Nick Roberts

The Exorcist’s House

Пандемониум (сущ.)

Март 1993 года,

юго-запад Западной Вирджинии

Апрель 1994 года, южный Огайо

Середина июня 1994 года,

юго-запад Западной Вирджинии

Конец июня 1994 года,

юго-запад Западной Вирджинии

Конец июня 1994 года,

юго-запад Западной Вирджинии

Чтобы окончательно привести новый дом в порядок, Дэниел взял отпуск на две недели. Секретарше он сказал, чтобы она звонила ему, если возникнет срочная необходимость. Почти через неделю после того, как они въехали на ферму, дом наконец оказался полностью обставлен – каждая комната в своем особенном стиле. Он стал местом, в котором действительно можно жить.

Звонок входной двери впервые прозвонил в субботу около одиннадцати часов утра. В это время Нора раскладывала белье в спальне. Алиса в своей комнате двигала кровать от одной стены к другой, так и не решив, где ее лучше пристроить. Дэниел на кухне примеривал новую циркулярную пилу, специально купленную им для того, чтобы вскрыть подвальную дверь. Звонок прозвонил три раза и в разной тональности. Дэниел развернулся и вышел из кухни.

– Похоже, кто-то звонит, – крикнул он наверх.

Нора выглянула из спальни на втором этаже, чтобы увидеть, кто пришел. Алиса продолжила свое занятие, не выказав интереса. Дэниел посмотрел в глазок и увидел на крыльце молодого человека лет двадцати пяти. Открыл перед ним дверь.

– Здравствуйте, чем могу быть полезен? – сказал Дэниел.

– А… э… мистер Хилл? – спросил Рой.

– Да, я Дэниел Хилл, – ответил он, выходя за порог.

– Здравствуйте, мистер Хилл. Я Рой Гаррис. Я работал в бригаде по ремонту этого дома.

– О, конечно. Вы из бригады Кармина?

– Да, сэр. Ну, то есть… уже нет. Я имею в виду, больше нет, – ответил Рой, смутившись.

Дэниел сказал бы, что мужчина пытается выразить то, что вертится на языке. У Хилла был наметанный глаз на распознавание эмоциональных состояний, и выходило так, что Рой казался сильно взволнованным.

– С вами все нормально?

Рой наконец перестал мямлить и сказал прямо:

– Мистер Хилл, наш прежний бригадир Кармин совершил самоубийство на прошлой неделе, в гостиничном номере недалеко от Блуфилда.

– О, боже! – Дэниел прикрыл сетчатую дверь за собой. – Какой ужас.

– Угу… угу.

Рой потер небритый подбородок и нервно оглядел крыльцо.

– Кто-нибудь знает, почему он это сделал? – наконец спросил Дэниел.

– Мы там занимались кровлей, и он натурально сдавал сильнее и сильнее с каждым днем.

– Что вы имеете в виду?

За спиной Дэниела Нора выглянула из-за двери, и он посторонился, давая ей выйти. Рой неуклюже отступил назад.

– Здрасьте, мэм, – сказал Рой.

Нора посмотрела на Роя и спросила у Дэниела:

– Что происходит?

– Похоже, что Кармин – тот самый бригадир, который занимался ремонтом нашего дома, – совершил самоубийство.

– О, как ужасно, – сказала Нора, когда Рой утвердительно кивнул.

– Да, мэм, – согласился Рой. – Я прямо сейчас хотел сказать вашему мужу, что прибыл сюда от лица фирмы, на которую работал Кармин. Я знаю, гарантийный срок по нашему договору составляет двадцать лет, и хочу вас заверить, что работа сделана на совесть.

Рой достал визитку из кармана джинсов и вручил ее Дэниелу. Карточку кремового цвета украшала зеленая надпись «Армор Хоум Уорранти» с контактной информацией.

– Если возникнут какие-то проблемы, то свяжитесь с ними, а уж они позаботятся, – сказал Рой.

Изучив визитку, Дэниел поднял взгляд на Роя.

– Премного благодарен вам, Рой, но вы ведь не проделали бы такой путь только ради этой визитки.

– Ну, я же сейчас работаю на них, именно затем я и приехал, – усмехнулся тот в ответ.

– О, ну тогда ладно. Удачи вам на новом месте.

Рой пошаркал ногами, опустив взгляд на скрипучие доски крыльца. Теплый ветер подул на них троих.

– Что-то еще хотите сказать? – прямо спросила его Нора.

Дэниел оглянулся на нее, затем посмотрел опять на Роя.

– Угу, думаю да, – ответил тот. – Видите ли, я уж не знаю точно, поехала ли крыша у нашего босса или там еще что, но его что-то напугало прямо здесь, в вашем доме.

– Что именно? – спросил Дэниел.

– Он сказал, что спустился в подвал, ну и… думаю, испугался чего-то в подвале, – принялся объяснять Рой, не поднимая взгляд. – Сказал, будто в тот последний день нашей здешней работы он прямо увидел, как что-то пялилось на него из двери вашего подвала.

Наконец Рой посмотрел на них, оценивая реакцию на услышанное. Нора и Дэниел смотрели на него в ответ, даже не зная, как реагировать на его слова.

– Ну и что же он увидел? – спросил Дэниел.

– Он сказал, что какие-то глаза. Знаю, звучит дико. На самом деле и есть дико. Он также сказал нам, что тот старик, который жил здесь раньше, был экзорцистом или что-то в этом роде, – сказал Рой.

– Экзорцистом? – удивленно повторила Нора.

– Угу, уж не знаю, сколько здесь правды, но босс был очень сильно встревожен, – продолжил Рой. – Кармин рассказал мне об этом в тот самый вечер, прямо перед тем, как убил себя. Мы вместе с Майком, моим напарником, стали замечать, что Кармин начал больше и больше чудить. Он случайно чуть не столкнул Майка с чертовой крыши, ладно хоть я успел его поймать. Но в тот последний вечер он напился, пришел в свой номер и выковырял себе глаза разбитой бутылкой.

Нора ахнула и прикрыла ладонью рот. Дэниел обернулся к ней и положил руку на ее плечо.

– Просто ужасно, – сказал Дэниел. – Как вы выдержали увиденное?

– Я ни разу в жизни не видал ничего подобного. Даже вспоминать не хочется. Но мне нужно было вам рассказать. Я не знал, как и каким образом лучше к вам подступить, пока не получил новое место в фирме и они не отправили меня сюда.

– Как вы решили, что должны рассказать нам про Кармина? – спросил Дэниел, уже предвидя ответ.

Рой посмотрел ему прямо в глаза.

– Я решил с вами поделиться, потому что остается однопроцентная вероятность, что мой босс не сошел с ума, – сказал он. – Я прикинул, что должен предупредить вас про подвал… на всякий случай. Сам-то я лично вообще не верю во всякую хрень про привидения, пардон за мой французский, но я чувствовал себя обязанным сообщить вам.

– Ты сказал ему про крест? – спросила Нора у Дэниела.

– Нет, пока еще нет. Спасибо, милая, – ответил Дэниел тем саркастическим тоном, который только она одна могла распознать.

– Про крест?.. – спросил Рой.

– Угу, когда мы только сюда приехали, то заметили, что кто-то решил заколотить подвальную дверь, и гвозди оказались расположены в виде креста, – объяснил Дэниел.

Рой вытаращил глаза.

– Думаю, мы уже можем с уверенностью сказать, кто же именно так поступил, не так ли? – спросил его Дэниел.

– Считаю, что да. Если вы хотите, чтобы я выдрал гвозди, то могу прямо сейчас.

– Нет никакой необходимости, – сказал Дэниел. – Я уже купил инструменты, которые мне были нужны, и сам позабочусь.

– Уверен, что моя новая фирма могла бы возместить вам расходы.

Дэниел отмахнулся.

– Рой, я вам благодарен за то, что вы лично пришли, дали нам визитку и рассказали про Кармина. Мне действительно очень жаль из-за произошедшего с вашим боссом. Похоже, что у него в жизни были какие-то подводные камни помимо работы. Хотел бы я, чтобы кто-нибудь смог ему помочь заранее.

– Да, сэр. Я бы тоже хотел, – ответил Рой, неуклюже разворачиваясь, чтобы уйти. – Удачного вам дня, и звоните, если что-нибудь понадобится.

– Спасибо, – сказала Нора. – Вам тоже удачи на дороге.

Рой кивнул и направился к новому служебному грузовику, на котором приехал, а Нора и Дэниел вернулись в дом.

– Очень странно, – сказала Нора, закрывая за собой входную дверь.

– Угу… – начал Дэниел, даже не зная толком, что вообще говорить в таком случае. – Можешь себе вообразить, чтобы вообще вот так вот взять и воткнуть себе осколки в…

– Прекрати, я даже не хочу об этом думать!

– Прости, – сказал он, обнимая ее. – Эй, хочешь посмотреть, как я распиливаю подвальную дверь?

– Нет, не хочу. Позови, когда откроешь ее.

Нора вырвалась из объятий и пошла наверх.

– Что случилось? Неужели с инструментом в руках я стану выглядеть настолько мужественно, что ты не сумеешь удержать себя в своих дрожащих руках? – съязвил Дэниел ей вслед.

– Эй, папа, – Алиса вышла из спальни в самый неподходящий момент. Дэниел залился краской и резко развернулся в сторону кухни.

– Папа весь в твоем распоряжении, – бросила ей Нора и скрылась в спальне.

Алиса спустилась и открыла входную дверь.

– Ты куда? – спросил из кухни Дэниел.

– Пойду поставлю на крыльце новые качели.

– Сама?

– Да, папа. Девочки тоже сами кое-что могут.

– Ну хорошо, делай, как хочешь, – восхищенно ответил Дэниел.

– Постараюсь, чтобы мои дрожащие руки мне не помешали, – сказала она, закрыв за собой сетчатую дверь.

– Такова моя жизнь, – пробормотал Дэниел, взял циркулярную пилу и подошел к подвальной двери.

На кухонной стойке лежали новые защитные очки, про которые он почти забыл. Нацепив их, он ощутил себя увереннее. Вставил в розетку оранжевый удлинитель и подключил его к пиле. Щелкнул переключателем, и зазубренный диск завизжал, пробуждаясь к жизни. Он сразу же выключил.

– Боже, почему так громко? – сказал он себе под нос, изучая циркулярку, как будто та была образцом инопланетной технологии.

– Ты уже отрезал себе палец? – раздался из спальни голос Норы.

– Как насчет того, чтобы вырезать дыру в полу под кроватью с твоей стороны… – сказал он, прежде чем вспомнил о ее положении и сразу же пожалел о своей шуточке.

Он присел и заглянул в дверную щель, изучая задвижку. Удовлетворившись увиденным, снова включил пилу и просунул лезвие в темную расщелину. Яркие искры брызнули, когда пила наткнулась на что-то твердое и затряслась в руках, прогрызая острыми зубцами металл. Он приложил еще чуть больше усилий, отчего искры брызнули еще сильнее. Затем вдруг фонтанчик иссяк, и Дэниел едва не выронил инструмент. Подвальная дверь легко распахнулась, и он понял, что пропилил ее насквозь. Он отложил циркулярку в сторону на пол и выпрямился.

– Эй, милая! Мне удалось! – позвал он Нору.

Дэниел услышал, как она задвигалась в спальне, а затем спустилась и вошла в кухню.

– Ну, слишком просто, – сказала она, оглядывая помещение и убеждаясь, что Дэниел не распилил случайно стену надвое.

Он взялся за свободно болтающуюся подвальную дверь и распахнул ее настежь, демонстрируя нисходящий в темные глубины ряд деревянных ступенек.

– Ты готова заглянуть в наш подвал с привидениями? – спросил он, поворачиваясь к жене.

– Наверно, мне нужно взять фонарик? – спросила она.

Дэниел заглянул в раскрытый дверной проем и заметил на стене слева выключатель. Он нажал на него, и ряд лампочек засветился ярким светом.

– Похоже, милая, что наши привидения не из амишей [4].

Она бы не смогла закатить глаза еще сильнее, чем уже закатила.

– Ты пойдешь первым, и если не сломаешь там себе шею, то мы с ребенком пойдем следом.

– Отличная идея, – согласился он и сделал шаг вниз по лестнице.

Поток затхлого воздуха хлынул им в лицо.

– О боже, там так сыро.

Он продолжил медленно спускаться.

– Не помню, чтобы там было так влажно, когда я проверял там последний раз.

– А разве в подвале не должно быть холоднее? – спросила Нора, просовывая голову через порог.

– Угу, но только не здесь.

– Чудесно, – вздохнула она, – мы купили бездонную бочку.

Дэниел мотнул головой, ничего не сказав, оставляя без внимания тенденцию Норы всегда ныть по любому поводу. Ступеньки скрипели под ним по мере спуска. Добравшись наконец до бетонного пола у основания лестницы, он крикнул наверх:

– Думаю, тебе ничего не грозит! – после чего она последовала за ним.

Он протянул ей руку, когда жена достигла последней ступеньки, и Нора схватила его за ладонь, ступив на твердую почву рядом с ним. Оглянулась вокруг, поразившись видом помещения, больше похожего не на подвал, пусть даже без мебели, а на пещеру.

– Уверена, что именно про эту самую пещеру и писал Платон, – сказала она, кивая.

– Так вот о чем трепались местные. Уверен, что Бэтмен держит здесь парочку костюмов, когда он не в Готэме.

– Надеюсь, он не тревожит здешних медведей во время зимней спячки, – с серьезным видом сказала она.

Дэниел не смог больше изображать невозмутимый вид и улыбнулся. Он взял Нору под руку, и они принялись исследовать подвал, оказавшийся довольно большим. Стены были обшиты толстыми деревянными досками, словно удерживающими земляную поверхность от обвала. Потолок оказался комбинацией длинных балок, розовой теплоизоляции [5], водопроводных и канализационных труб. Также в потолке виднелись дыры, сквозь которые пробивался свет из кухни. На полу валялись куски дерева и других стройматериалов, мотки сетки и проволоки, инструменты для работы в саду и в поле, в том числе абсолютно неизвестные им обоим, а также три сундука древнего вида, составленные друг на друга.

– Как думаешь, что в них? – спросила Нора, показав на сундуки.

– Давай заглянем, – ответил Дэниел, хватая за верхний, чтобы поставить на землю.

Он недооценил вес сундука и едва не уронил его. Нора нагнулась, отодвинула защелку и подняла крышку.

– Одежда, – сказала она, роясь в стопках женских ночнушек, покрывал и пижам. –  Сплошная женская одежда.

Дэниел взялся за второй сундук и поставил его рядом с третьим. Он открыл их и поднял крышки.

– Зимняя одежда, – сказала Нора, роясь во втором ящике.

– Ну а здесь, похоже, летняя, – сказал Дэниел, изучая содержимое последнего сундука.

– У того старика, который жил здесь до нас, была жена? – спросила Нора.

– Уверен, что была. Наверное, она умерла еще до него, и он держал оставшиеся после нее вещи здесь.

– Так значит не только наш экзорцист угорел до смерти в нашей спальне, но и его жена тоже умерла где-то здесь в доме, – сказала Нора, понимающе кивая.

– Она могла умереть здесь в подвале, – сказал Дэниел, расширив глаза в ужасе. – Она могла даже стать призраком и напугать бедного Кармина, доведя до преждевременной погибели.

Он наклонился, взял из сундука белую шелковую нижнюю рубашку и протянул своей жене на вытянутых руках.

– Смотри, привидение идет за тобой!

– Ну ладно, я сыта по горло, – Нора с недовольным видом отвернулась от Дэниела и пошла к лестнице.

Он усмехнулся, швыряя белье обратно в сундук. Взгляд Норы зацепился за какой-то блестящий предмет в темноте под лестницей. Она остановилась и посмотрела на него.

– Дэниел, что там? – спросила она, показывая на штуку, похожую на металлическую змею.

Он посмотрел сначала на Нору, а затем на то место, куда она указывала. Увидел мерцание, подошел к нему, нагнулся и присмотрелся внимательнее.

– Ну, так что это? – нетерпеливо спросила она.

Дэниел протянул руку под лестницу и ткнул в штуку пальцем. Свисающая цепь звякнула.

– Металлическая цепь, – ответил он.

Лампочка отбрасывала слабый свет на цепь перед ним.

– Какая же она жуткая, – признала Нора. – Почему она здесь висит?

– Вероятно, потому что мы купили летний домик Эдгара Аллана По.

Она с улыбкой посмотрела на своего мужа и опять заметила в глубине подвала что-то странное. За спиной Дэниела, там, где ранее стояли три сундука, теперь оказалась видна деревянная дверка четырех футов высотой и трех футов шириной.

– Куда она ведет?

Дэниел обернулся и увидел ее.

– Черт возьми, – сказал он.

Он взялся за маленькую дверную ручку, повернул, затем потянул, но дверка не сдвинулась. Замка на ней также не было видно.

– Дерево могло разбухнуть, – с важным видом произнес он, разглядывая пространство возле двери, а затем поднял глаза к потолку. – Вряд ли здесь еще какая-то комната. Мы почти возле края дома.

– Так значит у нас в подвале тайная комната? – спросила Нора.

– Похоже на то, – он развернулся лицом к ней. – Не стал бы тебя обнадеживать – там не может быть спрятанных сокровищ. Там просто нет места.

Дэниел пересек подвал и потрепал цепь на стене. По свисающей петле пробежало легкое колебание.

– Может, забрать ее к нам в спальню? – предложил он. – Уверен, от нее мог бы быть толк.

Нора вздохнула и пошла вверх по лестнице.

– Дэниел, я изо всех сил стараюсь тебя не убить, а ты с каждым днем только несноснее, – сказала она, перешагивая через кухонный порог.

Дэниел ухмыльнулся себе под нос, продолжая размышлять про цепь. Теперь он сообразил, до чего же тихо в подвале, когда остался в нем совершенно один. Его скороспелый юмор уступил место тревожным мыслям. Он резко обернулся, чтобы убедиться, что кроме него в помещении действительно никого нет. Удостоверившись, двинулся к лестнице, однако опять замер, не дойдя несколько шагов до первой ступеньки. Глаз зацепился за вход в тайную комнату. Его резко бросило в жар и в испарину, но он не отрывал взгляда от разбухшей дверцы. Сердце заколотилось быстрее и громче. Она захватила его внимание полностью, в то время как весь остальной мир словно перестал существовать. Из ступора его вывел запах тухлых яиц. Он отвернулся от двери, ощущая слабость и замешательство.

– Какого черта это было?

Он сделал глубокий вдох и промокнул влажный лоб. Не теряя больше времени, взбежал наверх и захлопнул за собой подвальную дверь.

Позже, в тот же вечер, Алиса раскачивалась, откинувшись на установленных ей лично новых качелях, – туда-сюда в лучах закатного солнца, слушая музыку в наушниках, прикрыв глаза и свесив ноги. Она уже почти задремала, когда ощутила слабую вибрацию, нарушившую ее покой.

Открыв глаза, она увидела стоящего возле крыльца высокого молодого человека. Садящееся за холмами солнце озаряло его силуэт ярким ореолом. Прикрыв глаза от лучей ладонью, Алиса села прямо, и когда толком разглядела вновь прибывшего, то ощутила тот безрассудный порыв влюбленности, который свойственен только подросткам.

Незнакомец носил узкие джинсы и белую футболку, был худощав, но имел заметно наработанные ручным трудом мышцы. Длинные волосы были зачесаны за уши и подчеркивали его глаза. Когда он ей улыбнулся, у нее перехватило дыхание. Парень махнул рукой и сказал что-то, но она даже не услышала его голос. В недоумении прищурившись и тряхнув головой, она сообразила, что так и не сняла наушники, поэтому покраснела и вынула их из ушей.

– Я сказал – прошу прощения, что помешал. Меня зовут Люк, – он еще раз улыбнулся и Алисино сердце учащенно забилось.

– А меня – Алиса, – наконец сумела выдавить она в ответ.

– Привет, Алиса. Рад с тобой познакомиться.

– Добро пожаловать, – сказала она и мгновенно оцепенела в смущении.

Он едва удержался от смеха.

– Я хотела сказать, что тоже рада с тобой познакомиться.

Она ощутила, как вспыхнули щеки (что всегда ее сильно раздражало).

– Ты только что переехала сюда?

– Да, из Огайо.

– Из Огайо, ну надо же! Ну и как тебе здесь? – он шагнул на крыльцо.

– Здесь чудесно, однако мы еще даже не высовывались с фермы с тех пор, как заехали – сильно были заняты переездом и распаковкой вещей.

– Именно по этому поводу я и пришел, – сказал Люк, – Я помогал старику Мерлу раньше – стриг траву и поддерживал порядок на его участке, – он подумал, что его слова потребуют уточнения. – Ну то есть тому мужику, который жил здесь до вас.

– О, хорошо, – сказала она. – И ты по-прежнему хочешь этим же здесь заниматься, не так ли?

– Я как раз и хотел спросить разрешения. Стрижка лужаек для меня неплохой способ заработка на летних каникулах. Плюс для тех, кто живет на таких вот больших фермах, полезно иметь того, кто косил бы им траву, тогда как они сами могли бы иметь больше времени для другой работы. Старик Мерл любил уделять больше внимания своим козам и цыплятам. Не знаешь, что стало с его живностью?

– Нет, мне неизвестно, – начала Алиса. – Папа вообще ничего не говорил о здешних животных. Знаю только, что он планирует привести в порядок дом с участком и попытается перепродать его.

– Круто, круто, – ответил Люк, откидывая волосы с лица за ухо.

Он взглянул на нее и увидел, что она тоже смотрит на него. Алиса мгновенно опустила взгляд.

– Сколько тебе лет, Алиса?

– Шестнадцать исполнится в августе.

– А мне только что стукнуло семнадцать. Похоже, что осенью мы пойдем вместе в школу.

Она улыбнулась и кивнула.

Открылась передняя дверь, и на крыльцо вышла Нора. Люк сделал шаг назад и улыбнулся ей, предположив, что она должна быть Алисиной матерью.

– Здравствуйте, – ответила она, не зная, как вести себя с посторонним мальчиком на крыльце своего дома.

– Здравствуйте, мэм. Меня зовут Люк Симмонс, – он протянул руку.

Нора пожала ее.

– Рада познакомиться, Люк. Я – Нора Хилл, мама Алисы.

– Да, я только что познакомился с Алисой. Она сказала, что вы переехали из Огайо?

Нора кивнула.

– Верно. Ты живешь где-то рядом, Люк?

– Да, мэм. Примерно в миле отсюда, прямо по дороге. Я гулял здесь и увидел ваши машины возле дома, поэтому и решил кое о чем вас спросить.

– Действительно? Чем могу помочь? – спросила Нора.

– Мама, Люк хочет косить наши лужайки, – ответила Алиса, продолжая сидеть на качелях.

– Да, верно, – согласился Люк, – А также я могу делать еще что-нибудь, что вам нужно. Я только что рассказывал Алисе, что раньше работал на Мерла Блэтти, ну, старика, жившего здесь до вас. Я подстригал для него траву, расчищал землю, подправлял забор, что угодно мог делать.

– О, хорошо, я думаю тебе нужно поговорить с моим мужем. У нас с ним полно забот, а я не очень-то могу помочь с тасканием тяжестей, учитывая мое положение, – Нора погладила себя по выпирающему животу.

– Буду рад поговорить с ним, – улыбнулся Люк.

– Подожди секундочку, – сказала Нора и крикнула в дом через порог: – Дэниел!

– Да? – откликнулся тот сверху.

– Выйди сюда!

Дэниел с кистью в руке и в заляпанной краской футболке спустился по лестнице.

– Что случилось? – спросил он, стоя на ступеньках.

– Ты можешь подойти прямо сюда? Кое-кто хочет с тобой побеседовать.

Дэниел вышел наружу и увидел дружелюбно улыбающегося Люка.

– Здравствуйте, сэр.

– Здравствуйте, молодой человек. Чем могу вам помочь?

Прежде чем Люк заговорил, Нора ответила за него.

– Люк хочет подстригать траву для нас нынешним летом, – сказала она, подмигнув сидящей на качелях Алисе. – И делать еще что-нибудь, что тебе здесь нужно на нашем участке.

Дэниел посмотрел на Алису, на Нору и затем опять на Люка.

– Хорошо, – сказал он, уже зная, что его согласия в общем-то и не требуется. – Привет, Люк! Я Дэниел Хилл.

Люк и Дэниел пожали друг другу руки.

– Приятно познакомиться, сэр, – когда Люк опустил руку, то Дэниел заметил, что запачкал его бежевой краской.

– Ах, вот дерьмо… Люк, я тебя замарал, – сказал Дэниел.

– Дэниел! – воскликнула Нора, указывая, чтобы он следил за своей речью.

Люк посмотрел на свою ладонь.

– Ничего страшного! – улыбнулся он и вытер руку об джинсы.

И тогда Дэниел обратил внимание на татуировку, изображающую паутину, на кисти мальчика.

– Интересная наколочка у тебя. Сколько тебе лет, парень?

– Ему семнадцать, папа, – сказала Алиса, желая, чтобы отец уже наконец ушел в дом и не ставил их в еще более неловкое положение.

Дэниел посмотрел на Алису, а потом опять на Люка.

– Семнадцать, да? А вот эта Стиви Никс тоже стоит на семнадцатилетнем рубеже.[6]

– О, а я думал, что она сказала, будто ей должно скоро исполниться шестнадцать, – сказал Люк.

– Шестнадцать, да, верно, – сказал Дэниел, улыбнувшись и вновь посмотрев на Алису сверху вниз. Хлопнув Люка по плечу, он произнес: – Ты уже помог мне. Скажу тебе вот что: как бы ты ни помогал мистеру Блэтти, я очень это ценю.

– Спасибо, мистер Хилл! Я присмотрю за вашим участком. Я не подведу вас, – сказал Люк, снова откидывая волосы с лица и протягивая руку для закрепления договора.

Дэниел сжал его ладонь и посмотрел прямо в глаза.

– Знаю, что не пожалею, Люк, – сказал он, проверяя кости Люка на прочность.

Люк удержался от того, чтобы вздрогнуть, но ясно ощутил предупреждение. Дэниел разжал ладонь и развернулся к двери.

– Пойду, докрашу. Приходи и приступай к стрижке, когда окажешься готов.

– Да, сэр.

– Зови меня Дэниел, – донеслось с лестницы.

– Спасибо, что пришел, Люк, – сказала Нора.

– И вам спасибо. Было приятно познакомиться, – сказал Люк, спускаясь с крыльца.

– Пока, – ответила Нора, улыбаясь.

Она посмотрела на Алису, наблюдавшую, как парень уходит прочь.

– Можешь помочь мне с ужином, дорогуша?

– Конечно, мама.

Нора отправилась на кухню. Алиса обернулась на Люка, который уже подошел к краю подъездной дорожки.

– Увидимся позже!

Он обернулся, улыбнулся и помахал татуированной ладонью.

Позже той ночью Нора лежала в кровати, уставившись на подвешенный к потолку вентилятор. Дэниел посапывал рядом, заснув около одиннадцати часов вечера. Нора посмотрела на электронный циферблат под телевизором и увидела, что тот показывал уже 3:10. Она уронила голову на подушку и ощутила, как та пропиталась по́том. Вытерла мокрый лоб и горестно вздохнула.

Их новая система кондиционирования воздуха не справлялась со своей работой. С тех самых пор, как они въехали, Нора совершенно не высыпалась в удушливой атмосфере второго этажа. Спальня оказалась настолько большой, что в ночной тьме напоминала пещеру, которую невозможно охватить взглядом. Нора до сих пор не могла привыкнуть к обстановке, так как они постоянно переставляли вещи с места на место. Ей не нравилось открывать глаза и видеть в темноте незнакомые очертания. Стопка коробок у изножья кровати или высокий торшер в углу могли казаться чем-то, чем они на самом деле не являлись. Также новый дом издавал звуки. Скрипящее дерево, завывающий на улице ветер, качели на крыльце, типичное шумовое сопровождение сельской Западной Вирджинии – сверчки, совы, древесные лягушки – не способствовало тому, чтобы Нора могла заснуть или продолжать безмятежно спать.

И вышеперечисленное составляло лишь физический аспект ее бессонницы.

По ночам чувство вины вылезало на сцену. Когда только Дэниел проваливался в сон (что происходило обычно через несколько минут после того, как его голова касалась подушки), и когда Нора осознавала, что только она одна в целом доме до сих пор не спит, ее разум начинал воспроизводить прошедшие события. Так как она жила с психотерапевтом долгое время, то понимала, что именно происходит в ее голове. Пересматривая сделанные ошибки, она подсознательно контролировала ситуацию. Также она была способна менять принятые решения и получать иные результаты. Но иногда она просто оживляла воспоминания, и не важно, как стыдно ей от них становилось впоследствии.

И когда она смотрела на медленно вращающиеся лопасти на потолке, то думала о миниатюрном вентиляторе на рабочем столе Стива Клеммонса в Огайо. Она опять была в его кабинете в тот самый день, когда это случилось, видя перед собой металлическую табличку с надписью «Заместитель директора».

Изначально у них сложились исключительно рабочие взаимоотношения. И она даже немного побаивалась его. Он был высок, молод и широк в плечах. Сама она тоже была высокого роста, но рядом с ним ощущала себя маленькой, когда он смотрел на нее сверху вниз. Клеммонс всегда носил строгий костюм, подчеркивавший его фигуру. Началось с того, что как-то раз после уроков он зашел к ней в класс, чтобы узнать, как она справляется. Сначала они обсудили рабочие вопросы, а затем она упомянула о своей семье, а он же идеализировал свою холостяцкую жизнь.

Однажды, когда они остались наедине в классной комнате, он забросил пробный шар. Она упомянула, что неделями не получает внимания от своего мужа, на что Стив сказал, что смог бы его заменить в этом качестве, если бы она хотела. Ей всего лишь нужно было зайти в его кабинет после уроков. Меньше чем через неделю она согнулась над его большим деревянным столом.

После того, как это закончилось, она ощутила омерзение и сожаление, какие еще никогда не испытывала в своей жизни. Последующие минуты навечно зарубцевались в ее памяти: ее руки, прижавшиеся к тяжелому и плоскому столу; массивный календарь, исчерканный назначенными встречами и приемами; звук молнии на ширинке, которую Стив медленно застегивал у нее за спиной; миниатюрный вентилятор на столе перед ней, вращающийся из стороны в сторону, будто не соглашаясь с чем-то; звук, с которым он стянул с себя презерватив и швырнул его в маленькое мусорное ведро.

Она выпрямилась и вышла из кабинета, не проронив ни слова. Он позвал ее по имени, заправляя рубашку и застегивая ремень, но Нора не оглянулась. В последовавшие после инцидента недели до нее долетали слухи, что Стив Клеммонс ранее спал с коллегами по работе, но ее неверность осталась незамеченной. Она продолжила работать в школе и обращалась со Стивом только на профессиональном уровне, но всегда чувствовала себя неловко.

Дэниел оставался в неведении, что делало чувство вины еще невыносимее. Каждая хорошая вещь, которую он делал, словно росла в глазах Норы, и ей становилось только хуже. Ничто из сделанного им не отталкивало ее. Она сделала выбор утолить желание на стороне, вместо того чтобы попытаться дома. Она совершенно запуталась, но решила сказать правду только в том случае, если Дэниел сам узнает. Нора решила, что неэтично облегчать душу через исповедь, если знание способно раздавить любимого человека, а потому хотела искупить свой грех через поступки.

Их половая жизнь довольно быстро обрела новую струю, как и семейная жизнь в целом. В основном она даже перестала думать о том, что совершила. Убеждала себя, что они счастливы, а Стив Клеммонс оказался не более чем кочкой на ее жизненном пути. Пока она могла себя отвлечь, с ней все было в порядке.

Наверное, больше всего отвлек ее положительный результат теста на беременность через месяц после измены. Невозможно, чтобы ребенок был от кого-то, кроме как от Дэниела. Шок от беременности только усиливался теми фактами, что самой ей уже было тридцать пять лет, и у нее уже была пятнадцатилетняя дочь. Сомнения закрались, когда ее доктор подтвердил ей то, что она уже знала. Нора сразу же подумала отправиться в ближайшую клинику, ни слова не сказав Дэниелу, но знала также, что не сможет благополучно жить под грузом уже двух темных тайн. Нет, она приняла сложившуюся ситуацию, поведала Дэниелу о ребенке, и после короткого шока они оба обрадовались.

Несколько месяцев спустя Дэниела посетила идея о перепродаже фермы. Сначала Нора засомневалась, к тому же мысль о переводе на другое место работы, будучи беременной, вгоняла ее в дрожь, однако она ощущала себя обязанной мужу. Впервые в жизни ей показалось, будто события выстраиваются в правильном порядке и полностью понятны. Она забеременела, Дэниел заключил сделку с фермой, и у них появилась возможность начать сначала. Нора убедила себя, что именно того ей и хотелось по-настоящему.

Теперь же, находясь на целый штат дальше от проступка, Нора думала, что почувствует себя лучше, и ей это даже удалось. И только поздно ночью, наедине с собой, когда каждая быстротечная мысль набирала силу, Нора вновь рассматривала собственный грех, снова и снова, словно на проекторе с закольцованной пленкой. Она не знала, как долго сможет поддерживать видимость благополучия. Так больше не могло продолжаться, учитывая, что отсутствие покоя ночью только усиливало ее тревогу днем.

Дэниел заворочался во сне, и Нора мгновенно вынырнула из темного тоннеля воспоминаний. Она посмотрела на обнаженную спину мужа, которая покачивалась в такт дыханию. Протянула руку и нежно положила ладонь на его плечо. Он вздрогнул, но не проснулся. Нора даже не знала, что плакала, пока щекой не почувствовала намоченную слезами подушку. Повернувшись на бок и обняв спящего мужа, прошептала ему:

– Прости.

В понедельник в начале десяти утра Дэниел сидел в гостиной с трубкой беспроводного телефона в руке и проверял сообщения с работы. На кухне Нора готовила завтрак и слушала радио. Алиса спала у себя наверху. Ни у одного из его пациентов не возникло неотложных случаев, которые бы потребовали, чтобы он срочно прервал свой отпуск, поэтому Дэниел положил трубку на диван и направился на запах жарящегося бекона. Когда он зашел на кухню, Нора улыбнулась ему.

– Какие планы на сегодня?

– Позавтракать. Потом могу прошвырнуться по нашему участку и прикинуть, какой работой я мог бы озадачить нашего мальчика на побегушках.

– Люка? – рассмеялась Нора.

Дэниел улыбнулся.

– Я имею в виду, чем больше я его загружу, тем меньше у него останется времени, чтобы подкатывать к нашей дочери.

– Дай девочке немного повеселиться, Дэниел. Чем больше на нее наваливаешься, тем сильнее она бунтует.

Дэниел посмотрел на нее с любопытством.

– Говорю по собственному опыту, – продолжила Нора. – Когда я была подростком, мой отец был очень строг ко мне, и я сбегала при первой же возможности. Я чувствовала, что даже не могла поговорить с ним. Ты же не хочешь отталкивать от себя Алису.

– Может, тебе нужно было стать психотерапевтом. Я всегда говорил, что у тебя призвание, – сказал он, наливая кофе в чашку.

Нора поджарила яйца, затем положила их в тарелку рядом с беконом и тостом и протянула Дэниелу.

– Я имею в виду, что если она захочет встречаться с Люком, то задави его своей вежливостью. Она узнает, что тебе не все равно, и она станет доверять тебе. Так ты сможешь предотвратить многие проблемы вместо того, чтобы потом судорожно решать их.

Дэниел улыбнулся, впечатленный ее ходом мыслей.

– Если уж речь о предотвращении, то убери-ка подальше бумажное полотенце.

Она обернулась и увидела, что бумажное полотенце упало на плитку, на которой жарилась вторая порция яичницы, уже почернело и начало дымить.

– Черт! – Нора схватила полотенце и сунула его под струю воды в раковине.

– Ну ладно, леди Макбет, я буду паинькой, – он откусил тост. – Отложу все планы насчет девочки-подростка на твое усмотрение.

Он засунул в рот большой кусок яичницы.

– М-м-м, как вкусно. Спасибо, милая.

– Всегда пожалуйста, – ответила Нора, садясь рядом с ним со своей тарелкой.

– Чем ты займешься сегодня?

– Думаю взять с собой Алису по магазинам. Маленькие девичьи радости, знаешь ли.

– Прекрасная мысль. Позвольте себе шопинг-терапию, – сказал он, добавляя перца в тарелку. – А знаешь, что я подумываю сделать?

– И что же? – спросила она, жуя бекон.

– Начну разгребать подвал. Может, даже исследую тайную комнату, – указал Дэниел на подвальную дверь за спиной Норы.

– Окажу тебе моральную поддержку со стороны.

– Я в любом случае не хотел бы, чтобы ты туда спускалась. Там могут быть вредные испарения или что-нибудь в этом роде.

Нора озабоченно посмотрела на Дэниела.

– Я имею в виду, что только предполагаю. В конце концов, я же о тебе беспокоюсь.

– Хм-м… Бездонная яма… – проворчала Нора.

Звонок прозвонил свои традиционные три ноты.

– Ждешь кого-то? – спросил Дэниел, жуя яичницу.

Нора помотала головой, и Дэниел поднялся, подошел к двери и заглянул в глазок.

– Это же мальчик на побегушках!

Когда Дэниел распахнул дверь, то Люк аж подпрыгнул.

– Доброе утро, Люк.

– Привет, мистер Хилл.

– Дэниел.

– Привет, Дэниел.

– Ты пришел поработать?

– Да, сэр. Я взял свою газонокосилку.

Дэниел посмотрел на покрытую гравием подъездную дорожку, где стояла массивная газонокосилка Люка, на которой он приехал.

– Ну надо же! Так она твоя личная?

– Моего папы. Он разрешает мне пользоваться ей за процент от заработка.

Разбуженная дверным звонком Алиса слетела по лестнице. Она замерла посередине, увидев Люка и сообразив, что даже еще толком не продрала глаза. Люк тоже ее заметил, и она поняла, что ей уже поздно линять.

– Доброе утро, Алиса, – сказал Люк, выглядывая из-за плеча Дэниела.

Она ответила полуулыбкой и неуклюже взмахнула рукой в приветствии.

– Ох, ты уж прости, что разбудил тебя. Я не думал, что ты до сих пор спишь. Я имею в виду, мы здесь в деревне всегда рано встаем.

– Ничего страшного, – ответила Алиса.

– Угу, не беспокойся, – сказал Дэниел, – Ей в любом случае уже пора вставать. Ты не голоден? Мы как раз завтракаем, ты мог бы присоединиться, если хочешь.

– Нет, спасибо. Здесь работы на весь день, поэтому я начну сразу же, если не возражаете.

– Да, конечно. Мы можем сегодня наткнуться друг на друга там, на улице. Я планирую прогуляться по территории, чтобы прикинуть, чем еще можно тебя озадачить.

– Рад слышать, сэр… ну, то есть… Дэниел, – сказал Люк, неуклюже спускаясь с крыльца и направившись к косилке.

Дэниел остался стоять в дверях с кружкой кофе в руке, наблюдая за парнем. Он высоко оценил рабочий настрой. Обернулся к дочери.

– Похоже, что он славный малый, – сказал Дэниел, специально громко отпивая из кружки с противным причмокиванием.

– Да, верно, – ответила Алиса и развернулась на лестнице, отправляясь наверх в свою комнату.

– Как же чудесно начинается денек, мать его, – пробормотал Дэниел по дороге на кухню.

Несколько часов спустя, когда Нора и Алиса отправились в торговый центр, чтобы кое-что купить, а заодно и пообедать там же, Дэниел расположился в подвале, перебирая наследство старика Мерла, большая часть которого состояла из мусора. Он рассчитывал наткнуться хотя бы на какие-то садовые инструменты или что-нибудь в этом роде, что могло бы пригодиться на ферме. Но находил только рухлядь и всякие сентиментальные штучки, принадлежавшие прежнему жильцу.

Он выстроил вдоль стенки ряд мусорных мешков, заполнив их накопившимся за долгие годы барахлом. Затем освободил сундуки с одеждой, рассмотрев заодно ящики с точки зрения дальнейшего использования, однако они оказались прогнившими насквозь. Составил сундуки один на другой возле мусорной кучи. Единственной настоящей ценностью оказалась старая деревянная метла, валявшаяся возле цепи под лестницей. После того, как Дэниел поднял мешки с мусором наверх и отнес к концу подъездной дорожки, он вернулся в подвал и подмел пол.

Вытерев пот со лба рукавом рубашки, Дэниел сообразил, что теперь внизу не настолько жарко, как было еще несколько дней назад, когда они с Норой спускались сюда. На лбу его был лишь здоровый трудовой пот, выступивший от таскания мешков по лестнице.

Он оглянулся, оценивая проделанную работу. Помещение оказалось совсем пустым, и в нем не было ничего, кроме него самого, метлы и той чертовой громадной цепи под лестницей – он бы предпочел, чтобы и ее здесь не осталось тоже. Хилл сам не знал, почему, однако она вгоняла его в дрожь. Должно быть, старик Мерл с помощью этой цепи таскал по своему участку всякую всячину, однако Дэниела ее вид сильно беспокоил.

Удовлетворившись достигнутым, он поставил метлу в угол напротив лестницы и уже начал подниматься, когда прямо на середине пути услышал, как та с громким стуком упала на пол. Его нервы настолько разыгрались, что сработала реакция «бей или беги» – он опустил голову, посмотрел в сторону подвала и увидел лишь упавшую метлу, облегченно выдохнул и спустился, чтобы поднять ее.

Прислонив инструмент на место в углу, Дэниел вспомнил, что забыл про вторую часть своей подвальной работы на сегодня: исследовать тайную комнату. Он подошел к ней и согнулся, чтобы получше рассмотреть дверцу.

Взявшись за ручку, Дэниел опять попытался ее открыть, но она не сдвинулась, как и в прошлый раз. Наверху древесина разбухла и зацепилась за раму. Ухватившись за ручку двумя руками, Дэниел рванул и потянул изо всех сил. Дверь распахнулась, и он отлетел назад, приземлившись на ручку метлы.

Открытое помещение не явило взору ничего, кроме темноты и паутины. Поток пылинок закружился в воздухе, будто тайная комната зевнула от пробуждения. Дэниел опять подкрался к ней и заглянул внутрь. Там оказалось настолько темно, что он ничего не мог разглядеть на расстоянии одного шага от себя, и даже не сумел оценить размеры помещения.

– Мне нужен фонарик, – пробормотал он. Дэниел выпрямился, сходил на кухню, достал фонарик из ящика под раковиной и поспешил обратно в подвал. Пробежав с такой скоростью, словно украл третью базу, включил фонарь и направил луч в темноту.

– Святый боже!

Стены тайной комнаты оказались сделаны из шлакоблоков, потолок представлял собой ряд деревянных досок, а пол был полностью земляной. Дэниел провел лучом фонаря из одного конца помещения в другой – паутина украшала каждый угол, будто в давно покинутом готическом поместье. В центре помещения располагалось нечто, похожее на составленный из кирпичей куб, а в одном из углов стоял еще один мерловский древний сундук.

Когда Дэниел пробрался через дверной проем, его окатила резкая волна сырости. Удушливый воздух залез в горло, вызвав приступ кашля. Что бы ни являлось причиной подвальных тепловых волн, исходили они явно отсюда.

В первую очередь он посветил фонариком на кирпичную конструкцию; кирпичи выложены в форме квадрата – пять штук в длину, пять в ширину и пять в высоту, словно ограждая что-то в центре. Там оказался кусок фанеры, как раз подходящий по размеру под пространство внутри. На нем сверху лежал серебряный крест около шести дюймов длиной и трех дюймов шириной.

– Что за?..

Дэниел медленно отошел от блестящей штуковины и ощутил, как что-то царапнуло его макушку. Вскрикнув, он отскочил и направил фонарный луч вверх. А увидев, почувствовал себя большим ослом.

С потолка, прямо над кирпичной конструкцией, свисал большой розарий [7] – черный крест, оплетенный черным бисером. Дэниел приблизился к нему и внимательно рассмотрел при свете фонарика. Штуковина представляла собой изящную ювелирную вещицу и выглядела старинной. Дэниел опустил взгляд на лежавший поверх листа серебряный крест. В каждом углу фанеры большие металлические болты размером с железнодорожный костыль крепили древесину к земле. Дэниел вздохнул, когда понял, что придется подниматься наверх за еще одним инструментом. Он по-крабьи выбрался наружу, придерживая фонарь подбородком.

Несколько минут спустя он вернулся, взяв с собой лом. Швырнул маленький кусочек стали в дверной проем, и тот с грохотом ударился об земляной пол. Дэниел залез следом, таща за собой фонарик, затем аккуратно положил его на кирпичной стенке, чтобы луч падал прямо на фанеру, и взял лом в руки.

Перед тем, как просунуть тот в щель, Дэниел обратил внимание на крест, лежавший на фанере, как ни в чем не бывало. Он взял его в руки и рассмотрел – распятие весило меньше, чем казалось на вид, и Дэниел решил, что, наверное, оно отлито из чистого серебра, после чего осторожно положил его на земляную поверхность у себя за спиной.

Конец лома никак не желал влезать в щель, но Дэниел продолжал упорствовать. Он ворочал им туда-сюда, постепенно протискивая. Вогнав его достаточно глубоко, он надавил на другой конец и выдернул один из болтов примерно на половину дюйма. Проще оказалось сказать, чем сделать – было похоже, что болты вбиты не в землю, а во что-то другое, возможно, в бетон, как предположил Дэниел, учитывая то сопротивление, с которым столкнулся лом. Он пододвинул конец лома ближе к болту и продолжал упорствовать, пока тот наконец не вышел полностью.

Из вновь открывшейся трещины в древесине поднялся порыв тепла. Запах гнили и поток горячего воздуха заставили Дэниела отшатнуться. Он протянул руку над трещиной и убедился, что воздух стал неподвижен. Должно быть, просто воздушная струя поднялась на поверхность, решил он и лихорадочно продолжил трудиться над оставшимися тремя болтами.

Спустя десять минут вытащил последний. Отложив лом в сторону, он взялся за кусок дерева, обхватил фанеру за края, осторожно поднял и положил на пол поверх лома. Огороженный кирпичной стеной и теперь свободно выставленный на обозрение, показался открытый колодец. «Какого черта эта дыра вообще здесь делает?»

Дэниел взял фонарь и изучил свое открытие. Хотя в помещении больше ничего не было, кроме землистого пола, кирпичная конструкция изнутри оказалась выложена бетоном с идеально круглой дырой посередине примерно в три фута шириной. Он направил луч фонарика вниз, однако увидел только бетонные края, ведущие под землю.

– Эй! – крикнул Дэниел, и только эхо собственного голоса ответило ему.

Он подобрал один из вынутых болтов и протянул руку над колодцем, зажав болт в кулаке. Примерившись, Дэниел выронил железку в бездну и прислушался. Падая, та несколько раз ударилась о бетонные края туннеля, затем через какое-то время, показавшееся вечностью, раздался слабый всплеск.

– О боже, как же глубоко, – сказал Дэниел, вновь сел и задумался о том, на что же наткнулся.

Он принялся размышлять, для каких же целей строилась эта комната, почему колодец столь плотно запечатан, и особенно, почему распятие и четки висят там, где их повесили. И чем больше думал о разрозненных элементах задачи, тем более тревожным вырисовывалось правильное решение: кое-кто приложил значительные усилия, чтобы держать эту часть дома запертой, причем не без помощи божьей. И пусть сам Дэниел не верил в сверхъестественное, его расшалившийся разум начал брать верх над рациональностью, пока сам он сидел здесь в темной глубине подвала.

Дэниел посмотрел на четки, слегка качающиеся над разверстым колодцем. В одно неуловимое мгновение бусинки оторвались от потолка и полетели вниз, в бездонную дыру. Дэниел отскочил от колодца и приложился головой о дверной косяк. При этом ощутил, как воздух сгустился еще больше, словно какая-то невидимая жидкость заполнила помещение. Гнилостный смрад вернулся и на сей раз надолго повис в воздухе.

Дэниел перевел взгляд на древний ящик на другом конце комнаты и подумал, что объяснение может подождать до следующего дня. Прямо сейчас ему больше всего хотелось поскорее убраться из подвала. Подобрав куски дерева, Дэниел заделал дыру в колодец, взял фонарь с ломом и неуклюже выбрался наружу. Закрыв за собой дверку, он поспешил наверх.

Люк уже несколько часов косил траву к тому моменту, когда Дэниел наткнулся на него. Проделанная парнишкой работа глубоко впечатлила Дэниела. Деревянная изгородь отделяла участок с постриженной травой от густого леса. В текущий момент Люк уничтожал сорняки под изгородью, нацепив солнцезащитные очки и слушая музыку через наушники на своем «Уолкмэне». Он так и не услышал, когда Дэниел приблизился, окликая его по имени. Поэтому Дэниел протянул руку и помахал ей перед глазами Люка. Люк улыбнулся и выключил триммер-газонокосилку. Жестами Дэниел попросил парня снять наушники, чтобы можно было побеседовать, что Люк и сделал.

– Я смотрю, ты далеко продвинулся, – сказал Дэниел.

– Спасибо. Я стараюсь.

– Сколько тебе еще осталось, как думаешь?

– Ну, я пока что закончил только с западным участком, а теперь скоро разберусь с сорняками возле забора. Примерно за час управлюсь, думаю.

– Ого! У меня бы заняло вдвое дольше. Рад, что нанял тебя.

– Всегда пожалуйста, – ответил Люк, улыбнувшись и вытирая со лба набежавший пот.

– Эй, к слову о заборе – я заметил, что в нем несколько прорех, которые нужно было бы заделать. Еще я хотел бы покрасить его в белый. Как думаешь, ты бы справился?

– Конечно! Я сделаю любую работу.

– Прекрасно. Когда хочешь начать?

– Сразу же, как только закончу с травой, – сказал Люк, будто о чем-то само собой разумеющемся.

– О боже, ты прямо как ломовая лошадь, сынок, – рассмеялся Дэниел. – Вот что я тебе скажу – когда закончишь с лужайкой, зайди в дом и я дам тебе деньжат, чтобы ты смотался в город и купил досок и краску. Можешь начать с изгородью, как только захочешь. Устроит тебя двести баксов за работу в целом?

– Да, конечно!

Они ударили по рукам.

– Какая выгодная сделка, – сказал Дэниел. – Думаю, что если я продолжу припахивать тебя и дальше, то даже пустая бочка запузырится черным золотом.

Люк улыбнулся в ответ, но очевидно, что не смог ухватить устаревший намек Дэниела.[8]

– Ну что же, продолжай, – сказал Дэниел и пошел дальше.

Люк опять нацепил наушники и врубил триммер.

Дэниелу потребовалось гораздо больше времени, чем он ожидал, чтобы оценить масштабы земельного участка. Он обнаружил небольшой загон, в котором Мерл ранее держал домашнюю живность – возможно, цыплят, судя по застоявшемуся запаху и протяженной сетчатой изгороди. Заглянув в курятник, Дэниел увидел груду обглоданных косточек. «Похоже, кто-то позаботился о цыплятах», – заключил он.

– Надеюсь, здесь не рыскают койоты.

Рядом с курятником находился еще один загон, в котором ранее обитали животные – его огораживала сетчатая изгородь повыше, а земля внутри выглядела истоптанной. Дэниел вспомнил о том, как слышал, будто старик держал коз.

Он неторопливо прогулялся по полю и насладился открывшимся видом. Солнечные лучи нагревали кожу, однако, когда становилось слишком жарко, налетал прохладный ветерок. Дэниел сбился со счета, сколько раз за время прогулки ему встретились бегущие вдоль забора кролики.

Он подумал, что к такой жизни легко привыкнуть, но быстро выкинул из головы эту мысль, так как ему было известно мнение Норы и Алисы на сей счет. Понятно, что жена рассматривала нынешний дом лишь как временное пристанище. Она даже не упомянула тот факт, что в доме только две спальни. Когда Дэниел заметил, что у них не окажется комнаты для новорожденного, Нора только отмахнулась и сказала, что во время первых месяцев ребенок может спать в их комнате – до тех пор, пока они не устроят ему детскую в новом купленном доме. Дэниел не мог не вспомнить о том, как же идеально складывались обстоятельства, когда на свет появилась Алиса. Как тщательно Нора следила за своим рационом во время беременности; как слушала классическую музыку с Алисой в утробе; как в самый раз оказалась детская комната для новорожденной. Огромная разница между тем, что было тогда, и что стало сейчас, чтобы вот так взять и разделить комнату с грудным ребенком.

Дэниел отмахнулся от этих мыслей, решив, что это обычный цикл – каким волшебным и неизведанным был опыт с самым первым ребенком, и насколько же рутинным он становится впоследствии со вторым или третьим. Он консультировал достаточное количество многодетных родителей и понимал, что каждый ребенок растет по-разному, но это не говорило о том, будто последующих нужно любить меньше.

Также поведение Норы вовсе не значило, что она не испытывала восторга по поводу ребенка. Не могло такого быть. Она уже опытный родитель, и смотрит на мир с прагматизмом. Только и всего. В конце концов, идея исходила от него, а она лишь приняла ее. О чем он себе и напомнил. Не было ни единого шанса, что ребенок был нежеланным. Ни единого.

Когда Дэниел обогнул внушительно разросшиеся деревья, дом оказался в поле видимости. Тихое жужжание газонокосилки Люка доносилось откуда-то позади.

Что-то происходило на крыльце. Дэниел разглядел какое-то мельтешение, но не мог толком понять, какое именно. Он увидел Нору и Алису рядом с ней. Жена склонилась над чем-то, в то время как Алиса присела на колени. Что-то металось между ними, подпрыгивая и кидаясь на них, снова и снова. Дэниел приложил ладонь козырьком ко лбу, прикрываясь от солнца, и прищурился.

Собака. Нора и Алиса играли с собакой на крыльце, причем с довольно крупной собакой.

– Какого черта? – пробормотал Дэниел и ускорил шаг.

Нора потерла животному спину, когда собака лизнула Алису в лицо. Алиса рассмеялась и погладила ее за ушами. Обе заметили, как обгоревший и вспотевший Дэниел приблизился к крыльцу.

– Что это? – спросил он.

Крупный пес повернул голову в сторону Дэниела, и тот разглядел седые пятна на его морде. Пес устремился навстречу Дэниелу.

– Полегче, малыш! – предупредил Дэниел, но пес лишь увеличил скорость. – А ну стой!

Тот замер на месте.

– Сидеть! – приказал Дэниел.

Пес послушно выполнил команду.

– Ну надо же! – прокомментировала Нора с крыльца. – Он хорошо обучен.

Дэниел внимательно рассмотрел пса – чистокровная гончая, крупный, но истощенный.

– По крайней мере, он знает, кто здесь главный, – сказал он, всматриваясь в глубокие круглые глаза животного.

Он похлопал его по голове:

– Вольно, малыш.

Пес расслабился и высунул язык из пасти, шумно задышав. Дэниел взялся за ошейник и рассмотрел прикрепленную к нему металлическую бирку.

– Его зовут Бак, – пояснил он Норе и Алисе. – И его домашний адрес находится прямо здесь.

– Так это пес старика? – спросила Алиса.

– Похоже на то.

– Он обнюхивал крыльцо, когда мы подъехали, – сказала Нора. – Я занервничала, но тут он подошел и начал лизать окна, прямо как большой ребенок.

– Как твои дела, Бак? – спросил у пса Дэниел.

По глазам читалось, что тот был изрядно измучен.

– Хочешь есть?

Пес шумно задышал, соглашаясь.

– Как же он здесь выживал в одиночку несколько месяцев подряд? – удивилась Нора.

– У опытной гончей не возникло бы проблем в плане выживания. Ты ел цыплят, верно? И пил из ручья, который течет здесь рядом? – спросил Дэниел, и Бак словно улыбнулся, тяжело дыша.

Внезапно Бака привлекло что-то за спиной Дэниела.

– Что там, дружок? – спросил тот, оборачиваясь.

– Эй, это же Люк! – Алиса спустилась с крыльца и замахала парню, который верхом на газонокосилке приближался к ним через поле.

Люк помахал ей в ответ. Бак рванул от Дэниела, опрокинув его навзничь, и помчался через двор, словно лошадь на скачках.

– Господи! – пробормотал Дэниел, поднимаясь с травы.

Он посмотрел на Бака, который уже был в двадцати ярдах от Люка и быстро сокращал расстояние. Люк тоже увидел пса, заглушил газонокосилку и вскочил с ногами на сиденье, так чтобы животное не смогло до него дотянуться. Бак яростно залаял на Люка, словно тот был кошкой на дереве.

– Бак, фу! – закричал Дэниел.

Пес в нерешительности оглянулся на своего нового хозяина.

– Ко мне!

Бак еще раз тявкнул на Люка и затем возвратился к Хиллам. Дэниел крепко схватил пса за ошейник. Люк замер, не решаясь слезть с сиденья.

– Я держу его. Можешь подойти! – махнул Дэниел парню, после чего повернулся к своей жене. – Что это значит?

– Баку не понравился Люк, – ответила Нора.

– Может быть, газонокосилка сильно шумная, – предположила Алиса.

– Возможно, – согласилась Нора.

Дэниел посмотрел на них с сомнением, затем перевел взгляд на Люка, въезжавшего к ним во двор. Люк заглушил мотор и осторожно приблизился к семейству.

– Ну и нагнал же он страху на меня! – нервно рассмеялся Люк.

– Прошу прощения, – сказал Дэниел. – Этот пес возник внезапно, словно из ниоткуда появился.

– Странно, – сказал Люк. – Хотя я рад, что вы ему понравились.

– Люк, ты знаешь эту собаку? – спросил Дэниел.

– Это же собака старика Мерла?

– О чем я тебя и спрашиваю.

Люк с беспокойным видом рассмотрел пса.

– Я имею в виду, что раз уж ты бываешь здесь так часто, то должен знать наверняка.

– Да, это действительно его собака, – наконец сказал Люк. – Пес старика Мерла.

– Его зовут Бак, – пояснил Дэниел.

– Угу, это Бак. Мне потребовалось время, чтобы точно понять.

– Целая минута, чтобы распознать чистокровную ищейку?

Бак зарычал за спиной у Дэниела.

– Ты знаешь, что собаки могут чувствовать зло?

– Папа! – подала голос Алиса, которую утомил этот допрос.

Дэниел улыбнулся.

– Простите. Сильно много времени прошло с тех пор, как я видел его в последний раз, – пояснил Люк.

Дэниел закивал:

– Угу, думаю, он сильно исхудал с тех пор, как его здесь бросили, – он повернулся к Норе: – Дорогая, Люк сейчас сбегает в лавку и купит там кое-какие материалы, чтобы починить забор.

– О, очень мило с его стороны, – ответила Нора. – Люк, ты уж прости нас за собаку.

– Ничего страшного. Похоже, у вас появился надежный защитник.

– А то, – ответил Дэниел. – И заодно купи какой-нибудь собачий корм.

День закончился, и на ферму опустилась ночь. За вечер Люк проделал большую работу. Дэниел вышел на улицу и отпустил его домой, иначе тот мог бы колотить по изгороди и ночью. Парень успел заделать несколько прорех в заборе, не говоря уже о прекрасно подстриженной лужайке. Впервые на глазах Дэниела участок обрел приличный вид, что очень его порадовало. Поужинав и посмотрев по телевизору новый эпизод «Большого ремонта» [9], семейство отправилось спать.

На сей раз Нора вырубилась первой, что происходило весьма редко. Дэниел изо всех сил пытался заснуть, однако, оставшись в темноте наедине со своими мыслями, никак не мог перестать думать о сгинувших в пасти колодца четках. Он прокручивал сцену снова и снова до тех пор, пока не убедил себя в том, что на самом деле ничего странного не видел. Должно быть, поток воздуха вырвался из глубины и сорвал четки с крючка, потому они и свалились. Только и всего, делов-то. Ну а сам он толком и не разглядел, потому что было темно. Что угодно могло произойти. Как только он принял реальность случившегося, то им овладел образ некоей невидимой силы, схватившейся за розарий и тянувшей вниз, пока тот не порвался.

Дэниел приподнялся и посмотрел на часы. Почти три часа ночи. Рядом безмятежно посапывала Нора. После того, как она сообщила ему о своих трудностях с засыпанием, он всерьез обеспокоился за нее и за ребенка. Глядя на нее, мирно спящую прямо сейчас, он ощутил заметное облегчение. Она и так уже достаточно настрадалась, потому Дэниел решил не говорить ей о странном происшествии в подвале.

Он потер виски в тщетной попытке прогнать навязчивые мысли. И не мог сразу же не подумать о том древнем сундучке, до сих пор ожидавшем в тайной подвальной комнатке. Какие же грязные секреты он мог скрывать? Необходимо выяснить.

Странное клацанье донеслось снизу. Как будто что-то ползло по деревянным половицам. Дэниела бросило в дрожь, однако вскоре он расслышал, как их новый пес лакает воду из миски. Пора привыкать к тому, что Бак теперь делит с ними одну крышу. Убедившись на слух, что пес завершил свой полночный водопой, Дэниел опять забрался под одеяло.

В доме все спали, а верный пес охранял их сон: Дэниел решил, что самое время спуститься в подвал. Он тихо опустил ноги на пол, натянул спортивные шорты с футболкой и выскользнул из спальни. Спустившись по скрипучим ступеням и повернув к кухне, он вскоре очутился лицом к лицу с открытой подвальной дверью.

Несколько часов назад он лично закрыл ее. И был в этом уверен. У него вошло в привычку перед отходом ко сну обходить первый этаж, чтобы выключить свет, закрыть окна и дверь. Он вспомнил, что потушил лампочку над кухонной плитой и специально убедился, что подвальная дверь надежно закрыта, прежде чем поднялся в спальню.

Прямо сейчас же дверной проем зиял, словно распахнутая бездонная пасть.

Дэниел сказал себе, что старый дом по-прежнему незнаком ему, чувствуя, как пульс возвращается к нормальному ритму. В конце концов, у двери могла быть неисправная защелка. Он сам мог ее повредить в тот самый раз, когда распиливал засов. Однако рационально мыслить гораздо легче при дневном свете.

Он включил лампочку над плитой, чтобы при ее освещении ощущать себя чуточку уютнее. Стараясь не задумываться о том, что делает, протянул руку через порог в подвальную тьму в поисках выключателя. Дэниел знал, что тот должен быть рядом, но никак не мог его нащупать. Он сделал шаг вперед и протянул руку еще дальше, настолько далеко, насколько мог дотянуться.

– Какого черта?

Горячая рука схватила его за запястье и потянула.

Дэниел рухнул на деревянные ступеньки и с грохотом покатился вниз – казалось, будто падал он целую вечность. Кувыркаясь по лестнице, подобно куче белья в стиральной машине, он видел лишь сплошную темноту. Падение оборвалось возле стены в самом низу лестницы; с трудом он попытался прийти в себя.

Сплошная пелена перед глазами, однако он остался жив и не потерял сознание. Дэниел приземлился возле стенки в том самом месте, где лестница поднималась наверх к двери. Лампочка над плитой теперь не горела, и оставался виден лишь лунный свет, заливавший кухню. Резко захлопнувшаяся дверь оборвала и этот тусклый источник освещения, оставив Дэниела в полной темноте.

Окружающая тишина усиливала стук сердца и шум дыхания. Пошевелив руками и ногами, он понял, что почти не пострадал, не считая того, что ударился спиной и коленом. Прислушался к звукам наверху, не разбудил ли он своим падением членов семьи – полная тишина, даже пес не лаял.

– Ах, черт, – поморщился Дэниел, пытаясь сесть.

В темном углу возле маленькой дверцы что-то шевельнулось. Он вгляделся в чернильную тьму в том направлении, откуда донесся шорох.

– На твоем месте я бы так не делал, – послышался старческий шепот.

У Дэниела кровь застыла в жилах. Он хотел что-то сказать в ответ, но оказался парализован от страха. Услышал, как кто-то, находящийся с ним рядом в подвале, зашевелился, нащупывая что-то. Чиркнула спичка, и во тьме засветился огонек пламени.

Перед Дэниелом открылось зрелище обугленного трупа в дымящемся комбинезоне, расположившегося в углу помещения. В короткое мгновение при свете спички он смог разглядеть, что труп принадлежал старику с лохмотьями мертвой плоти, висящими на лице, подобно расплавленному воску. На скальпе сохранились остатки белых волос. Кожа трупа походила на пережеванный кусок жареного мяса, а оба его глаза намертво расплавились от огня.

Старик поднес горящую спичку к чашечке курительной трубки, зажатой в уголке рта. Сделал несколько затяжек. Табачок разгорелся, давая Дэниелу возможность получше рассмотреть то, что предстало перед ним.

– Это же не на самом деле, – пробормотал Дэниел.

Старик вынул трубку изо рта. Тени опять поглотили его обгорелое лицо.

– Уверяю, я испытываю от происходящего не больше радости, чем ты, – сказал старик.

Дэниел мог видеть только завивающийся дымок в руке старика.

– Я до сих пор ощущаю боль от ожогов. Прошу прощения за не слишком подобающее гостеприимство. Я не хотел вызывать такой шум.

– Я брежу. У меня галлюцинации. Я врезался башкой, я не в своем уме…

– Меня зовут Мерл Блэтти, – сказал старик, засунув мундштук в рот для еще одной затяжки, – Вы у меня дома.

Дэниел ощутил, что старик пялится прямо на него даже сквозь плотно запекшиеся веки.

– Но ведь ты же умер! – сказал он.

– Ты чертовски сообразителен! Как ты догадался? По моему лицу или по одежде?

Дэниел не знал, что и ответить. Он протер глаза и опять посмотрел на Мерла, но тот никуда не делся, а продолжал тлеть в углу комнаты, подобно угольку.

– У меня мало времени, сынок. Во-первых, мне трудно объяснить, как я вообще сумел пересечь этот барьер. Мне нужно, чтобы ты слушал меня так внимательно, как не слушал никогда и никого раньше.

Дэниел кивнул рефлекторно.

– Вся ваша семья в большой опасности. Нет смысла вам собирать вещи и сваливать отсюда – вы уже заражены.

– Заражены?

– По сути да, именно так.

Старик сделал еще затяжку, и Дэниел заметил, как дым повалил из его истерзанной плоти, словно из зловещего вида лампадки.

– Нет у меня времени пересказывать тебе прямо сейчас целую историю моей жизни, ну и я сомневаюсь, что ты бы поверил в рассказанное. Но тебе повезло, что я оставил коробочку.

Пока Дэниел слушал, старик вытащил еще одну спичку и чиркнул ей. Мерцание залило комнату. Мерл наклонился и при свете огонька открыл взору сундук возле своих ног. Дэниел сообразил, что сундук оказался тот самый – из тайной комнаты.

– Я даже слазил туда и специально его тебе принес, – сказал Мерл.

Он бросил спичку на пол и растоптал ее.

– Лучше не суйся туда до тех пор, пока не поймешь, с чем столкнулся, – сказал старик, постучав по стенке тайной комнаты.

– Ты даешь мне задание?

– В каком-то смысле да.

Что-то клацнуло и заскребло по деревянному полу над их головами. Должно быть, Бак услышал, как захлопнулась подвальная дверь, и разглядел мерцание сквозь щель. Мерл обернулся на шум.

– Позаботься о старине Баке. Он хороший пес, он защитит вас. Прислушайтесь к нему.

– Ну, Мерл, похоже, что его не очень обрадовало твое присутствие здесь, – ответил Дэниел. – Может быть ты даже и не Мерл на самом деле. Странно, если такой верный пес рычит на своего бывшего хозяина.

Мерл издал небольшой смешок, переросший в кашель.

– Ну, теперь ты начал соображать. На самом деле рычит он не на меня.

Дэниел ощутил, как духота заполонила помещение. Она отдавала сырой землей, так могла пахнуть сама смерть. Дэниела бросило в пот, когда он почувствовал, что в комнате появился кто-то третий.

– Так вот на кого он лает? Верно, Мерл?

– Ты открыл врата, сынок. Только так я могу объяснить, что мне удалось добраться сюда. Но я не единственный. А теперь мне пора уходить.

– Постой. Какого черта этот колодец делает здесь… в твоем подвале?

– Чтобы была вода. Для чего же еще? Раньше у кухонной раковины был ручной насос, но я сломал его, когда рыл землю под колодец.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, сынок, что у этого колодца нет дна. Дверь уже была здесь. Я только снял крышку, когда рыл этот колодец.

Сквозь щели в маленькой дверке засияло оранжевое пламя, словно по другую сторону бушевал пожар. Каков бы ни был источник пламени, он залил светом помещение, в котором находились Мерл и Дэниел. Дэниел обратил внимание на ботинки старика и заметил, что от них теперь тоже заструился дымок.

– Ах, черт! Только не опять! – сказал Мерл, затягиваясь из трубочки последний раз.

Он поморщился, когда пламя охватило его ноги.

– Во второй раз точно так же больно, как и в первый. Можешь мне поверить.

Дэниел закашлялся от дыма, заполонившего комнату. Он увидел, как пламя взбежало вверх по комбинезону Мерла и вцепилось в открытые участки его плоти.

– А теперь слушай! – с трудом проговорил Мерл. – Посмотри содержимое сундука. Там дело всей моей жизни.

Кашляя, Мерл сполз по стене до пола. От жара его и без того изуродованное лицо начало плавиться.

– Продолжи его с того места, где я остановился.

Когда пламя полностью охватило старика, он упал на бок. Его тело булькало и пузырилось до тех пор, пока не остался лишь обугленный скелет. Тем не менее, он сумел сказать напоследок:

– Заверши его!

Дверная ручка повернулась. Что-то с той стороны врезалось в дверцу с такой силой, что она пролетела через подвал и ударилась в противоположную стену. Когда Дэниел заглянул в открытый дверной проем, его кишки стянулись в узел. Он смог разглядеть колодец внутри тайной комнаты и вырывающиеся из него языки пламени.

Обгорелая лапа высунулась и ухватилась за кирпичную ограду. Дэниел подпрыгнул и метнулся к сундуку, лежавшему возле обугленных останков Мерла. Схватив его двумя руками, он напряг поясницу, пытаясь оторвать его от земли.

– Господи! – поморщился Дэниел, с тяжелой ношей в руках заковыляв к лестнице.

Он старался двигаться так быстро, как только мог, подгоняемый адреналином. Рычащие звуки раздавались у него за спиной, однако он старался не обращать на них внимания. Поставив ногу на лестницу, положил сундук на ступеньку повыше перед собой. Он толкал его вверх, взбираясь по лестнице, в то время как у него за спиной нечто ползло по полу тайной комнаты.

Не обращая внимания на оранжевое пламя и приближающийся шум, он толкал сундук до тех пор, пока тот не уткнулся в кухонную дверь. Дэниел посмотрел наверх и увидел путь на волю. Забравшись коленом на сундук, протянул руку и схватился за горячую ручку. Его пальцы повернули латунную поверхность и толкнули дверь. Из последних сил он протолкнул сундук через порог в кухню, где Бак удерживал свою позицию, осторожно рыча.

Как только Дэниел выпрямился, он ощутил, как шаткая лестница затряслась. Он застыл на месте, не в силах поверить. Услышал, как когти вонзились сначала в стенку, а затем в потолок, и медленно двинулись к нему. Разум подсказывал, что надо бежать, но Дэниел не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Горящее нечто теперь зависло неподвижно прямо над ним. На правое ухо сверху упала капелька слюны и поползла вниз по шее.

Из шока Дэниела вывел зависший в воздухе серный запах тухлых яиц. Он бросился через порог, и прежде чем упал на пол, когтистая лапа цапнула его за спину, вырывая клочья ткани и кожи. От падения у него вышибло дух, но он сумел перевернуться на спину и увидеть торчащий из подвала сжатый окровавленный кулак. Лунный свет явил взору дымящуюся почерневшую лапу с вытянутыми пальцами. Кому бы ни принадлежала эта лапа, человеком оно точно не было.

Бак оскалил зубы, шерсть его встала дыбом. Сквозь туман в глазах Дэниел увидел, как вытянутая морда с горящими глазами сгинула обратно в темноту. Он прикрыл отяжелевшие веки, когда мир завертелся вокруг него. Захлопнув ногой подвальную дверь, Дэниел потерял сознание.

В семь часов утра Дэниел проснулся от собственного крика в своей постели. Нора подскочила в замешательстве, пытаясь понять – что, собственно, произошло? Она посмотрела на своего мужа, дрожащего и трясущегося, завернувшегося в простыню.

– Дэниел!

Он никогда не страдал от ночных кошмаров, однако, похоже, сейчас ему приснился дурной сон. Она шлепнула его ладонью по лицу.

– Дэниел, проснись!

Муж перевернулся на левый бок и свалился с кровати, с грохотом ударившись об пол.

– О боже! Ты в порядке?

Дэниел с трудом занял сидячее положение и пополз спиной вперед, пока не уткнулся в стенку. Вытаращив глаза, он ошарашенно огляделся вокруг, не понимая, где вообще находится. Тяжелое дыхание вырывалось из его груди, а пот градом катился с лица, капая на футболку.

– Дэниел, все в порядке! Тебе приснился кошмар! – успокоила его Нора. – Сделай глубокий вдох! Все в порядке!

Он посмотрел ей в глаза и сообразил, что теперь находится в своей спальне, а не на кухне. Как только разгулявшиеся нервы унялись, а уровень адреналина в крови уменьшился, он принял как данность, что проснулся от кошмара.

– Господи! Это был самый худший сон, который я видел за всю жизнь!

– Тс-с! – зашипела Нора, не желая, чтобы Алиса его услышала.

Он вытер пот со лба рукавом промокшей футболки.

– Я чувствовал, будто это было на самом деле, – сказал он, по-прежнему не веря своим словам. – Мне никогда раньше не снилось что-то настоль четко.

Он глубоко вздохнул. Нора слезла с кровати с его стороны и присела рядом, обняла и прижала его голову к своей груди.

– Ты в порядке? Я сделаю кофе. Может, ты примешь душ и остынешь?

– Хорошо, – ответил он, глядя, как она поднялась на ноги и направилась к лестнице.

Как только дыхание пришло в норму, Дэниел поднялся с пола и скривился от боли.

– Ой, черт!

Его тело болело так, словно он скатился с горного склона, по пути ударяясь об каждый камень. Он стянул с себя пропотевшие футболку с шортами и швырнул их в корзину для грязного белья. Плитки пола в ванной оказались холодными и липли к потным ступням. Он замер на месте, когда в зеркале увидел свое голое тело в полный рост. Синие и черные синяки на ребрах. Когда он повернулся, чтобы рассмотреть спину, то едва не потерял сознание от ужаса – вдоль позвоночника он увидел три длинные глубокие раны.

– Это был не сон, – пробормотал он, обращаясь к своему отражению.

Он развернулся, выудил футболку из бельевой корзины и внимательно рассмотрел. Ткань сзади оказалась выдрана и заляпана кровью, словно побывала в лапе какого-то дикого зверя. Дэниел пересек комнату и осмотрел постель со своей стороны. Весь матрас покрывали пятна пота и крови.

Сам не зная зачем, он стянул простыни с кровати и сунул их в грязное белье, а свою изорванную футболку выбросил в мусорное ведро. Дэниел задумался, почему так поступает – словно стирает улики на месте преступления. Он знал ответ. Потому что не хотел беспокоить свою беременную жену.

Дэниел вернулся в ванную и еще раз осмотрел свое тело. Уставился в отражение собственных глаз и постарался собраться с мыслями. С каждым следующим вдохом он все больше воспринимал случившееся профессиональным взглядом психолога.

«Возьми себя в руки, Хилл! Что более логично? Что ты провел ночь, болтая в подвале с человеком-запеканкой, а потом на тебя напал огненный демон, или же тебе просто приснился кошмар? Ночные кошмары могут проявляться в зависимости от жизненных обстоятельств. Ты переехал в новый дом, твоя жена беременна, на тебя навалилась куча обязанностей по приведению в порядок новой собственности, а потом еще какой-то посторонний человек говорит тебе, что из-за подвала с привидениями подрядчик совершил самоубийство. Вопрос в твоем подсознании, Хилл. Ты сам поцарапал себе спину во сне. Кто знает, как ты мог это сделать? Люди постоянно демонстрируют сверхчеловеческую силу в экстремальных условиях. Ты же знаешь. А эти синяки могли появиться из-за спазмов в течение ночи и последующего падения с кровати».

Дэниел схватился за раму и приблизил лицо вплотную к отражению.

«Это всего лишь сон, чувак».

Он удовлетворенно кивнул и оттолкнулся от зеркала. Включив душ, принялся чистить зубы в ожидании, пока вода нагреется. Чем больше он бодрствовал, тем более смутным становились воспоминания об увиденном во сне. Выплюнув зубную пасту, он залез под горячую воду.

Нора как раз сделала кофе и готовила завтрак, когда Дэниел, надев чистую одежду и ощущая себя посвежевшим, зашел на кухню. Он взял свою любимую чашку и налил в нее черного кофе до краев. Сделал глоток и поставил ее на кухонную стойку, чтобы достать бутылочку ибупрофена. Проглотил пару пилюль и запил их горячим напитком.

– Когда ты успел принести из подвала эту штуку? – спросила Нора.

– А? Что?

– Тот сундук, – уточнила она. – Когда ты его притащил?

Дэниел развернулся на месте и уставился туда, куда она показывала. Действительно, тот самый Мерлов сундук из кошмарного сна стоял на полу возле запертой подвальной двери. В горле у Дэниела мгновенно пересохло, в то время как под ложечкой разлился холодок. Не в силах отвести взгляд он продолжал в упор смотреть на черный сундук, а тот, казалось, смотрел на него в ответ. За какую-то долю секунды ни следа не осталось от того расположения духа, в которое он пытался вогнать себя с помощью самотерапии.

– Прошлой ночью, кажется.

– Тебе «кажется»? То есть ты сам не уверен, когда именно ты его принес? – голова Норы возникла в поле зрения Дэниела, прервав его упорное созерцание усмехающейся мебели.

Он глубоко сглотнул и мгновенно сделал невозмутимое лицо.

– То ли ночью, то ли рано утром. Я немного потерялся во времени – час ночи это еще ночь или уже утро?

– Так ты принес сундук в час ночи?

– Ну да, я не мог заснуть. Так глупо. Я даже грохнулся с лестницы – смотри сама, – он задрал футболку и продемонстрировал ей синяки.

– О господи, Дэниел! – она наклонилась поближе и рассмотрела синяки внимательнее. – Ты сломал ребро?

– Нет, вовсе нет, – захихикал он. – На самом деле ничего страшного. Я всего лишь скатился до низа лестницы и врезался в стенку. Ну а этот сундук был в той тайной комнате в подвале. Там только маленький бетонный колодец, а больше ничего и нет. Я тащил сундук на спине, ну и порвал немного футболку об него, – он повернулся к ней спиной и задрал ее сзади.

– Дэниел! Но почему? Почему посреди ночи? – Нора не могла понять столь странное поведение мужа.

– Мне не спалось, ну и захотелось заглянуть в тайную комнату. Я подумал, что если принесу сундук из нее, то вымотаюсь и смогу заснуть. Я же не ожидал, что расшибусь и вырублюсь. Вот такой я чудак, ты уж прости меня.

– Тебе нужно сделать укол от столбняка и показаться врачу.

– Возможно, я так и сделаю, – согласился он. – Небольшая поездка в город пойдет на пользу.

Дэниел подошел к сундуку, присел возле него и рассмотрел два тяжелых замка, свисающие из запоров.

– Сомневаюсь, что в нем лежат старушкины наряды.

Раздался звонок в дверь, и Бак в гостиной залился лаем. От неожиданности Дэниел подпрыгнул.

– Боже, я забыл, что у нас появилась собака. Уже почти восемь часов. Должно быть, явился мальчик на побегушках, – Дэниел выпрямился и направился к выходу.

Открыв дверь, он увидел стоящего на пороге Люка. Бак заметался позади Дэниела, рыча.

– Лежать! – скомандовал Дэниел, и пес неохотно подчинился. – Люк, если ты начинаешь работу рано утром, то не звони в звонок. Я даю тебе бессрочное разрешение начинать работу даже тогда, когда мы еще спим.

– Черт побери, я опять это сделал. Прошу прощения, Дэниел.

– Ничего страшного. Не желаешь ли позавтракать, или может быть кофе?

– Нет, спасибо. Я только что из-за стола. Заправился и готов вкалывать.

Дэниел уставился на него так, словно тот прилетел с другой планеты.

– Ну, что же. Дай знать, если тебе понадобится что-нибудь для изгороди.

– Конечно, сэр. Ну, то есть Дэниел, – Люк сбежал с крыльца и направился к куче стройматериалов.

Дэниел захлопнул дверь и посмотрел наверх в направлении Алисиной комнаты – дверь была плотно закрыта, и каким-то образом ее не разбудил утренний гам. Он вернулся в кухню. Нора положила в тарелку приготовленный завтрак и поставила ее перед мужем. Он сел за стол и принялся за еду, вновь устремив взор на сундук возле подвальной двери.

– Похоже, что из-за этой штуковины мои планы на сегодня поменялись.

– Думаю, я узнаю наверняка, когда вернусь домой, – ответила Нора, садясь за стол рядом с ним.

– Вернешься?

Она посмотрела на него, раздраженная из-за того, что он забыл, о чем она говорила ему прошлым вечером.

– Мне сегодня в Огайо, на прием к гинекологу, – объяснила она.

– О, да. Прости, я совсем забыл. Уверена, что не хочешь, чтобы я тебя свозил?

– Нет необходимости. Обычная рядовая поездка.

– Ну, ладно, – ответил Дэниел и продолжил есть. – Мне казалось, эти поездки очень важны для Алисы.

Нора оторвалась от своей тарелки и посмотрела на Дэниела, пытаясь понять, к чему он клонит. Каких-либо подводных камней в его вопросе она уловить не смогла.

– Простой плановый осмотр. Туда и обратно. Нет никакой нужды никому из вас ехать со мной. Здесь и так слишком много нужно сделать.

– Да, конечно, – ответил он, возвращаясь к еде.

Дэниел старался сохранять внешнее спокойствие, но его мысли скакали с одного на другое. Впервые в жизни он ощутил, что начинает теряться.

Спустя примерно час Дэниел придержал дверь Нориной машины, когда она садилась за руль, и чмокнул ее напоследок, и в это самое время Алиса показалась на крыльце. Нора заметила ее первой, опустила боковое стекло и крикнула через двор:

– Увидимся позже!

– Куда ты? – спросила Алиса, спустившись с крыльца.

– К доктору в Огайо. Вернусь через несколько часов. Что-нибудь купить по дороге?

– Спасибо, ничего не нужно.

Нора обратила внимание, что Алиса надела не свою традиционную домашнюю одежду, в которой она была похожа на подростка из трущоб, а прелестного вида летний наряд и даже чуть накрасила лицо. Дэниел, обняв дочь за плечи, в упор не обратил внимания на произошедшие в ней перемены, однако от Норы они не укрылись.

– Ну а ты куда направляешься?

– Решила немного прогуляться. Думаю, изучу окрестности.

– По-моему, прекрасная идея, – сказал Дэниел, погладив Алису по руке.

Нора догадалась, что Алиса направляется на встречу с Люком, поэтому заговорщицки улыбнулась ей и одарила понимающим взглядом.

– Желаю весело провести время, – подмигнула Нора.

– Увидимся, когда вернешься, – сказал Дэниел, в то время как Нора запустила двигатель.

– Пока, ребята, – ответила она, поднимая боковое стекло.

Дэниел и Алиса сделали шаг назад, когда Нора покатила по гравию подъездной дорожки и свернула на главную.

– Я тоже пойду, – сказала Алиса.

Дэниел убрал свою руку с ее плеча.

– Будь осторожна.

– Осторожна в связи с чем?

– Никогда не знаешь заранее. Там могут быть змеи или пауки, например.

Алиса решила, что ее отец тонко намекнул на татуировку на руке Люка, заметив, как он чуть приподнял уголок рта. Дэниел мог сохранять невозмутимый вид только перед теми, кто не знал его по-настоящему.

– Очень смешно.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – сказал он и развернулся к крыльцу. – Я дома, если что. Кричи, если понадоблюсь.

– Хорошо, папочка, – ответила она и зашагала вперед по гравийной дорожке.

Входная дверь открылась и затем захлопнулась за ее спиной. Еще через несколько шагов Алиса услышала, как входная дверь опять открылась. Она обернулась. Дэниел стоял на крыльце, придерживая дверь. Он свистнул, и Алиса увидела, как Бак выскочил из дома. Старый пес подбежал к ней и принялся описывать круги, словно был Луной, а сама Алиса была Землей.

– Почему бы тебе не взять его с собой? – спросил Дэниел, усмехнувшись. – Ему нужна физическая активность.

Алиса закатила глаза. Она хотела напомнить, что Бак возненавидел Люка, однако не смогла устоять перед радостным видом, который демонстрировал пес.

– Тебе нужна активность, – поддразнила она отца.

– Люблю тебя, солнышко! – Помахал он ей и скрылся за дверью, захлопнувшейся вслед за ним.

Как только Алиса и Бак свернули за ограду, она увидела Люка на другом конце поля, выгружавшего деревянные доски из прицепа своего квадроцикла. Бак зарычал у нее за спиной.

– Фу, Бак! Это же Люк. Он работает на нас. Он друг.

Бак посмотрел на нее, потом опять на Люка и снова зарычал.

– Так, а ну тихо!

Бак издал приглушенный вой и поплелся рядом с ней.

Люк взялся за край доски и приладил ее на место прорехи в заборе. Повернувшись и подняв доску за другой конец, он увидел идущую к нему по постриженной лужайке Алису и Бака рядом. Она улыбнулась и помахала ему.

– Привет, – сказал Люк, когда Алиса подошла к нему.

Пес издал недовольный рык.

– Молчать! – скомандовала Алиса и вновь подняла взгляд на Люка. – И тебе привет!

– Не знаю, почему этот пес так меня ненавидит. Он всегда меня ненавидел. Старик Мерл часто позволял ему бегать по двору, и он каждый раз лаял, стоило мне только зайти на их землю.

– Может быть, потому что ты высокий и страшный, – подразнила Алиса и сразу немного пожалела о сказанном.

– Правда? Никто мне никогда не говорил. Высокий – да, но не страшный.

– Я имела в виду, что твой высокий рост может сам по себе пугать Бака.

– Приму за комплимент, – улыбнулся он.

– Как проходит починка изгороди?

– Ну а как бы ты оценила, – Люк отступил на шаг, оглядывая проделанную работу. – Отсюда и до самого дома – я сделал все, что нужно было сделать. Я лишь подчищаю концы.

Алиса оглядела отремонтированный, свежеокрашенный забор, тянущийся под деревьями до самого дома.

– По-моему, прекрасно. Думаю, папа окажется рад.

– Хорошо.

В следующий миг повисло неловкое молчание.

– Эй, мне хочется кое о чем тебя спросить, – наконец сказал Люк.

Алиса посмотрела ему в глаза, чувствуя благодарность за продолжение разговора.

– Да?

– Здесь неподалеку много изъезженных дорожек, которые я исколесил на своем квадроцикле, – с них открываются прикольные виды. Куча маленьких лесных достопримечательностей. Крутой водопад в миле от моего дома. Я бы хотел тебе показать.

Алиса ощутила порхание бабочек в животе и опустила глаза.

– Так чего скажешь? Хотела бы за пару часов осмотреть со мной окрестности?

– Было бы чудесно, – наконец выдохнула она.

– Ну и ништяк! – ответил Люк и смахнул с лица растрепавшиеся волосы.

Алиса вернулась домой после полудня, улыбаясь до ушей. Когда она перешагнула через порог, Дэниел сидел в гостиной на первом этаже и продолжал пялиться на принесенный из кухни сундук. Алиса настолько глубоко замечталась, что даже не заметила поначалу своего неподвижно сидящего отца, и побежала наверх, зовя его:

– Папа?

Голос дочери вывел Дэниела из транса. Он моргнул несколько раз, пытаясь сообразить, как долго он вообще просидел, потеряв счет времени. А ведь он даже не мог вспомнить, как притащил сундук из кухни.

– Папа? – опять раздался голос Алисы из его спальни.

Дэниел поднялся с пола и направился к лестнице.

– Я здесь, солнышко! – крикнул он.

Алиса развернулась и выбежала из спальни.

– Я тебя не заметила, – сказала она, спустившись по лестнице.

– Угу, я был в гостиной, пытаясь понять, как же мне открыть этот сундук. Что случилось?

– А мама дома?

Прежде чем ответить, Дэниел сообразил, что даже не знает, дома ли она. Последнее, что он вообще помнил – как сказал Алисе взять Бака с собой на прогулку. Но решил, что если бы Нора вернулась еще до Алисы, то она обязательно бы поговорила с ним. Он взглянул на свои наручные часы и увидел, что прошло всего лишь чуть более двух часов после отъезда Норы – он знал, она могла вернуться не ранее чем через час.

– Нет, еще нет, – наконец ответил он.

– Папа, ты в порядке? – спросила Алиса, обратив внимание на его бледный и вспотевший вид.

– Да, конечно, солнышко. Почему ты спрашиваешь?

– Ну, ты выглядишь так… как будто заболел.

– Я чувствую себя прекрасно. Может, лишь немного вымотался. Спасибо за заботу, – улыбнулся он.

Алиса сомневалась, стоит ли рассказывать отцу о свидании с Люком до того, как вернется мама, но уж будь что будет. Даже если воспротивится он, Алиса не сомневалась, что у мамы-то она сумеет позднее добиться разрешения.

– Можно задать один вопрос? – начала она.

– Валяй.

– Как ты относишься к тому, чтобы я поколесила сегодня вечером вместе с Люком?

– Поколесила? – повторил Дэниел, передразнивая перенятый дочерью местный диалект. – Ты меньше месяца живешь здесь, на юге Западной Вирджинии, а уже шпаришь, прямо как деревенщина. Поколесила бы, надо же… – усмехнулся он.

Алиса не оценила юмора, поэтому Дэниел быстро стер ухмылку с лица.

– Поколесила… то есть отправилась бы куда-нибудь с Люком на его драндулете, сидя у него за спиной?

– Да, папа, Люк сказал, что есть очень много классных дорожек и тому подобного. Он спросил, не хотела бы я пойти с ним. Я согласилась.

Дэниел ощутил ранимость дочери и в его голове вспыхнул совет Норы о том, как поддержать их отношения.

– Ну, очень мило со стороны Люка тебе предложить, – сказал он, а Алиса посмотрела на него, удивленная тем, что отец не послал ее сразу. – Если хочешь пойти погулять со своим новым другом, то я не возражаю.

– Спасибо, папочка.

– Только пообедай сначала и чтобы к десяти была дома, – сказал он строго.

– Хорошо. – Она развернулась к выходу.

– А куда ты сейчас?

– Скажу Люку, что смогу пойти с ним, – ответила она, когда сетчатая дверь захлопнулась.

Он услышал, как Бак на крыльце поплелся за ней.

– О боже.

Как только Алиса скрылась из виду, он вспомнил про сундук в гостиной. Развернулся и вновь оказался лицом к лицу с темным старым деревом, скрывающим внутри себя тайну. Наклонился над сундуком, разглядывая два висячих замка, затем выпрямился и уткнул руки в бока.

– Думаю, пришло время дать пиле еще немного потрудиться.

И мгновение позже он сообразил, что пила, как и некоторые остальные инструменты, осталась под лестницей в подвале. Одна только мысль о спуске туда бросила Дэниела в дрожь, однако он также и понимал, что иначе не получится. Поэтому опять направился в кухню.

Подвальная дверь была закрыта. При свете дня ничто не казалось выбивающимся из общего порядка или внушающим страх. Льющиеся в кухню через распахнутые окна солнечные лучи придали Дэниелу еще больше храбрости. Он повернул ручку и распахнул дверь. Спускающаяся во тьму лестница возникла перед ним. Он разглядел выключатель слева от себя, и когда щелкнул им, то электрическое освещение залило подвал.

– У тебя получилось, Хилл.

Он сделал шаг вниз, и так как его не поглотило адское пламя, то сделал и второй. Увеличивая скорость, сбежал вниз по ступенькам, сосредоточенно глядя только на пол у подножия лестницы. Сойдя с последней ступеньки, огляделся вокруг, опасаясь того, что сможет увидеть. Удивительно, но в углу не оказалось обгоревшего, источающего дым трупа Мерла Блэтти. Маленькая дверка была цела. И самое главное, демоническое создание не рыскало по подвалу. Обычный нормальный подвал. Даже воздух вполне прохладен. Дэниел облегченно выдохнул.

Не теряя времени, он заглянул под лестницу. Действительно, инструменты лежали там же, где и должны были лежать, прямо под свисающей со стены цепью. Он подобрал циркулярную пилу и по-хозяйски уверенным шагом принялся подниматься наверх; в конце концов, он же действительно здесь хозяин.

Поднявшись на кухню, выключил за собой свет и захлопнул дверь. Так как пила была довольно тяжелой, то он переложил ее из одной руки в другую по пути через кухню, заодно заметив, что Норина сумочка так и не появилась на кухонном столе. Пройдя мимо лестницы, двинулся к сундучку, поджидавшему его в гостиной.

– Я думаю, ты не включишь эту штуковину в гостиной, – раздался голос Норы сверху.

– Ах-х! – Дэниел аж подпрыгнул от внезапного голоса жены и выронил тяжелую пилу на пол.

– Боже, Дэниел, ты чуть половицы не проломил!

Он схватился за грудь и попытался унять разгулявшиеся нервы. Обретенное чувство уверенности схлынуло за мгновение.

– Я не знал, что ты уже дома. Ты меня напугала до усрачки. Почему ты вернулась так рано?

– Я не возвращалась рано. Уже пять часов.

Дэниел посмотрел на наручные часы и увидел, что прошел уже час с тех пор, как он смотрел на них последний раз.

– Не может быть, – сказал он. – Я смотрел на часы несколько минут назад, и на них было только четыре. Я спустился в подвал взять пилу и сразу же поднялся обратно.

– Очевидно, что ты тогда неправильно разглядел стрелки на часах, Дэниел. Бывает.

Как только Нора это сказала, из своей комнаты вышла Алиса. У Дэниела голова пошла кругом еще сильнее.

– Ты же только что вышла к Люку. Как ты успела вернуться?

– Папа, уже целый час прошел.

Он заметил растущее беспокойство на лицах своих домочадцев и ощутил, как ускоряется от паники его пульс, но постарался не подать виду.

– Похоже, что я вымотался еще сильнее, чем думал.

Обе дамы встревоженно переглянулись.

– Ужасно выглядишь, – сказала Нора.

Дэниел отмахнулся и двинулся по лестнице ей навстречу.

– Я в порядке. Всего лишь немножечко устал, и есть хочется, – сказал он, поднявшись на второй этаж.

Нора внимательно изучила его бледное вспотевшее лицо и темные круги под глазами.

– Я скоро приготовлю ужин. Почему бы тебе не прилечь, пока я не позову? Ты меня серьезно беспокоишь.

Из-за ее слов Дэниел ощутил вину. Меньше всего он хотел бы заставлять волноваться свою беременную жену.

– Возможно, я так и сделаю, – сказал он, целуя ее в щеку. – Как прошел прием?

– Нормально прошел, – ответила она. – Обычный плановый осмотр.

– Чудесно, чудесно.

– Иди, ложись, Дэниел.

– Как скажешь, – ответил он, зашел в спальню, закрыл дверь и рухнул на кровать.

Примерно через час Нора почти закончила приготовление еды. Она попросила Алису разбудить отца и сказать ему, что ужин готов. Алиса, занятая прической перед свиданием, высунула голову в открытую дверь ванны и прокричала в закрытую родительскую спальню:

– Папа, ужин готов!

Дэниел открыл глаза и сел в кровати. Посмотрел на часы и увидел, что хоть и спал он не очень много, однако вполне восстановил силы. Сон творит чудеса. Он прошел в ванную и осмотрел себя в зеркале. Бледность лица и черные круги под глазами чуть уменьшились. Выйдя из комнаты, он стал спускаться по лестнице.

Когда Дэниел зашел на кухню, Нора повернулась к нему и по его внешнему виду оценила, что ему уже чуть лучше.

– Как поспал?

– Прекрасно, спасибо, – ответил Дэниел и поцеловал ее в щеку.

Затем сел за стол перед тарелкой.

– Алиса, спускайся! – позвала Нора.

Наконец доделав прическу, Алиса присоединилась к родителям. Заметно было, что она потратила много времени на макияж, а также вырядилась в довольно вызывающего вида топик на бретельках и джинсовые шортики, едва прикрывающие бедра. Заметив резкую перемену во внешнем облике дочери, Дэниел не сумел сдержаться:

– Так принято одеваться для того, чтобы колесить?

– Дэниел! – предупреждающе подала голос Нора.

– Папа, ну сейчас же лето. Остынь.

Дэниел прикусил язык и напомнил себе, что его маленькая девочка очень быстро превращается в молодую женщину. Он хмыкнул и откусил кусок мяса. Нора принялась рассказывать о своем пути из Огайо и как она проезжала по дороге мимо их старого дома, однако Дэниел ее толком и не слышал. Он отрезал еще кусочек мяса и поднес его ко рту, когда обгоревший труп Мерла вспыхнул перед его внутренним взором. Он выронил вилку и ломанулся через переднюю дверь, чтобы на крыльце выблевать проглоченное.

Нора и Алиса вскочили вслед за ним. Он стоял на улице, согнувшись и уперев руки в колени, желудочные спазмы сотрясали его.

– Дэниел, ты в порядке? – спросила Нора, легонько касаясь его сзади.

Наконец он перестал блевать и сплюнул то, что еще оставалось у него во рту, выпрямился и вытер лоб.

– Прости, милая, – сказал он. – Желудок взбунтовался. Не стоило мне есть мясо.

Он заметил, что они обе выглядели сильно встревоженными.

– Может, ты хочешь, чтобы я сделала тебе суп? – предложила Нора.

Дэниел даже думать больше не мог о какой-либо еде, однако решил, что если откажется, то она забеспокоится еще больше.

– Да, было бы прекрасно.

– Хорошо, – Нора развернулась и пошла в дом, кинув взгляд на Алису. – Закончи ужин, солнышко. Скоро Люк придет.

Обе зашли внутрь. Оставшись в одиночестве на крыльце, Дэниел изо всех сил постарался сохранить остатки душевного равновесия. Глядя на заходящее солнце, он подумал, что не сможет ждать до следующей ночи, чтобы наконец узнать о тех тайнах, которые припрятал Мерл. Через окно гостиной он посмотрел на сундук.

Разогревая суп, Нора услышала, как Дэниел зашел в дом. С горячей тарелкой на подносе в руках она зашла в гостиную, однако никого в ней не застала.

– Я здесь, милая, – отозвался Дэниел с крыльца.

Она развернулась и вышла наружу. На крыльце увидела вынесенный из дома сундук и подключенную к удлинителю циркулярную пилу. Дэниел взял у нее тарелку с супом и присел на качели.

– М-м-м, спасибо! – сказал он и начал осторожно хлебать ложкой горячую жидкость.

– Ты уверен, что в состоянии открыть этот сундук?

– Да, конечно. Я в полном порядке, – ответил он. – Займет у меня не более пары минут.

Вдалеке зажужжал звук мотора, становясь громче по мере приближения.

– Похоже, тот самый драндулет, – сказал Дэниел, проглотив еще одну ложку.

Нора увидела появившегося впереди на дороге Люка.

– Угу, это Люк, – сказала она.

– Куча народу каждый год гибнет из-за этих штуковин, – сказал Дэниел.

Нора быстро посмотрела на него.

– Тогда скажи ему, чтобы он был осторожен. Дай ему папочкин совет… своего рода.

Дэниел усмехнулся и наклонил миску, выливая себе в рот то, что в ней оставалось. Люк уже добрался до подъездной дорожки. Бак с громким лаем выбежал из-за дома. Парень притормозил, не зная, как ему себя вести с недружелюбным псом.

– Бак, ко мне! – крикнул Дэниел, и Бак сменил свой курс, побежав к хозяину. – Домой! Лежать!

Бак уполз внутрь. Люк продолжил движение и остановился возле крыльца.

– Привет, Хиллы! – поздоровался он, улыбаясь.

– Привет, Люк! – радостно сказала Нора. – Алиса сейчас закончит ужинать.

Дэниел услышал, как дочь торопливо опустошила свою тарелку и поставила ее в раковину. Минутой позже она появилась возле сетчатой двери.

– Я закончила! – сказала она. – Можем идти.

– Я не совсем верно выразилась, – сказала Нора.

Алиса спустилась с крыльца и залезла на заднее сиденье квадроцикла. Дэниел ощутил, как его нервы обожгло при виде того, как его дочь обвила руками торс татуированного парнишки.

– Готова! – сказала Алиса.

– Эй, ребятишки! – подал голос Дэниел.

Алиса посмотрела на отца, ожидая традиционных наставлений. Дэниел посмотрел на Люка, затем перевел взгляд на Алису.

– Домой в десять. Поняли?

– Да, сэр, – сказал Люк.

– Понятно, папа.

– Ну и, Люк… этот груз позади тебя – самый ценный в мире, – сказал Дэниел. – Так что веди аккуратно.

– Даю слово.

Дэниелу не мог не нравиться этот парень. В конце концов, он был самым работящим и вежливым подростком из всех, кого он встречал.

– Ну что же, – прервала Нора повисшую неловкую паузу. – Удачно вам провести время.

Люк улыбнулся и завел мотор. Алиса прижалась к нему еще сильнее, когда они поехали по дорожке. Обернувшись к родителям, она помахала им.

– Похоже, меня сейчас опять стошнит, – сказал Дэниел.

– О, прекрати! – рассмеялась Нора и подошла к нему, по-прежнему продолжавшему сидеть на качелях. Он обнял ее и усадил к себе на колени. Она захихикала:

– Дэниел, эта штуковина же рухнет!

– Ты сомневаешься в том, что Алиса сделала ее на совесть? – ответил он, подергав за подвесную цепь.

– А знаешь, что я прямо только что сообразила?

– Что Алиса умеет устанавливать качели?

– Что мы наконец-то остались совсем одни!

– Ни слова больше! – сказал он, вставая и держа ее на руках.

– Дэниел, осторожнее! Ты же плохо себя чувствуешь! – засмеялась она, когда он понес ее.

– Уже нет, я внезапно ощутил прилив сил. Сам не знаю, что на меня нашло, – сказал он, переступая через порог. – Я немного прополощу рот, только потому что люблю тебя.

Нора рассмеялась еще сильнее, когда он нес ее наверх. В спальне он пинком захлопнул за собой дверь, и они занялись любовью.

Однако оставшийся на крыльце сундучок так и не выходил у Дэниела из головы.

Около восьми часов вечера Дэниел вышел на крыльцо с электропилой в руках. Он запустил вращающееся лезвие и медленно поднес его к металлическому засову. На фоне вечернего неба мириады искорок брызнули во все стороны, будто светлячки. Пила медленно вгрызалась в металл. Через несколько мгновений замок отвалился от сундучка.

Дэниел приступил к засову. Он пилил его, пока тот не поддался. Затем выключил пилу и положил рядом на доски крыльца. Осторожно взялся за раскалившийся замок и вынул его из дужки. И наконец уставился на освободившийся сундук перед собой.

– Пора уж глянуть, Мерл, что же ты там припрятал, – разнесся голос Дэниела в теплом ночном воздухе.

Подувший со стороны деревьев прохладный ветерок примчался через двор и взъерошил его волосы. Он поднял глаза на расшалившийся ветер, затем вновь опустил на сундук. Нагнулся, чтобы открыть крышку, однако в этот момент Нора высунулась из-за сетчатой двери, и Дэниел замер, глядя на нее.

– Так тебе удалось? – спросила она.

– А то! – ответил он раздраженно.

Дэниел чувствовал, что обязан оберегать этот сундук, а она же словно прервала какое-то интимное действо, подумалось ему почему-то.

– Давай посмотрим, что там! – предложила она.

– Ну, давай…

Нора вышла на крыльцо, чтобы лучше разглядеть. Дэниел опять наклонился и взялся за ушки. Он с трудом потянул на себя крышку – петли оказались старыми и ржавыми, поэтому тяжело поддавались. Он сильнее напряг мышцы, чувствуя, как металл врезается в его пальцы. Прежде чем боль стала невыносимой, обе защелки распахнулись.

– Ну вот, пожалуйста!

Нора шагнула еще ближе и положила ладонь на его плечо. Он взялся за крышку сундучка по краям и поднял ее. Затхлый запах хлынул изнутри.

– Да, явно стариковская фигня! – отшатнулся Дэниел.

Дождавшись, когда ветерок разгонит поднявшуюся вонь, они оба нагнулись, чтобы рассмотреть содержимое. Внутри оказались стопка тетрадей и видеокассеты.

– Только лишь? – спросила Нора.

Дэниел вынул несколько тетрадей и положил рядом на крыльце.

– Ну, я оставлю тебя здесь, – сказала она, поцеловав его. – Пойду приму душ. Дай знать, если наткнешься на золотые слитки.

Она ушла в дом. Дэниел насчитал пятнадцать тетрадей. Пролистав одну из них, он увидел, что она исписана полностью. Пролистал следующую – то же самое. И еще одну – сотни страниц, исчерканных неровными каракулями. Он отложил тетради и взялся за изучение видеокассет.

Кассеты изначально были чистыми, предназначенными для домашних съемок и записей с телевизора. Всего их было три штуки на самом дне сундука. Он заметил наклейки с надписями на боку каждой из них, с именами и датами: «Клэйтон’ 88», «Эдмонд’ 90», «Амелия’ 92». Дэниел положил кассеты на стопку тетрадей и вновь заглянул в сундук.

Внутри еще оставались картонная коробка и маленькая черная сумочка. Дэниел сперва взял сумочку и потянул ее за ручки. Она оказалась из обычной кожи и обманчиво тяжелой. Дэниелу она напомнила своим видом саквояж, с которым доктора посещают больных. Он расстегнул молнию и засунул руку внутрь. Первым, что он вытащил, оказался металлический крест – похожий на тот, который висел в подвале, однако более компактный. Он отложил крест в сторону и вытащил из сумочки прозрачный пакет на молнии, внутри которого оказались пластиковые бутылочки, напоминающие упаковки шампуня, однако без этикеток и наполненные словно бы обычной водой. На каждой бутылочке что-то было начеркано черным маркером: опять крест.

– Святая вода?

Он положил пакет рядом и продолжил рыться в сумочке. Нащупал там еще один металлический предмет и понял, что это, еще до того, как вынул его. Револьвер в руке весил прилично. Дэниел рассмотрел его поближе. У него был небольшой опыт обращения с оружием, в основном полученный на курсах, которые он посещал, прежде чем купить себе один пистолет для самозащиты. Он откинул барабан и увидел, что тот полон. Осторожно задвинув его обратно, он положил револьвер рядом с прочим добром.

Сумочка почти опустела. Достигнув самого дна, он наткнулся на последний остававшийся в ней предмет – им оказалась Библия в кожаном переплете карманного формата, видавшая лучшие времена – края потрепаны, страницы погнуты и тронуты желтизной – словом, не типичная декоративная Библия, которая могла бы украсить собой книжные полки. Дважды убедившись, что сумка опустела, Дэниел запихал выложенные предметы обратно, прежде чем приступить к картонной коробке.

В ней лежала портативная видеокамера. Вынув коробку, Дэниел сначала рассмотрел выцветшее изображение товара на боку, затем открыл ее и уставился на камеру, по-прежнему лежавшую внутри. Смотря то на камеру, то на кассеты, Дэниел сообразил, что Мерл снимал очень интересное домашнее кино, которое необходимо посмотреть.

Дэниел сложил предметы в сундук в том же порядке, в котором они лежали изначально. Запихав коробку с камерой, черную сумочку и кассеты, он начал было складывать тетради, как внезапно замер, заинтересовавшись тем, что же там написано. Открыв одну из них, он по второму разу внимательно вгляделся в содержимое.

Не успел он пролистать страницы, как сразу же понял, что они представляли – дневник. Дневник в нескольких томах. Количество записей в одной из тетрадей поразило его. Он схватил другую и открыл ее – каждая запись в ней была датирована 1973 годом. В другой тетради – 1975 годом. В следующей – 1976. 1974. Он разложил их по хронологии – дневник охватывал период с 1973 по 1988 годы.

– Почему же ты остановился в восемьдесят восьмом?

Словно подсказка, наклейка на видеокассете попала в его поле зрения.

– Клэйтон – восемьдесят восемь. Ты стал снимать вместо того, чтобы писать в дневнике.

Он взглянул на самый последний по времени артефакт – на кассету, на которой было написано «Амелия’ 92».

– Амелия была снята в девяносто втором, а ты умер в девяносто третьем.

Он разглядел кассету с Амелией, как будто в ней могла быть спрятана подсказка.

– Амелия… – прошептал он, прежде чем положить кассету рядом с остальными.

Дэниел сложил тетради и захлопнул крышку, защелкнул ее и поднял сундук с пола. Распахнув ногой сетчатую дверь, он пронес тяжелый груз через гостиную на кухню и поставил на пол возле подвальной двери. Встряхнув руками, открыл дверь подвала, опять взял сундук в руки и начал спускаться по лестнице.

В то самое время, когда Дэниел поднимался из подвала, чтобы присоединиться к Норе в спальне, Люк с Алисой свернули, находясь примерно в двух милях, на проложенную квадроциклом тропинку на горном хребте. Передние фары рассекали сгустившуюся тьму. Алиса обвила руками его туловище и прижалась еще сильнее, когда квадроцикл начал карабкаться по крутому склону. Чуть ранее они уже исследовали две тропинки на двух разных холмах. Люк продемонстрировал ей несколько мест для кемпингов и живописные виды, которые могли бы украсить собою открытки. Тропа, по которой они сейчас взбирались, оказалась самой длинной, однако он заверил ее, что путешествие того стоило. Она прижала свою голову к его спине и прикрыла глаза, наслаждаясь моментом.

Ощутив, что квадроцикл вновь выехал на ровную поверхность, Алиса поняла, что они достигли плато. Вокруг открывался вид на окружавшие холм фермерские угодья. Алиса пожалела, что они не прибыли сюда раньше, можно было бы полюбоваться закатом.

Люк подрулил по ровной земле к месту для лагеря в центре поляны, там, где находилась яма для костра, окруженная камнями, на которых также можно было сидеть. Между двумя хилыми деревцами висел натянутый гамак. Вокруг валялись сигаретные окурки, пивные бутылки и прочий мусор. Люк заглушил мотор.

– Ну, вот мы и на месте.

Алиса убрала руки с его туловища и села прямо. Люк первым спрыгнул на землю, затем помог спуститься ей.

– Это одно из твоих тайных мест? – спросила Алиса.

– Ну, это прекрасное местечко, куда я и мои друзья любим приходить, однако не такое уж и тайное. По крайней мере, несомненным достоинством является то, что на нас никто не пожалуется, – улыбнулся Люк.

– Думаю, верно.

– Темнеет уже. Нужно взять вот это, – сказал Люк, открыл багажник квадроцикла и достал оттуда мощный фонарь.

Он включил его, и луч света пронзил тьму, подобно мощному потоку энергии. Осветив окрестности вокруг себя на триста шестьдесят градусов, он вновь повернулся к Алисе. Игриво улыбаясь, протянул ей раскрытую ладонь, как будто приглашал ее. Улыбнувшись в ответ, Алиса протянула ему свою руку.

– Пойдем-ка туда, – сказал он и повел ее к дальнему краю скалы.

Они прошагали тридцать ярдов через покрытые перегноем камни и обнаженные корни деревьев в полной тишине. Наконец Алиса решила прервать молчание.

– Спасибо за то, что забрал меня из дома сегодня. Было так чудесно!

Люк одарил ее мимолетной улыбкой, однако продолжал сосредоточенно высматривать что-то впереди. До Алисы донесся какой-то шум, становившийся громче и громче по мере приближения.

Шум водопада.

Люк замер прямо на краю обрыва и отпустил ее руку.

– Будь осторожна! – предупредил он.

Алиса встала как вкопанная, и Люк медленно приблизился на шажок к отвесному склону. Высота пугала ее, однако Алиса изо всех сил пыталась сохранять невозмутимый вид. Люк всмотрелся во что-то внизу, но что – она не могла разглядеть.

– Так, подойди.

Алиса нерешительно посмотрела на него. Люк обернулся и понял, что она не хочет делать ни шагу вперед. Он протянул ей руку.

– Можешь на меня положиться.

Она опять взяла его за руку. Он притянул ее к себе, так что она встала рядом с ним на краю обрыва. Примерно в шести футах внизу виднелся валун размером с минивэн. Алиса слышала рев бегущей воды, но в темноте не могла ничего разглядеть.

– Смотри, – Люк направил луч фонаря на валун. – Видишь этот камень?

– Да-да.

– Сползаешь на него, а потом идешь по тропинке, – сказал он, проведя лучом по землистой дорожке, уходящей в темноту вдоль стены утеса. – По этой самой тропинке и идешь вниз.

– Вниз? Куда? – спросила Алиса, которую его замысел практически вогнал в ужас.

– Ну, ты сама увидишь, – улыбнулся он. – Следуй за мной.

Люк спрыгнул с края утеса и приземлился на камень без особых усилий. Алису же чуть не захлестнула волна паники.

– Совсем сдурел! – крикнула она на него сверху вниз. – Ты же упадешь!

Он рассмеялся и уткнул руки в боки.

– Знаешь, сколько раз я уже так делал? Айда со мной!

– Я не прыгну сюда!

– И не прыгай. Просто садись и съезжай. Я поймаю тебя.

Алиса оглянулась вокруг, чувствуя, как страх заползает под кожу. Последнее, чего ей хотелось бы, чтобы этот пацан подумал, что она недостаточно храбрая. Ей совсем не улыбалось начать новый учебный год с репутацией трусливой городской неженки, не умеющей веселиться.

– Ладно.

Люк подошел ближе к стене утеса и распростер объятья, словно родитель, готовый поймать съезжающего с горки карапуза.

– Ну, ты можешь отойти с дороги?

Впечатленный Люк приподнял брови и отступил на шаг назад, широко взмахнув рукой.

– Площадка к вашим услугам, миледи!

Алиса сфокусировалась изо всех сил на том самом месте, куда должна была приземлиться, больше ничто не имело для нее значения. На предательский обрыв на краю валуна она умышленно не обратила внимания. Отмахнувшись от испуганного голоска в голове, скулившего, что она совершает ошибку, Алиса наконец прыгнула.

Она приземлилась на обе ноги и сразу же вцепилась в Люка, не в силах сдержать поток истеричного смеха, как в тех случаях, когда она сходила с американских горок или подпрыгивала при просмотре фильмов ужасов.

– Ну… это было что-то! – сказал Люк.

– О боже! Я никогда не делала ничего подобного.

– Ну, теперь уже сделал, – сказал Люк, продолжая ее удерживать.

Она посмотрела ему в глаза, надеясь, что он поцелует ее прямо здесь и сейчас. Она ощутила его колебание, и он быстро отпустил ее.

– Ну-ка, взгляни сюда.

Он подошел к самому краю валуна и сел так, что его ноги повисли над пропастью. Он обернулся через плечо на Алису, которая вжалась в стену утеса, не желая присоединяться к нему.

– Садись со мной! – сказал он, выключив фонарь и положив его рядом. – Ты только посмотри!

Любопытство пересилило страх, и Алиса осторожно приблизилась к обрыву и присела рядом с Люком. Теперь до нее не только доносился рев бегущих водных потоков, но даже сама поверхность скалы тряслась от грохота. Люк протянул ей фонарь.

– Смотри!

Алиса с осторожностью взяла его и направила вниз луч света, осветивший стену воды, катящуюся вниз.

– Ого!

Поток воды подскочил и разбился о стену утеса.

– Знаю, что отсюда тебе не видно, но водопад внизу впадает в водоем, в котором можно купаться.

Алиса вообразила, как Люк ведет ее за руку вниз к бассейну теплой воды у подножия скалы, и лишь лунный свет озаряет их. Она подумала, как могла бы прижаться к нему, когда они там плавали бы…

– Мы пойдем туда? – резко спросила она.

Казалось, вопрос застал Люка врасплох. Он промолчал. Алисе почудилось, что он не хочет отвечать.

– Что случилось?

– Если мы пойдем вниз, то не успеем вернуться до твоего комендантского часа. Уже скоро девять.

– Мы проделали весь этот путь, чтобы только посмотреть, и даже не пойдем туда? Мне бы так хотелось, – сказала она, коснувшись его предплечья.

Люк опустил взгляд и отдернул руку.

– Прости меня, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Плохая идея была. Я должен отвезти тебя домой.

Алиса посмотрела на него снизу вверх, смутившись. Он продолжал стоять в нетерпеливом ожидании.

– Сначала я должен помочь тебе залезть наверх, а потом уже залезу сам, – сказал он.

Алиса встала и подошла к нему.

– Так что случилось-то? Я думала, мы хорошо проводим время.

Люк посмотрел на свои ноги и повернулся к ней спиной.

– Прости меня.

– За что?

– Ты действительно красивая и классная девчонка, но я не должен был приводить тебя сюда.

Алиса сократила расстояние между ними и протянула руку, чтобы коснуться его, но так и замерла.

– Так почему же? – спросила она.

– Потому что я приводил сюда свою бывшую подружку.

Алиса ощутила неловкость и опустила руку.

– Хочешь сказать, что это место напоминает тебе о ней или что-то в этом роде?

– У меня нет выбора, я всегда думаю о ней, – выпалил Люк, стараясь не показывать навернувшиеся слезы. – Она умерла. В прошлом году заболела и умерла.

Смесь грусти, смущения и ужаса заполнила Алису, пока она пыталась подобрать нужные слова. Наконец она положила свою ладонь ему на спину.

– Мне очень жаль. Как ее звали?

– Амелия, – ответил Люк, незаметно вытерев глаза и повернувшись лицом к Алисе. – Ее звали Амелия. А теперь пошли домой.

Молния прочертила дугу в ночном небе и осветила лежащую внизу ферму. Все трое Хиллов спали, однако Бак тревожно наматывал круги в гостиной, в то время как капли дождя барабанили по стеклу. Забравшись передними лапами на подоконник, пес раздвинул носом занавески и уставился в ночную тьму. Раскат грома грянул, прокатившись по всему дому и заставив пса вернуться к своей лежанке. Пейзаж за окном полностью скрылся за пеленой ливня. Бак положил лапы на морду и закрыл глаза.

Внизу, в подвале, тайная комната медленно отворилась. Так как все спали, то никто не увидел, как волна гнилостной влаги пересекла помещение и скользнула вверх по лестнице. Бак навострил уши, когда до него донесся скрип открывающейся подвальной двери в кухне. Он жалобно завыл.

Свет молнии озарил пустую гостиную. Бак поднялся на четыре лапы и медленно пополз по деревянным половицам, миновал ведущую на второй этаж лестницу и затем сунулся в кухню. За порогом широко открытой подвальной двери лишь тьма являла себя. Бак мгновенно опознал мерзкий смрад, валящий снизу, и шерсть на его спине встала дыбом. Снова прогрохотал гром, и пес двинулся вперед, оскалив зубы, навстречу ведущему в бездну дверному проему. Подвальная дверь захлопнулась за ним.

Нора подскочила в своей кровати. Она не могла понять, разбудила ли ее гроза, громкий звук, донесшийся снизу, или же приснившийся кошмар. Она посмотрела на мирно храпящего Дэниела. Капли барабанили по крыше наверху. Как правило, Нора всегда быстро засыпала под шум дождя, но сейчас оказалась настолько глубоко встревоженной, что не могла вернуться ко сну.

Молния осветила спальню, словно вспышка фотоаппарата. Нора протянула руку к стакану с водой на тумбочке, но обнаружила, что тот пуст. Горло Норы пересохло, поэтому она тихо выскользнула из-под одеяла и двинулась вниз.

На середине лестницы она прикрыла рот и нос ладонью:

– Фу! – выдохнула она, почувствовав серный запах и еле сдержав рвоту.

Она спустилась еще на несколько ступенек и ощутила резкий перепад температуры. Первый этаж словно заполнился болотной влагой. Сойдя с лестницы, Нора вошла в кухню, где было гораздо жарче.

– О боже!

Казалось, будто за то время, пока они спали, кто-то включил все отопительные приборы в доме. Открыв холодильник, она взяла бутылку с водой и вышла из кухни. Было слишком сложно для нее сделать глоток и одновременно не вдыхать гнилостный воздух.

Нора поняла, что не сможет заснуть, пока не выяснит, что же произошло в их доме. Она подошла к терморегулятору под лестницей, подумав, что Дэниел мог включить его по ошибке вместо кондиционера. Обогрев оказался выключен, а кондиционер был установлен на семьдесят два градуса [10]. Она посмотрела на комнатный термометр и убедилась, что тот тоже показывает именно семьдесят два градуса.

– Какого черта? – спросила она, стукнув по очевидно сломанному термостату.

Развернувшись, она решила, что необходимо разбудить Дэниела. Может в их доме произошло что-то куда более серьезное. Гораздо хуже ведь, если знала, но не среагировала, чем среагировала, а зря. И как только она направилась к лестнице, на кухне кто-то прошептал ее имя. Она замерла, не в силах поверить в то, что сейчас услышала.

– Нора! – снова тихо позвал чей-то голос.

Она ощутила, как мурашки побежали по коже на руках. Казалось, будто голос шептал прямо ей в ухо, несмотря на то, что доносился из кухни. Жара перемешалась со смрадом. Внезапно Нора ощутила сонливость. Глаза ее пересохли, и она принялась усиленно моргать, пытаясь смочить их.

– Нора! – опять донеслось до нее.

Она поставила бутылку с водой на перила лестницы и сквозь дурманную дымку зашагала на кухню. Подвальная дверь опять оказалась распахнута настежь. Завивающаяся дымчатая субстанция извивалась в проеме подобно какому-то сновидческому украшению.

– Нора! – донесшийся из подвальной темноты голос зазвучал уже громче.

– Мне же это снится! – пробормотала она, продолжая шагать навстречу завораживающему зрелищу.

Молния сверкнула, и Нора внезапно увидела фигуру, стоящую на подвальной лестнице. Сердце женщины заколотилось еще быстрее, когда она узнала силуэт этого человека, но ведь невозможно было, чтобы он оказался здесь.

– Да, Нора, это я. Подойди ближе.

Испарина выступила на ее лбу и потекла вниз. Ночнушка мгновенно намокла от пота, в то время как изнутри Нору тряхнуло от внезапной волны возбуждения.

– Стив? – спросила она темноту.

Через порог подвала сквозь затянутое туманом пространство навстречу ей протянулись две руки. Заостренные пальцы пробежались по ее босым ногам, словно паучьи лапки. От прикосновений горячих кончиков этих пальцев Нору бросило в ступор. Боль от ожогов притупил поток адреналина. Она попыталась вдохнуть, но забыла, как это сделать. Горящие ногти поднялись по ее бедрам, а затем провели по обнаженному заду. Она застонала от мучительного наслаждения, когда ладони ухватили ее за ягодицы и потянули к дверному проему.

Раскат грома пронесся через весь дом, заглушив звук закрывшейся за ней подвальной двери.

Нора словно парила в туманной бездне. Ей казалось, будто она падает, но она не смогла заставить себя открыть глаза. Поддавшись неведомой силе, Нора погрузилась в блаженное забытье. Вообразила, что если сумеет открыть налившиеся свинцом веки, то увидит ведущий к центру Земли туннель, чьи стены сужаются вокруг нее по мере спуска.

И как только Нора подумала, что могла бы полностью раствориться в забвении, она ощутила, как твердая поверхность поднялась из глубины и врезалась ей в спину. После мгновенного замешательства Нора сообразила, что лежит на твердой почве. Чьи-то руки больше не держали ее, и она наконец открыла глаза.

Тьма обступала ее со всех сторон. Вся в поту, Нора различала лишь какие-то нечеткие силуэты, но ничего конкретного. Что-то поднималось вертикально к единственному доступному источнику освещения. Она поняла, что оказалась в подвале и видит перед собой лестницу, ведущую на кухню, а освещение исходит от лунного света, проникавшего сквозь кухонную дверь.

Сковывавший тело паралич исчез, словно она вдохнула веселящего газа и теперь возвращалась к реальности. Поморщившись от боли, она села и снова застыла, увидев стоящий в углу силуэт.

– Нора! – прошептал мужской голос.

Высокая фигура прошла в центр подвала. Яркое оранжевое сияние из тайной комнаты усилилось, заливая все вокруг светом. Сквозь туман Нора рассмотрела стоящего перед ней человека. Он оказался одет в элегантный деловой костюм с галстуком. В правой руке держал дипломат. Она посмотрела на лицо, слабо освещенное сиянием из-за его спины, но уже заранее поняла, что перед ней Стив – ее бывший начальник.

– Я проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя.

Нора улыбнулась, изо всех сил пытаясь держать пересохшие глаза открытыми.

– Я так сильно скучал по тебе, – сказал он.

Нора постаралась сосредоточиться на его расплывающемся лице – разглядела очаровательную улыбку, нежный рот, но что-то не так было с его зубами. Нос казался острее, чем должен был быть, а глаза каждые несколько секунд вспыхивали оранжевым свечением. Она знала, что так может казаться из-за игры освещения.

– Стив, почему ты здесь? – спокойно спросила она.

– Разве ты не рада меня видеть? – ответил он.

Нора знала его голос достаточно, чтобы быть уверенной, что перед ней именно он, однако ощущала что-то странное. Тяжелые отзвуки повисали в воздухе после каждой сказанной им фразы – из-за их потустороннего эффекта казалось, будто она слышит не его самого, а магнитофонную запись его голоса.

– Ты знаешь, что я рада, – пробормотала она, прислонившись к стене.

– Ты же не жалеешь о том, что мы сделали тогда, в тот день, у меня в кабинете?

Изображения улыбающихся Дэниела и Алисы мелькнули перед ее глазами, подобно фотокарточкам, но мгновенно скукожились в пламени. Она тотчас забыла про свою семью.

– Конечно я не жалею, Стивен. Я постоянно думаю про тот день, – ответили ее губы, в то время как душа корчилась.

Стив обрадовано кивнул своей расплывчатой головой.

– Славно, славно.

Нора облизнула пересохшие губы и медленно прикрыла веки. Серная вонь начала выводить ее из транса, но Стив щелкнул пальцами, сверкнула искра, и она вновь сосредоточила внимание на нем. Улыбнулась, словно от укола морфием.

Стив сделал еще шаг вперед и опустился перед ней.

– Почему ты здесь? – спросила она.

– В ответ на твои молитвы, – ответил гипнотический голос, словно озвучивая само собой разумеющееся.

Даже всего в нескольких шагах от нее лицо Стива продолжало расплываться, сохраняя лишь видимость фиктивного сходства.

– Какие молитвы?

Стив хихикнул, протянув к ней руку и откинув пряди волос с ее лица. Она закрыла глаза и ощутила исходящий от его пальцев жар.

– Могу я сказать прямо, Нора?

– Конечно.

– Я знаю, чего ты хочешь, и ты тоже знаешь, чего ты хочешь. Ты только не хочешь признавать то, что ты хочешь.

– И чего же я хочу?

– Меня! – улыбнулся Стив.

Она посмотрела на его сверкающие оранжевым глаза и блестящие зубы.

Внезапно она вспомнила себя – в ванной их старого дома шестнадцать лет назад, как они с Дэниелом радостно обнимались при виде положительного теста на беременность. И опять ее разум поглотили языки пламени, и она резко вынырнула из задумчивого состояния.

– Я хочу тебя! – сказал она, глядя в пылающие глаза.

– Я рад слышать это от тебя, любимая! – ответил он, погладив ее по щеке.

Она вздрогнула от обжигающего прикосновения.

Стив убрал руку и переключил внимание на дипломат, стоящий рядом с ним на полу. Он покрутил замок и открыл его. Нора попыталась рассмотреть, что же находится внутри дипломата, но льющегося из тайной комнаты освещения оказалось недостаточно.

– Что там у тебя, Стив? Ты принес кое-какие вещички, чтобы развлечься? – улыбнулась она с капающей из уголка рта слюной.

Он оглянулся на нее через плечо и ухмыльнулся.

– Прежде чем ты получишь то, что хочешь… – начал он, – …ты должна избавиться от того, что ты… не хочешь. Я избавлю тебя от него.

Что-то зарычало под лестницей. Обернувшись на звук, Нора увидела их домашнего пса Бака, обмотанного цепью, словно попавший в паутину комар. Только его голова торчала из запутанной цепи, и он яростно вертел мордой, пытаясь освободиться. Бак опять зарычал.

Стив щелкнул пальцами, извлекая очередную искру. Цепь еще туже обвилась вокруг Бака и затянула его голову в свои объятия.

– Нора, – сказал он, и она ощутила, как волна теплой энергии повернула ее голову в его сторону.

Она посмотрела в его прекрасные глаза-угольки и выбросила из головы пса под лестницей.

– Да, любимый?

Он вынул из дипломата блестящий металлический предмет. Поднял его перед собой и рассмотрел, давая возможность и Норе получше разглядеть.

– Что это? – хихикнула она, глядя на длинный предмет фаллической формы.

Он выглядел как металлический стержень с подобием острия на конце.

– Тебе нравится?

Нора почувствовала, как ее голова кивнула.

– Смотри сюда! – сказал Стив, сверкнув очами.

Он нажал на кнопку на конце двенадцатидюймового устройства, и заостренный наконечник распахнулся на четыре лезвия, которые завертелись, подобно вертолетному винту. Загипнотизированная видом механизма, Нора протянула руку, чтобы коснуться его. Стив игриво отвел ее ладонь в сторону.

– Осторожнее! Ты же не хочешь поранить свои миленькие ручки!

– Можно мне… посмотреть?

– Ты знаешь, что нужно делать с этой шуткой, Нора?

Нора проследовала взглядом за одним из вертящихся лезвий и поняла. Она кивнула.

– Я должна избавиться от того, что мне не нужно, и ты заберешь его у меня, – механическим тоном проговорила она.

– И что же это? – спросил Стив, его нечеловеческая улыбка растянулась до ушей.

– Ребенок… – Нора тоже улыбнулась, а одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

Стив отпустил кнопку, и четыре лезвия перестали вращаться, вновь соединившись. Он протянул предмет ей, и она с благодарностью его приняла. Слезинка капнула из ее второго глаза, пока она с восхищением разглядывала устройство.

– Сейчас! – сказал Стив, положив ладони на колени Норы и разводя ее ноги в сторону, – Делай, что должно быть сделано. Я возьму его, когда оно вылезет.

Он медленно опустила устройство и направила его к себе.

– Аккуратнее! – предупредил Стив, лаская ее бедра.

Она нежно ввела фаллический инструмент так глубоко, что он уже не мог пролезть дальше. Слезы заливали ее щеки и капали в растянутый от улыбки рот. Она посмотрела прямо в глаза-угольки Стива, уже не видя его ужасного лица.

– Теперь… включай!

Прежде чем Нора нажала на кнопку, подвальная дверь с грохотом распахнулась, и луч света пронзил тьму.

– Стойте! – раздался голос сверху лестницы.

Силуэт Стива зашипел и испарился прямо на глазах у Норы. Оставшиеся от него крохотные частицы засосало в колодец маленькой комнаты. Свет за дверкой мгновенно погас.

Какой-то человек с фонарем в руке сбежал по лестнице и подошел к Норе, но она не могла разглядеть ничего, кроме бьющего в глаза света. Цепь под лестницей звякнула и рассыпалась, когда Бак вырвался из нее. Нора ощущала себя, будто только что очнулась от дурного сна. В замешательстве она оглядела подвал вокруг себя. Высокая фигура с фонарем отвела луч света в сторону и спрыгнула со ступенек.

– Миссис Хилл, вы в порядке? – спросил Люк, склонившись над ней.

Нора была настолько ошеломлена, что не смогла издать в ответ ничего, кроме панических всхлипываний. Бак пополз к ней и лизнул ее руку.

– Миссис Хилл, все нормально. Он сгинул. Можете положить эту штуку.

Нора всхлипнула, когда, опустив глаза, увидела, что держит в руке в дюйме от себя согнутую проволочную вешалку. С омерзением она отшвырнула вешалку подальше в глубины подвала.

– О боже! – всхлипнула она, – О господи!

Она зарыдала, а Люк слегка обнял ее. Через мгновение он помог ей встать.

– Все в порядке, миссис Хилл. Пойдемте наверх. Я вам все объясню.

По-прежнему в ужасе от того, что произошло, Нора последовала за Люком на переднее крыльцо. Бак проковылял за ними, дрожа. Бушевавшая гроза уже укатывалась к востоку. Молния сверкала на горизонте, издалека доносилось рычание грома. Люк знал, что Алиса и Дэниел так и не проснулись до сих пор только потому, что рев природной стихии скрыл шум от событий в подвале. Тихо прикрыв за собой сетчатую дверь, он подвел Нору к качелям на крыльце и помог ей присесть. Затем отступил на шаг и нервно оглянулся вокруг.

– Вы в порядке? – наконец спросил он, в то время как она смотрела на что-то, находившееся за тысячу миль от них.

Нора пришла в себя и уставилась на него в ответ покрасневшими опухшими глазами.

– Это был не сон, – наконец сказала она.

Налетевший порыв ветра всколыхнул ткань ее ночной рубашки. Она скрестила руки на груди, обхватив себя за локти.

– Это было на самом деле… в какой-то степени, – ответил Люк.

Нора посмотрела на него, прося о разъяснении.

– Люк, что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду – что бы вы не увидели там внизу, оно находилось только в вашей голове… и тем не менее, вы не спали.

Услышанное озадачило Нору. Чем больше она раздумывала, тем сильнее раздражалась.

– То есть ты хочешь сказать, что я сошла с ума? – спросила она, глядя на него в упор.

– Нет, нет… вовсе нет, – Люк сделал шаг к ней. – Сложно объяснить на самом деле, чтобы самому при этом не показаться сумасшедшим, – усмехнулся он.

Нора не могла уловить в сложившейся ситуации ни малейшего повода для веселья.

– Верно. Ну тогда просто объясни уж как есть.

Нора слегка наклонилась вперед в ожидании разъяснений.

– Тот старик, который жил в этом доме… – начал Люк.

– Мерл, – уточнила Нора.

– Да, Мерл Блэтти. Он был экзорцистом.

Нора уставилась на Люка, не мигая.

– Ты уже второй человек, который стоит на этом самом крыльце и говорит то же самое.

– Реально? А кто еще?

– Тот парень, который делал здесь ремонт. Он сказал, что его бригадир спускался в подвал, после чего заявил, что в доме водятся привидения, – сказала она, а Люк кивнул.

– И что дальше стало с тем бригадиром?

– Он вскоре совершил самоубийство в номере гостиницы.

Люк прикрыл глаза и протяжно выдохнул. Молния сверкнула уже настолько далеко, что казалась теперь еле заметной.

– Гроза почти закончилась, – сказал Люк.

– Люк, я знаю, что ты только что спас меня, но какого черта вообще ты пришел сюда в такое позднее время?

– Чтобы убедиться, что вы и ваша семья не кончили так же, как тот мужик в отеле, – ответил он, по-прежнему глядя в сторону уходившей бури.

– Ты специально вернулся, чтобы следить за нами?

– Я на самом деле никогда и не уходил.

Нора оказалась совершенно сбита с толку.

– Вы очень многого не знаете, – сказал он.

Она ощутила нечто глубоко трагическое в его тоне.

– Так что ты имеешь в виду?

– Как только вы переехали сюда, я держался поблизости к ферме. Я знал, что не пройдет сильно много времени, как то, что обитает в подвале, проявит себя перед вами. Последние несколько ночей я торчал в лесу на холме. Через бинокль было хорошо видно кухню.

Нора заметно заерзала.

– Клянусь, я не извращенец. Я только наблюдал за кухней, хотел убедиться, что никто не заглядывает в подвал. Я увидел, что вы вошли, но не был точно уверен. Затем услышал какой-то шум и разглядел оранжевый свет из кухни. Сияние выглядело, будто огонь. Тогда я понял, что вы оказались в подвале.

– А что думают твои родители по поводу того, что тебя нет дома всю ночь?

– Мама покинула нас вскоре после моего рождения. А папа дальнобойщик, его часто не бывает дома. А когда он дома, то постоянно пьяный и поэтому не замечает моего отсутствия. Наш дом внизу по дороге на самом деле не настоящий дом для меня. Настоящий домашний уют я ощущал только вместе с Амелией, но и ее тоже теперь нет.

Норе стало жалко этого парнишку. Она не имела ни малейшего предположения, кем была эта Амелия, и сама слишком испугалась, чтобы спрашивать. Она только и могла представить себе Люка, бегущего через лес, чтобы примчаться к ним домой и спасти ее саму.

– Люк, что ты увидел там в подвале, когда открыл дверь?

Люк опустил голову и покраснел.

– Что ты увидел там, Люк?

– Я увидел вас, миссис Хилл, – начал он. – Вы сидели на полу, прислонившись к стенке.

– Так и что же я делала?

– Вы раздвинули ноги, ну, и, в общем…

– Так что же?

– Вы почти засунули вешалку в себя.

Слезы вновь навернулись на глазах Норы. Люк поднял взгляд и увидел, что она расстроена.

– Я знаю, что вы не сами это делали, мэм. Та тварь в стене. Она отравила ваш разум и заставила вас.

– Как такое возможно? – всхлипнула Нора.

– Я точно не знаю. Оно и с Амелией сделало то же самое, но я не сумел спасти ее. И то же самое оно сделало с тем мужиком-рабочим в гостинице. Он почувствовал эту тварь, когда спускался в подвал, ну она и… вцепилась в него.

– Вцепилась? Ты же сказал, что та штука в колодце, чем бы она ни была, населяет только наш дом?

– Я сказал, что под вами живет нечто злое. Оно не просто населяет ваш дом. Если кто-либо вступает в контакт с ним – с колодцем – оно вселяется ему в разум. Заставляет людей сходить с ума… даже кончать с собой. И иногда может завладеть ими полностью. Самое гадское в ней то, что нет ни повода, ни причины для того, почему оно так делает.

Нора не знала, что и подумать. Она откинулась на спинку качелей, пытаясь усвоить полученные сведения. По привычке она оттолкнулась от пола ногами назад и затем поплыла на качелях вперед. Деревянная крыша крыльца издала громкий скрип, и Нора сразу же поставила ноги на пол, остановив движение. Она знала, что окно спальни находится прямо над ней, и теперь уже никакой природный шум ничего не заглушит.

Бак вылетел рысцой из-за угла дома, привлеченный раздавшимся скрипом. Он взбежал на крыльцо, посмотрел на Нору и потерся головой об ноги Люка.

– Похоже, мы с ним теперь опять стали друзьями.

– Вы поссорились с ним прежде?

Люк улыбнулся, потрепав Бака за уши.

– Угу, я разозлился на старика Мерла за то, что случилось с Амелией. Я даже врезал ему в челюсть прямо на глазах у Бака. Я никогда раньше не видел, чтобы собака так резко зверела. Он выгнал меня с фермы и с тех пор затаил на меня злобу. Он верный, но может быть очень злопамятным.

Нора поднялась с качелей.

– Люк, пообещай мне, что не расскажешь Дэниелу и Алисе про то, что увидел в подвале.

Люк помедлил с ответом, обдумывая ее просьбу, не желая обещать того, что не сумел бы выполнить.

– Да, мэм, – наконец сказал он.

Какой-то ночной зверек метнулся через двор, попавшись Баку на глаза. Пес яростно залаял и кинулся в погоню, продолжая лаять, пока не скрылся вслед за преследуемым.

– Черт! – выругалась Нора, сообразив, что пес мог разбудить Дэниела. – Люк, тебе пора уходить. Мы поговорим позже. Если что, тебя здесь не было.

– Хорошо, – ответил он, поспешив через передний двор.

Обернувшись напоследок, он бросил: «Берегите себя!», после чего скрылся среди деревьев.

Нора услышала, как Дэниел заскрипел половицами на втором этаже и начал спускаться по лестнице.

– Нора? – раздался из дома его голос.

– Я на крыльце, милый!

Дэниел, потирая заспанные глаза, толкнул сетчатую дверь.

– Что случилось?

– Я услышала, как Бак мечется внизу, и выпустила его погулять. Потом какой-то зверек пробежал по двору, ну Бак и погнался за ним. Прости, что мы тебя разбудили.

Дэниел оглядел двор, но не заметил ни следа присутствия пса.

– Пошли в дом. Он может и на улице оставаться. Рассветает уже через пару часов, – сказал он, придержав дверь для нее.

Меньше всего Норе хотелось сейчас опять заходить в этот дом. Она даже не поднялась с качелей.

– Думаю, я посижу немного здесь. Не могу заснуть.

Дэниел посмотрел на нее полусонным взглядом.

– Я в порядке, Дэниел.

– Ну ладно. Пойду досыпать.

– Хорошо, милый, – ответила она, когда он зашел в дом и принялся подниматься.

Она откинулась на качелях, покачиваясь вперед-назад и гадая о том, куда же сейчас мог пойти Люк. Какая-то штука на перилах крыльца, на том самом месте, где он только что стоял, привлекла ее внимание. Черная металлическая штуковина с рукояткой. Она подошла поближе и обнаружила, что это фонарь Люка. Она взяла его в руки и включила, направив луч во двор. Пятно света оказалось довольно странным, будто что-то запачкало линзу. Она выключила фонарь и взглянула на лампочку.

– Ладно… – прошептала Нора, даже не зная, как реагировать на увиденное. Там оказался маленький черный крест из изоленты, налепленной на пластиковое покрытие. Она направила фонарь на половицы крыльца и вновь включила. В центре возникшего светового круга оказалась тень креста. Она вспомнила, как Стив испарился сразу после того, как Люк посветил на него, и опять разразилась рыданиями.

Луна наконец выглянула из-за грозовых туч и осветила дорогу для Люка, когда он вскарабкался на гребень холма возле фермы Хиллов. Видимость была настолько четкой, что до него не сразу дошло, что он оставил свой фонарь на крыльце дома. До рассвета оставалось немного – всего несколько часов. Одежда его промокла до ниточки, а на ботинки налип слой грязи. Чавкающая почва тянула за подошвы каждый раз, когда он делал очередной шаг к вершине холма, словно удерживая его.

Он забрался на вершину и подошел к своему тайному укрытию. Четыре дерева склонились друг к другу настолько близко, что почти образовывали круг, а между ними был натянут тент. Плотный навес деревьев защищал от грозовых осадков то, что находилось под ним, поэтому Люк промок только тогда, когда кинулся на помощь к миссис Хилл. Он присел на бревно, очистив его от мусора, и достал из рюкзака бутылку с водой. Сделав большой глоток, завинтил крышку.

Бинокль лежал там же, где он его оставил, возле бревна. Люк взял бинокль и посмотрел через него на дом Хиллов. Огни там по-прежнему не горели. Он решил, что каждый из членов семейства сейчас в своей постели и останется там до утра. Его наблюдательная позиция давала прекрасную возможность рассмотреть кухню через темное окно. Удовлетворившись увиденным, Люк опустил бинокль и положил на землю рядом.

Посмотрев на наручные часы, Люк увидел, что неоновый дисплей показывает четыре часа утра: пора спать. Он поднялся с бревна, скинул промокшую одежду и повесил ее на нижнюю ветку. Оставшись в одних трусах, залез под палаточный тент и накрылся одеялом, повернувшись специально так, чтобы находиться лицом к дому Хиллов. Наконец он закрыл глаза. Все те вещи, которые он не смог объяснить миссис Хилл, наполнили его разум. Вскоре он подумал об Алисе, и эти мысли принесли ему умиротворение.

Едва начав проваливаться в сон, Люк услышал, как хрустнула ветка где-то в лесу между ним и домом Хиллов. Он открыл глаза, но не шевельнулся. Топот приближающихся шагов донесся до него. Судя по манере шагов, они не могли принадлежать блуждающему по лесу животному. Что бы ни являлось источником шума, оно двигалось медленно, целенаправленно. Люк услышал шорох листьев, когда что-то сделало еще два шага к нему и замерло. Он уставился в ночную темноту, высматривая непрошеного гостя. Из-за ближайшего дерева в ответ на него уставилось улыбающееся лицо с горящими глазами. Он ахнул, и оно исчезло. Он полностью оцепенел, вытаращив глаза и навострив уши, стараясь уловить малейший звук.

– Люк? – донесся из-за дерева девичий голос.

Кровь застыла в жилах Люка, когда он узнал его. Не шевелясь и не мигая, он уставился на дерево.

– Люк, это я, – сказала девочка.

«Амелия», – подумал Люк, но решил промолчать. Он знал, что ее не могло там быть, и потому произнести ее имя означало сделать ее более реальной.

– Лю-ю-юк… – проворковал голос, а затем захихикал так, как никогда не хихикала Амелия.

Люк зажмурил глаза и подумал о том, когда он в последний раз видел ту тварь из колодца. Сразу же после того, как умерла Амелия, а он вместе с Мерлом был в подвале. Тогда они оба единственный раз по-настоящему поссорились, и Люк врезал старику в челюсть, после чего убежал, а Бак гнал его, заливаясь злобным лаем. Позже той же ночью он лежал в своей постели у себя дома, и услышал, как Амелия скребется к нему в окно. Мерл говорил ему, что если подобное произойдет, то Люк должен использовать тот фонарь, который старик ему дал. Люк посветил фонарем в окно, и тварь исчезла, даже не дав Люку возможности рассмотреть, на что она похожа.

Люк распахнул глаза. Сердце его провалилось в желудок, когда он сообразил, что у него сейчас нет с собой фонаря. У него даже не нашлось времени, чтобы обругать себя за беспечность.

Тент шелохнулся за его спиной. Люка мгновенно бросило в пот от нахлынувшей волны горячего воздуха. Он не смог заставить себя шевельнуться, лишь слушал, как что-то ползет к нему сзади. Он ощутил дыхание твари на своей шее, в то время как горячая влажная рука легла ему на грудь. Глаза его наполнились влагой, и он зажмурился.

– В чем дело? – прошептало подобие Амелиного голоса, становясь более хриплым. – Забыл свой ночничок?

Люк открыл рот, чтобы закричать, но не сумел издать ни звука, когда когтистая лапа ухватила его за нижнюю челюсть и оторвала ее.

Внизу, сидя на крыльце, Нора потерла живот и продолжила раскачиваться на качелях до самого рассвета.

Наступил рассвет, возвещая о начале новой недели. Дэниел сидел у себя в офисе в Огайо и смотрел сквозь очередного клиента, который платил ему за то, чтобы его выслушивали. То был его первый рабочий день с тех пор, как Хиллы переехали в новый дом. Нынешний клиент был уже третьим за сегодня, однако Дэниел так и не сделал ни одной заметки и ни одного ценного замечания, кроме стандартной фразы: «Хм-м, расскажите мне об этом больше».

Джо Хафф, молодой человек, посещавший Дэниела раз в неделю в течение последнего года, уже достаточно знал своего психотерапевта и понимал, что тот думает о чем-то другом. Он прервал свой рассказ о том, как потерял самообладание на рабочем месте, и начал рассказывать о том, как у него выработалась привычка вынужденно мастурбировать, стоя в очереди в продуктовом магазине.

Дэниел, думающий только о том, как быстрее поехать домой и открыть сундук в подвале, поднял взгляд с пустой страницы рабочего блокнота, когда заметил, что Джо замолчал. Клиент в свою очередь ожидал от него реакции.

– М-м-м, расскажите мне еще об этом.

Джо расхохотался.

– Я сказал что-то смешное?

– Нет, но вы же ни слова не услышали из того, что я вам только что говорил.

Дэниел ощутил, как его лицо заливается краской, когда пытался вспомнить что-нибудь – хоть что-то – из слов Джо во время нынешнего сеанса.

– Ну да, вы мне говорили про то, что… – в итоге Дэниел сдался. – Да, вы правы, Джо, вы меня подловили.

Дэниел оказался совершенно растерян. Раньше с ним ни разу не происходило ничего подобного.

– Прошу прощения. Похоже, что я только физически здесь, а разум мой еще дома.

Джо скорее развеселило, чем обидело подобное положение дел, и он продолжал хихикать.

– Ничего страшного, мужик. Мне нужна была порция смеха. Самая лучшая терапия.

– О, прекрасно, тогда, по крайней мере, я могу выставить вам счет.

Джо рассмеялся, но Дэниел заверил его, что сегодняшний сеанс для него останется бесплатным.

– Поступить иначе было бы неэтично для меня, – сказал он.

Оставшиеся двадцать минут Дэниел старался игнорировать навязчивые мысли о сундуке и хранящихся в нем тайнах, нацарапанных на тетрадных листах и записанных на кассетах. Как только рабочее время закончилось, он попросил Лесли перенести оставшиеся запланированные встречи в течение недели. Секретарша явно заволновалась от таких распоряжений после того, как составляла ему плотный график по причине его вынужденного отпуска.

– Мне необходима еще одна неделя, Лесли. Я очень ценю тебя, и постараюсь отблагодарить по достоинству, – улыбнулся он.

В ответ она только качнула головой, сидя за своим столом.

– У вас еще три записи на сегодня. Одна из них уже здесь, – Лесли кивнула на молодую женщину, сидевшую в приемной и смотревшую телевизор.

Он закатил глаза и подошел к ней.

– Сара! – сказал он с насмешливым энтузиазмом. – Мне очень жаль говорить вам об этом, когда вы уже сюда пришли, но у меня крайне неотложные дела дома прямо сейчас, и я вынужден уже бежать.

– Ничего страшного, доктор Хилл, – кротко ответила женщина.

Очевидно, она была сильно огорчена и нуждалась в беседе прямо сейчас. Ну а Дэниел не мог думать ни о чем другом, кроме как о содержании дневников Мерла.

– Вы можете записаться у Лесли на следующий прием, – сказал Дэниел вслед Саре, когда та встала и направилась к выходу. – Например, в начале следующей недели.

Дэниел сел на полу в подвале с бутылкой пива и начал читать первую страницу дневника Мерла Блэтти, датированную апрелем 1973 года…

Ранее в тот же вечер Алиса у себя во дворе высматривала Люка. Папа только что заставил ее пообещать вести себя прилично во время свидания с новым другом, после чего ушел в дом. Мама до сих пор не вернулась из своей поездки по каким-то делам. Алиса улыбнулась Люку, когда тот подошел к крыльцу. Он попытался натянуто улыбнуться в ответ.

– Ты закончил работу? – спросила Алиса.

– Вовсе нет, – ответил он. – Я мог бы работать еще целый день.

– Знаю, что папа очень это ценит.

– На улице чертовски жарко.

Пот градом катил по его лицу.

Он посмотрел ей в глаза, но казалось, будто смотрит сквозь нее. Его рот немного приоткрылся, когда он тяжело задышал. Глядя на Люка, Алиса прищурилась, так как солнце светило прямо за его головой. Оранжевое свечение, гораздо ярче солнца, мелькнуло в его глазах. Алиса поняла, что скорее всего ее глаза подводят ее.

– Ты готова пойти искупаться? – спросил он. – Я изжарился так, как никогда в своей жизни.

Алиса взяла купальное полотенце с качелей и сказала:

– Конечно, пойдем.

– Я оставил квадроцикл дома. Не захотел гнать его сюда.

– Почему не захотел?

– Хотел прогуляться. Кажется, будто почти сто лет ноги не разминал, – улыбнулся он.

– Ну ладно…

Кожа Люка, обычно загорелая, сегодня выглядела болезненно бледной и покрытой красными пятнами, которые (Алиса могла поклясться) будто двигались, как живые чернильные кляксы. Темные круги нависали под его глазами, а обычно зачесанные назад волосы растрепались и свисали патлами поверх щек. При дуновении ветерка до Алисы доносился запах какой-то гнили. Люк подошел к ней и протянул руку.

– Хочешь прогуляться до моего дома за квадроциклом?

Алиса протянула ему свою руку и улыбнулась, когда он взял ее.

Его ладонь оказалась влажной и горячей. Длинные пальцы полностью обхватили ее ладошку, когда они пошли по подъездной дорожке.

– Ты весь горишь, – сказала Алиса. – Уверен, что хорошо себя чувствуешь?

– Просто прекрасно, – ответил он.

– Как далеко до твоего дома?

– Меньше мили.

– У тебя голос изменился. Ты не заболел?

– Я весь день был на солнце. Во рту пересохло, – ответил он, по-прежнему глядя себе под ноги.

– Может, я сбегаю в дом и принесу попить?

– Ничего страшного, попью дома.

Взявшись за руки, они зашагали по Солнечному Ветвистому проезду. Алиса никогда не была в этой части улицы. Она во все глаза смотрела на пышные зеленые деревья, окружавшие их со всех сторон. Вдоль дороги тянулась неглубокая канава, по которой тек небольшой ручеек, оставшийся после отгремевшей ночной грозы.

Из-за поворота до Алисы донесся громкий звук мотора. Большой дизельный пикап вырулил перед ними, заняв их сторону дороги. Алиса отпрыгнула в канаву, в то время как Люк остался стоять на месте, когда водитель в последний момент резко свернул, чтобы не задеть его. Он высунулся из окна посмотреть на Люка, который невозмутимо взглянул на него в ответ.

– Прости, Люк! – сказал мужчина средних лет. – А вы, юная леди, в порядке?

Алиса вылезла из канавы – ее ноги и сандалии промокли.

– Да, – ответила она, – Не беспокойтесь.

– Должно быть, я чересчур резко повернул. Люк, ты точно в порядке?

Не проронив ни слова, Люк продолжал пялиться на него. Алиса заметила, как встревоженное лицо водителя стало испуганным. Она стояла позади Люка и видела только его затылок.

– Просто прекрасно, – наконец сказал Люк.

С таким видом, будто его сейчас стошнит, мужик в пикапе отвел от него взгляд и завел мотор.

– Будь осторожен, – выдавил он. Перед тем как тронуться, посмотрел на Алису нервно, а потом опять на Люка.

– Что это вообще было? – спросила Алиса.

Люк повернулся к ней.

– Не знаю, что ты имеешь в виду.

– Кто это был?

– Я не знаю точно.

– Но он знает тебя.

– Давай, пошли уже.

Он схватил ее за руку и практически вытащил на дорогу. Ей пришлось почти бежать, чтобы поспевать за его широким шагом.

– Люк, ты мог бы идти чуть медленнее ради маленькой девушки?

Люк чуть замедлился, и они прошагали молча еще несколько минут. Алиса сочла за лучшее игнорировать неудобство, вызванное обхватившей ее ладонь рукой. Они вышли на прямой участок дороги и теперь приближались к ветхому одноэтажному домику, приютившемуся среди деревьев по левой стороне.

– Вот мы и на месте, – сказал Люк, когда начал переходить дорогу, потянув Алису за собой.

Алиса рассмотрела дом и решила, что когда-то давно он мог прекрасно выглядеть, но за прошедшие годы совсем износился. Квадроцикл Люка стоял в дальнем углу двора. На подъездной дорожке виднелся разрисованный белым и синим грузовой «форд».

– Это грузовик твоего папы?

За время их прогулки вид Люка каким-то образом стал хуже. Кожа еще больше побледнела, а красные пятна на ней стали заметнее и теперь светились, почти как лавовая лампа. Оранжевая вспышка сверкнула в его глазах, когда он посмотрела на нее, и Алиса поняла, что в тот раз видела вовсе не игру света. Она вытаращилась на него, и он улыбнулся.

– Пойдем. Хочу показать тебе кое-что.

Продолжая тянуть ее за собой, Люк вошел к себе во двор. Впервые за время их прогулки она задумалась о том, чтобы вырвать руку и убежать. Прежде чем она успела подумать во второй раз, они уже подошли к входной двери. Он с силой толкнул ее, и та распахнулась.

– Я могу подождать снаружи, – сказала Алиса, но Люк затащил ее за собой в дом.

Она поморщилась от боли, подумав, что он мог бы выдернуть ей руку из сустава, если бы захотел. Он захлопнул дверь. Она уже хотела в голос пожаловаться, когда увидела папу Люка, сидящего в гостиной в кресле перед телевизором с бутылкой пива в руке. На вид ему было под пятьдесят лет, он был невысокого роста и коренастый, с заметным брюшком, похожим на баскетбольный мяч. Люк не имел с ним ничего общего во внешности, кроме темного цвета волос.

– Привет, сынок, – сказал мужчина уже явно подшофе. – Кто твоя подружка?

Люк повернулся спиной к отцу и закрыл входную дверь на замок.

– Люк, что ты делаешь? – спросила Алиса так тихо, что только он мог ее расслышать.

Он приблизил свое лицо к ней и ухмыльнулся, в то время как его глаза вспыхнули, как угольки.

– Люк горит в Аду, – прошипел он.

Она отпрянула от него испуганно. Запах тухлых яиц вонзился ей в ноздри. Волны жара исходили от парня, как будто она стояла перед открытой духовкой. Он посмотрел, как она отшатнулась спиной к двери, и сделал шаг, оказавшись между ней и выходом.

– Сядь! – прорычал он и швырнул ее на кушетку.

– Эй, какого черта ты там делаешь? – спросил его отец, поднимаясь с кресла.

Люк в два шага настиг своего отца и ударил его по лицу сбоку, сломав челюсть. Алиса, сидя на кушетке, издала крик, когда увидела, как глаза пьяного мужчины закатились, а сам он изо всех сил пытался не потерять сознание, в то время как его выбитая челюсть искривилась.

Алиса вскочила и рванула к двери, но Люк схватил ее за шею и оторвал от пола. Она зацарапала его руки, пытаясь вдохнуть. Кожа ее словно загорелась от его прикосновений. Он швырнул девушку об стену, и она сползла на пол, закашлявшись.

– Я весь горю, – сказал Люк, раздраженно дергая за воротник своей белой рубашки.

Он с потерянным видом отступил к стене. Алиса в замешательстве смотрела на него, продолжая сидеть на полу. Парень закрыл глаза ладонями, и она увидела, что его руки покрылись красными нарывами. Один из другим нарывы начали лопаться, черные струйки пятнали уже и так грязный пол. Алиса попыталась закричать, но ее горло сильно болело.

– Как же горячо! – заорал он, прижимаясь к стене так сильно, что оставил на ней кровавое пятно.

Вцепившись обеими руками себе в волосы, он с криком рванул их, выдергивая патлатый скальп, словно мокрые обои, и швырнул на пол. Алиса перевела взгляд на отца Люка в кресле, который в ужасе вытаращил глаза. Он поймал ее взгляд и попытался встать. Люк ничего не заметил, разрывая свою рубашку до середины.

– Я горю, горю, горю…

Его голос становился более хриплым и звериным. Еще больше пузырей начали лопаться на обнаженной груди, подобно вулканам из плоти.

– Еще рано! – прошипел он.

Он поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть своего отца, который врезался в него плечом, впечатывая в стену, отчего несколько пузырей на спине Люка лопнули.

Не теряя времени, Алиса вскочила на ноги. Она побежала вглубь дома, молясь о пути наружу. Первая комната по коридору, очевидно, принадлежала Люку. Над кроватью находилось окно, Алиса вскочила на нее, открыла металлические задвижки и подняла тяжелую стеклянную панель. Стоя на кровати, она вытянула ногу, поставив ее на подоконник снаружи. Наклонила голову и просунула в проем туловище. Правая нога еще оставалась в комнате, в то время как Алиса держалась за окно одной рукой.

Земля была всего в пяти футах внизу. Алиса быстро перекинула вторую ногу через подоконник и приземлилась на нагретую солнцем траву. Внутри дома раздался крик отца Люка, но быстро оборвался. Алиса повернулась в сторону деревьев и побежала.

– Алиса! – закричал из окна Люк, когда она отбежала уже на двадцать ярдов.

Она обернулась и увидела в окне плавящееся багровое лицо, а из окна тянулась наружу лишенная всякой плоти конечность. Алиса подумала, что ее мочевой пузырь сейчас лопнет, но развернулась и побежала дальше.

– Иди ко мне, Алиса! – донеслось ей в спину.

Лавируя среди деревьев и перепрыгивая через коварные древесные корни, она продолжала бежать. Ее дом находился в противоположной стороне, но она не задумывалась о таких мелочах. Главное было убраться как можно дальше от монстра, а потом уже найти дорогу домой.

– АЛИСА! – завыла тварь в теле Люка.

Она замедлила скорость, достигнув склона в лесу. А потом поспешила вниз с таким отчаянием, которого даже не подозревала в себе.

– Присоединяйся к нам, Алиса!

Голос приближался. Адреналин придал сил, и ее ноги задвигались быстрее. Она увидела вершину склона прямо впереди и поняла, что если доберется до нее, то может поменять направление и уйти от преследователя.

– Некуда бежать, Алиса! – издевательски донеслось с подножия.

Девушка старалась не оглядываться. Она знала, что если увидит тварь, то от страха ее парализует. Сухие ветки и почва хрустели под ногами преследовавшей ее твари. Алиса рванула вверх. Она ощутила, как желудок подпрыгнул до самого горла, когда она увидела перед собой обрыв. На безжалостном склоне зазубренных камней растительность значительно редела.

Инстинкт выживания погнал ее вперед по спуску. Она пыталась оставаться на ногах, но после скользящих трех шагов упала на копчик и начала скользить вниз. Наткнувшись на яму в земле, она перевернулась на бок и покатилась быстрее, подобно бревну. Где-то сзади визжала тварь, но Алиса потеряла малейшее понятие о направлении.

Она резко прекратила спуск, только когда врезалась в дерево у самого подножия. Изображение кружилось перед глазами, словно волчок. Она с трудом приподнялась и прислонилось к дереву, сквозь туман рассматривая существо наверху холма, смотрящее на нее в ответ. Она разглядела, что оно выронило из руки какую-то штуку размером с футбольный мяч. Штука покатилась вниз по холму, подпрыгивая по мере увеличения скорости.

Алиса закрыла глаза, когда штука подпрыгнула последний раз перед тем, как врезаться в ее ноющий живот. Сквозь дымку она посмотрела на мяч, теперь лежавший у нее на коленях. Моргнула, не в силах отвести взгляд от двух глаз, смотрящих на нее, с застывшим в них выражением ужаса. Когда зрение прояснилось, она поняла, что смотрит на голову отца Люка без нижней челюсти, разорванная на щеке кожа болталась, как кусок ткани. Она закричала, не в силах ни шевельнуться, ни объяснить, что вообще происходит, надеясь только проснуться в теплой постели у себя дома.

С холма посыпались камни и прочий мусор. Алиса поняла, что уже поздно хоть что-нибудь предпринять. Она прижалась к дереву, закрыла глаза и зарыдала, когда спустившаяся тварь поползла к ней. Исходящий от нее жар теперь опалял ей лицо, но Алиса даже не приоткрыла глаз, чтобы взглянуть. Пять длинных, похожих на когти пальцев залезли ей в волосы и обхватили голову, как баскетбольный мяч. Тварь усилила хватку. Острые ногти впились Алисе в кожу и потащили наверх, несмотря на ее вопли и дрыганья. Чудовище рвануло голову Алисы вверх и ударило ее об камень, вышибая волю к сопротивлению. Обмотав Алисины волосы вокруг себя, как собачий поводок, обугленная рука потащила ее обмякшее тело по грязи наверх.

Нора перевернула кастрюлю со спагетти над дуршлагом, поставленным в раковину. Поднявшийся пар затуманил кухонное оконце перед ней, скрыв вид двора, озаряемого закатным солнцем. Она разложила спагетти по трем тарелкам, добавив сверху соус и фрикадельки. Как раз в это время из духовки раздался сигнал таймера, оповещающий, что чесночный хлеб готов. Две тарелки Нора поставила на обеденный стол, а третью поставила в микроволновку – дожидаться Алисы, которая должна была вскоре вернуться домой (по крайней мере, так Норе казалось), Затем Нора подошла к подвальной двери и позвала:

– Дэниел!

Нет ответа. Она услышала, как из гостиной в кухню зашел Бак, с любопытством вытаращившись на подвальную дверь.

– Дэниел!

По-прежнему тишина в ответ.

Уже начиная закипать от раздражения, она хлопнула по выключателю, вырубая свет. Наконец снизу донеслась хоть какая-то реакция.

– Эй! Включи! – закричал Дэниел.

Нора опять щелкнула выключателем и услышала, как ее муж зашаркал по полу.

– Ты там живой вообще? – спросила она, спустившись на несколько ступенек и поймав его в поле зрения.

Дэниел прислонился к стене и заморгал.

– Угу… Чертовы ноги затекли немного… – ответил он и поднял на нее взгляд. – А что ты хотела?

– Ужин готов. Сделай перерыв, поднимайся и поешь.

Дэниел с нетерпением оглянулся на лежащий рядом на полу дневник.

– Дэниел! – строго сказала она. – Иди. Сюда. Ужинать.

Он кивнул, отлип от стены и начал взбираться по лестнице.

Вдвоем они сели за кухонный стол и приступили к еде. Дэниел достал очередную бутылку пива из холодильника, чтобы скрасить прием пищи.

– Как много пива у тебя?

– Если тебе нельзя пить, потому что ты в положении, то ведь не значит, что и мне нельзя.

Она недоверчиво сощурилась.

– Я не только об этом веду речь. Я не хочу, чтобы ты больше спускался в подвал сегодня.

– Конечно, я не пойду, – ухмыльнулся он. – То, что я читаю, так увлекательно.

– Бредни старого деревенщины?

– Кое-что гораздо большее, – он оторвал от своей тарелки взгляд с видом игрока в покер с выигрышным раскладом на руках.

Она наклонилась вперед.

– Считай, что ты меня заинтриговал.

Усмехнувшись, он сунул вилку в рот, немного пожевал и наконец решил поделиться мыслями.

– Ну, – сказал он, проглотив прожеванное. – В общем, бывший жилец Мерл определенно был экзорцистом.

Нора вздрогнула, в памяти всплыл тот самый разговор с Люком на крыльце. Он сказал ей то же самое, но она не могла припомнить подробностей.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, пытаясь скрыть замешательство.

Дэниел продолжал ухмыляться с таким видом, как будто сейчас расскажет самую страшную историю толпе детишек, замерших в ожидании вокруг костра. Он выложил ей все, что прочитал о трагических обстоятельствах жизни Мерла. Когда дошел до подробностей последних мгновений Герти перед ее смертью, то сбавил темп и понизил тон, подводя к жуткой развязке.

– Однажды ночью он проснулся, когда она стояла у изножья кровати. По его словам, ее глаза горели как угольки, и у нее были острые зубы…

Образ Стива с горящими глазами в подвале возник в сознании Норы, и ее сердце на мгновение замерло.

– И прежде чем пьяный Мерл смог пошевелиться, бедняжка Герти повесилась на потолочном вентиляторе… Прямо… там… – Дэниел поднял вверх палец, указывая на их спальню над ними.

Нора швырнула вилку и вскочила на ноги. Подбежав к раковине, она выблевала полностью то, что успела съесть. В ее затуманенном сознании посреди паники и смятения метались разрозненные обрывки воспоминаний, которые она не могла четко соединить. Дэниел тоже встал из-за стола, подошел к ней и положил ладонь на ее поясницу.

– Черт! Нора, прости! – пробормотал он. – Это из-за ребенка или ты так сильно испугалась?

Она вцепилась в края раковины и снова раскрыла над ней рот, следуя рвотному позыву. Сплюнула, схватила кухонное полотенце и вытерла лицо. Дэниел осторожно протянул руку, чтобы открыть кран. Она повернулась к нему и посмотрела прямо ему в лицо.

– Я не ожидал, что ты так отреагируешь, – сказал он.

Нора мотнула головой:

– Не только из-за твоей истории. У меня были странные видения, и я помню такое, что не могло произойти. Я просто ощущаю, что с этим местом что-то не так.

– Так ты уверена, что не из-за ребенка?

– Нет, не из-за чертового ребенка, Дэниел. Что-то не так в самой происходящей ситуации, – сказала она, выходя из кухни и по-прежнему сжимая полотенце в руке.

Дэниел слушал, как она поднялась по лестнице и хлопнула дверью наверху. Мгновением позже зашумела вода в душевой кабинке в их спальне. Он повернулся к столу и взял свое недопитое пиво. Сделал последний глоток и швырнул бутылку в мусорное ведро, прежде чем достать из холодильника еще одну. Сел за стол и принялся доедать свой ужин.

За его спиной медленно открылась входная дверь. Он услышал, как кто-то перешагнул через порог, затем сетчатая дверь закрылась. Не оборачиваясь, Дэниел запихал вилку с намотанными на нее спагетти в рот.

– Как поплавали? – спросил он, чувствуя, как алкоголь растекается по телу.

За его спиной нечто тащило его дочь за волосы по полу. Безжизненный голос, похожий на голос Алисы, ответил:

– Прекрасно, папа. Я пойду сполоснусь немного.

Дэниел продолжил есть, в то время как Алису потащили вверх по лестнице, стукая телом на каждой ступеньке.

– Не топай, пожалуйста!

Он глотнул из бутылки, когда до него донесся звук захлопнувшейся двери ее комнаты. Вытерев остатки соуса с тарелки последним кусочком чесночного хлеба, он поднялся из-за стола. Нагрузившись пивом и плотным ужином, Дэниел ощутил, что вот-вот лопнет, но это не помешало ему взять из холодильника еще бутылку.

Нора вышла из душа, подпевая льющейся из радио песне Гарта Брукса [11]. Она никогда особенно не увлекалась кантри, но так как радио на ферме лучше всего ловило волну с ней, то Нора начала попадать под ее влияние. Она вытиралась полотенцем в ванной, когда Дэниел зашел в спальню и закрыл за собой дверь. Выйдя с одним только полотенцем, намотанным на голову, она подпрыгнула от неожиданности, когда увидела его.

– Прости, – ответил он. – Эй, а мне нравится этот вид!

Нора достала из комода халат и надела его.

– Кажется, Алиса пришла? – спросила она.

– Угу. Она у себя – наверное вытирается или переодевается.

– Ты не разговаривал с Люком?

– Нет. А должен был?

Она даже сама не понимала, почему спросила. Только знала, что Люк был ключом к чему-то, что она никак не могла вспомнить.

– Просто поинтересовалась, – ответила Нора.

На следующее утро Нора проснулась первой. Чтобы разбудить ее, оказалось достаточно единственного солнечного лучика, просочившегося через прореху в шторах. Ее веки задрожали и распахнулись. Она потянулась, зевнула и сразу же поняла, что в кровати совершенно одна – Дэниела не было в постели, его сторона оказалась нетронутой со вчерашнего дня. Также на прикроватном столике не было его традиционной бутылки с водой. Нора глубоко вздохнула и выбралась из-под одеяла.

Нагретые деревянные половицы заскрипели под ногами, когда она пошла в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. В коридоре стояла тишина. Нора предположила, что Алиса должна встать сегодня самой последней, учитывая, что вчера она напилась впервые в жизни, однако сразу же подумала, насколько же пьян был Дэниел, когда остался на крыльце вчера вечером. Она спустилась, чтобы приготовить завтрак, одновременно пытаясь примириться с мыслью о том, что дочь и муж должны оба страдать от похмелья – неизвестно, у кого оно окажется сильнее.

Спустившись на первый этаж, она повернула в гостиную, ожидая увидеть на диване посапывающего Дэниела. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, она уставилась в упор на подвальную дверь. Сквозь щелочку над порогом пробивался электрический свет. Так вот где провел Дэниел всю ночь.

– Ты издеваешься? – пробормотала она, направившись к подвалу.

Она распахнула дверь и начала спускаться.

– Дэниел?

Она сошла с нижней ступеньки и злобно посмотрела на своего мужа, свернувшегося калачиком в углу. Он сидел прямо на полу, глубоко сопя, прислонившись спиной к стенке и свесив подбородок на грудь. Почти все тетради Мерла лежали рядом в стопке, кроме одной, расположившейся у него на коленях. Судя по раскрытым страницам, Дэниел почти приблизился к финишу.

Нора подошла к Дэниелу, на ходу пиная подворачивавшиеся под ноги пустые пивные бутылки. Она насчитала девять штук – и ведь только тех, которые он выпил прямо здесь. Она даже не могла предположить, сколько пива изначально стояло в холодильнике.

Лицо Дэниела было бледным и потным. Вернулись испарина на лбу и темные круги под глазами. Нора посмотрела на маленькую дверку рядом с ним. Волна дрожи пронзила ее позвоночник, но она не могла понять, почему. Чистое дежавю без малейшей отсылки к чему-то знакомому. Внезапно она ощутила, будто за ней кто-то наблюдает. Она вгляделась в темные щели вокруг дверцы. Там как будто таилось нечто такое, что она не могла разглядеть. Будто багровая морда висела в черной пустоте. И чем больше Нора вглядывалась, тем больше убеждалась в существовании этой морды. А затем та мигнула.

Нора подскочила на месте и закричала, когда Дэниел схватил ее за руку.

– Что ты здесь делаешь?

– Боже! Ты напугал меня! – всхлипнула она, инстинктивно потерев живот и ребенка внутри него.

– Прости, – сказал он, продолжая сидеть на полу, но чуть выпрямившись.

Он потер похмельные глаза.

Нора оглянулась на дверку, но теперь уже ничего не видела за ней, кроме сплошной темноты.

– Клянусь, я что-то там видела. Так что там было, как ты говорил?

Он открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх, пытаясь понять, о чем она ведет речь.

– А?

– Что там? – спросила Нора, показав на тайную комнату.

– Бездонный колодец. Странная религиозная штука. Ну, знаешь ведь, обычно именно это и ожидаешь встретить в подвале у экзорциста.

Ей было не до шуточек. Тот факт, что Дэниел не мог понять ее чувств, злил Нору еще больше. Она наклонилась к нему.

– Посмотри на меня!

Он подчинился.

– Я верю в научные факты, ты понял? – начала она. – И ты это знаешь прекрасно. Я изучала микробиологию в колледже и учу детей всему, от химии до физики. Я верю только в науку.

– Да? – только и смог выдавить он, ожидая, когда она прекратит свой поток болтовни и его головная боль утихнет.

– Я пытаюсь сказать тебе, Дэниел, что меня не так-то легко напугать. Я не верю в сверхъестественные феномены, снежного человека, дома с привидениями, маленьких чертовых зеленых человечков из космоса. Но этот конкретный дом, Дэниел… этот самый дом… он пугает меня до усрачки.

Теперь он посмотрел на свою жену с гораздо более серьезным видом. Он увидел страх в ее глазах. Единственное, что он смог сделать, только кивнуть в то время, пока пытался подобрать нужные слова.

– Я чувствую, будто теряю ход времени, – объяснила она. – Я забываю что-то и потом вспоминаю крохотные обрывки произошедшего. Я никогда раньше не чувствовала себя так сильно потерянной, но я уверена, что и ты чувствуешь тоже самое.

Дэниел кивнул, поднимаясь на ноги.

– Нет, нет, я всего лишь перепил этой ночью. Прости меня.

– Я говорю не про эту ночь, Дэниел! Я говорю про тот день, когда ты пробыл в подвале несколько часов, а тебе показалось, будто прошло всего несколько минут. Ты тогда был бледный, как привидение. И глаза твои ввалились – прямо как сейчас – а ты пытался делать вид, будто не случилось ничего особенного. Что-то происходит в этом доме, а мы не можем понять, что именно, так как все забываем!

Дэниел опустил глаза. Он знал, что жена права. Чем сильнее она указывала на смятение и хаос, тем более очевидными они становились. Он начал вспоминать, как находился здесь в подвале несколько ночей назад, и что-то ужасное здесь произошло. Прежде чем он успел сказать Норе, что она вовсе не сходит с ума, пламя охватило его голые ступни и начало подниматься вверх до тех пор, пока не добралось до его лица. Он закричал и наконец вспомнил, как Мерл стоял на этом самом месте, зажариваясь заживо сразу же после того, как предупредил Дэниела о чем-то. Он вспомнил, как нечто ужасное вылезло из колодца и погналось за ним по лестнице до самого верха. Огненное видение схлынуло только после того, как Нора заключила в объятья своего вопящего мужа. Пот прошиб Дэниела, он тяжело задышал, но, по крайней мере, не был обгоревшим трупом.

– О господи, – сказал Дэниел, сглатывая пересохшим ртом. – Ты видела?

– «Видела» что? – всхлипнула она.

– Пламя. Прямо на мне. Я загорелся. Мои ноги. Мое лицо…

– Я ничего не видела.

Голос – голос Люка – раздался эхом внутри ее головы: «Оно населяет их разум».

Нора продолжала обнимать Дэниела до тех пор, пока его дыхание не восстановилось.

– Так, может, уже пойдем наверх? – спросила она.

– Думаю, действительно пора.

Он наклонился и подобрал с пола последнюю тетрадь, которую читал.

– Подержи.

Нора взяла у него тетрадь и в молчаливом замешательстве смотрела, как ее муж сгребает с пола видеокассеты.

– С чем бы мы здесь ни столкнулись… Мерл был единственным, кто что-то знал об этом, – пояснил Дэниел. – То, что я прочитал прошлой ночью – все эти случаи одержимости и изгнаний, с которыми он имел дело – они происходили в разных местах по всей стране. Однако я думаю, что эти кассеты могут пролить свет на то, что происходит здесь.

Нора согласно кивнула и пошла вверх по лестнице вслед за Дэниелом. Когда они оба вошли в кухню, то увидели там Алису, сидящую за кухонным столом и в прострации пялящуюся в окно. На ней по-прежнему был надет вчерашний купальный костюм. При виде дочери оба сразу же забыли о том, что происходило в подвале.

– Милая, ты в порядке? – спросила Нора.

Алиса заторможено перевела взгляд от окна на своих родителей, вопросительно прищурилась:

– А?

Дэниел как будто мгновенно протрезвел, стоило ему увидеть, в каком плачевном состоянии находится дочь. Он решил подойти к ней с другой стороны:

– Что произошло вчера вечером, Эл? – спросил он.

– У меня голова раскалывается.

Она опустила взгляд на свой купальник.

– Как я здесь оказалась?

Дэниел тревожно оглянулся на Нору:

– Что ты имеешь в виду, милая?

Нора могла бы сказать, что Дэниел «включил психотерапевта».

– Я помню только, как встретила Люка перед домом.

– Это было вчера, – сказал Дэниел, наблюдая, как тревога пробежала по лицу дочери.

– Как много вы вчера выпили? – спросила Нора, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.

Алиса посмотрела на нее в изумлении.

– Что?

– Вы принимали наркотики? – продолжила расспрашивать Нора.

– Она же сказала, что даже не помнит, как она пошла куда-то с Люком, – объяснил Дэниел.

– Нет, не было никаких наркотиков. Мы даже не пили, – соврала Алиса. Когда она вчера готовилась к встрече с Люком, то была согласна немного выпить, хоть ее и пугала такая перспектива.

– Вот дерьмо, – сказала Нора, отойдя в сторону.

– Милая, – позвал ее Дэниел, стараясь взять ситуацию под контроль.

Его голова раскалывалась, как по его представлению должна была раскалываться голова Алисы. Полноценный семейный скандал был сейчас последним, с чем ему хотелось бы иметь дело.

– Нет! – сказала прямо Нора. – Здесь уж либо одно, либо другое: или она вчера нализалась в стельку, или заявилась под кайфом!

Алиса рефлекторно приложила ладони к вискам, чтобы уменьшить нарастающую от материнских воплей мигрень. Стоило ей коснуться виска левой рукой, она мгновенно поморщилась.

– Что там? – спросил Дэниел, увидев прикрытую темными волосами багровую рану.

Он осторожно отвел несколько прядей, и Алиса отшатнулась от нахлынувшей боли.

– Ох, прости!

Нора сразу же отбросила свою обличительную позицию и подошла поближе, чтобы взглянуть самой.

– Алиса, ты точно не помнишь, что произошло? – спросила она.

– Она очень плохо выглядит? – ответила Алиса.

– Она выглядит довольно болезненной, – сказала Нора. – У тебя не осталось никаких воспоминаний?

– Ну, я же уже сказала, что последнее, что я помню – как я встретила Люка перед домом.

Дэниел и Нора опять обменялись встревоженными взглядами.

– Мы должны отвезти ее в больницу, – сказала Нора мужу.

– Нет! – выкрикнула Алиса, вскочив на ноги. – Я не хочу в больницу! Просто дайте мне какую-нибудь таблетку и чего-нибудь поесть! Она болит, только если коснуться!

Дэниел еще крепче прижал к своему бедру стопку видеокассет, которую продолжал держать в течение разговора.

– Подождем пару часов, – тихо сказал он. – Пусть позавтракает, а потом посмотрим.

Нора была в полном недоумении.

– Я не могу поверить – мы ведь думали, что она просто пьяная. А у нее полная потеря памяти и серьезная рана на голове. Ей нужно сделать томографию!

– Может быть, – сказал Дэниел, стараясь держать себя в руках. – А может, и нет. Думаю, прежде всего мы должны выяснить, что же произошло на самом деле. Мы должны расспросить Люка и услышать его версию произошедшего.

Нора совсем забыла про парня. Она поняла, что обязана поговорить с ним. Какие бы провалы в памяти не были у нее самой, у Дэниела, а теперь и у Алисы, ответы на все эти вопросы мог дать парнишка, приглядывавший за фермой Мерла Блэтти.

Увидев задумчивое выражение на лице Норы, Дэниел понял, что она согласна с ним.

– Почему бы нам сейчас просто-напросто не позавтракать, а начать можно вот с этого, – сказал он, открывая шкафчик возле холодильника и доставая из него пузырек ибупрофена.

Он дал Алисе две капсулы и сам проглотил тоже две. Нора почти утихла, но не была готова уступить полностью.

– После завтрака мы должны разыскать Люка. Если Алиса останется в теперешнем состоянии еще через несколько часов, мы должны отвезти ее в больницу.

Дэниел кивнул.

– Хорошо, – сказала Алиса.

Нора включила чайник и взялась за миксер, в то время как Дэниел выскользнул из кухни и пошел наверх.

– Куда ты? – спросила Нора.

– Сполоснусь немного.

– Хорошо. От тебя перегаром несет, как от пивзавода, – пробормотала Нора себе под нос, забыв о присутствии Алисы на кухне.

Она как раз повернулась к своей сидящей за столом дочери, чтобы проверить, услышала ли та сказанное ей, но Алиса оказалась слишком увлечена изучением ссадин и царапин на своем теле.

Нора испугалась, но сразу же посчитала за лучшее не впадать в панику. Она и представить не могла, что когда-нибудь будет надеяться на то, что ее дочь-подросток поранилась в пьяном состоянии, но иные варианты находились совершенно за гранью понимания.

Алиса опустила взгляд, рассматривая тыльную сторону руки, затем перевернула ее и рассмотрела ладонь. Там были следы ногтей. Образ Люка – или чего-то похожего на Люка – всплыл в ее сознании. Его огромная ручища схватила ее и потащила через двор. Она увидела дом очень четко, но на этом ее воспоминания исчерпывались.

– Мамочка, – позвала Алиса.

Нора перестала взбивать тесто и повернулась к ней.

– Да, милая?

– Я вспомнила, где живет Люк.

– Думаю, лучше мне остаться дома, – сказала Алиса, раскачиваясь на качелях туда-сюда.

Стоящая возле входной двери Нора пристально посмотрела на дочь, ожидая дальнейших объяснений. Завтрак закончился полчаса назад. Алиса приняла душ и переоделась. Как только она смыла с себя грязь и пот, ее рана уже перестала выглядеть столь ужасной, какой казалась изначально.

– Так ты не хочешь поговорить с Люком?

Алиса на секунду задумалась и помотала головой.

– Нет. Я очень сильно стесняюсь.

Они услышали, как в доме ходит Дэниел. Через плечо Нора обернулась на мужа, спускающегося по лестнице. Он тоже помылся и надел старые спортивные шорты с футболкой без рукавов. Его небритые щеки и шея были покрыты черной щетиной с седыми проплешинами. Кивнув жене, он зашел в гостиную. Нора снова переключила внимание на дочь.

– Почему ты стесняешься? – спросила она.

– Не очень-то прикольно заявиться в дом к парню вместе с родичами потому, что ты не помнишь ваше свидание прошлым вечером, – ответила Алиса, сказав правду лишь отчасти.

Ее пугала мысль о том, чтобы встретиться сейчас с Люком и не знать, не выставила ли она себя дурой, но глубоко внутри она ощущала себя одурманенной. Но если бы она признала данный факт, то родители обязательно отвезли бы ее в больницу. А Алисе всего лишь хотелось остаться одной и полежать какое-то время. Она потом обязательно вспомнит, чуть позже.

– Милая, – начала Нора, – я могла бы предположить, что вы с Люком вчера выпили, потом ты упала и ударилась головой, и он помог привести тебя домой. Возможно, он сам сильно испугался, поэтому ничего не сказал нам, или же решил, что ничего серьезного не произошло.

Алиса продолжала раскачиваться и пялиться на двор.

– Кто знает, может быть, даже просто поскользнулась, когда вылезала на берег.

– Тебе не кажется странным, что он не показался здесь сегодня утром? – отозвалась Алиса.

Нора услышала, как у нее за спиной Дэниел вышел из гостиной и опять пошел наверх. Обернувшись, она увидела у него в руках видеомагнитофон, из которого он только что выдернул провод.

– Что ты делаешь? – спросила она.

Дэниел даже не замедлил шаг.

– Подключу его к телевизору в нашей комнате. Ты знаешь, зачем.

Она не знала. В голове ее стоял сплошной туман. Однако прежде, чем она потребовала у него разъяснений, ей вспомнились кассеты Мерла. Она вспомнила, как Дэниел полчаса назад держал их в руках, и впала в натуральную панику, когда задумалась о том, насколько ненадежным стал ее разум.

– Нам пора идти, – сказала она Дэниелу.

– Знаю.

Нора прислушалась к шуму, который он издавал, переставляя предметы наверху.

– Мама, так что ты скажешь? – спросила Алиса.

Нора повернулась к дочери, продолжавшей смотреть на нее.

– Прости, милая, ты что-то спросила?

– Нет, ничего, – Алиса откинулась на спинку качелей и устремила взор куда-то далеко.

Спустившись, Дэниел подхватил со столика в прихожей ключи от машины.

– Готова? – спросил он у жены, которую заметно потряхивало.

– Да, конечно, – ответила та, изо всех сил стараясь скрыть беспокойство. – Алиса, ты сказала, что его дом в полумиле вниз по дороге? Маленький такой, слева, сразу после большого поворота?

– Угу.

Дэниел склонился над Алисой и поцеловал ее в лоб. Она нагнулась, взяла банку с колой и отхлебнула из нее.

– Мы скоро вернемся, Эл, – сказал Дэниел, жестом призывая Нору следовать за ним к машине.

Через несколько минут они медленно ехали к дому Люка. Миновали два дома, но ни перед одним из них не было большого поворота. Приблизившись к крутому повороту, Дэниел объехал опасную слепую зону. Он продолжал катить вперед около минуты, когда они наконец заметили обветшалый домик на обочине.

– Вот он.

Они медленно съехали по посыпанной гравием подъездной дорожке. Возле одной стороны дома стоял припаркованный старый грузовик, а с другой стороны – квадроцикл Люка. Дэниел заглушил мотор, вместе с Норой они одновременно вышли из машины и пошли к дому. Быстро постучав три раза во входную дверь, Дэниел сделал шаг назад.

Внутри стояла тишина.

Дэниел оглянулся на Нору, оценивая ее реакцию. Она шагнула к двери и так сильно врезала кулаком по ее поверхности, что та открылась. Затем легонько толкнула ее кончиками пальцев.

– Что ты делаешь? – прошептал Дэниел.

– Люк? – крикнула она в открывшийся проем, после чего повернулась к Дэниелу. – Этот паренек каждое утро ломится к нам в дом. Поэтому я сейчас не боюсь потревожить его похмельный сон. Понял?

Она снова взглянула на дверь.

– Эй, Люк! – позвала она еще громче, перешагивая через порог.

Дэниел последовал за ней.

– Есть кто-нибудь дома? – повысил он голос. – Извините, что без приглашения, но дело очень срочное!

Мерзостный запах гнили хлынул на них сразу же, как только они вошли в маленькую комнату за порогом. Нора скривила лицо и прикрыла дверь. Она первой увидела то, что находилось в гостиной, и закричала во всю мощь легких. От ее крика Дэниел подскочил на месте от неожиданности, так как смотрел в другую сторону. Едва он шагнул вперед и разглядел все в деталях, как сразу же ощутил, что его завтрак поднимается вверх по пищеводу.

На полу перед ними лежал мертвый отец Люка. Спереди на его штанах виднелось пятно – там, где он их испачкал. Темная лужа свернувшейся крови покрывала пол в том месте, где должна была находиться его голова. Осталась только нижняя челюсть и язык, который вывалился наружу и свернулся, словно дохлая рыба в малиновом сиропе.

Дэниел инстинктивно отшатнулся и схватился за жену. Она продолжала кричать, зажав рот обеими руками. Слезы текли по ее щекам. Дэниел развернулся к ней лицом. Она же не могла оторвать глаз от лежащего возле кресла трупа.

– Нора! – сказал побледневший Дэниел. – Нора!

Она посмотрела в глаза своего мужа. Он положил ладони на ее плечи и загородил собой труп.

– Тс-с… посмотри на меня! – тихо сказал он. – Нам пора уходить отсюда. Только один человек мог это сделать, и он прямо сейчас может направляться к нашему дому.

Она кивнула, но в глазах ее продолжал отражаться ужас.

– Думаешь, это сделал Люк? – спросила она.

– Алиса вчера пришла с раной на голове. Люка нигде не видно. А теперь… вот это.

– Не может быть, – пробормотала она.

Она не могла вообразить, чтобы этот молодой человек мог совершить подобное преступление (пусть даже едва знала его). Нора никак не могла представить, чтобы Люк был монстром, способным причинить вред хоть кому-то, не говоря уж об Алисе.

Дэниел протянул руку и взялся за ручку входной двери у нее за спиной. Позади него что-то забулькало – Нора приподнялась на цыпочки, чтобы разглядеть, и увидела, что отец Люка занял сидячее положение. Остаток его головы повернулся так, будто смотрел на них, если бы у него оставались глаза. Ряд желтых зубов нижней челюсти удерживал на месте сморщенный язык. Труп попытался сделать вдох, но из его горла вырвался поток черной желчи, подобно фонтану, выпущенному китом.

Нора закричала еще громче и вцепилась в тело мужа ногтями почти до крови.

– Что? – спросил он. – Что там, Нора?

Он обернулся и увидел лежащее без движения тело. Перевел взгляд на жену.

– Дэниел! Дэниел! – она умоляла его опять посмотреть назад. – Он встает! Он живой!

В это время труп с заметным усилием начал подниматься на ноги.

Дэниел опять посмотрел на мертвеца, который, конечно же, не шевелился. На благо своей жены он приложил усилия, чтобы не поддаться панике.

– Милая, у тебя шок. Давай выйдем отсюда и сделаем глубокий вдох.

Мертвец побрел через комнату, извергая газы и экскременты, и встал прямо за спиной Дэниела. Нора застыла, вытаращив глаза. Мертвец осторожно подался вперед и выплюнул на спину и голову Дэниела струю кровавой слизи. Она потекла по лицу Дэниела, словно содержимое разбитого яйца. Нора ощутила позыв к рвоте, когда она увидела, как слизь стекает по глазам и углам губ мужа.

– Милая, все нормально! – сказал тот, в упор не замечая нависший над ним ужас и текущую по лицу гадость. – Я сейчас открою дверь, и мы выйдем отсюда.

Раздувшаяся багровая рука мертвеца протянулась через Дэниела к Норе. Она закричала, развернулась к двери и врезалась в нее, вылетев на улицу навстречу солнечному свету. Дэниел в последний раз обернулся на безжизненные останки отца Люка на ковре, после чего тоже вышел на крыльцо вслед за Норой и закрыл за собой дверь.

Нора кинулась через двор к машине, открыла дверцу и залезла в салон. Дэниел поспешил за ней. Через ветровое стекло она увидела, как почти безголовый человек теперь стоял на крыльце. Он положил обе руки на свой пивной живот и начал его нежно поглаживать, словно внутри был ребенок. Нора не могла оторвать глаз от тошнотворного зрелища.

Затем мертвец поднял рубашку, демонстрируя обнажившийся живот. Нора моргнула, не в силах поверить увиденному: внутри брюха что-то шевелилось, словно барахтающийся эмбрион натягивал кожу ручками и ножками.

Дэниел открыл водительскую дверцу и рухнул на нагретое солнцем кожаное сиденье. Он оглянулся на жену, которая с текущими по щекам слезами не сводила глаз с закрытой двери дома.

– Милая?

Она продолжала смотреть на труп, который поглаживал брюхо, будто любящая мать. Внезапно мертвец проткнул ногтями кожу и распахнул ее, словно пластиковый мешок. Нечто мерзкое выпало из разверзшегося живота на крыльцо и поползло по ступенькам вниз. Нора разинула рот при виде ползущего по двору младенца, покрытого слизью и грязью. Оба – и отец Люка, и зародыш – рассмеялись в голос одновременно.

Нора закрыла глаза, услышав голос Люка: «Оно вселяется в твой разум».

– Погнали, Дэниел! Погнали! – крикнула она.

Тот завел мотор и задним ходом вырулил с подъездной дорожки на главную. Едва переключив скорость, он увидел Люка прямо посередине дороги с мертвой Алисой на руках. Кровь отхлынула от лица Дэниела, когда он уставился в безжизненные глаза дочери. В крике, который он издал, было что-то яростно-первобытное, свойственное временам дикой резни.

Нора испуганно подпрыгнула и перевела взгляд сначала на мужа, затем на пустую дорогу перед ними. Она поняла, что он видит что-то, чего не видит она.

– Дэниел! – сказала она, положив ладонь на его предплечье.

Мышцы на его руках вздулись, когда он вцепился в руль.

– Дэниел, там ничего нет! Что ты видишь?

– Этого сукиного сына! – закричал Дэниел. – Нора, он убил нашу девочку! Убил нашу девочку!

Он рванул рычаг передачи и надавил на педаль газа. Шины чиркнули по горячему асфальту и с визгом рванулись вперед.

Дэниел закричал, когда машина понеслась прямо на цель. Нора схватилась за руль в последнее мгновение, когда увидела, куда несется муж. Он отбросил ее руку, закричал «Сдохни, ублюдок!» и врезался в дерево на обочине.

Алиса глубоко вздохнула, глядя, как родители отчаливают. Она поморщилась и потерла ноющие виски, стараясь не давить сильно на рану. Проехавший по главной дороге черный БМВ свернул направо и затерялся среди деревьев. Алиса задумалась о том, что Люк мог бы сказать ее родителям. У нее самой осталось только воспоминание о том, как она вместе с ним подходит к его дому и поднимается на крыльцо, однако после того, как она делает шаг за порог, изображение замирало, словно остановленный кинокадр.

Среди деревьев внизу холма, по правой стороне от крыльца, что-то задвигалось. Алиса посмотрела в ту сторону. Помимо движения до нее донеслось тяжелое дыхание, но разглядеть она ничего не могла из-за густой растительности. Наконец она сумела распознать гончего пса – Бака – несущегося вприпрыжку к дому. Как только пес высунул морду из кустов и увидел Алису на крыльце, он ринулся к ней, свесив язык набок.

– Бак! – воскликнула она. – Где ты был, дружок?

Пес подбежал к ней, и она погладила его теплую шерсть. Его болтающийся язык, похожий на растаявшую тянучку, то вылезал наружу, то исчезал во рту, чтобы смочиться слюной.

– Пойдем. Найдем тебе что-нибудь попить, – сказала она, сползая с качелей, и пошла к двери.

Она замерла на полпути, когда увидела Люка, стоящего за порогом внутри дома. Бак склонил голову набок.

– О господи! – Алиса сделала шаг назад.

Люк отступил к лестнице, тень накрыла его.

– Прошу, не кричи, – сказал он.

– Что ты здесь делаешь? Мои родители только что поехали к тебе домой. Люк, что случилось вчера вечером?

Она открыла дверь и вошла в дом.

– Алиса, не подходи. Не смотри на меня.

Она поморщилась в сомнении.

– Люк, что случилось?

– У меня мало времени. Прошу, просто слушай меня. Закрой глаза.

– Что?

– Алиса, умоляю. Поверь мне. Закрой глаза.

– Ну ладно… – сказала Алиса, зажмуриваясь.

Она услышала, как Люк сделал два шага к ней. Не в силах сдержаться, она приоткрыла глаз, посмотрела сквозь щелочку. И ахнула, увидев живого мертвеца перед собой. Это был Люк, но весь разорванный на куски и криво собранный обратно. На нем по прежнему была надета та же драная одежда, что и вчера. Его длинные волосы, ранее ухоженные, теперь разделял шрам посередине скальпа от лба до затылка. Алиса зажала рот обеими руками, когда поняла, что этот шрам, как и другие шрамы на теле Люка, был сшит стежками; его кожа теперь была сплошным лоскутным одеялом. Она посмотрела в его запавшие пустые глаза и увидела внутри него – его суть – заточенную в этом храме гниющей плоти.

– Не кричи. Это правда я. Глубоко внутри это я. Вспомни, – велел он ей и протянул свою разлагающуюся руку.

Непреодолимая сила нахлынула на Алису, подобно океанской волне, и она закрыла глаза. Сотни воспоминаний о вчерашнем дне потекли в ее сознании. Она увидела Люка, ведущего ее в свой дом. Увидела его отца. Увидела, как демон вышел из Люка и атаковал мужчину. Увидела саму себя – сначала убегающую, потом пойманную. Она ощутила, как демон целую милю волок ее по камням через дикую местность, и наконец затащил в ее спальню.

И затем она открыла глаза.

– Люк… о боже!

Она впала в натуральную панику, тяжело задышав и не в силах усвоить вылитые на нее потоки информации.

– Так ты умер… но ты… здесь?

– Да, – мягко сказал он. – И меня время поджимает, поэтому ты должна меня выслушать.

Алиса подумала о той твари, которая была внутри Люка, и задумалась о том, есть ли разница. Она отступила назад.

– Как я могу быть уверена, что ты – это взаправду ты?

– Если бы я был не я, то твой друг, который у тебя за спиной, разорвал бы меня на месте, как грелку.

Алиса обернулась и увидела сквозь сетчатую дверь стоящего на крыльце Бака, чей язык вылезал из открытой пасти и втягивался обратно туда-сюда.

– Эй, Бак! – позвал Люк.

Пес навострил уши и завилял хвостом.

Алиса расслабилась и опять повернулась к оболочке мальчика, которого могла бы полюбить.

– В вашем доме обитает зло, – начал он. – Оно проникает с другой стороны в ваш мир через колодец в подвале. Я проник тем же самым путем, чтобы поговорить с тобой прямо сейчас. Вся ваша семья в большой опасности. Я покажу тебе кое-что, потому что тебе необходимо знать. Если они поймут, что я пересек барьер, тогда все будет кончено.

Она не знала даже, что и думать, но поверила ему.

– Ладно.

Люк положил свои руки ей на голову.

– Расслабься и закрой глаза.

Она сделала, как он велел.

После чего полетела вниз сквозь стремительно несущийся поток воды. Чувство было, как на водном аттракционе в парке Огайо. Ее сердце подпрыгнуло к горлу, когда она неслась вниз сквозь пространство и время. Она проскочила сквозь теплую желеобразную массу в бездну сплошной черноты. Желание закричать стало невыносимым, но голос Люка рядом сказал: «Почти на месте».

Из ниоткуда возникла твердая почва и ударила по ее босым ногам. То, что окружало ее ранее, теперь растворилось в атмосфере нового окружения. Она огляделась вокруг и поняла, что стоит перед их фермерским домом, но тот выглядит по-другому. У дома, на который она смотрела, был другой второй этаж. Она сообразила, что именно так он выглядел до пожара.

Кто-то схватил ее за руку – Люк стоял рядом. Прежний Люк – еще до того, как демон сначала вселился в него, а затем прогрыз себе путь из тела наружу. Он улыбнулся ей. Прежде чем она смогла спросить его, что происходит, мимо них пронеслись, держась за руку, мальчик и девочка – на вид примерно их ровесники. Она опознала мальчика по фигуре и смеху, но его волосы сейчас были немного короче.

– Это же… – начала Алиса.

– Да, – подтвердил Люк. – Это я.

– А кто с тобой?

– Амелия, – ответил он, глядя на парочку влюбленных, бегущую к дому. – Она умерла как раз в этот самый день.

Алиса посмотрела на Люка, потом на другого Люка, затем на Амелию.

– Очень важно, чтобы ты узнала, с чем вы столкнулись, – сказал он. – Пойдем за ними.

Люк пошел через двор, Алиса держалась рядом с ним. Другой Люк вместе с Амелией взбежали на крыльцо и сели рядом друг с другом на плетеные кресла-качалки. На нем была надета белая майка, усеянная пятнами трудового пота, а на ней – желтый сарафан в цветочек. Он положил свою ладонь поверх ее руки.

– Ну, и какой же сюрприз ты мне здесь приготовил? – улыбнулась она.

– Я ведь вчера сказал тебе, что я поранился газонокосилкой? – спросил он, демонстрируя перевязанную бинтом левую руку.

– И что?

– На самом деле там не порез, – усмехнулся он.

Люк на крыльце начал развязывать бинт, в то время как Люк и Алиса смотрели на него, стоя во дворе.

– Так что это? – спросила Амелия, озадаченная, но заинтригованная.

Бинты упали, являя на свет наколку в виде паутины на тыльной стороне его руки.

– Это настоящая татуировка? – спросила она.

– А то.

– Паутина?

– Да, – начал он. – Помнишь, как мы купались на том месте и поцеловались там впервые?

Амелия кивнула.

– Мы спросили тогда друг друга о том, что мы любим, – сказал он. – Я спросил тебя, какая твоя любимая книга, и ты ответила…

– «Паутика Шарлотты» [12],– договорила она за него.

– «Паутина Шарлотты».

Амелия нежно взяла его за руку и поднесла ладонь поближе к своему лицу, чтобы оценить рисунок.

– Ты сделал ее ради меня? – с улыбкой спросила она.

– Нет, нет. На самом деле для себя.

Она с сомнением посмотрела на него.

– Я сделал ее для себя, чтобы каждый раз, когда смотрю на нее, я думал о тебе.

Амелия положила свою ладонь ему на затылок и притянула его к себе, чтобы поцеловать.

Алиса и Люк продолжали смотреть на них со двора. Алиса подумала, что должна была бы ревновать при виде Люка, целующего другую девушку, однако ощущала лишь радость и понимание.

– Какой плавный переход, – сказала она своему гиду-призраку.

– Я тоже так думаю, – ответил Люк с усмешкой.

Он отвернулся от себя прежнего и от своей возлюбленной и посмотрел на Алису.

– Скоро уже увидишь.

Люк на крыльце резко вскочил на ноги.

– Ох, черт! – сказал он.

– Что случилось? – спросила Амелия.

– Я забыл стариковский ящик с инструментами возле козлиного загона. А старик скоро вернется. Я сейчас сбегаю и заберу его оттуда. Хочешь сходить со мной?

Развалившаяся на кресле Амелия выпрямилась. От солнечного света ее кожа сияла на фоне желтого сарафана.

– Может, я подожду тебя здесь? – ответила она, знойно улыбнувшись.

– Я быстро вернусь. А когда вернусь, жди меня на этом месте. Ты должна будешь уйти отсюда. Не хочу, чтобы старик подумал, будто я прохлаждался с подружкой весь день вместо работы, – сказал Люк.

– Тогда поторопись, потому что я не уйду, пока ты не вернешься и не поцелуешь меня на прощание, – ответила Амелия.

Люк улыбнулся и слетел с крыльца, пробежав мимо другого Люка и Алисы.

– Стой, придурок! – сказал мертвец воспоминанию о самом себе, несущемуся через двор.

Через мгновение другой Люк скрылся за забором. Мертвец переключил внимание на Амелию, оставшуюся сидеть на крыльце. Алиса смотрела во все глаза. Амелия босыми ногами оттолкнулась от досок крыльца, раскачивая кресло.

Затем встала и подошла к входной двери. Она обернулась через плечо и убедилась, что рядом никого нет. Потом ухмыльнулась и зашла в дом.

– Что она делает? – спросила Алиса.

– Ее всегда интересовал старик, все эти бредни про привидений и тому подобное.

Люк и Алиса вошли в дом следом за ней.

Внутри конечно же никого не было. Амелия огляделась, будто высматривала что-то особенное. Через мгновение она увидела дверь на кухне, ведущую в подвал.

У Алисы участился пульс, когда она поняла, куда они направляются. И хотя она знала, что происходящее перед ней лишь воспоминание или сон, ее пугала сама мысль о том, что ожидает Амелию. Алиса оглянулась на Люка, но тот не отрывал глаз от девушки перед собой. Алиса представила, каково видеть любимого человека, который погибает прямо у тебя на глазах, и как же тяжело тебе должно быть, поэтому она решила сохранить молчание. Затем до нее дошло, что в этом плане она уже оказалась на его месте.

Амелия приоткрыла подвальную дверь и включила свет. Она взволнованно переступила порог и прокралась вниз по лестнице, словно ребенок рождественским утром. Люк и Алиса шли за ней следом. Вид сложенной в подвале стариковской домашней утвари не произвел на Амелию впечатления. Она так много историй слышала об этом подвале с привидениями, но увиденное ее разочаровало.

– По крайней мере, я смогу сказать, что побывала здесь.

За дверкой засверкало оранжевое свечение, и Амелия сразу же его заметила. Она в замешательстве наморщила лоб. Люк и Алиса стояли на лестнице и смотрели, как девушка подошла к ней. Она взялась за ручку, открыла дверку, и ее сразу же затянуло внутрь. Алиса закричала, когда изнутри выпорхнуло облачко дыма, после чего дверь захлопнулась.

Она оглянулась на Люка, который продолжал смотреть на тайную комнату и кипел от ярости. Глубоко выдохнув, он закрыл глаза.

– А вот сейчас я вернулся, – сказал он и оглянулся на кухню.

Раздался звук открывшейся входной двери и топот шагов на первом этаже над ними.

– Амелия? – донеслось сверху, – Ты здесь?

Дверь в подвал оставалась открытой, и прежний Люк с широко вытаращенными глазами замер на пороге. Он сбежал вниз по лестнице, промчавшись прямо сквозь Алису и другого Люка.

– Ты опоздал, – сказал Люк, стоящий рядом с Алисой, себе прежнему, который в панике осматривал подвал, не ведая о наблюдателях, глядящих на него с лестницы.

– Амелия! – крикнул он.

За дверкой снова засверкало. Глаза Люка расширились еще больше, когда он подбежал к двери и попытался ее открыть, но та не поддалась. Скрипучий голос донесся с другой стороны. Хохот нарастал и будто бы становился ближе. Голос был бесполый, от его издевательской хриплой интонации в кишках у Люка заурчало.

С той стороны постучали три раза.

– Люк, это я, – раздался голос Амелии из-за залитой сиянием двери. – Можешь меня выпустить?

– Ты не Амелия, – прошептал Люк, обращаясь скорее к самому себе, чем к той твари, которую он мог видеть.

– Люк, ну конечно же это я, – ответило чудовище. – Твоя Амелия. Я такая маленькая, такая миленькая, и мне так нравятся желтенькие платьишки.

Тварь захихикала. Люк медленно попятился от дверки.

– Ты даже знаешь мою любимую книжку. «Паутина Шарлотты», помнишь ведь? – произносил голос, с каждым слогом все меньше и меньше походя на Амелию. – Ты ведь поэтому и сделал эту дебильную наколку на своей ручонке, а?

Новый раскат хохота. Люк уже отступил почти до самой лестницы.

– Но ты же не помнишь, Люк, что стало с Шарлоттой в конце? – спросила тварь, зарычав. – А она подохла, на хрен!

Маленькая дверца распахнулась, и Амелия выползла из нее на четвереньках. Люк посмотрел в ее безжизненные глаза прямо в тот момент, когда один из них лопнул и вытек из глазницы, повиснув на оптическом нерве, будто поплавок на леске. В ужасе Люк увидел, как и второй глаз Амелии проделал тоже самое. Яркое оранжевое пламя вспыхнуло в пустых глазницах. Ее губы растянулись до краев, обнажая острые клыки. Продолжая смотреть ему в лицо, она отползла в сторону. Когда она добралась до стены, ее правая рука и правая нога оторвались от пола и начали карабкаться наверх. Не в силах поверить своим глазам, Люк смотрел, как все четыре конечности по-паучьи прилипли к стене. Тварь заулыбалась еще шире.

Он вздрогнул при виде этой окровавленной ухмылки. Без предупреждения Амелия ринулась по стене прямо к нему. Он отступил назад, и когда находился уже в дюйме от Алисы, чтобы опять пройти сквозь нее, на вершине подвальной лестницы возник Мерл с фонарем в руке.

– Пригнись, мальчик! – крикнул он.

Люк мгновенно прижался к ступенькам. Мерл направил луч света на демона. Тварь зашипела и задымилась, отступая по стенке вглубь подвала. Старик прошел сквозь Алису и Люка, завороженных происходящим зрелищем, и протиснулся мимо напуганного паренька. Мерл продолжал направлять луч на тварь, пока та не заползла обратно в тайную комнату и дверка не захлопнулась за ней. Мерцающее сияние сменилось темнотой.

Мерл повернулся к Люку, присевшему на ступенях.

– Твоя подружка? – спросил Мерл.

Люк кивнул.

– Делай, как я скажу, и быть может, мы сумеем ее спасти, – сказал Мерл. – Мы проведем обряд прямо сейчас.

Алиса ощутила, как Люк рядом с ней сжал ее ладонь. Она посмотрела на него.

– Наше время вышло, – сказал он.

Вокруг Алисы все растворилось, и она вновь понеслась сквозь студенистую массу пространства и времени. Она была в замешательстве и совершенно сбита с толку, но ее ничего уже не волновало. Всяко лучше, чем тот ужас, который она только что лицезрела. Она ощутила, что летит со скоростью ракеты и ее вот-вот вырвет.

А затем полет прервался.

Алиса открыла глаза и поняла, что продолжает кричать. Она опять стояла возле входной двери в прихожей своего дома. Люка нигде не было. Она обернулась и даже позвала его по имени – без сомнения теперь она осталась совсем одна.

С улицы донеслись шаги. Алисы выглянула сквозь сетчатую дверь и увидела своих родителей, изо всех сил спешащих по подъездной дорожке. Ей показалось, что они ранены. Бак поскакал через двор им навстречу. Похоже, у папы на лбу была кровь, а мама заметно хромала.

Не в силах понять, что вообще произошло, и что она видела, Алиса открыла входную дверь и в слезах выбежала им навстречу. Прямо сейчас она сильно нуждалась в своих родителях.

Дэниел обнял дочь, и Нора присоединилась к ним. Они трое обнимались и всхлипывали, в то время как Бак терся об их ноги.

Солнце высушило грязь на территории фермы, поэтому поднявшаяся влага зависла над землей. На небе не было ни облачка, и даже ветер отказывался дуть.

Только что вернувшись из больницы, где они получили первую помощь и убедились, что неродившемуся ребенку ничего не грозит, Дэниел, Нора и Алиса теперь сидели кружком на передней лужайке возле камней, образующих подъездную дорожку. Автомобиль Норы продолжал щелкать перегретым мотором.

Бак наблюдал за ними, пристроившись в тени на крыльце. Белые бинты покрывали рваную рану на лбу Дэниела, а Нора вытянула вперед ушибленную ногу, осторожно массируя ее. Им повезло, они отделались легкими ранами после такой ужасной аварии, не говоря уже о сохранности ребенка. Все трое были сильно взволнованы, пытаясь осмыслить происходящее, и сходились только в том, что не стоило торопиться соваться в дом прямо сейчас.

– Я видела Люка ясно как день, – начала Алиса. – Смотрела, как вы уехали, и сразу же увидела его внутри дома. Он был похож на что-то из фильма ужасов. Его кожа была вся в стежках…

Ее родители внимательно слушали, как она рассказывает.

– Я понимаю теперь… почему он так выглядел, я имею в виду, – продолжила Алиса. – Последний раз я его видела живым у него дома, когда мы с ним должны были пойти купаться. Это же был не он. Что-то внутри него вырвалось наружу. Оно говорило, что горит и потом сразу содрало с себя кожу Люка. Думаю, вот почему он был сшитым.

Алиса всхлипнула, оглянувшись на крыльцо, на котором в последний раз видела его.

– Так что он сказал? – спросила Нора.

– Он сказал мне не бояться и затем показал тот день, когда погибла его девушка, Амелия.

– И как же он это сделал? – удивилась Нора.

– Не знаю. В один момент я стояла в доме, а затем сразу же оказалась во дворе рядом с ними, и мы увидели прежнего Люка и Амелию. Мы увидели, как они спустились в подвал. Что-то из колодца вселилось в Амелию. Оно угрожало Люку в подвале до тех пор, пока не пришел старик с фонарем и не загнал ее обратно в тайную комнату.

Внезапно Нора вспомнила про оставленный Люком фонарь. Затем ее мысли метнулись к парню, когда он на крыльце рассказал ей, что демоны из колодца могут влиять на твой разум или же захватывать его полностью.

Дэниел же вспомнил демоническую тварь, от которой убежал из подвала в ту самую ночь, когда ему явился Мерл. Одно воспоминание повлекло за собой следующее, и они трое ощутили, как рассеивается туман в их головах.

– Ну а дальше, – продолжила Алиса, – старик сказал Люку, что он может помочь ему спасти Амелию. А перед тем, как я увидела, что же было дальше, все исчезло, и я опять оказалась в нашем доме. Ну а потом вы появились.

Они погрузились в молчание, пытаясь бороться с сомнениями, которые вновь вернулись и говорили каждому из них, что такого не может быть. Когда они опять заговорили – когда вытащили темную истину на свет – все стало проясняться.

– Ну, – начал Дэниел. – Мы же видели, что произошло с отцом Люка.

Алиса прикрыла веки, из которых опять потекли слезы, когда она прокрутила в сознании сцену убийства. Нора положила ладонь Алисе на колено.

– Твой папа и я тоже видели кое-что страшное. Я – одно, он – совершенно другое, но каждый из нас не мог видеть то, что видел другой. Я не могу объяснить, но Люк смог бы.

Алиса посмотрела на свою мать в ожидании разъяснений, точно так же посмотрел на нее и Дэниел, когда до него дошел смысл сказанного Норой.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он. – Люк что-то тебе рассказывал?

– Да. Я проснулась однажды ночью и спустилась в подвал. Чувствовала себя, как будто была загипнотизирована или что-то в этом роде. И увидела там внизу страшную тварь… – Нора вдруг замолчала.

Она хотела быть осторожной и не говорить, что с ней беседовала демоническая версия Стива:

– Я поняла, что оно пыталось убить меня, когда вдруг появился Люк и помог мне выбраться оттуда.

– Люк пришел к нам домой посреди ночи? – ошарашенно спросил Дэниел.

Судя по выражению Алисиного лица, она, похоже, испытывала то же, что и ее отец.

– Да, – ответил Нора, полностью обретя ясность в своем сознании. – Он отпугнул то, что было в подвале, и привел меня на крыльцо. Сказал, что в доме не безопасно и что он приглядывал за нами с того момента, как мы въехали. Думаю, он не хотел, чтобы с нами произошло то, что произошло с Амелией. Так же он сказал мне, что Мерл Блэтти был экзорцистом, а зло из колодца убило его девушку. И оно приходило к нему домой, но он прогнал его. Он сказал мне, что при столкновении с тем, что там внизу, оно либо вселяется в вас, либо сводит с ума.

– Так вот почему мы видели все эти штуки? – предположила Алиса, в то время как Дэниел осторожно обдумывал услышанное.

– Да, – взволнованно ответила Нора. – Еще он объяснил, почему мы теряем ход времени и не можем вспомнить то, что происходило.

Они ощущали себя так, будто разгадали злой магический трюк.

– Значит, мы не может просто собрать манатки и съехать отсюда, – решительно сказал Дэниел. – Куда бы мы ни направились, мы возьмем наши отравленные умы с собой.

Нора кивнула, в то время как Алиса посмотрела на землю и закрыла глаза.

– Я тоже кое-что видел внизу, – сказал Дэниел, позволяя себя сказать правду. – Я видел, как там появился Мерл. Я очень хорошо его разглядел. Он частично обгорел. Однако он пытался помочь мне. Практически так же, как и Люк пытался помочь тебе, Алиса. Он хотел, чтобы я изучил то, что осталось после него, и смог понять, что происходит здесь.

– А что осталось? – спросила Алиса.

– Годами накопленные дневники и задокументированные свидетельства его исследований в области паранормальных явлений, а также его становление в качестве полноценного деревенского экзорциста.

– Но это же невозможно, – покачала головой Алиса.

– Я читал его дневники, – продолжил Дэниел. – Очевидно, он не был сумасшедшим. К тому же мы еще не смотрели его домашнее видео.

Сердце Норы замерло при мысли о том, чтобы увидеть то, что запечатлено на этих пленках, но вместе с тем она понимала: что они обязаны их посмотреть.

– И как ты думаешь, папа, что может быть на этих кассетах?

– На каждой из них написаны имена разных людей и даты, – ответил он.

– И какая из них самая последняя? – спросила Алиса, хотя уже заранее знала ответ.

– Амелия, – ответил Дэниел.

– Мы должны посмотреть кассеты, – объявила Нора.

Дэниел согласно кивнул.

– Вот почему Мерл хотел, чтобы я нашел его сундук, почему он не хотел сохранять свое вымороченное имущество.

– Он хотел помочь нам, – начала Алиса. – Хотел помочь так же, как и Люк. Люк упомянул, что пересек барьер, чтобы показать мне Амелию. Старик мог сделать то же самое в твоем случае, папа. Вот почему они возвращались из мертвых, чтобы связаться с нами.

– Они знают, как можно победить его, – заключила Нора.

Дэниел опять кивнул.

– Что-то мне подсказывает, что видео про Амелию начинается с того самого момента, где закончилось твое видение, – сказал он дочери.

– Так чего же мы ждем? – ответила Алиса.

Дэниел улыбнулся. Она, конечно, была вся в него.

Семейство Хиллов продолжало смотреть в опустевший экран телевизора, глубоко погрузившись в собственные мысли, еще некоторое время после того, как Мерл выключил камеру. Наконец Дэниел медленно повернулся к жене и дочери. Обе находились в шоке от только что увиденной сцены неудачного ритуала изгнания и последовавшей за ним смерти Амелии. Ему отчаянно захотелось сказать хоть что-то, но он не смог подобрать слов, поэтому опять перевел взгляд на телевизор. Подумал, что должен как-то их подбодрить, обнадежить. И только он набрал воздуха в грудь, чтобы заговорить, как экран мигнул, и на нем возникло новое изображение.

– Еще не конец, – сказал Дэниел.

Видеозапись демонстрировала крупным планом комбинезон стоящего перед камерой Мерла. Старик отступил и оказался виден в полный рост. Он стоял на крыльце своего дома – съемка, вероятно, происходила в вечернее время. Блэтти сел в плетеное кресло-качалку, посмотрел прямо в камеру, но затем отвел взгляд. Глаза глубоко ввалились на его морщинистом лице. Он выглядел сильно истощенным.

Посидев неподвижно секунд десять, он уткнулся локтями в колени и наклонился к земле, прислушиваясь и оглядываясь вокруг с таким видом, будто кто-то следил за ним. Старик производил впечатление совершенно измученного человека, страдающего манией преследования. Наконец он сделал глубокий вдох и опять посмотрел в зрачок камеры.

Дэниел почувствовал, будто Мерл смотрит с экрана прямо на него.

– Я даже не знаю, почему вообще снимаю сейчас, – проговорил Мерл.

Он говорил хриплым, словно простуженным, голосом. Немного закашлялся и сплюнул себе под ноги.

– Вся моя надежда только на то, что после того, как я уйду, кто-нибудь сможет найти эту кассету и понять, что я упустил.

Он снова опустил взгляд.

– Прошло несколько месяцев с тех пор, как демон убил девушку Люка… бедняжку Амелию. Я впервые встретил Люка лишь несколько дней назад. Парнишка сам явился ко мне домой и заявил, что существо, обитающее в подвале, отравило его душу. Я дал ему фонарик с крестом, на самом деле просто с изолентой в форме креста перед лампочкой, она отбрасывает крестоподобную тень, если включить. Я сказал ему посветить этим фонариком на сукиного сына, если тот опять к нему заявится. Люк пришел на следующий день и сказал, что демон явился к нему посреди ночи, но он прогнал его. У парнишки гораздо более сильная вера, чем он сам думает. Религиозные атрибуты работают только тогда, когда ты веруешь.

Нора сразу же вспомнила о том, как Люк спас ее при помощи этого самого фонарика. Ей стало очень жалко беднягу, который так мало успел прожить.

На экране Мерл откинулся в кресле и медленно качнулся. Старик производил впечатление стоящего на пороге смерти и знающего об этом. Он улыбнулся половиной рта.

– Думаю, с Люком все должно быть в порядке, – сказал он. – Если оно к нему пришло, и он его победил… все должно быть нормально.

На глаза Алисы навернулись слезы, когда она подумала про смерть по сути почти незнакомого парня, который все равно вернулся помочь. Она ощутила прилив злости от того, какой жестокой и несправедливой может быть жизнь. Люк мог бы быть мужчиной ее мечты – возникший у них на ферме, взявший ее с собой. Они должны были быть вместе. Затем Алиса вспомнила, как счастлив был Люк вместе с Амелией и как специально сделал наколку в честь нее, и ощутила себя тупой эгоисткой. Он не должен был быть вместе с Алисой – он навечно оставался с Амелией.

– Да, с Люком все должно быть нормально, хвала Господу, – продолжил Мерл. – Я даже не знаю, что теперь мне осталось. Я смирился с тем, что скоро умру. Я не боюсь смерти. Я давно не видел своих жену и сына, и знаю, что после смерти встречусь с ними и с добрым Господом. Так что смерть не пугает меня. Самое худшее, что я не знаю даже, когда оно нагрянет. Здесь столько всяких звуков на ферме. Любой из них может принадлежать демонам в подвале, которые наконец решили, что пора опять вылезти наверх, – произнес он, приложив ладони к голове и потерев глаза.

За кадром раздался лай Бака, и Мерл подскочил. Через мгновение он опять посмотрел в камеру.

– Просто зверьки копошатся среди деревьев, – сказал он, снова приняв спокойный вид. – Черт знает, сколько времени я уже не спал, и кусок в горло не лезет. Нынче утром, когда я заставил себя взбодриться чашкой кофе… то услышал что-то… Нет, скорее ощутил, как что-то стоит с другой стороны подвальной двери. Оно было там, прислушивалось ко мне, возможно ухмылялось в темноте от того, как доводило меня. Думаю, это было предупреждение.

Мерл глубоко вздохнул.

– Чувствую, что оно придет за мной сегодня ночью. Должно прийти. И знаете что? Я готов. Я готов сразиться с ним.

Он посмотрел в сторону, вероятно на входную дверь, судя по его местоположению на крыльце.

– Слышишь ты там? Я готов!

Мерл закашлялся и опять сплюнул. Выдохнул.

– Ну, если оно ждет меня, то, похоже, пора налаживать отношения с человеком наверху. Я возьму свое старое Евангелие, трубку и пса и пойду к любимому камню, чтобы отдохнуть перед наступлением ночи. Может быть, Господь сжалится над моей душой.

Мерл встал с кресла и выключил камеру.

И опять семейство Хиллов в полном замешательстве сидело перед пустым экраном, не в силах поверить в то, что они только что услышали. Общее угрюмое настроение повисло над ними.

– Я думаю, теперь запись точно закончилась, – прервал молчание Дэниел.

– Угу, – ответила Нора.

Алиса продолжала пялиться в экран и думать о Люке. Больше всего ей хотелось бы увидеть его лицо еще хоть раз.

Дэниел поднялся, подошел к видеомагнитофону и положил палец на кнопку, чтобы извлечь кассету.

– Подожди! – крикнула Алиса у него за спиной, и Дэниел чуть на месте не подскочил. – Там что-то еще!

Дэниел сделал шаг назад, в то время как на экране возникло новое изображение.

Люк поставил камеру на пенек среди деревьев в том самом месте, где впоследствии оборудовал свой лагерь. Он отступил на шаг и присел на бревно там, где позже расставит палатку. Зачесал свои длинные волосы за уши и начал говорить, обращаясь в объектив.

– Здравствуйте, – сказал он и замолчал. Затем, помотав головой, продолжил: – Я, это самое, не знаю, к кому я обращаюсь, но я решил, что должен попробовать продолжить с этой кассетой то, что начал Мерл. Если вы ее сейчас смотрите, то значит вы или из полиции, или вы новые владельцы дома. В любом случае я думаю, что обязан кое-что добавить к уже сказанному.

Изображение на экране пошло полосами и запрыгало в сопровождении помех.

– Вот черт! – Дэниел подошел к видеомагнитофону и слегка стукнул по нему.

Когда Люк продолжил говорить, изображение вновь стало четким.

– Амелия умерла несколько месяцев назад. Ее смерть до сих пор официально не подтверждена. Она числится пропавшей без вести. Для меня было очень сложно врать про то, что я не знаю, где она. Особенно когда я видел ее родителей. Полиция жестко допрашивала меня, но мой папа дружит с шерифом, и они оба знают, что я никогда не причинил бы ей вреда. Я с тех самых пор сам не свой. Ну, я же видел кое-что, как и сказал здесь на кассете Мерл, но оно еще не возвращалось. Я увидел то, что записано в начале – увидел ритуал изгнания. Оказалось гораздо тяжелее смотреть его на кассете и заранее знать, что должно произойти, чем быть там лично. Я видел, как Мерл сказал, что скоро ему пора умереть. Он был прав. Часть его дома сгорела той ночью вместе с ним. Я до сих пор не могу поверить, что старик не смог победить. Может, он даже хотел умереть. Не знаю. Я только надеюсь, что живущее в подвале убралось подальше после того, как получило Мерла. Какое же чокнутое дерьмо творится… В любом случае, мне стало известно, что кто-то купил этот дом. По дороге домой я увидел, что на щите «ПРОДАЕТСЯ» появилась наклейка «ПРОДАНО». Через несколько дней пришла ремонтная бригада, чтобы устранить последствия пожара. Тогда я начал зависать в лесу рядом и следить за ними. Я просто хотел быть уверен, что все в порядке. Я точно не знаю, но мне кажется, один из тех мужиков спускался в подвал. Если он действительно спустился, и с ним ничего не случилось, то значит, демон сгинул. А если с ним что-то случилось, то тогда я узнаю, что он тоже отравлен, и значит, мы не можем быть в безопасности. Как я и сказал только что, ничего не происходило с тех пор, как старик умер. Рабочие сегодня закончили ремонт, и я лично сунулся туда, чтобы проверить. Хотел найти кассету с записью смерти Амелии, потому что на ней записан я сам. Я взял фонарик и спустился в подвал. Там не было ничего необычного. Ничего не вылезло из маленькой комнатки. Не было ни огня, ни запаха дыма. Было тихо. Оно умерло. Я нашел стариковский сундук с дневниками, кассетами и камерой. Нашел кассету с Амелией – вы ее смотрите прямо сейчас – и посмотрел. Я решил записать и свою часть, чтобы вы знали, что все это было на самом деле. То, что вы видели – не голливудские спецэффекты. Это произошло на самом деле. Меня не волнует, что вы потом сделаете с кассетой. Если она попадет в полицию, так тому и быть. Не очень весело жить с враньем за душой. Ну, я сейчас положу кассету и камеру обратно в мерловский сундук и закрою его в маленькой комнатке. Я пойду туда прямо сейчас. Если вы это смотрите, то уже знаете, что я принял меры предосторожности, повесив над колодцем четки и запечатав его крестом старика. После того, как я закрою комнатку, я заколочу подвальную дверь. Я может, даже забью гвозди в форме креста, для надежности. Знаю, что Мерл бы одобрил. Он всегда говорил, что религиозные атрибуты работают только тогда, когда ты веруешь. Я сам никогда не был верующим до того, как увидел то, что увидел. Думаю, правду говорят, что «верить – значит видеть». В любом случае, мне пора. Кто бы вы ни были… я надеюсь, ничего странного не произошло с тех пор, как вы сюда заехали. Надеюсь, вы не обматерили меня за тот крест на подвальной двери. Если вы найдете кассету, то только замурованная дверь окажется самым страшным из того, что вы увидите. Я планирую присматривать за теми, кто заселится в дом, чтобы быть уверенным, что ничего не произошло. Может, мы уже подружились, и вы сейчас это смотрите, чувствуете ужас и считаете меня лжецом. Может, никто этого не увидит, потому что новые жильцы просто выкинут вещи, оставшиеся от старика. Ну, чему быть, того не миновать.

Люк поднялся с бревна. Перед тем, как подойти к объективу, он оглянулся на деревья. Взяв камеру в руки, он посмотрел прямо в объектив.

– До свидания! – сказал он.

Запись, наконец, закончилась.

Нора и Алиса сидели на качелях, глядя на Дэниела, жестами направлявшего эвакуатор по их длинной подъездной дорожке. На давившем гравий кузове расположился черный БМВ Дэниела. Только сейчас Алиса впервые увидела, как сильно поврежден отцовский автомобиль. Лобовое стекло походило на мозаику. Ошметки грязи и травы налипли на то, что осталось от капота и бампера.

– О боже… – сказала Алиса.

Она оглянулась на сидящую рядом мать.

– Как вам удалось выжить?

Нора нервно потерла выступающий живот. Она ощутила, как ребенок внутри шевельнулся, и улыбнулась.

– Даже сама не знаю, – ответила она.

Авария произошла как при замедленной съемке. Дэниел врезался прямо в дерево. Автомобиль вмялся своей передней частью, и будто весь мир заполнился оглушительным лязгом. Лобовое стекло сразу же покрылось трещинами, но не раскололось. Дэниел дернулся вперед и впечатался головой в руль. У Норы же оказалось достаточно времени, чтобы сгруппироваться перед столкновением, так как иллюзии мужа на нее не распространились. Она знала, что аварии не избежать, поэтому успела упереться ногами в пол и обхватить руками живот. Ремни безопасности удержали их обоих на месте и не позволили вылететь через лобовое стекло.

Эвакуатор осторожно поместил автомобиль Дэниела на подъездную дорожку рядом с домом, резко развернулся и отбыл после того, как Хилл заплатил водителю. Солнце уже садилось за холмами, когда Дэниел подошел к крыльцу, на котором расположилось его семейство.

– Ну, одна машина у нас еще осталась, – сказал он.

– Могло быть и хуже, – ответила Нора.

– Да, знаю. Можешь поверить, из-за разбитой тачки я сейчас волнуюсь меньше всего.

Он поднялся на крыльцо и принялся расхаживать туда-сюда.

– О чем задумался, папа?

Дэниел замер и устремил взор вверх, не замечая созерцательного характера своих лихорадочных движений.

– Я пытаюсь осмыслить происходящее и выработать план действий, – ответил он, немного раздраженный тем, что его ход мыслей сбился.

– Давай начнем с того, что нам уже известно, – предложила Нора. – Все мы согласны с тем, что нет никакого толку просто взять и уехать отсюда, верно?

Дэниел кивнул, признавая очевидное.

– Ну, потому что все наши души засраны, – вставила Алиса.

Нора посмотрела на Алису, на что та даже не обратила внимания.

– Очень точное замечание, – сказал Дэниел, оценивая содержание, а не форму сказанного дочерью.

– Люк хотел, чтобы мы узнали то, что здесь случилось, – сказала Алиса. – Папа, ты же говорил, что старик, который жил здесь раньше, явился к тебе и сказал, чтобы ты прочитал его дневники и посмотрел кассеты, верно?

– Да, верно.

– Если они оба пересеклись в том, чтобы мы увидели произошедшее с Амелией, значит именно там и может быть что-то очень важное для нас, – сделала вывод Алиса.

Нора перевела взгляд с дочери на мужа, нервно потиравшего небритый подбородок и пытавшегося осмыслить слова Алисы.

– Ну, так что же ты думаешь, Дэниел?

– Ну… если принять как объективный факт то, что мы услышали – даже факт одержимости человека – получается, что жена Мерла пробудила скрытые врата в Ад, когда пыталась провести сеанс, чтобы вступить в контакт со своим умершим сыном. Она стала одержимой и совершила самоубийство. Демон на записи сказал, что одержимый человек в любом случае умрет, верно?

Нора и Алиса одновременно кивнули, в то время как Дэниел продолжал ходить туда-сюда и рассуждать вслух.

– Значит, мы знаем, что слова демона – правда. Мерл запечатал подвал и посвятил остаток своей жизни изучению демонологии, за неимением лучшего термина. А через несколько десятков лет Амелия каким-то образом открыла врата и стала тоже одержимой. Ну а дальше мы знаем, что было.

– Ну и что нам теперь делать, Дэниел? Как выбраться из этого ужаса?

Нора потерла виски. Хиллы выглядели так, будто прошли через боевые действия.

– Я… я даже и не знаю. Что нам делать – провести ритуал изгнания на самих себе? Мы сами одержимы вообще? Я имею в виду, на самом деле? Мне опять спуститься в подвал и нассать прямо в колодец? Может, тогда я затушу адское пламя.

От этого словесного потока Нора закатила глаза, а Алиса крепко задумалась.

– Подождите-ка. Вон оно что.

Дэниел замолчал, ожидая разъяснений.

– Колодец. Ты же сам сказал, папа. Герти активировала портал, поэтому мы и должны закрыть его, – пояснила она.

– Прекрасно. Нам бы теперь позвать кого-то, кто специализируется на запечатывании колодцев с демонами, – сказал Дэниел, расхаживая из одного края крыльца в другой.

Нора ощутила, что Алиса на верном пути.

– Дэниел, в дневниках ты не вычитал хоть что-то, что могло бы помочь в подобных случаях?

Он задумался, закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Перед мысленным взором прогнал содержание прочитанных страниц – каждый эпизод, каждое описание. Нора часто говорила ему, что у него самая лучшая память из всех людей, которых она знала: потому он и стал психотерапевтом – потому что слушал и запоминал. Запечатленные в дневниках события жизни Мерла пробежали в его сознании на полной скорости.

Зацепившись за одну деталь, он открыл глаза.

– Старика кто-то обучал, – сказал Дэниел и ринулся в дом.

– Думаю, он кое-что сообразил, – улыбнулась Нора.

Из дома донеслось копошение. Вскоре Дэниел выбежал на крыльцо, сжимая в руке один из дневников. Он выставил его перед собой, отдуваясь:

– Отец Столлингс! Отец Столлингс – тот самый священник, который обучал Мерла.

Нора смутилась:

– А он разве не умер давно?

– Он умер. Умер в… – Дэниел пролистал страницы в поисках нужных сведений, – …в шестьдесят пятом году. Он умер в шестьдесят пятом году. Но ведь упоминается и его протеже, которого звали отец Мартин.

– И как это может нам помочь? – спросила Алиса.

– Ну, если отец Столлингс обучил Мерла, то он мог точно так же обучить и этого самого отца Мартина. Я сейчас разузнаю, в каком приходе Северной Каролины служил отец Столлингс, потом позову сюда отца Мартина, и он запечатает колодец.

Нора и Алиса обдумали слова Дэниела и пришли к выводу, что такой порядок действий является самым лучшим из возможных.

– Ну а пока что, – сказал Дэниел. – Давайте закажем какой-нибудь еды. Очень есть хочется.

Сидя на скамейке в Чапел-Хилл в Северной Калифорнии, отец Мартин доедал свой сэндвич. Он был темноволосым человеком невысокого роста примерно пятидесяти пяти лет на вид, и выглядел удовлетворенным, словно лягушка-бык на листе кувшинки. Преподобный наблюдал за университетскими студентами, гулявшими по кампусу, проводя свои летние каникулы. Он вообразил себе беседы, которые они ведут, жизни, которые они планируют, мечты, к которым они стремятся, и его щеки от улыбки приподнялись до самой оправы очков.

Высокое дерево, под которым он сидел, укрывало его от лучей палящего солнца. Проглотив последний кусочек обеда, отец Мартин вытер платком уголки губ. Взглянул на часы – 15:57. Примерно полчаса назад он находился в кабинете университетского профессора, преподававшего религиоведение. Отец Мартин регулярно консультировал различных ученых по интересующим их вопросам. Когда кто-либо в академических кругах начинал исследования, касающиеся современного экзорцизма, то неизменно всплывало имя отца Мартина.

Священник подумал, что профессор оказался вполне славным малым, проявив достаточно уважения и гостеприимства. Отец Мартин слышал про то, что профессоры терпеть не могут религию и постоянно пропагандируют собственную атеистическую повестку. Он предполагал, что кое-что из сказанного могло быть и правдой; однако же по собственному опыту знал, что истинные мыслители всегда открыты к восприятию иных точек зрения. Тот самый профессор – доктор Такой-то и Сякой-то – предложил ему выступить в качестве приглашенного лектора в грядущем семестре. Отец Мартин с радостью принял его предложение, после чего отправился на обед.

Святой отец не был новичком в данной сфере, уже не раз выступая перед аудиторией с рассказами о своем опыте в области демонологии. Его презентации оставались неизменными на протяжении более десятилетия – он включал проектор и демонстрировал череду изображений. Он всегда начинал с рассказа о том, как обрел веру в Господа и как присоединился к католической церкви, показывая на слайдах молодого человека в сутане – себя самого в молодости. Он также сопровождал эти фотографии шуточками о том, как «балахон притягивал к нему цыпочек», на что аудитория реагировала традиционным хохотом.

В дальнейшем он задавал аудитории вопросы с целью оценить их познания в области экзорцизма, что приводило к оживленным спорам среди той части, которая испытывала интерес к теме. Многие студенты ссылались на виденные ими фильмы об одержимостях демонами. В ответ он всегда улыбался и, посмеиваясь про себя, напоминал им, что виденное на экране было лишь типичной голливудщиной. Реальность же была не столь зрелищной. Скептически настроенная часть аудитории сразу же хваталась за это утверждение, чтобы усилить свою позицию. Отец Мартин всегда выслушивал сказанное и вежливо отвечал им.

Следующим этапом лекции шли случаи из его личной практики. Он рассказывал о множестве одержимых людей, с которыми сталкивался, подробности об их типичных симптомах, а также демонстрировал студентам фотографии происходивших в реальности ритуалов изгнания. То была самая его любимая часть выступления: слышать охи и ахи со стороны аудитории, ерзавшей на своих местах, а кое-кто даже отводил глаза в ужасе. Независимо от реакции он ощущал, что держит аудиторию полностью под своим контролем.

Последние десять минут он всегда оставлял для вопросов. И те всегда сыпались, как из рога изобилия. Скептики же хранили молчание. Не важно, кто и во что верил – вид одержимых (или страждущих, как называл их сам отец Мартин), всегда производил глубокое впечатление. Как правило, далее следовали бурные аплодисменты и приглашение провести лекцию в следующем семестре.

Сверху раздалось карканье. Отец Мартин поднял взгляд, и в это время на него спикировала ворона и вцепилась ему в волосы. Он увернулся от агрессивной птицы и прогнал ее взмахами рук. Отлетев чуть подальше, та снова каркнула. Отец Мартин продолжал смотреть с недоумением, когда она исчезла на горизонте. Вороны нападали на него единственный раз в жизни – в тот самый день, когда умер его наставник, отец Столлингс.

Неторопливой походкой священник направился к стоянке, где стоял его автомобиль. Он пытался отвлечься на вид раскинувшейся перед ним ухоженной местности, однако мысли о птице не выходили у него из головы. Он верил, что лучше всегда прислушиваться к знамениям, которые дает мироздание.

Сойдя с травы и ступив на бетонную площадку стоянки, он не заметил, что стоянка почти пуста, однако теперь помимо его автомобиля на ней находился еще один – «универсал», примостившийся в углу под плакучей ивой. Мысли о вороне поглотили отца Мартина полностью. Он уже открывал дверцу своей машины, когда водитель «универсала» обратился к нему:

– Прошу прощения! – донеслось до отца Мартина с противоположного края стоянки.

Священник посмотрел на молодого человека, направляющегося к нему. Так как солнце было прямо за спиной у незнакомца, священник прищурился, чтобы лучше его разглядеть.

– Да?

– Вы отец Мартин?

– Да, конечно. А кто вы, сын мой?

Священник внимательнее рассмотрел взлохмаченного мужчину. Выглядел тот неважно. Бледный вид, темные круги под глазами. И будто несколько дней не принимал душ и не менял одежду.

– Меня зовут Дэниел Хилл. Я приехал аж из самой Западной Вирджинии. В вашей церкви мне сказали, что я могу застать вас здесь. Мне нужно очень срочно поговорить с вами.

Отец Мартин увидел тревогу в лице Дэниела. Он уже не раз встречал такое выражение – у родственников тех, кто был одержим.

– Конечно, – ответил он, – пойдемте ко мне в кабинет.

Кабинет отца Мартина в приходском доме едва вмещал в себя письменный стол и два кресла перед ним. Переполненная книжная полка тянулась вдоль одной из стен. Противоположную украшали картины, свидетельства об академических достижениях и предметы религиозного быта. Позади стола из огромного окна открывался вид на двор. Поверхность самого стола покрывали тетради Мерла.

Дэниел сидел в одном из неудобных деревянных кресел перед столом священника, но то было развернуто в обратную сторону, так как Дэниел и отец Мартин смотрели в стену. В кабинет прикатили телевизор и магнитофон на передвижном столике. И теперь они оба досматривали финал последней кассеты Мерла. Сердце отца Мартина разрывалось при виде гибели Амелии. За время своей деятельности он ни разу не видел ничего подобного тому, что произошло с юной леди, когда она разорвалась пополам. Затем перед камерой выступил сам Мерл, затем Люк, и запись закончилась. Дэниел развернулся, чтобы оценить реакцию священника.

Тот по-прежнему продолжал смотреть в пустой экран. Глаза его наполнялись скорбью во время просмотра. С лица исчезло выражение недосягаемой безмятежности, ранее исходившее от святого отца, и теперь его сменило мрачное отчаяние.

– Так что вы думаете, святой отец?

Священник вырвался из капкана собственных мыслей.

– Ну, мистер Хилл… – начал он.

– Зовите меня Дэниел.

– Хорошо, Дэниел. После прочтения этих дневников и просмотра кассеты, я бы солгал, если бы сказал, что не обеспокоен.

– Обеспокоены? А я думал, в вашей деятельности такое случается каждую среду.

Усмешка на лице священника чуть растянулась:

– Совсем не так. По большей части то, с чем я сталкиваюсь, не является демонической одержимостью. В девяноста девяти процентов случаев из моей практики я имею дело скорее с недиагностированными психическими расстройствами.

– И вы отправляли людей к психиатру?

– Психиатр был первой остановкой для большинства из них. Почему я должен был сбрасывать их на предыдущую ступеньку?

– Но ведь вы же сказали…

– Я знаю, что я сказал, – перебил отец Мартин. – Почти все они были психически больными. Проблема же состояла в том, что они верили в то, что одержимы демонами, ну или же самим дьяволом в некоторых случаях. Уж не мне рассказывать такому специалисту по психологии, как вы, как сильна бывает сила веры.

Дэниел согласно кивнул. Священник же разъяснил сказанное:

– Если вера очень сильная, то проявляются физические манифестации: люди теряют вес, кожа бледнеет, они заболевают. Эти телесные проявления даже могут распространяться на других членов семьи, контактирующих с одержимыми. Тогда мы имеем дело с массовой истерией, сопровождающейся паранойей. И если группа страждущих верит, что они одержимы, то они верят и в то, что экзорцизм может им помочь. Я проводил обряды, и внезапно они исцелялись. Они исцеляются, их жизни текут своим чередом. Я сталкивался с таким вот раз за разом, Дэниел.

– Верю вам, – сказал Дэниел. – Но ведь не во всех случаях? А что было с остальными?

Отец Мартин сделал глубокий вдох. Он посмотрел на распятие, висящее на стене, и Христос посмотрел на него в ответ глазами, полными страдания.

– В некоторых случаях страждущий совершал действия, которые могли быть проявлением сверхъестественного. Ну, вы конечно знаете, как их утрированно изображают в массовой культуре: левитация, разговоры на неизвестных языках, нечеловеческая физическая сила, способность говорить о том, что человеку не может быть известно.

– Массовая культура? – усмехнулся Дэниел. – Я видел гораздо более дикое дерьмо у себя дома. Уж простите за выражение, святой отец.

Священник улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Сцепив руки на животе, он нервно закрутил большими пальцами.

– Думаю, я должен объяснить, почему мое имя упоминается в дневнике Мерла Блэтти, а также о моих взаимоотношениях с отцом Столлингсом.

Дэниел придвинулся вперед, навострив уши.

– Мерл был немного старше меня. Я впервые его встретил, когда он уже работал вместе с отцом Столлингсом. Мерл помогал отцу Столлингсу в его исследованиях. Он не был человеком церкви, однако же искренне веровал в Господа. Отец Столлингс всегда говорил, что только вера, а не сутана, дает силу для победы над тьмой. Как бы то ни было, я однажды принимал участие в исследовании одного случая вместе с ними. Маленький мальчик – лет восьми или девяти – вел себя очень странно. Его семья была ничуть не религиозной. У мальчика начались приступы – он терял ход времени и видел то, чего не было. Родители таскали его по всевозможным докторам, но те не сумели ничего выявить. Однажды ночью родители услышали шум в его комнате. Когда они вошли, то увидели, что он собственноручно написал целую Книгу Откровений – слова в ней оказались перевернуты и написаны на арамейском. Наконец родители обратились за помощью в церковь… в нашу церковь. Нам разрешили провести расследование. К тому времени мальчик уже был прикован к постели. Он был очень болен – отказывался от еды, постоянно испытывал вспышки гнева, извергал богохульства. Семья сказала нам, что даже его голос изменился. Когда мы прибыли, атмосфера демонического присутствия повисла в доме. Воздух был влажный и густой, запах серы висел в нем… Сперва мы побеседовали с матерью и отцом, прежде чем осмотреть самого ребенка. Разговор занял не более десяти минут, однако мы заметили, что с ними что-то не так. В их показаниях имелись пробелы. Оба выглядели заболевшими. Оба признались, что видели вещи, которых не могло быть в реальности. То, что было в доме, поразило мальчика сильнее всех, однако распространило свое влияние и на его окружение.

– Знакомо звучит, – сказал Дэниел. – Но ведь никто же у нас в доме не одержим. Люк был одержим, но он погиб.

Правый глаз отца Мартина слегка дернулся, однако он продолжил свой рассказ.

– Опросив взрослых членов семьи, мы пошли в комнату мальчика. Учтите, что мы в тот день пришли не с целью изгнания, а лишь собирали факты, чтобы получить разрешение на проведение обряда. Но зайдя в комнату, мы поняли, что нельзя терять время на бюрократические проволочки. Мальчик лежал под кроватью в позе эмбриона. Он вел себя, как напуганный зверь. Спрятал лицо в ладонях и блеял, как овца. Отец Столлингс наклонился, чтобы поговорить с ним, но мальчик отводил от него глаза. До тех пор, пока преподобный не спросил, не взял ли кто из нас с собой святую воду. Вот тогда мальчик вышел из транса – он выполз из-под кровати на четвереньках. Помню, я тогда отскочил назад, а Мерл заметно вздрогнул, но отец Столлингс даже не шелохнулся. Демон пополз вверх по стене, игнорируя закон тяготения. Глаза его были дырами, через которые виднелся горящий внутри его черепа огонь. Он посмотрел на нас всех одновременно, ну как те картины, знаете?

Дэниел кивнул, продолжая слушать.

– Отец Столлингс велел мне достать немного святой воды и подать ему вместе с его Библией. Я выполнил указание. И он приступил к католическому обряду экзорцизма. Мы содействовали ему, прочитав наши строки из молитв. Мы уже почти заканчивали ритуал, когда кожа бедняжки начала вспухать и опадать в разных частях тела. Отец Столлингс подался вперед, зная, что может произойти, если он не закончит обряд. Мальчик прыгнул со стены и завис в воздухе, как если бы кто-то нажал на паузу. Отец Столлингс изгнал демона, и мальчик рухнул прямо мне на руки, как марионетка с обрезанными нитями. Я увидел, как он оживает прямо у меня на глазах. Он оглянулся вокруг, словно не был дома несколько месяцев. И вот так мы добились результата.

– И в схожем случае Мерл потерпел неудачу? Потому что не имел достаточно времени? – спросил Дэниел.

– Скорее всего, да. Но, в конечном итоге, и мы тоже не добились успеха.

– Что вы имеете в виду?

– Мне стало известно, что менее чем через месяц вся семья погибла.

Брови Дэниела поползли вверх. Священник замолчал, переполненный болью от воспоминаний.

– Что с ними случилось?

– Соседи вызвали полицию, услышав шум в их доме. Приехавшие полицейские обнаружили убитых отца и сына в подвале. Оба они были обнажены и приколочены к стене в позе перевернутого распятия, словно их специально так прибили для демонстрации богохульства. Кроме того, оба оказались выпотрошены. Отпечатки пальцев матери покрывали место преступления.

– А где была она сама?

– Ее тело так и не нашли. Но я могу предположить, что она оказалась одержима так же, как и ее сын. Только нас не оказалось рядом, чтобы не дать ей сгореть заживо. Должно быть, ее пепел до сих пор в том подвале.

Страшные мысли захлестнули Дэниела.

– Ну и в тот самый день отец Столлингс умер. Никогда не забуду о том, как услышал эти новости. Я шел к своему приходу из города, когда огромная ворона спикировала на меня и напала. Я никогда не видел, чтобы птицы делали что-то подобное. Я прогнал ее, но был уверен, случится что-то страшное. И когда я пришел домой, то узнал, что отец Столлингс умер во сне. Я не знаю, почему сделал то, что сделал, но я вернулся к дому того мальчика. Я был там во время изгнания. Я видел, как оно работает. Почему, во имя Господа, эта семья дважды стала целью демонических сил? Там должно быть что-то еще. Я взял из комнаты отца Столлингса его саквояж. Дождался наступления ночи и подошел к дому. Пролез под желтой огораживающей лентой и открыл заднюю дверь гвоздодером. С фонарем в руке спустился в подвал. Помню, как закрыл глаза в том мрачном подземелье, и молился о том, чтобы Господь ниспослал через меня свет Свой. Открыв глаза, я увидел, что луч моего фонарика падает на маленький колодец в углу. Я подошел к нему и направил свет в бездонную яму. Должно быть, я потревожил что-то там внизу, потому что бездна засияла и оттуда хлынула волна гнилого воздуха с запахом стухших яиц. Тот же самый смрад стоял и на протяжении ритуала изгнания. Тогда я открыл саквояж отца Столлингса и достал святую воду и приспособления для обряда. Я не знаю, почему так сделал – ведь не было одержимого человека передо мной, однако в том колодце было что-то нечестивое. Я начал обряд и уронил несколько капель святой воды в колодец. Мгновенно столп пламени поднялся оттуда до самого верха. Я разбудил нечто внизу, и оно перестало таиться. Я сжал распятие, закрыл глаза и продолжил изгнание. Услышал, как твари ползают вокруг меня – они щелкали клешнями и рычали мне в уши – типичная тактика запугивания. Но я знал, что пока продолжаю обряд, я защищен. Знал, что мог бы даже пройти по воде, как Святой Петр в Евангелии. Враг пытался одурачить меня. Пытался затуманить разум хаосом, смятением… страхом. Ближе к концу ритуала я понял, что не помню нужные слова. Захотел открыть глаза, чтобы свериться с книгой. На короткий миг впал в панику. Но когда я дошел до конца предложения, следующая фраза появилась у меня перед глазами, будто я видел страницу перед собой. Я завершил обряд и изгнал зло. Все вокруг меня – шум, огни, гнилостный запах – исчезло в колодце, и лишь темнота оставалась за моими закрытыми веками. Открыв глаза, я оглядел пустой подвал. Заглянул в колодец и увидел влажное дно в нескольких ярдах подо мной. Я запечатал врата.

На лице священника мелькнула слабая улыбка удовлетворения, но затем он забеспокоился.

– В чем дело, святой отец?

– В дневниках Мерла и на виденной нами кассете есть колодец в подвале, который описан как врата в Ад, – сказал отец Мартин.

Дэниел согласно кивнул.

– Похоже, что вы столкнулись с теми же злобными силами, Дэниел.

– Да, и похоже именно вы тот человек, который может помочь нам в битве с ними, святой отец.

Священник медленно поднялся с кресла и посмотрел в окно на двор.

– Так вы поможете мне? – спросил Дэниел.

– Я понял, что должен делать, когда на меня напала ворона прямо перед тем, как я встретил вас на парковке, – сказал отец Мартин. – Отец Столлингс таким образом велит мне снова пошевеливаться.

Священник развернулся лицом к Дэниелу.

– Мы должны спешить прямо сейчас. Пока мы не запечатаем врата, вся ваша семья в смертельной опасности.

Нора вздрогнула от внезапного порыва ветра снаружи и выронила бутылку с водой. Алиса сразу же прибежала на кухню из гостиной.

– Что случилось? – спросила она.

Нора нагнулась и подняла бутылку с пола.

– Всего лишь дурацкий ветер, – рассмеялась она.

С тех самых пор, как они посмотрели кассету, обе находились на грани. Нервозность их только возросла после того, как Дэниел рано утром отправился в Северную Каролину на поиски отца Мартина. Он уехал около восьми часов утра, и с тех пор про него ничего не было известно. Посмотрев на кухонные часы, Нора увидела, что время подходит уже к пяти вечера.

Предыдущая ночь прошла тихо. Они трое переночевали вместе в спальне Дэниела и Норы, сам же Дэниел согласился лечь на матрасе на полу рядом с Баком, так что обе дамы смогли спать с комфортом на кровати. За ночь ничего не произошло. Даже пес не вскакивал. Однако же после пробуждения они все ощутили себя еще более вымотанными, чем днем ранее.

– Не было новостей от папы? – спросила Алиса, пусть даже заранее знала, что не было. Обе весь день не отходили друг от друга, за исключением походов в туалет или на кухню. Перед отъездом Дэниела они решили, что безопаснее находиться рядом на случай, если опять начнутся видения.

– Нет, не было, – ответила Нора за секунду до того, как раздался телефонный звонок. Она опять вздрогнула и выронила бутылку.

– О, черт возьми! – всхлипнула она.

Алиса закрыла рот ладонью, еле сдерживая смех. Подобрав пластиковую бутылку с пола, Нора замахнулась ей на дочь, когда увидела, что та смеется. Алиса поморщилась, а Нора сняла трубку кухонного телефона, висевшего на стене возле холодильника.

– Алло.

– Привет, милая, – услышала она голос Дэниела.

– Дэниел! Как ты? Ты в порядке? Ты нашел его?

– Да, да. Все хорошо. Я это сделал. Я не видел ничего странного. Все нормально.

– Где ты сейчас?

– Я звоню из кабинета отца Мартина. Прямо сейчас мы уложим вещи Мерла в коробку и рванем к вам. Через пять часов я приеду.

– Хорошо, слава богу.

– А у вас все нормально?

– Да, мы всего лишь сейчас немного на взводе, – усмехнувшись, Нора развернулась, чтобы посмеяться вместе с Алисой, однако той на кухне уже не было. Нора дошла до гостиной, разматывая вслед за собой телефонный провод, насколько позволяла его длина.

– Ну, ладно, – сказал Дэниел. – Скоро увидимся. Люблю тебя.

– И я тебя тоже.

Она остановилась возле лестницы и посмотрела наверх на открытую дверь Алисиной комнаты. В ней горел свет.

– Алиса?

Ответа не было. Нора выронила трубку и взлетела по лестнице, при этом стараясь не бежать слишком быстро, чтобы не навредить малышу в утробе.

– Алиса?

Тишина.

Она вбежала в открытую дверь и увидела, что комната пуста. Она знала, что Алиса должна была зайти сюда, так как ранее дверь комнаты была закрыта, а свет не горел. Сердце Норы заколотилось, а ладони вспотели.

– Алиса? – крикнула Нора, прошла в свою спальню и включила в ней весь свет. Если не считать надувного матраса на полу возле кровати, ничто не выбивалось из обычного расположения вещей. Нора быстро забежала в ванную, но и в ней никого не было.

– Алиса, ты где? – громко позвала она, выйдя из спальни и миновав дверь в Алисину комнату. Она уже начала спускаться по лестнице, когда внезапно застыла и затем развернулась.

В комнате Алисы окно было распахнуто настежь. Нора подлетела к нему и выглянула наружу. Дочь медленно шла по заросшей лужайке, вытянув правую руку так, как будто ее держал кто-то невидимый, на кого она смотрела влюбленными глазами и улыбалась, но рядом с ней никого не было.

Внутри Норы поднялась волна ужаса.

– Алиса!

Девушка продолжила идти в сторону леса – ее вело что-то, что Нора не могла видеть. Мгновенно развернувшись, Нора слетела по лестнице вниз. Выбежала на улицу через переднюю дверь, разбудив дремавшего на крыльце Бака, и помчалась за угол дома. Неуклюже поднявшись на ноги, старый пес посеменил вслед за обезумевшей женщиной. Когда Нора добежала до заднего двора, то увидела, что Алиса уже приблизилась к рядам густых деревьев.

– Алиса! – закричала Нора, – Алиса, стой!

Бак поднял уши, заинтересованный происходящим. Нора оглянулась на пса.

– Что же ты стоишь? Помоги ей! – приказала Нора, но Бак продолжал смотреть в сторону деревьев, в недоумении склонив голову набок. – Помоги Алисе!

Она снова посмотрела на свою дочь, но не увидела ее.

– Она… Она только что была там…

Ошеломленно Нора оглядела пустой двор. Даже если бы Алиса дошла до деревьев, то все равно ее бы сейчас было видно.

– Куда она делась?

Очевидно, Бак не заметил никакой угрозы, иначе бросился бы в погоню. Нора осталась на месте, уперев руки в бока и тяжело дыша – уж в ее-то положении противопоказано так быстро носиться.

– Что вообще происходит?

– Мама! – раздался голос Алисы у нее за спиной.

Нора развернулась – Алиса выглядывала из окна своей комнаты и смотрела на нее саму и на Бака.

– Что ты там делаешь? – спросила Алиса.

Нора оказалась совершенно растеряна.

– Я просто… Я просто видела, как ты шла в лес и как будто держала кого-то за руку.

Она повернулась к деревьям и показала на них.

– Ты шла прямо туда.

Кровь застыла в жилах от страха, когда Нора поняла, что у нее была галлюцинация. Она развернулась к своей дочери – красная ухмыляющаяся морда выглядывала из-за плеча Алисы. Бак яростно залаял. Глаза Норы расширились, а слова застряли в горле. Она хотела закричать, но смогла только показать пальцем. Увидев ужас в глазах матери, Алиса развернулась, и две когтистые лапы схватили ее и утащили вглубь комнаты.

– Нет! – закричала Нора, рванувшись к углу дома.

Бак обогнал ее и подбежал к закрытой сетчатой двери, скребясь. Нора открыла дверь, и пес в два прыжка достиг лестницы. Он сопел и лаял по пути в пустую комнату. Нора взбежала вслед за ним и увидела, что дочери нигде нет. Бак положил передние лапы на подоконник и втянул в себя воздух. Он оглянулся на Нору, не в силах объяснить.

– Мама! – донесся с первого этажа крик Алисы.

Нора опять развернулась и понеслась вниз, Бак поспешил за ней и подвернулся под ее правую ногу, едва она подняла ее. Потеряв равновесие, Нора упала вперед и приземлилась на бок, после чего покатилась вниз по лестнице, врезавшись в стену и приложившись затылком.

Сознание начало покидать ее. С того места, куда она приземлилась, Нора могла видеть открытую дверь подвала на кухне. Она беспомощно наблюдала, как змееподобная рука утаскивает ее дочь за волосы в темноту. Бак галопом помчался к ним, лая и рыча, но подвальная дверь захлопнулась прямо у него перед носом, и он врезался в нее мордой. Он поморщился, потряс головой и чихнул. Последним, что успела увидеть Нора перед тем как окончательно вырубиться, был Бак, лающий и отчаянно скребущийся в закрытую дверь подвала. Когда отяжелевшие веки Норы опустились, до нее донесся запах серы.

Через несколько часов на ферму опустилась темнота.

Дэниел гнал на скорости, примерно на пятнадцать миль в час превышавшую допустимую. Остановился за время пути только единственный раз, чтобы заправить машину и сходить в туалет. Отец Мартин использовал представившуюся возможность, чтобы рассказать Дэниелу о своем опыте экзорциста. Через десять минут этот рассказ превратился в повторение университетской лекции, но Дэниел внимал каждому слову.

Вскоре после десяти вечера они свернули на Солнечный Ветвистый проезд. Отец Мартин обратил внимание на пострадавший в аварии БМВ Дэниела.

– Какая жалость, – сказал он. – Какие чудесные машины эти БМВ.

В темноте Дэниел усмехнулся.

– Нора купила мне ее в подарок. Вот что самое болезненное для меня.

– Ваша жена купила ее вам? Услышав такое, любой священник нарушил бы свои обеты и зажил мирской жизнью.

Дэниел усмехнулся. Он понимал, что священник старается поднять ему настроение, так как чувствует, на каком пределе находится Хилл.

Дэниел доехал до конца дорожки, до самого крыльца. Он нажал на тормоз только тогда, когда ближе подъезжать уже было некуда. Выключив двигатель, посмотрел на отца Мартина. Священник расстегнул ремень безопасности.

– Вы готовы, сын мой? – спросил отец Мартин.

– Думаю, да. А вы?

– А мы всегда готовы.

Дэниелу понравилась уверенность в голосе священника.

– Как же вам удается? – с усмешкой спросил он.

Священник не разделил беззаботности Дэниела – теперь он стал полностью серьезен.

– Молитва. Ежедневная молитва. Постоянный контакт с Богом. Крайне важно поддерживать канал связи открытым.

Дэниел кивнул. И только тогда до него дошло, что жена и дочь не выбежали из дома им навстречу. В ночной тишине он расслышал доносившийся из дома слабый шорох.

– Вы слышите? – спросил Дэниел, открыв водительскую дверцу и поставив ногу на гравий.

Бак лаял возле входной двери. Несколько лампочек в доме горели, но Дэниел не видел никого внутри и начал беспокоиться. Он просунул голову обратно в салон.

– Мы должны войти в дом. Там что-то не так.

Дэниел взбежал на крыльцо и ворвался внутрь. Отец Мартин схватил свой большой саквояж и поспешил вслед за ним. Едва Хилл переступил через порог, как Бак уже оказался в доме, скуля и виляя хвостом.

– Нора? Алиса? – голос Дэниела разносился по дому, который будто опустел.

Сперва он заглянул на кухню и увидел, что подвальная дверь закрыта. То был добрый знак. Он посмотрел на верх лестницы и увидел, что дверь Алисиной комнаты открыта и в ней включен свет. Он уже начал подниматься, когда услышал за спиной слабый голос.

– Дэниел? – позвала Нора, лежавшая на полу справа от входной двери.

Он замер, крутанулся на месте и увидел, как жена медленно приходит в себя. Переступивший через порог отец Мартин сразу же склонился над ней, но она словно находилась в бреду.

– Нора! – воскликнул Дэниел, подбегая к жене.

Он внимательно осмотрел ее. За исключением маленькой шишки на затылке, с ней все было в порядке.

– Милая, что случилось?

Нора заморгала, пытаясь восстановить четкую картинку перед глазами. Хоть и находясь в полном недоумении, она начала медленно вспоминать.

– Алиса… Я увидела, как что-то пытается увести Алису в лес… – она замолчала, пытаясь вспомнить произошедшее.

– Нора, где сейчас Алиса?

– Я… я не знаю.

Перед ее внутренним взором возник вид демона, стоящего у дочери Алисы за спиной.

– О боже! Хотя этого же не было на самом деле. Меня выманили наружу, чтобы дьявол смог забрать Алису.

Сердце Дэниела застучало быстрее.

– Нора, так где же наша дочь?

– Я побежала обратно в ее комнату, но было уже поздно. Эта тварь утащила ее в подвал. Я побежала за ними, но споткнулась о Бака и упала с лестницы.

Дэниел сразу же подумал о ребенке. Он посмотрел на живот Норы, который она обхватила руками.

– Малыш в порядке, Дэниел, – предвидя его вопрос, сказала Нора. – Я только что почувствовала, как он дернул ножкой.

Она подняла взгляд на мужа, а затем перевела на отца Мартина.

– Моя дочь сейчас в подвале. – Слезы покатились по ее лицу. – Пожалуйста, верните ее.

Внезапно весь свет в доме выключился, и они остались в полной темноте. Глаза их постепенно начали адаптироваться и различать окружающую обстановку при лунном свете. Дэниел услышал шорох молнии, и, оглянувшись, увидел, что отец Мартин расстегнул саквояж, из которого он достал фонарь и включил его.

– Всегда готовы, да? – спросил Дэниел.

Священник направил луч вверх по лестнице, затем осмотрел гостиную, прежде чем направить его в кухню.

Дэниел обнял жену и поцеловал в лоб.

– Позволь помочь, – сказал он, закидывая ее руку себе на плечо.

Он поднял ее на ноги и открыл сетчатую дверь.

– Куда мы? – спросила она.

– Хочу, чтобы ты оставалась снаружи. Нет нужды для тебя и ребенка находиться в доме.

Нора позволила Дэниелу сопроводить ее. Они подошли к качелям, а Бак держался позади них. Дэниел осторожно усадил Нору и приподнял ее ноги. Бак лег под ней, демонстрируя своим видом, что никому не позволит приблизиться к хозяйке.

В это время отец Мартин оставался один в темном доме, направив луч фонаря на подвальную дверь. Он увидел, как мерцающий свет засиял в щели под дверью, и серный дым заструился из нее. Там внизу находилось чистое зло – древняя сила, могущественнее любого человека. Один неверный шаг, малейшая тень сомнения могли привести их к гибели. Он знал, что должен делать, но он не мог противостоять ей в одиночестве. Сжимая саквояж, отец Мартин вышел на крыльцо.

– Время не ждет, друзья мои, – сказал он. – Дэниел, нам необходимо спуститься вниз, но есть одна вещь, о которой я должен заранее предупредить вас.

Стоя рядом с женой, Дэниел ждал, пока священник закончит разъяснения. Отец Мартин продолжил говорить, доставая из саквояжа различные предметы.

– То, с чем мы имеем дело, – чистое зло. Оно существует только для того, чтобы вносить хаос, разруху и беспорядок в божье творение. Люцифер есть отец всякой лжи. Я не утверждаю, что в вашем подвале сам Дьявол, но его приспешники определенно там. Они преуспевают в своей хитрости, мешая правду с ложью. Что бы там ни было, в подвале… не слушайте его, когда оно говорит. Что бы оно ни сказало – не верьте ему. Оно обратит против вас ваши самые глубокие страхи и самые темные тайны. Все, что спрятано в тайниках вашего сознания, может быть явлено. Сосредоточьтесь на нашей миссии. Знаю, что проще сказать, чем сделать, но держитесь за вашу веру, ни на что не отвлекаясь. Вы вообще религиозны?

Дэниел и Нора встревожено переглянулись.

– Никто вас не осудит, – сказал отец Мартин. – Кто-нибудь из вас верит в Бога?

– Мы вообще-то не против самой идеи существования Бога, святой отец, – начал Дэниел. – Мы всего лишь не в восторге от того, как организована официальная религия. Особенно католичество. Не обижайтесь на нас.

– Ничего страшного, – со смешком ответил священник. – Мы определенно заслужили нашу репутацию, к сожалению. Позвольте мне вас спросить: вы верите, что мои действия способны спасти вашу дочь и запечатать врата в подвале?

– Похоже на то, что вы говорили о силе веры, – сказал Дэниел. – Если сила в подвале верит в то, что вы способны ее изгнать, то тогда и я верю в ваш успех.

– Чудесно, – сказал отец Мартин. – Помните об этом. Помните, когда станет совсем плохо там внизу, что нужно верить в меня. Обратите веру в Бога на меня, если угодно. Делайте то, что я скажу, и не отвлекайтесь, и тогда, возможно, мы вернемся, не пострадав.

– Конечно, – сказал Дэниел.

За то время, пока священник говорил, он доставал один предмет за другим из своего черного саквояжа. Положил маленькую книжицу в кожаном переплете в правый карман своей сутаны. Дэниел заметил лишь, что название написано на латинском. Взяв черный розарий, отец Мартин обмотал его несколько раз вокруг кисти левой руки, так что крест оказался в его ладони. Затем аккуратно положил две бутылочки святой воды в левый карман. Последним предметом оказалось украшение для одежды, которое Дэниел не смог опознать. То был кусок пурпурного бархата, который священник обернул вокруг своей шеи сзади и свесил на грудь двумя складками, подобно регалиям выпускника. Яркие золотые кресты были вышиты на ткани.

На середине речи отца Мартина Нора начала ощущать навалившийся груз своих прежних проступков. Она представила, как Дэниел спускается вниз прямо в сердце тьмы вместе со священником и слышит там, как демон рассказывает ему о подробностях ее измены. Тогда Дэниел может утратить концентрацию, и вся миссия окажется под угрозой. И из-за своего тайного греха она потеряет сразу и дочь, и мужа.

– Хорошо, – подытожил священник, – А теперь нам пора.

Отец Мартин протянул Дэниелу бутылочку со святой водой. Тот посмотрел на нее с таким видом, будто она была деталью инопланетной технологии.

– Это святая вода, сын мой, – объяснил священник. – Когда я скажу вам ее использовать… вы должны ее использовать.

– Понял, – сказал Дэниел, нервно перекатывая стеклянную емкость между большим и указательным пальцами.

Он повернулся к жене, наклонился и поцеловал ее в губы.

– Я люблю тебя. Я приведу Алису назад.

– Я тоже люблю тебя.

Слезы выступили на глазах у Норы, а тревога усилилась. Она почувствовала, что ее сейчас разорвет, если она что-нибудь не скажет. Отец Мартин открыл сетчатую дверь, и Дэниел последовал за ним.

– Дэниел, подожди! – крикнула Нора.

Он оглянулся на нее.

– У меня была интрижка. Ранее в этом году… я занималась сексом с другим мужчиной.

Дэниел смотрел на нее, не проявляя заметной реакции. Глаза отца Мартина расширились, когда он переводил свой взгляд с Норы на Дэниела и с Дэниела обратно на Нору. Хилл глубоко вздохнул и посмотрел на двор.

– Мне так жаль, милый, – Нора поднялась с качелей. – Это был всего один раз, и это была ошибка. Я ненавижу себя с тех пор. Это ничего для меня не значило.

– Я знаю, – наконец произнес Дэниел.

Нора замерла перед тем, как полностью выпрямиться. Муж подошел к ней.

– Не вставай. Расслабься.

Нора уставилась на него недоуменно.

– Ты знал?

Он поднял брови и кивнул:

– Конечно, я знал. Я был бы никудышным психологом, если бы не умел читать людей, не так ли?

– Почему ты ничего не сказал?

– А какой смысл? Я знал, что ты винишь себя гораздо сильнее, чем мог бы винить я. Я знал, что ты понимала свою вину. И знаю, что меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне. Я был настолько завален работой, что во мне не оставалось места для тебя и Алисы. Рано или поздно тебе бы подвернулся кто-то, кем бы ты могла заполнить пустоту внутри себя, как говорится.

Нора заплакала от стыда.

– Конечно, если бы это была более чем разовая ошибка, то я нашел бы время, чтобы исправить ее. Но я чувствовал, что правда рано или поздно выйдет наружу. К тому же риск потерять жену оказался тем самым тревожным сигналом, в котором я нуждался в тот момент.

Нора начала что-то говорить, но Дэниел лишь наклонился к ней, поцеловал и легонько толкнул.

– Не знаю, кто он был, и меня не волнует. Не имеет никакого значения. Мы теперь сильнее, чем раньше, и вот что важно, верно?

Она кивнула, вытирая заплаканные глаза.

– Я люблю тебя, Дэниел Хилл.

– И я люблю тебя.

Отец Мартин кашлянул возле дверей, поторапливая.

– Я вернусь, – пообещал Дэниел, выпрямившись и повернувшись к священнику. – Пора выбить святое дерьмо из той твари.

Отец Мартин придержал дверь для Хилла, пока тот входил в дом, затем зашел следом. Нора закрыла глаза и потерла живот, в то время как Бак держал позицию под ней. Впервые с тех самых пор, как она была ребенком, она начала молиться так, как будто ее на самом деле кто-то слышит.

Дэниел держался за спиной у отца Мартина, когда они оба крались через кухню к двери, из-под которой источалось мерцание. Священник тихо молился себе под нос. Наблюдая за ним со спины, Дэниел мог видеть, что тот осеняет себя крестным знамением правой рукой. Дойдя до закрытого подвала, оба замерли.

Дэниел уставился на тлеющее мерцание, исходящее из щели возле пола. Кверху завивались струи дыма горчичного цвета. От гнилостного смрада Дэниел поморщился. Донесшийся из глубин подвала хохот заставил его нервно переступить с ноги на ногу.

Отец Мартин оставался невозмутим. Он протянул руку и обхватил дверную ручку. Послышалось шипение, словно кусок сырого мяса уронили на раскаленную сковородку, и священник отдернул обожженную кисть. Красные волдыри вскочили на ладони. Нечто в подвале опять захохотало.

– Вы в порядке? – шепотом спросил его Дэниел.

Священник затряс рукой, пытаясь хоть немного уменьшить боль.

– Я в порядке. Теперь я стал чуть более заинтересован. Так что эта тварь только себе сделала хуже.

Дэниел ухмыльнулся, взял висевшее на дверце духовки кухонное полотенце и протянул его отцу Мартину.

– Попробуйте.

Священник обернул полотенце вокруг дверной ручки и повернул ее. Дэниел ахнул при виде царившей в подвале потусторонней атмосферы. Слои гнилостного дыма ползли вверх по лестнице, по стенам и по потолку, и уже начали просачиваться в кухню. Единственным источником освещения оставалось зловещее мерцание – Дэниел никогда раньше не видел такой странной смеси желтого и оранжевого. Свет двигался на стене подобно мигающему отсвету пламени, но его источник находился вне поля зрения.

– Пойдем же, – сказал отец Мартин, переступая через порог.

Шаги их отдавались эхом в темноте по мере спуска. Дэниел прислушивался к доносившемуся из подвальных глубин тяжелому дыханию; каждый выдох слизисто булькал. Примерно на середине спуска Дэниел посмотрел направо на пустой подвал. Поток текучего дыма покрывал каждую поверхность и продолжал двигаться, словно пар от сухого льда. Дыхание доносилось из покрытой сгустившимся мраком тайной комнаты.

Как только они достигли последней ступени, отец Мартин быстро огляделся, чтобы убедиться, что кроме них в подвале больше никого нет. Дэниел инстинктивно обернулся через плечо, проверяя, не притаился ли кто прямо под лестницей, однако увидел только висевшую на стене цепь. То, что обитало в подвале, сейчас спряталось в тайной комнате.

Отец Мартин повернулся к Дэниелу.

– Бутылочка у вас? – спросил он.

Дэниел молча кивнул, не отрывая глаз от открытой дверцы.

– Достаньте ее и снимите крышку, – проинструктировал его священник, – Будьте готовы по моей команде.

Дэниел снова кивнул, не сводя глаз с источника света и пытаясь разглядеть, что же там внутри. Его рука, державшая бутылочку, оставалась неподвижной. Отец Мартин пощелкал пальцами перед его лицом.

– Очнитесь! – прикрикнул он.

Дэниел заморгал и перевел взгляд на отца Мартина.

– Там нет вашей дочери, – сказал священник.

– Я знаю.

– Знаете?

Дэниел посмотрел священнику прямо в глаза.

– Он – отец лжи. Помните об этом.

Священник не отводил взгляда до тех пор, пока не убедился, что его слова дошли до Дэниела.

– Я помню – кивнул Дэниел.

Из тайной комнаты донесся шорох.

– Папа? – послышался тихий голос Алисы.

Дэниел сразу посмотрел в ту сторону. Отец Мартин даже не шелохнулся. Протянул руку и схватил Дэниела за подбородок. Тот уставился на него ошеломленно.

– Там. Нет. Вашей. Дочери, – медленно повторил отец Мартин. – Дайте мне, – он забрал бутылочку со святой водой из его ладони.

Глаза Дэниела увлажнились, но он понял. Отец Мартин кивнул и развернулся, чтобы оказаться лицом к лицу со злом.

– Демон! – твердо произнес он. – Во имя Отца повелеваю тебе – явись передо мной!

Дверную раму комнатки обхватили четыре удлиненных пальца. Локоть искривленной руки шлепнул по задымленному подвальному полу. Демон в Алисином теле медленно вытянул себя и встал на четвереньки.

При виде дочери Дэниел изо всех сил старался сохранять хладнокровие. Полупрозрачная кожа на ее теле натянулась поверх усыпанных ссадинами вытянутых конечностей. На ней по-прежнему оставались изодранные остатки одежды, но в ткани появилось еще больше дыр и порезов в тех местах, где демон царапал кожу. Волосы на голове отодвинулись чуть назад на несколько дюймов от ее изуродованного лица. Слипшиеся спутанные пряди свисали по обеим сторонам головы. Глаза напоминали пустые алмазные сферы – черные дыры с тлеющим внутри адским пламенем. Когда она ухмыльнулась, ее исцарапанные щеки отползли до самых ушей, обнажая ряд заостренных зубов.

Дэниел ощутил, как его живот словно связался в узел, и понял, что до этого момента понятия не имел о том, что такое истинный ужас. Даже если они успешно проведут сейчас обряд изгнания, то как его дочь сможет вернуться к прежнему нормальному телесному состоянию? В ужасе он не мог оторвать взгляд от демона, который склонил голову набок и выпрямился в полный рост. Тварь посмотрела сначала на отца Мартина, потом на Дэниела, потом опять на священника.

– У вашего забытого спасителя нет власти надо мной, – сказала она, снизив голос на несколько октав.

Отец Мартин улыбнулся в ответ:

– Тем не менее, ты сейчас стоишь передо мной.

Дэниел заметил, как глаза демона вспыхнули едва уловимой яростью, однако ухмылка не сошла с его лица.

– Как точно замечено! – сказала тварь и шагнула к ним.

Отец Мартин сделал молниеносное движение правой рукой, в которой держал открытую бутылочку. Струйка святой воды прочертила след в воздухе и хлестнула демона по морде. Тварь зашипела и прикрыла ладонью задымившуюся плоть.

– Заткнись, демон! – приказал священник. – Вот тебе за дверь!

Тварь медленно подняла глаза на священника с выражением ничем не замутненной ненависти.

– Ожог за ожог, – мимоходом бросил священник, подбежав к демону и положив свою обожженную ладонь ему на лоб.

Раздалось шипение, и демон зарычал от боли. Дэниел увидел, как из-под ладони священника поднимается струйка дыма. Именно в этой самой руке и был зажат розарий с распятием. Демон рухнул на колени перед служителем веры. Отец Мартин отнял ладонь, демонстрируя выжженный на коже демона крест. В рассеянном оцепенении тварь задрала морду к потолку. Отец Мартин оглянулся на Дэниела.

– Дэниел, сюда, быстро!

Священник смазал святой водой свой указательный палец и вернул бутылочку Дэниелу.

– Мне нужно, чтобы вы обвели круг из святой воды на полу, – сказал он.

– Понял.

Он смочил палец точно так же, как сделал священник, затем мокрым кончиком пальца начал рисовать окружность вокруг парализованного демона. Он посмотрел, как отец Мартин влажным пальцем нарисовал крест посередине лба твари.

– Отче Наш, иже еси на Небеси, да святится Имя Твое, – начал священник, проводя крест из святой воды несколько раз. – Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

Демон начал медленно загибать туловище назад, выгибая позвоночник дугой, пока не достал головой пол. Дэниел смотрел на сморщенное тело своей дочери, сквозь натянутую кожу которой торчали ребра.

– Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должникам нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, – закончил отец Мартин, закрыв бутылочку и положив ее в карман.

Дэниел закончил рисовать круг на полу вокруг впавшей в кататонию твари и встал возле священника.

– Ну и что теперь? – шепотом спросил он.

Подвальный пол затрясся. Дэниел еле удержался на ногах, но отец Мартин продолжал стоять твердо. Изогнутое тело Алисы оторвалось от земли и медленно стало подниматься до уровня глаз. Дэниел не мог поверить, глядя на повисшую в воздухе дочь.

– Прекрати этот бардак! – скомандовал отец Мартин, и тряска прекратилась.

Тело Алисы завертелось в воздухе, но оставалось внутри нарисованного святой водой круга. Лицо ее застыло в чудовищной гримасе. Дым на полу начал скручиваться в воронку, двигаясь в такт с демоном. Священник выставил руку, и демон замер.

– Богородице Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с Тобою, – начал отец Мартин. – Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего. Пресвятая Мария, Матерь Божья, помолись за нас, грешных, в сей смертный час!

Оставаясь висеть в воздухе, Алисино тело начало выпрямляться. Отец Мартин продолжал читать молитву, в то время как Дэниел смотрел в полнейшем изумлении.

– Вот имя Отца, Сына и святого Духа! Отныне, и присно, и вовеки веков! Аминь!

В подвале повисла тишина. Дэниел мог слышать, как его сердце колотится в груди.

– Во имя Отца, я повелеваю – изыди!

Демон перевернулся так, что его ноги задрались вверх, а ступни коснулись потолка. Руки вытянулись в стороны, образуя перевернутый крест. Зажмуренные глаза распахнулись, являя горящий в глазницах огонь. Отец Мартин нежно коснулся щеки демона изувеченной ладонью и приблизил свое лицо к его лицу.

– Изыди, лукавый, – начал он угрюмо. – Изыди, обольститель, полный лжи и коварства, враг всякой добродетели…

То, что осталось от тела Алисы, изогнулось в спазме.

– …мучитель невинных. Освободи место, мерзкая тварь, уступи дорогу, чудовище, уступи дорогу Христу, который неподвластен тебе.

Широко открытыми глазами Дэниел смотрел, как демон содрогнулся, его вырвало, и он начал изменяться.

– Ибо лишил Он тебя всякой силы и опустошил царствие твое, пленил тебя и сломил орудие твое. И отправил он тебя во тьму вечную, где тебя и твоих приспешников ждет лишь погибель вечная.

Демон затрясся так быстро, что его движения стало невозможно различить.

– Во имя Господа, Отца нашего – изыди! – прокричал отец Мартин, хватая дергающегося демона за щеки. Тварь замерла в то же мгновение, когда он коснулся ее. Священник поднес ее обожженный лоб к своим губам.

Последовавшие грохот и вспышка света на мгновение оглушили и ослепили всякого смертного, находившегося в подвале. Зависшее в воздухе тело девушки спланировало на пол, подобно перышку. Дэниел ринулся к дочери. Лицо ее, несмотря на ушибы и царапины, тем не менее, было ее собственным. Дэниел схватил дочь за тонкую руку, осмотрел ее, затем исследовал остальное тело. Ее фигура, ранее чудовищно деформированная, чудесным образом вернулась к нормальному состоянию. Слезы радости хлынули по щекам Дэниела, когда он увидел, как Алиса открыла свои изумленные глаза. Он понял, что она находилась в шоке. Обнял ее и взял на руки, как делал, когда она была совсем маленькой.

– Слава Богу! – повторял он снова и снова.

– Аминь! – добавил отец Мартин, облегченно выдохнув.

– Папа? – прохрипела Алиса.

– Тс-с! Тс-с! – сказал Дэниел. – Ничего не говори, милая. Просто лежи.

Он поцеловал дочь, перевернул ее на спину и опустил на пол.

– Все закончилось, Эл. Все закончилось.

– Мы еще должны запечатать врата, Дэниел.

Хилл поднял взгляд на священника, сбитый с толку из-за того, что забыл про оставшуюся часть миссии.

– Никто не может быть свободным, пока мы не закончим с ними, – напомнил ему священник. Дэниел подскочил в ужасе, когда цепь из-под лестницы пролетела через подвал и обвилась вокруг шеи отца Мартина, как анаконда. Глаза преподобного выпучились. Он попытался что-то сказать, но цепь сжалась еще сильнее и сдавила трахею. Его лицо побагровело, а сосуды в глазах лопнули. Другой конец цепи проскользнул в открытый колодец. Дэниел и Алиса закричали от ужаса, в то время как нечто на дне колодца дернуло за цепь, свернув шею священника, и утащило его безжизненное тело в пылающую яму.

Бак продолжал рычать и еле себя сдерживал с тех самых пор, как Дэниел и отец Мартин скрылись за входной дверью. Он подскакивал при малейшем шорохе. Нора изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Запустив руку в собачью шерсть, она откинулась на спинку качелей. Когда подвальная дверь захлопнулась, и голоса обоих мужчин стихли, Нора затаила дыхание.

Лишь через несколько секунд она услышала, как демон в подвале что-то говорит, а другой мужской голос ему отвечает. Невозможно было расслышать ничего конкретного, но она предположила, что с монстром говорит отец Мартин. Раздались громкие крики и рычание. Примерно десять минут прошли в невыносимо тревожном ожидании, после чего земля затряслась.

В тот момент Бак потерял всякую уверенность в себе – он поджал хвост и забрался под качели. Его скулеж начал раздражать Нору, но она уличила момент, чтобы утихомирить его, потрепав по спине. Пока она гладила собачью шерсть, то совершенно отвлеклась от того, что творилось в подвале.

Прошло уже несколько минут после того, как она слышала речь демона. Теперь же заговорил один лишь священник. Пусть даже она не могла разобрать ни слова, сам его тон вселил в нее чувство уверенности. Отец Мартин был тверд, его интонации напористы. Учитывая, что тварь ничего не говорила в ответ, Нора рассудила, что обряд действовал.

Она заметила, как дым горчичного цвета заструился из входной двери и пополз по крыльцу. Уловила запах серы еще до того, как дым добрался до нее. Бак зарычал на вихри тумана, безвредно клубящееся вокруг них, однако затих сразу, как только понял, что он не представляет большей угрозы, чем любой другой банальный мерзкий запах.

Нора задумалась о событиях нынешнего вечера. Видение бегущей в лес дочери, предназначенное, чтобы выманить ее из дома; костлявый демон с оскаленной ухмылкой; утаскиваемая в подвал Алиса, в то время как сама Нора полетела вниз по лестнице, запнувшись о пса.

А дальше полная темнота.

Нора была по-прежнему уверена: она что-то упустила. Что-то отсутствовало в ее памяти. Словно она смотрела на незаконченный рисунок в своем сознании. Хаос: вот что хотят сеять демоны, пробивая дыры в памяти, чтобы заставить усомниться в собственном здравомыслии.

Грохот, подобный грому, раздался внутри дома. Нору так сильно тряхнуло, что она ударилась о край качелей, который треснул, и ее нога наступила на хвост Бака. Пес взвизгнул и подпрыгнул.

Нора тоже мгновенно подскочила и посмотрела на входную дверь. В доме по-прежнему было темно и тихо, как в гробу. Схватка внизу закончилась, и она поняла, что одна из противоборствующих сторон одержала победу. Когда она шагнула к двери, Бак последовал за ней. Нора заглянула в одно из кухонных окон. Мерцающее сияние исчезло, а рассеивающийся дым утратил свой источник. До нее донесся голос отца Мартина, и душа ее преисполнилась надеждой.

Однако прежде, чем она смогла бы выразить охвативший ее восторг, до нее донесся звук, словно что-то громоздкое сорвалось со стены. Она услышала лязганье металла о металл, а затем звук волочения. Паника заполнила Нору, когда она медленно попятилась от окна. Бак снова начал беспокоиться. Ему однозначно не нравилось то, что творилось внизу.

Из подвала донесся крик Дэниела, словно он пытался сказать «Нет!» Нора оглянулась на оскалившегося Бака. Пес был ее системой безопасности, и прямо сейчас он находился на грани срыва. Она ощутила, как в утробе дернулся ребенок, словно мог читать ее мысли. Ей отчаянно захотелось прямо сейчас побежать вниз, но она беспокоилась о ребенке, поэтому застыла на крыльце, не зная, что делать.

Краешком глаза она заметила маленький черный предмет, лежащий под столиком перед качелями. Там торчал уголок чего-то, про что она совсем успела забыть. Она подошла к столику и подобрала фонарь Люка с крестом на линзе. Включила его и направила луч вниз, и когда свет достиг дыма, тот отпрянул, свернувшись.

– Работает…

Она уверенно пересекла крыльцо и распахнула входную дверь.

В это время в подвале Дэниел до сих пор не мог поверить в то, что только что увидел. Им удалось спасти его дочь, но отец Мартин погиб. Тело уволокли в огненную яму на корм бог знает чему. Дэниел сел на пол, Алиса лежала между его ног. Он обнял ее.

– Мы должны убираться отсюда, – сказал он.

Алиса по-прежнему пребывала в шоке. Физически она была слаба, а психически очень истощена. Дэниел даже не знал, способна ли она сейчас передвигать ногами.

– Папа! Что происходит?!

Он начал вставать с пола, когда пламя в колодце потухло, и струя желчи брызнула оттуда в тайную комнату. Сопровождаемая выдохом, будто при оргазме, черная слизь перелилась через край колодца, заполнила комнатку и плеснула через порог в основную часть подвала, подобно разлитой нефти.

Затем извержение резко прекратилось. Мерцание в колодце вновь ожило и залило помещение своим светом. Горячая жидкость заляпала весь подвал, и даже участок пола между Дэниелом и Алисой. Они смотрели, как что-то двигается в тайной комнате. Там была какая-то тень, но конкретно Дэниел разглядеть не мог.

– О, как божественно: сочные ароматы Земли! – пропел голос из тайной комнаты.

Алиса тяжело задышала, когда до нее начало доходить, что происходит. Дэниел встал на ноги и нагнулся, чтобы взять ее на руки. Он не хотел слышать ни капли из того, что доносилось до него.

Вскоре после того, как он помог Алисе подняться, из колодца вылез размягченный труп отца Мартина. Его плоть разбухла и побагровела. Шея распухла и почернела от удушения. Глаза горели кроваво-красным цветом, какого не было ранее ни у одного из одержимых. Кресты на одеянии теперь были богохульно перевернуты.

Дэниел взял дочь за руку и встал перед ней, защищая от угрозы. Нечестивая тварь посмотрела на Дэниела и расплылась в улыбке. Каким-то образом она отличалась от той, которая вселилась в Алису. Не было чудовищного увечья на лице; простая ободряющая улыбка принадлежала отцу Мартину. Что бы ни стояло перед Дэниелом, оно не пыталось нагнетать чрезмерный ужас. Оно стояло, вселившись в тело священника, но более прямо, более уверенно в себе.

– Что ты такое? – наконец спросил Дэниел.

Нечестивый священник улыбался, оглядывая комнату с искренним любопытством.

– Сущности, имена… Что есть имя, в конце концов?

Дэниел не знал, что ответить. Отец Мартин засунул руки в карманы.

– Разве имена есть не более чем этикетки? Еще одна беспомощная попытка человека классифицировать то, что его окружает. Имена… не более чем инструменты, чтобы контролировать низших существ, обитающих в хаосе. Совершенно бесполезные, можно заметить, не так ли?

Дэниелу отчаянно хотелось унести отсюда ноги. Ему хотелось заорать на дочь, чтобы она тоже бежала к лестнице и к своей матери, и чтобы они обе сматывались отсюда подальше, пока он сражался бы с тварью, чтобы дать им хоть немного времени. Но он знал, что они трое прокляты. И у него не было никакого плана, как продолжить игру после гибели священника – никаких карт на руках больше не осталось.

– Судя по твоей устрашающей претенциозности, сам ты себя считаешь кем-то очень важным, – сказал Дэниел.

Налитые кровью глаза столкнулись с глазами Дэниела. Он ощутил, как их горящий взгляд прожигает его до самого нутра. Прилив страха парализовал его самодовольство. Священник улыбнулся удовлетворенно. В этот раз за его изогнутыми губами показались два ряда острых зубов.

– Всегда срабатывает. Каждый раз, когда я прихожу в этот потерянный рай, я всегда сгораю от голода, от желания попробовать самой сладкой плоти – плоти нерожденных.

Спасительный инстинкт Дэниела дал ему пинок – он сжал кулаки и стиснул зубы. Пришелец из ада заметил его угрожающую позу и хмыкнул. В мгновение ока труп священника трансформировался в демонического бегемота восьми футов ростом. Огненные крылья распахнулись у него за спиной. Его кровавая пасть распахнулась настолько широко, что могла проглотить человеческую голову. Из кровоточащих десен торчали ряды клыков, каждый размером с указательный палец Дэниела. Глаза твари вспыхнули и сосредоточились на Алисе. В три шага тварь добралась до девушки. Дэниел из последних сил потащил дочь к лестнице, когда чудовище бросилось на него.

Конец мая 1995 года,

южный Огайо

После обеда Хиллы отправились через весь город к детскому центру дневного ухода, когда до его закрытия оставалось полчаса. Каждая минута сверх установленного срока добавляла десять долларов к стоимости, что Дэниел уже ощутил один раз на своей шкуре и не хотел больше повторять.

Они остановились перед знаком на перекрестке. Дэниел протянул руку и уменьшил громкость приемника, не желая подъезжать к христианскому учреждению с ревущей из колонок новой песней Nine Inch Nails (сегодня была очередь Норы выбирать музыку по радио). Он включил поворотник, повернул направо и примерно через полквартала въехал на стоянку возле церкви.

Нора первой заметила мигание красных маячков на фоне белого здания.

– Дэниел, там то ли пожарные, то ли скорая помощь.

Он посмотрел на церковь и увидел стоявшие на холостом ходу машины.

– Надеюсь, всего лишь учения, – сказал он.

Он занял свободное место на почти пустой парковке. Алиса просунула голову между двумя передними сиденьями, чтобы лучше разглядеть то, о чем говорили родители. В пожарной машине никого не было, однако врач и молодой фельдшер вытаскивали из машины скорой помощи сумки, носилки и каталку. Оба помчались к дверям детского центра, прежде чем Дэниел успел заглушить мотор.

– Это не учения, – сказала Нора, а сердце ее забилось быстрее.

Она рывком распахнула дверь и побежала через стоянку; страх внутри нее рос с каждым шагом.

– Милая, подожди! – крикнул Дэниел, отцепляя ремень безопасности и выскакивая из машины.

Алиса опустила стекло задней двери:

– Папа, что с ней?

Он обернулся к дочери и лишь развел руками, пытаясь списать происходящее на очередную Норину странность.

– Оставайся здесь, милая. Мы скоро вернемся.

Алиса откинулась на сиденье и прикусила губу, глядя на гипнотическое мерцание мигалок на машинах экстренных служб.

Едва Нора открыла ясельную дверь, то сразу же заметила отсутствие администратора на своем обычном месте за регистрационной стойкой. Из палаты в конце коридора донесся женский крик. Сердце Норы заколотилось еще быстрее. Дэниел толкнул двери, когда они уже почти закрылись, и подошел к жене. Из палаты послышался мужской голос:

– Сохраняйте спокойствие! Полиция скоро приедет!

Нора обернулась на мужа. Он увидел в ее глазах такой страх, какого никогда не видел прежде, и они оба кинулись к палате.

Как только они добрались до открытой двери, Нора увидела через порог пожарного, стоящего к ней спиной. Он пытался успокоить кого-то в углу. Врач и фельдшер опустились на пол. Застыв перед Дэниелом, Нора закрыла рот обеими руками. Он положил ладони ей на плечи, и затем посмотрел на сцену, разыгравшуюся в палате.

Одна из двух воспитательниц лежала на полу лицом вниз. Врач склонился над ней, закрывая Дэниелу обзор, в то время как фельдшер находился с другой стороны. Дэниел обернулся на нянечку средних лет по имени Мэгги, которая вжалась в стену напротив него. По лицу ее текли слезы вперемешку с макияжем, словно чернила. Пожарный изо всех сил старался перекричать орущих маленьких детей. Все детские кроватки располагались по левой стороне помещения, но не очень далеко от разыгравшегося рядом с ними хаоса. По меньшей мере три младенца еще оставались в яслях, и их пронзительный вой был оглушителен в этой небольшой комнатке со шлакобетонными стенами.

Врач повернулся к пожарному и спросил:

– Не хотите нам помочь?

Тот кивнул и присел перед лежащей на полу женщиной. Фельдшер стоял у нее в ногах, а врач возле ее головы отдавал указания.

– Ну, начали, – скомандовал он. – Раз, два, три!

Пожарный и фельдшер перевернули ее, в то время как доктор держал ее за шею. Как только она оказалась на спине, врач еще раз сосчитал до трех, и они переместили ее на каталку. В перерывах между их действиями Дэниел сумел разглядеть ее лицо. Воспитательница оказалась молодой девушкой, ее звали Эмма, на вид она была не старше восемнадцати. Свежая кровь покрывала ее щеки, а глаза смотрели на Дэниела, но ничего не видели. Ржавый запах крови пропитал воздух в палате. Медики переговаривались, отдавая друг другу указания, но из-за вопящих детей Дэниел ничего толком не слышал.

Наконец Мэгги с другого конца комнаты увидела стоящих на пороге Дэниела и Нору. Она несколько раз потрясла головой, не в силах поверить в происходящее. Пожарный сказал ей через плечо что-то по поводу детей, и она прошаркала вдоль стены к кроваткам.

– Все в порядке, дорогие. Все в порядке, – говорила она между всхлипываниями, но дети ее не слушали. Она старалась держаться подальше от медиков. Пожарный обернулся и увидел Хиллов. Осторожно пробрался к ним, держась противоположной стены комнаты.

– Вам лучше уйти отсюда, – сказал он.

– Здесь наш ребенок, – ответил Дэниел.

Пожарный обернулся на Мэгги, изо всех сил пытавшуюся утихомирить малышей. Повернувшись назад к Дэниелу, он сказал:

– Тогда отойдите, пока люди не закончат свою работу, пожалуйста.

Пожарный развернулся лицом к врачу с фельдшером и занял место в углу.

Дэниел кивнул и сделал, как ему велели, однако подумал, что еще успеет полностью осмотреть место происшествия.

– Нам нужно закрепить ее. Дайте марлю и пластырь, – сказал пожилой врач.

– Вы хотите оставить эту штуку у нее в шее? – спросил молодой фельдшер.

– Да. Ее дыхательные пути открыты. Если мы уберем эту штуку, то она истечет кровью. Оставим ее как есть.

Отдающий указания медик выпрямился, и Хилл впервые смог оценить масштаб кровопролития. Эмма лежала неподвижно, она была бледна и часто, неглубоко дышала, а из ее шеи торчали ножницы. Кровь отхлынула от лица Дэниела. Он в панике огляделся, пытаясь зацепиться хоть за что-то, что могло его уберечь от желания выблевать съеденное за обедом филе стоимостью пятьдесят долларов. Нора закричала, и ее крик привлек внимание медиков.

– Мэм, прошу покинуть помещение, – сказал врач. Он был высоким лысым мужчиной, телосложением похожим на полузащитника в футболе. – Просто отойдите в конец коридора, пока мы выносим ее.

– Здесь мой ребенок, – пробормотала Нора, показывая на ряд кроваток.

Пожарный сделал шаг вперед и посмотрел на Нору.

– Они ее быстро унесут. Дайте им пройти.

Дэниел мягко потянул Нору от двери.

– Давай отнесем ее в машину, – сказал пожилой врач.

Пожарный освободил им дорогу, жестами призывая Хиллов отойти подальше.

Дэниел и Нора прижались к стене коридора, как им велели, после чего пожарный присоединился к медикам, и они втроем покатили носилки с девушкой на выход. Нора продолжала смотреть на опустевший коридор, забыв про раздающиеся из палаты детские вопли. Она поняла, что ее малютка не кричала. Поняла, что кричали двое других… но только не Марен. Дэниел обошел ее и зашел в палату. Мэгги продолжала плакать, укачивая одну из кроваток с орущим в ней младенцем.

– Что здесь произошло? – спросил Дэниел.

– Она просто взяла и упала, – давясь всхлипываниями, пробормотала Мэгги. – Упала. Должно быть, она держала в руке ножницы и упала на них!

– О боже! – Дэниел подошел к Мэгги и положил руку ей на плечо, переходя к своей терапевтической манере. – Все будет хорошо. Каждый через это проходит.

Нора так и оставалась в коридоре, продолжая смотреть на дверь, откуда только что вышли медики, и слушая, как сирены затихают вдали. Она знала, что ничего не «будет хорошо».

Мэгги продолжала укачивать одного из младенцев.

– Мы тогда как раз накормили Грейси и Генри из бутылочек и уложили их. Эмма укачивала Марен. Я пошла на кухню за бутылочкой для нее, и тогда они все опять завыли. Я вернулась, а Марен спокойно спала в своей кроватке, а двое других орали, ну а Эмма… Эмма лежала на полу с ножницами в шее!

– Боже всемогущий! – Дэниел потряс головой.

– Прямо не знаю вообще, зачем она взяла ножницы, – сказала Мэгги. – Мы вообще не держим ножницы в палате, мистер Хилл. Мы не хотим, чтобы малютки могли пораниться.

– Не беспокойтесь об этом прямо сейчас, – сказал он доверительным тоном.

Нора вслушивалась в их разговор из коридора.

«Нет никакой причины, – подумала она. – Само зло есть чистый хаос».

Дэниел подошел к ряду кроваток. Младенец на другом конце по-прежнему выл, однако Марен в середине сопела во сне. Он взял дочь на руки и прижал к груди.

– Какая же ты теплая, деточка.

Мэгги смогла успокоить одного младенца достаточно для того, чтобы его можно было уложить, и поспешила ко второму.

– Как же ты могла не проснуться, а? – спросил Дэниел, мягко укачивая дитя.

Наконец Нора подошла к двери. Она посмотрела на царивший беспорядок, плачущую женщину, орущего младенца, а затем на своего мужа, укачивающего их дочь посередине лужи крови.

«Пандемониум», – подумала она.

Дэниел поднял на нее взгляд, но она не смотрела на него. Она не сводила глаз со своего спящего ребенка – ее идеального, прекрасного спящего ребенка – и пыталась не думать о том, как один падший ангел когда-то давно тоже поначалу звался «идеальным» и «прекрасным».

– Нора, – позвал Дэниел.

Нора увидела висящий труп позади Дэниела. Ее собственный труп – постаревшей на десяток лет, однако легко узнаваемой. Глаза трупа вспыхнули оранжевым, затем начали разбухать и искажаться, пока не лопнули от напирающей на них изнутри силы пылающего пламени. Серный запах наполнил комнату, а воздух загустел от повалившего из вентиляции дыма. Мертвый рот Норы скривился в усмешке, а тело поглотили огненные языки.

– Нора! – опять позвал Дэниел.

Она вырвалась из транса и опять посмотрела на своего мужа, на свою дочь и на плачущую нянечку.

– Все нормально, милая, – сказал Дэниел. – С ней все в порядке. С Марен все в порядке.

Хотела бы она ему поверить.

Эта книга никогда не появилась бы на свет без поддержки моей мамы, Джейн Кесселл, и моей тети, Бекки Гудвин. Вашей искренней поддержки достаточно для того, чтобы начинающий писатель мог продолжать.