При слове Сибирь у большинства жителей планеты в голове возникает бескрайняя тайга, снежные бури и жестокий мороз, от которого птицы замерзают на лету. Но лишь те, кому довелось побывать здесь летом, знают, как жарко и душно бывает в городе, особенно если ты вынужден носить плотную мотоциклетную куртку, даже с вентиляционными вставками. На ходу ещё терпимо, ветерок обдувает, но стоит остановиться, как начинаешь обливаться потом, и это несмотря на то, что я вполне официально получил второй Разряд.

Хорошо ещё, что большинство горожан расползлись по дачам и пляжам и дороги были достаточно свободные. И хоть на мотоцикле в любом случае передвигаться проще и быстрее, всё равно не хотелось лишний раз стоять в пробке на такой жаре. Тем более на Красном проспекте они случались регулярно. Я даже пожалел, что не поехал на метро, тем более что техникум, куда я собрался подавать документы, располагался буквально в паре шагов от него. Но нет, что ты. Зачем мне тогда мотоцикл, если им не пользоваться. И так вон последний месяц никуда особо не выбирался, занявшись реализацией новых проектов. Зато и сделал столько, что ничуть не жалею.

Прежде всего это, конечно, интернет-радио. Хотя нет, самым главным достижением было доведённая наконец до ума нейросеть, названная Кисой, по ассоциации «код – кот – кошка – киса». Почему так, не знаю, не я придумал, а специалисты, привлечённые КГБ. Они буквально слюной исходили, пытаясь разобраться в алгоритме работы нейросети, и дай им волю, заставили бы меня жить в институте, объясняя непонятные моменты, то есть практически всё, но к счастью, за меня вступилась госбезопасность. В итоге удалось сторговаться на несколько консультаций в месяц в рамках изучения нейросети и, как ни странно, поступление в техникум. Меня туда брали без экзаменов, точнее их результаты ни на что не влияли, но всё же из соображений конспирации подавать документы и сдавать я должен был на общих основаниях.

Следующим крупным достижением было формирование команды разработчиков мобильных игр. Звучит красиво, но по факту всё, что я сделал, это зарегистрировал кооператив и нанял на сдельную зарплату художников, что создавали графику для моего битэмапа «Красный удар!». Две девочки и парень, увлечённые цифровой графикой, очень обрадовались, когда я им заплатил за работу по двести рублей на нос, и без разговоров согласились сотрудничать дальше. Я тоже не разорился, поскольку деньги шли не из моего кармана, а от кооператива, создающего игровые автоматы.

Несколько штук уже были готовы, там действительно не было ничего сложного, и на пробу выставлены в разных универсамах. То бишь местных торговых центрах. Надо сказать, такой популярности даже я не ожидал. Школьники буквально оккупировали автоматы, благо начались каникулы. Так что перспективы выглядели самыми радужными, тем более что на подходе было ещё несколько игр. Лев Иванович уже довольно потирал руки и отбивался от друзей, владельцев других универмагов, желающих увеличить приток посетителей и заработать.

Ещё одной самой главной новостью, оставшейся незамеченной подавляющим большинством граждан, оказалось разрешение на использование спутниковой навигации для гражданских лиц и доступ к картам местности. С ограничениями, под контролем компетентных органов, но и это был огромный скачок вперёд. Жаль только, вряд ли получится в ближайшем времени поставить датчик на квадрокоптер, хотя бы потому, что их тупо не было в продаже, да и вообще не существовало гражданских модификаций, но я надеялся, что в скором будущем всё появится.

Сам я узнал об этом от Сикорского. Нет не так, от полковника Комитета государственной безопасности Сикорского. Да, Игоря Игоревича повысили, но при этом оставили в городе. А заодно поручили меня курировать, чему тот был очень рад, что и высказал при встрече, не особо выбирая выражений. А заодно приволок рапорты Тихомирова о наших беседах, где я рассказывал про интерактивные городские карты, агрегаторы такси и прочие инновации. Пришлось потратить пару дней, чтобы подробно расписать, как всё это должно было выглядеть, как взаимодействовать и каким образом граждане могут ими пользоваться. Получился весьма объёмный талмуд, благо печатаю я быстро, а дома имелся полный набор офисной техники. Между прочим заграничной, точнее американской. Подарок от конторы. Как и самая современная видеокарта, совместимая с моим железом. Уж не знаю, намёк ли это, но работать над играми стало проще.

И как вишенка на торте, мне вручили орден. Тот самый, что обещал Тихомиров, «За личное мужество». Самый низкий по статусу, не дающий никаких льгот, но сам факт получения государственной награды изрядно почесал моё чувство собственной важности. Приятно, что не забыли, дали блестящую цацку. Сам первый секретарь обкома партии товарищ Васнецов лично приколол её мне на грудь и наговорил много хороших слов, хоть было видно, что Вадим Семёнович совершенно не в курсе, за какие заслуги мне прилетела награда. В документах написали, мол, за отвагу при спасении людей и пресечении посягательств на жизнь граждан и никакой конкретики. Впрочем, опытный партийный работник, видя, что за структура подавала представление, и не лез глубже. Зато так долго хвалил маму за правильное коммунистическое воспитание сына, что она под конец аж разревелась от счастья. И теперь все соседи знали, какой у неё замечательный ребёнок. Я не препятствовал, пусть хвастает. Раньше я не так уж и много давал поводов для гордости, скорее уж наоборот, пусть хоть сейчас душу отведёт.

Я включил поворотник, аккуратно перестраиваясь из ряда в ряд, и, дождавшись нужного мне перекрёстка свернул, тут же прижался к обочине и припарковался. С одной стороны, удобно, когда учебное заведение в самом центре города, с другой, как представлю, каково сюда добираться в будние дни, так плохо становится. Точно буду на метро ездить, ну его нафиг по пробкам добираться. И верь теперь рассказам, что в СССР личного автотранспорта было очень мало, купить его можно было только отстояв несколько лет в очереди или по большому блату. Не знаю, может, у нас это так и было, а здесь вон пошёл в автомагазин и взял то, что понравилось. Другой вопрос, что особого выбора нет. Тут да, или отечественные «Жигули» бери, или «Москвич», ну или китайцев, тоже не слишком отличавшихся изобилием моделей. Да и качество… китайское. Хоть по сравнению с тем, что было у нас в это время, просто небо и земля. Ладно, мне ещё два года до совершеннолетия, успею денег заработать и связями обрасти, чтобы не бегать в поисках. Хотя… куда уж больше-то. Вон, личный полковник КГБ имеется.

Заглушив мотоцикл, я слез с него, и тут же расстегнул куртку, иначе можно было изжариться в собственном соку. Пекло не только солнце, но и от асфальта пышело жаром, создавая эффект духовки. Я даже немного почувствовал себя курой гриль. Очень захотелось в тенёк, а лучше на пляж. Взять Лену, лежать на песочке у воды, пить холодный лимонад… я усилием воли отогнал манящие мысли всё бросить и рвануть за Зосимовой и полез в кофр. Шилов подогнал, очень удобная вещь для мотоцикла, хоть немного портит спортивный вид, зато теперь и шлем есть где оставить, и не нужно выдумывать, как что-нибудь отвезти или привезти. Вот сейчас, например, я убрал шлем, достал папку с документами и, вздохнув, направился в здание, на котором виднелась табличка «Новосибирский авиационный техникум им. Б. С. Галущака». А Лене и морю придётся подождать, не всегда в жизни всё идёт так, как хочется.

– Здорово, пацаны, – я тормознул возле тройки парней, трущихся на крыльце. – Не подскажете, где тут приёмная комиссия сидит. А то плутать неохота.

– Ты где тут пацанов увидел, чучело, – злобно зыркнул на меня один из них, прячущий в кулаке дымящуюся сигарету. – Глаза разуй, баклан! Не видишь, что ли, три шпалы?!

– И что, ты теперь почётный машинист? – я примерно понимал, о чём он, три шпалы – третий курс, но хамства спускать не собирался. – Или это количество извилин в мозгу? Чего базлаешь-то? Не знаешь, так и скажи. А за базар и ответить можно.

– Чо сказал?! – на этот раз все трое отреагировали, развернувшись ко мне и беря в клещи. – Ты чо, абитура, попутал что-то, на старшаков рот разевать? Мы тебе быстро объясним…

– Что тут происходит?! – суровый мужской голос, раздавшийся от дверей в здание, не позволил узнать, что они там мне хотели объяснить. – Дёмин, Семёнов, Уткин, опять вы?! Снова пристаёте к абитуриентам?!

– Да мы просто объясняли, как приёмную комиссию найти, – тут же принялись оправдываться хулиганы. – Короче, это…

– Вы кому по ушам ездите?! – к нам подошёл крепкий мужчина в спортивной форме и со звездой Разрядника пятого ранга на вороте. – А ну-ка? Ещё и курите?! Совсем обнаглели?! А ну марш отсюда, чтобы я вас больше не видел! А завтра будете отрабатывать все свои косяки! Понятно? Тогда чего стоим?!

– Свидимся, – меня обожгли злыми взглядами, и троица растворилась.

– Ты документы подать хочешь? – физрук, а никем другим этот мужик просто не мог быть, повернулся ко мне. – Чего так поздно, пара дней всего осталось.

– Но остались же, – я пожал плечами и вытер пот со лба. – Что ж так печёт? За тридцать пять третий день.

– Ты бы ещё шубу надел, – рассмеялся мужик, но с интересом поглядел на мою куртку со штанами. – Мотоциклист, что ли?

– Ага, – я мотнул головой в сторону байка. – Вон моя ласточка. «Вега-2».

– А у меня «Днепр», – физрук ткнул на припаркованный в тени чёрный мотоцикл с коляской. – Не люблю спортивки. Нет в них ощущения мощности. То ли дело «Днепр». Или «Урал». Хотя «Днепр», конечно, лучше.

– Ну да, – я усмехнулся. – Спасибо за помощь, пойду документы подам. А то и сегодня не успею.

– Погоди, – тормознул меня физрук. – Ты выглядишь крепким. Энергет? Какое спортивное общество?

– Ага, – я кивнул, подтверждая, но не спеша разглашать свой ранг. – «Динамо».

– О, я тоже! – физрук ткнул пальцем в не замеченный мною раньше значок. – Энергет это хорошо! А «Динамо» ещё лучше! Нам люди нужны! Пошли, провожу тебя, чтобы не плутал. И давай знакомиться. Я Владимир Васильевич Спиридонов, веду физкультуру и секции волейбола и футбола. Ну и рукопашный бой, для желающих. Ты каким спортом занимаешься?

– Честно? – я задумался, перебирая в голове то, что могло сойти за спорт, и ничего не находя. – Морды бью хорошо. Качественно. Да и всё, наверно.

– А чего так? – удивился Спиридонов. – Странно. У нас парни, даже те, кто не стал энергетом, очень любят мяч погонять. На заучку ты не похож, так в чём дело?

– Сложно так сразу объяснить, – я тяжело вздохнул. – В целом по совокупности факторов. И образ жизни, и интересы не лежали в стороне спорта.

– Хулиган, что ли? – подозрительно прищурился физрук. – Понятно. То-то сразу к Дёмину с компанией подошёл. Родственную душу почуял.

– Не, честно случайно получилось. – я покачал головой. – С антиобщественным образом жизни я завязал. Совсем. Твёрдо встал на путь исправления и служения обществу. Вон даже в техникум поступаю, хотя раньше мне выше «фазанки» ничего не светило. Да и то не факт. Короче, теперь я исключительно положительный персонаж.

– Ну-ну, – буркнул явно расстроившийся Владимир Васильевич, останавливаясь у двери с приклеенным листком «Приёмная комиссия». – Заходи. Посмотрим, какой ты положительный. Я за тобой буду следить.

– Да бога ради. Если вам так хочется – следите, – отмахнулся я, ибо одним больше, одним меньше, пофиг, и толкнул дверь. – Добрый день. Я документы подать.

– Здравствуйте. – женщина за столом даже не оторвала глаз от бумаг, махнув в сторону трёх парт, за которыми расположились молодые девчонки в форме техникума. Судя по нашивкам, четверокурсницы. – Вот к ним.

– Приветствую, милые барышни, – я улыбнулся всем трём и, выбрав самую симпатичную с россыпью веснушек по курносому носику и щекам, плюхнулся на стул напротив неё, расстёгивая папку. – Семён Павлович Чеботарёв, к вашим услугам, сударыня. Прошу любить и жаловать.

– Ух ты какой! – восхитилась одна из оставшихся. – Зин, ты там осторожнее. А то такой ухарь тебя быстро у Сашки отобьёт. Кстати, Семён Павлович. Меня Маша зовут и парня нет.

– Безобразие, – я изобразил искреннее возмущение. – Как у такой прелестной девушки нет парня? Это категорически недопустимо! Я думаю, нужно срочно собрать комсомольское собрание и выделить вам парня из резерва! В крайнем случае я готов сам, своим телом, так сказать, закрыть эту амбразуру! Практически…

– Мало того что хулиган, так ещё и бабник, – прервал мои словоизлияния Спиридонов. – Не задуряй голову девчонкам, Чеботарёв.

– Володя? – удивлённо подняла голову женщина и перевела взгляд на меня. – Твой?

– Нет, на крыльце только что познакомились. – покачал головой физрук. – Он там чуть с Дёминым не сцепился. Чую, я привалило нам проблем.

– Так, может, ещё не поступи, – потеряла ко мне всякий интерес женщина. – Конкурс у нас в этом году большой, медалистов много. Так что даже если экзамены сдаст нормально, по аттестату может не пройти.

– Молодой человек, – окликнула меня конопатая Зоя, разбиравшая мои документы. – У вас действительно второй Разряд энергета?

– Да, там же лежит удостоверение, – я кивнул. – Получил буквально пару недель назад.

– Второй?! – снова возбудился Спиридонов, да и заведующая приёмной комиссией тоже оживилась. – Отличный результат для восемнадцать лет! Так, Светлана Викторовна, он нам однозначно нужен.

– Простите, но ему шестнадцать. – Зоя ещё раз взглянула в мой паспорт. – Он после девятого поступает.

– Ш-шестнадцать? – а вот теперь физрук стал похож на какающую мышку с огромными выпученными глазами. – Кто ты, тварь? То есть, извини, как?!!

– Небольшая аномалия развития энергета, – я пожал плечами, чувствуя, как на мне скрестилось пять пар оценивающих взглядов. – Я очень легко вхожу в сатори. Поэтому развиваюсь на порядок быстрее.

– И «Динамо»… – до Спиридонова дошло, как я, не занимаясь спортом, сумел попасть в спортивное общество.

– Резерв одиннадцатого управления, – не стал скрывать я. – Занимаюсь у Выгорского, если знаете такого.

– Знаю, – у Владимира Васильевича даже голос сел. – Теперь понятно, чего ты Дёмина с дружками не испугался. Ты их раскатать в блин за пару секунд мог.

– Ну вы из меня монстра-то не делайте. – Я скривился. – Я первым никого не трогаю. Чисто защищаюсь.

– И-извините, С-Семён, – снова подала голос Зоя, на этот раз гораздо вежливее и даже немного испугано. – А это что?

– Это? – я взял протянутую книжицу. – А, это! Это наградная книжка ордена «За личное мужество». Тоже буквально неделю назад получил.

– Чего?!! – вот теперь Спиридонов не выдержал и одним движением выдернул у меня документ, а рядом словно по волшебству возникла председатель приёмной комиссии. – Чеботарёв Семён. Номер… где орден?!

– Так я не ношу, – я пожал плечами и распахнул куртку, демонстрируя футболку с приколотыми значками. – И так вон приходится таскать кучу железа. Да и понты это, на мой взгляд.

– Получил награду за дело?! – упёрся взглядом в меня физрук. – Значит, обязан носить! Государство просто так никого не награждает. Понял?

– Он понял, – никто не заметил, как в кабинете появился ещё один человек, в хорошем строгом костюме, сразу выдававшем в нём сотрудника одной небезызвестной мне конторы. – Семён Чеботарёв был награждён за спасение жизни нескольких человек и помощь в ликвидации опасности. И конечно, будет носить награду или планку на форме согласно статуту. Как и положено ответственному комсомольцу, студенту нашего техникума.

– Вы из первого отдела, я правильно понимаю, – я поднялся, глядя на незваного гостя. – Видимо, уже в курсе.

– Конечно, Семён. – кагэбэшник протянул мне руку. – Сухарев Алексей Михайлович, майор госбезопасности. Заканчивай здесь и зайди потом ко мне. Познакомимся поближе. Владимир Васильевич, будьте добры, проводите юношу, чтобы не заблудился. Не буду мешать. Продолжайте, товарищи.

– И кто ты такой, Семён Чеботарёв? – физрук задумчиво уставился на дверь, за которой скрылся чекист, а затем посмотрел на меня. – И что с тобой делать?

– Понять и простить? – я снова сел перед Зоей. – Одно могу обещать, скучно со мной точно не будет.

– Проходи, присаживайся, – приветливо кивнул мне на стул Сухарев. – Чай будешь? Владимир Викторович, благодарю за помощь. У вас, кажется, скоро тренировка?

– Да, пойду я, пожалуй, – верно понял очень «тонкий» намёк физрук. – Семён, не забудь! В сентябре начинаем тренировки!

– Конечно, – я кивнул, постаравшись добавить в голос побольше энтузиазма. – Как только – сразу к вам!

– Ну всё, бывай, удачно тебе сдать экзамены. – Спиридонов махнул рукой и вышел за дверь, плотно притворив её за собой.

– Значит, Владимир Викторович уже успел завербовать тебя в свои ряды, – с лёгким удивлением констатировал факт майор. – Честно говоря, не ожидал. Судя по делу, тебя не слишком интересует спорт и общественные мероприятия.

– Так далеко не факт, что меня на поле вообще выпустят, – я легкомысленно откинулся на спинку стула, наслаждаясь прохладой кондиционера. – С моим то рангом. Почему тогда не сделать приятно человеку. Пусть порадуется.

– А ты уверен, что ему будет приятно? – прищурился Сухарев, глядя на меня холодным взглядом. – Когда ты в последний момент сольёшься. А ведь на тебя все будут рассчитывать. По-твоему, это достойно комсомольца?

– Только на комсомольскую сознательность давить не надо, – я поморщился. – А то, я гляжу, это очень выборочно работает. Чем выше должность в партии, тем меньше сознательности. И не надо на меня так смотреть. Я не контра, просто не люблю, когда из меня делают идиота и манипулируют. Вот как вы сейчас. Владимир Васильевич по должности обязан понимать, кого допустят до соревнований, а кого нет. Если станет пытаться меня пропихнуть, это что, будет по-комсомольски сознательно? Да ни хрена! Это будет подло по отношению к другим участникам. Но ни его, ни вас это почему-то не волнует, правда? Куда сознательность-то делась?

– Мы сейчас о тебе говорим, – по загулявшим на скулах желвакам было видно, что отповедь Сухареву не понравилась. – Мал ещё перед тобой отчитываться.

– Отличная отмазка, – я не собирался останавливаться. – Собственно, о чём я и говорил. Вместо признания и исправления своих ошибок тупой накат: ты младше, ты ниже по партийной лестнице, им сверху виднее и так далее. А люди не идиоты, они всё видят и делают выводы. Если руководству можно лгать и обманывать, значит и нам тоже. Если каждый день из каждого утюга звучат лозунги и бравурные речи, как у нас всё замечательно, а люди не могут элементарно купить кусок масла и колбасы, то рано или поздно рухнет вся система просто потому, что никто больше не будет верить в светлое будущее коммунизма, а будут искать что пожрать. И при первой же возможности кинутся крушить то, что сами же возводили. Подумайте над этим, товарищ майор. И да, я знаю, что, если бы не приказ, вы меня за такие слова к стенке бы поставили. Никто не любит, когда их лупят по розовым очкам. Это больно и неприятно.

– Откуда ты только такой взялся, – кагэбэшник смотрел на меня с откровенной неприязнью, даже ненавистью. – Считаешь себя самым умным, да?

– Нет, – тут же отозвался я, пожав плечами. – Зачем. Это же элементарные правила. Не убий, не укради, не лги. Слышали, наверно. И я не сказал ничего выходящего за их рамки. При этом сам я далеко не святой, скорее даже наоборот, хоть и стараюсь это исправить. Так что с Владимиром Васильевичем тем же я сразу поговорю и обозначу, что ни в каких серых схемах участвовать не буду. Но даже если меня не будет на соревнованиях, тренировки с энергетом моего уровня пойдут ребятам на пользу. Я считаю, этого более чем достаточно.

– Может быть, но оставим пока этот вопрос, – Сухарев, как и положено профессионалу, взял себя в руки и больше не источал негатив в мой адрес. – Я, собственно, пригласил тебя по другому вопросу. Твоё поступление уже можно считать свершившимся фактом, но ты и так об этом знаешь. Кстати, а как твоя философия про недопустимость лжи соотносится с использованием блата? Если ты такой честный, поступал бы как все, на общих основаниях.

– Так не я решал, где мне учиться, – я даже удивился. – Вам моё дело не давали? Или скорее всего, там засекретили всё что только можно и что нельзя. Ну ладно, я ещё поговорю с Игорем Игоревичем на эту тему, всё-таки нам с вами ещё долго работать. Так вот, данный техникум выбрали ваши коллеги, кстати, по каким причинам, я не знаю.

– Зато я догадываюсь, – Алексей Михайлович выложил на стол пакет и пододвинул его ко мне. – Вот, буквально вчера пришли документы об организации факультатива неких беспилотных летательных аппаратов. Ответственный – Чеботарёв Семён Павлович, студент первого курса. Я ещё даже к директору не ходил, настолько бредово это звучит. Но приказ есть приказ.

– Да ну! – Я схватил документы и начал читать, чтобы через пару минут восхищённо присвистнуть. – Вот суки, а! Взяли и повесили на меня фактически разработку учебной программы. Вот кто они после этого? Хотя, с другой стороны, это логично. Кто ещё кроме меня, сможет это сделать. Да и понятно, почему именно этот техникум. Ладно, принял, но мне понадобится оборудование. Компьютеры, расходники, детали. Масса всего.

– Зачем? – майор искренне не понимал, что происходит. – Что ты собрался с ними делать?

– Так квадрокоптеры же, – я тоже вполне искренне удивился вопросу. – Я ведь так понял, что нужно научить студентов создавать квадрокоптеры и управлять ими. Теми самыми беспилотными летательными аппаратами. Но их для начала нужно из чего-то собрать. Какой бюджет нам на это дело выделили?

– Бюджет… – простой для меня вопрос выбил госбезопасника из колеи, он просто никогда подобным не занимался. – Думаю, это может сказать только директор. Техническая и финансовая сторона организации факультатива – это его задача.

– Понятно. – Мне стало ясно, что я поторопился, и кроме идеи ещё ничего, по сути, нет. – Ладно, я накидаю список необходимого, поговорю с товарищем Сикорским, он тоже должен быть в курсе, а потом уже пойдём к директору. Тем более мне ещё экзамены сдавать. Предпочитаю там, где можно, обходиться своими силами. А то некрасиво получится.

Я сам себе удивлялся, но выглядеть треплом перед старым мудаком Калининым не хотел. Хотя бы ради собственного морального превосходства. А то получится, что я на него наехал, тот устроил капитальный шухер в военных училищах, и тут же сам устраиваюсь в техникум, используя связи и волосатую лапу. Нехорошо, некрасиво. Тем более что я был уверен в способности поступить самостоятельно. Математика и физика у меня на отлично, а с русским и литературой тоже вроде приспособился. Почитал типовые сочинения по классическим произведениям, нахватался фраз про счастливое коммунистическое будущее, значение партии и вождей и прочей пропагандистской мути. Тот ещё бред, но без этого никуда, благо ещё можно ограничиться парой предложений, а не расписывать, как повезло бы Анне Карениной, если бы тогда уже была советская власть. Да, Каренину я не любил, хотя бы за то, что она была наркоманкой. Хотя тогда это было нормально, вон кокаин продавали как средство от насморка. Дикие люди, а ещё классики.

– А вот это правильное решение! – даже слегка улыбнулся Сухарев. – Комсомолец всего должен добиваться сам! Только так можно стать настоящим человеком, коммунистом, строителем светлого будущего для всех рабочих людей планеты.

– Я тоже считаю, что блат и непотизм – это мещанство, которое разъедает наше общество, – кивнул я, соглашаясь с госбезопасником. – Когда продвигают своих, в ущерб остальным, не давая пробиться наверх по-настоящему способным людям, очень быстро наступает ситуация, при которой любое развитие останавливается. Ведь главная цель такой системы – сохранить своё положение, свои привилегии. Не самим стать лучше, а не позволить сделать это другим. А это всё, конец. Поэтому нужны социальные лифты, и одним из важнейшим из них является доступность образования.

– Кто ты вообще такой?! – в полном изумлении вылупился было на меня Алексей Михайлович, но сумел взять себя в руки. – Прошу прощения. Просто удивительно слышать такое от шестнадцатилетнего подростка. Я полностью разделяю эту точку зрения. Если все перспективные места будут занимать детишки… кхм.

– Тогда я пошёл готовиться? – я сделал вид, что не заметил нечаянного откровения майора. – А то времени у меня осталось совсем немного. Стоит повторить примеры, задачки по физике порешать.

– Да, конечно. – Алексей Михайлович поднялся и протянул мне руку. – Рад был познакомиться. Надеюсь, что у нас с тобой не будет проблем.

– Я бы вам пообещал, но уже понял, что жизнь штука такая, что ничего нельзя прогнозировать. – пожал я ладонь. – Скажу только одно, приложу все усилия, чтобы от меня лично не было неприятностей. Но сами понимаете, что не всегда это зависит от человека.

– Со всем остальным я разберусь, это моя работа. – Сухарев был максимально серьёзен. – Да и Игорь Игоревич держит руку на пульсе. Уверен, ты и сам это понимаешь. Поэтому и говорю, постарайся не влипать в неприятности.

– Но они же ждут, – хохотнул я, но увидев, что шутку не оценили, исправился: – Понял, принял. Никаких проблем. Сделаю всё от себя зависящее. Рад был познакомиться. До свидания.

– До свидания.

Дверь в кабинет особиста закрылась, но я даже через неё чувствовал его взгляд.

– М-да… – я почесал затылок. – Впрочем, этого следовало ожидать. Кто бы меня просто так отпустил. Но, с другой стороны, я сам лез куда не надо с беспилотниками. И что, когда это заметили и дали возможность реализоваться, дам заднюю? Да не дождётесь!

От принятого решения на душе стало легче, и я направился к выходу, подмигивая редким девчонкам в форме техникума и без. Впрочем, реагировали они примерно одинаково, разве что последние сильнее смущались. А что, я парень симпатичный, к тому же мотоциклетная куртка добавляла внушительности. Плюс уверенность в себе. Не знаю как, но девицы чуяли это нутром. Если будешь мяться и мямлить, не видать тебе подруги, даже если будешь писаным красавцем. Ну разве что кто из жалости подберёт. Но держись уверенно, даже слегка расслабленно, не жмись и не отводи глаза, и вуаля, даже если твоя фигура не соответствует идеалу, тебя заметят. Но тут главное учитывать, что многие, даже девушки, путают самоуверенность с распущенностью и наглостью, чем пользуются всякие козлы. Отсюда и байка, что хорошие девочки любят плохих мальчиков.

Ладно, плевать. Я и с девчонками то заигрывал чисто из спортивного интереса. Начинать серьёзные отношения у меня не было желания, а чтобы расслабиться, были Лена и Марина. Нет, если бы кто-то подвернулся, я бы отказываться не стал, но всё-таки девушки в Союзе были куда скромнее ровесниц из моего мира. Хотя бы потому, что здесь не пропагандировали из каждого утюга половую распущенность и так называемые свободные отношения.

Это не означало, что секса в Советском Союзе нет, наоборот, молодёжь много времени уделяла общественным мероприятиям, а это означало плотное общение с противоположным полом, с возникновением симпатии и всеми вытекающими последствиями. Но при этом строго соблюдались правила приличия. Например, даже если девушка с парнем уже не просто перешли черту, а перепробовали две трети поз из Камасутры, начни он её лапать на улице при посторонних, сто процентов получит по морде. Или вон соседка моя, Маринка. Мужиков меняет как перчатки, ну раньше как минимум, но при этом назвать её шалавой нельзя, потому что ведёт себя в рамках приличия. Хоть бабки во дворе всё равно считают её проституткой. Кое-что никогда не меняется независимо от мира и вселенной.

Занятый мыслями о выкрутасах пространственно-временного континуума, я дошёл до своего мотоцикла, чтобы увидеть трущуюся возле него троицу уже знакомых мне обалдуев. Главарь, видимо, тот самый Дёмин, с которым я говорил прошлый раз, так и вовсе залез на сиденье и крутил ручки, словно дитё малое. Меня это почему-то взбесило. Я хрустнул шеей и направился прямиком к хулиганам.

– Слышь, мальчик, отойди от техники, а то бо-бо будет. – Если эти трое хотели меня напугать, у них явно не получилось. – Тебе мама не говорила чужого не трогать? А то придёт злой хозяин и оторвёт руки на хрен.

– Явился, – все трое тут же развернулись ко мне, показывая, что это была не случайность. – Ну что, сучонок, за базар отвечать будеш-ш-ш…

Да, разговаривать с ними я не собирался. Убедившись, что возомнившие себя королями техникума щенки ждали именно меня, я с ходу скользнул вплотную и ткнул каждого пальцем, используя технику «Шока», и через мгновенье передо мной лежали три парализованных тела. Идиоты даже энергетами не были. Брали только нахальством и наглостью, хотя скорее всего третировали они лишь младшие курсы и абитуру. За что им по-любому уже прилетало, значков комсомольцев я ни у одного не видел. Но, как говорится, если человек идиот, то это надолго. По-другому объяснить их поведение я не мог.

– Эй, филателисты, не разбредаемся! – здесь не было Масяни, но меня это мало волновало, я подхватил самого Дёмина за грудки и, приподняв над землёй, отвесил пару пощёчин, приводя в сознание. – Ты чего хотел то, болезный? Выпить нет и денег не проси.

– С-сука, мог бы и сказать, что энергет. – Несмотря на своё положение, хулиган ещё пытался хорохориться. – Руки убери!

– Да как скажешь, – я отпустил придурка, и тот больно грохнулся об землю, застонав. – Короче, слушай сюда и корешам своим передай. Не только этим, а всем в техникуме, кто считает, что имеет право гнобить молодых. Я сюда поступаю и при мне такой фигни не будет. До кого не дойдёт – буду разъяснять добрым словом и кулаком. Считай меня супергероем, наносящим добро и причиняющим справедливость.

– А трусы поверх формы носить будешь? – неожиданно один из хулиганов обнаружил знание предмета, но всё испортил очередным наездом. – Надорваться-то не боишься?

– А ты проверь, – я склонился над знатоком западной культуры, глядя ему прямо в глаза, и тот не выдержал, отвёл взгляд. – А трусы буду на голову надевать самым наглым. Сил у меня хватит, уж поверь, но проверять всё же не советую. Ладно, болезные, минуту вам исчезнуть отсюда. А то и так жарко, ещё с вами возиться.

На удивление, больше Дёмин со товарищи попыток напасть не совершал. Поднявшись и отряхнувшись, они потянулись куда-то по улице, пугая прохожих хмурыми мордами. А я, вздохнув, взялся проверять, не сломали ли чего эти придурки. Всё оказалось в порядке, а то я бы не поленился догнать и выписать живительных люлей. Но раз всё в норме, пусть живут. Сейчас, а дальше посмотрим.

Я тяжело вздохнул, мысленно укорив себя за то, что в очередной раз нарушил данное себе слово не высовываться, и полез в карман за телефоном. Время уже перевалило за полдень, и жара удушающим одеялом навалилась со всех сторон, обещая прожарить до хрустящей корочки. Терпеть это сил уже не было, и нужно было срочно что-то придумать. Благо идеи были.

– Привет, красавица. – Лена взяла с первого же гудка, словно ждала звонка. – Чего делаешь?

– Лежу под вентилятором, ем черешню. – Даже по телефону было слышно, что девочке жарко. – А ты подал документы?

– Ага, всё в порядке. – Я улыбнулся от заботы, что звучала в голосе Зосимовой. – А ты голенькая лежишь? Может, я приеду, и мы вместе поваляемся?

– У меня мама дома, – Лена явно была не против, столько сожаления было в её словах. – И папа сегодня пораньше вернётся.

– Тогда собирайся. – В принципе я и не надеялся, девушка предупреждала, что родители в отпуск уходят, но мало ли, вдруг бы повезло. – Сейчас заскочу за тобой и рванём на пляж. Туда, где прошлый раз были, помнишь?

– На дикий я больше не поеду! – шёпотом возмутилась Зосимова в трубку. – Я прошлый раз чуть со стыда не сгорела, а ведь уже темно было. И вообще!

– Да? – удивился я. – А мне показалось тебе понравилось голышом купаться.

– Тебе показалось, – девушка скрипнула зубами. – Дурак!

– Понял, понял, – я рассмеялся. – Тогда поехали в Речкуновку. Там неплохое место, чистое и даже шезлонги есть. Обещаю вести себя хорошо.

– Ладно, заезжай, – милостиво разрешили мне, и перед тем, как связь отключилась я услышал вопль: – Мама, ты куда мой купальник дела? Тот с завязками? Ну, мама…

Хорошо иногда побыть простым советским школьником. Готовиться к экзаменам, встречаться с друзьями, ходить с ними в кино и на пляж, отдыхать, есть вкуснейшее мороженое, пить тот самый квас из жёлтых бочек, обсуждать новые фильмы, книги и музыку, в общем по полной наслаждаться жизнью. Впервые с момента попадания в другой мир я почувствовал себя его частью, не Семёном Павловичем Чеботарёвым, генеральным директором крупной айти-компании, угодившим в переплёт, а именно Сёмкой «Чоботом», только закончившим школу оболтусом, думающим, как жить дальше.

Хотя насчёт этого я погорячился. Точнее за меня уже всё решили, но я был не против. Авиационный технический техникум меня устраивал полностью, а возможность официально работать над созданием квадрокоптеров добавляла пикантности. Насколько далеко нам дадут зайти? Я ведь не собирался ограничиваться только гражданскими моделями. Если уж меня курирует комитет госбезопасности, я был готов показать весь спектр военного применения малой беспилотной авиации. И камикадзе, и дронов-ретрансляторов, и сверхмалых бомбардировщиков, несущих всего несколько гранат, но в условиях современной войны этого могло хватить, чтобы зачистить опорный пункт противника. Про наблюдение вообще молчу, там спектр моделей может быть крайне широк, от беспилотников самолётного типа, могущих находиться в воздухе многие часы, до практически карманных моделей, способных разведать обстановку в помещении и тем самым спасти немало жизней.

Впрочем, так далеко загадывать не стоило. Идеальным вариантом было начать с основ, а дальше уже будет видно, что и как делать. Мне лично работы хватит на всё время обучения в технаре как минимум, потому что факультатив будет занимать не более одной пары в неделю. Что совсем немного в свете разрабатываемой задачи. Но это не страшно, ведь возможности дронов можно продемонстрировать на нескольких моделях узкому кругу лиц, не ставя в известность остальных, а там пусть начальники сами решают, нужен им такой инструмент или нет. Хотя будет обидно, если его задвинут.

Экзамены я сдал без малейших проблем. Да и о чём переживать, если вопросы слабо отличались от школьных, плюс сатори и хорошая память, ставшая ещё лучше после моей инициации как энергета. Впрочем, зазнаваться я не спешил, всё-таки сочинение так и осталось моим слабым местом, но проведённая дома работа позволила мне довольно неплохо описать характер Евгения Онегина, ввернув несколько фраз о разложении дворянства, тем более что я и сам так думал. В итоге заслуженная пятёрка по литературе и четвёрка по русскому, что уже было за пределом моих мечтаний. Математика и физика традиционно я сдал на «отлично», что позволило бы мне поступить и без какого-либо блата.

Что мне сразу понравилось в техникуме, так это большое количество красивых девушек. Я не ожидал, что на технические специальности будет поступать столько красавиц, но, видимо, сказался советский стереотип, что программирование, как и работа на компьютере вообще это чисто женское занятие. Бред, как по мне, но факт остаётся фактом, специальность «Информационные системы и программирование», куда я поступал, на две трети оказалась заполненная именно девушками, а по факту гендерный разрыв мог стать ещё выше, но я не жаловался.

Да и с чего бы, ведь на фоне остальных парней, в основном ботанов-заучек, либо с лишним весом, либо наоборот, худых как щепки, я выглядел весьма выигрышно. Особенно в новом английском костюме, подогнанным по фигуре, звездой Разрядника, орденом «За личное мужество» и ведомственной медалью МВД «За вклад в укрепление правопорядка» на груди. Да, милицейское начальство вдруг разродилось наградой, из-за чего нам с мамой пришлось срочно слетать в Москву на пару дней.

Мама была в шоке, хорошо ещё нам в Кремль ехать не пришлось, а то бы её не откачали. Но даже так визит в министерство МВД произвёл на мою родительницу весьма глубокое впечатление, сравнимое разве что с походом в закрытую часть ЦУМа. А где бы я ещё взял настоящий твидовый костюм от Хакетт. В Союзе они просто так не водятся. А вот к самому награждению я остался равнодушен. Слишком всё было скомканно, сумбурно, забежали в кабинет, сунули медаль с грамотой, руку пожали и свободны. Да и награда не сказать, чтобы значимая. По сути, больше памятная, чем по-настоящему ценимая среди силовиков.

Что интересно, награждали меня не за поимку дельцов, устроивших онлайн-казино и устроивших беспредел, а за технику «Шока». Не зря мы с Выгорским корпели над методичкой и отрабатывали методы обучения на том же Карпове. Данила стал подопытной крысой, чему ничуть не огорчился, ведь получить хорошую технику было не так уж и просто. Ну как минимум в нашем возрасте. Никто не даст ребёнку автомат, а техники энергетов зачастую были куда опаснее огнестрельного оружия. Вон ту же «Жгучую тьму» Слона взять. Жуткая вещь, позволяющая буквально растворить противника, при достаточном упорстве. А если даже повезло и он выжил, на память остаются ожоги жуткого вида, которые вылечить не так просто.

Поэтому был предусмотрен некоторый стандарт, включающий разные техники перемещения, типа прыжков, скольжений и всего такого прочего. Защитные, начиная с напитывания кожных покровов энергией, заканчивая полноценными щитами и всякими «железными рубашками». А также базовые удары, усиленные энергией. И всё. Что-то более специфическое только на службе или со специального разрешения. Но «Шок» из-за своего нелетального воздействия, не причиняющего вреда организму, оказался идеальным для милиции и других силовых ведомств, поэтому его рекомендовали к обязательному обучению всем сотрудникам ранга Разрядник и выше. А мне прилетела блестяшка на грудь и благодарность в рамочке на стену. Ей особенно был рад Шилов-старший. Он повесил её у себя в кабинете, вместо оберега от нечистой силы. Говорит, помогает.

Я был не против, наше сотрудничество с Львом Ивановичем росло и крепло. Фактически он заведовал всеми бизнес-проектами, да и чего греха таить, это было справедливо, поскольку финансировались они из его кармана. Моими были только идеи, но без реализации даже самая гениальная задумка просто пшик. Ноль без палочки. Зато вместе у нас начало что-то получаться. Пошли деньги с песен, не только новых групп, тем ещё предстояло стать популярными, а от продаж потенциальных шлягеров уже известным исполнителям. Я не ожидал, но хороший текст с музыкой мог стоить как новый автомобиль. Конечно, его ещё нужно было суметь продать по такой цене, но в способностях Цемеля я не сомневался.

А ещё выстрелили игровые автоматы, заставив поднять объём изготовления в четыре раза, но даже так заказы были расписаны до Нового года полностью. Игру оценили школьники, завалив сеть фотками и видео своих прохождений, а доход от них – кооператоры, владеющие универсамами и другими местами, где собиралась молодёжь. Во многих кинотеатрах города, например, теперь стояли наши автоматы. А ещё я чуть ли не силой заставил Шилова издать игру на дисках, чтобы запустить их в свободную продажу и начать создавать свой мерч.

Против издания Лев Иванович был из-за опасения, что это повлияет на продажи игровых автоматов, пришлось объяснять ему, что целевая аудитория их практически не пересекается, впрочем, Шилов-старший не был дураком и умел оценивать перспективы, так что в итоге его удалось убедить. А вот насчёт мерча оказалось посложнее. В Советском Союзе практически не знали, что это такое, и даже Лев Иванович с Цемелем просто не верили, что его будут покупать. Пришлось ради демонстрации самому искать, где можно сделать партию футболок с артами героев «Красного удара!», и оплачивать из своего кармана, благо деньги у меня теперь водились.

К удивлению Льва Ивановича, простые белые футболки с изображениями Ивана и Маши, главных героев игры, были проданы всего за пару дней. Надо отдать должное художникам, нарисовавшим отличные арты, и ивановским мастерицам, за удивительно высокое качество одежды. Впрочем, этому я уже не удивлялся, всё-таки многие предприятия лёгкой промышленности становились кооперативами и уходили на хозрасчёт, а при этом выпускать брак чревато для самих рабочих. За ними тянулись сотрудники госпредприятий, потому что иначе их продукцию просто прекращали покупать. А вот с дизайном в Союзе традиционно была беда, но я и сам в этом не разбирался, так что с советами не лез.

Шилов сделал совершенно правильные выводы, что по мере развития бизнеса с игровыми автоматами узнаваемость героев будет повышаться, а значит, люди будут покупать больше вещей с их изображениями, и потому и дал добро на выпуск игры на дисках. И пусть пока доход от мерча был копеечным, у этого направления была одна главная черта – перспективность. Ведь я тоже не собирался останавливаться на достигнутом. Мир стремительно менялся, впереди был расцвет мобильных технологий, подстёгнутый мной же. И у меня были планы как на перенос «Красного удара!» на смартфоны и КПК, так и на создание других игр с мультиплатформенностью, которые позволили бы мне завоевать рынок, и не только в Советском Союзе и странах Варшавского договора.

А в том, что революция в мобильных гаджетах приближается, у меня не было ни малейшего сомнения. Учёным удалось полностью воспроизвести технологию создания аккумуляторов нового типа, и теперь, в обстановке полной секретности, на неё переводили заводы Кузбассэлемент и саратовский завод автономных источников тока. Их задачей было насытить армию, МВД и спецслужбы аккумуляторами нового образца, а вот массовый переход на элементы питания из вспененной меди планировалось совершить в течение очередной пятилетки, благо она начиналась со следующего года.

Я скептически относился к такому решению, но признавал, что одних аккумуляторов для революции недостаточно. Нужны и зарядные устройства, и сама техника, что будет на них работать. Тот же формфактор источников питания нового типа вызывал немало вопросов. Тогда как сейчас самое массовое хождение имели цилиндрические батареи, эта форма была не лучшим выбором для новых аккумуляторов. Им лучше всего подходил параллелепипед. Короче, нюансов было масса, да и спешить мне особо было некуда. Пусть постепенно меняют старые батареи, а я за это время успею как следует подготовиться.

Лично мне на этом празднике жизни перепало около двадцати новых аккумуляторов размером пятнадцать на пять сантиметров и около десяти миллиметров в высоту. Я и на это не рассчитывал, что не мешало мне клевать мозг Сикорскому по поводу того, что меня кинули и отстранили от раздачи слонов за новую технологию. Хотя, признаться честно, делал я это не из меркантильных соображений, и так было понятно, что подобный кусок мне не по зубам, а чисто из любви к искусству. Наши отношения с Игорем Игоревичем вроде как наладились, став нормальными рабочими, что не мешало нам друг с другом собачиться по самым разным поводам. Зато теперь у меня были источники питания для создания личного квадрокоптера, о чём я давно мечтал.

Работа над ним заняла почти месяц. Можно было управиться и быстрее, но Александр Сергеевич часто бывал занят, несмотря на каникулы, а объёмный принтер имелся только у него. Изготовить новый в техникуме я только собирался, да и никуда не спешил, так что меня всё устраивало. Зато машинка получилась на загляденье. Восьмиканальный пульт «Супранар» получил новый эргономический корпус, с креплением под смартфон и питанием от нового аккумулятора.

С полётным контролёром получилось довольно забавно. Как оказалось, в Союзе существовал некий радиоконструктор «Электроника-Юность», вышедший в продажу буквально год назад. Штука довольно редкая и очень ценимая радиолюбителями за свои возможности. По сути, она являлась аналогом аппаратной части Ардуино, то бишь набора плат с микроконтроллером и периферией. Выглядело это довольно кондово, но работало на удивление хорошо, а главное, при наличии прямых рук и воображения из этого набора можно было создать что угодно.

Специалисты у Комитета нашлись, даже лучше тех, кого я мог представить. Как и сам радиоконструктор. В итоге мне собрали полётный контролёр, который полностью подходил под мои нужды. Шестиосный гироскоп и акселерометр в одном флаконе, магнитомер, барометр, и всё это обслуживал шеститритный микроконтроллер, вычислительной мощности которого было даже с избытком для поставленных задач. С программированием пришлось повозиться, конечно, но на данный момент ничего лучше я бы найти не смог, а так даже удалось внедрить подобие автопилота, как минимум возвращаться на точку старта квадракоптер теперь мог самостоятельно и практически не ошибаясь. Точность посадки удалось поднять до трёх сантиметров.

Но самое главное, это то, что к дрону получилось поставить не только хорошую камеру, дающую прекрасное изображение в высоком разрешении, но и даже тепловизор. На него я вообще не рассчитывал, но технические специалисты КГБ, помогающие в создании беспилотника, сами буквально загорелись идеей и где-то добыли и привинтили тепловизор к дрону. За что получили от Сикорского, но, что удивительно, само устройство мне разрешили оставить. Правда полёты потребовали регламентировать с местным управлением Комитета, но в этом я изначально не сомневался. Чтобы контора глубокого бурения оставила такую машинку без присмотра? Да не бывать такому!

В целом последние полтора месяца я провёл крайне продуктивно. Единственное, Иосифу Эмильевичу всё ещё не удалось пробить лицензию на интернет-вещание, но я его не торопил. Всё же и саму программу стоило ещё довести до ума, выловив мелкие баги, да и вопрос репертуара стоял довольно остро. На покупку прав у той же «Мелодии» у нас просто не было денег. Но и спешить не стоило, проект не горел, его можно было запустить спокойно, без нервов, единственное что, хотелось бы попасть в волну, которая поднимется, как только на рынке появятся новые аккумуляторы. Ведь это повлечёт взрывной рост мощности процессоров, просто потому что будет возможность поставить более энергоёмкие варианты. Мобильные устройства станут более доступными для широкого круга пользователей, и было бы идеально, чтобы каждый из них имел в своём смартфоне наше приложение. И «Птичка». Я про неё уже почти забыл, но иногда ковырялся, доводя до ума. Однако широкого распространения социальная сеть так и не получила. К сожалению.

Впрочем, я особо не расстраивался. По факту я всего лишь четвёртый месяц живу в Советском Союзе, а сделать удалось уже очень многое. Плюс к этому возраст, шестнадцать лет, это лишь начало жизни, всё самое интересное ещё впереди. Поэтому я и не парился, оставляя много времени на встречи с друзьями, свидания с девушками и развлечения. Успею ещё наработаться. Я бы и с квадрокоптером не гнал, если бы мне не нужно было в начале августа ехать в «Артек». Не то что мне прям так уж и хотелось в пионерский лагерь, но мечту всех детей Советского Союза я просто обязан был увидеть.

Сикорский, кстати, был крайне недоволен моим отъездом, и его бы воля, запер меня на этот месяц где-нибудь в камере, чтобы не мешался. Причём я не подавал вида, что знаю, отчего полковник бесится, ровно до того момента, когда вместе с мамой не вышел на перрон вокзала Новосибирск-Главный и увидел, как возле поезда с надписью «Сибиряк» среди остальных провожающих стоят две беловолосые фигуры. Не узнать своего куратора и бывшую одноклассницу я, естественно, не мог. Мы давно уже знали, что едем в «Артек» в одну смену, всё-таки утаить нечто подобное в маленьком коллективе невозможно. Даже если сама Софья не сказала бы, то Капустина обязательно бы проболталась Зевсу. В итоге последний месяц я предвкушал эту встречу. Так что, нацепив свою лучшую улыбку, потащил маму поздороваться. Надо же сделать приятное товарищу полковнику.

– Добрый день, Игорь Игоревич. Здравствуйте, Аглая Валерьевна, – я чинно поздоровался с родителями бывшей одноклассницы, а затем и ей махнул рукой. – Привет, Сонь.

– Семён? – Сикорская-старшая обладала отличной памятью, как и положено Мастеру и майору КГБ, а также великолепно владела лицом. – Добрый день.

– Здравствуйте, – мама, немного обтесавшаяся и похорошевшая за время работы в сети фастфуда, оробела в присутствии статной и стильной Сикорской, державшейся с грацией истинной дворянки. – Ой, а Сонечка тоже едет?! Как хорошо! Вместе всегда веселее, правда?

– Несомненно, – подтвердила Аглая Валерьевна, незаметно пихнув локтем мужа, уставившегося на меня, как Ленин на буржуазию. – Товарищеская поддержка, это очень важно, правда, дорогой?

– Конечно. – Полковник продолжал сверлить меня тяжёлым взглядом. – Особенно если она исключительно товарищеская.

– Папа, хватит, – тяжело вздохнула Софья и повернулась к матери Семёна. – Простите, пожалуйста, он просто волнуется за меня.

– Ой, да ничего страшного! – всплеснула руками мама. – Я тоже переживаю! Сёма, конечно, последнее время повзрослел, но это же не соседнее село. Через всю страну ехать придётся!

– Там такие же советские люди живут, – я в который раз попытался успокоить маму. – Это тебе не Африка, куда гулять не стоит ходить, это Крым, всесоюзная здравница. За нами будут вожатые присматривать и не только, правда, Игорь Игоревич?

– Несомненно, – подтвердил тот, показывая глазами на металлический кейс, что я держал в руках. – Тебя без присмотра оставлять нельзя ни на минуту. Так что не волнуйтесь, я буду держать всё на контроле.

– Вот видишь, мам, – я радостно улыбнулся. – Всё будет нормально. Уж полковнику КГБ можно верить!

– КГБ… – мама стремительно побледнела. – Матушки…

– Семён, – Сикорская-старшая укоризненно посмотрела на меня и повернулась к маме. – Валентина Сергеевна, вы же взрослая женщина, член партии. Как можно верить разным домыслам и слухам разных диссидентов? В КГБ работают такие же советские люди, как и в любом другом месте. Мы с вами много лет знакомы, разве вы замечали за нами людоедские наклонности.

– А вы тоже… – мама не решилась произнести название конторы вслух.

– Да, я тоже служу в КГБ, – кивнула Аглая Валерьевна с мягкой улыбкой, а я сразу зауважал эту женщину и начал немного… ладно, вру, сильно побаиваться. – Думала, вы знаете. Впрочем, у нас ещё будет время пообщаться. Давайте детей посадим, ведь мы здесь, чтобы проводить их. София тоже впервые едет так далеко одна. Но ребята уже взрослые, так что не думаю, что стоит волноваться. Семён у вас на редкость рассудительный молодой человек и не позволит обидеть одноклассницу. Так ведь, Семён?

– Несомненно, – я спародировал Сикорских и вдруг замер, глядя на появившуюся на перроне компанию. – Ничего себе, какие люди! Я смотрю, очень интересная компания подбирается.

– Знакомые? – Игорь Игоревич тут же уставился на хорошо одетых маму с дочкой, направляющихся в нашу сторону, чьи чемоданы тащил младший сержант Советской армии. – Кто такие?

– Внучка генерала-полковника Калинина Павла Дмитриевича, командующего Сибирским военным округом, – я видел двоюродную сестру всего один раз, на кладбище, но узнал с первого взгляда. – Зовут… Вера вроде. Женщину не знаю.

– Герасимова Кристина Дмитриевна, – тут же выдала справку Сикорская-старшая. – Младшая дочь генерала Калинина. На год старше твоего, Семён, отца.

– Радости-то полные штаны, – после подзатыльника от мамы настроение стремительно пошло вниз. – Пойду найду вожатых и сумки положу. А то ещё опоздать не хватало.

– Пошли, горе луковое! – маме самой не слишком хотелось встречаться с родственниками моего отца, так что она чуть ли не первая рванула к поезду, скомканно попрощавшись с Сикорскими. – Извините. Рада была познакомиться. Семён, идём.

Я подхватил сумки и направился за мамой. Встречаться с семейством Калининых мне тоже не хотелось, даже с учётом того, что они вполне могли нас и не знать. А что такого, девчонка видела нас всего один раз и то мельком, а её мать и вовсе могла быть не в курсе, что у неё объявился племянник. За прошедший месяц дед так и не удосужился извиниться перед мамой, видать не мог наступить на горло своей гордости. Ну и насрать, была бы честь предложена. Каждый сам решает, как ему жить, и старый хрыч сделал свой выбор. Так что на хрен всю их семейку.

Вожатых, а точнее сопровождающих, оказалось трое. Парень лет двадцати пяти со звездой Разрядника третьей ступени, представившийся Сергеем, и две девицы, лет двадцати с виду, Оля и Яна, обе Юниоры. Подробнее рассмотреть их не получилось, хоть я и отметил, что обе весьма симпатичные, хоть и совершенно разные по типажу. Одна невысокая, чуть пухловатая, рыжая, с невероятно светлой кожей и россыпью веснушек. Почти настоящая ведьма, разве что глаза не зелёные, а серые. А другая, наоборот, не ниже метра восемьдесят в высоту, жгучая брюнетка с чёрными глазами и явной примесью восточной крови. То ли корейской, то ли китайской, я не особо разбирался в нюансах. Но красивая, этого не отнять, правда мне особо засматриваться некогда было и, отдав документы Сергею, я пошёл устраиваться на выделенное место.

Вагон меня удивил, в хорошем смысле этого слова. Может, потому что поезд был фирменным, но там, где я ожидал увидеть раздолбанный плацкарт постройки года семидесятого, оказался вполне современный вагон нового типа. Тоже плацкарт, но кардинально отличающийся от тех, на которых мне доводилось ездить там, у себя. Скорее он был ближе к тем моделям, что появились уже после две тысячи двадцатого года. Полки с занавесками, кондиционеры, гнёзда для зарядки мобильных устройств, столик для верхних полок. Даже лесенки и кулер с горячей и холодной водой. Про душевую кабину в санузле я вообще промолчу, для меня это было шоком. В общем, высший класс, я даже поначалу завис с открытым ртом, разглядывая всю эту красоту, но быстро пришёл в себя. Мне ещё трое суток на неё смотреть минимум, успею налюбоваться, а вот устроиться поудобнее это дорогого стоит.

– Здорово, пацаны! – найдя нужное купе, я шагнул в проём. – Я с вами еду. Вот моё место. Давай полку поднимем, вещи уберу.

– Здрасьте, – опешившие от моего напора и набора значков на груди трое мальчишек лет тринадцати-четырнадцати замерли, словно суслики, послушно перебравшись на соседнюю полку, но нашёлся среди них один самый бойкий, быстро переборовший напавшую робость. – А вы правда Разрядник? Вы вожатым будете? А это орден «За личное мужество»? Настоящий? А это что за медаль?

– Нет, вожатым я не буду, тоже еду отдыхать, – я аккуратно уложил кейс, стараясь поставить его так, чтобы он не болтался и не бился о стенки, а то я, конечно, внутри всё уложил по правилам, в поролон, но мало ли. – Зовут меня Семён, я действительно Разрядник, второй разряд, если быть точнее, да, орден настоящий, а медаль – это ведомственная награда МВД. Если интересно за что, то могу рассказать, но позже. Так, всё, спасибо, можете обратно устраиваться. А я пойду с мамой попрощаюсь.

И словно по закону подлости, стоило мне выйти из купе, как я столкнулся с родственниками. К счастью, я оказался прав, и они меня не узнали, лишь заинтересованно скользнув взглядом по иконостасу на груди. Да, для школьника наборчик внушительный, поэтому обычно я ничего, кроме значка энергета не носил. Даже комсомольский надевал, только если шёл в какой-то официальное место, а уж полный набор последний раз напялил на экзамены и так и оставил висеть на костюме. И только сегодня мама заставила надеть, мол, тебе нечего стесняться, заслужил и вообще надо быть красивым и представительным, чтобы все видели. Я этого не особо понимал, но спорить не стал. Почему не сделать приятное родному человеку?

Отметив, в какое купе заселилась нежданная родственница, я выскочил из вагона к ожидавшей меня маме. Та, естественно, уже хлюпала носом, ну как же, деточка уезжает, один, его же там голодом заморят, заморозят и вообще! И не важно, что дитятко может ударом руки бетонную плиту пробить. А ногами блоки ФБС крошит, правда, справедливости ради, я этот трюк проделывал в «гриндерсах». Но получилось эффектно, правда потом от Выгорского прилетело, но это мелочи. Тренер считал подобные выходки дурью, а её он выгонял как обычно, усиленными нагрузками и спаррингами. Ребята мне уже были не соперники, даже Данил, ставший Разрядником, но кто сказал, что мы занимались там одни. Всегда находилось пара-тройка здоровенных лбов в балаклавах, готовых навалять скромному школьнику.

– Старших слушайся, – мама, вытирая глаза платком, продолжала давать мне наставления. – Семён! Обещай мне, что никуда не будешь лезть! Мне дома хватило, что я вон почти седая уже, а если ты в «Артеке» опозоришься, я же не переживу! Сёма, пожалуйста!

– Мама, да всё хорошо будет. – Естественно, о большинстве моих приключений она не знала, что позволяло мне делать невинную морду лица, мол, не был, не участвовал, не привлекался. – Я обещаю, что буду вести себя как примерный комсомолец. Пальцы в розетку не совать, дорогу переходить только на зелёный свет и пользоваться контрацептивами.

– Семён!!! – мне тут же прилетел ещё один подзатыльник. – Да в кого ты такой уродился?!!

– Так известно в кого, – сердце вдруг пронзило тупой болью, и я тут же перевёл тему: – Мам, мне с Игорем Игоревичем переговорить надо, пока не отправились. Я быстро. И обещаю, буду вести себя хорошо. Без шуток. Ты же знаешь, я теперь исключительно положительный персонаж.

– Иди уже, оболтус, – мне хотели дать ещё один наставительный подзатыльник, но передумали и чмокнули в щёку. – Иди, а то я совсем разревусь.

Я кивнул и направился к мрачному Сикорскому. Тот всю дорогу сверлил меня взглядом, и я даже знал почему. В целом за прошедший месяц, как он стал моим куратором, мы с ним неплохо поладили. Полковник оказался далеко не дурак, да и не держат таких в конторе глубокого бурения, и без истерик воспринял мою настоящую биографию. Поверил не сразу, пару раз мы обстоятельно побеседовали, но в итоге всё же он признал, что я говорю правду. Как и психиатр, специально приглашённый для моего обследования. Тихомиров в этом вопросе работал тоньше, но и Сикорского я понимал. Когда тебе навязывают типа, рассказывающего, что он прибыл сюда из другого мира, первое что хочется, это убедиться, что он не псих. Убедился, и мы начали работать.

На самом деле это только звучало серьёзно, а по факту я занимался своими делами, разве что иногда ставя полковника в известность, если было подозрение, что могу сделать что-то незаконное. Как с 3Д-принтером, например. Несмотря на то что директор школы разрешил его оставить, бумага из комиссии по изобретениям фактически ставила его вне закона. Так что пришлось идти на поклон к товарищу Сикорскому и объяснять проблему. Тот, на удивление, не стал плеваться и психовать, а взялся выяснить, что к чему, и уже через неделю мы получили официальный одобрямс на использование объёмного принтера собственной конструкции. И даже надежду на то, что нам всё же удастся создать свой кооператив по сборке таких моделей. Но сейчас я хотел поговорить совсем о другом.

– Отойдём? – я кивнул головой на закуток между центральным и пригородным вокзалами. – Поговорить нужно.

– Ну пошли, – полковник не стал играть в недотрогу, сразу согласившись, и последовал за мной. – Чего там у тебя ещё?

– Слушай, давай поговорим, не глядя на мой внешний вид, – я серьёзно взглянул мужчине в глаза. – Я понимаю, чего ты бесишься. У меня тоже дочь… была. Я если бы себе не запретил об этом думать, давно бы с ума сошёл. Но вообще всё забыть невозможно. Так что я прекрасно знаю причину твоего беспокойства. И хочу сказать, слово даю, я не трону Софью. Я не ангел и целибата придерживаться не собираюсь, но при этом думаю верхней головой, а не нижней. И ты это знаешь, моих девок можно по пальцам одной руки пересчитать, хоть при желании можно было устроить сенокос.

– Ты… – скрипнул зубами Сикорский, но переборол себя и медленно выдохнул. – Ладно. Признаю, в этом вопросе ты прав. Но как отец я не могу просто взять и успокоиться. Соня разумная девочка, но я бы предпочёл, чтобы тебя вообще рядом с ней не было.

– Некоторые вещи не в нашей власти, – я пожал плечами. – Но я своё слово сказал. Дальше думай сам. Я, конечно, тебя мудаком считаю, за идею использовать дочь в качестве разменной монеты, чтобы выбраться из опалы, но гадить не буду. Это низко с моей стороны, всё-таки я не на вашем месте, да и я уверен, что ты сейчас психуешь не из-за того, что возможно сорвётся такой вариант. Иначе я бы с тобой не разговаривал.

– Сука… – Глаза полковника сверкнули, а вокруг заметно похолодало, но он снова взял себя в руки. – Это действительно не твоё собачье дело. Думаешь, мне это нравится?!

– Уверен, что нет, иначе я бы с тобой не разговаривал, – я спокойно пожал плечами. – И надеюсь, что этого не понадобится. Сам видишь, полковника ты получил, пусть и без повышения. Но это пока. У меня большие планы на те же нейросети, и без помощи и поддержки со стороны Комитета реализовать их не получится. И ты сам понимаешь, мой успех автоматически подвинет тебя наверх. Мы нужны друг другу, хотя бы из-за этого нам не стоит цапаться. Насчёт Софьи я тебе слово дал. Верить мне или нет – решай сам. Заставлять тебя я не могу и не буду.

– Хорошо, – резко выдохнув, кивнул Сикорский, приняв решение. – Ты сказал – я услышал. Закроем тему. Давай по нашим делам. Я смотрю, ты всё же свою игрушку взял. Смотри, без контроля со стороны первого отдела её не запускай, а то никакого повышения мне не будет, вместе уедем валить лес за шпионаж. Понял?!

– Господи, Игорь Игоревич, вы мне это в десятый раз уже говорите. – я тяжело вздохнул, возвращаясь к образу подростка. – Да понял я, понял. Вы же сами сказали, что вожатый отряда будет из ваших, если что к нему обращусь, это во-первых. А во-вторых, я и не собираюсь гонять дрон целыми днями куда попало. Так, чисто развлеку ребят, покажу новинку в авиатехнике, популяризирую профессию, так сказать. Не зря же в техникуме вон факультатив открывать собираются. Значит, система востребована. Или думаете, я не знаю, что ваши умельцы уже десяток таких себе собрали? Кто, по-вашему, им объёмный принтер сделал и ПО на всё это?

– Это никакого отношения к полёту над запретными зонами не имеет, – отрезал Игорь Игоревич. – Так что ещё раз, использование только в присутствии сотрудника. Понятно? Иначе я у тебя его прямо сейчас конфискую и по возвращению отдам. Или не отдам, у нас тут тоже, знаешь ли, запретных мест хватает.

– Да я в курсе, – пришлось кивнуть, соглашаясь. – Я ж не против. В присутствии так в присутствии. Лишь бы не мешали. Ладно, пойду с мамой попрощаюсь, а то вон стоит, переживает, как бы поезд без меня не уехал. И ещё раз, я слово дал и за Соней там пригляжу. Так что не накручивайте себя. А то у вас крышу снесёт, а мне потом привыкай к новому куратору. Пришлют какого-нибудь сапога, у которого одна извилина и та от фуражки, а мне простор для творчества нужен.

– Контроль за тобой нужен, и чем строже, тем лучше, – вздохнул Сикорский. – Пошли, не будем твою матушку нервировать. Ей и так достаётся.

– Но, но, я бы попросил без гнусных инсинуаций, – я сделал вид, что оскорбился. – Я очень почтительный сын и маму старюсь не расстраивать. Меньше знаешь, крепче спишь. Пусть так и остаётся. Да и вообще, я подросток или нет? Вот и буду отдыхать и наслаждаться юностью. Подальше от Софьи, разумеется, я же слово дал. Да и кто в Тулу ездит со своим самоваром, ведь в «Артеке» сейчас самый лучший сезон и полно девчат со всего мира. Надо будет с какой-нибудь негритянкой познакомиться.

– Ты смотри, чтобы она людоедкой не оказалась, – хмыкнул полковник. – Про африканскую рулетку слышал? Ну так вот. Хотя, с другой стороны, мне спокойнее будет.

– Да ну вас, – отмахнулся я, подходя к своему вагону. – Вы мне настроение не испортите. Найду себе кубиночку. Они тоже тёмненькие, зато политически правильные и не людоеды. Выход всегда можно найти, даже если вас съели. Тьфу, вот теперь не отвяжется, удружили, Игорь Игоревич.

– Всегда пожалуйста, – оскалился повеселевший Сикорский. – Иди давай, я тоже с дочерью хочу попрощаться. И запомни, я за вами слежу. Не дай бог… те зомби тебе ангелами покажутся. Я тебе тоже слово даю, а оно у меня крепче титана.

Я вместе со всеми стоял у окна, прощаясь с мамой. Так махала рукой, украдкой вытирая слёзы, а у меня прям сердце защемило. Нет, не от какого-то предчувствия, просто вдруг понял, что уже соскучился. Глупо, но я слишком долго жил без мамы, слишком много ей задолжал в прошлой и этой жизни, и сейчас наслаждался каждой минутой рядом. Но при этом понимал, что всю жизнь рядом с ней не просидишь, однако и далеко отходить я не собирался. Скорее уж уезжать и возвращаться. Ведь приятно, когда дома тебя ждёт кто-то родной и любимый.

Поезд тронулся, оставляя позади перрон с родителями, и едущие на отдых пионеры уныло поплелись по своим купе. Я их понимал. Вроде как впереди лето, «Артек» и приключения, но они то ли будут, то ли нет, кто окажется соседом, да и вообще какой отряд попадётся, а мама с папой, родные близкие и понятные, остались далеко позади. Понятно, что ребята приуныли. Они скоро придут в себя, но пока вон сидят, куксятся. Меня это не устраивало, и я решил взять дело в свои руки.

– Так, молодёжь! – я плюхнулся на полку, немного потеснив её хозяина, и, сняв пиджак, забросил его на свою полку, чтобы не смущать пацанов наградами. – Ну что, давайте нормально знакомиться? Ехать нам долго, трое суток до Москвы, и оттуда ещё сутки до Симферополя. Так что предлагаю представиться, немножко рассказать о себе и всё такое. Чтобы вам было проще, начну первым. Меня зовут Семён Чеботарёв, можно Чобот, но это надо заслужить. Шестнадцать лет, второй Разряд. Кавалер ордена «За личное мужество» и ведомственной медали МВД за разработку энергетической техники «Шок», взятой на вооружение милицией и другими силовыми структурами. Делаю компьютерные игры, разные интересные штуки. Не умею петь. Совсем. Медведь, который наступил мне на ухо, посмотрел на это дело, ушёл и вернулся с родичами со всей тайги. Короче, слуха у меня нет совсем и голос очень противный. Так это не слышно, но, если начну петь – труба. Лучше не проверяйте, пацаны, для вашего же блага.

– Мой папа говохит, что компьютехные игхы очень вхедны, – с деловым видом поправил очки самый шустрый паренёк лет тринадцати с виду, чем-то похожий на кролика из «Винни-Пуха», такой же деловой и серьёзный. – Меня зовут Иван Пхокофьев. Мне тхинадцать лет, я пионех, пхозвища нет, потому что они бывают только у хулиганов. Так говохит мой папа. У меня пехвый взхослый хазхяд по шахматам и втохой взхослый по шашкам. Люблю читать, знаю наизусть «Евгения Онегина» Александха Сехгеевича Пушкина и «Боходино» Михаила Юхгевича Лехмонтова. Вот!

– Молоток, хорошо сказал! – я протянул ладонь «дать пять», но пионер меня не понял, так что пришлось убрать руку, но смутить меня такой мелочью было сложно. – А насчёт игр твой папа не прав. Компьютерные игры развивают внимательность, усидчивость, логическое и пространственное мышление, учат быстро принимать решения и ещё много чего полезного дают. Другой вопрос, что далеко не все, и, как со многими другими вещами, в них нужна умеренность. Как минимум, как и с другими умственными нагрузками, их стоит чередовать с физическими.

– Я игхал в эти игхы, – фыркнул пацан, становясь ещё больше похож на кролика. – Ничего там такого нет. Одни глупости!

– Мы к этому ещё вернёмся, – я не дал беседе скатиться в спор, тем более что у меня с собой были убойные аргументы. – Давайте дальше. Кто следующий?

– Я Вася Гусев, – полноватый парнишка поднял руку. – Мне тоже тринадцать лет. Люблю бабушкину стряпню, особенно булочки у неё вкусные получаются. Играю на саксофоне. Ну… и как бы всё, наверно.

– Для начала сойдёт, – кивнул я и подбадривающе улыбнулся. – Слушай, уважуха тебе! Я-то сам на гитаре три аккорда всего знаю и то как попало играю, слуха-то нет. А саксофон – это же вещь! Подрастёшь, все девчонки твои будут! Только мой тебе совет, на булочки сильно не налегай. И займись бегом. Дыхалка у тебя сильная, самое то для длинных дистанций. Ещё подрастёшь немного, вытянешься, и девки заглядываться будут, зуб даю.

– Да ну их, – отмахнулся Вася. – Они все дуры. Ничего не понимают, только дразнятся.

– Это сейчас ну, а надо думать на перспективу, – наставительно поднял палец я. – Серьёзно, начни бегать, не пожалеешь. Ладно, давайте дальше. Ты один остался.

– Меня Саша зовут, – кивнул последний паренёк, выглядящий покрепче и повзрослее остальных. – Саша Казаков. Четырнадцать лет, Юниор, занимаюсь в клубе «Энергия». Играю в хоккей в первом юношеском составе «Сибири». Им же, в смысле хоккеем, и увлекаюсь. Ну что ещё сказать… петь тоже не умею. Играть только в карты. Учусь… хорошо, наверное. Вроде всё.

– Нормально, – я кивнул, протягивая кулак, в который юный хоккеист тут же стукнул. – Вот, наш человек! Так, теперь слушай мою команду! Переодеваемся в спортивные костюмы, ботинки и сандалии меняем на тапочки. Быстропортящиеся продукты – на стол! Их нужно будет съесть первыми. Холодильника тут нет, поэтому печёные куры и прочее долго не протянут. Пирожки… Вася, наверняка тебя затарили как следует, пролежат ещё день. Так что не налегай на них. Лучше распределить еду, чтобы потом не бегать в поисках.

– Располагаетесь? – к нам заглянул вожатый или сопровождающий, я ещё так и не понял, кем Сергей являлся. – Молодцы! Семён, ты не обижайся, что я тебя с пацанами поселил, просто мне сказали, что ты серьёзный парень, вон у тебя даже государственные награды имеются. Присмотришь за молодыми?

– Без проблем, – я пожал протянутую руку, лёгким кивком показывая, что посыл понял. Кто ещё мог рассказать что-то про меня кроме родной конторы. – Мы уже познакомились, нормальные пацаны. Кстати, вопрос по питанию.

– Кормить будут, – подтвердил мои мысли вожатый, – два раза в вагоне-ресторане, но есть вариант забирать порции сюда. Как думаешь, что лучше?

– Конечно забирать, – я даже не сомневался. – Сколько тут детей? Двадцать? Тридцать? Ты прикинь, что там будет. Ад и Израиль. Так что, если есть возможность, конечно, нужно забирать. Если надо – помогу.

– Добро! – обрадовался Сергей, и я догадался, что это и было главной проблемой. – Ладно, пойду дальше. Располагайтесь. Если что, зови. Я в первом купе, возле проводников, с самыми мелкими, а Яна с Олей с девчонками будут через одно от вас, в оба конца вагона. К ним тоже можешь обращаться, если что-то понадобится.

– Договорились, – я кивнул, попрощавшись с вожатым, и полез в сумку. А то приказов надавал, а сам ещё даже не переоделся. Честно говоря, я бы и на вокзал в спортивном костюме приехал, но мама упёрлась, мол, надо показать себя с лучшей стороны. Хорошо ещё английский костюм удалось отстоять и оставить дома, а то ему бы хана пришла. Взял обычные брюки с пиджаком, и даже галстук, на всякий случай. Мало ли куда нас повезут и кому будут показывать. Встречают по одёжке, как говорится, тут мама была права.

Пока шёл в туалет, чтобы переодеться, встретил Софию. Она вместе с вожатой Яной и, что удивительно, моей кузиной Верой и ещё одной девочкой нашего возраста занимали общее купе. Впрочем, пораскинув мозгами, до меня дошло, что это логично. У девчонок самый возраст крутить любовь, а вожатые, особенно Серёга, коли он у нас спалил себя как сотрудник конторы, должны понимать, что за конкретно этих дурынд им головы оторвут и скажут, что так и было. Уверен, старший вожатый их бы и с собой поселил, но полом не вышел. Впрочем, это были не мои проблемы, от чего на душе стало веселее.

Переодевшись в удобный лёгкий костюм, специально купленный для поездки, я вернулся назад, и тут меня ждал сюрприз. На месте пухлого Васьки, которого определили на нижнюю полку подо мной, устраивалась какая-то бабка, лет шестидесяти, а сам пацан с обескураженным лицом сидел на боковой сидушке, обиженно глядя на пожилую женщину, но не смея возражать. А та уже по-деловому полезла в багажный отсек, нагло вынимая вещи мои и ребят, чтобы устроить свои сумки и рюкзак.

– Ничего, уступишь бабушке, – согнувшаяся раком, баба доставала сумки, приговаривая: – Пионеры оне должны старшим уступать! Да и старая я уже на верхней полке-то боковой ездить. А ты вон молодой, шустрый. А где не сможешь, ребята подсадят. Правда, мальчики?

– Неправда, девочки, – я шагнул вперёд, наступая ногой на свой кейс, за который уже схватилась наглая бабка. – Руки убрала! Быстро!

– Ой! – отскочила та на полметра и, схватившись за сердце, заголосила: – Ой, напугал, ирод! Думала, помру! Ты чего на людей кидаешься, хулиган?!! Распоясались! Совсем совесть потеряли!!!

– Спокойно, гражданочка! – я ничуть не испугался напора. – Сейчас разберёмся, кто тут хулиган. На каком основании вы поменялись местами с Василием и начали лапать чужой багаж? Что вам было там нужно? Учтите, я знаю всё, что у меня там лежало. Если что-то пропало…

– Что?!! – бабка мгновенно перешла на ультразвук. – Это ты меня воровкой назвал?! Да я всю жизнь работала, ни одной копейки никогда не взяла, ни одного колоска! Всё сама, вот этими своими руками! А ты на меня, да?! Я этого так не оставлю! Где твои родители?! Да я в милицию пойду, пусть тебя в колонию закроют! Ишь ты, пакость какая, меня воровкой называет. Люди добрые, это что же творится-то?! Молодёжь совсем распоясалась!!! Честного человека оболгали!!!

– Честного? – на меня этот спектакль не произвёл никакого впечатления. – Это такого, кто берёт самый дешёвый билет на верхнюю боковую полку, а потом внаглую сгоняет подростка со своего места? Эту честную, я не ошибся? Он ещё набирает баулы с собой, но в багаж не сдаёт, потому что там же платить надо, а тут можно и бесплатно кого-нибудь зашугать, по-честному, так? Ты, бабка, меня на голос не бери. Я сам кому хочешь расскажу, зачем в хлебе дырочки. И не надо свистеть, что билетов не было. Могла бы на другой взять, не на «Сибиряк». Уж на запад каждый день несколько поездов идёт, по-любому можно что-то найти.

– Что?!! – снова перешла на визг бабка. – Да я…

– Что тут происходит?!! – наконец среагировала Яна, прибежавшая на крики, а с другой стороны, появилась Ольга. – Что за шум, что случилось?!

– Вот!!! – в меня обвинительно ткнули пальцем. – Этот ваш щенок меня оскорбляет! Назвал воровкой, будто я у него украла деньги!!! И вообще хамит, старших не уважает, матерится тут! Вызывайте милицию!!! Где начальник поезда?!! Да я вас! Вы у меня ещё попляшете! Я тебя посажу, ей-богу посажу! На зоне будешь лес валить!!!

– Закрой поддувало, – мне надоело слушать визг, и я шагнул вперёд, делая максимально жёсткое лицо. – Захлопнись, пока я сам тебе пасть не закрыл.

– Ай!!! Ой!!! – испуганно отшатнулась бабка и, бросив сумки, унеслась по вагону в сторону проводников. – Убивают!!! Люди добрые, помогите!!!

– Задолбала, – я прочистил ухо и спокойно принялся объяснять: – Короче, эта… женщина зашугала Ваську и заставила его поменяться с ней местами. У неё верхняя боковая полка, а у него вот эта нижняя. Плюс к этому полезла в наш багаж. Уж не знаю, свои сумари хотела поставить, вон у неё их сколько, или чего-то искала, но у меня там очень ценное оборудование. Вот я её и шуганул. Да и в целом терпеть таких хабалок не могу.

– Понятно, – Ольга кивнула и, видимо, на правах старшей распорядилась: – Яна, будь тут, я схожу к проводникам. Сергей появится, пусть подходит туда же.

– А ты, значит, запугать себя не даёшь? – лукаво улыбнулась оставшаяся вожатая, глядя, как я укладываю обратно свои вещи и багаж пацанов. – Я знаю таких бабок, ты им слово, они тебе двадцать. А ты молодец, не сплоховал, не испугался.

– Так чего там бояться-то? – я пожал плечами, опуская полку на место. – Тем более у меня нет установки, что девочек бить нельзя, правда, София свет Игоревна?

– Ой, да пошёл ты, – скривилась выглянувшая из купе и наблюдающая за спектаклем Сикорская, под удивлёнными взглядами попутчиц. – Это ты сейчас крутой. А раньше отхватывал от меня только в путь.

– А вы знакомы? – догадалась Вера, с любопытством глядя то на меня, то на Соню.

– Одноклассники, – мрачно буркнула та.

– Бывшие, – тут же поправил я и пояснил: – Я после девятого в технарь ушёл. И мы занимаемся вместе в «Динамо».

– Поня-я-тно-о, – хором протянули девчонки, скорчив многозначительные мордашки, чем выбесили Сикорскую.

– Ой, да что вам понятно! – фыркнула та и скрылась в купе, перед этим продемонстрировав мне вытянутый средний палец.

– Ну вот, научил на свою голову, – я сделал вид, что расстроился. – Эва какая молодёжь пошла. Ты ей «Сонечка», а она тебе фак под нос суёт.

– А что такое фак? – тут же навострил уши кролик Иван. – Это на каком языке?

– На языке жестов, – я не стал одёргивать пацана, а пояснил: – Но если ты будешь так показывать другим, тебя побьют. Потому что это оскорбление.

– А почему эта девочка тебя оскохбила? – Кролик хотел всё знать, и у меня складывалось впечатление, что он не особо вырос после семи лет, а так и остался в возрасте почемучки. – Оскохблять дхугих не хохошо, так говохит мой папа. За это надо наказывать. Напхимех, лишить сладкого.

– Отличная мысль! – я показал Ивану большой палец. – Слышала, Сонь?! Свой десерт отдашь нам, ты наказана!

– Да пошёл ты! – отозвалась та из своего купе, даже не выглядывая наружу. – Обойдётесь!

– Вот! Вот он!!! – к нам стремительно приближалась бабка, вместе с проводником и Ольгой. – Веселится гад!!! Ничего, я сейчас устрою тебе весёлую жизнь!!! Ты у меня попляшешь!

– Спокойно, гражданочка, – проводница, женщина лет тридцати пяти, сохраняла полную невозмутимость, видимо, была опытной и многое повидала. – Итак, с этим молодым человеком вы поменялись местами, так?

– Вот ещё! – дёрнула головой баба. – Вон с тем хорошим мальчиком. Он пионер и сразу бабушке место уступил.

– Ваши? – проводница покосилась на Ольгу и, дождавшись кивка, продолжила: – Понятно. А вы знаете, что меняться местами без разрешения проводника запрещено? Вот вы мальчишку уговорили, а если он с верхней полки упадёт, кто за него отвечать будет? Родителей тут нет, значит, вот они, вожатые, сопровождающие детей в пионерский лагерь. А значит, любые решения принимают тоже только они. Вы давали разрешение на смену мест?

– Нет, – обе вожатые были в этом единодушны. – у нас с этим строго и детям запрещено самим меняться местами.

– Вот видите, – проводница повернулась к бабке. – Я разрешения не давала, они тоже. А вы мало того, что самовольно заняли чужую полку, так ещё полезли в багаж. А это уже уголовное дело. Сейчас вызову наряд, будем оформлять. Через полчаса как раз станция будет, там вас ссадим.

– Ч-что? – опешила хабалистая баба, мигом растеряв свой гонор и понты. – Д-дочка, ну какой наряд. Ну попросила я мальчика поменяться, да разве ж это преступление? Да вы чего? Да я в жизни ничего не брала, а вы меня в тюрьму хотите упечь?

– Есть правила, – вздохнула проводница. – Каждый раз находится кто-то вроде вас, который считает, мол, ну а что такого. Подумаешь, чужой багаж выкину, свой положу. А потом вещи у людей пропадают. Купила билет – так и езжай на своём месте! Нет, пытаются что-то хитрить, выгадывать, а мне потом отвечай. Нет, пусть с вами наряд разбирается.

– Да как так-то? – На глаза у бабки навернулись слёзы. – Я всего-то хотела к деткам съездить. Гостинцев вон напекла. Пирожков. Хотите пирожков? Берите, у меня вкусные, с малиной, с повидлом, с луком и яйцами. Берите, ребятки, мне ж ничего не жалко. Я ж никогда…

– Давайте не будем доводить дело до милиции, – жалко бабу мне не было и ничего брать у неё я не стал и пацанам запретил, просто решил не загонять её в угол. – Так получилось, с кем не бывает. Может быть, можно найти кого-нибудь поменяться местами с женщиной? Кого-нибудь не из нашего вагона?

– Я узнаю, – тут же поняла мою идею проводница, как и универсальный жест потирания большим пальцем кончиков других. – Подождите немного.

– Сейчас всё решим, – я кивнул больше вожатым, чем бабке, и плюхнулся на полку к Ваське. Девчонки сели рядом, а бабка устроилась на своём месте, вздыхая и охая. – Девчат, в манчкина будете играть?

– Мы тебе не девчата, – фыркнула Ольга, но всё же не удержалась от любопытства. – А что это такое?

– Шикарная вещь, я вам доложу, – я с ловкостью фокусника извлёк из воздуха колоду. – Сейчас объясню правила. Значит так, каждый игрок, это герой…

– У меня Хапиха такнечестности, шлем заднего обзоха, и Шипованный гульфик, итого одиннадцать. Плюс тхетий уховень, значит четыхнадцать, – гордо предъявил карты кролик Иван. – Мне ваш Плюшевый мишка плюнуть и хастехеть!

– Тогда держи, – Вася не собирался отпускать соседа, который успел его изрядно достать своим гонором и спесью. – Вот тебе Мамаша. Плюс монстр пятнадцатого уровня.

– Ты!!! – Прокофьев попытался сжечь пухляша взглядом, но очки в тяжёлой оправе нивелировали эффект, и ему пришлось сдаться. – Хохошо! Но я тебе отомщу!

– Обязательно, – с довольной улыбкой кивнул сделавший гадость сосед, глядя на неплохой расклад карт в руках. – Как только, так сразу.

Эпические битвы шли вторые сутки. Манчкин моим соседям понравился, хоть они не особо понимали, что за зверь такой, ролевые игры. Ни настольные, ни, слава партии, какие-нибудь другие. Хотя честно признаюсь, та же Сикорская в коротком и прозрачном медицинском халатике смотрелась бы отпадно. Но я душил в себе такие мысли, довольно успешно, надо сказать, ведь этому помогал образ Игоря Игоревича, склонявшегося надо мной с ножницами для стрижки овец в руках. Иногда развитое воображение зло в чистом виде.

Естественно, новая забава не осталась без внимания остальных детей. София, которая уже была опытным игроком, потребовала и себе игровую колоду… и получила её. После эпического побоища я много времени проводил с ребятами из секции. Проверенная настоящей опасностью наша дружба стала крепче, девчонки хоть и дулись, но понимали, что им там было не место, так что сильно не бубнели, и мы много времени проводили вместе. А что, лето, солнце, что ещё делать на том же пляже. Вот я и научил их играть в настолки. А заодно и запустил игру в продажу, но особого распространения она пока не получила. Что не помешало мне с первой партии забрать с собой в дорогу несколько колод и брошюр с правилами, так что Сикорская точно знала, что они у меня есть.

Кроме того, всем желающим ставил на телефоны и наладонники свои игры, которые успел сделать за прошедшее время. Три в линию, поиск предметов, 2048, шарики. Ничего сложного, но забавно, занимательно и помогает скоротать время в дороге. Сергей с девушками смотрели на меня как на бога, ну или Ленина, вставшего из мавзолея, потому что ещё ни разу поездка не была настолько спокойной. Дети – это всегда проблемы, не важно, пионеры они, скауты или ещё кто. И чем их больше, тем сложнее уследить, чтобы они не закрылись в туалете так, что невозможно открыть снаружи, или не засунули голову между стойками, хоть она в принципе там не должна помещаться. Или не вытворили ещё чего-нибудь из сотен и тысяч невозможных с точки зрения взрослых вещей. А тут сидят себе тихонечко в купе, занятые новинками, и никуда не лезут. Благодать!!!

– Сём, – в купе заглянула Яна, с которой за это время мы неплохо подружились, – пойдёшь со мной за ужином? А то Серёга занят, а Ольга за Лизкой присматривает. Та опять блюет.

– Да не вопрос, – я спрыгнул с полки, точно попав ногами в свои тапочки. – Айда. Пацаны, без меня не буянить. Иван, это я тебе говорю. А то знаю я таких, как ты, сидите тихонько, а потом бац шахматной доской по голове и привет.

– Бить людей не хохошо! – укоризненно покосился на меня Братец-кролик. – Так…

– …твой папа говорит, – закончил я за него. – В общем, вы меня поняли. Пошли, Яна Батьковна, посмотрим, чем нас сегодня потчевать будут.

– Ты говоришь, будто старый дед, – в шутку толкнула меня бедром вожатая. – Даже не верится, что тебе всего шестнадцать.

– Так это снаружи, – я слегка приобнял девушку. – А внутри этого юного тела бьётся старое и уставшее сердце. И только любовь юной красавицы может заставить его стучать чаще. Ты же не позволишь такому молодому и симпатичному парню сгинуть?

– Пф!!! Иди уже, Дон Жуан доморощенный! – фыркнула Яна, но скидывать руку не спешила, жаль только, что в узких проходах вагона мне самому пришлось её убрать. – А правда, что Соня говорила, будто ларьки с шаурмой это твои?

– Правда, – я не видел причин скрываться. – И не только они. Игры на телефон тоже я сделал. А вот «Манчкина» с «Уно» честно украл у капиталистов, о чём не жалею. Справедливости ради часть доходов от них будет уходить в детские дома и тем, кто нуждается в помощи. Инвалидам, например. Это я к тому, чтобы ты не смотрела на меня, как на акулу капитализма, предавшего свои идеалы.

– Да я и не думала, – замотала головой девушка. – Просто… блин, тебе всего шестнадцать! А ты уже столько сделал! А мне вот двадцать, а я даже Разрядником не стала. Обидно.

– Глупости, – я щёлкнул её по носу, заставив забавно фыркнуть. – Мне просто повезло при инициации как энергета. Но это не значит, что я лучше тебя. Я бы вон никогда не взялся работать с детьми. Это же маленькие монстры, как вы с ними справляетесь!

– Ну не знаю, по-моему, у тебя хорошо получается, – пожала плечами Яна, – пацаны, вон, сидят играют и никого не трогают. А в прошлом году был кошмар просто. Они такое творили, мама дорогая.

– Да разве это моя заслуга? – я действительно считал, что не сделал ничего особенного. – Я их просто авторитетом задавил и дал новые задурялки. Такое себе воспитание, может, наоборот, жизнь им сломал, если они с головой уйдут в видеоигры и забросят учёбу. Но другого способа у меня нет, а вы вон и без этого с такой оравой справляетесь. Я так не могу, признаюсь честно. Так что как там у Маршака? Все работы хороши, выбирай на вкус.

– Это Маяковский, бестолочь! – меня шлёпнули по руке, но тут же чмокнули в щёку. – Спасибо. Ты хороший парень. Повезёт же какой-то девчонке.

– Чой-то одной? – я удивлённо поднял брови. – У меня широкая натура, меня на многих хватит. Так что соберу гарем, буду наслаждаться жизнью. Главное кандидаток подбирать с нормальным характером, а то попадётся как вон Сикорская, потом всю жизнь мучайся. А вот тебя бы я туда взял. Ты хорошая.

– Да? – на удивление Яна не стала ругаться, а вдруг покраснела. – Я подумаю. Но я для тебя уже старая.

– Пф… – отмахнулся я, – каких-то четыре года. Это не старая, это зрелая. Женщины, они же как вино. И молодое имеет свой вкус, но чем старше, тем лучше. Так… а вот это мне уже не нравится.

Мы как раз зашли в вагон-ресторан, где, собственно, два раза в день забирали обед и ужин, и увидели за одним из столиков вольготно развалившуюся компашку ребят в форме. Судя по обилию белых шнуров, аксельбантам и прочему – дембелей, недавно уволившихся со службы. А голубые береты, заботливо разложенные на соседнем столике, намекали, что перед нами десантники, широко отмечающие окончание срока службы. И нет, против Войск Дяди Васи я ничего не имел, но чуйка прямо завыла, предчувствуя проблемы.

– И вот, короче, я, значит, режу стропы основного парашюта на хрен! – эмоционально вещал один из них мужику за соседним столиком, явно не готовому к столь доверительному общению. – Дёргаю кольцо запасного, купол начинает раскрываться, и херак! Стропы тоже закручивает винтом! Чего делать?! А до земли всё ближе! Я тогда снова хватаю стропорез… оп-па! Ты смотри, какая красота! Мадемуазель, не составите компанию усталым бойцам, честно отдавшим долг родине?

Последнее, понятное дело, было адресовано Яне, всё-таки девушкой она была видной, несмотря на лёгкую полноту. Как по мне это её ничуть не портило, а наоборот, придавало изюминки. Тем более что дембелям, по-моему, вообще было на внешность плевать. Там даже чтобы двигалась не обязательно, особенно учитывая, сколько они вылакали. Навскидку на столе стояло не меньше шести бутылок водки. Пустых. И пусть у всех десантников на груди имелась звезда Разрядника, я был уверен, что это не первая партия. А ведь в обед мы их тут не видели.

– Так, щаз всё будет! – тот же самый болтливый из них, что первым заметил Яну, уже подскочил на ноги и, подхватив наполовину полный стакан, шагнул к девушке. – Мадемуазель, как насчёт выпить за лучшие в мире воздушно-десантные войска и их лучших представителей?

– Я не пью и мне некогда, – строго зыркнула на него вожатая, на что я мысленно поаплодировал, и тут же всё испортила. – Мне нужно ужин детям отнести.

– Так вон малой сам всё утащит, вон он какой здоровый, – ткнул в меня пальцем десантник. – Да, малой? А ну раз-два, бегом марш! Мы пока с мадемуазелью…

– Тебе же сказали, отвали, – я задвинул Яну себе за спину, становясь прямо напротив дембеля. – Или уже мозги пропил, русский язык не понимаешь?

– Чего?! – изрядно удивился тот. – Ты это мне, щенок?! Да я тебя…

– А ну руки убрал!!! – в диалог вступила официантка, она же кассирша и прочее, крепкая дородная тётка лет сорока пяти. – Я вам чего сказала?! Сидеть тихо, или выкину на хрен! Сел на место!!! И бутылки со стола убрали, пока наряд не вызвала!!! Быстро, я сказала!!!

Когда мы впервые встретились с Сикорским, тот пытался давить на меня с помощью способностей энергета, но честно скажу, до этой монументальной женщины ему далеко. Та была обычным человеком, я не почувствовал ни капли энергии в её словах, но зато эффективность их превосходила возможности полковника на порядок. Казалось бы, пьяные дембеля были полностью неуправляемые, но послушно заткнулись, сели на место и даже порядок на столе навели. Хотя, возможно, это был рефлекс на командный голос, всё-таки два года службы просто так не проходят.

Но всё равно, пока нам собирали ужин в судках, я краем глаза следил за уже тёплой компанией. Те тоже косились в нашу сторону, но молчали и не двигались с места. Ну и я нагнетать не стал. Разобрались и разобрались, хотя в глубине души было предчувствие, что просто так этот конфликт не закончится, слишком выразительные взгляды кидали десантники в нашу сторону. И всё же на удивление, когда мы направились к выходу, нам никто и слова не сказал. Проводили взглядами и всё. Яна облегчённо выдохнула, а я сделал себе пометку ночью быть настороже. Не нравились мне эти десантники, хоть тресни.

Нет, к солдатам в целом и ВДВ в частности я не имел никаких предубеждений, как и к армии в целом. Тут скорее неприязнь отдельного вида личностей. Тех самых, кто больше всех кричат, а по факту оказываются хлеборезами да киномеханиками. И пусть сам я не служил, у меня было достаточно знакомых военных, в том числе прошедших самые разные горячие точки. Кто-то из них был спокойным, кто-то дёрганым, с расшатанными напрочь нервами, но никто из них никогда не понтовался своей службой. Все эти «не служил – не мужик» удел именно таких вот людей, которым, чтобы казаться себе лучше и сильнее, надо кого-то унизить. И очень не любят, когда их обламывают с любимым занятием, так что запросто могут прийти мстить.

– Семён, спасибо, – Яна была на удивление тихой с того момента, как мы зашли в вагон-ресторан, хотя обычно эту болтушку-хохотушку ещё суметь заткнуть надо. – Но… это неправильно. Это я должна тебя защищать. Я старше…

– А я сильнее, – я даже не обратил внимание на этот лепет. – И орден у меня не за красивые глаза, хоть тот факт, что я весьма даже ничего собой, не отнять. Так что расслабься. Я мог бы положить их там всех в одиночку, не особо напрягаясь.

– Хвастун! – фыркнула девчонка. – Там трое десантников, Разрядников первого ранга, и ещё один – второго. А знаешь, как их готовят? Я сама с Бердска, мы в училище ездили как-то. Так там бойцы, даже Юниоры, бетонные блоки голыми руками крошили.

– Дурное дело нехитрое, – я пожал плечами, – я тоже так умею. Но, видишь ли, дело в том, что их готовили сражаться не просто с людьми, а такими же солдатами. А значит, упор делали на современные средства войны, оставляя рукопашный бой на остаток. Один мой знакомый говорил, что в современной войне, чтобы солдату вступить в рукопашный поединок, надо прое… пролюбить автомат, штык-нож, каску, бронежилет, лопатку, найти ровную площадку, где нет камней и веток, и ещё одного такого-же долбодятла, как он сам. Во всех других случаях решает огнестрельное оружие. Даже энергеты до Кандидата в Мастера включительно ничего противопоставить ему не могут. Поэтому упор подготовки делается именно на стрелковый бой, тактику перемещения, применение разных видов оружия и так далее. А вот меня натаскивали на демонов. И там совсем другие условия.

– Так ты из этих! – выпучила глаза Яна. – Из инквизиторов!

– Ну, до них мне ещё далеко, – я улыбнулся удивлению девушки. – Мне всё-таки шестнадцать ещё. Просто тренируюсь в подготовительной группе, так сказать. И нет, служить в КГБ, скорее всего, не пойду. Не люблю подчиняться. Ходить строем и надевать сапоги на свежую голову это не моё. Я лучше вон производством игр займусь. Это у меня получается. Глядишь, выйду на мировой уровень, буду зарабатывать для страны валюту и славу. Организую лигу киберспорта, начну соревнования устраивать. Планов у меня громадьё.

– Ты молодец! – похвалила меня вожатая. – Обычно парни в твоём возрасте только и думают о том, как девок за сиськи полапать, а ты прям планы на будущее строишь!

– Это потому, что я не думаю, а сразу лапаю, – я пожал плечами. – Как сказал один умный человек – бог создал сиськи, чтобы ты их тискал. Чего тут думать то. А вот работа – это штука такая, тут готовиться надо заранее.

– А у тебя девочка есть? – совершенно логично, что после таких заявлений последовал данный вопрос, но в глазах Яны я прочитал неподдельный интерес. – Да есть, по-любому. Парень ты симпатичный, награды имеешь, вон сколько всего знаешь и умеешь. И Соня говорила, что ты с какой-то одноклассницей встречаетесь. Она вроде музыку пишет.

– Мы не то чтобы встречаемся… – я попытался объяснить суть наших с Леной отношений. – Работаем вместе, я тексты пишу, она музыку. Время проводим… разнообразно, если ты понимаешь, о чём я. Но именно вот прям отношений, отношений у нас нет. Скорее дружба с привилегиями.

– Это ты так думаешь, – сурово зыркнула на меня Яна. – А девочка совсем по-другому. Вот все вы, мужики, такие. Сунул, вынул и бежать. А девчонки потом страдают.

– Ну, во-первых, я не бегу. – я пожал плечами. – А, во-вторых, сразу её предупредил, что ещё тот кобель и сидеть на привязи не буду. Потом когда-нибудь, лет через десять, женюсь, а до этого времени буду гулять. Без фанатизма, я всё-таки не гоняюсь за каждой юбкой, но и на одном месте сидеть не собираюсь. И, кстати, от других этого не требую.

– А я вот считаю, что любить надо только одного человека раз и навсегда! – фыркнула вожатая и гордо пошла вперёд, тем более мы уже добрались до своего вагона. – А ты кобель!

– Да я как-то и не отрицал этого, – я тяжело вздохнул. – Никогда не пойму женщин. Врёшь им – плохо. Как ты мог и всё такое. Правду говоришь – ещё хуже. Ты такой сякой эдакий. Опять же как ты мог. Чего им надо, не понимаю. Нужно замутить женско-мужской разговорник, вот где золотая жила. За год миллиардером стану. Только вот где специалиста найти по этому вопросу, ещё тот вопрос. Похлеще, чем главный вопрос жизни, вселенной и всего такого. Там хоть чёткий ответ есть.

После ужина относить судки мы отправились с Сергеем. Его тоже напрягло появление дембелей и их интерес к Яне. Но в вагоне-ресторане было уже пусто, по дороге они нам тоже не встретились и, немного подумав, мы решили десантников специально не искать. Предъявить им по сути нечего, комплименты, пусть и в грубой форме, не преступление. Предложение угостить тоже. А больше они ничего сделать не успели. Так что мы вернулись несолоно хлебавши. Но договорились, что спим сегодня вполглаза. А то мало ли чего тем дембелям взбредёт после обильных возлияний. Как говорится, лучше перебдеть, чем потом разгребать последствия. А они такие могут быть, что даже я не вывезу. Сикорский мужик слова, и за дочь оторвёт всё не нужное не только виноватым, но и всем, кто подвернётся под руку.

Они пришли ночью. Не в четыре утра, как фашисты, но в вагоне уже пару часов все крепко спали, ну насколько это возможно, конечно. Впрочем, наличие почти сотни человек перепивших дембелей не смущало. А чего, они последние два года жили в казарме и ещё не адаптировались на гражданке, отчего и вели себя максимально нагло. Ну по крайней мере я такие выводы сделал, потому и спал вполглаза, первым среагировав на хлопок вагонной двери, хотя никакой остановки не было.

– И чё, где эту би-ик-ксу искать? – голос первого я узнал сразу, это он рассказывал, как у него оба парашюта стропами запутались. – Чё, будем каждое купе проверять? Спалимся.

– Да не кипишуй, ща всё будет. – Второй был столь же бухой, но в его голосе сквозило откровенное превосходство. – Это ты хлеборез, а я разведрота, понял?! Ща найдём эту суку. Нас учили. Щенка бы ещё отыскать, но посмотрим.

– Заткнитесь оба, – третий казался более трезвым, но останавливать товарищей не спешил. – В темпе берём соску и сваливаем, пока шум не подняла. И главное, лапать её не начинайте сразу, кретины. Сначала побазарим, мол, то-сё, соскучились по женскому обществу и бла-бла-бла. Короче, пасти лишний раз не разевайте, сам всё сделаю.

– А если она не одна будет? – резонно заметил первый. – Хавки-то они дофига брали.

– Значит, и подружек тоже берём, – третий, судя по всему, был главным и принимал решения. – Тёлочки меньше кипишевать будут, да и больше баб – больше шансов. Поменяемся потом, если что.

Дослушивать я не стал, словно тень соскальзывая с полки и напяливая заранее приготовленные кроссовки. Поначалу я хотел жёстко положить незваных гостей, невзирая на тяжесть полученных ими в процессе повреждений. Терпеть не могу насильников. Для меня тот, кто принуждает женщину, ничуть не лучше падали. Даже не животного, потому что звери они по натуре не жестокие. Даже кошки, играющиеся с добычей. И они не будут издеваться над слабым, просто потому что могут. А вот люди – это совсем другое дело, и я бы не сказал, что человек тут эволюционировал.

Короче, если бы они полезли девчонок насиловать, я бы положил их наглухо, невзирая на последствия. Сейчас же, основываясь на их разговоре, решил всё же ограничиться крепкими люлями, но оставить идиотов в живых. Почему идиотов? Да на те бабки, что они в вагоне-ресторане пропили, эти кретины могли бы десяток баб снять каждый. А то я не знаю цены на алкоголь в таких местах, да ещё специально ещё вчера посмотрел. Двадцать рублей за ноль пять, хоть в обычных магазинах она трёху стоит.

С такими деньгами стоило этим полудуркам добраться до дома и закатить гулянку в лучшем ресторане города, от девок у них отбоя бы не было. А что, солдат у нас в стране уважают, воздушный десант тем более. И щедрых девчонки любят. Зуб даю, ни один домой бы в одиночестве не ушёл, а при некотором везении в постели могло оказаться и две-три красавицы сразу. Это я скромный и своих женщин не знакомлю, а там-то изначально все знали бы и понимали, к чему всё идёт. Но нет, эти дебилы решили спустить все бабки по дороге, так ещё и приключений себе на голову нашли. Причём очень серьёзных приключений.

Я немного утрировал, когда рассказывал Яне про рукопашный бой в армии. На самом деле десантников учили на совесть, но лишь базовым вещам. Пара ударов, несколько техник перемещения, причём упор делался на последние. Оно и понятно, умение двигаться поможет и в огнестрельном бою, да и вообще в жизни пригодится. А если уж случилось схватиться, то простейшего усиления ударов энергией хватит. Но при этом вся их подготовка сводилась к некому стандарту, так что, когда дембеля заметили меня, тут же напряглись, становясь в стойку. В узком пространстве вагона достать их было очень сложно. Но стоило мне взмыть в воздух и кинуться вперёд, передвигаясь под потолком, отталкиваясь от багажных полок, и десантники замешкались. Они просто не знали, как меня оттуда достать. Первого же, решившего сбить меня в прыжке, я встретил крепким ударом ноги, без труда удержавшись наверху растопыренными руками.

– Сука!!! – кувыркнувшийся через голову самый говорливый, ставший тем самым первопроходцем, едва не повстречался лбом с полом, но товарищи успели его подхватить. – Вали его!!!

На этот раз в воздух взмыли сразу трое, оставив незадачливого друга на полу, но я уже пронёсся над ними, словно гигантская лягушка. Да, старая добрая техника «Лягушачьего прыга», доведённая мной почти до совершенства. Секунда, и я добрался до торца вагона, развернулся и, оттолкнувшись, врезался в спины противников, расшвыряв их по коридору словно кегли. Даже немного жаль их стало. И не потому, что десантники были слабее, нет. А от того, что по пьяни они плохо соображали. И пусть дури у них хватало, но связно мыслить они уже не могли, отчего драться с ними было не интересно.

– Падла! – подал голос третий, который считал себя главным, отлетевший почти на середину вагона. – Я тебя…

Что именно он собирался со мной сделать, я не узнал, потому что от жёсткого удара в основание черепа дембель рухнул мордой в пол и отключился. Сергей, одеты1 и собранный, оглядел устроенное мной побоище и, деловито шагнув к следующему, и его отправил в нокаут. Щадить дураков вожатый не собирался, и я был с ним полностью солидарен, но всё равно поинтересовался.

– Ты их там не прибил? – я развернулся в воздухе и коршуном рухнул на говорливого, впечатывая его ногами в металл и отправляя в страну снов. – А то это, конечно, самозащита, но нервов вымотают километр. А то и два.

– Живые, ублюдки, – зло ощерился Сергей. – Удар поставлен, очнутся через минут десять-пятнадцать. Хотя я бы их просто кончил и с поезда скинул. Твари, опозорили имя ВДВ.

– Ты тоже там служил? – я удивился поначалу, а потом понял, что по возрасту вожатый как раз попадает, правда, что заставило десантника идти работать с детьми, я не представлял. – Уважуха.

– Старший сержант воздушно-десантных войск, ДШБ, Маковский Сергей Владимирович, – отсалютовал мне вожатый. – Тридцать прыжков за спиной. Два года от и до. А эти утырки…

– Слышь, пёс… – последний оставшийся попытался было качать права, но тут же улёгся на пол от удара ногой в челюсть.

– Твари, – Сергей хотел сплюнуть, но не стал, а схватил двоих дембелей и поволок их к выходу из вагона. – Семён, помоги эту падаль вытащить.

– Не вопрос, – я схватил оставшихся и потащил их в тамбур. – Хочешь ментам их сдать?

– Не, – задумавшись, покачал головой вожатый. – Всё-таки они тоже десант, а десант своих не бросает. Я сам с ними разберусь. Иди в вагон. И спасибо. Шустрый ты, я так не умею по стенам бегать.

– Тебя бы к Выгорскому, ты бы потом летать научился, – я припомнил висящие под потолком цепи и обещание тренера, что скоро я буду по ним перемещаться будто по проспекту, – Ладно, не убей только этих идиотов. Сидеть ещё за такое дерьмо. Оно того не стоит.

– Не, не волнуйся, – Сергей зло оскалился, – чисто уму-разуму поучу и всё. Чтобы знали, как можно поступать, а как не достойно десантника и советского гражданина, раз мама с папой объяснить забыли. Значит, я за него буду.

– А, ну давай, – у меня почему-то возникло стойкое ощущение, что служил Маковский в учебке и натаскивал молодняк. Уж слишком по-деловому он приподнял первого за грудки, приводя в сознание. Кстати, возможно, именно поэтому он стал вожатым. Нравится, поди, возиться с детьми. Ну и пусть развлекается.

В вагоне меня уже ждали. Ольга и Яна успокаивали проснувшихся детей, а в коридоре стояли напряжённые Софья и Вера, облегчённо выдохнувшие при моём появлении. Оно и понятно, всё-таки десантники были Разрядниками. И как бы я скептически ни относился к рукопашной подготовке ВДВ, против девчонок-Юниоров её хватит за глаза. Было от чего напрячься. Я даже не был уверен, что те же Яна с Ольгой смогли бы солдатам что-то противопоставить.

– Чего не спите? – я постарался вести себя как можно естественнее. – Проспите завтрак, я ваши порции съем.

– Да жри, проглот! – Сикорская откровенно хамила, но это от нервов, так что я не обижался. – Пошли, Вер, ну его этого дурака!

– Сонь, ты чего? – удивилась моя кузина, не понимая, с чего та на меня вызверилась. – Семён нас защищал…

– Да кого он защищал, ему только бы морду кому-то набить! – поведение одноклассницы вызывало у меня улыбку, заставив вспомнить про цундере, но я мысленно сплюнул, этого ещё не хватало, – Хочешь, оставайся, а я спать пошла!

– Извини, я не знаю, что на неё нашло, – виновато потупилась Вера. – И… спасибо. Ты ведь не должен был…

– Забей, – отмахнулся я. – Сонька права, мне лишь бы подраться. Что поделать, такой вот я отморозок. Иди спать, а то будете завтра весь день зевать.

– Ой, да днём посплю, – легкомысленно махнула рукой кузина, – что тут ещё делать.

– Вер! – выглянула из купе Сикорская. – Пошли!

– Ладно, – было видно, что Герасимовой не хочется уходить, но и новую подругу злить ей не хотелось. – До завтра, Семён.

– Ага, – я тайком поморщился. Инцест, конечно, дело семейное, но нет, спасибо. Обойдусь. – Пока.

– Сём, это те дембеля были? – пока я общался с девчонками, вернулась Яна. – Вот как знала, что припрутся. Надо было сразу наряд вызвать.

– Да расслабься, всё уже в норме, – я улыбнулся вожатой. – Серёга им сейчас объяснит, зачем в хлебе дырочки. Больше они тут не появятся, гарантирую.

– Спасибо, Сём, – вдруг прижалась ко мне девушка. – Я сама только одно название что энергет. Драться вообще не умею. А ты вон как ловко этих алкашей раскидал, а ведь они десантники.

– Уроды они прежде всего, – я зло скривился, впрочем, не забывая поглаживать вожатую. – Настоящий десантник никогда на женщину руку не поднимет. А эти… ничего, Серёга им ума добавит. Главное, чтобы не убил, но он не должен.

– Сергей? Никогда! – в голосе Яны звучала полная уверенность. – Вот кто учитель от бога! Он ведь после армии пошёл в педагогический, а сейчас в школе работает, преподаёт историю. Его все дети обожают!

– Значит, призвание, – я что-то такое и подозревал. – Бывает. А у тебя тоже призвание или просто решила с выбором не мучиться?

– У меня вся семья учителя, – засмущалась девушка. – И мама с папой, и бабушки обе. Дедушка правда только один и тот в институте преподавал, а не в школе, но это же всё равно считается?

– Конечно! – я горячо поддержал вожатую. – Значит, у вас трудовая династия учителей? Здорово!

– А твои родители чем занимаются? – как бы случайно уточнила та. – Тебя только мама провожала, папа не смог прийти?

– Он погиб, когда я ещё не родился, – я не видел причин это скрывать. – Так что я его не видел никогда. Только фото. Он военный лётчик был, из семьи военных. Наверно, я в него такой резкий.

– Я не должна была спрашивать, мне очень жаль, – уставилась на меня коровьими глазами Яна. – Извини.

– Да брось, – отмахнулся я. – Я уже давным-давно привык и не парюсь на этот счёт. Так что расслабься. Всё хорошо.

– Правда? – вожатая взглянула на меня с надеждой, но тут же встрепенулась. – Блин, опять Люська хнычет. Вот как знала, что теперь не уснёт. Извини, Сём, я побегу.

– Давай, – я ободряюще кивнул. – Сама спать ложись. Я Сергея дождусь.

Самому мне спать не хотелось. Драка встряхнула организм, настроив его на работу, а запас сил энергета не давал навалиться усталости и адреналиновому откату. Так что я не торопился возвращаться на свою полку, так и оставшись в коридоре у окна. За ним было черным черно, разве что изредка мимо проносились столбы, освещённые фонарями. На самом деле это мы проезжали мимо них, но в поезде было сложно понять, что движешься ты, а не мир вокруг тебя. Довольно медитативное зрелище, я даже чуть в сатори не провалился случайно, чудом удержался.

– Семён, ты чего не спишь? – хлопнула дверь и в вагоне появился Сергей. – Давай шустро. Проспишь завтрак, я твою порцию съем.

– У меня колбаса сырокопчёная есть, не оголодаю, – хмыкнул я, удивляясь, какие каламбуры откалывает жизнь. – Как там? Живы?

– Конечно, – даже немного обиделся вожатый. – Так, втащил им пару раз, сделал внушение, чтобы ВДВ не позорили больше. Можешь забыть об этих уродцах. Тем более они завтра с утра выходят. Так что давай, чеши спать. Контролёр, блин.

– Ладно, ща в туалет схожу, – я поднял руки, мол, сдаюсь, – не кипишуй.

– Разговорчики, блин, – лениво одёрнул меня Сергей, намекая на субординацию, но больше придираться не стал. – Давай двигай. И спасибо. Я бы и один с ними справился, но весь вагон бы перебудил. А ты молодец, быстро разобрался. Тебя к нам в ДШБ надо.

– Там видно будет, – я не стал говорить, что служба мне скорее всего не светит, в крайнем случае попрошусь в одиннадцатое управление демонов гонять. – Ты тоже классно сработал. По удару на нос. Видно профессионального учителя.

– Поумничай мне тут, – фыркнул вожатый, но так, лениво, для порядка. – Давай иди гадь и в койку. А то не посмотрю, какой ты крутой, и уши надеру.

– Я же говорил, – я подмигнул Сергею, но испытывать судьбу не стал, направившись к туалету.

Правда на полдороги передумал и, вернувшись, взял полотенце и чистые вещи. Вечером в душ была такая очередь, что я даже и не пытался прорваться. Думал встать пораньше и уже тогда спокойно привести себя в порядок. Но раз выдалась возможность, то почему бы и нет? Так что, переобувшись и захватив мыльнорыльное с полотенцем, я шустро проскользнул в дальний от нас туалет, с намерением ополоснуться. Всё-таки дорога есть дорога, особенно летом, даже кондиционер слабо спасает.

Душевая кабинка была очень тесной, но за двое суток я уже приспособился. Вещи повисли на крючок над раковиной. Дотуда брызги точно не долетали. На удивление вода оказалась тёплой, почти горячей. Днём такой роскоши не бывает, титан не справляется с потоком желающих. А сейчас вон какая красота. Я расслабился под хлещущими струями, смывающими следы суетного дня. Жаль только, что надолго здесь остаться не получится, мало того, что воды ограниченный объём, так ещё желающие справить нужду даже глубокой ночью находятся. Вон, стоило мне только пригреться, как в дверь застучали.

Вытереться и одеться для меня было делом тридцати секунд. Натянув штаны, я повесил полотенце на шею, решив пока майку не надевать. Пусть тело высохнет, успею ещё. И взявшись за ручку, я распахнул дверь… чтобы увидеть Яну, замершую в тамбуре. Увидев меня полуголого, девушка как-то судорожно сглотнула, уставившись на кубики пресса. Вежливо улыбнувшись вожатой, я шагнул вперёд, чтобы освободить ей туалет, а сама Яна почему-то в этот момент двинулась мне навстречу, и мы столкнулись прямо в дверях.

Я рефлекторно схватил её за талию, не давая упасть. Однако почему-то не спешил отпускать. Да и сама Яна уткнулась мне в грудь и словно бы всхлипнула. Мы замерли так на несколько секунд. А затем я почувствовал, как рука девушки прошлась по бедру, скользнула по резинке штанов, а в следующую секунду крепко сжала мою ягодицу.

Не то чтобы для меня это стало неожиданностью, всё-таки мне было не шестнадцать лет, и я довольно ясно читал невербальные знаки от вожатой, но всё же не ожидал, что она будет настолько смелой. Впрочем, и отказываться не собирался. Так что притянул девушку к себе так крепко, что по расширившимся глазам можно было понять, что она ощутила, насколько я рад её видеть, и, нагнувшись, крепко поцеловал. Секунд двадцать мы жадно всасывали друг друга, но затем Яна оторвалась от меня. Но лишь для того, чтобы толчком в грудь заставить вернуться в туалет и захлопнуть дверь. Места для двоих внутри было не много, однако у меня имелись кое какие идеи, как даже здесь можно устроиться с комфортом. И я собирался проверить каждую.

– Значит так. – Сергей словно командир перед войском важно вышагивал перед строем пионеров и комсомольцев, выстроившихся на перроне Ярославского вокзала. – Мы прибыли в город-герой Москву, столицу нашей родины, Советского Союза! Здесь нас ждёт пересадка на поезд, идущий в Симферополь. Однако отправляется он только вечером, в двадцать два тридцать с Казанского вокзала. Это недалеко. Но так как нам крупно повезло, и мы прибыли сюда утром, я предлагаю не тратить целый день на ожидание, а организовать экскурсию по интересным местам столицы. Например, сходить в Третьяковскую галерею или Государственный Исторический музей. Кто согласен?

Все поддержали вожатого радостными криками, а я незаметно скривился. Ну да, игры в демократию. Зачем заставлять толпу неуправляемых малолеток ехать в какое-то скучное место, а музей штука такая, до него нужно дорасти, когда можно дать видимость выбора, и они сами с радостью туда отправятся. Потому что это их выбор. Молодец Серёга, уважаю! Сразу видно, что старшим сержантом был.

– Отлично! – вожатый обрадовался, будто это сами дети предложили. – Тогда план такой! Сейчас организованно выдвигаемся на Казанский вокзал, тут недалеко, пешком дойдём. Затем оставляем вещи в камере хранения. Затем садимся на автобус и едем на экскурсию. Там пообедаем, погуляем и вернёмся как раз к отправлению. Всё понятно? Тогда берём вещи, старшие, помогайте младшим и организованно, слышите, организованно, выдвигаемся.

Я подхватил свою сумку, кофр, а также пару чемоданов самых мелких пионеров, которые точно не дотащили бы их сами. Ну а мне не сложно, так почему не помочь. Остальные думали так же, вообще у советских людей общественная взаимовыручка была на самом высоком уровне. Сами-то они этого не замечали, а вот мне, как гостю из другого мира, это бросалось в глаза. Простейший пример, кто-то упал, или случилось какое-то ЧП, привлёкшее внимание прохожих.

У нас там большинство зевак вместо помощи достали бы телефоны и принялись бы стримить во все социальные сети, стремясь к дешёвой популярности. А вот здесь люди не стесняются оказывать помощь. Если кто-то дерётся – разнимут, потерял сознание – окажут первую помощь, организуют прохожих, вызовут милицию, скорую, если дело срочное – тормознут первую же машину, чтобы отвезти пострадавшего в больницу. И что самое интересное, мало кто отказывается. Это просто не принято. Люди просто не понимают, как это пройти мимо.

В какой-то мере я считал это наивностью, чем и пользовались разные аферисты и мошенники, но при этом такое отношение мне импонировало гораздо больше, чем равнодушие. И кстати, как бы это ни выглядело, но во многом в таком поведении была заслуга пионерии и комсомола с прививаемыми ими ценностями. Взаимовыручка, помощь старшим, предпочтение общественного личному. Пожалуй, только с последним я мог бы поспорить. Доля здорового цинизма и критического мышления никому ещё не вредила, но опять же, именно доля, а не предельный эгоизм, когда кроме себя больше никого человеком не считаешь. Попробуй у нас заставь школьников тащить чьи-то сумки. Такого наслушаешься. А тут вон быстренько организовались, подхватили и поволокли.

Казанский вокзал сам по себе выглядел как музей. Эдакий замок в миниатюре или какой-нибудь собор. Высокий шпиль башни, лепнина, башенка с часами. Юные сибиряки с открытыми ртами глазели на это чудо архитектуры. Оно понятно, у нас город по сравнению с Москвой, да и большинством западных городов, ещё молодой, я бы сказал даже юный. Всего сто лет минуло, да и то, если посмотреть на фотографии, что там было в начале двадцатого века, то слёзы на глаза наворачиваются. Последующий бурный рост тоже не способствовал архитектурным излишествам. Город-завод, город-институт, здесь всё было заточено на функциональность. Два-три здания роли не играли, и в итоге даже жители Новосибирска привыкли, что он серый, невзрачный, угрюмый и суровый, почти как Челябинск. У нас даже вокзал был в виде паровоза, чего уж там говорить! И увидев необычное, яркое, словно вышедшее из глубины веков здание, они замерли, словно джунгарские хомячки, попавшие в свет фар. Я и сам засмотрелся, хоть бывать в Москве мне доводилось и в прошлой жизни, и в этой.

– Ребята, не спим, – к чести Сергея, он дал время налюбоваться и лишь потом поторопил подопечных. – Давайте быстрее, а то на автобус не успеем. Я договорился с райкомом, нам выделили транспорт, но только на ограниченное время.

Я хмыкнул, но промолчал. В талантах Сергея как воспитателя и организатора я не сомневался, но вот в то, что он мог достать автобус за какой-то час, как мы приехали, просто не верил. Скорее всего подсуетился Сикорский, не желающая выпускать меня и дочку из виду. И в целом я подобный подход одобрял, но… у меня на сегодняшний день были другие планы. Так что как только мы сдали багаж в камеру хранения, я поймал вожатого и оттянул его в тихий уголок.

– Серёг, отпусти меня до вечера, – я постарался сделать глаза максимально похожими на кота из «Шрека». – Пожалуйста. Даю честное комсомольское слово, к отбытию буду как штык и ни в какие приключения не попаду.

– Семён, скажи честно, ты охренел? – если бы люди могли поджигать взглядом, я бы уже горел. – Ты понимаешь, что я за тебя головой отвечаю? Думаешь, откуда у нас автобус?

– Ну честно говоря, да, охренел, – я грустно кивнул, соглашаясь. – Но серьёзно, музей? Да я со скуки там подохну. И это будет на твоей совести. А так я прошвырнусь по делам и к вечеру как штык буду на вокзале ждать вас. Телефон у меня включен и заряжен, повербанк под завязку, со связи не пропаду. Если что – прыгну в такси и через полчаса буду тут.

– Куда конкретно ты собрался? – вожатый хоть и был в ярости, но мог вести конструктивный диалог, за что я его стал уважать ещё больше. – Просто прошвырнуться я тебя и в обычный день бы не отпустил.

– Хотел заехать в «Берёзку», у меня есть чеки на покупку импорта, – признался я, – и пройтись по Арбату, присмотреть какие-нибудь значки или чего-то такого. В «Артеке» же иностранцев будет много. Надо произвести хорошее впечатление. А я только в поезде сообразил об этом. У меня этот «Артек» вообще из головы вылетел, а то я бы ещё дома наклепал разных, дело-то нехитрое.

– А ты чего, значки собираешь? – удивился Сергей. – Вот уж от кого не ожидал.

– Я-то? – в ответ удивился я. – Нет, конечно. Я ж говорю, не на обмен, а чисто в подарок. Чтобы общение наладить. Четверть – тебе с девочками будет. Думаю, твой отряд будет в восторге, даже не интуристы. Будешь же конкурсы какие-нибудь устраивать, вот тебе и награда.

– А в «Берёзке» что хотел взять? – продолжил допрос вожатый, и это меня немного обнадёжило. – Ты учти, я ведь не поленюсь позвонить и проверить.

– Цифровую зеркалку, – тут я тоже врать не собирался. – В Крым всё-таки еду. В «Артек». Надо фоток на память наделать. Давно уже собирался купить, но всё как-то руки не доходили, да и нет у нас в городе нормальных цифровиков с достойным разрешением. Плёночные, вон, даже «Зенит ТТЛ» видел, но цифра у них просто ужасная получилась, хоть и объектив более чем достойный. Думаю, «Кэнон» посмотреть или «Никон». Обещаю твоим устроить фотосессию, даже флешку под это дело специально куплю.

– Ладно, – вдруг согласился Сергей, хоть я думал, что придётся уговаривать его гораздо дольше, и тут же огорошил меня по полной: – Но возьмёшь с собой Софью и Веру.

– Это ещё зачем? – я было взбрыкнул, а затем до меня дошло. – Хочешь, чтобы все подопечные были в одном месте? Логично. Ладно, хрен с ними, но если не захотят, я их уговаривать не буду.

– За базаром следи, – цыкнул на меня вожатый. – Мал ещё ругаться. Сейчас спрошу у них. И это, ещё одно. Что у тебя с Яной?

– Слушай, ты правильный мужик и всё такое, но это вообще не твоё дело, – я мгновенно набычился. – И не надо мне читать нотации. Я не маленький мальчик, трепаться на каждом углу не собираюсь. Это только между нами, двумя, остальным об этом знать не нужно. И да, я понимаю, что такое субординация, так что никакого амикошонства не будет, и компрометировать Яну я не собираюсь.

– Хм… – Сергей уставился мне в глаза, но я без труда выдержал его взгляд, и в итоге вожатый удовлетворённо кивнул. – Ладно. Я эти сутки приглядывал за тобой, как себя ведёшь, что говоришь, и, если бы не это, не поверил бы. Слова – пыль, а в вашем возрасте в голове мяса вообще нет. Но ты, как погляжу, слово держишь. И понимаешь, чем это может для неё обернуться.

– Поэтому и не собираюсь никому хвастаться, – я кивнул. – Мне просто незачем это делать. Как и пить и курить, чтобы показаться взрослее. Так что давай замнём эту тему. Ты меня услышал, дальше решай, веришь или нет. Доказывать, что я не верблюд, не собираюсь.

– Хорошо, замяли тему. Но если что, я тебя найду и оторву голову, понял? – вожатый надавил взглядом и, видя, что я проникся, продолжил: – Жди. Сейчас с девочками переговорю и отзвонюсь, чтобы вас сопроводили.

– Ты так уверен в их согласии? – бросил я в спину уходящему вожатому, но было у меня ощущение, что девчонкам в музей тоже не особо хочется.

Так и получилось. Уже через пару минут прискакали счастливые Соня с Верой, забросав меня вопросами, что, куда и зачем. В итоге мою идею заехать сначала за значками, а потом уже искать фотоаппарат раскритиковали, назвав глупой, ведь у обоих принцесс тоже имелись и деньги, и чеки в «Берёзку» или там закрытый отдел ЦУМа. Как и желание их потратить на крайне нужные вещи, без которых в «Артеке» ну просто никуда. В итоге я сдался, согласившись на всё, лишь бы меня оставили в покое, и довольные победой девчонки потащили меня в метро.

Обе девушки уже бывали в Москве, более того, Соня так и вовсе тут родилась. А у Веры здесь жили родные дядя и тётя, так что я сделал себе пометочку. Может, и пригодится когда. Сама кузина меня до сих пор не узнала, а я не спешил раскрывать свою личность, да и Сикорской запретил лезть. Та фыркнула, мол, чего ты мной командуешь, но молчала, хоть и поглядывала хитро, но меня таким не проймёшь. В итоге решили ехать в ЦУМ, тем более что добраться от Казанского вокзала можно было без пересадки. Четыре остановки, и мы выходим на станции «Охотный ряд», и, пройдя мимо Большого театра, попадаем прямиком в царство потребления, место, куда стремится любой советский модник, Его Величество ЦУМ… в закрытую секцию которого нас, естественно, не пустили.

Даже предъявление чеков не помогло. Нет и всё. При этом морда вохровца, стоящего на страже этой пещеры Аладдина, выражала столько презрения, что я уже всерьёз думал вырубить его нафиг. Останавливало только то, что это уголовное дело, в которое я не хотел втягивать девочек, и то, что я дал слово Серёге. В остальном никаких моральных терзаний в том, чтобы научить одного ублюдка вежливости, я не испытывал.

Мы уже начали прикидывать, куда бы ещё двинуть, когда появился невзрачный мужичок в рубашке поло, нелепой шляпе в дырочку и сандалиях, надетых на носки. Эдакий типичный советский инженер или бухгалтер. Правда, вместо того, чтобы стушеваться под грозным взглядом целого сержанта вневедомственной охраны, он кивнул нам, а затем сунул вохровцу под нос корочки и что-то тихо сказал. Такого мгновенного преображения я даже в цирке не видел.

Ещё секунду назад преисполненный чувства собственной важности охранник вдруг сдулся, а на его морде расцвела максимально подобострастная улыбка. Он даже двери кинулся нам открывать, хоть это точно в его обязанности не входило. Разве что кланяться не начал, но, по-моему, лишь потому, что мы рангом всё же не дотягивали. А вот будь на нашем месте кто-то из ЦК или чуть поменьше рангом, хотя бы из правительства Москвы, так точно бы шапку сломил бы за двадцать шагов. Знаю я таких уродов.

Внутри мы разделились. Девчонки рванули в секцию с одеждой, впрочем, я и не сомневался, что именно им понадобилось. Видать, тоже сообразили, что в «Артеке» будут иностранцы, и в грязь лицом ударить никак нельзя. А я двинулся в сторону бытовой техники. Фото– и видеотовары шли в Союзе по этой категории, так что зачастую дорогие «Зениты» соседствовали со стиральными машинами «Тайга-320», на которую без слёз и глядеть-то невозможно. И тут меня ждал эпический облом.

Я не профессиональный фотограф и первую нормальную зеркалку приобрёл уже в зрелом возрасте. Жена пыталась из себя строить эдакую художницу, ну и я попробовал. Особо ничему не научился, чисто базовых вещей нахватался. Это было несложно, когда фотоаппарат делает всё за тебя сам. А сейчас, глядя на представленные модели, я понимал, что ничего не понимаю. Знакомых названий просто не было. А те, что я ещё смутно припоминал, имели такой ценник, что можно квартиру где-нибудь на окраине Новосибирска купить.

– Простите, – подозвал я флегматичную продавщицу, с равнодушным видом полирующую ногти. – А подскажите, пожалуйста, какой из них видео может снимать.

– А я почём знаю? – та пожала плечами. – Я что, фотограф? Там всё написано. Будешь брать?

– А чего они стоят, как чугунный мост? – я приценился к Nikon D3S и с сожалением положил его на место. Три тысячи рублей мне было не по карману. – Ему красная цена за рубежом пятьсот баксов. Курс к рублю шестьдесят восемь копеек за доллар. Ладно дорожные расходы, ещё баксов сто. Всё равно получается рублей четыреста, ну ладно пятьсот. Но откуда три тысячи?!

– Я тебе что, в Внешторге работаю?! – вызверилась на меня баба. – Нам привезли, цену сказали, мы по ней торгуем. Так что бери или не загораживай прилавок!

– Люба, что тут у тебя за шум? – из подсобки выглянула монументальная женщина, по прикиду в которой сразу можно было опознать заведующую, ну или как минимум завотделом. – Что случилось?

– Да вот пионер жалуется, что фотоаппараты дорогие, – тут же наябедничала Люба. – И как только его к нам пустили.

– Я комсомолец вообще-то, – поправил я наглую хабалку. – А цены действительно сильно задраны.

– Так не мы цены устанавливаем, – поддержала подчинённую заведующая и уставилась на меня. – А где я могла тебя видеть?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Разве что мы в том месяце с мамой у вас были. Одели её, я себе костюм взял, ну и так по мелочи.

– Точно! – невежливо ткнула в меня пальцем начальница. – Девчонки ещё говорили, что ты второй Разряд в шестнадцать получил и орден тебе дали какой-то!

– «За личное мужество», – удивился я такой известности. – Да, было такое.

– Я ж говорю, видела тебя, – буквально расцвела женщина, – у меня память такая, раз чего увижу – никогда не забуду. Значит, фотографией решил заняться?

– Да не то чтобы, – я пожал плечами, удивляясь превратностям судьбы. – Просто в «Артек» еду. Хотел нормальный фотик взять, снимков наделать, видео записать, на память. Больше-то не доведётся побывать, возраст уже не тот.

– Короче, гляди, – на лице заведующей промелькнула работа мысли. – Есть у меня одна модель. Уценённая, поэтому мы её на витрину не выкладываем. Аппарат новый, но его один сынок начальника из главка у нас брал, да уронил. Там трещина на корпусе. Нам… пришлось его обратно принять и деньги вернуть. Наши спецы посмотрели, говорят, аппарат рабочий, всё в порядке, но с трещиной, да бывший в употреблении просто так продать мы не можем. Я одному знакомому позвонила, тот вроде согласился забрать за триста, но когда подъедет, не сказал.

– А что за аппарат? – заинтересовался я. – Посмотреть можно?

– Сейчас принесу, – повеселела женщина, тут же нырнув обратно в подсобку.

– Чего, правда медаль есть? – хабалистую Любу словно подменили, и она с интересом поглядывала на меня, я бы даже сказал каким-то голодным взглядом. – И Разрядник?

– Орден, – поправил я её. – Медаль у меня тоже есть, но ведомственная от МВД.

– И тебе всего шестнадцать?! – судя по придыханию, бабёнка была не прочь отведать юного тела, но её обломала начальница, вернувшаяся с коробкой в руках.

– Вот! – водрузив ту на прилавок, женщина указала на неё рукой, будто я так не понял. – Смотреть будешь?

– Конечно! – я развернул коробку так, чтобы было видно название. – Оп-па! Canon 5D Mark2!!! Серьёзно?!!

– А что, хороший фотик? – Любаня придвинулась ближе, чтобы всё видеть. – Как по мне, такой же вон лежит.

– Не-е, – покачал я головой, начиная распаковывать коробку. – Это легенда. Первый профессиональный аппарат, на который можно снимать видео. Я в журнале «Фото» читал.

Последнее я, естественно, придумал. Но про данный фотоаппарат знал ещё из прошлой жизни, так как это была модель, изменившая историю. Профессиональные плёночные кинокамеры начали уходить в историю именно с его появлением, ведь зачем мучиться с плёнкой и платить за оборудование бешеные деньги, когда можно взять компактный аппарат и получить такое же качество. Даже ещё в цифре, что гораздо удобнее и даёт больше возможностей. И именно эта легенда сейчас лежала передо мной.

Комплектация оказалась полной, да и с виду не было похоже, что аппаратом активно пользовались. Объектив я изучил особо тщательно, но следов удара заметно не было. Может, повезло и тот вообще не падал, всё-таки он же съёмный. А вот на корпусе самой зеркалки действительно имелись повреждения. Справа внизу, под слотом для карт находилась вмятина и небольшая трещина. Видимо, его так и уронили на эту сторону. Я аккуратно открыл заглушку слота, проверив, как она ходит, и нет ли на ней трещин, затем визуально осмотрел весь аппарат и пришёл к выводу, что надо пробовать. Брать без проверки это покупать даже не кота в мешке, а играть в рулетку. Я бы и вовсе битый аппарат брать не стал, но это же «5D Марк 2»! Отказаться от профессиональной камеры за такие деньги я просто физически не мог.

Собрать фотоаппарат было делом трёх секунд. Объектив со щелчком встал на место. Батарея легко скользнула в отсек. Карта памяти тоже без проблем встала в нужный слот. Затаив дыхание, я нажал на кнопку питания и… на дисплее появилось изображение. Всё работало и вроде без нареканий. Ну или я, как почти полный ламер, не видел косяков, но мне простительно.

Следующие пять минут я снимал всё, что видел, а именно Любку и заведующую, выступивших в роли моделей. Женщины вошли во вкус и принялись позировать, причём Любаня то и дело пыталась подтянуть повыше край халата, обнажая мясистые бёдра. Меня это веселило, но почему бы и нет, не собираюсь же я на самом деле с ней спать.

– Зинаида Сергеевна, уговорили, беру! – после пары сотен снимков в разных режимах и записи пары минут видео аппарат не выказывал никаких сбоев. – Вот от души вам такое большое спасибо! Сколько с меня.

– Триста пятьдесят, нормально? – заведующая, с которой мы в процессе познакомились, поиграла бровями. – Сам понимаешь, за такие деньги…

– Да более чем, – я выложил на прилавок нужное количество чеков и триста семьдесят рублей. – Ещё раз большое вам спасибо. И вам, Любовь, тоже. Вы прекрасная модель.

– Ой, а может, фотографии можно будет забрать? – тут же расцвела та, пряча десятку в объёмное декольте. – У меня, кстати, фотоувеличитель дома есть. От мужа остался. Сам-то он, скотина такая, свалил на север, за длинным рублём, быкам хвосты крутить, а мне весь свой хлам оставил.

– Так это цифровой фотоаппарат, тут увеличитель не нужен, – обломал я бабёнку. – Вы мне свой адрес электронной почты напишите, а я туда вам скину снимки.

– Я тоже напишу, – засуетилась Зинаида. – Ты гляди, до чего техника дошла. А я-то думала, что только на телефоне можно их смотреть.

– Не только, – дождавшись, я забрал бумажки, заодно укладывая обратно камеру. – И ещё раз спасибо вам.

– Да вы заходите ещё, не стесняйтесь, – мурлыкнула Любаня, буквально перевешиваясь через прилавок так, чтобы мне стал доступен наилучший обзор на её верхние достоинства. – Мы всегда рады…

– Семён, ты чего тут завис?! – в отдел вихрем влетела Сикорская, заставив продавщицу посмурнеть и встать ровно. – Пошли, нам твой совет нужен! Быстрее, чего копаешься?

К моему немалому шоку, Сикорская затащила меня в отдел нижнего белья. Я не был ханжой и с удовольствием посмотрел бы на все эти трусики-ниточки или почти ничего не скрывающие бюстики, но на ком-то другом. Всё-таки я слово дал, да и двоюродная сестра не вызывала у меня никаких эмоций, даже учитывая, что сама она о нашем родстве не знала. Видимо, работа мысли слишком явно отразилась у меня на лице, что София не выдержала.

– Закатай губу! – девушка обожгла меня злым взглядом. – Мы не собираемся тебе это показывать!

– А что собираетесь? – зацепился я за главное. – Слушай, Сонь. Ты, конечно…

– Просто заткнись, Чобот! – мгновенно покраснела Сикорская. – Я и так бы никогда на это не согласилась, если бы не Вера.

– Блин, не было печали, – я почесал в затылке. – Ладно, чего тут у вас?

– Сиди здесь! – мне ткнули пальцем в пуфик рядом с примерочными кабинками. – Будешь говорить, идёт нам или нет.

Я, вздохнув, уселся на указанное место. Несмотря на слова Сикорской, на душе скреблись кошки. Ну не стали бы они просто так сюда меня тащить, значит… блин, я чуть не дал себе по лбу. Ну конечно! Купальники! Крым, лето, море, что ещё могут примерять молодые и красивые девчонки. Да и это не нижнее бельё, так что вроде как всё в рамках приличия, хотя я бы с этим поспорил.

– Добрый день, присмотрели себе что-то? – возле меня остановилась продавщица, гораздо моложе и симпатичнее, чем Любаня, но оно и понятно. Всё-таки советская торговля со скрипом, но обучалась работать с потребителем. – Нам недавно новую партию купальных шорт завезли.

– Да? – я вспомнил плавки, что положила мне мама, и решил, что обновка лишней не будет. – Обязательно посмотрю, но сейчас немного занят. Нужно помочь спутницам выбрать наряд.

– А, так девушки с вами, – понятливо кивнула продавщица. – Понятно. У них хороший вкус, но мне кажется, что некоторые модели, что они отобрали, чересчур… фривольные. Не для вашего возраста.

– Ну насчёт возраста это спорно, – я пожал плечами, вспоминая, как мы с Зосимовой зажигали на «диком» пляже и, кстати, молодёжи там хватало. – Но именно сейчас фривольность может быть лишней, тут вы правы.

– Семён, ты тут? – из кабинки выглянула Вера, не решаясь выйти. – А ты не мог бы…

– Отвернуться? – я удивлённо поднял бровь. – Вер, вы сами меня сюда затащили. Если стесняешься, то я пойду вон себе шорты посмотрю, а вы пока обсудите…

– Нет, нет, – замотала головой покрасневшая девушка. – Просто я такое никогда не носила, и… в общем вот!

Набравшись смелости, кузина откинула шторку и шагнула вперёд, правда стараясь не смотреть мне в глаза. А я присвистнул от открывшегося мне зрелища. Посмотреть у Веры было на что. Прекрасная загорелая фигура спортсменки, комсомолки и просто красавицы, гармоничная, с упругой грудью «двоечкой» и подтянутой попкой шикарно смотрелась в раздельном белом купальнике… если бы тот не представлял из себя одно название. Три небольших треугольничка на тоненьких верёвочках. Нет, эстетически мне всё очень нравилось, даже пришлось напомнить себе, что инцест это, конечно, дело семейное, но с этой семьёй я дел не имею. Никаких! Поэтому фу, лежать, я сказал!!!

– Что, так плохо, да? – вскинула голову Вера, когда пауза слишком затянулась. – Я так и думала, что мне не пойдёт.

– К-кх-м, – наконец я взял себя в руки исключительно в переносном смысле и, стараясь смотреть только в глаза сестре, принялся объяснять. – Вера, тебе очень идёт. Но… немножко даже слишком. Вот товарищ продавец не даст соврать. В таком купальнике хорошо со своим молодым человеком где-то в укромном месте загорать. А в «Артеке» это будет немного перебором. У тебя великолепная фигура, просто стоит подобрать что-то более закрытое.

– Да? Ой! – Я думал, девочка раньше была красной, но теперь она просто стала похожей на свёклу и с писком скрылась в примерочной.

– Вот об этом я и говорила, – деликатно понизила тон продавщица. – Вы правильно сказали, для общественного места, тем более для «Артека» это перебор.

– Согласен, – я кивнул, но наш диалог был прерван появившейся Сикорской.

Та, в отличие от Веры, стеснялась гораздо меньше, но и модель она выбрала такую, что особо ничего не показывала. Нет, закрытый чёрный купальник ей шёл, подчёркивая белизну кожи, да и фигура у неё была не хуже, чем у Веры. Разве что грудь чуть меньше, но в шестнадцать это нормально, да и видел я её мать, там есть за что подержаться. Другой вопрос, что купальник закрывал всё что можно и что нельзя. Там даже рукава имелись и шорты, правда короткие, и то хлеб.

– Не, мать, ты в крайности-то не кидайся, – я поморщился. – Цвет тебе очень идёт, но вот фасон… Сонь, тебе шестнадцать, а не шестьдесят!

– Что, по-твоему, я голая должна купаться, раз так?! – огрызнулась покрасневшая Сикорская. – Нормальный купальник!

– Так! Ты для чего меня позвала? Чтобы я оценил? – я сурово уставился на девушку. – Я оценил. Плохо, переделать. Иди выбери что-нибудь более открытое. Ну или хотя бы без этих уродских рукавов. У тебя же наверняка есть ещё варианты. Так что давай, вперёд.

Следующие полчаса оказались для меня суровым испытанием. Я всё-таки взрослый мужчина с естественными потребностями, а тут такая красота, почти ничем не прикрытая. Но я считаю, что с честью вышел из него, не скатившись в скабрёзность, хоть иногда и очень хотелось выдать что-нибудь эдакое. А лучше пощупать. Ведь нужно же проверить, как купальник будет держаться в экстремальных ситуациях. И легко ли его можно снять, а то мало ли. Но я сдержался, чем искренне гордился. А также помог девчонкам определиться с выбором.

Вера всё же взяла раздельный комплект, но гораздо более пуританский, чем первый. Грудь была плотно закрыта почти до самой шеи, да и трусики не выглядели ниточками, а надёжно прикрывали попу и всё остальное. Но при этом живот оставался открыт, так что никто не назвал бы его чересчур скромным. На мой взгляд, самое то для «Артека». И показать есть что, и при этом не выходит за рамки приличия.

Соне я подобрал примерно такой же цельный купальник. Там правда имелся намёк на декольте, но именно что намёк, и при не слишком выдающихся формах девушки переживать за то, что кто-то увидит больше, чем положено. Изюминку купальнику добавляло то, что фактически он состоял из двух частей, соединённых на животе металлическим кольцом. Что оставляло открытыми бока и спину. На мой взгляд, это давало идеальный баланс между желанием продемонстрировать фигуру и скромностью. Ну а тёмно-оранжевый цвет идеально оттенял белоснежную кожу девушки.

Себе я всё же прикупил те самые купальные шорты. Почему-то у нас считалось, что под них положено надевать плавки, но я-то знал, что это не так. Да и шорты мне нравились больше, хоть стесняться мне тоже было нечего. На этом мои покупки завершились, но если кто-то думал, что девочки ограничатся только купальниками, то он явно был слишком наивен. Ведь под них нужно было взять парео, шляпки, очки, а ещё вон та юбочка будет замечательно смотреться вот с этими сандалиям и той белой блузкой.

В итоге на кассе оказался я с шортами и две кучки вещей девчонок, без которых они вот никак не могли обойтись. Проблема была лишь в том, что, увлёкшись шопингом, они, естественно, не следили за деньгами и чеками. Поэтому им хватало лишь на половину каждой, и сейчас с грустным видом девчонки выбирали, с чем же можно расстаться. Никогда не считал себя подкаблучником, но вид огорчённой женской мордашки, которая вынуждена покупать то, на что хватает денег, а не то, что хочется, всегда ломала мою волю к сопротивлению. Этим, кстати, жена часто пользовалась, а потом и дети. Вот и сейчас я не выдержал, со вздохом выложив на прилавок оставшиеся чеки и карточку. Да, безналичная оплата в Союзе уже была, но далеко не везде, однако я на всякий случай сделал себе карту. Если что, вон любая сберкасса, там есть банкомат или у кассира можно наличку получить. А с деньгами всяко лучше, чем без них.

– Я дома тебе отдам, – было видно, что Сикорской очень неудобно, что я за них плачу, но и расстаться с заграничными вещами, которые очень ей шли, было выше сил девушки. – Честное слово. У меня есть копилка…

– Ой, да забей, – отмахнулся я. – И ты, Вер, тоже. Деньги сами по себе тлен. Заработать их несложно, но копить просто ради того, чтобы были – бред. Весь вопрос в том, что они дают возможности, которыми надо пользоваться. Так что забудьте.

– Ваш чек, пожалуйста, – если до этого продавщица была просто вежливой, то сейчас в её глазах читалась буря эмоций, ведь не так часто заезжий подросток может позволить себе оставить на кассе полугодовую зарплату обычного рабочего, да ещё заплатить пластиковой картой. – Заходите к нам ещё. Будем вас ждать.

– Обязательно, – я приветливо кивнул, понимая, что в ближайшее время ноги моей тут не будет. – Ну что, красавицы, довольны? Тогда двигаем на Арбат!

Идея со значками пришла мне в голову спонтанно. Просто лежал, думал, как бы сделать отдых запоминающимся, и вдруг понял, что дарить не хуже, чем получать. Да, у меня всё ещё были и игры и настолки, но это всё такое, временное. А вот значок, это память. И не только для ребят, которые его получат, но и для меня. В конце концов, у меня вторая молодость или где?! Почему я не могу наслаждаться весной юности, как говорят японцы. И пусть меняться значками это немного по-детски, так я и так ещё ребёнок. И плевать, что на тушке имеются следы от пуль, а за душой несколько покойников. Сами виноваты, я только защищался.

В итоге я загорелся накупить значков, пусть даже не самых редких или дорогих, лишь бы они были запоминающимися. Ещё одно отличие от моего мира, да и Запада, было в том, что в Союзе значки зачастую делали из хорошего металла. Литые или фрезерованные, но это были солидные изделия, которые не стыдно носить, а не жестянка с приклеенной картинкой. Такие и подарить не стыдно, и обменять на что-то интересное. Последнее меня мало заботило, но почему бы и нет, если попадётся что-то стоящее, или человек будет интересный и достойный, чтобы его запомнили.

Так что, немного полазав на специализированных форумах, я решил двинуть на Арбат, к антикварному магазину «Купина». Нет, сам по себе антиквариат меня не интересовал, зато на пятачке перед ним тусовались фалеристы, то бишь коллекционеры значков. А кто может помочь быстро достать много интересных значков лучше специалистов? Вот и я так подумал, так что сейчас собирался познакомиться с теневой стороной Советского Союза. Звучало сурово, но по факту всякие филателисты и прочие коллекционеры действительно считались спекулянтами с точки зрения закона. А я так и вовсе собирался нарушить его в особо крупном размере.

Добраться до нужного места оказалось не сложно. Всего две станции на метро, правда с пересадкой. Но летом в будний день пассажиров в поездах оказалось совсем немного, так что доехали мы со всеми удобствами. Потом немного прошлись по Арбату, любуясь архитектурой, и в итоге дотопали до Серебряного переулка, на перекрёстке с которым и находился нужный мне магазин.

Найти фарцовщиков, занимающихся значками, оказалось ещё проще. Скажите, кто ещё будет в летнюю тридцатиградусную жару ходить в застёгнутом пиджаке, постоянно оглядываясь. Я поначалу ещё ошалел от такой наивности, но в итоге всё же решил не лезть со своим уставом в чужой монастырь. И немного понаблюдав, решительно направился к самой крупной группе, где собралось аж трое опиджаченных, ежесекундно утирающих текущий со лбов пот.

– Хелло! – неожиданно встретил нас один из них. – Ю фром…

– Юэсэсо, – закончил я за него фразу. – Да расслабьтесь, свои мы, советские.

– Что-то непохожи, – другой смерил взглядом меня, с пакетами, украшенными иностранными лейблами, и девчонок, что успели переодеться в иностранные обновки. – И чего хотели, советские?

– Значки нужны, – я решил не ходить вокруг да около. – Тоже наши, отечественные. Не редкие или дорогие, просто красивые и побольше. За каждый плачу пятьдесят копеек. Нужно штук триста, но очень быстро, поэтому и цена такая.

– Погоди, погоди, – притормозил меня третий. – То есть тебе нужны обычные значки, за которые ты готов заплатить в три-четыре раза больше цены? Попахивает ментовской разводкой. Пойди вон в Союзпечать да купи, что нужно.

– Ещё раз повторяю, – я тяжело вздохнул. – Мне нужны нормальные, красивые металлические значки, а не жестянка, что сейчас в Союзпечати продаётся. Будь там то, что мне надо, я бы и не парился. Но там ничего такого нет, поэтому я пришёл к вам.

– Деньги покажи! – было видно, что фарцовщики от фалеристики очень сомневаются, стоит ли со мной иметь дело, но озвученная сумма уже заманила их в свои объятия. – Мы только по предоплате работаем.

– Знаешь, где ближайший рынок? Вот сходи туда, купи гуся и делай мозги ему, а не мне, – я засветил приличную пачку десяток, что предусмотрительно снял в Сберкассе, и отсчитал от неё пять штук. – Вот треть. Когда увижу товар, расплачусь полностью. Но повторяю, полчаса, край сорок минут, и мы уходим. По рукам?

– Идёт! – и всё-таки жадность победила, и деньги исчезли в карманах фарцы. – Полчаса. Ждите нас тут.

– Ага, сейчас, – я ухмыльнулся и повёл девчонок в кафе-мороженое, с традиционным названием для подобных заведений «Пингвин», находившееся в этом же доме.

После жары и обильного шопинга было очень приятно оказаться в прохладе зала и откушать из вазочки невероятно вкусное мороженое. С сиропом, шоколадной крошкой, запивая всю эту прелесть кофе-глясе. Ну или коктейлем, как девчонки. Вот не зря даже спустя сорок лет после распада Союза люди вспоминали вкус того самого настоящего мороженого. Оказывается, было чего вспомнить! Я вот насколько не любитель сладостей, и то ел с огромным удовольствием. А уж девчонки так и вовсе забыли, что они юные леди из приличных семей, и измазались как чушки. Хорошо ещё здесь же имелась туалетная комната, где можно было отмыться. За это хозяевам от меня был отдельный респект и уважуха. Вот что значит знать свою целевую аудиторию.

Из «Пингвина» мы выходили в полном благодушии и любви ко всему миру. Меня особенно впечатлил финальный чек. За всё, что мы съели, а съели мы немало, целых полтора рубля!!! Это ж… блин, у меня слов не было, я никак не мог привыкнуть, что зарплаты в сто рублей хватало на достойную жизнь и даже немного отложить на чёрный день. А если получаешь двести и больше, так и на кооперативную квартиру замахнуться можно.

Даже девчонки притихли, довольные жизнью. Оставалось только забрать заказ, и у нас оставалось ещё время на погулять и посмотреть достопримечательности. Может даже на Красную площадь съездить, благо тут рядом. Или просто поболтаться по центру столицы, ведь когда ещё удастся. Впереди почти четыре года учёбы, потом институт, получится вырваться или нет, кто знает.

– Пс! Пс!!! – пиджачный выглянул из подворотни, воровато оглянувшись, и принялся незаметно, как он думал, подзывать нас. – Сюда…

Мы обогнули здание и оказались во внутреннем дворе, образуемом несколькими домами. Место казалось довольно укромным, хоть иногда кто-то проходил, скрываясь в дверях или наоборот, выбегал из подъезда и исчезал на улице. Но меня больше заботило не это, а то, что вернулся фарцовщик один и при этом был какой-то дёрганый. Я понимаю, профессия у него такая, но этот прям слишком нервничал.

– Вот, – шёпотом огласил любитель значков и протянул мне увесистый мешочек. – Триста штук. Советские, как просили. Давай деньги!

– Погоди, не торопись, – я взял мешок и, развязав, принялся пересыпать значки. – А это что? Я же сказал, никакой жести! Если там больше десяти процентов такого говна, цена упадёт вдвое. А найду больше тридцати – заберу так, аванса вам хватит.

– Ты это… не наглей, – было видно, что фарцовщику очень хочется побыстрее оказаться подальше, но и без денег он оставаться не хотел. – Л-ладно, давай семьдесят и забирай.

– Пятьдесят. – Не то что мне было жалко денег, но, если уж клиент поплыл, надо было дожимать. – Да или нет?

– Чёрт с тобой, давай! – фальцетом взвизгнул фарца и, выхватив у меня из руки купюры, галопом скрылся во дворах. Мы не успели проводить его недоумённым взглядом, когда появилась причина его беспокойства.

– Сержант Петренко, РОВД по району Арбат, – со стороны улицы показались пара пэпээсников, и они точно знали, к кому надо подойти. – Документы предъявляем, сумки показываем.

– На каком основании? – я уже понял, что попался на разводку. – Личный досмотр сотрудники милиции обязаны проводить в присутствии понятых. А девочек вы вообще не имеете права трогать. Так что давайте разойдёмся по хорошему.

– Ты смотри, Ермек, какая фарца наглая стала, – заржал сержант Петренко. – Законы знает.

– Фарцовка, то бишь спекуляция, это перепродажа товара с целью наживы, – я криво усмехнулся. – А я купил значки для личного пользования.

– Ну да, – теперь заржали оба мента. – А сумки с лейблами у вас тоже личные, да?

– Не поверите, но так и есть, – я как можно добрее улыбнулся. – Но спорить с вами нам не с руки, поэтому предлагаю сразу подключить тяжёлую артиллерию. Одну секунду, позвоню.

– Э, мля! – Воздух вспорол быстрый удар дубинкой, и я чудом успел отдёрнуть руку с телефоном. – Ну-ка трубу убрал! Быстро, я сказал!

– Шо, Петро, никак жуликов поймал? – из дворов показалось четверо крепких парней, лет двадцати пяти – тридцати, чей прикид и пальцы в наколках не давали усомниться в сфере деятельности. – Да на моей земле. А ведь Господь завещал делиться.

– Слышь, Шалый, не быкуй, – тут же посмурнел сержант. – Они задержаны по закону…

– Вообще-то по закону вы не имеете права нас задерживать, поскольку нам всего шестнадцать, – перебил я мента. – И да, не стоит такими сальными глазами смотреть на моих спутниц. Они вам не по зубам. Серьёзно, вы себя огромных проблем лишите, если сейчас дружно свалите на хрен в закат.

– Заткни хайло, щегол, – сплюнул на землю один из бандитов. – Нет такого лохматого сейфа, что я вскрыть не сумею, правда, братва!

– А, ну раз вы так ставите вопрос, – я понял, что ни менты, ни бандиты не намерены были упускать жирную добычу, и решил взять дело в свои руки. – Сонь, подержи.

– Слышь, стоять! – рядовой Ермек снова попытался стукнуть меня дубинкой, но я уже поставил пакеты на землю, а телефон перебросил Сикорской, так что без труда уклонился, одним скользящим движением зайдя ему за спину. – Стоя-х-х…

Мент хоть и был Разрядником, но одного «Шока» ему хватило, чтобы отправиться отдыхать. Как и его напарнику, не успевшему среагировать на произошедшее. А вот братки словно ожидали моей атаки и тут же разделились, ловко беря меня в кольцо. Только вот был нюанс, они совершенно упустили из внимания девочек. Так-то это имело смысл, что две соплюхи сделают взрослым мужикам, а я уже показал, что являюсь энергетом и имею в арсенале какие-то техники. Вот только София и Вера были не просто соплюхами, а соплюхами, которых натаскивали делать больно ближнему своему.

Так что один из братков, оставивший их позади, даже не понял, что это сначала прилетело ему под колено, заставляя упасть на землю, а затем в голову, отправляя в царство Морфея. Сикорская пробила в затылок коленом крепко, как на тренировке, что я даже немного испугался, как бы она ему шею не сломала. Но вроде обошлось. А вот остальные братки чего-то потемнели лицом, особенно тот, любвеобильный. Видать, представил, во что бы превратилось его хозяйство после встречи с крепкой девичьей коленкой.

– Ну что, пацанчики, потанцуем, – я двигался легко и быстро, заставляя не столь проворных бандитов терять меня из виду, и лишь один из них успевал поворачиваться за мной. – Я-то писарь не местный, попишу и уеду.

– Я тебе, сука, кишки выпущу! – Шалый, тот самый, шустрый, который базарил с ментами, выхватил откуда-то выкидуху, но нападать не спешил. – И шлюх твоих на полоски порежу!

– А сможешь? – Я скользнул в сторону, хоть изначально собирался двигаться совсем в другом направлении, и одним тычком вырубил второго братка. – Вас всего двое. Этот вон максимум Юниор, значит, в минус, его даже мои девчонки запинают. Остаёшься ты. Достанешь ты меня или нет, ещё вопрос, а вот я тебя точно вынесу. И вызову ментов. Как думаешь, сколько тебе дадут за нападение на сотрудников при исполнении? Или можешь забрать своих и свалить. Бабки с фарцы поднимешь. Они же меня сдали, вот и тряхни их.

– Ладно, ша! – Шалый замер, приподняв руки, и демонстративно убрал нож. – Мы уходим! Откуда вы, сука, такие шустрые взялись.

– Из Сибири, чувак, из Сибири-матушки. – Я тоже отступил, позволяя бандитам забрать своих, а заодно и прикрывая девочек, если те выкинут какой-то фокус. – Видишь, ты там у кума в гостях бываешь временами, а мы там живём.

– Оно и видно, – браток скривился, ему очень не хотелось терять и богатый улов, и авторитет, ведь то, что их напинали три подростка, славы банде не прибавит, но и ввязываться в драку с неизвестным исходом он не хотел. – Лось, бери Винта, я Зяму подхвачу и валим. Сука, фарца, гнида, кровью умоется. Ну бывайте, сибиряки. И это… в следующий раз осторожно ходите. А то мало ли.

– Обязательно, – я усмехнулся, глядя, как бандиты покидают двор, и повернулся к девчонкам. – Ну что, красавицы, испугались?

– Вот скажи, Чобот, почему у тебя всё не как у людей, – вздохнула Сикорская. – Ты даже значки купить нормально не можешь. Обязательно приключений на жопу найдёшь.

– Фу, Соня, ты же леди! – я в притворном ужасе помахал ладонью. – А по факту – потому что не хочу быть терпилой. Пойди я на почту или в Союзпечать, пришлось столько бы о себе выслушать. Это же государственные организации, там оклад, а кому хочется за те же деньги делать больше. А тут… я знал, что риск есть. Но, во-первых, у нас есть прикрытие, если не забыли, а во-вторых, я был уверен, что выкрутимся. Ведь не такие уж это большие деньги, да и предъявить по закону нам нечего. Разве что Серёга бы орал, если бы в ментовку замели. Но обошлось. Так что пошли гулять, пара часов у нас ещё есть железно.

– А мы что, этих так и оставим? – Вера ткнула пальцем в милиционеров, до сих пор не пришедших в себя.

– А что ты предлагаешь с ними сделать? – удивился я. – Очухаются вскоре. И лучше бы к этому времени нам быть подальше. Так что ноги в руки и ать-два, ать-два. Мавзолей ждёт!

– Быстрее, быстрее, ребята, кладём багаж и проходим в автобус! – подгонял будущих артековцев Сергей. – Не толпимся в проходе, садимся на любое пустое место! Чеботарёв! Быстро заходи! Не делай мне нервы!

– Слушаюсь и повинуюсь, мон женераль! – я шутливо поклонился. – Как прикажешь, о великий…

– Семён, уйди, – вожатый тяжело вздохнул. – Не доводи до греха. Мне после вашей выходки товарищ Сикорский звонил…

– Так он и мне звонил, мы всё порешали, – я пожал плечами. – Тебя никто не тронет. Это было только моё решение, так что ответственность тоже только моя. Тем более ничего страшного не случилось. Нас сопровождали и не вмешивались только для того, чтобы лишний раз не светить. Но если бы была настоящая опасность… блин, я тебе это в третий раз рассказываю!

– А я до сих пор не понимаю, как, вот скажи, как!!! В самом центре Москвы ты умудрился найти приключений на задницу и с милицией, и с бандитами разом? – рыкнул на меня бывший десантник, но потом успокоился, выдохнул и махнул рукой. – Семён, я тебя прошу, иди садись в автобус. Всё, замяли тему. Пусть теперь об этом голова болит у твоих будущих вожатых.

– Значит, мир? – я протянул руку, и Сергей, немного подумав, её пожал.

– Мир. – На секунду стиснув кисть словно клещами вожатый кивнул и улыбнулся. – И за значки спасибо. Хорошая идея. Надо будет с нашими поговорить, сделать на постоянной основе.

– Помирились? – Софья с Верой уже сидели в автобусе, как и положено послушным девочкам.

– Ага, – я плюхнулся на соседнее кресло. – Серёга нормальный мужик, просто очень ответственный. И ему серпом по сердцу, когда его подопечные попадают в передряги.

– А кто виноват? – поднял бровь Сикорская. – Кто заставлял тебя к этим барыгам лезть?

– Фи, Софья Батьковна, – я скривился. – Барыги – это скупщики краденого, в крайнем случае торговцы наркотиками. А те, кого мы повстречали на Арбате, это фарца, спекулянты, торгующие редкими или дефицитными товарами. Чаще всего заграничной одеждой, но и значки, марки и прочее, что ищут коллекционеры, тоже входит в этот список. Книги, кстати, вполне себе ходовой товар. Знаете, за сколько полное собрание Дюма или Верна отдают? По полтиннику книга выходит!

– Да ну, – засомневалась Вера. – У нас дома есть, так там цена два рубля тридцать копеек стоит.

– Вот и посчитай навар, – я улыбнулся наивности генеральской внучки. – Вопрос в редкости, а не в себестоимости. Кстати, было бы у меня желание заняться бизнесом, ну кооператорством то бишь, я бы замутил небольшое издательство. Чисто под эксклюзивный контент. Брэдбери, Шекли, Азимов, вот это вот всё. Бумагу хорошего качества, стильные обложки, и можно такие деньги зарабатывать, вы себе не представляете!

– Тебе денег мало? – немного презрительно скривилась Соня. – Ты и так буквально за полгода стал богаче многих взрослых, кого я знаю. Даже мой папа не может взять и выложить пятьсот рублей просто так и махнуть рукой, мол забудьте.

– Косарь, – поправил я девушку. – Если посчитать все покупки, в Москве я просадил около тысячи рублей. Но ты не права в самом главном, деньги для меня вообще не цель. Если бы я хотел именно зарабатывать – дёрнул бы в Америку. Или тот же Китай, кстати. Там вообще без проблем можно миллиардером стать. Дешёвая рабочая сила, никаких законов, пока ты дружишь с руководством партии в районе, подобострастное отношение к лаоваям вообще и советским людям в частности. Замутил бы себе какой-нибудь заводик, потом бы маркетплейс запустил… кстати, надо подкинуть кому-нибудь эту идею, с маркетплейсом. Очень нужная тема, но без госучастия у нас поднять её будет невозможно. Так вот о чём я, короче, если бы я хотел зарабатывать, я бы нашёл, как это сделать. Но деньги для меня лишь возможность, а не конечная цель.

– Тогда чего ты хочешь? – первой подала голос притихшая Вера, обалдевшая от обилия вываленной на неё информации и незнакомых слов. – Ты говоришь, деньги средство, а какая конечная цель?

– Честно? – я посмотрел ей в глаза. – Не знаю. Серьёзно, не шучу. Я просто хочу жить в лучшей стране в мире, наслаждаться молодостью, гулять с красивыми девчонками, создавать что-то новое, делать страну и мир в целом лучше и интереснее. А конечной цели её как бы нет. Достойная жизнь для мамы? Ну это конечно, но я думаю, что до конца года уже буду в состоянии купить ей квартиру в кооперативном доме, построить дачу и всё такое, что называют благополучием. Отгрохать для неё дворец? Так она сама откажется, что я её не знаю. Скажет вон отдать пионерам. Или сиротам. Мне самому дворец тоже не нужен, разве что завести гарем, как у того султана, в сорок жён и триста наложниц. Но тут такое, сорок жён карается сорока тёщами, а я столько не выдержу.

– Дурак! – синхронно фыркнули обе девчонки и гордо отвернулись, правда их выдержки хватило не надолго. – И чего, тебе прям вот совсем ничего, ничего не надо?!

– Как не надо, надо! – с ходу отверг я гнусные инсинуации. – Мне очень много чего надо! Я и дом хочу на берегу залива, с лодочной станцией. И катер свой, и машину хорошую. Даже самолёт хочу. Небольшой, типа кукурузника. Просто всё это или действительно решаемо в течение там пяти, край десяти лет, или не является приоритетом. Это я про самолёт, если что. Просто, чтобы полетать, можно вон аэротакси заказать, стоит недорого, зато прокатить девушку над городом весьма романтично.

– Знаем, Зосимова нам все уши прожужжала, какой ты весь романтик и всё такое, – недовольно скривилась Сикорская. – Но, если честно, Семён, я о тебе в таком ключе никогда не думала. Это я про твои цели в жизни, а не то, что ты себе там уже намыслил! Это Ленка дура может на твои уловки вестись, но она натура творческая, они все с прибабахом, а нормальная девушка от тебя подальше будет держаться!

– А мне кажется, что это на самом деле романтично, – томно вздохнула Вера, стреляя в меня глазами. – На самолёте над городом с любимым человеком… и целоваться в воздухе…

– Не раскатывай губу, тебе с Чоботом ничего не обломится, – весьма зло обломала ей мечты Соня и, поняв, что ляпнула, принялась выкручиваться: – То есть я хочу сказать, что ты приличная девушка, а он…

– А давай ты за меня решать не будешь! – Вера тоже показала зубы. – Думаешь, я не вижу, как ты на Семёна поглядываешь, когда думаешь, что никто не замечает?!

– Чего-о-о?! – протянула Сикорская, но мне показалось, что в её голосе проскользнула фальшь. – Я с ним?!! Да никогда в жизни! Это же Чобот! Фу!

– Ага, – ехидно улыбнулась Вера, – поэтому от тебя только и слышно, Чобот то, Чобот сё. Ой, Чобот игру сделал, ой, это тоже он сделал. А вы видели его дрок?

– Дрон, – поправила Софья с закаменевшим лицом. – Да, признаю, некоторые вещи, сделанные им, мне… нравятся. Но как минимум я не пытаюсь мутить со своим братом.

– Соня, – пикировка девчонок меня забавляла ровно до того момента, как прозвучали эти слова. – Ты…

– Чего?!! – Вера вскинулась как от удара. – Ты чего несёшь, овца?!

– Того! – на лице у Сикорской расцвела улыбка победительницы. – Ты, видимо, не знаешь, но Семён твой брат. Двоюродный. По маме.

– Что за бред… – Вера в шоке уставилась на меня. – Это же бред!

– Сикорская! – мне уже было далеко не смешно, но Софью было не остановить.

– Его отчество Павлович, – беловолосая стерва откинулась в кресле. – У тебя же был дядя, Павел, погибший в Корее. Герой Советского Союза, все дела. Так вот, у него была гражданская жена. И сын.

– Ты перешла все границы. – Угрозы в моём голосе хватило бы, чтобы запугать банду байкеров, и София тоже прониклась, наконец, заткнувшись, но уже было поздно.

– Семён, это же неправда? – На меня уставились два огромных глаза, подёрнутых влагой. – Ты же не…

– Да, формально я твой двоюродный брат, – отрицать очевидное было глупо. – Но только биологически. Ваша семья не признала ни мою мать, ни меня. Я тоже не считаю вас родственниками, поэтому можешь голову себе не забивать. И да, Вер, ты симпатичная девушка, даже я бы сказал красивая, очень. Фигура, ножки, лицо, всё как надо, на пять с плюсом. Но в ближайшее время я к отношениям не готов. Я ещё не нагулялся, и говорю это прямым текстом всем своим девчонкам. Погулять, расслабиться – запросто, но серьёзные отношения не для меня. А тебя ведь не устроит быстрый перепихон где-нибудь в подъезде.

– Что?! – опешила девушка, а потом скривилась от омерзения. – Конечно нет! Мерзость! Я не такая!!!

– Ну вот, а я такой, – было противно говорить такое, но Вере сейчас нужно было показать свою худшую сторону, чтобы наверняка убить любые зачатки симпатии. – Поэтому для всех будет лучше забыть друг о друге.

– Нет! – подумав пару минут, Вера вдруг вскинулась. – Я не согласна! Если ты сын Павла Дмитриевича, то это неправильно! Я… я прямо сейчас позвоню деду…

– Будто он не в курсе, – хмыкнула Сикорская и заткнулась, натолкнувшись на мой злобный взгляд.

– София, если бы я не дал слово твоему отцу, я бы прямо сейчас взял тебя за шкирку и выкинул на хрен из автобуса, – я постарался успокоиться, но в душе бушевало пламя. – Или утопил бы в ближайшей луже. Но раз я не могу этого сделать, очень прошу, закрой свой прелестный ротик, или всё же я плюну на все договорённости и сделаю то, чего мне очень хочется.

– Да пожалуйста. – Софья вспыхнула румянцем, схватила свою сумку и убежала вглубь автобуса, а я медленно выпустил воздух через сжатые зубы.

– Значит, дед в курсе, – как-то потерянно-обречённо прошептала Вера.

– Да, у меня был с ним разговор, – я понимал девушку, сейчас у неё рушился весь мир, в котором есть честный и справедливый дедушка-генерал, который всегда стоит на страже семьи. – Подробности сам расскажет, если захочет. Но по факту мы с вами чужие люди. Меня это устраивает полностью.

– Я вспомнила тебя! – вдруг ткнула в меня пальцем Вера. – Это ведь ты тогда на кладбище был и Ваньке навалял. Он потом неделю огнём плевался, пока опять в училище не уехал.

– Было такое, – я кивнул. – Сам виноват, нечего людей руками хватать. А ты, кстати, милицию грозилась вызвать.

– Я думала, вы воры, – покраснела девушка и упрямо посмотрела на меня. – Всё равно это неправильно! Семья – это семья! Я обязательно поговорю с дедом!

– Да бога ради, – я откинулся в кресле, закрывая глаза. – Делай что хочешь. Только меня не дёргай. Без обид, Вер, но у меня желания общаться с вашей семейкой вообще никакого нет.

Правда отдохнуть мне не дали, потому что пока мы ругались, автобус прибыл на эвакобазу «Артека». На самом деле она располагалась буквально через квартал от вокзала, но детей всё равно доставили на автобусе, чтобы никто не потерялся. Именно здесь нам предстояло передохнуть, пообедать и распределиться по лагерям. Звучит не очень, но тут уж чего поделать, всё лучшее детям. К тому же в Союзе слово «Лагерь» не несло отрицательной коннотации. Наоборот, сразу представлялись дети в пионерских галстуках, лето, костёр и безграничное небо над головой.

Гостиница, где нас поместили, оказалась типичной советской коробкой, с номерами на восемь мест и удобствами на этаже. Собственно, тут почти не жили, максимум день, край два, в ожидании формирования группы, которая отправлялась в нужный лагерь или дружину. Ведь как оказалось, «Артек» это хоть и единая структура, но состоит он из нескольких лагерей, раскиданный по побережью Крыма, а в каждом лагере имеются ещё и дружины, причём может быть как одна, так и несколько.

Но даже в эту гостиницу нас сразу не пустили. Вначале пришлось отстоять немалую очередь из приехавших на отдых детей из разных регионов, пока нам не провели медицинский осмотр и не проверили документы. И только после этого разрешили заселиться в номер на двенадцать человек, оставить там вещи и пойти на обед. Кстати, давно пора было, утром мы ещё перехватили какой-то бутер, но времени прошло часов шесть, самые мелкие уже голодными глазами поглядывали по сторонам чего бы заточить.

– Самый крутой это, конечно, «Морской» лагерь, – вещал Димка Матросов, пацан пятнадцати лет, в перерывах между поглощением гречи с гуляшом. – Но главное попасть в профильный отряд. Лучше всего в морской. Там два раза в неделю на лодках выходят в море, да и вообще круто! Но можно в горный или альфу. В энергию тоже круто, но там только для энергетов.

Я сделал себе пометку, хоть, понятное дело, туда не собирался. Нормальный возраст для получения первого Разряда считалось семнадцать-восемнадцать лет. Второй уже ближе к двадцати. Конечно, во многом это зависело от таланта, но разброс был минимальным, особенно у Юниоров. Учитывая, что крайним возрастом, в котором можно было посетить «Артек», было шестнадцать лет, Разрядников на весь лагерь, а это дай бог почти пять тысяч человек, набралось бы с десяток-другой максимум. Да и то, не будут же их запихивать в один лагерь. Значит, в профильном отряде будут занятия по развитию для Юниоров, и может что-нибудь для первого Разряда. Оно мне надо?

Армия меня тоже не прельщала. Это как раз тот самый отряд «Альфа». Рукопашный бой, силовая и военная подготовка, военные игры и вот это вот всё. Не хочу. Ходить строем это не моё, а морду кому набить я и без них смогу. Туристы, то бишь горный отряд, тоже такое себе. Если бы я хотел горы, а не море, то и поехал бы в горы. Вон на Алтай, например.

То же самое с остальными направлениями, о которых рассказывал Матросов. Он уже в четвёртый раз был в «Артеке» и считался стариком, от чего его рассказам внимала с почтительным уважением целая столовая. И пацан использовал по полной свою минуту славы, разливаясь соловьём. А я сидел, выбирая, куда податься, и стоит ли вообще дёргаться.

Театр? Да я вас умоляю! Хуже только в певцы податься, в арт-отряде и такое направление было. Нет уж, не надо мне такого счастья. Медицинский? Оказание первой помощи, изучение анатомии и прочая прелесть. Не, моё призвание калечить, а не лечить. Слон не даст соврать. Мысленно дав себе подзатыльник, чтобы выгнать дурные мысли, я принялся слушать дальше.

Астрономы? Сразу нет. А то у меня ретроградный Меркурий в четырнадцатом доме такого натворит! Супруга любила этой хренью маяться, так с тех пор у меня на звёзды устойчивая аллергия. Футбол? Да кто меня возьмёт. Нет, я вполне могу бить без усиления, но вот выносливость никуда не денешь. Так что сидеть на скамейке в надежде, что дадут пнуть мяч, я точно не собираюсь.

Туда же теннис и остальные виды спорта. Я вообще-то отдыхать приехал. Вот медиа-отряд, фотографы и КВН меня заинтересовали. Но опять же я не был уверен, что готов с головой погрузиться в эти сферы жизни. А вот попробовать, так почему и нет. Короче, как я понял, лучшим выбором для меня был многопрофильный отряд. Как говорится, когда занимаешься всем сразу, это равносильно тому, что ничего не делаешь. Теперь осталось узнать, удачный мне попался лагерь или так себе, а то со слов Димки там есть корпуса постройки аж начала прошлого века. Модернизированные, конечно, но один туалет на сорок человек и комнаты на восемь коек – это не предел моих мечтаний.

– «Солнечный» тоже крутой! – продолжал вещать Матросов, а я навострил уши, потому что у меня была путёвка как раз в лагерь «Солнечный». – Это самый новый лагерь, как и «Морской», прямо у воды. Корпус всего пару лет назад построили. Поэтому всех иностранцев везут или в «Морской», как самый старый, ну и модный, или «Солнечный». Там классно, комнаты по четыре человека, душ с туалетом в каждой комнате. До воды рукой подать!

– Так, ребята, потише! – перебила его появившаяся в столовой женщина. – У кого путёвка в «Солнечный», собирайтесь! Автобус через полчаса! Так что быстренько, быстренько! И не забудьте отметиться у дежурного по этажу, что вы выехали!!! Давайте, давайте, не спим!!!

Я хмыкнул и оперативно закинул в себя остатки гуляша. Повезло! Говорят, в сезон можно и двое суток ждать автобус. А так пара часов и – здравствуй, море. Единственное, что портило настроение, это Сикорская, поднявшаяся с места вместе со мной. Вот ведь собака женского пола. И ведь по закону подлости она попадёт со мной в один отряд, зуб даю! Но плевать, отдых мне не испортит никто! И махнув рукой Вере, я направился к выходу. Моё лучшее в мире лето началось!!!

– Здравствуйте, ребята! – довольно молодая, лет двадцати пяти с виду, вожатая, буквально лучилась энергией и счастьем. – Рада приветствовать вас в нашем самом лучшем отряде «Любопытные мартышки»!

В этом месте я тайком сделал жест рука-лицо. Хорошо ещё современная культура мемов до Союза пока не добралась, из-за отсутствия соцсетей, и никто не понял, чего это со мной. С другой стороны, судя по лицам некоторых ребят, попавших со мной в один отряд, они тоже поняли, чем нам грозит такое название. Мне очень захотелось познакомиться с тем креативщиком, кто его придумал, и крепко пожать ему шею.

Как я и планировал, меня зачислили в многопрофильный отряд, то бишь такой, который не специализировался ни на чём конкретном. Точнее сначала нас привезли в лагерь, и я немного офигел, потому что место, где нам предстояло жить, представляло собой не слишком высокое бетонное строение без окон, тянущееся вдоль побережья, с надписью «Солнечный» на фасаде. Но всё оказалось не так страшно, даже наоборот. На самом деле корпуса каскадом спускались с гор вниз, к воде, выходя к самому морю. В оправдание названия лагеря у каждой комнаты имелся небольшой балкон, а у некоторых даже террасы с растущей там зеленью, так что солнца хватало всем. А между корпусами располагались хитрые многоуровневые лестницы, по которым можно было спуститься на набережную или ещё дальше, на пляж или пристань.

Правда всё это я рассмотрел позднее, а пока нас, поделив по возрастам, загнали в дворики перед корпусами. Теперь детей предстояло распределить по отрядам. А затем по отрядам внутри отрядов. Да, с фантазией у советских руководителей было не очень, поэтому на местах пытались хоть как-то это компенсировать названиями. Например, «Солнечный» имел четыре корпуса, в которых располагалось двенадцать отрядов. Каждый из них имел название месяца, «Июнь», там, или «Ноябрь», что нашло отражение в отделке помещений. И дети внутри этих отрядов, или по сути блоков, делились ещё на три отряда поменьше, уже имеющих специализацию, профиль, как говорили здесь, или остающиеся многопрофильными, то бишь без специализации на чём-то одном.

Вот именно по этим отрядам нас и делили. Желающих заняться туризмом, стать моряком или кем-то ещё было хоть отбавляй. Количество желающих никак не вмещалось в размеры, так что то и дело то тут, то там слышались всхлипы неудачников, постеснявшихся пролезть вперёд или которых тупо затолкали более шустрые ровесники. Впрочем, вожатые бдели, и на моих глазах пару человек вписали в профиль на основании имеющихся у них наград и грамот за это направление, выкинув оттуда тех, кто подобным похвастаться не мог. Я же сидел мышью и не высовывался, несмотря на то что ловил на себе взгляды вожатых профилей «Альфы» и «Энергии». Но нет, ребята, без меня.

Как и планировалось, я успешно пересидел распределение, попав в самый последний отряд, куда собрали всех, кто не прошёл в профили. И словно в насмешку туда же угодила Сикорская. Честно говоря, меня это ничуть не обрадовало. Я надеялся в лагере снять с шеи это ярмо, отдав его на откуп воспитателям. Но не получилось, не срослось. Причём я не понял, сделала она это специально или же просто не нашла направления по душе. Вожатые как минимум трижды спрашивали, хочет ли она в профиль, яркая, красивая, беловолосая девочка явно привлекала внимание. И на тебе, София попадает в самый отстойный отряд, куда собирают остатки тех, кто никому не нужен. Любопытно, но мой взгляд девушка проигнорировала. Да и бес с ней. Если это она специально, то сама себе злобный Буратино. Пусть даже не приходит жаловаться. А пока мы скучковались каждый с вожатым своего отряда и приступили к знакомству.

– Меня зовут Полина, и мы с Русланом… – девушка ткнула рукой в сторону стоящего рядом парня, лет двадцати, который мне сразу не понравился, – будем вашими вожатыми. А теперь давайте познакомимся и выберем актив отряда. Нам нужен будет знаменосец, горнист, барабанщики, комсорг отряда, ну и с остальными определимся по ходу. Давайте начнём, кто хочет быть первым?

– Ну давайте, смелее! – видя, что никто особо не рвётся, Руслан решил нас приободрить. – Вы же приехали сюда, в лучший лагерь в мире, не для того, чтобы сычами сидеть, а чтобы дружить! Ну?! Чего вы как булки?! Активнее, активнее! А то так и останетесь неудачниками по жизни.

Как по мне мотиватор из вожатого вышел так себе, особенно последняя фраза про неудачников заставила даже Полину на него зло зыркнуть. А пара детей, из тех, кто сильно рвался в профиль, но им мест не досталось, хлюпнули носами. Честно говоря, если бы Руслан продолжил нести чушь, я бы мог и не сдержаться. Конечно, было бы неприятно, если бы меня выгнали из «Артека» в первый же день за избиение воспитателя, но хоть душу бы отвёл. Таких мудаков надо учить жизни, не зря он мне с первого взгляда не понравился. Но на этот раз придурку повезло, потому что Сикорская вдруг подняла руку.

– Быть первым всегда страшно, – Соня стрельнула глазами в вожатого, показывая, что, мол, мы не неудачники, просто кто-то должен был начать. – Давайте я попробую. Меня зовут Софья Сикорская. Шестнадцать лет. Я из Новосибирска. Люблю читать, шоколад и котят. Они такие… миленькие.

Ребята прыснули. Оно и понятно, контраст обычно холодного образа снежной королевы вдруг дал трещину, когда девушка заговорила о котятах, превратившись в обычную девчонку. Даже слегка покраснела от смущения. А я вдруг понял, что ничего о ней не знаю. Да, мы пересекались часто, в школе и на тренировках, но, по сути, Соня всегда держалась немного отстранённо от остальных. Многие списывали это на снобизм, но я-то знал, что во многом это самозащита и вынужденная мера. Всё-таки она была из не самой простой семьи. А вот по-настоящему, что она любит или не любит, похоже, не знал никто. И как бы сама девушка меня ни бесила, я сделал пометку. Значит, шоколад и котята. Запомним.

После откровения Сони плотину прорвало, и ребята наперебой принялись представляться и рассказывать о себе. Вожатым даже приходилось сдерживать самых нетерпеливых, впрочем, Полина с этим блестяще справлялась, чувствовался немалый опыт. Я тоже слушал с интересом, отмечая, что в нашем отряде оказались иностранцы. Смуглый высокий парень с копной чёрных как смоль кучерявых волос, представившийся как Жан, был с Кубы. В противовес ему по-скандинавски красивая девочка, белобрысая блондинка с кожей, настолько белой, что была способна поспорить с Сикорской, оказалась из Финляндии. Звали её Лайна, и да, по-русски она говорила немного медленно и нараспев.

– Так, кто следующий? – Полина прошлась по рядам глазами и вдруг ткнула пальцем в меня. – Давай ты, а то сидишь тихонько, будто про тебя забыли.

– А может, не стоит? – я вдруг понял, что несмотря на все приключения, случившиеся за последнее время, рассказать мне особо нечего, всё или под грифом «Секретно» или не для пионерского лагеря. Хотя… я почувствовал, как задницу кольнуло шило… почему бы не похулиганить. – Семён Чеботарёв, погоняло Чобот. Хулиган, состою на учёте детской комнаты милиции. Был задержан по подозрению в убийстве и вымогательстве. Что ещё… а! Люблю бить людей. Теперь точно всё.

Тишину, повисшую над нами, можно было резать ножом. Причём замолчал не только наш отряд, но и соседний, находящийся всего в паре метров. И все они уставились на меня круглыми от удивления глазами. В их головах не укладывалось, что человек может такое сказать, и если это правда, то как вообще я попал в «Артек», ведь конкурс сюда был выше, чем в МГУ. Туда ведь идёт далеко не каждый, а в «Артек» хотят все, невзирая на пол и возраст. И лишь Сикорская закатила глаза и хлопнула себя по лицу рукой. Ну вот научил плохому, а ведь всего раз объяснил значение этого жеста, и на тебе! Его используют против меня.

– К-кх-м, Семён, – первой, как и положено, себя в руки взяла Полина. – Мы здесь очень ценим юмор, но это было не смешно.

– Так я и не смеялся, – я пожал плечами. – Всё это чистая правда. Можете у Сони спросить, она моя бывшая одноклассница и всё обо мне знает.

– Вот только меня в свои дела впутывать не надо! – немного истерично огрызнулась Сикорская, на которую уставилось шестьдесят пять пар глаз. – И не верьте всему, что этот… человек говорит. То есть всё это на самом деле правда, но при этом всё не так! Это… долго объяснять. Просто не верьте ему и всё. То есть…

– Мы поняли, – прекратила мучения девушки вожатая. – Семён, раз ты здесь, значит, тебе дали ещё один шанс. Постарайся его не потратить зря. И после собрания останься, я хочу с тобой поговорить. Так, давайте дальше. Вот ты, представься.

Я с ухмылкой на лице послал Софье воздушный поцелуй, на что та резко отвернулась, не желая даже смотреть на меня. Обиделась. А вот нефиг было со мной в один отряд идти. Девочке давно нужно было понять, что она мне не соперница, да и её выходка в автобусе меня разозлила. Я понимаю, советские люди очень социальны и здесь не считалось зазорным обсуждать чью-то личную жизнь на партсобраниях, да и просто так. Но всему есть предел. Так что хотела поучаствовать в моей жизни – кушай, не обляпайся.

– Меня зовут Марк Гельтман, – одним из последних поднялся щуплый паренёк в очках с тяжёлой роговой оправой, – пятнадцать лет. Я играю на саксофоне. Люблю шахматы и как мама готовит.

– Ну горниста мы уже нашли, – я не сумел удержаться от комментария. – А давно играешь?

– С шести лет, – Марк поправил очки. – Закончил детскую музыкальную школу, теперь хожу в класс при консерватории.

– Как говорят заграничные буржуи, респект и уважуха, – я протянул ему кулак, на который приличный еврейский мальчик из хорошей семьи посмотрел с недоумением. Пришлось убрать, но меня уже понесло, надо же было имидж поддерживать. – Девушки, кстати, обратите внимание, это же шикарный жених! Мало того что сам по себе саксофон это музыка любви, так ещё и деньги всегда дома будут. Знаете, сколько лабух в кабаке получает? В день может поднимать, как обычный рабочий за месяц!

– Я не лабух!!! – вспыхнул Марк, покраснев от гнева. – Музыка – это искусство!!!

– А, так ты из этих… – я неопределённо помахал в воздухе рукой. – Ну если с мировой известностью не сложится, приходи, устрою тебя в какой-нибудь вокально-инструментальный ансамбль. Хороших музыкантов на духовую секцию всегда сложно найти.

– Можно подумать, такой как ты что-то понимает в музыке, – фыркнул Гельтман, ничуть меня не испугавшись. – Твой уровень это блатняк, на гитаре в три аккорда вопить, не более.

– Упаси боже! – я расхохотался, пацан мне понравился. – У меня слуха вообще нету и пою я так, что собаки выть начинают. Но в музыкальных группах я всё же кое-что понимаю, уж поверь.

– Потише, ребята, – остановила полемику Полина, но последний член отряда «Любопытные мартышки» как раз закончил представление, и вожатая громко хлопнула в ладоши. – Отлично! Вот мы все и познакомились. Теперь давайте определимся с должностями и отправимся на ужин. День сегодня был длинный и тяжёлый, так что, если есть желающие, не стесняйтесь, предлагайте.

– Предлагаю сделать знаменосцем Чеботарёва, – тут же вскинула руку Сикорская и зло сверкнула глазами в мою сторону. – Он идеально подходит на эту должность.

– Соня, понимаешь, – Полина не могла прямо сказать девчонке, что та дура, поэтому ей приходилось тщательно подбирать слова. – Знаменосец – это лицо отряда. Я не уверена, что Семён подходит на эту роль.

– Давайте ещё зэка какого-нибудь сделаем, ага, – а вот гораздо менее тактичный Руслан не стеснялся в выражениях. – Ты башкой думай иногда.

– Ну почему же, я всегда ей думаю, – ехидно ухмыльнулась София. – А Семён в шестнадцать лет имеет второй Разряд, несколько изобретений, в том числе всесоюзного, а то и мирового уровня, и является кавалером ордена «За личное мужество», а также ведомственной награды МВД. Это помимо всего прочего. И, Марк, он действительно разбирается в музыке, точнее в текстах к ней. Слышали песню «И вновь продолжается бой»? Это его. Точнее слова Чеботарёва, а музыка Лены Зосимовой, ещё одной нашей одноклассницы.

– Соня, ты сейчас серьёзно? – В очередной раз оба отряда вылупились на девчонку, а точнее переводили взгляд с неё на меня, а Полина вообще не понимала, что делать. – Семён, это правда?

– Как и то, что я говорил ранее, абсолютная, – кивнул я, понимая, что Сикорская отомстила, стерва такая. – Я очень… разносторонняя личность.

– А что насчёт обвинений, о которых ты говорил? – Полина чувствовала, как у неё шарики заходят за ролики. – Это тоже правда?

– Признан невиновным, – я мило улыбнулся и решил добить. – Признали самозащитой.

– Так, хватит! – вожатая поняла, что если продолжить обсуждение, то она точно уедет в психушку. – Со знаменосцем определились. Марк, ты будешь горнистом? Отлично! Давайте, кто барабанщиком хочет быть? Лучше всего девочки. София, хочешь? Нет? Значит, будешь комсоргом. Ребята, голосуем за кандидатуру Сони Сикорской. Кто за?!. Кто против?!. Единогласно!

В этом месте я чуть было не вскочил с криком «Да, детка!». Сама Сикорская оказанную ей честь не оценила, судя по кислой морде лица, но и спорить не стала. А Полина, быстро добив все остальные должности, благо их там оставалось немного, повела нас расселяться. Про разговор со мной она не забыла, но времени уже почти не было, только помыться, переодеться и идти на ужин. А то режим и всё такое, вдруг по итогу смены не будет привеса отряда. А это непорядок, не меньше, чем коклюш!

Из-за каскадной архитектуры комнаты оказались очень интересной, зубчатой формы, причём этот самый зубец, выходивший на балкон, был полностью стеклянный, что давало отличную освещённость. А кроме кроватей в номерах были ещё и письменные столы. «Артек» работал круглогодично, и наличие рабочих мест и даже беспроводной сети позволяло детям не отрываться от обучения. Тут даже школа была, но дальше, вглубь берега, там, где располагались основные спортивные и развлекательные объекты.

Но самым большим сюрпризом лично для меня была форма. Каждому из нас выдали полный комплект. Повседневная, парадная, тёплая кофта, куртка, ремень с блестящей металлической бляхой по типу солдатской, только вместо военной звезды на ней красовался символ пионерии, звезда на фоне костра, и вишенка на торте – пилотка нежно-голубого цвета. С кокардой! Две последние меня просто убили. Я слабо представлял себя с этим убором на голове, но альтернатива в виде белой панамки была ещё хуже. Пришлось смириться. Я, конечно, нонконформист и всё такое, но из-за такой мелочи ругаться с вожатыми не хотелось. И так сегодня выступил уже, где можно было и промолчать.

Жалеть о сделанном я не собирался. Было и было, всё равно в итоге узнали бы. Я сам бы и рассказал. С другой стороны, мне было немного непонятно, чего это я вообще стал откровенничать. Чтобы досадить Сикорской? Да ну нафиг! Объяснение я видел только одно, взбрык гормонального фона, всё-таки у меня сейчас самый пик пубертата, подстёгнутый особенностями энергета. Это не мои домыслы, это Анастасия сказала.

За прошедшие с момента попадания четыре месяца я вырос на пять сантиметров и набрал в весе килограмм пятнадцать, став похожим скорее на восемнадцати-двадцатилетнего мужчину, чем на подростка. Что, кстати, заставляло многих ребят смотреть на меня с удивлением, но в «Артеке» таких хватало. Тот же кубинец Жан тоже не выглядел на шестнадцать, ничуть не уступая мне в росте или телосложении. Он, кстати, тоже оказался Разрядником и был в «Артеке» уже третий раз, а после школы собирался учиться в Университете дружбы народов. Советы очень грамотно подходили к дружбе с другими странами, используя мягкую силу. А уж кубинцев у нас и вовсе любили как братьев.

– Так, пацаны, шустрее собираемся, шустрее! – на правах самопровозглашённого лидера подогнал я соседей, всё ещё не переодевшихся в повседневную форму. – Если пропустим ужин, то вам же хуже. Я когда голодный, вообще не разбираю, чем бы перекусить. Например, соседом.

– Да, да, мы очень боимся, – у Марка, оказавшегося одним из них, чувство самосохранения отсутствовало полностью, поэтому он до сих пор пристраивал кейс с инструментом, чтобы тот не упал или его случайно не пнули. – Мы уже поняли, что ты очень страшный. Блин, здесь тоже не то!

– Сунь под кровать, там всё равно никто до уборки лазать не будет, а потом переложишь, куда надо, – мне надоели уже его метания. – я вон так и сделал, а у меня оборудование ещё более нежное, чем у тебя. Одна цифровая зеркалка чего стоит.

– Да, я обратил внимание, – как и положено сыну богоизбранного народа, Гельтман был очень наблюдательным мальчиком. И честным. – Ещё подумал, зачем такому, как ты, подобная техника, ведь она стоит как автомобиль, а ты вряд ли способен отличить экспозицию от композиции.

– А ты, значит, разбираешься? – я всегда считал, что нельзя подавлять чужую инициативу, особенно если можно припахать кого-то за себя. – Если положишь, наконец, свою дудку, дам пофотать. А там ещё и режим видеозаписи есть. В высочайшем качестве.

– Это не дудка! – психанул Марк, но взял себя в руки. Перспектива поработать с новейшей заграничной техникой его весьма воодушевила. – Ладно, оставлю пока на кровати. Но если его кто столкнёт…

– Мы поняли, – я встал у дверей, подгоняя пацанов. – Цигель, цигель, ай лю лю! Бегом давайте!

Спешили мы напрасно. Наш отряд ещё не собрался, да и не только наш. Соседи тоже ещё бестолково толпились на террасе, по большей части любуясь морем. Хотя кто-то уже налаживал связи, тот же Жан вовсю флиртовал с девчонками. Те млели от внимания высокого красавца креола с Острова свободы и в смущении хихикали в ладошки, впрочем, не прекращая обстрела глазками. Зуб даю, в другом месте кубинец точно бы не лёг спать один, но в «Артеке» вожатые бдели. Нет, и их внимания можно было избежать, но уж точно не в жилом корпусе, так что сегодня никому ничего точно не обломится. Ко мне же подходить боялись не только девушки, но и парни. Вот что значит сразу создать себе правильную репутацию.

– Привет, – моё одиночество вдруг было прервано нежным голосом, прозвучавшим из-за спины. – Ты же Семён? А я Надина. Давай дружить.

Я развернулся и обомлел. Передо мной стояла худенькая, словно тростинка, но при этом очень красивая девочка. С виду хрупкая, звонкая, но в ней чувствовалась сила, а форменная юбка и белая рубашка подчёркивали, что худоба у девушки не болезненная, это скорее такое телосложение, и при этом у неё есть все необходимые выпуклости и впадины. Но самым выделяющимся у Надины были глаза и волосы. Последние чёрным, словно сама тьма водопадом падали ниже талии, прикрывая попу, а глаза, тоже тёмные, словно два омута, казалось, заглядывали прямо в душу. И мне понадобилось значительное усилие, чтобы от них оторваться.

– Привет, – я вдруг почувствовал, как в горле пересохло. – Красивое имя. Если не боишься, давай будем дружить. Но учти, красивым девочкам опасно со мной находиться. Я могу научить их плохому.

– А я не боюсь! – Надина рассмеялась, и я почувствовал, как мои губы тоже растягиваются в улыбке. Всё-таки девочка была чудо как хороша и заметно выделялась среди сверстниц. Если те ещё во многом походили на детей, то Надина уже была юной женщиной, полностью созревшей и невероятно сексуальной. Я почувствовал, что нехило так завожусь, и всё портило лишь ощущение, будто мне в спину упирается острая льдина. Точнее две холодных, как сама смерть, и столь же опасных. И мне не требовалось поворачиваться, чтобы убедиться, чей это взгляд. Уж Сикорскую я узнаю даже пьяный и во сне.

Надо сказать, первое утро в «Артеке» выдалось сказочным. Уж не знаю, кто виноват, море ли, горы, а может, всё вместе, включая рощи из непривычных моему взгляду кипарисов, и особую ауру, разливающуюся над лучшим пионерским лагерем на Земле. С другой стороны, мне по большому счёту было плевать. Я просто наслаждался всем этим, шустро перебирая ногами по утоптанной сотнями пионеров тропинке.

Для меня утро привычно началось за час до общей побудки. Я тихо выскользнул из кровати, чтобы не потревожить смотрящих седьмой сон пацанов, натянул шорты, футболку, кеды на ноги и выскочил на улицу. Солнце уже вовсю палило, даже утренней прохлады не чувствовалось, хотя с моря ветерок доносил приятную свежесть. Идеальная погода для пробежки. Я не изменял данному себе слову бегать по утрам, не собирался отказываться от этого и сейчас. Тем более что я был не один такой. Спортсмены и энергеты тянулись на зарядку, и я рванул по тропе, ведущей прочь от лагеря.

Бежать было немного непривычно из-за гор и обилия подъёмов и спусков, но так даже интереснее. Скорость я поддерживал приличную, как и многие встречавшиеся мне на пути Разрядники. По-другому просто не получалось дать необходимую нагрузку организму. Так что все, кто выше Юниора, бегали не на длину дистанции, а на время и в идеале без использования энергии. Но чем выше ранг, тем сильнее слияние энергетической оболочки с физической, так что начиная с Мастера пробежки и вовсе теряли свой первоначальный смысл, но от них мало кто отказывался, потому что это дисциплинировало и заряжало энергией на весь день, как бы смешно оно ни звучало.

Единственное, что мне не нравилось, так это то, что я был не знаком с маршрутом и бежал куда глаза глядят, ориентируясь исключительно на чутьё. Тропинок в комплексе «Артека» было огромное множество, ведь он раскинулся на весьма обширной территории. Кроме лагерей или, как их ещё называли, дружин, имелось достаточное количество общих строений, та же Артек-арена, громадный крытый стадион, где можно было принимать чемпионаты мира, но его целиком и полностью отдали детям.

Так же имелась школа, в которой учились те, кто приезжал во время учебного года. Музеи, галереи, хозяйственные корпуса и ещё куча всего, что я даже знать не знал. Да меня и не интересовало, что это такое, просто я, уже несколько раз свернув, на очередной тропке упирался в какой-нибудь корпус, где она заканчивалась. Приходилось разворачиваться и бежать в другую сторону, но постепенно общая картина складывалась в моей голове, хоть до финала было ещё очень далеко. Но глупо надеяться узнать всё с первого раза, так что я не переживал, если сворачивал не туда. У меня впереди вся смена, ещё успею изучить все ходы и выходы.

Очередная тропинка, по которой я бежал, вела в гору, собственно, поэтому я её и выбрал. серпантин дорожки струился по скале, но я решил не заморачиваться, взлетев наверх прямо по камням. За спиной пару раз матюгнулись такие же любители утренней пробежки, но более спокойные и не пытающиеся с налёта взобраться на скалу, но я на это не обратил внимания. Ничего, бывает. Главное, что пока они огибали каждый поворот, я уже был на вершине, оказавшись в довольно занимательном месте. Настолько, что даже притормозил, чтобы рассмотреть его получше.

С виду это была очередная кипарисовая рощица. Хотя как по мне два-три десятка деревьев это никакая не роща, а так, баловство одно. Но самое интересное, что они росли по кругу, оставляя в середине небольшую полянку. То ли специально так сажали, то ли само получилось, не знаю, не чувствовалась здесь рука человека, скорее уж каприз природы. Да и окружающий мир стал ощущаться как-то иначе. Словно я из уже несколько тысяч лет обжитого Крыма попал в самое сердце тайги, где людей отродясь не бывало. Даже шум стих, сменившись тишиной и пением птиц. Может, поэтому я не сразу заметил, что нахожусь здесь не один, а на полянке сидит пожилой мужчина. Назвать его стариком, несмотря на седые волосы и белую, ухоженную бороду, язык не поворачивался. А ещё он очень странно ощущался в энергетическом плане. Словно пятно пустоты, чего я не ощущал ни от обычных людей, ни от сильных энергетов.

– Доброе утро, молодой человек, – несмотря на закрытые глаза, мужчина давно меня заметил, но давал время освоиться. – Не стесняйтесь, проходите. Как вам в месте силы? Не бывали раньше?

– Доброе, – я наконец понял, что это за роща такая, и от досады чуть не дал себе подзатыльник. – Нет, не доводилось. Честно говоря, вообще мало что знаю о подобном. Как-то у меня с теоретической частью не сложилось.

– Зато, смотрю, с практической всё прекрасно, – чуть ухмыльнулся старик, открывая глаза. – Надо же, второй Разряд в шестнадцать лет. Редко встречается столь стремительное развитие. Простите за любопытство, а когда вы инициировались?

– В апреле, – я пожал плечами. – Я имею в виду в апреле этого года.

– Даже так! – удивился мужчина, а в следующую секунду в его глазах мелькнула искра узнавания. – Так вот вы какой, Семён Чеботарёв. Рад, очень рад познакомиться. Не ожидал, что вы сами, в первый же день ко мне явитесь.

– А мы знакомы? – вот теперь пришла моя очередь удивляться. – Только не говорите, что я избранный и вы ждали меня несколько тысячелетий, чтобы дать задание победить тёмного властелина. Уж извините, но у меня на тёмных властелинов идиосинкразия. Как и на подвиги во имя чего-либо.

– А во имя Родины? – чуть нахмурился старик. – Тоже?

– А во имя семьи и отчизны – это не подвиг, – я пожал плечами. – Это долг. А он, как известно, тяжелее горы. Хотя, как по мне, это фигня. Если для тебя долг тяжелее горы, это не твой долг. Рано или поздно ты всё равно сдашься. Настоящий долг, его не замечаешь. Ты живёшь им, дышишь, впитываешь с молоком матери, и не замечаешь, просто знаешь, что нужно сделать. А вот эти все пророчества и прочие тайные послания – всё фигня. Илья Муромец не ждал пророков. Он точно знал, что ему надо делать, просто не мог.

– Неплохо сказано, юноша, весьма и весьма отрадно слышать такие речи от подрастающего поколения, – кивнул мужчина с довольной улыбкой. – Позвольте представиться. Евдоким Капитонович Стравинский. Имею честь состоять консультантом при ЦК КПСС по вопросам энергетов.

– Вы Архонт! – Мозаика сложилась, заставив меня немного опешить. – Но откуда Архонту и консультанту ЦК знать меня?! Вы, конечно, меня извините, но это совершенно не ваш уровень. Где ЦК, а где я.

– А, вы про это, – рассмеялся Евдоким Капитонович. – Тут нет ничего удивительного. Я, знаете ли, последние годы очень интересуюсь состоянием сатори. И очень заинтересовался вашим случаем, когда мне о нём написала ученица. Настенька умница и подавала большие надежды, но научной карьере предпочла жизнь в провинции как обычный врач.

– Насте… Анастасия Николаевна! – последний кусочек мозаики занял своё место. – Надо же. Недаром говорят, случайности не случайны.

– Очень верно сказано! – кивнул Стравинский. – Архиверно! В мире всё взаимосвязано. И тот, кто хочет стать настоящим специалистом, неважно в какой сфере, обязан эти связи чувствовать. Осознанно, нет ли, это неважно, но именно сатори как ничто иное позволяет работать со столь тонкими материями. Сатори, молодой человек, гораздо глубже и серьёзнее, чем думает большинство обывателей. Даже те, кто имеет возможность погрузиться в это состояние, зачастую не понимает и миллионной доли того, что оно может дать. Вот вы, юноша, глубина вашего погружения поражает, особенно учитывая юный возраст, но всё, что вы делаете, это учите с его помощью новые техники, готовитесь к экзаменам и так далее, и тому подобное. Это всё равно, что микроскопом забивать гвозди, прошу прощения, за столь вульгарную и заезженную метафору. Но если обучиться работать с состоянием просветления, оно позволит вам вырасти не линейно, а в буквальном смысле перейти на новый уровень. Так что, молодой человек, хотели бы заниматься со мной?

– От таких предложений не отказываются, – я не обращал внимания на столь неоднозначно звучащие формулировки, всё же в Союзе сигара чаще всего была просто сигарой. – Я весь ваш. Что нужно делать?

– Прекрасно, просто прекрасно. – Впервые с нашей встречи Евдоким Капитонович подскочил на ноги, забегав по поляне. – Я ни секунды не сомневался в вашем выборе! Что ж, начнём! Так, Семён… вы позволите так себя называть?

– И, если можно, на «ты», – я кивнул, даже не задумываясь над ответом. – Мне ещё расти и расти до того момента, когда пожилой человек, видевший, наверно, самого Ленина, к тому же Архонт и консультант ЦК КПСС, будет обращаться ко мне на «вы». Да и то можно не дорасти.

– Интересно расставлены приоритеты, ну да ладно, – улыбнулся Стравинский и махнул рукой. – Итак, Семён, иди сюда. Садись вот прямо туда, где я сидел. Это фокус места силы, здесь больше всего энергии и работать с техниками получается гораздо проще. Как удобно садись, тут нет особой разницы. Это же не методика развития, где энергию требуется прогнать по тонкому телу, тут ты работаешь с гораздо более глубоким слоем. Сегодня мы будем учиться создавать в сатори некое подобие реальности. Состояние просветления это ведь не только озарение, способность структурировать данные. Точнее если оно позволяет это, то почему бы на этой основе не создать некую модель определённой ситуации. Например, насколько я знаю, ты, Семён, большой любитель помахать кулаками. Я, кстати, изучил твой «Шок» и дал рекомендации к его распространению в силовых структурах. Очень занимательная техника. Но сейчас не об этом. Есть у тебя противник, с которым ты не можешь справиться? Я сейчас говорю не про абсолютное доминирование, а такой, чтобы был почти равен, но тебе чего-то не хватало для победы. Идеально будет, если ты его будешь хорошо знать. Чаще всего для основы берут знакомых, с которыми занимаются, или кого-то похожего.

– Да, пожалуй, есть такой, – мне не надо было долго думать, у меня имелся кандидат, идеально подходящий под ситуацию. – А он должен быть жив или без разницы?

– В целом всё равно, – пожал плечами Евдоким Капитонович. – Единственное, если объект жив, его легче изучить. Далеко не у каждого с первого раза получается воссоздать образ. Сатори во многом помогает, но и для неё нужен первоначальный толчок, а это именно твоё личное знакомство с объектом, то, насколько хорошо ты можешь его представить. Потом, когда поймёшь принцип, будет легче, но первый раз лучше работать с максимально известным объектом.

– Тогда точно подойдёт, – я усмехнулся своим мыслям. – Его я знаю почти так же хорошо, как самого себя.

– Прекрасно! – хлопнул в ладоши Стравинский. – Тогда устраивайся поудобнее и представляй его напротив себя. Больше деталей, чем точнее ты его представишь, тем проще будет сатори достроить модель.

– Хорошо, а потом что мне делать? – я устроился поудобнее, но ещё не нырнул. – Вот представлю я его, а что потом?

– А потом постарайся его победить, – улыбнулся Евдоким Капитонович, словно добрый дедушка недогадливому внуку. – Видишь, ничего сложного.

– Ну да, возьми глыбу мрамора и отсеки всё лишнее, – я закрыл глаза, настраиваясь на глубокое погружение. – Мелочи. Ладно… поехали!

– Чёрные глаза, вспоминаю, умираю!!! – летел звонкий голос Айдина над беснующимся стадионом. – Чёрные глаза, я только о тебе мечтаю!!!

– А-а-а-а!!! – счастливый вопль Надины чуть не сделал меня глухим на одно ухо. – Это моя любимая песня!!! Обожаю!!!

– Да уж, заметно, – я пальцем прочистил ухо, возвращая слух. – Уверен, она про тебя писалась.

– Правда? – девчонка на секунду замерла, глядя на меня огромными блестящими чёрными глазищами и кинулась обниматься, и я с удовольствием потискал стройное юное тело. – Спасибо!!!

– Давай, разложи её прямо здесь, пусть вожатые порадуются, – холодный голос Сикорской обломал всё удовольствие. – Чего не сказал, что Айдин здесь будет?

– Я сам не знал, – я действительно не вмешивался в дела Цемеля, отдав ему на откуп полное управление музыкальным направлением и лишь время от времени подкидывая тексты. – Да и если бы сказал, что, побежала бы к нему?

– Но поздороваться-то можно было зайти, – вдруг смутилась София. – Всё такие не чужие люди.

– Когда? Мы весь день постоянно чем-то были заняты, – я не видел особой необходимости во встрече со старшим Керимовым. – Да и смысл? Он у него дела, у нас тоже. Вернёмся домой, там уже пообщаемся. Или у тебя к нему интерес имеется? Не только дружеский.

– Да пошёл ты! – я даже спиной мог ощутить, как вспыхнула Сикорская. – Извращенец! Это только ты постоянно думаешь, как кому бы присунуть, а я не такая! Мне это не нужно!

– А вот я бы с тобой замутила, – вдруг шепнула мне на ухо Надина. – Ты такой… мужественный. Не то что остальные. Они какие-то дети ещё. Не знают, что девушке по-настоящему нужно. Пошли сегодня ночью по пляжу погуляем.

– Только ты, я и звёзды, – я сразу представил эту картину… и с сожалением отказался. – Заманчиво, но вряд ли получится. Не забыла, после концерта будет отрядная свеча с посвящением, а значит, закончим поздно, и вожатые будут бдить, чтобы никто не пропал. Или не ушёл ночью на пляж любоваться звёздами.

– Жаль, но ты прав, – девушка отстранилась от меня. – Ничего впереди ещё почти три недели, мы всё успеем.

– Конечно, – я немного удивился, потому что это должны быть мои слова, ну и потому что меня ещё никто и никогда так откровенно не клеил, что немного смущало, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке. – О! Новая песня! Птица счастья завтрашнего дня!

– И правда! – обрадовалась Надина. – Круто!!! Дома расскажу – не поверят!!!

– Я тоже такую не слышала, – ревниво заметила Сикорская. – Когда её записали?

– Честно? Понятия не имею, – я пожал плечами. – Текст давно уже был у Цемеля, а в нюансы я не лезу.

– Так вы что, правда знакомы с Керимовым? – уставилась на меня удивлённым взглядом Надина. – Серьёзно?!

– Мы с его братом занимаемся вместе, – я не стал афишировать своё участие в карьере певца. – Поэтому и знаем друг друга.

Соня странно посмотрела на меня, но я промолчал. Будь мне на самом деле шестнадцать, я бы не преминул похвастаться знакомством со звездой, как и тем, что фактически сам её и зажёг. Но сейчас мне не нужны были ни восхищение остальных, ни авторитет среди подростков, мне и так его хватало. Да и доступ в трусики Надины я рассчитывал получить самостоятельно, а не в качестве заменителя звезды. Чай, от спермотоксикоза не страдаю, и кидаться на первую попавшуюся юбку не собираюсь. На Надину у меня, конечно, есть планы, но уверен, я и так справлюсь.

– Спасибо, ребята, вы лучшие!!! – тем временем закончил выступление Айдин. – Ура, «Артек»!!! Да здравствует лучший пионерский лагерь в мире!!!

От ответного визга у меня заложило уши. Счастливые дети скакали словно заведённые. Но справедливости ради им сейчас вообще было плевать, кого слушать, лишь бы музыка была задорная, а так хоть учебник по математике спеть можно, всё равно будут колбасится. Лето, «Артек», друзья, что ещё нужно для полного счастья.

Вообще концерт, посвящённый открытию девятой смены «Артека», вышел весьма достойным. Выступали как приглашённые звёзды, так и молодые команды, а также сами артековцы. Но всё было организовано на высоком уровне, было видно, что администрация и организаторы любят свою работу и детей, а те чувствовали такое отношение к себе, от чего распалялись ещё больше. Но при этом никто совсем уж с ума не сходил, вожатые бдили, так что никаких эксцессов не случалось, а если что-то и происходило, то это быстро решалось на месте. Впрочем, самим детям было не до ссор, они отрывались по полной и я с ними. А что, что ли я не подросток? Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и концерт тоже подошёл к концу.

– Мартышки, подходим ко мне! – Полина махала руками, собирая свой отряд. – Давайте, давайте! Строимся! Ребята, быстрее! Не теряйтесь, идите ко мне. Семён! Ты где?! Иди сюда! Ты как знаменосец всегда должен быть впереди! И так утром пришлось идти на завтрак без тебя!

Это, конечно, был мой косяк. После тренировки со Стравинским я таки опоздал на построение и в столовую отряд пошёл с песней, но без знамени. Шучу, конечно. Флаг понёс Руслан, не слишком обрадованный такой перспективой, просто потому что ему было тупо лень. Но и отказаться было нельзя. А я догнал своих только в столовой, о чём не пожалел ни на секунду. Просто там как раз один из соседних отрядов садился столоваться, и это дело сопровождались идиотскими на мой взгляд речёвками. Ну типа, открывайте шире двери, а то повара съедим. А поварятами закусим и так далее, включая взрыв столовой и прочие ужасы. Ну маразм же!

– Ты где был?! – накинулась на меня Полина, стоило мне приземлиться на свободное место. – Я уже думала тревогу поднимать! Ты понимаешь, что натворил?!

– Так, товарищ вожатая, спокойнее, – я с вожделением посмотрел на омлет, йогурт, чай и яблоко и, вздохнув, поднял глаза на разъярённую девушку. – Дышите носом.

– Ты ничего не попутал, щенок?! – тут же возмутился Руслан. – Пошли выйдем, я тебя научу старших уважать!

– Полин, держи своего Шарика на поводке, а то ему кто-нибудь хвост прищемит. – Я не обратил внимания на придурка, глядя прямо в глаза старшей вожатой. – Этого больше не повторится, честно. Просто занимался с профессором Стравинским и немного переборщил.

– Т-ты сейчас серьёзно? – судя по шокированному лицу и тому, как Поля понизила голос, перейдя почти на шёпот, эта фамилия ей была прекрасно известна. – Семён, таким не шутят.

– Да, ты мне вчера это уже говорила, – я слегка улыбнулся, вспомнив обалдевший вид девушки вчера, когда я представлялся. – Но я серьёзно. Сегодня случайно встретились, и он взял меня в свою группу. Обещал документы оформить сегодня же, да и заниматься мы будем только рано утром. Зарядку, возможно, буду пропускать, а вот к завтраку буду как штык.

– Хорошо, я уточню у заведующей, и если всё, как ты говоришь, можешь пропускать зарядку, – немного подумав, кивнула девушка. – Но всё равно твоё поведение недопустимо. Извинись перед Русланом. И чтобы я больше от тебя не слышала ничего подобного в его адрес!

– А ему в мой можно, значит, такое говорить? – я вопросительно поднял бровь. – Я ведь в следующий раз соглашусь выйти, и придётся нового вожатого искать.

– Чего?! – дёрнулся Русик. – Ты…

– Руслан, сядь! – в голосе Полины звякнул металл. – Ты тоже перегнул палку, причём очень серьёзно! Ещё одна угроза ребёнку или грубое слово – вылетишь из лагеря быстрее собственного визга с отметкой в личном деле. Тебя тогда даже уборщиком в сельскую школу не возьмут, понял?

– Понял, – видимо, угроза была реальной, так что Русик притих и поджал хвост.

– А теперь помирились и извинились друг перед другом! – продолжила воспитательный процесс Полина, и видя, как я закатил глаза, рявкнула: – Нечего мне тут! Семён, ты думаешь, что сильно взрослый и самостоятельный? Тогда собирайся и езжай домой. А пока ты здесь, будь добр подчиняться правилам. Тебя, Руслан, это тоже касается. Так что, будем мириться или нет?

– Руслан, извини, что оскорбил тебя, – подумав немного, я как более взрослый сделал первый шаг. – Этого больше не повторится.

– Хорошо, – Полина кивнула и повернулась к коллеге. – Ну?

– Я что, извиняться перед этим сопляком должен?! – На самом деле сам вожатый был старше моего тела всего лет на пять максимум и уж точно не тянул на звание взрослого и разумного мужчины. Вон, например, он боялся Полины, и, я так полагаю, не зря, – Ладно. Это… мне жаль, ну и там всё такое.

– Руслан! – прошипела вожатая, но я остановил её.

– Да ладно, нормально всё. Мир. А то кушать очень хочется. – Я наконец пододвинул к себе почти остывший омлет. – Иди ко мне, моя прелесть!

Кормили пионеров вкусно, хоть и без особых излишеств. Впрочем, мне разное дефлопе и даром было не нужно, так что меня всё устраивало, как и остальных ребят. И заправившись как следует, мы дружною толпой, то бишь отрядом, двинули на обзорную экскурсию по «Артеку». Вот бы вчера мне такую, не пришлось бы плутать, но и сегодня я с большим интересом осматривал места, где утром пронёсся вихрем, не обращая внимания на окрестности. И надо сказать, здесь было на что посмотреть.

Конечно, я раньше бывал на многих курортах, да и в Крыму тоже, но, во-первых, «Артек» посетить мне не довелось, а во-вторых, тот Крым кардинально отличался от этого. Хотя бы технологиями. Залитый светом огней, застроенный клубами, барами и прочими увеселительными заведениями, где веселье не прекращалось ни днём ни ночью, тот Крым был местом безбашенного отрыва, безудержного кайфа, где возможно всё, доступны любые удовольствия, только бы хватило денег. Цены там были весьма высокими, не для обычного рабочего класса, но и обслуживание соответствующее.

Крым, в котором я оказался сейчас, отличался от того, как бедный деревенский родственник отличается от богатого городского мажора. Потёртые корпуса лагерей, плохо покрашенные лавочки, успевшие облезть за лето, дизайна шестидесятых годов из двух бетонных стоек и набора брусков. Плакаты и вывески уровня школьной стенгазеты. И всё какое-то тусклое, не яркое. Никаких тебе кислотных оттенков, вырвиглазных расцветок или бросающихся в глаза граффити.

Но именно такой Крым воспринимался мной как что-то родное и домашнее. Словно приехал на лето к бабушке в деревню. Я, правда, никогда этого не делал, но на мой взгляд, именно так это и должно выглядеть. Немного неказистым, немного потёртым, но привычным и родным. Хотя справедливости ради, должен признать, что старым и потёртым «Артек» казался только мне, на контрасте с памятью о прошлом. И только я замечаю старый дизайн лавок и то, что они покрашены на сто рядов. А корпуса постройки начала века нуждаются в капитальном ремонте, а не наведении внешнего лоска. Для остальных «Артек» был сказкой, и это действительно было так. Страна ничего не жалела для лучшего в мире лагеря, просто и сама не очень умела в блеск и гламур. Накормить и дать базовые удобства было главнее внешнего вида ещё с войны, так ничего не поменялось и в двадцать первом веке, хотя подвижки в сторону улучшения ситуации имелись.

Та же Артек-арена была вполне себе современным концертным залом, который не стыдно иметь и западным странам. Центральный стадион тоже радовал новыми трибунами, а в Дворце спорта недавно закончился ремонт и залы стали гораздо удобнее, плюс появились современные тренажёры и оборудование. На киностудию «Артек» мы, к сожалению, не попали, но я отметил для себя её наличие.

Но, конечно, самым главным достоянием «Артека» была потрясающая природа и памятники культуры. Кстати, оказалось, что у нас прямо в «Солнечном» есть базилика, датирующаяся чуть ли не эрой до Рождества Христова. Её откопали ещё в прошлом веке, но снова засыпали. Почему, не знаю. А теперь архитекторы грамотно вписали базилику в лагерь, от чего прикоснуться к истории можно было, не выходя за его пределы. Но и в самом «Артеке» было что посмотреть.

Шаляпинская скала, Смотровая площадка с шикарнейшим видом на Чёрное море, склеп Березина, порт Артек, кедр Артек, даже самый настоящий дворец Суук-Су, где сейчас расположился музейно-образовательный комплекс. Экскурсия туда нам ещё только предстояла, как и в четыре других музея, так что пока посмотрели снаружи, но все были в восторге и предвкушении. Впрочем, предвкушение это было наше перманентное состояние, достаточно только посмотреть на море, куда нас обещали начать пускать уже завтра. В распорядке дня было целых два посещения пляжа, утром и вечером не меньше, чем по полтора часа каждое. Для многих из ребят, особенно тех, кто родом из Сибири и других регионов, где тёплого моря просто не существовало, это было равнозначно попаданию в рай. Да я и сам ждал этого с нетерпением.

Но, конечно, главным достоянием «Артека» была природа. Вся его территория утопала в зелени. Благородные кипарисы, сосны, дубы, земляничник, кизил, даже ядовитый тис. «Артек» больше всего напоминал не пионерский лагерь, в котором посадили немного растений для свежести атмосферы, а лес, в котором обосновались дети. При желании и некотором упорстве здесь даже заблудиться можно было, например, на горе Аю-Даг. Там, несмотря на проложенные туристические тропы, диких мест хватало. Типа той самой кипарисовой рощи в месте силы, куда я утром случайно завалился, сам не поняв, где очутился. До неё в этот раз мы не добрали, туристических троп туда не было, да и вообще территория считалась закрытой, зато отнесли на вершину Медведь-горы по камню, тем самым пройдя посвящение в артековцы и исполнив традиционный ритуал.

– Чего завис? – София ткнула меня в спину, вырывая из воспоминаний. – Не спи, а то в костёр упадёшь.

– Да день сегодняшний вспоминал, – я не видел причин скрывать свои мысли. – Как-то всё бегом да бегом, даже вздохнуть некогда было. То к гроту идём, то на Медведь-гору, то ещё куда-то. Потом концерт. Оно, конечно, прикольно, но утомляет. Я понимаю, что это специально сделано, чтобы сил на разную дурь не оставалось, но лично для меня перебор.

– Ну да, ты же у нас птица вольная, – несмотря на то, что голос Сикорской звучал ехидно, я уловил в нём грустные нотки, будто она мне завидовала. – Чего ж ты тогда с этой своей шваброй на пляж отказался идти?

– Так успею ещё, – я пожал плечами. – Какие мои годы. Девок будет ещё куча, отбиваться устану. А отрядной свечи на открытии смены в «Артеке» больше в моей жизни не будет. Думаю, приоритет понятен?

– Кобель, – шёпотом припечатала меня бывшая одноклассница. – И что в тебе только Зосимова нашла.

– Крепкое мужское плечо и понимание? – я усмехнулся, повернувшись к беловолосой. – Завидуешь?

– Было бы чему, – меня смерили презрительным взглядом. – И вообще заткнись, не мешай слушать.

Я закатил глаза и отвернулся. Сикорскую последние дни бомбило не по-детски. Начиная с ссоры в автобусе и последующего показательного игнора, заканчивая сегодняшним днём и её ревностью по отношению к Надине. Хотя тут я сам виноват, нечего было дразнить Соню вчера, но просто не удержался, после того что она ляпнула Вере. Впрочем, плевать. Я сюда приехал отдыхать и развлекаться, вот и буду это делать, как нормальный советский пионер. Ну или комсомолец. А с заскоками дочки пусть Игорь Игоревич разбирается. А у меня дел и так хватает.

Так что, выбросив из головы Софию с её заскоками, я присоединился к общему хору, поющему про то, как будет паролем навек, заветное гордое слово «Артек». Правда, я слов не знал, да и старался вслух не петь, чтобы не портить ребятам праздник, так что молча открывал рот. Я бы и этого не делал, но рядом крутился Марк, уже вполне себе освоивший мою зеркалку, и кажется, не собирающийся выпускать её из рук. Мне жалко не было, скорее наоборот, здорово, когда есть на кого свалить работу. И кстати, я вспомнил, что у меня лежит мешок, так и не отсортированных значков, а я даже знаю, кому это дело поручить. Главное, чтобы меня завтра Стравинский в хлам не загонял, а остальное переживём. Ведь лето – это маленькая жизнь, и она у меня ещё впереди.

Слон кружит вокруг меня, словно акула, почуявшая кровь. Дубинки в его руках не танцуют, как у Блауса Персивера, выписывая опасную вязь, в которой может застрять и копьё, и меч, скорее наоборот, удары бандита весьма примитивны, но при этом очень сильны и невероятно опасны. Жгучая тьма сочится с оружия, с шипением капая на землю, и каждое касание таит в себе огромную опасность. Я знаю это наверняка, вот уже несколько часов мы танцуем с братком этот танец, и я ещё ни разу у него не выиграл. Даже используя Шок. Этот Слон, созданный самим мной в сатори, просто нечувствителен к нему, и если поначалу я думал, что это баг, то потом понял, что озарение откликнулось на моё подсознательное желание стать сильнее. И дало свой ответ.

Браток лихо, как ему казалось, крутанул дубинки и кинулся на меня. Я скользящим шагом ушёл в сторону, заходя ему за спину, и тут же попытался пробить в голову. Попал, но толку это не принесло, пятый Разряд – это не хрен собачий, даже без каких-либо техник. Слон тупо напитал энергией кожные покровы, сделав их жёсткими словно железо, и тут же ударил в ответ. Я успел отскочить и не получить тычок в грудь, но контратаковать уже не успевал.

У нас со Слоном сложилась интересная ситуация. Он был сильнее и быстрее на прямых отрезках, инстинктивно усиливал даже простые удары, вливая столько энергии, что дубинка с воем пластала воздух. Хорошо защищался, от чего мои атаки тупо не проходили. Но при всём при этом значительно проигрывал мне в подвижности, и вообще в техниках передвижения. Да и с чистым фехтованием у него были значительные проблемы. Я довольно легко сбивал его атаки, если у меня было пространство для маневра. Принимать на жёсткие блоки зарёкся ещё после первого раза, когда Слон одним ударом проломил мою защиту и смёл меня с ног. Дури у него для этого хватало.

Вообще выходило, что тогда мне капитально повезло. Если бы сам Слон не был таким упёртым и импульсивным, или если бы я не владел Шоком, или был чуть медленнее – мне бы пришла хана. Я и так-то еле выкрутился, но только сейчас понял, по какой грани прошёл. Буквально лёгкое дуновение ветерка, бабочка, севшая на плечо, и привет. Точнее прощай эта жизнь, давайте следующую. А у меня планы, так что надо срочно становиться сильнее. С моей способностью притягивать неприятности уверен, я обязательно вляпаюсь во что-нибудь ещё.

И всё равно, какой бы я ни был ловкий и проворный, я не успеваю. Три Разряда это, с одной стороны, вроде как всё тот же ранг, но по факту между нами пропасть в силе. И скорости. Она-то меня и подводит, я не успеваю увернуться, и получаю палкой в голову. Чудом дёргаюсь в сторону, так что удар приходится на ключицу, но всё равно боль такая, что я вываливаюсь из сатори, с трудом сдерживая рвущийся из груди крик. И осознав, что нахожусь уже не в странном месте, окружённом туманом, где кроме нас со Слоном больше никого нет, а на поляне посреди кипарисовой рощи, вдруг понимаю, что ключица всё ещё горит огнём. Как и другие раны, полученные в бою.

– Спокойно, Семён, сейчас станет легче, – Стравинский склоняется надо мной, начиная водить руками, и действительно, боль отступает. – Вот посмотрите, товарищи. Видите эти следы? Сатори не шутит, это палка о двух концах. Чем глубже вы погружаетесь и точнее воспроизводите модель, тем реальней она становится. И ваше тело считает полученные повреждения настоящими. Резаную или колотую рану таким образом нанести не получится, но были случаи, когда удар в сердце в сатори приводил к его остановке в реальности. Поэтому ещё раз вам говорю, подходите к погружению с полной серьёзностью, контролируйте каждый шаг и будьте готовы в любую секунду вынырнуть в случае, если почувствуете себя плохо. А ты, Семён, посети сегодня врача, пусть тебе выпишут мазь от ожогов. Энерговоздействие это хорошо, но и о других методах забывать не стоит.

– Да, обязательно, – я кивнул, ощущая, как боль полностью растворяется, оставляя после себя лёгкое жжение. – Спасибо и у меня вопрос. Евдоким Капитонович, подскажите, вот образ, который я создал. Точнее не он сам, а его поведение, оно основывается на моих знаниях и представлениях об… объекте, скажем так. Просто я заметил, что его действия… как бы сказать… немного выпадают из того, что я ожидал.

– Это очень интересный вопрос, Семён, – довольно улыбнулся Евдоким Капитонович, – и остальным тоже будет не лишним об этом послушать. Товарищи, минутку внимания! Отвлекитесь, заодно и передохнёте. Подходите ближе. Наш юный товарищ задал очень интересный вопрос. А именно поведение воссозданного в сатори объекта. Речь, разумеется, идёт о живом существе, реже о механизме, но это очень частный случай, и за всю практику я сталкивался с ним всего пару раз, поэтому, думаю, мы его опустим.

К нам действительно подтянулись остальные курсанты Стравинского, хотя называть их так было странно. Занимающихся с Архонтом было немного, со мной всего шесть человек, и я был самым младшим. Потом шли двое парней, лет двадцати пяти – двадцати семи. Учитывая, что они были энергетами, им можно было дать и все сорок, ну как минимум тот же отец Софии на свой возраст не выглядел, но форма вожатых «Артека» намекала, что или я не прав, или товарищи выполняли какое-то задание. Остальные были более возрастными, а самым старшим оказался товарищ аж из горкома Севастополя в ранге Мастера, каждое утро мотавшийся сюда, но даже пискнуть не смевший по этому поводу. Вот и сейчас послушно прекратил свои тренировки и подошёл поближе, слушая профессора. Да, Стравинский, как оказалось, имел докторскую степень и преподавал в МГУ. Это ко всему прочему. Авторитетный дядька, к такому не стыдно и более солидным людям на поклон явиться, а он со мной возится. Приятно, чешет чувство собственной важности.

– Так вот, про поведение воспроизведённых объектов, – продолжил лекцию Стравинский. – Это один из парадоксов сатори, который не даёт отнестись к состоянию озарения как к обычной медитации или, например, управляемому сновидению. Будет вам известно, существуют практики, позволяющие, грубо говоря, устроить у себя в голове театр по заказу. Но есть нюанс, и то и другое будет ограниченно идеями и возможностями, так сказать, оператора. А с сатори всё гораздо сложнее, и воссозданные объекты ведут себя и действуют пусть и в рамках заложенного оператором посыла, но при этом совершенно самостоятельно, демонстрируя навыки и знания, которые имелись у оригинала, но при этом совершенно не известны оператору.

– То есть объект получается разумным? – подал голос тот самый Мастер из горкома. – И при желании с ними можно поговорить?

– Хорошее предположение, но нет, – покачал головой Евдоким Капитонович. – Разумными их назвать нельзя. Но при этом поведение, повадки, даже стиль боя, коли мы разбираем случай нашего юного друга, а он явно пытался тренироваться, создав себе сильного противника, будут совпадать с оригиналом, и чем глубже погружение и точнее образ, тем сильнее будет совпадение.

– Словно мы подгружаем данные с сервера клиенту по запросу. Чем он полнее, тем больше загружаемых данных, – я задумчиво почесал затылок. – И выходит, что клиент в этом случае я, а сервер… ноосфера? Матрица личности? Слепок?

– Молодой человек, вы меня поражаете, – всплеснул руками Стравинский. – Нам понадобилось немало времени, чтобы прийти к этой версии, и пока она считается самой перспективной. Не зря мне рекомендовали вас как крайне перспективного юношу.

– Не стоит меня перехваливать, – отказался я от почестей. – Просто я много занимаюсь программированием, в том числе сетевыми приложениями. Поэтому ассоциация сама всплыла в голове. Есть какое-то удалённое хранилище, сервер, или в нашем случае информационное поле Земли, если допустить, что оно существует. Есть клиент, он же пользователь. Составляется запрос, то бишь формируется образ, и согласно ему подгружаются данные. Просто сопоставил одно с другим, никакой особой мистики или гениальности.

– С этой точки зрения да, всё выглядит не сложным, – кивнул с улыбкой Стравинский, – Но поверьте, соотнести одно с другим, даже имея нужные знания, не так просто. Так что я рад, что нам довелось встретиться. Но, думаю, на сегодня достаточно. Семён, тебе пора бежать, а мы с товарищами займёмся делами.

– До свидания, – я попрощался со всеми скопом и действительно кинулся бежать.

Опоздать на завтрак не хотелось, я Полине обещал. Но как говорится, хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Стоило мне только спуститься с горы к обжитым местам и зайти на территорию «Артека», как дорогу мне перегородили двое. Серые, парусиновые костюмы, лёгкие светлые туфли, шляпы в сеточку. С виду обычные отдыхающие, приехавшие по путёвке в один из многочисленных санаториев Крыма. Но я ясно чувствовал терпкий душок родной конторы.

– Семён Павлович? – впрочем, они особо и не скрывались. – Первый отдел. Нам надо поговорить.

– А это срочно? – к их сожалению, особого пиетета к Комитету я не питал, так что не проникся ни подачей, ни самим фактом обращения ко мне аж двух чекистов, судя по возрасту, явно в достаточно высоких званиях. – Я просто знаменосец отряда, и, если опоздаю, ребята на завтрак пойдут без знамени. А это не есть хорошо.

– Мы в курсе и товарища Агапову уже предупредили, что вы немного задержитесь, – синхронно кивнули оба. – А если не будем пререкаться, то вполне можете ещё и успеть.

– Хорошо, давайте поговорим, – я пожал плечами. – В чём дело?

– Михаил Михайлович Никольский, начальник первого отдела «Артека», полковник КГБ, – представился первый, который с виду был постарше, и передал слово второму, помладше. – Александр Александрович Зимин. Первый отдел лагеря «Солнечный», капитан КГБ.

– Очень приятно, Семён Павлович Чеботарёв, первый курс Новосибирского авиационного техникума, – я не удержался и представился в ответ. – Чем обязан?

– Кроме того, что тебя передали под наш надзор, – тут же взял быка за рога Никольский, как старший по возрасту, должности и званию, – нам стало известно, что у тебя с собой некий прибор, с помощью которого можно осуществлять наблюдение с высоты. Ты уже применял его? Где и когда?

– Прибо… а! Вы про квадрокоптер! – до меня дошло, о чём идёт речь. – Завернули, конечно. Нет, пока даже не распечатывал. Не до этого было. Хотел вчера на отрядной свече, но решил, что не стоит, успею ещё снять костёр с высоты.

– Что именно собой представляет данное устройство? – тут же забросали меня вопросами чекисты. – Как высоко может подниматься? Каков радиус полёта?

– Так, товарищи! – я прервал поток вопросов, не собираясь терять время. – Я понимаю ваш интерес, но это, во-первых, разговор не на две минуты, а во-вторых, все эти данные есть у ваших коллег. Запросите, их вам пришлют.

– Мальчик, – нахмурился полковник. – Ты, кажется, не понимаешь…

– А мне кажется, это вы немного не понимаете ситуацию. Прошу прощения, что перебил. – Я не собирался слушать о долге каждого коммуниста, злых врагах, только и ждущих, чтобы напасть, и прочий бред. – Вы решили, что можно прийти и застращать подростка, заставив его отдать опасную, по вашему мнению, игрушку, за которой приказали присматривать. Но я полностью отдаю себе отчёт в своих действиях, а запугать меня просто не получится. Уж не знаю, что именно вам обо мне сказали, но мне просто плевать на все угрозы, как и на воззвания к ответственности комсомольца и прочие манипуляции. Меня этим не проймёшь. Но ссориться я не хочу. Поэтому предлагаю вам запросить данные о квадрокоптере у коллег, а когда я соберусь его запускать – поставлю вас в известность. Чтобы не было никаких эксцессов. Будет желание, можете присутствовать при этом, я никакой тайны из полётов не делаю, никуда в запретные зоны лезть не собираюсь, понимаю, что Чёрное море в целом – это пограничная зона, а Крым в частности ещё и военный объект, а не только всесоюзная здравница. И вообще к контролю отношусь спокойно и с пониманием, только если при этом меня не пытаются поставить раком. Такой ответ вас устроит?

– Больно наглый ты для подростка, – проворчал капитан, но без команды старшего на обострение конфликта не решился. – Смотри, как бы рога не обломали.

– Уже пробовали, не получилось, – я сверкнул улыбкой. – Ну так как, товарищ полковник?

– Допустим, мы согласимся на твой план, – кивнул тот. – Но ты же понимаешь, что тогда за любое происшествие с тебя будет двойной спрос?

– Чего это за любое? – я весьма охренел от такой постановки вопроса. – Я за других отвечать не намерен. А за свои косяки, конечно, без вопросов. Но их не будет. Как я и сказал, секретные объекты мне не интересны, я советский человек до мозга костей, и Запад презираю, благо есть за что. А что ещё можно с квадрокоптером сделать? За девчонками подглядывать? Так это лучше вблизи делать, чтобы пощупать можно было.

– И по морде получить? – хмыкнул капитан.

– А зачем мне подглядывать за той, что по морде может дать? – удивился я. – Не, это не мой выбор. Нужно найти такую, чтобы сама была не против, а наоборот, даже за. Но как по мне, чем носиться в поисках, лучше просто забить и потерпеть до дома. Девки никуда не денутся, какие мои годы.

– Правильная позиция, надеюсь так всё и останется, – сурово придавил меня взглядом полковник, что я полностью проигнорировал, и, поиграв бровями, тот отвёл взгляд. – Тогда не будем тебя задерживать. Отряд без знаменосца – это непорядок.

Мне от подобного лицемерия хотелось скривиться, но я лишь вежливо попрощался и побежал дальше. Если подумать, полковник оказался адекватным. Мог бы и в позу встать, и я бы не постеснялся послать его по матушке, плевать, что он Мастер, да и по службе мог бы мне изрядно нагадить. Кстати, возможно, и затаил, но я действительно косячить не собирался. Даже с девчонками.

Надина, конечно, шикарна, чувственна и вообще выше всяческих похвал, но чутьё и опыт буквально вопят, что эта девочка не так проста, как кажется. Она знает себе цену и просто так к себе не подпустит, а бегать и добиваться… оно мне действительно так надо? Вернусь, оторвусь с Ленкой по полной. Или с Мариной. Или к Ложкарёвой в гости напрошусь. Мы с Машенькой иногда встречались, дружили организмами, так сказать. Короче, есть из кого выбрать и без этой фифы. Правда, прекращать общаться с ней я не собирался, а ну как действительно что-то выйдет, но и форсировать процесс тоже. Получится – хорошо, нет, ну и ладно. Не очень-то и хотелось.

Я успел тютелька в тютельку, перехватил свой отряд по дороге, хотя там идти до столовой было всего ничего. Но я сделал это, забрал флаг у недовольного Руслана, не обращая внимания на его нудёж, и в столовую мы вошли как положено, с речёвками и знаменем. Полина покосилась, но ничего не сказала, однако, судя по её выражению лица, разговор был ещё впереди. Впрочем, пофиг, я ничего противозаконного не делал. А впереди нас ждала самая мякотка, поход на пляж.

Я правда перед этим заскочил в медпункт, где получил мазь. Стравинский слово сдержал и предупредил врачей, сказав, что я обжёгся крапивой во время занятий. На меня посмотрели с подозрением, мол, где ты нашёл такую крапиву, что оставляет чёткие ровные рубцы, но промолчали. Не по рангу им с профессором спорить.

А море, море ждало. Пионеры и комсомольцы высыпали на пляж с блестящими глазами, в предвкушении. Я сам, хоть и не испытывал такого уж восторга от Чёрного моря, и то поддался общему искушению. И как только Полина дала добро, рванул вместе со всеми, со счастливым воплем взмыв в воздух в высоком прыжке, разом перемахнув десяток метров и с шумом плюхнувшись в воду. Следом за мной, немного ближе, рухнул Жан. Вот теперь я почувствовал, что мой отдых по-настоящему начался.

Всегда любил море. Может, это из-за того, что в обеих жизнях я родился и вырос в Сибири, а на севере отношения с водой особенные. Великие сибирские реки – это мощь и красота, но поплавать в них можно всего пару месяцев в году. И это в лучшем случае, а так только в июле вода прогревается достаточно для комфортного купания. А август уже всё, облом. Даже поговорка есть, мол, пророк Илья в воду нассал. Это про дождь на второе августа, день не только ВДВ, но и Ильин. Нет, никто полный запрет на купание не накладывает, но оно уже становится из разряда экстремальных развлечений.

Другое дело тёплое море. Тут можно купаться почти круглый год, практически не выбираясь на берег. Не то чтобы я так любил плавать, но как говорится, иметь возможность и её не иметь это две большие разницы. Так что сейчас я искренне наслаждался, рассекая водную гладь мощным кролем. Благо вспомнил его и потренировался дома, на водохранилище, а то опозорился бы сейчас перед девушками. А это было бы чрезвычайно прискорбно, учитывая, как они сейчас выглядели. Ладно Сикорская, её я уже видел, но и остальные оказались ничуть не хуже, и уж явно не пуританками, хоть правила приличия всё же старались придерживаться.

Доплыв до буйков, я прошёлся вдоль них туда и обратно, а затем вернулся к берегу, выйдя из воды и плюхнувшись на лежак. Руслан, дежуривший на берегу, покосился на меня, но промолчал. Он вообще старался как можно меньше со мной общаться, видать, я его сильно бесил. Особенно тем, что мне было пофиг на его кривляние, я тупо игнорил наглого хама, иногда даже делая вид, что не слышу, когда он ко мне обращается. Это бесило Русика ещё сильнее, но Полина крепко держала его за ятра, так что блатной вожатый даже не пытался рыпаться. Меня эта ситуация немного забавляла, но границ я не переходил, и в итоге мы делали вид, что друг друга не существует.

Так что мешать мне вожатый не стал, а я улёгся, разглядывая резвящихся девушек. И пусть кто-то говорит, что в шестнадцать лет девочки ещё не созрели, на мой взгляд это всё чушь. Наоборот, они прекрасны своей юностью, а уж энергеты, точнее энергетки, так и вовсе обладают вполне себе зрелыми телами. Энергоструктура подстёгивает физиологию, и не только в плане быстрого развития, но и в плане эстетики. Энергеты все как один имеют гармонично развитые, красивые тела, словно бы подогнанные под стандарты золотого сечения. Так что было одно удовольствие наблюдать за резвящимися в воде девчонками, ровно до того момента, как я не увидел вынырнувшую из воды Надину.

В первую секунду мне показалось, что выскочившее из воды тело было полностью обнажённым, и лишь потом я рассмотрел небольшой раздельный купальник, сливающийся с цветом кожи. Весьма провокационный ход, особенно учитывая, что сам купальник хоть и был приемлемых размеров, обтягивал тело словно вторая кожа. Недаром пацаны из соседнего отряда не сводили с Надины глаз. Да и не только они, я покосился на спасателей, явно не утопающих, высматривающих купальщиков в том направлении. Сочное, невероятно сексуальное и жаркое девичье тело притягивало взгляды похлеще магнита.

– Дырку протрёшь, – голос Полины заставил меня оторваться от созерцания совершенства. – Семён, нам надо поговорить.

– Какие жуткие слова от красивой женщины, – я пусть с трудом, но повернулся к вожатой. – Только не говори, что между нами всё кончено.

– Чего? – опешила та, но быстро пришла в себя. – У тебя вообще никакого уважения к авторитетам нет? Я тебя почти на десять лет старше!

– Когда разница в возрасте была преградой для любящих сердец? – пожал я плечами, но глядя на серьёзное лицо девушки, вздохнул. – Ладно, извини, глупо пошутил. О чём ты хотела поговорить?

– Ко мне подходил Александр Александрович, начальник первого отдела лагеря, – Полина решила, что дело слишком серьёзное, и не стала заострять внимание на моих словах, зато внимательно уставилась, ожидая реакции на сказанное ей самой. – Просил дать тебе характеристику.

– И… – я не очень понял, что меня здесь должно удивить или испугать. – И что? Дала? Характеристику в смысле, извини, не имел в виду ничего другого.

– Да? – Полина внимательно уставилась мне в глаза, выискивая малейшие следы потаённой пошлости, но я действительно просто ляпнул не подумав, так что вожатая немного успокоилась. – Ладно, забудем. Я тебя не слишком долго знаю, чтобы составить полное представление о тебе, но постаралась как можно точнее передать первое впечатление. Ты весьма умён, уравновешен, хоть и бываешь иногда невыносим, ребята тебя слушаются и уважают, хоть вы практически незнакомы. При этом для тебя не существует авторитетов, ты не уважаешь старших товарищей, хамишь и в целом ведёшь себя весьма вызывающе. Опять же твоё отношение к девочкам. Это же недостойно комсомольца, так смотреть на комсомолок!!!

– Блин, Поль, тебе двадцать пять, а говоришь так, будто даже не сорок восемь, как вы все говорите, а все восемьдесят, – я поморщился. – Что, став комсомольцами, мы первичные половые признаки теряем? Как по мне, так наоборот, мы, как самая прогрессивная часть человечества, должны отринуть мещанство и устаревшую мораль, ну и всё такое. Ладно, шучу, но признай, я ведь дальше взглядов не иду. Просто любуюсь как произведением искусства, потому что такую красоту нельзя прятать. И обещаю, оно так и останется. Ну как минимум, даже если я с кем-то и уединюсь, то об этом никто и никогда не узнает. Я категорически не собираюсь компрометировать и подставлять ни девушку, ни тебя. Такой ответ тебя устроит?

– Интересный ты человек, – задумчиво уставилась на меня Полина. – Подростку сейчас положено было краснеть и бубнить, что, мол, он никогда даже не думал об этом, а ты раскладываешь, будто тебе не шестнадцать, а как минимум сорок шесть. Да и в остальном… знаешь, у меня отец служил в милиции. Как-то они брали банду, и в него всадили несколько пуль, после чего ему пришлось уволиться. А по дому он любит ходить в одной майке.

– А в чём мораль? – я ещё раз прокрутил в голове историю и честно признался, что ничего не понял. – Что надо рубаху надевать или что?

– Морали тут нет, но я насмотрелась на пулевые ранения, – вздохнула девушка и взглядом указала на меня. – Правая грудь, плечо, даже ухо. На нём почти незаметно, но, если присмотреться, видно след от пули. Кто-то расстреливал тебя, а тебе ещё всего шестнадцать.

– А, ты про это! – я облегчённо вздохнул. – Не волнуйся, того, кто это сделал, уже нет в живых. К сожалению, зажмурил его не я, хоть не могу сказать, что не старался. Но справедливости ради, это было благородное и общественно полезное дело. Знаешь, кто такой Егерь?

– Ч-что?! – опешила Полина, не ожидавшая такого поворота. – Это тот самый?

– Тот самый, – я кивнул, погружаясь в воспоминания. – У него была свора, молодая, но… сама понимаешь, человечины они уже отведали. Собак я перебил, а вот на самого урода сил не хватило. Хорошо рядом оказались товарищи из конторы глубокого бурения и отправили этого ублюдка в пекло, где ему самое место.

– Значит, орден ты получил за это, – кивнула своим мыслям вожатая. – Скажу честно, я не ожидала чего-то такого, но сейчас, глядя на тебя, понимаю, что это тебе подходит. Рискнуть жизнью, выйти против чудовищ, словно наши отцы и деды против проклятых фашистов. Отец, наверное, гордится тобой.

– Это вряд ли, – криво усмехнулся я. – Он погиб ещё до моего рождения. Был военным лётчиком и выполнял интернациональный долг в небе Кореи. Посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

– Извини, – Полина тронула меня за плечо. – Я не знала.

– Забей, – отмахнулся я. – Я давным-давно привык. Точнее и не знаю, как это жить с отцом. Если бы я его знал, тогда да, а так для меня это чисто справочная информация. Вот мама другое дело, она меня вырастила, потерять её мне очень страшно. Но хрен кому я позволю её хоть пальцем тронуть!

– Александр Александрович говорил, что у тебя есть какое-то устройство, за использованием которого нужно следить и ставить его в известность, – перевела тему вожатая. – Это в том металлическом чемодане? Ты уже его использовал?

– Да, в кейсе лежит, – я чуть поморщился от «чемодана». – И нет, ещё не доставал даже. Мы с Зиминым и его начальником уже пообщались сегодня. Я пообещал, что, когда буду использовать дрон, позвоню ему. Тебе то же самое могу сказать. Кстати, когда у нас отрядная свеча будет ближайшая?

– Завтра собирались проводить, – прикинула Полина. – Завтра у нас спортивный фестиваль, игры будут разные, соревнования, эстафеты. А вечером как раз будет свеча.

– Вот и отлично! – обрадовался я. – Темнеет поздно, так что запись будет классная. Заодно и посмотрите, что это за зверь такой квадрокоптер. Потом ролик сделаем, будет круто!

– Ну хорошо, – кивнула вожатая. – Посмотрим, что это…

– Семён, ты только посмотри!!! – перебил её бесцеремонно плюхнувшийся на мою лежанку Марк, сунувший мне под нос камеру. – Ты посмотри, какие кадры!!! А цвета какие? А видео, ты видел, видел?!!

– Хм… а неплохо, – я полистал снимки. – Слушай, да у тебя талант! Действительно неплохие ракурсы. Я, конечно, не профи, но мне нравится. Полина, что скажешь?

– Мне нравится. – вожатая осторожно взяла камеру и с помощью Марка разобралась с кнопками. – Очень хорошие фотографии. Марк – это твоя камера? У тебя прекрасно получается. Давно занимаешься?

– Да уже лет пять, – смутился пацан. – А камера Семёна. Я взял у него пофотать, а то такой даже у папиных знакомых нет. Классный аппарат!

– Кстати, мой юный друг, – мне вдруг в голову пришла идея. – А что насчёт замутить тебе портфолио? Знаешь, что для него нужно?

– Ну, снимки хорошие… – немного опешил Марк. – У меня есть…

– Нет! – оборвал я парня. – Снимки – это понятно, но самое главное, для портфолио нужны модели! Сиди здесь, никуда не уходи! Я быстро!

Пляж лагеря «Солнечный» делился пирсами на четыре части, по количеству корпусов и при этом был достаточно просторный, чтобы вместить всех отдыхающих детей. Но всё же тысяча человек есть тысяча, и пришлось немного потесниться, чтобы все вошли, от чего соседний отряд находился почти вплотную к нам. И их тоже вожатые выгнали из воды, греться под летним солнцем. Моя цель тоже в данный момент подставляла ярким лучам своё шикарное тело, хотя как по мне у неё и так загар был идеальным. Но, с другой стороны, совершенству нет предела.

Мой маневр, а точнее то, к кому именно я направлялся, не осталось загадкой для большинства наблюдателей. Но если девчата из нашего отряда лишь скривились, мол, чего он в ней нашёл, а ребята, наоборот, либо завидовали, либо украдкой показывали большой палец, то у соседей оказалось всё наоборот. Девушки благосклонно смотрели, мол, забирай её нафиг и увози за сто морей, а пацаны мгновенно набычились, как же, чужак покусился на их поляну. Парочка самых дерзких даже попытались преградить мне дорогу, но я даже слушать их не стал, одним текучим движением проскользнув там, где, казалось бы, человек пройти не может. А вот позанимаетесь у Выгорского – и в игольное ушко проскочите.

– Привет, – я нагло плюхнулся на лежак к Надине, впрочем, девочка была худенькой, так что места там хватало. – Ты хорошо плаваешь. Я даже засмотрелся.

– Тебе понравилось? – красотка перевернулась на бок, сняв очки и закусив дужку. – Я люблю плавать. Дома постоянно хожу в бассейн и на пляж. Загорать тоже люблю, но приходится быть осторожной. У меня очень нежная кожа и легко сгореть. Намажешь меня кремом.

– С удовольствием, – я ничуть не кривил душой, но начинать лапать девочку не спешил. – Но есть другое предложение. Ты не думала насчёт карьеры фотомодели? Видишь ли, один мой товарищ, Марк, вон он видишь с камерой, профессиональный фотограф, но очень молодой. Ему для портфолио нужны хорошие снимки. А что для этого требуется? Правильно, красивая натура. Не только природа и всё такое, но и люди. Думаю, со мной многие согласятся, что здесь сложно найти кого-то красивее тебя, так что предлагаю побыть моделью. Сделаем небольшой фотосет, так сказать, покажем тебя во всей красе миру.

– Прямо-таки и миру? – глаза Надины лукаво сверкнули. – Интересно, конечно, но я не зна-а-а-ю…

– Ладно, ты думай тогда, – я наигранно вздохнул, поднимаясь с лежака. – Если что, я в отряде буду. Попрошу Софию попозировать, пока свет не ушёл.

– Я же не отказываюсь, – тут же вскинулась брюнетка. – Просто немного стесняюсь. Я ещё никогда не позировала.

– Это не больно, как комарик укусит и всё, – я усмехнулся, довольный, что моя маленькая хитрость сработала. – Пошли! Времени у нас немного.

– Ну хорошо, – девушка накинула лёгкое парео, сунула ноги в шлёпанцы и схватила меня за руку. – Веди.

Препятствовать нам не стали, хоть желание набить мне морду я ощущал всем телом. Оно накатывало, как волна, грозя поглотить меня с головой. Кажется, на востоке это зовут жаждой крови. Жаль только, что целью ребята выбрали совсем не того, кого надо. Мне было плевать на любое недовольство, что пацанов, что вожатых, а морду я и сам мог кому хочешь начистить. Слухи о моём представлении в отряде уже гуляли по лагерю, да и не только Полина была такой глазастой и знала, как выглядят шрамы от пулевых ранений. Связываться с тем, кто ещё в школе умудрился получить две маслины в грудь и плечо, желающих не было, так что всё и ограничилось злобными взглядами.

– Марк, вот тебе модель! – я подвёл Надину к своему лежаку. – Лучше найти невозможно, да и незачем. Море, солнце, красивая девушка, что ещё нужно для хорошего портфолио?

– Чтобы мне не мешали, – степенно поднялся Гельтман и протянул руку девушке, представляясь: – Марк. У тебя есть опыт позирования?

– Нет, – мило улыбнулась та, поздоровалась и стрельнула в фотографа глазами. – Но надеюсь, ты меня всему научишь? Я видела, ты так здорово фотографировал, сразу видно, профессионал.

– Я уже больше пяти лет этим занимаюсь, – тут же распушил перья Марк, даже став немножко выше. – Конечно, я тебя всему научу. Пошли на пирс, там будет лучше всего.

Ребята убежали, а я… плюхнулся снова на лежак. Да, мне хотелось пойти с ними, напроситься в кадры, потискать Надину под предлогом позирования, но я этого делать не стал. Во-первых, только что обещал Полине, а во-вторых, спешка нужна только при ловле блох. Это только у поручика Ржевского на вопрос «разрешите вам впендюрить» впендюрить получается чаще, чем получить по морде. Но он гусар, офицер и вообще личность легендарная. Я тоже, но в очень узких кругах. Так что не будем торопиться. Сейчас Марк наделает фоток, а я между делом напомню, кто именно предложил позировать. Гельтман не дурак и, несмотря на расправленные перья, понимает, что к чему, и на чужую полянку не полезет. Ну а если даже попытается, у меня есть методы объяснить парнишке, что нехорошо поперёк батьки в пекло соваться.

– Если тебе нужна была модель, мог бы и меня попросить, – пока я наблюдал за работой Марка и Надиной, поворачивающейся то одним боком, то другим, позади меня раздался голос Сикорской, в котором ощутимо сквозило обидой. – Между прочим, я в наш Дом моды на курсы специальные ходила.

– Так что мешает, – я не собирался оправдываться. – Сейчас Марк с Надиной закончит, и вперёд. Уверен, он не откажет, фактура у тебя что надо, снимки получатся шикарные.

– Значит так, да? – обида в голосе вышла на новый уровень.

– Соня, что ты от меня хочешь? – я со вздохом повернулся к Сикорской. – Ты сама-то хоть понимаешь это? Может, для начала ты сама в своих желаниях определишься, а потом будешь мне мозг выносить? Это не говоря обо всё остальном, типа твоего папы, который мне оторвёт лишние по его мнению части тела, если я тебя хоть пальцем трону. Да и ты сама вряд ли к этому готова. Так что заканчивай. Хочешь фотосессию? Сейчас будет. А вот этого цирка с попыткой повесить на меня клеймо «Моё» не надо. Я тебе не по зубам.

– Да пошёл ты! – беловолосая психанула и кинулась к воде, с разбегу нырнув в набегающую волну, а я тяжело вздохнул. Да, вот угораздило же, и что делать теперь, не знаю. Прежде всего, потому что Софья сама не знает, что ей надо.

Вожатые объявили о следующем раунде купания, и отряды дружно ринулись в море, а я остался лежать, ожидая возвращения Марка с Надиной. Да, обычно фотосессия – это дело не быстрое, но у нашего юного таланта не было ни оборудования, ни плана, поэтому отщёлкав штук тридцать фоток, он вернулся обратно. Да и Надину позвали вожатые, так что девушка сразу убежала к своим.

– Ну и зачем? – Гельтман плюхнулся на соседний лежак. – Нет, конечно, спасибо, Надина очень красивая и фотки получились весьма неплохие, но меня же сейчас замучают. И не откажешься, раз одной уже сделал.

– Дошло? – я от души рассмеялся, но потом, успокоившись, серьёзно глянул на соседа по комнате. – А ты не отказывайся. Начни с Сикорской, у неё фактура шикарная. Представь, какие снимки будут. А насчёт остальных… знаешь, какой главный бонус будет тебе за труды?

– Какой? – судя по выражению лица, Марк уже представлял объём работы и потихоньку приходил в ужас, и уж точно не видел в этом никаких плюсов. – Что вместо отдыха меня задолбают желающие пофотаться?

– Бонус в том, что ты можешь познакомиться с любой девчонкой, – объяснил я наивному парню. – Тебе даже уговаривать её не надо будет, они сами за тобой будут бегать табуном. Выбираешь самую симпатичную, намекаешь на индивидуальную сессию ночью в неглиже при лунном свете… дальше объяснять надо?

– Это… – буквально просветлел лицом Марк. – Это же супер!

– Да не ори ты, – осадил я его, шикнув и стрельнув глазами в сторону Русика, дежурившего на суше. – Главное не пались, выбирай тех, кто сами будут намекать на продолжение, и пользуйся защитой. Есть у тебя?

– Ты про… – вдруг покраснел парень, – про кхкхомы?

– Ага, про них, – ухмыльнулся я. – Если нету, говори, поделюсь. У меня запас небольшой имеется. И дерзай. Только последний совет, к Сикорской и Надине не лезь. Даже не пытайся. Первая тебе просто не по зубам, там папа полковник КГБ. А вторая моя. Договорились?

– Договорились! – Марк с энтузиазмом пожал мне руку и поднялся. – Пойду, пофотаю. Идея одна появилась. И, Семён… спасибо! Я этого не забуду. Если всё срастётся – я твой должник.

– Ничего, сочтёмся, – мне было не жалко, Марк выглядел нормальным парнем, да и друзья – это всегда хорошо. – Беги давай, зови Соньку. И не обращай внимания, если будет выпендриваться. А я пойду ещё искупнусь. А то быть на море и не плавать это преступление.

– Семён, – поймала меня Надина на раздаче во время ужина. – Спасибо тебе большое. Я всегда мечтала стать моделью. Спасибо!

– Всегда пожалуйста, – я довольно прищурился, с удовольствием принимая благодарность юной красавицы. – Для тебя хоть звезду с неба. Ты витаминный салат будешь?

– Я лучше винегрет, – девочка покачала головой и, дождавшись, когда я поставлю на её разнос тарелочку, сказала: – Спасибо. Не хочешь сегодня вечером прогуляться? Ночью на пляже так офигенно.

– Погулять это я всегда согласный, – организм жалобно вякнул, но я усилием воли заткнул ему рот. – Давай перед отбоем. Буду ждать тебя внизу.

– Х-хорошо, – в голосе Надины промелькнуло смятение, будто она рассчитывала совсем на другое, но быстро исчезло, будто мне просто показалось. – Тогда до встречи.

Я молча кивнул и, забрав свой разнос, уселся за стол к Марку и остальным ребятам из нашей комнаты. Честно говоря, мне никуда идти сегодня не хотелось. Я переоценил свои силы, считая, что сильнее, чем Выгорский, никто меня загонять не сможет, но занятия с сатори хоть и напрягали физически, выматывали весьма основательно. И если поначалу я этого почти не замечал, сосредоточившись на отдыхе, море, разных играх и прочем, что постоянно устраивали вожатые, старающиеся, чтобы дети были постоянно чем-то заняты, то под вечер усталость навалилась бетонной плитой на плечах. Хотелось всё бросить, забраться в кровать и давануть часов по десять на каждый глаз. Но и Надину обижать не хотелось. Уж слишком хороша она была.

Бабником я себя не считал, да и взрослое сознание позволяло держать в узде подростковые гормоны. Ну и регулярный секс конечно же. С эти мне повезло, постоянных партнёрш хватало, чтобы не кидаться на любую юбку сломя голову, но я всё равно признавал, к Надине меня тянуло с невероятной силой. Именно в половом плане. Чтобы рассматривать её как подругу или тем более постоянную спутницу жизни, я девушку слишком мало знал. Может, поэтому и сдерживался, не спеша переводить отношения в горизонтальную плоскость. Всё-таки возраст у неё сейчас такой, кто знает, что в голову взбредёт. Поссоримся из-за пустяка какого, а она пойдёт… и ладно если просто в комсомольскую организации пожалуется, а ну как в изнасиловании обвинит? Доказывай потом, что ты не верблюд и всё было по обоюдному согласию.

Собственно, в таком настроении я и пошёл на встречу. Погулять, поговорить, посмотреть на звёзды. Мы даже с набережной не уходили, хотя Надина делала пару попыток увести меня на пляж в темноту. Но я держался, хоть и приходилось стискивать зубы. Спасибо Яне, напряжение я тогда скинул, но времени прошло уже достаточно и отсутствие регулярной половой жизни давало о себе знать, но не настолько, чтобы я потерял голову, хотя очень хотелось. Однако мужик сказал, мужик сделал, так что, когда настало время отбоя, я проводил Надину до их корпуса и направился к себе. Мне был срочно нужен холодный душ, да и девушка выглядела раздосадованной, что невольно в голову забрались мысли, а может, зря я себя накручиваю? Но стоило вспомнить интерес к моей персоне начальника первого отдела, как они улетучивались. Взялся играть во взрослые игры – веди себя по-взрослому.

Утром меня ждал ещё один раунд тренировок со Стравинским и бои со Слоном. Не скажу, что я показал себя сильно лучше вчерашнего, но определённый прогресс точно был. Я приноравливался к стилю бандита, учился уходить от ударов, пробовал разные уловки и так далее. Да, меня снова избили, но и я сумел прописать пару пенделей в ответ. Так что ничуть не расстраивался. Сатори работало, как надо, так чего переживать. Стану сильнее и размажу этого уродца. Зато на завтрак не опоздал, прибежав точно в то время, когда отряд строился для похода в столовую, хоть идти было меньше ста метров.

– Ты в порядке? – Полина заметила красные полосы у меня на руках и заволновалась. – Это что, аллергия? Я и вчера видела пятна, но не такие яркие. Может, тебе в медпункт сходить?

– Не, всё в порядке, – отмахнулся я. – Я вчера уже там был, мазь дали. Это не аллергия, а следы от тренировок. Пройдут, ничего страшного.

– Ну смотри мне, – вожатая подозрительно смерила меня взглядом и кивнула. – Если что – сразу мне говоришь. Понял?!

– Так точно, – я шутливо отдал воинское приветствие. – Мон женераль! Слушаю и повинуюсь!

– Паяц, – ухмыльнулась Полина и сунула мне знамя в руки. – Держи и пошли. Так, стоп! Замоталась с тобой и совсем из головы вылетело. Внимание! Сегодня у нас по плану день спорта! Так что сильно не наедайтесь, после завтрака идём на стадион. Будут игры и эстафеты.

– О! – я вспомнил о запасе значков. – Мы же зайдём ещё в корпус? А то я с собой привёз кучу значков разных, как раз для чего-то подобного. Думал с ребятами из-за границы поменяться, ну и как подарки.

– А значки нормальные? – подозрительно уставилась на меня вожатая. – Мне покажешь сначала. А то мало ли чего там у тебя, нам международные скандалы не нужны.

– Да не вопрос, – я пожал плечами. – Мне они тоже не нать.

Надин дулась. Это было видно и по поведению, и по разговору, она всем видом показывала, что обижена на меня за вчерашнее. Честно говоря, я даже немного был шокирован этим, нет, я себя считаю, конечно, очень привлекательным, даже красавчиком, умным, харизматичными и всё такое, но не настолько, чтобы девчонка сама тянула меня в постель. Точнее если вспомнить, то такое бывало, но в других ситуациях. Сейчас же ничего не предвещало, и на тебе. А может, это я себя накручиваю, транслируя свои желания, а девчонка обиделась на сам факт того, что я не пошёл с ней ночью на пляж. Однозначно, Надина плохо влияет на мои мыслительные способности. Но даже так я не собирался вестись на её уловки. Пусть дуется, потом помиримся, зато будет знать, что мною управлять не получится. А то взяли моду, то одна, то вторая. Нефиг!

А вот со значками Полина доказала, что не зря её поставили вожатой в самом старшем отряде. Мало того что процентов двадцать всех значков оказалось дешёвой жестяной штамповкой, так ещё штук десять из них вполне могли послужить поводом для скандала и разбирательства. Нет, никакой порнографии, но даже девушки топлес, изображённые на них, это уже ЧП, особенно если попадут в отряд к малолеткам. Проигнорировав осуждающий взгляд вожатой, я по очереди раздавил компромат в кулаке, мысленно посылая фарце лучи поноса.

В то, что значки оказались там случайно, я не верил, уж слишком много совпадений. А менты, оказывается, целились куда выше. Оно и понятно, одно дело покупка значков, пусть даже в таких количествах, тут вполне можно отмазаться тем, что собираешь их, а в Москве бываешь редко, вот оптом и взял, чтобы потом вдумчиво разобрать и решить, что себе оставляешь, а что обменяешь. А вот торговля порнографическими материалами совсем другое дело и другая статья. Вот ведь суки, а!

– Вроде все? – Полина пошерудила рукой кучу значков, сваленных на кровати. – Но надо ещё раз проверить. Давай сейчас отберём штук десять-пятнадцать, а остальные я вечером ещё раз с Русланом посмотрю.

– Ок, – кивнул я и, видя, что меня не поняли, повторил по-русски: – Хорошо. Нет, ну какие сволочи, а? Ладно, надеюсь, им достанется и от бандитов, и от ментов. Так им, козлам, и надо!

– Ты что, значки у фарцовщиков, что ли, покупал? – возмутилась Полина. – Ты же комсомолец!

– Это не мешает мне совершать операции купли-продажи, – я пожал плечами. – Да и вообще, я лично считаю, что вы придаёте слишком много сакрального смысла этой фразе. Наличие комсомольского билета не меняет человека, я вам даже больше скажу, даже члены партии совершают преступления. Среди них даже маньяки встречались, а уж если вспомнить некоторых членов ЦК…

– Семён! – оборвала меня вожатая, пылая праведным гневом. – Ты… мне это прекрати! Не дай бог, кто-нибудь услышит, что ты несёшь, то не только тебя мигом отсюда вышибут, но и меня тоже! Ты хоть понимаешь, что говоришь?! И о ком говоришь?! Да людей за меньшее…

– Извини, больше не буду, – покаянно поднял руки я, сдаваясь. – Что-то меня действительно занесло. Давай забудем.

– Вот смотрю я на тебя, Семён, и поражаюсь, – покачала головой Полина. – Вот вроде с виду ты обычный парень, свой, советский, но то и дело что-нибудь учудишь. То фотографии эти, и не отказывайся, это твоя идея, я знаю. То с девочкой начинаешь флиртовать, чуть ли не в койку её укладываешь. То КГБ тобой интересуется. А теперь несёшь что попало. Что с тобой делать?

– Понять и простить? – я сделал максимально жалостные глаза. – Серьёзно, Поль, не забивай голову. Я нормальный, просто… немного своеобразный. Но обещаю, проблем от меня не будет… ну я постараюсь. Иногда это не зависит от того, насколько ты хочешь избежать неприятностей, они сами тебя находят, но я буду очень стараться. Честное слово.

– Хотелось бы верить, – вздохнула вожатая. – Пошли, а то опоздаем. Кстати, ты в артбол играть умеешь?

– Эм… – признаться честно, я в первые слышал такое название. – нет, но научусь. Я вообще способный.

К стадиону мы подходили, как положено, строем и с песней. Честно говоря, меня эта традиция передвигаться везде строем и с кричалками или песнями уже начинала напрягать. Нет, я понимаю, что так прививается чувство плеча, товарищество и всё такое, советские люди вообще весьма социальны. Не как в Китае, конечно, но в гораздо большей мере, чем на Западе, недаром у нас во главу угла ставится польза обществу, а там личная свобода. Я, правда, хорошо помнил, к чему это привело, и это меня немного мирило с шагистикой, но блин, всё-таки сколько можно!

– Кто задору, солнцу рад?! – задавала темп Полина. – Эй, спортсмены, стройся в ряд! А команда есть?!

– Есть! – отвечали мы хором.

– Капитаны здесь? – никак не унималась вожатая.

– Здесь! – на удивление, большинству ребят такое нравилось, так что отвечали они звонко, с явным удовольствием.

– Выходи скорей на поле, – наконец, закончила кричалку Полина. – Поддержи отряда честь!!!

– Обязательно, – буркнул я, прокручивая в голове правила артбола, по которому сегодня планировался эдакий мини-турнир, точнее, как это называлось в Союзе, спартакиаду. – Сейчас всё брошу и подержу.

Правила игры были довольно просты, и в детстве мы играли во что-то подобное, но называлось это у нас «вышибала». Одна команда старалась выбить с поля другую, попав мечом по игрокам. Разве что в артболе на поле было сразу две команды, каждая со своей стороны, а основную роль играл «снайпер», игрок, находящийся за полем и атакующий противников. При попадании в тело соперник уходил за линию, но вполне мог перехватить мяч, пока он не коснулся земли и тогда уже они начинали атаку. Игра была довольно быстрой, динамичной, а такие правила придавали ей ещё больше скорости и энергии.

– Опаздываете, три минуты осталось, – встретил нас незнакомый мне мужик в спортивном костюме. – Так, давайте, вон наши сидят. Капитана и снайпера выбрали?

– Семён, будешь снайпером? – тут же повернулась ко мне Полина. – Только осторожно, без энергии, а то покалечишь кого-нибудь.

– Кто такой, почему на зарядке не видел? – тут же уставился на меня мужик. – Полина, что за дела?

– Чеботарёв Семён, – я не собирался ждать, пока меня представят и всё объяснят. – Второй Разряд, занимаюсь по индивидуальной программе.

– Не маловат ты для второго? – у мужика на груди имелся значок Кандидата, так что я решил не спорить, лишь пожав плечами. – Станислав Сергеевич, физрук лагеря «Солнечный». Так что, будешь снайпером?

– Да без проблем, – я пожал плечами. – В кого кидать, в кого не кидать?

– Играл в артбол? – обрадовался физрук. – Годно! Давайте готовьтесь, скоро начнём. Сегодня у нас как бы пробная спартакиада, чисто посмотрим, кто что может, заодно и кандидатов в сборную лагеря присмотрю. Так что, если хорошо себя покажешь, будешь играть на чемпионате «Артека».

– Счастье-то какое, – я не смог удержаться, – всю жизнь мечтал. Бывало, проснусь ночью… извините. У меня бывает.

– А ты непростой парень, как я погляжу, – вместо того, чтобы обидеться, ухмыльнулся Станислав Сергеевич. – Иди, разминайся. Хотя если ты второй Разряд, тебе это и не требуется. Первыми играете с восьмым отрядом «Морского». Там сильные соперники.

– Разберёмся. – Мужик мне понравился, и я был настроен победить. – Посмотрим, кто там такой сильный.

Участие в спартакиаде меня по-прежнему не прельщало, но физрука я начал уважать. Далеко не каждый может вот так посмеяться над собой. Это удел сильных и уверенных в себе людей, которых не трогают насмешки. Да и то, что он работал в «Артеке», многое говорило о нём как о профессионале. Случайных людей тут не было. Ну а ещё, думаю, будет весело. Подросток я или нет? Вот и буду развлекаться.

– Соня, Жан, Лайна, Вадим, Семён, где ты ходишь, давай быстрее! – вожатая собирала команду, – Саша, ты пойдёшь тоже. Марк…

– Не, не, спорт это не моё, – тут же открестился саксофонист. – Я вон с фотоаппаратом. Буду снимки на память делать.

– Ладно, – кивнула Полина, – можешь не играть, но участвовать в остальных соревнованиях тебе придётся. Тогда Давид, Аюр, Нарана, Маша и ты, Боря. Вы будете командой. Капитан – Семён. Давайте, быстренько разминайтесь, чтобы ничего не потянуть или повредить. Скоро уже играем.

В принципе я ещё после тренировки со Стравинским не остыл, так что пока все прыгали и разминались, я уселся на трибуне, подбадривая ребят. И поэтому первым заметил идущую к нам Веру. Мы не общались с самого приезда, как-то и времени особо не было, да и желания, если честно. Нет, против неё я ничего не имел, но просто не хотел снова начинать эти разговоры. А то кузина всерьёз вбила себе в голову, что надо помирить семью. Радовало только одно, что её чувства с увлечения перешли в разряд родственных, но даже ради Веры я не собирался мириться со стариком.

– Привет, Сонь, – махнула рукой Вера, подходя к нам. – Семён, привет. Можно тебя на минуту?

– Здравствуй, – Сикорская довольно неприветливо буркнула и отвернулась, не удержавшись, чтобы не вставить свои пять копеек. – Мы скоро начинаем. Семён, не забывай, что ты капитан.

– Да, да, – я отмахнулся от Софьи и поднялся с места. – Привет, Вер. Что-то случилось?

– Знаю, ты будешь ругаться, но… я позвонила деду, – девушка сначала опустила голову, но потом вскинула, дерзко уставившись мне в глаза. – Я считаю, что так быть не должно! Мы семья и…

– Вера, – я тяжело вздохнул, – понимаешь, одного твоего желания недостаточно. Я ничего против тебя не имею, но всё же не собираюсь иметь дело с вашим семейством. Ни полностью, ни по отдельности. По крайней мере до тех пор, пока твой дед не признает свои косяки. Причём не передо мной, я-то обойдусь, а перед мамой.

– Но… – попыталась что-то возразить кузина, однако я приложил ей палец к губам.

– Цыц! – и глядя на расстроенную мордашку девушки, добавил: – Мы можем дружить просто как знакомые. Я не отказываюсь. Ты хороший человек и мне нравишься. Но не более. Подумай, если тебя это устраивает…

– Я согласна! – тут же закивала Вера, словно китайский болванчик. – Давай дружить… а кто там к Соне пристаёт?

– Где?! – я обернулся, чтобы увидеть, как вокруг Сикорской столпилось несколько самых настоящих негров, причём довольно крупных для подростков, оттеснив наших ребят. – Что за внезапное почернение? Пойду разберусь.

Мы отошли довольно прилично, так что, чтобы вернуться, мне понадобилось некоторое время. Бежать было несолидно, всё же ситуация пока не выходила из-под контроля, но и приятной её назвать было нельзя. Здоровый негр с лоснящейся мордой схватил Софью за руку и что-то быстро бубнел на французском. Другой чернокожий пытался переводить, но говорил по-русски он из рук вон плохо, так что получалось так себе. Сама же Сикорская пыталась вырваться, но у неё не получалось. А Жана, который хотел ей помочь, блокировали ещё двое африканцев, отчего обстановка стремительно накалялась.

– Да чего тебе надо-то?! – психанула беловолосая. – Отстань от меня!!!

– Он говорит, что не отпустит, пока ты не пойдёшь с ним на свидание, – я ловко проскользнул возле переводчика и оказался рядом с ней, тут же схватив негра за руку и сжав с достаточным усилием, чтобы тот мгновенно побледнел, как бы смешно это ни звучало. – Смотри, какой жених! Папа будет в восторге!

– Тебе чего надо, снежок?!! – несостоявшийся ухажёр попытался стряхнуть мою кисть со своей конечности, но я держал крепко. – Ты знаешь, кто я такой?!!

– Покойник, если не уберёшь свои клешни, – по-французски я говорил откровенно плохо, с ужасным акцентом. – И мне плевать, кто ты такой. Эту девушку трогать нельзя.

– У тебя проблемы, парень! – дёрнулся было ко мне переводчик и тут же лёг, от тычка, приправленного Шоком.

– Ну? – я усилил нажим, почти чувствуя, как под пальцами трещат кости, и ухажёр не выдержал, отпустив руку Софии. – Хороший мальчик.

Я оттолкнул его в сторону, заодно едва не сбив с ног прихвостней, боровшихся с Жаном, а Сикорскую задвинул себе за спину. Переводчик кинулся к хозяину, подхватывая его под локоть, но схватил за ту же руку, за которую того держал я, и Сонькин ухажёр вздрогнул от боли, тут же вмазав своему товарищу. Или, точнее слуге, иначе чего переводчику так пресмыкаться.

– Ты покойник, понял, – на самом деле помятый мной негритёнок сказал намного больше, но половину я не понял, а вторая была тупо нецензурной, так что я даже вникать в смысл не стал. – У тебя и твоей страны большие проблемы! Я тебе обещаю!

– Что тут происходит?! – подбежала к нам Полина, куда-то отходившая и не заставшая происшествие. – Семён, что ты натворил?!

– Спровоцировал небольшой международный конфликт, – я пожал плечами. – Ничего страшного, дело житейское.

– Ч-что? – У вожатой подкосились ноги и, если бы не физрук, она бы упала на пол. – Семён…

– Спокойно, товарищи, – а вот кого я не ожидал тут увидеть, ну как минимум так быстро, так это начальника первого отдела «Артека», Михаила Михайловича Никольского, но особист тут же взял быка за рога и принялся отдавать распоряжения. – Ничего страшного не произошло. Елена, отведите ребят в медпункт, пусть их приведут в порядок. Я потом с ними поговорю. Семён, я видел, что произошло. Не вмешивайся больше. Не лезь, теперь это не твоя забота. Всё, ничего страшного не случилось, давайте начинать спартакиаду! Вадим Петрович, вы же тут главный, командуйте!

– Так, разошлись по командам! – Лысый мужчина лет пятидесяти пронзительно засвистел, разгоняя зевка. – Зрители, на трибуны! Команды, готовимся! Начинаем первый круг! Двенадцатый отряд «Солнечный» играет с десятым «Лазурный»! Не спим, выходим на площадку! И чтобы борьба была честной! Я буду за вами следить!

Закрученный мяч по параболе пронёсся над площадкой, ударив в локоть пытавшегося увернуться пацана, и, отскочив, угодил в спину пригнувшейся девчонке, думавшей пропустить удар над собой. И только после этого упал на площадку, вызвав огорчённый вздох у целой команды. Последовавший свисток поставил точку в игре.

– Мачт закончен! – судья, тот самый лысый мужик, махнул руками. – Победа двенадцатого отряда лагеря «Солнечный»!

– Да-а-а-а! Ура-а-а-а!!! – принялись прыгать наши, а ребята кинулись обниматься, повиснув на мне, словно игрушки на ёлке. – Качать капитана!

– Эй, эй, куда?!! – я с трудом вырвался. – На место поставьте, а то уроните. Нам ещё финалку играть!

– Это будет непросто, – Сикорская, хоть и не принимавшая участие в попытке подкинуть меня к потолку, но отиравшаяся рядом, покосилась на наших будущих соперников. – У «Морского» сильная команда.

– Давай называть вещи своими именами, – я тоже повернулся в ту сторону. – У них четверо негров-переростков, из которых двое имеют второй Разряд, а остальные первый. И они этим внаглую пользуются. А судьям дана установка делать вид, что ничего такого не происходит.

– Это я виновата, – потупила голубые очи Софья. – Если бы…

– Закройся, – я чуть не вмазал подзатыльник этой страдалице. – Или надо было идти с ним на свидание. Правда не факт, что после он не поделился бы тобой с корешами. Ты как, готова к групповушке с неграми?

– Какой же ты мерзкий, – скривилась Сикорская, зато перестала страдать самоуничижением. – Вот скажи, Семён, почему ты не можешь быть нормальным?

– Это лицемерить и стыдливо мяться, делая вид, будто не понимаю, зачем этот урод тебя звал гулять и какие в их среде царят нравы? – я прищурился. – Да как скажешь. Правда, я тут краем уха слышал, что комсомолец должен быть честным и открыто говорить обо всём, но, видимо, ошибся.

– Ненавижу тебя! – фыркнула Софья, под удивлёнными взглядами ребят, слышавших наш разговор. – Ты всегда перекрутишь всё так, что я остаюсь дурой!

– Эх, Сонька, Сонька, – я потрепал её по волосам, заставив возмущённо фыркнуть. – Комнатный ты цветок. Рассказал бы я тебе, зачем в хлебе дырочки, но твой папа мне за это голову оторвёт. Так что давай замнём тему и надерём этим черномазым утыркам черномазые задницы!

– Семён! – сердито нахмурилась Полина. – Что ещё за расистские лозунги?!У нас все равны, невзирая на цвет кожи или страну, где они родились!

– Хорошо, – я покровительственно махнул рукой, – пусть попробуют надрать мою белокожую задницу, я не против. Вы со мной, ребята?! Жан! Марк! Вот видите, у нас полный интернационал!

– Ну тебя, – отмахнулась вожатая. – Идите давайте, и без победы не возвращайтесь.

– Аве Цезарь, моритурэ тэ салютант! – махнул я в ответ. – Айда, размажем их!

Бапото Джепхуза, сын министра обороны Нигера, тот самый наглый негрила, что лапал Сикорскую, уже стоял на площадке в окружении своих шестёрок. Мы с Никольским успели перекинуться парой слов, и я примерно представлял себе ситуацию. Папаша Бапото, Катлего, был самым перспективным кандидатом на предстоящих через три месяца выборах президента в стране. В связи с чем его активно обрабатывали и Советы, и США, и французы. Поэтому сынка, вместе с детьми самых приближённых советников, пригласили погостить в «Артеке», невзирая на то, что негритянским бугаям уже было под двадцать.

Понятное дело, что Бапото считал, что ему здесь все должны, и вёл себя как король, то есть как привык дома. Хамил воспитателям, приставал к девочкам, забирал всё, что ему нравится, считая, что правительство Союза будет с него пылинки сдувать. И когда увидел Софью, решил, что она точно должна стать его пятой женой. Четыре у чёрного пролетария, никогда в жизни не работавшего, уже было. А тут я.

И не один, а с начальником первого отдела, который обломал хотелки Джепхуза-младшего, рассказав о моём особом статусе. То бишь загнобить меня просто так не получится. Набить морду могут попытаться, но второй Разряд и спецподготовка… короче, не советую. В итоге хитрый особист развёл наивного негра, предложив обыграть меня в артбол. Типа это любимая игра советских детей и я не вынесу тяжести поражения. И Бапото на это повёлся. На этом месте у меня чуть реальный шок не случился, но потом я всё понял. Несмотря на возраст и повадки, негритянский мажор был конченым инфантилом, которого с детства кормили, поили, одевали и оберегали от всяких невзгод. Для него самого поражение в любимой игре это потеря, тем более что противники всегда поддавались. И своё отношение он спроецировал на меня.

Но самое смешное, что Михал Михалыч попросил меня размазать негритят и их команду. Это я уже понимал, таким образом решили великовозрастного пионера поставить на место. Ну так почему бы не помочь родному комитету, тем более я и сам хочу того же. Так что настрой на финальный матч у меня был самым что ни на есть боевым. Да и ребята хотели поквитаться за Соню. Жан так и вовсе предлагал просто и без затей набить мажору со товарищи хлебало, но согласился, что унизить их без мордобоя будет куда лучше.

– Ты готов к боли? – Бапото снова выдал как из пулемёта целую серию слов, из которых я понял от силы треть, а если выбросить всю нецензурщину, осталось пара предложения. – Я заставлю тебя лизать мои пятки!

– Да, да, гуталиновый ты мой, так и будет, – я хитро прищурился. – Ребята, готовы?!

– Да!!! – ответом мне был дружный крик.

– Капитаны, ко мне, – судья вынул монетку и посмотрел на меня. – Орёл, решка?

– Решка, – я кивнул на Бапото, – пусть орёл нашему гостю достанется.

– Ты всё равно проиграешь, – чёрномазый мажор никак не хотел успокаиваться, благо его кроме меня и пары человек больше никто не понимал. – Я размажу тебя, а эта белая сучка станет моей женой. И я каждый день буду драть её, вспоминая о твоём унижении.

– У нас есть пословица «не говори гоп, пока не перепрыгнул», – я твёрдо взглянул ему в глаза. – Так вот, ты ещё даже разбег не взял.

– Орёл, – судья показал результат подброшенной монетки и повернулся к капитану «Морского»: – Мяч или сторона.

– Мяч, – послушав переводчика, тот уверенно кивнул. – Я не собираюсь давать ни одного шанса этому бледному уроду.

Я ничего не стал отвечать, ткнув в ту сторону, где мы уже стояли. Не видел смысла что-то выдумывать, всё равно солнце стояло в зените. Важнее было дать почувствовать Бапото превосходство, показать, что он тут папка. Ведь чем сильней у него будет ощущаться чувство собственной важности, тем сокрушительней окажется поражение. А в том, что мы выиграем, я даже не сомневался.

– Начали! – судья отдал команду и оглушительно свистнул. – Мяч у «Морского»!

Бапото, белозубо оскалившись, пару раз стукнул мячом по площадке, словно собирался играть в баскетбол, а затем вдруг резко метнул его, целясь в левую сторону. Ребята прыснули, но скорость была слишком велика, и Лайна, миниатюрная, всегда весёлая финочка, полетела на землю, получив удар в плечо. Даже не специалисту было понятно, что бросок был выполнен с помощью возможностей энергета, но судья этого словно не заметил, дав свисток и указав девочке на капитанскую линию.

– Ты как? – я встретил её на полдороги, потому что по правилам после первого выбитого должен был выйти на поле. – Сильно болит?

– Не очень, – Лайна храбрилась, но было видно, что её здорово приложило. – Я в порядке.

– Не напрягайся, – была бы моя воля я бы вообще убрал девчонок с поля, но приходилось играть тем, что есть, – старайся просто преребрасывать мяч нам, хорошо?

– Ладно, – в голосе девчонки проскользнуло облегчение. – Я сделаю.

Я кивнул и пошёл на свою половину поля. Бапото довольно скалился, водя жирным пальцем по шее, мол, мне конец. Я не стал ему отвечать, лишь улыбнулся во всю ширь, чем тут же разозлил нигерийца. Тот начал кричать на свою команду, чтобы ему отдали мяч, поэтому следующий бросок был слабым, и мы все увернулись, а сынок министра, стоило ему только получить снаряд, тут же выстрелил им, словно из пушки, целясь в Машу, девчонку из-под Смоленска, крупную и сильную, но очень скромную, вечно стесняющуюся своих размеров. Она сразу поняла, что не успеет увернуться, и лишь вскинула руки, защищая лицо. Однако мяч в неё не попал. Я успел метнуться в сторону и поймал его прямо перед девушкой. И тут же швырнул сам, используя все доступные силы и техники.

Воздух, разрываемый несущимся на огромной скорости снарядом, взвыл, а после послышался глухой удар, будто кувалдой долбанули по шпале, и один из дружков Бапото рухнул на площадку, перед этим эффектно перевернувшись в воздухе. Удар в лицо был настолько силён, что из него просто вышибло сознание. Собственно, я провернул тот же трюк, что собирался мажор, нацелившись в Машу. Только у меня получилось. Как я и ожидал, пусть даже сам Бапото и его компашка были Разрядниками, с техниками у меня обстояли дела намного лучше. Да и сил было явно побольше.

– Это против правил!!! – кинулся нигериец к судье, даже не обратив внимания на валяющегося товарища, над которым уже колдовали пара медработников лагеря. – Он нарушил…

– Предупреждение за пререкание с судьёй, – Вадим Петрович, хладнокровно не обращая внимания на летевшую на него изо рта негра слюну, показал ему жёлтую карточку. – Ещё раз и удалю с поля. Вернись на своё место.

– Вы все пожалеете! – Бапото обжёг судью ненавидящим взглядом, но выполнил то, что он сказал, не прекращая бурчать. – В ногах у меня валяться будете, пятки целовать. Сами эту белую сучку привезёте, десять таких привезёте или сто! А я тогда думать буду, брать или нет.

– Как он? – судья, не обращая внимания на жалобы африканца, повернулся к медикам. – Играть может?

– Да, норма, – те как раз закончили колдовать над поверженным, буквально на коленке приведя его в чувство. Впрочем, я не сомневался, что даже если бы сломал шею сопернику, его бы столь же быстро поставили на ноги, у одного из врачей на груди красовалась звезда Мастера. – Может играть!

– Тогда продолжаем! – дал свисток Вадим Петрович. – Мяч у «Солнечного»!

Следующие несколько минут игра шла спокойно, словно встретились два обычных отряда. Мяч порхал туда-сюда с нормальной скоростью, никто не пытался использовать энергетические техники, что как бы вообще запрещено правилами, если в игре есть Юниоры или обычные люди. Да и кроме как с четвёркой негров, нам с отрядом «Морского» лагеря делить было нечего. Они и сами были не в восторге от Бапото и его шестёрок, но родина сказала надо, и ребята как истинные комсомольцы терпели. Впрочем, судя по злорадным взглядам на пострадавшего негра, терпение у них было далеко не безграничным. Хотя и сам мажорчик им тоже не отличался. Хватило его не надолго.

Как оказалось, кое-что Бапото всё же умел, и следующий его бросок стал для меня неожиданным, да и не только для меня. Жан, ставший мишенью, чудом успел убрать лицо, повернувшись боком, но удар всё равно вышел очень сильным, и из уха парня побежала кровь от лопнувшей барабанной перепонки. Я тут же показал, что берём тайм-аут, на что судья благосклонно кивнул. Медики словно телепортировались к пострадавшему и, когда я подбежал, уже вовсю колдовали над ним, используя какие-то свои техники.

– Извини, мужик, – несмотря на травму и явное сотрясение, кубинец был весел и пытался шутить. – Я его почти поймал, но оказалось, что головой.

– Нормально, – я хотел хлопнуть парня по плечу, но не стал мешать врачам. – Сможет играть?

– По идее не стоило бы, – мужчина в белом халате, тот самый Мастер, с подозрением покосился на Жана и, видя выражение упрямства на его лице, вздохнул. – Сейчас кое-что сделаю и да. Но желательно больше не подставляться.

– Встанет на розыгрыш, – успокоил я медика. – Делайте что нужно. Рисковать мы не будем.

– Разумно, – кивнул Мастер и шустро привёл кубинца в чувство. – И это… постарайся никого не убить. Хорошо ещё бросок у тебя не поставлен, а то могли бы чернокожего не откачать.

– Я постараюсь, – я действительно не хотел никого убивать, даже случайно. – Жертвы нам не нужны.

– Ну и замечательно, – кивнул врач и собрал свои инструменты, подав знак судье. – В норме! Играть может!

– Продолжаем! – Вадим Петрович был сама невозмутимость. – Мяч у «Морского»!

– Держись ближе ко мне, – я махнул рукой Сикорской. – Вполне возможно, что теперь тебя попытаются выбить.

На поле оставалось не так много игроков. У нас пятеро, у «морских» шестеро. Впрочем, я тут же сократил разрыв, перехватив мяч и прицельным мощным броском выбил ещё одного негра. Но на этот раз целился не в голову, всё-таки обещал, а в ноги. Впрочем, результат оказался не хуже, подстреленный нигериец разве что сальто не выполнил, грохнувшись на спину. А я под бешеным взглядом Бапото выбил ещё двоих его сокомандников, на этот раз обычных ребят, не применяя техники и стараясь не навредить. Судя по благодарным взглядам, мой поступок оценили. Да и Сикорская хлопнула по спине, мол, молодец, хороший мальчик.

Так и пошло. Мажор бесился. Это было видно по тому, как он кидал мяч, стараясь во что бы то ни стало выбить Соню, используя все доступные ему силы. Правда перед этим он целился в меня, но я или перехватывал мяч, или с лёгкостью уворачивался. Поняв, что меня не достать, Бапото взялся за Сикорскую, но тут его тоже ждал облом. Я плотно опекал одноклассницу, успевая или убрать её из-под мяча, или опять же перехватывал его. Правда уже не старался выбить оставшихся игроков, бросая чисто формально, лишь бы кинуть. Это очень быстро поняли, всё-таки уже видели, что я могу сделать. И от этого Бапото бесился ещё больше.

– Ублюдок, дерьмо собачье!!! – африканца несло, хорошо ещё его мало кто понимал. – Иди сюда, ты говно, жопа!!!

– Предупреждение за брань на площадке! – судья спокойно достал из кармана жёлтую карточку, и это стало для мажора последней каплей.

Он буквально взорвался, несвязно заорав и кинувшись на меня. Выпученные глаза и летящая во все стороны слюна ясно давали понять, что Бапото в состоянии аффекта и ничего не соображает. Ему уже было плевать на все правила и законы, он хотел уничтожить меня, но… у меня были другие планы. И самое главное, я не собирался его даже пальцем трогать.

Ребята и даже воспитатели дружно разбежались, чтобы не попасть под горячую руку африканского парня, и лишь возле меня осталась девочка с белыми как снег волосами. Сикорская не собиралась отступать, и я её понимал. Более того, буквально десять минут назад я сам её попросил об этом. Унижать так унижать, и одно дело, если тебе в морду даст здоровый русский парень, у которого Разряд выше, чем у тебя, а другое – если хрупкая девочка, ещё не умеющая оперировать энергией. Такого самолюбие нигерийского мажора не должно было вынести. Разве что я за Соню немного волновался, но оказалось зря.

Сикорская на редкость хладнокровно встретила несущееся тело, превосходящее её массой раза в три точно, а то и больше. Впрочем, опыт работы с более крупными противниками у девушки имелся, Выгорский постоянно ставил девчонок против Карпова. И это было правильно, потому что, по сути, любой мужик будет больше. Так что Софья знала, что делала, и в последний момент лёгким движением ушла с траектории, тут же пнув под колено пробегающего мимо Бапото.

Тот споткнулся и рухнул в буквальном смысле мне под ноги. А Соня мгновенно запрыгнула ему на спину, беря шею в удушающий захват. Мажор поначалу даже не понял, что случилось, тут же вскочив на ноги. Веса девушки он просто не заметил. И лишь через пару секунд понял, что ему нечем дышать. Но так как соображал он в этот момент не очень хорошо, вместо того чтобы упасть на спину или просто попробовать схватить её рукой, принялся крутиться на месте, пытаясь то ли скинуть наездницу, то ли просто заглянуть за спину. И так и вырубился, рухнув обратно на пол и не поняв, что происходит.

– Хорошая работа! – я подхватил Сикорскую за талию, ставя её на ноги. – Прям на пять с плюсом, Михалычу бы понравилось.

– Да, отлично сработано, Софья Игоревна, – как по волшебству возле нас оказался Никольский. – Сразу видно школу. С вашего позволения, мы заберём Бапото, пусть отдохнёт в медпункте.

– Конечно! – Соня тут же посторонилась. – Спасибо.

– Вам спасибо, барышня, – повинуясь знаку особиста, кореша мажора тут же подхватили его и потащили к выходу. – Отцу привет от Михаилп Михайловича из Сталинграда. Он знает.

– Обязательно, – закивала та, а я подошёл к судье.

– Что будем делать? Доигрывать? – я мотнул головой в сторону несущих тело вожака нигерийцев. – Команда соперников считай уполовинилась.

– Нет, присуждаю команде лагеря «Морской» техническое поражение, – не стал кобениться тот. – Победа достаётся двенадцатому отряду лагеря «Солнечный»! Но не думай, что на спартакиаде будет так же просто. Там за любое нарушение буду карать нещадно, я тебя запомнил.

– Да бога ради, – я легкомысленно отмахнулся и направился к ребятам. – Ну что, чемпионы, ура?!

– Ура!!! – взорвались криками те, и мы кинулись обниматься. Я схватил за руку Сикорскую, и мы присоединились к остальным. Кто бы что там ни говорил, но победили мы честно и собирались повторить это ещё раз.

– Значит так, ребята, – Полина дождалась, когда затихнут разговоры и всё внимание сосредоточится на ней, и продолжила: – Нам, для отчётного концерта, нужно приготовить какой-нибудь номер. И это только, кажется, что ещё целых две недели, на самом деле времени в обрез и начинать надо прямо сейчас. У кого какие идеи? Давайте не стесняйтесь!

– Я могу сыграть на саксофоне, – подал голос Марк. – Например, первый концерт Пола Жильсона.

– Полностью концерт провести нам не дадут, но сама идея отличная. Записываем! – воодушевилась вожатая. – Кто ещё?! Давайте, ребята, я же знаю, вы талантливые! Чем мы можем удивить остальные отряды?

– Если удивить, тогда надо придумать что-то крайне необычное, а не банальные песни и пляски, – подал голос я. – Зуб даю, другие сделают то же самое. Не саксофон, так гитара. Или песни с танцами. Стихи опять же, про мир, труд, май.

– Хорошо, тогда что ты предлагаешь? – Полина с улыбкой посмотрела на меня, а остальные ребята затихли. После вчерашней победы и квадрокоптера, который я принёс на отрядную свечу, показав, как она выглядит с высоты, мой авторитет поднялся на недосягаемую высоту. – Уверена, ты сумеешь придумать что-то интересное.

– Давайте снимем фильм, – не стал я разочаровывать вожатую. – Полнометражный вряд ли потянем, но минут на двадцать пять – тридцать – легко! Уверен, такого ещё никто не делал.

– Тут ты не прав, – обломала меня вожатая, – ребята из профильных отрядов именно этим и занимаются. И боюсь, вряд ли мы сможем сделать что-то, что их удивит.

– А вот тут вы ошибаетесь! – я торжествующе улыбнулся. – Как раз наоборот, у нас есть что показать из инноваций. Для начала кино мы будем делать полностью в цифре. Для этого у нас есть и камера, и прекрасный оператор. А кроме того, вставим съёмки с необычного ракурса.

– Ты про свой вертолётик? – догадалась Полина. – А он может видео записывать?

– Конечно, я же вчера показывал. Но для качества картинки можно попробовать камеру подключить. Это должно быть не сложно, – я уже представлял, как это можно сделать. – Правда нужна будет мастерская, но уверен, эту проблему мы решим. Монтаж и сведение сделаем на моём ноуте. У меня даже программы для этого имеются, правда на английском. Как знал, что понадобятся, закачал перед отъездом.

– Ну хорошо, допустим, с технической стороны у нас всё в порядке, хоть лично я сомневаюсь, что всё будет так просто, – кивнула вожатая. – Но ты хотя бы представляешь себе, сколько актёры тратят на репетиции? У нас просто нет столько времени.

– Поэтому будем брать типажами! – я улыбнулся во все тридцать два. – Яркими персонажами, а не качеством игры. Тем более от нас никто не ждёт постановки уровня Феллини или там Тарковского. Сделаем упор на действие, а не на диалоги и крупные планы. Да и не будет никто придираться.

– Я согласен с Семёном, – подал голос Давид, армянин из Еревана. – Дома я в театральную студию хожу уже пять лет. У нас даже Джигарханян часто бывает. Так что могу помочь с постановкой сцен и вообще.

– Ну вот! – я вскинул сцепленные руки над головой, благодаря парня. – Видите, у нас уже даже режиссёр-постановщик есть! Оператор тоже. Музыкант опять же, Марк исполнит что-нибудь… хотя сделаем даже лучше! Запишем песню и вставим главной темой. Девочки у нас голосистые, споют без проблем. А текст и музыку я беру на себя.

– Зосимову напряжёшь? – скривилась Сикорская. – Думаешь, она сможет на коленке написать музыку?

– Сможет, чего нет, Лена талант, каких поискать, но не обязательно её буду дёргать, может Цемелю позвоню, – я пожал плечами. – Главное определиться, что нам надо, а там вариант найдётся.

– Это, кстати, главная проблема, – прервала нашу пикировку вожатая. – Что именно будем снимать? Если уж решим, то надо что-то такое, что, во-первых, будет интересно, а во-вторых, мы сможем сыграть. Какие будут предложения?

– Про Ленина! Про войну! Революционное что-то, про переход через Сиваш!!! – заголосили подростки. – Про любовь! Нет, надо делать фильм про пионеров-героев! Нет, про комсомольские стройки!!!

– Ребята, ребята, тише! – попыталась успокоить разошедшихся подростков Полина. – Все ваши идеи замечательные, но боюсь, мы не сможем их реализовать! Помните, мы ограничены по возможностям и по времени, так что сложные постановки сразу отметаем. Семён, а ты что молчишь? Идея твоя, так что давай, предлагай.

– Да, да, инициатива любит инициатора, – кивнул я. – И моё мнение – надо снимать о вечном. То бишь о любви. Есть идеальный вариант – взять великое произведение и просто сделать фильм по нему. Я лично предлагаю Шекспира. «Ромео и Джульетта», это и про подростков, и просто замечательно ложится в наш замысел.

– Хм… Семён, – было видно, что вожатая была не в восторге от моей идеи, но как отказать тридцати парам загоревшихся глаз, тоже не знала. – Понимаешь… «Ромео и Джульетта», конечно, замечательная пьеса, но мне кажется, что она чересчур… взрослая. Убийства, драки. Это не то, к чему должен стремиться советский подросток, а тем более комсомолец.

– Да пусть делают, – подал голос Русик, которому вставили пистон, и последние несколько дней он был тише воды, ниже травы, а тут гляди, снова осмелел. – Нормальная книжка, я кино такое видел.

– Руслан, будь добр, давай потом обсудим, что ты видел, – Полина прекрасно понимала мотивы своего подчинённого, поэтому не спешила его слушать. – И всё-таки я предлагаю выбрать другой вариант. Пушкин, например! «Капитанская дочка».

– Боюсь, с тулупчиком мы не справимся, – я улыбнулся, тоже догадываясь о причине такой лояльности вожатого. Подставить хочет начальницу, ведь за всё, что делают подопечные, отвечает она. – Но! Есть другой вариант. Мы возьмём «Ромео и Джульетту» и переделаем их. Пусть это будет Роман и Юлия. Они живут в современном городе, в какой-то капиталистической стране.

– А почему именно там? – заинтересовалась Софья. – Зачем нам капиталисты?

– У нас будет история любви дочери буржуя, владельца заводов, газет, пароходов, и сына председателя профсоюза, – начал излагать я пришедшую в голову мысль. – Они встречаются на приёме в доме буржуя, куда Роман проникает тайком, и влюбляются. Брату Юльки это не нравится, и он начинает преследовать Ромку. В результате стычек погибает друг Ромки Гера.

– Почему Гера? – опешила вожатая, и её поддержали почти все девчонки, точно знающие содержание великой трагедии. – Он же Меркуцио!

– Потому что это имя образовано от латинского названия ртути – меркури. Что в алхимии соответствует планете Меркурий, отсюда, собственно, и взято название жидкого металла, – начал объяснять я. – А греческий аналог римского бога торговли…

– Гермес, – догадалась Сикорская и взглянула на меня с некоторым уважением. – Семён, ты за эти месяцы очень сильно изменился. Если бы мне в начале года сказали, что ты способен провести такие аналогии, я бы не поверила.

– Люди меняются, – я не мог сказать, что именно послужило причиной столь резкой смены поведения, так что пришлось отделываться общими фразами. – Ты вот тоже за последнее время сильно поменялась. Раньше я тебя считал надменной стервой, а оказалось, что ты вполне можешь общаться нормально.

– И вовсе я не стерва, – обиделась Софья. – И не надменная! Сам дурак!

– Ты совершенно нормальная девочка, Сонь, тут Семён не прав, – вмешалась вожатая. – Семён, выбирай выражения! Это не по-товарищески. И вообще давайте вернёмся к обсуждению. Хорошо, допустим, что примем за основу идею Семёна с фильмом. Но сценарий всё равно надо сделать… Да, Нарана?

– Я м-могу сценарий написать, – почти прошептала поднявшая руку девчонка из-под Улан-Удэ, которая играла с нами в артбол. – Я немного увлекаюсь литературой, истории разные придумываю.

– Вот, у нас даже сценарист уже есть! – я показал зардевшейся от внимания девочке большой палец. – Да и вообще, давайте проголосуем! Если большинство будет за фильм – делаем его. Если против – сделаем несколько номеров, не проблема.

– Хорошо, давайте, – вздохнула Полина, прекрасно понимавшая, что фига с два кто-то проголосует сейчас против. – Кто за фильм? Кто против? Единогласно. Отлично, тогда, Семён, ты назначаешься режиссёром. Согласен?

– А куда деваться, – я наигранно вздохнул. – Гениальность не спрячешь. И раз я режиссёр, сейчас буду раздавать роли. Сразу поясню свой выбор актёров. Играть мы не умеем. Да, Давид, я понял, что ты умеешь, но бенефис мы не потянем, мы не Голливуд, чтобы один негр мог в фильме сыграть всю семью. Поэтому я буду выбирать самые яркие типажи, чтобы на экране смотрелись интересно. Всем понятно? Все согласны?

– Да, понятно, – вразнобой заголосили ребята. – Давай уже, не томи!

– Жулька, то бишь Юлия Каппулетишна, у нас будет Софья. – И пресекая возможное недовольство добавил: – Сразу скажу, никакого протекционизма, то, что мы одноклассники, никакой роли не играет. Выбрана чисто за внешность. Если подумаете, немного сами убедитесь, что это лучший выбор.

– Хорошо, а Ромео тогда кто? – улыбнулась вожатая. – Ты?

– Упаси меня святой Януарий! – наигранно испугался я. – Не, не, я режиссёр, руки прочь от режиссёрского тела! Ромкой будет Жан. Будем играть на контрасте. Белоснежная, возвышенная Жулька из высшего общества, и смуглый, тёмный Ромка из рабочего класса. Ну ка, встаньте рядом! Давайте, давайте! Согласитесь, смотрится шикарно!

– Да, что-то в этом есть, – задумчиво кивнула Полина, разглядывая смутившуюся и покрасневшую Софью и скалящегося во всю пасть кубинца. – Правда, ребята? Ты молодец, Семён, здорово придумал!

– Я не уверена, что смогу, – Соня вдруг покраснела словно помидор, а я понял, что впервые вижу Сикорскую настолько смущённой. – Я не умею играть. Подведу всех…

– Так, завязывай! – в другой раз я, может быть, и повёлся бы на это, но и то вряд ли. – Каждая женщина в душе та ещё актриса. Вы такие спектакли закатываете порой, хоть стой, хоть падай. Напомнить тебе? Вот и не пипикай мне тут! Нормально ты сыграешь. Что, слова выучить не сможешь? Да я тебя умоляю! Ты отличница, так сказать, боевой и политической! И комсорг отряда!

– Действительно, Сонь, – встали на мою сторону Полина и остальные ребята. – У тебя всё получится, вот увидишь.

– Ты очень фотогеничная, – добавил Марк. – Камера тебя любит. Вспомни, какие фотки в тот раз сделали! Да это просто шедевр. Я, конечно, себя не принижаю, да и техника отменная, но модель – это половина снимка. Да что там половина, две трети!

Я мысленно похлопал нашему фотографу, чувствуя почти отцовскую гордость. А малыш-то вырос! Нет, я подозревал, что Марк и так далеко не дурак, но стоило ему намекнуть, и он стал заправским ловеласом. С таким подкатом любая девчонка в лагере будет его. Вон половина наших уже смотрит на юного дона Жуана глазами с поволокой. Надо его снабдить изделиями номер два, у меня был запас, провезённый контрабандой, причём не советских, которые по задумке создателей должны ещё и от радиации защищать, и от химических атак, иначе я не понимаю, зачем им такая толщина, а нормальных, заграничных. А то мало ли, нечего плодить безотцовщину, а жениться ему точно маменька не позволит.

– Я попробую, – сдалась под напором Сикорская. – Но если у меня не получится…

– Всё получится! – отрезала вожатая. – Ребята помогут, правда, ребят? Ладно, по главным ролям решили, с остальными сейчас определимся. Семён, ответь лучше на такой вопрос. Финал. У Шекспира влюблённые убивают себя, но мы не может показать что-то подобное.

– И не надо! – я тут же сообразил, в чём проблема. – Нам трагедии не нужны, поэтому в нашей версии молодые коммунисты бегут из проклятого царства капитала в лучшую страну в мире – Советский Союз! Лучше всего это будет снять в виде катера с ребятами на борту, уезжающего в красивый закат. Снимем с двух точек, с берега и с квадрокоптера, потом совместим при монтаже.

– Да… – подумав, кивнула головой Полина. – Такую версию, пожалуй, нам одобрят. А что насчёт Меркуцио? Убийство…

– Геру убивать не будем, – отрезал я. – Никого не будем. Достаточно будет показать драку и раненых героев. Нам же не нужна трагедия, значит, и смерти не обязательны. Сделаем лучше разгон демонстрации рабочих из профсоюза полицией под предводительством Тибальта… надо, кстати, его как-нибудь обозвать.

– Костя! – выкрикнула с места Нарана, а когда все удивлённо уставилась на неё, пискнула, стараясь сжаться в клубочек, но, переборов себя, пояснила: – П-просто я читала, что у Шекспира Тибальт так назван, потому что он задиристый, как кот. А Костя похоже на кота.

– Респект и уважуха, как говорят на загнивающем Западе, – я показал девушке два больших пальца и повернулся к вожатой. – Видишь, Поль, какие у нас ребята начитанные и сообразительные? Разве можем мы с такой командой облажаться? Да не в жизнь! Всё будет в лучшем виде!

– Не сомневаюсь! – хлопнула в ладоши Полина. – «Любопытные мартышки» лучшие!

– Да, да, – почти половина ребят, и я в их числе, скривились, от напоминания прозвища нашего отряда. – Конечно. Интересно, кто такой креативный, я бы с удовольствием пожал ему шею.

– Так, отставить кровожадные мысли! – вожатая сама понимала, что название не очень, поэтому использовали его мы редко… почти никогда. – Хорошо, давайте прикинем, какие ещё роли нам нужны обязательно, а остальное будем думать, когда со сценарием окончательно определимся. И пойдём обедать. Итак, кто хочет быть Меркуцио, то бишь Герой?

Роли распределили быстро, тем более что, кроме того, самого Геры, Тибальта, буржуя Капулетти и рабочего Монтекки решили пока не вводить. После обеда сядем за сценарий, и видно будет, тут Полина была полностью права. Да и то, надо подумать, например, нужен нам отец Ромео в кадре, и если нужен, то когда? Короче, масса вопросов и мало ответов.

– Семён, на секундочку, – поймала меня Полина, когда все начали расходиться по комнатам, чтобы привести себя в порядок перед обедом. – Пошли поговорим. Буквально пара минут, успеешь ещё.

– Да хоть десять, ради ваших прекрасных глаз, товарищ Полина, я готов голодать месяцами, – я не удержался от комплимента. – Надеюсь, Русик с нами не пойдёт.

– Трепло, – беззлобно хлопнула меня по плечу вожатая, но при этом слегка покраснела. – Я именно об этом и хочу с тобой поговорить. Ты заметил, как на тебя смотрят ребята? Они буквально в рот тебе заглядывают, слушают всё, что ты им скажешь. И ладно бы, такое бывает, когда появляется лидер, которого остальные слушают, но ты слишком… взрослый. Если не знать, что тебе всего шестнадцать, можно подумать, что лет тридцать уже исполнилось, а то и сорок. Даже мне тяжело с тобой спорить, хоть я с детьми уже шесть лет работаю. Что уж говорить об остальных. Руслан тоже с тобой не вывозит, хотя это не показатель.

– Это точно, – я хмыкнул, представив, как бы наш второй вожатый пытался меня застроить, и пришёл к выводу, что он мало того, что отхватил бы, так ещё и из лагеря вылетел. – Дебилушка он у тебя, держи его на коротком поводке.

– Семён! – осуждающе уставилась на меня Полина, но быстро сдалась и тяжело вздохнула. – Вот о чём я и говорю.

– Давай начистоту, – я в принципе понял, к чему она ведёт. – Я не собираюсь покушаться на твою власть, не собираюсь агитировать ребят на что бы то ни было, обязуюсь целиком и полностью поддерживать тебя во всех начинаниях, ну и всё такое прочее. Я реально приехал отдыхать, а не планировать захват мира. Мне дома головняков хватает, с той же конторой и прочими делами. И не буду пользоваться своим влиянием, чтобы совращать девчонок. Слово даю!

– Хорошо, – кивнула вожатая. – Я тебе верю. Пока ты своё слово держал, надеюсь, так будет и впредь. Извини, но я обязана была с тобой поговорить на эту тему.

– Да всё нормально, – отмахнулся я. – Я всё понимаю, ты отвечаешь за каждого из нас, а подростки такой контингент, где лучше подстраховаться. Так что всё в порядке. Пошли лучше обедать, а то кишка кишке стучит по башке. И ещё, глаза у тебя действительно красивые.

– Иди уже, герой-любовник! – в меня швырнули полотенце. – Был бы ты лет на десять старше…

– Был бы я старше, я бы сейчас с тобой не разговаривал, а сразу к делу перешёл, – подмигнул я вожатой и с трудом успел увернуться от свистнувшего в воздухе тапка, захлопнув дверь с другой стороны. – Теперь могу честно говорить, что над моей головой свистели сапоги. И где мой миллион? Нету. Как всегда обманули. Пойду поем, а то мало ли, и тут обманут.

– Семён. Семён, просыпайся, – меня потрясли за плечо, выдёргивая из сна. – Вставай.

– Чег… – дёрнулся я, но женская ладошка накрыла мне рот.

– Да тише ты, – Полина шикнула на меня, убирая руку. – Ребят разбудишь. Выйди в коридор, разговор есть.

– Ладно, – я кивнул, глядя в спину уходящей девушке. – Надо же. Не ожидал.

Честно говоря, действительно не ожидал, да ещё среди ночи. То ли вожатой так приспичило, то ли… я решил не забивать голову, а решать проблемы по мере поступления. Так что быстро натянул на себя шорты, футболку, сунул ноги в тапки и через тридцать секунд вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. И опешил. Кроме Полины меня встречали уже знакомые мне особисты, капитан милиции, с видом человека, основательно затраханного жизнью, ещё один незнакомый мужик, явно сильно волнующийся и постоянно вытирающий лысину платком, и, что больше всего поразило, майор-пограничник. При оружии, что характерно.

– У вас что, слёт юных Василис, по обмену премудростями? – от шока я не очень соображал, что несу, но тут же исправился: – Извините. Просто неожиданно всё это.

– Семён, дело серьёзное, так что отставить шутки, – нахмурился Михал Михалыч. – Ты сегодня вечером встречался с Бапото Джепхуза?

– Чеботарёв всё время был под моим контролем и просто физически не мог с ним встретиться, – влезла Полина. – Я гарантирую…

– Я не вас спрашивал! – окрысился на неё особист, надавив и голосом, и взглядом. – О вашем поведении у нас будет ещё отдельный разговор.

– Я бы попросил мою вожатую не трогать, – я тоже нахмурился. – Полина отличный специалист, преданный своему делу и идеалам коммунистической партии. Так что нечего её гнобить. Сейчас не тридцать седьмой. А этого вашего Бинго-Бонго я больше не видел. Мне он тупо не интересен. Бить морду ему смысла нет, после того как его Сонька уделала. Если бы он сам полез, тогда да, оторвал бы ему выступающие части тела, но сам искать его даже не собирался. Был всё время в отряде, с ребятами. Они могут подтвердить. После отбоя спать легли не сразу, с Марком сортировали фотографии и скидывали их на ноутбук. А чего случилось то?

– Бапото пропал, – скривился Никольский. – По словам его соседей, примерно около полуночи вышел из комнаты, якобы на встречу, и не вернулся. Они пошли его искать, не нашли, подняли тревогу. Ты был первым подозреваемым из-за конфликта, сам должен понимать.

– Понимаю, но действительно его не видел, – я покачал головой. – Если бы было что, сразу бы признался, мне нет смысла прятаться, я и так как мышь под лампой, на виду.

– Только время зря потеряли, – хотел сплюнуть на пол капитан, но, заметив взгляд чекистов, сдержался. – Пойду организовывать людей. Будем прочёсывать гору.

– Мы заставу уже подняли по тревоге, – отозвался погранец, – сейчас подойдут катера, займёмся скалами и прибрежной зоной. Надо согласовать районы, да и связь обеспечить между группами.

– Так это, может, я помогу с поисками? – мне в голову вдруг пришла мысль. – Есть вариант значительно ускорить процесс, но мне нужен будет человек с машиной.

– Семён, без тебя разберутся! – попыталась осадить меня Полина, но на меня уже смотрело пять пар внимательных глаз.

– Подождите, товарищ Куприянова, – одной фразой заставил её умолкнуть Михаил Михайлович. – Что именно ты хочешь сделать?

– Поискать потеряшку с воздуха, – я пожал плечами. – У меня на коптере тепловизор стоит. Могу подняться и прочесать тот же Аю-Даг или скалы. Чем бить ноги по темноте, это будет гораздо эффективнее. Леса у вас тут редкие, ухоженные, не наша тайга, так что видимость хорошая будет.

– А, ты про эту твою игрушку, – дошло до особиста. – Думаешь, будет толк?

– Вот сами и увидите, – я пожал плечами. – Всё равно надо кого-то из конторы, чтобы потом не предъявили за шпионаж. Но что эффективность повысится – гарантирую.

– Михал Михалыч, может, я с Семёном покатаюсь? – встрял Александр Александрович, начальник первого отдела «Солнечного», до этого скромно молчавший. – Всё-таки мой подопечный. Проконтролирую, заодно и на связи буду, если что. У меня машина на стоянке как раз.

– Ладно, – кивнул особист, но как мне показалось, больше, чтобы от него отстали, чем реально верил, что я смогу помочь. – Глаз с него не спускать. Головой отвечаешь!

– Так точно, – вытянулся во фрунт Сан Саныч.

– Я еду с вами! – тут же вскинулась Полина. – Это не обсуждается!

– Как хотите, – махнул рукой Никольский, уже занятый согласованием связи с погранцами и милицией. – Но под вашу личную ответственность!

– Поль, – я уже было хотел идти одеваться, но кое-что вспомнил. – Мне нужен столик складной. Чтобы ноут на него поставить. И стул можно. Хотя не обязательно, но так будет проще.

– Можно в кладовой взять, но дяди Паши, завхоза, сейчас нет… – задумалась девушка, но её перебил наш особист:

– У меня ключи есть, – он продемонстрировал внушительную связку на цепочке. – Возьмём, что надо, завтра вернём.

– Супер, – я кивнул и пошёл собираться.

Кроме штанов и ботинок я накинул ещё и куртку. Крым Крымом, а утром довольно прохладно, пусть, даже став энергетом Разрядником, я гораздо меньше обращал внимания на окружающую температуру. Интересно даже, что будет зимой. Если судить по тенденции, то Кандидаты или Мастера вообще могут ходить в чём хотят и не мёрзнуть. Жаль, мне такое пока недоступно. Будем надеяться, что именно пока.

Вытащив из-под кровати кейс, я натянул кроссовки и вышел в коридор. Мне уже ждали. Полина и Сан Саныч держали стол со стулом, а зевающий и заспанный Руслан выслушивал от девушки последние наставления. Судя по его виду, плевать на них он хотел и собирался завалиться спать, как только мы уедем. Впрочем, кто ему доктор, каждый сам кузнечик своего счастья. Если дурачок не хочет больше работать в «Артеке», это ничем не исправишь. А что Русика пнут после этой смены, я мог гарантировать, видя, как на него косится особист. И никакой блат не поможет, не тот уровень, чтобы продавить контору. Здесь только уровень Бапото канает, да и то, как показала практика, управу найдут и на них.

– Всё понял? – Полина сурово уставилась на подчинённого, но потом вздохнула и махнула рукой. – Будь на связи, если что, сразу мне звони. Это хоть ясно тебе?

– Да всё нормально будет, что ты, – Русик протяжно зевнул. – Что я с детьми не справлюсь, что ли? Езжайте буха… ну в смысле по своим делам. Я всё сам сделаю.

– Мы не… – начала было оправдываться девушка, но поняла, что это бесполезно, и умолкла, переведя взгляд на меня. – Семён, ты готов? Всё взял? Молодец, что куртку надел, только хотела сказать. Едем?

– Да, погнали, каждая минута на счету. – Я решительно направился в сторону выхода. – Найдём этого Тумбу-Юмбу.

– Семён, – вожатая осуждающе покачала головой, но промолчала, а вот Сан Саныч хмыкнул, показывая, что ничто человеческое ему не чуждо, на что та тут же среагировала. – Александр Александрович! Ну вы-то куда?! Взрослый человек…

– Я три года в Африке провёл, – скривился особист. – И полностью с Семёном согласен. Ладно ещё те, кто у нас учились, но это элита и их в общей массе единицы, капля в море. А остальные, такие как этот Бапото, реальные Тумбы-Юмбы. И самое страшное, они меняться не хотят. Ладно, не будем об этом, а то я под подпиской. Семён-то ещё ладно, он сам в них как в шелках, а тебе, Поль, лучше ничего лишнего не знать.

– Понятно, – вожатая прошлась по мне взглядом и, похоже, окончательно сделала вывод о моей принадлежности к конторе глубокого бурения. – Так что, куда едем?

– Ближе к горе, – я махнул рукой в ту сторону. – Я, конечно, могу дрон и отсюда туда довести, но лучше, чтобы иметь возможность его визуально контролировать. А то карты и навигации у нас нет.

На улице уже начало светлеть, но солнца всё ещё не было видно. Оно вставало в пять и до этого момента у нас ещё было чуть больше часа. Впрочем, свет тепловизору не помеха, это же не прибор ночного видения. Тем более что у меня стоит армейская модель, которая, собственно, и проектировалась как универсальная. К минусам могу отнести только вес, размер и то, что режим работы только один, отражающий температуру как градацию серого цвета. Чем теплее, тем ярче. Человек светится белым, что даёт представление об измеряемом диапазоне. Не сильно много, но и то хлеб.

Далеко ехать нам не пришлось, всё-таки расстояния в Крыму не такие, как у нас в Сибири. Через десять минут мы уже припарковались у подножия Аю-Дага, и я распаковывал свои гаджеты. Ноут встал на столик, его я использовал как монитор, выводя изображение с тепловизора. Военный ноутбук имел возможность подключения напрямую к матрице, зачем – не знаю. Возможно, для какого-то специфического оборудования, меня это мало интересовало, но вот пригодилось.

– А ты уверен, что будет работать? – особист уже видел дрон, когда я запускал его на отрядной свече, но всё равно сомневался. – С виду игрушка игрушкой. Я в школе в кружок ходил, авиамоделирования. Мы там почти такие же делали.

– Так в квадрокоптере и нет ничего революционного, – я пожал плечами, продолжая настраивать гаджет для вылета. – По сути схема простейшая. Вопрос только собрать всё вместе и найти применение. И именно это у меня и получилось. Не только создать дрон, но и объяснить, для чего он нужен.

– Для видеонаблюдения? – скептически скривился Сан Саныч. – Так это можно с того же По-2 сделать, если небольшая высота нужна. Ещё проще, там сразу оператора можно посадить. Или с вертолёта.

– Даже для По-2 нужна взлётно-посадочная полоса, хоть какая-нибудь. А вертолёт… где он? Вот случилось ЧП, и где вертушка? Сколько её ждать? А квадрокоптер вот он, всегда под рукой! – я махнул на готовую ко взлёту машинку. – В этом и преимущество сверхмалой беспилотной авиации. В том, что она доступна каждому, не требует долгой специальной подготовки и способна выполнять огромный комплекс задач. Сейчас сами всё увидите. Поехали!

Дрон зажужжал винтами и взлетел. Я принялся выводить его на точку, чтобы оттуда уже начать работать. С методикой поиска я в общих чертах был знаком, но там, дома, всё было завязано на карту в реальном времени. Можно было отслеживать, какие квадраты уже пройдены, какие ещё только предстоит проверить. Здесь же всё приходилось делать на глаз, так что я не был уверен в стопроцентной эффективности. Но даже так было явно проще и быстрее, чем обшаривать каждый метр горы вручную.

– Это мы, да? – ткнула пальцем Полина в монитор, где виднелись три яркие белые точки и чуть подальше ещё одна, в которой угадывались очертания машины. – Действительно всё видно!

– Как я и говорил, – я кивнул, не отрывая взгляда от дрона, к которому для лучшей видимости привязал кусок яркой ткани с грузом, чтобы в лопасти не замотало. – Теперь смотрите. Я сейчас заведу его на гору и начну лететь кругами. Постараюсь сильно не разгоняться, но тем не менее. Поэтому надо внимательно следить за любыми белыми пятнами. Если что-то заметили, говорите, я пролечу там ещё раз.

– Интересная техника, – хмыкнул особист. – Может, ты и прав насчёт неё. Нам бы в Африке такую, мы бы быстро всех партизан вывели.

– Там свои нюансы будут, высокая температура и влажность, но в целом можно подобрать режим работы, – согласился я. – И это одно из важнейших способов применения квадрокоптеров. А представьте, что к нему, например, можно штук пять – шесть ВОГов приделать с поочерёдным сбросом.

– Это уже микробомбардировщик получается! – загорелись глаза у Сан Саныча. – И нет нужды сближаться! Шикарная идея!

– А можно ещё приделать к самому дрону взрывчатку с поражающими элементами, – продолжил просвещать кагэбэшника я. – И завести его, например, на базу врага или блиндаж. И взорвать. Цена такого камикадзе всё равно будет на несколько порядков меньше, чем стоимость подготовки даже одного солдата. А если их там человек десять…

– Признаю, был не прав, – кивнул особист, поглядывая на меня с уважением. – Теперь понятно, чего с тобой носятся как с золотым яйцом.

– Ну, допустим, яйца у меня нормальные, – хмыкнул я и получил лёгкий подзатыльник от вожатой.

– Семён, следи за словами! – Полина сердито зыркнула на нас обоих. – Мало того, что ты комсомолец, а ругаться недостойно этого высокого звания, так ещё с вами девушка! И вообще вон белое пятно, видите?!!

– Да, засёк, – я от напряжения поджал губы, выруливая обратно. – Сейчас вернусь… сейчас… вот! Вроде хорошо видно! Где это примерно?

– Юго-западный склон, – тут же отозвался Сан Саныч. – Я по компасу слежу за твоими перемещениями. Сейчас вызову… блин, куда?!!

Последнее относилось к белому пятну, которое вдруг сорвалось с места и кинулось бежать. То ли квадрокоптер услышал, а может, ещё что, но стало понятно, что это никак не может быть Бапото. Он, конечно, та ещё обезьяна, но так шустро бегать на четырёх ногах не умел. Да и рогов у него не было.

– Олень, – хмыкнул особист. – Надо же. Не ожидал, что они сюда заходят. Ладно, давай дальше.

Я молча поднял дрон повыше и снова начал описывать круги. К сожалению, больше нам ничего не попадалось, а вскоре мы заметили подъезжающие к горе машины. Из них высыпали люди, выстраиваясь цепью. Похоже, мент привёл-таки поисковиков или, скорее всего, судя по машинам, подняли солдат из ближайшей части. Звонить им и говорить, мол, мы всё проверили было глупо. Как минимум потому, что проверили мы далеко не всё, а только ближайший склон, а во-вторых, нам тупо не поверят. Ну не знают они возможностей подобной техники, отсюда и вывод, слушать нас никто не станет.

– Так, а давай мы вдоль берега пройдёмся, – Сан Саныч думал так же, как я, и тут же принял решение. – Здесь теперь и солдаты всё прочешут, а мы скалы облетим. Там обстановка гораздо более сложная, просто так не доберёшься, а твой… дрон, да? Он гораздо манёвреннее и может залезть туда, куда человек не доберётся.

– Вот видите, вы уже начали понимать, – я с усмешкой нажал на рычаги, разворачивая квадрокоптер. – Так, теперь главное понять, где я нахожусь и куда лететь.

Скажу честно, если бы не ярко-красная тряпка, заранее привязанная к дрону, хрен бы я его вывел. Ну или как минимум пришлось бы повозиться. Но и так минут десять пришлось покружить, прежде чем я заметил нас и вывел дрон. Дальше уже было делом техники. Собрать всё, сложить в машину, погрузиться самим и рвануть дальше вдоль берега. Особист вёл уверенно, видимо, знал эти места как свои пять пальцев, и буквально через несколько минут мы уже стояли на берегу моря, недалеко от скал. Тут все пришлось провернуть в обратном порядке, но даже так уже через пять минут дрон снова поднялся в воздух. Я ещё ему и батарею заменил на полную, так что часа четыре полёта у нас точно было.

– Давай вдоль берега и вокруг горы, – махнул рукой Сан Саныч. – Тут не заблудишься. Я скажу, где особое внимание уделить надо.

– Слушаюсь, товарищ командир, – воинское приветствие я отдать не мог, потому что руки были заняты, но постарался выделить голосом, хотя сарказма в этом и не было, уж кому как не местному особисту знать все укромные места. – Может, стоило в нашу сторону пройтись сначала?

– Нет, там уже погранцы работают, – покачал головой чекист. – Слышишь, катера ходят? Точно они! Так, давай дальше чуть. И теперь медленнее. Тут вроде как ничего такого, но есть места, куда надо заглянуть.

– Думаете, он дотуда смог бы добраться? – я прикинул расстояние. – Хотя мог бы. Разрядник всё-таки.

– Значит, обшариваем каждый угол. – Я тяжело вздохнул. – И куда этого долбоящера только понесло. А у меня утром ещё тренировка. Стравинский профилонить не даст.

– Это точно, – хмыкнул особист. – Я сам у него не занимался, но слышал, что профессор в этом вопросе очень строг. В каком бы ты ни был состоянии, надо работать над собой.

– Очень правильный подход, – поддержала Полина. – Только так и можно стать сильнее… Стой! Вернись! Назад и чуть ниже! Мне кажется, я что-то видела!

– Назад… – я нажал на рычаги. – Ниже… точно что-то есть. Но не слишком белое. Остывает, что ли? Или тюлень какой? Водятся в Чёрном море тюлени? Сейчас ближе подойду.

– Нет здесь никаких тюленей, – напряжение в голосе выдавало Сан Саныча, он тоже волновался, хоть и выглядел спокойным. – Ещё чуть ниже. Да, это точно человек! Очертания видишь?! А что серый… значит, ранен. Кровопотеря, температура тела снизилась. Надо вызывать погранцов! Даже если это не Бапото, всё равно надо вытаскивать раненого.

Но я почему-то точно знал, что это негритянский мажор. Предчувствие было такое, и оно меня не обмануло. Через десять минут туда подошёл катер, осветив расщелину фонарём. Место оказалось не слишком удобным, добраться по воде почти невозможно, да ещё загорожено куском скалы, так что с моря увидеть тело оказалось весьма тяжело. Но пограничники как-то умудрились туда залезть, точнее задействовали кого-то из энергетов.

Уж не знаю, что он сделал, но прошёл по воде аки посуху, забравшись в расщелину, и уже оттуда передал, что да, это Джепхуза-младший. В тяжёлом состоянии, большая потеря крови, без сознания, многочисленные травмы, и как он вообще до сих пор жив, непонятно. Скорее всего, лишь то, что он энергет, и не дало отправиться негритёнку в Страну вечной охоты. Но такими темпами ещё полчаса и всё, привет.

Понятное дело, что допустить такого мы не могли, и парня тут же эвакуировали на катер, начав оказывать экстренную помощь. А через какие-то полчаса его прямо с пляжа забрал вертолёт и увёз куда-то, скорее всего в Севастополь, в госпиталь. После чего все участники облегчённо вздохнули. Конечно, оставался вопрос, какого хрена этот Тумба-Юмба попёрся в скалы, или… кто его туда потащил, но этим теперь будут заниматься коллеги Сан Саныча. Они уже стекались в «Артек», даже к нам пара машин подъехали.

Правда с вопросами не лезли, взяли подписку о неразглашении, поглазели на дрон и отпустили с миром. А я поехал досыпать. На Бапото мне было глубоко плевать. Даже если бы он помер, я бы не расстроился, вот такая я бесчувственная скотина. А вот что через час мне предстоят занятия со Стравинским, это пугало. Не сильно, но лучше было хоть немного отдохнуть. А ну и Полина кидала на меня какие-то странные взгляды. Словно оценивала, что со мной сделать. То ли прибить на месте, а то ли совсем наоборот. Меня эти взгляды не пугали, я просто не обращал на них внимания. Поля взрослая девочка, сама решит, что ей надо. И если вдруг… то мы что-нибудь придумаем. Обязательно. Я даже уже знал, что и где, но форсировать события не спешил. Как говорится, лучше день подождать, чем два дня уговаривать, а народная молва врать не будет.

– Да не размахивай ты так палкой! – я тяжело вздохнул и поднялся с места. – Мало того, что так не бьют, так ещё покалечишь кого-нибудь. Дай сюда! Смотри, как надо! Делаешь широкий замах сверху и вот в этот момент притормаживаешь. Получается, что в кадре видно замах, и кажется, что удар сильным будет. А по факту ты его даже не стукнешь. Понял?

– Ага, – Давид забрал назад своё оружие и смущённо пояснил: – Я драться не умею. Как-то не приходилось. Вот и…

– Забей, – я отмахнулся. – Тебе драться и не нужно, тебе надо изобразить драку. Это совершенно разные вещи. Уж поверь специалисту, если бы мне надо было кого-то отоварить палкой, я бы так размахивать ею не стал бы. Даже тяжёлые удары двумя руками, так сказать бейсбольного типа, что наносятся из-за плеча, всё равно пойдут по другой траектории. Это просто эффективнее. Но нам нужно не покалечить друг друга, а создать эффектную картинку. Поэтому нужно, чтобы зритель видел движение. Что вы дерётесь.

– А это не будет перебором? – Борис, играющий Костю – Тибальта, почесал в затылке. – Ну то есть слишком наигранным?

– Будет, – я пожал плечами. – Но тут два момента. Во-первых, мы не профессионалы. Так что нам будут поблажки от зрителей. А во-вторых, как я уже сказал, драка в реале и на экране кардинально отличается. И по-настоящему поставить боевую хореографию невероятно сложно. Даже высококлассные актёры без специалиста постановщика боевых сцен не смогут это сделать. Поэтому мы даже не будем пытаться. Так что давайте сейчас ещё раз прорепетируем, а потом снимаем. Значит, сначала у нас идёт стычка Геры и Кости. Вы несколько раз сталкиваетесь в воздухе палками, а затем Костя лупит Геру по голове. Аккуратно! Жертвы нам не нужны! Потом Ромка догоняет Костю и сам уже лупит его. Массовка! Вы в это время продолжаете сражаться! Сталкиваетесь палками в воздухе, только следите, чтобы по пальцам не попали друг другу! Всем всё понятно?! Тогда начали!!!

Ребята сошлись, старательно дубася друг друга палками, ну точнее делая вид, потому что дракой это не назвал бы даже самый лояльный зритель, но для наших целей сойдёт. Один из них, тот который играл Геру – Меркуцио, был одет нарочито бедно, в старую, порванную одежду, а вот Костя – Тибальт наоборот, носил нечто полувоенного кроя. Или точнее полицейского, но это нюансы. Костюм мы позаимствовали, как ни странно, на той самой киностудии, где имелась неплохая костюмерная, а вот с тряпьём вышла накладка и пришлось искать его по всем лагерям, благо эту роль на себя взяла Полина. Она и притащила из «Хрустального» оставшиеся от прошлогодней постановки «Чиполино» штаны и рваную рубаху.

Мы снимали третий день. И уже поняли, насколько это безумно сложно, но сцепив зубы пахали от рассвета до заката, а то и глубоко после. На удивление ребята добровольно отказались от купания, планируя использовать всё доступное время для работы, но тут уже я упёрся и, используя весь авторитет и поддержку Полины, буквально заставил после обеда всех идти на море. Да, признаюсь честно, я не относился к фильму так же серьёзно, как остальные, считая это баловством, и не мог позволить ребятам загубить свой отдых съёмками никому, по сути, не нужного кино.

Лажанулся, признаю, сначала мне показалось это забавным. Я просто забыл, что в Союзе принято если уж делать, то гореть этим. Идти до конца. К счастью, у меня была Полина, которая тоже не собиралась позволить ребятам загнать себя. Нам удалось составить вменяемый план съёмок, который позволит оставить время для всего остального, но пахать приходилось как проклятым. Многие девчата, раньше мечтавшие о карьере актрисы, быстренько сдулись, поняв, что это не только цветы и поклонники, а ещё тяжёлая работа, когда режиссёру ничего не нравится, грим надо постоянно подправлять, холодно, голодно, неудобно, но будь добра изобрази нужную эмоцию.

Впрочем, нашлись и те, кто, наоборот, был словно рождён для театра и кино. Тот же Дава буквально порхал по площадке, успевая одновременно и играть роль, и давать советы остальным актёрам, и мне помогать, внося правки в сцены и даже мешать Марку, споря с ним, как взять лучший ракурс. К чести нашего оператора, Гельтман отбивался уверенно, полностью сроднившись с камерой и даже по секрету мне сказал, что хочет идти учиться на оператора. Правда, ему предстоит жестокий и неравный бой с маменькой, видящей своё чадо в Гнесинке, а после в Большом, не меньше, но Марк был настроен крайне решительно, и я надеялся, что у него всё получится.

Вообще эти три дня были очень интересными. Особенно первый, то бишь следующий за ночью, когда мы полночи искали Бапото. Нет, официально ничего не произошло, никто ничего не знал, дети всё так же веселились и радовались жизни, даже администрация и вожатые «Морского» и то были не в курсе, что происходит. Просто кореша нашего мажорчика вдруг засобирались домой и прямо утром отчалили в Симферополь, а оттуда самолётом в Москву. Откуда я это знал? Так от Никольского. Он заявился прямо после завтрака, и не один, а в компании пары незнакомых мне офицеров КГБ.

Вообще неприметные люди в штатском вдруг наводнили лагерь, прикидываясь дворниками, слесарями или подсобными рабочими. Правда я колол их на раз по слишком внимательным взглядам и непривычной для такого контингента трезвости. Чего уж греха таить, настоящий сантехник он даже в «Артеке», где был строжайший сухой закон, и то выпить найдёт. Хоть султыги какой да добудет. А тут вон, сразу видно, что этот работник газового ключа и подмотки сроду ничего хуже «Арарата» пять звёзд не пивал. Да и то по праздникам, двадцатого декабря, например.

Что они делали, я прекрасно представлял, хотя нет, точно знал. Потому что главный особист «Артека» поделился, по секрету, так сказать. В подобную внезапную откровенность я не верил, скорее уж командованием было решено довести до меня эту информацию, за что я был благодарен. А всё потому, что Бапото не просто пошёл гулять, сорвался со скалы и чуть не умер. Нет, он оказался буквально высушен, у него откачали кровь и энергию. И тот, кто это сделал, всё ещё находился в пионерском лагере.

– Демоны? – я не мог не задать этот вопрос, тем более что такое предположение первым просилось на язык.

– Не обязательно, – на удивление Михал Михалыч не спешил делать тот же вывод, что и я, зато объяснил свою позицию. – То, что принято называть демонами, на самом деле не какая-то инфернальная сущность. По сути, это целый список разных сущностей, которые могут быть как полезны человеку, так и не очень. Ты бы и так об этом узнал, может попозже, но подписки у тебя есть, даже странно, что коллеги из одиннадцатого управления тебе ничего не пояснили.

– Им не до того было, – заступился я за Тихомирова. – Да и что могли, они и так рассказывали, разве что в подробностях.

– Так вот, у нас в Союзе традиционно называют демоническими те сущности или техники, что для своего развития или усиления используют жизнь и энергию человека, – развёрнуто пояснил Никольский. – На самом деле очень многие энергеты используют техники, полученные, так сказать, от пришельцев извне. Но сами они появляются не так уж часто и каждое такое появление фиксируется почти мгновенно.

– Прорывы, – понял я, на что особист кивнул, мол, правильно. – Значит, это был не демон?

– Если ты имеешь в виду иномировую сущность, то с вероятностью девяносто процентов это верно, – вздохнул полковник. – Проблема в том, что основную опасность обычно составляют наши же земляки. В смысле люди Земли.

– Это точно, – я хмыкнул, вспоминая встречу с Одержимым и Егерем. – Людей мало кто переплюнет в вопросе уничтожения близких своих. Куда там каким-то демонам. Но тогда кто это был, есть предположения?

– Американцы, англичане, поляки, но скорее всего французы. Как минимум заказ их, а исполнитель… узнаем, когда найдём. Но это точно операция кого-то из крупных игроков, – покачал головой Никольский. – Возможно, турки, кстати, но вряд ли. Гадать можно до бесконечности. Я бы даже на наших азиатских друзей поставил, Китай всерьёз заглядывается на Африку, а в «Морском» сейчас было несколько детишек китайских партийных товарищей.

– Кинуть лаовая не грех, а доблесть, – понимающе усмехнулся я. – Китайцы никогда не меняются, ни при какой идеологии и власти. Да и хитрости им не занимать. Так что да, я бы со счетов их не списывал, но вам по-любому виднее. Однако вы же всё это мне не просто так рассказываете? Что от меня требуется?

– Сразу видно настоящего комсомольца! – фальшиво восхитился полковник, но тут же перешёл на деловой тон: – Поглядывай вокруг. Я не прошу докладывать о каждом подозрительном человеке, но всё же поглядывай вокруг. Товарищ Стравинский отзывался о тебе крайне положительно, и как об ответственном молодом человеке, и как об энергете. Он считает, что ты способен к тонким манипуляциям не только с сатори, а вообще с энергией. Так что вдруг сумеешь что-то заметить.

– Всё настолько плохо? – я внимательно посмотрел на мужчину и заметил, как он осунулся за эти три дня, словно постарел лет на десять. Раньше это не бросалось в глаза, а вот сейчас, когда Никольский опустил внутреннюю пружину, стало видно, что полковник буквально осел под тяжестью обрушившихся на него проблем. – Понятно… что смогу – сделаю. Но я никогда не учился, так сказать, вести наблюдение. Даже не представляю, на что обращать внимания. Я больше боевик. Однако, если что-то вдруг замечу – сообщу.

– Мне большего и не надо, – вздохнул Михал Михалыч. – Ты умный парень, опять же с Сикорским знаком, должен понимать, что такие ошибки не прощают. Вопрос лишь в том, куда я уеду, охранять белых медведей до конца жизни или же меня будут охранять в какой-нибудь «Полярной сове». Как по мне, разница кардинальная.

– Что смогу – сделаю! – твёрдо пообещал я особисту и собирался выполнить обещание, потому что сам Никольский ни в чём не виноват. Максимум ему можно халатность в защите Бапото приписать, но и тут я сомневался. Наглый мажор наверняка с помощью своих шестёрок просто обманул охрану.

Чисто по-человечески мне было жаль мужика. Так же, как и того же Сикорского, до сих пор расплачивающегося за предательство прадеда, которого он в глаза не видел. Вот уж что-что, а наказывать советская система всегда умела и любила. Как и плевать хотела на все лозунги, мол, сын за отца не отвечает. Нет, формально это было так, но на самом деле все знали, что такое коллективная ответственность.

При этом я понимал, что косяк за Никольским есть и без наказания он не останется. Это его зона ответственности, и любые проблемы – это его вина по определению. Другой вопрос, что действительно одно дело снять с должности, другое посадить. Надо конкретно на степень вины смотреть, а для этого нужно найти гада, выпившего Бапото, словно пакет с соком. Тут уж у меня самого была причина напрячься, мало ли что это за тварь и куда она делась. Если шпион, то это одно, палиться он больше не станет, а ну как реально демон или кто-то с демоническими техниками, остановится он после одной жертвы? Вот то-то же! Правда за три дня я так ничего странного и не заметил, так что сосредоточился на съёмках и отдыхе.

– Стоп, снято! – я остановил Жана, лупившего Борю по голове. – Кто-нибудь заберите у нашего Ромео палку! А то прибьёт его, ей-богу!

– Ну, как я сыграл?! – тут же подскочил на ноги Дава. – А как прозвучало: чума, чума на вас, проклятые капиталисты?!! Классно, да?! Я сам придумал!!!

– Ага, супер, – я кивнул, подзывая Марка с камерой. – Только с такого ракурса твоё лицо не было видно, это раз, а голос без нормального микрофона, которого у нас просто нет, изначально слышно не было.

– То есть всё зря? – у юного армянского актёра даже руки опустились. – Блин.

– Так, цыц! Отставить страдания! – я жестом попросил Марка перемотать запись до нужного момента, а затем посмотрел на нашего оператора. – Как думаешь, если взять крупный план во-о-от оттуда. А голоса всё равно надо будет записывать отдельно.

– Да, нормально получится. Главное, чтобы жест похожий был, – кивнул тут же понявший мою задумку Гельтман. – И подняться повыше, чтобы сверху снимать.

– Вон у мужиков сейчас лестницу возьмём, – я удачно заметил двух ремонтников со складной лестницей, меняющих лампочки в фонарях. – Она раскладывается на манер стремянки, с неё и снимем.

– Привет, ребята, – мне на плечо легла тонкая, элегантная рука. – Семён, привет.

– Надина? – я обернулся, узнав голос. – Привет. Ты с каждым днём хорошеешь. Прям глаз не оторвать! Правда, пацаны?!

– Спасибо, – изобразила смущение девушка, стрельнув в меня глазами из-под ресниц. – А вы правда кино снимаете? А то у нас не верят.

– Честно комсомольское, – я перекрестился. – Ставим современную интерпретацию Шекспира. Нет повести печальнее на свете, и вот это вот всё.

– Прикольно, – девушка улыбнулась так, что у меня аж сердце зашлось. – Всегда мечтала Джульетту сыграть.

– Ты бы смогла, – я почувствовал, что горло пересохло.

И было от чего. С последними событиями мы не виделись дня три, как-то всё недосуг было, и сейчас Надина показалась мне особенно привлекательной. Она слово светилась изнутри, а каждый изгиб девичьего тела манил, обещая неземное наслаждение. Коралловые губки так и хотелось попробовать на вкус, и я с трудом удержал себя в руках, чтобы прямо тут не сграбастать девчонку и не уволочь в ближайшие кусты. Та-а-ак, а это уже серьёзно. Вот что значит отсутствие регулярного секса.

Я надеялся, что смогу продержаться, однако, по всей видимости, разогнанное тело энергета оказалось куда более любвеобильным, чем я ожидал. До этого мне удавалось держать либидо в узде, под рукой всегда кто-то был, или Ленка, или соседка, или ещё кто. А тут выпал из размеренного графика, и организм решил напомнить, мол, хозяин, ты там не офигел? Баки заполнены, необходим сброс, а то давлением клапана вырвет!

– Сёма, а ты не хочешь вечером погулять? – И словно подслушав мои мысли, черноволосая красавица мило улыбнулась, проведя ухоженным ноготком по моему плечу, да с таким видом, что я отчётливо услышал, как парни вокруг сглотнули и думать забыв о каких-либо съёмках. – Мне так нравится ночное море. Оно такое… загадочное. Так приятно сидеть с кем-то близким на берегу и слушать плеск волн.

– Кх-кх-конечно, – я с трудом подавил картинки в голове, что именно я бы сделал с этой засранкой под плеск волн, и быстро кивнул. – Давно пора развеяться, а то всё дела какие-то, будто я не на отдыхе, а на галерах. Сходим…

– Семён, ты обещал сегодня заняться главной музыкальной темой и песней. – Я не знаю, откуда появилась Сикорская, но она ловко сграбастала меня за руку, злобно зыркнув своими голубыми глазищами на Надину. – У нас нет времени на гульбища, все работают в поте лица!

– Ну один вечер ничего не изменит, – лукаво улыбнулась та, прекрасно понимая, что происходит. – Семён успеет…

– Ты обещал! – Софья развернула меня, заглядывая в глаза. – Ты ребятам слово дал! Мы поверили тебе, когда ты сказал, что мы сможем…

– Ладно, ладно! – я поднял руки, с трудом удерживаясь, чтобы не послать настырную стерву в пешее эротическое путешествие. – Раз я обещал, значит, сделаю! Довольна?!!

– Вполне, – кивнула Сикорская и, думая, что я не замечу, бросила торжествующий взгляд на Надину. – Ладно, не буду мешать, вам же закончить съёмку сцены нужно. Пойду с девочками поработаю над сценой встречи Ромео и Джульетты.

– С-с-сценаристка, – только и сумел выдавить я и повернулся к Надине. – Извини, сегодня не получится. Я действительно обещал, и композитор ноты прислала. Надо посмотреть, как стихи на них ложатся, а сам я в этом вопросе… короче, слуха у меня нет совсем. Так что хотел с Марком поработать. Прости.

– Да ничего страшного, – на удивление, ничуть не обиделась та. – Не получится сегодня, погуляем завтра. Завтра же ты никому ничего не обещал?

– Вроде нет, – я облегчённо вздохнул. – Так что обязательно погуляем.

– Тогда пока, – девушка мило улыбнулась, и вдруг, подойдя ближе, поцеловала меня в щёку. – Я буду ждать.

– А уж я-то как. – Мне лишь невероятным усилием воли удалось не сорваться с места вслед за уходящей красавицей, да и остальные парни словно заворожённые следили за движением её ягодичек под форменной юбкой. – Ну всё, девочка, ты попала. Я тебя на таких волнах прокачу, ты на всю жизнь запомнишь. Но Сикорская всё-таки с… сценаристка.

– Держись, брат, – Жан хлопнул меня по плечу, а с другой стороны, молча встал Марк. – Как у вас говорят… нам бы только день простоять, да ночь продержаться?

– Точно, – я кивнул пацанам, принимая поддержку. – Но это будет очень, очень тяжёлая ночь. Бог мне свидетель. Но если и завтра всё сорвётся, Сикорской конец. Я заставлю её заплатить за каждую минуту ожидания впустую. И она тоже этого никогда не забудет.

– Вы понимаете, о чём просите?! – начальник милиции посёлка Гузуф сурово уставился на меня. – Чтобы наша, советская милиция избивала подростков?!

– Вот именно поэтому мы оденем их в костюмы, – я не сильно пугался начальственного гнева, точнее мне вообще было пофиг. – Мы бы и сами справились, но у ваших людей выучка и умение работать с толпой. Нам надо то всего несколько человек, чисто видимость создать. А вам мы нашли прям шикарный костюм царского генерала. Будете командовать.

– Что?! Да я никогда! – практически взорвался мужчина. – Я советский офицер! И в жизни не поднимал руку на ребёнка!!! Всё, убирайтесь отсюда, пока до греха меня не довели!

– Да не нервничайте вы так, – я даже не подумал вставать. – Это же кино, выдумка. Но если вам так хочется, давайте сделаем вашего героя тайно сочувствующим рабочему классу. То есть он вынужден прислуживать проклятым капиталистам, но сам втайне поддерживает революционное движение.

– Это как? – заинтересовался главный милиционер. – Ну-ка поподробнее.

– Мне тоже интересно, – подала голос Полина, – ты об этом ничего не говорил.

– Да только что мысль в голову пришла. – Я честно признался, что и не думал раньше о чём-то таком. – Вот смотрите. Сначала снимаем, как вы исполняете приказ губернатора, посылая своих подчинённых драться с рабочими. А затем, когда Ромео с Жулькой уплывают на катере в закат, он орёт на вас, требуя открыть огонь из пушек по ним, но вы отказываетесь. Мол, не можете этого сделать, по каким-то там причинам. Порох отсырел, например. А когда взбешённый губернатор уходит, крестите ребят вслед.

– Нет, с крестом это перебор, этого нам не надо! – отрезал подполковник. – Что обо мне товарищи из главка подумают? Так что никаких крестов! Может, сказать что-нибудь, мол, так и так, за дело Великой Октябрьской Социалистической революции?

– Не, тоже не пойдёт, – я покачал головой, якобы задумываясь. – Идеологически верно, но длинно. О! Придумал! Вы им вслед кулак покажите. Типа «Рот фронт, но пасаран»! Знаете такой?

– Конечно! – даже немного обиделся милиционер, поднимая вверх кулак на полусогнутой руке, развёрнутый от себя. – У меня прадед в Испании воевал.

– Во! Замечательно! Как раз память о деде почтите! – от избытка чувств я хлопнул себя по ногам. – Что скажешь, Поль?

– Да, это отличный вариант, – поддержала меня та, взглядом пообещав потом разобраться. – Получится сложный персонаж с непростой судьбой. Который, прям как вы, любит своё дело, защищать людей от преступников, но вынужден прислуживать буржуям. А сам при этом сочувствует обычным рабочим, которые просто борются за свои права.

– Ну только если так, – вроде как недовольно протянул подполковник, но я видел по загоревшимся глазам, что он наш с потрохами. – Так сколько вам человек надо и когда?

– Послезавтра, чем больше, тем лучше. – тут же бодро отрапортовал я, но понимая, что меру надо знать, поправился: – Человек восемь хотя бы. Лучше десять.

Понятное дело, что я даже не рассчитывал на такое количество, но с чего-то же надо было начинать торговаться. В итоге мы сошлись на четверых бойцах, чего нам, в принципе, было достаточно. В привлечении остальной массовки проблем не было вообще, даже если не дёргать пионеров из «Артека». Пять минут на улице – и к нам начали стекаться все дети Гузуфа, включая отдыхающих, а их тут было больше, чем местных жителей. Ведь мало того, что появилась возможность сняться в кино, так мы ещё и платили. Значками! А чего нет, ведь из моего запаса даже половина ещё не ушла. Особо ушлым я тайком показал те самые подсунутые барыгами значки эротического содержания, чем привёл пацанов в полный восторг и купил их с потрохами.

Полина на мои действия смотрела осуждающе, но не лезла. Мы с ней на удивление сработались последнее время. Настолько, что она уже перестала считать меня своим подопечным, а относилась как к равному. Даже Русика шугала, если он пытался меня строить. Справедливости ради, я своими неожиданными привилегиями не злоупотреблял, понимая, что не время и не место. КГБ всё так же рыло носом землю, ища обидчика Бапото, правда ничего дельного так и не нашли. Отчего Никольский становился с каждым днём всё грустнее и грустнее. Но как бы мне ни жаль было неплохого в целом мужика, помочь я ему ничем не мог. Так что занимался тем, что мог сделать, а именно съёмками фильма.

Вот как раз сейчас мы обговаривали съёмки эпизодов начала фильма, с массовой стычкой полиции и рабочих, финальной, с бегством Ромки с Юлькой в СССР, ну и так, по мелочи, типа нескольких кадров во время стычки Тибальта с Меркуцио и всё такое. В принципе можно было бы обойтись и своими силами, но у нас не было ни времени, ни возможностей. В идеале всё нужно было сделать за один дубль, снимая с двух точек, а потом уже нарезать так, как нам надо. Но для этого нужно было всё как следует подготовить.

Честно говоря, я уже десять раз пожалел, что вкинул идею про фильм. Когда-то мы снимали рекламные ролики для моей компании, и я считал, что в целом немного разбираюсь, но оказалось, что в создании кино столько невидных постороннему нюансов, что волосы дыбом вставали. Но и бросить всё уже рука не поднималась, ребята пахали как проклятые, с неподдельным энтузиазмом, так что сказать, мол, извините, я передумал, означало предать всех скопом и каждого из них лично. А я своих никогда не бросал.

– Фух, выбрались! – утёрла пот Полина, без сил падая на скамейку. – Семён, ответственно заявляю – ты сумасшедший! Чтобы я ещё хоть раз повелась на твои аферы?! Это где видано, чтобы прийти в отделение милиции и предложить сыграть жандармов?!!

– Ну так прокатило же, – я плюхнулся рядом. – Зато теперь у нас будут и добровольные актёры, и яркие типажи. Что ещё нужно, чтобы снять хороший фильм?

– Если я сейчас начну перечислять, то к завтрашнему вечеру не закончу, – выдохнула вожатая. – Могли же просто поставить номер. Марк бы на саксофоне сыграл. Девочки станцевали бы что-нибудь и всё. Так нет же, нашёлся самый умный, который заявил, а давайте снимем кино!

– Зато ребята как рады, – я задумчиво улыбнулся. – Это же воспоминаний на всю жизнь!

– Это тоже да, – притихла девушка. – Я уже сколько лет вожатой работаю, но никогда не видела такого единения. Ребята прям горят идеей. Каждому дело нашлось. Спасибо тебе за это.

– Да брось, ты же знаешь, что я это для себя делал, – отмахнулся я. – Не надо приписывать мне излишний альтруизм.

– Вот не понимаю я, зачем ты пытаешься показать себя эгоистичной сволочью, когда ты совсем не такой, – всплеснула руками Полина. – Наоборот, ты всегда всем помогаешь. Что ни спроси – ты первый готов подставить плечо. Так почему? Зачем?

– Потому что сволочью жить легче, – я тяжело вздохнул, вспоминая прошлое и то, как мне пришлось выцарапывать место под солнцем. Друзей, которые кинули при первой возможности. Партнёров, вдруг решивших, что мой бизнес должен стать их. Подчинённых, которым вроде создал все условия, а они почему-то слили данные о проектах конкурентам. Причём за совершенно смешные деньги. – А может, я просто устал. Надо сходить с Надиной погулять после отбоя. Проветрить голову. А то уже который день девчонку бортую. Нехорошо это.

– Семён! – нахмурилась вожатая, но потом махнула рукой. – Ну тебя. Ты же всё равно будешь делать что хочешь. Что толку тебе объяснять снова и снова. Ты как баран, увидел новые ворота и вперёд! И плевать, что можешь всю жизнь испортить и себе, и этой девочке!

– Нет уж, позвольте вам не позволить! – мне было весело смотреть на гнев вожатой. – Во-первых, она сама меня позвала гулять. Во-вторых, если бы я был как баран, то пошёл бы в первый же день, а не динамил уже неделю почти, потому что вечно занят и сплю по четыре часа в сутки. А в-третьих, есть у меня подозрение, что Надина сама кому хочешь что хочешь сломает. Уж слишком поведение у неё… опытное, скажем так. Вот скажи, что бы ты делала, если бы тебя парень неделю игнорировал.

– Не знаю, – пожала плечами Полина. – Поговорила бы с ним. Наверное.

– Или послала бы в пешее эротическое, так? – я подмигнул вожатой. – Ой, только не говори, что нет.

– Ну ладно, ладно, – та подняла руки, сдаваясь. – Да, послала бы! Зачем мне парень, который не хочет со мной гулять.

– Вот! – я наставительно поднял палец. – А Надина огорчается, дует губки, но продолжает меня звать гулять, когда я смогу. Типа она всё понимает и так далее. Но ты не напрягайся, отдохни лучше, завтра сходим. Идеальная женщина, скажи?

– Или ей от тебя что-то надо, – озвучила мои мысли Полина. – Только что? Были бы вы постарше, я могла бы несколько вариантов накидать, но сейчас, в вашем возрасте даже не представляю. И тем больше тебе надо от неё подальше держаться.

– Поль, ну чего ты в самом деле? – мне даже обидно стало. – Пройдёмся по набережной, воздухом подышим. Кажется, я уже доказал, что в голову мне ни жёлтая, ни белая жидкость не бьёт. Хоть с последней проблемы, да. Дома то привык, что всегда есть с кем баки стравливать, а тут…

– Семён! – возмущённо топнула ногой девушка. – Я мало того, что старше тебя, так ещё вожатая! А ты такие вещи говоришь! Как не стыдно!

– Ну если ты так хочешь, могу из себя тупого малолетку изобразить, – я равнодушно пожал плечами. – К чему этот цирк? Кажется, я уже доказал, что несмотря на возраст являюсь вполне себе сформировавшейся взрослой личностью.

– Даже если так, то не стоит говорить о таких вещах, тем более с девушкой! – осадила меня вожатая. – Это просто неприлично, неэтично и некультурно! Ты ведь комсомолец!

– А как по мне, эти вот отсылки к комсомолу и партии попахивают ханжеством, – скривился я. – И приносят вреда гораздо больше, чем разговоры о сексе, хотя бы потому, что создают совершенно ложное представление о коммунистах, как о людях, которые не пьют, не трахаются и даже не гадят. Эдакие, мля, херувимы, порхающие с облака на облако, но не с арфой, а с кувалдой и серпом. А по факту всё далеко не так радужно, скорее даже совсем наоборот. И бухают, и девок щупают, только в путь.

– Именно поэтому мы должны с этим бороться, а не потакать такому поведению. – зло обожгла меня взглядом Полина. – Воспитывать нового человека! Настоящего коммуниста, человека труда! Который не будет разлагаться морально…

– Да брось, обязательно будет, – отмахнулся я. – Потому что такова природа человека.

– И что ты предлагаешь? – уже откровенно бесилась вожатая. – Давайте все будем пить и сношаться?! Так ты хочешь?!

– Я? – я от удивления даже глаза выпучил, показывая на себя пальцем. – Я такого никогда не говорил. Кстати, насчёт сношаться, это у нас уже было, вспомни двадцатые-тридцатые годы прошлого века, и что тогда творилось. Именно коммунистами, кстати. Но нет, я против таких перегибов. Моральная чистота молодёжи – это весьма важная и серьёзная проблема, но при этом важно не уйти в другую крайность. Пуританство, на мой взгляд, столь же опасно и вредно, как и развращённость. Я за умеренность во всём. Что надо молодёжи объяснять, чем чреваты беспорядочные связи, про опасность ранней беременности и всё такое, но при этом не делать из секса некий символ или эталон. Как и запретную тему. Хочешь встречаться с парнями? Бога ради, используй контрацептивы, требуй того же от партнёра и получайте удовольствие. Хочешь хранить девственность для мужа – тоже пожалуйста, никто не осудит. Чтобы выбор был одинаково правильным, понимаешь? Делать вид, что молодёжь только за ручки держатся, это ханжество, а уж тем более считать, что при вступлении в комсомол первичные и вторичные половые функции блокируются.

– Иногда мне кажется, что ты, Семён, с какой-то другой планеты, – задумчиво уставилась на меня успокоившаяся вожатая. – Вроде наш, советский, но как что-нибудь ляпнешь. И не сказать, что антисоветчину какую, аргументы у тебя правильные, но без какого-либо уважения к авторитетам. Такое чувство, что тебе вообще на всех плевать, и даже на…

– Неправда, – оборвал я девушку, пока лишнего не наговорила. – Я с уважением к авторитетам отношусь, но без подобострастия или слепой веры. Потому что даже Ленин был обычным человеком. Точнее не так, даже если бы он был энергетом, Архонтом, это ничего бы не изменило. Так как они тоже люди, со своими слабостями. Поэтому я уважаю их всех, но это не отменяет логики, скептицизма и понимания человеческой природы. Особенно если вспомнить тридцатые годы, сколько ведущих партийных лидеров тогда оказались, мягко скажем, не у дел.

– Ты это… – Полина воровато оглянулась вокруг, мог ли нас кто-то слышать, и понизила голос. – Семён, ты думай, что ты несёшь! А если кто-то тебя услышит? Ладно я, а будет посторонний или недоброжелатель? Мигом доложит куда следует.

– И пятое управление подошьёт к моему делу ещё один листок, – я горько усмехнулся. – Да, представляешь, на меня в конторе уже дело есть. Я правда сам его не видел, но уверен, что весьма пухлое. И когда стану не нужен, с него обязательно сдуют пыль.

– Семён, я… – поражённо уставилась на меня вожатая, но я её перебил:

– Забей. – Я поднялся с лавочки у отделения милиции, где мы сидели. – Пошли лучше обратно. Работы ещё много, да и искупаться не мешало бы. Ребят ждут опять же. Сегодня хотели над песней поработать.

– Да, песня хорошая. – кивнула Полина, незаметно с облегчением выдохнув, что мы ушли от опасных тем и напела: – Юность – это мечта и взлёт, это алая кровь страны! Красиво.

– А то! – я подмигнул девушке. – Другого не держим! Записать бы ещё нормально.

– Ноты я уже отдала, обещали, что завтра нам дадут время, – вздохнула вожатая. – Правда там могут в последний момент отказать, уже было такое как-то. Не у меня, у моей знакомой, она тоже вожатой была, в «Лазурном» только. Договорились, всё, а потом каких-то вместо неё засунули. Ну знаешь, как это бывает.

– Знаю, – я кивнул, прекрасно представляя, как работает блат, правда, справедливости ради, в этой реальности его было на несколько порядков меньше и такой власти доступ к дефициту не имел. – Значит, надо постараться, чтобы вместо нас никого не засунули. На горло давануть, может быть. Не станет никто сейчас шум поднимать, слишком много лишних глаз на территории. Да таких, что самые наглые хвост прижмут. Так что, уверен, всё будет нормально. Главное, чтобы сыграли как следует.

– У нас хороший оркестр, – даже немного обиделась Полина. – Ты не знаешь просто. Там даже фронтовики есть.

– Ну тогда извини, погорячился, – мне хотелось съязвить, но я сдержался, всё-таки были темы, над которыми шутить у меня язык не поворачивался. – Ладно, пошли уже. А то время к обеду. Надо покушать как следует, а то сил много понадобится. И да, вечером я иду гулять. Это не обсуждается. Но, чтобы тебя успокоить, обещаю, что как следует подумаю над финалом прогулки. Я бы поверил в любовь с первого взгляда, но Надина не стесняется с другими парнями общаться, видел её пару раз в компаниях, так что буду осторожен. Устраивает такой подход?

– Нет, но большего от тебя не добиться, – вздохнула вожатая. – Пошли уже. Поесть действительно надо, а то с вашими затеями никаких сил не хватит. Да и Руслана опасно так надолго одного оставлять. Как пить дать опять накосячит. Вот скажи, почему тебе чуть ли не в рот заглядывают, а на него всем откровенно наплевать? А ведь он взрослее!

– Потому что иногда возраст приходит один, – я пожал плечами. – А ещё потому, что я не ставлю себя выше кого-либо. Для меня все ребята одинаковые, даже Сикорская. А Русик привык, что перед ним заискивают из-за папы. А тут такой облом. Гони ты его. Толку от него не будет.

– Да знаю, – махнула рукой Полина. – Правда у него волосатая лапа в руководстве лагеря, но ничего, прорвёмся. А давай бегом до нашего корпуса? Выиграешь – отпущу тебя сегодн… Эй, ты куда рванул?! Так нечестно!!! Ну держись, засранец, ты у меня ещё попляшешь!!!

– Трутся спиной медведи, крутят земную ось! – пропела Надина и, легко заскочив на столбик ограждения, принялась танцевать, вращая симпатичной попкой. – Ну как тебе?!

– Восхитительно! – я от души похлопал в ладоши. – Ты просто чудо. Во всех отношениях. Иди ко мне, пока не свалилась.

– Лови! – чертовка лукаво стрельнула глазами, а затем бесстрашно спрыгнула вниз, да так, что, если бы я не подставил руки, точно бы шмякнулась на каменную набережную и отбила бы себе всё что только можно. – Ап!

– Попалась, – я стиснул нежное девичье тело. – Ну всё, сейчас буду тебя наказывать, будешь знать, как дразниться.

– Вообще-то я тебя целую неделю звала гулять, – надула губки Надина. – А ты всё время занят был. Ещё и эта белобрысая постоянно рядом с тобой крутится.

– Ты тоже одна не ходишь, а Сикорская просто одноклассница, и то бывшая, – я пожал плечами, не спеша отпускать свою добычу. – Мы о ней будем разговаривать?

– Ну её, – фыркнула девочка и царственно махнула рукой в сторону моря, – неси меня на пляж. Хочу к воде!

– Будет исполнено, моя королева, – я оглянулся по сторонам и одним движением перемахнул ограду, спрыгнув прямо на песок, под аккомпанемент взвизгнувшей красавицы. – Тебя как, подальше закинуть или поближе?

– Семён! – вцепилась в меня Надина, пока я раскручивал её, делая вид, что хочу бросить в море. – Мне страшно!

– Ты же хорошо плаваешь, – остановился я у самой воды, так и не отпустив девушку, – да и мелко тут.

– У меня платье тонкое, – охотно пояснила та, – и белья нет…

– А ты шалунья, – я почувствовал, как кровь резко отхлынула от головы, уйдя совсем в другое место, и не удержался, сделав то, о чём уже две недели мечтал. – Тебя надо за это наказать…

Следующие пять минут мы самозабвенно целовались. Как я и ожидал, у Надины оказались потрясающие на вкус губы, нежные, упругие, словно спелые вишни, которые не хотелось отпускать. Я и не собирался, прервавшись лишь когда девушка начала задыхаться. Но пауза длилась недолго. Стоило ей отдышаться, и я снова набросился, словно безумный, впиваясь в нежную плоть и исследуя языком её ротик, вырывая глухие стоны.

Рукам моим тоже было чем заняться. Они путешествовали по юному телу, задерживаясь на особо аппетитных местах. И да, Надина не соврала, белья на ней действительно не было. Я это специально проверил, нырнув в запретные глубины, где меня встретила только влажная бархатная кожа. Причём сама девушка ничуть этому не препятствовала, наоборот, даже подалась навстречу моей жадной руке, обдав ощутимым жаром своего тела. А в нос бил свежий аромат юной… нет, не девушки, женщины. Несмотря на возраст, знающей толк в плотской любви и жаждущей получить то, что хочет.

– Нади-ина-а, – и всё же я сумел оторваться от красавицы, удержаться на краю безумия и не овладеть ей в двух шагах от лагеря, пусть это и было чертовски тяжело. – Ты сводишь меня с ума…

– Сёма… – а вот сама девушка отпускать меня не спешила. – Я так долго этого ждала… Сёма, мой Сёма.

– Блин! – собрав в кучу остатки мозга, которые ещё не растаяли, я потянул красавицу в темноту. – Надо уйти отсюда. Нас слишком хорошо видно.

– Тогда пошли! – Надина ловко вывернулась из моих объятий и, схватив за руку, потащила меня прочь от лагеря. – Догоняй!

Поймать девушку оказалось не так просто. Чертовка на удивление ловко выскальзывала из моих пальцев буквально в последний момент и с заливистым смехом исчезала во тьме. Конечно, я мог бы с лёгкостью догнать её и перегнать, использовав техники энергета, но блин, я что, тут бегом заняться решил?! Понятное дело, что нет, так что следовал правилам игры, гоняясь за неуловимой красавицей. Заодно и немного проветрился, правда стоило ей снова оказаться в моих объятьях, как крышу опять снесло напрочь, и я набросился на нежные губы, с трудом удерживая себя, чтобы не сорвать на ней одежду прямо тут.

– Поймал, – минут через десять Надина, пытаясь отдышаться, буквально повисла на мне без сил. – Ты просто зверь! Монстр!

– Я такой, – я тоже пытался прийти в себя, но мозги основательно затянуло розовой дымкой, и, если честно, я особо и не сопротивлялся. А старался держаться в здравом уме чисто по привычке всё контролировать. – Ты меня ещё в деле не видела. Вот там сразу понятно, что за лев этот тигр.

– Я сразу поняла, что ты не такой, как все, – продолжила ластиться ко мне девушка. – Остальные дети, а у тебя взгляд такой взрослый, серьёзный. А когда ты начал рассказывать, что хулиган, и что тебя даже милиция задерживала, я тебе сразу поверила. Такой как ты и вправду убить может.

– Могу, – не стал спорить я. – Поэтому меня лучше не злить…

– Молодые люди, а вы почему в такое время ещё гуляете? – наш разговор, грозящий перерасти во что-то большее, вдруг прервал суровый голос. – Вы из какого лагеря?

– Из «Солнечного», – я развернулся на звук, прикрывая собой Надину, а сам отгораживаясь от луча света из фонарика рукой. – Воздухом дышим, на звёзды любуемся. Луна сегодня особо красивая вон.

– А про отбой не слышали, да? – скептически хмыкнул невидимый из-за бьющего в глаза света собеседник. – А что девушка у нас прячется? Выйди, покажись.

– Дядя, ты бы фонарик убрал от греха подальше, пока я его тебе не запихал туда, где всегда темно, – я прекрасно понимал, кто перед нами, но хамская манера поведения меня слегка взбесила. – И представился бы, а то мало ли кто ночами по территории шастает. Может, тебя самого в милицию сдать надо.

– Ты как со взрослыми разговариваешь, щенок? – изумился мой собеседник. – Тебя в детстве мало били?

– Достаточно меня били, теперь я уже бью, – я зло оскалился в ответ. – Так что будем представляться, или я сейчас Михаил Михайловича Никольского вызываю, с тем, что по территории лагеря посторонние шарятся и к детям пристают?

– Так, отставить, – мужик с фонарём мгновенно подобрался, даже бьющий мне в глаза свет убрал. – Ты откуда Никольского знаешь?

– Дядя, ты совсем дурак такие вопросы задавать? – искренне удивился я. – Нет, по-любому надо Михал Михалычу звонить.

– Идите отсюда, пионэры, – с досадой цокнул чекист, явно не желающий разбираться с главным особистом. – Чтобы через пять минут у себя были, я проверю.

– Обязательно, дяденька, – я хотел ещё поклон отвесить, но сдержался, лишь взял за руку Надину и повёл в сторону лагеря. – Пошли отсюда.

Мы отошли метров сто, переглянулись и вдруг расхохотались, едва не падая на песок. Не скажу, что встреча сильно меня напрягла, скорее наоборот, ну ходит мужик, делает свою работу, чего такого, а что хамит, так это от того, что считает себя взрослым и умным. Зря, как по мне, дети могут такие сюрпризы подкидывать, что потом глаза на лоб лезут, но я ему не начальник. Но всё равно это можно было считать за приключение. Я спас красавицу и не важно, что ей ничего в принципе и не грозило. Ну поругали бы, что ночью ушла на улицу, не более.

– А кто такой Никольский? – стоило нам отсмеяться, как Надина тут же прильнула ко мне. – Чего этот дядька так напугался?

– Да мужик из администрации всего «Артека», – даже находясь в довольно замутнённом состоянии, когда мысли ворочаются с трудом, возвращаясь лишь к желанию побыстрее уединиться со своей пассией, мне удалось сообразить, что не стоит рассказывать такие вещи. – Я с ним случайно познакомился, когда фильм снимали. Он как раз по хозяйственной части.

– Понятно, – меня лизнули в щёку, а затем горячее дыхание обожгло ухо. – А хочешь, я покажу тебе свой маленький секрет?

– Конечно, – я с трудом сглотнул, но не удержался. – Хотя вроде как я его уже знаю, но увидеть не откажусь.

– Дурак! – меня толкнули в бок. – Я не об этом! Хотя… и об этом тоже. Тебе понравится, вот увидишь.

– Мне уже нравится, – последние крохи разума я потратил на то, чтобы вспомнить, взял ли контрацептивы, и убедившись, что да, уже вовсе отключил голову, следуя за красоткой, что повела меня куда-то вдоль берега в сторону «Лазурного».

От «Солнечного» прямо по берегу до него добраться было невозможно, облагороженный пляж заканчивался скалами, но девушка уверенно вела меня куда-то туда. И когда пошли камни, Надина принялась скакать по ним с грацией горной козочки, ни разу не споткнувшись в темноте. Я с восхищением смотрел, как её стройная фигурка перепрыгивает с одной глыбы на другую. А ведь она была обычным человеком, я это уже узнал. Просто занималась гимнастикой и лёгкой атлетикой. Но сейчас я об этом даже не задумывался, следуя за ней, словно на поводке, и даже не понял, почему Надина замерла на очередном валуне. Просто прыгнул, сграбастав её в объятия, и мы вместе оказались на камне, стоя в обнимку.

– Ты это хотела мне показать? – я огляделся, глядя на скалы и море под ними. – Довольно экзотичное место для любовных утех.

– Нет, гляди, – девушка не отстранилась, услышав мои слова, лишь прижалась крепче и ткнула куда-то в сторону камней. – Вон там видишь? Где тени самые густые.

– Это… – я пригляделся, а потом, не доверяя глазам, включил фонарик на телефоне. – Пещера? Здесь? Как её не нашли ещё. Странно.

– Я так думаю, что когда стройку нашего лагеря вели, могли вызывать камнепад, – довольно разумно высказала свою версию девушка. – И вход в пещеру открылся. А не нашли, потому что место такое, пока вот прям сюда не подойдёшь, ничего не заметишь. Со стороны вообще не видно, кажется, что это тень от скалы.

Я поводил фонариком, но не выдержал и спрыгнул вниз, посмотреть самому. Да, так и было, из-за каприза природы вход в пещеру или грот был практически незаметен. Может быть, я бы с квадрокоптера и смог бы заметить его, но у местной охраны его не было, а я в эту сторону летал только один раз, когда искал Бапото. Но тогда была ночь, а тепловизору плевать на нюансы. Нет тепла и всё тут.

– Мы полезем внутрь? – я поднял руки, ловя прыгнувшую ко мне девушку. – Ты там уже была?

– Ага, – Надина смело нырнула в дыру, – не бойся, тут много места!

На удивление так и было. Казавшееся совсем небольшим отверстие на самом деле удивляло своими размерами. Оно как бы ныряло под нависший камень, и можно было передвигаться пусть и согнувшись, но не ползком. А вскоре и вовсе места стало достаточно, чтобы подняться в полный рост. Более того, здесь ещё и свет был, лунные лучи проглядывали через расселину в камнях, освещая пещеру. Не сказать, чтобы сильно, но мне, как энергету с повышенной чувствительностью органов зрения, этого было достаточно. А для Надины я не стал выключать телефон.

– Правда тут красиво? – девушка покружилась на месте, между сталактитов и сталагмитов. – Это будет только наше место. Согласен?

– Наша секретная база? – я притянул красавицу к себе. – Конечно! Только надо было предупредить, я бы подготовился. Хоть матрас надувной взял бы.

– Тогда не было бы сюрприза, – рассмеялась Надина, обнимая меня за шею. – Тебе ведь понравилось?

– Конечно, – я плотно прижал к себе девушку. – Но ты мне нравишься гораздо больше.

Дальше слова стали не нужны. О чём говорить, когда и так всё ясно. Да и у меня окончательно сорвало башню. Там, на улице, я всё-таки себя сдерживал, да и сотрудник КГБ немного в чувство привёл, напомнив, что и у стен есть глаза и уши, но здесь, в пещере, о которой никто не знает, я мог позволить себе расслабиться. И отдаться чувствам и эмоциям.

Конечно, каменные валуны – это немного не то, чего хочется с симпатичной девчонкой, но молодость и физическая сила в какой-то мере компенсировали этот недостаток. И изобретательность, конечно. На удивление Надина в этом вопросе оказалась весьма подкована и чрезвычайно активна. Я даже не знал, что так можно извернуться, но справедливости ради, в прошлой жизни у меня не было таких физических кондиций, а у моих подруг такой потрясающей растяжки и гибкости. Девочка изгибалась в моих руках, вызывая невольные ассоциации со змеёй. Но в отличие от хладнокровных гадов, Надина была на удивление горячей, обжигающей руки и… не только. А может, мне это казалось, всё-таки ночью возле моря не так уж и тепло.

– Ты действительно зверь, – мурлыкнула Надина, удобно устроившись на моей груди, причём за счёт своей миниатюрности и стройности девушка влезла целиком, лишь немного поджав колени. – Думала, разорвёшь меня, растерзаешь. Мой зверь.

– Твой, твой, – говорить мне не хотелось. После нескольких раундов безумной страсти на меня накатила апатия. Хотелось закрыть глаза и уснуть. – Блин, что-то я реально вымотался с этим кино. Вот правильно говорят, бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе. Народ врать не станет. Да ещё мажор этот негритянский. Не вовремя всё.

– А что с ним? – девушка на секунду замерла, но затем продолжила рисовать круги у меня на груди. – Его же нашли живым. Ну так говорят.

– Да живой-то он живой, – я вздохнул, устраиваясь поудобнее на жёстком валуне, – но кто-то из него почти всю энергию выкачал. И выжил он только чудом, ну и моими стараниями. Если бы я его не нашёл, то до утра этот идиот точно бы окочурился.

– А ты тут при чём? – неподдельно удивилась Надина. – Или… этот твой кваквакоптер?

– Квадрокоптер, – поправил я красавицу и погладил по голове. – Умница. Да, у меня на нём тепловизор стоит, вот и сумел засечь тушку Бапото в скалах. Блин, что-то меня рубит. Я посплю немного?

– Ну не засыпай, – надулась девушка. – Поболтай со мной немного. Так и что с Бапото? Нашли, кто его?

– Нет, – я протяжно зевнул, – ищут ещё. Дядьку помнишь с фонариком? Это сотрудник КГБ. Они уже несколько дней носом роют землю, ищут напавшего на негра.

– А Никольский это… – никак не могла угомониться девчонка, а мне не хотелось её обижать, да и в голове стояла приятная пустота, подёрнутая розовой дымкой, и я не видел ничего особого в её интересе. Девочки вообще любопытные как сороки.

– Начальник первого отдела «Артека», – я снова зевнул. – Я с ним познакомился ещё в самом начале смены, когда начал у Стравинского заниматься. Вот уж кто мировой мужик! Архонт! Он мне с сатори, знаешь, как помог…

– А-архонт?! – вдруг сорвалась на фальцет Надина, подскочив на мне, от чего я сдавленно охнул. – Почему ты мне сразу не сказал, что здесь Архонт?!!

– А почему я должен был тебе это говорить? – несмотря на пустоту в мозгах, я неподдельно удивился таким заявлениям, но быстро выбросил это из головы, потянув девушку назад. – Да забей, чего ты всполошилась. Я ж говорю, Евдоким Капитонович замечательный человек и специалист.

– Да что ты понимаешь! – натурально по-змеиному зашипела на меня Надина, спрыгнув на пол пещеры и заметавшись по ней. – Тупой мужлан! Сколько времени на тебя потратила!!! Скотина!

– Надин, ты чего? – мне дико хотелось спать, но я пересилил себя, приподнявшись на локтях и глядя на мечущуюся в свете луны и фонаря обнажённую девицу. – Да нормально всё, я тебе говорю. Иди сюда.

– Заткнись! Просто заткнись!!! – рявкнула ты. – Что ты можешь понимать, мясо?!! Я… – и вдруг замерла, застыв на месте.

Я тоже замер, услышав шорох камней со стороны входа в пещеру. А в следующую секунду там появилось пятно света и из дыры показалась Софья, держащая в руках фонарик. Луч прочертил темноту пещеры, ещё сильнее разбавляя её и открывая нас во всей красе. Я голый лежу на камне, не имея сил подняться, а Надина, тоже в чём мать родила, стоит рядом, сжимая в руках своё платье. Уж не знаю, что там хотела увидеть Сикорская, но эта сцена явно поразила её в самое сердце.

– С-семён?!! – вопль девушки наверняка можно было услышать и в Симферополе. – Почему ты голый?! И она тоже?! Вы что… тра… а почему у тебя в глазах зрачок вертикальный?

Последний вопрос сбил меня с толку, и я в недоумении повернулся к Надине и почувствовал, как сердце пропустило удар. Действительно, у прижимающей к груди платье юной и потрясающе красивой девушки глаза были с вертикальными зрачками и слегка светились во тьме. Но добил меня раздвоенный язык, мелькнувший меж губ. Это оказалось последней каплей, и я рухнул обратно, а свет погас, погружая меня во мрак.

– Пусти, сука!!! – голос Сони звучал глухо, будто я находился под тяжёлым пуховым одеялом. – Пусти, тварь!

– Заткнис-сь! – а вот Надина теперь шипела, не скрываясь почти, растягивая шипящие, словно была змеёй. Хотя… если припомнить последние события, почему словно. – Как ты меня с-садолбала, тварь! Ес-сли бы не ты, я бы давно уже этого урода выпила.

– Сама дура! – сдаваться Сикорская не собиралась. – Я сразу поняла, что ты тварь и шлюха! Это ведь ты чуть не убила Бапото! А может, и хотела убить, да не получилось, Семён его спас! Тварь! Пользуешься демоническими техника…

– Да что ты знаеш-шь, с-сука!!! – Голос Софьи прервался, сменившись хрипом, а вот Надина явно была в бешенстве, и я заворочался, пытаясь прийти в себя. – Что ты знаеш-шь о жиз-сни?!! Ничего!!! Тебя вс-сю жизнь папа с мамой опекают, не дают пылинке упас-сть, оберегают от вс-сего. А ты знаеш-шь, каково это когда тебя каждый день нас-силует отчим? А мать вс-сё знает, но молчит, потому что для неё положение жены второго секретаря обкома важнее с-собс-ственной дочери?! Знаеш-шь, каково это, плакать от бес-с-силия в подуш-шку каждую ночь и не иметь возможнос-сти что-то с-сделать?! А когда я попыталас-сь пожаловатьс-ся в милицию, меня вернули отчиму. Прос-сто привезли на милицейс-ской маш-шине. А этот урод, эта тварь, пообещал, что в с-следующий раз с-сдас-ст меня в психуш-шку!!! Понимаеш-шь, в дурку! Будто я с-сумасш-шедшая!!!

– Тхы тхакхая и есть, если считаешь, что из-за того, что с тобой поступили несправедливо, имеешь право убивать и калечить других. – Судя по звуку, Соню отшвырнули, но упрямая девчонка не собиралась сдаваться. – Я могу ещё поверить, что Бапото к тебе приставал, но Семён – абсолютно точно нет! Я уверена в нём, как в самой себе. Он вредный, наглый и противный, но никогда не причинит вред женщине.

– Ну и что? – в голосе Надины зазвучали самодовольные ноты. – Что с-с того, что он ничего не делал? Глазами то раздевал меня, так же как все, с-с самого начала ещё. Я же видела, как пырит с-свои наглые зенки, как от похоти его прям потряхивает. Чем он лучше ос-стальных? Да ничем! Точно такой же, с-стоило его немного поманить, и побежал как миленький. Обо всех забыл, принялс-ся тут с-своим хозяйством размахивать, так же, как и все ос-стальные.

– То есть Бапото не первый? – сделала верный вывод Сикорская. – Шлюха! Ты со всеми…

– И заметь, они были в вос-сторге. – Самодовольство так и сочилось из голоса змеи… или кто там она. – Аж пищали от с-счас-стья, когда я разреш-шила себе прис-с-сунуть. И этот такой же, только с-сильнее. Я думала, он раньш-ше с-свалится, но нет, держался до конц-са. Ну мне же лучше. Больше с-силы получу.

Сука! В этот момент меня словно стукнуло. Так вот почему мне так хреново! Из меня выкачали кучу энергии, вместе с жизненной силой! Или это одно и то же, если использовать теорию китайцев про Ци? Неважно! Главное, что мне срочно нужно восполнить запасы. И я нырнул в сатори, запуская дыхательный комплекс, которому меня обучил Стравинский.

Он в целом был менее эффективен для развития, потому что просто насыщал тело энергией, без физического развития организма. Ведь все эти движения разных комплексов прежде всего были предназначены именно для этого. Равномерное развитие тела позволяло выдерживать ему большие энергетические нагрузки, без чего переход на новый ранг был попросту недоступен. Кстати, именно поэтому Советы отказались от всех эти ци, праны и прочего как названий, поскольку они не отражали всей сути энергии.

Это была не волшебная ци или там прана, которую достаточно культивировать в даньтяне, чтобы сразу всё стало хорошо. Утрирую, конечно, китайцы с индусами тоже не дураки и у них имелись целые трактаты, как правильно медитировать, двигая энергию по определённому маршруту, но как показала практика, именно в сочетании с движениями достигался наилучший результат. От чего даже самые косные традиционалисты уже отказались от сидячей медитации и использовали её примерно, как я сейчас, чтобы срочно повысить количество энергии в теле.

Правда мне довольно быстро стало скучно, хоть в сатори подобного чувства просто не существует. Недаром это состояние называют состоянием озарения. Мозг работает на пределе и за пределом возможностей, выбирая оптимальное для решения задач, так что, когда я ощутил себя стоящим в стремительно формирующейся пещере, копии той, где находилось моё реальное тело, а передо мной из ничего соткалась гибкая обнажённая фигурка Надины, я ничуть не удивился. Так было надо. Только вот сейчас я не собирался заниматься с ней сексом. Напротив, вспомнив всё, чему меня учили в прошлой жизни, что вбивал Выгорский и что досталось от почившего в ином мире Блауса Персивера, я принял боевую стойку и кинулся вперёд, стремясь смять и раздавить врага, принявшего столь соблазнительный образ, и… кубарем полетел на землю, даже не сумев и пальцем её коснуться.

Я даже не увидел удара, да его и не было. Просто Надина странно дёрнула рукой – и в меня будто бревно врезалось. А то и железобетонная свая, настолько крепким был удар. И означало это только одно, ну точнее два. Во-первых, у этой сучки уровень Кандидата минимум, а второе – мне трындец. Со своим вторым Разрядом я никак не тяну против Кандидата в Мастера, который мало того, что на порядок сильнее физически, так ещё способен выполнять дистанционные техники. Типа той, которой меня сейчас приласкали.

Что хорошо и одновременно плохо в сатори, здесь отсекаются все эмоции. Иногда это мешает, но вот сейчас, наоборот, это не дало мне скатиться в панику. Подумаешь, Кандидат. Видали мы карликов и покрупнее. И вместо того, чтобы рвать в отчаянье волосы на всём теле, я молча поднялся и, как это не раз уже бывало у меня со Слоном, снова пошёл в атаку. Может быть бессмысленную, но я был твёрдо уверен, что смогу найти слабое место. Пусть даже мне придётся повторить это тысячу раз. Да хоть миллион! Я не собирался оставлять шипящей гадине Соню на расправу. О себе я вообще не думал, это был мой косяк, и нужно было вытаскивать девчонку.

На самом деле наша битва, пусть и не видимая другим, была идеальной иллюстрацией возможностей энергетов. Хрупкая, стройная девочка с лёгкостью размазывает по всем поверхностям крепкого, привыкшего к дракам и боли парня. Ибо в этом поединке физические кондиции не имели значения, тут рулила энергия. У кого её больше, кто лучше ей владеет и чьи возможности шире – тот и папа. Пока по всем параметрам рулила Надина, а я не мог достать её, хоть использовал весь свой арсенал, начиная с техник движения, заканчивая навыками рукопашного боя и метания тяжёлых предметов. Да, подручные средства я использовал в полной мере. Но ничего не помогало. Однако я не оставлял попыток, пробуя всё новые сочетания и постепенно всё лучше понимая возможности девушки.

У Надины оказался на удивление маленький арсенал приёмов. По сути, кроме того, самого таранного удара, в нём имелась лишь ещё одна техника, широкополосная волна, сметающая всё на своём пути. Грубо, прямолинейно, но очень эффективно. Так же, как и предыдущий в принципе. И всё. Никаких передвижений, никаких хитрых техник, не говоря уже о стихийных каких-то проявлениях. Нет, ничего такого. В основном она стояла на месте, поливая меня ударами «столба» издалека. И уж тем более не лезла в рукопашку.

Однако, если кто-то считает, что этого мало, советую ему самому попробовать напасть на человека с таким арсеналом. Сначала тебя точечно гвоздят, будто таракана тапком, и каждое попадание – это почти конец, больше двух я ни разу не выдержал. Но даже если тебе повезёт, и ты достаточно ловок, чтобы обмануть и увернуться от предыдущих ударов и подобраться поближе, то в ход идёт волна, сметая тебя, где бы ты ни находился. Сталактиты не выдерживали её удара, что уж говорить о человеческом теле, пусть даже усиленном энергией.

Казалось, что выхода нет, но я всё равно не сдавался. Мозг, подстёгнутый сатори, искал выходы, пробовал разные варианты, анализировал происходящее… и да, я нашёл способ. Не стопроцентный, с весьма расплывчатыми перспективами, но я сумел достать эту гадину. Сначала один раз, потом другой, а дальше у меня это начало получаться почти каждую попытку. Метод работал, вот только при любом раскладе я получал повреждения. Сучка размазывала меня по камням, и, честно говоря, я с трудом мог оценить свои шансы выжить, но… меня это уже не волновало. Всё, что я мог сказать – было весело, встретимся в следующей жизни.

Открыв глаза, я попытался подняться, и это у меня почти получилось, разве что повело немного. Больше всего я боялся не успеть, но судя по развитию событий, прошло не так много времени. Девушки нашлись неподалёку, в центре пещеры, куда падал лунный свет. Соня стояла на коленях перед Надиной, а та… целовала её? Я даже опешил поначалу и протёр глаза, но нет, они действительно слились в поцелуе. Правда, насколько он был добровольным, я не знал и подозревал, что там не всё так просто. Что подтвердила Надина, оторвавшись от губ Сикорской.

– Аш-ш, – обнажённая красавица вытерла губы. – Нет, с-с девками с-совс-сем не то. Никакого удовольс-ствия.

– Пусти, сука, – Соня пыталась вяло трепыхаться, но у неё ничего не получалось, движения были вялыми и слабыми. – Тварь. Ты сдохнешь, как собака!

– Но с-с-сначала ты, – схватила её за лицо Надина, но тут увидела меня и обрадовалась. – Надо же! А я думала, ты уже не вс-станеш-ш-шь. С-силён. И это хорош-шо. Я как раз проголодалас-сь, пока возилас-сь с твоей с-сучкой.

– Тогда закуси, – я подхватил ближайший камень, собираясь метнуть в гадину, но вдруг замер, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

– Дурачок, – Надина танцующей походкой подошла и стукнула пальцем мне по носу. – Ты так ничего и не понял. Такой же примитивный, как и вс-се мужики. Зачем мне с тобой с-сражаться? Ты и так уже мой… вес-с-с-сь, без ос-с-с-статка-а…

Я почувствовал, как ладони разжались, роняя булыжник, руки повисли плетями, а в голове поплыл уже знакомый розовый туман, не давая думать. Очень хотелось двинуть себя по загривку, каким кретином я себя сейчас чувствовал. Ну конечно же! Зачем ей мощные боевые техники, если можно просто подчинить противника себе. Правда сделать это по щелчку Надина явно не могла, иначе не заморачивалась бы моим соблазнением, но теперь, когда мы с ней кувыркались по-всякому, она по-любому залезла мне в мозг, что и доказала только что.

– Ты и с остальными так, да? – Соню штормило, но она упрямо встала, выпрямившись во весь рост. – Подчиняла их себе, пила энергию, а потом…

– С-стирала память, – пожала плечами Надина. – Я не жадная, курочка по зёрнышку клюёт, и сыта бывает. Да и наставница говорила об этом. Не с-стоит привлекать к себе внимание.

– А как же Бапото? – Сикорская сегодня прям озвучивала мои мысли, которые я как раз пытался собрать воедино. – Его ты зачем убила?

– Этот ублюдок, – черноволосая поморщилась, – он зас-служил, тварь! Мало того что фактически изнасиловал меня, так ещё избить пытался, потому что я отказалась ему сос-с-сать! Пусть с-скажет с-спасибо, что у меня времени не хватило выпить его до конца. Повезло мудаку.

– Только за это? – опешила Соня. – Только из-за этого ты практически убила человека?!

– Только?!! – вдруг взбеленилась Надина. – Только, чистенькая ты дрянь?!! Да ты знаеш-шь, что это такое, когда тебя нас-с-силуют во вс-се щели?!! Только! Хотя… а давай тебе это ус-строим. Тогда и с-скажешь, только это или не только. Семён, милый, ты же хочешь эту с-сучку? Она твоя. Потом с-сам с-спасибо скажеш-ш-шь. Не зря меня нас-ставница этой технике научила. А я научу тебя.

Я честно сопротивлялся как мог оставшейся частью разума, но в голове стоял тот же самый розовый туман, а тело двигалось без моего участия. И тут я ничего поделать не мог, я действительно давно заглядывался на Сикорскую. Ну шибко хороша была Соня, чего уж греха таить. Правда в нормальном состоянии я твёрдо держал свои желания в узде, понимая, что Сикорская – это ещё то «жарптицево перо». И много-много непокою принесёт она с собою, а на хрен мне это надо? Но сейчас отключившийся практически мозг снял все предохранители, а Надина ещё подстегнула меня, заставив смотреть на Софью как на единственную и лучшую женщину в мире, которой я до смерти желал обладать. Реально у меня было полное ощущение, что если я прямо сейчас не овладею беловолосой, то сдохну прямо тут, а умирать организм не хотел. Он хотел трахаться.

– С-семён, Сёма, – поняла, что происходит, Соня и попятилась от меня, пытаясь отгородиться руками. – Сёмочка, милый, не надо, пожалуйста. Не делай этого. Я умоляю тебя! Я… я не против с тобой, но не так… пожалуйста!

Как будто я этого хотел. Нет, точнее хотел, даже очень, и без воздействия Надины, но, блин, я уже давно привык думать головой, а не членом. Но сейчас именно голова меня и подвела, как бы я ни сопротивлялся. Но нет, я оказался заперт в своём же теле и участвовал лишь как зритель. А тело вполне себе успешно догнало Соню, сломило её слабое сопротивление и через несколько секунд девушка оказалась распластанной на том же камне, где до этого лежал я. Одежды на ней, естественно, уже не было.

– Сёмочка, милый, любимый, пожалуйста. – Плач Софьи рвал мне душу, но я ничего не мог с собой поделать, и навалился всем весом на девушку, вырывав громкий вскрик. – Б-больно!!! Пожалуйста, мне больно!!! Не надо!!!

– Чувс-с-ствуешь, с-сука?!! – самодовольно зашипела Надина, устроившись сбоку от меня так, чтобы видеть всё в подробностях. – Вот это твоё «только»!!! Теперь понимаеш-шь, каково мне было вс-сё это время?!! Ничего, с-сейчас Сёма тебя обработает, как надо. Давай, милый, начинай двигаться. Порви эту шлюху, а я тебе помогу. Чувс-с-ствуешь? Это в тебя течёт её энергия. Ты же хо-очеш-шь больше? Хо-о-очеш-ш-шь. Я зна-а-аю. Давай, сожри её!!!

И самое страшное, я почувствовал, как энергия действительно вливается в меня, пусть не широким потоком, тоненькой струйкой, но это работало! Я действительно, можно сказать, «пожирал» Соню, ко всему прочему. И это, вкупе с полной неспособностью оказать хоть какое-то сопротивление, было поистине ужасным. Я не сталкивался ни с чем настолько страшным за всё время своего прибывания здесь, не говоря уж о прошлой жизни. Даже сука Калёный, когда стрелял в меня, не вызывал такого чувства ужаса и паники. Я качал энергию из Сикорской, чувствуя, как слабеет сопротивление девушки, и не мог ничего с этим поделать. Но и сдаваться, пока живой, было не в моих принципах. И стиснув зубы, я нырнул в сатори, стараясь поддерживать уровень погружения такой, чтобы не терять ощущения тела. Мне нужен был выход, и я его нашёл.

Решение было простым и гениальным. Правда пришёл к нему я не сразу. По субъективному времени прошло пару часов, прежде чем я натолкнулся на разгадку. По объективному это вылилось в минуту с небольшим, но даже так я почувствовал, насколько ослабла Соня. Ведь её до этого пыталась и сама Надина выпить. А сейчас, судя по тому, что останавливаться я не собирался, девушке грозила смерть. Правильно говорят, женщины гораздо более жестокие, особенно по отношению друг к другу. Надина решила отомстить таким образом и мне, и Соне, но только вот меня это категорически не устраивало, и почти вынырнув из сатори, я принялся двигать внутри себя полученную энергию, пропуская через своё энергетическое тело, сливая потоки, усиливая его через резонанс, а затем попытался вернуть обратно Сикорской, тем самым восполнив её баланс.

Получилось не сразу, но я не прекращал попытки до тех пор, пока мне не удалось соединить оба потока, и входящий и исходящий, в единую цепь, проходящую через меня и Соню. Та невольно вскрикнула, когда в неё ударила струя… энергии и вдруг обхватила мою шею руками. Я её понимал, даже находясь в лёгком сатори и одурманенный Надиной, я вдруг ощутил, что чувствительность повысилась в разы. Более того, я стал ощущать то же, что и Соня, то, как отзываются в ней мои движения, и чисто на автомате стал подстраиваться, чтобы доставить ей удовольствие.

– Сёма, Сёмочка!!! – Сикорская обвила меня руками и ногами, скрестив их за спиной. – Хорошо-то как!!! Сёма, ещё!!!

– Ты с-смотри, этой ш-шлюхе нравится! – восхитилась не понимающая, что происходит Надина. – А ты молодец! Надо бы тебя Нас-ставнице показать, но извини, раз за дело взялос-сь КГБ, ты с-станеш-шь моим алиби. Чекис-с-стам нужен прес-ступник, они его получат. Давай, заканчивай с ней!

Но я уже не слушал, что там несёт эта сумасшедшая. Меня с головой захватили ощущения нашего с Соней слияния тел и душ. Казалось, я понимаю, о чём она думает, и в свою очередь ничего не скрываю от неё. Мы стали единым целым, одним существом, просто когда-то разделённым пополам, и сейчас наконец-то ставшим целым. А потом скорость циркуляция энергии достигла своего пика – и мир взорвался.

Правда на этот раз я довольно быстро пришёл в себя и первое, что услышал, это как хныкала Соня. Правда на этот раз не от боли, а от удовольствия, накрывшего девушку так же, как меня. Но я-то уже был опытным… хм… бойцом, и сумел взять себя в руки. А самое главное, что наш феерический финал вымыл из моих мыслей и тела всю слабость, забитость и усталость. Я никогда раньше не чувствовал себя так хорошо и бодро, как сейчас. И уж тем более никто мной больше не управлял. Любые ментальные техники Надины смыло волной энергии, прошедшей по нашим телам. Вон Соня тоже выглядела вполне себе живой и здоровой, только погружённой в свои чувства и эмоции.

– Тупой мужлан! – меня рванули за плечо. – Отвали на хрен, я с-сама всё с-сде… что?!!

А удивиться гадине было чему, ведь вместо того, чтобы послушаться, я внезапно вмазал ей в голову, со всей, так сказать, пролетарской ненавистью. Правда не попал. Надина гибким, змеиным движением увернулась, отпрыгнув подальше. Но я не собирался её отпускать, кинувшись следом. Со стороны это смотрелось весьма забавно, голый парень гоняется за обнажённой девушкой, вот только намерения у меня были далеки от романтики или эротики. Больше всего я хотел свернуть Надине шею, ну или основательно пожать её. Я про шею опять же. Ничего другого меня в принципе сейчас не интересовало.

– Соня, спрячься!!! – нырнув за сталагмит, я чудом избежал того самого удара невидимым бревном, а вот Сикорская была беззащитна. – Быстро за валун и не высовывайся, пока я не разрешу.

– Как ты освободился?!! – в голосе Надины звучали истерические нотки и даже шипение пропало. – Ты не мог!!! Ты просто тупой мужлан, такой же как все!!! Ты должен…

– Ни хрена я тебе не должен! – я подхватил каменюку побольше и метнул на звук, тут же перекатом уходя в сторону. Булыжник свистнул в воздухе, словно его запустили из катапульты, а я отметил, что бросок у меня стал куда сильнее. – Двинутая на всю голову сука! Если у тебя были проблемы – пошла бы в КГБ. Или к первому секретарю! Но ты после первой неудачной попытки решила ничего не делать и отыграться на невиновных пацанах!

– Да что ты знаешь?!! – попыталась завести ту же шарманку черноволосая, но я её не слушал, запустив на звук ещё один булыжник. – Ай!!!

И, кажется, попал, судя по вскрику. Я даже перекатился ещё раз, заодно глянув, что там происходит. Надина валялась на полу пещеры, держась за плечо. Выглядело оно очень не очень, похоже, я камнем раздробил её кости, от чего на лице Надины была гримаса сильной боли. Я ещё в сатори заметил, что девушка была очень странным Кандидатом. Физически она была крайне слаба, и если я умудрялся попасть в неё или подобраться на расстояние удара, то складывал мгновенно. Другое дело, что своими ударами она гвоздила как из пулемёта, и даже могла сбивать булыжники на лету. Но это в сатори, так сказать в идеальном состоянии. А вот в реале всё оказалось гораздо прозаичнее. Ну и моё состоянии тоже сказалось. Сейчас я был быстрее и сильнее, чем когда пытался её достать. И щадить её не собирался.

– А-а-а-а!!! – крик заметался по пещере. – Плечо!!! Ты сломал мне плечо!!! Мне больно! Вызовите скорую!!! Мама! Мамочка!!!

– Семён! – высунулась было Соня, но я цыкнул на неё.

– Сиди там! – я прекрасно помнил, на что способна Надина, и не собирался подставляться, но похоже, что девушка уже не помышляла о сопротивлении.

– Пожалуйста! – она просто плакала, придерживая здоровой рукой повреждённую. – Пожалуйста, Семён, мне очень больно! Мне нужно к врачу! Умоляю тебя… нет, нет! Не надо!!!

– Не надо? – я замер над Надиной, сжимая в руке булыжник. – А когда ты приказывала мне убить Соню, это было надо?

– Я… я не хотела… – девушка смотрела на меня глазами, полными ужаса. – Семён, пожалуйста. Я не хотела! Я просто хотела немного любви, а она… она собиралась забрать тебя у меня. Но это я тебя люблю, а не она! Пожалуйста, Сёма… пожалуйста…

– Немного любви? – я взвесил в руке камень. – Да, ты права. Каждый заслуживает этого. Надеюсь, в следующий раз тебе повезёт больше. – И взмахнул рукой, целясь в висок.

– Ребята, мне очень, очень жаль, что фильм не получилось показать на закрытии, – в голосе Полины слышались слёзы. – Вы все огромные молодцы, и проделали невероятно трудную и тяжёлую работу, но…

– Поль, завязывай, – я поморщился, привлекая к себе внимание. – Мы вторые сутки слышим одно и то же. Дерьмо случается, это аксиома жизни. И если уж на то пошло, виноват только я и никто больше. Должен был догадаться, что если камеры с возможностью записи видео только появились, значит аппаратуры для его трансляции ещё тупо не существует. Ошибка выжившего в чистом виде. Поэтому если хотите кого винить – вините меня.

– Да пошёл ты, – Марк отсалютовал мне стаканом с газировкой. – Ты тоже заманал уже, мол, это я виноват. Мы все приняли это решение, вместе. И получилось отлично, как по мне. Я переслал фильм папе, он показал кое-кому с Мосфильма, говорит, они были в восторге. Так что мы молодцы!

– Ну вот, научил ребёнка плохому, шо теперь скажет твоя мама, – я наигранно вздохнул, за что получил щипок в бок от Сикорской, устроившейся на моём плече. – Но Марк прав, мы все молодцы. Каждый внёс свою лепту, и знаете что? Я более чем уверен, что это лето станет для каждого из нас знаковым. Можно сказать переломным, между беззаботным детством и боевой юностью. Ведь все мы стали взрослее за время, пока работали над фильмом. Да вы и сами это поняли.

– Ну да, – я не понял, кто это сказал, да и, по сути, мне было всё равно. – Как тут не понять, когда кто-то третий Разряд взял. А ещё кто-то, не отлипающая от него, ранг повысила.

Ребята засмеялись, а я тяжело вздохнул, покосившись на слегка зардевшуюся Соню. Было такое. Наше весьма пикантное приключение не прошло бесследно для нас обоих. Надину я не убил. Тюкнул аккуратно в висок камнем, вырубая, но добивать не стал. Не хватало мне ещё с конторой объясняться, что да как. Поверят они в ментальные способности безумной девки или нет, бабушка надвое сказала. А так вон пусть берут и потрошат, спецов у них хватает.

Никольский примчался по первому же звонку, тут же наведя суету. Нас всех под конвоем доставили в административный корпус, благо мы с Соней догадались одеться. Впрочем, прелести Надины, так и оставшейся телешом, никого из особистов не привлекли. Им явно было не до того, перспектива уехать охранять пингвинов серьёзно стимулировала рабочее рвение, а либидо, наоборот, заметно снижала.

Этой ночью спать нам не довелось. Допросы, допросы и ещё раз допросы. Кто, когда, как, с кем, зачем, почему, как, почему, зачем, с кем, кто? Вопросы повторялись, иногда меняясь в формулировках, но так как мы с Соней говорили правду, расхождений в наших показаниях не было. Я честно сказал, что давно заглядывался на Надину, но с её фигурой это не удивительно. Да и в нашем физическом контакте, назовём его так, не было ничего противозаконного. Возраст согласия есть, само согласие тоже. Вот с Соней уже сложнее, но тут уж я ничего поделать не мог. Понятно, что этот эпизод ляжет в папочку и его достанут при необходимости, как бы Сикорская ни утверждала, что всё было по обоюдному согласию. Врать я не стал. А ментальное воздействие штука такая. Поди докажи, что оно было. С менталом вообще дела обстояли не очень.

Как объяснил вызванный в срочном порядке Стравинский, эта область владения энергиями была наименее изучена и полна тёмных пятен. То же сатори в изучении возможностей менталистики помогало мало, либо, со слов профессора, мы ещё не нашли верного подхода. Поэтому за живую Надину он благодарил меня активно и многословно, поскольку это открывало обширнейшие перспективы. А уж если удастся найти её Наставницу… дальше распространяться Стравинский не стал, но я и так понял, что из женщины, или кто там, она выжмут всё что можно. И лучше бы ей сотрудничать добровольно.

Да, и насчёт того, была ли сама Надина человеком, профессор затруднился ответить. С одной стороны, проведённая на скорую руку экспертиза физиологии подтвердила, что таки да, никаких отклонений от нормы нет. А сканирование Архонтом, даже такое, поверхностное, это, знаете ли, практически заключение экспертной комиссии. С другой стороны, имелось у неё некое отклонение в энергетике, которое Стравинский с ходу расколоть не смог. Да и не лез особо.

Зато в беседе со мной подтвердил, что таки да, были среди пришельцев из других миров, то бишь демонов, некие Ламии. Твари редкие, но полностью подходящие под случай Надины. Ментальные способности, энергетический вампиризм, змеиные черты и предпочтение в питании к лицам противоположного пола, за что, собственно, и получили такое имя. Ламия, проклятая Герой полуженщина-полузмея, как известно из легенд, тоже любила задурить голову встреченному мужику и высосать его кровь. Так что вполне возможно, что Наставница девушки такое существо, ассимилировавшееся в нашем обществе. Честно говоря, от души надеялся, что её поймают. Чувствовать себя консервой «Завтрак туриста» мне категорически не понравилось.

А на следующий день приехал Сикорский. Уж не знаю, что думал Никольский, когда привёл его прямо в комнату, где меня допрашивали, но Игорь Игоревич первым делом принялся бить мне морду. Вот уж этого точно никто не ожидал, учитывая статус полковника как моего куратора. Справедливости ради я не сопротивлялся. Что поделать, заслужил. Сваливать вину на Надину, мол, это она меня заставила, я посчитал низким. Да, по факту я себя не контролировал, но кому от этого легче. Так что принял заслуженное наказание в полной мере.

Но и Сикорскому стоит отдать должное, техниками он не пользовался. Только кулаками, ну и с ноги пару раз прописал. Не скажу, что мне стало от этого сильно легче, всё-таки Командор это тебе не бык поссал, он чисто на физухе способен дуло у танка узлом завязать. Утрирую, конечно, но не сильно. Хорошо ещё в «Артеке» нашлись хорошие и не болтливые врачи, собравшие меня потом в единое целое. Ну и Соне спасибо, она правильно среагировала на общий кипиш, поняв, что происходит, и устроила папе истерику.

Билась за меня, словно курица за цыплят, хоть это сравнение мне ни фига не нравится. Но Софья сражалась прежде всего не за меня как такового, а за своё женское счастье, и, самое главное, за право самой определять свою судьбу. С кем гулять, кого любить и так далее. Что и высказала папане в прямой форме, хорошо ещё не матом. Игорь Игоревич дураком тоже не был и тут же свернул базар, утащив дочурку в тихий уголок. Понятно, что на этом ничего не закончилось, но на удивление Соня умудрилась выбить себе право остаться в лагере до конца сезона, хотя Сикорский не мог не понимать, чем это чревато. И да, теперь мы с Соней вместе. Как это будет дома, я пока не понимал, бросать остальных девчонок, а главное Лену, я не собирался, что озвучил сразу, но Сикорская не стала устраивать сцен. Что немного пугало, честно говоря.

Отдельной строкой стоило выделить наше с Соней повышение в ранге. Точнее, как именно оно произошло. Вообще так называемая парная культивация была довольно широко распространена на востоке, в частности в Китае и Индии, но, по сути, все эти техники являлись щадящими вариантами того, что с нами проделала Надина. А где-то и не особо щадящими, ходили слухи о сотнях девственниц, собираемых для вождей КПК, которых после никто не видел, а индусы так и вовсе особо не скрывались. И было бы ханжеством считать, что Союз обошёл этот вопрос стороной.

Однако стоит отметить, что даже если кто-то где-то и практиковал подобные техники, в народ никакие слухи не просачивались. А Стравинский утверждал, что такие людоедские, по сути, методы, находятся под строгим запретом и грозят высшей мерой. Да и сама разработка техник «парного развития» была признана тупиковой и приостановлена, потому что, даже при тщательном подборе партнёров, равных по силам, всё равно эффект был неоднозначным. Рано или поздно кто-то начинал доминировать, высасывая другого, что негативно сказывалось на развитии. А тут при крайне неравных условиях такой прогресс! Понятное дело, Стравинский просто не мог пройти мимо.

От требования вот прямо сейчас, прямо тут продемонстрировать, как это у нас получилось, я отбивался как мог. В ход пошли все аргументы, начиная от того, что мы ещё несовершеннолетние, заканчивая «да вы в край охренели там, что ли, со своими техниками?!!» Я вам скажу, опыт посылания в пень Архонта очень бодрит. Даже не знаю, что попробовать следующим, пнуть по яйцам льва, покататься на большой белой акуле или залезть в пасть крокодилу. Итог всех этих действий примерно одинаков. Но к счастью, в отличие от животных, Евдоким Капитонович оказался более разумным. И мстительным, поскольку вытребовал у меня как минимум три акта с разными партнёршами, которые профессор подберёт лично. А что делать, Соню надо было защищать. Она бы точно не оценила, если бы нам пришлось заниматься любовью под объективами камер и десятком наблюдателей вокруг. Зато Игорь Игоревич точно бы оценил. И исполнил бы своё обещание.

А ведь техника работала! Мы с Соней это потом проверили. Трижды! Эффект, конечно, не такой, как в первый раз, но по моим ощущениям один акт любви выходил, как дней десять ежедневных интенсивных занятий. Прогресс налицо, как говорится. Будет это работать с другими или нет, я не знал, всё-таки, по словам Стравинского, очень важно было настроиться на партнёршу. Не верить профессору оснований не было, но я пока решил не экспериментировать. Хватит! И так вон двое суток почти не вылазил с допросов. А потом от нас вдруг все отстали, словно и ничего и не было. Раз! И все разбежались. Особисты исчезли, утащив с собой Надину. Стравинский занялся своими делами. Сикорский улетел домой, писать отчёты, мол, какого хрена он бьёт морду подопечному и всё такое. А мы с Соней вернулись в свой отряд, ставший уже родным.

Нас встречали как героев. Подробностей никто, естественно, не знал, только слухи, один ужаснее другого. И про шпионов, и про демонов, и про пришельцев-инопланетян. Я слушал эти версии с улыбкой на лице, но колоться не спешил. На нас подписок навешали, как репья на собаку. Полине тоже досталось, но что я, что Соня в один голос твердили, что вожатая не при делах, ничего не знала, не ведала, мы сами сбежали.

Впрочем, ребятам правда и не была нужна, так что я провёл не один вечер, сочиняя очередную историю. Сапоги свистели над нашими головами, вспыхивали, рассыпаясь в пыль звёзды, а мы с Соней отбивались разом от толп вампиров, зомби и мутантов, попутно спасая мир и снимая котят с дерева. Все понимали, что это брехня, но ребятам нравилось, а я кто такой, чтобы идти против решения коллектива.

А днём мы снимали фильм. Ребята на самом деле постарались, и даже когда я был недоступен, не остановили процесс. Жаль только, что не удалось его показать. На мой взгляд, для любителей во всех аспектах он получился очень хорош. Да и все, кто видел, признавали, что кино удалось. Только показывать его было тупо негде. Вся транслирующая аппаратура, что имелась в «Артеке», была аналоговой, то бишь под плёнку, а вот цифровизация до лучшего пионерского лагеря в мире ещё не добралась. Да и вообще в Союзе с этим было не то чтобы очень хорошо. Страна только вступала в цифровую эпоху, и зная неповоротливость легендарного советского бюрократизма, который мечтал выгрызть поэт ещё в начале прошлого века, процесс этот обещал быть тяжёлым и непростым.

В итоге наш отряд представил песню к фильму и заглавную тему, которую исполнил на саксофоне Марк. В грязь лицом мы не ударили, всё-таки оригинальные композиции появлялись не так часто, так что мы получили заслуженную долю аплодисментов и восхищения, но хотелось-то большего. Однако не срослось. Ребята расстроились, но каждому из них досталась флешка с фильмом, что примирило с суровой реальностью. Ну и похвала от администрации лагеря, а также руководства киностудии «Артек».

Вот кто реально офигел от того, что у нас всё получилось, так это они. А уж какими глазами местные режиссёры и операторы смотрели на результаты съёмок с дрона! Только присутствие Никольского удержало их, чтобы с боем не вырывать у меня гаджет. Да и то пытались давить авторитетом, мол, надо делиться, ты же комсомолец. Бесит уже эта манера всё сводить к партии и комсомолу. Я для себя уже сделал вывод, если начинают на это давить – значит, точно хотят кинуть. Работает на сто процентов!

И вот сегодня у нас последний день в лагере. Мы сидим вокруг костра – отрядной свечи, пьём из бумажных стаканчиков чистейший «Дюшес», настоящий, советский, из натуральной груши, без капли химии, и просто разговариваем. Завтра уже разбежимся, разъедемся по всему огромному Советскому Союзу, а кто-то и вовсе улетит на другое полушарие Земли. Но хоть ребята и грустили, я не видел ни одного по-настоящему несчастного лица. Для нас это лето стало действительно маленькой жизнью. Я вздохнул и поднял стакан, прося тишины.

– Ребят. – Все примолкли, внимательно глядя на меня, но это ничуть не пугало. – Скажу прямо, я очень рад познакомиться с вами. И надеюсь, что каждый из вас сумеет реализовать свои мечты и желания, главное никогда не сдавайтесь. Ведь мы живём в стране возможностей, там, где каждый человек, вне зависимости от происхождения, способен стать личностью. При этом неважно, чем он будет заниматься. Кто-то из вас, кто знаком с заграницей… Да, Жан, я про тебя, может сказать, что мол, это ведь США называют так. Американская мечта, все дела. Но я вам скажу, это всё брехня! Только в Союзе человек может добиться всего своим трудом. А Америка… да посмотрите на список их миллионеров и кем были предки. Через одного бандит, убийца, пират, рабовладелец и так далее. А современные? Билл, основатель крупнейшей софтверной компании, чья операционная система стоит на девяноста процентах западных компьютеров. Якобы он начинал в гараже, не имея ничего. И да, так и было. Только вот один ма-а-аленький нюанс. Его дед был президентом национального банка. Мать входила в совет директоров, а отец – преуспевающим адвокатом. Ну, вы поняли схему, да? Хочешь преуспеть в Америке – сначала родись в правильной семье!

Ребята дружно покатились со смеху. Даже Соня прыснула, хотя вот кому-кому, но не ей выпендриваться. С другой стороны, ей не так уж и повезло с семьёй, а я ещё и обломал все планы отца поправить положение через брак. Ну ничего, прорвёмся. Я тоже не пальцем делан, а бросить девушку после того, что случилось, мне совесть не позволит.

– Так вот! – продолжил я, когда все отсмеялись. – У вас есть шанс! И я надеюсь, что в скором времени увижу фильмы, снятые Марком, в которых будет играть Дава, а сценарий напишет Нарана. И каждый найдёт себе дело по интересу. Не обязательно в кино или искусстве. Рабочий на заводе, качественно делающий свою работу и вносящий рацпредложения. Солдат, милиционер. Везде можно найти своё признание. Вот Полина, например. Она своё призвание уже нашла, и разве кто-то скажет про неё хоть одно плохое слово? Так чего сидим?! Качать вожатую!!!

– Нет!!! – дружно рявкнули ребята и кинулись обниматься с вожатой.

– Я вас тоже очень люблю. – По лицу девушки бежали слёзы, и она украдкой показала мне кулак. – И тоже надеюсь, что у вас всё будет хорошо! Оставайтесь всегда такими, как вы есть. Кроме тебя, Семён. Ты слишком быстро повзрослел. Не спеши, побудь ещё подростком. Успеешь ещё хапнуть жизни полной ложкой.

– Я подумаю, – я хмыкнул и обнял Соню. – Но ничего обещать не могу. Видишь же, у меня девиз – ни дня без приключений. Зато теперь могу с полной уверенностью сказать: «Пионерское лето, ты было офигенным!!!»