SPELLHOUND: A Dragons of Hallow Book 1

© Text, Lian Tanner, 2023

© Illustrations, Sally Soweol Han, 2023

First published by Allen & Unwin, Australia,

2023 in the English Language.

This edition published by arrangement with Allen & Unwin

and Synopsis Literary Agency

© Ж. В. Бочкова, перевод, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», издание на русском языке, 2025

В тихом уголке, вдали от городов и деревень, дорог и железнодорожных путей, дворцов и ведьм жило-поживало семейство Колдовских Гончих. Неудивительно, что ты никогда раньше о них не слышал. Колдовские Гончие – один из Трёх Великих Секретов Долины Света, а в этой стране секреты ценят так же высоко, как зелёные мармеладки. Первый Великий Секрет – это то, что наша любимая Королева Фелиция на самом деле дракон. Второй Секрет – то, что Парящий Лес – это самое сердце Долины Света. Ну а Третий Секрет – это Колдовские Гончие.

Что-что? Вот уж нет, я добропорядочный гражданин Долины Света и не собираюсь болтать о наших тайнах каждому встречному, больше ты от меня ничего не услышишь… Постой-ка, разве не мармеладки лежат у тебя в кармане? А зелёные тоже есть?

Пожалуй, не так уж страшно, если я расскажу тебе чуть больше. Только пообещай сначала, что никому на свете об этом не проболтаешься, даже своему лучшему другу, даже своей собаке. Особенно своей собаке. Обещаешь? Хорошо. Подойди ближе. Навостри уши и сердце. Осторожно передай мне мармеладки. Я расскажу тебе историю о Колдовских Гончих.

Прежде всего тебе стоит узнать об одной минч-уиггинс.

Её звали Cемечкой, и, сказать честно, она ничем не выделялась.

Разве что усы её сверкали в темноте, да босые пятки высекали искры, когда она бежала по каменистым дорожкам Парящего Леса.

За спиной у неё висел маленький острый меч в кожаных ножнах.

Вероятно, Семечка очень собой гордилась – минч-уиггинсы обычно не расхаживают с мечами. Тем более что этот меч достался ей от самой пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабушки, а это большая честь.

Однако сейчас меч ей скорее мешал.

Семечка могла бы снять его и оставить под деревом. Но тогда один из её многочисленных двоюродных братьев наверняка наткнулся бы на него и закатил такой визг, что эхо разнеслось бы от одного конца Парящего Леса до другого. Минчи не посмели бы тронуть меч, только заголосили:

– Меч есть, а сестрёнки нигде нет. Значит, дракон проглотил Семечку. На помощь! Караул! Нам конец!

И прежде чем Семечка успела бы вынырнуть из кроны дерева прямо над их головами и крикнуть, что она в порядке, а драконов в Парящем Лесу не видали уже сотню лет, каждого минч-уиггинса в Минчгороде поглотила бы паника.

Снующие по веткам малыши минч-уиггинсов застыли бы на месте от ужаса. Их папы и мамы выронили бы из лапок собранные кропотливым трудом семена и орехи, подхватили детёнышей и прыгнули в ближайшие гнёзда. Бабушки и дедушки, тёти и дяди собрали бы отстающих минчей и устремились за ними следом.

Обычно шумные и оживлённые улицы Минчгорода, полные магии от корней до веток, погрузились бы в мёртвую тишину. Только брошенные качели и лианы дрожали бы, словно от страха. И от всамделишного страха трясся бы каждый минч-уиггинс из народа Семечки. Семечка не хотела этого, поэтому меч оставался висеть за её спиной рядом с походной сумкой.

Пока лесные птицы пели на рассвете, лягушки квакали, а комары надсадно стонали, Семечку не отпускала тревога.

– Вот бы кто-нибудь другой был на моём месте, – прошептала она, натягивая верёвку из тончайшего паучьего шёлка между ветками. – Лучше бы дедушка отдал меч моему брату Горошку или кузине Фиалке.

Но на смертном одре, в окружении всей семьи, дедушка передал меч не им, а Семечке. Она не могла отказаться. Теперь меч принадлежал только ей.

Она оторвала зубами ещё один кусок верёвки и натянула его рядом с первым, балансируя на ветках своим хвостом, увенчанным чёрным кончиком. Третья верёвка перекинулась через первые две. К ним присоединились четвёртая, затем пятая. Семечка работала быстро, хоть ей и мешала надоевшая железяка за спиной. Уже занимался рассвет, и ей хотелось сплести сеть до того, как солнце поравняется с макушками деревьев.

– С удовольствием бы бросила этот бесполезный меч, – сердито шептала Семечка. – Уронить бы его случайно, мол, он сам из пальцев выскользнул! А Горошек или Фиалка подобрали бы его, а заодно и сумку мою. И тогда-то настала бы их очередь быть Драконо-Борцами-И-Защитниками-Своего-Народа. Вот уж кому эта роль подошла бы больше, чем мне.

Придирчиво осмотрев сеть, Семечка повязала ещё один кусок верёвки с самого её краю, схватила другой конец верёвки в лапы, проворно слезла с дерева и спряталась в листве на обочине тропинки.

Там она принялась ждать, когда появится дикая магия.

Семечка умела легко взбираться по стволам, хватаясь мощными руками за ветки, а сильными пальцами она споро таскала семена и лущила жёлуди. Загнутый хвост с чёрной кисточкой позволял ей держать равновесие на раскачивающихся лианах. Семечка была быстрой и ловкой.

Но дикая магия была ещё быстрее. Она проносилась по лесным тропинкам так стремительно, что без помощи сети нечего было и думать ловить её. Поэтому Семечка присела на корточки среди зарослей и принялась ждать в одиночестве.

Но в одиночестве ли?

Вместе с ней своего часа выжидал Секрет.

Тёмный и Ужасный Секрет.

Нет, я не стану сейчас о нём рассказывать.

Почему нет? Всё-таки это история, а в каждой истории всё идёт своим чередом.

Тёмный и Ужасный Секрет составлял компанию не одной лишь Семечке. В это же время на дальних границах Парящего Леса щенок Колдовских Гончих должен был бы сопеть во сне, прижимаясь к тёплым бокам мамы и папы на полу спальной берлоги. Вместо этого щенок в одиночестве лежал у древесных корней в углу норы.

До ушей щенка доносились тихие голоса его встревоженных родителей, всю ночь не сомкнувших глаз:

– Я чувствую, с ним точно что-то не так, – повторила его мама уже в десятый или одиннадцатый раз.

«Это правда, – с тоской подумал щенок (тоже в десятый или одиннадцатый раз). – Со мною в самом деле кое-что не так».

– Может, у него всего-навсего подростковые переживания, – сказал его папа. – Они как раз начинаются в этом возрасте.

– Я насмотрелась на эти переживания, когда стояла полная луна, – проворчала мама. – И я прекрасно знаю, как пахнет переходный возраст. Нет, тут что-то другое.

Щенок неловко заёрзал. В сто десятый или сто одиннадцатый раз он задумался, стоит ли ему проползти к родителям по подземному туннелю и рассказать им правду.

Должен ли он был сказать им правду?

Конечно, должен.

Перестали бы они его любить?

Конечно, нет.

Пусть щенок Колдовских Гончих был огромен, но всё же он оставался щенком и не знал, почему любят, а почему – нет.

Поэтому он остался лежать в своём углу.

Голоса его родителей становились всё тише по мере того, как щенок проваливался в сон. Ему снились хмурые грозовые тучи, как вдруг…

Как вдруг он проснулся.

Что-то случилось.

В берлогу проник незнакомый запах, обжигающий и опасный!

Щенок вскочил на ноги.

У него вырвался короткий визг. Он почувствовал, как его родители тоже вскочили.

Снаружи пещеры послышался ДИКИЙ РЁВ!

Этот рёв нельзя было спутать с привычной какофонией ночных звуков Парящего Леса.

Щенку показалось, тот, кто ревел в лесу, был больше, чем его папа. (Никто не мог быть огромнее папы!)

И он был более свирепым, чем его мама. (Никто не мог быть свирепее мамы!)

Щенок застыл в ужасе.

Что-то начало раскапывать вход в берлогу. Что-то поистине громадное.

– Беги, малыш! – крикнула мама щенка. – Ну же!

– БЕГИ! – взвыли его мама и папа на два голоса.

Щенок протиснулся между древесными корнями. Он отчаянно царапал тонкую земляную стенку, отделявшую его от тайного тоннеля.

Выскочив в открывшийся в стене провал, сквозь который просачивался тусклый свет, он помчался со всех лап.

Семечка пряталась в густой листве, выжидая, когда дикая магия угодит в ловчую сеть. Чтобы скоротать время, она почистила ногти колючкой сливистого дерева. Затем она расчесала чёрный кончик своего хвоста и тихонько затянула старую песню о чернике и буковых орехах. На втором куплете Семечка вдруг остановилась и прислушалась. Одна из рассветных птиц, встречавших солнце восторженным щебетанием, смолкла.

Семечка хорошо знала каждый уголок Парящего Леса.

Она знала, где спят совы и где прячутся скиттеры. Она знала, в какое время года у мор-котов вырастают хищные зубы и где в лесу можно отыскать лучшие жёлуди. Знала, где в танце поёт и нашёптывает магия.

Она также знала, как отличить чуждые лесу вещи.

Ещё одна птица перестала петь, а за ней ещё и ещё одна.

Стихло кваканье лягушек. Рогатые шаруны больше не оглашали лес своими стонами.

Казалось, даже деревья затаили дыхание.

У Семечки каждый волос на шкуре встал дыбом.

«Опасность, – пронеслось у неё в голове. – ОПАСНОСТЬ!»

Она уставилась в небо, всем сердцем надеясь не увидеть там дракона. Она ничего не увидела и ничего не услышала, кроме ошеломляющей тишины. И всё же Семечка не сводила глаз с неба, как вдруг…

Вдруг что-то ОГРОМНОЕ, ЧЁРНОЕ и ЧУДОВИЩНОЕ пронеслось по тропке, прямо сквозь тщательно сплетённую сеть, и ломанулось дальше в лесные дебри.

Семечка была так потрясена, что не успела выпустить из рук конец верёвки, привязанной к сети. К тому времени, как она пришла в себя, её тащило по зарослям так быстро, что она не рисковала отпустить верёвку.

У Семечки перед глазами мелькали деревья и кустарники. Скиттеры, рогатые шаруны и злобные мор-коты разбегались в стороны, бросались в укрытия. Совы, крапивники и пушистые дронго пернатыми вспышками взмывали в небо.

Пока Семечка судорожно сжимала верёвку, сумка и меч подпрыгивали у неё за спиной. А в голове у неё в такт прыгали мысли.

Мог ли это быть дракон? Тот самый дракон, которого ей полагалось победить?

«О-ёй! – пропищала про себя Семечка. – Ой-ёёёёй!»

Она крепко зажмурилась. Кем бы ни был этот монстр, когда-нибудь он должен был бы устать и остановиться. Ну или хотя бы притормозить. Когда это случится, она бросит верёвку, нырнёт под ближайший куст и прикинется ветошью.

Однако монстр всё не останавливался. Он бежал и бежал, пока не оказался у края Парящего Леса.

Приятель, разве ты не знал, что у Парящего Леса тоже есть край?

Правда в том, что у всего на свете есть край. И некоторые края более щепетильны, чем другие. Взять, к примеру, край драконьего терпения.

Но пока что мы не говорим о драконьем настроении.

Пока что.

Любой, у кого осталась хоть капля здравого смысла, повернул бы назад, завидев лесную опушку. Даже самый маленький и глупый минч-уиггинс держался бы от неё подальше.

Но монстр продолжал нестись вперёд, увлекая за собой Семечку, которую болтало между деревьями, кустами, папоротниками и буреломом.

В одно мгновение её вышвырнуло из чащи и, потеряв из виду землю, она взлетела в воздух.

Взлетела ли? Нет.

Она камнем падала вниз.

Королева Долины Света не могла похвастаться Тёмным и Ужасным Секретом.

Её секрет был маленьким и скучным.

Королева подозревала, что виной тому её собственная жизнь, пока ещё маленькая и очень скучная.

Королеву звали Фелицией, ей было всего десять лет, а вот и сам королевский секрет: уже к десяти годам Фелиции вусмерть надоело быть Королевой.

Особенно она не любила ставить подписи на бесчисленных письмах, которые ей приносили за завтраком.

– Вот ещё одно, – проскрежетала тётя Далила, выкладывая на стол перед венценосной племянницей внушительное письмо.

Фелиция попыталась прочитать его, но длинные пальцы тёти Далилы закрыли собой всё пространство письма, кроме той строчки, куда требовалось поставить подпись.

– Кому оно адресовано? – спросила Фелиция.

– Графу Шалтаю-Болтаю.

В переводе с тётиного языка это значило: «Много будешь знать, скоро состаришься».

– О чём это письмо? – не унималась Фелиция.

– О куриных зубах и жемчужных жуках.

Так тётя говорила: «Не твоего ума дело, милочка».

Фелиция сдержала вздох. («Королевы не вздыхают», – учила тётя Далила.)

Она даже не закатила глаза, хотя очень хотела. («Королевы никогда не закатывают глаза», – повторяла тётя Далила.)

Фелиция опустила голову, взяла свою авторучку и расписалась фиолетовыми чернилами, нарисовав много бессмысленных закорючек:

Она едва успела вывести последний росчерк, как тётя Далила выдернула письмо у неё из-под рук и положила на стол другое.

Это письмо выглядело ещё более важным. В конце письма стояла золотая печать, а текст занимал три страницы.

Ладоней тёти Далилы не хватило, чтобы закрыть третью страницу полностью, и Фелиция смогла разглядеть только пару слов. К своему сожалению, она не знала, что они значили.

– Что такое Колдовские Гончие? – спросила она.

Странно, не правда ли, что сама Королева Долины Света не знала один из её Трёх Великих Секретов?

Тем удивительнее, что все предыдущие Короли и Королевы этой страны знали о Секретах, даже когда им было по десять лет.

Но Фелиция о них не знала.

Тебе любопытно, о чём ещё могла не догадываться маленькая Королева?

Да?

Тогда продолжим.

– Что такое Колдовские Гончие? – спросила Фелиция.

Большой палец тёти Далилы опустился на бумагу и закрыл собой таинственные слова.

– Это что ещё за сказки? Колдовские Гончие? Такого просто не существует.

– Но ведь… – начала говорить Фелиция, пытаясь заглянуть за тётин палец.

– Слово, которое ты заметила, было «спелеология», – отрезала тётя Далила. – А теперь, будь добра, подпиши письмо, чтобы все могли приступить к своим обязанностям.

Фелиции оставалось только поставить подпись.

Но увиденные ею слова определённо были «Колдовские Гончие».

Они напомнили ей о вчерашнем дне, когда она попросила завести щенка.

Тётя Далила заявила: «Щенки кусаются. Мы не можем допустить, чтобы Королеву кто-то кусал. Решено, вместо щенка я закажу тебе золотую рыбку».

Фелиции не было никакого дела до золотой рыбки. Она хотела щенка с милым маленьким носиком и яркими чёрными глазами. Щенок сидел бы у неё на коленях во время поездок на заднем сиденье королевского автомобиля. Он бы прятался у неё в кармане на церемонных встречах с послом Квилла или премьер-министром Каменолевства. Щенок прижимался бы к ней в её большой и холодной кровати.

Ей так сильно этого хотелось…

Фелиция почувствовала странное покалывание в животе.

Оно напоминало те фейерверки, которые выпускают сначала всего несколько искр, будто на большее не способны. А потом вдруг разряжаются оглушительными взрывами и фонтанами диких вспышек. И…

– Торт! – воскликнула тётя Далила. – Королеве срочно нужен торт!

И прежде чем Фелиция успела перевести дух, на столе перед ней появился целый кремовый торт. В нём было пять слоёв, а сверху его украшали безе, клубника и шоколадные крошки. Повар приготовил десерт специально для Фелиции, поэтому она съела три кусочка, хотя ей совершенно не хотелось. («Королева никогда не бывает неблагодарной!»)

Затем она подписала письмо.

А потом фрейлины увели её на занятия, где ей предстояло повторять уроки хороших манер и обходительного обращения, а также запоминать имена своих именитых предков вплоть до Беттины Лысой.

Фелиции стоило бы научиться чему-нибудь более полезному. Например, узнать, кто из лордов и леди Долины Света заслуживает доверия короны, а с кого не следует спускать глаз.

На тот случай, если среди них скрываются ведьмы.

– Иииииииииииияяяя! – кричала Семечка.

Ей казалось, что она падает уже вечность.

Она летела сквозь облака, мимо вспуганных птиц, порхающих бабочек и прыгающих кузнечиков.

Наконец, монстр с громким треском приземлился, и Семечка ударилась бы о землю, если бы тот не вскочил на ноги и не побежал снова.

Только теперь их окружал не Парящий Лес, а земли Донного Мира.

Семечка никогда раньше не была здесь, и ни одно здравомыслящее существо не спустилось бы сюда по своей воле. В Донном Мире обитали драконы, ведьмы и люди.

Кому приглянулась бы такая компания?

Семечка крепко зажмурилась, надеясь, что не увидит ни ведьму, ни человека. Её руки очень устали и болели, но она не осмеливалась разжать пальцы и отпустить верёвку. В бешеном полёте она ударялась, подпрыгивала и пищала от страха.

И вот наконец монстр чуть-чуть замедлился. Семечка рискнула приоткрыть один глаз и поняла, что это всё-таки был не монстр.

В Донный Мир её унёс насмерть перепуганный щенок Колдовских Гончих.

В чём дело? Конечно же, Семечка знала о Колдовских Гончих. В старой считалочке минч-уиггинсов о них поётся так:

Пока Гончие в ЛесуНочью воют на луну,Лес играет и цветёт,Мирным дням не знает счёт.Когда Гончие уйдут,Тишина настанет вдруг.Лес не слышит ваших мольб,И в дома нагрянет скорбь.

Стишок стишком, но почему же такие большие, чёрные и свирепые создания обычно не попадались на глаза своим любопытным соседям? Особенно во время грозы. При чём здесь вообще гроза?

Это настолько ОГРОМНЫЙ секрет, что я притворюсь, будто ты меня даже не спрашивал.

Как только Семечка поняла, кто на самом деле оказался «монстром», её страх обернулся гневом.

– Стой, ты! Глупая громадина! – закричала она. – Остановишься ты или нет, болван!

Щенок как будто не слышал её. Он шумно прерывисто дышал, а его уши прижимались к голове. Хоть он и замедлился, непохоже было, чтобы он собирался когда-нибудь остановиться.

Смирившись с тем, что надежды на благоразумие щенка не осталось, Семечка решила забраться на него по верёвке.

Она хваталась за нить то одной рукой, то другой. Она чуть не соскользнула несколько раз, в последний момент цепляясь за верёвку хвостом. Сумка и меч при этом не переставали бить её по спине.

Наконец она добралась до головы щенка.

Порванная ловчая сеть очень удачно обернулась вокруг его носа и ушей – Семечка смогла проползти по всей его морде, цепляясь за верёвки. Она приблизилась к левому уху щенка.

– СТОП! – заорала она на общем языке Парящего Леса.

Щенок затормозил так резко, что Семечка сорвалась и полетела вверх тормашками. Она шмякнулась о землю, покатилась кубарем и очутилась в плачевном состоянии: усы спутались, ножны впивались в лодыжку, а сумка придавила её сверху.

Семечка обессиленно застонала.

Потом она заставила себя сесть, швырнула на землю сумку и меч, распутала и расправила усы.

Щенок Колдовских Гончих не переставал всё время оглядываться через плечо и трястись от кончика носа до кончика хвоста.

– Ты что наделал?! – рявкнула на него Семечка. – Куда ты нас загнал? Как нам теперь вернуться домой?

Щенок быстро повернулся к ней, и его глаза округлились от удивления.

– Ты минч-уиггинс? Т-ты тоже видела монстра?

Семечка раздражённо дёрнула ухом.

– Этим монстром оказался как раз ты.

– Нет-нет, он раскапывал нашу берлогу. Он страшно рычал.

Щенок заскулил, вспомнив ночное нападение и своих родителей:

– Мама велела мне БЕЖАТЬ. И я ПОБЕЖАЛ.

– Но… – сказала Семечка и замолчала.

Но Колдовские Гончие невероятно ОГРОМНЫ, а также свирепы, сильны и храбры.

Они даже проворачивают эту штуку с грозами.

Что за тварь могла напугать Колдовскую Гончую?

Семечка могла представить только одно существо.

Она вскочила на ноги так быстро, что у неё закружилась голова.

– А ты почувствовал запах? Такой ужасно жгучий?

– Да, там был запах, – пролепетал щенок.

Семечке хватило этого, чтобы понять. Она выдохнула:

– Дракон. Это мог быть только дракон!

Уши Семечки сами собой прижались к голове от ужаса, как и уши щенка, а глаза неестественно округлились.

– Что этому дракону нужно от моих родителей? – проскулил щенок.

– Н-наверное, хотел съесть их.

– НееЕЕЕеееет! – щенок с воем закрутился на месте, споткнулся о собственные лапы и плюхнулся на землю. Он жалобно посмотрел на Семечку:

– Ты правда так думаешь?

– Н-не знаю.

И действительно, можно ли знать наверняка, что в голове у дракона?

Одно ухо щенка робко приподнялось.

– Тогда, может… Может, он не стал есть их, а отволок в своё гнездо?

– Может быть, – не стала спорить Семечка, но в душе не поверила в это ни на мгновение. Если в логово Колдовских Гончих действительно пробрался озлобленный дракон, от них остались бы только обглоданные кости.

Она жалела щенка, но не могла не порадоваться за себя. Что, если бы дракон наведался в Минчгород, а не к Колдовским Гончим?

Тётя Граб и дядя Бук остановили бы её на полпути к спасительному гнёздышку в старом дереве и отправили бы в одиночку защищать город минч-уиггинсов и всех его обитателей. А главное, Семечка не смогла бы отказаться, потому что действительно любила свой дом.

Любила и поросший мхом ручей, бегущий через весь город, и гамаки из листьев, где так приятно было спать днём.

И орешки сливистового дерева, напоминавшие то солнечное ядро, то морозную ягоду.

И бабушек, и дедушек, и детёнышей, игравших среди лиан, и песни, и запахи.

И великие деревья Парящего Леса, наполненные магией от корней до самой маленькой веточки.

Она любила их всех, поэтому, если бы тётя Граб и дядя Бук послали её биться с драконом, Семечка бы попыталась сразиться.

Но у этой схватки мог быть только один возможный исход, и очень быстрый.

Щенок поморгал, глядя на задумавшуюся Семечку, и снова спросил:

– Правда-правда? Ты так думаешь?

– Ага, – ответила Семечка, погружённая в свои мысли. Только она имела ввиду: «Ага, хорошо, что дракон съел твоих родителей, а не меня».

Но щенок понял всё совершенно иначе. Он поднялся, почесал за ушами и заявил:

– Значит, они всё ещё живы. Мы должны найти их и спасти.

– Что? – удивилась Семечка.

– Мы должны найти дракона, – пояснил щенок. – Тогда мы найдём моих папу и маму.

Не тратя больше времени, он засеменил в противоположную сторону от того места, куда они упали, сорвавшись с края Парящего Леса.

– Подожди! – взвизгнула Семечка, бросаясь за ним вдогонку и тыча рукой туда, откуда они прибежали. – Что ты делаешь? Наш дом там, в другой стороне!

К её ужасу, щенок не повернул назад.

Его хвост всё ещё был зажат между задними лапами. Он трусил, нервно оглядываясь по сторонам. Вместе с тем в нём было что-то настолько решительное, что Семечка поняла – он говорил всерьёз.

Он собирался найти дракона.

– Тогда я пойду домой без тебя, – растерянно пропищала она.

Щенок остановился и повернул голову. Казалось, он впервые как следует рассмотрел Семечку и удивился:

– Так ты та самая минч-уиггинс! Та, кто хранит знаменитый меч и необычайную магию.

– Мгм, – пролепетала Семечка.

– Драконо-Борец-И-Защитник-Своего-Народа, – вспомнил щенок. Его хвост слегка расправился, а взгляд оживился. – Мне повезло, что я встретил тебя. Идём!

И он снова побежал, держа курс на север.

Семечка подняла взгляд и содрогнулась.

Донный Мир был слишком велик для минч-уиггинса.

В Парящем Лесу небо виднелось маленьким голубым пятнышком между кронами деревьев, а весь мир состоял из бесконечных лесных тропинок, из корней, коряг и опавших листьев.

Но самое главное, воздух, земля и вода там дышали магией.

Здесь же небо накрывало Семечку сверху, словно глубокая широкая чаша, так, что у неё закружилась голова.

Здесь тоже были деревья, но они росли далеко друг от друга и казались неживыми. Более того, из некоторых слишком прямых и ровных стволов торчали всего по две голые ветки без всякой листвы.

А земля здесь была голая, плоская, унылая и такая пустая, будто из неё выкачали всю магию.

Больше всего на свете Семечка хотела вернуться домой и никогда не видеть Донный Мир.

Но как бы она бросила здесь глупого щенка? Что, если бы он заблудился и не смог вернуться в Парящий Лес? Что, если бы дракон съел и его тоже?

Когда Гончие уйдут,Тишина настанет вдруг.Лес не слышит ваших мольб,И в дома нагрянет скорбь.

В стихе это звучало так, будто уход Колдовских Гончих ни к чему особенно страшному не приведёт. Все просто немного погрустят и вернутся к своей обычной жизни.

Но дедушка говорил, что в той песне, которую он слышал в детстве, вместо слова «скорбь» говорилось «гробь».

Конечно, ты никогда раньше не слышал про гробь.

Это только потому, что ты не минч-уиггинс. Хотя многие молодые минчи тоже могут не знать это слово, его редко произносят. Оно слишком страшное.

«Гробь» означает катастрофу, конец света. Такую катастрофу, что прячься-маленький-минч-прячься-но-ничто-тебя-не-спасёт. Кстати, есть ещё несколько слов, которые стоит знать.

«Вероломство», что значит подлость и предательство.

«Заключённый», что значит пленник.

Запомни эти два слова хорошенько, чтобы они не застали тебя врасплох, как это случилось со мной той ужасной ночью…

Но обо всём по порядку.

Вплоть до этого мгновения Семечка не задумывалась о том, что гробь может нагрянуть.

Колдовские Гончие никогда раньше не покидали Парящий Лес. А в байках и поговорках, которые любил собирать дедушка, обычно не находилось скрытых смыслов или предзнаменований.

Но что, если стихи про Колдовских Гончих вовсе не были просто глупой считалкой?

В Парящем Лесу жили всего три Колдовских Гончих.

Если дракон съел двух из них, то осталась только одна – щенок.

Каким-то образом Семечка должна была вернуть последнюю Колдовскую Гончую обратно в лес, пока не случилась гробь.

– Подожди меня! – снова пискнула она и поспешила за щенком.

Щенок обрадовался…

Нет, у него не было имени, поэтому я и говорю всегда «щенок».

Почему не было?

Ну, потому что он ещё не…

А больше об этом и говорить нечего.

Щенок обрадовался компании Семечки. Он бы, конечно, предпочёл оказаться между лохматыми боками больших и грозных родителей, но и минч-уиггинс лучше, чем ничего.

Тем более рядом с ним бежала знаменитая минч-уиггинс с острым мечом и сумкой, которую распирало от магии.

Щенок принюхался. Ему, как и Семечке, здешний мир показался слишком большим и плоским, но запахи были ПОТРЯСАЮЩИМИ.

Будь его родители с ним, щенок носился бы по округе, засовывая нос под каждый куст и в каждую расщелину. Он бы бросался в погоню за ветром, крутился и прыгал на траве.

Но его родителей похитили, и он не мог думать ни о чём другом, кроме их поисков. Бегущая рядом Семечка проворчала, скосив глаза на щенка:

– Не вижу здесь никаких следов дракона. С таким же успехом мы могли бы повернуть назад.

Щенок ничего ей не ответил.

Почва под лапами стала мягкой и влажной, то здесь, то там попадались лужи. Щенок пил из них прямо на ходу, приникая головой к земле.

Семечка крутила ушами во все стороны и нервно вздрагивала от каждого звука.

Один раз они заметили вдали дюжину незнакомых блеющих созданий, и щенок крикнул им:

– Извините, вы не видели моих родителей?

Создания вскинули головы и унеслись прочь.

– Говори тише! – прошипела Семечка. – Что, если рядом прячутся скиттеры? Или мор-коты?

– Ну и что? Нам-то какая разница, – просто ответил щенок.

У Семечки от возмущения порозовели уши.

– Может, ты не знал, но скиттеры очень любят суп. А суп они готовят из минч-уиггинсов. Мор-коты с ними не согласны – этим больше нравятся бутерброды с минчами.

Щенок всё никак не мог взять в толк, почему тот, у кого есть великий меч, да ещё и магия болтается в сумке за плечом, так переживает из-за жалких скиттеров.

Но Семечка осталась его единственным знакомым существом в этом странном мире, поэтому он предложил:

– Можешь забраться ко мне на спину. Никто никогда не пытался приготовить суп из Колдовской Гончей.

Он подогнул ноги, подставляя Семечке свой загривок. Та неуверенно оглянулась, снова бросила тоскливый взгляд в сторону дома, а потом вскарабкалась на спину щенку.

– Держись крепче, – предупредил он.

Они пересекли мелкий ручеёк и обошли особенно топкое место, за которым показалось широкое чёрное полотно, протянувшееся с востока на запад.

Щенок осторожно принюхался к нему. Чёрное полотно отдавало жаром и пахло чем-то совершенно непонятным.

– Что это? – спросила Семечка.

– Не знаю, – признался щенок.

Семечка соскользнула с его спины и опасливо дотронулась одним пальцем до чёрной поверхности.

– Это что-то вроде камня, – предположила она. Семечка приникла к странному камню ухом и прислушалась. Она вздрогнула:

– Что это за звук?

Чем бы ни был этот звук, он усиливался. Камень под лапами щенка завибрировал.

Щенок с Семечкой быстро прыгнули в траву и прижались к земле. Очень вовремя – что-то мчалось к ним, ревя во весь голос. Звук становился громче и ГРОМЧЕ…

А потом это что-то с двумя огромными светящимися глазами и вытянутой зелёной мордой пронеслось мимо, оставив за собой шлейф взметнувшейся пыли.

В тишине, которая наступила, как только чудище скрылось из виду, задыхающаяся от ужаса Семечка перевернулась на спину и воскликнула:

– Это дракон!

Что-что ты говоришь?

Нет, конечно, это был не дракон. Но ты ведь человек и наверняка видел уже не один город, а значит, и множество автомобилей.

Ты знаешь, что это такое.

А если твоя семья очень богата, возможно, ты даже ездил на одном из них.

Но представь на мгновение, что ты – минч-уиггинс, который всю жизнь провёл в Парящем Лесу, где никто даже не слышал об автомобилях.

А теперь представь, что ты испытал то, что открылось глазам и ушам Семечки. Ты бы тоже назвал это чудовищем.

И если бы у тебя в голове уже засела мысль о драконах, то вместо капота ты бы увидел оскаленную морду, а вместо фар – пару горящих глаз.

И тебя бы охватил ужас!

Да, именно так, хватит спорить со мной.

У Королевы выдался очень странный день. Утро началось, как обычно, с вороха неподписанных бумаг за завтраком. Ещё больше писем ей принесли после утреннего чая. О содержании писем Королеве знать не полагалось.

Фелиция мрачно разглядывала очередное пустое поле, на котором следовало расписаться, и пробурчала себе под нос:

– Вот как вырасту, потребую, чтобы мне рассказывали, о чём люди всё пишут и пишут в этих письмах.

– Что такое, Фелиция? – тут же раздался строгий голос тёти Далилы. – Надеюсь, ты не жалуешься опять. Королевы не жалуются.

Тётя Далила протянула ей авторучку с фиолетовыми чернилами.

– Нет, тётушка, – ответила Фелиция.

Но когда она подписывала письма, то в знак протеста добавила себе ещё одно имя.

К счастью, тётя Далила ничего не заметила.

Однако после утреннего чая произошло кое-что интересное. Во-первых, Фелиции представили двоих её новых портных. Они были моложе тех, что обычно шили ей платья, и когда придворный лакей представил их:

– Это Мэнси Деревенщина, Ваше Величество. И её двоюродный брат Дэши Простец.

…когда их представили, они улыбнулись ей!

Не теми фальшивыми прохладными улыбками, какими улыбаются послы, и не теми жирными и властными улыбками, какие выжимают из себя премьер-министры.

Искренними приятными улыбками, как будто Фелиция была обычным человеком и могла кому-то понравиться.

Фелиция не улыбнулась в ответ («Королевы не улыбаются слугам»). Но она изо всех сил дружелюбно моргнула, надеясь, что её поймут правильно.

Затем тётю Далилу позвали по какому-то важному делу, а портные принялись подкалывать подол нового платья Королевы. Фелиция пыталась стоять спокойно, но это было ужасно трудно – портные были такими милыми, что хотелось рассмотреть их получше. Она не привыкла к тому, что люди могут быть милыми.

– Мы оба очень сожалеем о ваших родителях, Ваше Величество, – пробормотал Дэши.

Фелиция так и замерла.

Никто не разговаривал с ней о её родителях. Никогда.

Картина в золотой раме, висевшая позади трона, – вот и всё, что напоминало ей о том, как выглядели её мама и папа. У матери Фелиции, Королевы Алиссии, на картине была решительная улыбка. Её голову увенчивали рыжие кудри, как у самой Фелиции, и маленькая корона из белого золота. Мама смотрела прямо перед собой, поэтому, когда Фелиция становилась напротив картины, она представляла, что мама улыбается именно ей.

Отец Фелиции, Принц Малик, смотрел вдаль, уперев руку в бедро и выставив вперёд одну ногу. Его волосы были чёрными, а остроконечная короткая борода добавляла ему благородства. Он был очень красивым.

На плечах обоих родителей красовались горностаевые мантии, а в руках они держали мечи.

Фелиция знала только то, что они умерли, когда ей было всего шесть месяцев. Так она и стала Королевой, как бы сильно её это ни угнетало. Но никто никогда не рассказывал Фелиции о том, что же с ними случилось.

– Представить страшно, как дракон влетает прямо в центр дворца и проглатывает Королеву и Принца Малика, – сказала Мэнси, качая головой. – Настоящий кошмар.

Фелиция открыла рот, чтобы спросить: «Какой ещё дракон? О чём вы говорите?»

Но прежде чем она успела издать хоть звук, вернулась тётя Далила и, схватив племянницу за рукав, увела её прочь со словами:

– Вам пора на урок хороших манер, Ваше Величество.

Тётя Далила шагала очень быстро, когда сердилась.

– Но хорошие манеры я уже проходила вчера, – выдохнула Фелиция, когда они проносились мимо классной комнаты.

– Именно так, – кивнула тётя, не сбавляя темпа. – И что теперь? Вам надо практиковаться.

Она втолкнула Фелицию в королевскую спальню.

– Я вернусь через полчаса. Наденьте корсет, чтобы ровно держать спину. Я надеюсь увидеть грацию, Ваше Величество. Грацию и достоинство.

Затем она хлопнула дверью, оставив Фелицию стоять в одиночестве с наполовину подколотым подолом.

В голове у Королевы роились вопросы.

Дракон оказался страшнее, чем Семечка могла себе представить.

Огромнее.

Громче.

Вонючее.

Он пролетел так близко, что оставалось удивляться, как он не заметил их и не проглотил в один присест.

– Мы отправляемся домой, – объявила Семечка, когда перевела дух. – Мы сейчас же возвращаемся домой.

Она отпрянула от чёрного камня, развернулась и побежала по мокрому болотному мху на юг, не сомневаясь, что щенок последует за ней.

Но он этого не сделал. Он смотрел на восток, в ту сторону, куда улетел дракон, и из пасти его вырвалось испуганное поскуливание.

Затем он побежал вслед за драконом!

Семечка не могла поверить своим глазам.

– Он же тебя сожрёт! – кричала она щенку, пока тот убегал от неё всё дальше и дальше. – Он проглотит тебя и обглодает твои кости.

Щенок оглянулся через плечо.

– И тогда, – отчаянно крикнула Семечка, – не останется ни одной Колдовской Гончей в Парящем Лесу!

К её облегчению, это заставило щенка вернуться рысцой.

– То, что случилось с твоими родителями, ужасно, – сказала она, когда щенок снова оказался перед ней, – но нет смысла повторять их судьбу. Зачем связываться с этим драконом – ты же видел, какое он чудовище… Эти дикие глаза и морда.

Семечка понимала, что говорит невпопад, но ей было всё равно. Лишь бы вернуться домой, где единственными её проблемами были мор-коты и скиттеры.

(И конечно, Тёмный и Ужасный Секрет. Но даже он сейчас казался не таким уж страшным.)

Щенок уставился на неё сверху вниз.

– Я не хочу, чтобы он съел меня.

– Конечно, не хочешь, – кивнула Семечка. – Вообще никто не хочет оказаться в пасти дракона. Давай уйдём, пока он не вернулся.

– Ещё я не хочу, чтобы он съел тебя.

– Именно поэтому мы сейчас поторопимся и уйдём отсюда, – сказала Семечка, снова поворачивая на юг.

Щенок не сдвинулся с места.

– Ты бы могла спрятать нас с помощью магии? Если дракон не будет видеть, слышать и чуять нас, то и не съест.

– Но мы не пойдём за драконом.

– Ага, пойдём.

– Нет.

– Да, я пойду, – сказал щенок.

Сердце Семечки бешено колотилось в груди. Она вглядывалась в небо, гадая, могло ли то облачко на горизонте быть Парящим Лесом.

Могло. А могло и не быть.

Но она не сомневалась, что отыщет дорогу домой.

Почему она была так в этом уверена?

Потому что минч-уиггинсы славятся прекрасным чувством ориентации. Ты можешь завязать минч-уиггинсу глаза, прокрутить его семь раз в воздухе, перевернуть вверх тормашками и бросить в самый глубокий и тёмный колодец. Он всё равно безошибочно ответит, в какой стороне север, в какой юг, где запад и восток.

Если, конечно, он вообще захочет говорить с тобой после такого обращения.

Семечка принялась ходить кругами – так она приводила мысли в порядок. Вскоре круги стали больше.

– Если я вернусь домой без него, – бормотала она себе под нос, – может случиться гробь. Конечно, дедушка ошибался иногда, но иногда он оказывался прав.

Она задумалась, наступит ли гробь быстро или у них есть немного времени в запасе.

– Может, если я уберегу щенка и как можно скорее верну его в лес, гробь оставит нас в покое?

Семечка замерла на полпути. Этот план нельзя было назвать удачным. Она не знала, как уберечь щенка или как вернуть его обратно в лес против воли. Но по крайней мере, она увидела проблеск надежды.

Обеими руками Семечка прижала к себе сумку.

– Магию нельзя тратить по пустякам, – сказала она щенку. – Сэкономим её для встречи с драконом.

– Ты знаешь, как она работает?

Семечка знала, что может магия и как с ней обращаться. Никто не рассказывал ей об этом. После смерти дедушки ей всё открылась само.

Она кивнула. Это был очень короткий, неуверенный кивок. Щенок вильнул хвостом в ответ, и это виляние тоже было слабым и неуверенным.

– Пожалуйста, – попросил он. – Пожалуйста, Семечка…

Семечка открыла сумку и сунула внутрь руку. Она нащупала нить дикого волшебства, осторожно подцепила её и вытащила наружу.

Семечка завязала три узла на нити: по одному на каждом конце и ещё один посередине.

Звучит так просто, не правда ли? Ты, возможно, сейчас подумал, что тоже мог бы творить чудеса, будь у тебя в руках подходящая волшебная нитка.

В конце концов, большинство людей умеют завязывать узлы, что здесь сложного?

Дело в том, что человеческие пальцы чересчур велики для такой тонкой работы. И к тому же это не просто какие-то узлы на шнурках от старых ботинок.

Первый узелок, завязанный Семечкой, был таким крошечным, что она не смогла разглядеть его, несмотря на отличное зрение.

Второй узелок она завязала так тихо, что сама ничего не расслышала. Хотя у минч-уиггинсов ПОТРЯСАЮЩИЙ слух.

С третьим узелком ей пришлось повозиться. Семечка начала завязывать его одним способом, но потом передумала и попробовала другим.

– Эм… А если так… – бормотала она, при этом крутя в пальцах нить. – Не знаю, может быть…

Она распустила нитку и заново принялась плести узел, задержав дыхание на этот раз.

– Кажется, у меня получилось, – наконец сказала она тихо. – Щенок, принюхайся, ты чуешь, как он пахнет?

Тот понюхал нитку.

– Нет, ничего не чувствую.

– Хорошо, – кивнула Семечка.

Она коснулась щенка, чтобы магия перетекла на него тоже, и проглотила нить.

Щенок с тревогой наблюдал за ней.

– Магия уже подействовала?

– Я… не знаю. – Семечка ожидала чего-то большого и яркого, но вокруг ничего не изменилось, только нос её ужасно зачесался.

– Я всё ещё вижу нас, – сказал щенок смущённо.

– Да, я тоже.

– Нам надо на ком-нибудь проверить, как думаешь? – щенок поднял голову и принюхался. – В той стороне кто-то есть, давай покажемся ему и тогда узнаем.

Оказалось, щенок унюхал тех же блеющих существ, что убегали от него этим утром. Они толпились под деревом с шишковатым стволом и искривлёнными ветвями. Перед ними стояло какое-то другое, совершенно не похожее на них создание.

– Это что, гигантский минч-уиггинс? – прошептал щенок, прильнув к земле среди высокой травы с Семечкой на спине.

Семечка прищурилась.

Существо передвигалось на двух ногах, как и минч-уиггинсы. У него были руки, как и у минч-уиггинсов, а не лапы или копыта, к примеру. Но оно было слишком большим, с неправильными ушами, без усов и хвоста с чёрным кончиком.

– Я думаю, – прошептала она, – это может быть человек.

Она попыталась вспомнить дедушкины рассказы о людях.

Люди большие, это главное. А ещё не очень умные.

Или так он говорил о троллях?

Щенок подкрался к дереву, готовый обратиться в бегство, если его и Семечку обнаружат. Но блеющие существа не обращали на них внимания, как и человек.

– Уминнадцать, – произнёс он. – Дкиманцать. Чжикмадцать. Метумнатать.

– Что он делает? – прошептал щенок.

– Наверное, считает.

– Интересно, он нас услышит? Привет! ПРИВЕТ?!

– Т-с-с-с! – шикнула на щенка Семечка.

Но человек даже не повернул головы в их сторону.

– Павцать мин, – продолжал он считать. – Павцать дки. Павцать чжи.

Щенок осторожно вышел из травы, Семечка распласталась на его загривке. Он обнюхал ноги человека и чихнул.

– Ш-ш-ш-ш! – снова зашипела ему в ухо Семечка.

– Чжикцать мин, – говорил человек. – Чжикцать дки…

– Всё в порядке, он нас не видит! – закричал щенок. – Он не слышит и не чует нас! Твоя магия НЕВЕРОЯТНА! Семечка! Теперь мы сможем вернуть моих маму и папу!

И с Семечкой на загривке он галопом помчался прочь от человека вслед за драконом.

Следующие несколько дней прошли скучно для всех: и для Семечки, и для щенка, и для Королевы.

Почему так? Ты ещё не понял?

Ну что ж.

Семечка и щенок шли вдоль полотна из чёрного камня. Всю дорогу они спорили о том, стоит им повернуть обратно или идти дальше.

Во сне оба всхлипывали и надеялись, что попутчик этого не слышит.

На третий день пути равнина осталась позади, и они начали подниматься на невысокий холм, утыканный серыми камнями, хищно торчащими из земли, и узловатыми деревьями.

Они подкреплялись семенами, кореньями и одуванчиками, которые находили в дороге, и пили из бегущих под каменным полотном ручейков.

Иногда им встречались блеющие существа и люди, но Семечка и щенок каждый раз старались обойти их стороной.

Они шли всё дальше и дальше.

Они всё больше спорили.

Они бормотали во сне…

Королева же вновь и вновь подписывала письма.

Она повторяла уроки хороших манер.

Ела торты.

Сидела на неудобном стуле и слушала квилльского посла, который в течение двух часов говорил о торговых делах.

Она старалась не ёрзать на стуле («Королевы не ёрзают»).

Она пыталась не жаловаться («Королевы не жалуются»).

Потом снова подписывала письма…

Ну как, хватит с тебя?

Думаю, хватит. Всё-таки это сказка, а значит, скучные моменты можно опустить.

Тебе стоит знать только то, что в пути Семечка и щенок увидели ещё больше драконов, носившихся вперёд-назад по чёрному каменному полотну.

Некоторые из них были красными, другие серебристыми или зелёными. Одни летели на восток, другие на запад.

Их было так много, и всё вокруг них было таким странным и пугающим, что на пятый день Семечка села на траву, обхватила руками голову и заплакала.

Но потом она поднялась на ноги и снова побрела вперёд. Что ей ещё оставалось?

На седьмой день они пришли в город.

Пока что они не подозревали о том, что дорога привела их не в какой-то уездный городок, а в славный город Первопрестольный. Здесь, окружённый Королевским Парком, располагался Дворец Света.

Город людей ничуть не походил на города минч-уиггинсов. Здесь не было ни гнёзд, ни гибких лиан, ни гамаков из листьев. Не было ни малышни минч-уиггинсов, снующей по ветвям вековых деревьев, ни бабушек минч-уиггинсов, сидящих за игрой в сник-снак, с игральными костями в руках и фишками в рукавах.

Город людей состоял из серых каменных зданий и таких же серых каменных мостовых. Город был громче, вонючее и в сто раз больше Минчгорода, где жила Семечка.

Нет, в тысячу раз больше. И в десятки тысяч раз страшнее.

Драконы были повсюду. Они с рёвом проносились мимо Семечки и щенка, пуская клубы дыма.

По городу ходили собаки всех форм и размеров, но ни одна не походила на Колдовскую Гончую.

Ещё им попадались птицы (редко) и мыши (часто), а также сверчки, тараканы и пауки.

Город наводняли люди, которые выглядели, как минч-уиггинсы (за исключением ушей, хвоста и усов).

Семечка понимала, что люди не могли ни увидеть, ни услышать, ни учуять её со щенком. Но всё равно она вздрагивала и прижимала уши, пытаясь отгородиться от страшного гвалта.

В эти мгновения она тосковала по мягким извилистым тропинкам Парящего Леса, зелёным листьям над головой и тишине. Поэтому, когда Семечка увидела дерево посреди улицы из серого камня, она кинулась к нему со всех ног, а щенок вприпрыжку последовал за ней.

Это было не сливистое дерево и не плакучий дуб, его листья были странной формы, а жёлуди очень маленькими.

И тем не менее это было дерево.

Семечка прижалась ухом к его коре и попыталась услышать глубокую медленную песню, слышимую только минч-уиггинсам.

Она не услышала ничего.

В отличие от деревьев Парящего Леса это древо молчало.

Сердце Семечки упало. Донный Мир в самом деле оказался скучным и серым. Даже деревья, хоть и были живыми, но только наполовину. Они не пели, не переговаривались и даже не ворчали.

Она вздохнула и очистила от кожуры один жёлудь.

– Щенок, понюхай, тебе нравится этот запах?

Щенок, успевший к этому времени проглотить что-то малосъедобное с другой стороны дерева, уткнулся носом в ладошку Семечки.

– Ага.

Его большой красный язык обвился вокруг жёлудя и отправил его в рот.

Семечка очистила ещё один жёлудь и осторожно надкусила. По вкусу он мало отличался от желудей из Парящего Леса, так что вскоре они со щенком вовсю уминали аппетитные ядрышки.

Насытившись, они сели под деревом и принялись наблюдать за пролетающими мимо драконами.

– И как мы узнаем среди них того, кто нам нужен? – спросил щенок.

– Без понятия, – ответила Семечка. – Они все выглядят одинаково и грохочут тоже одинаково.

Краем глаза она посмотрела на щенка.

– Думаю, пришло время нам сдаться и повернуть домой. Вот бы сейчас снова оказаться в Парящем Лесу.

Щенок оставил её слова без внимания. Он сказал:

– Тот дракон, которого мы увидели первым, был зелёным, так что…

Три зелёных дракона с рёвом пронеслись мимо. Уши щенка поникли.

– Нам нужно понять, что они говорят на своём языке. Наверное, тогда мы найдём нужного дракона.

Семечка совершенно точно не хотела знать, о чём болтают драконы. Должно быть, о чём-то ужасном. В одной из дедушкиных историй дракон топал по Парящему Лесу и распевал:

                      Толстый ты или худой,                      Маленький или большой,                      Я учую тебя, Минчик.                      И пущу тебя на блинчик.

Нет, эту рифму сложно назвать удачной. Но тебе и не нужно быть хорошим рифмоплётом, если ты весишь полтонны и можешь выдыхать огонь.

«Извините, вы думаете, я ужасный поэт?»

Прежде чем ответить, пожалуйста, помни, что драконы недолюбливают литературных критиков.

«Я учую тебя, Минчик», – прошептала Семечка, чувствуя пробежавшую от кончиков усов и до кончиков пальцев дрожь.

Однако за семь дней совместного путешествия она поняла, насколько упрям этот щенок. Она взяла в руки сумку и расстегнула стягивающую её пряжку.

Щенок сел, навострив уши.

– Ты что, снова пустишь в ход магию?

– Я хочу попробовать, – ответила Семечка.

Она выбрала волшебную нить.

Затем сунула её обратно в сумку и вытащила нить подлиннее.

Семечка уставилась на нитку.

С узлом «не-заметь-меня» у неё проблем не возникло, как и с узлом «не-услышь-меня». Узел «не-почуй-меня» доставил ей немало хлопот, но в конце концов она справилась.

Как же завязать узел «пойми-что-они-говорят»? А что, если она свяжет неправильный узел? Тогда она впустую потратит ценную нитку волшебства.

Может, если связать узел, похожий на рот…

Нет, это глупость.

А если связать узел в форме уха?

Тоже ерунда получается.

Тогда, может, надо связать узел в форме и рта, и уха…

Большой чёрный нос щенка ткнулся ей в руки.

– Ты закончила? – спросил щенок на всеобщем языке Парящего Леса.

– Нет ещё, – ответила Семечка. – Я не знаю, как… А что, если поговорить с ним…

В итоге она завязала самый обычный узелок. Но когда её пальцы скрутили нить в петлю, она начала шептать на всеобщем языке Парящего Леса. Не переставая шептать, она положила руку на плечо щенка.

Она проглотила нить…

Звуки города изменились.

Неожиданно Семечка начала понимать голоса людей. Вокруг неё болтали и кричали:

– Давай, Пинч, не мешкай!

– Свежий инжир, прямо из Квилла!

– Вы слышали? Возле Витой Горы поймали ведьму – у неё на локтях были перья, а сердце совсем не билось. Только так и можно отличить ведьм от обычных людей.

Семечка начала понимать голоса собак тоже. Псы лаяли и тявкали:

– Ого, дохлая крыса. Вот это мне повезло сегодня!

– Давай побегаем! Ну давай! Ну давай!

– Ты ещё спрашиваешь, хочу ли я печеньку? Конечно, хочу!

Она понимала, о чём говорят сверчки, мыши, птицы, гнездящиеся на карнизах, пауки и гусеницы.

Но она не могла разобрать язык драконов.

Они просто ревели. В этих звуках не было никакого смысла.

Семечка подумала, что, быть может, магическая нить оказалась слишком тонкой. Возможно, драконий язык настолько великий и могучий, что и нитка нужна толстая и крепкая, чтобы научиться его понимать.

Или всё дело в том, что она неправильно завязала узел.

Вдруг они со щенком увидели невероятное. Один из драконов остановился перед ними. В боку дракона открылась дверца, и из неё вышел человек, целый и невредимый.

Семечка и щенок в изумлении уставились друг на друга.

– Дракон съел этого человека? – неуверенно сказал щенок. – Но… тот сбежал?

– Это через дверь-то сбежал? – переспросила Семечка. – В жизни не слышала, чтобы у драконов в боках были двери.

Она присмотрелась к чудищу.

– Думаю, он спит. И… и даже если он проснётся, то не увидит нас. И не услышит. И не учует.

Не дожидаясь, пока остатки смелости её покинут, Семечка вскочила на ноги и подкралась к спящему дракону. Щенок припал к земле и полз рядом с ней.

В боку дракона оказалась не только дверь, но и окно.

Щенок понюхал вытянутую морду чудища.

– Дракон, который уволок моих родителей, пах по-другому.

– Я вообще не думаю, что это дракон, – прошептала удивлённая Семечка, заглядывая в окно. – Я даже не уверена, что оно живое.

Она надеялась, что её догадка обрадует щенка. Во всяком случае, ей самой сразу стало не так страшно.

Но щенок сел на задние лапы и издал мучительный вой:

– Тогда где же дракон? Где мои мама и папа? Что, если я никогда их больше не увижу?

И он рухнул на землю бесформенной кучей из длинных ног и отчаяния.

Когда на город спустилась ночь, Семечка и щенок покинули лужайку у дерева и отправились искать безопасное место для ночлега.

Ничто в этом городе не казалось им безопасным.

Наконец они уткнулись в каменную стену. По другую сторону стены росли сотни деревьев. Семечка чувствовала запах листьев и слышала, как они шелестят на ночном ветру.

Это напомнило ей о доме.

Но когда она вскарабкалась на стену, стараясь не ударять ножнами о камень, то увидела картину, совершенно не похожую на родной лес.

Деревья располагались аккуратными рядами, вместо того чтобы расти где придётся. Здесь не было мягкого зелёного мха, которым можно выстелить гнездо, не было колючего подлеска, в котором можно прятаться от мор-котов. Семечка не увидела ни упавших веток, на которых можно удобно устроиться, слушая дедушкины истории, ни гниющих брёвен, ни жуков, ни муравьёв, ни рогатых шарунов.

В центре этого городского леса стоял дом, с виду раз в десять более величественный и важный, чем любой из тех, что доводилось видеть Семечке.

Но её сейчас не волновали человеческие постройки, тем более что рядом росли деревья (пусть и далеко не такие красивые, как деревья Парящего Леса).

Она соскользнула по стене вниз и бросилась в траву. Сзади раздался глухой стук, и Семечка со щенком вместе добежали до спасительных деревьев.

Там они и остались, в маленьком лесу. Это было хорошо.

Но они не представляли, что им делать дальше.

И это было плохо.

Тем временем Фелиция лежала в своей большой неуютной кровати, натянув одеяло до самого подбородка.

Короны, вышитые золотом на её королевской сорочке, царапали ей руки.

Золотые шпильки, державшие королевскую прическу во время сна, неприятно кололись.

Лунный свет проникал сквозь окна и освещал новенький аквариум с рыбками, стоявший на королевском комоде.

– Почему никто не хочет рассказать мне о родителях? – прошептала Фелиция золотой рыбке. – Почему мне не сказали о драконе?

Рыбка уставилась на Фелицию. Она открыла и захлопнула рот, как бы говоря: «Королевы не задают вопросы».

– Не могу больше ждать, – сказала Фелиция. – Я хочу получить ответы.

Рыбка продолжала глупо таращиться на неё.

Фелиция выбралась из постели, схватила своё платье, подготовленное фрейлинами, и набросила его на аквариум.

Затем она опустилась на колени перед королевским гардеробом и открыла потайной ящик. Она сунула руку в самый дальний угол тайного отделения и вытащила из него старые пижамные штаны. Фелиция прижалась к ним щекой. На штанах тоже когда-то были вышиты короны, но от старости золотая нить стёрлась почти везде, и ткань стала мягкой, успокаивающей.

Но утешительнее всего для Фелиции было то, что раньше эти пижамные штаны носила её мама, Королева Алиссия.

Ещё Фелицию радовало то, что никто, кроме неё, не знал об этой находке. Она обнаружила штаны в куче тряпок для уборки и отнесла в спальню.

Фелиция сняла свою колючую ночную рубашку и натянула пижамные штаны. Они оказались ей велики, поэтому она закатала штанины и повязала ленту вокруг талии, чтобы они не спадали.

Затем она села на пол (чего королевам делать не полагалось) и прошептала:

– Что случилось с тобой, мама? Вас с папой действительно унёс дракон?

Ей бы хотелось расспросить об этом Мэнси Деревенщину или Дэши Простеца, новых портных. Но они исчезли в тот же день, что и прибыли, пока Фелиция расхаживала взад-вперёд по своей спальне, удерживая на голове «Историю Долины Света в пяти томах» .

Тебе может показаться, что исчезновение одного портного – это уже странно.

А двух – просто никуда не годится.

Только вот за годы с рождения Фелиции из дворца много кто исчез и много что исчезло.

Её родители.

Её няня.

Её дядя Эдвин, который полтора года служил регентом после смерти королевской четы.

Книга о драконах, которую Фелиция случайно нашла на полке в дворцовой библиотеке (самая старая книга из всех книг о драконах).

Гобелен с изображением огромной чёрной собаки в левом нижнем углу.

Смех.

Любовь.

Счастье…

Ты понял, да? В королевском Дворце Света нельзя было упускать из виду то, что тебе дорого.

Потому что стоило отвести взгляд, и можно было навеки это потерять.

– У них появились неотложные дела, – сказала тётя Далила в тот день, когда Фелиция спросила её о пропаже Мэнси и Дэши. – Нет, они не вернутся. Почему тебя это волнует? Королевы не задают бессмысленных вопросов, Ваше Величество. И королевы не дуются.

– Я и не дулась, – прошептала Фелиция, вспоминая слова тёти. – Я любопытничала.

Она погладила истрёпанную ткань, прикрывавшую колени, и обхватила себя руками. Как жаль, что рядом не было того, с кем можно было бы поговорить, того, кто понял бы, как ей одиноко.

Того, кто сказал бы ей правду.

– Может, твои родители уже вернулись в Парящий Лес? – сказала щенку Семечка. – Может быть, они выбрались через дверцу в драконьем боку и сбежали. И теперь они сидят в вашей берлоге и гадают, куда ты пропал.

Щенок грустно посмотрел на неё.

– Ты же сама говорила, что у драконов нет дверей в боках.

– Да, но всё может быть…

– Мы должны искать дальше.

– Но где искать? – с отчаянием спросила Семечка.

– Я не знаю. Я не знаю-у-У-У-У-у-у-у-у! – завыл щенок, вскинув морду к ночному небу.

– Да тише ты! Т-с-с-с!

Нос Семечки защекотало, значит, магия «не-заметь-не-услышь-не-учуй-меня» ещё работала. И всё же им стоило быть настороже.

Вой щенка перешёл в неразборчивый скулёж.

Семечка обхватила голову руками и мысленно спросила, как же, ради всего на свете, вернуть щенка в Парящий Лес.

Ты когда-нибудь слышал, как воет собака от тоски и одиночества?

Не правда ли, душераздирающий звук?

Удвой его, утрой, удесятери.

Даже тогда ему будет далеко до горестного вопля щенка.

Вой Колдовской Гончей не похож ни на что другое.

Если тебе захотелось всплакнуть, я подожду.

Но недолго. Мы ведь оказались в трудном положении, подошли к важнейшей точке в этой истории, когда две её половины могут сойтись воедино, а могут и не сойтись.

Так что вытри глаза и слушай внимательно.

Фелиция просидела без сна так долго, что лунный свет, освещавший брошенное на аквариум платье, успел перетечь на пол и коснуться пальцев её ног. Вдруг в Королевском Парке кто-то завыл.

– У-у-у-у-у-У-У-У-у-у-у-у-у!

Это был такой безутешный звук, что Фелиция вскочила на ноги и высунулась в открытое окно.

Вой перешёл в поскуливания.

– Это собака, – догадалась Фелиция. – Щенок. Но откуда он взялся в Королевском Парке? Должно быть, он потерялся.

Она представила, как незнакомый щенок с печальными глазами зовёт маму.

Она нервно сглотнула. «Королева должна быть послушной», – напомнила Фелиция сама себе.

Но ведь Королеве не запрещено иметь щенка? Пусть даже на одну ночь?

Утром он, конечно, исчезнет так же, как исчезли раньше гобелен, книга о драконах и портные. Но до утра оставалось ещё несколько часов…

Фелиция почувствовала, как в животе забурлило от радостного волнения, и она тут же подавила это чувство. Но его крошечная вспышка достигла цели – Королева расхрабрилась.

И стала прямо-таки дерзкой.

Фелиция достала старые туфли из потайного ящика комода (те, что ей не разрешалось носить) и надела своё самое старое пальто (тётя Далила думала, что оно уже давно выброшено). Она вынула золотые шпильки из причёски и собрала волосы в хвостик.

Затем девочка проверила карманы и убедилась, что запасная горсть зелёных мармеладок всё ещё на месте. Она перекинула ногу через подоконник и вылезла наружу.

– Ты точно не хочешь вернуться домой? – спросила Семечка.

Щенок в ответ снова заскулил.

Наконец он перестал хныкать и обернулся к зданию, принюхиваясь.

– Там человек, – прошептал он Семечке, – идём туда.

Семечка прижалась ухом к земле и услышала приближающиеся шаги.

– Нет, давай останемся здесь, пока он сам не пройдёт мимо. Он не сможет нас обнаружить.

И всё же она вытащила меч из ножен, на всякий случай. Вместе со щенком они притаились у дерева.

– Вон он, – прошептал щенок.

Между ровными рядами деревьев кралась тёмная фигура.

Казалось, человек что-то искал.

«Точно не нас, – напомнила себе Семечка. – Не-заметь-нас. Не-услышь-нас. Не-почуй-нас».

Фигура приблизилась. Она оказалась человеческой девочкой, которая тихо позвала:

– Где ты? Не бойся. Я хочу помочь.

Кого она искала? Птицу? Другого человека?

«Сейчас она пройдёт мимо нас, – подумала Семечка. – Даже не заметит, что мы рядом».

Но девочка не прошла мимо.

Она остановилась и посмотрела на щенка.

– Ой, а ты больше, чем я думала.

– С кем она разговаривает? – спросила Семечка.

– Кажется, со мной, – ответил щенок.

– Ты можешь говорить! – воскликнула девочка, хлопнув в ладоши. – Говорящая собака. Огромная говорящая собака!

– Я не собака, – обиделся щенок. – Я Ко…

– Тихо! – перебила его Семечка. – Не называй себя.

Девочка наклонилась, чтобы поближе рассмотреть Семечку.

– А ты эльф? С мечом? Говорящая собака и эльф с мечом! У тебя есть хвост? Вот уж не знала, что у эльфов бывают усы и хвосты.

Семечка и щенок встретились взглядом.

– Она точно нас видит, – заключил щенок.

– Конечно, я тебя вижу, – с удивлением сказала девочка, – хотя раньше я правда никого похожего не встречала.

Семечка не понимала, почему эта девочка могла видеть их, хотя больше никто из людей их не замечал.

Если только…

Семечка сжала меч в руках. Она попыталась казаться высокой и опасной (что очень сложно для минч-уиггинса).

– Ты… – её голос дрогнул. – Ты в‐в-ведьма?

У щенка от ужаса закатились глаза.

– Ведьма? Не-е-Е-Е-Ет! Мы попались ведьме!

Ты, наверное, не понимаешь, почему Семечка и щенок так испугались. Скорее всего, известные тебе ведьмы – милые старушки, которые живут на лесных опушках в компании своих кошек и колдовством помогают людям.

Они сводят бородавки и готовят снадобья от бессонницы, находят потерянные обручальные кольца, заблудившихся овец и детей.

Ведьмы Долины Света не такие.

Здешние ведьмы не выходят на свет и не попадаются на глаза. Они живут и колдуют в кромешной тьме. У них растут перья на локтях, а их сердца не стучат в груди.

Ведьмам Долины Света нет никакого дела до потерянных детей, если только они не готовят зелье невидимости, для которого нужны «три пальца маленького ребёнка».

Тогда они станут искать ребёнка усерднее, чем кто-либо ещё.

– Нет, я не ведьма! – воскликнула человеческая девочка. – Я Коро…

Она не договорила.

– Кто? – переспросила Семечка.

Девочка оглянулась через плечо, бросив быстрый взгляд на замок. Потом посмотрела на Семечку и щенка. Она прикусила губу.

– Я… королевская четвёртая горничная. Самая обычная.

Семечку ответ не убедил, но она решила поверить девочке, потому что день и без того был долгим и трудным и справиться с ведьмой сейчас ей вряд ли было бы под силу.

(Или вообще когда-нибудь, если честно.)

«Чем скорее мы отсюда уйдём, тем лучше, – подумала Семечка. – Нам и так хватает проблем, чтоб ещё связываться с людьми. Они не так плохи, как ведьмы, драконы или гробь, но всё равно от них одни неприятности».

Она вернула меч в ножны и подняла с земли свою сумку.

– Приятно познакомиться, совершенно обычная четвёртая горничная…

– Меня зовут Фе-е-е… Роза.

– Фероза? – удивился щенок.

– Нет, просто Роза.

Семечка изобразила вежливую улыбку.

– Приятно познакомиться, Роза. Нам как раз пора…

– А что такое Ко..? – спросила девочка.

– Ничего особенного, – быстро ответила Семечка.

Она точно не собиралась рассказывать первой встречной о Колдовских Гончих, даже если та не была ведьмой.

– Это значит… хм… «кошмарная собака». Потому что щенок такой большой и может говорить. В остальном же он самая обычная собака, правда, щенок?

– Разве я самая обычная собака? – Щенок склонил голову набок.

– Именно, – отрезала Семечка. – К сожалению, нам пора идти.

– Но откуда вы пришли? – спросила Роза.

Слишком доверчивый щенок завилял хвостом.

– Мы пришли из…

– Издалека, – перебила его Семечка. – Из далёкого далека́. Из такого далека́, что и говорить не о чем. Такое скучное место, никому и в голову не придёт искать туда дорогу. А теперь, с вашего позволения, мы пойдём…

– А зачем вы пришли сюда? – спросила Роза.

Прежде чем Семечка успела придумать ответ, щенок выпалил:

– Из-за дракона.

Глаза Розы округлились.

– Какого дракона?

– Который украл моих родителей, – сказал щенок. – Мы найдём их и вместе вернёмся домой.

Роза прижала ладони ко рту.

– Моих родителей тоже унёс дракон! Я… я пойду с вами!

Фелиция вовсе не это хотела сказать.

В конечном счёте она была Королевой и не могла сбежать с эльфом и гигантским псом посреди ночи.

Тем не менее сказанные ею слова повисли в воздухе.

Как будто именно это она хотела сказать.

Как будто она действительно могла уйти…

Но это было невозможно.

Во-первых, тётя Далила пришла бы в ярость, если бы Фелиция исчезла. Тётя расхаживала бы по коридорам, зло прищурившись и крича на всех, кто попался бы ей под руку: охранников, фрейлин, горничных, лакеев.

«Но как раз я бы к ней под руку не попала», – подумала Фелиция.

Бурление в животе вернулось. Фелиции казалось, она видит перед собой окно. Маленькое окошко, о котором она раньше не подозревала, или даже целую дверь.

Эта дверь была приоткрыта совсем чуть-чуть.

«Я узнаю, что случилось с моими родителями, если найду дракона», – подумала она. Королева имела право знать о таких вещах.

Фелиция посмотрела на эльфа, который едва доставал ей до колена. Посмотрела на огромную, чёрную как смоль собаку с ушами, похожими на флаги, и лапами размером с королевские обеденные тарелки.

– Я хочу пойти с вами, – повторила она.

На этот раз она взвесила каждое слово.

Эльф покачала головой.

– Нет, тебе нельзя к нам.

– Но ведь втроём идти лучше, чем вдвоём, Семечка, – сказал щенок. – Скажи, правда? Правда?

– Нет, – повторила эльф.

– Но я могла бы вам помочь, – взмолилась Фелиция, – я умею…

Что именно она умела? Подписывать официальные письма, которые ей не разрешалось читать. Ходить прямо, удерживая «Историю Долины Света в пяти томах» на голове. Улыбаться послам и премьерам, помирая со скуки. Вряд ли хоть одно из этих умений могло бы переубедить эльфа. Но, возможно…

– Если вы пришли издалека, – сказала Фелиция, – то, наверное, совсем не знаете Долину Света.

Эльф скрестила руки на груди.

– Мы уже узнали достаточно.

– Не-а, мы ничего не знаем, – вмешался пёс (который ужасно походил на большую чёрную собаку с пропавшего гобелена).

– Неправда.

– Но мне известно почти всё об этой стране, – в отчаянии сказала Фелиция. – Я знаю, сколько тюков шерсти мы производим каждый год. Где добывают камень для строительства, где растёт лучший виноград для вина…

Она замолчала.

Даже ей самой всё это не казалось чем-то подходящим.

– Ты можешь драться с драконом? – спросила Семечка.

– Я… я думаю, нет, – тихо сказала Фелиция.

– Тогда от тебя не будет пользы, если только дракон не потребует винограда или строительного камня. А это вряд ли случится.

Плечи Фелиции поникли. Конечно, она была им не нужна. В целом мире она никому не была нужна и не могла пригодиться ни для чего полезного.

Даже когда послы и премьер-министры делали вид, что улыбаются ей, на самом деле они улыбались тёте Далиле. У неё была настоящая власть в Долине Света. Именно она писала письма, которые подписывала Фелиция, и принимала все решения от её имени.

Фелиция, вздохнув, повернулась обратно ко дворцу. Сегодняшняя ночь была интереснее, чем последние сто дней вместе взятые. На мгновение девочке показалось, что её жизнь может измениться.

Но этого так и не случилось.

И не могло случиться.

– Тогда прощайте, – чуть слышно сказала она через плечо. О вежливости в любом случае забывать не стоило. – Удачи вам найти дракона.

Позади неё гигантский пёс спорил с эльфом.

– Нет, – сказала эльф. – Нет, нет, нет!

– Да, – возразил пёс. – Иначе мы никогда не…

Он о чём-то зашептался с эльфом.

Крошечный росток надежды проклюнулся в сердце Фелиции.

Она полуобернулась как раз в тот момент, когда пёс сказал громче:

– Но, Семечка, ты ведь сама не знаешь, где живут драконы!

Семечка сердито топала между аккуратными рядами деревьев, глядя прямо перед собой.

Позади неё Роза и щенок рассказывали друг другу истории о драконах-похитителях-родителей.

– Ты почувствовала ужасный запах? – спросил щенок.

– Я не помню, – ответила Роза. – Я была совсем маленькой, когда это случилось.

– А я унюхал жуткий запах. И моя мама крикнула мне «БЕГИ!», и я побежал.

Щенок понизил голос почти до шёпота:

– Драконы невероятно мощные. Только дракон может одолеть Ко…

– Кошмарную собаку, – перебила Семечка, – которая слишком много болтает.

Она бросила укоризненный взгляд через плечо на щенка. Тот совершенно не умел хранить секреты. Ещё пристальнее Семечка посмотрела на Розу.

– Тебе вовсе не обязательно идти с нами. Ты могла бы просто сказать, где живёт дракон. И если мы не найдём твоих родителей в его логове, то мы могли бы… э-э-э… вернуться к тебе и всё рассказать. Или… или освободить их, и тогда они сами вернутся.

На самом деле Семечка не хотела знать, где живёт дракон. Если б у них не было ни одной зацепки, то щенку пришлось бы смириться и вернуться домой.

Конечно, это лишило бы его последней надежды, но Семечка не сомневалась, что его родителей уже нет в живых. В этом случае единственным разумным решением было бы как можно быстрее вернуться в Парящий Лес.

«Гробь, – думала она. – Я должна спасти лес от гроби».

– Может, пойдём быстрее? – попросила Роза. – Если они хватятся меня, то начнут погоню.

Семечка остановилась.

– Разве ты такая важная персона?

– Да нет.

– Тогда зачем им гнаться за тобой?

– Потому что… потому что без меня во дворце некому будет опорожнять ночные горшки.

– А что это такое? – полюбопытствовала Семечка.

Роза объяснила ей.

– Фу-у-у-у, – поморщилась Семечка, но всё-таки ускорила шаг. Ей хватало общества одного человека и вовсе не хотелось, чтобы их преследовала ещё дюжина с вонючими ночными горшками наперевес.

Когда они достигли каменной стены Королевского Парка, Семечка легко вскарабкалась по ней наверх и спрыгнула на землю с другой стороны. Щенок просто перемахнул стену одним прыжком. Они тронулись в путь, но их окликнул жалобный голос:

– Подождите меня!

Семечка закатила глаза и развернулась к стене.

– Поторопись, – прошипела она, – к утру нам надо быть как можно дальше отсюда.

– Как ты по ней забралась? – спросила Роза. – Ко… Самые обычные четвёртые горничные Королевы не часто лазают по стенам.

Семечка с радостью оставила бы девочку за стеной, но щенок тут же перемахнул обратно, и вскоре Семечка услышала, как тот подбадривает и толкает их новую попутчицу.

– Нет, не могу дотянуться, – сказала Роза. – Правда, не могу. Может, есть другой путь? Ой, не надо меня щипать! Да, кажется, теперь я смогу залезть наверх.

Наконец человеческая девочка показалась на гребне стены.

– Как же мне теперь спуститься?

Вместо ответа Семечка прислонилась головой к стене и тяжело вздохнула.

Минч-уиггинсы рождены, чтобы лазать. Они справляются с этим так же ловко, как и с поиском дороги домой.

В этом нет ничего удивительного – города минчи возводят прямо на деревьях. Их детёныши сначала учатся прыгать по веткам, а потом уже бегать.

Королевы же, мягко говоря, не слишком хорошие скалолазы. И если в окно они ещё могут вылезти, то забраться на стену – совсем другое дело.

Или на дерево.

Или на гору.

Если же надо кому-то убедительно солгать, то с этим Королева справится куда лучше минч-уиггинса.

Зачем тебе это знать?

В хорошей истории всё имеет значение.

Если верить карте, нарисованной на первой странице таинственно исчезнувшей старой книги, драконы обитали в лабиринте Витой Горы.

Фелиция ни разу не была там, хотя правильнее будет сказать, что это Роза ни разу не была на Витой Горе.

Девочка по имени Фелиция никогда бы не убежала посреди ночи с гигантской собакой и сердитым маленьким эльфом.

Но девочка по имени Роза – могла бы.

– Вот кто я теперь такая, – едва слышно сказала Фелиция. – Я Роза, нельзя забывать об этом.

Роза практически никогда не покидала пределы дворца. Изредка ей выпадало прокатиться на заднем сиденье королевского автомобиля по Первопрестольному городу. При этом тётя Далила сидела рядом и ежеминутно делала ей замечания: «Прими царственный вид, дитя. Нет, что ты делаешь! Подними подбородок. Так плохо, кажется, что ты сейчас упадёшь на спину. Теперь помаши рукой своим подданным. Святые небеса, они наверняка подумали, что ты пыталась протереть окно. Королевы не моют окна. Поприветствуй их как Королева».

Именно поэтому всё увиденное этой ночью стало для девочки открытием.

Королевский автомобиль никогда не ездил по таким разбитым улицам с покосившимися домами и протекающими крышами.

Он никогда не проезжал мимо оборванных детей, спящих вповалку в дорожной канаве. Или мимо одноногого солдата и старушки с трясущимися руками и слезящимися глазами.

Фели… – нет, Розе всегда рассказывали, что Долина Света – это богатая и счастливая страна. Ей казалось, что её подданные питаются не хуже, чем она сама. (Ну, может, только чуточку хуже, она была Королевой как-никак.)

Теперь её глазам предстала крошечная часть правды.

Ей хотелось разбудить детей и крикнуть:

– Простите, я ничего не знала.

Она бы сняла видавшее виды пальто и накинула его на плечи старушки, чьи лохмотья были хуже.

Но если бы она заговорила с ними, то её могли бы узнать, ведь профиль маленькой Королевы красовался на каждой монете. И конечно, кто-нибудь сказал бы кому-нибудь, а тот ещё кому-нибудь третьему, и так бы слух о том, что Королева бродит по ночным улицам, неминуемо дошёл бы до ушей тёти Далилы. Тогда Розу в ту же секунду нашли и вернули к королевским обязанностям: подписыванию писем по утрам, обучению этикета, поддержанию осанки, дежурным приветствиям послов.

И тогда бы она ничего не узнала о родителях.

Поэтому она не задерживалась, напротив, торопилась пройти быстрее по грязным улицам, повторяя на ходу:

– Простите. Простите. Я обязательно вернусь, когда узнаю, что стряслось с моими мамой и папой. Я вернусь и… попытаюсь сделать что-нибудь.

В следующий раз, когда она поедет на королевском автомобиле, то ненароком предложит: «Прошу прощения, тётушка, давайте для разнообразия прокатимся по этой улице».

Тогда тётя Далила увидит разбитые окна, прохудившиеся крыши и ужаснётся так же, как ужаснулась той ночью Роза.

Они бы вдвоём обсудили всё и придумали, как сделать так, чтобы у подданных появились нормальная еда, хорошая одежда и крепкие дома.

Роза попыталась представить себе этот разговор.

У неё не получилось.

Зато в голове тут же загремел голос тёти Далилы: «Ехать по этой улице? Что за вздор. Сиди тихо, дитя, и маши рукой. Нет, не так. Маши правильно».

Впервые в жизни Роза задумалась о том, была ли тётя Далила хорошим регентом. А если нет, что Роза могла с этим поделать?

К тому времени, как они достигли городских окрестностей, у Семечки созрел план.

– Дракон живёт к северу отсюда, так? – спросила она.

Всё ещё стояла ночь. Пустынная дорога, которую обрамляла живая изгородь, убегала вдаль. По обеим сторонам дороги в темноте виднелись несколько домов. Луна медленно клонилась к западу.

– Да, – ответила Роза.

– Как нам туда попасть?

– Надо пойти вдоль дороги, пока не придём к мосту через Речку-Быструшку. А затем, хм, это сложно описать. Лучше я вам покажу, когда доберёмся туда.

Семечке показалось на мгновение, что ничего сложного в этом нет, просто Роза боится, как бы её не оставили одну.

– Дорога идёт не строго на север, – сказала Семечка, буравя взглядом чёрный дорожный камень.

– Ну да. Думаю, она немного петляет.

– У нас нет времени наворачивать петли, срежем напрямик, – предложила Семечка. – Пойдём через поля, быстрее доберёмся.

Щенок радостно завилял хвостом и пару раз подпрыгнул.

– Да, чем быстрее, тем лучше!

Но Роза не разделила его энтузиазм:

– Что, если мы заблудимся?

– О, Семечка ни за что не заблудится, – беспечно ответил щенок. – Минч-уиггинсы прекрасно ориентируются где угодно.

– Минч-уиггинсы? Кто это?

– То же самое, что и эльфы, – мрачно ответила Семечка. – Ты идёшь или нет?

Она вылезла через дыру в заборе и побежала под углом к дороге, проскользнула под живой изгородью, нырнула в густую траву у тёмного дома. Щенок и Роза последовали за ней.

Сначала Семечка бежала строго на север, но спустя время она немного изменила направление. Ни щенок, ни Роза этого не заметили, забрасывая друг друга вопросами.

– Что же это такое? – спросил щенок, показывая носом в сторону дороги.

– Это автомобиль, – ответила Роза.

– То есть это не дракон?

– Нет, автомобили совсем не похожи на драконов. А почему вас двоих не заметили в городе?

– Мы невидимы для людей, – просто сказал щенок.

Семечка ещё немного отклонилась от дороги, прокладывая путь всей команде. Впереди, из темноты, показались белые сонные создания.

– А это кто? – спросил щенок.

– Овцы. Но почему вы невидимы?

– Из-за маг…

– Потому что люди очень плохо видят в темноте, – перебила Семечка.

– Но я вас отлично вижу, – удивилась Роза.

«Вот это-то и странно, – подумала про себя Семечка. – И я не понимаю, почему. Мне это не нравится».

Ещё один забор. Ещё одна живая изгородь. Ещё один дом.

Семечка сворачивала всё сильнее… и сильнее… и сильнее… пока они не двинулись строго на восток, вместо того чтобы идти на север.

К этому времени все трое уже зевали. Поэтому, когда они ушли далеко от человеческих жилищ и добрались до зарослей живой изгороди и нескольких деревьев, Семечка скомандовала:

– Нам надо поспать.

Щенок без лишних слов плюхнулся на землю, свернувшись в клубок, сунул нос под лапы и засопел.

Роза осмотрелась под деревьями, как будто искала что-то.

– А где кровати?

Семечка не ответила. Она забралась на нижние ветви дерева в поисках удобного местечка для ночлега.

«Поспим пару часов и выдвинемся с рассветом», – подумала она.

Семечка улеглась и закрыла глаза.

Ты когда-нибудь замечал, что всё самое интересное происходит прямо перед рассветом?

В этот серебряный час на краю ночи войска поднимаются в атаку, ведьмы обретают наибольшую силу, дикие звери с острыми зубами выходят на охоту.

Помни о краях.

И помни, что некоторые из них острые.

Семечка никак не могла заснуть. Она свернулась маленьким пушистым шариком в расщелине дерева, как испокон веков делают все минч-уиггинсы. Но дерево было неправильным.

Оно не так пахло.

И на ощупь было неприятным.

Даже звучало оно не так, как надо.

Неправильные птицы пели на рассвете, и неправильные лягушки квакали вдалеке.

Семечка вздохнула и посмотрела на постепенно светлеющее небо. Оно было таким большим и далёким, что сама себе Семечка казалась маленькой и потерянной.

Нет, не в этом смысле потерянной. Минч-уиггинсы всегда точно знают, где они находятся. Но оказаться потерянным можно сотнями разных способов.

Например, если ты далеко от дома и всё вокруг так непривычно и непонятно.

Или если тебя заключили в тюрьму навечно и ты потерял надежду освободиться…

Что? Нет, конечно, Семечку никто не заключал в тюрьму.

И я говорил не о ней, так, размышлял вслух.

«Мы идём домой, – напомнила себе Семечка. – Сегодня же я разверну всех к югу. Лишь бы щенок продолжал нести чепуху и ничего не заметил. А Розу мы потеряем где-нибудь по дороге».

Терять кого-то специально – довольно жестокое решение. Но заставлять минч-уиггинса воевать с драконом – тоже немилосердно. Как и оставлять Парящий Лес на произвол судьбы без единственной выжившей Колдовской Гончей.

Семечка повернулась на другой бок и попыталась устроиться поудобнее.

Она пошевелила пальцами на ногах.

Зевнула.

Наконец, её глаза начали слипаться.

«Ох, отлично, – пронеслось у неё в голове. – Я всё-таки засну сегодня».

Внезапно она широко распахнула глаза.

Мир погрузился в мёртвую тишину. Птицы, щебетавшие на живой изгороди, замолчали. Далёкое кваканье лягушек стихло.

Семечка, схватив сумку и меч, соскользнула по стволу дерева на землю.

– Щ-щенок! – шепнула она.

Щенок всхрапнул.

Она уже собиралась ущипнуть его за ухо, когда тихий голос спросил её:

– Семечка? Ты чувствуешь, эм, запах гари?

Она резко обернулась и увидела, что Роза заворожённо смотрит в небо.

Ужасный холодок пробежал по сердцу Семечки. Она тоже посмотрела наверх и не смогла оторвать взгляда.

Она задрожала.

Высоко над ними что-то летело на север.

Что-то громадное, с шипастыми крыльями.

Роза ахнула:

– Это… это дракон!

Королевам не полагается ахать и охать. Но Роза не могла удержаться. Она стояла с открытым ртом, созерцая самое прекрасное животное на свете.

Обычно в библиотечных книгах драконов описывали как нелепых и неуклюжих созданий. В книгах можно было прочитать, например, такие сравнения: «это несуразное создание, похожее на жабу с крыльями», «никто не знает, как такое нескладное животное может подниматься в воздух», «мир ещё не видывал тварей настолько уродливых и душой, и телом».

Но этот дракон…

Этот дракон был настоящим чудом. Его крылья рассекали воздух с ленивой грацией. Его голова была рельефной и умной. Его чешуя горела красно-золотым сиянием в рассветных лучах солнца.

– О-о-о, – только и могла повторять Роза. – О-о-ох.

Даже если бы это оказался тот самый дракон, что похитил её родителей, она не могла не восхититься им.

Рядом с ней Семечка перебросила сумку через плечо и просипела:

– Я поворачиваю домой. Делайте, что хотите, мне не важно. Может, дедушка ошибся; может, не существует никакой гроби. Да даже если существует, она не может быть хуже дракона.

Розе не хотелось, чтобы Семечка уходила, но не потому, что та была милым и дружелюбным эльфом – то есть не эльфом, а минч-уиггинсом. Она точно не отличалась дружелюбием. С самого начала Семечка прямо дала понять, что не хочет, чтобы Роза тащилась за ними.

Но если Семечка уйдёт, то и щенок пойдёт за ней.

Тогда Роза останется одна.

Правда, скорее всего, ненадолго. Прямо в этот момент одна из горничных должна была на цыпочках идти к королевской спальне, чтобы оставить Королеве смену белья на день.

Затем спальню должен был бы огласить громкий вопль, извещающий о том, что Королева исчезла.

Затем должны были начаться паника и отчаянные поиски.

В конце концов её бы нашли и привели во дворец, где тётя Далила дымилась бы от злости и строго отчитывала её за побег. И снова бы все звали её Фелицией, а за завтраком её бы ждали новые стопки писем и новые послы.

Но впервые Розе было всё равно.

Она увидела дракона.

Не отводя взгляда, она сунула пальцы в карман, нащупала запас зелёных мармеладок и бросила пару штук себе в рот.

Едва начав жевать, она заметила кое-что загадочное.

– Это что, верёвка? – недоумённо прошептала она. – Семечка, мне кажется, дракон что-то тянет за собой.

Пока она говорила, небо внезапно потемнело, как будто ночь передумала и решила вернуться.

– Похоже на грозовую тучу, – сказала Роза. – Кажется, таких больших туч я ещё не видела. Зачем бы дракону тянуть по небу тучу?

Семечка ахнула и издала стон, полный ужаса.

– Это же не туча. Это Парящий Лес. Дракон похитил мой дом!

Семечка стояла на одном месте долго, очень долго, провожая взглядом уплывающий Парящий Лес. Он уже почти скрылся из виду и напоминал далёкое лёгкое облачко.

Семечка думала о брате Горошке и кузине Фиалке, о своих тётушках и дядюшках.

О том, как им должно быть страшно сейчас.

Она думала о скиттерах, мор-котах, рогатых шарунах, совах, лягушках…

«Это и есть гробь, – думала она. – Я не успела вернуть щенка в Лес».

Она снова застонала, чувствуя себя виноватой во всём.

Это звук наконец разбудил щенка. Он встал, широко расставив ноги, зевнул и прыгнул к Семечке и Розе.

– Как думаете, мы сегодня доберёмся туда? Правда? Да?

– Щенок, – убитым голосом сказала Семечка, – дракон украл наш Парящий Лес. Мы только что видели, как он тащил его на верёвке по небу.

Она думала, он снова взвоет от горя и станет таким же несчастным, как она сама. Семечка хотела, чтобы он чувствовал себя так же безнадёжно, как она. Вместо этого он задумался на мгновение, выставил вперёд одно ухо и сказал:

– Это не важно.

– Что значит не важно?! – воскликнула Семечка. – Конечно, важно. Теперь мы не можем вернуться домой и…

Роза оборвала её на полуслове:

– Простите, а что такое Парящий Лес? То, что тащил дракон, вообще непохоже было на лес. Ты уверена, что это не просто грозовая туча?

Можно подумать, Королеве вдруг потребовались очки. Действительно, странно, ведь самый маленький ребёнок способен отличить лес от тучи, даже если лес так высоко в небе, что приходится запрокидывать голову, рискуя упасть навзничь.

Десятилетняя девочка, которую никогда ещё не подводили глаза, должна была бы с лёгкостью справиться с этой задачей. Но всем обитателям Парящего Леса известно, что он кажется просто большим облаком тем, кто в нём не живёт.

Это один из секретов Леса. Так он остаётся в безопасности.

Точнее, оставался до того, как его утащил дракон.

– Мы не можем вернуться домой, – сказала Семечка, не обратив внимания на вопрос Розы. – Его больше нет!

– Мы же и так не собирались домой, – сказал щенок. – Мы собирались искать дракона. А когда мы найдём дракона, то найдём и Парящий Лес, и моих родителей.

Семечка поразилась тому, как беспечно он об этом рассуждал.

– И что нам делать, когда мы найдём дракона?

– Ты сразишься с ним, – ответил щенок, как будто это было чем-то очевидным. – С помощью твоей потрясной магии и великого меча.

– Магии? – сказала ничего не понимающая Роза. – Какой магии?

– Мне надо подумать, – промямлила Семечка. – Просто дайте мне подумать.

Она перемахнула через живую изгородь, чтобы не видеть и не слышать никого, кто задавал бы глупые вопросы или говорил возмутительную чушь вроде «Ты сразишься с драконом».

Но даже здесь, в тишине, слова щенка отдавались гулом у неё в ушах. От этих слов её руки начали дрожать, вновь и вновь её ужасало осознание: теперь ей некуда возвращаться.

Она попыталась представить, каково это – жить в Донном Мире. Не просто провести здесь какое-то время, но действительно поселиться. Навсегда. Жить среди редких деревьев, под широкими небесами, на пустынной земле, в которой не было никакой магии. Без братьев, сестёр, тётушек и дядюшек, но со всеми этими людьми, большинство из которых были ещё выше Розы.

Картина складывалась настолько ужасная, что Семечка впервые задумалась о том, как не-слишком-смелая минч-уиггинс могла бы драться с драконом.

Причём драться так, чтобы победить его.

Она посмотрела на свой знаменитый меч и на свою плотно набитую сумку.

Она нервно сглотнула.

– Может, может, нам посчастливится встретить грозу, – прошептала она. – И щенок сделает с ней то, что делают Колдовские Гончие?

Может, тогда у них появится шанс. Очень-очень маленький.

Она снова сглотнула.

– Я… я буду сражаться с драконом, – прошептала Семечка.

Дрожащими руками Семечка вытащила меч из ножен.

– Я буду сражаться.

Она рубанула мечом по живой изгороди. Лезвие рассекло ветки и листья.

– Получай! – крикнула Семечка и ударила ещё раз. – Так тебе!

Взмахнув мечом в третий раз, она вдруг почувствовала, что он стал как будто тяжелее.

Намного тяжелее.

Семечка стиснула зубы и схватила эфес меча обеими руками.

Она рубила по веткам снова и снова.

И снова!

– Я смогу, – процедила Семечка. – Я смогу драться. Мне только надо потренироваться.

Меч дёрнулся в её руке, затем прочистил себе горло и произнёс…

Благодарю, я знаю, что у мечей нет горла.

На самом деле, у большинства мечей нет горла.

Но этот меч вдруг заговорил, так? Значит, горло у него всё-таки было, так же как язык и рот.

Где они у меча? Без понятия. Возможно, они просто невидимы.

В любом случае я рассказываю тебе сказку, а кто может запретить мечу из сказки прочистить себе горло?

Итак, меч откашлялся и недовольно протянул:

– А нельзя ли обойтись без драк? Как бы я хотел быть столовым ножом.

Семечка была настолько поражена, что с визгом выронила меч и отскочила в сторону.

Затем она подкралась к мечу ближе и прошептала:

– Вы можете говорить?

– Разумеется, могу, – возмутился меч. – Ты ведь только что меня слышала. Почему минч-уиггинс задаёт такие глупые вопросы?

– Дедушка ни разу не упоминал, что вы можете говорить.

– Дедушка? – переспросил меч. – Ах, дедушка. Это тот миролюбивый старикан, что был до тебя? Тот, кто не ввязывался в драки и не лупил мною по чему попало?

– Похоже на него, – подтвердила Семечка.

– В те годы, – сказал меч, – нам не о чем было с ним разговаривать. Должно быть, я задремал на несколько лет. Но теперь я проснулся и спрашиваю тебя снова: почему бы не оставить меня в покое? Я был бы счастлив тихо-мирно нарезать на кухне хлеб к бутербродам и пироги к чаю.

– Мне не нужен столовый меч, – сказала Семечка. – Как прикажете биться с драконом кухонным ножом?

– Сражаться с драконом? О нет. Однозначно нет. Это не обсуждается. Тебе нужен специальный меч для покорения драконов.

– Так это ты и есть!

– Конечно, нет. Я меч-за-спиной-висеть-и-соседей-впечатлять. Ни разу в жизни не видел драконов.

Чем дольше он говорил, тем растеряннее становилась Семечка. Она крикнула в испуге:

– Ты должен быть мечом для битвы с драконом! Ты перешёл ко мне от моей пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабушки именно для этого. С тобой в руках она победила дракона.

– Ты точно перечислила всех «пра»? – задумчиво пробормотал меч. – Может, ты просто забыла парочку? Так легко запутаться…

– Мне без разницы, что я там забыла! – заорала Семечка. – Дракон украл Парящий Лес, и мы должны его вернуть!

– Без шансов, – ответил меч.

Когда Семечка попыталась снова поднять его, меч стал таким тяжёлым, что даже не оторвался от земли.

Волнение от встречи с драконом поутихло, и Роза почувствовала себя голодной, уставшей и разбитой.

Ни разу в жизни ей не приходилось спать на земле. Ей такое даже не пришло бы в голову, а если бы и пришло, то она бы подумала, что спать на земле мягко и удобно. Будучи Королевой, она спала только на мягких и удобных кроватях. Но землю под деревом усеивали камни, и сколько бы Роза ни вытряхивала их из-под плеч, ног и головы, меньше их не становилось.

И даже если бы никаких камней не было вовсе, сама земля оставалась неумолимой и холодной: ни подушек, ни пуховых одеял.

Розе вспомнилась её обширная кровать с шестью подушками и какими хочешь перинами. На мгновение Розе захотелось, чтобы её быстрее обнаружили и вернули во дворец…

Но ей тут же вспомнился дракон.

Вновь восхитительное чувство разлилось по телу, и тот же дерзкий огонёк в душе, что помог ей вылезти из окна ночью, заставил забыть о подушках и перинах.

Но забыть о терзавшем её голоде Роза не могла.

– Где Семечка? – спросила она. – Почему она ещё не вернулась?

– Не знаю, – ответил щенок, занятый тем, что почёсывал у себя за ушами впечатляюще большой лапой.

– А когда будет завтрак?

– Когда мы найдём его.

– То есть как это – найдём? Разве завтрак не появляется сам? На серебряном подносе с серебряной ложкой и с салфеткой, вдетой в серебряное кольцо?

Щенок закончил почёсываться и навострил уши.

– Семечка умеет находить завтраки. Конечно, не так хорошо, как мои папа и мама. Они бы отправились на охоту и принесли нам рогатого шаруна.

Он облизнулся.

– Ты хочешь есть? Я очень хочу.

– Кто такие рогатые шаруны? – спросила Роза.

Не удивлюсь, если ты задаёшься тем же вопросом.

Конечно, рогатые шаруны не были одним из Трёх Великих Секретов, как Колдовские Гончие, но встретить ты их сможешь только в Парящем Лесу.

Кто-нибудь из шарунов нет-нет да забредёт на край Леса и сорвётся с него в Донный Мир, но ещё ни один рогатый шарун не пережил такого падения.

Если ты наткнёшься на тело шаруна, то можешь легко спутать его с мёртвой коровой, у которой очень короткие ноги.

Или с диким кабаном, которого подхватил и вывернул наизнанку торнадо.

Или ты подумаешь, что это странный гриб с рогами.

В конце концов ты бы пошёл своей дорогой и быстро забыл о том, что увидел. Именно так рогатые шаруны спасаются.

Их нельзя назвать умными или свирепыми, они не умеют быстро бегать, а их рога бесполезны в схватке.

Но их очень легко забыть.

Единственные, перед кем их защита не работает, – это Колдовские Гончие, которые не забывают ничего.

– Кто такие рогатые шаруны? – спросила Роза.

– Это мой любимый завтрак, – ответил щенок. Он с надеждой взглянул на Розу. – У тебя есть что-нибудь поесть, да? Да? Да?

– Только зелёные мармеладки, – сказала Роза.

Она вытащила из кармана бумажный пакет, в котором хранился запас мармеладок на случай непредвиденных ситуаций. Она протянула его щенку, но тут же отдёрнула руку.

– Я дам тебе одну штучку, если ты скажешь, какой ты породы.

– Мне нельзя об этом говорить, – ответил щенок, склонив голову набок.

Роза помахала пакетом с мармеладками прямо перед его носом.

Щенок облизнулся. Он обернулся, проверяя, нет ли рядом Семечки.

– Я Колдовская Гончая.

Роза ощутила новый приступ горячего волнения – она уже видела это слово в письме тёти Далилы!

– Кто такие Колдовские Гончие? – спросила Роза, надеясь в этот раз услышать ответ.

– Это я, – не задумываясь, ответил щенок, – и мои мама с папой.

Он ткнулся носом в ладонь Розы.

– Можно мне ещё мармеладку?

– Подожди минутку, – отмахнулась Роза. – А что делает вас Колдовскими Гончими? Кроме того, что вы умеете говорить?

Щенок наморщил лоб.

– Думаю, это секрет и мне нельзя о нём говорить.

Роза вытащила одну мармеладку и закинула себе в рот.

– М-м-м-м-м, – промычала она с видимым удовольствием.

Щенок снова облизнул губы. Потом прижал уши к голове.

Он проговорил так быстро и тихо, что Роза почти ничего не услышала:

– Мы… Мы… грозу и… молнию.

Сколько бы Роза ни просила его повторить свою скороговорку, он не сдавался и молчал.

Потерпев поражение, она вздохнула и протянула ему пакет с мармеладками.

Щенок вывалил мокрый язык из пасти и слизал мармеладки в один присест. Он завилял хвостом.

– Так вкусно! А у тебя ещё есть?

Роза взглянула на свою пустую ладонь.

– Ты съел их все, вместе с бумажным пакетом.

– Что такое бумажный пакет? – спросил щенок.

Семечка сидела на земле рядом с мечом, спрятав лицо в ладонях.

С самого начала она знала, что из неё не выйдет Драконо-Борца-И-Защитника-Своего-Народа.

Она не была особенно храброй.

И не была особенно умной.

Самое обидное, что, не заявись дракон, это не имело бы значения. Как и дедушка, она бы всю жизнь таскала за спиной меч, так ни разу его не обнажив.

Но дракон появился, и он угнал её дом вместе со всеми её тётушками и дядюшками.

Семечка в последний раз взглянула на меч, жалея, что ей недостаёт характера убедить его помочь ей.

Она встала и пошла прочь.

Меч проворчал:

– Надеюсь, меня подберёт кто-нибудь милый. Например, пекарь. Было бы здорово нарезать торты.

Семечка остановилась. Может, она была не слишком храброй, но, по крайней мере, могла попытаться стать умнее.

– Ты не похож на кондитерский нож, – бросила она через плечо. – Думаю, тебя найдёт кто-нибудь свирепый и сильный, например, человеческий солдат.

Она услышала слабый лязг, как будто меч случайно ударился о камень.

– Солдат, говоришь? – отозвался меч. – Солдаты уже давно сражаются пушками и пистолетами. Глупый старый меч им без надобности. К тому же люди огромные, я им сгожусь, только чтобы масло на хлеб намазывать. Кстати, я не против побыть ножом для масла.

– Я слышала, что человеческие солдаты носят всякое оружие, – уверенно заявила Семечка, которая ничего не знала ни про солдат, ни про их оружие. – Ведь никогда не знаешь, что пригодится в пылу битвы.

– Битвы?! – голос меча стал высоким и тоненьким. – Это там, где кровь и побоище? Вопли до небес? А все бегают друг за другом, пытаются отрубить руки и ноги? Нет, на такое я не согласен.

– Да кто позволит тебе выбирать, – сказала Семечка. – Люди неимоверно большие и сильные. Они наверняка смогут взять тебя в бой, хочешь ты того или нет.

Она услышала ещё один лязгающий звук, на этот раз более громкий.

Когда она обернулась, то меча не увидела, но на земле лежала металлическая ложка.

– Вот, – сказала ложка. – Теперь точно никому не придёт в голову идти со мной на битву.

Семечка вытаращила глаза.

– Ты можешь менять форму? Не только разговаривать?

– У меня много талантов, – самодовольно ответила ложка.

– Ну, в таком случае, – усмехнулась Семечка, – солдату ты точно понравишься. Только представь, днём тобой можно будет убивать врагов, а вечером хлебать суп.

И она снова развернулась, намереваясь уйти.

– Подожди! – вскричала ложка. – Я слегка поторопился. Когда ты сказала, что будешь биться с драконом, может, ты имела в виду маленького дракончика?

Семечка со вздохом покачала головой.

– Мне бы тоже хотелось, чтобы это был малютка-дракончик, но, к сожалению, эта тварь настолько большая и сильная, что может гнать по небу целый Парящий Лес.

Ложка что-то бубнила ещё минуту или две, а потом созрела для следующего вопроса:

– Ну ладно, а ты прямо пойдёшь к дракону и скажешь что-то вроде: «О, великий огнедышащий дракон, я вызываю тебя на битву!»?

– Нет! – с ужасом воскликнула Семечка. – Я хочу пробраться мимо него незаметно. Я не хочу драться с ним. И я не буду драться, только если не останется другого выхода. Я просто хочу быть готовой и к такому повороту событий.

Со вздохом ложка снова обернулась мечом.

– В таком случае, – сказал меч сдержанно, – думаю, мы могли бы прийти к соглашению.

Сражаться на мечах просто. Ты хватаешь меч за один конец и бьёшь врага другим его концом.

Правда, если враг не хочет, чтобы его били, всё становится чуть сложнее.

И ещё сложнее, если твой враг – дракон.

Все вместе они двинулись в путь, держа курс на север.

В этот раз они действительно шли на север, а не делали-вид-что-идут-на-север-а-на-самом-деле-медленно-сворачивали-к-югу.

С каждым шагом Семечка чувствовала, как сильнее и сильнее давит ей на плечи груз секретов.

Во-первых, самым тяжёлым был её личный Тёмный и Ужасный Секрет.

Он и раньше-то был достаточно отвратителен, а теперь, когда они двигались к дракону, а не от него, стал ещё более зловещим.

Она старалась выкинуть его из головы, но на его место тут же сбегались тайны поменьше.

Тайна, что щенок был Колдовской Гончей. И Розе, человеку, не стоило этого знать, потому что Семечка ей не доверяла.

Тайна говорящего меча, который в придачу менял свою форму. Этого Розе тоже знать не следовало (потому что она была человеком, и Семечка ей не доверяла). А щенку об этом тоже нельзя было рассказывать, потому что он проболтался бы Розе.

Тайна, что Семечка сходила с ума от страха.

– Почему всё так получилось? – шептала она себе под нос. – Я простая минч-уиггинс, я не предназначена скрывать столько секретов.

Она задумалась о том, не стоит ли ещё раз попытаться избавиться от Розы. Но она не могла придумать как. Кроме того, возможно, щенок был прав, воевать с драконом втроём лучше, чем вдвоём.

Хотя нельзя сказать, что намного лучше. Разницу можно было бы почувствовать, будь у них три сотни подвижников, а ещё лучше – три тысячи.

Но идти на дракона втроём?

Семечка поёжилась и попыталась не думать об этом тоже.

Щенок бежал впереди неё и совал нос во всё, что попадалось на глаза: цветы, кусты ежевики, провалы в земле.

– Семечка, это можно съесть? А это? А это?

Вдруг Роза крикнула:

– Нет, это оса, не трогай её!

– Ой! – щенок обхватил свой нос лапами и заскулил. – Она меня ужалила! Оу-оуо-уо!

Некоторые растения Донного Мира Семечка видела впервые, другие встречались и в Парящем Лесу. Семечка схватила то, что напоминало дикий чеснок, и раздавила его пяткой.

– Не шевелись, – приказала она щенку.

– Но мне больно! ВОУ-ОУ-ОУ-ОУ!

На дальнем поле несколько человек подняли головы, отвлекаясь от работы, как будто услышали что-то.

Семечка схватила щенка за ухо и притянула его голову к земле. Она повозила раздавленным чесноком по его опухшему носу. Постепенно щенок перестал скулить.

Роза наблюдала за ними с открытым ртом.

– Как ты узнала, что надо делать?

– Всем известно, что чеснок помогает от осиных укусов, – пожала плечами Семечка. Она пристально посмотрела на щенка. – И всем известно, что нельзя есть ос! Разуй глаза, вон их гнездо на ближайшем дереве. Тебе повезло, что за тобой не погнался целый рой.

– Я просто очень голоден, – промямлил щенок.

– Тогда помоги мне отыскать жёлуди, – сказала Семечка. – И листья чертополоха.

Роза сморщила нос.

– Вы едите чертополох на завтрак? Может, найдём немного каши с сахаром и сливками? Или яичницу и тосты? А ещё кусочек торта?

– А каша растёт на деревьях, как жёлуди? – спросил щенок. – Она вкусная? Такая же вкусная, как рогатый шарун?

Он последний раз потёр лапой нос. Затем поднялся и вильнул хвостом.

– И торт тоже? Мы можем найти тортовое дерево?

– Нет, кто-то должен его приготовить, – сказала Роза.

– Как?

– Я н-не уверена. Ко… Совершенно обычная четвёртая горничная нечасто готовит.

Неожиданно она просветлела.

– Может, ты бы мог поймать кролика?

– Что такое кролик? – спросил щенок.

Роза прикрыла глаза от лучей утреннего солнца и пристально оглядела окружающие их поля.

– Вон там! – закричала она. – Там кролик!

Щенок издал возбуждённый лай и помчался за маленьким пушистым шариком с длинными ушами.

Люди, работавшие в отдалении, обернулись в его сторону.

Щенок был невероятно быстр. Семечке показалось, что он вот-вот схватит кролика, но тот вдруг прыгнул в сторону, и щенок не успел остановить разбег. Он влетел в кусты и застрял в них, запутавшись лапами в ветках и листьях.

Кролик исчез из виду, нырнув в подземную нору. Семечка и Роза вытащили щенка из кустов и отряхнули его. Тот вовсю сокрушался:

– Я почти поймал его. В следующий раз он от меня точно не уйдёт.

– В следующий раз будь потише, – сказала Семечка. – Я думаю, «не-заметь-не-услышь-не-учуй-нас» выветривается.

Щенок уставился на неё.

– А ты можешь снова призвать эту магию?

Глаза Розы расширились от волнения.

– Ты и раньше говорил про магию! Как она работает? Ты можешь сделать нас невидимыми?

Семечка дёрнула плечами.

– Нет, мы должны сберечь её для встречи с драконом.

– Но у тебя же её так много, – сказал щенок, поглядывая на пухлую сумку Семечки. – Разве нельзя потратить ещё чуть-чуть?

– Нет, я сказала! – рявкнула Семечка. – Просто попытайся выглядеть меньше. Сможешь?

Щенок постарался казаться маленьким, но при этом он продолжал носиться по округе, обнюхивая всё, что попадалось на глаза. Он долго слонялся у деревьев и перепрыгивал каждую живую изгородь, встреченную ими на пути. Наконец, он навострил уши и сказал:

– Мы проходили здесь прошлой ночью, Семечка. Наверное, мы сбились с пути. Нам надо идти на север, чтобы найти дракона.

– Мы точно идём на север к дракону, – мрачно сказала Семечка, не глядя на щенка.

Щенок замер на месте.

– Но это значит… это значит, что прошлой ночью мы уходили от логова дракона, а не шли к нему.

Семечка тоже остановилась.

– Разве?

Щенок тихо заскулил:

– Почему мы шли в другую сторону прошлой ночью, Семечка? Ты разве не хочешь помочь мне найти родителей?

– Ну, может, я пропустила поворот, – невнятно сказала Семечка. – Наверное, ошиблась с направлением.

– Но минч-уиггинсы никогда не теряют дорогу, – сказал щенок.

– Никогда-никогда? – спросила Роза.

– Никогда-никогда, – подтвердил щенок.

До конца дня он не проронил больше ни слова. Он молча поедал жёлуди, семена и чертополох, не скуля и не жалуясь.

Но каждый раз, когда он смотрел на Семечку, в его глазах появлялась боль от предательства.

Щенок был голоден. Ужа-а-асно голоден.

Желудей, кореньев и грибов, быть может, ещё хватало Семечке, чтобы насытиться (коварной Семечке). Да и Роза, кажется, привыкала к такой пище, хотя всё ещё грезила о каше со сливками и жареной оленине под соусом.

Но растущему щенку Колдовской Гончей такой скудной еды явно не хватало.

Он очень хотел поймать кролика.

Каждое утро перед тем, как выдвинуться в путь, и каждую ночь перед тем, как лечь спать, он думал о кролике. Сначала о родителях, потом о кролике.

В чём дело?

Да, прошло уже несколько дней.

Почему я не сказал об этом?

Вот только что сказал!

Сколько именно дней прошло?

Я не знаю. Эту часть истории мне поведал щенок, а Колдовские Гончие на удивление плохо ведут счёт времени. Щенок упомянул только, что они то поднимались на холмы, то спускались на равнины, пересекали множество ручьёв и обходили стороной толпы людей.

Ты всё ещё хочешь узнать, сколько дней они блуждали?

Ну, скажем, пять.

Нет, я не знаю, правда это или нет! Я же сказал…

Слушай, просто присядь и успокойся. Мы подобрались к очень важной части этой истории.

В течение этих пяти дней щенок то и дело принимался гоняться за кроликами, вскинув уши и открыв пасть.

Но ему так ни разу и не удалось схватить ни одного зверька. Они уворачивались, петляли и прыгали под самыми невообразимыми углами, а потом исчезали в одной из подземных нор.

Щенку бы хотелось как следует раскопать эти ходы, но времени на это не было. Он не мог отвлекаться, пока его родители находились в плену дракона. Поэтому каждый раз он рычал и фыркал, стоя над кроличьей норой, а потом бросался догонять Розу и Семечку (коварную Семечку).

И в одно утро, когда они поднялись на очередной холм и спустились с него, щенку в голову пришла отличная идея:

– Вот верну своих родителей, – сказал он Розе, – и они научат меня, как охотиться на кроликов. Я смогу тренироваться всю обратную дорогу, и, когда мы доберёмся до Парящего Леса, я буду хватать их только так!

– Парящий Лес у дракона, – бесцветно сказала Семечка. – Обратной дороги не будет.

Щенок не хотел признавать, что Семечка была права, поэтому он сел на землю и принялся чесать за ушами, что всегда помогало ему собраться с мыслями. Он почесал за левым ухом, потом за правым, и вдруг его осенило.

Щенок вскочил на ноги, внутренне ликуя: «Тогда я попрошу родителей задержаться в Донном Мире, чтобы я успел научиться ловить кроликов!»

Его это так взволновало, что когда он догнал Розу и Семечку, то три раза обежал их кругом, радостно подпрыгивая. Хотя будет правильнее сказать, что он бегал и прыгал только вокруг Розы. Семечку он игнорировал.

– Эй, Роза, – гавкнул он. – Мы уже рядом, да? Нам ещё долго идти? Недолго? Да?

Роза взглянула на холм позади щенка и на речку, которая протекала у его подножия, и на гору необычной формы, что виднелась чуть дальше холма и утыкалась вершиной в облака.

– Думаю, это и есть Витая Гора, – ответила она. – Так что да, мы уже близко.

– Значит, вон там живёт дракон? – спросила Семечка. – На Витой Горе?

Роза кивнула.

– Я так прочитала в книге. Там было написано, что драконы издревле жили на Витой Горе.

Уши Семечки развернулись назад.

– А та книга, как давно её написали? – спросила она.

– Я успела прочитать только первую страницу.

– То есть ты не знаешь, сколько той книге лет?

– Нууу, – неуверенно протянула Роза.

– Да, сколько? – заинтересованный щенок махнул хвостом.

– Она была старовата.

– Насколько старовата? – продолжала допытываться Семечка. – Десять лет, двадцать лет?

– Ну, мне показалось, ей было лет пятьсот.

Семечка обескураженно присвистнула. Они с Розой начали спор о том, стал бы дракон жить на одном месте больше пяти веков.

Щенок спорить не любил и снова принялся высматривать кроликов.

Семечка окликнула его:

– Не уходи далеко! Помнишь? Люди могут тебя увидеть и услышать, не попадайся им на глаза.

Щенок только вздёрнул нос. Он не собирался слушать Семечку (коварную Семечку) и собирался идти туда, куда хотел.

В этот момент он почуял запах. Ни кролик, ни птица так пахнуть не могли. Запах оказался настолько великолепным, что у щенка тут же потекли слюнки.

Щенок прямо там решил, что отныне это его самый любимый запах. Его нос сам собой развернулся по направлению к запаху, а за носом последовал и сам щенок.

Он и не задумался об опасности – разве опасность могла так прекрасно пахнуть? Он не думал ни о чём, кроме еды.

Источником этого восхитительного запаха оказалась груда ломтиков мяса, наваленных под деревом.

Щенок понёсся к ней. Его желудок забурчал от нетерпения, а язык пытался добраться до мяса быстрее самого щенка.

На вкус мясо оказалось таким же бесподобным, как и его запах. Щенок проглатывал куски так быстро, как только мог, когда чей-то голос над ним скомандовал:

– Давай!

Верёвочная сеть упала прямо на щенка.

Семечка и Роза всё ещё спорили, когда до них донёсся испуганный крик щенка.

Сначала Семечка решила, что он снова врезался головой в живую изгородь, и продолжила говорить, но потом щенок взвыл без слов. Только долгое и отчаянное «АаааАаааааААААааааа!» взлетело над полями.

Семечка сорвалась с места в сторону вопля.

Роза присоединилась к ней.

Ноги девочки были длиннее, чем у минч-уиггинса, и когда она пробегала мимо Семечки, то подхватила её на руки.

Сделай она это в других обстоятельствах, Семечка бы возмутилась. (Это очень грубо – хватать минч-уиггинсов, не спросив разрешения.)

Но щенок попал в беду, поэтому Семечка только покрепче обвила хвостом запястье Розы.

Когда они поравнялись с рощей на склоне холма, то услышали ещё один вскрик.

– Он за деревьями, – прошептала Семечка. – Не ломись туда. Мы не знаем, что с ним случилось.

Роза перешла на шаг, и Семечка забралась к ней на плечо.

– Это там, – шепнула она, вытянув руку.

Роза, прячась за деревьями, медленно двинулась туда, куда показала Семечка.

Там лежал щенок, опутанный верёвками. Одна стягивала его пасть, вторая охватывала шею. Ещё три верёвки крепко связывали его лапы, не давая лягаться. Другие четыре или пять верёвок были накручены на него так, что он не мог и шевельнуться.

Двое очень крупных мужчин волокли его по земле к чёрному автомобилю.

Роза ахнула.

– Опусти меня на землю, – прошептала Семечка.

– Ты ничего не сможешь им сделать, – возразила Роза, – они настоящие громилы.

Семечка в любом случае не собиралась вступать с ними в драку.

– Опусти меня вниз!

Роза выполнила просьбу, и Семечка принялась красться мимо деревьев.

Здесь стоит упомянуть, что кто бы ни жил в Парящем Лесу, он обретал хотя бы частицу магии.

Бо́льшая часть магии скрывается в деревьях, но разные создания могут вдыхать её с воздухом и пить с водой.

Мор-котам магия позволяет отрастить хищные зубы, а рогатым шарунам тут же исчезать из памяти тех, кто их увидел.

Минч-уиггинсы используют свою магию, чтобы оставаться незамеченными в тени. Но чтобы незаметно красться среди теней, надо, чтобы эти тени были.

Семечка старалась изо всех сил. Она пряталась в тенях настолько маленьких, что ей приходилось сложиться пополам, чтобы уместиться в них. И в тенях таких слабых, что она задерживала дыхание, чтобы не выдать себя.

Но день был солнечный, а машина похитителей стояла далеко от рощи. Щенок, которого волокли прямо перед Семечкой, как мог сражался с верёвками.

– Не вздумай упустить его, – крикнул один из мужчин, – этот щенок принесёт нам такие деньги, каких мы в жизни не видели.

Другой мужчина с руганью затянул верёвки ещё сильнее. Затем они вдвоём подняли щенка на руки и, кряхтя и отдуваясь, с трудом запихнули его на заднее сидение автомобиля.

Первый мужчина хлопнул дверью авто, отряхнулся от пыли и кашлянул.

– Вот теперь денежки у нас в кармане, Дерек.

– Не родилась ещё собака, способная устоять перед запахом бекона, – самодовольно сказал Дерек.

– Этот зверь здоровенный и сильный, – отозвался первый. – Моя б воля, оставил бы его себе.

Дерек замотал головой.

– Даже не думай перейти Миледи дорогу. Всё, давай убираться отсюда.

Семечка попыталась ускориться, но впереди не осталось ни единой, даже самой маленькой тени. Семечка замерла на открытом пространстве. Людям стоило всего лишь повернуть голову, чтобы…

Дерек и второй мужчина уже залезли в автомобиль на передние сиденья.

Семечка забыла обо всём на свете и помчалась к машине. Автомобиль издал рычащий звук и сорвался с места. Семечка тоже прыгнула вперёд в попытке ухватиться за что-нибудь, но её пальцы заскользили по гладкой чёрной поверхности, и она упала ничком на землю.

Она упала.

А машина с громким гулом помчалась вдаль, увозя щенка Колдовской Гончей.

Давай-ка я скажу тебе, что Семечка должна была сделать.

При виде связанного и беспомощного щенка ей стоило только сунуть руку в заплечную сумку, достать нить волшебства и завязать на ней крошечный узелок невидимости.

Ей бы не пришлось тогда прятаться в тени. Ей удалось бы пробежать мимо людей к машине, и они бы даже не заметили её.

Тогда она бы добралась до щенка как раз вовремя, чтобы мечом разрезать его путы и выпустить из автомобиля.

А в это время Роза (между прочим, Королева этой страны) могла бы швыряться палками и камнями, чтобы отвлечь похитителей…

Ах, если бы да кабы.

Потом несложно догадаться, как бы стоило поступить.

Действительно, так легко рассуждать о том, что ты должен был сделать в прошлом.

Но сгоряча принять правильное решение гораздо сложнее.

Особенно если ты из минч-уиггинсов, которые не отличаются быстротой мысли.

Или если ты Королева, с которой никогда ничего опасного не происходило. (На самом деле Фелиция пережила кое-что очень страшное, но была слишком мала, чтобы запомнить это.)

– Я должна была использовать магию, – простонала Семечка. – Если бы только я стала невидимой, то плевать на тени – я бы успела спасти его.

Она обхватила голову руками.

– Почему я об этом не подумала?

– Надо было всего-то задержать их на минуту, – сокрушалась Роза. – Если бы я закидала их ветками, ты бы успела добежать до машины. Но я тоже об этом не подумала.

– И теперь он пропал, – прошептала Семечка.

Они погрузились в скорбную тишину. Семечка думала о том, что щенок, наверное, сошёл с ума от страха, лёжа связанным в чёрной машине. Она вспомнила, что громилы упомянули какую-то Миледи. Интересно, кого они имели в виду? И почему за поимку щенка назначили награду, хотя люди даже не должны были знать о его существовании? И почему, почему она не догадалась прибегнуть к магии, чтобы успеть к щенку вов…

– Ой! – взвизгнула она. Семечка вскочила на ноги и дрожащими пальцами попыталась ослабить пряжку на сумке.

– Что ты делаешь? – спросила Роза.

– Мы догоним его, – сказала Семечка.

Она забыла о том, что Розе нельзя доверять, забыла, что нельзя попадаться на глаза другим людям. На такие предосторожности уже не оставалось времени.

Она вытащила очень маленькую нитку волшебства из сумки.

Схватив её за концы, она быстро завязала узел.

Завязала так быстро, что почти выронила нитку; так быстро, что её пальцы промелькнули вспышкой.

Затем она забралась на плечо Розы, крепко схватилась за воротник её пальто и проглотила нитку.

– Беги, – сказала она. – Беги за автомобилем.

Роза уставилась на неё.

– Но я же не могу догнать…

– Просто беги! – закричала Семечка.

Роза неуверенно поднялась на ноги. Шагнула вперёд.

Сделала второй шаг, третий.

И побежала.

Роза бежала так быстро, что ей казалось – она летит. Никогда ещё она не сталкивалась с магией.

На самом деле уже сталкивалась, но тогда она была слишком мала, чтобы запомнить это.

Так вот, Роза думала, что раньше не сталкивалась с магией, и магия привела её в восторг.

Её ноги скользили по дороге, а ветер свистел в ушах. Её сердце пело.

Когда они прибежали в деревню, Роза подняла воротник пальто и пригнула голову, чтобы никто не узнал её по профилю на монетах и печатях. Затем они продолжили бег.

Роза пронеслась мимо таверны, мимо школы и торгового ряда. Женщины оборачивались, ошеломлённо глядя ей вслед. Какой-то мужчина закричал на неё, а трое мальчишек тщетно попытались её схватить.

Роза убегала всё дальше и дальше с Семечкой, вцепившейся ей в воротник.

– Быстрее! – кричала минч-уиггинс, но её голос уносил ветер. – Быстрее!

Они догнали красный автомобиль и обогнали его, пока пассажиры таращились им вслед.

Они пробежали мимо зелёного автомобиля, который чуть не съехал на обочину, когда водитель увидел их.

Они настигли чёрный автомобиль, но это оказался не тот, что был им нужен.

А потом они очутились на перекрёстке.

Роза остановилась так резко, что Семечка чуть не сорвалась с её плеча.

– Куда теперь? – спросила Роза. – Куда нам бежать?

Семечка пробубнила что-то, но Роза не расслышала. Затем Семечка кивнула и потрясла головой, как будто спорила сама с собой.

Наконец она раскрыла сумку и достала ещё одну крошечную нитку.

Узел, который она завязала на этот раз, был таким сложным, что Роза едва успевала следить за тем, как движутся концы нити.

Но как только она решила, что Семечка окончательно запуталась, узел прекрасно затянулся.

– Магия, – прошептала Роза. Она почувствовала приятное покалывание в пальцах.

– Поисковая магия, – уточнила Семечка и проглотила нить.

Она обвела взглядом три улицы перекрёстка и указала на ту, вдоль которой росли сосны.

– Туда!

Роза помчалась вперёд.

В мгновение ока они пробежали ещё одну деревню, поменьше и погрязнее. И ещё одну, стоявшую почти у подножья Витой Горы.

– Стой! – пропищала Семечка прямо в ухо Розе.

За деревней начиналась боковая улочка, вдоль которой стояло несколько кривых домов.

– Иди туда, – прошептала Семечка, – но будь осторожна. Мы уже близко.

Роза кралась по улочке, надеясь, что им никто не повстречается. Они миновали первый дом, рядом с которым стоял полуразрушенный сарай.

– Нет, не здесь, – сказала Семечка.

Прошли мимо второго дома, выкрашенного ярко-жёлтой краской.

– Тоже не тот.

Третий дом скрывала живая изгородь из сосен, а следы от шин здесь сворачивали с улицы и вели к деревянному гаражу.

– Это здесь, – шепнула Семечка, указывая на гараж. – Щенок здесь.

Роза пробралась мимо живой изгороди, чувствуя, как сердце в груди пошло вскачь. Она бы не удивилась, появись перед ней тётя Далила со словами: «Королевы не ведут себя как преступники!»

Но тёти Далилы тут не было, хотя Роза вела себя, как всамделишный вор-домушник.

Она нырнула под окно, затаив дыхание. Потом выглянула за угол дома и на цыпочках подошла к гаражу.

Та его стена, что смотрела в сторону от дома, была обугленной, как будто под ней разводили костёр. А на дверях гаража висел новенький блестящий замок.

– Что теперь делать? – прошептала Роза.

Семечка вынула меч из ножен и заговорила с ним:

– Нам нужен ключ, – сказал она. – Ты можешь превратиться в ключ?

К удивлению Розы, меч принялся менять форму: у него появились выпуклости сначала с одной стороны, потом с другой, и он в самом деле превратился в ключ.

– Как ты это сделала? – изумилась Роза.

Семечка не ответила. Она перебежала Розе на руку и сунула ключ в замочную скважину.

И тут со скрипом отворилась задняя дверь дома.

– Да, это она звонила, – услышали они громкий голос Дерека. – Хочет, чтобы мы немедленно привезли ей собаку. Пойду выкачу автомобиль.

Семечка едва успела выдернуть ключ из замка, а Роза – прыгнуть за угол гаража. И вовремя!

Кто-то тяжёлой поступью двинулся в их сторону. У дверей гаража шаги затихли.

– Что нам делать? – выдохнула Роза.

– Я не знаю! – с отчаянием прошептала Семечка.

Ей хотелось бегать кругами или спрятаться под ближайшим кустом, пока всё само собой как-нибудь не разрешится.

Только ничто не хотело решаться само собой.

Дерек отпер двери гаража и распахнул их настежь. Семечка услышала, как он сел в автомобиль, с грохотом выехал и остановился на подъездной дорожке.

– Придумай что-нибудь, – взмолилась Роза.

Но Семечке не приходило в голову ничего дельного.

Дерек крикнул, стараясь перекрыть гул автомобиля:

– Двигай сюда, Гейв. Лучше не заставлять её ждать.

– Сейчас, – донеслось откуда-то из глубин дома. – Подожди минуту.

Роза переминалась с ноги на ногу.

– Что нам делать? Что нам…

Она замолчала на полуслове и посмотрела на почерневшие двери, которые будто обдало огнём.

– Дракон, – прошептала Роза.

Она сбросила с себя Семечку, схватила обгоревшую деревяшку и принялась тереть ею по лицу и по одежде, оставляя на себе слой чёрной сажи. Потом оторвала пару пуговиц пальто.

Под конец она стала выглядеть так, словно только что выбралась из огня.

– Гейв! – раздражённо крикнул Дерек. – Где тебя черти носят? Торопись!

– Уже иду, – закричал в ответ Гейв.

Хлопнула задняя дверь дома, и второй мужчина быстрыми шагами направился к автомобилю.

Роза судорожно вздохнула, взъерошила волосы и выскочила из-за гаража, размахивая руками.

– Спаси-и-ите! Это дракон! За мной гонится дракон!

Дерек чертыхнулся.

– Он спалит нас в машине. Гейв, быстро в подвал!

– Девчонку возьмём?

– Ты идиот? Если дракон сожрёт её и не заметит нас, считай, что нам повезло.

Двое мужчин выпрыгнули из автомобиля и бросились обратно в дом. Задняя дверь со скрипом открылась и снова захлопнулась.

Семечка тотчас выпрыгнула из укрытия. Роза подхватила её на руки и побежала к машине, визжа:

– Он убьёт меня! Кто-нибудь, помогите!

Щенок лежал связанным там, куда его бросили похитители, – на заднем сиденье автомобиля. Когда Роза распахнула дверь, он застонал от испуга.

Семечка забралась на щенка сверху и скомандовала ключу:

– Разрежь верёвку.

Ключ в её руках снова изменил форму и превратился в остро заточенный меч со сверкающим лезвием.

– Быстрее! – шикнула Роза.

Семечка разрезала все опутавшие щенка верёвки, пока Роза стучала по крыше автомобиля и вопила:

– Ааааааааа! Он здесь! АААААААААААААХ!

Щенок был связан так крепко и пролежал так долго, что его ноги сводило судорогой, и он выпал из машины, когда Семечка освободила его.

– Дракон? – проскулил он. – Теперь нам точно конец.

– Это уловка, – шепнула ему Семечка. – Скоро они поймут это. Щенок, нам пора бежать. Ты уже можешь двигаться?

– Наверное, – ответил тот. Роза помогла ему подняться, и щенок, пошатываясь, побрёл по улочке. Семечка трусцой бежала рядом, нервно оборачиваясь.

– Быстрее, – шипела она. – Мы идём слишком медленно!

К счастью, судороги уже отпускали щенка, и вскоре он начал уверенно опираться на лапы. Они двинулись чуть быстрее. Роза снова подхватила Семечку на руки, и они поторопились вдоль дороги, пока, наконец, дом с гаражом не исчезли из виду.

Тогда они припустили через поля прямо к подножию Витой Горы.

Поля были ухабистыми, их усеивали кроличьи норы, кусты и заборы. Виднелись небольшие рощицы деревьев, но ни в одной из них нельзя было надёжно и надолго спрятать щенка Колдовской Гончей.

– Как только они поймут, что их надули, – задыхаясь, сказала Семечка, – они начнут погоню. Щенок, ты можешь бежать?

Щенок встряхнулся, потянулся, громко застонал и пару раз подпрыгнул, проверяя, вернулась ли сила в его лапы.

– Ты спасла меня, Семечка! – звонко гавкнул щенок. – Ты спасла меня, Роза! Какие вы умные!

Роза просияла.

– Никогда ещё ничего подобного не вытворяла. Но хитрость сработала. Мы в самом деле не были дураками, правда?

– Нам и дальше нельзя глупить, – буркнула Семечка, оглядываясь через плечо. (Ей показалось, что далеко позади раздался крик ярости. Или это был рёв автомобиля?)

– Роза, – позвала она, – можно я снова проедусь у тебя на плече?

Роза подняла её с земли. Впереди высилась Витая Гора, её верхушка пронзала облака, а на склонах раскинулись леса.

– Бежим, – сказала Семечка. – Если мы доберёмся до леса, то, считай, мы спасены.

Роза бросилась бежать, но через несколько шагов остановилась в растерянности.

– Магия больше не работает. Я не могу быстро бежать.

– Попробуй ещё раз, – потребовала Семечка. (Теперь они точно услышали рёв автомобиля.) – Скорее!

Девочка снова попробовала бежать, спотыкаясь о бугристую землю. Щенок вприпрыжку следовал за ней, а Семечка цеплялась за воротник пальто.

Хотя Роза бежала быстрее минч-уиггинса, ей было далеко до прежней скорости. Она воскликнула:

– Что произошло? Почему магия не работает?

Семечка сглотнула.

– Она выветрилась. Нитка была слишком маленькой.

Семечка обернулась как раз в тот момент, когда чёрный автомобиль с рычанием выехал из деревни и остановился перед калиткой.

Беглецы увидели, как двое мужчин высунулись из окна, и один из них с ликующим криком ткнул пальцем в их сторону. Другой выскочил из машины, чтобы открыть калитку.

– Просто беги! – закричала Семечка. – Нам надо добраться до деревьев.

Но они были всё ещё очень далеко от подлеска, когда автомобиль с воем помчался по полям в их сторону, трясясь и подпрыгивая на кочках.

Роза припустила ещё быстрее. Она перелезла через забор и бросилась бежать, не останавливаясь, хотя уже задыхалась и покраснела.

Щенок мог бы обогнать её, но он бежал рядом, а его глаза от страха расширились так, что напоминали блюдца.

– Семечка, что нам делать? Роза, что нам не делать? А? А?

– Нужно… Больше… Магии… – Роза еле выговаривала слова, ловя ртом воздух. – Сделай меня быстрой… Или сделай нас всех невидимыми… Семечка, ты это можешь, да?

Семечка расстегнула сумку. Она не хотела тратить ценную магию до встречи с драконом, но нельзя было позволить этим двум громилам снова поймать щенка.

Она сунула руку в сумку и ощупала содержимое.

Вдруг Семечка оторопела.

– Ну что, мы уже невидимы? – спросила Роза.

Семечка не могла вымолвить ни слова. У неё пересохло во рту, и слова просто застряли в горле.

Позади них автомобиль грохотал по неровной земле. Кочки, ухабы и заборы задерживали его, но он неотвратимо догонял беглецов.

Мужчины подбадривали друг друга криками, их голоса слышались всё ближе и ближе.

– Я… – прохрипела Семечка.

– Что случилось? – спросила Роза.

– Там… – просипела Семечка.

– Там – что? – спросил щенок.

– Там больше не осталось магии. Я использовала всё.

– Но твоя сумка! – воскликнула Роза. – Она вон какая полная.

Семечка тряхнула головой.

– Просто в ней куча мха. А магии там сразу было мало. Теперь ничего не осталось. Мне нечем помочь.

Беда с этими Тёмными и Ужасными Секретами.

Они всегда всплывают наружу в самый неподходящий момент.

А этот момент был поистине самым неподходящим. Единственное, что могло бы сделать его ещё хуже, – это поджидающий рядом дракон.

Кстати, о драконе…

Щенок встал как вкопанный, он даже не заметил кинувшегося ему под ноги кролика.

– Как? Нет магии? – взвизгнул он. – Что же нам делать?

– Не знаю, – обессиленно сказала Семечка. – Но ты должен бежать дальше, щенок. Именно ты им нужен. Беги так быстро, как только можешь.

Сердце щенка пропустило удар. Он не хотел снова расставаться со своими друзьями. Но Семечка была умной, и если она сказала бежать, значит, у него не было другого выхода.

Щенок взметнулся в воздух и помчался вбок, перемахивая через кусты и кроличьи норы.

Позади него Гейв взревел:

– Вон эта псина! За ним, Дерек! Забудь о девчонке.

От страха уши щенка прижались к голове.

Как бы он хотел, чтобы рядом появилась его мама. Или папа.

Если бы только они появились рядом, такие грозные и свирепые, Дерек и Гейв тут же бы развернулись и убрались восвояси.

Но ни мама, ни папа не могли помочь ему. Никто не мог спасти его, только он сам.

«Мне надо стать таким же умным, как Семечка и Роза», – подумал щенок.

Он мчался мимо кустов, перепрыгивал ограды и думал так усердно, что у него заболели уши. Как бы он мог оторваться от автомобиля, который никогда не уставал, и от двух разъярённых мужчин, полных решимости схватить его?

Вдруг щенок заметил кое-что. У него моментально созрел план.

Прямо на бегу он вертел его в голове и так и эдак, пока не убедился, что план хорош.

Тогда он ещё немного ускорился.

Но стоило ему сделать пару прыжков, как он взвизгнул, словно наткнулся лапой на что-то острое.

Он оглянулся через плечо, показывая белки испуганных глаз. Прихрамывая и постанывая, он отчаянно пытался снова бежать.

Автомобиль загрохотал совсем рядом. Гейв наполовину высунулся из окна с верёвочной сетью в руках. Его голос охрип от волнения:

– Дерек, псина почти у нас в руках! Плевать на забор, жми напролом!

Щенок ковылял к редким зарослям кустов, среди которых стояло одинокое дерево. Наверное, надеялся скрыться в них.

Автомобиль протаранил очередной забор и погнал за щенком. Щенок бросил взгляд назад и стал уходить дальше от кустов.

Спустя мгновение автомобиль тоже изменил направление. Он настигал щенка, вот-вот догонит.

В отчаянии щенок снова запрыгал к кустам, хромая ещё сильнее. Автомобиль не отставал от него. Гейв уже орал:

– Мы взяли его! Он наш!

Щенок собрался с последними силами. Несмотря на хромоту, он побежал быстрее, и автомобиль тоже ускорился.

Преследователи наступали на пятки, щенок почти чувствовал жар, исходящий от машины.

Он взвизгнул от страха и нырнул в кусты – но в последний момент он подпрыгнул, как будто и не хромал вовсе, извернулся в полёте и отлетел в сторону.

Дерек крутанул руль, пытаясь усидеть у него на хвосте, но автомобиль не мог развернуться так же быстро, как щенок. Машину занесло, её корпус влетел в рощицу и ударился о то самое одинокое дерево.

От удара ветви дерева гневно затряслись, и осиное гнездо, висевшее на них, затряслось тоже. Раздался нарастающий рассерженный гул тысяч маленьких полосатых телец, вылетающих из улья.

Гейв завопил снова, на этот раз от ужаса.

Он выронил сеть и замахал руками, отгоняя насекомых.

– Вытащи нас отсюда!

Автомобиль ворчал, дымился и шипел, но не сдвинулся с места. Тогда с ещё одним криком Гейв распахнул дверь и выскочил наружу. Дерек следовал за ним по пятам.

Последний раз щенок видел их убегающими по полям от роя обозлённых ос.

Может, на этом и закончим сказку?

Я считаю, отличный момент: враги повержены и позорно бегут, герои торжествуют.

Об остальном, возможно, стоит умолчать.

Вряд ли тебе на самом деле хочется слушать о драконе, так?

Или о предательстве.

Или о тюрьме.

Или о ещё более Тёмных и Ужасных Секретах?

Нет уж, лучше всё оставить на своих местах. Поэтому давай притворимся, что это:

Конец

Разве не чудесная история? Теперь ты можешь спокойно идти в кровать.

…

Я неправ? Хочешь узнать, что было дальше?

Ну что ж.

Только не говори, что я не предупреждал тебя.

«Деревья, – думала Семечка. – Деревья!»

Она лежала на спине, разглядывая покрытые зелёным лиственным ковром склоны Витой Горы.

Листва и ветви здешних деревьев нравились ей меньше, чем лианы и листья деревьев Парящего Леса, но всё же они были в сотни раз лучше дорог, городов, автомобилей и злых людей.

День за днём она бы лежала так на земле под мирно шелестящими кронами. Мокрый нос коснулся её уха.

– Семечка, – сказал щенок очень тихо, – что случилось с твоей магией?

Семечка болезненно зажмурилась, вспоминая своё неловкое признание.

– Мне жаль, – прошептала она. – Надо было сказать вам раньше.

– Она правда вся закончилась? – спросила Роза.

Семечка кивнула.

– В наследство от дедушки я получила всего несколько нитей. Раз за разом я пыталась поймать магию сама, но смогла добыть только пару ниточек.

– Но куда магия могла пропасть из этой сумки? – спросил щенок.

– Наверное, кто-то всю её растратил, – пожала плечами Семечка. – И набил сумку мхом, чтобы никто не заметил пропажу. Не думаю, что это сделал дедушка. Может, его бабка или прабабка. Наверняка они считали, что не важно, чем набита сумка. Дракон-то не наведывался к нам больше сотни лет.

Семечка открыла глаза и простонала:

– Но теперь это стало важно…

– Так как же нам сражаться с драконом? – спросил щенок.

– Не знаю, – прошептала Семечка.

Некоторое время все молчали. Наконец, Роза спросила:

– Но если у тебя не осталось магии, как ты смогла превратить меч в ключ?

Семечка села и обнажила меч.

– У него есть своя магия.

– Конечно, есть, – раздался голос меча.

Щенок навострил уши, а Роза от неожиданности отшатнулась.

– Твой меч может разговаривать?

Меч фыркнул:

– Сколько ещё будет глупых вопросов?

– Но… но как ты можешь говорить? – не унималась Роза. – Ни разу не слышала о говорящих мечах.

– Ну а я вот никогда не слышал о «самой обычной четвёртой горничной Королевы», – съязвил меч. – И всё же мы оба существуем. Так, что для вас сделать? Нарезать вам бутерброды? В этом я мастер. Вам треугольные или квадратные? С корочкой или без?

Щенок мечтательно облизнулся.

– Хотел бы я бутерброд с беконом. У Дерека и Гейва было столько бекона, но они подавали его с грязным обманом. А я хочу просто бекон, без грязных обманов.

Упоминание бекона напомнило Семечке о том, что её сильно взволновало.

– Те двое громил работали на кого-то. Они назвали её Миледи…

– Миледи? – ойкнул меч. – Она в этом всём замешана? О нет. О нет, нет, нет, нет и нет. Слушай, минч-уиггинс, лучше спрячь меня обратно в ножны и брось где-нибудь под кустом. Только не Миледи. Нет, нет, нет, только не Миледи.

Семечка уставилась на него.

– Ты знаешь, кто она?

– Нет, не знаю, – тут же пискнул меч. – Не имею ни малейшего представления.

Теперь он обернулся жестяной формочкой для торта и дребезжал.

Роза наклонилась к нему.

– Почему ты так напуган?

– Потому что я ценю свою жизнь, – огрызнулась формочка для торта. – Пусть это очень маленькая жизнь, но она моя, и я бы хотел сохранить её. Будь у тебя хоть капля здравого смысла, ты бы тоже испугалась.

– Да кто же эта Миледи? – спросила Семечка.

Формочка для торта немного съёжилась.

– Нас могут подслушать? – шёпотом спросила она. – Кто-нибудь, у кого перья на локтях и тишина в груди там, где должно стучать сердце?

Все вдруг почувствовали, как стало холодно, хотя день был тёплый.

– Миледи – ведьма? – пискнула Семечка.

– Ш-ш-ш, не так громко, – шикнула формочка для торта. – Она не просто ведьма. Она та самая ведьма. Самая главная из всех ведьм.

А я говорил тебе, надо было заканчивать, пока всё шло хорошо. Но ты же меня не послушал, так?

Тогда послушай меня теперь.

В этой истории есть ведьма.

Та самая ведьма.

Поэтому будь готов к тому, что случится дальше.

Будет лучше, если ты отдашь мне оставшиеся зелёные мармеладки и спрячешься под одеяло до самого конца истории.

Кстати, дрожать от страха нормально.

Все трепещут, когда речь заходит о Миледи.

Сколько Роза себя помнила, она всегда знала, что в Долине Света живут ведьмы. Никто ей толком о них не рассказывал, но слухов было хоть отбавляй.

«Говорят, бабка Лорда Баффа слыла ведьмой. Не доверяйте ему и никому из его рода».

«В постели Леди Вергиты слуга нашёл пёрышко. Теперь она клянётся, что оно выпало из её подушки. Но она бы в любом случае сказала что-то подобное. Чего стоят клятвы ведьмы?»

«Вы слышали слухи о Леди Инфанте? Уже не раз видели, как безлунными ночами она уходит куда-то, а под утро возвращается, но никому не рассказывает, где гуляла. Странно, не так ли?»

Иногда Розе, чей трон во дворце окружали эти сплетни, словно назойливые мухи, казалось, что половина благородных семейств её королевства сплошь состоит из ведьм.

В другое время она бы отмахнулась от очередной байки про ведьм, но не в этот раз.

Сейчас всё было по-другому. По-настоящему.

– Почему… – начала говорить Роза, но осеклась. Было страшно даже произносить эти слова. – Почему Миледи так хочет тебя заполучить, щенок?

Щенок прижал хвост к ногам, а уши к голове.

– Потому что…

– Это секрет, – быстро вставила Семечка. – Огромный секрет.

– Мне кажется, – ответила Роза, – мы не можем позволить себе хранить секреты друг от друга. Точно не можем, пока впереди нас поджидает дракон, а сзади догоняет Миледи. Мне кажется, секреты навлекут на нас одни беды.

(Она ни в коем случае не имела в виду свой собственный секрет о том, что была Королевой. Это другое.)

Семечка и щенок посмотрели друг на друга.

– Роза помогала меня спасать, – сказал щенок.

– Знаю, – кивнула Семечка. – Но она человек.

– Хороший человек, – добавил щенок.

– Но всё же человек.

– Слушайте, – сказала Роза, – я и так уже знаю, что щенок – это Колдовская Гончая. И я знаю о грозах и молниях.

Это было не совсем правдой. Роза знала только то, что Колдовские Гончие имели какое-то отношение к молниям и грозам.

Но, будучи Королевой, она отлично научилась лгать.

Роза всегда была любезна с квилльским послом и ни разу ничем не выдала, как он ей на самом деле отвратителен. Она притворялась, что любит званые обеды, даже когда основным блюдом подавали говяжий рубец в белом соусе, а на десерт – рисовый пудинг с комочками (два любимейших блюда премьер-министра Каменолевства).

Ей приходилось притворяться, что она любит тётю Далилу.

Если тебе когда-нибудь придётся сказать грандиозную ложь, лучше сначала потренируйся быть королевой.

– Кто проболтался тебе про гром и молнии? – строго спросила Семечка.

Щенок глядел так виновато, что Роза ответила:

– Никто. Я сама обо всём узнала. И зачем же ведьме может понадобиться щенок Колдовской Гончей?

– Ну-у-у, – Семечка нерешительно повела плечами.

– Мне что, ещё пару десятилетий поспать, пока ты будешь сомневаться? – звякнула формочка для торта. – Скажи ей правду, и дело с концом.

Семечка посмотрела по сторонам, словно проверяя, нет ли поблизости кого-то с перьями на локтях и мёртвым сердцем.

– То есть ты уже знаешь, что Колдовские Гончие пожирают грозы и глотают молнии? – спросила она.

– Конечно, – не моргнув глазом ответила Роза, хотя услышала об этом впервые. Она повернулась к щенку.

– А ты сам когда-нибудь ел грозы? Или глотал молнии?

– Пока ещё не пробовал, – ответил щенок, понурившись. – Но я видел, как мои родители делают это.

– Так они поглощают энергию, – сказала Семечка. – А когда насытятся ею до конца, то могут усиливать магию тех, кто стоит рядом. Вот почему всё, что касается Колдовских Гончих, хранят в тайне. Представь, что будет, если ведьмы узнают о них? Любая ведьма с Колдовской Гончей в руках станет почти непобедимой.

Роза почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Непобедимая ведьма? В Долине Света?

Теперь уже она сама посмотрела по сторонам, прежде чем сказать:

– Ты думаешь, Миледи известно, что этот щенок – Колдовская Гончая?

– Она ещё спрашивает! – хмыкнула формочка для торта. – А зачем ещё, по-твоему, Миледи стала бы гоняться за таким неуклюжим и большим зверем? Я вам скажу, нам всем надо схорониться на пару лет, пока ведьма не бросит затею отыскать щенка. Просто найдём милую деревеньку и заляжем на дно. Щенок притворится, что он просто очень большая собака, а я устроюсь работать в пекарню.

Роза не считала себя храброй. Сказать по правде, королевам и не надо быть храбрыми; всегда найдётся толпа подданных, готовых проявить героизм в их честь.

Но Роза не могла просто спрятаться. Ей бы всё равно пришлось однажды вернуться на трон и быть Королевой. Но что, если тогда Миледи найдёт щенка? А Роза застрянет во дворце Первопрестольного, подписывая бесконечные письма и удерживая стопки книг на голове, пока непобедимая ведьма будет бесчинствовать в Долине Света?

Она вздрогнула.

– Я не думаю, что если мы спрячемся, то это нам поможет. А если поможет, то ненадолго.

– Если мы найдём моих родителей, – сказал щенок, – они защитят меня от ведьмы.

На мгновение Роза представила, как спустя столько лет встречается со своими чудом выжившими родителями, ждущими, когда она освободит их от дракона. Представила, как они обнимают и подхватывают её на руки. И что они любят её так, как никто за всю жизнь не любил.

Роза не позволила себе долго думать об этом. Но в уголке её сознания поселилась мечта.

Именно благодаря ей Роза собрала вместе все крохи своего мужества и сказала:

– Я думаю… я думаю, нам надо идти дальше. Надо спасти родителей щенка.

Семечка покачала головой.

– Помнишь? Впереди нас ждёт дракон, а сзади нагоняет ведьма. И у нас больше нет магии. Мы в принципе не сможем победить. Мы не сможем…

Она прижала к себе маленькую сумку и прикусила ремешок, понизив голос почти до шёпота, будто разговаривала сама с собой:

– Но если мы не справимся, то я не смогу вернуться домой. Вообще никогда. Что тогда будет с другими? С тётей Граб и дядей Буком, Горошком и Фиалкой… Им, должно быть, так страшно…

Она проглотила комок в горле и подняла голову.

– Мы должны подняться на гору. Должны вернуть Парящий Лес на место.

– Вы все свихнулись, – с горечью сказала формочка для торта. – Но я так понимаю, вы возьмёте меня с собой в любом случае, поддерживаю я это или нет. Сунь меня в ножны, минч-уиггинс, я притворюсь, что не имею к вам отношения и вообще в первый раз вижу вашу безумную компанию.

И, кряхтя от напряжения, формочка снова превратилась в меч.

Они карабкались вверх по склонам горы.

Поднимались выше и выше.

Деревья вокруг становились всё ниже, а каменные глыбы – всё больше.

Дракон, казалось, был всё ближе…

Каждый раз, когда Семечка задумывалась о том, что они делали, ей хотелось бежать обратно с горы так быстро, как только возможно.

Она бы даже кинулась с горы, чтобы срезать путь.

Но где-то в облаках над ней висел Парящий Лес.

Она чувствовала его кончиками усов, а когда ветер менялся, до неё доносился запах листвы и древесной коры. Однажды ей даже показалось, что она слышит стон рогатого шаруна вдалеке.

Дом. Это единственное, что заставляло её двигаться вперёд.

– Нам ещё долго идти? – отдуваясь, спросила Роза.

– Думаю, ещё долго, – сказала Семечка.

(Она надеялась, что их путь ещё не скоро закончится, потому что не представляла, как они будут отбивать Парящий Лес у дракона без магии, вообще без всего.)

– Мы можем… ненадолго остановиться? – спросила Роза, плюхаясь на каменную глыбу. – Чтобы перевести дыхание?

Щенок, который бежал впереди всех, развернулся и прыгнул обратно к ним. Он был бодр, как и всегда.

– Почему мы остановились?

– Надо отдохнуть, – ответила Роза. – Щенок, я тут вот о чём подумала… Когда твоих родителей похитили, ты видел самого дракона?

– Нет, – признался щенок.

– Тогда почему ты уверен, что это был именно дракон? – спросила Роза. – Может, это была сама Миледи?

– Т-с-с-с! – зашипела на неё Семечка.

– Извини, – перешла на шёпот Роза. – Но может, это действительно была она?

Щенок склонил голову к плечу.

– Нет, не думаю. Я почувствовал запах гари и услышал рычание. И если она схватила моих родителей, то зачем ей охотиться ещё и на меня? Две Колдовские Гончие сильнее одного щенка.

– К тому же, – добавила Семечка, – мы видели, как дракон похитил Парящий Лес. Он точно замешан во всём этом.

– Может быть, они работают вместе? – спросила Роза.

– Откуда мне знать?

С этими словами Семечка вытащила меч из ножен и спросила его:

– Послушай, меч, может ли Ми… Та ведьма, о которой ты рассказывал, быть заодно с драконом?

Меч вздохнул.

– Ты разбудила меня посередине такого приятного сна, чтобы снова надоедать глупыми вопросами?

– Почему глупыми? – спросила Роза.

– Драконы и ведьмы ненавидят друг друга, – пояснил меч. – С тем же успехом ты можешь представить, как я с энтузиазмом помогаю кровожадному солдату. Можно теперь я снова отправлюсь спать?

Розу такой ответ явно не удовлетворил.

– Но если та ведьма не крала родителей щенка, как она вообще о нём узнала? Как она узнала, что он здесь, в Долине Света?

Это был хороший вопрос.

– Она могла его увидеть, – предположила Семечка, – когда магия «не-заметь-меня» рассеялась. Или ей сообщил кто-нибудь, кто его увидел.

Щенок обнюхал Семечку.

– У нас есть что-нибудь поесть?

Перед тем как начать подъём на гору, Семечка вытащила из сумки весь бесполезный мох и наполнила её недельным запасом провизии: желудями, грибами и корешками.

Но недельный запас еды для минч-уиггинса – всё равно что жалкая закуска для щенка Колдовской Гончей. А ведь вместе с ними шла ещё и человеческая девочка…

– Ничего нет, – ответила Семечка.

Уши щенка поникли.

– Совсем ничего?

– Совсем ничего. Сам посмотри. – Семечка перевернула сумку и потрясла её.

Крошечная серебряная нить упала на камень и начала ускользать прочь.

Крошечная серебряная нить волшебства.

– Держите её! – пропищала Семечка.

Роза и щенок кинулись одновременно. Роза почти поймала нить, но она просочилась у неё между пальцами.

Щенок метнулся, прыгнул сверху и схватил нить зубами.

– Пфойал, – невнятно сказал он, не открывая рта. – Фто ме елать сэй?

Семечка подбежала к нему с колотящимся сердцем.

– Когда я скажу, очень медленно открой рот. Нет, пока рано…

Она сложила руки чашечкой под челюстями щенка.

– Давай, – прошептала она.

Губа щенка завернулась, и под ней что-то заблестело. Семечка задержала дыхание.

Зубы щенка разжались, и нить выпала из них.

В этот раз Семечка была готова. Она схватила нить и крепко сжала пальцами. Ещё мгновение нить извивалась, а потом затихла.

Семечка сунула её обратно в сумку и прикрыла глаза от облегчения.

– Наверное, она пряталась внутри швов сумки. Но теперь она наша. У нас есть немного магии. У нас есть шанс!

Тебе знакомо выражение «горький смех»?

Это когда ты смеёшься в то время, когда тебе совсем не весело.

Горький смех полон печали.

Или отчаяния.

Такой звук мог бы издать узник, если бы узнал, что ему на выручку спешит минч-уиггинс, вооружённая говорящим мечом и одной-единственной ниточкой магии.

И что при этом она думает, будто у неё есть шанс.

Ха.

Ха.

Ха.

Облака рассеялись как раз к рассвету. Семечка наконец увидела Парящий Лес, нанизанный на самую вершину пика Витой Горы, словно зефирка на палочке перед жаркой на огне.

Что? Конечно, минч-уиггинсы едят жареные зефирки. Как ты думаешь, кто придумал это лакомство? Уж точно не люди.

Сердце Семечки бешено колотилось, и она с остервенением бросилась карабкаться на гору, отчаянно желая увидеть родные деревья, полные магией от корешков до листвы. Отчаянно желая убедиться, что её кузины, тётушки и дядюшки не пострадали.

Она перелезла через каменную плиту, рядом с которой росло несколько чахлых деревцев. Она пробежала между двумя скалами, высокими и неприступными.

И там, прямо перед ней, показался вход в туннель. Справа от него был ещё один, а слева – третий.

Все три туннеля вели в темноту горы.

Семечка остановилась как вкопанная.

– Лабиринт, – благоговейно выдохнула она.

Она посмотрела на Розу, которая была человеком, а значит, считалась очень большой. Но по сравнению с размахом туннелей девочка казалась невообразимо маленькой.

Как и щенок.

Семечка знала, что драконы гигантские; она видела, как один из них угонял по небу целый Парящий Лес.

Но это она видела издалека. Стоять же здесь, рядом с жилищем дракона, было совсем другое дело.

Заполнял ли собой ящер каждый дюйм этих чудовищных туннелей, когда протискивался в них?

Его чешуйчатая спина царапала их высоченные своды, когда он выбирался наружу?

Его крылья шуршали по каменным стенам?

«Нам явно не хватит одной-единственной нити волшебства, – подумала Семечка. – Здесь нужна целая сумка магии. И даже в этом случае…»

Впервые до неё дошло, что дракон не был единственной их проблемой. Даже если представить, что она смогла бы его победить (а она, конечно, не смогла бы), то как вернуть Парящий Лес туда, откуда его унёс дракон?

Ей бы не хватило сил его отбуксировать, но и оставлять его здесь, где какой-нибудь любитель приключений мог бы на него наткнуться, тоже не годилось.

У неё закружилась голова, и если бы она была одна, то, возможно, поддалась бы страху и отчаянию.

Но щенок побежал мимо неё, обнюхивая вход в левый туннель.

Он навострил уши. Его хвост замолотил по земле.

– Моя мама! – воскликнул он. – Мой папа! Они здесь.

Семечка ошеломлённо заморгала, глядя на щенка. На протяжении всего их путешествия она никогда по-настоящему не верила, что они найдут его родителей.

Она двигалась вперёд ради Парящего Леса, а не Колдовских Гончих. Но с самого начала щенок был прав.

– Они живы? – спросила она, боясь до конца поверить услышанному.

Щенок ещё сильнее завилял хвостом.

– Да!

Семечка подумала, что он сейчас помчится прямо внутрь горы, а им с Розой придётся его догонять.

Но щенок сдержался, хотя его нос неумолимо поворачивался в сторону левого туннеля.

Роза стояла бледная как полотно. Она оперлась рукой о скалу, словно пыталась удержаться на ногах.

– А ты чуешь ещё кого-нибудь? Людей?

Щенок снова принюхался.

– Есть слабый запах тухлых яиц. Не знаю, откуда он. Есть ещё другой запах – обжигающий…

Шерсть на спине щенка встала дыбом, а уши прижались к голове.

– Это тот же запах, что я почуял у нас в берлоге. Это дракон!

– И-и-и-и-и!

Семечка вцепилась в свой меч. Разумный минч-уиггинс тотчас бы развернулся и бросился наутёк с горы.

Но родители щенка были живы, и это меняло всё.

«Они помогут мне сразиться с драконом, – подумала она. – И может быть, они придумают, как вернуть Парящий Лес на место!»

Она глубоко вздохнула.

– Нам нужен план, – прошептала она.

Думать, когда за тобой следит темнота из ужасающих провалов в скале, оказалось сложно. Поэтому в конце концов они вернулись на каменные плиты перед развилкой. Там они сбились в кучу, как мыши во время охоты мор-котов.

– План такой, – сказала Семечка. – План такой…

Она вытащила меч, чтобы почувствовать себя чуть храбрее.

– Значит, план такой…

– Ну вот, ещё один прерванный сон, – проворчал меч. – И где мы теперь?

– На Витой Горе, – ответила Семечка. – Рядом с лабиринтом. Мы пытаемся решить, что…

– На Витой Горе? – хрипло сказал меч. – Лабиринт? Не-е-е-ет!

В ту же секунду Семечка обнаружила, что держит в руках металлическую пряжку ремня.

Роза прерывисто вздохнула.

– Мы не можем задержаться здесь надолго. Надо действовать быстро.

Семечка кивнула. Вдруг ей всё стало ясно.

– Дракон сейчас внутри горы? – спросила она щенка.

Тот склонил голову к плечу, размышляя.

– Запах дракона был остаточным запахом. Не свежим запахом.

Роза наклонилась к нему.

– То есть дракона здесь нет?

– Не-а, – ответил щенок.

– Может, он снова полетел воровать чьих-то родителей, – процедила Семечка. – Или чьи-то дома.

Она прикрыла глаза, прежде чем сказать:

– Думаю, мы должны попытаться освободить твоих родителей, щенок, пока дракон не вернулся.

Хвост щенка дёрнулся. Роза коротко кивнула.

Семечка, Драконо-Борец-и-Защитник-Своего-Народа, схватила покрепче пряжку ремня.

Она поднялась на ноги.

Она двинулась вперёд, ведя остальных ко входу в лабиринт.

Втроём они вошли в гору.

У Колдовских Гончих прекрасный нюх.

Они могут учуять грозу за сотни миль. Они могут чуять запахи вчерашнего дня и позавчерашнего.

Иногда они даже чуют запахи завтрашнего дня.

Но в очень редких случаях нюх Колдовских Гончих подводит их.

Как правило, в этих случаях замешаны драконы…

Туннели пронизывали Витую Гору во всех направлениях.

Некоторые были такими же обширными и высокими, как три прохода внутрь горы. Другие – такими узкими, что щенок едва протискивался в них.

В кромешной тьме только усы Семечки давали слабый свет, да искры, вылетавшие из-под её пяток.

Единственным их проводником был удивительный нос щенка.

Иногда они оказывались в тупиках и чуть не падали в расщелины. Из стен кое-где торчали острые железные шипы, на которые было легко напороться.

В туннелях жили пауки, змеи с широкими плоскими головами и слепыми глазами; а ещё скорпионы, коварные и опасные, как ведьмино сердце.

Да, эта часть истории пугающая.

Но следующая будет ещё страшнее.

Хочешь, отступим и закончим историю?

Или ты тоже соберёшь всё своё мужество и пойдёшь вперёд, как Семечка, Роза и щенок?

Продолжим путь?

Хорошо.

Щенок помогал Розе и Семечке счастливо избежать всех опасностей, скрывающихся в горных туннелях.

Неожиданно впереди они увидели свет, и туннель, по которому они шли, привёл их к невероятно огромной пещере.

Семечка остановилась. Роза тоже. Щенок не последовал их примеру, и Семечке пришлось шикнуть:

– Подожди!

Свет был тусклым и зелёным, как будто они находились под водой. До ушей Семечки донёсся гул голосов.

– Это твои родители? – спросила она щенка.

– Да! – прошептал он в ответ.

Только это был не шёпот, а скорее крик. Крик нетерпеливой радости, в котором слышалось: «Я так долго искал вас, и ВОТ ВЫ ЗДЕСЬ!»

Щенку ответил другой возглас, полный надежды и недоверия:

– Мой малыш, это ты?

Щенка больше ничто не могло удержать. Он бросился в пещеру с воем:

– Да, это я! Я здесь! Я нашёл вас!

Семечка и Роза поспешили за ним, пытаясь задержать:

– Стой, подожди. Будь осторожен.

Но щенок забыл обо всём при виде своих родителей.

Семечка увидела, как он вжался в частые прутья металлической решётки, пытаясь протиснуться между ними. А с другой стороны решётки сидели пропавшие Колдовские Гончие.

В Парящем Лесу они всегда казались огромными, блестящими и невероятно могущественными. Сейчас их чёрные шкуры потускнели и свалялись, на боках проступали рёбра, а их шеи стягивали железные обручи.

Гончие лизали щенка в нос сквозь прутья.

Они лизали его уши, глаза и снова нос.

– Как ты нас нашёл? – спросила его мама, на секунду отвлекаясь от вылизывания сына. – Тебе не место здесь. Уходи немедленно.

– Почему ты пошёл за нами? – спросил его папа, в отчаянии колотя лапами по решётке. – Убегай, сынок. Прямо сейчас!

– Я не уйду, – скулил щенок. – Без вас не уйду!

– Мы пришли, чтобы спасти вас от дракона, – сказала Роза.

– Фелиция? – вдруг произнёс совершенно незнакомый голос. – Это и правда ты?

Только сейчас Семечка заметила, что в пещере были ещё две камеры. Дверь одной из них была открыта, и она больше походила на уютную комнату, чем на тюремную клетку.

Во второй камере за решёткой сидел человек, мужчина.

Его волосы были огненно-рыжими, тело выглядело истощённым, а одежда превратилась в лохмотья. Как и у Колдовских Гончих, его шею охватывал железный обруч.

– Кто?.. – выдохнула Роза.

– Ты не узнаёшь меня? – спросил мужчина. – Конечно, нет. Ты была совсем маленькой, когда я видел тебя в последний раз. Но ты так похожа на свою маму в этом возрасте. Фелиция, я твой дядя Эдвин.

Семечка уставилась на мужчину. Кем бы мог быть этот дядя Эдвин?

И почему он назвал Розу Фелицией?

– Дядя Эдвин? – прошептала Роза. – Я думала, ты умер. Все думают, что ты умер. Твой портрет в золотой раме висит за троном рядом с портретом моих родителей.

«Портрет её родителей висит за троном? – удивилась Семечка. – Каким ещё троном?»

– Ну, как видишь, я жив, – невесело усмехнулся мужчина. – Только Колдовские Гончие правы, вам надо убраться отсюда до того, как…

Тут произошло кое-что странное. Мужчина продолжал говорить, но его слова просто исчезали, растворяясь в воздухе до того, как достигнуть ушей Семечки.

Роза, однако, будто бы ничего не заметила.

– До того как дракон вернётся. Мы знаем. Но мы без тебя не уйдём. Невероятно, что ты жив!

Она с надеждой оглядела пещеру.

– А здесь есть ещё кто-нибудь? Может… Может, мои родители?

Мужчина покачал головой.

– Ох, – вздохнула Роза. – Ох, ладно. Я не очень надеялась… Этот дракон похитил и тебя, дядя Эдвин?

Мужчина попытался что-то сказать:

– Нет, это…

Но его слова будто снова куда-то исчезли.

Кончики усов Семечки встали дыбом.

– Всё дело в магии, да? Она не даёт вам говорить о некоторых вещах?

Дядя Эдвин кивнул.

– Но я могу сказать вот что. Вы должны убегать немедленно.

– Только с тобой, – ответила Роза.

– Только с мамой и папой! – крикнул щенок с другого конца пещеры.

– Вы не понимаете, – зарычала его мама. – Вы не понимаете, что вам грозит.

– Всё мы понимаем, – заявила Роза. Она повернулась к Семечке.

– Ты можешь открыть двери? Быстро, пока дракон не вернулся.

Отец щенка заговорил:

– Пока…

Его слова тоже растворились в воздухе.

Семечка погладила пряжку ремня трясущимися пальцами.

– Пожалуйста, стань ключом для нас. Как можно быстрее.

Пряжка ремня скрипнула, но начала менять свою форму.

Семечка побежала к камере, где томились Колдовские Гончие.

– Ты не освободишь дядю Эдвина? – вскрикнула Роза.

– Сначала вытащим Колдовских Гончих, потом его, – сказала Семечка.

Она подняла ключ над головой так, чтобы он мог разглядеть замок.

Да, я знаю, что у ключа нет глаз, так же как у меча нет горла и рта.

Но ты серьёзно решил перебить меня в этот момент?

Она подняла ключ над головой так, чтобы он мог разглядеть замок. Бородка ключа меняла форму: одни пластинки вырастали, другие уменьшались.

Роза побежала к Семечке через всю пещеру.

– Давай я поверну ключ? Он для тебя слишком большой.

Семечка отдала ей ключ, и Роза сунула его в замочную скважину.

Он идеально подошёл.

Колдовские Гончие напряжённо смотрели на замок. С другой стороны пещеры за ними наблюдал дядя Эдвин с глазами, полными надежды.

Роза повернула ключ в замке.

Ничего не произошло.

Замок не щёлкнул.

Решётчатая дверь не отворилась, хотя Роза снова и снова поворачивала ключ в замке.

У Семечки упало сердце.

– Что это значит? – с отчаянием спросил щенок, чуть не свалив Семечку с ног от нетерпения. – Почему она не открывается? А?

– Не знаю, – Роза вытащила ключ из замка. – Ключ! Почему дверь не отпирается?

– Магия, – пробормотал ключ, – которая пахнет плесенью. Или конским навозом. Или плесневелым конским навозом.

– Нет, – упавшим голосом сказала Роза. – Не может быть.

Она кинулась к двери камеры её дяди и сунула ключ в замок.

Она поворачивала ключ.

Снова.

И снова.

– Здесь внутри пахнет ещё хуже, – сказал ключ сдавленным голосом, – и это бесполезно. Заканчивай крутить меня.

За прутьями решётки дядя Эдвин сполз на пол и обхватил голову руками.

– Иди, – пробормотал он, – иди, племянница, пока тебя тоже не схватили.

Щенок завыл:

– Двери нельзя открыть? Мы не можем спасти моих родителей? НеееЕЕЕЕЕеее…

– Замолчи, – оборвала его мать. – А то…

Семечка понимала, что она хотела сказать «А то дракон услышит тебя», но её слова растворились в воздухе так же, как слова дяди Эдвина.

«Они даже не могут сказать „дракон“, – подумала Семечка. – До чего же сильна магия».

Ключ был прав. Им оставалось только сдаться.

Разве что…

– Нить волшебства! – пискнула Семечка.

Она открыла сумку и нащупала нитку, затем развернулась к Колдовским Гончим.

– Она совсем маленькая, но я могу увеличить её, если вы призовёте грозу!

Папа щенка попытался что-то сказать, и его слова поглотила магия пещеры. Он потряс головой и начал снова:

– Мы не можем вызвать бурю без разрешения. Из-за…

Он обессилено ударил задней лапой по обручу на шее.

– Из-за этих ошейников? – догадалась Семечка.

– Да, – подтвердил отец щенка. – Они нас контролируют.

– Но наш сын свободен, – сказала мама щенка. – Он ещё ни разу не вызывал грозы сам, и он ещё мал для этого. Но он видел, как это делается.

Щенок испуганно заморгал.

– Вызвать грозу? Мне самому?

Отец щенка ткнул его носом сквозь прутья.

– Ты рождён для этого. Было бы лучше тебе научиться обращаться с грозами в лесу, но выбора у нас нет. Ты сделаешь это?

– Э-э-э-э, – сказал щенок.

– Конечно, сделает, – кивнула Роза. – И быстро, пока дракон не вернулся.

– Э-э-э-э, – снова сказал щенок.

– Погодите, – прошептала Семечка. Она услышала что-то.

Внутри горы тишину нарушали стрёкот жуков, шорох бегущих скорпионов. Но теперь к этому шуму добавился новый приближающийся звук.

Сердце Семечки пошло вскачь.

– Кто-то вошёл в лабиринт, – сказала она. – Кто-то или что-то.

Дядя Розы вздрогнул, как будто его ударили. Он схватился за прутья решётки обеими руками.

– Вы! Бегите отсюда, – просипел он. – Быстро!

Он пытался ещё что-то сказать, но только беззвучно шевелил губами.

– Мы уходим, – решила Семечка.

– Но мы ещё вернёмся, – сказал щенок.

– Нет! – крикнула его мама. – Уходите далеко!

– Не возвращайтесь, – добавил его папа, – потому что…

Его слова предсказуемо затихли.

– Пошли. – Семечка дёрнула Розу за штанину. – Надо уходить.

Роза не сдвинулась с места.

– Ну, давай же, – шикнула на неё Семечка.

Но Роза не сводила глаз с рук её дяди, стиснутых вокруг решётки.

– Дядя Эдвин, – проговорила она. – У тебя чешуя!

Девочка не ошибалась. Тыльную сторону моих ладоней действительно покрывали красные чешуйки.

А мои пальцы кончались не человеческими ногтями, а загнутыми когтями.

Да, мои руки.

Мои пальцы. Мои когти.

Что, правда? Всё это время ты не понимал, что беседуешь с драконом?

Ох, неужели. Наверное, я забыл упомянуть вначале.

Ну, теперь ты знаешь. И что ты сделаешь? А?

Убежишь?

Закричишь?

Спрячешься?

О, ты готов остаться и дослушать историю до конца?

Какой ты храбрый.

Тогда напомню, что сидеть надо очень тихо и держать под рукой зелёные мармеладки.

На случай, если я вспылю…

– Ты дракон, – прошептала Роза. – Ты выглядишь, как человек, но ты не человек. Ты дракон.

– Да, – кивнул дядя Эдвин. – Но тебя сейчас совсем не это должно волновать. Берегись… Остерегайся…

Его слова снова потонули в воздухе, и он в отчаянии запрокинул голову:

– Фелиция…

Он напрягся и с огромным трудом смог прохрипеть:

– Фелиция, ничего не ешь.

– Ты дракон, – повторила Роза, перед тем как развернуться и выбежать из пещеры вместе с Семечкой и щенком.

Как только они отбежали достаточно далеко и свет из пещеры померк, им пришлось перейти на шаг, чтобы не врезаться головой в стену или что-нибудь похуже.

– Я не понимаю, – прошептала Роза, пока они шли по туннелю. – Он мой дядя. Его портрет висит за троном рядом с портретом моих родителей. Неужели он тот самый дракон? Как он может?

Семечка тоже ничего не понимала. Но сейчас её гораздо больше пугало, что кто-то неизвестный крадётся к ним по лабиринту.

– Щенок, – тихо позвала она, – ты чувствуешь запах гари?

– Только старый запах, – рыкнул он. – Думаю, к нам идёт человек.

Роза резко остановилась.

– То есть это не ещё один дракон? Тогда почему мы бежим от него?

– Потому что мы не знаем, кто это и что ему надо, – проворчала Семечка. – Сюда, идём в этот туннель. Нет, нет, не сюда. Вон тот туннель, рядом.

Они несколько раз свернули налево, потом направо. У каждого поворота Семечка замирала и прислушивалась.

Наконец она чуть успокоилась.

– Думаю, мы оторвались от них.

– А что, если они пришли нам помочь? – прошептала Роза.

– А что, если нет? – мрачно парировала Семечка. – Щенок, ты слышишь что-нибудь?

– Не-а, – ответил щенок. – Может, они уже ушли? Пойдёмте тогда обратно к моим родителям?

Семечка отрицательно мотнула головой.

– Они точно где-то здесь. Думаю, нам надо выбраться наружу и спрятаться, пока они не покинут гору. Сможешь найти выход?

– Думаю, справлюсь, – ответил щенок.

Он молча вёл их сквозь темноту опасных туннелей. То и дело они останавливались, и Семечка прислушивалась.

Ей не удавалось услышать ничего, кроме звуков горы: клацанья скорпионов, звона падающих капель, ударов изредка падающих камней.

Вдруг во время очередной остановки она услышала приближающиеся шаги.

Бежать было поздно. Семечка схватилась за пряжку ремня (которая теперь превратилась в поварскую вилку).

Свет ударил им в лица.

За этим светом проступила высокая тёмная фигура.

– Фелиция, – произнёс сладкий голос. – Наконец-то я тебя нашла.

Роза ахнула.

– Тётя Далила!

– Но как… – Роза не могла подобрать слова. – Почему…

Тётя Далила уверенно зашагала к ним, освещая себе дорогу электрическим фонариком.

– Какое облегчение, дитя. Чтобы не поднимать панику, мне пришлось сообщить репортёрам, что ты просто отправилась погостить к старой няне в деревню. И вместе с тем перевернуть сверху донизу всю Долину Света, чтобы отыскать тебя. С тобой всё в порядке? Ты не ранена?

Её взгляд упал на щенка, и она нахмурилась.

– Надеюсь, этот зверь не кусается. А это ещё кто? Что-то вроде… эльфа? С маленькой вилкой в руках. Прелестно. Должно быть, эти создания похитили тебя, Фелиция. Не могу представить, как ещё ты могла оказаться в их компании.

– Это мои друзья, – сказала Роза.

– Не смеши меня, – хмыкнула тётя Далила. – А теперь скажи, что ты делаешь в этих смертоносных туннелях?

Внезапно Роза поверила, что всё будет хорошо. Конечно, тётя Далила всегда была властной и неприятной, но она оставалась единственным взрослым человеком, которого Роза хорошо знала. А ещё тётя ничего не боялась. Она бы точно сказала, что делать.

– Это всё из-за дракона, тётя, – горячо начала Роза. – Он украл родителей щенка. А потом он украл ещё и Парящий Лес. Вот почему здесь Семечка. Ой, представляете, дядя Эдвин тоже здесь! А мы-то думали, что он умер. Он не умер, но он тоже дракон, по крайней мере, мне так показалось. Правда, он в плену, и поэтому я ничего не понимаю. Что происходит?

Глаза тёти Далилы округлились.

– Эдвин жив? Граф Спурра? И он, по-твоему, дракон?

– У него красная чешуя на руках, – сказала Роза. – И когти.

– Я слышала, что некоторые драконы умеют принимать человеческий облик. – Тётя Далила сделала ещё несколько шагов. – Но никогда бы не подумала, что Эдвин Спурр один из них. Надеюсь, вы не пытались освободить его.

Роза уже готова была рассказать ей о поварской вилке Семечки, которая на самом деле не вилка, а меч, но может стать и ключом, если вежливо попросить.

Но тут Семечка ущипнула её за лодыжку, как бы говоря, что это секрет и она не хочет его раскрывать.

Роза разбиралась в секретах, поэтому без лишних раздумий сказала:

– Мы пытались открыть замки, но ничего не вышло. Теперь мы не знаем, что делать. Мы убегали от тебя, потому что думали, ты ещё один дракон…

Лицо тёти Далилы было мрачнее тучи.

– Вам повезло, что я не дракон. Мы должны… – она вдруг замолчала. – Слышите этот звук?

– Это стрекочут жуки, – сказала Семечка.

Тётя Далила не обратила на неё внимания.

– Что-то приближается к нам. Оно уже у входа в лабиринт. Может, это и есть дракон?

Роза словно проглотила разом стакан холодной воды. Да, когда она видела дракона в небе, тот был прекрасен, и она бы очень хотела спросить, не он ли похитил её родителей. Но спросить с безопасного расстояния, а не оказавшись взаперти с ним внутри горы.

– Мы… мы должны выбраться отсюда, – хрипло выдохнула она.

– Я не чую его, – сказал щенок.

Он впервые подал голос с тех пор, как тётя Далила появилась перед ними.

– Запах старый, не свежий.

Тётя Далила навела фонарик ему на морду.

– Ты споришь со мной, пёс? – сказала она тоном, которым с лёгкостью осаживала заезжих премьер-министров. – Конечно, это дракон. И мы спрячемся, пока он не уйдёт снова. Идите за мной. Быстро, вы все!

Она зашагала прочь, а Роза, подхватив на руки Семечку, побежала за ней.

Не отставая от них, щенок снова сказал:

– Я не чую свежего дракона. Это правда. Думаю, надо остановиться.

Но Роза знала, что они не могли остановиться. Пока тётя говорила таким голосом, её нельзя было ослушаться.

Они бежали то по одному туннелю, то по другому, подгоняемые криками тёти Далилы.

– Быстрее! Дракон не должен нас найти.

Цепляясь за плечо Розы, Семечка прошептала:

– Я не слышу его…

– Торопитесь! – рявкнула тётя Далила. – Мы почти на месте.

Они завернули за угол. Внезапно свет фонарика погас, и они очутились в полной темноте.

Роза почувствовала, как что-то проскользнуло мимо неё.

– Тётя? – растерянно позвала она. – Это вы? Что вы делаете?

– Я только проверю, не идёт ли за нами дракон, – раздался вкрадчивый шёпот тёти где-то у них за спинами. – А вы идите вперёд. Всего несколько шагов, и вы будете в безопасности.

Роза нерешительно шагнула, держась рукой за каменную стену.

– Роза! – отчаянно прошептала Семечка. – Я не слышу стук сердца твоей тёти!

На одно ужасное мгновение Роза не уловила смысла этих слов.

А когда поняла – стало уже поздно.

Внезапно в нос им ударил сильный запах тухлых яиц, и тётя Далила крикнула:

– ВПЕРЁД!

Это была не просто команда.

Это было заклятие.

Ничто не могло противостоять ему.

Щенок взвизгнул от ужаса и шока и врезался Розе в ноги. Та пошатнулась, пытаясь не уронить Семечку, и какая-то невероятная сила толкнула всех троих в темноту. Они упали на каменный пол беспорядочной мешаниной рук, ног, лап и хвостов.

Позади них с лязгом захлопнулась дверь.

Дверь из железных прутьев.

Роза лежала на полу, и весь её мир рушился, обнажая уродливую правду.

– Тётя Далила, вы ведьма.

Но в следующее мгновение ещё более страшная догадка поразила её.

– Вы Миледи!

Некоторые ведьмы попытались бы убедить тебя, что жить без бьющегося в груди сердца – это нормально.

Потом они сказали бы, что это именно ты странный, раз позволяешь своему сердцу биться.

Они спросили бы, неужели это жаба так отвратительно прыгает у тебя в груди? Или это часы отсчитывают оставшееся тебе время?

Они притворились бы, что жалеют тебя, ведь живое сердце делает тебя таким уязвимым.

Не дай им обмануть тебя. Они тебе завидуют.

В своей жажде власти они пожертвовали добротой, дружбой, чувствами.

Они пожертвовали любовью.

Но власть не может обнять их, если им грустно.

Власть не может радоваться пению дрозда или любоваться красотой заката. Она не веселится и не играет.

Если ведьмы говорят тебе, что они счастливы, не верь им.

Они забыли, что такое счастье.

Фонарик снова щёлкнул и загорелся.

Ведьма, стоявшая по другую сторону железной решётки, была высокой, с серым острым лицом. Её глаза напомнили Семечке, как в самые лютые зимы в Парящем Лесу ветки ломаются под тяжестью льда. Таким же холодным и гнетущим был её взгляд.

Длинные рукава прикрывали локти ведьмы.

Семечка попыталась стать очень маленькой в надежде, что взгляд ведьмы скользнёт мимо неё. Поварская вилка ходила ходуном в её руках.

– Ты права, Фелиция, – спокойно сказала ведьма. – Я Миледи. Но если ты думаешь, что это что-то плохое, то в этом ты неправа. Моя власть защищает Долину Света от дракона, который зовётся Эдвином, графом Спурра. Если бы я не пленила его, то вся Долина превратилась бы в обгорелые руины. А ты бы даже не была Королевой, потому что нельзя быть королевой пустоты.

«Королевой? – недоумевала Семечка, уставившись на Розу. – КОРОЛЕВОЙ?»

Роза сглотнула.

– Но, тётя Далила, ты обманула нас. Ты заперла нас здесь.

– Для твоего же блага. Эдвин Спурр гораздо опаснее, чем ты можешь себе представить. Я не хочу, чтобы ты болталась рядом с ним.

– Он тот самый дракон, что похитил моих родителей? – спросила Роза.

– Да, – сказала Миледи.

– Но почему он похитил их?

– Почему драконы вообще делают то или другое? – ответила Миледи вопросом на вопрос. – Наверное, потому что они злобные твари, которых волнуют только собственные жизни и не заботят чужие.

Нет, ты только подумай – ведьма называет дракона злобной тварью!

Ведьма утверждает, что драконам плевать на чужие жизни.

Ха!

Нам, драконам, можно полностью доверять.

За исключением тех случаев, когда нельзя.

Миледи повесила фонарик на стену у двери и повернулась, чтобы уйти.

– Подождите! – вскрикнула Роза. – Тётя Далила, обещаю, я и близко не подойду к дяде Эдвину. Я ведь теперь знаю, что это он погубил моих родителей. Вы можете выпустить меня. И моих друзей.

– Твоих подданных, – поправила Миледи. – Не забывай, кто ты.

Она развернулась к тоннелю, по которому они пришли сюда, и бросила через плечо:

– Скоро я вас выпущу, Фелиция.

– Всех нас? И родителей щенка тоже?

– Конечно. Но сейчас для вас здесь самое надёжное место.

С этими словами она шагнула в темноту.

Семечка шумно выдохнула.

– Ты Королева, – сказала она громким шёпотом. – Сама Королева Долины Света.

Роза уставилась в пол.

– Тебя даже не зовут Розой.

– Нет, это одно из моих имён, – внезапно запротестовала Роза. – Мне оно всегда нравилось больше, чем Фелиция. Я просто чувствую себя Розой. Я не соврала вам.

– Нет, ты соврала, – упрямо сказала Семечка. – Ты сказала нам, что ты всего лишь самая обычная четвёртая горничная Королевы, которая выносит ночные горшки!

– Если бы вы узнали, что я Королева, то не взяли бы меня с собой в путь, а мне так хотелось пойти с вами искать дракона.

Щенок чуть тронул носом её туфлю.

– Твой дядя дракон. Твоя тётя Миледи. А ты нам ничего не рассказала.

– Я ничего этого не знала! – вскричала Роза.

– Т-с-с-с, – тут же осадила их Семечка. – Говорите тише. Нам надо решить, что теперь делать.

– Я думала, подождём, когда тётя Далила нас выпустит.

Щенок тихо зарычал:

– Она нас не выпустит. Она сама Миледи. И она держит в плену моих родителей.

– Ты же говорил, что их похитил дракон, – прошептала в ответ Роза. – Дракон, а не ведьма.

– Уже не важно, кто именно украл их, – процедила Семечка. – Ведьма держит их в плену. Самая опасная на свете ведьма.

– Но она сказала, что это для нашего же блага. Что мы все сейчас в самом безопасном месте.

Поварская вилка крутанулась в руках Семечки и заметила:

– Если бы Миледи сказала, что мир круглый, я бы не сомневался в том, что он квадратный. Если бы она назвала меня мышью, я бы начал подозревать, что стал слоном. Если б она сказала, что солнце стоит в зените, я бы искал его на горизонте.

– Ох, горе, – простонала Роза. – Мне кажется, ты прав. Думаю, нам надо попытаться сбежать отсюда.

Они сгрудились на полу камеры и едва слышно переговаривались.

– Щенок, где она сейчас? – спросила Семечка.

Щенок принюхался к затхлому воздуху пещеры.

– Мне кажется, в нескольких туннелях от нас.

– Как думаете, она живёт в той комнате рядом с камерой дяди Эдвина? – прошептала Роза. – Там ещё стоял письменный стол, так ведь? А на столе лежала куча бумаг. Бумаги на столе я точно помню.

– Пусть живёт где угодно, главное, чтоб подальше отсюда, – сказала Семечка. – Щенок, если ты призовёшь грозу, у нас, возможно, получится усилить последнюю нитку волшебства и сбежать. Ты можешь призвать грозу прямо сюда?

– Д-думаю, да, – промямлил щенок. – Но давайте сначала попробуем отпереть дверь ключом.

Роза замотала головой.

– Мы вставляли ключ раньше, это не поможет.

– Это не сработало с теми дверьми в большой пещере, – сказал щенок. – Но может, с этой дверью всё получится.

«Щенок прав», – подумала Семечка.

Она шепнула поварской вилке:

– Ты не против снова побыть ключом?

– А смысл? – вздохнула вилка. – Я отсюда чувствую запах магии в этой двери.

– Но ты можешь просто попытаться открыть её?

– Можно подумать, это тебя заставляют совать нос в каждую плесневелую кучу конского навоза. Нет, всегда только меня! – проворчала поварская вилка (которая уже стала ключом). – Так чего мы ждём? Быстрее начнём, быстрее закончим.

Роза сунула ключ в замочную скважину. Он немного поёрзал, принимая более подходящую форму, и глухо сказал:

– Фу-у, здесь ужасно. Быстрее поворачивай меня. Хотя предупреждаю, ничего хорошего у нас не получится.

Роза повернула ключ.

И снова повернула.

– Я же говорил, – сказал ключ. – А теперь вытаскивай меня. Отвратительная скважина.

И как только Роза вытянула его из замка, он снова принял форму поварской вилки.

– Всё понятно, – заключила Семечка. – Щенок, нам не обойтись без грозы.

Она осмотрела маленькую камеру. Убранство её было очень скромным: привинченная к стене койка, одинокий стул и ведро в углу.

– Ты знаешь, что надо делать? – спросила она щенка с подозрением.

– Н-наверное.

Уши щенка упали ему на морду, а хвост прижался к ногам.

– Уверена, ты справишься, – мягко сказала ему Роза.

Щенок облизнул губы и собрался с духом.

Он поднял голову…

– Подождите, – прошептала Семечка. – Я слышу шаги. Миледи возвращается.

Роза чуть не рассмеялась.

Конечно, не потому, что в их положении хоть что-то можно было счесть забавным, но потому, что оно было ужасным, странным и неправильным.

«Мой дядя дракон, – подумала она. – Моя тётя ведьма. А кто я тогда? Может, гоблин? Или тролль!»

От этих мыслей её пробрало ещё сильнее, и она невольно фыркнула. Семечка тут же зашептала ей в ухо:

– Ш-ш-ш, она ведёт с собой Колдовских Гончих.

Розе тут же расхотелось смеяться.

Тётя Далила подошла к решётке камеры, освещая себе путь ещё одним фонариком. Она выглядела крайне довольной собой.

Того же нельзя было сказать о Колдовских Гончих.

Они хромали и едва переставляли ноги, а когда увидели своего щенка за решёткой, то поникли ещё сильнее.

– Ну, убедились? – спросила тётя Розы. – Он цел и невредим. И он останется цел… пока вы будете делать то, что я хочу.

Щенок прижался к решётке.

– Мама? – проскулил он. – Папа?

Они взглянули на него, но промолчали.

– Итак, значит, мы заключаем сделку? – спросила тётя Далила.

– Да, – ответила мама щенка.

– Да, – сказал его папа.

– Э-э-э, тётя Далила? – вмешалась Роза. – А что вы делаете?

– Защищаю интересы Долины Света, – ответила тётя. – А теперь умолкни, Фелиция. Лучше вспомни о манерах. Будешь хорошей девочкой, и я принесу тебе торт.

Потом она бросила взгляд на Колдовских Гончих.

– Вперёд.

Она удалилась.

Гончие последовали за ней. Но перед тем как исчезнуть за поворотом туннеля, отец щенка обернулся и встретился взглядом с Семечкой.

– Прости, – сказал он.

И он исчез из виду, шагнув в туннель вслед за Миледи.

Ах, Колдовские Гончие.

Какие благородные создания.

Даже под контролем железных ошейников они днями сопротивлялись Миледи.

Они не могли причинить ей вред или убежать, но отказывались выполнять её требования.

Они терпели голод, отказываясь от её еды, не слушали её посулов и терпели издевательства.

Но теперь они были у неё в руках. Как могли они ослушаться, если от их повиновения зависела жизнь щенка?

Щенка трясло.

Он никогда в жизни не видел своих родителей такими слабыми и беспомощными.

От этого он сам почувствовал себя слабым и беспомощным.

Как бы ему хотелось вновь оказаться в Парящем Лесу в домашней берлоге и спать, свернувшись вместе с родителями в один тёплый клубок.

Как бы он хотел никогда не слышать о Миледи, и чтобы она тоже никогда ничего не слышала о Колдовских Гончих.

Рядом с ним Семечка прошептала:

– Щенок, почему твой папа извинялся?

– Не знаю.

– Тётя Далила угрожала им, да? – спросила Роза. – Она угрожала им, что сделает что-то плохое со щенком, если они ей не помогут. Она ведь это имела в виду?

– Она это имела в виду, – вздохнула Семечка.

Роза нервно сцепила пальцы.

– Я всегда знала, что она властная и всё такое. И что она не считает меня хорошей Королевой. Но я бы никогда не подумала, что она действительно может навредить кому-то.

– Познакомься с Миледи, – пробормотала поварская вилка. – Ложь и вред. Вред и ложь. И всё это приправлено мощной магией.

– Может быть, мои родители смогут сбежать от неё, – просипел щенок. – Может, они нападут на неё.

Но он и сам понимал, что этого не случится, пока он сидит под замком во власти Миледи.

– Хотела бы я знать, что она замышляет, – прошептала Семечка. – Зачем ей Колдовские Гончие? Для чего ей так усиливать свою магию? Это явно не к добру.

Они погрузились в молчание. Где-то заскрежетали камни и защёлкали по полу лапками бросившиеся врассыпную скорпионы.

– Всё-таки стоило дождаться, когда меня подберёт солдат, – сокрушалась поварская вилка. – Ну почему же я не стала ждать солдата?

Щенок неожиданно сел. Где-то вдалеке назревала гроза.

Он не видел и не слышал её.

Но он мог её почуять, почувствовать всем телом от шкуры до костей далёкие раскаты грома и вспышки молнии.

– Мои родители призывают грозу, – произнёс он.

– Где это? – быстро спросила Семечка.

– Очень далеко отсюда.

Он всеми силами старался не суетиться, но как только гроза приблизилась, шерсть у него на загривке вздыбилась, а челюсти сжались.

– А теперь она где? – прошептала Семечка.

– Прямо над нами.

Глаза Семечки вдруг загорелись надеждой.

– Щенок, ты мог бы призвать кусочек этой грозы сюда, чтобы зарядить нить волшебства? Если повезёт, мы сбежим до того, как Миледи вернётся.

Роза прижала ладони ко рту.

– И тогда мы попытаемся выручить твоих родителей.

Спасти его родителей? Было ли это возможно?

В груди щенка сердце билось зигзагами, как молния.

Буря на вершине горы трещала и искрилась, и какая-то часть его самого тоже начала потрескивать и искриться.

Он расставил лапы.

Он собрал воедино своё Колдовское сердце и свою Колдовскую душу.

Он призвал самый край грозы.

Раскат грома прокатился по горе со звуком, похожим на рычание тысяч автомобилей.

За громом последовали вспышки молний.

Камеру наполнили грохот и звуки электрических разрядов, а щенок оказался в самом центре маленькой грозы.

На одно восхитительное мгновение Семечка поверила, что у них всё получится.

Поверила, что щенок поглотит энергию грозы и она зарядит слабую ниточку волшебства.

И что они спасутся!

Но вместо того чтобы поглотить грозу и укусить молнию, как сделала бы Колдовская Гончая, щенок издал вопль ужаса и нырнул под койку.

Грохот тут же затих.

Шипение молний прекратилось.

Семечка и Роза застыли, прижавшись к стенам камеры и ошеломлённо глядя на щенка.

Он спрятал голову, а его хвост был плотно зажат между задними лапами. Он дрожал с головы до ног.

– Не-е-е-е-е-е-т, – проскулил он. – Я не могу! Пожалуйста, не заставляйте меня!

Вот и открылся ещё один Тёмный и Ужасный Секрет.

Щенок Колдовских Гончих, который боится грома и молнии.

В том, что кто-то чего-то боится, нет ничего удивительного. Даже драконы иногда боятся.

Но Колдовская Гончая, которая боится грозы, – это как рыба, которая боится плавать. Или как мор-кот, падающий в обморок при виде крови.

Я полагаю, что где-нибудь в мире существуют такие рыбы и такие мор-коты. Но также полагаю, что вряд ли их друзьям когда-нибудь так отчаянно понадобится, чтобы они плавали и кусались, как нужно было Семечке и Розе, чтобы щенок призвал грозу.

Ну что ж, по крайней мере, мы достигли самой безнадёжной точки в этой истории.

В конце концов, разве могут дела идти ещё хуже?

Или могут?

Когда грохот и шипение молний стихли, Семечка скользнула под койку и сжалась в комок рядом со щенком. Она обняла его трясущуюся лапу своими маленькими ручками.

Роза тоже пробралась к ним и легла рядом.

Никто из них не произнёс ни слова. Семечка вспомнила о своей «набитой магией сумке» и как ей было стыдно признаваться, что эта сумка пуста.

Она попробовала придумать какие-нибудь умные слова, которые могли бы утешить щенка, но ей не приходило в голову ничего путного.

– Пожалуйста, не говорите моим родителям, – пробормотал щенок.

– Мы не скажем, – Роза погладила его по уху. – Знаешь что? Я боюсь тёти Далилы. И дяди Эдвина. А ещё я боюсь пауков – маленьких и шустрых, которые прячутся в ботинках. И я боюсь, люди поймут, что я не очень хорошая Королева.

Щенок уткнулся носом в лапы.

– Я боюсь Донного Мира, – шептала Семечка. – И мор-котов, и скиттеров. Боюсь закончить жизнь в их супе. Я боюсь Миледи. И я боюсь, что все узнают, что я не гожусь в Драконо-Борца-и-Защитника-Своего-Народа.

– Это не то же самое, – пробормотал щенок. – Ты же не боишься лазать по деревьям, правда?

«Нет», – подумала Семечка.

Во всём мире не нашлось бы ни одного минч-уиггинса, который бы боялся лазать. Для минч-уиггинсов лазать было так же естественно, как для Колдовских Гончих поглощать грозы и глотать молнии.

Семечка теснее прижалась к щенку и тихонько спела о чернике и буковых орехах. Песня помогла им успокоиться, хотя они были ужасно голодны и напуганы.

Они поспали немного. А проснулись от того, что Миледи возвратилась в гору.

Семечка, всё ещё в полусне, услышала, что шаги Миледи стали… другими.

Выглядела она тоже иначе. Проходя мимо прутьев решётки, ведьма шаталась почти так же, как измождённые Колдовские Гончие.

Её волосы разметались, а длинные рукава были оборваны и открывали взгляду серые перья на локтях ведьмы.

Она пахла магией, причём магией, которая, как знала Семечка, принадлежала одной роще деревьев в Парящем Лесу.

Только теперь это была её магия.

Семечка резко выпрямилась, онемев от ужаса.

Миледи прошествовала мимо камеры, не удостоив их и взглядом.

Мама и папа щенка покорно следовали за ней.

Ужас Семечки отразился в их глазах.

Когда Миледи скрылась из виду, отец щенка хрипло сказал:

– Она высосала всю магию из половины деревьев в Поселении Скиттеров. Завтра утром она примется за Минчгород. Драконо-Борец-и-Защитник-Своего-Народа, ты бы могла…

– Пошевеливайтесь, собачки, – прикрикнула Миледи, ушедшая вперёд по туннелю. – День прошёл плодотворно, мне надо отдохнуть.

Колдовские Гончие молча пошли за ней.

Семечка, Роза и щенок прижались друг к другу.

– Она ворует магию? – прошептала Роза. – Но зачем?

– Чтобы стать ещё могущественнее, – тоже шёпотом ответила Семечка.

Щенок проскулил:

– Но это же магия Парящего Леса.

– Больше нет, – сказала Семечка. – Теперь это её магия.

Во что бы превратился Парящий Лес без магии?

Он стал бы просто лесом, как и любой другой лес.

Это уже достаточное горе для всех его обитателей.

Но есть и другой, не менее важный вопрос.

Что стало бы с Долиной Света, если бы Парящий Лес утратил магию?

Многие люди не почувствовали бы никакой разницы.

Другие бы заметили, что звёзды светят не так ярко, как раньше, а пение птиц больше не приносит радости. И что Дэши Простец и Мэнси Деревенщина больше не улыбаются и не смеются.

Вот и Второй Великий Секрет: Парящий Лес – это бьющееся сердце Долины Света.

Без него радость в Долине исчезла бы.

«Вот она какая, настоящая гробь, – пронеслось в голове у Семечки. – Это катастрофа. Это конец мира и прячься-маленький-минч-прячься-но-ничто-тебя-не-спасёт».

В Парящем Лесу больше не будет магии.

И Семечка не могла ничего сделать, чтобы предотвратить это.

Потому что Миледи была ведьмой. Той самой ведьмой.

У неё была дыра вместо сердца, и эту дыру наполняли только власть и ненасытность.

В то время как Семечка была просто маленьким напуганным минч-уиггинсом, который к тому же сидел взаперти. Ей оставалось только сдаться.

Она это и сделала.

Они все сдались: Семечка, Роза и щенок. Они забились под кровать, чувствуя себя маленькими и потерянными. Семечка даже не могла заставить себя петь.

Через некоторое время они снова заснули. Семечке приснился Парящий Лес. Ей снились поросшие мхом тропинки и прозрачные холодные ручьи. Запутанные лианы, поляны папоротников и утренний свет, пробивающийся сквозь зелёные листья.

Ей снилась глубокая, медленная песня древних деревьев, которую мог слышать только минч-уиггинс.

И магия, которая пронизывала всё вокруг и делала лес таким чудесным.

Когда она проснулась, она уже знала, что не сможет просто сдаться, потому что Парящий Лес был её домом.

«Я должна стать Драконо-Борцем-и-Защитником-Своего-Народа, – подумала она. – Я должна остановить гробь, а не просто сидеть сложа руки».

Но как бы она могла остановить гробь?

Или, скорее, как они втроём могли бы её остановить?

Всё-таки лес был домом и для щенка тоже.

А Роза была их другом, пусть она и оставалась человеком.

И Королевой.

И у этой Королевы была на редкость мерзкая родня.

Семечка вылезла из-под кровати и стала наворачивать круги по камере с вилкой в руках.

Сначала круги были маленькие, но чем дольше она ходила, тем шире они становились.

Семечка шагала в раздумьях и тревоге.

Вскоре Роза проснулась и составила ей компанию.

Затем к ним присоединился щенок.

Круг за кругом они шагали друг за другом, размышляя и тревожась.

А потом они начали злиться.

– Эта Миледи – мерзавка, каких поискать, – сказала Семечка. – Она уничтожит Парящий Лес и ещё будет этим довольна.

– Она такая жадная, – вставил щенок. – Почему она не может насытиться?

– Да уж. Она уже регент Долины Света, – бормотала Роза. – И она уже самая главная ведьма. Зачем ей ещё больше силы и власти? Почему она…

Роза остановилась и прижала ладони к животу.

– Я странно себя чувствую, – сказала она. – Шипяще. Как фейерверк…

– Доброе утро, Фелиция, – прозвучал голос Миледи по другую сторону решётки. – Я принесла тебе завтрак.

Вся её вчерашняя усталость и растрёпанность испарились. Гладкие волосы ведьмы были аккуратно уложены, а длинные рукава исправно прикрывали локти. Она лоснилась от переполнявшей её магии.

В руках она держала серебряный поднос с большим кремовым тортом на блюде. Рядом с ним лежал серебряный нож. Обе Колдовские Гончие стояли позади неё.

Одно дело злиться и ругать Миледи, когда её рядом нет, и совсем другое – когда она прямо перед тобой.

Щенок спрятался за Розой. (Но он был таким большим, что выпирал со всех сторон.)

Семечка вытянулась в струнку позади щенка.

Поварская вилка в её руках превратилась в крохотный напёрсток.

Роза смотрела в пол.

– Лучше бы вы освободили нас, тётя.

– Я так и сделаю, – ответила Миледи. – И очень скоро.

Сказав особые слова, она отперла дверь заклятием и протянула поднос.

– Скажи «спасибо», Фелиция. Королевы не должны быть неблагодарными.

Роза приняла поднос.

– Спасибо, тётя, – пробубнила она.

Миледи закрыла дверь камеры.

– А теперь ешь свой завтрак. Меня ждёт важная работа.

И она зашагала по туннелю в сопровождении Колдовских Гончих, таких же беспомощных, как и Семечка.

Роза поставила поднос с тортом на койку и посмотрела на него голодными глазами.

У неё было слишком много торта в прежней жизни.

Но с тех пор как она сбежала из дворца, торта сильно недоставало.

Она потянулась за серебряным ножом.

– Как ты можешь думать о торте в такое время? – ужаснулась Семечка. – Миледи вот-вот оставит мой Минчгород без магии!

– И мы ничего не можем с этим поделать, – кивнула Роза. – Вот бы всё было иначе. Но мы правда ничего не можем.

Она снова потянулась за ножом.

– Твой дядя велел тебе ничего не есть, помнишь?

– Ну, он наверняка говорил о чём-то другом, – сказала Роза. – Он говорил о, хмм, ведьмовских зельях. К тому же он дракон. Ему нельзя доверять.

Напёрсток пробормотал:

– Если бы Миледи сказала мне не доверять кому-то…

Роза уставилась на него.

– Ты думаешь, мы должны поверить дракону?

– В целом нет, – ответил напёрсток. – Конкретно в этих обстоятельствах – да.

– Но я голодна! – воскликнула Роза. – И тётя Далила сказала мне съесть его. А если я не послушаюсь, то она рассердится. Может, тогда она передумает отпускать нас.

– Она и так не собиралась нас отпускать. – Схватилась за голову Семечка. – Она врала нам.

– А если нет?

Щенок облизнулся.

– Если я его проглочу, то она ничего не заметит и решит, что это ты его съела.

– Но он мой, – крикнула Роза. – Это мой торт.

Она снова почувствовала странное шипящее чувство в животе.

– Но почему она дала торт именно тебе? – спросила Семечка.

– Потому что я голодная, – почти зарычала Роза. – Сказала же тебе! Королевы не должны быть голодными.

Семечка с сомнением посмотрела на неё.

– Ты в порядке?

– Конечно, я в порядке, – огрызнулась Роза. Но, по правде говоря, она чувствовала себя очень горячо и зло. Как фейерверк, что взрывается сначала маленькими вспышками…

– Мне просто надо съесть немного торта. – И она взяла в руки нож.

– Подожди! – вскричала Семечка.

– Да что опять? – Роза уже почти дымилась.

Семечка вытянула руку с напёрстком. Он пропищал:

– Можно я порежу торт? Пожалуйста?

Роза закатила глаза (что королевам делать не полагалось).

– Ладно, но поторопись.

– Правда, можно? – обрадованно воскликнул напёрсток (только теперь это был кондитерский нож). – Ох, счастье! Какими кусочками вам порезать? Маленькими или большими? Классической формы или попробуем что-то более современное?

– Мне без разницы, – сказала Роза. – Начинай уже.

– Подвинься, пожалуйста, – сказала Семечка, поднимая над головой кондитерский нож. – Не хочу случайно тебя порезать.

Роза отступила от кровати. Шипящее чувство растеклось по её телу от живота к ногам.

Оно было невыносимо странным.

Семечка поднесла нож к торту. У щенка потекли слюнки, а кондитерский нож в руках Семечки загудел от предвкушения.

– Глазурь как-то странно пахнет, – задумчиво протянул он. – Но мне тоже всё равно.

Нож скользнул вниз.

Раз.

Второй.

Самый вкусный кусок торта из всех, что Роза видела в своей жизни, показался на блюде.

– Мне хватит, – сказала она, решительно направившись к подносу.

– Погоди, ещё рано, – сказала Семечка. – Отойди-ка.

Нож снова нырнул в торт и сладко вздохнул:

– Это было чудесно. Если забыть про глазурь.

Роза потянулась за ближайшим куском. Но прежде чем она успела взять его, Семечка крикнула:

– Щенок, глотай его!

Щенок прыгнул. В полёте его пасть захлопнулась на куске торта, к которому тянулась Роза.

Нет, его челюсти накрыли весь торт целиком.

От торта не осталось ни крошки.

Роза почувствовала, что готова вот-вот взорваться.

– Это был мой торт! Мой!

Шипящее чувство устремилось к её рукам, к самым кончикам пальцев.

«Я фейерверк, – успела подумать она. – Один из тех, что взрываются сначала маленькими вспышками. Но потом они становятся больше и…»

– Роза, – пискнула Семечка. – Твои руки!

Красные чешуйки покрывали тыльную сторону рук Розы. Её ногти стали острыми и загнутыми. На её лице отражалось абсолютное недоумение.

Будь дверь в камеру открыта, Семечка убежала бы в лабиринт и постаралась бы там потеряться. (Хотя для минч-уиггинса это невозможно.)

Но закрытая на замок дверь отрезала пути к отступлению.

Семечка поискала глазами щенка и снова обнаружила его под койкой.

Она сглотнула.

– Я-я думаю, может, нам в‐всем н-немного успокоиться?

– Я не спокойна, – сказала Роза.

Её голос менялся. Он стал низким и глубоким, с рычащими нотками. Поэтому эти слова прозвучали примерно так:

– Я НЕ СПОКОЙНА.

Щенок икнул. Семечка сделала шаг назад и выставила перед собой кондитерский нож.

Только теперь он обернулся чайной ложкой.

– Ты рехнулась? – зашипела чайная ложка. – Хочешь, чтобы нас всех убили?

– Я не знаю, что делать, – с отчаянием прошептала Семечка.

– Предлагаю спрятаться под койкой, – сказала чайная ложка.

Семечка, не задавая лишних вопросов, нырнула под койку к щенку, и они вдвоём затряслись от ужаса.

К этому моменту чешуя покрыла даже лодыжки Розы.

– КОРОЛЕВЫ НЕ ХОДЯТ БОСИКОМ, – пробубнила она.

Но всё же она скинула туфли и затопала по камере чешуйчатыми ногами.

Семечка услышала звук рвущейся ткани.

– У-У-ПС, – буркнула Роза. – НИКЧЁМНОЕ ПАЛЬТО.

Что-то глухо ударилось об стену над койкой.

– ОХ, – шумно вздохнула Роза. – ЭТА КАМЕРА СЛИШКОМ МАЛЕНЬКАЯ.

Что-то заскребло по потолку.

– И ПОЧЕМУ ПОТОЛОК ТАКОЙ НИЗКИЙ?!

Потом Роза замолчала.

Но это было не уютное короткое молчание. Это было долгое озадаченное молчание.

Семечка задержала дыхание. Щенок тоже.

Молчание приблизилось к ним.

Длинный чешуйчатый нос сунулся под койку. Золотые глазищи моргнули. Облако пара вырвалось из похожих на пещеры ноздрей.

– СЕМЕЧКА, – громыхнула Роза. – Я ЧТО, ДРАКОН?

Знал ли я об этом?

Разумеется, знал.

Это же Первый Великий Секрет.

Фелиция, наша обожаемая Королева, настоящий дракон.

Как и в прошлом её мама, Алиссия.

Семечка заставила себя пропищать:

– Д-да. Т-ты д-дракон.

– Я ТАК И ПОДУМАЛА, – выдохнув новое облачко пара, сказала Роза.

Она вытащила голову из-под койки и снова затопала по камере. Семечка мельком увидела край перепончатого крыла, длинную шею, торчащую из обрывков пальто. И конец чешуйчатого хвоста.

Щенок прикрыл глаза лапами.

– МНЕ НЕ НРАВИТСЯ ЭТА КАМЕРА, – хмыкнула Роза.

Она быстро потопала к двери. Её голова повернулась сначала в одну сторону, потом в другую.

Затем Роза сунула кончик когтя в замочную скважину и дёрнула.

Дверь сорвалась с петель и с лязгом грохнулась на пол.

– У-УПС, – снова сказала Роза.

Она схватила лапами дверь и отбросила её в сторону. Потом, пригнув голову, уверенно затопала к выходу из камеры в тоннели лабиринта.

Семечка и щенок выбрались из-под койки и поспешили за ней.

– Куда она идёт? – тихо спросила Семечка.

– Не знаю, – ответил щенок. Он икнул. – Я думаю, с глазурью в самом деле было что-то не так. Мне кажется, в неё добавили – ик! – какую-то магию.

Семечка с тревогой посмотрела на щенка.

– С тобой всё будет в порядке?

– Думаю, да. Колдовские Гончие могут есть – ик! – почти всё что угодно.

Роза, не замедляясь, шагала по тоннелям и заворачивала за углы. Семечка и щенок еле поспевали за ней.

Наконец они оказались в пещере с клетками и дядей Эдвином, который взметнулся на ноги с криком:

– Фелиция!

Семечка в ужасе прыгнула вперёд, встав перед Розой.

– Нет! Нет, Роза, он же дракон!

– Я ТОЖЕ, – кивнула Роза. Она сорвала дверь с петель и отшвырнула её.

К облегчению Семечки дядя Эдвин не кинулся в тот же миг из камеры, чтобы убить их.

Вместо этого он сел на кровать и опустил голову на руки.

– Бесполезно, – сказал он. – Пока на мне этот ошейник, я не могу и шагу сделать из клетки. Нельзя без разрешения…

Последние его слова растворились в воздухе. Роза сказала:

– БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ ТЁТИ ДАЛИЛЫ?

Её дядя кивнул.

Роза шагнула в камеру. Она вцепилась когтями в его ошейник и попыталась разорвать железный обруч. Когда это не помогло, она попыталась разгрызть его зубами, чуть не перекусив при этом своего дядю.

– АААААРР! – зарычала она. – ПОЧЕМУ У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ?

– Он заколдован, – подсказала чайная ложка. – Я даже отсюда чувствую запах магии.

– Т-с-с-с! – шикнула Семечка, но было уже поздно.

Взгляд огненных глазищ Розы сфокусировался на чайной ложке.

– ЕСЛИ БЫ ТЫ СТАЛ КЛЮЧОМ, ТО ОТПЕР БЫ ОШЕЙНИК.

– Пустая затея. – Пожала плечами чайная ложка. – Здесь тоже воняет плесневелым конским навозом.

– НО ЕСЛИ СЕМЕЧКА ПРИМЕНИТ МАГИЮ ПОСЛЕДНЕЙ СЕРЕБРЯНОЙ НИТИ…

Семечка вцепилась в свою сумку.

– Нет! Роза, твой дядя дракон. Он опасен.

– ТЕМ ЛУЧШЕ, – сказала Роза. – НАДЕЮСЬ, ОН ОПАСЕН НАСТОЛЬКО, ЧТО СМОЖЕТ ОСТАНОВИТЬ ТЁТЮ ДАЛИЛУ.

Она повернула чешуйчатую шею и воззрилась на дядю.

– ТЫ МОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ ЕЁ?

– Я не знаю, – признался он. – Я уже очень давно у неё в плену. Я думаю, что смог бы, но я не уверен.

Взгляд Розы упал на Семечку.

– СКОРО РОДИТЕЛИ ЩЕНКА ПРИЗОВУТ ГРОЗУ. И ТЁТЯ ДАЛИЛА ВЫСОСЕТ ВСЮ МАГИЮ ИЗ ТВОЕГО ДОМА.

– Я знаю, – тихо ответила Семечка.

– МЫ ДОЛЖНЫ ОСТАНОВИТЬ ЕЁ.

Семечка замялась. Трясущимися руками она подняла чайную ложку повыше.

– Если… Если мы используем последнюю нить волшебства, ты сможешь открыть ошейник?

– Этого недостаточно, – сказала чайная ложка. – Для такой мощной магии твоя нитка слишком маленькая.

– Да, – сказала Семечка, подняв взгляд на щенка, – если только мы не превратим её в нитку побольше…

Щенок вжался спиной в каменную стену.

Съесть гром? Проглотить молнию? Он уже пытался однажды, но ничего не вышло. Если он попытается ещё раз, результат будет тот же.

От одной мысли о призыве грозы у него задрожали ноги.

– Я не могу, – прошептал он. – Я не могу, Семечка. Пожалуйста – ик! – пожалуйста, не просите меня.

Семечка погладила его по лапе (выше она не дотягивалась).

– Ты наша единственная надежда. Ты нужен нам, щенок. Ты нужен Парящему Лесу. Ты нужен своим родителям.

Щенок вспомнил выражение отчаяния в глазах своего папы. «Она высосала магию из половины деревьев в Поселении Скиттеров…»

– Разве ты не попробуешь? – спросила Семечка.

Теперь щенок дрожал всем телом. Но Парящий Лес нуждался в его силе. И его родители тоже.

– Т-ты побудешь – ик! – со мной? – прошептал он.

Семечка кивнула.

– Я буду с тобой.

– Я ТОЖЕ, – проревела Роза-дракон.

Щенок глубоко вздохнул.

Он закрыл глаза.

Он призвал бурю.

Как будто он отправил в небо, далеко-далеко отсюда, какую-то часть самого себя. Очень маленькую, испуганную часть. Он чувствовал, как она дрожит там, наверху.

Дрожит и ищет.

Он отправил её ещё дальше, за границы Долины Света, за Квилльские горы.

Миновав горы, она полетела в пустыню.

И там, в жаре и клубящихся облаках песка, она нашла грозу.

Маленькая, испуганная часть щенка хотела взвизгнуть от ужаса и удрать прочь.

Но Семечка прижималась к его ноге. Роза обвила их обоих своим хвостом, словно большим чешуйчатым шарфом.

И его родители нуждались в нём.

Поэтому щенок сделал ещё один глубокий вдох и запел призыв грозы. Запел так, как он слышал пели его родители.

Песня, которую не мог услышать никто, кроме Колдовских Гончих, называлась «Иди ко мне». Иногда его пение прерывалось икотой.

Затем маленькая, очень испуганная часть его существа помчалась обратно в своё тело и стала ждать.

– Она приближается? – спросила Семечка.

Щенок не мог увидеть грозу или услышать её.

Но он чувствовал её запах, чувствовал всем естеством Колдовской Гончей, до самых костей.

Раскаты грома. Вспышки молнии.

– Она – ик! – приближается!

Меня не было в Минчгороде, когда ведьма отправилась туда высасывать магию из деревьев.

Как и Семечки, Фелиции или щенка.

Но родители щенка были там в это время: его мать, которую зовут Та-Кто-Призывает-Шторм, и его отец, Тот-Чья-Ярость-Это-Снежная-Буря.

Вот что они мне рассказали.

Обычно Минчгород был шумным суетливым городком, который наводняли шумные суетливые минч-уиггинсы.

Но тогда он словно вымер. Гамаки и качели висели пусты и безмолвны, огромные деревья больше не пели.

Ведьма смотрела на древа снизу вверх голодными глазами.

– Призовите мне грозу, – потребовала она.

Вчерашний день уже нанёс великую рану Парящему Лесу. И хотя посторонний человек не смог бы увидеть, как она кровоточила, Колдовские Гончие хорошо это чувствовали.

– Призовите грозу, – прорычала ведьма. – Или ваш щенок будет страдать.

– Мы не можем, – сказал Тот-Чья-Ярость-Это-Снежная-Буря. – Вчера ты отняла у нас слишком много сил.

Это была ложь, и ведьма знала это. Но прежде чем она успела заговорить, обе Колдовские Гончие почувствовали, как вдалеке откликнулась на призыв гроза.

Это их сын звал грозу.

Они не хотели, чтобы ведьма узнала об этом. Поэтому Та-Кто-Призывает-Шторм сказала:

– Мы сделаем всё, что сможем.

Две Колдовские Гончие подняли головы и устремили взгляд вдаль.

Они отдавали щенку свои силы.

Они помогали ему призвать бурю.

Семечка прижималась к дрожащему боку щенка.

Она тоже дрожала. Что, если бы он не справился?

Что, если бы икота щенка как-то помешала ему?

Что, если он был слишком труслив?

Что, если она была слишком труслива?

В конце концов, ей ещё никогда не приходилось видеть, как Колдовская Гончая поедает гром и глотает молнии. Но теперь, когда она задумалась об этом, процесс прозвучал невероятно опасно.

Может быть, ей стоило спрятаться под кроватью дяди Эдвина, просто на всякий случай? Или в лабиринте, где гром и молния не достигли бы её.

Но она уже пообещала щенку, что останется с ним.

– ГДЕ ОНА? – спросила Роза. – ГДЕ СЕЙЧАС ГРОЗА?

– Н-наверху, – дрожащим голосом вымолвил щенок. Он распахнул глаза. – И она – ик! – всё ближе!

Шерсть у него на спине встала дыбом. Семечка слышала, как скрипят его зубы.

А потом она услышала рокот грозы.

Нет, скорее, она почувствовала грозу.

Гроза обрушивалась на них сквозь гору, сквозь скалы и ущелья, сквозь пещеры и туннели, сквозь почву и горные пики.

Гроза была в тысячу раз больше и свирепее любого дракона.

Вслед за громом полоснула молния, такая же острая и яркая, как солнце.

Всё это хлынуло в пещеру, которая внезапно показалась им слишком маленькой.

Семечка зажала уши руками и попыталась закопаться в пол. Рядом с ней щенок и Роза делали то же самое.

Что делал в это время я?

Прятался под кроватью, конечно.

Я же дракон, а не дурак.

«И-и-и! – раздавалось в голове Семечки. – И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!»

Вокруг них бушевала гроза. Она отскакивала от каменных стен и уже подожгла кровать, вынудив дядю Эдвина покинуть своё укрытие.

– Колдовская Гончая! – крикнул он, и Семечка едва расслышала его за раскатами грома и ужасными вспышками молний. – Гончая, ты должен контролировать грозу, или она убьёт нас всех!

Щенок не отреагировал. Разве что икнул и попытался ещё сильнее вжаться в пол.

Семечка трясущимися руками схватила его за ухо.

Она крикнула:

– Щенок, мы здесь! Роза, я и меч – то есть чайная ложка. Мы здесь, с тобой!

Ей показалось, что щенок заскулил, но звук затерялся в какофонии грозы.

Вдруг его ухо слегка дёрнулось. Совсем чуть-чуть.

– Мы здесь! – Семечка снова закричала ему в ухо.

С другой стороны Роза взвыла:

– МЫ С ТОБОЙ.

На мгновение Семечка подумала, что их усилия пошли прахом.

Но потом щенок открыл глаза с закатившимися от ужаса зрачками.

Он встал, хотя ноги его дрожали.

Он собрался с духом.

Он вдыхал… и вдыхал… и вдыхал…

И внезапно икота и страх оставили его. Он открыл рот шире, чем Семечка могла себе представить, и взревел.

Это был самый громкий вой из всех, что Семечка когда-либо слышала от него. От этого звука мурашки побежали по её коже. Она почувствовала запах молнии в носу, острый, как иголка ежа. Ей хотелось убежать, но она не двигалась.

Щенок снова взревел. Он яростно схватил молнию своими огромными зубами. Он перекусил грозу пополам и проглотил её. Его глаза горели, а лапы прожигали землю.

Он заплясал на месте, полный грохота и шипения молний.

– Сейчас, – сказал он громоподобным голосом, почти таким же громким, как у Розы. – Твори свою магию сейчас.

Внутрь Витой Горы переместилась не вся гроза. Какую-то её часть пришлось поглотить Той-Кто-Призывает-Шторм, чтобы одурачить ведьму.

Гончие ухватили самый край грозы. Вместо раската грома они проглотили его эхо. Вместо молнии – просто яркую вспышку.

Но при этом они так рычали, гарцевали и прыгали, что любой, смотря на них, подумал бы, что они сожрали все грозовые тучи.

Миледи ждала, когда они закончат, а потом призвала собственные магические силы.

И хотя Гончие проглотили только эхо и вспышки, ей этого хватило, чтобы удесятерить свою мощь.

Она взметнула руки в воздух, готовясь вытянуть магию из деревьев Минчгорода.

Из одного за другим.

Внутри горы в тюремной камере наступила тишина. В тишину погрузилась вся необъятная пещера. Гром и молнии неистовствовали внутри щенка, и он светился изнутри.

Дрожащими руками Семечка расстегнула застёжку сумки и вытащила последнюю маленькую ниточку волшебства.

Она завязала самый мудрёный узелок из всех, что когда-либо плела, а потом распустила его. Она встала вплотную к щенку и вытянула руку с чайной ложкой. Ложка уже превратилась в ключик.

Семечка проглотила нитку.

– Ого! – воскликнул ключик, вращаясь в её руках. – Совсем другое дело. Где там ваш ошейник? Позвольте мне им заняться. Может, отпереть вам ещё что-нибудь? Тайник? Сундук с сокровищами? Закрытое сердце?

Дядя Эдвин опустился на колени перед Семечкой.

– Минч-уиггинс, – сказал он тихо. – Освободи меня, и я буду тебе вечно обязан.

Семечка всё же не могла дотянуться до его ошейника, и Розе пришлось приподнять её. Семечка сунула ключ в маленький висячий замок.

– О-о-о, да! – возликовал ключик. – Я справлюсь с ним. Ну, плесневелый конский навоз, посмотрим, что ты на это скажешь. Давай, минч-уиггинс, поворачивай меня!

Семечка не шевельнулась.

«Я выпущу на свободу дракона, – думала она. – Не дружелюбного дракона, как Роза, а незнакомца, врага моего народа. Такого, с которым мои предки завещали сражаться».

Она прерывисто вздохнула и повернула ключ.

Ты когда-нибудь носил тесные ботинки, которые при всём желании невозможно снять?

Ботинки, которые нещадно натирают тебе пятки… и оставляют безоружным и бессильным перед лицом злейшего врага.

Конечно, люди такое не носят по своей воле.

Но если б ты попробовал их надеть, то хоть немного понял бы, что я чувствовал, когда проклятый ошейник упал с моей шеи.

Свободу впервые за восемь лет.

Я был переполнен ею.

Она сводила меня с ума.

И я был голоден. Знаешь ли, та ведьма не сильно заботилась о моём питании.

Передо мной стояли маленький дракон, щенок и минч-уиггинс. Я не мог съесть собственную племянницу, а щенок Колдовской Гончей был слишком важен в предстоящей битве. Но минч-уиггинс…

Я почти кинулся на неё. Вот настолько мне была неведома честь. Если бы я был в обличии дракона, то не задумываясь проглотил бы её.

Я бы убил на месте своего освободителя.

Но я смог вовремя остановиться.

Я заставил вспомнить себя, кто я такой и что я должен был сделать.

Я вывел их из лабиринта под яркие лучи солнца.

Наверное, я изменился.

Семечка не могла отвести глаз от дракона.

Дядя Эдвин был тем самым внушающим ужас ящером, который угнал Парящий Лес.

Его тело покрывала красно-золотая чешуя, вдоль хребта по спине до самого хвоста тянулись острые шипы.

Его глаза были чёрно-алыми, а зубы в оскаленной пасти были размером с Семечку.

Он был невозможно худым.

Семечка почти поверила, что он сожрёт её на месте, но дракон вдруг поднял голову и прорычал:

– Я НЕ МОГУ ДРАТЬСЯ С ВЕДЬМОЙ В ТАКОМ СОСТОЯНИИ. ЗАДЕРЖИТЕ ЕЁ, ПОКА Я НАБЕРУСЬ СИЛ. Я ВЕРНУСЬ, КАК ТОЛЬКО СМОГУ.

Он размял плечи и расправил крылья. Его когти заскребли по камню. Он взмыл в воздух и полетел вниз с горы, оставив Семечку, Розу и щенка озадаченно смотреть ему вслед.

– Я-ТО НАДЕЯЛАСЬ, ОН НАС СПАСЁТ, – сказала Роза-дракон.

– Каким же, интересно, образом мы должны задержать ведьму? – спросила Семечка.

– Это невозможно, – буркнул ключик (который уже снова превратился в меч). – Нам бы потребовалась целая армия.

– Ну, своей армии у нас нет, – огрызнулась Семечка. – Придётся придумать что-то другое…

Она замолчала и посмотрела на меч. Затем принялась ходить кругами, напряжённо размышляя.

– О чём ты думаешь? – спросил щенок непривычным громоподобным голосом.

Семечка остановилась, не закончив круг.

– Роза, ты сможешь полететь, как твой дядя? Ты могла бы отнести нас в Парящий Лес?

– Я НЕ ЗНАЮ, НО Я ПОПРОБУЮ.

Роза осторожно расправила крылья и дважды нерешительно взмахнула ими. Но едва она оторвалась от земли, как тут же грохнулась на камни.

– О-О-Х.

Она попробовала взлететь ещё раз, отчаянно хлопая крыльями, и смогла пролететь чуть дальше, прежде чем рухнула.

С третьей попытки она взмыла в воздух, но потеряла контроль над своим новым драконьим телом и сорвалась в пропасть.

– Роза, нет! – закричала Семечка.

– Я не могу на это смотреть, – взвыл щенок. – Скажи мне, когда всё закончится.

Роза падала и падала, беспорядочно дёргая крыльями. Она кубарем летела к острым камням у подножия горы…

Когда до падения оставались считаные мгновения, каким-то чудом она смогла поднять голову и выровнять крылья. Расправленными крыльями она поймала воздушный поток.

Она полетела!

Она взлетала всё выше и выше. Её чешуя блестела в лучах утреннего солнца. Её хвост, как серебряная молния, прорезал небо.

Затем она спикировала к Семечке и щенку так быстро, что от страха те нырнули за ближайший камень.

Оттуда они услышали звук удара гигантского тела о землю и треск ломающихся веток.

– УПС, – сказала Роза. – МНЕ СТОИТ ПОТРЕНИРОВАТЬСЯ ПРИЗЕМЛЯТЬСЯ.

Семечка выглянула из-за камня.

– ТЫ ВИДЕЛА, КАК Я ЛЕТЕЛА? – прогремела Роза, нависая над ней. – ЭТО БЫЛО ПОТРЯСАЮЩЕ. СЕМЕЧКА! ЭТО ДАЖЕ ЛУЧШЕ ЗЕЛЁНЫХ МАРМЕЛАДОК.

– Мгм, – сказала Семечка. – Ты не могла бы не показывать столько зубов сразу?

– Я ПРОСТО УЛЫБАЮСЬ, – жизнерадостно ответила Роза.

– Никогда бы не подумала, что драконы могут улыбаться, – пробормотала Семечка. – Может, только если им хочется напугать своих друзей.

Клыкастая улыбка Розы исчезла.

– ТАК ЧТО ТЕПЕРЬ ДЕЛАЕМ?

– Теперь, – ответила Семечка, – ты перенесёшь нас по воздуху к Парящему Лесу.

Семечка испуганно пискнула, когда Роза оторвалась от земли.

Ветер свистел в ушах. Весь полёт Семечка прижималась к щенку, крепко зажмурив глаза, пока по сильному толчку не поняла, что они приземлились.

Их окружал зелёный и мшистый Парящий Лес. Здесь возвышались огромные деревья, закрывавшие большую часть неба. Между их корнями вились узкие тропинки, огибавшие камни и гниющие брёвна. Вокруг стрекотали насекомые.

Семечка соскользнула со спины Розы, чувствуя себя счастливее, чем за все последние дни, потому что она снова была дома.

Одновременно она почувствовала себя хуже, чем за все последние дни, потому что дом больше не был прежним.

Магия, наполнявшая Парящий Лес, иссякала.

Вместо неё по лесу растекался страх.

Семечка чувствовала его повсюду.

Страх поселился в деревьях, в рогатых шарунах, в совах, в маленьких мышках, в лягушках, пчёлах и минч-уиггинсах.

Даже скиттеры боялись.

Даже мор-коты.

– Что теперь? – спросил щенок, спрыгивая на землю рядом с ней.

– Вы с Розой присматривайте за ведьмой, – сказала Семечка. – А я разыщу нам армию.

Оставив друзей недоумевать из-за её последних слов, Семечка помчалась по лесным тропинкам с мечом в руке.

– Куда мы идём? – поинтересовался меч. – И что ты сказала по поводу армии? Предупреждаю, если дело дойдёт до пушек, я умываю руки. Не выношу громких звуков.

– Пушек не будет, – заверила его Семечка.

Но больше она ничего не сказала, главным образом потому, что сама не была уверена в том, что её план сработает.

И что после этого она останется в живых.

Легко быть храбрецом, если ты дракон.

Но Семечка, бежавшая сквозь Парящий Лес, показала больше мужества, чем у меня было за всю жизнь.

Она боялась, но не останавливалась. Она понимала, что, скорее всего, не выживет, но всё равно не останавливалась.

Великая сила живёт не в браваде и деспотизме.

Она живёт в сердце маленького, насмерть перепуганного минч-уиггинса, который любит свой дом больше всего на свете.

Скиттеры жили в берлогах, как Колдовские Гончие. Но если последние были чистоплотны, то скиттеры… не очень.

Семечка почуяла Поселение Скиттеров ещё за пять сотен шагов, а за пять шагов до их жилищ вонь чуть не придушила её.

Семечка зажала нос и в смятении огляделась по сторонам.

Поселение Скиттеров располагалось в самой чаще Парящего Леса (что немного задерживало запах), но именно поэтому оно стало первой жертвой Миледи. Ведьма уже выкачала всю магию из половины рощи.

Теперь стволы стояли пустые и безмолвные, как деревья Донного Мира. Сколько хватало взгляда, везде вокруг них виднелись обглоданные кости, суповые чашки, комья сырой земли…

И около двух сотен скиттеров, больших и маленьких.

Все они с жадностью уставились на Семечку.

– Итак, каков наш план? – с сомнением прошептал меч.

– Эм… мне нужно с ними поговорить, – ответила Семечка. – А они должны выслушать.

Теперь, оказавшись в Поселении Скиттеров, она в полной мере поняла, насколько наивен её план.

Скиттеров переполняли гнев, ненависть, отчаяние, скорбь и страдание. Все эти чувства смешались в них в один большой болезненный комок.

И они искали кого-нибудь, на ком можно было бы отыграться и излить накопившиеся боль и страх.

– Кто это к нам пожаловал? Минч-уиггинс? – прорычал огромный скиттер с голубыми серьгами в ушах. – В нашем Поселении? Что ему надо? Может, он заблудился?

– Смотри, это не просто какой-то минч-уиггинс, – заметил другой скиттер, на чьей шее красовалось ожерелье из тонких костей. – Это маленький Драконо-Борец. Интересно, на вкус он такой же, как обычные минчи?

– Как-то раз я готовила Драконо-Борца, – сказала третья скиттер, чья грива была выкрашена в кроваво-красный цвет. – Он хорошо пошёл с мятой.

Внезапно Семечка обнаружила себя в плотном кольце вонючего меха и острых когтей.

– По счастью, у меня как раз есть мята, – сказал скиттер с голубыми серьгами, наклонившись к Семечке и оскалив зубы. – Много мяты.

– Я з-здесь н-не из-за м-мяты, – с усилием выдавила из себя Семечка. – Я из-за…

– Ого, оно разговаривает, – прервал её скиттер с костяным ожерельем. – Оно знает такие сложные слова! Никогда не слышал, чтобы минч-уиггинс говорил что-то кроме: «Спасите, помогите, не ешьте меня!»

Стена из меха и когтей затряслась от жестокого смеха.

Когти на лапах скиттеров сжимались и разжимались. Щёлк. Щёлк.

Семечка поняла, что это её последний шанс.

– Я здесь из-за ведьмы! – закричала она во всю силу своих лёгких.

Смех оборвался. Когти вытянулись во всю длину.

– Что ты знаешь о ведьме? – прошипела скиттер с красной гривой.

– Она только начала разрушать лес, – быстро сказала Семечка. – Она хочет больше магии. Ей нужна вся магия Парящего Леса.

Скиттеры запрокинули головы и разразились гневными воплями. Они топали ногами так, что суповые чашки и кости стучали друг о друга в пугающем ритме.

– Мы убьём её! – рычал скиттер с голубыми серьгами.

– Мы покрошим её в суп! – крикнула та, что с красной гривой.

Толпа скиттеров подхватила её слова и запела:

– Ведьму – в суп! Ведьму – в суп! Ведьму – в суп!

– Это не так просто, – срывая горло, закричала Семечка, надеясь перекрыть дикие завывания. – Она очень могущественная.

Пение затихло. Рычание возобновилось.

Скиттер с костяным ожерельем презрительно взглянул на Семечку.

– И что ты предлагаешь делать, маленький Драконо-Борец?

Семечка снова начала заикаться.

– У-у м-меня есть план.

Они покатились со смеху. Они смеялись, смеялись и смеялись.

А потом они стали её слушать.

Единственный лес, в котором Роза бывала довольно часто, назывался Королевским Парком. Он был очень чистым и ухоженным. Армия садовников каждое утро ползала по парку на коленях, чтобы он таким и оставался.

Роза всегда думала, что леса просто не бывают другими.

Но Парящий Лес нельзя было заподозрить хоть в какой-нибудь опрятности или чистоте.

Он поражал дикостью красок, запахов и звуков. В Парящем Лесу нельзя было найти ни единой прямой линии, но зато здесь были извилистые тропинки, мох, паутина и спутанные лианы.

Жуки со свистом пролетали мимо ушей Розы. Мухи и пчёлы танцевали вокруг неё.

Всё вокруг гудело магией, особенно деревья.

Роза чувствовала магию. Она узнавала её запах, пробовала её на вкус и почти что видела её мерцание.

Быть драконом оказалось несравненно лучше, чем Королевой.

Но в то же время хуже – когда Роза со щенком прибыли в Минчгород, она смогла точно оценить, какой ущерб успела причинить этому поселению её тётя. Роза чувствовала пустоту в трёх огромных деревьях: её запах и вкус. Она почти могла её увидеть.

Тётя Далила стояла рядом с этими пустыми деревьями, буравя злым взглядом Колдовских Гончих.

– Вчера вы работали лучше. Почему сегодня от вас нет толка? Отдайте мне все ваши силы, – потребовала она.

– Мы и так уже отдали тебе всё, – устало сказал отец щенка.

Тётя Далила зарычала от досады.

– Думаете, вы сможете остановить меня своим притворством? Не выйдет. Я вытяну из вас силы сама.

Она протянула руки к следующему дереву.

Роза сделала глубокий вдох и испустила отчаянный вопль.

Получилось потрясающе громко.

Тётя Далила резко обернулась как раз в тот момент, когда Роза выскочила из-за деревьев.

– Я ЧУДОВИЩЕ, – взвыла Роза. – О-О-О! КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО? ТЁТЯ ДАЛИЛА, ПОМОГИТЕ МНЕ! Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ЧУДОВИЩЕМ!

И она разрыдалась.

Ведьмам очень сложно солгать так, чтобы они поверили. (Вероятно, потому что они сами постоянно лгут и им есть с чем сравнивать.)

К счастью для наших друзей, эту ложь произнесла Королева.

Королева и дракон в одном лице.

А драконы не хуже королев умеют врать прямо в лицо.

Мор-коты – создания поменьше скиттеров и далеко не такие вонючие.

Но их Семечка боялась куда больше.

Они тихо шипели в её сторону, они окружали её на мягких лапах.

И когда она оказалась в ловушке, они захихикали.

Спасибо, что снова перебил меня!

Да, мне прекрасно известно, что обычно хихиканье не внушает ужаса.

Но это хихиканье было голодным.

Так тихо и зловеще мог бы хихикать ночной кошмар, полный тонких и острых, как иглы, зубов и чёрных длинных языков, которые шептали бы: «Пожалуйста-беги-чтобы-мы-тебя-догнали».

Если ты никогда не слышал хихиканья мор-котов, считай, что тебе повезло. Но если вдруг услышишь его, вот тебе совет: немедленно упади на землю и прикинься палкой. Если на палку ты совсем не похож, то хотя бы притворись, будто ты уже несколько дней как помер и начал разлагаться.

Мор-коты привередливы в еде и предпочитают свежее мясо.

(Однако помни, что эти советы не подходят для встречи со скиттерами, потому что эти твари едят всё, включая палки.)

Семечка, проведшая в Парящем Лесу всю свою жизнь, хорошо умела притворяться палкой. Но проблема в том, что палка не может собрать армию и победить ведьму.

Поэтому Семечке пришлось остаться самой собой и дрожать под хищными взглядами мор-котов, которые шипели, подбираясь к ней всё ближе:

– Вкус-с-с-с-но.

– Вос-с-с-хитительно.

– С-с-с-эндвичс-с-с.

– Мне надо п-п-огорить с вами, – пропищала Семечка, пытаясь сжаться в комок. – О д-деревьях. И о в‐ведьме!

На мгновение ей показалось, что им всё равно и что они не станут её слушать.

Но мор-коты тоже видели, как дракон тащил их дом по небу на верёвке. Они слышали, как магию выдёргивают из деревьев в Поселении Скиттеров. Мир переворачивался с ног на голову, их дом рушился. А значит, они могли позволить себе пару минут послушать, что скажет их добыча, вместо того чтобы сразу уложить её между двумя ломтиками другого минч-уиггинса (почему-то мор-коты называли это блюдо бутербродом).

В итоге Семечка ушла живой из лап мор-котов и отправилась навестить рогатых шарунов. В каком-то смысле с ними было сложнее всего. Не потому, что эти создания были опасны для минч-уиггинса, но потому, что Семечка ежеминутно о них забывала. Ей приходилось постоянно щипать себя за хвост во время разговора с ними.

Закончив переговоры с рогатыми шарунами, Семечка пошла искать минч-уиггинсов.

Впервые в жизни щенок чувствовал себя большим и сильным. Гром и всполохи молний переполняли его, как настоящую Колдовскую Гончую.

А самое главное, больше он не боялся ничего.

Ну… почти ничего.

Он всё ещё боялся ведьмы, боялся тишины деревьев, из которых вытянули магию. Боялся того, что может случиться, если Семечка не успеет собрать армию, а дядя Эдвин не прилетит вовремя.

На самом деле он всё ещё очень боялся.

Но больше он не собирался скулить и прятать голову в лапах. Он собирался бороться.

Как только разберётся, с чем именно надо бороться в первую очередь.

На поляне Минчгорода Роза причитала:

– ТЁТЯ, ПОМОГИ МНЕ! ПОЖАЛУЙСТА!

Ведьма воззрилась на неё.

– Я же сказала тебе съесть торт. Королевы не должны превращаться в драконов.

– ПРОСТИ МЕНЯ, ТЁТЯ ДАЛИЛА. МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ МЕНЯ СНОВА ЧЕЛОВЕКОМ?

– Я занята. Займусь тобой позже.

Ведьма снова повернулась к дереву и подняла руки.

Дракон-Роза шагнула ей наперерез.

– А ЕСЛИ Я ТАК И ОСТАНУСЬ ЧУДОВИЩЕМ? Я ЖЕ НЕ СМОГУ ПОДПИСЫВАТЬ ПИСЬМА И НЕ СМОГУ КУШАТЬ РУБЕЦ В БЕЛОМ СОУСЕ С ПРЕМЬЕР-МИНИСТРОМ КАМЕНОЛЕВСТВА.

– Не говори ерунды, – холодно проговорила ведьма. – Конечно, ты не останешься в этой форме навечно. Отойди в сторону!

– НО ЧТО, ЕСЛИ Я ОСТАНУСЬ ТАКОЙ? – вскричала Роза, не сдвинувшись с места.

Ведьма издала вздох раздражения. Она вскинула руку, сложив пальцы в особый жест.

– Обратись! – крикнула она.

Ничего не произошло, Роза осталась драконом.

– Обратись!

И снова ничего не случилось. Щенок подозревал, что Роза сопротивлялась заклятию ведьмы изо всех сил.

– О-О-О-Х, Я ТАК И ЗНАЛА, – зарыдала Роза. – Я ТЕПЕРЬ ТАКАЯ НАВСЕГДА!

– Чушь, – едва сдерживая гнев, бросила ведьма. – Мне просто нужно больше сил.

Она не глядя протянула руки к Колдовским Гончим.

В это время щенок высунул нос из укрытия под кустами. Ведьма не смотрела в его сторону, но родители увидели его.

На его маму и папу по-прежнему были надеты железные обручи, Гончие не могли напасть на ведьму или убежать от неё. Но главное, они поняли, что их щенок на свободе, а значит, они могли сопротивляться и не делиться с ведьмой энергией. Они сделали несколько шагов назад.

Ведьма почувствовала, как теряет контакт с их силами. Она развернулась и гневно приказала им подойти ближе. Гончие не повиновались, хотя сопротивление приказам причиняло им боль.

– Думаете, я не справлюсь без вас? – прорычала ведьма. – Во мне великая магия, которую я вытянула из древних деревьев.

В её глазах мелькнули молнии.

– ОБРАТИСЬ! – приказала она Розе.

Внезапно на месте дракона очутилась десятилетняя девочка, на плечах которой висели обрывки пальто, а на ногах болтались порванные пижамные штаны.

Ведьма презрительно фыркнула.

В третий раз она повернулась к дереву и воздела руки.

– Спасибо! – с радостным воплем Роза прыгнула к ведьме и крепко её обняла. – Спасибо, тётя! Это было так ужасно!

– Держи себя в руках, Фелиция, – рявкнула на неё ведьма. – Королевы не обнимаются.

И только она собралась снова вскинуть руки, как…

Появилась армия Семечки.

Свет ещё не видывал армии настолько странной, какую привела за собой Семечка на защиту Парящего Леса. В первых рядах шли скиттеры с острыми когтями наизготовку и неудержимой яростью в сердцах.

За ними следовали злобные хихикающие мор-коты.

За мор-котами – рогатые шаруны, о которых все спотыкались, потому что никто не мог упомнить, где они идут.

И последними, прячась в тенях, крались минч-уиггинсы.

Когда скиттеры увидели ведьму, они обнажили свои когти. Щёлк. Щёлк.

Они издали яростные боевые кличи и устремились к ней сквозь заросли.

Ведьма прокричала заклятье:

– Стоять!

Скиттеры не замедлили бега. За ними побежали мор-коты, рогатые шаруны и минч-уиггинсы.

«Заткните чем-нибудь уши, – велела им Семечка перед походом на ведьму. – Не важно, чем, главное – так плотно, чтобы не слышать её голос».

Поэтому из ушей минч-уиггинсов торчали кедровые орехи.

Рогатые шаруны замазали себе уши грязью.

Мор-коты набили свои уши травой и мехом.

Скиттеры…

Нет, тебе лучше не знать.

Ведьма закричала громче:

– СТОЯТЬ!

На этот раз её заклятие проникло сквозь некоторые ушные затычки, и кое-кто из скиттеров замер на месте.

Но остальные продолжили наступление.

Миледи вложила в заклятье больше магии:

– СТОЯТЬ!

Все скиттеры от первого до последнего остановились как вкопанные.

Семечка, наблюдавшая за происходящим из-за дерева, испуганно ахнула.

Судя по всему, заклятье ведьмы было направлено на скиттеров и только на скиттеров, потому что мор-коты, рогатые шаруны и минч-уиггинсы продолжали бежать к ней.

Миледи раздражённо щёлкнула языком.

Она вытянула руку, указав на мор-котов.

– СТОЯТЬ!

Все мор-коты застыли там, где их настигло заклятье. Но рогатые шаруны и минч-уиггинсы не растеряли боевого духа и прыти.

У рогатых шарунов не было хищных зубов или острых когтей, которыми можно было бы перещёлкнуть врага надвое. Но когда ведьма забыла о них, они все вместе кинулись ей под ноги и опрокинули на землю.

Минч-уиггинсы (скрытые тенями) принялись набрасывать на неё гибкие лианы и в два счёта связали ими так, что ведьма не могла шевельнуться.

Семечка задержала дыхание. У них получилось?

У них и вправду получилось победить ведьму?

Если ответить коротко, то нет.

О, ты хочешь узнать длинный ответ?

Отлично. Но предупреждаю, тебе не понравится то, что ты услышишь.

Видишь ли, ведьму нельзя долго дурачить тенями.

– Тени, прочь! – воскликнула связанная стеблями Миледи, лёжа на земле.

Тут же её взору предстали окружившие её минч-уиггинсы: тётушка Семечки мадам Граб, дядя Бук, кузина Фиалка, брат Горошек и все остальные. Они с ужасом смотрели на ведьму и почти не моргали, готовясь броситься наутёк.

Но ведьма снова крикнула:

– Стоять!

Заклятие проникло сквозь кедровые орехи в их ушах и сковало минч-уиггинсов.

– Развязать! Распутать! Порвать! – крикнула Миледи.

Повинуясь заклятию, лианы расплетались, развязывались и разорвались сами собой.

Избавившись от пут, Миледи попыталась встать на ноги, но рогатые шаруны, о которых она снова забыла, пригнули головы, взметнули копытами и отчаянно набросились на неё, снова сбив с ног.

– Запомни! – скомандовала ведьма на этот раз самой себе, оказавшись под грудой рогатых шарунов.

Затем крикнула:

– Стоять!

Рогатые шаруны замерли на месте.

Армия Семечки потерпела поражение.

Семечка всматривалась в просвет между деревьями. Её рука лежала на эфесе меча. Её сердце бешено колотилось.

Щенок стоял рядом с ней, горячий, как жерло вулкана. Но в сумке у Семечки не осталось больше серебряных нитей, поэтому щенок не мог ничем помочь.

Роза тоже была с ними, её лицо порозовело от гнева.

– Что нам делать? – бормотала она, как в бреду. – Мы должны что-то сделать.

Семечке ничего не приходило в голову.

Тем временем Миледи встала и отряхнула одежды.

У её ног оказалась целая поляна застывших скиттеров, мор-котов, минч-уиггинсов и рогатых шарунов.

В их глазах отражались ярость и страх.

Миледи презрительно выплюнула, глядя на них сверху вниз:

– Вы думали, что сможете победить меня? Я – Миледи, а вы – ничто. Я разберусь с каждым из вас, когда покончу с этим чёртовым лесом.

Она протянула руку к самому старому дереву в Минчгороде…

И тут Семечке показалось, что она слышит вдалеке какой-то звук.

Этот звук походил на шум ветра.

Или на шелест листвы.

Или на взмах гигантских крыльев в небе…

Семечка выбежала из-за деревьев с поднятым мечом и душой, ушедшей куда-то в пятки. Мгновение спустя щенок бросился за ней, а за ним – Роза.

Вместе они кинулись на ведьму.

– Смерть Миледи! – воинственно завопил меч. – Наверное, мы тоже умрём, но ей точно крышка!

Вдруг родители щенка завыли.

К их вою присоединились скиттеры, мор-коты, минч-уиггинсы и рогатые шаруны. И за этим многоголосым гвалтом не было слышно, как летит дракон.

Миледи одним ударом отбросила в сторону Семечку, затем с трудом отцепила от своего платья Розу и попыталась схватить щенка с криком:

– Мне нужна твоя сила!

Щенок изловчился и цапнул её за руку.

Ведьма взвыла, добавив свой голос в общий нестройный хор.

– Я убью вас всех, – взвизгнула она.

Она подняла руки для смертельного заклятия как раз в тот момент, когда дракон с красно-золотой чешуёй и шипами по всей спине спикировал на неё с неба.

Миледи заметила его в последний миг. Она открыла рот, чтобы заклясть дракона…

В Долине Света есть поговорка: «Не буди спящего дракона».

Ведьме стоило бы запомнить её, но она, как обычно, посчитала себя выше этого.

Она убила мою сестру Алиссию и её мужа, принца Малика, когда Фелиции было всего шесть месяцев.

Она пустила слух, что их похитил дракон.

Тела королевской четы так никогда и не нашли, но на месте «похищения» было столько крови, что я думаю, они уже давно мертвы.

В те годы я ни в чём не подозревал Миледи.

Наоборот, я слишком сильно доверял ей. Настолько, что рассказал ей о Трёх Великих Секретах, сделав её своим доверенным лицом на случай, если со мной тоже что-нибудь случится.

Фелиция тогда была совсем крошкой.

Ведьма поклялась мне, что будет хранить Секреты и не воспользуется ими в корыстных целях. Конечно, она лгала.

Она дождалась, когда Фелиции стукнуло два года, и пленила меня. Я спал в человеческой форме, когда она надела на меня заколдованный ошейник, и я даже не успел понять, что произошло.

Я изо всех сил сопротивлялся власти ошейника. Поначалу это мне удавалось, как и Колдовским Гончим, когда они тоже оказались у неё в клетке. Я не мог сбежать, но я мог врать своей тюремщице.

В течение многих лет мне удавалось убеждать её в том, что Парящий Лес гуляет по небу вместе с облаками и его местонахождение не было известно никому, даже мне.

Но чем дольше я носил ошейник, тем больше её воля побеждала мою, пока однажды я не сломался. В тот же день она послала меня похитить Колдовских Гончих, а позже – доставить Парящий Лес к Витой Горе.

Моя ненависть к ней росла и крепла в течение долгих восьми лет.

Так что не стоит удивляться, что там, в центре Минчгорода, я дал волю этой ненависти.

Я уже не был голоден (в моём животе к тому времени переваривались корова и две овцы), и я мог бы заточить ведьму в тюрьму так же, как она заточила меня.

Но, прямо скажем, гораздо проще было просто съесть её.

Когда Миледи исчезла в глотке дракона, стальные обручи упали с шей Колдовских Гончих.

Скиттеры, мор-коты, рогатые шаруны и минч-уиггинсы обнаружили, что снова могут двигаться.

Все возликовали…

Пока дракон не облизнул губы.

Тогда скиттеры вздрогнули и зарычали. Мор-коты зашипели. Рогатые шаруны попыталась стать ещё более неприметными, чем обычно.

А минч-уиггинсы подтолкнули тётушку Граб поближе к Семечке, нашёптывая:

– Скажи ей, тётя Граб. Она должна это сделать, пока не поздно.

Тётя Граб начала переминаться с ноги на ногу. Потом она разгладила усы и прочистила горло (очень тихо).

– Ты должна победить дракона, – сказала она Семечке извиняющимся тоном. – Быстрее, пока он отдыхает после еды.

Семечка быстро заморгала, с недоумением посмотрев на тётушку:

– Он только что спас нас. Он спас весь Парящий Лес. Он проглотил ведьму.

– А в следующий раз он проглотит кого-нибудь из нашего племени. Это же дракон. Так что лучше поторопись. Драконо-Борец – это не просто красивое звание, знаешь ли. Это твоя работа. Это твой долг!

Дракон посмотрел в их сторону, как будто услышал краешек разговора. Он поманил Семечку огромным когтем.

– МНЕ КАЖЕТСЯ, НАС ЕЩЁ КАК СЛЕДУЕТ НЕ ПРЕДСТАВИЛИ ДРУГ ДРУГУ, МАЛЕНЬКАЯ МИНЧ-УИГГИНС.

Тётушка Граб подтолкнула Семечку вперёд:

– Давай, не зевай.

Семечка несмело шагнула к дракону. Она чуть наклонила голову и почтительно посмотрела на него снизу вверх.

– Меня зовут Льняная С-семечка, сэр.

– И всё остальное тоже говори, – подбодрила её тётушка Граб с безопасного расстояния.

– Нет, – прошептала Семечка

– Да, – настаивала тётушка Граб. Она повысила голос. – Не просто Льняная Семечка. Она Драконо-Борец-и-Защитник-Своего-Народа.

– Поэтому не делай глупостей, дракон! – закричала кузина Фиалка. – У неё есть знаменитый меч и сумка, которая лопается от магии.

Дракон опустил голову так низко, что кончик его огромного носа почти коснулся Семечки. Её поглотило облако пара.

– ЭТО ПРАВДА? У ТЕБЯ ЕСТЬ СУМКА, ПОЛНАЯ МАГИИ?

Семечка подумала, стоит ли ей солгать.

Но в итоге решила этого не делать.

– Н-нет, сэр. Магии там всегда было немного.

Позади послышался гул голосов, её родня перешёптывалась в шоке и смятении.

Но дракон сказал:

– ТАК Я И ДУМАЛ. ЧТОБЫ ПРИЗВАТЬ ДРАКОНА МНОГО МАГИИ НЕ НУЖНО.

– Чтобы призвать дракона? – пискнула Семечка.

– ВОЗМОЖНО, ВЫ ГОВОРИТЕ ПО-ДРУГОМУ, НАПРИМЕР, «ПРОСИГНАЛИТЬ ДРАКОНУ»? ИЛИ «ПОЗВОНИТЬ ДРАКОНУ»? ИЛИ «ПРЕДУПРЕДИТЬ ДРАКОНА»?

– Н-но зачем мне призывать дракона?

Дядя Эдвин сел на задние ноги.

– КОГДА Я ДАЛ ЭТУ СУМКУ ТВОЕЙ МНОГО-РАЗ-ПРА-ПРАБАБУШКЕ…

– Ты дал ей эту сумку? – ошеломлённо сказала Семечка. – Но… но почему? И меч тоже твой?

– НЕТ, Я НЕ УЗНАЮ ЭТОТ МЕЧ, – изрёк дракон. – ОДИН ИЗ ТВОИХ ПРЕДКОВ, ДОЛЖНО БЫТЬ, НАШЁЛ ЕГО.

– А я говорил, – напомнил о себе меч, – что ни разу в жизни не видел живого дракона.

– ЧТО КАСАЕТСЯ ПРИЧИН, ТО ЭТО МОЙ ДОЛГ КАК ДРАКОНА ДОЛИНЫ СВЕТА ОХРАНЯТЬ ПАРЯЩИЙ ЛЕС. Я НЕ ВСЕГДА БЫВАЮ ЗДЕСЬ, И МНЕ НУЖЕН БЫЛ КТО-ТО, КТО ПРЕДУПРЕДИЛ БЫ МЕНЯ О ПОЯВЛЕНИИ ВЕДЬМ. МНЕ НУЖЕН БЫЛ КТО-ТО С ОТЛИЧНЫМ СЛУХОМ, КТО ЗНАЛ БЫ КАЖДЫЙ УГОЛОК ЛЕСА. КТО СПРАВИТСЯ С ЭТИМ ЛУЧШЕ, ЧЕМ МИНЧ-УИГГИНС?

Он снова склонил голову.

– ТЫ И НЕ ДОЛЖНА БЫЛА СТАТЬ ДРАКОНО-БОРЦЕМ, МАЛЮТКА. ТЕБЯ ДОЛЖНЫ БЫЛИ НАЗВАТЬ ДРАКОНО-ЗОВОМ. ВОЛШЕБСТВО НИТЕЙ НУЖНО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОЗВАТЬ МЕНЯ, ЕСЛИ КАКАЯ-НИБУДЬ ВЕДЬМА ПОЯВИТСЯ В ЛЕСУ. НО С ГОДАМИ ИЗНАЧАЛЬНЫЙ СМЫСЛ ЭТОЙ РАБОТЫ БЫЛ УТЕРЯН И ИЗМЕНИЛСЯ.

У Семечки закружилась голова.

– Значит… значит, у меня и не должно быть много магии? И мне даже этот меч не нужен?

– Эй, подождите минутку, – обиженно сказал меч.

– НЕ НУЖЕН, – мотнул головой дракон. – НО ЭТО ХОРОШО, ЧТО ОН У ТЕБЯ ЕСТЬ.

– Спасибо, – пробормотал меч. – По крайней мере, хоть кто-то меня ценит.

Слишком много всего произошло в тот день, чтобы в полной мере осознать ещё и то, что говорил дракон.

Семечка села на землю. К ней мигом подошёл щенок и прилёг рядом. Чуть позже к ним присоединилась Роза.

Семечка прислонилась к ним спиной и закрыла глаза.

Она слышала, как тётя Граб уверяла всех вокруг, что лично она давно знала о том, что Драконо-Борец на самом деле Драконо-Зов.

Семечка слышала, как скиттеры спорят (очень тихо) о том, каков на вкус суп из дракона, а мор-коты хихикают (ещё тише) о драконовых бутербродах.

Она слышала кваканье лягушек и щебетание птиц, а ещё глубокую, медленную песню деревьев Парящего Леса.

«Мы спасли их, – подумала она. – Мы спасли почти всех».

Где-то над ней раздался голос Розы. Девочка заявила:

– Дядя Эдвин, я не хочу снова становиться Фелицией. Можно отныне я буду Розой?

– КОНЕЧНО, – ответил её дядя. – КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, РОЗА, ЧТО НАМ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?

– Мы должны вернуть всё на свои места, – сказала Роза.

И вот мы подходим к концу нашей истории и одновременно к началу новой сказки.

В тихом уголке, вдали от городов и деревень, дорог и железнодорожных путей, дворцов и ведьм жило-поживало семейство Колдовских Гончих.

Да, Парящий Лес вернули на его законное место. Мы с племянницей под покровом ночи перенесли его по небу под радостные крики минч-уиггинсов, мор-котов, скиттеров и рогатых шарунов.

Да, щенок воссоединился со своими родителями, которые гордятся им больше всего на свете.

Правда, никто больше не зовёт его щенком.

Его нарекли Тем-Кто-Призывает-Грозу-В-Горы. Иногда для краткости его зовут просто Горной Грозой.

Да, Роза всё ещё Королева Долины Света. (А я снова служу при ней регентом.)

И она всё так же подписывает стопки писем, но теперь сама решает, о чём они: о том, что надо построить новые дома для бездомных детей и найти подходящую работу для одноногих солдат.

При Розе живёт щенок с маленьким милым носом и блестящими чёрными глазками. Щенок спит у неё на коленях, когда Роза едет по делам на заднем сиденье королевского автомобиля.

И, между нами говоря, мы с ней бережём Три Великих Секрета Долины Света.

Первый Великий Секрет о том, что Королева Роза на самом деле дракон.

Второй Великий Секрет о том, что Парящий Лес – это сердце Долины Света.

А Третий Великий Секрет – это Колдовские Гончие, которые могут глотать гром и молнии.

Помни, никому нельзя о них рассказывать.

А теперь я попрощаюсь с тобой. Королеве пора в постель, и я пообещал ей рассказать историю о её маме и папе. (А ещё я пообещал, что ей никогда больше не придётся есть говяжий рубец и что она может восстановить в должности портных Мэнси и Дэши.)

Ах, ты хочешь узнать, что стало с Семечкой?

Конечно же, она живёт в Парящем Лесу. За её спиной по-прежнему болтается сумка, которую я наполнил магией на случай, если понадобится призвать дракона. А рядом с сумкой висит меч, который превращается в кондитерский нож каждый раз, когда Роза прилетает в гости.

Слух Семечки такой же острый, и до конца своих дней она не даст ни одной ведьме прокрасться незамеченной.

Спокойной ночи, Семечка.

Спокойной ночи, храбрая маленькая минч-уиггинс.

Спокойной ночи, Драконо-Зов.

Огромное спасибо всем замечательным людям из Allen&Unwin, которые помогли превратить мою рукопись в настоящую книгу. Отдельное спасибо Анне Маркфарлейн, которая смогла в одиночку противостоять армии скиттеров, и Кейт Уитфилд, которая серьёзно поговорила с мор-котами о том, что они понимают под бутербродом.

Как всегда, спасибо моему блестящему агенту Маргарет Коннелли, чьи советы были на вес минч-уиггинсов.

Спасибо драматургу Питеру Мэтисону за его щедрую помощь и острый глаз, Ханне Джансен за прекрасный дизайн книги и спасибо Салли Соуиль Хан за великолепные иллюстрации.

И, наконец, спасибо моей писательской группе, которой посвящается эта книга. Когда я показала им самое начало моего первого слабого наброска, они сказали: «Расскажи нам больше об этой истории!»

Так я и сделала.

ЛИАН ТАННЕР за свою жизнь работала учителем, водителем туристического автобуса, журналистом-фрилансером, жонглёром, редактором и профессиональной актрисой. Однажды она подорвалась на мине во время погружения с аквалангом. В другой раз её арестовали, когда она зарабатывала игрой на улице. Она провела неделю в джунглях Папуа – Новой Гвинеи, разыскивая японского солдата, оставшегося там со времён Второй мировой войны. Она не сразу поняла, что все эти испытания готовили её к тому, чтобы стать писательницей. В настоящее время Лиан живёт на берегу моря в южной Тасмании.