— Егор… Его-о-ор… Егор!

Голос звал меня откуда-то издалека. Знакомый и немного раздраженный. Обоссышься. Я, вообще-то, без сознания. Какая-то тварь вырубили меня ударом по голове. Это, конечно, вообще из ряда вон. Нет совести у людей. Обычным ударом по башке вырубили. Просто подошли со спины и сработали старым, проверенным способом. Мандец. И это в мире, где рулит магия. Вот оно, народное средство, проверенное годами и тысячелетиями. Взял дубину покрепче, звезданул по затылку и плевать, кто перед тобой. Хоть Княжич, хоть сам Люцифер.

— Егор, хватит строить из себя бездыханное тело. Очнись. Время идёт. Его не так много.

Щеку обожгло. Я резко открыл глаза. Прямо надо мной склонилась Богиня. Судя по всему, ударила по лицу тоже она.

— Эй! Я вообще-то при смерти.

— Ой, не плети. Встань, нам надо поговорить.

Она отстранилась, а потом поднялась на ноги. Выходит, я лежу. На спине. Подкараулили меня на улице. Неподалёку от этого странного борделя. Тут же вспомнился мерзкий голый тип, который убил шлюху и съел ее сердце.

— Твою мать!

Я принял сидячее положение, а затем покрутил головой. Будто он, тот извращенец, мог оказаться рядом.

Вокруг было темно, как в заднице. Ну, я теоретически предполагаю, что в заднице темно. Опыта пока, слава богу не имею. Хотя, жизнь так быстро меняется, что зарекаться ни от чего нельзя. Не дай бог, конечно.

Пейзаж, который окружал нас с Лилит, сильно отличался от того, что я видел перед тем, как вырубиться. Улицы больше не было. Вообще ничего не было. Просто сплошная чернота. Только где-то вдали полыхала зарница, будто там что-то сильно и активно горит.

— Где мы? — я вопросительно уставился на Богиню. Раз никого рядом нет, получается она меня, типа, спасла?

— Какие ж вы, люди… Мы нигде. Мы на границе миров. Вон там, где горит огонечек, мой дом, — Лилит небрежно махнула рукой в сторону отблесков пламени.

— Твой дом… А-а-а… — я сначала не понял, а потом понял. Но лучше бы не понимал. Меня аж на месте подкинуло. — Твой дом?! Ад, что ли? Да ну на хрен! Не готов идти в гости, уж прости.

Я вскочил на ноги. При этом, что странно, в теле наблюдалась какая-то подозрительная легкость. Будто тело не совсем тело, а больше похоже на… душу?

— Я что, блин, умер? Опять?!

— Прекрати истерить. Нет. Не умер. Просто попасть туда, где ты сейчас находишься, я не смогла. Позаботились, сволочи. Уж не знаю, как, но мешают.

— Слушай, что-то до хрена ты не знаешь. Тебе так не кажется? Особенно для местной богини.

Лилит наградила меня выразительным взглядом. Скорее всего, он означал, что если я не умер в данную минуту, вовсе не означает, что не умру в следующую. В глазах демоницы мелькнули знакомые искры.

— Да все, все… — я поднял руки в примиряющем и одновременно успокаивающем жесте. — Чего ты сразу? Смотри вон, яд опять капает.

Богиня машинально провела языком по зубам. Убедившись, что ничего там нет, мило улыбнулась.

— Клоун… Давай по делу. Здесь лишь твое сознание. Ты сам сейчас находишься в месте, куда я пробиться не смогла. И это очень странно. Я так понимаю, оно блокирует Силу. Даже мою. Как бы прискорбно это не звучало…

— Очень прискорбно, — вставил я свои пять копеек. — То есть на тебя рассчитывать не приходится. А вот это, как тогда понимать?

Я очертил рукой круг, намекая на действительность, в которой мы находились.

— А вот это… — Богиня повторила мой жест. — Всего лишь твой сон. Так можно сказать. Пока тело в беспамятстве, я смогла притянуть сознание к себе. И то, лишь по причине, что твой дух, ни телу, ни миру родным не является.

— Та-а-ак… Значит во всем случившемся есть несколько несомненных плюсов. Уже радует…

— Интересно… Каких же? — Богиня иронично подняла одну бровь. — Расскажи. Я вот, например, не виду ничего хорошего вообще.

— Ну, во-первых, кем бы не были эти люди… или нелюди, но они не знают, кем Морозов является на самом деле. Они защитились только от силы Княжича. Значит, наша маленькая хитрость с зайцем, яйцом и иглой не раскрыта.

— Какой заяц, Егор? Какое яйцо? — Богиня явно старой сказки про Кощея не знала и мои слова приняла за издевательство.

— Не забивай голову. Это образное выражение. Когда что-то имеет много слоев. А у нас их, как минимум, три. Я, на мне — местный дурачок, на нем — Княжич. Ты не отвлекайся от главного и меня не отвлекай. Соответственно, они просто обезопасились с точки зрения использования магии. Далее… Смотри. Если пошли такие активные действия со стороны неизвестных нам лиц, получается, я кого-то зацепил. Не знаю, правда, чем. Но меня, то есть Княжича, сочли опасным. Понимаешь? Просто так никто бы не стал лупить наследника правящего рода по башке. Сама понимаешь, как только мою пропажу заметят в Академии, а ее, естественно, заметят, Аракчеева, которая там трется, сразу кинется искать исчезнувшего курсанта. Я на это, по крайней мере, очень надеюсь. Вряд ли в Академии каждый день Княжичи пропадают. Тем более, я — фигура заметная. Если Наталья Алексеевна начнет копать, то узнает о нашей поездке с фрейлиной и Юсуповой. Хотя, я вполне допускаю, что эти две особы сообщат о пропаже Морозова сами. Если только…

Я уставился в темную пустоту. В голове выстраивались различные варианты случившихся событий. Большинство из этих вариантов мне сильно не нравились.

— Что? — Богиня, стоя рядом, притопывала ножкой от нетерпения.

— Если только кто-то из этих милых дам не приложил руку к моей пропаже. Вот что. Фрейлина вряд ли. Зачем ей это? А вот Юсупова…

Я задумался. И что, Юсупова? Она может ненавидеть меня, сколько угодно, но ее отец в сговоре с Патриархом рода Морозовых. Седому никак сейчас не выгодно, чтоб я исчез. Вот прям вообще никак. Соответственно, думаю, что мой будущий тесть не одобрил бы такую самодеятельность дочери. Значит, выходит, Принцесса не стала бы идти на риск конфликта и со своим папашей, и с моим. Она, может, стерва, но не дура. Все они тут далеко не дураки. Между прочим. Это я решил, что вокруг одни идиоты. Кстати, не понятно с чего. Взять того же Воронцова. А кто сказал, что его тупое поведение — это вольная импровизация. Что, если разговор, куда пойти и во сколько, был не случайным? Что, если мне специально дали его подслушать? А потом, опять же, появилась Александра, которая подсказала, как именно воспользоваться этой странной воронкой в душевой. Черт… Опять тогда все сходится к ней…

— Ну? Егор! — Лилит хлопнула в ладоши. — Проснись! Чего ты завис?

— Да ничего. Просто вспоминал последние несколько часов и пытался понять, кто это мог быть. А вообще, если что, ты, блин — Богиня. Нет? Сильный демон, все дела? Не видишь прошлого? Будущего? Я хрен его знаю… Хоть что-то видишь?

— Нет, — Лилит нахмурилась и отвернулась в сторону, где темноту изредка озаряли всполохи огня. — В том-то и дело. Я тебя почувствовала только потому, что наша связь стала гораздо слабее, почти пропала. Причем очень резко. А такого быть не должно. Если ты жив, конечно. Разыскала след. Он теряется в Санкт-Петербурге. Вернее, в одном из столичных домов. Дом не принадлежит официально никому и я не чувствую на нем ничью силу. То есть, теоретически, он заброшенный. Но когда попыталась попасть внутрь, не смогла. Не пускает что-то. Будто невидимой стеной отгородили. Именно от таких, как я. От таких, как темные. От всех, в ком есть хоть толика Силы. Пришлось тянуть тебя к себе. Между прочим, сопротивлялся ты изрядно. Еле вытащила. Вцепился в тело намертво. Не будь между нами связи, я бы вообще ничего не смогла сделать.

— Слушай, я одного не пойму… А посему только ты суетишься? Как насчет Люцифера?

Богиня моментально поменялась в лице. Оно и до этого особо счастливым не выглядело. А тут вообще. Аж позеленела. Отвечаю. Явно в их супружеской жизни что-то идет не так.

— Не твоего ума дело! — резко обрубила она.

— Мляха муха… Что же вы, бабы…

Лилит тут же бросила на меня предупреждающий взгляд.

— Сорян. Что ж вы, женщины, все так любите усложнять. Независимо от того, кем являетесь. Расскажи все, как есть. Ведь реально проще будет. Мне в первую очередь проще. Искать твоих невидимых врагов. А то я как слепой тыкаюсь мордой в углы и стены. А это, знаешь, очень чревато тем, что в каком-нибудь углу будет насрано, а я так и не замечу. Наступлю, а потом пойду следить повсюду. Понимаешь аллегорию?

Лилит немного помолчала. Я так понимаю, прикидывала все «за» и «против». Но в моих словах был здравый смысл. Не понимать этого она не могла.

— Хорошо… — Богиня почесала кончик носа и выглядела она при этом несколько… настораживающе. Уже в тот момент стало понятно, правда мне сильно не понравится. — Люцифер не знает, что я жива. Он уверен, меня нет ни в каком из миров.

Вот тут я немного прихерел. Ожидал разные варианты, но такого ответа точно совсем не предполагалось.

— Эм… В смысле? А куда ты делась? То есть… Подожди. Если он думает, что тебя нет в живых, значит уверен, ты — мертва. Я ведь правильно понимаю?

— Правильно… — Лилит вздохнула, а потом сделала замысловатый пас в воздухе.

Рядом появилось небольшое кресло. Удобно, черт побери. Когда же я так смогу. Попросить что ли, чтоб в меня кто-то кинул магическим стулом? А что? Я ведь зеркало. Заклинание отложится в моем сознании. Буду потом мебель создавать. Идешь такой по улице. Задолбался идти — оп! Держите стул.

Богиня подошла к креслу и плюхнулась в него, откинувшись назад. Лицо у нее было очень расстроенное. В такие моменты она становилась похожа на маленькую, очень хорошенькую девочку, которую сильно охота пожалеть. Опасная фигня, хочу сказать.

— В общем… Эта история тянется уже давно. Я ведь говорила тебе, изменить ход событий было вообще не просто. Сначала требовалось не допустить воскрешения… ну, ты понял, кого. Здесь нельзя называть его имя. Он ведь приходил, на самом деле. Все, как положено. Но основная его миссия — пожертвовать собой и очистить грехи человечества. Вот ее нельзя было допустить. Стоило это немало, хочу тебе сказать. Избавить парня сначала от преследования со стороны властей, а потом от всяких хитрых учеников, которые могли бы продать за тридцать сребреников. В общем, прожил он долго и почти счастливо, а затем скончался естественной смертью, как положено приличному человеку. Много путешествовал, нес слово, чудо, свет, добро и все остальное. Но главную свою функцию так и не выполнил. Могу тебе сказать, то еще удовольствие таскаться за человеком, который весь из себя правильный, и следить, чтоб его никто не сдал, не продал и не схватил. Это были самые ужасные семьдесят лет за много тысячелетий. Я чувствовала себя сторожевым псом. Личным охранником. Но, тем не менее, я справилась. Парень прожил достойную жизнь. А потом, собственно говоря, нужно было приступать ко второй части плана. План, кстати, мы придумали с Люцифером вместе…

Богиня опять замолчала, вспоминая что-то, или кого-то, это ближе к истине, а потом многозначительно добавила.

— Козел и сволочь.

Я так понял, слова предназначались не мне. Это ее при воспоминаниях о Люцифере так торкнуло.

— Ты продолжай, продолжай. Не отвлекайся, — я человек, конечно, тактичный, в некоторых местах, но пока она будет убиваться по своему благоверному, со мной еще что-то может произойти и я ни черта не узнаю.

— Да… Так вот. Весы… Две чаши, который клонятся то в одну, то в другую сторону. Вы же люди, какие? Не понимаете, что, когда вам говорят, не грешите, живите праведно, это — забота о вас самих. Нет. Вам прям дай что-то поганое сделать. И жертва сына, сам знаешь кого, должна была выровнять чаши. Даже склонить их достаточно сильно в пользу добра и света. А жертвы не произошло. Оставалось только немного подкинуть нужного груза в ту чашу, которая наполняется вашими грехами. Люцифер и подкинул…

— Кого? Тебя? — я окинул богиню оценивающим взглядом.

— Почти. Вырвал, сволочь, мое сердце и положил его сверху человеческих пагубных деяний. Я — мать всех демонов. Куда уж чернее найти. Чаша переполнилась и граница между мирами стерлась. Ад воцарился на земле. Так что Владыка уверен, меня больше нет. Без сердца, знаешь ли, сложно выжить даже демонам. Оно у нас, чтоб ты понимал, тоже есть. Другой вопрос, заполучить его гораздо сложнее. Но мой муженёк все просчитал. Гнида и тварь. Пожертвовал, гадина, ради своих целей.

— Мудак, — согласился я, чтоб поддержать разговор. Хотя, честно сказать, снова офигел от ее рассказа. — Только можно уточнить, милая. Сердце, это я понимаю. Вырвали, отняли, все дела… Но ты сидишь сейчас напротив и прекрасно себя чувствуешь. Это как?

— К верху «каком», — Богиня раздраженно фыркнула. — Этого никто не ожидал. Даже я. Оказалось, вырвать сердце у матери зла мало, чтоб она вообще исчезла из бытия. И поверь мне, чувствую я себя не прекрасно. Пока что. Наверное, пока шлялась, как привязанная, за правильным парнем и вмешивалась в ход событий, ухитрилась стать частью судьбы этого мира. Так можно объяснить на более доступном тебе языке. К тому же, знаешь ли, его папаша сильно старался подвести к тому, чтоб жертва все-таки была принесена. По сути, семьдесят лет, пока жил этот человек, я бодалась, как вы это называете, с самим Создателем. Он делал, я исправляла. Не просто так ведь поручить столь сложное дело Люцифер мог только мне. Просто ни он, ни я не знали, что это оставит вот такой след. Поэтому, когда сучка Астерот хитростью заманила меня в нужное им место, а два герцога, Асмодей и Белиал, напали со спины, я лично была уверена, что это все. Конец. Долгое время были темнота и небытие. Пожалуй, могу назвать это междумирьем. Я не была ни здесь, ни там, — Лилит махнула рукой в сторону ада, — вообще нигде. А потом стала чувствовать Силу. Снова. По капельке, по крупице. Пока не набрала достаточно, чтоб снова иметь возможность двигаться, говорить, мыслить. Но… я, которая сейчас — лишь слабая тень той, которой была раньше. И которой должна быть. Верни мне сердце, Егор!

Лилит вдруг резко вскочила с кресла и оказалась рядом со мной, прижимаясь всем телом. Не знаю, какая там она тень, на ощупь очень даже все настоящее. Мой организм моментально среагировал определенным образом. Одна рука машинально легла на ее талию, а вторая скользнула на задницу. Нет, ну до чего ж она хороша…

— Верни мне сердце. Я награжу тебя так, что не сравнится с тобой никто, никогда и ни в чем. Ты станешь самым могущественным среди людей. Обещаю.

— Да ешкин ты кот… Милая, я не успеваю за скоростью твоих желаний. То мир спаси, то сердце теперь требуется. Очень сложно у нас складываются взаимоотношения. Тебе не кажется?

Я осторожно поглаживал Лилит по очень, хочу сделать акцент, очень приятным округлостям, и в голове вообще не было ни одной мысли мирового масштаба. Наоборот. Присутствовало очень примитивное и вполне понятное желание заняться с ней гораздо более интересным вещами. Я нормальный, так-то, мужик. И когда об меня трется охренительно сексуальная женщина, то спасение миров, розыск демонских сердец вообще волнует в последнюю очередь.

— Мир… Да, — она резко отстранилась, а потом посмотрела на туманным, многообещающим взглядом. — Я чувствую его теперь. Я — часть мира. Только поэтому мне заметны те перемены, которые происходят. Больше никому. Даже Люцифер этого не ощущает, не видит. Думает, что все хорошо. Я — настоящая богиня. Я! А не кто-то другой. Но обрести былую силу тоже, знаешь ли, хочется. Наверное, она возвращается ко мне. Но слишком медленно. Если буду сидеть и ждать, сложив руки, то как раз увижу конец мира своими глазами. А я без него теперь никуда. Нет. Нужно действовать. Найти того, кто выкачивает Силу. Понять, зачем он это делает. Ну, и заодно разыскать мое сердце. Оно где-то здесь. Я чувствую.

— Подожди… Ты очень много чувствуешь. Прямо система слежения, а не женщина, — когда богиня отстранилась, мысли стали вести себя более спокойно, а соответственно, снова появилась возможность оценивать ситуацию адекватно. — Ты же говорила, оно там, на этих весах. Какая-то тяга у вас к сердцам. Честное слово…

— Ну, что ты, как маленький. Когда ад воцарился, Владыка убрал весы с глаз. Оставлять их на прежнем месте было рискованно. Вдруг еще кто-то очень ушлый придумает очередной план. Как, например, изменить ситуацию в пользу проигравшей стороны. Они ведь не смирились. Ты же понимаешь. Они ждут подходящего момента. А я связана с миром теперь накрепко. Мне ни в коем случае нельзя допустить, чтоб у врагов получилось воплотить свою задумку. Как только Сила уйдет окончательно, боюсь, меня снова ждет темнота и пустота. Вот прежде, чем это случится, нужно вернуть сердце. Понимаешь? Тогда я смогу действовать в полную силу…

Богиня еще что-то говорила, но голос ее вдруг стал глухим. А потом вообще пропал. Я с удивлением смотрел, как Лилит открывает рот, но оттуда не вылетает ни звука. Что, блин, за хрень? Только собрался сказать ей, что у нас явно не клеится разговор, как меня будто за шиворот дернули, срывая с места.

Прежде, чем я открыл глаза, и в них ударил свет, уже понимал, что происходит. Такими темпами вообще скоро стану профессионалом во всех этих демонских фокусах и примочках. Меня в данную минуту явно старались привести в сознание. К тому же, по лицу стекала холодная вода. Даже, я бы сказал, ледяная. Вряд ли плеснули ее в рожу, чтоб умыть. На такую сомнительную заботу рассчитывать не приходится. Не с моим везением.

— Вставай, парень. Подъем! Приходи в себя! Поболтаем немного.

Ну, хоть так. Скромненько, водичкой. Эти зато по физиономии не лупят, как Богиня. Удивительно культурные товарищи. Вежливые. А это очень плохо. Не люблю вежливых. От них можно ожидать, что угодно.

Я приоткрыл один глаз. Лежу. На полу. Рядом валяется пустое ведро. Видимо, то самое, из которого окатили. Руки и ноги свободны. Это уже хорошо. Меня настолько не боятся или просто рассчитывают, если Силы нет, то ничего и не случится? Ну, с Морозовым это прокатило бы. Для меня свободные конечности — верный путь в светлое будущее. Я от их долбаной Силы вообще не завишу. Вот, ещё один хороший момент, кстати.

Покрутил головой, насколько возможно. Нормально. Ничего нигде не болит. Это большой плюс. Видимо, сказывается отсутствие болевых ощущений. Спасибо моей рогатой девочке. Блин… У меня много рогатых девочек. Надо как-то их распределить. Типа — самая любимая, просто любимая, потом можно по номерам. Короче, спасибо Лилит. При встрече обязательно поблагодарю лично. Хорошая была мысль, избавит бедного меня от всяких неприятных моментов. Когда тебя лупят по башке, это точно неприятно. Ещё и чревато последствиями в виде головной боли. А я сейчас должен соображать максимально хорошо. Чтоб понять, что происходит.

Сел и осмотрелся. Нахожусь в помещении, сильно напоминающем камеру. Голые стены, решетка, отгораживающая комнату от остального пространства, под потолком маленькие красные «глазки». Рядом замер хмурый Рогатый. Мне он был незнаком.

Единственное, что сразу бросилось в глаза — козырная кожаная куртка, в которую он был одет. С заклёпками. Прям мечта моей молодости. Если получится, обязательно заберу ее себе.

— Ты кто такой? — Рогатый склонил голову к плечу, рассматривая меня с интересом.

— Во как… Ты не знаешь, кого притащил в… А кстати, куда притащил? — я кивнул в сторону решетки. — Если это тюрьма, то, мне кажется, не очень разумно сына Саввы Морозова сажать в кутузку. Есть ощущение, папеньке это сильно не понравится. У нас, вроде бы, только Аракчеева имеет такие полномочия. И ты, уж прости, не сильно похож на Наталью Алексеевну. Не могла она так сильно измениться за день.

— Шутишь… — Рогатый усмехнулся. — Ну, да. Меня предупреждали, что поведение у тебя оставляет желать лучшего. Ты не Морозов. Поэтому ещё раз повторяю. Кто? Есть точная информация, что ты даже не темный.

Я сидел на полу этой камеры, с приклеенной на губах улыбкой, стараясь вообще никак не выдать своего удивления. Что за гадство, твою мать? О подмене Княжича знают только Седой, Колька, Богиня, Патриарх Юсуповых… Черт. Уже выходит до хрена. Вот правда говорят, меньше народу, больше кислороду. В данном случае, буквально. Потому что кислород это, блин, жизнь. И моя сейчас, судя по настрою незнакомого товарища, который мне вообще ни разу не товарищ, висит на волоске. Я прям чувствую всеми фибрами души, что хочется ему открутить мою голову очень сильно. Вон, облизывается даже, гад.

— Интересно, конечно. Но говоришь ты полный бред. Как же не Морозов? Смотри, рога есть? — я постучал костяшками пальцев по своей башке. Звук вышел подозрительно гулкий. — Есть. Большие? Большие. Ты если не в курсе, то подскажу, чем больше это богатство, тем выше статус.

— Спрашиваю последний раз, кто ты такой? — как ни в чем не бывало снова повторил Рогатый свой вопрос. Будто и не с ним сейчас говорил. Или тупой, или глухой, или настырный. — Кто. Ты. Такой.

Какой настойчивый тип, однако. И все же, они не уверены, что я действительно не Морозов. И уж тем более не уверены, что я не являюсь частью их прекрасного полудемонского общества. Иначе не потащили бы в комнату, где глушится Сила. А что самое классное, они наверняка не догадываются о моей особенности впитывать и зеркалить то, что применяют ко мне. Короче, ни черта они не знают. Есть какая-то левая информация, в достоверности которой они не уверены. И есть какой-то интерес им во мне. Все. Остальное — муде по воде.

Почему я говорю «они»? Потому что этот тип точно не один. Я чувствую, как за нами наблюдают. С помощью тех самых красных «глазков», которых до энтой матери. Потому что чужие взгляды на своей шкуре я могу определить всегда. Это — старая привычка. Благодаря ей я много раз, находясь в шаге от смерти, оказывался быстрее, чем старуха с косой. Правда, нарика за своей спиной не почувствовал. Это да. Это лоханулся. Был бы жив. Но сейчас тот факт, что за мной наблюдают, могу гарантировать на сто процентов.

Рогатый должен добиться признания. Или наоборот, убедиться, что произошла ошибка. Вот только интересно, в этом случае что они сделают? Вернут Савве Морозову сына с извинениями. Мол, простите, херня вышла? Нет. Он им по идее должен бошки поотшибать. Значит, что? Значит, выпускать меня отсюда никто не собирается. Пойдут на убийство? Или будут держать в плену? Или, может, папеньку ожидает шантаж? Вариантов на самом деле до хренища.

— Я — Никита Саввович Морозов. Наследник рода. А ты — практически труп. Потому что тебя убьет либо мой отец, либо я сам. Причем, второй вариант даже более вероятен. Сильно не люблю, когда со мной ведут себя вот так некрасиво. Мы, дворяне, трепетно относимся к своим персонам.

Эта сука не стал ничего говорить в ответ. Просто переместился ко мне и со всей силы ударил в лицо. Меня. Меня в мое лицо… ну, ладно, не в мое, но оно от этого не менее дорого. Все это молча, в тишине.

Убью гада. Точно. Выберусь и убью. Чтоб кишки по всей этой комнате размотало. Мог ли я броситься на него в ответ сейчас? Мог, конечно. Только, что это даст? Даже если сверну ему шею. Кстати, вообще не факт. Тело не мое, чужое. Как я успел убедится, оно вообще к дракам не приспособлено. Но пусть смогу. Ладно На чистом энтузиазме и тех знаниях, которые имею. Дальше что? Его просто оставят тут лежать рядом со мной. Я уже понял суть темных. Там нет понятия «возлюби ближнего своего». И смерть какого-то исполнителя мало будет колыхать тех, кто реально стоит за похищением. Максимум, явится парочка таких же ребят, чтоб утащить тело. А то завоняет. Поэтому, дёргаться не стал в обратную сторону. Надо ждать удобного момента, который реально принесет результат.

— Спрашиваю еще раз. Кто ты такой? Почему ты выглядишь, как Княжич Морозов? Мы предполагали иллюзию, но нет. Она не ощущается. Проверили со всех сторон.

Я мысленно поаплодировал Седому. Красавчик, несомненно, наш папочка. Так мне рожу прилепил, что никто отлепить не может. Блин, я ведь теперь тоже так могу. Олень — это точно не предел. Когда выберусь, обязательно попробую. Будущее для меня выглядело именно так. Не «если» выберусь, а «когда». Не для того я получил новую жизнь, хоть и через хрен его знает, какое место, чтоб снова сдохнуть.

— Ты будешь рабом. Мы отправим тебя на плантации. Без нормальной еды, без Силы, ты быстро сдохнешь. Чтоб было понятно, вот это — Рогатый кивнул на решетку, — специальный сплав металла. Он блокируют любую Силу. Пара браслетов из такого материала и даже если ты все же не человек, то станешь вровень с ними. Но у нас есть точные сведения, что темным ты не являешься. Вопрос, кто ты, остается все также актуален. Ты выглядишь, как Княжич. Сделать такого уровня иллюзию мог бы только Морозов. Но это — не иллюзия. Тогда появляется еще один вопрос. Как? Как обычный простой раб смог стать двойником Княжича? Кто помог тебе? Зачем? Твоя цель пробраться в род Морозовых? Ты должен был шпионить за Патриархом?

— Мля-а-а… Вот ты тупой. Говорю ещё раз. Окстись, любезный. Сам говоришь, что иллюзии нет. Как же тогда перед тобой оказалась рожа Княжича? Логика есть? У тебя в смысле? В твоей рогатой башке есть логика?

— Вот видишь, — довольно вдруг выдал этот мудак и потёр руки. Что я там должен был увидеть, не понял. Поэтому ничего и не ответил.

— Никита Саввович никогда бы не вел себя так уверенно. Говорят, Патриарх именно по этой причине держал его вдали от чужих глаз. Слишком слаб духом его наследник. А ты дерзок. Не срастается.

— Слушай. Говорят, козу доят. И что?

— Хорошо. Ещё один вопрос. Твои мысли полностью закрыты от чужого взора. Вообще. Прослушать их невозможно. Стоит шум вместо слов и фраз. Почему?

— Да епте мать… Что ты заладил одно и то же. Почему, да почему? Потому что — гладиолус!

Ясный хрен, Рогатый этого прикола из моего старого мира не знал, а соответственно юмора шутки не оценил. Вместо этого снова метнулся ко мне, намереваясь дать в морду. Вот хрен там! Я ждал этого момента. И пусть они двигаются как долбаные супермены, я за время пребывания в этом чертовом, в полном смысле слова, мире, тоже кое-чему научился. Я не стал уклоняться, ставить блок или бросаться навстречу. Зачем? Если природа, или Седой, тут как посмотреть, наградили меня такими прекрасным атрибутом, как изогнутые, здоровые рога. Я просто наклонил резко голову, слегка повернув ее боком. Чтоб этот мудила точно не промахнулся.

Мудила не ожидал от меня такой подлости. А поэтому засандалил кулаком прямо в один из рогов. И если у меня болевые ощущения отключены, у него явно нет.

— Су-у-ука-а-а! — взвыл Рогатый и принялся трясти рукой.

— Охереть. Ты на меня кидаешься драться, а я сука? Нет, хочу огорчить, но логика это точно не твой конек. Тогда, простительно, что ты не находишь связи между словами и не можешь понять их смысл.

Я приготовился к очередному выпаду в свою сторону, но что-то произошло и Рогатый заткнулся. Резко. Вытянулся по стойке смирно. Взгляд его слегка затуманился. Я так понял, он получал приказ. Мысленно. О-о-о… Не знал, что это возможно. Значит, они умеют не только ковыряться в чужой голове, но и общаются так между собой, если нужно.

Вот сука Колька! Ещё та сука. Слишком много мне не рассказал. Помощничек, блин. Так, пробежался по верхам и все. А вон сколько всего интересного.

Рогатый постоял минуту в позе храброго оловянного солдатика, а потом двинулся на выход. Решетка при его приближении поднялась вверх. Он практически уже вышел, когда вдруг резко повернулся и в два шага оказался рядом со мной. Я подобрался. Но удара снова не последовало. Он вытащил из кармана кусочек веревки, небольшой. Мне даже стало интересно, что собирается с ним делать. Там не то, чтоб связать взрослого парня, один узелок хрен получится изобразить. Но эта маленькая дрянь, веревка имею в виду, ожила в его руках. Реально. Нет, ноги, руки, лапы, хвост, ничего этого у нее не появилось. Однако, она будто змея, скользнула из пальцев Рогатого и молнией метнулась к моим запястьям. Секунда, и я уже не столь свободен в движениях, как хотелось бы.

— Эм… Хотел, конечно, себе питомца. Но я консервативен. Рассчитывал на собаку. Можешь забрать свою гадину обратно, — протянул крепко стянутые руки в сторону Рогатого. Он не ответил. Усмехнулся и все.

— Да ладно… Ты же сам говоришь, решетка из специального сплава, — блин. Это было обидно. Реально. Не остановит, конечно, меня от попытки выбраться, но усложнит.

— Так надёжнее, — расплывчато заявил мой новый знакомец.

Похоже, ему просто дали указание связать пленнику хотя бы руки.

— Ну, ты и придурок… — заявил я Рогатому.

Потому что искренне в это верил. Надо было вязать и ноги, ослы. Ноги много могут сделать, даже когда связаны руки. Просто не стал уточнять. Я же не дебил объяснять своим тюремщикам, подобные вещи.

— Ты… гнида. Вошь. Мерзкий червяк… — похоже мои слова ему не понравились. Разозлился малясь мужик.

— Они называли тебя земляным червяком, Каа…

Рогатый заткнулся, а потом уставился на меня взглядом, от которого, теоретически, я должен был проникнуться страхом. Но вот страха, как раз, и не было. Зато присутствовало огромное желание вцепиться этому мудаку в глотку, а потом вырвать кадык. Несмотря на наличие приличных рогов, однозначно говоривших, передо мной один из Высших, кадык все же у него точно есть. Прекрасно вижу на открытом для удара горле и жалею, что руки связаны.

— Ты больной, — вынес, наконец, вердикт Рогатый. — Слышал, у вас, у простых людей, такое бывает. И это снова подтверждает, что ты — человек. Плохо. Больной раб — это никчёмный раб. Толку от тебя никакого. Придется отдать в жертвенный дом. Зря я сомневался в словах…

Он осекся, а потом развернулся и вышел. Очень жаль. Я бы с огромным удовольствием послушал, что за гнида меня сдала.

Ну, круто, чё. Окинул взглядом свою камеру ещё раз. Повсюду электроника. С ее помощью за мной следят. Поднялся на ноги и прошел вдоль стен, постукивая пальцами. Построено основательно. Хрен пробьешь. Вот черт. Надо хорошо подумать. Очень хорошо. Как мне выбраться из это задницы. Выбираться надо, это факт. Нет ни малейшего желания проверять, насколько далеко неизвестные мне товарищи могут зайти. Просто на данный момент я вообще не понимаю, в чем прикол. Кому это надо? Юсупов и Морозов отпадают. Это вообще верх тупости сделать столько сложных движений, чтоб потом самом же выкрасть свое же творение. Враги богини? Ну, не знаю… Может быть. Только о моей связи с Лилит точно никто не знает. Тут хотя бы реально секретная информация. Я никому не рассказывал, богиня, уверен, тоже. Вообще не вижу ни одного хвостика ни от одной версии, чтоб зацепится. Выглядит все как-то нелепо.

Короче, пару часов я сидел на полу и пялился в стену, пытаясь придумать, как найти выход из сложившейся ситуации. Нет, решетку я, само собой, тоже осмотрел со всех сторон. Электронная система управления. Ее не взломать просто так, тут нужен спец. В общем, шанс только один. Ждать, пока меня куда-то поведут. Все. Других вариантов не вижу.

— Привет. А что ты делаешь?

Детский голос прозвучал так неожиданно, что я сначала подумал, глюки. Но нет. Возле решетки, с противоположной от меня стороны, стояла девочка. Та самая, которую я видел в академии. Долбаный ребенок, из-за которого чуть не отправил на тот свет Николая. Агата, кажется. На ней было то же самое цветастое платье, сандалии и носочки с оборочкой. В руке — старый плюшевый медведь. Она держала его за одну лапу.

У меня аж мороз по коже пробежал. Честно. Пугает эта девочка до одури. Отвечаю. Реально пугает.

— Агата… Ты как вообще здесь оказалась? — я встал на ноги и подошёл к решетке.

— Нечестно, — она покачала головой. — Я первая спросила.

— Ну… Злые Рогатые поймали меня и посадили сюда, — а хрен его знает, что ей ответить ещё. Сказал, как есть.

— Да. Это нехорошо, — она смотрела на меня с абсолютно серьезным выражением на лице.

Черт… А может, у меня всё-таки поехала крыша? Может, ее вижу только я. В прошлый раз Николай уверял, что никаких детей поблизости не было.

— Идём, — она поманила меня рукой. А потом положила медведя на пол, взялась своими маленькими ладошками за прутья решетки и просто развела их в стороны. Будто они сделаны не из металла, а из пластилина. Я просто охренел, глядя на все это. Сразу поднял голову к красным «глазкам».

— Они не видят сейчас ничего. Идём, — заявила Агата, развернулась и пошла в ту же сторону, куда не так давно удалился Рогатый.

Варианта во всей этой ситуации, собственно говоря, было два. Вообще, конечно, надо сказать спасибо вселенной, что у меня есть выбор. Или не вселенной. Короче, кому-то, кто так лихо заворачивает все события. Так вот. Два варианта. Либо я иду за этой девочкой, которая, признаюсь совершенно честно, пугает меня до чёртиков. Серьезно. Причем, пугает всем. И тем, что ее кроме меня никто не видит, и тем, что она одна шляется по миру, где рулят демоны, и тем, что так спокойно разгибает металлические решетки. Я даже, когда выбрался из камеры, попробовал их согнуть обратно. Хрена там! Чуть в штаны не наделал от усердия. Бесполезно. Живую верёвку с моих запястий она вообще сняла, не прикасаясь. Просто поманила ее пальцем. Пальцем! Верёвку! Как подружку. И та послушно соскользнула с рук, доползла до девочки, а потом по ноге, будто настоящая змея, забралась ей в карман. Вот как не бояться это существо? И ещё… Если подумать логично. Когда ребенок бродит среди демонов, способных сожрать сердце, и при этом их не боится, значит, сто процентов, ребенок гораздо опаснее всех демонов, вместе взятых. Я — капитан очевидность. Даже этот долбаный мишка в ее руке меня пугал.

Второй вариант, который имелся в моем распоряжении — сижу на месте и жду прояснения ситуации, кто, зачем, для каких целей меня похитил.

Так вот, я решил, что ответы на все волнующие разум вопросы, лучше узнать, будучи на свободе. Как бы то ни было, если бы Агата хотела причинить мне вред, она бы это уже сделала. Причем, есть такое внутреннее убеждение, без особых напрягов. А какие могут быть напряги у ребенка, который спокойно вошёл в дом, куда даже Богиня пробраться не смогла? Действительно.

Агата уверенно двигалась вперёд, не задерживаясь ни на секунду. Я особо не кочевряжился и топал молча за ней. По идее, мне бы обогнать девочку и прикрыть своим телом. Я же взрослый мужик, а она — маленький, пятилетний ребенок. Но вот какое дело. Мужик-то я может и взрослый, а потому, как раз, не идиот. Уж в чем, а в моей защите она не нуждается, это очевидно. Мы не в кино ни хрена. Дебильными героическими поступками удивлять некого. А лезть вперёд Агаты — это точно дебилизм.

Напрягся за все время нашего мини путешествия только однажды. Мы почти выбрались из переплетающихся коридоров, (не дом, а, сука, катакомбы), когда вдруг резко свернули за угол и оказались в просторной комнате. Это, скорее всего, типа, пункт наблюдения. Одна из стен была увешана мониторами, которые показывали каждый уголок здания в мельчайших подробностях. В том числе, и мою бывшую камеру. Перед экранами сидели трое парней. Выглядели они… Странно. Назовем это так. Просто тупо пялились вперёд, сильно напоминая лунатиков в момент приступа. То есть, никакой адекватности. У двоих даже слюна капала с уголка рта.

Я сначала, от неожиданности, попятился назад. Когда ещё не понял, что ребят в данный момент мало, что волнует. Только потом присмотрелся, а они, скажем образно, ушли в себя.

— Сказала же, не видят ничего.

А ведь девочка даже не оглянулась. Как она почувствовала мою реакцию? Глаза на затылке? Вот вообще не удивился бы уже. Хотя, представляю, если в волосах у нее появится вдруг ещё одна пара глаз… Я в конец охренею. Ну, и что? Вот так спокойно, совершенно не парясь, мы вышли из дома на улицу. Ещё перед тем, как толкнуть входную дверь, на которой имелся электронный замок, а он сто процентов имелся, Агата провела ладонью по поверхности двери и створка моментально открылась.

Это что, блин, за техномагия? Ничего подобного мне никто не рассказывал. Ну, ладно там, вода, огонь, ураган, чтение мыслей и вся остальная хрень, связанная с их Силой. Однако, то, что исполняла эта девочка, не укладывалось даже в странные рамки демонического мира. Кто, млять, она есть?

— Ну, вот… — мы прошли по заросшей тропинке, которая вела за пределы территории, расположенной вокруг трёхэтажного строения, и Агата обернулась ко мне с улыбкой. Удивительно, но зубы были нормальные. Я, если честно, так и ждал акульего оскала или ещё какой-нибудь херни.

— Почему ты мне помогаешь?

— Потому что мы — друзья, — она протянула руки вверх, намекая, что нам надо обняться.

Ну… ладно. Я присел на корточки, потому что иначе это было бы невозможно, и осторожно прижал девочку к себе. Хотя, вот скажу совершенно откровенно, страшно было до уссачки. Аж по спине скатилась липкая капля холодного пота. Это так Агата действует на меня. Внутри все сжимается. Такое чувство, будто мой сложный организм чувствует рядом хищника.

— Сейчас выйдешь на улицу, сверни направо. Там — старый автомат. Телефон. Они уже лет тридцать не работают за ненадобностью. Но этот включится на пять минут. Снимешь трубку, он сам наберёт нужный номер. Я позаботилась. За тобой приедут. Только, как позвонишь, отойди в ближайший двор. Не стой на виду. Те, кто в доме, придут в себя не скоро. Но могут приехать новые.

Девочка опять говорила ни черта не как девочка. Она вела себя, будто профессиональный шпион во вражеском тылу.

— До свидания, Морозов. Я буду скучать. Правда, думаю, скоро встретимся. Ты удивительно быстро попадаешь в различные ситуации.

Она помахала мне своей маленькой ручкой и потопал своими маленькими ножками прямо к ближайшим кустам. Потом вдруг остановилась, подумала буквально секунду и резко вернулась обратно.

— Знаешь, я решила, Михайло Потапыч останется с тобой… Он со мной согласен. Так будет лучше.

— М-м-м… Мило. Спасибо большое, но это же твоя игрушка, — я еле сдержал огромное желание спрятать руки за спину. Чтоб мне наверняка не впендюрили этого долбаного медведя.

Михаил Потапыч. Ясно? У этого плюшевого урода есть имя. Я представил, как рассекаю по Академии с игрушечным мишкой в кармане. Хотя… В карман он не влезет… Придется таскать на виду.

— Ты думаешь, что он будет мешать тебе? — девочка опять улыбнулась. Причем, не спрашивала. Не задавала вопрос. Просто знала, что я чувствую. Сука… Когда ж она уже свалит. — Не переживай.

Агата взяла свободной рукой мою ладонь и вложила туда лапу своего медведя. А потом снова пошла к тем самым кустам, куда планировала смыться ещё первый раз.

— Эй, подожди. Правда, забери медведя… Это большая ответственность. Я не готов завести питомца…

Я пошел за ней. Причина на самом деле простая. Носить его с собой точно не собираюсь, но и выкинуть не рискну. Засунуть куда-нибудь в дальний угол шкафа, тоже. Вдруг он потом вылезет ночью и задушит меня. Вот гадство. Не думал, что я такой мнительный и что меня вообще возможно чем-то впечатлить.

Но девочка струячила вперёд, не оглядываясь.

— Агата!

Она замерла, а потом с улыбкой посмотрела через плечо. До кустов оставался буквально один шаг.

— Серьезно. Забери Михайло Потапыча. Не надо оставлять его мне.

— Какого? Не понимаю, о чем ты.

Я протянул в ее сторону руку… И охренел. Медведя реально не было. В моей руке не было никакой игрушки. Но зато между большим и указательным пальцем появилась маленькая крохотная татуировка. Да ну на хер… Поднял изумлённый взгляд, собираясь всё-таки поинтересоваться, что, твою мать, за хрень.

А впереди — никого. И сбоку — никого. И вообще — никого нигде нет.

— Эй! Господа-товарищи! Так не считается! Я так не играю!

Сказал это, само собой, воздуху. Потому что свидетели и слушатели отсутствовали. Как и чудесная девочка Агата.

Какая, однако, интересная малышка. И главное, ни в один сценарий она не укладывается. Вот в чем прикол. Нет в нашей сказке ни одного героя, на чью роль она могла бы претендовать. Явно сила у ребенка немалая. Уж не знаю, из ада она или ещё откуда-то, но по-моему, да простит меня Богиня, до этой девочки Лилит, как до Пекина не в самом лучшем положении. То есть, нагнувшись и вовсе не передом. Кто такая эта Агата? Вот в чем вопрос. Пока у меня нет ни одного подходящего ответа. В любом случае, то, что пугающая малышка на моей стороне, пусть только на данный момент, очень радует. Не хотелось бы заиметь себе такого врага.

Я снова посмотрел на свою руку. Возникло чёткое ощущение, что этот долбаный медведь живой. Прям сидит и скалится, гад. На его микроскопической морде я отчётливо видел микроскопическую ухмылку. Чего-то слишком много во мне и на мне всякой хрени. Внутрь — Богиня засунула свой подарочек. С ним, правда, хоть понятно, какой будет выхлоп. Зеркалить всякие фокусы, в некотором роде, даже полезно. А вот медведь — совершенная дичь. И я не знаю, что конкретно от этой дичи ждать. Может, он будет пить из меня кровь. Я нервно хохотнул. Хотя, вообще ни разу не смешно.

Стоять на месте и лупиться в пустоту дальше, было бессмысленно. Поэтому я сделал то, что велела Агата. Направился в указанную ей сторону. Шёл, пока не обнаружил тот самый старый телефон-автомат, о котором говорила девочка, в не менее старой телефонной будке. Ничем, кстати, не отличающийся от уличных таксофонов, которые когда-то имелись в мало-мальски приличных городах моего прошлого мира. Честно говоря, сюр какой-то. Долбаная матрица, блин. А что? Вообще не удивлюсь. Через слив в душевой я уже путешествовал. Почему не повторить подвиг Нео и не отправится теперь по телефонному кабелю.

Я забрался в будку, с сомнением посмотрел на автомат, но потом все же снял трубку и осторожно поднёс к уху. Интересно, как оно должно заработать, если сунуть туда, к примеру, монету, не могу. За неимением монеты. Карточка, может, какая требуется… Но и того нет.

Однако, не успел прижаться к трубке щекой, как в ней раздались гудки. Я даже на всякий случай отнес её в сторону, посмотрел, желая убедиться, что это не глюк, а потом снова вернул на прежнее место, то есть к уху.

— Слушаю! — голос был женский и смутно мне знакомый, но не мог понять, кто именно говорит. В телефонной трубке что-то шумело, гудело и хрипело. Будто туда посадили какую-то чахоточную бабку и она без перерыва кашляла.

— Я тоже. Слушаю, — сказал первое, что пришло в голову.

Просто стоять возле телефона молча — вообще дурь. Хотя, конечно, тот факт, что внезапно сам по себе заработал уличный автомат, да ещё каким-то чудом набрал определенный номер, вызывал лёгкое удивление. Легкое, потому как на фоне всего, что произошло с момента моего появления в этом мире, сильно я удивился только, если бы у телефонной будки появилась пара нижних конечностей и она бы ушла в туманную даль. Как избушка на курьих ножках.

— Курсант Морозов?

— Графиня Аракчеева?

Вообще, конечно, охренели мы оба. Просто я, например, ожидал услышать кого угодно, но точно не Наталью Алексеевну. Это не считая того, что не очень разумно после побега из Академии связаться именно с ней. Но тем не менее, Агата, которая устроила так, чтоб нерабочий телефон вдруг сам позвонил, выбрала по какой-то непонятной причине из всех возможных кандидатур — Главу Тайной канцелярии. Впрочем графиня, судя по очень удивленному голосу, тоже явно не ждала моего звонка.

— Где Вы, Княжич? Точное место, — вот молодец баба. Никаких левых вопросов. Все коротко, чётко и по делу.

— Знаете, я бы с удовольствием ответил, но мой внутренний навигатор не особо работает. А внешнего вообще не имеется. Где-то в Питере. Скорее всего. Но это не точно.

На том конце помолчали буквально секунду.

— Хорошо. Тогда сделайте вот что. Нужна кровь. Ваша. Достаточно несколько капель. Я сама Вас найду.

Все. Звонок оборвался и в трубке больше не было даже гудка. Я опять посмотрел на телефон с подозрением. Глюк или нет? Даже стукнул пару раз по автомату. Да вроде все реально. Выбрался из будки и остановился, соображая, каким образом накапать её графской светлости кровушки. А главное — куда.

Посмотрел на медведя, который с довольной мордой устроился на моей руке.

— Говорят, нужна кровь. Подмогнешь?

Вообще, это было, типа, шутка. Но едва задал вопрос, кожу обожгло. Не болью. К боли я вроде не особо чувствителен. Просто обожгло. Будто кто-то невидимый полоснул острым скальпелем. Несколько крупных темно-бордовых капель скатились по ладони вниз и упали на землю. Я даже не смог толком понять, а где вообще появилась рана. Потому что раны, как бы, не было.

Кровь не успела впитаться в землю, я не успел прийти в себя от очередного фокуса, а совсем рядом что-то вдруг ухнуло, вздрогнуло, потом воздух слегка колыхнулся, будто его потянули в сторону, и прямо передо мной выскочила псина.

— Епте мать! — я метнулся к будке, от которой не отошел ещё слишком далеко, заскочил внутрь и закрыл дверь, вцепившись в неё обеими руками. Даже упёрся одной ногой, чтоб наверняка.

Просто собачка была особенная. Внешне она напоминала добермана. С одной лишь разницей. Её стоящие торчком уши горели. Без преувеличения. Реально горели. Самым настоящим огнём. Как и вся короткая шерсть. А ещё в воздухе отвратительно пахло серой. Вместо глаз у собаки была чёрная, клубящаяся дымка. Две. Две дымки вместо двух глаз. Следом, так же из ниоткуда, появились ещё две таких же псины. Они принялись нарезать круги вокруг телефонной будки, высунув языки и не сводя с меня своих странных, дымящихся зенек. Потому что глазами это называть сложно. Причем, все происходило в полной абсолютной тишине. От этого было ещё больше не по себе. Хоть бы гавкнули разок, или подали другой звук. Ни хрена.

— Фу! Идите к черту! — мои слова вообще никак их не тронули.

Я вцепился в дверь намертво, для себя решив, не дамся. Очень тупо выйдет, если эти долбаные мутанты сожрут меня после того, как я сбежал из плена. Вот прям, тупее не придумаешь.

Сбоку раздался стук. Честно говоря, чуть инсульт не стеганул от неожиданности. Просто, сосредоточившись на собаках, я вообще больше никуда не смотрел. Поэтому тихий звук оказал на меня гораздо более сильный эффект, чем если бы внезапно рядом рванула граната.

— Твою мать! — высказался я с очень выразительной интонацией.

Рядом, глядя на меня через стекло телефонной будки, с усмешкой на губах, стояла Аракчеева. Графиня жестом показала, чтоб я отпустил дверь. А делать этого, между прочим, не хотелось совсем.

— Княжич, ну, хватит уже. Выходите, — её голос звучал глухо из-за стеклянной преграды между нами. Но разобрать можно было вполне.

— Ваши собачки? — я ткнул пальцем в сторону псин. Они, кстати, при появлении Аракчеевой, перестали метаться. Подбежали к графине и скромно сели в рядок возле её ног. Просто собачий Куклачев и его питомцы.

— Мои. Выходите, они Вас не тронут, — Аракчеева опустила руку на башку одной из псин, а потом вообще почесала её за ухом. За долбаным горящим ухом.

— Ага, млять… Не тронут… — я пробормотал это себе под нос, но дверь все же открыл.

Мутанты одновременно повернули головы, наблюдая, как я выбираюсь из телефонной будки.

— Это адские псы. Не бойтесь. У них нет приказа причинить Вам вред. Я велела лишь разыскать объект и все.

— Вот знаете, — ответил я довольно улыбающейся графине, — легче стало, но не до конца. Когда Вы говорите «адские псы», Вы имеете в виду…

— Именно то, что говорю, — перебила меня Наталья Алексеевна. — Больше никто бы Вас не нашёл. Потому как со вчерашней ночи искали всеми возможными способами. В том числе, с помощью Патриарха Морозовых. Но даже он Вас обнаружить не смог. След был отрезан идеально чисто. А вот по крови, эти чудесные животные, как видите, смогли отыскать.

— Со вчерашней ночи?

— Да. После того, как в мои покои ворвалась рыдающая Юсупова, которая клялась, что не имеет к Вашей пропаже никакого отношения.

В общем, ситуация выглядела странно. А если говорить откровенно, то просто мандец, как странно. По крайней мере, для меня.

Если верить рассказу Натальи Алексеевны, а причин не верить, вроде нет, мои очаровательные спутницы, буду называть пока что их так, вернулись в Академию в удивительным заявлением. Выяснилось вдруг, что Княжич Морозов пропал. Исчез. Испарился. Логично? Натурально? По идее, очень правдоподобно. Я ведь на самом деле, пропал. Да хер там! Потому что их версия моего исчезновения вообще не совпадала с реальностью. Фрейлина, являясь самым главным свидетелем, сообщила, будто после того, как я выбежал из борделя, она меня догнала, ухватила за плечо и даже разговаривала. Со мной… При этом Княжич выглядел расстроенным, но это несомненно был он. Ольденбургская утверждала это с абсолютной уверенностью.

Якобы я сказал ей, что хочу пройтись, подышать свежим воздухом, так как вид Низшего, жрущего сердце, произвел на меня весьма сильное впечатление. Естественно, выражался я другими словами, более конкретно и грубо. А потом ушел в неизвестном направлении. Фрейлина с Юсуповой решили, так будет лучше. Надо действительно, дать парню выдохнуть. Кто же знал, что Княжич такой впечатлительный.

В итоге они прождали меня несколько часов. Потом заволновались и отправились следом. Удивительное послушание со стороны обеих дамочек. При том, что и фрейлина, и Юсупова отличаются далеко не сахарным характером. Ясное дело, Княжичем нигде и не пахло. Логично. Они бы еще через неделю спохватились. Девицы пытались искать не только в ближайших подворотнях, но и вообще по всему городу. Княжич Морозов исчез. После этого, почти под утро, девочки вернулись в Академию и сразу отправились к Аракчеевой, «порадовать» ее исчезновением одного из наследников правящего рода.

И вот у меня лично два варианта. Либо звездит Одьденбургская. Либо звездю я. Первый вариант мне кажется более правдоподобным. Потому что сам себе я точно врать не могу. Но сто процентов, фрейлина меня не догоняла, ни за какие части тела не хватала, и уж тем более не разговаривала. Я не мог это забыть. Вообще никак.

Помню прекрасно, как выскочил из этого ублюдского места, она пыталась поговорить. Да. Это было. Но я сразу пресек на корню ее необдуманное желание вести беседы. Пошел вперед. Свернул в подворотню, чтоб попросить закурить. И все. Потом — удар по голове.

Так какого черта она наплела Аракчеевой?

Наталья Алексеевна сразу, как только мы оказались в Академии, потащила меня в медицинскую часть. Проверить, все ли на месте. Уж не знаю, за какие именно части княжеского тела переживала Глава Тайной Канцелярии. Моих слов ей было, видимо, мало. А я очень даже активно убеждал, что все находится именно там, где должно находиться. Даже пытался продемонстрировать. Однако, Наталья Алексеевна моего рвения не оценила. Сучка…

Соответственно, остаток ночи мы провели в лазарете, под бдительными взглядами медиков. Патриарху, конечно, было доложено о найденном сыне, но раньше утра графиня Седому являться запретила.

— Самое интересное… — Араксеева сидела на стуле, закинув ногу на ногу.

Ее длинные, стройные и, надо признать, сексуальные ножки обтягивали брюки, похожие на военную форму, если бы не слишком узкий пошив в некоторых местах. Верхнюю часть гардероба представляла белая рубашка, пуговицы которой были расстегнуты до нужного, правильного уровня. Соответственно, каждый раз, когда Аракчеева наклонялась, или поворачивалась полубоком, я видел очертания ее груди. Причем, удивительным открытием стал тот факт, что нижнее белье она не носит. Хотя, может, так торопилась спасти меня, что забыла надеть бюстгальтер.

Видимо, я слишком откровенно пялился на темные соски, которые под белой тканью выделялись достаточно сильно, потому что Аракчеева прервалась на полуслове и постучала указательным пальцем по грядушке кровати. Сидела она, как раз, рядом.

— Княжич, прекратите рассматривать мою грудь. Слушайте внимательно, что говорю.

— А? А! Да… — я с трудом оторвал взгляд.

Ну, потому что сиськи у нее были просто охренительные. Если бы не знал, что за маской этой красавицы скрывается женщина о-о-очень взрослая, особенно по меркам моего родного мира, никогда бы ничего подобного даже не подумал.

— Так вот… Самое интересное, Вас не было нигде. Ни в этом мире, ни в том… — Графиня многозначительно опустила взгляд вниз. Я так понимаю, это был намек на Ад.

— Да Вы что? — изобразил в ответ на своем лице «куриную жопку». Типа, крайне удивлен. — А где же я был?

— Вот именно. Где Вы были, Княжич? Заметьте, мы с Вами просто разговариваем. Пока что. Сначала нигде нет ни малейшего следа, а потом вдруг — звонок на личный телефон. Причем, точку, откуда он поступил отследить невозможно. Но по крови, адские псы Вас отыскали. Какая-то мутная, запутанная история выходит.

— По крови… да… По крови…

Я принялся активно поправлять подушку, на которую опирался. Типа, хочу сесть поудобнее. На самом деле, соображал. Вот тоже интересный момент выходит. А с хера ли эти собачки отыскали по крови Княжича Морозова, если кровь, как бы, вовсе не его. Должна быть, по крайней мере. На мне, так-то, хорошая, но иллюзия. Тело вообще принадлежит местному дурачку.

— Ну, и? — Аракчеева даже чуть подалась вперед, ожидая ответа.

— Так… Ладно… С фрейлиной я не разговаривал. По крайней мере, после того, как ушел из борделя. В ближайшей подворотне какая-то тварь долбанула меня по голове. Очнулся уже во дворе непонятного дома. Что за место, рассказать не могу. По простой причине. Сам не знаю. Встал, вышел за ворота и бродил по улице, пока не наткнулся на старый телефон. Вы его видели, когда явились со своим зверинцем. Снял трубку, а там — гудки и Ваш голос. Дальнейшее Вам известно.

Ясен хер, я значительно сократил всю историю. Просто… Ну, его к черту. Вокруг — враги, вокруг — измена. Я вообще перестал соображать, кому можно верить, а кому нет. По моему внутреннему ощущению, лучше никому. Хотя, это однозначно и несомненно, на сегодняшний день Глава Тайной Канцелярии кажется мне менее подозрительной, чем все остальные. Те вообще какие-то конченые. Честное слово.

— Ясно… — Наталья Алексеевна снова расслабилась и откинулась на спинку стула. — Какая, однако, удивительная история…

— Сам охренел, — совершенно честно поддакнул я графине Аракчеевой.

Не соврал, кстати. Ибо ни черта в происходящем не понимал.

— Скажите, а Вы проверяли Ольденбургскую? По поводу правдивости ее рассказа. Имею в виду, как это обычно у Вас происходит.

Я с намеком посмотрел на руки графини, которые она теперь сложила на коленях.

— Конечно! Исчезновение наследника правящего рода, тем более сбежавшего в самоволку, это, знаете ли, событие выходящее за рамки обыденности. Катрин сказала абсолютную правду. Она не стала Вас задерживать только потому, что Вы сами этого потребовали. Либо…

Мы с Аракчеевой одновременно посмотрели друг на друга. Мысль, похоже, нам пришла в голову одна и та же.

— Либо она искренне верит, что рассказала правду, — закончил я фразу Натальи Алексеевны. — А с Юсуповой Вы, так понимаю, не беседовали? Сашенька ведь сидела в машине. Верно? Она ко мне не приближалась.

Аракчеева молча отвела взгляд. Судя по всему, графине стало неловко. Это, блин, косяк, так-то. Она проверила только Ольденбургскую, которая утверждала, будто догнала меня. И не стала трясти на предмет признаний Принцессу. В общем, не знаю, что там было в голове у Натальи Алексеевны. Потому что ход ее мыслей сложно проследить. Наверное, какой-то супер гениальный план. Но в итоге решила она вот что.

Мне нужно вести себя так, будто ничего не произошло. На вопросы не отвечать. Самому тоже ни о чем никого не спрашивать. А вопросы непременно будут, особенно от фрейлины, у которой из-под носа увели наследника рода. Я, конечно, не царской фамилии, меня охранять она не обязана, но как же насчет хваленой особенности их семьи? Типа, лучшие из лучших, бла-бла-бла.

Я так понял, Аракчеева собралась «ловить на живца». Живцом она выбрала меня.

— То есть Юсупову Вы вообще пока что трогать не собираетесь?

— Нет, — графиня стала задумчива. — Что-то затевается, Княжич. Чувствую это. В воздухе витает оно. Знаете, очень специфическое, на самом деле, ощущение. Заговор. Вот так скажу. И вертится все вокруг Александры Юрьевны… Ну, либо вокруг рода Юсуповых. А Юсуповы, сами понимаете, не станут в одно лицо бежать на баррикады. Слишком хитры и умны. Жертвовать собой ради великих целей точно не станут. Соответственно, привязаны к этой истории и остальные Патриархи. Например, Морозовы…

Наталья Алексеевна посмотрела прямо на меня. Не знаю, чего ждала, если честно. Что я с потрохами сдам Седого? Ну, может, и сдам. Скорее всего, сдам. Только сначала разберусь, можно ли верить графине. По сути, цель у меня одна, и она предельно проста. Сохранить свою новую задницу в этой новой жизни целой и невредимой.

Потому что на данный момент ситуация выглядит следующим образом.

Правящая семерка решила взбрыкнуть и скинуть иго демонов. Дебилы, мля… Пусть я поймал на этом только двоих, Морозова и Юсупова, но, тем не менее, уверен, там замешаны все Патриархи. Так. Это понятно. Руководит ими таинственный Отец. Батя, значит. Не понятно только, чей и откуда взялся. И скорее всего, это слово они используют в каком-то переносном смысле. Может, погоняло такое у их предводителя. Не знаю. Не суть.

Важнее то, что по моим прикидкам, эти дебильные Патриархи задумали вторжение в Ад. Один вопрос. На хрена? Ведь много столетий живут, в ус не дуют. Демоны дали им Силу, сделали долгожителями, вручили власть на блюдечке. Что их не устроило? Детки выросли и решили, что уже самостоятельные? Ну, ок. Предположим, они придут на территорию Люцифера. Предположим, они ее захватят. Например, с помощью какого-то чудесного оружия. Что с ней делать? Судя по словам Ольденбургской, в Аду Высшие ни хрена не Высшие. У них там даже Силы нет. Значит, проект с захватом Ада вряд ли долгоиграющий. Им просто тупо надо прийти, что-то сделать, возможно грохнуть Владыку, а я не удивлюсь и такому плану этих рогатых идиотов, и уйти. Ладно. С этим более-менее понятно. Хотя бы можно определить направление, куда смотрят Патриархи.

А вот дальше какая-то хрень.

Есть Лилит. Жена Люцифера. По ее словам, тот убил Богиню, вырвал сердце и благодаря этому склонил чашу весов в пользу зла. Хорошо. Возможно и так. Потом эти самые весы, от греха подальше, Владыка где-то припрятал вместе с сердцем супруги. Извращенец… Лилит оказалась связана с эти миром, из-за того, что радикально вмешалась в его судьбу, поэтому выжила. Но не совсем. Часть своих возможностей она потеряла. Теперь моя красавица сильно хочет вернуть свое разбитое мужем сердечко обратно.

Но и это не все. Девочка Агата. Эта вообще хрен пойму, кто такая. Девчонка сильнее всех Высших вместе взятых, сильнее Богини, и, возможно, сильнее Люцифера. По крайней мере, в пределах этого мира она по сути способна… на все! Да. Она вообще в принципе способна на все. Ее цели и намерения неизвестны и непонятны. Радует, что лично мне она благоволит. Ну, или имеет свой интерес.

И еще, при всем этом, какая-то сволочь качает Силу из мира. Постепенно истощает его. Причем круговорот Силы, который должен быть непременно цикличным, по заверению Богини, нарушен. То есть отсюда Сила уходит, но никуда не приходит. И вот вопрос. Как, млять, это все связано между собой? Аж бесит, честное слово.

А оно связано, по любому. Уверен на сто процентов. Потому что нормальный, привычный ход событий нарушили именно демоны, много столетий назад. Они вмешались и не дали случиться самому важному событию. Не дали парню в терновом венке этот самый венок примерить. И все. Развитие пошло в другую сторону. Соответственно, все, что происходит сейчас, запустили именно демоны. Короче, мозг взрывается от того, что ни черта не разберешь в этой мешанине.

Но Аракчеевой я, конечно, ни слова из своих размышлений не озвучил. Пока не время, рано. Хотя, по-прежнему у меня было ощущение, что рассчитывать я могу только на нее. Да, она — верный пес Люцифера. Как сказала Лилит. Однако, я понятия не имею, что там задумали Патриархи и к чему стремится их таинственный Отец. Может, станет ещё хуже. Правда, стоит вспомнить Низшего, убившего девку в борделе, и непроизвольно возникают мысли, а куда уж хуже.

Короче, пока будем смотреть в оба глаза и анализировать. Поэтому, я с умным видом покивал графине, проигнорировав ее вопрос про возможное участие в заговоре Морозовых. У меня стресс, мне можно. Туплю, знаете ли. А потом осторожно поинтересовался.

— Скажите, раньше бывали вообще такие прецеденты? Разве кто-то в здравом уме рискнет пойти против…

Закатил глаза вверх, намекая на Люцифера. Потом сообразил, что вообще не в ту сторону намекаю, и опустил взгляд вниз.

— Владыки? — Аракчеева резко встала на ноги и прошлась в угол комнаты. Потом обратно.

Это была отдельная палата, с шикарной кроватью, ванной комнатой и телевизором в половину стены. Нормальный такой вариант. Хотя, я не знаю, зачем меня оставили в медицинской части до утра. Анализы взяли, какими-то аппаратами посветили. Что ещё надо? И это не считая проверки, которую устроил Высший в белом медицинском халате с высокомерным лицом, явившийся сразу же, как только мы с Аракчеевой вошли в медицинский блок. Этот тип, я так понял, что-то среднее между врачом и магом. Он почти час делал странные пасы руками и от них исходило свечение. Потом сказал, мол, с точки зрения каналов, питающих мою Силу, все хорошо.

— Да. Были прецеденты, — Наталья Алексеевна остановилась ровно напротив меня. — Случались. Но не сильно успешные. И затевались они среди дворянских семей средней руки. Правящие рода никогда подобной ерундой не занимались. Все, кто пытался вредить Владыке хотя бы словом, больше не могут этого сделать. Они мертвы. Но Патриархи… хитрые сволочи, опытные, самые сильные среди всех Высших, как Вы понимаете, Княжич. И конечно, я всех их неоднократно проверила. Под разными предлогами, не показывая вида, что это проверка. Все чисто. Представляете? Ни одной плохой мысли в сторону Владыки. Ни одного крошечного недовольства. Вот это и странно. Негативные эмоции всегда были, есть и будут. Мы изначально являлись когда-то людьми. Не конкретно мы, конечно. Наши предки. А человеческую натуру не переделаешь. Люди всегда всем недовольны. Особенно если слишком хорошо живут. А тут — абсолютная любовь к Люциферу. Ложь. Понимаете? Не могу пока этого доказать. Но они что-то задумали. Понимаете, Княжич?

— Понимаю, — я снова затряс башкой, как китайский болванчик. — Все, что Вы говорите, очень даже понимаю. Кроме одного. Почему Вы вообще это говорите? Чем заслужил откровенность с Вашей стороны. Доверие со стороны Главы Тайной Канцелярии вызывает недоверие у меня.

— А-а-а… Вы об этом… — Наталья Алексеевна усмехнулась. — Потому что Вы не Морозов. Не знаю, кто. Не могу понять. Ваше сознание закрыто от меня полностью. И не только от меня, кстати. На Вас не действует то, что должно было бы, если не убить, то уж точно нанести вред. Много крохотных деталей, которые сложно заметить. И выглядите Вы, как Никита Морозов. И Сила у Вас несет суть Княжича. Но Вы не он. Это также верно, как то, что моя фамилия Аракчеева. Однако… всему свое время… всему свое время. Отдыхайте, Княжич. Утром у нас много дел.

Графиня развернулась и вышла из палаты, оставив меня с открытым ртом.

— Княжич! — Я обернулся на знакомый женский голос.

Ко мне, пробиваясь сквозь попадающихся на ее пути курсантов, шла Ольденбургская. Ну, как шла… Рассекала их толпу, словно волнорез. Некоторым даже попутно успела отвесить пару подзатыльников. Решительная особа. С такой рискованно оказаться в койке. Вполне может встать ребром вопрос, кто кого отшлёпает.

— Графиня… — я изобразил на лице улыбку. Почти искреннюю. Даже руки раскинул широко. Типа, ой, как рад! Как рад! Хотя, на самом деле, подумал, так будет удобнее, если что, свернуть ей шею.

Пребывание в неизвестном доме сделало меня подозрительным. Кроме того, прекрасно помню, как это дамочка быстро двигается, если ей это надо. Вдруг она и была тем, кто сдал меня левым Рогатым, утверждающим, будто я — человек. А сейчас подойдёт, выпустит свои когти и всадит мне из в какую-нибудь часть тела. И по хрену на свидетелей. Да, паранойя, она такая. Потому что никого не успокаивает сидение в клетке. Как и удары по голове.

Вопрос, кто именно подставил меня в время этой чудесной прогулки, которая у нас сорвалась, оставался открытым. Аракчеева уверяла, будто проверила фрейлину. Но она и меня проверяла. Правда, все равно по итогу, поняла, что Княжич Морозов — скользкий тип. Но тем не менее, не сразу же. И путем своих логических изысканий, а не вот этим коронным рукопожатием. Так что, видал я ее эти проверки. Пока никого нельзя скидывать со счетов, ни Ольденбургскую, ни Юсупову. Хотя, надо признать, ко второй у меня вопросов будет побольше.

— Никита, что за ерунда? Я тут чуть с ума не сошла, — выглядела фрейлина по-настоящему взволнованной. Можно даже поверить в искренность ее переживаний. — Где ты шлялся, сукин сын?!

— Что такое, Катрин. Мы больше не соблюдаем официоз?

— Да какой, к черту, официоз? Идем, поговорим в тишине.

Она схватила меня за руку и потащила в дальний конец коридора, где виднелась лестница, ведущая на первый этаж. Я не сопротивлялся. Поговорим, так поговорим. Кто ж против? Говорить — это вообще прекрасно.

Внезапно запястье очень сильно зачесалось. На той руке, за которую ухватилась фрейлина. Я опустил взгляд. Из под рукава выглядывала башка чертового медведя. Отвечаю. Реально выглядывала и показывала мне какие-то гримасы. Я моргнул несколько раз. Тряхнул головой. Ни черта. Не пропало. По-прежнему видел медвежонка Агаты, который очень активно мне сигнализировал.

— Етическся сила… — вырвалось у меня от неожиданности.

— Чего такое? — графиня оглянулась через плечо, но останавливаться не собиралась.

Учитывая, что шла она чуть впереди, а меня практически тащила за собой, естественно, видеть удивительную татуировку, подаренную Агатой, не могла.

— А-а-а… Да так. Это я от восторга. Рад тебя видеть. Ощутить, так сказать, крепкое женское рукопожатие рад. Да…

Я прищурился, пытаясь понять, что показывает медведь. А он показывал какую-то хрень. Сначала просто корчил рожу. Потом вообще поднял лапу и провёл ей себе по шее. Я вот не понял, это он угрожает или предупреждает? Охренеть, конечно, если первое. Да и второе, тоже охренеть. Честно говоря, я бы не хотел разочароваться в Ольденбургской. Она мне была симпатична. Несмотря на все ее заскоки и странности. Медведь понял, что ни хрена я не шарю в его тайных знаках, психанул, показал мне язык, (гадом буду! Реально показал язык!), а потом спрятался обратно под рукав.

Наконец, мы выбрались из учебного здания на улицу. Чуть в стороне от главного входа находилась небольшая аллея с лавочками. Не знаю, зачем в военной академии столь уединенное, романтическое место. Но уже понятно, сама академия тоже далеко не эталон строгости и порядка.

— Рассказывай!

Как только мы добежали до первой скамейки, она плюхнулась на нее и сразу начала задавать вопросы. А мы, кстати, реально бежали. Не знаю, может, опаздывали куда-то.

— Да ты сначала расскажи! — садиться не стал. Замер напротив. Паранойя никуда не ушла. А из положения стоя мне легче всего будет… убежать. Потому что в драке, так подозреваю, фрейлина меня скрутит очень быстро. Я, конечно, нереально крутой парень и все такое, но не идиот.

— Говорят, судя по твоему отчету, я вышел из борделя, потом поговорил с тобой, потом сказал, типа, мне надо прогуляться и ухерачил куда-то в туманную даль?

— Да! Причем я настойчиво хотела составить тебе компанию. Поговорить. Объяснить. Просто… Не думала, что вид кормящегося Низшего станет для тебя таким шоком. А ты не менее настойчиво ответил, мол, все хорошо. Просто хочешь проветрится.

Интересная хрень выходит… Я точно помню, что у нас с графиней разговора на улице не было. В коридоре, да. Она пыталась меня остановить, я послал ее к черту. Но на улице…

— Слушай… А сколько по времени мы говорили?

— По времени… — фрейлина задумалась буквально на мгновение. — Пять минут тридцать секунд.

Я открыл рот, собираясь спросить, откуда такая точность, но потом закрыл его обратно. Она же эта, чертова Росомаха. Если у девки есть когти, чего бы не быть какому-то внутреннему секундомеру в башке. Главное не это. Выходит, по времени Катрин провела рядом с лже-Княжичем ровно столько, сколько мне потребовалось, чтоб дойти до подворотни и получить по голове. То есть, теоретически, фрейлину отвлекали. Не беседуй она с Морозовым, или тем, кто был Морозовым, Катрин все равно пошла бы следом за мной. Значит, увидела бы, как меня отоварили, а потом утащили в интересный дом с клеткой и камерами.

— Скажи… Когда со мной говорила, ничего тебя не смутило? Ну, может, рожа у меня в сторону съехала. Цвет глаз резко изменился?

— Подожди… — До Ольденбургской начало доходить. — Так это был не ты?

— Прикинь! Я в это время, видимо, уже направлялся в одно интересное место. Причем, что показательно, без особого на то желания.

— Вот черт… — фрейлина откинулась на изогнутую спинку скамьи и задумчиво уставилась вдаль. — Слушай… Но не было ничего подозрительного. Я бы заметила. Точно тебе говорю. Ты выглядел, как ты. Пах, как ты…

— Пах?

— Ну, конечно. Княжич, я же по сути — зверь. Конечно, для меня запах значит очень много. Даже быстрее бы сказала, что твой аромат сейчас ощущается немного иначе. Он стал похож на…

Фрейлина замолчала и несколько раз щелкнула пальцами в воздухе, подбирая нужное определение.

— Похож на… о-о-о… — она вдруг резко замолчала.

— Что такое? — я сразу напрягся. Взгляд Ольденбургской меня настораживал. Она точно поняла, что именно ей стал напоминать мой запах и это ей сильно не понравилось. Или сильно удивило. Не знаю, что именно. Однако, и первый, второй вариант вообще не радуют.

— Ну! — повторил я. — Говори!

— Я чувствую в твоем запахе царскую кровь. Вот почему мне знаком этот новый оттенок и вот почему он меня не насторожил сразу.

Я охренел, если честно. Ожидал любые варианты. Учитывая особенность мира, где нахожусь, даже был готов услышать новость, будто пахну, как труп. А что? Может, меня замочили, на самом деле, в том доме, а потом оживили. И я теперь шляюсь, не догадываясь о своей смерти. Или, например, пахну как Лилит. Должен же быть у Богини свой запах. Насчёт Агаты не уверен. Потому что понятия не имею, кто она вообще такая. По идее, это даже было бы логично. На мне сидит ее игрушка.

Но царская семья…

— Романовы?

— Княжич, ты дурак? Ясное дело, Романовы. Других не имеется. Погоди…

Фрейлина вскочила на ноги и, резко сделав шаг в мою сторону, обхватила меня обеими руками. А потом вообще прижалась всем телом, уткнувшись носом в шею. Мою, само собой, шею.

— Какая романтичная картина… — прозвучало очень неожиданно рядом.

— Какая незадача… — с усмешкой в голосе протянула фрейлина.

Причем, сделала она это мне прямо в ухо. Специально. Обдавая горячим дыханием. Я даже пришел к выводу, Катрин специально изобразила больше страсти, чем имелось в реальности, из-за столь внезапно появившегося зрителя. А точнее, зрительницы. Потому что в реальности этой страсти было… Ни хрена. По крайней мере совсем недавно мы лишь разговаривали. И все. Без какого-либо сексуального подтекста. Она вообще меня полезла нюхать минуту назад, дабы убедиться, что не ошиблась с запахом. Все-таки царская семья, это тебе не приколы ни черта. Откуда на мне мог взяться их аромат, я, например, в душе не имею понятия.

Но стоило Ольденбургской услышать голос Княжны Юсуповой, она еще сильнее прижалась ко мне, хотя куда уж сильнее, и так похожи на сиамских близнецов. Я всем своим телом ощущал все ее тело. Одну руку фрейлина положила на тыльную сторону шеи. Моей, само собой, шеи. А потом вообще провела языком по коже. Моей, само собой, кожи. Просто ролевые игры какие-то у нас выходят. В принципе, я не против. Главное, что в процессе никто из них меня не пришиб. Потому что могут. Обе. Вопрос с подставой остался пока еще открытым.

— Прямо водевиль, да, Княжич? Так не вовремя появилась невеста… Обидно. А мы только разошлись, — Катрин немного отстранилась и посмотрела мне в глаза.

Взгляд у нее был такой же насмешливый, как и голос. А потом вообще подмигнула. Мол, поддержи прикол, парень. Явно Александра Юрьевна не входила в число людей, вернее, полудемонов, к которым фрейлина расположена. Более того, она испытывала удовольствие от того, что дразнит Юсупову. Это радует. С той точки зрения, что хотя бы сговор между ними можно исключить. Такой вариант усложнил бы все еще больше. Но нет. Ольденбургская на самом деле не выносит Юсупову. А Юсупова порвала бы Ольденбургскую на мелкие части. Если могла бы, конечно.

— Не помешала? — ласковым голосом спросила Принцесса.

Она уходить тоже не торопилась. Несмотря на то представление, которое устроила фрейлина. Наоборот. Княжна сложила руки на груди и уставилась на нашу парочку злым взглядом. Таким злым, что я реально начал опасаться, как бы Сашенька не подпалила мне что-нибудь. Мир магический. Девки у меня горячие. Кто слюной ядовитой плюется, кто когти имеет. А эта, например, просто подождет какую-нибудь часть тела. Чего нет-то?

— Помешала, — ответила Катрин, все также не оборачиваясь.

— Отлично. Я старалась. А теперь убери свои поганые руки от моего жениха. Пока я тебе их не открывала по самые плечи. Без рук, видишь ли, ты вряд ли сможешь выполнять свою работу.

Вот очень, конечно, ни к месту, но мой организм решил, что Юсупова в гневе выглядит весьма возбуждающе. Мало того решил, так еще и продемонстрировал.

— Ого… — Катрин опустила взгляд на заинтересовавшую ее часть тела. Учитывая, насколько близко мы стояли, не заметить фрейлина, конечно, не могла. — Не хочу выяснять, на кого такая реакция. Буду тешить себя надеждой, будто причина во мне. И не прощаюсь, Княжич. Вопрос остался открытым. Насчет аромата. Найду Вас позже. Договорим.

Ольденбургская, наконец, отлепилась от меня и сделала шаг назад. При этом, смотрела прямо в глаза. Если честно, в этот момент я засомневался, кого все-таки из этих двоих так сильно захотело мое мужское эго. Хотя… Какая, к чёртовой матери, разница. Обе хороши. И, кстати, ещё пока не ясно, кто именно из них подставил меня. Все — суки. Никому верить нельзя. Иметь — можно. А вот верить нельзя.

Катрин развернулась и пошла в сторону учебного здания. Но при этом, сделала это так, чтоб мимоходом зацепить плечом Юсупову. Не сильно. Еле-еле. Типа, не разошлись на узкой дорожке. А там дорожка — метра два шириной. Только дурак не понял бы, что Ольденбургская провоцировала.

— Тварь… — процедила Сашенька сквозь зубы, но реагировать или оборачиваться не стала. Она смотрела на меня. И взгляд, главное такой, типа я накосячил.

— Что? — развел руками. — Ты, блин, лицо попроще сделала бы. Между прочим, не тебе тут сцены ревности закатывать. Сама трешься рядом с Воронцовым. Только что на член ему не прыгаешь. Комнатку соседнюю себе намутила. Чтоб удобнее было бегать по ночам? Или днем. Когда вы там мутите?

— Что?! — Юсупова изменилась в одну секунду. Все ее надменное равнодушие, как ветром сдуло. Только моргнул, а Принцесса уже стоит рядом. — Ты говори, да не заговаривайся. Понял? Мне плевать с кем и что ты делаешь. Но мы — обручены. И приличия надо соблюдать. Ясно?! Еще раз вот так прилюдно позволишь себе посторонних девок лапать…

— Саша, душа моя, мне кажется, ты немного заговариваешься… — я взглядом указал за спину Александре Юрьевне. — Никого нет. Где прилюдно? Вообще пусто. Народ на лекциях.

Принцесса стояла совсем близко и, сдаётся мне, испытывала сильное желание вцепиться мне в лицо. По-простому. Без всякой магии. Чисто, как обычно разъярённые бабы кидаются в драку. С нее весь этот аристократический лоск слетел полностью. Сейчас это была всего лишь злая женщина. Мне кажется, она в своем приступе злости даже забыла, кем является.

— Клоун, — выдала Сашенька. Других слов у нее, походу, не осталось. — Только и умеешь, дурака из себя строить.

— Ревнуешь, милая? Поэтому столько злости?

— Кто? Я?! — Юсупова громко рассмеялась. Правда, выглядело это как-то наигранно. — На кой черт ты мне сдался. Повторяю. Приличия волнуют. И все. Мы не простолюдины, чтоб вот так давать повод для разговоров. А комнату я предварительно эту выбирала. Когда еще о нашей помолвке не знала. Сейчас решается вопрос, куда мне переехать. Понял?!

Она развернулась, планируя свалить. Ну, уж нет. Я схватил Княжну за руку.

— Э-э-э… погоди, милая. Вопрос имеется. Очень важный, между прочим. Особенно в свете нашей будущей семейной жизни. Не хотелось бы, знаешь, иметь под боком врага.

Александра Юрьевна дернула свою княжескую конечность. Ей разговоров явно не хотелось. Ну, ничего. Бывает. Главное, что я настроен на беседу.

— Объясни, Сашенька, как это у нас вышло? Первое свидание, а столько проблем. И главное, как все удачно сложилось. Не для меня, конечно. Побег из Академии, бордель, Низший, странные товарищи, посягнувшие на мое здоровье. Я ведь не собирался никуда заранее. Так вышло. А кое-кто почему-то ждал меня в определённом месте. Совпадение?

— Ты намекаешь, будто я тебя подставила? — Юсупова ещё раз дернула руку. Но я держал крепко.

— Намекаю? Ни в коем случае. Прямо говорю. А еще… на днях застал весьма увлекательный разговор. Родители наши. Мой и твой. Обсуждали тему… как бы помягче заказать… Заговор против Люцифера…

Юсупова побледнела. Просто в одну секунду — херак! И стала белее снега. Она метнулась ко мне и прижала свободную руку ладонью к моему рту.

— Заткнись, ненормальный! Здесь везде уши. Уши Аракчеевой. Жить надоело? Говорю же, ты форменный псих. А отец не верит.

Александру Юрьевну буквально телипало от страха. У нее зрачки стали такие огромные, что заполнили радужку целиком.

Я тряхнул головой, скидывая её ладонь.

— А что такое, Милая? Мы, как будущие супруги, можем обсуждать любые темы. Аракчееву боишься? Странно. Когда на полигоне пыталась меня своим флёром накрыть, особо не парилась.

— Замолчи, говорю. Сравнил. За флёр меня всего лишь выгнали бы. А за… То, о чем ты говоришь сейчас, нам голову оторвут. В прямом смысле. Не тут. Об этом говорить надо в другом месте.

— Во как… А наши папеньки не стеснялись. Вели себя свободно.

— Ты дурак? Сравнил уровень Силы. Патриархи могут прикрыться так, что никто не услышит. А ты просто треплешь языком, не заботясь о последствиях. Ночью встретимся, поговорим. Я сама приду в твою комнату. От тебя шуму много.

Принцесса кинула на меня злой взгляд. Очередной. А потом все же свалила. Чуть ли не бегом.

Как неожиданно всем захотелось со мной говорить. Юсупова, Ольденбургская… Аракчеева признаниями раскидывается. Какой я, однако, охренительно нужный всем тип. Столько внимания. А мне вот очень хотелось тоже побеседовать. Только с Колькой. С Колькой-помощничком. Который ни черта толком не объяснил. И даже больше. Который брехал мне, как последняя сволочь. Ну, ладно… Может, не брехал. Не договаривал. Все равно, сволочь.

В общем, на лекции я решил не возвращаться. Ученье, конечно, свет, как говорил один товарищ, но тут более важные вопросы нарисовались. Поэтому, прикинув одно к другому, я направился к медицинскому корпусу. Мой «секретарь» пока еще находился там. Светиться особо не хотелось. Можно, конечно, списать на то, что я сильно переживал о родственнике, пришел проведать. Но лучше, чтоб никто не знал о нашей с ним встрече. Между прочим, для самого же Кольки и лучше.

Когда оказался перед знакомым зданием, решил совместить приятное с полезным. По идее, у меня должна получится иллюзия. Оленя же я захреначил. А сейчас решил попробовать стать невидимым. Как? Понятия не имею. Но будем действовать по тому же принципу. Что делать, если ни один гад, или ни одна гадина, тут смотря о ком говорить, ничего нормально объяснить не могут. Суки…

Короче, прежде, чем войти в корпус, замер перед крыльцом. Как дурак, честное слово. Чувствовал себя просто идиотом. Стою, глаза таращу. Они, кстати, эти глаза, от напряжения на лоб чуть ли не вылезли. Мысленно представил, как беру в руки плащ, а потом накрываю себя им. Плащ в моем воображении был не обычным. А тем самым, который делает предметы невидимыми. Главное, хрен поймешь, получилось или нет. Со стороны не могу ведь себя оценить. И спросить, ни у кого не спросишь. Странная тема. Поймать первого встречного, чтоб задать вопрос, видит ли он меня. Потому что если видит, скажут, у Морозова окончательно крыша поехала. А если не видит, тоже такое себе вариант получится. Тут же маг на маге сидит и магом погоняет. Если из воздуха начнут голоса раздаваться, кто-нибудь особо нервный может и стегануть своей Силой. Убить, не убьют, но ситуация выйдет глупая. В больничку точно попаду. Только на соседнюю с Николаем койку. Или буду ходить по медицинскому корпусу в уверенности, будто невидимый, а на самом деле это не так.

Опустил голову вниз, посмотрел и выматерился. Ровно до стопы не было ничего. Воздух. А вот потом весьма отчетливо виднелись берцы. Просто берцы. Без ног. Значит, получилось все-таки. Только с длиной накосячил.

— Да етить-колотить…

Представил мысленно, как плащ падает на землю своими краями, полностью скрывая обувь. Берцы моментально исчезли. Я довольный, как слон, все-таки это мое первое сознательное применение Силы, открыл дверь и вошел в больничный корпус. Покрутил башкой. Никого. Обед, наверное. Или делами какими заняты. Или вообще отдыхают. У них тут пациенты не подавились в дверях. За последнее время вообще, мне кажется только Колька и я ухитрились оказаться в медицинском корпусе. Хотя, слыхал, когда меня обследовали, медсестры обсуждали, что скоро начнется практика, тогда работы прибавится.

Прямиком направился к палате, где лежал Николай. Верхняя часть дверей была полностью стеклянной. Наверное, чтоб при необходимости мимоходом проверить состояние пациента. Я заглянул к родственнику. Этот гад лежал на кровати, закинув руки за голову и смотрел телевизор. Рядом, на тумбочке стояла тарелка со жратвой. Колька периодически похохатывал над тем, что ему демонстрировал экран. Да и вообще, в целом, выглядел отвратительно бодрым.

Я осторожно приоткрыл дверь и скользнул внутрь.

Надо было видеть рожу Николая. Она сразу перестала быть веселой. Сам Рогатый резко принял сидячее положение и начал крутить башкой. Понял, что не сквозняком ему двери мотыляет.

— Кто здесь? — голос родственника звучал слегка испуганно. Не сказать, что он впал в панику. Все-таки тоже не последний полудемон в роду Морозовых. Постоять за себя сумеет. Но один хрен, постороннее вторжение его явно не порадовало.

Я мысленно скинул плащ.

— Твою ж… Напугал, придурок… — Николай снова расслабился, откинувшись на подушку.

— Слышишь, Коленька, что-то не рад ты видеть своего подопечного, — я подошел к стулу, который кто-то поставил в угол палаты, подтянул его ближе к Кольке и уселся, уставившись на Рогатого.

Кстати, так оно и было. Колькина рожа особого восторга не демонстрировала. Я бы даже сказал, он пусть и успокоился, увидев меня, но в то же время некоторая настороженность имелась.

— Вот что за гнида ты, Коленька? Неблагодарная гнида. Я тут, рискуя своим здоровьем, пробрался, дабы убедиться, что ты жив и здоров.

— Каким здоровьем? Что ты плетешь? — Колька усмехнулся. — Здоровьем… Скажет тоже.

— Вообще-то, чтоб ты понимал, я впервые сделал себя невидимым. А если бы ошибся? Ну, мало ли. Или перепутал… Не знаю, руку и ногу.

— Главное, чтоб не голову с жопой, — заржал Рогатый.

— М-м-м… Шутишь… Это хорошо, — я немного подался вперед и уставился на Николая суровым взглядом. Молча.

Он вытерпел пять минут. Потом все же поинтересовался.

— А ты как, кстати, иллюзию применил?

— Во-о-от, Николай. Наш разговор начался с самого интересного. Потому что у меня к тебе тоже вопрос подобного плана. Видишь ли, есть парочка несостыковок. Вы с Патриархом утверждали, будто взяли мое тело и прицепили на него очень хорошо сделанную рожу вашего Княжича. Тело изменили, чтоб оно выглядело, как у Княжича. Так?

— Ну? — Рогатый снова подтянулся вверх, облокотившись спиной о грядушку кровати. Теперь он устроился полусидя и у меня возникало ощущение, будто это неспроста. Просто Колька хочет иметь возможность быстро вскочить на ноги.

— Так… Ну, ок. Тогда объясни мне, дебилу, кое-что. Ибо я не понимаю, как такое вообще могло произойти. Смотри. Тут пропал я недавно. Украли меня. В курсе?

— В курсе, конечно. Академия на ушах стояла.

— Ага… Ну, и вот что интересно, Николай… Аракчеева уверяет, будто искала меня с помощью адских псов… Кстати, отвратительного вида твари, хочу тебе сказать. Ну, не суть… так вот… Аракчеева искала меня по крови. По крови Никиты Морозова. Круто, да?

— Ну? — Николай еще больше напрягся. Он, судя по хмурому лицу, понимал, к чему я веду.

— Баранки гну, Коля! Какого хрена Аракчеева искала Княжича по крови, между прочим. А нашла меня? Тебе не кажется данный факт странным? Вот мне — кажется. Очень. И еще. Наталья Алексеевна упорно утверждает, будто Сила моя от лукавого. То есть от Никиты Саввовича. Наследника рода Морозовых. Это как? Иллюзия хорошая? Ладно. Но тело-то, принадлежит дурачку. Который с Княжичем ничего общего не имеет.

Николай дернулся, планируя, как я и думал, метнуться с кровати подальше от меня. А там, может, и в окно сигануть. Кто их, Рогатых, поймет. Но я был быстрее. Просто, если честно, давно заподозрил одну вещь. Все полудемоны способны быть очень сильными. Способны передвигаться, как чертовы скоростные поезда. А я чем хуже? Вот и выходило, ничем. Потому как в одно мгновение я уже склонился над родственником, прижимая его руками к кровати.

— Коля… Я тебе сейчас мозги выжгу на хрен. Полностью. Как совсем недавно у нас случайно произошло. Только теперь сделаю это специально. Сечёшь?

— Пусти… — Рогатый пару раз трепыхнулся. Но мои руки держали его на месте крепко. Вот ведь гадство. А я и не знал, что так могу. — Пусти… Меня Патриарх убьет.

— Нет, Коля. Неверно. Седой, возможно тебя убьет. Возможно… Понимаешь? А я наверняка это сделаю. Интересно, если не останавливаться и долбить по твоим мозгам до самого конца, что произойдёт? Ты сразу сдохнешь? Или сначала превратишься в пускающего слюни идиота?

— Тебе это с рук не сойдёт… — Николай явно пытался применить ко мне Силу. Немного щекотало в кончиках пальцев. Но ни черта у него не выходило. Интересно, какой навык у меня появится после этой беседы. Что именно он сейчас делает.

— Коля, бесполезно. Не берет меня ничего. Из вашего арсенала, по крайней мере. Давай, рассказывай. Обещаю, это останется между нами. Слово даю.

Рогатый выругался. Очень неприлично, между прочим, особенно для дворянина. А потом все-таки сдался. Похоже, я был убедителен и он понял, реально пришибу его ментальным способом.

— Как ты этому научился? Да убери руки. Все. Никуда не побегу.

Он расслабился. Я отошел в сторону, а потом устроился обратно на стул. Что-то мне подсказывало, Колькин рассказ нужно слушать сидя.

— Почему ты способен владеть ментальной Силой? — этот вопрос не давал родственнику покоя.

— Заметь, ты не удивился, что я быстро двигаюсь и сильнее тебя. А должен бы. Иллюзия не могла сделать простого дурачка равным Высшему. Давай, Коля, начинай. Я слушаю. Потом, возможно, отвечу на твой вопрос.

— Вот дьявол… — Николай явно нервничал.

Он разрывался между тем, что я был гораздо ближе, чем Патриарх и действительно мог выполнить угрозу. К тому же, опыт имеется. И тем, что Седой может в итоге узнать об излишней говорливости моего помощника, на которую Патриарх явно не рассчитывал.

— Ты Владыку всуе не поминай, — я погрозил Кольке пальцем. — Пожалуюсь Наталье Алексеевне. На отсутствие уважения к Люциферу. Все, хватит ныть. Давай, рассказывай.

— Ладно… — Рогатый тяжело вздохнул. — Нет никакой иллюзии. Ты — настоящий Княжич.

Николай торжественно, с пафасом, произнес эту фразу и уставился на меня, ожидая реакции.

А какая, на хрен, реакция, если я не понял ни черта.

— В смысле? — это все, на что меня хватило. — Коля, я может, в прошлый раз сильно тебя приложил этой ментальной хренью? Есть ощущение, ты заговариваешься.

— Не заговариваюсь. Патриарх не творил иллюзию. Он просто взял твою душу, твое сознание и перенес в своего наследника.

Я откинулся на спинку стула, пытаясь переварить услышанное. Если честно, хотелось засмеяться. Конечно, не потому, что это смешно. А потому что, бедного местного дурачка замудохали все желающие что-то сделать с ним. Сначала Богиня вытащила меня из другого мира и засунула в него. Потом Патриарх вытащил опять же меня и засунул в Княжича. Так что ли? Правда, если вспомнить, что сказала Лилит, то в принципе, план вовсе не такая херня, как кажется с первого взгляда. Она ведь ответила на мой вопрос, почему не сразу определила в Морозова-младшего. Надумай Богиня использовать тело наследника рода, это сразу почувствовал бы их прародитель. Тот, который Мамона. Типа, любое вторжение извне он точно сразу спалил бы. И явился бы разобраться, что за ерунда происходит. А тут — пришелец из другого мира, вызванный Лилит, которая теоретически, для всех, мертва. Вообще не удивлюсь, если эта хитрожопая стерва сразу на такой вариант и рассчитывала. Что в дураке я просижу недолго.

— Коля… А что у нас с наследником? Только давай, честно, без увиливаний.

— Не знаю. Да правда не знаю! — отпрыгнул он в дальний угол кровати, заметив, как я дернулся в его сторону. — Никто не знает. Даже сам Патриарх. Никита вообще родился слабым. И физически, и по состоянию Силы. Ты же знаешь, по общей договорённости, Патриархи совместно решают, в какой момент обеспечить себя наследником. Иначе, есть вероятность, что кто-то получит более сильное потомство. Но в этот раз, почему-то, все пошло не так. По крайней мере, у Морозовых. Супруга Саввы нормально отходила положенный срок. Ничего не предвещало беды. А потом вдруг, в ночь рождения Княжича, она умерла. Более того, ребенок оказался слабым. Будто все время, которое он находился во чреве, из него тянули силы. Все силы. Мы думали, окрепнет. Нужно только время. Но ничего подобного. Мальчик рос болезненным. Иллюзию мог сотворить очень слабую. Верные признаки вырождения. В то время, как у остальных Патриархов наследники получились вполне себе нормальные.

— Жесть… Ты говоришь о них, как о помете щенков… — я покачал головой, охеревая от того, как у них тут в мире все устроено.

— Ну, а что? В общем, когда Патриарх договорился о браке с Юсуповыми… Даже не так… Когда Юсуповы предложили обручить Княжну Александру Юрьевну и Никиту, мы были в шоке. Потому что не ожидали столь щедрого предложения. Морозовых всегда ненавидели и презирали. Считали, будто наш род выбился незаслуженно в правящую семёрку. Не могли понять, почему Мамона остановился именно на нас. И подобного предложения ни от кого из княжеских фамилий мы не ожидали. Ломали голову, как быть дальше. Ситуация с Княжичем не менялась. Род продолжать не представлялось возможным. Кого бы Никита не взял в жены, это усилило бы вырождение. Потому как рассчитывать он мог лишь на невесту из простых дворян. Естественно, Патриарх согласился сразу. Это — шанс для всего рода. Возможность стать равными остальным. В полной мере. Но показать настоящего Княжича в том виде, в котором он был, не представлялось реальным. Тогда Патриарх обратился к Герцогу. К нашему праотцу. К Мамоне. Принес жертву. Мамона отозвался на призыв. Патриарх просил помощи и совета. Именно Герцог Ада велел в определенный день отправится на рынок рабов. Сказал, мы точно поймем, кто нам нужен. Дальнейшие действия тоже подсказал он. Нужно было поменять содержимое сосудов местами. Якобы, проблема не в теле. Проблема внутри.

— Так… И? Дальше-то что? Ну, поменяли. Ок. Я так понимаю, сознание Княжича сейчас в теле того самого дурачка отдыхает в имении Морозовых. А я, выходит, в его настоящем теле. Поэтому все проверки Аракчеевой оказались — муде по воде. Она проверяла Княжича, который Княжичем и является. Поэтому и ее эти собаки дебильные меня разыскали. А Морозов вполне спокойно разрешил использовать кровь рода. Он знал, что Наталья Алексеевна будет искать настоящего Никиту. Но дальше-то что?

— Этого Мамона не сказал. Велел только поступить так, как мы поступили и ждать. Но… Я именно тогда понял, о чем говорил герцог. Последнее время Никита жаловался, будто ему покоя не дает какая-то девка…

— Стоп! — меня аж на месте подкинуло. — Какая девка, Коленька? Старая? Молодая? Светлая? Темная? Имя?

— Не знаю! Мы не смогли выяснить. Да и, честно говоря, решили, будто Княжич помимо уже существующих проблем, начал сходить с ума. Хотя… Высшие не сходят с ума. Но и они и не болеют. А Никита болел постоянно.

— Да епте мать… — я вскочил со стула и принялся шагать по комнате. — Что вы за люди… То есть демоны… То есть… Короче, ни хрена от вас толку нет. Откуда информация про девку?

— Сам Княжич начал жаловаться. Мол, приходит девка, сидит рядом с ним, а потом уходит. И он после этого чувствует сильную слабость. Навроде ребёнка, что ли.

Я замер, уставившись в пустоту. Ребёнок? Интересное совпадение. Встречали мы одного ребеночка тут. Я поднял руку, развернув запястьем. Но медведь сидел под рукавом и вылазить не планировал. Думаю, вряд ли даже в этом мире маленькие девочки табунами бродят. Сдаётся мне, речь идет об Агате.

— И что? Эта девка, что от него хотела? От Княжича вашего.

— Не знаю, говорю же! — Колька уже откровенно психовал. — Никита не смог объяснить. Я вообще больше ничего не знаю. Мамону призывал сам Патриарх. Мне он только потом рассказал, что нужно делать. И в лаборатории я присутствовал. Когда Княжича перенесли в тело купленного дурака. То есть, в твое тело. Да и ты оказался вовсе не дурак. Я заметил это еще на ферме рабов. Сначала ходил, слюни пускал. А потом — раз! И будто переключили тебя. Подумал тогда, это знак от Мамоны. Наверное, он что-то сделал. Как-то помог. А когда ты показал иллюзию в имении. Помнишь? Перед Аракчеевой. Мы с Патриархом решили, все идет, как положено.

— Круто… Только все равно непонятно. Как долго планируется это переселение… Ладно… Отдыхай, Коленька. Потрудился, молодец. А мне сегодня, похоже, день разговоров выпал. Пойду еще кое-кого проведаю.

Я помахала рукой Николаю, на что он кисло скривился.

— Да не ссы. Не сдам я тебя Патриарху. Мне это невыгодно. И тебе Коленька, невыгодно рассказывать, как мы откровенничали. Так что, сейчас свалю, сразу забудь наш разговор. Понял? Я уйду, как и пришел, незаметно. Тем более, честно сказать, ты лишь подтвердил мои подозрения. Правда, не думал, что почему вот так все. Но насчёт иллюзии сильно сомневался.

Я снова мысленно представил, как кутаюсь в свой плащ, а потом вышел из палаты Рогатого.

Ну, раз уж у меня выдался такой насыщенный на разговоры день, я решил, пора добить состав собеседников до полного комплекта. Тем более, если это состав почти всю женский. Не могу обделить вниманием самую главную дамочку моей новой жизни.

Имелось большое желание потрепаться с Лилит. Огромное просто желание. По сути, на этом круг замыкался. Юсупова придет ночью. Я усмехнулся. Даже интересно, как это будет выглядеть. Наша с ней беседа. Ольденбургская сказала, сама найдёт. Ну, вот. Круто. Колька поделился всем, чем мог. Надеюсь, не сбрехал, сволочь такая. Теперь бы снова дернуть Богиню для личной, так сказать, встречи. Потому как, в ее рассказе появились нестыковки. И это при том, что она с самого начала не рвалась быть откровенной. Мудрила, хитрила…

Я выскользнул из медицинского корпуса и свалил от него, как можно дальше. К полигону. Практически в лес, где шла самая тяжёлая полоса препятствий. Лекции еще продолжались и народу на улице не наблюдалось. Но лучше не рисковать.

Представил мысленно, как снимаю плащ. Посмотрел вниз. Появились и ноги, и берцы, и походу, все остальное.

— Молодец, Егор.

Меня аж подкинуло на месте от неожиданности. Эта девочка доведёт до инсульта когда-нибудь. Отвечаю. Стану первым сверхъестественным существом в этом долбаном мире, которое скончается от причин, связанных со здоровьем.

Я обернулся к Агате, которая стояла рядом с одним из деревьев. Когда старался спрятаться от лишних глаз, не ушел совсем далеко, в самой глубину леса, но в то же время, и не с самого краю находился. Все-таки не хотелось бы, чтоб левый, случайный свидетель увидел мои эксперименты с иллюзией. В принципе, никто не удивится. Морозов на то и есть Морозов. Однако, сам факт, что я использую Силу, поразил бы многих. И ведь не объяснишь, типа, это не совсем Сила. Поэтому ее и не чувствует Аракчеева. А то бы уже неслась, вылупив глаза.

— Слушай, милое дитя… — Я посмотрел на Агату, соображая, насколько это термин вообще к ней примерим. — Ты бы как-то иначе появлялась, что ли. А то это всегда происходит нежданчиком.

— Извини, Егор, но я не могу отправлять тебе уведомление. Пока ещё не могу. Работаю над этим.

Лицо у девочки было совершенно серьёзное. Хрен пойму, глумится или говорит правду.

— Смотрю, ты начал пользоваться своими возможностями, — Агата сделала шаг в мою сторону.

Честно говоря, не считаю себя слабаком или трусом. Но эта чертова девчонка меня реально пугала. Возникало ощущение каждый раз, когда она смотрела на меня своими глазищами, будто внутри нее сидит еще что-то. Просто, млять, фильм ужасов какой-то. Смотрел я как-то давно киношку про пацана, в котором жил дьявол. Так вот. Хрен там. По сравнению с Агатой все это — детский лепет. И дьявол, кстати, тоже. При имени Люцифера я не испытывал тех эмоций, которые у меня вызывала эта маленькая девочка.

— А ты знаешь о моих возможностях? — я постарался задать вопрос обтекаемо. Мало ли. Вдруг всё-таки мы говорим о разных вещах.

— Конечно, — Агата кивнула, будто я херню спросил. — Ты — зеркало. Впитываешь все, что примеряют в твою сторону. Удобная штука, да? По сути, даже Сила не нужна.

Девчонка вполне себе спокойно подошла к одному из пеньков и уселась на него, словно на стул. Пенек, кстати, выглядел странно. Он был какой-то обоженный сверху. Будто дерево срезали огнем.

— А… да это тут вчера практические занятия были, — девчонка махнула небрежно рукой.

— Ты что… — я с подозрением уставился в ее лицо.

— Нет, Егор. Не читаю мысли. Просто ты так смешно думаешь. Очень выразительно. Можно прочесть по мимике. Ты ведь знаешь, твои мысли закрыты от всех. Лилит молодец, конечно, хорошо все продумала.

А вот тут я чуть не сел прямо на землю. Услышать имя Богини от девочки было очень неожиданно.

— Послушай… м-м-м… Агата… — Я подошел ближе и сел рядом с ней на корточки. Смотреть сверху вниз было во-первых, неудобно, а во-вторых, как-то стремно, что ли. Девчонка сидела на этом пеньке, мотыляя ногами.

— Да, Егор. Понимаю. Ты хочешь спросить, кто я такая. Но пока еще не время. Все узнается в нужный момент. Не переживай. Насчет Княжича Морозова, кстати… Это я к нему приходила. Да. Просто сразу скажу, чтоб ты не ломал себе голову, как задать вопрос. Ты очень любопытный. Люди вообще очень любопытные. Не то, что Высшие.

Я замер, ожидая признаний. Что конкретно Агата хотела от наследника рода. Типа, пила его Силу, душу, кровь… Что там еще может быть. Но девчонка сказала фразу и замолчала, глядя на меня своими чертовыми глазищами. Типа, высказалась. Говорить больше нечего. Все и так понятно.

— Та-а-ак… Круто. Зачем?

— Да просто так, — Агата пожала плечами. — Скучно было. Знаешь, как тяжело существовать одной. Поиграть не с кем. Только вот Мишка был. Но теперь он у тебя. Правда, и ты теперь у меня тоже есть. Нас теперь двое. Скажи, здорово?

Мля… Ну, не знаю. Я пока что никакого «здорово» во всей ситуации не находил. Более того, например, тот факт, что эту Агату видели только мы с Княжичем, сильно напрягал. Я бы даже не против, чтоб она реально была плодом воображения Морозова. Его личным сумасшествием, которое мне досталось по наследству вместе с телом. Но то, что творила эта девочка вообще никак не укладывалось в подобную версию. Сбежать она мне помогла вполне реально. Никакой глюк не смог бы разогнуть решетки, зафигачить медведя в кожу и устроить звонок из старого таксофона. Поэтому, хренушки. Списать на шизу не получится. А жаль. Это меня гораздо больше бы устроило.

— Погоди… В смысле просто? Никита уверял, будто после твоих появлений чувствует себя совсем хреново.

— Да. Я слышала, что рассказывал этот… твой родственник. Все время забываю их имена. Слишком много их, — Агата перестав махать ногами, отвлеклась на бабочку. Реально. Подняла руку и насекомое вдруг изменило траекторию движения. Подлетело к ребёнку, а потом устроилось прямо на ее указательный палец. Агата довольная, как слон, крутила головой рассматривая бабочку на своей руке. Дурдом, млять… Отвечаю.

— Николай. Его зовут Николай. Ну, так что? Ты вредила пацану? — я от нетерпения чувствовал, как у меня свербит во всех местах. Нашла время играться… Точно ребёнок.

— Кому? Княжичу Морозову? Конечно, нет. Зачем он мне нужен, вредить? Мы просто дружили. Вот, как с тобой. Хотя нет. С тобой мы совсем сильно дружим. А с ним не так близко, — Агата улыбнулась, потом открыла рот, позволяя мне заметить ряд острых, тонких, как иглы зубов. Штук сто, наверное. Или мне так с перепугу показалось. А потом, слизнув языком бабочку с руки, принялась ее задумчиво жевать.

— Сука… — вырвалось у меня вслух.

— Что? — девчонка подняла невинный взгляд. Ну, как невинный. Я приблизительно догадался, что он невинный. По детскому лицу. С глазами-то у нее полная жопа. Они у полностью чёрные. Без белков.

— Нет. Ничего. Все хорошо. Все вообще очень хорошо.

Сказал я, а про себя подумал, ну, его на хрен, таких друзей. Она просто взяла и сожрала бабочку. И эти зубы… Твою ж мать. Что она вообще такое? Вон, уже дружила с одним. Теперь сидит в теле дурака ее друг.

— Егор, я не причиняла вреда Морозову. Он и так угасал. Вина не моя. Им надо было думать, прежде, чем устраивать свои эксперименты. Уверяю тебя, я совсем не рада своему состоянию. Иногда думаю, почему они не дали мне спокойно умереть? Это было бы так хорошо…

— Кто «они», Агата? — я чуть ли не подпрыгивал на месте от нетерпения. Вот как сидел на корточках, так и чуть ли не подпрыгивал. Впервые девчонка настолько разговорилась.

— Княжич Морозов… — голос Аракчеевой прозвучал совсем рядом.

Я медленно поднял голову. Наталья Алексеевна стояла в шаге от меня, наблюдая, как я враскорячку сижу рядом с пустым пеньком и говорю вслух. А он, естественно, был пустой. Девчонка, уже привычно, исчезла в одну секунду.

— Здравствуйте, Наталья Алексеевна.

Я поднялся на ноги, соображая, как объяснить, какого черта тусуюсь на полигоне, среди деревьев в такой странной позе.

— Интересный Вы, Княжич, индивид… Я не перестаю удивляться, если честно. А меня, как Вы понимаете, удивить сложно. Даже рада, знаете ли, нашей встрече. Заскучала в последние годы. Все одно и то же. Одно по одному. А тут — Вы…

Наталья Алексеевна уверенно вела машину вперед. Говорила со мной, но от дороги взгляд не отрывала. Хотя, ей-то чего бояться. Думаю, даже если какая ситуация произойдет, просто использует Силу, да и все. Типа, воздушной подушки. Паутины, как у чувака из комиксов. Не знаю. Думаю, вариантов — куча. Интересно, она сможет взлететь вместе с тачкой? Я с любопытством покосился на графиню.

Все-таки удивительно красивая женщина. Это — факт. Идеальный профиль, будто высечен из мрамора. Правда. Как статуи в этих долбанных музеях. И глаза. И губы… Короче, походу, мне пора замутить что-то более продуктивное, чем просто общение. Раз я на Аракчееву начал с сексуальным подтекстом смотреть. Видимо, организм требует. Но красивая все равно.

Впрочем, тут все бабы как на подбор. Будто их в специальной оранжерее выводят. По определенному генетическому коду. По крайней мере, те, которые из Высших. А простых людей я особо и не видел пока, если честно. Только мельком, со стороны. Когда мы вечером в Питер приехали с фрейлиной и Юсуповой, например. Но на улицах людей было очень мало. Да и я их не рассматривал. Ну, потом еще эта проститутка и служащий борделя. Все. Если честно, этих не запомнил. В тот момент другие эмоции имелись. Вот прям совсем неподходящий для этого был момент.

Мы двигали от Академии в сторону столицы. После того, как Аракчеева обнаружила меня почти на карачках, в лесу, она сообщила, нам предстоит поездка в город. Прямо сейчас. Но за то, что вместо занятий я трусь на полигоне, она потом выпишет наказание. Обязательно. Потому что не для того меня семья учиться отправила… Бла-бла-бла… Миры разные, а песня — одна и та же. Я нечто подобное слышал в юности от нашего декана. Когда меня в какой-то там раз выгоняли за прогулы.

— Зачем нам в столицу? — я поднялся на ноги, отряхивая форму.

— Ну, вообще-то, если Вы забыли, совершено покушение на наследника рода. Да, он остался жив. Вы остались живы. Но ведь мы не знаем конечной цели похитителей. А цель есть всегда и у всех. Попробуем найти Ваш след. В ситуации нужно разобраться. И я хочу осуществить это с Вами вместе.

Графиня сделала было шаг от деревьев к открытой части полигона, планируя удалиться. Однако, тут же остановилась, снова повернувшись ко мне лицом.

— Вы с кем-то беседовали, когда я Вас нашла? — физиономия у нее была совершенно невинная при этом. Мол, ничего страшного, даже если и беседовал. Это же нормально, говорить с воздухом. Вообще ничего удивительного. Херня какая. Главное, расскажи, с кем.

Ага. Щас! Так я и повелся на ее психологические приемчики.

— Да. Сам с собой беседовал. Видите ли, пришёл к выводу, что других достойных собеседников нет.

— М-м-м… — Наталья Алексеевна усмехнулась. — А мне показалось, Вы сели на корточки, дабы лучше кого-то видеть. Вопрос только, кого…

— Вам показалось, — я так же мило улыбнулся Аракчеевой.

Вот уже после этого мы отправились к зданию администрации, возле которого стояла охренительная спортивная тачка черного цвета. Любят Рогатые все красивое и дорогое. Это факт. За руль Наталья Алексеевна села сама. Ну, я бы тоже никому не дал в руки машину за несколько десятков мультов. Мне пришлось устроиться рядом.

Вообще, конечно, в её словах имелся толк. Действительно, это разумно, проверить то место, где мы были с Юсуповой и Ольденбургской. В любом случае, других зацепок нет. Можно, посмотреть, поискать следы. Должны же быть следы. По-любому. Они, конечно, все крутые тут, из ума сшитые, но даже их хвалёная Сила не исчезает в воздухе бесследно.

Мне, конечно, очень сильно хотелось поговорить с Лилит. В том, что рассказал Николай, с одной стороны, все было логично, с другой, я бы Богиню немного потряс за грудки. Тем более, у нее эти грудки зачетные. Прикольный каламбур получился.

Вопрос у меня имелся, собственно говоря, один. Как это они с Мамоной удивительно похоже мыслят? Что за волшебное совпадение? Тот велел своим наследникам идти и купить раба. А Лилит именно в этот момент вдруг подтянула меня в дурачка, который был выставлен на продажу. Удивительно складно работают. Просто, я, конечно, не против искать сердце Богини. Или что там ей требуется. Уже и хрен знаю. Может, еще какие-то части организма числятся пропавшими. Но, епте мать. Можно все говорить сразу, вовремя? А не вот так, крохотными порциями, по мере необходимости. Я настраиваюсь на одно, а тут — на-ка! По башке новыми условиями квеста. Этак можно и до финала полосы препятствий не добраться.

До столицы мы домчали быстро. Аракчеева гнала не ниже двухсот. Я одним глазом просто косился на спидометр, а руками, против воли сжимал кресло под задницей. Будто это чем-то поможет, если что. Будто в случае аварии, смогу с этим креслом катапультироваться. Да, я шовинист. Да, сексист. Женщина за рулём скоростной тачки заставляет меня волноваться. Даже такая женщина, как Аракчеева.

— Слушайте, интереса ради… А когда Высшие умирают, куда мы попадаем? Напрямую в Ад?

Аракчеева кинула в мою сторону быстрый взгляд. Помолчала. Потом хмыкнула, видимо, поняв истинный смысл вопроса, и только тогда ответила. Вернее, начала отвечать. Я ее перебил.

— Княжич…

— Слушайте, немного нервничаю. Вы крайне неопределенная женщина. То заявляете, будто я вовсе не Княжич, а продолжаете называть именно так. Это вроде даже звучит, словно издевка…

Мне на самом деле теперь казалось, что Аракчеева обращается с определенной интонацией. Типа, эй, ты, Княжич, я знаю ты ты — говно на палке, а не Морозов. Не забывай об этом, придурок. Может, конечно, накручивал себя, но правда подбешивало слегка.

— Я обращаюсь к тому, кого перед собой вижу, — Наталья Алексеевна даже от дороги отвлеклась. Уставилась на меня с удивлением. — Мои домыслы и предположения, это лишь домыслы и предположения. Когда наступит момент выяснить, кем Вы являетесь на самом деле, тогда и будем разбираться, как Вас называть. Сейчас рядом со мной сидит Никита Саввович Морозов. Так вот… По поводу Вашего вопроса. Вы же понимаете, официально кроме Ада других вариантов нет. Люцифер — единственный в своём величии. Вы не любите, когда за рулем сидит женщина? Вас это напрягает? Не доверяете?

Графиня с усмешкой перевела взгляд на мои руки, которые крепко держались за сиденье.

— Не хочу никого обидеть, но есть такое. Да. Я, знаете, старых взглядов. Мужчина ловит мамонта, режет глотку врагу, строит дом. А женщина — готовит есть и украшает жизнь мужчины своим присутствием.

— Зря, — Наталья Алексеевна небрежно пожала плечами, а потом снова уставилась на дорогу.

— Ага. Только техника — это и есть техника. У любой тачки имеется тормозной путь. Вы можете быть хоть сто раз могущественным существом, но машина от этого не станет чем-то волшебным.

— А-а-а… Вы об этом? — Аракчеева рассмеялась.

Я хотел поддержать этот смех, но крайне неожиданно из леса на дорогу выскочил олень. Олень! Большой и с рогами. Наталья Алексеевна резко нажала на тормоз, одновременно подняв одну руку ладонью вперед. Будто хотела помахать рогатой твари, в которую мы сейчас на полном ходу вхерачимся. Потому что он, этот олень, уходить не собирался. Наоборот. Раскорячился посреди дороги. Повернулся мордой. И смотрел на нас испуганными глазами. Отвечаю. У оленя были очень испуганные глаза. Будто он — разумное существо. Мне вообще показалось, что он с огромным удовольствием смылся бы куда подальше от ненормальных двуногих с их железной колесницей, но его словно что-то держало на месте.

Я машинально вжал ноги в пол. Давил так, будто сейчас мои пятки выскочат наружу и помогут тачке затормозить. Естественная реакция. Постарался заодно сгруппироваться, дабы не вылететь башкой вперёд через лобовое стекло. Однако, ничего подобного не произошло. Тачка, естественно, продолжала двигаться, отчаянно визжа тормозами. Зад машины занесло вперед. И по идее, ничего хорошего из этого не должно было получиться.

Но вдруг резко обстановка вокруг нас изменилась. Исчез лес, который тянулся вдоль трассы. Исчезла сама трасса. Колеса автомобиля вдруг будто оказались в песке. Или в вязкой трясине. Машину больше не тащило жопой впереди капота. Она спокойно плыла в невидимой обволакивающей ее субстанции. Но дело даже не в этом.

Нас окружал пейзаж, который я однажды уже видел. Черные холмы с огненными прожилками. Словно по ним, по этим холмам, текла кровь. Но только в виде пламени. Земля выглядела, как кровеносная система. Сверху сыпался пепел. Медленно. Кружился в воздухе и оседал. На холмы, на машину. Так бывает, когда происходит извержение вулкана. Видел по телеку. Только хлопья пепла опускались совсем медленно. Будто здесь, в этом месте, законы притяжения были иными. Вдалеке полыхало огромное зарево. И еще достаточно сильно воняло серой. Воздух был пропитан пеплом и этим запахом.

— Ад?! — я просто в максимальном охреневании уставился на спокойную, как слон, Аракчееву. Графиня даже за руль теперь держалась практически двумя пальцами.

Она слегка повернула голову и улыбнулась. Молча. Мол, чего спрашиваешь, придурок, если все и так ясно.

А я вообще был в шоке. Нет, конечно Лилит меня подтягивала уже. Но не совсем меня. Мой дух. Типа того. Тело сидело в клетке. А это мы просто вместе с тачкой провалились в Преисподнюю. Вот прям как в известной присказке. Да чтоб ты провалился! Так ведь говорят? Вот мы и провалились. Буду аккуратнее впредь в выражениях. Ну, его к черту.

Моргнул два раза. Открыл рот, собираясь возмутиться. Аракчеева, конечно, глава тайной канцелярии, все дела, но я не хочу вот так запросто в Ад нырять. Как, мляха муха, в бассейн с водой. В данном случае, даже с разбегу, с десятиметровой вышки, в бассейн без воды. Можно разбиться в лепёшку. Потому что я однозначно был уверен, не хрена шастать в Ад, как к себе домой. Это не может быть безопасным.

Но в ту же секунду снова окружающая реальность изменилась. Опять лес, опять дорога. Только мы — метров на сто впереди от того места, где Аракчеева начала тормозить. Хотя бы просто стоим. Не едем. И следа от колес нет. Я специально оглянулся назад. Ожидал увидеть путь торможения. Хрен там. Девственно чистая дорога. Мы просто в одном месте, походу, исчезли, а в другом появились. Миновав возможность столкновения. Более того, за нашей машиной стоял все тот же олень. Не менее охреневший, чем я. Он ухитрился повернуть башку и смотрел теперь нам в след.

— Вы чего?! Совсем чокнулись?! — у меня от возмущения практически шла пена изо рта. — Кто ж такое без предупреждения! Твою ж мать… Нет, не лично Вашу, конечно. Без обид. Но… Млять…

Я поднял обе руки перед собой, посмотрел на них. Будто за несколько секунд, которые мы провели в Аду, конечности могли испариться. Даже повертел перед глазами.

— Ну, что Вы, Княжич. Я всего лишь показала ответ на Ваш вопрос. Чтоб попасть в Ад, с нами необязательно что-то должно случиться. Да и случиться чему-то сложно. Как видите, я избежала банальной аварии, столкновения с животным. Это не значит, что мы бессмертные. Вечная жизнь — прерогатива Герцогов и Люцифера. То, что в достатке есть у истинных демонов. Но нас покалечить тоже нелегко. То есть, если я, к примеру, выстрелю в Вас из оружия, будет, само собой, и кровь, и рана. Но Ваше тело само отторгнет инородный предмет. Вытолкнет пулю, грубо говоря. Рана заживёт очень быстро. С помощью Силы, если попробовать… Да то же самое. Хотя, конечно, когда я решу Вас превратить в костер, то тело сильно пострадает. Но Вы не умрете. И я не умру. Огонь — родная стихия наших Прародителей. Однако, процесс будет очень болезненный. Тело-то у нас человеческое. Гораздо быстрее, гораздо сильнее. Но человеческое. Оно имеет нервные окончания. Болевой порог. Понимаете, о чем я? Задушить? Сомнительно. Хотя… Если это будет кто-то чисто физически сильнее Вас, то может, и получиться. Но все же не задушить, а сломать шею. Со сломанной шеей уже не восстановишься.

— Та-а-ак… А вот с Николаем… То, что с ним произошло…

Чуть не ляпнул, то, что я с ним сделал. Было бы круто, конечно. Пришлось бы объяснять Аракчеевой, как это я, не имея официально ментальных способностей, поджарил Кольке мозги.

— С Вашим родственником? — Наталья Алексеевна сделала небрежный жест рукой и несчастный олень, сорвавшись с места, пулей метнулся в лес. Правильно я подумал. Она специально заставила его замереть. Как только рогатый скрылся, Аракчеева снова завела машину и мы двинулись в сторону города.

— Он мог остаться дурачком. Это тоже побочный эффект от человеческого тела. Умереть… Ну, в принципе, возможно. Никто не экспериментировал.

— Никто? Даже Воронцовы? — я с недоверием покосился на графиню. Как так? Иметь столь сильное оружие и не испытать его?

— Воронцовы, думаю, да. Все вы проводите определённые эксперименты со своей Силой. Думаю, Патриарх Воронцовых однозначно искал ту грань, за которой восстановиться уже не возможно. Определял, насколько сильно надо воздействовать на мозг, чтоб это привело к летальному исходу. Однако, сами понимаете, официальных данных нет. Да и опасно. Любая подобная смерть будет указывать на Воронцовых. Люцифер не приветствует грызню между родами.

— Ясно… — я уставился в окно, рассматривая деревья, которые становились все реже. Судя по всему, мы подъезжали к столице. — Получается, можно вот так запросто прыгнуть в Ад, а потом вернуться? То есть, если, например, Вам угрожает опасность, Вы… Как бы сказать правильно… Спрячетесь в Аду, переждете момент опасности, а потом вернетесь?

— Мы все можем. Просто вам нужно постучать в дверь. А у меня — разрешение на свободный доступ, — Аракчеева улыбнулась своим словам. — Впрочем… Однажды даже человек смог. Чистокровный человек. Чего уж говорить о Высших.

— Вы про этого дебильного препода? Который типа ходил в гости к Люциферу? — мне вспомнился самовлюбленный мудак, который на занятиях раздавал автографы.

— Нет, конечно, — Наталья Алексеевна весело рассмеялась. — Нет. Этот там даже близко не был. Шляется везде, рассказывает чудесную историю. Интервью даже опубликовал. Которое якобы взял у Владыки. На самом деле вопросы я передала Люциферу. Нам фантазии этого павлина совершенно не мешают. Наоборот. Нет. Я говорю о дочери Его Величества. О принцессе Агате…

В Питер мы приехали днем, поэтому выглядел он не так удручающе, как при прошлом посещении. Но меня, если честно, мало это интересовало. Я всяческими путями пытался вернуться к тому разговору, который у нас с графиней внезапно приключился. Что это еще, блин, за принцесса Агата? Нет, теоретически, подозреваю, речь идёт как раз о моей Агате. О моей… Мандец. Вот это я завернул, конечно. Тем не менее, имя не такое уж распространенное, чтоб случилось совпадение. Не верю. От того, что загадочный ребёнок с черными глазищами может быть дочерью императора, честно говоря, охренел. Момента два. Если и дочь, то точно неживая. Потому что Агата на нормального ребенка мало похожа. А императорская семья — это обычные люди. Второй, девочка ведь говорила мне. Мол, какой-то эксперимент. Не надо было им так поступать. Кому «им» ни черта не ясно. Но очень хотелось подозрение превратить в убеждённость. Мне кровь из носа надо узнать у Аракчеевой, о какой Агате она говорила. Кто это?

— Наталья Алексеевна, и все-таки настаиваю. Расскажите о царской дочери, — я зашел на новый виток этого разговора в сотый, наверное, раз.

— А я, Княжич, все-таки игнорирую ваше желание продолжать эту беседу. Ради Вашего же блага. И напоминаю. Тема эта в империи под запретом. Имя это в империи под запретом. История эта в империи под запретом. Логика понятна, да? Говорить о ней нельзя, — Аракчеева уверенно вела тачку по улицам столицы, явно прекрасно ориентируясь в городе.

— А я, Наталья Алексеевна, напоминаю, Вы — Глава Тайной Канцелярии. Вам все можно. В том числе и то, что запрещено. Раз я с Вами об этом говорю, то и не считается. Вы себя ведь не можете арестовать.

— Мне — можно. Вам — нет. Себя не могу арестовать. Верно. А Вас — вполне, — старая сука уперлась намертво.

— Вот Вы… Так зачем вообще вспомнили эту девочку? — я прям начал уже злиться. Идиотизм полнейший. Сама сказала, а теперь пытается соскочить с темы. Чисто бабская фигня. Реально. Ой, я случайно проговорилась. Это секрет. Поэтому больше ничего не скажу.

— К слову. Просто к слову. Увлеклась беседой о посещении владений Люцифера. Знаете, так случается… Подождите… Почему Вы сказали о девочке. Откуда Вам известно, что она была ребёнком? Где-то уже слышали?

Я вылупил глаза максимально правдоподобно и искренне. Хрен она меня поймает за руку. Вернее в данном случае за язык. Не рвется Аракчеева быть откровенной? Ок. И мы не будем торопиться.

— Да упаси госп… То есть, ни в коем случае. Стал бы я Вас пытать тогда. А девочка… Слушайте, как говорил один герой: «Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень». Ну… у нас только история наоборот. Кто скажет, что это мальчик… Поняли шутку юмора? Я не имел в виду возраст. Речь шла о половой принадлежности. Девочки, мальчики… А она была ребёнком?

— Княжич! — Аракчеева полыхнула в мою сторону гневным взглядом. Между прочим, когда я говорю «полыхнула», именно это и имею в виду. На секунду в ее глазах мелькнуло зарево адского пламени. Самое настоящее. Как же они достали своими фокусами…

— Да все, все… — я понял обе руки в примирительном жесте. — Что ж все нервные такие. Успокойтесь. Нет, так нет. Просто было любопытно. Знаете, любопытство не порок…

— А большое свинство, — закончила Аракчеева мою фразу. — Княжич, я тоже знаю много цитат из классики и русских народных поговорок. Давайте закроем тему. Еще раз повторяю, история, о которой мы… Ну, ладно… О которой я совершенно случайно заговорила — под запретом. Карается, как любое инакомыслие, направленное против государства. Иначе мне придётся отправить Вас под арест, если Вы не успокоитесь. А я бы не хотела. Нравится мне очень наследник рода Морозовых.

— Вы-то при чём в данном случае? Аракчеевы блюдут чистоту образа Владыки. А тут — Романовы…

Наталья Алексеевна резко затормозила перед тем самым борделем, где мы с Ольденбургской наблюдали очень мерзкую картину. Графиня мой последний вопрос проигнорировала.

— Ой, мля-а-а… можно подумать… — протянул я ей вслед. Правда, уже после того, как она выбралась из машины. Не дурак, чтоб высказываться в лицо этой особе. Наталья Алексеевна так-то и язык может оторвать невзначай. Мой, естественно. Свой ей точно еще пригодиться. Как она будет сарказмом блистать.

Вылез вслед за Аракчеевой. Она стояла напротив парадного входа в это царство разврата и задумчиво его разглядывала.

— Что-то не так? — я подошел и встал рядом. Как дурак таращился в ту же сторону, куда и графиня, но кроме двери ни черта не видел. А вот она явно что-то заметила.

— Интересно… — высказалась, наконец, моя спутница.

Наталья Алексеевна поднялась по ступеням, а потом замерла, прижав ладонь сбоку от входа, прямо к стене, выложенной из крупного серого камня.

— Выходит, прошло чуть менее трех суток. Вы пропали поздно вечером. Нашлись следующей, опять же, ночью. Сутки. Вчера уже были в Академии… Да, так и выходит. Сегодня третий день. Интересно… Кто-то очень усердно стирал следы. Вот здесь — Аракчеева чуть сдвинула руку и хлопнула ею по наличнику. — Здесь стоял артефакт. Предмет, заряженный Силой. Дублёр. Такая интересная штука… запрограммированная на определённую личность и определённые действия этой личности. В Вашем случае, это момент, когда покинули здание. Вы прошли на улицу, и артефакт был активирован. Он создал Ваш двойник. Едва Вы удалились на некоторое расстояние… на ступенях появился новый Княжич Морозов. Именно с ним, выходит, разговаривала фрейлина. Именно он увел ее в другую сторону. Потому что Вы утверждаете, что с Катрин говорили только внутри дома. Не снаружи. И я Вам верю. Правда, чистили очень усердно. Почти получилось. Дублер вынули сразу после выполненного задания. То есть, после того, как от Вас отвлекли внимание спутниц. Пытались полностью уничтожить следы. Но… Я все равно чувствую. Хотя, слабенькие. Не могу определить, чей именно был артефакт. Не могу понять, чья Сила в нем.

— Так давайте прикинем. Кто способен создать такую штуковину? Какая магия-шмагия задействована?

— Теоретически? Менталисты. Дублёр не создает реальное существо. Он создаёт образ в сознании тех, кто находится рядом. То есть, фрейлина уверена, будто беседовала с Вами. Юсупова уверена, будто видела, как фрейлина беседовала с Вами. Но появись человек со стороны, который находился вне зоны действия дублера, когда он активировался, этот посторонний свидетель увидел бы, как наши девочки разговаривают с воздухом. Княжич Морозов был лишь в их сознании.

— Ну, вот! — я удовлетворённо кивнул. — Все же ясно. Воронцовы — менталисты.

— Нет, Княжич. Не ясно ничего. Вы считаете их идиотами? Поставить такой артефакт, который однозначно ведёт к их роду? Торопитесь, Никита. Торопитесь…

Наталья Алексеевна сжала руку в кулак и раздраженно ударила прямо по каменной стене дома. Я отшатнулся, потому что от места удара во все стороны полетело мелкое крошево.

— Идемте внутрь, — графиня, как ни в чем не бывало, открыла дверь и шагнула через порог.

Я, как дурак, стоял и смотрел на вмятину в камне. Попробовал ударить сам. Выматерился. Это было больно! Естественно, на стене не осталось даже малейшего следа от моих попыток повторить жест Аракчеевой.

— Охренеть, конечно… нет, с этой женщиной нельзя ругаться. Халк какой-то просто… — пробормотал я себе под нос и двинулся следом за Главой Тайной Канцелярии.

Она уже стояла в том самом коридоре, где в прошлый раз мы цапались с Катрин.

— Закрыто! Рано еще! — из-за какой-то двери, скорее всего это была подсобка, выскочил служащий заведения. Именно он встречал нас тем вечером в ливрее.

Однако, при виде Аракчеевой его поведение моментально изменилось. Если рядом с Ольденбургской этот парень выглядел испуганным, под взглядом Натальи Алексеевны мужик просто форменным образом уменьшился в размерах. Отвечаю. Втянул голову в плечи, согнулся, а потом все же рухнул на колени. Опять. Для меня это один хрен было как-то… непривычно. Ну зачем полы обтирать пузом? Дворяне? Ок. Рогатые? Хорошо. Поклонись, что ли. Достаточно. Чего ты елозишь в ногах-то? Однако, мужик был другого мнения. Он натурально практически облизывал носки лакированных туфель Аракчеевой. Бился головой в пол и клялся с вечной преданности Российской империи, Аду и Люциферу лично.

Графиня смотрела на него сверху вниз, с выражением лица, в котором отчетливо читалось презрение.

— Встань… — Наталья Алексеевна оттолкнула ногой этого бедолагу в сторону. Он как раз собирался снова припасть к дорогой обуви Главы Тайной Канцелярии.

Мужик сначала от ее толчка, не удержавшись, упал назад, на спину. Но тут же вскочил на ноги и замельтешил рядом с графиней.

— Чего изволите, Ваше сиятельство? Есть красивые молодые парни. Есть — мужчины с большим опытом. Женщины? Тоже найдем для Вас самый лучший вариант. Вы вдвоём? Может, пару?

Аракчеева отрицательно покачала головой.

— Ну… — мужик растерялся, однако тут же продолжил. — В принципе для Вас мы найдем все, что скажете… И, конечно, конфиденциальность!

Я, не выдержав глупости ситуации, хохотнул за спиной у Натальи Алексеевны. Просто представил себе сначала собачку, потом лошадку… Вон, товарищ же говорит, все, что угодно.

Аракчеева пошлость моих мыслей сразу поняла. Оглянулась, приподняв иронично одну бровь.

— Ну, Вы, Княжич, и шалун… Нет, любезный… — это она уже мужику сказала. — Ты узнаешь этого Высшего?

Наталья Алексеевна кивнула в мою сторону.

— А должен? — тут же оживился служащий борделя. — Если нужно, конечно узнаю. Если, нет, то впервые вижу.

Весь его вид транслировал огромное желание угодить Аракчеевой.

— Ясно… — она покачала головой, а потом наклонилась немного в сторону, в бок, рассматривая из-за служки длинный коридор. — Тогда сделаем по-другому… Проводи нас к тому номеру, где этот Высший при своем прошлом посещении наблюдал за вашей девочкой.

Мужик тут же затряс башкой и мелкими шажочками, вприпрыжку, рванул в сторону нужной комнаты.

Вообще, конечно, интересно, все люди так относятся к Рогатым? Боятся их до одури? Я бы не хотел узнать, например, что мы тут тоже разные части тела жрём. Вот точно не хотел бы. С этим смириться не получится. Хотя, может, они так реагируют на высокопоставленных Рогатых. Все же Аракчеева — Глава Тайной Канцелярии. Личная Сторожевая собака Люцифера. Как о ней говорят Патриархи. Да и Ольденбургская тоже не последняя ромашка на этом поле. Так-то фрейлина Великой Княжны… О-о-о… Черт! Я чуть не ударил сам себя по башке. Катрин! Вот кто расскажет мне о таинственной дочери императора. Она ведь знает о Романовых все. Как я сразу не сообразил. Тупею тут с этим демонским отродьем.

— Вот. Здесь, — служка замер перед входом в комнату, попутно распахнув для нашего удобства дверь.

— Свободен… — Наталья Алексеевна небрежно махнула рукой, отпуская несчастного человека восвояси, в сама вошла в номер.

Я, естественно, за ней. Не стоять же в коридоре, как последнему придурку. Хотя, скажу честно, желания не было ни малейшего. Вообще. Воображение сразу живо нарисовало мне картину той ночи. Голая шлюха и это существо, которое вырывает ее сердце, а потом кладёт его себе в рот. Ужас… Аж мурашки по телу. Отвечаю. А я, если что, видел войну глаза в глаза. Смерть видел. Удивить меня сложно. Но, сука, то выражение лица, с которым Низший это делал… Просто мандец. Смотрел на меня, спокойно, пофигистически. Улыбался и пережёвывал. А с его губ капала кровь…

— Княжич, хватит! — Наталья Алексеевна застонала и прижала пальцы к вискам.

Она всего лишь две минуты назад осматривала комнату. Ходила вдоль кровати, трогала крюк, вбитый в стену, на котором висели наручники. А теперь вдруг побледнела и явно испытывала что-то наподобие приступа головной боли.

— Чего хватит? — я бестолково на нее уставился, не понимая, в чем дело. Просто случай с Николаем был совсем другим. Сейчас я никого не трогал, ничего не делал. Точно.

— От Вас фонит сильно злостью. Интересно, кстати. Читать не получается Ваше сознание, но зато эмоции Вы транслируете мощно. Будто молотком в мозг мне лупите. Ладно… Идемте. Здесь нет ничего особенного.

Графиня развернулась и вышла из комнаты. Я собрался сделать то же самое. Но внезапно мое внимание привлёк предмет, который лежал почти под кроватью. И я бы, наверное, его не заметил. Если бы точно не знал, что это. Жетон. Кусочек металла на веревке. Его носят солдаты. Вернее, если более точно, такие носили ребята из моей группы. Я наклонился и поднял эту вещь. Внимательно посмотрел на слово, которое было на жетоне. Очень внимательно. Почти минуту. Потом сунул его в карман и двинулся следом за Аракчеевой.

В голове имелись две мысли.

Первая — я вспомнил вдруг один интересный момент. Наталья Алексеевна сказала, Юсупова видела, как Катрин меня догнала и разговаривала. Круто. Но еще Юсупова видела, как я, настоящий, вышел из борделя и пошел в другую сторону. То есть она меня видела дважды. И что? Никаких сомнений? Никаких вопросов?

Наталья Алексеевна нашей поездкой осталась недовольна. Я бы даже сказал, очень сильно недовольна. Если уж совсем честно, Аракчеева злилась. В первую очередь, потому, что итогов эта поездка особо не принесла. Подозреваю, графиня, может, конечно, и не ждала, будто все сразу, как по волшебству, разрешится, однако рассчитывала на большее.

Когда мы вышли из борделя, чему я был рад, она попросила показать тот путь, который в прошлый раз получился до места, где какая-то тварь отоварила меня по башке. Я парень не капризный. Мне не жаль. Показал. Даже рассказал.

— Шел, думал, хотел успокоить нервы. Вот тут, — ткнул для наглядности пальцем в подворотню, — стоял какой-то тип. Но какой, не скажу. Было темно. Ни лица, ни каких-то внешних отличительных признаков не разглядел. Почувствовал запах табака, потом увидел силуэт и огонек от тлеющей сигареты. Все. Успел только спросить, не найдётся ли закурить, сделал буквально шаг в сторону от дороги и меня огрели по голове. Вырубился моментально. Значит, огрели прилично. Чем-то очень тяжелым.

— Интересно… — Аракчеева стояла возле этой самой подворотни и рассматривала ее с любопытством.

Что она там увидела, в душе не имею ни малейшего понятия. Обычный просвет между домами, в конце которого — кирпичная кладка. По сути, небольшой тупик. Даже хер понял, зачем он тут. Единственное, в самой глубине стояли несколько мусорных баков. Графиня вдруг резко сорвалась с места и направилась к ним. Потрогала каждый. В смысле, с внешней стороны, конечно. Не было такого, чтоб Глава Тайной Канцелярии полезла в мусоре ковыряться. Она просто, как и в случае со входом в бордель, прижимала ладонь к каждому банку, несколько секунд стояла, не шевелясь, а потом переходила к следующему. Я терпеливо наблюдал минут десять. Наталья Алексеевна общупала их несколько раз. А мне, вообще-то, сильно хотелось попасть уже в Академию. Во-первых, имеются вопросы к Катрин и Юсуповой. Во-вторых, еще больше имеется вопросов к Лилит. Особенно, один меня волнует сильно. Как жетон мог попасть под кровать проститутки? Даже не так. Как вообще жетон мог попасть в этот мир. Он лежал дома, в ящике, когда я отправился на пробежку.

— Наталья Алексеевна, ни в коем случае не осуждаю. Каждый занимается тем, что ему по душе. Но Вы среди мусора смотритесь несколько неуместно. Вряд ли это Ваше хобби. Может, объясните, что Вы полезного хотите почерпнуть из данного процесса?

— Вот нравится мне Ваше чувство юмора, Княжич, — Аракчеева отвлеклась от изучения контейнеров и посмотрела на меня с улыбкой. — Оно очень необычное. А главное, у меня есть полное ощущение, что Вы меня вообще не боитесь. И не испытываете ненависти. Это, знаете, бодрит. Просто свежий морской бриз на фоне запаха гнили.

Графиня отлепилась, наконец, от мусорки и вышла из тупика обратно на тротуар.

— Вас напрягает отношение остальных Высших? Странно. Я думал Великой и Ужасной Аракчеевой на это наплевать.

— Наплевать? — Наталья Алексеевна сделала задумчивый вид, приложила указательный пальчик к губам, типа, прикидывает что-то в голове. — Ах! Да! Действительно. Наплевать. Но знаете, так утомляет, когда во всей Империи не с кем словом перекинуться. Нормально, имею в виду. Чтоб мой собеседник не взвешивал каждую свою фразу. Не пытался мне угодить. И не вздрагивал, когда я касаюсь его руки. Знаете, насколько я удивилась тогда, когда в имении явился парень. Голый и в халате. Халат все достоинства еле прикрывает. А потом совершенно без сомнений этот парень взял и поцеловал мою руку. Сам. Просто наклонился и прижался губами. Это… В отношении Аракчеевых, это — жест наивысшего доверия. Ладно. Идемте, Княжич. Тут пусто. Следов нет никаких. Единственное… Мы ведь Вас осмотрели по возвращению в Академию. И на голове не было такой уж глубокой раны. Если бы Вас ударили сильно, как Вы говорите, то она должна была остаться. А несильным ударом не вырубили бы. Значит, били воздухом, я так думаю. Долгоруковы… Неожиданно.

Наталья Алексеевна обошла меня и направилась к машине. Я резвым козликом поскакал за ней, потому что сильно захотелось уточнить, какие, на хрен, Долгоруковы. Нет, чисто в общих чертах, я помню и знаю, ещё один Правящий род. По той информации, которую рассказывал Колька, их прародитель — Вельзевул. И?

— Наталья Алексеевна, драгоценная моя, а можете уточнить, о чем была речь? — я догнал графиню и пристроился рядом, стараясь идти нога в ногу. Учитывая, что Аракчеева — женщина миниатюрная, мне приходилось семенить, как японской гейше.

— Сила Долгоруковых связана со стихиями. Воздух. Только они могут ударить воздухом, как тупым предметом. Поэтому на голове у Вас не было следов, какие могли бы быть. Вы можете себе представить, Княжич, как надо бить Высшего, чтоб вырубить его? Я сейчас о примитивных, физических способах. Да вот… Сами проверьте…

Аракчеева покрутила головой, а потом, заметив у стены дома небольшой кусок железной трубы, который валялся на земле, быстрым шагом подошла ближе и подняла его. Так же шустро вернулась ко мне, затем вдруг резко, без предупреждения, прямо сходу, засандалила этой хренью по моей башке. Я обалдел, если честно. Просто ни с того, ни с сего. На-ка! Из моих глаз посыпались то ли звезды, то ли искры. Не знаю, как правильно выразиться. Если говорить литературным языком. Просто я использовал родной, обычный мат. Даже несмотря на то, что передо мной — дама, и что она является самым опасным полудемоном империи.

— Вы манданулись, Наталья Алексеевна?! Уж простите за прямоту?

Потряс головой, пытаясь вернуть мозг на место. Его от удара немного тряхнуло.

— Видите? — Аракчеева откинула железяку в сторону. — Я била со всей силы. Чисто физически, естественно. Не применяя никаких дополнительных способностей. А у Вас только немного содрана кожа.

Она сделала шаг ко мне, а потом подняла руку и осторожно провела пальцами чуть в стороне от виска. Кожу приятно защекотало. Графиня стояла так близко, что я мог рассмотреть темные крапинки на радужке ее глаз. Наталья Алексеевна, видимо, сама поняла в этот момент, мы очень даже интимно смотримся при таком раскладе. Поэтому убрала руку, отвела взгляд и снова сорвалась с места, направляясь к машине.

— Да погодите. Что ж Вы такая быстрая? — я стартанул следом, немного офигевая. Эм… Только что Глава Тайной Канцелярии за мной, типа… ухаживала? Или как это назвать?

Аракчеева уже уселась в тачку и ждала меня. Я подошёл, плюхнулся на пассажирское сиденье. Машина сразу сорвалась с места, набирая скорость. Судя по всему, мы направлялись к выезду из города, чтоб вернуться в Академию.

— Так… Я начинаю терять логическую нить событий. Её, правда, изначально не имелось, но сейчас вообще какая-то хрень. Вы утверждаете, будто вырубил меня кто-то из Долгоруковых?

— Получается, да. Честно говоря, эта мысль пришла мне в голову еще ночью, когда Вас осматривали в медицинском корпусе. Просто след от удара был несильный. А, как я Вам сейчас продемонстрировала, отправить в беспамятство Высшего не так уж просто. По крайней мере обычным способом. Но если Вас достаточно сильно приложили воздухом, то тогда очень даже может быть.

— Да епте мать… Долгоруковым этом зачем? И потом странно же. Правда? Вы говорите, поставить Дублер мог кто угодно. Тот, кто желал бы перевести все стрелки на Воронцовых. А в этом случае?

— А в этом случае, Княжич, я пока ничего определённого сказать не могу. Артефакт был использован слишком наглядно. С Вами история другая… Посмотрим. Пока что у меня есть ряд вопросов к Патриарху Долгоруковых. И я их задам. А теперь наслаждайтесь красотами пейзажей за окном. Мне нужна тишина, я хочу подумать.

Думать, это — хорошо. Это, даже, прекрасно. Поэтому я Аракчеевой не мешал и не отвлекал ее. Пусть соображает, что происходит. Кто-то ведь должен с этим разобраться. Я совсем не имею желания ходить и оглядываться. В ожидании, когда и кому снова придёт в голову звездануть меня по башке. Еще, оказывается, для этого некоторым, вон, достаточно просто воздуха. И главное, чего ко мне-то прицепились, мудачье Рогатое. Семь родов и семь наследников. Пусть Воронцова лупят. Или Юсупову. Хотя, нет… Принцессу не надо. Нравится она мне, сучка такая.

Пользуясь случаем, принялся исподтишка наблюдать, как Наталья Алексеевна уверено ведёт машину. Красивая женщина за рулем красивой тачки. Что может быть круче для мужского глаза? Хотя, взгляд у графини при этом оставался пустой. Наталья Алексеевна точно смотрела не на дорогу. Она будто с кем-то мысленно беседовала.

Хотел бы я сказать, что меня теперь это не напрягает. Мы же, один хрен, не разобьемся. Но нет. Напрягает. Потому что вот эти прыжки в Ад и обратно мало радуют. Не знаю. Может, потому что я родился и жил в другом мире. Для меня все равно Дьявол, это, мляха муха, дьявол! Не какой-то там тип, создавший организованное общество Рогатых, а — воплощенное зло. И в Преисподней должны, если что, бегать черти, варить грешников в котлах. Удивительно, но пока ни котлов, ни грешников не видел. Хотя, побывал в Аду дважды.

Графиня молчала до самой Академии. Я парень послушный, сообразительный. Мне сказали, молчать. Поэтому тоже к Аракчеевой не лез. Тем более, самому было о чем подумать.

Чертов жетон не давал мне покоя. Я машинально опустил руку и положил ее сверху кармана, где лежал столь неожиданно появившийся предмет. Усердно пытался вспомнить. Вдруг путаю. Может, он реально был со мной? Нет, один хрен не лепится. Даже если вдруг впал в беспамятство, не мог я его с собой взять. Доставал жетон и надевал на шею, только когда отправлялся в очередную командировку.

— Княжич… — мы подъехали к воротам Академии и Наталья Алексеевна, наконец, вернулась в нормальное состояние. — Думаю, Вам ведь не нужно говорить, что наши предположения, как и наша беседа, должны остаться маленькой тайной. Пока не время выносить это на всеобщее обозрение.

— Это Вам Люцифер приказал? — я с усмешкой посмотрел на графиню.

— Ну, вообще-то, да.

Всего одна фраза, и усмешку с моего лица, как хреном сбрило. Просто я, если что, типа, пошутил. А вот Аракчеева была совершенно серьёзной.

— Подождите… Вы реально с ним на прямой связи?

— Конечно, — Наталья Алексеевна небрежно пожала плечами. — Он ведь не только Владыка. Он мой главный, непосредственный работодатель. Естественно, я доступна для Люцифера двадцать четыре часа в сутки.

— А-а-а… то, о чем мы говорим… оно тоже напрямую идёт туда? — я ткнул пальцем в землю.

— Нет. Владыка не сидит безвылазно в ней голове. Скажите, Никита… Почему, когда Вы упоминание Владыку и Ад, то непременно считаете, будто все это находится… Где? В земле?

Наталья Алексеевна смотрела на меня с большим интересом. Походу, я в чем-то спалился. Просто… Ну, как… Все же знают, вверху — типа, рай. Внизу — черти и Дьявол.

— Да это так… Образно, — я улыбнулся Наталье Алексеевне. Мол, не берите в голову. Ерунда какая.

— М-м-м… Я так и подумала. Ну, ладно. Пока все остаться, как есть. Ни с кем, ничего не обсуждайте, имею в виду, случившееся с Вами. Ситуация запутывается все сильнее. Но больше всего мне не нравится, что с разных сторон, откуда не посмотри, торчат здоровые уши какого-то Рода. Или даже нескольких. Или всех…

Честно говоря, в этот момент имелось огромное желание рассказать Аракчеевой про заговор дебильных Патриархов. Реально. Я почти рот открыл, собираясь произнести это вслух. Что от Родов торчат не только уши, но и другие части тела. И торчат не только в истории со мной. Почему-то Аракчеева казалась мне достойной доверия. Она, как бы странно это не звучало, солдат. Наталья Алексеевна служит Люциферу. Она не загоняется, хорошо это или плохо. Просто служит и все. В этом ее позиция мне близка. Сам такой. Да и вообще. Графиня на фоне всех, с кем мне выпала сомнительная честь пересекаться в этом мире, самая, наверное, четкая. У нее есть принципы.

Однако, поговорить откровенно нам была не судьба. Я как раз выбрался из машины Аракчеевой и стоял, облокотившись о крышу тачки. Думал. Внезапно нас прервали самым беспардонным образом.

— Княжич! Княжич! Как хорошо, что Вы вернулись! — по дорожке, которая вела к медицинскому корпусу, бежала девица в белой форме. При этом она выглядела сильно взволнованной. Даже махала мне обеим руками, будто есть вариант, что я ее не замечу. Куда там. Она голосит так, что вся Академия в курсе.

— Княжич… — медсестра или хрен его знает, как ее назвать, запыхавшись, остановилась рядом. Прямо передо мной. Запыхалась она, кстати, не от бега. Девица была прехорошенькой, а на голове имела рожки. Полудемоны физически выносливые. А расстояние, которое медичка преодолела, слишком маленькое. Она просто реально была сильно взволнована.

— Княжич, Ваш родственник… Секретарь, который…

— Колька? Что с ним? Плохо себя ведет? Так сделайте этому гаду укол, — я усмехнулся и подмигнул Высшей.

— Он умер, — выдохнула медичка.

— Как умер?! — охренела Аракчеева.

— В смысле, умер?! — еще больше охренел я.

У Натальи Алексеевны было такое обиженное выражение лица… Как у ребенка, которому сказали, что деда Мороза не существует.

— Марина, ты что-то путаешь? — графиня ухватила медичку за плечо и развернула ее к себе лицом. — Он не может вот так запросто умереть. Это что тебе, собака? Или кошка? Или… человек какой-то?

Отлично! Наталья Алексеевна собак и кошек уважает побольше, чем людей. Они у нее идут впереди.

— Госпожа Аракчеева, я понимаю, — рогатая девица буквально готова была расплакаться. — Но он действительно умер.

— Да что-ж за ерунда происходит… — графиня отпустила плечо бедолаги, убрала руку, а потом скомандовала. — Княжич, за мной!

Я даже не возмутился такому обращению. Просто, куда возмущаться? В пустоту? Наталья Алексеевна рванула с такой скоростью, что мне оставалось только бежать следом. Еле успевал. Отвечаю.

Мы залетели в медицинский корпус, потом в палату. Николай лежал на кровати, раскинув руки и ноги. Морской звездой. Его глаза были широко открыты. Смотрели они в потолок. Но самое удивительное, выражение Колькиного лица. Не знаю, что он увидел в момент смерти, однако, оно, это лицо, искажала гримаса ужаса.

— Как давно? — Аракчеева подскочила к Николаю, приложила два пальца к шее. Так понимаю, искала пульс. Может, надеялась, что медики ошиблись. Не знаю. Не хотела никак Наталья Алексеевна верить, будто полудемоны могут умирать, лежа в постели.

— Буквально полчаса назад все было хорошо. Доктор сказал, готовить к выписке. Я ушла, хотела сделать пометки в его карте. Вернулась… и вот, — девица всхлипнула, а потом ткнула пальцем в моего наставника. Будто это он во всем виноват. Явно для Рогатых Колькина тихая смерть оказалась настоящим ударом.

— Княжич, идите сюда. Да быстрее! Не стойте истуканом. Его можно еще позвать. Он не ушел далеко. Идите же сюда! — графиня подскочила ко мне, схватила за руку, потащила к постели, а потом шлепнула мою ладонь на его грудную клетки, прижимая сверху своей ладонью.

— Куда позвать? — я вообще перестал соображать, что происходит.

— Не куда. Откуда. Идите за ним! Сейчас же. Это — ваша кровь. Вы — наследник рода. Он Вас услышит. Зовите.

И Наталья Алексеевна, и девица в белом уставились на меня с надеждой. Я тоже уставился на них. Но с очень глупым выражением физиономии.

— Давайте! — гаркнула Аракчеева, понимая, что я ни черта не собираюсь делать.

— Да что давать?! Куда идти?! Нормально можете сказать! — меня начал крыть псих. Дурдом какой-то. Отвечаю. Иди. Зови. Кого звать? А главное, как?

— В Ад! В Ад идите! — Аракчеева злилась не меньше моего. — Вот дьявол… Я отправлю Вас к воротам. Стучите. Должны пустить.

После этих очень странных слов она убрала свою руку с моей, а потом достаточно ощутимо шлепнула меня по лбу. В одну секунду все изменилось. Я будто скатился вниз на скоростном лифте. Аж дыхание перехватило, а внутри что-то резко рухнуло в пятки. Если у Рогатых есть сердце, то, скорее всего, это было именно оно.

Я не знаю, в чем заключался план Аракчеевой, по мне это была — полная, стопроцентная херня. Особенно не понравилась фраза: «Идите в Ад». Потому что я вообще не хотел туда идти, а уж тем более, не хотел опускаться тем способом, которым меня отправила Наталья Алексеевна. Потому что не понятно, чего ждать на другом конце этого скоростного спуска. Вывалюсь сейчас где-нибудь в жерлове вулкана. Или перед голодным демоном. Или сразу в котел. Или Дьяволу под ноги. Просто в прошлые разы со мной кто-то был. Богиня, сама Аракчеева. А сейчас пнули под задницу, катись, пацан, там разберешься. Но графиня, мне кажется, никогда не слышала о том, что вообще-то такие вопросы надо решать совместно. Коллективно. А ещё о том, что есть понятие доброй воли.

В итоге, я успел только один раз моргнуть, как оказался в уже знакомом месте. Все те же черные холмы с прожилками огненного цвета, и зарево где-то вдалеке. В данном случае, был даже рад, что именно сюда Наталья Алексеевна отправила. Хотя бы без неожиданностей.

Правда, не знаю, в какие ворота мне надо было стучать. Рядом с тем местом, где очутился, не было ни черта. Ни ворот, ни забора, ни даже сраной калитки. Или это она образно выразилась? Потому что стучаться я мог только об какую-нибудь гору, расположенную неподалеку. Лбом. С разбегу.

— Как же вы все меня замудохали! — выкрикнул эту фразу в воздух, задрав голову к небу. Кстати, неба тоже не было. Просто какая-то черная бесконечность.

Сел на корточки. Посидел. Подумал. Не придумал ни черта. Потому как изначально не понял, что именно надо делать. Аракчеева закинула меня из тех соображений, будто Княжич Морозов должен знать, как поступать в данной ситуации. И вот опять, что за женское непостоянство? Сама же говорила, я не Княжич.

В общем, не придумав ничего подходящего, решил пойти вперёд. Хотя, где здесь «перёд», а где «зад» — совершенно неясно. Куда не повернись, везде эти холмы и чертов пепел. Кружит, словно черный снег. По мне, так окружающая реальность — это один сплошной «зад». Задница.

Поэтому просто куда-то пошел. Мне кажется, я топал минут десять или пятнадцать, когда понял, картина совершенно не меняется. Она, конечно, и без того не отличалась большим разнообразием, но все-таки. Имелось четкое ощущение, будто я просто марширую на месте. И это вовсе не в переносном смысле. Реально. Поднимаю и опускаю ноги, но не сдвигаюсь ни на сантиметр.

Снова остановился, принялся усиленно соображать. Сам я обратно не выберусь, потому что не знаю, как. Хоть Аракчеева и говорила, будто мы все способны ходить туда-сюда. В Ад и обратно. Рогатые имею в виду. Потому что в свете откровений Николая, себя теперь тоже могу совершенно спокойно причислять к их рядам. Круто конечно. Но у меня нет даже малейшего понимания, как именно это делать. Ладно…

Аракчеева велела позвать. Кого? Теоретически — Николая.

— Колька! — заорал я, решив, хуже, чем есть, уже не будет. Ну, что может еще произойти? Прибежит страшный демон и сожрет меня? Так я и сам, вроде как, частично из их породы.

— Колька, тварь неблагодарная! Отзовись! Ты чего сдох, скотина?!

В ответ, вот ведь неожиданность, тишина.

— Ну, млять, сами виноваты… — сообщил я снова в пустоту, а потом потопал куда-то в сторону зарева, попутно надрываясь, как психованный.

— Коля-а-а! Колька! Рогатая скотина, отзовись!

Вообще, если что, мне сказали звать, вот я и зову. Между прочим, очень даже усиленно. Могу представить, как это смотрится со стороны. Марширую на месте, потому что по прежнему перемещаться не выходит, и при этом ору ругательства в адрес своего долбанного секретаря, который совершенно беспардонно умер.

— Ты ненормальный? — когда со стороны раздался мужской голос, я от неожиданности чуть не ссыканул. Отвечаю. И мне, между прочим, ни разу не стыдно. Потому что, если ты идешь по Аду, точно зная, что это Ад, вокруг — ни одной сволочи, хоть мертвой, хоть живой, сверху сыпется пепел и вообще атмосфера сильно напоминает добротный мистический триллер, любые внезапные появления сильно пугают.

Я оглянулся. Ну, да. Мужик. Высокий, темноволосый, с черными же глазами. Не как у Агаты, у той вообще обосраться можно. Просто черные, в смысле темно-карие. Что-то такое. Одет мужик был в футболку с логотипом известной фирмы, джинсы и прикольные кеды. Даже не мужик. Это я размахнулся. Парень. Может, лет двадцать. Не знаю.

— Ты кто? — задал я вполне логичный вопрос. Потому что звал Кольку. Но это точно не Колька. Настолько сильно измениться после смерти он не мог.

— Встречный вопрос. А ты кто? И почему находишься посреди владений Люцифера? Лазутчик? — пацан подозрительно прищурил глаза.

— Херутчик! — я раздраженно плюнул на землю.

— Да ты вообще хам! — восхитился парень. — Ничего, что в чужом доме гадить неприлично? Тебе об этом не рассказывали? Ты же… из Верхнего мира?

Пацан подошел совсем близко, подтянул руку и потрогал один мой рог. За что тут же получил сильный удар в плечо. И пусть скажет спасибо, что не в морду.

— Эй! Грабли убери. Это не дом. Сам сказал, владения. То есть, считай, мы на улице. А у меня стресс. Мне простительно. Слушай… — я покрутил головой. — Где тут ворота? И почему я не могу уйти с одного и того же места?

— Какие ворота? — мне кажется этот тип начал смотреть на меня с опаской. Возможно, он принял меня за психа.

— Я в душе не гребу. Какие-то ворота. Аракчеева сказал, иди постучись, а потом зови. Должны быть ворота.

— Кого зови? — еще больше прихерел пацан.

— Да ну Кольку, наверное. Эта скотина умер. Прикинь. По идее Рогатые же не умирают. Кстати… — я только в этот момент заметил интересную особенность. — А где твои рога?

— Зачем мне рога? — пацан пожал плечами. — Я и без них себя хорошо чувствую. С места не двигаешься, потому что пришел без приглашения. Я вообще удивлён тем, что ты здесь находишься. К Владыке можно являться только по его приглашению.

— А-а-а… — я с пониманием кивнул ему в ответ, хотя ситуация все равно оставалась туманной. — Слушай, насчёт рогов… Ты человек? Помер? Типа, местный? За грехи тебя отправили сюда? А так ты — простой смертный. Верно?

— Почти угадал. Слушай… говоришь, Аракчеева? Интересно… Так? И? Умер Колька. Пока не понимаю, кто это, но хотя бы более-менее ясно, с чего все началось. Вообще, кстати, даже она не могла тебя отправить именно сюда. Не в ее власти. Либо должна быть рядом, как проводник. Интересный ты, Княжич Морозов…

— Не знаю, могла, не могла. Видишь, отправила. Я уже был здесь недолго. Но вместе с графиней. А Колька, он же Николай Морозов, — мой наставник. Я — Княжич. Тоже Морозов. Что вполне логично, как ты понимаешь. И вот… Колька умер очень неожиданно. Сам. Аракчеева послала меня сюда, самовольным, между прочим, единоличным решением. Сказала, звать. Я предполагаю, что Колькина смерть для Натальи Алексеевны принципиальный момент. Думаю, графиня хочет выяснить, какого черта тот сдох. Потому что не должен. Понимаешь? Замкнутый круг.

— А-а-а… ну, все понятно, — пацан кивнул своей башкой и протянул руку. — Володя. Зови так. Тебе такое имя будет привычнее. Идем.

Как только я пожал его ладонь, он резко обогнул меня и рванул куда-то вперед. Причем, кстати, тоже в ту сторону, где полыхало зарево. Получается, изначально я шел верно.

Пару минут стоял, смотрел на его спину, удаляющуюся от меня достаточно быстро, и хлопал бестолково глазами. Потом сообразил, какого хера? Надо идти следом. Кем бы ни был этот Володя, он явно местный. Может, реально грешник какой-то. Хотя они теперь все грешники. А то, что у него нет рогов, это даже больше плюс, чем минус. Можно не ожидать подвоха. Раз не из Высших, то и срать мне тоже не будет. Потому что этим всем полудемонам я сильно не доверяю. Конченые они. Со своими дебильными планами против Сатаны и заскоками по поводу мирового господства.

Пришлось ускориться, чтоб догнать Володю. Дальше мы уже топали практически нога в ногу. И что интересно… Если до этого я тупо бестолковился на месте, шел куда-то, но ни хрена с места не двигался, уж не знаю, что тут за законы у них действуют и как такое возможно, но зато вместе с пацаном получилось реально передвигаться вперед. Наверное, как раз, сказалось то, что я был посторонним на этом празднике жизни. А пацан — местный.

— Слушай, не то, чтоб меня что-то не устраивает, но куда мы идем? — поинтересовался я, как только смог его догнать.

— Ну, ты хочешь попробовать забрать Николая. В принципе, это возможно. Если ты — наследник его рода, можешь предъявить Смерти претензию. И выкупить своего сородича. Значит, нам нужно добраться до вокзала.

— Вообще, если откровенно, мне Колька сто лет не нужен. Это инициатива Аракчеевой. Я так понял, ее сильно напрягло, что Рогатый умер. Думаю, она хочет, грубо говоря, Николая допросить. Только не пойму, почему ей не обратиться напрямую к Люциферу. Она же с ним типа на короткой ноге.

— А при чем тут Владыка? — пацан реально удивился. Я, честно говоря, тоже.

— В смысле, при чем? Он же этот… ну, типа главный.

— Слушай, смерть наступает, когда приходит Смерть. А уже потом дух отправляется сюда, в Преисподнюю. Представь, сколько людей в вашем мире. Я сейчас даже не о Высших. Не о наделенных Силой. О простых людях. Люди плодятся, как тараканы. Очень быстро и очень много. Представь, если бы всем этим занимался Владыка. У него бы больше ни на что не хватало времени.

— Погоди… — я немного притормозился от неожиданности. Просто слово «смерть» пацан сказал, как имя собственное. С большой буквы. — Ты хочешь сказать, будто существует некто, исполняющий эту роль? Ну, вы смысле приходит и забирает? Как на картинках? Старуха с косой?

— Почему старуха? — пацан даже как-то обиделся. — Очень приятная молодая женщина. Между прочим, работенка у нее, не пожелаешь никому. Люди мрут, как мухи. Раньше было немного иначе. Совсем давно, естественно. Она только являлась за тем, кому вышел срок и провожала через Грань. Там уже ждали в Чистилище. Ну, и шли торги.

— Какие торги? — я слушал Володю с огромным интересом. По сути, мне охренительно повезло. Впервые рядом оказался человек, который мог подробно все рассказать. А я мог подробно все спрашивать. Не опасаясь вызвать подозрение. Этот все равно мертвый. Ему-то что.

— Торги за душу, естественно. На торгах определяли место ее дальнейшего пребывания. Сейчас это место — одно единственное. Преисподняя. Ты не представляешь, насколько переполнены Адские сады, купальни. У нас фантастическая безработица тут. Места всем не хватает. На одну улицу десять дворников. Ну, куда это годится?

— Стоп! — я не успевал за той информацией, которая поступала в мой мозг. — Какие улицы? Ты говоришь о Преисподней, как о мире, где существует своя жизнь.

— Конечно! — пацан посмотрел на меня с усмешкой. — А ты как представлял Ад? Лава, котлы с грешниками и черти, которые гогочут злодейским смехом?

— Блин… Ну, вообще-то, да.

— Откуда ты взялся? Морозов, говоришь… — пацан остановился, уставившись на меня пристальным взглядом. — Морозов… Помню, да. Ваш отец — Герцог Мамона. Не пойму, как тебя воспитывали? Вообще ничего не рассказывали? Устройство Нижнего мира — это первое, о чем Патриархи говорят со своими детьми. Чтоб было понимание.

— Скажем так… я был немного болезненным ребенком с тонкой душевной организацией. Меня берегли от стрессов. Ты рассказывай, рассказывай. Очень интересно…

Пацан двинулся дальше, я следом. Он попутно посвящал меня во все особенности этого мира. И тут реально оказался мир. Преисподняя это было такое же место, как… я не знаю. Земля. Люцифер, демоны. Высшие, которые, типа, герцоги и Низшие. Вся остальная шелупонь типа суккубов, инкубов, Пожирателей. Короче, он называл еще кого-то, но я не в состоянии был сразу всех запомнить. Место, где я трижды уже оказывался, это владения Люцифера. Личные. А так у них тут имелись целые города и Герцогства. В данный момент мы двигали в сторону какого-то Вокзала. Я так понял, с этого места все начиналось. Вроде бы, умершие должны попадать именно туда после смерти.

— Когда все изменилось, Чистилище закрыли за ненадобностью. Убрали этот этап перехода. А вокзал… Ну, логично же, оттуда новоприбывшие граждане отправляются на новое место своего пребывания. Честно говоря, не понимаю, как ты ухитрился оказаться на территории Владыки. Для этого нужно иметь личный доступ, как у Натальи Алексеевны.

— Хорошо ее знаешь? — я заметил, что Володя действительно говорил об Аракчеевой, как о знакомой.

— Ее все знают. Она — правая рука Владыки в Верхнем мире.

— Круто… — я покрутил башкой, пытаясь оценить, где мы находимся. И, честно говоря, прибалдел. Вроде бы недолго шли, а окружающая нас действительность сильно изменилась. Пепел по-прежнему падал, но его стало гораздо меньше. Он еле был заметен в воздухе. Холмы тоже исчезли. Теперь вокруг простиралась долина, на которой даже что-то росло. Сильно похоже на наши поля, но только все было серого унылого цвета. Более того, впереди показалось здание, которое действительно напоминало железнодорожный вокзал. Правда самих поездов, как и железной дороги, пока не значилось даже в перспективе.

И это при том, что шли мы от силы может полчаса. Вряд ли больше.

— Здесь иначе течет время, — ответил пацан, хотя я вообще ни о чем не спрашивал. Скорее всего, прочел недоумение на моем лице. — Мы прошли гораздо большее расстояние, чем тебе кажется.

— Ясно… Слушай, а ты откуда так хорошо все знаешь?

— Слишком долго тут нахожусь, — ответил Володя. Хотел задать пацану еще парочку вопросов, но внезапно, мы оказались прямо перед входом в тот самый вокзал. Резко. Он только что был на расстоянии нескольких десятков километров, а вот мы уже стоим перед тяжелыми высокими дверьми.

— Вон они, Ворота, — Володя махнул куда-то за спину.

Я обернулся и снова охренел. Теоретически, это как раз, откуда мы пришли. Но сейчас пространство словно развернули. Теперь сзади я мог рассмотреть действительно самые настоящие ворота. Здоровенные. С рисунком. Причём, по обе стороны от ворот не было ни черта. Ни забора, ни стены, ни ограждения. Просто Ворота. И все.

— Что за… — я посмотрел на пацана. — Как возможно. Мы приструячили с тобой оттуда. С той стороны. Почему там теперь эта хрень?

— Говорю же, здесь все иначе. Пришли мы совершенно из другого места. Не пытайся понять. Не сможешь все равно. В общем, смотри. Это — Вокзал. Заходи, ищи своего Николая.

Пацан подошел к дверям и со всей силы, пинком ударил по ним. Потом подмигнул мне и еще раз со всей силы ударил по створке ногой.

— По башке себе постучи… — недовольный голос раздался ровно в тот момент, когда одна из дверей распахнулась. — Чего тебе?

На пороге стояла молодая женщина. Я бы сказал, девушка. Типаж настоящей Валькирии. Пшеничные волосы были собраны в толстую косу, которую она перекинула через плечо. Глаза — синие. Крепкая, вся какая-то сбитая. Еще и одета в форму, наподобие моей, курсантской. На ногах — берцы.

— Ты что устроил? — девушка посмотрела на меня таким взглядом, будто я прямо под эту дверь кучу дерьма навалил.

— Почему я? Нет. Это… — хотел кивнуть в сторону Володи. Вот только Володи хрен было. Только что стоял рядом, а теперь — никого.

— Ну?! — Валькирия еще сильнее нахмурилась.

— Ладно. Я устроил. Да. Мне нужно попасть туда.

Я попытался заглянуть внутрь. Но девица тут же загородила от меня зону видимости своей грудью.

— Зачем? Живым там делать нечего. Даже Высшим. Умрешь, сама за тобой приду.

Я уставился на девицу с подозрением. Она серьёзно? Типа, вот это и есть Смерть? Реально?

— Что вылупился? — Валькирия явно была не в духе.

— Так… я — Княжич Морозов. Меня интересует один Рогатый тип. Зовут его Николай. Скончался этот гад около получаса назад. Хочу забрать домой. Как глава рода имею право.

— Ты не глава рода. Ты — Наследник. Ты гляди, уже Патриарха он в счет не берет, — хмыкнула Валькирия, а потом посторонилась. — Ладно. Заходи.

Во-первых, это реально был вокзал. Все, как положено. Имелось даже табло, на котором выскакивали наименования станций. Равнодушный женский голос из большого динамика, висевшего под потолком, сообщал о прибытии и отбытие поездов. По залу ожидания сновали люди, создавая впечатление суеты, которая свойственна подобным местам. Только без сумок и чемоданов. В принципе, логично. Наверное, вряд ли в Аду так уж сильно требуется зубная паста, мыло или пижама. Вдалеке я рассмотрел кассы. Кассы, мляха муха! Куда они покупают билеты? И кому вообще нужны билеты после смерти? Очень до хрена вариантов? Мандец. Даже в аду все норовят содрать денег за что-то. Предприниматели чертовы. Особо повеселил киоск с газетами и магнитиками. Отвечаю. Самый настоящий киоск, в котором продавались какие-то печатные издания вперемешку с сувенирами.

Во-вторых, мне на глаза попадались только люди. Ни одного Рогатого я пока что не увидел. Но людей было много. И они вообще не выглядели несчастными духами или призраками. Вполне себе довольные, бодрые, из плоти и крови. Я первого же проходящего мимо мужика схватил за руку, чтоб проверить. Тот посмотрел на меня, как на идиота, выдернул конечность и поторопился смыться подальше.

— Как они сюда попали? — я в некотором изумлении смотрел по сторонам. — Ты всех привела?

— Да. Но не сразу, конечно. Стараюсь формировать небольшие группы. Доставляю их в это место. Тут они ждут торгов. Чтоб было понимание, куда конкретно каждый отправится. У какого герцога будет служить, если повезёт. Или станет обычным работягой. Ну? — Валькирия стояла за моей спиной, сложив руки на груди. — Видишь своего?

— Баранки гну. Это все не те. Мне нужен Высший. Сказал же. Рогатый по имени Николай. А тут только люди.

— М-м-м… Тот тип, который устроил истерику. Я не могу умереть… верните меня обратно… Да вы знаете, что вам за это будет…

Блондинка так натурально изобразила интонации Николая, что я непроизвольно хмыкнул. Могу представить, какой бзик накрыл Кольку, когда он осознал, что умер. Аракчеева же рассказывала, это достаточно сложно. И вдруг столь неожиданный поворот. Он, мне кажется, просто охренел. Поэтому мне и самому интересно, что произошло. Вот Наталье Алексеевне, например, не интересно. Ей волнительно. Графиня явно в тот момент, когда сообщили о смерти Николая, испугалась. Хотя, очень тщательно постаралась скрыть эту эмоцию. Но сто процентов испугалась. Этак, если Рогатые начнут умирать, как обычные люди, то и до остальных признаков человечности недалеко. Сила исчезнет, физические данные станут скромнее. Да и вообще…

— Очень самовлюбленный тип. Ты про него говоришь, Наследничек? — Валькирия вопросительно подняла одну бровь.

— Видимо, да, — я в очередной раз покрутил башкой. — Только где он? Вы его отправили без очереди? Сразу на исправительные работы? Или как оно тут называется.

— Ох, какой культурный молодой человек. «Выкает». Давай уже на «ты». А то я чувствую себя невыносимо старой. Даже древней.

Валькирия обошла меня и направилась куда-то в дальний угол зала, к высокой стеклянной двери, над которой имелась надпись «Буфет». Наверное, это было приглашение — ее спина, удаляющаяся от меня. Поэтому я, не долго думая, рванул следом. Хотелось бы уже разобраться со всем этим и вернуться обратно. Еще, правда, нужно разобраться, как.

Буфет оказался самым настоящим рестораном. В зале царил полумрак. На небольшой сцене девка в откровенном платье играла на рояле. Платье было настолько откровенное, что еще немного и она будет стучать по клавишам не пальцами, а сиськами. На голове этой тапёрши рогов не было. Здесь вообще ни у кого не было рогов. Реально. Даже у Смерти, кстати. Значит, она не демон? На приличном расстоянии друг от друга стояли круглые столы. Небольшие. В центре каждого стола — лампа под абажуром.

Николая я увидел сразу. Сложно не увидеть того, кто является единственным гостем этого заведения. Он сидел, обхватив голову руками и поставив локти прямо на стол. Рядом имелась здоровая бутыль с каким-то пойлом и стакан. Все. Больше ничего.

— Вон твой родич, — Валькирия кивнула в сторону страдальца.

— Отлично…

Я уже направился к Николаю, сделал несколько шагов в его сторону, но все-таки любопытство оказалось сильнее приличий. Да и какие на хрен приличия, мы в Аду, в конце концов. Остановился, обернулся, а потом снова подошел к Валькирии, которая смотрела на меня с усмешкой в удивительно синих глазах. Я не поэт. И даже не долбаный романтик. Но блин… Глаза у нее нереально красивые. По-настоящему синие. Не голубые, не серые с какими-то оттенками, просто синие.

— Простите… прости. Ты реально Смерть?

— А что, бывает смерть нереально? В шутку? Если так возможно, поделись. Я с удовольствием посмотрю, — Валькирия усмехнулась.

Какие, млять, все приколисты в этом мире. Просто одно сплошное остроумие… Подумал, что на остальные вопросы она ответит так же, а значит, тратить время не стоит. Развернулся и пошел к тому столику, за которым сидел Николай.

— Эй, Княжич… — окликнула меня Валькирия.

Я оглянулся.

— Мы с тобой должны были познакомиться гораздо раньше. Тебя постоянно что-то отводило от этой встречи. Сначала подумала, отец. Но нет. Сейчас вижу, дело не в нем. Да и нет таких оберегов, талисманов или заклятий, чтоб отсрочить мое появление. А вот поди ж ты, смотрю опять на тебя, понимаю, что пора, время твое пришло давным-давно, но не могу. Интересно…

Я молча пожал плечами. Вообще хрен пойму, о чем она. И даже не хочу понимать. С меня вполне достаточно того, что я стою в каком-то всратом вокзале, посреди какого-то всратого ресторана и беседую с женщиной, которая, типа, является Смертью. Все эти «В гостях у сказки» сильно травмируют мой мозг, который привык верить только тому, что можно потрогать. Но, сука, я и эту девку могу сейчас подойти и потрогать. Вот в чем прикол. Возможно, она сломает мне за это руку. Даже скорее всего. Судя по ее виду, вполне допускаю, что лапать себя всем подряд она точно не даст.

— Николай, ты не охренел ли? Я ищу тебя по всей Преисподней, а ты лакаешь в кабаке, — с этими словами я направился к столику своего секретаря.

Тот, увидев меня, сначала испуганно вскочил. Сделал это настолько резко, что стул, опрокинулся на пол и отлетел в сторону.

— Ты?! Как? И ты тоже? — Колька застонал, а потом рухнул на другой табурет, стоявший рядом.

Я выгребываться не стал. Подошел, поднял стул, который валялся на полу, поставил его на место, а потом на него же и сел. Так понимаю, Николай решил, будто я умер. Сплошной стресс у мужика. Сначала сам копыта откинул. А теперь ещё и наследник явился.

— Слушай, хватит истерить. Правда девка сказала. Ведешь себя, как баба. Соберись, давай! Не позорь род Морозовых.

Я взял стакан, налил туда пойла из бутылки, понюхал. Хрен его знает, может, там яд. Им, мертвым уже все равно. Но нет. Пахло виски. Кстати, достаточно приличным виски. Я залпом опрокинул содержимое в себя.

— М-м-м… неплохо.

С удивлением принялся рассматривать бутыль. Взял ее даже в руку и покрутил. Реально отличный вискарь. А выглядит тара так, будто ее у какого-то алкоголика-бомжа отобрали. Вот правда говорят, не нужно судить по обертке.

— Ну… И как тебя убили? — Николай посмотрел на меня с вызовом.

— Колька, вот ты вроде взрослый… — я хотел сказать, человек, но осекся. Явно не самое подходящее определение. — Короче, ты вроде взрослый, и башка вроде варит. А плетешь какую-то хрень. У нас насчёт твоей смерти много вопросов. А ты решил, что двоих Высших грохнули. Я за тобой вообще-то пришел. Аракчеева сказала, могу типа забрать. Или позвать. В этих ваших правилах путаюсь.

— Ты пришел за мной? За мной? Специально? — у Николая стало такое выражение лица… как у ребенка. Которому сказали, что его на самом деле любят.

Я молча кивнул. Решил, наверное, не нужно Кольке говорить, что это не было моим желанием. Я лично никуда ни за кем не собирался. И если бы Аракчеева меня сюда не закинула, то вряд ли мы сейчас разговаривали. Вон как мужика торкнуло от мысли, будто он небезразличен роду. Пусть думает, что я и правда сам. Рискуя жизнью. Наверное, рискуя. Хрен пойму уже, что тут к чему. По мне, если честно, так здесь, в Аду, даже безопаснее, чем среди змеиного клубка Рогатых.

— Княжич… — Колька протянул руку и сжал мое плечо. Чуть не свалив при этом со стола бутылку. Еле успел ее поймать. Было бы жаль, если бы разбилась. — Я твой должник. Навсегда. Клянусь. Ты действительно готов торговаться?

Вот сразу мне не очень понравилось это слово. Торговаться… Чувствовался в нем какой-то подвох. Может потому, что для данного процесса все его участники должны предложить свои варианты оплаты. Сумму. Валюту. А у меня, например, ничего нет.

— Эй, ты! — Колька махнул рукой Валькирии.

Она отошла от нашего столика достаточно далеко, но из самого заведения не уходила. Бдила. Наверное, опасалась оставлять двоих Рогатых без контроля. Тем более, на меня Смерть смотрела с интересом. Как учёный на лабораторную мышь, которой ввели препарат. А теперь ученому надо понять, сдохнет эта мышь или выживет. Вот такой у Валькирии был взгляд.

— Слушай… мне кажется, зря ты с ней так. Она, конечно, ведёт себя спокойно, все дела, но блин… Это все-таки Смерть. Не последняя овца в вашем стаде Рогатых, — я повернул голову в сторону Валькирии.

Девка в ответ на хамское обращение Николая усмехнулась. Но тем не менее, не торопясь, направилась к нам. Правда с таким видом, мол, скажи еще что-то, рогатый мудак. Дай повод сломать тебе нос. А по всем внешним показателям точно могу сказать, физически она покрепче Кольки будет. Воительница. Солдат. Что-то такое. Не зря мне сразу в башку пришло именно сравнение с Валькирией.

— Зря? Я — Высший. Какого черта? — Николай возмущенно взмахнул рукой.

Видимо, хотел для демонстрации своего несогласия с собственной смертью пульнуть огнем. Или создать иллюзию — какого-нибудь особо разъяренного монстра. У него, естественно, ничего не вышло. В Аду Сила полудемонов исчезает. Секретарь развернул руку ладонью и обиженно на нее уставился.

— Кстати, да! Коля, ты Высший. Какого черта?! Ты на хрена сдох? А, главное, как?

— Не сочтешь меня за сумасшедшего, Княжич? — Николай подвинулся ближе и наклонился, почти уткнувшись своей башкой в мою.

— Прикинь, я даже себя считаю сумасшедшим иногда. Так что можешь не беспокоиться.

— Девчонка… ребенок. Лет пять, может. Она меня… черт… Она вытащила из меня Силу и жизнь, заодно. Выпила ее. Я такого страху натерпелся за эти несколько секунд… Представь, наклонилась, уставилась своими глазищами и я почувствовал, как Сила покидает меня.

— Что хотели, Ваше благородие? — Валькирия остановилась рядом с нами.

Колька тут же заткнулся и отстранился, повернулся лицом к Смерти.

— Наследник рода Морозовых будет участвовать в торгах за мою душу…

— Душу… — Валькирия закатила глаза. — Какую душу? Откуда она у тебя, Высший? За тебя. Просто за тебя. Ну, хорошо. Я не против. Как сын главы рода он имеет право. Ты знаешь правила, Княжич?

Девица переключила свое внимание на меня. А я еще от слов Николая не отошел. Девчонка, лет пяти? Агата, что ли, опять исполняет? Я других кандидатур не имею.

— Княжич! Прием! — Валькирия несколько раз щелкнула пальцами перед моим носом, привлекая внимание. — Ты меня слышишь? Я обязана по правилам, установленным Владыкой, спросить, тебе известно, на каких условиях проходят торги?

— Честно говоря, в общих чертах. А совсем честно говоря, понятия не имею.

Я вынырнул из своих размышлений о девочке, которая, если верить Кольке, отправила его в Преисподнюю.

Просто… Кто, млять, такая эта Агата? Нет, теоретически, после случайной фразы Аракчеевой, я понимаю, скорее всего, она — дочь царя. Ну, типа, Романова, все дела. Вот только какого черта чудо-ребенок шляется по этому миру? Вижу ее в большинстве случаев только я. И вон, Колька. Правда, моему секретарю это «видение» дорого стоило. А больше всего меня пугают ее возможности. Девочка переплюнула Лилит. Сильно так переплюнула. И еще пугает предположение, как она их получила. А вернее отсутствие этого предположения. Потому что я даже приблизительно не могу представить, что произошло. Очевидно же, что-то произошло. Надо быстрее переговорить с фрейлиной. Она должна знать. Хочу понимать, в чем прикол.

— Так… Хорошо, — Валькирия сложила руки на груди и уставилась на меня насмешливым взглядом. Она вообще, между прочим, для Смерти слишком ехидная. — Значит, объясняю. Торги. Каждый, оказавшийся здесь, является предметом торга. Герцоги, их служащие, демоны попроще и, конечно, сам Люцифер принимают участие. Выбирают для себя лучший товар. Но еще, в торгах может принять участие тот, кто желает выкупить своего близкого. Одна кровь — является обязательным условием. В смысле, кровная связь. Если торги закончатся в пользу того, кто хочет забрать своего умершего, отсюда выйти невозможно другим путем. Вот последний случай — ваш. Ты, Княжич, хочешь торговаться за своего родича. Условия простые. Тебе придется предложить желающим заполучить его нечто, способное их заинтересовать. А именно… То, что будет стоить дороже. И отказаться потом невозможно. Например, ты можешь обменять его жизнь на свою. Может отдать взамен Силу. Не обычный человек, как никак. Смысл понятен?

— Смысл понятен… — повторил я за Валькирией, а потом посмотрел на Кольку.

То-то его так торкнула мысль, будто я пришел за ним сам. По своему желанию. Ну, блин, Наталья Алексеевна… Только я начинаю думать, что у нас с ней имеется взаимопонимание и обоюдная симпатия, как эта дамочка ранит меня в самое сердце своими неожиданными поступками. Вот сейчас, интересно, о чем она вообще думала? Решила угробить юного Морозова, при этом оставшись ни при делах? Или так сильно в меня верит?

— Вот и отлично. Добро пожаловать на торги, — сказала Валькирия, ехидно улыбнулась, а потом громко и резко хлопнула в ладоши.

И Николаю тоже. Второму вообще хотелось сказать много. Например о том, что не хрена умирать, когда ты Рогатый. Ну, вот точно не просто так Агата к нему явилась. Я уверен, моя занятная, маленькая подружка посетила Кольку с умыслом. Что-то он, сволочь такая, натворил. Девочка эта, конечно, страшная до уссачки, но никого не трогает без причины. Только рядом со мной постоянно отиралась. А тут вдруг совершенно случайно пришла и убила Николая. Удивительное стечение обстоятельств.

— О, да… Позволь представиться… — мужик протянул мне руку. — Мамона. Властвую в четвертом кругу ада. Слыхал о таком? Круто, да? Четвёртый. Нет, конечно, я бы не против переехать во второй, но… Четвертый — тоже не девятый.

Я крепко пожал предложенную руку, хотя сделал это на автомате, не сводя глаз с сидящего рядом герцога. Он ведь герцог, если не ошибаюсь. Охренеть, насколько обычно выглядит. Нет, шмотки на нем дорогие, обувь приличная, часы — вообще не вышепчешь. Однако… Шмотки и часы? Реально? Где, млять, огонь? Где… не знаю… мощь и сила? Устрашающий вид, рост под два метра? Хоть что-то из ожидаемых атрибутов.

Хрена там. Рядом со мной сидел моложавый брюнет с серебристыми висками, которые заметно выделялись на фоне темной шевелюры. Стрижка, кстати, прикольная, модельная. Ну, пожалуй, еще рожа холеная. Аристократический профиль, все дела. Однако, это выглядело слишком по-человечески. Хоть бы копыта были, что ли. Или серой вонял бы. Нет. От Мамоны несло дорогущим парфюмом. Короче, этакий скучающий от сытой жизни миллионер.

Но дело даже не в этом. Не в званиях и регалиях долбанных демонов, не в том, что они выглядели неожиданно обычно. Дело в том, что я вообще никак не ожидал столкнуться с кем-то из руководящего состава Ада лицом к лицу. Тем более, с Мамоной, который так-то, на секундочку, мой предок. Вернусь обратно, скажу Аракчеевой пару слов. Матерных. Какого черта она не предупредила, где все это будет происходить. Ты, говорит, просто позови Николая. Просто… Хера себе, просто. Тут — полный набор. Сначала — Смерть, с которой я вообще в ближайшие очень много лет совершенно не планировал знакомится лично. Теперь — первые лица Ада. Хоть бы намекнула Наталья Алексеевна. Так, мол, и так, предстоит встреча на высшем уровне. А то сижу, дурак дураком.

— Во имя Владыки Люцифера… Правда, не знаешь про четвёртый круг? — Мамона мое молчание расценил правильно. Он закатил глаза и возмущённо прищелкнул языком. — Твой папаша со своей фанатичной заботой совсем чокнулся. Настолько отгородил тебя от мира, что даже не рассказал толком ничего про меня… Про меня! А ведь всем обязан подлец. Всем! Никакого уважения к прародителю. Нет, слишком много в вас осталось человеческого… Слишком много… Четвертый круг, Наследничек, это — тот самый круг жадности. Попавший в него грешник испытывает зависть, гнев, видя вокруг горы и реки золота. Мои владения обширны, но знаешь… Честно говоря, в последнее время как-то слишком перенаселены. Адские золотые машины по переработке людских тел и котлы с кипящим золотом установлены повсеместно, но все равно желающие прут косяками. У меня, знаешь ли, герцогство не резиновое… Хочется покоя иногда, а вокруг, куда не плюнь, эти мерзкие людишки… Ноют и ноют… Ноют и ноют… И главное, поголовье сократить невозможно. Адские муки вечные. Понимаешь? Утопили пару сотен в расплавленном золоте, а они, сволочи, опять в котлы лезут. Тут же на новый круг возродились.

— Покоя?! — демоница Махаллат откинула голову назад и громко рассмеялась. — Кого ты лечишь, Мамона? Тебе подвластны все деньги мира, фарт, удача, слава, власть. Ты — главный денежный казначей Люцифера. Откуда взяться покою? Всем известно, наоборот стремишься быть в центре событий. Любишь суету. Покоя… Вот это, конечно, всем шуткам шутка. Непременно завтра при дворе Владыки расскажу.

Махаллат демонстративно фыркнула, намекая, как нелепо звучат высказывания герцога. При этом, она даже головы в его сторону не повернула. Смотрела прямо перед собой. От этого возникало ощущение, что демоница беседует с кем-то невидимым. Или просто трындит с пустым местом, с воздухом.

Вообще, мне кажется, тетка имеет конкретные проблемы с окружающими. Ее не только Лилит, походу, бесит. Вернее, бесила. Они ведь все не в курсе, что моя рогатая девочка жива. Кстати… Кстати, да! Ни у Махаллат, ни у Мамоны на голове нет даже намёка на костяные наросты. А у Лилит имеются маленькие, аккуратные, симпатичные рожки. Надо потом выяснить, почему. Мне теперь даже самая мелкая деталь кажется подозрительной.

— М-м-м… Кто-то сейчас повизгивал? — спросил Мамона. — А то в ухе зачесалось. Думал, крыса пробежала.

— Крыса сидит на месте. И несет какую-то ерунду, — усмехнулась Махаллат.

Я сидел между ними, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Если бы не знал наверняка, что нахожусь в Аду, никогда бы не принял этих двоих за демонов. Они больше напоминали топ-менеджеров крупной, мировой корпорации, которые друг друга на дух не выносят и постоянно цапаются за премиальные. Отвечаю. Прямо один в один.

— Старая сука меня не любит… — Мамона повернулся в мою сторону, наклонился чуть ближе и подмигнул одним глазом. При этом интонацию голоса он вовсе не сделал тише. Наоборот, точно постарался, чтоб демоница его очень хорошо слышала. — Видишь ли, Наследничек, когда нас низвергли в Ад, я был последним. Прибыл в ссылку, а все мои братья и сестры топчутся на месте, совершенно не врубаясь, как быть. Могли совсем загнуться без старого, доброго Мамоны. Как пить дать, загнулись бы. Представляешь, насколько тяжело было Владыке с этими остолопами? После дивных садов оказаться в столь жарком климате… Вот и растерялись. Ну, а потом я нашел под землей драгоценный металл, из которого мы построили свою столицу — город Пандемониум… О-о-о… Кстати, ты ведь никогда не бывал в нашей столице… Хотя, почему ты? Никто не бывал в нашей столице из верхнего мира.

— Если Владыка услышит ту ересь, которую ты рассказываешь наследнику рода, он тебе хвост на рога накрутит, — Махаллат снова вмешалась в наш разговор, нагло перебив Мамону. Бабенка явно имеет мерзкий характер. На ее фоне даже Лилит — душка.

Я так понял, демоница говорила об официальной версии, которая существует для Рогатых и людей. Есть только Ад, ничего кроме Ада. А герцог сейчас, пусть не упоминая конкретно рай, намекал именно на него. Откуда еще могли низвергнуть демонов? Только из пентхауса, расположенного на самой крыше, прямиком в темный подвал, где кишат всякие твари.

— Сука… — Мамона развёл руками. — Что с нее возьмешь? У нас в Аду вообще бабы, скажу тебе… Никакой радости от них. Только желчь, зависть и злоба. Не поверишь, трахнуть некого без риска для здоровья. У одной — яд со всех щелей капает. У другой — такие зубы острые, что в рот палец страшно сунуть, не говоря про более ценные части тела. У третьей яда нет, зубов тоже нет, но так засосет, а потом выплюнет, что ошмётки до девятого круга хрен соберешь. То ли дело обычные человеческие женщины… М-м-м… Одно удовольствие… А ты зачем здесь? Я сначала даже глазам не поверил. Смотрю, Княжич Морозов. А тебя в списке лотов не было. Сам пришел?

— Случайно вышло… — я вообще не знал, как себя вести. Отвечаю. Появись Мамонта в огне, с громким ревом и башкой животного на плечах, было бы гораздо спокойнее. Понятнее. А тут… Просто театр абсурда какой-то.

Очень ни к месту вспомнились слова Лилит, что Мамона мог бы спалить перемещение, если бы она сразу запихнула меня в Княжича. Вдруг сейчас, сидя рядом со мной, он почувствует подставу? Я оглянулся по сторонам. На всякий случай. Вдруг придётся очень быстро отсюда валить. Хотя, куда и как, не имею ни малейшего представления.

Зал постепенно заполнялся демонами. Все они, как и Мамона с Махаллат, выглядели совершенно обычно. Женщины в красивых вечерних платьях, Мужчины — в смокингах или строгих костюмах. Такое чувство, будто мы не на аукционе, где предстоят торги за человеческие души, а на светском мероприятии.

Мужчин, кстати, было больше. Женщин насчитал пятерых. Включая сидевшую рядом Махаллат.

— Случайно? — Мамона с интересом уставился на меня.

Прямо реально уставился. Сел в полоборота и тупо пялился на мою рожу. Не знаю, что он там хотел увидеть. Честно. Однако, стало здорово не по себе. Его удивил мой ответ. Знать бы еще, почему.

— А скажи мне, Наследничек… Давно ты здесь? Не во времени. В пространстве.

Я почувствовал себя полным идиотом. Что он, мляха муха, имеет в виду? И главное, спросить не знаю, как. Вдруг Княжич должен понимать такие выражения, а не сидеть и тупить.

— Как попал сюда? Кто проводник? — уточнил Мамона свой вопрос.

— Наталья Алексеевна отправила. У меня тут родич внезапно умер…

— Николай? Это я в курсе. Сам ради него пришёл, если честно. Вашего брата давно у меня не было. А толковый управляющий не помешает. На представителя рода Морозовых куча желающих сейчас найдется. Черт с ним, с Николаем… Значит, тебя отправила Аракчеева. Та-а-ак… К вратам? — Мамонта реально выглядел, как ребенок, которому крайне любопытно узнать, если оторвать мухе крылья, полетит она или нет. Причём, имелось твёрдое убеждение, что я и есть эта муха.

— Вы уже второй спрашиваете про врата. Нет. Где-то посреди черных гор оказался. Потом пешком пришел к Вокзалу…

— Да ладно?! Не врешь? — Мамонта изумлённо поднял брови. Но тут же ответил сам. — Не врешь… Чувствую, говоришь правду. Тогда не понимаю… Ты как еще жив до сих пор, Княжич?

Теперь вылупился я на Мамону. С еще большим удивлением. О чем он вообще?

— Нет, Патриарху твоему башку откручу. Точно. Вообще сына не подготовил ни к чему… — Герцог покачал головой, выражая свое возмущение. — Наследничек, подобные тебе приходят к Вратам, и максимум, куда могут попасть, это на торги. Однако, лишь в тот момент, когда появляется нужный лот. Все мы прекрасно знаем, вам нельзя долго находиться в Преисподней. Ваша Сила растворяется и вы становитесь слабы. Поэтому, быстренько торгуемся и опускаем с миром. Или не отпускаем… Смотря, как пойдёт процесс. Но ты сидишь, совершенно спокойный. Это как?

Я бы с удовольствием ответил на вопрос Мамоны, если бы знал, что говорить. Ситуация скользкая. Хреновенькая. Чисто для меня, конечно. Вернее, теоретически, вполне все просто и понятно. То, что Рогатые не могут долго находиться в Аду, это уже слышал. Сила у них пропадает, растворяется. Это мы, опять же, в курсе. Но за себя-то я вообще ничего сказать не могу в этом плане. Как пропадёт то, чего нет? Хреново, Мамоне такое не заявишь. У герцога точно возникнут вопросы. Например, ты кто такой, пацан? А у нас все непросто. В двух словах не ответишь, даже если мне в голову придет тупая идея пооткровенничать с предком.

Все эти сложные, хитрожопые манипуляции Лилит вылились в интересную ситуацию. Тело — Княжича. Настоящее. Но родного содержимого в нем нет. Есть я. А я ни черта не Высший. Я — чисто Зеркало. Вот, что вижу, то пою. Хотите Силу, примените ее в мою сторону. Наверное, поэтому мне и не плохо, а очень даже хорошо. Сижу себе, среди демонов. Жду, когда Кольку, сволочь, продавать начнут. Шампанского выпил бы. Чтоб совсем, как в кино. Обычно так ведь выглядит это мероприятие. Богатеи с бокалами в руках.

— Да я не знаю. Меня же Аракчеева отправила. Сказала, иди, зови. А потом — раз! И вокруг чёрные горы. Вообще не понял ни черта. Я там ещё парня одного встретил. Он сказал, территория принадлежит Владыке. Тоже удивился моему присутствию. А я откуда знал, что меня к Люциферу занесло?

Короче, решил пойти проверенным путем, косить под дурака. С идиота, между прочим, и спроса никакого. А если верить мнению многих, Княжич Морозов большим умом не отличался. Ни умом, ни здоровьем. Пусть вон, Наталью Алексеевну спрашивают теперь. В конце концов, это она мне такую командировку устроила. Хотела узнать, что с Колькой произошло графиня, отдуваюсь в итоге я.

— Парня?! На земле Люцифера? — Мамона наклонился ко мне совсем близко и заглянул в глаза. Я прям чувствовал, как он пытается забраться в мою башку. Ага! Щас! Хрен тебе, а не чтение мыслей. — «Светлячком» балуешься, Наследничек? Вы сейчас прилично на эту дрянь подсели.

— Да ничего не балуюсь. Правда парень был. Серьёзно. Нормальный пацан. Лет двадцать, может. Сказал, давно там живет. О… черт. Да вот он. Володя, — я с удивлением смотрел, как в зал торгов вошёл мой недавний провожатый.

Реально. Тот самый Володя, который помог добраться до вокзала. Это было очень неожиданно.

Мамона рядом тихо хрюкнул, а потом, то ли хохотнул, то ли нервно икнул. Я не понял. Звук был вообще не подходящий для вечно живущего герцога Ада. Несолидный звук. Хотя, тут все ни черта не подходит ситуации. Начнем с того, что даже Демоны какие-то неправильные.

Но еще больше охренел с другого. Все присутствующие, которых было не так уж много, резко вскочили на ноги и вылупились на Володю. Потом женщины присели. Типа, сделали реверанс или книксен, я в них не разбираюсь. Короче, присели. Пусть так. А мужики склонили головы.

— Какой он тебе Володя? — шёпотом высказался герцог, как и все остальные, уткнувшийся подбородком в свою же грудь. — Это — Люцифер, Владыка Ада. Башку-то опусти, Наследничек.

Я с недоверием уставился на своего проводника, который спокойно двигался к первому ряду кресел. На нем была ровно точно та же одежда. Джинсы, кеды и футболка. Лицо — задумчивое. Он на остальных демонов даже не смотрел. Загнался о чем-то своем.

Прикалывается, что ли, Мамона, не пойму. Ну какой из этого пацана Люцифер? Я чисто машинально засмеялся и толкнул Герцога плечом. Не сильно толкнул. Больше для того, чтоб обозначить, шутку понял. Смешно. Не совсем дурак, чтоб одного из главных демонов Ада на полном серьёзе задевать. Просто реально был уверен, мой предок решил поглумится. А то, что остальные так себя ведут… Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть, кто ещё сейчас появится в дверях. Наверное, как раз, следом войдет Владыка. Вот они все и выстроились рядами. Ждут, когда Люцифер переступит порог.

Из-за того, что в зале стояла гробовая тишина, естественно, мой негромкий смех прозвучал, будто я не под нос себе тихо веселился, а просто откровенно ржал во весь голос. И конечно, же, присутствующие повернулись ко мне.

— Я твоего Патриарха порву на множество маленьких человечков, — еле слышно высказался Мамона. — Кожу с него живьём сдеру. За такое воспитание единственного сына… Полное незнание этикета…

Судя по всему, я точно что-то сделал не так. Зато, Володя, поднял голову, увидел меня, улыбнулся и моментально изменил направление движения.

— Княжич Морозов, — пацан приблизился. Рожа у него была необычайно довольная. — Из-за тебя пришел. Интересно было. Нет, родич твой, конечно, тоже вполне ценный экспонат. Но на тебя хотел посмотреть больше. Как себя чувствуешь?

Вот сразу мне стало несмешно. Во-первых, как бы странно это не звучало и дебильно не выглядело, но, похоже, слова герцога насчет Владыки на были шуткой. В зал больше никто не входил, а демоны продолжали пялиться на нас. Женщины в позиции полусидя. Мужики с опущенными головами. Вряд ли они от не хрена делать так раскорячились.

Во-вторых… «Во-вторых» вытекало из «во-первых». Если это реально Люцифер, то ему ересь про Наталью Алексеевну лучше не впаривать. Этот может Аракчееву на ковер дернуть. А графиня, на секундочку, вообще вполне уверена, что я ни черта не Княжич. Поделится своими соображениями с Люцифером и все. Привет. Кожу живьём не с Патриарха снимут, а с меня. Поэтому я сказал единственное, что мог вообще сказать в такой ситуации.

— Спасибо. Хорошо себя чувствую.

Володя удивлённо поднял одну бровь, помолчал, а потом повернулся к Мамоне.

— Герцог… К тебе вопрос. Это как вышло, что наследник твоего рода — настоящий самородок, а мы не в курсе?

— Прости, Владыка. Не было предпосылок. Обычный Высший. Даже наоборот. Слабым родился. Рос тоже слабым. Проблем много имелось. Отец неоднократно за помощью обращался…

И вот когда герцог сказал про помощь, я вспомнил Колькин рассказ в больнице. Он ведь говорил, что помощи Седой реально просил. У Герцога. Пойти на ферму и купить раба ему посоветовал, как раз, Мамона…

— Это все оправдания… — Володя, или Владыка, уж не знаю, как точно, оборвал демона на полуслове. — Все надо делать самому… Расслабились тут… Значит так… Отдайте ему этого родича…

— Не имеем возможности…

Все, включая меня и Люцифера, обернулись на женский голос. Даже интересно, кто такой смелый. Валькирия замерла рядом с небольшой, круглой сценой, где должны были проходить торги. Смотрела она все с той же усмешкой, сложив руки на груди.

— Ты же знаешь, Владыка, только обмен. Только выплаченная цена, — Смерть пожала плечами, типа, она ни при чем. Правила, есть правила.

— Хм… да, ты права, моя дорогая. Я расплачусь. Все слышали? — Люцифер окинул демонов взглядом. — Владыка Ада берет долг Княжича Морозова за выкупленного родича на себя. А теперь…

Он снова уставился на мою физиономию. Смотрел внимательно, но как-то… Не знаю. По-приятельски, что ли.

— Иди домой, Княжич. А Наталье Алексеевне передай, что с этого дня она головой отвечает за твое обучение. И программа у тебя будет особая.

— Можно вопрос? — ну, не мог я удержаться. Реально. Извелся бы весь, если бы не спросил. — Почему Володя?

— А-а-а… Так одно из моих имен Воланд… — Люцифер протянул руку и положил ее мне на плечо. — Иди, Морозов. Скоро увидимся.

Я только открыл рот, собираясь поинтересоваться, что он имеет в виду, как меня буквально подкинуло вверх. Отвечаю. Как пробку из игристого.

Я открыл глаза, имея лишь два желания, послать к черту всех демонов этого мира вместе с Люцифером, и послать Наталью Алексеевну. Лично. Возможно, даже в одно и то же место. Не знаю, как они там уживутся. Потому что не верен, что графиня безобиднее.

Спина ныла, голова кружилась и еще хотелось пить. Пить хотелось просто до жопы. Языком провел по губам. Сухо, как в пустыне Гоби. И во рту удивительная гадость. Выражение «как кошки насрали» сейчас было очень актуальным.

Приподнял голову. Справа топтались чьи-то ноги и раздавались голоса. Два женских, один мужской. То есть, я еще и лежу на полу. Отлично!

— Эй! Граждане, — я принял сидячее положение и уставился на тех, кто прыгал вокруг Колькиной кровати.

Место дислокации не изменилось. Это была все та же палата моего секретаря, откуда Наталья Алексеевна отправила меня к дьяволу. Причем, совсем даже не образно. Николай все так же возлежал на своей постели, как король. Всратый, долбаный король. Рядом с ним суетилась очаровательная медсестра с маленькими рожками и, я так понимаю, врач. Чуть в стороне, ближе к изголовью кровати, застыла Наталья Алексеевна. Она возвышалась над Колькиной башкой, сложив руки на груди и уставившись на моего родича суровым взглядом. У нее вообще было такое лицо, будто Кольку сейчас попробуют убить повторно. Николай, который слабым голосом уверял, что чувствует себя прекрасно, явно из-за этого сильно нервничал. Он закатывал глаза вверх, пытаясь рассмотреть Аракчееву, которая, как специально, стала так, чтоб ему это удавалось с трудом, и что-то бормотал в свое оправдание.

Когда я окликнул этих товарищей, среагировала только медсестра. Она обернулась, улыбнулась мне наимилейшей улыбкой, а потом сказала.

— О, а вот и Княжич очнулся.

— Очень верное замечание. Княжич! Поэтому мне вдвойне непонятно, какого хрена я валяюсь на полу, а Николая обхаживают в четыре руки.

Аракчееву не стал считать. Она точно Кольку не обхаживала. Она, мне кажется, готова была на полном серьезе сама убедиться в том, что убить Рогатого не так уж сложно.

— Вы не умерли, — ответила вместо медички графиня.

Она немного наклонилась в сторону, чтоб получше, наверное, видеть, как я сижу на полу, дурак дураком. У меня вообще иногда такое ощущение складывается, что это — любимое занятие не только Аракчеевой, но и остальных, делать из меня дурака.

— Класс… И что ж теперь, можно вот так запросто бросать драгоценное тело наследника рода.

— Ваше драгоценное тело чувствовало себя прекрасно. На удивление, кстати. Это — первое. Второе — вы задержались в гостях. И это порождает у меня несколько вопросов. А — третье, я вместе с вашим возвращением получила весьма странное послание от Владыки… Надеюсь, сами понимаете, вопросов стало еще больше.

Как только Наталья Алексеевна упомянула Люцифера, все присутствующие заметно напряглись. Даже Колька, которого я с трудом мог рассмотреть за фигурами медсестры и врача.

Мой секретарь полулежал, откинувшись на подушку, но вид, надо признать, имел достаточно бодрый. Это радовало. Не потому, что я сильно люблю Кольку. Тот еще хитрожопый тип. И в любом случае, он — правая рука Седого. А это уже сомнительный момент. Просто было бы обидно, если бы все мои напряги закончились ничем. А так, получается, я на самом деле смог его вернуть. Итить-колотить… Надо попробовать фокус с водой. Вдруг смогу превратить ее в вино. А что? Теперь уже ничему не удивлюсь. Особенно, после личного общения с Владыкой, который назвал меня самородком.

Зато взгляд, которым Николай пялился в мою сторону, несколько настораживал. В нем, в этом взгляде, было восхищение, обожание и частично даже какой-то фанатизм. Видимо, мысль о том, что я, рискуя своим здоровьем пришел торговаться за его жизнь, стала для Кольки слишком значимой. В принципе, обзавестись Рогатым, который обязан мне за спасение его задницы, очень даже неплохо. Колька может пригодиться, учитывая его близость к Патриарху.

— Ну… про сообщение от нашего Владыки, это я в курсе. Он говорил, что свяжется с Вами, — я медленно поднялся с пола. Медленно, потому что реально ломило все тело. Повернулся верхней частью тела налево, потом — направо. Прислушался к ощущениям. Вроде, все в норме.

— А-а-а… — Наталья Алексеевна недовольно поджала губы. — То есть Вы с ним лично общались? С Владыкой.

— Он Вам не рассказал? — я многозначительно помолчал, а потом добавил. — Наверное, не доверяет.

Надо было видеть в этот момент лицо Аракчееевой. Ее аж на месте подкинуло от моего высказывания. Впрочем, остальных тоже. Потому что, с Люцифером никто не встречался лично кроме Натальи Алексеевны. Но у той есть некоторые бонусы, благодаря работе. Это факт известный. Еще тот придурок, который рассирался на лекции. Однако он, как мне теперь известно, первостатейный брехун.

— Как себя чувствует пациент? — Наталья Алексеевна вдруг резко сменила объект своего внимания, переключившись на доктора.

Тот промямлил, что прекрасно. Все органы Николая функционируют на сто процентов. Рогатый в белом костюме врача вообще был немного в ауте. Он, наверное, никогда прежде такого не видел. Чтоб один представитель рода помер при неизвестных обстоятельствах, да еще в их больничке. Потом второй представитель рода отправился в Ад и привел имевшего неосторожность сдохнуть родственника обратно. А в финале истории еще, с наглым лицом, заливал о своем общении с Дьяволом, которого тут все почитают за единственное божество.

— Вот и чудно! Пусть отдыхает. Пока что… — Аракчеева кинула на Николая последний выразительный взгляд, а потом в два шага оказалась рядом со мной. Схватила меня под локоток и потащила на выход.

— Эй! Поинтересоваться моим здоровьем не желаете? Я, может, плохо себя чувствую. У меня, между прочим, ломит все кости. Вы бросили меня валяться на полу. Сначала отправили, хрен пойми куда, а потом еще и бросили.

— Это от того, что Вы, Княжич, в момент своего путешествия сами решили возлечь на полу. Если говорить Вашими словами. А мы, представьте, гадость какая, не могли ничего сделать. Даже приблизиться не могли, чтоб взять Вас под ваши княжеские рученьки и уложить рядом с родичем. И дело даже не в том, что ваш секретарь был в некотором роде мертв, а Вы — в некотором роде живы. А в том, что приключилась очень удивительная вещь. У демонов, знаете ли, есть некоторые защитные рефлексы. Например… Если демон спит, они тоже имеют такие привычки, не удивляйтесь, либо вынужден по какой-то причине переместить свое сознание в другое место, то тело демона в этот момент окружает плотное кольцо огня. В этом случае, никто не сможет причинить ему вред. Не доверяют наши прародители никому. Особенно друг другу.

— Вот ведь какой удивительный факт, — я с умным видом кивнул Аракчеевой, мол, потрясающе интересная история. — Вот только не понял все равно, какого черта меня оставили валяться на полу.

— О! Это самая главная фишка… так кажется говорить молодежь… так вот, это — самая главная фишка. Мы не смогли подойти. Вас окружал огонь. Не обычный огонь, как понимаете, а самый что ни на есть демонский. Огонь из Преисподней. Думаю, не нужно уточнять, как сильно я этим фактом изумлена…

Аракчеева дотащила меня до конца коридора, где имелась небольшая ниша с окном, и впихнула туда, видимо, чтоб скрыться от посторонних глаз. А глаза были. Медицинские работники под любыми предлогами подтягивались к палате Николая. Думаю, всем было до задницы интересно, что же именно произошло. То умирают Рогатые, то воскресают. Никакой определенности.

— Да вы что… — я немного прихерел от сказанного Натальей Алексеевной. Даже попытался рассмотреть на ее лице признаки насмешки. Но нет. Графиня была совершенно, абсолютно серьезна.

— Ага… Но и это, как оказалось, не все. Я Вас туда зачем отправила? — Аракчеева уставилась на меня, ожидая ответа.

— Ну, более корректно спрашивать тогда не зачем, а за кем. За Николаем.

— Вот! Я же Вам сказала, окажетесь у ворот, позовите. Придет хранитель врат, пустит вас. А там, внутри, вы уже сможете договориться о возвращении родича. Так объясните мне, Княжича, каким ветром вас занесло к Люциферу? Как вы вообще ухитрились с ним встретиться? В преисподней никто не может находиться долго. Без ущерба для здоровья, естественно. Сила пропадает. Тает. И велика вероятность не вернуться. Вы же, мало того, вернулись, так еще произвели на Владыку столь сильное впечатление, что он приказал готовить Вас с сегодняшнего дня по определенной программе. Я эту программу знаю хорошо. Потому что когда-то давно, она была разработана для возможного Наместника. И не применялась лишь потому, что не было подходящих кандидатур. Ни один наследник рода, ни один Патриарх не соответствовал требованиям. А теперь… Что с Вами не так, Княжич Морозов? Кроме того, что Вы и Княжичем-то на самом деле не являетесь.

Вопрос был риторический и ответ на него один. Все не так. Все со мной не так. Я не то что Княжичем не являюсь, я вообще — хрен пойми кто. Родила царица в ночь, то ли сына, то ли дочь. Не мышонка, не лягушку, а невиданную зверюшку… Все по классике. Слава богу, хоть с половой принадлежностью вопросов не возникает. А то я точно охренел бы. Вот только рассказать это Аракчеевой не могу. Пока что не могу.

Хотя ситуация заходит уже слишком далеко. И вполне возможно, рано или поздно, а скорее всего даже рано, мне придётся поговорить с графиней. Других кандидатур не вижу. Доверять не могу больше никому. Оно и с Натальей Алексеевной откровенничать — бабка надвое сказала. Но чем больше проходит времени, тем яснее я понимаю, мне в любом случае нужен хоть кто-то в этом долбанном мире, с кем можно говорить открыто, по существу. И еще мне на самом деле нужна помощь. В плане поддержки и сведений. Тычусь во все углы, как слепой котёнок.

Лилит вообще не беру в расчет. У меня к ней слишком много вопросов. Хотя бы даже это странное совпадение с Мамоной и покупкой раба. Богиня хитрожопая донельзя. Разыгрывает передо мной сиротку. Ах, помогите, мое бедное сердечко украли. Вернее, сначала разбили, а потом украли. Предал родной, любимый муж. Короче, с этой дамочкой нам предстоит серьезный разговор. Главное — добраться до нее. А то я просто нарасхват. Со всех сторон тянут.

Но в данную, конкретную минуту я только развёл руками и смущенно улыбнулся Аракчеевой. Мол, не пойму, о чем Вы, госпожа графиня. И только потом, с опозданием, мозг среагировал на слово «наместник». Если я не совсем идиот, а, надеюсь, всё-таки не совсем, это должность типа заместителя. Такого, который представляет интересы босса на определенной территории. Учитывая, кто в нашем случае выступает в роли босса, думаю, пора начинать нервничать.

— Подождите… — я заглянул Аракчеевой в глаза, в поисках обмана, подвоха, насмешки. Однако, они были предельно честным. Взгляд открытый, как у ребенка. Ну-ну… — Какой еще наместник, к чертовой матери? Мы так не договаривались. Я вообще должен жениться на Юсуповой и все. Честно говоря, рассчитывал хотя бы приятным бонусом в виде медового месяца возместить моральный ущерб. А теперь черти что началось. Сначала украли, чуть не убили…

Графиня иронично подняла бровь. Мол, ври, да не завирайся. Ну… ладно. Согласен. Хотели бы грохнуть, грохнули. Для этого не нужно ждать подходящего момента или случая. Как мы успели убедиться на ситуации с Николаем, Рогатые вовсе не бессмертны. При большом желании и некоторых усилий, очень даже смертные.

— Не выражайтесь так. Чертовой матери… Матери не было. Был только отец, — Наталья Алексеевна усмехнулась своей же шутке.

Ну, да. Она может позволить упоминать того, чей образ из этого мира был благополучно стёрт. Сама себя ведь не накажет. Хотя, вообще, я заметил интересный момент. Аракчеева в наших с ней разговора достаточно вольно ведет себя. Возможно, именно потому, что подозревает во мне самозванца.

— Круто. Но совсем не смешно. Так вот. Сначала украли, потом отправили в Ад за Колькой, который мне и даром не нужен. Помер, да хрен с ним. Нет. Ни фига. Иди, Никитка, спасай родственника. Потом я встретился со Смертью. С реальной Смертью. И она вообще не такая, как я ее представлял. А потом — знакомство с прародителем Мамоной и еще одной дамой, которая всякое дерьмо жрет. Апофеоз — встреча с Владыкой. Ладно. Хрен с ним. Так теперь еще вылез Наместник. Что это?! Объясните, о чем вообще речь, — я именно в данный момент не был склонен к шуткам и приколам.

Графиня посмотрела на меня, потом по сторонам. Персонал упорно под любыми благовидными, и не очень, предлогами сновал по коридору. Им очевидно было до задницы интересно, что происходит.

— Идемте… Княжич, — последнее слово Аракчеева выделила таким тоном, будто специально намекала, что ей про подмену известно наверняка.

Хотя я пока не реагировал на ее выпады ни положительно, ни отрицательно. Как в старом фильме. А царь-то ненастоящий!

Графиня совершенно беспардонным образом отодвинула меня с дороги и направился к выходу, который вел на улицу. Я весьма резво потрусил за ней. Сказать честно, с гораздо большим удовольствием рванул бы в другую сторону. Подальше отсюда. Не только конкретно из медицинского корпуса Академии, а вообще, на другой конец мира. Жаль, что это никак не решит насущных проблем. Потому что события, в которых я оказался затягивали в свой круговорот все сильнее. И у меня есть четкая уверенность, выбраться будет очень непросто. Если вообще получится. Выбраться. Ну, Лилит… ну, сучка… Втянула меня со своими планами хрен пойми куда.

Когда мы оказались на крыльце, Аракчеева легко сбежала по ступеням и пошла к аллее. На улице было пусто. Скорее всего, курсанты заняты обучением. Время перевалило за обед. Но при этом, в Аду я провел несколько часов точно. По идее, уже и солнцу пора садиться. Однако, если судить по часам на моей руке, здесь, наверху, прошло от силы минут двадцать.

— Время течет по-разному, — бросила Аракчеева через плечо. Наверное, заметила мое недоумение. — Вернее, если говорить более конкретно, в Преисподней его нет. Времени. Там существует только одно понятие — Вечность. Прародители пользуются нашим миром, чтоб ориентироваться во временном пространстве. Поэтому у нас, у Высших, такая реакция Силы на пребывание в Аду. Она, Сила имею в виду, просто начинает растворятся в окружающей действительности. Вечность ее поглощает.

Я промолчал. Но к сведению принял. И у меня даже мелькнула некая смутная догадка. А что, если в этом и есть главная суть. Что если именно по этой причине я спокойно тусовался в Аду, не испытывая дискомфорта. Просто на данный момент Княжич Морозов — это сборная солянка. Местный дурачок, наследник рода и я, вообще человек из другого мира. Мне — за сорок. Княжичу только совершеннолетие отпраздновали. Дурачок — вообще неизвестно, что там с годами. Выглядел-то он весьма крепким. Теоретически, мое сознание Лилит сунула в раба. Оно, сознание, на радостях, что осталось, условно говоря, в живых, крепко прижилось в новом теле даже за столь короткое время. Думаю, я типа подавил прежнего владельца. Раз дурак быстро поумнел. Потом меня, слившегося с местным идиотом, вытащили и посадили в настоящего Княжича, который, я так подозреваю, временно тусуется в теле купленного слуги. До лучших времен, так сказать. Получается, теперь мой возраст нереально определить. Я сам, как Вечность, без даты рождения. Вернее со многими датами.

— О чем задумались, Княжич? — Аракчеева свернула с аллеи к одной из скамеек и села на нее, приняв красивую позу. Спина прямая, ножки — коленочка к коленочке.

Я остался стоять. Не люблю находится в условиях, когда движения ограничены. Старая, очень старая фобия. Поэтому замер напротив графини, разглядывая ее сверху вниз.

— Да так… с нетерпением жду объяснений.

Наталье Алексеевне приходилось задирать голову, чтоб смотреть мне в лицо. Это ее заметно нервировало. Хотя, она делала вид, будто ничего не происходит. Аракчеева однозначно не любит демонстрировать свои слабости. Одну из них я сейчас наблюдаю. Графине ножом по сердцу ситуации, когда она уступает в чем-то своему собеседнику. Пусть даже в такой мелочи.

— Хорошо… Итак. Наместник… — Наталья Алексеевна отвела взгляд в сторону и уставилась вдаль. Либо подбирает слова, либо соображает, что можно рассказать, а о чем лучше умолчать.

— Давайте начистоту, — я решил сразу расставить все по местам. — Не нужно сейчас перебирать сведения в своей очаровательной головке. Хотелось бы знать все. Сразу.

На «очаровательную» Аракчеева отреагировала милой улыбкой. Сильно напомнила мне аллигатора, который как раз собирается сожрать свою жертву.

— Хорошо, — графиня небрежно повела плечом. — Когда Люцифер решил, что демоны достаточно нагулялись по нашему миру, ибо некоторые из Низших вообще не могли контролировать себя, он издал специальный Закон, запрещающий пить всех подряд без разбора. Люди, конечно, размножаются быстро, но и демоны совсем разнузданно себя вели. Высшие представители Ада старались без нужды не трогать своих новых подданных. Суккубы и инкубы, пожалуй, только с трудом держали свои желания под контролем. Но они не убивают, как правило. Пьют, да. Однако, это неизменная часть их основного увлечения…

Графиня снова зависла. Наверное, соображала, как лучше назвать хобби упомянутых ею демонов.

— Вы про секс? — спросил я в лоб. Ждать, пока Наталья Алексеевна справится с внезапно проснувшейся скромностью, нет ни желания, ни возможности.

— Про него. Да. Низшие же демоны питаются людьми очень… грубо. Так, наверное, выражусь.

— Ага. Я видел. Жрут части тела.

— Да. Но не все. Сердце — самое любимое. Потом печень. Уж не знаю, почему. В общем, главное не это. Владыка принял решение, что в Аду им всем будет лучше. Тем более… Сейчас мы коснемся опасной темы. Лишь потому, что без этого не обойтись. Так вот… Грешники демонам не особо интересны. Я сейчас о Герцогах, о приближенных к Владыке Высших. Им вкусно поглощать тех, кто чист духом. А с уходом…

Аракчеева замолчала и тяжело вздохнула. Потом ещё раз. Я не выдержал.

— Наталья Алексеевна, Вы пугаете меня своей удивительной робостью. Прежде за Вами ничего подобного не замечал. Речь идет о Боге. Давайте уже называть вещи своими именами. И да, я знаю о нем. В отличие от многих. Патриархи, думаю, тоже имеют некоторое представление о том, что было до воцарения Ада. Вы же не глупы. Согласен, со мной не все так просто. Но давайте сначала обсудим требование Владыки насчет моего обучения. Наместника тоже обсудим. А потом, возможно, я расскажу Вас нечто крайне интересное. По какой причине Вас именно сейчас так плющит он совершенно неуместных эмоций.

— Да потому что… Вы не понимаете! Графиня вскочила на ноги, а затем начала расхаживать туда-сюда по аллее. Учитывая, что далеко уходить от меня было глупо, она просто делала два шага в одну сторону, потом резко разворачивалась и повторяла те же два шага, но уже в другую сторону.

— Грядут перемены. Серьезные перемены. И я не могу пока понять, хорошо это или плохо. Наместник… я вообще перестала что-то соображать в происходящем. Наместником может быть лишь сын Люцифера.

Аракчеева замерла, посмотрела прямо мне в глаза, а потом вкрадчивым тоном спросила.

— Понимаете ли Вы, Княжич, что это значит?

Мне срочно нужна фрейлина. Вот, что хочу сказать. Просто жизненно необходима. Я должен непременно с ней поговорить. Чем быстрее, тем лучше. Хотя бы потому, что после моего маленького путешествия в Ад хочется общения с кем-то… Чуть не подумал о Катрин, как об адекватной особе, но потом решил, зря я так. У нее тоже с башкой имеются проблемы. Правда, в ее случае это оправдано. Сложно оставаться человеком, когда ты ни хрена не человек. Когда в тебе находятся всякие приспособления для убийства, типа смертоносных шипов в руках, и ты работаешь сторожевым псом царской семьи.

Но все равно, на фоне демонов, истинных, конечно, фрейлина — очень даже ничего. По крайней мере, не жду от нее подставы, как от остальных. Понял это только сейчас. На самом деле, не жду. Как от той же Юсуповой. Малышка Княжна мне до сих пор крайне интересна, но расслабляться рядом с Александрой Юрьевной точно не стоит. И еще, Катрин не жрет всякое дерьмо, как та демоница с аукциона. Не служит Сатане, как Аракчеева. Но главное, она, скорее всего имеет сведения об Агате. А мне они интересны чрезвычайно. Эти сведения.

С такими мыслями я топал по коридору общежития к комнате, где обитала Ольденбургская. Переваривал случившееся. После того, как Наталья Алексеевна задала свой вопрос, я громко смеялся. Очень громко. Ржал, словно породистый конь. Не смог удержаться. Правда, графиня столь неуважительной реакции не оценила. Видимо, ее намек на мое родство с… Черт… Даже думать об этом странно… Намек на мое родство с Люцифером, должен был произвести эффект разорвавшейся бомбы. Он и произвел. Отвечаю, никогда так громко и так сильно не гоготал. До колик, практически.

Наталья Алексеевна хмуро смотрела на мою физиономию, пока я пытался успокоиться. Но оно, это веселье, ни хрена не успокаивалось. Только начинал затихать ржач, я вспоминал о ее словах и опять смеялся, как умалишенный. Когда немного отпустило, сразу задал конкретный вопрос Аракчеевой, без всяких намеков, подтекстов и подобной лабуды.

— Вы же не серьезно?

Однако, похоже, Наталья Алексеевна была не склонна к шуткам. Выглядела она очень сурово. Графиня даже нахмурила свои идеальные брови. Между ними прилегла из-за этого складочка. А когда женщина не беспокоится о морщинах, это хреновый признак. И самое главное, она продолжала смотреть на меня молча.

— Да ладно! Нет… Извините, но отказываюсь относится к этому адекватно… — я покачал головой, недоумевая даже от одной только мысли, что сказанное Аракчеевой может быть правдой. — Отец мой — Патриарх Морозов. Сами же по крови искали. Все совпало. Мать… Слушайте, ну, матерью Владыка точно быть не может. Без обид, конечно, и не с целью оскорбить его Благородие, это говорю. Или как там надо называть повелителя Преисподней? Величество? Господин?

— Достаточно просто — Владыка.

Аракчеева, наконец, заговорила. Радует. А то уже начал переживать. Вдруг они с Люцифером мысленно решают, каким образом меня умертвить за неуважение к действующей власти.

— Хорошо, — Наталья Алексеевна пожала плечами. — Относитесь, как угодно. Ваше право. Думаю, Вам, Княжич, нужно переспать с этой мыслью. Завтра утром встретимся и попробуем начать разговор заново.

Графиня кивнула, прощаясь. Она даже отошла на пару шагов, а потом вдруг резко обернулась, посмотрела пристально и, улыбнувшись, ласковым тоном добавила.

— Кстати… Завтра же обсудим заодно, каким это чудесным образом я нашла вас по крови. Спасибо, что напомнили. Редко ошибаюсь, Никита Саввович. Практически никогда. Так вот, Вы такой же Княжич, как я — балерина. А балерина из меня очень плохая. Отвратительная. Просто, чтоб было понимание.

Аракчеева помахала мне кокетливо ручкой, развернулась и упылила в сторону административного корпуса. Я остался посреди сквера, в гордом одиночестве.

— Сука… — сообщил в воздух, не знаю кому.

Ситуация хреновая. Очень. Мне только что дали понять, ничего кроме правды графиня слушать не будет. Но, твою мать… Сын Люцифера? Что за гон? Это нереально. Невозможно. Все рассказы о Княжиче Морозове выглядели одинаково. Его произвела на свет родная мать от родного отца.

Ну, я, конечно, могу ошибаться в способах размножения демонов, однако, для этого, уверен, белого голубка, как в старой истории о некоем парне, будет точно мало. Потому что демоны и непорочное зачатие никак в моей башке не укладываются в один ряд. Да и взять тех же герцогов, например. Им для создания Рогатых, как вида, предоставили реальных женщин, с которыми случился реальный секс.

Кроме того, уверен, о факте отцовства Люцифера Седой скорее всего знал бы. И уж так рисковать всякими экспериментами с купленными рабами не стал бы. Тем более, разве мог у Владыки появится сын со слабым здоровьем? Короче, нахрен все! Бред это!

Я решил не страдать больше фигней, а заняться стоящим делом — разыскать фрейлину. Папаши, родные и не очень, подождут. Надо выяснить вопрос насчет Агаты. Вот это реально важный момент. С девчонкой надо что-то решать. Круто, конечно, иметь поддержку в ее лице. Но… Я не могу понять причину этой поддержки. Из-за непонимания — нервничаю. Агате нет никакого интереса во мне, никакой выгоды. При этом девчонка, просто манданешься, насколько сильна. Мне кажется, я видел лишь десятую долю ее возможностей. Кроме того, очевидно, девчонка не просто сильна, но и, блин, мертва. Хотя совсем не похожа на призрак. Вполне себе реальный ребёнок.

И еще один момент. Который, опять же, вытекает из непонимания целей Агаты. Сегодня она — мой друг. А если завтра ситуация изменится? Получить столь могущественного врага я бы точно не хотел. И это не Лилит, не Аракчеева, не Юсупова, с которыми можно решить вопрос по-взрослому. Это — пятилетний ребёнок. По крайней мере выглядит и мыслит, как пятилетний ребёнок. Ей зубы хрен получится заговорить. Короче, необходимо узнать, кто такая Агата.

Катрин в комнате не оказалось. Я постучал в закрытую дверь. Подождал. Снова постучал. Уже ногой. Еще подождал. Выматерился громко, а потом, наконец, хорошо подумал. Сейчас уже наступил вечер. Скоро — ужин. Черт… Скоро ужин… Жрать-то как охота… Ольденбургская — боец. А бойцу необходимо поддерживать соответствующую форму и тренироваться каждый день. Занятия для курсантов — это одно. Но Фрейлине нужны нагрузки специфического характера. Соответственно…

Я поперся снова на улицу. Только теперь в сторону полигона. И конечно же, моя догадка оказалась верна. Женскую фигуру, затянутую в облегающий комбинезон, я заметил издалека. В руке у Катрин было оружие, чем-то похожее на японский меч. На глазах — черная повязка. Если не ошибаюсь, то очень плотная. Потому что движения Ольденбургской, плавные, текучие, как речная вода, говорили о высокой степени концентрации и сосредоточенности на самой себе. Видимо, закрытые глаза — это один из способов абстрагироваться от окружающей реальности.

Я осторожно, практически бесшумно, подкрался сбоку. Хотел понаблюдать за тем, как красиво Катрин это делает. Она переходила из позы в позу, из положения в положение, как самый настоящий монах Шаолинь. Всегда фанател от восточных единоборств. Немного занимался сам. Не на уровне, конечно, полноценного мастера, но все же. Для прошлой службы это было очень полезно. Однако, Катрин сейчас выглядела удивительно красивой. Органичной. Она полностью слилась с оружием, которое стало продолжением ее самой.

— Подглядывать нехорошо, Княжич Морозов… — фрейлина остановилась, а потом повернула голову ровно в мою сторону.

Смотрела прямо на меня. Ну, вернее, не смотрела, естественно, в полном смысле этого слова. На глазах-то у нее повязка. Однако, я понимал, она именно смотрит.

— Как ты поняла, госпожа фрейлина? — я подошел ближе.

Теперь можно не скрывать свое присутствие. Ольденбургская прекрасно знает, кто ей помешал. Хотя, снимать повязку она не торопилась. Наверное, будет еще продолжение.

— Ой, перестань. Я же — сторожевой пес. А от тебя, хочу напомнить, подозрительно припахивает царской семьей. И мы, между прочим, не разобрались, почему.

— Ну… Кто-как… Кто-как… — ответил я максимально туманной фразой.

Ольденбургская сразу же стянула повязку и уставилась на меня своими прекрасными глазами. Черт… Почему они все тут такие привлекательные? Реально. Начни я выбирать себе женщину для интима, запутался бы на хрен. И Принцесса хороша. И Лилит бесподобна. И Аракчеева, несмотря на ее почтенный (три раза ха-ха) возраст, крайне аппетитная штучка. И, само собой, Катрин — особа с перчиком. Но при этом точно знаю одно. Для интима — хотел бы всех. Для отношений — не приведи Господи. Надеюсь, ничего нет страшного, что я вспоминаю того, о ком тут не помнят все остальные. Не разверзнется сейчас земля и не явится Владыка, чтоб выдрать меня ремнём или поставить в угол.

Просто реально, все эти весьма соблазнительные женщины — натуральные самки Богомола. Сначала поимеют, а потом сожрут с потрохами. Экстрим, конечно, дело интересное, но для жизни, если что, хотелось бы спокойствия, а не оглядываться ежечасно назад, в ожидании смертельного удара. Самое интересное, уже очевидно, из этого мира мне не выбраться. Я тут насовсем. И в любом случае, рано или поздно, придется задуматься о каком-то подобии отношений. Правда, насколько долгим будет мое «насовсем» пока непонятно.

— Что ты имеешь в виду? — Катрин положила оружие на землю.

Но сделала это очень аккуратно. Будто это не меч, а что-то неимоверно ценное.

— Есть мысли насчет Романовых? Потому что у меня, например, никаких, — фрейлина сделала шаг ко мне. — При нашей первой встрече этого запаха не было. А сейчас есть. И он… как бы это объяснить… Он даже не на тебе. Он — внутри тебя. Знаю точно, у Его Императорского Величества внебрачных детей нет. Такую информацию нам непременно доносят. Их мы охраняем тоже. Да и сразу почувствовала бы. Это не считая наличия столь выразительного свидетельства демонской крови.

Фрейлина перевела взгляд на рога, а потом снова посмотрела мне в глаза. Она замерла напротив, ожидая ответа. Выражение лица у нее было очень решительное. Напомнила Валькирию, кстати. Что-то есть неуловимо одинаковое в их повадках.

— А я Смерть видел… — ответил я Ольденбургской и улыбнулся. Сам не знаю, почему, если честно. — Прикинь? Реальную, настоящую Смерть. На тебя похожа. Только ты — шатенка, а она — блондинка.

— Ого… — Катрин оживилась. — Вот это тебе повезло… Видел Смерть, но стоишь сейчас передо мной. Вроде бы на призрак не похож.

— Ага. Это — долгая история. Я обязательно расскажу, но давай сначала поговорим о другой, не менее интересной теме. Агата…

Как только я произнес имя, Ольденбургская моментально изменилась. Нет, внешне все выглядело прилично. Как и было минуту назад. Но я заметил, как напряглись ее плечи. Учитывая кошачьи повадки фрейлины, вернее даже ее схожесть с пантерой, такой маленький нюанс, конечно, привлек мое внимание.

— Что «Агата»? — спросила Катрин совершенно равнодушно.

Да хрен ты меня обманешь, малышка. Я же вижу, как торкнуло тебя от этого имени. Но вслух, естественно, ничего подобного не сказал.

— У Романова была дочь. Агата. Я знаю точно, потому что проговорилась об этом Аракчеева. И да, я в курсе, что тема под запретом. Но мне очень важно знать, что с ней произошло. С Агатой, имею в виду. Очень важно. Даже не представляешь, насколько.

— Черт… Княжич… — впервые я видел Ольденбургскую растерянной. Она отвела взгляд и прикусила нижнюю губу.

— Ну, перестань. Не выражайся плохими словами. Тебе это не идет. Клянусь, вопрос жизни и смерти, чтоб ты рассказала об этой девочке. Больше не у кого спросить.

— Естественно! — Фрейлина хмыкнула, наклонилась, одной рукой подняла меч с земли, а потом провела ладонью вдоль оружия и оно… исчезло… Просто испарилось.

— Семейные секретики.

Катрин, усмехнувшись, посмотрела на мое удивленное лицо. Таких фокусов я еще не видел. Хотя, давно пора привыкнуть, ожидать можно здесь, что угодно и от кого угодно. Сплошные чудотворцы…

— Никто не расскажет тебе об Агате. Эта тема под запретом. Да и немногие вообще знают, что произошло на самом деле. Кстати, имей в виду, нам обоим отрубят голову. Конечно, в том случае, если найдутся свидетели данного разговора. Не поможет ни мое положение, ни твое происхождение. А голову, даже у Высшего, отрубить можно. Это я тебе точно говорю.

— Да е-мое… Что случилось с этим ребенком? Почему ее история — такая великая тайна? Хорошо… Давай так. Ты рассказываешь мне про девочку, а я покажу тебе кое-что интересное.

— М-м-м… Торгуемся? Да, Княжич? Надеюсь, под «интересным» ты подразумеваешь действительно стоящую вещь. — Катрин с усмешкой посмотрела в район моего паха.

— Плохая девочка… — я погрозил ей пальцем. — Грязные мысли, госпожа фрейлина, это — очень хорошо. Обожаю, когда они появляются в красивых женских головках. Но сейчас речь действительно об одной интересной штуке.

Я, кстати, ей не врал. Решил точно, если рассказ Ольденбургской подтвердит мои догадки хотя бы на двадцать процентов, покажу ей медвежонка. Опасно? Не думаю. Потому что за татушку наказание не предусмотрено. А эта странная скотина сейчас выглядит, как обычный рисунок, нанесённый на кожу. Ну, передвигается. Да. Моргает и подмигивает периодически. Однако, информация, которую, я надеюсь, Катрин поведает, в сто раз серьёзнее. Значит, фрейлина рискует больше.

— Ладно… Не знаю, почему так происходит, но испытываю к тебе некоторую слабость, Княжич…

Ольденбургская покрутила головой. При этом она не столько осматривала пространство, сколько его нюхала. Наверное, проверяла, нет ли случайных свидетелей нашего разговора.

— Агата… Это была младшая дочь Его Императорского Величества. Ключевое слово — была. Хорошая девочка. Отлично ее помню. Я только поступила на службу, поэтому вникала во все вопросы. Меня поставили именно к маленькой принцессе. Агате в тот момент исполнилось пять лет. Редкая умничка. Очень спокойная, вежливая… Но… Она заболела. Непонятная, неизвестная болезнь. Столько врачей прошло через ее покои… Разных.

— Интересно… — я буквально изнемогал от нетерпения. Было чёткое ощущение, сейчас получу разгадку и ответ хотя бы на один вопрос. — Что за болезнь? Романовы ведь люди. Конечно, они могут болеть.

— Обычные человеческие диагнозы — норма. Да… Хотя, конечно, царская семья под великолепным присмотром. Но в данном случае все было странно. Агата изменилась. Очень резко. Она практически перестала бодрствовать. Все время спала. Могла идти, например, по коридору дворца и заснуть. Просто падала и отключилась. Диагноз никто не мог определит. Вот, что удивительно. Прошли все обследования. Все. Ты сам понимаешь, дочь императора — необычный пациент. Самые современные технологии задействовали. Бесполезно. А потом… В общем, один из Патриархов предложил Его Императорскому Величеству вариант, который мог помочь…

Фрейлина замолчала. Она выглядела расстроенной. Так понимаю, маленькая принцесса была ей в некотором роде небезразлична. Скорее всего, к Агате Ольденбургская успела именно привязаться. Тем более, раз Катрин в тот момент только начала карьеру охранницы.

— Уже страшно… Я, конечно, сам из числа Высших, и мой род входит в Правящую семерку, но точно могу сказать, эти хитрожопые сволочи ничего хорошего никогда не предложат.

— Да… — Катрин провела ладонью по лбу, хотя на ее коже не было ни капельки пота. — Мы отговаривали царя. Честно. Очень отговаривали. Но он хотел спасти дочь. Агата практически перестала приходить в себя.

— Вы?! Имеешь в виду Ольденбургские?

— Да. Наша семья отвечает за безопасность Романовых во всех смыслах. И то, что задумал Его Императорское Величество… Это… В общем, нельзя ему было связываться с Патриархами.

— Да е-мое! Ну, говори уже! — я был готов стукнуть Катрин в лоб, чтоб она немного ускорилась. Сдохну, пока доберемся до сути. Причем, похоже, от старости. Тянет кота за хвост.

— Они предложили провести специальный ритуал, который позволит сделать Агату Высшей. Предложили влить ей демонскаю кровь.

И вот тут я слегка охренел. Но зато сразу многое понял.

Вернувшись в свою комнату после беседы с фрейлиной, я самым бессовестным образом лег спать. Возможно, это было слишком пофигистически, но, в конце концов, отдых тоже нужен. К тому же, подумал, что от моих переживаний и мыслительных потуг все равно ничего не изменится. Так зачем мучиться? Утро, как говорится, вечера мудренее.

Тем более, ужин ждал меня в спальне. Не знаю, кто позаботился, наверное Аракчеева. Склоняюсь быстрее к этому варианту. Если исходить из того, что Наталья Алексеевна говорила мне перед расставанием, ее прямая забота теперь — Княжич Морозов. Да и пофигу, если честно. Еда — это хорошо. Я проголодался и хотел вырубиться. Денек получился насыщенный. Какая, к черту, разница, кто избавил меня от необходимости идти в столовую.

Поэтому съел все, что лежало в двух тарелках, принял душ, а потом лег в чистую постель. Простыни тоже оказались поменяны. Только начали клубиться мысли, выкинул их на хрен и благополучно попытался заснуть.

После разговора с фрейлиной, честно говоря, в башке был сумбур. Катрин категорично отказалась говорить подробности, но вполне хватило общей информации, по которой попытка Патриархов помочь царю закончилась глобальной неудачей. Девочка умерла. Как, блин, неожиданно! Идиоты. Вот по другому даже выразиться не могу.

То есть, как я и думал. Ухандокали Агату, по сути, Высшие. Поэтому она их, мягко говоря, недолюбливает.

Правда, Катрин, окончив свой короткий рассказ, гонялась за мной по полигону, требуя выполнить обещание. Показать кое-что интересное. Но я передумал. Не настолько интересной была история, чтоб знакомить фрейлину с татуировкой, подаренной Агатой. О чем Ольденбургской и и сообщил.

— Ты обещал! — Катрин топнула ногой, демонстрируя тем самым, насколько она зла.

— Я обещал, да. И выполнил бы, если бы ты рассказала что-то неожиданное. Так и думал, Агату угробили Патриархи. Вообще не новость. Влить обычной девочке демонскую кровь… Говорю же, от них ничего хорошего не дождешься.

В общем, в итоге, Ольденбургская обиделась и ушла. Но самое интересное, как только Катрин удалилась в сторону общежития, из-под рукава форменной куртки высунулась медвежья рожа.

— Что? — спросил я его. Очевидно, он не просто так активизировался. Похожу, подслушивал наш разговор с фрейлиной. Но не светился, чтоб она не заметила его.

А теперь, активизировался. Эта нарисованная сволочь просто подняла лапу, оттопырила один медвежий палец, насколько возможно, а потом покрутила им у виска.

— Ды ты охренел?! — спросил я татуировку. — Ты знаешь, с кем разговариваешь? Я, возможно, сын Люцифера…

Медведь натурально усмехнулся, а потом оттопырил другой палец, средний, и показал его мне. Затем опять нырнул под одежду. Видимо, это было намек на то, что идея знакомить его с кем-то посторонним не очень хорошая. Ну, и, пожалуй, на то, что срать хотел этот гад на возможное отцовство Люцифера.

— Совсем обнаглели… — сделал я вывод и пошел в общежитие.

Там достаточно шустро поел, умылся, и, наконец, завалился спать.

Мне кажется, я даже сначала вырубился. По крайней мере, ощущение было такое. Провалился в темноту, испытывая приятную расслабленность. Но… Хрена там!

— Егор…

Сначала подумал, кажется. Но в этот момент меня осторожно тронули за руку, лежавшую поверх одеяла. Открыл глаза. На краю постели сидела Агата.

— Вы издеваетесь? — спросил я девчонку. Хотя, конечно, она не виновата. Именно она. Имею в виду, все замудохали. Никакого покоя вообще. — Спать хочу.

— Ты и так спишь, — она пожала плечами. Мол, не тупи.

— А ты? — пришлось подняться и принять сидячее положение. Было бы странно продолжать валяться в постели, когда девчонка устроилась на моей кровати. Да ещё смотрит в упор своими черными пугающими глазищами. Кстати, к ним уже привык. Нет больше такого эффекта, как поначалу.

— Что я? Пришла поговорить. Ты делаешь много шума. Сначала в Преисподней. Потом тут. Ходишь, расспрашиваешь.

Интересно, но Агата не злилась. Просто говорила об этом, констатируя факт.

— Спрашиваю, — я кивнул. — А что делать, если никто не говорит всей правды.

— Взрослые всегда врут, — девочка снова пожала плечами. — Но если это так важно, спросил бы лучше меня. Идём.

Агата спрыгнула с кровати и направилась к выходу из спальни.

— Куда?

Я откинул одеяло, собираясь повторить ее маневр. Потом вспомнил, что ложился спать голым. Хотел, было спрятаться обратно, но сообразил, на мне — одежда.

— О, епте… Выходит и правда сплю…

— Я же сказала, — Агата обернулась и посмотрела на меня с осуждением. — Идём, покажу тебе.

Пришлось поторопиться. Я выбрался из постели и подошёл к двери, возле которой замерла девчонка. Агата протянула руку, толкнула створку, хотя я прекрасно помню, она должна открываться в другую сторону, «на себя», и вышла из комнаты. Когда переступил порог вслед за маленькой принцессой, сначала не понял, где мы находимся. Но это точно была не общага.

Мы стояли в большой комнате. Белая. Похожа на ту, где Седой делал мне операцию, по созданию иллюзии. Правда иллюзия оказалась вовсе не иллюзией, но не об этом речь. Короче, почти такая же лаборатория. Один в один.

Главное, что я видел конкретно сейчас. На операционном столе, расположенном в самом центре помещения, лежала девочка. Предположительно, Агата. Почему я говорю предположительно? Ребенок выглядел слишком изможденным. Черты лица заострились, кожа была настолько бледной, что казалась мраморной. Вокруг суетились… я так думаю, Патриархи. По крайней мере, Седого, Юсупова я точно узнал. Рядом с девочкой стояло приспособление, похожее на капельницу. От этой штуковины тянулись трубки, которые были присобачены к рукам и ногам Агаты. По ним текла кровь. Вполне себе обычная на первый взгляд.

— Она умирает! — заорал Савва.

Он обернулся и в первое мгновение, мне показалось, посмотрел прямо на нас. Я от неожиданности сначала сделал шаг назад. Но потом сообразил. Просто прямо за мной стоит кто-то еще. Только я не вижу, кто именно. Эта часть помещения будто отсутствует.

— Твою мать… и все демоны Ада… — один из Патриархов наклонился к девочке и прижал два пальца к артерии на шее. — Какого черта? Он обещал, что все получится?

Остальные главы Родов просто топтались рядом. Они явно были в панике, но при этом, столь же явно, не понимали, что делать.

— Дураки… — сказала Агата, которая стояла рядом со мной. Она за происходящим наблюдала совершенно спокойно.

— Это ты? — спросил я, не в силах оторвать взгляд от операционного стола. Тем более, ребенок, который, к тому же, был привязан ремнями, начал трястись. Ее била такая сильная дрожь, что эти ремни трещали, грозя разлететься в хлам.

— Да. Конечно, — Агата по-прежнему оставалась спокойной. Будто не свою собственную смерть сейчас наблюдает. — Они хотели создать сверхсильное существо. Не Высшего, но и не человека. Им пообещали, что за счет демонской крови я стану чем-то удивительным. Буду иметь многие возможности, присущие самим Патриархом, но при этом, спокойно смогу находится в Преисподней. Это ведь их интересовало в первую очередь. Возможность попасть в Ад, не теряя Силу. Сами не могут. Никто не может. Кроме нас с тобой.

Агата повернула голову, посмотрела на меня, а потом снова уставилась вперед.

— Делайте же что-нибудь! — истерил кто-то из Патриархов. Девочку на столе трясло уже так, что подкидывало сам стол.

— Что?! — седой выглядел спокойнее остальных. Но при этом тоже был в панике.

Ясен хрен. Они убили своим экспериментом дочь царя. А обещали спасти.

— Зачем им это? — спросил я Агату.

Мы разговаривали, не стесняясь, громко. Подозреваю, это всего лишь кино. Которое мне решила показать девчонка. Кусок из прошлого. Мы стоим и смотрим, как два зрителя. Нас, естественно, никто не замечает. Эти события уже случились, уже были. Причем, не вчера. Мы лишь наблюдаем со стороны.

— Зачем им нужно такое существо? — переспросила Агата.

— Да. Я вообще не понимаю этой истории. Бунт против Владыки? Для чего? Он дал им все. По сути, он их создал.

— Знаешь… это смешно, но они хотят вернуть все обратно. Хотят, чтоб Ад навсегда оставил их в покое. Хотят снова стать людьми.

— Зачем?! — я так удивился, что отвлекся от картинки, которую показывала девчонка и уставился на нее. На ту, которая стояла рядом со мной.

— Видишь ли, Егор. Ничего не происходит просто так. Ничего не проходит бесследно. Люди так устроены, они всегда что-то хотят. А еще они хотят чувствовать себя счастливыми, свободными, хотят радоваться. Ну, ты понимаешь… Да, герцоги создали Высших. Создали семь родов. Появились другие семейства. Слабее, но тем не менее, с демонской кровью. Но они больше не имеют свободы. Знаешь ли ты, что каждую ночь, каждый Высший, засыпая, переживает тысячу смертей тех, кто умер за это время мучительно? Тех, кого убили, выпили, сожрали демоны? Но это не самая тяжёлая расплата. Ты не задумывался, как одни Патриархи сменяют других? У Высших нет такого понятия, как смерть от старости. Естественная смерть. Так вот, когда Наследник готов и наступает время отдать ему бразды правления, Патриархи уходят в Ад. Навсегда. И сам понимаешь, там их не ждет ничего хорошего. Они все становятся часть Преисподней. Питающим ее удобрением. Срастаются с Адом. И все это — в здравом уме. Сначала в здравом уме… потом уже нет. Чувствуют, как врастают в мир Владыки. Думаешь, им охота? Вот если бы они действительно умирали, это давало бы шанс обрести покой. Но пока существует только одна дорога, дорога в Преисподнюю, покоя не видать.

— Подожди… — я просто охренел от догадки, которая меня посетила. — Патриархи хотят вернуть… ну… типа…

— Да, они хотят его вернуть. Можешь не говорить вслух. Я понимаю, о чем ты. Именно этого они и хотят. Сделать так, что дороги было две, как раньше. Да и потом, знаешь, Отец был добрым. Это правда. Если искренне раскаяться, то он мог и простить. Я знаю теперь многое из того, что было. Не смотри так удивленно.

— Да сделайте же что-нибудь! — снова заорал кто-то из Патриархов.

— Все станьте вокруг! — седой подскочил к Агате, той, которая умирала на столе, и прижал к ее груди обе ладони.

— Что ты задумал, Савва? — вопрос задал Юсупов. Папашу Александры я точно знаю по голосу и в лицо.

— Сам пока не понимаю. Но думаю, это единственный шанс. Просто станьте в круг, делайте как я. Выпустите Силу. Помните, так Герцоги дали миру своих первенцев? Женщины, их невесты, родили мёртвых детей. Но Герцоги влили в них свою Силу…

Патриархи замерли с ошалелыми лицами. Они смотрели на Седого так, будто видели его впервые.

— Ясно… Никто кроме меня не интересовался историей нашего появления… — он покачал головой. — Хорошо. Просто делайте и все.

— Мы не герцоги! — резонно возразил какой-то Высший. Подозрительно, кстати, похожий на моего дружка Воронцова.

— Это или сработает, или нет. Она умирает. Очевидно же, — поддержал вдруг Седого Юсупов.

Наконец, остальные приблизились к столу. Каждый из Патриархов, как и Морозов, прижал ладони к груди девочки.

— Не вышло ничего, да? — я снова посмотрел на Агату.

— Как посмотреть, — девчонка подала плечами. — Эффект просто оказался другим. Но да, я умерла.

— Слушай… Ольденбургская сказала, ты заболела…

— Я не болела! — Агата выкрикнула это так громко, а главное — неожиданно, что я вздрогнул. — Они травили меня. Специально. Давали этот «светлячок». Вливали его в питье, сыпали в еду. Специально все сделали. Поэтому все они умрут.

Девчонка развернулась и вышла из воображаемой, иллюзорной комнаты.

В общем, после нашего ночного путешествия с Агатой, часть истории, связанная с ней, стала мне ясна. Хотя бы в этом вопросе появилось более четкое понимание происходящего. Включая нюанс, кем стала сама Агата по вине, или по прихоти Патриархов. Тут как посмотреть. Впрочем, зачем скромничать. Девчонка рассказала мне практически все. Не хватало лишь деталей, касающихся Лилит. Но с моей Богиней я тоже был настроен поговорить откровенно. Только позже. Тем более, когда у меня имеется столь важная информация, о которой, возможно, Лилит даже не догадывается.

На самом деле, все оказалось достаточно просто. И в тоже время, охренительно сложно. Некоторое время назад, в рогатых головах Высших появилась и стала зреть следующая мысль. Да, они обладают Силой. Круто. Да, они, так сказать, элита общества, все такое. Но при этом, Высшие заведомо являются кормом для Преисподней. Удобрением.

Люцифер точно не дурак и ему совершенно не нужно, чтоб Княжеским Родом, а уж тем более несколькими, управлял какой-нибудь чувак, разменявший не одну тысячу лет. Во-первых, это дурно влияет на характер. С каждым столетием проявляются самые худшие его черты. Во-вторых, от нечего делать, когда у тебя впереди целая вечность, в голове рождаются всякие неумные мысли. Как собственно говоря, было некогда с самим Владыкой Ада. Но об этом позже. Сначала девчонка говорила лишь о Высших и о том, что произошло очень, очень давно. Как выяснилось, веревочка тянулась из прошлого, с момента, когда на земле воцарился Ад.

Агата после того, как выбежала из воображаемой, созданной ею же комнаты, сразу оказалась на улице. На аллее Академии, рядом с лавочкой, которую я уже видел неоднократно. И неоднократно на ней сидел. То с Колькой паскудой, то с Аракчеевой. Я, конечно, побежал за девчонкой, потому что, как только она смылась, помещение лаборатории поплыло контурами, стало смазываться, будто кто-то пытается стереть его ластиком. Вместе с Патриархами, которые усердно закачивали свою Силу в умирающую дочь царя.

— Блин… Предупреждать надо… — я остановился рядом с Агатой, восстанавливая дыхание.

Может, конечно, мы сейчас во сне, но мчался я из лаборатории очень быстро и это чувствовалось по моему состоянию. Аж заболело где-то в боку. Будто половину города обежал в один заход.

— Да ничего бы не случилось, — она беспечно махнула рукой. — Видение просто разрушилось бы и тебя выкинуло бы обратно, в реальность. Сон же твой. Я лишь немного его меняю по своему желанию.

Агата села на скамейку, насупилась и смотрела на меня недовольно. Минуты три. Ей не понравилось, что я упомянул болезнь. Потом вроде успокоилась, отошла. Даже начала улыбаться и мотылять ногами, которые немного не доставали до земли. Все-таки, каким бы могущественным существом она не была, в первую очередь девчонка — ребенок.

— Я не болела, — сказала она уже спокойным тоном. — Они начали меня травить этим своим… «светлячком». Я просто не знала сначала. И потом не знала. Даже когда стало совсем плохо. Откуда мне было знать? К тому же, его следы невозможно найти в крови. Он действует… как бы это объяснить… сразу на мозг. Растворяясь, просто посылает импульсы в серое вещество. Отсюда — приятные видения, прилив удивительной бодрости и так далее. Но это — у Высших. Либо у тех, кто имеет в себе хоть каплю демонской крови. Для того, чтоб «светлячок» такой же эффект оказывал на обычных людей, он должен проходить специальную обработку. Его мешают с чем-то. Не могу точно сказать. Не интересовалась, потому что половину не понимаю. Работа происходит в химических лабораториях Воронцовых.

В чистом виде… В чистом виде, это отрава. А мне, как раз, именно так его и давали. Ну, и еще… Патриархи не знали, что для меня их «светлячок» — верная смерть. Им просто велели сделать ставку в их планах на младшую Романову. Растение, из которого производят наркотик, оно появилось давно, но раньше никто не обращал внимания на светящуюся траву. Какая-то аномалия, связанная с появлением демонов в этом мире. Знаешь, типа принесли споры. Так можно объяснить. А споры рассеялись по всей стране и прижились. Заметь, больше нигде, кроме Российской империи, эта трава не растет. Ее подпитывает Сила, которой у нас тут в избытке. Герцоги выбрали именно эту территорию. Эту землю. Для того, чтобы обосноваться. Знаешь… Я теперь многое вижу из того, что было в мире. Что есть. И немного даже, что будет. Хотя будущее очень нестабильно. Очень. Здесь и сейчас оно складывается в одну линию, а через пять минут уже изменит свое направление и будет выглядеть совсем иначе. Так вот… Я стараюсь не смотреть в прошлое. В те дни, когда впервые в наш мир пришел Ад. Чертовски страшно.

— Могу себе представить, — я сказал это искренне, между прочим. Просто, на секундочку, Агата — пятилетняя девочка. А ей уже столько пришлось пережить. И даже сейчас, после смерти, ребенку нет покоя. Я бы всех этих Козлов рогатых прибил за такую подставу. — То есть, они специально ввели тебя в состояние, когда все стало очень плохо? А потом, как дельные, предложили царю единственный вариант спасения?

— Ну, да. Именно так. Ты же понимаешь, мой отец точно не согласился бы на эксперименты с собственными детьми. А им, Патриархам имею в виду, нужна была именно царская кровь. Им нужны были Романовы.

— Почему? Вы же обычные люди.

— Ну, как сказать… Обычные, да не совсем. Кроме того, для целей, которые Патриархи поставили перед собой, нужен тот, кто обладает властью. А куда уж выше царской семьи. Да, по факту, управляет Семерка Высших. Но… Люди… Для людей Патриархи — зло. А царь-батюшка — заложник обстоятельств. Плюс особенность, которая в нашей семье передавалась по наследству. Она не у всех. Только у одного из детей. Как правило, женского рода.

— Какая особенность? — я потихоньку начинал врубаться во все, что здесь творится.

Седой и иже с ним просто-напросто решили устроить бунт. Послать Владыку к черту. Способ им кто-то подсказал. Пока не знаю, кто и какой конкретно способ, но думаю, Агата просвятит. Я так понимаю, она знает вообще все, что происходит в этом мире…

— Твою мать… — у меня вырвалось против воли. Честно. Я вообще не планировал выражаться вслух. Просто именно в эту минуту дошло. — Ты…

Я ткнул пальцем прямо в девчонку.

— Ты… О-о-о… — мой рот открывался и закрывался сам собой. Просто от переизбытка эмоций.

— Сообразил? — Агата покачала головой. — Я все ждала, пока догадаешься.

— Вот почему из мира утекает Сила. Она идет к тебе. Ты высасываешь ее. Поэтому нет ничего невозможного для тебя. Вообще ничего. Они реально создали могущественное существо. Только ты… Как бы это сказать…

— Не стесняйся, — девчонка чуть потянулась в верх и хлопнула меня по плечу. Просто иначе не достала бы. Я — значительно выше. Даже при том, что уселся рядом с ней на скамейку. Задолбался стоять. — Я и есть этот мир. А мир — это я. Они меня как бы убили. Да. Патриархи. Но своей же Силой навсегда сплели все в один клубок. Я забираю Силу отовсюду. Она нужна мне, чтоб… Чтоб жить. Несмотря на то, что я — мертва. Если говорить понятным тебе языком… Наш мир — это огромная система. Компьютерная программа. И вся она сосредоточена во мне. Но я же и есть вирус, который систему ломает. Убивает ее. Потому что Сила остаётся внутри меня и сгорает. Я не выпускаю ее обратно. Выпускать нечего.

— Офигеть… — у меня реально был ступор. Стресс. Шок. Девочка. Просто обычная маленькая девочка стала целым миром. Потому что рогатые дебилы сами сделали все через жопу. И при этом, она убивает все вокруг. — Слушай, но почему так?

— Говорю же, возвращаться надо к самому началу. К моменту, когда пришел Люцифер, — Агата вопросительно посмотрела на меня. Хотя… Нет. Не вопросительно. С надеждой, что ли. Ей будто хотелось, наконец, хоть кому-то рассказать все. — Тебе интересно?

— Конечно! Я тут вляпался по самые уши. В вашу запутанную историю. Так что давай, говори.

— Хорошо… — девчонка поелозила на месте, усаживаясь удобнее. Это выглядело ужасно мило. Будто собралась мне сказку перед сном рассказать. — Все произошло обычной летней ночью. Пожалуй, только было слишком жарко. Так жарко, что люди с трудом могли дышать. Пожаров много случалось. Все горело. Лес, трава, земля. Это, как предупреждение. Но… Никому не было дела. Официальная версия хроник гласит, будто демоны разрушили границу и появились в нашем мире в начале первого тысячелетия. Это не совсем так. Произошло их пришествие позже. Империи еще не было, но уже появилось Княжество. Рюриковичи встали у власти.

— Слушай, вот не пойму… Раз уж так вышло, что мы, наконец, можем обо всем поговорить, ответь… Я знаю из одного крайне достоверного источника, что… блин… что парня, который должен был принести себя в жертву, не распяли.

— Ага, — Агата сжала ладошку в кулак, через секунду снова раскрыла. Там лежала конфета. Петушок на палочке. Девчонка с серьёзным лицом принялась разворачивать обертку. — Да ты говори, говори…

— Да я говорю, говорю… просто меня отвлекают такие вот твои поступки. Будто не с суперкрутой особой беседую, а во дворе к обычному ребенку подсел.

— Просто люблю конфеты, — совершенно невозмутимо заявила Агата, после чего сунула петушка за щеку и уставилась на меня с ожиданием.

— Так… ладно. В общем… парень остался жив и благополучно шлялся по миру до старости. Скончался от естественных причин. Возраст. Он, конечно, сын босса и все такое, но был ведь человеком. Просто человеком, который умел делать чудеса.

— Погоди. Не путай, — девчонка вытащила конфету и помотыляла ею перед моим лицом. Как учитель указкой перед двоечником. — Это не он делал чудеса. Это его родитель. А парень, как ты называешь, лишь демонстрировал плюсы веры в родителя. Мол, надо верить и просить его милости. Тогда — держите. Вместо воды — вино, одним хлебом половину страны накормить. Ну, ты понимаешь, да?

— Ты так говоришь… — я усмехнулся. — Будто рождение парня — это хороший, качественный маркетинговый ход. Рекламная акция, которая имела конкретную цель.

— Ну… вообще-то так и есть, — Агата пожала плечами. — Отец хотел показать людям пользу веры. Знаешь, почему?

— Ну… Грехи там. Все дела.

— Это тоже, — девчонка кивнула. — Но в большей мере… видишь ли, один из его детей, тех, кто жили наверху… Поспорил с Отцом. Сказал, люди — то еще… Мне нельзя выражаться такими словами… Но, если вкратце, Люцифер сильно не любил людей и ревновал Отца. А тот, наоборот, носился со своим творением, как с писаной торбой. Все началось еще там.

Агата оттопырила указательный палец, подняла руку и ткнула этим пальцем вверх. Я машинально поднял взгляд. Потом снова посмотрел на девчонку.

— Ты про… типа, небеса? Извини, что так коряво все это называю. Но… знаешь, не особо верил в историю насчет божественного промысла, наказания, прощения, грехов. Всегда считал, жить или умереть — зависит только от меня. А после смерти… Как говорят врачи, после смерти все мы станем удобрением. И вдруг такой поворот.

— Ничего страшного. — Агата улыбнулась. — У многих такое бывает. Так в чем вопрос, Егор?

— А-а-а… вопрос. Смотри, если парень остался жив, почему летоисчисление пошло заново.

— Ты судишь по своему миру. Здесь, у нас, летоисчисление идёт с момента прихода Люцифера. Не пытайся соотносить события с теми, которые известны тебе по прошлой жизни. Ты ведь уже понял, мир не один. Их много. Они, как отражение друг друга. А Отец — один. И Ад — один. Пытаться совместить миры, как трафарет, неправильно. Пришел Владыка и началась новая эра. Здесь — вот так.

— А… — я немного помолчал, чувствуя себя реально двоечником, который очень плохо учился все предыдущие годы. — Ну, тогда ладно. Ок. Продолжай.

— Хорошо. Но ты спрашивай, если что. Так вот… Жара. Ночь была… просто не вдохнуть. Тем более, представь, уйму столетий назад. Не имелось ни кондиционера, ни мало-мальски завалящего вентилятора. Уровень развития — на медведя с рогатиной. С врагом биться — один на один. Пока рать за спиной исхода поединка ожидает, Князь право свое доказывает.

Люди не знали, что тугая, выматывающая темнота станет началом новой истории человечества и концом его свободного существования. Много веков грехи копились, падая, словно монеты в глиняную копилку. Рано или поздно она должна была наполниться до самого верха, эта копилка. Только, кто об этом задумывался…

Агата снова вытащила свою конфету и замерла, глядя в темноту. Она будто вспоминала события, которые произошли очень, очень давно. Мне же было реально не по себе. С одной стороны, рядом сидит ребёнок. Реальный ребёнок. Пятилетняя девочка. Которая дует губы, обижается, психует и из воздуха создаёт себе конфеты. С другой стороны, то, как она говорит… Совсем на детское мышление не похоже. И еще… Я вдруг понял, что пугало меня всегда в чёрных глазах Агаты. Там был опыт. Прошлое. Там было все то, что произошло за эти столетия. Даже тысячелетия. Все события этого мира впитались в девчонку. Поэтому, когда она каждый раз смотрела прямо на меня, по коже, против воли, бежали мурашки.

— Глупцы… — наконец выдала девчонка после паузы. — Той ночью копилка получила последнюю монету, брошенную чьей-то неосторожной рукой, накренилась под тяжестью содержимого, упала и разбилась, выпустив на волю все, что собиралось в ней тысячелетиями. Знаешь, что интересно… Это не было похоже на киношный блокбастер. Не началось нашествие саранчи, не пролился кровавый дождь. Ничего подобного. Или знаешь… чтоб прям взрыв, грохот, лава из-под земли. Ничего такого. Просто в наш мир пришли демоны. Чаша весов склонилась в пользу Ада. Тогда никто не знал, почему. Сейчас я, например, знаю. И ты знаешь. Да, был грех. Чей-то конкретный грех. Последняя, так сказать, капля. Но сверху Люцифер подкинул еще нечто весьма тяжёлое.

Агата повернулась ко мне и в ее взгляде была откровенная насмешка. При том, что ни зрачков, ни радужки глаза девчонки не имели, только сплошная чернота, я эту насмешку отчетливо видел.

— Подожди… ты про Лилит? — я, конечно, мог сделать морду кирпичом, типа вообще не пойму, к чему идёт наша беседа, но подумал, на хрена? Впервые кто-то рассказывает мне все, без утайки. Начну сейчас выкручиваться, выгребываться, врать, Агата пошлёт меня и свалит. А я уже так не хочу. Я настроен понять, что же произошло на самом деле и чего лично мне ждать.

— Про Лилит, конечно. Жена Люцифера. Мать всех демонов. Кроме Герцогов, естественно. Герцоги, они — Падшие. Когда-то были любимыми детьми Отца. А Владыка — самый любимый. У них с Создателем случился… м-м-м… конфликт. Так можно сказать. На почве веры Отца в людей. Мол, все они в глубине души хорошие. Надо только до этой глубины добраться. Ну, тут уж ты должен знать, как оно было. Не особо версия отличается от широко известной во всех мирах.

— Ну, блин. Не дурак. В общих чертах в курсе. Падшие, потому что упали. Их, типа скинули вниз.

— Да, — Агата откусила голову у петушка и с громких хрустом начала ее жевать. Пришлось ждать, пока она разгрызает кусок конфеты до конца. Наконец, девчонка продолжила. — Так вот. Люцифер был отправлен в изгнание. С ним ушли остальные. Мамона, Асмодей, Белиал… весь список не буду перечислять. И так понятно. Люцифер создал Преисподнюю, по сути, из ничего. Вернее придал ей тот вид, который сейчас она имеет. Разделил территорию. Построил города. Не сам, конечно. С помощью своих братьев. Потом они поделили всю территорию на герцогства. Так было проще. Давало возможность избежать борьбы за власть. Владыка всегда был самым сильным, но, к примеру, Белиал не особо ему уступает. В общем, Люцифер превратил Преисподнюю в самое настоящее государство. Ну, а с Отцом… Все его последующие действия были направлены на то, чтоб доказать Создателю, что люди — не самое удачное его творение. Поэтому демоны веками соблазняли человечество, склоняли к греху. И поэтому Владыка отправил Лилит оберегать парня, который должен был принести себя в жертву. Тем самым, смыв часть грехов с людского рода. Большую часть. Ну, а когда стало понятно, что все равно особо ничего не меняется, Люцифер решил пойти на крайние меры. Эти весы… тоже своеобразная игра. Соревнование. В одну чашу падает хорошее, в другую — плохое. Владыка вырвал сердце у Лилит, бросил его туда, где копилось плохое, и смог получить преимущество. На самом деле, ты же не думаешь, что после этого вся братия, окружавшая Отца собрала вещички и ушла без сопротивления?

Агата снова посмотрела на меня вопросительно.

— Блин… Да я вообще ничего не думаю. Не думал, вернее. Подозреваю, ты знаешь, как меня вообще сюда занесло. Раз в курсе про Лилит.

— Да, знаю. Потому что тебя тут быть на должно, — девчонка тихо захихикала.

А вот я немного насторожился. Мысль, которую она озвучила, с самого начала не давала мне покоя. Вот именно. Меня тут быть не должно. Лилит с первой нашей встречи говорила, будто ей нужен был совершенно другой человек.

— Это я испортила демонице ее план, — выдала довольная Агата.

Утром я проснулся в препоганейшем настроении. Просто в крайней степени его отвратительности. Во-первых, тупо не выспался. Что вообще неудивительно. Все эти ночные беседы, даже во сне, даже не по-настоящему, мало способствуют бодрому состоянию. Физически я чувствовал себя настолько разбитым, будто на мне пахали всю ночь. Причем, реально. Прицепили плуг, или что там раньше было, и я его по всей империи тягал. Во-вторых… «Во-вторых» было гораздо хуже, чем «во-первых». Агата рассказала мне все. По крайней мере все, что хотела. Или могла. Впрочем, не сомневаюсь, могла она гораздо больше. Но я пришел к выводу, что оболочка маленькой девочки — нехилое такое надувательство. Нет, она во многом несомненно вела себя, как ребенок. Это факт. Однако внутри там давно уже сидит нечто гораздо более старое. Древнее даже. Оно и понятно. Если учесть, что Агата пережила. Но лично мне от этого не легче. Наоборот, весьма хреновое предчувствие имеется. Девчонка моей персоне вроде благоволит. Но задницей чую, у нее есть свои интересы. Главное, чтоб эти интересы хоть немного совпадали с моими. А то вообще тогда труба.

С момента гибели Агаты прошло не так уж много лет. Около двадцати. Кстати, это был весомый повод задуматься о возрасте Ольденбургской. Фрейлина выглядела ровно в два раза моложе того, сколько ей на самом деле. Если учитывать тот факт, что к Агате ее приставили в начале карьеры, по рассказам самой же графини. Но уж точно Катрин в то время никак не могла быть ребёнком. Это странно, в охрану маленькой девочке ставить еще одну маленькую девочку. Даже с металлическими шипами в костяшках пальцев. Поэтому, уверен, как минимум, фрейлине должно было быть ближе к восемнадцати. Хотя бы так.

Впрочем, чему я удивляюсь. Тут через одного — ложь, трындеж и провокация. Да и не важно это, на самом деле. Гораздо интереснее другое. Патриархи. А вернее, кто именно надоумил их замутить столь хреновый план. Травить царскую дочь в угоду своих интересов. Кто вообще поддержал желание рогатых придурков скинуть власть Люцифера и вернуть второй персонаж, добрый. Не то, чтоб я против. Очень даже «за». Не знаю, конечно, чем обернётся такой камбэк. По идее, Рогатые тоже должны измениться. Стать людьми, что ли. Понятия не имею, как это скажется на Княжиче Морозове, то есть на мне. Потому что, не надо забывать, где-то в хоромах Седого, стоит настоящий наследник, но в теле местного дурачка. Но если в общем, то лучше уж пусть, как положено. С одной стороны — добро. С другой — зло. В любом случае, мне надо знать, кто стоит у истоков этой всей схемы. Кто ее придумал. И что за оружие имеется у Отца, который толкает Патриархов на бунт. По аналогии, конечно, проситься определенная кандидатура. Но когда я озвучил свои мысли по поводу подпольной войны добра против зла, Агата громко рассмеялась.

— Перестань, Егор. Ты мыслишь, как человек. Создателя нет. Он ушёл. Он проиграл и ушёл. Все. Партизанить в лесах — это специфика нашего народа. Но никак не того, о ком ты сейчас сказал. Отец не может быть здесь без веры. Вера нужна. Ее нет. Так что, уверяю тебя, кто бы не называл себя «Отцом», это не он.

Я, конечно, девчонку спросил раз двадцать. Не знает ли она тогда, кто может быть этим таинственным злодеем, который борется с Люцифером и вроде как не совсем злодей. Но она хитренько улыбнулась, а потом ответила, мол, очень скоро все станет ясно. Сюрприз будет. Типа того. Естественно, я популярно объяснил Агате, где конкретно хотелось бы вертеть такие сюрпризы, а точнее, на чем. Но она ни в какую не признавалась. Ее вселили события, которые вот-вот должны были произойти. В этом девчонка вела себя как ребенок.

И еще. Особенность. Та самая, из-за которой именно на Агату пал выбор Патриархов. Особенность на самом деле имелась. Однако, даже эту информацию я получил так, что ни черта в итоге не понял.

В общем… когда пришли демоны, все стало очень нерадужно. Я вот совсем не понимаю в этом вопросе Люцифера. Уж он-то своих подопечных знает хорошо. Неужели не понимал, что именно начнется, когда вся эта братия окажется среди людей.

Основной проблемой оказались Низшие демоны. Ну, как проблемой… они тупо жрали все, что попадалось на их пути. И в первую очередь, это были люди. Агата начала описывать первые годы воцарения Ада в подробностях, но я убедительно просил избавить меня от этих историй. Немного подташнивало. Я, конечно, не барышня кисейная, однако, сразу в голове всплывала картина, увиденная мной в борделе.

Высшие демоны, Герцоги и вся приближенная к ним кодла, наоборот, не питались человечиной. Они, типа, гурманы. Им нравится вкус и запах человеческих грехов, страстей. Они выпивали душу. Казалось бы, да и хрен с ним. Все равно вокруг — чистый Ад. В прямом смысле. Чего держатся за эфемерное понятие, которое по сути утратило свою ценность. Но на самом деле, это — гораздо страшнее. Агата данное утверждение повторила несколько раз. И я ей поверил. В конце концов, девчонка больше разбирается в теме.

Думаю, в первые годы правления Люцифера, люди оказались на грани гибели. Как вид. Даже при их скорости размножения. Кстати, про размножение уточнила тоже Агата. Совершенно спокойно уточнила. Будто речь идет о… не знаю. О кроликах. Девчонка настолько изменилась после своей смерти и долгих лет существования в новом статусе, что подобные вещи ей теперь кажутся вполне нормальными. Пока мы беседовали, отвечаю, много раз хотелось встать, тряхнуть ее за шиворот и поставить в угол. Но потом она смотрела своими чёрными глазами, в которых клубилась тьма, и я понимал, если кто кого в угол и поставит, то уж точно не я ее.

В общем, Люцифер посмотрел на все, творившееся вокруг и понял, что-то пошло не так. Ну, и откровенно говоря, ему не нужна была мертвая земля. Не для того он ее завоевывал. Поэтому Владыка подумал, и решил призвать своих подчинённых к порядку. В итоге, мир обрёл вид фермы. Огромной, такой коровьей фермы, в строгих границах которой люди ели, пили, ходили на работу и ежедневную дойку, имея взамен защиту Люцифера. То есть, свою армию он забрал, да. Все демоны вернулись туда, где им и место. Но!

То, что я увидел в борделе, оказывается, норма. Всем желающим Владыка выдаёт разрешение. Лично. По строгому графику и строгой очереди. Для подобных «ужинов» имеются специальные места. Типа того же публичного дома. Есть обычные девочки, для плотских утех. А есть те, которые сразу подписывают договор. Мол, так и так, согласна на специальные условия, претензий не имею. За это после смерти семья такой дамочки получает нехилую сумму. То есть, идут они на это осознанно, зная, что будет в конце.

С Патриархами, тоже вышло не все классно, как казалось мне прежде. Жить, заведомо зная, что твой сын, или дочь — это гарантированный билет в Ад… ну, такое себе веселье… Именно поэтому наследники всегда появляются организованно. Чтоб не вышло так, что из семи родов пять получили новых Патриархов, а два во главе имеют старых, хитрожопых Рогатых, которые еще Владыку видели лично. Это верный путь к распрям и перетягиванию одеяла. А Люцифер категорически против всяких внутренних разборок, и меряния письками, в попытке выяснить, кто круче.

Ну, и конечно, в первые же дни своего господства на земле, Владыка уничтожил все признаки существования того, о ком теперь даже вспоминать равносильно самоубийству. Добрый старик с белой бородой и нимбом, по крайней мере я раньше представлял его именно так, проиграл. Его больше не было в этом мире. Более того, как рассказала Агата, в ночь появления адского легиона, с небес падали белокрылые изломанные тела. Их сверкающие перья обагрялись ангельской кровью, которая на цвет и запах совсем не отличалась от человеческой. Горы этих разорванных в клочья тел поутру, а о том, что наступило утро, было ясно по чуть посветлевшей мгле, убирали Низшие. И вот в этом моменте всплыла, наконец, история про особенность некоторых Романовых.

В то время они были всего лишь боярами и фамилию носили другую. Как это и бывало давным-давно. Абсолютно нелепые фамилии, больше похожие на клички. Некий Андрей Кобыла жил при дворе тогдашнего Князя и был к этому двору очень даже близок. Когда случилась та самая ночь, и с неба начали падать мертвые крылатые существа, это, между прочим, внесло полный сумбур и сумятицу. Страна единой религии ещё не имела. У них в воображении ещё молнии Перун кидал. А тут вдруг такой номер.

Агата сказала, по той причине и выбрал Люцифер именно нашу, русскую землю. Хитрый тип. Не замарали еще себя всяким разным единобожием. Фраза тоже не моя. Агатина. Про замарали.

Один из ангелов упал по двор боярина. Напуганная криками на улицу выскочила одна из его дочерей. Младшая. Прямо к ее ногам рухнул мужчина. Хотя, нет. Скорее — парень. Оно, конечно, может и не плохо. Не каждый день женихи с неба падают. Тем более, девка хоть и младшая, но замуж тоже хотелось. Пока старших всех родители выпроводят, состариться можно. А очередность жесткая.

Но этот конкретный парень на роль суженного точно не годился. Его огромные крылья были изувечены так, будто их пропустили через мясорубку. Светлые длинные волосы, заскорузлые от крови, сбились некрасивыми колтунами. Голубые глаза смотрели на боярскую дочь с чувством глубокой вины и сожаления. Девка застыла истуканом. И я ее понимаю. Тут кто угодно охренел бы. Жили не тужили и на-ка тебе подарочек. Люцифер точно знал, откуда заходить надо. Не прогадал. Случись это где-нибудь в Европе, понабежали бы всякие товарищи в рясах, потому что даже несмотря на отсутствие того направления, которое должен был дать парень в терновом венце, вера-то все равно уже была у них. Что-то похожее на католиков, которых я у себя в прошлой жизни по телеку, и не только, видел. Так вот, эти бы сразу начали костры жечь, ведьм искать. Да и с демонами неизвестно, как встреча прошла бы.

— Прости, мы не устояли…

Такой, вроде, был текст у парня перед окончательной смертью. Агата дословно не могла передать. Сказала, что первое время эта картина часто перед глазами крутилась. Первое время после того, как ее Патриархи угробили. При жизни девочка вообще ничего не знала. В общем, текст приблизительный, но смысл точный.

— Возьми.

Он протянул руку боярской дочке, которая стояла посреди своего родного двора и не могла понять, что вообще происходит. Ее, конечно, учили с незнакомцами бесед не вести. Не пристало приличной девице таким развратом заниматься. Но с другой стороны, никто не уточнял, что незнакомец может в полном смысле этого слова свалиться с неба прямо на голову. Поэтому девка руку взяла, да и приняла. То есть, своей сжала.

— Сохрани. Это ваш последний шанс.

Парень вздохнул и умер, а затем вдруг рассыпался серебряной пылью. Девка только рот открыла. И тут вдруг ее так тряхнуло, что вообще не до чего стало. Тряхнуло в прямом смысле. Скрутило от боли. Что-то ей этот парень отдал.

Причем так хитро отдал, она понять не успела, что именно. Но с тех пор младшая дочь в роду всегда отличается от остальных. Замуж не выходит. Живёт одна. А потом, как время подходит, зовет ту девочку, которую сама выберет. И опять передаёт это что-то.

— Слушай, ну как «что-то»? Ты ведь наследство это загадочное получила?

— Получила, — Агата утвердительно кивнула, — от младшей сестры отца.

— Круто. Ну? Что она тебе отдала?

— Не знаю. Я не видела. Просто с того момента у меня вот тут было всегда горячо, — девчонка прижала ладонь к сердцу.

У меня чуть пена не пошла изо рта. Честно. Почти вся картина сложилась, но это неведомое «что-то» никак в нее не укладывалось. Хоть убей, Агата упорно настаивала, она не знает. Даже сейчас не знает, когда практически заправляет всем миром.

— Значит, выходит, штука эта не из вашего мира! — гаркнул я. Но потом придержал раздражение. Для начала девчонка вообще не виновата. Ее, типа, подставили. Ну, и конечно, еще один немаловажный факт. Стоило мне повысит голос, у нее в глазах полыхнуло. Отвечаю. Как молнией темноту прорезало.

Я тут же извинился. Но пометочку сделал. То есть, давным-давно, женщине из рода Романовых ангел, а это, ясное дело был ангел, чего-то вручил. Не особо на то спрашивая разрешения. Я даже думаю, поэтому Романовых в определённый момент и на трон посадили. Может, просто случайно совпало, конечно. Но что-то в случайности уже не сильно верится.

Кстати, кто меня пытался украсть, Агата тоже знала, но не призналась. Сослалась на скорые события и сюрприз. Уже, честно говоря, глаз дёргается. Я пытался в голове накидать варианты кандидатур, но их было либо до хрена — все Патриархи, кроме, наверное, Седого. Либо, наоборот, ни одной.

В общем, девчонка натурально выпихнула меня из сна. Хотя, я сильно сопротивлялся и требовал еще подробностей. Рассказать она рассказала, но, как ни крути, все подвязано на ту сволочь, которая Патриархов много лет надрачивала. Этот непонятный Отец. С его непонятным чудо-оружием. Которое обязательно надо доставить в Преисподнюю. Для чего Рогатым и нужно такое существо, которое может долго существовать в Аду, не лишившись Сил. Иначе просто не дойдёт. Сразу на Вокзале тормознется. А там — одна Валькирия чего стоит. Как утверждала Агата, эта белокурая дамочка — Смерть. Ей вообще на все разборки плевать. Она за равновесие.

В общем, с одной стороны я узнал до хрена, а с другой опять бродил в трех соснах.

А все это для меня очень важно. Агата призналась, что Лилит, на самом деле, искала себе в моем мире компьютерного гения. Типа, по аналогии с вирусом, поразившим систему. Богине нужен был человек, который по своим алгоритмам вычислит место, откуда распространяется болячка на весь мир. Но у Агаты планы были совсем другие. Она Лилит компас нехило сбила. И та, вместо нужного компьютерщика, вытащила меня.

Я сначала приосанился, думая, что девчонка выбрала лучшего из лучших. Но она с детской непосредственностью заявила, мол, кто попался, того и взяла. Мое эго было сильно этим задето. Одна, блин, по ошибке зацепила, а вторая просто наугад сопернице бракованный вариант подсунула.

Короче, когда Агата натурально дала мне пинка и я вылетел из сна в реальность, за окном было уже светло. А еще кто-то настойчиво долбился в дверь. Я сполз с кровати, чувствуя, как ломит и выкручивает все тело. Каждую мышцу, каждый сустав. Докандылял до двери и распахнул ее, не спрашивая, кого принесло. В любом случае, точно это не случайный прохожий.

На пороге стоял Николай. Вот его я никак не ожидал увидеть.

— Коля… Тебя выпустили из больнички? Не могу сказать, что очень рад видеть. Но проходи. Так понимаю, есть причина для столь раннего появления.

Я развернулся и пошлепал в сторону кровати.

— Верно понимаешь. Только… Накинь что-нибудь. Зачем голышом ходишь? — подтвердил Колька мои слова. А попутно ещё и напомнил, что сон закончился. Все очень реально.

Я опустил взгляд. Точно голый. Забыл, спать в таком виде завалился. Вернее, не то, чтоб забыл. Сон этот с панталыку сбил.

Прыгнул в кровать и укутался одеялом. Сел, опираясь спиной о грядушку. Николай стоял напротив, переминаясь с ноги на ногу. На лицо — моральное терзание и душевное волнение. Все признаки соответствуют.

— Что случилось? Говори, — я еле сдержал зевок.

Просто было бы стремно как-то. Колька вон, прибежал в грехах каяться, а я такое пренебрежение демонстрирую. То, что меня ждут откровения или признания — к бабке не ходи.

— Княжич…

— Слушай, ты же понимаешь, никакой я не Княжич. Один из немногих, кстати. «Тыкаешь» опять же, не просто так ведь. Давай не будем ломать комедию. Просто говори, что случилось.

— Княжич… — снова упрямо повторил Николай. — Патриархи знают, что ты меня из Преисподней вернул.

— Та-а-ак… — я кивнул. Собственно говоря, спорить никто и не собирался. — Разве это тайна? Плакатов, конечно, не писали. Объявление не делали. Но мне кажется, по-любому все узнали бы.

— В общем… Они хотят тебя использовать. Чтоб… — Колька трагично вздохнул.

Его буквально разрывало на части. С одной стороны — Седой. С другой — я. Так-то Николая обратно вернул. Между прочим, из Ада.

— Чтоб, что?

— Чтоб Люцифера убить, — свистящим шепотом сообщил Николай.

— Коля… млять… — я в одном слове выразил все, что думаю об их долбанной кодле. Имею в виду Патриархов. Потому что, сил нет, насколько все они меня достали. — На хрен я опять лег в постель, если ты с такими новостями? Надо было сразу говорить, что дерьмовое дерьмо стало еще хуже. Думал, блин, до подъема поспать. Но кто ж даст. Ок. Убить Люцифера… Очень самоуверенно с их стороны, предполагаю. А прикол в чем? Как я это сделаю? Ну, чисто технически. Воткну нож в его черное сердце? Выстрелю в затылок? Мы сойдемся в рукопашной? Один раз один? Не хочу принижать умственные способности Патриархов… А! Нет… Именно это я и делаю. Понижаю их умственные способности, потому что… они — дебилы!

Я раздраженно откинул покрывало и спустил ноги на пол. Уперся руками о край кровати. Опустил голову, разглядывая свои колени. Меня начало накрывать злостью.

— Вот я же умер… Умер… Как нормальный человек. Нет, ладно… не как нормальный. Как дурак. Потому что убил меня — конченый нарик. Но сука… Вот реально не против сейчас отмотать все назад. Чтоб мою грешную душу никто вообще не трогал. Иногда реально лучше оставить все, как есть.

— В смысле, умер? — Николай уставился на меня испуганным взглядом. Он даже немного взбледнул. — Когда? Я тебя только недавно на ферме приобрёл. Когда ты успел-то умереть?

— В прямом, Коля. В прямом смысле. Люди умирают, представь себе. Даже Рогатые умирают, как мы теперь знаем наверняка. Кстати… Девчонка на самом деле была. Ты не псих. Думаю, ты и сам узнал эту девочку. Правда? Мне не сказал только. Не сказал конкретно имя. Но сам вполне узнал. Сложно не узнать младшую дочь царя. Ты — приближенная персона при Седом. По-любому знаешь все секреты. И этот дурной пахнущий секретик тоже знал. Вот скажи мне честно… Это ведь ты ей «светлячок» добавлял. Правильно? Именно ты своими ручками травил бедного ребенка. А ребенок взяла и отомстила. Ты травил ее. Она убила тебя. Все честно. Ну… Ладно. Сейчас это уже не играет никакой роли. Давай по насущной теме. Как я, в понимании Патриархов, естественно, должен убить Владыку? Даже интересно.

— А-а-а… черт… — Колька вышел из ступора.

Оглянулся на закрытую дверь. На мое замечание по поводу Агаты говорить ничего не стал. Ожидаемо. Это касается непосредственно Седого и совершенно не касается меня. Зачем обсуждать тогда? Правда, Коля не в курсе, что со мной-то теперь все это связано напрямую.

— Ты пойми, я очень благодарен… Очень! Даже представить не мог. Ты пришел за мной в Преисподнюю. Сам. Пришёл, дабы торговаться за мою жизнь. Не помню, чтоб кто-нибудь делал подобное из Высших. Или это было очень давно. Если было. Но Савва… Он мне как отец…

— Коля… Я тебя умоляю… сократи этап моральных терзаний до минимума. По существу давай. Ты же не просто так явился. Правда? Цель твоего прихода — помочь мне. Спасти мою задницу. Ты ведь уверен, что сейчас отдаёшь долг.

— Правда, так и есть. Не могу поступить иначе. В общем… — Николай помялся еще минуты две, а потом выдал. — Имеется некое оружие. Тайное. Вернее, не совсем оружие. Это — Священный Грааль.

Колька выпалил свою страшно опасную информацию, облегченно выдохнул и уставился на меня. Я в ответ уставился на него. Он — стоит, молчит. Я — сижу, молчу. Потому что… какого хрена? Что это за оружие, блин? Мне с таким сталкиваться точно не приходилось. Но судя по названию, ерунда какая-то. Ничего убойное, особо опасное, словом «священный» не назовут.

— Ты… не знаешь? — взгляд Николая стал откровенно офигевшим. Он ожидал другой реакции с моей стороны.

— Нет. Не знаю, — я пожал плечами, — с хрена ли вообще должен знать, что это такое.

— Ну, ты чего? Это чаша. Священный Грааль дарует прощение от грехов и вечную жизнь. Даже тот, кто просто смотрел на него и не трогал, способен получить бессмертие. Также — различные блага. К примеру, вечный доступ к средствам питания, питью и так далее. Мы, честно говоря, не знаем, откуда она взялась… Чаша… Потому что в исторических хрониках нигде ничего о ней не говорится. Но тот… — Колька снова замялся, сомневаясь, правильно ли вот так сдавать Седого. Однако, все же продолжил. — Тот кто о ней рассказал, уверяет, будто из этой чаши пил один очень важный человек. Без подробностей.

— Вот видишь! Сам об этом Граале узнал недавно, а с меня спрашиваешь осведомлённости. Так еще глаза вылупил. Будто я гимн державы впервые услышал. Погоди…

В моей башке начало появляться смутное воспоминание. Очень смутное и очень отдаленное. Что-то подобное я все же слышал. То ли в кино… То ли в какой-то передаче. Естественно, в своей прошлой, нормальной жизни.

— Грааль… Из него вроде бы, да… пил один… Эм… Как тебе сказать… Пил один парень. Да. Очень важный. Это точно. А потом еще в эту же чашу собрали его кровь. Но тут, в вашем мире, крови не было. Потому что парень чувствовал себя хорошо до самой смерти. С хрена ли простая чашка стала священной? Просто потому, что он из нее пару раз отхлебнул?

— Ты очень странный сегодня… — Николай смотрел на меня растеряно. Даже, наверное, немного испуганно. — Говоришь непонятно. Совершено непонятно. Что это за выражение «в вашем мире»?

— Не забивай голову, — я небрежно махнул рукой. — Период в жизни такой. Непонятный. Какой период, так и говорю. Все закономерно. Хрен с ним, со мной. Давай про чашку. То есть Патриархам ее кто-то принёс? Отдал? Вручил? Откуда он всплыл, Грааль.

— Ну… можно и так сказать. Правда, мы его не видели. Но Отец уверяет, Грааль существует. Если его доставить в сердце Преисподней, к первому кругу, туда, где находится Люцифер, то эта реликвия уничтожит Ад, как явление. А значит, мы станем свободны. Понимаешь, он ведь прощает все грехи. Все! Неважно, кто рядом с ним. А представь, чем обернется прощение грехов для Владыки. Ведь Владыка и есть грех.

— М-м-м… круто… Коль, заметь, вы ведь понимаете, что такое грех. Правда? А как можно отличить черное, когда ты не видел белого. Кто рассказал? Тоже Отец? Про то, что живете во грехе. И что именно это делает ваше существование невыносимым. Ох и гражданин интересный… Этот папаша. Непонятно чей, правда…

Николай молча слушал мои размышления. При этом, есть ощущение, что Кольке я казался сейчас реально сумасшедшим. Несу удивительную чушь.

Я же лупился на своего секретаря, пытаясь переварить услышанное. То есть, теперь они не просто хотят вернуть Создателя, но и решили выписать Владыке билет в один конец… интересно… Видимо, такая мысль пришла им в голову после того, как узнали о том, что Княжич Морозов сходил за своим секретарем в Ад, потусовался там, а потом, как ни в чем ни бывало, вернулся обратно. Раньше-то замысел был скорее всего менее кровожадный. Они пытались добиться, чтоб хоть кто-то мог просто находиться в Преисподней без вреда для себя. Попытка закончилась полным фиаско. Зато, в результате провала, появилась Агата. Которая начала медленно убивать этот мир одним своим существованием.

Потом Патриархи решили готовить курсантов к выполнению возможных задач. При том условии, что Силы у них в самый ответственный момент не будет и ею они воспользоваться не смогут. Отсюда странные тренировки. Патриархи просто тупо надрачивали всех учащихся Академии. Потом, думаю, это было бы по принципу — кто дошел, тот молодец. Кто не дошел… Почтим его память. Священный Грааль… это, типа, святыня. Если его, к примеру, положить на пресловутые весы, на которых до сих пор осталось сердечко моей Богини… Ну, смысл понятен. Правда, по заверению Лилит злобный предатель-супруг весы во избежание недоразумений куда-то припрятал. Но… Вполне возможно, именно Грааль, попав в Ад, и эту задачку решит. Скорее всего, что-то такое Патриархи и планировали. Однако, когда теперь есть я, весь такой удивительный и чудесный, можно мыслить более глобально. Я ведь вполне легко попаду к Люциферу. Тем более, уже знакомы с Владыкой… На кой хер им весы. Можно мочить главного злодея.

— Коль… Скажи, а этот Отец… Видел его когда-нибудь? — я задумчиво смотрел на Секретаря, чисто машинально постукивая пальцами по краю кровати. В моей голове, наконец, начала выстраиваться вся картина целиком.

— Нет. Никогда. И Патриархи не видели. Он появился не так давно. Если честно. Сначала они его всерьез не воспринимали. Но он смог убедить всех нас в серьезности своих намерений. И в том, что является кем-то достаточно сильным. Именно по его приказу Юсуповы, кстати, заявили о решении породниться с Морозовым. Он сказал, этот союз даст сильное потомство. Настолько сильное, что мы представить себе не можем этого могущества. Равных не будет. И тут, как раз произошла ситуация с Княжичем. С настоящим, имею в виду. Он стал совсем плох. Это было очень не вовремя…

— Вот не поспоришь, Коля. Не поспоришь… Вы прекрасно поняли вместе с Седым, что вашего Княжича морально дрюкала малолетняя девчонка. Все та же дочь царя. Которую вы угробили. Ты и в этом был не до конца откровенен при нашем прошлом разговоре. Поэтому так испугались, что кинулись за помощью к Мамоне. Но рассказать ему правду тоже не могли. Свалили все на слабость Никиты. Мол, родился хиленький. Вот теперь и выходит ерунда со здоровьем.

Николай сначала отвернулся в сторону, а потом вообще опустил голову.

— Да ладно. Не переживай. Говорю же, теперь это не принципиально. Давай дальше. По теме, — я кивнул секретарю.

— Да… С Княжичем начались серьезные проблемы. Когда уже было решено обрусить наследников. Савва обратился поэтому к Мамоне. Сказал, мол, такой шанс. В кои-то веки у нас появилась возможность закрепить свое положение официально. Естественно, о настоящих планах Патриарх ничего Мамоне не поведал. Иначе герцог нас бы уничтожил. Они, демоны, могут сколько угодно воевать друг с другом, ненавидеть друг друга, но когда дело касается врага извне… Мамона сказал, что нужно делать. Купить раба. Это ты уже знаешь. Перенести сознание Княжича в чужое тело на время. Совершить обмен. Остальное станет понятно по ходу событий.

— Круто… И вы так безоговорочно его послушали?

— Конечно! Это же Мамона! Он не сделает вреда своим наследникам.

— Ну, да… Ну, да… Расклад отличный. Сначала какой-то непонятный Отец, которого вы не видели даже.

— Так он всегда появляется в тени. То есть вокруг него — тьма. Конечно, не видели. Отец сказал, придет время и все встанет на свои места…

— Естественно, Коль. Так всегда и бывает. Ладно. Хрен с ним. Сначала этот Отец. Который стал прививать вам мысли о том, будто Люцифера можно уничтожить и скинуть гнет Ада. И в первой версии это было… слушай, а что он сказал? Ну, вот вы грохнули Владыку. Или отнесли этот Грааль в определённое место. Кстати… я так понимаю, он вам не рассказал, что в этом месте должны быть некие загадочные весы?

— Нет, — Колька затряс башкой. — А как ты догадался про первую версию? Отец на самом деле говорил, что Грааль должен оказаться в Аду. И как только он там окажется, мы сам поймём, как его применить. Из-за тебя решили сделать иначе. Сразу уничтожить Преисподнюю. Вернее, она никуда не денется. Просто больше не будет Люцифера. Он — сосредоточение зла. А что будет в первой версии… Отец сказал, мы узнаем наконец, настоящую историю прихода Люцифера. Узнаем, что было до этого. Узнаем свое настоящее прошлое. И у нас снова появится возможность жить нормально. Как раньше.

— Угу… А как раньше?

Николай бестолково хлопал глазами и не понимал, что именно я от него хочу. Потому что эти дебилы ни черта не знали, на самом деле. Агата выразилась слишком буквально. Мол, хотят вернуть возможность выбора. Но Рогатые не знают, что такое выбор. Они этого не помнят. Им об этом никто не рассказывал. Просто думают, что раньше было хорошо. Отец так сказал.

— Короче… — я встал с постели, подошел к шкафу, достал полотенце. Потом повернулся к Николаю. — Ты иди, Коленька. И делай вид, будто мы с тобой не встречались сегодня. Ты ко мне не приходил. Ни о чем не говорил. Я вообще ни о чем не в курсе. Ясно?

— А Патриархи? — Колька совсем растерялся. Он, вроде, пришел меня спасти, но я в спасении очевидно не нуждаюсь.

— А Патриархов ждет сюрприз. Одно точно могу тебе сказать. Все будет хорошо. Насколько это вообще возможно в подобной ситуации. Все. Иди с миром. Не сцы.

Я буквально выпихнул прибалдевшего Николая из комнаты и отправился в душ. Все эти интриги никуда не денутся. А мне помыться надо.

Оставшись один, сделал все необходимые процедуры. Собрался. Сходил на завтрак. Настроение значительно улучшилось, кстати. Просто я, по-моему, разобрался во всем до конца. И теперь точно понимал, что именно нужно делать.

Конечно, эта история радостного финала иметь не будет. «Жили долго и счастливо» не случится. Это просто невозможно. Убить Люцифера? Наивные Патриархи. А они еще считают себя, типа умными, опытными… Главы родов, блин. Как дети, честное слово.

Нет. Владыку убивать нельзя. Это ничего не изменит. Вернее изменит, но совсем не в ту сторону, про которую думают Высшие. Теперь я сам решу, что и как будет дальше. Раз уж меня втянули в это дерьмо. Предполагаю, мне даже не придется долго ждать…

Собственно говоря, мои предчувствия оказались верными. Не успел выйти из столовой, раздался отвратительный звук сирены, которая означала, что курсанты должны собраться на полигоне для очередной тренировки. Судя по времени, внеплановой.

Я усмехнулся себе под нос и легкой трусцой побежал в сторону, где очень скоро решится судьба этого мира. Мимо меня проносились остальные учащиеся Академии. Я не торопился. Без главного действующего лица все равно ничего не начнется. Могу хоть идти прогулочным шагом. По хрену. Кстати, в столовой я не заметил никого из своих «товарищей». Ни Воронцова, ни Юсупову, ни даже фрейлину.

Оказавшись на полигоне, покрутил башкой, соображая, куда встать.

— Морозов, иди к своему курсу. Чего раскорячился, — крикнул мне кто-то из парней, пробегая мимо.

— Не… Постою с краешку, — ответил я советчику, а себе под нос пробормотал. — Все равно стоять недолго придётся…

Остановился рядом со вторым, по-моему, курсом. Они просто оказались ближе к краю первых рядов. Осталось дождаться папеньку. Папенька появился почти сразу. Он, Юсупов, я так понимаю — Воронцов и еще один Патриарх. Хрен его знает, кто именно. А вот Аракчеевой видно не было. И это странно. Не для меня. Я, в принципе, так и думал. Вообще странно. Как факт. Но курсанты, они же продолжатели великого дела Ада, настолько привыкли не думать головой, что это никого не удивило. А вот я бы на их месте, первым делом задался именно данным вопросом.

Внеплановый сбор. Появление целых четырех Патриархов. Все серьёзно. Где же Глава Тайной Канцелярии? И Ольденбургская. Ее тоже нет. Какое удивительное совпадение.

А вот свою будущую супругу я нашёл. Она стояла рядом с Воронцовым. Ага… Конечно, конечно… Сладкая парочка. Правда, заметил, что на меня Юсупова посмотрела с каким-то странным выражением. Будто… Хотела чтоб рядом стоял я. Вот так можно было бы расценит ее взгляд.

— Рады видеть вас в добром здравии, курсанты Академии. Цвет нации, — громко произнёс Седой и поднял обе руки в знак приветствия.

— Ой, не брехал бы ты, папуля… — громко ответил я. Учитывая, что все внимательно слышали Патриарха, мой голос прозвучал особенно выразительно. Думаю, даже до самых дальних рядов долетели эти слова.

Стройные ряды молодых Высших, и не очень Высших, качнулись в мою сторону. Просто все повернули головы. Естественно, чтоб посмотреть на меня. Седой тоже смотрел. И хмурился. Он сразу понял, что-то пошло не по плану.

— Я дико извиняюсь, что прерываю столь трогательную речь, но… Хотелось бы тоже сказать пару слов… И самое первое… Вопрос — не по мою ли душу всех нас тут собрали?

Я вышел вперед, чтоб Седой хорошо меня видел. Но постарался встать чуть в стороне. Сознательно. За моей спиной лучше бы никому сейчас не светиться. Опасное это дело.

— Сынок… — протянул Савва Морозов. С такой интонацией, будто с гораздо большим удовольствием он бы сейчас увидел на моем месте кого-нибудь другого. Потом подумал, наверное, что не время показывать свои настоящие эмоции и добавил. — Княжич…

Слово «Княжич» в исполнении Саввы звучало ещё более хреново, чем «Сынок».

— Ага. Я. Так что, папа? Будешь продолжать демонстрировать вселенское счастье на своем Рогатом лице или сразу перейдем к делу. Ты же, наверное, хотел сказать, что настал день, когда все изменится. Когда, наконец, Высшие получат то, что должно принадлежать им по праву. Власть. Настоящую. Да? Верно я говорю? Все по тексту?

— Слушай… ну, вообще, да, — Седой пытался держать под контролем свою злость, которая упорно лезла со всех щелей и проявлялась на его физиономии выразительной гримасой. В представлении Морозова задуманное Патриархами должно было выглядеть немного не так.

— Отлично, — я не дал ему договорить до конца. — Что дальше по плану? Сообщение, будто среди курсантов есть самородок, который выполнит смертельно опасное, но крайне необходимое для всех задание. Однако, требуются добровольцы, по своему желанию согласившиеся подстраховать будущего героя. Отправиться с ним и прикрыть спину. Потому что герой — это хорошо, но лучше бы иметь еще парочку запасных вариантов. Которые может и не такие самородки, но в случае хренового расклада донесут нужный предмет до нужного места. Верно?

Седой резко сорвался с места, в два шага оказался возле меня. Схватил за плечо и глядя прямо глаза в глаза, прошипел.

— Какого черта ты творишь, ублюдок? Поверил в себя? Я могу очень быстро забрать все, что тебе дал, обратно. Вернуть тебя в родное тело раба.

Савва говорил тихо, чтоб его слов никто не услышал.

А вот я — наоборот. Совершенно не собирался скрывать тему нашего разговора. Более того, моя цель — сделать ее народным достоянием.

— Ублюдок! Папа… какие правильные слова, — я одним движением скинул его руку с плеча, а потом, чуть тише, добавил. — Еще раз тронешь своими граблями, я тебе их сломаю. Или вырву. И засуну в жопу. Понял?

Седой настолько охренел, что машинально сделал несколько шагов назад.

— Вот и молодец… Продолжим… Ублюдок… Позвольте представится… — я демонстративно склонил голову. — Ублюдок рода Морозовых. Незаконнорожденный наследник благородного родителя. Правда, родитель мой совсем не Патриарх, всем вам известный. Кстати… Почему вы не пригласили настоящего отца? Он, конечно, штампов в паспорте не имеет о детях. Но это только лишь по причине отсутствия самого паспорта. Минуточку. Сгоняю за папой…

Вытащил из кармана маленький нож, который предварительно захватил из своей комнаты. Потом черканул по ладони, сжал ее и развернул так, чтоб капли крови скатывались на землю.

— Папа! Прием. Иди сюда, сын зовет.

Курсанты смотрели на меня, как на идиота. Для них поведение Княжича Морозова выглядело полным абсурдом. Кроме, пожалуй, Юсуповой. Вот Сашенька была совершенно спокойна и в ее взгляде я заметил интерес. Она, в отличие от остальных, понимала, все, что происходит, имеет смысл.

Веру в мои силы со стороны Юсуповой я, конечно, оценил. Потому что сам, между прочим, не до конца был уверен. Вдруг понял всё-таки неправильно. Или неправильно рассчитал. Мало ли.

— Долго будет этот цирк? — насмешливо поинтересовался Седой. Кровь капала на землю, но ничего не происходило.

— Да… Я вот тоже думаю, долго будет этот цирк… — прозвучал знакомый голос со стороны деревьев.

Все присутствующие одновременно повернули голову к обладателю этого приятного, бархатистого баритона. Володя, он же Люцифер, он же Владыка стоял возле ближайшей березки, сложив руки на груди и опираясь о нее плечом.

Если курсанты не сразу поняли, кто перед ними, по причине отсутствия личных встреч с главным боссом этого мира, то Патриархи сообразили мгновенно. Они немного взбледнули и утратили свой боевой настрой.

— Оригинально… — Люцифер опустил взгляд на мою сжатую ладонь, с которой капала кровь. — Сынок, а зачем такие сложности? Вот эта порча своего тела? Нехорошо как-то. К тому же тело, вроде даже и не твое. Нехорошо портить чужие вещи, которые тебе дали поносить. Да и вообще, дурной тон звать меня с помощью крови. Честное слово. Отдаёт дешевой театральщиной. Просто достаточно было пригласить папу на встречу друзей. Я сразу пришёл бы.

— Владыка… — выдал, наконец, Воронцов. Самый сообразительный, видимо. Он опустился на одно колено и склонил голову. Остальные Патриархи сделали то же самое. Кроме Морозова. Тот стоял по-прежнему испепеляя меня взглядом. Просто картина из разряда, я тебя породил, я тебя и убью.

— И вам всего хорошего, господа… — Люцифер оторвался от дерева, а затем подошел ближе к присутствующим.

Курсанты, кстати, теперь догадались, кто перед ними. Просто потому, что вот так униженно кланяться Патриархи абы кому не стали бы. Да и сложно не сообразить после слов Воронцова. Все юные дарования попытались, как и старшие Рогатые, встать на одно колено. Но в силу того, что выстроились они рядами, плечо к плечу, получалась какая-то суета и толкотня.

— Не надо, — Владыка поднял руку. — Я и без этого вижу, как сильно все рады моему появлению. — А ты, Савва? Вот ты, мне кажется, совсем не рад…

Седой вскинул голову, задрал подбородок и уставился прямо Люциферу в лицо. Он уже сообразил, его товарищи по оружию только что переобулись прямо на ходу, но видимо решил идти все равно до конца.

А значит, делаем вывод, этот, прости Господи, Грааль, находится именно у Морозова. Либо, Морозов в курсе, где лежит данная штуковина.

— Так что за причина всего этого… — Люцифер сделал неопределённый жест рукой, очертив круг. — Этого сборища.

— Все очень просто. Они хотят отправить меня в Ад. Видишь, собрали народ. Дабы момент прошел торжественно, — я по-прежнему старался держаться по отношению к остальным так, чтоб за моей спиной никого не было.

— Интересно… — Владыка посмотрел на Патриархов, которые все еще стояли на одном колене. Потом на Морозова, который все ещё продолжал своим гордым видом демонстрировать истинное отношение к происходящему. — А зачем тебе в Ад?

Люцифер задав вопрос, повернулся ко мне. От Рогатых, видимо, по мнению босса, толку никакого. Смысла спрашивать нет.

— Ну, в общем-то ответ очевиден. Чтоб уничтожить тебя, — я пожал плечами. Мол, понятно же и так, зачем спрашивать.

— О-о-о… интересно, — Люцифер заметно оживился. — А как, если не секрет? Я, видишь ли, иногда так устаю от вечной жизни… Возникает желание уйти на покой. Даже со Смертью пытался договориться. Представь, эта сука сказала, что в своей работе придерживается принципов и правил. Умер — добро пожаловать. Взятки не берет, на должностное преступление не согласна. В общем, хрен мне. Вот так, если по простому.

Черт… надо было видеть в этот момент лица курсантов. У них очевидно приключился психологический стресс. Никто из юных полудемонов не думал, что Люцифер — это молодой пацан, в джинсах и футболке. Что он может вести себя вот так, раздолбайски. Наверное, Владыку они представляли соответственно канонам. Мощь, сила, власть, огонь за спиной. А тут вообще совсем другое.

— Священный Грааль… — Я сказал всего одну фразу и с интересом ждал реакции Люцифера.

Реакция была. Он буквально потемнел лицом. А потом… А потом начались как раз стереотипы, штампы и каноны. Те самые. Не успел кто-то из нас моргнуть, как вокруг Владыки взметнулся столб огня. Отвратительно завоняло серой. Искры летели во все стороны. Патриархи, стоявшие на левом колене, упали на второе. На всякий случай.

— Вы охренели?! — спросил Володя, когда огонь пропал и мы увидел его снова. Все в тех же шмотках с таким же лицом молодого пацана.

— Вот блин… реально? — я даже расстроился. — Значит рога, крылья вся хрень… этого реально нет?

— Неудобно, — коротко бросил Владыка, а потом снова обратил свой гневный взор на Патриархов. — Я вопрос задал. Вы охренели? Вас что не устраивало? Катаетесь как сыр в масле. Силу имеете немалую. Власть. Совсем манданулись? Дебилы…

В этот момент началось то, чего я, собственно говоря, ждал. Седой сделал шаг вперед, сунул руку в карман и вытащил оттуда камешек. Маленький, скромный камешек. Даже размер у него был не больше детского кулачка. А потом размахнулся и бросил его в меня. Конкретно — в район груди. Туда, где не так давно прижималась ладонь Богини. В первый день. Я тогда еще охренел от боли, а она позже объяснила, будто засунула в меня какой-то таинственный плод с Дерева Познания. Мол, благодаря этому я стал зеркалом, которое может впитывать любую Силу, перерабатывать ее и превращать в свою.

Я от Седого ждал чего-то подобного. Просто как только более-менее сообразил, что к чему, понял, именно Савва основной двигатель для остальных Патриархов. Именно он хочет, чтоб Люцифер загнулся. Потому что искренне считает, будто это поможет сыну. Ему так обещали. Отец обещал. Загадочный и могущественный. Поэтому я и старался держаться в стороне от остальных, дабы никто не пострадал. Савва просто обязан был попытаться меня типа убить. Хрен его знает, каким образом.

Камень пролетел слишком быстро, со скоростью маленького метеорита. Причем, в мою грудь он ударил уже маленьким, полыхающим огнем, комочком. Ударил… и прилип к одежде, с неприятным звуком выжигая пятно на ткани.

Вот тут охренели все. Включая Люцифера. Он даже удивленно поднял одну бровь, типа, что за прикол? У Седого морда вообще вытянулась, как оплывший воск. Похоже, эта штуковина была чем-то вроде бомбы. Или гранаты. Должна взорваться, короче.

А дальше стало совсем весело. Сначала я почувствовал легкое жжение на коже. В районе запястья, где прятался медведь Агаты. Подтянул рукав, чтоб посмотреть, что именно происходит. Татуировка спустилась ниже. Почти к ладони. Нарисованный зверь посмотрел на меня, закатил глаза, намекая, что его это все достало, а потом скользнул вниз темным пятном. Через мгновение рядом со мной стояло нечто. Очертаниями оно напоминало все того же медведя, но только полностью из черноты. Эта чернота клубилась и периодически немного теряла форму. То пропадало ухо, то появлялась третья лапа. Он стал медленно расти. Становился все больше. Пока не дотянулся до моей груди.

Подарок Агаты одной лапой схватил горящий комок, отодрал его от меня, сунул в свою пасть и проглотил. Потом громко рыгнул, выпустив дымок и в одну секунду сдулся, снова превратившись с игрушечного Мишку. Такого, каким я увидел его впервые.

— Видишь, пригодился мой подарок, — девчонка сидела на брусьях, которые были недалеко от места, где выстроилась вся Академия. Она мотыляла ногами и смотрела на всех с огромным интересом.

В толпе студентов раздался тихий вздох, а потом какая-то особо впечатлительная барышня осела на землю. Понять могу. Выглядит моя подружка впечатляюще. Тем более, это было первое прилюдное появление Агаты в новом статусе. А ее черные глазища, между прочим, зрелище не для слабонервных.

— Кто это? — спросил Люцифер. Меня. Главное, опять все сошлось к моей персоне.

— Агата, — ответил я. Ну, а что ещё сказать? Все объяснения займут много времени. А его точно нет.

Девчонка соскочила с брусьев, приземлившись на ноги вообще без каких-либо усилий. А высота, на минуточку, вровень с ростом взрослого человека.

— Позвольте представиться. Великая Княжна Агата, — она присела, сделав реверанс. — А Вы, так понимаю, Владыка. Но мы с Вами позже поговорим. Сейчас, думаю, надо разобраться с Вашими… даже не знаю, как обозвать этих… господ.

Слова Агаты стали для Седого той кнопкой, которая окончательно сорвала мужику башню. Он заорал не своим голосом и бросился ко мне, вытянув руки.

— Ну, вообще мандец… — сказал я. Потому что в мои планы драка точно не входила. Тупее быть ничего не может. Еще я с Патриархом тут бои без правил не устраивал.

— Короче… Вы мне все очень дороги, но я немного устал, — заявил Люцифер. Его, видимо, все происходящее начало немного бесить.

Как только он произнес эту фразу, земля под ногами Седого… черт… не знаю, как это описать. Разверзлась, наверное. Это будет самым точным определением. Патриарх будто споткнулся о невидимую преграду, взмахнул руками и провалился вниз. Я подозреваю, в Ад.

— Вот их… — Владыка мизинцем указал на ряды курсантов, — пора отпустить. Я так понимаю, ты специально устроил эту показуху, чтоб ни у кого не было вопросов. А так сразу все ясно. Имелась попытка заговора, бунта и государственного поворота. Главный бунтовщик наказан. Все. Занавес. Поэтому, ребятушки, всем вольно и бегом по казармам. А нам, взрослым дядям и…

Люцифер посмотрел на Агату, поморщился.

— Взрослым дядям и не очень взрослым тетям надо поговорить. Надеюсь, все, всё поняли, выводы сделали. Курсанты, налево! Шагом марш. Чтоб я вас через минуту тут никого не видел…

Никогда я не видел, чтоб так быстро маршировали. Отвечаю. Это больше напоминало бег, но с четко поднятыми коленями при каждом движении. Буквально через пять минут никого на полигоне не осталось. Кроме меня, Люцифера, Агаты и Патриархов.

— Вот… — довольно сказал Владыка, — а теперь поговорим более откровенно…

Он повернулся к Агате.

— Извините, Ваше высочество, сейчас я, своих детишек накажу немного и полностью буду в Вашем распоряжении.

— Конечно, конечно… — девчонка махнула рукой. — Занимайтесь.

Она подошла ко мне, взяла медведя, который сидел бестолковой игрушкой рядом, и прижала его к груди. Чистый ребёнок.

— Значит так… — Люцифер окинул взглядом Патриархов, продолжающих стоять на коленях. Снова поморщился. — Да встаньте уже. Что за цирк…

Рогатые послушно вскочили на ноги. Замерли, ожидая наказания. Они все время против воли пялились на пятно, оставшееся в том месте, где Седой ушел под землю. Маленькое такое, обгоревшее пятно.

— От всех вас жду подробное признание. Как, когда и в каком статусе вы оказались втянуты в этот совершенно идиотский заговор. Чистосердечное признание. И… просто имейте в виду… — Владыка указательным пальцем ткнул в троих Патриархов, которые стояли близко друг к другу, почти прижимаясь плечами. — Если мне вдруг покажется, что признание было не совсем чистосердечным… Вы понимаете, правда? Аракчеева где?

— Она заперта в комнате… — Юсупов шагнул вперёд. Видимо, реально у них мозгов побольше, чем у Морозова.

— Чудно… в какой комнате? Почему Наталья Алексеевна молчит. А главное, почему я ее ее чувствую? — Люцифер сложил руки на груди, расставил чуть шире ноги. Просто олицетворение праведного гнева.

— В комнате имеется один предмет… маленькая досочка. Но она лишает Силы. Графиня просто сейчас полностью изолирована от Вас. Юсупов помолчал и добавил: — Мы сделали это специально…

— Да ты что?! А я думал, случайно совпало! — Владыка усмехнулся. — Досочка… деревянная, значит… я так понимаю, это у вас оказались останки яслей, где родился один… один человек. Какое интересное совпадение… Вдруг, спустя много лет, со всех щелей лезут предметы, которых быть, как бы, не должно. Кто-то очень постарался их сохранить. Интересно…

— Прости, Владыка… мы виноваты… Поддались соблазну… — Юсупов виновато опустил голову.

— Да уж… — Люцифер развёл руками. — Как вообще можно было поддаться соблазну в мире, где соблазнов нет. Все разрешено. Греха нет. Вся ваша жизнь грех… А я ведь вас задумал, как высших существ. Хотел доказать, чем меньше человеческого, тем больше ума, силы, могущества, ответственности и всей этой прочей ерунды. Но нет! Даже маленькие крохи людской натуры погубили мою задумку полностью!

— Что нам делать? — Воронцов решил принять участие в обсуждении судьбы Патриархов. — Вы накажите нас?

— Накажу, — Люцифер кивнул. — Но позже. Сначала — признания. И… идите к черту отсюда. С глаз моих.

Рогатые, не веря своему счастью, что их не постигла участь Седого, переглянулись, а потом очень шустро рванули в сторону Администрации.

— Эй! Бунтовщики! — Владыка окликнул их, когда они почти скрылись из виду. — Готовьте на завтра торжественное мероприятие. Буду официально признавать своего сына, который станет моим наместником на земле.

Все взгляды обратились на меня. Я улыбнулся Патриархам. Они мне улыбаться не стали. Суки неблагодарные. Спас им жизни вообще-то.

— И Аракчееву освободите. Деревяшку оставьте в комнате. Она пригодится, — Люцифер махнул рукой. — Все. Исчезли. Быстро. Пока не передумал.

Как только Патриархи убежали максимально далеко, Владыка повернулся ко мне.

— Ну? Я так понимаю, сейчас последуют объяснения? — сказал он с усмешкой.

— Да, наверное. Только один вопрос… мне теперь на «ты» обращаться? Папа…

Он громко засмеялся, откинув голову назад. Потом, когда перестал ржать, посмотрел с улыбкой. Реально с обычной, нормальной улыбкой.

— Ты же знаешь, что это не так. Нет у меня детей. Никаких.

— Однако, тем не менее, Вы специально породили слух и мнение о том, что я с Вами связан родственными узами. Велели Аракчеевой готовить меня к роли наместника… В принципе, так понимаю, это был просто хитрый ход.

— Да… слушайте, стоять не надоело? Я себя чувствую прямо столбом посреди площади. Присядем, — Люцифер повел рукой, и перед нами появились три мягких, больших кресла.

Агата сразу прыгнула в свое с разбегу и уселась поудобнее. Я тоже не стал выделываться.

— Рассказывай, — велел Владыка.

— Да что рассказывать… Большую часть Вы и сами знаете. Давным-давно… — Я осекся. Глупо как-то звучит. Как сказка. — Короче, Вы победили в своем противостоянии с Создателем. Основная причина разногласия — люди. Подозреваю, был договор. Посмотреть, что случится, если воцарится Ад в одном из миров. Естественно, добровольно Вам мир никто бы не отдал, поэтому пришлось постараться. Вы сначала сделали все, чтоб не произошло одно из главнейших событий. Чтоб его сын не смог принести себя в жертву. Отправили Лилит, которая много лет таскалась следом за этим парнем и оберегала его от всяких бед. Когда она это делала, получается, полностью меняла данную часть истории. Но при том, еще находилась слишком долго рядом с человеком, который учил всепрощению, показывал чудеса веры и так далее. Лилит, типа, заразилась. Так можно сказать. Но, конечно, не святостью. Просто стала допускать всякие глупости. Из разряда сомнений в Вашей Силе. Не могло пройти бесследно и то, что она прожила много лет рядом с этим парнем. Кстати, все эти чудесные предметы, типа Грааля, дощечки и так далее, она собрала именно в тот момент. Правда, подозреваю, насчет Грааля нужно уточнить у самой Лилит. Взять его в руки она не могла. Это — верная смерть для нее. Где-то спрятала. Но не сама. В общем, насчет чаши, не знаю. Знает Морозов. Уверен. Потому что он рассчитывал всучить мне эту штуковину, прежде, чем отправить в Ад. Спросите сами. Что-то мне подсказывает, он не сможет скрыть от Вас правду.

В любом случае, с Лилит начались проблемы. Она могла угробить Ваш авторитет. Вы это поняли. Заметили… Ну и потом решили совместить приятное с полезным. Жена, у которой появилась в голове всякая дурь, была опасна. Плюс, можно ведь извлечь выгоду из этой ситуации. Вы с помощью своих Герцогов заманили Лилит в ловушку и вырвали ее сердце. Положили его на весы, тем самым, ослабив светлую сторону. Ну, а после этого уже был вопрос чисто технически правильного подхода и стратегии. В прямой битве Ваше войско одержало победу. Но…

Я посмотрел на Агату.

— Случилось кое-что непредвиденное. Один из ангелов передал обычной женщине на хранение… Блин. Сложная ерунда, короче. В общем по-другому. Я все думал с самого начала. Как это у демона вырвали сердце. Лилит же — демон. Откуда оно у нее. А потом вспомнил. Первые люди. Она была первой женщиной. Их слепили… не знаю, из чего. Земля, вода, веточки, листочки. Не особо разбираюсь в этой теме. Но, чтоб типа вдохнуть жизнь, ваш Создатель сунул в них обоих те самые плоды Древа Познания. Это и есть их сердце. Просто потом девочка оказалась сильно непослушной и ее выгнали из дома. Но она сама не знала, как выглядит данный, не особо нужный ей до определенного времени предмет. У вас же здесь рентгена не было тогда. Сердце, да сердце. А когда Вы его забрали, то сами впервые поняли, что это такое. И очень, кстати, удобно. Прятать не надо. Это Лилит думает, что Вы спрятали. На самом деле, оно лежало вполне себе на виду. Я честно говоря, не сразу врубился. Только когда она объяснила про меня. Про то, что мне дала возможность впитывать и зеркалить Силу. А потом еще Агата рассказала про их род. Ощущения одинаковые. Охренеть, как больно. И в меня, и в ту молодую боярскую дочку поместили одно и то же. Этот чудесный плод. Ангел, наверное, хотел сохранить часть из мира. Девица-то была невинной. Во всех смыслах. Подходящее хранилище. До нужного момента. Скорее всего, это козырь, который припрятала светлая сторона. Поэтому и Агата умерла. В ней вон какая штуковина. Кстати, полученная по наследству. Они там ее друг другу передают. Хранят. Не вижу смысла от Вас это скрывать, все равно узнаете от самой Агаты. Да и потом… Все равно не понятно смысл. Его знают только Ваши оппоненты. Вернёмся ко мне. Лилит, сама того не зная, притащила свое же, так называемое, сердце и сунула его в меня. Думала, что просто дает возможности для выполнения ее задания. В общем, когда я сопоставил одно с другим, то понял, этот Ангел вручил Агатиной прародительнице одно яблочко. А мне — Лилит вручила другое. Она хотела, чтоб я нашёл ее сердце, но сама не знала, что оно во мне. Это первая часть истории…

Я выдохнул и посмотрел на Владыку. Он сидел, закинув ногу на ногу. Смотрел на меня внимательно. Серьёзно.

— Знаешь, Егор, ты не так глуп, как мне казалось изначально, — выдал вдруг Люцифер.

— Спасибо. Но был бы умным, не оказался бы здесь.

— Ты не удивлен, что я назвал твое настоящее имя? — он иронично изогнул бровь.

— Не-а. Это — вторая часть истории. После того, как воцарился Ад, Вас ждала целая куча проблем. Не будем сейчас о них говорить, это ничего не решает. Появление Высших, родовая система и так далее. Гораздо важнее, что начало происходить некоторое время назад. Появился таинственный Отец. Который ухитрился запудрить мозги Рогатым. Лица, как и остальных частей тела, никто не видел. Он являлся Патриархом под прикрытием темноты. Но обработал их хорошо. Мол, жизнь у них дерьмо. Сами они идиоты. Корм для Преисподней. И так далее. Но если будут слушать умного подсказчика, все изменится, станет лучше. На этой части тоже не вижу смысла останавливаться. Вы все прекрасно знаете. Уверен. Может, не с самого начала. Скорее всего, начали догадываться, когда мир стал умирать. Сила утекает в неизвестность. Потом заподозрили своих деток. Вспомнив, что изначально их предки были людьми. А от людей, по вашему мнению, ничего хорошего ждать не приходится. Стали приглядывать внимательнее за Высшими, дабы выяснить, что творится. В то же время поняли, что супруга Ваша ни черта не померла. Живехонька. Видоизменилась немного. Но никуда не делась. Мне кажется, только про Агату не знали.

Я вопросительно посмотрел на Владыку. Он, с свою очередь, повернулся к девчонке. Которая вообще сидела с лицом, типа, как круто быть в компании. Ей, видимо, до чертиков надоело шляться одной. Ребёнок же еще.

— Про Агату не знал. Про Лилит, что она жива, догадывался. Понял, что она не исчезла. Не умерла. Почувствовал, можно сказать, — согласился Владыка. — А еще однажды внезапно понял, где-то образовалась брешь. Сила вытекает и все. Пропадает.

— Ага. Ну, вот. Далее, если вкратце, Агата стала кем-то… непонятным. Не знаю. Вы вот, как думаете? — я снова уставился на Владыку. Чисто даже интересно, реально.

— Я думаю, что Агата — это и есть сам мир. По крайней мере, я ощущаю ее именно так. У нее огромное могущество. Просто сломалось что-то… Пока не пойму, что именно. Но теперь мы разберёмся. Хотелось бы знать, что именно с ней произошло.

— Ну, это Вы с Агатой обсудите. Времени на это точно хватит. Давайте пока про Отца. В общем этот тип стал подбивать Рогатых на всякие тупые поступки. Цель — навредить Вам. В принципе, если хорошо подумать, Вы сами должны понять, кому бы сильно этого хотелось.

— Лилит… — усмехнулся Владыка. — Я подозревал с самого начала, что все вертится вокруг моей женушки. Но не был уверен на сто процентов.

— Да. Поэтому Вы наблюдали со стороны, как она ищет среди умерших другого мира подходящего исполнителя. Лилит хотела себе компьютерного гения. Ей нужен был человек с таким мышлением. Тот, кто прошел сто пятьдесят игр. Кто знает, логику, понимает структуру не только программы. В данном случае ее интересовали те же проблемы, что и Вас. Она хотела, чтоб ей нашли вирус, который убивает мир. И еще, нужен был тот, кто сможет разыскать сердце. Короче, смысл понятен. Но задумка Лилит пошла по… не вышло у нее. Она притащила меня. Это — заслуга Агаты, которая из вредности вмешалась. Сбила, так сказать, стрелочку. Вместо компьютерщика, Лилит получила меня. А Вы… Вы подсунули тело дурака, когда Лилит искала, в кого подселить мое сознание.

Именно по Вашему приказу Мамона подсказал Морозову выход из ситуации с сыном. Это я понял потому, что ни один Герцог ничего против Вашей воли не сделал бы. И у Вас была определенная цель. Нужен был… ну, типа, Наместник. Тот, которого Вы могли бы представить своим сыном. На которого можно свалить весь геморрой, чтоб он с ним разбирался. Вам до чертиков надоело все, что здесь происходит. Вы уже поняли, что эксперимент провалился. Но обратно теперь не развернешь. Естественно, никаких детей быть у Вас не может. Настоящих. Но официально Вы изначально решили все так и обыграть. Мол, вот он, ублюдок Люцифера. Он теперь всем заправляет. Поэтому и план был сложный. Сначала — дурак. Потом — Княжич. Я по сути, неубиваемый тип. Я зеркалю все, что мне прилетает. Либо впитываю. И становлюсь сильнее. Эта хрень, которую Морозов кидал… даже она не подействовала. Короче, Лилит все это время думала, что делает свою игру. Но на самом деле играли Вы.

— Молодец, — Владыка пару раз хлопнул в ладоши. — Слушай, действительно, молодец. Я рад, что не прогадал. Надеюсь, теперь ты понимаешь, сколько у нас дел?

— Ну, не дурак вроде…

— Вот и чудно.

— Одно не пойму. Кто меня выкрал. Ну, возле публичного дома.

— Юсуповы, — Люцифер пожал плечами. — Очевидно же. Герцог рода велел. Они выполнили. А цель…

Владыка хитро подмигнул.

— Ясно. Не скажете. Хорошо. Не думаю, будто сильно меняется что-то. Ладно. Дальше что?

— Дальше… Завтра — твое официальное представление. Теперь ты — мой сын. Наместник. И у тебя просто до хрена работы. Уж извини за такое выражение. Поздравляю, Егор. Ты получил целый мир. Скажи, почему в итоге все-таки выбрал именно этот путь? Путь со мной? Просто интересно.

— Потому что Лилит — еще большее зло. Ей срать на все, кроме мести. Если смотреть разумно, лучше уж Ад, чем вообще хрен пойми что. Если бы ее поступками руководили благие цели, если бы она реально в виде этого дебильного таинственного Отца настраивала заговорщиков вернуть… Ну, Вы поняли, кого. Я бы выбрал ее сторону. Честно говорю.

Люцифер молчал минуты две. Потом выдал.

— Нет… никогда не понимал вас, людей…

Я пожал плечами, мол, бывает и такое. А потом откинулся на спинку охренительно удобного кресла и закрыл глаза. Уморился что-то. Краем уха слышал, как Владыка заговорил с Агатой. Он расспрашивал у девчонки подробности того, что произошло именно с ней. Как она превратилась в то, чем является сейчас. Я их разговора уже не слышал. Совершенно бессовестно вырубился. Реально. Заснул. Мне приснилась Лилит. Она стояла неподалёку, улыбалась и грозила пальчиком. Но я точно знал, что это сон. Наверное, сон.