Важнейшим шагом на пути дальнейшего укрепления позиций ростовщиков было создание центральных банков. К основанию таких институтов подталкивала алчность наиболее влиятельных ростовщиков, которые желали монополизировать в своих руках дело выпуска законных платежных средств государства и получать за счет этого эмиссионный доход. Алчность усиливалась их желанием поставить под свой контроль все общество через управление денежным предложением.

В создании центральных банков был заинтересован весь «класс ростовщиков»: этот институт должен был организовать координацию деятельности всех банков, стать «генеральным штабом» своеобразного «денежного картеля».

Мы уже отчасти затрагивали вопрос деятельности центральных банков в связи с практикой «частичного резервирования» коммерческих банков. Для «подстраховки» банков, которые в условиях «частичного резервирования» имели склонность к банкротствам, центральный банк стал осуществлять такие функции, как:

• надзор за деятельностью коммерческих банков;

• регулирование их ликвидности с помощью норм обязательного резервирования, рефинансирования кредитовоммерческих банков, «стабилизационных кредитов», операций на «открытом рынке» (продажа и покупка ценных бумагу коммерческих банков), операций на валютном рынке, выкупа так называемых «токсичных» («мусорных») активов и т. п.;

• организации и регулирования рынка межбанковских кредитов и т. д.

Одним словом, центральные банки призваны защищать «классовые интересы» ростовщиков посредством:

• создания у общественности устойчивого ощущения, что с коммерческими банками «все в порядке» и что о своих вкладах ей беспокоиться не надо (о них беспокоится центральный банк);

• попыток предотвращения возможных банковских паник и кризисов, когда действительно «запахнет дымом» (хотя возможностей у них на самом деле для этого мало);

• организации «тушения пожара» (т. е. борьбы с банковским кризисом), если он все-таки возникнет, «заливая» его спасительной «жидкостью» под названием «ликвидность».

Учебники по истории пишут, что главными инициаторами, организаторами и бенефициарами буржуазных революций были ремесленники, торговцы или фермеры. Нет, на самом деле таковыми были, в первую очередь, ростовщики. Им было тесно в своем «подполье», так как в христианском мире были жесткие ограничения и даже запреты на предоставление денег и иного имущества под процент. Желающих разобраться в этом вопросе отсылаю к своей книге: В. Катасонов. Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации» (М.: Институт русской цивилизации, 2015). Просмотрел несколько учебников, объясняющих студентам, в чем главный непосредственный результат буржуазной революции. Везде примерно один и тот же ответ: ликвидация (или ограничение) монархической власти и создание парламентов как институтов демократической власти. Удивительно, но с этим тезисом молчаливо все соглашаются. А я согласиться не могу. Потому что главным институтом, рождающимся в результате буржуазных революций, является Центральный банк. Тема центральных банков удивительно аккуратно обходится в учебниках по политологии или по теории государства и права. Там вам будут популярно разжевывать учение Монтескье о трех ветвях власти (законодательной, исполнительной и судебной). А центральные банки при этом вообще оказываются «за кадром».

Правда, в доверительных беседах профессора от политологии или конституционного права признают, что де-факто центральный банк также является органом власти, но «не признанным». Мол, это неформальный орган власти, которую можно поставить на пятое место: после трех «признанных» (законодательного, исполнительного и судебного) и СМИ, которые принято называть «четвертой властью».

Да, действительно, центральный банк оказывается властью, не признанной официально, не находящей должного отражения в конституции. С этим сегодня не может спорить ни один грамотный юрист, политолог или просто здравомыслящий человек. Но не могу согласиться с тем, что Центробанк называют «пятой властью», так как по значимости, по влиянию на жизнь общества этот институт надо ставить на первое место. Это «первая власть», а парламенты (называемые Думами, Радами, Конгрессами, Народными собраниями, Курултаями и т. п.) оказываются за редкими исключениями лишь ширмами.

В словарях, учебниках и энциклопедиях центральные банки называют институтами, осуществляющими эмиссию денег. Иногда еще при этом добавляют, что ЦБ – кредитор последней инстанции, орган банковского надзора, финансовый мегарегулятор и т. п. Но нигде вы не прочтете, что Центробанки – это генеральные штабы ростовщиков (сегодня они себя называют банкирами), пункты управления банковскими картелями, властные структуры последней инстанции. Т. е. они управляют и парламентами, и органами исполнительной власти, и судами. А заодно и средствами массовой информации. Вспомним циничную фразу Меира Ротшильда (1744–1812):

По поводу того, что считать первым центральным банком, в литературе существуют некоторые разночтения. Одни авторы считают, что таковым является Банк Швеции, основанный в 1668 году. Другие – что это Банк Англии, учрежденный в 1694 году. Мы сосредоточим внимание на втором из названных институтов, поскольку влияние Банка Англии на развитие международной финансовой системы несравненно больше. Во-первых, модель Банка Англии использовалась многими другими странами для создания своих центральных банков. Во-вторых, в какие-то периоды истории Банк Англии оказывался центром, из которого шло управление мировой финансовой системой.

Чтобы понять, откуда взялся Банк Англии, необходимо сделать небольшое отступление общего порядка: созданию центральных банков во многих странах предшествовали буржуазные революции, а эти революции так или иначе провоцировались ростовщиками, которым монархи мешали заниматься их процентным бизнесом.

Предыстория создания Банка Англии такова.

Под влиянием Реформации, которая только начала разворачиваться в Европе, английский король Генрих VIII (1509–1547) существенно ослабил законы, касающиеся ростовщичества.

В первой половине XVI в. ростовщики значительно расширили предложение золотых и серебряных монет, в стране наблюдалось оживление хозяйственной деятельности.

Но вот к власти пришла дочь Генриха VIII, королева Мария Тюдор (1553–1558), которая вновь ужесточила законы о ростовщичестве. Предложение монет существенно снизилось, в стране наступила депрессия.

После пятилетнего правления власть от Марии перешла к ее сестре – королеве Елизавете I (1558–1603). Для того чтобы привести в порядок расстроенное в стране хозяйство, она решила взять под контроль выпуск денег в свои руки. Прежде всего, было принято решение сделать чеканку золотых и серебряных монет исключительной прерогативой Королевского Казначейства. Потребность в ростовщиках резко снизилась, проценты по их кредитам стали минимальными. Королева Елизавета I вступила в прямое противостояние с ростовщиками. Ростовщики стали готовить революцию, сделав своим ставленником Оливера Кромвеля. Кончилось все, как мы знаем, свержением короля Карла I, роспуском парламента, казнью монарха. Конечно, эти события нельзя объяснить исключительно тем, что королевская власть взяла в свои руки чеканку монеты, но это – важная причина английской революции. На трон был посажен Яков Стюарт (1685–1688). В стране началась гражданская война, которая не давала ростовщикам возможности полностью установить свою власть.

И тут на сцене появляется Вильгельм (Уильям) Оранский — надежный ставленник ростовщиков (зять Якова Стюарта). Как считают историки, его приход к власти был поддержан голландскими и английскими ростовщиками. Стюарты были сброшены с престола, а место Якова занял Вильгельм Оранский, который стал называться Вильгельмом III (1688–1702). От имени и по поручению группы ростовщиков переговоры с новым королем вел известный в те времена аферист Уильям Паттерсон (до этого он пытался сделать большие деньги на колонизации Панамского перешейка, но безуспешно). За свою «услугу» по предоставлению кредита они потребовали от Вильгельма Оранского встречной «услуги»:

 во-первых, согласиться на создание специального банка, который был бы монопольным эмитентом бумажных денег, имеющих хождение по всей стране;

 во-вторых, этот банк должен был стать эксклюзивным кредитором правительства, выдавая ему кредиты под 8 % годовых в обмен на долговые расписки правительства (облигации);

 в-третьих, разрешить банку частичное резервирование своих обязательств, т. е. фактически позволить делать деньги «из воздуха»;

 в-четвертых, основным «резервом» банка предлагалось сделать не золото, а долговые расписки правительства; за счет последних должно обеспечиваться полностью кредитование правительства, а также выдача иных кредитов.

Фактически в «проекте» У. Патерсона содержались все основные элементы современного механизма эмиссии денег центральными банками развитых стран (за исключением того, что в «проекте» еще предусматривалось использование золота, хотя его роль уже была второстепенной).

В основном все требования ростовщиков были удовлетворены (хотя и не полностью; например, права на эмиссию общенациональных денег сохранялись и за другими банками). Так возник Банк Англии. Он имел право выпускать кредитных денег (бумажных фунтов стерлингов) в два раза больше, чем было золота в запасах. В первый же год Банк Англии выдал королю кредит на сумму 1200000 фунтов стерлингов при наличии золота в подвалах банка на 720000 фунтов стерлингов. Кредиты правительству и проценты по ним погашались за счет налогов. Такая система устраивала как ростовщиков – акционеров Банка Англии и правительственных чиновников, поскольку они получали доступ к постоянному источнику кредитов. При такой системе быстро росли прибыли акционеров Банка Англии и правительственный долг. Система порождала беспредельную коррупцию, способствовала сращиванию финансовой мощи ростовщиков и «административного ресурса» правительственных чиновников. В убытке был лишь английский народ: он нес налоговое бремя, порождаемое долгом. Кроме того, на него ложились все тяготы кризисов, которые были неизбежны при быстром росте долга.

Наконец надо учитывать, что часть кредитов Банка Англии не была обеспечена ни золотом, ни товарами. Поэтому вопреки устоявшимся представлениям, что «в те времена инфляции быть не могло», в стране происходил рост цен, который в первую очередь бил по простым англичанам. Началось «бегство» от бумажного фунта в золото. Поэтому уже в 1696 году король издал закон, запрещающий Банку Англии платить «натурой», т. е. золотом. Таким образом, уже через несколько лет после основания Банка Англии механизм денежной эмиссии стал таким, каков он сегодня в США и других развитых странах.

Очень скоро, однако, для правительства «славное время» закончилось: долги росли столь стремительно, что никаких налогов на их обслуживание и погашение уже не хватало. Единственным способом для властей выйти из этого «тупика» было начать войну. Действительно, началась серия войн Англии за захват колоний и мировое владычество… Результатом этих войн было еще большее ослабление властей при одновременном укреплении позиций акционеров Банка Англии и других ростовщиков. В конце XVIII века золотые резервы Банка Англии были настолько истощены войной, что в 1797 году правительство запретило вообще проводить какие-либо выплаты золотом.

В 1816 году, после наполеоновских войн, в Англии был введен золотой стандарт, предусматривавший свободный размен бумажных фунтов на желтый металл Банком Англии. Однако Банк Англии сразу же стал выпускать банкнот существенно больше, чем было золота в его подвалах, что способствовало возникновению кризиса 1825 года. После этого в Англии появилась достаточно влиятельная группа сторонников «обуздания» эмиссионной активности Банка Англии – так называемая «денежная школа», представители которой считали, что кризис 1825 года возник по причине «отрыва» эмиссии денег Банком Англии от его металлического запаса; да и печальный опыт короля Уильяма по фактическому «отсоединению» денежной эмиссии от золота, который кончился разгулом инфляции в конце XVII – начале XVII вв., также вспомнили.

Согласно Денежной школе (англ, currency school), эмиссия банками бумажных денег должна быть ограничена и централизована, а также должна носить обеспеченный характер. Ее представители объясняли появление кризисов неумелым руководством Банка Англии. Они настаивали на проведении реформы, которая бы поставила эмиссионную политику главного банка страны в определенные рамки. Результатом победы Денежной школы в теоретических дебатах стало принятие Банковского акта 1844 года, известного как акт Роберта Пиля. Победа Денежной школы имела далеко идущие последствия для развития института центрального банка. (Википедия).

«Денежной школе» противостояла так называемая «банковская школа», представители которой считали, что эмиссия денег центральным банком должна определяться не запасами золота, а увязываться с потребностями хозяйства в деньгах. Эта увязка должна обеспечиваться выпуском банкнот под обеспечение векселей, т. е. в конечном счете товарами.

В основу теории банковской школы (англ, banking school), легла «Доктрина реальных векселей» Джона Ло, заключавшаяся в том, что банки могут выпускать бумажные деньги в неограниченном количестве для нужд экономики.

У истоков банковской школы стоял полковник британской армии Роберт Торренс, написавший ряд эссе по проблемам денежного обращения. Банковская школа возникла на основе дискуссии о том, должны ли банковские билеты конвертироваться в золото по первому требованию их держателя. Ее сторонники считают, что банкнот не может быть выпущено в большем объеме, чем требуется промышленности и торговле, то есть при неограниченной эмиссии денег их выпуск фактически ограничен потребностями экономики.

Банковская школа ратовала за сохранение действующей организации денежной эмиссии и обращения бумажных денег. Томас Тук поддерживал конкуренцию банкнот за пределами Лондона, однако был за монополию в столице. Джеймс Уилсон продвигал идею свободной конкуренции в банковском деле и полагал, что она должна повиноваться действию рыночных сил, как это происходит в случае свободной торговли. (Википедия).

Не вдаваясь в детали тогдашней дискуссии между двумя школами, отметим, что она затрагивала лишь деятельность Банка Англии. А о полном резервировании коммерческих банков почти никто не вспоминал. В 1844 году наступил новый рубеж в развитии Банка Англии. Был принят так называемый Акт Пиля, который вводил ряд новшеств в деятельность центрального банка страны.

Премьер-министр Великобритании Роберт Пиль сумел добиться принятия парламентом закона, который ограничил эмиссионную деятельность частных банков и передал эмиссионные полномочия Банку Англии.

Во-первых, устанавливалось, что Банк Англии получает исключительные права в деле эмиссии банкнот в стране. При этом, правда, другие банки не лишались права эмиссии, но максимальный объем их эмиссии фиксировался на уровне 1844 года. С этого момента Банк Англии получал фактически право на 2/3 всей эмиссии банкнот в стране, и с каждым годом эта доля увеличивалась. Другие банки постепенно «выходили из игры»: за 1844–1921 гг. эмиссионную деятельность прекратили все банки, кроме Банка Англии (207 частных банкирских домов и 72 акционерных банка). Это не означало, конечно, ослабления позиций других банков. Многие из них продолжали наращивать свои капиталы и активы. Но теперь они стали заниматься исключительно эмиссией безналичных (депозитных) денег.

Во-вторых, определялся высокий уровень золотого покрытия банкнотной эмиссии Банком Англии. Он больше не мог увеличивать выпуск банкнот, если они не были полностью обеспечены металлическими резервами в форме золотых монет или слитков.

В определенной мере шаг по обеспечению высокой степени золотого покрытия эмиссии был для Банка Англии делом не только внутренним. Ведь Великобритания была инициатором распространения золотого стандарта по всему миру, и она обречена была на то, чтобы собственным примером показать, что такое настоящий золотой стандарт.

Уже спустя несколько лет после принятия акта Роберта Пиля, в 1849 году, на острове Маврикий (Восточная Африка) британское правительство основало первое валютное правление. Его правила полностью копировали ограничения, установленные для Банка Англии. Вслед за учреждением валютных правлений новый стандарт эмиссионной политики распространился в Африке и Азии. Хотя принятие акта Роберта Пиля не остановило последующие банковские и денежные кризисы, оно создало единый образец поведения для новообразованных центральных банков.

Вместе с тем следует отметить, что действие Акта Пиля вплоть до отмены золотого стандарта в 1930 году неоднократно приостанавливалось, что давало возможность центральному банку страны значительно увеличивать эмиссию бумажных денег.

Завершая разговор о Банке Англии, следует сказать, что с самого начала он был частным предприятием, принадлежащим не государству, а отдельным лицам. Среди акционеров-учредителей были король и королева, которые сделали первый взнос в сумме 10 тыс. фунтов стерлингов. Затем еще 633 человека внесли суммы, которые были более 500 фунтов, что давало им право голоса на собраниях акционеров. В 1946 году, т. е. через два с половиной столетия после создания, Банк Англии был национализирован правительством лейбористов (кстати, список его акционеров до сих пор остается засекреченным). Еще раньше, в 1931 году, когда Англия отменила золотой стандарт, золотой запас Банка Англии был передан в казначейство (Министерство финансов). Однако и сегодня Банк Англии де-факто управляется не правительством, а частными банками лондонского Сити:

«Банк Англии как был, так и продолжает оставаться частным банком, проводящим в жизнь интересы конкретной, очень узкой группы лиц»[14].

Во Франции, согласно официальным сведениям, центральный банк был учрежден на сто с лишним лет позже, чем в Англии. Однако надо иметь в виду, что там была попытка создания такого института еще в начале 18 века. Идея принадлежала шотландскому финансисту Джону Ло[16].

Франция в то время находилась в крайне тяжелом финансовом положении. Годовой дефицит бюджета составлял примерно 80 млн ливров, а общий государственный долг к 1715 году вырос до 3,5 млрд ливров. Никто не соглашался одалживать деньги французскому монарху, а налогов для покрытия даже самых необходимых расходов было недостаточно. Тогда Джон Ло предложил Филиппу Орлеанскому (регенту малолетнего короля Людовика XV) и министрам двора проект перехода к денежной системе, основанной не на золотых деньгах, а на бумажных, которых можно будет напечатать столько, сколько потребуется. Джон Ло говорил:

Банки в докапиталистической России

Банковская тема находилась в сфере интересов русского экономиста С. Ф. Шарапова. Банки – не просто предприятия, действующие в одной из отраслей российской экономики. Они снабжают все клеточки сложнейшего организма под названием «народное хозяйство» деньгами, т. е. являются жизненно важными органами этого организма. А деньги – «кровь экономики», с помощью которой поддерживается обмен товарами и услугами – процесс «экономических метаболизмов». Банки не только обеспечивают циркуляцию такой «крови», они также участвуют в ее создании (эмиссия денег). Поэтому дать глубокое объяснение того, что такое «бумажный рубль», «абсолютные деньги», «русские деньги» Шарапов мог лишь в контексте анализа банковской системы (как существовавшей, так и той, которая была необходима для создания и обращения «абсолютных денег»).

Банковская деятельность в России до середины XIX века играла подчиненную роль в хозяйственной жизни страны. В 1823 году в стране насчитывалось 2287 менял, которые выполняли функции частных ростовщиков. Было также несколько частных банкирских домов – Штиглица, Юнгера, Симона, Якоби, Гинзбурга, Кенгера (представителя Ротшильдов) и др. Кроме того, было несколько небольших купеческих банков[20].

В патриархальной России кредитно-ростовщическая деятельность как вид предпринимательства воспринималась достаточно негативно, как противоречащая устоям христианства. Промышленник Владимир Павлович Рябушинский следующим образом описывал атмосферу предпринимательской жизни николаевской России:

Североамериканские Соединенные Штаты: длинный путь к центральному банку

В США Центральный банк в его нынешнем виде появился на два с лишним столетия позднее, чем в Великобритании. Правда, современный Центробанк США имеет длительную предысторию. Еще с 18 века ростовщики прикладывали немалые усилия для того, чтобы в Америке этот институт появился. На короткие периоды они добивались успеха: сначала был создан Банк Северной Америки (1781–1785), после этого – Первый Банк Соединенных Штатов (1791–1811), наконец, – Второй Банк Соединенных Штатов (1816–1834). Затем на протяжении 80 лет Америка жила вообще без центрального банка.

Америка в период колонизации была достаточно бедна золотом и серебром. Именно это обстоятельство привело к появлению денег, которые не были металлическими и не имели какого-либо товарного обеспечения. Их единственным обеспечением было доверие к выпустившим их властям. Назывались они «колониальными расписками».

Мы уже вели разговор о центральных банках как генеральных штабах ростовщиков. Сегодня в большинстве стран мира уже имеются центральные банки. Основная масса этих институтов появилась лишь в XX веке, хотя в промышленно развитых странах они были созданы раньше – преимущественно в XIX веке.

В 1900 году в мире насчитывалось 18 центральных банков. В начале 20 века центральные банки, кроме Европы, были лишь в Японии и Индонезии. К 1959 году количество таких банков достигло 59, а к 1990 г. – 161. В начале 21 века в мире насчитывалось около 200 центральных банков[60].

Между центральными банками отдельных стран существуют видимые и невидимые связи, образующие международную сеть центральных банков. Но это не «плоская», или «горизонтальная» сеть. Отношения между центральными банками имеют также «вертикальное» измерение. Сегодня в мире сложилась своеобразная иерархия центральных банков.

На верхнем уровне этой иерархической пирамиды находится ФРС США.

Центральные банки развитых стран со свободно конвертируемыми валютами находятся ниже, образуя второй уровень пирамиды. Наиболее крупным центральным банком второго уровня является Европейский центральный банк (ЕЦБ), который, как известно, занят эмиссией валюты под названием «евро». Центральные банки отдельных стран, входящих в Европейский союз (Бундесбанк, Банк Франции и др.), фактически передали свои полномочия ЕЦБ. Европейский центральный банк в значительной степени независим как от национальных центральных банков, так и от правительств соответствующих европейских стран.

Профессор Столичного университета в Лондоне Дж. Брал во влиятельном парижском журнале «Монд дипломатик» в статье «Абсурдный статус Европейского центрального банка» проводит сравнительный анализ ЕЦБ и ФРС США. Он отмечает, что Федеральный резерв хотя бы формально находится под контролем Конгресса США. ЕЦБ находится вообще вне какого-либо политического контроля. На этом основании он объявляет ЕЦБ крайне антидемократичным институтом. Если в законе о ФРС по крайней мере декларируется, что целью Федерального резерва является поддержание экономического роста и занятости, то для ЕЦБ конечными ориентирами являются денежные агрегаты и темпы инфляции. Т. е. ЕЦБ даже формально не несет ответственности за социальные результаты своей деятельности, часто денежно-кредитная политика ЕЦБ лишь усугубляет социально-экономическое положение в странах ЕС. Слепое следование ЕЦБ ориентирам в виде денежных агрегатов автор статьи называет «макроэкономическим мазохизмом». При этом он подчеркивает, что передача странами-членами ЕС многих своих полномочий в области денежно-кредитной политики в наднациональный институт под названием ЕЦБ лишает их возможности противостоять кризисным явлениям в пределах своих национальных границ[61].

При таком статусе ЕЦБ хозяевам ФРС США намного проще взаимодействовать с денежными властями Европейского союза. Центральные банки отдельных стран-членов ЕЦБ понизили свой статус, по сути превратились в провинциальные конторы ЕЦБ. Поэтому некогда мощные центральные банки – Банк Франции или Бундесбанк сегодня формально остаются на втором уровне, а фактически находятся ниже.

На втором уровне находится также Европейская система центральных банков (ЕСЦБ), включающая в себя ЕЦБ, центральные банки стран зоны евро, а также центральные банки тех стран Европейского союза, которые не вошли в зону евро (всего – центральные банки 27 стран). Наиболее крупным из второй группы является Банк Англии (Великобритания не приняла евро в качестве официального платежного средства).

ЕСЦБ имеет органы управления, высший из них – Совет управляющих. Архитектура ЕЦБ и ЕСЦБ напоминает Федеральную резервную систему, состоящую из Федеральных резервных банков, осуществляющих конкретную деятельность (денежная эмиссия, контроль за деятельностью коммерческих банков, расчеты и т. п.) на местах. Совет управляющих ЕСЦБ подобно Совету управляющих ФРС США выполняет роль «дирижера», координирующего деятельность входящих в систему банков.

Третий уровень – центральные банки развивающихся стран и стран с переходными экономиками (здесь находится и наш Банк России). Эти банки свои активы формируют в первую очередь за счет долларов США, а выпускаемые ими «национальные» денежные знаки – это те же доллары, только перекрашенные в другой цвет. Эти центральные банки бравируют своей «независимостью». Они действительно находятся вне контроля национальных властей, но сильно зависимы от ФРС США. Эти так называемые «национальные» центральные банки фактически стали филиалами Федерального резерва. Они занимаются тем, что накапливают в своих международных резервах «зеленые бумажки», перекрашивают в другие цвета и выпускают в обращение под названием «национальные деньги».

Еще есть четвертый уровень. В некоторых странах объем накопленной иностранной валюты точно равен объему выпущенных под нее национальных денежных единиц и при этом между валютой и национальными единицами поддерживается фиксированный курс. В этом случае контора, выпускающая национальные денежные знаки, называется даже не центральным банком, а «валютным управлением» (другие названия: «валютное правление», «валютный совет», «валютный комитет», «валютная палата»). Это что-то вроде валютного «обменника». «Валютное управление» (ВУ) означает фактическую утрату финансового суверенитета той страны, где вводится такой институт.

В экономической истории ВУ действовало в 70 странах. На пике популярности в 1940-е гг. (накануне заката эпохи колониализма) ВУ действовало одновременно в 50 странах, включая Новую Зеландию, Сингапур, Малайзию, Израиль, Индию, Филиппины, Бирму, Иорданию, Ирак, Египет и др. Классическим примером «валютного управления» в прошлом десятилетии была Аргентина, что, как известно, кончилось для страны полной разрухой. Со стороны МВФ в прошлом десятилетии были попытки навязать ВУ Российской Федерации, однако кризис в Аргентине внес полную ясность в то, какие последствия влечет за собой введение ВУ. На середину текущего десятилетия ВУ имелось в следующих странах: Босния и Герцеговина, Болгария, Бруней, Гонконг, Джибути, Эстония, Литва[62].

Итак, мы имеем четкую вертикаль «денежной власти» в мировом масштабе.

Особые тесные и доверительные отношения складываются между ФРС США центральными банками второго уровня – ЕЦБ, Банком Англии, Банком Японии и некоторыми другими. В рамках «семерки» (G7) регулярно проводятся совещания руководителей министерств финансов и центральных банков стран-участниц группы[63]. Между центральными банками «семерки», а также центральными банками некоторых других экономически развитых стран, а также ЕЦБ могут заключаться различные двусторонние и многосторонние соглашения по разным вопросам.

Например, ФРС США имеет соглашения о валютных свопах с центральными банками Великобритании, Японии, Швейцарии, ряда скандинавских стран, ЕЦБ. За время кризиса ФРС перевела в рамках этих соглашений около 500 млрд долл, ликвидности для того, чтобы помочь центральным банкам других стран обеспечить потребности в долларовой ликвидности. Фактически, ФРС оказывала помощь в первую очередь американским инвесторам в других странах: эти инвесторы выводили свои капиталы из этих стран, для чего им необходимо было обменивать национальную валюту на доллары США[64].

Наиболее широким охватом характеризуются контакты между центральными банками разных стран в рамках Банка международных расчетов (БМР), который нередко называют «клубом центральных банков». Поговорим о нем особо.

Особое место в иерархии мировой «денежной власти» занимает так называемый Банк международных расчетов в Базеле (БМР). Он относится к так называемым «международным финансовым институтам» наряду с Международным валютным фондом (МВФ), Международным банком реконструкции и развития (МБРР), Европейским банком развития и реконструкции (ЕБРР) и другими подобными организациями. Однако БМР в отличие от многих международных финансовых институтов находится в «тени». О нем известно гораздо меньше, чем, скажем, о МВФ или МБРР. Попробуем разобраться в причинах такой «скромности» БМР.

В этом году Банку международных расчетов исполняется 80 лет. Он был создан в 1930-м для организации платежей и расчетов по репарациям, которые Германия должна была платить победителям в Первой мировой войне[66]. Однако очень скоро деньги через БМР потекли в другую сторону: западные державы (особенно США) стали оказывать финансовую помощь Германии, восстанавливая ее экономический и военный потенциал[67]. Кроме финансово-технических вопросов БМР решал также политические проблемы: он превратился в своеобразный «клуб» центральных банков для обсуждения текущих и перспективных проблем развития мировой банковской системы. БМР начинает координировать деятельность центральных банков независимо от того, в пределах каких экономических и политических блоков он действуют.

В 1930-е годы «совет директоров Банка международных расчетов берет в свои руки управление над всей сетью кредитных учреждений, работающих по обе стороны баррикад (имеется в виду разделение мира на блок фашистских государств и тех государств, которые формально или неформально противостояли этому блоку— В. К.). Банк международных расчетов обеспечивает этим коммерческим структурам государственную поддержку и небывалую свободу действий. С этого момента ни одно национальное правительство, чьи представители заседали на собраниях БМР, не смеет осудить банковских воротил в двуличности и предательстве государственных интересов. Именно такой карт-бланш и был необходим инициаторам международного банка. И они его получили»[68].

В годы Второй мировой войны БМР активно сотрудничал с фашистской Германией. В частности, через БМР нацисты осуществляли реализацию награбленного в Европе золота, проводили выгодные обменные валютные операции, платежи по поставкам сырья и стратегических материалов[69].

На международной конференции в Бреттон-Вудсе в 1944 г. (на которой, как известно, были заложены основы послевоенной международной валютной системы) некоторые делегаты предлагали ликвидировать БМР, однако представители ряда центральных банков сумели замять этот вопрос. Банк был сохранен, на него была возложена функция обеспечивать реализацию заключенного в 1947 году Соглашения о многосторонних расчетах (для реализации программы послевоенного восстановления Европы).

БМР осуществляет координационные функции в мире центральных банков, совмещая эту деятельность с коммерческими операциями (в интересах и по поручению центральных банков).

Юристы обращают внимание на уникальный «гибридный» правовой статус БМР: с одной стороны, он учрежден как международная организация, деятельность которой регулируется международным правом и пользуется вытекающими из этого привилегиями и иммунитетом; с другой стороны, он имеет устройство акционерной компании, которая может заниматься многими видами банковского бизнеса. Такой двойственный статус БМР позволяет центральным банкам ведущих стран и стоящим за ними мировым ростовщикам проводить свою политику даже в том случае, если эта политика противоречит официальным целям политики соответствующих государств. БМР фактически выступает важнейшим инструментом экономической и политической власти мировых ростовщиков.

Еще раз обратимся к истории БМР времен Второй мировой войны. Особый статус БМР позволял мировым ростовщикам эффективно (и одновременно невидимо для широкой общественности) готовить эту войну и наживаться на ней, не брезгуя сотрудничеством с нацистами: «В целом, на деятельность банкиров руководители воюющихс немцами государств попросту закрывали глаза. Банк международных расчетов был неподконтролен ни одному государству… Он не контролировался даже самой Германией (несмотря на то, что очень активно сотрудничал с ее руководством – В. К.). Поправки, внесенные в устав банка сразу после его учреждения, гласили, что его капитал неприкосновенен и не зависит ни от каких внешних факторов (выделено мной – В. К.). В случае войны между государствами-партнерами банк юридически не мог быть конфискован или ликвидирован. Страны, на территории которых размещались корпорации, стоящие с банком в деловых отношениях, могли вовсе прекратить свое существование – банк от этого ничего не терял (вернее, не теряли банкиры, которые стояли за БМР – В. К.). Таким образом, банку на международном уровне гарантировался статус-кво при любом стечении обстоятельств. Мировая война не была исключением. С некоторыми корректировками в стиле своего функционирования и администрирования Банк международных расчетов, вопреки послевоенному решению о его ликвидации, продолжает действовать и в настоящее время»[70].

Особый статус БМР делает его похожим на оффшорную структуру, находящуюся в распоряжении центральных банков стран «золотого миллиарда».

Некоторые авторы полагают, что роль БМР в мировой финансовой системе ничуть не меньше, чем у Федерального резерва. Если ФРС имеет хоть какую-то привязку к национальной юрисдикции (США), то БМР иногда квалифицируют как чисто «наднациональный институт» (деятельность ФРС определяется американскими законами, а деятельность БМР – международными соглашениями). БМР иногда называют также «банком центральных банков», «клубом центральных банков». Именно эти два института (ФРС и БМР) являются основными инструментами завоевания ростовщиками мирового господства.

Координационная функция БМР осуществляется посредством проведения регулярных (два раза в месяц), а также чрезвычайных совещаний управляющих и высших должностных лиц ЦБ. Особенно тесное взаимодействие осуществляется между ЦБ стран, входящих в «группу десяти» (экономически развитые страны)[71]. Также БМР осуществляет тесные контакты с международными финансовыми и экономическими организациями – Международным валютным фондом, Организацией экономического развития и сотрудничества, Базельским комитетом[72] и др.

Ресурсы БМР состоят в основном из депозитов центральных банков (как членов БМР, так и тех центральных банков, которые таковыми не являются)[73]. Активные операции БМР – прежде всего, кредитование центральных банков. Свободные ресурсы банк размещает в краткосрочные ценные бумаги, включая казначейские векселя США, на депозитах коммерческих банков, инвестирует в золото. Примечательно, что БМР оказывает центральным банкам помощь в размещении их валютных резервов. В то же время БМР воздерживается от каких-либо отношений с государственными институтами: он не имеет права предоставлять кредиты правительствам и открывать им депозитные и иные счета.

Управляющим органом БМР является совет директоров, в который входят управляющие ЦБ Бельгии, Франции, Германии, Италии, Великобритании, а также пять представителей финансов, бизнеса, промышленности, торговли, назначенных по одному от каждого из указанных выше пяти центральных банков их управляющими. Устав БМР позволяет включать в совет директоров так называемых кооптированных директоров. На протяжении многих лет таковыми являются управляющие центральных банков Нидерландов, Швеции и Швейцарии. Таким образом, общее число членов совета директоров БМР– 13. Они избирают председателя банка.

Членами БМР сегодня являются центральные банки 55 стран[74], но среди этих членов есть «ядро», состоящее всего из нескольких центральных банков. Примечательно, что ФРС США не представлена в БМР, но по неформальным каналам (через своих людей) хозяева Федерального резерва оказывают мощное влияние на принятие решений советом директоров БМР.

Федеральные резервные банки США имеют корреспондентские отношения с БМР. Представители США участвуют в форумах, организуемых БМР. На акции БМР подписались американские частные банки во главе с банкирским домом JPMorgan. Крупным пакетом акций владеют также японские частные банки.

Эдвард Эпштейн в статье «Управление миром денег», опубликованной в журнале Harper's в 1983 году, писал, что в БМР есть «внутренний клуб», в который входили представители Центробанков США, Германии, Великобритании, Швейцарии, Японии и Италии. Автор акцентирует внимание на неформальном членстве американских ростовщиков.

Сентябрь 2017 года

В сентябре важными финансовыми темами мировых СМИ были решения Федерального резерва США, Европейского центрального банка и Банка Японии по процентным ставкам (примечательно, что решения указанными Центробанками принимались почти синхронно). Также в центре внимания финансовых аналитиков была тема курсов валютной пары доллар – евро. Констатируется устойчивое ослабление доллара США по отношению к евро и целому ряду других валют (в том числе российскому рублю). Одновременно наблюдается укрепление евро по отношению к доллару. В данном случае я не собираюсь углубляться в тему процентной политики ведущих Центробанков мира и в анализ тенденций валютной пары доллар – евро. Мое внимание привлекло то, что многие финансовые аналитики решения ведущих Центробанков по процентным ставкам (равно как и по другим вопросам), а также курсы пар ведущих валют мира стали объяснять не только какими-то макроэкономическими причинами или политическими событиями глобального масштаба, но также «фактором Джексон Хоул».

Что это за фактор? Поисковики в интернете сообщают нам, что Джексон Хоул (Jackson Hole) – это долина, находящаяся в американском штате Вайоминг. Джексон Хоул – одно из живописнейших мест в Северной Америке, край горных вершин, лесов и озер. Одно из популярных мест отдыха, активного туризма, там много отелей. На территории долины имеется горнолыжный курорт, а также полный комплекс развлечений. Но Джексон Хоул – не только место туризма, отдыха и развлечений.

Это место, где каждый год проходят экономические симпозиумы по вопросам экономической политики (Economic Policy Symposium in Jackson Hole). Первый раз такой симпозиум был проведен в 1978 году. В этом году прошел очередной 39 форум. Организатором мероприятия выступает Федеральный резервный банк Канзаса (Kansas City Federal Reserve) – один из 12 региональных резервных банков, составляющих Федеральную резервную систему США.

Первые заседания были чисто американскими, однако уже через несколько лет в симпозиумах стали принимать участие иностранные гости, он приобрел статус международного мероприятия. Причем с банковским уклоном. Потому, что значительная часть участников – руководители или представители Центробанков разных стран.

Большая роль в выведении Джексон Хоул на мировую орбиту принадлежит Полу Волкеру (Paul Volcker), который в период 1979–1987 гг. занимал пост председателя Федерального резерва и исправно посещал все заседания симпозиума. Исследователи биографии П. Волкера обращают внимание, что проекты многих решений П. Волкера готовились именно на встречах в Джексон Хоул (например, решение о резком повышении ключевой ставки ФРС, которая в начале 80-х годов доходила почти до 20 %). Также известно, что более поздний руководитель ФРС Бен Бернанке на заседании в Джексон Хоул в 2012 году сделал серьезные намеки на необходимость продолжения Федеральным резервом политики количественных смягчений (КС), и вскоре после этого была запущена третья программа КС. В 2014 году президент ЕЦБ Марио Драги выступил на симпозиуме и выразил серьезные опасения по поводу того, что инфляция в Европе затухает и может перерасти в дефляцию. Что ЕЦБ может пойти по пути ФРС и запустить программу КС. В марте следующего года такая программа в Европе была действительно запущена.

Удивительно, но о Джексон Хоул как международном форуме почти ничего не известно. Банкиры и финансисты пристально изучают короткие сообщения, поступающие из Джексон Хоул и пытаются на их основе прогнозировать финансовую ситуацию в мире на следующий год. Судя по всему, значимость Джексон Хоула для мировой экономики и международных финансов как минимум не меньше, чем, скажем, Всемирного экономического форума в Давосе (о последнем, как мы знаем, мировые СМИ трубят очень громко и долго). Видимо, инициаторам встреч в Джексон Хоуле хочется обеспечить максимальную конфиденциальность. Об этом их стремлении свидетельствует многое.

Во-первых, сам выбор места проведения симпозиума. Джексон Хоул находится в американской «глубинке», вдали от столиц и крупных мегаполисов. Если бы антиглобалисты пожелали устроить массовые пикеты мероприятия, то им это было бы сделать крайне сложно.

Во-вторых, время проведения симпозиума. Всегда – вторая половина августа (в этом году—24–26 августа). Время отпусков. И журналисты, и потребители новостной информации находятся в максимально расслабленном состоянии. Кроме того, вскоре после форума (в сентябре) ведущие Центробанки принимают решения по процентным ставкам (как уверены многие аналитики и журналисты – «с учетом рекомендаций», сформулированных в Джексон Хоуле).

В-третьих, журналистов на встречу в Джексон Хоуле не подпускают на пушечный выстрел. Заседания проходят при закрытых дверях. Официальная информация о мероприятии содержится на сайте ФРБ Канзаса[78], однако она очень скудна. Не публикуется даже полный состав участников мероприятия. «Транспарентность» встреч в Джексон Хоуле ниже, чем пресловутых заседаний Бильдербергского клуба. На упомянутом сайте удалось найти информацию, что круг участников симпозиума очень узкий – в среднем 120 человек. Это меньше, чем показатель Бильдербергского клуба (на его заседаниях в среднем присутствует 130–140 человек). А что представляют собой участники Джексон Хоула? ФРБ Канзаса дает следующую усредненную раскладку (исходя из общей численности участников в 120 человек):

• Федеральная резервная система США – 25

• Центробанки других стран – 45

• международные финансовые организации – 8

• медиакорпорации– 12

• правительство США– 5

• академические круги – 24.

Итак, из 120 участников 70 представляют Центробанки, это без малого 60 % всех присутствующих на симпозиуме. Что касается международных финансовых организаций, то на встречах всегда присутствует представитель Международного валютного фонда. Правда, об участии первого лица МВФ (исполнительного директора) СМИ никогда не сообщали. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что несмотря на полную информационную закрытость, на мероприятии присутствуют представители СМИ. Видимо, на них возлагается задача информационной поддержки тех решений, которые принимаются на встрече.

Довольно много представителей академических кругов. В тех программах симпозиума, которые официально размещаются на сайте ФРБ Канзаса, фигурируют преимущественно именно они. В официальной программе последнего симпозиума из представителей мира Центробанков и финансовых организаций значились только председатель ФРС США Джанет Йеллен (Janet L. Yellen), президент ЕЦБ Марио Драги (Mario Draghi), директор Денежной администрации Гонконга (Hong Kong Monetary Authority) Норман Чан (Norman Chan) и экономический советник МВФ Морис Обстфельд (Maurice Obstfeld). Остальные выступающие (около двух десятков) – профессура ведущих американских университетов.

Можно предположить, что симпозиумы Джексон Хоула устроены таким образом, что заседания параллельно идут на двух площадках. Одна – официальная сцена, которая отдана на откуп «академикам». Другая находится за кулисами, где заседают руководители и представители ведущих Центробанков мира и вырабатывают общую политику. Один из участников последнего симпозиума Алан Ауэрбах, профессор экономики Калифорнийского университета, признал: «Все важные вопросы здесь обсудили в кулуарах»[79]. Согласно неофициальным данным, в этом году в Джексон Хоуле встречались представители Центробанков примерно 40 стран. Еще раз повторю, что исчерпывающего списка Центробанков и их представителей опубликовано не было. Имеются лишь обрывочные сведения. Так, Банк Англии сообщил, что в этом году управляющий этого Центробанка Марк Гарна (Mark Carney) не будет присутствовать на заседаниях в Джексон Хоуле, Банк Англии будет представлен заместителем управляющего Беном Бродбентом (Ben Broadbent). Участвовал ли в нынешнем симпозиуме (или каком-либо из предыдущих) Банк России, ни мировые, ни российские СМИ не сообщают.

Как у любого солидного международного форума, у Джексон Хоула имеется свой лозунг, отражающий главную тему встречи. Приведу формулировки последних встреч:

2013: Глобальные измерения нетрадиционной денежной политики (Global Dimensions of Unconventional Monetary Policy);

2014: Переоценка динамики рынка рабочей силы (ReEvaluating Labor Market Dynamics);

2015: Тенденции инфляции и денежная политика (Inflation Dynamics and Monetary Policy);

2016: Разработка контуров жизнеспособной денежной политики на будущее (Designing Resilient Monetary Policy Frameworks for the Future).

Завершая разговор о международной сети центральных банков, следует сказать, что ее структура под влиянием современного экономического кризиса может претерпеть существенные изменения.

Во-первых, могут возникнуть региональные валютно-экономические объединения наподобие Европейского союза. В таких объединениях могут быть учреждены свои региональные центральные банки, эмитирующие региональные валюты подобно тому, как ЕЦБ эмитирует евро. Например, в самый разгар кризиса в США (конец 2008 года) там активно начал обсуждаться вопрос о создании североамериканского валютно-экономического союза, включающего США, Канаду и Мексику. При этом планировалось создание наднационального центрального банка, который должен эмитировать региональную валюту под названием «амеро». Примерно в это же время активно обсуждались планы создания региональных центральных банков исламскими странами, странами Юго-Восточной Азии, некоторыми государствами Латинской Америки и т. д. Сейчас (в 2010 году) острота мирового экономического кризиса ослабла. Однако в случае второй «волны» кризиса (по нашему мнению, она очень вероятна) обсуждение планов создания региональных центральных банков может возобновиться, и планы могут быть претворены в жизнь.

Во-вторых, определенными группами мировой финансовой олигархии вынашиваются планы создания мирового центрального банка (МЦБ). При этом есть несколько вариантов таких планов. Например, один из них предусматривает учреждение МЦБ на базе нынешнего Международного валютного фонда (МВФ). Сторонники такого варианта обращают внимание в частности на то, что МВФ имеет уже некоторый опыт эмиссии наднациональной валюты в виде «специальных прав заимствования» – СДР (первая партия такой наднациональной валюты была выпущена более четырех десятилетий назад). Есть варианты создания МЦБ с «нуля» (сторонники такого варианта обращают внимание на то, что МВФ проявил полную «неэффективность» в решении мировых валютно-финансовых проблем и на роль МЦБ не годится). Следует также иметь в виду, что некоторые сторонники создания МЦБ считают, что данный институт может возникнуть не ранее, чем будут создана сеть региональных центральных банков (типа ЕЦБ). Более радикальные сторонники проекта МЦБ выступают за то, чтобы глобальный центральный банк был создан немедленно, минуя этап создания региональных центральных банков. Фактически все эти многочисленные варианты планов учреждения глобального центрального банка производны от вариантов более широких планов ростовщиков по продвижению к мировому правительству и новому мировому порядку[85].

Идея создания мирового центрального банка мировыми ростовщиками вынашивалась уже давно. В развернутом виде план учреждения МЦБ был озвучен еще Джоном Кейнсом во время Второй мировой войны, когда союзниками обсуждались перспективы послевоенного мирового экономического порядка.

Еще в 1942 году Кейнс в своих «Предложениях Международному валютному союзу» писал, что «идеальная система могла бы заключаться, несомненно, в основании наднационального банка, который имел бы с центральными национальными банками отношения, похожие на те, что существуют у каждого центрального банка с подведомственными ему». По мнению Кейнса, «всемирный банк с наднациональным статусом, свободный как от золотого эталона, так и от господства одной национальной валюты над другой, должен обладать наднациональной валютой для расчетов с центральными банками». Такой банк, получивший имя «Юнион», «управлял бы счетами, выраженными в международной денежной единице банкор, определяемой в соотношении к золоту»[86].

Как известно, предложения Кейнса (в том числе те, которые касались создания наднационального центрального банка) были отвергнуты на Бреттон-Вудской конференции 1944 года и был принят американский вариант послевоенного устройства мировой валютно-финансовой системы. На тот момент времени большая часть мировой финансовой олигархии решила, что создание мирового центрального банка преждевременно и сделала ставку на Федеральную резервную систему США. В этой связи Жак Аттали пишет: «План Кейнса… был плохо принят Соединенными Штатами. Газета Wall Street Journal охарактеризовала его как «машину по закабалению мира»[87]. Удивительно, иногда даже подконтрольные мировым ростовщикам СМИ говорят правду!

Ноябрь 2017 года

Осенью текущего года ряд зарубежных и российских журналистов и экспертов неожиданно вспомнил об одной публикации в авторитетном журнале «The Economist». Но публикации не этого или прошлого года, а далекого 1988 года. В январском номере журнала за указанный год была размещена небольшая статья под названием «Приготовьтесь к фениксу»[88].

Вот фрагмент из той статьи: «Возможно, лет через тридцать американцы, японцы, европейцы и жители других богатых и не столь стран будут расплачиваться в магазинах единой валютой. Цены будут указываться не в долларах, иенах или немецких марках, а, скажем, в фениксах. Феникс полюбится компаниям и покупателям, так как будет удобнее современных национальных валют, которые к тому времени приведут к краху экономической жизни конца XX века».

Итак, предсказывалось появление единой валюты. Иначе говоря, мировой, всемирной. Какие еще важные моменты можно выделить в статье? Мировая валюта «феникс» некоторое время будет сосуществовать с национальными валютами, но постепенно произойдет происходить замещение национальных валют «фениксом».

Кто станет осуществлять выпуск «феникса»? – Международный валютный фонд или созданный специально для этого наднациональный (мировой) Центробанк.

Для чего нужна валюта «феникс»? – Для того чтобы избежать таких неприятностей, как резкие колебания обменных курсов национальных валют. И способствовать, таким образом, активному развитию международных экономических отношений (т. е. экономической глобализации).

Что необходимо для того, чтобы заработала мировая валютная система, основанная на «фениксе»? – Государствам придется отменить все валютные ограничения, согласиться на создание мирового Центробанка, участвовать в создании мирового валютного союза. Для этого в конечном счете придется отказаться от национального суверенитета.

В какие сроки возможно создание мировой валютной системы, основанной на «фениксе»? – Анонимный автор называет срок 30 лет: «Ждите появления феникса году примерно в 2018 и окажите ему теплый прием». Думаю, теперь читателю понятно то оживление, которое возникло вокруг темы «феникса»: через несколько месяцев наступит заявленный временной рубеж.

В статье содержится грозное предупреждение, что без нового мирового валютного порядка, основанного на «фениксе», человечество ждут тяжелые времена: «Альтернатива сохранить политическую независимость вновь приведет к драконовским методам контроля над торговлей и движением капитала».

Впрочем, в статье видны некоторые несостыковки. В частности, «феникс» требует отказа государства от национального суверенитета. В то же время анонимный автор статьи обещает, что у стран сохранятся какие-то рычаги управления своими экономиками: «Новый же курс обещает странам красивую жизнь. Правительства могли бы управлять курсовыми колебаниями, беспрепятственно пользоваться денежной и финансовой политикой, бороться со вспышками инфляции за счет цен и доходов. Впереди перспектива роста». Думаю, что это лукавство. Если страны откажутся от валютного суверенитета, то их правительства уже ничем управлять не смогут.

Впрочем, в другом месте статьи автор с этим соглашается: «Зона феникса наложит жесткие ограничения на федеральные власти. К примеру, исчезнет понятие национальной денежной политики. Оборот феникса на мировом рынке будет контролироваться новым центральным банком, возможно, созданным МВФ. Такой банк будет регулировать мировой, а значит и, в незначительной степени, национальный уровень инфляции. Временное падение спроса страны смогут компенсировать налогами и государственными расходами, но для покрытия дефицита бюджета им придется занимать, а не печатать деньги. Ввиду отсутствия инфляционного налога правительствам и их кредиторам придется внимательнее относиться к получению займов и выделению кредитов. Все это приведет к потере экономического суверенитета, но тенденции, благодаря которым феникс настолько привлекателен, уничтожат этот суверенитет в любом случае».

Итак, мысль предельно проста. Стоит запустить проект новой валюты «феникс» (даже в урезанном виде), как все в мире почувствуют его положительные результаты и станут его сторонниками. Не какие-то заговорщики, а миллионы и миллиарды простых людей во всем мире будут ратовать за сворачивание национальных суверенитетов, ликвидацию национальных валют, построение мирового валютного порядка, основанного на «фениксе».

Авторы сегодняшних публикаций на тему мировой (наднациональной) валюты не разделяют столь оптимистического настроения тогдашней публикации о «фениксе». Сворачивание национальных суверенитетов за прошедшие три десятилетия действительно наблюдалось в большинстве стран мира, но этот процесс идет туго. Противников экономической глобализации и наднациональной валюты во всем мире на порядок больше, чем сторонников. Но сторонники – «хозяева денег» или их прислуга. Они продвигают экономическую глобализацию, опираясь на продажных политиков, подконтрольные им СМИ и систему образования.

Сегодняшние публикации о «фениксе» подаются как сенсация. Но на самом деле проект «феникс» существует уже давно, он появился еще задолго до публикации в журнале «The Economist». Вспомним международную конференцию в Бреттон-Вудсе в 1944 году, где принимались решения по послевоенному мировому валютному порядку. Там столкнулись два основных проекта.

Первый был американский, суть его в создании золотодолларового стандарта. Именно он тогда победил. Указанный стандарт просуществовал примерно четверть века.

Второй был британский, его озвучивал глава английской делегации Джон Мейнард Кейнс, чиновник британского казначейства и известный на весь мир экономист. Он предлагал начать построение новой мировой валютной системы, основанной на денежной единице «банкор». Это наднациональная валюта, которую должен эмитировать специальный наднациональный институт– по сути мировой Центробанк. В детали этого проекта я не погружаюсь. Главное, что он очень похож на проект валюты «феникс».

Почему тогда победил американский проект? Во-первых, потому что он был американским. США в конце Второй мировой войны имели мощнейший экономический потенциал, большое политическое влияние, страны-участницы конференции в Бреттон-Вудсе очень рассчитывали на американские кредиты по окончании Второй мировой войны. Во-вторых, потому, что страны явно были не готовы к тому, чтобы передавать свой валютно-денежный суверенитет какому-то наднациональному институту.

Бреттон-Вудская валютно-финансовая система просуществовала от силы четверть века. Она была основана на долларе США и золоте, которые могли взаимно конвертироваться по фиксированному паритету (35 долларов за тройскую унцию золота). Гарантом такой конвертации выступали США, сконцентрировавшие к концу войны более половины всех запасов монетарного золота в мире. Уже в середине 1960-х гг. данная система «забуксовала». Вашингтон перестал выполнять свои обязательства по обмену долларов на желтый металл. А 15 августа 1971 года тогдашний президент США Ричард Никсон объявил, что «золотое окошко» американского казначейства закрывается. Правда, он сказал: «на время». Но больше оно никогда не открывалось.

Уже с конца 1960-х гг. начался напряженный поиск альтернативной модели мировой валютной системы. И вот тогда опять вспомнили о «банкоре» Кейнса. И не только вспомнили, но попытались его начать практически реализовывать как альтернативу существовавшему золотодолларовому стандарту. Только называться эта валюта стала по-другому: «специальные права заимствования» – СПЗ (Special Drawing Rights– SDR). А выпуск СПЗ был поручен Международному валютному фонду. Золотодолларовый стандарт к тому времени уже сдерживал развитие мировой торговли и других форм международных экономических отношений, количество валютной ликвидности в мире лимитировалось золотым запасом американского казначейства. Поэтому изначально выпуск СПЗ объяснялся тем, что эта новая валюта должна была увеличить объем мировой валютной ликвидности. Валюта СПЗ рассматривалась как дополнение, а не как альтернатива золотодолларовому стандарту. СПЗ предусматривался для расчетов между МВФ и странами-членами Фонда (кредиты Фонда странам и их погашение), валюта была безналичной, существовала лишь на счетах стран-членов МВФ. Количество выпущенной в конце 60-х – начале 70-х гг. валюты СПЗ было очень незначительным. Видимо, это был некий эксперимент, подготовка к чему-то более масштабному.

В первой половине 70-х годов прошлого века шло активное закулисное обсуждение мировыми банкирами, финансистами, политиками возможных альтернатив Бреттон-Вудской валютно-финансовой системе. На Ямайской конференции в январе 1976 года был озвучен вариант бумажно-долларового стандарта. За него проголосовали все участники конференции, с 1978 года после ратификации документов конференции Ямайская валютная система официально была запущена. Она функционирует и по сегодняшний день, хотя свой потенциал уже исчерпала.

Но хочу обратить внимание на то, что тогда, в первой половине 1970-х гг. за кулисами обсуждался вариант полного перехода на наднациональную валюту СПЗ. Он не прошел, хотя за него ратовали очень серьезные политики и банкиры. Прежде всего, европейские, близкие к той группировке, которую принято называть «Ротшильдами». Победил вариант «бумажно-долларового стандарта», за который выступали те, кого условно причисляют к группировке «Рокфеллеров». Ротшильды проиграли Рокфеллерам. Проиграли, но не сдались. На протяжении последних сорока лет мы видим, как эта группировка продвигает проект наднациональной валюты. Между прочим, журнал «The Economist», в котором тридцать лет назад появилась публикация о «фениксе», – ротшильдовский. И не важно, как будет называться новая валюта– «банкор», СПЗ, «феникс» или еще как-то. Главное, что это наднациональная валюта. Хорошо известно, что Международный валютный фонд – детище Бреттон-Вудской конференции – переживает очередной кризис. Руководители МВФ в тайне поддерживают идею наднациональной валюты. По разным причинам. В том числе и потому, что проект такой валюты опять сделает Фонд центральным институтом мировой валютно-финансовой системы. Фактически МВФ превратится в Центробанк, эмитирующий валюту СПЗ (или «феникс»), В 2007–2011 гг. руководителем МВФ был француз Доминик Стросс-Кан. Это человек Ротшильдов. Он почти открыто заявлял, что Ямайская система, основанная на долларе США, себя исчерпала. Что альтернативой бумажно-долларовому стандарту может стать какой-то вариант золотого стандарта или наднациональная валюта. Рокфеллерам как главным акционерам ФРС США такие идеи представляются крамольными, они подрывают их власть, базирующуюся на бумажно-долларовом стандарте. Поэтому Стросс-Кан покинул свой пост с таким скандалом. Нынешний исполнительный директор МВФ Кристин Лагард (француженка), скорее всего, разделяет взгляды своего предшественника, но ведет себя гораздо более осторожно.

О возможности и целесообразности введения мировой валюты как способа решения многих глобальных экономических проблем высказываются также руководители некоторых государств. Например, в пользу такой валюты выступал многократно президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Например, на 70-й сессии (юбилейной) Генас-самблеи ООН в 2015 году он заявил: «В XXI веке миру нужны финансовые инструменты нового качества. Необходимо объединить усилия стран – членов ООН по разработке наднациональной мировой валюты, отвечающей целям и задачам глобального устойчивого развития и процветания». Российский президент Владимир Путин во время встречи со школьниками в центре «Сириус» в июле нынешнего года заявил, что он допускает, что в будущем может появиться единая мировая валюта. Правда, он добавил, что не ожидает, что это произойдет в ближайшее время.

Не исключаю, что при конструировании новой модели мировой валютной системы сторонники «феникса» воспользуются опытом валютной интеграции в Европейском союзе. Там ведь уже с 1 января 1999 года существует наднациональная валюта «евро». Сначала она была безналичной, а с 2002 года появилась также в наличной форме. Институтом, организующим эмиссию и обращение наднациональной валюты, стал Европейский центральный банк (ЕЦБ). Но при этом, как ни странно, в государствах, вошедших в еврозону, Центробанки сохранились. Чем они заняты? – Тем, что наряду с ЕЦБ эмитируют «евро». ЕЦБ определяет «квоты» эмиссии евро для всех Центробанков, включая самого себя. Между Центробанками еврозоны идет закулисная борьба за эти квоты. Центробанки стран, входящих в еврозону, фактически перестали быть таковыми, превратившись в филиалы ЕЦБ. Я об этом говорю потому, что эмиссия мировой валюты (СПЗ, феникса) может быть организована по такой же модели, как и эмиссия евро в ЕС. МВФ – аналог мирового Центробанка. Фонд организует эмиссию и обращение СПЗ (феникса) в мире. Часть эмиссии наднациональной валюты он берет на себя, остальную часть распределяет среди Центробанков отдельных стран. Но, конечно, не всех стран (на сегодняшний день членами Фонда являются 189 государств), а наиболее значимых. Какие это могут быть страны и Центробанки? Тут долго ломать голову не надо. Для этого следует посмотреть на так называемую «корзину СПЗ». Это набор нескольких валют, которые по решению Совета директоров МВФ получили статус «резервных» валют. На сегодня в «корзину» входят пять валют: доллар США, евро, юань, британский фунт стерлингов, японский юань. Сдается мне, что именно ФРС США, ЕЦБ, Народному банку Китая, Банку Англии и Банку Японии может быть поручена почетная задача эмиссии наднациональной валюты. Переговоры на эту тему между руководителями ведущих Центробанков ведутся уже давно и на разных площадках. Но, как правило, при закрытых дверях, без какой-либо утечки информации. Напомню, что именно так велась на протяжении нескольких лет подготовка к Ямайской конференции 1976 года. С момента Бреттон-Вудской конференции до Ямайской прошло немногим более 31 года. В январе 2018 года будет 42 года с момента проведения Ямайской конференции. Необходимость новой конференции очевидна. Не удивлюсь, если в один прекрасный день мы услышим неожиданную новость о созыве международной конференции по валютно-финансовым вопросам. И о том, что мир переходит к масштабному использованию наднациональной валюты. Правда, думаю, что в 2018 году феникс еще не появится.

Золотой запас, или золотой резерв, – это централизованный запас золота, который включает в себя все золото, добываемое или приобретаемое государством. Хранится золотой резерв, как правило, в слитках и монетах. Он находится в ведении Национального Банка страны и является частью золотовалютного резерва государства.

После финансового кризиса 2007–2009 гг. золото стало одной из ключевых тем мировых СМИ. Интерес к «желтому» металлу начал подогреваться сообщениями о планах Германии и других стран произвести репатриацию своих золотых запасов из США и Великобритании, куда они переводились в разное время. Эти сообщения породили активные дискуссии по поводу того, насколько надежно центральные банки и министерства финансов осуществляют хранение доверенных им официальных резервов золота. Возникли подозрения, что золота там меньше, чем об этом свидетельствуют официальные цифры. Некоторые эксперты полагают, что в хранилищах центральных банков ведущих экономически развитых стран золота практически не осталось.

Золотые распродажи, или Верхняя часть «айсберга»

Центральные банки на протяжении четырех десятилетий освобождались от своих золотых запасов. Практиковались две формы такого «освобождения: а) публичные продажи металла; б) тайные операции.

Начнем с самого простого и очевидного – публичных распродаж «желтого» металла, которого в официальных резервах всех стран мира и международных организаций в 1975 году насчитывалось 36,7 тыс. т[90].

Они представляют верхнюю, видимую часть «айсберга», называемого золотыми запасами. Распродажи начались сразу же после того, как сначала де-факто, а затем де-юре был ликвидирован золотодолларовый стандарт (70-е годы прошлого века). Все продажи золота из официальных запасов можно условно разделить на три категории:

1) ранние продажи во второй половине 70-х – до начала 80-х гг. прошлого века. Это были аукционы, организованные казначейством США и Международным валютным фондом;

2) продажи центральных банков в рамках так называемых «вашингтонских соглашений по золоту», которые начали действовать с осени 1999 года;

3) разрозненные продажи отдельных центральных банков и международных организаций в разные годы периода.

В 70-х гг. США продали 530 т, МВФ – 732 т, всего 1262 тонны. В 1980-е гг. денежные власти в мире почти не совершали ни продаж, ни покупок «желтого» металла, его резервы находились в «замороженном» состоянии. В 1990-е гг. чистые продажи золота из официальных резервов экономически развитых стран составили уже внушительную сумму в 2,9 тыс. т[91]. В конце 2000 года официальные резервы золота в мире были уже на 3,6 тыс. т меньше, чем в 1975 г.[92]

В нынешнем столетии продажи осуществлялись преимущественно в рамках «вашингтонских соглашений». В сентябре 1999 года в Вашингтоне было подписано соглашение между центральными банками о продажах золота на пятилетний период. Соглашение было подписано 17-ю центральными банками, включая ЕЦБ. Впоследствии оно получило название «Первое вашингтонское соглашение по золоту» (ВСЗ-1). Официально было заявлено, что это соглашение преследовало цель сдерживать продажи «желтого» металла центральными банками для того, чтобы не обрушивать рынок золота. На самом деле цель была противоположной – обязать центральные банки продавать металл из своих запасов для поддержания низких цен на золото. Были определены «разнарядки» для отдельных стран, всего на пять лет планировалось выбросить на рынок 2 тыс. тонн металла. В сентябре 2004 года соглашение было переоформлено с установлением новых норм продаж для отдельных участников, оно стало называться «Вторым вашингтонским соглашением по золоту» (ВСЗ-2). Наконец, в сентябре 2009 года появилось «Третье вашингтонское соглашение по золоту» (ВСЗ-3). Больше всего золота в рамках вашингтонских соглашений было продано Швейцарией (1300 тонн). Далее следуют Франция, Великобритания, Нидерланды. Среди других стран – Испания, Португалия. Среднегодовые объемы чистых продаж центральных банков в период 2001–2009 гг. были равны 385 тонн. Однако в 2009 году, в момент апогея финансового кризиса, в политике центральных банков произошел разворот: из чистых продавцов они превратились в чистых покупателей «желтого» металла. Этот разворот попытался нивелировать Международный валютный фонд, который в период с сентября 2009 по декабрь 2010 года продал из своих запасов 403 тонны «желтого» металла.

Всего за 40 лет жизни после краха стандарта из официальных запасов было продано в общей сложности около 6,5 тыс. тонн «желтого» металла (чистые продажи), что сократило официальные запасы примерно на 18 процентов[93]. В настоящее время эти запасы, согласно официальным данным, немного превышают 30 тыс. тонн.

Распродажи золота – тоже ограбление

Детальный анализ многих операций по продаже золота центральными банками показывает, что сделки совершались в те моменты, когда они были наиболее выгодны не продавцу, а покупателям. Приведем лишь два примера.

В период 1999–2002 гг., когда мировой рынок золота находился на самой нижней точке по сравнению с предыдущим двадцатилетием, Банк Англии продал на 17 аукционах более половины официального золотого запаса страны, или почти 400 тонн «желтого» металла. Решение о продаже было принято тогдашним министром финансов Гордоном Брауном (Gordon Brown). На момент начала продаж запас составлял 715 тонн золота, в конце – немногим более 300 тонн. Выручка от продажи металла была конвертирована в доллары США, евро, иены. Прошло восемь лет после завершения операции, и лишь в 2010 году в стране началось расследование этой истории. На момент расследования (весна 2010 года) цена на золото была выше цены на момент распродажи золотого запаса более чем в четыре раза (1250 долл, за тройскую унцию против 256–296 долл.). Получалось, что на тот момент убытки от продажи золота достигли примерно 7 млрд ф. стерл. Примечательно, что в период 1999–2001 гг. министром финансов в США был Ларри Саммерс, который находился в тесном контакте с Гордоном Брауном и оказывал на него давление при принятии решения о продаже золота[94].

Другой пример касается Швейцарии. Накануне продаж, в 1999 году официальный запас золота Швейцарии был равен 2590 тонн, что ставило эту страну по золотому запасу на второе место после США. В период 2000–2005 гг. Швейцарский национальный банк продал в общей сложности 1300 тонн золота. Средняя цена на золото в этот период времени составляла 350 долл, за тройскую унцию (диапазон от 250 до 450 долл.). Осенью 2012 года цена на «желтый» металл приблизилась на мировых рынках к отметке 1800 долл.; это более чем в 5 раз превысило среднюю цену за период 2000–2005 гг. Нетрудно подсчитать, что убыток от такой операции на конец прошлого года составил 60 млрд долл. Это в несколько раз больше, чем потери от продажи золотого запаса Англии Гордоном Брауном.

Приведенные примеры убедительно показывают, что золотые продажи были нужны не денежным властям и не гражданам Великобритании и Швейцарии, а покупателям, которые предпочитали себя не афишировать.

1990-е годы: тайные операции по выведению золота из подвалов центральных банков.

В 1990-е годы, по мнению многих экспертов, центральные банки приступили к активному использованию золотых запасов для предоставления металла в лизинг (разновидность кредитных операций). При этом операции держались в секрете от публики, включая законодателей и правительства. Одна из главных целей таких тайных операций – подавление цены на «желтый» металл, который неявно продолжал оставаться конкурентом доллара США. Финансовой олигархии (владельцам «печатного станка» ФРС) в это время нужен был сильный доллар, чтобы осуществлять с его помощью активную скупку активов по всему миру (в этом вся суть так называемой финансовой и экономической «глобализации»). Раскрытием тайных замыслов мировой финансовой олигархии, подчинившей своим интересам центральные банки большинства стран мира, занялись различные эксперты. Была даже создана организация GATA (Gold Anti-Trust Action), которая поставила своей целью раскрыть тайные операции так называемого «золотого картеля». Последний, по мнению экспертов GATA, был предназначен для подавления цен на «желтый» металл за счет использования ресурсов центральных банков и казначейств. В состав картеля входили Федеральный резервный банк Нью-Йорка, Банк Англии, банки Уолл-стрит (в первую очередь, инвестиционный банк Goldman Sachs), другие банки и финансовые компании, в том числе европейские. Для проведения отдельных операций подключались также центральные банки других стран (например, Бундесбанк, Швейцарский национальный банк), золотодобывающие компании. Даже такая авторитетная организация, тесно завязанная на золотодобычу, как Gold Fields Mineral Services (GFMS), признавала, что в начале нынешнего века за пределами центральных банков находилось около 5 тысяч тонн «желтого» металла, который числился на балансах ЦБ. Известный западный эксперт в области золота Джеймс Терк (James Turk), используя как денежную, так и таможенную статистику Великобритании и США, пришел к выводу, что только из этих двух стран тайная утечка металла из официальных резервов указанных двух стран за период 1991–2002 гг. составила 7287 тонн.

Еще более впечатляющими являются оценки известного эксперта в области золота Фрэнка Венерозо (Frank Veneroso), который в 1998 году опубликовал выдающийся отчет о рынке золота под названием «Ежегодная золотая книга-1998». В нем Венерозо приходит к заключению, что продажи золота центральными банками искусственно подавляли весь объем спроса на золото примерно на 1600 тонн в год (при 4000 тонн ежегодного предложения на рынке). Из 33 000 тонн, которые по тем временам официально имелись у Центробанков, на физическое золото, по подсчетам Венерозо, в действительности приходилось 18000 тонн. За пределами ЦБ обращалось около 15000 тонн металла, переданного внешним организациям посредством лизинговых, кредитных сделок и операций «своп» (обмен золота на другие активы на условиях обратного обмена золота). В принципе оценки Венерозо не идут вразрез с оценками Джеймса Терка. Они являются более широкими, т. к. учитывают выведение официального золота не только по двум странам, но по большинству ведущих центральных банков.

Бухгалтерские трюки центральных банков

Если западные Центробанки действительно дают в лизинг свои физические резервы, они не должны раскрывать информацию о конкретных объемах золота, покидающего их хранилища. В соответствии с документом на сайте Европейского центрального банка (ЕЦБ) касательно статистического учета международных резервов (т. е. золотовалютных резервов) Евросистемы, существующие рекомендации к отчетности не требуют от Центробанков проводить грань между золотом, которое находится в их сейфах, и золотом, которое они передали на сторону посредством лизинга или операций «своп». В документе говорится, что «обратимые операции с золотом не оказывают влияния на уровень золотого запаса независимо от вида операции (то есть золотые свопы, соглашения репо, депозиты или займы), проводимой в соответствии с рекомендациями, содержащимися в директивах МВФ»[95].

Таким образом, согласно существующим директивам к отчетности, центральным банкам разрешено и далее учитывать физическое золото на своем балансе – даже если они целиком и полностью обменяли его на что-либо или отдали в лизинг. Это можно увидеть по тому, как западные Центробанки называют свои золотые резервы. Например, правительство Великобритании называет свой золотой запас «Золото (включая золото в свопах и займах)». Это точная формулировка, используемая в официальных сообщениях. Это же происходит и в Минфине США, и в ЕЦБ, которые называют свои золотые резервы «Золото, включая золотые депозиты», «Золото, включая золото в свопах», «Золото, включая золотые депозиты и золото в свопах». Очень немногие центральные банки в своих отчетах уточняют, какая именно часть их официальных золотых запасов хранится в виде физического металла, а также какая часть была отдана в качестве займов или свопов и так далее. Вряд ли укреплению авторитета центрального банка способствует признание его руководством того, что его золото отдано взаймы посредникам в виде «банков-дилеров», которые берут это золото и продают его, например, Китаю. Но цифры определенно дают повод предполагать, что именно это и происходит. Скорее всего, золото Центробанков пропало, и банки-дилеры, продавшие его, не имеют реальных шансов вернуть его обратно[96].

Расчеты Эрика Спротта

Эрик Спротт, миллиардер, известный инвестор с более чем 35-летним опытом работы на финансовых рынках, большой знаток тонкостей торговли «желтым» металлом, полагает, что официальная статистика явно не учитывает в полной мере реальный спрос на «желтый» металл на мировом рынке (он оценивается обычно в пределах 4,0–4,5 тыс. тонн в год). По его расчетам, реальный спрос на драгоценный металл в последнее десятилетие был в среднем на 2300 тонн выше официальных цифр, приводимых Всемирным советом по золоту и другими авторитетными организациями[97].

А предложение золота за счет новой добычи и лома явно недостаточно для покрытия реального золотого спроса в мире. Существует какой-то таинственный источник золота, обеспечивающий покрытие неучтенного спроса в размере примерно 2300 тонн в год. Чем же закрывается дефицит «золотого баланса»? По мнению Э. Спротта (оно было им высказано в 2012 году), недостающие объемы «желтого» металла поступают на рынок из подвалов центральных банков. По его мнению, такие дополнительные поставки осуществляли в нынешнем веке ЦБ экономически развитых стран – США, Западной Европы, Японии, а также международные организации, располагающие собственными запасами металла – Международный валютный фонд и Европейский центральный банк. В первом десятилетии нынешнего столетия совокупные запасы золота указанных ЦБ и международных организаций, согласно их официальным данным, сильно не менялись и находились на уровне 23000 тонн[98].

Если Спротт прав в своей версии, то получается, что запасов золота Центральных банков экономически развитых стран для удовлетворения дополнительного неучтенного спроса имелось лишь на десять лет. То есть по идее где-то к 2011 году подвалы центральных банков стран, входящих в зону «золотого миллиарда», должны были бы опустеть. А ведь на дворе 2017-й год. При этом нам не следует забывать, что уже к началу нынешнего века эти подвалы были полупустыми, что вытекает из приведенных нами выше оценок Венерозо. Еще в 1998 году за пределами центральных банков «гуляла» почти половина официальных запасов золота всех центральных банков. Т. е., скажем, на 2001 год из 23 тыс. тонн официальных резервов центральных банков зоны «золотого миллиарда» в подвалах реально находилось лишь 11,5 тыс. тонн. А этого золота хватило бы для покрытия дополнительного неучтенного спроса в лучшем случае лишь на пять лет. То есть золотые подвалы «золотого миллиарда» должны были опустеть не в 2011, а еще в 2006 году. Какая-то мистика!

Воруют не только свое, но и чужое золото

Мистика исчезает, если мы вспомним, что центральные банки некоторых стран в своих подвалах хранят не только золото, которое числится на их балансах, но и принадлежащее иностранцам. Прежде всего, центральным банкам и казначействам других стран. Впрочем, услугами хранения пользуются и частные структуры, прежде всего крупные банки. В связи с историей о планах возвращения золота Германией из других стран мы узнали, что из общего объема официальных резервов этого государства, равного примерно 3,4 тыс. тонн, более 2/3 хранится за пределами страны. А именно 1536 тонн в подвалах Федерального резервного банка Нью-Йорка, 374 тонны – в подвалах Банка Франции, 450 тонн – в подвалах Банка Англии.

А теперь попробуем посмотреть на проблему зарубежного золота с другой стороны – со стороны тех стран, которые исполняют роль «сторожей», или «кладовщиков». Крупных таких «сторожей» в мире не очень много. Это все те же США, Великобритания, Франция, а также Швейцария. Причем в последней из названных стран роль «сторожа» выполняет не только ее центральный банк (Швейцарский национальный банк), но также находящийся на территории Швейцарии Банк международных расчетов (БМР). В данном коротком списке львиная доля всего зарубежного золота приходится на две страны – США и Великобританию (см. табл. ниже).

Запасы золота, находящиеся на хранении в США и Великобритании (по состоянию на 1 октября 2012 г„метрические тонны)

США и Великобритания в подвалах Федерального резервного банка Нью-Йорка и Банка Англии хранят иностранного золота в объеме, превышающем 11 000 тонн. Примечательно, что в Великобритании иностранного золота в 16 с лишним раз больше, чем собственного, а в США иностранное золото составляет 76 % по отношению к запасам собственного золота. В Банке Англии хранится золото из различных стран, входящих в Британское Содружество (Австралия, Канада, Индия и др.). Банк Англии сегодня играет большую роль не только для стран, входящих в БС, но также для стран континентальной Европы. Австрия, например, хранит в Банке Англии 80 % своего золотого запаса, Голландия – 18 %, Германия – 13 %. Имеются клиенты и из других регионов. Например, центральный банк Мексики хранит в Банке Англии 95 % золотого запаса. В Банке Англии размещают свое золото также организации, которые называются bullion banks (частные банки, работающие с физическим слитковым золотом). Часть иностранного золота в Банке Англии размещается на основе договоров хранения, причем иностранные клиенты платят за эту услугу. Часть золота размещается на депозитных счетах, на которые начисляются проценты[99].[100]

Чтобы продолжать прежнюю игру с золотом, денежным властям стран «золотого» миллиарда надо было запустить руку не только в собственные резервы драгоценного металла, но также в запасы золота, которые были доверены им другими странами. Нетрудно подсчитать, что иностранного золота в сейфах ФРБ Нью-Йорка и Банка Англии для покрытия дополнительного неучтенного спроса на «желтый» металл в объеме 2,3 тыс. тонн достаточно примерно на пять лет. Иначе говоря, где-то в 2011 году все золотые запасы центральных банков «золотого миллиарда» должны были быть исчерпаны. Конечно, это грубый расчет. Мы не приняли в расчет золотые запасы иностранцев, хранящиеся в Швейцарии, Канаде, Австралии. Не исключено, что к золотым играм денежных властей стран «золотого миллиарда» в добровольно-принудительном порядке могли быть подключены центральные банки ряда стран, находящихся за пределами «золотого миллиарда»[101]. С учетом этих не принятых в расчет запасов драгоценного металла «золотая игра» центральных банков может протянуться еще один-два года. Именно таково мнение Эрика Спротта и ряда других экспертов в области золота.

«Золотая игра» может закончиться уже завтра

«Момент истины» может наступить даже раньше, чем это предсказывает Спротт. Почему? – Потому что, по моему мнению, в своих расчетах он не учитывает или недоучитывает некоторые «отягощающие» моменты, связанные как со спросом, так и с предложением на мировом рынке золота. Впрочем, его последние выступления в прессе показывают, что он сам начинает «ужесточать» свои прогнозы.

Момент первый. Быстро растет спрос на «желтый» металл со стороны Китая. Темпы прироста импорта золота беспрецедентно высокие. Если еще в 2009 г. ввоз «желтого» металла в Китай через Гонконг (по официальным статистическим данным последнего) был равен 45 тонн, то в 2011 г. он составил 431 тонну, а в 2012 году превысил 834 тонны. В рамках своей золотой политики Китай и далее намерен наращивать скупку золота на мировых рынках. Скупка идет для удовлетворения растущих потребностей ювелирной промышленности, растущего инвестиционного спроса, наращивания государственных резервов. Спротт в своих расчетах принимал во внимание «китайский фактор», но несколько его недооценил.

Момент второй. После завершения первой волны финансового кризиса многие центральные банки начали активно скупать «желтый» металл на мировом рынке. Начиная с 2009 года, центральные банки в целом по миру впервые за два с лишним десятилетия из нетто-продавцов превратились в нетто-покупателей «желтого» металла. Чистые закупки золота центральными банками мира в 2011 году составили 430 тонн, в 2012 г., по предварительным оценкам, они могут превысить 500 тонн[102]. За этими усредненными цифрами скрывается активная деятельность по скупке золота центральными банками таких стран, как Мексика (чистые закупки 98,9 т в 2011 году), Россия (94,4 т), Турция (79,3 т), Таиланд (52,9 т), Республика Корея (40,1 т), Казахстан (14,9 т). Хотя центральный банк Китая с 2009 года не менял величину своих золотых запасов, однако известно, что он де-факто является главным покупателем «желтого» металла на мировом рынке. Официальная китайская статистика призвана камуфлировать эту деятельность Народного банка Китая. Впрочем, об этом «китайском факторе» мы уже сказали в первом пункте. Спротт в своих расчетах дополнительного спроса на золото, по нашему мнению, несколько недооценил растущую роль центральных банков.

Момент третий. На него обращает внимание сам Эрик Спротт в своих последних публикациях. Речь идет о резком снижении предложения золота в виде металлического лома. В среднем за первое десятилетие нашего века величина такого предложения составляла 1700 т, а сейчас оно сократилось вдвое. Мы не будем сейчас обсуждать причины этого феномена, лишь констатируем, что среднегодовое предложение золота по данной причине упало на 850 т[103].

Момент четвертый. Об этом моменте сегодня говорят все мировые СМИ. Речь идет о реальных требованиях или планах по репатриации из-за границы официальных золотых запасов рядом стран мира. Прежде всего это Германия, которая уже начала вести переговоры о возвращении своего золота из США, Англии, Франции (всего – 2.360 т). Другие страны, которые начали подготовку к возвращению своего золота из-за границы, – Нидерланды, Швейцария, Эквадор, Азербайджан. Кампания по возвращению «желтого» металла отдельных стран может перерасти в настоящую панику, которая охватит десятки стран (по некоторым сведениям, лишь в подвалах Федерального резервного банка Нью-Йорка хранится золото, принадлежащее 60 странам).

С учетом приведенных выше факторов можно утверждать, что сегодня происходит окончательная зачистка хранилищ центральных банков стран, входящих в зону «золотого миллиарда». Золото кончится в любой момент. Может быть, оно уже кончилось. Одним из признаков этого являются все чаще вспыхивающие скандалы с так называемым «вольфрамовым золотом». Есть сильное подозрение, что его «изобрели» не ушлые китайцы (как это утверждают некоторые СМИ), а истинные хозяева центральных банков «золотого миллиарда». Трудно представить, что еще могут придумать эти хозяева для того, чтобы поддерживать иллюзию наличия золота в подвалах центральных банков. Скандал назревает. И он будет иметь глобальные экономические и политические последствия.

Подготовка финансовой олигархии к построению послевоенной мировой финансовой системы была весьма основательной, разноплановой и постоянной.

По образному выражению известного западного экономиста Мюррея Ротбарда, валютно-финансовая политика «Нового курса» администрации Ф. Рузвельта четко делилась на два этапа:

1) «долларовый изоляционизм»;

2) «долларовый империализм».

Первый этап продолжался примерно до 1938–1939 гг., то есть до начала Второй мировой войны. Затем начался второй этап, которой продолжался до смерти Рузвельта и прихода в Белый дом президента Трумэна[104]. М. Ротбард уверен, что конечной целью политики «Нового курса» было не только и не столько «наведения экономического порядка» внутри страны (как это принято считать), сколько превращение Америки в главный и единственный экономический и финансовый «полюс» мира[105].

Конфискациями «желтого металла» в 1933–1934 гг. дело не ограничилось[106]. В 1935 г. официальные золотые резервы казначейства США оценивались в 9 млрд долл. Это была консолидация золота на этапе американского «долларового изоляционизма». В рамках «долларового империализма» Вашингтон продолжал свой курс на наращивание золотого запаса уже за счет чужого золота.

Уже в 1940 г. величина золотых резервов выросла до 20 млрд долл., т. е. они более чем удвоились по сравнению с 1935 годом. Это было золото, поступавшее в Америку за закупки американских товаров другими станами в процессе их подготовки к войне. Из Великобритании оно продолжало поступать еще некоторое время после начала войны, пока Лондону не удалось заключить соглашение о ленд-лизе. Точно также и СССР в начале войны расплачивался с США золотом. Первое судно с грузом в 10 т золота из СССР было отправлено в сентябре 1941 г.[107] Общая сумма золотых поставок из Советского Союза в США в годы войны до сих пор не обнародована.

С началом активных боевых действий в Европе приток золота в США еще более увеличился. Но это уже было золото, которое искало безопасного пристанища. Только за 10–14 мая 1940 года в США поступило золота на 46 миллионов долларов. Когда же стало ясно, что Франция вот-вот рухнет, поток золота в США принял громадные масштабы. Только за 3–4 июня 1940 года в Америку поступило золота на 500 млн долларов. Это не было секретом. Об этих событиях накануне войны писали даже советские провинциальные газеты. Вот, в частности, сообщение газеты «Амурская правда» от 10 июня 1940 года:

«Газета „Эксельсиор“ сообщает, что запасы золота Англии, Франции, Голландии и Бельгии отправлены в Соединенные Штаты. 71 750000 фунтов стерлингов переданы в федеральный резервный банк в Нью-Йорке. Запасы иностранного золота в Соединенных Штатах составляют сейчас 56 с половиной миллиардов франков».

Такого золота, по оценкам экспертов, в годы войны из разных стран в Америку эмигрировало несколько тысяч тонн. Информация об этом иностранном золоте на территории США очень фрагментарная, неточная. В довершение ко всему с 1944 года в США в виде трофеев стало поступать нацистское золото, сведения о котором еще более скудные и противоречивые[108].

Конечно, золото, поступавшее в США из других стран, не могло входить в состав официальных резервов казначейства США, Америка была для него лишь «камерой хранения». Однако нас заставляют задуматься некоторые сегодняшние факты из мира золота. Уже два года продолжаются скандалы, связанные с немецким золотом, которое десятками лет находилось на хранении на территории США. Германия требует его возвращения, а Вашингтон тянет, возвращает в год «по чайной ложке», причем не в том виде, в каком золото размещалось изначально. С учетом сегодняшних событий в мире золота невольно задумываешься: а действительно ли те официальные цифры запасов золота США, которыми оперировала американская делегация на конференции в Бреттон-Вудсе в 1944 году, соответствовали действительности? Не было ли там «приписок»? Не учитывалось ли в этих цифрах то иностранное золото, которое находилось в Америке лишь на хранении? Слишком много фактов говорит о том, что дядя Сэм – великий мистификатор. Особенно в области финансов и золота.

На территории США основными хранилищами золота являются хранилище в Форт-Ноксе (штат Кентукки) и на острове Манхэттен (г. Нью-Йорк). Второе из названных хранилищ принадлежит Федеральному резервному банку Нью-Йорка, одного из 12 банков, образующих Федеральную резервную систему США. Если первое из названных хранилищ предназначено для собственного золотого запаса США, то второе – для золота, принадлежащего другим государствам.

Авторитетный специалист в области золота А. В. Аникин в 80-е годы следующим образом описывал хранилище золота в Нью-Йорке: «Камера хранения в недрах Манхэттена (самое крупное хранилище золота не только в США, но и в мире – В. К.) возникла в 30-х годах, когда многие страны Европы оказались под угрозой гитлеровской агрессии и часть своих золотых запасов стали держать в Нью-Йорке. Когда в 50-х годах западноевропейские и некоторые другие страны получили возможность обменивать свои растущие долларовые накопления на золото, они, как правило, не вывозили металл на собственную территорию, а оставляли на хранение в США. В конце 1972 г. количество чужого золота, находящегося в США, достигло 12,7 тыс. тонн. Факт хранения многими странами своих золотых запасов в США обусловлен как экономическими, так и политическими причинами. Большинство стран Западной Европы, владеющих крупными золотыми запасами, держит в Нью-Йорке значительную их часть. Исключение составляет Франция, которая по традиции и в соответствии с политикой ее правительства хранит свой запас на собственной территории… Всего на территории США физически находится до 20000 тонн монетарного золота, что составляет около 60 % централизованных запасов капиталистического мира. Эта величина мало менялась в 70 —80-х годах»[109]. Добавим, что в хранилище Манхэттена размещено также золото Международного валютного фонда.

Еще раз вернемся к событиям 70-летней давности, к конференции в Бреттон-Вудсе. Делегаты 44 стран-участниц дружно голосовали за те предложения, которые выдвигались американской делегацией. Т. е. за предложения по превращению доллара в мировую валюту. Неужели аргументы американцев, в первую очередь руководителя делегации США Г. Уайта, были столь убедительны и бесспорны? – Конечно же нет. Но делегаты думали в тот момент не о туманном будущем мировой валютно-финансовой системы мира, а о насущных проблемах сегодняшнего дня. Почти все страны мира рассчитывали на получение американских кредитов в обмен на их лояльность на конференции. И дядя Сэм всем им обещал. И кое-кому после войны действительно давал кредиты (естественно, долларовые – для продвижения американской валюты в мире).

Об этом можно прочитать в любом учебнике. После Второй мировой войны до середины 50-х гг. США были монопольным кредитором по межправительственным займам. За период с 1946 по 1950 г. объем межправительственных займов США и других развитых стран составил 30,2 млрд долл., из них около 2/3 кредитов приходилось на страны Западной Европы. Самым крупным из них был правительственный заем США Великобритании в сумме 3750 млн долл, на 50 лет из 2 % годовых. Льготные условия займа сопровождались такими требованиями США к Великобритании, как отмена валютных ограничений и других преград для проникновения американского капитала в стерлинговую зону. В мае 1946 г. США предоставили правительственный заем Франции в размере 650 млн долл, сроком на 35 лет с условием использования половины этой суммы на оплату американских военных материалов, оставшихся после войны во Франции. Кредиты также предоставлялись в рамках «плана Маршалла»: за период с 1950 по 1955 г. общая сумма помощи США 17 странам Западной Европы составила около 17 млрд долл., причем на кредиты пришлось почти 6 млрд долл.[110]

Но надо иметь в виду, что дядя Сэм всегда был (и остается до сего дня) очень расчетливым и острожным банкиром. Кредиты другим странам США давали под обеспечение иностранного золота, которое хранилось в подвалах Федерального резервного банка Нью-Йорка. Этот факт достаточно очевиден, но о нем отечественные исследователи не упоминают, а зарубежные говорят очень неохотно и мало[111].

И не надо думать, что перемещение «желтого металла» на территорию США завершилось с окончанием Второй мировой войны. Отнюдь. Опять же обратимся к Германии. В 2007 году в Австрии вышла книга «Немецкая карта. Закрытая игра секретных служб», написанная отставным генералом Бундесвера, бывшим главой военной контрразведки Германии Г. Комоссой[112]. Из нее мы узнаем, что 21 мая 1949 г. США вместе со своими союзниками заставили Германию подписать договор, которому БНД (немецкая спецслужба) присвоила высшую степень секретности. Федеративной Республике Германии по этому договору были предписаны серьезные ограничения ее государственного суверенитета до 2099 года. В частности, Германию обязали хранить золотой запас за границей для того, чтобы союзники могли осуществлять эффективный контроль за его использованием.

Считается, что с начала 1960-х гг. Америка начала терять свой золотой запас, т. к. ее платежный баланс стал устойчиво пассивным. А вот многие ее торгово-экономические партнеры начали это золото накапливать. Так написано в учебниках. Все верно, но не полно. Дело в том, что золото многих стран, увеличивавших на бумаге свои официальные резервы, просто напросто совершало путешествие в несколько сотен километров, не покидая территорию США. Вот что пишет об этом известный эксперт по золоту Питер Бернстайн применительно к шестидесятым годам прошлого десятилетия:

«Золотые слитки из золотого запаса США в Форт-Ноксе перемещались в сейфы Федерального резервного банка Нью-Йорка, предназначенного для хранения иностранного золота»[113]. Правда, при этом добавляет: «…или, если золото переходило к французам, во Французский банк».

То есть Франция была единственной страной, которая не желала участвовать в этой схеме, позволявшей дяде Сэму держать другие государства на «коротком поводке».

А что сегодня? Остается ли в XXI веке иностранное золото на территории США? Публикации о том, где и как хранится золото из официальных резервов отдельных стран, всегда были крайне немногочисленны, а содержащаяся в них информация очень скупа. Вот, например, информационное сообщение десятилетней давности о «зарубежном» золоте Германии – страны, которая имеет второй по величине (после США) золотой запас:

«Член правления Бундесбанка Ханс-Хельмут Котц в интервью гамбургскому еженедельнику «Штерн» заявил, что большая часть золотых резервов Германии хранится за пределами страны, там, где приобретались золотые слитки – в ФРС в Нью-Йорке, в Банке Англии в Лондоне и в Национальном банке Франции в Париже (всего 274708 слитков по 12,5 кг каждый). Основная часть слитков хранится в гигантском сейфе-бункере на Манхеттене, где ФРС эксплуатирует крупнейшее в мире хранилище золота. Там хранится в общей сложности 550 тыс. слитков золота, принадлежащих 60 государствам мира»[114].

Сегодня публикаций об иностранном золоте на территории США стало больше. Тема попала в «фокус» мировых СМИ в связи с «золотым скандалом», который был начат Бундестагом в 2012 году. В конце 2012 года из общего объема официальных золотых резервов Германии, равного примерено 3,4 тыс. т, более 2/3 хранилось за пределами страны. А именно 1536 т в подвалах Федерального резервного банка Нью-Йорка, 374 т– в подвалах Банка Франции, 450 т– в подвалах Банка Англии. Германия потребовала вернуть золото из США, но Вашингтон стал прибегать к разным уловкам для того, чтобы не выполнять это требование. История получила большую огласку.

Вот более свежая информация об иностранном золоте в ФРБ Нью-Йорка. Западный эксперт по золоту Дэниэл Тердиман в 2013 году привел следующую информацию по состоянию на середину 2010 года:

«Сегодня 36 иностранных государств доверили хотя бы часть своих золотых запасов Феду. По данным ФРС, эти правительства доверяют нью-йоркскому резерву, так как их устраивает обеспеченная им безопасность, предоставляемые им услуги, а также удобное расположение в центре финансового района Нью-Йорка. Считается, что в хранилище нью-йоркского Феда находится 216 млн тройских унций. (Источник: Федеральный резервный банк Нью-Йорка). В 2008 году общий объем депозитов в хранилище составлял 216 млн тройских унций золота – тройская унция в 1,1 раз тяжелее стандартной унции. В целом это составляло 22 % всех золотых резервов на Земле, а с учетом рыночной цены – $1181 – это золото стоит около $255 млрд»^[115].

Читатель, наверное, обратил внимание, что в приведенной выше публикации 2004 года говорится о том, что в ФРБ Нью-Йорка хранится золото 60 государств, а в публикации 2013 года говорится только о 36 государствах. Думаю, что большой точности здесь не может быть, все примерно. Ведь на сайте указанного учреждения прямо говорится:

«ФРБ Нью-Йорка предоставляет свое хранилище для центральных банков и международных официальных учреждений по вкладу и хранению золота. Банк хранит данные обо всех владельцах счетов и операции по ним на конфиденциальной основе».

То есть список стран-клиентов засекречен. Об этом могут сообщать только сами страны-клиенты. Кстати, имеется информация, что клиентом ФРБ Нью-Йорка является и Российская Федерация. По крайней мере, такая информация содержится в солидном издании, которое называется «Золото России», а одним из двух авторов является Валерий Владимирович Рудаков, который в 2000–2002 гг. был заместителем министра финансов РФ и курировал вопросы золота[116].

Сегодня в качестве «сторожа» или «хранителя» иностранного золота выступают не только США, но также Великобритания, Франция, Швейцария. Причем в последней из названных стран роль «сторожа» выполняет не только Швейцарский национальный банк (центральный банк страны), но и находящийся на территории Швейцарии Банк международных расчетов (БМР). В данном коротком списке львиная доля всего зарубежного золота приходится на две страны – США и Великобританию. Ниже, в таблице, приводятся последние из имеющихся данных по этим двум странам.

Запасы золота, находящиеся на хранении

в США и Великобритании (по состоянию на 1 октября 2012 года, метрические тонны)[117]

США и Великобритания в подвалах Федерального резервного банка Нью-Йорка и Банка Англии хранят иностранного золота в объеме, превышающем 11 тысяч тонн. Примечательно, что в Великобритании иностранного золота в 16 с лишним раз больше, чем собственного, а в США иностранное золото составляет 76 % по отношению к запасам собственного золота. В Банке Англии хранится золото из различных стран, входящих в Британское Содружество (Австралия, Канада, Индия и др.). Банк Англии сегодня играет большую роль не только для стран Содружества, но также для стран континентальной Европы. Австрия, например, хранит в Банке Англии 80 % своего золотого запаса, Голландия– 18 %, Германия– 13 %. Имеются клиенты и из других стран. Например, Центральный банк Мексики хранит в Банке Англии 95 % золотого запаса. В Банке Англии размещают свое золото также организации, которые называются bullion banks (частные банки, работающие с физическим слитковым золотом). Часть иностранного золота в Банке Англии размещается на основе договоров хранения, причем иностранные клиенты платят за эту услугу. Часть золота размещается на депозитных счетах, на которые начисляются проценты.

Итак, тема иностранного золота на территории США крайне табуированная. Со времен Бреттон-Вудской конференции такое золото превратилось в мощнейший рычаг, с помощью которого США проводили и продолжают проводить политику Pax Americana. В то же время мы видим, что в XXI веке США перестали быть монополистом в деле оказания «услуг по хранению» чужого «желтого металла», какими они были во время Бреттон-Вудской конференции. Это важно учитывать для понимания тех игр, которые ведутся вокруг проекта «Бреттон-Вудс-2». Не готовится ли Лондон взять реванш у Вашингтона за поражение на Бреттон-Вудской конференции в 1944 году?

О GATA и «золотом картеле»

Еще в конце прошлого столетия наиболее въедливые эксперты стали подозревать, что на рынке золота происходит что-то неладное. А именно: «желтый металл» если не дешевеет, то, по крайней мере, цены на него отстают по темпам роста от динамики цен на многие другие товары мирового рынка. Золото также дешевело на фоне индексов фондовых рынков, цен на недвижимость и т. п. Учебники по рыночной экономике дать объяснение этого феномена не могли. Никаких крупных месторождений золота в это время не было открыто, «великих географических открытий» Америки с несметными запасами золота индейцев тоже не произошло, золотые метеориты на Землю не падали. Заниженные цены на «желтый металл» больно били по компаниям золотодобывающей промышленности. Представители нескольких компаний этой отрасли решили разобраться в этой загадке, для чего создали организацию под названием GATA (Gold Anti-Trust Action). В буквальном переводе это будет звучать следующим образом: «Действие против Золотого Треста». Как следует из названия, учредители GATA подозревали, что на мировом рынке золота действует некая группа злоумышленников, объединенных в трест. Этот трест манипулирует ценами на золото в сторону их занижения. Имелось большое количество косвенных доказательств в пользу такой версии. Правда, в своих публикациях GATA чаще стала использовать термин «золотой картель» (вместо словосочетания «золотой трест»). Постепенно были вычислены и основные участники этого картеля. Среди них: казначейство США, Федеральный резервный банк Нью-Йорка[118], Банк Англии, ряд крупнейших коммерческих и инвестиционных банков США и Западной Европы (среди них особо выделяется «Голдман Сакс» – инвестиционный банк с Уолл-стрит). Это– «ядро» картеля. Время от времени в поле зрения GATA попадали и другие организации, участвовавшие в операциях картеля. В том числе центральные банки ряда стран.

Напомним, что 1990-е годы – период наибольшей глобальной активности США на мировых рынках активов. Проще говоря, США организовывали приватизации государственных предприятий по всему миру (в том числе в России), а для таких операций нужен был сильный доллар. Финансовые аналитики и спекулянты прекрасно знают простое правило: чем ниже цена на золото, тем крепче доллар. Самый простой и «дешевый» способ укрепить доллар – «прижать» цену на «желтый металл», который явно и не явно выступает конкурентом этой резервной валюты. Но чтобы «прижать» цену, надо обеспечить повышенное предложение этого металла на мировом рынке. У тех, кто хотел сыграть на «понижение» золота, взоры обратились к несметным запасам золота, сосредоточенным в подвалах казначейств и центральных банков. Эти запасы лежали там без движения с тех пор, как в 1970-е гг. рухнула Бреттон-Вудская валютно-финансовая система. В новой, Ямайской валютно-финансовой системе золото перестало быть деньгами, оно было объявлено одним из биржевых товаров – таким как нефть, пшеница или бананы.

Тема золотого запаса США сегодня у всех на слуху. Наличием «желтого» металла в сейфах и подвалах американских банков сегодня озабочены как внутри Соединенных Штатов, так и за их пределами. Уже на протяжении многих лет американский конгрессмен Рон Пол добивался полного аудита золотого официального запаса США, который, как известно, с 1934 года находится на балансе министерства финансов (казначейства). Вопрос этот крайне запутанный и темный.

Доказать сегодня факт воровства «желтого» металла из подвалов центральных банков сложно, но все-таки возможно. А вот ответить на вопрос: куда это золото ушло, в сейфах каких лиц (юридических или физических) оно сегодня находится, еще намного сложнее. Можно, конечно, выдвинуть предположение, что оно равномерно «разошлось» среди всех основных потребителей золота – предприятий ювелирной промышленности, инвесторов, частных тезавраторов и т. п. Однако поверить в такую версию трудно или даже невозможно. Ведь, как правило, золото реализовывалось не на «пике» цен на металл, а, наоборот, – в моменты, когда цены достигали «дна». Создается устойчивое подозрение, что «приватизация» золотых резервов происходила в интересах определенных лиц, которые получали металл на крайне выгодных условиях. К сожалению, даже упоминавшаяся нами в предыдущей статье организация GATA не смогла представить каких-либо доказательств, которые бы позволили уверенно подтвердить эту версию. Но эта версия приходит в голову любых серьезных аналитиков. Вот, в частности, мнение нашего финансового аналитика Сергея Голубицкого, попытавшегося осмыслить распродажу золота Национальным банком Швейцарии в 2000–2005 гг.:

Тема валютных свопов (сделок по обмену валют) стала сегодня в СМИ одной из главных. Чуть ли не каждый месяц мы узнаем, что между какими-то странами заключается соглашение о валютных свопах. Общее число таких соглашений в мире исчисляется уже многими десятками.

Март 2015 года

Современный капитализм называют финансовым. Это его свойство особенно ярко проявилось в последние четыре десятилетия после перехода от золото-долларового стандарта (Бреттон-Вудская валютно-финансовая система) к бумажно-долларовому стандарту (Ямайская валютно-финансовая система). Был снят «золотой тормоз» с печатного станка Федеральной резервной системы США, и появилась возможность неограниченной эмиссии бумажного доллара. В повестку дня встала задача обеспечить спрос на продукцию печатного станка ФРС. Одним из главных способов решения этой задачи явилось бурное развитие финансовых рынков, которые стали поглощать все большие объемы продукции долларового печатного станка. Если в старые добрые времена 90 % всех операций на мировом валютном рынке обслуживали международную торговлю, то сейчас на нее падают в лучшем случае 3–4 %. Остальное – обслуживание спекулятивных операций на самом валютном рынке и на других финансовых рынках – фондовом, кредитном, рынке финансовых производных инструментов.

Еще одной особенностью современного финансового капитализма является то, что доллар США и все остальные валюты являют собой кредитные деньги. Причем в эмиссии участвует не только и не столько Центральный банк. Основная часть эмиссии обеспечивается коммерческими банками, которые имеют лицензии на выпуск так называемых депозитных (безналичных) денег. Эмиссия кредитных денег неизбежно образует долг. Этот долг стремительно растет во всем мире. Подобно раковым метастазам, он пожирает остатки экономики («реального сектора»). Мировой долг уже вплотную приблизился к 300 % мирового ВВП, а в абсолютном выражении составляет около 200 трлн долл.

Если главной проблемой раннего капитализма было так называемое перепроизводство товаров, вызывающее периодические циклические кризисы и падения цен на продукцию реального сектора экономики, то проблемой современного финансового капитализма является перепроизводство денег. Следствием этого стало понижение процентных ставок по активным и пассивным операциям банков, вплоть до отрицательных. Долго существовать в таких условиях банковская система не может. Наращивая денежно-кредитную эмиссию, банки увеличивают свою неустойчивость. Снижается степень покрытия их обязательств, растет риск возможных банкротств. XX век был свидетелем многих банковских кризисов. В XXI веке вероятность банковских кризисов возрастает.

Для того чтобы повысить устойчивость сконструированной мировыми ростовщиками банковской системы, позволяющей им делать деньги из воздуха, в эту систему был добавлен важный элемент под названием «центральный банк». В любом учебнике по экономике можно прочитать, что этот институт является «кредитором последней инстанции». Он бросает тонущему банку спасательный круг в виде кредитов. Конечно, ЦБ не может спасать всех, он спасает «избранных» – крупные частные банки («системообразующие» банки). Про такие банки говорят: too big to die (слишком большие, чтобы умереть). А про Центробанки вообще принято думать, что они, как боги, существуют вечно. Однако в последнее десятилетие утверждения такого рода все чаще ставятся под сомнение. Вспомним хотя бы финансовый кризис 2007–2009 гг., когда произошло банкротство одного из крупнейших банков Уолл-стрит «Леман Бразерс». С тех пор пошел шестой год относительной стабилизации, но мир со дня на день ждет второй волны финансового кризиса. За это время в мире финансов произошло много примечательного. Одно из таких событий – запуск Федеральным резервом США программы «количественных смягчений» (КС). Официальной целью этой программы было создание условия для оживления американской экономики после финансового кризиса, снижение безработицы. Средством достижения цели стало увеличение денежного предложения в экономике США за счет покупки у американских банков ценных бумаг. Выкупу подлежали: а), бумаги Казначейства США (U.S. Treasury securities); б), ипотечные бумаги (mortgage-backed securities). Власти США заявляли, что таким образом повысится ликвидность американских банков и их способность кредитовать американскую экономику.

А что произошло на самом деле? С одной стороны, банки США сумели освободить свои балансы от ипотечных бумаг, некоторые из которых были откровенно мусорными (токсичными), реальная рыночная цена их была ниже номиналов. Выкуп ипотечных бумаг Федеральным резервом стал щедрым подарком для частных банков. С другой стороны, дополнительно полученная этими банками ликвидность была направлена не в реальный сектор экономики, а туда, где можно было заработать гораздо больше и гораздо быстрее. То есть на финансовые рынки для проведения спекулятивных операций. Или же деньги шли в «тихие гавани» – в казначейские бумаги, депозиты ФРС. В итоге программа КС, провозглашавшая цели «восстановления экономики», свелась к подкормке «системоообразующих» банков и подготовила условия для новой волны финансового кризиса.

Все это время печатный станок Федерального резерва работал на таких оборотах, каких он не знал даже в лучшие годы после краха золотовалютного стандарта. Валюта сводного баланса ФРС США (суммарного баланса 12 федеральных резервных банков, образующих ФРС) выросла с 832 млрд долл, в январе 2007 года до 4500 млрд долл, в марте 2015 г., то есть в 5,4 раза.

Сводный баланс Федеральной резервной системы США на 18 марта 2015 года

Как видно из таблицы выше, активы ФРС США состоят преимущественно из двух видов бумаг – казначейских облигаций и ипотечных бумаг. На второй вид бумаг приходится почти 2/5 всех активов Федерального резерва. Для сравнения: в январе 2007 года 93,6 % всех активов ФРС приходилось на казначейские бумаги, причем это были как казначейские облигации (60,3 % активов), так и казначейские векселя (33,3 %). Второй вид казначейских бумаг – обязательства со сроком погашения от нескольких недель до года. Между прочим, сегодня в активах ФРС казначейских векселей не осталось, имеются лишь долгосрочные казначейские бумаги. На языке профессиональных финансистов такую метаморфозу называют «снижением ликвидности активов ФРС».

Не менее радикальной трансформации подверглись пассивы ФРС. На билеты Федерального резерва (Federal Reserve notes), или бумажные деньги, сегодня приходится менее 30 %. Львиная доля всех пассивов – депозиты, на которых банки, входящие в ФРС, размещают свои средства. Эта картинка разительно отличается от того, что было в начале 2007 года. Тогда 98,6 % всех пассивов составляли билеты (бумажные деньги), а на депозиты приходилась микроскопическая доля в 1,4 %. Собственно, это были даже не депозиты, а резервные счета overnight американских банков-членов ФРС, которые выполняли техническую функцию средства обмена между финансовыми институтами во время биржевой торговли.

Все это означает, что ФРС стремительно начинает походить на обычный коммерческий банк, а не на единый эмиссионный центр. Больше того: Федеральный резерв превращается в так называемый «плохой банк». Понятие «плохого банка» появилось у денежных властей западных стран во время последнего финансового кризиса, оно обозначает финансовую организацию, на баланс которой перегружают свои «токсичные» активы другие банки, в первую очередь «избранные» («системообразующие»). Тем самым «избранные» банки могут поддерживать видимость своей надежности. В ходе реализации программы КС и происходила как раз перегрузка «токсичных» активов в виде ипотечных бумаг на борт судна под названием «Федеральный резерв». Авторы идеи «плохого банка» исходили из того, что ФРС – непотопляемое судно, способное выдержать любые нагрузки. «Токсичный» характер части активов тщательно скрывается за счет того, что учет ипотечных бумаг осуществляется по завышенным ценам. Час истины наступит тогда, когда ФРС попытается реализовать их на рынке. Рыночные цены будут выше учетных, будут зафиксированы убытки. Но даже если Федрезерв будет держать такие бумаги у себя до последнего, час истины все равно наступит. Ведь ипотечные бумаги не бессрочные, рано или поздно «токсичность» этих бумаг отразится на финансовых результатах ФРС (прибыли/убытки). На этот неприятный нюанс программы КС обратило внимание более двух лет назад агентство «Блумберг». Оно заказало проведение анализа устойчивости Федерального резерва фирме MSCI – тем самым консультантам, которые по заказу ФРС проводили стресс-тест 19 ведущих американских банков. И выяснилось, что на тот момент (начало 2013 года) активы ФРС составляли около 3 трлн долл. В случае сворачивания программы КС и освобождения ФРС от токсичных активов (в течение трех лет) у Федерального резерва должны были возникнуть совокупные убытки в диапазоне от 216 млрд до 547 млрд долл. То есть в среднем в расчете на год убытки были бы равны 72 – 182 млрд долл. Заметим, что в предыдущие годы (до запуска программы КС) средняя прибыль Федерального резерва фиксировалась чаще всего на уровне 70–80 млрд долл. Однако это расчеты двухлетней давности. Сегодня уровень «токсичности» активов ФРС существенно повысился.

Ипотечные бумаги в активах ФРС – это мины замедленного действия. Однако и казначейские облигации не дают необходимой прибыли. Посмотрим хотя бы на облигации с пятилетним сроком погашения. В марте прошлого года их годовая доходность составляла 1,67 %, 25 февраля сего года она была уже равна 1,54 %, а месяц спустя, 25 марта, ставка упала до 1,36 %. Заметим, что такое падение процентной ставки по казначейским обязательствам наблюдается на фоне сворачивания программы КС.

Гигантские объемы средств на депозитах ФРС требуют немалых процентных выплат банкам-клиентам. А платить нечем. С октября 2008 года ФРС платит 0,25 % по резервам банков – эта ставка называется IROR. Сейчас обсуждается введение нулевой процентной ставки и говорят даже о возможности установления отрицательного процента по депозитам. Центробанки Швеции и Дании это уже сделали, и планирует сделать Европейский центральный банк.

Между прочим, ЕЦБ объявил о старте собственной программы количественных смягчений. То есть он начинает покупать за евро мусорные («токсичные») долговые бумаги государств-членов ЕС. Начнутся процессы «интоксикации» баланса ЕЦБ, которые могут кончиться для этого эмиссионного центра (второго по значимости в мире после ФРС) летальным исходом.

От перемещения убытков из одного банка в другой общая сумма убытков в финансовой и банковской системе не меняется. Хозяева денег (главные акционеры ФРС) и их обслуга (председатель ФРС, министр финансов США, экономические советники из Белого дома) пытаются убедить публику в том, что путем манипуляций вроде программы «количественных смягчений» общую сумму убытков в банковской системе можно уменьшить. Не получится. В лучшем случае можно оттянуть наступление часа расплаты путем создания еще одного «плохого банка», но рано или поздно все убытки окажутся на балансе Центрального банка.

Еще раз обращу внимание на баланс Федерального резерва. Собственный капитал ФРС США по отношению к валюте на балансе Федрезерва составляет лишь 1,3 %. Да и этот символический капитал представлен не золотом или иными реальными ценностями, а электронными записями. Это банальное финансовое чернокнижие.

С точки зрения нормативов достаточности капитала, разработанных Банком международных расчетов (БМР) для обычных (коммерческих) банков (Базель – II, Базель – III), Федеральная резервная система США – абсолютный банкрот. Сейчас все в мире финансов стараются этого не замечать, но долго такое положение сохраняться не может.

Центральному банку (ФРС, ЕЦБ, любому другому) отведена роль последнего звена в цепи «плохих банков». В какой-то момент кредитор последней инстанции неизбежно превратится в банкрота последней инстанции. Это будет завершающий акт истории финансового капитализма.

Апрель 2015 года

На днях Федеральная резервная система США на своем официальном сайте обновила данные об официальных резервных активах иностранных государств, размещенных в Федеральных резервных банках США (ФРБ). В первую очередь, речь, конечно, идет о Федеральном резервном банке Нью-Йорка, на который, как известно, приходится существенно более половины активов и капитала всех 12 ФРБ США. ФРБ Нью-Йорка иностранным государствам (официальным денежным властям в лице Центробанков и Казначейств) предоставляет «услуги» в виде размещения валюты на депозитных счетах, хранения и учета ценных бумаг в специальном депозитарии, хранения золота в виде стандартных слитков в своих подземных подвалах на Манхэттене.

Между прочим, хранилище золота на Манхэттене было построено еще в начале 1920-х гг. Своего золота у Америки после Первой мировой войны было уже много – несколько тысяч тонн. Но даже с учетом тогдашнего запаса проект хранилища ФРБ Нью-Йорка выглядел грандиозно. Он имел 122 отсека и был рассчитан на хранение более 12 тыс. тонн металла. Видимо, «хозяева денег» уже тогда предполагали, что будут там хранить не только свое золото, но также предлагать «услуги» по хранению желтого металла иностранцам.

Общая картина размещения иностранных резервов в США на сегодняшний день представлена ниже.

Официальные резервные активы иностранных государств, размещенные в Федеральных резервных банках США (млрд долл.; на конец года/месяца) *

* В источнике указано, что в таблице представлены лишь некоторые позиции официальных резервных активов иностранных государств. Вероятно, за «кадром» осталась такая важная позиция, как казначейские и иные долговые бумаги, эмитированные другими (кроме США) государствами. Источник: Board of Governors of the Federal Reserve System. International Summary Statistics. March 2015[130].

Данные таблицы позволяют сделать следующие выводы.

Во-первых, львиная доля всех иностранных резервов, размещенных в США– государственные долговые бумаги США (казначейские бумаги и бумаги государственных агентств США). На эту позицию приходится 99,9 % итоговой суммы, рассчитанной по приведенной таблице. Эти активы (бумаги) размещаются в депозитариях ФРБ США.

Во-вторых, за рассматриваемый период (с конца 2011 г. по конец февраля 2015 г.) объемы иностранных резервов, размещенных в Федеральных резервных банках США, не изменились существенно. Исключение составила позиция «Средства на депозитных счетах». В 2011 году таких средств в ФРБ США почти не было. Начиная с 2012 года иностранные государства некоторую часть своих международных резервов стали размещать на депозитах ФРБ США. Представленная картина не подтверждает заявления некоторых политиков, журналистов и экспертов, которые утверждают, что из-за угроз возможных санкций со стороны США ряд государств начали выведение своих резервов из США. Например, в прошлом (2014) году был зафиксирован прирост запасов казначейских бумаг США в депозитариях ФРБ США в размере 859,7 млрд долл, (прирост на 29,3 %).

В первой половине марта 2014 г. эксперты зафиксировали максимальное падение объемов государственных казначейских облигаций США, которые принадлежат денежным властям других государств и размещены на ответственное хранение в ФРС Соединенных Штатов.

Тогда за неделю, с 5 по 12 марта т.г., из депозитария Федерального Резерва Нью-Йорка было выведено казначейских бумаг на общую сумму 104,5 млрд долл. Это стало своеобразным рекордом за весь период мониторинга подобной статистики.

Профессионалами исследовательской компании Wrightson ICAP, специализирующейся на анализе политики ФРС США и рынков государственных долговых бумаг США, было сделано предположение, что вывести казначейские облигации из депозитария ФРС могла Россия.

Возможная причина, по версии аналитиков Wrightson ICAP, – постоянное муссирование темы о санкциях Запада в отношении РФ в связи с событиями на Украине. При этом в Wrightson ICAP совершенно справедливо подчеркнули, что изменения запасов казначейских бумаг в ФРС отражают не изменение прямых вложений в долговые бумаги США, а изменение в депозитарных соглашениях с иностранными держателями государственных ценных бумаг («Кто вывел гособлигации US Treasuries из депозитария ФРС США?». 20.03.2014[131].

Многие эксперты тогда полагали, что это начало нового тренда. Но тренда не получилось, процесс наращивания запасов иностранных пакетов казначейских бумаг в депозитариях ФРБ США был восстановлен. За первые два месяца 2015 года имело место снижение запаса бумаг, но оно было незначительным (около 10 млрд долл.). Говорить о том, что возникла некая новая тенденция, пока преждевременно.

Кстати, согласно последним данным ФРС, на конец февраля 2015 года объем всех долговых бумаг США в международных резервах других государств составил 3784,3 млрд долл. Таким образом, в депозитариях ФРБ США на этот момент находилось 76,7 % всех долговых бумаг денежных властей других стран. Менее 1/4 всех международных резервов в виде долговых бумаг США размещено в депозитариях за пределами США. Эта тема является достаточно закрытой, но известно, что крупнейший неамериканский депозитарий расположен в Бельгии. Поскольку указанная страна находится под жестким контролем со стороны Вашингтона, размещение бумаг в бельгийском депозитарии не намного снижает риски, связанные с возможным замораживанием резервов. Радикальной мерой защиты от санкций может стать лишь выведение страной своих международных резервов из казначейских бумаг США, перевод их в бумаги и банковские депозиты тех стран, которые находятся вне сферы влияния Вашингтона. А лучший вариант – перевод международных резервов в золото.

На первый взгляд, доля золота в международных резервах иностранных государств, размещенных в ФРБ США, крайне мала, почти микроскопична. Но это иллюзия, которую Вашингтон поддерживает с помощью лукавой статистики. Дело в том, что стоимостные объемы золота, размещенного в хранилищах ФРБ США, рассчитаны исходя из цены золота 42,22 долл. США за 1 тройскую унцию чистого металла (31,103 грамма). Это официальная цена золота в начале 1970-х гг., когда Бреттон-Вудская система доживала свои последние месяцы. На сегодняшний день ни одна страна мира, кроме США, не оценивает официальные резервы золота на основе цен более чем сорокалетней давности. Большинство стран сегодня рассчитывает свои данные по запасам золота на основе текущих цен. Или же на основе фиксированных цен, но более или менее привязанных к реалиям сегодняшнего рынка желтого металла. Были моменты, когда цена на золото приближалась к 2000 долларам за тройскую унцию. На начало апреля 2015 года цена золота находится на уровне 1200 долл. Закрытие Лондонского золотого фиксинга в прошлом месяце и переход к более либеральной методике установления котировок на рынке желтого металла, по нашим оценкам, приведет к тому, что цена на золото начнет быстро расти. Заниженная цена на золото – не афишируемая Вашингтоном политика последних десятилетий, которая позволяла искусственно поддерживать авторитет доллара, искусственно завышать его курс. Маскировка реального места золота в международных резервах – часть этой политики.

Если мы пересчитаем стоимостные показатели иностранных запасов золота, находящихся на хранении в ФРБ Нью-Йорка, то картина будет впечатляющей. До последнего момента они превышали 6 тысяч тонн в пересчете на чистый металл. Это всего лишь на 2 тысячи меньше, чем официальные запасы золота, принадлежащие казначейству США (на начало 2015 г. – 8133,5 т). Для сравнения приведем данные об официальных запасах золота следующих за США стран (в тоннах, также на начало 2015 г.):

Германия – 3384,2;

Италия – 2451,8;

Франция – 2435,4.

Если перевести золотой запас иностранных государств, находящийся на хранении в ФРС США, на сегодняшние цены, то мы получим более 230 млрд долл. В ближайшее время может начаться мощный рост цен на желтый металл. Некоторые эксперты оценивают потенциал роста с коэффициентом 2–3 и даже 4–5 и более (т. е. возможная новая цена равновесия по отношению к сегодняшней цене). То есть не исключается, что в стоимостном выражении золотые запасы иностранных государств, находящиеся на хранении в США, могут через некоторое время стоить триллион долларов и более.

Сегодня Германия и ряд других стран пытаются вернуть свое золото из хранилища Федерального резервного банка Нью-Йорка (именно там сосредоточено все иностранное золото). Америка не желает расставаться с иностранным золотом. За 2013 год иностранным государствам, если судить по статистике ФРС США, удалось вызволить из американского «плена» лишь 5 тонн, в прошлом году – 177 тонн, а за первые два месяца 2015 года – еще 30 тонн. Итого 212 тонн, или 3,4 % по отношению к общему объему иностранного золота в подвалах ФРБ Нью-Йорка.

Сегодня мы наблюдаем, насколько послушно Европа идет в фарватере политики Вашингтона. Это проявляется помимо всего в том, что страны Европы вопреки своим интересам участвуют в экономических санкциях против России. Отчасти подобный политический курс «союзников» Вашингтона может быть объяснен тем, что они стали заложниками «услуги» по хранению золота и иных международных резервов в Федеральной резервной системе США.

Январь 2016 года

На протяжении прошлого (2015) года в СМИ регулярно появлялись сообщения о том, что Центробанки многих стран мира осуществляли продажи казначейских бумаг США, входящих в состав их международных резервов. По последним данным Федеральной резервной системы США, центральные банки в первую неполную неделю нового года продали казначейских бумаг США на 12 млрд долл. Во вторую неделю, завершившуюся 13 января, они освободились от таких бумаг на сумму 34,5 млрд долл. Итого по итогам первых двух недель снижение запасов казначейских бумаг США на 46,5 млрд долл. Падение запасов казначейских бумаг США за первые две недели нового года является вообще рекордным за всю историю ведения статистики изменений резервов на недельной основе. В предыдущие годы в первые две недели нового года фиксировался чаще всего прирост запасов казначейских бумаг в резервах Центробанков. Лишь в 2012 и 2014 гг. наблюдалось падение запасов, но весьма скромное (соответственно 2,8 млрд и 17,1 млрд долл.). На середину января общий запас казначейских бумаг США на балансах зарубежных центральных банков составил 2,96 трлн долл. Это минимальное значение с апреля прошлого года.

Некоторые комментаторы усмотрели в этом событии начало «новой эры», связанной с освобождением мира от долларовой гегемонии. При этом лидером «освободительного движения» был назван Китай. Федеральный резерв не приводит раскладки недельных изменений запасов казначейских бумаг по странам, но эксперты уверены, что основная часть «сброса» этих бумаг была сделана Народным банком Китая (НБК). Видимо, эксперты экстраполировали на первые две недели нового года тенденции прошлого года. В 2015 г. международные резервы КНР сократились на рекордную величину – 513 млрд долл. При этом в декабре сокращение составило 108 млрд долл. Какая часть сокращения международных резервов КНР пришлась на продажи американских казначейских бумаг за весь прошлый год, пока не известно. Но в отдельные месяцы прошлого года суммы таких продаж были впечатляющими. Например, в августе за две недели Китай продал американских бумаг на сумму 100 млрд долл.

Китай рассматривается не только как лидер и вдохновитель продаж казначейских бумаг США, но и как главный исполнитель проекта освобождения от долларовой зависимости. На середину прошлого года в резервах НБК находилось казначейских бумаг на сумму 1,48 трлн долл. Получается, что на Китай приходится примерно половина всех американских бумаг, числящихся на балансах зарубежных Центробанков. Как тут Китаю не быть лидером?

Мало кому в мире нравится нынешняя валютно-финансовая система, завязанная на одну денежную единицу – доллар США. Эта система является основой экономической и политической гегемонии Америки. С учетом этого многие эксперты ищут признаки того, что доллар США не сегодня-завтра умрет. Такие признаки действительно имеются. Может быть, не завтра, а немного позднее. Но нередко желаемое выдается за действительное. Объяснение сброса американских бумаг Центробанками Китая и других стран борьбой с гегемонией доллара – яркий тому пример.

Причина такого сброса гораздо более банальна. Денежные власти тех стран, которые в прошлые годы упорно накапливали долларовые резервы, сейчас вынуждены их тратить. Тратят они эти резервы по той причине, что еще в 2014 году в странах периферии мирового капитализма обозначился чистый отток капитала в сторону западных стран, особенно США. Капитал вывозят как резиденты, так и нерезиденты. Капитал вывозится в виде иностранной валюты, прежде всего долларов США. Для удовлетворения спроса на американскую валюту Центробанки вынуждены продавать казначейские бумаги США. «Патриотизмом» Центробанков тут не пахнет. Они просто «обслуживают клиентов». И Народный банк Китая исключением не является. Конечно, Центробанки могут занять позицию наблюдателей, не участвуя в операциях на валютном рынке и пустив свою национальную денежную единицу в «свободное плавание». Но тогда национальной валюте грозит не просто снижение курса по отношению к доллару, евро и другим резервным валютам, а самый настоящий обвал. Центробанки вынуждены проводить валютные интервенции для предотвращения таких обвалов, а для интервенций они и продают казначейские бумаги США (а отчасти и других экономически развитых стран).

В этой связи нельзя пройти мимо сделанного на днях резонансного заявления агентства Bloomberg. По его мнению, в 2016 году в мире может вспыхнуть «глобальная валютная война». На наш взгляд, никакой сенсации в этом заявлении нет. Более того, есть неточность. Валютная война была и в предыдущие годы, она не прекращалась ни на один день. Если под валютной войной понимать понижение курсов национальных валют по отношению к доллару США. Понижение происходило и происходит неравномерно. Вследствие этого курсы всех других валют по отношению друг к другу скачут: одни растут, другие падают. Считается, что страны, валюты которых падают не только по отношению к доллару США, но и другим валютам, выигрывают в войне. Поскольку девальвированная денежная единица облегчает экспорт («валютный демпинг»), А те страны, валюты которых растут по отношению к другим валютам (кроме доллара США), – проигрывают в этой войне.

Однако такое представление о валютной войне далеко не вполне адекватное. Падения валютных курсов национальных денежных единиц может происходить помимо воли и желания денежных властей данной страны. В первую очередь, под влиянием такого фактора, как отток капитала из страны. Тем не менее, Вашингтон и Международный валютный фонд все равно будут подозревать и даже обвинять такую страну в ведении валютной войны. А за обвинениями могут следовать и санкции. Именно нечто подобное происходило и происходит с Китаем. Зафиксированное в августе прошлого года падение курса юаня за один-два дня менее чем на 2 % было истерично воспринято Вашингтоном как начало «валютной войны». Между тем, косвенно в таком падении юаня был виноват именно Вашингтон. В частности, в это время активизировались разговоры о возможном повышении базовой ставки Федерального резерва в сентябре, что активизировало отток капитала из Поднебесной.

Итак, если понимать под «валютной войной» обесценение валют всех стран по отношению к доллару США, то это перманентный процесс, в котором заинтересован дядя Сэм и который им всячески стимулируется.

Спектр средств «стимулирования» весьма широк: оценки «большой тройки» рейтинговых агентств; средства массовой информации, снабжающие рейтинговые агентства «нужными» сенсациями; базовая ставка Федерального резерва; статистические данные об американской экономике, фальсифицируемые министерством торговли США; экономические санкции Вашингтона и его союзников против государств с «неправильной» экономикой и отсутствием «демократии»; «майданы»; терроризм; ковровые бомбардировки; операции спецслужб США по свержению неугодных правительств и т. д. Так называемая «валютная война», в которой Вашингтон пытается обвинять другие государства, на самом деле – результат той войны, которую дядя Сэм ведет против всего мира. Без такой войны курс доллара США немедленно начал бы падать по отношению к другим валютам. «Зеленая» валюта в одночасье упала бы с пьедестала мировых денег.

Хотя я сказал, что в сбросе американских казначейских бумаг Центробанками не стоит усматривать признаки «бунта» против доллара и Вашингтона, однако признаком будущей гибели доллара как мировой валюты этот сброс действительно является. Поясню, почему. Здесь выстраивается длинная цепочка причинно-следственных связей. На протяжении нескольких лет после финансового кризиса Америка жила в условиях почти нулевой базовой ставки. Эта ставка определяет цену денег в американской экономике. На протяжении нескольких лет они были почти бесплатными. Последствия такой бесплатности достаточно серьезные, почти убийственные для американской капиталистической экономики. Об этом я сейчас говорить не будут (тема отдельного разговора). Это прекрасно понимают и «хозяева денег», владеющие «печатным станком» ФРС. Даже намеки со стороны ФРС в 2014 году о том, что эра «дешевых денег» заканчивается, повлияли на мировую экономическую ситуацию. Начался разворот потоков капитала от периферии мирового капитализма к его центру, т. е. США. Что спровоцировало падение курсов валют периферийных стран (что по ошибке называется «валютной войной») и сброс казначейских бумаг США Центробанками этих стран. Тем самым подрывается основа финансовой системы США, которая уже давно представляет собой бюджет с громадным дефицитом (в отдельные годы – более 1 трлн долл.).

«Дыры» бюджета закрываются с помощью казначейских бумаг США. Сброс казначейских бумаг сопровождается ростом их доходности (как средство поддержания спроса на бумаги). Рост доходности бумаг означает, что происходит увеличение бюджетных расходов на обслуживание государственного долга («процентных расходов»). При резком сбросе бумаг «процентные расходы могут взметнуться до небес. Может возникнуть такая ситуация, когда «процентные расходы» станут главной статьей бюджета и даже «пожрут» его полностью. Придется «растягивать» бюджет путем наращивания долгов. Американская экономика неизбежно «войдет в штопор». Представленный выше сценарий развития событий очень схематичный.

Руководители ФРС не раз заявляли, что принимаемые ими решения, прежде всего, диктуются потребностями экономики США. Мол, возможные последствия этих решений для остального мира – «проблемы остального мира». Еще в 70-е годы в Вашингтоне родилась крылатая фраза: «Валюта – наша, проблемы – ваши». Однако сегодня по этой формуле Америке жить уже не получается. Хотят денежные власти США или нет, но «эффект бумеранга» неизбежен. Последствия каждого решения ФРС сегодня не в состоянии просчитать самые опытные эксперты. Пожалуй, самой оптимальной линией поведения ФРС на сегодняшний день является бездействие или сохранение status quo. В декабре 2015 года Совет управляющих Федерального резерва впервые почти за десятилетие поднял базовую ставку (с 0–0,25 % на 0,25 процентных пункта). Некоторые члены Совета ФРС США даже сделали заявления, что пошаговые (по 0,25 проц, пункта) повышения продолжатся в 2016 году и далее. Однако принятое решение спровоцировало процессы, которые проявились (помимо всего) в виде резкого сброса Центробанками казначейских бумаг США. Это и есть одно их тех последствий декабрьского решения ФРС, которое не достаточно было учтено и которое в настоящее время привело денежные власти в состояние легкой паники. Уже появились мнения некоторых американских экспертов, что ФРС США как минимум не будет больше повышать базовую ставку и как максимум вернется на исходные позиции. Люфт маневра у денежных властей все более сужается. Это и есть один из главных признаков нарастающего кризиса доллара США.

Май 2016 года

В ушедшем году термин «ключевая ставка» стал часто мелькать в разных СМИ. Связано это с тем, что Федеральная резервная система США уже в начале текущего года стала намекать, что ее ключевая ставка должна быть повышена. В сентябре ФРС была близка к тому, чтобы повысить ставку, но все-таки этого не сделала. Наконец 16 декабря первый раз за девять с лишним лет ФРС США подняла ставку на 0,25 процентных пункта. До этого она на протяжении нескольких лет находилась в диапазоне 0–0,25 %. Эксперты полагают, что такое, на первый взгляд, незначительное изменение уровня ставки может привести к серьезным последствиям как для американской, так и мировой экономики. Причем оценки влияния принятого решения на американскую экономику разнятся (от однозначно позитивного влияния до катастрофически негативного). Оценки влияния на мировую экономику почти все негативные. Высшие чиновники ФРС после оглашения своего решения намекнули, что это «еще не вечер», в следующем году возможно дальнейшее пошаговое (с шагом 0,25 %) повышение ставки. Чтобы понять, как это может отразиться на Америке и мире, для начала следует разобраться в двух вопросах. Что такое «ключевая ставка» ФРС США? Каков ее уровень на фоне других стран мира?

В наших русскоязычных СМИ наряду с термином «ключевая ставка» в качестве синонимов используются слова «целевая ставка», «базовая ставка». Если говорить коротко, то под этим термином понимается некий ориентир, устанавливаемый центральным банком страны. Это своего рода «печка», танцуя от которой разнообразные участники денежно-кредитных отношений устанавливают собственные процентные ставки по кредитам, депозитам, ценным бумагам. В документах Международного валютного фонда (МВФ) данный ориентир получил название «The Central Bank Policy Rate» (CBPR). Буквальный перевод на русский: «процентная ставка политики Центробанка». К сожалению, в разных странах полного единообразия в понимании того, что означает «ключевая ставка», нет. Соответственно нет полной сопоставимости показателей CBPR разных стран. В некоторых странах «ключевая ставка» совпадает с «учетной ставкой», «ставкой рефинансирования», «ставкой по операциям РЕПО» и аналогичными показателями, в других странах они разводятся и значительно отличаются друг от друга по своим количественным значениям.

Что конкретно понимается под ключевой ставкой ФРС? – На сайте Федерального резерва мы читаем, что это ставка по федеральным фондам. Американские банки обязаны держать определенную часть своих резервов в централизованном фонде Федерального резерва – эта часть называется федеральными фондами. Их объем ежедневно меняется, и банки с излишком резервов могут на время предоставить эти излишки банкам, уровень резервов которых опустился ниже нормы. Ставка, по которой банки осуществляют операции займа, и есть ключевая ставка, или ставка по федеральным резервам. Комитет по операциям на открытом рынке (Open Market Committee) ФРС из 12 человек голосует за назначение целевой ставки для федеральных резервов в зависимости от экономических условий. Еще раз напомню, что с декабря 2008 года она находилась в диапазоне 0–0,25 %. Определяемое каждый день значение так называемой ставки в это время изменялось с 0,07 % до 0,22 %. Такого низкого значения ставки никогда не было, даже в годы экономического кризиса 30-х годов прошлого века. Деньги по федеральным резервам стали практически бесплатными. По мнению руководителей ФРС, это должно было помочь банкам и всей экономике США преодолеть последствия финансового кризиса 2007–2009 гг. Для сравнения: в июне 2006 года ключевая ставка ФРС после 17 последовательных повышений (в течение двух лет) достигла максимальной планки 5,25 %. Впрочем, и это далеко не абсолютный рекорд. Самый высокий уровень ставки был достигнут в 1980–1981 гг., когда у руля ФРС встал Пол Волкер, и Америка стала переходить на рельсы «рейганомики». Тогда ставка поднималась до 20 %.

Хотя ставка по федеральным фондам распространяется только на краткосрочные займы между банками, она является базовой величиной, которая определяет стоимость кредитов для бизнеса и частных лиц. В американской банковской практике широко используется понятие «привилегированная ставка», которая назначается коммерческими банками для лучших клиентов. Она используется для определения процентов по автомобильным кредитам, кредитам на финансирование малого бизнеса и кредитных линий под залог жилой недвижимости, кредитным картам. ФРС не участвует в назначении этой ставки напрямую, но отмечает, что «многие банки предпочитают назначать привилегированную ставку, основываясь в том числе на целевой ставке по федеральным фондам». Традиционно привилегированная ставка была на три процентных пункта выше ставки по федеральным фондам, банки почти автоматически (за некоторыми исключениями) следуют за изменениями, проводимыми ФРС. Когда в июне 2006 года ставка по федеральным фондам была повышена на 0,25 процентного пункта, многие банки подняли привилегированную ставку на то же значение. А когда в декабре 2008 г. ставка была снижена на 0,75 процентного пункта, банки опустили привилегированную ставку с 4 до 3,25 %. На этом уровне она держалась ровно 7 лет. Надо полагать, что с нового года американские банки установят привилегированную ставку на планке 3,50 %. Даже такое повышение ставок по кредитам может дестабилизировать экономическую ситуацию в США. Общий объем частного долга американцев по кредитам в настоящее время составляет 17 трлн долл., причем 82 % – долг по ипотеке, а еще почти 8 % – долг по кредитам на обучение. Остальное – долги по кредитным карточкам, автомобильным и потребительским кредитам и т. д. Расходы американцев сегодня на 2,5–3 трлн долл, в год превышают реальные доходы. Возникает угроза не только погашения, но даже обслуживания и рефинансирования таких громадных долгов. Не менее тревожная картина складывается по корпоративным долгам американской экономики.

Теперь к вопросу о ключевых ставках ФРС на фоне других стран. Международные сопоставления, как мы уже отметили, не всегда могут быть корректными из-за национальных особенностей определения и измерения ключевой ставки. Тем не менее, МВФ пытается делать такие сопоставления примерно по шести десяткам стран. Обзоры Фонда включают как ведущие страны Запада («золотого миллиарда»), так и страны периферии мирового капитализма (ПМК). Это развивающиеся страны Азии, Африки Латинской Америки, а также бывшие социалистические государства, а также новые государства, возникшие на постсоветском пространстве. Картина по двум группам стран сильно отличается. Ниже представлены таблицы по двум группам стран, составленные на основе обзоров МВФ за период 2007–2014 гг.[132]

Ключевые ставки ведущих стран Запада в период 2007–2014 гг. (среднегодовые значения, %)

Данные приведенной выше таблицы свидетельствуют о том, что в экономически развитых странах Запада на протяжении 8 лет (начиная с 2007 года) наблюдалось последовательное снижение процентных ставок Центробанков. Процесс понижения зашел так далеко, что в двух странах (Дании и Швеции) ставка стала нулевой, т. е. Центробанки фактически стали выдавать деньги коммерческим банкам бесплатно, а в странах еврозоны ставка в 2014 году вплотную приблизилась к нулевой отметке.

Также обращает на себя внимание такая особенность процентной политики Центробанков, как стабильность ключевых ставок, не происходит резких и постоянных колебаний ее уровня. Так, среднегодовая ключевая ставка Федеральной резервной системы СШАдержалась на одной планке в течение 8 лет– с 2008 года до повышения, которое произошло в 2016. В Великобритании Банк Англии держал (и до сих пор продолжает держать) процентную ставку на одном уровне в течение почти 7 лет (с 2009 года).

В группе развитых стран большинство центральных банков держали ставку на уровне, не превышающем 1 %. Наиболее высокие процентные ставки в этой группе стран были зафиксированы у Австралии (2,50 %) и Новой Зеландии (3,50 %).

Ключевые ставки некоторых стран периферии мирового капитализма в период 2007–2014 гг. (среднегодовые значения, %)

Совсем иную картину мы наблюдаем в группе стран периферии мирового капитализма. У многих стран среднегодовые процентные ставки Центробанков порой измеряются двузначными цифрами. Рекордное значение было достигнуто в Конго, где в 2010 году показатель был равен 70 %. Центральный банк этой страны занимался кредитованием банков под откровенно ростовщический процент. В любом случае, средние процентные ставки стран ПМК более чем на порядок превышают средние процентные ставки стран «золотого миллиарда».

Другой особенностью стран ПМК является нестабильность значений процентных ставок. В течение одного года могут происходить резкие взлеты или падения ставок. Например, в Республике Беларусь в 2010 году среднегодовая ставка была равна 10,50 % (что само по себе является очень высоким значением), а на следующий год она подскочила до 45 %, т. е. более, чем в 4 раза. А в Конго, наоборот, в 2011–2012 гг. произошло резкое понижение процентной ставки с 20 до 4 %, т. е. в пять раз. Из представленных в таблице выше семи стран наиболее стабильной была процентная ставка в Чили. Хотя и в этой латиноамериканской стране в 2008–2009 гг. произошел резкий переход от уровня 8,5 до 0,5 %, а в следующий год повышение до 3,12 %.

Каждый год наблюдается перемещение стран в негласных мировых рейтингах ключевых ставок, одни поднимаются, другие опускаются. Несмотря на эти колебания, достаточно четко определилась группа стран с наиболее низкими ставками и группа стран с наиболее высокими ставками.

Рейтинг стран с наименьшими ключевыми ставками (2014 г.)

В таблице выше представлены страны с минимальными процентными ставками. За некоторым исключением это страны «золотого миллиарда». В группе лидеров на самом деле не 10 стран, а 28, поскольку еврозона включает 19 государств-членов. Таким образом, в группе лидеров из 28 стран к «золотому миллиарду» относятся 24.

Другие страны из группы лидеров – Болгария, Израиль, Саудовская Аравия и Бахрейн. Аномально низкими являются процентные ставки в Болгарии, одной из наиболее отсталых в экономическом отношении стран Европы. Причем эта «аномалия» возникла еще в 2008–2009 гг., когда ставки упали с 5,77 до 0,55, а еще через год – до 0,18 %. Что касается Израиля, то у него процентные ставки и в предыдущие годы были сопоставимы со ставками европейских государств (находились в диапазоне 1,0–2,5 %). Саудовская Аравия и Бахрейн относятся к нефтедобывающим странам, где процентные ставки традиционно находятся на низком уровне.

Рейтинг стран с максимальными ключевыми ставками (2014 г.)

В таблице выше представлен рейтинг первых 10 стран с наибольшими процентными ставками. Некоторые из стран представленного списка фигурировали в «top-ІО» и в предыдущие годы. Среди постоянных «лидеров» такие страны, как Гана, Республика Беларусь, Таджикистан. Так, Республика Беларусь в 2007 году занимала 13-е место в рейтинге. В последующие годы: 2008 г. – 10-е, 2009 г. – 5-е, 2010 г. – 1-е, 2011 г, – 1-е, 2012 г, – 1-е, 2013 г, – 1-е.

Очевидно, что при двухзначных величинах ключевых ставок Центробанков проценты по банковским кредитам физическим и юридическим лицам в странах ПМК оказываются ростовщическими. Они «душат» население и экономику, толкают страны ПМК на привлечение иностранного капитала и кредитов. В конечном счете происходит рост внешних долгов и усиление колониальной зависимости стран ПМК (периферии мирового капитализма) от стран «золотого миллиарда» с их дешевыми или почти бесплатными деньгами.

Февраль 2016 года

С февраля нынешнего, 2016 года, Банк Японии (центральный банк) начал начислять отрицательные проценты по депозитам. Процентная ставка Центробанка Японии теперь составляет —0,1 %. Некоторые российские СМИ представляют это как сенсацию. Для усиления эффекта они сравнивают процентную политику Центробанка Японии с аналогичной политикой Центробанка России. Действительно, согласно последним данным Банка России, на начало февраля 2016 года процентные ставки по депозитам Центробанка на условиях «овернайт» установлены на уровне 10 %, а по депозитам до востребования они также равны 10 %.

На самом деле никакой сенсации нет. Уход Центробанков стран «золотого миллиарда» в минусовую зону по пассивным операциям начался уже несколько лет назад.

Переход некоторых центральных банков к отрицательным процентным ставкам по депозитным операциям

Мотивация и обоснования перехода к отрицательным процентным ставкам по депозитам несколько варьировала у центральных банков.

Шведский Центробанк и ЕЦБ свои решения объясняли прежде всего тем, что в экономике Швеции и еврозоны возникла угроза дефляции. Мол, отрицательная ставка сделает деньги более доступными и сумеет создать хотя бы минимальную инфляцию.

Национальные банки Швейцарии и Дании на первое место выдвигали угрозу сильного повышения курса своих национальных денежных единиц (швейцарского франка и датской кроны). Такая угроза возникла из-за кризисных процессов в еврозоне, растущего недоверия инвесторов к евро и резко усилившегося притока капиталов из еврозоны в банковскую систему Швейцарии и Дании.

Во всех случаях руководители четырех Центробанков говорили также о том, что необходимо стимулировать экономическое развитие, а для этого не следует поощрять размещение свободных капиталов на депозитах банков. Отрицательные процентные ставки по депозитам Центробанков призваны разворачивать коммерческие банки лицом к реальному сектору экономики.

Эффект от перехода к отрицательным ставкам был весьма скромным. Так, ЕЦБ летом 2014 года установил ставку на уровне —0,10 %. Эта мера не снизила угрозу дефляции в странах еврозоны, поэтому ЕЦБ пришлось и далее понижать ставку. Последнее понижение состоялось в декабре 2015 года, когда ставка была установлена на планке —0,30 %. А ведь еще летом 2015 года Марио Драги, глава ЕЦБ, говорил, что ниже – 0,20 % ставка никогда не будет опущена.

Примерно то же самое происходило и с другими Центробанками. Швейцарский ЦБ начал в декабре 2014 года со ставки —0,25 %, а через год она уже опустилась до —0,75 %. Шведский ЦБ летом 2015 года вынужден был дополнительно понизить процентную ставку. Это была реакция на повышение курса шведской кроны. А повышение курса, в свою очередь, было обусловлено событиями вокруг Греции (ожидаемый дефолт и кризис еврозоны), которое усилило бегство капитала из еврозоны в соседние европейские страны.

Как говорится, «дурной пример заразителен». Банк Японии стал пятым членом клуба «отрицательных ставок». Целый ряд Центробанков Запада внимательно следят за экспериментом с отрицательными процентными ставками. Тот же Банк Англии уже неоднократно заявлял, что не исключает возможности последовать примеру Центробанков континентальной Европы. Он может стать шестым членом клуба. Седьмым потенциальным членом эксперты называют Центробанк Норвегии.

Безусловно, понижение процентных ставок по депозитам Центробанков неизбежно отражается на всех других параметрах денежно-кредитной и финансовой сферы экономики.

Во-первых, почти синхронно с понижением депозитных ставок происходит снижение процентных ставок по активным (кредитным) операциям Центробанков. Это ставки рефинансирования, ключевые ставки, ставки по операциям РЕПО и т. д. Некоторые Центробанки почти бесплатно раздают деньги коммерческим банкам. Вот как выглядела картина в конце 2015 года: ЕЦБ – 0,05 % (основная ставка рефинансирования); Национальный банк Дании – 0,50 % (ставка финансирования дефицита ликвидности); НБШ – 0,05 % (ставка кредитования). А у Центробанка Швеции операции РЕПО имели даже отрицательную ставку – минус 0,35 %. Проще говоря, деньги становятся дешевыми или даже бесплатными для частных банков.

Во-вторых, вслед за понижением процентных ставок по депозитам Центробанков понижаются ставки по депозитам коммерческих банков вплоть до установления отрицательных ставок. Или же коммерческие банки вводят комиссионные платежи за открытие и ведение счетов. Особенно обратило на себя внимание заявление одного из крупнейших мировых банков HSBC. Летом 2015 года он предупредил другие банки, что начинает взимать комиссии с депозитов в евро, датских и шведских кронах, а также в швейцарских франках. Это валюты тех стран, Центробанки которых ввели отрицательные ставки по депозитам. HSBC вводит пока плату только по счетам других коммерческих банков, что не затронет индивидуальных и корпоративных клиентов. До HSBC отрицательные ставки вводили швейцарские банки, они взимали комиссии с некоторых институциональных счетов, но не с обычных розничных вкладов. Летом 2015 года целый ряд небольших коммерческих банков Германии и Дании заявили, что могут сделать платными депозиты для розничных клиентов. Правда, в некоторых случаях частные банки объясняют введение отрицательных процентов по депозитам (или платы за хранение денег) не только процентной политикой Центробанков, но также тем, что после финансового кризиса 2007–2009 гг. ужесточилось регулирование банковской деятельности. В частности, американский банк JPMorgan предупредил, что именно по этой причине он начнет взимать комиссии с депозитов некоторых своих крупнейших клиентов.

В-третьих, процентная политика Центробанков оказала и продолжает оказывать сильное влияние на рынок государственных ценных бумаг. А именно: произошло сначала снижение доходности таких бумаг, а затем часть из них стала уходить в минусовую зону. Отчасти такое движение процентных ставок по государственным бумагам обусловлено действием рыночных механизмов (выравнивание условий на рынке бумаг и рынке депозитов). Отчасти же государство целенаправленно проводит политику понижения доходности своих бумаг. Например для того, чтобы ослабить приток иностранных инвесторов и предотвратить резкое удорожание национальной валюты.

Основное внимание СМИ уделяли и уделяют казначейским бумагам США. Это неудивительно, поскольку на них приходится основная часть международных резервов Центробанков многих стран мира. Немалая часть портфелей институциональных инвесторов (инвестиционных фондов, пенсионных фондов, страховых компаний и т. д.) также состоит из бумаг американского казначейства. Доходность этих бумаг в последние годы неуклонно падала. Для многих кажется загадкой: почему центральные банки, суверенные фонды, другие институциональные инвесторы покупают американские бумаги с чисто символическим процентом? Ответ прост: потому, что у многих других казначейских бумаг он еще ниже или даже отрицательный. Первые казначейские бумаги с отрицательным процентом появились в Европе еще лет пять назад. Тогда это была экзотика. Сегодня – уже норма.

В прошлом году банк JPMorgan опубликовал некоторые данные о рынке «отрицательных» бумаг. Около 1,7 трлн долл, облигаций стран еврозоны со сроком погашения более 1 года имеют отрицательную доходность. Плюс к этому надо добавить еще 1 трлн долл, аналогичных облигаций Швеции, Швейцарии и Дании. Наконец, на финансовых рынках год назад обращалось японских облигаций с отрицательной доходностью на сумму 1,8 трлн долл. В прошлом году впервые на рынок с «отрицательными» бумагами вышла Финляндия.

Еще в 2015 году государственных облигаций со знаком минус было лишь 6,8 % от мирового объема госбумаг. А вот на 1 февраля 2016 г., по оценкам Deutsche Bank, доля бондов с отрицательной доходностью выросла до 25 %. Если казначейские бумаги США со сроком погашения 2 года имеют сегодня доходность +0,72 %, то аналогичные бумаги Германии-0,50 %, Японии-0,17 %.

В-четвертых, эпидемия отрицательных процентных ставок перекинулась и на рынок корпоративных ценных бумаг. На только что прошедшем мировом экономическом форуме в Давосе были озвучены данные информационно-аналитической службы Bank of America Merrill Lynch (BAML). Согласно оценкам BAML, европейские корпоративные облигации на сумму примерно в 65 млрд евро (71 млрд долл.) торгуются с отрицательной доходностью; другими словами, инвесторы, имеющие эти бумаги, теряют деньги. С такими бумагами предпочитают работать консервативные инвесторы, для которых надежность и безопасность выше доходности. Классическим примером таких бумаг являются корпоративные облигации известной швейцарской компании Nestle, работающей в пищевой промышленности. Руководство компании рассчитывает, что ее облигации ничем не уступают казначейским бумагам ведущих стран Запада и могут претендовать на включение в портфели солидных институциональных инвесторов.

В-пятых, на рынках ценных корпоративных бумаг тенденции понижения процентных ставок по качественным бумагам противостоит тенденция вздувания процентных ставок по другим бумагам. Усиливается поляризация процентных ставок: на одном полюсе оказываются качественные корпоративные бумаги с низкими или даже отрицательными ставками; на другом полюсе как снежный ком растет объем спекулятивных корпоративных бумаг, которые можно отнести к разряду «мусорных». Спред (надбавка к проценту ставки государственных займов), которую выплачивают эмитенты «мусорных» облигаций, увеличился почти на 3,5 пункта с марта прошлого года. Разрыв сегодня почти такой же, как во время кризиса евро в 2011 г., хотя наполовину меньше, чем после коллапса Lehman Brothers в 2008 г. Впрочем, это ставки, по которым эмитенты низкокачественных, или «мусорных» облигаций продолжали в 2015 году стремительно расти. Доля «мусорных» (или «токсичных») облигаций, подпадающих под категорию «высокорисковых» (имеющих доходность на 10 процентных пунктов выше, чем у казначейских облигаций), достигла в начале нынешнего года 29,6 % по сравнению с 13,5 % год назад. По данным рейтингового агентства S&P, это самый высокий уровень «токсичности» рынка с 2009 г.

Следует отметить, что росту объемов «мусора» на финансовых рынках способствовала не только процентная политика Центробанков, но также политика так называемых «количественных смягчений» (КС). ФРС США и Банк Англии понижали свои процентные ставки, но все-таки не уводили их в минусовую зону. Зато именно эти два Центробанка реализовывали наиболее масштабные программы КС. Указанные программы представляли собой скупку Центробанками государственных бумаг (самого разного качества), что понижало их доходность. Доходность трехмесячных казначейских векселей США в 2015 году упала даже до нулевого значения. В подобной ситуации у многих инвесторов не оставалось иного выбора, как переключаться с малодоходных или «нулевых» государственных бумаг на корпоративные бумаги. В конечном счете Центробанки стимулировали спрос на корпоративные бумаги не самого высокого качества. А некоторые из них, попадая в портфели частных инвесторов, вскоре оказывались «мусорными». В какой-то момент у держателей «мусорных» бумаг могут не выдержать нервы, начнется массовый неконтролируемый сброс этих бумаг…

Таким образом, политика Центробанков Запада по снижению процентных ставок вкупе с «количественными смягчениями» создала все условия для начала второй волны мирового финансового кризиса.

Тема Центробанков в последние годы (после финансового кризиса 2007–2009 гг.) становится все более популярной и актуальной. Табу на эту тему со стороны мировых СМИ постепенно преодолевается. Многие люди с удивлением для себя узнают, что Центробанки не относятся к органам государственного управления, что они «независимы». В обществе не бывает абсолютной «независимости». Если ЦБ независимы от государства той страны, на территории которых они действуют, значит, они зависимы от кого-то другого. Наиболее дотошные и любознательные граждане неизбежно приходят к выводу, что ЦБ отдельных стран зависят от Федеральной резервной системы США, которая занимается выпуском долларов – мировой валюты. В конечном счете ЦБ действуют по командам и установкам, исходящим от ФРС, являющегося центром современной мировой финансовой системы. Естественно, что эта управленческая «вертикаль» всячески маскируется. Но истинная сущность ЦБ как «пятой колонны» «хозяев денег» (главных акционеров ФРС) периодически проявляется, когда их действия не совпадают с действиями национальных правительств. Иногда эти противоречия приобретают острую форму. Каждый год фиксируется достаточно много таких острых ситуаций, но мировые СМИ, подконтрольные «хозяевам денег», не любят на них акцентировать внимание. При желании читатель может познакомиться с историей вопроса по моей книге «Хозяева денег»[134].

В данной публикации я преследую очень скромную цель – показать два «свежих» примера (за последний месяц), демонстрирующих «несовпадения» курса ЦБ и государственной политики.

Первый случай касается Бразилии. На него обратил внимание известный бразильский экономист Ж. Карлуш деАссиш (J. Carlos deAssis). Кстати, в России его знают по вышедшей на русском языке книге под названием «Валюта, суверенитет и работа». В этой и других своих работах Карлуш де Ассиш давно уже критикует Центральный банк за его политику «энтрегизма» (entreguismo – политика передачи национальной экономики под контроль иностранного капитала). Центробанк Бразилии менял много раз свой статус и влияние на экономику страны. Если в 1960-е годы он был похож на банк развития и действительно поддерживал национальную экономику, то при президенте Жозе Сарнее (1985–1990) попал под англо-американское влияние и стал тормозом национального экономического развития. Сегодня Бразилия пытается выйти из-под контроля англо-американского капитала. Она – полноправный член группы стран БРИКС. Более того, именно в Бразилии летом в прошлом году прошел знаменательный саммит стран-членов БРИКС. На нем были приняты судьбоносные решения о создании Банка БРИКС и Валютного фонда БРИКС. Они задуманы как альтернативы международным финансовым институтам, которые были созданы на Бреттон-Вудской конференции (1944 г.), – речь идет о Всемирном банке и Международном валютном фонде, которые выражали и продолжают выражать интересы США и их ближайших союзников. Одно из конкретных решений прошлогоднего саммита – капитализация в 2015 году Банка БРИКС. 4 мая 2016 года в бразильском издании Carta Maior Карлуш деАссиш сообщил о том, как исполняется это решение[135]. Если говорить коротко: оно не исполняется. Центральный банк Бразилии отказался выполнять поручение по переводу валюты для капитализации Банка БРИКС на том основании, что это, мол, угрожает международным резервам Бразилии. Подобные «подножки» со стороны ЦБ можно ожидать и далее. Поэтому Карлуш де Ассиш предлагает радикальное решение – национализировать Центробанк Бразилии. С такой рекомендацией трудно не согласиться. Кстати, это рекомендация в адрес не только Бразилии, но и других стран-членов БРИКС. За исключением Китая, там Народный банк Китая является государственной организацией. Впрочем, о том, что центральные банки стран-членов БРИКС наверняка будут пытаться блокировать решения саммита БРИКС, я писал сразу же по горячим следам встречи в Бразилии.

Кстати, на саммите БРИКС в 2015 году в ряды этой организации просилась соседняя с Бразилией страна Аргентина. Я вспомнил Аргентину по той причине, что и там Центробанк пытался не раз вставлять палки в колеса президенту и правительству. В 2010 году у президента Аргентины Кристины Киршнер возникли очень напряженные отношения с Центробанком Аргентины. Президент дала указание перевести валюту (6,6 млрд долл.) из резервов ЦБ в погашение части внешнего долга. Руководитель ЦБ отказался это делать. Президенту пришлось приложить невероятное количество сил и времени для того, чтобы указание было выполнено. Аргентинский случай 2010 года является хрестоматийным, показывающим, какие рычаги влияния и давления «хозяева денег» включают для того, чтобы не подпустить к ЦБ власти страны[136].

Вернемся в сегодняшний день. Второй случай касается России. Уже не раз наши политики пытались поднять вопрос о том, чтобы начать реальную борьбу с долларизацией отечественной экономики. Проблема долларизации очень многогранная. Ее решение, помимо всего, предполагает ограничение обращения и использования иностранной наличной валюты (прежде всего, доллара США) в пределах государственных границ Российской Федерации. Не буду сейчас погружаться в теорию вопроса[137]. Отмечу лишь, что «вода камень точит». 27 апреля 2015 года вопрос об угрозах долларизации экономики России и мерах по ограничению обращения и использования наличной иностранной валюты на территории страны был вынесен на Совет национальной безопасности. У Совета высокий статус и достаточные полномочия для того, чтобы добиваться выполнения принятых им решений. По итогам заседания Совета Центробанку и правительству порекомендовали расширить использование российской валюты в международных расчетах и постепенно снижать использование наличной иностранной валюты внутри России.

Некоторые чиновники ЦБ повторяли и после заседания Совбеза продолжают повторять одну и ту же мантру: административные меры по ограничению оборота иностранной наличности внутри страны эффекта не дадут, а потому их введение нецелесообразно. Почему не дадут и почему нецелесообразно, – остается загадкой. Чиновники ЦБ не любят погружаться в детали и тонкости. Журналисты электронного издания «Русская планета» попытались все-таки добраться до этих деталей и тонкостей, понять до конца аргументацию ЦБ по вопросу столь либерального отношения к хождению инвалюты по стране. И вот что ответил Центробанк:

«Меры административного характера по ограничению использования иностранной валюты на территории Российской Федерации на заседании Межведомственной комиссии не рассматривались. Со своей стороны, Банк России исходит из нецелесообразности принятия подобных ограничительных мер»[138].

Мне лично подобные заявления чиновников ЦБ напоминают ответы официальной представительницы Госдепа США Дженифер Псаки. Впрочем, определенные ассоциации у меня вызывает и само учреждение со странной вывеской «Банк России». Оно больше напоминает американское посольство или филиал Федеральной резервной системы США.

Август 2017 года

Те, кто учился в вузах экономике, прекрасно помнят, что центральные банки экономически развитых стран формируют свои активы преимущественно за счет покупки государственных ценных бумаг, изредка– путем выдачи кредитов «нужным» банкам. О каких ценных бумагах идет речь? Прежде всего, об облигациях своих казначейств (министерств финансов), имеющих высокие или высшие кредитные рейтинги. Во вторую очередь, могут покупаться казначейские бумаги «дружественных» государств, опять-таки потому, что они имеют высшие рейтинги. Например, Банк Японии в своих активах имеет американских казначейских бумаг на 1 трлн долл. Считается, что Центробанк должен проводить «консервативную» денежно-кредитную политику и держать дистанцию от таких ненадежных, рисковых инструментов, как корпоративные облигации, акции, финансовые производные инструменты. Абсолютный приоритет казначейским бумагам и актинах Центробанка – экономический догмат последних десятилетий, нарушать который не позволялось никому.

Но после финансового кризиса 2007–2009 гг. ситуация изменилась. Правда, об этом развороте знают далеко не все. Прежде всего, разворот осуществил Федеральный резерв США, который с конца прошлого десятилетия стал проводить программу «количественных смягчений» (КС), которая заключалась в масштабной скупке ценных бумаг на американском рынке. Покупались при этом не только казначейские бумаги США (облигации, векселя, ноты), но также ипотечные бумаги. Последние не только не имели высокого рейтинга, их вообще называли «мусорными». На сегодняшний день такого «мусора» в активах ФРС США накопилось на общую сумму 1,8 трлн долл. (40 % всех активов). Федеральный резерв в этой истории выступал в качестве «спасителя последней инстанции»: он помогал американским банкам и другим институциональным инвесторам «освободиться» от балласта в виде ипотечных бумаг для того, чтобы они начали «оживлять» американскую экономику. Правда, «ожив», такие инвесторы опять бросились во все тяжкие, стали заниматься покупкой других рисковых финансовых инструментов, подготавливая Америку и мир ко второй волне финансового кризиса. Реального восстановления экономики США не произошло, а подготовка новой серии кризиса ускорилась.

В октябре 2014 года Федеральный резерв полностью свернул программу «количественных смягчений» (к этому моменту его активы раздулись до 4,5 трлн долл, против 0,8 трлн долл, накануне финансового кризиса). Их эстафету подхватил Европейский центральный банк (ЕЦБ), начавший скупать государственные долговые бумаги европейских стран. Без особой рекламы раздуванием своих активов занимаются также Центробанки Великобритании, Японии и Швейцарии. Совокупные активы пятерки Центробанков (ФРС США, ЕЦБ и упомянутые выше три Центробанка– Великобритании, Японии и Швейцарии) накануне глобального финансового кризиса (2006 г.) составляли примерно 3,5 трлн долл., а в конце первого квартала 2017 года этот показатель был уже равен 14,7 трлн долл. Мы видим более чем четырехкратный рост на фоне стагнирующей мировой экономики. Центральные банки растут как пузыри[139]. Надувание Центробанками «пузырей» – акт отчаяния, проявление неспособности оживить экономику, «мина» под экономику, которая неизбежно взорвется. Разрушительный эффект взрыва будет неизмеримо больше, чем от кризиса 2007–2009 гг.

Но сегодня Европейский Центробанк, кажется, пошел дальше своего заокеанского собрата. Он начал скупать корпоративные бумаги: в июне 2016 года запустил программу скупки корпоративных облигаций (Corporate Sector Purchase Programme – CSPP) как составную часть программы «количественных смягчений». В мае текущего года объем корпоративных долговых бумаг на балансе ЕЦБ превысил 100 млрд евро. В портфеле ЕЦБ бумаги таких европейских компаний, как Deutsche Bahn, Telefonica, BMW, Daimler, ENI, Orange, Air Liquide, Engie, Iberdrola, Total, Enel и т. д. В июне текущего (2017) года в портфеле ЕЦБ находились долговые бумаги примерно 200 европейских компаний[140]. ЕЦБ огласил план доведения своего портфеля корпоративных долговых бумаг до 675 млрд евро. Фактически, ЕЦБ с 2016 года стал выступать не только в роли «спасителя» всей Европы или отдельных стран-членов ЕС и еврозоны, но также в роли «спасителя» отдельных корпоративных структур, причем относящихся не к банковскому сектору, а к промышленности, транспорту, телекоммуникациям и другим отраслям экономики. Это неизбежно породило запрос на новую услугу для европейского бизнеса– лоббирование интересов в Европейском Центробанке с целью покупки им корпоративных бондов той или иной корпорации.

Но еще дальше пошел Банк Японии, который, как выясняется, еще до финансового кризиса 2007–2009 гг. стал практиковать покупку корпоративных бумаг на внутреннем рынке. Кстати, такая практика позволила Японии легче перенести последний финансовый кризис. В текущем десятилетии Банк Японии вообще стал единственной доминирующей силой на рынке корпоративных ценных бумаг, обращающихся на фондовой бирже Nikkei 225. Причем он покупает как облигации, так и акции. Отдельные акции покупает не напрямую, а через ETF (Exchange Traded Funds) – биржевые инвестиционные фонды, ценные бумаги которых торгуются на бирже. То, что Центробанк действует через посредников в лице биржевых фондов ETF, ничего не меняет. Уже в начале 2016 года Банк Японии входил в топ-10 крупнейших акционеров в более чем 200 компаний, акции которых котировались на фондовой бирже Nikkei 225.

Вот примеры тех активов японской экономики, которые принадлежат Банку Японии. Он контролирует около 9 % Fast Retailing Со., оператора сети магазинов Uniglo, и около 5 % производителя соевых соусов Kikkoman Corp. Является третьим по величине акционером в Yamaha Corp., крупнейшем в мире производителе музыкальных инструментов, и в Daiwa House Industry, крупнейшей компании в индустрии жилого строительства в Японии. Уже в начале 2016 года был владельцем более половины всех японских ЕТЕ Программа стимулирования экономики (другое название программы количественных смягчений) предусматривала покупку Центробанком акций ETF на сумму 3 трлн иен в год (примерно 27–28 млрд долл.). В 2016 году Банк Японии объявил о расширении покупок ETF до 7 трлн иен в год. При таких масштабах операций эксперты прогнозируют, что уже к концу 2017 года Банк Японии может стать главным акционером в 40 % компаний Nikkei 225. Среди таких новых крупных компаний, которые попадут под полный контроль Банка Японии, называют Olympus Corp., крупнейшего в мире производителя эндоскопов; Fanuc Corp., крупнейшего производителя промышленных роботов; и Advantest Corp., одного из ведущих производителей полупроводниковых устройств.

Два центральных банка, активно реализующих программы количественных смягчений, – Банк Англии и Национальный банк Швейцарии – предпочитают не афишировать и даже всячески скрывать свои операции по «стимулированию экономики». В сентябре 2016 года Банк Англии объявил о новом этапе реализации программы «количественных смягчений»: в течение года купить государственных долговых бумаг на сумму 60 млрд ф. ст. и корпоративных английских бумаг на сумму 10 млрд ф. ст. Видимо, здесь Банк Англии решил действовать синхронно с ЕЦБ, который начал скупку корпоративных европейских бумаг. Англия, приняв решение о выходе из ЕС, решила таким способом поддержать конкурентоспособность своего бизнеса по отношению к компаниям континентальной Европы.

Наиболее таинственным из пяти названных выше Центробанков является Национальный банк Швейцарии (НБШ). Кажется, на сегодняшний день он единственный в Европе и в западном мире Центробанк, который, подобно Банку Японии, занимается покупкой акций. Все началось с того, что в балансе швейцарского Центробанка стала образовываться гигантская «дыра» из-за роста валютного курса швейцарского франка по отношению к евро и упорного нежелания денежных властей Швейцарии привязывать швейцарский франк к евро. Центробанк этой небольшой европейской страны стал судорожно искать возможности повысить доходность своих активов и принял решение начать покупку акций быстрорастущих на фондовом рынке

Часть 4. Центробанки: глобальные тренды XXI века компаний. В пределах альпийской республики таких компаний немного. Поэтому НБШ начал приобретение акций иностранных компаний (чего, заметим, не делает даже Банк Японии). Весной 2015 года прошло сообщение о том, что Центробанк Швейцарии приобрел акций американской компании Apple на сумму 1,1 млрд долл.

Укрепление позиций НБШ в капитале Apple продолжалось и далее. Национальный Банк Швейцарии приобрел почти 4 млн акций этой компании только в первом квартале 2017 года. На начало второго квартала 2017 года НБШ принадлежало уже 19,2 млн акций Apple, что делало его крупным держателем акций компании, даже крупнее Schwab и Franklin Resources (с 18,3 млн и 17,8 млн акций соответственно) и уступающим только Alliance Bernstein. Вот вам и ответ на вопрос, над которым ломали головы некоторые аналитики: почему на фоне экономической депрессии США акции этой компании так стремительно растут? Быстро растут индексы всего американского фондового рынка Nasdaq, где обращаются бумаги высокотехнологичных компаний США. В этом немалая заслуга НБШ, который кроме акций Apple также приобрел акции Microsoft, Facebook, Amazon и других компаний Силиконовой долины. Кроме того, в портфеле НБШ долевые бумаги таких американских гигантов, как Exxon Mobil, Johnson&Johnson, AT&T, General Electric и т. д.

Согласно данным НБШ, в сентябре 2014 года вложения Центробанка в акции американских компаний составили 26,1 млрд долл., в марте 2016 года – 54,5 млрд долл., а на конец первого квартала 2017 года – 80,4 млрд долл. На начало лета текущего года – 84,3 млрд долл. Рост в 3,2 раза за три неполных года. В отчете Национального Банка Швейцарии за II квартал 2017 года сообщается, что 20 % активов банка вложены в зарубежные акции. Доля американских акций в международных резервах НБШ уже составляет около 11 % и продолжает расти.

Нелишне напомнить, что НБШ является акционерным обществом. Впрочем, такой статус имеют и многие другие Центробанки. Например, Федеральная резервная система США, которую небезосновательно называют «частной корпорацией». Но большинство Центробанков являются закрытыми акционерными обществами. А вот Центробанк Швейцарии представляет собой акционерное общество открытого типа. Всего у него 100000 акций, из которых 48000 акций, по данным на конец 2016 года, принадлежали примерно 2200 частным инвесторам. Часть акций принадлежит властям кантонов. Часть акций находится в свободном обращении. Весной цена одной акции колебалась около планки 1700 франков, практически не изменившись в ходе торгов. Крупнейшим акционером является даже не швейцарец, а немец. Его зовут Тео Зигерт, и ему принадлежат 6720 акций; его доля даже больше, чем у кантона Берн. Частным владельцам акций НБШ принадлежит 25 % голосов. Остальные – властям Швейцарии. Дивиденды, выплачиваемые акционерам, достаточно скромные, – 15 франков на акцию. Частные акционеры настойчиво требуют повысить их хотя бы до 30 франков, а небольшая группа активных акционеров добивается их увеличения до уровня не менее 100 франков.

Благодаря тому, что НБШ сделал резкий разворот в сторону корпоративных акций, его доходность значительно возросла, также цена его собственных акций за год выросла на 50 %. Скорее всего, как отмечают эксперты, НБШ пойдет на то, чтобы поднять лимит дивидендов для частных акционеров. Это еще более подогреет спрос на акции швейцарского Центробанка. И НБШ, и американские компании, которых поддерживает швейцарский Центробанк, переживают состояние эйфории. Но рост котировок акций НБШ и облагодетельствованных им компаний США имеет явные признаки финансового «пузыря». Трезвомыслящие аналитики метаморфозы, происходящие с НБШ, называют превращением Центробанка в «гигантский хеджевый фонд», т. е. в откровенного спекулянта и азартного игрока[141].

Между тем «дурной пример заразителен». По крайней мере, два европейских Центробанка – Банк Англии и ЕЦБ внимательно наблюдают за швейцарским экспериментом и обсуждают возможность начать «прямое стимулирование экономики» путем скупки акций ведущих компаний.

Центробанки давно уже являются главными участниками на финансовых рынках – кредитном, валютном и рынке государственных долговых бумаг. Там они уже выступают в качестве абсолютных монополистов. До сих пор на рынках корпоративных бумаг они в явном виде не присутствовали. Теперь они уже приходят и на эти рынки.

Мы не успеем оглянуться, как и там они станут безраздельными хозяевами. А через покупку контрольных пакетов – хозяевами всех отраслей экономики. А там, где возникает абсолютный монополист, там рынка как такового уже нет. На наших глазах складывается глобальная административно-командная система, во главе которой оказывается несколько Центробанков. Впрочем, я уже писал о том, что несколько формально независимых Центробанков (ФРС США, ЕЦБ, Банк Англии, Банк Японии, НБШ, Банк Канады) уже заключили между собой соглашения, которые очень напоминают глобальный валютный картель[142]. Наблюдаемые нами процессы в мире Центробанков показывают, что «хозяева денег» (главные акционеры ФРС США и других «избранных» Центробанков) создают глобальную сверхмонополию. Им уже мало быть «хозяевами денег», они хотят стать «хозяевами мира».

Март 2017 года

На наших глазах зарождается мир цифровых денег. Это может привести к революционным изменениям в мировой финансовой системе и во всем мировом порядке.

Процесс начался с создания в начале нынешнего века первых криптовалют, их создателями были частные лица, деньги также были частными. Более того, такие цифровые (электронные, виртуальные) валюты были нелегальными. Их создание и обращение противоречило действующему законодательству, которое определяло, что легальными платежными средствами могут быть лишь деньги, выпускаемые центральными банками. Наиболее популярной криптовалютой стал биткойн, эта цифровая валюта стала расползаться по всему миру с 2009 года. В некоторых странах власти отнеслись к новой валюте жестко, не только запретив ее, но и установив уголовную ответственность за ее создание и использование. В других странах отношение было более толерантным, власти полагали, что биткойн со временем умрет собственной смертью.

Однако биткойн не умер. Более того, идея цифровой валюты стала захватывать умы многих людей. В том числе представителей 1Т-от-расли, сферы электронной торговли, биржевиков, частных банкиров. Стали рождаться все новые виды цифровых валют (их число составляет, по некоторым оценкам, около 2000). Часть из них были и остаются абсолютно «подпольными», защищенными криптографическими технологиями и почти недоступными для финансовых регуляторов, правоохранительных органов и даже спецслужб. Другая часть цифровых валют легализовалась (в разной степени). Это произошло в тех странах, где власти поняли, что с творцами новых цифровых денег легче договариваться, чем воевать.

Дело дошло даже до того, что в процесс создания новых валют включились коммерческие банки. Скромно обещая финансовым регуляторам, что такие цифровые валюты будут иметь ограниченное обращение в узком кругу банковских консорциумов и/или между банком и его клиентами. Почти все цифровые валюты базируются на технологиях blockchain (регистрация операций в распределенной сети). Эти технологии заметно снижают транзакционные издержки участников экономических отношений (прежде всего, за счет того, что исчезает необходимость в посредниках). Поэтому банки добиваются права на создание цифровых валют, используя в качестве главного аргумента повышение надежности операций и снижение издержек (обещая при этом финансовым регуляторам, что от надзора и контроля по операциям с цифровой валютой они уклоняться не будут). Наиболее крупный проект создания собственной цифровой валюты в настоящее время реализуется консорциумом из 4 банков мирового калибра: швейцарским банком UBS, германским банком Deutsche, испанским банком Santander и американским банком BNY Mellon. Предполагается, что в 2017 году подготовка банков к запуску цифровой валюты завершится, новые деньги появятся в начале 2018 года.

А вот еще одна новость. Японский банковский гигант Mizuho в конце 2016 года завершил тестирование собственной цифровой валюты, разработанной в партнерстве с американской корпорацией IBM с целью сокращения расходов денежных переводов. В ходе тестов подразделение банка использовало монету «MUFJ Coin», стоимость которой приравнивалась к одной японской иене, позволяя пользователям снимать деньги со своих банковских счетов через приложение, в котором официальные деньги (иены) преобразуются в цифровые монеты. Банк заявил о выпуске монет MUFJ Coin осенью 2017 года с последующей установкой банкоматов, которые позволят пользователям обменивать MUFJ Coin на бумажные деньги, весной 2018.

Как бы там ни было, но бурное развитие мира цифровых денег и различных финансовых технологий держит Центробанки в постоянном напряжении. Денежные власти вынуждены, как говорится, «держать руку на пульсе». Так, в июне 2016 года в Вашингтоне ФРС США, МВФ и Всемирным банком организована встреча, на которую были приглашены сторонники цифровой валюты и представители центральных банков 90 стран. На мероприятии, которое открыла председатель ФРС Джанет Йеллен, центральные банки провели обмен мнениями о цифровой валюте с представителями частного бизнеса, IT-отрасли и юристами.

Существуют реальные опасения, что Центробанки в новых условиях могут утратить эффективный контроль над сферой денежного обращения и кредита, финансовыми рынками, коммерческими банками. Постепенно Центробанками овладевает мысль, что единственным эффективным средством сохранения своих командных позиций в мире денег – это встать во главе процесса создания цифровой валюты. То есть приступить к созданию собственных цифровых денег и добиваться их широкого использования коммерческими банками и всеми другими участниками экономических отношений. Иначе говоря, стать монополистами в мире цифровых денег подобно тому, как они были монополистами в мире традиционных национальных валют (так называемых фиатных денег). Не исключено, что если проекты цифровых денег Центробанков окажутся успешными, то в скором времени наличные деньги в их нынешнем виде вообще исчезнут. Центробанки двигаются в направлении цифровых валют «наощупь», смутно себе представляя завтрашний день мира денег.

Два года назад Банк международных расчетов (БМР), объединяющий большинство Центробанков мира, предупредил, что существующие цифровые валюты наподобие биткойна увеличивают вероятность того, что у властей станет меньше рычагов влияния на монетарную систему. И как альтернативный вариант организация предложила использовать технологию блокчейн для создания собственных цифровых валют.

В начале 2016 года всемирно известная консалтинговая компания Deloitte (позиционирует себя как эксперт по цифровым валютам) опубликовала документ «Новые подходы к банкингу: как революционная технология изменит банковскую отрасль за 10 лет». В нем содержится прогноз, что многие из сегодняшних криптовалют исчезнут до конца текущего десятилетия. На смену им, как полагают эксперты компании, придут государственные цифровые валюты[143].

В Дублине не так давно была создана компания еСМ (еСиггепсу Mint), которая определила в качестве ниши своего бизнеса создание цифровых валют для Центробанков[144]. Основатель и управляющий компании еСМ Джонатан Дхармапалан в конце 2015 года заявил, что его фирма провела переговоры с 30-ю центральными банками по всему миру и с двумя из них заключила соглашения на передачу технологии, необходимой для выпуска цифровой валюты. Дхармапалан отказался назвать банки или страны, однако подтвердил, что в скором времени ожидает от них официальных заявлений.

О создании собственных цифровых валют в последние два года делали заявления руководители Центробанков Великобритании, Нидерландов, Канады, Дании, Швеции.

Что касается Народного банка Китая (Центробанка КНР), то он достаточно жестко относился (и относится) к возможности использования биткойна и других цифровых валют для банковских операций. Операции с биткойном допускались за пределами банковского сектора, причем сама криптовалюта получила статус «виртуального товара». Центробанк Китая ревниво блюдет свою денежную монополию. В 2016 году НБК вообще стал «закручивать гайки» в отношении операций с биткойнами (даже, если они осуществляются за пределами банковской системы). Дело в том, что в прошлом году обозначился мощный отток капитала из страны. Исследования и расследования показали, что популярным средством вывода капитала для физических лиц и малого бизнеса стала цифровая валюта «биткойн», контролировать которую денежные власти толком не научились. Только что Центробанком проведены проверки крупнейших китайских криптовалютных бирж ВТСС, Huobi и OKCoin. Нарушений выявлено не было, но биржи по рекомендации финансового регулятора были вынуждены ввести комиссию за осуществление транзакций (что, естественно, снизило привлекательность биткойна).

С учетом жесткой позиции НБК по вопросу биткойна для многих оказалось неожиданностью сделанное в конце января 2017 года Центробанком Китая заявление. Он сообщил, что вводит в обращение собственную цифровую валюту. Оказывается, НБК не такой ретроград, как казался некоторым. Он не против цифровой валюты в принципе, он против цифровой валюты, которая находится вне сферы его контроля. Таким образом, именно НБК окажется первым в мире Центробанком с собственной цифровой валютой.

НБК сделал заявление о том, что завершил тестовый запуск цифровой валюты, построенной на базе технологии блокчейна. Испытания проходили в распределенной сети, объединившей несколько крупнейших коммерческих банков Китая – в их числе два финансовых гиганта, находящиеся в государственной собственности, – крупнейший в мире по размерам активов Индустриально-коммерческий банк Китая и Банк Китая, а также частный WeBank. Точной даты полномасштабного запуска проекта НБК пока не называет. Когда система будет готова к полноценной работе, тестовый проект центрального банка будет связан с Шанхайской биржей ценных бумаг для создания национальной платформы для поддержки государственной цифровой валюты.

Выясняются некоторые детали подготовительной работы, которые держались в секрете. Рабочая группа по цифровой валюте была создана китайским Центробанком еще в 2014 году. В нее были приглашены и иностранные специалисты, в том числе из американского банка Citibank и международной консалтинговой фирмы Deloitte. Позднее к работе подключились специалисты по технологиям блокчейн, работы с большими массивами данных (big data) и криптографии. В китайских СМИ появилась информация, что в этом году на базе упомянутой рабочей группы будет официально создан научно-исследовательский институт национальной цифровой валюты.

Можно ожидать, что спрос на цифровую валюту НБК в стране будет высоким. Китайцы (особенно в городах) уже привыкли к использованию айфонов, смартфонов и других средств электронной связи для совершения безналичных платежей. С технической точки зрения все будет так же, но скорость операций возрастет, а комиссии исчезнут или уменьшатся. Впрочем, цифровая валюта НБК вряд ли станет эффективным средством борьбы с оттоком капитала. Для этого по-прежнему будут использоваться биткойны и альтернативные «подпольные» цифровые валюты.

Близок к тому чтобы создать собственную цифровую валюту также Банк Англии. Центробанк Великобритании не раз выражал свое негативное отношение к возможности эмиссии цифровых валют частными банками. В роли такого эмитента он видит самого себя. Банк Англии анонсировал создание собственной цифровой валюты под названием RScoin. Конечно, валюта Банка Англии не предусматривает анонимности участников операций, зато, по мнению Центробанка, операции будут надежными (безопасными), а денежная единица будет устойчивой, лишенной волатильности, которая присуща биткойну. Кроме того, авторы проекта полагают, что Банк Англии получит дополнительный инструмент, с помощью которого он сможет регулировать денежное обращение и поддерживать устойчивость как RScoin, так и фунта стерлингов. Так считают авторитетные экономисты Банка Англии Майкл Камхоф и Джон Бэррдир (первый из них работал в МВФ и сотрудничал с Милтоном Фридманом).

Концепция валюты RSCoin была разработана Университетским колледжем Лондона (University College London – UCL) по заказу британского центрального банка. Банк Англии и UCL неоднократно делали громогласные заявления, что RSCoin может выйти за пределы Великобритании и стать мировой валютой. RSCoin лучше подходит в качестве резервной валюты для глобальной торговли, чем доллар США. Цифровая валюта является более гибкой, имеет более низкую стоимость, и сможет лучше поддерживать мировую торговлю (за счет высокой скорости операции, минимальных издержек обращения и не подверженности курсовым колебаниям). Особо подчеркивается, что традиционная криптовалюта имеет лимиты эмиссии. Так, у биткойна он составляет 21 млн монет. У Банка Англии при эмиссии RSCoin никаких ограничений не будет, при необходимости валюта может обслуживать всю мировую торговлю. Видимо, авторы проекта RSCoin не лишены мании величия, они обещают новой валюте былую славу британского фунта стерлингов.

В заключение несколько слово о позиции Федерального резерва по вопросу о собственной цифровой валюте. На упомянутой выше встрече в Вашингтоне с участием ФРС США и представителей 90 других центральных банков (июнь 2016 года) председатель совета ФРС Джанет Йеллен вела себя достаточно сдержанно. Она лишь ограничилась заявлением, что Центробанк США считает весьма перспективными технологии блокчейн и будет способствовать их внедрение в банковской системе США. Но блокчейн – это лишь элемент рационализации бизнеса. Внедрение блокчейн не обязательно имеет в качестве конечной цели введение цифровой валюты. Между тем, в экспертном сообществе США разговоры о цифровой валюте ФРС ведутся достаточно активно. Еще осенью 2014 года некто JP Konig написал пост под названием «Fedcoin»[145]. В нем он описал, как ФРС может создать собственную цифровую валюту, и ее цифровые доллары (Fedcoin) будут торговаться один к одному по отношению к официальному доллару США. С тех пор эту виртуальную (и пока не существующую) денежную единицу специалисты, обсуждающие проблемы цифровых денег, стали называть «Fedcoin». Известный гуру по вопросам валюты Дуг Кейси (Doug Casey) недавно даже опубликовал книгу, которая называется «Выживающий Fedcoin: Как защитить себя и прибыли от грядущих валютных потрясений Америки» (Surviving Fedcoin: How to Protect Yourself (and Profit) from America's Coming Currency Change)[146]. Американский гигант IBM, а также другие американские компании IT-сектора не раз намекали, что готовы участвовать в разработке проекта национальной цифровой валюты. Но сам Федеральный резерв по поводу «Fedcoin» пока хранит молчание.

Ноябрь 2017 года

За последние три года целый ряд Центробанков сделал сенсационные заявления о том, что они собираются выпускать криптовалюты. Например, в начале 2015 года– главный экономист Банка Англии Эндрю Холдейн[147]. В начале прошлого года Председатель Народного Банка Китая Чжоу Сяочуань рассказал о том, что НБК готовится ввести цифровую валюту, отметив, что она будет отличаться от биткойна и других криптовалют, а ее выпуск и обращение мало чем будут отличаться от традиционных валют. Летом 2017 года НБК сообщил, что уже занимается тестированием национальной цифровой валюты, правда, точных сроков появления валюты в общенациональных масштабах не называлось[148]. В начале октября текущего года Банк Японии заявил о планах создания национальной криптовалюты. В Эстонии была разрекламирована программа выпуска национальной криптовалюты, эта прибалтийская республика хвастливо заявила, что станет первой в мире страной, практически внедрившей национальную криптовалюту. Список примеров можно продолжать…

Видимо, Россия решила не отставать от мировых трендов. Впервые с темой «российская национальная криптовалюта» я столкнулся в мае 2016 года. «Коммерсант» сообщил тогда, что Росфинмониторинг проводит консультации с Центробанком, Минфином и коммерческими банками на предмет введения официальной цифровой валюты[149].

На проходившем в первых числах июня нынешнего года Международном экономическом форуме в Петербурге заместитель председателя Банка России Ольга Скоробогатова объявила о планах российского Центробанка ввести национальную криптовалюту. «До виртуальной национальной валюты мы точно дойдем. Над этим мы уже начали работать», – заявила чиновница на одном из заседаний форума. «На самом деле все регуляторы пришли к мысли, что, безусловно, национальную виртуальную валюту делать надо. Это будущее. Вопрос конкретного времени», – добавила она. Никаких сроков и деталей Скоробогатова не сообщила, эксперты посчитали, что ее выступление на форуме лишь «размышления на тему о…», доклад «для галочки». Но прошло всего несколько месяцев, и в середине октября российские СМИ сообщили сенсацию: в России в ближайшее время появится крипторубль. Источником сенсации стал министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров. Он заявил о том, что Россия в сжатые сроки разработает и начнет выпускать собственную криптовалюту. Никифоров отметил, что решение о запуске национальной криптовалюты принято на высшем уровне – президентом Владимиром Путиным, а также подчеркнул, что оно будет исполнено «быстро». Некоторые эксперты были шокированы и даже посчитали, что это «фейк». Но нет, не «фейк», информацию сообщили самые авторитетные и солидные СМИ.

Министр был немногословен, деталей проекта – минимум. Основная деталь: крипторубль может эмитироваться государством (или уполномоченным на это Центробанком), частный выпуск («майнинг») этой цифровой валюты исключается.

Еще одна деталь: «Я так уверенно заявляю, что мы запустим крипторубль, по одной простой причине: если мы этого не сделаем, то через 2 месяца это сделают наши соседи по ЕврАзЭС», – сказал министр. Таким образом, можно предположить, что «на все про все» дается не более двух месяцев. Идо конца текущего года мы можем услышать рапорт о запуске крипторубля. Министр также добавил, что операции с использованием крипторубля будут облагаться налогами на общих основаниях. Он конкретно сказал, что использование крипторубля не отменяет уплаты НДФЛ в размере 13 %. А если владелец денежных средств в виде крипторублей не сможет объяснить их происхождение, то ему при их обналичивании придется заплатить эти самые 13 %.

Сообщения о планах введения национальных криптовалют денежными властями Российской Федерации и других стран порождают лавину вопросов. Прежде всего, возникает законный вопрос: зачем вообще нужны национальные криптовалюты? Стандартный ответ представителей денежных властей: мы не может эффективно бороться с частными криптовалютами, поэтому вынуждены пойти на создание официальной криптовалюты, которая призвана стать альтернативой биткойнам, эфириумам и другим частным цифровым деньгам.

Но дальше начинаются более сложные вопросы, на которые денежные власти уверенно и членораздельно ответить не могут. Прежде всего вопрос: что должно стать основанием для большей конкурентоспособности официальных криптовалют по сравнению с частными? Таких оснований, как выясняется, нет. Более того, национальная криптовалюта будет неконкурентоспособна. Почему?

Во-первых, потому, что и в России, и в других странах предполагается, что эмитировать ее смогут Центробанки, частный майнинг будет исключен. А ведь именно майнинг криптовалюты для многих является самым привлекательным ее свойством. Частные лица могут получать эмиссионныхй доход, который традиционно получали и получают Центробанки.

Во-вторых, потому, что в системах официальной криптовалюты исчезнет пиринговая архитектура сетей, которая присуща частным криптовалютам (проще говоря, все участники операций находятся на одном уровне, все равны). Здесь появляется вертикаль в виде Центробанка, который будет осуществлять управление и контроль в сфере обращения официальной криптовалюты. «Горизонтальная денежная демократия» заменяется на «вертикальную денежную диктатуру».

В-третьих, официальную криптовалюту нельзя даже называть таковой. Свойства, связанные с первой частью термина («крипто») исчезают. Это просто официальная цифровая валюта. В ней нет того преимущества, которым обладает биткойн и другие частные цифровые валюты. А именно они обеспечивают анонимность участников операций. Правда, как сегодня становится очевидным, даже частные цифровые валюты не могут обеспечить такой анонимности на 100 %. Более того, при желании любого участника операций в мире частных цифровых валют можно вычислить. А уже в системах официальных криптовалют предполагается полная «прозрачность». Для Центробанков никаких «анонимов» по определению быть не может.

Таким образом, введение официальных криптовалют не является средством подавления и уничтожения частных криптовалют. Походя скажу, что для борьбы с частными криптовалютами имеются другие средства, нежели создание официальных криптовалют. Не думаю, что инициаторы проекта запуска эмиссии официальных цифровых валют этого не понимают. Понимают, но истинные причины продвижения данного проекта скрывают. Думаю, что проект введения официальных цифровых валют – часть более глобального проекта по созданию электронно-банковского концлагеря – сначала на уровне отдельно взятого государства, а затем в масштабах мира. Главная и не афишируемая цель проекта – перевод всего денежного мира в безналичную форму.

Некоторые эксперты ломают голову: официальные цифровые валюты – что-то новое по отношению к тем валютам, которые Центробанки уже выпускают? В Великобритании – это фунты стерлингов, в Китае – юани, в России – рубли. Или это просто иная форма тех же самых фунтов стерлингов, юаней, рублей? Думаю, что надо выбрать второй вариант ответа. В конституциях и законах всех стран в настоящее время предусматриваются моновалютные денежные системы. Наличие мультивалютных денежных систем имело место в истории. Но это самый настоящий кошмар, т. к. обменные курсы между отдельными денежными единицами, обращающимися в пределах страны, постоянно «пляшут». Такое было, например, и в Российской империи в 19 веке: одновременно обращались «кредитные», «депозитные», «ассигнационные», «серебряные» рубли, и у каждого был свой курс по отношению к остальным видам рублей. Банк Англии, Народный банк Китая и другие Центробанки, объявившие о планах введения официальных криптовалют, пока никаких разъяснений на предмет того, как будут соотноситься «традиционные» и «цифровые» валюты, не дают. Но я уверен, что в один прекрасный день денежные власти признают, что официальная криптовалюта – та же самая безналичная валюта, которая уже давно используется в их странах. Просто это безналичная валюта, которая базируется на новой технологической базе.

Главным техническим элементом любой цифровой валюты является так называемый «блокчейн» (blockchain). Эту технологию, основанную на использовании компьютеров и электронных сетей, еще называют «распределенными реестрами» или «цепочкой протоколов операций». Технология «блокчейн» позволяет фиксировать все операции, все последовательные шаги всех участников операций с использованием криптовалют. Операций по купле-продаже, аренде, уплате налогов, штрафов, получению кредитов, их обслуживанию и погашению, инвестициям, получению дивидендов и т. п. Это подробнейшая история операций. Невероятный объем капитала, вкладываемый крупными финансистами в «блокчейн», поддержка этой технологии со стороны Центробанков – все это является сигналом того, что технология «блокчейн» является основой для валютной системы «нового мирового порядка».

Чисто технически система «блокчейн» позволяет любому обитателю заповедника под названием «мир криптовалюты» получить доступ к информации, касающейся не только лично его, но и любого другого обитателя заповедника. Если только в системе не предусматриваются «блокировки» доступа для тех или иных участников. Даже в системах частных цифровых валют такие блокировки могут применяться. Не стоит сомневаться, что в системах официальных цифровых валют доступ к информации «блокчейн» будут иметь лишь Центробанки (и, может быть, еще какие-то «избранные»).

Почему первыми криптовалютами были частные цифровые деньги, а не официальные цифровые деньги Центробанков? Здесь можно назвать две причины. Во-первых, частные криптовалюты были использованы как приманки, как способ приучить людей к цифровым валютам. Во-вторых, на частных криптовалютах шла и продолжается отработка технологий цифровых денег. В первую очередь, технологии «блокчейн».

Так вот, Центробанки, заявляя о введении официальных криптовалют, судя по всему, планируют следующее:

• дать дополнительный импульс дальнейшему вытеснению наличных денег из обращения;

• установить более жесткий контроль над безналичным денежным обращением, используя для этого упомянутую выше технологию «блокчейн»;

• после создания того, что называется «система национальной цифровой валюты», ликвидировать частные криптовалюты (для чего у властей имеются достаточные возможности).

Создание и функционирование систем национальных цифровых валют в отдельных странах будет координироваться; будет происходить их сближение. А кончится все созданием единой мировой цифровой валюты. Ее эмиссия и контроль будет осуществляться из единого центра, который условно можно назвать Мировым Центробанком (МЦБ). Ныне действующие Центробанки отдельных стран могут сохраниться на правах филиалов МЦБ.

Фактически будет создан мировой электронно-банковский концлагерь, где каждый человек планеты будет под контролем недреманного ока Старшего (Большого) Брата – персонажа романа Джорджа Оруэлла «1984». В этой антиутопии была нарисована модель будущего человечества. Действие происходит в государстве под условным названием «Океания», столица государства – всем известный Лондон. На каждой улице и на каждом перекрестке столицы красовались щиты с надписью: «Старший Брат смотрит на тебя!». Оруэлл нарисовал картину идеального концлагеря, в котором были строго регламентированы не только поступки (действия) каждого гражданина Океании, но даже его мысли. А кто такой Большой Брат? – О нем граждане Океании почти ничего не знают, на людях он не появляется. Известно лишь, что он – единоличный лидер государства Океания и правящей (единственной) политической партии «Ангсоц».

Кто же Большой Брат применительно к нашему случаю (система мировой цифровой валюты)? Это не отдельный человек, а довольно узкая группа, которую сегодня называют «хозяевами денег». Под ними понимаются главные акционеры Федеральной резервной системы США, занимающейся эмиссией доллара. Чем не устраивает «хозяев денег» нынешняя система, основанная на долларе (легализована решениями Ямайской валютной конференции 1976 года)? Во-первых, тем, что доллару не удалось стать абсолютным монополистом в мире. Да, сегодня, согласно оценкам, около 60 процентов международных расчетов осуществляется с помощью доллара США. Но все-таки 40 % приходится на другие валюты. К тому же есть риск того, что пропорция может меняться не в пользу доллара. Во-вторых, часть долларового и иного валютного обращения обслуживается наличными деньгами. А это затрудняет установление эффективного контроля над обществом.

Думаю, что за кулисами большой политики «хозяева денег» дорабатывают план своих дальнейших действий, цель которых предельно проста – стать владыками мира. Из «хозяев денег» они мечтают превратиться в «хозяев мира». Более трех десятков лет просуществовала Бреттон-Вудская валютная система. На смену ей пришла Ямайская, которая к настоящему времени уже существует четыре с лишним десятка лет. Мир стоит на пороге новой глобальной валютной системы. Эксперты говорят, что это система, основанная на цифровых валютах. Это так. Но в конечном счете это будет одна цифровая валюта. Наличные деньги в мире такой цифровой валюты окончательно исчезнут. Зато появится «блокчейн» – своего рода планетарная видеокамера, которая станет контролировать каждый шаг обитателя электронно-банковского концлагеря.

Я обрисовал долгосрочную стратегию «хозяев денег». Безусловно, реализация в полном объеме проекта мирового электронно-банковского концлагеря произойдет не завтра. Руководители целого ряда Центробанков понимают, что введение национальных криптовалют может дестабилизировать денежные системы. Поэтому действуют очень осторожно, постепенно. Вот, например, этим летом руководитель американской компании WingCash Брэдли Уилкс предложил руководству ФРС США создать национальную криптовалюту – цифровые Fed notes. Базой ее должна стать программная платформа WingCash Faster Payment Network, владельцем и оператором которой предложено стать Федеральному резерву[150]. А за два года до этого в недрах самого Федерального резерва одним из исследовательских подразделений был разработан проект криптовалюты Fedcoin[151]. Однако до сих пор никаких официальных заявлений руководства ФРС США о планах создания и введения национальной цифровой валюты не было.

Еще раз обращусь к заявлению министра связи и массовых коммуникаций Николая Никифорова. Наверное, господин министр Никифоров неплохой (может быть, даже отличный) специалист в области связи и коммуникаций. Но у меня сильные сомнения, что он до конца понимает, к каким последствиям для России может привести создание национального крипторубля. Тем более удивляет, что этим почему-то занимается министр связи, а не руководитель Центробанка или, по крайней мере, Минфина. Видимо, именно смутное представление господина Никифорова о том, что такое «крипторубль», позволило ему щелкнуть каблуками и заявить, что крипторубль будет введен в кратчайшие сроки. Остается только надеяться на то, что реализация проекта завершится так же «успешно», как и многие другие «прожекты» нашего правительства. Вот лишь один пример. Я помню, как в начале текущего десятилетия Д. Медведев и некоторые чиновники высшего звена загорелись идеей превратить Москву в международный финансовый центр (МФЦ). Однако, судя по многим признакам, они имели очень смутное представление о том, что такое МФЦ. Я тогда уже сравнивал этот «прожект» с идеей «сына турецко-подданного, потомка янычар и идейного борца за денежные знаки» Остапа Бендера по созданию на месте скоромного российского поселения мировой шахматной столицы Нью-Васюки. Насколько помню, товарищу Бендеру тогда удалось «заработать» на доверчивых обитателях Васюков 21 рубль 16 коп. А вот на «прожекте» «Москва – МФЦ» его инициаторы и участники, как говорят, заработали несколько миллиардов долларов, выстроив несколько небоскребов и создав необходимые коммуникации и логистику в центре «Москва-Сити». Правда, Москва так и не стала финансовой Меккой, но об этом уже мало кто вспоминает.

Сдается мне, что крипторубль – такой же «прожект». Наверное, на нем кто-то неплохо заработает. Главное, чтобы его энергичные сторонники не развалили нашу денежную систему, которая и без них на ладан дышит.

Кстати, этой осенью президент Европейского центрального банка (ЕЦБ) Марио Драги предупредил власти Эстонии, что в рамках еврозоны создание какой-либо валюты помимо евро не допустимо. И пригрозил Таллину серьезными санкциями, если он попытается запустить проект своей национальной криптовалюты. М. Драги как опытный банкир понимает, чем могут кончиться игры под названием «национальные криптовалюты». На фоне подобных консервативных воззрений ЕЦБ по вопросу национальных криптовалют Россия в этом вопросе стремится быть «впереди Европы всей».

Июль 2017 года

В учебниках по экономике написано, что центральный банк – «кредитор последней инстанции». Имеется в виду, что центральный банк (ЦБ) при необходимости может помочь преодолеть возникшие в экономике диспропорции с помощью кредитов. Проще говоря, с помощью денежных вливаний спасти экономику от кризиса, банк от банкротства, государство от дефолта. Мы были свидетелями таких «спасательных операций» много раз. Например, во время финансового кризиса 2007–2009 гг. Федеральная резервная система США (Центробанк Америки) выдала в общей сложности кредитов (почти беспроцентных) крупнейшим банкам Уолл-стрит, Лондонского Сити и континентальной Европы на сумму свыше 16 трлн долл. Это даже больше, чем годовой ВВП США в конце прошлого десятилетия. Федеральный резерв спасал не только американские банки, и это неудивительно, поскольку он является частной корпорацией, акционерами которой выступают банки самых разных стран. Федеральный резерв спасал не американскую экономику, а самого себя, вернее, своих главных акционеров.

Также Федеральный резерв спасает американское государство, регулярно предоставляя ему денежную помощь на покрытие бюджетных дефицитов. А они в последние годы иногда доходили до 1 трлн долл, в год. Примерно половину «бюджетной дыры» закрывает Федеральный резерв, покупая казначейские бумаги. Справедливости ради следует признать, что в роли «спасателей» американского государства выступают также Центробанки других стран, покупая регулярно казначейские облигации США. Крупнейшие из зарубежных покупателей – Банк Японии, Народный банк Китая, Центральный банк Саудовской Аравии и др.

После кризиса 2007–2009 гг. прежних денежных вливаний в экономику так называемых «развитых» стран уже оказалось недостаточно. «Поддерживающие дозы» стали расти стремительно, поскольку состояние «пациента» не восстановилось, как это бывало после предыдущих кризисов. «Лечение» «пациента» с помощью «лошадиных доз» «денежных вливаний» назвали благообразным термином «количественные смягчения». В тех же США «лечение» «количественными смягчениями» (КС) началось еще в 2008 году и завершилось только в октябре 2014 года. В результате реализации трех программ КС в экономику США были влиты триллионы долларов. Все это наглядно видно по балансу ФРС США. Активы Федерального резерва накануне финансового кризиса, в 2007 году, находились на уровне 0,8 трлн долл. А в октябре 2014 года они достигли планки 4,5 трлн долл. Итак, активы выросли в 4,5 раза. Это значит, что в экономику были влиты триллионы новых долларов. Однако живительного эффекта они не оказали: часть денег ушла сразу же за пределы США на более перспективные рынки (в том числе в Россию), другая часть – на американские финансовые рынки. А Федеральный резерв расчистил балансы американских банков от всякого балласта и «мусора», развязав им руки для новых спекуляций и спровоцировав надувание нового финансового пузыря. А «мусора» на балансе США хоть отбавляй: около 1,8 трлн долл, приходится на ипотечные бумаги, качество которых ниже плинтуса.

Не успел Федеральный резерв свернуть третью программу КС, как эстафету подхватил Европейский центральный банк (ЕЦБ). В марте 2015 года он запустил свою программу КС, которая предусматривает выкуп бумаг на сумму 80 млрд евро в месяц. В нынешнем году реализация программы продолжается. Последний целевой ориентир ЕЦБ по выкупу бумаг (на середину июня 2017 г.) – 2,3 трлн евро. Официально ЕЦБ заявляет, что объемы покупки долговых бумаг отдельных государств-членов еврозоны определяются удельным весом каждого государства в совокупных экономических показателях. Однако фактически (о чем свидетельствуют «утечки» информации из Брюсселя) между странами-членами еврозоны, идет острая борьба; в результате в структуре портфеля ЕЦБ возникли серьезные перекосы по странам.

В полном разгаре реализация программы КС в Японии: она предусматривает скупку Банком Японии по 80 трлн иен ежегодно. Не особенно афишируя, занимаются «количественными смягчениями» также Банк Англии и Национальный банк Швейцарии. После принятия решения о выходе Великобритании из ЕС летом прошлого года Банк Англии пролонгировал программу КС и установил более высокую планку по портфелю государственных облигаций (435 млрд ф. ст.).

В результате формальных и неформальных количественных смягчений некоторые Центробанки превратились в гигантов, на фоне которых все остальные компании и банки превратились в пигмеев. Недавно информационное агентство «Блумберг» опубликовало обзор об активах ЦБ разных стран мира. Особо выделены такие ЦБ, как ФРС США, ЕЦБ, Банк Англии, Банк Японии и Национальный банк Швейцарии. Совокупные активы этой пятерки ЦБ накануне глобального финансового кризиса (2006 г.) составили примерно 3,5 трлн долл. А в конце первого квартала 2017 года этот показатель был уже равен 14,7 трлн долл. Более чем четырехкратный рост на фоне стагнирующей мировой экономики. Центральные банки растут как пузыри[152].

Приведу оценки агентства Блумберг, показывающие, как изменилась за десятилетний период (2007–2016 гг.) величина активов Центробанка по отношению к ВВП соответствующей страны или группы стран (в процентах): ФРС – с 5,8 до 24,5; ЕЦБ – с 9,9 до 25,0; Банк Англии – с 4,4 до 22,6; Банк Японии – с 16,3 до 59,1. Рост поистине «взрывной». По оценкам экспертов, «взрыв» продолжится. Блумберг сообщает, что за первый квартал 2017 года активы «пятерки» приросли на 1 трлн долл., а в мае еще на 0,5 трлн долл. Если экстраполировать эти цифры на год, то получается, что прирост активов в 2017 году будет равен 3,5 трлн долл. До этого рекордным был прирост 2016 года, который составил 1,7 трлн долл. А за период 2011–2016 гг. прирост составил 7 трлн долл., т. е. в среднем на год получается 1,2 трлн долл.

Кстати, небезынтересен факт, что Федеральный резерв на сегодняшний день уже не самый крупный Центробанк в мире, если измерять его с помощью показателя активов. Прежде всего, вне поля зрения многих экспертов оказывается Народный банк Китая, который никаких программ КС не принимал, а целенаправленно, в плановом порядке наращивал и продолжает наращивать свои активы как в виде международных резервов, так и в виде кредитов, выдаваемых китайским банкам.

Нынешней осенью будет уже три года, как ФРС США остановила программу КС. А ЕЦБ и некоторые другие центральные банки продолжают наращивать свои активы, догоняя ФРС. Вот как выглядела группа лидеров в 2016 году (трлн долл.): Народный банк Китая (НБК) – 5,0; ФРС США– 4,5; Банк Японии – 4,4; ЕЦБ – 3,9.

По нашим оценкам, весной 2017 года Народный Банк Китая сохранил за собой 1-е место. А вот на 2-е место вышел в мае Европейский Центробанк (4,60 трлн долл.). ФРС и Банк Японии разделили 3-є и 4-е места – у них по 4,47 трлн долл. Но, учитывая, что Банк Японии продолжает реализацию программы КС, можно предположить, что он уже вышел на 3-є место, а ФРС США перешла на 4-е.

Следующие шесть ЦБ можно отнести к институтам «среднего калибра». Это Банк Англии, Национальный банк Швейцарии, центральные банки Саудовской Аравии, Бразилии, Индии, Российской Федерации. Их совокупные активы составляют 3,6 трлн долл. Примерно столько же приходится на другие 107 Центробанков, которые были включены в оценки агентства Блумберг[153].

Мало того, что Центробанки наращивают портфели государственных долговых бумаг, с некоторых пор они стали в эти портфели помещать корпоративные долговые бумаги. Этим уже достаточно давно занимается Банк Японии, а в Европе – Национальный банк Швейцарии, также не чураются корпоративных облигаций Банк Франции, Бундесбанк, другие Центробанки еврозоны. Наконец, в июне прошлого года ЕЦБ о запустил программу скупки корпоративных облигаций (Corporate Sector Purchase Programme – CSPP), являющуюся составной частью программы «количественных смягчений» ЕЦБ. В мае нынешнего года объем корпоративных долговых бумаг на балансе ЕЦБ превысил 100 млрд евро. В портфеле ЕЦБ бумаги таких европейских компаний, как Deutsche Bahn, Telefonica, BMW, Daimler, ENI, Orange, Air Liguide, Engie, Iberdrola, Total, Enel и т. д. В июне нынешнего года в портфеле ЕЦБ находились долговые бумаги примерно 200 европейских компаний. Около 30 % бумаг приобретено у французских компаний, 25 % – у немецких и 11 % – у итальянских. ЕЦБ озвучил план доведения своего портфеля корпоративных долговых бумаг до 675 млрд евро[154].

Осенью 2016 года Банк Англии начал скупку корпоративных долговых бумаг, было заявлено, что на первом этапе портфель таких бумаг составит 10 млрд ф. ст. Должностные лица Банка Англии сделали заявления, что скупка государственных долговых бумаг почти не восстанавливает английскую экономику, надо увеличивать долю долговых бумаг национальных компаний и довести их портфель до 150 млрд ф. ст.

Примечательно, что многие корпоративные долговые бумаги, попадающие в портфели Центробанков, имеют чисто символический%, а некоторые даже отрицательную доходность. В середине июня ЕЦБ сообщил, что доходность 12 % из купленных им корпоративных облигаций находится в диапазоне от 0 до —0,4 %. То есть фактически имеет место субсидирование бизнеса, что явно не согласуется с правилами ВТО. Выстраивается новая схема поддержки центральным банком крупного бизнеса взамен существующей классической схемы поддержки бизнеса путем кредитования (рефинансирования) коммерческих банков, кредитующих, в свою очередь, компании разных секторов экономики[155].

Но и это еще не все «новации». Некоторые Центробанки стали закупать акции компаний. Тут опять «впереди Европы всей» Банк Японии. В его портфеле акции всех ведущих японских корпораций. В нескольких десятках корпораций Центробанк уже стал акционером № 1. В Европе акциями начинает «баловаться» Национальный банк Швейцарии. В ЕЦБ идут жаркие дискуссии по поводу того, не стоит ли расширить программу скупки корпоративных бумаг, включив в нее акции. Интуиция подсказывает мне: включат, обязательно включат.

Итак, мы видим эволюцию Центробанков: из простых эмиссионных центров они превратились в «кредиторов последней инстанции», а завтра они незаметно станут «хозяевами последней инстанции», громадными финансовыми холдингами. От косвенного управления экономикой (через денежно-кредитную политику) они перейдут к прямому владению всеми активами реального сектора экономики.

Количественные смягчения – не только денежные вливания центральных банков в экономику и раздувание активов центральных банков, но также «корректировка» процентной ставки по операциям этих институтов. В сторону снижения, иногда даже ниже нуля. ЕЦБ установил отрицательную процентную ставку по депозитам. В этом месяце ЕЦБ обсуждал свою процентную политику и принял решение оставить ставку по депозитам на уровне прошлого года, т. е. – 0,4 %. По ряду активных операций ставка сохранилась на уровне 0 %. Федеральный резерв до «минусовой жизни» не дошел, но этот вариант держит в уме (если экономическая ситуация в стране резко ухудшится). Между прочим, совет ФРС в 2016 году обсуждал крамольную тему возможного введения отрицательного процента. В июне нынешнего года Совет управляющих ФРС США принял решение несколько приподнять ключевую процентную ставку (на 0,25 проц, пункта), доведя ее до уровня 1 %. Банк Японии также (почти синхронно с ФРС и ЕЦБ) в июне нынешнего года рассматривал вопрос о процентной политике и оставил отрицательную ставку по депозитам на прежнем уровне (– 0,1 %).

Отрицательные процентные ставки установили также некоторые центральные банки, которые официально не объявляли о программах КС. Например, Центробанки Швеции и Дании. Банк Англии также рассматривает вариант доведения ключевой ставки до нуля или даже минусовых значений. Во всяком случае после референдума о выходе Великобритании из ЕС для смягчения негативных последствий выхода страны из ЕС Банк Англии в августе 2016 года снизил ключевую ставку с 0,5 % до 0,25 %.

Снижая до нуля или отрицательных значений свои ставки, Центробанки оказывают влияние на все финансовые рынки, загоняя их в «минус». Минус по депозитам коммерческих банков, минус по кредитам (в Дании уже некоторые ипотечные кредиты имеют отрицательные ставки), по государственным и корпоративным долговым бумагам. Сейчас с отрицательной доходностью торгуются гособлигации Японии, Германии, Австрии, Швейцарии, Дании, Швеции и т. д. И всего таких бумаг сейчас выпущено на 13 трлн долл., что составляет примерно 1/3 всего мирового долгового рынка. Отрицательные процентные ставки возвращаются «бумерангом» в Центробанки в виде «минусовых» бумаг. В результате в один прекрасный день это может сделать и сами Центробанки убыточными учреждениями. Центробанки станут «банкротами последней инстанции».

Отрицательные или нулевые процентные ставки для многих выглядят театром абсурда. Такие ставки в конечном счете уничтожают прибыль в любом виде. А это противоречит идеологии того общественного строя, который существует на планете уже несколько веков и который многим понятен, а некоторым даже приятен. Этот строй называется капитализмом. Правда, о наступлении такого момента в развитии капитализма еще полтора века назад писал Карл Маркс в «Капитале». Он говорил о законе-тенденции снижения нормы прибыли. Вот она и снизилась до нуля, знаменовав завершение капиталистической эпохи развития человечества. Что будет дальше, сказать трудно. Маркс говорил о социализме. Но его представления об этой модели общества были весьма размытыми. Главный принцип социализма, как полагал классик, – социальное равенство. Но нынешние «хозяева денег» (акционеры центральных банков или иные «бенефициары», неформально контролирующие ЦБ) вряд ли захотят даже того весьма абстрактного равенства, о котором писал классик марксизма. В их планах – переход от нынешней модели капитализма к системе, которую можно назвать новым рабством. В новой системе деньги исчезнут или их роль будет минимальная, они будут лишь инструментом «учета и контроля». Нынешние «хозяева денег» станут новыми рабовладельцами, остальные – рабами. Банки сохранятся, но у них будут новые функции. Между прочим, В. Ленин не раз говорил, что большевики должны превратить банки из капиталистических предприятий в организации «учета и контроля». Могут пригодиться в этой новой системе и Центробанки. Они будут преобразованы в высшие органы, осуществляющие централизованное текущее управление рабами. Кстати, в новом обществе может быть возрождено слово «социализм», под которым будет пониматься равенство всех обитателей большого барака (или концлагеря). О такой «благородной» роли банков в «дивном новом мире» намекал еще два столетия назад один из отцов-основателей «утопического социализма» Сен-Симон. Перечитывая Сен-Симона, мне почему-то хочется назвать его отцом-основателем жанра антиутопии, равно как и идеологии «банковского социализма».

Июнь 2017 года

После финансового кризиса 2007–2009 гг. мир вошел в новую фазу своего развития. Особенно наглядно это видно, когда начинаешь вникать в жизнь центральных банков. Эти институты, как следует из их названия, являются центрами банковского мира. Но на наших глазах они становятся центрами всей экономической жизни общества. А завтра могут стать центрами всей жизни человечества.

На заре капитализма центральные банки возникали как эмиссионные центры. Они получили право выпускать общенациональные деньги, т. е. снабжать экономику «кровью». Затем постепенно они начали подгребать под себя другие жизненно важные функции. Они стали контролировать все частные (коммерческие) банки, получив статус банковских регуляторов. Аппетит приходит во время еды, в ряде стран центральные банки начали контролировать весь финансовый сектор экономики, превратившись в финансовых мегарегуляторов. Например, в России несколько лет назад Центробанк получил полномочия финансового регулятора, поставив под свой контроль фондовый рынок, страховой бизнес, деятельность аудиторов и т. д. И это еще не все. Центробанки называют «кредиторами последней инстанции»; они не только надзирают за банками, но и спасают их с помощью выдаваемых кредитов. Нам постоянно говорят о конкуренции и рынке, но, оказывается, в мире банков все иначе: если неконкурентоспособный, но очень «нужный» банк начинает «тонуть», Центробанк бросает ему «спасательный круг» в виде кредита.

Но современные Центробанки стали спасителями не только «нужных» коммерческих банков. Они спасают целые государства. Каким образом? – Давая «неконкурентоспособным» государствам деньги взаймы. Если говорить более конкретно: покрывая дефициты государственных бюджетов путем покупки долговых бумаг правительств (казначейств). Уже в нашем веке дефициты федерального бюджета США в отдельные годы доходили до 1 трлн долл., и добрую половину этой «дыры» закрывала Федеральная резервная система США (Центробанк Америки) путем покупки казначейских бумаг. На этой спасательной функции Центробанков держится благополучие и в других так называемых «экономических развитых» странах Запада. «Подпорками» капиталистического благополучия Запада выступают ФРС США, Банк Англии, Европейский центральный банк, Банк Японии, Национальный банк Швейцарии. Я называю наиболее значимые центральные банки. Впрочем, «подпирают» благополучие западной цивилизации также центральные банки периферийного капитализма, покупая долговые бумаги казначейств США, Великобритании, Германии, Франции, Японии и др. Эти «периферийные» центральные банки образуют второй ярус мировой системы Центробанков (МСЦ). Координация и управление МСЦ осуществляется из Банка международных расчетов (БМР), созданного еще в 1930 году; его штаб-квартира находится в Цюрихе. БМР еще называют «клубом центральных банков». Полагаю, что влияние и «вес» данного «клуба» ничуть не меньше, чем у известного всем Бильдербергского клуба. Впрочем, два этих клуба не дублируют друг друга, не конкурируют, они дополняют один другого, у каждого своя «экологическая ниша». За ними стоят одни и те же «бенефициары последней инстанции».

Вернемся к нашим временам (десятилетие после начала глобального финансового кризиса). Главное новшество в деятельности ведущих Центробанков – резкое наращивание активов, преимущественно за счет покупки на рынке долговых бумаг. Такая деятельность была оформлена в виде программ так называемого «количественного смягчения». Напомню, что когда создавались центральные банки, то их апологеты выдвигали следующий аргумент в пользу передачи эмиссионной функции от казначейств центральным банкам: центральные банки, имея «независимый» статус, в отличие от государственных казначейств (министерств финансов) не будут злоупотреблять «печатным станком»; а казначейства, лишившись «печатного станка», будут жить по средствам, избегая дефицитов государственного бюджета. В нынешнем десятилетии об этом аргументе в пользу Центробанков (он до недавнего времени воспроизводился в учебниках) начисто забыли. «Независимые» Центробанки включили «печатные станки» на полную мощность.

Считается, что первым включил «печатный станок» Федеральный резерв. Это произошло в 2008 году. Напомню, что до финансового кризиса, еще в 2007 году, активы Федерального резерва находились на уровне 0,7–0,8 трлн долл. В США было три программы «количественных смягчений» (КС), третья была завершена в октябре 2014 года. К этому времени Федеральный резерв нарастил свои активы до 4,5 трлн долл., т. е. увеличил их в 5–6 раз по сравнению с докризисным уровнем. В течение нескольких лет Федеральный резерв работал как «пылесос», засасывая долговые бумаги двух видов – казначейские и ипотечные. Причем вторые были зачастую «мусорными». Таким способом Центробанк США пытался «санировать» американскую экономику и создавать условиях для ее оживления.

Эстафету «количественных смягчений» перехватил за океаном Европейский центральный банк (ЕЦБ). ЕЦБ с марта 2015 года по май текущего года купил облигаций на 1,5 трлн евро. Особенно не афишируя, «количественными смягчениями» активно занимались также центральные банки Великобритании, Японии и Швейцарии. Особенно следует обратить внимание на Банк Японии, который без лишней шумихи стал наращивать свои активы еще с начала 1990-х гг., пытаясь таким образом оживить национальную экономику. Япония – своеобразный испытательный полигон финансового капитала.

Аналитики Bank of America в начале нынешнего лета опубликовали ряд цифр, свидетельствующих о сильно возросших масштабах деятельности «великолепной пятерки» Центробанков (ФРС США, ЕЦБ, Банк Англии, Банк Японии и Национальный банк Швейцарии). За период 2011–2016 гг. они сумели прирастить свои активы на 7 трлн долл. За первые четыре месяца 2017 года прирост составил еще 1 трлн долл., и на конец первого квартала совокупные активы «великолепной пятерки» Центробанков были равны 14,7 трлн долл. А ведь еще накануне финансового кризиса в 2006–2007 гг. этот показатель быть немного выше 3,5 трлн долл. За десятилетие с небольшим более чем четырехкратное увеличение активов «пятерки»! И это на фоне мировой экономической стагнации, которую до сих пор преодолеть не удалось. По отношению к ВВП активы отдельных Центробанков в 2007 году были следующими (%): ФРС США—5,8; ЕЦБ – 9,9; БанкЯпонии– 16,3; Банк Англии – 4,4. А сегодня активы ФРС и ЕЦБ находятся на уровне четверти ВВП, у Банка Англии – почти 23 % ВВП, а у Банка Японии – почти 60 % ВВП.

Указанная «пятерка» Центробанков действительно выделяется на фоне всех центральных банков мира. По оценкам агентства Блумберг, совокупные активы десяти ведущих ЦБ мира в 2016 году составили 21,4 трлн долл. Вот как они ранжировались по величине активов (трлн долл.): Народный банк Китая – 5,0; ФРС США– 4,5; Банк Японии – 4,4; ЕЦБ – 3,9. За ними следует «второй эшелон», включающий 6 Центробанков: Швейцарии, Великобритании, Бразилии, Саудовской Аравии, Индии и Российской Федерации. В совокупности их активы равны 3,6 трлн долл. Остальные 107 Центробанков мира имеют на своих балансах активы, равные еще 3,1 трлн долл.[156]

Согласно последним данным, на конец мая 2017 года прирост активов «великолепной пятерки» уже составил 1,5 трлн долл. В расчете на год, согласно экспертным оценкам, прирост в 2017 году может составить 3,6 трлн долл. Такого еще не было. Рекордным был 2011 год, когда прирост составил 2,0 трлн долл.

Уже третий год активы ФРС США не растут, поскольку программа КС была остановлена. А программы КС ЕЦБ и Банка Японии продолжают работать. Согласно последним данным агентства Блумберг, ЕЦБ и Банк Японии на крутом повороте сумели обойти ФРС по абсолютной величине активов. На начало мая активы ФРС были равны 4,47 трлн долл. Точно таким же был показатель Банка Японии, а у ЕЦБ он составил 4,60 трлн долл.[157] За истекший месяц Банк Японии еще нарастил свои активы[158]., поэтому можно предположить, что расстановка по величине активов на начало лета будет следующей: первое место – Народный банк Китая; второе – ЕЦБ; третье – Банк Японии; четвертое – ФРС США.

В ближайшее время разница между количественными показателями балансов ЕЦБ и ФРС еще больше возрастет: до конца 2017 г. ЕЦБ в рамках продолжающейся программы LTRO (Long Term Refinancing Operation) выкупит активов еще примерно на 455 млрд евро (512 млрд долл.). Банк Японии также продолжает вести собственную программу количественного смягчения, скупая ценные бумаги на общую сумму в 80 трлн иен в год (примерно 720 млрд долл.).

Многих экономистов, бизнесменов и политиков ударные темпы приращения активов Центробанков и их астрономические масштабы смущают и даже пугают. По разным причинам. Одна из них – резкое увеличение количества денег, поступающих в экономику от Центробанков. Перепроизводство любого товара ведет к падению цены на него. То же самое с деньгами: их перепроизводство делает деньги дешевыми и даже бесплатными. В мире денег это проявляется в виде снижения ссудного процента. А более конкретно – в виде снижения процентных ставок по кредитам, по банковским депозитам, по ценным бумагам. Процентные ставки не только стремятся к нулевой отметке, они уходят в «минус». И основная роль в этом принадлежит Центробанкам. Они начинают сами подавать пример того, как можно уходить в «минус». ЕЦБ уже второй год держит ставку по депозитам на уровне минус 0,4 %. С этого года отрицательную ставку по депозитам (– 0,1 %) установил Банк Японии. В прошлом году Федеральный резерв обсуждал вариант введения отрицательной процентной ставки в случае ухудшения экономической ситуации в стране. Пока обошлось. Но этот план «Б» у Федерального резерва всегда под рукой.

А активы Центробанков не только «замусоренные» (например, содержат ипотечные бумаги низкого качества), но также убыточные. Потому что Центробанки покупают долговые государственные бумаги с отрицательной доходностью. На сегодняшний день особенно это справедливо в отношении долговых бумаг стран-членов ЕС, закупаемых ЕЦБ. Что такое Центробанк, финансовый результат которого будет со знаком «минус» (т. е. убыток), еще мало кто понимает. Впрочем, убытки Центробанка – не гипотеза, а «медицинский факт», который был уже зафиксирован у Банка Японии (правда, пока не на годовой, а лишь месячной и квартальной основе).

Руководители Центробанков всех убеждают, что «количественные смягчения» (КС) – мера временная, что со временем они начнут распродавать накопленные в своих активах бумаги. Но как Центробанки могут освободиться в будущем от «мусорных» («токсичных») бумаг, толком никто не знает. Ведь на балансе ЦБ они учтены по номиналу, а продавать придется по рыночной цене ниже номинала, что создаст убытки. На балансе ФРС, например, из общей суммы активов 4,5 трлн долл, на ипотечные бумаги приходится 1,8 трлн долл. А пока Центробанки все более и более раздувают свои активы. И тут мы видим переход экономической экспансии центральных банков в новое качество.

Когда-то Центробанки занимались кредитованием коммерческих банков, это было их основным занятием. В настоящее время они заняты тем, что скупают государственные долговые бумаги. А завтра их основной деятельностью может стать скупка корпоративных бумаг– облигаций и акций. Еще вчера подобное даже помыслить нельзя было. С точки зрения канонов экономической либеральной науки это была крамола, ересь. А сегодня эта ересь не только озвучивается, но и реализуется на практике. ЕЦБ в течение последнего года наряду с государственными долговыми бумагами осуществляет скупку корпоративных облигаций, в мае портфель таких бумаг превысил 100 млрд долл. Может быть, на фоне всех активов приведенная цифра и не очень впечатляет, но ведь это портфель, сформированный всего за один год. Программа скупки корпоративных облигаций (Corporate Sector Purchase Programme, CSPP) – составная часть программы «количественных смягчений» ЕЦБ. Она стартовала 8 июня 2016 года и будет продолжена. В портфеле ЕЦБ бумаги таких европейских компаний как Deutsche Bahn, Telefonica, BMW, Daimler, ENI, Orange, Air Liguide, Engie, Iberdrola, Total, Enel и т. д. Примечательно, что и среди корпоративных облигаций, закупленных ЕЦБ, имеются бумаги с отрицательной доходностью. Это откровенная прямая поддержка гигантов европейской экономики Центробанком.

И если ЕЦБ на рынке корпоративных бумаг пока еще новичок, то есть Центробанк, который можно назвать «ветераном». Это Банк Японии. Он давно уже покупает не только корпоративные облигации, но также акции японских компаний. Банк Японии числится в списках пяти ведущих инвесторов (держателей акций) более восьмидесяти крупнейших компаний страны. Ожидается, что в ближайшее время он станет основным акционером по крайней мере в 55 компаниях из этого списка. Не особенно афишируя, покупает акции компаний также Национальный банк Швейцарии. О планах расширения своего инвестиционного портфеля за счет акций европейских компаний уже несколько раз делали заявление руководители ЕЦБ.

Думаю, что это «первые ласточки», сигнализирующие нам, что центральные банки перейдут в новое качество. Они будут не только «эмитентами», «кредиторами последней инстанции», «финансовыми регуляторами» и «мегарегуляторами». Они станут финансовыми холдингами, которые будут прибирать всю экономику к своим рукам (вернее, к рукам своих акционеров и невидимых «бенефициаров»). Это уже не «рынок», это уже не «капитализм» (тем более, что% и прибыль прикажут долго жить). Центральные банки, сами того не ведая, роют могилу капитализму. Правы были классики, говоря, что капитализм неизбежно умрет. Но они ошиблись, заявляя, что могильщиком капитализма станет пролетариат. Могильщиком окажутся центральные банки.

Сегодня тема центральных банков в российских и мировых СМИ становится одной из приоритетных. Эти организации оказались под прицелом особенно острой критики со стороны политиков, общественных деятелей, экспертного сообщества после недавнего финансового кризиса. Поскольку кризис имел глобальные масштабы, то и критика в адрес центральных банков и даже конкретные акции против этих институтов имели место (и до сих пор продолжаются) во многих странах мира. Впрочем, борьба против центральных банков началась не вчера и даже не в 20 веке.

Считается, что первым центральным банком в мировой истории стал Банк Англии, учрежденный в 1694 году. За прошедшие три с лишним столетия история человечества представляла собой постоянную борьбу с происками ростовщиков, которые стремились навязать обществу центральные банки по всему миру. Сегодня образованному читателю уже, слава Богу, не надо объяснять, зачем это надо банкирам-ростовщикам. Создание центральных банков означаетзавершение строительства такой денежно-кредитной системы, которая гарантирует банкирам постоянное перераспределение созданного богатства в их пользу и создает возможности полного закабаления человечества[160].

Все эти три столетия человечество вело непрерывную борьбу против центральных банков. Историю этой борьбы надо знать тем,

кто сегодня находится в окопах партизанской войны против финансового интернационала. Она весьма поучительна: позволяет проанализировать ошибки и просчеты противников центральных банков, а одновременно усвоить наиболее успешный опыт борьбы. История противостояния общества и центральных банков может быть разделена на три основных периода.

Более трех лет НАЗАД президент Аргентины Кристина Фернандес де Киршнер предприняла попытку поставить под свой контроль центральный банк страны и использовать его в интересах национального экономического развития[165]. Конкретно, Киршнер решила воспользоваться валютными резервами ЦБ для выплат по внешнему долгу страны (на начало 2010 года внешний государственный долг страны составлял около 13 млрд долл., а международные резервы ЦБ – 48 млрд долл.). Столь большой объем валютных резервов объясняется тем, что Аргентине еще в 90-е годы прошлого века Международным валютным фондом, действующим, как известно, в интересах финансового интернационала, была навязана модель денежной эмиссии, называемая «валютным управлением» (currency board). Президент Аргентины Кристина Киршнер решила взять из международных резервов ЦБ примерно 1/7 часть (6,6 млрд долл.) для выплат по внешнему госдолгу. С экономической точки зрения это было совершенно правильно, т. к. международные резервы ЦБ обеспечивали чисто символическую доходность: от 0,5 до 1,0 % в год. А Аргентине на международном рынке предлагали займы под 14–15 %. При покрытии государственных долгов за счет внешних займов страна все более погружалась бы в зависимость от мировых ростовщиков. При использовании резервов ЦБ Аргентина в короткий срок могла бы полностью избавиться от внешней долговой зависимости.

Нетрудно представить, как «финансовый интернационал» отреагировал на подобную попытку смелой женщины; эта реакция была озвучена тогдашним президентом ЦБ Аргентины Мартином Редрадо, который отказался выполнять приказание Киршнер. Президент страны в ответ подписала указ об увольнении Редрадо. Кстати, для вступления в силу указа президента необходимо его визирование всеми министрами правительства страны. В данном случае все министры поставили свои визы на документе. Тем не менее, Редрадо подал исковое заявление в суд Буэнос-Айреса и уже через пару дней (10 января 2010 года, какая оперативность!) аргентинская Фемида отменила указ президента страны. Судья Сармьенто, которая вела дело, мотивировала свое решение тем, что «президент не имеет полномочий для принятия решения об отставке главы Центрального банка».

Удивительно, но суд не только принял решение о восстановлении Редрадо в должности президента ЦБ, но также потребовал отмены решения президента Аргентины об использовании международных резервов ЦБ для погашения долга страны. Указав, что для такого решения необходимо обсуждение и голосование в обеих палатах парламента. Примечательно, что ближайшая сессия парламента должна была состояться лишь в марте, а платежи по долгу надо было осуществить в самом начале наступившего 2010 года.

В конце концов, после привлечения парламента страны к решению вопроса, президента Национального банка Мартина Редрадо удалось уволить в начале следующего месяца. Однако решение о запрете использования международных резервов ЦБ было оставлено в силе. Примечательно, что в январе 2010 года счета Национального банка Аргентины в американских банках были заморожены по решению суда Нью-Йорка. Решение было вынесено на основании требований кредиторов-держателей внешнего долга Аргентины. Формально решение нью-йоркского суда не было связано с решением Киршнер. Однако специалисты, хорошо знающие «правила игры» в мировой финансовой системе, считают, что это было своеобразное предупреждение финансового интернационала президенту Аргентины. Полагаю, что это было напоминанием и тем странам, которые финансовый интернационал обязал накапливать валютные резервы и печатать свои «национальные» денежные знаки лишь под обеспечение бумажек, имеющих название «доллар» или «евро».

Однако на этом история не закончилась. Женщина-президент отказалась идти на поводу у мировой финансовой мафии. 1 марта 2010 г. Кристина Киршнер подписала указ о создании специального Фонда по погашению задолженности, наполнение которого было осуществлено за счет свободных золотовалютных резервов Центробанка (4382 млрд долл.). Легализовать эту схему позволил национальный закон о чрезвычайных ситуациях. В первом полугодии 2010 г. из средств созданного Фонда на погашение государственных долговых обязательств перед частными кредиторами было затрачено 1604 млн долл., а перед международными кредитно-финансовыми организациями – 766 млн долл. В конце первого полугодия 2010 года аргентинскому руководству удалось урегулировать большую часть старой государственной задолженности, которая образовалась еще во время дефолта (в начале десятилетия). Данный механизм существует и сегодня, хотя в мировых и российских СМИ этот прецедент всячески замалчивается. Скупую информацию можно найти лишь в аргентинских газетах. Вот пример:

В Венгрии (как и в Аргентине) отсчет описываемой нами истории идет от 2010 года. Тогда весной в стране решительную победу одержали те, кого мировые СМИ окрестили как «националистические силы». Возглавляемая партией ФИДЕС коалиция завоевала 2/3 мест в парламенте. Для Запада было большой неожиданностью, что коалиция заявила об отказе от продолжения прежнего курса, который некоторые политики коалиции метко назвали «скармливанием страны» иностранным инвесторам. От слов новая власть перешла к делам. Уже летом 2010 года новый венгерский премьер Виктор Орбан выступил против диктата МВФ – отказался выполнять требования Фонда сокращать бюджетные расходы, делать беднее большинство населения своей страны и ввел, вопреки рекомендациям МВФ, дополнительный налог на банковский сектор, стремясь укрепить экономику за счет тех, кто на ней более всего наживается. Но и эти действия еще не самая главная «крамола» (вспомним, что, к примеру, в Европейском союзе некоторые страны, особенно из южной Европы, также отказываются сокращать бюджетные расходы, урезать социальные права трудящихся и т. п.). Самое главное – в последние дни 2011 года было изменено законодательство, регулирующее статус Центробанка Венгрии. В МВФ и ЕС сразу увидели в этом попытку правительства Орбана подчинить Центробанк («Венгерский национальный банк» (MNB)) венгерскому же государству, лишив его тем самым пресловутой «независимости». А это уже прямая угроза тому, что страна может выйти из-под контроля финансового интернационала. По новому закону: а) предусматривается должность еще одного вице-председателя главы Нацбанка, назначаемого главой правительства; б) монетарный совет увеличивается с 7 до 9 членов, его члены выбираются парламентом; в) неугодный директор MNB должен быть переизбран, а кандидатура главы MNB будет предложена премьер-министром президенту страны. На преобразование MNB дано время до конца марта 2012 г.

Через несколько дней после принятия «крамольных» поправок к закону о центральном банке вступила в действие новая конституция Венгрии (с 1 января 2012 года). Она явно не гармонировала с представлениями Европейского союза об «общечеловеческих ценностях». Так, в Основном законе было заявлено, что народ Венгрии объединяют «Бог и христианство». Заметьте – не банки и рынок, не «демократические ценности», а идеалы христианства. Кроме того, Основной закон подтверждал подконтрольность ЦБ правительству страны. Между прочим, Основной закон определил, что национальной денежной единицей страны является форинт. А решение о возможном переходе к евро может быть принято особо, парламентским большинством. Законодательные инициативы Виктора Орбана сделали его героем среди большей части соотечественников. За пределами Венгрии премьер-министра стали называть «Уго Чавесом Европы» (выражение депутата Европарламента Даниэля Кон-Бендита). Вот как оценил международные последствия нового закона о Венгерском национальном банке депутат Европарламента Жан-Люк Меланшон:

Не успела осесть пыль после бурных событий вокруг центрального банка Венгрии, как неожиданно был зафиксирован «бунт на корабле» в Сербии. В августе 2012 года Парламент Сербии одобрил поправки к закону о Центральном банке страны (139 голосов – «за», 39 – «против»), согласно которым за деятельностью Центробанка будет наблюдать специальная надзорная комиссия, члены которой войдут в совет ЦБ и в том числе смогут участвовать в выборах кандидатур на руководящие позиции банка. Ушел в отставку и глава банка Дежан Соскич. На его место была номинирована представительница правящей коалиции Йоргованка Табакович, заявившая, что «закон направлен на ограничение „всевластия“ руководства банка ради увеличения контроля гражданами страны через избранных представителей. Центробанк должен лучше координировать свои действия с правительством страны, когда оно принимает все меры для борьбы с рецессией».

Главным аргументом нынешнего правительства в пользу принятия нового Закона являются утверждения о потере банком 300 млн евро в результате неумелого руководства и ведения неправильной валютно-финансовой политики страны. В то же время оппозиция считает, что введение нового закона грубо нарушает права Управляющего, ограничивает его функции и противоречит европейской практике. По мнению оппозиции, проект нового закона был внесен на обсуждение Скупщины спонтанно и без широкого обсуждения и консультаций с ведущими финансистами и Евросоюзом.

Последние изменения в режиме деятельности ЦБ (Национальном банке Сербии), по мнению оппозиции, явно противоречат нормам, действующим в ЕС. Напомним, Евросоюз закрепил за Сербией официальный статус страны-кандидата на вступление в марте 2012-го, когда во главе страны стоял Борис Тадич, представлявший демократов. Однако уже в мае расстановка политических сил изменилась, так как по итогам президентских выборов победу одержал социал-националист Томислав Николич, известный своим высказыванием: «Для Сербии предпочтительнее стать провинцией России, нежели частью Евросоюза». Тем не менее господин Николич подтвердил неизменность курса на вхождение в ЕС, отметив, что собирается лишь «решить проблемы, накопленные демократами».

В то же время МВФ еще до одобрения парламентом поправок вынес предупреждение, что новый закон представляет «значительную угрозу независимости ЦБ». Вслед за этим, вероятно, последует и официальное разбирательство. Ранее, в феврале 2012 года, из-за растущего дефицита бюджета, достигшего 6 % ВВП (вдвое выше порога МВФ) Фонд заморозил кредитную линию в размере 1 млрд евро. Можно не сомневаться, что Фонд в случае возобновления переговоров о займе потребует от Сербии отказаться от принятых поправок к закону о ЦБ. Уже через несколько дней после принятия поправок, ограничивающих «независимость» ЦБ Сербии, ведущие рейтинговые агентства снизили кредитный рейтинг страны. Например, агентство «Fitch» следующим образом прокомментировало свой негативный прогноз:

Ноябрь 2017 года

События в Турции и вокруг Турции сегодня в центре внимания мировых и российских СМИ. После попытки военного переворота в ночь с 15 на 16 июля прошлого года вектор политического движения страны достаточно резко поменялся. Среди последних новостей с «турецкого фронта» – обострение отношений между Анкарой и Берлином, подписание контракта на приобретение системы С-400 из России, резкое охлаждение интереса Турции к НАТО, заявление президента страны Эрдогана о том, что членство Турции в Европейском союзе утратило свою актуальность, и т. д.

Но за этой чередой внешнеполитических новостей с «турецкого фронта» не очень хорошо видны некоторые события и проблемы внутренней жизни страны. В частности, обострение отношений между президентом Эрдоганом и Центробанком страны. Почти не замеченной мировыми СМИ прошла новость – заявление Эрдогана по вопросу денежно-кредитной политики ЦБ Турции. 17 ноября президент Турции заявил:

В следующем ГОДУ будет вековой юбилей Федерального резерва, выполняющего роль Центрального банка США. На протяжении столетия в стране постоянно появлялись политики и государственные деятели, которые пытались обуздать частную корпорацию с лукавой вывеской «Федеральная резервная система США». Мы не будем сейчас описывать перипетии этой борьбы. В ней многие борцы против ФРС даже положили свои головы. Не исключено, что и убийство американского президента Джона Кеннеди могло быть ответом банкстеров на его попытки нарушить монополию ФРС на денежную эмиссию. Некоторые эксперты связывают это убийство с решением Кеннеди приступить к выпуску казначейских билетов, т. е. чисто государственных денег. Но в целом борьба с Федеральным резервом в 20 веке была малоэффективна по многим причинам. В том числе потому, что подавляющая часть американцев свято верили, что ФРС – государственная организация. А раз организация государственная, то, следовательно, ориентированная на национальные и общественные интересы. К тому же, несмотря на все издержки (в виде экономических кризисов), Америка в 20 веке была на подъеме. Что не способствовало тому, чтобы не только простые американцы, но даже политики глубоко задумывались над вопросами устройства своей денежной системы.

Ситуация изменилась в нынешнем веке. Сегодня для большинства американцев стали очевидными угрозы, связанные с перманентным финансово-экономическим кризисом. Постепенно стало появляться понимание того, какую роль в создании этого кризиса играют банкстеры и Федеральная резервная система США, которой принадлежит «печатный станок». ФРС становится объектом критики и резких нападок не только со стороны американцев. Волна этой критики идет по всему миру[170].

В конгрессе США тематика, связанная с финансовым кризисом и Федеральным резервом, стала такой же популярной, как в начале 20 века (когда «народные избранники» обсуждали причины и последствия банковского кризиса 1907 года, а также спорили о целесообразности создания в Америке своего центрального банка). Спектр мнений о том, что надо делать для исправления ситуации в стране, очень широк среди «народных избранников». Но большинство из них признают (официально или кулуарно), что необходимо усиливать государственный контроль над денежно-кредитной системой. Эта позиция отчасти нашла свое отражение в принятом в 2010 году законе Додда-Франка. Это очень объемный документ (2315 страниц), который иногда еще называют программой реформирования финансового сектора США. Однако, несмотря на свою кажущуюся фундаментальность и внушительность, этот законодательный акт весьма деликатно обходит все чувствительные моменты, касающиеся «независимости» Федерального резерва. Наиболее смелые и радикальные депутаты предлагают разобраться с ФРС: во-первых, провести полный аудит ФРС; во-вторых, пересмотреть закон о Федеральном резерве, принятый в декабре 1913 года, и привести его в соответствие с Конституцией США.

Впрочем, некоторые предлагают сразу же ликвидировать ФРС, а его функции по выпуску денег передать государственному казначейству и/или частным банкам. Такой позиции придерживается, к примеру, политик Рон Пол, который в 2009 году выпустил книгу с многозначительным названием «End the Fed» («Покончить с Федеральным резервом»), 75-летний Рон Пол – ветеран Конгресса США, он там с 1976 года. Особенно стал известен Америке в 2008 году, когда выставил свою кандидатуру на пост президента страны и проводил выборную кампанию под лозунгами ликвидации Федерального резерва и отмены подоходного налога (этот налог был введен одновременно с принятием закона о ФРС и, по мнению многих, политиков является неконституционным).

Похожие идеи озвучил конгрессмен от демократической партии, конкурент Б. Обамы на праймериз Д. Кусинич, автор законопроекта под названием «Национальная неотложная защита занятости»:

Мы уже выше сказали, что в начале 1990-х годов окончательно была разрушена советская денежно-кредитная система, а также ее важнейший институт – Центральный банк. Разрушение началось еще в последние годы существования СССР. 13 июля 1990 г. постановлением Верховного Совета РСФСР Российский республиканский банк Госбанка СССР был объявлен собственностью РСФСР и преобразован в Государственный банк РСФСР, подотчетный Верховному Совету РСФСР. 2 декабря 1990 г. Верховный Совет РСФСР принял Закон РСФСР «О Центральном банке РСФСР (Банке России)». В денежно-кредитной сфере возникла ненормальная ситуация «двоевластия»: на одном и том же экономическом пространстве действовало два центральных банка– Госбанк СССР и Госбанк РСФСР. Это способствовало дестабилизации социально-экономической ситуации в стране. Особенно учитывая, что свои «суверенные» центральные банки начали создавать и другие союзные республики в составе пока еще единого государства, называвшегося Советским Союзом.

После развала СССР Банк России по указанию правительства Гайдара занимался эмиссией большого количества необеспеченных рублей, фактически был «кошельком» государственного казначейства. Эффективного контроля над банковским сектором экономики ЦБ обеспечить не мог. Выпущенные им рубли прокручивались в разных схемах и становились источником первоначального накопления для многих российских олигархов. Они также обменивались на валюту и выводились за границу на банковские счета как российских резидентов, так и различных иностранных махинаторов.

Принятая в декабре 1993 г. Конституция РФ определила «независимый» статус ЦБ. 26 апреля 1995 г. был подписан закон «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР „О Центральном банке РСФСР (Банке России)“», основным автором которого был тогдашний министр финансов Б.Г. Федоров. Закон подтвердили конкретизировал положения Конституции о ЦБ, в том числе его «независимость» от трех ветвей государственной власти РФ.

В августе 1998 г., как известно, в стране произошел дефолт. Правительство заявило о своей неспособности погашать обязательства по своим бумагам, которые назывались ГКО. Вскрылась неблаговидная роль Банка России, который вместе с министерством финансов выстраивал долговую пирамиду ГКО. На этом обогащались как местные олигархи и чиновники (имевшие доступ к инсайдерской информации), так и иностранные спекулянты. Государственная дума в 1999 г. начала было расследование аферы с ГКО и роли ЦБ в ней, однако через некоторое время мощные закулисные силы свели нанетусилия группы депутатов.

С приходом на пост президента страны В. В. Путина им была сразу же предпринята попытка ограничить «независимость» ЦБ, интегрировать этот институт в общую систему государственного управления. Путин понимал, что без эффективного контроля со стороны Президента РФ над центральным банком достичь должной управляемости страной ему будет крайне сложно. Новым президентом на рассмотрение Государственной думы уже в 2000 году был вброшен проект поправок к закону о Банке России. Напомним хронику событий того времени в связи с указанными поправками. 5 июля 2000 года Дума III созыва приняла в первом чтении поправки к закону о Центральном банке, существенно урезающие его независимость. Авторами законопроекта были депутаты Думы II созыва П.А. Медведев, В.П. Никитин, А.М. Макаров и Н.П. Савельев. Новый президент В. В. Путин высказался тогда в поддержку концепции законопроекта, после чего ко второму чтению была подготовлена фактически новая его редакция, составленная из поправок М.М. Задорнова (Яблоко) и М.Л. Шаккума (Регионы России). В марте 2002 года тогдашний председатель Банка России В. В. Геращенко выступил в Думе с резкой речью против законопроекта, обвинив его лоббистов в Правительстве в том, что они «подставляют Президента». В тот же вечер Президент переслал в Думу заявление Геращенко об отставке и представил на его место кандидатуру одного из разработчиков закона – заместителя министра финансов С.М. Игнатьева. 20 марта 2002 Дума приняла отставку Геращенко и назначила Игнатьева Председателем ЦБ РФ. В конечном счете, 27 июня 2002 года Государственная дума приняла поправки к закону о ЦБ. Однако они сильно отличались от первоначальной версии. Если поднимать протоколы голосований по проектам поправок, то выясняется, что радикальную версию Президента не поддержала ни одна фракция в Думе. В том числе и фракция КПРФ. Это очень любопытный момент, о котором коммунисты не любят вспоминать.

Наиболее заметным новшеством в новом законе было создание над Банком России еще одной управленческой инстанции в виде Национального банковского совета (НБС), который формировался из представителей президента, Государственной думы, правительства. Однако этот орган оказался чисто «декоративным», так как из сферы его компетенции были выведены вопросы, касающиеся денежно-кредитной политики, управления золотовалютными резервами и т. п. Основные вопросы повестки дня НБС – проекты сметы расходов (текущих и на цели капитального строительства) Банка России и рассмотрение отчетов об исполнении смет.

Если подводить итог примерно двухлетних событий вокруг Банка России (2000–2002 гг.), то следует резюмировать: Президенту не удалось поставить ЦБ под свой контроль (и под государственный контроль в целом). Банк России сохранил уникальный статус «экстерриториальности». Фактически он продолжил свою деятельность, которая была нацелена не на решение социально-экономических проблем России, а на обслуживание интересов тех стран, валюты которых он накапливал в своих международных резервах. А накапливал и накапливает Банк России, прежде всего, доллары США и евро. Поэтому критики Банка России совершенно справедливо называют этот институт «филиалом Федеральной резервной системы США». К тому же название «центральный банк» достаточно условно. Правильнее говорить, что у нас в России действует институт «валютного управления». Такие институты являются атрибутом колониальных и зависимых стран, они обслуживают интересы метрополий.

Поняв невозможность захватить крепость под названием «Банк России», В. В. Путин попытался создать некий параллельный институт, выполняющий роль «кошелька», находящегося под контролем Президента страны. Родилась идея учреждения банка развития. Формирование ресурсной базы такого банка должно происходить за счет части бюджетных доходов. Сначала была идея выделить в федеральном бюджете часть, которую назвали «бюджетом развития». Затем появился проект создания нефтегазового фонда по образу и подобию зарубежных суверенных фондов. Так появился Стабилизационный фонд. Одновременно началось создание полноценного банка развития на базе существовавшего с советских времен Внешэкономбанка (ВЭБ). При этом ВЭБ выводился из-под банковского надзора ЦБ, наделялся статусом государственной корпорации (с 2007 г.). Такой «параллельный» банк, конечно, не в состоянии заменить центральный банк. Это лишь временный инструмент ограниченного применения, он не обладает функцией эмиссии денег. Кое в чем он, тем не менее, оказался крайне полезным. При всей неповоротливости ВЭБ начал выдавать «длинные» (на срок 5 и более лет) кредиты для финансирования капиталоемких проектов экономической инфраструктуры. И даже научился обеспечивать возврат денег от получателей кредитов. Кроме того, он помог избежать банкротств многих российских компаний и банков во время финансового кризиса 2008–2009 гг. Банк России во время этого кризиса так и не стал «кредитором последней инстанции», ряд российских банков пришлось спасать с помощью денег Стабилизационного фонда, которые доводились до конечных получателей Внешэкономбанком. Нет никакой уверенности, что если начнется вторая «волна» финансового кризиса, то эта схема защиты российской экономики с помощью наших нефтегазовых фондов (Резервный фонд и Фонд национального благосостояния) и ВЭБа сработает. Что касается Банка России, то он к отражению последующих финансовых кризисов явно не готов. В какой-то мере Президент сегодня опирается также на банк, называемый ВТБ (Внешторгбанк), поскольку государство является главным его акционером. Но, в отличие от ВЭБа, ВТБ имеет статус коммерческого банка и остается в сфере влияния ЦБ (банковский надзор). Что касается Сберегательного банка, то там главным акционером остается Банк России, поэтому эффективных рычагов контроля над Сберегательным банком у государства нет. Не без инициативы со стороны Банка России в сентябре 2012 года была проведена частичная «приватизация» Сбербанка: большой пакет акций, принадлежавший ЦБ, был продан иностранным инвесторам.

Тема «независимости» Банка России в последнее время вновь стала очень популярной. Прежде всего потому, что в любой момент Россию может накрыть вторая «волна» финансового кризиса; потому, что наблюдается ярко выраженное «затухание» экономического развития страны, которое многие эксперты связывают с запредельно высокой ставкой рефинансирования ЦБ и отсутствием «длинных» кредитов. Еще в начале текущего года с резким выпадом против ЦБ на форуме в Давосе выступил наш олигарх О. Дерипаска. В феврале спикер верхней палаты Федерального собрания Валентина Матвиенко обвинила действующего председателя Банка России С. М. Игнатьева в полном бездействии и «бездарности», пообещав, что будет «долбать» центральный банк, добиваясь от него разворота в сторону реального сектора экономики. В своем последнем ежегодном послании Федеральному собранию мягкой критике центральный банк подверг сам Президент РФ. Уже не приходится говорить о той критике, которая исходит от С. Ю. Глазьева, советника Президента РФ по экономическим вопросам.

Кое-какие «кавалерийские наскоки» на Банк России осуществляют отдельные депутаты и группы депутатов Государственной думы. Например, по просьбе группы депутатов фракции КПРФ коллектив отечественных экономистов (в него вошел также автор данного материала) осенью 2012 г. подготовил аналитическую записку «Анализ денежно-кредитной политики России». Вывод, содержащийся в записке, сводится к необходимости кардинальной перестройки этой политики и изменения статуса, целей и задач Банка России. На основе записки группа депутатов во главе с С.П. Обуховым направили запрос в Правительство РФ и Банк России с просьбой прокомментировать выводы экспертов и дать разъяснения, каким образом Правительство и ЦБ собираются решать проблемы, накопившиеся в денежно-кредитной сфере. Ответы были получены из обеих инстанций в ноябре 2012 года. Я внимательно знакомился с документами, подписанными Председателем Банка России С. Игнатьевым (от 19.11.2012, № 0111/5245) и Первым заместителем Председателя Правительства И. Шуваловым (от 16.11.2012, № 6258п – П13). Если говорить коротко, то в ответах высоких начальников не признается ни одно из критических замечаний по поводу денежно-кредитной политики, содержавшихся в записке экспертов. Игнатьев и Шувалов вполне высоко оценивают деятельность и Минфина, и ЦБ. Не буду сейчас утомлять читателя детальным анализом обоих писем. Там имеются и искажения фактов, и откровенная ложь. Я уже не говорю о том, что оба письма подготовлены крайне неряшливо, имеются многочисленные «перлы», свидетельствующие о низком уровне тех, кто писал ответы. Эти письма лишний раз показывают, что денежные власти не намерены по существу обсуждать поднятые вопросы. Благо это им позволяет закон о центральном банке, который делает его «независимым» от депутатов, экспертного сообщества, народа. С момента получения ответов депутатами от фракции КПРФ прошло время. На фронте – тишина. Интересно, собираются ли эти депутаты продолжать свою работу по наведению порядка в денежно-кредитной сфере страны или на этом «кавалерийская атака» может считаться законченной?

Свой вклад в обострение дискуссий по поводу статуса и функций Банка России вносит депутат Государственной думы (фракция «Единая Россия») Е.А. Федоров. В течение последнего года он неоднократно выступал в СМИ с резкой критикой ЦБ, не стесняясь называть его «филиалом ФРС». Словесная критика была подкреплена практической акцией. В августе прошлого года Е. Федоров с группой своих единомышленников в Государственной думе внес на рассмотрение проект поправок к Закону о Банке России. В этих поправках можно выделить четыре основных новшества.

Во-первых, ЦБ становится одним из органов государственного управления, теряет свою пресловутую «независимость». В этой связи даже предлагается переименовать его в «Государственный банк».

Во-вторых, вопросы, касающиеся управления золотовалютными резервами (общая величина, валютная структура, инструменты), передаются на рассмотрение правительства. При этом, в отличие от нынешнего закона, четко оговаривается, что эти резервы являются государственными.

В-третьих, ЦБ переходит от выпуска рублей под накопление золотовалютных резервов к выпуску денег через предоставление кредитов российским банкам. Иначе говоря, предлагается отойти от модели «валютного управления».

В-четвертых, правительство РФ принимает решения по установлению ставки рефинансирования, определяющей, в конечном счете, стоимость кредитов для реального сектора экономики.

Законопроект группы Федорова вызвал шквал негодования со стороны либерального крыла нашей экономической «науки» и иных апологетов нынешнего полуколониального положения России. Не исключено, что Федоров получил карт-бланш на критику ЦБ от Президента В. Путина (и/или высоких начальников из ближайшего окружения В. Путина). При всей правильности оценок статуса и результатов деятельности Банка России, делаемых депутатом Е. Федоровым, у меня не складывается впечатления, что он всерьез готов участвовать в осаде и штурме крепости под названием «центральный банк». Его критические выпады в адрес ЦБ преследуют какие-то политические цели. Реально депутат продолжает тяготеть к либеральному крылу нашей власти. Достаточно вспомнить, что летом 2012 года он голосовал за ратификацию о присоединении России к ВТО. А после этого активно стал оправдывать свое решение и решение партии «Единая Россия» по присоединению страны к Всемирной торговой организации. А сейчас он без зазрения совести оправдывает решения власти о приватизации стратегически важных объектов. В общем, как говорили раньше, Федоров – не тот человек, с которым можно «идти в разведку». А в нашем случае – идти на штурм крепости под названием «центральный банк».

Председатель Банка России С. М. Игнатьев находился на этой должности с 2002 года и должен уступить свое кресло другому банкиру. В СМИ в феврале-марте 2013 года активно обсуждались различные кандидатуры и их позиции по вопросу денежно-кредитной политики Банка России. В качестве претендентов назывались тогда: нынешний первый заместитель Председателя Банка России Алексей Улюкаев, бывший министр финансов и нынешний руководитель банка ВТБ-24 Михаил Задорнов, советник Президента РФ Сергей Глазьев, председатель правления ВЭБ Владимир Дмитриев, бывший руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам Олег Вьюгин, бывший министр экономики Эльвира Набиуллина и ряд других фигур. Фигуры в списке были очень пестрые. На одном полюсе находился Глазьев, выступавший с позиций государственника и поддерживаемый патриотическими силами, на другом – А. Улюкаев, которого негласно поддерживают чиновники МВФ, или Э. Набиуллина, за которой поддержка Высшей школы экономики, т. е. доморощенных сторонников экономического либерализма.

В середине марта стало известно, что Президент Путин предложил кандидатуру Э. Набиуллиной. Очевидно, что данная кандидатура может быть лишь номинальной фигурой в Банке России, предназначенной для «публичного представительства». Впрочем, как и С.М. Игнатьев, который все эти годы лишь «царствовал», но не «правил» в ЦБ. Нити реального управления нам не видны. Но очевидно, что они тянутся из-за рубежа и замыкаются на первых заместителей Председателя Банка России. Ожидать, что курс ЦБ при Набиуллиной изменится, не приходится. Следовательно, продолжится процесс деградации экономики страны. Примечательно, что либеральные круги как внутри России, так и за ее пределами с удовлетворением восприняли кандидатуру Набиуллиной. Например, мы услышали одобрительные комментарии со стороны Международного валютного фонда. Некоторые сторонники Набиуллиной пытаются нам доказать, что министерство экономического развития достигло каких-то «успехов» за годы ее руководства. Никаких реальных рычагов управления экономикой у данного министерства не было, поэтому ничего, кроме кучи мало кому нужных бумаг данная дама, находясь на посту министра экономики, не оставила. Впрочем, я несправедлив к Набиуллиной. За ней числится серьезный «вклад» в разрушение страны, о котором сегодня СМИ предпочитают не вспоминать. Имею в виду подписание протокола о присоединении России к ВТО. Все обычно ассоциируют это событием с господином М. Медведковым, руководителем департамента международных переговоров министерства экономического развития. Но без активных действий его начальницы Э. Набиуллиной эта ратификация не состоялась бы. Видимо, мировой финансовый интернационал планирует использовать эту даму для исполнения других ответственных заданий по разрушению России.

На протяжении последнего года в органах государственного управления активно обсуждался вопрос о так называемом «финансовом мегарегуляторе», т. е. организации, которая должна получить полномочия на осуществление контроля над всем финансовым сектором российской экономики: банковским сектором, страховой деятельностью, фондовым рынком. Раньше функции финансового регулирования были распределены между Банком России (банковский сектор), Министерством финансов (страхование), Федеральной службой финансовых рынков – ФСФР (фондовый рынок). Наши власти, оглядываясь на мировой опыт, решили собрать финансовое регулирование под крышей одной организации – мегарегулятора. Активно обсуждался вариант передачи функций мегарегулятора ФСФР. Но в конечном счете остановились на Банке России. Можно ожидать, что при Набиуллиной работа по превращению ЦБ в финансовый мегарегулятор активизируется. Также можно уверенно сказать, что если ЦБ, получив полномочия мегарегулятора, сохранит статус «независимой» от государства организации, мы окончательно потеряем нашу экономику, а вслед за ней и всю страну. В этой связи полагаю, что дальнейшие шаги по расширению полномочий ЦБ следует поддерживать лишь в случае одновременного изменения статуса Банка России, перевода его под жесткий контроль государства. В принципе, для этого не требуется слишком много поправок. Например, необходимо изменение полномочий Национального банковского совета (НБС). Сегодня НБС – лишь красивая «архитектурная надстройка» над Банком России. Состав НБС формируется из представителей Президента РФ, Государственной думы, Правительства РФ. Все выглядит «солидно» и убедительно. Но НБС обсуждает лишь второстепенные вопросы деятельности ЦБ, прежде всего, смету Банка России и отчеты о ее исполнении. Принципиальные вопросы денежно-кредитной политики, банковского надзора, управления золотовалютными резервами не включаются в повестку дня заседаний НБС. Уже не приходится говорить о том, что заседания НБС проходят крайне редко. Следовательно, следует перерабатывать ст. 12 и ст. 13 Федерального закона о ЦБ. Необходимо в новой редакции закона прописать четко, что распорядителем «последней инстанции» в отношении золотовалютных резервов Банка России является правительство РФ. В нынешней редакции лишь декларируется, что эти резервы являются федеральной собственностью, но все полномочия по владению, пользованию и распоряжению золотовалютными резервами передаются Банку России. Не хочу перегружать внимание читателя своими соображениями по поводу поправок к закону о ЦБ. Обращаю внимание на то, что, несмотря на достаточно скромный объем необходимых поправок, все они являются принципиальными. В этой связи потребуются также коррективы Конституции Российской Федерации.

Можно ожидать, что если наши «народные избранники» действительно примут решение о штурме «крепости» под названием «Центральный банк», то они должны понимать, что враг будет защищаться отчаянно, не брезгуя никакими средствами. Для начала хотел бы обратить внимание на то, что Федеральный закон о ЦБ в редакции, принятой более 10 лет назад, предусматривает, что проекты любых нормативных актов, касающихся ЦБ и денежно-кредитной сферы, должны направляться на рассмотрение в этот же самый центральный банк. Не думаю, что чиновники ЦБ, получив из Думы проект поправок, урезающих «независимость» ЦБ, дадут положительное заключение на такие законодательные инициативы. Если каким-то образом удастся преодолеть подобное «вето» чиновников ЦБ, то далее со стороны ЦБ могут последовать другие, весьма ощутимые «защитные» акции. Поскольку ЦБ имеет реальные рычаги управления экономикой, он может начать использовать эти рычаги для дестабилизации экономической ситуации в стране. Такое бывало не раз в истории тех или иных стран. Например, большевики в 1917 году сразу же начали захватывать конторы Государственного банка, поскольку некоторые чиновники этого учреждения открыто заявляли о том, что «перекроют кислород» новой власти (т. е. лишат ее денег).

А ведь надо иметь в виду, что нынешний ЦБ в России – это не только главный офис на Неглинной улице, хорошо известный всем жителям нашей страны по телевизионной заставке. Это 80 тыс. сотрудников, работающих в восьми десятках территориальных учреждений Банка России. Это Главные управления ЦБ по соответствующим субъектам Российской Федерации (в национальных республиках они даже называются Национальными банками). А в ведении каждого территориального учреждения имеются еще расчетно-кассовые центры, разбросанные по разным районам (всего у Банка России сегодня около тысячи РКЦ). Даже если спруту отрубить голову, его тело с щупальцами может еще долго существовать и функционировать без этой головы. Всячески сопротивляясь попыткам государства поставить тело и щупальца под свой контроль. Тем, кто собирается брать крепость под названием «центральный банк», надо иметь в виду, что многие руководители территориальных учреждений Банка России в соответствующих областях, краях и республиках чувствуют себя удельными князьями, которые не подчиняются ни центру, ни местным властям. Я уже не говорю о почти неизбежных «акциях сопротивления» со стороны мировых СМИ и подконтрольных Западу российских СМИ. А также о давлении на наши власти со стороны Запада в дипломатической, политической, экономической сферах.

Наши «народные избранники», общественные и политические деятели, сознательные граждане должны понимать, что осада «крепости» под названием «центральный банк» может быть приравнена к серьезной войне. Войне не с отдельными чиновниками Банка России, а с мировой финансовой олигархией, которая цепко держит в своих щупальцах наш центральный банк. К этой войне надо относиться с полной серьезностью, с пониманием того, с каким опасным и коварным врагом ведется эта война, с готовностью идти ради победы на жертвы. Без захвата этой «крепости» все декларированные планы российского руководства по возрождению страны превращаются в пустые слова.

Обзор мирового опыта показывает, что штурмовать «крепости», называемые «центральными банками», непросто. Но ведь и в 1790 году никто не верил, что Александру Васильевичу Суворову удастся взять казавшуюся тогда неприступной турецкую крепость Измаил.

Одиннадцать основных особенностей ДКС «сталинской экономики»

«Сталинская экономика» – система отношений и институтов, тесно между собой связанных и функционирующих по определенным правилам. В рамках этой системы существовали подсистемы, которые были непосредственно связаны с деньгами. Их можно назвать кредитной, банковской, денежной, финансовой подсистемами. Все подсистемы были органически взаимосвязаны. Фактически они образовывали единую систему, в рамках которой создавались деньги, регулировалось и контролировалось обращение денег в экономике, происходила аккумуляция денег в специальных фондах и их последующее распределение и перераспределение в масштабах всей экономики, осуществлялись расчеты между предприятиями и организациями, регулировались денежные отношения страны с другими странами и т. п. Для упрощения описания объединим денежную, кредитную и банковские подсистемы в одну, которую назовем денежно-кредитной системой (ДКС). Другой, связанной с деньгами системой, была финансовая система, которая включала в себя государственный бюджет, внебюджетные государственные фонды, финансы предприятий, страхование (страховые фонды).

Рассмотрим подробнее ДКС «сталинской экономики». С институциональной точки зрения она представляет собой систему банков и небанковских кредитных организаций, а также организаций, осуществляющих общее руководство денежно-кредитной системой. С точки зрения функциональной, в рамках ДКС осуществляются такие виды деятельности и операции, как создание и уничтожение денег, кредитование, расчеты и платежи внутри страны, контроль за использованием кредитных ресурсов, регулирование денежной массы и поддержание устойчивости денежной единицы, кассовые операции с наличными деньгами, осуществление международных расчетов. Если судить по названиям институтов (различные банки), а также набору функций, то разницы между ДКС «сталинской экономики» и ДКС капиталистических стран (а также современной России) сразу можно не заметить. Формы похожи, а содержание разное. Выделим некоторые важные особенности (признаки) ДКС «сталинской экономики».

• государственная монополия в банковском деле;

• государственная монополия в сфере денежной эмиссии;

• высокая централизация управления ДКС;

• подчинение ДКС решению задач социально-экономического развития СССР, определяемых пятилетними планами, и задачи построения нового общества;

• планирование денежного обращения;

• контрольная функция ДКС; постоянный контроль со стороны банков за текущей финансово-экономической деятельностью предприятий (соблюдение платежной дисциплины, эффективность использования основного и оборотного капитала, обоснованность кредитных заявок, контроль исполнения кредитных договоров и др.);

• государственная валютная монополия;

• использование особых методов поддержания покупательной способности денежной единицы (рубля), обеспеченность денежной эмиссии;

• наращивание государственного золотого запаса как стратегического ресурса; независимость внутреннего денежного обращения от золотого запаса;

• опора на внутренние источники финансирования и кредитования народного хозяйства (сбережения населения, внутренние займы ит.д.);

• двухконтурная система денежного обращения.

Рассмотрим подробнее первые три признака, а заодно сделаем сравнения «сталинской» ДКС с современной денежно-кредитной системой Российской Федерации.

О наличных и безналичных деньгах

Многие исследователи сталинской эпохи упоминают существовавшую в то время двухконтурную денежную систему но не всегда читателю бывает понятно, в чем ее суть. Иногда просто говорится, что денежная система состояла из наличного и безналичного денежного обращения, наличных и безналичных денег.

Ну и что? Так сегодня устроены денежные системы всех стран мира, в том числе современной России. В странах Запада в общем объеме денежной массы примерно 90 % приходится на безналичные деньги, а оставшиеся 10 % – на наличные. В Российской Федерации пропорция несколько иная: примерно 70:30. Наличные деньги – бумажные знаки (которые обычно называют банкнотами), выпускаемые Центральным банком. Плюс некоторое количество разменной монеты. Безналичные деньги – записи на бумажных, а сегодня почти исключительно электронных носителях, их еще называют депозитными деньгами. Их выпускают коммерческие банки в виде кредитов, которые размещаются на банковских счетах (депозитах). При этом наличные деньги могут переходить в безналичную форму, а безналичные деньги – в наличную форму. То есть в современной денежной («рыночной») системе два контура между собой соединены. Вместе с тем сходство между современной «рыночной» и «сталинской» денежными системами только внешнее.

В 1920-е годы, когда в СССР проводилась «новая экономическая политика» (НЭП), денежная система была «рыночной» и также включала в себе наличные и безналичные расчеты. Когда было принято решение начать индустриализацию экономики, стало понятно, что «рыночная» денежная система не обеспечит реализацию пятилетнего плана, принятого в 1928 году.

История создания переводного рубля

Переводной рубль (ПР) – коллективная расчетная единица, коллективная валюта стран СЭВ, предназначенная для обслуживания системы их многосторонних расчетов. Введена по соглашению, подписанному 22 октября 1963 г. правительствами НРБ, ВНР, ГДР, МНР, ПНР, СРР, СССР и ЧССР. После вступления в СЭВ к этому соглашению присоединились также Республика Куба и СРВ. Расчеты в ПР начались с 1 января 1964 г. через Международный банк экономического сотрудничества (МВЭС) путем перевода выраженных в них средств со счета одной страны на счет другой. Золотое содержание переводного рубля было установлено в 0,987412 г чистого золота. ПР являлся расчетной единицей и служил масштабом цен товаров во взаимном товарообороте стран СЭВ. В конкретно-предметной форме (например в виде банкнот, казначейских билетов или монет) переводный рубль не обращался. Источником получения переводного рубля для каждой страны выступало кредитование импорта ее товаров и услуг странами – участницами системы многосторонних расчетов. Основу системы расчетов в переводных рублях создавало многостороннее балансирование товарных поставок и платежей.

Идея создания коллективной валюты для обслуживания расчетов стран социалистического лагеря появилась примерно за 15 лет до появления упомянутого соглашения. Она появилась тогда, когда стал готовиться проект создания экономической интеграционной группировки социалистических стран – Совет экономической взаимопомощи (СЭВ). СЭВ появился в январе 1949 г., в него вступили СССР и большинство стран Восточной Европы (кроме Югославии), а в феврале 1950 г. – ГДР и Албания. Вначале некоторая часть расчетов между странами-членами СЭВ осуществлялась с помощью западных валют. Однако страны большую часть своих расчетов с самого начала осуществляли с помощью клирингов, преимущественно на двухсторонней основе, позднее западные валюты вообще перестали использоваться. В начале 1960-х гг. в рамках СЭВ стал складываться многосторонний клиринг.

Наши историки, описывая этап подготовки социалистических стран к коллективной валюте, акцент делают на том, что готовился проект золотой валюты. И приписывают эту идею Сталину. Приводят в доказательство выдержки из разных документов и воспоминаний. Например, такое высказывание Сталина:

О послевоенной валютной системе

После окончания Второй мировой войны была создана так называемая золотодолларовая валютная система. Основные контуры этой системы были определены еще на международной конференции в Бреттон-Вудсе (США) в июле 1944 года. Между прочим, СССР участвовал в этой конференции, которая приняла решения, устанавливавшие особый статус доллара США как международной валюты. Доллар приравнивался к золоту, Вашингтон обещал свободно обменивать «зеленые» на «желтый металл» из запасов казначейства. Благо к концу войны США сосредоточили в хранилищах Форт-Нокса большую часть мировых официальных резервов золота. Таким образом, доллар становился универсальным средством международных расчетов, а также ключевой резервной валютой. Кроме того, на конференции были приняты решения о создании таких международных финансовых институтов, как Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР). Хотя СССР и участвовал в конференции в Бреттон-Вудсе, он тем не менее ее документы не ратифицировал. Дело в том, что конференция проводилась еще тогда, когда был жив президент США Ф. Рузвельт, у Сталина с ним были достаточно близкие и доверительные отношения. Сталин даже не исключал, что США и СССР могут занять ключевые позиции во вновь создаваемых международных финансовых организациях. Есть версии, что СССР даже успел внести частично взнос в Международный валютный фонд[183]. Но в апреле 1945 года Рузвельт неожиданно ушел из жизни, кресло президента США занял Г. Трумэн. Он не только не собирался продолжать линию Ф. Рузвельта на тесное сотрудничество со Сталиным в послевоенном обустройстве мира, но, наоборот, занял крайне враждебную позицию в отношениях.

Одним словом, Советский Союз не стал членом ни МВФ, ни МБРР. А вот вне золотодолларовой системы, закрепленной решениями Бреттон-Вудса, он существовать на первых порах не мог. Т. е. для расчетов по внешней торговле и другим валютным операциям он вынужден был пользоваться долларами США (пользовался также фунтом стерлингов и валютами других стран, но в гораздо меньших масштабах). При этом СССР, конечно, сохранял государственную валютную монополию, что защищало советскую экономику от разного рода подрывных акций Запада. Тем не менее СССР стремился минимизировать свою зависимость от доллара, от периодически случавшихся валютных кризисов (девальвации и ревальвации валют), от валютно-финансовых санкций Запада.

Для этого СССР использовал такие средства, как бартерная торговля, валютные клиринги, переводной рубль. Сегодня, в начале XXI века, даже спустя 40 лет после краха Бреттон-Вудской валютной системы (она была заменена на ямайскую валютную систему), засилье доллара США в мировой экономике сохраняется. В высшей степени долларизованы международные расчеты Российской Федерации и ее международные резервы. Экономическое возрождение современной России предполагает обязательное освобождение от засилья доллара. Это предполагает актуальность изучения опыта международных расчетов СССР времен «сталинской экономики».

Январь 2015 года

В 2014 году в сфере безналичного денежного оборота резко активизировался уход от рубля в доллары и другие иностранные валюты по сравнению с периодом времени 2009–2013 гг. Процесс долларизации операций российских банков происходит и в сфере наличного денежного обращения.

По существу наличной иностранной валюты в денежном обращении России вообще не должно быть. Давайте вчитаемся в ст. 75 Конституции Российской Федерации:

«Денежной единицей в Российской Федерации является рубль.

Денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным банком Российской Федерации. Введение и эмиссия других денег в Российской Федерации не допускаются».

Что касается «эмиссии других денег», то ее на территории России действительно нет. Иногда, правда, на местах появляются «финансовые Кулибины», которые пытаются выпускать так называемые «местные деньги» (чтобы хотя бы частично компенсировать денежный дефицит, искусственно создаваемый Банком России), но Центробанк и Прокуратура быстро пресекают подобные попытки. А вот фраза «введение других денег», с моей точки зрения, означает, что таким «другим деньгам», как доллар США, евро, британские фунты стерлингов, швейцарские франки и прочие заграничные «тугрики», обращаться на территории России не позволено. Но они у нас обращаются с момента принятия Конституции РФ, и даже с момента образования Российской Федерации. Почему-то ни Банк России, ни Прокуратура, ни Конституционный суд этого замечать не желают. Кстати, не обращают на этот факт внимания и Федеральная служба безопасности, и Совет безопасности. Хотя в любом учебнике (по финансовому праву, экономике, банковскому делу) черным по белому написано: национальная денежная единица – важнейший элемент национального суверенитета страны. Ее замещение другими денежными единицами (иностранными валютами) угрожает безопасности государства. Об этом мелким шрифтом в сносках и примечаниях написано даже в некоторых публикациях Международного валютного фонда.

Присутствие наличного доллара (а также других иностранных валют) на территории России– «медицинский факт», который не надо даже доказывать. Сколько этой самой наличной валюты на территории России, точно не знает никто. Даже Председатель Банка России госпожа Набиуллина, министр финансов господин Силуанов и Президент Российской Федерации Владимир Путин. Наше наличное денежное обращение напоминает бассейн, в который иностранная валюта втекает сразу из нескольких труб. И вытекает также из нескольких труб. Первый важный канал притока-оттока – пункты обмена (купли-продажи) иностранной валюты. Второй важный канал – банки, принимающие наличную валюту на депозитные и иные счета и одновременно выдающие наличную валюту со счетов. Третий важный канал– контрабанда, т. е. неучтенный ввоз и вывоз наличной валюты из страны. Если по первым двум каналам учет имеется (его ведут коммерческие банки и Банк России), то третий канал – terra incognita. Можно строить лишь экспертные «догадки».

Считается, что мы основной кошмар долларизации уже пережили. Апогей его пришелся на 90-е годы прошлого века и начало «нулевых» годов. Многие эксперты сходятся в том, что в течение 1990—2000-х годов россияне стали самыми крупными в мире держателями наличных долларов (не считая США). По данным Казначейства США, в начале 2000 г. в России находилось 60 млрд долл, «зеленой бумаги» – более 40 % вывезенной массы наличных долларов США по обследованному кругу стран (25 стран) и более 10 % всей массы долларов в обращении (включая наличность, обращающуюся в США). Далее за Россией по объему «зеленой бумаги» следовали (млрд долл.): Аргентина– 25; Корея– 15; Турция– 10[186].

Казначейство США еще не раз публиковало свои оценки американской наличной валюты, обращающейся за пределами страны. Так, на сентябрь 2006 года объем американской валюты в России был оценен уже в 80 млрд долл. На втором-третьем местах после России значились Китай и Аргентина – по 50 млрд долл[187]. Заметим, что Казначейство США оценивало лишь объемы наличных долларов, обращающихся за пределами США. Если учесть также евро и другие иностранные валюты, то можно смело сказать, что общий объем иностранной валюты на территории России в конце «нулевых» годов был явно больше 100 млрд долл.

Банк России дает оценки количества наличной валюты в стране. Но, с моей точки зрения, они неполные, так как оценивают количество без учета канала контрабанды. Реальное количество иностранной валюты, по мнению экспертов, больше тех цифр, которые приводит Центробанк (см. таблицу ниже).

Количество наличной иностранной валюты на территории России (на конец соответствующего года)

Источник: Банк России

Оценки Банка России показывают, что за семилетний период 2007–2013 гг. объем наличной иностранной валюты сильно колебался. Резкий (более чем двукратный) рост валютной массы имел место в 2008–2009 гг., когда мы переживали финансовый кризис. Затем масса иностранной валюты постепенно опять снизилась до уровня 2007 года. Но в конце 2013 – начале 2014 года на валютно-денежном рынке России начался разворот. В свете ожидавшихся экономических санкций, а также начавшегося роста валютного курса доллара (ФРС объявила о сворачивании программы количественных смягчений), доллар стал опять желанным, а рубль – нелюбимой падчерицей.

Сальдо операций российских банков с наличной валютой на территории Российской Федерации (млрд долл.)*

знак «+» означает уменьшение количества наличной валюты на руках граждан (эквивалентно притоку капитала в страну). Знак«-» означает увеличение наличной валюты на руках граждан (эквивалентно вывозу капитала из страны).

Источник: платежный баланс РФ за соответствующие годы

Затри квартала 2014 года прирост запасов наличной валюты на руках населения составил почти 20 млрд долл. Если исходить из оценки Банка России, согласно которой в конце 2013 года на руках у населения было 20 млрд долл., то получается, что на 1 октября 2014 года у граждан уже была валютная масса, эквивалентная 40 млрд долл. Это уже приближается к пиковым значениям 2008–2009 гг. Уполномоченные

банки в ожидании существенного роста спроса населения на наличную иностранную валюту продолжали наращивать ее ввоз в страну. Вся ввезенная наличная иностранная валюта продавалась населению «с колес».

Последние имеющиеся данные по операциям с наличной валютой – за октябрь 2014 г. В этом месяце уже начинался ажиотаж. Спрос населения на доллары по сравнению с предыдущим месяцем повысился на 61 %, на европейскую валюту – на 32 %, составив 9,2 млрд и 4 млрд в долларовом эквиваленте соответственно. Об этом говорится в декабрьских материалах Банка России. Доля долларов США в структуре совокупного спроса увеличилась до 68 % относительно 64 % месяцем ранее, доля европейской валюты сократилась с 34 % до 30 %. Чистый прирост наличной валюты на руках населения в результате различных операций российских банков составил 6,6 млрд долл. Почти было достигнуто пиковое значение марта 2014 г. (6,8 млрд долл.). В октябре началась буквальная долларизация наличного денежного обращения. Граждане стали уходить в «зеленую бумагу», а не в евро или фунты, швейцарские франки и иные экзотические валюты. Доллар в условиях сворачивания Программы количественных смягчений начал расти, как на дрожжах.

Если исходить из самой консервативной оценки, что размах скупки валюты в ноябре и декабре был тем же, что и в октябре, то мы получим, что чистое приобретение валюты в IV квартале должно составить 20 млрд долл. Приплюсуем их к официальным данным Банка России за первые три квартала 2014 года и получаем округленно 40 млрд долл, чистой покупки иностранной валюты. Это рекорд. Согласно имеющимся у меня источникам, это абсолютный рекорд за все годы существования РФ. Но думаю, что я слишком консервативен в своих оценках. Мы же не забыли, что творилось в банках и обменных пунктах в ноябре и особенно декабре.

В последнюю декаду декабря 2014 года появился ряд оценок прироста запасов наличной валюты у населения, сделанных весьма авторитетными людьми. В интервью Business FM министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев сообщил, что за 2014 год население России купило иностранной валюты на 30 млрд долларов. «Есть статистика, сколько население приобрело наличной валюты: по итогам года это будет около 30 с лишним миллиардов долларов. Это примерно четверти всего оттока капитала», – сказал глава Минэкономразвития. Примечательно, что накануне президент РФ Владимир Путин заявил, что по итогам 2014 года отток капитала из России составит 120–130 млрд долларов. Глава государства признал, что это большая цифра, а также указал, что вывод капитала из РФ наполовину объясняется обменными операциями, которые совершают россияне. Таким образом, у Президента получается цифра как минимум 60 млрд долл. Забавная и одновременно грустная картинка. Президент и министр располагают цифрами, расходящимися вдвое! Вроде бы «одна команда»… В этой ситуации (исходя из приведенных мною выше оценок) я более склонен доверять оценке, озвученной Путиным.

Если к тем 20 млрд долл, наличной валюты, которая имелась на начало 2014 года, приплюсовать годовой прирост валюты в 60 млрд долл, (цифра, названная В. Путиным), то получим 80 млрд долл, наличной валюты на руках населения на начало 2015 года. По данным Банка России, на 1 декабря 2014 года наличная рублевая денежная масса в стране составляла около 8 трлн руб. Думаю, что уже в середине января 2014 года в валютном эквиваленте рублевая денежная масса составит порядка 130 млрд долл. Получается, что доля иностранной валюты в общем объеме наличной денежной массы в России в начале 2015 года находится в районе 40 %. Единственное, что успокаивает: в нашей недавней истории доля иностранной валюты бывала и выше. В начале «нулевых» она находилась на уровне 70 %, а вот в 2006 уже была равна 25,4 %; 2007 г, – 12,6 %; 2008 г, – 26,3 %[188].

Надо помнить, что кроме наличной валюты у наших граждан на валютных депозитах лежат средства, эквивалентные 3971 млрд руб. (данные Банка России на 1 декабря 2014 г.). В долларовом эквиваленте получаем еще 76 млрд долл. Итого на руках и на банковских счетах у населения имеется валюты на сумму 156 млрд долл. Это очень мощный ресурс, способный расшатывать денежную систему России. Хотя граждане имеют российские паспорта и многие себя искренне считают патриотами России, однако в самый критический момент они, сами того не осознавая, могут нанести смертельный удар сначала рублю, а потом и любимой ими России.

Набиуллина в апреле 2014 года очень резко высказалась против инициативы ряда депутатов, предложивших еще в 2013 году принять закон о запрещении хождения и даже хранения наличного доллара на территории России. Она заявила:

«Это глупость, чтобы обменники исчезли. Какие-то ограничения вводить для людей – это из области фантастики. Это было бы огромным шагом назад»[189].

Госпожа Набиуллина очень, видимо, гордится тем, что Россия по обеспеченности обменниками в расчете на 1000 человек населения сегодня обогнала все страны цивилизованного мира. Это явный триумф валютного либерализма. Я, впрочем, с ней согласен, что закон о запрете доллара нам не нужен, но совсем по другим причинам. Зачем нам новый закон, если у нас есть Конституция? Призываю нашу власть вспомнить ст. 75 Конституции Российской Федерации. И принять срочные меры по ее выполнению.

Январь 2015 года

Тема долларизации российской экономики достаточно популярна в наших СМИ. Но чаще всего ее сводят к двум основным явлениям: а) накоплению и обращению наличных долларов США и иных иностранных валют на территории России; б) использованию и накоплению российскими банками и компаниями иностранной валюты в безналичной форме (валютные депозиты и иные счета; валютные кредиты). Между тем, нередко «за кадром» остается такое важнейшее явление, как долларизация деятельности наших денежных властей (Центробанка и Минфина). Хотя именно на них возложена задача укрепления позиций рубля как национальной валюты.

С середины 1990-х годов Банк России переключился на выпуск российских рублей в обращение (эмиссию) путем покупки долларов и другой иностранной валюты за рубли. Продавцы валюты – прежде всего, российские экспортеры и иностранные инвесторы – получали рубли, используя их в качестве средства обмена и платежа в российской экономике. Рубли растекались по разным каналам на российском рынке, попадая в бюджетную систему, банковский сектор, розничную торговлю, сферу услуг, другие отрасли экономики. За каждым рублем, обращающимся в российской экономике, стоит доллар или иная иностранная валюта, которая попадает в золотовалютные резервы Банка России. Это модель денежной эмиссии, которую в учебниках называют «валютным управлением» (currency board).

Эта модель присуща экономически слабо развитым странам. Если судить по модели денежной эмиссии, используемой в России, то придется признать: Россия – экономически слабо развитая страна. Модель «валютного управления» – свидетельство закамуфлированной долларизации экономики. При такой модели центральный банк занимается, по сути, перекраской «зеленой бумаги» (долларов) в национальные цвета. Российский рубль обеспечен преимущественно долговыми бумагами казначейства США и других стран Запада. И какая-то часть – валютными депозитами в иностранных банках.

Фактически Банк России стал выступать в качестве «валютного обменника», который обеспечивал спрос на «зеленую бумагу» – продукцию «печатного станка» Федеральной резервной системы США. Недаром Банк России стали называть филиалом ФРС.

Банк России отличается от Центробанков экономически развитых стран.

В экономически развитых странах используются 2 основные модели денежной эмиссии.

Первая модель предусматривает передачу денег в экономику в виде кредитов Центробанка коммерческим банкам. Кредиты могут выдаваться под залог драгоценных металлов, государственных и корпоративных облигаций, акций и иные финансовые инструменты. Также центральный банк может выдавать кредиты коммерческим банкам под обеспечение тех кредитов, которые эти банки выдают предприятиям разных отраслей экономики. Это называется рефинансированием банков, данный способ денежной эмиссии наиболее способствует экономическому развитию страны. Рефинансирование увеличивает предложение товаров и услуг в экономике, минимизирует риски инфляции.

Сегодня более широко используется на Западе вторая модель. Суть ее в том, что Центробанк кредитует правительство. В этом случае Центробанк покупаету правительства (казначейства) облигации, вбрасывая в обращение новые деньги. Далее эти деньги через бюджетную систему растекаются по всей экономике. Эффективность этой модели в значительной степени зависит от направлений и способов использования правительством полученных денег.

В обеих моделях Центробанк развернут в сторону своей страны, своей экономики.

А вот модель «валютного управления», используемая в России, предполагает, что Центробанк развернут к своей стране спиной, а работает – на страны, валюты которых накапливает в своих резервах.

Валюта резервов выступает в двух основных формах: а) валютные средства на депозитных и иных счетах в иностранных банках; б) номинированные в валюте долговые бумаги (облигации), выпущенные другими государствами.

Доход от таких размещений резервов минимальный, так как проценты по депозитам и бумагам невысокие. А с учетом колебаний валютных курсов могут быть и убытки. Для России такие «размещения» валюты никакого «навара» не приносят, зато для стран Запада это получается почти беспроцентным, к тому же фактически и бессрочным кредитованием.

Конечно, в реальной жизни ни в одной стране мы не найдем в абсолютно «чистом» виде ту или иную модель денежной эмиссии. Имеют место смешанные, гибридные схемы. Немногочисленные апологеты нынешней колониальной модели денежной эмиссии Банка России, основанной на накоплении в активах Центробанка иностранной валюты, пытаются доказывать, что в «чистом» виде у нас нет «валютного управления». Да, в «чистом» виде у нас этой модели нет. Поскольку в активах Банка России, кроме золотовалютных резервов, имеются еще кое-какие активы. Назовем их «иными активами». Но, во-первых, эти «иные активы» не очень-то помогают развивать нашу экономику. Это преимущественно «короткие» деньги, которые на возвратной основе даются коммерческим банкам (операции РЕПО, кредиты под поручительства и залоги). А вот классическое рефинансирование коммерческих банков, которое может и должно развивать отечественную экономику, в активах Банка России присутствует в гомеопатических дозах. Во-вторых, доля «иных активов» не очень высока.

Ниже в таблице приведу расчет доли активов в иностранной валюте (без золота) в общем объеме активов Банка России за период 1999–2014 гг. К сожалению, за период 1992–1998 гг. такой расчет сделать нельзя, поскольку в тогдашних бухгалтерских балансах Банка России нельзя вычленить ту часть, которую мы называем «валютные активы».

Общая величина активов Банка России и активы Банка России в иностранной валюте* (на 1 января, млрд руб.)

* Средства и ценные бумаги в иностранной валюте, размещенные у нерезидентов.

Источник: бухгалтерские балансы Банка России за соответствующие годы

Достаточно низкая доля валютных активов в 1999 и 2000 гг. объясняется тем, что в это время Банк России активно приобретал ценные бумаги Минфина России, последнему надо было расплачиваться по долгам, которые накопились к лету 1998 года и привели к дефолту. Например, в активах Банка России на такие бумаги в 1999 году пришлось 36,1 %, а в 2000 году– 28,5 %.

Максимального уровня долларизация активов Банка России достигла в 2006–2008 гг. – свыше 90 %. В период 2011–2014 гг. обозначилась тенденция к снижению доли иностранной валюты в активах Центробанка. На 1 января 2014 года она оказалась минимальной за период с 2004 года. На «иные активы» 1 января 2014 года пришлось 33,1 %, в том числе (%): кредиты и депозиты – 21,6; драгоценные металлы – 6,2; требования к МВФ – 2,9; ценные бумаги – 2,0. Еще раз повторим, что обозначенные в балансе кредиты – почти исключительно «короткие» (РЕПО и кредиты под традиционный залог), рефинансирования банков там мало.

Свой тезис о том, что размещение валютных резервов не приносит Банку России никакого существенного «навара», подкреплю данными самого Центробанка, которые содержатся в периодических изданиях «Обзор деятельности Банка России по управлению резервными валютными активами» (см. таблицу ниже):

Доходность валютных активов Банка России в разных резервных валютах, % годовых

Источник: «Обзор деятельности Банка России по управлению резервными валютными активами» за соответствующие годы

Анализ данных, указанных в этой таблице, показывает, что доходность активных операций Банка России при размещении валютных резервов в период 2008–2013 гг. стремительно падала. По японской иене она в 2013 году упала до нуля. По основным резервным валютам – доллару США и евро – за указанный период доходность упала соответственно в 16 и 59 раз.

Итоговые результаты операций Банка России по управлению валютными резервными активами определяются такими факторами, как процентные ставки по банковским депозитам, номинальные процентные доходы от долговых бумаг, результаты переоценки долговых бумаг (под влиянием изменения рыночных условий), а также колебаниями курсов тех валют, в которых размещены международные резервы. Данные о финансовых результатах Банка России на поприще управления валютными резервами представлены в таблице ниже:

Финансовые результаты операций Банка России по управлению активами в иностранной валюте (млрд долл.)

Источник: «Обзор деятельности Банка России по управлению резервными валютными активами» за соответствующие годы

Как видим, доходность в виде процентов и переоценки ценных бумаг была скромной, но все-таки положительной (хотя по отношению к общей величине международных резервов – смехотворно низкой, едва различимой). А вот суммарные потери от изменения курсов валют были вполне заметными, они составили за шестилетний период 42,3 млрд долл. В итоге, по суммарному финансовому результату Банку России за период 2008–2013 гг. не удалось выйти даже на ноль. Интересно, кто-нибудь в нашем Правительстве, Счетной палате или Администрации Президента следит за «финансовыми успехами» нашего Центробанка?

Можно только догадываться, какой будет доля иностранной валюты в активах Банка России на 1 января 2015 года. Думаю, что она будет ниже, чем за год до этого. Потому что международные валютные резервы России, которыми поручено управлять Центробанку, тают прямо на глазах. Вот данные, свидетельствующие о динамике резервов в 2014 году (см. таблицу ниже).

Международные резервы Российской Федерации в 2014 году (млрд долл.).

Источник: Банк России

Как видим, за 11 месяцев прошлого года валютные резервы «стаяли» почти на 96 млрд долл., или более чем на 20 %. Отток валюты из «амбаров» Банка России не компенсировался ее притоком. Отток валюты происходил и происходит в результате бегства капитала, в том числе в такой своеобразной форме, как скупка населением долларов (это, между прочим, с экономической точки зрения – также бегство капитала). Повышенный спрос стали предъявлять на резервную валюту наши банки и компании, которым надо гасить внешние долги. Еще недавно они рефинансировали свои долги с помощью новых кредитов и займов на внешнем денежном рынке. Сейчас на этом способе решения долговых проблем поставлен крест. Причем не нашими властями, а Западом, который в контексте экономических санкций закрыл доступ нашим организациям к «длинным» и «средним» зарубежным кредитам и займам. Уже не приходится говорить о том, что Банк России в конце года очень весело «палил» валюту в целях поддержания падающего рубля. Только за одну неделю декабря 2014 года (с 17 по 24 число) Центробанку пришлось потратить более 15 миллиардов долларов, а международные (золотовалютные) резервы сократились до 389 млрд долл. Таким образом, валютные закрома за прошлый год сократились как минимум на 116 млрд долл.

Я это все говорю к тому, что при таких темпах «таяния» резервов через год, максимум два, от них останется одна «лужа». Стало быть, если мы не хотим переходить на прямое использование долларов (как, например, это произошло в Панаме или Гондурасе), нам надо срочно перестраивать нынешнюю модель денежной эмиссии. Рубль надо будет выпускать не под валюту (ее может не оказаться в «амбарах»

Центробанка), а в виде кредитования реального сектора экономики. Настоящего кредитования, а не пародии в виде «коротких денег» (типа операций РЕПО), которые интересны лишь финансовым спекулянтам. Таким настоящим кредитованием является рефинансирование коммерческих банков, работающих с реальным сектором экономики. Тогда у нас появится действительно свой российский рубль. А не тот, который сегодня обращается в России, являясь, по сути, «зеленой бумагой», которую Центробанк перекрасил в другой цвет.

Январь 2015 года

Январь 2015 года

Январь 2015 года

Борьба нашей власти с валютным и финансово-экономическим кризисом в режиме так называемого «ручного управления» – бессистемна и напоминает хорошо нам известную «кампанейщину».

Хотел бы обратить внимание на один любопытный момент начавшейся «кампанейщины». Премьер на совещании 22 декабря 2014 года объявил о том, что правительство начинает чуть ли не в режиме «online» осуществлять мониторинг валютных операций и валютных балансов экономических субъектов России. Странная ситуация. Ведь это – задача Центробанка, причем занимается этим не весь Центробанк, а лишь один департамент. Получается, что сегодня целому кабинету министров поручено делать то, что должно делать лишь одно из многочисленных подразделений ЦБ. Но в департаменте для этого есть профессионалы, а как будет выполнять эту функцию правительство? Может быть, тогда стоит упразднить департамент валютного контроля ЦБ, а положение о Правительстве РФ переписать заново?

Какие же функции в «твердом остатке» остаются за Центробанком? Мы уже выяснили, что за обеспечение устойчивости российского рубля Банк России де-факто не отвечает. В ст. 75 Конституции РФ прямо записано: «Защита и обеспечение устойчивости рубля – основная функция Центрального банка Российской Федерации». На наших глазах курс рубля упал в два раза, а с головы председателя Банка России Э. Набиуллиной при этом ни один волос не упал. Конституционный суд молчит. Прокуратура и Следственный комитет также не реагируют. Требования депутатов Госдумы привлечь Набиуллину к уголовной ответственности или, по крайней мере, начать расследование, проигнорированы. Нам Конституция теперь не указ.

Кредитовать нашу экономику Центробанк также отказывается, демонстративно введя «запретительную» ключевую ставку в 17 %. С 1 сентября 2013 года Центробанк получил статус «финансового мегарегулятора» с почти неограниченными полномочиями. Даже экономисты либерального направления стали зловеще шутить: зачем нам правительство, если есть такой мегарегулятор. Прошел лишь один год, и на валютном, фондовом и кредитном рынках начался полный швах.

Кстати, валютный кризис в России резко стимулировал спрос на доллары и иную иностранную валюту. Усилилась «долларизация» нашей экономики и нашей повседневной жизни. Между прочим, в ст. 75 Конституции РФ черным по белому записано: «Введение и эмиссия других денег (помимо российского рубля – В. К.) в Российской Федерации не допускаются». Да, эмиссии доллара на территории России нет, она осуществляется с помощью «печатного станка» Федерального резерва США. Но вот «введение» иностранной валюты произошло еще на заре 1990-х годов, одновременно с рождением нового государства РФ. Если бы Центробанк следовал нашей Конституции, он должен был ликвидировать долларизацию нашей экономики (как это можно сделать – особый разговор). Вместо этого Э. Набиуллина еще больше усилила позиции доллара в России. На сегодняшний день объем наличной валюты, находящейся на руках населения, намного превышает при пересчете по официальному курсу всю наличную рублевую массу. Наивно ждать, что в экономике, где обращаются рубли и значительные объемы иностранной валюты, можно добиться устойчивости национальной денежной единицы. Это питательная почва для разного рода валютных спекуляций и подрывной деятельности наших «заклятых друзей». Уровень присутствия иностранной валюты в стране обратно пропорционален степени суверенности государства. Это азы экономической и политической науки. Нашим депутатам Госдумы, которые пытаются привлечь первую даму Центробанка к ответственности, следовало бы обратить внимание и на этот «системный грех» (который, надо признать, ей достался в наследство от предыдущих председателей Центробанка).

Нынешний кризис высветил, что ЦБ толком не выполняет ни одной своей основной задачи (задачи прописаны в Конституции РФ и в Законе о центральном банке). Одновременно кабинету министров поручают заниматься «мониторингом валютных операций». У ЦБ громадные полномочия и свобода от правительства (а также, судя по последним событиям, и от прокуратуры и других правоохранительных органов государства). А у правительства возникла куча новых «непрофильных» обязанностей, которые обозвали «ручным управлением». «Смешались в кучу кони, люди…».

В конце 2014 года вновь всплывает «вечный» вопрос: чем занят Центробанк? Невольно приходит в голову мысль: Центробанк занимается чем-то таким, что не прописано в наших законах и что тщательно скрывается от общественности. И тут вспоминаешь, что, наверное, не зря Центробанк России некоторые не очень «политкорректные» эксперты называют «филиалом ФРС». Они намекают, что вывеска «Банк России» нужна для того, чтобы эта организация, фактически имеющая экстерриториальный статус, занималась чем-то очень нужным Федеральному резерву. А Федеральному резерву нужно от ЦБ РФ три основные вещи:

• создавать спрос на продукцию ФРС – «зеленую бумагу»;

• душить российскую экономику;

• при необходимости дестабилизировать ее.

Октябрь 2017 года

В учебниках по общей теории государства и права (равно как и в учебниках по ряду других юридических и политологических дисциплин) достаточно подробно разжевывается концепция (теория, учение) разделения властей. Согласно этой теории, государственная власть должна быть разделена между независимыми друг от друга (но и в достаточной мере друг друга контролирующими) ветвями: законодательной, исполнительной и судебной. Идея разделения пестовалась на протяжении многих веков и даже тысячелетий. Ее основы были теоретически и практически заложены еще в Римской империи. Наукообразное обоснование она получила в работах английского философа Джона Локка. Однако так получилось, что в широкий научный и политический оборот теория разделения властей была введена французским философом-просветителем Шарлем-Луи де Монтескье (1689–1755).

С тех пор и Европа, и Америка стали строить свою общественную жизнь «по Монтескье». Наиболее последовательно принцип разделения властей был проведен в Конституции США 1787 года. При этом «отцы-основатели» (А. Гамильтон, Дж. Мэдисон, Дж. Джей) развили далее классическую модель: они дополнили ее моделью «вертикального» разделения властей, то есть способами разграничения полномочий между властью федерального уровня и властью штатов. Кроме того, в содержание классической модели была включена известная система «сдержек и противовесов». Практическое воплощение этой системы получило мощный импульс в связи с решением Верховного Суда США Марбери против Мэдисона (1803), в результате которого судебная власть США реально реализовала свою прерогативу контроля над конституционностью тех или иных законодательных актов.

В новой и новейшей истории были (и сохраняются) некоторые отклонения от «классической» схемы разделения властей. Например, в Советском Союзе формально существовали все три ветви власти. Но была еще одна, неформальная, которая называлась «партийной». И в советских конституциях (их было всего три) везде говорилось о «руководящей и направляющей роли КПСС». Де-факто эта четвертая ветвь и была высшей, стоявшей над тремя классическими ветвями французского просветителя Монтескье.

Пришла перестройка, произошел развал СССР, на его обломках образовалась Российская Федерация. И народу сообщили: мы возвращаемся к «нормальной» жизни. «Нормальность» эта заключалась в том числе в том, что нам обещали возврат к модели государственной власти, базирующейся на трех ветвях. Коммунистическая партия была низвергнута с пьедестала, с которого на протяжении 70 лет руководила этими ветвями государственной власти. Кроме того, было обещано, что подобного в будущем никогда не повторится: никаким партиям над официальными органами власти государства не будет позволено стоять. Народу обещали, что отныне будет «правовое государство», и даже что не на словах, а на деле «источником власти» будет сам народ.

12 декабря 1993 года в Российской Федерации был принят высший нормативный правовой акт страны – Конституция РФ. Ст. 10 Конституции четко зафиксировала «принцип Монтескье»:

Ноябрь 2017 года

Центральный банк в большинстве стран мира– это особый институт, который не вписывается ни в одну из привычных ветвей государственной власти – ни в исполнительную, ни в законодательную, ни в судебную[200]. Это детище буржуазных революций, которые подготавливались и проводились ростовщиками, и которые становились основными бенефициарами этих революций. В качестве «прикрытия» истинных интересов ростовщиков учреждались парламенты, которые были призваны создавать видимость того, что власть принадлежит народу. Но рядом с картонными декорациями «демократии» строились без излишней помпы институты реальной власти – Центробанки. В Великобритании это Банк Англии, учрежденный в 1694 году (вскоре после завершения «славной революции»). Во Франции – Банк Франции, который был создан в 1800 году (всего через И лет после штурма Бастилии). В Японии Центробанк появился в 1882 году– в разгар революции Мэйдзи. В Российской империи в 1860 году был учрежден Государственный банк – на старте реформ Александра II, которые по своей сути означали относительно бескровную революцию буржуазного толка. Несколько затянулся процесс создания Центробанка лишь в Америке. Там, начиная с конца XVIII века, было несколько попыток учреждения такого института, но успеха ростовщики добились лишь в начале XX века: в последние дни 1913 года через Конгресс США удалось «продавить» закон о Федеральной резервной системе США (таким было мудреное название Центробанка США для того, чтобы граждане не смогли сразу разобраться в том, что за институт появился в их стране).

«Хозяева денег», которые до этого назывались ростовщиками, теперь стали именоваться приличным словом «банкиры». А центральные банки им были нужны не только как инструмент делания денег, но, в первую очередь, как средство завоевания власти. «Хозяева денег» в конечном счете мечтают стать «хозяевами мира». Как цинично сказал один из Ротшильдов,

Ноябрь 2017 года

У Центрального банка Российской Федерации очень много функций. В ст. 4 Федерального закона о Центробанке изначально был список функций, состоящий из 19 пунктов. В результате того, что чуть ли не каждый год принимались какие-то поправки и дополнения к закону, у многих пунктов этого списка появились дополнительные подпункты. Общее количество функций Банка России с учетом этих дополнений приближается где-то к четырем десяткам. Понятно, что для выполнения любой функции Банку нужны полномочия (права), и он их получает (они прописаны в изначальном тексте закона и предусмотрены в последующих поправках и дополнениях). Но, как известно, любые права предусматривают обязанности и ответственность. Это как в точной науке под названием «бухгалтерский учет»: любым активам противостоят свои пассивы. В бухгалтерском учете всегда должен быть баланс. А вот с ответственностью, возникающей в случае невыполнения или ненадлежащего выполнения Банком возложенных на него задач и функций, в Законе дело обстоит совсем неважно. В реальной же жизни еще хуже. Принцип балансового равновесия в деятельности Банка России не просматривается.

Ответственность, возникающая в результате халатности, недобросовестных действий и по другим причинам, может быть моральной, политической, административной, гражданско-правовой (имущественной), уголовной. Невыполнение или ненадлежащее выполнение Банком России возложенных на него Конституцией РФ и Федеральным законом о Центробанке задач и функций бросается в глаза любому здравомыслящему человеку. Однако кроме негативных эмоций граждан и отдельных заявлений наиболее смелых политиков никаких иных реакций на подобные действия и бездействия Банка России не возникает. Прокуратура молчит, суд тем более. Сотрудники правоохранительных органов оправдываются тем, что, мол, в законе не прописана ответственность Центробанка. Задачи и функции прописаны, а об ответственности законодатели начисто забыли. Ничего удивительного в этом нет. Поскольку и Конституция, и закон о Центробанке писались под диктовку западных «консультантов». Надо честно в этом признаться и приняться за исправления законодательно-правового фундамента нашей денежно-кредитной и финансовой системы.

С чего начать? Да хотя бы с того, чтобы наши законодатели ознакомились с соответствующими законами Китайской народной республики. Например, «О Народном банке Китая», «О надзоре и контроле в банковской сфере», «О коммерческих банках», «О страховании», «Об аудите и аудиторском обслуживании», с положением Госсовета «О валютном контроле» и т. д. Благо, они переведены на русский язык и имеются в свободном доступе[205].

Первое, что бросается в глаза при ознакомлении с китайскими нормативными документами, – Центробанк Китая не имеет такого громадного круга задач, которыми обладает Банк России. Он занимается эмиссией денег, организацией денежного обращения в стране, разрабатывает и реализует (совместно с другими государственными ведомствами и организациями) денежно-кредитную политику. В отличие от Банка России, который стал финансовым мегарегулятором и отвечает за все на свете.

В КНР банковский надзор выведен за пределы Центробанка, этим занимается Всекитайская комиссия банковского регулирования (China Banking Regulatory Commission – CBRC). Вопросы валютного контроля возложены на Государственную администрацию валютного контроля КНР (China's State Administration of Foreign Exchange – SAFE). Финансовым рынком занимается Китайская комиссия по регулированию ценных бумаг (China Securities Regulatory Commission – CSRC). И т. д. Все упомянутые (и еще некоторые не упомянутые) комиссии подчиняются напрямую Госсовету (как и Народный банк Китая), имеют все необходимые полномочия для того, чтобы решать возложенные на них задачи. Но в Китае нет стремления все задачи и полномочия сосредоточить в одной организации под названием «финансовый мегарегулятор».

Второе, на что сразу же обращаешь внимание, – в законах и других нормативных документах Китая, относящихся к сфере банковской деятельности, выдерживается баланс полномочий и ответственности. Полномочий, предоставляемых ведомствам для выполнения поставленных задач и функций, и ответственности за их невыполнение или недолжное выполнение. Процитирую ряд выдержек из китайского закона о Центробанке в части, касающейся ответственности.

Ст. 13. Председатель, его заместители и остальные служащие Народного банка Китая должны добросовестно выполнять свои обязанности, воздерживаться от злоупотребления властью или использования служебного положения в личных интересах, или одновременного занимания постов в других финансовых учреждениях, предприятиях или фондах.

Ст. 34. Народный банк Китая должен нести ответственность за ведение всеобъемлющего статистического и бухгалтерского учета для национальных финансовых систем и их публикаций в соответствии с действующими государственными положениями.

Ст. 47. Если Народный банк Китая совершает любой из следующих актов, то на отвечающее за это должностное лицо, и на другие лица, несущие за это прямую ответственность, накладываются административные санкции; если же в деле наличествует состав преступления, тогда, в соответствии с законом, против этих лиц проводится уголовное расследование при:

• предоставлении ссуды в нарушение п. 1 ст. 29 данного закона;

• предоставлении финансовой гарантии предприятию или частному лицу;

• использовании Фонда выпуска бумажных денег без [выданного] на то разрешения.

Если любой из упомянутых актов приводит к убыткам, то отвечающее за это должностное лицо и другие лица, несущие за это прямую ответственность, должны полностью или частично компенсировать ущерб.

Ст. 48. В случае, если местное правительство или любой другой административный орган на любом уровне, или общественная организация, или частное лицо, оказывает давление на Народный банк Китая и его персонал с целью получения ссуд в нарушение положений ст. 29 данного закона, то несущее за это прямую ответственность должностное лицо и другие лица, несущие за это прямую ответственность, подвергаются предусмотренным законом административным санкциям; если в деле имеется состав преступления, то против них, согласно закона, проводится уголовное расследование, и они должны полностью или частично возместить любые проистекающие из этого убытки.

Ст. 49. Против любого сотрудника Народного банка Китая в случае разглашения им государственной тайны проводится уголовное расследование, если в деле имеется состав преступления. Если же случай не представляется серьезным, на него (нее) налагаются административные санкции, определенные законом.

Заключительным аккордом Закона о Центробанке является ст. 50, в которой формулируется принцип неотвратимости наказания для сотрудника НБК за халатность, коррупцию и иного рода злоупотребления служебным положением:

Ноябрь 2017 года

Итак, Центральный банк Российской Федерации, согласно ст. 75 Конституции Российской Федерации, является органом государственной власти. Дополнительное подтверждение этому можно найти в ст. 1 Федерального закона о Центробанке. Хотя формулировки обоих документов достаточно «мутные», но статус Центробанка именно таков[208].

Как известно, совмещение в рамках одной организации функций органа государственного управления и функций, связанных с осуществлением хозяйственной, финансовой и коммерческой деятельности, создает ситуацию, которую принято называть «конфликтом интересов». Проще говоря, возникает питательная почва для коррупции и злоупотреблений, снижается эффективность выполнения органом государственной власти возложенных на него функций и задач. А признаки такого «раздвоения», или «конфликта интересов», в деятельности Банка России просматриваются. Особенно учитывая, что он, помимо выпуска денег (денежной эмиссии), осуществляет большое количество других функций. Банк России, как известно, является институтом, который в нашей стране выполняет функции банковского надзора. И в этом качестве он должен быть непредвзятым и неподкупным надсмотрщиком, следящим за всеми коммерческими банками в стране.

Ст. 8 Закона о Центробанке вроде бы предупреждает возможный конфликт интересов в сфере банковского надзора:

Ноябрь 2017 года

То, что Центробанки занимаются бизнесом, – не новость. Бизнес, согласно толковым словарям, – деятельность, направленная на получение прибыли. Центральные банки и создавались ростовщиками (банкирами) ради того, чтобы приумножать свои прибыли. Но использование Центробанков в качестве инструмента обогащения ростовщиков (банкиров) всегда носило скрытый характер. Более того, для того, чтобы у общественности не возникало никаких подозрений в таком использовании Центробанков (обогащение ростовщиков), в законах, уставах и других документах, определяющих статус и порядок работы данных институтов, пишется черным по белому: «Центральный банк не преследует цель получения прибыли». Вот и в Федеральном законе о Центральном банке Российской Федерации в ст. 3 записано:

Ноябрь 2017 года

В банковской системе России происходят постоянные изменения, однако вектор долгосрочного ее развития не очень понятен, несмотря на периодически появляющиеся документы со звучными названиями, содержащими слово «стратегия». В этой связи можно, например, вспомнить заявление Правительства РФ № 1472п-П13, Банка России № 01 – 001/1280 от 05.04.2011 «О Стратегии развития банковского сектора Российской Федерации на период до 2015 года», или «Стратегию развития банковского сектора до 2020 года», представленную для обсуждения Ассоциацией региональных банков (АРБ) еще в конце прошлого десятилетия.

О подобных «стратегиях» сегодня с трудом могут вспомнить даже профессиональные банкиры. По мнению большинства экспертов, то, что происходит в банковском секторе страны, можно назвать «дрейфом», неким стихийным движением, возникающим под влиянием самых разных событий, таких, как отзывы Банком России лицензий у коммерческих банков, проведение санаций других банков, принятие Государственной думой и Банком России массы нормативных актов, направленных на «совершенствование» регулирования кредитных организаций и повышение надежности банков, введение Западом санкций в отношении некоторых российских кредитных организаций и т. п.

Вместе с тем, упомянутый «дрейф» не является абсолютно стихийным. Просматривается, на мой взгляд, определенный вектор, процесс аккуратно и незаметно кем-то направляется в нужное русло. Но этот «кто-то», к сожалению, не Государственная дума, не Президент РФ, не Правительство РФ. Процесс начался еще четверть века назад, когда создавалась банковская система нового государства «Российская Федерация». Основы этой системы определялись законом «О банках и банковской деятельности», который изначально был принят еще в РСФСР в декабре 1990 года. А затем в порядке «преемственности» стал законом Российской Федерации. Указанный акт окончательно ликвидировал государственную монополию на банковскую деятельность, создал максимально либеральный порядок для создания и функционирования частных коммерческих банков. Стартовал бурный процесс учреждения кредитных организаций. К середине 1990-х годов их количество достигло почти двух с половиной тысяч. А далее начался процесс, который в учебниках называется «концентрация и централизация капитала». Банки стали… исчезать. Одни банки поглощались другими банками; или Банк России отбирал лицензию у кредитной организации, т. е. фактически происходило ее банкротство. Но при этом значительная часть активов исчезающих банков переходила на балансы действующих кредитных организаций.

Опираясь на статистику Банка России, я получил следующую картину. На начало октября 2017 года количество действовавших в Российской Федерации коммерческих банков составило 532. За период с начала 1992 года по настоящее время количество банков, у которых были отобраны лицензии, составило 2585. Нетрудно подсчитать, что общее количество лицензий, выданных Банком России коммерческим банкам за четверть века, равняется: 2585 + 532 = 3117. Исходя из этого мы можем определить, что отношение количества отобранных лицензий к общему числу выданных равняется: 2585: 3117 = 0,83.

Получается, что за четверть века лишь 17 % банков сумели выжить, остальные отправились на тот свет. На самом деле процент выживаемости был бы еще ниже. Но некоторые банки возвращал «с того света» Центральный банк. Эта операция реанимация коммерческих организаций и финансистов называется «санацией». Санации осуществлялись с помощью привлечения к спасательной операции других банков (более крупных и устойчивых), различных инвесторов (как из числа прежних акционеров, так и новых), Агентства по страхованию взносов (АСВ)[213].

В процессе концентрации и централизации банковского капитала возникла группа лидеров, на которые с каждым годом стал приходиться все больший процент активов (прежде всего, выданных кредитов) и пассивов (прежде всего, депозитов) всего банковского сектора страны. В этом нет ничего удивительного. Ведь в России установился капитализм. А при капитализме действует сформулированный «классиком марксизма» всеобщий закон капиталистического накопления. Впрочем, суть этого закона понятна любому здравомыслящему человеку: богатые становятся еще богаче, а бедные – еще беднее.

Банки с их денежным капиталом – главные бенефициары капиталистической модели экономики. Но среди «главных» есть «особо главные». А «особо главные» банки во всех странах и во все времена «подкручивают» «правила игры» под себя. Капиталистическая Россия в этом отношении не является исключением. «Особо главные» банки в России решили назвать себя «системно значимыми» (или «системообразующими») и получить от банковского регулятора (таковым в России является Центробанк) привилегии. Главными такими привилегиями должны стать две:

1) иммунитет от «смертного приговора» (Центробанк не может лишать банк лицензии);

2) право на получение помощи для «лечения» банка (его санация). Фактически Банк России выступает гарантом «бессмертия» и благополучия «системно значимого» банка.

Жизнь в мире банков осуществляется не по законам, а «по понятиям». Т. е. по неписанным нормам, которые устанавливают банки сами для себя. Я об этом пишу в своей книге «Диктатура банкократии» (М.: Книжный мир, 2014). Появление на свет понятия «системообразующие банки» — еще одно тому доказательство.

Напрасно искать определение понятия «системообразующие банки» (СОБ) или аналогичного ему понятия «системно значимые банки» (СЗБ) в Конституции РФ. Там его нет. Обращаю внимание, что в этом высшем законе страны вообще почти ничего не говорится о том, как должна быть устроена банковская система РФ. Лишь в ст. 75 сверхлаконично говорится о Центральном банке Российской Федерации. А в ст. 71 – что в ведении Российской Федерации находятся «федеральные банки» (пункт «ж»).

Кое-что касательно СОБ можно наскрести в законе «О банках и банковской деятельности» (ст. 24). «Обеспечение финансовой надежности кредитной организации гласит»:

Ноябрь 2017 года

Прошло ровно три года с одного весьма знаменательного решения Центробанка России: в ноябре 2014-го он заявил о прекращении действовавшей до этого политики управляемого (регулируемого) валютного курса рубля. Был упразднен так называемый «валютный коридор» (установленные пределы колебаний валютного курса рубля) и прекращены валютные интервенции для поддержания курса в пределах «коридора». Результата долго ждать не пришлось: через месяц произошел обвал рубля. Тогдашнее падение валютного курса можно измерять по-разному но, грубо говоря, валютное обесценение рубля по отношению к доллару США было двукратным. Такие резкие обвалы – редкость в мировой практике. Особенно учитывая то обстоятельство, что у Центробанка России, как финансового мегарегулятора (а он только что получил статус такового), имелись гигантские валютные резервы для проведения интервенций. Это была не «ошибка» финансового мегарегулятора, как это пытались квалифицировать некоторые российские чиновники, а наглая афера. Я специально подчеркиваю: наглая. Потому что заявление Центробанка, сделанное в ноябре 2014 года, шло вразрез с Конституцией Российской Федерации. Ее ст. 75 (п. 2) гласит:

Июль 2017 года

Тема валютных резервов Российской Федерации сегодня стала очень популярной. Недовольство политикой Банка России, который занимается формированием и управлением валютными резервами Российской Федерации, в нашем обществе растет. Сегодня даже домохозяйка знает, что, наращивая валютные резервы, Центробанк помогает другим странам, а не российской экономике.

Значительная часть валютных резервов представлена долларами США. Понятно, что это не бумажные банкноты, которые Банк России размещает в своих хранилищах. Доллары размещаются в виде банковских депозитов на счетах зарубежных, прежде всего американских, банков. Разве это не поддержка американской банковской системы?

Еще большая часть долларов США размещается в долговых бумагах американского казначейства. Разве это не поддержка нашего геополитического противника? Ведь покупая американские казначейские облигации и другие долговые бумаги, Центробанк России кредитует американское правительство, помогает ему закрывать образовавшуюся бюджетную «дыру». «Дыра» же возникла, как признают американские эксперты, в результате гигантских военных расходов. А против кого направлены военные приготовления Америки? – Очевидно, что в первую очередь против России. Получается, что Банк России работает против России, и правильнее его было бы назвать филиалом Федеральной резервной системы США.

Вот самые свежие данные из официальной американской статистики. В мае 2017 года Банк России нарастил портфель казначейских бумаг США на 3,8 млрд долл, по сравнению с апрелем, и он достиг величины 108,7 млрд долл. В списке иностранных держателей казначейских бумаг Россия поднялась с 14 места на 13-е, обойдя Сингапур. Отмечу, что когда начались экономические санкции против России весной 2014 года, наметилась некоторая тенденция к сокращению нашего портфеля казначейских бумаг США. В октябре 2016 года его величина опустилась до 74,6 млрд долл. И вот за полгода он увеличился на 34,7 млрд долл., или на 45,7 %. Трудно сказать, чем обусловлен такой стремительный рост. Может быть, расчетом на то, что администрация нового президента Трампа ослабит экономические санкции против России? – Но мы видим, что Трамп, наоборот, обещает их до конца текущего года ужесточить. – Может быть, нашей слабостью? Предательской политикой Банка России?..

19 июля 2017 произошло очень знаковое событие. Прокуратура России объявила о том, что Банк России вынес незаконное решение в отношении банка «Югра» (Центробанк отобрал у банка «Югра» лицензию и ввел временную администрацию). На моей памяти это первый случай вмешательства Прокуратуры в жизнь «независимого» Центробанка. Конечно, отзыв лицензии у «Югры» – серьезное действие со стороны Центробанка. Но думаю, что еще более важным вопросом для прокурорского расследования могла бы стать политика Банка России в области формирования и размещения валютных резервов. «Цена вопроса» несопоставимо выше по сравнению с делом «Югры».

На 1 июля 2017 года международные резервы Российской Федерации составляли 412,24 млрд долл. Из них 343,47 млрд долл. – валютные резервы; 68,77 млрд долл. – монетарное золото. За год прирост международных резервов составил почти 10 млрд долл. И Банк России, и правительство гордятся тем, что резервы растут. Но зачем они нужны?

Сразу обращу внимание на то, что все международные и валютные резервы РФ делятся на две части: одна принадлежит Банку России, другая – Минфину. Назначение их разное. Резервы Центробанка необходимы для того, чтобы обеспечивать стабильность валютного курса рубля. Резервы Минфина – чтобы покрывать возможные дефициты бюджета, а также для покрытия иных потребностей государства в будущем. Для этого почти все валютные средства Минфина были выделены в специальные фонды – Резервный фонд (для покрытия бюджетных дефицитов) и Фонд национального благосостояния (для более долгосрочных целей). Между Минфином России и Банком России имеется соглашение, согласно которому последний осуществляет управление валютными средствами Минфина (они размещаются на депозитах Центробанка). В первые годы существования Российской Федерации большая часть валютных средств принадлежала Минфину, меньшая Центробанку. Еще в 1997 году доля Минфина составляла примерно 60 %. А сегодня? – Сегодня наоборот. В последние годы примерно 1/3 международных резервов Российской Федерации – это средства Минфина (Резервный фонди Фонд национального благосостояния), а 2/3 – Центробанка.

Центробанк и его резервы подобны собаке на сене. Напомню формулировку ст. 75 Конституции Российской Федерации:

Октябрь 2017 года

Золотовалютные резервы (ЗВР) страны еще называют «международными резервами» или «резервными активами» РФ. Каков их правовой статус и для чего они вообще нужны? На сайте Банка России (Центробанка Российской Федерации) читаем определение:

«Международные резервы (резервные активы) Российской Федерации представляют собой высоколиквидные иностранные активы, имеющиеся в распоряжении органов денежно-кредитного регулирования страны – Банка России и Правительства Российской Федерации. К международным резервам страны относятся внешние активы, доступные и подконтрольные органам денежно-кредитного регулирования в целях удовлетворения потребностей в финансировании дефицита платежного баланса, проведения интервенций на валютных рынках для оказания воздействия на обменный курс валюты и в других соответствующих целях (таких как поддержание доверия к национальной валюте и экономике, а также как основа для иностранного заимствования). Резервные активы должны быть реально существующими активами в свободно используемой иностранной валюте. Кроме того, к категории резервных активов могут относиться активы, номинированные в золоте и СДР»[222]. (СДР – специальные права заимствования – В. К.).

Необходимую информацию о ЗВР России можно найти на том же сайте Банка России. На 1 января 2017 года общая величина золотовалютных резервов страны была равна 377,74 млрд долл. На 1 октября 2017 года они уже составили 424,77 млрд долл. Как видим, несмотря на экономические санкции, неустойчивую конъюнктуру мирового нефтяного рынка, экономическую стагнацию внутри страны, ЗВР (они же – международные резервы) Российской Федерации выросли за десять месяцев на 47 млрд долл. Можно ожидать, что при таких темпах прироста за год резервы могут увеличиться более, чем на 50 млрд. Руководители финансово-экономического блока федеральной власти любят в качестве доказательства своих достижений козырять цифрами прироста резервов.

Теперь посмотрим на структуру ЗВР.

По состоянию на 1 октября 2017 года они включали (млрд долл.):

Млрд долл.

Многие полагают, что золотовалютные резервы России и золотовалютные резервы Банка России – одно и то же. Это не так. Как следует из приведенного выше определения ЗВР, они состоят из двух частей:

1) резервы Банка России;

2) резервы Правительства РФ.

Банк России приводит на своем сайте много подробностей, касающихся ЗВР. Нет лишь раскладки, какая их часть принадлежит Центробанку, а какая – Правительству РФ. На сайте Банка России дается подсказка, что следует относить к валютным резервам Правительства:

«Часть Резервного фонда и Фонда национального благосостояния Российской Федерации, номинированная в иностранной валюте и размещенная Правительством Российской Федерации на счетах в Банке России, которая инвестируется Банком России в иностранные финансовые активы, является составляющей международных резервов Российской Федерации»[223].

Я не поленился найти на сайте Минфина России данные о Резервном фонде и ФНБ, их валютной составляющей (имеются данные на середину текущего года) и подсчитал их долю в общем объеме валютных резервов Российской Федерации. Получилось, что на середину 2017 г. доля Правительства (Минфина) в валютных резервах РФ составила около 27 %, а доля Банка России – 73 %.

В чем различие между валютными резервами Центробанка и Минфина? – В том, что первые предназначены для защиты национальной денежной единицы, поддержания стабильности ее валютного курса (посредством валютных интервенций); вторые – для защиты государства от разных неблагоприятных изменений экономической и политической конъюнктуры. Например, для закрытия дефицитов государственных бюджетов, осуществления каких-то закупок на мировом рынке в случае возникновения чрезвычайных ситуаций.

Достаточность валютных резервов Минфина – важнейшее условие обеспечения национальной безопасности государства.

Для справки замечу, что два десятилетия назад (в 1997 году) на Минфин приходилось около 60 % международных резервов РФ, а на Центробанк – остальные 40 %. Но наблюдается тенденция все большей монополизации международных резервов страны Центробанком. Исходя из пропорции, зафиксированной на середину 2017 года, можно предположить, что на 1 октября 2017 года Банку России принадлежит почти 250 млрд долл, валюты (и это еще без монетарного золота, СДР и резервной позиции в МВФ). Эта валюта размещена в долговых бумагах казначейств других стран (прежде всего, конечно, США) и на депозитах иностранных банков.

К сожалению, о международных резервах Российской Федерации в Конституции РФ ничего не сказано. А вот в Федеральном законе о Центробанке кое-что на эту тему имеется. Уже в ст. 2 мы читаем:

«…В соответствии с целями ив порядке, которые установлены настоящим Федеральным законом, Банк России осуществляет полномочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом Банка России, включая золотовалютные резервы Банка России. Изъятие и обременение обязательствами указанного имущества без согласия Банка России не допускаются…».

Понимать эту статью можно лишь следующим образом: Правительство РФ распоряжаться золотовалютными резервами Банка России не может. Та часть международных резервов, которая относится к Резервному фонду и Фонду национального благосостояния (ФНБ), может использоваться по усмотрению Правительства (Минфина), а большая часть международных резервов (почти 3/4) – вне досягаемости правительства и остальных ветвей власти (законодательной и судебной).

Многие по наивности полагают, что в тяжелые моменты истории мы сможем рассчитывать на гигантский ресурс, громко называемый «Международные резервы Российской Федерации». Для тех, кто наивно рассчитывает на это, на сайте Банка России делается дополнительное разъяснение. В рубрике «Правовой статус и функции Банка России» читаем:

«Ключевым элементом правового статуса Банка России является принцип независимости, который проявляется прежде всего в том, что Банк России выступает как особый публично-правовой институт, обладающий исключительным правом денежной эмиссии и организации денежного обращения. Он не является органом государственной власти…»[224].

Из данного фрагмента следует, что золотовалютные резервы Центробанка российскому государству не принадлежат. Следовательно, эти резервы не принадлежат и народу, т. е. нам с вами.

Слава Богу, в последнее время в связи с ужесточением экономических санкций против России у нас заговорили о такой угрозе, как возможное замораживание (или даже конфискация) валютных резервов Банка России. До этого никто не желал даже обсуждать такой вариант. Даже после блокирования Западом международных резервов Ливии в 2011 году (на сумму 30 млрд долл.) у нас благодушествовали и говорили, что эта история не про нас. Сегодня уже многие политики, финансисты и журналисты рассматривают данный сценарий как вполне вероятный. Но вот сценарий возможного блокирования международных резервов РФ Банком России (если вдруг они окажутся необходимыми нашему государству) никому даже в голову не приходит.

Некоторые юристы, с которыми я пытался обсуждать данные коллизии российского права, упрекали меня в том, что я сгущаю краски. Хотя и соглашаются, что вопрос о статусе международных резервов Российской Федерации действительно замутнен и толковать нормы российского права, касающиеся резервов, можно по-разному. Думаю, что все эти формулировки были изначально замутнены в интересах «хозяев денег». Им нужен был в нашей стране институт под названием «центральный банк», который бы постоянно накапливал продукцию «печатного станка» ФРС США (доллары), почти беспроцентно кредитуя Запад. При этом Центральный банк не должен допускать использование валюты для решения своих национальных проблем экономического, социального и военно-политического характера. Долларовые «бумажки» и казначейские облигации – долговые расписки, а должник (ФРС и Казначейство США) будет делать все возможное для того, чтобы эти расписки к нему никогда не возвращались.

Конечно, то, что я сказал относительно ЗВР ЦБ, самые упертые скептики (или наоборот, оптимисты) могут назвать пессимистической версией. Но эта версия уже получила подтверждение несколько лет назад. Произошло это в Аргентине в 2010 году. Тогдашний президент страны Кристина Киршнер создала неприятный для хозяев денег прецедент. Она, как глава государства, решила поставить под свой контроль Центральный банк Аргентины. В 2010 году ей потребовались валютные резервы ЦБ для выплат по внешнему долгу страны. Речь шла о сумме 6,6 млрд долл., что составляло примерно 1/7 часть международных резервов ЦБ и половину всего внешнего суверенного долга. При покрытии государственных долгов за счет получения внешних займов страна все более погружалась бы в зависимость от мировых ростовщиков. При использовании резервов ЦБ Аргентина в короткий срок могла бы полностью избавиться от внешней долговой зависимости. Нетрудно представить, как финансовый интернационал отреагировал на подобную попытку смелой женщины. Тогдашний президент ЦБ Аргентины Мартин Редрадо отказался выполнять приказание Кристины Киршнер, и она подписала указ о его увольнении. В ответ Редрадо подал исковое заявление в суд Буэнос-Айреса, и уже через пару дней (какая оперативность!) аргентинская Фемида отменила указ президента страны. Судья, который вел дело, мотивировал свое решение тем, что «президент не имеет полномочий для принятия решения об отставке главы Центрального банка». Удивительно, но суд не только принял решение о восстановлении Редрадо в должности президента ЦБ, но и потребовал отмены решения президента Аргентины об использовании международных резервов ЦБ для погашения долга страны.

В конце концов президента Национального банка Мартина Редрадо удалось уволить, но решение о запрете использования международных резервов ЦБ было оставлено в силе. Примечательно, что в том же 2010 году счета Национального банка Аргентины в американских банках были заморожены по решению суда Нью-Йорка. Решение было вынесено на основании требований кредиторов-держателей внешнего долга Аргентины. Формально решение нью-йоркского суда не было связано с решением Кристины Киршнер. Однако специалисты, знающие правила игры в мировой финансовой системе, считают, что это было предупреждение финансового интернационала президенту Аргентины. Полагаю, что это было напоминанием и тем странам, которые финансовый интернационал обязал накапливать валютные резервы и печатать свои «национальные» денежные знаки лишь под обеспечение бумажек, имеющих название «доллар» или «евро».

Позднее началось преследование лично бывшего президента Аргентины Кристины Фернандес де Киршнер (она покинула пост президента страны в декабре 2015 года). Суд в Буэнос-Айресе принял решение заморозить ее активы. Ей было инкриминировано то, что в последние месяцы своего президентства она якобы манипулировала Центральным банком Аргентины, чтобы искусственно поддержать курс аргентинского песо. По указанию Кристины Киршнер регулятор якобы продавал доллары США на срочном рынке по «заниженной цене в ущерб финансовой системе страны». Заказной характер дела, которое суд «шил» бывшему президенту, не вызывает сомнений. Эта стойкая женщина на протяжении многих лет противостояла натиску со стороны США и «хозяев денег», защищая суверенитет Аргентины.

Хозяева денег стремятся полностью уничтожить следы «аргентинского прецедента» по выведению центрального банка и международных валютных резервов из-под контроля мирового финансового интернационала и их переподчинению президенту и правительству.

Впрочем, чтобы наш разговор не был уж слишком пессимистичным, добавлю в него «ложку меду». Мне известен один ныне действующий Центробанк, где проблемы с использованием ЗВР в интересах государства не возникает. Это Народный банк Китая (НБК). На балансе китайского Центробанка сегодня находятся резервные активы, равные 3109 млрд долл, (на 1 октября 2017 г.). То есть почти на порядок больше резервных активов Банка России. НБК входит в исполнительную ветвь власти, т. е. является институтом правительства КНР. Китайские ЗВР в текущем режиме могут использоваться (и используются) для управления валютным курсом юаня. Но при необходимости эти резервы (по решению правительства или даже Всекитайского собрания народных представителей – китайского парламента) могут быть направлены на любые иные цели – погашение внешних долгов, предоставление другим государствам кредитов, приобретение за рубежом стратегических активов, осуществление чрезвычайных закупок товаров и т. п. В Китае истории, подобной аргентинской, возникнуть по определению не может.

Думаю, что в контексте обсуждаемой нами темы ЗВР России следует учиться на печальных уроках Аргентины и одновременно брать на вооружение позитивный опыт Китая.

Декабрь 2017 года

Как уже говорилось, и Центральный банк РФ, и коммерческие банки страны систематически нарушают Конституцию Российской Федерации и другие российские законы. В частности, ст. 75 Конституции РФ, обязывающую ЦБ в порядке первоочередной задачи обеспечивать защиту и устойчивость российского рубля. Вместо этого ЦБ отказался от поддержки валютного курса рубля, отправив его в «свободное плавание». Это привело к обвалу курса рубля в декабре 2014 года, возможны и новые обвалы. Коммерческие банки занимаются эмиссией безналичных (депозитных) рублей путем выдачи кредитов. Фактически делают деньги из воздуха. Опять же грубое попрание статьи 75 Конституции РФ, которая гласит:

Декабрь 2017 года

Иногда мне задают вопрос: почему в законодательных и иных нормативных документах, относящихся к банковской деятельности, всячески избегается слово «кредит»? Оно изредка «выскакивает» в каких-то статьях и параграфах второго и третьего плана.

И действительно. Возьмем Федеральный закон «О банках и банковской деятельности». В ст. 1 «Основные понятия настоящего Федерального закона» находим определение банка:

Декабрь 2017 года

Я уже писал о многих «странностях» Центробанка Российской Федерации. Часть из них обусловлена тем, что руководство Банка России беспардонным образом попирает Конституцию и законы Российской Федерации. Другие – тем, что в законах, определяющих деятельность Центробанка, заложены «странные» положения.

Одну из таких «странностей» мы находим в Федеральном законе «О Центральном банке Российской Федерации» в ст. 22. Она гласит:

«Банк России не вправе предоставлять кредиты Правительству Российской Федерации для финансирования дефицита федерального бюджета, покупать государственные ценные бумаги при их первичном размещении, за исключением тех случаев, когда это предусматривается федеральным законом о федеральном бюджете. Банк России не вправе предоставлять кредиты для финансирования дефицитов бюджетов государственных внебюджетных фондов, бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов».

Очевидно, что лучше государству не доводить бюджет до дефицита и не прибегать к заимствованиям. Но уж если дефицит случился, то заимствования неизбежны. Обычно они осуществляются в виде выпуска государственных долговых бумаг (преимущественно казначейских облигаций) и их размещения на рынке.

Известно, что большинство стран «золотого миллиарда» живут в условиях хронических дефицитов государственных бюджетов. Так, у Франции, Испании, Италии, Португалии, Греции, входящих в Европейский союз, дефициты хронически превышают планку в 3 % ВВП (которая была установлена как предельно допустимая Маастрихтским соглашением 1992 года). Те же самые Соединенные Штаты, с которых наши экономические либералы любят брать пример, в последние годы имели дефицит бюджета, приближающийся к 1 трлн долл. А в 2011 году он составил рекордную сумму в 1,3 трлн долл., или 8,9 % ВВП США. Американское казначейство выпускает облигации, с помощью которых затыкает бюджетные «дыры». И здесь оно работает в тесном тандеме с Центробанком, который называется Федеральная резервная система США (ФРС). По сегодняшним правилам ФРС не может напрямую приобретать казначейские облигации США, но ему не запрещено инвестировать в те казначейские бумаги, которые уже обращаются на финансовом рынке. Чем ФРС и пользуется. Со времени финансового кризиса 2007–2009 гг. ФРС начала работать по программе «количественных смягчений». Американский Центробанк начал работать как «пылесос», засасывая казначейские и ипотечные бумаги с рынка. В конце 2014 года работа «пылесоса» остановилась, к этому времени баланс ФРС раздулся до величины 4,5 трлн долл. (23 % ВВП). При этом 95 % всех активов составлял портфель казначейских ценных бумаг и ипотечных облигаций, купленных или гарантированных федеральными агентствами. Короче говоря, американский Центробанк не просто «подстраховывает» казначейство и федеральный бюджет. Он полностью себя посвятил поддержке государственной финансовой системы США. Я сейчас не даю своих оценок – хорошо это или плохо. Я просто констатирую факты для того, чтобы ФРС сравнить с Центробанком России.

Давайте посмотрим на баланс ЦБ России по состоянию на конец 2016 года (данные годового отчета Банка России за 2016 год). Общая величина активов – 28974,1 млрд руб. (округленно 29 триллионов рублей). Из них (млрд руб.):

• драгоценные металлы – 3747,5;

• кредиты и депозиты внутри страны – 4175,1;

• ценные бумаги иностранных эмитентов и депозиты в иностранных банках– 18005,1.

Из другого источника («Обзор деятельности Банка России по управлению активами в иностранных валютах и золоте») уточняю, что на ценные бумаги иностранных эмитентов в общей сумме третьей позиции приходится 77,6 %, а на депозиты в иностранных банках – 22,4 %. Получается, что в абсолютном выражении вложения Банка России в ценные бумаги иностранных эмитентов в конце прошлого года были равны 13,97 трлн руб.

Получается, что вложения Банка России в активы, находящиеся физически или юридически за пределами России, составили более 62 %, в том числе вложения в иностранные ценные бумаги – более 48 %. Для сравнения: активы, имеющие бесспорную ориентацию на экономику страны (драгоценные металлы, кредиты и депозиты внутри страны) составили лишь 27 %.

Институт с подобной структурой баланса язык не поворачивается называть «Банком России» или «Центральным банком Российской Федерации». Иностранные ценные бумаги, фигурирующие в отчетности ЦБ РФ, – это в первую очередь облигации казначейства США (в течение последних месяцев их объем устойчиво превышал планку в 100 млрд долл.). Получается, что ЦБ РФ совместно с Федеральным резервом помогают правительству США закрывать «дыры» федерального бюджета. Вряд ли поэтому можно считать преувеличением, когда ЦБ РФ называют «филиалом ФРС».

Насколько я знаю, примерно также устроен Европейский центральный банк (ЕЦБ), который формирует свои активы за счет долговых бумаг, которые эмитируются странами-членами Европейского союза. ФРС покупает казначейские бумаги США, но вполне обходится без казначейских бумаг стран-членов ЕС. Вложения ЕЦБ в американские казначейские бумаги скромные, он сосредоточен на европейских. А вот ЦБ РФ накапливает казначейские бумаги и американские, и европейские. Но при этом – игнорируя потребности своего родного государства – Российской Федерации.

Уже три года бюджет РФ сводится с дефицитом. Дефицит этот закрывается за счет средств наших суверенных фондов – Резервного фонда (уже почти полностью исчерпан) и Фонда национального благосостояния (ФНБ). А ведь можно было бы использовать американскую (европейскую) модель: покупать Центробанком долговые бумаги Минфина России. Ан нет, нельзя! Ст. 22 Федерального закона о Центробанке не велит!

У нас большинство субъектов Российской Федерации сводят региональные бюджеты с дефицитом. Сегодня многие из них прибегают к тому, чтобы затыкать бюджетные «дыры» за счет кредитов коммерческих банков. Кредиты берутся под ростовщические проценты и окончательно загоняют регионы в долговую кабалу. Почему бы Центробанку не прийти на помощь и не пресечь этот ростовщический беспредел? – Опять же, ст. 22 не велит:

«Банк России не вправе предоставлять кредиты для финансирования дефицитов… бюджетов субъектов Российской Федерации».

Денежные власти страны (Центробанк и Минфин России) твердят нам, что альтернативы вложениям в ценные бумаги стран Запада, мол, у нас нет. Не знаю, чего в этих заявлениях больше: глупости или предательства.

Во-первых, покупая казначейские облигации США, Центробанк России косвенно помогает финансировать военные приготовления Вашингтона против нашей страны (ведь громадный дефицит американского бюджета обусловлен, в первую очередь, военными расходами).

Во-вторых, активы Банка России в иностранной валюте находятся под дамокловым мечом экономических санкций. В любой момент почти 2/3 активов Банка России могут оказаться замороженными.

Раньше денежные власти апеллировали к экономическим аргументам. Мол, вложения в иностранную валюту и казначейские бумаги дают доход. Но об этом даже смешно говорить. По данным годового отчета Банка России, его прибыль в прошлом году составила 43,7 млрд руб. И это при активах ЦБ, равных 29 трлн руб. Получается, что рентабельность активов Банка России равна 0,15 %. Как говорят: показатель «на уровне плинтуса». Не сегодня-завтра контора под названием «Банк России» вообще может стать убыточной.

Обратимся к последнему «Обзору деятельности Банка России по управлению активами в иностранных валютах и золоте» (2017 год, выпуск 4). Там приводится картинка по доходности валютных активов Банка России за период с 31.03.2016 по 31.03.2017 по отдельным видам валют (%):

доллар США – 0,54;

британский фунт стерлингов – 0,55;

канадский доллар – 0,63;

юань– 1,22.

А вот активы в валюте под названием «евро» вообще продемонстрировали отрицательную доходность: —0,38.

Если мы откроем справочники Росстата, то увидим, что при всех нестроениях и проблемах большинство отраслей реального сектора экономики России имеют показатели рентабельности активов в диапазоне от 2 до 4 %. Есть некоторые отрасли с более низкими значениями (например, производство оборудования – около 1 %), есть с более высокими (например, добыча энергетических ресурсов – около 7 %). Любой здравомыслящий человек скажет, что вкладывать средства Банку России в собственную экономику (в виде кредитов) выгоднее, чем покупать казначейские бумаги США и других стран Запада.

Казалось бы, уже приведенных аргументов (политических и экономических) достаточно для того, чтобы радикальным образом перестроить работу Банка России и изменить структуру активов в пользу собственной, а не заокеанской экономики. Но то, что Банк России этого не делает, лишний раз доказывает, что он – «Филиал ФРС США». Но поскольку Банк России, судя по всему, никаких аргументов воспринимать не намерен, то его деятельность надо жестким образом регламентировать в законодательном порядке. Установив ограничения или даже запреты на покупку долговых ценных бумаг, эмитируемых другими государствами.

Хотел бы также обратить внимание на крайнюю «непрозрачность» процедур подготовки и принятия решений по размещению активов Банка России в иностранной валюте. Никаких официальных нормативных документов Банка России по данному вопросу мне найти не удалось. Единственное, что Центробанк сообщает «непосвященным» на этот счет, содержится в периодическом издании, называемом «Обзор деятельности Банка России по управлению активами в иностранных валютах и золоте». Каждый его выпуск содержит 1-ю часть под названием «Принципы управления активами в иностранных валютах и золоте, а также управление финансовыми рисками». Читаем:

«В Банке России действует многоуровневая коллегиальная система принятия инвестиционных решений. Совет директоров Банка России определяет цели управления активами, перечень допустимых инструментов для инвестирования и целевой уровень валютного риска. Подотчетный совету директоров коллегиальный орган Банка России, ответственный за инвестиционную стратегию, принимает решения об уровне процентного и кредитного рисков и определяет перечень контрагентов и эмитентов. Реализация принятых инвестиционных решений осуществляется структурными подразделениями Банка России».

И все в таком же духе[226]. «Ритуальный» текст «ни о чем». Банк России своей «внутренней кухни» раскрывать не собирается.

А между тем кое-какая «утечка» с этой «кухни» происходит. Как говорится, «шила в мешке не утаишь». Вот один «сюрприз» из практики управления Банком России активами в иностранных валютах. В уже упомянутом периодическом издании «Обзор деятельности Банка России…» с некоторых пор в статистическом обзоре валютных активов Банка России появилась новая позиция. Она называется «вложения в негосударственные ценные бумаги». Во всех документах и официальных заявлениях чиновников ЦБ, касающихся международных резервов, упоминаются лишь казначейские бумаги. А вот в «Обзоре деятельности Банка России…» (документе, который читают лишь узкие специалисты) говорится еще о каких-то «негосударственных ценных бумагах». Чаще всего за этим названием скрываются акции и корпоративные облигации. Но ни в одном документе или издании Банк России не раскрывает, что именно он покупает.

Статистика величины валютных активов Банка России в виде «негосударственных ценных бумаг» (млрд долл., на конец года):

По отношению к общей сумме золотовалютных резервов Банка России доля негосударственных ценных бумаг в конце 2015 года составила 5,2 %, в конце 2016 года – 8,2 %, а на 31.03.2017 – 8,4 %.

Видимо, Банк России втягивается в азартные игры на фондовом рынке, но громогласно об этом не объявляет. В принципе, Международный валютный фонд не рекомендует Центробанкам заниматься такими опасными играми, советует придерживаться принципов «консервативного инвестирования». Хотя некоторые Центробанки уже в эти игры втянулись. Банк Японии и Национальный банк Швейцарии наиболее активные среди Центробанков покупатели корпоративных бумаг – как акций, так и облигаций. Так, на конец первого квартала текущего (2017) года инвестиции Национального Банка Швейцарии (НБШ) в акции превысили 80 млрд долл., причем половина указанной суммы пришлась на бумаги американских компаний. Национальный банк Швейцарии (НБШ) покупает акции таких американских компаний, как Apple, Exxon Mobil, Johnson&Johnson, AT&T и Facebook. НБШ обосновывает такую политику тем, что, мол, инвестиции в обычные казначейские бумаги (как американские, так и европейские) уже не дают почти никакого «навара». Эксперты совершенно правильно оценивают подобного рода политику НБШ как существенную поддержку американского бизнеса. И это вдобавок к тому, что НБШ оказывает существенную поддержку американскому правительству (покупая казначейские бумаги США).

Как выясняется, Банк России решил не отставать от наиболее азартных Центробанков. Но если НБШ и Банк Японии «прозрачны», они не скрывают, что они покупают и в каких объемах, то Банк России в этом отношении оказывается сверхсекретным институтом.

Кстати, напомню, что Центробанк уже был однажды уличен в азартной игре. Я имею в виду покупку им американских ценных бумаг, эмитированных ипотечными агентствами Fannie Мае и Freddie Мас. Никто (кроме «посвященных») в России и не подозревал, что Центробанк России мог настолько отойти от принципов «консервативного инвестирования». Кончилось это плачевно: во время финансового кризиса 2007–2009 гг. указанные американские бумаги обвалились, Центробанк понес серьезные убытки.

И тут я вновь возвращаюсь к ст. 22 Федерального закона о Центробанке. С учетом сказанного выше я предлагаю ее оставить в прежнем виде, заменив лишь несколько слов: вместо «правительства Российской Федерации» поставить «правительства других стран». В новой редакции она будет звучать следующим образом:

«Банк России не вправе предоставлять кредиты правительствам других стран для финансирования дефицита федерального бюджета, покупать государственные ценные бумаги при их первичном размещении, за исключением тех случаев, когда это предусматривается федеральным законом о федеральном бюджете».

Впрочем, ст. 22 в приведенной редакции я бы еще дополнил статьей, запрещающей Банку России заниматься азартными играми с ценными бумагами негосударственных эмитентов. И данный запрет должен в равной степени распространяться на корпоративные бумаги как иностранного, так и российского происхождения. Центральному банку вообще следует настрого запретить заниматься любыми играми на финансовых рынках и решительным образом развернуть его лицом к реальному сектору отечественной экономики.

Ау, «народные избранники», вы меня услышали? Действуйте! При необходимости я готов оказать вам помощь в том, чтобы у нас появился, наконец, нормальный закон о Центробанке.

Октябрь 2014 года

Попробуем разобраться в вопросе о роли и месте ФРС в современной мировой финансово-банковской системе. Дадим беглый обзор структуры и основных элементов этой системы.

Во-первых, эта система уже сегодня имеет глобальные масштабы; национальные финансово-банковские системы окажутся как бы «растворенными» в глобальной системе. Это произошло в результате того, что на протяжении последних десятилетий последовательно демонтировались национальные системы запретов и ограничений на трансграничные финансовые операции.

Во-вторых, происходит ускорение процессов концентрации и централизации банковских капиталов. В результате количество банков быстро уменьшается. Этот процесс просматривается во всех странах. Скажем, в СШАза период 1985–1995 гг. число банков уменьшилось с 15 тыс. до 10 тыс., и сегодня составляет немного более 8 тыс. Гиганты банковского бизнеса уже близки к тому, чтобы полностью поглотить банки стран периферии мирового капитализма. Уже сегодня, к примеру, в странах Восточной Европы иностранному капиталу принадлежит 90-100 % банковского сектора. Часть банков, поглощенных «избранными» банками, превратится в филиалы, которые будут присутствовать во всех частях мира.

Уничтожение национальной банковской системы будет означать, что некогда независимые страны окончательно потеряют свой суверенитет.

В-третьих, сегодняшняя мировая банковская система обрела четко выраженную иерархическую структуру которая имеет вертикальное измерение.

1. На верхнем уровне мировой банковской системы находится Федеральная резервная система США, которая по недоразумению воспринимается как Национальный центральный банк США. Федеральный резерв – это наднациональная частная структура, контролируемая несколькими крупными акционерами. Вероятно, не все из них даже являются гражданами США. Связь Федерального резерва с США чисто формальная. Он фактически не подконтролен властям США, с Америкой его связывает, прежде всего, то, что принадлежащий ему «печатный станок» находится на ее территории (регистрация в юрисдикции Соединенных Штатов). А «бумажная продукция» этого станка гуляет по всему миру, и ее «обеспечением» являются не товары и активы американской экономики, не золото Форт-Нокса, а Пентагон с его зарубежными военными базами, бомбардировщиками и авианосцами.

2. Следующим по значимости и влиянию после ФРС является Банк международных расчетов (БМР) со штаб-квартирой в швейцарском городе Базель. Он был создан в 1930 году. Его еще называют «правой рукой» Федерального резерва, а также «клубом центральных банков», «кредитором самой последней инстанции», «центральным банком центральных банков». БМР совмещает в себе функции площадки, на которой руководители ведущих Центробанков вырабатывают свою скоординированную политику. Кроме того, он занимается финансовыми операциями. В частности, почти все ЦБ держат часть своих международных резервов на депозитах этого скромного швейцарского банка. БМР также выдает кредиты центральным банкам, осуществляет операции с золотом. Конечно, БМР не является самой последней (высшей) инстанцией мировой закулисы. Но он эффективно и оперативно претворяет в жизнь те решения мондиалистских структур, которые касаются банков и финансов (решения Трехсторонней комиссии, Бильдербергского клуба, Совета по международным отношениям).

3. Немного ниже находится Европейский центральный банк (ЕЦБ) со штаб-квартирой во Франкфурте-на-Майне, который, по сути, также оказывается наднациональной структурой. ЕЦБ полностью независим от остальных органов ЕС. Он контролирует центральные банки большинства стран ЕС, совместно с ними участвует в выпуске наднациональной денежной единицы евро. Большинство центральных банков зоны «золотого миллиарда» сегодня оказались под контролем ЕЦБ. За пределами прямого его действия сегодня находятся Федеральный резерв США, Банк Англии, Банк Японии, центральные банки Канады, Австралии, Швеции и некоторых других экономически развитых стран. На наших глазах наблюдается все большая централизация банковских систем стран, входящих в еврозону и Европейский союз. В декабре 2013 года на очередном саммите руководителей стран ЕС было принято решение о создании «банковского союза» стран еврозоны. Сегодня в 17 государствах еврозоны насчитывается около 6000 банков. До принятого решения они подчинялись своим национальным центральным банкам, получая от них необходимое рефинансирование и находясь под их банковским надзором. В условиях «банковского союза» банки должны перейти в прямое подчинение ЕЦБ. Было принято решение, что уже в 2013 году под контроль ЕЦБ перейдет 2000 самых крупных банков. Остальные на какое-то время будут оставаться под национальными центральными банками. Но рано или поздно ЦБ стран Европы могут оказаться не у дел. А некогда национальные банки Германии, Франции, Италии и других стран просто станут безликими «европейскими банками». На саммите в декабре 2012 г. к участию в «европейском банковском союзе» были приглашены также 10 стран, являющихся членами ЕС, но находящихся за пределами еврозоны. Три из них – Великобритания, Швеция, Чехия – сразу же отказались.

4. Банк Англии — старейший из центральных банков. Он занимает особое место в мировой банковской иерархии. Формально он входит в так называемую Европейскую систему центральных банков (ЕСЦБ), состоящую из ЕЦБ и центральных банков 27 стран ЕС. Но в ЕСЦБ он держится особняком, в еврозону не входит, продолжает выпускать национальную денежную единицу– фунт стерлингов. До сих пор оказывает сильное влияние на центральные банки некоторых стран, некогда входивших в состав колониальной системы Британии.

5. Теперь перейдем к рассмотрению более низкого уровня мировой банковской иерархии. Это:

а) Центральные банки стран, не относящихся к «золотому миллиарду». За редкими исключениями это даже не центральные банки в полном смысле слова. Точнее, их можно назвать «валютными правлениями». Они фактически лишены самостоятельности в выпуске национальных денежных единиц, функционируют по принципу валютных обменников. Такие, с позволения сказать, «центральные банки» находятся в жесткой зависимости от центральных банков тех стран, валюты которых они накапливают в международных резервах.

Банк России (Центральный банк Российской Федерации) имеет много признаков «валютного правления», так как рубли выпускаются при покупке им на валютном рынке доллара США и евро.

б) Особое место в иерархии центральных банков занимают эмиссионные институты нескольких стран, имеющие особые национальные модели денежной эмиссии. В первую очередь речь идет о Народном банке Китая. Он отличается и от центральных банков стран «золотого миллиарда», и от «валютных правлений» стран периферии мирового капитализма.

в) Среди институтов, которые обслуживают интересы мировых банкстеров, следует также назвать Международный валютный фонд, Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития прочие международные финансовые организации. Слава и мощь этих организаций – в прошлом. Не следует переоценивать, в частности, роль МВФ, который иногда по недоразумению считают главным институтом международной финансовой системы. С определенной натяжкой можно утверждать, что так было раньше, когда существовала Бреттон-Вудская валютная система. В поддержании стабильности указанной системы МВФ действительно отводилась важная роль, но в 70-е годы Бреттон-Вудская система рухнула, на смену ей пришла Ямайская валютная система, и Фонд в значительной степени оказался не у дел и очутился на «подхвате» у мировых банкстеров, в частности, насаждая по всему миру идеи экономического либерализма.

г) Под центральными банками находятся коммерческие банки. В некоторых странах их число измеряется тысячами. Например, в США их сегодня более 8 тысяч, в 17 странах еврозоны – 6200 (их них: в Германии – более 3 тысяч, во Франции – более 1 тысячи), в Великобритании – свыше 400. В России коммерческих банков около 1 тысячи, но фактически – меньше, так как некоторые лишились лицензий и бездействуют. Во всем мире число коммерческих банков измеряется

десятками тысяч, очень разных по своим масштабам (собственный капитал, активы). Но в этом бескрайнем море выделяется всего несколько десятков крупнейших банков, которые можно назвать «избранными», или «приближенными». «Приближенными» к кому? – К центральным банкам, что дает им возможность получать «продукцию печатного станка» из первых рук. Это совершенно исключительная привилегия немногих банков.

Ведущие коммерческие банки контролируют центральные банки, а те «отоваривают» «избранные» банки деньгами. Это ключевая, стратегически важная «смычка», о которой нам мало что известно; это основа банковской коррупции, на фоне которой другие виды коррупции (бытовая, бюджетная) бледнеют.

По своим капиталам, активам, оборотам «избранные» коммерческие банки Уолл-стрит и Лондонского Сити превосходят Центробанки многих стран периферии мирового капитализма. Всем известны звучные названия Сити групп, Голдман Сакс, Бэнк оф Америка, Фарго, Джи Пи Морган, Морган Стэнли, Бэрклайз, Мид-лэнд, Сантандер, Ройал Бэнк оф Скотланд, АНБ Амро, Сосьете Женераль, Дойче Банк и т. д. Все они прямо или опосредованно контролируются кланами Ротшильдов и Рокфеллеров.

Два с половиной года назад были обнародованы результаты исследования специалистов из Технологического института в Цюрихе. Ими была обработана база данных (по состоянию на 2007 год) о миллионах компаний в мире с целью выявить крупнейшие субъекты мировой экономики и связи между ними. На выходе получилось, что на вершине мировой экономики находится 1300 крупнейших ТНК и ТНБ, контролирующих 60 % мировой экономики. А «ядром» мировой экономики являются 147 компаний и банков, владеющих 40 % богатства планеты. Они олицетворяют собой «золотой миллион», который завтра официально о себе заявит и потребует, чтобы миллиарды жителей планеты беспрекословно выполняли все его указания и приказания.

В этом ядре мы видим «приближенные» банки и ряд нефинансовых корпораций, которые образуют альянс мирового финансового капитала. Банки «приближены», прежде всего, к Федеральному резерву и отчасти к ЕЦБ и Банку Англии. На первом месте в списке «147» стоит банк Бэрклайз, подконтрольный клану Ротшильдов.

Схема работы членов клуба «147» очень проста:

а) «приближенный» банк получает продукцию «печатного станка» соответствующего ЦБ;

б) «приближенный» банк выдает кредит своему партнеру работающему в нефинансовом секторе экономики;

в) нефинансовая компания приобретает за счет полученного кредита активы в разных уголках мира.

При этом в последние годы выявилась такая особенность: кредиты не возвращаются (или возвращаются не полностью и не в срок). Происходит молниеносная операция по захвату мировых богатств. Тут уж не до таких сантиментов, как добросовестное выполнение кредитных соглашений. Захват есть захват. Победителей не судят. А вот ожидаемые победители (банкстеры) почти наверняка будут всех судить.

Создана разветвленная инфраструктура банковской системы, включающая рейтинговые агентства, аудиторские компании, различные органы регулирования и надзора за финансовыми рынками. Все они прямо или скрыто «подыгрывают» главным акционерам и «бенефициарам» ФРС, ЕЦБ, других центральных банков, обеспечивая режим наибольшего благоприятствования для «избранных» коммерческих банков.

Я обрисовал картину мировой банковской иерархии, которая сложилась на начало 2013 года. Крупные политические и экономические события в мире вносят существенные коррективы в некоторые линейные тренды.

Октябрь 2014 года

Сегодня мировая закулиса, чувствуя свою силу и безнаказанность, почти перестала беспокоиться о том, чтобы скрывать свои секреты. Кажется, что после грандиозных «утечек» конфиденциальной информации Пентагона, Государственного департамента и других американских ведомств США, организованных через сайт Викиликс, закрытых и «незасвеченных» тем в мировом информационном пространстве уже не осталось. Однако все же есть одна тема, гриф «секретности» с которой мировая закулиса снимать не собирается, – тема легитимности существования и деятельности Федеральной резервной системы США, которая, как известно, является неофициальным штабом мировой финансовой системы.

Интерес к этой теме особенно высок сегодня, поскольку ФРС в период последнего финансового и экономического кризиса стала действовать особенно нагло, попирая все нормы американской конституции и американского законодательства, а также нормы международного права. Вся мощь того же Пентагона и влияние того же Государственного департамента США зависят напрямую от «печатного станка» ФРС, поэтому гриф секретности на всех документах Федерального резерва намного выше, чем на документах обычных государственных ведомств США и даже Белого дома.

На информацию о тех событиях, которые происходили вокруг ФРС в последние 2–3 года, цензура мировой закулисы наложила свою тяжелую лапу. Ни одна влиятельная газета на Западе, почти ни одно из известных периодических изданий в России даже не рискнули прикасаться к теме тех преступлений, которые совершили в годы последнего кризиса хозяева Федерального резерва. Попытаемся приоткрыть эту завесу секретности. Для этого мы сначала предложим отрывок из нашей книги «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном». Рукопись книги была закончена весной 2010 года, поэтому некоторые тезисы из предлагаемого отрывка выглядели лишь как возможные версии или гипотезы. А далее дадим самые свежие материалы, относящиеся к рассматриваемой теме. Они подтверждают правильность ранее высказанных нами версий.

Октябрь 2012 года

Тема «количественных смягчений» – один из хитов мировых СМИ в сентябре 2012 года. 13 сентября стартовала третья программа так называемых «количественных смягчений» Федеральной резервной системы США. По-английски ее коротко называют QE-3 (quantitative easing-3). По-русски ее можно обозначить как КС-3.

Март 2013 года

Каждый специалист по-своему оценивает маневры Вашингтона вокруг Сирии и по-своему понимает цели этих маневров. Сколько экспертов, пишущих по теме сирийского кризиса, столько и пониманий целей ведущейся против Сирии войны:

• обеспечение Соединенных Штатов энергоресурсами;

• создание управляемого хаоса для контроля над регионом Ближнего и Среднего Востока;

• защита интересов ближайшего союзника США – Израиля;

• использование Сирии в качестве «триггера» для того, чтобы раздуть пламя региональной войны, которая затем перерастет в мировую войну;

• повышение падающего рейтинга американского президента;

• установление более эффективного контроля Вашингтона над Китаем и странами Европы, зависящими от поставок энергоносителей с Ближнего Востока;

• оккупация Сирии с последующим переходом к уничтожению более важного противника США– Ирана;

• обеспечение американского ВПК заказами, обогащение «оружейных баронов»;

• стимулирование с помощью военных расходов находящейся в стагнации американской экономики;

• отвлечение американцев от безработицы, бедности, провалов США во внешней политике, оправдание действий спецслужб по контролю над населением США и т. п.

На слушаниях в Конгрессе США председатель Объединенного комитета начальников штабов четырехзвездный генерал Мартин Демпси на вопрос сенатора Боба Коркера о том, каких целей он будет стремиться достичь в ходе сирийской кампании, с солдафонской прямотой и честностью ответил:

Сентябрь 2014 года

В условиях глобализации военные, политические и экономические события, происходящие в разных точках мира (иногда удаленных друг от друга на многие тысячи километров), оказываются тесно взаимосвязанными. Сегодня одной из главных тем мировых СМИ стало наметившееся политическое и дипломатическое сближение США и Ирана при одновременном обострении отношений между США и Саудовской Аравией.

Многие аналитики и эксперты пытаются разгадать причины начавшегося потепления в отношениях между Вашингтоном и Тегераном. Попытаемся объяснить финансово-денежную сторону событий, которая у многих политологов оказывается «за кадром».

Американо-иранские отношения после Второй мировой войны были крайне тесными и дружескими. Но после так называемой Исламской революции и свержения в Тегеране в 1979 году проамериканского шаха Пехлеви все изменилось. Не вдаваясь в детали, отметим, что на протяжении последних десятилетий они в лучшем случае были напряженными, а часто и откровенно враждебными. Вашингтон пытался до последнего времени поставить Тегеран под свой контроль, используя разные методы, в том числе экономические и финансовые санкции. В течение последнего десятилетия санкции проводились под флагом борьбы с ядерной программой Тегерана (якобы эта программа нацелена на создание ядерного оружия).

Уже многие годы Иран существует в условиях американских экономических санкций. Они, конечно, затрудняют жизнь Тегерану, но он в какой-то мере сумел адаптироваться к этим условиям. Ключевым моментом санкций Вашингтона является блокирование расчетов Ирана с другими странами в долларах США, поскольку все сколь-нибудь крупные расчеты являются безналичными и проходят через банковскую систему США. Реакцией Тегерана на эту санкцию был переход в расчетах за поставки своей нефти и других товаров преимущественно в евро. Это было вполне оправданно, так как значительная часть этих поставок действительно шла в Европу, где и выпускалась эта денежная единица.

Началось дальнейшее «закручивание гаек» со стороны Вашингтона, который стал давить на своих союзников в Европе. Во-первых, он стал требовать отказаться от закупок иранской нефти; во-вторых, запретить банкам европейских стран обслуживать расчеты с Ираном в евро. Европейские союзники Вашингтона в значительной степени «прогнулись» на требования США. Иран отреагировал переориентацией экспорта нефти на другие страны, прежде всего Индию и Китай. Причем расчеты стали вестись теперь не в долларах или евро, а в рупиях и юанях. Также в торговле с рядом стран (прежде всего с Турцией) стало использоваться золото. А также был задействован старый проверенный способ торговли, позволяющий обходиться без валюты, – бартер.

Введя санкции против Ирана, Вашингтон вдруг понял, что рубит сук, на котором сидит. Санкции против Ирана спровоцировали отказ от расчетов в долларах США Ирана и его контрагентов по внешней торговле. Своими санкциями Вашингтон в первую очередь подыграл геополитическому противнику – Китаю, вернее, его валюте – юаню.

Вашингтон попытался разрешить возникшую проблему силовым методом, то есть провести быструю и победоносную войну против Сирии, а затем военными методами навести порядок и в Иране. Военный план Вашингтона оказался перечеркнутым, прежде всего благодаря твердой и последовательной политике России по предотвращению агрессии США против Сирии. Надо отдать должное Вашингтону, который в этой ситуации проявил большую гибкость и оперативность. От конфронтации с Тегераном он пошел… на сближение с ним. Теперь Вашингтон уже старается даже не вспоминать о ядерной программе Тегерана, которая якобы была главной причиной его санкций против Ирана.

Понятно, что ядерная программа была в значительной мере лишь прикрытием истинных целей Вашингтона. А они заключались в том, что Вашингтон хотел установить эффективный контроль над регионом Ближнего и Среднего Востока. Иран же – ключевая фигура в этом регионе. Не поставив под свой контроль Тегеран, нельзя контролировать весь регион. А для чего нужен контроль над регионом?

Если еще несколько лет назад на первом месте находились соображения, связанные с нефтью и природным газом в регионе Ближнего и Среднего Востока, то сегодня, в условиях «сланцевой революции», энергетические соображения для Вашингтона отходят на второй план. На первый план выходят соображения финансового порядка. Вашингтон стремится сохранить нефтедолларовый стандарт, существующий в мире уже почти сорок лет. Основы этого нефтедолларового стандарта были заложены именно здесь, в регионе БСВ. Саудовская Аравия, другие страны региона в 70-е годы прошлого века на основе специальных соглашений с Вашингтоном перешли на поставки углеводородов исключительно за доллары США. Сегодня далеко не все страны придерживаются этих соглашений. Но особенно «вызывающе» стал вести себя Тегеран, который стал продавать нефть за юани, рупии, другие национальные денежные единицы, отличные от доллара США и евро, а также поставлять нефть в обмен на золото. Также Тегеран стал использовать схему бартерных поставок, при которой вообще можно было обходиться без валюты. Но на все это его подтолкнули действия Вашингтона, который ввел против Тегерана санкции, а затем заставил присоединиться к этим санкциям Европу.

Начав активный диалог с Тегераном, Вашингтон неожиданно столкнулся с негативной реакцией Эр-Рияда. Не буду сейчас описывать детали быстро нарастающего конфликта между Саудовской Аравией и США. Хотелось бы отметить некоторые возможные последствия конфликта. Саудовская Аравия может очень быстро оказаться в том положении, в каком в свое время оказался Иран. Следовательно, против Эр-Рияда могут быть объявлены санкции. Затем можно просчитать реакцию Эр-Рияда. Он попытается уйти от расчетов в долларах США, переключиться на другие валюты, или использует такие апробированные инструменты, как золото и бартер. Следующий ход будет за Вашингтоном. Силовой. Вашингтон попытается военными методами поставить под контроль Эр-Рияд. А поставив под свой контроль Эр-Рияд, заставить выполнять договоренности сорокалетней давности (расчеты исключительно в долларах США).

События на БСВ показывают, что Вашингтон сильно увяз в этом регионе, но поставить его под свой эффективный контроль ему не удается. Он попытался вытянуть из «болота» одну «лапу» (восстановление отношений с Ираном), но неожиданно обнаружилось, что начала увязать другая «лапа» (обострились отношения с Саудовской Аравией). Кстати, еще неизвестно: добьются ли американцы главной цели, ради которой они пошли на сближение с Ираном? Я имею в виду: согласится ли Тегеран вернуться к использованию американского доллара в своих международных расчетах? Думаю, что это весьма проблематично. Ведь это даже не вопрос двухсторонних договоренностей между Вашингтоном и Тегераном. Китай и Индия вряд ли будут счастливы от предложения вернуться от юаня и рупии к американскому доллару. Тегеран будет тянуть время, но в долларовую систему его уже не затащишь и на аркане.

Просчитать возможное развитие событий на БСВ я не берусь. Но, похоже, что этот «управляемый хаос» может в любой момент перерасти в неуправляемую стихию. В общем, некогда твердая ближневосточная основа нефтедолларового стандарта на наших глазах превращается в зыбкое болото. События на БСВ лишний раз показывают нам, что доллар США переживает агонию. Если произойдет крах доллара, то «печатный станок» ФРС превратится в ненужный хлам. От ФРС останется одна вывеска. А смерть ФРС может прийти именно из региона Ближнего и Среднего Востока.

Сентябрь 2014 года

Февраль 2017 года

То, что Америкой управляет Федеральная резервная система США, созданная более века назад (накануне Первой мировой войны), давно не является секретом. Главных акционеров Федерального резерва нередко называют «хозяевами денег». Они же – «хозяева» Америки.

Для укрепления и сохранения власти «хозяевам денег» нужна «своя» история. Они предпринимали и продолжают предпринимать немалые усилия для того, что переписать историю. История Америки переписывается не только в учебниках и монографиях, в кинофильмах Голливуда и на сценах Бродвея, но также на денежных купюрах. Американская история в купюрах была хорошо «отредактирована» за последний век, бумажные денежные знаки не раз меняли свое оформление в XIX–XX вв.

Судя по всему, «хозяева денег» планируют продолжить эту работу и в 21 веке. В апреле 2013 года министр финансов Джейкоб Лью сделал заявление о том, что к 2020 году денежные знаки достоинством в 5, 10 и 20 долларов поменяют свой дизайн. Так уж сложилось, что многие решения «хозяев денег» поручается озвучивать американскому казначейству (министерству финансов), которое является своего рода PR-подразделением Федерального резерва. Министр финансов представил дело таким образом, что планы переделки купюр – не прихоть власти, а «глас народа». В социальных сетях, как сообщил Минфин США, появились группы активистов, которые стали выступать с предложениями поместить на денежные знаки видных американских женщин и известных деятелей, представляющих национальные меньшинства Америки. Минфин, согласно его заявлениям, не мог не отреагировать на инициативы народа и организовал сбор предложений по конкретным кандидатурам. В списках кандидатов оказались первая леди Элеонора Рузвельт, инициатор движения за гражданские права чернокожих Роза Паркс и вождь индейцев чероки Вилма Мэнкиллер, афроамериканская активистка Гарриет Табмен и многие другие. О процедурах сбора и селекции предложений Минфин ничего не сообщал. Судя по всему, он в деле отбора достойнейших доверился общественным организациям. Например, неизвестно откуда взявшейся инициативной группе «Women On $20» — «Женщины на двадцатидолларовых купюрах». Участие Минфина США в отборе ограничилось тем, что он лишь обнародовал результаты «всенародного конкурса».

Итак, на новых 20-долларовых банкнотах будет помещен портрет афроамериканской активистки Гарриет Табмен, выступавшей в 19 веке против рабства и за социальные реформы в США. Она станет первой женщиной, изображенной на американских банкнотах более чем за сто лет. До нее этой чести удостаивались бывшая первая леди Марта Вашингтон, изображенная на серебряном сертификате в 1 доллар выпуска 1891–1896 годов, и индейская принцесса Покахонтас — ее изображение присутствовало на 20-долларовой купюре с 1865 по 1869 годы. Американское казначейство заметило, что для размещения портрета афроамериканской активистки с 20-долларовой банкноты придется убрать портрет седьмого президента США Эндрю Джексона.

А вот с 10-долларовой купюрой история иная. Многих в 20 веке смущало, что в купюрной галерее американских президентов затесался министр финансов конца 18 века Александр Гамильтон. Было бы неплохо заменить его на какого-то президента, благо их в истории США в несколько раз больше, чем видов денежных знаков. Но и на этот раз «общественность» настояла на том, чтобы основатель финансовой системы США Александр Гамильтон остался на купюре. Мол, человек в высшей степени «достойный». От себя добавлю: Гамильтон был ставленником европейских ростовщиков и добивался по их указке создания центрального банка Америки с их участием в капитале банка. Так вот, в отношении новой купюры был найден компромиссный вариант: Гамильтона оставят, а на обратной стороне банкноты будут красоваться знаменитые суфражистки – лидеры движения за права женщин. На фоне казначейства изобразят Лукрецию Мотт, Соджорнер Трус, Сьюзен Энтони, Элизабет Кэди Стэнтон и Элис Пол. За семь лет до принятия 19-й поправки к Конституции США (предоставила женщинам возможность участвовать в выборах) эти активистки собрались на ступенях здания Минфина, чтобы заявить о своих правах.

На обратной стороне 5-долларовой банкноты будут изображены активисты движения за гражданские права Мартин Лютер Кинг, певица Мариан Андерсон и Элеонора Рузвельт. Новая купюра будет посвящена историческим событиям, которые происходили у Мемориала Линкольна в Вашингтоне. В 1939 году, когда концертные залы столицы по-прежнему были разделены по расовому признаку, темнокожая оперная певица Мариан Андерсон, выступавшая за расширение гражданских прав, при поддержке первой леди Элеоноры Рузвельт спела на Мемориале Линкольна перед 75 тысячами человек. В 1963 году борец за права чернокожих Мартин Лютер Кинг там же произнес свою историческую речь «У меня есть мечта». Заметим, что до этого на протяжении многих десятилетий на этой купюре всегда красовался портрет американского президента США Авраама Линкольна, известного в Америке как «освободителя Америки от рабства».

Решение Минфина США о «перелицовке» купюр вызвало достаточно бурную реакцию в обществе. Она была от бурно восторженной до крайне негативной. Ширлейн МакКрей, жена мэра Нью-Йорка Билла де Блазио, заявила о том, что «справедливость восторжествовала». Данная дама хорошо известна Америке, с 70-х годов прошлого века она выступает как воинствующая лесбиянка. Бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт назвала Гарриет Табмен «настоящим американским героем», поддержав планы Минфина. В социальных сетях оживились даже гомосексуалисты. Они себя мнят «угнетенным меньшинством» и стали требовать, чтобы лидеры их движения также украшали американские банкноты.

Отреагировал на решение Минфина и кандидат в президенты от республиканской партии Дональд Трамп. Он выступил в защиту седьмого президента США. «У Эндрю Джексона была замечательная история, я думаю, это очень грубо, когда кого-то убирают с купюр», – заявил он в интервью NBC в апреле 2016 года.

В начале февраля 2017 года на пост министра финансов США назначен Стивен Мнучин — человек из банка Голдман Сакс, в ходе предвыборной кампании занимался вопросами финансового обеспечения выборов в штабе Трампа. Конечно, от Мнучина ждут серьезных шагов в области бюджетной и налоговой политики правительства, по вопросам ключевой процентной ставки и управлению суверенным долгом. Но также ждут, что скажет новый министр по поводу планов изменения дизайна долларовых купюр. Безусловно, такие заявления позволили бы лучше понять идейнополитическую направленность команды Трампа. Мнучин пока молчит. А вот его начальник, президент СШАДо-нальд Трамп, уже совершил некоторые символические действия, которые позволяют лучше понять его политическое кредо. Заняв 20 января 2017 года Белый дом, Трамп тут же повесил в Овальном зале портрет седьмого американского президента Эндрю Джексона. Трамп не скрывает, что этот президент является для него образцом и кумиром. Советник нового президента по стратегическим вопросам Стивен Бэннон (Stephen Bannon) уже неоднократно сравнивал Трампа с Эндрю Джексоном. Так, после инаугурации нового президента советник заявил: «Я не думаю, что мы когда-либо слышали такую речь с того времени, когда в Белый дом пришел Эндрю Джексон». Сам Трамп недавно заявил, что начавшаяся дикая реакция на его приход в Белый дом со стороны многих СМИ, НПО и групп бизнеса беспрецедентна: в стране «ничего подобного не случалось со времен Эндрю Джексона»[261].

Нетрудно понять, что тем, кто сегодня устраивает обструкцию нынешнему президенту, в равной степени неприятны и Дональд Трамп, и Эндрю Джексон. Чем же неприятен нынешним противникам Трампа седьмой президент Америки? Почему они делают все возможное для того, чтобы средний американец не знал, кто такой Эндрю Джексон? Почему они готовы поместить на 20-долларовой купюре портрет кого угодно, лишь бы изгладить в памяти граждан Америки память о седьмом президенте? Должен сказать, что и до обнародования плана убрать с купюры портрет Эндрю Джексона среднестатистический американец имел уже смутное представление о седьмом президенте США. Это результат того, что «хозяева денег» на протяжении всего XX века активно редактировали и переписывали американскую историю. Общаясь с некоторыми американцами, мне приходилось рассказывать им об Эндрю Джексоне, и для них мои рассказы были настоящим откровением.

У меня есть уверенность, что нынешний американский президент Трамп хорошо знает все нюансы истории президентства Эндрю Джексона и понимает, что представляет собой центральный банк – ФРС США. Америка после Джексона жила без Центробанка целых восемьдесят лет. ФРС была учреждена Конгрессом США лишь в конце 1913 года. С тех пор прошло еще более столетия. «Хозяева денег» давно уже подгребли под себя всю Америку. Они патологически ненавидят Эндрю Джексона. Дональд Трамп не скрывает своих симпатий к Эндрю Джексону. Думаю, что нынешний президент отдает себе отчет в том, что подвиг Эндрю Джексона по ликвидации Центробанка ему повторить не удастся, слишком неравны силы. Но сопротивляться он намерен. В частности, он будет пытаться снизить государственный долг. Конечно, довести этот долг до нулевой отметки (как это сделал Эндрю Джексон) – утопия. Но о том, чтобы затормозить его рост или даже провести частичную реструктуризацию, Трамп заявлял неоднократно. Впрочем, и на этом направлении ему будет сложно добиться успеха, поскольку «хозяевам денег» нужен спрос на продукцию «печатного станка» ФРС. А этот спрос как раз и обеспечивает Минфин США, продавая свои долговые бумаги за доллары.

Март 2016 года

Важнейшим элементом современной мировой финансовой системы являются международные (золотовалютные) резервы государств. По некоторым оценкам, общая величина международных резервов всех стран мира составляет около 10 триллионов долларов США. Международные резервы размещаются в виде следующих основных активов: 1) монетарное золото; 2) ценные бумаги казначейств иностранных стран; 3) ценные бумаги иных иностранных эмитентов; 4) наличная валюта и средства на депозитных и иных счетах банков.

Львиная доля всех международных резервов размещается в США. Некоторое представление об этом дает статистика Федеральной резервной системы США (см. таблицу ниже).

Международные резервы, размещаемые в США (млрд долл.)

Источник: ФРС США[263]

Как видно из таблицы выше, величина международных резервов, размещенных в США, за три года (2012–2015 гг.) увеличилась на 9 процентов; структура размещения особых изменений не претерпела. Единственной заметной подвижкой стало повышение доли корпоративных бумаг США (облигаций и акций) с 14,7 % до 18,7 %. Видимо, это объясняется тем, что доходность облигаций казначейства США была крайне низкой, корпоративные бумаги – привлекательнее, хотя риск для денежных властей других стран был выше.

Что касается географической структуры международных резервов, размещенных в США, то она также достаточно устойчива. Как видно из таблицы ниже, львиная доля международных резервов (73,5 % в 2015 году) приходится на регион Азии. Это не удивительно, поскольку в этом регионе находятся те страны, которые имеют рекордные величины международных резервов (КНР и Япония).

Географическая структура международных резервов, размещенных в США (млрд долл.)

Источник: ФРС США (сноска та же)

Размещение международных резервов в США, как правило, обеспечивает лишь минимальные доходы денежным властям других стран (по казначейским бумагам США в среднем около 1 % в зависимости от сроков бумаг). При этом МВФ и другие авторитетные международные финансовые институты, а также рейтинговые агентства объясняют: такова цена за практически нулевые риски инвестирования. Так ли это?

Усомниться в этом нас заставляют многие факты и события. Вот одно из последних, которое произошло еще 5 февраля нынешнего года (2017), но достоянием широкой гласности стало лишь на днях. СМИ сообщили о достаточно крупной краже безналичных денег в США в результате «электронного взлома». Мы уже привыкли к новостям об «электронных ограблениях» банков в разных странах мира. Но это событие неординарное: во-первых, украдены средства со счета Федерального резервного банка Нью-Йорка, который славился повышенной безопасностью; во-вторых, это не просто частные деньги, это международные валютные резервы, их сумма составила 100 млн долл., и принадлежали они Центробанку Бангладеш. Как сообщили СМИ, сумма хищения составила около 4 % всех валютных резервов этой страны. Кражу могли осуществить китайские хакеры. Сообщается, что деньги были переведены на счета в Шри-Ланке и Филиппинах. Затем 100 млн долл, из банковской системы попали на черный рынок, где впоследствии были проданы. Они были выведены в неизвестном направлении из страны через посредников после «отмывки» в трех игорных заведениях Филиппин. Согласно уточненным данным, снять удалось 81 млн долл., а запланировано было хищение 1 млрд долл. Хакеры допустили грубую орфографическую ошибку в пятой заявке на очередные 20 млн долл. Это и заставило сотрудников ФРБ насторожиться. Если бы не эта ошибка, Центробанк Бангладеш мог лишиться 40 % своих валютных резервов.

Данное событие заставляет еще раз задуматься о рисках размещения международных резервов в банковской системе США. Какие это риски?

Во-первых, риски технические. Выясняется, что даже Федеральный резервный банк Нью-Йорка (который рекламируется как «безопасная гавань» для иностранных резервов) не в состоянии обеспечить сохранность денег. Что же говорить об обычных частных банках США, на счетах которых денежные власти некоторых стран также размещают резервы (там более высокий процент дохода)?

Во-вторых, риски экономические. В начале этого года в банковском сообществе США начались разговоры о том, что Федеральному резерву нужно бы последовать примеру некоторых Центробанков зарубежных стран, которые стали практиковать отрицательные проценты по депозитам. Это Центробанки Швеции, Швейцарии, Дании и Японии. С 2014 года на отрицательные проценты перешел и Европейский центральный банк (ЕЦБ). ФРС США потому и была привлекательна тем, что на фоне указанных Центробанков она, по крайней мере, поддерживала сохранность размещенных средств. Ситуация изменится, если резервы начнут «таять».

В-третьих, риски юридические. Вернемся опять к истории с хищением 100 млн долл, резервов Бангладеш. СМИ сообщают, что ФРБ Нью-Йорка оказывают Центробанку этой азиатской страны «содействие» в поиске пропавших средств. Такая информация настораживает. Казалось бы, что именно ФРБ Нью-Йорка должен был заниматься разысканием пропавших денег, а Бангладеш могла лишь оказывать «содействие». Вопросы ответственности ФРС США за сохранность валютных резервов вообще никогда не обсуждалась. Думаю, что обязательства ФРС США по пропаже средств не были прописаны в договорах. Можно предположить, что ФРБ Нью-Йорка не собирается возмещать потери Бангладеш.

Подобного рода предположения строятся не на песке. Вспомним историю с монетарным золотом многих стран мира, которое входит в состав международных резервов и которое они положили на «хранение» в подвалы Федерального резервного банка Нью-Йорка. Германия, например, с 2012 года начала предпринимать попытки по возвращению своего золота из подвалов ФРБ на Манхэттене. До сих пор она получила очень незначительную часть. При этом возвращенные золотые слитки отличаются от тех, которые в свое время были загружены Германией в хранилища Манхэттена.

В-четвертых, риски коммерческие. Это особенно касается той части валютных резервов, которые размещаются в коммерческих банках США. Банковская система США сегодня находится в крайне неустойчивом состоянии. Есть много признаков надвигающегося банковского кризиса. В случае банкротства коммерческого банка совсем не очевидно, что денежные власти соответствующей страны получат хотя бы частичные возмещения своих потерь. Ситуация совсем не надуманная. Есть примеры. Своеобразным символом финансового кризиса в США стало банкротство банка «Леман Бразерс» – гиганта Уолл-стрит. Никто не мог себе представить, что этот банковский «Титаник» может пойти на дно. Все были уверены, что правило «Слишком большой для того, чтобы умереть» не имеет исключений. Исключение возникло. И создало неприятности для Украины. Сегодня в обстановке бурных событий в «незалежной» мало кто вспоминает об этом неприятном инциденте. Адо «февральской революции» 2014 года Верховная Рада не раз пыталась разобраться в истории с «Леман Бразерс» и найти тех, кто принимал решение о размещении валюты международных резервов страны в банке Уолл-стрит.

В-пятых, риски политические. В теории считается, что средства Центральных банков (в том числе международные резервы) имеют «иммунитет» от разного рода экономических санкций. В том числе «арестов», «замораживаний», «конфискаций» и т. п. В реальной жизни все иначе. Мы уже не раз были свидетелями замораживания и арестов международных резервов разных стран, причем инициаторами таких акций неизменно выступал Вашингтон. Яркий пример – Иран. Его международные резервы оказались «заморожены» еще в прошлом веке, это была составная часть санкций против Ирана. Общая сумма блокированных средств оценивается в 50 млрд долл. Вашингтон объявил о частичном «размораживании» валютных счетов Ирана, но лишь 1,7 млрд долл. Другой пример – Ливия, которая во времена Каддафи имела очень крупные международные резервы. По некоторым оценкам, США и действовавшие под давлением Вашингтона их союзники заблокировали в общей сложности 150 млрд долларов – средства Центробанка и суверенных фондов Ливии.

Выше мы рассмотрели некоторые важнейшие риски, связанные с размещением международных резервов на счетах американских банков, а также банков стран-союзников Вашингтона. Свои специфические риски возникают при размещении резервов в казначейские бумаги США. Бумаги эти размещаются в специальных банках-депозитариях, находящихся в юрисдикции США или их европейских союзников. У Вашингтона есть возможность оказывать давление на банки-депозитарии, т. е. блокировать операции с казначейскими бумагами. С учетом сказанного очевидно, что США и их ближайшие союзники становятся крайне опасной сферой для размещения международных резервов. Особенно резервов тех стран, которые пытаются проводить независимый внешнеполитический курс и выстраивать суверенную экономическую систему. Каков выход для таких стран?

Есть много способов минимизации потерь международных резервов. Назову лишь три.

Во-первых, трансформация валютной части резервов в монетарное золото. Дополнительным аргументом в пользу золота сегодня становится то, что на фоне отрицательных процентных ставок Центробанков (а в дальнейшем они могут распространиться и на частные коммерческие банки) золото не будет создавать потерь. Более того, рынок сегодня входит в фазу роста цен на золото, оно становится одним из наиболее доходных активов. Но даже если бы золото не приносило доходов, оно жизненно необходимо любому государству как стратегический ресурс.

Во-вторых, размещение валютных резервов в виде кредитов Центробанка коммерческим банкам на внутреннем рынке.

В-третьих, размещение части резервов в юанях, тем более, что китайская валюта в конце прошлого года получила статус официальной резервной валюты.

Можно заметить, что Центробанк России действует уже по указанным двум направлениям. По состоянию на 1 февраля 2016 года международные резервы Российской Федерации составили 371,56 млрд долл., при этом на монетарное золото пришлось 51,38 млрд долл., или 13,8 %. А ведь еще в «нулевые» годы на золото приходилось лишь 5–6 % международных резервов. По темпам наращивания золотого резерва Банк России находится на первых местах в мире. Сегодня появились данные о приросте золотых резервов за февраль еще на 5,89 млрд долл. – до 57,27 млрд долл.

Что касается второго направления, то следует отметить, что на 1 февраля 2016 года Центробанк России предоставил из своих резервов валютных кредитов отечественным банкам на сумму 20,37 млрд долл. Это составило 5,5 % международных резервов РФ. Отметим, что за год до этого таких кредитов Центробанк вообще не предоставлял.

Относительно юаня, как валюты международных резервов, следует отметить, что еще до придания ему статуса официальной резервной валюты он, по некоторым оценкам, уже входил в состав международных резервов почти 30 стран. Банк России представляет структуру своих международных резервов лишь по основным валютам. Вероятно, что юань уже входит в состав международных резервов РФ и проходит по строке «прочие валюты». Впрочем, не стоит ограничиваться только юанем. Можно подумать о включении в международные резервы тех валют, которые не имеют статус «резервных», но которые являются денежными единицами стран – основных торгово-экономических партнеров России.

Март 2016 года

В 2016 году в предвыборных выступлениях кандидатов на пост президента развернулась жаркая дискуссия о Федеральном резерве, инициатором которой стал республиканец Дональд Трамп, уже не раз доказывавший, что для него запретных тем не существует.

Еще до выхода на дистанцию предвыборной гонки Трамп высказывался критично и даже резко в адрес ФРС, а точнее, – его руководителя Джанет Йеллен. Он заявлял, что ФРС должна повысить базовую ставку, которая находилась на уровне 0–0,25 %, предупреждая об опасных последствиях для экономики либерального курса ФРС. Трамп обвинял демократа Йеллен, что она сохраняет ставки на низком уровне, чтобы поддержать демократов: действующего президента Обаму и главного кандидата на выборах от демократической партии Хиллари Клинтон.

23 февраля 2016 года Дональд Трамп официально призвал к полному аудиту Федеральной резервной системы США. Чтобы понять масштаб этого «замаха», отметим, что ФРС США на протяжении почти целого века не проходила ни полного, ни даже частичного аудита. Единственный аудит, причем частичный, был проведен в 2011 году американским аналогом нашей Счетной палаты – GAO (Government accountability office). Главным инициатором его был республиканец Рон Пол, который на протяжении длительного пребывания в стенах Конгресса нещадно критиковал ФРС и даже требовал закрытия этой организации. Этот частичный аудит вскрыл грубейшие нарушения. Прежде всего, выяснилось, что ФРС США во время финансового кризиса 2007–2009 гг. раздала кредитов банкам (между прочим, почти беспроцентных) на гигантскую сумму 16,1 трлн долл. На момент проведения аудита кредиты не были еще возвращены Федеральному резерву. Также частичный аудит «засветил» главных и, скорее всего, постоянных клиентов ФРС. В списке получателей кредитов значились все банки Уолл-стрит, причем несколько из них получили кредиты, превышающие 1 трлн долл. Вот главные «бенефициары» кредитной щедрости ФРС (млрд долл.): Сити – 2500; Морган Стэнли – 2040; Мерилл Линч – 1949; Бэнк оф Америка – 1344. Что самое удивительное, среди «бенефициаров» оказалось много иностранных банков. Это, прежде всего, банки Лондонского Сити и континентальной Европы. Среди них: Бэрклайз, Ройялбэнк оф Скотланд, Доте банк, Швейцарский кредит и т. д. Это уже грубейшее нарушение американских законов, запрещающих Федеральному резерву выдачу кредитов банкам-нерезидентам без согласия Конгресса США. Обнародованный в 2011 году список получателей кредитов ФРС многие справедливо называют списком главных акционеров Федерального резерва.

А еще частичный аудит ФРС 2011 года породил большое количество новых вопросов. Возникло желание провести полный аудит. С тех пор уже несколько раз в Конгрессе США готовился проект закона о полном аудите ФРС, но каждый раз для его успешного прохождения не хватало голосов. Республиканцы голосовали «за» проект закона, а демократы преимущественно «против».

При голосовании в Сенате 12 января 2016 года закон в очередной раз не набрал необходимого количества голосов.

Председатель ФРС Джанет Йеллен[264] постоянно выступает против попыток проведения аудита руководимой ею организации. Вот типичное ее высказывание на эту тему:

«Это может подорвать независимость ФРС и привести к росту опасений насчет инфляции и рыночных процентных ставок».

По ее мнению, аудит является прямым посягательством на независимость Федерального резерва, что якобы противоречит канонам экономической «науки»:

Декабрь 2016 года

Без преувеличения можно сказать, что на сегодняшний день ключевая ставка Федеральной резервной системы США стала основным рычагом управления экономикой – как американской, так и мировой. Главной особенностью этого инструмента является то, что просчитать последствия его применения становится все сложнее. Поэтому и пользуется им Федеральный резерв лишь в крайних случаях. Другой важнейшей особенностью является то, что этот инструмент находится в руках не государства, а частной организации – Федерального резерва, соображения которого при принятиях решений о ставке могут не совпадать с соображениями правительства США (про правительства других стран и говорить не приходится).

Значимость ключевой ставки вытекает из того, что она определяет «погоду» на финансовых рынках США и за их пределами. На эту ставку ориентируются банки, устанавливая процентные ставки по активным операциям (кредитование) и пассивным операциям (депозиты и другие счета). Ключевая ставка ФРС – ориентир для процентных ставок по казначейским бумагам США, а, в конечном счете, и всех других бумаг, обращающихся на финансовых рынках (большинство бумаг сегодня выпускается с «плавающими» ставками).

Что конкретно понимается под ключевой ставкой ФРС? Это ставка по федеральным фондам. Американские банки обязаны держать определенную часть своих резервов на специальных счетах Федерального резерва – в так называемых федеральных фондах. Их объем ежедневно меняется, и банки с излишком резервов могут на время предоставить эти излишки банкам, уровень резервов которых опустился ниже нормы. Ставка, по которой банки осуществляют операции займа, и есть ключевая ставка, или ставка по федеральным резервам. Комитет по операциям на открытом рынке (Open Market Committee) ФРС из 12 человек голосует за назначение целевой ставки для федеральных резервов в зависимости от экономических условий.

Самый высокий уровень ставки за всю историю Федерального резерва был достигнут в 1980–1981 гг., когда у руля ФРС встал Пол Волкер[266]. Тогда ставка поднималась до 20 %. Теперь о наших временах. В 2004–2006 гг. ФРС провела 17 последовательных повышений и довела ставку до 5,25 % (июнь 2006 года). В преддверии финансового кризиса и в начале его Федеральный резерв начал резко снижать ставку и к декабрю 2008 года опустил ее до «плинтуса» – 0–0,25 %. Определяемое каждый день конкретное значение так называемой ставки в это время изменялось с 0,07 % до 0,22 %. Такого низкого значения ставки никогда не было, даже в годы экономического кризиса 30-х годов прошлого века. Деньги по федеральным резервам стали практически бесплатными. По мнению руководителей ФРС, это должно было помочь банкам и всей экономике США преодолеть последствия финансового кризиса 2007–2009 гг. Почти нулевая процентная ставка ФРС дополнялась программой «количественных смягчений», которая заключалась в том, что Федеральный резерв резко увеличил денежную эмиссию, вбрасывая в экономику каждый месяц десятки миллиардов долларов путем скупки на рынке «плохих» долговых бумаг. В Америке критики такой политики ФРС дали ей хлесткое название – «денежный коммунизм». Такой «коммунизм» затянулся на долгие годы: программа количественных смягчений была свернута лишь в 2014 году, а ключевая ставка находилась около «плинтуса» до декабря прошлого года. Все понимали, что от «коммунизма» надо возвращаться к капитализму с его непременным атрибутом – нормальной процентной ставкой. Бесплатные деньги ФРС реальной экономике впрок не пошли, потому что они тут же уходили на финансовые рынки, где можно было заработать больше и быстрее. Америка так расслабилась, что не заметила, как на финансовых рынках стали опять надуваться «пузыри» и перспектива второй волны финансового кризиса стала маячить на горизонте.

Впрочем, кое для кого (кроме финансовых спекулянтов с Уоллстрит) эпоха «денежного коммунизма» была также очень кстати. Я имею в виду страны с так называемыми растущими рынками (emerging markets). Это страны периферии мирового капитализма (ПМК), куда также принято включать страны БРИКС. Крайне низкие процентные ставки в Америке определяли сравнительно благоприятный курс валют стран ПМК по отношению к доллару США. Почти бесплатные деньги уходили не только на финансовые рынки Америки, но также утекали на растущие рынки Китая, Индии, Индонезии, Филиппин, Таиланда, Мексики, России и многих других стран ПМК. У стран ПМК, которые стали демонстрировать хорошие показатели прироста ВВП, возникла даже иллюзия, что у них заработали «внутренние двигатели» экономического развития. Увы, это был «оптический обман», вызванный политикой «денежного коммунизма» Федерального резерва США, высокие темпы экономического роста на периферии мировой экономики носили конъюнктурный характер.

Опасные издержки политики «денежного коммунизма» были очевидны для «хозяев денег» (главных акционеров корпорации «Федеральный резерв США»), поэтому в 2015 году председатель ФРС Джанет Йеллен и другие руководители Федерального резерва сделали ряд громогласных заявлений о планируемых повышениях ключевой ставки. Предполагалось, что в течение двух-трех лет ФРС должен выйти на уровень ставки, равный примерно 3,5 %. Впрочем, заявления были острожными, оговаривалось, что решения о повышении будут приниматься с учетом макроэкономической ситуации в США (при особом внимании к показателю безработицы, который не должен превышать 5 %). Реакция на такие заявления была неоднозначной. Кое-кто в Америке этому обрадовался. Но не тому, что в Америке наконец-то будет восстановлен капитализм, а тому, что курс доллара США пойдет вверх со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наиболее приятным для сторонников повышения ставки последствием должно стать то, что капиталы со всего мира потекут в Америку. А Америка, в свою очередь, с помощью сильного доллара сможет скупить ту оставшуюся часть мира, которую она не успела скупить в разгар так называемой глобализации. В то же время заявления ФРС вызвали самую настоящую панику на периферии мировой экономики. Руководители некоторых стран слезно умоляли Вашингтон не повышать ставку ибо это грозило мощным оттоком капитала с так называемых «растущих рынков» и крахом их экономик. Занервничала и Кристина Лагард, исполнительный директор Международного валютного фонда. Напомню любопытный сюжет. 9 октября 2015 года в Лиме, столице Перу, состоялся ежегодный саммит Международного валютного фонда и Всемирного банка с участием министров финансов и руководителей центральных банков стран-членов МВФ и ВБ. На этой серьезной встрече дама умоляла представителей США не повышать ставку ФРС, ибо это грозит обвалом мировой экономики. О нервной обстановке, царившей на саммите МВФ и ВБ в Лиме, свидетельствует фраза 58-летней Кристины Лагард: «Я готова исполнить танец живота, если это поможет убедить США». Думаю, что если бы эта дама даже встала на голову, это не произвело бы на Вашингтон никакого впечатления и не повлияло бы на его позицию[267]. И действительно, через два месяца после саммита в Лиме ФРС приняла судьбоносное решение: впервые за девять лет ключевая ставка была повышена на 1/4 процентного пункта и стала находиться в диапазоне 0,25 – 0,50 %. Как рынки и экономики прореагировали на решение ФРС в декабре 2015 года? – Американская экономика – очень вяло, макроэкономические показатели свидетельствовали, что она находится в весьма депрессивном состоянии. На фоне декабрьского решения Федерального резерва зазвучали критические заявления некоторых радикальных американских экономистов: мол, Америке нужно не ужесточение монетарной политики, а легализация денег с отрицательным процентом. Мол, некоторые страны мира (Швеция, Дания, Япония) уже находятся в этом «отрицательном тренде», и Америка должна его улавливать. А какой была реакция мира? – Она была упреждающей. Еще не было декабрьского решения ФРС, а капиталы на мировых рынках уже стали менять свой курс: уходить с развивающихся рынков и двигаться в сторону «страны обетованной», т. е. Америки. По оценкам Института международных финансов, в 2015 году отток капиталов из стран ПМК достиг 1 трлн долл.[268] Наиболее мощный отток капитала был зафиксирован в Китае, что негативно отразилось на состоянии его фондового рынка, кредитной системы, курсе юаня и т. д.

Ожидалось, что в 2016 году Федеральный резерв продолжит выполнять свои обещания и повышать ключевую ставку. Предполагалось, что будет 3–4 повышения, что позволит поднять ставку к концу года примерно до 1,5 %. Однако ФРС замерла. Комитет по операциям на открытом рынке регулярно собирался, но решения о повышении не принималось. Формальным объяснением такого бездействия было то, что, мол, макроэкономическая ситуация в стране не позволяет этого сделать. Процентная политика Федерального резерва попала под огонь резкой критики Дональда Трампа. Он требовал от Джанет Йеллен выполнения своих обещаний. А позднее обвинил даму в сговоре с президентом США Б. Обамой. Мол, они не повышают ставку, опасаясь, что оно может привести к временному ухудшению экономической конъюнктуры в США и негативно отразиться на репутации правящей демократической партии. Одним словом, Джанет Йеллен была заподозрена в том, что она подыгрывает кандидату от демократической партии Хиллари Клинтон. Трамп пообещал, что когда придет в Белый дом, то будет добиваться отставки Джанет Йеллен.

Но вот выборы позади. Трудно не согласиться с подозрением Трампа в том, что ФРС подыгрывала госпоже Клинтон. Победил Трамп и теперь как по экономическим, так и политическим соображениям можно и нужно повышать процентную ставку. Накануне каждого заседания Комитета по открытым рынкам ФРС проводятся опросы среди экспертов и представителей бизнеса с просьбой оценить вероятность принятия решения о повышении ставки. Накануне предыдущих заседаний Комитета результаты опросов варьировались: были оценки в пользу повышения, были и обратные оценки. Но вот результаты опросов накануне заседания Комитета 14 декабря 2016 г. оказались «единодушны»: повышение ключевой ставки состоится.

Игра очень рискованная. Можно обвалить и без того неустойчивую американскую экономику. Кроме того, повышение ключевой ставки грозит спровоцировать мировой кризис. Если эпицентром финансового кризиса 2007–2009 гг. была Америка, то эпицентром нового кризиса (вернее, второй волны все того же кризиса) может стать Китай. Просчитать «эффект бумеранга» (последствий обвала китайской экономики для США) сегодня никто не берется.

Если Трамп все-таки собирается выполнять свое основное предвыборное обещание – создание 25 млн рабочих мест в американской экономике, ему надо выравнивать дефицитный торговый баланс. А для этого нужен не сильный доллар (он неизбежно станет сильным при повышении ключевой ставки), а слабый. Эксперты и некоторые руководители ФРС прогнозировали, что в 2017 году ставка может быть повышена трижды и к концу года выйти на уровень 1,375 %.

Прогнозы финансовых аналитиков сбываются. В марте 2017 года регулятор поднял ставку до 0,75 – 1 %, в июне еще на 0,25 пунктов – до 1–1,25 % годовых, в сентябре сохранил процентную ставку в диапазоне 1–1,25 %. Еще одно расширенное заседание состоится 12–13 декабря. Большинство членов комитета по открытым рынкам Федеральной резервной системы США прогнозируют еще одно, третье повышение базовой ставки – до 1,375 % (на конец 2018 года – 2,125 %).

Июль 2017 года

Повышение процентной ставки до 1–1,25 % ожидали почти все эксперты, поэтому его можно назвать «новостью», но отнюдь не «сенсацией». Более того, почти все инвесторы – участники финансовых рынков заранее «заложили» это повышение в свои решения и сделки. Поэтому никаких резкий колебаний на рынках после обнародования решения ФРС не было. Пожалуй, небольшой сенсацией можно считать то, что голосование Комитета по операциям на открытом рынке не было единодушным. Против повышения проголосовал руководитель Федерального резервного банка Миннеаполиса Нил Кашкари.

Напомню, что данное повышение – уже четвертое после многолетнего нахождения процентной ставки на уровне «плинтуса» (О – 0,25 %). Предыдущее произошло в марте нынешнего года и тоже было равно одной «ступеньке». Интересно отношение нынешнего президента Дональда Трампа к решениям Федерального резерва по ключевой ставке. Когда Трамп еще вел предвыборную кампанию, он не раз делал выпады в адрес Джанет Йеллен, заявляя, что недопустимо держать процентную ставку почти на нулевой отметке. Такая политика Федерального резерва делает деньги в Америке почти бесплатными, это развращает экономику. Да и доллар США становится слабым.

Дело дошло до того, что Трамп обвинил Йеллен в сговоре с тогдашним президентом США. Мол, именно по просьбе Обамы председатель совета ФРС не повышает процентную ставку. Во-первых, есть риск того, что американская экономика может «споткнуться» о даже невысокую ставку. А это понизит рейтинг демократической партии со всеми отсюда вытекающими последствиями для демократического кандидата Хиллари Клинтон. Во-вторых, мол, именно ему, Трампу (когда он придет в Белый дом) придется заниматься расчисткой «авгиевых конюшен». Т. е. все риски повышения процентной ставки будут переложены на нового президента. В пылу предвыборной кампании Трамп даже обещал, что, придя в Белый дом, он будет добиваться немедленного увольнения Джанет Йеллен с поста председателя ФРС.

Что ж, интуиция не обманула Трампа. После его победы ФРС уже три раза повысила процентную ставку. И это «еще не вечер». Эксперты ожидают, что в этом году будет еще как минимум одно повышение на величину все той же стандартной «ступеньки». Если еще год назад представители ФРС США говорили, что ставка будет в конечном счете доведена до планки, равной примерно 3,5 %, то сейчас уже никто не рискует говорить о конечной цели. Слишком неустойчива конъюнктура экономики – как американской, так и мировой.

Трамп не скрывает, что ему резких повышений (да и вообще повышений) ключевой ставки не надо. Ему нужны «дешевые» или даже «бесплатные» деньги для разгона реального сектора американской экономики. Кроме того, низкие процентные ставки означают пониженный курс доллара США. А Трампу нужен не сильный, а слабый доллар для того, чтобы повышать международную конкурентоспособность американской экономики. В прошлом, 2016 году (за который, образно выражаясь, еще «отвечает» Барак Обама) дефицит торгового баланса США составил 500 млрд долл. Министерство торговли США сообщило, что в апреле 2017 года (последние данные) дефицит торгового баланса страны составил 47,6 млрд долл. Если экстраполировать эту цифру на весь год, получается 570 млрд долл. Не очень утешительная статистика для нового президента.

После мартовского повышения ключевой ставки ФРС Трамп провел встречу с руководительницей Федерального резерва (в апреле). Новый президент Америки пытался заигрывать с дамой. Он уже не требовал немедленной отставки Джанет Йеллен. Напомню, что официально срок пребывания Йеллен в кресле председателя совета управляющих ФРС США истекает лишь в январе 2018 года. Досрочно убрать руководителя Федерального резерва, наверное, еще сложнее, чем добиться импичмента президента страны. Но вот что удивительно: Трамп достаточно «прозрачно» намекнул на этой встрече, что может пойти на продление срока нахождения Йеллен на посту председателя ФРС после января 2018 года. Для этого ей лишь надо воздерживаться от повышения процентной ставки ФРС. Йеллен намек поняла, но от исполнения пожелания Трампа, как мы видим, отказалась. Из окружения Трампа уже последовали «утечки информации» о том, что Трамп подыскивает кандидатуру нового руководителя ФРС. Даже называется имя одного из них. Это председатель Национального экономического совета США Гэри Кон (Gary D. Cohn). Кон – не вполне стандартный кандидат. Он практик, имеющий богатый опыт работы на финансовых рынках, американский инвестиционный банкир, более четверти века проработавший в инвестиционно-финансовом конгломерате Goldman Sachs Group, Inc., начиная от простого менеджера и заканчивая президентом и главным операционным директором. После победы Трампа из кресла директора Goldman Sachs сразу же перекочевал к кресло важного чиновника Белого дома: с 20 января 2017 года он – старший помощник по экономической политике Президента США и директор Национального экономического совета (НЭС). Напомню, что НЭС – правительственное агентство США, входящее в состав Администрации Президента США (в т. н. Исполнительный офис Президента США). Если Трамп досидит в Белом доме до января следующего, 2018 года (некоторые в этом сомневаются) и сумеет провести Гэри Кона на пост председателя ФРС, это будет величайшей победой Goldman Sachs. Человек этого банка (Стивен Мнучин) уже находится в кресле министра финансов[269]. А если человек Goldman Sachs будет еще возглавлять и Федеральный резерв, то можно сказать, что банк окажется в «полном шоколаде». Ничего подобного в финансовой истории США еще не случалось. Но это пока лишь возможный сценарий, до финала которого Трампу и Goldman Sachs надо дожить.

Еще один человек из «мафии» Goldman Sachs – Стивен Бэннон. Его Трамп назначил старшим советником президента США. В банке Goldman Sachs работал с 1984 по 1990 год. На финальной фазе предвыборной кампании (с августа 2016 г.) возглавлял штаб Трампа. Можно также упомянуть Дину Пауэлл, 12 января 2017 года Дональд Трамп официально объявил о назначении ее своим старшим советником по экономическим инициативам. Эта деятельная дама в свое время создала и возглавила благотворительный фонд банка Goldman Sachs.

И вот теперь «мафия» Goldman Sachs может установить свой контроль над Федеральным резервом. Отчасти она его уже установила. Речь идет о Уильяме Дидли, выходце из Goldman Sachs, который в настоящее время возглавляет Федеральный резервный банк Нью-Йорка (Дадли называют наиболее влиятельным чиновником ФРС после Стенли Фишера и Джанет Йеллен, поэтому его мнение во многом отражает общее настроение в стане американского регулятора). В 1986–2007 гг. Дадли – главный экономист, затем партнер и управляющий директор инвестиционного банка Goldman Sachs. С 27 января 2007 года по настоящее время – президент ФРБ Нью-Йорка. Замечу, что указанный ФРБ – не «равный среди равных», т. е. среди 12 Федеральных резервных банков, составляющих ФРС США. На него приходится примерно половина всех активов и пассивов (обязательств) всей Федеральной резервной системы США. Кроме того, лишь только ФРБ Нью-Йорка имеет право осуществлять международные операции. Между прочим, международные резервы Центробанки других стран размещают исключительно на счетах ФРБ Нью-Йорка.

Итак, возможно, денежно-кредитной и финансовой системой страны будетуправлять исключительно мафия Goldman Sachs. А в наше время является аксиомой, что тот, кто управляет денежно-кредитной и финансовой системой страны, тот управляет и страной. Стало быть, Америка (вместе с ее президентом) окажется под полным контролем Goldman Sachs.

Одновременно с повышением ключевой ставки ФРС США приняла решение по сокращению портфеля своих бумаг. За последнее десятилетие активы Федерального резерва многократно выросли за счет интенсивной скупки ценных бумаг – казначейских и ипотечных. На сегодняшний день их объем на балансе ФРС составляет 4,5 трлн долл., что почти эквивалентно четверти ВВП США. Скупка бумаг (особенно ипотечных) позволила плавно убрать «пузыри» с финансового рынка США, но зато теперь сам Федеральный резерв стал «пузырем».

ФРС не увеличивает вложения в казначейские и ипотечные облигации уже три года, но занимается так называемым «реинвестированием» в ценные бумаги: происходит срок погашения бумаги, находящейся на балансе ФРС, под погашенную бумагу выпускается новая на такую же сумму. Т. е. фактически осуществляется переоформление старых бумаг в новые. В среднем в 2017 году ежемесячный объем переоформления казначейских облигаций составляет 17,5 млрд долл., а ипотечных – на 24 млрд долл. Бумаги низкодоходные, но, тем не менее, даже символические процентные ставки позволяют фиксировать Федеральному резерву положительный финансовый результат (прибыль). Например, в 2015 году чистая прибыль ФРС была равна примерно 100 млрд долл., в 2016 году – 93 млрд долл.

Итак, ФРС будет постепенно освобождаться от слишком раздутого портфеля ценных бумаг (ипотечных бумаг и казначейских облигаций), который на самом деле являет собой финансовый «пузырь». Названы даже количественные ориентиры. Предполагается сокращение портфеля казначейских облигаций сначала на 6 млрд долл, в месяц, а портфеля ипотечных – на 4 млрд долл. Постепенно масштабы освобождения баланса ФРС от избыточного объема бумаг будут доведены до 30 млрд долл, в месяц по казначейским бумагам и до 20 млрд долл, в месяц по ипотечным.

Но ликвидация этого «пузыря» ФРС таит в себе опасности. Во-первых, через механизм «сообщающихся сосудов» начнется ускоренное надувание «пузырей» на финансовом рынке Америки (они там и так имеются, но станут еще больше, что повышает риск их прорыва).

Во-вторых, часть бумаг, находящихся сейчас на балансе ФРС, – низкого качества, почти «мусорные», но в настоящее время числятся по их номиналу. В случае их реализации по рыночным ценам неизбежно будут зафиксированы убытки. Федеральный резерв, который принято называть «кредитором последней инстанции», станет убыточной организацией. Что такое «убыточный» Центробанк, никто еще толком осознать не может. Какими могут быть краткосрочные и долгосрочные последствия такой «убыточности» и для ФРС, и для всей Америки, никто предсказывать не берется.

Джанет Йеллен заявила, что будет продолжать курс на повышение ключевой ставки, но осторожно, с учетом экономического

положения страны, особенно такого показателя, как уровень безработицы[270]. Если верить официальной статистике, то в июне безработица достигла 4,4 %, почти самого низкого уровня за последние 16 лет. Инфляция также находится на приемлемом уровне – 2 %. Из этого следует, что у Федерального резерва есть все основания для новых повышений ставки. Эксперты предсказывают, что до конца текущего года будет по крайней мере еще одно повышение.

Июль 2017 года

О том, что благополучие Америки зиждется на казначейских бумагах, знают все. «Дыры» (дефициты) федерального бюджета США закрываются с помощью такого «кляпа», который называется казначейками – долговыми бумагами, выпускаемыми Минфином США (облигации, векселя, ноты). Но после финансового кризиса 2007–2009 гг. делать это американскому Минфину становится все труднее.

Во-первых, потому, что некоторые страны по разным причинам пытаются сократить свои портфели американских государственных долговых бумаг. Об этом свидетельствует официальная статистика ФРС и Минфина США. Так, еще в 2013–2014 гг. нерезиденты были крупными нетто-покупателями американских казначейских бумаг (чистый объем покупок составил 584,6 млрд долл.), а уже в 2015–2016 гг. они стали активно сбрасывать эти бумаги, и чистый объем продаж нерезидентами составил 153,9 млрд долл.[271] Достаточно долго главным зарубежным покупателем и держателем казначейских бумаг США был Китай. Но он взял курс на сокращение своего запаса таких бумаг. Так, в конце 1 квартала 2017 года у Китая казначеек было больше, чем у любой другой страны – 1242,8 млрд долл. Через год, в конце 1 квартала 2017 года, этот показатель уменьшился до 1092,2 млрд долл. За год китайский портфель американских бумаг «похудел» на 150,6 млрд долл., или на 12,1 %. В абсолютном выражении это «похудание» больше, чем портфели американских бумаг большинства стран мира (за исключением первой десятки государств – держателей казначейских бумаг).

Во-вторых, потому, что от казначейских бумаг (не только американских, но и других государств) стали отказываться даже такие традиционные «консервативные» инвесторы, как пенсионные фонды, фонды социального страхования, страховые компании. Причина проста – казначейские бумаги не обеспечивают необходимой этим институциональным инвесторам доходности. Многие из них оказались под дамокловым мечом банкротства. Они вынуждены пересматривать свои инвестиционные портфели, отказываясь от малодоходных финансовых инструментов в пользу более доходных (хотя и более рискованных). Интересная, например, картина складывается по пенсионным фондам. Многие из них избавляются как от казначейских бумаг своих государств, так и американских, наращивая долю более доходных инструментов. Вот, в частности, какой была доля акций отечественных и зарубежных компаний в активах пенсионных фондов некоторых западных стран на конец 2014 года (%): Австрия – 52; Япония – 50; Великобритания – 39; Франция – 29; Нидерланды – 23; Германия – 11. Похожая картина и по страховым компаниям, доля акций в их активах на конец 2014 года была в некоторых странах следующей (%): Австралия – 50; Франция – 27,5; Германия – 38,5; Норвегия – 28,7; Швеция – 29,6[272]. А ведь еще совсем недавно, в последние десятилетия прошлого века в активах «консервативных» институциональных инвесторов находились лишь долговые бумаги своего государства или «цивилизованных» государств, в первую очередь, США. Держать корпоративные бумаги (акции и облигации) было либо запрещено, либо считалось «неприличным». Жизнь институциональных инвесторов была и сытой, и спокойной. Но все – в прошлом. Пенсионные фонды и прочие «консервативные» инвесторы превращаются в азартных игроков финансового рынка, а казначейские бумаги с их символической или отрицательной доходностью для этой игры не годятся. В 2016 году, по оценкам автора, совокупные активы пенсионных фондов и страховых компаний США составляли около 27 трлн долл., а их совокупные инвестиции в американские казначейские бумаги были равны 2,7 трлн долл. Таким образом, в группе основных институциональных инвесторов США (пенсионные и страховые фонды) доля трежериз в совокупных активах сократилась до 10 %.

В-третьих, в 2014 году Федеральный резерв завершил свою программу количественных смягчений (КС), которая длилась в течение нескольких лет (со времени финансового кризиса 2007–2009 гг.) и которая предусматривала активную скупку американских казначейских бумаг и ипотечных бумаг. Напомню, что за время первого раунда программы, который продолжался с января 2009 года до конца первого квартала 2010 года, Федеральный резерв «засосал» казначейских бумаг на сумму 500 млрд долл. (300 млрд долл. – облигации и 200 млрд долл. – векселя). В ходе второго раунда (с ноября 2010 года по конец июня 2011 года) Федеральный резерв приобрел казначейских векселей на сумму 600 млрд долларов. Наконец, в ходе третьего раунда (с сентября 2012 г. по конец октября 2014 г.) было скуплено казначейских облигаций на сумму примерно 900 млрд долл. Таким образом, Федеральный резерв в ходе реализации программы КС увеличил свой портфель казначейских бумаг США с 0,5 трлн долл, до 2,5 трлн долл. Он стал крупнейшим держателем таким бумаг. Отмечу, что были годы, когда главным держателем был Китай, но на момент окончания программы КС портфель американских государственных долговых бумаг Китая был существенно меньше – 1,3 трлн долл. В 2015–2016 гг. чистые покупки казначейских бумаг Федеральным резервом составили всего 2,3 млрд долл. Но, как признает руководство ФРС США, даже оставаться на нулевой отметке покупок Центробанк не имеет право. Он должен начать программу «разгрузки» своего баланса, который раздулся как пузырь за время реализации программы КС. Активы Федерального резерва накануне финансового кризиса были на уровне 0,7–0,8 трлн долл., а в конце 2014 года достигли планки 4,5 трлн долл, и с тех пор на этом уровне остаются. «Разгрузка» предполагает обратную продажу казначейских бумаг. А как их продавать, если спрос на них сегодня почти «никакой»? Федеральный резерв медлит с обнародованием конкретного плана-графика «разгрузки», потому что не очень понимает, как его реализовывать и к каким последствиям он может привести.

И вот с учетом упомянутых факторов наращивать (и даже поддерживать) суверенный долг с помощью казначейских бумаг правительству стало невероятно трудно. Власти судорожно ищут варианты решения проблемы. Первое и очевидное средство выхода из сложившегося тупика– поднять ключевую ставку ФРС, что, в свою очередь, повысит доходность казначейских бумаг США и оживит спрос на них. Но у повышения ключевой ставки есть много минусов. Например, существует угроза, что это загонит американскую экономику в депрессию. Свои опасения высказывает Минфин США, напоминая, что сегодня на обслуживание суверенного долга США приходиться тратить около 200 млрд долл, в год (средний показатель за последние годы), что в среднем составляет 7–8 % расходов федерального бюджета. Повышение ставки может привести к тому, что и в абсолютном, и в относительном выражении расходы на обслуживание долга станут главной статьей расходов и будут съедать значительную часть федерального бюджета. Нынешний председатель ФРС Джанет Йеллен явно не спешит с повышением ключевой ставки.

В 2015–2016 гг. на первое место среди покупателей американских казначеек неожиданно вышли физические лица США, проще говоря, население Америки. Оно стало нежданным спасителем правительства. Если в 2013–2014 гг. население было чистым продавцом таких бумаг (чистые продажи – 77,5 млрд долл.), то в последующие два года чистые покупки со стороны населения составили 540,8 млрд долл. Такого не наблюдалось многие десятилетия. Эксперты до конца не могут объяснить этот феномен. Одни полагают, что такие закупки граждане делали в ожидании значительного повышения Федеральным резервом ключевой ставки. Другие списывают это на такую причину, как резкое понижение процентных ставок по банковским депозитам. Америка, конечно, не дошла до отрицательных процентов, которые наблюдаются в ряде европейских стран, но доходность депозитов в размере 1–2 % годовых физических лиц явно не устраивает. Аналитики утверждают, что покупка населением казначеек на сумму более чем в полтриллиона была осуществлена за счет средств, которые снимались с банковских счетов.

Обратим внимание еще на один деликатный аспект проблемы. А именно на некоторых иностранных покупателей американских казначейских бумаг. Сброс казначеек Китаем происходил и происходит на фоне появления за пределами США ряда активных покупателей этих бумаг. На конец 1 квартала 2017 года объем казначейских бумаг, находившихся у иностранных владельцев, был равен 6,07 трлн долл. по сравнению с 6,24 трлн долл, за год до этого. Сокращение составило лишь 0,17 трлн долл. Оно было бы намного большим, но массовые продажи ряда стран были компенсированы рядом экзотических государств и юрисдикций, выступающих в качестве покупателей. В списке главных зарубежных держателей казначейских бумаг США появились новые юрисдикции, которых до финансового кризиса 2007–2009 гг. и программы КС в США не было ни в первой десятке, ни в первой двадцатке. Это Ирландия и Каймановы острова, которые сегодня заняли третье и пятое места в списке ведущих держателей американских государственных бумаг. Стоимость портфелей американских казначейских бумаг указанных юрисдикций значительно превышает их ВВП. Такие страны, как Белвгия, Люксембург и Швейцария были и десять лет назад среди ведущих держателей американских казначейских бумаг, но их активность по покупке таких бумаг в текущем десятилетии значительно возросла. Особенно после завершения американской программы КС.

В середине 2015 года инвесторы Каймановых островов владели казначейками на сумму 219 млрд долл., а на 1 апреля нынешнего года этот показатель составил уже 257 млрд долл, (прирост на 38 млрд долл.). У Ирландии портфель таких бумаг вырос за тот же период времени с 217 до 300 млрд долл, (прирост составил 83 млрд долл.). У Швейцарии– с 217 до 234 млрд долл, (прирост 17 млрд долл.). У Люксембурга – со 184 до 212 млрд долл, (прирост 28 млрд долл.). Указанные четыре небольшие юрисдикции обеспечили в совокупности за период с 1 июля 2015 г. по 1 апреля 2017 г. чистые приобретения казначейских бумаг США на сумму 166 млрд долл. Это, по крайней мере, компенсировало сокращение портфеля казначейских бумаг США Китаем за тот же период времени.

Примечательно, что подобные «компенсации» обеспечиваются преимущественно не денежными властями (Центробанками и Минфинами) иностранных государств, а частными инвесторами. Накануне мирового финансового кризиса более 3/4 всех зарубежных казначейских бумаг находилось в руках Центробанков. Сегодня их доля опустилась почти до 2/3 за счет возрастания доли иных иностранных инвесторов, к коим относятся банки, инвестиционные фонды, иные частные организации.

Для многих экспертов остается загадкой возросший «аппетит» зарубежных частных инвесторов на казначейские бумаги США. Да, мы прекрасно знаем, что упомянутые выше маленькие юрисдикции являются «белыми» или «серыми» офшорами, в которых зарегистрированы сотни и тысячи разных фондов, компаний и банков. Например, известно, что в Ирландии зарегистрировано более 700 компаний, имеющих американское происхождение. Банк Ирландии сообщал, что в начале прошлого года зарегистрированные в этой стране бизнес-структуры управляли активами в 1,62 трлн долл. Из них 337 млрд долл, приходилось на государственные долговые бумаги, преимущественно американские казначейские облигации[273]. Очевидно, у маленькой Ирландии нет собственных денег на то, чтобы закупать такие астрономические суммы государственных бумаг. Это делают нерезиденты, преимущественно американского происхождения.

Много интересного можно рассказать и про Каймановы острова, находящиеся в сфере влияния Великобритании. Это процветающий офшорный финансовый центр. Своего Центробанка там нет. Зато зарегистрировано около 100 тыс. компаний, в том числе почти 500 банков, 800 страховых обществ, 5 тыс. паевых фондов. В 1997 открыта фондовая биржа. Годовой ВВП составляет около 2 млрд долл. А вот американских казначейских бумаг, «приписанных» к Каймановым островам, в 120–130 раз больше, чем объем их ВВП.

Что подталкивает инвесторов из Ирландии, Каймановых островов, других малых юрисдикций делать гигантские вложения в трежериз? Большинство экспертов отвечают: надежда на повышение доходности этих бумаг. Однако, имеется и иная версия: закупки американских государственных бумаг осуществляет… Федеральный резерв США. Поскольку программа КС завершена и Центробанку США запрещено продолжать скупку бумаг на американском рынке, он делает это тайно, действуя через свои фонды и компании, принадлежащие его главным акционерам и находящиеся в малопрозрачных юрисдикциях. Роб Кирби (Rob Kirby, известный канадский финансовый аналитик) и Эллен Браун (Ellen Brown – американский публицист, специализируется на критике современной банковской системы)

утверждают, что данную практику «закулисных скупок» начал еще предыдущий председатель ФРС Бен Бернанке, используя для этого банки Каймановых островов. А деньги для закупок создавал за счет забалансовой эмиссии долларов, которые затем передавал по отработанным схемам банкам упомянутого офшора[274]. Эту версию поддерживает известный американский экономист (заместитель министра финансов во времена Рональда Рейгана) Пол Крейг Робертс. Правда, он обратил внимание не на Каймановы острова, а на Бельгию. Государство даже по европейским меркам небольшое, но со времени финансового кризиса стало проявлять удивительную активность на мировом рынке казначейских бумаг США. В марте 2014 года Бельгия нарастила портфель таких бумаг до рекордной величины в 381 млрд долл. Своих денег у Бельгии для покупки такого гигантского количества казначеек не было. Одной из версий объяснения такого финансового рекорда было то, что за Бельгией стояли китайские инвесторы, прикрывавшиеся юрисдикцией этой маленькой страны. Однако Пол Крейг Робертс уверен, что за бельгийскими покупками стоял Федеральный резерв[275]. Бельгийская версия оказалась в центре внимания мировых СМИ в 2014–2015 гг. Некоторые эксперты полагают, что Бельгия тогда сильно «засветилась». И это стало причиной того, что портфель казначейских бумаг этой страны стал возвращаться к своему первоначальному размеру. Действительно, на 1 апреля 2017 года у Бельгии объем таких бумаг упал ниже планки 100 млрд долл, и составил 96,4 млрд долл.

В рассмотренной выше версии некоторых смущаетлишь один момент. За счет каких денег офшорные, а также разные подставные банки и фонды могли совершать такие гигантские закупки американских бумаг? Шила в мешке не утаишь, следы таких денег должны отразиться на балансе Федерального резерва. Однако новейшая история показывает, что Федеральный резерв в мешке уже прятал не только шило, но и топор или даже что-то более внушительное. Что я имею в виду? – Гигантские забалансовые операции Федерального резерва в годы финансового кризиса. Шум тогда поднял Майкл Блумберг, который хотел познакомиться с тем, кому и сколько ФРС США выдавала кредитов во время кризиса. Ему тогда удалось «зажечь» «народных избранников» (членов Конгресса США) на принятие решения о частичном аудите ФРС на предмет выяснения вопроса, поднятого Блумбергом. Что же выяснилось? – Федеральный резерв, как свидетельствует отчет о проведенном аудите, выдал тогда кредитов на сумму более 16 триллионов долларов. Это больше, чем ВВП конца прошлого десятилетия. Это были самые что ни на есть «забалансовые операции» ФРС.

Тогдашний руководитель Федерального резерва Бернанке никаких вразумительных объяснений «народным избранникам» дать не смог. А потом эту скандальную историю постарались «забыть». Таким образом, версия, согласно которой Федеральный резерв тайно продолжает скупку американских казначейских бумаг с помощью своего «печатного станка», является совсем не фантастической.

Ноябрь 2017 года

Июнь 2013 года

Европа с 2007 года находится в состоянии перманентного кризиса. Сначала это был финансовый кризис, затем он плавно перешел в долговой и бюджетный и в любой момент может перерасти в банковский. Власти Европейского союза (на сегодняшний день в него уже входят 28 стран) судорожно предпринимают самые разные попытки предотвратить коллапс банковской системы. В сентябре 2013 года Европарламент одобрил закон о создании единого механизма банковского надзора в еврозоне. СМИ назвали это началом строительства Европейского банковского союза.

Март 2017 года

Ожиданиями банковского кризиса Италия живет уже достаточно долго, еще с тех пор, когда референдум даже еще не планировался. Без преувеличения можно сказать, что опасения банковского кризиса подвигли премьер-министра Италии Маттео Ренци к тому, чтобы провести референдум и получить дополнительные полномочия (решение о референдуме было принято в январе текущего года). Дополнительные полномочия ему нужны были в том числе для того, чтобы, с одной стороны, «закручивать гайки» в финансово-банковском секторе экономики; с другой стороны, чтобы более эффективно торговаться с Брюсселем для получения помощи на спасение итальянских банков.

Критическая ситуация в банковском секторе Италии особенно высветилась после того, как в Европейском союзе летом этого года было проведено стресс-тестирование крупнейших банков – всего 51 учреждения из 15 стран.

На эти организации пришлось 70 % активов банковской системы ЕС. В качестве экзаменатора выступала Европейская банковская администрация (ЕВА) – один из финансовых регуляторов Европейского союза.

Основной показатель тестирования – достаточность капитала, рассчитываемый по формулам документов Базельского комитета по банковскому надзору (при Банке международных расчетов). Результаты были обнародованы в конце июля. В десятку наиболее проблемных банков по результатам исследования вошли финансово-кредитные учреждения самых крупных экономик Евросоюза: Австрии, Великобритании, Германии, Франции, Италии и Испании. Тестирование показало бедственное положение лидеров банковского бизнеса Италии – Banco Monte dei Paschi di Siena – BMPS (3-є место в стране по величине активов) и банка UniCredit (1-е место). Первый из названных итальянских банков по своему финансовому положению занял предпоследнюю строчку в рейтинге 51 европейского банка (хуже было положение только у ирландского Allied Irish Banks). Между прочим, доля Италии в валовом внутреннем продукте (ВВП) всех стран-членов ЕС оценивается в 11 %, а доля итальянских банков в общем объеме проблемных кредитов Европейского союза была оценена в 1/3, еврозоны – почти 1/2 (примерно 360 млрд евро).

Итак, почти абсолютным «лидером» в Европе по негативным показателям стал старейший в Италии (да, пожалуй, и во всей Европе) банк Monte dei Paschi. Достаточность его собственного капитала оценена как отрицательная (—2,4 %). Это равносильно неминуемому банкротству в случае возникновения в стране банковского кризиса. Неудивительно, что сразу после обнародования результатов стресс-тестов акции данного банка упали в цене на 16 % – даже несмотря на то, что руководство Monte dei Paschi оперативно представило план по привлечению дополнительных финансовых средств в объеме 5 млрд евро. Для сравнения – это в пять раз превышает рыночную капитализацию указанного банка.

Второй с конца результат стресс-тестов среди итальянских банков показал банк UniCredit. Его коэффициент покрытия капитала был оценен в 7,1 %. Эксперты оценили, что данный банк должен в срочном порядке привлечь дополнительные средства в объеме не менее 6 млрд евро. Соответственно акции UniCredit обесценились за первые дни августа на 17,8 %. Впрочем, обнародование результатов стресс-теста не стало неожиданностью для участников финансового рынка. Рыночные котировки бумаг указанных итальянских банков падали с начала года, стресс-тестирование лишь ускорило этот процесс. Сегодня от котировок начала года у многих итальянских банков осталось 20–30 % или даже меньше. Сумма просроченных (проблемных, плохих) кредитов итальянских банков, как мы уже отметили, оценивается в 360 млрд евро. Это 17 % от общего объема выданных банковской системой Италии кредитов. Это очень много. По данным The Wall Street Journal, в США даже во времена финансового кризиса 2008–2009 годов объем просроченных кредитов находился на уровне примерно 5 %[279]. Можно также отметить, что у некоторых итальянских банков процент плохих кредитов намного выше среднего по стране. Например, у банка Monte dei Paschi di Siena летом этого года плохие кредиты составили 1/3 кредитного портфеля.

Банковская система Италии давно уже выглядела неприглядно на фоне других стран ЕС и особенно еврозоны. Итальянские банки отличаются низкой прибыльностью. А это, по мнению экспертов, объясняется такой особенностью, как чрезмерная численность персонала итальянских банков и избыточность их филиальных сетей. Другая причина связана с особенностями судебной системы Италии. Сложные юридические процедуры не позволяют банкам быстро взыскивать активы должников в случае нарушения ими договорных обязательств по кредитным соглашениям. Иногда решений судов о взысканиях залогов банкам приходится ждать годами. Даже если положительное решение суда в конце концов принимается, на их практическую реализацию приходится потратить много времени из-за сложных процедур организации аукционов по продаже залоговых активов. На языке банкиров это называется «низкой ликвидностью залогов», которая и порождает такой высокий процент «проблемных кредитов».

Каким образом Италия могла бы выйти из этой сложной ситуации? – Как известно, во время последнего финансового кризиса 2007–2009 гг. наиболее распространенным способом спасения банков (не всех, а лишь гигантских, про которые принято говорить «too big to fail» – «слишком большие, чтобы обанкротиться») было выделение бюджетных средств. Либо в виде кредитов, либо в виде инвестиций в капитал банка (во втором случае имела место временная национализация банка). Особенно в этом отношении отличились США и Великобритания. На спасение, в частности, американских банков в общей сложности было выделено более 1 трлн долл. В Великобритании с помощью казенных денег был спасен один из крупнейших банков Royal Bank of Scotland, который фактически был национализирован.

По окончании кризиса на встречах «Большой двадцатки», саммитах ЕС и прочих международных форумах власти ведущих стран клятьенно обещали, что больше не будут использовать бюджетные деньги для спасения банков (такое спасение получило название «bail-out»). Отныне банки будут спасать сами хозяева и прочие инвесторы, участвующие в капитале банков, а также клиенты банков, держащие средства на счетах этих банков. Этот метод получил название «Ьаіііп». Впервые он был применен для спасения оказавшихся на грани банкротства ведущих банков Кипра в 2013 году. Это была узаконенная Брюсселем (Европейским союзом), Франкфуртом (Европейским центральным банком) и Вашингтоном (Международным валютным фондом) конфискация средств вкладчиков банков. Эта практика была зафиксирована в директивах ЕС. Согласно этим директивам, Италия могла спасать свои банки лишь методом «bail-іп». Но этот метод в условиях Италии не сработал бы, началось бы массовое банкротство банков. Поэтому Маттео Ренци рассчитывал на использование метода «bail-out». Практически премьер-министр Италии планировал использовать средства итальянского бюджета и помощь из централизованных фондов ЕС. Ренци был готов убеждать еврочиновников Брюсселя в том, что если не получит добро на использование метода «bail-out», то Италия погрузится в пучину банковского кризиса, который потянет за собой всю банковскую систему ЕС. Но для таких переговоров ему нужны были дополнительные полномочия от Сената. А тот ему их не давал. А проведение спасения банков с помощью исключительно собственных бюджетных средств было накладно Италии, а главное было бы вызовом Брюсселю, который не позволял применения метода «bail-out».

Итальянское «нет» на прошедшем референдуме означает, что Рим будет действовать в деле спасения банков без оглядки на Брюссель. Но, увы, этот смелый шаг вряд ли спасет Италию от банковского кризиса, так как на повышение капитализации банков требуются очень серьезные деньги. У Италии сегодня бюджет по-прежнему дефицитный, относительный уровень дефицита несколько снизился, но все еще составляет 3,5 % ВВП. Для дополнительной капитализации итальянских банков требуется, по экспертным оценкам, около 190 млрд евро. Что эквивалентно примерно 20 процентам расходной части итальянского бюджета. Но надо иметь в виду, что само правительство в долгах как в шелках– его долг составляет 2,23 трлн евро, или 135 % ВВП. Только за первую половину нынешнего года долг государства увеличился на 77 млрд евро. Долговые государственные бумаги Италии после референдума дополнительно подешевели. Это автоматически привело к повышению процентных ставок по бумагам. Что, в свою очередь, повысит стоимость обслуживания государственного долга (на эти цели в настоящее время тратится около 10 % расходной части итальянского бюджета). Спасая банки, правительство само будет приближаться к суверенному дефолту. Выбор у Италии небогатый: либо дефолт государства, либо дефолт и банкротства банков. Образно выражаясь, операции Италии не избежать. Если к власти после референдума придут евроскептики («Пять звезд», «Лига Севера» и другие), им все равно придется ломать голову над тем, как правильно провести операцию, чтобы минимизировать боль и обеспечить выживание пациента.

Италия превращается в потенциальный эпицентр европейского банковского кризиса. Вряд ли банкротство итальянских банков удастся локализовать в рамках национальных границ. Банковские системы отдельных стран-членов ЕС связаны между собой тысячами невидимых нитей – взаимным кредитованием, перекрестным размещением депозитов, покупкой долговых бумаг, выдачей банковских гарантий и т. д. Искры итальянского банковского пожара могут привести к возгоранию банков соседних стран. Таковыми могут оказаться, например, банки Португалии.

За разговорами о возможном банковском кризисе в Италии СМИ почти не обратили внимание на то, что в конце ноября в соседней Португалии началось быстрое обесценение бумаг (облигаций) ведущих банков этой страны – Novo Banco и Caixa Geral de Depositos. У этих и других банков – проблема, похожая на проблему итальянских банков – высокий удельный вес невозвратных кредитов. Правительство Португалии, как стало известно, готовило план спасения крупнейшего банка страны Caixa Geral de Depositos на сумму, равную примерно 5 млрд евро. Обвал бумаг этого банка произошел в результате того, что высшие менеджеры банка ушли в отставку, протестуя против принятия закона, требующего обнародование доходов и активов банковских руководителей. Правительство, правда, заявило, что отставка не повлияет на его готовность оказать финансовую помощь ведущему банку страны. Аналитики банка Barclays подсчитали, что банковскому сектору Португалии понадобится порядка 7,5 млрд евро, чтобы вывести их из-под пристального внимания европейского финансового надзора[280]. Вроде бы не такая уж и большая сумма по сравнению, скажем, с Италией. Но, во-первых, масштаб экономики Португалии несравненно меньше. Во-вторых, проблемы государственных финансов Португалии – одни из самых острых в ЕС. В 2015 году дефицит бюджета этой страны составил 5 % ВВП, а суверенный долг– 129 % ВВП. Примечательно, что банки Португалии настолько слабы, что ни один из них не участвовал в упомянутом выше стресс-тесте банков ЕС. Также не приняли участие в тестировании банки Греции. Как сообщил регулятор ЕВА, банки этих стран пройдут тестирование отдельно, причем результаты обнародованы не будут, чтобы не провоцировать панику.

Возвращаясь к теме стресс-теста, проведенного этим летом, следует отметить, что у половины из обследованных банков был выявлен недостаток капитала. В десятку ведущих европейских банков с недостаточной обеспеченностью капиталом вошли: австрийский Raiffeisen, ирландский Bank of Ireland, испанский Banco Popular, итальянский Unicredit, британский Barclays, немецкий Commerzbank, французский Socete Generale, немецкий Deutsche Bank, испанский Criteria Caixa, австрийский Erste Group.

В центре внимания мировых СМИ оказался немецкий Deutsche Bank, над которым тучи стали сгущаться еще до обнародования результатов стресс-теста. В данном случае постарался Международный валютный фонд, который еще в июне назвал состояние немецкого банка вызывающим серьезную тревогу. Дополнительный удар Deutsche Bank получил в результате того, что его американское отделение не прошло стресс-тестирование, которое проводилось в США. Капитализация Deutsche Bank стала стремительно падать. Рейтинги банка еще более упали после того, когда в СМИ попала информация о том, что на балансе Deutsche Bank находится астрономическая сумма производных финансовых инструментов (ПФИ) – от 42 до 70 трлн долл. Верхняя оценка сопоставима с годовым ВВП всех стран мира. Активы в виде ПФИ могут не отражаться в балансе банков, поэтому банки могут скрывать этот вид активов, пользуясь двойной бухгалтерией. Нет никакой гарантии, что у других европейских банков нет таких же гигантских запасов ПФИ, которые могут оказаться финансовыми минами замедленного действия.

Свою лепту в подготовку всеобщего европейского банковского кризиса вносит также Европейский центральный банк. Он настойчиво продолжает реализовывать программу «количественных смягчений». Проще говоря, накачивая европейскую экономику деньгами, которые он выпускает в обмен на закупаемые долговые бумаги государств-членов ЕС. Деньги в Европе становятся почти бесплатными. Это выражается в том, что процентные ставки по депозитным и кредитным операциям банков приближаются к нулевым отметкам. А иногда даже опускаются ниже нуля. В этих условиях заниматься банковским бизнесом становится проблематично. Судя по всему, неприятности у Deutsche Bank начались с того момента, когда руководство немецкого банка попыталось урезонить президента ЕЦБ Марио Драги и убедить его свернуть программу количественных смягчений, ведущую Европу к пропасти суверенных дефолтов и банковских банкротств. По мнению ряда экспертов, Deutsche Bank не лучше и не хуже других европейских гигантов. А особые проблемы у него возникли из-за дерзкой попытки поставить заслон на пути опасной политики ЕЦБ.

Июль 2017 года

«Объединенная Европа» пережила финансовый кризис 2007–2009 гг. тяжело и вышла из него крайне ослабленной. Одним из наиболее слабых элементов конструкции Европейского союза стала банковская система. Без ее укрепления не представлялось возможным преодоление пришедшего на смену финансовому кризису кризиса долгового, а также общее оживление экономики ЕС.

В целях дальнейшего укрепления экономики ЕС лидеры стран союза в 2012 году предложили создание банковского союза. Это произошло на мартовском саммите ЕС в Брюсселе, где идею поддержали представители всех 27 стран-членов. Цели банковского союза – разработка и внедрение общих норм деятельности для банков всех стран-членов ЕС, создание общеевропейского контроля над деятельностью банков, обеспечение функционирования банковской системы без поддержки со стороны государства. Последнее было особенно важным, поскольку во время недавнего финансового кризиса странам Запада (не только Европе, но также Соединенным Штатам) пришлось бросить на спасение «тонущих» банков гигантские суммы из государственных бюджетов. Фактически спасение банковской системы осуществлялось за счет налогоплательщиков. Это вызвало большое возмущение среди общественности и оппозиционных политиков. Феномен государственной поддержки называли «банковским социализмом». Начиная с 2007 года, государства ЕС выделили проблемным финансовым организациям более 675 млрд евро (757 млрд долл.) в виде капиталов и кредитов, а также 1,3 трлн евро в виде гарантий[281]. На саммитах «Большой двадцатки», «Большой восьмерки», «Большой семерки» и других авторитетных международных форумах в 2009–2011 гг. лидеры государств давали торжественную клятьу, что такого больше не повторится. Что спасать банки должен кто-то другой, но не государство и налогоплательщики.

Можно сказать, что датой рождения банковского союза ЕС стало 15 апреля 2014 года, когда под здание союза было заложено три краеугольных камня – три закона (директивы), которые в тот день были приняты Европейским парламентом: 1) о реструктуризации и реорганизации банков; 2) о создании единого механизма санации проблемных банков; 3) о создании единой системы гарантий банковских вкладов.

4 ноября 2014 года родился общеевропейский банковский надзор, функции которого стал выполнять Европейский центральный банк (ЕЦБ). Правда, на него была возложена задача осуществлять надзор лишь над крупнейшими банками Евросоюза, число которых было определено в 130 (примерно), речь шла только о банках из еврозоны, конкретного списка банков на тот момент еще не было. Остальные банки должны были оставаться (до поры до времени) под надзором своих национальных Центробанков и иных финансовых регуляторов.

Представляется, что апробация некоторых новых подходов к управлению банковским сектором началась еще до официального рождения европейского банковского союза (ЕБС). Я имею в виду так называемый «кипрский эксперимент». Напомню, что весной 2013 года на Кипре неожиданно разразился банковский кризис. Одна из его главных причин – проведенная накануне «добровольно-принудительная» реструктуризация греческого суверенного долга. Банки Кипра в своих портфелях имели очень большое количество казначейских бумаг Греции (причем Европейская комиссия и ЕЦБ предлагали эти бумаги банкам Кипра в том же «добровольно-принудительном» порядке). В результате произошло резкое обесценение активов кипрских банков и возникла реальная угроза банкротств. Брюссель (Европейская комиссия) и Франкфурт (ЕЦБ) предложили кипрским банкам во все том же «добровольно-принудительном» порядке спасать самим себя, не прибегая к помощи государства. Что значит спасать самих себя? – Изыскать необходимые для финансового оздоровления деньги у акционеров (инвесторов) и у клиентов. Тогда кипрские банки были действительно спасены, но ценой того, что была произведена «частичная экспроприация» средств вкладчиков. Как это соотносится с принципом неприкосновенности частной собственности (в данном случае речь идет о депозитах, являющихся частной собственностью), Брюссель и Франкфурт объяснять не стали. Как показалось высшим чиновникам Европейского союза, эксперимент на Кипре прошел удачно. Даже Международный валютный фонд дал ему положительную оценку. На профессиональном языке финансистов подобная операция называется «bail-іп» (тонущий банк спасает сам себя). В отличие от традиционной схемы «bаіІ-out» (государство бросает спасательный круг тонущему банку). Принцип «bail-іп» стал «забиваться» во все нормативные документы Европейского союза, регламентирующие создание и функционирование ЕБС.

За истекшие три года с момента рождения ЕБС было сделано крайне мало из того, что было задумано в директивах от 15 апреля 2014 года. В декабре 2014 года было принято решение о создании Единого механизма санации европейских банков (Single resolution mechanism – SRM). Предусматривалось, что механизм начнет работать 1 января 2016 года. Но для того, чтобы он заработал, надо сформировать Единый фонд санации проблемных банков еврозоны (Single resolution fund – SRF). Предполагалось, что этот фонд будет формироваться за счет отчислений банков-участников Единого механизма в размере 1 % от средств на депозитах и что величина его должна составить 55 млрд евро. Однако до сих пор страны не могут договориться о квотах и других «технических» деталях. Как отмечают специалисты, фонд до сих пор пуст.

Еще один элемент Единого механизма – это Единый совет по санации банков (The Single Resolution Board – SRB). Как отмечает российский эксперт,

«у SRB даже нет исполнительного органа, который бы занимался реализацией его решений: их должны выполнять национальные органы. Совету также не хватает полномочий, чтобы гарантировать реализацию одновременно с санацией проблемных банков необходимых превентивных мер в остальной банковской системе»[282].

Июль 2016

Июль 2016

Октябрь 2016 года

Февраль 2016 года

В прошлом году китайская экономика пережила серьезные стрессы. Один из них – резкое падение индексов на фондовых биржах Китая, сначала в июне, а потом в августе. В августе было зафиксировано несколько коротких, но достаточно энергичных падений курса юаня, что заставило усомниться в устойчивости китайской денежной единицы, которая претендовала на официальный статус резервной валюты. Падение юаня наблюдалось и в первых числах нынешнего года.

Причиной (а также проявлением) кризисных явлений в китайской экономике стал устойчивый чистый отток капитала из страны. По итогам 2015 года он составил более 1 трлн долл. Народный банк Китая (НБК) спасал репутацию китайской валюты, прибегая к активному использованию международных резервов (513 млрд долл, в прошлом году). В январе 2016 года Центробанк израсходовал 99,5 млрд долл, на валютные интервенции для поддержания юаня.

Международные резервы Китая начали таять с середины 2014 года. К настоящему моменту их объем упал до минимального за последние четыре года уровня – 3 трлн долл. В прошлом году, несмотря на замедление темпов развития экономики и внешнеторгового оборота Китая, активное сальдо торгового баланса страны достигло колоссальной величины 594,5 млрд долл. Это абсолютный мировой рекорд! Отток капитала в прошлом году «съел» все это активное сальдо и кроме того почти 15 % международных резервов.

Народный банк Китая и в этом году намерен спасать репутацию юаня, который уже де-юре стал резервной валютой (решение МВФ было принято 30 ноября 2015 г.). В начале февраля текущего (2016) года юань находился на уровне пятилетнего минимума – 6,6 китайских единиц за 1 долл. США. В середине февраля юань несколько подрос. Некоторые скептики утверждают, что это лишь своеобразная PR-акция Центробанка Китая накануне встречи министров финансов и глав Центробанков «Большой двадцатки» 26–27 февраля 2016 г. в Шанхае (в этом году Китай председательствует в G-20). До этого важного мероприятия Китай будет, что называется, «сохранять лицо». Другие говорят, что НБК будет «держать марку» (точнее, юань) до сентября, когда в Китае будет проходить саммит «Большой двадцатки». Некоторые считают, что временным рубежом будет 1 октября, когда должно вступить в силу решение МВФ о включении юаня в «корзину» резервных валют. После чего, мол, можно «расслабиться».

Впрочем, ряд китайских ортодоксальных руководителей к вопросу о будущем юаня относятся очень серьезно и «сознательно», руководствуясь буквально решениями правительства и коммунистической партии Китая, рассчитанными на долгосрочную перспективу. В конце октября 2015 года проходил очередной пленум ЦК КПК, утвердивший экономический план КНР на 2016–2020 годы. На пленуме было заявлено о курсе государства на либерализацию юаня и одновременно о его интернационализации. Правда, все было на уровне лозунгов. Не очень, например, понятно, как можно добиваться интернационализации юаня, если, скажем, в результате валютной либерализации курс юаня начнет понижаться. Никому в мире еще не удавалось сделать денежную единицу по настоящему мировой валютой при падающем курсе. Подобная невнятность валютного курса КПК, конечно, может быть объяснена тем, что партийные руководители, мол, не очень хорошо разбираются в тонкостях валютной политики. Но, думаю, причина не в этом, а в том, что в руководстве нет единства в понимании того, как в принципе должна развиваться китайская экономика, какое общество строится в Поднебесной. Отсюда странные «компромиссы», которые никого не устраивают. Компромиссы, которые принято называть «противоречивой» и «непоследовательной» политикой.

До лета прошлого года Китай более или менее последовательно проводил курс на либерализацию экономики. Хотя делал это весьма осторожно и не спеша. Выскочившие в 2015 году, как черт из табакерки, экономические проблемы заставили руководство Китая действовать рефлексивно, в том числе применяя административно-командные меры, прямо противоположные либеральным мерам. Возникла эклектическая смесь, которую можно выразить крылатой фразой: «Казнить нельзя помиловать». Применительно к валютно-финансовой сфере ее можно переформулировать следующим образом: «Разрешить нельзя запретить».

К мерам, не запрещенным канонами либерализма, например, относятся валютные интервенции Центробанка для поддержания курса национальной денежной единицы. В феврале нынешнего года председатель НБК Чжу Сяочуань заявил, что Центробанк Китая планирует прекратить практику плавного опускания курса юаня, как это было в прошлом, когда Поднебесная с помощью «мягкого» валютного демпинга завоевывала «место под солнцем» на мировых товарных рынках. Новый статус юаня «обязывает». Ему уже не положено участвовать в валютных войнах, не пристало заниматься валютным демпингом. Желательно, чтобы курс новоявленной резервной валюты даже умеренно подрастал. Максимум, на что можно рассчитывать при такой политике, – сохранение хотя бы бездефицитного торгового баланса. Что ж, заявления руководителя НБК выдержаны в духе решений Компартии Китая. Есть только одно маленькое «но». При таком курсе (как Компартии, так и юаня) о дальнейшем наращивании китайского товарного экспорта надо забыть. И тогда возникает резонный вопрос: за счет чего поддерживать (и тем более повышать) курс юаня? Как бы ожидая подобного вопроса, председатель Народного банка Китая Чжу Сяочуань заявил, что у Китая хватает международных резервов для того, чтобы в обозримом будущем не допускать падения юаня. При разных сценариях и допущениях развития событий (интенсивность оттока капитала, изменение торгового баланса и т. д.) можно прикинуть, что сегодняшние астрономические 3 трлн долл, резервов могут иссякнуть через 3–4 года. Так что одних резервов для проведения в жизнь долгосрочной валютной линии КПК явно недостаточно.

С учетом этих соображений власти Китая главную ставку в продвижении юаня на мировой арене в будущем делают уже не на торговлю, а на участие в международном движении капитала. Имея в виду, что постепенное сокращение положительного сальдо торгового баланса Китая будет компенсироваться нарастающим положительным сальдо баланса международных капитальных операций. Еще несколько лет назад в руководстве КПК стали осторожно говорить о необходимости такого разворота. Правда, при этом со страхом осознавая риски разворота: усиление позиций иностранного капитала в китайской экономике и возможную утрату компартией контроля над страной.

Курс на активизацию привлечения иностранного капитала в китайскую экономику был взят в марте прошлого года. На проходившем тогда заседании высшего законодательного органа страны – Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) был обсужден и одобрен план реформ по дальнейшей либерализации экономики и сокращению доли госсектора. План помимо всего предусматривает расширение доступа на китайский рынок иностранных инвесторов. В докладе премьер-министра Китая Ли Кэцяна было оглашено, что число отраслей, где действуют ограничения на их участие, будет сокращено вдвое (с 79 до 38). Сейчас в большинстве ключевых секторов экономики доля иностранного капитала не должна превышать 50 %, после проведения реформы снятие этого барьера обещано в строительстве (включая создание транспортной инфраструктуры и коммерческую недвижимость), машиностроении (за исключением оборонных производств), электронике, отдельных высокотехнологичных производствах. Более того, в поощряемых правительством сферах (в частности, это касается работы в особых экономических зонах) все полномочия по утверждению проектов будут переданы на локальный уровень. В плане указывается и на готовность расширить доступ зарубежных компаний к банковской сфере, страхованию, операциям секьюритизации, управлению пенсионными фондами, операциям на фондовом рынке.

Решения в СНП принимались в то время, когда уже обозначились тенденции к усилению оттока капитала из Китая. Задача разворота капитальных потоков в обратную сторону стала еще более актуальной в конце октября 2015 года, когда проходил упомянутый выше пленум ЦК КПК. Исходя из курса на либерализацию юаня, ЦК КПК подтвердил, что к 2020 году Китай откроет большинство секторов финансовой системы для иностранных инвесторов, откажется от квот для иностранных инвесторов, покупающих китайские активы на бирже, снимет 10 %-ный лимит на участие нерезидентов в капитале китайских эмитентов. Сейчас квоты действуют как для зарубежных покупателей акций, так и для китайских компаний, покупающих активы за границей. Пленум ЦК КПК обещал открывать рынки капитала «в оба направления». В плане не приведены конкретные сроки полной либерализации юаня – документ указывает лишь на намерение в рамках пятилетки сделать юань свободно обращаемой валютой. Был обещан и свободный обмен юаня на другие валюты в материковом Китае (сейчас он запрещен – для покупки валюты необходимы документы, подтверждающие, к примеру, покупку товаров). Пленум проходил уже после серьезных летних потрясений на фондовом и валютном рынках Китая. Тем не менее его решения были выдержаны в духе традиционного либерализма.

После октябрьского пленума КПК началось обсуждение некоторых конкретных мер либерализации. В первую очередь ожидается повышение квот для иностранных инвесторов и минимальных сроков инвестиций в рамках программы квалифицированных финансовых институциональных инвесторов (QFII). В соответствии с правилами программы, зарубежный инвестор, вложившийся в Китай, может вывести деньги только через неделю или даже через месяц (все зависит от каждого конкретного случая). В соответствии с новыми правилами капитал можно будет забрать хоть на следующий день. Текущая квота QFII – 80,8 млрд долл, в месяц. Еще 71,4 млрд долл, иностранные инвесторы могут вложить по программе квалифицированных финансовых институциональных инвесторов, работающих с юанем (RQFII): она подразумевает закупку юаня на зарубежных рынках с целью приобретения активов в Поднебесной. Итого лимит для иностранных инвесторов – около 150 млрд долл. Конечно, такие квоты выглядят крайне скромно на фоне, например, нынешнего положительного сальдо торгового баланса Китая. Согласно китайским СМИ, НБК рассматривает и другие варианты расширения привлечения капитала в Китай. Например, иностранным гражданам и компаниям могут разрешить приобретение депозитных сертификатов с фиксированными сроками. В настоящее время иностранцам доступны лишь обычные вклады.

Далеко не все верят в то, что меры привлечения инвестиций сумеют развернуть потоки капитала или хотя бы снизить чистые оттоки капитала из Китая. Там заговорили о необходимости введения жестких ограничений на трансграничное движение капитала. А это уже прямой вызов либерализму, который правил в мире с 70-х гг. прошлого века, когда произошел демонтаж Бреттон-Вудской валютно-финансовой системы. Как известно, Устав МВФ в те времена разрешал странам-членам сохранение или введение валютных ограничений по капитальным операциям для поддержания устойчивого курса национальной денежной единицы. После того, как мир в конце прошлого века перешел на рельсы экономической глобализации и либерализации, использование валютных ограничений по капитальным операциям стало квалифицироваться Международным валютным фондом как страшный «грех» и вызов «демократии».

В ходе последнего финансового кризиса мысль использования валютных ограничений по капитальным операциям для защиты национальных экономик и национальных валют опять стала овладевать умами политиков и экономистов. Любопытно недавнее высказывание председателя Банка Японии Харухико Куроды. Он заявил, что ужесточение контроля над движением капитала пошло бы Китаю на пользу. Отчасти Китай уже приступил к реализации этих мер. Так, по информации различных СМИ, власти ограничили способность иностранных компаний репатриировать прибыль и запретили иностранным управляющим активами, включая хедж-фонды и фонды прямых инвестиций, привлекать средства в юанях для инвестиций за границей.

Принимаются иные меры «нелиберального» и «недемократического» характера. Так, после новогоднего обвала юаня Народный банк Китая 11 января 2016 года дал указание оффшорным китайским банкам (в первую очередь, в Гонконге) приостановить кредитование в оффшорных юанях и одновременно начать скупать оффшорные юани. А вот еще одно сообщение китайских СМИ. Центральный банк КНР временно приостановил операции в иностранной валюте для работающих в Китае банков Standard Chartered, Deutsche Bank и сингапурского банка DBS. Они были наказаны за большие объемы арбитражных сделок на обменных курсах, что угнетало курс юаня.

Большой резонанс в Китае вызвало устное указание НБК банкам в Шэньчжэне и Шанхае ограничить продажу валюты на фоне огромного спроса в этих городах на покупку долларов США и гонконгских долларов со стороны физических и юридических лиц – китайских резидентов. Об этом сообщили представители банков. Ограничения касаются индивидуальных и корпоративных клиентов. В целом разрешается покупать иностранной валюты в эквиваленте до 50 тыс. долл. США в год, квота перезапускается в начале календарного года. Для этого объема необходимо представить документы, подтверждающие, что эта валюта необходима для торговых операций, прямых инвестиций и т. д. Клиенты ограничены разовой покупкой иностранной валюты в размере 5 тыс. долл., если они не делают заказ за день вперед. Можно купить 10 тыс. долл, в день, если заказать эту сумму заранее. Такие покупки разрешены три раза в неделю. Подобные решения и действия никак не сообразуются с принципами валютной либерализации, о которых твердят в МВФ и которому вынужден поддакивать Пекин. В реальной жизни все наоборот. Пекин старается не афишировать свое «нелиберальное» поведение. Во-первых, ЦБ Китая дает многие указания банкам в устной форме. Во-вторых, он действует выборочно, «точечно». Воздействуя на отдельные банки, а не путем «сплошных» циркуляров и указаний. В-третьих, действуя методом «малых шагов». Впрочем, методы «точечного воздействия» и «малых шагов» в случае резкого обострения экономической ситуации в Китае могут оказаться явно недостаточными. Потребуются «системные» решения правительства и Центробанка Китая, направленные на борьбу с оттоком капитала и стабилизацию юаня. И все они плохо согласуются с принципами валютного либерализма, которые навязывались Китаю Западом и МВФ на протяжении последних десятилетий.

Октябрь 2014 года

Каждый день поступают сообщения о том, что китайская валюта юань укрепляет свои позиции в мире. Информация о позициях отдельных валют в международных финансах публикуется Международным валютным фондом, Банком международных расчетов, ведущими мировыми банками, другими частными организациями. Все авторитетные источники фиксируют повышение доли юаня в операциях на валютных рынках, в платежах по внешней торговле, в операциях на фондовых биржах, в кредитных сделках и т. п.

Динамика юаня в международных расчетах

Регулярно за валютной структурой международных расчетов следит такая известная организация, как СВИФТ (SWIFT) – международная межбанковская система передачи информации и совершения платежей. Ежегодно через SWIFT проходит 2,5 млрд платежных поручений. Картина, представляемая SWIFT, достаточно репрезентативна.

Доля отдельных валют в международных платежах и расчетах (% от общих стоимостных оборотов)

Источник: SWIFT

Как видно из таблицы выше, первое место в валютных оборотах приходится на евро. Позиция евро выглядит так внушительно потому, что евро обеспечивает торгово-экономические и финансовые отношения внутри Европейского союза (между 28 странами-членами). Если учитывать операции в евро с «внешним миром» (по отношению к ЕС), то доля указанной валюты будет весьма скромной. По состоянию на начало 2013 года доля юаня в международных платежах и расчетах составляла лишь 0,63 %, китайская валюта в списке ведущих валют занимала 13 место.

Все ведущие валюты (входившие в первую семерку), кроме британского фунта стерлингов, за период с января 2013 г. по февраль 2014 г. снизили свои позиции. В феврале нынешнего года доля юаня уже увеличилась более чем в 2 раза и достигла 1,48 %. Юань оказался уже на 7 месте, опередив швейцарский франк. Согласно оценкам специалистов SWIFT, уже к началу следующего года китайская валюта может обойти доллар Канады и доллар Австралии и оказаться на пятом месте, после иены Японии.

Юань, сохраняя статус валюты с ограниченной конвертируемостью, пока еще занимает крайне скромные позиции в операциях, обслуживающих инвестиции и различные сделки на финансовых рынках. Намного более внушительно позиции китайской валюты выглядят в операциях по обслуживанию международной торговли. Это неудивительно, учитывая масштабы внешнеторгового оборота Китая. В 2012 году он составил 3,87 трлн долл., а в 2013 году – 4,16 трлн долл. В прошлом году «поднебесная» обошла Соединенные Штаты по объему внешнеторгового оборота и впервые заняла место лидера в международной торговле. По величине валового внутреннего продукта (ВВП) Китай давно уже занимает второе место после Соединенных Штатов. МВФ сообщает, что в 2013 году ВВП Китая по паритету покупательной способности составил около 13,4 трлн долл., а американский – 16,7 трлн долл. К 2018 году китайский ВВП достигнет 20,7 трлн долл., американский – 21,6 трлн долл. Разрыв заметно сокращается.

Доля валют в расчетах по международной торговле (% от общих стоимостных оборотов)

Источник: SWIFT

Как видно из таблицы выше, в международной торговле доллар США продолжает занимать доминирующие позиции, хотя за период с января 2012 г. по октябрь 2013 г. его доля упала на 3,9 проц, пункта. А вот позиции юаня за указанный период времени резко укрепились, китайская валюта в конце прошлого года вышла на второе место по обслуживанию международной торговли. Евро оказалась отодвинутой на 3 место.

Конечно, разрыв между позициями юаня и доллара США в международной торговле еще гигантский, однако ускоренная динамика китайской валюты по отношению к доллару США не вызывает сомнений. Отметим, что в 2013 году доля США в мировом ВВП, по оценкам МВФ, составляла 19,3 %. Значение этого показателя намного меньше, чем доля доллара США в международных расчетах. В то же время доля Китая в мировом ВВП была в 2013 году равна 15,4 %– А доля юаня даже в расчетах по внешнеторговым операциям была почти в два раза меньше.

В декабре 2008 года руководство Китая объявило о начале курса на «интернационализацию» национальной валюты. Для этого был выбран удобный момент– разгар мирового финансового кризиса, который привел к ослаблению позиций многих ведущих валют. В марте 2012 г. все китайские предприятия с экспортно-импортной лицензией получили право вести расчеты по внешнеторговым сделкам в юанях. Всего за пять лет осуществления проекта «интернационализации» юаня (2009–2013 гг.) общий объем международных торговых расчетов в юанях составил примерно 10,6 трлн юаней (1,7 трлн долл. США), из которых на 2013 г. пришлось 5,16 трлн юаней (почти половина). Deutsche Bank прогнозирует увеличение объема внешней торговли Китая в 2014 году в национальной валюте на 50 %; операции в юанях могут превысить отметку в триллион долларов.

Если в 2011 году доля расчетов в юанях во внешней торговле Китая составляла 5,5 %, то в 2013 году– 11,7 %. В текущем году тенденция перехода к расчетам в юанях во внешней торговле Китая продолжилась. По данным на конец апреля текущего года доля юаня в торговле Китая с отдельными регионами была следующей (%): страны еврозоны – 29; другие страны Европы – 38; страны Среднего Востока – 58; страны Центральной и Южной Америки – 66. Однако с некоторыми странами и регионами использование юаня все еще крайне скромное. Так, крупнейшим торговым партнером Китая являются США, однако доля юаня в китайско-американской торговле по состоянию на апрель 2014 года составила всего 2,4 %.

Валютные свопы как средство дальнейшего наступления юаня

Надо иметь в виду, что одним из препятствий для быстрой экспансии юаня в мире был недостаток китайской национальной валюты у торговых партнеров Китая. Конечно, можно было бы получать юани за счет экспорта товаров в Китай, но экспортеры все-таки предпочитали «зеленую» валюту всем остальным валютам. Сдвиг в сознании у многих участников международной торговли возник во время финансового

кризиса 2007–2009 гг., когда всем стало очевидным, что доллар США – не такая уж надежная валюта, какой она была раньше. Его ненадежность стала выражаться в возросшей вероятности резкого одноразового обесценения (обвала), в сильных колебаниях валютного курса, в угрозе введения властями США различных валютных ограничений. Плюс к этому добавляется угроза экономических санкций путем блокирования долларовых транзакций и замораживания долларовых авуаров.

Для снижения этих рисков Китай и ряд других стран еще в конце прошлого десятилетия приняли решения о переходе во внешней торговле на максимально возможное использование национальных валют торговых партнеров. Дополнительными средствами стимулирования такого перехода стали рассматриваться: сделки купли-продажи национальных валют на валютном рынке (операции «спот»), валютные сделки «форвард» (покупка валюты с поставкой в будущем), валютные кредиты, валютные свопы. На данном этапе наибольшее распространение получил последний вид операций. Валютный своп — это валютная сделка, которая предполагает одновременную покупку и продажу определенного количества одной валюты в обмен на другую с двумя разными датами валютирования. Валютный своп – один из наиболее распространенных инструментов валютного рынка, их доля в обороте существенно выше доли как сделок «спот» (условия расчетов, при которых оплата по сделке производится немедленно – как правило, в течение двух дней), так и форвардов (соглашение между двумя сторонами о будущей поставке определенного актива в будущем). Сделки валютных свопов могут заключаться между частными банками, между центральными банками и частными банками, между центральными банками. Для стимулирования внешней торговли между странами ключевую роль играют валютные свопы между центральными банками. Центральные банки стран торговых партнеров получают в рамках сделки своп необходимую валюту (минуя валютный рынок) и затем выдают кредиты в нужной валюте своим национальным банкам, а те, в свою очередь, выдают кредиты компаниям, непосредственно участвующим в торговых сделках.

В 2009 году Китай заключил первую сделку валютного свопа на уровне центральных банков с Белоруссией. Очень плодотворным оказался 2011 год, когда было заключено целых 8 соглашений о валютных свопах между Народным банком Китая и центральными банками других стран.

Страны, заключившие соглашения о валютных свопах с Китаем (по октябрь 2013 года включительно)

Как видно из таблицы выше, Народный банк Китая (НБК) заключал соглашения о валютных свопах как с развивающимися странами, так и государствами «золотого миллиарда». Наиболее крупные сделки (по величине лимитов) были заключены с Гонконгом, Южной Кореей, Европейским союзом, Сингапуром, Великобританией, Австралией, Бразилией. Как ни странно, с Россией, крупным торговым партнером Китая, соглашения о валютном свопе по состоянию на октябрь прошлого года еще не было. По состоянию на конец 2013 года сумма лимитов валютных свопов по всем заключенным с 2009 года соглашениям достигла величины 3,64 трлн юаней. Это эквивалентно 580 млрд долл. США. Правда, срок действия некоторых соглашений уже истек. Если суммировать только действующие на начало текущего года валютные свопы, то их сумма оценивается примерно в 2,4 трлн юаней, что примерно эквивалентно 400 млрд долл. США.

Соглашения о валютных свопах Китая в 2014 году

Процесс заключения соглашений по валютным свопам НБК с центральными банками других стран продолжился в 2014 году.

В июле с.г., как сообщили информационные агентства, Народный банк Китая заключил соглашение о валютном свопе с центральным банком Швейцарии на сумму 150 млрд юаней, или 21 млрд швейцарских франков (эквивалентно 24,4 млрд долл. США). Договор подписан на стандартный срок в 3 года и может быть продлен по согласию сторон.

В том же месяце закончились переговоры между Китаем и Аргентиной о свопе, эквивалентном И млрд долл. США. Первый транш китайских юаней поступит в Буэнос-Айрес до конца года. Его сумма будет эквивалентна 1 млрд долл. США.

Действие целого ряда заключенных ранее соглашений по валютным свопам уже истекает. Происходит заключение новых или пролонгация исходных соглашений. Так, в 2011 году было подписано соглашение о валютном свопе с Монголией. В августе текущего года Пекин и Улан-Батор подписали новое соглашение, увеличив лимит валютного свопа с 10 до 15 млрд юаней.

Экономические санкции Запада против России ускорили процесс заключения соглашения о валютном свопе между нашей страной и Китаем. Напомним, что еще в 2008 году в двустороннем порядке Россия и Китай договорились активизировать торговлю в рублях и юанях, а в 2011 году Центральный банк России заключил с Народным банком Китая соглашение о внешнеторговых расчетах в юанях и рублях. Однако взаимные расчеты продолжали осуществляться преимущественно в долларах США (согласно последним оценкам, доля американкой валюты составила 75 %). В августе 2014 года прошло сообщение о том, что Центральный банк Российской Федерации и НБК завершили подготовку соглашения о валютном свопе, предусматривающем обмен рублями и юанями. И что в ближайшее время соглашение будет подписано. Как заявил зам. министра финансов Алексей Моисеев, данное соглашение позволит в ближайшее время перевести до половины всей российско-китайской торговли на рубли и юани. Как известно, в мае текущего года было подписано гигантское соглашение о поставках природного газа из Российской Федерации в Китай сроком на 30 лет. Общая сумма поставок– 400 млрд долл. США. Первоначально было заявлено о том, что оплата поставок российского газа будет осуществляться за доллары США. Однако в связи с начавшимися экономическими санкциями Запада против России в СМИ появилось сообщение о том, что валютой расчетов по сделке будет юань. Вероятно, ускорение подготовки соглашения о валютном свопе между Китаем и Россией обусловлено пересмотром валюты платежа по газовой сделке.

Ускоренными темпами переходят на операции в рублях и юанях банки обеих стран, обслуживающих торговые и инвестиционные операции. Так, в начале лета текущего года российский ВТБ и Банк Китая подписали соглашение о расчетах в рублях и юанях без их предварительного пересчета в доллары. Конечно, в ходе реализации соглашений о переходе в торговле на национальные валюты неизбежны некоторые проблемы. Одной из них является некоторая «асимметрия» двух валют. Российский рубль, занимая по сравнению с юанем более скромное место в мировых платежах и расчетах, тем не менее, относится к разряду конвертируемых валют (последние валютные ограничения были отменены в середине прошлого десятилетия). Юань, несмотря на его впечатляющие успехи, все еще остается валютой с ограниченной конвертируемостью. Видимо, именно поэтому российская сторона планирует с помощью рубля и юаня покрывать не весь взаимный торговый оборот, а лишь половину.

Интернационализация юаня[298]

Каждый день появляются новые и новые материалы, посвященные проблеме превращения юаня в международную валюту. Разные авторы по-разному понимают этот процесс. Некоторые считают, что стоит Пекину принять решение о полной конвертации юаня (ее в настоящее время нет), и он превратится в полноценную международную валюту. Другие полагают, что юань уже стал международной валютой, приводя впечатляющие цифры растущих масштабов использования китайской денежной единицы в международной торговле. Третьи придерживаются точки зрения, что Пекину не выгодно превращение юаня в международную валюту и что он даже специально препятствует этому. Одним словом, популярная тема интернационализации юаня не так проста, как кажется. Во-первых, она не проста для сторонних наблюдателей. Во-вторых, она не проста для китайского руководства. Движение юаня в направлении его интернационализации предполагает три основных этапа. Эти этапы связаны с превращением китайской денежной единицы в: а) торговую валюту: б) инвестиционную валюту; в) резервную валюту.

Юань как торговая валюта

Процесс превращения юаня в международную торговую валюту начался после финансового кризиса 2007–2009 гг., который обнажил шаткость ключевых мировых валют – доллара и евро. Главным торговым партнером Китая были и остаются США, единственной валютой во внешней торговле Китая с Америкой был доллар США. Но доллар доминировал в торговле не только с США, но и другими странами, например, с Российской Федерацией. В 2008–2009 гг. обозначились первые шаги по интернационализации юаня. Тогда ряду предприятий и компаний было разрешено использовать юань в торговле с Гонконгом, Макао, странами АСЕАН. В середине 2009 года право использовать юани во внешнеторговых сделках имели лишь 365 компании, а в конце 2010 года их число выросло до 76359. В 2012 году использовать юани могли уже все китайские компании, которые имели лицензии на экспортные и импортные операции.

Активный переход на внешнеторговые расчеты в юанях происходит одновременно с расширением использования национальных денежных единиц торговых партнеров Китая. Этому способствовало и способствует заключение двухсторонних валютных свопов Народного банка Китая (НБК) с центральными банками стран, являющихся торговыми партнерами Китая. Число действующих на сегодняшний день соглашений НБК о валютных свопах превышает 20. Если в 2010 году лишь 3 % внешней торговли Китая осуществлялось в юанях, то в конце 2013 года эта цифра достигла 18 %. Согласно прогнозам HSBC, к 2018 году эта доля должна вырасти до 30 %.

По данным СВИФТ, уже в конце 2013 – начале 2014 гг. юань обошел евро по масштабам платежей, обслуживающих международную торговлю, и занял второе место после доллара США. Знаменательно, что юань стал использоваться даже в торговле Китая с США, хотя его доля пока не превышает 2 %.

Позиции юаня в общих международных оборотах валют в мире пока гораздо более скромные. Кроме обслуживания торговли товарами и услугами, валюты используются для обмена на другие валюты (валютный рынок) и для разного рода кредитных и инвестиционных сделок (фондовый и иные финансовые рынки). В 2004 году юань находился лишь на 35-й строчке среди валют по общим объемам международных оборотов. В начале 2012 года он поднялся на 13 место, в начале 2014 китайская валюта вышла уже на 7 место, опередив даже швейцарский франк.

О конвертируемости юаня

Позиции юаня в общих международных валютных оборотах в значительной степени зависят от его конвертируемости. В настоящее время это частичная конвертируемость, что означает возможность свободного использования юная для осуществления текущих операций, прежде всего торговых сделок. Частичная конвертация была проведена в 1996 году, причем тогда власти заявили, что потребуется еще десять лет для того, чтобы перейти к полностью конвертируемому юаню. То есть провести отмену ограничений по капитальным операциям. Однако уже прошло 18 лет, а такие ограничения все еще сохраняются. Конечно, превращение юаня в свободно конвертируемую валюту резко повысило бы масштабы использования юаня в мировом валютном обороте. Но имел бы место лишь краткосрочный эффект, при этом для экономики Китая резко возросли бы риски. Еще сравнительно недавно юань был валютой с фиксированным курсом, причем заниженным. Это было средством активной внешнеторговой экспансии Китая. Уже с начала нынешнего века Пекин отказался от администрирования валютного курса, формально он стал свободным. Но регулируемым. Регулированием занимается Народный банк Китая (НБК), который упорно и систематически скупая доллары, евро и другие валюты, искусственно сдерживает рост валютного курса юаня, сохраняя его на уровне более низком, чем паритет покупательной способности юаня и доллара. Если ввести полную конвертируемость юаня, то есть риск, что НБК утратит контроль над валютным курсом своей денежной единицы. А это грозит полным крахом нынешней модели китайской экономики, базирующейся на торговой экспансии. Китайская экономика и при нынешнем заниженном курсе юаня уже сталкивается с определенными проблемами, т. к. мировой рынок насыщен товарами из Китая, дальнейшая экспортная экспансия затруднена. Вопрос о валютном режиме юаня должен решаться в зависимости от того, какой будет будущая модель экономики Китая. К сожалению для Китая, в руководстве страны нет полной ясности и консенсуса по данному вопросу. А без ясной и внятной долгосрочной стратегии экономического развития страны переход к свободно конвертируемому юаню выглядит просто как уступка давлению западных «партнеров» и грозит серьезными рисками.

Впервые неофициальные заявления китайских руководителей о том, что юань желательно сделать свободно конвертируемой валютой, появились в 2011 году, когда в стране отмечалось 35-летие кончины Мао Цзэдуна. Тогда назывались желательные сроки такого перехода – 2015–2016 гг. В ноябре прошлого года при закрытых дверях прошел Третий пленум ЦК Компартии Китая. Несмотря на секретность, известно, что на пленуме обсуждались вопросы экономических реформ. Обозначились два лагеря: а) лагерь сторонников развития внутреннего рынка и превращения Китая в страну с развитой и независимой экономикой; б) лагерь сторонников быстрой интеграции Китая в мировые рынки капитала. В официальных коммюнике было заявлено, что страна будет двигаться в направлении полной конвертируемости юаня. Такое заявление свидетельствует о том, что второй лагерь добился перевеса. А сторонникам первого лагеря удалось добиться лишь того, что переход к свободно конвертируемому юаню будет постепенным, а не резким, одномоментным. Задача сделать юань конвертируемой валютой также содержится в пятилетием плане экономического развития Китая на период 2011–2015 гг. Она была подтверждена в прошлом году на Съезде народных представителей Китая.

Движение к инвестиционному юаню: путь малых шагов

Используемые во внешней торговле юани накапливаются на счетах зарубежных компаний, поставляющих товары в Китай. Далеко не вся экспортная выручка торговых партнеров Китая используется ими для последующих закупок товаров в Китае с использованием тех же юаней. По данным НБК, в конце 2013 года масса юаней за границей превысила 1,5 трлн что эквивалентно примерно 250 млрд долл. США. Фактически эта масса «красного» (так иногда называют китайскую валюту) образует оффшорный рынок юаней. Возникло как бы два вида юаней: а) юани оншорные (те, которые хранятся и обращаются внутри Китая); б) юани оффшорные (те, которые хранятся и обращаются за пределами Китая). Цены их не совпадают, они имеют отдельные курсовые котировки.

Дальнейшее динамичное развитие торговли возможно в юанях лишь при условии, что накапливаемые за границей юани могут найти быстрое применение. Конечно, за юани можно купить товары в Китае. Но держатели юаней хотели расширить диапазон своих возможностей. А именно: а) при необходимости менять юани на другие валюты; б) покупать в Китае не только товары, но и активы (т. е. осуществлять инвестиции в китайскую экономику).

Одним из шагов в направлении превращения юаня в свободно конвертируемую валюту является заключение Китаем соглашений с другими странами о проведении конвертаций юаня в другие валюты. Сегодня возможна прямая конвертация юаня в доллар США, японскую иену, австралийский доллар, российский рубль, малазийский ринггит, новозеландский доллар. Последнее соглашение подобного рода было заключено между Китаем и Новой Зеландией в марте нынешнего года.

Большое количество юаней, полученных торговыми партнерами Китая, скапливается на счетах банков в Гонконге, который получил название рынка оффшорных юаней. Вклады в юанях составляли в начале текущего года около 12 % от всех вкладов в банковской системе Гонконга (в 2008 году эта цифра составляла лишь 1 %). Между этим оффшорным рынком и внутренним рынком Китая разрешен упрощенный порядок взаимодействия, что делает гонконгские юани более конвертируемыми. Гонконг выступает в качестве своеобразного шлюза между внутренним рынком Китая и мировым рынком.

Вторым после Гонконга оффшорным рынком, где торгуется юань, является Лондон. Всего на начало нынешнего года действовало четыре оффшорных рынка, где торговался юань с использованием широкого диапазона других валют: Гонконг, Лондон, Сингапур, Тайвань. В этом году ожидается появление еще одной площадки – во Франкфурте. Там же Народный банк Китая и Бундесбанк договорились создать центр платежей и клиринговых расчетов в юанях.

Юань торгуется и на Московской бирже за рубли (с декабря 2010 года). Биржевая торговля парой рубль-юань была одновременно запущена на Шанхайской бирже. Объем торговли юань-рубль по результатам прошлого года вырос в 3,5 раза по сравнению с 2012 годом, составив более 100 млрд долл. США.

Торговля юанем на разных торговых площадках способствует повышению спроса на китайскую валюту. Но при этом остается главным вопрос: во что вкладывать накапливаемые юани? И опять поднимается вопрос о полной конвертируемости юаня. Для этого надо, с одной стороны, проводить либерализацию доступа иностранных инвесторов на внутренний рынок страны; с другой стороны, снимать ограничения для экспорта капитала из Китая. Малые шаги по этим двум направлениям делаются каждый год, а в настоящее время – практически каждый месяц.

Согласно рекомендациям МВФ (фактически – требованиям), для того, чтобы страна могла заявить о полной конвертируемости своей валюты, она должна иметь развитые внутренние финансовые рынки. То есть конвертируемость в широком смысле предполагает не только возможность купли-продажи валют по рыночному (свободному) курсу но также свободную куплю-продажу облигаций и акций (конвертируемость ценных бумаг). Вообще-то в Китае уже есть рынок капитала, причем по показателю совокупной капитализации он является третьим в мире. Но, как говорят специалисты, внутренний финансовый рынок является еще не очень гибким, ликвидным, находится под сильным административным прессом государства. В этом году Пекин заявил о либерализации процентных ставок по кредитам, что, по мнению западных экспертов, является значимым шагом на пути к созданию полноценного внутреннего рынка капитала.

С сентября прошлого года начала функционировать Шанхайская зона свободной торговли, на которую допущены иностранные инвесторы. Это своеобразная экспериментальная площадка, где разрешена полная конвертация юаня. В начале текущего года был проведен выпуск облигаций Народным банком Китая на сумму 2,5 млрд юаней, причем размещение бумаг было проведено в Лондоне. Примерно в это же время британская управляющая компания сумела получить от Китайской комиссии по регулированию рынка ценных бумаг лицензии на прямое инвестирование в Китай. Такая лицензия была получена впервые за пределами Гонконга или материковой части Китая. В январе 2014 года китайский биржевой инвестиционный фонд (ETF) начал торговаться на Лондонской фондовой бирже. Список знаковых событий, связанных с либерализацией Китаем международного движения капитала, можно продолжить.

При этом невооруженным глазом видны особо тесные отношения между Пекином и Лондоном. Эти отношения получили еще один импульс 31 марта 2014 года, когда Банк Англии и Народный банк Китая подписали соглашение о создании в британской столице расчетно-клирингового центра по работе с юанем.

Юань как резервная валюта

На сегодняшний день больше всего разговоров о том, станет ли юань резервной валютой и если станет, то когда. Чтобы стать резервной валютой, согласно критериям МВФ, страна-эмитент должна обладать тремя ключевыми параметрами:

1) значительным размером национальной экономики (показатели ВВП, доля в мировой торговле);

2) стабильностью валюты (отсутствие или невысокая инфляция, устойчивость валютного курса);

3) емкими и ликвидными финансовыми рынками.

Вот, например, российский рубль Международный валютный фонд не признает резервной валютой хотя бы по той причине, что по его критериям инфляционный рост цен не должен превышать 4 % в год, а в России он существенно выше.

А вот Китай по первым двум критериям вполне соответствует требованиям МВФ. Проблема с третьим критерием. Финансовые аналитики считают, что по-настоящему емкими и ликвидными финансовые рынки могут быть лишь у той страны, которая помимо всего прочего обеспечивает полную конвертируемость своей национальной денежной единицы. Как мы уже выше отметили, у Китая с этим проблемы. Китай не может одновременно гнаться за двумя зайцами: продолжением своей торговой экспансии в мире и превращением юаня в резервную валюту. Первый «заяц» требует поддержания заниженного курса юаня. Второго «зайца» при такой курсовой политике трудно поймать. Для этого «зайца» нужен более высокий курс юаня, причем желательно с некоторой тенденцией к росту. Чтобы был стимул накапливать юань в международных резервах. Между прочим, если посмотреть на ведущие резервные валюты (а их эмиссия осуществляется исключительно странами «золотого миллиарда»), то можно увидеть, что все они имеют курсы, более высокие по сравнению с паритетом покупательной способности. А если еще внимательнее присмотреться к странами, которые эмитируют резервные валюты, то они все богатые. А свое благоденствие они строят не за счет производства и экспорта товаров, а за счет международного движения капитала. Для некоторых стран «золотого миллиарда» международное движение капитала становится источником благоденствия по той причине, что они живут подобно рантье, получающим ренту от зарубежных активов. Но в настоящее время на первое место выходит такой способ благоденствия, как внешние заимствования. Пользуясь привилегиями, вытекающими из права эмитировать резервную валюту, страны «золотого миллиарда» стягивают товары и услуги всего мира, оплачивая их своими денежными знаками. Эти денежные знаки – своеобразные векселя, которые богатые страны не собираются погашать и предлагают накапливать их другим странам до бесконечности.

Вероятно, высокопоставленные китайские чиновники, провозглашающие задачу превращения юаня в конвертируемую валюту, мечтают сделать Китай богатой страной, которая будет процветать за счет других стран. Может быть, Китай желает повторить опыт государств-рантье типа европейских стран-метрополий: Бельгии, Франции, Нидерландов, Великобритании? Или повторить опыт Соединенных Штатов, которые благодаря резервному статусу доллара паразитируют за счет остальных стран мира? Внятного ответа китайские чиновники не дают. Понятно лишь одно: ценой перехода Китая к юаню как резервной валюте будет утрата им своих торговых позиций. Резервные валюты – валюты стран с дефицитным платежным балансом. О том, что любая резервная валюта – ловушка, грамотным экономистам не надо объяснять. Еще в начале 1960-х гг. американский экономист бельгийского происхождения Роберт Триффин сформулировал парадокс (дилемму), названную его именем. Один из вариантов формулировки дилеммы Триффина: доллар США как резервная валюта и промышленное величие Америки – несовместимые вещи. Другая формулировка: страна, эмитирующая резервную валюту, должна иметь дефицитный платежный баланс, а дефицитный платежный баланс подрывает доверие к этой резервной валюте. Другие авторы, развивая и углубляя мысль Триффина, делают вывод, что национальная денежная единица не может выполнять функции международной (в том числе резервной) валюты. Но другие авторы говорят, что она может выполнять такие функции, но для этого валюте нужна военная (силовая) поддержка. Впрочем, рано или поздно противоречия, связанные с использованием национальной денежной единицы в качестве международной валюты, должны кончиться большой войной, которая позволила бы «обнулить» обязательства эмитента. К сожалению, столь неприятные побочные последствия использования национальных валют в качестве резервных почти не обсуждаются в кругу экономистов. Китайские чиновники также на касаются этих деликатных «нюансов» темы резервного юаня.

Доллар стал по настоящему резервной валютой лишь тогда, когда США стали иметь устойчивый дефицит во внешней торговле. Америка в 1960-е гг. начала лишаться статуса промышленной державы, а вместо товаров стала предлагать всему миру свои долговые расписки в виде «зеленой бумаги» и казначейских облигаций. Но для того, чтобы был спрос на «бумажную продукцию» ФРС и Казначейства США, дядя Сэм поддерживал и продолжает поддерживать его с помощью авианосцев и бомбардировщиков. Резервный юань – ловушка для Китая. Либо ему потом придется «откручивать» назад, чтобы вырваться из ловушки. Но внешние рынки назад не вернешь. Либо продвигать резервный юань в мире с помощью военной силы. Ко второму варианту Пекин явно не готов. Он развивает свой военный потенциал, но не для глобализации по американской модели, а для защиты Китая как «срединной империи».

Исторические прецеденты: немецкая марка и японская иена

Через соблазны сделать свои валюты мировыми, которые пришли бы на смену доллару США, некоторые страны уже проходили. И им эти искушения обходились дорого. Речь идет о Германии и Японии. Напомним, что в начале 70-х гг. прошлого века после прекращения размена «зеленой бумаги» на золото Америка провела девальвацию доллара, что вызвало большое неудовольствие со стороны ее европейских партнеров. Особенно их уязвило адресованное европейцам заявление тогдашнего министра финансов США Дж. Конналли: «Доллар США – это наша валюта и ваша проблема». Европейцы решили ответить дяде Сэму укреплением своих валют и постепенным вытеснением «зеленой бумаги» из европейского оборота. В течение следующих 20 лет произошли весьма впечатляющие подвижки как в Европе, так и в мире.

В начале 70-х гг. торговля в Европе обслуживалась преимущественно с помощью доллара, а в начале 90-х гг. – более чем на 50 % немецкой маркой. Ее доля в мировых золотовалютных резервах в 1989 году достигла пикового значения в 20 %. Возникло ощущение, что Европа начинает освобождаться от американского засилья, в том числе от американской банковской системы. Апогеем европейского расцвета было объединение валют отдельных государств в евро. Кто-то уже прочил евро на место доллара США как ведущей резервной валюты. А дальше Европа, казалось бы, неожиданно, пошла на снижение, пиковое значение евро в мировых резервах стало снижаться, доллар стал восстанавливать несколько ослабленные позиции. А еще позднее в ЕС начался долговой кризис, особенно в тех странах, которые стали называть группой PIIGS. Вряд ли создатели евро ставили задачу превращения евро в резервную валюту, которая бы заместила доллар США. Сначала германские промышленники не хотели укрепления марки, а позднее промышленники объединенной Европы не хотели укрепления евро. Сначала марка, а затем евро быстро взошли на мировом валютном небосклоне как яркие звезды, но еще быстрее произошел их закат.

Японская иена также было такой яркой и стремительной звездой, которая затем быстро упала. Сначала в 60 -70-е годы прошлого века было «японское чудо», которое привело к резкому увеличению роли иены в мировой валютной системе. В конце 70-х – начале 80-х гг. уже поговаривали о том, что иена может составить реальную конкуренцию доллару США как резервной валюте. Однако складывалось такое впечатление, что правящие круги Японии сознательно тормозили превращение иены в резервную валюту, всячески сдерживая курс этой денежной единицы. Сдерживали этот курс и таким способом, как сохранение ограниченной конвертируемости иены. Под сильным давлением Вашингтона (в том числе с использованием угроз экономических санкций) Токио согласился в 1984 г. на подписание соглашения с США о снятии ограничений на движения капитала и обеспечение американским банкам доступа к своему финансовому рынку. А еще через год было подписано знаменитое соглашение в Нью-Йоркском отеле Плаза (Plaza Accord), в результате которого курс иены к доллару вырос более чем на 50 %. Такой взлет иены послужил причиной возникновения гигантского финансового пузыря в Японии, а потом и болезненной его ликвидации. После этого Япония так и не смогла прийти в себя, пребывая в перманентной экономической стагнации. На пике доля иены в мировых золотовалютных резервах была равна почти 10 %, а сегодня она меньше 4 %.

Таким образом, за истекшее столетие был лишь один случай, когда произошла смена валюты, которая в полном объеме выполняла функции мировых денег (в том числе резервной валюты). Мы говорим о британском фунте стерлингов и долларе ФРС США. Эта смена не проходила мирно и спокойно. Она была подкреплена двумя кровопролитными мировыми войнами. Началась смена в августе 1914 года и завершилась в июле 1944 года, переходный период длился ровно 30 лет. Для вытеснения фунта долларом потребовались миллионы человеческих жизней. При всей шаткости доллара его доля в мировых золотовалютных резервах и сегодня превышает 60 %. Впрочем, для удержания долларом его нынешних слабеющих позиций хозяева «печатного станка» ФРС могут принести своему богу мамоне новые жертвоприношения в виде бесчисленных человеческих жизней.

Юань: стихийное превращение в резервную валюту

Если быть реалистом, то следует признать, что юаню никогда не заместить доллар в качестве мировых денег. В международных финансах возможны иные сценарии развития событий. В лучшем случае юань может стать региональной валютой. И, соответственно, может стать резервной валютой «регионального значения». Скажем, в рамках АСЕАН. Может юань стать резервной валютой и у экономически слаборазвитых стран. Таким странам накапливать доллары, евро и другие резервные валюты достаточно проблематично. К тому же их разворот в сторону Китая как главного торгового партнера сегодня очевиден. Особенно стран в Африке, которую Китай облюбовал как свою вотчину. Три с лишним года назад Нигерия объявила, что часть ее резервов в иностранной валюте будет переведена в юани. Она стала первой африканской страной, заявившей об этом. Сегодня на африканском континенте таких стран уже несколько. Впрочем, особые отношения у Китая уже сложились и с многими странами Латинской Америки. Странам не обязательно даже заявлять о включении юаня в состав своих международных резервов, поскольку МВФ не требует в обязательном порядке от стран-членов представлять данные об этих резервах в разбивке по валютам. Не все страны представляют такую информацию.

Кстати, если говорить об официальных заявлениях денежных властей других стран об использовании юаня в качестве резервной валюты, то приоритет тут принадлежит Национальному банку Белоруссии (НББ). Еще в сентябре 2007 года НББ сообщил о включении юаня в состав своих золотовалютных резервов. Согласно различным источникам, некоторые объемы юаней в своих резервах имеют Центробанки Малайзии, Южной Кореи, Камбоджи, Филиппин и России.

Юань в российско-китайском сотрудничестве

В настоящее время в золотовалютных резервах Российской Федерации на доллар США и евро приходится около 85 %. Далее следуют такие валюты, как британский фунт, японская иена, швейцарский франк и некоторые другие. В условиях нынешней кампании Запада в области экономических санкций против России такая валютная структура наших международных резервов крайне рискованна.

Во-первых, следовало бы обеспечить более равномерное распределение резервов по тем валютам, которые там присутствуют в настоящее время (в первую очередь, резко снизить долю доллара США).

Во-вторых, дополнить набор ныне используемых валют новыми денежными единицами. Среди них на первом месте стоит китайский юань.

В любом учебнике можно прочитать простую мысль: структура валютных резервов по видам валют должна максимально соответствовать географической структуре внешней торговли страны. С этим трудно спорить. Если исходить из такого подхода, то доля Китая во внешнеторговом обороте России в последние годы находилась в диапазоне 10–12 %. Следовательно, доля юаня в международных резервах России должна также находиться в этом диапазоне. А учитывая нынешние санкции Запада против России и наш разворот на восток, видимо, эта доля со временем должна еще более повышаться.

А такой недостаток юаня, как ограниченная конвертируемость, можно было бы преодолеть путем заключения Российской Федерацией с Китаем специального соглашения о режиме наибольшего благоприятствования для российских компаний на китайском рынке. Такой режим должен предусматривать, помимо всего, возможность свободного доступа российских компаний к тем секторам и предприятиям китайской экономики, которые до сих пор остаются закрытыми для западных инвесторов. Впрочем, на проходившей в Пекине российско-китайской комиссии по инвестиционному сотрудничеству китайская сторона также добивалась ослабления ограничений для инвестиций в российскую экономику. Нынешний объем прямых китайских инвестиций в российскую экономику составляет 30 млрд долл., что ставит Китай на 4-е место среди других стран по объемам иностранных инвестиций в России. Китай заявил, что готов немедленно вложить еще 20 млрд долл., но для этого просит внести изменения в Федеральный закон «Об иностранных инвестициях», которые бы открыли ему доступ в стратегические отрасли.

Более активное внедрение юаня и рубля в российско-китайские отношения было бы крайне целесообразно в свете того, что у нас имеются сферы масштабного стратегического сотрудничества. В частности, можно назвать две сферы такого сотрудничества, в которых заинтересован Пекин: восстановление «шелкового пути» (чтобы при поставке товаров из Китая в Европу обходить проблемные проливы – Малаккский[299], Баб-эль-Мандебский[300] и Суэцкий) и развитие западных и северных областей Китая. Для России такими сферами является развитие Дальнего Востока и строительство магистральных трубопроводов для транспортировки нефти и газа на восток.

Юань, Международный валютный фонд и Фонд БРИКС

Итак, де-факто юань уже в какой-то мере стал для некоторых стран резервной валютой. А вот де-юре он еще далек от этого. Последней инстанцией, определяющей статус валют, на сегодняшний день остается Международный валютный фонд. Высший «знак качества» Фонд поставил всего четырем валютам – доллару США, евро, британскому фунту стерлингов, японской иене. Именно они составляют «корзину валют», с помощью которой определяется курс специальных прав заимствования (СДР) – наднациональной безналичной денежной единицы, эмитируемой Фондом. МВФ пересматривает состав «корзины» по СДР каждые пять лет. Китай еще в 2009 г. предлагал включить юань и другие валюты развивающихся стран в структуру СДР МВФ, уменьшив влияние доллара. Нынешняя структура СДР такова: доллар – 41,9 %, евро – 37,4 %, фунт– 11,3 %, иена – 9,4 %. Следующая возможность пересмотреть состав «корзины», а, следовательно, переквалификации валют, наступит в 2015 г. Можно не сомневаться, что Китай опять будет поднимать вопрос о включении юаня в «корзину» СДР, а США будут выступать против этого. Вопрос о статусе юаня – еще одна трещина, усугубляющая кризис Международного валютного фонда.

В свою очередь, нарастающие коллизии в Фонде толкают Китай и другие страны, находящиеся на периферии мирового капиталистического хозяйства, к созданию альтернативных финансовых структур. Как известно, в Бразилии летом этого года проходил саммит стран БРИКС, на котором было принято решение о создании Фонда (Пула условных валют) БРИКС. Общая сумма валютных резервов этого альтернативного фонда – 100 млрд долл, (доля Китая – 41 %). На данном этапе Фонд БРИКС предполагает предоставление помощи странам-членам в валютах, которые являются действительно (де-юре) резервными (прежде всего, доллар США). Но если Фонду БРИКС удастся встать на ноги, не исключено, что в дальнейшем он будет работать также с юанем и другими национальными валютами стран-членов БРИКС.

Май 2015 года

В отношениях между США и Китаем наблюдается рост напряжения по всем направлениям. В том числе в сфере валютно-финансовых отношений. Назовем лишь некоторые «болевые точки» этих отношений: вопрос о статусе юаня как резервной валюты; конвертируемость юаня; заниженный по отношению к доллару США курс юаня; неадекватно низкая роль Китая в Международном валютном фонде; ограничения на допуск иностранного (в данном случае американского) капитала в банковский сектор Китая; сдерживание китайских инвестиций в экономику США. В последние дни мировые СМИ акцентировали внимание на таком аспекте американо-китайских валютно-финансовых противоречий, как возможность юаня стать резервной валютой. Особой сложности в определении резервной валюты нет. Ею называется та валюта, которая входит в состав международных резервов государств. Чаще всего это резервы центральных банков. Но также могут быть резервы казначейств. Ниже приводим данные о валютной структуре международных резервов всех стран мира (см. таблицу ниже).

Валютные резервы стран мира в распределении по видам валют (на 31 декабря 2014 года)

Источник: Международный валютный фонд[302]

Картина валютной структуры мировых резервов достаточно приблизительная. Многие страны не раскрывают или раскрывают не полностью валютный состав своих международных резервов. Почти половина общей суммы валютных резервов представляют собой «нераспределенный остаток». В той части валютных резервов, которая содержит информацию по видам валют, юаня вообще нет. Помимо доллара США и евро там представлены такие валюты, как японская иена, британский фунт стерлингов, канадский и австралийский доллары, швейцарский франк. А китайской валюты нет.

Между тем, в 2014 году экономика Китая стала крупнейшей в мире, опередив экономику США. Такова официальная оценка Международного валютного фонда. Китай обошел США по ВВП, пересчитанному в доллары по паритету покупательной способности (ППС). В 2014 году ВВП Китая по ППС составил 17,6 трлн долл., а ВВП Штатов впервые оказался меньше – 17,4 трлн долл. Согласно последним данным МВФ, Китай нарастил долю в мировом ВВП до 16,48 % – против 16,28 % у экономики США. Этот тренд необратим: по прогнозам МВФ, в следующем году разрыв в величине ВВП по ППС двух лидеров мировой экономики составит уже больше 900 млрд долл, в пользу Китая, а к 2019 году китайский ВВП по ППС будет опережать американский почти на 5 трлн долл.

Примечательно, что в списке валют, отражаемых в статистике МВФ, фигурируют денежные единицы стран, валовой внутренний продукт которых несоизмеримо мал по сравнению с ВВП Китая (см. таблицу ниже).

ВВП Китая и некоторых стран в 2013 году (расчет по ППС)

Источник: Международный валютный фонд

Итак, мы видим вопиющую асимметрию при сравнении показателей ВВП отдельных стран и картины распределения международных резервов по видам валют. Фактически эта асимметрия является ярким проявлением того несправедливого мирового финансового порядка, который Запад во главе с США формировал на протяжении многих десятилетий после окончания Второй мировой войны. Те страны, которые добиваются для своих денежных единиц статуса резервных валют, получают неоспоримые преимущества перед остальным миром. Страна-эмитент резервной валюты имеет возможность покрытия дефицита платежного баланса национальной валютой. США с начала 1970-х гг. покрывают дефицит своего торгового баланса с помощью «зеленой бумаги». Резервный статус валюты содействует укреплению позиций национальных корпораций в конкурентной борьбе на мировом рынке.

Страны Запада, которые принято называть «золотым миллиардом», паразитируют за счет особого статуса своих валют.

Этот паразитизм особенно ярко высветился на фоне парадоксального несоответствия статуса китайской валюты позициям КНР в мировой экономике и торговле. Отчасти это несоответствие смягчается за счет того, что ряд стран мира де-факто накапливает китайскую валюту в своих резервах, но не афиширует это. Страны-члены МВФ маскируют этот факт, пользуясь своим правом не раскрывать полностью валютную структуру своих международных резервов. Судя по обрывочным сведениям, просачивающимся в СМИ, по крайней мере три десятка стран имеют юань в своих резервах[303]. А зачем надо маскировать это? – Чтобы лишний раз не раздражать Вашингтон, который очень ревниво относится к юаню, рассматривая его конкурентом доллара США.

Накапливание юаня в резервах продолжается. Этому способствуют такие шаги со стороны Китая и их партнеров, как заключение двухсторонних соглашений о валютных свопах (на начало 2015 года действовало 27 таких соглашений), организация торговли юанем на ряде валютных бирж мира, создание оффшорных клиринговых центров (по операциям с юанем) в Сингапуре, Лондоне, Париже, Франкфурте, Люксембурге, Сеуле и Сянгане. Также ряд стран Запада (в том числе Великобритания) осуществили выпуск бондов, номинированных в китайской валюте. Все это свидетельствует о том, что спрос на юань во всем мире растет. И Вашингтон с этим поделать ничего не может.

Кроме резервной валюты де-факто, еще имеется понятие резервной валюты де-юре. Такой статус присваивается денежной единице решением Международного валютного фонда. МВФустанавливаетузкий круг денежных единиц, которые входят в так называемую «корзину резервных валют». А, она, в свою очередь, необходима для того, чтобы устанавливать курс наднациональной денежной единицы, называемой СПЗ (специальные права заимствования)[304]. Эмиссия СПЗ началась в 1969 году, когда уже де-факто Бреттон-Вудская система прекратила свое функционирование. Первоначально в состав «корзины» входило пять валют. С появлением евро из состава корзины выбыли немецкая марка и французский франк. На сегодняшний день в «корзину» входят четыре валюты: доллар США, евро, японская иена и британский фунт стерлингов. Курс СПЗ рассчитывается на основе средневзвешенной стоимости указанных валют. Вхождение валюты в состав «корзины» заметно поднимает ее авторитет. Разговоры о том, что юань должен стать пятой валютой «корзины», идет уже давно. Но этого явно не желает Вашингтон, понимая, что пополнение «корзины» юанем станет еще одним ощутимым ударом по доллару.

Каждые пять лет МВФ проводит обзор «корзины» резервных валют. Очередной обзор должен проводиться в конце текущего года. Эксперты полагают, что китайская валюта удовлетворяет всем требованиям резервной валюты. В марте нынешнего года директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард в интервью западным СМИ отметила, что решение о включении юаня в «корзину» назрело и является лишь вопросом времени. В данном случае, вероятно, Лагард отражала интересы европейских стран. Товарооборот у Китая с Европой очень большой, юань в резервах европейским странам нужен. Но для этого нужно официальное решение МВФ, поскольку стихийное накопление китайской валюты европейцами стало бы причиной постоянных окриков со стороны Вашингтона.

Вашингтон пытается действовать с опережением. Уже сейчас он оказывает давление на своих союзников, внушая им, что юань не может быть включен в «корзину резервных валют». В начале апреля об этом громогласно заявил министр финансов США Джейкоб Лью. Министр не особенно вдавался в тонкости вопроса, а просто выдал порцию очередных «рекомендаций» Пекину. Мол, для соответствия международным требованиям Китаю надо будет провести более глубокие реформы в монетарной сфере, в том числе ослабить контроль над движением капитала и перейти к плавающему курсу юаня. Это обычные мантры экономического либерализма, которые Вашингтон привык адресовать всем странам, находящимся за пределами зоны «золотого миллиарда». Долгое время эти мантры ретранслировал МВФ. Но сегодня Фонд переживает кризис, даже этот послушный Вашингтону институт сегодня не может так безапелляционно обращаться с Пекином.

Судя по некоторым данным, ряд стран Запада (в частности Германия и Австралия) в декабре 2015 года в ходе обзора валют «корзины» могут поддержать Китай. В пользу такого расклада говорит и то, что многие страны Запада (несмотря на давление Вашингтона) в марте текущего года подали заявки на участие в капитале Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), создаваемого под эгидой Китая.

Конечно, Вашингтон при решении вопроса о придании юаню статуса валюты «корзины» может проголосовать «против». Пока у США сохраняется блокирующий пакет (около 17 %). Однако следует оценивать общий контекст ситуации в МВФ. С конца 2010 года Вашингтон блокирует реформу Фонда, которая должна привести квоты стран (в первую очередь Китая) в соответствие с реалиями сегодняшнего дня. Голосование Вашингтона против юаня может окончательно поставить крест на Фонде. А это, в свою очередь, приведет к началу радикальной перестройки мирового финансового порядка. Причем, не в пользу Вашингтона и доллара США.

Декабрь 2015 года

Тема валютных войн стала весьма популярной со времени последнего финансового кризиса. Под валютной войной понимается одновременное применение несколькими странами заниженного курса национальных денежных единиц в целях стимулирования экспорта товаров и услуг, сдерживания импорта, выравнивания торгового и платежного баланса, стабилизации общей экономической ситуации в своей стране. Некоторые страны, образно выражаясь, могут выступать в качестве «агрессоров», если они применяют первыми заниженный курс. Другие применяют это же средство для защиты от «агрессоров», пытаясь не дать противнику курсовых преимуществ. Когда в валютную войну втягиваются множество стран, то может возникнуть неуправляемый хаос. Валютная война может перерасти в полномасштабную торгово-экономическую войну, а та – в настоящую войну.

Напомню, что сам термин «валютная война» вошел в обращение в 2010 году. Почти пять лет назад тогдашний министр финансов Бразилии Гвидо Монега заявил, что ведущие страны Запада начали валютную войну против бразильского реала, который в 2009–2010 гг. укрепился на 30 % по отношению к ведущим мировым валютам. Он заявил, что это результат не стихийной игры мирового рынка, а сознательная политика ведущих стран, эмитирующих мировые валюты. Безусловно, жертвами такой валютной войны стала не только Бразилия, но и многие другие страны. В октябре 2010 г. исполнительный директор МВФ Доминик Стросс-Кан предупредил об угрозе глобальной валютной войны.

Раньше валютные войны случались, но очень редко. Были отдельные истории одностороннего снижения курса валюты (девальвация), но они не перерастали в масштабные многосторонние разборки. Все объясняется очень просто. В 19–20 вв. существовал золотой стандарт, благодаря которому обеспечивалась стабильность валютных курсов. Тогда преобладали торгово-экономические войны, которые базировались на использовании таможенных тарифов, прямом и скрытом субсидировании экспорта, нетарифных барьерах (квотирование импорта, технические и экологические стандарты и т. п.).

В 1970-е гг. произошел развал Бреттон-Вудской системы с ее фиксированными валютными курсами. Многие денежные единицы стали свободно «плавать». «Плавание» происходит под влиянием рыночной конъюнктуры, но может при необходимости «корректироваться» центральными банками. Центробанки для подобного рода «корректировок» прибегают к валютным интервенциям, изменениям процентных ставок по своим активным и пассивным операциям, пересмотру норм резервирования коммерческих банков и т. д. В 21 веке на первое место вышел такой метод, как включение на полную мощность «печатного станка».

На последнем методе—включении «печатного станка» – остановимся подробнее. В мире финансов нет ничего постоянного. За исключением материальных, экономических интересов главных участников глобальных финансовых игр. В далекие годы 19–20 вв. апологеты мировой финансовой олигархии добивались того, чтобы функция денежной эмиссии (выпуска денег) от правительства была передана частным банкирам в лице центрального банка. Мол, государство не может избежать искушения того, чтобы не использовать «печатный станок» для оплаты расходов сверх жестких бюджетных ограничений. Чтобы избежать этого, надо «печатный станок» передать частным банкирам, которые будут строго контролировать аппетиты правительств, выдавая последним деньги лишь в виде кредитов. В конце концов «печатные станки» перешли в руки банкиров.

Сегодня, в 21 веке, центральные банки уже начисто забыли о той аргументации, которую они использовали для того, чтобы захватить «печатные станки». Они пустились «во все тяжкие», включив «печатные станки» на полную мощность. Все это получает благопристойное объяснение и наукообразные названия. Например, в США в конце финансового кризиса ФРС США запустила программу так называемых «количественных смягчений» (КС). Мол, такая программа нужна Америке для того, чтобы экономика США могла преодолеть последствия финансового кризиса с помощью «денежной накачки». Вслед за США похожие программы были запущены в Японии, Великобритании, еврозоне, ряде стран Азии и др. Там часто главной целью программ КС называется борьба с дефляцией. Дефляция противоположна инфляции– обесценению денег. При дефляции покупательная способность денег, наоборот, растет. Это разрушает банковскую систему, так как исчезают стимулы к получению и выдаче кредитов. Программы КС дефляцию эффективно «не лечат». Зато к обесценению национальных денежных единиц ведут. Сдается, что программы КС – инструмент в первую очередь валютных войн, а не борьбы с дефляцией. Просто по идейно-политическим причинам истинную цель валютной и денежной политики озвучивать не принято.

И тут мы переходим к Китаю. Главный торговый партнер Китая – США – уже многие годы жалуется на то, что Китай, мол, действует в сфере международной торговли «несправедливо». Конкретно речь идет о том, что курс китайской валюты юаня традиционно занижен. Что, мол, дает неоправданные преимущества китайским экспортерам. Поясним, что вывод о том, является курс завышенным или заниженным, обычно делается путем сравнения официального валютного курса (устанавливаемого обычно центральным банком данной страны) и паритетом покупательной способности (ППС) денежной единицы по отношению к другим валютам. ППС отражает соотношение цен «корзины» определенного набора товаров и услуг, выраженных в денежных единицах данной страны и в иностранной валюте. На сегодняшний день курс юаня по отношению к ППС действительно занижен. Согласно разным оценкам, в диапазоне 12–25 %.

Вопрос о «справедливости» и «несправедливости» валютного курса денежной единицы – философская проблема. Строго говоря, с таким же основанием (даже с еще большим основанием) можно утверждать, что несправедливым является завышенный курс денежной единицы. Вот США в 90-е годы очень активно проводили политику поддержания завышенного курса доллара США. На том этапе исторического развития Вашингтон проводил политику «экономической и политической глобализации». В переводе на понятный язык это означает, что он оказывал содействие крупнейшим транснациональным корпорациям и банкам по скупке активов по всему миру. Скупка проводилась с помощью продукции Федерального резерва, т. е. долларов. Чем выше курс «зеленой бумаги», тем дешевле обходится скупка активов, номинированных в туземных денежных единицах. Что-то мы не слышали тогда (да и сейчас не слышим), чтобы мировые СМИ широко обсуждали тему «валютной несправедливости» в виде завышенного курса доллара США.

Когда массовая скупка активов за доллары была завершена, наступила новая фаза американской валютной политики, целью которой является уже низкий курс доллара (правда, эту цель мировые СМИ также не любят афишировать). Примечательно, что у всех стран, составляющих «золотой миллиард», их валюты имеют завышенные курсы. Очень несправедливо и даже опасно для стран периферии мирового капитализма (ПМК). В том числе для Китая, куда рвется американский капитал.

Немного о валютном курсе юаня. С 1994 г. по июль 2005 г. юань был жестко привязан к доллару США с обменным курсом 8,28:1. Да, китайская денежная единица (как и валюта любой страны ПМК) имела заниженный курс. Но при этом ее неоспоримым преимуществом было то, что курс был стабильным, что было очень удобно как китайским экспортерам, так и американским импортерам. Кстати, хотя Вашингтон и ворчал по поводу заниженного курса юаня, однако этим он и ограничивался. Дело в том, что дешевый импорт из Китая в Америке был многим на руку. 21 июля 2005 Китай отказался от привязки юаня к доллару и поднял курс национальной валюты на 2 %. Курс юаня теперь стал определяться исходя из его отношения к корзине из нескольких валют.

На протяжении последних 10 лет курс юаня стал плавно повышаться (см. таблицу ниже).

Курс юаня к доллару США, устанавливаемый Народным банком Китая (на конец года)

В целом за период 2004–2014 гг. курс китайской валюты по отношению к доллару США вырос на 25 %. Примечательно, что повышение курса юаня не отразилось негативно на позициях Китая в торговле с США (см. таблицу ниже).

Объем двусторонней торговли США и Китая в 2000–2012 гг. (млрд долл.).

В период 2011–2014 гг. курс юаня почти стабилизировался. Вашингтон опять начал давить на Пекин, требуя более радикального повышения курса юаня. В эти годы Пекин очень активно наращивал валютные резервы Китая, скупая доллары и, таким образом, сдерживая рост курса юаня. А ведь, между прочим, скупка американских казначейских бумаг – также неоценимая услуга США. Можно смело сказать, что любой вариант валютной политики НБК почти неизбежно будет вызывать критику и ворчание со стороны тех или иных групп интересов в Вашингтоне.

Впрочем, за долгие годы общения с Соединенными Штатами Китай привык пропускать мимо ушей угрозы и прочие заявления со стороны Вашингтона в части, касающейся валютно-финансовых и торгово-экономических отношений. Еще в 2009 году американские «народные избранники» на Капитолии пытались надавить на Пекин с помощью специального законопроекта. Он предусматривал введение Вашингтоном экономических санкций против Китая в случае, если тот не установит курс юаня на «нормальном уровне». Законопроект, как следовало ожидать, так и не стал законом.

Пекин предпочитает исходить из собственных интересов. А собственные интересы диктуют Китаю такую валютную политику, которая предполагает стабильный или, по крайней мере, предсказуемый курс юаня. Никаких намеков на то, что Китай собирается присоединиться к психозу валютной войны, который захватил ведущие страны Запада, не наблюдается. Даже министерство финансов США 10 апреля в своем докладе указало, что ведущие торговые партнеры США, включая Китай, не манипулируют обменным валютным курсом для получения несправедливых торговых преимуществ. Правда, при этом оно призвало Китай разрешить рынку проявить еще большую роль в механизме формирования обменного курса юаня. Пекин прекрасно понял намек американского казначейства, за красивыми фразами которого скрываются попытки установления контроля над страной с помощью валютных дестабилизаций.

Министр финансов США пытается давить на Пекин, используя заинтересованность последнего в получении юанем статуса международной валюты. Вопрос об этом будет слушаться в Международном валютном фонде в конце этого года. Судя по китайским источникам,

Пекин не готов платить за поддержку со стороны Вашингтона согласием на то, чтобы пустить юань в «свободное плавание» или поднять резко курс китайской валюты.

В начале этого года в разных СМИ появился целый ряд публикаций достаточно сенсационного характера, касающихся валютной политики Китая. Мол, Пекин готовит (или даже начал) валютную войну. «На рынках разразилась «немая валютная война», – отмечает глава исследований банка Bank of America Merrill Lynch Дэвид By (David Woo). – И велика опасность того, что теперь в эту войну вступит Китай»[306].

Основанием для сенсации послужило то, что курс юаня несколько просел в начале 2015 года. На 1 января нынешнего года он был равен 6.0256 юаня; на 1 марта – 6.2652. «Девальвация юаня продолжится. Китайцы поймут, что они не могут позволить себе проводить прежнюю политику», – заявил в начале марта 2015 года валютный стратег банка Barclays Мшпул Котеча (Mitul Kotecha). Однако это сенсация, с нашей точки зрения, «высосанная из пальца». Подобного рода колебания не выходят за рамки «коридора», установленного Народным банком Китая. Кроме того, на последнюю имеющуюся дату – 20 апреля – курс юаня несколько подрос – до 6.1959. Впрочем, это также укладывается в рамки установленного «коридора» НБК.

Раздувая сенсацию о начале валютной войны Китаем, западные СМИ и эксперты осознанно или неосознанно пытаются отвлечь общественное внимание от реальных угроз. Сегодня эпицентрами валютной войны стали США, страны еврозоны, Великобритания, Япония и другие страны Запада. Там эта война (негласный лозунг «Разори своего соседа») камуфлируется красивыми вывесками программ «количественных смягчений», «стимулирования экономического роста», «борьбы с дефляцией».

Сентябрь 2016 года

Каждый день мы узнаем что-то новое о китайской валюте – юане. Он упрямо и методично захватывает все новые высоты в мировой финансовой системе. В 2016 году ведущие информационные агентства сообщили о знаковом событии: юань занял четвертое место среди всех валют по использованию в международных расчетах. Это данные международной расчетной системы SWIFT. Доля платежей, проведенных с использованием юаня, в августе увеличилась до 2,79 % с 2,34 % в июле. На крутом вираже китайская валюта обогнала японскую иену, доля которой в августе оказалась равной 2,76 %. Всего за три года юань обошел 7 валют по объемам использования в мировом товарообороте. В 2012 году юань занимал лишь 12-ю строчку в мировом рейтинге валют (доля в международных расчетах 0,84 %), а в 2013 г. обошел сингапурский и гонконгский доллары, норвежскую и шведскую кроны, в 2014-м – швейцарский франк и канадский доллар. Итак, на сегодняшний день перед юанем как валютой международных расчетов всего три денежные единицы – доллар США, евро и британский фунт стерлингов. Не удивимся, если в ближайшее время узнаем, что юань уже на третьем месте, обойдя на вираже британскую валюту. Новый рекорд китайской валюты тем более знаменателен, что он достигнут на фоне девальвации юаня И августа (снижение курса на 3 % по отношению к доллару США).

Для более полной картины нам необходимо также следить за динамикой такого показателя, как доля юаня в международных резервах разных стран. Известно, что уже многие государства накапливают китайскую валюту в своих резервах, однако данных о величине таких накоплений не раскрывают. Некоторые страны вообще не афишируют сам факт использования юаня в качестве валюты для формирования международных резервов. Согласно экспертным оценкам, на начало 2016 года не менее 30 стран имели юань в своих золотовалютных резервах.

Конечно, выход юаня на более высокие орбиты не происходит стихийно. Власти Китая (правительство и Народный банк Китая) упорно продвигают свою валюту по всему миру. Китай на сегодняшний день имеет договора и соглашения с более 170 странами по использованию юаня в качестве платежного инструмента. Еще с 27 странами Китай подписал соглашения о валютных свопах на общую сумму почти 3 трлн юаней. Юань начинает использоваться не только для расчетов в международной торговле, но также в операциях на фондовых биржах и для инвестиций. В октябре 2014 г. Великобритания выпустила суверенные облигации в китайской валюте на сумму 3 млрд юаней (300 млн фунтов стерлингов, или 488 млн долл.). Это первая эмиссия суверенных облигаций в китайской валюте в Европе. Кроме того, в прошлом году облигации в юанях выпустили Австралия, Канада и Шри-Ланка. Имеются сведения, что юань стал использоваться в оффшорах.

8 октября 2015 года официально начала работу китайская система международных платежей (CIPS). «Начало работы системы CIPS позволит повысить эффективность трансграничных расчетов в юанях и стимулировать использование юаня в международных масштабах, окажет глубокое влияние на улучшение поддержки реальной экономики и стратегии выхода китайских компаний на мировые рынки», – отметил заместитель председателя Народного банка Китая (Центробанка) Фань Ифэй. Система международных платежей CIPS даст возможность зарубежным участникам рынка вести расчеты в юанях напрямую с китайскими партнерами. Правительство КНР надеется с ее помощью повысить уровень международного признания своей валюты.

Для Пекина вопросом принципа становится официальное присвоение юаню статуса полноценной резервной валюты. К таковым на сегодняшний день относятся лишь те валюты, которые Международным валютным фондом включены в так называемую «корзину СДР». Напомним, что СДР (SDR) – безналичная денежная единица, которую выпускает МВФ. На русский язык аббревиатуру SDR (Special Drawing Rights) можно перевести как «специальные права заимствования». Первая порция SDR была выпущена в январе 1970 года, когда возник острый дефицит международной ликвидности. Напомню, что в те времена были даже планы замены доллара США на SDR как наднациональную валюту. Но этот вариант не прошел, на Ямайской международной валютно-финансовой конференции дяде Сэму, защищавшему интересы хозяев «печатного станка» ФРС, удалось продавить решение о замене золотодолларового стандарта на бумажно-долларовый стандарт. Однако денежная единица под названием SDR сохранилась как рудимент мировой валютной системы. МВФ рассчитывает курс SDR на основе корзины ключевых валют.

Курс SDR публикуется Международным валютным фондом ежедневно и определяется на основе долларовой стоимости корзины из четырех ведущих валют: доллар США, евро, иена и фунт стерлингов. До введения евро с 1981 года курс был привязан к корзине из пяти валют: доллара США, немецкой марки, французского франка, иены и фунта стерлингов. Вес валют в корзине пересматривается каждые пять лет. В конце нынешнего года должен состояться очередной пересмотр. Китай очень рассчитывает на то, что в результате такого пересмотра юань окажется в корзине SDR. О предстоящем пересмотре СМИ пишут достаточно много и регулярно. Говорится о том, что США как главный «акционер» Международного валютного фонда (им принадлежит самая большая доля в капитале и голосах Фонда) всячески противодействует включению юаня в «корзину». Китай, наоборот, активно готовит «почву» для решения о таком включении.

Одним из последних шагов в деле подготовки «почвы» можно назвать решение Пекина о предоставлении Фонду информации о международных резервах Китайской народной республики в соответствии со стандартами МВФ. Это знаковое событие. Фактически Китай заявил о том, что становится полноправным участником программы Фонда, которая называется COFER (Composition of official foreign exchange reserves). COFER – это база данных МВФ, в которой отражается состав официальных валютных резервов 146 стран – членов организации (напомним, что всего в фонде состоит 188 стран, следовательно, 42 страны в программе не участвуют). Некоторые обобщенные данные из базы COFER находят отражение в официальной статистике Фонда. Однако большая часть информации по резервам хранится в строгой тайне. Совокупный объем международных резервов, по которым предоставляется информация в COFER, составила на середину текущего года 11,4 трлн долл. Между прочим, в составе резервов заметно возросла доля доллара США – до 58,2 % по итогам второго квартала 2015 года против 53 % в предыдущем квартальном отчете.

Присоединение Китая к программе COFER – серьезный и очень рискованный шаг со стороны Пекина. Фонд, а, следовательно, и главный его акционер (Вашингтон) будут лучше понимать игру, которую ведет Пекин. Хорошо известно, что Китай на протяжении многих лет накапливает золото в своих резервах. Об этом косвенно можно судить по статистике национальной добычи металла (более 400 тонн в год), импорта золота, операций с драгоценным металлом на Шанхайской бирже и т. д. По оценкам экспертов, золотые резервы Китая составляют не менее 5 тысяч тонн. А некоторые даже полагают, что Китай уже догнал Соединенные Штаты, у которых золотые резервы, согласно официальным данным, равны 8100 тонн. А статистика Китая с 2009 года регулярно давала одну и ту же цифру золотых запасов – 1054 тонны. И вот, наконец, «лед тронулся». В июле 2015 года Народный банк Китая неожиданно выдал новую цифру золотых запасов – 1658 т. Прирост по сравнению с предыдущим месяцем составил 604 тонны! В июле появилась новая цифра запасов – 1677 т. В августе – уже 1693 т. Очевидно, что и августовская статистика очень далека от реального положения дел. Можно ожидать, что теперь каждый месяц Китай будет увеличивать цифры запасов золота для того, чтобы его международные резервы выглядели более или менее правдоподобно. В обмен на заявленную «прозрачность» Пекин рассчитывает получить поддержку Фонда в вопросе о включении юаня в «корзину» резервных валют.

До конца планы Пекина по продвижению юаня не понятны. Можно предполагать, что включение юаня в «корзину» нужно для того, чтобы сделать следующий шаг в Международном валютном фонде – добиться пересмотра доли Китая в капитале и голосах Фонда. ВВП Китая, рассчитанный по паритету покупательной способности (ППС), в прошлом году превзошел ВВП США. Китай стал первой экономикой мира. В то же время квота США в голосах МВФ равна 17,7 %, а квота Китая – лишь 4,2 %. Вашингтону все еще принадлежит право вето по решениям МВФ (для этого необходимо не менее 15 % голосов). Китай рассчитывает на повышение своей квоты как минимум в два раза. Но США страшно боятся пересмотра квот. В конце этого года будет уже пять лет с того времени, когда в Фонде состоялось голосование по корректировке квот. Но Вашингтон до сих пор не ратифицировал решения Фонда, принятые в конце 2010 года. Фактически работа Фонда парализована в течение последнего пятилетия. Если юань получит статус резервной валюты, то нынешняя квота Китая будет тем более выглядеть абсурдно мизерной. После этого Пекину будет намного легче бороться за ключевые позиции в капитале и голосах Фонда.

Полагаю, что официальное присвоение юаню звания резервной валюты для Пекина является вопросом престижа. Не могу согласиться с теми экспертами, которые полагают, что Пекин будет стремиться бесконечно наращивать долю юаня в международных расчетах. Превращение национальной денежной единицы в международную валюту имеет много минусов, порождает смертельно опасные последствия. Для этого достаточно посмотреть на доллар США. Когда в 1944 году на международной конференции в Бреттон-Вудсе американской делегации удалось «продавить» решение о золотодолларовом стандарте, в Америке началось активное противодействие ратификации этого решения в Конгрессе США. Противодействие оказывали так называемые «патриоты» и «изоляционисты». Они прекрасно понимали, что превращение доллара США в действительно международную валюту будет означать смертный приговор американской промышленности. Ведь для того, чтобы доллар оказался за пределами США и обслуживал расчеты в мире, надо было сделать торговый и платежный баланс США дефицитным. Только при наличии дефицита «зеленая продукция» «печатного станка» ФРС могла оказаться за пределами американской экономики. Позднее эта простая истина была изложена в учебниках по экономике и финансам под названием «Парадокс Триффина» (Триффин – американский экономист бельгийского происхождения). Увеличение «зеленой массы» за пределами США означает не что иное, как наращивание внешнего долга Америки. А такое наращивание возможно лишь при опоре на военную силу. Поскольку добровольно «зеленые бумажки» (необеспеченные долговые расписки) никто принимать и накапливать не желает. Обеспечением доллара США как международной валюты на сегодняшний день является не ее экономика (там уже процесс деиндустриализации близок к своему завершению), а шестой американский флот и бомбардировщики ВВС США.

Думаю, что в Пекине многие это понимают. Далеко не все в Китае, особенно представители реального сектора экономики, разделяют восторги по поводу планов завоевания мира юанем. Точно так же многие в Китае понимают, что введение золотого юаня (это также популярная тема мировых СМИ) является не менее тупиковым вариантом. Можно уверенно сказать, что если Пекин и накапливает «желтый металл», то отнюдь не для того, чтобы ввести у себя золотую валюту. Скорее всего, запас золота рассматривается как стратегический ресурс, «чрезвычайное платежное средство». В партийно-государственном руководстве Китая есть немало людей, которые полагают, что наиболее подходящей для страны является социалистическая модель, основывающаяся на государственной валютной монополии и запрете использования национальной денежной единицы в международных расчетах. Сегодня они пребывают в глухой обороне, поскольку китайское общество находится под сильным влиянием идей «экономического либерализма».

Тактические цели и задачи Пекина в области валютно-финансовой политики достаточно понятны. Намного сложнее понять, в чем заключается его валютно-финансовая стратегия. Впрочем, смею предположить, что ее на сегодняшний день нет. Это в свою очередь объясняется тем, что внутри партийно-государственного руководства Китая борьба за выбор пути развития страны продолжается. Отсутствие реальной (а не декларируемой) социально-экономической стратегии развития Китая предопределяет, в свою очередь, невнятность и непоследовательность международной валютно-финансовой политики Пекина.

Декабрь 2016 года

Динамичное развитие экономики Китая привело к тому, что его денежная единица юань в последние годы на международной арене стала конкурировать с ведущими резервными валютами – долларом США, евро, британским фунтом стерлингов и японской иеной. Существует два определения резервной валюты. Согласно более широкому определению резервной валютой считается любая национальная денежная единица, которая входит в состав международных резервов других стран. Согласно узкому определению, статус резервной имеет та валюта, которая входит в состав так называемой «корзины СДР». Это «официальная резервная валюта».

Коротко о СДР (SDR). В переводе эта английская аббревиатура означает специальные права заимствования. СДР – безналичная наднациональная валюта, которая эмитируется (выпускается) Международным валютным фондом (МВФ). Наднациональная валюта СДР появилась в то время, когда Бреттон-Вудская валютно-финансовая система трещала по швам. Валюта СДР рассматривалась как средство преодоления дефицита международной ликвидности во второй половине 60-х годов XX века. Некоторые сторонники новой наднациональной валюты рассматривали СДР как альтернативу доллару США. Решение о выпуске СДР было принято Международным валютным фондом в 1969 году, а первая партия новой валюты появилась в начале 1970 года. Это была безналичная валюта, напоминавшая «банкор» Джона Кейнса (английский экономист предлагал ввести эту наднациональную валюту на конференции в Бреттон-Вудсе в 1944 году). Однако под давлением хозяев «печатного станка» Федеральной резервной системы США сторонникам СДР превратить эту новую денежную единицу в мировую валюту не удалось.

На сегодняшний деньу стран-членов МВФ имеются резервы в СДР в объеме, эквивалентном 280 млрд долл. Это часть (очень небольшая) международных резервов стран– членов МВФ. Курс СДР определяется на основе корзины нескольких валют, которую называют «корзиной СДР». Каждые пять лет совет директоров определяет состав указанной «корзины» и «вес» каждой валюты в «корзине». Страны-члены МВФ имеют право конвертировать свои резервы СДР в любую из валют, входящих в состав «корзины». Такая необходимость может возникать, например, при выравнивании платежного баланса страны, погашения обязательств страны в конкретной валюте. На сегодняшний день в состав «корзины СДР» входят следующие четыре валюты: доллар США; евро; фунт стерлингов Великобритании; иена Японии. Они и являются резервными валютами в узком смысле. Получение валютой статуса «официальной резервной» повышает ее авторитет, создает на нее дополнительный спрос на мировых финансовых рынках. Валютный состав «корзины СДР» иногда меняется. Было время, когда в этой «корзине» были немецкая марка и французский франк, однако в 1999 году, после появления в Европейском союзе региональной международной валюты евро последняя заместила немецкую и французскую валюту. Более четверти века валютный состав «корзины» не менялся.

Пять лет назад при рассмотрении состава «корзины СДР» в МВФ Китай заикнулся по поводу включения в «корзину» юаня, однако просьба Пекина категорически была отклонена. И вот на протяжении последних пяти лет Китай упорно и целенаправленно готовился к новой попытке сделать юань официальной резервной валютой. Попытки были двоякими.

С одной стороны, Китай продолжал торговую и финансовую экспансию в мире, наращивая свой экономический потенциал, увеличивая объемы операций на мировых рынках в юанях.

С другой стороны, он вносил определенные коррективы в национальную валютно-финансовую политику. Суть корректив – сделать юань более конвертируемой валютой согласно требованиям МВФ. А также минимизировать влияние государства на формирование валютного курса юаня (также требование МВФ).

На первом направлении успехи Китая выглядят весьма убедительно. Если считать валовой внутренний продукт (ВВП) по паритету покупательной способности, то Китай уже обошел США по этому показателю, заняв первое место в мире. Китай стал также крупнейшим в мире экспортером. В экспортно-импортных операциях Китая все большая доля приходится на юань, а доллар, евро и другие резервные валюты уходят на второй план. Один из основных способов расчетов в международной торговле – аккредитив. В январе 2012 года в юанях в мире было открыто 1,89 % всех аккредитивов, а через три года этот показатель вырос до 9,43 %. Это, между прочим, больше, чем объем аккредитивов в евро. Растет доля юаня во всех международных расчетах (по международной торговле, другим текущим операциям, операциям с капиталом). Вот данные межбанковской системы передачи информации SWIFT. В 2012 году юань занимал в общем объеме международных расчетов лишь 12 место. В августе нынешнего года доля юаня в международных платежах (по стоимости транзакций) составила 2,79 % против 2,34 % в июле. Впервые юань обошел по этому показателю японскую иену. Китайская валюта стала четвертой в списке самых используемых мировых валют после доллара США, евро и фунта стерлингов. Кроме того, юань в ряде стран стал фактически резервной валютой, т. е. центральные банки стали включать китайскую валюту в состав своих международных резервов. Точный объем международных резервов в юанях не известен, поскольку Международный валютный фонд разрешает не раскрывать полностью валютную структуру международных резервов стран-членов.

На втором направлении также имелись подвижки. Но именно здесь Вашингтон, стремящийся вставлять палки в колеса Пекину, усматривал серьезные «недоработки». Казначейство США и другие американские властные инстанции обвиняли Пекин в том, что он искусственно занижает курс юаня. Фактически подозревая его в ведении валютной войны. В адрес Пекина из Вашингтона прозвучали обвинения в том, что имевшая летом этого года небольшая девальвация юаня – отнюдь не следствие рыночных процессов, а результат целенаправленных действий Народного банка Китая. Да и многочисленные ограничения для иностранного капитала в китайской экономике Вашингтон квалифицировал как «серьезные ограничения» для свободной конвертируемости юаня. До конца лета текущего года разные чиновники США не раз заявляли, что не поддерживают идею включения юаня в «корзину СДР».

Но тональность США осенью изменилась. Это произошло после сентябрьского визита Си Цзиньпина в Вашингтон. В Белом доме решили, что могут «перегнуть палку» с Китаем, если будут и дальше противодействовать продвижению юаня. Пекин был крайне раздражен тем, что Вашингтон взял курс на противодействие реформам МВФ. В 2010 году Исполнительный совет Фонда (24 исполнительных директора) принял решение о пересмотре квот стран-членов (квот по капиталу и голосам) с учетом изменившихся экономических и финансовых позиций стран. Если экономические потенциалы США и Китая, измеряемые показателями ВВП и международной торговли, сегодня примерно одинаковы, то доли их в голосах Фонда не сопоставимы. У США доля превышает 17 %, а у Китая – 3,8 %. США, блокируясь со своим союзниками в рамках «семерки», имеют в Фонде 43 % голосов. Вашингтон такая раскладка устраивает, поэтому на протяжении последних пяти лет он блокировал ратификацию Конгрессом решения Исполнительного совета Фонда о корректировке квот.

Политика США в Фонде в последние годы была такова, что она превращала Китай из партнера Америки во врага. Вашингтон вольно или невольно способствовал консолидации стран БРИКС как внутри Фонда, так и за его пределами. В частности, в этом году завершено создание Банка БРИКС, который может стать альтернативой Фонду. Еще одной альтернативой Фонду может стать созданный при решающей роли Пекина Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ).

Прекращение Вашингтоном противодействия включению юаня в «корзину СДР» можно рассматривать как вынужденную тактическую уступку. В середине ноября исполнительный директор Фонда Кристин Лагард и эксперты фонда рекомендовали включить юань в пул резервных валют. Наконец, 30 ноября 2015 года Исполнительный совет Фонда принял долгожданное для Пекина решение о включении юаня в «корзину СДР». Однако вступление в силу этого решения отложено на 10 месяцев – до 1 октября 2016 года. Вероятно, такая отсрочка была инициирована Вашингтоном, который хочет еще подержать Пекин на «коротком поводке». Последний, по мнению Вашингтона, должен продолжать демонстрировать практические шаги в направлении либерализации своей валютной политики. Не исключаю, что в случае каких-то эксцессов до 1 октября следующего года Вашингтон как главный «акционер» Фонда сможет «продавить» решение о «замораживании» решения о введении в силу решения Исполнительного совета от 30 ноября 2015 года.

Появились первые оценки влияния получения юанем статуса официальной резервной валюты на экономику Китая. Эксперты ожидают, что дополнительный приток капитала в юаневые активы составит 600 млрд долл, до 2020 года. В том числе 400 млрд долл. – от крупнейших инвестиционных фондов, включая суверенные фонды. И еще 200 – от частных компаний и отдельных инвесторов.

Правда, появились уже и негативные оценки. Суть их состоит в том, что курс юаня начнет неизбежно расти, что будет ослаблять и без того ставший неустойчивым китайский экспорт. Некоторые эксперты еще более категоричны. Они считают, что на дальнейшем развитии реальной экономики в Китае можно поставить крест. Китай будет постепенно превращаться в финансовую экономику. Подобная модель экономики требует военного обеспечения своей валюты. Подобно тому, как Великобритания в 19 веке и первой половине 20 века поддерживала силовыми методами фунт стерлингов, а США в 20 веке и начале 21 века точно также поддерживали и поддерживают свой доллар.

Как бы там ни было, Пекин чувствует себя победителем. Одновременно некоторые государства после решения Исполнительного совета Фонда испытывают горькие чувства. Ведь другим резервным валютам в «корзине СДР» придется потесниться. Доля юаня определена в 10,92 %. При этом доля доллара США снизится чисто символически: с 41,90 до 41,73 %. Потесниться придется в первую очередь евро, доля которого упадет с 37,40 до 30,93 %. Также снизятся доли британского фунта стерлингов (с 11,30 до 8,09 %) ияпонской иены (с 9,40 до 8,33 %). Таким образом, доля двух европейских валют (евро и фунта стерлингов) в «корзине СДР» уменьшится почти на 10 процентных пунктов. Также знаменательно, что попав в «клуб избранных», юань сразу занял в нем третье место, оставив после себя японскую иену и британский фунт стерлингов.

Можно ожидать, что Пекин, добившись особого статуса юаня, в ближайшее время будет стремиться взять следующую «высоту» – добиться реформирования Фонда. Во-первых, введения в силу решений Исполнительного совета 2010 года по корректировкам квот. Во-вторых, утверждения новой формулы расчета квот (более адекватно отражающей позиции стран-членов Фонда в мировой экономике). В-третьих, подготовки новых корректировок квот (по состоянию на 2015 год).

Впрочем, следует иметь в виду, что дальнейшая борьба Пекина за «место под солнцем» в Фонде сопряжена с большими рисками. Некоторые американские политики высказываются по будущему МВФ примерно так: Вашингтону Фонд нужен лишь до тех пор, пока Соединенным Штатам принадлежит «контрольный пакет» в этом «акционерном обществе» и пока они могут использовать Фонд в качестве инструмента своей международной политики. Если Китай и другие государства лишат Соединенные Штаты «контрольного пакета» в Фонде, то дальнейшее членство Вашингтона и его союзников в этой организации утратит всякий смысл. Интересно, учитывает ли Пекин это обстоятельство при подготовке к взятию новых «высот» в Фонде?

Декабрь 2015 года

Народный банк Китая (НБК), являющийся центральным банком КНР, заявил о намерении изменить валютные ориентиры при формировании курса национальной денежной единицы. Таким заявлением стала «директивная» статья, размещенная на сайте НБК. Суть планируемой реформы состоит в ослаблении привязки юаня к доллару США.

Какими бы ни были заявления НБК по поводу валютного режима юаня, он никогда не был свободно плавающей валютой. Валютный курс определялся на «плановой основе» Народным банком Китая и привязывался к доллару США. То, что доллар США стал «точкой отсчета» для китайского Центробанка, не случайно. Америка с начала 80-х гг. прошлого века была главным торговым партнером Китая. Китайско-американская торговля являлась важнейшим фактором, определявшим экономическую динамику Китая. В свою очередь, динамика и пропорции китайско-американской торговли зависели от валютного курса юаня.

В начале «нулевых» годов доля США в общем товарообороте Китая со всеми странами составляла около 20 %. Вроде бы нельзя сказать, что Америка занимала «доминирующее» место во внешней торговле Китая. Однако надо иметь в виду, что американо-китайская торговля характеризовалась и продолжает характеризоваться сильной несбалансированностью: поставки товаров из Китая в США намного превышают поставки товаров из США в Китай. Для Китая это крайне важно, так как доминирование экспорта над импортом давало и продолжает давать мощный импульс развитию многих отраслей китайской экономики и обеспечивает громадное положительное сальдо внешнеторгового баланса Китая. Возьмем в качестве примера 2003 год. Положительное сальдо всей внешней торговли Китая в указанном году составило лишь 25,5 млрд долл. При этом китайский товарный экспорт в Соединенные Штаты составил 152,4 млрд долл., а китайский импорт из США – лишь 28,4 млрд долл. В китайско-американской торговле имело место превышение экспорта над импортом в 5,4 раза. Торговля Китая с США в 2003 году была сведена с положительным для Пекина сальдо, равным 124 млрд долл. Начиная с 2005 года, положительное для Китая сальдо китайско-американской торговли устойчиво составляло от 200 до 300 млрд долл, в год. Пожалуй, лишь торговля Китая с Гонконгом давала сопоставимые объемы положительного сальдо, но надо иметь в виду, что Гонконг традиционно выполнял и продолжает выполнять функцию «экспортных ворот» Китая.

Доля США в товарообороте, экспорте и импорте Китая в текущем десятилетии снизилась по сравнению с началом «нулевых» годов (см. таблицу ниже). Возникло ощущение ослабления зависимости Китая от заокеанского торгового партнера.

Доля ведущих торговых партнеров КНР в общем товарообороте, экспорте и импорте в 2014 году (%)

Однако с нашей точки зрения это иллюзия. В 2014 году экспорт Китая в США составил 555,12 млрд долл., импорт– 396,08 млрд долл. А положительное сальдо – 237,04 млрд долл. Роль китайско-американской торговли в формировании положительного сальдо внешней торговли Китая остается решающим. Это сальдо составило в 2014 году 382,5 млрд долл., таким образом, вклад китайско-американской торговли в создание этого сальдо составил 62 %. На самом деле этот показатель еще выше, учитывая, что солидная часть китайского экспорта в США идет через «экспортные ворота» Гонконга. А с Гонконгом у Китая торговля также характеризуется наличием большого положительного сальдо. Иначе говоря, Америка остается стратегически важным торговым партнером Китая. Из этого можно заключить, что для Пекина, конечно же, валютный курс юаня по отношению к доллару США не может не иметь жизненно большого значения. Впрочем, в своей внешней политике Пекин также должен учитывать фактор китайско-американской торговли. Откровенно антиамериканские тенденции в китайской политике могут окончиться тем, что Вашингтон будет вводить прямые или косвенные ограничения для китайских товаров.

Политика формирования валютного курса юаня Пекина на первом этапе своей внешнеэкономической экспансии сводилась преимущественно к тому, чтобы «опускать» этот курс по отношению к доллару США (см. таблицу ниже).

Изменения номинального курса юаня по отношению к доллару США (юани за 100 долл. США, среднегодовое значение)

«Валютный демпинг» Пекина продолжался до конца 1994 года, он позволил Китаю стать ведущим мировым экспортером. В течение последующего десятилетия 1995–2004 гг. Пекин проводил политику стабильного курса юаня по отношению к доллару США, причем в 1998–2004 гг. курс был фактически фиксированным. Наконец, под сильным давлением Вашингтона Пекину в течение последнего десятилетия пришлось повышать курс юаня. Повышение было плавным, без резких рывков, чтобы не нанести ущерб китайскому экспорту, рост которого продолжался. Правда, не такими высокими темпами, как в предыдущие периоды.

Летом этого года (в августе) впервые за многие годы курс юаня резко упал. За один день падение составило почти 2 %. Вашингтон назвал это падение «запланированной» Пекином девальвацией юаня. Мол, у Китая возникли проблемы с дальнейшим поддержанием темпов экономического роста и наращивания экспорта, и он прибег к хорошо подзабытой тактике «валютного демпинга». Некоторые эксперты, правда, оправдывали это событие тем, что ФРС США готовилась в сентябре повысить базовую процентную ставку (с 0–0,25 %), и это спровоцировало резкий отток капитала из Китая, что, в свою очередь, привело к «проседанию» юаня. Но трудно поверить, что при гигантских валютных резервах НБК (более 3,5 трлн долл.) НБК не мог поддержать курс юаня. Думаю, что падение юаня было «пробным шаром» НБК, который вызвал бурную реакцию Вашингтона.

И вот 14 декабря НБК объявил о новации в области формирования валютного курса юаня. Как следует из сообщения на сайте НБК, власти КНР решили отказаться от привязки юаня к доллару, заменив его корзиной из 13 валют. В «корзину» должны войти доллар США, евро, японская иена и еще 10 других валют. Целью введения нового валютного индекса (корзины) ЦБ Китая называет попытку «сместить отношение рынка к курсовым движениям юаня, подчеркивая важность более широкого взгляда на спектр валют в противовес одностороннему движению против доллара».

В «корзине», безусловно, должны находиться валюты тех стран, с которыми Китай имеет наиболее тесные торговые связи. А в некоторых случаях и связи, основанные на обмене капиталом. На десять ведущих партнеров КНР в 2014 году пришлось 54,1 % всего товарооборота Китая с зарубежными странами, 56,1 % экспорта, 53,9 % импорта.

На долю главного торгового партнера Китая – США (доллар США) пришлось 12,9 % всего товарооборота Китая, 16,9 % его экспорта и 8,1 % импорта. На четырех ведущих партнеров Китая из Европейского союза с валютной единицей евро (Германия, Франция, Италия и Голландия) пришлось 8,3 % всего товарооборота Китая. Примерно такой же была доля указанных четырех стран в экспорте и импорте Китая. С учетом более мелких стран из зоны евро на страны с указанной валютой придется около 10 % китайского товарооборота. Япония (иена) в 2014 году была третьим торговым партнером Китая, занимая в его товарообороте 7,3 %; доли Японии в экспорте и импорте Китая равнялись соответственно 6,4 и 8,3 %. Великобритания (фунт стерлингов) среди торговых партнеров Китая занимала лишь 12 строчку, ее доля в общем товарообороте была 1,9 %; доли в экспорте и импорте Китая соответственно 2,4 и 1,2 %. Таким образом, страны с четырьмя официальными резервными валютами (доллар США, евро, японская иена и британский фунт стерлингов) занимали в общем товарообороте Китая долю, примерно равную 1/3.

2/3 всего товарооборота приходилось в 2014 году на страны с валютами, которые не входили в «корзину СДР» Международного валютного фонда (список официальных резервных валют). Это, прежде всего, Гонконг, денежная единица которого называется гонконгский доллар. Другие важные торговые партнеры Китая, имеющие денежные единицы без статуса официальных резервных валют: Южная Корея (южнокорейская вона); Тайвань (новый тайваньский доллар); Австралия (австралийский доллар); Малайзия (малазийский ринггит); Российская Федерация (российский рубль); Бразилия (бразильский реал); Вьетнам (вьетнамский донг); Сингапур (сингапурский доллар); Таиланд (тайский бат); Индия (индийская рупия); Индонезия (индонезийская рупия); ЮАР (южноафриканский рэнд); Канада (канадский доллар); Филиппины (филиппинское песо); Новая Зеландия (новозеландский доллар).

Через некоторое время НБК опубликовал список всех 13 валют, которые будут включены в «корзину», а также их «веса». Доля доллара в ней составит 26,4 %, евро – 21,39 %, японской иены – 14,68 %. Кроме того, в корзину войдут австралийский, канадский, гонконгский, новозеландский и сингапурский доллары, британский фунт, швейцарский франк, тайский бат, малазийский ринггит, а также – с долей 4,36 % – российский рубль. За пределами «корзины» оказались такие валюты стран БРИКС, как индийская рупия, южноафриканский рэнд, бразильский реал. Не попали в «корзину» также следующие валюты ведущих торговых партнеров Китая: вьетнамский донг, южнокорейская вона, индонезийская рупия, новый тайваньский доллар, филиппинское песо.

Чем же продиктована запланированная реформа НБК? Некоторые эксперты усмотрели в новации китайского Центробанка попытку организовать валютное сотрудничество Китая со странами, осуществляющими эмиссию упомянутых 13 валют. Цель такого сотрудничества– выравнивание и стабилизация обменных курсов для развития взаимной торговли и инвестиционного обмена. В принципе контуры такого сотрудничества просматриваются в многочисленных соглашениях по валютным свопам между НБК и центральными банками других стран[310].

Такие соглашения – необходимое, но не достаточное условие для нормальных торгово-экономических отношений между Китаем и другими государствами. Необходимо, чтобы центральные банки стран, объединенных «валютной корзиной», заключили двух– и многосторонние соглашения о стабилизации обменных валютных курсов. Пока валюты многих стран, находящихся за пределами зоны «золотого миллиарда», имеют крайне высокую волатильность. Достаточно вспомнить обвал рубля в России, который произошел ровно год назад.

А вот 6 ведущих Центробанков Запада имеют долгосрочное (по некоторым данным, бессрочное) соглашение о стабилизации своих валют. Фактически действует негласный картель ФРС США, ЕЦБ, Банка Англии, Банка Канады, Национального банка Швейцарии и Банка Японии[311].

Итак, некоторые эксперты полагают, что своим решением от 14 декабря НБК сделал шаг к формированию подобного валютного картеля с участием Центробанков, выпускающих 13 валют, включенных в «корзину». Может быть, НБК имел в виду и эту задачу. Но, следует сказать, что она крайне сложна и потребует много времени. Вместе с тем есть другая, более понятная и «приземленная» причина валютной реформы НБК.

Пекин устал от постоянных претензий со стороны Вашингтона, его обвинений в том, что он, мол, осуществляет валютный демпинг на американском рынке. Теперь Пекин может заявить Вашингтону, что он при формировании юаня ориентируется на широкую «корзину» валют, а не только на доллар США. Поскольку почти 3/4 наполнения «корзины» приходится на 12 валют, которые имеют тенденцию обесцениваться по отношению к доллару США (исключение составляет швейцарский франк), то юань также будет иметь понижательную тенденцию по отношению к доллару США. Но в этом случае все претензии Вашингтона Пекин может переадресовать другим государствам, валюты которых представлены в «корзине».

Главный валютный стратег инвестиционного банка Saxo Bank Джон Харди следующим образом прокомментировал заявление Народного банка Китая:

«Переключив внимание рынка на новый индекс юаня, Китай теперь может махнуть рукой на любые крупные движения против доллара (особенно если он вдруг начнет резко расти), и сказать, что это все из-за корзины. Время для заявления НБК также выбрано далеко не случайно – прямо перед заседанием Федерального комитета по открытым рынкам на этой неделе; напомним, что августовская девальвация китайского юаня спровоцировала коллапс на рынках и вынудила ФРС ничего не предпринимать на заседании в сентябре, хотя ставки были бы повышены на нем, если бы Китай не раскачал рынки».

После включения юаня в корзину официальных резервных валют МВФ (30 ноября 2015 г.) многие гадали по поводу дальнейшей валютной политики Китая: будет ли взят курс на повышение юаня по отношению к его конкуренту доллару или, наоборот, начнется игра на понижение. Прошло всего две недели после исторического решения МВФ, и мы видим: Пекин начал игру на понижение юаня.

Курс юаня к доллару США на торгах в понедельник обновил четырехлетний минимум, поскольку заявления НБК были восприняты трейдерами как сигнал того, что Центробанк готов к дальнейшему ослаблению национальной валюты. Стоимость юаня к закрытию рынка в Шанхае уменьшилась на 0,06 % – до 645,91 юаня за 100 долларов. В течение сессии курс опускался до 646,65 юаня за 100 долларов, что является минимумом с июля 2011 года. НБК понизил в понедельник справочный курс юаня на 0,21 % – до минимальных за 4 года 644,95 юаня за 100 долларов. С августа юань подешевел на 3,9 %. Однако теперь дяде Сэму будет трудно давить на Пекин. Последний будет ссылаться на «невидимую руку» валютного рынка или отсылать дядю Сэма к другим странам, участвующим в валютной войне.

Декабрь 2015 года

В валютной политике многих государств много противоречивого и парадоксального. Особенно в валютной политике двух крупнейших экономических держав – США и Китая. Америка, например, обвиняет Китай в том, что тот занижает курс юаня и тем самым искусственно стимулирует экспорт. Но давайте на минуту задумаемся: за счет чего Китаю удается занижать курс национальной денежной единицы? – Ответ очевиден: за счет валютных интервенций Народного банка Китая. Чем более активно Центробанк Китая скупает на валютном рынке доллары, тем, соответственно, выше курс «зеленого» по отношению к юаню. То есть тем ниже курс юаня по отношению к «зеленому». Разве Соединенные Штаты не заинтересованы в том, чтобы Народный банк Китая закупал продукцию «печатного станка» ФРС? Если Китай возьмет курс на повышение курса юаня, тогда возникнет проблема с дальнейшей реализацией «зеленой продукции». А для паразитического американского капитализма прекращение спроса на «зеленую продукцию» ФРС смерти подобно. Возникает ощущение, что Америка очень непоследовательна в своих выпадах против Китая. Она недовольна как в том случае, когда Пекин играет на понижение своей валюты, так и в том случае, когда он ее укрепляет или, по крайней мере, поддерживает «на плаву».

Точно также Китай одинаково недоволен тем, что: а) Вашингтон проводил на протяжении нескольких лет политику количественных смягчений, которая неизбежно ослабляла доллар США и укрепляла юань по отношению к американской валюте; б) Вашингтон свернул программу количественных смягчений и собирается впервые за несколько лет поднять учетную ставку ФРС. В первом случае подрываются позиции китайских экспортеров, ориентированных на рынок США. Во втором случае возникает угроза мощного оттока капитала из Китая. Впрочем, ставка ФРС еще не поднята (ее поднятия ожидают в самое ближайшее время), а капитал из Китая уже бежит в направлении Америки. Планы Пекина по интернационализации юаня могут быть сорваны.

Такой парадоксальный «валютный дуализм» (порой напоминающий «валютную шизофрению») Вашингтона и Пекина объясняется тем, что оба государства пытаются в своей валютной политике совместить несовместимое. Они хотят обеспечить своим экспортерам товаров благоприятные позиции на мировом рынке. И одновременно обеспечить крепкие позиции на мировом рынке капитала. Для достижения первой задачи нужно снижение валютного курса своей денежной единицы, для достижения второй задачи – укрепление. За двумя зайцами одновременно гнаться нельзя.

Если посмотреть на реальную валютную политику США, абстрагируясь от конъюнктурных заявлений американских политиков и чиновников, то не возникает никакого сомнения, что Вашингтон проводил и продолжает проводить долгосрочный курс на крепкий доллар. Это его «заяц». Если бы было иначе, то мировая долларовая система давно бы уже рухнула. А возмущенные заявления Вашингтона насчет того, что Китай проводит курс на занижение курса своей валюты («валютный демпинг»), носят в основном политический характер. Это одно из традиционных, хорошо отработанных средств давления дяди Сэма на Пекин. Вашингтон гораздо больше боится курса Пекина на укрепление юаня. Ибо этот курс будет подрывать мировую систему доллара, которую США выстраивали на протяжении всего XX века, организовав для этого две мировые войны. Таким образом, «валютный дуализм» существует лишь в риторике американских политиков, реальная валютная политика Вашингтона нацелена на ослабление других валют по отношению к доллару США. Вашингтону очень выгодны «тараканьи бега» других государств под названием «валютные войны». Хотя на словах Вашингтон их осуждает.

Тактически Вашингтон может пойти на временное укрепление других валют. Но только на временное. И только такое, которое нужно Вашингтону. Яркий пример – известное «соглашение Плаза» в 1985 году. Тогда Вашингтон добился от Токио поднятия курса иены. Это повышение было роковым для Японии: экспорт товаров страны «восходящего солнца» стал падать, что нанесло удар по всей экономике. «Соглашение Плаза» поставило крест на так называемом «японском экономическом чуде». Иена, которую еще в 70-е годы прошлого века называли «конкурентом доллара», окончательно закатилась. Дядя Сэм великодушно разрешил иене сохранить статус резервной валюты, оставив ее в «валютной корзине» МВФ. Она стала чем-то наподобие музейного экспоната. Впрочем, экспоната поучительного.

А теперь обратимся к Китаю. На сегодняшний день «валютный дуализм» Пекина является реальностью, а не «оптическим обманом» (как в случае с Вашингтоном).

На протяжении нескольких десятилетий Китай наращивал свой товарный экспорт, завоевывая мировые рынки и став на сегодняшний день экспортером № 1. Благодаря экспорту Китай стал экономической державой № 1, если оценивать валовой внутренний продукт (ВВП) страны по паритету покупательной способности юаня по отношению к доллару США. Так называемое «китайское экономическое чудо» – результат действия нескольких факторов: низкие издержки на рабочую силу, торговый режим «особого благоприятствования» со стороны США и других стран Запада (что, в свою очередь, обусловлено геополитическими планами Запада в отношении Китая), заниженный курс китайской валюты.

Нас интересует последний из названных факторов. Как выглядела политика валютного курса юаня на протяжении последних десятилетий? Можно выделить четыре основных периода.

Первый период. С начала 1980-х гг. до 1994 г. Неуклонное снижение курса юаня по отношению к доллару США. Наиболее резким было снижение курса юаня в последний год периода. В 1994 году юань обесценился на одну треть по сравнению с предыдущим годом. В целом за период 1981–1994 гг. номинальный валютный курс юаня упал на 80 %. Вначале периода 100 долл. США обменивались на 170,80 юаней, а в конце периода– на 861,87 юаней (среднегодовые значения курса).

Второй период. 1994–1997 гг. Некоторое (примерно на 4 %) повышение курса юаня.

Третий период. 1998–2004 гг. Стабильный (фактически фиксированный) курс юаня. Он составлял около 827 юаней за 100 долларов США.

Четвертый период. С 2005 по настоящее время. Постепенное повышение курса юаня. В начале периода среднегодовое значение курса было 835,10 юаней за 100 долл. США, а в 2014 году – 614,28 юаней. За десятилетний период произошло удорожание юаня к доллару примерно на 35 %.

В целом за период 1981–2014 гг. юань обесценился почти на 3/4 (на 72,3 %). Процесс обесценения юаня закончился более 20 лет назад. Примечательно, что Вашингтон на фоне этого реального укрепления юаня продолжал декламировать мантры насчет недооцененного юаня. Более того, укреплению юаня в немалой степени невольно способствовал сам Вашингтон. В ходе финансового кризиса ФРС и казначейство США осуществляли громадные долларовые «вливания» в банковскую систему, что способствовало обесценению доллара. После финансового кризиса в США была запущена программа «количественных смягчений», которая продолжала ослаблять «зеленую валюту». Таким образом, некоторый вклад в укрепление юаня можно приписать американским денежным властям.

В течение 2015 года в поддержании юаня активно стали участвовать денежные власти Китая. Их задача состояла даже не в том, чтобы укреплять свою денежную единицу, а в том, чтобы не допустить ее падения. Уже в начале 2014 года ФРС США стали намекать, что программа количественных смягчений в Америке будет сворачиваться. Иначе говоря, был дан сигнал, что период некоторого вынужденного ослабления доллара заканчивается. Что скоро произо его укрепление. Еще до того, как началось реальное сворачивание указанной программы, обозначился разворот мировых потоков капитала в сторону США. Началось движение капитала из периферии мирового капитализма в сторону Америки. Это напрямую затронуло Китай. В силу несовершенства китайской статистики трудно сказать, каковы были масштабы оттока капитала из Китая в прошлом году. Британская газета Daily Telegraph, ссылаясь на исследование Lombard Street Research, летом этого года написала о «пугающе большом» оттоке капитала из Китая в 2014 г. на уровне 800 млрд долл. По нашему мнению, это завышенная цифра, но даже если взять половину от нее, нельзя не признать, что это серьезный фактор подрыва валютного курса юаня. По оценкам Минфина США, отток капитала из Китая за первые восемь месяцев текущего года составил еще 500 млрд долл.

Все это очень некстати Пекину, который в течение последнего года целенаправленно боролся за придание юаню статуса официальной резервной валюты. С этой целью денежные власти Китая, начиная с середины прошлого года, стали активно проводить валютные интервенции, щедро тратя на это свои международные резервы. Как известно, летом 2014 года Китай поставил «мировой рекорд» по накоплению таких резервов, достигнув планки в 4 трлн долл. А затем он начал их «палить». Согласно последним данным (на конец октября 2015 года) международные резервы Китая опустились до 3,5 трлн долл. За год с небольшим Китаю пришлось «спалить» 0,5 трлн долл. Игра была очень рискованная. Затраты могли не окупиться. Но, к счастью для Пекина, в последний день ноября Совет директоров МВФ все-таки принял долгожданное для Китая решение о включении юаня в корзину резервных валют Фонда. Вот только что будет делать Пекин с этой резервной валютной, не очень понятно. Судя по всему, не понятно не только внешним наблюдателям, но и самому руководству Китая.

Я не исключаю, что какой-то временный позитивный эффект от обретения юанем статуса резервной валюты китайская экономика может получить. Часть инвесторов, вероятно, вложится в юаневые активы, проводя валютную диверсификацию своих инвестиционных портфелей. Но вряд ли найдутся инвесторы, которые полностью «уйдут» в юань. В памяти еще свежи события текущего года, связанные с Китаем, которые будут охлаждать пыл инвесторов. Отметим два из них.

Во-первых, резкое проседание фондового рынка Китая летом этого года, когда правительству удалось купировать развитие масштабного кризиса благодаря введению жестких административных мер (типа моратория на операции с ценными бумагами) и бюджетных вливаний (для поддержания тех участников рынка, которые являются «стратегически важными» предприятиями китайской экономики).

Во-вторых, так называемая «девальвация» китайского юаня, которая произошла в августе 2015 года. Действительно, в течение одного дня имело место рекордное за двадцать лет «проседание» валютного курса юаня (почти на 2 %). Западные СМИ поспешили заявить, что Пекин начинает «валютную войну». Конечно, никакой «валютной войны» Китай не собирался начинать. Скорее это был досадный сбой со стороны денежных властей Китая, которые, несмотря на валютные интервенции, не смогли выполнить задание партии и правительства по поддержанию имиджа юаня накануне судьбоносного решения вопроса о его резервном статусе.

Посмотрите на американскую прессу, которая в августе злорадствовала по поводу этой «девальвации». Куда юаню до резервной валюты, если он является такой «волатильной» валютой? К сожалению для Китая, в подобной злой критике много правды. Юань стал резервной валютой. Но у Китая накопилась критическая масса проблем, которые не решишь с помощью «обновленного» юаня. Это, во-первых, сохранение «пузырей» на фондовом рынке Китая. Во-вторых, – громадные долги разных секторов экономики. В-третьих, – наличие громадного сектора «теневого бэнкинга». В-четвертых, – повышение стоимости рабочей силы в Китае, которое трудно компенсировать даже мерами «валютного демпинга». Плюс к этому ожидаемое повышение процентной ставки ФРС США, что лишь ускорит бегство капитала из Китая. Если валютная звезда под названием «иена» поднималась на мировом небосклоне в течение многих лет (до 1986 года), то валютная звезда «юань» может упасть вскоре же после взлета.

Итак, Китаю в ближайшее время предстоит определиться со своей валютной политикой. За кулисами партийно-государственного руководства страны идут очень непростые дискуссии, переходящие в острые политические схватки между двумя основными фракциями.

Одна фракция настаивает на продолжении нынешней политики сдерживания роста курса китайской валюты, т. е. является сторонницей продолжения курса развития китайской экономики за счет форсирования экспорта.

Другая фракция ратует за то, чтобы укреплять валютный курс юаня, превращая его в международную валюту. Переходя постепенно от международной торговли к международным операциям с капиталом. Обе концепции крайне уязвимы. В конце октября 2015 года в Китае прошел V пленум ЦК Коммунистической партии Китая (КПК), на котором был обсужден и одобрен 13-й пятилетний план социально-экономического развития КНР (на период 2016–2020 гг.). Внимательное изучения этого 100-страничного документа показывает, что концепция нового пятилетнего плана представляет собой некое эклектическое сочетание позиций двух выше упомянутых фракций власти. Этот компромисс мне напоминает управление автомобилем в четыре руки. Риски для водителей и пассажиров такого автомобиля очень высоки.

Впрочем, в Китае есть небольшая группа политиков и экономистов, которые предлагают третий вариант выхода из нынешних экономических тупиков. Условно ее можно назвать группой «ортодоксальных коммунистов», которые предлагают вспомнить опыт экономического строительства в первое десятилетие существования КНР, равно как и опыт СССР. Эту группу в настоящее время пока не допускают к рулю автомобиля. Однако по мере обострения противоречий китайской экономики можно ожидать усиления влияния и авторитета «ортодоксальных коммунистов». В части валютнофинансовых вопросов они выступают за полный запрет иностранного капитала в банковский сектор Китая, отмену свободного трансграничного движения капитала, установление государственной валютной монополии, использование юаня лишь в качестве внутренней денежной единицы, установление фиксированного валютного курса юаня и т. п.

Ноябрь 2017 года

Только что завершил работу XIX съезд коммунистической партии Китая. На нем были поставлены задачи дальнейшего продвижения страны по пути строительства социализма с китайской спецификой. В продолжительной речи генерального секретаря КПК и председателя КНР Си Цзиньпина на съезде было лишь вскользь упомянуто, что финансово-банковский сектор китайской экономики претерпит существенное реформирование. Но никакой конкретики по этому вопросу в докладе не было. Попытаемся понять, какие изменения могут произойти в банковском мире Китая в ближайшей и среднесрочной перспективе.

До сих пор банковская система Китая действительно была мощным локомотивом, который двигал китайскую экономику и обеспечивал беспрецедентно высокие темпы роста ВВП. Скажу коротко об устройстве банковской системы Китая. Она имеет трехуровневую структуру и полностью находится под контролем государства.

Первый уровень формируют Народный банк Китая и так называемые «политические» банки, или банки развития. Примечательно, что Народный банк как Центробанк страны является эмиссионным, кредитным и платежно-расчетным центром страны, а надзором за банками не занимается. Его осуществляет Всекитайская комиссия банковского регулирования (ВКБР), находящаяся в подчинении Госсовета. Три политических банка развития – Государственный банк развития Китая, Банк развития сельского хозяйства Китая, Экспортноимпортный банк Китая. Они отвечают за реализацию государственных программ в промышленной, аграрной и внешнеторговой областях соответственно.

Основу банковской системы Китая составляют государственные коммерческие банки второго уровня, среди которых лидирует «большая четверка», а именно: Банк Китая, Промышленно-торговый банк Китая, Строительный банк Китая, Сельскохозяйственный банк Китая. Государственные коммерческие банки по сфере своего действия являются как городскими, так и сельскими. Крупные коммерческие банки выделены в особую категорию, и прерогативой правительства является модернизация и повышение эффективности деятельности госбанков. Также на втором уровне находятся различные финансовые компании, осуществляющие банковские операции: корпорации по управлению активами, трастовые инвестиционные компании, лизинговые финансовые компании. Среди них особо следует выделить Международную корпорацию Китая по доверительным операциям и инвестициям, непосредственно подчиняется Госсовету. Имеет право учреждать финансовые и другие организации за границей совместно с иностранными фирмами с целью привлечения иностранных кредитов.

Третий уровень — сеть сельскохозяйственных и городских кредитных кооперативов, а также многочисленных почтовых отделений связи. Они являются основой финансирования малого и среднего бизнеса в стране.

Можно без преувеличения сказать, что банковский сектор экономики в Китае развивался более высокими темпами, чем многие другие сектора и отрасли китайской экономики. Китай уже обошел другие страны по показателю ВВП (рассчитанному по паритету покупательной способности валют). Но в 2016 году на первое место в мире вышла банковская система Китая по такому показателю, как активы (основная часть активов банков – кредиты). Вот данные об активах ведущих банковских систем на конец 2016 год (трлн долл.):

Китай – 33;

Страны еврозоны – 31;

США– 16;

Япония – 7.

Январь 2015 года.

Июнь 2015 года

Юрий Луценко, депутат Верховной Рады из фракции «Блок Петра Порошенко» сообщил о том, что Национальный банк Украины начал наращивать денежную массу страны за счет «печатного станка». Якобы на это была дана «отмашка» премьера Арсения Яценюка. Поначалу мало кто обратил внимание на это заявление. Но вскоре эту новость повторила Юлия Тимошенко (которая, кстати, является оппонентом блока Порошенко). Она подчеркнула, что необходимо остановить необоснованную (необеспеченную) эмиссию гривны, которая уже в январе 2015-го составила 31 млрд гривен. Так что тема «печатного станка» была вброшена в информационное поле Украины, ее подхватили многие другие политики и журналисты.

У премьера в настоящее время ситуация патовая: деньги от первого транша кредита МВФ, полученного в середине марта (5 млрд долл.), уже закончились. Получение нового транша кредита МВФ под большим вопросом (переговоры о реструктуризации долга Украины с иностранными кредиторами зашли в тупик). Жизненно необходимые расходы бюджеты (пенсии, зарплаты бюджетникам и т. п.) оплачивать нечем. В этой ситуации Яценюк вспомнил о проверенном способе покрытия дефицита казны– «печатном станке».

Сегодня СМИ Украины подают тему «печатного станка» как сенсацию, что наводит на мысль: за этой сенсацией скрывается чей-то политический заказ на «смывание» нынешнего премьера. Дело в том, что «печатный станок» на Украине был уже задействован в прошлом году. Когда финансисты говорят о «печатном станке», то они имеют в виду денежную эмиссию центрального банка, которая слабо обеспечена или вообще не обеспечена реальными ценностями (например, золотом в запасах ЦБ), валютой (валютные резервы), ценными бумагами (например, векселями) предприятий реального сектора экономики и т. п. Речь идет о такой денежной эмиссии, которая «обеспечена» долговыми бумагами государства, причем такого, которое находится на грани банкротства. Именно такой является денежная эмиссия на Украине.

В прошлом году, как мы знаем, активно наращивался государственный долг Украины. СМИ обращали и продолжают обращать внимание прежде всего на внешний государственный долг. Но рос и внутренний государственный долг. Приведем официальные данные Минфина Украины о внутреннем государственном долге страны (млрд гривен):

На 01.01.2013-206,5

На 01.01.2014-284,1

На 01.01.2015-488,9

Декабрь 2016 года

Мир денег за последнее столетие претерпел серьезные метаморфозы. На смену «товарным» деньгам (золотые и серебряные монеты и слитки) пришли денежные знаки в виде бумажных банкнот (наличные деньги) и записей на счетах (безналичные, или депозитные деньги). Окончательный переход к денежным знакам произошел 40 лет назад, когда на Ямайской международной валютно-финансовой конференции был ликвидирован золотодолларовый стандарт.

На протяжении последних четырех десятилетий наблюдалась тенденция изменения пропорции наличных и безналичных денег в общей массе денежных знаков в пользу вторых. В учебниках по экономике пишут, что это, мол, «объективный» процесс. Мол, безналичные деньги – «хорошие», а наличные – «плохие», при этом «хорошие» деньги вытесняют «плохие». Чем же плохи наличные деньги? – Тем, что государство не может контролировать их использование и циркуляцию. А отсюда – такие проблемы, как финансирование терроризма, коррупция, «теневая» экономика, уклонение от уплаты налогов и т. п. Плюс проблемы для граждан (наличные могут украсть или отнять). Плюс проблемы для центральных банков, которые отвечают за эмиссию и обращение наличных денег (высокие издержки на печать знаков, хранение запасов наличности, инкассаторские перевозки и т. п.). Последние четыре десятилетия ведется непрерывная агитация в пользу безналичных денег. Но, как говорится, «благими намерениями мостится дорога в ад».

Какой ад? – Электронно-банковский. Может быть, это перебор? Может быть, система безналичных денег, основанная на электронных записях и электронных транзакциях банков, действительно делает общество более безопасным, справедливым и совершенным? На самом деле, она делает людей окончательно беззащитными перед произволом банков, они оказываются в системе, которую критики окрестили «электронно-банковским концлагерем». Банкиры, которые до этого имели статус «хозяев денег», теперь становятся «хозяевами людей», а затем рассчитывают стать «хозяевами мира». Еще Сен-Симон (начало 19 века), которого по недоразумению классики марксизма-ленинизма включили в список «социалистов-утопистов», говорил, что наиболее приспособлены для управления обществом не государи, не чиновники, а именно банки, которые в силу своей деятельности знают обо всех все и вся. А в начале прошлого века австрийский социалист Рудольф Гиль-фердинг (автор известной работы «Финансовый капитал») выступил со своей известной теорией «организованного капитализма». В ней он доказывал, что банки уже установили контроль над экономикой (он назвал этот новый порядок «финансовым капиталом») и стали вносить организующие начала в общественную жизнь. А если дело и дальше двинется в этом направлении, то человечество незаметно войдет в социализм. Между прочим, именно Гильфердинг ввел в оборот понятие «тоталитаризм». Этим словом он обозначал то идеальное будущее общество, где всем будут управлять банки. Именно у Гильфердинга Ленин позаимствовал знаменитое выражение «контроль и учет». Классик, правда, применял его к политической системе, которую он называл «диктатура пролетариата», а Гильфердинг имел в виду «диктатуру банкиров».

Гильфердингу и не снилось, какие возможности могут открыться для реализации идей «организованного капитализма» («тоталитарного социализма») в условиях полной отмены «металлических» денег, перехода на электронные счета и электронные расчеты. Безналичные электронные деньги являются идеальным инструментом контроля в руках «хозяев денег». К ним стекается вся информация о держателе счета (исходная информация, которая содержится в разных формах и анкетах, и текущая, которая фиксирует разные денежные операции клиента). По мнению экспертов, банки сегодня располагают порой гораздо более полными сведениями о человеке, чем спецслужбы. Впрочем, между банками и спецслужбами осуществляется тесное «сотрудничество» на почве обмена данными о том или ином «объекте» интереса (человек, фирма, организация).

Когда клиент полностью «эмансипируется» от наличных денег, из него можно «вить веревки». Например, можно безакцентно списать деньги со счета (например, под видом каких-либо штрафных санкций), можно заблокировать счет, можно ограничить объем и спектр операций. Если «хозяевам денег» что-то не понравилось в поведении клиента. Или мысли его покажутся «подозрительными».

Ноябрь 2018 г.

Достаточно большой резонанс в мировых СМИ вызвало заявление американского президента Дональда Трампа, сделанное 31 октября на мероприятии, посвященном созданию рабочих мест в стране. Судя по всему, первым эту новость озвучило американское издание The Hill[324], на него ссылаются многие другие СМИ. Но новость касается не занятости или безработицы, а проблемы американского долга. Американский президент назвал государственный долг «большим», но заверил, что скоро страна начнет его выплачивать. При этом он не уточнил, когда именно. Впрочем, The Hill напоминает, что полная выплата государственного долга США была одним из пунктов предвыборной программы Трампа, он обещал погасить его полностью за два президентских срока. Судя по всему, Трамп не теряет оптимизма как по части своих политических планов (переизбрание на второй срок), так и по части выполнения предвыборного обещания 2016 года.

Между тем, уже скоро половина срока, на который Трамп был избран в ноябре 2016 года. На конец октября 2018 года суверенный долг составил около 21,7 трлн долларов. В 2018 финансовом году (завершился 1 октября) госдолг США вырос более чем на 1,2 трлн то есть с момента вступления Трампа в должность президента страны он увеличился на 1,7 трлн долл.

Интересно, за счет каких средств Трамп намеревается повернуть процесс в обратную сторону, т. е. сначала остановить дальнейший рост долга, а затем начать его сокращать? Его экономический курс скорее способен ускорить рост долга. Во-первых, в результате проведения налоговой реформы, которая заключается, в первую очередь, в снижении налогов на доходы компаний (с 35 до 21 %). Суммарные потери бюджетных доходов от налоговой реформы на десятилетие оцениваются в 1,9 трлн долл.

Во-вторых, происходит наращивание военных расходов, что ведет к тем же последствиям. Согласно цифрам бюджетов на 2018 и 2019 гг., прирост военных расходов составит как минимум 150 млрд долл.

В-третьих, Федеральная резервная система США последовательно ужесточает свою денежно-кредитную политику путем повышения ключевой ставки и расчистки своего баланса (продажи ипотечных и казначейских бумаг). Это неизбежно повышает процентные ставки по казначейским бумагам и увеличивает бюджетные расходы на обслуживание государственного долга. Что также увеличивает бюджетный дефицит и подталкивает рост государственного долга.

В планах Трампа – основная надежда на оживление американской экономики. Причем темпы должны быть не менее тех, каких добивался Китай в последние годы. Рост доходности американских компаний в условиях экономического роста компенсирует снижение налоговых ставок. Объем налогов, уплачиваемых американскими компаниями, по мнению Трампа, в абсолютном выражении не должен снизиться. Другим мощным резервом у Трампа является сокращение расходов по ряду социальных программ (особенно таких, как Medicare и Medicaid, которые получали мощную поддержку при предыдущем президенте Бараке Обаме). Кроме того, Трамп начал обострять отношения с Федеральной резервной системой США, добиваясь от нее прекращения дальнейшего ужесточения денежно-кредитной политики. Президент уже дважды подверг критике действия ФРС, заявив, что Центробанк поднимает ставки кредитования слишком быстро, и даже назвал его руководство «сумасшедшим», «смехотворным» и «слишком умным»[325]. Таких жестких заявлений, какие в последнее время сделал Дональд Трамп в адрес ФРС, пожалуй, не делал ни один американский президент после Второй мировой войны.

Но пока даже на третий год президентства Трампа не просматривается признаков коренного перелома (перехода от бюджетного дефицита к профициту). Дефицит бюджета в истекшем 2018 финансовом году составил без малого 800 млрд долл. Бюджет на следующий 2019 финансовый год составлен с дефицитом в 1 триллион долларов. В период предвыборной кампании Трамп обещал Америке темпы экономического роста в 6 процентов, а бюджет на 2019 фин. год сверстан из посылки, что темпы будут находиться пределах 2,3–2,9 %. Даже в третьем, очень благополучном квартале текущего года темпы роста экономики США были лишь 3,5 %.

Не видно пока, чтобы и Федеральный резерв «прогнулся» под давлением Трампа. Ключевая ставка ФРС уже находится в диапазоне 2,0–2,25 %. И это «еще не вечер». Кроме того, с октября продажи бумаг Федеральным резервом увеличились по сравнению с предыдущим кварталом с 40 до 50 млрд долл, в месяц. Если в 2017 финансовом году на обслуживание государственного долга пришлось 11,5 % бюджетных расходов, то в бюджет 2018 финансового года они уже заложены в сумме, равной 12,5 %. Что касается попыток «ампутировать» бюджет за счет полного сворачивания социальных программ, то, кажется, Трамп понимает, что дальнейшее педалирование этой темы может окончательно поставить крест на его планах второй раз стать президентом США. В общем, как в русской поговорке: «Куда ни кинь, всюду клин».

Таким образом, сделанное Трампом заявление, с моей точки зрения, больше напоминает PR-акцию, нежели реальную программу борьбы с суверенным долгом США.

Однако видно, что Трампа проблема суверенного долга волнует, пожалуй, больше, чем предыдущих президентов послевоенного времени. Оснований для волнений у них особых не было. Так, когда в Белый дом в 1961 году пришелДжон Кеннеди, государственный долг был менее 300 млрд долл. Когда в 1981 году кресло президента США занял Дональд Рейган, долг не дотягивал до 1 трлн долл. А далее долг начал расти стремительно. Как говорят математики, – почти по экспоненте. Вот его величина по отдельным годам (на конец календарного года, трлн долл.): 1990 г, – 3,2; 2000 г, – 5,5; 2008 г, – 10,0; 2012 г, – 16,1; 2016 г, – 19,9.

А вот какой вклад внесли в увеличение государственного долга отдельные президенты США (прирост долга, млрд долл.):

Джимми Картер (1977–1981) – 280

Рональд Рейган (1981–1989) – 1692

Джордж Буш-старший (1989–1993) – 1401

Билл Клинтон (1993–2001) – 1627

Джордж Буш-младший (2001–2009) – 4357

Барак Обама (2009–2017) – 9976

Декабрь 2018 г.

К 105-й годовщине создания ФРС США

Январь 2019 г.

Февраль 2019 г.

Важнейшим принципом в мире финансов является секретность. Секретность на уровне отдельных банков и финансовых компаний, секретность на уровне центральных банков, Минфинов и финансовых регуляторов отдельных стран, секретность на уровне наднациональных (международных) институтов. Информация о тех или иных решениях, о конкретных операциях, о планах финансовых институтов, о реальном состоянии их финансов скрывается не только от обычных граждан, но и от государственных институтов, которые по своему статусу имеют право и даже обязаны контролировать все и вся (например, от парламентов, прокуратуры, следственных органов и т. п.).

Мир финансов являет собою вторую реальность, о которой можно только догадываться. Но этот параллельный мир все более сильно влияет на нашу повседневную жизнь, первую реальность. И чем выше секретность, тем выше эффективность этого влияния, причем ярко выраженного деструктивного влияния. Важным средством защиты финансовых институтов от излишнего любопытства публики является создание мощной информационной завесы. Такая завеса создается из «информационного мусора» – непрерывного потока пустой информации или дезинформации (ныне она приобрела форму дешевых фейков). В наши дни это, пожалуй, главная функция СМИ, которые в своей основной массе подконтрольны «хозяевам денег».

Считается, что наиболее высокую секретность имеют спецслужбы. Однако, если мы включим поисковик в интернете, то найдем кучу материалов, относящихся к ЦРУ ФБР, Моссад, Ми-6 и другим разведывательным и контрразведывательным службам разных стран. В парламентах, как правило, имеются специальные комитеты, которые призваны контролировать деятельность спецслужб. Так, одним из наиболее важных структурных подразделений Конгресса США является специальный комитет по разведке нижней Палаты. Периодически выходят сборники слушаний, проводимых в этом комитете (правда, с многочисленными «купюрами»). Но секретность некоторых финансовых организаций гораздо более серьезная, чем у ЦРУ, ФБР и других спецслужб.

В учебниках по экономике обычно называют лишь два международных центра, которые осуществляют глобальное управление мировыми финансами, – Международный валютный фонд (МВФ) и Банк международных расчетов (БМР). О первой из названных организаций известно достаточно много. Она была создана на основе решений Бреттон-Вудской международной валютно-финансовой конференции 1944 года. На данный момент членами МВФ является 189 государств. Деятельность Фонда сравнительно «транспарентная», о повестке дня на ближайший год, о текущих заседаниях, о голосовании на совете директоров, о долях стран в капитале и голосах, о соглашениях по предоставлению займов и многое другое можно узнать на сайте МВФ.

Что касается БМР, то это организация гораздо более закрытая. Ее принято называть «клубом центральных банков», или «Центробанком Центробанков». Организация была создана в 1930 году. Во время Второй мировой войны активно сотрудничала с фашисткой Германией. В конце войны страны-победительницы приняли решение о ее ликвидации, но решение не было исполнено. На сегодняшний день членами БМР являются 60 Центробанков, в том числе Банк России. Хотя у БМР имеется сайт, но из него многое не узнаешь. Например, практически никогда не представляются планы заседаний и мероприятий на предстоящий год, почти нет отчетов о важнейших заседаниях. Не публикуется информация о долях членов клуба в капитале и в голосах.

Но, как выясняется, имеются некоторые другие наднациональные центры управления мировыми финансами, названия крайне редко попадают в информационное поле. А если случайно попадают, то следы «информационных утечек» быстро ликвидируются. В свое время была «засвечена» неформальная организация под названием G-30 («Группа тридцати»), которая является одним из наднациональных центров управления мировой финансовой системой[328]. G-30 фактически стоит над Европейским центральным банком (ЕЦБ), что вызвало озабоченность со стороны ряда политиков и общественных деятелей Европы. Европарламент в январе этого года проголосовал за сохранение неформальных отношений между G-30 и ЕЦБ. Можно ожидать, что вскоре европейская публика, захлебывающаяся в информационном мусоре, напрочь забудет о существовании Группы тридцати.

Есть еще одна наднациональная организация в мире финансов, о которой не знают даже многие профессионалы. Это не удивительно, поскольку информация о ней просачивается в открытые источники в гомеопатических дозах. Называется она G-10, или Группа десяти. В прошлом веке эту группу десяти иногда вспоминали. В советских учебниках было написано, что G-10 – десятка государств, подписавших в 1962 году в Париже Генеральное соглашение о займах (General Agreements to Borrow– GAB). Во встрече в Париже принимали участие десять государств-членов международного валютного фонда (МВФ): Бельгии, Канады, Франции, Италии, Японии, Нидерландов, Великобритании, США, Швеции и Германии. Первые восемь стран были представлены правительствами (Минфинами), последние две – Центробанками. Тогда «десятка» скинулась на общую сумму займов Фонду, равную 6 млрд долл. После встречи 1962 года заседания «десятки» стали проводиться регулярно. В 1964 году к группе присоединилась Швейцария (кстати, она не была тогда членом МВФ, членство в Фонде получила лишь в 1992 году), но название не было изменено. В справочниках прошлого века сообщалось, что в качестве наблюдателей в Группе участвуют Банк международных расчетов, Европейская комиссия, МВФ и Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Некоторые эксперты считают, что именно «десятка» подготовила план демонтажа Бреттон-Вудской валютно-финансовой системы и ее замены Ямайской системой в 1976 году[329].

В нынешнем столетии «десятку» почти перестали вспоминать. Чаще вспоминают лишь детище «десятки» – Генеральное соглашение о займах, которое в модифицированном виде продолжает существовать до сих пор. Так, на середину прошлого года сумма займов по линии Генерального соглашения составила 26 млрд долл.[330]

Лишь иногда накануне ежегодных саммитов МВФ и Всемирного банка проскакивает короткая информация о том, что перед саммитами происходят встречи министров финансов и руководителей Центробанков «десятки». На самом деле между денежными властями «десятки» давно уже сложились неформальные отношения: встречи проходят не только на полях саммитов МВФ-ВБ, но и в других местах. Координируются решения по ключевым ставкам, подписываются соглашения о валютных свопах между Центробанками, определяются допустимые диапазоны колебаний валют. Фактически «десятка» – это не только встречи. Это, в первую очередь, картель Центробанков данной группы[331].

А где же «десятка» проводит свои встречи? Думаю, что, по крайней мере, часть этих встреч проходит под крышей упомянутого выше Банка международных расчетов в Базеле. Скажу больше: группа десяти не только встречается в Базеле, она фактически управляет Банком международных расчетов. На сайте БМР есть даже короткая информация о группе; в ней сообщается, что G-10 занимается «консультированием и сотрудничеством в сфере экономики, денег и финансов»[332]. Забавна информация сайта о том, что группа, мол, проводит свои встречи лишь раз в год на полях саммита МВФ-ВБ. А о том, что руководители Центробанков Группы регулярно встречаются в центральном офисе БМР в Базеле, – ни слова.

Кое-какой свет на деятельность «десятки» внутри БМР проливают работы нескольких зарубежных авторов, посвященные клубу Центробанков в Базеле. Среди них – Эдвард Эпштейн («Управление миром денег»), Эллен Браун («Башня Базеля: секретные планы выпуска глобальной валюты»), Адам Лебор («Базельская башня: туманная история тайного банка, который правит миром»). Наиболее исчерпывающей является работа последнего автора, британского журналиста; это книга, которая была опубликована впервые в 2013 году. Перечисленные (и другие) эксперты помогают расшифровать и конкретизировать некоторые эзотерические формулировки, которые размещаются на сайте БМР.

БМР организует большое количество встреч с участием руководителей и чиновников высшего звена Центробанков и финансовых регуляторов стран-членов. Так, согласно последнему годовому докладу БМР за 2017/18 гг., за отчетный (годовой) период было проведено 278 встреч, участниками которых было 9514 человек. В том числе в центральном офисе БМР в Базеле было проведено 187 встреч (6213 участников). Но во всем этом многообразии встреч наиболее важными являются всего несколько.

На сайте этой организации называются три вида регулярных встреч, которые проводятся в Банке международных расчетов каждые два месяца с участием руководителей Центробанков-членов БМР. Это Совещание по вопросам глобальной экономики (the Global Economy Meeting), заседание Экономического консультативного комитета (the Economic Consultative Committee) и Общая встреча управляющих всех Центробанков (the All Governors' Meeting). Все эти встречи синхронизируются во времени, проходят одна за другой в течение двух-трех дней.

Как можно понять из работ упомянутых выше экспертов, под вывеской Экономического консультативного комитета (ЭКК) и скрывается та самая Группа десяти, о которой мы говорили выше. Сегодня заседания ЭКК проходят несколько в более широком составе, иногда в них участвуют до полутора десятков Центробанков. Но «ядро» из одиннадцати первоначальных членов «десятки» остается неизменным. ЭКК дает рекомендации и рассматривает заявки на членство в БМР. Комитет также курирует работу трех комитетов БМР, которые занимаются мировой финансовой системой, платежными системами и международными рынками. Комитет также готовит предложения для Совещания по вопросам глобальной экономики и Общей встречи управляющих Центробанков.

Цикл двухмесячных встреч в Базеле начинается с заседания ЭКК, далее следуют Совещание по вопросам глобальной экономики, а завершающей фазой является Общее собрание руководителей Центробанков. Вот как описывает Адам Лебор проведение встречи Экономического консультативного комитета, который он называет «самым эксклюзивным клубом мира»: «Самый эксклюзивный клуб мира насчитывает 18 участников. Они собираются каждый месяц воскресными вечерами в 7 часов в конференц-зале Е в круглом башенном здании, чьи тонированные окна выходят на центральный железнодорожный вокзал Базеля. Их дискуссия длится в течение одного часа, возможно, полутора часов. Некоторые из присутствующих приводят с собой коллегу, но референты редко выступают во время этого самого конфиденциального из конклавов.

Мало кого, если вообще кого-то из тех, кто наслаждается отменной кухней и превосходными винами – из лучших, какие может предложить Швейцария – узнал бы в лицо кто-то из прохожих, но они входят в число самых влиятельных людей мира. Эти мужчины – а почти все из них являются мужчинами – руководители центральных банков. Им приходится приезжать в Базель на заседание Экономического консультативного комитета Банка международных расчетов (БМР), который является банком центральных банков».

В своей книге Адам Лебор называет состав Экономического консультативного комитета по состоянию на 2013 год:

Бен Бернанке (Ben Bernanke), председатель Федеральной резервной системы США; сэр Мервин Кинг (Mervyn King), управляющий Банка Англии; Марио Драги (Mario Draghi) из Европейского центрального банка; Чжоу Сяочуань (Zhou Xiaochuan) из Банка Китая; а также управляющие центральных банков Германии, Франции, Италии, Швеции, Канады, Индии и Бразилии. К ним присоединяется Хайме Каруана (Jaime Caruana), бывший управляющий Банка Испании, генеральный директор БМР.

В последнем годовом отчете БМР также упоминается Экономический консультативный комитет и указывается, что он состоит из 18 членов. Это все та же «десятка» (точнее группа, состоящая из И Центробанков), к которой добавились Европейский Центральный банк (ЕЦБ), Центробанки Китая, Индии, Японии, Бразилии, Мексики.

Примечательно, что все члены ЭКК «по странному совпадению» входятв состав совета директоров БМР. Совет директоров состоитиз 21 члена. Кроме 18 упомянутых членов ЭКК в Совет входят еще три человека, в том числе Йенс Вайдман (Jens Weidmann), который возглавляет Совет директоров БМР, а также является председателем Общих встреч управляющих Центробанков. Вайдман по совместительству является президентом Немецкого федерального банка и членом правления Европейского центрального банка.

Руководит Экономическим консультативным комитетом в настоящее время Марк Карни (Mark Carney), банкир с большим опытом работы. Это человек пресловутого банка Голдман Сакс (Goldman Sachs). Карни 13 лет работал в отделениях этого банка в Лондоне, Нью-Йорке, Торонто и Токио, занимаясь вопросами суверенных рисков, рынков заемного капитала развивающихся экономик и банковскими инвестициями В 2008–2013 гг. Карни возглавлял Банк Канады. С 2013 года – управляющий Банка Англии (пришел на смену Мервину Кингу). Примечательно, что в БМР Марк Карни является также председателем Совещания по вопросам глобальной экономики. Итак, на данный момент человек Goldman Sachs руководит Группой, которую по-прежнему принято называть G-10. И еще одна примечательная деталь: Карни – член G-30. Кстати, в работе G-30 принимают участие и некоторые другие члены модернизированной «десятки». Например, Марио Драги, президент ЕЦБ. Который, «по случайному совпадению», также является человеком банка Голдман Сакс (с 2002 по 2005 год был вице-председателем и исполнительным директором Goldman Sachs International).

Ограниченный формат статьи не позволяет раскрыть все нити, которые связывают G-30 и G-10. В деятельности двух наднациональных центров управления международными финансами имеется определенное разделение полномочий и обязанностей. Если говорить о сегодняшней расширенной «десятке», то ее деятельность сегодня сосредоточена на управлении Банком международных расчетов.

Февраль 2019 г.

Март 2019 г.

Как известно, после финансового кризиса 2008–2009 гг. денежные власти многих стран стали предпринимать меры по ликвидации последствий кризиса и оживлению экономики. «Палочкой-выручалочкой» для целого ряда стран (особенно тех, которые относятся к «золотому миллиарду») стала низкая ключевая ставка Центробанков и политика так называемого «количественного смягчения».

Ключевая ставка Центробанков выступает ориентиром при установлении процентных ставок по активным (кредиты) и пассивным (депозитные и иные счета) операциям коммерческих банков, а также ценным бумагам, обращающимся на финансовых рынках. Еще в 2008 году Федеральная резервная система США установила ключевую ставку на уровне 0–0,25 %. И такой она оставалась до 2015 года, когда произошло первое повышение на одну «ступеньку», равную 0,25 процентных пункта.

Что касается Европейского центрального банка (ЕЦБ), то он последовательно снижал ключевую ставку, доведя ее до нулевой отметки в марте 2016 года. На этом уровне она сохраняется до сих пор. Еще раньше – в июне 2014 года – ЕЦБ установил отрицательную процентную ставку по средствам, размещаемым на его депозитах, – 0,1 %. Позднее он продолжил ее опускать, доведя до минус 0,4 %. На этом уровне она сохраняется до сих пор.

После кризиса в минусовой зоне также оказались ключевые и депозитные ставки Центробанков Швеции, Дании, Швейцарии, Японии. Фактически это означало, что деньги стали бесплатными или почти бесплатными (т. е. за кредиты не надо платить проценты или эти проценты чисто символические). Правда, теперь коммерческим банкам надо платить деньги за размещение своих средств на депозитах Центробанков. В Швейцарии, например, коммерческие банки за три года заплатили Национальному банку Швейцарии за размещение своих средств 7 млрд франков (сумма соответствует 7 млрд долларов).

Коммерческие банки могли получать кредиты от Центробанков почти под нулевой процент, а выдавать кредиты своим клиентам (физическим и юридическим лицам) под чисто символический процент. Правда, при этом они начали терять клиентов по пассивным операциям, ибо за депозиты теперь деньги должен был платить не банк клиенту, а клиент банку. Уже не приходится говорить о том, что до трети всех ценных долговых бумаг, обращающихся на финансовых рынках, имели отрицательные процентные ставки (в некоторых случаях речь идет о реальных ставках, в других случаях – о номинальных). Такого капитализм на протяжении нескольких веков своей истории не знал. Денежные власти в начале нынешнего десятилетия говорили, что это ненадолго. Мол, начнется оживление экономики и процентные ставки вернутся в норму. А пока надо помочь больной экономике восстановиться с помощью дешевых денег.

Дополнительной помощью стали программы количественных смягчений (КС). Под ними понимаются программы покупки Центробанками на рынках ценных бумаг (преимущественно казначейских, но могут быть и иные, например, ипотечные). Покупая бумаги, Центробанки наводняли экономику деньгами. Правильнее эти программы назвать количественным наращиванием денежной массы. Так, ФРС США, начиная с разгара финансового кризиса и вплоть до октября 2014 года, последовательно реализовала три программы КС, в результате чего Федеральный резерв раздулся как пузырь. Его активы выросли с 0,8 трлн до 4,5 трлн долл. Аналогичную программу КС Европейский центральный банк запустил сразу же после того, как ФРС завершила свою программу. Нечто похожее происходило и в Японии. Но следует отметить, что раньше других Центробанков стал практиковать «количественные смягчения» Банк Японии – с начала нулевых годов. Он засасывает разные бумаги с финансового рынка и раздувается подобно пузырю уже в течение двух последних десятилетий.

Сочетание низких (или даже нулевых и отрицательных) процентных ставок с различными вариантами «количественных смягчений» (т. е. наращиваний денежной массы) принято называть «либеральной денежно-кредитной политикой» Центробанков. Или еще короче: «голубиной политикой». Почти все Центробанки стран «золотого миллиарда» на протяжении целого десятилетия практикуют «голубиную политику». Длительное ее применение небезопасно, т. к. экономика привыкает к дешевым или бесплатным деньгам. В результате постепенно атрофируются ее способности развиваться.

Можно также сказать: «Не в коня корм». Деньги, которые попадают из Центробанков и коммерческих банков в обращение, идут не на развитие реальной экономики, а на финансовые рынки, где можно получить более высокую прибыль. Но это означает, что деньги идут не на «лечение» экономики, а на надувание новых «пузырей». Возникает порочный круг, выхода из которого не знают ни правительства, ни Центробанки.

Центробанки пытались ужесточать ДКП (денежно-кредитную политику), перейти к так называемой «ястребиной политике» путем повышения ключевой ставки и прекращения программ КС. Более того, те ЦБ, которые реализовывали программы КС, заявляли и заявляют о том, что они будут проводить «разгрузку» своих балансов, постепенно освобождаться от гигантских объемов скупленных ценных бумаг. Так, уже в конце 2017 года Федеральный резерв стал делать осторожные шаги по продаже из своего портфеля казначейских и ипотечных бумаг (поначалу по десять миллиардов долларов ежемесячно с перспективой выйти на уровень продаж 50 млрд долл, ежемесячно). Но, как выяснилось, экономики стран «золотого миллиарда» успели подсесть на иглу обильных дешевых (бесплатных) денег. Каждый шаг по ужесточению ДКП грозил, что у «пациента» начнется «ломка». Т. е. экономика может войти в кризис.

Кое-какие шаги по переходу к «ястребиной политике» все-таки Центробанками были сделаны. В первую очередь, это касается Федерального резерва, который в результате нескольких повышений (последнее было в декабре 2018 г.) вывел ключевую ставку на уровень 2,25—2,50 %. В августе прошлого года повысил ключевую ставку Банк Англии (с 0,50 до 0,75 %), в октябре это же сделал Банк Канады (с 1,50 до 1,75 %). Другие Центробанки стран «золотого миллиарда» не спешили следовать примеру ФРС США. Например, у Национального банка Швейцарии процентная ставка не менялась с января 2015 года и составляет минус 0,75 %. У Банка Японии она с января 2016 года находится на уровне минус 0,10 %.

Чувствуется, что Центробанки стран Запада внимательно смотрят на Федеральную резервную систему США и ЕЦБ и свою ДКП выстраивают с учетом действий указанных лидеров.

В четверг 7 марта ЕЦБ на своем заседании принял решение оставить ключевую ставку на нулевой отметке. Также сохранены на прежнем уровне другие ставки (ставка по депозитам – минус 0,4 %, ставка по маржинальным кредитам – плюс 0,25 %). Примечательно следующее: ЕЦБ много раз заявлял о том, что программа КС, начатая в 2015 году, в конце 2018 года будет завершена. Однако наращивание денежной массы не прекратится и в этом году. В 2019 г. ЕЦБ предложит банкам долгосрочные целевые кредиты (TLTRO) для поддержания достаточности капитала. Европейская банковская система сегодня напоминает карточный домик. Чихни и он может развалиться. Что ж, придется накачивать европейские банки дешевыми или бесплатными деньгами (судя по всему, первыми в очереди на такие деньги стоят итальянские банки). К началу нынешнего года баланс ЕЦБ раздулся до величины 4,67 трлн евро, что уже превышает показатели ФРС и Банка Японии. Значит, в этом году «пузырь» ЕЦБ продолжит надуваться. «Ястребиной политикой» тут не пахнет.

ФРС США в лице своего нового руководителя Джерома Пауэлла (пришел в кресло председателя в феврале прошлого года) неоднократно заявлял, что будет ужесточать ДКП. В частности, обещал в этом году провести три повышения ключевой ставки. А в идеале вывести ее на уровень не ниже 3,50 %. Также продолжить и наращивать разгрузку баланса ФРС, выйдя уже в 2019 году на уровень продаж ценных бумаг 50 млрд долл, в месяц. Последнее повышение ключевой ставки было проведено Федеральным резервом в декабре прошлого года и вызвало бурное негодование со стороны президента Дональда Трампа[333]. По мнению хозяина Белого дома, повышение ключевой ставки и удорожание денег крайне мешает реализации амбициозных планов президента по оживлению американской экономики. Трамп даже в сердцах сказал, что Федеральный резерв представляет для американской экономики большую угрозу, чем Китай. Нельзя сказать, чтобы Джерома Пауэлла сильно испугали угрозы Трампа. Руководители Федерального резерва хорошо знают, что они практически не досягаемы для американских президентов. И после этого Пауэлл несколько раз делал высказывания о продолжении курса ФРС на ужесточение ДКП.

Но вот прошло очередной заседание Комитета по операциям на открытом рынке (КООР) ФРС, на котором, согласно графикам, должно было приниматься решение по ключевой ставке. Было решено не повышать ставку. Впрочем, решение было ожидаемым. Все эксперты прогнозировали 100-процентную вероятность сохранения процентного status quo. Что всех удивило, так это заявление ФРС о том, что до конца года повышений не будет. Еще одно знаменательное заявление: Федеральный резерв сократит продажи ценных бумаг из своего портфеля и полностью прекратит продажи к осени текущего года. Многие эксперты назвали это самым настоящим разворотом политики ФРС. Я бы не стал называть это «разворотом». Скорее это резкое торможение и остановка. Дальнейшего движения ФРС в сторону ужесточения ДКП не ожидается. Некоторые комментаторы объясняют это тем, что, мол, Пауэлл испугался Трампа. Думаю, причина серьезнее. Пауэлл испугался, что американская экономика свалится в кризис. И для этого опасения есть веские основания. ФРС имеет собственные аналитические службы, прогнозы которых учитываются при принятии решений о ключевой ставке. В декабре прошлого года ФРС дала прогноз, согласно которому прирост ВВП в 2019 году составит 2,3 %, а в 2020 году – 2,0 %. Накануне заседания КООР ФРС пересмотрела прогноз в сторону снижения прироста ВВП в 2019 году до 2,1 % и в 2020 году – до 1,9 %. Но подобные прогнозы являются «линейными», они исходят из предположения, что кризиса не будет. А его вероятность крайне высока, причем уже в этом году.

Те, кто внимательно следит за всеми решениями ФРС по ключевой ставке, наверное, обратили внимание на некоторую нестандартность заявления по поводу ставки, сделанного 20 марта 2019 года. Обычно, Федеральный резерв откровенно не раскрывает своих планов на столь дальнюю перспективу. А тут он громогласно заявил о планах до конца года. В данном случае мы имеем дело с тем, что принято называть «вербальной интервенцией». Федеральный резерв пытается воздействовать на экономику не только ключевой ставкой и иными традиционными инструментами, но также пытается вселить в участников рынка оптимизм. В учебниках по экономике это называется «управление ожиданиями участников рынка».

На следующий день после заседания КООР ФРС (т. е. 21 марта) решения по ключевой ставке принимал целый ряд других Центробанков. Наиболее важные из них – Банк Англии, Национальный банк Швейцарии, Банк Кореи. Как и следовало ожидать, они свои ключевые ставки, следуя за ФРС, решили не менять. А вот Центробанк Норвегии выпал из общего тренда и повысил в четверг ключевую ставку на 0,25 проц, пункта до 1,0 % (это второе за полгода повышение). Это обусловлено тем, что у страны наблюдается большой приток валютной выручки от экспорта «черного золота».

Но вернемся к ФРС США. При оглашении решения о ключевой ставке в среду Джером Пауэлл заявил: «Экономика США сейчас в хорошей форме». Но эта вербальная интервенция противоречит обещаниям ФРС не повышать ключевую ставку и не сокращать денежную массу путем продажи ценных бумаг. Получается что-то наподобие: «Казнить нельзя помиловать». На самом деле «миловали» последние десять лет, проводя политику дешевых и бесплатных денег. За этот щедрый банкет пришла пора расплачиваться. Теперь будут «казнить». Чуткие игроки на рынках, прекрасно понимающие эзотерический язык ФРС, перевели слова Пауэлла следующим образом: кризис уже не за горами.

Апрель 2019 г.

После прихода к власти в Италии консерваторов и евроскептиков (в прошлом году) в этой европейской стране стали наблюдаться попытки существенного (если не сказать революционного) реформирования денежно-кредитной системы.

Обращу внимание на такой вопрос, как золотые резервы Италии, которые стали предметом горячих обсуждений в последние месяцы. Золотые резервы Италии уже давно по своей величине занимают четвертое место в мире после США, Германии и Международного валютного фонда (следующей за Италией страной по величине золотых резервов является Франция). Последние два десятилетия физический объем этих резервов остается неизменным – 2451,8 т. По состоянию на январь 2019 года доля золота в общем объеме международных резервов Италии составила 65,5 % (один из самых высоких показателей, выше только у США, Германии и Венесуэлы).

Золотые резервы Италии на самом деле резервы не итальянского государства, а Центробанка страны (Банка Италии). И многим кажется, что это не столь уж принципиально. Видимо, исходя из предположения, что Банк Италии – один из институтов государства. Но на самом деле это заблуждение. И пришедшие к власти евроскептики и консерваторы этот момент очень хорошо улавливают.

Ведь на самом деле Банк Италии – организация частная, действует автономно от правительства. По своей организационно-правой форме Банк Италии – акционерное общество. Количество акций – 300 тысяч. Крупнейшим акционером является банк Intesa Sanpaolo, у которого 76787 акций (25,60 % акционерного капитала). Далее следуют: банк UniCredit—56049 акций (18,68 %); страховая компания Generali Italia— 16425 акций (5,48 %); банк Banco Carige— 12093 акций (4,03 %) и т. д. Высшим органом управления Банка Италии является общее собрание акционеров. Акционеры формируют совет директоров (Высший совет) Банка Италии. Правительство рекомендует кандидатуру управляющего Банка Италии, президент Италии ее утверждает.

Кстати, нынешний президент ЕЦБ Марио Драги с 2005 по 2011 гг. был руководителем (управляющим) Банка Италии. Он окончил Римский университет Ла Сапиенца и получил докторскую степень в технологическом университете Массачусетса. После этого у Марио Драги началась стремительная карьера банкира. В 1984–1990 гг. был одним из исполнительных директоров Всемирного банка. В 1993–2001 год был председателем комитета по приватизации в правительстве Италии. С 2002 по 2005 гг. Марио Драги выполнял обязанности вице-президента одного из самых крупнейших коммерческих банковских учреждений в мире – Goldman Sachs International.

У Банка Италии очень разнообразные функции: аккумуляция и депонирование официальных золотовалютных резервов государства; эмиссия евро; контроль и надзор за деятельностью кредитных организаций страны; предоставление ссуд правительству и иным финансовым учреждениям; ведение государственного счета, на котором отражается движение поступлений денежных средств и выплат.

Так вот, вроде бы Банк Италии осуществляет формирование золотовалютных резервов государства (как записано в некоторых документах), но государство воспользоваться этими резервами не может, потому что никаких процедур и регламентов передачи резервов с баланса ЦБ на баланс правительства не прописано.

Италия – страна из разряда неблагополучных стран ЕС и еврозоны. Одним из проявлений неблагополучия является хронически дефицитный государственный бюджет. Брюссель постоянно давит на Рим с тем, чтобы заставить его если не сбалансировать бюджет, то, по крайней мере, сократить дефицит. Новому правительству Италии, состоящему из консерваторов и евроскептиков, это давление сильно не понравилось. И, кажется, оно нашло выход из положения: надо «распечатать» громадные резервы золота Италии и с их помощью выравнивать бюджет. На сегодняшний день золотые резервы оцениваются примерно в 102 млрд долл. Хватит примерно на 4–5 лет для закрытия возможных дефицитов бюджета. Все красиво. За исключением одного момента: правительство не может распоряжаться золотом, находящемся на балансе Центробанка.

Кратко обрисую хронологию попыток правительства по установлению контроля над золотом.

Сентябрь 2018 г. В блоге основателя «Движение Пяти Звезд» Беппе Грилло появляется статья экономиста Габриэле Гаттоцци на тему золотого резерва Италии. Автор обратил внимание на гигантский размер итальянского золотого резерва и на то, что в отличие от многих других европейских стран Италия со времен Ямайской конференции 1976 года ни разу не распродавала своего резерва. Настало время воспользоваться резервом, особенно если Брюссель ждет от Рима сбалансированного бюджета.

Ноябрь 2018 г. Глава бюджетной комиссии палаты депутатов Клаудио Борги, представляющий «Лигу Севера», внес в парламент законопроект, предусматривающий устранение «аномалии», а именно – нахождения резервного золота на балансе Банка Италии. Оно должно перейти под непосредственное управление правительства.

Февраль 2019 г. На пресс-конференции И февраля вице-премьер правительства и министр внутренних дел Маттео Сальвини сказал, что правительство готово довести до логического конца решение проблемы золотого резерва. Он прямо заявил, что золотовалютные резервы страны принадлежат ее гражданам, а не Центробанку, в котором они хранятся. Это заявление было широко растиражировано итальянскими СМИ.

Апрель 2019 г. Группа депутатов парламента Италии от «Движения «Пяти Звезд» внесли на рассмотрение два взаимосвязанных законопроекта. Первый из них предусматривает передачу золотого резерва Банка Италии правительству страны (конкретно Минфину). Второй – национализацию Банка Италии путем продажи акций, которые сегодня принадлежат частным банкам и другим частным организациям, итальянскому казначейству. Причем по ценам 1930-х гг., когда они были приобретены. Как сообщают итальянские СМИ, первый законопроект в настоящее время поддерживается примерно 60 % депутатов, второй – 40 %. «Золото принадлежит итальянцам, а не банкирам. Мы готовы сражаться везде и при необходимости выводить итальянцев на улицы», – говорит Джорджия Мелони, лидер «Братьев Италии», крайне правой оппозиционной партии, которая поддерживает оба законопроекта. «Лига Севера» до конца по второму законопроекту еще не определилась.

Глава Европейского центрального банка Марио Драги еще в марте, действуя на опережение, заявил, что институты, управляющие золотовалютными резервами в еврозоне (понимай, Центробанки), должны получать у ЕЦБ согласие на любые операции с такими резервами. В общем, можно ожидать, что в ближайшее время произойдет сильное обострение отношений между Италией, с одной стороны, и еврочиновниками ЕЦБ и других институтов ЕС. Уже не приходится говорить о неизбежном обострении отношении между правительством и Банком Италии. «Золото является частью активов Банка Италии и не может быть использовано для финансирования проектов министерства финансов», – заявил управляющий Банка Италии Игнацио Виско (между прочим, он находится у руля Центробанка с 2011 года, в 2017 году он был переизбран на новый срок).

А теперь давайте перенесемся в Россию. В последние годы она стремительно наращивала золотые резервы. На 1 апреля 2019 года их объем достиг 2150,5 тонн. Это шестой показатель после США, Германии, МВФ, Италии и Франции (за Россией следует Китай). Часто в СМИ и даже официальных документах мы встречаем словосочетание «золотые резервы Российской Федерации». Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это золотые резервы Банка России. В статье 2 Федерального закона о Центральном банке Российской Федерации черным по белому записано: «В соответствии с целями и в порядке, которые установлены настоящим Федеральным законом, Банк России осуществляет полномочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом Банка России, включая золотовалютные резервы Банка России. Изъятие и обременение обязательствами указанного имущества без согласия Банка России не допускаются, если иное не предусмотрено федеральным законом. Государство не отвечает по обязательствам Банка России, а Банк России – по обязательствам государства, если они не приняли на себя такие обязательства или если иное не предусмотрено федеральными законами».

Итак, золото общей стоимостью под 90 млрд долл. США пока принадлежит Банку России, который, как оказывается, не «отвечает по обязательствам государства». А оно заработано трудом миллионов наших граждан и должно принадлежать народу. Следовательно, должно находиться в государственной казне.

Последние события из Италии должны заставить задуматься наших политиков и «народных избранников». Нам в России срочно необходимы две аналогичные законодательные инициативы – о перемещении золотого резерва из Банка России в Казначейство Российской Федерации и о национализации Центробанка.

Май 2019 г.

Май 2019 г.

Июнь 2019 года

В денежно-кредитной политике США обозначился явный разворот. 19 июня на заседании Комитета по операциям на открытом рынке ФРС США было принято решение оставить ключевую ставку без изменения, т. е. на уровне 2,25—2,50 %. Эксперты проанализировали заявления, сделанные руководителем ФРС Джеромом Пауэллом и другими высшими чиновниками американского Центробанка, и пришли к однозначному выводу: ужесточение денежно-кредитной политики ФРС, которое было начато в 2015 году, завершилось. Напомню, что четыре года назад американский Центробанк впервые с декабря 2008 года поднял на четверть процентного пункта ключевую ставку, которая до этого находилась на уровне 0–0,25 %. Уже при президенте Трампе ФРС начала разгрузку своего баланса от громадного количества ценных бумаг (казначейских и ипотечных облигаций), которые она скупала в 2008–2014 гг. в ходе реализации трех последовательных программ «количественных смягчений» (КС). Активы Федерального резерва в результате этих программ выросли с 0,8 до почти 4,5 трлн долл.

Два с половиной года Трамп активно боролся против Федерального резерва, требуя от него прекращения курса на денежное ужесточение. Дело дошло даже до того, что Трамп заявил: главной угрозой для американской экономики является не Китай, а Федеральная резервная система США. Но, кажется, в июне нынешнего года ФРС США согласилась с тем, что дальнейшее денежное ужесточение опасно. В мае на мировых фондовых рынках произошел обвал: капитализация рынков сократилась почти на 5 трлн долл. И мировая, и американская экономика оказались у самого края обрыва, т. е. глубочайшего кризиса. Примечательно то, что возобновление «мягкой», или «голубиной» денежной политики США обосновывается не только необходимостью обеспечить американскую экономику необходимой дешевой (почти бесплатной) ликвидностью, но и тем, что ей (американской экономике) нужен дешевый доллар. Т. е. ФРС США запускает «печатный станок» ради того, чтобы понизить курс доллара и укрепить позиции Америки на мировых товарных рынках. По сути это означает, что Америка ввязалась в валютную войну. До сих пор она таковую осуждала. Например, регулярно обвиняла Китай в том, что он искусственно занижает курс юаня для того, чтобы добиться преимуществ в торговле с США.

Можно ожидать, что главные торговые партнеры США должным образом отреагируют на валютную агрессию Вашингтона. Т. е. они также будут играть на понижение своих валют с помощью «печатных станков». Китай это умеет делать, основным инструментом такой игры являются закупки Народным банком Китая (НБК) долларов США и их накопление в валютных резервах. Только казначейских бумаг США НБК накопил в объеме 1,1 трлн долл. А ведь есть еще гигантские суммы долларов в виде депозитов на счетах в иностранных банках. Уже не первый год Вашингтон обвиняет Пекин в «валютных манипуляциях», угрожая санкциями в случае их продолжения. Пока санкций никаких не предпринималось, но если Вашингтон всерьез решил играть на понижение американского доллара, то закупки китайским Центробанком долларов США могут отныне восприниматься как акт «валютной агрессии» и наказываться теми или иными санкциями. Ситуация достаточно парадоксальная, ибо Центробанки всех стран мира до сих пор, наоборот, поощрялись к тому, чтобы покупать «зеленую валюту».

Европа также не могла оставить без внимания заявления Вашингтона о прекращении курса на денежное ужесточение и возвращении к «голубиной» политике. Европа прекрасно поняла, что это может лишить ее тех серьезных преимуществ, которые она до сих пор имела в торговле с США. На протяжении последних лет положительное сальдо торговли Европейского союза с США составляло суммы, близкие к 100 млрд долл. Чтобы сохранить свои нынешние преимущества в торговле с Новым Светом, Старому Свету надо энергично играть на понижение своей валюты – евро. Европейский центральный банк (ЕЦБ) полгода назад закончил свою программу количественных смягчений, которую он проводил с 2015 года, и которая сводилась к покупке казначейских бумаг стран-членов еврозоны.

И вот теперь с учетом того, что в Вашингтоне задули новые ветры, ЕЦБ задумался о том, чтобы возобновить свою программу КС. Т. е. включить свой «печатный станок» и включиться в войну «печатных станков». Отмечу, что ЕЦБ за последнее десятилетие увеличил свои активы на 4 трлн долл. Только благодаря программе КС сумел с 2015 года закупить бумаг на сумму 2,6 трлн долл, и довести свои активы до величины 5,2 трлн долл, (май 2019 года). Для сравнения: активы Банка Японии равны 5,2 трлн долл., Народного банка Китая – также 5,2 трлн долл., а ФРС – 3,8 трлн долл.[335]

ЕЦБ еще в 2016 году установил беспрецедентно низкую процентную ставку рефинансирования – на нулевой отметке. По депозитам она была установлена на отметке минус 0,4 %. В 2018 году шли разговоры о том, что ЕЦБ будет постепенно выбираться из отрицательной зоны. Но после полугодовой паузы, за которой все ожидали хотя бы небольшого, символического денежного ужесточения, может начаться новая серия «смягчений». Во-первых, возобновится программа КС. Во-вторых, процентные ставки могут еще более погрузиться в минус (по депозитам, согласно экспертным оценкам, – до —0,8 %). В-третьих, ЕЦБ смягчит прогноз своих действий на ближайший год и более отдаленную перспективу (ни для кого не секрет, что фьючерсные сделки на финансовых рынках осуществляются с учетом таких прогнозов).

Что касается возможного продолжения программы КС, то, как отмечают эксперты, ссылаясь на свои источники, новые эмиссии евро могут идти не только на закупку казначейских бумаг и осуществляться в виде долгосрочных кредитов европейским банкам (учитывая усилившуюся шаткость европейской банковской системы). Кредиты будут выдаваться под ставку вплоть до отрицательной (от плюс 0,1 % до минус 0,3 % годовых).

Подавляющая часть экспертов считает, что денежные смягчения ЕЦБ начнутся самое позднее с сентября 2019 года. Интенсивность денежных смягчений будет регулироваться не только с учетом макроэкономических показателей еврозоны (ВВП, инвестиции, уровень занятости, инфляция/дефляция и др.), но также валютного курса евро по отношению к доллару США. Более того, валютный курс европейской денежной единицы, как полагают некоторые эксперты, станет главным ориентиром для денежно-кредитной политики ЕЦБ. Со времени прихода в Белый дом Трампа отношения между США и Европейским союзом оказались сильно подпорченными. Европа уже не будет сильно опасаться, если Вашингтон будет ее обвинять в «валютных манипуляциях» и даже в «валютной войне».

Трудно сказать, как далеко страны Запада могут зайти в валютной войне. Для этого, помимо всего, следует ответить на вопрос: сколь долго «печатные станки» Центробанков могут работать на полную мощность? Вот некоторые любопытные цифры, показывающие степень злоупотребления «печатными станками» отдельными Центробанками. Оказывается, наибольшие злоупотребления допустил Банк Японии. Его активы по отношению к валовому внутреннего продукту (ВВП) достигли 100,8 % (по состоянию на май текущего года). Японский Центробанк давно уже занимается без особого афиширования «количественными смягчениями» (еще с начала нулевых годов). На сегодняшний день он поглотил в своем чреве 40 % всех долговых бумаг, которые были выпущены казначейством Японии. Плюс к этому данный Центробанк уже давно балуется покупкой акций японских компаний, и в настоящее время он является крупнейшим акционером в каждой третьей японской компании, акции которых котируются на фондовой бирже Токио. За шесть последних лет валюта баланса Банка Японии выросла в 5 раз. Процентные ставки как по активным, так и пассивным операциям Банк Японии регулярно понижал. И те, и другие уже находятся в отрицательной зоне. Японская экономика уже перестала реагировать на «смягчающие» действия Центробанка. Банк Японии уже утратил все свои возможности финансового регулятора. Одним словом, полный тупик.

На фоне Банка Японии ЕЦБ выглядит существенно лучше. Его активы по отношению к ВВП стран еврозоны составляют лишь 39,8 %. Некоторые возможности для наращивания денежной эмиссии еще есть. А вот у ФРС валюта баланса на сегодняшний день составляет лишь 18,9 %. Стало быть, если начнется война «печатных станков» ЕЦБ и ФРС, то у второго Центробанка резервы больше, чем у первого. Впрочем, указанная война не может длиться бесконечно долго. И ЕЦБ, и ФРС подобно Банку Японии могут из регуляторов финансовых рынков стать монопольными хозяевами этих рынков. Предсказать, чем может закончиться ралли «печатных станков» Центробанков, достаточно сложно. Ведь безудержная эмиссия неизбежно приведет к тому, что деньги окончательно утратят свои изначальные свойства и функции. Некоторые эксперты прямо называют это «смертью денег». Кроме того, дальнейшее наращивание денежной эмиссии Федеральной резервной системой может привести к окончательному уничтожению мировой валютной системы, базирующейся на долларе США.

Июль 2019 г.

Кажется, в нынешней Америке аудитория более внимательно прислушивается к выступлениям не первого лица государства – американского президента, а руководителя Федеральной резервной системы. Прежде всего потому, что реальная власть сосредотачивается не в Белом доме, а в американском Центробанке, называемом ФРС США. А также потому, что руководители Федерального резерва по сравнению с американскими президентами обычно не столь многословны, выступают на публике сравнительно редко. Особенно хорошо этот контраст виден сегодня: очень многословный и эмоциональный президент СШАДональр Трамп и сдержанный, очень острожный в выборе каждого слова председатель Совета управляющих ФРС США Джером Пауэлл.

С учетом этого многие ждали запланированного на 10–11 июля текущего года выступления Джерома Пауэлла в Конгрессе США. В первый день – перед Комитетом по финансовым услугам Палаты представителей, и во второй день – перед Банковским комитетом Сената. Это традиционные выступления руководителя ФРС, которые происходят каждые полгода. Ожидаются вопросы к Пауэллу со стороны «народных избранников» – касательно состояния мировой и американской экономики, планируемой к запуску компанией Facebook новой цифровой валюты. Ожидается, что член верхней палаты Конгресса Элизабет Уоррен, кандидат от демократической партии на президентских выбоpax 2020 года, будет задавать вопросы с подвохом, касающиеся Трампа и его беспардонного вмешательства в работу Федерального резерва. Но главное, что хотят услышать от Джерома Пауэлла, – подтверждение того, что все эксперты озвучили как очевидный факт– неизбежный разворот денежно-кредитной политики ФРС.

Признаки такого разворота четко обозначились еще в июне 2019 г., когда проходило очередное заседание ФРС США (Комитет по операциям на открытом рынке), на котором решался вопрос ключевой ставки. Еще накануне было очевидно, что ключевую ставку оставят без изменения – на уровне 2,25—2,50 %. Так оно и было. Но важнее другое. На заседании в июне из 17 чиновников-членов Комитета посчитали необходимым как минимум одно снижение ставки до конца года, а Пауэлл на пресс-конференции сказал журналистам, что многие другие тоже склоняются в этом направлении. Согласно опубликованному на прошлой неделе отчету ФРС, чиновники регулятора пришли к выводу, что увеличение количества пошлин в мире, вероятно, «существенно» повлияло на замедление мировой торговли в прошлом году и что «неопределенность в отношении торговой политики, возможно, заставляет компании откладывать принятие инвестиционных решений и сокращать капитальные затраты». В переводе с этого «птичьего» языка на обычный подобные рассуждения и выводы означают, что Федеральный резерв склоняется к смягчению своей денежно-кредитной политики. Что короткий период «ужесточения» (примерно три с половиной года), который начался осенью 2015 года с повышения ключевой ставки на четверть процентных пункта (с уровня 0–0,25 %) и который завершился прекращением сброса долговых бумаг из портфеля Федерального резерва весной этого года, уже завершен. Что начинается новый раунд денежных «смягчений» («голубиная» политика), предыдущий охватывал период 2008–2014 гг.

И если раньше сторонники денежных «смягчений» говорили, что они («смягчения») нужны для того, чтобы оживлять американскую экономику, предотвращать дефляцию и рецессию, то летом этого года появился еще один аргумент в пользу «голубиной» политики. Трамп через несколько дней после саммита G-20 (где вроде бы договорился с китайским лидером Си Цзиньпином о перемирии в торговой войне) заявил, что Америка объявляет валютную войну Китаю и Европе. Т. е. начинает играть на понижение валютного курса доллара США по отношению к юаню и евро. А для этого надо включать «печатный станок» ФРС США и понижать ключевую ставку.

Пауэлл еще не взошел на трибуну Конгресса, а уже все опросы экспертов продемонстрировали 100-процентную их уверенность в том, что на ближайшем заседании ФРС, посвященном ключевой ставке, она будет понижена. Некоторые эксперты еще в начале нынешнего месяца предсказывали, что понижение может составить целых 50 базисных пунктов (т. е. на 0,50 процентных пункта). Однако последние данные по рынку труда демонстрируют вполне благополучное состояние на нем. Поэтому все сходятся в том, что произойдет снижение ключевой ставки лишь на одну «ступеньку», т. е. на 25 базисных пунктов. Между прочим, это будет первое снижение ключевой ставки ФРС США за последние 11 лет. Также на данный момент времени почти все эксперты сходятся на том, что это не будет последним снижением в нынешнем году. Как минимум будет еще одно снижение на 25 базисных пунктов. Т. е. ключевая ставка вернется к уровню 1,75—2,00 %, который был в начале президентского срока Трампа.

Еще более убедительным аргументом в пользу версии разворота политики ФРС являются операции на рынке фьючерсных инструментов. Рынок фьючерсов на ставку ФРС теперь закладывает 100 % вероятности ее снижения на заседании 31 июля. А еще неделю назад показатель был равен 94 %, а месяц назад – 81 %. Ни у кого из участников фьючерсного рынка сомнений в развороте политики ФРС сегодня нет.

Конечно, Трамп желал бы, чтобы Пауэлл действовал более энергично. Но видно, что американский президент доволен, что сумел все-таки принудить руководителя ФРС к проведению «голубиной» денежной политики. Еще полгода назад он грозил, что уволит Пауэлла. Он даже в сердцах сказал, что для американской экономики большую угрозу представляет Федеральный резерв, нежели Китай. Теперь Трамп успокоился, а Пауэлл будет досиживать в кресле председателя ФРС свой срок, который истекает в 2022 году. Впрочем, если все будет складываться нормально, то, согласно американским законам, Пауэлл может продлить свое пребывание в кресле председателя на следующие четыре года.

Трамп полон сил и энергии для того, чтобы бороться за продление своего пребывания в Белом доме еще на четыре года (2021–2025 гг.). Он рассчитывает, что сумеет сделать Федеральный резерв более послушным, внедряя «своих людей» в Совет управляющих (всего 7 членов, включая председателя). Весной этого года он пытался ввести в состав Совета своих кандидатов Стивена Мура и Германа Кейна, однако у него не получилось. На прошлой неделе Трамп выдвинул новых кандидатов – экономистов Джуди Шелтон и Кристофера Уоллера на вакантные места в Совете управляющих ФРС. Хотя у них различный опыт, оба, скорее всего, с воодушевлением поддержат призыв Трампа к снижению процентных ставок. Кто знает, может быть, кто-то из них станет председателем ФРС США в 2022 году? Естественно, если указанных кандидатов удастся провести в состав Совета управляющих ФРС и если Трамп победит на выборах 2020 года.

Можно ожидать, что если ФРС США будет последовательно проводить «голубиную» денежную политику, то курс российского рубля по отношению к доллару США будет расти. Примечательно, что Минфин США подготовил весной этого года очередной доклад, посвященный так называемым «валютным манипуляциям» стран, являющихся главными торговыми партнерами Америки. Под «валютными манипуляциями» имеется в виду сознательная игра денежных властей на понижение своих валют в целях улучшения торговых позиций страны в мире. Традиционно в докладах в качестве главного валютного манипулятора фигурировал Китай. Появлялись там и другие главные торговые партнеры США, даже Канада. Доклад Минфина США вносится на обсуждение в Конгресс США, и «народные избранники» на основе представляемой информации могут принимать решения о воздействии на «валютных манипуляторов» (антидемпинговые пошлины и даже введение санкций). Примечательно, что в последнем докладе в списке «валютных манипуляторов» оказалась Россия. Опираясь на выводы доклада, Вашингтон может принимать дополнительные меры к тому, чтобы курс российского рубля не понижался по отношению к доллару США. Что ж, Москва не будет возражать против этого. Если правильно понимать требования Вашингтона, то России надо окончательно избавляться от доллара США в своих международных резервах и при проведении международных и внутренних расчетов и операций. Кажется, это вполне соответствует интересам России.

И вот итог… Джером Пауэлл провел выступление в Конгрессе США. Никаких сюрпризов не было. На понятном финансистам языке руководитель американского Центробанка объявил о развороте денежной политики ФРС США. Финансовые рынки отреагировали на заявления Пауэлла в позитивном ключе. Уже к 18 часам по московскому времени ключевые американские индексы прибавили 0,4–0,8 %. Доллар потерял 0,3 % против корзины мировых валют и 1 % против российского рубля.

Июль 2019 г.

Знающие люди хорошо понимают, что главе государства почти невозможно уволить руководителя Центробанка. Подавляющее большинство Центробанков мира имеют так называемый «независимый» статус, делающий их почти неподконтрольными государству (президенту, правительству, парламенту и даже судебной власти).

Центробанки, являющиеся частью государственной машины (входящей в исполнительную ветвь власти) можно пересчитать по пальцам одной руки. Это Центробанки Ирана, Северной Кореи, Кубы, Сирии. Еще в начале нынешнего века в эту группу входили также Центробанки Судана, Ливии, Афганистана и Ирака. С определенными оговорку в эту группу также можно включить китайский Центробанк– Народный банк Китая (НБК), подчиняющийся Госсовету.

Наиболее независимыми от государства эксперты называют ФРС США, Банк Англии и Немецкий федеральный банк. Примечательно, что цели и задачи Банка Англии вообще не зафиксированы ни в законодательном порядке, ни предписаниями казначейства. Эти задачи основаны на «национальных традициях» в данной области[336]. Одним из проявлений независимости Центробанков является то, что государство реально не может или почти не может влиять на принятие решений о назначении и увольнении руководителей Центробанков (называемых председателями, директорами или президентами). Президенты государств и парламенты лишь формально участвуют в процедурах «согласования и утверждения» кандидатур. Реальную инициативу в этом вопросе институтам государственной власти крайне трудно проявить. Кадровые решения по первым лицам Центробанков принимаются закулисно «хозяевами денег», а государственные чиновники эти решения лишь озвучивают.

Чтобы не ходить далеко за примерами, посмотрим на нынешнюю ситуацию в США. Еще когда в 2016 году Дональд Трамп проводил предвыборную кампанию, он позволял себе весьма острые выпады в адрес тогдашнего председателя Федеральной резервной системы США Джанет Йеллен. Это было достаточно необычно, ибо за вековую историю существования Федерального резерва кандидаты в президенты и тем более президенты страны всячески избегали подобной критики. Более того, Трамп три года назад намекал, что когда придет в Белый дом, то уволит даму с поста председателя ФРС. Однако когда Трамп занял кресло президента США, то о своем обещании уволить Джанет Йеллен как бы забыл. Теоретически он, конечно, мог предпринять такую попытку, однако практически ее было почти невозможно осуществить по причине крайне сложной и запутанной процедуры, прописанной в американских законах. Трампу пришлось терпеть до начала прошлого года, когда истек установленный законом четырехлетний срок пребывания Джанет Йеллен на посту руководителя ФРС.

С 5 февраля 2018 года на ее место заступил Джером Пауэлл. 2 ноября 2017 года он был выдвинут на эту должность президентом США Дональдом Трампом и утвержден голосованием Сената 23 января 2018 года. Согласно официальной версии, Пауэлл– «человек Трампа». Однако ряд экспертов говорят, что Трамп лишь согласился с кандидатурой Пауэлла. Что у Трампа с самого начала не было уверенности, что Пауэлл будет «послушным». Что согласие Трампа означало для него «выбор между плохим и совсем плохим». Действительно, уже в середине 2018 года стали наблюдаться признаки «независимости» Пауэлла. Во второй половине прошлого года отношения Трампа и Пауэлла приняли форму острого конфликта. Дело дошло до того, что весной этого года Трамп стал грозить, что уволит Пауэлла. Но председатель ФРС США сохранял невозмутимость. Видимо, полагая, что у Трампа руки коротки. В середине 2019 года, правда, конфликт резко пошел на убыль. Но лишь потому, что Федеральный резерв, исходя из собственных соображений, решил прекратить ужесточение денежно-кредитной политики и даже может начать новый сеанс ее смягчения. Это совпадает с тем, чего Трамп добивался от ФРС.

Иногда в СМИ и даже книгах упоминается история об «увольнении» американским президентом Рональдом Рейганом председателя ФРС США Пола Уолкера. Даже называется дата, когда Уолкер покинул кресло руководителя Федерального резерва– И августа 1987 года. Напомню, что заступил на вахту в ФРС Уолкер 6 августа 1979 года. Получается, что на должности председателя Уолкер пробыл два срока. Максимальный срок пребывания на посту руководителя американского Центробанка– 14 лет, Уолкер мог остаться еще на один срок. И его кандидатура была уже согласована на следующие четыре года. Но неожиданно вместо Уолкера в кресле председателя И августа 1987 года оказался Алан Гринспен. Приписывать Рейгану главную роль в осуществлении этой рокировки не стоит: в это время он был уже очень болен; я думаю, что ему было не до кадровых интриг такой сложности. Моя версия: Пол Уолкер как опытный матерый финансист понял, что мавру наступило время уходить, ибо впереди маячил серьезный кризис; он сам инициировал «самоотвод». Кстати, через два месяца после прихода Гринспена на пост руководителя ФРС в Америке действительно разразился тяжелейший финансовый кризис. А Пола Уолкера до сих пор вспоминают, как одного из лучших руководителей ФРС.

На моей памяти есть действительно пример того, как президенту удалось добиться смены руководителя Центробанка, хотя и очень дорогой ценой. Событие почти десятилетней давности, произошло в Аргентине. Президентом страны тогда была Кристин Фернандес де Киршнер. В 2010 году Аргентине надо было выплатить международным кредиторам большие суммы. Президент Аргентины для этих выплат решила взять деньги в размере 6,6 млрд долл, не из государственной казны, а из международных резервов ЦБ (при общем объеме резервов 48 млрд долл.). С экономической точки зрения это было совершенно правильно, т. к. международные резервы ЦБ обеспечивали чисто символическую доходность: от 0,5 до 1,0 % в год. А Аргентине на международном рынке предлагали займы под 14–15 %. При покрытии государственных долгов за счет внешних займов страна все более погружалась бы в зависимость от мировых ростовщиков. При использовании резервов ЦБ Аргентина в короткий срок могла бы полностью избавиться от внешней долговой зависимости.

Тогдашний президент ЦБ Аргентины Мартин Редрадо отказался выполнять приказание Киршнер, сославшись на «независимость» Центробанка от государства. Президент страны в ответ подписала указ об увольнении Редрадо. Это было в первых числах января 2010 года. Для вступления в силу указа президента необходимо его визирование всеми министрами правительства страны. Все министры завизировали документ. Тем не менее Редрадо подал исковое заявление в суд Буэнос-Айреса и уже через пару дней (10 января 2010 года, какая оперативность!) аргентинская Фемида отменила указ президента страны. Конкретно судья по имени Сармьенто, которая вела дело, мотивировала свое решение тем, что «президент не имеет полномочий для принятия решения об отставке главы Центрального банка». Примечательно: суд не только принял решение о восстановлении Редрадо в должности президента ЦБ, но также потребовал отмены решения президента Аргентины об использовании международных резервов ЦБ для погашения долга.

В конце концов после привлечения парламента страны к решению вопроса президента Национального Банка Мартина Редрадо удалось уволить в начале следующего месяца. Однако решение суда о запрете использования международных резервов ЦБ было оставлено в силе. Т. е. поставить на колени Центробанк президенту Аргентины не удалось.

Вместе с тем, за посягательство президента Аргентины на «свободу» Центробанка «хозяева денег» жестко начали мстить и Аргентине, и самой Кристин Киршнер. Примечательно, что в январе 2010 года счета Национального банка Аргентины в американских банках были заморожены по решению суда Нью-Йорка. Решение было вынесено на основании требований кредиторов-держателей внешнего долга Аргентины. Формально решение нью-йоркского суда не было связано с решением Киршнер. Однако специалисты, хорошо знающие «правила игры» в мировой финансовой системе, считают, что это было своеобразное предупреждение «хозяев денег» президенту Аргентины. Месть лично Кристин Киршнер проявилась в том, что против нее была организована процедура импичмента и началось судебное преследование.

И вот последняя новость, относящаяся к рассматриваемой нами теме. СМИ растиражировали следующее сообщение, пришедшее из Турции: председатель Центрального банка Турции Мурат Четинкая отправлен в отставку, на его место назначен бывший заместитель главы ЦБ Мурат Уйсал. Об этом говорится в указе турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана, опубликованном в субботу в официальном правительственном вестнике Resmi Gazete[337]. Причины, по которым Четинкая был снят со своей должности, не указываются. Некоторые подробности добавило агентство Рейтер, ссылаясь на свои источники: Эрдоган и министр финансов и казначейства Берат Албайрак в течение последних недель требовали от Четинкая покинуть свой пост. Последний добровольно уйти отказывался, поэтому пришлось прибегнуть к президентскому указу[338].

На сайте турецкого ЦБ появилось заявление нового руководителя Уйсала[339]. В нем говорится, что «ЦБ продолжит применять независимые инструменты денежно-кредитной политики, направленные на стабилизацию цен», что является его главной задачей. Подобное заявление следует рассматривать как «дежурное», призванное не допустить паники на финансовых рынках.

Мурат Четинкая, бывший до сегодняшнего дня руководителем ЦБ, на этом посту находился с 19 апреля 2016 года. Это был период обострения отношений президента Турецкой республики и председателя Центробанка. По мнению Эрдогана, турецкий Центробанк не развивал, а душил национальную экономику. Основным инструментом такого удушения стала ключевая ставка, которую Центробанк постепенно довел до уровня 24 %. Мурат Четинкая не раз говорил о том, что повышение ключевой ставки является вынужденной мерой, направленной на предотвращение оттока капитала из страны и падение валютного курса турецкой лиры. Эрдоган же говорил и продолжает говорить, что Мурат Четинкая перепутал причины и следствия. Что капитал из страны бежит, а национальная валюта падает из-за отсутствия в стране экономического развития. А оно невозможно именно по причине запредельно высоких процентных ставок. На чрезвычайных президентских выборах в июне 2018 года Эрдоган обещал, что будет добиваться снижения ключевой ставки и намекал, что поставит Центробанк под свой контроль. За год снижения ставки ему добиться так и не удалось. Это, по моему мнению, главная причина появления сегодняшнего указа. Наверняка Эрдоган рассчитывает, что новый председатель Центробанка Мурат Уйсал начнет снижение ставки. Между тем, можно ожидать, что подобный «волюнтаризм» сильно напряг «хозяев денег». Ведь турецкий прецедент смены руководителя Центробанка главой государства может стать заразительным примером для других стран. Можно не сомневаться, что в самое ближайшее время Эрдоган почувствует жесткую реакцию со стороны «хозяев денег».

Июль 2019 г.

После майских выборов в Европарламент следующим важнейшим событием в Европейском союзе должно стать назначение руководителей ключевых институтов ЕС. Процедура предполагает сначала определение списка кандидатур, а затем голосование по предложенным кандидатурам в Европарламенте. Первый шаг (определение кандидатур) предполагалось сделать на плановом саммите ЕС 20–21 июня. Однако тогда договоренности достичь не удалось. Пришлось созывать чрезвычайный саммит ЕС, который начался в воскресенье 30 июня в 21.30 и продолжался без малого сутки. Споры между главами государств и правительств 28 стран-членов ЕС были очень горячими, но, наконец, удалось достичь консенсуса по четырем ключевым позициям.

В «пакете» согласованных кандидатур на первом месте стоит Урсула фон дер Ляйен, рекомендованная на пост главы Европейской комиссии – важнейшего института ЕС. Эта дама является министром обороны ФРГ. Главой Евросовета предложено сделать Шарля Мишеля, нынешнего премьер-министра Бельгии. Жозеп Боррель, министр иностранных дел Испании, выдвинут кандидатом на пост высокого представителя ЕС по внешней политике и обороне. Четвертая позиция – президент Европейского центрального банка (ЕЦБ). На этот пост предложена Кристин Лагард, которая является исполнительным директором Международного валютного фонда (МВФ).

Если три упомянутые выше первые персоны фигурировали в списках возможных кандидатов, которые составляли эксперты еще до саммита ЕС, то имя Кристин Лагард для многих оказалось неожиданностью. Хочу подробнее остановиться на этой позиции.

В настоящее время, как известно, президентом ЕЦБ является итальянец Марио Драги, который на этом посту находится с ноября 2011 года. На этой должности он сменил француза Жан-Клода Трише, который занимал пост с 2003 года. 31 октября нынешнего года истекает положенный восьмилетний срок пребывания Марио Драги на посту президента, устав ЕЦБ не допускает пребывания на должности в течение еще одного срока. Кстати, следует обратить внимание на то, что руководители ЕК, Евросовета, представитель ЕС по внешней политике и обороне, да и другие высокопоставленные начальники ЕС назначаются на пятилетний срок, а президент ЕЦБ – на 8 лет. Все указанные кандидатуры должны проходить через процедуру голосования в Европарламенте (ожидается в середине июля). Плюс к этому по кандидатуре президента ЕЦБ еще необходимо решение Совета управляющих ЕЦБ (впрочем, можно ожидать, что оно будет формальным).

Удивительно, но в европейской прессе, охочей до всяких версий, почему-то тема преемника Марио Драги активно не обсуждалась. Правда, иногда перебирались имена руководителей некоторых Центробанков. Вспоминали главу Бундесбанка Йенса Вайдмана, бывшего главу центрального банка Финляндии Эркки Лииканена и его нынешнего главу Олли Рена, а также президента Банка Франции Франсуа Виллеруа де Гало. Но тут же эксперты признавали, что по тем или причинам указанные лица вряд ли окажутся в кресле президента ЕЦБ. По сравнению с другими институтами ЕС Европейский центральный банк наиболее закрытый, по поводу кандидатуры руководителя приходилось «гадать на кофейной гуще».

Итак, президенту ЕЦБ Марио Драги остается до окончания срока менее четырех месяцев. Еще до появления новости о кандидатуре Кристин Лагард эксперты предсказали, что нынешний президент ЕЦБ, проявлявший на протяжении всех предыдущих лет большую осторожность, в оставшиеся месяцы может пойти на принятие очень радикальных решений. Последние три заседания ЕЦБ под руководством Драги, которые пройдут в июле, сентябре и октябре, неожиданно стали рассматриваться как возможность для возвращения к сверхмягкой («голубиной») денежно-кредитной политике, которую ЕЦБ обещал сворачивать с этого года.

В частности, аналитики ожидают, что ЕЦБ понизит процентные ставки. По депозитам они уже отрицательны, составляют минус 0,4 %, а ключевая ставка равна нулю. Эксперты предсказывают, что к осени ключевая ставка ЕЦБ может стать отрицательной (как например, у Банка Японии). А по депозитам она может опуститься до минус 0,8 %. При Марио Драги ЕЦБ проводил политику количественного смягчения (с 2015 года), формально она была завершена к 1 января нынешнего года. Европейским Центробанком было скуплено государственных долговых бумаг на сумму 2,6 трлн евро (примерно 3 трлн долл. США). Эксперты ожидают, что уже летом ЕЦБ возобновит скупку государственных облигаций стран-членов еврозоны и продолжит накачивать европейскую экономику деньгами. Сейчас ЕЦБ может выкупать не более 33 % долгов каждого правительства, но Драги недавно намекнул, что правила могут измениться. Как отмечают аналитики, повышение лимита до 50 % позволит ЕЦБ докупить облигаций еще на 1 трлн евро. Наблюдатели обращают внимание на то, что Марио Драги своими недавними заявлениями о возобновлении и даже усилении «голубиной» денежно-кредитной политики синхронизирует курс ЕЦБ с курсом ФРС США. С середины прошлого месяца четко обозначился разворот американского Центробанка в сторону сверхмягкой денежно-кредитной политики.

Длительное проведение «голубиной» политики любым Центробанком действует разрушительно на экономику. Ожидаемая резкая либерализация политики ЕЦБ в последние месяцы пребывания Марио Драги на своем посту означает, что может на непродолжительное время возникнуть некая видимость экономического оживления в Европе, но затем наступит тяжелое «похмелье». А наступит оно тогда, когда Кристин Лагард заступит на вахту в ЕЦБ. «Пространство для маневров у будущего президента, кто бы им ни стал, будет очень ограниченным», – заявил на страницах «WSJ» Юрген Штарк, до 2011 года занимавший должность старшего экономиста ЕЦБ[340].

Вернемся к Кристин Лагард. Согласно источникам, близким к Елисейскому дворцу, на кандидатуре Лагард настоял лично президент Франции Эммануэль Макрон. По его мнению, она весьма успешно справилась с обязанностями в Международном валютном фонде, которым руководит с 2011 года. «Ее работа во главе МВФ свидетельствует о том, что у нее есть все необходимые качества, чтобы справиться с валютной политикой и одновременно вызвать доверие рынков», – обосновал свой выбор французский лидер. Эксперты говорят, что Макрон при этом заручился поддержкой канцлера ФРГ Ангелы Меркель, пообещав в свою очередь поддержать назначение министра обороны Германии Урсулы фон дер Ляйен на пост главы Еврокомиссии. Франция очень довольна. Все прекрасно понимают, что ЕЦБ в системе управления ЕС, может быть, даже более влиятельный институт, чем Еврокомиссия.

Европейцы порядком устали от нынешнего президента ЕЦБ Марио Драги. Хотя он итальянец, но даже далекие от финансов и политики люди воспринимают Драги как проамериканского чиновника. А также лоббиста интересов американского банка Голдман Сакс, в котором он в свое время занимал высокие посты. Но не стоит обольщаться, что Кристин Лагард на посту президента ЕЦБ будет проводить решения, выгодные Франции и всей Европе. Она будет ровно таким же проамериканским чиновником. Формально она француженка, но только формально. Большую часть своей сознательной жизни она провела в Новом Свете. Четверть века (с 1981 по 2005 гг.) она работала адвокатом в Чикаго в одной из крупнейших в мире юридических и консалтинговых фирм – «Baker & McKenzie». Там она сделала головокружительную карьеру, в 1999 году стала первой женщиной, возглавившей эту организацию. Под руководством Лагард адвокатское подразделение со штаб-квартирой в Чикаго удвоило свой оборот и заработало в 2004 году более 1 млрд долл. У Лагард абсолютно американские манеры, американская хватка. Время 2005–2011 гг. она провела во Франции, занимая высокие должности в органах государственной власти. Сначала она – министр-делегат по внешней торговле (2005–2007 гг.), затем – министр сельского хозяйства и рыболовства Франции (2007–2008), наконец – министр экономики и промышленности (2008–2011). Ее пребывание на министерских постах сопровождалось разными скандалами и рождением анекдотов. Находясь на посту министра экономики, она заявила публично: «Если бензин слишком дорог, французам нужно пересесть на велосипеды». Журналисты сравнили ее с Марией-Антуанеттой, которой приписывают фразу «У народа нет хлеба? Так пусть едят пирожные». Кристин Лагард с ее американской бесцеремонностью французы окрестили Мадам Бестактность (фр. La gaffe – «бестактность», созвучно фамилии Lagarde).

В 2011 году она вернулась в США, заняв кресло директора МВФ. Мы помним, что предшественником Лагард в Фонде был Доминик Стросс-Кан, который проявлял недопустимую независимость по отношению к США как «главному акционеру» МВФ, за что и поплатился. Стросс-Кан отзывался о Лагард со скепсисом: «Для описания наших отношений с мадам Лагард слово «уважение» вряд ли подходит. Она некомпетентна, это всего лишь красивый фасад».

Во вторник председатель Евросовета Дональд Туск на пресс-конференции по итогам экстренного саммита ЕС в Брюсселе заявил, что Кристин Лагард будет «очень независимым» главой Европейского центрального банка. Подобное заявление звучит как издевка. Свою «независимость» она уже в полной мере показала, находясь на посту директора МВФ. Она была на постоянной связи с Минфином США, который диктовал, что она должна говорить и какие решения проводить. При Лагард нормальная работа Фонда была фактически парализована. Даже либерально настроенные экономисты вынуждены признавать, что в текущем десятилетии МВФ находится в состоянии перманентного кризиса.

Поведением дамы на руководящих постах очень удобно управлять. Во французских судах лежат дела на Кристин Лагард. Находясь на посту министра экономики и промышленности, согласно материалам следствия, она допустила незаконную растрату бюджетных денег на сумму более 400 млн евро. Споры идут лишь по вопросу о том, был ли со стороны министра умысел (участие в сговоре) или же была проявлена халатность. Дело несколько раз открывалось и вновь закрывалось. Нетрудно понять, что в таком положении дама вряд ли будет перечить тем, кто дает ей команды с более высоких этажей власти.

А как будет жить МВФ, если Кристин Лагард уйдет из этой организации? Срок ее пребывания на посту директора Фонда заканчивается 5 июля 2021 года. Т. е. она может за два года до истечения срока покинуть кресло директора. Кристин Лагард уже успела заявить о сложении с себя полномочий главы фонда в связи с выдвижением на пост президента ЕЦБ. Вчера исполнительный совет МВФ отреагировал на заявление Лагард следующим решением: «Мы, члены исполнительного совета МВФ, приняли к сведению выдвижение директора-распорядителя МВФ Кристин Лагард на должность председателя ЕЦБ. Мы принимаем решение госпожи Лагард временно отказаться от своих обязанностей в МВФ на период выдвижения. Мы полностью доверяем первому заместителю управляющего директора Дэвиду Липтону в качестве исполняющего обязанности директора-распорядителя МВФ». Дэвид Липтон занял пост первого заместителя директора-распорядителя МВФ 1 сентября 2011 года. До этого он исполнял обязанности специального советника директора-распорядителя фонда. Дэвид Липтон – американец. До своего прихода в МВФ Липтон работал в качестве специального помощника президента США и старшего директора по международным экономическим вопросам в Национальном экономическом совете США и Совете национальной безопасности при Белом доме.

Никаких предположений о кандидатуре нового директора МВФ эксперты пока не озвучивали. Но понятно, что им не будет тот же Липтон, поскольку он американец. По неписанному правилу на посту должен находиться европеец. Кристин Лагард была одиннадцатым директором. Первый директор Фонда Камиль Гутт (Camille Gutt) был бельгийцем (находился на посту в 1946–1951 гг.). Из последующих десяти директоров двое были шведами, один немец, один голландец, один испанец. А французов было аж пять: Пьер-Поль Швейцер (Pierre-Paul Schweitzer; 1963–1973), Жак де Ларозьер (Jacques de Larosiere; 1978–1987), Мишель Камдессю (Michel Camdessus; 1987–2000), Доминик Стросс-Кан (Dominique Strauss-Kahn; 2007–2011), Кристин Лагард (Christine Laqarde; 2011–2019). За весь период активной деятельности Фонда (1946–2019 гг.), равный 73 годам, французы занимали кресло директора МВФ на протяжении 44 лет. Можно сказать, что должность директора-распорядителя Фонда – «французская». Велика вероятность, что преемником Лагард также будет француз.

Сколько времени может потребоваться для назначения преемника Лагард? – Думаю, что окончательное назначение нового директора Фонда может произойти лишь после официального назначения Лагард на пост президента ЕЦБ, а, оно, судя по всему, может произойти еще летом. Как показывает опыт МВФ, процедура отбора кандидата на пост директора-распорядителя Фонда занимает 1–1,5 месяца. Скорее всего, окончательно имя преемника Лагард станет известно в августе.

Пост президента ЕЦБ очень непростой. Но, следует признать, что должность директора-распорядителя МВФ была еще более сложной. Во время нахождения Лагард на этой должности Фонд стал переживать острейший кризис, связанный с тем, что реформы организации (прежде всего, пересмотр квот стран-членов) блокировались ее «главным акционером» – Соединенными Штатами. Именно во времена Лагард Фонд под давлением всего того же «главного акционера» организация пустилась во все тяжкие – грубые нарушения правил своей работы (наиболее ярко это проявилось на решениях по выдаче кредитов Украине). Думаю, что дама несказанно рада, что у нее появилась возможность сменить кресло руководителя Фонда на кресло руководителя ЕЦБ.

Впрочем, не стоит переоценивать роль Лагард в управлении Фондом. Она лишь исполняла команды, которые получала от «главного акционера». Видимо, в ЕЦБ она также будет выполнять представительские функции, выполняя команды незримых «акционеров» Европейского центрального банка.

Июль 2019 г.

Золото вроде бы покинуло мир денег более сорока лет назад. На Ямайской валютной конференции в 1976 году было принято решение о переходе от золотодолларового стандарта к бумажно-долларовому. Произошла так называемая демонетизация золота, драгоценный металл был разжалован из денег в биржевой товар. До поры до времени о золотых деньгах мир забыл. Правда, в денежном мире оставались какие-то рудименты золотого стандарта. Например, монетарное золото в составе международных резервов. После официальной демонетизации золота его цена, как это ни парадоксально, не только не упала, а начала стремительно расти. В январе 1980 г. она пробила планку в 800 долларов за тройскую унцию, что более чем в двадцать раз превышало официальную цену желтого металла в начале 70-х годов. В начале 1980 года был даже момент, когда цена подскочила до 850 долл.

Затем, однако, началось снижение цен на золото. В конце весны 1982 года цены опустились до отметки в 300 долларов. Далее на рынке драгоценного металла цены иногда поднимались до 350 долл., колебания происходили в диапазоне 300–350 долл.

Особенно тяжелым для золота был конец 1990-х годов. В 1998 году, который называют «черным годом» для металлического рынка, курс приблизился к своей минимальной отметке. Он достиг уровня в 278,7 долл, за тройскую унцию. В течение долгих двадцати лет курс золота уверенно направлялся вниз. Летом 99-го года, когда цены снизились еще на 3 %, стоимость золота достигла своей критической отметки в 260 долл. Доверие инвесторов к драгоценным металлам тогда очень пошатнулось.

Некоторое восстановление цены началось лишь в нынешнем веке. Но рост был очень медленным и неустойчивым. В 2006 году цена была равна уже шестистам долларов. Через год эта цена увеличилась до отметки в 800 долларов. В 2009 году была пробита планка в 1000 долл. В 2018 году средняя цена колебалась в районе 1200 долл. Т. е. в десятилетний период 2009–2018 гг. цена на драгоценный металл росла, в общем-то, черепашьими темпами. Если сравнивать динамику цен на «желтый металл» с ценами на большинство биржевых и иных товаров на мировом рынке, то золото явно отставало.

Может быть, человечество охладело к «презренному» металлу? Может быть, спекулянты усовестились, вспомнив слова Джона Кейнса, который назвал золото «пережитком варварства»? Может быть, рациональные предприниматели прислушались к мнениям ученых, которые заключили, что более бесполезного с точки зрения бытовых и промышленных потребностей металла, чем золото, трудно придумать?

Думаю, что ответ на вопрос о причинах падения цен на золото надо искать в другом. И ответ на этот вопрос хорошо знают профессиональные спекулянты, играющие на финансовых рынках. Золото является конкурентом той валюты, которая была объявлена мировой на конференции в Ямайке в 1976 году, т. е. доллара США. Хозяева «печатного станка» ФРС не сразу осознали в полной мере угрозу от «разжалованного» золота. Поэтому и прозевали резкий взлет цен на «желтый металл» в конце 70-х – начале 80-х годов прошлого века. При быстро растущих ценах на золото инвесторы и другие участники финансовых рынков могли окончательно утратить интерес к продукции «печатного станка». «Хозяева денег» решили дать бой «желтому металлу». Опуская многие детали, скажу, что в 80-е годы они создали мировой «золотой картель» с участием нескольких Центробанков, частных банков мирового калибра, крупнейших золотодобывающих компаний. Об этом можно прочитать в моей книге «Золото в мировой и российской истории XIX–XXI вв.» (М.: Родная страна, 2017). Началась затяжная игра на сдерживание цены на золото. Одним из инструментов такой игры на понижение цены «желтого металла» стали регулярные золотые интервенции. Причем, судя по всему, ресурсы для интервенций участники картеля черпали не только из частных хранилищ, но, прежде всего, из официальных резервов драгоценного металла. Есть много косвенных признаков того, что одним из главных источников интервенций было золото из Форт-Нокса – хранилища американского казначейства. Многие эксперты считают, что официальные резервы США, равные в течение многих лет одной и той же величине – 8100 тонн – существуют лишь на бумаге. На протяжении нескольких десятков лет американские конгрессмены добивались проведения аудита золотого запаса. Однако их попытки оказывались тщетными. Нынешний министр финансов США Стивен Мнучин вскоре после того, как занял кресло руководителя казначейства, сообщил, что он был в Форт-Ноксе и видел своими глазами запасы золота. Подобные заявления рассчитаны на простаков. Специалисты знают, что американское казначейство было уличено в операциях с так называемым «вольфрамовым» золотом. Это слитки вольфрама, который имеет такой же удельный вес, как и «желтый металл», а сверху они покрыты тонким слоем золота.

Имеются и другие средства игры против золота. Например, высокие процентные ставки, которые делают для инвесторов привлекательными различные финансовые инструменты, включая банковские депозиты. Кстати, когда в начале 1980-х годов стремительный рост цены на желтый металл перепугал «хозяев денег», они прибегли к этому средству. Тогда у руля ФРС США был Пол Уолкер (он занял кресло председателя Федерального резерва в 1979 году), человек, близкий к семье Рокфеллеров (главных акционеров ФРС). Он прославился тем, что в начале 80-х годов стал быстро наращивать ключевую ставку ФРС США и довел ее до уровня почти в 20 %. Такого не было в истории Федерального резерва. Многие тогда так и не поняли, зачем надо было делать деньги такими дорогими (кстати, эту операцию Волкера называли программой «Дорогие деньги»). Операция проводилась исключительно для того, чтобы спасти доллар США от золота.

Перенесемся в наше время. В июне 2019 года участники финансового рынка зафиксировали знаковое событие: цена золота заметно выросла и пересекла планку в 1400 долларов за тройскую унцию. Прирост в 200 долларов по сравнению с ценами осени прошлого года – очень высокая динамика. Июньская цена повторила рекорд, который был достигнут на короткое время шесть лет назад. Эксперты полагают, что вряд ли стоит ждать какого-то существенного «отката» цены. Наоборот, многие прогнозируют, что цена до конца года может вырасти до 1500 долл. В чем дело? Золоту, по мнению большинства экспертов, помогли Дональд Трамп, Джером Пауэлл и Марио Драги. А в ближайшее время еще одним помощником может стать Кристин Лагард. Любой грамотный финансист знает простую формулу: чем слабее валюта, тем дороже золото. А указанные «товарищи» обещают, что доллар США и евро будут слабеть, следовательно сознательно или неосознанно они дуют в паруса золота. Дональд Трамп с самого начала своего пребывания в Белом доме добивался ослабления доллара США, что, по его мнению, позволит улучшить позиции Америки в мировой торговле. Кажется, в июне текущего года президенту удалось убедить в этом и председателя ФРС США Джерома Пауэлла. Начавшееся еще в 2015 году ужесточение денежно-кредитной политики ФРС остановлено. Начнется новый раунд денежных смягчений. С большой вероятностью можно ожидать, что ФРС США начнет опять скупку ценных бумаг (прежде всего, казначейских облигаций США). Не исключено, что ключевая ставка может быть понижена с нынешнего ее уровня 2,25—2,50 %. Все эти действия ФРС объективно будут способствовать повышению цены золота.

Примерно такую же «мягкую» политику проводит ЕЦБ. У Марио Драги, нынешнего президента ЕЦБ, срок пребывания на руководящем посту истекает осенью. Напоследок он обещал еще больше ослабить евро путем выдачи больших объемов почти беспроцентных кредитов европейским банкам, увеличить закупки долговых ценных бумаг стран-членов еврозоны. Не исключено, что он может и нынешнюю нулевую ключевую ставку ЕЦБ отправить в минус. На смену Драги, скорее всего, придет нынешний исполнительный директор МВФ Кристин Лагард. Наблюдатели отмечают, что с ее приходом денежно-кредитная политика ЕЦБ может стать еще более мягкой. Можно сказать, что ФРС и ЕЦБ будут соревноваться в том, кто проводит более мягкую политику и быстрее понижает курс своей валюты. Можно даже все назвать своими именами: намечается валютная война между Новым и Старым Светом. Не знаю, кто победит в этом соревновании (или этой войне) – доллар США или евро. Но думаю, что главным победителем может стать золото.

Июль 2019 г.

Опубликованы два годовых доклада Банка международных расчетов (БМР): «BIS Annual Report – 2018» и «Annual Economic Report – 2018». Первый является традиционным отчетом о деятельности БМР за прошлый год. А второй посвящен анализу состояния мировой экономики и оценке ее перспектив. Остановлюсь на втором документе[341]. Тон доклада достаточно минорный. В прошлом году стало замечаться замедление развития мировой экономики. Хотя по итогам 2018 года прирост мирового ВВП был вроде бы удовлетворительным – 3 %, но в этом году такого показателя достичь уже не удастся. В качестве факторов, замедляющих развитие экономики, называются усиливающиеся протекционистские тенденции в мировой торговле, замедление роста (и даже падение) производительности труда, снижение эффективности денежно-кредитной политики Центробанков и ускорившееся распространение в развитых странах так называемых «зомби-компаний». Остановимся подробнее на последнем из названных факторов.

Надо сказать, что термин «зомби-компании» стал уже обычным в документах БМР, а вот в СМИ он встречается достаточно редко. Под зомби-компанией (англ, zombie company) принято понимать компанию, которая нуждается в постоянных финансовых вливаниях для того, чтобы продолжать свою деятельность. По определению БМР, «зомби» – это публичная компания, которой минимум 10 лет и у которой расходы на обслуживание долгов по займам превышают прибыль до уплаты процентов и налогов.

«Зомби» – компании, которые, согласно учебникам по экономике и руководствам, относятся к третьему классу заемщиков. Заемщики первого класса способны как обслуживать долг (платить проценты), так и погашать его (выплачивать основную сумму). Ко второму классу относятся компании, способные обслуживать долг, но не в силах погашать его (спекулятивное финансирование). А третий класс – те, кто не способен не обслуживать, не погашать долг. Они существуют за счет привлечения новых займов. Это типичное выстраивание финансовой пирамиды, которая рано или поздно должна обрушиться. Зомби-компании продлевать свое существование могут лишь при условии нахождения новых кредитов и займов, причем условия по новым должны как минимум быть не хуже, чем по предыдущим. Любое ужесточение на рынке денег грозит смертью для зомби-компаний.

Рождение зомби обычно происходит на волне улучшения экономической конъюнктуры, им удается найти какую-то нишу или «дыру» на рынке. Как правило, это стартапы, которым сумели найти начальный капитал под какую-то идею, в которую поверили кредиторы и инвесторы. Разочарование в идее может наступить уже через несколько месяцев после старта, но компания продолжает жить за счет рефинансирования своих обязательств.

Часть зомби-компаний – это те, которые некогда были успешными, но вошли в фазу перманентной стагнации. Из уважения к прошлому таких компаний их обычно величают не «зомби», а «ВВВ-компании», т. е. компании, имеющие кредитный рейтинг ВВВ (очень низкий, преддефолтный). В США, например, к таким «ВВВ-компаниям» сегодня отнесены General Electric, Ford и General Motors.

Можно сказать, что зомби-компании – «живые мертвецы», их руководство занято не тем, что по учредительным документам является их основной деятельностью, а поддержанием компании на плаву путем поиска новых дешевых денег. Можно сказать, что зомби-компании занимаются не развитием, а выживанием.

Первой страной, где рождение зомби-компаний стало массовым явлением, оказалась Япония. Это произошло после 1990 года, когда там лопнул «финансовый пузырь», в стране закончилось «экономическое чудо» и она вошла в фазу перманентной стагнации. В Японии в отличие от других стран многие зомби – родились не как стартапы. Это бизнес, который некогда был динамичным и успешным, а после вхождения в фазу стагнации перешел в «замороженное» состояние. Многие сегодняшние японские зомби-компании, которые в «замороженном» состоянии уже находятся три десятка лет, из года в год живут с рейтингами ВВВ. Кстати, специалисты говорят, что термин «зомби-компании» впервые был применен в 2008 году в отношении японского бизнеса.

«Зомби» – феномен почти исключительно стран, которые относятся к разряду «развитых». Эксперты называют следующие страны, где наиболее высок процент зомби-компаний: Австралия, Бельгия, Канада, Германия, Дания, Испания, Италия, Нидерланды, Соединенное Королевство, Соединенные Штаты, Франция, Швейцария, Швеция и Япония. К этому списку еще надо добавить Китай. Примерно 20 % компаний, зарегистрированных на биржах в Шанхае и Шэньчжэне, относятся к категории «зомби».

Процент «зомби» неуклонно растет. По оценкам БМР, доля компаний-зомби в странах ОЭСР за последние годы достигла опасных двенадцати процентов. Другими словами, каждая восьмая фирма – потенциальный банкрот. В то время как 30 лет назад их доля составляла всего 2 %.

По данным Bianco Research, на конец 2017 года в индексе S&P 1500 доля компаний-зомби – 14,6 %; для сравнения, в эпоху Пузыря доткомов (период 1995–2001 гг.) их было меньше 4 %.

В 2016 году Европейский центральный банк около 10 % компаний в шести ведущих странах еврозоны отнес к категории «зомби». В 2007 г. их было только 5,5 %. В Италии и Испании доля таких компаний, по оценкам ОЭСР, и вовсе утроилась с 2007 г. В Италии в «зомби» числилось около 10 % работающего населения, им досталось 20 % всего инвестированного капитала в 2013 г. (последний год, за который доступны данные).

В докладе БМР «Annual Economic Report– 2018» отмечается, что любое событие на финансовых рынках может привести к тому, что начнется «массовый падеж» зомби-компаний, и он станет «триггером», который запустит новый мировой финансовый кризис.

В указанном докладе подробно объясняется очевидная причинно-следственная связь между ростом доли зомби-компаний и мягкой и сверхмягкой денежно-кредитной политикой Центробанков. Смягчение этой политики выразилось, во-первых, в снижении ключевых ставок Центробанков; во-вторых, в запуске программ «количественных смягчений» (КС). Под КС понимается запуск «печатных станков» Центробанков, продукция которых (деньги) шла на скупку ценных бумаг. В США было три программы КС, которые действовали в период с 2008 по 2014 гг. В результате скупки казначейских облигаций США и ипотечных бумаг активы ФРС США выросли с 0,8 до 4,5 трлн долл. Следовательно, в экономику поступило дополнительно примерно 4,7 трлн долл., денежная масса возросла почти в 6 раз. Свои программы запускали также ЕЦБ, Банк Англии, Банк Японии. По поводу последнего из них следует сказать, что накачивание экономики деньгами японский Центробанк стал проводить еще с 90-х годов прошлого века и продолжает делать по сей день, при этом предпочитает не называть это программами КС. Это, если так можно выразиться, modus vivendi (образ жизни) японского Центробанка. Примечательно, что закупает он не только государственные долговые бумаги, но также корпоративные бумаги (как облигации, так и акции).

Итак, после финансового кризиса 2007–2009 гг. в экономически развитых странах наступил «денежный социализм». Денег в экономику поступало все больше, а процентные ставки по кредитам были символическими. Деньги сделались почти бесплатными. Это и стало питательной почвой для выживания и даже расширения сообщества зомби-компаний. Центробанки этих стран пытались несколько изменить вектор своей денежной политики, начать ее ужесточение. Но каждый раз останавливались, понимая, что даже незначительные ужесточения могут спровоцировать массовый «мор» зомби-компаний, что, в свою очередь, создаст «эффект домино»: «мертвецы» потянут за собой на тот свет и тех, кто еще пока жив. Прежде всего инвесторов и кредиторов, которые давали деньги зомби-компаниям. Вот и ФРС США до мая месяца текущего года пыталась осторожно ужесточать свою денежную политику. Ключевая ставка была поднята до 2,25 – 2,50 % (а еще в 2015 году она была всего 0–0,25 %). Проводилась продажа бумаг из портфеля ФРС США для некоторого абсорбирования избыточной денежной массы, делались заявления о следующих шагах по ужесточению (такие заявления тут же учитывались участниками финансового рынка, особенно при проведении фьючерсных сделок).

Но неожиданно председатель Федерального резерва Джером Пауэлл и другие члены Совета управляющих ФРС заявили, что дальнейшее ужесточение приостанавливается. Более того, были сделаны откровенные намеки на то, что начнется новый раунд смягчений. Подобные же заявления были сделаны президентом ЕЦБ Марио Драги. Это помимо всего означает, что жизнь зомби-компаний продлевается. Это не может не вызывать раздражения со стороны «живых» компаний, которые небезосновательно полагают, что зомби забирают с рынка значительную часть денег, которая могла бы быть использована для финансирования реальных инвестиционных проектов.

Удивительно, но в докладе БМР преобладает описательный подход при изложении нынешней экономической ситуации в мире. Констатируется рост зомби-компаний и продолжение Центробанками мягкой («голубиной») денежно-кредитной политики. Вместе с тем не дается никаких рекомендаций, как сойти с этой скользкой дороги, которая ведет к глобальному финансовому коллапсу.

Август 2019 г.

На протяжении многих лет Вашингтон обвинял другие страны в том, что они ведут валютную войну против США. Под валютной войной понималось и понимается сознательное занижение денежными властями других стран курса национальной валюты по отношению к доллару США с целью повышения конкурентоспособности национальных компаний на мировом рынке и рынке США. Особенно часто эти обвинения адресовались Китаю, который имел громадное положительное сальдо торговли с США. Народный банк Китая (НБК) действительно занижал курс юаня по отношению к доллару (такое занижение выявлялось при расчете паритета покупательной способности юаня по отношению к доллару). Вместе с тем Китай продолжал свою политику занижения курса юаня. С одной стороны, Пекин заявлял Вашингтону, что не преследует цели занижения юаня, а если такое занижение и происходит, то это лишь следствие того, что НБК наращивает долларовые резервы, покупая американскую валюту на китайские юани. С другой стороны, и Вашингтон понимал, почему происходит занижение курса китайской валюты. Спрос на продукцию «печатного станка» ФРС США со стороны Китая был важнее, чем некоторое ослабление конкурентоспособности американских товаров по сравнению с китайскими.

Но с приходом в Белый дом Дональда Трампа отношение Вашингтона к валютным войнам изменилось. Теперь повышение конкурентоспособности американских компаний на мировом рынке стало более приоритетной задачей, чем поддержание и наращивание спроса на продукцию «печатного станка» ФРС другими странами. Реальная экономика США оказалась на первом месте, а поддержание и укрепление позиций доллара в мире – на втором, а, может быть, даже на десятом.

Трамп не раз заявлял и продолжает заявлять, что будет наказывать экономическими и иными санкциями те страны, которые будут продолжать ведение валютной войны против доллара США. В Конгресс США стали регулярно представляться доклады Минфина США под названием «Валютные манипуляции стран, являющихся основными торговыми партнерами США»; последний такой доклад датируется маем 2019 года[342]. Под «прицел» Вашингтона в последнем докладе, как всегда, попал Китай. За ним следуют такие страны, как Япония, Мексика, Южная Корея, Германия, Италия, Сингапур, Малайзия, Вьетнам. Это, по оценкам Минфина США, главные «валютные манипуляторы». С Китаем, самым главным «валютным манипулятором», Вашингтон разбирается последние два года, и эта разборка уже вылилась в откровенную торгово-экономическую войну двух главных торговых держав.

Недавно в валютной политике Вашингтона произошел некий качественный перелом. Трамп, осознавший, что никакими «вербальными интервенциями» и угрозами санкций главных торговых партнеров-конкурентов не образумишь, заявил, что Америка сама начинает вести валютную войну. Главная ставка была сделана на Федеральную резервную систему США, которая должна проводить «голубиную» (т. е. сверхлиберальную) денежно-кредитную политику.

Во-первых, приступить к понижению ключевой ставки, которая после нескольких повышений с 2015 года достигла к началу нынешнего года планки 2,25—2,50 %. По мнению Трампа это недопустимо высокий уровень, который способствует укреплению доллара США. Будь воля Трампа, он бы опустил ее до уровня «плинтуса», который был в период 2008–2015 гг. (0–0,25 %). Понижение ключевой ставки будет означать и понижение валютного курса доллара США.

Во-вторых, возобновить программу «количественных смягчений», которую Федеральный резерв начал проводить еще в разгар финансового кризиса (в 2008 году) и которая была завершена в октябре 2014 года. Программа сводилась к накачке экономики деньгами «печатного станка» за счет скупки казначейских и ипотечных бумаг. Активы ФРС США за 2008–2014 гг. раздулись с 0,8 до почти 4,5 трлн долл. Т. е. денежная масса выросла в несколько раз. Джанет Йеллен, председатель ФРС США, в конце своего срока пребывания на указанном посту начала потихоньку сбрасывать накопленные на балансе Федерального резерва бумаги. Однако Трамп резко этому воспротивился. Новый руководитель ФРС Джером Пауэлл (с февраля 2018 года) продолжил аккуратное сокращение портфеля бумаг американского Центробанка, что вызвало негодование президента США. Дональду Трампу нужно обратное: возобновление программы «количественных смягчений» в целях дальнейшей накачки американской экономики деньгами. А такая накачка, по его мнению, помимо всего прочего будет способствовать снижению курса доллара США и повышению конкурентоспособности американской экономики.

Пока Дональд Трамп не находит должной поддержки со стороны ФРС и ее руководителя Джерома Пауэлла. Правда, в конце июля ФРС понизила ключевую ставку на 0,25 процентных пункта (впервые с 2008 года) и прекратила продажу бумаг из своего портфеля. Но этого, по мнению Трампа, явно недостаточно. Действительно, пока не видно, чтобы доллар США ощутимо слабел по отношению к юаню, евро, другим валютам главных торговых конкурентов. Трамп обвиняет Джерома Пауэлла в нерешительности и медлительности. Он регулярно заявляет, что главной угрозой Америке, кроме Китая, является Федеральная резервная система, возглавляемая Джеромом Пауэллом. Так, Трамп записал в твиттере: «Мой единственный вопрос: кто наш больший враг – Джей Пауэлл или председатель Си Цзиньпин?»

Смею предположить, что даже если бы Джером Пауэлл в полной мере удовлетворял запросы Трампа по части либерализации денежно-кредитной политики (ДКП) ФРС США, это не обеспечило бы победы Америки в валютной войне с Китаем и другими странами. Либерализация ДКП ФРС – необходимое, но недостаточное условие успеха в валютной войне. Это, кстати, понимают многие американские экономисты, в том числе те, кто работает в Федеральном резерве и Минфине США. Для победы нужны валютные интервенции денежных властей Америки. А что это такое?

Согласно определению Международного валютного фонда, валютная интервенция (англ, foreign exchange market intervention, currency intervention) – операция, которую проводят денежные власти (центральный банк или министерство финансов) для воздействия на валютный курс национальной денежной единицы. Валютные интервенции могут проводиться в целях как повышения, так и понижения курса. В теории понятно, что такое валютные интервенции. А вот на практике понять, что есть интервенция, а что нет, достаточно сложно. Центробанки многих стран проводят масштабные скупки долларов США. Рекордсменами по таким закупкам являются Народный банк Китая и Банк Японии. Каждый из них засосал в свои валютные резервы долларов США на сумму свыше 1 трлн долл, (в виде облигаций казначейства США и долларовых депозитов в зарубежных банках). При этом руководители НБК, Банка Японии, других Центробанков заявляют, что, мол, эти операции осуществляются не для понижения курса своих валют, а для пополнения валютных резервов. Именно так до сих пор они защищались от обвинений Вашингтона, подозревавшего их в валютных интервенциях (или, что то же самое – валютных манипуляциях).

Что касается США, то денежные власти этой страны крайне редко прибегали к валютным интервенциям. Зачем? Мировая долларовая система, сложившаяся после Второй мировой войны, была так хитро устроена, что Америке не надо было беспокоиться о валютном курсе доллара. Коль доллар – мировая валюта, то его курс по отношению к другим денежным единицам должен быть завышенным и желательно растущим. Другие страны скупками долларов автоматически обеспечивали поддержку доллара США. И вот в Белый дом приходит Трамп и все переворачивает с ног на голову. Теперь Америке, оказывается, нужен слабый доллар. А для этого Минфин США и Федеральный резерв должны начать скупки валют своих конкурентов, запустить процесс формирования полноценных валютных резервов.

Конечно, у США какие-то золотовалютные резервы есть, но по их величине Америка далеко не лидер. По данным МВФ, на середину нынешнего года их величина составила 127,3 млрд долл. У Чехии они больше – 145,1 млрд долл., а у Польши чуть меньше – 120,0 млрд долл.[343] В последние годы США по величине официальных международных резервов среди всех стран мира находились где-то на уровне двадцатого места (плюс-минус). Если вычесть из величины золотовалютных резервов США золотую их часть, то на чисто валютную останется менее половины.

За управление валютными резервами отвечает Фонд валютной стабилизации (ФВС) Казначейства США. Указанная структура была создана в 1934 году. В соответствии с Законом о золотых резервах ФВС может с одобрения президента США самостоятельно проводить операции на валютном рынке. Американские валютные резервные активы поровну разделены между Федеральным резервным банком (ФРБ) Нью-Йорка и Фондом валютной стабилизации (ФВС). ФРБ Нью-Йорка выступает агентом ФВС при управлении активами и проведении интервенций. Совокупная величина резервов достигает около 40 млрд долл. Правда, данные несколько устаревшие. Эксперты говорят, что сегодня это уже 46 или даже 50 млрд долл. Свежих официальных цифр нет, поскольку с сайта Казначейства США страница Фонда валютной стабилизации[344] без каких-либо объяснений удалена.

Итак, валютные резервы США находятся в ведении государства, а не частной корпорации ФРС США. И это важный момент. Трамп рано или поздно воспользуется этой возможностью, поняв, что без ФВС валютные войны Вашингтону вести нельзя. Тем более, что валютные интервенции ФВС может проводить лишь с согласия президента США. До сих пор Вашингтон прибегал к валютным интервенциям крайне редко. Согласно данным Казначейства США, за период 1996–2017 гг. было проведено три серии интервенций (в 1998, 2000 и 2011 годах), причем все они были скоординированы с валютными интервенциями денежных властей других стран (для достижения взаимно согласованных курсов валютных пар)[345].

Аналитики ведущих западных банков уверены, что Трамп не сегодня-завтра даст команду Казначейству начать валютные интервенции. И это уже не будут прежние скоординированные с другими странами интервенции, они будут односторонними. Конечно, «патронов» для них пока маловато (очень округленно – 50 млрд долл.). Но некоторые из аналитиков уверены: Трамп будет настаивать, чтобы интервенции проводились за счет гигантских долларовых активов ФРС, исчисляемых триллионами. А если понадобится, то для обслуживания валютных интервенций можно будет включить «печатный станок» ФРС. Кто-то из экспертов оценивает, что Америке для эффективных интервенций нужен резерв в 200 млрд долл., а кто-то называет цифры 400 и даже 500 млрд долл.

А что конкретно денежные власти США (ФРС + ФВС) будут делать на фронте валютной войны? – Скупать китайский юань (CNY), евро (EUR), японскую йену (JPY), южнокорейскую вону (KRW), малазийский ринггит (MYR), вьетнамский донг (VND), сингапурский доллар (SGD). Некоторые эксперты полагают, что, скорее всего, приоритет в интервенциях будет отдаваться покупке за доллары EUR и JPY – наиболее ликвидных и свободно торгуемых валют.

В «черных» списках иностранных валют, содержащихся в докладах Минфина США, российского рубля пока нет. Но, как сообщают некоторые источники, в черновом варианте последнего доклада по валютным манипуляциям российская валюта фигурировала. Но в последний момент по каким-то причинам была исключена. В любой момент рубль в «черных» списках Вашингтона может появиться. Что это значит? – Что против российского рубля денежные власти США (Федеральный резерв и Казначейство) могут начать валютные интервенции. Проще говоря, станут скупать российский рубль.

Не поэтому ли в последнем пакете экономических санкций Вашингтона против Москвы (введен в действие в этом месяце) имеется пункт, который некоторым кажется достаточно странным? Пункт этот гласит, что американским инвесторам запрещено приобретать российский долг в долларах и иной иностранной валюте. А вот в рублевый долг инвестировать можно. Это своеобразная «оговорка по Фрейду», означающая, что сценарий покупки денежными властями США российского рубля и его включения в международные резервы США не такой уж фантастический, как это кажется на первый взгляд. Вашингтон готов играть на повышение рубля. При грамотной валютной политике российских денежных властей это обстоятельство можно было бы использовать в наших интересах.

Сентябрь 2019 г.

Кто не знает аббревиатуру «БРИКС»? – Она обозначает группу из пяти стран: Бразилии, России, Индии, КНР и ЮАР (англ. BRICS – сокращение от Brazil, Russia, India, China, South Africa). Это неформальное объединение указанных государств, которое, как многие надеялись, могло трансформироваться в серьезный экономический и политический блок, способный оказывать влияние на мировое развитие.

Но сегодня БРИКС фактически редуцировался до группы из трех стран, которую можно назвать РИК, а первую и последнюю буквы аббревиатуры следует убрать. Почему? – Потому что траектория развития Бразилии изменилась после импичмента президента Дилмы Русеф и ее замены на Мишели Темера в августе 2016 года. А в феврале 2018 года произошла смена власти в Южной Африке: президент Джейкоб Зума был насильственно (до проведения очередных выборов) смещен, а его место занял Сирил Рамапоса. После указанных событий связи Бразилии и Южной Африки с Россией, Индией и Китаем стали ослабевать, они стали дрейфовать в сторону Запада.

Хочу несколько подробнее поговорить о Южной Африке. Предыдущий президент страны Джейкоб Зума, находившийся на высшем государственном посту с 2009 года, держал курс на углубление отношений с Россией и другими странами БРИКС. Внутри Южной Африки он проводил курс на оздоровление экономики, ослабление ее зависимости от иностранного капитала, ликвидацию бедности, ликвидацию коррупции, установление контроля над национальным капиталом и т. п. В последние два своего пребывания на посту президента страны Джейкоб Зума на первое место поставил следующие две задачи.

Во-первых, перераспределение сельскохозяйственных земель за счет богатых белых фермеров в пользу бедных чернокожих крестьян. Оно должно было происходить без каких-либо компенсаций в пользу белых землевладельцев. В южноафриканской прессе это называли «экспроприацией земли без компенсации».

Во-вторых, национализация Центробанка страны, имеющего официальное название «Южно-Африканский резервный банк» (ЮАРБ). Указанные две задачи были утверждены на национальной конференции (съезде) АНК (Африканский национальный конгресс – самая влиятельная политическая партия Южной Африки) в декабре 2017 года. Примечательно, но именно на той конференции АНК избрал своим лидером Рамапосу, бывшего на тот момент вице-президентом страны.

Подробнее остановлюсь на второй задаче. Джейкоб Зума как опытный политик прекрасно понимал, что никакие социально-экономические реформы в стране не достигнут своей цели до тех пор, пока реальные рычаги управления будут находиться в руках Центробанка, являющегося независимым от государства институтом. Южно-Африканский резервный банк был создан почти столетие назад– 31 марта 1920 года (операции начал в следующем, 1921 году). В статье 224 Конституции ЮАР определен «независимый» статус Центробанка, РБЮА «должен выполнять свои функции самостоятельно, но с регулярными консультациями между Банком и членом Кабинета министров, ответственных за национальные финансовые вопросы». Более подробно статус и функции Центробанка прописаны в специальном законе о ЮАРБ, принятом тридцать лет назад (The South Reserve Bank Act, 1989).

Более того: Центробанк страны не только «независим» от государства, он является частной организацией акционерного типа. В случае с РБЮА используется примерно та же схема управления, что и в других частных Центробанках (например, в Федеральной резервной системе США): из 14 членов Совета 7 назначаются президентом ЮАР и еще 7 назначаются акционерами.

На сегодняшний день число акционеров составляет примерно 600. Имена физических лиц и названия юридических лиц, выступающих акционерами, не разглашаются[346]. Эксперты полагают, что реально контрольный пакет Центробанка принадлежит всего нескольким акционерам. Не исключается, что среди акционеров есть нерезиденты. Очевидно, что при таком статусе Центробанка президенту и правительству действительно трудно, практически невозможно проводить в жизнь свои национальные программы. Экономика страны де-факто оказывается под внешним контролем «хозяев денег» (главных акционеров ФРС США), осуществляемым через ЮАРБ. Еще в 2010 генеральный секретарь АНК Гвиде Манташи осторожно заявил, что правительство должно рассмотреть вопрос о национализации Центробанка Южной Африки, поскольку тот «является одним из пяти частных центральных банков в мире» (Pierre De Vos, «Nationalisation of the Reserve Bank?», 28.01.2010[347]. Тут я должен поправить южноафриканского политика. Количество полностью или частично частных Центробанков несколько больше. Даже на сегодняшний день их число, по моим оценкам, составляет 10. Кроме ЮАРБ это также Центробанки следующих стран: Бельгии, Греции, Италии, Сан-Марино, Турции, США, Швейцарии и Японии.

Решение конференций (съездов) АНК считаются в Южной Африке обязательными для исполнения. Следовательно, решение о национализации Центробанка, принятое в декабре 2017 года, должно было претворяться в жизнь. Это не на шутку испугало «хозяев денег». И вместо национализации ЮАРБ в стране фактически был произведен государственный переворот. Рука Запада в событиях февраля 2018 года (несмотря на маскировку) видна. Немалую роль в этих событиях сыграл белый миллиардер Джоан Руперт, второй по богатству человек в Южной Африке.

В кресло президента страны полтора года назад был посажен Сирил Рамапоса – один из богатейших людей континента, владелец южноафриканской сети McDonald's и член совета директоров местного подразделения Coca-Cola Company. Нет сомнения, что он – ставленник транснациональных корпораций (ТНК). Новый президент начал переориентацию страны на Запад, связи Южной Африки с Россией и другими странами БРИКС стали слабеть. Первое, что сделал Рамапоса, став президентом, – заблокировал процесс подготовки к национализации Центробанка.

Чтобы получить минимальную поддержку внутри страны, новый президент одним из главных своих лозунгов сделал борьбу с коррупцией. Однако никакой реальной борьбы с коррупцией до сих пор нет, этот лозунг используется для того, чтобы убирать с дороги тех политиков и государственных чиновников, которые мешают Рамапосе. В то же время новый президент стал расставлять своих людей. Так, новым министром финансов стал Тито Мбовени, который с 1999 по 2009 гг. возглавлял Центробанк страны. Он был смещен с этого поста с приходом на пост президента страны Джейкоба Зумы, который не без оснований считал Мбовени человеком, слишком сильно ориентированным на западный капитал. Отметим, что нынешний министр финансов является одним из учредителей крупного инвестиционного фонда «Mboweni Brothers Investment Holdings», а после того, как покинул пост управляющего ЮАРБ, стал международным советником (international advisor) банка «Goldman Sachs International».

Управляющим ЮАРБ в настоящее время является Леседжа Кганьяго (Lesetja Kganyago). Он находится на этом посту с 2014 года. Этот чернокожий банкир ничем не примечателен, его называют «серой мышью». Он устраивал предыдущего президента, устраивает и нынешнего. Более того, при нынешнем президенте сообразительный Кганьяго стал откровенно лебезить перед Международным валютным фондом, изъявляя готовность выполнять все пункты «Вашингтонского консенсуса». Осенью этого года истекает пятилетний срок пребывания Кганьяго в кресле управляющего Центробанка. Несколько недель назад Сирил Рамапоса продлил срок пребывания банкира в этом кресле на следующие пять лет. Эксперты говорят, что Кганьяго будет находиться под строгим контролем своего неофициального «куратора» – министра финансов Тито Мбовени.

Итак, полтора года назад Южная Африка начала делать достаточно явный разворот в сторону Запада. Однако неожиданно в планы Сирила Рамапоса и его прозападных единомышленников в государстве вмешался такой фактор, как всеобщие парламентские выборы, которые состоялись 8 мая 2019 года. Африканскому национальному конгрессу вновь удалось получить большинство голосов, но в составе нового парламента усилилось крыло тех членов АНК, которые разделяют взгляды предыдущего президента Джейкоба Зумы.

Опять в парламенте страны и в партийных организациях АНК вспомнили о резолюции конференции АНК, принятой в декабре 2017 года и требующей экспроприации земли и национализации Центробанка. Вторым по влиянию в стране человеком после президента считается генеральный секретарь АНК. В настоящее время этот пост занимает Элиас Магашуле. В первую очередь, именно он напоминает о том, что надо исполнять решение АНК о национализации Резервного банка. Рамапоса всячески этому противодействует. Так, он заявил: «Наша конституция наделяет Резервный банк полномочиями поддерживать стоимость нашей валюты в интересах сбалансированного и устойчивого экономического роста. Сегодня мы подтверждаем этот конституционный мандат, который должен исполняться независимо, без страхов, предпочтений и предрассудков».

Весьма сомнительное, можно сказать, лукавое заявление нынешнего президента страны. Напомню, что нынешняя конституция действует с 1997 года. Она пришла на смену конституции 1993 года (получается, что предыдущая просуществовала лишь четыре года). В нынешнюю конституцию уже внесено большое количество поправок. Зачем представлять конституцию «священной коровой»? Сторонники Элиаса Магашуле справедливо говорят, что национализацию Центробанка можно оформить еще одной конституционной поправкой.

«Хозяева денег» в связи с активизацией деятельности АНК по вопросу национализации Центробанка не на шутку всполошились. Ими задействована их агентура в Республике Южная Африка, начались волнения по стране, которые могут перерасти в гражданскую войну.

Вопрос национализации Центробанков сегодня выходит на первый план во многих странах мира. Политики начинают понимать, что без этого все планы по решению социально-экономических проблем обречены на провал. Наиболее острые баталии вокруг статуса Центробанков в последнее время происходят в таких странах, как Турция[348] и Италия[349].

Октябрь 2019 г.

После финансового кризиса 2007–2009 гг. Центробанки многих стран мира «подсадили» свои экономики на «денежные наркотики». Диспропорции мировой и национальных экономик в ходе кризиса до конца ликвидированы не были. После окончания острой фазы кризиса экономики вошли в фазу стагнации. Для вытягивания экономик из этой стагнации и была применена либеральная денежно-кредитная политика Центробанков, которую критически настроенные эксперты стали называть политикой «лечения» экономики с помощью «денежных наркотиков». Суть этой политики предельно проста – накачивание экономики все большими количествами «дешевых» или даже «бесплатных» денег. Да, к этому методу прибегали и раньше, на протяжении прошлого века. Но он применялся только в острой фазе кризиса, продолжительность его использования ограничивалась обычно несколькими месяцами. А в данном случае «лечение» началось в 2008 году, а сегодня на календаре уже вторая половина 2019 года. Центробанки продолжают «лечить» «пациента» с помощью «денежных наркотиков» уже одиннадцатый год.

На птичьем языке Центробанков этот метод лечения называется «количественными смягчениями» и установлением низкой ключевой ставки. Наиболее ярко выраженную либеральную денежно-кредитную политику проводили и продолжают проводить Федеральная резервная система США, Европейский центральный банк (ЕЦБ), Банк Японии, Банк Англии, Центробанки Швейцарии, Швеции, Дании. Т. е. Центробанки стран, относящихся к «золотому миллиарду». Ключевые ставки у этих банков были резко понижены еще в конце прошлого десятилетия и до сих пор остаются на уровне плинтуса или даже ниже. У ФРС США на сегодняшний день она составляет 2,00—2,25 %; у Банка Англии – 0,75 %; у Резервного банка Австралии – 1,00 %; у Национального банка Дании – 0,05 %.

У Европейского центрального банка (обслуживающего 19 стран еврозоны) ключевая ставка составляет ноль процентов, причем на этом уровне она находится уже с начала 2016 года. А ряд Центробанков вообще ушли в минус. Отрицательные ключевые ставки сегодня у Банка Японии (– 0,1 %), Банка Швеции (—0,25 %), Национального банка Швейцарии (—0,75 %). На этот минусовый уровень эти Центробанки вышли еще в 2015–2016 гг.

Такие «денежные наркотики» прописываются только экономикам стран «золотого миллиарда». За его пределами ключевые ставки все в плюсе, причем иногда очень большом. Так, на сегодняшний день ключевая ставка Народного банка Китая составляет 4,35 %; на этом уровне он ее держит с конца 2015 года. А вот данные по сегодняшним ключевым процентным ставкам некоторых других стран, относящихся к периферии мирового капитализма (ПМК): Банк Мексики – 8,00; Резервный банк Индии – 5,40; Южно-Африканский Резервный банк – 6,50; Центральный банк Бразилии – 6,00; Банк России – 7,00. Одна из наиболее высоких ключевых ставок – у Центробанка Турции – 19,75. А до недавнего времени она была на уровне 24,00[350].

Плюс к низким ключевым ставкам добавляется «количественное смягчение» (КС), т. е. банальное включение «печатных станков» Центробанков. В результате реализации трех программ КС активы ФРС США за период 2007–2014 гг. выросли с 0,8 до почти 4,5 трлн долл. Это означает, что количество денег, сошедших с «печатного станка» американского Центробанка увеличилось за отмеченный период примерно в пять с половиной раз.

Примерно такая же динамика КС наблюдается у Банка Японии. В 2007 году активы японского Центробанка без малого составляли 1 трлн долл. На сегодняшний день они уже достигли величины 5,4 трлн долл.

ЕЦБ начал официально свою программу КС в 2015 году, хотя де-факто политику КС начал проводить еще с 2008 года. Количество денег в еврозоне за последнее десятилетие также увеличилось в несколько раз. В 2007 году активы ЕЦБ были равны 1,5 трлн долл., а сегодня они достигли величины 5,2 трлн долл.[351] А поскольку политика КС сводится к тому, что Центробанки скупают долговые бумаги государств, то они одновременно стимулируют рост государственного долга. Тот же ЕЦБ занимался скупкой облигаций Италии, Греции, Испании, Португалии и других стран еврозоны, подталкивая рост суверенных долгов. У перечисленных выше стран уровень суверенного долга превышает 100 % ВВП, а у Греции он намного выше – приближается к 180 % ВВП.

Таким образом, страны «золотого миллиарда» (особенно если их сравнивать со странами ПМК) живут в условиях «денежного социализма». Причем эта жизнь уже продолжается одиннадцатый год. Центробанки пытались прекратить «лечение пациентов» с помощью «денежных наркотиков», но у «пациентов» сразу же начинались дикие боли и корчи. «Врачи» (Центробанки), увы, никого другого метода «лечения», кроме «денежных наркотиков» не знают. Поэтому вынуждены опять к ним возвращаться. Хотя прекрасно понимают, что при этом у «пациента» возникает устойчивая зависимость от «денежного наркотика» и что длительное применение указанного «медицинского средства» ведет к летальному исходу. Но они не желают об этом говорить, создавая у публики впечатление, что «пациент» выздоровеет. Нет, «пациент» обречен!

Американский президент Дональд Трамп требует от ФРС США радикального снижения ключевой ставки. Председатель Федерального резерва Джером Пауэлл хотя и произвел в конце июля 2019 года первое за более чем десятилетний период времени снижение ключевой ставки (на 25 базисных пунктов – до уровня 2,00—2,25 %), однако Трампу этого явно недостаточно. Трампу нужно, чтобы ключевая ставка ФРС была хотя бы такой как у ЕЦБ (т. е. нулевая). А еще лучше, чтобы она была как у Банка Японии или Национального банка Швейцарии (т. е. отрицательная). Трамп называет как минимум три причины, почему Федеральный резерв должен это сделать.

Во-первых, для того, чтобы оживить стагнирующую экономику Америки, особенно ее реальный сектор.

Во-вторых, для того, чтобы через понижение ключевой ставки понижать валютный курс доллара США (Трамп ведь объявил, что Америка начинает валютную войну, а ее суть в понижении валютного курса национальной денежной единицы).

В-третьих, через понижение ключевой ставки можно понизить процентные ставки по казначейским бумагам США, т. е. можно снизить расходы федерального бюджета на обслуживание государственного долга США (в настоящее время такие расходы уже достигли 10 % доходной части федерального бюджета).

Федеральный резерв, по мнению Трампа, действует нерешительно, топчется на месте. Американский президент дошел до того, что заявил: большую угрозу для Америки представляет не Китай, а Федеральный резерв и его руководитель Джером Пауэлл. Последнего он на днях назвал «наивной бестолочью» и в очередной раз потребовал радикального смягчения денежно-кредитной политики ФРС. Это было заявление, сделанное Трампом в «Твиттере» в среду, И сентября.

И в то время, когда в Америке продолжаются разборки между президентом страны и руководителем Федерального резерва, в Европе принимаются решения, свидетельствующие о том, что лечение экономики «денежными наркотиками» будет продолжено. Вчера, в четверг, 12 сентября президент ЕЦБ Марио Драги, который в ближайшее время передаст вахту Кристин Лагард, объявил об очередном денежном «смягчении». ЕЦБ сохранит базовую процентную ставку на нулевом уровне. Но одновременно будет понижена процентная ставка по депозитам с —0,4 % до —0,5 %. Такое решение было принято на вчерашнем заседании Совета управляющих ЕЦБ. Для справки сообщу, что ставка по депозитам ЕЦБ стала отрицательной еще в июне 2014 года. А в марте 2016 года она опустилась до уровня минус 0,4 % и сохранялась без изменения до нынешнего момента.

В пресс-релизе ЕЦБ по итогам вчерашнего заседания также говорится о возобновлении программы количественного смягчения (она была завершена 31 декабря 2018 г.) в виде покупок активов на сумму 20 млрд евро в месяц с 1 ноября 2019 года.

Трамп немедленно прореагировал на эту новость на своей личной странице в «Твиттер»: «Европейский центральный банк, действуя быстро, снизил ставки на 10 базисных пунктов. Они пытаются и при этом добиваются успеха, обесценивая евро относительно нашего очень сильного доллара, что наносит ущерб экспорту США». «А ФРС сидит, сидит и сидит, – продолжил американский президент. – Им платят за то, чтобы они давали деньги в долг, в то время как мы платим проценты!»

31 октября нынешнего года кресло президента ЕЦБ займет Кристин Лагард, которая до этого занимала должность исполнительного директора Международного валютного фонда. Можно быть уверенным, что она продолжит либеральную денежную политику Марио Драги. Стратег известного швейцарского фонда по управлению активами Pictet Wealth Management Фредерик Дукрозет в июле, когда стало известно о преемнице Марио Драги, заявил, что Кристин Лагард «всегда поддерживала нетрадиционную политику ЕЦБ, включая количественное смягчение». При этом он добавил, что уже в первый год своего президентства в ЕЦБ Лагард сдует пыль с «печатного станка» и запустит новый раунд «количественных смягчений».

Аналитики американского банка Goldman Sachs подсчитали, что исходя из действующих нормативов, у ЕЦБ еще есть «резерв» на закупку на финансовом рынке долговых бумаг на сумму 400 млрд евро. Следовательно, встав у руля ЕЦБ, Кристин Лагард может увеличить денежную массу на указанную величину. Не исключено, что этого будет недостаточно. Тогда Кристин Лагард примется за пересмотр нормативов. Сейчас ЕЦБ имеет право скупать до 1/3 каждого выпуска бондов, эмитируемых государствами еврозоны. Если повысить «потолок» до 50 %, то объемы «количественных смягчений», по оценкам аналитиков американского банка, можно нарастить до 1 триллиона евро. Скорее всего, в рамках политики КС ЕЦБ будет также предоставлять банкам стран еврозоны кредиты под нулевые или даже отрицательные процентные ставки[352].

Да, на данный момент ЕЦБ по смелости проведения либеральной денежно-кредитной политики явно опережает ФРС США. Это не будет давать покоя Трампу. Он усилит свое давление на Джерома Пауэлла. И требования Трампа довести ключевую ставку ФРС до нуля или даже сделать ее отрицательной уже не кажутся обычным эпатажем американского президента.

Октябрь 2019 г.

Через несколько дней, 1 ноября, в Европейском центральном банке (ЕЦБ) произойдет «смена караула». С ноября 2011 года пост председателя ЕЦБ занимал Марио Драги. Его на плановой основе сменит Кристин Лагард, которая, как известно, до этого занимала пост директора-распорядителя Международного валютного фонда (МВФ).

Плавное перемещение Кристин Лагард из одного кресла в другое продолжалось четыре месяца. 2 июля нынешнего года саммит Европейского союза (ЕС) выдвинул кандидатуру Лагард на пост главы ЕЦБ. В связи с этим Лагард в тот же день объявила, что временно прекращает исполнять обязанности директора-распорядителя МВФ. Через две недели Лагард подала прошение об отставке. 12 сентября – отставка из Фонда. 17 сентября – обсуждение кандидатуры Лагард в Европарламенте (ЕП) и решение о ее выдвижении на пост руководителя ЕЦБ. Обращу внимание, что обсуждение не было гладким, а голосование единодушным. В поддержку Лагард было подано 394 голоса. Против проголосовали 206 депутатов, 49 воздержались. Получается, что примерно треть членов ЕП были против. Наконец, 18 октября саммит ЕС окончательно утвердил кандидатуру Лагард на пост руководителя ЕЦБ. Она станет четвертым председателем (президентом) Европейского центрального банка. Предыдущими руководителями были голландец Bum Дуйзенберг (1998–2003), француз Жан-Клод Трише (2003–2011) и уже упомянутый итальянец Марио Драги. Если все будет нормально складываться, то Кристин Лагард должна находиться в кресле председателя ЕЦБ 8 лет.

ЕЦБ – организация молодая, начала функционировать с 1 июля 1998 года. ЕЦБ – один из семи институтов Европейского союза, наряду с Европейским парламентом, Европейским советом, Европейской комиссией, судом ЕС и Европейской счетной палатой. Примечательно, что во всех документах ЕС ЕЦБ в списках институтов ЕС почему-то ставится на последнее место. Между тем, значимость ЕЦБ в системе институтов ЕС очень высокая. Считается, что он является Центральным банком не всего Европейского союза, а только еврозоны, включающей 19 государств. Но многие решения ЕЦБ, касающиеся денежно-кредитной политики, распространяются на все страны Европейского союза (28 государств, включая Великобританию). Рождение ЕЦБ в 1998 году обусловлено тем, что в Брюсселе было принято решение о начале выпуска в 1999 году евро, и эта функция была возложена на ЕЦБ.

На данный момент основными функциями ЕЦБ являются следующие: 1) выработка и осуществление денежно-кредитной политики зоны евро; 2) управление официальными (золотовалютными) резервами Евросистемы (ЕЦБ + Центробанки стран, входящих в еврозону); 3) эмиссия евро; 4) определение ключевых процентных ставок. Главной целью ЕЦБ определено поддержание ценовой стабильности в еврозоне (инфляционный рост цен не должен превышать 2 %).

Примечательно, что ЕЦБ полностью независим от остальных органов ЕС: ни Европейский совет, ни Европарламент, ни другие институты европейской интеграции не могут вмешиваться в принятие решений ЕЦБ. Хорошо известно, что многие институты ЕС формируются методами, далекими от демократических. А уже ЕЦБ с его независимостью от Европарламента, Европейского совета, Еврокомиссии и другие органов ЕС нельзя назвать «демократическим» даже при большом воображении. Высшим органом ЕЦБ считается Совет управляющих, состоящий из правления (шесть человек, включая президента ЕЦБ) и руководителей Центробанков стран, входящих в еврозону. Но ведь все 19 Центробанков еврозоны также имеют статус «независимых» от государства институтов. Получается, что Европейский центральный банк имеет «независимость в квадрате». В то же время решения в области денежно-кредитной политики или ключевой ставки оказывают сильнейшее влияние на экономическую, а, в конечном счете, и социально-политическую ситуацию во всех странах еврозоны и даже всего Европейского союза. Так что в списке институтов ЕС я бы перенес ЕЦБ с седьмого места на первое.

Таким образом, без натяжки можно сказать, что потенциально Кристин Лагард может оказаться самым влиятельным чиновником Европейского союза. Впрочем, потенциально. Многое зависит от ее личных качеств.

Посмотрим на биографию и карьеру этой дамы. Родилась в Париже в 1956 году. Хотя и француженка по паспорту, но считает себя «человеком планеты». В старшем школьном возрасте год проучилась в Америке, которая ей очень понравилась. По образованию юрист. С 1981 года работала адвокатом в одной из крупнейших в мире юридических и консалтинговых фирм – «Baker & McKenzie», международной компании, имеющей филиалы и отделения во многих странах мира. Она начала работу сразу в штаб-квартире компании, расположенной в США, в Чикаго. Кристин Лагард проработала в общей сложности четверть века в «Baker & McKenzie», где сделала карьеру и в 1999 году стала первой женщиной, возглавившей эту организацию. Под руководством Лагард адвокатский кабинет со штаб-квартирой в Чикаго удвоил свой оборот и заработал в 2004 году более 1 млрд долл. Кристин Лагард связывала всю свою дальнейшую карьеру с Америкой, где у нее образовались тесные связи с влиятельными политиками и бизнесменами. Так, с 1995 по 2002 год она работала в Центре международных и стратегических исследований (Center for International & Strategic Studies), где возглавляла одну из комиссий совместно со Збигневом Бжезинским. В 2002-м Wall Street Journal Europe поставил Кристин Лагард на пятую ступеньку в рейтинге выдающихся деловых женщин Европы; это было несколько странно, ибо ее связь с Европой была формальной (французское гражданство), а весь ее бизнес был в Америке. Некоторые в шутку ее называли «американкой французского происхождения».

В 2005 году премьер-министр Франции Жан-Пьер Раффарен уговорил эту «американку французского происхождения» вернуться на родину и стать государственным чиновником. С середины 2005 года Лагард заняла пост министра-делегата по внешней торговле. В мае 2007 года она пересела в кресло министра сельского хозяйства и рыболовства Франции. С марта 2008 года – министр экономики, промышленности и занятости Франции (в ноябре 2010 года название министерства несколько изменилась, и Лагард стали величать министром экономики, финансов и промышленности).

В середине 2011 года – новый крутой поворот в карьере Лагард. Неожиданно для многих (и, судя по всему, для самой Лагард) ее назначают директором-распорядителем Международного валютного фонда (МВФ). Это произошло после разразившегося в Вашингтоне скандала вокруг тогдашнего директора Фонда Доминика Стросс-Кана. Этот французский политик и экономист сел в кресло директора-распорядителя Фонда в сентябре 2007 года (его предшественником был испанец Родриго Рато). Доминик Стросс-Кан был достаточно влиятельным и амбициозным политиком во Франции, социалист. Планировал участвовать в борьбе за кресло Президента Французской Республики. В результате интриг политические оппоненты сумели отправить его за океан на «почетную должность» директора МВФ. На этом посту проявлял достаточно большую независимость в суждениях, в частности, ставил под сомнение целесообразность сохранения монополии доллара США в международной валютной системе. «Хозяевам денег» заявления француза не понравились. Была организована провокация, американские правоохранительные службы Стросс-Кана обвинили в сексуальных домогательствах. Против директора Фонда не было никаких твердых доказательств. Прокурорам это было известно на ранней стадии расследования.

Стросс-Кан был взят под арест, отстранен от управления Фондом. На его место в спешном порядке была назначена Кристин Лагард. Обвинения против Стросс-Кана оказались фальшивыми, они были с него сняты буквально через несколько дней после назначения на его место Лагард. Так что карьера нашей дамы в Фонде началась с очень дурно пахнущей истории.

Кстати, Доминик Стросс-Кан и Кристин Лагард были достаточно хорошо знакомы (первый из них до Лагард также занимал пост министра экономики и промышленности). Стросс-Кан отзывался о Лагард со скепсисом: «Для описания наших отношений с мадам Лагард слово «уважение» вряд ли подходит, – говорил он. – Она некомпетентна, это всего лишь красивый фасад». Многих Лагард шокировала своей американской прямотой. Через несколько месяцев после назначения на должность министра экономики и промышленности она заявила публично: «Если бензин слишком дорог, французам нужно пересесть на велосипеды». Журналисты сравнивали Лагард с Марией-Антуанеттой, которой приписывают фразу «У народа нет хлеба? Так пусть едят пирожные», и окрестили ее Мадам Бестактность (фр. La gaffe, «бестактность», созвучно фамилии Lagarde). Тем не менее, Мадам Бестактность входит в число самых влиятельных женщин мира (рейтинг «Форбс»),

На посту директора-распорядителя МВФ Лагард пробыла ровно восемь лет (в феврале 2016 года она была переизбрана на пост директора на следующие 5 лет). Эти восемь лет можно назвать периодом возникновения и обострения кризиса МВФ. Финансовый кризис 2007–2009 гг. обнажил многие слабости Фонда и поставил на повестку дня вопрос о радикальной реформе этой организации. США с момента создания Фонда имели «контрольный пакет акций» в организации и использовали ее в своих интересах. Назрел вопрос о перераспределении квот стран в капитале и голосах. А это грозило Вашингтону потерей своего контроля над Фондом. Поэтому Вашингтон всячески вставлял палки в колеса реформе. А в Фонде человеком, который выражал интересы главного акционера, была Кристин Лагард. Фонд в период ее нахождения у руля пустился во все тяжкие. В частности, в нарушение правил он выделял кредитные транши Украине. Можно смело утверждать, что Кристин Лагард была одним из наиболее послушных главному акционеру Фонда директоров. И именно при ней Фонд благодаря ее «послушности» вошел в фазу острейшего кризиса. Некоторые эксперты называют восемь лет нахождения дамы у руля МВФ «катастрофой».

Кристин Лагард – крайне удобный кандидат для занятия разного рода значимых для «хозяев денег» (главных акционеров ФРС США) должностей. Она при всей своей внешней резкости и порой беспардонности очень послушный и беспрекословный чиновник. По вопросу о причинах ее «послушности» имеется много версий. Но мне кажется, что самая главная версия состоит в том, что дама имеет… судимость.

Известный канадский антиглобалист, профессор университета Оттавы Мишель Чоссудовски (Michel Chossudovsky) в этой связи сообщает читателям своего сайта «Global Research»: «Президент Франции Эммануэль Макрон, действующий в интересах влиятельных банков, сыграл важную роль в выдвижении кандидатуры г-жи Лагард. Восхваляемая западными СМИ, Лагард была также поддержана Уолл-стрит и Федеральной резервной системой США. В сообщениях СМИ не упоминается, что Лагард– коррумпированная чиновница, участница финансового мошенничества. И у нее есть судимость»[353].

История давнишняя. Она началась в 2008 году, когда дама возглавляла министерство экономики, промышленности и занятости. Она утвердила вознаграждение в размере 404 млн евро, переведенные бизнесмену Бернарду Тапи (близкому приятелю тогдашнего президента Саркози), за оспариваемую сделку по продаже некой фирмы. Признаки коррупции были налицо. Тогда удалось «замести сор под ковер». Но в 2016 году дело вновь всплыло. Даме пришлось из Вашингтона лететь в Париж для участия в суде по делу о хищении более 400 миллионов евро. В декабре 2016 года французский суд признал управляющего директора МВФ Кристин Лагард виновной в «халатности» в связи с мошенничеством в 2008 году на многие миллионы евро. Хотя первоначально планировали формулировку «соучастие», а не «халатность». Но за «халатность» также полагается наказание. Суд почему-то не вынес никакого приговора даме. Британская газета «The Independent» от 19 декабря 2016 года писала, что Суд Республики, специальный трибунал для министров, мог бы вынести приговор Лагард в виде тюремного заключения сроком на один год и штрафа в 13000 евро. Наблюдатели судебного дела тогда пошутили, что, мол, приговор был, но с «открытой датой». Он будет оглашен в тот момент, когда дама попытается своевольничать, отклоняться от команд «хозяев денег». Последствия для дамы будут даже более тяжелые, чем в случае со Стросс-Каном, с которого были сняты обвинения.

Примечательно, что буквально после суда 2016 года Лагард была переназначена на пост директора Фонда. Внимательных наблюдателей крайне удивило, что при недавнем обсуждении кандидатуры Лагард в Европарламенте никто даже не вспомнил, что за три года до этого она получила «судимость без наказания». Вероятно, это лишний раз подтверждает, что многие люди, которые заседают там, подобно Кристин Лагард, крайне несвободны в своих решениях. Мишель Чоссудовски предсказывает, что выбор Кристин Лагард на должность председателя ЕЦБ не сулит Европе ничего хорошего: «Был обвинительный акт и обвинительный приговор. При том, что "халатность" является серьезным преуменьшением содеянного ею, ее назначение на пост главы ЕЦБ означает катастрофу для миллионов европейцев».

В заключение отмечу, что деятельность ЕЦБ на ближайшее время уже запрограммирована Марио Драги, так что даме придется просто исполнять те решения, которые были приняты ее предшественником в этом году. А они, по мнению многих экспертов, действительно могут иметь катастрофические последствия для миллионов европейцев. Марио Драги не только не повысил ключевую ставку ЕЦБ с нулевой отметки (а он еще в прошлом году намекал, что это может произойти). На заседании совета директоров ЕЦБ в сентябре принял решение опустить процентную ставку по депозитам ЕЦБ с 0,4 до 0,5 %. Европейская экономика еще сильнее подсаживается на «наркотик» нулевых и отрицательных процентных ставок. Плюс к этому Драги «продавил» решение о возобновлении программы количественных смягчений. «Печатный станок» ЕЦБ опять будет включен на полную мощность. Возобновится масштабная закупка европейских долговых бумаг. А это будет означать дальнейшее наращивание суверенных долгов странами еврозоны. Правда, на сегодняшний день действует правило, что ЕЦБ не может скупать более 1/3 общего объема выпущенных казначейских бумаг. Марио Драги добивался принятия решения о повышении этого норматива до 1/2. Но не успел. Видимо, это придется уже делать Кристин Лагард. Жаль только, что большинство европейцев не до конца осознают, какой катастрофой обернется назначение этой дамы на самый ответственный в Европе пост.

Октябрь 2019 г.

1 ноября 2019 года в Европейском центральном банке (ЕЦБ) «смена караула»: на пост председателя (президента) ЕЦБ заступает Кристин Лагард, а Марио Драги этот пост покидает. Марио Драги руководил Европейским центральным банком на протяжении восьми лет. Он был третьим председателем ЕЦБ, предыдущими были голландец Вим Дуйзенберг (1998–2003) и француз Жан-Клод Трише (2003–2011).

На Марио Драги легла нелегкая задача восстановить европейскую экономику после финансового кризиса 2007–2009 гг. Для решения этой задачи он пошел на опасный эксперимент по либерализации денежно-кредитной политики ЕЦБ (такую ультралиберальную политику принято называть «голубиной»).

Во-первых, самым радикальным образом была понижена ключевая ставка ЕЦБ. Когда Марио Драги пришел в ЕЦБ, она уже была невысокой – 1,5 %. В течение первого года он ее понизил в два раза. А 10 марта 2016 года она была опущена до нулевой отметки и с тех пор остается на этом уровне. При этом процентная ставка по депозитам ЕЦБ была опущена ниже нулевой отметки – до минус 0,4 %.

Во-вторых, была запущена программа так называемых «количественных смягчений» – КС (Quantitative Easing – QE). Она была запущена в марте 2015 года и заключалась в закупке Европейским центральным банком бондов (казначейских облигаций), которые эмитировались государствами-членами еврозоны. Программа КС действовала до 31 декабря 2018 года. За это время ЕЦБ скупил бумаг на сумму 2,6 трлн евро, почти удвоив свои активы. По величине активов ЕЦБ вошел в тройку самых крупных Центробанков мира: кроме него это Банк Японии и Народный банк Китая. У всех этих банков активы составляли в конце 2018 года примерно по 5 трлн долларов. Федеральный резерв с показателем активов, равным примерно 3,7 млрд долл., оказался лишь на четвертом месте. Программа КС ЕЦБ фактически означала включение на полную мощность «печатного станка» и наводнение экономики его «продукцией» (деньгами).

Особого оживления и восстановления европейской экономики Марио Драги с его «голубиной» денежно-кредитной политикой добиться не удалось. А вот наращивание долгов государствами-членами еврозоны облегчил и ускорил. Так, не без «медвежьей услуги» ЕЦБ долг Греции за время оказания ей финансовой помощи (программа помощи была завершена в августе прошлого года) суверенный долг страны не только не уменьшился, но вырос со 170 в 2016 году до 190 % ВВП в конце прошлого года.

Президент ЕЦБ, наверное, применил бы еще более радикальные средства «лечения» экономики, опустив ниже нуля ключевую ставку и увеличив закупки долговых бумаг. Но у него было немало противников, которые справедливо методы «лечения», применявшиеся Драги, называли «наркотиками». Такие методы дают иллюзию облегчения, но болезнь не лечат, а кризис переносят на более позднее время. Под давлением критиков (в том числе руководителей некоторых Центробанков стран, входящих в еврозону; представителей банковского бизнеса, консервативных политиков и др.) Драги вынужден был согласиться свернуть к концу прошлого года программу КС.

Темпы экономического роста в Европе в нынешнем году стали затухать. С октября прошлого года (т. е. уже на протяжении года) имеет место падение промышленного производства в еврозоне. Темпы прироста ВВП на помесячной основе в последний год варьируют в диапазоне 1,1–1,2 %. Инфляционный рост цен в сентябре этого года составил (на годовой основе) всего 0,8 %. Опять возникла реальная угроза дефляции.

Марио Драги до истечения срока пребывания в кресле председателя ЕЦБ оставалось несколько месяцев. Ему уже не надо было лавировать и учитывать критику противников ультралиберальной денежно-кредитной политики ЕЦБ. Марио пошел ва-банк и добился принятия решений по дальнейшей либерализации политики ЕЦБ. На сентябрьском заседании совета директоров ЕЦБ он добился понижения процентной ставки по депозитным операциям с 0,4 до 0,5 %. Также в сентябре Марио Драги объявил о возобновлении программы КС.

Весьма знаменательно, что Драги приурочил старт нового раунда КС аккурат к 1 ноября, когда Кристин Лагард займет кресло руководителя ЕЦБ. Также примечательно, что время действия новой программы КС не было определено. Было сказано, что она будет сворачиваться лишь тогда, когда на финансовых рынках начнется повышение процентных ставок. Замечу, что сегодня в глобальном контексте наблюдается тенденция к понижению процентных ставок, причем примерно треть всех бумаг, торгуемых на рынках, имеют уже отрицательные процентные ставки. Но ведь понижению процентных ставок на финансовых рынках как раз и способствует ЕЦБ, который держит уже ключевую ставку на нулевом уровне с марта 2016 года (справедливости ради следует признать, что этому способствуют и другие Центробанки, особенно Банк Японии, Национальный банк Швейцарии, Центробанки Швеции и Дании, у которых ключевые ставки уже давно находятся в минусовой зоне и оттуда возвращаться не собираются).

Марио Драги определил, что скупки бумаг в рамках новой программы КС будут составлять 20 млрд евро в месяц. Смелые шаги Марио Драги, сделанные накануне отставки, очень возбудили американского президента Дональда Трампа, который призвал Федеральную резервную систему США смелее следовать примеру ЕЦБ (Трамп вообще потребовал от ФРС понизить ключевую ставку ниже нуля). Мы наблюдаем не афишируемую конкуренцию ФРС и ЕЦБ: у кого политика более «голубиная»? Эксперты все называют своими именами. Это не конкуренция, а валютная война.

Официально валютной войны Нового Света против Старого Света Трамп не объявлял. Но это косвенно вытекает из ряда его заявлений, в частности призывов к председателю ФРС Джерому Пауэллу способствовать понижению валютного курса доллара. С более конкретными разъяснениями: понижать курс доллара надо по отношению к юаню и евро. А раз так, то ни Федеральный резерв, ни ЕЦБ не будут в обозримом будущем понижать ключевые ставки. А раз так, то программа КС, объявленная Марио Драги, будет продолжаться неопределенно долго. До тех, пока не произойдет какое-то событие, которое заставит руководителей денежных властей Нового и Старого Света очнуться (глобальный кризис или война).

Эстафету «лечения» европейской экономики «наркотиками» Марио Драги передает Кристин Лагард. Трудно сказать, как будет себя вести эта дама, получив от предыдущего председателя ЕЦБ такое «наследство». Отменить решения Драги она вряд ли сможет и даже захочет. Ведь ей надо разбираться в этом непростом хозяйстве. Надо иметь в виду, что Кристин Лагард – не банкир (по своему опыту она юрист, также некоторое время была министром экономики и промышленности в правительстве Франции).

Нет у нее опыта и руководства Центральным банком. Особенно таким, как Европейский центральный банк. Ведь там в совете директоров представлены руководители Центробанков всех стран-членов еврозоны. Люди очень непростые. Драги был весьма жестким руководителем и умел добиваться нужного ему «консенсуса». Сумеет ли Кристин Лагард – большой вопрос. В Международном валютном фонде было немного проще. Там был «главный акционер» – США, который давал команды, а Кристин их озвучивала и выполняла. При необходимости «главный акционер» ей помогал, используя свои особые возможности. В ЕЦБ «главных акционеров» как минимум два – Германия и Франция. А по некоторым вопросам в последнее время свое «решающее слово» пытается вставлять и Италия, где к власти не так давно пришли евроскептики.

Итак, как минимум в течение первого года Кристин Лагард будет уходить от принятия каких-то серьезных решений. Стало быть, будет по инерции проводить тот ультралиберальный курс, который заложил Марио Драги. Эксперты полагают, что из-за нехватки знаний в области экономики Кристин Лагард будет опираться на помощь главного экономиста ЕЦБ. В настоящее время это Филипп Лейн, бывший глава центрального банка Ирландии.

Эксперты обращают внимание на то, что ЕЦБ при ныне действующих правилах не сможет слишком долго осуществлять новую программу КС. Дело в том, что ЕЦБ уже скупил значительную часть тех ценных бумаг, какие он мог по правилам скупать. Правила гласят, что ЕЦБ может приобретать до 1/3 общего объема казначейских бумаг, выпущенных государством-членом еврозоны. В программе КС, утвержденной Марио Драги, ежемесячные закупки бумаг Германии определены в 3,7 млрд евро. При таких объемах закупок квота немецких бумаг будет исчерпана уже через 11 месяцев. По закупкам бумаг Голландии (0,8 млрд евро в месяц) квота будет исчерпана через 6 месяцев. Наиболее длительные закупки оцениваются по бумагам Италии (2,4 млрд евро в месяц) – 103 месяца. Но в целом норма, устанавливающая предел закупок в 1/3 всего объема бумаг государства-члена еврозоны, может уже через год стать серьезным тормозом в деле реализации новой программы КС. Марио Драги добивался повышения нормы закупок до 1/2. Однако не успел этого сделать. Марио Драги также добивался расширения набора бумаг, которые может закупать ЕЦБ. Помимо казначейских облигаций он предлагал начать масштабные закупки корпоративных облигаций. Этого он также не успел сделать. Марио Драги хотел опустить ключевую ставку ниже нуля. Также не сумел или не успел.

Видимо, подобные задачи придется решать уже Кристин Лагард. Естественно, в том случае, если она сочтет целесообразным продолжать «голубиную» политику Марио Драги. Большинство экспертов полагают, что она ее продолжит и даже может сделать ее еще более «мягкой». «Лечение» Европы «наркотиками» ЕЦБ будет продолжено. Видимо, до тех пор, пока «пациент» окончательно не умрет.

Октябрь 2019 г.

Участники финансовых рынков в США и других странах с напряжением ждут следующей недели: 29–30 октября будет проходить очередное заседание Комитета по открытым рынкам Федеральной резервной системы США (ФРС), на котором традиционно будет решаться вопрос по ключевой ставке американского Центробанка. Как известно, ФРС уже произвела два снижения. Первое было в июле этого года – с 2,25—2,50 % до 2,00—2,25 % Оно стало первым за более чем десятилетний период (с 2008 года). Второе – в сентябре – еще на одну «ступеньку», т. е. на 25 базисных пунктов. На сегодняшний день значение ставки– 1,75—2,00 %. Никто уже не сомневается, что до конца текущего года будут новые снижения, причем некоторые эксперты и участники рынков полагают, что ФРС может за раз перескочить сразу на две «ступеньки» вниз.

В мире экономистов и финансистов отношение к понижению ключевой ставки, особенно когда она приближается к нулевому значению, неоднозначное. Впрочем, все единодушны в том, что долго это делать не следует. Это что-то наподобие «наркотика», который иногда может быть полезен в медицине, но лучше им не злоупотреблять. Чем ниже значение ключевой ставки, тем сильнее «наркотик».

Вместе с тем в мире уже имеется несколько «врачей» (Центробанков), которые сильными «наркотиками» уже продолжительное время «лечат» своих «пациентов» (национальные экономики). Причем несколько «врачей» используют очень сильные «наркотики» – ключевые ставки с отрицательными значениями. Первым таким «врачом» в 2012 году стал Центробанк Дании. Другие «врачи» – Центробанки Швеции, Швейцарии и Японии. Радикальное снижение процентных ставок этими Центробанками мотивировалось необходимостью оживления своих экономик с помощью дешевых или даже бесплатных денег. А также тем, что такие снижения способствуют ослаблению национальных валют и стимулируют экспорт.

К упомянутой выше группе Центробанков можно отнести Европейский центральный банк (ЕЦБ). У него ключевая ставка уже давно держится на нулевой отметке, а вот по депозитам с марта 2016 года она находилась на уровне минус 0,4 %. В сентябре 2019 года на очередном заседании совета директоров ЕЦБ ключевая ставка была сохранена на нулевой отметке, а вот ставка по депозитам понижена до 0,5 %.

Только что прошло заседание ЕЦБ по вопросам процентных ставок с участием президента Марио Драги (с 1 ноября на его место приходит Кристин Лагард из Международного валютного фонда). Многие ожидали, что ставка по депозитам будет опущена до 0,6 %, но на удивление все осталось на прежнем уровне.

А в США Дональд Трамп настойчиво продолжает требовать от ФРС более смелого и радикального снижения ключевой ставки. Пожалуй, главная причина такой заинтересованности президента в понижении ставки заключается в том, что это, как ему кажется, сможет ослабить американский доллар и таким образом укрепить конкурентоспособность компаний США на мировом рынке.

Побочных действий «наркотика» Трамп не желает замечать, и это многих банкиров пугает. Генеральный директор JPMorgan Chase Джейми Даймон 22 октября в интервью CNBC предупредил о негативных последствиях сохранения отрицательных процентных ставок в течение длительного времени: «Я думаю, что, когда они делали это раньше, было мнение, что мы спасаем Европейский союз, валютный союз, и это одно. Я думаю, что как постоянная часть политики, это действительно плохая идея. Это подразумевает негативные последствия, которые мы не до конца понимаем». «Если вы хотите добиться роста, вам лучше действительно продумать политику не только по отрицательным ставкам, но и по распределению капитала и так далее, – добавил он. – Итак, я надеюсь, что этого не произойдет в США»[354].

Вчера топ-менеджеры Deutsche Bank AG, Morgan Stanley и ряда других банков на конференции, организованной Financial Times в Нью-Йорке, заявили, что отрицательные ставки не стимулируют экономический рост в мире. Видимо, это была попытка ослабить нажим американского президента на Федеральный резерв. «Эксперимент с отрицательными ставками во всем мире фактически не работает, – сказал финансовый директор Morgan Stanley Джон Прузан. – Поэтому надеюсь, что мы не станем копировать политику, которая не работает». На этой же конференции главный исполнительный директор Citizens Financial Group Inc Брюс Ван Сон сказал, что, хотя его банк готовится к устойчиво низким ставкам в США, он не думает, что Федеральный резерв опустит их до уровня ниже нуля. Банкам, как отметил докладчик, придется зарабатывать не на процентах, а на комиссиях за счет оказания разного рода услуг (консалтинг, управление активами клиентов и др.). Руководитель операций Deutsche Bank в США Кристиана Райли поддержала американских коллег: «Находясь в эпицентре шторма в Европе, я могу только согласиться с ними. Пожалуйста, не надо этого делать, это противоречит всякой логике»[355].

Буквально в то же время, когда в Нью-Йорке проходила упомянутая конференция, Трамп на своей страничке в твиттере оставил запись: «Федеральный резерв уклонится от исполнения своих обязанностей, если не снизит ставку и, в идеале, не введет стимулирующие меры. Посмотрите на наших конкурентов во всем мире. Германия и другие получают деньги за свои заимствования. ФРС слишком быстро подняла ставку и слишком медленно ее снижает».

Напрямую Трамп не сказал, что требует от Федерального резерва отрицательной ставки, но он на это намекнул, приведя в качестве примера Германию. Там немецкое казначейство выпускает долговые бумаги с отрицательным процентом; это означает, что оно не только получает деньги на рынке, но ему еще покупатели бумаг приплачивают проценты за это. Трамп в своих предыдущих записях в твиттере также высказал желание наращивать государственный долг США и при этом еще зарабатывать деньги в казну. А для этого нужны как минимум нулевые, а лучше отрицательные ключевые ставки ФРС.

Примерно 95 процентов экспертов и игроков на финансовых рынках уверены, что ключевая ставка будет понижена до уровня 1,50 – 1,75 %. Т. е. на еще одну «ступеньку». Председателю ФРС Джерому Пауэллу приходится лавировать и пытаться удовлетворять ожидания как противников, так и сторонников дальнейшего понижения ключевой ставки. Можно не сомневаться, что Трамп будет недоволен «оппортунизмом» Пауэлла.

Надо сказать, что ветры, дующие в сторону понижения ключевой ставки, дошли и до России. Российский Центробанк в 2019 году, наконец, начал достаточно последовательно опускать эту ставку. Еще в начале лета 2019 года ключевая ставка была равна 7,75 %. Затем последовало три снижения по 25 базисных пунктов (17 июня, 26 июля и 6 сентября). И вот 25 октября 2019 года Банк России решился опуститься сразу на две «ступеньки»: ключевая ставка стала равна 6,50 %. Конечно, это несравнимо более высокое значение, чем ставка Федерального резерва. Но по сравнению с высокими значениями недавнего прошлого (еще в начале 2017 года она равнялась 10,00 %, а в декабре 2014 года она поднималась даже до 17,00 %) это весьма радикальное понижение. Следующий раз вопрос о ключевой ставке Банка России будет обсуждаться 13 декабря. Вероятность того, что будет принято решение о дальнейшем снижении ставки перед новым годом, высокая.

Казалось бы, что тема отрицательных процентных ставок – не для России. Но, кажется, время не только обсуждений, но и принятия решений по отрицательным ставкам пришло и для нашей страны. Речь идет о процентных ставках коммерческих банков по депозитам в евро. В связи с политикой российского государства по вытеснению из нашей экономики доллара США (де-долларизация), происходит постепенное замещение американской валюты европейской. Но работать российским банкам с евро сложно. Ведь активы российских кредитных организаций, номинированные в евро (валюта евро на депозитах иностранных банков, долговые бумаги в евро) малодоходны, а чаще всего имеют «отрицательную доходность» (те же немецкие долговые бумаги имеют отрицательный процент). Работа с активами в евро российским банкам не дает почти никакого «навара». А наши граждане размещают валюту евро на депозитах российских банков и рассчитывают на какие-то проценты. Банки не могут позволить себе роскошь платить проценты по евро. Назрел вопрос об установлении нулевых или даже отрицательных процентных ставок по депозитам в евро. Между тем российское законодательство не позволяет банкам устанавливать отрицательные процентные ставки по вкладам. Пункт 1 статьи 838 «Проценты на вклад» ГК РФ гласит: «Банк выплачивает вкладчику проценты на сумму вклада в размере, определяемом договором банковского вклада». Таким образом, возможность выплаты вкладчиком банку процентов, присущая отрицательным ставкам, исключается.

Сейчас российские банки лоббируют вопрос о том, чтобы в законы РФ были внесены поправки, легализующие работу с отрицательными процентными ставками. Целый ряд российских банков в последнее время перестал принимать на депозиты евро, рассматривая эту услугу как убыточную. Другие банки пытаются плату за пользование депозитами в евро оформить не как проценты, а как комиссию, взимаемую с клиентов за оказываемые услуги. Это, кстати, тормозит де-долларизацию. Клиенты от депозитных операций в евро возвращаются к операциям в долларах США. По долларовым депозитам клиенты могут рассчитывать на 1, а в некоторых случаях и 2 процента годовых. Но думаю, что вирус отрицательного процента дойдет и до долларовых депозитов (особенно если Трамп будет и далее добиваться от Федерального резерва нулевых и даже отрицательных ключевых ставок). В этой связи нужны какие-то радикальные решения, в том числе внесение законодательных поправок, легализующих в России отрицательные процентные ставки. Однако в любом случае интерес российских граждан в открытии валютных депозитных счетов, мягко выражаясь, будет невысоким. Можно предполагать, что спрос на рублевые депозиты существенно возрастет.

Ноябрь 2019 г.

Людям даже далеким от экономики, наверняка знакомо выражение «количественные смягчения» (КС). Это эвфемизм, родившийся на Западе в разгар мирового финансового кризиса 2007–2009 гг. Он означает не что иное как включение на полную мощность «печатного станка» Центробанка и накачку экономики деньгами. Такую денежно-кредитную политику Центробанков (вкупе с понижением ключевых ставок) на Западе стали называть «голубиной».

Пример КС подал Федеральный резерв США, который в разгар финансового кризиса объявил свою программу количественных смягчений. Она заключалась в том, что американский Центробанк с 25 ноября 2008 года стал закупать большие партии казначейских и ипотечных бумаг, вбрасывая на рынок ежемесячно десятки миллиардов долларов продукции своего «печатного станка». Эта программа КС была завершена 31 марта 2010 года. Она была первой. После семимесячной передышки была запущена вторая программа КС (с 3 ноября 2010 г. по 30 июня 2011 г.). После более чем годовой передышки стартовала третья программа КС (с 13 сентября 2012 г. по 31 октября 2014 г.). Федеральный резерв за шестилетний период раздулся как «пузырь»: его активы выросли с 0,8 трлн долл, до 4,5 трлн долл. Это значит, что денежная масса, созданная американским Центробанком за шестилетие, увеличилась в пять с половиной раз.

Не успел еще остыть «печатный станок» Федерального резерва, как эстафету КС подхватил Европейский центральный банк. Весной 2015 года ЕЦБ начал свою программу КС, которая заключалась в покупке казначейских бумаг стран-членов еврозоны. Опуская многие детали, скажу, что европейская программа КС оказалась затяжной и продолжалась до 31 декабря 2018 года. Получается более трех с половиной лет. За это время ЕЦБ «засосал» с рынка казначейских бумаг на сумму около 2,5 трлн евро. Он также раздулся как «пузырь», его активы за время реализации программы увеличились почти в два раза.

И в Америке, и в Европе было много критиков политики КС. Такую политику можно сравнить с «наркотиком». В сложных ситуациях врач может прибегнуть в процессе лечения пациента к наркотику. Но злоупотреблять этим средством в медицине опасно: длительное его применение вызывает привыкание, а в долгосрочном плане любой наркотик разрушает человеческий организм и в конечном счете приводит к летальному исходу.

Да, в острой фазе кризиса использование «печатного станка» Центробанка было оправдано. Длительное злоупотребление «печатным станком» приводит к тому, что экономика перестает развиваться. Создается лишь иллюзия такого развития: деньги с «печатного станка» направляются не на инвестиции или государственные программы, повышающие платежеспособный спрос населения, а на финансовый рынок. Там на эти деньги покупаются ценные бумаги и другие «финансовые инструменты», обеспечивающие высокую прибыль. А вместо роста продукции предприятий реального сектора экономики и роста потребления жизненно необходимых товаров и услуг мы видим рост капитализации компаний, котирующихся на фондовом рынке и неудержимый рост покупок корпоративных бумаг юридическими и физическими лицами. Распиаренные компании (типа SpaceX и Tesla Илона Маска) могут нести большие убытки, но при этом продолжать собирать миллиарды долларов на рынке и повышать свои биржевые котировки.

Как это ни парадоксально, но на фоне растущих рыночных «пузырей» (особенно в секторе IT-компаний) происходит денежное голодание и обескровливание компаний реального сектора экономики, производящих жизненно необходимые товары. Любая денежная накачка экономики, не подкрепленная программами развития реальной экономики, рано или поздно приводит к тому, что рыночные «пузыри» лопаются. Начинается кризис. 90 лет назад на Нью-Йоркской фондовой бирже произошел обвал, получивший название «черного четверга» (24 октября 1929 года). Второе десятилетие прошлого века в Америке называют «ревущие двадцатые». ФРС США за эти годы увеличило продукцию своего «печатного станка» на 60 %. Плюс к этому деньги безудержно эмитировали коммерческие банки в виде выдававшихся кредитов. При этом ФРС не особенно контролировала деятельность банков по созданию денег из воздуха. И «пузырь» лопнул, погрузив американскую экономику в десятилетнюю депрессию.

На фоне нынешних программ КС денежно-кредитная политика тогдашнего Федерального резерва выглядела сравнительно «приличной», «умеренной». Нынешнее десятилетие с полным основанием можно назвать «ревущие десятые». Трудно себе даже представить, что произойдет, когда лопнут нынешние «пузыри», созданные с помощью печатных станов ФРС и ЕЦБ. Казалось бы, руководителям американского и европейского Центробанков надо давно нажать педаль «тормоза». И некоторые попытки остановить разогретый «печатный станок», кстати говоря, предпринимались. ФРС в октябре 2017 года (при предыдущем председателе Джанет Йеллен) начала кампанию по «количественному ужесточению» (КУ), т. е. по разгрузке своего баланса от избыточных масс ценных бумаг (как ипотечных, так и казначейских); сначала продавали по 10 млрд долл, в месяц, затем продажи бумаг увеличили до 50 млрд долл. Курс ФРС на КУ в этом году начал сворачиваться, продажи бумаг окончательно прекратились в августе 2019 года, к этому времени активы Федерального резерва сократились до 3,8 трлн долл. В общей сложности удалось облегчить баланс ФРС на 700 млрд долл, и изъять с рынка аналогичную сумму денег.

Европейский центральный банк с начала этого года прекратил КС, правда и КС (продаж бумаг из своего портфеля) не начал. В общем, в первой половине этого года два указанных Центробанка топтались на месте, раздумывая, в каком направлении двигаться дальше. И в Старом, и в Новом Свете имеется много сторонников разворота Центробанков в сторону КУ, т. е. нажатия на педаль «тормоза».

Кстати, основная масса сторонников ужесточения в Европе – немцы и французы. Почему? Потому что косвенно бремя спасения европейской экономики с помощью «голубиной» политики ЕЦБ по большей части ложится на «локомотивы» еврозоны – Германию и Францию.

Но не менее сильны в Европе и сторонники продолжения «голубиной» политики. Наиболее влиятельным сторонником КС был президент ЕЦБ Марио Драги (говорю «был», потому что с 1 ноября его на этом посту сменяет Кристин Лагард). В Америке главным противником денежного ужесточения был и остается президент СШАДональр Трамп. Более того, Трамп призывал и продолжает призывать председателя ФРС Джерома Пауэлла энергично проводить политику КС, возобновив закупки бумаг с рынка и опуская ключевую ставку. Даже предлагая сделать ее отрицательной. У Трампа три основных аргумента в пользу проведения энергичной политики КС.

Во-первых, мол, обильные и дешевые (фактически бесплатные) деньги позволят оживить вялую американскую экономику.

Во-вторых, это будет способствовать понижению курса доллара США по отношению к евро, юаню и другим валютам основных торговых конкурентов Америки.

В-третьих, это позволит американскому государству наращивать долг, причем без особого обременения для бюджета. Мол, Федеральный резерв будет закупать казначейские бумаги, а расходы на обслуживание растущего долга будут падать (по крайней мере, не увеличиваться) за счет снижения ключевой ставки (что, в свою очередь, приведет к снижению процентных ставок по казначейским бумагам).

Трамп ревниво следит за политикой ЕЦБ и считает, что Федеральный резерв отстает от Старого Света в деле либерализации денежно-кредитной политики. Эксцентричный Трамп создает атмосферу конкуренции, состязания. Мол, ФРС США должна не только не отставать, а даже опережать ЕЦБ по закупкам бумаг и снижению ключевой ставки.

Если против Китая Вашингтон официально объявил валютную войну, то в отношении Европы он такого термина не использует. Но, по существу, как считают эксперты, состязание с ЕЦБ в деле денежного смягчения и есть валютная война против Старого Света. Создается впечатление, что ФРС и ЕЦБ вышли на беговую дорожку и намерены соревноваться в деле количественных смягчений. Если раньше программы КС ФРС и ЕЦБ не совпадали по времени, то теперь мы видим почти полную синхронизацию. Федеральный резерв уже рванул в октябре, а ЕЦБ стартует 1 ноября.

Ожидаемой сенсацией в Америке стало то, что с середины октября 2019 года Федеральный резерв запустил четвертую программу КС. ФРС в своем пресс-релизе от 11 октября сообщила, что с 15 октября ФРС начнет выкупать на рынке краткосрочные казначейские облигации (сроком до 1 года) на сумму 60 млрд долларов в месяц, говорится в опубликованном в пятнице релизе Федерального резервного банка Нью-Йорка. Операции продлятся как минимум до конца второго квартала 2020 года. Таким образом, их общий объем составит 510 млрд долларов. Одновременно ФРС продолжит реинвестировать в казначейские облигации поступления от продажи ипотечных бумаг, которые еще остаются на ее балансе. Это добавит к покупкам казначейских бумаг еще 20 млрд долларов в месяц. Почему-то руководители Федерального резерва избегают называть запланированные на три квартала операции «количественным смягчением». Видимо, чтобы не раздражать сторонников количественного ужесточения. Но в американских СМИ эту операцию называют «четвертая программа КС».

Итого на поддержку непосредственно бюджета США Федеральная резервная система будет тратить 80 млрд долларов ежемесячно, из которых 60 млрд – денежная эмиссия. Пока график операций по выкупу бумаг определен до середины следующего года, но, как считают аналитики банка Goldman Sachs, на деле остановить КС после второго квартала 2020 года ФРС не сможет. Рынку постоянно нужна долларовая подпитка в связи с гигантскими размещениями американского госдолга на сумму около триллиона долларов ежегодно, которые оттягивают ликвидность со всех рынков. Банк Goldman Sachs прогнозирует, что выкуп казначейских бумаг будет продолжаться как минимум до конца 2022 года, хотя, вероятно, будет постепенно происходить снижение закупок (до 10 млрд долларов в месяц).

Буквально через несколько дней после старта нового раунда КС пузыри на фондовом рынке США стали еще сильнее надуваться. 20 октября был зафиксирован рекорд индекса S&P 500: он обновил исторический максимум и достиг 3044,44 пункта. А индекс Dow Jones, включающий акции 30 крупнейших американских корпораций (с общей капитализацией в 7 трлн долларов), прибавил с августа 5,8 %; до рекорда ему не хватает лишь менее одного процента.

А что в Старом Свете?.. 12 сентября 2019 г. председатель ЕЦБ Марио Драги объявил о возобновлении программы количественного смягчения в виде покупок активов на сумму 20 млрд евро в месяц с 1 ноября 2019 года. Т. е. точно с того дня, когда на вахту в ЕЦБ заступит новый председатель Кристин Лагард. В пресс-релизе ЕЦБ ничего не сказано о сроке действия программы. Там использованы очень витиеватые формулировки: мол, действие программы продлится столько, сколько необходимо для усиления адаптивного влияния его процентных ставок, и завершится незадолго до начала цикла повышения ставок ЕЦБ. В переводе на русский язык это означает, что никаких шансов на остановку «печатного станка» нет. Вакханалия будет продолжаться до тех пор, пока не грянет кризис.

Итак, благодаря начавшейся синхронной работе «печатных станков» ЕЦБ и ФРС денежное предложение в Европе и США в ближайшие месяцы заметно увеличится. Может возникнуть обманчивая иллюзия оживления экономик Старого и Нового С вета. А также мировой экономики, включая страны emerging markets – ведь значительная часть продукции двух упомянутых «печатных станков» уходит моментально за пределы их юрисдикций. Не исключаю, что может возникнуть ощущение некоторого оживления российской экономики. Но такое «оживление» может оказаться оптическим обманом, затишьем перед бурей. Решения ФРС и ЕЦБ о возобновлении КС ускоряют приближение грозы мирового кризиса.

Февраль 2020

Эпидемия коронавируса в Китае продолжает будоражить умы миллиардов людей во всем мире. Из Поднебесной каждый час поступают новости на тему вирусной пандемии, как с театра боевых действий. Руководство страны мобилизовало на борьбу с эпидемией десятки ведомств и миллионы людей– медиков, военных, полицию, транспортные и спасательные службы и т. д. Все чаще среди тех, кто воюет с вирусом, упоминается и Центральный банк Китая. А он-то тут причем?

Дело в том, что вирусная эпидемия стала оказывать очень сильное влияние на экономику страны. При открытии фондовых бирж после китайского Нового года биржевые индексы упали на 8 процентов. Это худшее открытие торгов в Китае с 2007 года. Многие промышленные предприятия страны из-за карантина (а им охвачено около 60 млн человек) перешли на особый режим работы или вообще закрыты. Снизились не только пассажирские, но и грузовые перевозки как внутри страны, так и трансграничные. Потребление углеводородного топлива упало в среднем на 20 % в сутки. Цены на потребительские (прежде всего, продовольственные) товары в зонах карантина взметнулись вверх, а кое-где товары с полок магазинов вообще исчезли.

В итоге Китай из-за фактора коронавируса может не выйти на минимально необходимый Пекину показатель прироста ВВП. Уже по итогам прошлого года прирост ВВП упал до 6,1 % (самого низкого за почти три десятилетия). Китайское руководство списало это на такой внешний фактор, как торговая война с Америкой. Эксперты полагали, что нижней планкой показателя экономического роста в нынешнем году станет прирост 5,6 %. Дело в том, что еще в конце прошлого десятилетия руководители Китая озвучили задачу удвоения ВВП за период 2010–2020 гг. А для этого нужно, чтобы в 2020 году прирост был на уровне упомянутой планки или выше. Даже китайские эксперты (например, Академия наук КНР) с учетом действия фактора коронавируса дают более низкие оценки прироста ВВП в текущем году – около 5 %. По итогам первого квартала ожидают прирост не более 4 %. Зарубежные эксперты (например, аналитики банка Goldman Sachs, рейтинговых агентств Fitch, S&P и др.) называют похожие цифры.

Чтобы спасти страну от негативных экономических последствий коронавируса, китайскому руководству потребовалась поддержка Центробанка. Вклад Народного банка Китая (НБК) в борьбу с эпидемией выражается в первую очередь в том, что он проводит «позитивные психологические интервенции». Так, 7 февраля заместитель председателя НБК Пань Гуншен на пресс-конференции в Пекине заявил, что негативное влияние фактора вируса на экономику не выйдет за пределы первого квартала. Возникшее отставание будет наверстано в последующие три квартала года. Народный банк Китая будет поддерживать достаточную ликвидность и углублять реформы процентных ставок, добавил чиновник Центробанка. «Распространение коронавируса может негативно повлиять на экономическую активность в первом квартале этого года, но эффект будет временным, – приводит агентство «Синьхуа» слова Пань Гуншэна. – Прочный фундамент экономики Китая в долгосрочной перспективе не претерпит изменений, несмотря на вспышку пневмонии, вызываемой коронавирусом».

На пресс-конференции также выступил заместитель министра финансов КНР Юй Вэйпин, который пообещал, что правительство проведет сокращение налогов и сборов.

Надо отдать должное китайскому Центробанку. Он не ограничивается обещаниями. Уже есть конкретные действия. НБК влил в экономику через операции репо 1,7 трлн юаней (242,7 млрд долларов) для того, чтобы поддержать уверенность и снизить ряд ставок на рынках. По оценкам экспертов, реальная величина поддержки более скромная: чистый приток ликвидности (новые кредиты минус погашения) составит 900 млрд юаней, или 128 млрд долларов в пересчете по курсу. Этой суммы явно недостаточно для того, чтобы купировать кризисные явления в банковской сфере и на биржевых площадках. По оценке S&P Global Ratings, из-за эпидемии объем проблемных кредитов в банковской системе КНР может вырасти на 5,6 триллиона юаней. Банки недосчитаются платежей на сумму, сопоставимую с ВВП Нидерландов (803 млрд долларов). Таким образом, китайскому Центробанку предстоят новые вливания в китайскую экономику, которые можно назвать «количественными смягчениями с китайской спецификой» (ликвидность вбрасывается в экономику не с помощью покупки долговых бумаг, а путем выдачи разных кредитов коммерческим банкам).

Одновременно китайский Центробанк планирует проводить курс на дальнейшее снижение процентных ставок в банковском секторе. Процентным ориентиром для китайских банков служит устанавливаемая Народным банком Китая ставка по кредитам для первоклассных заемщиков (LPR, loan prime rate), которая на сегодняшний день составляет 4,15 %. Китайский Центробанк крайне редко меняет эту ставку (впервые за несколько лет он ее понизил в ноябре прошлого года на символические 0,05 процентных пункта). И вот в нынешней кризисной ситуации эксперты полагают, что НБК может пойти отнюдь не на символическое снижение ставки LPR. Согласно графикам работы китайского Центробанка, 20 февраля пройдет его заседание по вопросу о ставке.

Заместитель председателя Центробанка Пань Гуншэн также не исключает, что в ближайшее время НБК может понизить нормативы резервирования для коммерческих банков, чтобы увеличить их кредитный потенциал.

Из программы китайского Центробанка по борьбе с экономическими последствиями вирусной эпидемии вытекает, что, скорее всего, будет происходить ослабление валютного курса юаня. Напомню, что 15 января 2020 года межу Вашингтоном и Пекином было заключено торговое соглашение. Накануне его подписания Вашингтон объявил, что снимает с Китая обвинения в валютных манипуляциях. На протяжении нескольких лет Вашингтон квалифицировал Китай как главного в мире «валютного манипулятора», сознательно снижающего курс своей валюты для повышения международной конкурентоспособности национальной экономики. В течение пяти месяцев до подписания торгового соглашения НБК последовательно повышал курс юаня, что и позволило Вашингтону снять с Китая обвинение в валютных манипуляциях. И вот через несколько дней после подписания торгового соглашения юань опять начал падать. Сегодня за один доллар дают уже более 7 юаней. Ожидают, что в следующем месяце может быть уже 7,2 юаня. Пекин объясняет это фактором коронавируса. Вашингтон выражает недовольство. Получается, что коронавирус поставил под удар торговое соглашение.

Впрочем, до официальных обвинений Пекина со стороны Вашингтона в политике валютных манипуляций пока не дошло. Вашингтон проявляет сдержанность. Дело в том, что коронавирус поставил под удар всю мировую экономику, в том числе американскую. Фактор вируса, по оценкам рейтингового агентства Fitch, может снизить прирост мирового ВВП на величину от 0,5 до 0,8 процентных пункта (в абсолютном выражении – на 4–6 трлн долларов). И дело даже не в возможных потерях нескольких триллионов долларов. А в том, что фактор коронавируса может стать «триггером» мирового кризиса (финансового и экономического). Накопленные в мировой экономике дисбалансы столь велики, что для ее обвала может оказаться достаточным любого «чиха». При сценарии трансформации вирусного кризиса в мировой экономический кризис потери могут оказаться в несколько раз больше.

Возвращаясь к Китаю, следует отметить, что к борьбе с вирусным кризисом, кроме Центробанка, подключены некоторые государственные банки. Так, Государственный банк развития Китая (China Development Bank) планирует выпустить специальные облигации на 14,25 млрд юаней (около 2 млрд долл.), средства от размещения которых направят на борьбу с распространением коронавируса.

И еще один неожиданный аспект проблемы. НБК уже давно говорит о планах создания цифрового юаня. Эти планы предусматривали постепенную замену наличной китайской валюты (банкнот и монет) валютой цифровой, которую будет эмитировать Центробанк. Сейчас реализация этих планов может резко ускориться. Целый ряд экспертов, как китайских, так и зарубежных, заявили, что коронавирус может передаваться через бумажные деньги и монеты. У китайского Центробанка появился мощный аргумент для того, чтобы активизировать усилия по ликвидации наличного денежного оборота в стране. Впрочем, не исключаю, что этот аргумент может использоваться и Центробанками других стран, проводящих курс на построение «безналичного рая».

Апрель 2020

В мире денег и финансов за последние полвека периодически происходили «революции». Некоторые из них порой оставались незамеченными или, по крайней мере, не оцененными в полной мере. Так, в 70-е годы был окончательно ликвидирован золотой стандарт. Образно выражаясь, с «печатного станка» Федеральной резервной системы США был снят «золотой тормоз». Центральный банк США мог теперь печатать долларов столько, сколько пожелает. Оставалось лишь поддерживать спрос на «зеленую бумагу» путем создания и раздувания финансовых рынков, внедрения новых финансовых инструментов (типа деривативов), проведения приватизаций и снятия всяких ограничений и запретов на трансграничное движение капитала (для скупки любых активов с помощью этой самой «зеленой бумаги»).

Уже в XXI веке наиболее «революционной» новацией стала политика Центробанков, получившая название «количественные смягчения». ФРС США, ЕЦБ, Банк Японии, другие Центробанки получили неограниченные возможности для скупки государственных долговых бумаг и одновременно для накачки денежной сферы миллиардами и триллионами долларов, евро, иен, других валютных единиц. Некоторые Центробанки совершили «революцию» другого рода: они опустили свои ключевые ставки ниже нуля. Процентные ставки стали отрицательными. Это Центробанки Швеции, Дании, Японии, Швейцарии. Свою тихую «революцию» осуществляют Центробанки Японии и Швейцарии. Они уже не ограничиваются скупкой государственных ценных бумаг, а очень активно наращивают свои активы за счет корпоративных ценных бумаг, в том числе акций. Все эти «революции» призваны спасать деградирующие экономики. Но названные средства подобны наркотикам, причем используемым во все больших дозах. Поэтому никто не знает, чем закончится это «лечение».

Вирусно-экономический кризис, который разворачивается на наших глазах, также подталкивает денежные власти (казначейства и центральные банки) к поиску и использованию новых «революционных» методов спасения экономик. Центробанки по полной программе возобновили «количественные смягчения» (которые еще в прошлом году они планировали сворачивать). Скорее всего, продолжатся снижения ключевых ставок, и в минус уйдут новые Центробанки.

Особое внимание привлекают новации денежных властей США, которые смело можно отнести к разряду «революционных». Многие американские и мировые СМИ разнесли новость, что для борьбы с коронавирусом и порожденным им экономическим кризисом Минфин США и ФРС США выделили в общей сложности около 6 триллионов долларов, что равно примерно 30 % американского ВВП. С Америкой по относительному уровню финансовой помощи сопоставима лишь Германия. У других стран Запада относительный уровень помощи поменьше: Италия (20 % ВВП), Великобритания (16 %), Испания (16 %) и Франция (14 %). Стоит, однако, учитывать, что изрядную долю заявленной помощи у европейских стран составляют гарантии и лимиты по кредитам, которые могут в итоге не быть выбраны полностью. Например, более 90 % заявленной помощи в Италии, Великобритании и Франции составляют государственные гарантии по кредитам.

Но вернемся к США. Из 6 триллионов долларов суммарной финансовой помощи примерно 2,2 трлн долл, приходится на Минфин, а 3,8 трлн долл. – на ФРС США. Минфиновские деньги предусмотрены законом, который был подписан президентом Трампом 27 марта и который называется «Закон о помощи и смягчении последствий пандемии коронавируса и экономической безопасности (The Coronavirus Aid, Relief, and Economic Security (CARES) Act)».

Приведенные выше цифры не окончательные. Министр финансов США Стивен Мнучин и председатель ФРС Джером Пауэлл сказали, что до конца года при необходимости могут быть выделены дополнительные деньги. Сейчас я хочу обратить внимание не на количественную, а на качественную сторону вопроса. Для помощи американской экономике и продвижения указанных астрономических денежных сумм предусмотрено создание специальных механизмов. Возникает новая схема взаимодействия двух институтов денежной власти США.

Ранее взаимодействие осуществлялось на основе классической схемы: Минфин (Казначейство) эмитирует свои долговые бумаги (облигации) и продает их американскому Центробанку, получая от него другие «бумажки», называемые долларами. Объемы обмена такими бумагами (облигациями и долларами) существенно увеличились после кризиса 2008–2009 гг. в результате реализации программ «количественного смягчения». В конце прошлого года портфель казначейских бумаг Федерального резерва составил 2,54 трлн долл.

Эта схема взаимодействия продолжает действовать, и масштабы операций в рамках этой схемы будут возрастать. ФРС заявила, что с 23 марта она начинает скупать казначейские бумаги по 75 млрд долл, в день (плюс к этому ипотечные бумаги – по 50 млрд долл, в день). Это означает, что за неделю (пять рабочих дней) портфель казначейских бумаг Федерального резерва увеличился на 375 млрд долл. А ведь в разгар третьей программы КС закупки казначейских бумаг Федеральным резервом составляли лишь по 50 млрд долл, в месяц! Еще в прошлом году активы ФРС США были менее 4 трлн долл., а в апреле нынешнего года они уже перевалили через планку в 6 трлн долл.

Было принято решение об увеличении финансовой поддержки экономики. Помимо привычной скупки казначейских, а также ипотечных бумаг Федеральный резерв будет в порядке поддержки закупать и другие бумаги. Но не напрямую, а при посредничестве Минфина. А для этого будет применена новая схема. Он включает в себя следующие основные элементы, или механизмы (facilities):

Первый из них – Корпоративная кредитная линия первичного рынка (Primary Market Corporate Credit Facility– PMCCF). Этот механизм предназначен для скупки новых корпоративных бумаг при их первичном размещении на рынке.

Второй – Корпоративная кредитная линия вторичного рынка (Secondary Market Corporate Credit Facility– SMCCF). Механизм предназначен для поддержания бумаг, уже обращающихся на рынке.

Третий – Срочный кредитный фонд обеспеченных ценных бумаг (Term Asset-Backed Securities Loan Facility – TALF). Этот фонд предназначен для скупки бумаг, выпущенных под обеспечение банковских кредитов (такая операция называется секьюритизацией банковских кредитов). А кредиты банков, в свою очередь, должны иметь обеспечение в виде гарантий или залогов. В первую очередь речь идет о кредитах компаниям малого и среднего бизнеса, обеспеченные гарантиями Администрации малого бизнеса (SBA).

Четвертый механизм – Фонд ликвидности взаимного фонда денежного рынка (Money Market Mutual Fund Liquidity Facility– MMLF). Впрочем, этот механизм, как сообщают американские СМИ, был создан ранее. Речь идет лишь о расширении операций через Фонд. В основном он предназначен для финансовой поддержки муниципальных властей (скупка Фондом муниципальных бумаг).

Пятый механизм – Программа финансирования коммерческих бумаг (Commercial Paper Funding Facility– CPFF). Предполагается, что через этот механизм будут скупаться те бумаги, которые не подпадают под стандарты первых четырех названных механизмов.

Подробностей того, как будут функционировать механизмы (за исключением MMLF, который уже был создан ранее), пока нет. Идут активные обсуждения вокруг новой схемы. Пожалуй, самое главное, о чем уже сообщили и ФРС США, и Казначейство США, что в рамках каждого механизма будет создана компания специального назначения (Special Purpose Vehicle– SPV). Учредителем компаний специального назначения (КСН) будет выступать правительство, которое выделит из бюджета деньги для формирования исходного капитала. КСН будут получать кредиты от ФРС США для скупки на рынке бумаг своего профиля. Предусмотрено, что кредитное плечо будет 1:10. Это означает, что под каждый доллар уставного капитала КСН американский Центробанк будет выдавать кредит в размере 10 долларов. Минфиновский доллар будет обеспечением кредитов ФРС на 10 долларов. Кстати, в упомянутом выше законе CARES454 млрд долл, предназначено для капитализации КСН[356]. Следовательно, можно предположить, что максимальный объем кредитов, которые могут получить новые компании, превысит 4,5 триллиона долларов. Для сравнения отмечу, что примерно такой величиной измерялись все активы Федеральной резервной системы США в начале этого года.

Эксперты уже комментируют «революционную» новацию денежных властей. Чем-то напоминает частичное банковское резервирование. Многие полагают, что под один реальный доллар Минфина можно будет создать десять не очень реальных (даже виртуальных) долларов. Впрочем, некоторые считают, что даже исходный доллар Минфина, который будет вложен в капитал КСН, будет также виртуальным, созданным «из воздуха». Действительно, ведь все большая часть долларов в федеральном бюджете США– не налоги, а займы ФРС США. Кстати, откуда правительство возьмет анонсированные деньги в размере более 2 триллионов долларов США на борьбу с вирусно-экономическим кризисом? Ведь в предыдущем (2019) финансовом году федеральный бюджет был сведен с дефицитом, равным около 1 триллиона. В этом финансовом году, даже если бы не было кризиса, дефицит все равно был бы не менее 1 триллиона. Администрация Трампа ведь не повышает налоги. Она их и раньше понижала для стимулирования экономического роста, а в условиях кризиса добивается еще большего их понижения. Значит, щедрый жест правительства в размере более 2 триллионов долларов означает увеличение бюджетного дефицита на эту же сумму. Значит, Федеральный резерв дополнительно закупит казначейских бумаг насумму более 2 триллионов. Получается, что распиаренная в американских СМИ бюджетная помощь в 2 триллиона создана из воздуха.

Итак, возникает замкнутый контур, в котором будут обращаться почти исключительно виртуальные деньги. Финансовый аналитик Стив Сэвилл (Steve Saville) следующим образом комментирует новую схему денежных властей США: «Самое безумное здесь то, что доллары, вливаемые правительством в SPV ФРС, ранее созданы из ничего при монетизации ФРС ценных бумаг Казначейства США. Таким образом, ФРС создает деньги из воздуха, затем эти деньги идут правительству, правительство вливает их в новые SPV ФРС, и ФРС на основе этих вливаний «капитала» создает намного больше денег из ничего»[357].

Примечательно, что до сих пор Федеральная резервная система с корпоративным долгом не работала. Теперь она активно этим займется. Суммарный корпоративный долг США в настоящее время оценивается в 9,5 трлн долл. Большая часть его на сегодняшний день имеет низкие инвестиционные рейтинги, а часть квалифицируется как «бросовая», или «мусорная». При планируемых масштабах закупочной деятельности КСН им неизбежно придется накапливать на своих балансах «мусорные» бумаги. Кстати, американские эксперты уверены, что уже в ближайшее время КСН будут закупать не только корпоративные долговые бумаги (в том числе «мусорные», но и акции американских компаний (как это уже делают Центробанки Японии и Швейцарии).

Казалось бы, КСН при такой политике обречены на то, чтобы обанкротиться. Но правительство не позволит обанкротиться КСН, бросив им спасательный круг в виде новых десятков и сотен миллиардов долларов, которые американский Минфин возьмет взаймы у Федерального резерва. Возник своеобразный финансово-денежный «вечный двигатель». Правда, как говорят эксперты, движение с помощью этой чудо-машины будет иллюзорным. И рано или поздно из мира иллюзий придется выходить в мир реальный, но к моменту выхода реальный мир (т. е. реальная экономика) уже может оказаться окончательно разрушенным.

По поводу новой схемы делаются совершенно справедливые замечания, что она свидетельствует о сильном сближении двух институтов денежной власти США– Федерального резерва и Казначейства (Минфина). Тот же Стив Сэвилл отмечает: «Американское правительство и Федеральная резервная система (ФРС) шагают во главе, причем всякое предполагаемое разграничение этих двух структур размывается или исчезает». Правда, он тут же добавляет: «…никто больше не делает вид, будто ФРС независима от правительства». Некоторые нынешнюю революционную новацию назвали даже «национализацией» Федерального резерва. Есть правда, и противоположная точка зрения. Что, мол, новая схема более напоминает «приватизацию» американского Казначейства в интересах «хозяев денег». Мне кажется, что вторая точка зрения ближе к реальности.

Особенно учитывая, что в новой схеме, кроме двух упомянутых участников, есть еще третий. Кто это? Его называют BlackRock. Это крупнейший в Америки и в мире финансовый холдинг, инвестиционный фонд, который имеет в своем доверительном управлении активы в 27 трлн долл. Плюс к этому своим собственным капиталом участвует в капитале многих ключевых банков и корпораций. В частности, у него есть доли в капитале большинства банков Уолл-стрит.

Не исключаю, что именно BlackRock окажется главным из трех участников в новой конструкции. Ему поручено осуществлять текущее управление активами компаний специального назначения. Те, кто следит за деятельностью финансового гиганта BlackRock, отметили, что пандемия коронавируса позволила ему занять это почетное место под солнцем. BlackRock теперь будет возглавлять борьбу в пандемией COVID-19.

Апрель 2020

В конце апреля 2020 года проходило очередное (плановое) заседание Комитета по операциям на открытом рынке (КООР) Федеральной резервной системы США, на котором рассматривался вопрос ключевой ставки. Подавляющее большинство аналитиков предсказывали, что изменения ставки не произойдет. Напомню, что в марте ФРС США дважды внепланово снижала процентную ставку. Обычно ФРС США меняет ставку на 0,25 процентных пункта (стандартная «ступенька»), 3 марта она была опущена сразу на две «ступеньки» – с 1,5–1,75 % до 1,0–1,25 %. 16 марта произошло еще одно чрезвычайное (внеплановое) снижение, и опять – на две «ступеньки». Теперь она стала равняться 0,0–0,25 % годовых[358]. Это тот уровень «плинтуса», на котором ключевая ставка находилась со времени разгара финансового кризиса 2008–2009 гг. до декабря 2015 года, когда было произведено первое повышение ставки на одну «ступеньку». Было сделано еще несколько повышений, и в декабре 2018 года ставка достигла максимума– 2,25—2,50 %.

Это было время острых противоречий между ФРС США и американским президентом Дональдом Трампом, который считал, что Федеральный резерв высокой ключевой ставкой убивает экономику США. В порыве ярости он даже заявил, что Федеральный резерв является большей угрозой для Америки, чем Китай. «Лед тронулся» только летом (в конце июля) прошлого года, когда ФРС США наконец-то снизила ключевую ставку на одну «ступеньку» – до 2,00—2,25 %. 30 октября 2019 года она была уже снижена до 1,75—2,00 %. А в этом году она покатилась вниз, дойдя до уровня «плинтуса».

Снижения ставки в марте 2020 года были экстремальными мерами. Джером Пауэлл, глава ФРС СШАсказал, что они были продиктованы тем, что «вспышка коронавируса нанесла ущерб обществу и подорвала экономическую деятельность во многих странах, включая США». Американский президент был очень доволен действиями Федерального резерва. Но, увы, даже столь радикальные действия американского Центробанка не возымели действенного эффекта. Крупнейшие банки (Bank of America, Morgan Stanley и другие) в апреле с учетом разрастающегося вирусно-экономического кризиса обновили прогнозы и ждут катастрофического обвала американской экономики – до 40 % во втором квартале. По оценкам, в апреле из-за закрытия предприятий и карантина страна потеряет порядка 25 миллионов рабочих мест. Такого в истории еще не было. Падение экономики в этом году уже сопоставимо с самыми тяжелыми годами так называемой Великой депрессии 30-х годов прошлого века.

Финансовые аналитики и руководители американского бизнеса с нетерпением ждали вчерашнего заседания КООР. Некоторые из них ожидали, что Федеральный резерв решится уйти в минус, т. е. сделать ключевую ставку отрицательной. Подобно тому, как это уже достаточно давно сделали Центробанки Швейцарии и Японии. Да и президент Трамп в одном из своих электронных посланий в адрес Джерома Пауэлла в Твиттере призывал его уйти в минус. Логика президента такова. Во-первых, для американского бизнеса деньги (кредиты) будут бесплатными (или почти бесплатными); мол, с помощью такого «лекарства» «больной пациент начнет оживать». Во-вторых, произойдет снижение процентной ставки по казначейским облигациям, а государству не придется нести высоких издержек по обслуживанию суверенного долга.

Однако большинство аналитиков полагало, что ключевая ставка 29 апреля будет оставлена без изменения. Уход ее в отрицательную зону создавал бы недопустимо высокие риски. Один из главных – опасное снижение курса доллара США по отношению к другим валютам. Между прочим, вирусно-экономический кризис в США протекает гораздо тяжелее, чем в других странах, в том числе тех, валюты которых относятся к резервным. Так вот в апреле наблюдалось явное снижение курса доллара США по отношению к десяти другим значимым валютам. А если падение валютного курса доллара США станет долговременным и постоянным, то может рухнуть вся конструкция мировой долларовой системы, которая выстраивалась на протяжении последних 75 лет. Обрушение такой конструкции для Америки может стать самым настоящим «концом света». Итак, никаких сенсаций вчера не произошло, ключевая ставка ФРС США была оставлена без изменения. Не думаю, что она будет меняться по результатам последующих заседаний КООР (всего в году проводится восемь таких заседаний).

Американские аналитики уверены, что в ближайшие два года нынешняя ключевая ставка станет некоей «константой», которую нет смысла даже обсуждать. ФРС США делает отныне ставку на другие инструменты воздействия на экономику. Собственно, об этом говорится и в пресс-релизе по итогам вчерашнего заседания КООР:

К десятилетию завершения одной опасной операции Центробанка. Извлечены ли уроки?

Декабрь 2018 г.

Инструмент Банка России под названием «негосударственные ценные бумаги иностранных эмитентов»

Тема золотовалютных (международных) резервов Российской Федерации – одна из наиболее актуальных и постоянно обсуждаемых в российских СМИ. В восприятии людей, которые регулярно следят за этой темой, основными составляющими ЗВР являются три компонента: 1) ценные бумаги, эмитируемые казначействами других стран (государственные долговые бумаги); 2) наличная валюта и валютные средства на депозитах и иных счетах зарубежных банков; 3) металлическое золото в монетарной форме. Вот как выглядела структура международных резервов Российской Федерации в 2017 и 2018 гг. (см. таблицу ниже):

Структура международных (золотовалютных) резервов РФ по видам инструментов (в % к общей величине активов в иностранной валюте и золоте)

Источники: ежеквартальные бюллетени «Обзор деятельности Банка России по управлению активами в иностранных валютах и золоте». 2016–2018.

Про «прочие инструменты» редко вспоминают даже специалисты, поскольку их доля в активах не так велика, а видов прочих инструментов достаточно много: ценные бумаги международных организаций (доля в активах на конец 1 квартала 2018 года составила 2,8 %); права требования в иностранной валюте к российским контрагентам или эмитентам (0,8 %); сделки обратного РЕПО с иностранными контрагентами (0,5 %); чистая позиция в МВФ (0,3 %). Но в прочих инструментах есть еще один вид, доля которого не так уж мала. Называется он «негосударственные ценные бумаги иностранных эмитентов». На конец 1 квартала 2018 года на этот инструмент пришлось 9,0 % активов. Таким образом, он оказался на четвертом месте по значимости после иностранных государственных ценных бумаг, валютных депозитов в иностранных банках и золота.

По поводу валютного инструмента, занимающего сегодня третье место в валютном портфеле Банка России, в официальных документах Центробанка имеется лишь одна лаконичная фраза, объясняющая, что это за инструмент:

«Ценные бумаги иностранных эмитентов, которым в случае финансовых трудностей с высокой вероятностью будет оказана государственная поддержка в силу их особой роли или значимости для экономики страны или региона (подразумеваемую гарантию)».

Это я взял из ежеквартального «Обзора деятельности Банка России по управлению активами в иностранных валютах и золоте». Маловато.

А вот что по поводу этого таинственного валютного инструмента говорится в Годовом отчете Банка России за 2017 года. В разделе «Ценные бумаги иностранных эмитентов» (с. 228) читаем: «Ценные бумаги иностранных эмитентов в иностранной валюте отнесены к категории ценных бумаг, имеющихся в наличии для продажи, и представляют собой в основном долговые обязательства Казначейства США, государственные долговые обязательства Франции, Соединенного Королевства, Германии, Китая, Канады, негосударственные долговые ценные бумаги, обязательства по которым гарантированы правительствами иностранных государств, долговые обязательства международных финансовых организаций» (курсив мой – В.К.).

Негосударственные ценные бумаги в портфеле Банка России: статистические сведения

Центробанк России хранит полное молчание по поводу того, что скрывается за инструментом под названием «негосударственные ценные бумаги иностранных эмитентов». Впервые этот инструмент нашел свое отражение в статистике валютных активов ЦБ РФ за 2013 год. Его доля в валютных активах Центробанка на конец первого года 2013 года составила 1,7 %. А вот данные об этой доле на конец 1 квартала последующих лет (%): 2014 г. – 1,3; 2015 г. – 1,1; 2016 г. – 3,8. В последующие годы Центробанк стал давать картину не по активам в иностранной валюте (валютные резервы – ВР), а по суммарным активам, включающим не только иностранную валюту, но и монетарное золото (т. е. ЗВР). Так вот доля «негосударственные ценные бумаги иностранных эмитентов» в ЗВР на конец 1 квартала 2017 года составила 8,4 %, а на конец 1 квартала 2018 года – 9,0 %.

Без учета золота доля данного инструмента будет заметно выше. Вот как будет выглядеть доля инструмента «негосударственные ценные бумаги иностранных эмитентов» в валютных активах Банка России (на конец 1 квартала соответствующего года,%): 2013 г. – 1,7; 2014 г. – 1,3; 2015 г, – 1,1; 2016 г, – 8,5; 2017 г, – 10,0; 2018 г, – 10,8.

А вот стоимостная оценка активов в указанный инструмент (на конец 1 квартала соответствующего года, млрд долл.): 2013 г. – 8,1; 2014 г. – 5,5; 2015 г, – 3,8; 2016 г, – 29,3; 2017 г, – 33,9; 2018 г, – 41,6. Как видно, резкое увеличение масштабов покупки иностранных негосударственных ценных бумаг произошло в период 2015–2016 гг. За годовой период 2017–2018 гг. прирост инвестиций в такие бумаги составил 7,7 млрд долл.

Негосударственные ценные бумаги в портфеле Банка России: история десятилетней давности

Почему я особое внимание обращаю на Соединенные Штаты? – Потому что уже имел место масштабный прецедент вложения Банком России валюты именно в американские долговые бумаги, отличные от казначейских облигаций США. Речь идет об инвестировании в бумаги, эмитированные американскими ипотечными агентствами Fannie Мае, Freddie Мас и Federal Ноте Loan Banks. На момент покупки бумаг это были негосударственные агентства, наделенные определенными привилегиями. Такое инвестирование Банк России стал осуществлять в небольших количествах еще в начале 2007 года. Однако масштабы вложений в эти бумаги стали резко возрастать, и уже к началу 2008 года общий портфель американских ипотечных бумаг Банка России превысил 100 млрд долл, (более пятой части всех международных резервов России на тот момент). Примечательно, что закупки бумаг происходили на фоне нарастающих признаков кризиса на рынке ипотечного кредитования США. Создается впечатление, что Центробанк приобретал ипотечные бумаги США, руководствуясь не интересами России (или даже собственными корпоративными интересам), а осуществлял спасательную операцию по просьбе заокеанских «партеров». Об этой рискованной и сомнительной с юридической точки зрения операции даже в Банке России знали очень немногие. Как уже стало ясно потом, бумаги Fannie Мае, Freddie Мас и Federal Home Loan Banks Банк России приобретал, используя большую часть средств российского Стабилизационного фонда (Банк России действовал в качестве агента Минфина, управлявшего Стабфондом). Тогдашний министр финансов Алексей Кудрин, защищая операцию по покупке американских ипотечных бумаг, с удовлетворением сообщил где-то в конце 2007 или начале 2008 года, что на этих бумагах Минфин России сумел заработать аж один миллиард долларов США[361]. Однако это было еще до главного обвала на ипотечном рынке США. Россия могла потерять все или почти все 100 млрд долл. Кстати, «заслуги» Кудрина по «эффективному» управлению средствами Стабфонда незаслуженно забыты. Так, можно напомнить выступление тогдашнего руководителя Счетной Палаты РФ Сергея Степашина по результатам проверки управления Стабфондом за 2005 год. Тогда потери Стабфонда составили И млрд долл. Уже тогда Президент РФ должен был начать расследование деятельности Кудрина. Но Кудрин остался у руля Минфина.

Уже в первые месяцы 2008 года Банк России начал активно выводить валюту из американских ипотечных бумаг. К середине года было распродано около половины портфеля ипотечных бумаг, причем бумаги Federal Home Loan Banks были проданы полностью. Операция по выходу из ипотечных бумаг Банком России была завершена к концу 2008 года. Изначально инвестиции в ипотечные бумаги были опасной операцией. К тому же Минфин США никаких гарантий по бумагам указанных ипотечных агентств не предоставлял. Они имели статус агентств с особыми привилегиями, а именно они субсидировались государством. Но, как вы понимаете, гарантии и субсидирование в мире финансов – вещи очень разные. Оба американских ипотечных агентства зашатались, их банкротство создало бы такой эффект домино, что на тот свет сразу же могли улететь половина институциональных игроков на финансовом рынке США. Минфин принял решение о национализации агентств. Таким образом, их банкротство было предотвращено. А заодно были предотвращены беспрецедентные (в истории Центробанков) потери Банка России. По завершении операции выхода из американских ипотечных бумаг тогдашний глава ЦБ РФ Сергей Игнатьев в Госдуме сообщил: «Продали все, заработали денег, ничего не потеряли». В общем, руководителям Центробанка и Минфина удалось выйти сухими из воды. Можно сказать, повезло.

Не собирается ли Банк России еще раз сыграть в азартную игру с негосударственными ценными бумагами?

Есть некоторые подозрения, что негосударственные ценные бумаги, находящиеся в настоящее время в портфеле Банка России, имеют американское происхождение. Это лишь предположение, т. к. все засекречено. Но можно порассуждать на эту тему. Банк России представляет географическую структуру международных резервов РФ (привязка того или иного инструмента к определенной стране). На конец первого квартала 2014 года на США приходилось 27,6 % ЗВР, или 133,4 млрд долл. Вложения в казначейские бумаги составили на тот момент времени 100,4 млрд долл. Разница в 33 млрд долл. – вложения в другие инструменты американского происхождения.

На конец 2017 года на США приходилось 29,9 % ЗВР, или 131 млрд долл. А вложения России в казначейские бумаги США на тот момент составляли около 102 млрд долл. Получается, что вложения в иные инструменты американского происхождения были равны 29 млрд долл.

На 1 апреля 2018 года на США приходилось 29,4 % всех ЗВР России. В абсолютном выражении это 135,2 млрд долл. На конец марта 2018 года вложения ЦБ РФ в американские казначейские бумаги были равны 96,1 млрд долл. Получается, что вложения в другие финансовые инструменты, «приписанные» к юрисдикции США, составили на конец первого квартала почти 40 млрд долл. Что входит в этот «остаток», можно только гадать. Это могут быть валютные депозиты в американских банках. Но не исключается, что это могут быть и ценные бумаги, эмитированные американскими негосударственными организациями. Вроде тех, которые были приобретены Банком России в 2007 году (бумаги негосударственных ипотечных агентств). Я совсем не исключаю, что Банк России может брать пример с ряда других Центробанков, которые уже достаточно давно и по-крупному играют с ценными бумагами негосударственного происхождения.

Некоторые Центробанки уже втянулись в азартную игру

Среди таких Центробанков особенно выделяются Банк Японии и Национальный банк Швейцарии (НБШ). Они являются наиболее активными среди Центробанков покупателями корпоративных бумаг – как акций, так и облигаций. Если в сентябре 2014 года в портфеле НБШ на акции американских эмитентов приходилось 26,1 млрд долл., то через три года (в сентябре 2017 г.) этот портфель уже оценивался в 87,8 млрд долл. Рост в 3,4 раза! А всего на акции приходится около 20 % международных резервов швейцарского Центробанка (американские бумаги составляют как минимум половину всего портфеля акций). Как стало известно, НБШ покупает акции таких американских компаний, как Apple, Exxon Mobil, Johnson&Johnson, AT&T и Facebook[362]. НБШ обосновывает такую политику тем, что, мол, инвестиции в обычные казначейские бумаги (как американские, так и европейские) уже не дают почти никакого «навара». Эксперты совершенно правильно оценивают подобного рода политику НБШ как существенную поддержку американского бизнеса. И это вдобавок к тому, что НБШ оказывает существенную поддержку американскому правительству (покупая казначейские бумаги США). Банк Японии также активно скупает корпоративные бумаги, правда, предпочтение отдает бумагам, которые эмитированы японскими компаниями. Как выясняется, Банк России решил не отставать от наиболее азартных Центробанков. Но если НБШ и Банк Японии «прозрачны», они не скрывают, что покупают и в каких объемах, то Банк России в этом отношении оказывается сверхсекретным институтом.

О «прозрачности» и «обоснованности» принятия решений по управлению международными резервами

Уже несколько лет Банк России выпускает ежеквартальные бюллетени «Обзор деятельности Банка России по управлению активами в иностранных валютах и золоте». Этот бюллетень призван создать видимость, что все решения и все операции, относящиеся к управлению международными резервами, «прозрачны». Мол, каждый гражданин России при желании может удостовериться, что руководство Банка России принимает юридически корректные, экономически эффективные и политически безопасные решения. Каждый выпуск содержит первую часть под названием «Принципы управления активами в иностранных валютах и золоте, а также управление финансовыми рисками». Читаем: «В Банке России действует многоуровневая коллегиальная система принятия инвестиционных решений. Совет директоров Банка России определяет цели управления активами, перечень допустимых инструментов для инвестирования и целевой уровень валютного риска. Подотчетный совету директоров коллегиальный орган Банка России, ответственный за инвестиционную стратегию, принимает решения об уровне процентного и кредитного рисков и определяет перечень контрагентов и эмитентов. Реализация принятых инвестиционных решений осуществляется структурными подразделениями Банка России». И все в таком же духе³⁶⁴. Коротко можно прокомментировать: «ритуальный» текст Банка России «ни о чем». Даже в самом Центробанке к тайнам управления резервами допущены самые «избранные». А сами решения могут приниматься даже вне Центробанка, а потом доводиться до «избранных» (такова моя версия).

Банк России своей «внутренней кухни» раскрывать не собирается. И мы до сих пор не знаем, что скрывается за таким инструментом Банка России, как «негосударственные ценные бумаги иностранных эмитентов», объем которых с 2015 года быстро нарастает и к концу первого квартала 2018 года приблизился к 42 млрд долларов. Может быть, Банк России собирается спасать (и уже спасает) каких-то игроков на финансовом рынке США?

Январь 2019 г.

Экономическая ситуация в России, мягко выражаясь, тухлая. Чиновники и официальные СМИ пытаются найти хотя бы какой-нибудь «позитив», чтобы поднять настроение и себе, и населению. И вот в наших СМИ был озвучен один из немногих таких «позитивов». Речь идет о золотых резервах Банка России.

Эти резервы, как известно, входят в состав международных, или золотовалютных резервов Российской Федерации. Так вот на начало 2019 года в физическом выражении объем золота, находящегося на балансе Центробанка России достиг 67,9 млн унций, или 2112 тонн. Это действительно высокий уровень. Примерно столько золота было в государственных запасах Российской империи накануне Первой мировой войны. Примерно столько его было и в Советском Союзе накануне Великой отечественной войны.

В первые годы существования Российской Федерации золото, доставшееся в наследство от Советского Союза, находилось преимущественно в Минфине России. Оно было быстро растрачено (в том числе при активном участии незабвенного Егора Тимуровича Гайдара), в первой половине 90-х годов его в казне осталось не более 200 тонн. Явная тенденция к наращиванию объемов золота обозначилась лишь в конце прошлого десятилетия. При этом хочу обратить внимание, что золото накапливалось преимущественно на балансе Центробанка, а не Минфина России. На начало 2007 г. запасы золота составляли 402 тонны. А вот его объемы в резервах Российской Федерации в последующие годы (на начало года, тонн): 2008 г. – 450,0; 2009 г. – 519,0; 2010 г. – 637,6; 2011 г, – 789,9; 2012 г, – 883,2; 2013 г, – 958,0; 2014 г, – 1036,0; 2015 г, – 1207,0; 2016 г, – 1415,2; 2017 г, – 1614,3; 2018 г, – 1838,2.

Хотел бы обратить внимание на то, что Россия уже седьмой год подряд занимает первое место в мире по величине годовых приростов золотых резервов. Если, скажем, судить по данным Всемирного совета по золоту или данным Международного валютного фонда. Так, за 2017 год прирост составил 59,1 млн унций, или 224,0 т металла. Т. е. 13,9 %. Среди других стран, наращивающих в последние годы свои золотые резервы, следует назвать Китай, у которого для этого имеются большие возможности: уже в 2007 году Китай занял первое место в мире по объему добычи желтого металла (примерно 450 тонн в год в последнее время).

В истекшем 2018 году прирост российских резервов золота составил уже 273,7 тонн. Т. е. 14,9 %. К концу прошлого года стоимость золота в резервах составила 86,9 млрд долл. По отношению к общему объему международных резервов РФ (468,5 млрд долл.) это равнялось 18,6 %. Для сравнения: на конец 2016 года этот показатель был равен 15,1 %; на конец 2017 года– 17,2 %. Таким образом, золотая валюта (выражение образное, ибо сорок лет назад золото было лишено своих денежных функций, была проведена демонетизация этого металла) сегодня занимает в международных резервах Российской Федерации третье место после доллара США и евро.

Еще в нулевые годы значительная часть добываемого в России желтого металла уходила за границу. Сегодня большая часть всей добычи золота закупается Центробанком. Как сообщает Банк России, золото резервов находится полностью на территории Российской Федерации и, таким образом, является активом с нулевыми политическими рисками (возможности замораживания и ареста). Официальных статистических данных о добыче золота в стране за истекший год еще нет. Но Союз золотопромышленников России опубликовал прогнозную оценку: добыча и производство золота в России в 2018 году составит 328 т. Таким образом, на пополнение золотого резерва Банка России пошло 83,4 % всей российской добычи драгоценного металла в 2018 году.

Если говорить о «золотых рекордах» России, то одним из них стало то, что Россия поднялась еще на одну ступеньку в рейтинге стран с крупнейшими золотыми резервами. Конкретно Россия обошла в 2018 году Китай и стала в мировом рейтинге пятой страной после США, Германии, Италии и Франции, а Китай отошел на шестое место (хотя он является мировым лидером по добыче желтого металла). Подобного рода рейтинги достаточно условны, учитывая ненадежность национальных статистик по золоту. Так, считается, что у США на сегодняшний день золотые резервы превышают 8000 тонн. Однако существуют большие подозрения, что желтый металл находится в хранилищах. Конгрессмены и сенаторы США уже давно добиваются проведения аудита золотых резервов США, однако под разными предлогами получают отказ. Есть много признаков того, что золото из хранилищ было выведено.

А вот Китай, наоборот, может занижать реальные объемы своих золотых резервов. При существующих масштабах добычи золота внутри страны Китай мог бы увеличивать свои запасы на три-четыре сотни тонн каждый год. Эксперты не верят, что, согласно официальной статистике, золотые резервы Китая лишь приблизились к планке 2000 тонн. По их мнению, реальные резервы Китая в два или три раза больше официальных оценок. Согласно одной из версий, Китай тайно готовится стать лидером мировой золотой экономики и управлять мировым рынком желтого металла. А для этого нужен солидный резерв металла. Примерно такой же, какой имелся у Америки в 1944 году, когда на конференции в Бреттон-Вудсе (США) было принято решение о создании золотодолларового стандарта.

Но при любых раскладах Россия действительно сегодня оказывается в группе лидеров по величине золотых резервов. Возникает законный вопрос: что дает России накопление золота? – Обычно отвечают, что резервы желтого металла нужны (не только России, а любой стране вообще) для покрытия непредвиденных расходов. Расходов, которые могут возникнуть в таких чрезвычайных ситуациях, как стихийные бедствия и войны. Золото может потребоваться для закупки зерна и иного продовольствия, оружия, специальной техники и т. п. Такие золотые резервы, в частности, готовили страны в 30-е годы, когда в воздухе уже пахло порохом мировой войны. И Советский Союз тогда также наращивал свои золотые резервы, доведя их до величины более 2000 тонн. Хочу обратить внимание, что в данном случае речь идет о золоте как платежном средстве, которое должно находиться в распоряжении государства и его ведомства, называемого Минфином, или Казначейством. Именно государство принимает решения об использовании резервного золота и организует закупки на мировом рынке с помощью золота. Между прочим, в США золотой резерв как раз находится на балансе Минфина (а не Федеральной резервной системы США). В Китае золотой резерв находится на балансе Народного Банка Китая (НБК), причем следует иметь в виду, что НБК входит в состав исполнительной ветви власти государства, а решения об использовании золотого резерва принимает Государственный совет Китая, а НБК выступает лишь как исполнитель.

А как все устроено в России? В России золотой резерв находится на балансе Центрального банка. Для чего он там? – Для проведения валютных интервенций? – Но ведь золото, согласно решениям Ямайской валютной конференции 1976 года, перестало окончательно быть деньгами. Нахождение золота на балансе Центробанка более странно, учитывая «мутный» статус этого института. На сайте Банка России мы можем прочитать, что это институт, независимый от государства: «Ключевым элементом правового статуса Банка России является принцип независимости, который проявляется прежде всего в том, что Банк России выступает как особый публично-правовой институт, обладающий исключительным правом денежной эмиссии и организации денежного обращения. Он не является органом государственной власти, вместе с тем его полномочия по своей правовой природе относятся к функциям государственной власти, поскольку их реализация предполагает применение мер государственного принуждения»[363]. Знакомство с такой формулировкой заставляет задуматься: а может ли государство воспользоваться при необходимости золотым резервом? – У меня на этот счет большие сомнения.

Сомнения тем более усиливаются после знакомства со статьей 2 Федерального закона о Центробанке: «…В соответствии с целями и в порядке, которые установлены настоящим Федеральным законом, Банк России осуществляет полномочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом Банка России, включая золотовалютные резервы Банка России. Изъятие и обременение обязательствами указанного имущества без согласия Банка России не допускаются, если иное не предусмотрено федеральным законом. Государство не отвечает по обязательствам Банка России, а Банк России – по обязательствам государства…».

Итак, все полномочия по владению, пользованию и распоряжению золотовалютными резервами Российской Федерации принадлежат Банку России – институту, который объявлен независимым от государства. Если по части валюты государство еще может что-то требовать от Центробанка (поскольку Минфин средства своего Фонда национального благосостояния размещает на депозитах Банка России), то с золотом ситуация совсем тухлая. 2112 тонн желтого металла, о которых раструбили СМИ, это резервы не Российской Федерации, а резервы исключительно Банка России. И делиться с государством этими резервами в планы Банка России никак не входит.

Как говорили в Одессе, «две большие разницы». Эта «идиома» применима к взаимоотношениям Российской Федерации и Банка России. Имеем своеобразное «разделение труда»: Российская Федерация золото добывает, а Банк России золото приобретает и накапливает. А все-таки для чего накапливает? Если внимательно читать различные документы Банка России, то приходишь к выводу: опция под названием «размещение золота за пределами Российской Федерации» у Банка России сохраняется. А что, если в какой-то момент времени Банк России придет к заключению, что размещение золота за пределами России будет способствовать снижению рисков? Каких рисков? Того, что народ захочет в конце концов вернуть по праву ему принадлежащее золото. Как эксперт я обязан просчитывать все варианты. В том числе и тот, который только что изложил.

Февраль 2019 г.

Февраль 2019 г.

Февраль 2019 г.

Комментарий на обзор Банка России по управлению золотовалютными резервами

Апрель 2019 г.

Апрель 2019 г.

Апрель 2019 г.

В любом учебнике по экономике можно прочитать, что в случае возникновения дефицита государственного бюджета (превышение расходов над доходами) государство закрывает возникающую «дыру» с помощью займов (внутренних или внешних). Один из вариантов затыкания бюджетной «дыры» – размещение долговых бумаг государства у своего Центробанка. Последний приобретает такие бумаги с помощью денег, создаваемых с помощью «печатного станка». Это так называемая «необеспеченная» денежная эмиссия, которая создает инфляцию.

В текущем десятилетии российский бюджет был в основном дефицитным. Величина дефицита составила (% ВВП): 2012 г. – 0,02; 2013 г. – 0,5; 2014 г, – 0,5; 2015 г, – 2,6; 2016 г, – 3,5; 2017 г, – 1,4. И лишь в 2018 году бюджет был сведен с профицитом, превышение доходов над расходами составило 2,7 % ВВП. Дефициты бюджетов, безусловно, подпитывали инфляцию в стране. С 2013 года Банк России объявил, что отныне главной целью его денежно-кредитной политики становится «таргетирование инфляции» (хотя в статье 75 Конституции РФ записано, что таковой целью является «защита и обеспечение устойчивости рубля»).

Любой добросовестный студент экономического вуза сказал бы, что самым простым и очевидным способом преодоления инфляции является ликвидация дефицита государственного бюджета. С этой точки зрения борьба с инфляцией в России выглядит, мягко говоря, странно. Начать надо с того, что дефициты государственного бюджета, фиксировавшиеся в 2012–2017 гг., являются искусственными. Ведь в стране в этот период было два гигантских фонда, которые находились в ведении Минфина, – Резервный фонд и Фонд национального благосостояния (ФНБ). В 2012 году остатки ФНБ, например, составляли в среднем около 4,0 % ВВП, а остатки Резервного фонда – 3,1 %. В 2017 году эти показатели были соответственно равны примерно 4,7 % и 1,1 %. Самым очевидным способом поставить точку на инфляции было закрытие дефицита бюджета с помощью денег указанных фондов. Это мог и должен был сделать Минфин. Так, в 2017 году средств в обоих фондах было в 4 с лишним раза больше, чем бюджетная «дыра». Но вместо простого и очевидного решения проблемы, для которого не очень даже нужен был Центробанк, последний взял проблему на себя и с увлечением занялся «таргетированием инфляции». Самый настоящий спектакль. Но спектакль не безобидный. Центробанк включал «печатный станок» для закрытия бюджетной «дыры» и одновременно изымал «лишние» деньги из обращения. Это похоже на то, как если бы водитель автомобиля одновременно нажимал на педали газа и тормоза. Инфляция никуда не уходила, но при этом происходило удушение российской экономики. До сих пор не могу понять: или А. Силуанов и Э. Набиуллина были двоечниками по экономике, или же они все прекрасно понимают и сознательно уничтожают российскую экономику. Интересно, сколько еще этот тандем, называемый «денежными властями», будет продолжать этот изуверский эксперимент над российской экономикой? Видимо, до тех пор, пока от некогда большого и прочного дома не останется одно пепелище.

О том, что российская экономика хронически задыхается от безденежья, свидетельствует коэффициент монетизации экономики, который определяется отношением величины денежной массы (денежный агрегат М2, представляющий собой сумму наличных и безналичных денег) к ВВП страны, выражаемое в процентах. Чтобы экономика не «задыхалась», нужно, чтобы коэффициент монетизации был не менее 50 %. По данным МВФ, среднемировой коэффициент монетизации в середине текущего десятилетия составлял 125 %, в экономически развитых странах был выше 150 %[374]. А в таких странах, как Китай, Япония, Нидерланды и некоторых других – свыше 200 %. А в России? В нулевые годы коэффициент был ниже 30 %, сейчас колеблется в диапазоне от 40 до 45 %. Достаточно много интересных зарубежных и российских исследований, показывающих почти 100-процентную корреляцию между показателями монетизации экономики и темпами экономического роста[375]. Нет никаких сомнений, что педаль тормоза российской экономики находится у Центробанка, управляющего денежной массой. А Минфин Центробанку в этом преступном деле подыгрывает.

Примечательно, что в 2018 году федеральный бюджет РФ был наконец сведен с профицитом. Превышение доходов над расходами составило аж 2,7 % ВВП. Казалось бы, инфляция должна была испариться как утренний туман. Ан нет! Согласно данным Росстата, по итогам 2018 года инфляция составила 4,3 %. Удивительная вещь, идущая вразрез с догматами экономической науки! А удивительного ничего нет, ибо, как оказывается, даже в условиях бюджетного профицита «печатный станок» Центробанка продолжал работать. Он продолжает работать и в этом, 2019 году.

Пока у бюджета еще были дефициты, они камуфлировали деятельность Центробанка по разгону инфляции. Мол, Центробанк инфляцию не создавал, он лишь с ней боролся. Но прошлый год показал, что на Минфин уже инфляцию не спишешь. Телеграфным языком повторю основные пункты, раскрывающие роль ЦБ в разгоне инфляции, изложенные в моей недавней статье «Как и зачем Центробанк России раскручивает инфляцию»[376].

Высокая ключевая ставка Центробанка делает банковские кредиты дорогими для предприятий реального сектора экономики. Большие расходы на обслуживание долгов по таким кредитам повышают издержки производства и цены.

Отказ Центробанка от контроля над валютным курсом рубля ведет к неуклонному снижению этого курса. Это повышает рублевые цены на товары импортного происхождения и вносит свой вклад в раскручивание инфляции.

Дорогие кредиты ускоряют банкротство предприятий реального сектора экономики. Происходит обесценение или даже физическое уничтожение активов таких предприятий-банкротов. Происходит усиление дисбаланса материальных активов и денежной массы в сторону денежной массы.

В банковском мире России обнаруживаются гигантские «черные дыры» (дисбалансы между обязательствами и активами), которые Центробанк пытается частично закрывать путем санирования «системно значимых» банков. Такое санирование осуществляется с помощью «печатного станка».

Казалось бы, у Центробанка есть простой и очевидный способ покончить с инфляцией – организовать масштабное кредитование реального сектора экономики и таким образом увеличить предложение товаров и разных материальных активов в российской экономике. Но ведь у Центробанка задачи как раз противоположные. Он делает все возможное для того, чтобы российская экономика не начала оживать.

Напоследок отмечу, что у Центробанка, занимающегося «таргетированием инфляции», имеются также иные причины и поводы включать «печатный станок» и разгонять инфляцию. Вот еще одна. Она связана с так называемым «налоговым маневром», который был предложен Минфином и получил законодательное одобрение в Государственной думе. Принятый в июле прошлого года закон предусматривает снижение экспортной пошлины на нефть с 30 до 0 % с 2019 года в течение шести лет. Одновременно предусмотрен поэтапный трехлетний рост налога на добычу полезных ископаемых. Проталкивая закон, правительство обещало, что налоговая реформа позволит получить дополнительные доходы в размере 1,3–1,6 трлн руб. в течение шести лет. Я в свое время знакомился с расчетами, они мне показались очень «мутными». Согласно обещаниям власти в расчете на год получается всего 200–250 млрд руб. Стоило ли огород городить? Повышение НДС с 18 до 20 % точно даст раза в полтора больше поступлений, чем указанный «налоговый маневр». А вот удар по гражданам этот «маневр» точно наносит. Ведь он создает стимулы больше вывозить нефтепродуктов на внешний рынок и оголять внутренний. Не надо быть пророком, чтобы предвидеть, что «маневр» приведет к росту цен на бензин и другие нефтепродукты внутри России.

Нефтяной бизнес и власти в этой ситуации придумывают еще один «маневр». Они заключают соглашение о заморозке цен на бензин и ряд нефтепродуктов на внутреннем рынке при одновременной выплате бизнесу бюджетных денег для «компенсации упущенной выгоды». Из каких источников правительство изыщет деньги на компенсации? Как сообщают деловые издания, деньги будут изысканы в Фонде национального благосостояния (что касается Резервного фонда, то он был ликвидирован в 2018 году в виду полного исчерпания ресурсов). Названа сумма ожидаемых компенсаций в этом году– около 450 млрд руб. А как они будут перечисляться нефтяному бизнесу, если находятся в ФНБ, которая является «валютной кубышкой» Минфина и размещена на валютном депозите Центробанка? Вот как: Минфин продает соответствующую сумму из ФНБ, но не на валютной бирже, где за нее заплатили бы уже обращающимися рублями. Он продает валюту напрямую Центробанку, который приобретает ее за счет новых рублей, созданных с помощью «печатного станка». А это ведь рубли, которые будут направлены не на строительство новых заводов и фабрик, которые, в свою очередь, будут наполнять российский рынок новыми товарами. Это деньги в виде субсидий, предназначенных для сохранения прибылей российского бизнеса (восстановления «упущенной выгоды»). Любой честный экономист признает, что речь идет о необеспеченной рублевой эмиссии, разгоняющей инфляцию в российской экономике.

Кстати, возвращаясь к теме бюджетных дефицитов 2012–2017 гг., скажу, что для их покрытия использовался именно такой же механизм. Минфин сообщал, что бюджетные дефициты закрывались с помощью денег Резервного фонда и ФНБ. Валютные средства фондов конвертировались в рубли не через биржу, а путем прямой продажи Центробанку, который покупал валюту у Минфина с помощью новых напечатанных рублей. В частности, в 2015 году под приобретение валюты из Резервного фонда ЦБ напечатал 2,1 трлн руб. триллиона рублей. В 2016 году «печатный станок» включался трижды – в апреле, мае, августе. Каждый раз с него сходило «печатной продукции» на 390 млрд руб. Четвертый раз печатный станок был запущен в декабре, с него сошло без малого один триллион (если быть точным – 966 млрд) рублей.

В 2017 году станок простаивал восемь месяцев, а в сентябре был запущен, когда Минфину понадобились деньги для выплаты пенсий.

К концу 2017 года валюта Резервного фонда была исчерпана, для текущих потребностей стали использовать ФНБ (хотя он изначально задумывался как «долгоиграющий» фонд, чуть ли не фонд будущих поколений). По той же эмиссионной схеме Фонд был задействован дважды – в ноябре и декабре 2018 года. Минфин продал Центробанку в общей сложности 6,75 млрд долл., 6,71 млрд евро и 1,75 млрд фунтов стерлингов. Под эту валюту ЦБ напечатал 1,1 триллиона рублей, которыми был закрыт дефицит Пенсионного фонда России.

Таким образом, под прикрытием постоянных мантр о «таргетировании инфляции» Центробанк регулярно включает «печатный станок» для того, чтобы закрывать разные «черные дыры»: в банковской системе, в федеральном бюджете, в Пенсионном фонде. А также для того, чтобы наши олигархи не понесли потерь в виде «упущенной выгоды». А это все называется необеспеченной эмиссией, которая как раз и разгоняет инфляцию.

Необеспеченная эмиссия Центробанка становится нормой. Как сообщил Минфин, в 2020 году компенсационные выплаты нефтяному бизнесу могут составить 1,7 трлн руб., т. е. с печатного станка Центробанка сойдет почти в четыре раза больше необеспеченных рублей, чем в этом. Вот вам и «таргетирование инфляции», и «налоговый маневр» в одном флаконе.

Апрель 2019 г.

В начале года руководители Центробанка с гордостью заявили о том, что наконец-то «лед тронулся», началась дедолларизация российской экономики (понимаемая в широком смысле как освобождение не только от доллара США, но и иностранной валюты вообще). Основанием для таких реляций стали статистические данные за 2018 год. Одним из таких показателей является величина валютных депозитов российских граждан в банках. Действительно за прошлый год объем валютных депозитов физических лиц сократился с 92,8 до 87,9 млрд долларов. Однако я не разделяю оптимизм Центробанка насчет того, что этот показатель свидетельствуете процессе эмансипации физических лиц от долларов США, евро и иной иностранной валюты.

Было бы несправедливо предполагать, что наши граждане настолько иррациональны, что, руководствуясь исключительно чувством патриотизма, будут вкладывать свои сбережения в российский рубль, даже если он падает по отношению к другим валютам. А в 2018 году рубль падал. Если на 1 января 2018 года обменный курс был 57,60 руб. за 1 доллар США, то на 1 января 2019 года – уже 69,47 руб. Т. е. обесценение российского рубля по отношению к американской валюте за год составило 13 процентов. Последнее время Центробанк уже несколько раз заявил о том, что он готов возглавить процесс обучения населения «финансовой грамотности». Интересно, а с точки зрения представлений Банка России о «финансовой грамотности» уходить в падающую валюту грамотно и рационально? Нет, российские «иррациональные» граждане продолжали потихоньку отползать от неконкурентоспособного продукта Банка России – рубля. Просто этот процесс не всегда находит свое отражение в статистике Центробанка. Ведь она отражает далеко не все.

Я уже писал, что некоторое снижение величины валютных депозитов в 2018 году лишь отражает процесс перетекания иностранной валюты из одних сосудов в другие – из российских организаций, именуемых «банками», в стеклянные банки, которые, как известно, очень надежно защищают бумажные денежные знаки от порчи и огня (особенно если их закопать в землю).

Такой процесс перетекания иностранной валюты из безналичной формы в наличную можно объяснить двумя основными причинами: во-первых, низкими (иногда символическими) процентными ставками по валютным депозитам; во-вторых, растущим недоверием к кредитным организациям, которые интенсивно «пропалываются» Центробанком (за прошлый год Центробанком у кредитных организаций было отозвано 58 лицензий против 51 лицензии в 2017 году).

А вот статистика Банка России за первые два месяца текущего года несколько испортила настроение чиновников Центробанка, которые еще в январе хвастались начавшейся де-долларизацией. Как выяснилось, в первые два месяца нынешнего года на валютные вклады пришло 4,3 млрд долларов, а их доля в общем объеме вкладов по итогам квартала выросла с 20,3 % до 21,5 %. Примечательно, что рублевые вклады в первом квартале уменьшились не только в относительном, но и, абсолютном выражении. Кстати, аппетит к валюте резко усилился и у корпоративных клиентов банков. С учетом корпоративных счетов доля валютных средств в банках выросла с 25,0 % в конце прошлого года до 28,9 % на начало марта.

В чем дело? Прежде всего, тяга «непатриотичных» граждан и компаний России к долларам, евро и фунтам сохранилась и даже усилилась. Даже у домохозяек, далеких от премудростей «финансовой грамотности», нет никаких сомнений, что Центробанк будет играть и далее против рубля в пользу иностранных валют. Но почему граждане стали уходить не только в наличную, но и безналичную иностранную валюту? Объяснений тут два.

Во-первых, в 2018 году произошло перераспределение безналичной валюты в пользу нескольких банков, которые включены в список «системно значимых» (всего 11 банков). Там риски утраты валютных депозитов почти нулевые. К этим банкам применима формула: «Слишком большие, чтобы умереть». Среди них особым спросом пользуются Сбербанк и «ФК Открытие». Там риски действительно нулевые, поскольку они «дочки» Центробанка.

Во-вторых, банки (как из списка «системно значимых», так и прочие) несколько повысили процентные ставки по валютным депозитам, что привело к перетоку валюты из «стеклянных банок» в обычные (не стеклянные) банки.

«Несознательные» банки и столь же «несознательные» клиенты банков портят отчетность финансового регулятора по борьбе с долларизацией. И финансовый регулятор (ЦБ) продумывает ряд мер по исправлению ситуации. Об этом на конференции Национальной финансовой ассоциации 18 апреля сообщила первый зампред ЦБ РФ Ксения Юдаева.

Во-первых, могут быть ужесточены условия для банков, завлекающих клиентов с помощью высоких процентных ставок по валютным депозитам. Им Центробанк может поднять норму отчислений в Фонд страхования вкладов.

Во-вторых, финансовый регулятор может снова повысить ставку отчислений в Фонд обязательных резервов (ФОР) за валютные вклады, сообщила Юдаева. Последний раз ЦБ поднимал ее в августе прошлого года – на 1 процентный пункт. Сейчас она составляет 7 %, что, по мнению банков, и так является непосильным налогом на кредитные организации.

Если эти меры будут реализованы, то они повысят расходы банков, что вынудит их, в свою очередь, понизить ставки по валютным депозитам. Впрочем, как отмечают некоторые эксперты, граждане страны готовы размещать валюту на депозитах даже под нулевой процент. Естественно, не в любых банках, и лишь «системно значимых» типа Сбербанка, ВТБ, «ФК Открытие» или Райффайзенбанк. Ведь это будет все равно выгоднее, чем арендовать банковскую ячейку, за которую надо платить. Чтобы уничтожить тягу клиентов к валютным депозитам, Центробанку в нынешней ситуации надо добиваться, чтобы процентные ставки по валюте в коммерческих банках приобрели отрицательные значения. Но к этому ни Банк России, ни коммерческие банки морально и интеллектуально еще не готовы. Но внимательно изучают опыт европейских банков, которые уже время от времени стали уходить в «отрицательную зону» по своим пассивным операциям.

Валютные депозиты в коммерческих банках – не более чем следствие самой главной долларизации, которую Банк России не желает замечать в упор. Под главной долларизацией я имею в видуто, что активы Банка России состоят преимущественно из иностранной валюты. Откройте годовой отчет Банка России и посмотрите на его баланс. Примерно 2/3 всех активов ЦБ РФ – иностранная валюта, которую финансовый регулятор продолжает усиленно накапливать. А российский рубль, эмитируемый Центробанком, – лишь иностранная валюта, украшенная картинками из истории и архитектуры России. Это и есть первопричина долларизации (в широком смысле) всей российской экономики, это и есть постоянная игра финансового регулятора против российского рубля. Это и есть грубейшее попрание Конституции РФ, которая устанавливает, что главная функция ЦБ РФ – «защита и обеспечение устойчивости рубля» (статья 75).

То, как Банк России ведет борьбу с долларизацией российской экономики, мне напоминает спектакль. Или какой-то цирковой трюк типа «надевание штанов через голову».

Апрель 2019 г.

Ни для кого не секрет, что жизнь многих миллионов людей в России сегодня связана с так называемым «малым бизнесом», или «малым предпринимательством». Правовой статус малого предпринимательства (МП) определяется Федеральным законом «О развитии малого и среднего предпринимательства в РФ» (№ 204-ФЗ от 24 июля 2007 г.). Российским законодательством принято следующее определение малого бизнеса: это предприятие с численностью до 100 сотрудников, выручка от деятельности которого не превышают 800 млн рублей. Есть еще среднее предпринимательство (СП) – компании с численностью занятых до 250 человек и выручкой до 2 млрд руб.

Федеральная налоговая служба ведет единый реестр МСП с августа 2016 года. По состоянию на 10 января 2019 года в нем было зафиксировано 6,04 млн организаций. Львиная доля всех организаций – микропредприятия– компании с годовым доходом не более 120 млн рублей и среднесписочной численностью сотрудников до 15 человек, они составляют 95,5 % сегмента МСП. За прошлый год число всех субъектов МСП практически не изменилось, но вот число занятых уменьшилось на 1,5 % – с 16,10 млн до 15,87 млн работников (на 233 тыс. человек). Число малых и средних предприятий за год сократилось на 6,1 % и 7,3 % соответственно. Таким образом, тревожные тенденции в секторе МСП камуфлировались с помощью большой массы микропредприятий, многие из которых являются «бабочками-однодневками».

Эксперты называют разные причины сворачивания МОП в России. Хотел бы остановиться на одной из них, которая сравнительно редко упоминается. Речь идет о банках. Очевидно, что компании МОП обязаны открывать счета в кредитных организациях. Через эти счета должны проходить все операции компаний.

Банки в своей работе с физическими и юридическими лицами должны руководствоваться Положением Банка России от 2 марта 2012 г. № 375-П «О требованиях к правилам внутреннего контроля кредитной организации в целях противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». Указанный документ дает коммерческим банкам право отказывать физическому или юридическому лицу в открытии счета или оказании каких-либо услуг (без открытия счета) в случае возникновения у банка подозрений в отношении потенциального клиента. А также блокировать счета в случае возникновения подозрений в отношении физического или юридического лица, уже являющегося клиентом. Законодательной базой для блокировок является действующий с 2001 году Федеральный закон № 115, который требует проверять на подозрительность все операции на сумму выше 600 тысяч рублей. С 2016 года банки стали получать от финансового регулятора дополнительные методические рекомендации и права, ужесточавшие контроль. Банки из двух зол стали выбирать меньшее. Им уже стало проще отказывать в проведении операций и открытии счетов, чем объясняться с Банком России и Росфинмониторингом по поводу тех или иных сомнительных операций и клиентов.

В марте нынешнего года Минюст зарегистрировал очередные дополнения и поправки к Положению Банка России № 375-П. Они предоставляют коммерческим банкам «свободу творчества» в деле борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма. Помимо обязательных положений финансового регулятора коммерческие банки теперь могут в свои программы борьбы с силами финансово-денежного зла вносить собственные пункты. Вот как теперь выглядит пункт 4.9 Положения 375-П: «В программу управления риском легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, и финансирования терроризма могут включаться иные положения по усмотрению кредитной организации». Применительно к клиентам банки обязаны теперь их дифференцировать, присваивая им разные рейтинги рисков для банка. Каждый клиент банка должен быть объектом непрерывного мониторинга со стороны службы рисков банка, и рейтинг его рискованности (опасности для банка) должен пересматриваться не реже чем раз в полгода. Помимо этого, кредитные организации вправе требовать документальные подтверждения от бенефициарных владельцев счетов и проверять всю информацию по подозрительным транзакциям. В частности, объяснений потребуют, если предприниматель получил непрофильный платеж на расчетный счет либо потратил деньги нецелевым для своего бизнеса способом.

Не позавидуешь как клиентам банков, так и самим банкам. Кредитным организациям, согласно обновленной редакции Положения № 375-П, теперь уже следует не за клиентами бегать (как это было раньше), а, наоборот, от клиентов бегать и избавляться. Положения № 375-П парализует работу коммерческих банков. Очевидно, что любой банк – это не ФСБ и не ФБР или какая-то иная спецслужба. Знать все о клиентах и желающих стать клиентами он не может. Под дамоклов меч финансового регулятора попадает сам банк. Ведь уже было немало случаев отзыва лицензий у банков по той причине, что они работали с «подозрительными лицами» и проводили «подозрительные операции».

Знакомясь с документами финансового регулятора, понимаешь, что отныне в отношении как обращающихся в банк новых физических и юридических лиц, так и уже имеющихся клиентов действует принцип презумпции виновности. Каждое физическое и юридическое лицо должно восприниматься сотрудником банка как потенциальный (или реальный) пособник террористов, «теневиков», налоговых «уклонистов», наркодилеров и т. п.

Мне приходится общаться с представителями малого предпринимательства, и они в один голос говорят: банки нам мешают работать. А некоторые даже говорят: банки могут стать причиной нашего банкротства. Да, я сам писал не раз о том, что банки своими кредитами с баснословно высокими процентными ставками часто доводят юридических лиц до банкротства. Но, как выясняется, сегодня банк может довести такого клиента до банкротства даже без ростовщического кредита. А просто заблокировать счета и операции на основании того, что клиент занимается чем-то подозрительным. В цивилизованных странах такие блокировки могут осуществляться лишь на основе решений суда. А у нас это делается на основе Положения Банка России № 375-П.

Под удар положения № 375-П попадают миллионы предприятий МОП. По поводу усиливающегося банковского беспредела в отношении малого и среднего бизнеса сегодня бьют в колокола такие организации, как Партия «Дело», Партия малого бизнеса России, Партия «Роста», общероссийская общественная организация «Деловая Россия», «Опора России», многие другие общественные объединения России, уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов. Вот фрагменты заявления Бориса Титова по интересующей нас теме, сделанного в феврале этого года: «Банки, которые полностью зависят от Центрального банка как от регулятора, заставляли шерстить все малые предприятия по жестким критериям», – сетовал в феврале уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей (омбудсмен) Борис Титов.

По оценкам омбудсмена, в 99 % случаев банки блокируют «счета нормальных компаний, которые занимались нормальной деятельностью многие годы». «А некоторые банки говорили, что они могут отпустить ваши деньги с вашего же счета, но за 15 % от того, что там лежит. Это просто вымогательство, это рэкет».

Попытка договориться с ЦБ, по его словам, пока успехом не увенчалась. «Регулятор создал некую общественную комиссию при ЦБ, которая должна была рассматривать эти кейсы. Но туда общественников вообще не ввели и нас тоже, хотя мы заявлялись и говорили, что мы тот самый институт, который работает на стыке таких проблем. Нас тоже не взяли. Они решили кулуарно решать все эти вопросы. В общем, проблема по-прежнему остается. И мне кажется, что бизнес уже разуверился», – резюмировал омбудсмен.

Но, кажется, финансовому регулятору малого и среднего предпринимательства уже недостаточно. Он решил также установить «учет и контроль» в сфере так называемой «самозанятости». Напомню, что власть решила вытащить из «тени» самозанятых (нянечки, репетиторы, помощники по хозяйству и прочее) – тех, кто не создает юридического лица, а по сути выживает, зарабатывая себе на кусок хлеба. Вытащить и обложить налогом. Специальный налоговый режим для самозанятых начал действовать с 1 января 2019 года в тестовом режиме на территории Москвы, Подмосковья, Калужской области и Татарстана. Он предусматривает, что граждане, оказывающие платные услуги без привлечения наемных работников, должны отчислять 4 % от суммы своего дохода при работе с физлицами и 6 % – при работе с компаниями.

И с самозанятыми уже пошли проблемы. Как выяснилось, самозанятые могут сталкиваться с блокировкой счетов, поскольку банки идентифицируют таких клиентов как лиц, занятых нелегальной предпринимательской деятельностью, заявил президент «Опоры России» Александр Калинин. На начавшиеся блокировки счетов самозанятых уже отреагировало Минэкономразвития РФ. Как заявила глава департамента инвестиционной политики министерства Милена Арсланова, власти не допустят массовых блокировок банковских счетов самозанятых. Как можно оценить заявление чиновницы? – Отвечу коротко: «Ее бы устами да мед пить». Уважаемая Милена Тахировна не учитывает того, что реальная власть в стране принадлежит не Минэкономразвития и даже не Государственной думе, а Банку России. Именно этот институт реальной власти в стране и выпустил Положение № 375-П и другие нормативные документы, предписывающие душить все живое в экономике России.

Май 2019 г.

Есть ли у России Центральный банк? – Что за странный вопрос? – удивятся некоторые. – Конечно же, есть! Всем известно, что так называется организация, зарегистрированная по адресу: 107016, г. Москва, ул. Неглинная, д. 12. Более того, этой организации посвящен принятый в 2002 году специальный закон, который имеет название: «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)».

Так что с формально-юридической точки зрения все ясно: у России есть свой Центральный банк. Кстати, если подходить к вопросу именно с этой точки зрения, то оказывается, что далеко не во всех странах мира есть организации, на вывесках которых написано «Центральный банк». Как это ни странно, но в учебниках по экономике, в справочниках и энциклопедиях, в документах международных финансовых и экономических организаций (таких, как МВФ, Банк международных расчетов и др.) нет единого определения понятия «центральный банк». Пожалуй, единственный признак, объединяющий все эти организации – то, что они занимаются выпуском (эмиссией) денег, являющихся законным платежным средством в пределах соответствующей национальной юрисдикции.

Между прочим, БМР (который принято называют «клубом центральных банков») на своем сайте представляет официальные названия тех организаций, которые по сути являются институтами денежной эмиссии (эмиссионными институтами). Так вот только 43 % организаций называются «центральными банками»[378]. Приведу на основании данных БМР другие варианты названий (с указанием процента от общего числа эмиссионных институтов):

«Банк страны N» (например, Банк Англии, Банк Японии, Банк Монголии) – 27; «Резервный банк» (например, Резервный банк Австралии, Резервный банк Новой Зеландии) – 7; «Денежное управление» (например, Денежное управление Брунея, Денежное управление Сингапура) – 6; «Государственный банк» – 1 (Государственный банк Вьетнама); Прочие названия– 1. В рубрику прочих попадает Центробанк США, который имеет название «Федеральная резервная система США».

Названия эмиссионных институтов зачастую являются формальными. И вместе с тем – иногда весьма лукавыми. Конечно, особого внимания заслуживает название «Федеральная резервная система США». Такую витиеватую и хитрую вывеску американский Центробанк получил в момент своего рождения в 1913 году.

Если отойти от формально-юридического подхода к определению эмиссионных институтов, а за основу взять механизмы денежной эмиссии, то все многообразие центральных банков можно свести к двум основным формам:

1) институты, осуществляющие первичную денежную эмиссию;

2) институты, осуществляющие вторичную денежную эмиссию.

И с этой (экономической) точки зрения, первые действительно являются Центральными банками, а вторые следует назвать валютными управлениями или валютными советами («Currency Board»).

Первые эмитируют деньги в виде кредитов для развития своей (национальной) экономики или же приобретая долговые бумаги (облигации) своих правительств. Деньги, эмитируемые Центральными банками, могут выходить за пределы национальной юрисдикции и становиться резервной валютой.

Вторые эмитируют деньги путем покупки резервных валют на рынке. Такую эмиссию следует назвать «вторичной». В XIX веке, когда сложились колониальные системы Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов и других европейских стран, граница между двумя видами эмиссионных институтов была очень четкой. В метрополии действовали Центральные банки, которые эмитировали валюты – британские фунты, французские франки, голландские гульдены и т. д. Это были первичные эмиссионные центры. А в колониях и зависимых странах действовали институты, называвшиеся валютными управлениями (советами). Они и осуществляли в пределах своих юрисдикций эмиссию местных денег под покупку валюты своей метрополии. Фактически местные деньги были перекрашенной валютой метрополии, продуктом вторичной эмиссии. Курс местных денег был жестко привязан к валюте метрополии. Масса местных денег в обращении не могла быть больше массы резервов валюты метрополии. Как правило, масса местных денег соответствовала величине валютных резервов. А валюта колониям доставалась дорогой ценой – ценой нещадной их эксплуатации «цивилизованной» Европой. Таким образом, метрополии держали свои колонии на коротком «денежном поводке».

Как мы знаем, после Второй мировой войны произошел крах мировой колониальной системы. Но зависимость стран третьего мира от бывших колоний сохранилась. Просто она приобрела новые формы. На смену колониализму пришел неоколониализм. Основным «бенефициаром» системы неоколониализма были уже не Британия и другие европейские страны, а США.

Отношения подчинения и эксплуатации стран третьего мира Западом стали камуфлироваться. В том числе путем замены вывесок. В частности, те институты, которые ранее назывались «валютными управлениями», получили громкие названия «Центральный банк», «Национальный банк», «Резервный банк» или (на худой конец) «Денежное управление» («Monetary Authority»). Это яркий пример практического применения «новояза», широкое внедрение которого предсказывал английский писатель Джордж Оруэлл в своем романе «1984» (роман писался в конце 1940-х гг., когда начинался распад британской колониальной системы).

С учетом сказанного число настоящих Центробанков после Второй мировой войны на фоне массовой смены вывесок оставалось незначительным. Это Федеральная резервная система США (эмитент доллара США), Банк Англии (британский фунт стерлингов), Банк Японии (иена), Бундесбанк (немецкая марка), Банк Франции (французский франк) и еще несколько Центробанков, продукция которых накапливалась странами в составе международных резервов. С конца прошлого – начала нынешнего века на смену Банку Франции, Бундесбанку и еще нескольким Центробанкам Европы пришел Европейский центральный банк (ЕЦБ) с новой резервной валютой евро.

В состав настоящих Центробанков второй половины прошлого века безусловно следует включить Государственный банк СССР и Центробанки социалистических стран. Рубли, марки, злотые, левы и другие денежные единицы, которые они эмитировали, не были резервными валютами. Но они не были и продуктом «вторичной» эмиссии. Денежная эмиссия была суверенной и осуществлялась в виде кредитования национальных экономик.

Центробанк Российской Федерации иногда называют «правопреемником» Государственного банка СССР. Но эти два института отличаются друг от друга как небо от земли. Еще раз повторю, что Госбанк СССР был Центробанком без каких-либо оговорок, он осуществлял первичную, суверенную эмиссию советского рубля. А Центробанк Российской Федерации является типичным «валютным советом», или «валютным управлением».

Давайте посмотрим балансовые отчеты Банка России за последние годы. В глаза бросается характерное для «валютных советов» доминирование в активах иностранной валюты – долларов США, евро, британского фунта и других резервных валют. Активы имеют форму валютных счетов и депозитов в иностранных банках, казначейских бумаг США и других государств, прочих ценных бумаг. В совокупности они образуют то, что принято называть «валютные резервы Российской Федерации». Приведу долю валютных резервов в активах Банка России в текущем десятилетии (на конец соответствующего года,%): 2011 г, – 76,8; 2012 г, – 70,4; 2013 г, – 66,9; 2014 г, – 55,9; 2015 г, – 62,9; 2016 г. – 62,1; 2017 г. – 61,3; 2018 г. – 62,2. Как видим, максимальное значение показателя «доля иностранной валюты в активах Банка России» было зафиксировано в начале текущего десятилетия. Далее началось его снижение до 55,9 % в 2014 году (это вообще минимальное значение за все годы существования Банка России). В следующем году доля заметно поднялась и далее она оставалась примерно на одном уровне. А в 2018 году даже несколько повысилась.

Можно сказать, что Банк России развернулся спиной к российской экономике. Об этом свидетельствует неприлично малая доля в активах позиции, называемой «Кредиты и депозиты» (имеются в виду кредиты российским банкам и депозиты, размещенные в российских кредитных организациях). Вот эта доля (наконец соответствующего года,%): 2011 г. – 8,9; 2012 г, – 15,3; 2013 г, – 21,6; 2014 г, – 30,2; 2015 г, – 18,3; 2016 г, – 14,4; 2017 г. – 11,4; 2018 г. – 9,3. Как видим, в 2013–2014 гг. Банк России вроде бы начал разворачиваться лицом к той стране, название которой обозначено на его вывеске. Однако затем передумал. И в конце 2018 года он скатился на те позиции, которые были в начале текущего десятилетия.

В активах Банка России значатся еще некоторые позиции. Наиболее крупная из них – монетарное золото. В 2012 году, например, на монетарное золото приходилось 8,0 %. В конце 2018 года доля выросла до 15,6 %. Банк России в последние годы стал ускоренными темпами закупать «желтый металл». Это, конечно, лучше, чем накапливать «зеленую бумагу» (доллары США). Хорошо, что Банк России стал поддерживать добычу золота в стране (последние два-три года происходит практически полная скупка Центробанком золота, добываемого в России). Но ведь кроме «золотого цеха» в экономике России имеются десятки отраслей и производств, имеющих жизненное значение для страны. Но которые оказываются без какой-либо поддержки со стороны Центробанка. Более того, они уничтожаются Банком России, который устанавливает ключевую ставку на убийственно высоком уровне.

Для того чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, что Банк России по сути является «валютным советом», следует посмотреть на ту часть баланса, которая называется «пассивы» (обязательства). Там мы можем найти данные об объеме эмиссии Банком России национальных денег – российских рублей. Например, в конце 2017 года масса наличных денег в обращении была равна 9,54 трлн руб. На конец 2018 года эта масса несколько увеличилась и составила 10,31 трлн руб. В учебниках по экономике этот показатель называется «денежной базой в узком определении».

Есть еще показатель «денежная база в широком определении». В нем учитываются не только наличные деньги, эмитированные Центробанком, но также эмитированные безналичные. Это: деньги коммерческих банков, размещенные на корсчетах в Центробанке; обязательные резервы кредитных организаций; средства коммерческих банков на депозитах Центробанка. Так вот вся рублевая масса (наличная и безналичная, или «денежная база в широком определении») на конец 2017 года составила 14,70 трлн руб., а на конец 2018 года– 16,40 трлн руб. Теперь сопоставим эти цифры с величиной валютных резервов. Получается, что совокупная рублевая масса в конце 2017 года была равна лишь 77,9 % величины валютных резервов. В конце 2018 года это отношение оказалось равным 66,9 %.

Еще раз напомню, что в эпоху колониализма институты, называвшиеся «валютными советами», выпускали национальные денежные знаки в объемах, равных объему имевшейся в резервах валюты метрополии. Банк России умудряется выпускать рублей значительно меньше объема находящихся на его балансе валютных резервов. С учетом этого Банк России правильнее называть не «Центральным банком» и даже не «Валютным советом», а «Валютным советом в квадрате». Банк России даже хуже, чем классический «Валютный совет», поскольку последний обеспечивал стабильный курс местного денежного знака по отношению к валюте метрополии. А ЦБ РФ это не делает. Валютный курс рубля у него постоянно «пляшет».

Страна, у которой вместо суверенного и полноценного Центрального банка действует валютный обменник, ни на какие «рывки» и «ускорения» не способна. Она имеет лишь перспективы из зависимой от «хозяев денег» страны превратиться в полную и окончательную колонию.

Май 2019 г.

Май 2019 г.

Июнь 2019 г.

Июль 2019 г.

Я много раз говорил и продолжаю говорить: отзыв Центральным банком России лицензий коммерческих банков, широко распиаренный нашими СМИ, – не более чем имитация бурной деятельности финансового мегарегулятора. Этот процесс резко активизировался с лета 2013 года, когда на Неглинку пришла Эльвира Набиуллина. «Прополку» «банковских грядок» (т. е. ликвидацию «плохих» банков путем отзыва лицензий) она определила как приоритетное направление работы Банка России.

С 2013 года число отозванных лицензий составило более 400. Вот число отзывов по годам: 2013 г. – 32; 2014 г. – 86; 2015 г. – 90; 2016 г. – 94; 2017 г. – 47; 2018 г. – 58. Численность действующих коммерческих банков быстро сокращалась. Еще в 2010 году (на 1 января) количество действовавших в стране банков превышало тысячу (их было 1007). На начало 2013 года этот показатель был равен 897. А вот данные по последующим годам: 2014 г, – 859; 2015 г, – 783; 2016 г, – 681; 2017 г, – 575; 2018 г, – 517; 2019 г. – 440 (данные цифры учитывают лишь коммерческие банки без небанковских кредитных организаций). Таким образом численность действующих банков с момента начала активной «прополки» сократилась ровно в два раза. Некоторое несоответствие в цифрах отзыва лицензий и количества оставшихся банков объясняется тем, что отзыв лицензии еще не означает окончательную «смерть» кредитной организации. После отзыва лицензии следует ее ликвидация (в редчайших случаях такой ликвидации не происходит). Далее начинается процедура банкротства банка и его официальная ликвидация.

Я помню, что еще в мае 2016 года первый зампред Банка России Алексей Симановский высказал мнение, что ЦБ РФ может завершить основную работу по оздоровлению банковского сектора РФ до конца текущего или середины следующего года. Однако Симановский поспешил. В марте 2017 года председатель Центрального банка РФ Эльвира Набиуллина на съезде Ассоциации российских банков подвела предварительные итоги борьбы с недобросовестными банками на российском рынке и заверила всех, что «процесс полного оздоровления банковского сектора может занять два-три года». Если отсчитывать от того момента, то получается, «прополку» «банковских грядок» Банк России должен завершить в 2019 году.

В прошлом и начале нынешнего, 2019 года, Э. Набиуллина несколько раз прямо или намеками дала знать, что процесс оздоровления банковской системы РФ близится к своему завершению. Что если и будут еще отзывы лицензий, то лишь единичные.

Что же мы видим в реальной жизни? На первые числа июня текущего года, по данным Банка России, число отозванных с начала года лицензий составило 21. В расчете на год может получиться 45. Примерно такое количество отзывов и предсказывали еще в начале текущего года эксперты. По сравнению с 2018 годом, вероятно, станет снижение показателя (количество отозванных лицензий), но в относительном выражении (количество отозванных лицензий по отношению к числу действующих банков) особого изменения по сравнению с предыдущими годами не будет. «Прополка» «банковских грядок» вопреки обещаниям чиновников Банка России будет продолжаться. Абсолютное количество ликвидаций банков, конечно, станет снижаться. Но в относительном выражении «смертность» в банковском мире будет оставаться прежней.

По состоянию на 1 июня текущего года число действующих банков было уже равно 424 (с начала года исчезло 16). Рейтинговое агентство «РА Эксперт» прогнозирует, что до конца года количество действующих банков упадет до 400. А к концу 2020 года – до 360. Это весьма корреспондирует с оценками главы банка ВТБ Андрея Костина, который еще в конце 2015 года говорил, что к 2021 году в России останется не более 300 банков.

Я выскажу более радикальное мнение по данному вопросу: процесс «прополки» не остановится и на уровне 300 и даже 200 банков (имеются и такие оценки). Потому что все банки в России «плохие». Не потому, что все, кто управляет этими банками и кто работает в этих банках – «плохие» люди. Просто потому, что та банковская система, которая была навязана России «хозяевами денег» (мировой финансовой олигархией) еще в первой половине 1990-х годов, изначально порочна. Все вынуждены в этой системе играть по тем правилам, которые были заложены еще в момент ее создания. Нужно менять конструкцию этой системы, менять правила игры (вернее – работы). Нужна не «прополка» «банковских грядок», а радикальная реформа банковской системы. По сути, требуется создание новой банковской системы, поскольку ныне действующую проще ликвидировать, ремонт и реконструкция окажутся очень дорогими и сложными. Из прежней системы можно взять лишь отдельные элементы, детали (например, техническую инфраструктуру, грамотных и честных специалистов).

Российская Федерация сегодня находится примерно в таком положении, в каком находился Советский Союз в середине 20-х годов, когда в стране проводилась так называемая «новая экономическая политика» (НЭП) – одна из разновидностей либеральной экономической политики, которая на тот момент стала уже серьезно угрожать социально-экономической стабильности и экономической независимости советского государства. Во второй половине 20-х годов руководство страны стало готовиться к индустриализации (она стартовала в 1929 году– ровно 90 лет назад). Для этого началось сворачивание НЭПа, выстраивание нового механизма управления экономикой. Обо всем этом механизме и о том, как он создавался, я сейчас говорить не буду. Об этом можно прочитать в моей книге «Экономика Сталина» (М.: Кислород, 2015). Остановлюсь лишь на такой части этого механизма, который называется «денежно-кредитная система».

К середине 1920-х годов, в самый разгар НЭПа в СССР сложилась привычная для того времени двухуровневая кредитно-банковская система. Верхний уровень – Госбанк СССР. Он управлял денежным оборотом и обеспечивал стабильность национальной валюты, регулировал процентную ставку, резервные требования и устанавливал валютные котировки. Нижний уровень – банки, большинство из которых имели акционерную форму. Некоторые – с участием государства, но большинство были полностью частными. В 1926 году в стране насчитывалось более 400 самостоятельных, активно действовавших банков (т. е. примерно столько же, сколько их насчитывается сегодня в РФ). Картина российского банковского мира того времени удивительно напоминает сегодняшнюю. Сплошные злоупотребления, мошенничество, вывод денег в «серый» сектор экономики, забалансовые операции, ложные банкротства, потери денег вкладчиками и т. п. «Угар НЭПа» в банковском секторе страны был особенно опасным.

Наркомат финансов СССР, стоявший над Госбанком СССР, как надзирающий за кредитными организациями орган государства, с 1927 года начал «закручивать гайки». Тогда не было отзыва лицензий. На рубеже 20 —30-х годов коммерческие банки добровольно свертывали свою деятельность и самоликвидировались. Происходил демонтаж двухуровневой банковской системы, который завершился кредитной реформой 1930 года. Целью реформы было установление государственной монополии в банковском деле, придание банковскому кредиту четко целевого характера и создание специализированных государственных банков.

Кредитная реформа 1930 года являлась часть более широкой экономической реформы 1929–1932 гг., которая захватила разные сектора экономики. В начале 30-х гг. произошло почти полное вытеснение частного капитала из различных секторов экономики. В первую очередь, конечно, вытеснение иностранного капитала: были практически аннулированы все иностранные концессии. Вот картина по промышленности: в 1928 г. доля частных предприятий в промышленности составляла 18 %, а к 1933 г. она упала до 0,5 %. В сельском хозяйстве этот процесс имел такую динамику: с 97 % в 1928 г. до 20 % в 1933 г., в розничной торговле – с 24 % до нуля. В банковском секторе падение до нуля было достигнуто уже в 1931 году.

Число специализированных банков, возникших на «выходе» реформы, составило менее десятка. Это Промбанк, Электробанк, Цекомбанк, Центральный сельскохозяйственный банк, Покобанк, Всекобанк, Внешторгбанк. Отмечу, что несколько позднее первые два из названных банков были объединены, на их базе возник Банк долгосрочного кредитования промышленности и электрохозяйства (БДК).

Примечательно, что Госбанк СССР занимался не только и не столько руководством специализированными банками. Он сам был активно действующей кредитной организацией, имеющей свою специализированную нишу. Если так можно выразиться, он был равным другим банкам, просто несколько «более равным», чем другие. Можно сказать, что это уже была одноуровневая банковская система. Несколько особое положение Госбанка СССР определялось тем, что он занимался не только кредитованием, но и эмиссией советских рублей. В нем также сосредотачивался весь платежный оборот предприятий и организаций СССР (расчетный и кассовый центр советской экономики). Высшей инстанцией и для Госбанка СССР, и для специализированных государственных банков был Наркомат финансов СССР.

В результате реформы был ликвидирован коммерческий кредит (вместе с вексельным обращением). Функция краткосрочного кредитования была возложена исключительно на Госбанк СССР. Все долгосрочные кредитные операции были возложены на специализированные банки. Для осуществления своей деятельности они пользовались филиальной сетью Госбанка. В мае 1932 года было проведено окончательное разграничение кредитных функций Госбанка и специализированных банков.

В ходе реформы также была установлена полная государственная монополия на операции с валютой. Полномочия на такие операции получили Госбанк СССР и Внешторгбанк. Хождение иностранной валюты в стране было окончательно запрещено. Также был запрещен вывоз советских рублей за границу.

Сложившаяся в результате кредитной реформы банковская система СССР сохранялась без радикальных изменений до второй половины 1980-х годов. Т. е. просуществовала более полувека. Менялись лишь названия отдельных банков, появлялись или, наоборот, исчезали некоторые специализированные государственные банки. Например, Промбанк, Электробанк слились и образовали Банк долгосрочного кредитования промышленности и электрохозяйства. В 1936 году появилось новое название: Всесоюзный банк финансирования капитального строительства промышленности, транспорта и связи (Промбанк). В 1959 году вывеска была еще раз изменена, новое название: Всесоюзный банк финансирования капитальных вложений – Стройбанк СССР (объединены Промбанк, Сельхозбанки ЦекомбанкСССР). Наконец, 1 января 1988 года Стройбанк был разделен на Промышленно-строительный банк СССР (Промстройбанк СССР), Агропромышленный банк СССР (Агропромбанк СССР) и Банк жилищно-коммунального хозяйства и социального развития СССР (Жилсоцбанк СССР). А далее государственный специализированный банк стал стремительно «реформироваться». Вывеска «Промстройбанк» сохранилась, но это уже было принципиально иная организация по сравнению с той, которая возникла в результате реформы 1930 года.

Еще раз хочу повторить простую мысль: отзывы лицензий у коммерческих банков никакого оздоровления банковской системы Российской Федерации не принесут. Это лишь имитация деятельности. Но такая имитация ведет к тому, что мы теряем время, экономическая ситуация в стране лишь ухудшается. Нынешняя банковская система не только не работает на отечественную экономику, она, наоборот, вносит свой вклад в ее уничтожение. Ведь по каналам российских банков продолжается выведение за пределы страны каждый год десятков миллиардов долларов. Банки, претерпевающие банкротства, тянут за собой на «тот свет» многих своих корпоративных клиентов. Банки, которые Центробанк берет на санирование, требуют даже не миллиарды, а триллионы рублей. И Центробанк такие астрономические суммы находит, включая на полную мощность «печатный станок». А это инфляция, которая, как известно, является невидимым налогом на всех наших граждан. И т. д. И т. п.

Под видом создания «эффективной» банковской системы более четверти века назад произошло «минирование» российской экономики. И теперь нужно срочное, осторожное, грамотное ее «разминирование».

Но это первая половина дела. Вторая – выстраивание «правильной» банковской системы РФ. Какой? И как ее выстраивать? – Нам нет необходимости «изобретать велосипед». Перед нашими глазами – опыт кредитной реформы 1930 года.

Сентябрь 2019 г.

О том, что Центральный банк Российской Федерации оказывает разрушающее действие на страну, знают многие.

Во-первых, он держит ключевую ставку на таком уровне, который делает кредиты коммерческих банков недоступными для предприятий реального сектора экономики.

Во-вторых, под предлогом борьбы с инфляцией (так называемое «таргетирование инфляции») Центробанк сжимает денежную массу, экономика лишается денежного кровообращения.

В-третьих, Банк России не обеспечивает стабильности валютного курса российского рубля (с 2013 года пустил рубль в «свободное плавание»); а без этого невозможно принимать долгосрочных решений в экономике (в первую очередь, касающихся инвестиций в основные фонды). Более того, «свободное плавание» рубля грозит разрушительными валютными кризисами (типа того, какой произошел в России в декабре 2014 года, когда рубль обвалился в два раза).

В-четвертых, Банк России как финансовый мегарегулятор трепетно охраняет свободу трансграничного движения капитала, что ведет к обескровливанию российской экономики в результате хронического чистого оттока капитала из России. Только в этом году эксперты оценивают чистый отток частного капитала из страны в размере 100 млрд долл.

В-пятых, Банк России сам наращивает вывод средств из страны; эта операция имеет кодовое название «наращивание международных валютных резервов Российской Федерации». В этом году под этим флагом из страны может уйти 70 млрд долл.

Можно еще долго продолжать список деяний Центробанка, разрушающих и уничтожающих Россию. Это не халатность и не ошибки, а целенаправленная политика, проводимая по команде и в интересах «хозяев денег» (главных акционеров Федеральной резервной системы США). Так что это не «деяния», а «преступления».

Так называемая «денежно-кредитная политика» Центробанка России мало чем отличается от политик десятков других Центробанков, которые находятся под неусыпным контролем со стороны «хозяев денег» и подобно Банку России имеют такой же статус «независимого» (от государства) института. Через сеть Центробанков «хозяева денег» управляют экономиками других стран. И в этом смысле России повезло меньше, чем большинству других стран, поскольку Банк России – не просто Центробанк, а «финансовый мегарегулятор» (такой статус Банк России получил в 2013 году). Да, в мире есть Центробанки, которые имеют полномочия финансовых мегарегуляторов, но это в основном небольшие страны – Армения, Грузия, Казахстан, Литва, Чехия, Эстония. Кстати, в Казахстане в парламенте сейчас обсуждается законопроект, который предусматривает отказ от использования Центробанка в качестве финансового мегарегулятора.

Государственные деятели многих стран прекрасно понимают, что проведение настоящих (а не декоративных) социально-экономических реформ возможно лишь при условии что, Центральные банки соответствующих стран будут лишены статуса «независимых», т. е. будут выведены из-под контроля «хозяев денег» и станут частью государственного аппарата (исполнительной власти). И таких государственных деятелей, как правило, поддерживают представители национального бизнеса, испытывающего тяжелый пресс «своих» Центробанков. В основном это представители той части бизнеса, которые связаны с реальным сектором экономики, прежде всего, промышленностью. Они прекрасно понимают, что так называемые «национальные» Центробанки – лишь филиалы ФРС США, а главные акционеры Федерального резерва стремятся прибрать к рукам экономику всех стран мира и мечтают из «хозяев денег» превратиться в «хозяев мира».

Во всех странах действует негласное табу на критику Центробанков. Она запрещена и государственным чиновникам, и «народным избранникам» (парламентариям), и представителям бизнеса. Отдельные общественные активисты пытаются донести до людей правду о Центробанках, но и в их отношении хозяева денег через свою агентуру применяют проверенный метод – замалчивание или высмеивание (примерно 70 лет назад ЦРУ запустила программу «Пересмешник», которая призвана проводить «нейтрализацию» подобных критиков).

И с учетом сказанного выше критические заявления российского олигарха Олега Дерипаски в адрес Банка России на Восточном экономическом форуме (ВЭФ) действительно можно считать сенсацией. Конечно, Олег Дерипаска выражался осторожно. Но слушатели прекрасно сумели перевести слова олигарха на понятный им язык.

Тот сказал, что Банк России тормозит экономическое развитие страны. В переводе это означает: Банк России разрушает экономику России.

Тот сказал, что в России фактически нет независимых коммерческих банков («Есть Центральный банк и его филиалы, если мы говорим о банках с государственным участием»), но все поняли, что и в стране в целом нет независимой банковской системы.

Тот сказал, идея Центробанка как «мегарегулятора» не оправдала себя: «Он только консолидировал отрасль, что привело к росту процентных ставок…». Все прекрасно поняли, что мегарегулятор удушает российскую экономику.

Я не буду подробно комментировать каждое слово олигарха. Это уже сделали десятки экспертов и журналистов. Хочу лишь отметить, что на форуме все вежливо выслушали Олега Дерипаску, но никто не захотел углублять и расширять тезисы олигарха. Видимо, было страшно. Лишь ведущий заседание секции бизнес-омбудсмен Борис Титов позволил себе некоторые реплики по поводу выступления известного российского предпринимателя.

Набиуллина уже ответила на критику олигарха: «Есть закон, который определяет наши функции. Мы в соответствии с этим законом работаем». Более пустой и бесстыдный ответа трудно придумать. Почему бесстыдный? – Потому что Банк России грубейшим образом нарушает статью 75 Конституции РФ, определяющую статус и основную задачу Центробанка. Я об этом много раз писал, повторяться не буду.

За глаза Центробанк ругают все 100 процентов российских предпринимателей, но лишь в кулуарах, шепотом. Должен сказать, что Олег Дерипаска как был, так и остается единственным из предпринимателей публичным критиком Центробанка России. Вот лишь некоторые из его критических выпадов в адрес Банка России.

В 2013 г., когда у руля Центробанка встала Э. Набиуллина, он громогласно заявил, что руководители Банка России действовали «как коновалы, выпустили всю кровь из экономики». В 2015 году олигарх подверг Центробанк критике за то, что тот резко повысил ключевую ставку: «Они [Центробанк и правительство] же хотят добиться нулевой инфляции. Самая, я думаю, низкая инфляция – на кладбище, там уже никому ничего не нужно». Тогда же он денежные власти назвал «небожителями» и «космонавтами». Еще через два года олигарх на Петербургском экономическом форуме в прямой дискуссии с Набиуллиной пожаловался на высокие процентные ставки. Дама ему ответила, что, мол, это надо было сделать для борьбы с инфляцией. В январе 2018 года олигарх жаловался на то, что Центробанк слишком энергично укрепляет рубль.

Критика Олега Дерипаски в адрес Центробанка – «глас вопиющего в пустыне». Я не готов ответить на вопрос, почему он осмеливается это делать (есть несколько версий). А вот примеров лизоблюдства в отношении Банка России со стороны российского бизнес-сообщества достаточно. Так, в октябре 2017 года на девятом ежегодном инвестиционном форуме ВТБ Капитал «Россия зовет!» его модератор, председатель правления ВТБ Андрей Костин посоветовал коллегам исключить критику в своей риторике в адрес Центробанка России:

Сентябрь 2019 г.

Все мы знаем, что у Центрального банка есть 101 способ удушения российского бизнеса, чем он и пользуется.

Это и установление на недосягаемой высоте ключевой ставки, что делает кредиты для российских компаний недоступными. А если кредиты все-таки берутся под 15, а то и 20 процентов годовых, то превращаются для предприятий в долговую удавку.

Это и сжатие денежной массы под дурацким предлогом того, что, мол, у Центрального банка главной задачей является «таргетирование инфляции» (кстати, такой задачи в статье 75 Конституции РФ, посвященной Банку России, нет; эту задачу Банк России сам себе придумал). Денег катастрофически не хватает даже для пополнения оборотного капитала предприятий. В конце прошлого года уровень монетизации российской экономики (отношение денежной массы, выражаемой денежным агрегатом М2, к ВВП) составил 43 %. Для сравнения приведу показатель монетизации по другим странам (на конец 2018 года,%): США – 71; Великобритания – 64; Германия – 84; Франция – 92; Япония – 185; Южная Африка —57; Китай – 198 [386].

Это и отказ от выполнения определенной Конституцией задачи по стабилизации валютного курса рубля. Банк России самовольно с 2014 года отправил рубль в «свободное плавание». В результате в декабре того же года произошел валютный кризис, выразившийся в двукратном обвале курса рубля по отношению к доллару. Удар по российской экономике и отечественным предприятиям, нанесенный этим обвалом, несопоставим по своей разрушительной силе со всеми экономическими санкциями США, вместе взятыми. Десятки тысяч компаний малого и среднего бизнеса тогда ушли в небытие. А многие компании-гиганты зашатались, и на их спасение были выделены астрономические суммы из бюджета.

Это и отзыв лицензий Центральным банком у коммерческих банков. В небытие уходит не только банк, но и десятки, иногда сотни корпоративных клиентов таких банков. Если для физических лиц еще имеются кое-какие страховки в виде компенсаций из средств Агентства по страхованию вкладов (АСВ), то для бизнеса никаких подобных страховок не предусмотрено.

После того, как Банк России получил шесть лет назад статус финансового мегарегулятора, ему добираться до каждого отдельно взятого предприятия стало еще проще. Теперь он стал контролировать предприятия как регулятор фондового рынка, как регулятор рынка страховых услуг, как регулятор негосударственных пенсионных фондов, аудиторских компаний, рейтинговых агентств и т. п. Без преувеличения можно сказать, что у Банка России в руках оказались все основные рычаги управления экономикой. А у правительства, кроме федерального бюджета и налогов, других реальных рычагов уже не осталось. Банк России придавил собой весь российский бизнес. И при желании он может отправить на тот свет любую компанию, любое предприятие. Вопрос лишь времени. От принятия решения до ликвидации может потребоваться от нескольких месяцев до нескольких недель.

Но кажется, сейчас у Банка России появился такой инструмент, который может удушить предприятие в течение чуть ли не одного дня. Речь идет о блокировке счетов и закрытии доступа предприятия к банковской системе на том основании, что предприятие подозревается в отмывании грязных денег или вступает в сотрудничество с партнерами, которые отмывают грязные деньги или подозреваются в таком отмывании. Банк России отныне требует от коммерческих банков более строгого подхода к исполнению закона ФЗ-115 «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». Закон был принят еще 7 августа 2001 года. И многие годы от коммерческих банков требовалось, чтобы их постоянные корпоративные клиенты не участвовали в отмывании грязных денег. Банки старались следить за своими клиентами, случаи блокировки счетов имели место быть, но достаточно редко.

Ужесточение применения ФЗ-115 коммерческими банками началось с 2016 года, когда финансовый мегарегулятор стал готовить соответствующие инструкции для кредитных организаций. Одна из последних инициатив мегарегулятора – внесение в марте этого года изменений в положение Банка России № 375-П, которое регламентирует систему внутреннего контроля банка за сомнительными операциями по отмыванию доходов или финансированию терроризма. Принцип «знай своего клиента» в этом нормативном документе предполагает, что банк должен чуть ли не жить вместе со своим клиентом, вникая во все нюансы его жизни. Так, кредитная организация вправе требовать документальные подтверждения от бенефициарных владельцев счетов и проверять всю информацию по подозрительным транзакциям. Набор требуемых документов и детализация информации может устанавливаться самим банком. Это уже не коммерческая организация, которая занимается оценкой финансового положения клиента, это уже маленький Скотланд-Ярд или ревнивая жена, которая периодически проверяет карманы своего мужа. В частности, банк может потребовать объяснений, если предприниматель получил непрофильный платеж на расчетный счет либо потратил деньги нецелевым для своего бизнеса способом.

Параллельно Росфинмониторинг готовит очередные поправки в упомянутый закон. Суть их сводится к тому, что компании должны отвечать не только за себя (не нарушать требований закона), но также отвечать за своих партеров по бизнесу. А в случае, если партер оказывается замеченным в отмывании грязных денег, то данная компания должна нести солидарную ответственность. Цепочки партеров могут быть длинными. При желании можно привлечь к ответственности всех участников цепочек. А это грозит блокировкой банковского счета и лишения доступа к банковской системе как минимум одной компании. Про максимум я не говорю, он уходит в бесконечность. Поскольку многие бизнес-цепочки не имеют ни начала, ни конца. Я уже не говорю о том, что в сегодняшней экономике абсолютно «чистых» денег почти нет. Разве только те, что только что час назад сошли с «печатного станка». Деньги, которые «родились» год назад, могут успеть пройти через десятки, сотни и тысячи «рук». Некоторые из них («рук») наверняка будут не очень «чистыми».

Подобные поправки грозят посеять сплошное недоверие юридических лиц друг к другу, сделают любую компанию уязвимой, повысят возможности проведения провокаций в отношении компаний (подставляя ей заведомо неблагонадежного с точки зрения ФЗ-115 партнера). Безусловно, что такая новация ставит под удар и коммерческие банки, которые при желании также можно «наградить» «солидарной ответственностью».

Во избежание лишних проблем коммерческие банки еще до внесения поправок в ФЗ-115 стараются перестраховаться. Они предпочитают «перебдеть», и на всякий случай отказывают юридическим лицам в открытии счетов или закрывают ранее открытые. Это вызывает страшный хаос в деятельности компаний, особенно относящихся к разряду малого и среднего бизнеса. Компании нередко просто уходят в небытие. Это даже классическим банкротством не назовешь. Это, скорее, какая-то эвтаназия. Сейчас малый и средний бизнес, к которому необоснованно применили антиотмывочный закон, не в состоянии защитить себя ни в банке, ни в согласительной комиссии ЦБ и Росфинмониторинга, ни в суде. Предприниматели молча уходят из бизнеса, понимая, что замучаются «пыль глотать», пытаясь доказать свою невиновность.

Вот некоторые данные, свидетельствующие, что под флагом борьбы с отмыванием грязных денег финансовый мегарегулятор уже парализует российский бизнес. Независимое агентство MAGRAM Market Research в апреле этого года провело опрос, который охватил владельцев и топ-менеджеров 2300 компаний малого и среднего бизнеса из 23 регионов. Выяснилось, что каждая пятая компания столкнулась с блокировкой счетов в 2018 году. Поданным «Деловой России», с массовыми отказами в проведении операций и блокировками счетов в 2017 году столкнулись порядка 700 тысяч предпринимателей.

По данным Magram Market Research, половина предпринимателей, у которых заблокировали счета, были вынуждены прекратить бизнес. По данным ЦБ, из почти миллиона юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, попавших в «черные списки» банков, за прошлый год реабилитированы были только 15 тысяч.

Предприниматель может лишь подозреваться банком, а не быть реальным нарушителем ФЗ-115. Но у нас действует принцип презумпции виновности. Такой предприниматель, образно выражаясь, получает «волчий билет». При таких темпах составления «черных списков» у нас уже через несколько лет не останется ни одного «чистого» предпринимателя. А власть при этом удивляется и возмущается, почему средний и малый бизнес у нас сокращается как «шагреневая кожа», а «серая» экономика продолжает расти. Я уже не говорю о том, что коммерческие банки останутся без клиентов. Кстати, даже крупный бизнес в России опасается, что блокировка счетов может докатиться и до него. Стало известно, что ряд крупных компаний готовятся перейти на прямые двух-и многосторонние клиринговые расчеты в обход банков.

Январь 2020

С середины января топовой темой российских СМИ остается тема начавшейся перестройки системы государственного управления. Тщательнейшим образом анализируются и комментируются такие события, как выступление Президента Российской Федерации перед Федеральным собранием 15 января, последовавшая за этим отставка правительства Д. А. Медведева, назначение на пост премьер-министра М.В. Мишустина, формирование нового кабинета министров, начавшийся процесс подготовки поправок в Конституцию РФ, публикация законопроекта о внесении указанных поправок («О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации публичной власти»). Тема начавшейся «перестройки» захватила буквально всех. Любые разговоры заканчиваются обсуждением нового правительства, нового премьер-министра, отдельных министров его кабинета, прогнозами дальнейшего развития событий в стране и т. п. Кто-то считает, что в стране началась долгожданная «весна». Кто-то воздерживается от преждевременных оценок, предлагая подождать хотя бы месяц-другой. Кто-то скептически говорит, что все это «возня» и PR-акция властей, которая никак не повлияет на траекторию развития нашего отечества (а траектория эта до сих пор была направлена вниз, а не вверх).

Хочу я добавить свои «пять копеек» в эти горячие дискуссии. И обратить внимание на то, на что, увы, почему-то никто до сих пор не обратил внимания. Ни в речи В. В. Путина перед Федеральным собранием, ни в начавшихся обсуждениях поправок в Конституцию почему-то таинственным образом ни разу не упомянут Центральный банк Российской Федерации. Напомню, что этот институт упомянут в нынешней Конституции в статье 75, в которой его статус определяется как «орган государственной власти». Вместе с тем, в разделах Конституции, посвященных трем ветвям государственной власти (законодательная, исполнительная, судебная вместе с прокуратурой), нет даже намека на Центральный банк. Загадочный институт, который можно охарактеризовать словами А. С. Пушкина «не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка». На этот загадочный, а, на самом деле, лукавый статус Центробанка обращал внимание не только я. Об этом говорили на протяжении всех лет существования Конституции (т. е. с 1993 года) многие авторитетные эксперты (экономисты, юристы, финансисты, политики). Уже лет двадцать назад были подготовлены в разных вариациях поправки к Конституции, которые давали внятное и однозначное определение Центробанка как органа государственной власти, входящего в состав исполнительной ветви власти. Актуальность такой поправки особенно возросла в 2013 году, когда Центральному банку были предоставлены полномочия финансового мегарегулятора, что, мягко говоря, противоречило Конституции. Не хочу повторять самого себя, воспроизведу лишь окончательный вывод моих размышлений по поводу нынешнего статуса Центробанка: он сегодня является четвертой и, можно сказать, нелегальной ветвью власти. Четвертой по списку. А если говорить о значимости и влиянии, то первой. Я помню, когда осенью 2013 года обсуждали получение Банком России статуса финансового мегарегулятора, какой-то профессор из Высшей школы экономики в восторге воскликнул: при таком Центробанке нам и правительство не нужно! Оговорка по Фрейду, очень точно отражающая положение Центробанка в системе российского государства.

Как и следовало ожидать, рожденный в 2013 году «монстр» – финансовый мегарегулятор скорее ослаблял, нежели укреплял российскую экономику. Отчасти по той причине, что в Конституции нет положения об ответственности Центробанка за состояние всей экономики. Так называемое «таргетирование инфляции» экономику лишь угнетало. Примечательно, что в эти дни проходит ежегодный экономический саммит в швейцарском Давосе. Туда поехал российский олигарх Олег Дерипаска. И он там в первый рабочий день саммита разразился (в очередной раз) резкой критикой в адрес Банка России. Олигарх заявил, что ЦБ «уничтожил два с половиной миллиона рабочих мест с закрытием предприятий и сокращением условий для их развития в целом». Некоторые комментаторы посчитали, что эти слова Дерипаски были своеобразным месседжем Андрею Белоусову, который был только что назначен в правительство первым вице-премьером и который уже давно критиковал Центробанк за слишком высокие ключевые ставки. Собирается ли обуздывать Центральный банк новый премьер-министр, пока не ясно. Мишустин тему Центробанка в своих коротких выступлениях обходит стороной.

В интернете уже размещен текст законопроекта о внесении поправок в Конституцию РФ («О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации публичной власти»). Документ обстоятельный, на 18 страницах. Видно, что не экспромт: готовили загодя. В нем так или иначе затрагиваются вопросы, относящиеся к трем ветвям власти, а также к власти президента. Но что удивительно, про Центральный банк в законопроекте – ни слова, ни намека.

Если в Конституцию не будут внесены поправки, касающиеся Центробанка (во-первых, внятное включение его в исполнительную ветвь власти; во-вторых, возложение на него задачи по обеспечению экономического развития страны), то можно уверенно сказать, что все нынешние «перестройки» власти и конституции страны окажутся не более, чем «бурей в стакане воды». Создана рабочая группа по подготовке поправок к Конституции, состоящая из «представителей общественности» (всего 75 человек). Просмотрел список. У меня сильное подозрение, что хотя бы кто-то из этой группы был в курсе тех проблем, которые касаются Центробанка. Думаю, что нам надо всячески доводить до сознания людей, что те поправки, которые на сегодняшний день подготовлены и уже стали доступны для общественности в интернете, можно квалифицировать «необходимыми, но недостаточными».

P.S. Когда заканчивал подготовку этой короткой статьи, в интернете появилась следующая обнадеживающая информация: думская фракция «Справедливая Россия» подготовила шесть поправок в Конституцию и будет вносить их после рассмотрения Думой президентского законопроекта в первом чтении 23 января. Об этом заявил лидер фракции Сергей Миронов. Самой главной поправкой он назвал необходимость закрепить в Конституции «установление государственной идеологии». Также одна из поправок касается деятельности Центрального банка. «Мы считаем, что задачей Центробанка должны быть не только макроэкономические показатели, но и улучшение нашей экономики и занятости населения, и ЦБ не может быть независимым от органов власти Российской Федерации», – подчеркнул Миронов. Что ж, инициатива «Справедливой России» по Центробанку заслуживает всяческой поддержки. Я знаю, что и в других фракциях Думы (включая «Единую Россию») есть депутаты, которые добивались превращения Банка России из орудия разрушения в орудие созидания российской экономики. Хочется верить, что поправки по Центробанку в конечном счете станут частью обновленного Основного закона Российской Федерации.

Апрель 2020

На протяжении последнего месяца ведутся непрерывные разговоры на тему экономического кризиса в России, спровоцированного так называемой «пандемией коронавируса». Об искусственном характере этой «пандемии» я уже немало говорил и писал. Поэтому оставляю эту тему за кадром. Отмечу лишь, что «вирусная» истерия запустила механизм разрушения российской экономики и, если процессы разрушения не остановить, то страну ждет самая настоящая катастрофа. Пострадавшими станут десятки миллионов граждан России, которые потеряют работу и всякие источники существования. Дело может дойти до массового голода и вымирания страны. Напомню, что даже в самой богатой стране мире США в годы так называемой Великой депрессии (30-е годы прошлого столетия), по оценкам американских экспертов, от голода погибло 5–6 миллионов человек.

Но еще не поздно нажать на тормоза. Можно принять на уровне федеральной власти срочные меры по предотвращению банкротства компаний и по компенсациям потери доходов российских граждан. Спектр предлагаемых мер очень широк: прямые субсидии юридическим и физическим лицам, частичное или полное списание ранее накопленных долгов по налогам и кредитам, беспроцентные государственные кредиты бизнесу, государственные гарантии под кредиты коммерческих банков, субсидирование процентных ставок по кредитам банков, продовольственные карточки гражданам (централизованное государственное распределение продовольственных ресурсов), компенсации за счет бюджетных средств зарплат работников частных компаний на время карантинного простоя, отмена налогов или снижение ставок по налогам (по крайней мере, на время острой фазы кризиса), налоговые каникулы (отсрочка выплаты налогов на время кризиса), кредитные каникулы (отсрочка в погашении и обслуживании кредитов на время кризисов) и т. п.

Но все эти и другие подобные меры, в конечном счете, должны обеспечиваться за счет государственных средств. Это, в первую очередь, федеральный бюджет. С учетом кризисной ситуации в Закон о федеральном бюджете РФ, принятом еще в прошлом году, были внесены коррективы. 18 марта президент РФ подписал соответствующий закон, который предусматривает увеличение расходов бюджета в 2020 году на 162,7 млрд рублей – до 19,7 трлн рублей, в 2021 году– на 556,9 млрд рублей, до 21,2 трлн рублей, в 2022 году – на 677,6 млрд рублей, до 22,44 трлн рублей.

Но эти мизерные прибавки бюджетных расходов что мертвому припарки. Только в результате апрельского тотального карантина, как оценивают эксперты, экономические потери могут составить от 2 до 4 трлн руб. Чтобы купировать эти потери, нужна сопоставимая по величине финансовая помощь, причем не размазанная во времени, а срочная, в пределах карантинного месяца. А упомянутая выше прибавка бюджетных расходов на 2020 год в размере 162,7 млрд руб. оказывается «размазанной» до конца года. В расчете на месяц получаются гомеопатические дозы.

Но есть еще один государственный источник, автономный от федерального бюджета. Это Фонд национального благосостояния (ФНБ). Его государственные чиновники любят называть «подушкой безопасности». ФНБ родился в 2008 году, когда произошла реорганизация Стабилизационного фонда РФ. Он был разделен на Резервный фонд и ФНБ. Формирование обоих фондов предусматривалось за счет нефтегазовых доходов. Первый фонд предназначался для покрытия дефицитов федерального бюджета. Два года назад он был исчерпан и прекратил свое существование. Остался ФНБ. Напомню, что он создавался для улучшения пенсионного обеспечения российских граждан. Именно так было записано в соответствующих нормативных документах. Сегодня об этом власть предпочитает не вспоминать.

ФНБ в отличие от Резервного фонда не только не истощился, но, наоборот, существенно прирос в прошлом году, превысив 7 % ВВП. Что дало повод для обсуждений о том, как его расходовать (согласно нормативным документам, накопления «валютной кубышки», превышающие 7 % ВВП, могут расходоваться правительством). Но когда подоспел вирусно-экономический кризис, то со стороны политиков и бизнеса раздались призывы направить все ресурсы ФНБ на борьбу с кризисом и его последствиями. Власть на подобные призывы не реагирует и до последнего времени «валютную кубышку» не распечатывала.

На 1 марта 2020 года, согласно последним официальным данным Минфина, в «валютной кубышке» находилось 123,4 млрд долл., или в пересчете на национальную валюту 8,25 трлн руб. В относительном выражении это 7,3 % ВВП.

Правительство наконец приняло решение о распечатывании «валютной кубышки» ФНБ. Но нет, не для спасения российской экономики и граждан. А на покупку у Центробанка Сберегательного банка. Сама по себе легитимность купли-продажи сомнительна (ведь Центробанк в свое время получил Сбербанк бесплатно). Но и момент сделки выбран удивительно кстати. Я иронизирую. Ибо сумма сделки равна 2,14 трлн руб. Эти деньги могли бы помочь продержаться на плаву российскому бизнесу в тяжелый карантинный месяц апрель.

Министр финансов А. Силуанов еще в прошлом году говорил, что «валютная подушка» ФНБ позволит России продержаться в случае неблагоприятных внешний условий (падение цен на нефть, экономические санкции и др.) в течение целых десяти лет. Новый премьер-министр Михаил Мишустин в феврале назвал более скромный срок – 4–6 лет. Тоже неплохо. А сейчас оказывается, что ФНБ может полностью истаять к началу лета, максимум к началу осени.

Дело в том, что России надо погашать внешние государственные долги. Во-первых, долг федерального правительства. Во-вторых, долги государственных корпораций и акционерных обществ с участием государства в капитале 50 и более процентов. Сумма этих двух долгов называется расширенным государственным долгом. По моим прикидкам, на начало апреля его величина составляла около 210 млрд долл. Раньше Минфин и государственные компании погашения своих долгов и их обслуживание осуществляли за счет новых заимствований на мировом финансовом рынке. Сегодня такие заимствования в условиях глобального кризиса весьма проблематичны. И государство явно рассчитывает, что свои внешние долговые обязательства оно будет осуществлять за счет «валютной кубышки» ФНБ.

А тут еще на «валютную кубышку» рассчитывают компании, попавшие в число «бессмертных» – список «системообразующих предприятий», который на прошлой неделе был утвержден правительством. Это 646 предприятий, которым правительство обещало помощь и «бессмертие» (некие гарантии от банкротств). Боюсь, что далеко не всем счастливцам, попавшим в указанный список, денег из ФНБ хватит. И их может ждать участь «простых смертных», т. е. компаний малого и среднего бизнеса.

И тут я перехожу к главному. Самые радикальные идеи по спасению российских компаний и граждан простираются до предложений распечатать и наиболее эффективно использовать средства валютной кубышки под названием ФНБ. Мое предложение более радикально. Я считаю возможным и необходимым распечатать кубышку под названием «Международные резервы Российской Федерации». Другое их название: «Золотовалютные резервы Российской Федерации». Согласно данным Банка России, на 13 марта 2020 года международные резервы России составили 581,0 млрд долл. Это рекордная величина за последние годы. Спустя неделю, 20 марта, их величина снизилась до 551,2 млрд долл., т. е. почти на 30 млрд долл. А вот 3 апреля (последние данные) они составили 564,4 млрд долл. Т. е. за две недели, несмотря на вирусно-экономический кризис, они приросли на 13,2 млрд долл.

Согласно Конституции, под термином «Российская Федерация» понимается государство (Статья 1). Можно было бы предположить, что международные резервы Российской Федерации – резервы государства. Но это не совсем так. Если мы погрузимся в документы Центрального банка Российской Федерации, то поймем, что Центробанк управляет всеми золотовалютными резервами, но только часть их принадлежит государству, а другая часть – резервы самого Банка России.

Банк России и государство Российской Федерации – две, как говорят в Одессе, большие разницы. В Статье 2 Федерального закона о Банке России мы читаем: «Государство не отвечает по обязательствам Банка России, а Банк России – по обязательствам государства». Для самых непонятливых на сайте Банка России даются дополнительные разъяснения: «Банк России выступает как особый публично-правовой институт, обладающий исключительным правом денежной эмиссии и организации денежного обращения. Он не является органом государственной власти, вместе с тем его полномочия по своей правовой природе относятся к функциям государственной власти, поскольку их реализация предполагает применение мер государственного принуждения» (курсив мой – В.К.).

Минфин России размещает свою «валютную кубышку» на депозите Банка России, а тот управляет казенной валютой. В общей величине международных резервов на ту часть, которая принадлежит Минфину, согласно моим расчетам, в последние годы приходилось 20–25 %. Остальное – это резервы Банка России, который государством не является и по государственным обязательствам не отвечает. На 1 марта 2020 года величина ФНБ, как я уже выше отметил, 123,4 млрд долл., а все международные резервы, которыми управлял Банк России, составили 570,1 млрд долл. Нетрудно подсчитать, что минфиновская часть в резервах была равна всего лишь 21,6 %. Резервы, принадлежащие Центробанку, – почти 4/5, или в абсолютном выражении 446,7 млрд долл.

Возникает закономерный вопрос: зачем Центробанку такие гигантские резервы? Когда еще создавался Центробанк и принимался закон о Банке России, то предусматривалось, что он будет поддерживать стабильный валютный курс рубля. И делать это он будет с помощью валютных интервенций, т. е. покупки или продажи иностранной валюты. Под предлогом необходимости накопления «патронов» для интервенций Банк России систематически наращивал международные резервы. До 2013 года валютные интервенции действительно проводились. Но вот на Неглинку почти семь лет назад в кресло председателя Банка России пришла Эльвира Набиуллина. И она заявила, что отправляет российский рубль в «свободное плавание». Т. е. она отказалась от поддержания стабильного курса рубля. Кстати, это было открытым вызовом, ибо обеспечение устойчивости валютного курса рубля вменено Банку России в качестве главной задачи статьей 75 Конституции РФ. Никто не заметил, что Председатель Банка России совершил тягчайшее государственное преступление. Одно преступление влечет за собой другое. И в декабре 2014 года произошел тяжелейший валютный кризис, который выразился в том, что курс рубля упал за несколько дней в два раза. Удар по экономике страны был нанесен тяжелейший. И это сошло с рук председателю Банка России.

После этого Банк России как ни в чем не бывало продолжил свою политику свободного плавания рубля. Но валютные резервы без каких-либо объяснений продолжал накапливать. Объяснение очень простое: такое накопление выгодно не России, а тем странам, которые эмитируют соответствующие иностранные валюты. Т. е. Соединенным Штатам, странам еврозоны, Японии, Швейцарии, Канады и др. Удивительно, что ни один из органов государственной власти (Государственная дума, Совет Федерации, Правительство РФ, Верховный суд, Прокуратура, Конституционный суд, Счетная палата) на протяжении нескольких последних лет не замечал противоправного и странного поведения Банка России в части, касающейся валютного курса рубля и международных резервов.

Сегодня страна стоит на грани самой настоящей катастрофы. Власти продолжают говорить: «Денег нет, но вы держитесь». Нет, деньги есть. И их очень много. Это международные резервы, находящиеся на балансе Банка России и работающие, в конечном счете, на геополитических противников России. Эти гигантские резервы, которые Банк России фактически приватизировал, должны действительно вернуть себе тот статус, который вытекает из их официального названия «Международные резервы Российской Федерации». Международные (золотовалютные) резервы Центробанка должны быть национализированы и переданы в управление Правительству Российской Федерации.

Кстати, напомню, что золотовалютные резервы, которые были у Советского Союза, находились преимущественно на балансе Минфина СССР и предназначались для покрытия чрезвычайных расходов (закупок отдельных товаров на мировом рынке). Ни одного доллара или фунта стерлингов на поддержание валютного курса советского рубля из этих резервов не тратилось. По той причине, что валютный курс рубля был фиксированным, определялся Госбанком СССР и пересматривался крайне редко. А для того, чтобы валютный курс рубля был стабильным, в Советском Союзе была установлена государственная валютная монополия. А без устойчивого валютного курса денежной единицы вообще сложно выстраивать экономику – хоть социалистическую, хоть капиталистическую (напомню, что краеугольным камнем международной валютно-финансовой системы, принятой на конференции в Бреттон-Вудсе в 1944 году, были фиксированные курсы национальных денежных единиц).

В общем, если мы хотим выжить в этом безумном мире, нам придется неизбежно опираться на опыт СССР, который выстраивал свою экономику в такой международной обстановке, которая была не менее сложной, чем сегодняшняя. И одним из первых и крайне срочных шагов в свете этого опыта должна стать национализация золотовалютных резервов Банка России.