Я проснулся от скрипа дверных петель. Камера наполнилась ярким светом. Надзиратель стукнул дубинкой по двери и с выученной злобой крикнул:

— Иванов на выход!

Не люблю испытывать судьбу. Я ловко спрыгнул со второго яруса, надел резиновые тапки и не спеша вышел в коридор.

— Лицом к стене!

Я послушно исполнил команду, по привычке начал разглядывать абстрактный узор на декоративной штукатурке. Здесь не было прогулок, библиотеки и любого другого досуга. От безысходности приходилось искать смысл в обшарпанных стенах.

— Сколько времени, не подскажешь? — спросил я у надзирателя, пока тот закрывал камеру.

— Молчать!

Нарочито злой надзиратель отвёл меня в конец коридора. Там ждали ещё более суровые сопровождающие. Вооружённые и крупные телосложением конвоиры в балаклавах и без опознавательных знаков. Их шестеро, в руках пистолеты-пулемёты. Один из них надел на меня наручники, удивительно, что первый надзиратель не сделал этого ещё у камеры. Совсем расслабились или же эта тюрьма ни разу не видела «опасных рецидивистов», склонных к побегу?

Я размышлял об этом месте.

Местные надзиратели не носили знаков отличий, никто не представлялся работником конкретных органов, никто не оформлял на меня никаких документов.

Обстановка сильно поменялась в соседнем коридоре: появилось больше света, симпатичные обои и старенький паркет. На стенах контрастировали участки в форме квадратов и прямоугольников – следы от стендов с «полезной информацией». Вряд ли здесь когда-то была картинная галерея, просто я попал в очередной переделанный под тёмные дела казённый дом.

Всей компанией мы добрались до лифтового холла, откуда поднялись на восьмой этаж и вышли в ещё один коридор. Интерьер здесь тоже напоминал о причастности к государственным структурам. Лампы были приглушены, все двери заперты и опечатаны, чувствовался стойкий запах залежавшихся бумаг.

Я гадал какое сейчас время: конец рабочего дня, поздняя ночь или раннее утро? Трудно считать часы из камеры без окон, где даже обед зависел не от расписания, а от настроения тюремщиков.

Через дверные щели в конце коридора просачивался свет. Вот и пункт назначения.

В кабинете сидел полноватый и облысевший, судя по звёздам на погонах, генерал, лет шестидесяти. Он был одет в синий выглаженный китель. Галстук отсутствовал, верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты. Лицо пожилого офицера казалось немного уставшим.

На столе накопилась приличная стопка из бумаг и папок, судя по их виду уже изученная, уложенная зачем-то на ноутбук.

— Вы можете идти, — властно сказал генерал моей вооружённой свите.

— Я оставлю человека у двери, — пробасил командир группы.

— Хорошо. И наручники с него снимите, — я сильно удивился этой просьбе, и мои сопроводители были удивлены не меньше, но спорить не стали.

Когда маски-шоу скрылись за дверью, я сел на стул. После каменных лавок в камере тот показался мне очень удобным.

— У вас большие звёзды. И форма очень красивая, — решил заговорить первым.

— Прекращай. Ты же взрослый человек, зачем паясничаешь? Четвёртый десяток живёшь. Если, конечно, хотя бы год рождения в твоём деле настоящий.

— Настоящий.

— А твоё полное имя: Иванов Иван Иванович?

— А почему нет? — я пожал плечами. Вопрос на вопрос, как по мне, не считался ложью.

— Ладно. Подлинность личности и документов пока проверяются другими людьми. Поверь, твои недомолвки, тебе на пользу не идут, — генерал посмотрел на меня укоризненно. — Меня зовут Воронов Вадим Андреевич, можешь обращаться: «товарищ генерал». Я здесь, чтобы разобраться с твоим делом, красиво его оформить и отправить на полочку с грифом «совершенно секретно». Вызвали меня из другого ведомства, потому что, вояки, как оказалось, не могут справиться. Странная ситуация, конечно. Но зато тебе в некоторой степени повезло. Видишь ли, я не приемлю пыток, особенно когда свидетель или подозреваемый не сопротивляется следствию.

— Сопротивляться следствию не собираюсь, да и не вижу смысла.

— Хорошо, — сказал генерал, с лёгким удивлением посмотрел исподлобья и раскрыл папку, которая лежала отдельно от стопки, прямо под рукой. — Я прочитал материалы, и там полно пробелов. И это, не считая липовых документов и твоего размытого прошлого. Даже, грешным делом, подумал, что ты какой-нибудь иностранный шпион. Данные предыдущих допросов расплывчатые и неполные. Как по мне, ты только и делаешь, что сопротивляешься следствию.

— У меня был всего один допрос. Его провёл какой-то вояка, а потом ему позвонили и сказали, что теперь это не его дело, — честно ответил я, Воронов задумчиво пригладил плешь, будто на её месте была невидимая густая шевелюра.

— Мне, Иван Иванович, нужно, чтобы ты говорил. Как тебе угодно и в каком угодно порядке. Главное, чтобы по делу. В конституционные права играть с тобой не собираюсь, да и сразу скажу, что вряд ли ты уже когда-нибудь увидишь свободу.

— Спасибо за честность, — я и глазом не моргнул, а вот генерал удивился.

— Расскажи, при каких обстоятельствах, после десятилетнего перерыва ты вернулся в Зону? Моему предшественнику ты вроде рассказывал, что тебя похитили?

— Так и было. Можно сказать, что всё произошло против моей воли.

— Минуту, — Генерал отправил руку в ящик стола, несколько секунд порылся в нём и вытащил миниатюрный диктофон.

— Не знал, что кто-то ещё пользуется такими.

— Люблю работать по старинке, — с явной тоской по прошлому сказал генерал.

Двое громил тащили меня за подмышки. Бока саднили, болела голова. Засохшая кровь стягивала кожу от носа до подбородка. Сопротивление было бесполезно, но я не собирался сдаваться. Я выжидал.

Похитители бросили меня на пол. Один из них сорвал с моей головы мешок. Я зажмурился от ослепительного света и закрылся руками.

— Зачем вы его так избили?! — прогремел грубый старческий голос. — Свалите!

Похитители ушли молча и как мне показалось, в спешке. Жаль, не успел разглядеть их лиц.

Я открыл глаза. Свет уже не казался мне столь ярким. Я осмотрел небольшую комнату с голыми стенами: из мебели только два стула, на одном из них сидел недовольный старик. На второй стул в ожидании развязки уселся я сам.

Что будет дальше? Допрос или переговоры?

— Чё зыришь? — спросил пожилой.

— А что нельзя?

— Дерзишь. Я тебе в отцы гожусь, — старик достал из кармана белый платок, прикрыл им рот и зашёлся кашлем. Прокашляв, представился. — Я Серёга.

— А мне плевать, — какая уж там дерзость, я чувствовал нарастающий гнев, и чтобы хоть как-то себя успокоить, ладонью растирал запёкшуюся кровь на подбородке. — Твои шестёрки меня чуть не убили.

— Это не шестёрки, а обычные наёмники. Приказа убивать не было.

— Угу. Ты, наверное, «обычный» местный сторож?

— Я тот, кого назначили поговорить с тобой. Если хочешь, могу сдать тебе этих козлов, как закончим.

— Не по-пацански как-то, — усмехнулся я.

На запястьях старика я заметил прикрытые рукавами рубахи тюремные наколки. Сложно было разглядеть детали, но любой, кто вырос на руинах советской империи, был так или иначе, знаком с основами тюремной «этики» и «романтики». Передо мною очередной криминальный авторитет.

— Братки захотели кусочек моего бизнеса? Рот порвёте.

— Кхм. Да сдался им твой бизнес, — Серёга вновь раскашлялся, на его платке я увидел следы крови.

— Недолго тебе осталось?

Уголки губ старика приподнялись в грустной усмешке. Он покачал головой.

— Недолго. А ты, я смотрю, тоже не обделён здоровьем. Что у тебя там на запястье? Ты сам-то чем болеешь?

— Фантазёр, — я усмехнулся. — Обычное родимое пятно. В любом случае проживу я больше твоего.

— Никакого уважения к старости, никакого сочувствия, — Серёга смотрел на меня с укоризной.

— Много просишь, браток. Во-первых, я не в том положении, чтобы тебе сочувствовать. Во-вторых: давным-давно в суровые века до старости доживали только сильные и сообразительные, за это их и уважали. Сейчас с нынешним развитием цивилизации до старости доживёт любой идиот. Поэтому твой возраст ничего не значит. Так чего ты хочешь? Чтобы я тебя пожалел?

— Хочу, чтобы ты вернулся, остряк.

— Куда?

— В зону.

— Ты, наверное, хотел сказать, на зону? Я там ни разу не был, извиняй.

— Я хотел сказать, в Зону.

Странно, что я сразу не понял смысла сказанного, и меня застали врасплох дважды. Блатной старик знал, чем одна зона отличается от другой. Я вдруг почувствовал, как вспотели ладони и неприятные мурашки побежали по спине. Мой ответ был столь же твёрд, как и пол под ногами. Никаких сомнений.

— Нет.

— Я думал, ты сначала спросишь…

— Нет, — я резко встал, но тут же замер.

Старик выхватил пистолет из-за пояса и положил его на колено.

— Дай договорить, фраер. Выполнишь одно поручение, и тебя отблагодарят ценной информацией.

Серёга держал меня на прицеле. Он поднялся со стула, прошёл к тумбочке и достал из неё потёртый чёрный шлем с респиратором.

— Ну и что, — я искренне не понимал, что он от меня хочет.

— Не узнал?

Серёга начал тыкать в височную область шлема, судя по всему, что-то должно было произойти. Старик ругнулся и ударил шлем о тумбочку. Неожиданно круглые линзы засветились багровым цветом.

— А теперь?

— Узнаю, — я сжал зубы так сильно, что свело челюсть. Мгновенно ярость перешла с пожилого бандита на защитный чёрный шлем.

— В том году люди моего нанимателя столкнулись с каким-то фраером в Зоне. Он одиночка. На нём был этот шлем. Положил всех, осталась только запись с экшен-камеры.

— А шлем он зачем оставил?

— Мой наниматель полагает, что специально. Это было объявление войны, и с тех пор влияние уважаемых людей в Зоне снижается. Он рыскает по Зоне подобно тени. Никто не может поймать, зато ему всё сходит с рук. Многих он убил, кого-то ограбил.

— Мне нет дела до ваших проблем в Зоне.

— Знаю, — Серёга ухмыльнулся. — Моему нанимателю известно две вещи. Первая – тебя в любом случае заинтересует этот человек, потому что вы с ним связаны уже много лет. Вторая – у тебя есть доступ к тайнику в Зоне, в котором хранится то, что нужно моему нанимателю. Теперь всё ясно?

— Ясно, — я немного успокоился и вернулся на стул.

Всё сказанное запросто может оказаться блефом, грязной уловкой. Чтобы я ещё раз ступил на эту проклятую землю?

Мы договорились встретиться поздней ночью на заброшенном полустанке. Я сидел на прохладной раскрошившейся бетонной платформе. От скамеек остались только криво спиленные железные штыри – дело рук собирателей чёрного металла.

Вокруг стрекотали сверчки, под одиноким и тусклым уличным фонарём роились мошки и мотыли. Чудо, что фонарь до сих пор работал. Под ухом пищали комары, недовольные тем, что не могут прокусить плотную ткань походного костюма.

В стороне послышался намеренно громкий кашель. Под свет фонаря не спеша зашёл человек в брезентовом плаще. Под капюшоном горел огонёк сигареты.

Без сомнений, то был мой проводник. Он вальяжно поднялся на платформу, подошёл ближе и сел рядом.

— Ты Лоцман? — проводник глубоко затянулся, резко выдохнул, издал мерзкий звук, предваряя смачный плевок под ноги.

— Я. А ты… Дирижабль?

— Дирижёр. Память подводит? — возмутился проводник и громко высморкался, обтерев пальцы с остатками добра о платформу.

— Рад знакомству, руки жать не будем.

— Ну как хочешь. Ты писал, что в Зоне бывал уже. Давно?

— Лет десять назад.

— Гонишь!

— Может быть, — ответил я и спрыгнул с платформы. — Что-то не так?

Тусклого света хватало, чтобы разглядеть скептическое выражение лица под капюшоном. И нежарко ему? Или так он хочет казаться брутальным и загадочным?

По всей видимости, скепсис проскользнул и на моём лице. Дирижёр поверил или сделал вид.

— Я таких ещё не встречал. Что же должно произойти, чтобы вернуться через десять лет? Немногие ушли и выжили на большой земле, в основном те, кто смог разбогатеть. Ты разбогател?

— Ага.

— А чего возвращаешься?

— Обеднел, — на этот раз бессовестно соврал я и медленно пошагал вдоль платформы. — Может, уже пойдём?

— Пойдём-пойдём. Только я впереди, — Дирижёр суетливо выкинул окурок и спрыгнул на землю.

От проводников через Периметр много ума не требовалось. Как мне показалось, его у Дирижёра столько и не было. Раньше проводники использовали связи на блокпостах, знания тайных троп и навыки разминирования. Но было это задолго до возведения огромной стены. Как обстоят дела в наши дни, я не знал.

На сталкерской пенсии жизнь внутри Зоны перестала меня интересовать, и любые упоминания вызывали лишь отвращение. А вот времени на подготовку и получение новой информации попросту не было. Бандиты сильно торопились, а я уже не мог им отказать, да и не хотел.

Прожектор почти поймал нас, но мы успели вжаться в землю. Пятиметровая бетонная стена возвышалась над взрытым гусеницами полем. И зачем здесь раскатывала тяжёлая бронетехника?

Новый Периметр обрёл плоть прочнее, чем хлипкая линия блокпостов, соединённых колючей проволокой, реальнее, чем пафосное сталкерское словцо. Несколько сот метров мы ползли вдоль стены и не поднимали голов. Тяжёлые рюкзаки тащили волоком за собой.

Проводник повернул налево, в сторону стены и пополз к минному полю.

Предостерегающий знак «мiни» с трудом угадывался в ночи.

Я подождал несколько секунд. Доверяй, но выжидай.

Дирижёр продолжал ползти. Ночную тишину не потревожили громкие взрывы, тело проводника не расшвыряло по окрестности, а меня не засыпало землёй и осколками. Значит, он знает своё дело. Я пополз следом.

Вскоре я заметил крупный валун. От него до стены оставалась пара десятков метров. Дирижёр дополз до камня, прислонился к нему спиной, отряхнулся от земли.

— Как удобно. Будто бы его сюда специально приволокли, — я усмехнулся и расположился рядом, ширины валуна хватило бы и на троих.

— Чего усмехаешься? Его и правда специально сюда приволокли. Это метка. За нами полулегальный вход в Зону.

— Полулегальный?

— Увидишь.

Пока Дирижёр копался в рюкзаке, я включил подсветку КПК и посветил на булыжник.

Мне не показалось. Камень пал жертвой народного творчества. Здесь были и незамысловатые члены с матерными словами, и сложные рисунки с философскими напутствиями.

Одна жирная красная надпись привлекла моё внимание. Вряд ли она была написана кровью, иначе давно бы стёрлась.

«За стеной гиблая земля, возвращайся, пока не поздно».

— Да неужели, вот это забота.

—Забота? — проводник непонимающе посмотрел на меня, затем на надпись. — А, ты про это? Часто бывает скучно, сидишь, ждёшь нужного времени, пишешь всякое. Не знаю, кто это написал, но вот там пушка в форме члена. Видишь? Это я нарисовал.

Об авторстве Дирижёр заявил с гордостью поистине творческого и амбициозного художника. Когда-нибудь этот камень порежут на куски, и его пушка займёт лучшее место в Лувре.

Проводник закончил копаться и застегнул рюкзак, в его руках я заметил пластиковую карту.

— А это что?

— Мой пропуск, — Дирижёр самодовольно оскалился.

Мы прокрались к стене.

Я не чувствовал себя в безопасности.

В сером бетоне вырисовывался еле заметный контур скрытой двери. У неё не было ни ручки, ни петель, будто кто-то вырезал кусок, а потом вставил обратно.

— Короче, старичок. Такие ключ-карты есть у многих проводников. Мы работаем на важных людей, у которых есть договорённости с военными на самом высшем уровне. Этот проход работает в разное время, узнать расписание могут только проводники. Вот такая система. Влиятельным людям выгодно, чтобы поток свежего мяса на территорию Зоны не прекращался — это прибыльно.

— Почему бы тогда не сплавлять туда всех желающих по удобному и безопасному маршруту?

— Тогда билет в Зону обесценится, — проводник помахал карточкой. — Немногие потратившие столько сил, чтобы проникнуть туда, остаются в живых. Представь, сколько трупов засеет поля, если желающих будут завозить туда вагонами? Считай это частью отбора.

В полуметре над землёй виднелось отверстие, будто след от пули. Дирижёр приложил к нему ключ-карту. В недрах стены загудел механизм, каменная плита подалась вперёд, а затем легко ушла в сторону. За дверью показался тёмный тамбур, а за ним бетонные ступени, ведущие вниз.

— Нужно немного пройтись под землёй. Даже не спрашивай, почему не сделали обычную дыру в стене, устал отвечать, — сказал Дирижёр и нырнул в темноту.

И с чего он взял, что мне это интересно? В коридоре я включил ручной фонарь.

Переход строили на века, в нём не воняло сыростью и не капала вода. Стены были укреплены сварными металлоконструкциями, работала вентиляция. На другом конце тоннеля нас ждал бетонный люк, ещё одна крутая лестница вверх, и вот уже пахнуло свежим воздухом.

Мы выбрались наружу, я сделал глубокий вдох и с удивлением понял, что мы ещё не в Зоне.

Мы шли без опаски. Полная луна была удивительно яркой, её даже не загораживали тяжёлые пасмурные тучи. Разбитая дорога тянулась вдоль полей и редких клочков леса. Я жадно всматривался в тёмные очертания на горизонте в надежде поскорее увидеть знакомые места, но тщетно.

— Первый раз вижу, чтобы кто-то по запаху чувствовал Зону, — ухмыльнулся Дирижёр. — Выпендриваешься? Логично же, что военные построят стену с запасом. Ты просто догадался.

— Не выпендриваюсь. Запах есть.

— И чем же, по-твоему, пахнет Зона?

— Смертью, — ответил я. На несколько секунд проводник замолк, видимо, обдумывая, что же я имел в виду. — А каков запас буферной зоны?

— Километров пять.

— Мутанты не забредают?

— Не-а. Патрули сдерживают, да и популяция всегда ближе к Периметру сокращается.

За час мы дошли до большого поржавевшего указательного знака, название населённого пункта давно стёрлось.

— Как называлась деревенька, никто не помнит, — Дирижёр подошёл к указателю и похлопал рукой покосившуюся металлическую опору. — Сталкеры зовут это место Предбанником. Там заправляет Старший и его группа. Я с ними в хороших отношениях. Сейчас свернём влево – деревня скрыта в роще.

В Зоне мало гостеприимных мест, и Предбанник не был исключением.

Издалека я увидел блокпост из остовов двух запорожцев, одного ЗиЛа и остатков деревянной изгороди, обмотанной колючей проволокой. На посту бдели трое. Завидев гостей, они тут же схватились за оружие. Один из них что-то доложил по рации.

— Доброго ранку, сталкеры! — крикнул тот, что стоял в самом центре.

Пока Дирижёр мешкал, я ответил охране лагеря:

— И вам доброго! Только до утра ещё три часа! — между нами были десятки метров, мне приходилось кричать.

— А у нас тут всегда утро!

По лесу разнёсся громкий щелчок, в глаза ударил яркий свет. Я закрылся рукой и отвернулся. На мгновение показалось, что мои глаза ослепли, потому что зрением на секунду я будто провалился во мрак. Однако очень быстро слепящий свет развеял и его. Гул мощного прожектора слышен был даже на таком приличном расстоянии.

— Эй! Баря! Своих не узнал?! — проводник хлопнул меня по плечу и пошёл вперёд, — Выруби свет! Не трать энергию попусту!

Постовые послушались, и прожектор потускнел, но не погас до конца.

Когда мы подошли к блокпосту, я рассмотрел нервничающих постовых Предбанника: три ничем не примечательных сталкера в простецких плащах, защищавших разве что от ветра и дождя. Четвёртый стоял за прожектором и был такого маленького роста, что, казалось, включать и выключать свет была его единственной обязанностью на посту.

— Чего такие напряжённые? — усмехнулся проводник и пожал руку всем постовым.

Я из вежливости последовал его примеру.

— Ну не всё же нам разлагаться на вахте. Давайте проходите.

Поселение оказалось маленьким. Мы прошли небольшой участок заброшенных домов и достигли обжитого центра. В некоторых хатах сохранились двери и даже стекла в оконных рамах. Из пары хозяйственных построек был слышен шум генератора. На покосившихся деревянных столбах некогда линии электропередач горели светодиодные лампы на самодельной проводке. На краю утоптанной дороги трещал костёр, вокруг него собралась компания из трёх человек. Сталкерам не спалось.

— Лоцман, посиди у костра с мужиками, мне надо к Старшему сгонять, поговорить. Спрошу у него, где можно переночевать. Рюкзак можешь кинуть на любое крыльцо, никто не украдёт.

— Спасибо, я при себе его подержу.

— Ну как хочешь, — Дирижёр махнул рукой и двинул в сторону каменного строения, что раньше, скорее всего, было сельским магазином.

Компания у костра сидела молча, либо же общались тихо и насторожились после моего появления. Я присоединился к ним, сев на бревно, по виду, в качестве скамьи оно служило уже не один год. Никто не шевельнулся, не накинулся с расспросами и не протянул руки, чтобы поздороваться. Обычное дело. Сталкер, что сидел напротив, закурил. Остальные двое по бокам были увлечены своими КПК.

— Ну что, сталкер, может, представишься? — спросил куряка.

— Лоцман.

— Дима, — назвался тот и, указывая рукой, представил своих товарищей. — Это Ванька, этот тоже Ванька. Сижу между ними, желания загадываю, ни фига не сбывается.

Я промолчал и протянул руки ближе к костру, всячески показывая, что душевные разговоры, а также избитый юмор у костра меня не интересовали. Дима в это время докурил и бросил окурок в костёр, затем похлопал по плечу молодого сталкера слева от себя.

— Ванёк, чё грустим? Расскажи байку свою ещё раз для гостя.

— Если гость попросит, может, и расскажу, — пробубнил тот, не отрываясь от КПК.

— А что за история? — спросил я скорее от скуки, чем от искреннего любопытства.

— Ну, слушай, — сказал Ванька, будто только и ждал, когда я проявлю интерес. Он отложил КПК в сторону, уже по глазам было видно, что передо мною тот ещё любитель потрепаться, — Короче, был в Предбаннике такой сталкер по прозвищу Трутень. Прозвище он своё полностью оправдывал, потому что как ни останавливался здесь, так всё пытался избежать жеребьёвки на патруль или ночные вахты, не придерживался договорённости. Всё объяснял тем, мол, чего бояться на краю Зоны? Ну и сталкером он был посредственным: в вылазках совместных не участвовал, артефакты хорошие не приносил, да и зарабатывал мало. Ну, один раз я его лично видел на Кордоне, он там нашим помогал от кабанов отстреливаться. Небось, дальше Кордона нос и не совал. Хотя сейчас я уже даже не знаю, кем он был на самом деле. В последний год у него сорвало крышу, чудик начал твердить, что общается с духами Зоны, мол, они его направляют на верный путь.

— С Чёрным Сталкером небось? — усмехнулся я.

— Да не, вот мне он рассказывал про какого-то Вольгу, мужика в возрасте, форменного мудреца, — рассказчик хохотнул, а у меня по всему телу побежали неприятные мурашки. Нахлынули воспоминания, я с трудом скрывал свою реакцию, тянул улыбку. — А кто-то говорил, что он и с туалетом дискуссии вёл, как засядет в кабинку, так и сидит, часами спорит будто с кем-то. Так вот, пару месяцев назад, заявляется это чучело в Предбанник. А у нас как раз сходка была. Все навеселе, на расслабоне…

— Что за сходка? — перебил я.

— Это когда раз в полгода сюда ветераны приходят, бывалые сталкеры из центра Зоны. Их Старший принимает, как дорогих гостей, говорят, все они его друзья. Ну вот была сходка в тот день. И значит, пошёл вечером, как мне рассказывали очевидцы, Трутень сначала к Свинцовому. Прозвище у Свинцового крутое, а харя широкая и детская. Но репутация у него очень хорошая. Подходит, значит, и говорит: «Свинцовый, ты меня не знаешь, но я о тебе наслышан, вот тебе от меня подарок». И достаёт новенькую винтовку штурмовую. Эту… Как её. Неважно, в общем, иностранную, новенькую, она чуть ли не в масле с завода. Но Свинцовый поблагодарил и подарок оценил, говорит: «Я с таких стрелял, но эта прям чудо, как-то даже и легче по весу». Потом, значит, пошёл Трутень к Буряту. Подарил ему компас, ну обычный такой, говорит: «На память». Ну, Бурят вежливый, подарок принял, хотя у виска, конечно, покрутил. А потом он к Седому подошёл, даже не спрашивай к какому, у нас тут в Зоне Седых полно, даже у меня уже пробивается. Вручил Трутень ему шлем с респиратором, такой потрёпанный. Уж не знаю, я бы даже и не принял, выкинул бы. — Ванька-рассказчик замолчал и о чём-то задумался. Тихо потрескивал костёр, пожирал новые поленья, которые только что подкинул Дима.

— Ну а мораль истории какая? — спросил я.

— Ну какая? Вон, пошёл Трутень в дома заброшенные и повесился. Всё. Это его предсмертные подарки были, воля его. Ну а эти трое как наутро узнали, так и сели на месте. Теперь они боятся расстаться с этим барахлом. Трутень, как знал, самых суеверных выбрал. Один только Свинцовый не нарадуется, у него-то подгон хороший, ствол новёхонький.

— Ну и зачем он это сделал? В чём смысл? — спросил я.

— Да нету тут смысла, —Дима развёл руками. — Это же тебе не басенка и не притча, чтобы с моралью.

Внезапно кто-то похлопал меня по плечу, я вздрогнул от неожиданности, подскочил и резко обернулся. Компания у костра не удержалась от смешков, даже безучастный Ванька поднял голову, чтобы посмеяться с товарищами.

То незаметно ко мне подкрался Дирижёр. Молча кивками он позвал меня в сторону.

— Ну что? — тихо спросил я, когда мы отошли от костра.

— Старший сказал, все дома с удобствами заняты. Можешь занять любой нежилой, до утра. Если захочешь подольше побыть, то оплата по тарифу плюс обязательства в виде вахты.

— Странное у вас гостеприимство на краю Зоны. Ладно, я тут надолго не задержусь, пусть Старший не беспокоится. Деньги перевёл, проверь счёт.

На этом мы попрощались, и я пошёл искать себе ночлег. Мне приглянулась хата без окон и двери, которая будто пялилась на меня пустыми глазницами. У неё было удобное расположение: не слишком близко к обжитым домам, но и не окраина. Из окон хорошо просматривалась центральная улица, позади располагался ещё один заброшенный дом, а за ним шёл уже редкий подлесок.

На удивление внутри было подметено и даже присутствовали остатки мебели: диван с торчащими из-под обивки пружинами и кривой журнальный столик. Спать на диване я бы не решился, будь он хоть только что из магазина и застеленным шёлковым постельным бельём. «Зона» и «комфорт», несмотря на частое соседство в обиходе, для сталкера были словами несовместимыми.

Я расстелил пенку и спальный мешок в самом центре пустующего зала. Уселся сверху и достал фонарик.

Луч света облизал голые стены и на потолке прямо на центральной балке выхватил обрывки крепкой верёвки. Петля валялась на полу неподалёку.

По телу побежали мурашки.

Чёрт бы побрал этих шутников! Наверное, развесили их в каждом доме и травят свои байки у костра для каждого новоприбывшего.

Мне почему-то стало не по себе, где-то затерялся мой внутренний скептик и циник. Тем более часть истории заставила вспомнить прошлое, а следовательно, могла быть правдой.

Я вышел на улицу подышать воздухом, будто внутри дырявой лачуги его было недостаточно. Поспать нужно в любом случае, но пока не хотелось.

Я обошёл лачугу, и моё внимание привлёк другой дом. Он выглядел таким же заброшенным, только в оконные проёмы зачем-то вставили решётки. В голову закрались подозрения и неприятные мысли. Знал я когда-то одну деревню с тюрьмой для сталкеров. Неужели история настолько циклична?

Как можно тише я подобрался к подозрительной хате и, аккуратно заглядывая внутрь, через решётки, начал проверять каждое окно.

Лицо в третьем по счёту проёме появилось так внезапно, что я отпрянул назад, споткнулся о камень и чуть было не упал на спину. Я умудрился испугаться дважды, а может быть, и трижды за первый вечер в Зоне. На этот раз сильнее, чем от подкравшегося Дирижёра.

— Ты кто? Ты чего там делаешь? — я говорил шёпотом и медленно подходил к окну.

Лицо незнакомца было настолько бледным, что заметить его, можно было даже в самую тёмную ночь. Он что-то промычал, его рот был заклеен клейкой лентой.

— Твою мать. Прислонись к решётке, я отклею.

Намотали щедро, несколько мотков вокруг головы, пришлось воспользоваться ножом. Спустя секунды бледный сплюнул на пол и тихо выругался.

— Суки… Ты новичок? Вытащи меня отсюда, умоляю. Эти козлы меня сегодня собирались пристрелить, но, видимо, планы изменились.

— За что тебя сюда посадили?

— А ты с Дирижёром пришёл? Он часто сюда новичков водит, — пленник осклабился, будто речь шла о его злейшем враге. — Только вот новички дальше Предбанника не уходят.

— Говори тише, — шикнул я. — Сначала расскажи, что происходит, а я подумаю, вытаскивать тебя или нет.

— Тебя как зовут? — в его голосе послышалось отчаяние.

— Лоцман.

— А я Столяр. Послушай, Лоцман. Эти уроды построили тюрьму. Если сталкер попал в Предбанник и никто об этом не знает, то всё, пиши пропало. Сталкера в расход, хабар в общак.

— Хочешь сказать, что Старший и его люди – обычные мародёры? Но они же водят в Зону новичков, и у них неплохая репутация за Периметром.

— Именно. Его шныри водят сюда новичков, когда нормальные проводники ведут через Кордон. А репутация не всегда соответствует совести. Послушай, если я выберусь отсюда. Если ты мне поможешь, я всё расскажу своим, на Кордоне. Я сюда вернусь, мы тут всё сожжём, весь Предбанник вместе с лесом. А этому старому калеке я отрежу оставшиеся конечности, чтобы он ползал по земле как червь.

— Так он ещё и инвалид?

— Да, безногий. Не знаю, как он выживает и почему его слушаются. Больше тебе скажу, есть слух, что никто его лица, кроме самых приближённых, никогда и не видел. Даже Дирижёр с ним общается через дверную щель. Может быть, он вообще не тот, за кого себя выдаёт. Выродок какой-то мутный. Блин… Выручай, Лоцман. В долгу не останусь.

Столяру я не доверял. Он мог и соврать, однако самодельную тюрьму в Зоне я уже видел при похожих обстоятельствах.

— И как ты сюда попал?

— Долгая история. Я искал пропавшего товарища, а тот, в свою очередь, искал пропавшего новичка по заказу клиента с большой земли.

— Нашёл?

— А ты сам как думаешь? Никого в живых уже давно нет. Освободи меня, Христа ради.

— Если обманешь, прикончу, — сказал я и тут же замолчал, прислушиваясь к округе.

— Непохож ты на новичка. Тем лучше. Помоги мне и свалим отсюда вместе.

Я обошёл дом и нашёл массивную дверь с обычным амбарным замком. Такая себе тюрьма. Впрочем, безоружный, обессиленный и связанный пленник вряд ли что-то сможет предпринять даже против подпёртой веткой двери.

Я вернулся к своему рюкзаку, расстегнул боковой карман и достал из него складной пистолет-пулемёт. Не хотел доставать оружие так рано, но Зона и эти люди, по всей видимости, не оставляли мне выбора. Однако сегодня я не собирался никого убивать, только если в целях самозащиты.

Рюкзак забрал сразу, оружие перекинул через плечо и вернулся к замку. В теории его можно было сломать, если лезвие ножа пролезет в дужку, а корпус замка окажется не из самой прочной стали. Мне повезло. Нож не сломался, зато тихо отломился кусочек корпуса. Слава Китаю.

Столяр уже ждал за дверью. Когда она открылась, готов поклясться, он бы кинулся меня обнимать, не будь его руки связаны за спиной. Я поспешил освободить его от пут, при этом не теряя бдительность.

— Спасибо, Лоцман. Не забуду, — мне показалось, что на его глазах заблестели слёзы. — Приходи на Кордон или пошли со мной. Эти отморозки у меня всё отобрали, но я договорюсь о награде.

— Спасибо, награда подождёт. Я пойду мимо Кордона, может быть, на обратном пути загляну. Ты давно тут сидишь?

— Достаточно. Точно не скажу, не считал. Они меня мариновали, выпытывали, зачем я к ним пришёл.

— Выпытали?

— Я им соврал, повелись как миленькие.

— Оружие надо?

— До Кордона недалеко, а я знаю несколько безопасных путей, доберусь как-нибудь.

— Погоди. Возьмёшь поесть? А то не дойдёшь ведь.

— Спасибо, тебя мне Бог послал.

Вдвоём через лес мы как можно тише добрались до окраины Предбанника, преодолели заросли кустов и вышли в поле. От него в ускоренном темпе двинули в сторону дороги. Из Предбанника нас вряд ли можно было увидеть.

На развилке я попрощался со Столяром. Он ещё раз меня поблагодарил за помощь и скрылся в придорожном кустарнике. Я же прошёл по дороге ещё пару километров, пока не наткнулся на тропу, ведущую в нужное направление. Как бы не ошибиться.

Дальше начиналась настоящая Зона. Место, где не принято в открытую разгуливать по разбитым дорогам.

Через час на востоке засветило зарево. Я ощутил странные чувства, которые можно сравнить с возвращением на малую родину после долгих лет разлуки. Многое изменилось.

Воронов откинулся на спинку стула, наклонился в сторону и полез в ящик стола. Оттуда достал уже открытую бутылку импортного виски и два чистых бокала.

— Виски будешь?

— Не откажусь.

— Меня предупредили, что ты можешь присесть мне на уши, — генерал усмехнулся, разливая напиток по бокалам. — Ещё мне посоветовали не растягивать допрос. Правда, я пока что не понимаю, каким образом закрывать дело без необходимой информации. Огласки и судебных заседаний не жди, сам понимаешь, не тот случай. Ты слишком много знаешь, тебя нашли в эпицентре секретной военной операции, а вокруг куча трупов и разрушенные здания, пускай и нежилого города.

Пока генерал рассуждал, я опрокинул бокал виски в себя. Отменный вкус сдобрил нутро, приятное тепло разошлось по телу. Надо бы запомнить название на этикетке.

— Мне нечего скрывать, но у меня есть одно условие.

— Какое же?

— Я расскажу вам всё, но в той последовательности, в которой мне удобно.

— Какой в этом смысл? Хочешь потянуть время? — Воронов прищурился и аккуратно пригубил бокал с виски.

— Времени у меня полно, вы же сами сказали. Вся жизнь в заключении. Я ведь могу и не говорить ничего, сами решайте.

— И что же ты мне хочешь рассказать? Я слушаю.

— Ну, скажем… — самовольно я потянулся к бутылке и налил себе ещё виски. — Как я впервые попал в Зону.

— Я люблю истории, но мы здесь не для того, чтобы байки травить, — укоризненно заявил генерал.

— А эта история очень важна, для вашего дела, — я откинулся на спинку стула и расплылся в улыбке. У генерала на лице на секунду появилось еле заметное беспокойство.

Я посмотрел в мутные воды через толстое стекло иллюминатора, затем на дисплей дозиметра: двадцать микрорентген в час. Наёмники сказали, что для Чернобыля фон ниже некуда.

Я понимал, что сама по себе вода не должна быть радиоактивной, реальную опасность представляет илистое дно и затаившиеся на нём радиоактивные осадки. Не зацепить бы нам эту гадость.

Святой спал, сидя на противоположной скамье в невероятно неудобной для сна позе: ноги широко расставлены, руки лежат на коленях, а голова высоко поднята гордая и надменная. Готов к неожиданностям даже во сне. Наверняка его сон очень поверхностный, и Святой мог мгновенно пробудиться и наброситься на противника подобно кобре.

Эту змею он любил больше других тварей, изображённых на его коже. Кобры со злыми мордами красовались на его руках, оплетали плотно от ключиц до предплечий.

Бледное лицо наёмника тоже было усеяно татуировками: кресты, гвозди, колючки, случайные латинские буквы, смысл этих узоров знал только он сам.

Святой нередко хвастался, что был самым опытным наёмником в нашей группе. Он рассказывал жестокие истории из своего детства в Приднестровье, про то, как с малых лет узнал, что такое война.

Святой часто сверлил меня презрительным взглядом, а перед погружением в тёмные воды Припяти шёпотом на ухо сказал: «Я слежу за тобой, Ханурик».

От этих слов тревога внутри только усилилась, ведь мне было что скрывать и чего бояться.

Насмешливое прозвище для меня Святой придумал при первой же встрече и несмотря на то, что в группе были установленные командованием позывные, называли меня все так же.

«Смотрите, какой вояка щуплый, он же в два раза меньше меня! Ну и ханурик!» — Святой даже засмеялся, когда увидел меня впервые. Не помню, чтобы что-то ещё так смешило его с тех пор.

А я-то думал, что в полном обмундировании выгляжу воинственно и внушительно, но нет. Если бронежилет с раздутыми кармашками ещё как-то мог скрыть худобу, то ноги и руки «спички» выдавали во мне хилого и неопытного бойца. Хотя какой с меня боец? Салага, дилетант, мошенник.

Больше всего я боялся столкновения с вооружёнными людьми или мутантами – настоящих боевых действий. В бою сразу станет понятно, что никакой я не наёмник, а всего лишь жалкий студент, который в отчаянии подался на одни из самых опасных заработков в мире.

К наёмникам я попал благодаря папке поддельных документов, помощи хорошего хакера и большой сумме, вырученной с безнадёжных кредитов.

Всего-то нужно было спросить у знакомого, чей отец давно уже сидит в тюрьме за «сталкерство», не знает ли он каких-нибудь людей, готовых помочь в одном деле.

А люди оказались непростыми, они не работали на поток и не предоставляли постоянных услуг по «внедрению в ряды наёмников с целью дальнейшего дезертирства». Однако я был убедителен, и для меня нашли креативное решение.

Я просто не хотел играть в сапёра и лезть между колючей проволокой, под прицелы пулемётов. По статистике ООН выживаемость таких смельчаков не превышала десяти процентов даже с услугами проводников. Последние, как правило, оставались в живых и по возможности подбирали вещи клиента.

Пока успокаивало, что никто, кроме Святого, не ставил под сомнение моё портфолио, да и тот в открытую не донимал. Расскажи я правду прямо сейчас, половина отряда сразу бы и не поверила.

Наёмников в Зоне хватало, но самой крупной организацией считалась та, что посылала свои отряды под знаками синего орла. Им хорошо платили, ведь рисковать жизнью в Зоне приходилось не реже, чем военным в горячих точках.

Из того, что я понял, среднему наёмнику чаще приходилось стрелять в людей, нежели их охранять. Поэтому я и не собирался задерживаться на этом тернистом пути.

Мне нужна была Зона, её возможности, её богатства. Погибнуть сразу же на входе ещё глупее уже свершённых мною ошибок, которые и побудили меня отправиться в это проклятое место.

Я встал с места и тихо, стараясь не потревожить сон Святого, шагнул в тамбур. За приоткрытой дверью находилась кабина управления батискафом. В тамбур просачивалось жужжание и писк неизвестных мне приборов, а также сигаретный дым и негромкие разговоры остальных членов отряда. Я раскрыл дверь полностью, но заходить внутрь не стал.

За штурвалом по центру сидел Фил и через круглое смотровое окно вглядывался в мутные глубины реки Припять. Фил не только управлял батискафом, но и командовал нашим отрядом. Он вёл себя как лидер, говорил как лидер и был им, настоящим лидером: источал уверенность, имел уважение среди окружающих его людей и подчинённых.

Над командиром-рулевым склонился долговязый Павел Андреевич — учёный, его то нам и было поручено охранять. Кажется, пару лет назад он преподавал в киевском университете, но после прорывной статьи, связанной с Зоной, его пригласили в НИИЧАЗ и выделили финансирование на собственные исследования.

Сбоку на неудобном стуле спал Тодд – двоюродный брат Фила. Кузены не упомянули, откуда они родом, но оба говорили с еле заметным акцентом. Тодд отличался от своего брата полным отсутствием лидерских качеств, хмуростью, молчаливостью и беспрекословной исполнительностью.

— Павел Андреевич, детектор показывает редкие скопления аномалий. Ваша теория не подтвердилась, — Фил будто упрекал учёного.

— Жаль, — учёный выглядел разочарованным. — Ничего страшного. Под водой ведь всё равно безопаснее, чем по воздуху?

— Пока да, — сказал командир наёмников, обернулся и увидел в проёме меня. — Чего надо? Какие-то проблемы?

— Никак нет, — я не смог придумать ничего лучше.

— «Никак нет», — с укоризной повторил командир. — Это тебе не армия. Если всё нормально, иди спи, до всплытия ещё полчаса.

В это же время проснулся недовольный Тодд. Сонными глазами он посмотрел на меня, затем потянулся к двери и захлопнул её перед моим носом.

Поспать не получилось. Я отсчитывал каждую минуту. Близилось то, ради чего я пошёл на смертельный риск, подделал документы, с идиотской улыбкой врал и кивал, отвечая на странные вопросы проверяющих.

— За что вы готовы умереть?

— Как вы относитесь к смерти?

— Какая ваша самая большая мечта?

— Были ли у вас хотя бы раз в жизни суицидальные мысли?

— Какую профессию вы считаете самой опасной в мире?

Пару недель я торчал в одиночной палате частной клиники, читал в интернете все доступные материалы, связанные с темой Зоны. Затем меня сразу же перенаправили на базу наёмников.

Про Зону ходило много баек даже среди гражданских. Только ленивые не обсуждали этот феномен. Все сходились в одном. Это проклятое и уродливое место, смертельно опасное, будто сам ад вышел на землю. Каждый квадратный метр опасен для жизни, всё, что здесь обитает, несёт смерть: мутанты, аномалии, радиация, люди.

Описание было весьма утрированным и удобным для человека, который склонен нагнетать себя и готовиться к худшему, как раз для такого человека, как я. Не хотелось испытывать разочарования, хотелось быть готовым к любому повороту.

Однако была у этого и другая сторона, я уже не понимал сам, где я занижаю свои ожидания, а где испытываю свою психику, при этом будучи весьма трусливым человеком, неспособным даже дать отпор хулиганам у подъезда.

Тело охватил мандраж, застучало сердце в груди. Ладони вспотели настолько, что их блеск виден был даже в тусклом освещении нашего отсека. Чтобы не выдать свой страх трясущимися руками я схватил автомат и крепко сжал цевьё и рукоять. Панические атаки случались со мной редко, но каждый раз открывали всё новые симптомы.

Проснулся Святой, окинул меня подозрительным взглядом, затем посмотрел на оружие.

— Ты чё? — впервые в глазах Святого я увидел испуг. —Рехнулся? А-ну, опусти автомат.

— Я его просто держу, — ответил я с натужной улыбкой, на лице проступила испарина.

Святой ещё раз покосился на оружие, присмотрелся к предохранителю и быстро успокоился.

— Точно рехнулся. Нездоровится тебе? Так и зачем ты здесь, Ханурик? — спросил Святой с прищуром.

Наёмник будто давно понял, что я самозванец, и допытывал меня, чтобы вывести на чистосердечное признание. Я помнил несколько пунктов из подписанного контракта, гласивших о «расстреле на месте» за ряд провинностей, и сразу два из них подходили под мой случай.

— Ты как вообще, Ханурик?

— Нормально. Сойдёт.

От дальнейших расспросов Святого спас удачный случай. Наёмника вызвали в кабину управления. Татуированный хмуро прикоснулся к гарнитуре в ухе, хотя подобные движения были излишними. Наёмник нехотя оставил меня в одиночестве.

Наручные часы показывали семь вечера, когда я услышал переменчивый гул двигателей. Отсек немного тряхнуло, заметно стих шум из машинного отделения, что находилось внизу.

Фил не обманул, прошло ровно полчаса. Батискаф подымался на поверхность. Вот и настал тот час, которого я так желал и боялся одновременно.

Вокруг многокилометровая Зона, самое опасное место на земле, и я пока что ещё внутри этого батискафа, ощущающий себя жалким клопом, решившимся на такой риск от отчаяния.

Свет в пассажирском отсеке потускнел — это означало, что основной двигатель выключен. Из кабины управления вышли два брата, учёный и Святой.

Выход наружу находился в этом отсеке.

— Готовы? — Фил уверенным взглядом оглядел каждого, на мне его взор изменился, командир наёмников будто посмотрел сквозь меня.

— Всегда готов, какого дерьма я только не повидал в жизни, — ответил Святой с усмешкой и добавил с присущей ему напыщенностью. — Думаю, каждый выход в Зону отмечать татуировкой. Этот пятнадцатый будет, надо добирать. Слышишь, Ханурик? А ты ведь в Зоне первый раз?

— Первый, — ответил за меня Фил и похлопал Святого по плечу. — А ты побереги себя, на коже скорого живого места не останется.

— Живых мест на мне полно, покуда сам не сдохну, — Святой расплылся в диковатой улыбке. Ему бы я дал прозвище «Псих», оно больше подходит.

Я поднялся с места, не отпуская автомат из рук. Дрожь утихла, но не прошла полностью.

— Рвёшься в бой? — хмыкнул Фил, посмотрев на меня. — Автомат на плече и молись, чтобы не пришлось из него стрелять. Ладно, все за мной. На выход!

Командир потянул рычаг в стене. Наверху откинулся люк, запуская внутрь лучи закатного солнца. Первым выбрался Фил, за ним его брат, Святой и учёный. Я замыкал отряд, как и было назначено ещё на базе.

Перед тем как вылезти наружу, Павел Андреевич обратился ко мне, наверное, увидев моё волнение.

— Молодой человек, я знаю по вашему портфолио, вы отличный стрелок, но в Зоне это не самое важное умение. Просто будьте внимательнее и постарайтесь контролировать свой страх. А на выпады коллег не обращайте внимания, никто не любит новеньких, даже с отличным послужным списком.

Проницательный и добрый учёный, настоящий интеллигент. Только насчёт моего портфолио он ошибался. Я никогда не был отличным стрелком и о стрельбе знал лишь из фильмов. Однако слова о том, что это «не самое важное умение» меня немного успокоили.

Стоило мне вылезти наружу, как в лицо ударил порыв сильного ветра, я ухватился за стальную скобу и с трудом удержался на поверхности батискафа. Моя неуклюжесть не осталась незамеченной для ухмыляющегося Святого.

Сначала мне показалось, что воздух на реке чист и свеж, как в те беззаботные детские годы, когда я ездил в деревню к дедушке. Однако нос быстро уловил приторный оттенок, близкий к запаху озона после грозы, но не такой приятный и освежающий. Я всё никак не мог понять и разобрать чуждый запах, будто попал на другую планету с иной атмосферой.

Первое, что я увидел – это очертания панельных домов на горизонте, там на западном берегу покоился город призрак Припять. Издалека он выглядел опустошённым и заброшенным, хотя я уже успел наслушаться историй о похождениях легендарных сталкеров, военных операциях и разборках крупных группировок. Казалось, в новой жизни Припяти событий происходило больше, чем в прежней, со времён чернобыльской катастрофы.

Нашему отряду нужно было на противоположный берег: невзрачный, покрытый редкими клочками леса посреди обширных болот, никому не интересный, в отличие от города призрака и центра Зоны. Мне несказанно повезло, что первой моей миссией в рядах наёмников была высадка в относительно безопасном месте, а не в центре Припяти.

Я ещё раз взглянул в сторону города. Всё-таки что-то в этом есть. Даже меня неопытного труса с паническими атаками манили эти заброшенные дома, при полном осознании, что я не смогу продержаться там и пары часов.

Фил отвязал закреплённый снаружи чехол с надувной лодкой и с протянутого через люк шланга компрессора накачал наше плавательное средство. До берега было чуть больше пятнадцати метров. Мне досталась почётная роль гребца.

— Эй, ты вообще с веслом не в ладах? — недовольно пробурчал Тодд и выхватил у меня инструмент, с которым я только начал осваиваться. — Мы такими темпами будем до полуночи плыть.

— А можно было и на моторке добраться, — протянул Святой, он уже успел заскучать и теперь выковыривал грязь из-под ногтей.

—Лишний шум нам не нужен, — отрезал Фил и, казалось, на этом разговор был закончен, но мне стало интересно, и я спросил.

— А кто нас может услышать? — спросил я, поздно предположив, что мой вопрос могут счесть за дерзость.

— Например, армия фанатиков на том берегу, — командир наёмников отреагировал спокойно. — Я слышал, что в том месяце у них появился свой вертолёт, вроде как своими силами собрали из останков военных вертушек, даже в чёрный цвет покрасили, под себя.

— Армия в прямом смысле, Ханурик, — влез в разговор Святой. — Сечёшь? За последние годы их сильно потрепало, они потеряли несколько баз и аванпостов, но всё ещё дают просраться своим врагам. Говорят, крупные группировки хотят их добить окончательно, но пока не решаются.

— Вы будто симпатизируете им, — заговорил Павел Андреевич, покосившись на Святого. — Я слышал, у этих ребят серьёзный раскол внутри группировки. В стенах нашего института полно слухов, о которых я не вправе распространятся, но вы, наёмники, прекрасно контактируете с фанатиками, когда вам нужно. Не так ли?

— Довольно об этом, — прервал учёного Фил, кажется, ему не понравилось развитие темы.

После этого мутные воды Припяти мы пересекали в полной тишине.

Фанатики, армия, боевой вертолёт. От каждого слова здесь веяло неприятностями и смертью. Почему жизнь повернулась так, что для меня не осталось других выборов, кроме как рисковать своей жизнью?

Очень скоро лодка уткнулась в берег. Было приятно ощутить под ногами твёрдую почву. Страх отпустил меня, и на мгновение я даже почувствовал себя обычным рыбаком, выбравшимся за город с друзьями. Почему-то вспомнил школьные годы и наши походы на речку.

Атмосфера приятных воспоминаний развеялась быстро.

Тодд в одиночку оттащил лодку подальше от реки, закинул в неё вёсла и достал из ящика под сиденьем внушительного вида пулемёт. Я не разбирался в оружии, мог распознать разве что автомат Калашникова и ещё пару моделей огнестрельного оружия зарубежного производства, и те благодаря видеоиграм. Отличить пулемёт от пистолета, конечно же, тоже был в состоянии.

Тодд держал в руках нечто массивное с длинной патронной лентой, в глаза бросались белые сошки, будто не родные, с комплекта какой-нибудь арктической маскировки.

Грязно серый песок и влажная листва на берегу подсказывали, что совсем недавно прошёл дождь.

Синие тучи успели сильно поредеть, но уходить не собирались. Я уже был наслышан, что в Зоне никто не любит дожди. Это не просто риск намокнуть, но и ограниченная видимость, радиоактивная грязь под ногами и едкие осадки сверху, а ещё некоторые виды мутантов, обожающие слякоть.

— Нет, не намокнем, уверен, — Святой отчитался перед командиром, и я успокоился. У татуированного, по словам Фила, всегда был безошибочный прогноз погоды по месту нахождения на ближайшие двенадцать часов.

Учёный Павел Андреевич, оказавшись на берегу, первым делом активировал причудливый детектор, который всё это время висел у него на поясе. Устройство походило на коммуникатор прошлого десятилетия с малым количеством навигационных клавиш и монохромным дисплеем.

— Датчики засекли аномальную активность. Мы высадились с ювелирной точностью, господа!

— Подождите радоваться, впереди могут быть обычные воронки, — нахмурив брови, сказал Фил.

— Нет, вы не понимаете, — вновь оживился Павел Андреевич. — Мой детектор распознаёт впереди сильные пространственные искажения, а это то, что нам нужно.

— Хорошо, — Фил кивнул. — Надеюсь, эти искажения так же безопасны в реальности, как и с ваших слов. И… Расскажите остальным, что мы ищем.

В первую очередь в пояснениях нуждался я и Святой, братья же провели в рубке с учёным достаточно времени, чтобы обсудить все детали.

— Есть несколько типов пространственных аномалий, и все они безопасны при взаимодействии с живой материей, — учёный повысил голос и в лекторской манере продолжил. — Мы можем спокойно перемещаться в таких аномалиях и проходить сквозь них. Однако на неживую материю этот феномен влияет малоизученным образом и может искажать её наряду с самим пространством. При этом критично это лишь при совпадении множества факторов: соотношение массы и координат, фаза самой аномалии, количество накопленной энергии и так далее. Если простыми словами, то не переживайте, всё худшее уже случилось в момент появления этой аномалии.

— Охотно верю вам на слово, — весело ответил Святой. — Надеюсь, это не коснётся нашего оружия?

— У аномалий есть период накопления энергии и её преобразования. Мы в такой период уже не попадём при всём желании, — пояснил Павел Андреевич.

— Ничего не понял, но очень интересно, — усмехнулся Святой, затем покосился на меня и, оскалившись, подмигнул.

Мы взошли на небольшой прибрежный холм. Впереди тускло-зелёной полосой простирался лес из берёз, тополей и ясеней. Ещё на лодке посреди реки он показался мне скудным подлеском. Вблизи же, казалось, такой площади хватит, чтобы заблудиться салаге вроде меня. Дезертировать сейчас было бы глупо, и только оказавшись на суше недалеко от центра Зоны, я понял, что у меня больше нет никакого плана. Какой же я дурак.

— План такой, господа: нужно пройти через лес и прощупать границы аномалии, — Павел Андреевич оглядел нас и пересёкся взглядом с командиром отряда.

— Планированием операции здесь занимаюсь я, — спокойно произнёс Фил. — Вы можете только предлагать.

— Конечно – конечно. Я просто высказал своё предложение, — учёный развёл руками.

— Хорошо, так и поступим. Все включите дозиметры и смотрите по сторонам.

Я взглянул на дозиметр, что крепился к поясу, монохромный дисплей пока что выдавал норму, по меркам Зоны: не более двадцати пяти микрорентген.

Уже в дороге Тодд произвёл с дозиметром непонятные мне манипуляции, опустил его ниже к земле, после чего подытожил:

— Фон не меняется — это хороший знак. Судя по картам, поблизости нет опасных захоронений, да и чёрных сводок с этого берега не бывает.

По словам тех же наёмников, Зона – это не какая-то там выжженная территория, где не может прижиться ни одна тварь кроме человека. Нет. Жизни здесь полно, и не всегда она обезображена мутациями и аномальной энергией.

Однако, наш болотистый и лесистый восточный берег оказался вымершим. С продвижением вперёд всё сильнее воняло тухлой водой. Не было слышно щебетания птиц, стрекотания сверчков, кваканья лягушек. Даже вездесущие вороны, «предвестники беды», не кружили над кронами деревьев.

Ничего хорошего нам эта тишина не сулила. С другой стороны, я с радостью предположил, что и крупная живность не повстречается на нашем пути.

Несколько минут мы продирались сквозь кусты. В лесу не было даже звериных троп. Длинные рукава куртки и перчатки спасали от колючих веток, а берцы спокойно приминали колючки и корни под ногами, но движение нашего отряда трудно было назвать лёгкой прогулкой.

Одна часть меня негодовала, потому что морально я готовился не к борьбе с рельефом и флорой. Другая часть благодарила судьбу и надеялась на как можно более долгую отсрочку от встречи с фауной.

Фил ни разу не упомянул о возможных проблемах, связанных с живностью. Я не знал, чего ожидать. Судя по всему, никто в нашем отряде не страшился столкновений с мутантами, кроме меня.

Мой юношеский ум, начитавшийся в интернете статей о монстрах Зоны теперь сам оказался в Зоне.

Перед глазами до сих пор стояли склизкие щупальца, клыкастые пасти, цепкие ободранные руки с засохшей под ногтями кровью. Это был лишь собирательный образ на основе текстовых описаний, ведь любые фото цензурировали либо удаляли из сети. Цензура информации, связанной с ЧАЗ, была гораздо строже политической, потому что поддерживалась всеми странами.

Я вздрогнул от хруста, под ноги попалась обычная ветка, но воображение уже представило ломкие высушенные человеческие кости, оставшиеся после разложения недоеденного кем-то трупа.

Хорошо, что я шёл позади и никто не увидел постыдного вздрагивания и страха на моём лице.

— Невероятно! Аномальная активность зашкаливает! — воскликнул Павел Андреевич, не отрывая взгляда от экрана детектора. — Я выключил динамики, иначе бы вы с ума сошли от этой трели. Поразительно!

Мы, наконец, выбрались из кустов, с началом обнаружения аномальной активности кустарник поредел. Сам лес заметно оскудел: деревьев на краю было меньше.

— Внимание. Смотрим по сторонам, держимся кучнее, — скомандовал Фил. Рука командира ненавязчиво лежала на рукояти автомата, в подобной манере передвигался и его брат. Святой же шагал так, будто гулял по аллее родного города и источал раздражающую самоуверенность. Я же повесил свой автомат на плечо и теперь старался не прикасаться к нему, боялся навлечь беду.

Выйдя из леса, мы увидели очертания посёлка.

Дома теснились у болота, к ним вела широкая, почти заросшая, грунтовка. Издалека можно было сказать, что мы наткнулись на типичный хутор, построенный ещё при социализме. Странным был лишь выбор места.

— На карте никаких домов нет, — задумчиво сказал Фил.

— Всё верно! — радостно воскликнул Павел Андреевич. — Я думаю, что мы добрались до пространственной аномалии. Этот посёлок построен в другом месте. Однако, пространство искажено, и мы можем спокойно в него зайти. Отличный маркер! Не просто кусок лесополосы, а целый посёлок! Понимаете?

— Где-то я уже это слышал, — ехидно отозвался Святой.

— Искать артефакт будет гораздо проще, — продолжил учёный. — Осталось только измерить границы аномалии.

— А что за артефакт? — спросил Святой. — Вы прямо знаете, где искать?

— Если бы не знал, то нас бы здесь не было, — сказал учёный, кажется, удивляясь невежеству Святого. — Аномалии производят артефакты, и каждый такой артефакт является отражением своей матери-аномалии. Изучая артефакт, мы можем получить ценные сведения о множестве явлений Зоны. Пространственные аномалии особенно ценны для науки, ну и для вас тоже, в плане оплаты вашего труда.

— Уровень радиации в норме, привычных аномалий не наблюдаю, — отрапортовал Тодд.

— Идём, — Фил махнул рукой в сторону посёлка.

Дорога привела нас к покосившейся деревянной арке. Обрывки проводов свисали с двух массивных столбов, которые когда-то служили опорами линии электропередачи. Столбы на высоте чуть более трёх метров соединяли закруглённые доски, выбеленные известью с подтёками.

Даже издалека сооружение выглядело несуразным. В голову пришла мысль, что это и есть наглядный пример искажения материи. Аномалия поигралась в конструктор. Озвучивать свои догадки не стал, потому что старался быть тише воды.

Примерно за пятьдесят метров до арки Фил замедлил шаг, он почувствовал неладное. Жестом командир наёмников остановил весь отряд.

Слева под аркой что-то зашевелилось. Из-за столба показалась человеческая рука, энергично помахала, затем появилось и всё тело. На дорогу вышел человек в военной полевой форме с автоматом калашникова в руках.

— Вы кто такие?! — крикнул незнакомец.

— Мы хорошие парни! — с задором ответил Фил. Судя по ехидным выражениям лиц Тодда и Святого, у них уже был опыт подобных переговоров. — А ты чего там прячешься?!

— Так вас много, а я один! Вы пришли нас спасать?!

— Кого нас?! Ты же один там! — Фил будто издевался над бедолагой, хотя для меня было очевидно, что тому действительно требуется помощь.

— Он спрашивал про спасение, просто постовой… — шёпотом начал я не сдержавшись.

— А-ну цыц! Слово не давали, — прервал меня Святой, зло зыркнув в мою сторону.

— Это может быть засада, молодой человек, — подбодрил меня учёный. — Доверимся опыту нашего командира.

— Назовись! — потребовал Фил. Человек в форме после секундной заминки зачем-то расставил ноги пошире и прокричал:

— Я лейтенант Прохоренко! Мы посылали сигнал бедствия, я подумал, что вы из спасательной группы!

— У нас научная миссия!

— Но ведь вы нам поможете, правда?!

— А что у вас случилось?!

— Подойдите ближе, нормально поговорим!

— Тодд? — командир вопросительно посмотрел на своего брата, в ответ наёмник достал из разгрузки компактный бинокль и несколько секунд рассматривал окрестности хутора.

— Можно идти, —заверил Тодд.

Фил дал отмашку, и мы пошли. Хутор становился всё ближе. Во мне пробудилось небывалое любопытство, я совсем забыл про мучащие меня страхи.

Все дома выглядели необитаемыми, но из центра хутора в небо, подымался дымок от костра. Странно, что мы не заприметили его раньше.

Участки обросли кустарником и редкими, но высокими тополями. Кое-где встречались хилые яблони с причудливо закрученными стволами. Некоторые дома оказались сильно деформированы: у одного стены разной высоты, у другого – треугольные оконные проёмы и завитая печная труба, напоминающая поросячий хвостик.

— Королевство кривых зеркал, мать его, — озадаченно сказал Святой.

— Про это я вам и говорил, — заметил Павел Андреевич. — Искажение материи и пространства.

— Но ведь пространство и время есть одно целое, — сказал я и, к своему удивлению, даже не столкнулся с упреждающим взглядом Святого. Всё-таки необоснованно грубое поведение по отношению к своим коллегам у наёмников тоже не поощрялось.

— А вы, молодой человек, в чём-то да разбираетесь, — с улыбкой похвалил меня Павел Андреевич. — Вы совершенно правы, но давайте обсудим этот вопрос после получения точных данных. К сожалению, наша наука при понимании фундаментальных законов до сих пор не может понять многие вытекающие явления. Я уже молчу про некоторые случаи, когда такие явления оспаривают фундаментальные законы, что для учёных просто крах.

Лейтенант вблизи выглядел измождённым, а теперь ещё и напуганным. Он странным взглядом косился на наши лица и снаряжение, с опаской поглядывал на оружие.

— Слушайте, моё дело охранять вход, но я, правда, очень рад, что вы нас нашли. Давайте, я провожу вас к командиру, — сказал Прохоренко и жестом позвал нас за собой.

Наступили сумерки, солнце уже почти полностью зашло за горизонт.

В центре между тремя тесно расположенными друг к другу домишками, разгорался добротный костёр. Вокруг собрались четверо военных, на самодельном мангале они готовили рыбу. Сразу видно, что повара из них были так себе, даже я знал, что нельзя жарить на таком сильном огне, сгорит ведь.

— Ничего себе улов! — воскликнул самый высокий из вояк, увидев наш отряд. Он пригладил седые усы и встал с усохшей чурки. — Ты где их нашёл, лейтенант?

— Товарищ майор, пришли по дороге со стороны леса, говорят, что научная миссия. Разрешите вернуться на пост?

— Я тебе не разрешал его покидать, начнём с этого.

Лейтенант поспешно развернулся и побежал обратной дорогой.

— Совсем расслабились, — проворчал майор. — Ладно, моё упущение, не думал, что будут гости.

Фил подошёл к майору и протянул руку, офицер тут же ответил рукопожатием. Старший покосился на нас, он задерживал взгляд на отдельных элементах экипировки.

У костра, судя по погонам, отдыхало ещё двое сержантов и один рядовой.

— Вы не похожи на учёных. Хотя мы сейчас в такой ситуации, что рады кому угодно. Я майор Кролин, можете звать Богданом. А это сержант Иванов и сержант Лысин, а этот разгильдяй рядовой Коломенко. Там ещё в доме спят трое бойцов после ночного дозора. У нас тут тихо, но бдительность не теряем.

Иванов и Лысин из-за коротко стриженных голов напоминали двух братьев, они вежливо кивнули нам и продолжили заниматься своими делами — потрошить свежевыловленную рыбу. Рядовой Коломенко даже не обратил на нас внимания. Очень сдержанная реакция для вояк, посылавших сигнал бедствия.

— Я Фил, это мой брат Тодд, наш уважаемый учёный Павел Андреевич, это Святой и вот тот юноша – Ханурик. По поводу научной миссии не соврали, просто обычно достаточно одного-двух учёных, остальные в охране.

— Хм, понятно. У всех погоняла, что ли? Ну, без имён так без имён, — усмехнулся майор. — Один только Павел Андреевич у вас солидный. Кстати, приятно познакомиться, будем дружить, надеюсь.

— Фил и Тодд – наши настоящие имена, остальные по желанию.

— Иностранцы, что ли? Хм, ну ладно. Вы присаживайтесь где-нить уже, в ногах правды нет.

Я сел на гнилой порог ближней хаты, Фил и Тодд недалеко от костра рядом с майором, Святой особняком устроился у основания одинокого дуба, что рос у дома напротив. Павел Андреевич предпочёл расхаживать между домов, с увлечением водя детектором перед собой.

— Так значит вас тут девятеро? — спросил Фил.

— Да, так и есть. Надеюсь, столько и останется. Вы прямо наше спасение, я даже не надеялся, что кто-то сюда попадёт.

— А что у вас случилось? Как вы вообще здесь оказались?

— Дерьмовая история. Мы зашли, а выйти не можем, и, может быть, вы ещё не поняли, но никто не может.

— Вы хотите сказать, что пространственная аномалия не выпускает вас за пределы своих границ? — вмешался Павел Андреевич с выражением лица человека, знающего больше других.

— Так и есть. А откуда вы знаете про аномалию?

— Он же учёный, его профессия – знать, — ответил Фил.

— Вы тоже теперь с нами в одной лодке, — с грустью заметил майор. — Хотя если у вас в команде есть такой смекалистый учёный, то это повышает наши шансы на выживание.

— И сколько вы тут? — продолжил расспрашивать командир наёмников.

— Две недели. Знаете, невозможность выбраться и перекошенные домики ещё не самое страшное. С чего бы начать?

И майор начал свой рассказ, с первых слов пробирающий до мурашек. Я уже начинал жалеть, что решился на эту авантюру.

Ночь сгустилась над хутором, и только горящий костёр поддерживал слабое чувство безопасности, согревал надежду, что не всё так плохо, и мы, не без помощи нашего учёного, найдём выход. Наёмники выглядели спокойными, будто к такому их и готовили, вояки же, казалось, просто смирились.

Майор после короткой подводки, сдобренной матами, вещал:

— Мы все из шестьдесят первой бригады. Разные подразделения. Нас послали на спецоперацию, когда рвануло на станции второй раз. Там такое началось! Никто ничего не объяснил, но мы и так поняли, что взорвалась не АЭС, а одна из лабораторий учёных. Всем посвящённым давно было ясно, что эти комплексы – бомба замедленного действия!

Я ехал в УАЗе с другими офицерами, перед нами шла бронетехника. Был там небольшой мост. «Бэтээр», что через одного впереди, проехал спокойно, а который сразу перед нами начал заваливаться набок.

Чтоб я сдох! Какая-то сила его перевернула, а потом отбросила в сторону леса. Никогда в жизни ничего подобного не видел.

Я чувствую, что и нашу машину тянет, выпрыгиваю наружу, а остальные не успели… Их закинуло вслед за бэтээром.

Потом началось: крики, стрельба, взрывы. Я не понимал, что происходит и где противник.

Бегал с пистолетом около дороги, как неопытный дурак. Вся бронетехника впереди уже горела, округу заполонил чёрный дым.

Слышал, что кто-то вызывал по рации помощь. Подозрительно быстро прилетели вертолёты. Половина из них упала сразу в тех же лесах.

Помню солдата из моей роты, которого разорвало на части, прямо в воздухе.

А я за всё время выстрелил один раз, в своего же… Какой-то боец вылез из дыма и начал по мне палить, а у самого половины челюсти не было, и язык висел. Глаза у него были, как белки у слепца. Я его убил.

Потом услышал громкий хлопок и будто кто-то пустил ядовитый газ. В глазах слезилось. Нацепил противогаз, а очнулся уже на краю деревни.

Таким вот образом мы все здесь и оказались. Рядового Коломенко вообще с границы Зоны перекинуло, прямиком с блокпоста. И что интересно, все в один день попали под газовую атаку.

— Вас сюда переместило? То есть можно сказать «телепортировало»? — спросил с нескрываемым удивлением Фил.

— Наверное, можно и так сказать.

— А кто на вас напал?

— Это место проклятое и напало. Что же ещё? — майор грустно вздохнул и задумчиво уставился в костёр.

— Могу рассказать о том, как добрались мы, — произнёс Фил. — Наш отряд высадился на восточном побережье Припяти, недалеко от города.

— Фил, я бы не стал так откровенничать, — осторожно заметил Тодд, но его брат лишь отмахнулся.

— Вот как? А я думаю, почему одни болота вокруг? — сказал майор. — Припять значит…

— А что нам мешает просто вернуться тем же путём, выйти через лес? — встрял в разговор Святой.

— Говорил же, это невозможно. Попробуйте сами, если не верите, — майор пожал плечами. — Мы первую неделю каждый день ходили туда, сейчас через день. Вы просто будете возвращаться, откуда пришли. Ничего не заметите. Вот идёте вроде бы по прямой, а направление само меняется на сто восемьдесят градусов, будто сатана играется с вами.

— Святой, есть желание пройтись? — спросил Фил. — Вдруг тебя сам сатана испугается?

— С утра может быть, — лениво ответил татуированный, понимая, что сейчас никто ему не приказывает прочёсывать лес в потёмках.

— Подождите вы планировать, это ещё не всё, — произнёс майор. — Это все цветочки. В первый день мы устроили здесь привал, про замкнутую ловушку узнали только на второй день. На третий со мной произошла какая-то чертовщина. Бойцы сказали, что среди ночи я встал и куда-то ушёл, а потом вернулся на утро, но ничего не помнил, за прошедшие дни в заброшенной деревне. Я и сейчас ничего не помню, для меня прошло одиннадцать суток и так со всеми только в разные дни.

— Не понял, — перебил Фил. — То есть ночью кто-то уходит, а потом возвращается и ничего не помнит?

— Хуже. Это как отматывание плёнки, — майор покачал головой, затем обратился к одному из солдат, чьи фамилии я уже успел позабыть. — Иванов, принеси мне автоматы.

Сержант кивнул, поднялся и второпях зашагал к соседнему дому. Спустя секунды Иванов вышел на улицу с двумя автоматами в руках и поднёс их майору. Ничего особенного в оружии не было, калаши армейского образца, потёртые и старые со следами нагара.

— Смотри, командир, — сказал Кролин, поднимая оба автомата в руках. — Вот этот нашего рядового, который сейчас пойдёт Прохоренко на посту менять, а вот это – тоже он. Стволы идентичные, понимаешь? Проверь серийники.

Фил аккуратно принял из рук Кролина оба автомата и в свете костра сверил серийные номера.

— Проклятье! И правда, одинаковые, даже царапинки те же. Это как понимать?

— Не знаю, — офицер пожал плечами. — Боец на днях ушёл посреди ночи, но автомат оставил, а когда вернулся с амнезией, калаш был при нём, причём тот же самый.

— Фантастика, — Фил оглянулся в поисках ответа у Павла Андреевича.

Я так увлёкся рассказом майора, что и не заметил, как учёный сел рядом со мной и тоже внимательно вслушивался в разговор у костра.

— Догадки есть, — сказал учёный. — Возможно, вы, товарищ майор, действительно здесь меньше, чем думаете. А может быть, это уже и не вы вовсе.

— Как это не я? — возмущённо сказал майор и почесал затылок. — Не хочется даже думать об этом.

— Возможно, здесь пространственно-временная аномалия, — продолжил учёный. — Но я не смогу вот так сразу во всём разобраться. Для начала нам бы найти артефакт.

— Арте… Что? — спросил Кролин.

— Простыми словами такая штуковина зачастую размером с кулак, своеобразной формы, чаще сферической, может излучать свет и радиацию, — пояснил Тодд. — Что же вы, товарищ майор. Первый раз в Зоне?

— Ну, вообще-то, да, — ответил майор. Тодд и Фил переглянулись, но промолчали. — По поводу странных штук. Есть такая недалеко, прямо в болотах, мы и не пытались туда лезть, мало ли. Она там появляется периодически.

— Хорошо, значит, место для начала поисков мы уже знаем, — учёный улыбнулся. — Это всем нам облегчит жизнь и, скорее всего, поможет выбраться отсюда. Предлагаю поспать, а с утра отправиться за артефактом.

— Согласен, — сказал Фил, поднявшись на ноги, он посмотрел на Кролина. — Нам бы место для ночлега.

— Это не проблема, — майор радушно улыбнулся. — Выбирайте любую хату, никто вас не потревожит, мы сами будем бдеть, а вы проводите свои исследования, поможем всем, чем сможем, лишь бы выбраться из этой задницы.

К полуночи мы обустроились в свободном доме. Внутри было сухо и пусто, будто жилище разграбили или вывезли всё имущество при эвакуации. Дощатый пол скрипел и прогибался при ходьбе. Как бы не провалиться.

Я кинул в угол свой спальник и уселся сверху. Когда внутри дома устроился весь наш отряд и приготовился ко сну, учёный притащил откуда-то ветхий стол и выступил со странной просьбой.

— Фил, собери своих бойцов поближе, сюда.

Командир кивком позвал тех, кто и так слышал просьбу Павла Андреевича и толкнул в плечо дремлющего Святого.

— Ну что опять? — возмутился татуированный, но перечить не стал.

Впятером мы окружили стол. Павел Андреевич зачем-то метнулся к пустому оконному проёму, выглянул на улицу и быстро вернулся к столу.

— Проверял, мало ли, — учёный нервно потёр руки, в полутьме не разглядеть, но я был уверен, что его ладони вспотели. — Слушайте, какое дело. Этот майор сказал, что он из шестьдесят второй бригады, я знаю о чём речь. Всё, что он описал, произошло шесть лет назад. Помните, когда рвануло второй раз, но уже не в реакторе, а в лабораториях моих безответственных коллег?

— Я уже и сам начал догадываться, — сказал Фил. — Они точно ничего не знают.

— Я постараюсь всё сделать по уму, как найдём артефакт, чтобы вернуться туда же, откуда мы и пришли, — сказал учёный. — Но не уверен, что смогу помочь воякам, количество мест и энергии ограничено. Да и вообще их уже всех похоронили, дома никто не ждёт. А ещё эта история с уходами и возвращениями... Предлагаю действовать по ситуации и в случае чего спасать сначала себя.

— Хочешь сказать, что мы им ничем не поможем? — спросил Святой с усмешкой. — Да и плевать на них.

— Не плевать, — возразил Фил. — Павел Андреевич, объясните.

Вряд ли командир наёмников говорил искренне, скорее пытался казаться честным и порядочным как для своих, так и для самого себя. Отсутствие проблем с моральными дилеммами в шкуре наёмника были очевидны даже для такого сопляка, как я.

— Объясняю. Я полагаюсь на то, что уже изучено наукой. Если артефакт и поможет нам выбраться из этого, можно сказать, пузыря, то хватит его на ограниченное количество людей. Артефакты ведь имеют исчерпаемый ресурс как батарейки. Может быть, когда-нибудь мы найдём способ подзаряжать артефакты, использовать их вечно, но сегодня такой возможности нет. Вот, представьте, возьму я его в руку. Сколько человек сможет максимум быть рядом, чтобы круг вокруг артефакта был максимально плотным?

— На нас пятерых хватит, я думаю, — сказал Фил.

— Я надеюсь и рассчитываю на это, но гарантий дать не могу, — сказал учёный.

— Вы нас так не пугайте, — Святой угрожающе подался вперёд. — Мы отсюда выберемся и получим свои денежки, а вы свой чёртов артефакт. Верно, я говорю?

— Верно-верно, — ответил Фил.

Учёный промолчал, и это меня беспокоило больше всего. После небольшого совещания мы отправились спать.

Я не чувствовал усталости и сонливости, но уснул на удивление легко и быстро.

Наутро мы проснулись почти одновременно, быстро перекусили. Запасов еды было ещё максимум на трое суток, а есть радиоактивных карасей из болотистых озёр, не хотелось.

Святой не приступал к приёму пищи без молитвы. Всё соответствовало его прозвищу, кроме профессии и характера. Фил и Тодд позавтракали быстрее всех и отправились разговаривать с майором, а когда вернулись, наш командир поставил новые задачи.

— Святой, как поешь, пойдёшь обратной дорогой, проверим, действительно ли нет пути назад, по своему усмотрению можешь разведать что-нибудь ещё.

— Понял, сделаю, — жуя арахисовый батончик, промычал Святой.

— Тодд, ты останься в деревне, присмотри за вояками, мало ли что, и связь поддерживай со мной через наушник.

— Принял.

— Павел Андреевич и Ханурик, пойдёте со мной и майором на болота, искать этот треклятый артефакт, к нам присоединится лейтенант Прохоренко.

Поймав на себе взгляд Фила, я молча кивнул. Даже не ожидал, что меня позовут на самое интересное. Настоящих артефактов я ещё не видел, ведь «свободный» интернет такие вещи показывать запрещал наравне с фотографиями мутантов и доходными декларациями чиновников.

Мы вышли на окраины, когда над болотами поднялась густая дымка. Вопрос, который с утра волновал меня больше всего: не позвал ли меня с собой Фил, чтобы отправить купаться в холодное болото, вылавливать артефакт? Возможно, по этой же причине и майор прихватил своего Прохоренко. Командирам ведь негоже лезть в холодную воду.

Лейтенант плёлся позади, на его лице серыми мешками отпечатался недосып и усталость. Военные наверняка ещё и недоедали, одной рыбой не наешься.

— Пришли, — сказал майор Кролин.

Мы вышли на край заболоченного озера. Под ногами между кочек хлюпала грязь, а над поверхностью воды всё так же плыла белая дымка.

— Так не видно же ни хрена, — сказал Фил.

— Подождите, мы в первый раз его заметили в такую же погоду, — сказал майор. — Нужно смотреть внимательнее.

Я последовал всеобщему примеру и вгляделся в белую вуаль над озером. На секунду мне показалось, что нечто мелькнуло на водной глади, подобно искре.

— Вижу! Оно! Вы видите?! — воскликнул Павел Сергеевич и заметался по кочкам, тыча пальцем в сторону воды.

— Не вижу ничего, — признался Фил. — Хотя зрение у меня будь здоров.

— А я увидел, на секунду, — сказал майор. — В любом случае его надо как-то достать.

Я сразу же понял, что мои опасения не были напрасными.

— Ханурик, пришёл твой звёздный час, — с усмешкой или даже с издёвкой сказал Фил. — Надо зайти в воду, лейтенант тебе поможет. Хочешь, раздевайся, хочешь, не раздевайся, потом обсохнете у костра, глубина тут небольшая должна быть. Вы же плавать умеете?

— Умею, — ответил я безэмоционально, хотя внутри уже пробуждалась дрожь от предвосхищения ледяной воды.

— Я умею, — отозвался лейтенант, ему, кажется, действительно было всё равно.

Все смотрели на нас с лейтенантом.

Колебался я недолго, в конце концов, на кону стояли наши жизни. Быть узником хутора, пропадать среди ночи, а потом снова появляться из ниоткуда я не хотел.

Лейтенант начал раздеваться. Под формой скрывалось худощавое бледное тело, а в берцах ужасная вонь, которой проняло всех в нашей группе, многие предпочли отойти подальше. Мне позориться не хотелось, поэтому я просто разулся, снял разгрузку и поясной ремень. Всё остальное не жалко намочить и нетрудно высушить.

— Суровый я смотрю он у вас? — спросил с ухмылкой майор у Фила.

Речь, по всей видимости, шла обо мне. И что сурового? Вот Прохоренко проявлял настоящее мужество.

Лейтенант зашёл в воду первым и уже в метре от берега погрузился по пояс, он дрожал и стучал зубами, но не останавливался.

Я шагнул следом. Холод пронзил голые ноги как электрический разряд, я вздрогнул, но дальше пошёл без проблем, возможно в одежде заходить в воду не так холодно. По ощущениям озеро, казалось, действительно ледяным, но организм постепенно привыкал, привык и лейтенант впереди.

Я шёл за ним по разведанному пути, под ногами неприятно ощущалось скользкое дно, а ноги щекотали подводные растения. Через пять метров мы поняли, что глубина в озере не маленькая и в любом случае придётся плыть, к этому времени ноги уже потеряли чувствительность.

— Видишь что-нибудь? — стуча зубами, спросил Прохоренко.

— Не, — я старался говорить как можно меньше, чтобы не нахлебаться воды.

Неизвестно, какова доза радиации на дне озера. Я утешал себя тем, что оставшиеся на берегу имели дозиметры, которые молчали даже после того, как мы взбаламутили воду.

— Вижу! — неожиданно крикнул лейтенант и поплыл, как профессиональный пловец с такой яростью, что меня окатило брызгами.

Я увидел артефакт, лишь когда понял направление, в котором двигался Прохоренко. В пяти метрах от нас и в сантиметрах от поверхности воды парило белое нечто.

Артефакт был размером с два кулака и напоминал стеклянный шар, только вместо стекла вокруг него будто бы дрожал нагретый воздух. Внутри прозрачной оболочки кружились крупные хлопья, как хрупкие выгоревшие бумажные листки, казалось, что вот-вот они упадут и растают, превратятся в пепел.

Лейтенант подплыл вплотную, протянул руку к артефакту, но тот неожиданно сверкнул белым и исчез.

— Что за?! — воскликнул Прохоренко.

Я сомневался в своих силах, но всё же поплыл к лейтенанту, ногу уже начинало сводить судорогой.

— Вы взяли его?! — послышался голос учёного с берега, отвечать никто из нас не стал, лишняя трата сил.

— Я не понимаю. Что произошло? — спросил лейтенант и подплыл ко мне. — Погоди, вон он, вижу его! Он что от нас убегает?

Я не успел ничего ответить. Прохоренко, будто поймав азарт, двинул в другую сторону, где я снова с опозданием заметил таинственный артефакт.

Вторая попытка так же закончилась неудачей, прозрачный шар ускользнул из-под самого носа Прохоренко, на что тот зло выругался.

Зато я разглядел артефакт за спиной лейтенанта.

— Сзади!

Прохоренко повернулся и тут же ринулся к сфере. Оставался примерно метр, когда я увидел нечто ещё страннее, чем сам артефакт.

Белые нити тянулись неправильным кольцом или даже скорее многоугольником над водной гладью. Они светились тем же светом, что и сам артефакт, только соединялись еле заметными узлами. Один из узлов пульсировал ярче остальных.

— Стой! — закричал я, и лейтенант развернулся в мою сторону.

— Что?!

— Он сейчас перепрыгнет, как и в прошлый раз! Подожди, не трогай! Дай я подплыву в место!

— Какое место?!

Я поплыл к пульсирующей точке, казалось, что Прохоренко не видит этих странных нитей, и непонятно было, почему они привиделись мне.

Это уже было неважно. Ещё пара минут, и я не смогу даже доплыть до берега.

— Попробуй его схватить! — крикнул я, когда пульсирующий узел оказался рядом со мной.

Прохоренко за секунды преодолел оставшийся метр и вытянул левую руку, артефакт ожидаемо переместился, и, готов поклясться, я видел, как белая нить будто всасывает его в себя и тащит по своему тонкому путепроводу в мою сторону.

Артефакт появился перед моим лицом, я тут же схватил его и почувствовал странный материал, похожий на шероховатое стекло, но мягкий, тёплый и липнущий к рукам.

— Взял! Он у меня!

— Ну ты даёшь! — радостно воскликнул лейтенант. — Поплыли к берегу!

— Молодец! — послышался с берега голос Фила.

За шесть метров до суши с лейтенантом началось твориться неладное, он закричал и начал тонуть, барахтаться так, будто не умеет плавать.

Сердце бешено заколотилось, мне вдруг стало страшно за Прохоренко, будто бы он мой родной брат. Я поплыл в его сторону, но за пару метров заметил, как в воду забегает Фил.

— Вылезай на берег! Я его вытащу! — закричал командир наёмников.

Если сам Фил полез в воду, то волноваться было не о чем.

Кролин и учёный помогли мне вылезти на сушу, телу сразу же стало теплее, но мышцы непроизвольно сокращались, а зубы выстукивали чечётку. Артефакт я отдал учёному и присел на кочку.

Фил доплыл к лейтенанту, как раз когда голова Прохоренко скрылась под водой. Наёмник дёрнул руку вперёд, и, казалось, что сейчас он схватит Прохоренко за воротник, потянет на себя, но что-то пошло не так.

— Лейтенант! — закричал Фил.

Командир метался в том месте, где только что барахтался этот несчастный, затем нырнул сам. Я поразился его отваге, он полез спасать человека, которого ещё вчера ночью нами же было решено бросить здесь, как и весь их отряд.

Фил вынырнул спустя полминуты и за столько же добрался до берега. Лейтенанта он так и не вытащил.

— Я не понимаю, — пробормотал Фил, присаживаясь рядом. — Он же был там, какого чёрта я его не ухватил? Он будто растворился, и на дне его нет.

Я обернулся назад. За нами с растерянным видом и с артефактом в руках стоял Павел Андреевич, рядом с ним майор, чьи глаза отсутствующим взглядом смотрели на водную гладь озера.

— Он пожертвовал собой ради нас, — тихо сказал Кролин.

— С артефактом на руках у нас есть все шансы выбраться отсюда, — воодушевлённо добавил учёный.

Военные натаскали внушительные запасы сухих веток и сложили в кучу недалеко от костра. Меня трясло, пока я не приблизился к огню. Жар согревал. Как только начинало припекать, я поворачивался, чтобы обсохнуть с другой стороны. Тело пробирало дрожью не только от холода.

Как Прохоренко умудрился утонуть? Что, если бы я не поплыл к берегу и помог ему сам? Утонул бы я вместе с ним или спас? Он плавал лучше меня. Я чувствовал вину в его смерти, хотя понимал: военным вряд ли уже когда-нибудь получится выбраться из этой деревни.

Позже Зона научит меня поменьше думать о других и больше заботиться о себе, но, когда ты молод и неопытен, смерть хоть сколь-нибудь знакомого человека вызывает оцепенение.

Святой вернулся немногим позже нас. По его лицу все поняли, что результаты разведки неутешительны. От негодования сморщились вытатуированные католические кресты и колючки на его лице.

— Я такого дерьма в жизни не видел, — Святой кинул пустую флягу на землю и сбросил автомат, казалось, что он единственный до последнего не верил в пространственную аномалию.

Фил подошёл к Святому, похлопал его по плечу, сказал что-то вполголоса, и татуированный переменился в лице. Как и вчера, Святой сел под дерево и закрыл глаза, будто решил вздремнуть. Впрочем, мне он казался неуравновешенным даже в таком состоянии.

Почти все из нашего отряда ушли изучать артефакт, большая часть вояк разбрелась по деревне: кто на рыбалку, кто на разведку и посты. Немногие из служивых верили в хороший исход с артефактом, особенно после гибели лейтенанта.

Я вспомнил про странное наваждение в озере: тонкие белые нити. Они помогли мне, причём никто, кроме меня, их не видел.

Чем больше вглядывался в костёр и погружался в свои мысли, тем больше мне казалось, что там на кончиках языков пламени в дрожащем воздухе стоит Прохоренко и машет мне рукой.

В костре громко треснуло, и видение прошло. Я заметил на себе пристальный взгляд майора. Офицер сидел напротив, за костром, явно собираясь мне что-то высказать.

— Молодой ты для наёмника, совсем пацан.

— Ваш лейтенант тоже нестарый был, — сказал я, будто это майор был виновен в его смерти. Злая ирония сорвалась с губ сама по себе.

— Я его почти не знал, да и будь он из моей роты, я бы горевать не стал. Работа у нас такая. Вот как вернусь домой, так может, водки в стакан налью, может, даже слезу пущу. А сейчас нет.

— Знаете, какой у него послужной список? — встрял в разговор Святой, он даже не открыл глаза. — У Ханурика нашего. Когда читал, глазам своим не верил, да и сейчас не верю.

Правильно, что не веришь. Знал бы ты, кто и за какие деньги подделывает эти документы…

— Ну не знаю, — майор посмотрел на меня с жалостью. — Внешность обманчива. Если уж он с вами здесь, то не просто так. Да, Ханурик? Вот лейтенанта ты нашего мог бы и спасти.

Укор Кролина меня задел, и я повернулся, боком, сделав вид, что с этой стороны ещё толком не просох.

Я понимал, что утонул совсем незнакомый мне человек, который умер бы здесь и так. Я понимал, что ни в чём не виноват, но почему-то хотелось расплакаться. Хотя кого я обманывал? Мне было страшно за себя, а подавление сильных эмоций расшатывало психику во все стороны.

Вот что бывает, когда студент-неудачник пытается строить из себя сурового наёмника в сердце Зоны больше суток.

— Он выполнил приказ командира, — неожиданно заступился за меня Святой.

— Да, ваш командир сам полез в воду, вот это смело.

— А вам смелости не хватило? — ехидно произнёс Святой, но майор предпочёл промолчать.

Из дома вышел Павел Андреевич, учёный выглядел озабоченно, видимо, что-то у него не получалось.

— Святой, поможешь мне?

— У вас там столько рук и не справляетесь? — усмехнулся Святой, но всё же поднялся с места, отряхнулся и пошёл за учёным.

Ещё вчера мы договорились о том, чтобы бросить вояк, но сейчас, во мне пробудилась тревога и подозрения, что бросить собираются и меня. Дурные мысли. Я снова повернулся и вытянул руки к огню, одежда почти полностью просохла, правда вся провоняла дымом.

— Так и зачем ты в наёмники подался? — продолжал пытать вопросами майор.

— Деньги нужны.

— И что, хорошо платят?

— Надеюсь, — сказал я, а военный улыбнулся.

— Я вот за деньгами никогда не гнался, с детства ровнялся на благородство и честь. Эх! Поздно узнал, что в офицерском мундире давно уже нет никакой чести. Ты можешь воровать, а можешь воротить нос, можешь брать взятки, а можешь строить из себя честного. Я вот всегда строил честного и ничего не мог с собой поделать. В ответ получал лишь презрение. Вообще, у меня родной брат – криминальный авторитет. Не раз звал меня к себе, но я знаю, что это не моё. А вот ты согласился бы?

Размышления Кролина вызывали неприятное раздражение внутри. Его взрастила система, в которой коррупция уничтожила всё, даже криминал оказался на голову выше и, возможно, даже возглавлял эту систему.

— И что, хорошо платят? — повторил я вопрос майора с иронией.

Офицер снова предпочёл не отвечать, вместо этого задал очередной вопрос сам:

— Не боишься, что они тебя кинут?

— А должен? — я сохранял безразличное лицо, в то время как ускорялось моё сердцебиение, майор тоже о чём-то догадывался.

Я как бы невзначай отклонился назад, рукой нащупал на земле разгрузку, в кармане которой лежал КПК и долгим нажатием сквозь ткань активировал передачу. По крайней мере, рассчитывал, что у меня получится.

— Ну всякое бывает. Не хочешь сходить проверить? — допытывал Кролин.

— Что проверять? Буду нужен – позовут, они не из тех, кто бросает товарищей, — мне было смешно от собственных слов, трудно врать о том, во что не веришь сам.

— Ну ладно, — ухмыльнулся майор, его взгляд стал ещё подозрительнее.

Ему всё же удалось взрастить то зерно сомнения во мне, которое я сам и посеял. В доме царила подозрительная тишина, но, чтобы не выдавать себя и свой отряд лишний раз, я терпеливо сидел у костра и старался верить в наличие наёмничьей чести хотя бы по отношению к своим.

Вопреки худшим ожиданиям на порог вышел Фил с таким же задумчивым видом, как и Павел Андреевич минутами ранее. С тех пор как мы вернулись с озера, командир даже не присел у костра, чтобы нормально обсохнуть. Он будто бы и не замечал мокрую одежду на себе.

— Ханурик, пошли, поможешь. Вы, товарищ майор, тоже проходите, покажем вам, чего мы добились.

— Так быстро?

Майор довольный поднялся на ноги, кажется, он даже вздохнул с облегчением. Я схватил разгрузку и последовал за ними в дом.

Мы прошли в зал, где были разбросаны наши спальники. На столе в приборе, напоминающем большую колбу с подставкой, плавно парил артефакт. Он будто обладал антигравитационными свойствами.

От прибора в оконный проём тянулись провода, там я увидел выставленные на треногах солнечные панели.

Фил подошёл к столу и оскалившись вгляделся в белое нутро артефакта, брат наёмника стоял неподалёку, а Павел Андреевич рылся в КПК так же подключённом по проводам к прибору. Не было видно одного Святого.

— Ну и что? Он нам поможет? — майор без всякого интереса взглянул на артефакт.

— Да, — сказал Фил. — Осталось решить две формальные проблемы. — Первая — это название артефакта. Павел Андреевич считает, что полное право есть только у Ханурика. Не обращайте внимание, какие-то докторские загоны.

— Именно так, — радостно заметил учёный и, взглянув на меня, добавил. — Как назовёте, молодой человек?

— Он напомнил мне пепел этими хлопьями внутри шара, — скромно ответил я.

— Действительно, — учёный хмыкнул. — Имеет смысл. Ну пусть так и будет.

— А вторая проблема? — поинтересовался майор.

— Вторая проблема — это ты, — послышался голос Святого.

Неожиданно за спиной майора появился татуированный, он вышел из-за перегородки так тихо, что никто и не заметил. Татуированный наёмник обхватил рукой шею Кролина, а свободной ладонью прикрыл ему рот. Кролин несколько секунд мычал и пытался сопротивляться, и эти секунды растянулись для меня в целую вечность. Я пересёкся с военным взглядом и увидел животный страх, мольбу о помощи. Если бы я мог чем-то помочь.

— Вот так, — пробормотал Святой, укладывая труп на пол.

— Майор-майор, — на выдохе протянул Фил. — Слишком проницательный ты был. А может он или его ребята вчера подслушали наш ночной разговор? Кстати, Ханурик молодец, хвалю за смекалку. Потяни мы ещё немного, и он бы принял неправильное решение. Всё же вояк больше, чем нас.

— Да, там салаги одни, давайте их перережем, чтобы не рыпались! — воскликнул Святой с блеском в глазах.

— Успокойся. У нас научная миссия, а не карательная, — Фил посмотрел на татуированного строгим взглядом и тот на удивление быстро притих.

Я всё больше начинал верить в то, что они собирались кинуть и меня. Не включи я передачу с подозрительными расспросами майора, так бы и случилось.

Значит, Кролина убили по моей вине. Ещё ни разу не выстрелил, а руки по локоть в крови.

— Нам хватит, Павел Андреевич? — к учёному я обратился впервые, за прошедшие пару суток, у меня уже сложилась репутация молчуна.

— Хватит чего?

— Артефакта.

Боковым зрением я следил за тем, чтобы Святой или кто-то другой не зашёл ко мне со спины. Впрочем, а что я мог противопоставить отряду опытных наёмников?

— Конечно, хватит, — ответил Павел Андреевич, но я всё равно видел его сомнения, и наверняка, он уже обговорил их с командиром.

Душить меня, по всей видимости, никто не собирался. Павел Андреевич закончил манипуляции с КПК. Артефакт внутри колбы начал медленно раскручиваться, слабое бледное свечение усиливалось.

— Так, господа, собирайте вещи и подходите к столу.

— Всё уже собрано, — отозвался Тодд, он упёрся в столешницу и заворожённо следил за мерцанием артефакта

— У меня тоже, — сказал Святой и вошёл в круг.

Я подошёл к столу, последним подтянулся Фил. Мы были как рыцари квадратного стола или пятёрка эзотериков, которая готовилась к спиритическому сеансу.

Учёный снова взялся за КПК, быстрыми движениями больших пальцев обеих рук он вбивал какие-то символы.

— Этот артефакт станет настоящей сенсацией, даже не представляете, на что он способен, — воодушевлённо произнёс учёный.

— А вы типа за пару часов представили и разобрались? — со скепсисом спросил Святой.

— У меня выбора нет, — учёный пожал плечами. — Итак, для начала нам нужно положить руки на колбу. Обе руки. Это очень важно.

Павел Андреевич осёкся, в коридоре послышался громкий топот, а вскоре уже во дворе кто-то закричал:

— Мужики! Они майора замочили, все сюда!

Святой вскинул автомат, он стоял спиной к входу. В проём с округлёнными то ли от удивления, то ли от ярости глазами выскочил рядовой Коломенко. Неизвестно, на что он рассчитывал, даже не достал оружия.

Святой выпустил очередь. Раненый солдат отпрыгнул в сторону, но, по всей видимости, всё равно получил серьёзное ранение. С порога послышалась возня и маты. Я быстро сообразил, что военным ничего не мешало обойти дом и расстрелять пустующие оконные проёмы или вовсе кинуть туда гранату.

— Ну что дальше?! — закричал Святой, направив дуло автомата в сторону входа.

— Павел Андреевич, быстрее! — Фил вытащил пистолет.

— Я не советую, — ответил учёный. — Обе руки, помните? Обе руки на колбу! Сейчас!

Первым прикоснулся учёный, его примеру последовал Тодд, я положил руки сверху, а Фил и Святой будто и не услышали слов учёного. Они дотронулись до колбы, не выпуская оружия, одной рукой.

Меня парализовало, и всё, что я мог: это наблюдать и молиться, чтобы не поймать своим остекленевшим телом пулю разъярённых солдат.

Белое свечение артефакта распространяется за пределы колбы. Я вижу, как оно просачивается через толстые стеклянные стенки и ниточками присасывается к нашим рукам. В эту же секунду в проёме мелькает чья-то тень. Два выстрела, и Святой даже не успевает ответить, его тело дёргается, а рука отрывается от прибора с артефактом, вместе с ней обрывается и линия аномальной энергии.

Я понимаю, что каждый из нас хочет кричать, но никто не может открыть рта. Время замедляется, и мысленно я радуюсь тому, что военные не бросили гранату и не расстреляли нас вслепую из-за угла. Один за другим они забегают в дом, пространство заливается белым светом, а нас отрывает от колбы и засасывает вниз.

Я не ориентировался в пространстве, три измерения перестали для меня существовать. На мгновение я услышал крик Фила и только его. Я ничего не видел, кроме белого света, а ощущения были похожи на полёт в невесомости, по крайней мере, именно таким я его и представлял.

Время текло странным образом, я чувствовал его, но не мог засечь. Тело пропускало время через себя, но не имело засечек или минутных долей. В памяти всплыли слова учёного о связи пространства и времени, но это нисколько не помогало мне сориентироваться. Иногда казалось, что я всё ещё в том доме или греюсь у костра, напротив сидит Кролин.

Белый свет сменился на необычайную картину, похожую на искажённое зеркальное отражение. Я понял, что могу двигаться, могу подлететь ближе и прильнуть к этой стене. Она не ощущалась материально, но была непреодолима.

Я увидел знакомый пейзаж деревни на болотах, лейтенант Прохоренко тонул в знакомом озере, но никого вокруг не было, никто не пытался его спасти. Я вдруг понял, что молодой офицер справился сам. Вот он, барахтаясь, отплыл на небольшую глубину и смог-таки выбраться на поверхность.

Нет, всё было не так!

Картина сменилась, я смутно опознал фигуру майора, он блуждал в густом тумане с автоматом в руках, двигался медленно, напряжённо, будто в любую секунду ожидал атаки исподтишка. Туман становился всё гуще, накатывали клубы, майор надел противогаз. На мгновение за спиной майора промелькнула тень, хотелось крикнуть, предупредить его, но я не смог. При этом я прекрасно помнил, что майора убил Святой, эти видения не могут быть правдой. Офицер повернулся ко мне спиной, загадочная тень мелькнула ещё раз, и я понял, что той тенью был сам Кролин.

Интуитивно я понимал, что мне ничего не угрожает, я лишь сторонний наблюдатель, попавший в неизведанное закулисье Зоны.

Майор подошёл совсем близко к моей линзе зеркального микроскопа. Офицер упал на колени, выронил автомат затем и вовсе повалился набок. Он корчился и извивался, как дождевой червь, вытащенный на поверхность.

Картинка не становилась чётче, но неожиданно для себя я нащупал второе зрение, с его помощью можно было разглядеть мельчайшие детали вплоть до пор на теле мучащегося бедолаги.

Кожа Кролина раскраснелась и покрылась язвами, – я видел такое у жертв лучевой болезни. Нарывы кровоточили и неестественно гноились в ускоренном темпе, местами целые куски кожи отпадали и оголяли красные мышечные волокна и белые жировые прослойки. Майор сильно иссох, а лицо его заострилось. Противогаз оплавился и прикипел к черепу, а жёлтые заострённые зубы прогрызли путь к жизни. Существо могло дышать только ртом.

Мне показалось, что я даже на секунды проник в мысли уродливого чудовища. Оно, несомненно, было разумным, жаждало рвать плоть зубами, хотело решить проблему одновременного дыхания и поедания мяса. Не проще ли проделать в гортани пару отверстий? Не знаю, чьи это были мысли, но существо выразило жалкое подобие радости и когтистыми пальцами вонзилось в свою же шею.

Я очнулся на сыром песке. Смеркалось. Неподалёку в сумраке разглядел знакомую резиновую лодку.

— Ты как?

Я обернулся на голос Тодда. Бледное лицо наёмника в сумерки было видно не хуже полной луны. Рядом с ним сидел учёный и дрожащими руками сжимал спасительную колбу с мерцающим Пеплом.

— В порядке вроде, — пробормотал я.

— Святого убили. Фил же… — начал Павел Андреевич.

— Не смей! — Тодд яростно пнул песок. Мокрые песчинки и комья разлетелись в стороны. — Я готов поклясться, он держался обеими руками!

— Нет, одной, — сказал я.

— И что с ним, по-вашему?! — с вызовом спросил Тодд.

— Боюсь, он мёртв, — ответил учёный.

Тодд зло посмотрел на меня, затем на Павла Андреевича, но быстро успокоился.

Наёмник отошёл к реке.

— Нам нужно поскорее возвращаться, — учёный вопросительно посмотрел на меня, будто бы от самого незначительного человека в отряде что-то зависело.

Я поднялся на ноги и отряхнулся от песка, в голове надолго остался образ изуродованного майора. Только спустя месяцы я пойму, что за тварь привиделась мне в отражении межпространственного пузыря.

Генерал Воронов заинтересовался моим рассказом. Он хмурил брови, постукивал пальцем по столешнице, задумчиво смотрел на меня и порой забывал моргать.

Иногда в его взгляде пробивались сомнения и скептицизм.

Мне будет трудно убедить его в правдивости всего сказанного до определённой поры. Пока он не поймёт, что невозможно за несколько суток в камере придумать подобной истории, либо пока мы не дойдём до кульминации.

— Ты упомянул этот артефакт – Пепел, — подметил генерал, на последнем слове в его интонации заострился особый интерес.

— Да, будь он проклят.

— Интересно, почему? Военные хотят знать... А я как выученная старая ищейка, — Воронов покачал головой, будто негодуя, затем взял со стопки папку, что лежала поверх остальных, и открыл её. — В материалах дела я нашёл заметки некоторых любознательных учёных и отчёты о твоём задержании. Судя по первому документу артефактов с таким названием, нет ни в одной базе, а судя по второму ты даже в момент поимки бормотал это слово.

— О каких базах вы говорите? — я лишь пожал плечами, выражая недоумение. — Это название было придумано мной и надолго забылось. Военные нашли бы все ответы только в моей памяти, будь у них такая возможность.

— Хорошо, расскажи мне, если уж действительно готов сотрудничать.

— Я расскажу, — несмотря на очередное согласие я отрицательно кивнул. — Всё, что касается этого артефакта, от начала и до конца, но на своих условиях.

— На каких условиях? — я ожидал, что Воронов разозлится или начнёт возражать в ответ, но пока что он выглядел спокойным. Виски приятно сказывалось не только лишь на моём настроении.

— Последовательность. Важна именно она, в этот самый момент я просто хочу насладиться…

Я прервался, потому что потерял мысль. Просто уставился в столешницу, потому что вновь нахлынули неприятные воспоминания, с которыми я мог бороться лишь упорядочивая их в голове по полочкам и желательно не смакуя при каждом прочтении.

Старый и высокопоставленный силовик удивил меня снова. Наверняка его оторвали от куда более важных дел ради какого-то допроса. Подобные процедуры не проводят люди с такими звёздами на погонах.

Генерал не стал расспрашивать меня или просить закончить невысказанную мысль.

— Хорошо, давай поиграем в твою игру, сталкер.

— А что вас ещё интересует в этой истории помимо артефакта?

— Ты всё же сбежал от них, — утвердительно сказал Воронов, очевидно, подразумевая наёмников.

— Конечно, — я смочил горло остатками виски. — Иначе бы я не сидел перед вами, а вы бы не называли меня сталкером.

В Зоне всегда было полно мест, про которые не знали даже самые опытные и долгоживущие проводники. Зона не была статичной.

Непроходимые могильники, закрытые полями аномалий хутора и подлески, блуждающие города и даже пространственные пузыри с постройками, которых никогда не существовало на этой земле, до появления самой Зоны. Когда-то целые территории, включая большую часть центра, и вовсе были ограждены излучателями. Пси-установки сводили с ума любого приблизившегося, за исключением и без того повёрнутых монолитовцев.

О многих чудесах мне только предстояло узнать. Из баек сталкеров или же собственного опыта.

Я не успел оправиться от болот, а моё имя уже вписали в состав новой миссии. Прикрепили к отряду, которым командовал некий Комбат.

Неделю за мной наблюдали врачи. Я подозревал, что в их числе были и чрезвычайно любопытные учёные. Вроде тех, по чьей вине теперь по Зоне бродят всякие пси-мутанты и кровососущие твари. Один из таких белых халатов за приоткрытой дверью кабинета громко требовал от сопровождающего меня куратора сделать более глубокие анализы. Смотрел он на меня так, будто хотел сделать трепанацию черепа или вовсе распотрошить, как чучело, предварительно пропустив через всевозможные жестокие опыты. Только дайте ему волю. Благо куратор меня спас, возможно, в собственных интересах.

Вторую неделю люди в полевой форме без опознавательных знаков допрашивали меня о случившемся на болотах с особой тщательностью. Они представились работниками службы безопасности компании. Только спустя годы я понял, что в службе безопасности любой подобной частной компании есть агенты государственных разведок. Утечек не избежать.

Вторая по счёту вылазка в составе наёмников тревожила меня, но в то же время после изнурительных допросов показалась глотком свободы. Я надеялся, что на этот раз мне подвернётся удачный случай для побега.

***

К полудню мы добрались до стартовой точки, откуда был виден обширный густой лес – первый ориентир, по словам командира. Наш эрудированный водитель заприметил чересчур высокие и толстые деревья. Он клялся, что если распилить такой ствол и пересчитать кольца, то окажется, что деревьям не меньше сотни лет. Хотя ещё полвека назад на этом месте простирались возделанные поля и животноводческие угодья.

— И десятки долбанных лабораторий для сбрендивших учёных, ещё со времён постройки пирамид! — послышался голос командира в наушнике. Я не сразу понял, что это шутка, а вот остальные наёмники оценили.

В микронаушнике то и дело раздавался голос командира, чуть реже ответы его помощника и ненужные комментарии слишком умного и разговорчивого водителя. Так я узнал, что мы с трудом отыскали останки проложенной ещё в прошлом веке дороги, потому что ориентировались лишь по бумажным картам и магнитному компасу. По каким-то причинам, доступа к спутниковой навигации здесь не было.

Совсем недавно в Зоне закончился сезон дождей. Почва была мягкой, а воздух влажным, но приятным. Я вдохнул полной грудью. Как хорошо, что ветер был встречным и все выхлопы дизельного двигателя оставались позади.

Гусеничный бронированный вездеход пробирался через грязь, давил высокий сорняк и крошил старый асфальт. Иногда попадались глубокие рытвины, заполненные водой. Вездеход газовал, и нас, сидящих прямо на броне, обдавало грязевыми брызгами.

Со мной снаружи было ещё двое: Степной и Мура. Молчаливые и подозрительные, даже когда рядом нет чужих лиц, свои они предпочитали прикрывать чёрно-синими платками.

Командир с помощником, которого все звали Плутом, находился в кабине с водителем. Наверняка, об этой операции Плут знал больше рядовых членов отряда. А меня и за своего-то не считали.

Мне как младшему по возрасту и стажу не предоставили даже малейших деталей операции. Возможно, и не только мне. Инструктаж для всей группы на базе не проводился. Лишь хмурый командир в сопровождении верного помощника зашёл в казармы и приказал собираться. И вот спустя несколько часов мы уже в Зоне.

Не знал до этого дня, что здесь есть такие живописные места – настоящий заповедник. Дикие маковые поля цвели красным, высокие подсолнечники вздымались над маками. Небольшие рощицы были разбросаны в поле, но в направлении нашего пути они скучивались в один большой лес. И вскоре мы заехали в самую его чащу, где останки дороги всё ещё боролись с наступающей растительностью. Деревья и правда выглядели старее положенного, но раскрошенный асфальт почему-то не победили, либо по каким-то причинам намеренно его обходили.

Я уже начал забывать, где нахожусь, пока путь, не преградила стая кабанов. Животные перебегали дорогу. Их было не меньше трёх десятков, половина состояла из небольших особей – скорее всего, недавний выводок.

Эти звери были испорчены Зоной: крупные даже для кабанов туши, местами облезлая шерсть, кожа, усыпанная шрамами и свежими нарывами. У одного огромного кабана я заметил кривые клыки, настолько, что один из них упирался в череп.

Вопреки всем инстинктам, заметив движущийся вездеход, они не ринулись в чащу, дабы сохранить свой выводок.

Кабаны готовились к атаке. Самые крупные дёргали клыкастыми мордами и выбивали копытами грязь. Молодые особи в поведении ничем не отличались от старших. Они уже рождались больными и чрезвычайно агрессивными.

— Мура, давай за орудие, разгони этих тварей, — в наушнике послышался голос командира, водитель снизил скорость.

Мура ловко вскочил и переместился за турель шестиствольного пулемёта.

Загудел и закрутился ствол. Пулемётная очередь резанула сначала в стороне от стаи. Мура то ли пристреливался, то ли хотел для начала напугать кабанов, забавы ради.

Несколько тонких и молодых деревцев срезало пулями, досталось и кустарнику. Звери были не из пугливых. Зверей это только раззадорило. Они бросились в нашу сторону, но не успели пробежать и десятка метров.

За секунды Мура изрешетил всю стаю. Маленькие туши выводка разрывало на части, открывшиеся артерии хлестали кровавыми фонтанами. Огромные туши хряков и свиноматок наваливались друг на друга и, уже будучи мёртвыми, содрогались от попутного града пуль. Пулемёт затих с последним убитым зверем.

— Чисто, — отрапортовал Мура.

— Отлично, поехали, — скомандовал командир.

— Не могу, дорога теперь завалена, а сбоку мне не проехать, там вон, какие деревья, — в наушнике послышался озадаченный голос водителя.

— А по зверью ты не можешь проехать? — спросил командир.

— Нам теперь не разрешают таким заниматься, — с некоторой досадой ответил водитель. Я предположил, что его кабина отделена от отсека с командиром и помощником, иначе бы они не общались в эфире. — Была пара случаев поломок, а ещё механики ругаются, мол вымывать дерьмо и мясо им надоело.

— Ладно, — мрачно прокомментировал командир. — Придётся пешком, здесь не далеко. А вездеход отправляется на базу.

Мы спрыгнули с брони и рассредоточились по округе, мне достался тыл, и я всё ещё испытывал сильнейший синдром самозванца, потому что таковым по чести и был.

Из кабины выбрался командир. У Комбата была примечательная с обширными сединами борода-эспаньолка, на базе его за это часто называли испанцем без стёба и с уважением, конечно же.

Помощник Комбата Плут ничем не выделялся, кроме пухлых щёк, при средней комплекции и примерного послушания командиру. И это было видно сразу по тому, как он отвечал на его запросы, и слушал приказы с гордо поднятой головой.

Мне казалось, что в критической ситуации, если надо будет пожертвовать собой, но спасти Комбата, Плут сделает это без промедлений. Возможно, где-то в прошлом была неизвестная для меня история о том, как Плут оказался обязан жизнью своему командиру. Иначе как объяснить подобный трепет?

Командир раздавал указания: мне по традиции было поручено идти в конце колонны. Так себе роль для обычного студента, желающего переквалифицироваться в дезертира. Много ответственности и риска.

Меня радовало, что в этой группе никто не задаёт провокационных вопросов. В компании Святого мне постоянно казалось, что я в шаге от разоблачения. Поэтому я не был сильно опечален его смертью.

Все детекторы молчали. Уровень радиации здесь был ниже среднего. Всё-таки природа умеет очищаться, а радиоактивные осадки наверняка уже схоронены под приличным слоем грунта. Ради любопытства я даже опустил счётчик ниже к земле. Уровень радиации немного повысился, но не до столь критического уровня, чтобы даже при длительном воздействии, например, навредить нашим стопам.

Вряд ли в лесу были хоженые людские тропы. Нам приходилось пробираться через густой кустарник, перешагивать и перепрыгивать поваленные деревья. Наша группа порядком взмокла от такой полосы препятствий. Каждые сто метров в этом лесу чувствовались, как добрый километр.

Комбат ориентировался по компасу. Прибор в его руке выглядел как вычурный антиквариат, наверняка какой-нибудь наградной или трофейный. Этим компасом командир дорожил, судя по тому, как он его вытаскивал и убирал обратно в нагрудный карман полевой куртки.

Спустя час мы добрались до поросшего мхом дорожного указателя. Он предстал перед нами неожиданно, показался прямо посреди высокого бурьяна. И несмотря на частичное позеленение ото мха и коррозию, на нём ещё можно было прочитать надпись населённого пункта: «Олешки».

— Мы на месте, — послышался голос Комбата. Отряд остановился. —Слушайте задачу. Впереди небольшая деревенька середины прошлого века, скорее всего, снесена до основания после Чернобыльской катастрофы. Нам нужно найти объект, который излучает колоссальное количество аномальной энергии. Полагаю, это артефакт. Готовьте детекторы, в деревне будем делить территорию на сектора, а затем прочёсывать её.

Как я и догадывался, мне вновь посчастливилось отправиться на поиски артефакта. В классификации миссий по критерию опасности поиск артефактов был где-то посередине. В самом низу находилась охрана и сопровождение, а наверху охота за головами.

Ещё на базе я задался вопросом, а кто вообще классифицирует эти миссии и по какому принципу? На это самый дружелюбный наёмник нашего отряда Степной ответил:

— В любом сложно деле требуется аналитика, стажёр. Все наши миссии идут в архив, но перед этим подвергаются дотошной обработке. Строгий разбор протоколов и отчётов позволяет адекватно оценивать риски. К примеру, задания по охране и сопровождению очень редко заканчиваются летальным исходом наёмников, а вот заказные убийства и охота – полная противоположность. Да, такое дело новичкам или низко ранговым отрядам не поручишь. Вот, например, совсем недавно за голову одного сталкера объявили несусветную награду и послали хорошо слаженную и опытную группу. Задание выполнили, вот только вернулись назад меньше половины отряда. Опасное это дело.

— Неужели этот сталкер оказался настолько крутым? — удивился тогда я.

— Нет, — Степной покачал головой. — У него оказалось много друзей, которые готовы были его защищать.

— А нас, куда отправляют, не знаешь? — с беспокойством спрашивал я.

— Не ссы, стажёр. У нас группа слаженная, боевой опыт получаем в умеренном количестве. Мы где-то посерединке болтаемся, но и не подай-принеси в то же время. Вот у Фила была одна из лучших команд. Удивительно, что тебя с первого дня приписали именно к ним. Ещё удивительнее, что ты остался жив, а Фил погиб, — Степной нахмурился и задумался.

С того дня мы с ним так и не разговаривали. Мне показалось, что он обиделся на меня, за то, что с болот живым вернулся не опытный и всеми уважаемый командир Фил, а какой-то новичок.

Если у меня и было чувство вины, то очень слабое и не мучительное. Ко всему, что касалось наёмников, я относился, как к временному и, кажется, уже начинал привыкать к смерти.

Лес поредел. Посреди рощи показались заброшенные дома и остатки улиц. У крайнего дома ржавел остов запорожца.

Комбат ошибся. Дома всё же не снесли, деревню просто покинули. Подсчитать точное количество домов было проблематично, но одно я понял сразу: перед нами типичные деревенские дома и никаких выкрутасов подобно тем фантастическим абстрактной формы постройкам на болотах.

Счётчики радиации слабым писком дали понять о возросшем фоне. Все, кроме Комбата, уставились на дисплеи. Помощник молчал, Степной с облегчением выдохнул, а Мура усмехнулся и принялся зачем-то разминать шею.

Радиационный фон всё ещё был в пределах нормы, возможно, он дошёл бы и до критических значений подберись кто-нибудь из нас к тому ржавому запорожцу. Металл любит накапливать в себе всякую дрянь. Однако фатальных дураков здесь не было, ну а я, как мне казалось, был дураком осторожным.

Командир подал знак, и мы остановились. Комбат ещё даже не успел раздать указания, как помощник Плут выступил вперёд и с тревожным взглядом указал пальцем чуть выше просевших крыш. В небо подымался еле видимый столб дыма.

На секунду у меня даже потемнело в глазах. Я не хотел вновь переживать эту историю. Снова какое-то поселение, снова я в отряде замыкаю и прикрываю спины более опытным бойцам, а в небе признак обжитого лагеря.

— Так, приготовились, — скомандовал Комбат. — В эти места никто не заходит. Возможно, это местная аномалия, и такое бывает. Сразу же рассчитываем на худшее – контакт с противником.

Наёмники завозились. Мура полез в рюкзак, начал выуживать оттуда гранаты и одну за другой развешивать на своём разгрузочном жилете. Степной просто осматривал автомат и пересчитывал заряженные магазины в подсумках. Помощник командира Плут прикручивал к своей винтовке оптику. На базе поговаривали, что он был неплохим снайпером на службе одной из западных армий. Комбат же смотрел на своих людей с удовлетворением, пока его взгляд не остановился на мне.

Не знаю, что наш командир увидел, но это «что-то» его не обрадовало. Я просто стоял в стороне и наблюдал за другими, потому что понятия не имел, что мне нужно делать и к чему готовиться. В разгрузке в не самых удобных карманах у меня была пара гранат, а в руках не самый новый «калашников» из последних моделей, но без всяких навесов. Ещё три магазина в подсумке.

Комбат промолчал, но я точно увидел в его глазах недовольство. Впрочем, подобные взгляды я уже ловил на базе, тогда это было не так выражено, как сейчас.

— Плут, что там по картам? — спросил Комбат у своего помощника.

— Хм. Ближайшая обитаемая точка в трёх километрах. Там засели не самые добропорядочные граждане, устроили притон и все поголовно беглые зэки. В прошлом году их вычислили военные, но соваться не стали, потому что никому эти бандюки не нужны. Сами подохнут в таком месте. Информация за прошлый месяц. Если это они, то им надо было преодолеть три километра, на которых обширные аномальные поля и естественные геологические препятствия. Не стоит забывать и про воздушные патрули вояк в этом секторе, всё-таки Периметр близко. Не очень разумно со стороны зэков сюда соваться.

— Да. Не очень разумно они оказались в точке наших интересов, — процедил Мура ожесточённо. У него явно была какая-то личная неприязнь к зэкам. Чем-то он напоминал мне Святого, такой же пропитанный злостью наёмник, только чуть более сдержанный. — Сколько их там может быть? Десять? Двадцать?

— По нашим данным, около десяти, — ответил Плут.

— Не страшно, — подытожил командир. — С урками мы разберёмся, но, если там кто-то серьёзнее, придётся отступать и делать это мы будем слаженно и тихо. Стажёр, тебя касается в первую очередь. Ты должен знать, что помимо сталкеров и зэков, хотя иногда разницы нет, в Зоне встречаются хорошо экипированные бандитские формирования. Некоторые из них оснащены на уровне частной армии, подготовку имеют соответствующую. С десятком подобных нам не справится, поэтому внимательно оцениваем риски и противника. Всё ясно?

— Более чем, — фальшиво ответил я.

Мы выдвинулись вглубь деревни, по остаткам улочки, заросшей и нехоженой. На этот раз надобности в колонне не было. Плут о чём-то обмолвился с Комбатом, отстал от группы, а затем и вовсе отделился. Я даже не успел заметить, в какую сторону он ушёл, ещё одно подтверждение моей невнимательности.

Чуть позже командир отправил Степного вперёд, на минуту остановив оставшихся. Степной также очень быстро исчез из виду, при этом двигался он очень тихо и зачем-то закинул свой автомат за спину в столь неудобное положение, что при надобности быстро достать его уже не получится.

Я и Мура остались наедине с Комбатом.

Однотипные домики совсем обветшали. Когда-то их окружали аккуратные оградки, которые теперь вросли в землю и топорщились серыми штакетинами в разные стороны, будто кривые зубы. Просевшие крыши преимущественно покрывал замшелый шифер, зачастую с таким толстым слоем грязи и мха, что знакомый волнообразный серый рельеф угадывался лишь по кромке.

Не так давно, ещё на большой земле, я узнал о том, что шифер очень опасен для человека, поэтому во многих развитых странах его запретили, а все остатки экстренно собрали и утилизировали. Этот материал, как оказалось, содержит амфиболобовый асбест, волокна которого проникают в человека через дыхательные пути и вызывают раковые заболевания. А чего могла стоить подобная крыша, дополнительно сдобренная радиоактивными осадками? Мне вдруг захотелось натянуть на лицо респиратор.

Помню, как в детстве со сверстниками лазил по таким крышам. Иногда мы отламывали куски шифера и придумывали им новое назначение, а ещё, если бросить такой кусок в костёр, то начнётся незабываемое представление. И сколько таких детей уже тогда были обречены на раковую опухоль?

— Стажёр, не витай в облаках, — Комбат, видимо, заметил, мой потерянный взгляд. — Каждая живая тварь в округе будет рада вспороть тебе живот клыками или пустить пулю, а если очень повезёт, то какая-нибудь аномалия превратит тебя в мешок с костями.

Я не стал ничего отвечать, сделал лишь вид, что услышал его: выпрямился и перехватил автомат поудобнее.

До сих пор никто так и не называл меня официально установленным позывным. Впрочем, этими позывными никто и не пользовался даже по радиосвязи. У всех были прозвища, а меня звали стажёром, потому что я был новичком в этом отряде, где к текучке не привыкли. Уничижительное прозвище, данное мне ещё Святым, кажется, забылось.

Очень скоро мы опознали источник дыма. Точнее, это сделал отправленный на разведку Степной.

— Я в десяти метрах от цели, — в наушнике послышался голос Степного. — Вижу обитаемый дом и ухоженный двор, даже пара возделанных грядочек. На бандитов совсем не похоже. Дым идёт из печной трубы, людей снаружи нет.

— Степной, Плут, оставайтесь на своих позициях и не высовывайтесь, — ответил командир. — Прикрывайте нас.

Вскоре и мы увидели описанный Степным домик. Крыша исхудала, как и в остальных домах. Большинство окон было заколочено, а от ограды осталось лишь несколько вросших в землю досок. Зато во дворе было покошено, а возле покосившегося сарая виднелись выполотые грядки с картофелем. В доме кто-то топил печь и, судя по знакомому аромату, на растопку шли хорошие берёзовые дрова.

Я нервничал. На мне были перчатки митенки и потные пальцы скользили по стальной поверхности калаша. Я думал, что у Комбата есть план, но сказанное им, меня удивило, хоть и говорил он с хищной улыбкой.

— Идите за мной и прикрывайте. Будем надеяться, что хозяева здесь гостеприимные. Надежда и вера наше всё.

Мы прошли по выложенной камнями тропинке прямиком к входной двери. Поднялись по трём ступенькам скрипучего деревянного порога. Комбат постучал в дверь.

Дверь распахнулась внутрь полностью и неожиданно быстро. Перед нами предстал немного сгорбленный мужичок на вид около пятидесяти лет. У него была небрежно постриженная чёрная с сединами борода, большой нос, из которого торчали седые волоски и обширная залысина. Он выглядел уставшим, одет был в серую майку и потёртые грязные шорты.

Я обратил внимание на его босые ноги. Ступни выглядели какими-то распухшими или же от природы феноменально большими, под пятидесятый размер, если не крупнее. Снизу и до колен его ноги покрывал густой чёрный волос, без единого намёка на поседение, настолько густой, что больше походил на шерсть.

— Ты кто? — бесцеремонно спросил Комбат. Он ещё не наставил оружие на старика, но руки держал на рукоятке и ствольной накладке.

— Сначала сами представьтесь, — негромким голосом проговорил хозяин. — Вы ко мне пришли, не я к вам.

— Мы здесь со своей целью, у нас есть оружие и прикрытие, а имена тебе наши ни к чему. Можешь звать нас гостями, — к моему удивлению, Комбат решил немного уступить старику и не стал его прессовать сразу.

— Меня прозвали Мохноногом, сами, наверное, догадываетесь почему, — хозяин дома растянулся в дружелюбной улыбке. — Я живу здесь мирно и ни с кем не враждую. С вами конфликтовать тоже нет у меня никаких причин. Какие у вас цели, гости дорогие? — прищурившись спросил мужичок.

— Всё очень просто. Ищем источник аномальной энергии, предположительно артефакт. Не видал такого? — командир, судя по интонации, начинал понемногу напирать.

— Какие такие артефакты? — Мохноног нахмурился, даже я понял, что чересчур наигранно. Кажется, врать этот мужичок не умел.

— Даже не пытайся придуриваться, — Комбат резко повысил тон. — Я чувствую ложь и притворство так же хорошо, как ищейка чует запахи. Таков мой профессиональный навык.

Всё произошло очень быстро. Хозяин хаты попытался захлопнуть дверь, даже не знаю, на что он рассчитывал. Комбат молниеносным ударом с ноги вновь раскрыл дверь вовнутрь. Мохнонога отбросило назад, а дверь с хрустом и скрипом повисла на нижней петле.

Мужичок опрокинулся на спину и сильно ударился головой. Постанывая и кряхтя, он отполз назад и опёрся о стену, затем ощупал затылок. На его ладони я увидел кровь.

— Насилием ничего не добьёшься в этой жизни, — простонал Мохноног сквозь кашель. — Перед смертью мы все равны.

Мне было его жалко, но я ничем не мог ему помочь. Разве что раздумывать про себя, как поступлю, если мне будет приказано его убить. Лучшая работа для стажёра, особенно когда твой командир – жестокий сукин сын.

— Насилие я применяю редко, поверь, — Комбат окинул взглядом интерьер хаты. — А насчёт смерти полностью согласен. Но мы ведь не будем играть в афоризмы, и ты просто расскажешь всё, что мне нужно?

Внутри было ожидаемо скудно. Старый обшарпанный дощатый пол скрипел и прогибался под каждым шагом. В центре хаты находилась растопленная печь, в нескольких местах подмазанная глиной, на плите что-то побулькивало в небольшом чугунке. В ближнем к входу углу стоял сделанный из старой стальной бочки резервуар с водой, рядом старый умывальник с незамысловатым устройством из чугунной ёмкости и продолговатого соска. У стены были стол и стул, а на полу лежанка их каких-то тряпок и курток. В правой части хаты на бельевых крюках я заметил развешенные связки сушёных грибов, кореньев и рыбы. Запах оттуда исходил весьма специфический.

Мура, не дожидаясь приказа, молча обследовал каждый уголок дома, заглянул даже на чердак, куда вела только наружная лестница, и проверил погреб. Затем отрапортовал командиру, что всё чисто.

Вскоре в наушнике отчитался Степной, по его словам, никаких подозрительных движений замечено не было. Помощник Плут молчал, но Комбат про него даже и не вспоминал, по всей видимости, у них был какой-то план.

— Понимаешь, Мохноног, ты мне уже дал повод усомниться, и я просто так от тебя не отвяжусь. Мы бы и сами отыскали этот артефакт, но всё говорит о том, что ты его нашёл первым и где-то спрятал. Верно я говорю? Не ври мне, я всё вижу, — командир сидел на корточках прямо напротив мужичка и смотрел ему в глаза неотрывно и не моргая.

Я не понимал, откуда вообще здесь взялся этот Мохноног, и почему он так упрямо умалчивает правду. Отчёты военных, доступные наёмникам, предупреждали даже о временно забредших в эти места зэках, но ни слова о мужике, который, судя по всему, живёт здесь уже длительное время самосёлом.

— Ты прав, — со скорбным лицом ответил мужичок. — Но я ничего не скажу, ты можешь меня пытать или убить, мне ничего уже не страшно. Родных у меня нет, живу один, ценностей тоже никаких. Делай со мной что хочешь, или сам ищи.

— Надо же, — Комбат оторвал свой хищный взгляд, зачем-то посмотрел на меня, затем на Муру и вернулся к старику. — Зачем тебе этот артефакт, если ты уже своё отжил?

— Я просто храню его, берегу от таких, как вы. А может быть, и нет никакого артефакта, и меня тоже нет? — Мохноног внезапно хохотнул, и от его смеха у меня побежали жуткие мурашки по коже.

Кажется, Комбат тоже напрягся. Не он ли чувствует ложь за версту по призванию?

— Да, тебе и правда терять нечего, — спокойно сказал командир и цокнул языком. — Что же с тобой делать. Может быть, подвесить за…

Комбата прервал голос Плута в наушнике. Мы с Мурой переглянулись и сосредоточились на том, что говорит помощник.

— Внимание всем, к дому приближается чёрный мотоцикл с коляской. Есть три цели, выглядят, как самые настоящие беглые зэки. Вооружены: у одного пистолет, двое с обрезами. Всё, что смог разглядеть. Судя по манере езды пьяные.

— Понял, работаем, — ответил Комбат.

Командир поднялся, метнулся к покосившейся входной двери. Снаружи и правда уже доносились звуки мотоциклетного мотора и ещё какие-то весёлые улюлюканья.

— Хозяин, у тебя сегодня день гостей? — Комбат обернулся к Мохноногу.

— Это местные ребята, они безобидные, иногда у меня грибочки берут всякие и соленья, — прохрипел мужичок.

— Ну-ну. Безобидные, — Комбат хмыкнул. — Так, Мура, пойдёшь со мной. Ты, стажёр, будешь здесь с этим чудиком. Поглядывай в окно, по возможности прикрывай. Всё понятно, стажёр?

— Окно же заколочено, — сказал я неуверенно, в ответ командир тяжело вздохнул, подошёл к заколоченному проёму и ударом ногой выломал доски наружу. Внутри сразу же стало сильно светлее, а звуки мотоцикла громче.

— Всему тебя учить, стажёр, — Комбат покачал головой, затем кивнул Муре, и они оба вышли наружу. Мура с трудом прикрыл за собой сломанную входную дверь.

Я тем временем положил палец на предохранитель и аккуратно выглянул из оконного проёма.

К дому подъехало нечто чёрное и местами сильно ржавое, отдалённо напоминающее «Днепр». Транспорт остановился, мотор затих, на землю спрыгнули трое. Разглядывать каждого я не стал, не хотел сильно высовываться из проёма. Наоборот, решил пока спрятаться, увидев, как вальяжной походкой Комбат и Мура идут навстречу гостям. Я поставил предохранитель в режим автоматической стрельбы и прислушался.

— Вот это сюрпризы у деда. Это кто тут у нас? — послышался прокуренный голос одного из бандитов. — Чики-брики пушку выкинь. А?

— Вы сами для начала представьтесь, — послышался голос Комбата, который зачем-то решил вольно процитировать хозяина дома. — Это вы к нам приехали, а не мы к вам.

— Мы приехали к Мохноногу, а не к вам, — ответил гнусавый голос уже другого бандита.

— Так поезжайте обратно, старик пока никого не принимает.

— Ты нам указывать будешь? Походу, считать не умеешь? — послышались мерзкие смешки. — Ну ты фраер, нарываешься, капитально.

Комбат ответил в неожиданной манере.

— Раз, два, три, четыре, пять. Вышел мишка погулять. И три глупеньких бандита, скоро будут перебиты.

На несколько секунд повисло затишье, мне хотелось выглянуть в проём ещё раз, но я вдруг ощутил холодное оцепенение и осознал, что это первая моя стычка, пускай даже я и не являюсь прямым участником. До этого ещё ни разу, даже тогда в пространственной аномалии страх так не сковывал моё тело, хотя рациональное подсказывало, что у бандитов не было шансов. Пока что мне не о чем переживать.

Тишина была нарушена звуком удара. Кажется, кто-то врезал кому-то и, скорее всего, инициатива последовала со стороны наёмников. Началась еле различимая возня, но не продлилась и пары секунд.

Раздался выстрел. Один из бандитов завопил гнусавым голосом. Адреналин разошёлся по крови, и я наконец-то смог перебороть себя и выглянуть в проём.

Комбат и Мура, как я и надеялся, обошлись без моей помощи. Один зэк уже лежал на земле, второй стоял на коленях с запрокинутой головой, а Мура вытаскивал из его шеи нож. Третий зачем-то пустился в бега, и Комбат с секундной выдержкой пристрелил того из пистолета, убив одним метким выстрелом в затылок.

— Всё чисто? — спросил зачем-то Комбат по связи.

— Чисто, — послышался голос Плута.

— Подтверждаю, — добавил Степной.

Я с облегчением выдохнул, убрался из проёма и прижался спиной к стене. Мохноног, сидевший напротив, пристально смотрел на меня. Кажется, всё это время я чувствовал его взгляд.

— Помоги мне, — с жалостливым взглядом сказал он.

Несколько секунд я озадаченно пялился на него и его мохнатые, как у козла ноги.

— Что?

— Ты ведь можешь мне помочь, — Мохноног вздохнул.

— Вы что-то путаете. Там мой командир, и он отдаёт приказы, — неуверенно сказал я какую-то очевидную глупость.

— Я вижу, что ты не такой, как они. Ты не чёрствый. Ты ведь не с ними. Верно?

Мохноног не успел договорить. С улицы вернулись Мура и Комбат. Командир скользнул по мне подозрительным взглядом. От этого мне стало не по себе ещё сильнее. Зайдя в хату, он придержал дверь, пока пыхтящий Мура не заволок тело одного из бандитов вовнутрь.

Оказалось, что одного зэка лишь ранили и, скорее всего, его ждёт допрос с пристрастием.

Зэк выглядел неважно: бледный, с испариной на лице и обезумевшим взглядом. Его окровавленное бедро было перетянуто жгутом.

— Будешь говорить? — Комбат склонился над зэком, говорил он спокойно, не чувствовалось даже угрожающего тона.

— Буду, фраер, — несмотря на своё положение, бандит отважился дерзить.

— Вот и хорошо, — всё так же спокойно ответил командир наёмников, но на этот раз поставил ногу прямо на внутреннюю часть бедра зэка и сильно надавил. Кровь просочилась сквозь разорванную ткань, зэк закричал.

— Ты чего, чудила?! Сказал же, буду говорить.

— А это чтобы тебя замотивировать, — Комбат стоял ко мне в вполоборота, я заметил на его лице садистскую улыбку. — Расскажи-ка нам, что тебе известно о той прелести, что прячет этот мужик.

Мохноног всё так же сидел у стены, склонив голову. За ним внимательно следил расхаживающий по хате Мура.

— Какая, ё-маё, прелесть? Ты чо несёшь? — выпалил зэк, но Комбат вновь надавил ему на ногу. — Да не знаю я ничего. Что он может прятать? Живёт хуже наших пацанов.

— Я имел в виду артефакт. Есть такой на примете? Неужели ты не хочешь прожить хоть ещё немного, пусть и в тюрьме? Выкладывай, что знаешь, и мы сдадим тебя военным. Живого.

Все, включая зэка, поняли, что на этот раз врёт сам Комбат. Бандит даже расплылся в ехидной улыбке. Он не был совсем уж дураком и понимал, что, при любом раскладе его ждёт смерть. Даже если бы поймали его не наёмники, а военный патруль.

— Да срать мне на этого мужика, — просипел бандит. — Вся его ценность в садочке на окраине деревни. Он там душу отводит. Цветы у него там растут и ещё какие-то овощи. Хвастался, что там земля плодородная, ёпта. Никто из наших, конечно, его овощи жрать не осмеливался. Мы разве что грибы у него покупали, вот они-то кайфовые.

Комбат посмотрел на Мохнонога. Глаза хозяина хаты были опущены в пол, но командир всё же что-то прочитал.

— Ещё вопрос. Сколько вашего брата в здешних краях?

— Пацанов не сдам, — бандит расплылся в довольной улыбке и закрыл глаза. Он будто знал, что произойдёт дальше.

— Спасибо за сотрудничество.

Комбат поднял пистолет и выстрелил. Прямо посередине лба расцвело алое отверстие. На лице зэка осталась улыбка, она лишь немного ослабла, приобрела скорбный оттенок.

Я смотрел на то, как стремительно бледнеет лицо убитого. Меня тошнило, но ошарашенный я почему-то не мог оторвать взгляд от страшного зрелища.

— Мура, вытащи тело во двор, не будем мусорить в чужом доме. Стажёр, выйдем за порог, надо переговорить.

Мне стало не по себе, но я послушно последовал за командиром. На улице он закурил, будто намеренно тянул время, стоял ещё несколько секунд, наблюдая за тем, как Мура тащит мёртвого зэка куда-то за дом. Я всё это время стоял рядом, как провинившийся школьник, хотя ничего пока что ещё не сделал.

Солнце скрылось за облаками, на улице стало чуть тусклее и прохладнее. Откуда-то набежал неприятный ветер, подымая с земли пыль и разгоняя по всему двору. Мне сразу же представилось, сколько там может быть радиации, на всякий случай взглянул на счётчик. Всё же пока что в пределах разумного.

— Мура, отправляйся прочёсывать окраины. Деревня не такая уж и большая, цветущий сад уж точно найдём, — сказал Комбат, когда наёмник управился с трупом. Мура послушно кивнул и пошёл прочь со двора. И только после этого командир пристально посмотрел мне в глаза, и этот взгляд мне совсем не понравился. — Стажёр, будешь сидеть здесь, сторожить мужика и присматривать за нашими вещами. И воздержись от необдуманных поступков.

— Что вы имеете в виду? — Вновь накатила тревога. Я ни разу не давал повода усомниться в своей лояльности, но Комбат будто залез мне в голову и нашёл там сокрытые мотивы. Кажется, он хотел играть в эту игру чуть дольше, но что-то внутри у него взорвалось, гнев вырвался наружу.

— Думал, что обвёл меня вокруг пальца? — от этой фразы меня пробрало холодом. — Прежде чем встречать новобранца заумными речами, я тщательно изучаю его личное дело. У меня свой подход. Тебя бы я и на метр не подпустил к своему отряду, если бы мог принимать кадровые решения.

— Я не понимаю.

Комбат подошёл вплотную и ткнул меня в грудь указательным пальцем, отчего я пошатнулся и отшагнул назад. Командир наёмников с недобрым, скорее даже злым взглядом тихо проговорил:

— Ты грёбаный самозванец, мошенник и лжец. Многие хотят попасть к нам. Ещё бы, привлекательная страховка, зарплата в иностранной валюте, острые ощущения. Таких наивных молокососов полно в очередях, но ты превзошёл их всех. Не умеешь толком даже держать оружие, — последние слова он процедил сквозь зубы. — Вот что, дам тебе выбор: либо по возвращении на базу я раскрываю тебя и доказываю, что твоё личное дело – искусная фальшивка, либо ты мне рассказываешь, зачем ты здесь на самом деле, а после этого делаешь всё, что я прикажу, и выплачиваешь мне дивиденды за молчание.

— Второй вариант, — промямлил я.

— Разумно, — Комбат удовлетворённо кивнул, охладив свой, как я уже понял, по большей части, наигранный пыл. — Неужели ты думал, что твой секрет никто не раскроет? Только командир группы сможет спрятать твоё дело от посторонних глаз.

Мысленно я уже начинал обдумывать, как выкрутиться из этой ситуации. Если всё изначально строилось на лжи, зачем отступать?

В наушнике прозвучал голос Плута:

— Комбат, есть движение, как вы и говорили. По количеству не сходится, пока что веду, а они тыкаются по углам, как слепые котята.

Из услышанного я не смог извлечь и толики смысла.

Командир тем временем отвечал:

— Хорошо, Плут, принял. Продолжай докладывать, — Комбат посмотрел на меня зло исподлобья. — С тобой пообщаемся позже. Возвращайся в хату и смотри, чтобы этот полоумный не сбежал.

Комбат резко развернулся и пошёл вслед за Мурой. Я ещё минуту стоял у порога в ступоре, но постепенно пришло облегчение. Меня разоблачили, меня предупредили, хотя нет, мне угрожают и вымогают деньги.

Конечно, он проницателен, но прочесть всего не смог. Жадность застлала ему глаза. Нашёл возможность лёгкой наживы, наверняка, уже мечтает о большей части моей зарплаты, на которую мне было плевать с самого начала. Многие действительно мечтают об этих деньгах, но мне с такими пайками ради осуществления цели пахать в рядах наёмников десятки лет.

Ублюдок.

Настало время сбежать подальше от чёрно-синих комбезов, но перед этим я всё же решил вернуться в дом. Оставленный внутри рюкзак Комбата представлял для меня некоторую ценность.

— Помоги, пока не поздно, — обратился ко мне Мохноног, стоило мне только переступить порог.

— Не поздно для чего?

— Они ищут… Как они сказали? Артефакт? Он не должен быть найден. От этого зависит жизнь этого места.

— Жизнь этого места?

Мужичок замолчал, а я погрузился в собственные размышления. Беспрепятственно сбежать вряд ли получится, меня могут засечь ещё на выходе из деревни. Все они опытные стрелки, бойцы и разведчики. При желании выследят, даже если я оторвусь на километры с форой по времени.

Разве что только им не станет плевать. Внутри затеплилась слабая надежда.

— Я знаю, зачем ты здесь, — Мохноног не унимался.

— Зачем же? — настороженно спросил я. В последнее время почему-то все вокруг знали обо мне слишком много.

— Чтобы помочь дорогим тебе людям. Сейчас они сами себе не принадлежат.

В глазах потемнело, я отошёл к стене.

— Откуда знаете? — остальные слова застряли комком в горле.

— Помоги мне. Я ведь также знаю, что тебе нужны деньги. Но если те, с кем ты пришёл, доберутся до цели, всё потеряет смысл, и даже ты ничего не получишь.

— Я один с ними не справлюсь при всём желании, — я отрицательно кивал и уже поглядывал на входную дверь.

— Не нужно воевать, просто обмани их. Разве не этим ты занимался с самого своего появления здесь? — мне показалось, что речь Мохнонога немного оживилась, он будто приободрился. — Если откажешь мне, у тебя в будущем ничего не выйдет.

— Хватит это повторять. Я должен вам просто поверить?

— Но ведь ты уже поверил, — мужичок посмотрел на меня с хитрым прищуром. Отчасти он был прав.

— И что я должен, по-вашему, сделать?

— Первый разумный вопрос, — Мохноног с облегчением вздохнул и пристально посмотрел мне в глаза. — Иди в мой сад. Я скажу, как его найти быстро по ориентирам, может, даже быстрее, чем они. Там есть синий цветок, его легко опознать, сразу почувствуешь. И всё, что нужно сделать, это закрыть бутон.

— То есть мне нужно пойти на риск, ради того, чтобы закрыть бутон какого-то цветочка? — Моё рациональное кричало о том, что Мохноног спятил, но оно же и твердило мне, что этот человек не может знать таких подробностей о моей жизни, пусть и в немного размытом виде. Угадать подобное невозможно.

— Можешь сказать, что я умер, поэтому ты и решил помочь в поисках. Можешь придумать ложь получше. Прошу от тебя лишь самую малость, но взамен предлагаю многое, — хозяин обветшалой хаты говорил складно, правда, ничего он не мог мне предложить кроме надежды и веры.

На контакт с Комбатом я уже точно не пойду, особенно когда он узнает, что помимо лжи я ещё грешен и воровством. Единственный выход – действовать скрытно.

Молча я подошёл к брошенному и у стены рюкзаку командира. Выудил из бокового кармана замотанные в полиэтилен карты, там же нашёл и причудливый компас.

Зря ты его не взял с собой, Комбат. Видимо, не так уж он и дорог тебе.

— А что будет с вами? — я вдруг испытал искреннюю жалость к этому человеку. Ударился он, может, и не сильно, но убежать от наёмников вряд ли сможет.

— Не переживай, — уголки губ Мохнонога приподнялись в умиротворённой улыбке. — Вот, о чём я тебя попросил – самое важное, большего мне и не нужно.

Наполненный решимостью, я вышел наружу, убедился, что вокруг тихо и нет никаких признаков присутствия наёмников. Минуту потратил на то, чтобы прикинуть своим дилетантским взглядом, откуда за мной могли бы наблюдать отправленные на разведку Плут и Степной. Если даже кто-то из них и смотрел сейчас на меня через прицел, я всё равно этого не узнаю. Оставалось только полагаться на удачу. Рисковать.

Я поправил наушник и проверил индикатор заряда компактного передатчика, что крепился на пластырь к майке. Мне повезло, что на эту миссию с нами не поехал техник. Только он может перекрыть связь члену группы.

Все их переговоры на расстоянии были доступны и мне, я надеялся, что первое время мне это послужит неплохим подспорьем в нелёгком дезертирском деле.

Ориентиры Мохнонога помогли бы добраться до сада быстрее остальных, будь у меня возможность передвигаться в открытую.

Я метался от дома к дому, прислушивался к любому постороннему шуму. Навязчивый страх прилип к телу не хуже пропитанной потом майки. Меня не покидало ощущение чужого взгляда. Я боялся, что это Плут следил за мной через оптический прицел, хищно скалился и докладывал о каждом шаге командиру по какому-нибудь неведомому для меня закрытому каналу связи.

Сад Мохнонога оказался лишь небольшим палисадником, огороженным низеньким самодельным забором из обломков старых и местами очень трухлявых досок. Садочек оказался сплошь засажен разными цветами, но большая часть пестрела синевой.

К ещё большему разочарованию, которое находилось недалеко от паники, Мура и Комбат добрались первее меня. Я пытался успокоить себя тем, что в целом не обременён, какими-то жёсткими обязательствами и могу просто сбежать. Ничего ведь страшного не случится, если у меня не получится. Конечно, меня бы немного мучила совесть и страх того, что слова Мохнонога сбудутся. Было что-то необъяснимое и даже мистическое в его знании.

Командир задумчиво смотрел на зажатый в руке детектор, а Мура расхаживал из стороны в сторону, будто у себя на даче, курил сигарету и, кажется, любовался местными красотами.

Они о чём-то переговаривались, я не мог услышать, но по жестам было понятно, что командир сильно недоволен. Мура пожимал плечами, мол, вряд ли в его силах чем-то помочь.

Я не долго просидел за углом захудалого домишки. Мне посчастливилось вовремя заметить, как Комбат раздосадовано пинает грядку, разворачивается и направляется в сторону моего укрытия, Мура следует за ним.

Я спешно перебежал за другой угол того же дома, а наёмники прошли всего в десяти метров от меня. Они возвращались к дому Мохнонога, и на этот раз мне удалось подслушать обрывки разговора.

— Нам нужно притащить этого чудака сюда, — говорил Комбат.

— Стажёр за ним присматривает? — зачем-то спросил Мура, ранее казавшийся мне самым безучастным и немногословным бойцом в отряде.

— Надеюсь. Заодно и с ним разберёмся.

— Мне нужно будет его убрать?

Я и так уже смирился, что мне при любом раскладе могла светить лишь пуля, но услышав хладнокровный вопрос Муры стало ещё страшнее. Ещё вчера я мог перекинуться с этим человеком парой фраз, пусть и скудных, не охотливых, но без всякой вражды.

— Нет, до базы он должен добраться живым. И никому ни слова пока.

По дороге наёмники говорили о чём-то ещё, но их голоса постепенно затихали, и суть разговора становилась недосягаемой. Я выжидал, пока они скроются из виду, и одновременно подсчитывал, сколько у меня есть минут в запасе. Не спеша, до дома Мохнонога они доберутся за пять минут, обратно при сильном желании догнать сбежавшего стажёра – минуты полторы. Я к тому же до сих пор ничего не знал о местоположении Степного и Плута.

Я снова пошёл на риск и до сада побежал в открытую.

Синих цветов оказалось даже больше, чем я разглядел издалека. Синие, но разного оттенка, разных видов и форм. Я не разбирался в цветах. Мохноног хотел замаскировать свою драгоценность, и у него это прекрасно получилось. Он что-то твердил про «почувствуешь» и обещал, что всё будет просто. Но как?

Я присел посреди цветочных кустов и чуть было не впал в очередной приступ отчаяния и желания бросить всё и просто сбежать.

Чем я вообще занимаюсь? Мне бы уже делать ноги из этой деревни, да побыстрее. Ради чего я рискую?

Было что-то выбивающееся из общей композиции среди кустов, но я не мог понять, что именно. Спустя драгоценную минуту догадался пригнуться, а затем и вовсе лечь, чтобы рассмотреть цветник снизу.

Один цветок походил на розу тёмно-синего цвета. Здесь были похожие его собраться, но они росли на кустах, а этот просто торчал в земле на тонком стебле без шипов и листиков.

Смахнув со лба пот, я подобрался к странной находке. Его и правда будто сорвали с куста, общипали и просто воткнули в землю. Старик просил закрыть бутон.

На всякий случай проверил детектор, и от увиденных цифр потемнело в глазах. Фон приближался к опасным значениям.

— Вот же дерьмо. И сколько я уже впитал этой гадости?

Медлить было нельзя. Я обхватил бутон ладонью и сжал его в кулак, аккуратно, чтобы ничего не передавить.Поверхность лепестков ощущалась очень холодной. Ладонь начало покалывать, будто от онемения. От неожиданности я одёрнул руку, а затем просто наблюдал.

Бутон синей розы сжался в плотный овал, а стебель сам по себе втянулся в землю. Артефакт исчез.

— Стажёр, ты что с Мохноногом сотворил, больной ты ублюдок? — раздалось в наушнике. Комбат чуть ли не срывался на крик. Мне стало ещё страшнее. Я догадался, что наёмники убили того мужичка и одной фразой в эфире Комбат повесил всю вину на меня. — Ты меня слышишь? Ты где? Внимание всем. В нашей группе завелась крыса. Найти стажёра, брать тёпленьким.

На этот раз никто не ответил Комбату, но я знал, что наёмники уже приняли приказ командира.

Я побежал.

С адреналиновым тремором перебегал от дома к дому, в направлении восточного края деревни. В голове было лишь понимание направления нужных мне сторон света и карта Зоны, которую я урывками выглядывал на базе наёмников, а теперь имел на руках её расширенную версию.

Я знал, что путь будет нелёгким. Ближайшая база сталкеров, по данным наёмников, находилась в десяти километрах от этой деревни. На бегу одной рукой мне пришлось рыться в наружном кармане рюкзака, чтобы достать компас Комбата.

В голове промелькнула мысль о том, что командир отряда невольно сам предоставил мне все возможности к побегу.

На восточной окраине деревни была небольшая возвышенность. Мне нужно было пересечь её и оставить наёмников позади, оторваться от них, сбежать, как и планировал с самого начала. Вот только на холме оказался Плут. Я вычислил его по винтовке, которая нелепо торчала из низкого кустарника, будто наёмник совсем не заботился о своей маскировке.

Однако я не сразу понял, что с ним что-то не так. Моя беззащитная тушка была в его поле зрения, но никакой реакции не последовало. Задыхаясь от адреналина, я обогнул холм с левой стороны, зачем-то поднялся на позицию. Наверное, чтобы убедиться в своих догадках, в чём-то совсем уж очевидном.

Помощник командира хрипел. У него был напуганный взгляд, уставленный в небо, а обе руки зажимали рану на шее.

— Стажёр? — прохрипел наёмник. — Предупреди Комбата. Предупреди. Бандиты… Снайпер.

— Извини, — зачем-то сказал я, склонившись над умирающим Плутом.

— Эй! Ты чего там делаешь?! — донеслось снизу, со стороны ближайшего двора. Это был голос Степного.

Я развернулся, не решаясь подняться в полный рост, и замер. Плут предупредил о снайпере, а за спиной так не вовремя оказался ещё один потенциальный враг.

Степной смотрел на меня и даже не наставлял на меня оружие. Он был скорее озадачен, нежели настроен в меня стрелять. Затем уже в наушнике я услышал его голос.

— Комбат, я нашёл стажёра. Рядом с ним Плут, кажется, мёртв.

— Кажется?! — голос командира звучал свирепо. — Этот сопляк убил моего помощника? Ты это хотел сказать?! Ликвидировать.

Я с глупым выражением лица и в полном оцепенении продолжал стоять в положении самой удобной мишени. Однако Степной даже не успел нацелить на меня оружие. В стороне послышались выстрелы, пули засвистели совсем близко, выбили несколько клочков дёрна и деревянную труху в стене дома за спиной Степного.

Наёмник закричал и схватился за правый бок. Он побежал в укрытие за дом, а я, наконец, вышел из ступора, упал на землю и аккуратно выглянул из кустов. Конечно, я совершил очередную глупость, ведь неведомый снайпер мог ещё высматривать позицию Плута и без труда заметить подозрительные движения. Мне повезло остаться незамеченным.

В полусотне метрах, как раз там, откуда я и пришёл, распределившись неровной шеренгой, шагали бандиты. Их было не менее двадцати. Одетые, как последние бродяги, с лицами захудалых алкашей. Большинство начало беспорядочно палить по дому, за которым скрылся Степной.

У меня было небольшое преимущество на возвышенности, и прикрытие в виде умеренно-густого кустарника.

Я ринулся вниз по склону на восток, постоянно оглядывался, боялся попасть в поле зрения наступающих зэков.

Спустя минуты я уже задыхался, но старался не сбавлять темп. В груди жгло, во рту и горле пересохло, а в глазах появились тёмные мушки.

Я бежал прочь от деревни. Впереди была очередная лесополоса, а за спиной разразилась шквальная перестрелка. Кажется, Комбат и Мура пришли на помощь Степному, хотя, возможно, тот уже был мёртв. Из-за такого численного перевеса всех наёмников постигнет смерть. Про себя я даже надеялся на такой исход.

Даже за Периметром люди знают, чем Зона опасна в первую очередь. Повсюду разбросаны смертельные ловушки, зачастую невидимые, будто язвенные нарывы на больной коже.

Бежать без оглядки было настоящим безрассудством, как по минному полю, как по дорожке, усеянной капканами. И все они разные: рвут на части, выстреливают тобой, как пушечным ядром, жгут, морозят, разъедают кислотой, засасывают, раскручивают до безумных перегрузок и это лишь малая часть возможного. Редкие экземпляры и вовсе создают карманные пространства, а самые зрелищные и оттого более честные лепят целые достопримечательности с изменённым рельефом и какими-нибудь яркими спецэффектами.

Тогда я ещё не знал всего этого, как и то, что окраины скудны на аномалии, и даже если таковые и были поблизости, мне удавалось их миновать.

Незнание кормило страх, а тот ещё больше подстёгивал меня на ускорение. Разум отошёл на второй план, но всё же пару раз я подмечал подозрительные места, от которых хотелось держаться подальше.

Я видел чёрную выжженную проплешину посреди луга, там, где ничего само по себе гореть не могло.

В другом месте странные коряги торчали из-под земли, сначала я принял их за причудливые корневища, но так как, до ближайших деревьев было около сотни метров, всё же решил оббежать подозрительную местность.

Одна роща сменялась другой, между ними тянулись заросшие поля и заброшенные дороги.

Я удивлялся своей выносливости, но иногда всё же приходилось останавливаться. Единожды меня вырвало, тогда я не знал, что делать в таких ситуациях. Интуитивно полез в рюкзак за водой и батончиками. Стало чуть легче.

На пути мне попался рукотворный бетонный колодец, доверху наполненный водой. Трудно было судить о его глубине, возможно, то были остатки заброшенной промышленности или часть ирригационной системы.

Я воспользовался колодцем, утопив в нём всю электронику, оставил только счётчик радиации и передатчик с наушником. Портативный компьютер, спутниковый маячок, пусть и не работающий без питания, простенький сотовый с одноразовым номером, которые выдаются всем наёмникам «на всякий случай». Всё, чем я мог засветиться, было утоплено в том колодце.

Я не мог понять, сколько километров осталось позади и сколько мне ещё идти до ближайшего пристанища. Солнце клонилось к горизонту. Мне было тяжело, пока я бежал, и не стало сильно легче, когда перешёл на быструю и нервную ходьбу.

Болели мышцы и мучила сильная отдышка. Жгли стёртые в кровавые мозоли стопы. Рюкзак с каждым километром становился всё тяжелее и тянул меня вниз, но бросать его я не собирался. В нём были все мои крохотные шансы на выживание в Зоне. Чем дальше я уходил, тем чаще приходилось останавливаться на привал. Самым большим страхом было предположение, что за мной всё же кто-то погнался и каждая минута отдыха будет стоить мне жизни.

Когда очень быстро и неожиданно небо заволокло тяжёлыми тучами, засверкали молнии, а вся округа наполнилась грохотом, я понял, что без укрытия меня ждёт долгий заплыв и промокшая насквозь одежда. Шансы на выживание в таком случае опускались до нуля. Если бы я ещё что-то понимал в искусстве выживания, а не просто полагался на интуицию, запас провизии и удачу.

Пока искал укрытие, успел представить несколько картин собственной смерти в этой местности. Весьма чётко представлял, как мне будет тяжело передвигаться с набухшим от влаги рюкзаком, который, к сожалению, не имел достаточной непромокаемости.

Лесополоса, из которой я вышел, будто разрывалась песчаным обрывом. Значительная часть породы осела в этом месте, оголила корни деревьев и создала естественный склон. Поначалу я даже решил, что передо мною какая-то большая аномалия, и всерьёз обдумал, стоит ли туда соваться.

Под одним из множества корневищ в небольшом углублении я и приметил своё временное убежище. Промелькнула мысль, что там может быть нора, какой-нибудь твари, но времени на очередные раздумья не оставалось. Ветер усиливался, а мелкие капли уже начали падать с неба.

Попасть внутрь было не просто. С третьей попытки я закинул туда рюкзак, вслепую, даже не зная, что там и помещусь ли я сам. Забираться пришлось, цепляясь за корни и опираясь ногами о сыпучий склон. Во время подъёма пришла ещё одна неприятная мысль: в такой песчаной пещере меня запросто может завалить верхним слоем грунта, особенно после сильного дождя.

Ливень обрушился за считаные секунды. Я успел промокнуть, прежде чем забрался в тёмную и сырую пещеру. Почти сразу же наткнулся на свой рюкзак. Поспешил включить фонарик и с облегчением обнаружил, что моё убежище ни чья-то нора, а обычная песчаная пещера, довольно тесная, чуть более полутора метров в длину и ширину, с очень низким сводом. Встать в полный рост было невозможно. Это даже не пещера, а карман.

Вход находился с подветренной стороны, но из-за сильных порывов крупные ливневые капли всё равно залетали внутрь.

Я достал плащ-палатку из рюкзака, завернулся в неё полностью, обезопасил себя от разбушевавшейся стихии. Рюкзак спрятал за спину, подальше от входа. Очень скоро столкнулся с холодом и сыростью от уже напитавшейся влагой одежды. На этот случай у меня было решение. Спасибо передовому снаряжению наёмников.

В отдельном кармане рюкзака хранились обогревательные элементы в форме небольших эластичных спиралей. Работали они по неизвестному мне химическому принципу, и хватало их на относительно долгий срок. Правда, дышать этим было довольно опасно.

Хватило одной спирали под плащом, чтобы согреться. Также пришлось сделать импровизированную отдушину вредных газов, благо в плаще были отверстия для рук, застёгивающиеся на молнии.

Я рассчитывал, что промокшая верхняя одежда, хотя бы немного просохнет и в целом со временем добился некоторого успеха.

Мне казалось, что этот дождь был одним из самых сильных, из тех, что я видел, за свою жизнь. Я слышал, как ветер сбивает с края обрыва намокшую листву, как стекают струи дождевой воды вниз по склону и грохочет гром. Я надеялся, что этот карман на некоторое время послужит мне надёжным убежищем.

От настырных взоров скрывала пелена плотного ливня, да и физически я был недосягаем. Мало кому удалось бы забраться сюда по уже сильно намокшему крутому склону.

Несмотря на сильную боль в ногах и тревожные мысли о возможных преследователях, я уснул, даже не заметив этого. Сознание выключилось без какой-либо промежуточной стадии мутной дрёмы.

Проснулся я уже ночью и сначала не смог ничего понять, пока тупая боль не пронзила обе ноги. Сразу же вспомнил про страшные мозоли и своё трудное положение. Вдобавок ко всему, тело успело знатно продрогнуть, обогревающая спираль исчерпала свой ресурс.

Ливень снаружи давно прошёл, лёгкий ветер задувал в пещеру запах, ассоциирующийся у меня с сыростью и слякотью. Наверняка снаружи теперь именно так и было.

Сначала я подумал переждать эту ночь здесь, достать ещё одну спираль, которой хватило бы и до утра. На рассвете перекусить и разделить на две части и без того скудные остатки воды.

Привлекательный план перечеркнул холодный разгоняющий сердце страх. В наушнике послышался знакомый голос. Удивительное совпадение, что он не застал меня во сне.

— Слушай меня внимательно, стажёр. Ты, скорее всего, ещё жив и надеешься сбежать. Отдаю должное твоему упрямству, — судя по голосу, Комбат был очень зол. Мне представился его израненный облик. Возможно, из всего отряда остался только он. Трудно было поверить, что кто-то вообще выбрался из той перестрелки. Хотя нет, я предполагал и такой исход. Выходит, что обычным зэкам, тягаться с натренированными и хорошо экипированными наёмниками трудно даже с численным перевесом. — Не знаю, в какую нору ты забился, но я тебя всё равно найду. Ты ещё можешь сдаться и получить билет на базу. Тебе нужно отдать карты, которые ты украл. Выйти на открытую местность и ждать меня, если ты ещё в состоянии осознать своё положение.

Какая неумелая манипуляция. Неужели он отыгрывал в эфир ради последующих отчётов? Он ведь мог и не преследовать меня, но судя по тому, что я его услышал, Комбат находился в радиусе пары километров. Неужели ему было так важно меня нагнать и наказать?

Я зажмурился, прислушиваясь, как в груди колотится сердце. По щекам потекли слёзы. Тогда я впервые узнал, что плакать можно не только от жалости к самому себе или другим, но и от страха приближающейся смерти.

Комбат впился в меня будто пиявка. И что я ему сделал? Всего лишь дезертировал. Он меня толком-то и не знает, но готов преследовать десятки километров по Зоне в самую дерьмовую погоду.

— Ублюдок, из-за тебя погиб весь мой отряд, я этого так не оставлю, — Комбат ещё раз вышел в эфир. Я не мог знать точно, было это продолжением радиоспектакля или на этот раз он говорил искренне.

Пробираться в полной темноте, ориентируясь лишь на флюоресцентную шкалу и стрелку компаса было очередным самоубийственным решением. Однако тогда я уже не мыслил рационально, да и особого выбора у меня не было. Оставалась только удача. В любую секунду я мог напороться на Комбата, который помимо своего боевого опыта, наверняка имел при себе и прибор ночного видения.

В пещере, что осталась позади, я всё же бросил рюкзак и оружие. Взял лишь нож, засунул под жилет наёмничьи карты. Передвигаться стало гораздо легче.

Из убежища под корневищем мне пришлось выкатываться по скользкому склону. Этот трюк стоил мне сильно ушибленного, а то и переломанного ребра.

С ножом в правой руке и компасом в левой, с видимостью на полтора метра вперёд. Со жгучей болью в боку и нестерпимой в ногах. Я чувствовал себя крысой, пока что не загнанной в угол, но будто стремящейся именно туда. Вдобавок сильно кружилась голов – недобрый знак.

Я часто оборачивался, наверное, ожидая увидеть преследователя за спиной. Но там, во мраке, ничего нельзя было разглядеть, как и впереди.

Однако я и не подозревал, что за секунды в Зоне, всё может перемениться настолько сильно.

Тьма рассеивалась так быстро, что от неожиданности я замер и уставился на небо. Будто высшие силы выкручивали яркость или ускоряли рассвет, но никакого солнца на востоке не было. Наверху загрохотало, и этот грохот лишь отдалённо напоминал грозу. Там будто что-то взрывалось, а затем весь небосвод засветился багряным свечением, усилился ветер, а у меня начались очередные приступы тошноты.

Неужели я попал под Выброс? То загадочное явление, упоминание о котором было для меня лишь редко встречающимся слухом.

Я продолжил свой путь по компасу, видимость улучшилась, но на душе стало ещё тревожнее.

— Стажёр, слышишь? — снова раздалось в наушнике. — Наверное, гадаешь, почему я за тобой погнался и зашёл так далеко? Отвечу: я знаю, свою цель и на данный момент это ты. Сопляк и самозванец! Ты понятия не имеешь, куда бежишь. У тебя нет цели. Хочешь пополнить ряды этих маргиналов? Да здесь все поля усеяны их могилами.

— Ошибаешься, у меня тоже есть цель, — я зачем-то ответил в эфир, хотя часами ранее такой дурной мысли даже в голову прийти не могло.

— Расскажешь? — с какой-то уж слишком довольной интонацией спросил Комбат. — Вот я свою цель уже вижу. Оглянись, посмотри на меня. Какого это чувствовать смерть у себя за спиной?

К тошноте добавилось сильное головокружение, я понял, что мои силы на исходе, и повалился на спину. Всё было потеряно. Разум пребывал в полубредовом состоянии, но всё ещё не выключался. Что-то ещё заставляло меня бороться за свою жизнь.

Не помню, терял ли я сознание. Возможно, пребывал в состоянии, больше похожем на шок или дрёму, потому что боль меня как будто не покидала ни на секунду.

В округе будто разверзся ад. Небо покраснело, тучи стали видимы, налитые кровью, они нависали надо мной.

Кто-то тащил меня по мокрой траве, не прилагая особых усилий. Этот кто-то насвистывал знакомую мелодию, то ли из старых советских мультиков, то ли из советской эстрады. Я почему-то сразу понял, что это не Комбат.

Я прикрыл глаза, но в следующий раз открыл их уже от мягкого жёлтого света. Вокруг были какие-то обшарпанные серые стены и тусклые лампы накаливания под невысоким потолком. Они свисали на ободранных проводах, которые представляли из себя уродливый симбиоз из старой и новой проводки. Я лежал на полу.

— Ты чей будешь, доходяга? — послышался голос справа.

— Ничей, — просипел я и повернул голову набок.

— А по твоему комбезу, так и не скажешь.

В помещении сидели двое. Один – низкорослый и щуплый очкарик преклонных лет в серой, запачканной чем-то чёрным, робе. Кажется, от него немного несло машинным маслом или чем-то подобным. Очкарик просто рассматривал меня. Вопрос о моей принадлежности исходил от него.

Второй был крупного телосложения мужчина в песочном защитном комбинезоне, за спиной у него виднелся кислородный баллон, а на груди на одной трубке свисал респиратор.

Второй незнакомец пил что-то горячее, из широкой белой кружки подымался пар. Его лица я не разглядел, просто не смог сфокусироваться из-за сильного ощущения слабости. Мне было удивительно, что я всё ещё каким-то образом мог дышать.

— Я умру? — оставшихся сил у меня хватало на два или три слова за раз, не больше.

— И не таких выхаживали, — на выдохе ответил очкарик. — Мы нашли у тебя интересные карты за пазухой. Они твои?

— Нет, — честно ответил я.

— Тогда, может быть, я могу оставить их себе?

— Всё равно.

— Почему один наёмник преследовал другого? Мы перехватили ваши радиопереговоры.

— Я не наёмник.

— Интересно…

— Что с ним? — спросил я, подразумевая Комбата, меня поняли сразу.

— Он мёртв, — ответил худощавый в очках. — У нас здесь свой схорон и чужаков мы сюда не подпускаем. Тем более таких агрессивных. Везде, где появляются наёмники, всегда происходит какое-то дерьмо. Тебе повезло, что ты упал обессиленный, иначе бы просто пристрелили, как и твоего преследователя.

Я проснулся в том же помещении, но уже на старом ободранном диване. Лампы накаливания всё так же висели под потолком, а скудный интерьер отбрасывал тени на серые бетонные стены.

Худощавый очкарик сидел рядом на стуле и держал в руке железную кружку. Он смотрел на меня прищурившись, как на лабораторную крысу, пока я не прохрипел:

— Пить.

— Да, конечно.

Я с трудом приподнялся и сел. Взял протянутую в мою сторону кружку и жадно осушил её залпом.

— Ты так и не ответил, зачем ты здесь? — допытывался очкарик, даже не дождавшись последнего глотка.

— Я половину из того, что говорил, не помню. Сколько сейчас времени?

— А это важно? — очкарик удивлённо приподнял брови.

— Наверное, нет.

— Тогда ответь на мои вопросы.

— Я не наёмник, поэтому и дезертировал. Хотя формально я в их рядах… Был. Это долгая история. Я просто хотел в Зону, обычным сталкером, чтобы заработать. Мне нужны деньги.

Очкарик отчего-то рассмеялся.

— Поверь мне, многие здесь в Зоне по своей мотивации давно вышли за пределы простого «заработать». У тебя есть прозвище? Просто именами у нас здесь называться не принято. Твоё имя – это твоя личность с большой земли. А старую личность лучше на большой земле и оставить.

— Нет у меня прозвища.

— Ладно, будешь тогда Лоцманом. Не зря же ты эти карты с компасом сюда тащил, — очкарик, довольный собой, хохотнул, зачем-то хлопнул меня по плечу. Больному телу это не понравилось. — Вот что, побудешь пока здесь. Подымем тебя на ноги, в знак благодарности за ценные карты. Потом, может, поработаешь на меня. Тяпа, проведи его, пожалуйста, на кухню, надо накормить гостя и проверить его здоровье.

Я посмотрел в направлении взгляда очкарика и с удивлением понял, что всё это время на другом стуле у стены в паре метрах от меня сидел тот сталкер с кислородным баллоном за спиной.

— Что было дальше? — спросил генерал, явно немного разочарованный моей историей.

Впрочем, я и не пытался его впечатлить. Наш разговор для меня имел скорее психотерапевтический эффект.

— Я добился своего, стал одиночкой, — я пожал плечами и почувствовал, что организм просит очередной стакан крепкого. — Поначалу сталкерское ремесло не оправдывало себя, но через год я уже был убеждён, что выбрал правильный путь. Сдалось мне это жалованье наёмника. Сталкеры таскали артефакты, не хуже, чем золотоискатели во времена золотой лихорадки, только выхлоп был куда больше. Всюду процветал чёрный рынок, да и полулегальных методов, вроде сбыта учёным или Долгу хватало.

— И всё же мы условились, что говорить ты будешь только по делу, — с упрёком сказал Воронов.

— Конечно, к этому и веду, — я вздохнул и, сцепив руки в замок на затылке, продолжил рассказ. — Дело в том, что заработок сталкера не ограничивается одними лишь артефактами. Иногда мне приходилось брать задания из разряда «подай-принеси». Порой это было выгодно и лишь однажды привело к очень неприятным последствиям, которые напрямую повлияли на мою дальнейшую жизнь.

Торговец курил дорогую иностранную сигарету «Маниту». Знать об этом мне было незачем, но делец решил похвастаться и, кажется, даже ожидал от меня какой-то реакции. Как будто каждый второй сталкер был ценителем табачной продукции.

Он смотрел на меня с недоверчивым прищуром, свысока. При этом сидел на низком офисном кресле за простенькой торговой стойкой. Я склонился над прилавком с видом внимательного слушателя.

Венорез был малоизвестным и не особо авторитетным дельцом, такие на окраинах Зоны появляются и пропадают постоянно. Торговец носил чёрную немного подвёрнутую шапку, скрывающую то ли плешь, то ли светлый ум. Телосложение имел щуплое, убранство убежища весьма скромное, а охранял его один ленивый сталкер, больше похожий на охранника супермаркета.

— Лоцман, верно? — поинтересовался Венорез.

— Да, — ответил я. Торгаш одобрительно кивнул.

— Я тебя здесь раньше не видел, но ты вроде не дурак. Мои коллеги о тебе неплохо отзывались.

— Работа есть? — я решил перейти к делу. Венорез растянул губы в довольной улыбке.

— Да. Нужен надёжный человек, как и всегда. В убежище сейчас одно отребье, а те, с кем я обычно работаю – заняты. Поэтому могу дать жирный и лёгкий заказ.

— Не бывает такого.

— У меня бывает, поверь, — Венорез полез в свой ноутбук, застучал пальцами по клавиатуре. — Короче, наниматель предпочёл остаться инкогнито. Платит хорошо, плюс вечная скидка на мой ассортимент и надбавка за сбыт артефактов исключительно мне.

— Спасибо, но мне уже есть кому сбывать хабар, — вежливо ответил я.

— Ну-ну. Как хочешь, — торговец сцепил руки и криво улыбнулся. — У меня всё равно было бы выгоднее.

— Сколько платят и в чём суть заказа?

— Ты получишь полторы тысячи валютой. Нужно сбегать на южные болота и проверить один тайник, координаты есть. Содержимое неприкосновенно, нужна только информация: разворован тайник или нетронут.

— Интересно, — я непроизвольно почесал подбородок. — И странно. За такую ерунду полторы штуки? В чём подвох?

— А в том, что на болотах бывает несладко, ты попробуй ещё смотаться туда-обратно, — проворчал торговец. — Насчёт мотивов заказчик не распространялся, но, если надо, значит, надо. Деньги заплачены, всё путём.

— Аванс будет? Жареным пахнет.

— Ещё чего! — торговец выкатил глаза. — А если подохнешь там? Никаких авансов, никакой предоплаты. На такие преференции могут рассчитывать только лучшие. Ну так что? Берёшься? Есть гарантия на бронирование заказа. Времени хватит.

По ржавым ступеням вертикальной лестницы я поднялся на сторожевую вышку. Ветхое строение возвышалась над болотами на тринадцать метров, о чём извещали полустёртые отметки продольных балок.

Неизвестно, кто и с какой целью возвёл это сооружение. Оно стояло здесь ещё до второго взрыва, видело войну группировок, засилье бандитов и захлёстывающие всё на своём пути волны мутантов.

Сейчас болота переживали спокойные времена, казалось, что Зона отступала и брезговала этих мест. Мутанты выползали из своих нор и лежбищ неохотно и только ночью. Аномалии, как и на любых окраинах, появлялись редко, плодоносили слабо, отчего и люди сюда почти не заходили.

О вылазке не жалел, огорчал лишь тот факт, что я немного заплутал и добрался до точки с опозданием, а таймер задания неумолимо тикал в сторону нолей.

В то же время душу грели переполненные контейнеры с артефактами, некоторые из аномальных находок с наименьшим фоном пришлось даже завернуть в обычную ткань и сложить в рюкзак. Не из жадности, но из острой нужды.

На вышке было несколько любопытных инсталляций: на краю площадки под слоем мха гнил ящик из-под боеприпаса. Рядом лежали чьи-то полуразложившиеся кости, перемешанные с обрывками выгоревшего камуфляжа. А ржавые перила подпирал ржавый калаш, теперь они были единым целым.

Никаких следов тайника, только мусор и покрытые коррозией реликвии. Знал бы наперёд, так и не ходил бы никуда.

Жаль, что у меня нет дара предвидения, а ещё лучше телепортации. Щёлкнуть бы сейчас пальцами и оказаться в безопасном месте, например, в убежище старого друга Лёни Сенина, чтобы там же и сбыть ему нехилый хабар с болот. А так надо ещё думать, как выбраться из этой клоаки.

Главное, чтобы ничего не фонило. Пока молчал счётчик Гейгера и детектор аномалий, а органы чувств не били тревогу, можно было немного расслабиться.

Над болотами разгорался рассвет. Красное зарево на востоке отражалось в зеркалах заболоченных водоёмов, обильно разбросанных между зарослей рогоза. Однообразный и уже приевшийся пейзаж не спасал даже вид сверху.

Рваные сгустки приземистого тумана, простирались до самого горизонта, иллюзорно сгущались по мере удаления. Они скрывали от меня все следы былого присутствия человека. Не было видно ни заброшенных поселений, ни потухших кострищ, ни других вышек, подобных той, на которую я забрался. По моим прикидкам, в ясную погоду можно было разглядеть даже вентиляционную трубу четвёртого энергоблока.

Я достал из бокового кармана рюкзака маленький термос, всего пол-литра горячего кофе. Налил напиток в крышку от термоса, отпил и чуть было не подавился жутко переслащённым и остывшим кофе, который вдобавок имел привкус чая. Термос мне вручил сталкер с Кордона в благодарность за шприц с обезболивающим – неравноценный обмен.

Ещё при подъёме взгляд заприметил колебания воздуха в десятке метров от вышки. Броском я отправил полупорожний термос метко в цель. Судя по резкому хлопку и отсутствию разлетающихся фрагментов, «великолепный кофе», как и саму тару, аннигилировало до атомов.

Хватит отдыхать.

Магнитный компас не работал – для Зоны обычное дело. А вот что происходило с надёжной спутниковой связью – загадка.

Я вытащил КПК и с надеждой посмотрел в угол экрана. Устройство поймало лишь одно деление сети, на такой высоте я рассчитывал хотя бы на половину. Пришлось расхаживать по всей площадке, вертеть КПК на вытянутой руке. Деления сети не прибавлялись, а стоило поднять над головой, так пропадало единственное.

Два раза я перезагрузил устройство, поэкспериментировал с настройками сети и автономным режимом. Всё было тщетно. Здесь не было ни сотовой связи, ни радио, ни спутниковой навигации.

Уверен, что вокруг Венореза уже собралась очередь из работяг, желающих взять лёгкое задание. Когда таймер истечёт, меня заочно похоронят, а свежая кровь попрётся на болота.

Нужно было срочно отправить весточку.

С другой стороны, я мог бы и опоздать, но вернуться с информацией. В таком случае мне бы пришлось ждать ушедшего по моим стопам сталкера и в случае возвращения оного делить добычу пополам, либо решать спор силой, вдали от базы торговца.

Нет уж, дуэли точно не моё.

КПК вдруг громко запищал. Я вздрогнул и взглянул на экран. Интерфейс извещал о сигнале бедствия, на карте горела красная точка с пометкой «S.O.S». В ограниченном режиме заработала навигация, указывающая примерное направление пути.

Я повертел устройство в руках, меня обуяли сомнения.

Не припомню, чтобы в моём КПК была подобная функция: ловить сигналы бедствия.

Самым разумным в таком случае было бы не обращать внимания на эту странность, спокойно выйти на хоженые тропы, по пути поймать сеть, чтобы отправить одно сообщение и поскорее добраться до ближайшего лагеря.

Ах, если бы я всегда принимал верные и рациональные решения, то никогда бы не оказался в этом проклятом месте.

На изолированном смрадными водами островке я нашёл обгоревшее дерево с огромной трещиной в стволе. На останках ветвей висел порванный парашют. Серое полотно купола испачкалось в саже, а оборванные стропы колыхались на ветру.

Вокруг не нашлось ничего подходящего для использования в качестве слеги. Пришлось положиться на осторожность и удачу. Я шагнул на ближайшую кочку, затем переставил ногу на то, что принял за участок болотистой суши, и мгновенно увяз по щиколотку.

Ноги промокли до коленей, прежде чем я добрался до проклятого острова. От меня воняло болотной тиной, счётчик извещал о слегка подскочившем уровне радиации, на удивление, некритическом. В ботинках хлюпало, стопы мерзко проскальзывали по стелькам. Нужно было срочно просушить обувь.

Я достал КПК и обнаружил, что сигнал бедствия прервался, а электронная карта вернулась к привычному виду.

Кроме парашюта, я нашёл лишь еле тёплое кострище. На сером пепле среди тлеющих угольков были видны следы от подошв.

Значит, неизвестный выжил и даже успел посидеть у костра. Но здесь никого нет, следовательно, некто решил выбираться самостоятельно.

Какому идиоту пришло в голову прыгать с парашютом пусть и на окраине, но всё же аномальной Зоны? И ведь он как-то добрался до точки, очевидно, на воздушном транспорте, которому ещё нужно было преодолеть аномалии, раскиданные в атмосфере. Возможно, этот транспорт со своей задачей не справился, и где-то неподалёку тлеют останки какого-нибудь вертолёта.

— Самому бы выбраться, — пробормотал я вслух.

Ещё раз взглянул на дерево — скорее всего, изуродованная ива. Судя по трещине поражена молнией, но задолго до того, как на ветви напоролся неудачливый экстремал. Надо же, какая «удача». Этот остров словно магнит несчастий.

Я слышал треск костра и странные гудки, похожие на дозвон сотового телефона. Кто-то бормотал под нос ругательства и кряхтел, будто превозмогая боль.

Я чувствовал тепло от огня и был уверен, что свет падает на моё лицо. Нужно было притворяться до тех пор, пока не прояснится в уме. Трудно было сконцентрироваться и разобраться, что же со мной произошло, когда голова болела сильнее, чем в самое сильное похмелье.

Дым от костра проникал в ноздри, вызывал жуткое желание прокашляться, но я держался и думал, как бы незаметно приоткрыть глаза, разведать обстановку. Вдобавок руки оказались связанными за спиной.

— Хватит притворяться. Открывай глаза, — послышался раздражённый голос.

Я не стал противиться сказанному, как назло, ещё и захотелось хорошенько прокашляться.

Вокруг были всё те же болота, я сидел, прислонившись к расколотой иве. Стоило лишь раз коснуться дерева затылком, чтобы вспомнить, что со мной произошло. Затылок зудел, волосы на голове слиплись от запёкшейся крови. Меня ударили по голове. Скорее всего, не обошлось без сотрясения. Иначе как объяснить подступающую волнами тошноту?

Возле костра сидел незнакомец, облокотившись о рюкзак. На левой ноге была задрана штанина, чёрный армейский ботинок валялся рядом. Незнакомец перебинтовывал область голеностопа, сквозь бинт отчётливо проступало кровяное пятно. Периодически он посматривал на меня недобрым взглядом, но ничего не говорил.

Я тоже молчал, стараясь разглядеть и впитать своей болевшей головой как можно больше информации, чтобы получить хоть какое-то преимущество.

У ног раненного валялся мой КПК. Вряд ли он смог подобрать пароль и что-то выведать.

Интересно, насколько серьёзная у него травма? Может быть, открытый перелом или глубокий порез? Последствия приземления или неудачное попадание в мелкую аномалию? Из крупной бы в одиночку не вылез.

Он был одет в камуфляж болотного цвета, на торсе – разгрузочный жилет с набитыми карманами. Оружия не было видно, вероятно, лежало за рюкзаком со стороны правой руки, с моего ракурса трудно было разглядеть.

Лицо незнакомца было холёным, гладко выбритым. По взгляду было понятно, что он уже не рад тому, что здесь оказался.

Закончив с перевязкой, незнакомец что-то вколол себе в ногу чуть выше колена, обезболивающее или стимулятор. Судя по его снаряжению и экзотическому способу проникновения на территорию Зоны, он был необычным военным, может быть и вовсе не военным, а каким-нибудь наёмником. Такие носят с собой аптечки способные и калеку на ноги поставить. «А то и вытащить мертвеца из посмертия», — наёмники так выражались про достижения современной и дорогой медицины.

— Есть хочешь? — хриплым и уставшим голосом спросил раненный.

— Хочу.

— Не заслужил пока.

Я напрягся, проверяя крепкость верёвок на руках. Узлы были завязаны очень туго, из-за отёка я почти не чувствовал ладоней.

— Ты кто такой?

— Можешь звать меня майором.

Пусть будет майором, если хочет. Этих бывших майоров и среди наёмников было полно. В голове на мгновение проскользнула дурная идея, вывести его на разговор о наёмниках и рассказать, что и сам когда-то был в их рядах. Рациональное быстро пресекло эту глупость, стоило только вспомнить, как я распрощался с бывшими коллегами. Да и вряд ли сейчас «наёмники» — это единая фракция, за последние годы наплодились десятки разных компаний.

— Чего так смотришь? — недовольно бросил холёный. На его лице отчётливо проступал пот, хотя, судя по всему, ему уже становилось легче. — Прими таблетку, и мы с тобой нормально поговорим.

— Что за таблетка?

— Она избавит тебя от неприятных последствий удара по голове.

— Можно было просто не бить.

— Не умничай, пасть открой! — майор поднялся с места.

Я послушно раскрыл рот, опасаясь, что десантник распсихуется. Майор, подойдя ближе, закинул мне в рот таблетку, затем прислонил к губам флягу.

Я жадно впился в горлышко, намереваясь одним глотком опустошить всю флягу, но не вышло. Изверг резко вырвал сосуд и, усмехнувшись, вернулся на своё место.

Не знаю, что я проглотил, но эффект оно произвело мгновенный. В голове прояснилось, боль ушла и накатила бодрость.

— Так это ты с парашютом прыгнул?

— Ответ очевиден.

— Я пришёл помочь, а ты меня по башке.

— А часто в этих местах помогают? — майор с презрением плюнул. — Не переживай, я тебя отпущу, но сначала ты мне послужишь.

— Службе предпочту товарищеский договор, — я растянул губы в напряжённой улыбке.

— Посмотрим на твоё поведение. Ты сам на болотах, что забыл?

— Я здесь по заданию торговца. Проверял тайник на вышке.

— Нашёл чего?

— Ничего интересного.

— Ладно, Лоцман, не врёшь, уже хорошо.

— Погоди. Я не говорил, как меня зовут, — от прозрения и недовольства я непроизвольно сжал кулаки и напряг почти все свои мышцы. — Это что, какая-то подстава всё-таки? Ну конечно, вот кто заказчик.

— Не переживай, получишь ты свои полторы тысячи, — с ухмылкой ответил майор.

Я запрокинул голову и увидел звёздное небо, впервые за долгое время. Обычно небо затянуто тучами, а я стараюсь спать по ночам в безопасных местах.

— И чем я тебе обязан, майор?

Он резко подскочил со своего места, я даже вздрогнул, ожидая какого-нибудь молниеносного выпада с ножом в мою сторону. Однако он всего лишь отошёл от костра и поднял с земли странное устройство на треноге. Оно издавало те гудки, которые я принял за сигнал сотового.

Установив треногу в десятке метров от костра, немного похрамывая, он вернулся с довольным видом и присел в метре от меня.

— Я сейчас тебя развяжу и дам на первое время оружие, — майор снял с пояса ранее незамеченный мной походный многофункциональный топорик. Какая-то сомнительная китайская поделка, сомнительное оружие, но я даже непроизвольно облизнул пересохшие губы от предвкушения открывающихся возможностей. — И не думай направить его против меня. Я установил манок, и совсем скоро все дикие твари в округе побегут в нашу сторону. Мы с тобой теперь заодно.

— И что, я, по-твоему, должен топором отбиваться?! Где моё ружьё?!

Тем временем майор начал разрезать путы.

— Нужно заслужить моё доверие. А топор на крайний случай. Будем надеяться, что нам не придётся вступать в бой с мутантами.

— Но ты же сам сказал, что они сами сюда побегут на этот манок! Сдался мне твой топор! Ты можешь ответить?!

Судя по всему, знать большего мне было не положено. Вопросы остались без ответов, а выражение лица майора стало смурным.

— Если и топор тебе не нужен, оставлю при себе. Руками защищайся.

— К чёрту. Давай сюда, — я схватился за удобную, но хлипкую стальную рукоять.

Хромой десантник, закончив с верёвками, молча отошёл в сторону и поднял с земли пистолет-пулемёт западного образца, в моделях которых я совсем не разбирался.

Он зачем-то отстегнул магазин, что-то осмотрел бегающим и, как мне показалось, немного безумным взглядом. Был он такой по своей сути или же так действовал стимулятор, вколотый минутами ранее? С оружием в руках майор выглядел жутко. Спорить и что-то спрашивать уже не хотелось. Бежать не представлялось возможным.

Конечно, можно было бы выждать удобное время, метнуть топор ему в голову. Вот только было у меня интуитивное ощущение, что с большой вероятностью, этот обколотый то ли вояка, то ли наёмник успеет увернуться, проявив мастерскую ловкость. Да и я мастерскими навыками метания не обладал.

Я поднялся, размял затёкшие руки и ноги. Внимательнее осмотрел выданное оружие. Всё-таки топорик не внушал – какая-то унизительная насмешка. Если всё это не какой-то сон, как он не понимает, что моё ружьё пригодилось бы нам больше?

Майор выглядел напряжённым, постукивал пальцами по своей компактной «пукалке». Я был уверен, что он не сможет выстоять в стычке с местным зверьём, каким бы крутым ни казался. Он и сам это понимал, значит, рассчитывал на что-то ещё.

Пускай будет даже пара кабанов. У него один магазин заряжен, и ещё два в разгрузке. Он убьёт одного кабана, второго тяжело ранит, на этом патроны закончатся, сколько бы их ни было ещё в рюкзаке в нераспакованных пачках, времени на перезарядку не будет.

Если раньше мне казалось, что я уж точно знаю, какого это оказаться в безвыходном положении, то в ту абсурдную ночь отчётливо понял – даже это ещё не предел.

Меня обманом заманили на убой. Какой-то свихнувшийся человек, представляющийся майором, благо, что не Петром Первым. У него в руках сомнительное оружие, а у меня чёртов туристический топорик. Подумать только.

Об устройствах, приманивающих зверьё и мутантов ходило множество слухов. Вот уж не думал, что сам столкнусь с подобным. Поговаривали, что работали они как излучатели волн, которые мало чего общего имеют с радиоволнами. Мол, разработка не новая, но строго засекреченная.

Меня мучил вопрос. Зачем это нужно свалившемуся с неба загадочному майору? Если бы меня встретил отряд Долга, который показательно и клятвенно заявляет о своей идеологии полного уничтожения Зоны, было бы гораздо яснее.

Я огляделся, чтобы разыскать в полутьме свой рюкзак. Света догорающего костра не хватало, чтобы осветить весь остров. Мне повезло: пожитки лежали в поле видимости.

Неторопливо, чтобы не заставлять лишний раз майора нервничать, я направился к рюкзаку, аккуратно присел рядом и развязал узелок. Сразу же заметил, что узел отличался от привычного. Между делом я ожидал недовольный возглас майора, и он последовал.

— Эй! Ты чего туда полез?! Тушёнки решил навернуть с голодухи?

— Ещё чего. Я совсем дурак, по-твоему, тяжесть эту на спине таскать? — рука нащупала тёплый тканый свёрток с артефактом. Поверх специальной поглощающей некоторую долю вредных излучений ткани была сетчатая армированная оболочка. На первый взгляд она напоминала авоську и предназначалась лишь для удержания артефактов в подвешенном состоянии – очень удобно, когда громоздкие контейнеры переполнены, либо попросту не по карману.

— Мутанты скоро повалят в нашу сторону, держись рядом, — сказал майор спокойно.

— У тебя есть план? Посвятишь, может? — процедил я, привязывая сетку с артефактом к поясу. Майор на вопросы отвечать не стал.

Я вернулся на своё место. Меня немного потряхивало от нахлынувшего адреналина. В предвкушении стычки с мутантами в этой безвыходной для меня ситуации майор уже не казался большой угрозой.

— Зачем ты за артефактами полез? Где-то здесь торговца увидел? — в голове майора послышались язвительные интонации.

— Смотрю, ты, товарищ майор, хорошо разбираешься в нюансах сталкерского ремесла. Причём так же хорошо, как и в содержимом моего рюкзака, — я ответил тем же.

— Мне надо было знать, сколько при тебе оружия. Всё твоё добро на месте, даже тот свёрток баксов.

Я уселся на корточки возле дерева. Майор начал расхаживать из стороны в сторону, медленно и уверенно, будто пригожим утром охранял какой-нибудь склад боеприпасов в тылу и ждал сменщика. Будто вокруг не царила ночная тьма, а мы не торчали здесь в ожидании волны опасных порождений Зоны.

Мы прождали ещё минуту, прежде чем в небе закаркали вороны. Никогда не слышал их ночью и так далеко на болотах.

Округа наполнилась какофонией мерзких звуков, от которых волосы по всему телу встали дыбом. Мне стало холодно и страшно, при этом пот стекал по лицу крупными каплями, будто на улице был жуткий зной.

Я слышал глухой вой и нечеловеческие крики, полные боли и отчаяния. Слышал громкое шипение со свистом, будто кто-то стравливал давление парового двигателя, различал визг и хрюканье кабанов, и даже собачий лай. Чёртовы псы, они-то откуда здесь, на болотах?

— На землю! – вдруг закричал майор.

Эта команда почему-то подействовала на меня сильнее нагнетающих страх звуков, и я кинулся наземь.

Мне казалось, что проклятые мутанты, дикие кабаны с неведомо какими тварями уже зашли на остров. Был слышен их громкий топот, он уже начал сотрясать землю.

Спустя мгновение что-то хрустнуло на дереве. Я задрал голову и увидел, как пусть и трухлявая, но всё же массивная ветвь отделилась от обгоревшей ивы. Невидимая сила удерживала её в воздухе, кто-то обладающий невероятными телекинетическими способностями занёс над нами дубину.

Внезапно прогремел взрыв, затем ещё один и ещё. Ветвь упала в метре от майора, тот успел лишь перекатиться в сторону. Это всё, что я успел увидеть, потому что от страха закрылся руками и зажмурился.

— Получайте, твари! — закричал майор.

Я же просто заорал, но в грохоте не услышал собственных криков, затем закрыл уши и уткнулся в землю. Хотелось зарыться полностью, подобно кроту прорыть нору и убраться из этого ада.

Взрывы гремели беспрестанно и становились всё громче, земля задрожала с новой силой. Совсем близко я услышал пронзительный поросячий визг и злобное рычание. Правда, весь этот звериный вой очень быстро смолкал и тонул в грохоте.

Когда грохот поредел, я услышал стрёкот ПП. Майор от кого-то отстреливался.

Я открыл глаза и приподнялся, чтобы осмотреться. Заросли камыша вокруг полыхали, высокое пламя окружило нас, стало гораздо светлее, но температура тоже быстро повышалась.

Майор был неподалёку с оружием на изготовку, с хищным взглядом. Он кого-то выискивал.

Что-то массивное и невидимое ударило меня в грудь. Будто пнули огромным ботинком. Я откатился в сторону и со страху пополз подальше от майора. Мои лёгкие будто отключились на несколько секунд, наружу вырывался натужный хрип. Пока я полз, локтем задел чью-то развороченную тушу, из-за кровавого месива трудно было понять разновидность мутанта.

Загрохотала ещё одна серия взрывов, но реже, с промежутками в несколько секунд.

Краем глаза заметил, как майор стреляет в никуда. Я бы подумал, что он действительно сошёл с ума, если бы не увидел кровавый шлейф от удачного попадания. И если бы сам не попал под горячую лапу мутанта.

Хищник, с которым он пытался бороться, обладал сильным преимуществом: невидимостью. Треклятый кровосос.

Я отполз подальше от мутанта и майора. Понимал, что мне это вряд ли чем-то поможет. Кровосос сначала разделается с майором, а потом и со мной. Окружённые пожаром и, судя по всему, минами, мы здесь оказались запертыми с опасной тварью.

Чёртов гений решил, что плотного минного поля вокруг острова хватит, чтобы перебить всех, и не учёл, что кто-то всё же доберётся до него. И когда он успел здесь всё заминировать? Откуда взял столько мин?

Майор продолжал понапрасну тратить патроны. Очень быстро стрёкот ПП прекратился, утихли взрывы, и я услышал, как лезвие ножа беспомощно и со свистом разрезает воздух.

— Лоцман! Ты его видишь?! — в голосе майора я расслышал только злость. Ни капли страха.

Удивительно, что он не просил помощи и не упрекал меня за столь позорное отступление. Возможно, он даже не знал, с кем столкнулся в ближнем бою.

Кровососы не могут находиться под маскировкой постоянно, это умение исчерпывает их ресурс. Однако даже без невидимости шансы не равны. У майора были навыки и огнестрельное оружие. У мутанта же: толстая шкура, острые когти, сверхчеловеческая сила, высокий рост и впечатляющая скорость реакции.

Долго ждать не пришлось.

Я услышал яростный крик майора и что-то неразборчивое вперемешку с ругательствами. Кажется, он всё-таки звал меня на помощь.

Я перевернулся на спину и увидел картину целиком.

Двухметровая гуманоидная мохнатая тварь уже схватила майора за шею, огромной когтистой рукой выбила нож и полоснула грудь. Кровосос остался недоволен, обнаружив под разгрузкой пластины бронежилета, а майор получил дополнительные секунды жизни.

Мутант поднял бедолагу над землёй, тот задёргал ногами, ухватился за жилистую лапу, что сжимала его шею всё сильнее. Я видел лишь затылок кровососа и часть его расправляющихся щупалец, однако знал, что сейчас видит майор и что чувствует.

Майор чувствовал нестерпимый смрад из раскрытой пасти. Морда кровососа отдалённо напоминала человеческое лицо, походило на череп обезьяны, обтянутый старой кожей.

Его щупальцы, расположенные вокруг рта, в количестве четырёх, имели заострённые зубы, загнутые и полые, чтобы как можно глубже вонзиться в плоть и обескровить жертву подобно вампиру. Так, эти твари и питаются.

Послышались новые взрывы, к ним я уже привык и даже успел поразмыслить: «Если мутантское отродье продолжает напирать, какова вероятность, что сюда не доберётся ещё парочка таких кровососов?»

Я всё ещё надеялся, что майор отобьётся, даже когда увидел, как его лицо сильно покраснело и мимика перестала подчиняться его воле.

Кровосос подносил шею майора к своей пасти, как мы люди подносим ко рту сочную созревшую сливу, чтобы случайно не обляпаться брызгами, чтобы вкусить как можно больше сладкого сока.

Топор был у меня под рукой. Точнее, болтался будто балласт на ремешке, обмотанном вокруг запястья. Я уже не помнил, как так вышло и каким чудом сам не напоролся на довольно-таки острое лезвие, пока ползал, словно ослеплённый червь.

Я сфокусировался на лысом морщинистом затылке мутанта, сорвался с места настолько быстро, насколько смог. Боялся, что мутант учует меня и отвлечётся, но этого не случилось.

Лезвие с глухим звуком воткнулось в череп мутанта, кажется, оно даже не пробило кость, но умудрилось накрепко застрять.

Кровосос издал чудовищный рык и рванул головой с такой силой, что ремешок топора на запястье порвался, а я потерял равновесие.

Следующее, что я почувствовал – крепкую хватку огромной лапы у себя на шее. Мутант не церемонился со мной, и уже через секунду его зубастые щупальца коснулись моей шеи.

В панике я выкрикнул что-то невразумительное, задёргал ногами. Правой рукой потянулся к сетке с артефактом, дёрнул за узел, чтобы освободить покалывающий руку дар Зоны.

Мутант почувствовал угрозу, но было уже поздно. Артефакт в руке нагрелся за секунду и стал липким, будто плавленая карамель. Я прислонил аномальный снаряд прямо к груди мутанта, с трудом высвободил свою руку.

Кровосос зарычал ещё громче, отпустил меня, и я повалился на землю рядом. Мне повезло отделаться лёгким ожогом на ладони, но мутант метался в ужасе, пытаясь оторвать намертво прилипший к груди артефакт, который жёг и продвигался вглубь тела.

Два порождения Зоны сливались, и я даже не подозревал, что за реакция последует дальше.

Майор в паре метрах только отошедший от удушающего хвата, спешно отползал в сторону, как это делал я минутами ранее.

Артефакт накалился в груди докрасна, кровосос истошно взвыл, захлёбываясь в собственном рыке. Он вытягивал уродливую голову с чёрными глазами бусинами, будто пытался вынырнуть из затягивающего водоёма.

Я последовал примеру майора, очень спешно пополз в сторону, потому что, казалось, времени не было, чтобы даже подняться.

Раздался глухой хлопок, будто взорвалась слабая бомбочка. Я зажмурился и услышал, как повалилась, туша мутанта. Когда открыл глаза, к удивлению, обнаружил, что от кровососа осталась лишь нижняя половина.

В округе всё окончательно стихло. Пожар быстро прошёл, потому что гореть было уже нечему. Нас окружала чёрная пустыня радиусом в сотню, а то и более метров. Огонь не распространился на все болота из-за обилия водоёмов и аномалий, которые, как известно, задерживают пламя, если речь не о Жарках.

Небо постепенно светлело, приближался рассвет.

Я сидел на земле, рядом валялся повреждённый топорик. Майор неподалёку умывался из фляги. Минутами ранее он устроил целую фотосессию останками кровососа, но не как ликующий охотник, а скорее как заинтересованный криминалист. Может быть, ради отчётности? Хотя какой в этом смысл? Наверняка за Периметром в научных центрах и так полно отловленных живых особей.

В углях затухшего костра валялась оторванная конечность. Я разглядел её только сейчас – шестипалая рука, почти что человеческая, но слишком короткая и массивная. Кожа на ней была покрыта безобразными волдырями и вряд ли от ожогов.

Каких только тварей здесь не водилось. А я-то думал, что болота – тихое место.

— Теперь я свободен? — спросил я у майора, подымаясь на ноги. Тот уже закончил свои утренние процедуры.

— Пока нет. Ты мне скажи, что это было с артефактом? Что за трюк такой?

— Все знают, что иногда они могут запускать странные реакции, если к ним прикоснуться голой рукой.

— Да неужели? — майор посмотрел на меня так, будто заподозрил во лжи. — А ты знал, что будет с этим уродцем?

— Нет, — честно ответил я. Майор, кажется, не поверил, но на этом его расспросы и закончились.

Он молча отошёл за дерево, где, как оказалось, лежали его пожитки, вытащил из рюкзака складную сапёрную лопатку и кинул мне под ноги.

— Будешь копать. Яма примерно полтора на один. В самом центре. Можно вот здесь у кострища.

Я посмотрел сначала на лопатку, затем на майора.

— Предлагаешь вырыть себе же могилу? — я поднял лопатку, перехватил её покрепче.

— Ты будешь свободен после того, как мне поможешь. Зачистка сектора от мутантов, только первый этап, — майор поморщился. — А теперь копай яму. Могилу можешь вырыть, если есть планы на меня напасть с этой лопаткой. А сейчас нам нужна обычная яма.

Он перехватил пистолет-пулемёт поудобнее и направил дуло в мою сторону.

Почва поддавалась тяжело. То и дело приходилось очищать лопату от грязи, вода постепенно просачивалась в яму. Я уже представлял, как мой труп тонет в болотной жиже, проваливается вглубь.

Говорят, при определённых условиях в болотах тела сохраняются лучше и почти не гниют, плоть не едят черви, происходит естественная консервация.

Может быть, через сотню лет уже не будет Зоны, а меня откопают археологи. Точнее, моё тело с пулевым отверстием во лбу. Потомки обрадуются, сделают из меня мумию, придумают захватывающую историю и сохранят тело для выставок с описанием сталкерского ремесла прошлого века. Жаль, что сталкер из меня посредственный.

— Быстрее копай, времени у нас не так много, — майор хмурил брови, он не держал меня на прицеле, но ПП был у него под рукой.

— Да-да, копаю.

Про себя усмехнулся с его «у нас не так много времени». Вот у меня этого времени и полно, и ничтожно мало одновременно.

Майор расхаживал около ямы с огромной рацией в руках, которая была больше похожа на спутниковый телефон.

— База, сейчас слышите? — майор приложил телефон к уху – точно спутниковый. — Местность зачистил, оборудование сработало на отлично.

Дальше он стоял, молча вслушиваясь в то, что ему говорят на той стороне.

— Понял, до связи.

— Больше копать не могу! — лопата с чавкающим звуком воткнулась в грязь.

— Этого достаточно, — он подошёл к краю. Я покрепче сжал черенок. — И нормально тебе там стоять ноги мочить?

— Не очень.

— Тогда вылезай. Нужна помощь с тентом.

Я тяжело вздохнул и вылез из ямы. Не соврал всё-таки.

На дно мы постелили плотный непромокаемый тент. Майор положил на него гранатомёт РПГ с тремя выстрелами, прибор на сложенной треноге и пару противопехотных мин. Сверху он кинул порванный купол, и я понял, что парашюта было два, один для него, другой для тяжёлого груза.

— Свои пожитки тоже складывай, — бросил майор. — Рюкзак можешь оставить, но всё ненужное и запасное в тент.

— Что ты задумал? Мои пожитки – это мои пожитки.

— Никто не спорит, но идти лучше налегке.

— Куда идти?

— По маршруту, — развёрнутого ответа я и не ожидал.

— Зачем организовывать лабаз в этом дерьме? Свои вещи я могу пронести хоть через всю Зону…

— Сталкер, — раздражённо перебил майор. — Не вынуждай меня каждый раз тыкать в тебя стволом.

— Тебе придётся, пока не научишься отвечать на вопросы, — во мне также пробуждалась злость, вызвана она была стойким чувством несправедливости. — Что тебе от меня нужно? Конкретно.

Майор тяжело вздохнул и положил руки на пояс.

— Ты поможешь мне добраться до точки, проведёшь меня через поля аномалий, если таковые встретятся. Будешь болты кидать или что вы там делаете, это займёт не больше двенадцати часов твоего времени, далеко ходить не надо, всё здесь, на болоте. Твоя помощь будет щедро вознаграждена. Вы же сталкеры любите деньги? Ещё бы, соваться в Зону ради наживы. Не знаю ни одного места в мире, где была бы такая же концентрация алчных ублюдков на один квадратный метр.

— Как насчёт конторы, на которую ты работаешь? — выпалил я.

— Не отрицаю, такие люди есть везде, миром правит алчность, — майор усмехнулся и кинул мне под ноги мою же вертикалку, а я косвенно убедился, что он всё же работает на государство. Но какое?

— Даже оружие мне доверишь?

— Выбор у тебя есть всегда: можешь согласиться и хорошо заработать, а можем устроить дуэль.

— Деньги мне нужнее, — я поднял оружие и перекинул ремень через плечо стволом вниз. — Очень нужны. Вопрос в сумме.

— Вот и хорошо. Сколько тебе нужно? Сотни тысяч?

— Миллионы.

— Губа не дура, — майор усмехнулся. — Судя по твоему кислому лицу, деньги ты собираешь не на красивую жизнь? Кому-то крупно задолжал?

Я проигнорировал все наводящие вопросы майора, как он любит. Не его ума дело.

— Миллионов не обещаю, но я думаю, что и от суммы с пятью нулями ты не откажешься.

— Значит, дело опасное.

— Нет, очень востребованное, — поправил майор, и мне хотелось ему верить.

Вскоре все пожитки были собраны в тент. Из рюкзака я достал часть патронов, еды, драгоценный контейнер с артефактами, занимавший большую часть. Из собранного по пути оставил лишь скудную сетку. Надеюсь, на сегодня экспериментов с артефактами больше не будет.

Мы выдвинулись в путь. На болотах царил штиль. Вокруг острова концентрировалась вонь свежины, дерьма, пороха и подгоревшей плоти. Приходилось переступать через останки мутантов и зверей.

Майор предупредил, чтобы я шёл за ним след в след, дабы избежать встречи с несработавшими минами. Столько мутировавшего мяса я ещё не видел: оторванные лапы, копыта, просто куски плоти и развороченные туши. Странно, что вокруг ещё не кружат вороны.

Один раз я случайно наткнулся ногой на что-то круглое и практически невидимое. То была голова ещё одного кровососа, которая по какой-то причине подавала признаки жизни.

Наши детекторы молчали. Первым шёл майор, и его ничуть не заботило, что я с заряженным ружьём иду позади.

Служивый был хорошо снаряжён, я заприметил у него продвинутый универсальный детектор. Правда, раз уж он решил нанять меня, то понимает, что одних приборов здесь недостаточно.

Как только на пути появились первые аномалии, майор пропустил меня вперёд. Всё же при всей своей самоуверенности, он был разумен и расчётлив. После рокировки у меня не оставалось шансов на его скоропостижную и случайную смерть в аномалии. Не то чтобы я сильно надеялся на такой исход, но окончательного доверия к нему не испытывал.

Его слово всего лишь звук. Не было никаких весомых гарантий, что в конце пути меня ждёт денежное вознаграждение, а не пуля.

Майор даже не поблагодарил меня за спасение.

Я орудовал болтами, кидал увесистые стальные изделия вперёд и следил за их траекторией, подмечал любые подозрительные движения, прокладывал безопасный путь. Одновременно прислушивался к детектору аномалий, тот обманывал редко, но и полагаться на него полностью не стоило.

Попадались в основном гравитационные аномалии, вроде воронки. Иногда подле таких аномалий валялись подгнивающие куски плоти незадачливых мутантов.

На всю обыденную для Зоны мерзость майор реагировал спокойно и даже с некоторым любопытством.

— Бывал уже в Зоне, майор? — я остановился и обернулся.

— Приходилось разок, — он нахмурил брови.

Скромничает? Или же бывал не так часто, чтобы познакомиться со всеми прелестями этого места?

— А в разновидностях тварей разбираешься?

— Почему мы остановились? — с недовольным прищуром спросил майор. А вот мой вопрос так и остался без ответа. Я уже привык.

— Ну не могу же я идти и одновременно с тобой разговаривать, — я усмехнулся. — Опасно.

— Тогда иди молча.

— Впереди всё больше аномалий. Кстати, удивительно для окраин. Я бы хотел знать, чего ждать от человека, который доверил мне свою жизнь.

— Ничего я тебе не доверял, — майор оскалился, но посмотрев вперёд и увидев хорошо различимые колебания воздуха добавил. — Был в Зоне, пару лет назад, на одиночной операции, повидал немного. Зато горячих точек видел предостаточно.

— Так ты вояка или спецслужбист, не пойму?

— А это не твоё дело.

— Что толку с твоих горячих точек? Долго бы ты протянул тут один, в таком котле?

— Что значит «котле»?

— Большое скопление аномалий. Это как в окружение попасть. Я бы сам никогда сюда не сунулся, но подозреваю, что выбора у меня нет, — для убедительности я вытащил из поясного мешочка болт и метнул его вперёд.

Несколько секунд мы наблюдали за тем, как кусок металла крутится вокруг своей оси как раз в том месте, где колебания воздуха казались сильнее. Затем болт замер.

— Пригнись! — я присел на корточки и закрылся руками майор и вовсе упал на землю, быстро и технично.

Болт со свистом пролетел над нами.

— Убить меня хочешь? — недовольно спросил майор, подымаясь на ноги.

— Хотел бы убить, не предупреждал бы.

— Откуда ты знал, куда он полетит?

— Это трамплин. В девяноста процентах случаев, откуда прилетело – туда и полетит. — Вот ещё что. Банальность, но иди за мной след в след, пока я не скажу, когда уже можно будет расслабиться. Это куда хуже мин, потому что угроза может быть не только под ногами, но и над головой или сбоку.

Майор в ответ спокойно кивнул.

Он указывал нужное направление. Тропы через болота, протоптанные зверьём и мутантами, напоминали нейронную сеть. Слишком много развилок и ответвлений. По словам майора, мы углублялись на юго-запад.

Солнце уже было в зените, когда мы вышли на прямую тропу. Я кидал болты и по возможности подбирал их, всё же мешочек на поясе не бездонный.

— Почему нельзя было высадиться в той точке сразу? — я замедлил шаг и обернулся.

— На месте поймёшь, — буркнул майор.

— Аномалии?

— В том числе.

— Стой! — крикнул я, заметив неладное.

Но уже было поздно. Майора рвануло назад, он вытянул руку в мою сторону, и даже будь у меня возможность, я не стал бы за неё хвататься.

Служивый угодил в аномалию, в его округлённых глазах читалось сначала недоумение, а потом и ужас. Тело как тряпичную куклу протащило на пару метров и подняло в воздух на полтора. Аномалия разрядилась, и я застыл на месте, гадая, что же будет дальше.

— Помоги!

Майор упал на землю, и на мгновение показалось, что аномальная сила отступила, но в ту же секунду его подбросило вновь, на этот раз на полметра выше.

Лифт. Коварная аномалия. Она будет его бить о землю до тех пор, пока от тела ничего не останется и с каждым разом всё сильнее, снизу не особо твёрдая земля, но сверху мощная гравитационная сила, в своём пике порой достигающая мощностей промышленного пресса.

— Майор! Крепко держи оружие! Слышишь?! Мне надо ухватиться за ремень, как будешь на земле!

Находясь в воздухе уже на приличной высоте, он выпрямился и протянул в мою сторону пистолет-пулемёт. С последующим ударом он закричал.

Однако я прыгнул, прежде чем он оказался на земле, крепко ухватился за ремень и потянул на себя.

— Держись!

Майор оказался тяжёлым. У меня была всего пара секунд для резкого рывка и большие перспективы на грыжу и надорванные мышцы. Сердце заколотилось с бешеной скоростью, адреналин пошёл по крови. Я дёрнул со всей силы.

Хрустнуло в пояснице, но без последующей боли. Заболели мышцы спины и рук, когда я с тяжёлым дыханием по инерции упал на землю.

Майор лежал в метре от меня и матерился, ощупывая бока.

— Кажется, отделался ушибами.

— Повезло тебе, майор. Не благодари.

Болота постепенно перешли в равнину. Повсюду чернели прогоревшие проплешины, возможно, следы от Жарок или других воспламеняющихся ловушек. Между ними отражали ясное небо водоёмы и кочки. Аномалий стало чуть меньше.

Нам приходилось много петлять. Я старался идти быстрее и понятия не имел, сколько нам ещё до точки. Надеялся, что немного, ведь большая часть запасов осталась в той яме на острове, а с собой был лишь суточный запас провианта.

Майор всё так же указывал на примерное направление, но после Лифта и полученных ушибов по большей мере молчал и послушно выполнял все мои просьбы, пару раз я приказывал ему лечь, когда сам оставался на ногах. Забавы ради, и только.

Когда мы вышли на возвышенность, майор объявил привал. Как оказалось, мы добрались до некой промежуточной точки, с которой можно будет провести разведку.

Возвышенность оказалась удобной. Хорошо просматривалась округа, при этом сама точка привала была защищена кустарником.

Пока я возился с походным пайком, майор достал из рюкзака завёрнутый в ткань оптический прицел и пополз в кусты наблюдать за местностью.

— Как бока? — спросил я у майора, когда тот вернулся к нашему импровизированному столу.

— За меня не волнуйся, Лоцман, у меня неплохая аптечка – мертвеца на ноги поставит, — майор поморщился. Видимо, обращение ко мне по прозвищу из его уст было чем-то вроде благодарности.

— Ходячих мертвецов не хотелось бы видеть. Что там впереди? Цель близка?

— Да. Я даже разглядел вентиляционные грибки бункера.

— Бункера? — я вдруг почувствовал, как по всему телу побежали неприятные мурашки.

— Если точнее, подземная лаборатория.

— Ещё лучше!

На минуту я замолчал. Уже не было смысла упрекать майора за его бесчеловечность и втягивание посторонних людей в дела, которые их не касаются. Столько историй ходило в Зоне про подземные комплексы, и все они заставляли сталкеров обходить подобные места за километры.

— Чего такой бледный, Лоцман? — майор ухмыльнулся. Впрочем, его уверенность тоже, будто бы постепенно улетучивалась. Говорить об этом я не стал.

— Что в том комплексе?

— Самое страшное, что только может быть – неизвестность, — майор пожал плечами. — Видишь ли, пару месяцев назад, туда отправили целую разведгруппу. Отличные бойцы и у половины опыт работы в Зоне. Они добрались до комплекса, но на этом всё и закончилось. На связь никто так и не вышел, что там произошло неизвестно. По информации моего начальства, его законсервировали ещё после второго взрыва.

— Вдохновляет и мотивирует, — я почувствовал, как сильно вспотели мои ладони. — Видимо, там что-то ценное, раз вы туда так валите.

— Да, там прототип прибора, для перезарядки артефактов, либо документация по нему.

— Чего? — я сильно удивился такому откровению. Что-то подсказывало: таких деталей знать мне не положено. — Даже знать этого не хочу. Думаешь, я не понимаю, что чем больше мне известно, тем больше вероятность, что ты разрядишь в меня магазин?

— Эта информация уже не будет секретной, если мы выполним задачу.

На подходах сильно воняло гниющей плотью. Мне пришлось надеть респиратор, чтобы хоть как-то оградиться от мерзкой вони. Майор шёл, как не в чём ни бывало.

— В чём дело, майор? Почему так воняет?

— Присмотрись внимательнее.

Я огляделся, и мой взгляд зацепился за гниющий труп кабана в пожухлых кустах, ещё чуть дальше в стороне валялись дохлые собаки. Весь наш путь по окраинам на расстоянии десяти метров от узкой тропы был обложен разлагающимися трупами, которые почти что уже слились с ландшафтом.

— Их расстреливали из чего-то крупнокалиберного? — спросил я, заметив издали на одном из дохлых кабанов характерные следы.

— Да. Это так наша пропавшая группа поработала. Даже знаю этого пулемётчика лично, — майор, кажется, гордился этим фактом. — Дело в том, что в запечатанной лаборатории есть защитная система, которая работает по аналогии с моим манком. И как только бойцы приблизились к ней на километр, со всего сектора на них хлынули твари.

— Так вот зачем всё это?

— Да, я решил заранее расчистить себе путь и, судя по всему, вышло совсем неплохо.

— А что это за система такая? Почему она работает в законсервированной подземной лаборатории и настроена на приманку зверья? От чего она питается? — мне вдруг стало искренне любопытно.

— Помнишь, что ты говорил про избыточные знания? Впрочем, здесь нет никакого страшного секрета. Излучатель был установлен чуть позже, скажем так, враждебными нам силами, и всё в целях того, чтобы никто туда не добрался. А питания он какого-то сильного и не требует, достаточно, скажем, солнечных батарей – полная автономность. Вот если бы негодяи решили установить здесь что-то покрепче, например, выжигающие мозги вышки, тогда бы точно возникли проблемы с обеспечением энергией.

Я никак не стал комментировать сказанное, потому что не понял и половины. Заговоры врагов, выжигатели мозгов и прочие чудеса были темой для разговоров у костра, которые меня никогда особо не привлекали.

Место назначения оказалось весьма скромным по меркам Зоны комплексом сооружений. Всего два полуразобранных ангара и обширная бетонная площадка, разбитая и поросшая сорняком. Всё это больше походило на небольшой аэродром.

Мы потратили больше часа на разведку окрестных территорий через оптику, прощупывание опасных мест болтами и наличие нежелательной живности. Вокруг оказалось подозрительно тихо.

Вечерело. Майор достал из кармана разгрузки ручной фонарик, компактный, но на удивление очень яркий с регулировкой дальности света.

— Сначала проверим основные точки входа, их всего две, — негромким голосом предупредил майор. — Есть люк системы вентиляции в одном из этих ангаров, а чуть правее должен быть главный корпус и шахта лифта. Хотя уже отсюда видно, что здание сровняли с землёй. Шахта наверняка завалена.

Все пути в подземный комплекс оказались наглухо законсервированы, однако очень быстро мы нашли то, чего не должно было быть.

Луч света выхватил овальной формы провал прямо в кладке бетонных плит. Он скалился оборванными и загнутыми в разные стороны безобразными ржавыми прутами арматуры. От провала во все стороны по бетону расходились глубокие трещины.

— На взрыв не похоже, — задумчиво проговорил майор, рыская лучом фонаря по периметру дыры, не рискуя подойти ближе. Такое плачевное состояние бетона могло привести к внезапному провалу прямо под нашими ногами. — Как будто что-то тяжёлое сверху свалилось.

— Или кто-то очень крупный топнул ногой, — без малейшего намёка на иронию добавил я.

— О чём ты?

— Псевдогигант. Если особь достаточно крупная, а такие и размером со слона встречались в Зоне, то запросто могла сотворить подобное. Конечно, с учётом того, что бетон старый и отсыревший, а под плитами всё это время находилась полость.

— Так оно и есть, — майор кивнул. — Смотри. Видишь?

Я проследил за лучом фонаря. На несколько прутов арматуры были намотаны какие-то верёвки, в которых я не сразу разглядел полусгнившее и поржавевшее альпинистское снаряжение.

— Кто-то уже спускался туда? Это оперативники, про которых ты говорил?

— Очевидно, так, — майор нахмурился. — Никто не выжил, слишком много времени прошло. Они со своей задачей не справились, а мы должны.

— Ты должен, — хриплым голосом возразил я. По телу вновь побежали неприятные мурашки. Ноги будто сами непроизвольно сделали шаг назад.

Я не был трусом, но одно дело – страх и стрессовые ситуации, другое – жуткий и пронизывающий до дрожи ужас перед неизвестностью, хорошо подпитанный жуткими слухами о подземной жизни Зоны.

— Куда-то собрался, Лоцман? Деньги тебе больше не нужны?

— Хватит попрекать меня деньгами, майор. Если бы не ты, меня бы здесь не было. Я просто отшагнул, потому что в любой момент бетон может провалиться прямо под нами. Посмотри, какие трещины.

Майор усмехнулся. Он убедил меня в том, что ещё одного обвала не случится, мол, арматура достаточно прочная, главное – не поскользнуться на сыром бетоне. Как назло, пошла неприятная морось, и за считаные минуты всё в округе пропиталось сыростью, постепенно намокали и мы.

Оказалось, что всё это время майор тащил в рюкзаке альпинистское снаряжение, похожее на то, что сейчас ржавело после пропавшей оперативной группы. Тоже мне «налегке».

— Ты как будто знал, что здесь будет провал.

— Они тоже, — майор кивнул в сторону полусгнивших верёвок и ржавых карабинов. — Нас предупреждали про слабое место и возможность подрыва, группе «Альфа» была выдана специальная взрывчатка. Судя по всему, она не пригодилась. Если ты прав насчёт псевдогиганта, я надеюсь, что эта тварь уже издохла.

На край провала майор пополз на четвереньках, чтобы закрепить снаряжение. Несмотря на то что я заботливо освещал ему обзор, условия были крайне опасными и неудобными. Непонятная мне процедура заняла ещё минут сорок, морось то утихала, то чуть ли не переходила в полноценный дождь. К тому времени мы уже изрядно промокли, а мне, судя по всему, предстоял нелёгкий спуск вниз.

— Смотри, сталкер, всё просто, — майор поднялся с колен и выставил перед собой какую-то гирлянду из тросов и карабинов, подобно стюарду показывающему, как пользоваться кислородной маской в самолёте. — Надеваешь пояс, всё остальное я сам закреплю. Затем мы оба виснем на вот этом пруте, спина к спине – это важно. Спускаться будем в сцепке, нет времени тебя учить всему. Всё, что от тебя требуется это светить фонариком в нужную сторону и смотреть по сторонам.

Совсем скоро мы начали спуск во тьму. Провал теперь был не внизу, а наверху. Зияющая дыра контрастировала на фоне подземной темноты даже на первый взгляд совершенно тёмным пасмурным ночным небом.

Спереди я закрепил рюкзак, позади была спина майора. В какой-то момент он сказал, что можно расслабиться и отпустить прут арматуры. Мы повисли на тросах, затем майор приступил к спуску.

Сначала луч света выхватывал обычный грунт, распределённый по разным оттенкам слои, затем мы увидели ещё один бетонный провал, а под ним уже помещение комплекса.

— Кажется, здесь уже была такая внушительная просадка грунта и полость, потому что никто при всём желании не смог бы это всё продавить или взорвать, — я поделился мыслями с майором.

— Это уже не имеет никакого значения, сообщай мне то, что нужно, без лишней болтовни.

— Уже вижу кое-что, — сказал я спокойно, и спуск резко остановился.

— Что там?

— Здесь какая-то нора, — я высвечивал фонарём подозрительное отверстие в грунтах, уходящее вглубь и совсем не похожее на полость естественного происхождения.

За спиной что-то щёлкнуло, стало гораздо ярче.

— И всё это время был второй фонарик?

— Я забочусь об экономии энергии, но сейчас нужно убедиться, что на моей стороне такого нет, — тихо произнёс майор.

— Ну что там?

— Ничего нет. Дай взглянуть, — в одну секунду мы каким-то образом развернулись, и я теперь смотрел в глухой многослойный грунт, а майор оценивал странную нору. — Есть идеи, что это? Лоцман?

— Идей нет. Если это нора, то кто-то живой и немаленький её вырыл.

— Думал, ты что-то полезное скажешь, кроме озвучивания очевидных вещей, — проворчал майор и продолжил спуск.

Мы удостоверились, что в помещении под нами никого нет, это было просто потому, что попалось на удивление простои и достаточно тесное для подземного комплекса помещение не более двадцати квадратных метров.

Здесь были голые стены, немного осыпавшейся вниз земли и бетонных обломков. В одной стене герметичная железная дверь, а в противоположной – чёрный проём, слишком широкий даже для двойных дверей.

Свечу в проём и понимаю, что там находится шахта лифта, тросов не видно, значит, кабина либо выше, либо демонтирована. Под ногами вижу белую плитку, занесённую пылью.

— Майор, на плитке ни следа – хороший знак.

— Дерьмовый это знак, — процедил майор. — Если нет следов, вопрос: куда делась группа разведки? Они начали спуск, а потом научились левитировать?

— Должно быть объяснение, — я рефлекторно жму плечами. — Может быть, они и вовсе не спускались или выбрали другой путь, там ещё нора эта.

— Ага, конечно. По своему желанию они туда полезли, когда внизу более очевидный путь? Да и не спуститься, они не могли. Все следы наверху на это указывают, снаряжение оставленное. Эти если выполняют задание, то выполняют до конца.

— Майор, куда ты меня затащил?

— Если не страшно, разведай, что там в шахте, я пока посмотрю дверь, — мой вопрос остался без ответа, видимо, принятый за риторический.

Пока майор медленно подходил к двери, я скинул рюкзак, отвязал ружьё, достал из бокового кармана небольшой свёрток, скромные запасы строительного скотча.

Полумрак пронзил звук отрывающейся клейкой ленты, майор от неожиданности матернулся и направил луч в мою сторону.

— Ты чего там возишься?

— Хочу прикрепить фонарь к ружью, а затем уже заглядывать в шахту.

— Постарайся тише и не потеряй фонарь. Один выстрел, и ослабнет твоё крепление.

— А я хорошо примотаю, — заявил я. — И стрелять в замкнутом помещении мне совсем не хочется.

Направляя ствол в нужную сторону, я высвечивал пространство впечатляющих размеров шахты грузового лифта. Наверху находился сильно поржавевший лебёдочный механизм. Судя по всему, саму кабину и систему управления демонтировали ещё при консервации объекта.

Посветив вниз, сначала не понял, что увидел. Пока нос не уловил еле различимый, исходящий с низов сладковатый омерзительный запах. Густой и навязчивый. Старая мертвечина, уже на последних этапах разложения.

Я с отвращением отстранился, респиратор решил поберечь, поэтому натянул на нос ворот кофты, затем посмотрел ещё раз.

Там внизу, на самом дне шахты, уходящем на десяток метров, лежали безобразные останки псевдогиганта, поистине огромного экземпляра, это можно было понять по коричневому оттенку и сильно закруглённым рёбрам. На такие можно натянуть тент и устроить палатку на троих. Ну или соорудить новую кабину грузового лифта.

Мутант лежал здесь уже слишком давно. Только что и остались кости, покрытые тёмной плёнкой, образовавшейся от процесса разложения, какие-то волосы или шерсть и хорошо различимая в свете фонаря челюсть с крупными зубами.

Помимо трупа мутанта, я заметил, что ниже был ещё как минимум один уровень и створки там отсутствовали так же, как и в нашей комнате.

— Ну что там внизу? Есть другой путь? — с некоторым недовольством спросил майор. Он сидел напротив двери на корточках с каким-то чересчур напряжённым видом.

Я подошёл к нему и присел на корточки рядом. На время пришлось потушить фонарь и облокотить ружьё о стену.

— Там внизу труп псевдогиганта. Всё-таки я угадал. Эта тварь зачем-то била своей лапой по плитам наверху, нарвалась на полость в грунте, затем упала. Возможно, второй пролом уже в эту комнату произошёл из-за веса туши, хотя удивительно, что здесь нет сильных повреждений на полу. Наверное, тварь ухватилась за край…

— Плевать на него, если он сдох, — майор недовольно вздохнул. — Я задал вполне конкретный вопрос, Шерлок. Мне неинтересна история нечастного мутанта. Есть ли там путь?

— Да. Как минимум один проём, нижний этаж.

— Отлично, придётся спускаться через него, потому что эта дверь заперта с той стороны и без тяжёлого инструмента её не вскрыть.

— Проклятье. Опять по верёвкам?

Майор долго искал, к чему бы прикрепить трос, а затем ещё мастерил какие-то приспособления для спуска в шахту. Он не торопился, а я рассчитывал про себя, что в лучшем случае на поверхность мы выберемся к утру. В худшем – никогда.

— Лоцман, подойди, — майор обвязал себя вокруг пояса и в районе бёдер, стоял уже, будто готовый сигануть вниз. — Пояса не будем использовать, пускай висят на своём месте, так быстрее выберемся отсюда. Я вспомнил пару узлов и сделал нам рабочее приспособление. Спускаться будем по одному.

— Я бы с радостью остался здесь, например, чтобы прикрыть с тыла, — сказал я, даже не переживая, что он сочтёт это за трусость.

— Не будет тыла. У нас тут вертикаль, — покачал головой майор, забирая последнюю надежду. Спускаться мне совсем не хотелось. Майор продолжил. — В таких местах нельзя разделяться. Я и сам, честно тебе скажу, не испытываю приливов храбрости.

— Я слышал про сталкеров, которые в одиночку забирались и в места похуже этого.

— Да ну? И кто же это такие?

— Легенды Зоны, про них ходит много историй.

— Да уж, жаль, что мы с тобой – не легенды, сталкер. Ну, ты готов?

— Если бы не ты, ничего бы и не было, — зачем-то бросил я. — Лезь, я за тобой. Мне посветить, а потом поднять верёвку?

— Да. Вот видишь, какой ты сообразительный. И не вздумай меня кинуть, уже поздновато.

— Согласен, — я кивнул. — Слишком далеко зашли.

— И вот ещё что. Если в школе хоть раз лазил по канату, забудь. Эта верёвка совсем не канат, надо хватать его вот так. Понял?

— Понял-понял.

Я чуть наклонился, уперевшись плечом в стену, чтобы светить фонариком вглубь шахты. Фонарь всё ещё был приклеен к ружью, в любой момент я мог выстрелить в майора. Интересно, каково ему сейчас спускаться в неизвестность под прицелом ружья?

Добравшись до проёма, майор аккуратно забрался в нижнее помещение. Несколько секунд я видел мелькание луча света от его фонаря. Он высунул руку в шахту и жестом показал, что всё нормально. Затем снял самодельный пояс, пару раз дёрнул за верёвку, подавая сигнал, а я начал тянуть её на себя.

Майор снова выглянул в шахту, посветил вниз, разглядывая останки мутанта. В это мгновение и случился неприятный казус.

Майора вырвало. Громко так вывернуло наружу, с эхом и звуком расплёскивающегося содержимого желудка где-то в районе останков псевдогиганта.

Сначала я услышал кряхтение и мат, а затем кое-что неприятное. Снизу донеслось чьё-то бормотание и глухой, но громкий звук, как будто что-то тяжёлое и металлическое упало на бетон.

Я уже успел надеть пояс, но замер.

— Воняет тут ещё похлеще, — будто оправдывался майор. — Лоцман, ты слышал это?

— Да, мне не понравилось.

— Давай спускайся скорее, я, если что, прикрою.

Как будто бы я должен был взбодриться от такой заботы.

Несмотря на лёгкий тремор в конечностях, спуск дался мне легко, и спустя минуты я уже стоял рядом с майором, чьё лицо показалось мне излишне бледным и обеспокоенным. Он уже хромал сильнее, чем раньше. Действие стимулятора проходило, и рвота могла быть одним из симптомов отходняка.

Сложно было оценить масштабы нижнего уровня. Здесь было много запылённых и пустых стеллажей. Мы попали на какой-то склад, стены которого оставались в полумраке где-то по бокам, причём я насчитал около трёх дверей и это, не учитывая сокрытой во мраке неизвестности впереди.

— Приготовь ружьё, — прошептал майор и жестом указал следовать за ним.

При двух ярких фонарях видимость стала чуть лучше. Мы уже нащупали примерные масштабы помещения. Из соображений безопасности решили обследовать каждую боковую дверь, начав с левой стороны.

Некоторые двери оказалсиь закрыты и никак не поддавались. Это были не герметичные стальные махины, а обычные деревянные советские, распухшие от сырости и, возможно, по этой причине, недвижимые.

— А если за одной из этих дверей, то, что нам нужно? — поинтересовался я.

— Нет, то, что нам нужно впереди, а здесь технические помещения. Не открывается – нам же лучше. Кто знает, что там может быть.

Раньше я бы пошутил про пыль и темноту, но странное бормотание внизу не давало покоя и, судя по всему, не только мне.

Майор, несмотря на хромоту и явно ухудшающееся самочувствие, действовал плавно и чётко, ни разу не оступился и не споткнулся. Я также не слышал от него жалоб на боль. Двигался он плавно и фонариком, который в отличие от моего ружья удобно крепился к планке пистолета-пулемёта, высвечивал сектор с грамотным расчётом на потенциальную угрозу.

Остальные двери скрывали туалет, какое-то пусто помещение со стоком в самом центре и очередную каморку с одним лишь стеллажом. Действительно, пыль и темнота.

Впереди нас ждал коридор, заканчивающийся лестничным пролётом. Сырость здесь ощущалась сильнее, краска и штукатурка сильно осыпались. Площадку преграждала насквозь ржавая решётка и такой же амбарный замок.

— Ржавая, но всё ещё крепкая, — майор подёргал за решётку, затем чертыхнулся и вытер запачканную руку о штанину.

Как раз в этот миг мой фонарь потускнел.

— А на сколько их хватит? — поинтересовался я.

— Фонарей? Немного осталось, есть ещё батарейки в рюкзаке, на один.

— А если не хватит? Может здесь есть резервное питание?

— Было когда-то, там внизу, — стоило майору упомянуть про нижний уровень, вновь побежали мурашки. — Но судя по такой сырости, есть подтопления, следовательно, никакого резерва не будет.

Майор, немного подумав, ударил прикладом по замку. Замок с первого раза разломался на две части и гулко упал на пол. Калитку с большим трудом и громким скрежетом мы открыли наружу. Теперь уже обоим пришлось вытирать руки от ржавчины.

— Мы идём вниз? — спросил я, хотя ответ был очевидным и неприятным.

— Да. Устройство и данные там.

— И не только оно.

— Лоцман, хочешь правду? Мне тоже страшно. Я участвовал в боевых действиях, штурмовал здания, освобождал заложников, зачищал целые кварталы от врага. Здесь всё иначе, всякая чертовщина и неприятные тайны. Если бы я полашался лишь на свои навыки, то тебя бы здесь не было, — майор посмотрел мне прямо в глаза. Вот это откровение. — Вспоминай Лоцман, включай логику. Что там может быть? Ты почти местный.

— Даже самый опытный сталкер не может знать всего, — неуверенно сказал я, но вскоре поймал нужную мысль. Неприятную и страшную, но необходимую. — Очевидно, что кто-то живой. Я отчётливо помню бормотание или его имитацию, затем звук – что-то упало. И шорох. Если отмести всех мутантов, которые не любят такие места, естественно, забыть про всех зверей, исключить тех существ, которые не могут долго жить без еды…

— Там внизу останки гиганта. Может, что-то питалось ими?

— Вряд ли, — я отрицательно кивнул. — останки совсем уж старые, а тварь ещё здесь. Я полагаю, что там может быть полтергейст либо бюрер.

— Объясни.

— Первый вид опасен, но зачастую они слабы, и двоих нас достаточно, чтобы справиться с одним. Он может становиться невидимым наподобие кровососа, но в то же время в таком виде представляет из себя сгусток энергии. В замкнутом помещении с моим ружьём полтергейста завалим быстро. Отследить в темноте легче лёгкого. А бюрер без еды долго бы здесь не сидел, хотя они любят подобные места. Твари живучие, телекинетики, очень хитрые, но вдвоём мы справимся. Чувствую я, что нас ждёт, что-то иное, потому что много «но», да и та нора не даёт мне покоя.

— Фонари скоро сядут, — прошептал майор после того, как его луч потускнел. — Ладно, за мной. Будем импровизировать.

Как убедительно он говорил, что нам нельзя разделяться, но стоило спуститься на нижний уровень…

— Лоцман, прикрывай со спины, я разведаю боковые помещения, если будет что-то стоящее, позову.

— Ага, ты хоть из виду не пропадай.

— Просто за мной через коридор, но держись позади, пока я не обследую помещение.

Страх как-то быстро пропал и перекрылся до омерзения неприятными ощущениями. Под ногами воды было по щиколотку, первым делом, спустившись в этот коридор, мы проверили счётчики и с облегчением вздохнули.

Промокшие ноги всё равно за такие приключения спасибо не скажут, тем более здесь было полно плесени. В воздухе витал тошнотворный запах, а на стенах пестрели зеленоватые грибковые круги. Где-то проросшая дрянь расходилась настолько плотными и широкими областями, что больше походила на цветную паутину или даже мох. Я надеялся, что местный грибок не мутировал в сторону умерщвления случайных людей.

Первую дверь майор аккуратно приоткрыл ногой, держа оружие наготове. Там было что-то небольшое, обычная каморка, раз ему хватило секундного взгляда, чтобы оценить обстановку. Пока майор, хлюпая по застоялой воде, передвигался дальше по коридору, я сам прошёл к первой двери и обнаружил обычный туалет с пятью кабинками, все были закрыты.

Наверное, майор не стал проверять их, исходя из логики, что там некому прятаться, но я всё же присел на корточки, едва ли не коснувшись пятой точкой воды. Высветил небольшое расстояние от пола, точнее, от воды и до нижнего края дверцы. Так ничего не увидеть.

На удивление для самого себя смело иду к первой. Ружьё держать неудобно, вешаю на плечо. В кабинке пусто, унитаз и остатки сантехники сохранились в целом неплохо, разве что местами их поразила плесень. Следующая мало чем отличается от первой и так все четыре. Пятая преподносит сюрприз.

И снова выброс адреналина.

Внушительных размеров нора, прорытая прямо через стену кабинки, выглядела органично, после той первой при спуске. Однако напугался я от быстро скользнувшего внутрь длинного бледного хвоста. Он походил на проворного глиста, но я был уверен, что видел хвост, массивный, с приметными чешуйками и редкими волосками. Хотя подробные детали, возможно, дорисовала моя напуганная фантазия.

Если то был один из подвидов мутировавших землеройных грызунов, то размер его должен быть беспрецедентным. Проклятье, он, возможно, больше человека. Я бы мог с лёгкостью запрыгнуть в эту нору, но никогда и ни за какие бы деньги ни полез в логово такой крупной твари.

Тихо прикрыв, кабинку, я вернулся в коридор. Хотелось надеяться, что тварь спугнул не я, а просто так совпало, что я застал момент её побега в глубь норы. Обманывал сам себя. Не напала сразу. Может быть, тоже боится или просто не настолько агрессивна, как кровососущие уроды.

Майор пропал из виду. Я замер. В коридоре совсем тихо, лишь по воде от моих ног расходятся круги.

— Майор?

Ответа не последовало.

Я нервно сглотнул и побрёл дальше по коридору к следующей приоткрытой двери. Сразу же почувствовал вонь разлагающейся плоти, гораздо свежее тех залежавшихся останков псевдогиганта.

Натянул кофту на нос, как и в прошлый раз, не сильно помогло.

В достаточно просторном помещении луч света выхватил какие-то распухшие от влаги столы и остовы неизвестного оборудования у стены напротив.

— Тихо, Лоцман, — сбоку раздался шёпот, я с испуга двинул прикладом, не осознавая, что это майор. Тот ловко перехватил ружьё, потянул на себя и зашипел, чуть ли не срываясь на полный голос. — Дурак, это я! Понизь яркость фонаря, пройди чуть вперёд и посмотри в другой конец помещения. Осторожно, там ступеньки.

Я сделал, как просил майор. Фонарь мог светить ещё тусклее, знал бы, включил раньше, сэкономил бы заряд. Впереди и правда оказалась пара ступенек. В этом зале было что-то наподобие большого стенда или подиума.

Воды на стенде чуть меньше. Двигаться легче, но хлюпает и сопит в ботинках.

Свечу в другой конец зала. Протяжённостью он не более двадцати метров. Вижу повёрнутого спиной человека, стоит, но не двигается. Неизвестный одет в какую-то военную форму, в правой руке держит нож, крепко до крови. Приглядываюсь и понимаю, что на кисти частично оголены кости, поднимаю взгляд и вижу ободранный скальп на затылке. Вот откуда гнилостная вонь. Это не человек. Уже нет.

— Это что за херня? — шепчет подошедший с таким же тусклым фонарём майор.

— Зомби, — отвечаю я. — Дел не имел, но знаю: бить надо в голову, реагируют, отталкиваясь от оставшихся органов чувств. Этот, может, ничего не слышит уже и не видит. Сами по себе они медленные и тупые. Майор?

Майор уже медленно крадётся к мертвецу. Что-то накручивает на ствол. Глушитель? Затем яркий в столь глубокой тишине щелчок предохранителя, и зомби поворачивается. Замечаю обезображенное лицо некогда человека, помутневшие глаза и оголённые носовые отверстия. Этот образ запомнится мне навсегда, такой бы выглядела смерть в моих представлениях, потому что для нашего мира холёный белый скелет – слишком безобидно и стерильно.

Лицо зомби взрыхлила очередь майора. Выстрелы были чуть приглушёнными, но всё равно громкими. Эхо разлетелось по залу, а мертвец упал на пол. В стороны полетели брызги, и очень быстро растеклась красная река.

— Это один из «Альфы», видно по одежде и сапогам, — с грустью в голосе сказал майор, подойдя к телу. — Такие ножи только у них и были, надо же, как будто прирос, не отпускает.

Майор зачем-то присел и чересчур близко рассмотрел зажатое в предсмертном спазме холодное оружие. Я не стал приближаться к трупу из-за вони, ограничился серединой зала и частенько поглядывал назад в сторону двери.

— Я там в туалете нашёл ещё один вход в нору, в закрытой кабинке. Уверен, что видел длинный хвост неизвестной твари. Очень крупной. Мельком.

— Оно сбежало от тебя? — майор в это время энергично обыскивал секции стальных шкафов на том конце зала, рылся в деревянных столах, где даже сохранились какие-то бумажные документы. Вряд ли их можно было прочесть.

— Не знаю. Но нападать не стало.

— Дверь в кабинку наружу или вовнутрь открывается?

— Хм. Не помню. Нет, наружу вроде, да.

— И что это значит? — майор спросил с хитрой усмешкой.

— Что неведомая тварь закрывает за собой кабинку?

— Или просто не суётся сюда.

— Ты сейчас оправдываешься за то, что пропустил потенциальную опасность, или я чего-то не понял?

— Хватит меня грузить, сталкер, — майор раздражённо зыркнул в мою сторону. — Поверь, есть методы оценки опасности, которые экономят время и не вынуждают обследовать каждый угол. За найденную нору зачёт, но у нас здесь другие цели.

— Тебе не интересно, что случилось с твоими коллегами? Что за тварь роет норы таких размеров?

— Нет. Мне интересно, где нужная мне информация. Кстати, многие животные, проживающие в норах, не любят воду, одна из причин, почему оно сюда не сунется. Ага! Вот и оно, — майор искренне ликовал, он откопал в одном из ящиков какую-то дискету или плату. Сдул пыль и поспешно, будто в руки попала что-то невероятно ценное, снял рюкзак, видимо, чтобы убрать ценность в надёжный отсек.

В то же время с молниеносной скоростью на ноги подскочил только что умерщвлённый зомби. Такой прыти я не ожидал от мертвеца, но ещё больше удивился с самого себя.

Обходя стадию оцепенения, я вскинул ружьё. Луч фонаря высветил сразу и зомби, и майора, тот стоял прямо за мишенью и только поднял голову с ошеломлённым, нет, даже напуганным взглядом. Вот я и увидел твой страх, майор. Аномалии, монстры, радиация, но нет ничего страшнее, когда разумный человек направляет на тебя оружие.

— Ложись! — кричу майору, но не успеваю заметить, исполнил он мою просьбу или нет.

Делаю шаг назад, потому что чем ближе расстояние, тем больше кучность и, тем больше шансов зацепить майора.

Два оглушающих выстрела и остатки головы слетают с туловища. Зомби вновь падает на спину, будто по зацикленному скрипту с брызгами от воды и кровавыми струями.

Майор поднялся с пола и жестом показал, что с ним всё в порядке, поспешно закинул рюкзак за спину и, сторонясь тела зомби, подошёл ко мне.

Я тем временем судорожно перезаряжал ружьё.

— Молодец, Лоцман, не зря я тебя выбрал. Я нашёл нужную информацию, осталось найти само устройство, нам надо дальше по коридору.

Я уже было хотел возразить и приоткрыл рот, но так и застыл. Туша зомби вновь зашевелилась. С уже меньшей прытью, но всё ещё достаточно ловко он вскочил на ноги и метнулся в нашу сторону, в руках у него до сих пор был зажат чёртов нож.

Лезвие со свистом разрезало воздух совсем рядом, я крикнул и отскочил вправо. Заметил, как быстрыми и яростными выпадами атакует зомби без головы, который должен быть слеп и, вообще-то, уже мёртв трижды. Я опасался направлять фонарь в их сторону, фонарь же майора вёл себя как стробоскоп из-за постоянных попыток увернуться от ножа.

В один миг чудом майору удалось выбить оружие из руки мертвеца, это я понял по характерному звуку упавшего на воду ножа. Однако зомби прописал удар куда-то в область живота или солнечного сплетения, и майор громко выпустил воздух. Удар был столь мощный, что майора, кажется, откинуло на метры, либо же он откатился сам, давая мне возможность воспользоваться ружьём.

Два громких выстрела, чувствовались в этом пустом зале, как залп пушечных орудий. Зомби упал вновь. Я направил фонарь на обезображенное тело. От грудной клетки уже практически ничего не осталось, ещё два выстрела и его пробьёт насквозь. Но готов поклясться, что я видел бьющееся с невероятной скоростью сердце.

— Бежим! — майор, задыхаясь, кричал уже у двери. Я рванул что есть сил, времени на перезарядку совсем не оставалось.

Мы вывалились в коридор и первое, что заметили – целую толпу прытких и, скорее всего, таких же бессмертных зомбаков. Они волочились оттуда, куда майор так надеялся пройти и забрать заветное устройство.

Кажется, вода с уровнем по щиколотку немного замедляла прытких зомби, они либо не могли, либо не догадывались поднимать ноги выше. Завидев нас, зашагали быстрее.

— Уходим! Выбираемся! Лоцман! — майор то ли взмок, то ли где-то неудачно упал лицом в воду. Вид у него был сосредоточенный и яростный. Он зачем-то закрыл за собой дверь, а я уже был на шаг впереди в сторону выхода и на бегу судорожно заряжал ружьё, благо имел некоторый опыт и натренированность. В поясном патронташе оставалось совсем немного патронов.

Обезображенный зомби снова воскрес, вырвался из зала, выбив дверь с такой силой, что та слетела с петель и ударилась о противоположную стену коридора.

Пока я перезаряжался, майор закинул пистолет-пулемёт за спину и достал из карманов разгрузки две гранаты. Бежал с ними за мной, держа по одной в каждой руке. Видок у него был так себе.

Мне пришлось потратить ещё два выстрела, чтобы отбросить назад самого первого зомбака. Он умудрялся действовать уже лишённый критически важных частей тела. Дробь задела и плетущихся позади него.

И снова спешная перезарядка.

Резкий рывок ружья назад в раскрытом положении. Повезло: стрелянные капсюли летят на пол, а такой фокус получается не всегда. Не самое ловкое, но достаточно быстрое движение от патронташа до патронника. В пальцах два патрона.

Щелчок.

Один зомби из преследующей нас группы оказался очень близко. Дробь пробила его насквозь, часть снарядов улетела дальше по коридору, чиркнула о стены и взрыла водную поверхность. Тело рухнуло в воду, но я уже знал точно, неизвестная сила подымет его вновь.

Мы бежали вперёд, и фонарь майора выхватил ещё троих зомби на лестничной площадке. Луч заметно прибавил в яркости, по всей видимости, майор умел менять батарейки столь же быстро, как я перезаряжать своё ружьё.

— Сука! — выпалил майор. Самое страшное, что я увидел в его взгляде – готовность погибнуть, а я на тот свет не хотел и цеплялся за жизнь из последних сил.

Вот она, мощь группы «Альфа», не могут умереть спокойно, каким-то образом взяли нас в окружение.

Я добежал до двери туалета, распахнул её и крикнул что-то невразумительное. Майор понял меня сразу и забежал в помещение следом, но не ринулся сразу же к норе. Жестамии толчками он пропустил меня вперёд. В иных обстоятельствах я бы отказался лезть первым, но не в этот раз.

Перехватив вертикалку в левую руку, я прыгнул в нору, краем глаза заметил, как майор выдёргивает кольцо у обеих гранат и пятится к норе.

Это было похоже на небольшую земляную горку, довольно крутую, но мягкую. Сначала за шиворот посыпались комья земли от сползающего за мной майора, затем раздался взрыв такой силы, что я почувствовал содрогание земли.

Нас выбросило в просторную залу, где можно было встать, но не во весь рост. Яркий фонарь майора выхватил уродливую тварь, что лежала, затаившись по правую руку в пяти метрах от нас.

Как я и предполагал, это был огромный грызун размером с крупную свинью, с заросшими атрофированными, как у слепой собаки веками. Я даже не успел разглядеть цвет шерсти, зато отчётливо увидел оборванные провода и некое устройство, похожее на ошейник.

Майор почти сразу открыл огонь, не знаю, что за патроны он использовал в своём компактном оружии, но пули разбивали плоть крысы, так глубоко, что не оставляли и шанса на хоть какой-нибудь отчаянный манёвр с её стороны.

Мутант визжал и корчился, будто его забросили в пекло, майор всё не утихал, и за первым магазином и быстрой перезарядкой был выпущен второй.

Тварь издохла раньше, чем стихли выстрелы, и лишь только после этого я потянул майора за собой. Кажется, он был немного не в себе, а нам ещё предстояло карабкаться вверх неизвестно по какому уклону прорытой мутантом норы.

— Ну! Прыгай! — кричал майор сверху, он уже выбрался на поверхность и, судя по всему, там разгорался рассвет. Наш путь продлился дольше, чем ожидалось.

Легко кричать «прыгай» имея специальную подготовку. Я находился на том земляном промежутке между двумя провалами в бетоне. Из не самой удобной норы без возможности нормального разгона мне нужно было прыгнуть вперёд и успеть ухватиться за тонкий трос.

Больше всего я боялся упасть, потому что высота там была приличная и грозила мне переломами, а то и вовсе навечно остаться под землёй. Майор всё же помогал, хотя до этого было ощущение, что он попытается меня устранить.

— Ну чего ты там?!

Я видел, как он прыгает. Ловкое движение, будто выпад. Он крепко схватился за трос и, удерживаясь одной рукой, даже успел намотать верёвку на другую руку.

— Давай я подниму пояса повыше, за них будет проще ухватиться!

— А раньше нельзя было догадаться?! — кричу я.

За всё случившееся я имел право не только возмущаться, но и попытаться набить ему хлебало. Хотя вряд ли бы это увенчалось успехом.

Прыжок вышел такой себе, с трудом дотянул и нелепо зацепился за широкий поясной ремень, будто ленивая обезьяна за лиану. Майору хватило сил, чтобы вытащить меня, затем схватить за руку и вот я уже на поверхности.

Снаружи действительно светало. Разбитая площадка выглядела уже не так зловеще, а на востоке и вовсе произрастал густой, полный приветливой зелени лес.

— Можешь спрашивать что хочешь, Лоцман. Время есть. Отвечу в меру своих возможностей, — майор, прищурившись, смотрел на восход.

— С чего такая щедрость?

— Ты мне очень сильно помог, может быть, даже спас меня.

— Может быть? И это твоя благодарность?

— Ты ещё жив. Разве этого мало?

— Думаешь, я буду спрашивать, на кого ты работаешь и что там за устройство было? Да мне плевать. Меньше знаешь, крепче спишь. Жаль, конечно, что ты так до него и не добрался, можно сказать, всё зря.

— Нет, — майор покачал головой. — Хрен с ним, у меня есть данные, а по ним можно просто воспроизвести прототип.

— Я свободен? — с надеждой спросил я.

— Да. Обратно пойдёшь сам, не обессудь, деньги переведу в ближайшие дни. Где вещи закопаны, знаешь.

— Дойти бы ещё, — я с облегчением вздохнул. — Что там за ошейник был на той крысе?

— Похоже, очередные эксперименты с пси-излучением, — ответил майор. — Косвенно может объяснить причину, почему бойцы полезли в нору, а не в провал снизу.

— Это как?

— Представь, что эта хитрая тварь, может внушить иллюзию. Например, что никакого провала в ту комнату нет, а вот нора на месте. Так это излучение и работает.

— То есть она может управлять людьми? Как Контролёр? Вот так просто создавать иллюзии?

— Какой ещё Контролёр? — майор посмотрел на меня с искренним непониманием, но затем продолжил. — Видимо, так они и превратились в ходячих мертвецов, а часть пошла на корм для грызуна.

— Только отчего такие прыткие и живучие?

— Это мне, возможно, ещё предстоит выяснить, ну или тем, кому это будет интересно, — майор пожал плечами. — И кстати, тот ошейник, кажется, был повреждён. Так что нам несказанно повезло, очень много раз.

За спиной я услышал какие-то хлопки и не сразу понял, что это приближающийся вертолёт. В нашу сторону летел чёрный неизвестной мне модели летательный аппарат. Он явно не принадлежал военным и своими формами больше походил на компактную гражданскую модель.

— Какого чёрта? Вертолёт? Они же падают в Зоне, как жёлуди по осени.

— Есть такое, но не сегодня, — ухмыльнулся майор.

— А сразу нельзя бы сюда так добраться? — спрашивал я, уже повысив голос, на фоне шума крутящихся лопастей.

— Нельзя, — майор снисходительно улыбнулся. — Есть высадка, есть эвакуация, есть много причин, о которых тебе знать, как ты правильно подмечал до этого, не стоит.

Пока вертолёт садился в полусотне метрах от нас, почти на краю бетонной площадки, майор молча протянул мне руку для рукопожатия. Я ответил, скорее из вежливости. Этот говнюк, несмотря на деньги, которые ещё не факт, что заплатит, испортил мне эти два дня и неизвестно ещё в какой степени жизнь.

Из вертолёта выбрались двое с автоматами в чёрных тактических костюмах, отбежали на несколько метров от вертолёта, осматривая через прицел сектора вокруг. Затем вышла и третья личность. Какой-то крупный человек в балаклаве. Трусцой он побежал в нашу сторону, но вплотную приближаться не стал. Кажется, глаза в прорезях балаклавы нервно бегали по местности, часто перескакивая на меня.

— Майор, всё в порядке?! — вопросительно воскликнул здоровяк внушительным басом.

— Да! Сталкер мне помог, его отпускаем.

— Ты уверен?!

— Да!

— Ты же должен знать! — здоровяк оттопырил на вытянутой руке указательный палец. — Один! Не больше! Один агент!

— Да знаю я! Говорю же, разберёмся! Всё, иду к вам! — майор не глядя хлопнул меня по плечу и процедил сквозь зубы. — А теперь вали отсюда и не оглядывайся.

Деньги пришли раньше обещанного и немного больше. Я беспрепятственно преодолел весь обратный путь, забрал свои пожитки из ямы и сразу же направился на базу к Венорезу.

Уже на месте меня встретили незнакомые лица. Прямо у водонапорной башни, где был организован небольшой пост, два сталкера невежливо тыкали в меня ружьями.

— Эй, вы чего?! Я к Венорезу, он меня знает. Опоздал с заданием, но отчитаться всё же надо.

— Иди своей дорогой, нет больше Венореза, — ответил гнусавым голосом самый крупный и уверенный из них.

— Как нет?

— Его конкуренты убили. Ещё тёпленький, наверное, — гнусавый мерзко хихикнул и провёл большим пальцем по шее.

— А эти конкуренты, случайно, не вы?

— Не твоего ума дело, сталкер.

— А вы, значит, не сталкеры?

Мгновенно поза и повадки неизвестного переменились.

— Лоцман, вали отсюда подальше, — зашипел крупный, гнусавость пропала, как и не бывало. — Пока наше терпение не закончилось. Вопросы не задавай, слухи не распускай. Может, проживёшь дольше Венореза. Привет от майора, кстати.

Я лишь молча натянул улыбку во весь рот, вежливо откланялся и попятился назад. Шёл и боялся повернуться спиной, пока не свернул на знакомую дорогу.

Генерал неотрывно смотрел на меня, будто пытаясь определить по моей мимике и взгляду, вру я или говорю правду.

— Так значит в Зоне ты контактировал с оперативником спецслужб и, как я понимаю, был его информатором в дальнейшем?

— Но я же не сказал, что он был оперативником спецслужб. А если даже и так, то какой конкретно?

— Это ты мне ответь, Лоцман, — недовольно изрёк генерал. — С другой стороны, если уж на то пошло, мне теперь понятно, к чему такая секретность и внимание к твоей персоне. Мы уже дошли, до чего-то действительного важного в твоём повествовании или нет?

— Сейчас дойдём, — я намеренно дразнил генерала, ему, конечно, не нравилась мой тягучая последовательность, он, наверное, гадал, почему я себя так веду, и какой в этом поведении смысл.

Я согласился говорить, а это уже очень щедрый дар.

Окрестности завода «Юпитер» славились дурными вестями, жуткими ночами и сотнями пропавших без вести. Местечко гадкое, но уже освоенное и обжитое.

Единственная крупная перевалочная база «для всех» с хорошей охраной и нейтралитетом была обустроена на железнодорожной станции «Янов». От неё я старался держаться подальше, за исключением тех случаев, когда нужно было обналичить или, наоборот, внести на счёт крупную сумму.

Железнодорожные пути давно заржавели, шпалы сгнили, радиоактивные составы печально щерились пустыми окнами и постепенно разрушались от стихий, аномалий и перестрелок. Однако станция Янов жила и продолжала быть важным логистическим узлом.

Атмосфера там царила напряжённая. В обустроенном зале ожидания, переделанном под бар, всегда было полно́ народу. Долговцы и свободовцы с трудом, уживающиеся под одной крышей, обменивались косыми взглядами, а снаружи, на приличном удалении от станции ­­– пулями. Вольные сталкеры косо смотрели на бандитов, но старались помалкивать. Бандитам же было плевать на всех, порой даже на самих себя. Криминальные авторитеты и мелкая гопота в Зоне уважением не пользовались ни у кого, но по вопросам торговли и поставок, они были одним из самых прочных мостиков на большую землю. Сталкерам приходилось с этим считаться.

Таким «Янов» запомнился мне в первое моё посещение и с тех пор не сильно изменился. А ещё крупнейшая база на севере Зоны искушала меня обратным билетом на большую землю. Стоил он немало, гарантий на безопасный путь никто не давал, однако возможность убраться из этого прокля́того места была у всех.

Помимо «Янова» в окрестностях завода «Юпитер» были и небольшие привалы, стоянки и схроны. Безопасные пристанища по ночам отбивали атаки агрессивных тварей, днём восстанавливали силы, принимали гостей. Подобные места содержались на средства энтузиастов, как правило, зажиточных. Многие из них грезили о полном освоении Зоны до уровня лёгкого курорта или хотя бы безопасного предприятия по добыче артефактов.

Я договорился встретиться со старым другом в месте, которое называлось «Пристанище на холме» и отмечалось на карте только у тех, кто уже захаживал сюда на постой. Хозяином этого чуда являлся некий магнат, проживающий на большой земле, а вот управляющим здесь был Кедр, сутуловатый и высокий торговец, гораздо более радушный, чем его коллеги по всей Зоне.

Небольшой островок безопасности облюбовали из-за хорошего расположения, которое легко защитить от мутантов и случайных любителей посягнуть на чужое добро. У основания холма был вырыт относительно глубокий ров или скорее даже самый настоящий окоп с бойницами и блиндажам. Обычно там дежурили сменами по двое бойцов из подчинения Кедра. Иногда на дежурство в добровольном порядке заступал и гости, нуждающиеся во вре́менном убежище, но не способные заплатить за него.

Это порождало массу случаев, когда Пристанище осаждали различные банды и группировки с требованием выдать того или иного человека. Никто не стремился воевать, потому что штурмовать холм было бы глупой затеей даже для небольшой армии долговцев. Эти, конечно, рано или поздно захватили бы Пристанище. Но какой ценой? Обычно находили компромисс, когда Кедр выходи́л на переговоры. Торговец никого не выдавал, иначе бы это повредило его репутации, но никому категорически и не отказывал. Обычно решалось всё тем, что очередной беглец, должник или виновник-злодей тихо уходил в неизвестном направлении, а Кедр уведомлял преследователей, что цель покинула Пристанище. Долго и мучительно это место завоёвывало репутацию нейтральной территории.

Сама вершина холма по периметру была уставлена различными заграждениями в виде мешков с песком, старого металлолома и несуразных, но крепких деревянных конструкций, обмотанных колючей проволокой. Площадь Пристанища вмещала в себя синий строительный вагончик – непосредственно сам офис Кедра и его помощников, около десяти больших палаток, где размещались люди торговца и постояльцы, чуть меньше палаток одиночных и вре́менных.

Также здесь был хорошо обустроенный бар под навесом на десять мест и даже подземное убежище, как укрытие от Выброса. Находилось оно в люке под строительным вагончиком. Однажды мне даже посчастливилось там укрываться от Выброса. Тесное подземелье, вырытое вручную и вмещающее себя до тридцати человек выглядело как трудно оценимый результат невероятного труда.

Здесь на холме, я чувствовал себя в безопасности, как ни в одном другом месте. Пожалуй, даже «Сто рентген» на руинах завода Росток со своей многочисленной охраной и «Пикник» на краю Зоны со своими роскошными номерами и водопроводом не внушали мне такого чувства спокойствия.

Бар под навесом облюбовали ещё около пяти сталкеров. Двое сидели поодиночке и уплетали свежеприготовленный ужин. По лицам и позам было понятно, что у обоих день выдался тяжёлым и сейчас им нужно было лишь немного передохну́ть.

Третьим был какой-то подозрительный пижон в чересчур чистой одежде: тёмно-зелёные практичные армейские штаны, такого же цвета рубашка с коротким рукавом, поверх которой необычный выцветший тёмно-синий бронежилет с полустёртой надписью «press». Весь пояс увешан подсумками, но при этом при себе лишь кобура с новёхоньким пистолетом зарубежного образца. На голове у него была чёрная бандана, из-под которой выбивались русые волосы, а лицо с выразительной челюстью источало такую надменность и уверенность, что в голове промелькнула мысль: «наверняка тот ещё ублюдок». Пижон потягивал пиво, вальяжно рассевшись на скромном барном стуле, сваренном из какого-то металлолома.

Здесь в пристанище многие подручные вещи и мебель были самоделками из местного же металла, при этом отборного, чистого от радиации.

Мне всегда было интересно, каким образом у людей получается выбирать удобные места для таких долгосрочных пристанищ? И почему в этих пристанищах не появляются аномалии? Как-то я задал подобный вопрос бармену из «Сто рентген», тот с безынтересным взглядом посмотрел на меня, пожал плечами и ответил:

— Само как-то получается. Где-то нас Зона убивает, а где-то и бережёт.

Однажды на привале у костра, я услышал разговор свободовцев, один из них высказывал свою конспирологическую теорию:

— У долга есть устройство, которое развеивает, либо сдвигает аномальные поля. У них на базе аномалии только на границе оборонительных постов. Как удобно, не правда ли?

Тогда я спросил, а почему и у Свободы даже во вре́менных лагерях, всё подозрительно цивильно и чисто? Все присутствующие были из одной группировки, поэтому всё, что мне было сказано:

— Не лезь не в своё дело, сталкер.

Может быть, спросить у местного бармена, как они борются с аномальной напастью? Я посмотрел в сторону барной стойки. Самые лучшие места там облюбовали двое сталкеров.

Одного из них я знал, как завсегдатая Пристанища. Его звали Михой, он частенько работал на Кедра, хоть и не входил в постоянный штат.

Миха, порядком подвыпивший, рассказывал байки какому-то юнцу. В это же время сам бармен со скучающим видом сидел за стойкой напротив своих клиентов и вяло реагировал на рассказы Михи. Если он начинал нести всякую чушь, бармен усмехался и осуждающе качал головой. Когда говорил правду, бармен положительно кивал и угукал.

— У Кедра ведь все запасы в его погребке хранятся, в отдельной комнате, если это так можно назвать. Много слухов ходит о его зажиточности, и главное, что никто точно не видел и не знает, что там и в каких количествах. В курсе только приближённые бойцы, а те такой информацией никогда не поделятся. Так вот, подобные секреты всегда приводят к раздутым слухам. Как ты думаешь, какая молва пошла про наше Пристанище? Всякие олухи нафантазировали себе золотые горы, а Кедр в их понимании и вовсе, словно дракон, чахнущий над сокровищами, которые сам не знает уже, куда девать. Олухи ещё более глупые в том году попёрли штурмовать наш холм.

— Я так понимаю не особо удачно? — предположил заинтересованный историей юнец.

— Ещё бы. И на сотню метров не приблизились, — Миха запрокинул в себя очередную стопку чего-то крепкого. — Была ещё попытка изнутри исхитриться. Двое дураков прикинулись обычными постояльцами и полезли ночью в вагон. Так их никто больше и не видел.

Бармен цокнул языком, было непонятно от недовольства или просто придав истории немного оттенка жизненной притчи.

Я заказал перекусить, на этот раз решил обойтись без алкоголя. Мой друг всё никак не появлялся, его даже ещё не было на территории пристанища, а на сообщения он не отвечал. Я начинал переживать.

С наступлением сумерек становилось прохладнее, хотя давно уже царствовало лето. Лёгкий, но холодный ветер заставил всех накинуть куртки. По кромке навеса, который представлял из себя несколько листов кровельного профнастила, покрытых сверху маскировочной сеткой, горели жёлтые гирлянды, светили тускловатым мягким светом. Вместе с запахом харчей, сытым желудком и монотонным разговором у барной стойки, они дарили всем присутствующим немного уюта.

Меня начинало клонить в сон, когда в стороне послышались чьи-то шаги. Новый посетитель предварительно постучал ботинок о ботинок у дощатого порога и зашагал в мою сторону. Сенин, кто же ещё.

Друг уселся на стул напротив меня. Выглядел он чуть старше, хотя был моим ровесником. Мне всегда казалось, что Зона повлияла на него сильнее, несмотря на то, что пришёл он сюда сильно позже. В этом была и моя вина́. Впрочем, сам Сенин, по его же словам, чувствовал себя прекрасно и уже успел заработать хорошую репутацию «странствующего дельца».

— Зачем позвал, Егор? — спросил я, крепко пожимая другу руку.

— Сам знаешь, — Сенин многозначительно посмотрел на меня. — Появилась возможность заработать. Совсем немного осталось, последний рывок и наша цель будет достигнута.

— И сколько осталось? Больше сотни? — я заинтересовался.

— Определённо больше, — Егор на секунду задумался. — Что там наш содержанец в погонах? Не повышал проценты, не наглел в последнее время?

— Вроде бы нет. Я уже сказал ему, что последняя оговорённая сумма железно последняя. Иначе мы просто придём за ним, чего бы это нам ни стоило. А так живёт припеваючи, за наш счёт. Подбадривает иногда, мол, батрачите не за зря, ребятки.

— Оборотень вонючий, — зло прошипел Сенин.

— Так что ты нашёл?

— Потише, — Егор наклонился вперёд, зачем-то оглянулся и тихим голосом продолжил. — Я совсем недавно обнаружил свежий клондайк, на месте, которое у всех под носом, при этом суются туда крайне редко, потому что полно́ зверья и фон не очень благоприятный. Это, не считая того, что любой клондайк равен высокой концентрации аномалий. Короче говоря, риск максимальный.

— А с чего ты решил, что это оно самое? — так же вполголоса спросил я.

— Потому что был там и всё видел. Если хотим закончить с нашими мытарствами в Зоне поскорее, то выдвигаться нужно уже с утра.

— У тебя есть план? Только мы двое? Если там много добычи, то вдвоём не унести, к тому же нужно ещё прикрытие, как обычно, в подобных вылазках.

— Ты всё верно говоришь, — Сенин кивает и оглядывается в сторону подозрительного сталкера в синем бронежилете. — Вот он пойдёт с нами.

— Ты шутишь?! — я негодую. — У него на лице написано: «Я всажу вам нож в спину, при любой возможности».

— Дружище, внешность может быть обманчива, ты же знаешь, — Егор ухмыляется. Познакомишься с ним завтра.

— А почему не сейчас?

— Потому что трое сталкеров за одним столом о чём-то перешёптывающихся привлекут куда больше внимания. Важная деталь, зовут его Смит, он американец. Бывший военный. У него даже пурпурное сердце есть, парень что надо, я видел его в деле.

— Американец? Ещё лучше, — от недовольства я закатил глаза. — Он по-нашему хоть разговаривает?

— Лучше, чем мы с тобой и без акцента, — Сенин снова ухмыляется. Поверь мне, брат. Дело выгорит на этот раз.

Наутро Сенин разбудил меня тем, что расстегнул молнию палатки так сильно, что та взвизгнула громче сирены.

Солнце и утренняя прохлада проникли внутрь. Я недовольно заворочался в спальнике и, щурясь от утреннего света, уставился на ухмыляющегося друга.

Спустя минуту я уже поднялся на ноги и вышел наружу, чтобы умыться.

Только что наступил рассвет. Доставать КПК, чтобы узнать точное время не хотелось. В Зоне многие ориентировались по солнцу, а часы, минуты и календарные дни для нас, вольных сталкеров, редко оказывались значимыми.

Кто-то из сталкеров подтягивался на перекладине, приваренной к вагончику Кедра. За миниатюрной спортплощадкой гудел генератор, от которого по всему лагерю тянулись провода. Со стороны бара доносился приятный запах какого-то варева.

Постовой стоял за баррикадой из мешков с песком и вглядывался в бинокль, осматривал окрестности холма и ближайший подлесок. Один из его товарищей усердно работал над новой линией обороны, которая представляла из себя крепкую сварную конструкцию из арматуры. Пока что он работал с лопатой и со сварочным аппаратом.

По задумке такая защита укреплялась бетонным фундаментом, а острые стержни становились смертельным препятствием для плотной волны мутантов или особо живучих людей. Скорее всего – последняя линия обороны, учитывая, что внизу находился немалый окоп с дежурными и пулемётом.

На торце вкопанной в землю шпалы крепился старый чугунный рукомойник, наполняемый, как правило, дождевой водой. Сама шпала заканчивалась наверху хитроумным шпилем с фонарём и флигелем.

Я поддел сосок рукомойника, набрал в ладони холодной воды и ополоснул лицо. О радиоактивном фоне не переживал. Дожди в Зоне давно уже не представляли большой опасности, да и дозиметр всё время находился при мне.

Приятно чувствовать себя частью цивилизованного мира, а не лежать в какой-нибудь грязной канаве, прячась от мутантов. Какая же это роскошь без тревоги и страха просыпаться по утрам и совершать привычные на большой земле утренние процедуры.

— Ну ты и даёшь храпака, Лоцман. Возраст даёт о себе знать, — Егор не отставал от меня ни на секунду и сейчас топтался за спиной.

— Мы с тобой ровесники, — возмутился я. — Не так уж и много времени прошло.

— Скажи это моей сестре.

Иногда Сенин говорил со мной странным тоном, будто презрительным, осуждающим. Я списывал это на периодические эмоциональные вспышки друга. Вряд ли он хотел специально задеть меня и разворошить чувство вины.

Я обернулся и посмотрел на добродушное лицо Егора.

— Извини, не хотел, — Сенин опустил глаза. — Давай собирайся, нам надо идти.

Собирать было особо нечего. Я закинул рюкзак на плечо, проверил старую добрую вертикалку, подсчитал патроны, и мы выдвинулись в путь.

Часовой сухо помахал нам рукой и пожелал не умирать хотя бы сегодня и хотя бы не на ближайшем километре.

По словам Сенина, надо было пройти чуть дальше на юг, миновать скудные подлески и ядовитую реку, а уже после встретиться со Смитом, третьим участником сей затеи.

Проходя по хлипким мосткам, перекинутым через бурный поток грязи, перемешанной с химикатами, нам пришлось нацепить респираторы.

— Насколько много живности в этом районе? — обеспокоенно спросил я у Егора ещё на мостках.

— Позавчера «Долг» посылал свои отряды для зачистки. Видишь? — Егор указал в сторону редко разбросанных кустов и ржавого остова бульдозера примерно в трёхстах метрах от нас.

Я пригляделся и увидел настоящее поле брани, только вместо павших воинов оно было усеяно тушами диких кабанов. Уверен, там были и куда более опасные твари с телами поменьше, распознать их было трудно. В окру́ге пировали вороны.

— Кучно они их, знают своё дело, — усмехнулся Сенин.

— Приманили, видать.

— Наверное, — Сенин пожал плечами. — А ведь всегда удивлялся. Если «Долг» идёт на зачистку, то всегда оставляет вот такое поле разношёрстых трупаков. Ну не всех же они разом приманивают?

— А как по мне, ничего удивительного. Ещё бы заминировать поле такое и вообще огонь.

— Чего?

— Да нет, ничего, — я махнул рукой, и мы двинули дальше.

Встреча с американцем произошла внезапно. Мы просто решили передохну́ть у поваленного бревна, и, пока я пил из фляги, Смит подошёл из-за спины.

— Приветствую, ты Лоцман? — сталкер протянул мне руку, а я чуть не поперхнулся и не выронил флягу. Рефлекторно чуть было не схватился за ружьё, но в поле зрения вовремя появился Егор.

Друг и американец переглянулись и кивнули друг другу. Жать руку Смиту я не стал.

— Я тебе не доверяю, — честно сказал я.

— Понимаю, — он действительно говорил без малейшего акцента.

— Ты что, журналист?

— Ты про это? — американец вопросительно ткнул на бронежилет с полустёртой надписью «press», затем ухмыльнулся. — Трофейный. В том году вёл группу журналистов, был одновременно и проводником, и переводчиком. Один из них погиб, а броник я себе забрал.

— Прекрасно, — поморщившись, съязвил я, затем посмотрел на Сенина. — Мне ещё нужно что-то знать?

— Нет, — друг отрицательно кивнул. — Всё как обычно. Один прикрывает, остальные на сборе. Смиту я доверяю, как себе.

После полудня мы зашли в густую рощу. Под ногами то и дело встречались заросшие бетонные плиты и остатки асфальта. Между деревьев несколько раз попадались дорожные указатели покосившиеся и проржавевшие настолько, что невозможно было разобрать из содержания.

Сенин уже был здесь, поэтому шёл первым.

Вскоре через заросли берёз и молодых ещё совсем тонких дубов я разглядел необычную статую, высотой примерно в три метра.

На посеревшем от времени постаменте стоял мужчина, кажется, в форме пожарного с гордо поднятым подбородком и волевым взором. В руках он держал цветок, будто протягивал кому-то, отдавал в дар.

Памятник местами покрывали мох и крупные выщерблены. У его основания остались следы от таблички, которую когда-то по неизвестным причинам демонтировали, либо сорвали какие-то вандалы.

Сенин положил рюкзак на постамент и выудил оттуда две фляги, одну из них протянул мне. Я с озадаченным видом открутил крышку, не отводя глаз от увековеченного в камне пожарного, а периферическим зрением следя за американцем. Тот держался в стороне от нас и, кажется, действительно прикрывал тыл.

В ноздри ударил резкий запах водки.

— Это памятник ликвидаторам, — Егор обвёл руками необычное место. — Не раз видел, как сталкеры пьют за своих, называют их героями. Тоже мне, традиции. Вот где настоящие герои!

Сенин поднял флягу и щедро отпил.

— Егор, ты чего?

— Выпьем! Тебе жалко, что ли? Люди умирали, чтобы мы с тобой жили, предотвратили ещё более ужасные последствия той катастрофы в восемьдесят шестом. А мы только и делаем, что лазаем по этим прокля́тым землям, выискиваем сокровища… Только ещё больше всё тут засрали.

Мне было не жалко, и я поддержал друга. Горячительное быстро разошлось по крови и захотелось добавки. Сенин продолжал свой монолог:

— Давай и за нас выпьем. Мы не герои и никогда ими не будем, просто рискуем ради наживы и определённой высшей для нас цели. Хотелось бы ещё пожить, конечно.

— Никогда не поздно начать новую жизнь.

— Возможно, — Сенин хмыкнул. — Разве что до определённого возраста. Зона изменила нас. Вот я помню, как сбега́л из тюрьмы, вот это было приключение. Эх! Хорошо, что ты смог отмазаться, двоих вытащить было бы сложнее. Помню многокилометровую канализацию, полз по ней, повсюду говно, я, кажется, нахлебаться даже успел, но вылез. Вот она цена свободы. А как узнал, что ты в Зону подался, так сразу за тобой. А с наёмниками ты ловко придумал, конечно, молодец.

— Не говори, — я отпил ещё раз. — Так мы уже пришли?

— Доставай детектор, — Сенин приободрился и ловко снял с пояса свой детектор артефактов.

Я же полез в рюкзак и вытащил видавший виды «Велес». Детектор чем-то напоминал мобильное устройство с привычной клавиатурой, только экран выходи́л за рамки тела устройства и был непомерно широким. Девайс загружался, а в это время Сенин помахал рукой, чтобы я подошёл ближе.

— Давай, Лоцман. Вот сюда встань, за памятник не заглядывай.

Конечно же, я уже заметил, как за широкой каменной спиной ликвидатора таится непомерное скопление аномалий. Воздух там не просто дрожал, он искажался подобно кривому зеркалу. Чем ближе я подходил к памятнику, тем сильнее наэлектризовывалась ткань одежды и волосы.

— Вот же срань.

Дисплей детектора загорелся, устройство заверещало и выдало десятки точек примерного местоположения артефактов.

— Убедился? — Сенин растянулся в довольной улыбке.

— Ещё как. Мы можем закончить всё здесь и сейчас, — я кивнул, облизнув пересохшие губы. — Если не сдохнем. Чёртов клондайк. Как ты его так удачно нашёл?

— Я здесь часто бываю, про памятник мало кто знает. Хорошее место для уединения. После последнего Выброса появилось вот это скопление.

— Так чего мы ждём? За работу, — я скинул рюкзак на постамент и засучил рукава.

Я избавился от простенькой разгрузки, оставив при себе лишь небольшой тряпичный мешок и маленький мешочек с болтами на поясе. Тащить за собой в поле аномалий громоздкий контейнер на несколько секций было бы опасной и сложной затеей.

Некоторые артефакты вступали в странные пока ещё неизученные реакции со своими сородичами, но, как и другие более-менее опытные сталкеры, я понимал, какие артефакты нельзя хранить в одном мешке. На случай несовместимости артов мешок имел пару дополнительных фольгированных карманов, я надеялся, что этого мне хватит.

Смит тем временем облюбовал постамент памятника. Зачем-то разложил там свой мини-арсенал из нескольких гранат разных видов. Уже держал дорогущий на вид короткоствольный автомат западного образца, видимо, переносит его в рюкзаке, потому что в первую встречу ничего, кроме скромной кобуры на бедре, я не заметил.

— Надеюсь, он знает, что делает, — сказал я Сенину, кивнув в сторону американца.

— Ему можно довериться, поверь, — вновь попытался убедить меня Егор. — У него сильная воля, он мне не раз помогал, точнее нам, если вспомнить, что цель у нас общая здесь. Да, американец. И что с того? Ты его уже за это и невзлюбил?

— Возможно, — оправдываться я не стал.

— Я его, кстати, понимаю, Смита, — Сенин посмотрел в сторону нашего «прикрытия» с уважением и даже восхищением. Мне трудно было поверить, что этот человек в бронежилете «press» вызывает у Егора такое почитание. — Долгое время к нему относились как к чужаку, ты же знаешь, какие мы, славяне, ксенофобы. Он свою репутацию выбивал кровью и потом, а главное – всегда во благо.

— Да ты скажи, что ты ему обязан, хватит уже вылизывать, — я усмехнулся.

— Это да, — Егор улыбнулся, но затем добавил. — Ты, кстати, сильно изменился. Я заметил сразу же, как тебя здесь нашёл.

— Люди меняются и в более мирных условиях. А здесь и подавно.

— Таблетки нужны? — Сенин протянул мне какой-то золотистый блистер.

— Обойдусь, — я отмахнулся. — Побыстрее управимся, и всё нормально будет.

— А я, пожалуй, закинусь. Ты за мужское здоровье не переживаешь? Я слыхал у многих сталкеров уже того.

— Что того?

— На полшестого, — обеспокоенно ответил Сенин.

— Я за артефактами сюда пришёл, а не трахаться.

Детектор я закрепил на запястье левой руки с помощью эластичных ремешков. Ощущалось не очень удобно, но без точек-ориентиров на зелёном экране можно было ползать по роще сутками подобно ослепшему пьянице и ничего не найти.

Я присел на корточки и достал первый болт. Снаряд, используемый для разведывания безопасного пути, отправился по примеченной мною воображаемой тропе. Она проходила между двумя воронками, которые неплохо различались и при дневном свете по характе́рным колебаниям воздуха.

Эти аномалии походили на высокие не менее двух метров овальные пузыри, внутри которых время от времени проявлялись еле видимые завихрения подобные маленьким торнадо. Коварная ловушка засасывала в себя всё подряд.

Любая органика, залетевшая в «воронку», была обречена, а вот стальные болты ей не по зубам. Неприхотливое изделие аномалия выплёвывала наружу по совершенно непредсказуемой траектории, а сила варьировалась от ленивого плевка до выстрела резиновой пули.

Болт приземлился без отклонений. Для верности я запустил ещё три правее и левее изначальной траектории. Первые метры безопасного маршрута были разведаны.

Здесь нужна была ещё и хорошая меткость, чтобы болты падали туда, куда нужно в точности до сантиметра. Иначе можно было остаться посреди поля, усеянного аномалиями с пустым мешочком, а обычные камни встречались не везде и не всегда подходили для меткого броска. Некоторые сталкеры и вовсе пользовались исключительно собственными болтами, объясняя это тем, что привыкли к ним настолько, что и, проснувшись посреди ночи в темноте по привычке, закинут болт в пустую консервную банку на расстоянии десятка метров.

Добравшись до первой безопасной точки, я подобрал два болта, третий оставил как ориентир на обратный путь. Я чувствовал воронки с обеих сторон. По телу пробежали мурашки. Смерть в ожидании наблюдала за мной, надеялась на ошибку. Пусть выкусит, сегодня я не умру, а уйду с хорошим отягощающим рюкзак хабаром.

Я ощущал себя первооткрывателем золотого прииска. Мы будто нашли неисчерпаемую жилу или же реку. Под ногами валялись огромные самородки. С горящими и радостными глазами мы с Егором таскали мешочки к постаменту, где в расслабленной позе сидел американец, который казалось, вовсе не удивлён такому количеству артефактов.

Смит с непроницаемым скепсисом вглядывался куда-то в даль и время от времени обходил местность.

Добыче не было конца. Через пару часов у нас уже закончились мешочки. Мы начали перекладывать всё в транспортировочные контейнеры и набивать оставшиеся ёмкости. А затем и вовсе встал вопрос сортировки артефактов по ценности и выброс самых дешёвых. Давно такого не было.

Когда мы в очередной раз собрались у постамента, Егор выглядел уставшим. Он сидел на корточках, упёршись спиной в бетон. Его лицо блестело от пота, а губы безмолвно шевелились, выражая ругательства, по крайней мере, парочку я точно прочитал.

Мы оба могли похвастаться прилипшей к взмокшему телу одеждой, с потемневшими от пота подмышками и поясницей. Мы выглядели извалянными в пыли и земле, но довольными.

Смит, понимая, что мы уже почти закончили, подошёл к постаменту и оценивающе взглянул на добычу, затем поднял большой палец правой руки вверх.

— Найс.

Американец оказался немногословным, и меня это более чем устраивало.

Мне захотелось перекусить. Я уже достал из рюкзака немного провизии, успел пригубить из фляги, в которой переносил обычную минеральную воду. Приготовился к уничтожению взятого в баре под навесом бутерброда. Тот, к слову, был ещё относительно бодр и свеж.

Вдруг я почувствовал, как подымаются волосы на голове, будто над нами находилась высоковольтная линия, или же где-то рядом разрядилась Электра. Иногда такое происходило и перед Выбросом.

Сенин и Смит, судя по взглядам, испытали те же ощущения. Первый посмотрел на меня обеспокоенно, второй хищно уставился на горизонт.

— Это ещё что? — Егор поднялся на ноги.

— Выброс был недавно, — утвердительно сказал Смит, вскинул автомат и начал выцеливать сектора вокруг нашего привала. Я и сам рефлекторно схватился за ружьё.

— Всплеск аномальной активности, как бы сейчас сказали учёные, — пробормотал Егор, поглядывая наверх, но там ничего примечательного не было.

— Какой всплеск?

Мой вопрос никто не услышал.

В десятке метров от нас замелькало нечто. Первым сообразил Егор и закричал, опознавая цель:

— Кровосос!

Призрак, выдающий себя лишь неестественными подвижными контурами, подскочил к Сенину и пинком в живот отправил его в ближайшие кусты. Я содрогнулся, меня обуял страх.

Егор закричал и с шумом ломающихся ветвей завалился за ближайший кустарник, пропал из виду. Удар такой силы наверняка сломал ему рёбра или, что ещё хуже, повредил внутренние органы.

Почти невидимый враг на секунду стал чуть заметнее, его контуры смазались, форма раздвоилась.

Кровососы так не умеют. Егор ошибся. Трудно с первого раза опознать то, чего не видишь, ещё труднее опознать то, чего не знаешь.

Смит оказался справа. Он начал стрелять на ходу. Американец шагал к предполагаемой цели, но раньше него я заметил, как призрак с подрагивающими контурами лопнул, подобно мыльному пузырю, а его двойник просто пропал или же они слились снова.

Стрельба затихла, ветер подул мне в лицо и принёс облако пороховых газов. Американец недоумённо водил стволом автомата в направлении, где ещё секундами ранее был напавший на нас невидимка.

Нечто кинулось на Смита со спины, рвануло за ремень автомата, пытаясь отобрать оружие. Я тем временем только вышел из ступора и вскинул ружьё, но стрелять было опасно, мог задеть американца.

Призрак силой выдернул автомат. Смит в ту же секунду совершил ловкий фокус, в результате которого отсоединил магазин и даже попытался ударить им врага, но тот увернулся. Магазин отправился в подсумок, и если я на подобное движение потратил бы не менее пяти секунд, Смит чудом управился за одну. Он не терял самообладания, экономил патроны, даже когда у него отобрали автомат.

Оружие зависло в воздухе, прозвучал одиночный выстрел, американец прыгнул вперёд, будто навстречу пуле, и перекатился. Такой манёвр сработал, и стрелок промахнулся.

Ни один мутант в Зоне не умеет отбирать оружие у сталкеров и стрелять им же.

Я выстрелил сразу из двух стволов, пока была возможность. Дробь всё равно прошла слишком близко от американца, и лишь чудом его не задела, неизвестный враг в то же время будто и не обратил внимания. Смит сделал ещё один перекат, выхватил из ножен на поясе боевой нож, но призрак снова куда-то пропал.

Враг появился недалеко от меня. Его маскировка ослабла и теперь напоминала чуть более видимую плёнку, которая очень хорошо отражает свет позади себя, но не без изъяна, подобно слегка искривлённому зеркалу.

Смит сразу же побежал в атаку, его движения были быстрыми и техничными. На лице американца застыла невозмутимость. На секунду я даже решил, что невидимке конец.

У меня появилось время для перезарядки.

Нож американца рассёк воздух.

Из кустов послышался стон Сенина.

— Егор, ты в порядке?! — крикнул я, но ответа не последовало.

Невидимка снова пропал на секунды и появился за спиной Смита. Он будто экономил силы и в режим полной невидимости входил лишь ради подлого манёвра. Была секунда, чтобы предупредить американца, но я замешкал.

А вот американец – нет. Смит будто чувствовал противника. Он развернулся, локтем огрел невидимку и попытался вновь пронзить того ножом, но снова не вышло. Противник перехватил руку и выбил нож из рук Смита. Между американцем и неизвестным началась борьба.

Я поспешил на помощь Смиту, неуклюже подскочил к ним, наугад ухватился за что-то, на ощупь похожее на руку. Однако под маскировкой скрывался кто-то очень сильный, с хорошей реакцией и ра́звитой ловкостью.

Одной ногой он опрокинул меня на землю, а затем добавил ещё пинком в бок. Сила удара была несравнимой с человеческой. Меня откинуло обратно к постаменту, будто футбольный мяч, отправленный навесом. Перехватило дыхание, на секунду половина тела онемела, а затем налилась сильной болью.

Трава и мягкий грунт смягчили мой полёт, но в районе живота будто приложили раскалённый прут, изо рта вырвался хрип с неприсущим моему голосу тоном. В глазах потемнело, трудно было дышать, и, казалось, что сейчас я вырублюсь или вовсе умру.

Первым делом, сошла пелена с глаз, я всё ещё натужно хапал воздух, превозмогая жгучую боль, но уже мог наблюдать за тем, как Смит продолжает бороться с невидимым противником. Американец снова обзавёлся ножом и, кажется, даже ранил невидимого. На маскировке появились пятна крови.

Смит двигался очень быстро и не давал послаблений во всём превосходящему противнику. Американец уворачивался от нечеловеческих ударов невидимого противника, поистине это был бой с тенью.

Этот Смит оказался невероятно сильным по меркам сталкеров бойцом. Его действиям я удивился даже больше, чем появлению какого-то человека, освоившего фантастические технологии маскировки. Мысленно я уже прикинул, что нас пытался нагреть, какой-то агрессивный мародёр. Очень необычный гад.

И всё же Смит допустил ошибку.

Сильный пинок, ставший уже визитной карточкой невидимого ублюдка, отправил американца в противоположную от постамента сторону. Смит рухнул на землю и перестал подавать признаки жизни. Трудно было поверить в происходящее.

Я успел лишь подняться на ноги, как крепкая рука схватила меня за плечо и с невероятной силой опрокинула обратно на спину. Я вновь упал на мягкую землю, со свистом выпустил воздух из лёгких и даже не успел вздохнуть. Рука нападающего обхватила мою шею.

Он душил меня, хотя было достаточно способов куда более быстрого и эффективного убийства. Его рука будто железный и неподвижный щуп медленно сжималась, и я был уверен, что при желании у него бы получилось сдавить мне горло за секунду. С такой силой любая часть хрупкого человеческого тела не прочнее спелой сливы. Он мог меня застрелить или отправить в полёт прямиком в плотное поле аномалий.

Будь у меня возможность, спросил бы: «Почему?».

— С-с-сука-а, — прохрипел я и ударил обеими руками туда, где предположительно находилась голова невидимого, и тут же пожалел об этом. Руки свело от боли, потому что они встретились с чем-то покрепче человеческой головы.

Моё тело уже начинало отказывать, а сознание угасать, но я не хотел сдаваться. Отбитые руки из последних сил тянулись вверх и пытались уцепиться за голову врага, но нащупывали лишь какие-то шероховатости, выступы и трубки. Одну из таких трубок я и потянул на себя.

Хватка сразу же ослабла, размытый человек отпрянул назад.

Я жадно задышал, откатился в сторону и с трудом поднялся на ноги, попятился назад. Боялся бежать, по той же причине, по которой люди обычно боятся делать резкие движения при виде огромных бешеных псов.

В то же время я вдруг понял, что неизвестный враг намеренно медлит, будто не особо-то и хочет кого-то из нас убивать, а может быть, просто наслаждается происходящим.

Маскировка зарябила, помутнела и начала постепенно превращаться в линзу, искажая пространство позади. Затем произошёл резкий переход, невидимость спала, и я, наконец, увидел его.

Примерно моего роста человек был одет в чёрное: хорошие берцы, штаны с наколенниками и множеством кармашков, пояс увешан подсумками, лёгкий бронежилет, поверх него плотная и длинная почти до колен чёрная куртка. На голове – шлем закрытого типа с большими красными линзами, которые будто подсвечивались изнутри. От лицевой части шлема тянулись два шланга, один из которых чёрный только закончил возвращать на место.

Его красные линзы будто сканировали меня. Я уже успел отойти от него метров на десять.

— Извини, подсел на кислород, — уродливо-хриплым голосом, сопровождающимся неестественным свистом, сказал Чёрный, повернулся боком, показывая два баллона за спиной.

— Ты кто такой?! — крикнул я и услышал собственный голос, трусливый и напуганный, даже отчаявшийся.

Чёрный покрутил головой, как будто бы разминая шею, а затем зашагал в мою сторону твёрдой и уверенной походкой. Я не испытывал злости к противнику, только страх перед ним. Страх, который породил стыд, а тот, в свою очередь, быстро нашёл крохи храбрости. Всё же я не был трусом, скорее просто не был готов к такому столкновению.

Когда нас разделяло не более метра, я бросился на него, ухватился за шею, попытался повалить на землю, поставить подножку. Возможно, в школьных драках, это была действенная тактика, но здесь не сработала.

Сильный удар под дых снова скрутил меня и заставил рассматривать на вид дорогие и наверняка очень удобные чёрные берцы. У меня не было ни тактики, ни боевых навыков.

Я ухватился за его ногу и случайно нащупал холодный металл. Впрочем, не сильно удивился. В Зоне многие тёмные личности носят холодное оружие скрытно и зачастую именно в ножнах на голени. Этакий подлый козырь в штанине.

Чёрный дрыгал ногой, будто к нему прицепилась мелкая крыса или шавка, я услышал хриплый смешок. Выудить небольшой нож из его же ножен получилось не сразу.

Что есть силы я вонзил лезвие в верхнюю часть ступни, вскочил и побежал к постаменту. Периферическим зрением подметил, как не спеша наклоняется чёрный, чтобы вытащить нож из стопы.

Воли и кратковременного ликования хватило только на то, чтобы по пути подобрать вертикалку и пуститься наутёк через рощу правее скопления аномалий. В голове проскользнула мысль о том, что неизвестный в чёрном пришёл поживиться нашей добычей. Он определённо имел преимущество в силе и возможностях, пусть забирает и катится туда, откуда пришёл.

Мои надежды не оправдались. Чёрный побежал за мной.

Где-то в кустах валялся раненый Егор. Я переживал, что, если у меня получится оторваться от Чёрного, тот первым делом прикончит Сенина, а потом уже будет искать и меня.

На бегу я развернулся и выстрелил с обоих стволов, не прицелившись. Ожидаемо дробь пролетела далеко в стороне от Чёрного – импульсивный и непродуманный выстрел. Возможно, я мог покончить с врагом раз и навсегда, просто прицелившись.

— Эй, гнида! Попробуй меня догнать! — крикнул я, раскрывая ружьё для перезарядки, в надежде, что успею, пока тот ускорится.

И он побежал быстрее. Очень быстро.

Менее чем за секунду я оценил свои шансы. Не стал перезаряжаться на ходу, а выбросил ружьё и со всех сил ломанулся через рощу, несмотря на риск залететь в случайную аномалию.

Скопление смертельных ловушек осталось позади и чуть левее. Однако, я понимал, что такие густые поля, не имели чётких границ и продолжались во все стороны чуть более редкими группами.

Я не обращал внимания на колючие кусты, прыгал через поваленные деревья. За спиной звук ломающихся веток становился всё ближе и громче. Казалось, что в погоню за мной пустился не человек, а медведь.

В то же время я сам поражался собственной прыти, при том, что боль в районе живота отпускала не так быстро, как хотелось бы.

Я выбежал на лужайку с пожухлой рыжей травой. Из-под земли здесь торчали какие-то ржавые прутья и, кажется, бетонные обломки. Лужайка заканчивалась высоким обрывом, за которым я, к своему ужасу, обнаружил глубокий котлован с ядовитой жижей и разлагающейся тушей слепого пса. Дозиметр на поясе заверещал, оповещая о неприемлемом фоне.

Чёрный вышел из рощи, немного прихрамывая на раненую ногу. В руках у него был пистолет.

Враг медленно приближался. Я оказался без оружия, как загнанная в угол крыса, и понял, что терять мне уже нечего, если сама смерть наступает на меня. Раз уж он достал пистолет, то душить меня и играть в догонялки ему разонравилось.

Рука сама нырнула в контейнер на поясе, схватила первый попавшийся артефакт. Чёрный вдруг замер на месте.

— Ты сам-то знаешь, что делаешь? — прохрипел он, кажется, в его голосе прозвучала лёгкая усмешка. Тем не менее он остановился, будто опасаясь чего-то.

Я вытащил руку, в моей ладони оказался Ёж. Чёрный шагнул назад, будто я держал гранату с выдернутым кольцом.

Стоило мне подумать о гранате, как Ёж ожил и начал пульсировать. Артефакт быстро нагревался и будто дышал, постепенно увеличивался в размерах. Я держал его до тех пор, пока нагрев не достиг невыносимой температуры. Чёрный пятился назад.

Аномальный снаряд я запустил в сторону врага, но тот успел отбежать на достаточное расстояние и зачем-то присел, я последовал его примеру.

Артефакт не взорвался. Коснувшись земли, Ёж испустил слабое коричневое облако подобно созревшему грибу пылевику.

Не сработало. Ничего, что могло бы меня спасти.

Я вскочил, но Чёрный оказался быстрее. Он уже держал меня на мушке, а я пятился назад с поднятыми руками. Выбор был из двух: поймать пулю, либо упасть в грязный котлован.

Последний шаг отделял меня от края обрыва. И снова Чёрный не спешил в меня стрелять, хотя было уже несколько сотен секунд, чтобы сделать это.

— Что тебе нужно?! — крикнул я.

Чёрный будто ждал этого вопроса. Он опустил пистолет и уже собрался мне что-то ответить, но со стороны леса послышался чей-то яростный окрик. Враг не успел отреагировать, как со спины на него накинулся Смит. Американец выглядел потрёпанным, но всё же сохранил способность драться.

И снова схлестнулись эти двое. Смит всё так же умело орудовал ножом, а Чёрный ловко отбивался от его атак. Американец выглядел выдохшимся, а Чёрный уверенным и крепко стоящим на ногах, несмотря на оставленную мной рану. Он был сильнее и быстрее, так мне показалось, пока Смит не раскрыл свою хитрость.

В один миг, казалось, что американец уже выдохся и проиграл. Он вяло поднял руку для удара, а чёрный снисходительно отступил. Однако Смит, будто разъярённая кобра в полную силу совершил молниеносный выпад, и нож вонзился в грудь Чёрного. Враг упал на колени.

Американец перекатился на несколько метров от противника, выхватил пистолет из кобуры и выстрелил один раз. Затем ещё раз. За секунды он опустошил весь магазин, но его лицо выражало удивление и ни капли победного удовлетворения.

Всё это время Чёрный стоял на коленях, схватившись за рукоятку ножа, вокруг него с каждым выстрелом появлялось мерцающее поле, похожее на тёмную дымку. Пули тонули в этой дымке, исчезали в ней, не причиняя никакого вреда.

Я уже успел отойти от опасного обрыва, но понял, что ещё ничего не кончено.

Чёрный захрипел и медленно поднялся с колен. Он вытащил нож, красные глазницы непроницаемого шлема повернулись в сторону Смита.

Смит, как чёртов фокусник достал откуда-то второй нож. И зачем ему столько? Ради таких вот случаев?

За несколько минут моё отношение к американцу сильно изменилось. Другой бы на его месте уже давно сбежал, прихватив пару артефактов, но он ринулся за нами через рощу. Спас меня или хотя бы выгадал лишние минуты. Я-то уж точно ничего не мог противопоставить бойцу, на стороне которого были не то потусторонние силы, не то высокие технологии. В любом случае, пока что я не мог осознать происходящее полностью.

Когда очередной раунд между американцем и Чёрным казался неизбежным и выглядел для Смита фатальным, правее нашей поляны послышался басовитый окрик.

— Уходи!

Я увидел, как на лужайку, устеленную пожухлой травой, вышел старик. Он был в кожаной куртке и с потёртым калашом за спиной. По одежде походил на обычного бандита или не слишком заботящегося о внешнем виде сталкера. Его лицо покрывали глубокие морщины, седая, коротко и небрежно стриженная борода. Да и на голове белели седые волосы, с залысиной на затылке. Никто в Зоне не доживает до таких лет и не выживает в таком возрасте.

— Не мешай, старик! — воскликнул с нездоровым хрипом Чёрный.

Старик, не подымая калаш, медленно пошёл в сторону Чёрного, отчего тот, к моему большому удивлению, сначала попятился назад, затем включил режим маскировки и судя по звукам и раздвигающимся кустам скрылся в роще.

Я с облегчением выдохнул и рухнул на колени. В ту же секунду зашевелились кусты за спиной американца. Смит в напряжённой боевой стойке уже было метнулся на шум, но из кустов показался Сенин.

Егор выглядел бледным и двигался чуть согнувшись. Увидев нас, он обрадовался, помахал мне, но тут же потерял равновесие и упал на землю. Я побежал к нему, Смит уже был рядом.

— Егор, ты в порядке?

— Кажется, ребро мне этот гад сломал, и не одно, — простонал Сенин.

Немногословный Смит присел на колено рядом и нахмурился. Я покосился назад, в нашу сторону шёл тот странный старик. С одной стороны – он спас нас и отпугнул Чёрного, с другой же – готов поклясться, могильный холод и жуть исходила от этого седовласого. Не эти ли ощущения напугали Чёрного?

— Чего расселись? — проворчал старик. — Берите своего друга и за мной. Ему нужна помощь.

— А ты кто такой? — спросил я.

— Тебе ли не всё равно? Место для бесед неподходящее. За мной идите.

— Да какого чёрта, — прошипел я.

— Старик дело говорит, мне что-то совсем плохо, — прошептал Сенин. — Плакали наши денежки.

— Ничего не плакали, — подбодрил я. — Смит, сможешь вернуться и забрать всё, что там осталось?

— Да, — спокойно ответил американец и посмотрел мне в глаза. Я завидовал его стойкости.

— Тогда не задерживайся, ты за себя умеешь постоять. Отправляйся сразу в Пристанище, там и встретимся. И ещё… Не мог бы ты подобрать моё ружьё по пути? Не помню, правда, где обронил. Пожалуйста.

Смит кивнул и через несколько секунд уже скрылся в роще. Я помог Сенину подняться, закинул его руку себе на шею.

— Ты доверяешь этому деду? — спросил Егор.

— Никому не доверяю, но думаю, стоит попробовать хоть раз.

— Шевелитесь, — раздался сварливый голос старика. — За мной.

Трудно было назвать это жильём, скорее медвежья берлога. Большая вырытая в склоне холма полость, провонявшая сыростью и несвежими варёными грибами. Геометрически помещение походило на обычную комнату, но углы были неравномерными и кривыми. Земляной пол был утрамбован до блеска, а чуть более рыхлые стены поблёскивали от проступающих капель какой-то прозрачной слизи. Я не был уверен, насчёт слизи, но прикасаться, чтобы проверить, не решился.

Что-то светилось под земляным потолком, между торчащих корневищ. То ли насекомые светлячки, то ли самая настоящая, невиданная мной ранее аномалия. Маленькие огоньки не более десяти летали над нами и освещали берлогу мягким жёлтым светом.

— Клади его на спину, — проворчал старик. — Первым делом он скинул калаш на землю небрежно, будто оружие было охапкой дров или ношеными носками.

Я уложил совсем поплохевшего Сенина на земляной пол.

— Может, скажешь, кто ты такой? — недружелюбным тоном обратился я, но вовремя вспомнил, кто нас вытащил оттуда и кто отпугнул Чёрного. — Спасибо тебе. Я просто ещё не отошёл.

— Для начала поможем твоему другу, — старик подошёл к серому деревянному ящику, помимо этого ящика, в землянке находилась ещё пара стульев и грязный матрас.

Нет, это не жильё, так, временное прибежище, чтобы переночевать. Вырыть подобное тяжелее, чем находиться в нём.

Старик достал из ящика стеклянную банку, мутную и потрескавшуюся, с чем-то густым зелёного цвета.

— Это что?

— Целебная мазь. Оголи ему больное место. Ну!

Я поспешно расстегнул разгрузку и разрезал футболку. Вся грудная клетка была одной большой гематомой. Синие и красные оттенки переходили друг в друга, рёбра местами выпирали в неестественном положении где-то и вовсе были вмяты вовнутрь.

— Вот же дерьмо. Он будет жить, старик?

— Меня Вольга зовут.

— Я Лоцман.

— Будет-будет, Лоцман, — старый закивал и начал тщательно размазывать мазь по обширной гематоме Сенина. Я думал, что сейчас Егор закричит от боли, но он лежал тихо, закатив глаза, слабо дышал.

Закончив нехитрую процедуру, старик отошёл в сторону поближе к калашу и уселся на землю. Я остался возле друга.

— Ты бы себя осмотрел, — бросил Вольга.

Сначала я не понял о чём он, но, когда дошло, задрал куртку. В том месте, куда бил Чёрный, осталась лишь пара синяков. Возможно, были трещины в рёбрах, но я отделался несравнимо меньшими проблемами, чем Егор.

— Почему ты нам помогаешь? — спросил я.

— Я всем людям помогаю. Никому не откажу, если кто в беде.

— А тот Чёрный, он ведь тоже человек.

— Он не был в беде. Да и человеком его уже трудно назвать, — старик, прищурившись, посмотрел на меня и мне почему-то стало не по себе. — Им движет только злоба и алчность, это мне ясно видится.

— Это злоба снабдила его такими фокусами?

— Точно не знаю, но разве тебе впервой сталкиваться с чем-то необъяснимым? — старик загадочно ухмыльнулся.

— Не впервой. Только тебе, откуда это известно? — своего возрастного собеседника я тоже включил в список необъяснимого в хронологическом порядке сразу же после Чёрного. Хотя у седого ещё была возможность объясниться.

— Посмотри сюда.

Вольга поднял руку, каким-то чудом светляки под потолком из хаотичного движения образовали некий порядок и устремились в угол его землянки. Свет выхватил нечто синее, растущее из-под земли. У меня потемнело в глазах.

Синий цветок, который я когда-то спрятал от наёмников по просьбе того чудака Мохнонога. Теперь он рос здесь. Хотя, возможно, это был другой, похожий.

— Это тот самый, — уточнил старик, будто прочитав мои мысли. — Помнишь его?

— Помню.

— Я, к сожалению, не могу тебе рассказать всего, потому что и сам многого не знаю. Мне дозволено хранить его, не больше. Но подумай, что за всем этим стоит, какая сила?

— Зона? — с глупой миной предположил я, потому что ожидал, что мой ответ будет неверен, но старик согласно кивнул. — Но ведь это просто территория, закрытая и появившаяся некогда из-за ошибок самонадеянных учёных. Всё, что ты мне показываешь за гранью рационального и науки. А этот Чёрный уходил в режим невидимости по желанию, а пули его вообще не брали!

— Вот вы удивительный народ, — старик растянулся в хитрой улыбке. — Твари, сосущие кровь и также умеющие становится невидимыми вас уже не удивляют, а человек с такими возможностями повергает в шок?

— Рассказывай, что знаешь, — я не отводил взгляда от старика, иногда посматривал в сторону синего цветка, готов был к любым сюрпризам. — Ты ведь тоже здесь не просто так?

— Верно, — старик кивнул. — Это место, что вы называете Зоной, разбудило меня и, видимо, не зря. Вы не первые, кому я помогаю, и эту тварь, которую ты зовёшь «чёрным» тоже вижу не в первый раз. Так получилось, что мы друг друга стараемся избегать, как полюса одного магнита.

— Надо же, как удачно, что ты нас спас в самый последний миг и землянка твоя рядом с тем леском, — наигранно удивился я, намекнув Вольге, что он о чём-то недоговаривает.

— Это не удача, а мой план, — старик отрицательно закивал. — И моя землянка далека от того леса.

— Это как так? — я уже думал, что меня нечем удивить на сегодня.

— Не надо удивляться тому, с чем уже сталкивался, — старик улыбнулся. — Иногда можно попасть в совершенно другое место, перешагнув грань, попробуй только потом ещё оттуда выбраться. Понимаешь, о чём я?

— Да, — в голову сразу же пришли воспоминания о пространственной аномалии. — А про болота откуда знаешь?

— Во снах видел, — Вольга пожал плечами, и я ему не поверил. — Тот, кого ты назвал чёрным, питает злобу ко всем. Но к тебе он испытывает ненависть исключительной силы. Ненависть и зависть. Просто хочу тебя предупредить.

— Ему-то и завидовать мне? Хочешь сказать, он пришёл за мной? Но я его не знаю. Да и убивать меня он как-то даже не торопился, как и всех нас. Скорее пугал...

— Или растягивал удовольствие, — Вольга ухмыльнулся. — А ты видел его лицо?

— Нет, — от осознания простого факта меня пробрала дрожь.

— Тогда не можешь знать точно, знаком ты с ним или нет.

— И кому я так насолил?

— Тебе лучше самому это узнать, — старик пожал плечами.

— И что мне теперь делать?

— Найти его первым.

— Легко сказать, особенно когда я понятия не имею, кто он такой и что я ему сделал.

— А ты узнай. Тебе многие только благодарны будут.

— Ты будто подбиваешь меня.

— Ты прав. Я видел, как ты активировал артефакт. Такое не каждому дано. А ещё ты связан с ним, с Чёрным. Так кого мне ещё подбивать?

— Активировал артефакт? Разве это не их естественная реакция с кожей?

— Ты сам себе врёшь, Лоцман, — моё прозвище старик сказал с особым выражением, будто упрекая. — На тебе лежит часть ответственности за появление этой твари, раз она так ненавистно ищет тебя. Поэтому ты должен с ним разобраться.

— Выслеживает… Ещё лучше. Если на мне часть ответственности, значит, и ещё на ком-то, — логически подметил я.

— Верно, обычный сталкер вряд ли может дать такую силу простому человеку. Думаю, виновата случайность.

— Ты, старик, не лучше этого Чёрного. От тебя веет холодом и жутью, —сказал я, нервно вздыхая и с опаской поглядывая на хозяина берлоги.

— Правда? — с искренним любопытством спросил Вольга.

— Ещё как! — внезапно воскликнул Егор. От неожиданности я вздрогнул и посмотрел на друга. Бледность немного сошла с его лица, он глядел в потолок на маленькие огни. — Я даже сейчас это чувствую. И куда нас угораздило, дружище?

Сенин закрыл глаза.

— С ним всё будет нормально? — спросил я, переводя взгляд с друга на старика.

— Будет лучше, чем ты думаешь, и быстрее. Вам обоим надо отдохнуть и восстановить силы. Сейчас, погоди.

Старик на несколько минут вышел из берлоги. Снаружи уже сгущались сумерки. За время его отсутствия я не сводил глаз с синего цветка.

Вольга вернулся, и в руках он держал две алюминиевые кружки, из которых исходил пар, будто там было что-то горячее.

— Вот это вам надо обоим выпить, чтобы взбодриться.

— Снова фокусы какие-то, — сказал я с настороженностью, но кружки принял.

Отвар ничем не пах и действительно был немного горячим. На первый взгляд обычная вода или кипяток. Надо – так надо. Вряд ли у старика был злой умысел. В голове промелькнула недавняя мысль и уже устоявшийся принцип: доверять никому нельзя. Однако, что-то заставило небрежно отмахнуться от этой идеи, позабыть про этот могильный холод, исходящий от Вольги.

— Чего задумался, Лоцман? — старик сощурился.

— Да нет, ничего.

Я напоил Сенина, тот находился в бредовом состоянии, но глотательный рефлекс сработал. Затем я взялся за свою кружку.

Руки сами вели её ко рту, будто там был добротный алкоголь или же просто освежающая вода в жаркую пору. Руки меня не слушались, но меня почему-то это устраивало. Кружка оказалась у рта, я запрокинул голову и выпил всё до дна.

Я очнулся от яркого солнечно света. Рядом лежал Сенин, он был в сознании, но выглядел болезненно.

Поднявшись на ноги, я первым делом ощутил необычайную бодрость и заметил, что страшная гематома на груди Егора стала гораздо меньше, а кости будто бы вернулись на свои места.

— Что за чертовщина?

Каким-то образом мы оказались на железной дороге. Я осмотрелся. Увидел поросший кустарником мост, ржавый указатель и пара таких же ржавых вагонов. Мы недалеко от Янова.

— Сможешь идти, Егор? Сейчас бы нормального врача.

— Смогу, если поможешь.

Я помог подняться Сенину, он показался мне легче, чем я ожидал. Ему пришлось опереться об меня, и в такой манере мы пошли в сторону Янова.

Однако вскоре впереди показалась группа бойцов в чёрных бронекостюмах. Я с облегчением поспешил им навстречу, несмотря на то, что они замедлились и настороженно взяли нас под прицел. Патрульные Долга.

— Эй, это Синица, что ли? — кто-то из долговцев издалека узнал Сенина.

— Да! Он ранен, ему нужна помощь!

— А ты кто такой?

— Лоцман!

— Не слышал о таком. Ладно, подходите ближе, — судя по всему, со мной говорил командир отряда. Он опустил оружие и дал сигнал своим бойцам.

— Сталкеры? Это кто вас так потрепал?

— Помогите, у моего друга рёбра сломаны.

— Поможем. Сейчас пошлю бойца за носилками, друга твоего потащим, здесь недалеко, а ты сам как? Сможешь идти?

— Смогу.

— У тебя видок такой, будто ты чёрного сталкера повстречал. — Насмешливая фраза резанула уши, я закрыл глаза. Наверняка, в тот момент, моё лицо сильно перекосилось. — Э. Ты чего?

— Повстречал, даже двоих.

Воронов уже не казался таким недовольным, как раньше. Он кивал в такт моему завершающемуся рассказу. Точнее, очередной главе оного.

— Ну наконец-то хоть что-то конкретное. Правда, этот внезапный враг, ещё Вольга, как и тот мужик с цветком, они будто персонажи сказки, — генерал, кажется, терял доверие к моей истории, но я отчётливо распознал разгорающееся любопытство в его глазах.

— Думаете, я всё выдумал?

— Допускаю такое, — сказал генерал с улыбкой, пожимая плечами. — Мне просто интересно, к чему ты ведёшь. Сложно на ходу придумать такую историю. Что же там в конце такого, после чего я смогу закрыть твоё дело и узнать всё, чем интересуются наши ведомства? Будет большим разочарованием, если окажется, что ты просто тянул время, или придумывал небылицы, забавы ради.

— Поверьте, вы не разочаруетесь, — утвердительно заверил я.

— Ты послушался Вольгу? Пошёл искать своего врага? — в каждом слове генерала слышалась лёгкая насмешка, но я оставался непреклонен. Мы будто поменялись местами, и теперь настал черёд Воронову паясничать, а мне сидеть с серьёзным лицом.

— Если бы, — я вздохнул. — Энтузиазм быстро прошёл. Знаете, нужно было зарабатывать денежки. Я тянул всё на себе, пока Егор на время выбыл из игры. Как вы понимаете, мы с ним не на роскошную жизнь деньги собирали.

— На что же тогда?

— А это я вам потом расскажу. Самое интересное в этой истории – участь Чёрного, да и в целом, участь людей, которые заслуживают справедливого наказания, некой, что ли, кармы.

Есть на краю Зоны заведение – Пикник. Находится оно в небольшом заброшенном посёлке, некогда примыкавшем то ли к воинской части, то ли к пресловутому секретному предприятию. Кто на самом деле владеет этим заведением до сих пор секрет, но место стоящее.

Двухэтажная панелька стоит среди своих серых и опустевших собратьев. Выделяется тем, что все окна целы и даже пестрят современными стеклопакетами, первый этаж защищён решётками и стальными ставнями. Фасад здания ежегодно подкрашивается в жёлтый цвет, который, как путеводный маяк привлекает внимание страждущих.

Сама территория хорошо охраняется частниками. Поговаривали, что многие из них раньше состояли в рядах наёмников. И речь шла не про мелкие компании, а ту загадочную организацию, которая могла позволить себе очень многое в Зоне, из-за чего и считалась серьёзной силой наравне с вполне осязаемыми группировками вроде Долга и Свободы.

Я знал, что слухи не соответствовали правде. Патрулирующие окрестности Пикника бойцы заслуживали уважения, но всё равно не тянули на бывших наёмников, хотя бы потому, что таковых не бывает. Оттуда просто так не уходят, а если кому и удаётся, то никаких распространений и откровений о собственном прошлом не допускается.

Благо я наёмником фактически никогда и не был, но с учётом весьма болезненного и неприятного прощания никому об этом без необходимости не распространялся.

Часть первого этажа Пикника занимало питейное заведение – бар. Внутри было грязновато, шумно, многолюдно, но уютно. Беспорядок и шум не имеют значения, когда ты продрогший и голодный сталкер, прошедший десяток километров на своих двоих и повидавший всякого. В таком состоянии неказистые и пьяные рожи маргиналов воспринимались за своих. Хотя таковыми мы все здесь и являлись. Кого я обманываю?

Всё оружие и снарягу пришлось оставить ещё на входе вышибалам под ответственность заведения, за выданный взамен номерок. Таковые правила в похожих местах были распространены на территории всей Зоны.

Первым делом я решил избавиться от сырого и провонявшего дождевика. Мускулистый двухметровый вышибала, который обыскивал всех входящих, даже не поморщился и спокойно передал мои вещи коллеге за стойкой хранилища. Видимо, и не такие вонючие и замученные сюда захаживают.

В Пикник я ходил редко, когда хотелось почувствовать себя ближе к цивилизации, отдохнуть и, конечно же, сбыть отельные артефакты по привлекательным ценам. Достаточно выгодным, чтобы ради этого пересекать непредсказуемую серую зону.

Серой зоной мы называли обширные территории, где на несколько квадратных километров нельзя было встретить даже случайного привала, не то, что крупной защищённой базы.

Я направился к стойке, нашёл свободное место и устроился на барном стуле. Мои соседи выглядели уже изрядно набравшимися, но спокойными и молчаливыми. Шум в баре шёл в основном из зала с бильярдом и закрытых кабинок, которые чаще выбирали состоятельные и скрытные сталкеры, либо мутные дельцы.

Бармен, не сильно обременённый работой сразу же, направился ко мне с уже заготовленным стаканом. Гранённым, как в «старые добрые», какие я, к счастью, не застал.

Высокий и худой мужичок, на десяток лет старше меня, но уже лысый, причём было видно: волосы его выпали. Гладкий череп белел без намёка на хоть одну волосяную луковицу. Радиация спустя годы даже в не в критических дозах приводила к неприятным последствиям.

Одет бармен был в чёрный фартук поверх белой рубашки. И плевать, что та рубашка давно уже уселась и помялась, покрылась жёлтыми пятнами, потому что такой дресс-код был пот стать этому заведению и его клиентуре.

— Выглядишь так, будто за тобой стая собак гналась, а ты, чтобы легче было бежать, скидывал всё нажитое, — лысый громко расхохотался, на его смех никто из местных пьянчуг не обратил внимания.

— Ещё чего. Свой хабар псам и под угрозой смерти бы не оставил.

— Хах! Сразу видно наш, сталкер! — лысый уважительно выпятил нижнюю губу, а я догадался, что и он сам когда-то ходил в Зону, вот и насобирал себе на лысину.

— А что, есть здесь и не наши? — спросил я лишь в целях поддержать разговор, затем добавил. — Мне бы перекусить чего и выпивки на второе. Покрепче, но немного.

— Принял. А вопрос хороший, — бармен понизил голос и зачем-то осмотрелся. Он достал из термоконтейнеров выпечку и горячее в одноразовой посуде. Очень скоро передо мной оказалась пластиковая тарелка с ароматными пирожками, тарелка борща со сметаной, а на второе картофельное пюре с котлетой. Запить было предложено чаем. Выбирать не приходилось, ассортимент здесь был ограничен, но для Зоны невероятно богат. Я с удовольствием накинулся на свой обед, попутно слушая бармена. — В последнее время к нам повадились всякие шпики ходить и выспрашивать всякое. На прошлой неделе выкинули одного на улицу, потому что скрытно пронёс оружие.

— Шпик? Это что такое, свиное сало?

— Так раньше называли тайных агентов, шпионов, невежда, — закатив глаза, проворчал бармен. — Один из недавних здесь искал сталкера по прозвищу Лоцман, — последние слова бармен сказал вполголоса.

Кусок печёного пирожка встал у меня в горле, я с трудом сдерживался, чтобы не выдать себя. Как ни в чём не бывало сделал вид, что сильно увлечён приёмом пищи, поскорее начерпал бульона с борща, чтобы застрявший кусок прошёл дальше. Не хватало ещё раскашляться и выдать свой неуместный нервоз.

— Наверное, не повезло этому Лоцману, — хмыкнул я.

— Кто знает, — бармен пожал плечами и снова осмотрелся, все сидящие в зале и за стойкой были уже слишком пьяны. Рядом со мной какое-то тело и вовсе уткнулось в тарелку с сухарями. — А тебя как звать? Раньше тебя здесь не видел.

— А я в том году заходил, здесь ещё работал такой полноватый мужчина в возрасте. А зовут меня, Бивень, — я ляпнул первое, что пришло в голову, хотя насчёт прошлогоднего посещения не соврал, намеренно добавил деталей для правдоподобности.

— Понял, Бивень. Будем знакомы. Меня можешь барменом звать, мне прозвища не нужны. А тот мужчина возрастной – мой батя, царствие ему небесное. Хотя я и сам немолод уже. Я, так сказать, унаследовал это место.

— Соболезную, хороший был мужик, — сказал я искреннее и приступил к чаю.

— Нет, хреновый он был мужик и отец тоже, — бармен махнул рукой, в его взгляде на миг промелькнуло недоверие, которое я успел заметить.

— Признаться, не знал его особо. Просто говорят: о мёртвых либо хорошо, либо ничего.

— О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды, — сказал бармен, и его мысль мне понравилась даже больше.

В ту же секунду проснулся и заворочался сталкер по соседству, он сидел по правую руку, судя по всему, чувствовал себя неважно. Коротко стриженный, как и большинство в Зоне он повернулся ко мне и не будь я таким уставшим, то, наверное, отпрянул бы и опрокинулся на пол. Передо мной предстал майор, с немного опухшим лицом и остатками сухарей на лице.

— Ох, ты! Бивень! Дружище! Ты ли это?! — воскликнул майор и хлопнул меня по плечу.

— М-м. М… — я растерялся и чуть было не назвал того майором.

— Да, Митро я. Забыл?

— Как же, забудешь такое, — растерянно ответил я.

— Не хочешь на улице проветриться? Вспомним былые времена.

— Да, я как раз доел.

Окрестности Пикника предстали передо мной во всей красе. Впервые я мог не спеша оценить этот заброшенный и тихий посёлок на отшибе Зоны, пока прогуливался в компании старого знакомого. Не очень-то я его и рад был видеть.

Мы именно что прогуливались, для Зоны это было кощунством, но сильная удалённость от центра способствовала некому расслаблению. Это было заметно по местным патрулям. Охрана Пикника небольшими отрядами расхаживала по улочкам вальяжно и вразвалочку. Пара таких патрулей облюбовали крыши заброшенных двухэтажных панелек и устроили там пьянку. Я заметил, как на углу одной из крыш курил снайпер, бесстыдно обозначая свою позицию ярким огоньком тлеющей сигареты. Рядом с ним в ночи можно было разглядеть тёмный силуэт снайперской винтовки, чей ствол был направлен в небо. Сам он закинул ногу на возвышающийся бордюр и опёрся локтем на подогнутое колено, будто ещё попутно тренировал растяжку.

Они чувствовали себя здесь хозяевами и не без оснований верили в своё численное превосходство перед любым противником. Штат местной охраны внушал.

Мне казалось странным, что для такого места, владелец Пикника нанял столь многочисленную охрану. И где они все обитают? Номеров в отеле с учётом потока постояльцев не хватило бы на всех. Наверняка где-то есть подобие казарм или тайного убежища.

На выходе мы взяли с собой оружие и ничего больше. Затем расхаживали кругами по единственным трём улицам городка. Старались держаться подальше от патрулей, хотя им, вроде бы до нас не было никакого дела. Кроме двоих слоняющихся сталкеров, здесь было полно любителей отойти в кусты или просто устроиться под стенами дома в обнимку с бутылкой.

Когда рядом всё же проходили патрули, майор переходил на пространные беседы.

— И почему в Зоне постоянно так пасмурно? Ни хрена это не романтично, — майор втянул воздух громко полной грудью и выдохнул. — Хорошо здесь. Даже не хочется в клоаку возвращаться.

— А то ты сильно ходок по клоакам?

—Нет, конечно, мне той лаборатории хватило. Я ведь тебя тогда даже толком и не поблагодарил за помощь.

— Ой, я сейчас расплачусь, это так трогательно, — съязвил я. — За помощь поблагодарить? Я твою жизнь спас там и не раз.

— Хм. Надо признать, у нас был взаимовыгодный союз, и мы помогли друг другу равноценно.

— Если бы не ты, я бы туда и не полез, а спокойно вернулся к Венорезу, сдал бы задание и получил деньги.

— Ты получил деньги и даже больше оговорённого.

— Но какими усилиями? — вопрос был риторическим.

Мы остановились. Майор огляделся по сторонам, убедился, что посторонние глаза и уши скрылись из виду.

— Послушай, сейчас я всего лишь простой сталкер по прозвищу Митро. Чего ты докопался? — майор понизил голос. — По клоакам я не хожу, а здесь чтобы тебя перехватить.

— Меня? Какая честь!

— Тихо ты, — шикнул майор.

— Те шпионы, про которых тот бармен рассказывал, твои люди?

— Нет. Разведка наших псевдобратьев опять лезет, куда не надо, кого смог устранил на подходах, — майор хмыкнул и ехидно оскалился.

— Какая разведка? — с полным непониманием спросил я. — А ты кто тогда такой? Я думал ты сам из каких-то структур. Если…

— Ты прав, — майор меня перебил. — Но давай пока не будем об этом? Кстати, в бар нам с тобой лучше не возвращаться. Заберём только вещички и дадим дёру отсюда.

— Это ещё почему?

— Мой прокол, — процедил сквозь зубы майор и снова осмотрелся по сторонам. Улица пока пустовала. — Меня так-то Клещом зовут, по официальной легенде. А перед тобой и Барменом я представился, как Митро. Можно, конечно, допустить, что первое – моё прозвище, а второе – имя. Но всё равно неубедительно.

— Профессионалы так не прокалываются, — съехидничал я.

— Да много ты знаешь. Сам-то, чего начал мычать, как корова? Я сымпровизировал. Неудачно, согласен.

— Клещ тебе больше походит. И что, думаешь, бармен что-то заподозрил и теперь вышвырнет нас?

— Уверен, уже положил ружьё на колено и всем дал команду с нас глаз не спускать. Может быть, и сейчас кто-то смотрит. Если уйдём сами, трогать не будут. Они в последние дни здесь все на взводе.

— Что-то не видно, — я кивнул в сторону того дома, с крыши которой раздавались пьяные крики и песни.

— Да это всё спектакль может быть, специально для нас. Не сочти за паранойю. Дело серьёзное.

— Ну ты и козёл, — прошипел я. — У меня полный рюкзак артефактов, ни одного не успел сбыть.

— Ну сколько бы ты там заработал? Сто тысяч, двести? Я всё оплачу, а этот хлам выброси в помойку.

— Ещё чего! Это хабар, а не…

— Лоцман, завали хлебало. Ты даже не спросил, почему тебя все ищут.

— Ну, и почему же? Да мне в последнее время насрать, если честно.

— Это что апатия или смирение? — майор растянулся в неприятной улыбке. — Или наш маленький Лоцман повзрослел?

— Иди в жопу! — я отошёл от майора на пару шагов в сторону. — Там на болотах, когда ты меня заманил в ловушку, я ещё сомневался, получится ли у меня тебя прикончить и свалить. Не получилось бы, ни сил бы не хватило, ни духа. Сейчас не сомневайся, если не убью, то покалечу, сто процентов. Не нарывайся, майор. Могу сказать местным, что ты мне угрожал расправой и заодно с этими «шпиками».

Рука легла на ремень ружья, которое пока что мирно висело за спиной. Меня даже не заботило, успею я его достать или нет. Настолько пробирала злоба.

— Какой ты вспыльчивый стал, — майор наигранно нахмурил брови, улыбнулся и вытянул вперёд открытые ладони. — Зачем нам драться, когда можно сотрудничать. Я же тебе помочь пытаюсь. Слышал что-нибудь про ублюдка с интересными талантами? Весь такой модный, любит чёрное, а глаза у него, говорят, горят красным, как у сущего дьявола.

— Ага, у ссущего, — я оскалился, но злость быстро отступила. На смену пришло любопытство. — А ты откуда знаешь? А, хотя у кого я спрашиваю. Предпочитаю называть его Чёрным.

— Чёрный сталкер типа?

— Много чести ему. Пусть будет просто Чёрным, как собака дворовая.

Вещи нам отдали без промедлений, но я всё равно заметил косые взгляды охраны. Может быть, так проявлялась посеянная майором паранойя. Может быть, слова старого знакомого и вовсе были ложью, лишь бы выманить меня из Пикника.

Я уже и не знал, во что верить, просто поддался майору. Впрочем, когда-то он сдержал слово и даже не стал меня убивать, вместо этого пожертвовал своим агентом в лице торговца Венореза. Может быть, теперь пришло время последствий. Именно последствий, а не возвращения долга. Никогда не признаю, что чем-то могу быть должен человеку, втянувшего меня против воли в грязные дела силовиков.

Уже через пару часов мы шли по ржавым железнодорожным путям. Оба молчали, говорить пока было не о чем, да и не стоило в таких-то сумерках. Разве что майор обмолвился, что направляемся мы к его тайнику, где ему нужно будет пополнить снаряжение и «отметиться».

Мы свернули с путей, когда из-за туч показалась яркая растущая луна. Продрались через плотные колючие кусты, где, казалось бы, не может быть никаких ориентиров и троп. Вышли к разбитой грунтовой дороге и повстречали небольшую стаю слепых псов.

Собаки находились всего в паре десятков метров, но стоило им нас учуять, как они побежали в противоположную сторону, издавая на ходу жалобный скулёж. Слепые псы в небольших количествах – трусливые твари, да и на окраинах Зоны вблизи к оазисам цивилизации мутанты вели себя осторожнее. Сказывалась повышенная плотность людей, а также регулярные рейды военных на бронетехнике и вертолётах. До этих слепышей никому нет дела, наверняка, основную стаю расстрелял из пулемёта, какой-нибудь сержант забавы ради. А вот был бы здесь мутант посерьёзнее, уже бы давно объявили охоту и прилетел бы какой-нибудь генерал, чтобы лично изловить или убить тварь. А затем сделать несколько зрелищных фото с тушей.

Среди сталкеров даже ходила молва про одного неугодного генерала, которого якобы по ошибке в очередное сафари отправили не на окраину, а прямиком на Свалку, что неподалёку от кладбища техники. О генерале с тех пор, как говорят, никто ничего и не слышал.

Тайник майора я представлял очень просто, какая-нибудь очередная вырытая могила, которую надо будет сначала раскопать, потом закопать. Может быть, там будет ящик противопехотных мин или РПГ, парочка диковинных устройств, полученных от учёных.

Ожидания не оправдались.

В ночи, освещая путь налобными фонарями, мы добрались до причудливо бугристой поляны, на которой было полно всякого ржавого металлолома и торчащих из-под земли бетонных обломков.

Внутри заскребла тревога. Поначалу я даже принял местность за окраину Свалки, но до неё быстрее, чем до обеда следующего дня мы бы не добрались. Нет, майор притащил меня в какой-то могильник, и выглядел он очень довольным.

Я достал дозиметр и, к своему сожалению, вспомнил, что забыл поменять батарейки, потому что планировал это сделать после снятия номера в Пикнике. Майор и здесь нагадил.

Оставшегося заряда хватило, чтобы ужаснуться от подскочивших значений радиации.

— Майор, ты рехнулся?!

— Тише ты. Не ори.

Дозиметр вырубился, но я услышал треск в кармане майора.

— Возьми мой, — безумец протянул мне дозиметр, растянулся в улыбке и пошёл вперёд. — Чего встал? За мной. Радиации не бойся, её здесь нет.

— Как нет? Ты точно с ума сошёл, — я видел, как зашкаливает табло и показатели там были такие, что нам обоим можно было уже никуда не идти. Я вырубил раздражающее верещание динамика, хотя и это уже не имело смысла.

— Это артефакт так работает. Он влияет на работу счётчика, но сам не испускает никакого вредного излучения. Неплохая имитация и защита от нежелательных гостей.

— Охотно тебе поверю и в этот раз.

Майор привёл меня к останкам грузовика. Машина будто пережила пожар и за годы простоя под открытым небом проржавела настолько, что по кабине трудно было определить происхождение. Кузов на грузовой платформе сохранился получше, то был небольшой вагончик, которые обычно используют строительные бригады или аварийные службы. Я направил луч фонаря в единственное окошко вагончика, там была лишь чернота и потрескавшееся стекло в грязных разводах.

Майор пнул по днищу кузова, что-то скрипнуло, и прямо под дверцей расправилась складная лестница в три ступеньки. В отличие от остального скелета лесенку ржавчина не затронула, судя по всему, она и вовсе была из алюминия и к общим декорациям изначально никакого отношения не имела. Майор открыл дверцу и забрался внутрь. К моему удивлению, внутри загорелся свет.

— Чего стоишь? Давай залазь быстрее, пока никто не увидел, — послышался из вагончика голос майора.

— Да кто сюда вообще заходит, — недовольно прошипел я и полез внутрь.

Вагончик оказался сильно прокуренным, майор зачем-то начал оправдываться, мол, сам он давно уже бросил курить, а конспиративной квартиркой пользуется кто-то ещё из его коллег.

По левому борту находился стальной шкаф на всю высоту, на нём висел массивный амбарный замок, даже удивительно, как его затащили через входную дверцу. Далее располагалось раскладное кресло, за ним журнальный столик, а за столиком какой-то ящик, подозрительно смахивающий на холодильник.

Весь правый борт занимала неведомая мне аппаратура. Два огромных шкафа с запутанными и беспорядочно сплетёнными проводами, кнопки без подписей и маленькие светодиодные индикаторы. Судя по всему, аппаратура не работала.

Майор устроился в кресле, я бросил рюкзак на пол и сел на корточки, упёрся спиной в шкаф с мёртвой аппаратурой справа.

— И зачем мы сюда пришли? — спрашиваю.

— Здесь нас никто не услышит, — с загадочным видом ответил майор.

— Только ради этого?

— Может быть, в будущем тебе понадобится убежище. Пользуйся, дарю.

— Как мило. Щедрый подарок, — я и не скрывал своего недоброжелательного ехидства. — А теперь к делу, я хочу знать, что ты знаешь про Чёрного.

— Я тоже хотел бы знать про него всё, что знаешь ты. Он ведь связан каким-то образом с тобой, и об этом знает ещё несколько игроков. Поэтому сейчас в Зоне активно ищут двух человек, тебя и Чёрного.

— Очень радостно это слышать, — процедил сквозь зубы я. — Мы с ним пересекались всего один раз. Ещё он разворошил мой схрон на Кордоне, уверен на девяносто процентов. Непохоже, что он хочет меня убить. Скорее запугать или нагадить, как разгневанный ребёнок. Либо я чего-то не понимаю.

— А какая между вами связь?

— После первой стычки появились предположения, что он может быть связан с моим прошлым, — о Вольге я счёл нужным умолчать. — Может быть, он из тех людей, которым я когда-то насолил, если они так считают. Но на самом деле ничего плохого я никому не делал.

— Все так говорят. Ага. Ты про наёмников? — я даже не успел отреагировать на слова майора, но меня выдало моё изумлённое лицо. Майор продолжил с довольной ухмылкой. — Да брось, я знаю. Все уже знают. Наёмники, кстати, тоже. Им просто давно уже плевать на тебя, у них свои проблемы.

— Да, в мою первую вылазку погибли двое. Возможно, кто-то из них выжил. Потом, когда я сбежал, был ещё один отряд, но их я знал мало, командира точно в живых уже нет, про остальных ничего не могу сказать.

— Все наёмники из второго отряда погибли, их тела были найдены.

— И про это ты знаешь.

— Конечно.

— Значит, остаются Тодд и татуированный, — я на секунду осёкся, вспоминая прозвище. — Святой, да, так его звали.

— Ты ведь даже и не пытался докопаться до правды, — с неуместным упрёком сказал майор. — Пришло время предпринять хоть что-то.

— У меня другой интерес, и он превыше всего остального.

— Деньги?

— Да.

— Зачем они тебе? — недоумевал майор. — Не похоже, что ты копишь на мечту или движим бесконтрольной алчностью. Я тебя давно раскусил. Расскажешь, в чём дело?

— Вряд ли. Удивительно, что ты знаешь, про мою связь с наёмниками, но ничего больше.

— Мне больше ничего и не нужно было, — майор на несколько секунд замолчал, будто подбирал нужные слова. — Послушай, Лоцман. Если тебе нужны деньги, я могу всё организовать. Взамен ты поработаешь на меня, и при этом всё будет в твоих же интересах. Назови сумму.

— Видел не раз в фильмах такое, — я достал из кармана КПК, открыл калькулятор и ввёл всё ещё внушительное для меня число, затем передал майору. — Извини за пафос, могу себе позволить.

Майор, взяв КПК, внимательно вгляделся в набранные цифры, посчитал их количество, судя по выражению лица, что-то быстро прикинул у себя в голове.

— Идёт. Не проблема, — майор пожал плечами. — Нет, правда. Половину хоть сейчас. Только помоги мне с этим Чёрным разобраться.

— Вот так просто? Неужели он так важен?

— А разве это не очевидно? Ты же видел, на что он способен. Гадёныш успел насолить уже многим в Зоне и даже за её пределами.

— Вот как? Я согласен. Есть у тебя какой-то план?

В пяти километрах от места, которое сталкеры иногда называли Тёмной Долиной, находились останки некогда закопанного хутора. По какой-то причине ликвидаторы оставили три дома. Они были расположены почти в ряд, среди молодой поросли кустов и тонких деревьев. Природа брала своё, и с каждым годом Зона всё больше походила на заповедник.

Я разглядывал в бинокль обветшалые домики и за полчаса не увидел никаких признаков жизни. Ни дыма, ни бдящих на подступах сталкеров, не одной искусственной метки-ориентира, никаких движений. Не было даже зачастую приметного мусора, который обычно сваливают в ржавую бочку или прямо под дом. Если кто и основал там базу, то либо чрезмерно осторожничал, либо давно её покинул.

Майор, который в сталкерской сети действительно назвался Клещом, так и не ответил на моё сообщение. Я отправил чёткий и вполне рациональный вопрос:

«Почему меня никто не встретил? Я сам должен туда лезть?».

Как научил меня собственный опыт, лезть в заброшенные поселения даже в составе отряда – опасная затея. Да, в Зоне любую покинутую застройку лучше обходить стороной, если там уже не обустроили силами большой группы безопасную и надёжную базу.

В бинокль я разглядел довольно широкую водопропускную трубу, которая, судя по свету, была не зарытой, сквозной и вела прямо к тем трём строениям. Видимо, раньше прямо через хутор тёк ручей, но теперь он высох, а вот трубу могли облюбовать неприятные аномалии.

Солнце уже склонилось к западу, ещё полчаса и придётся ползти в сумерках, либо же возвращаться. Впереди неизвестность, по всем признакам пустышка, может, и вовсе смертельная опасность. Позади – ночная прогулка по не самым приятным местам.

Майор не отвечал. Опять этот гад поставил меня в неудобное положение. Я набрал ему второе сообщение и всё же решился идти вперёд.

«Выдвигаюсь. Надеюсь, ты был прав, и лагерь всё же обитаем. Если подохну там, виноватым будешь ты».

Водопропускная труба оказалась довольно широкой и даже больше, чем мне показалось издалека. Я смог пробраться через неё на корточках. Под ногами предательски шкрябали камни и песок, звуки эхом разносились по бетонной полости. Мне повезло, что по пути не заверещали детекторы, хотя в таком случае я бы точно повернул назад и пошёл в хутор по дороге.

Я выбрался с другой стороны и огляделся. Отсюда хорошо было видно все три дома, а ещё смеркалось, с каждой минутой становилось всё темнее.

В затылок упёрлось холодное дуло, я выругался от неожиданности, но, к собственному удивлению, не почувствовал уже ставшего привычным мандража и проступающей испарины вдоль позвоночника. Может быть, я уже привык к таким неожиданностям?

— Руки подыми, — послышался позади грубый голос, я медленно исполнил, что от меня просили. — Кто таков, зачем исподтишка сюда лезешь?

— По соображениям собственной безопасности, — сухо ответил я. — Откуда мне знать, кто здесь есть, и кого нет.

— Самый умный, да? Кто таков, спрашиваю? — ствол довольно сильно толкнул меня в затылок, отчего я невольно клюнул головой.

— Лоцман я. Меня Клещ послал. Пароль... Сейчас. Блесна на карасика?

— Тьфу ты! — давление с затылка сразу же пропало. Меня приняли за своего, и я могу повернуться. — А чего сразу не сказал?

— Сказал же.

Передо мной стоял небольшого роста мужичок, полноватый, с больши́м носом, чернявый и ухмыляющийся. Что самое интересное на нём был самодельный маскировочный костюм из всяких веток и листьев, по тону действительно очень подходящий под местность.

— Пошли к главному, Лоцман. Познакомлю. Меня можешь Бобром звать. Позывной у меня такой, — укутанный в зелёнку на секунду опустил взгляд и скривился.

Меня смутило даже не явное недовольство собственным позывным, а само уточнение. Сталкер, если вдруг и зайдёт речь, может сказать, что у него прозвище, погоняло или на крайний случай кличка. Никак не позывной.

Бобр провёл меня в центральный дом. К этому времени уже совсем стемнело. Бессознательная привычка или, быть может, потребность в безопасности требовала костра, да хоть какого-нибудь источника освещения. Это место совсем не походило на обжитую базу сталкеров.

Половицы скрипели под ботинками, в мрачном лабиринте пустых комнат с голыми, а порой и ободранными стенами замаячили тени и обозначился источник света в самом удалённом от входа помещении.

В центре стоял одинокий стол, единственный из мебели, на столе трёхлитровая банка, перевёрнутая широким горлышком к столешнице. В банке пари́л неизвестный мне артефакт, который выглядел, как нечто неосязаемое, словно голограмма. Он испускал белый свет и немного разгонял темноту в помещении, хотя всё равно не дотягивал до обычной лампочки.

Пустые оконные проёмы были затянуты серой ветхой тканью. В одной такой оконной ширме была небольшая прорезь, через которую что-то высматривал повёрнутый ко мне спиной человек.

В дальнем углу помещения, накрытое такой же тканью, лежало что-то габаритное. Я не сразу понял, что под знакомыми очертаниями скрываются три человеческих тела. К горлу подкатил ком, в помещении ещё не витал резкий трупный запах, значит, мертвецы свежие.

— К нам гости – Лоцман от Клеща, — сообщил кому-то Бобр, переместившись в сторону и оказавшись чуть позади меня.

Человек, который высматривал что-то через прореху в ткани, повернулся к нам. Он был высокого роста под два метра, средней комплекции и по возрасту, возможно, немного старше меня. Растительность на лице всегда добавляет лет, а у него под носом красовались густые чёрные усы ровные и показательно выстриженные, будто в Зоне кому-то было дело до внешнего вида.

— Лоцман, — сталкер удовлетворённо кивнул. — Я Плясун, пока что главный здесь.

Мы пожали руки.

— Пока что? — поинтересовался я.

— В любой миг могу отправиться вслед за ними, — Плясун кивнул в угол с трупами. — Тогда невольно придётся передать командование сосункам.

— Что ты имеешь в виду? — ощущение подвоха нарастало во мне. Как будто могло быть иначе, раз уж я снова работал с майором Клещом.

— Имею в виду, что опытные офицеры лежат вон в том углу, — Плясун стиснул зубы и на несколько секунд посмотрел куда-то в потолок.

— Я не понимаю. Какие офицеры? Разве вы не сталкеры?

За спиной послышался смешок Бобра. Плясун зыркнул на того так, что мне самому стало не по себе. Затем раздались удаляющиеся шаги, кажется, любитель маскировки вернулся на пост.

— Ну и что этот сказочник тебе наговорил? — усмехнулся Плясун.

— Хм. Клещ? — я тяжело вздохнул, скинул со спины на пол увесистый рюкзак и уселся сверху. — Ну, он сказал, что здесь база сталкеров одиночек, которые застолбили плодовитое место и таскают весь сезон артефакты, не нарадуются. А недавно, мол, появились конкуренты и хотят выжить честных сталкеров силой. Всего-то и надо – помочь ребятам отбить базу.

— М-да, — Плясун вновь усмехнулся и раскрытой ладонью разгладил усы. — А помогать ребятам тебе зачем? С какой стати?

— Как сказал Клещ, у главаря этой группы есть ценная информация, которая мне и нужна.

— Есть такая, — Плясун кивнул и уже с более серьёзным выражением лица продолжил. — Этот главарь, скорее всего, я. Вот только не было здесь никаких сталкеров, да и лагерю две недели. Нам действительно нужна помощь, в живых осталось пятеро. Бобра ты уже знаешь, ещё двое в окрестностях на разведке. Досталось нам знатно. В ближайшие сутки ожидаем ещё одну атаку.

— И кто вас так потрепал? — я заворожённо смотрел на светящийся артефакт в банке. В глубине души я понимал, что мне уже было всё равно, с кем и против кого. — Почему нельзя просто уйти отсюда, зачем удерживать эти жалкие три дома? Кто вы вообще такие, если не сталкеры?

— С Клещом мы почти что коллеги, хоть и не ладим иногда. Как ты его называешь? Майором? Так вот, он уже подполковник.

— Что же мне так везёт…

— Покинуть дома не можем, нужно продержаться ещё хотя бы сутки. Неподалёку установлен сканер, собирающий важные данные. Нападающие силы явно знают о сканере, правда, найти они его не смогут, поэтому и пытаются нас всех перебить. У меня нет точной информации о происхождении противника. Они прут как зомби, все разодеты, будто бандиты, нет на них даже примитивных средств защиты, зато всё оружие зарубежного образца, очень дорогое.

— Даже догадок нет?

— Думаю, это маскарад, а нападающие напичканы какими-то психотропными веществами. При наших потерях в три человека противника уже изничтожено две волны по пятнадцать человек. Они агрессивные и будто не боятся умирать, но попадать по таким мишеням, которые и за укрытия-то не прячутся нам гораздо проще.

— А откуда информация, про новую волну в течение суток?

— Скажем так, у нас есть связь с теми, кто может наблюдать за ситуацией сверху, — Плясун поднял указательный палец и закатил глаза. — Отряды тянутся со стороны Тёмной Долины, которая по неизвестным мне причинам недоступна даже для спутников. Может, ты что знаешь?

— Без понятия, — я отрицательно киваю. — Ни разу не был в тех местах, да и желания нет.

— Жаль, — на несколько секунд Плясун замолчал, сложил руки на груди, подошёл к столу и уселся на край столешницы. — Ты ведь не один? Будет ещё подкрепление?

— В Зоне трудно найти друзей, которые готовы вступиться за тебя, — сказал я, пожимая плечами. — Благо у меня есть один такой друг, а у него свой друг. Завтра прибудут двое.

— Клещ будет?

— Нет, он лишь сказал, что от меня требуется, и что ты, Плясун, можешь предложить взамен.

— Да, информация. Я готов поделиться ею, — утвердительно сказал Плясун. — Только помоги нам. Придётся рисковать, но ты ведь сам посчитал, что информация того сто́ит.

— Да. Я всё не перестаю думать, что в очередной раз оказался заложником ситуации. Часто размышляю о свободе воли, есть желание послать всё к чертям, даже собственные чувства и принципы.

— Я думаю, тебе надо передохну́ть, — Плясун посмотрел снисходительно. — Можешь располагаться где хочешь. В этом доме безопасно. Утром Бобр или кто из молодых отведёт тебя на небольшую экскурсию.

Я проснулся рано утром, ещё до рассвета. В одном из помещений дома был слышен чей-то громкий богатырский храп.

На КПК пришло сообщение от Сенина:

«Мы в тройке километров, скоро будем».

Отлично. Появились реальные шансы.

Может быть, и правда, кто-то сгонял отряды зомби с Тёмной Долины? Ни разу ни о чём подобном не слышал даже в сталкерских байках.

Я проверил своё ружьё, оно уже было почищено и перебрано. Даже не заметил, как за прошедшие месяцы прикипел к нему, хотя и пользовался им редко. Бо́льшую часть времени оружие сталкера висит на плече или вовсе убрано в рюкзак, среди нас мало любителей поиграть в войнушку. Наше дело собирать и сбывать артефакты. А врагов и мутантов проще обойти стороной. Жаль, что сегодня такой трюк не сработает.

Рюкзак оставил в доме. Взял лишь самое необходимое, медикаменты, лёгкий перекус и запас патронов. Затем вышел на крыльцо.

На улице оказалось довольно холодно, удивительно, что прохлада не пронизывала этот дом насквозь. Я поёжился и поднял ворот куртки. Окрестности обволокло густым туманом. Стало заметно светлее, солнце уже наверняка подымалось над горизонтом, но тучи и туман не давали насладиться красно-оранжевым рассветом, там на небе царила лишь серая хмарь.

У крыльца я немного размялся, чтобы не продрогнуть от холода и хоть как-то подготовить тело к трудному дню. Я надеялся, что кто-то из подопечных Плясуна рыщет в этой серой пелене и сможет предупредить остальных, если появится враг. Погодные условия были самые подходящие для внезапного нападения.

Мои мысли прервал приближающийся шум, неизвестный передвигался рысцой, бряцали то ли металлические карабины, то ли крепление и ремень оружия. Я вскинул ружьё.

В пелене тумана замаячила человеческая тень, и я быстро опознал в нём союзника. Поначалу мне показалось, что навстречу двигался Бобр в своём маскировочном костюме, однако, этот был выше ростом и стройнее. Лицо измазано тёмно-зелёной краской.

— Ты Лоцман? — пробасил боец из отряда Плясуна, выглядел он моложе меня, даже под слоем грима.

— Я.

— Командир попросил провести тебя к трупам противника, может, ты что-то увидишь, чего не увидели мы. Меня можешь звать Остапом.

— Ладно, пошли, — я пожал плечами и закинул ружьё за спину.

По словам Остапа, нужно было отойти от домов на восток, где они устроили братскую могилу. В основном всю дорогу замаскированный молчал, он смотрелся посерьёзнее Бобра, в его движениях была видна серьёзная физическая подготовка.

Мы миновали песчаный обрыв высотой не больше двух метров и оказались в причудливой местности, где росли молодые деревья, а их корни выпирали из-под земли, где-то частично, а где-то и полностью. Местами земля дыбилась, самые толстые корневища были покрыты мхом и тонким слоем грунта с пробивающейся травой.

— Что это за место? — поинтересовался я, прислушиваясь к детектору, тот пока что молчал.

— Без понятия, — ответил Остап. — Здесь таких причуд полно́ в радиусе километра. Мне кажется, поэтому нас и отправили сюда с тем чёртовым сканером. — Я расслышал весьма явное недовольство в словах Остапа. — А разве ты, сталкер, не встречал в Зоне подобных мест?

— Было дело, но каждый раз попадалось что-то новенькое.

Остап указал мне на братскую могилу, которая представляла собой два ряда трупов. От них уже сильно несло, отчего мне пришлось прикрывать нос воротом куртки, хотя это не сильно помогло.

— И не лень вам было всех сюда таскать и раскладывать? — спросил я, сквозь ворот.

— А что поделать. Правила у нас такие. Их ещё надо будет закапывать или сжигать, — Остап покачал головой и уселся на ближайший покрытый мхом корень. Он будто не замечал трупной вони.

— Весёлая у вас организация…

Я приблизился к трупам, было не так много времени, потому что иначе всё это мероприятие грозило мне вывернутым нутром.

Мёртвые были разодеты в обычную гражданскую одежду, с неким намёком на обожаемый бандитами стиль: китайские кроссовки, кожаные куртки или спортивные ветровки. Вот только слажены убиенные были действительно по-спортивному. Лицами даже мёртвыми, посиневшими и распухшими они больше походили на вояк, нежели на невежественные хари гопников. Часть трупов была в полураздетом состоянии, кожа подозрительно чистая, без намёка хоть на какие-нибудь наколки.

— Это не бандиты.

— Да ладно? Может, что поновее есть? — усмехнулся Остап. — Можешь не обыскивать, у них ничего, кроме оружия, не было.

— А где оружие?

— Оттащили в дом, там у нас уже мини-арсенал. Пригодится.

— Тогда не знаю, у них нет даже тюремных партаков, а на зомбированных непохожи. Те обычно ещё при жизни уже мертвы.

— Чтобы это не значило, — Остап хмыкнул и поднялся с корневища, я тем временем поспешно отошёл от выложенных тел. — Всё же одну татуировку мы нашли.

Остап достал КПК и протянул его мне. На дисплее было фото плеча, поначалу я подумал, что там банальное обозначение какого-нибудь армейского братства.

Татуировка в форме остроконечного камня, будто то был наконечник стрелы древних времён, когда люди ещё не научились обрабатывать железо. Камень опоясывали овальные контуры-орбиты, а у основания изображались немного криво набитые расправленные оперённые крылья.

Я взял КПК, чтобы лучше рассмотреть изображение.

— Знаешь, что это? — поинтересовался Остап. — Как-то ты безрадостно смотришь на неё.

— Просто очередная итерация известных образов, — я отдал Остапу его КПК. — Любой сталкер скажет, что это Монолит.

— Монолит? Те фанатики из Припяти и окрестностей ЧАЭС, которые поклоняются камню? — Остап нахмурился. — А ты что скажешь сам?

— Вооружены хорошо, прут, как зомбированные. Всё сходится. Вот только не ожидаешь встретить их здесь, да ещё и переодетых под гопоту.

— Возвращаемся. Расскажем всё командиру.

Туман спал, трава полнилась росой. На обратном пути я будто ребёнок старался сгрести носком ботинка как можно больше росинок. Удивительно, но происходящее вокруг меня не сильно тревожило, и в то же время такая внутренняя реакция казалась странной. Я либо обрёл уверенность, либо потерял смысл.

Плясун уже ждал нас на крыльце, с ним было ещё два человека, которых я узнал сразу же со спины. У Остапа поначалу возникли вопросы, на разукрашенном лице появился настороженный взгляд, но Плясун быстро разъяснил ситуацию.

— Остап, это Синица и Смит, друзья Лоцмана. Собственно, то самое подкрепление, которое нам обещал Клещ.

— Тогда шансы есть, — оптимистично заметил Остап, с любопытством разглядывая Егора и американца, а затем посмотрел в сторону, где у прогнившей ограды стояли раздутые до предела рюкзаки и длинные свёртки. — А это гостинцы для наших поклонников?

— Именно, — качнул головой Сенин. — Тащили с болот это барахло, даже не знаю, когда мой старый друг успевает эти схроны оставлять по всей Зоне.

— Вы что-то выяснили? — спросил Плясун у Остапа.

— Да. Нас прессуют отряды Монолита, — ответил Остап с такой интонацией, будто у него спросили, который час.

— Чего? — вырвалось удивление из уст Сенина, я посмотрел на друга ироничным взглядом, мол, что и не такое ещё узнаешь сегодня.

Затем Плясун обратился ко мне.

— У тебя есть план?

— Да есть. У нас. Точнее, вот у него, — я кивнул в сторону Смита, который в своей манере стоял молча. Сегодня он был в скромной сталкерской куртке, без примечательного синего бронежилета. — Он у нас более опытный по вопросам тактики.

— Да ну? — Плясун посмотрел на американца оценивающе. — Ну, расскажите нам уже, что придумали?

— Всё очень просто, — начал Смит. — У нас есть РПГ и три выстрела к нему, парочка противопехотных мин. Если противник подступает волнами, да ещё и без особой организованности, то хитрый план и не нужен.

— Нужна слаженность и огневая мощь, — вставил своё слово Остап.

— Верно, — Смит кивнул. — Было бы неплохо узнать плотность следующей волны и сколько нам нужно здесь продержаться.

— Она будет больше, насколько не знаем, — сказал Плясун. — А ждать нужно ещё сутки.

Весь день прошёл в ожиданиях. Бобр, то и дело появляющийся в центральном доме, выразил надежду, что так будет все следующие сутки, а потом мы мирно уйдём отсюда, забрав загадочный сканер. Всё же он был слишком трусоватым, для разведчика.

Ближе к вечеру Плясун показал нам арсенал, который удалось собрать с трупов. Груда оружия прямо посреди комнаты соседнего дома и, конечно же, бесполезная груда. Гораздо больше пользы предоставляли патроны и боеприпасы, а их собрали совсем немного.

Я заметил, что ни разу так и не пересёкся с ещё одним бойцом их отряда. Плясун на мой вопрос отвечал нехотя:

— Там боец сам себе на уме. Как вернёмся, я сделаю так, чтобы больше он в моём отряде не состоял. Субординацию, конечно, не нарушает, докладывает своевременно, но до сих пор шастает по сектору в одинокого. Странный он, не общительный, но как воин очень умелый, потому что учился… — Плясун вовремя кашлянул и замолчал.

Всё правильно, этого нам знать тоже не нужно.

Ближе к вечеру на всё том же крыльце центрального дома я пересёкся с Егором, для остальных – Синицей. Сенин курил и, судя по количеству боеприпасов в подсумках, уже был во всеоружии.

— А вот и ты, — сказал Егор, увидев меня. — Странные у тебя, конечно, друзья, но половина суммы уже на счёте.

— Странные друзья? Ты это про себя? — я ухмыльнулся и присел на останки порога. На несколько секунд в глазах потемнело, и всё тело одолела странная и неуместная слабость. Я даже пошатнулся, но вовремя поймал равновесие.

— С тобой всё нормально? — Егор смотрел на меня обеспокоенным взглядом.

— Да, просто какая-то слабость последнее время накатывает. Сна не хватает, как будто.

— Понимаю. Мы ещё и не молодеем с годами. А ведь этого всего могло и не быть, — с нотками разочарования произнёс Сенин. — Знаешь, я вот много думал о смерти и о том, что будет после. Потом думал про культурные мотивы, о добре и зле, про рай и ад. Как обычно люди представляют себе дьявола?

— Как?

— Такой здоровенный краснокожий чёрт, или демон во плоти, рогатый и злой, коварный, безжалостный. Страшный, короче, во всех проявлениях.

— А разве это не падший ангел, прекрасный в своём воплощении, который искушает грешников?

Сенин повернулся ко мне, сигарета в его руке догорела почти до конца, но судя по её виду, Егор даже ни разу не соизволил стряхнуть с неё пепел.

— Я думаю, что если дьявол и существует, то он совсем не такой. Наверняка это самый тупой и отсталый в развитии самый невежественный и глупый чёрт, при этом обладающий большой властью просто по праву происхождения. А так у него, наверное, ещё и внешность невзрачная, и морда тупая, — Сенин хохотнул и, затушив окурок, бросил его в траву. — Всё зло, которое происходи с людьми, оно ведь из-за глупости и невежества. Вот что стоит в корне. Кто-то кого-то убил из мести, например. Он ведь это сделал, потому что ему не хватило самоконтроля, и он так и не понял, что месть не облегчит его горе, а только принесёт больше проблем. Или, например, кто-то грубо пошутил над человеком, не подумав, что иногда слово может быть больнее любых увечий. Много могу примеров привести.

— А если несчастный случай? Допустим, человек погиб в горах?

— Как?

— Альпинист сорвался с утёса.

— Потому что сам дурак. Не проверил страховку, где-то что-то не так закрепил или даже занялся не тем делом. А может, глупо заниматься таким экстримом? Это уже другая тема для рассуждений.

— А на него лавина обрушилась внезапная, тоже он дурак?

— Да, он сам туда полез, это его ответственность.

­— А если случайного человека, который шёл по тротуару, сбил пьяный водитель? Первый погиб на месте, а водитель цел и, возможно, даже избежал наказания, потому что является кем-то важным и богатым?

— Очевидно, пешеход стал жертвой чужой глупости. А виновник, даже если и избежал наказания, попадёт в ад к своему тупому господину.

— По-моему, тебе нужно поспать, Егор.

— Ты сам выглядишь неважно, тебе отдых нужнее, — сказал Сенин и молча ушёл с крыльца в сторону ближайшего поста Бобра.

В последнее время Сенин стал гораздо мрачнее и пессимистичнее. И в нашем общении что-то переменилось, будто бы старый друг уже не испытывал ко мне былого уважения. Хотя, с другой стороны, было бы за что уважать.

Нападение началось ночью.

Кто-то растолкал меня, и я в полусонном состоянии не мог понять, где нахожусь и что происходит.

— Лоцман, вставай. Твои друзья уже снаружи отбивают атаку, мы с тобой на второй линии обороны, — послышался голос Плясуна. — Жду тебя на улице, с нами будет Бобр.

— Какой линии?

Плясун молча ушёл, оставив меня в полутьме. За секунды я пришёл в себя, схватил лежащее поодаль ружьё, быстро проверил на месте ли подсумки с боеприпасами, и выскочил на крыльцо.

Ночь оказалось тёмной, не было ни звёзд, ни луны. Удивительно, что была хоть какая-то видимость впереди, а небо всё же пропускало часть света космических светил.

Я решительно шагнул с прогнивших досок крыльца на траву, но в тот момент, когда нога должны была коснуться земли, меня потянуло вниз. Я будто бы рухнул в широкий колодец, а темнота вокруг закрутилась в мрачном калейдоскопе, где невозможно было разобрать ни одной детали.

Это ощущение нельзя было сравнить со свободным падением, я будто завис в пространстве, оно, в свою очередь, закрутилось вокруг меня, а потом выплюнуло, как верблюд сгусток слюны.

Я рухнул на прохладную и сырую траву. Вокруг было много деревьев и по-прежнему тёмная ночь. Содержимое желудка просилось наружу.

— Лоцман, как себя чувствуешь? — позади послышался знакомый голос.

— Вольга?

Смит занял позицию раньше, чем окрестности хутора обволокли сумерки. Он приметил небольшую возвышенность, единственную в этой местности. Заранее облегчил все свои нужды, постелил мягкую пенку, расправил сошки и установил винтовку в удобное положение. Значительную часть времени он потратил на проверку прицела. Видимости не было совсем, но дорогой и очень редкий тепловизор обязан был сегодня показать своё преимущество.

Каждый раз возвращаясь в роли снайпера, Смит с жутким холодом в сердце вспоминал войну на Ближнем Востоке. Тогда в его паре был юнец ещё моложе, чем он сам. Щуплый паренёк со штурмовой винтовкой, обязан был прикрывать его, помогать с расчётами и ориентированием. Ответственный боец и просто славный парень, сержант Конвэл.

Смит тогда дал сержанту много полезных уроков на практике, один раз спас от гибели, но Конвэл так и не дожил до вывода войск. Умер в жутких условиях, как это часто бывает на войне.

В наушнике послышался голос Синицы:

— Как обстановка, май фрэнд?

— Пока чисто, — сухо ответил Смит.

— Как думаешь, они купятся?

— Плевать. У нас есть план «Б» и даже план «В». В крайнем случае все будут импровизировать и попытаются выжить.

— А ты – убить как можно больше?

— Пожалуй, — хмыкнул Смит.

Сигнал о наступающем противнике поступил с тыла. Командир загадочной группы с забавным позывным Плясун был на связи со своим руководством, а те, в свою очередь, имели технические возможности отслеживания перемещений врага со спутника.

Раздался глухой хлопок. Красный огонёк сигнальной ракеты взлетел со стороны домов. Заранее оговорённый сигнал, который обозначал пересечение противником условной границы.

Смит посмотрел в тепловизор. Между деревьев замелькали пока что неразличимые точки, расстояние было приличным. Однако учитывая калибр винтовки и отлаженные навыки, любое попадание будет успешным.

Смит следил за целями не моргая. Поначалу казалось, что отряд противника был малочисленным, но стоило им всем показаться на открытой местности, между зарослями кустов и деревьев, как сразу же стало понятно примерное их количество.

— Синица, их не менее тридцати, — сказал Смит громко и чётко в микрофон, не боясь обнаружения. Враг при всём желании на таком расстоянии его бы не услышал.

— Вот дерьмо. Я думал, поменьше будет, — послышался взволнованный голос сталкера.

Первый выстрел нарушил тишину и эхом разнёсся по округе. Ствол дёрнулся, а Смит даже не имел возможности оценить результат. Он как можно скорее навёлся на новую цель и выстрелил.

После пятого выстрела через тепловизор американец понял, что противник немного рассеялся, но никто из них и не думал прятаться или занимать укрытия. Были в той россыпи и неподвижные четыре точки. Значит, Смит промахнулся лишь один раз.

Он стрелял до тех пор, пока не стало понятно, что враг покидает узкое окно, которое кончалось на дороге. До хутора оставалось совсем немного, и здесь уже должны были вступить в бой остальные.

— Начинайте, я ухожу с позиции, — произнёс Смит в микрофон и, оставив винтовку, побежал в сторону хутора.

— Поняли тебя.

Сразу же после ответа Синицы вдали послышалась плотная очередь. Обороняющиеся на первой линии должны были таким образом отвлечь на себя большую часть нападающих и привести их к заложенным минам. На удивление взрывы прогрохотали уже спустя секунды.

Смит совсем не обрадовался, когда в темноте распознал приближающиеся тени. Переодетые монолитовцы бежали ему навстречу рысцой, всего три человека. Видимо, эти приблуды отделились ещё во время снайперского обстрела и каким-то образом вычислили его позицию.

Смит достал из кобуры пистолет, присел на колено и открыл огонь.

Они и правда вели себя не лучше зомби, разве что двигались быстрее, по-человечески. Противники будто бы не боялись летящих в лицо пуль и пытались подавить сопротивление грубой силой.

Один из них упал замертво с первого попадания. Остальные открыли огонь, отчего Смит вздрогнул, перекатился в сторону и, стиснув зубы до скрипа, продолжил стрельбу.

Стрелки из них были плохие. Несколько очередей вспахали грунт в опасной близости от американца, но никто так и не попал в него. Один из них был расстрелян прямиком в грудную клетку, а вот со вторым начало происходить что-то странное.

Монолитовец выронил оружие, упал на колени, хотя не было и следа от ранений, да и сам американец был уверен, что в этого он не попадал. Противник взвыл и схватился за голову.

— Помоги! Я не хочу!

— Что? — вполголоса спросил Смит, хотя вряд ли бы тот его услышал.

Американец подошёл к стонущему врагу и опустил пистолет, хотя прекрасно знал, что так делать нельзя. Всё-таки годы, проведённые в Зоне, ослабили некогда воспитанную армией дисциплину и некоторые навыки, кроме, разве что, постоянной насторожённости. Многие сталкеры думают, что они мастера выживания с развитыми чувствами восприятия и концентрацией на грани сверхъестественного, но они и понятия не имеют, что происходит на реальной войне.

С небывалой прытью всё ещё стонущий монолитовец набросился на американца, выбил пистолет из рук. Началась жестокая борьба.

Враг был сильным, от него прилетел крепкий удар в скулу, от которого онемела половина лица. Смит ответил тем же. Поначалу в действиях противника он увидел подлую выходку и притворство. Однако сразу же убедился, что с монолитовцем действительно происходило нечто странное.

Враг поймал американца в захват, из которого тот бы в любом случае выбрался, но хватка ослабла раньше. Противник откатился в сторону, скрючился в позе эмбриона и завыл жалобным голосом.

— Не убивай! Помоги мне!

Не было времени разбираться. Смит поднял пистолет и расстрелял скорчившегося бедолагу, чтобы тот, наконец, затих и перестал мучиться. Внутри будто даже накатило давно забытое чувство, американец внимательно прислушался к себе – показалось. Пожалуй, он слишком многое видел в своей жизни, чтобы сейчас на поле боя кому-то сопереживать.

Стрельба уже вплотную подобралась к домам, где засели Плясун, Бобр и Лоцман. Стрёкот автоматического оружия становился всё громче.

Что-то рвануло в стороне рощи. На мгновение от яркой вспышки стали видны клубы дыма, разлетающийся в стороны грунт и обломки молодых деревьев. Кто-то применил РПГ.

Смит побежал напрямки, в сторону хутора.

— Где Лоцман, вашу мать?! — в гарнитуре сквозь шум и треск послышался голос Плясуна, но ему никто не ответил. Связь перебивали какие-то помехи. Теперь оставалось только гадать, что же там произошло.

В глубине леса были слышны неразборчивые крики и шум непрекращающейся стрельбы. Синица и часть людей из группы Плясуна перетянули на себя немало противников.

До хутора оставалось совсем немного, когда Смит увидел порядка пяти боевиков, наступающих полукругом. Каждый из них вёл беспорядочный огонь, в сторону леса. Американец удивился такой глупой растрате боеприпаса, потому что был уверен: там никого нет. Синица с первой группой сейчас перестреливались сильно левее, остальные должны были находиться в домах.

Однако, к большому удивлению, с той стороны, куда стреляли незадачливые штурмовики, прилетел гранатомётный выстрел. Снаряд с шипением вонзился в землю, прямо под ногами у монолитовцев. Верхняя часть грунта вздыбилась. Смит почувствовал сильную дрожь земли и ударную волну. Ему пришлось упасть на землю и зажмуриться. Кажется, минимум трое были убиты одним выстрелом. Оружие, призванное бороться с танками, в очередной раз, доказало свою эффективность и против пехоты.

Из рощи показался один из бойцов Плясуна, по какой-то причине, даже ночью не снимающий маскировочный костюм. По комплекции он сильно отличался от Остапа и Бобра. Смит сразу догадался, что с ним он ещё не был знаком. Кажется, звали его Букой.

Боец двигался быстро, пробежав несколько метров вдоль лесополосы, встал на колено и начал отстреливать оставшихся монолитовцев, будто мишени в тире, пока те, даже не могли ещё сообразить, что с ними произошло.

Смит предпочёл не подниматься с земли, потому что резкое движение с его стороны, могло быть ненароком пресечено этим метким рейнджером.

Последний попавший под обстрел Буки боеспособный противник с яростным криком выбросил оружие и побежал навстречу своей смерти. Очередь рассекла его вдоль всего туловища. А затем Бука просто скрылся в роще.

— Что за дерьмо? What the hell? — прошептал Смит, поднимаясь на ноги.

Один из попавших под гранатомёт монолитовец ещё подавал признаки жизни, у него не было обеих рук, всё тело оказалось иссечено осколками. Он хрипел и стонал, будто хотел что-то сказать, истекал кровью.

Смит не стал облегчать участь врага и просто прошёл мимо.

Американец не любил долгих операций, а эта уже по его ощущениям чрезмерно затягивалась. Несмотря на отсутствие продуманной тактики у противника, всё же грубой силой, напором и численностью они добрались до Плясуна. Смит гадал, сколько сейчас человек в доме, сколько осталось в живых?

Он тихо скользнул мимо крыльца, решив не идти через парадный. Внутри была слышна вялая стрельба из укрытия в укрытие. На крыльце у входа Смит заметил мёртвого Бобра. На пухлом лице под распахнутыми веками остекленевшие глаза уставились в никуда.

Американец обошёл дом и подкрался к окну, затянутому плотной тканью. Она уже была повреждена выстрелами и колыхалась будто спущенное с флагштока знамя. Смит аккуратно заглянул внутрь, но не увидел ни тел, ни живого противника. Плясуна тоже в поле зрения не оказалось, зато на столе нетронутой стояла стеклянная банка с причудливым артефактом-светильником.

Где-то в глубине дома раздались выстрелы и чьи-то выкрики. Смит запрыгнул через оконный проём внутрь.

— Ну и чего добиваешься, сука?! — послышался голос Плясуна, затем одиночный выстрел и звуки осыпающихся щепок.

— Вы нарушили Его волю, отдайте устройство, или умрёте, — послышался чей-то голос, неестественный, низкий и протяжный.

— А вы попробуйте, найдите!

Смит больше минуты вслушивался в звуки перестрелки. Он даже закрыл глаза, чтобы представить сложившуюся ситуацию. Эти двое оказались там, в глубине дома, в полной темноте на позициях, которые надёжно защищали обоих, но никто из них не хотел рисковать. Удивительно, учитывая, что противник ранее ломился на пролом и не жалел живой силы.

Смит достал нож и тихо шагнул в темноту коридора. Выстрелы не утихали, по вспышкам легко можно было понять, в какую сторону нужно двигаться. Кажется, Плясун оказался в ловушке, как загнанная крыса, и патроны у него вот-вот могли закончиться. Но он был один на один с последним выжившим врагом.

Всё прошло легко и предсказуемо. Смит совершал подобное не раз, и, скорее всего, этот не был последним.

Ничего не подозревающий противник стоял к нему спиной. Смит подкрался подобно тени и быстрым, сильным движением всадил нож ему в шею. Под ладонью стало тепло, тело врага ослабло. Смит вовремя отпустил рукоятку. Не хватало ещё залить себя кровью с ног до головы.

— Плясун, это свои, всё закончилось, — сказал американец в темноту.

— Очень вовремя, — на выдохе ответил тот.

Я быстро привык к темноте и с недоумением всматривался в человека, который стоял в паре метров от меня. Он хмурился, будто бы я был ему чем-то обязан. Вольга.

— Ты?! Как ты здесь оказался? — всё, что я смог выдавить из себя в первые секунды, а затем отдышавшись добавил. — Я вышел на крыльцо, а потом шагнул и меня будто засосало. Это ты меня приволок в лес?

— Нет, ты сам пришёл.

— Неправда.

— Правда, — Вольга кивнул. — Зачастую то, что ты видишь и чувствуешь, не совсем то, что есть на самом деле.

— Не надо меня грузить. Что тебе нужно? Это всё из-за Чёрного? Сейчас не самое подходящее время, лучше помоги нам…

— Нет, — Вольга перебил меня, зачем-то вытянув левую руку с открытой ладонью вперёд. — Ты помогаешь не тем людям. Они установили здесь устройство, которое навредит нам.

— Кому нам? Откуда ты знаешь про сканер?

— Ты хочешь, чтобы я тебе помог с Чёрным? Уничтожь это устройство.

— Я даже не знаю где оно!

— Оглянись.

Трудно было поверить и переварить всё происходящее, но я развернулся так резко, будто позади меня скрывалась смертельная угроза.

Среди сорняка в десятке метров от меня действительно находилось что-то размером с небольшой рюкзак, конусное по форме и с двумя мигающими светодиодами, тусклыми еле видимыми даже в ночи.

— Какого чёрта? — вырвалось у меня. — А ты сам, почему не сделаешь это?

— Я не могу. Меня здесь нет.

Снова обернулся и посмотрел на Вольгу. Опять несёт какой-то бред, вот же он стоит передо мной.

Я приблизился к нему вплотную и вдруг почувствовал лёгкое дуновение ветра, будто передо мной не было никакой преграды. Волосы на голове приподнялись, а всё тело на секунды сковало холодом.

— Не бойся, я не привидение, но не забывай, в каком месте ты находишься.

— В каком же? — спросил я тихо осипшим голосом, затем протянул руку, вперёд пытаясь дотронуться до Вольги, но рука прошла сквозь него.

— Уничтожь его.

— Нет, — я попятился, не отрывая глаз от призрака.

— Так ты хочешь, чтобы я помог тебе разобраться с Чёрным?

— Да иди ты к чёрту со своей помощью!

— Тогда мы убьём вас всех.

— Кто мы? Бесплотный дух и армия переодетых монолитовцев, которые ведут себя как пушечное мясо?

— Боевые отряды всего лишь мера запугивания, нам не жалко этого мяса. Мы не такие уж и бесплотные. Погибнут и твои друзья. И тот человек по имени Егор, которому я не так давно спас жизнь.

Я замер. Осознание пришло очень быстро, и мне не нужно было дополнительного времени на принятие решения.

— Ты знаешь, как его вывести из строя?

— Да. Найди вентиляционные отверстия на корпусе и залей водой из фляги. Это просто.

Не могу сказать, что я хоть как-то привязался к Бобру, но мне его было искренне жаль. Когда я увидел мёртвое тело на крыльце, его остывшее бледное лицо, мне вдруг стало понятно, что Бобр больше остальных не хотел сегодня умирать.

До рассвета оставалась совсем немного. На пороге сидели Сенин и Плясун, оба курили, и никто из них даже не взглянул в мою сторону, когда я вышел из леса. Но первым заговорил командир группы.

— Спасибо тебе Лоцман. Ты привёл хорошее подкрепление, и мы справились с минимальными потерями. А этот американец тот ещё зверюга, положил половину, если не больше. Я отправил его высыпаться. Ты только ответь, где был сам всю ночь, и почему я тебя не видел?

— Ты всё равно, не поверишь, — я уже перебрал много вариантов ответов, и ни один из них не подразумевал честность.

— Я попробую. Ты ведь вышел из леса. Что ты там делал? — Плясун, наконец, соизволил посмотреть мне в глаза с явным недоверием.

— Сначала я вышел на улицу, как ты и просил, но стоило мне сойти с крыльца, как всё вокруг померкло. Не знаю, что это было, меня то ли вырубили, то ли я наткнулся на какую-то аномалию. Очнулся уже в лесу.

— Хм. И в какой его части?

— Там было всё очень странным, будто в какой-то дымке и полно высокого бурьяна. Это здесь недалеко, но я с трудом нашёл обратный путь, потому что навигация там сильно сбоит, и компас не работает.

— Вот как, — Плясун кашлянул. Было видно, что пока он удовлетворён моими ответами, но напряжение всё нарастало. — Было ещё что интересное?

— Да. Там был какой-то человек, я не стал с ним вступать в контакт, потому что он отличался от этих ряженных под гопоту монолитовцев. От него веяло холодом, никогда такого не испытывал. Пришлось прятаться, а потом ползком искать обратный путь.

— Как он выглядел? — строго спросил Плясун и вновь начал сверлить меня своим подозревающим взглядом.

— Да чёрт знает, темно было. Единственное, что точно разглядел: вооружён, примерно моего роста и прикид, как у бомжа, — врал я нещадно, но врать умел.

Плясун вздохнул и затушил сигарету. Сенин, сидел рядом, друг будто погрузился в собственные мысли так глубоко, что моя наполовину выдуманная история, его никак не интересовала.

— Странно это всё. Я знал, что будет не просто и даже был готов к потерям. Но твой рассказ… У меня есть повод волноваться за результативность нашей миссии.

— Не гони, брат, — внезапно вмешался Егор и покосился на Плясуна. — Мы помогли тебе – это факт. А то, что Лоцман куда-то пропал, ну, если ты подозреваешь его в трусости, то спроси у Смита, да и я тебе сам скажу, такого не может быть. Я ему верю, тем более такие странные штуки с ним уже не первый раз происходят.

— Вот как? — любопытно хмыкнул Плясун. — Ладно. Давайте пока отдохнём, а ближе к обеду разберёмся и начнём сворачиваться, потому что к тому времени, нам уже нечего будет здесь ловить.

Я проспал почти до обеда, но проснулся сам, от топота в соседних комнатах, возни и шороха. Поднявшись, вышел в коридор и столкнулся с ранее незнакомым бойцом, тот даже не посмотрел на меня, а потащил какой-то ящик к выходу. Наверное, это был тот самый Бука.

Времени на сборы мне не требовалось. Я просто надел рюкзак и забрал ружьё, затем вышел на улицу.

Как оказалось, Смит и Сенин уже ожидали снаружи, собранные с заметно похудевшими рюкзаками. Американец отсалютовал мне с привычным безэмоциональным лицом, с его стороны это выглядело как высочайший знак почёта. Я ответил ему тем же с натянутой улыбкой. Предстоял ещё неприятный разговор с Плясуном, если он уже проверил свой сканер.

— Лоцман, как спалось? — поинтересовался Плясун, и, судя по его искренней улыбке, он тоже неплохо отдохнул и, скорее всего, ещё не в курсе произошедшего.

— Я проснулся, а это уже хорошо. Нам бы рассчитаться, да мы пойдём. Ты же помнишь условие? Мы помогаем, а ты делишься информацией.

— Конечно, помню. Но мне бы хотелось для начала проверить, всё ли в порядке со сканером, потому что твой рассказ… Хм. Он меня тревожит, — Плясун поморщился и тут же вновь столкнулся с упрекающим взглядом Сенина.

Неожиданно вмешался американец.

— Я с радостью помог вам, вспомнил былое, — Смит говорил размеренно и с большой уверенностью в своих словах. — Мы выполнили то, что он нас требовалось. Неужели вы хотите нас задержать? Что за сканер, нам разве стоит об этом что-то знать?

— Ты прав, — Плясун кивнул и на мгновение скривился, будто к нему пришло неприятное понимание действительности. Американец его прямо-таки пристыдил. — Знать вам этого не нужно, я сглупил. Поделился излишней информации. Но вы ведь забудете про это?

— Как только уйдём отсюда, — кивнул я.

— Да я даже не понимаю, о чём вы, — усмехнулся Сенин.

Смит молча кивнул.

— Все нужные данные я отправил Клещу, — сказал Плясун напоследок. — Всё-таки сделку я заключал с ним. Думаю, он уже переслал тебе файлы.

Затем мы пожали друг другу руки. Дожидаться прихода Остапа и Буки мы не стали, бойцы пошли проверять сканер.

Наша троица выдвинулась в путь, мы вышли на дорогу и направились прочь. Я шёл впереди и старался по возможности ускорить шаг. Сенин и американец не задавали лишних вопросов, потому что, кажется, сами уже о чём-то догадывались или, может, даже обсудили ситуацию между собой. У них просто не было выбора, потому что при любом раскладе я и они пришли в хутор вместе и, следовательно, были заодно.

Спустя час на КПК пришло два сообщения от Клеща. Первое просто содержало архивированные файлы, и вся информация была посвящена некогда знакомым наёмникам и даже мне самому, что снова разворошило неприятные воспоминания.

Второе сообщение оказалось кратким:

«Плясун рвёт и мечет. Вы что натворили?»

Я ответил незамедлительно:

«Не понял. Мы помогли ему выжить этой ночью, сейчас уже в дороге, но недалеко. Что случилось?»

Майор, он же подполковник Клещ ответил быстро, что для него было нехарактерным:

«Валите оттуда быстрее и окольными путями. Плясун смертельно недоволен, если ты понимаешь, о чём я».

На ходу я набирал сообщение:

«Нас трое, со мной Смит, тот американец, если ты понимаешь, о чём я».

Клещ ответил в последний раз и в тот день больше не выходил на связь:

«Не думай, что твой американец сделан из стали. Не надо недооценивать Плясуна и его ребят. Валите на хрен оттуда и как можно быстрее».

Я убрал КПК и, не наращивая темп, продолжил путь. Оглянулся, посмотрел на своих спутников.

— Смит, я слышал, половина монолитовцев на твоей совести. Расскажешь по дороге, как оно было?

Я с большим интересом изучал полученные файлы. В архиве оказалось больше данных, чем требовалось, но послужить излишки могли разве что в развлекательных целях.

Здесь были сводки о работе наёмников и детали миссий за определённый год. Имена и фамилии многих людей скрыты набором случайных символов. Однако, по косвенным признакам я без особого труда узнал, что Тодд, брат Фила, после болот возглавил собственный отряд и продолжил работать на компанию. Павел Андреевич числился в списке заказчиков. А инцидент на болотах поместили в список провалов, несмотря на достигнутые цели.

Некоторые документы, по началу казавшиеся лишними в этом архиве, косвенно указывали на потоки иностранных инвестиций в группировку наёмников. Впрочем, земля давно полнится слухами об иностранных интересах, так что ничего нового я не узнал.

Наверное, Плясуну не стоило большого труда достать устаревшую информацию. Возможно, мы с Егором и Смитом перестарались, спасая жизнь его группе, ради этих мегабайт. Пусть мне и пришлось подпортить им планы, но ведь всё ради спасения.

Интуиция подсказывала: Вольга не блефовал, кем бы он ни был. Не послушай я его, и неизвестные мне силы умертвили бы нас всех той ночью. С другой стороны, такой грозный и бесплотный, он вдруг посчитал, что с Чёрным мы справимся, лишь объединив усилия, но без обсуждения деталей. Я даже не хотел думать обо всех этих странностях и нестыковках.

Больше всего среди вороха файлов меня интересовали координаты места, в котором научно-исследовательская группа когда-то нашла и захоронила тела двух наёмников. Найденные при них жетоны подтверждали личности Фила и Святого. Находка датировалась следующим годом после наших мытарств в пространственной аномалии.

Могила находилась на окраине Затона. Клещ настаивал, чтобы я нашёл эти трупы, убедился, что они на месте, и по возможности опознал повторно. Будто, это как-то могло помочь нам добраться до Чёрного.

Читая отчёты научно-исследовательской группы, я всё сильнее убеждался, что никаких сюрпризов ждать не стоит. Фил и Святой действительно были мертвы.

Надо было копать в другую сторону, и никак не землю. Я ничего не знал о судьбе брата погибшего наёмника и учёного Павла Андреевича. Не был уверен, что все из отряда Комбата полегли в день моего побега. Под личиной Чёрного мог скрываться кто угодно, да хоть бармен, которому я когда-то пообещал вернуть недостающую мелочь и забыл про долг.

До портовых кранов я добрался уже под вечер. Никому не нравилось лазить по Зоне после заката, но Клещ будто намеренно испытывал пределы моих возможностей.

Именно он выбрал это место. Мне нужно было забраться в кабину крана и дождаться подполковника, который обещал явиться лично.

Я ухватился за первую скобу вертикальной лестницы, ржавая труха захрустела под рукой и тут же осыпалась, оголяя утончившийся прут. Видимо, туда давно уже никто не забирался.

Выглядела лесенка ненадёжно. По мере возрастания высоты подъём мог привести к очень болезненному, а то и смертельному падению.

— Сука, да ты издеваешься! — выругался я, хотя человек, которому было адресовано моё негодование, ещё даже не явился.

Ржавчина продолжала крошиться под перчатками митенками. Я медленно подымался и прислушивался к звукам счётчика, тот обнадёживающе молчал.

Зачем я рисковал и карабкался в треклятую кабину?

На этом настаивал в своём послании подполковник Клещ. Очевидно, что ночь нам предстояло пережидать в кабине портового крана.

Окрестности Затона в последний год стали очень опасным местом, особенно в тёмное время суток. Светиться лишний раз на обжитых базах ни я, ни Клещ, не хотели. Опыт Пикника мне сильно не понравился.

На Затоне меня быстро смогли бы опознать случайные знакомые, а людей, по словам того же Клеща, выискивающих «некоего Лоцмана», хватало и без них.

В таком укрытии был здравый смысл, как бы я ни возмущался. Мутанты в кабину не доберутся, от людей можно отстреляться, а какая-никакая, но крыша над головой сбережёт от дождя.

Забравшись внутрь, я первым делом убедился, что уровень радиации находится в допустимых пределах. Затем под слабым лучом фонарика, чтобы лишний раз не отсвечивать ярким маяком на всю округу, обыскал кабину на предмет неприятных сюрпризов. На удивление всё было чисто, если не считать немного пыли и листьев, нанесённых с улицы через пустующие проёмы.

Я снял рюкзак, развернул пенку и уселся на неё, прислонившись спиной к прохладной стене кабины. Затем достал газовую горелку и порцию походного пайка. Очень скоро кабина наполнилась аппетитными запахами.

Внизу послышалась чья-то возня. Кто-то подымался по ржавой лестнице, судя по звукам, с безрассудной прытью.

Этот кто-то не переживал за хрупкость проржавевших скоб и не потел от каждого скрипа и хруста осыпающейся под ладонями трухи оксида железа. Мне даже было лень вставать, и так понятно, кто соизволил появиться в центре Зоны.

— Ням-ням-ням, вот это запахи, — послышался голос экс-майора, а вскоре и он сам залез в кабину. — Как дела, Лоцман?

— Пока не сдох, поэтому нормально, — мрачно ответил я.

— Это точно, — усмехнулся Клещ. — С Плясуном на хвосте у тебя были все шансы помереть, но он вроде бы принял верное решение и вернулся восвояси. Не хочешь рассказать мне, что там произошло на самом деле?

— Если бы я сам знал.

Клещ, конечно же, не поверил мне, но допытываться не стал.

Сегодня он был одет, как обычный сталкер, за спиной нёс лёгкий рюкзак, и я даже не заметил при нём другого оружия кроме пистолета в кобуре.

— Ты сегодня налегке?

— Да, так гораздо проще, — Клещ кивнул. — А если что и понадобится, у меня есть тайничок неподалёку. Завидую я гопоте, которая шастает по Зоне в одних ветровках и в китайских кроссовках. Вот это комфорт. Разрешишь к твоему костру?

— Да пожалуйста.

Клещ довольный скинул рюкзак, уселся на пенку, даже не разворачивая её, и протянул руки к маленькому огоньку газовой горелки. Я тем временем надеялся, что смогу перекусить в тишине и спокойствии.

На улице потемнело, и сейчас даже слабая туристическая горелка создавала достаточно света, чтобы любопытный глаз заприметил его в кабине одного из кранов. Тени от рук Клеща плясали по ржавой стене, разыгрывая абстрактную сценку театра имени одного подполковника неизвестного ведомства. Его появление в моей жизни, так уж сложилось, предвещало проблемы и беды, но я почему-то до сих пор вёлся на всякие уловки.

— Наигрался? Согрелся? Хватит, — я затушил горелку, Клещ раздосадовано развёл руками. На улице было относительно тепло, и дополнительный источник нам не требовался, к тому же у каждого был спальный мешок. — Давай обсудим план.

— А он есть? — Клещ состроил недоумение.

Ты меня сюда позвал, ты и скажи.

— Нет-нет-нет, — Клещ затряс указательным пальцем, хитро улыбаясь. — Ты здесь по своим делам, а я – по своим. Да, я предложил встретиться и переждать ночь на Затоне, просто чтобы с утра со свежими силами каждый отправился в свою сторону.

— Так я тебе и поверил. Надо же, какое совпадение, дела у него на Затоне нарисовались, — пробурчал я.

— Рад угодить тебе в очередной раз, — Клещ совсем уж испаясничался и чуть ли не поклонился в мою сторону.

Я вдруг понял, что с первой нашей встречи на болотах он сильно изменился. Тогда он был намного сдержаннее. Майор был примером типичного служивого человека, повязанного сотней правил и подписей, с петлёй непомерной ответственности на шее. И ведь ответственность Клеща велика, если его привлекают к подобным делам, а он, в свою очередь, сам может привлечь постороннего человека.

Нет, сейчас он мне напоминал больше безалаберного сталкера-одиночку. С него будто спал груз ответственности. Так себя ведут разве что вышедшие на пенсию или немного тронувшиеся по долгу службы силовики. В изменённом состоянии сознания можно не переживать о последствиях.

В Зоне адекватному человеку трудно поддерживать хороший настрой, не то что улыбаться.

— Так что ты планируешь делать? — спросил Клещ, как будто не был в курсе.

— Просто отправлюсь к их могиле, как ты и просил.

— Будешь копать?

— Да, — я пожал плечами. — Как будто есть другие варианты?

— Правильно, — Клещ ухмыльнулся. — Копай, Лоцман, копай.

Меня посетило сильное чувство дежавю. Я сразу и не понял, что этот гад просто сидит и стебётся надо мной.

В стремлении сократить время общения с Клещом, я предложил уже, наконец, поделить ночные часы дежурства и лечь спать. Хотел взять половину на себя, но Клещ, к моему удивлению, настоял на том, чтобы я поспал больше, хотя и дежурить в таком случае первым надо было мне. Свой выбор он объяснил дружеской заботой, с уже присущим ему ехидством.

Отстояв свои часы и забравшись в спальный мешок, я понял, что мне совсем не до сна. Почти час я просто лежал с закрытыми глазами, меня окутывало чувство тревоги. Я подозревал, что Клещ снова скрывает от меня нечто важное. В дрёме даже показалось, что я мысленно приблизился к истине, но затем сознание провалилось в глубокий сон.

Лучи только что поднявшегося солнца проникали в кабину портового крана и светили мне прямо в лицо. Я проснулся с перекошенным и недовольным лицом, хотя внутри себя чувствовал бодрым и выспавшимся.

Первое, что меня встревожило это громкий храп Клеща. Я спешно вылез из спальника и застал своего временного компаньона у противоположной стены. Он спал безмятежным сном и с приоткрытым ртом, пуская немного слюны себе на плечо. В его безвольно раскинутой на полу правой руке поблёскивала приоткрытая фляжка. Утренний ветер принёс мне в ноздри запах спиртного. Пожалуй, в таком виде он смахивал на сталкера больше, чем я сам.

— Подъём, господа офицеры, — я бесцеремонно пнул спящего по ноге.

Поначалу Клещ просто нехотя шевельнул головой, затем разлепил глаза и непонимающим взглядом посмотрел на меня.

— Лоцман?

— Что с тобой не так, майор? — презрительно выпалил я, даже понизив его в звании, хотя скорее называл я его так по привычке. — А если бы кто ночью забрался сюда и перерезал нам глотки? Думаешь, здесь в округе нет любителей поживиться с тёпленьких трупов?

— Отстань, — Клещ снова прикрыл глаза и уже, будто проваливаясь в полудрёму, кивнул в сторону выхода. — За меня Леся подежурит.

В полном недоумении я сначала вышел наружу и с площадки осмотрел территорию заброшенного порта. Утренняя пора была скудна на живность, я лишь услышал вдалеке лай и скулёж собак. В поле зрения шевелилась листва размножившейся в последние годы растительности. Кто знает, может быть, среди этой зелени и прячется какая-нибудь гадость.

Взглянув вниз на спуск с лестницы, я понял, что имел в виду Клещ. По всей видимости, действительно немного тронувшийся умом подпол установил у самого основания еле заметную растяжку: граната Ф-1 в паре с тонкой леской.

Незваный гость с интеллектом слепого пса, конечно же, повёлся бы на такой сюрприз. Однако, даже самый захудалый мародёр в этих окрестностях знает про меры предосторожности и куда нужно смотреть, если лезешь в чужой схрон.

Я вернулся в кабину, Клещ уже бодрствовал на ногах. Облокотившись о проём одного из смотровых окон, он возился с каким-то современным на вид биноклем.

— Вот этому учат в ваших школах разведчиков? — недовольно спрашиваю, подразумевая растяжку внизу.

— В каких школах? — Клещ язвительно скалится. — Ты мало что понимаешь в этом, сталкер. Да и не учился я на разведчика.

Мне даже не хотелось с утра пораньше доказывать его неправоту и читать лекции о нравах местных ребят в чёрных кожаных куртках, а также про важность ночных дежурств. На фоне совсем не присущего ему раздолбайского поведения и запаха перегара, я выглядел скучным нудилой, который думает о правилах в месте, где они не писаны ни для кого.

— На кого же ты учился? — зачем-то спрашиваю я.

— На финансового аналитика, — Клещ пожимает плечами, и, судя по выражению лица, он не шутит.

— Ладно, — киваю со смирением. — Убери свою Лесю, да я пойду.

— Погоди, рано ещё, — Клещ посмотрел на меня очень странно, лицо его посерьёзнело. Он протянул мне бинокль. — Взгляни сюда.

Я взял бинокль и посмотрел на Затон через окуляры. Техника была получше китайских моделей, с которыми обычно ходило большинство любителей поглазеть вдаль. Я оценил силу масштаба, но ничего нового не увидел.

Холмистая и кое-где аномально-бугристая местность. Много заболоченных прудов и стоячей воды, заросли болотной растительности покрывают ржавые остовы мелких катеров и судов покрупнее. Вдалеке виднеются очертания крупного сухогруза, название которого я позабыл.

— Не туда смотришь, правее возьми и чуть выше, — пробурчал Клещ мне под ухо.

Я послушал его, но увидел лишь дым от костра или другого источника горения, вздымающийся в небо. Обзор закрывал самый высокий холм на Затоне, через который проходила разбитая дорога, её часто называли «сельским серпантином».

— И что? Кто-то разбил лагерь с утра и жарит сосиски на костре, — прокомментировал я увиденное и отдал бинокль Клещу.

Я не делал поспешных выводов, но и не собирался вымаливать у подполковника по крупице информации, которую он, по всей видимости, и так мне выдаст.

— Там группа бандитов, их много: около двадцати, и все они идут в одном направлении.

— Для Зоны уже небольшая армия, — я хмыкнул. — И куда же они идут?

— Туда же, куда и ты.

Точка координат, где своё последнее пристанище обрели два наёмника, хотя мне в этом ещё нужно было убедиться, находилась почти на краю обрыва. Песчаный холм будто разъедала со всех сторон стихия и аномалии. Скорее всего, годами ранее такой деформации ландшафта здесь даже не наблюдалось. Будет иронично, если ещё через какое-то время могила сползёт в болото вместе с осыпающимся песчаным грунтом.

Их я заметил издалека. Плотное скопление почитателей тюремной романтики и всяческих грязных дел. Так много гопников я не видел даже в обжитых базах на Свалке. Они толпились на месте, в которое заботливо всё это время меня подталкивал подполковник Клещ.

Извилистая дорога с разломанным от времени асфальтом вела меня прямо в эту гущу недоброжелателей.

К обеду, когда солнце уже вовсю жарило округу, я достиг места назначения. Бандиты встречали презрительными взглядами, тихими щелчками предохранителей, кто-то в этой толпе на заднем плане даже умудрился злостно похихикать мерзким гнусноватым голосом.

Меня заметили быстро, потому что я особо и не скрывался. До шайки оставалось несколько десятков метров. Я заметил, как братия расступается, услужливо освобождая мне путь к могиле.

Издалека я заметил самодельный надгробный крест из досок – таких в Зоне полно, и существовали они относительно долго, потому что даже беспринципные бандиты старались не тревожить и не осквернять захоронения.

Крест они выкопали и оттащили к большому валуну. Я также заметил, что могила уже раскопана, видно было по зияющей яме, высокой куче грунта и двум воткнутым в неё штыковым лопатам.

Мельком и особо не всматриваясь, я оценил собравшуюся банду. Их действительно было больше двух десятков. Одеты просто: по большей части плащи и куртки, некоторые даже с бронежилетами и разгрузками, но скорее в порядке исключения.

Далеко не у всех бандитов были щетинистые и обветренные бестолковые рожи. За последние годы они неплохо наладили свою жизнь в Зоне, были даже группы очень зажиточных и хорошо экипированных авторитетов.

Передо мной стояли типичные братки или, как я любил их иногда называть – мафиозники. Они ведь не дураки, у них своя иерархия и порядки, а судя по этому представлению: неплохие способности к организации интересных мероприятий.

К своему большому удивлению, среди пристально смотрящих на меня лиц я узнал трёх бывших сталкеров одиночек, мало знакомых, но некогда производивших впечатление порядочных людей. Впрочем, в Зоне часто меняли сторону и сферу интересов.

Меня встречал их лидер, среднего роста в кожаной куртке, под которую был надет чёрный бронежилет. Он напялил солнцезащитные «авиаторы» и с надменной ухмылкой стоял прямо возле могилы. Видимо, ожидал, пока я подойду.

Я спокойно прошёл по выделенной тропе, даже не оборачиваясь понял, как эта тропа смыкается толпой гопоты.

— А вот и наш дорогой гость, — главный так меня приветствовал. Сначала он раскинул руки, будто в порыве обнять «гостя», но затем указал на вырытую могилу. — Мы уже это сделали за тебя, всю грязную работу. Ты хотел убедиться в том, что тебя не настигнут призраки прошлого? Смотри.

— Что ты несёшь? — раздражённо процедил я ещё на подходе к яме. — Будто бы в этом была моя вина. Мне нужно узнать личность лишь одного призрака, и чего он от меня хочет.

Подойдя к могиле, я заглянул в неё. Наружу непроизвольно вырвался вздох разочарования.

Всё, что можно было разглядеть на дне могилы лишь бесцветные, перемешанные с грунтом останки и рваные тряпки, некогда бывшие чёрно-синими комбезами наёмников.

— Такое бывает, брат, — главарь паясничал, пожимая плечами. — Наивно надеяться на опознание спустя такое время.

— Я тебе не брат, — посмотрел ему прямо в глаза, несмотря на то, что он скрывал их за зеркальным отражением чёрных линз. Он тут же снял очки, и я увидел холодный и расчётливый взгляд, без какой-либо злобы и, пожалуй, даже неприязни. — Правда, что вы работаете на него?

— Да, и не только мы, — главарь кивнул. — Об этом уже многие знают.

— Зачем?

— Ты совсем отстал от местного социума, — он улыбнулся и покачал головой. Разговаривал лидер местной шайки совсем не так, как типичный зэк, скорее всего, он даже ни разу в жизни не был тюрьме, но здесь в Зоне, по какой-то причине ступил на кривую дорожку. — Здесь всем правит сила, оглянись. И тот, кто сильнее по праву обладает большей властью. Думаю, не надо тебе объяснять, в чём сила нашего босса?

— Босса? Вот как? — я усмехнулся. — Он решил стать местным политиком? Может, лучше объяснишь, при чём здесь я? Что ему надо от меня, твоему боссу?

На последнем слове я показал, как можно больше презрения, впрочем, никто особо не отреагировал, даже в толпе. Передо мной стояла не армия фанатиков, а просто группа алчных людей, объединённых общей целью, видимо, убеждённых, что она будет выгодна для них всех.

— Ну смотри, всё проще некуда, — главарь шагнул в мою сторону, подошёл почти вплотную, я даже не успел среагировать, как получил под дых сильный удар с руки. Меня тут же скрючило, я закашлял. — Он просто с тобой играется, потому что считает тебя виновным в чём-то. — Главарь отшагнул в сторону, после чего неожиданно в бок прилетел ещё один удар с ноги, от бандита, которого я даже не видел за спиной. — Это не значит, что ему от тебя совсем уж ничего не нужно.

Я пытался встать, но каждый раз кто-то выходил из толпы и наносил жёсткий удар в район живота, почек или спины. Они не жалели силы, делали всё молча, без усмешек и улюлюканья, будто я попал на какой-то обряд наказания или посвящения. Главарь стоял поодаль и с довольной ухмылкой наблюдал за происходящем.

Во рту появился солоноватый привкус железа от случайно прокушенной щеки. Трудно было понять, сколько это тянулось, потому что после пятого или шестого удара, я уже ощущал боль по всему телу и с трудом понимал, что происходит.

После сильного удара по голове, от которого зазвенело в ухе, я понял, что живым мне отсюда не выбраться.

Как раз в тот момент, когда звон начал утихать, а кто-то из толпы уже готовил для меня очередной унизительный пинок, я услышал выстрел – далёкий и приглушённый.

Главарь свалился замертво недалеко от большого камня. Я успел заметить, как его чёрные берцы около секунды дёргаются в поле моего зрения, а затем замирают.

Толпа бандитов разбежалась по скудным укрытиям, после второго выстрела упало ещё одно тело. Кто-то неразборчиво кричал и матерился, загрохотал шквал ответной стрельбы.

Я продолжил лежать и потерял счёт времени. В очередной раз ко мне пришло осознание того, что свою жизнь я давно упустил где-то далеко в прошлом, и теперь уже вряд ли стоило о чём-то беспокоится.

Но в то же время я пытался сконцентрироваться на собственных болевых ощущениях. Нужно понять, что я сам могу сделать в такой ситуации, потому что не всё в моей жизни было разрешено так, как мне хотелось бы разрешить.

Я перевернулся набок, попытался подняться и сквозь мутную пелену, будто расфокусированного объектива заметил, как сильно поредели ряды местной банды, и как увеличилось количество трупов на холме.

Клещ отрабатывал издалека на славу, а судя по суматохе и даже некоторой панике, бандиты не могли понять, откуда точно по ним ведут стрельбу.

Один из братков судорожно укрылся за чёрным стволом прогоревшего дерева, кажется, пытался там перезарядиться и был уверен, что снайпер его не достанет, но за секунду повалился от попадания в корпус.

Бандиты отступали, а я постепенно приходил в себя.

И снова всё пошло не по плану.

Я увидел, как смазанная тень перебегает от укрытия к укрытию в обратном бандитам направлении. Он бежал ко мне, а я только и успел приподняться на одно колено: был немаленький страх, что Клещ случайно попадёт и в меня.

Чёрный собственной персоной подбежал ко мне с уже поднятой для удара рукой.

— Думал, я тебя здесь брошу, Лоцман? — из-под шлема с красными светящимися линзами послышался хрипловатый голос.

На минуту я замолчал, дал возможность генералу Воронову переварить информацию и хорошенько обдумать услышанное.

Конечно, больше всего его интересовало, что же произошло совсем недавно в Припяти, и какова судьба загадочного артефакта, фигурирующего в моём деле?

Я не торопился. Мне надоело быть чьей-то пешкой, хотелось воспользоваться по полной всеми преимуществами ведущего.

— Вадим Андреевич, может быть, вы хотите узнать немного из моего прошлого? Ещё до того, как я подался в Зону на рискованные заработки?

— С чего вдруг? Именно сейчас? — удивился генерал, затем с пониманием хмыкнул. — Пора, значит, по-твоему. Однако больше всего мне бы хотелось узнать детали твоего пленения этим Чёрным.

— И всё же…

— Да пожалуйста, — генерал кивнул. — Лишние данные о твоей личности не помешают делу и так же пойдут под запись.

Чем чаще я возвращался в своих мыслях в прошлое, тем больше не узнавал себя в настоящем.

Промокший после дождя, грязный и неровный асфальт возле общежития – всё, что я видел перед своим носом. Потратил минуту, чтобы прийти в себя и подняться на колени, хотя подумаешь, всего-то разок получил под дых от местного гопника. Тот пытался отжать у меня остатки стипендии, не вышло. Я и без него могу успешно справиться с тратой собственных средств. Видимо, разочарованный пустыми карманами, он и выместил на мне всю свою злобу. Я не мог тогда за себя постоять, не умел драться, осуждал любое насилие, даже ответное.

Хлопнула дверь парадного входа, со ступеней босиком сбежал Егор. Мы с ним учились на одном потоке и жили в одной комнате.

— Ты как? — обеспокоенно спросил друг.

— Лучше всех, – я натянуто улыбнулся.

Он помог мне встать и проводил до комнаты, будто в этом была необходимость. Хотя, пожалуй, со стороны я выглядел жалко: худощавый, извалянный, в глазах полное непонимание, как прожить хотя бы ещё один день.

— Завтра выходной, — к чему-то сказал Сенин. Полулёжа на своей кровати, пальцами он отбивал чечётку по клавиатуре ноутбука, видимо, с кем-то активно переписывался.

— Ну и что? — без энтузиазма спросил я.

— Разве у тебя нет планов на выходные? Может оторваться в местном клубе, например?

— Ты меня приглашаешь? — я усмехнулся.

— Ну, можно и так сказать, — Егор пожал плечами и на минуту отвлёкся на меня, взглянул исподлобья. — Вообще-то, это меня пригласили – твоя сестра.

Мне трудно было скрыть своё удивление. Моя сестрёнка первокурсница и скромняга зовёт Егора в клуб? Впрочем, он и сам, наверняка посодействовал ей в этом деле. Я давно заметил, как он пускает слюни на мою младшую сестру.

— Если ты хотел попросить моего разрешения, то я не против, — лениво сказал я и упал на подушку, подложив руки под затылок. — Да и вообще, Катя – уже взрослая девушка, сама может выбирать себе кавалера.

— Да я о тебе пекусь, а не разрешения спрашиваю, — укоризненно сказал Сенин. — Ты сидишь в общаге безвылазно, только на учёбу и выходишь. Что с тобой?

— Не знаю, просто осенняя хандра, видимо. Сам понимаешь, ещё немного и мы отучимся, а впереди очередная неопределённость и всё ещё хуже, чем после школы.

— Тебе надо отвлечься, ещё раз говорю. Пошли в клуб.

— А что там интересного? У меня и денег-то особо не осталось.

— Завтра будет тематическая вечеринка, знаю, что для пар будет бесплатный вход. Уже, считай, есть варик сэкономить, а так, я могу тебе и занять. В чём проблема?

— Бесплатно, — я хохотнул. — Ты пойдёшь с моей сестрой. А мне не с кем идти, уж извиняй.

— Спокойно, брат. Всё уже решено за тебя.

Я вопросительно посмотрел на Сенина, он лишь загадочно подмигнул мне. И вот опять, как всегда, кто-то уже всё решил за меня.

Конечно же, мне пришлось туда пойти, из-за уговоров друга, но я не пожалел.

Сестрёнка пришла с подругой. Её звали Ольгой, и в последующие полгода она стала для меня просто Олей, Оленькой, «оленёнком». Типичная история студенческой любви или, быть может, просто яркого увлечения. Сейчас уже и не понять. Мы отлично проводили с ней время, болтали вживую и переписывались в сети, встречались, занимались любовью.

Я умилялся с каждого её увлечения, надо признать, она была развитой, умной, а также очень милой девушкой. Я поддерживал её стремления в волонтёрстве и активизме, хотя сам ничего не смыслил в этом. Всегда соглашался, на интересные мероприятия, в основном связанные с искусством, от которого сам был далёк. С появлением девушки у меня даже нашлись источники дохода, будто одно мотивировало другое.

Летом следующего года, после того знаменательного вечера произошло первое потрясшее нашу семью событие.

Я был дома у матери, помогал ей с хозяйством, она меня потчевала вкусной домашней стряпнёй, которой так не хватает оторванным от дома студентам.

Мобильный зазвонил в зале, я встал из-за стола и спешно переместился из кухни, чтобы ответить на звонок. В телефонной трубке послышался чей-то излишне официальный и не особо доброжелательный мужской голос. Меня спрашивали по имени и отчеству, просили приехать и дать показания.

Как оказалось, весь активизм Ольги был связан с политикой и какими-то разоблачениями, не особо желанными среди местных чиновников и силовиков. Она почему-то никогда не делилась со мной такими подробностями и ни разу даже не подымала близких тем. Зато она вовлекла в это мою сестру и даже Егора.

Их задержала полиция, но вменяли в вину им вовсе не протесты или разоблачения. Не было никаких законов, запрещающих свободу слова или право на протест. Упомянутые статьи были тяжкими: от создания преступного сообщества до хранения запрещённых веществ и терроризма.

Я знал, что никто из них не способен на подобное. Дело решили сфабриковать, меня привлекли как свидетеля. Чтобы я не сказал следователю, ничто уже не могло им помочь.

Позже под вечер позвонили матери, пока я в ступоре сидел у себя в комнате, не знал, что мне делать и как ей об этом рассказать. Силовики на той стороне телефона справились плохо. Мать увезли на скорой с приступом. Тогда я ещё не знал, что жить ей оставалось совсем немного, и новый повод для сильного стресса будет уже связан со мной.

Генерал поморщился и покачал головой. Я и не ожидал, что он мне будет сочувствовать. Спустя столько лет, мне уже и не нужно было чьё-то сочувствие.

— Понимаю, — Воронов смотрел в мою сторону, но как будто бы сквозь меня. Взгляд глубоко задумавшегося человека. — В те годы такие сфабрикованные дела попадались часто, особенно политически мотивированные. Полицейские и следователи, они лишь винтики системы и делают, то, что им прикажут. Признаться, я и сам застал несколько таких случаев.

— Не нужно оправдывать своих коллег, — попросил я, качая головой. — Мне в целом всё понятно об этой системе и сопутствующем ущербе. Не будь мне столько лет, сколько есть сейчас, может быть, я даже питал какую-то обиду ко всем людям в форме и был непримиримым «борцом». Сейчас уже всё равно, Зона меня многому научила. Как бы ни развивалась наша наука, как бы люди не стремились к гласности и равенству, мы всё равно будем жить в мире, где правит сила. Сколько нужно потратить веков, чтобы достичь справедливого демократического общества? Никто не знает и сегодня. Может быть, есть в мире такие общества, которые немного приблизились к мечте, но точно не достигли её. А сколько нужно времени, чтобы всё скатилось в первобытность? Наверное, часы. Достаточно лишь погрузить весь мир в хаос. Можно представить ядерную войну или появление по всему земному шару вот таких, наподобие Чернобыльской, зон. В Зоне люди гораздо ближе к своей сути.

— А я слышал, что вы сталкеры – все философы, — губы генерала растянулись в слабой улыбке. — Мы, люди системы, тоже любим пофилософствовать, ведь такова наша жизнь, и все эти размышления лишь способ справиться внутри себя с окружающей нас реальностью. Особенно тяжело, когда ты умом чуть выше среднего.

— Похвально Вадим Андреевич, — я даже выпятил губу, оценивая мысль теперь уже скорее собеседника.

— Но всё же давай вернёмся к нашей основной теме, — попросил генерал с вежливой улыбкой. — Ты попал в плен к Чёрному. Он ведь что-то хотел от тебя, верно?

Гад раздел меня до трусов, подвесил за руки на какое-то потолочное крепление, обмотав запястья, по ощущениям, толстой конопляной верёвкой. Я чувствовал, как быстро теряют чувствительность мои руки, думал, что всего несколько часов в таком положении, и конечности останется разве что только ампутировать.

Все манипуляции Чёрный проводил, пока у меня на голове был пыльный мешок. Морально я уже подготовился к пыткам в полной темноте, точнее, думал об этом, но не был уверен.

Мне казалось странным, почему он не хочет, чтобы я смотрел на происходящее? Во многих фильмах часто заострялось внимание на том, как жертва наблюдает подготовку пыточного инструмента и разные эмоции на лицах своих мучителей, от холодного и бледного безразличия до игривого весёлого настроения или безумных гримас.

Чёрный не разочаровал.

Он сорвал мешок с моей головы, и я смог осмотреться.

Если бы не характерный запах, витающий даже под землёй, я бы решил, что меня вывезли за пределы Зоны.

Мы находились в каком-то просторном погребе. Стены были выложены досками, относительно новыми, уже успевшими потемнеть, но всё ещё отдающие ароматом свежеобработанной древесины. Пол оказался с качественной каменной кладкой, а в тусклом освещении единственной лампы за спиной моего похитителя из тени проступали три деревянных бочки. Именно в таких обычно хранится вино. Никогда подобного не видел вживую.

Чёрный сидел на маленьком стульчике напротив меня, подперев кулаком подбородок, а, точнее, уродливый закрытый шлем. Он будто скучал или ожидал чего-то.

Круглые линзы горели красным светом, и мне даже стало интересно, в чём же их назначение. От шлема тянулась трубка куда-то за спину, но кислородных баллонов видно не было. Одет он был, ожидаемо, во всё чёрное, а его длиннополый плащ порядком истрепался с последней нашей встречи.

— Чё те надо от меня, козлина? — зло прошипел я сквозь зубы.

— Извини, брат, может быть дело вовсе не в личной неприязни, — прохрипел Чёрный и выпрямился на стуле. — За последние годы я понял, что мне просто приносит удовольствие мучения других, насилие над другими, страдания других. Это ещё сильнее, чем обычная мужская похоть, хотя, может, и проистекает из неё. Да, знаю, я больной на голову человек. — Чёрный выпустил смешок, такой же уродливый, как и его покорёженный голос.

— А ты человек?

— Хороший вопрос. Чисто физиологически – да, я человек. Но люди слабы, мне бы хотелось пересилить этот порог.

— Мы с тобой знакомы? — не знаю почему, но каждый вопрос вызывал выброс адреналина, и ответы на них были даже волнительнее, чем ожидание возможных пыток или смерти.

— Не буду тебя долго томить, на сегодня я уже заработал себе на хорошее настроение. Одно представление на могиле чего стоит.

Чёрный поднялся со стула, обеими руками схватился за шлем и с некоторым трудом снял его.

Я увидел изуродованное лицо, асимметричное и обожжённое. Будто больного врождённым заболеванием человека окунули в чан с кислотой на половину лица.

Он расплылся в кривой улыбке, а его глаза отсвечивали красным, потому шлем он держал на груди, а линзы продолжали светиться.

И всё же в этом уродстве было что-то знакомое, но настолько далёкое и давно забытое, что я бы не вспомнил и просидев напротив него неделю.

— Урод ты знатный, у меня таких знакомых в жизни не было.

— В последнюю нашу встречу я был послабее, но посимпатичнее, — Чёрный снова расплылся в улыбке, в которой я увидел даже некоторую доброжелательность, искренность, но разум, конечно же, не поверил в подобное. — Помнишь лейтенанта, который прочёсывал с тобой мерзкое холодное озеро?

— Прохоренко? — он мог гордиться собой, потому что я был сильно удивлён. Из всех перебранных в голове версий, его я не то, что не учёл, а даже не вспомнил.

— Да, знатно надо мной поиздевалась Зона. Пришло время ей вернуть должок.

— И ты считаешь, что во всём случившимся есть крайний? — я презрительно фыркнул. — Идиот. Мне было тебя жаль, я даже некоторое время переживал… Не я послал молодого лейтенанта служить в Чернобыльскую Зону, не я приказывал лезть в это озеро. Мы думали, что ты утонул. Наш командир тогда тебя пытался спасти…

— Да-да-да. Бла-бла-бла, — Чёрный махнул рукой, зачем-то сделал разворот на триста шестьдесят градусов, и снова надел свой шлем. — Не подумай, что я комплексую, но мне не комфортно без него. Я прямо как Дарт Вейдер, у нас много общего, иногда даже чувствую себя ситхом.

— Таким как ты место в психушке, Прохоренко.

— Ладно, давай вернёмся к нашей темке. Ты на самом деле прав, и нет твоей вины в случившемся. Разве что, ты мог попытаться меня спасти тогда. Твой командир меня просто не увидел под водой, он бы и не смог. Это озеро было непростым, как и тот артефакт.

— А я бы тебя, по-твоему, увидел?

— Не придуривайся, Лоцман. Или, как они тебя называли, Ханурик? Ты же тогда увидел что-то, чего не видел я и остальные. Тот артефакт скакал с места на место, не давался нам в руки.

— Не понимаю, о чём ты.

— А этого и не нужно, — Чёрный с хрипом вздохнул. — Наверное, я зацепился за тебя просто потому, что ты единственный живой свидетель тех событий. Но всё же, ты и носитель нужных мне знаний, а может и чего-то большего. Я так обрадовался, когда первый раз случайно увидел тебя в Пристанище.

— Ты там был?

— Да, при желании, я могу свободно разгуливать, где мне только захочется. Надо будет, стану невидим, захочу, стану другим человеком.

— Как это работает?

— Наверное, так же, как и твои способности видеть невидимое, — Чёрный подошёл ко мне почти вплотную, от него сильно воняло всем чем только может вонять от запущенного человека.

— Какие способности, что ты несёшь, козёл? — не скрывая отвращения, я сморщился и отвернул голову.

— Ты не знаешь, да? В Зоне у каждого человека могут раскрываться определённый таланты. Кто-то находит в себе сильную интуицию, как третий глаз, кто-то может заглядывать в будущее на короткий промежуток, а кто-то спокойно переживает Выбросы под открытым небом или, например, манипулирует людьми и мутантами, подобно контролёру. Каждый чувствует это место по-своему. Конечно, никто здесь не становится супергероем, но я, кажется, приблизился к этому, как никто. Жаль, что герой из меня уже не выйдет, — Прохоренко усмехнулся и вернулся к своему маленькому стулу. — Когда-нибудь яйцеголовые из научно-исследовательского института, который хотят развернуть прямо в Зоне… Кстати, слышал про такой?

— Да мне насрать.

— Так вот, когда-нибудь умники раскроют этот секрет, и, наверняка у человечества появится немыслимая перспектива развития. Но пока этого не случилось, мне бы хотелось быть пионером в нелёгком деле самосовершенствования.

— Хочешь стать местным лидером, чтобы ещё больше косплеить ситха? Когда я понял, кто ты такой, мне стало так сильно на тебя плевать. Ты же просто ничтожество, Прохоренко.

— Думай что хочешь, — Чёрный махнул рукой, он никак не поддавался на мои провокации, хотя говорил я очень даже искренне. — Ты мне нужен, просто чтобы понять очередной механизм в сложных законах Зоны, которые пока что всем нам кажутся аномальными. Знаешь, как сложно быть первопроходцем? Соваться в пекло и опасные аномалии? Моё лицо, как и всё тело, было сильно подпорчено, но не в том озере, а уже в последующие годы.

— Всё равно не понимаю, чего ты хочешь.

Прохоренко поднял указательный палец вверх, затем направился в сторону бочек, вытащил из проёма между ними массивней короб. В нём я опознал вместительный контейнер для артефактов.

Чёрный поднял крышку, на секунды в погребе даже добавилось света. Мой пленитесь достал из короба какую-то колбу и вернулся ко мне.

Издалека я сразу понял, что же ему удалось заполучить для своей коллекции.

— Пепел, — невольно сорвалось с моих губ.

— А, так у него даже название есть? — Чёрный хрипло усмехнулся.

— Я его сам так и назвал.

— Вы связаны ещё больше, чем я думал, — покачивая головой, насмехался Прохоренко. — Расскажи мне, как ты тогда понял, куда нужно плыть, чтобы схватить его?

— Не помню, — я растянулся в ехидной улыбке. — Ты вроде бы как-то достал ещё один экземпляр. Зачем тебе знать об этом?

— О нет, — Чёрный покачал головой. — Возможно, этот артефакт единственный в своём роде.

— Хочешь сказать, что это тот самый? Спустя столько лет?

— Удивительно, да? Выглядит свежо. Хочешь узнать, что я сделал с тем учёным и его коллегами, когда проник в их лабораторию, на границе с Зоной?

— Мне плевать.

— Да, мне тоже, — Прохоренко пожал плечами. — Не хочешь говорить сам, я постараюсь выпытать, как бы банально и скучно это не прозвучало.

Мне уже было всё равно, и я даже не испытывал страха к предстоящим мучениям, либо он был подавлен и заглушён чем-то иным. Однако, кем бы себя этот гад ни считал, планы его были нарушены в очередной раз.

Наверху послышался громкий топот. Всё произошло за секунды.

В дальнем углу погреба рядом с бочками появилась полоса дневного света. Кажется, кто-то открыл люк. Чёрный с нечеловеческой силой рванул вперёд, но кто-то оказался быстрее и кинул вниз предмет овальной формы в стальном корпусе, размером не больше двух кулаков.

Светошумовая звонко поскакала по каменному полу и громко взорвалась. Казалось, что сейчас из моих ушей хлынет кровь.

Я зажмурился, но это не помогло, свет был ослепляющим, проникающим сквозь веки, куда бы я не повернул голову.

Поначалу я слышал крики знакомых голосов.

— Урод, я привёл твоего старого друга, выходи! — это кричал Клещ.

— Помнишь меня, сучара?! Ну, где ты прячешься? Зассал? — этот голос я тоже узнал, американец совсем уж ославянился.

Затем все голоса замолкли, и я понял, что потерял слух и зрение.

Белый потолок и стены небрежно покрашены в один слой. Видны хаотичные направления валика по голому бетону. Здесь обходились без штукатурки и шпаклёвки. Мелкие трещины тоже просвечивают и выдают поверхностный ремонт, кое-где даже есть следы плесени.

Всё это я вижу благодаря ярким галогенным лампам и понимаю, что лежу в медицинской палате на удобной кровати. В углу стоит капельница, рядом – стальной шкафчик на колёсиках. Напротив меня чернеет и совсем не вписывается в интерьер деревянная дверь.

На указательный палец правой руки надет какой-то датчик, похожий на прищепку, без проводов, но с заметным утолщением. Сам я одет в простой халат, какой обычно выдают в отелях, но не в больницах.

Дверь с лёгким скрипом открылась, и в палату вошёл человек в чёрно-красном спортивном костюме. По звуку я понял, что обут он в резиновые противно поскрипывающие при ходьбе тапки.

Неизвестный нашёл где-то стул, вне поля моего зрения и уселся чуть поодаль, будто старался держаться на расстоянии.

Бросалось в глаза множество мелких шрамов на его смуглом или же просто сильно загоревшем лице. Их было недостаточно для уродства, но хватало, чтобы вызвать некоторую настороженность.

— Я старший лейтенант Антонов. А ты Лоцман.

— Спасибо, я помню, — во рту будто нагадили, собственный голос мне показался незнакомым. — Достали уже эти звания.

— Понимаю. Мне тоже иногда надоедает. Друзья и старшие зовут меня Гава.

— Ты военный?

— К счастью, нет, — старлей хмыкнул. — Я командир небольшого отряда и временно исполняющий обязанности командира этого убежища. Ты находишься под защитой группировки Долг.

Гава обвёл руками палату и загадочно улыбнулся.

— И вы сюда встряли, долговцы?

— Долг овцы – пастись, давать шерсть и мясо, — старлей нахмурился. — Мы Долг, единственная преграда для Зоны перед мирной жизнью.

— Ой, да бросьте, — я фыркнул так эмоционально, что на халат полетели слюни. — Расскажите это военным на блокпостах, которые стабильно раз в месяц несут потери двухсотыми. Или, скажем, вашим идеологическим врагам из Свободы, которые не один год противостояли мутантам и фанатикам, прущим со стороны Выжигателя.

— Так, хватит об этом, — Гаве, видимо, не понравились мои мысли.

Когда я ещё смогу так поговорить с офицером Долга и указать на бревно в их собственном глазу?

— Где мы?

— Об этом не могу распространяться. Гостей здесь принимают очень редко, и в таких случаях обычно завязывают им глаза. Ни один километр тебя тащили на носилках, пока ты был без сознания. Потом боролись за твою жизнь.

— Боролись за мою жизнь? Я помню, как меня оглушило и ослепило, ничего более.

— Граната спровоцировала лёгкий сердечный приступ, а ещё у тебя гематомы по всему телу, перелом ребра, — Гава загибал пальцы.

— Приступ? — сначала я удивился, но потом почувствовал, как слегка ноет под лопатками. — Вот и приехали…

— Твой друг Клещ работает очень грубо, хотя в и не скажешь ведь, что напролом. Странные у него методы.

— Он мне не друг. И не Клещ он, а майор… Точнее, уже подполковник, какой-то разведки. Не знаю.

— Я в курсе, — старлей ещё больше посерьёзнел. — Думаешь, мы бы стали сотрудничать с обычным сталкером и помогать его друзьям? Долг знает, с кем стоит вести дела.

Про себя я лишь усмехнулся. Так и подмывало припомнить небезосновательные слухи о том, как долговцы годами снабжали бандитов оружием и боеприпасами втихую. Не поэтому ли в последний год отношения между Долгом и вольными сталкерами сильно ухудшились?

Но вслух всё же сказал другое:

— Вы же мне помогаете мне не потому, что кто-то попросил?

— Всё верно, — старлей кивнул. — Наш общий враг устроил охоту, но при всех выпавших шансах убить тебя, не стал этого делать. Потом и вовсе похитил, но по задумке Клеща. Была разыграна целая партия с поиском могилы тех наёмников, чтобы приманить его. Впрочем, как мне кажется, тебе надо было лишь показаться в общем сталкерском поле, он бы и так явился.

— Клещ простых путей не ищет, да? Или он так издевается надо мной?

— Я уже осудил его подход и высказал ему это в лицо.

— И что он ответил?

— Не хочу выражаться грубо, у меня иное воспитание, — Гава криво улыбнулся. — Зато мы выяснили, что ты очень ценен для него и нужен ему живым.

— Я это понял в первую же стычку с Чёрным, и вроде бы от Клеща ничего не скрывал, — отчасти я соврал, потому что про Вольгу мне рассказывать явно не стоило.

— Тем не менее, — Гава развёл руками. — Сразу скажу, что отпустить мы тебя сможем лишь через месяц, таков срок лечения, по крайней мере, тех болезней, которые в силах вылечить наш врач.

— А это ещё что значит?

— У нас есть подозрения, что у тебя рак, — спокойно сказал Гава, хотя в его взгляде всё же промелькнула доля сочувствия. — Это предположение, нужна более детальная диагностика, биопсия.

Мне не требовалось много времени на размышления. Я принял всё за секунду.

Такой исход был слишком очевидным. Постоянно шляться среди радиоактивной дряни, аномальных полей и рассчитывать на долгую и безболезненную старость? Как можно?

Когда-то ещё в университете я узнал про философа Эпикура, который однажды выразил мысль что-то вроде: «Пока я есть – смерти нет, когда смерть наступает, меня уже нет». Может быть, это не дословно, но мне такой подход был по душе. Я не боялся смерти, я боялся момента встречи с ней, внезапного и непостижимого.

Когда у меня появилось примерное понимание, от чего я умру, если не поймаю пулю раньше, жить стало даже немного легче.

— Ну и ладно, — я вздохнул и улыбнулся.

Гава удивился моей реакции.

— И всё же проверься по возможности на большой земле. Не надо недооценивать нашего врача.

— Проверюсь, но мне сейчас не до этого. Что там с этим ублюдком?

— К делу так к делу, — Гава кивнул и встал со стула, начал медленно расхаживать по палате. — В любом случае тебе придётся рассказать о нём всё, что тебе известно. А дальше… Ты вправе выбрать два исхода: покинуть Зону навсегда и считать, что для тебя всё благополучно закончилось, либо помочь нам разобраться с твоим недругом.

— Он вам сильно насолил?

— Много кому. Ну так что, Лоцман? Что предпримешь?

— Я останусь.

В первую же неделю я встал на ноги и передвигался по убежищу как у себя дома. Отреставрированный бункер постсоветской эпохи даже в обжитом виде вызывал чувство тревоги.

Несколько раз по ночам, когда в палате и коридоре тух свет, мне снились неприятные сны. Я видел жуткие сюжеты, как в похожем подземном комплексе в тёмные коридоры вырывается нечто опасное. Людям приходится прятаться по углам, в надежде, что кто-нибудь придёт и спасёт их, но в глубине души они понимают: такого никогда не будет. Во сне я также примерял на себе роль несчастного, который нечаянно разбивает пробирку и обрекает всех обитателей на мучительную смерть. После парочки таких сновидений мне поскорее захотелось выйти на поверхность.

Я предполагал, что размеры бункера скромны и если от меня и скрывают некоторые помещения, то их не очень-то и много. Маршрут моих передвижений был ограничен: палата, кабинет Гавы, узкий коридор без единой двери, но с десятком переплетённых проводов под потолком и, конечно же, единственное просторное помещение, оборудованное под столовую. Там я принимал пищу обычно в компании одного постоянно поддатого повара и двух долговцев из местной охраны. Правда, кроме них Гавы и молодого со своими странностями врача, я больше никого здесь и не видел.

Гава поделился со мной комплектом спортивного костюма, и я частенько сидел у него в кабинете, где мы сначала отвечали на вопросы друг друга, а затем переходили на пространные темы, будто были давними приятелями.

Для меня псевдоприятельство с Антоновым было подспорьем в моральном восстановлении, а, может быть, старлей просто преисполнился жалостью ко мне из-за найденных признаков смертельной болячки.

Прежде чем добраться до кабинета Гавы, мне нужно было миновать скромный пост охраны, на котором по нестабильному графику бдел один из двух бойцов Долга. Даже здесь они носили стандартную чёрно-красную броню. Рядовые бойцы смотрели на меня с усмешкой, может быть даже с некоторым презрением. Несмотря на совместные приёмы пищи, с ними я так и не наладил контакт.

В кабинете Антонова было уютнее, чем в палате. Такие же небрежно покрашенные стены, но предметов интерьера и декора гораздо больше. Стальные шкафы с ячейками на замках и загадочными разноцветными метками громоздились вдоль всей стены за рабочим столом. Был здесь и оружейный шкаф с сетчатой решёткой, за которой можно было увидеть два разных автомата советского образца, кажется, «Вал» и «Гроза». В углу на специальной треноге красовался чёрный вертикальный стяг, на нём была изображена красная мишень и надпись «Долг». Такой символики я ранее нигде не видел.

На стене горделиво на бархатной красно-чёрной подложке под стеклом красовался орден Серебряный Щит, которым Гава похвастался в первую очередь. Награда действительно была исполнена в форме щита и, похоже, была отлита из настоящего серебра. Такая почесть считалась в группировке наивысшей, многие известные долговцы получали её посмертно. На мой вопрос об истории получения Серебряного Щита Гава отвечал уклончиво и нехотя, мол, лучше мне подробностей не знать.

— Чувствую себя уже совсем неплохо, может быть, посвятишь меня в детали? — спросил я, сидя на удобном офисном стуле.

Гава находился за своим рабочим местом, на его столе постоянно был включён компьютер. Старлей то и дело что-то печатал и внимательно всматривался в монитор. Заглядывать туда я наглости не имел, но всё же было интересно, чем таким нетипичным для группировки занимается старлей Долга в потаённом бункере?

— Как только настанет время, тебя переправят во временный лагерь Долга в районе Тёмной Долины, — Гава отвлёкся от компьютера, откинулся на спинку стула и взглянул на меня задумчиво. — Там соберутся люди, которые помогут нам в нелёгком деле устранения проблемы в лице твоего Прохоренко.

— Клал я ему на это лицо. А что там за лагерь в Тёмной Долине?

— Мы ищем новое место для нашей базы и скопили в полевом лагере часть сил. Там безопасно и удобно проводить переговоры.

— Какие ещё переговоры? С кем?

— С представителями других сил, — Гава пожал плечами. — Дело серьёзное. Этот говнюк уже всем успел насолить, собрал под своим крылом внушительную банду из гопоты, одиночек и даже от нас пара перебежчиков нашлась. — Гава говорил нехотя, с явным разочарованием. Что-то мне подсказывало, что масштабы не ограничивались «парой перебежчиков» и дела обстояли ещё хуже. — Он перешёл дорогу нам, Свободе, некоторым авторитетам, большинству мелких групп вроде того же Полудня. Сейчас появилась пока что ещё не совсем подтверждённая информация, что Прохоренко даже пытался несколько раз наладить контакт с фанатиками из Припяти, но получал в основном жестокий отпор.

— Если всё так далеко зашло, почему мы медлим? Зачем меня удерживать здесь целый месяц?

— Ты думаешь, тебе уготована главная роль? — Гава усмехнулся. — Ты ценен лишь тем, что он имеет к тебе интерес, и неважно прав Прохоренко в своих убеждениях или просто свихнулся и помешался на тебе.

— Звучит неприятно.

— Пока ты сидишь здесь, мы не бездействуем, но проблема в том, что как бы мы не хотели его найти, у нас не получится, пока он сам не захочет. Откуда у него такие способности? — Гава раскинул ладони. Вопрос был наполнен негодованием, но я не мог на него ответить. — Пропадает из виду похлеще кровососа, манипулирует иллюзиями, пули его не берут, а по твоим же словам и холодное оружие. А если таких, как он будет с десяток?

— Думаю, вы так же сильно его боитесь, как и хотите раскрыть эти секреты, — я не смог удержаться от улыбки, когда Гаву передёрнуло от моего вопроса.

— В этом есть сугубо научный интерес.

— Да-да, конечно, — я наигранно закивал головой.

— В любом случае это уже тебя не касается. Пока есть время, можешь подумать над его мотивами или рассказать, про то, что забыл или решил утаить.

— Нечего мне утаивать, — соврал я, затем добавил. — Есть один момент. До меня только недавно дошло. Прохоренко ведь сидел в той пространственной аномалии много лет, до нашего прибытия, и даже не догадывался, какой наступил год. А потом он каким-то образом выбрался, оказался совершенно в другой реальности. У него, может, даже была семья на большой земле, но всё потеряло смысл.

— И?

— Мне кажется, он не просто рехнулся, а помешался на какой-то идее. Чтобы он не говорил, про удовольствие от страданий других, не стал бы он собирать себе приспешников без конкретной цели. И очевидно, что он стремится к некой власти здесь, а «пересилить границы человеческого» лишь инструмент на пути к цели. Вы ведь долговцы сами это уже давно поняли?

Как и обещал Гава, меня переместили во временный лагерь. Путь из бункера был долгим, мне завязали глаза и без особых церемоний вели через Зону, то и дело, подталкивая в спину.

Я даже не знал, что Гава отправился со мной, пока на границе с Тёмной Долиной мне не сняли повязку.

Палаточный лагерь растянулся на нескольких сотках. Мы спускались с возвышенности, поэтому я смог оценить весь масштаб. По большей части здесь были зелёные, армейские, многоместные палатки.

Долговцы, кто в полном обмундировании, кто налегке сновали между палатками, тренировочной площадкой и полевой кухней. Было видно, что все они здесь чувствовали свою силу, считали себя хозяевами. Жизнь кипела в лагере, но без лишней суеты и спешки.

Не обходилось без патрулей и постов. Среди патрульных я заметил немецкую овчарку на поводке и сильно удивился ей, потому что привык наблюдать в Зоне только слепых псов и мерзких псевдособак.

Трудно было посчитать даже приблизительное количество собравшихся бойцов. Я предполагал, что их больше сотни.

Несмотря на отсутствие точной информации, многие в Зоне считали, что у Долга и Свободы не больше трёхсот человек на каждую группировку. Однако, посмотрев на лагерь сверху, я усомнился в таких подсчётах. Никогда не видел ничего подобного в Зоне. Даже знаменитый бар Сто Рентген и окрестности завода Росток собирали под своей защитой не более полусотни человек.

— Гава, а как вы расчищаете местность от аномалий? — спросил я на ходу, воспользовался удобным случаем, в надежде получить ответ на давно интересующий вопрос.

— Я думал ты в курсе, — Гава с прищуром покосился на меня. — После каждого Выброса они меняют своё расположение, но если использовать блокаторы, то с вероятностью в девяносто процентов не появятся в конкретной точке.

— Блокаторы?

— Да, — Гава посмотрел на меня так, будто объяснял элементарные вещи. — Это могут быть определённые химические элементы, артефакты или даже сильное излучение.

— А нельзя распространить блокаторы на всю Зону и, таким образом, её уничтожить, как вы и хотите?

— Если бы всё дело было только в аномалиях, — хмыкнул старлей. — Да и не все из них можно просто так заблокировать.

— А что, если начнётся Выброс? В лагере есть какое-нибудь укрытие? —спросил я и, судя по взгляду Гавы, уже начинал раздражать его своими расспросами.

— Будем надеяться, что внеплановых Выбросов не будет, а их не было уже очень давно. Пока что Зона благоволит нам.

— Чего?! — я даже поравнялся с Гавой, отчего шагающий позади небольшой сквад сопровождения занервничал. — Ты рассуждаешь, как анархист из Свободы. Как Зона может благоволить тем, кто постоянно грозится её уничтожить?

— Лоцман, отвали, — раздражённо буркнул старлей. На этом наше приятельское общение и закончилось.

Меня посадили в угол, как неуместного приблуду на складной стульчик.

По центру палатки стоял длинный раскладной стол с деревянной столешницей и стальными ножками, подле – ряд стульев. Свои места уже заняли Гава и ещё несколько долговцев: его помощники и охрана.

Красно-чёрные о чём-то шептались, обменивались планшетами с картами, иногда проскакивали шутки, которые я бы даже и не понял, не сопровождайся они дружным гоготом.

Постепенно прибывал народ. Собиралась очень колоритная и разношёрстная компания, которую мне было непривычно видеть в одном месте.

Прибыл возрастной мужик в чёрном длиннополом кожаном плаще с капюшоном и чёрной арафаткой на шее. Внешность у него была восточная. Сопровождал его молодой, будто бы вольный сталкер в незамысловатой куртке. Однако я быстро понял, что оба они из бандитов, а свою догадку подтвердил, когда взором зацепился за серый шеврон на плече молодого. На шевроне был изображён чёрный череп, символ, часто использующийся среди криминальной касты в Зоне, называющей себя «карателями». Они жили среди нас удивительно долго, самые жестокие и бесчеловечные зэки, считающие, что у них есть принципы и даже строгая иерархия.

Следующими, к моему удивлению, прибыли военные из объединённой группировки войск. Из-за формального международного альянса все они носили одинаковую форму без каких-либо гербов или флагов. По говору я понял, что по большей части они были местными, украинцами. После них появился и Клещ. Он снова косил под обычного сталкера, а место за столом занял подозрительно близко к военным.

Затем пришли трое. Их появление здесь я уж точно никак не мог ожидать. Бойцы были одеты в полевую форму, отдалённо напоминающую армейскую зелёнку, но с вкраплениями тускло-оранжевого, под осень. Такой камуфляж идеально подходил большинству мест в Зоне с вечно царствующей осенью. Их лица были сокрыты зелёными балаклавами, но свою принадлежность они, будто бы намеренно выставляли напоказ. У каждого на плече красовался шеврон с зелёной волчьей головой – Воля, Свобода.

Я и сам не заметил, как удивлённым взглядом проводил новоприбывшую тройку, отчего один из них это почувствовал и недовольно, даже с угрозой покосился в мою сторону.

Про Свободу ходило множество слухов и мнений, но я никогда не верил, что они – простая шайка анархистов и обкурышей, которые боготворят это проклятое место. Свободовцы смогли выступить против сильнейшей военизированной группировки Зоны, из-за чего со временем военизировались и сами. У них, очевидно, были влиятельные и богатые спонсоры на большой земле. С фанатиками и мутантами они боролись не хуже Долга, но при этом не из бравады и странных идеалов, а лишь из жизненной необходимости.

Последним в палатке появился Смит. Я был рад его увидеть снова, мы уже будто стали друзьями. Он кивнул мне и подошёл к моему углу. По всей видимости, для него так же не нашлось места за столом.

— Смит, — я кивнул ему, и мы пожали руки. — Егор не с тобой?

Американец отчего-то нахмурился и задумался, я уже ожидал услышать трагические вести.

— Он пропал неделю назад, в последний раз мы с ним виделись на Янове.

— Может быть, подвернулась работёнка, или ушёл отрабатывать свою репутацию странствующего торговца? — предположил я, при этом вздохнул с облегчением, потому ожидал услышать и плохие новости. — С ним бывает такое, он на месте не сидит. Хотя сейчас нет нужды гнаться за деньгами. Я уже всё решил…

Странное заседание разношёрстных сил началось.

Первым с места поднялся Гава. Он поприветствовал всех собравшихся, без каких-либо уточнений или представлений. Говорил он вежливым и даже уважительным тоном, как настоящий дипломат, причём было видно некоторое напряжение в его голосе и жестах.

Все здесь были на взводе, ведь ни разу ещё не происходило ничего подобного, а переговоры между конкурирующими группировками если и случались, то скрытно, на каких-нибудь отдалённых руинах.

Военные и Клещ выглядели увереннее остальных. Они считали себя выше в иерархии Зоны. Наверняка у них было весомое прикрытие, поэтому переживать за свои жизни им и не стоило.

— Все уже ознакомились с нашими материалами? — спросил Гава и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Хочу поблагодарить вас за обмен данными. Благодаря сталкерам, мы знаем личность противника и примерные мотивы. — Старлей даже не посмотрел в мою сторону, зато кивнул бандитам и выдал смехотворную фразу. — Господа каратели дали нам сведения о численности группировки Прохоренко. — Кажется, зэк в плаще никак не отреагировал, он явно не причислял себя к господам. — Товарищи из объединённых войск предложили нам совместную операцию. Контроль и командование будут осуществлять они, а Долг поможет в этом. И конечно же, неожиданно было принять помощь наших соперников, которые первыми выразили инициативу.

Гава кивнул свободовцам, те ему даже ответили взаимными кивками. Про себя я с насмешкой умилялся тому, как он к ним обратился: «соперники». Какая несусветная глупость. И в чём же было их соперничество? Враги, неприятели, идеологические противники, но никак не соперники. У меня складывалось впечатление, что к этому собранию, Гава совершенно не был готов. И следующим высказыванием, он будто подтвердил мои догадки.

— К сожалению, наш генерал занят не менее важными делами на окраинах, поэтому на время операции интересы Долга представляю я: старший лейтенант Антонов. Напоминаю, что никто здесь не пытается заключить договор или продавить свои интересы. Не будет никаких союзнических обязательств, просто пока у нас есть общий враг, нам незачем стрелять друг в друга.

Гава отчего-то замешкал и прокашлялся в кулак. Заминкой воспользовался один из военных. Он был без погон и выглядел достаточно молодо, но говорил уверенно и требовательно, начал свою речь, даже не представившись:

— Хочу предупредить, что в предстоящем штурме будет девяносто процентов наших сил и десять от Долга. Остальным настоятельно рекомендую не путаться под ногами и вступать в бой в крайнем случае, либо пока мы этого не попросим, — военный вдруг косо посмотрел в сторону бандитов и свободовцев, затем зыркнул в мою сторону, мне его взгляд совсем не понравился. — Сразу предлагаю приступить к делу, чтобы отсеять балласт.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Гава.

— Мы не очень понимаем, зачем здесь эти? — Молодой вояка уже в открытую кивнул на другую сторону стола. — И вы не правы, когда говорите про отсутствие союзных договорённостей. У нас с вами они есть, если кто-то против подчинения, то и приходить сюда не стоило. Так же, как и не стоило вмешиваться в наши дела.

На этот раз поднялся свободовец. Даже сквозь балаклаву по одному лишь взгляду было видно его спокойствие и уверенность. Он был высокого роста, под два метра и своим телом затмил Гаву и дерзкого вояку. Свободовец не представился. По соображениям конфиденциальности, вся их троица скрывала лица под балаклавами. Хотя, скорее всего, хозяева лагеря их знают и так, иначе бы не впустили.

— Дела Чёрного Призрака давно уже общая проблема для всех, — от придуманного Свободой имени мне захотелось закатить глаза и ударить себя по лбу, настолько оно мне казалось нелепым. — У нас есть свои интересы, у нас есть сила, с которой вам всем придётся считаться. Вы хотите уничтожить группировку Чёрного Призрака и его сторонников, пока всё это находится ещё в зародыше. Вы боитесь новой силы, в особенности военные, которым и без этого хватает нас и разных формирований помельче. Но мы предлагаем вам свою помощь, потому что знаем больше, понимаем, почему нельзя допустить разрастание этой опухоли.

— И почему же? — с интересом, но всё с тем же презрением спросил военный.

— Потому что главная его цель – это захват власти в Зоне, — ответил свободовец.

— Что за бред? — встрял в разговор Клещ. Он даже не поднялся, сидел на стуле вальяжно, будто бы учувствовал в школьном дискуссионном кружке. — Что значит захват власти? Нет в Зоне никакой власти. Военные охраняют Периметр и время от времени проводят зачистки, Долг считает себя местной полицией. Про этих вон вообще молчу. — Клещ махнул в сторону бандитов. — И что это за группировка такая, Свобода?

— Вы ошибаетесь, — вежливо и на удивление грамотно отвечал свободовец. — Если вы про нас не знаете, это лишь говорит о вашей некомпетентности. А власть в Зоне есть, точнее, над ней. Мы называем их Хозяевами Зоны. Они всё это устроили, обеспечили прорыв и пытаются контролировать её, использовать в своих интересах. Но Зона никогда не будет существовать нам во благо, пока её эксплуатируют эти люди. Зона должна быть свободной.

— Что за чушь? — Клещ с искренним непониманием развёл руки и окинул взглядом всех за столом.

— Погодите, — с лёгкой улыбкой Гава выставил вперёд руку. — Давайте не будем перетягивать одеяло в сторону своих субъективных убеждений и всяческой конспирологии.

— Давайте не будем общаться на равных с криминалом и анархистами, — недовольно процедил военный и с ещё большей неприязнью покосился в сторону оппонентов. — Нам предстоит боевая операция, дилетанты под ногами, повторюсь нам ни к чему. За разную информацию, готовность и инициативу, конечно, спасибо, но, если не хотите попасть под сопутствующий ущерб, не лезьте поперёк батьки.

— Я не дилетант, — всё так же спокойно говорил свободовец. — Я посвятил нашей армии почти двадцать лет жизни и ушёл в запас в звании подполковника. У меня опыта в таких делах гораздо больше, чем у вас, майор Топорчук.

После озвученного звания и фамилии на лице военного лишь на мгновение промелькнули страх и удивление, но быстро сменились негодованием и злостью.

— Я могу воспринять это как угрозу, — выпалил вояка. — Владеете некой информацией о нас? Так держите её при себе, иначе это приведёт к очередным конфликтам.

— Мы не хотим с вами воевать, — свободовец слегка наклонил голову, он явно не считал местных командиров за равных, но при этом сам не показывал своего неуважения. — Вы ведь не станете на нас нападать? После стольких лет все ваши поползновения привели только к нашему усилению, и на этом лучше остановиться. Наши люди присоединятся к вам в штурме, но лишь как прикрытие и в небольшом количестве. Никто не будет мешаться у вас под ногами, вы нас даже не заметите, но мы можем пообещать свою поддержку.

— Это меня устроит, — с раздражением сказал военный и махнул рукой, свободовец лишь кивнул в ответ.

— Прошу вас, сядьте, — вежливо сказал Гава, выставив руки вперёд, и на удивление, военный и свободовец послушались его. — Видите? Мы можем договариваться без взаимного обмена пулями. Может, когда-нибудь это приведёт к чему-то дельному. А пока я бы хотел услышать мнение стороны, которая ещё не высказалась.

Гава имел в виду, конечно же, бандитов, они вели себя подозрительно тихо, не издали и звука с начала этого странного совещания.

Сначала возрастной мужик в плаще, сощурившись, посмотрел на Гаву, как-то подозрительно, будто не понимая его слов, затем перевёл взгляд на своего человека и наклонился к нему, как мне показалось, с намерением что-то тихо сказать.

Дальнейшие события вспыхнули настолько быстро и внезапно, что я даже не успел отреагировать. Мне оставалось только сидеть на месте и наблюдать, сжимая вспотевшие кулаки.

Бандит в плаще необычайно ловко для своих лет запрыгнул на стол и выхватил из-под полы плаща нож. Внушительный клинок блеснул от проникающих в палатку через потолочные отверстия лучей света. Я даже успел заметить солнечный зайчик на себе.

Помощник бандита в тот же миг выскочил из-за стола и выхватил пистолет, и хоть я и не переживал за себя, потому что, очевидно, Чёрному полезней был живым, но в тот момент меня будто пригвоздили к стулу.

Бандит постарше рвался напролом через стол, а молодой, видимо, решил пристрелить пару долговцев на его пути. Оба они не рассчитали, что в палатке окажется кто-то быстрее и сильнее.

— Смертники! — заорал охранник Гавы и пока его рука пыталась вытащить из кобуры застрявший пистолет, свободовец, сидевший с краю, подскочил с места.

Наверняка, в трудно уловимый миг все поначалу подумали, что свободовец и бандиты были на одной стороне, благо никто не успел начать беспорядочную пальбу. Всё происходило слишком быстро.

Свободовец ухватился за голень бандита в плаще, тот успел сделать лишь рывок, но был остановлен неизмеримым усилием. Боец в балаклаве рванул обеими руками с такой силой, что бандит опрокинулся на стол лицом вниз. Все сидящие повскакивали, а свободовец, обнажил свой нож и вонзил его в спину бандита в область сердца.

В тот же миг второй помоложе, выскочивший из-за стола, наткнулся на Смита и даже не успел толком прицелиться. Выстрел прозвучал, но лишь прошил палатку.

Американец с невероятной скоростью переместился из моего угла к столу, отвлёк стрелка, молниеносным ударом ноги выбил пистолет из его рук, а затем ударил бандита в кадык. Бандит упал на колени, схватился за горло и захрипел. Один из военных, соратник Топорчука, выхватил пистолет и выстрелил врагу в голову. Второе тело повалилось наземь.

Внутрь на звуки выстрелов забежала группа патрульных Долга, видимо, стороживших вход. Гава вовремя остановил их окриком и поспешно объяснил, что всё уже в порядке. Те остались стоять в проходе с озадаченными лицами.

Было видно, как знатно перепуган Гава, да и военные не были в восторге. Майор Топорчук дрожащей рукой убрал пистолет обратно в кобуру, он даже не успел выстрелить, потому что его коллега оказался чуть быстрее.

Один лишь Клещ остался сидеть на своём месте, с ухмылкой на лице и поднятыми бровями он осуждающе покачивал головой. Мне до сих пор не была понятна его роль в этих переговорах. Сеять раздор и ухмыляться?

— Очередное доказательство, что руки Прохоренко слишком удлинились за эти месяцы, — сказал Гава, кивая на мёртвое тело на столе. — Он был информатором Долга в рядах бандитской касты карателей. Много раз помогал нам, но сегодня почему-то пошёл против, при этом осознавая неминуемую смерть. Это уже какой-то фанатизм.

Бандит в плаще лежал в позе с вытянутыми вперёд руками, не хватало только раскладки фруктов и разных блюд на нём. Кажется, в последнее время я стал спокойнее переживать смерти и всяческие экстремальные сюрпризы, иногда даже с нотками чёрного юмора.

— Очередное доказательство, что доверять никому здесь нельзя, — процедил Топорчук, но на этот раз без косых взглядов. — Я бы и вам, старший лейтенант Антов, не доверял, но так повелось, что нам легче сотрудничать, чем воевать.

— Мне жаль, что вы не видите дальше собственного носа и не понимаете, что Прохоренко, хоть и опасный враг, но не главный, — высказался двухметровый свободовец.

— Опять вы сейчас про своих «Хозяев Зоны»? — произнёс Топорчук с явным раздражением. — Тема закрыта. Ясно вам?

Мне вдруг показалось, что вояки и Гава скорее не хотят обсуждать неких хозяев, нежели считают слова свободовца бреднями.

— Думаю, пора заканчивать наши мирные и дипломатические переговоры, — на выдохе сказал Гава. — Через два дня за час до рассвета начинается штурм. Надеюсь, что все шпионы Прохоренко только что подохли и утечек не будет.

— Операцией будет руководить полковник Олещук, — командным голосом проговорил майор и посмотрел на трупы бандитов с таким презрением, что я ожидал от него плевок. — Ваш генерал тоже будет на связи, на месте силами Долга руководите вы. Оглашаем начало операции «Юпитер».

Примечательно, что «ваш генерал» из уст военного было сказано с нескрываемой надменной усмешкой.

И всё же здесь, за этим столом не пахло никакими союзами, и даже близкие по целям и видению Долг и военные недолюбливали друг друга.

Кажется, ещё пару лет назад меня посетили слухи, что военные между собой насмехаются над долговцами и по большей части их презирают. Они считают, что группировке численностью чуть больше роты не нужен генерал, а их лидерам не стоило присваивать себе воинские звания, которых они никогда в армии и не получали.

Военные покинули палатку. После них молча ушли и представители Свободы.

Гава рухнул на стул, выдохнул с облегчением. Его помощники приступили к выносу трупов, от которых уже растекалась приличная лужа крови. Кто-то очень быстро принёс в палатку чёрные мешки.

Смит вызвался помочь долговцам в переносе тел. Клещ тем временем подошёл ко мне.

— Хорошо ты здесь устроился, на первом ряду, — усмехнулся он.

— Век бы тебя не видеть, — пробурчал я.

— А я рад тебя видеть снова, Лоцман.

— А я нет. Разве не понятно? Или ждёшь благодарности за очередное спасение из беды, в которую я бы и не вляпался, не послушай тебя. Не будет благодарностей.

— Ну и ладно, — Клещ пожал плечами и с наигранным разочарованием вздохнул. — Ты должен понимать, что есть вещи, которые стоят выше наших с тобой интересов и даже жизней. Я ещё мягко с тобой обхожусь, ты не калека и ещё дышишь. Разве это не чудесно?

— Долговцы говорят, у меня рак. Предполагают, — зачем-то сказал я, возможно, наивно хотел вызвать у Клеща чувство вины и получить хоть какие-то извинения.

— Я могу только посочувствовать, — сказал Клещ, хотя бы без своих мерзких усмешек.

— А почему они называют эту операцию «Юпитер»? — спросил я и с подозрением взглянул на подполковника.

— А ты разве не знаешь, где Чёрный окопался со своей бандой?

Усиливающийся ветер трепал маскировочную сеть, натянутую над нашими головами. Долговцы называли это место ставкой командования. На широком столе лежала карта окрестностей завода Юпитер, над ней склонился Гава и два его помощника – тоже офицеры.

Чуть поодаль от стола топтался недовольный прапорщик, которого военные приставили к Долгу для того, чтобы он проследил, насколько чётко чёрно-красные будут следовать плану. От прапора несло табаком и перегаром, по его красному лицу было видно, что он совсем не рад такой командировке.

Я стоял на углу стола и чувствовал себя лишним. На карту смотрел без всякого интереса, потому что, несмотря на своё прозвище, ничего в картах не понимал.

— Ублюдки заняли весь Юпитер, это огромная площадь, — негодовал Гава и очерчивал невидимые линии карандашом над столом с картой. Ситуацию он описывал по большей части тому офицеру, который прибыл в лагерь только сегодня. — Когда мы узнали об этом, сразу задались вопросом: «как он собирается удерживать за собой такую территорию?» Оказалось, что людей у него достаточно. Примерно две роты, полностью укомплектованных.

— До сих пор не верится, — покачал головой один из офицеров долговцев. — Собрал всё отребье Зоны у себя под крылом.

— Зато у нас есть прекрасная возможность уничтожить их всех разом, — утвердительно сказал Гава, затем посмотрел на меня. — Лоцман, ты пойдёшь в составе специального отряда.

— А мне надо туда идти?

— Да, кто-то должен выманить Прохоренко, пока военные уничтожают его приспешников.

Я догадывался, что меня привлекут в роли приманки. Однако, как бы сам Чёрный ни хотел взять меня живьём, случайной пуле или осколку на это плевать.

— То есть мне нужно будет просто делать, то, что говорят?

— Верно мыслишь, — старлей кивнул. — С тобой пойдёт майор Карпов. — Гава представил мне одного из офицеров, который стоял рядом с ним. Выглядел Карпов чуть старше самого Гавы. Мне было интересно, почему майор слушает указания старлея? — Клещ тоже будет с вами, и даже Смит изъявил желание.

— Ну, теперь я спокоен.

Гава вернулся к обзору развёрнутой карты и продолжил объяснять план майору Карпову. Я вскоре потерял интерес к их разговорам, голоса долговцев отошли на фон. Возможно, вникни я в детали чуть глубже, всё последующее для меня не было бы таким сюрпризом.

Мы добрались до окрестностей Юпитера ещё глубокой ночью. Опасная затея ходить по Зоне в такое время суток, однако, в компании Смита, Клеща, а также и молчаливого и не особо дружелюбного майора Карпова мне было спокойней.

Мне выдали калаш нового образца, каких я ещё не видел и не держал в руках. Подарку особо не обрадовался, просил вернуть старое ружьё, но всё тщетно. Они почему-то считали, что автомат мне нужнее, и в бою калаш будет эффективнее. Я же считал, что эффективнее то оружие, с которым у стрелка больше опыта и лучше навык обращения.

Всю дорогу думал о том, куда же подевался Сенин и почему не написал и не навестил. В голову приходили всякие неприятные мысли вроде той, что Егор примкнул к Чёрному, хотя это было уж слишком абсурдным. Я верил и даже чувствовал, что с ним всё в порядке, но по каким-то причинам он не может или не хочет выходить на связь.

Очертания корпусов завода проявились на горизонте, но не чёрными тенями и зловещей неизвестностью, как это бывало раньше, нет. Над заводом вздымался дым от костров, в его глубине было несколько источников света, и вся территория напоминала небольшое оживлённое поселение, пережидающее ночь.

Майор Карпов вёл нас к точке, в которой нашему небольшому отряду надо было переждать начало наступления. Затем мы должны были отправиться в самые недра завода и по связи отслеживать перемещения Прохоренко, если тот, конечно, появится, а не решит улизнуть.

Я ожидал какую-нибудь обзорную площадку или возвышенность, но подобных мест в окрестностях не нашлось. Всем отрядом мы засели в колючих кустах в низине, откуда были видны только крыши производственных цехов вновь обжитого Юпитера.

Майор Карпов приказал заранее лечь на землю, хотя до штурма оставалось ещё больше часа. Он начал проводить инструктаж в своеобразной форме.

— Послушайте, я сам не знаю, что там приготовили вояки, наверное, очередную провальную операцию со множеством жертв. Но от нас требуется выполнение всех приказов из командного центра. Понятно? Мы должны будем выдвинуться по сигналу.

— А может, какими подробностями поделитесь, товарищ майор? — спросил я, про себя догадываясь, что вояки даже долговцам не дали вникнуть в детали штурма.

— Какие подробности? — Карпов смотрел на меня недоброжелательно, будто ему приходилось терпеть мою компанию, а то и вовсе он в чём-то меня винил. — Военные штурмуют, мы выжидаем и выходим по команде. Дальше вы чётко выполняете мои приказы. Что непонятно?

— Лоцман имел в виду детали штурма, по всей видимости, — с довольной улыбкой встрял Клещ, он показательно потёр руки. — Будет весело, – отвечаю. Жаль, что отсюда не видно.

— Вы это слышите? — вдруг спросил Смит, устроившийся справа от меня.

— Что именно? — я ничего не слышал.

— Приложите ухо к земле.

Я послушался совета американца, но всё равно ничего не услышал.

— Ну и слух у тебя, — с удивлением произнёс Карпов вполголоса. — Это бронетранспортёры. Они уже на подходе, передвигаются очень медленно с выключенным светом.

— Вы шутите? — спросил я, но мой вопрос был проигнорирован, поэтому без лишних раздумий я сложил руки перед собой и уткнулся в рукав утеплённой куртки, сам не заметил, как задремал.

Проснулся я от взрыва столь мощного, что завибрировала земля. Ночное небо над крышами завода озарилось ярким светом, загудели моторы вдалеке. Судя по звукам, тяжёлая техника окружала территорию. Очень скоро раздался стрёкот пулемётов и чьи-то крики.

— Началось, — уже не понижая голос, сказал Карпов.

— Очевидно, так, — прокомментировал Смит, американец, кажется, находился в некоем предвкушении, постукивал пальцами по корпусу своего автомата.

Я же не мог поверить, что всё это происходит со мной наяву. Зона, конечно, видела много сражений и военных операций, но эта, возможно, была самой масштабной.

Вскоре и небо пронзили громкие звуки, похожие на свист и гул поставленной на отжим центрифуги. Какие-то тени, будто птичья стая, мелькнули над головами, а затем послышались ещё более громкие взрывы. На заводе полыхнуло так сильно, что огненный гриб показался над крышами и осветил нашу позицию. Майор Карпов прильнул к надетой на голову гарнитуре и один раз даже ответил:

— Понял вас. Восточная сторона, брешь в заборе. Выдвигаемся по вашей команде, — закончив переговоры, Карпов повернулся к нам. — Кажется, всё пошло как по маслу. Они не ожидали штурма и не подготовили толковую оборону. Беспилотники устроили страшный хаос. Сейчас пойдут пехотные подразделения, а потом и наш выход.

С территории уже слышалась учащающаяся стрельба и взрывы. Огонь распространялся по заброшенным зданиям, судя по отсветам полыхало знатно. Для меня было загадкой, что же там может так гореть? Запасы топлива?

— Понял! — внезапно крикнул Карпов и подскочил с места. За ним сразу же последовал Смит, затем Клещ, а я ожидаемо оказался самым медленным. — Пошли, пошли, за мной!

Мы пролезли сквозь заросли кустарника следом за долговцем, выбрались с низины на разбитую дорогу и не останавливаясь побежали вперёд.

У меня не было времени, чтобы оглядываться по сторонам, но хватало деталей и в поле зрения. Юпитер действительно полыхал, в нескольких местах. Бетонная ограда покосилась, количество брешей в плитах приумножилось, придавая таким образом стене изящество улыбки с выбитыми зубами.

На поле валялось пара трупов военных, горел БТР. Несколько машин, точное количество трудно было понять, заехало прямо на территорию и вела пулемётный огонь по невидимым с нашего сектора позициям врага. С другой стороны территории завода тоже слышалась перестрелка и работа выделяющихся на фоне пулемётных установок.

Мы беспрепятственно добежали до ограды, бои уже вовсю шли в глубине территории завода. Что-то с шипящим звуком вырвалось из центра Юпитера и ударило в один из корпусов. Послышались звуки осыпающихся обломков. Смит предположил, что это был небрежно выпущенный снаряд из РПГ.

У забора Карпов отдал команду, чтобы мы продолжали следовать за ним. Я был предпоследним, а замыкал отряд Клещ.

Под ногами то и дело попадались бетонные обломки, несколько раз я неуклюже споткнулся и чуть не упал. Не хватало ещё опозориться при всех.

В утренних предрассветных сумерках видимость была весьма ограниченной и не спасал даже крупный пожар в центре территории. Мы добежали до трёхэтажного цеха, к примыкающей коробке из красного кирпича с зияющим чернотой входом.

Я ничего не увидел, но Карпов на бегу от бедра полоснул очередью тёмное пространство дверного проёма, оттуда с криком вывалилось тело, одетое как типичный бандит. Кажется, Клещ поддержал долговца парой выстрелов. Затем мы, не сговариваясь, разделились на две части и заняли укрытия под стеной этого строения.

Карпов молча достал гранату, выдернул кольцо и закинул её в проём. Прозвучал взрыв, уши заложило и пронзило звоном. Я запоздало зажал их ладонями, но даже так услышал громкий вопль внутри. Пошла вторая граната и ещё один взрыв, его я воспринял спокойнее. На этот раз внутри уже никто не кричал. Карпов, Смит и Клещ разом включили налобные фонари, которые почему-то были у всех, кроме меня.

Карпов нырнул внутрь, крикнул что-то неразборчиво, Смит последовал за ним, а мы с Клещом расценили это как «чисто».

На ступенях лежал распростёртый труп бандита, рядом валялась вертикалка. В голове возник соблазн подобрать оружие, но мы отчего-то торопились и бежали в известном лишь одному Карпову направлении. Времени на остановки не было, к тому же ствол мог оказаться повреждённым от взрыва гранаты.

На лестнице долговец вёл себя аккуратнее. Он шёл первым и с разницей в один пролёт, жестами показывал Смиту, стоит ли следовать за ним, а мы уже подтягивались за американцем. Мы достигли третьего этажа и вышли в пустой коридор без каких-либо признаков противника.

— Если на входе были двое, значит, есть кто-то ещё, — прошептал за спиной Клещ, будто прочитал мои мысли.

На площадке мы остановились, Карпов прильнул к стене, выглянул в проём, предварительно потушив фонарь. Остальные поступили так же, стало заметно темнее, чего нельзя было сказать про наружную территорию.

Я выглянул в окно, увидел, как между двумя строениями перестреливаются две группы, которые трудно было опознать в ночи на таком расстоянии.

Что-то мелькнуло на крыше здания напротив. Присмотревшись, я увидел человека, крадущегося поверху. Нас разделали десятки метров. Неизвестный встал на колено, в руках его я заметил очертания габаритной винтовки. Снайпер. Кажется, он целился в сторону позиций, которые я увидел ранее.

Сильный толчок отправил меня в угол, я неуклюже врезался в стену, с хрипом выпустил из лёгких воздух и вопросительно уставился на Карпова.

— Лоцман, идиот! Не вылазь в окно!

— Кажется, там снайпер, — прошептал я.

Долговец аккуратно выглянул в проём, несколько секунд что-то разглядывал, пока с противоположной крыши не послышался выстрел.

— Похоже, это боец из Свободы, — с некоторым удивлением сказал Карпов. — Но всё равно не нужно высовываться, понятно тебе, сталкер?

— Понятно, — пробурчал я, покрепче сжав автомат. Только сейчас понял, что так и не снял его с предохранителя.

Всё-таки штурмовик с меня никакой.

— Да брось, майор, у него же нет боевого опыта, — вдруг попытался защитить меня Клещ.

— И что дальше? — от недовольства на лбу Карпова сложились складки морщин. — Мы здесь из-за него, вообще-то, и у нас самая опасная задача: сопровождать приманочку.

— Спасибо за поднятие боевого духа, — усмехнулся Клещ, кажется, он просто измывался над нами всеми по очереди, но не стремился устраивать конфликт.

— Эй, тише, — вдруг шикнул Смит. Американец держал автомат наготове, медленно он прошёл в проём, разделяющий площадку и коридор.

— Я не давал команды, — прошипел Карпов. — Всем…

В тот момент я смотрел прямо на долговца и поэтому увидел всё в мельчайших деталях. На нижних этажах послышался какой-то шум, всего лишь на миг. Затем раздался гул будто бы ускоряющегося электродвигателя, и одновременно с ним пространство прошила яркая вспышка. Она пролетела в щель между маршами, попутно зацепила перила, отчего их сильно покорёжило.

Карпова убило на месте. Неизвестный снаряд попал ему прямо в голову, снёс вместе с шеей. На пол упало обезглавленное тело.

Я вскрикнул и оказался в положении полуприседа припёртым к стенке, колени подогнулись сами по себе. Выстрел за выстрелом выскакивали с нижних этажей, выбивали бетонную крошку с такой силой, что оконный проём расширился сверху и превратился в арочный. Смертоносное оружие пробивало кирпичную стену насквозь.

На меня сыпались обломки и пыль, я не мог откашляться и разглядеть, ничего перед собой. Слышал только топот и ответные выстрелы, кажется, Смита.

— Лоцман! Давай сюда, в коридор! Лоцман! — Кричал Клещ, но я боялся высунуться, потому что на моём пути уже лежал мёртвый долговец, и, несмотря на поднявшуюся пыль, я и сам мог легко попасть под смертельный снаряд.

— Не могу! — крикнул я в ответ, затем, наконец, поднялся и отшагнул влево. — Здесь ещё один марш на крышу, у меня нет другого выхода!

— Не гони, мы тебя прикроем! — так же криком ответил Клещ, потому что всё это время Смит пытался подавить огнём противника внизу.

Когда пыль немного рассеялась, я увидел, что американец стоит в проёме, немного высунувшись в сторону площадки, а Клещ находится за его спиной и машет мне рукой, жестами пытается объяснить, по какой команде мне нужно будет бежать. Мысленно я уже согласился на эту затею, но планы подполковника были сорваны.

Кто-то громко заорал, в помещении за дверью коридора, что находилась прямо напротив Клеща. Деревянная и трухлявая дверца сорвалась с петель от сильного удара, крик будто выкрутили на всю громкость. Кто-то массивный и будто бы обезумевший вырвался из комнаты. Я успел увидеть лишь испуганное и недоумевающее лицо Клеща.

Здоровяк, кажется, совершенно безоружный, с бритой головой и голым торсом, усеянным татуировками, схватил Клеща в охапку и вместе с ним прыгнул в оконный проём.

Смит повернулся назад, но слишком поздно. Клещ и внезапно появившийся враг уже были в проёме.

Американец выругался на своём, затем посмотрел на меня, махнул рукой, я даже не понял, что он хотел мне сказать.

Теперь уже дверной проём прошило смертоносное оружие. Смит отпрянул назад. Он вынужденно отступал под натиском непрекращающихся выстрелов, которые крошили бетон и кирпич, заваливали проход. Мне не оставалось иного выбора и подстёгиваемый всеми рефлексами, направленными на выживание, я метнулся на следующий лестничный марш.

На тесной площадке была ржавая лестница на крышу и люк с таким же рыжим замком. Я, наконец, снял автомат с предохранителя. Одиночные выстрелы даже пару раз попали в цель, но и с пятой попытки я не смог сбить замок. Пока не догадался ударить прикладом.

Люк не хотел поддаваться, будто кто-то уселся на него сверху. Скорее всего, всё прикипело от времени.

Внизу послышался топот множества ног. Отчаявшись, я заорал и начал биться в люк плечом до сильной боли, пока тот наконец не открылся. Выдохнув, я выбрался на крышу, пробежал по бетону пару метров, споткнулся обо что-то и упал.

— Сука!

Внизу послышались выстрелы. Они точно исходили из здания, не с улицы. Поначалу я подумал, что Смит пытается отстреливаться от напирающего противника, но по звукам будто бы появился кто-то ещё. Помимо очередей и смертоносного гула, я слышал хлопки дробовика и даже одиночные выстрелы.

Я взглянул на крышу соседнего здания, где минутами ранее заметил снайпера. Там уже никого не было, зато стоило мне посмотреть назад чуть левее тех позиций, в которых мы отлёживались перед штурмом, как я заметил неприятное.

Три бронетранспортёра полыхали ярким пламенем, поля были усеяны трупами военных, а между ними сновало с десяток бандитов, которые обирали мертвецов.

В ближайших строениях и между ними с моей крыши не было видно ни долговцев ни военных, ни сторонников Чёрного. Слабая стрельба была слышна где-то в центре завода, но, похоже, будто операция подходила к завершению и совсем не в пользу военных.

— Вот ты и попался, — позади послышался хриплый смешок. — Воришка, предатель, трус.

Я развернулся и увидел Чёрного. Не удивительно, что он подобрался ко мне незаметно, с его-то талантами. И зачем такая наглая клевета? Что же я у него украл, когда успел предать? Был бы я трусом, не стоял бы сейчас перед ним.

На улице понемногу светало, хотя солнце ещё не показалось на горизонте. Я дышал полной грудью и уже не был так сильно уверен в своей неприкасаемости. Эта уверенность быстро пропала после внезапной гибели Карпова и разрушительных выстрелов, пролетевших в полуметре от меня.

Молча я бросил автомат на бетон и встал в боевую стойку, как умел, может быть неуклюже и не столь угрожающе, но с готовностью драться.

— Хочешь помахаться? А? — снова послышались хриплые смешки. Чёрный чувствовал себя хозяином положения. — Ты всё равно не выстоишь, не вижу смысла. Тебе и твои союзники не помогут, надо было посылать больше солдат.

Я намеренно не вступал с ним в диалог. Вдруг вспомнил, что на поясе у меня есть ножны и армейский нож, который заботливо был выдан долговцами. Недолго думая, выхватил холодное оружие.

— Да брось, так у тебя тоже нет никаких шансов, — Чёрный раскинул руки и пошёл мне навстречу.

Он прав, у меня было больше шансов случайно порезаться самому. Я бросил нож под ноги и сделал шаг ему навстречу.

Чёрный подошёл вплотную. Я смотрел в его красные линзы, слышал хриплое дыхание под шлемом. Мы простояли так несколько секунд, я всё не решался ответить ему, мне казалось, что он просто не был достоин моего ответа. Однако накопившаяся злость подпирала здравый смысл.

Я не выдержал и схватил его обеими руками за шею. Тот лишь усмехнулся и с лёгкостью отбил мою хватку. С такой мощью, что я почувствовал резкую боль, как будто бы отдача от сильного удара стальным молотом прошла сквозь руки.

Я не сдавался и ухватился теперь уже за шлем, с трудом сорвал его с лица Чёрного. На этот раз он почему-то особо и не сопротивлялся. На свет показалось его уродливое лицо и ухмылка, а шлем с глухим стуком покатился по крыше.

— Ты рад меня видеть, Ханурик?

Прохоренко схватил меня за шею, и его хват был гораздо крепче моего, нет, он был смертельным.

Я почувствовал, что стоит только ему приложить чуть больше силы, и он переломает все внутренности моей хрупкой шеи.

Не знаю, чего он добивался, снова какие-то игры, может быть, хотел устроить для меня издевательства и пытки. Я лишь потянулся рукой к его лицу, залепил пощёчину и в тот же миг произошло странное.

Яркая вспышка ослепила глаза, я потерял равновесие и всякое восприятие собственного тела. Это было похоже на давно забытые ощущения при том пространственном прыжке с болот, но напоминало лишь отдалённо.

Не помню, чтобы терял сознание, но чувство реальности вернулось после того, как под ногами появилась твердь. Я стоял посреди поляны, которую окружал густой лес, и деревья не были похожи ни на одну из знакомых мне пород.

Небо здесь отдавало странной глубокой синевой, будто над головой распростёрся океан. Я вдохнул полной грудью и, к своему удивлению, не почувствовал знакомого запаха Зоны.

Периферическим зрением я заметил движение, повернулся и от неожиданности шарахнулся, даже отпрыгнул назад.

В десятке метров от меня на поляне стоял Вольга, смотрел на меня своим пронзительным старческим взглядом. Одет он был то ли в белый халат, то ли в плащ.

— Ты? Где я?

Вольга посмотрел на меня, будто не понимая моего вопроса. Тогда я осмелился подойти ближе и повторить.

— А, Лоцман, — старик расплылся в улыбке, затем распростёр руки и оглянулся. — Ты там, где простирается твой собственный разум и, возможно, разум связанных с тобой людей.

— Что за чушь? — спросил я, но потом понял, что бессмысленно противиться всяческому бреду, когда собственные глаза наблюдают подобное. — А ты сам, как здесь?

— Меня здесь нет.

— Опять? Да что же такое, — я раздражённо махнул рукой, ожидал, что, как и в прошлый раз она пройдёт через старика, но неожиданно ладонь стукнулась о плечо. Я вздрогнул.

Вольга отшагнул и стряхнул с плеча невидимые пылинки.

— Полегче, Лоцман. Здесь я вполне материален.

— Может, объяснишься?

— Меня здесь нет, потому что я лишь небольшая доля того, что было вложено в тебя, на подобный случай.

— Какой случай? Что значит вложено?

— Где-то здесь бродит твой недруг, просто найди его, — Вольга уселся на траву и скучающим взглядом уставился в пустоту.

— А ты здесь вообще зачем? Это обещанная помощь такая?

— Да не нужна тебе моя помощь, — Вольга посмотрел на меня и махнул рукой. — Слабенький твой Прохоренко, сам поплыл. Иди уже.

— Что-то я не понял, — я начинал негодовать, но старик просто замер в позе, будто его поставили на паузу. — И куда мне идти? — Вольга молчал. — Да пошёл бы ты сам.

Я развернулся и пошагал в сторону леса и только на ходу, к своему удивлению, обнаружил, что на мне один лишь спортивный костюм и тапки. Тот самый комплект, который когда-то в бункере выдал мне Гава.

— Да что за дерьмо здесь происходит?! — я крикнул настолько громко, насколько мог. Эхо разошлось по окрестностям.

Пробираться сквозь заросли странных неестественной формы деревьев было тем ещё удовольствием. Несмотря на подозрения в нереальности происходящего, пару раз я сильно ободрал кожу об обломанный сук и ветку. Боль была вполне себе ощутимой.

Не хватало ещё подохнуть в проклятом зазеркалье.

Спустя минуты, я выбрался на берег озера. Небольшой водоём размером примерно с футбольное поле, с зеркальной и безмятежной гладью. Оно было неправильной формы, но выглядело так неестественно, что мне совсем не хотелось подходить к воде, пока я не увидел человека.

Он сидел на берегу повёрнутый ко мне спиной, худой и, кажется, не совсем здоровый. Обхватив колени обеими руками, он покачивался вперёд-назад, что-то бормотал себе под нос. На нём была сильно поношенная военная форма, а на ногах ничего, совершенно босой.

Я не верил собственным глазам, зашагал к берегу и за несколько метров окликнул его.

— Лейтенант?!

Прохоренко вскочил и обернулся. Без сомнений, это был он, в том самом виде, в котором наш отряд когда-то встретил его на болоте.

— Это вы? — глаза Прохоренко выглядели напуганными, но он будто был рад меня видеть. — А где остальные?

— Что ты несёшь? Хватит играть в эти игры, — процедил я. — Где мы?!

— Какие игры? — лейтенант испуганно заскулил, совсем немного и он уже был готов расплакаться. — Я не понимаю, вы же были со мной. Мы полезли в это озеро, а потом меня будто засосало. И вот мы оба здесь. Правда, я, кажется, сижу уже так не один час.

— Чтоб меня собаки драли, — пробормотал я и с опаской огляделся, посмотрел на водную гладь озера. Оно совсем не походило на то, в которое мы когда-то забирались в погоне за артефактом.

— Что происходит? Вы же Ханурик?

— Да, — раздражённо ответил я. — Ты ничего не помнишь?

— Что именно?

— Например, как ты выбрался с болот, обзавёлся талантами и силой, затем решил прижать к ногтю половину группировок Зоны, ещё и от меня чего-то требовал. Может быть, вспомнишь? А?

— Что вы такое говорите? — если Чёрный и обладал актёрскими навыками, то заслуживал высшей награды.

Мой разум отказывался верить в реальность происходящего.

Взглядом я зацепился за крупный булыжник под ногами, поднял его и подкинул. Увесистый.

— Пора бы закончить этот бред.

— Вы же не собираетесь… — Прохоренко попятился назад к озеру. — Послушайте, я много думал, просто боялся лезть туда. Возможно, нырнув, мы сможем выбраться отсюда, как бы обратным путём.

— Да что ты говоришь? — я медленно приближался к лейтенанту, крепко сжимая булыжник в руках. — А почему ты здесь просидел столько и даже не попробовал выйти через лес?

— Какой лес? Нет здесь никакого леса! — Прохоренко выставил руки вперёд, а я на секунду остановился и осмотрелся.

— Да нет, есть.

Я нагнал его уже на воде, ноги уходили под щиколотку, стопы ощущали неприятный скользкий ил и водоросли. Прохоренко был в панике, что-то вопил с округлёнными глазами. Я уже его не слушал, просто опрокинул в воду и ударил камнем в грудь. Тот испустил тяжёлый хрип, куда больше похожий на его реальную версию.

На меня накатила пелена ярости, я уже не мог остановиться и увесистым булыжником бил его прямо по лицу. Кажется, брызги крови летели в мою сторону, и вода, что расходилась кругами от этой возни, окрасилась алым.

Прохоренко ещё дышал, но уже не сопротивлялся. Он просто смотрел заплывшими кровью белками в небо, от лица почти ничего не осталось.

К своему ужасу, я пришёл в себя и понял, что это лицо теперь куда больше напоминает мне того урода в чёрном плаще, под закрытым шлемом. Голову посетила безумная мысль. А что, если я виноват в произошедшем? Но как там могло произойти? Насилие порождает насилие, но никак не может быть зациклено на одном событии из прошлого, с которым меня разделяли уже годы. И всё же я сомневался.

— Отпусти, — прохрипел лейтенант, всё так же с пустым взглядом, устремлённым в небо.

— Не стоит этого делать, — за спиной раздался знакомый старческий голос, я вздрогнул и обернулся.

Вольга стоял на берегу и с недовольством смотрел на меня.

— Чего?

— Добей его уже наконец, и покончим с этим.

Я так хотел его прикончить всё это время, но почему-то здесь всякое желание отомстить или устранить угрозу пропало. Мне стоило неимоверных волевых усилий, чтобы занести булыжник над головой Прохоренко в последний раз.

Я очнулся от крепких пощёчин, кто-то грубо и торопливо приводил меня в сознание. Организм не чувствовал весомых причин бездействовать, не было слабости или серьёзных травм, кроме неприятных ощущений в области шеи. Я подорвался так резко, что приводящий меня в чувства отпрянул и наставил оружие.

— Спокойно, спокойно, — послышался знакомый голос.

Я увидел троих, это были те самые свободовцы с переговоров на базе Долга. Один стоял возле люка и, кажется, с кем-то переговаривался. Вторым был тот двухметровый представитель, который говорил от лица группировки, а третий как раз и привёл меня в чувства, сейчас направил оружие и смотрел с опаской. Все трое, как и тогда, скрывали свои лица за балаклавами.

На востоке только начинало подниматься солнце. Такое ощущение, будто в отключке я пробыл пару минут. Руки стягивало от неприятного ощущения, они были запачканы чем-то липким.

Я посмотрел на свои ладони. Они были в крови, даже рукава обильно пропитаны красным. Под ногами совсем рядом валялся окровавленный камень, какой-то бетонный обломок, а рядом лежало тело Чёрного. Изуродованное лицо стало выглядеть ещё хуже, кажется, Прохоренко в реальности действительно испустил дух.

— Какого чёрта? — спросил я с удивлением, переводя взгляд с трупа на руки и обратно. Ко мне подошёл двухметровый свободовец и жестом позвал за собой.

— Лоцман, пойдём, нет времени. Потом будем разбираться, что здесь произошло.

— А где мой отряд? Смит и Клещ, они живы?

— Говорю же, нет времени!

Все трое поспешно побежали к люку. Двухметровый был последним и ждал меня. Только сейчас я понял, что на территории Юпитера всё ещё слышны выстрелы. Ноги сами сорвались с места, будто освободившись от ступора.

Уже внизу я увидел, что отряд Свободы состоял из семерых бойцов, среди них был и тот самый снайпер, которого я засёк на крыше соседнего здания.

— Послушай меня, сталкер, — двухметровый схватил меня за плечо, пока его бойцы разведывали нижние этажи и судя по звукам тихо добивали раненых. — У тебя есть шанс выбраться сухим из воды, если пойдёшь с нами.

— Чего?

— Ты думаешь вояки и Долг тебя просто так отпустят? Они собираются проводить над тобой эксперименты, будут ставить опыты. Понимаешь? Они считают тебя таким же странным, как и этого подохшего безумца.

Первые секунды мне было трудно понять, о чём речь, видимо, разум ещё окончательно не вернулся в привычный режим, но я всё же понял. Сказанное свободовцем совсем меня не удивило.

— Почему вы мне помогаете?

— Потому что Зона тебя отметила, — прошептал двухметровый, будто даже его же сотоварищи не должны были этого услышать. — А ещё я считаю, что никто не имеет права лишать другого человека свободы. Кстати, зовут меня Рудольф.

Эвакуация была быстрой, меня вывели с территории завода странным на первый взгляд маршрутом. Мы петляли вокруг гаражей и ангаров, затем выбрались через широкую ржавую сточную трубу.

Сотню метров передвигаться пришлось в напряжении, потому что поблизости находилась огромная статичная аномалия, примечательная вздыбившейся землёй, покрытой трещинами. Из расколов подымался горячий пар.

Миновав опасный участок, мы скрылись в ближайшем подлеске и немного сбавили темп.

Я шёл сразу же после Рудольфа и слышал, как некоторые бойцы переговаривались между собой, обсуждали меня, даже особо не скрывая этого.

— Да там от лица ничего не осталось. Если этот призрак был поехавшим, то и этот тоже псих.

— И сдался он нам?

— Куда мы направляемся? — спросил я у Рудольфа на ходу.

— На Янов.

— Там же долговцы.

— Ну и что? Никто не будет ради тебя развязывать очередную войну, особенно после недавних потерь. Со станции мы сможем отправить тебя за Периметр с проводником. Ты согласен?

— Да, почему бы и нет. Правда, мне бы немного времени, чтобы разобраться ещё с парочкой дел.

— Нет у тебя времени.

Несмотря на «отсутствие времени», Рудольф приказал организовать привал и ждать сумерек. Он планировал прийти на Янов после заката, так меня можно было провести незаметно через отдельный вход Свободы, минуя любопытные патрули Долга.

Мы расположились в лощине, которую, по словам свободовцев, редко кто посещал, потому что когда-то здесь было крупное логово снорков. Рудольф даже позволил разжечь костёр, затем установил порядок патрулирования местности и отправил часть бойцов на уже известные им позиции для разведки.

— Не хочешь поделиться, что там произошло? — Спросил Рудольф. Он сидел на каком-то трухлявом бревне недалеко от костра.

В сторонке перевязывал ногу один из его бойцов, кажется, всё же словивший пулю на Юпитере, но не смертельную.

— Нечего рассказывать, — я пожал плечами. — Мне пришлось его убить.

— Вот так просто? Призрака, который обладал сверхчеловеческой силой? Чтобы его убить, тебе нужно быть равным ему, а ты не похож на такого.

— Не знаю, — я отрицательно качал головой. — Что ты там говорил про отмеченного?

— Всего лишь моя догадка, интуиция. Не принимай уж слишком всерьёз. Есть и другие причины для твоей эвакуации, пока не будем об этом. Мне просто интересно, как ты умудрился с ним справиться?

— Это произошло в порыве ярости, а может быть всё дело в том, что он не хотел меня убивать.

— Но всё же он убил многих и заслужил такой участи, — Рудольф будто пытался оправдать меня. — А что за дела у тебя ещё остались в Зоне? Ты говорил, что тебе нужно время.

— Мой друг, которого я знал ещё на большой земле, куда-то пропал…

— Старые приятели, значит? Такое редко встретишь. Ну, это же Зона.

— Мне также неизвестна судьба людей, которые были со мной в отряде. По крайней мере, один из них – достойный человек.

— Хм. Боюсь, они все погибли, — сказал Рудольф. — Когда мы подоспели, там были только приспешники Чёрного Призрака.

— Штурм увенчался успехом?

— Их лидер мёртв, можно сказать, что да. Но, — Рудольф замолк, на секунду подбирая слова. — Погибло очень много людей, и всё же бандитов до конца не удалось выбить с завода. Не зря мы решили действовать небольшим отрядом, иначе бы потеряли многих.

Ночью, как и планировал Рудольф, мы добрались до станции. Аккуратно обошли парадный вход, но всё равно наткнулись на патруль Долга. Высвечивая налобными фонарями, четвёрка чёрно-красных встретила нас на углу.

— Стой! Кто идёт?

— Не твоё дело, жирдяй, — ответил Рудольф.

— А-а! Это ты, немчура? Ну ладно. А кто это там с вами? Вас вроде бы семеро уходило.

Я опустил голову, в надежде, что капюшон полностью закрывает моё лицо, и его не видно даже под прямым светом фонарей.

— Заблудший наш, вот, по пути спасать пришлось. Отбивался от стаи собак, на вагон забрался, представляете? — Рудольф хохотнул. — А там ему аномалия чуть задницу не поджарила.

— Чего от ваших-то ожидать? — долговец махнул рукой, затем его патруль развернулся и пошёл в другую сторону.

Рудольф с облегчением вздохнул, и мы спокойно дошли до входа крыла группировки.

— А чего так переживать, если никто из-за меня не будет развязывать войну? — спросил я, припомнив Рудольфу его же слова.

— Всё верно, однако лишние меры предосторожности никогда не бывают лишними.

Мне выделили спальное место на матрасе в помещении, похожем на складское. Оно было уставлено стеллажами, и, судя по всему, что-то периодически здесь да хранилось, но я застал склад пустующим. Засыпать после пережитого на вонючем и твёрдом матрасе было очень легко.

Наутро мне принесли поесть, но из помещения не выпускали. Заходил Рудольф с обещаниями, что уже к вечеру появится возможность выбраться в более безопасное место, а оттуда уже на большую землю.

Я не чувствовал себя пленником. Наоборот, было неудобно перед целой группировкой, которая вдруг почему-то решила, что я несамостоятельный, и со мной нужно нянчиться.

Ближе к обеду в дверь постучались. Вряд ли то были свободовцы, которые по-хозяйски заходили на склад без всякого предупреждения.

Я в тот момент проверял сообщения на КПК, там было пусто. Немного подумав, воскликнул:

— Войдите!

Дверь отворилась, и в проёме показался Клещ. Его левая рука была загипсована и скрыта под серой курткой, на лице сияла ухмылка.

От неожиданности я подскочил и начал поспешно искать взором что-нибудь увесистое, вроде того булыжника.

— Спокойно, Лоцман, мы с тобой на одной стороне, — подполковник прошёл внутрь, но не подходил близко.

— Да ну? У тебя же вроде как договоры с Долгом, а они хотят меня воякам сдать. Не так?

— Всё так, — Клещ кивнул. — Только у меня много с кем договоры, со Свободой в том числе. Как ты думаешь, кто договорился о твоей эвакуации и последующем вывозе из Зоны?

Я лишь закатил глаза и уселся на матрас.

— Рад тебя видеть, наверное.

— Взаимно, Лоцман, — Клещ усмехнулся.

— Как ты выбрался? Я видел твой полёт в окно.

— Да уж, не первый раз мне летать. Как-то выжил. Поломался немного, но хоть не ноги, — Клещ начал расхаживать между стеллажей, с любопытством их разглядывать. — Кстати, тело Прохоренко чудесным образом пропало, военные недовольны. Однако, насколько я знаю, его конфисковали долговцы и переправили лояльным учёным.

— Ты ради этого пришёл сюда, чтобы сообщить мне эту весть? Да мне плевать, что там с его телом. Лучше скажи, Смит жив?

— Не знаю, — Клещ, кажется, сам был сильно раздосадован. — Его труп мы не нашли, это хорошо. Но и живой он нигде так и не объявился.

— Дерьмо, — я уставился в пол, пробудилось чувство вины. Сколько раз он нам помогал, а отблагодарить толком никто и не успел.

— Есть ещё новости. Плохие, — как-то нехотя и совсем тихо произнёс Клещ.

— Что-то случилось с Егором? — спросил я, в очередной раз, готовый услышать худшее.

— Он, к счастью, жив, — ответил Клещ, и я сразу же вздохнул с облегчением. — Но тебя он уже вряд ли навестит, насколько я знаю, Зону он покинул.

— Что? Почему?

— Лоцман, — Клещ повернулся ко мне, будто с готовностью сказать что-то важное. — Я всё знаю про тебя, про эту историю с тюрьмой. Как Синица бежал, но ведь там всё равно остались близкие вам люди. Узнал я недавно, пришлось.

— И что ты хочешь сейчас мне сказать? Чего ты там? Колеблешься? Ей-богу, как холодец на тарелке. Говори уже. Гава, вон, меня новостью про рак обрадовал и ничего. Твоя очередь.

Впрочем, я уже всё понял. Отчего же ещё, мог уйти Сенин, даже не поговорив со мной? По какой причине, Клещу надо было так глубоко рыться в моём прошлом?

— Они мертвы, вот уже как полгода, — сказал Клещ, будто даже сочувствуя мне. — Вас обоих предали. Сенин посчитал, что вина лежит на тебе из-за твоих промедлений. Я разговаривал с ним, пытался переубедить, он был очень зол.

— Мертвы?

Стены кабинета будто сходились, пытались давить на меня. Так проявляли себя давно запрятанные в бессознательное: страх, вина и тревога. Без особого труда вот уже несколько лет мне удавалось стерпеть этот дискомфорт, потому что ощущался он будто от третьего лица.

Мне удавалось вести рассказ и не терять суть истории, при этом параллельно размышлять о своей приближающейся старости и неизвестности в конце. Я думал, жалею ли о потерянных годах молодости в Зоне или мне давно уже стало всё равно?

Воронов слушал меня с удивлением, всё выше подымались его возрастные брови, расправлялись морщины. А ведь это даже ещё не финал истории.

Я был доволен собой. Столько лет во мне таился нераскрытый талант рассказчика.

— Скажу честно, я поражён, — выдавил из себя генерал. — Во многом нужно будет разобраться подробнее, и, скорее всего, твоё дело разрастётся из-за новых показаний, а мы с тобой увидимся ещё не раз. И почему ты сразу не сказал, что болен? Рак всё-таки нашли, верно?

— Да, но это уже не имеет значения.

— Ты прав, — генерал кивнул. — Учитывая твой статус, тебе не на что рассчитывать даже с тяжёлой онкологией.

— Получается, я могу рассчитывать только на сокращение срока через естественную смерть, — хмыкнул я.

Генерал никак не отреагировал, его интересовало совсем другое.

— Это ведь не конец? Твой рассказ так и не прояснил ситуацию с тем артефактом.

— Вот вы заладили про этот артефакт, — я раздосадовано покачал головой. — Рассказал вам такую историю, а вы даже не вникли в детали, не смогли прочесть между строк.

— И что же я должен был прочесть? — Воронов нахмурился.

— Как долго до вас доходит. Хорошо, давайте ещё немного окунёмся в прошлое. Только на этот раз, вы мне скажите.

— Что я должен сказать? — непонимающим взглядом уставился на меня генерал.

— Помните тот серый ветреный вечер, когда вы сели в свой новенький, купленный неделей ранее в салоне, мерседес и готовы были хвастаться по этому поводу всякому встречному? Удивительно, откуда у офицера следственного ведомства мерседес? Затем вы поехали на пустырь за городом, — я видел, как от моих слов, что-то проясняется в глазах Воронова. Он уже не сидел в своём кресле в расслабленной позе, генерал сильно напрягся. — Вы тогда встретились с одним молодым человеком, в серой куртке и капюшоне. Этому наивному студенту знакомые подсказали, что есть влиятельный человек, который может скостить срок или даже закрыть уголовное дело без последствий за хорошие деньги. Этакий оборотень в погонах. Исключением, конечно, были особо тяжкие дела. А вот политически мотивированные, как вы тогда сказали, можно только сильно подсократить.

— Ты?! — напряжение в теле Воронова достигло пика, возможно, он даже впал в ступор.

— Я, Вадим Андреевич. Сколько тогда было таких дел? Трудно всех запомнить. И всё же у вас неплохая память, даже с учётом того, что я помог её разворошить. Много вы заработали с подобных мне?

— Ты хочешь меня в чём-то обвинить?

— Вы и сами знаете, в чём ваша вина. Вы обещали и давали нам гарантии, что два ни в чём ни повинных человека выйдут на свободу раньше назначенного, а вы гарантируете им безопасность в тюрьме. Мы же в это время горбатились в Зоне, отправляли вам миллионы каждый месяц.

— Да уж, — Воронов покачал головой, уголки его губ приподнялись. — Какая же всё-таки земля круглая. Я ничем тогда не мог помочь, поверь. К тому же, насколько я помню, дело было либо в болезни, либо в халатности персонала, а, может быть, их действительно просто не захотели выпускать. Какая теперь разница, Лоцман?

— Большая, — я запустил руку за пояс, нащупал уже ставшую тёплой рукоять и достал пистолет, с громким стуком положил его на стол. Дуло направил в сторону Воронова. Генерал вздрогнул, глаза его расшились от страха, но я не спешил стрелять. — Вы правы, земля круглая – очевидная вещь. Настолько же очевидная, как и то, что люди бывают злопамятны.

В последние годы с возрастом мне почему-то было неприятно долго находиться под палящим солнцем, но, к сожалению, мой путь пролегал по достаточно пустынной местности, вдоль старой железной дороги. Здесь не было ни малейшей тени, а светило находилось в наивысшей своей точке. Как назло, день выдался безоблачным, что большая редкость для Зоны.

Я шёл в направлении бара и отеля Пикник. Гадал про себя, существует ли ещё это заведение спустя столько лет?

Наведываться в бар я не собирался, поэтому на полпути свернул направо, прошёл через гряду кустов и забрался глубоко в лес. С облегчением спрятался в тени.

По привычке я ожидал увидеть пустующее отравленное поле и старый могильник, но лес всё не кончался. Детектор уже верещал от критических показателей уровня ложной радиации.

Это место сильно изменилось, всё заросло и покрылось зеленью, однако, я увидел некоторые признаки того, что совсем недавно забытый схрон кто-то всё же посещал. Хорошо проглядывалась слегка притоптанная трава. Свежая тропинка вела прямиком к уже практически насквозь проржавевшему грузовику.

Я заглушил неумолкающий счётчик радиации. Расстегнул кобуру на бедре и положил правую ладонь на рукоять пистолета. Медленно приближался к старому тайнику.

Незваный гость даже не пытался прятаться, он стоял ко мне спиной, на нём был новомодный чёрный бронежилет, под жилетом надета простая серая майка. Бритоголовый и мускулистый, руки в наколках.

Лысый повернулся ко мне с неприятной ухмылкой. Видимо, засёк меня по звуку счётчика Гейгера ещё издалека. Он скалился, и во рту его поблёскивали золотые коронки.

— Какая встреча, — пробасил лысый. — Ты, наверное, Лоцман? Тот самый?

— А вот и братья наши меньшие! — воскликнул я, в стремлении ввести того в ступор. Правую руку не снимал с рукояти пистолета, левой рассекал пространство так, будто выступал на сцене театра. — Любители тюремной романтики и ароматной баланды! Какая неожиданность!

— Ну и чё? — представитель бандитов уставился на меня тупым взглядом. — У нас, вообще-то, договор. Ты нам артефакт, мы тебе этого Чёрного. Забыл?

— Да нет, помню, — я пожал плечами. — Так, а где Чёрный? Почему ты рыскаешь в моём тайнике? Думаешь, я припрятал артефакт где-то здесь? Погоди-ка, ты ведь там уже всё перерыл. Верно?

Лысый ожидаемо направил на меня какую-то пукалку, которая всё это время висела на ремне у него за плечом. Я даже не вздрогнул.

— Послушай, Лоцман. Плевать уже на этого Чёрного. Давай ты по-хорошему отдашь нам арт. А?

— Да я понятия не имею, где он, — усмехнулся я.

— Гонишь. Был же уговор. Как ты…

Быстрым движением я вытащил пистолет и выстрелил.

Хотелось бы, конечно, красивого попадания ровно посередине лба, но и без этого я достиг некоего уровня мастерства. Пуля пробила лысому переносицу, он даже не успел нажать на спусковой крючок. Впрочем, какой смысл на него жать, если оружие на предохранителе? Мускулистое тело повалилось на землю.

Я убрал пистолет, подошёл к вагончику, уже прикипевшему к старому кузову, по памяти стукнул куда-то в район порога и, к моему удивлению, механизм сработал. Выпала алюминиевая лестница, покрывшаяся налётом коррозии, но всё ещё функционирующая.

В тайнике было всё перерыто вверх дном, взломаны все ящики шкафа, на полу валялся всяческий хлам. Меня интересовал лишь дырявый рюкзак, в одной из секций которого должен был лежать артефакт, сталкеры называли его Компасом. Однако в рюкзаке оказалось пусто.

— Проклятье!

Я вернулся к трупу лысого на улице, обыскал его, но ничего не нашёл. Да и вряд ли бы он его взял. Всё-таки бандиты искали не Компас, а мне бы он как раз очень сильно пригодился, чтобы найти свою цель в этом треклятом месте.

Смирившись с мыслью, что мне придётся делать большой крюк и расспрашивать торгашей о наличии нужного мне артефакта, я направился в сторону Кордона.

За эти годы Зона невероятно преобразилась и уже была неотличима от заповедника. Повсюду была зелень, некогда маленькие деревца вымахали ввысь, возвели целые чащи и приятно пахнущие леса. Воздух в Зоне теперь точно был чище, чем на большой земле.

На Кордоне мне повстречались белки. На вид вполне себе здоровые, без уродливых клыков или щупалец, не стремящиеся убить человека. Я даже преисполнился хорошим настроением и впервые за долгое время искренне улыбнулся. Возможно, жизнь моя подходила к концу, и всё вокруг воспринималось куда проще, без лишнего страха, стоило только адаптироваться и вернуться в привычную обойму.

Словно напоминание, сильно закололо в районе живота. Пришлось лезть в рюкзак за таблетками, благо они были достаточно эффективными. После приёма я мог забыть о существовании серьёзной онкологии на сутки. Деньги и современная медицина творили чудеса, но сам я, увы, не мог. Жестокая борьба на протяжении десяти лет с собственным телом ни к чему не привела. Рак отступал, но возвращался вновь, сколько бы я его ни подавлял, сколько бы ни проходил терапию и ни ложился на операционный стол. Будто меня прокляли. За эти годы я сильно устал и последние месяцы решил просто отпустить себя. Таблетки пил, чтобы снять боль и хоть немного отсрочить неизбежное.

До Деревни Новичков я добрался только через сутки. На посту бдел один лишь сталкер, выглядел он излишне расслабленным, но при этом был неплохо экипирован. Видимо, сказывались новые реалии сдвинутого Периметра.

— Доброго дня, — поприветствовал я, помахав постовому рукой.

Раньше доброжелательность и убранное как можно подальше от боевой готовности оружие было гарантом спокойствия и тёплой встречи. Кажется, этому постовому было на меня совершенно плевать. Он что-то листал в своём телефоне, из динамика доносились какие-то весёлые песенки.

— Ага, привет.

— Сидорович на месте?

Лишь после моего вопроса постовой насторожился.

— А ты кто такой?

— Сталкер я, Лоцман.

— Не слышал ни разу, — постовой посмотрел на меня с подозрением. — Все знают на Кордоне, что Сидор отлучился на неделю, поэтому в деревне так пусто. Нас тут пятеро осталось, сидим, сторожим эти трухлявые стены.

— А, так ты из охраны?

— Ну, типа того. А тебе чего надо?

— Я хотел с торговцем пообщаться, да про одного знакомого разузнать.

— Ну, увы, — постовой развёл руками и нехотя убрал телефон в карман куртки. — Со мной говори.

— Ты вряд ли знаешь, про ассортимент артефактов. Мне бы один редкий экземпляр прикупить.

— Ну ты даёшь, — сталкер усмехнулся. — И откуда ты такой свалился? Кто же тебе артефакты продаст? У нас сейчас только на выкуп арты, обратно их никто не продаёт.

Про себя я чертыхнулся, но оставался ещё один вариант.

— А может, знаешь такого, Столяра? Он не у вас, случайно?

— Столяр? — постовой хмыкнул и отчего-то скривился. — Знаю, но он не из наших. Это тебе на дальний блокпост надо идти. Полгода назад группа одиночек зачем-то организовали там базу. Место никчёмное, ничего у них интересного там нет, сидят, кайфуют. Но предупреждаю, типы они мутные.

— Ну, не бандиты хоть?

— Да вроде бы нет, — постовой пожал плечами.

На ум пришло ещё кое-что.

— А ты не слышал ни про каких странных личностей? Типа Чёрного Сталкера? Может, кто гуляет по Зоне в чёрной одежде, в таком шлеме с красными глазами?

— Не, мужик, ты меня заставляешь переживать с такими вопросами, — постовой покачал головой. — Ну какой к чёрту Чёрный Сталкер?

Ничего толком не узнав, я направился к дальнему блокпосту. Идти нужно было не меньше четырёх километров.

Я часто делал минутные остановки, прислушивался к окружающей меня природе. К тому же возраст брал своё.

По пути я обнаружил, что ближние блокпосты вояки после своего ухода сровняли с землёй. Видимо, посчитали, что лишние заброшенные строения послужат очередными рассадниками для всяких «маргиналов», которые решат устроить в них опорные пункты.

Дальний блокпост они разрушать не стали, как я предположил, на случай необходимости вернуть старую линию Периметра.

Там, где раньше проходила граница Зоны, осталась лишь колючая проволока, ржавая и местами порванная, с поваленными столбиками. Военные со своим уходом заботливо разминировали поля, поснимали предупредительные таблички.

Меня заметили издалека, я шёл, не скрываясь и увидел, как из левого строения выходит человек и присоединяется к ещё двум на посту. Оказалось, что это был сам Столяр, он радостно улыбался и махал мне рукой.

— Лоцман! Быстро ты воспользовался моим приглашением, — Столяр улыбался во весь рот, но от меня не ушло незамеченным, что было это немного неискренне. Два сталкера с уже приевшимися моему глазу калашами за его спиной тревожно переглядывались между собой.

— Как дела, Столяр? — спросил я, пожимая сталкеру руку.

— Ты знаешь, хорошо. Если бы не ты, не ходил бы я уже по этой земле.

— Вот у тебя и появилась возможность отблагодарить, — я хмыкнул и в то же мгновение услышал странные крики со стороны казарм. Затем в поле зрения показался ещё один сталкер, он переходил дорогу, одет был в чёрную тельняшку с закатанными рукавами, а руки явно пестрели от чьей-то крови. Завидев нас, человек в тельняшке крикнул:

— Столяр, клянусь, ещё немного, и я его прикончу! — после чего разозлившийся и раздражённый, он скрылся за стеной строения на правой стороне дороги.

— Ого, видимо, кто-то ему сильно насолил, — прокомментировал я, а Столяр отчего-то замялся.

— Ты не поверишь, но мы разобрались с этими уродами из Предбанника. Чего стоять, пошли, покажу наши угодья, — жестом Столяр пропустил меня вперёд, постовые расступились. — Я пока здесь за старшего, потому что большая часть наших разбирается с Предбанником, а этих двоих сразу притащили на Кордон. Старшего и твоего знакомого, Дирижёра.

— Ничего себе, — я выпятил губу. — Какие планы на них?

— Да я бы их в расход пустил! — Выпалил Столяр, но затем успокоился и уже произнёс тише. — Если бы не отходчивый был. Думаем их отправить к стене, пускай вояки разбираются, со своими партнёрами.

Мы как раз дошли до развилки, где от разбитой асфальтированной дороге вела тропа в сторону казарм.

— Так чем я могу тебе помочь? — с лёгкой улыбкой спроси Столяр, сложив руки на боках.

— Нужна информация про одного человека, имени его не знаю, но выглядит он примечательно. Носит всё чёрное, скорее всего, длинный плащ. На башке закрытый шлем с подсвеченными красными линзами. Возможно, обладает некоторыми интересными талантами, — последние слова я произнёс с осторожностью. — Слыхал про такого?

— Фрик по описанию, — Столяр отрицательно покачал головой. — Ни разу ничего подобного не слышал. Неужели ты здесь, чтобы просто найти какого-то юродивого?

— Именно так, — я раздосадовано кивнул и отзеркалил позу Столяра. — Эта история тянется слишком давно. Больше десяти лет. Я думал, что убил его. А оказалось, что он каким-то образом воскрес.

— Ну ты наговоришь, Лоцман, — от удивления у сталкера даже приподнялись брови, а потом его глаза прояснились. — Я понял, образное выражение. Да? И что правда десять лет прошло?

— Ну да. Мне больше ничего и не нужно, найти бы его, и всё.

— Хм. Ну, может быть, — Столяр замялся. — Тебе стоит поговорить с нашим пленником? Старший в Зоне уже очень давно, должен знать.

Мы прошли на обратную сторону казармы, где нелепым выступом торчал вход в подвал. Крутая лестница вела вниз в темноту.

Воздух в подвале был спёртым и при этом неприятно тёплым, что вкупе с повышенной влажностью и вонью плесневелых стен могло вызвать у особо изнеженных приступы рвоты.

В коридоре под потолком на облезлом проводе висела тусклая лампа накаливания, слабая ватт на сорок. Здесь были две железные двери, закрытые на амбарные замки. За одной из дверей слышался чей-то стон. Столяр провёл меня ко второй, снял замок и пропустил внутрь.

— Закрывать не буду, подожду тебя на лестнице снаружи, всё равно он никуда не убежит. Ты только замок потом замкни, — бросил Столяр и прикрыл за собой дверь, оставив меня в импровизированной камере.

Раньше здесь, скорее всего, хранили какие-то припасы. Единственным источником освещения было узкое окно размером с полголовы, находилось оно почти под потолком, отчего при желании было бы трудно туда выглянуть.

В камере на холодном полу был лишь постелен холодный матрас, а воняло здесь ещё хуже, чем на входе. К тошнотворной сырости добавилась вонь немытого человеческого тела.

На матрасе, скрючившись, лежал возрастной калека, с лёгкой щетиной и синяком под глазом. Может быть, даже он был моим ровесником, просто выглядел гораздо хуже. У него не было ног, на культяпках выше колена спортивные синие штаны были подвязаны в узелки. Увидев меня, калека повернулся на спину и спокойно без особого интереса рассмотрел.

— Надо же, кого-то нового послали меня пытать.

— Тебя здесь пытают? — с момента, как только я увидел амбарные замки на дверях этого подвала, внутри вновь проснулись неприятные чувства.

— Что за странные вопросы? — он надрывно закашлял, будто перебивая смешок.

Я шагнул вперёд, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Некоторые черты показались мне очень знакомыми. Я потратил не больше минуты, чтобы вспомнить, где же я его видел.

— Миха? — с некоторым волнением спросил я. — Ты Миха, из Пристанища.

Калека уставился на меня удивлённым взглядом, теперь он уже изучал мою физиономию.

— Мы знакомы? Откуда ты знаешь? Сейчас меня зовут Старшим, — калека вдруг хохотнул. — Давно я не слышал про Пристанище. С тех пор как его разгромили бандиты, а Кедра скормили собакам. — Пленник на секунду замолчал и призадумался. — Наверное, с тех пор мои взгляды на жизнь и переменились. Так кто ты такой?

— Я Лоцман. Помнишь меня? — Я присел на корточки, чтобы ему было проще разглядеть моё лицо.

— А-а, помню, — Миха закивал. — Я бы тебя и не узнал, как-то смазалось всё в памяти. Давно слыхал ещё, что тебя то ли убили, то ли ты выбрался на большую землю, как и твой друг. Так понимаю, что верно второе. Помнится, тот американец с тобой якшался.

— Смит? Что-нибудь знаешь про него?

— Да, его могила вроде бы где-то в районе малой Зоны. Один противный тип с дурным характером всем рассказывал, как хоронил его, называл настоящим героем. Потом, помню, начал буянить. Нам пришлось его проучить и выкинуть на улицу в мороз.

— Клещ?

— Да, так его и звали.

— А с ним что?

— Да без понятия. Я что должен всех твоих приятелей помнить? — калека усмехнулся. — Ты чего припёрся спустя столько лет? Узнать про них?

— Нет, — я поднялся с корточек и прошёл немного вперёд, практически поравнялся с лежащим на матрасе Михой. — Вообще-то я ищу следы Чёрного. Может, помнишь такого? Когда-то он собрал всё отребье Зоны на Юпитере, но там его жизнь и оборвалась.

— Помню-помню, — Миха растянулся в ностальгической улыбке. — Недавно объявился его подражатель.

— У него была масса талантов, и я не удивлюсь, если он просто воскрес, — спокойно сказал я.

— Да что ты городишь, Лоцман? Говорю же, подражатель. Правда, до меня дошёл слух, что и он не обделён силой.

— А где его можно найти, не знаешь?

— Так ты ради этого припёрся? — Миха цокнул и покачал головой, затем громко вздохнул. — Да в Припяти он, в здании старой общаги обосновался. Называет себя Пророком, по слухам. Никого вроде бы особо не трогает, отребье под своим крылом не собирает. Всем плевать на очередного юродивого.

— Припять значит, — услышав это, я развернулся и направился к двери, но, коснувшись ручки, замер и, не поворачиваясь к Михе, спросил. — Почему тебя держат в заключении?

— Потому что они ублюдки, — калека сплюнул куда-то в сторону.

— А разве ты не мародёрил и не убивал новичков в своём убежище?

— Есть такой грех, признаю. Мне, калеке, трудно выжить в Зоне честным путём. Меня уважали только за мой ум, возраст и знания. Так бы скопытился уже. Так, а что? Эти ведь такие же, просто не потерпели конкуренции, — калека замолчал, затем с подозрением спросил. — Это ты освободил Столяра в ту ночь?

— Да.

— И ты думаешь, что кому-то помог этим?

Я молча вышел в коридор, замкнул амбарный замок и направился к выходу. Столяр ждал меня снаружи у входа в подвал, курил и задумчиво смотрел на небо.

— Ну как поговорили? — спросил сталкер, покосившись на меня.

— Я узнал, что мне нужно в Припять. Не зря поговорили.

— Значит, ты уже уходишь? — спросил Столяр, будто бы только и хотел моего ухода.

— Да. Не буду тянуть время, тем более его у меня не так много, учитывая растущую опухоль.

— Рак?

— Он самый.

— Профессиональная болячка, — Столяр покачал головой и посмотрел на меня с сочувствием. — А старший тебе ничего там больше интересного не сказал?

— Нет, — я отрицательно кивнул. — Не люблю лишнюю болтовню.

— Тебе может дать чего в дорогу? Я тебе сильно обязан.

— Ты уже сделал достаточно, — я натянуто улыбнулся и пошагал скорее прочь.

— Удачи тебе, сталкер, — кинул мне вслед Столяр.

Добраться до Припяти в новых реалиях Зоны оказалось тяжёлой задачей. Сильно поменялся и позеленел ландшафт, как многим раньше казалось отравленной территории. Большие статичные аномалии преобразили рельеф, а мелкие то и дело меняющие своё расположение за эти десять лет перекроили границы многих известных мне мест.

На Ростке, одной из крупнейших обжитых баз, я нанял проводника по прозвищу Карабас. Он был из Свободы, но своей принадлежностью не щеголял, одевался, как обычный вольный сталкер, чтобы без лишних вопросов водить клиентов по всей Зоне.

По дороге я выспрашивал у него полезную и просто интересную информацию о новых видах мутантов, молодых группировках, о неблагонамеренных делах НИИЧАЗ, а также их силового подряда, который назывался Вартой. Проводник жаловался, что вартовцы решили перекроить Зону на свой манер, и в целом уже добились успеха. Он с энтузиазмом рассказывал, как ежегодно сталкеры натыкаются на новую аномалию или артефакт. Разнообразие их росло пропорционально окружающей зелени. Появился даже целый разряд аномалий, которые не только не приносили человеку вреда, но и могли послужить ему на пользу. Вместе с этим некоторые энтузиасты научились такие феномены нагло эксплуатировать.

Про Чёрного Карабас тоже кое-что знал:

— Он зовёт себя Пророком, или же кто-то дал ему такое прозвище, точно не знаю. Очередной юродивый отшельник, до которого никому нет дела. Впервые про него заговорили ещё в том году, и некоторое время даже ходили мрачные слухи, о том, что он обладает сверхъестественной силой, о том, что люди, которые зачем-то захотели его убить, так и не вернулись назад. Впрочем, никто не мог подтвердить этих слухов, всё осталось в пределах пустых россказней, и о Пророке потихоньку забыли. Если он действительно живёт где-то в Припяти, это сильно усложняет жизнь тем, кто хочет его найти.

— В городе всегда было неспокойно.

— Да, но сейчас настало худшее время, — Карабас покачал головой. — Будто что-то назревает. Вот, например, монолитовцы, про них ведь уже все и забыли, а они снова объявились. МСОПовцы зачастили со своими вылазками, если годами ранее вертолёты падали по всей Зоне, то теперь летают беспрепятственно, где только вздумается. Сам город кишит всякими тварями. Если ты всерьёз намереваешься добраться до Пророка, по причинам, которые мне, конечно же, совсем не интересны, то могу тебе только пожелать удачи.

— Спасибо, Карабас.

— Давай, покажу, как пройти к общежитию, — проводник скинул свой габаритный рюкзак и на нём разложил небольшой планшет формата «А3», оба мы присели на корточки, чтобы получше рассмотреть детали на карте. — Если я правильно понял, какое конкретно ты имел в виду общежитие, то вот оно: номер один. Знаковое место в Припяти, первое построенное здание в городе. Видишь, какую форму имеет строение? Их здесь как будто бы два объединённых одноэтажной пристройкой: это первое, а это второе. Потребуется время, чтобы найти этого Пророка, если конечно, он сам не оставил приметные знаки.

— Я так понимаю, путей туда не особо много?

— На самом деле больше, чем ты думаешь, — Карабас загадочно улыбнулся. — Я бы тебе порекомендовал выбрать самый простой: иди вдоль Проспекта, держись в тени зданий, а затем просто поверни к общежитиям. Сейчас, насколько мне известно, там тихо и безлюдно. Главное – не суйся на север и даже не смотри в сторону речного порта. Про северо-запад и думать забудь – гиблое место, голову сразу же откусят, и высунуть не успеешь из-за угла.

— И не собирался так далеко заходить, — честно сказал я.

— Кто знает, — Карабас понизил голос. — На всякий случай остерегаю тебя, потому что бывали случаи, что отправившиеся в одиночку сталкеры слышали некий зов. Особо слабые поддавались ему, и больше никто их и не видел.

Мы пожали друг другу руки на дальних окраинах Припяти. Дальше проводник не ходил. Карабас оказался профессионалом своего дела, каких здесь не так уж и много. Ему, по всей видимости, нравилось водить людей по Зоне, возможно, он даже видел в этом своё призвание.

Так как с проводником я распрощался ранним утром, впереди у меня был полный день, чтобы разобраться с незаконченными делами. Даже не знаю, что меня влекло вперёд сильнее, чувство незавершённости или любопытство.

На улицах Припяти было тихо и пусто, редкий ветер вздымал палую листву, этот шорох слышался за сотню метров. Каждый шаг мог отдаваться эхом в этом симбиозе бетона и природы. Я старался идти аккуратно и тихо, смотреть под ноги и не забывать про аномалии.

Многие здания поросли причудливой растительностью. Из-за постоянного воздействия радиации и аномальной энергии флору, как и фауну, тоже не обошли сильные мутации. Мне повстречались огромные лианы, растянутые между зданиями, крупный мох, скорее напоминающий плотный зелёный ковёр с длинным ворсом, и даже огромные деревья со стволами, которые с трудом бы обхватили и трое взрослых мужчин.

Я, конечно же, помнил про коварную особенность фауны и различных экзотических обитателей Зоны, особенно любящих мёртвые населённые пункты. За исключением тупых слепых псов и другого низшего зверья, обладавшего только неутолимым аппетитом и агрессией, настоящие мутанты передвигались тихо и могли затаиться в самых неожиданных местах. Зачастую такие твари обладали способностями, чьи родственные связи я давно уже сопоставлял с загадочными способностями Чёрного. Для меня было очевидным, что какая бы чертовщина ни творилась в пределах Периметра, вся она порождена той самой аномальной энергией.

Пистолет-пулемёт я убрал за спину, чтобы не мешался. На поясе удобно крепились ножны с боевым ножом. Справа под рукой постоянно находилась кобура с пистолетом, в последние годы ставшим для меня гораздо более удобным оружием, пусть и не таким убойным, как старая добрая вертикалка.

На повороте с проспекта я заметил подозрительное движение вдалеке, присел на корточки за углом ближайшего здания, достал бинокль и всмотрелся. Дальше по проспекту на север, от которого меня настоятельно остерегал Карабас, оказалось слишком людно, если можно было так выразиться.

В бинокль я увидел целую толпу зомби. Они сновали по дороге между ржавыми останками брошенного автобуса, но не хаотично, а будто зацикленные в загадочном ритуале. Я внимательнее рассмотрел сам автобус и увидел между очертаниями оголённых каркасов сидений чью-то распухшую уродливую голову. Мутант выдал себя движениями, и я сразу же понял, кто в этом сборище кукловод.

Контролёр, мерзкая тварь. Он не по зубам большинству сталкеров, потому что может полностью подчинить волю человека. Главное при встрече с этим мутантом – заметить его раньше и при любой возможности избежать контакта. Так я и собирался поступить. Мне сильно повезло, что нужный поворот находился раньше этого странного сборища зомби.

Обычно контролёры руководили своими марионетками из закутков, чтобы оставаться невидимыми как можно дольше не вступать бой самостоятельно. Этот же, впереди на проспекте, будто любил находиться в центре внимания, и его марионетки водили загадочные ритуальные хороводы вокруг автобуса.

По адресу улицы Дружбы Народов находилась моя конечная цель. Вся улица заросла так сильно, что казалось, это не природа взяла верх над бетоном, а здания зачем-то выросли посреди давно существовавшего леса.

Я решил начать с первого корпуса и не прогадал. К парадному входу вела протоптанная тропа, у ступенек были следы свежего кострища, а из кустов доносилась трупная вонь. Не сразу, но я всё-таки приметил крупную тушу псевдособаки. Вряд ли она умерла своей смертью.

В спешке поднявшись по ступеням и приготовив пистолет-пулемёт, я вошёл в холл общежития. Внутри было сыро. Как и во всех подобных местах, в воздухе витал землистый запах плесени. Дневной свет с улицы из-за обилия растительности и частично заколоченных окон первого этажа проникал в недостаточном количестве. Однако даже в такой видимости я разглядел явные следы постоянного жильца.

Чёрный от толстого слоя пыли пол, выдавал одну лишь пару ботинок, которая истоптала почти всё вокруг, будто неизвестный расхаживал здесь в раздумьях или негодовании. Следы вели на лестничную площадку вверх.

Миновав несколько маршей, я добрался до третьего этажа, где дневного света проникало уже гораздо больше. След поворачивал в коридор, грязный и мрачный. В нескольких местах с потолка капала вода, но бесшумно, потому что под ногами накопился приличный слой грязи и листвы. По стенам на стыках расходились мелкие трещины. Многие двери в комнаты были вырваны и валялись на полу либо висели на остатках ржавых петель.

Я отчётливо понял, куда мне идти и без следов на грязном полу. В коридоре нашлась единственная целая чуть приоткрытая дверь. Её явно кто-то заботливо вмонтировал туда на новые дверные петли.

Я резко толкнул дверь от себя и вскинул оружие. В комнате никого не оказалось. Зато сразу же предстали все следы обитаемого жилища, по которым за секунды стало понятно, что я пришёл по верному адресу.

Сразу же удивило целое стекло оконной рамы, пусть и сильно рассохшейся. Хозяин комнаты будто регулярно протирал своё окно с прекрасным видом на Припять.

Справа на стене крепилась маленькая деревянная полка, на которой хранилось два экземпляра шлема закрытого типа один в один с тем, который когда-то носил Прохоренко. Прямо под полкой находился плотно свёрнутый ватный матрас. В углу стоял стальной ящик, запертый на абмарный замок, при этом входная дверь почему-то не имела ни замка, ни щеколды, ни любого другого запорного механизма. Видимо, Чёрный не боится незваных гостей, но имущество бережёт.

В комнате нашлось место и старому письменному столу с немного провисшей столешницей. На столе было полно бумаг и папок, с виду очень старых. Я просмотрел документы и сразу же понял, что это не просто куча ненужной макулатуры, накопленной для хозяйственных нужд. Здесь лежали чьи-то личные заметки с трудно различимым почерком, рисунки неизвестных артефактов без подписей и даже документы с датами из прошлого века, по большей части на украинском языке. Судя по отметкам добыта, документация была из недр секретных лабораторий.

Я уже готов был вовсю похозяйничать в этих скромных апартаментах, чтобы скрасить скучное ожидание прихода жильца. С полки взял один из шлемов, нащупал кнопку, которая включала красную подсветку. Из любопытства надел шлем на голову.

Оказалось, что в линзах таилась вовсе не бутафорская подсветка для устрашения врагов, а сложное устройство, больше походящее на тепловизор, но работающее иначе. Каким-то образом линзы искажали обзор.

Всё вокруг приобрело алые оттенки, при этом контуры предметов стали удивительно чёткими, будто передо мной была трёхмерная модель или видеоигра. В голову сразу пришла идея, что в таком необычном режиме визора наверняка многие невидимые аномалии и, возможно, даже кровосос со своей пугающей маскировкой становятся заметными.

В коридоре послышался шум, будто сквозняк пронёсся по зданию, цепляя весь шелестящий мусор.

Хозяин комнаты появился в дверном проёме. Я даже не успел снять шлем.

Передо мной стоял Чёрный собственной персоной, в таком же шлеме, в немного изменившемся, но всё же чёрном плаще. В руках он держал один лишь нож, никакого огнестрела при нём я не заметил.

— Вот я тебя и дождался, — произнёс Чёрный, но не хриплым голосом, а басовитым и громким.

Догадки подтвердились. В ту же секунду с моих плеч будто свалился тяжёлый груз ответственности. Этот Пророк не только имел другой голос, но и ростом был гораздо выше покойного Прохоренко.

— Это кто ещё кого ждал, — спокойно ответил я и поудобнее перехватил пистолет-пулемёт.

— По размеру тебе мой шлем? — Чёрный перекинул нож из одной руки в другую, лезвие блеснуло на солнце, но я заметил следы свежей крови.

— В самый раз. А ты, я смотрю, разделываешь местных собак? До чего же опустился.

— Тебя тоже придётся разделать, чтобы вытащить то, что ты украл.

— Что конкретно и у кого я украл? — я держал его на прицеле, но ответа не последовало, хотя обвинения показались мне достаточно обидными. Никогда в жизни не промышлял воровством, кроме тех наёмничьих карт и компаса, которые дали старт моей «карьере» и определили прозвище. —Ты заварил историю с бандитами и моим похищением? Чтобы заманить сюда? Как же зэки любят работать на всяких фриков.

— Извини, без тебя здесь скучно, — Чёрный раскинул руками.

— А что за дурацкое прозвище, поехавший? Ты пророк какого божества?

— Я пророк Зоны и пророчу твою скорейшую кончину, а также моё возвышение, — с крайне озлобленным ехидством проговорил Чёрный. — Ну, что дальше? Ты пришёл ко мне и стоишь в моём убежище с оружием в руках, думаешь, что игра идёт по твоим правилам. Что дальше?

— Я убью тебя.

— А силёнок-то хватит?

— Когда-то я убил Чёрного. Он всё же по первости наводил на меня жути, а вот ты – лишь жалкая пародия на него, посмешище.

— Неужели ты совсем не боишься?

Я вскинул пистолет-пулемёт и выпустил очередь. Чёрный не убежал с линии огня, но я заметил, как он дёрнулся. Оружие в руках трясло от отдачи, магазин опустел очень быстро.

Однако ни одна пуля так и не достигла цели, свинец растворялся в невидимом поле вокруг Пророка без следа. Он стоял и смотрел на меня сквозь свои красные линзы. И только в этот миг я почувствовал, что в шлеме мне тесно и неудобно.

Опустошив магазин, ловким движением я закинул ремень через плечо и шею, оружие по инерции отправилось за спину. Затем стянул с себя шлем, отбросил в сторону. Стоило Чёрному увидеть моё лицо, как он вздрогнул, еле заметно, я бы посчитал, что мне всё это в его реакциях лишь кажется, если бы не был точно убеждён в своих догадках.

— Прохоренко тоже пули не брали, только вот ты не знаешь, как я с ним тогда расправился, поэтому и боишься, — я обнажил нож и зашагал навстречу Чёрному. Внезапно он пропал из виду, растворился. В коридоре послышался топот. — Не смей бежать, трус!

Я бросился в погоню, грязные полы и пыль помогали мне, как и громкий топот невидимки. Оригинальный Чёрный был куда ловчее и умел исчезать бесшумно, перемещаться со сверхчеловеческой скоростью.

Конечно, я подозревал, что Пророк намеренно не использует всю свою силу, и в действительности хочет меня заманить в ловушку, а не убежать. Точно так же, как в первую встречу Прохоренко бежал за мной через лес, сильно поддаваясь, получал удовольствие и веселился от издевательств над моими товарищами.

На улице я потерял беглеца из виду.

Сбежав по ступенькам на дорогу, я прислушался к округе. Шелестели кронами деревья, в холле за спиной трепыхались пожелтевшие листы бумаги, прижатые разваленной мебелью. Чёрного нигде не было, и в то же время я чуял его присутствие интуитивно.

Сильный удар в висок прилетел справа, почти сразу же меня настиг и второй, в колено. Нога подогнулась, но не до конца. Я пошатнулся и отбежал в сторону. Наверное, он ожидал, что такой удар опрокинет меня на землю, но мне удалось удержать равновесие.

Я полоснул ножом воздух и даже зацепил край его одежды. Новый Чёрный, наконец, проявил себя. Появилась возможность ударить, и я своевременно воспользовался ею.

Гад в плаще и шлеме, жалкий подражатель изуродованного и давно уже мёртвого лейтенанта был отброшен со ступеней. Он будто не обладал всей той сверхчеловеческой силой, которая когда-то имелась у Прохоренко.

— Неужели… — Чёрный, немного согнувшись от удара, попятился назад и рассмеялся. Выставил вперёд нож. — Неужели тебе неинтересно, кто под шлемом?

— А я и так знаю. Узнал сразу же, только разглядев почерк на твоих жалких записках. Ничуть не изменился, прямо как в тех конспектах, которые я иногда брал у тебя списать. Интересно, это ты такой слабак по сравнению с Прохоренко, или я стал чуть сильнее за эти годы, Егор?

Чёрный выпрямился, под шлемом раздался ехидный смешок.

— Прохоренко был военным офицером и успел изучить Зону больше моего. Прочитай ты его заметки и дневник, то зауважал бы лейтенанта и, возможно, примкнул к нему ещё тогда.

— Размечтался, — я пошёл навстречу Сенину, демонстративно сплюнул перед собой. — Так ты готов подохнуть, дружище?

— Встречный вопрос, брат, — Чёрный не стал прятаться в невидимости и даже отступать. — Только вот ты помрёшь в неведении, так и не узнаешь правды об этом месте.

— Да мне плевать.

Я предвкушал ожесточённую схватку на ножах, но мы лишь сначала обменялись парой ударов, от которых оба же успешно уклонились. Затем слегка порезали другу друга. Я зацепил его в районе живота и, возможно, даже не достал до живого, если таковое там ещё оставалось. Меня же старый друг смог полоснуть по плечу, оставив порез, глубина которого меня не интересовала, хотя я сразу же почувствовал тёплую кровь на руке.

Сенин выбил нож из моей руки, я отплатил ему тем же, затем приблизился вплотную, что уже с его стороны оказалось сильным просчётом. Ухватившись за полы плаща, я ударил головой прямо по его шлему. Это сработало. Чёрный пошатнулся.

— А вот тебе шлем большеват, — процедил я сквозь зубы, стараясь не терять концентрацию.

Несмотря на сильную звенящую боль в голове, я воспользовался моментом, прямым ударом ногой опрокинул врага на землю.

Я не давал ему и доли секунды на раздумья. Сначала ударил в грудь, прошёлся по лежачему, затем перепрыгнув схватился за основание шлема и что есть силы потянул на себя.

Сенин зарычал, ударил меня в голень и попытался подняться через переворот, но я тянул сильно, до тех пор, пока шлем не остался у меня в руках.

Он лежал на разбитом асфальте, смотрел на меня злобный и обиженный, заметно постаревший с последней нашей встречи, впрочем, как и я сам. Его волосы гораздо больше моего полнились сединой, а на лице уже проступали возрастные морщины.

— Идиот, — прошипел Сенин. — Сложись в нашей жизни всё иначе, я бы встретил тебя как старого друга или попытался договориться. Но я всё ещё считаю тебя виновным.

— Да пошёл ты.

Наша дружба давно уже умерла, и я, в отличие от него, не чувствовал обиды или горечи утраты. Здесь и сейчас я был лишь непоколебимым исполнителем простых, без задела на светлое будущее целей, которые задавались глубоко внутри.

Егор резко вскочил на ноги, будто всё это время притворялся, хотя его озлобленный оскал говорил, что наша встреча для него оказалось болезненной. Он вновь ушёл в невидимость и пустился в бега, слышен был лишь удаляющийся топот.

Я подхватил валяющийся на асфальте шлем, вновь примерил его на себе, нажал на заветную кнопку. Контуры общежития, деревьев и каждой травинки, и камушка на земле стали чётче. Всё вокруг приобрело совершенно иной вид, а убегающий Сенин оказался очерчен гранью, будто прозрачное стекло с тонкой рамкой.

Он бежал без оглядки в сторону проспекта Ленина. Мне хоть и было уже по большей части всё равно на собственную участь, но рациональное в голове не желало, чтобы наш забег потревожил того контролёра с группой зомбированных у автобуса.

Егор ринулся напрямки через здание универмага, побежал к центру заброшенной панельки. Я не мог разгадать его задумку, даже когда увидел, как на бегу он достаёт то ли из-за пазухи, то ли из невидимых карманов что-то светящееся, похожее на артефакт. Да, это был точно он, однако трудно было понять на расстоянии, какой именно.

Сенин активировал артефакт, бросил в сторону здания, после чего без малейшей задержки последовал взрыв такой силы, что я даже не успел остановиться и лечь на землю.

Взрывная волна опрокинула меня на спину, окатила бетонной крошкой и камнями. Округа наполнилась грохотом ломающегося бетона. Здание рушилось, выпуская непроницаемые клубы пыли, но даже среди всего этого хаоса, сквозь пылевую завесу я видел, что Егор всё ещё бежит от меня и на что-то надеется. И кто же из нас теперь на месте Чёрного?

Обрушилась панелька лишь частично. Возможно, со временем рухнет полностью, – скрежет и шум обвалов продолжали разноситься по Припяти.

— На что ты рассчитывал?! — крикнул я вслед Егору с уверенностью, что он меня услышит, так как почти уже нагнал его.

Его странный и глупый манёвр больше навредил ему самому и сильно дезориентировал. Всё, чем он мог мне нагадить через обрушение целого здания, это привлечением ненужного внимания к местности.

Я накинулся на Сенина с яростью. Начал бить его по лицу, первое время он пытался сопротивляться. Вновь проявились воспоминания о том, как это было с Прохоренко. На мгновение я остановился, на лице Егора была пока лишь пара ссадин, из носа струилась кровь.

Интуитивно я потянулся к его лбу, прикоснулся подушечками пальцев к вискам. В глазах Сенина проявился настоящий страх и некое прозрение, а затем мои глаза застлал яркий белый свет. Второй раз в жизни я потерял чувство реальности и ощущение собственного тела.

Я очнулся в тумане, на сырой земле, покрытой пожухлой травой.

С трудом поднялся на ноги. Шлема на мне уже не было, одежда иная: точь-в-точь как в тот день, когда меня похитили бандиты.

Прохлада неприятно пробирала всё тело, а бледная пелена не просто сгущалась вокруг меня, она обволакивала уменьшающуюся область и без того ограниченной видимости. Туман обступал, будто химическая пена из огнетушителя.

Я был недалёк от истины, когда припомнил химию.

Туман сомкнулся на мне. Я вдохнул и почувствовал жгучую боль в гортани и носовых пазухах, будто впустил в себя раскалённый воздух. Мне показалось, что смерть уже близка.

Я упал на колени, и внизу стало даже чуть легче. Однако концентрация ядовитого тумана только повышалась, душила меня и убивала.

Я корчился на траве, не понимая, что со мной происходит, пока в пелене не появились очертания человека.

Это был сталкер, в доступном и простом защитном комбинезоне, которые до сих пор не потеряли своей популярности. Я успел разглядеть его седые, почти сливающиеся с туманом волосы и респиратор на лице, который, видимо, позволял ему спокойно ходить здесь.

Стоило нам встретиться взглядами, как он потянулся к лицу, снял свой респиратор и протянул его мне.

Глупо было бы отказываться от такого дара. Я сразу же надел его, и болевые ощущения с удушьем отступили. Без особых проблем получилось подняться на ноги.

Благодарно кивнул спасителю, хотя понимал, что, скорее всего, он лишь проекция моего разума, которая борется с разумом Сенина. Возможно, Егор был сильнее Прохоренко, нашёл работающий в этом месте трюк и натравил на меня ядовитую пелену.

Седой сталкер молча смотрел мне в глаза и пятился в туман. Его лицо по мере удаления как будто ссыхалось, а сам он начинал превращаться в худую мумию. Однако его очертания растаяли в тумане, прежде чем я увидел завершение жуткого процесса.

Пелена не спадала, я нерешительно пошагал в случайном направлении. Видимости хватало, лишь чтобы разглядеть собственные ноги.

Над головой, как из старого шипящего громкоговорителя, послышался голос Сенина:

— Будь ты расторопнее, они бы жили.

— Это всё из-за моей сестры и её подруги?! Я любил их не меньше твоего, искренне хотел вытащить на свободу! Я старался ради вас всех, пока ты и сам не сбежал! Прошло уже столько времени! Мне не о чем сожалеть, и на мне нет никакой вины!

Ответа не последовало, зато туман понемногу начал спадать. Видимость улучшалась, и я уже различал очертания ближайших предметов. То были кучи строительного мусора, ржавые остовы машин и тяжёлой техники. Место напоминало Свалку в миниатюре.

И снова среди неестественного окружения, будто сгенерированного программой по случайному алгоритму, появился человек. Сразу стало понятно, что это не Сенин и даже не Вольга, которого я ожидал встретить снова.

Он был небольшого роста, немного пухловат, лицо азиатской внешности, одет в бежевый плащ, которые чаще всего носили вольные сталкеры.

— Тебе здесь что надо?! — я окликнул незнакомца на расстоянии.

Сталкер протянул мне руку, на его ладони я заметил небольшую коробочку и только приблизившись понял, что он хочет отдать мне компас. Я взял прибор и удивился, насколько сильно тот похож на некогда позаимствованный мной компас у лидера отряда наёмников Комбата.

— Найди путь, — тихо сказал сталкер, его тело вдруг заколебалось подобно миражу и начало постепенно растворяться.

— После такого и умирать не страшно, — сказал я вслух иронично, раскрыл крышку компаса и обнаружил, что на шкале отсутствуют метки сторон света.

Стрелка указывала в одном лишь направлении, и я не видел другого выхода, как следовать по ней.

Окружение не менялось, изредка среди куч мусора и ржавого метала попадались облезлые кусты и мёртвые деревья. Туман уже развеялся настолько, что видно было небо и даже тусклое иллюзорное солнце.

Впереди послышались выстрелы. Громкие очереди перемежались собачим лаем. Я пригнулся и начал передвигаться от одной мусорной кучи к другой, пока в поле зрения не заметил источника звуков.

Кабина самосвала ЗиЛ, утопленная в грунте с остатками бело-синей краски на фоне разрастающейся ржавчины выглядела как экспонат выставки современного искусства. Не к месту, неестественная, чужеродная декорация – так подсказывала интуиция. Рациональное сказало бы, что всё вполне себе вписывается в антураж. Особенно со сталкером на крыше, который, стоя на одном колене, отстреливался от напирающих собак.

Затаив дыхание, я наблюдал, как целые волны набегают на него, а куча мёртвых туш постепенно идёт ввысь.

Стрелок был хорошо экипирован, половина его лица скрывалась за дорогой и современной дыхательной маской. Он выпускал очередь за очередью, но ни разу за всё время не перезарядился, а ствол автомата, похоже, не подвергался перегреву. Оружие издалека сильно походило на британскую штурмовую винтовку из серии «Смолл Армс», узнавалась по болотно-зелёному цвету и необычной формы корпусу.

Несмотря на исправно работающие органы чувств, я нисколько не сомневался, что происходящее вокруг нереально.

Наверняка сейчас два тела без сознания валяются в Припяти, и для них пройдёт лишь пара минут, пока наши сплетённые загадочным образом сознания сражаются здесь. Всё в точности, как с Прохоренко, только с иным сценарием.

Я не мог дождаться, когда волна собак иссякнет, но она не прекращалась так же, как и патроны в автомате сталкера. Будто зацикленный скрипт, эта сцена накапливала всё больше расстрелянного собачьего мяса. В один миг мне даже стало интересно, до каких высот могут вырасти эти горы трупов, насколько бесконечен творящийся на моём пути абсурд?

Мне ничего не стоило подождать, особенно если время здесь шло гораздо быстрее, чем в реальности, но мои планы прервало злобное рычание за спиной.

Я обернулся. В пяти метрах от меня стояла слепая собака. Оскалив зубастую пасть, она злобно рычала и пускала тягучие слюни до земли. Её веки были заросшими с рождения, зато обоняние и слух развиты до предела. Она чуяла меня и слышала, либо же просто знала, где я сижу.

— Ты ненастоящая, — тихо проговорил я и медленно поднялся, попятился в сторону всё ещё отстреливающегося сталкера. — Гонишь меня вперёд, значит?

Подтверждая мои слова, псина медленно пошла за мной.

— Эй, чудила! Ты чего здесь без оружия забыл?! — послышался оклик сталкера за спиной. — Давай ко мне на крышу, я её пристрелю!

План действия не нужен, когда загадочный мираж или сон сам рисует его тебе.

Я резко развернулся и бросился бежать. Сталкер на крыше кабины ЗиЛа выждал удобный момент для выстрела. Очередь просвистела в опасной близости, рефлекторно я пригнулся, и даже не стал оборачиваться, чтобы проверить, попал ли стрелок в псину.

Он помог мне забраться наверх, протянул руку.

Сталкер был одет в неизвестную мне модификацию бронекостюма «Заря», выглядело это всё качественно и дорого.

Владелец неперегревающегося автомата с бесконечным магазином отстреливал последних особей, ведя кучу трупов к полутораметровой отметке. Волна собак удивительным образом стремительно затухала.

— Значит, всё-таки это не плод одного лишь моего сознания, так и знал, — сказал я и ткнул сталкера в плечо. Тот, отстрелявшись, повернулся ко мне и посмотрел, как на дурака.

— Ты чего в меня пальцами тыкаешь? Сейчас в хлебало получишь.

— Не видел такой «Зари» ни разу.

— Ну и что дальше? — сталкер, казалось, был недоволен моим появлением, но вдруг спросил. — А ты не Лоцман, случаем?

— Да, это я, — озадаченно ответил я, хотя не стоило уже чему-то удивляться в таком месте.

— Меня попросили, тебя снабдить оружием. Вот, держи, — сталкер протянул мне свой автомат и даже вздохнул. — А большего у меня и нет. Прикипел я к нему.

— Попросили, значит. Да ты, как рояль, вытащенный из кустов прямо мне под нос, — я взял автомат в руки, по ощущениям он был удивительно лёгким и удобным. — Я видел, как ты отстреливался из него. У него что, бесконечный магазин?

— Как это бесконечный? — сталкер усмехнулся и выкатил глаза. — Тоже блин, скажешь. Магазин полный, тридцать патронов, пользуйся.

— Вот так просто отдаёшь его по чьей-то просьбе?

— А он мне уже не пригодится, — сталкер загадочно улыбнулся, и его тело тут же поплыло, будто сгусток нагретого воздуха, пока и вовсе не растворилось.

Я нашёл его в ложбине на одиноком старом пне. Егор сидел, задумавшись, как я и предполагал, спокойно ожидая меня. Даже когда я приблизился, он ни капли не удивился.

Сенин выглядел гораздо моложе, стройнее и наивнее. Одет был в простую повседневную одежду. Ему на вид чуть больше двадцати, именно так он и выглядел студенчестве.

— Ты пришёл, — сказал Егор таким же помолодевшим голосом.

Я сел напротив него на землю, положил автомат рядом под правой рукой.

— Даже не будешь сопротивляться? — спросил я.

— Какого это быть пешкой хозяев Зоны? — вопросом на вопрос ответил Сенин и пристально посмотрел мне в глаза. — Если бы я знал, кто за тобой стоит, даже не стал бы связываться.

— За мной никого нет, — ответил я, сам уже не веря себе.

— Кто же тебе помогал всё это время? — Егор вздохнул, покачал головой и опустил свой взгляд. — Когда я решил, что нам с тобой больше не по пути, а все наши планы порушены, ушёл скитаться по Зоне. Я так и не возвращался на большую землю, только сделал вид. Случайно до меня дошли слухи о случившемся во время операции Юпитер. У меня не было цели, и в некоторой степени даже из любопытства я решил докопаться до истины. Нашёл убежище лейтенанта Прохоренко, набитое всякими интересными штуками. Самое полезное – это его личные заметки и дневник. Автобиография у него получилась что надо: от поступления в военное училище и до последних дней. Про тебя там тоже было пару страниц.

— Всего лишь пару? — с наигранным разочарованием я покачал головой. — Всё это, конечно, интересно, но перед тем, как мы с этим покончим, мне бы хотелось узнать… Зачем ты нацепил этот шлем? Хотел меня побесить?

— Я знал, что ты вернёшься, — Сенин ухмыльнулся. — Только в ретроспективе я понял, что каким бы слюнтяем ты раньше ни был, но дела любил доводить до конца. Да и Прохоренко заслужил, чтобы его память почтили.

— Ага, вот, значит, кто теперь твой герой?

— Через множество экспериментов он изучал суть самой Зоны – аномальную энергию.

— Он был психопатом.

— Многие его опыты напоминали магические ритуалы с применением физики. Как ты понимаешь, эти способности – лишь результат совмещения человеческого организма и аномальной энергии. Учёные, которые работали в секретных лабораториях по всей Зоне, изучали именно её. Одна группа хотела взять всё под контроль, использовать в благих целях. Из-за недостатка знаний и критической ошибки появилась Зона. Другая группа учёных проводила эксперименты над животными и даже людьми, отчего мы и видим теперь по всей Зоне разное агрессивное зверьё и опасных уродов, вроде контролёра или кровососа. Знаешь, они ведь до сих пор имеют контроль над ней.

— О чём ты?

— Они называют себя Осознанием. Почему в корне всех бед постоянно эти яйцеголовые в халатах? Раскрой глаза. Фанатики, поклоняющиеся Монолиту – лишь боевые миньоны Осознания. Ничем не хуже Варты, работающей на НИИЧАЗ за деньги и ложные идеалы. Почему мы должны, будто глупые овцы сидеть между двумя половинками пресса и просто наблюдать за тем, как нас давят? У меня были все шансы продолжить его дело, а ты, оказывается, просто очередная пешка.

— Даже если и так, — я поднялся, взял в руки автомат и шагнул к Сенину. — Мне плевать. Не вижу смысла и в половине твоих слов, да и пешкой я себя никогда не осознавал.

— Ты жалкая овца, как и все. Что ты можешь вообще осознать?

— Обидно. А что бы изменилось, получись у тебя меня прикончить?

— Никто тебя не хотел убивать, ни я, ни Прохоренко, — Сенин покачал головой, посмотрев на меня снисходительно. — А вот ты иных путей не видишь. Кто же из нас злодей?

— Примитивная манипуляция. Переводишь стрелки? Так что же тебе было нужно? Ещё не поздно, можешь рассказать, — равнодушно произнёс я.

— Прохоренко искал способ, как получить одну из известных ему сил: проявлений аномальной энергии. Артефакт, который вы нашли на болоте, был ключом, но, как оказалось, между ним и тобой образовалась связь. Более того, лейтенант посчитал, что ты у него этот артефакт украл. Пепел – такое ты дал ему имя? Помнишь, когда лейтенант похитил тебя и допрашивал в погребе?

— Да, — я кивнул, вспоминая прошлое. — Он показал мне Пепел, и больше я этот грёбаный артефакт не видел.

— Но ты его забрал и носил при себе много лет, — Сенин вдруг хохотнул, вновь разочарованно покачал головой.

— Что ты несёшь, Егор? Может быть, ты думал, что я храню его в тайнике или ношу в кармане?

Сенин выпрямился, сложил руки на коленях и посмотрел на меня серьёзным взглядом.

— Представь, что он у тебя в руке, прямо сейчас и просто посмотри на свою ладонь, почувствуй.

Мне всё ещё слабо верилось в его слова, многое казалось бредом сумасшедшего, с другой стороны, достаточно складным.

Без особых стараний я приблизительно представил вид артефакта, скорее интереса ради выполнил просьбу Сенина.

На ладони стало чуть теплее. Я выпрямил руку и не поверил.

Белый прозрачный шар с рассыпающимися внутри хлопьями немного парил над ладонью, но я всё равно ощущал его круглую форму.

— Здесь всё нереально. Ты думаешь, я просто так тебе поверю благодаря этому фокусу?

— Не скажи, — возразил Егор. — Здесь всё немного искажено нашим восприятием, но очень даже реально. Осознание годами существовало в коллективном разуме нескольких человек. Нет ничего необычного в том, что наши разумы могут соединяться и создавать некую карманную реальность.

— Ты хотел этот артефакт? Ну тогда забирай, — я бросил Пепел под ноги Сенину, на что тот скептически посмотрел на бледный шар и покачал головой.

— В этом нет никакого смысла. Наше сознание сейчас почти едино, но ты умудрился пронести паразита, который никогда не допустит осуществления моих планов. Тем более ты и этот артефакт сильно связаны и, может быть, только один лейтенант знал, как эту связь оборвать. Просто убей меня, другого выхода нет. Ты ведь за этим сюда вернулся? Для чего тебе выдали этот автомат?

Я очнулся недалеко от проспекта. Рядом на земле лежал мёртвый Сенин, его грудь была иссечена пулевыми отверстиями от очереди, но автомата в руках у меня уже не было.

Поднявшись, я огляделся. В полусотне метров оседало огромное облако пыли, панелька обрушилась полностью. Прислушавшись к посторонним звукам, я отчётливо расслышал шум вертолётных лопастей.

До конца не осознавая, что делать дальше, я лишь стянул с себя ненавистный шлем, бросил его рядом с трупом некогда друга. Взглядом наметил путь отступления, вероломно против сталкерских поверий: обратной дорогой. Иных путей не было.

Человек появился в десятке метрах от меня, я заметил его периферическим зрением. Совсем не удивился, когда повернулся к нему и рассмотрел знакомое лицо.

Небрежная борода с сединой, ещё больше состарившаяся кожа и прямой взгляд, от которого меня уже вряд ли будет бросать в холод.

Одет он был так же, как и в первую нашу встречу в окрестностях Юпитера между лесом клондайка артефактов и захоронением радиоактивных отходов, в которое я чуть не прыгнул по своей воле.

— Вольга, а я всё думал, когда ты появишься.

— Ты его принёс?

— Пепел? — спросил я, хотя и так уже понял, в чём дело. Затем, практически повторил вопрос, ранее адресованный Егору. — Ты же не думаешь, что я таскал его при себе всё это время?

— Не валяй дурака, — без былого дружелюбия произнёс Вольга. — Он показал тебе, как явить артефакт. Просто достань его и отдай мне. Я помог тебе одолеть двух твоих врагов, взамен лишь прошу этот несчастный продукт ноосферы.

— Помог одолеть врагов? — я наигранно удивился. — Поверь старик, единственный человек, которого я с натяжкой посчитал бы за врага и в Зоне-то ни разу не был.

Я повторил трюк с представлением знакомого артефакта, вытянул руку вперёд, даже зажмурился. Снова знакомые чувства на ладони, а уже потом констатация реальности.

Открыв глаза, я увидел его наяву. Пепел в уже привычном виде парил на моей ладони, точь-в-точь как в той затуманенной карманной реальности.

— Просто отдай его мне и можешь идти, никто и ничто тебя здесь не держит, — заладил Вольга. Сегодня он вёл себя не так, как в наши предыдущие встречи. Раньше он строил из себя всезнающего мудреца, направляющего меня, будто пешку. А ведь в чём-то Сенин был прав. Сейчас Вольга выглядел как попрошайка. — Не тяни время, Лоцман. В город нагрянули вояки, у МСОПа недалеко есть база. Тебя арестуют, будут допрашивать…

— А можно ещё вопрос? — перебил я, и последовавшее молчание старика воспринял, как согласие. — Эти сталкеры с различными дарами из той байки тоже твои проделки?

— Какой байки? — лукавые глаза старика вопросительно посмотрели на меня.

— Которую я услышал у костра в компании сталкеров. В свой первый же день здесь.

— А ты уверен, что была какая-то компания сталкеров? — Вольга растянулся в улыбке. — Не всё, что ты видишь, может быть реальным. Разве ты сам не убедился в этом, когда твоё сознание соединялось с сознанием твоих противников? Духи, чудаковатые самосёлы, странные видения. Любой человек воспримет это, как признак мистического мира. Но ты же, Лоцман, понимаешь, что жизнь прозаичнее?

— Ах вот как, — на этот раз я был немного удивлён, слова невольно я выцедил сквозь зубы. Внутри разрасталось лёгкое негодование. — Ты намекаешь, что даже Мохноног, всего лишь наша с наёмниками массовая галлюцинация?

Вольга не ответил, он смотрел на меня, склонив голову, как на ребёнка. Я не выдержал, вытащил пистолет и направил на него.

— А ты материален сейчас?

— Не совсем, — в глазах Вольги скользнуло еле заметное беспокойство, я был слишком зрел, чтобы не заметить этого.

— А Пепел у меня в руках материален?

— Вполне, — старик кивнул.

— Нестыковка, получается. Как же я его передам, если от тебя одна лишь голограмма. Или что вы там используете? А помнишь, как вы мне обещали достижение всех целей, взамен на мою помощь? Вы, сколько бы вас ни было, обманывали меня слишком часто.

Внезапно Пепел сорвался с моей руки, поднялся в воздух рядом с моей головой, отчего я рефлекторно дёрнулся, опустил пистолет и отступил, но шар последовал за мной. Артефакт наливался белым светом и угрожающе гудел.

Кажется, не я один был удивлён сменой обстоятельств. Глаза Вольги округлились, а затем лицо исказилось в злобной гримасе.

— Ты идиот! Носил его с собой столько времени и не знал, какую силу он имеет! А теперь всё насмарку! — Вольга кричал не своим голосом, из его рта будто вырывался разгневанный и жуткий хор. — Он привязан к тебе навсегда! Ну ничего, всё равно жить тебе осталось недолго! Прощай, ходячий мертвец!

Вольга пошёл рябью, начал растворяться не хуже тех видений в затуманенных снах.

Я остался наедине с раскалывающимся артефактом, и как бы ни пытался от него отойти или отпрыгнуть, он следовал за мной. Заливающийся светом парящий шар.

Пепел взорвался, но без громких звуков и ударных волн. Артефакт расширился, поглотил меня, а затем сжался в крохотную точку, которая теперь находилась глубоко внутри меня. Чувствовал я её не хуже больной раковой опухоли, только в отличие от рака она приносила тепло и согревала, никаких болезненных ощущений.

Готов поклясться, задумай хирурги найти нечто инородное во мне, ничего бы и не нашли кроме старой болячки и камней в почках. Но Пепел теперь жил во мне.

То, что последовало дальше, напоминало прыжок в трубу аквапарка, который я посещал единожды в своей жизни. Меня выбросило так же плавно и мягко, но не в бассейн, а на траву среди зелёных кустов и деревьев, за которыми проглядывались подозрительно знакомые строения.

Я поднялся, отряхнулся от пыли и веток. Попытался понять, что же со мной произошло. Солнце на небе светило в том же положении, как и секундами ранее.

Послышался тихий звук чьих-то ускоряющихся шагов и щелчок предохранителя. Я огляделся и обнаружил, что в десятке метров от меня находится дальний блокпост Кордона. Ко мне бежал сталкер, один из постовых Столяра.

— Опять ты?! Это что сейчас было?! — кричал он на бегу.

Постовой уже потянулся к стволу и, наверняка бы, начал палить без раздумий. Не знаю, что он успел увидеть и отчего его глаза так сильно расширились, а лицо исказилось в страхе.

Было меньше секунды, чтобы сообразить, как я здесь оказался и зачем. Этого времени хватило, потому что всё предстало в мыслях очень простым и логичным, мотивированным собственными желаниями.

Пистолет я выхватил по привычке быстро, гораздо быстрее сталкера. Целиться и стрелять с ближней дистанции просто. Я попал ему в ногу, чуть выше чашечки, тот сразу же упал, завопил на всю округу, хотя вряд ли громче моего выстрела. Наверняка, остальные уже переполошились и сейчас бегут в эти кусты, чтобы опознать источник стрельбы. Времени оставалось мало.

Я присел рядом с раненым, стонущим и посыпающим меня матами сталкером.

— Говори, сколько людей на блокпосте, и я не пристрелю тебя на обратном пути, и даже не буду отстреливать коленную чашечку, — мои угрозы сработали мгновенно.

— Четверо, как и в прошлый раз. Больше нет. Остальные полегли в Предбаннике, — простонал раненый. — Это всё Столяр, он виноват.

— Извини, я солгал.

Вторым выстрелом в упор я облегчил участь несчастного мародёра. Впереди послышался чей-то взволнованный голос. Обзор закрывала колючая зелень.

Я перекатился из кустов, вскинул пистолет наудачу, надеясь в худшем случае на двоих, но мне повезло. Навстречу подняв оружие, шёл один лишь напарник уже убитого постового.

Третья пуля из магазина опрокинула его на спину. Он даже не успел понять, куда ему стрелять, в руках при этом держал опасную скорострельную «Гадюку». Признаков жизни второй постовой после падения уже не подавал.

Перебежками от кустов до строений, скрываясь за углами и прислушиваясь к подозрительной тишине, я добрался до небольшого одноэтажного здания, в котором раньше располагался контрольно-пропускной пункт, с бронированным стеклом и турникетом. Как будто бы кто-то через него хоть раз проходил.

Товарищ Столяра, предпочитающий тельняшки, выдал себя глупостью, на мгновение высунув ствол автомата и часть руки с полосатым рукавом из дальнего угла. Не представляло большого труда тихо обойти дом, параллельно отслеживая округу. Сам Столяр либо сбежал, либо решил пока не показываться.

Впрочем, я знал, где и как его искать.

Сталкера в тельняшке я расстрелял в спину, без дилемм совести. Какая разница, если сегодня он всё равно бы умер от моей руки?

Путь до подвала оказался на удивление лёгок и чист. Я был уверен, что Столяр не залёг на крыше или не засел в кустах, выцеливая меня в прицел снайперской винтовки. Хотя такого оружия у них здесь, скорее всего, и не имелось.

Столяр хоть и занимался тёмными делами, сам о себе всё же был лучшего мнения. Я встречал таких людей в Зоне не раз. Их фальшивое благородство всегда играло на руку только врагам.

Он стоял у ступеней с калашом в руках, перегородив мне вход в подвал, выжидал, потому что, очевидно, уже понял, кто устроил стрельбу на окраине тихого Кордона.

— Ты один? Так и знал, что вернёшься, — ухмыльнулся Столяр. — Видно было по твоему взгляду: сказанное Старшим не даёт тебе покоя. Интересно, что же он разболтал?

— Ты прав, — я кивнул, пистолет не опустил, в магазине оставалось ещё три патрона. — Вы занимаетесь подлым делом. Вы такие же мародёры, как и группа Старшего. Здесь в Зоне нет законов, тем более не должно быть и тюрем. Никто не имеет права лишать другого человека свободы.

— Рассмешил. На что ты рассчитываешь, перебив нас? Предбанника теперь нет, нашей группы тоже. Только я остался, верно? Жаль мужиков, ты их не знал, для тебя они мародёры, но для меня братья. Наивно веришь, что, устранив меня, уменьшишь количество разбоя и мародёрства в Зоне?

— Ни в коем случае, — я покачал головой. — Конечно, погани всегда будет полно и в Зоне, и за её пределами. Но твои рассуждения из разряда «зачем мыть посуду, если она всё равно потом станет грязной?».

— Вот же сука. Думаешь, я просто так это оставлю? Героя строишь из себя. Можем устроить честный бой. Согласен?

Говорил Столяр с надеждой, потому что чувствовал проигрышное положение, догадывался, что моя рука окажется быстрее, тем более на таком близком расстоянии. И он не ошибался.

Ремень автомата Столяр перекинул раньше, чем я дал своё согласие, видимо, намереваясь снять оружие. Отработанным движением я вскинул пистолет и выстрелил.

С предсмертной гримасой удивления труп Столяра упал на ступени и покатился вниз.

— Дурак.

Мне пришлось перешагивать через его труп и отодвигать в сторону, чтобы открыть дверь в подвал.

Внутри всё так же сыро, ничего нового с моего последнего посещения. Оба замка, на вид не особо мощных я отстреливаю из пистолета. Затем приходится перезаряжаться.

За дверьми камер слышится возня и вопросительные возгласы. Открываю сначала камеру Дирижёра, затем калеки. Первый напуган и сильно побит, но на ногах стоит. Второй, будто и не удивлён моему приходу.

— Вы свободны, — громко говорю я обоим из коридора. — Рекомендую покинуть Зону, особенно калеке, тебе здесь делать нечего.

Затем выхожу на улицу, вновь перешагивая через труп Столяра. Снаружи останавливаюсь, чтобы понять произошедшее. Почему-то в последние годы я очерствел настолько, что сколь бы необычные события не происходили со мной, я уже не могу ничему удивляться, расстраиваться или радоваться.

Благодаря Пеплу я будто познал часть Зоны, область аномальной энергии, которая пропитывает пространство внутри Периметра подобно нейронной сети.

Стоило только представить то место, в котором я хочу оказаться, либо человека, которого я хочу найти.

***

Новый прыжок в неведомую трубу аквапарка я пережил легче и даже приземлился на ноги, а не на пятую точку подобно неуклюжему косолапому медведю. И снова вокруг знакомая обстановка.

Солнце лишь немного сдвинулось к закату. По небесному светилу я ориентировался во времени, потому что доставать каждый из кармана широкий КПК было неудобно.

Окрестности старого тайника на могильнике с фальшивой радиацией ничуть не изменились за прошедшие дни. Даже труп убитого мной лысого и вытатуированного тюремными узорами бандита лежал на старом месте. Сильно пованивал, но я уже и не обращал внимания на такие запахи.

Клещ сидел на пороге вагончика, опустив ноги на выдвижную лестницу. Приложив массивную рацию к уху, он что-то внимательно выслушивал в эфире, а, увидев меня, вскочил и уставился на меня с удивлением.

Годы его тоже не пощадили, он зачем-то отрастил бороду, закрывающую добрую половину шеи, отчего теперь смахивал на бомжа. Однако трудно его не узнать даже таким, тем более искал я Клеща целенаправленно.

— Лоцман, ты?! В курсе, что вояки в Припяти бушуют? Они уже на открытой частоте всех свидетелей призывают.

— И я рад тебя видеть, — я подошёл ближе с поднятыми руками, сразу обозначая, что по отношению к нему у меня нет плохих намерений. — Ты знаешь, где могила Смита?

— Американца? Ну да, я же его и хоронил, — сказал Смит, его лицо сморщилось от недоумения. — Подожди, ты о чём сейчас вообще? В Припяти разнесло панельку, кто-то прикончил Пророка. Погоди… А этот лысый разложенец, твоих рук дело?

— Не буду врать, моих. И в Припяти тоже. Пророк особо не сопротивлялся. Не спрашивай, почему я так быстро оказался здесь, долго объяснять, лучше покажу.

— Тентакли кровососа! — Клещ схватился за голову, выглядело это по театральному комично.

— Да ты совсем осталкерился, дружище, — я усмехнулся.

— Я столько времени выслеживал этого Пророка, хотел узнать, чего он хочет, а тут приходишь ты, поднимаешь всех на уши за полчаса, — уже с негодованием ворчал Клещ. — Скажи, это Прохоренко?

— Нет, — я покачал головой. — Пророк – это Синица. Мой старый друг проникся анархичными и весьма извращёнными идеями. Решил примерить этот шлем. Он говорил про какое-то Осознание, про взятие под контроль Зоны, как будто он сам в силах что-то изменить к лучшему. Однако я увидел лишь очередного безумца, который стремится к силе и власти. Долгая, в общем, история.

— Ну так рассказывая, чёрт тебя побери!

— Скажи, где могила Смита? Я хочу туда. Только в подробностях.

— Сдурел, Лоцман? — Клещ секунды смотрел на меня вопросительным взглядом, но, покачав головой, сказал. — На окраинах Зоны есть песчаный карьер, это за Кордоном на юго-запад. Он в том карьере и погиб.

— Знаю где это.

— Я прикопал его тело в неприметном месте, прямо под камнем, тяжёлым таким, не сдвинуть даже впятером. Хорошее надгробие. Нацарапал на камне дату и его имя, всё, что о нём знал.

— Как он погиб?

— Меня защищал, — Клещ тяжело вздохнул. — Мы попали в засаду наёмников.

— Наёмников? А они ещё не повысдохли? — на этот раз я искренне удивился. — Вечно тебя кто-то спасает, а ты и спасибо не скажешь.

— Не смей, — Клещ выпятил указательный палец в мою сторону, кажется, мои ироничные слова его задели. — Мне уже всё равно, я, считай, на пенсии, а Смит погиб как герой. И до этого я не раз видел, как он вытаскивал людей из разных передряг, спасал жизни. Он заслужил спокойную старость на большой земле, в отличие от нас.

— Думаешь, он бы этого хотел? По нему было видно, как он к этой жизни стремится. Ладно, поехали, — я крепко схватил его за полы куртки, точно вцепился, как клещ. Он, конечно же, не ожидал такого.

— Ты чего задумал?!

***

Третий раз вышел для меня ещё проще, а вот Клещ стоял в стороне, согнувшись и блевал, сопровождая процесс громкими звуками, будто хотел полностью вывернуться наружу.

Могила Смита давно заросла, и вряд ли бы кто-то о ней узнал, если бы не камень, на котором действительно довольно аккуратно было выцарапано его имя и дата смерти.

Я присел на корточки возле камня. Клещ понемногу отходил, потому что приступы рвоты уже перемежались с отборными матами.

— Это что сейчас было?!

— Что-то из серии фокусов Прохоренко, только поинтереснее. Все эти годы они оба искали артефакт, возможно, даже знали, что он может дать. А я ведь как-то гадал, что этому Чёрному надо с его-то способностями от меня.

— Хочешь сказать, что ты можешь так в любое место перепрыгнуть? — тяжело дыша, Клещ подошёл ко мне со спины, встал рядом.

— Только в пределах Зоны, как мне кажется. Хотя нет, я уверен. Ты сам как? Не наблюй на могилу только.

— От сука. С-с-сука. Не зли меня, — Клещ громко шмыгнул носом. — И можешь всё что угодно переносить?

— Ну одежда и оружие остаётся при мне, насчёт людей не был уверен, но ты вроде живой.

— Сукин сын, — бросил Клещ, но, кажется, зла не держал. — И как давно это у тебя?

— Не считал, — я пожал плечами. — Может быть, час, больше или меньше. На Кордоне задержался.

— Час?! — воскликнул Клещ. — А на Кордоне ты что делал? То есть ты был в Припяти, а потом…

И снова он схватился за голову, начал расхаживать по карьеру, матеря меня и высказывая то, чего раньше я от него не слышал, например, как же его угораздило на знакомство со мной.

— А разве не ты меня тогда на болотах завербовал? Чего замолчал?

Клещ подскочил ко мне с блеском в глазах и с воодушевлением.

— Ты представляешь, какая это сила? Чего можно добиться, даже не выходя за пределы Зоны? Столько проблем решить! Тем более, если носитель таких возможностей не будет строить из себя суперзлодея и играться в солдатики. Не будет рваться к власти. Ты же такой, Лоцман?

— Ага. Предлагаешь мне снова на тебя поработать? — Клещ даже не успел ответить на мой вопрос, как я добавил. — Я на самом деле не против, только вряд ли долго проживу. Рак, сколько бы я с ним ни боролся, всё равно меня одолеет. Хотелось бы перед смертью закончить ещё пару дел, а там, может, и на тебя время останется.

Клещ таращился на меня с удивлением, он, судя по всему, даже не надеялся на то, что я соглашусь снова.

— Ты хотел попрощаться со Смитом? Я тоже давно здесь не был.

— Увы, Смит теперь всего лишь груда костей под камнем, — с искренней горечью вздохнул я. — Знаю, что для нас это имеет большее значение, чем для него.

***

Генерал Воронов обливался потом, несколько крупных капель даже упали на столешницу. Он боялся пошевелиться, а я боялся, что из-за страха, он пропустит добрую половину рассказа.

— Вы же ничего не пропустили? — я всё так же держал пистолет, признаться, и моя ладонь немного вспотела на рукояти.

— Пожалуй, так внимательно, я ещё никого не слушал, Лоцман, — сглотнув, сказал генерал и покоился на ствол.

— Забыл добавить, что потом я попросил Клеща об одной услуге, на что он попросил довериться ему, телепортироваться обратно в Припять и сдаться МСОП.

— Сукин сын, — почти прошептал Воронов. — И что дальше? Убьёшь меня, ради мести? Станет тебе легче? Да никогда. А после того, как выстрелишь, сюда ворвётся охрана и тебе самому не жить.

— Всё правда, кроме одного, и ещё одно весьма спорное, — я покачал головой, не мог не позволить себе лёгкую улыбку. — Месть она бывает разная, но мне не станет легче, потому что и сейчас мне не тяжело. Я уже давно всё принял и пережил. Это просто из разряда довести дело до конца, понимаете? Старый друг Сенин правильно подметил во мне эту особенность. А насчёт охраны не переживайте. Эй! Охрана! Конвой! Кто вы там?!

Дверь в кабинет открылась, внутрь зашли трое, тот, что был спереди, сразу же снял балаклаву. Вряд ли бы его гладковыбритое служивое лицо показалось генералу знакомым, поэтому пришлось представить:

— А это Вадим Андреевич, Клещ, знакомьтесь.

— Клещ? — удивлению Воронова не было предела. — Майор? Это вы всё подстроили? Суки!

— Да не майор я давно уже, — возмутился Клещ.

Страх и удивление у генерала быстро перешли в роковую ярость, впрочем, он лишь немного сократил свою жизнь.

Воронов резко вскочил из-за стола, ударил рукой по столешнице, никто в кабинете не чувствовал от него угрозу. Мне просто поскорее хотелось закончить этот цирк, о котором в глубине души я уже немного сожалел.

Лишь чуть приподняв ствол пистолета со стола, я нажал на спусковой крючок. По кабинету разошлись оглушительные выстрелы, подставные конвоиры с опаской отошли в коридор.

Тело генерала падает на пол, за стол. Больше его видеть я не хочу.

Клещ раздаёт указания своим людям, что-то про уничтожение документов и спешную эвакуацию, затем тянет меня за собой в коридор, на ходу несёт неинтересную сумбурщину.

— Сейчас прокатимся на базу, оттуда сразу на вертолёт.

— В Зону полетим? Даже отдохнуть мне не даёшь? — спрашиваю, зевая, чувствую усталость во всём теле.

— Нет, пока ты отдыхал на тюремном курорте, случилось дерьмо, от которого у нас во всех местах волосы уже вторые сутки стоят. Гражданские в неведении до сих пор.

— Так, а что случилось? — спрашиваю.

— Четвёртая катастрофа. Рвануло так, что Зона теперь не одна. Раскидало по всему миру. Очаги аномальной энергии прямо сейчас разрастаются, и никто даже не может понять, обратимый это процесс, временный ли, поглотит эта опухоль весь мир или ограничится локальными Зонами. Короче, мы в заднице ещё большей чем были.

Клещ говорит что-то ещё, и даже не замечает, что весь коридор до лифта тянет меня чуть ли не силком. А ноги меня уже не слушаются, не хотят никуда идти. Я падаю на холодный пол и опостылевший голос полковника Клеща последнее, что я слышу.