— И чем же ты отличаешься от других, бастард? Что в тебе настолько важного или особенного?

Марк Сергеевич, который в моём представлении не был ни Марком, ни тем более Сергеевичем, уставился на меня внимательным взглядом. Просто будь у меня возможность, я бы называл его — придурок. Можно еще — малолетний придурок. Более точное определение с учетом юности. Ну, или как вариант, — высокомерный осёл. Тут вообще по всем пунктам полное попадание.

По сути, глава Дома Воды стал первым Старейшиной, с которым я столкнулся лицо к лицу, лично. И хочу сказать, мое мнение о людишках и прежде было не особо высоким, а сейчас вообще упало ниже плинтуса. Хваленые их Дома — дерьмо, Старейшины — идиоты. Возомнили о себе невесть что. А сами — просто зарвавшиеся человечишки, у которых по недоразумению оказались артефакты. Кто? Кто вообще дал им эти предметы? Зачем?! Нет в мире магии, ну и дьявол с ним. Пусть живут в техническом прогрессе. С другой стороны, есть один несомненный плюс. Если все Старейшины похожи на Марка, раздери его Великая Тьма, Сергеевича, то захватить их мир не составит ни малейшего труда. Высокомерные идиоты тем хороши, что считают себя умными и всесильными. Ну, ну…

— Я задал вопрос! — взвился Старейшина, не дождавшись мгновенной реакции с моей стороны. Ох, посмотрите, какая Цаца…

— Да что ты нервный такой? — я потянулся к круглому столу, взял кисточку винограда и с максимально сосредоточенным видом принялся ковырять ягодки.

Мы с главой Дома Воды сидели на улице, во дворе особняка, под белым, тканным навесом. Любят они вот эти замашки. Чтоб природа, водица рядом. И лебеди плавали. По крайней мере у Марка они были, лебеди. Вообще, честно говоря, мне по душе такое похищение. Я совсем не против проводить время подобным образом.

Собственно говоря, гостем я был недолго. Меня все-таки засунули в подвал. В не очень темный, не сильно сырой, но дурно пахнущий подвал. Такое чувство, будто в нем кто-то несколько раз сдох. После неудавшейся беседы с Марком Сергеевичем и засунули. Он упорно хотел, чтоб я рассказал ему о себе, а я не менее упорно объяснял этому придурку, что мне нечего рассказать. Чисто условно, это была самая настоящая правда. Старейшина Дома Воды требовал откровений, зачем моя скромная детская персона потребовалась остальным Домам. А вся суть в том, что именно этого я и не знаю.

Конечно, если бы Марк задавал правильные вопросы… к примеру, кто я вообще такой, почему мало соответствую в поведении шестилетнему возрасту и откуда пришел, тогда можно было бы меня уличить во лжи. А тут, что самое обидное, говорил совершенно искренне. Мол, понятия не имею, какого дьявола нужно вашим Домам от бедного ребеночка. Но мне не поверили. Впрочем… Ладно. Чего уж трындеть. Не было мне обидно. Мне вообще было безразлично на крики, вопли и летящие во все стороны слюни этого психопата.

Он, между прочим, реально психопат. Когда я в десятый раз сказал ему, что не могу ответить на заданные вопросы, Марк Сергеевич сначала вскочил на ноги, схватил кресло и швырнул его в проходящего мимо садовника. Тот еле успел увернуться. Правда, по реакции бедолаги было понятно, он закалённый человек. Привык к заскокам господина. Потом Старейшина вообще перевернул весь стол. Просто пинком отправил его в сторону. На достигнутом Марк Сергеевич не успокоился. Он попытался меня схватить за шиворот. Думаю, дело было не в моменте воспитания. Вовсе не для этого глава Дома Воды собрался применить силу к ребенку. Неверное, планировалось все, что он озвучил в начале разговора. Озеро, пытки и так далее.

Однако тут вмешалось провидение. Вернее, два провидения. Первое выглядело, как Борис. Едва только Старейшина схватил меня за ворот рубашки, раздалось громкое рычание, а потом с возмущённым воплем «хозяин!» прямо на нас пронеслось нечто яркое, но очень злое. Борька, а это, конечно, был он, с разбегу налетел на Старейшину, при том осторожно отодвинув меня в сторону, затем, не останавливаясь, охаляпил главу Дома Воды и попер его в родную стихию. В воду. Если говорит точнее, в озеро. Не успели я и несчастные лебеди, которые вообще плавали себе спокойно, никого не трогали, глазом моргнуть, как Марк, визжащий в крепких Борькиных объятиях, улетел прям к лебедям. Естественно, не по своему желанию. Просто мой верный слуга решил, видимо, что злого человека надо утопить. И хочу сказать, вполне возможно утопил бы. Потому как отбиться от озверевшего мертвяка Марк Сергеевич чисто физически не мог.

Старейшина барахтался, орал благим матом и пытался вырваться из объятий Бориса, однако тот настойчиво топил придурка, совершенно беспардонно наплевав на тот факт, что угробить главу Дома Воды в воде — это несколько неприлично. Но тут вмешалось второе проведение в лице Тени. Левая рука не кинулся в озеро, дабы ценой испорченной одежды и своей жертвенности спасти господина, который на поверхность выныривал все реже и орал все тише.

Безликий просто из ниоткуда, вот уж действительно Тень, нарисовался рядом со мной и уже в следующее мгновение я ощутил, как в шею, в мою, родную шею, упирается нечто острое. Судя по всему, это был маленький, скромный кинжальчик.

— Вели ему отпустить Марка, — совершенно спокойно, без суеты потребовал Левая рука Старейшины. — На лезвии яд. Если я хотя бы царапну, ты умрешь. Не рановато ли? Вся жизнь еще впереди.

— Слушай, ну он так-то владеет артефактом воды. Пусть сам разберётся, — усмехнулся я. Хотя дергаться не стал. Даже если насчёт яда Тень присочинил, лезвие все равно имеет идеальную заточку. При желании, Левая рука не просто вскроет мне горло, он достаточно быстро отделит голову от тела, вот и все.

— Ты же знаешь, для использования артефакта ему нужно кольцо, — ответил Левая рука. — Прекрати кривляться. Отзови своего слугу. Меня мало волнует твой возраст, если ты рассчитываешь на это. Раз уж тебе не повезло выздороветь, думаю, точно надо запомнить и принять к сведению, парень. Всем плевать на твой возраст. Ты не ребенок. Ты — официально признанный бастард, который отчего-то оказался в центре внимания Домов.

— Ой, да все… Держи своего хозяина! На здоровье! — я немного попытался отстраниться. Говорить, когда твою кожу царапает острие кинжала, крайне неудобно. — Убери. Не могу крикнуть. А если скажу тихо, Борис не услышит.

Тень отодвинул лезвие на пару сантиметров. Однако, меня по-прежнему левой рукой прижимал к себе.

— Борька, фу! — велел я мертвяку. — Брось гадость! Брось! Отпусти его. Или… Нет. Отпусти, но вытащи на берег. Еще утопнет реально… Вот ведь позорище будет…

Борис перестал барахтаться и уставился на меня обиженным взглядом. Мол, хозяин, ну, ты чего? Так же весело было!

— Борис! Давай, тащи сюда нашего Марка Сергеевича, — я был непреклонен.

Близость лезвия немного, конечно, напрягала. Но дело даже не в этом. Зачем мне мёртвый Старейшина? От него от живого-то не очень много пользы. А если сдохнет, так вообще будет бестолковая суета.

Вот артефакты, да. Они мне очень нужны. К примеру, в данную минуту, благодаря Безликому, я выяснил, что работают эти предметы с помощью колец. Удобно. Очень даже. Было бы гораздо хуже, если бы мне пришлось собирать артефакты буквально. То есть физически брать ручками и тащить в одно место. Тем более, я даже не знаю, как они выглядят. А вот кольца — это отлично. Восемь колец, как раз на обе руки хватит.

В общем, Борька обиделся, конечно, но Старейшину притащил. Прямо как собака палку. Только не в зубах. Марк, вполне ожидаемо, плевался, орал и требовал «угандошить этого млядского ребенка». Крайне невежливый тип. После этого меня быстренько препроводили в подвал. Причем, я так понял, ради моего же благополучия. Потому как Марк Сергеевич топал ногами и продолжая орать не своим голосом: «Сейчас я из него всю жидкость выкачаю! Несите кольцо!». Наверное, из меня. Так понимаю, творить подобные вещи артефакт тоже умеет. Интересненько…

Тень в подвал со мной не пошел, остался с господином, уговаривая его успокоиться и не натворить ошибок. В казематы меня утащила парочка крепких парней. Других, не тех, с которыми мы приехали. Это было даже приятно, честно говоря. Двое взрослых мужиков на одного шестилетнего пацана. Неплохой расклад. Боятся, значит, меня. Уважают.

Борис тоже рвался разделить печальную долю любимого хозяина, но ему пришлось отвлечься и побегать кругами. Вот Борьку от гнева психованного Старейшины не удалось даже Безликому спасти. Потому что в момент, когда появилась охрана, Марк Сергеевич подскочил к одному из них, выхватил пистолет и принялся палить. В Бориса конечно же.

Так как в мои планы точно не входило раскрывать Борькину неуязвимость, а даже при одном ранении это станет откровением для всех свидетелей, я успел крикнуть мертвяку, пока меня тащили в подвал:

— Беги! И упаси Великая Тьма, если в тебя попадут! Уволю!

Безликий даже отвлёкся от своего психованного хозяина, он его как раз пытался догнать, чтоб отнять оружие, и с удивлением посмотрел мне вслед. Не знаю, что его так поразило. Возможно, упомянутая мной Тьма, а возможно, наши с Борисом товарищеские взаимоотношения.

В общем, утро следующего дня я встретил в темнице. Ну… Почти в темнице. Просто мне так привычнее называть подобные места. Ужин, правда все-таки принесли. И даже кинули на пол подобие постели. Какой-то дурацкий, надувной матрас. Естественно, я не стал его надувать. На хрен надо. Долго здесь не задержусь.

И еще, я плохо спал. Не потому что условия быта изменились. Это по хрену. Бывало и хуже. Всю ночь у меня имелось такое ощущение, будто мой мозг — это закрытая дверь, в которую какой-то дебил долбится ногами. Вот прямо один в один. Бух! Бух! Бух!

И вроде бы где-то вдалеке звучал посторонний мужской голос.

— Роберт… Роберт… Сукин ты сын… Отзовись… Ублюдок, твою мать!

Естественно, проснулся я в дурном расположении духа. Даже не радовал тот факт, что моя темница мало походила на те, в которых мне случалось бывать в прошлой жизни. Сухая, теплая, достаточно светлая, благодаря окну, которое имелось на самом верху. Ни тебе крыс, ни кандалов. Что за люди? Кто так угнетает пленника? Нет, они точно нуждаются в нормальном, адекватном правителе, который научит их родину любить.

Только открыл глаза, дверь скрипнула и в подвале нарисовался Безликий.

— Проснулся? — спросил он хриплым голосом, разглядывая меня своим безэмоциональным взглядом.

— А ты, похоже, и не спал, — ответил я, тоже пялясь на Тень.

Выглядел он на самом деле как-то… устало. Глаза красные, тени залегли, веки слегка опухшие.

— Почему отец ищет тебя? — лупанул Безликий без подготовки.

Я опешил, если честно. Во-первых, сначала пытался сообразить, какой, к дьяволу, отец. Не сразу вспомнил, что он у меня есть. Потом следом старательно осознавал мысль, а на хрена ему меня искать? Действительно. Глупость какая.

— Слушай… Вы достали, честное слово. Марк твой припадошный вчера. Ты сегодня. Я понятия не имею. Ясно? Я не знаю, зачем бастард, который шесть лет своей жизни был никому не нужен, теперь потребовался Домам. И само собой, я понятия не имею, с какого перепуга взгоношился папочка. Если вы удосужились хотя бы поинтересоваться моей жизнью, то должны знать, последние пять лет я провел в состоянии овоща. Понимаешь? Дураком был. Полным дураком.

— Не похож ты на овощ, — Тень сделал несколько шагов в мою сторону.

— Это изменилось дня три назад. А-а-а… Нет. Уже четыре. Чудо! Ясно? Произошло чудо. Стресс. Я внезапно прозрел, на меня снизошло просветление. Прикинь?

— Это случилось в лесу? Где сгорела машина? — у Тени даже лицо изменилось. Вытянулось вперед. Будто он хотел не только услышать ответ, но и разнюхать, правду ли говорю.

— Можно и так сказать, — я решил отвечать обтекаемо. — Так что с папашей?

— Он сегодня ночью использовал артефакт. А такого давно не бывало в Доме Черной Луны. Ты знаешь ведь… — Безликий осекся, посмотрел на меня, поморщился. Наверное, вспомнил, что я буквально пару минут назад человеческим языком сказал, не знаю вообще ничего. — Артефакт вашего Дома опасен. Он стирает границу между сном и явью. Отец Матвея так сошел с ума. Возвращался, но был уверен, что продолжает оставаться во снах. А когда уходил туда, думал, будто пришел в реальную жизнь. Поэтому вы редко им пользуетесь. Однако сегодня Матвей до самого утра выдрачивал всех Старейшин. Просто извел, не давая заснуть, или наоборот, устроил самые жуткие кошмары. С раннего утра некоторые требуют срочно собрать Совет. Не знаю, каким чудом мне удалось проснуться и разбудить Марка Сергеевича. Иначе твой отец был бы уже здесь. Марк вряд ли выдержал бы. Послушай…

Безликий сделал еще несколько шагов ко мне. Осторожненько так. Будто к дикой собаке, которая в любой момент может кинуться.

— Мы ведь можем договориться. Ты хороший мальчик. Смелый, решительный. Что хочешь взамен дружбы? А? Давай мы просто станем друзьями. Ты расскажешь все, в мельчайших деталях. Все, что было после твоего исцеления. Потом мы решим, как лучше поступить. Матвею, конечно, знать о похищении не надо. Мы ему не расскажем. Но ведь, согласись, и он тоже не особо хорошо вел себя эти годы. Пока ты был бастардом-идиотом, тебя засунули в школу. Насколько мне известно, обращались с тобой не очень. Унижали, обижали, изводили. Жил ты, как крыса, в помойке. А теперь, когда вдруг бастард исцелился, он внезапно понадобился отцу. Так понадобился, что он даже рискнул использовать артефакт, в попытках разыскать тебя. Может, просто убить хочет. А? Ну, сам подумай. Зачем ему официально признанный бастард. Расскажи…

— Да как же вы мне надоели… — я сел на матрас, сложил руки на коленях и отвернулся к стене. Раздражает меня все. И само место, и тупые Старейшины и Безликий.

— Не хочешь дружить, — правильно оценил мое поведение Левая рука Дома Воды. — Ну, хорошо. Посиди еще. Не обессудь, завтрака не будет. Я велел держать тебя впроголодь, пока ты не пойдёшь на нормальный диалог. Не забывай, ты всего лишь ребёнок. Ребёнок! Что бы не происходило, тебе нужна поддержка. Если мы поговорим откровенно, Дом Воды может ее оказать.

— Усыновите? — не выдержав, усмехнулся я.

— Почему бы и нет? Ты ведь сам сказал, что просил школу о присяге. Нам нужны подобные специалисты. Только для начала… Ответь, почему уже три Дома, включая твой, готовы задницу порвать, чтоб заполучить бастарда, буквально неделю назад никому не нужного.

— Наша песня хороша, начинай сначала… Тебе не надоела эта сказка про белого бычка? — я посмотрел на Безликого в упор. — Ты ведь не такой дурак, как твой господин. Очевидно, если бы мне было что сказать, сказал бы. Я похож на идиота, на самом деле? У меня нет огромной любви к отцу и фанатичной преданности семье. Я не стал бы терпеть ущемления ради чего-то, связанного либо с первым, либо со вторым.

— В том и дело… В том и дело… Значит то, ради чего тебя ищут Дом Огня и Дом Розы гораздо важнее, чем просто интересы клана. Значит, у тебя есть нечто ценное. Настолько ценное, что двое Старейшин, которые, мягко говоря, отнюдь не глупы, готовы рискнуть открытым конфликтом между Домами. Потому как, получается, Матвею не по хрену на ублюдка. А должно быть именно так. Ладно…

Безликий небрежно повёл плечами, оглянулся по сторонам, намекая, мол, ой, какое ужасное место, а затем добавил:

— Я сейчас уйду. Ты подумай. Голод не самое лучшее состояние. Да и насчёт поддержки мои слова имеют вес вровень с обещанием Старейшины. Захочешь поговорить, позови. Крикнешь громко, парни услышат.

Я вместо ответа опять молча отвернулся, уставившись в стену. Дождался, когда хлопнет дверь, а затем вскочил и подошел к окну. Вернее, к стене, в которой было окно. Дотянуться, не дотянусь… Слишком высоко. Дурацкое детское тело! Повторяю это в сотый раз, но зато от души.

— Ладно… Засиделись мы в гостях… — пробормотал я тихо.

Потом повернулся лицом к стене и положил на нее ладони. Дом сделан из кирпича. Кирпич не земля. Но с другой стороны, и не зачарованный металл. Все должно получиться. Для начала надо позвать Борьку.

Я закрыл глаза и сосредоточился на внутреннем ощущении. Борис — мое творение. Он связан со мной, как я, в свою очередь, связан со Смертью. Только структура нашей связи разная. Я для Валькирии — Слуга. Борька для меня — практически ребёнок. Если позову, он должен услышать независимо ни от чего. Борис услышит. Остальные — нет.

Далеко от усадьбы мертвяк никуда не денется, не может бросить хозяина. Скорее всего пасется где-то рядом.

— Ы-ы-ы… — раздалось в окне.

Это было так неожиданно, что сначала даже не поверил ушам. Прошла буквально секунду, я еще не успел нащупать нашу связь нормально. Он что, сидел рядом и ждал?

Я открыл глаза, задрал голову. В маленьком оконце маячила довольная физиономия Бориса.

— Хозяин. Господин, — сообщил он мне, осклабившись.

— Боря… Кого же я из тебя слепил? Ладно. Слушай, нам тут больше делать нечего. Я не узнал ничего полезного. Эти придурки сами ничего не знают. Просто решили опередить остальных. Которые, кстати, тоже, похоже, ничего не знают. Короче… Пора уходить. У нас школа, учеба и присяга. А ещё нервная женщина там ждёт. Так что, Борис, будем выбираться.

Побег… По факту это был именно побег. Я же сбежал. Но в реальности все выглядело как аттракцион, удивительный и где-то даже веселый. Для начала — основное беспокойство вызвала решетка на окне. Нет… Надо по порядку. До решетки мне предстояло еще добраться, а она находилась в два роста выше моей головы. Борис, конечно, активно мычал и совал руки, потому как стекла в окошке не было, имелись только металлические толстые прутья, переплетённые между собой, однако до его руки надо было дотянуться. А потом еще выбраться наружу. Для высоты окна я оказался слишком мал, а для расстояния между прутьями слишком велик. Вечные противоречия, чтоб их.

— Борька! Хватит производить столько лишних звуков, — шикнул я на слугу. — Из-за твоего мычания сейчас вся усадьба сюда сбежится.

Борис послушно заткнулся, но при этом сильно расстроился. Видимо, Борьку огорчал тот факт, что помощи от него было не очень много.

— Погоди, надо подумать, — сообщил я мертвяку и, как порядочный некромант, отвечающий за свои слова, сразу приступил к обозначенному процессу. Начал думать. Активно.

Думалось не очень хорошо, потому что за дверью послышалась непонятная возня.

— Никакого покоя… — вздохнул я, а потом подошел к створке и прижался к ней ухом.

Там, в коридоре, творилось что-то крайне интересное, но немного странное. Судя по тихому скулежу, кто-то плакал. Неожиданно замок щелкнул и дверь распахнулась. Я еле успел отскочить. На пороге стоял один из охранников и он натурально умывался слезами.

— Бедный, бедный ребенок… Держат тебя тут… — мужик вошел внутрь и замер напротив меня, сложив руки на груди в молитвенном жесте. — Не понимаю, почему, но мне тебя ужасно жаль, просто невыносимо. Я должен непременно тебе помочь. Сидишь. Один. В темноте.

— Ну, не совсем уж в темноте… — ответил я первое, что пришло в голову.

Сказать честно, слегка опешил от происходящего. Подобное явление было, мягко говоря, неожиданным. А уж поведение и подавно.

— Одного, голодного… — продолжал причитать вполне себе адекватный, взрослый мужик. Впрочем, насчет адекватности, конечно, вопросики появились.

— Бедный ребёнок… — снова всхлипнул охранник, а потом вдруг шагнул ко мне и резко прижал мою физиономию к себе.

В итоге я уткнулся ему куда-то в бок, и вся эта ситуация начала не только удивлять, но и напрягать.

— Я помогу тебе, — охранник решительно отодвинул меня в сторону, продолжая умываться слезами, а затем принялся изучать подвал на предмет чего-то, понятного только ему. По мне так просто бестолково метался из угла в угол и все. При этом он бубнил абсолютную чушь. — Так… Подземный ход, это долго… Не подходит. Ничего. Сейчас придумаем. Ребенку надо помочь. Надо помочь. Непременно помогу.

— Боюсь представить, каким образом… — пробормотал я себе под нос, наблюдая за этим сумасшедшим.

— Через главный выход нельзя, — сообщил мужик, резко замерев на месте. — Там караулит Игорёк. Даже если я его убью, ты все равно далеко не уйдешь. От входа начинается центральная аллея и народу полно. Надо через окно. Точно! Господи… Какой же ты хороший человек… Ну, почему жизнь так несправедлива…

Охранник вытер сначала один глаз рукавом, затем второй, но это, если честно, не особо помогло. Он все равно продолжал рыдать и своих рыданий даже не скрывал. На меня мужик смотрел с таким выражением лица, будто я — его родной сын, ни больше, ни меньше. Честно говоря, уже начал волноваться не за то, как добраться до окна и раздвинуть решетки, а за то, что со мной в одном помещении находится очевидный психопат. Собственно говоря, наверное, не удивительно. Какой Старейшина, такие у него и люди.

— Надо отвлечь остальных ребят во дворе, сломать решётку вон там, — мужик ткнул пальцем в окно. — Потом через задний двор сможешь уйти. Там есть маленькая калитка. Только проблема в том, что на заднем дворе сейчас тоже люди. Начнется суета, они сразу среагируют.

— Суета, — радостно поддакнул в окно Борис. На него, кстати, охранник вообще не обращал внимания. Будто нет ничего необычного в том, что наверху маячит посторонняя физиономия. — Суета. Хозяин. Суета.

Борька явно на что-то намекал. Причем, намекал настойчиво.

— Суета… — задумчиво протянул я и посмотрел сначала на мужика, потом на окно, потом снова на мужика.

В принципе, суета, это хорошо. Это даже прекрасно. Если в усадьбе случится глобальный переполох, то всем присутствующим станет просто не до меня. Вернее, не до того, кто там у них по задним дворам шляется. Я доберусь до калитки и выскочу на свободу.

Окошко… Этот странный человек, который продолжает смотреть в мою сторону с умилением и состраданием, подсадит меня на плечи и поможет добраться до окна. Хорошо. А дальше? Дальше… Решетка — это металл. Всего лишь металл. Одно из первых заклятий, которые я изучал со старым некромантом — Черный тлен. Меня, как и остальных «коллег» частенько пытаются засунуть в подземелье. Пытались… В прошлой жизни. Поэтому для любого некроманта Черный Тлен — наиважнейшее заклятье. Оно достаточно простое. Умирать могут не только живые материи, но и неживые тоже.

К примеру, с годами металл покрывается ржавчиной, а потом начинает гнить. Если он, конечно, лежит в земле. Длится это долго. Порядка ста лет. Суть Черного Тлена в том, что процесс ускоряется в миллионы раз. Вместо ста лет металл умирает за считанные минуты. Единственный минус этого заклятия, оно требует много Силы, которую прежде приходилось с помощью ритуала черпать у Смерти. Но теперь-то Смерть мне больше не нужна…

— Сила во мне… — произнёс я вслух. Не знаю, зачем. Просто, наверное, для уверенности.

Мир мёртвый. Валькирия сидит тут тише воды, ниже травы, потому что ее сразу почувствуют остальные Высшие. Но я ведь не из их семейки. Я вообще, можно сказать, местный. И опять же, ритуал с Борисом Смерть не почувствовала. Она лишь когда его увидела, поняла, что парень уже немного неживой. А значит, если я сейчас кое-что предприму, этого тоже не почувствует никто. Никто из тех, кто мог бы прискакать и проверить, что за ерунда происходит.

— Так… — я посмотрел на мужика, который с умилением пялился на меня. — Как тебя зовут?

— Игорек.

— Игорек дежурит у входа, вроде.

— Мы оба Игорьки.

— Трогательно… Так, Игорек, отойди-ка… Да вон, за дверь. Или, знаешь, что? Ступай ко второму Игорьку и бди там. Вернешься минут через десять. Да впрочем… Сам поймешь, что пора вернуться сюда. Сейчас мне тут надо кое-что сделать…

— Конечно, конечно… — мужик несколько раз кивнул, а затем попятился к выходу. — Как скажешь. Бедненький…

— Ты только морду утри, во имя Великой Тьмы. Боюсь Игорек номер один не поймёт твоих страданий и озадачится вопросом, с какого перепуга ты горюешь. А это, знаешь ли, создаст проблем.

— Мне надо тебя спасти! — снова вдруг переклинило мужика. Он, не дойдя до двери, резко замер.

Что интересно, зрачки у него были огромные. Просто на всю радужку. А еще в нем словно сидела вторая личность. Рыдающая. И в данную минуту эта личность не хотела оставлять меня одного. Я бы сказал, охранник находился по неким внешним контролем. Или, как вариант, он реально шизанутый, у него чёткая биполярочка. Но это, честно говоря, вряд ли. В одну секунду люди с ума не сходят. Уж в охране Старейшины психа точно заметили бы. Тем более, такой ушлый начальник, как Тень.

— Иди, говорю! Спасёшь. Так спасёшь, что обзавидоваться можно, — велел я мужику. — И давай, во имя будущего спасения, лицо сделай попроще. А лучше близко к Игорьку не подходи. Просто отирайся у входа.

Охранник кивнул и скрылся за дверью. Даже не прикрыл ее за собой. Я задумчиво проводил его взглядом. Задумчиво, потому что кроме плана, сформировавшегося в моей голове, относительно собственного спасения, появилась еще одна мысль. Сильно похоже на то, что мужик испытывает не настоящие эмоции, а принудительно навязанные. И сделать это мог лишь тот, кто умеет влиять на чувства людей. Дом Розы, например. Значит, вполне возможно, где-то рядом трется очередной Старейшина или какой-нибудь помощник типа Тени. Тем более, Марк Психопатыч упоминал Розу. Точно упоминал…

К сожалению, я пока не знаю, каков радиус действия артефакта. А вернее кольца. Если вспомнить, где меня подобрал глава Дома Воды, в принципе, расстояние может быть очень даже немаленькое. В любом случае, я совершенно не собираюсь сейчас из лап одного Старейшины добровольно прыгать в лапы другого. Пусть все они сделают доброе дело, сдохнут коллективно со своими посягательствами. Папашу, кстати, можно к остальным до кучи. Я должен вернуться в школу максимально быстро. Потом сразу, сходу — присяга и все. Дальнейшие действия кланов, нацеленные на меня, будут являться вызовом для школы.

Директор еще этот… Ни рыба, ни мясо… Поменять его, что ли… Вон, на Леонида. Уж что-что, а всякие заварушки, типа бунта и смены власти я знаю, как организовать. Опыт имеется. Да, масштабы были побольше, но с другой стороны, и времени уходило много. Пока заговор соберешь, пока всех в нужные роли определишь… Ладно. Решим на месте.

— Ну, что, Боря? Попробуем? — спросил я Бориса, который все так же маячил в окне.

Затем снова приблизился к стене и положил ладони. Да, кирпич. Да, усадьба. Ну а что делать? Будем работать с тем, что есть.

Конечно, кладбище, будь оно поблизости, подошло бы гораздо больше. Думаю, в этом мире людишки с поднятым силами некроманта погостом ещё не сталкивались. Вот народ повеселился бы… Хотя, с другой стороны, мне же придётся потом упокаивать. Неупокоенным его не бросишь. Слишком подозрительно и внимание привлечет. В любом случае, кладбища нет. Есть особняк и его территория. Умирал же здесь кто-нибудь за все эти столетия. Насколько мне не изменяет память и если верить учебникам истории, Дома не имеют тяги к смене мест жительства. Соответственно, конкретно этому особняку годиков должно быть прилично. Прямо несколько сотен.

Я сосредоточился, прислушиваясь к земле, которая сквозь фундамент ощущалась глухо. Сначала было тихо. Очень. Я потянулся вперед, потом назад, затем в сторону… Ого! Усыпальница! Семейный склеп. Чуть правее дома. Старые захоронения. Очень старые. И есть еще одно свежее. Около полугода по времени.

Самое интересное, несмотря на фундамент дома, который, конечно, мешал, я все равно неплохо чувствовал всех, кто в усыпальнице. Сила во мне буквально бурлила, ощущая привычную стихию мертвых. К тому же, эти люди умирали в состоянии боли. Чисто физически, понятно, процесс малоприятный. Однако здесь — боль моральная. Душевная. Боль, злость, ненависть. Особенно у того покойника, что скончался недавно. Судя по всему, мужчина. Прошло не меньше шести месяцев, но в нем все это кипит до сих пор.

— Вот ты мне отлично подходишь…

Я отпустил всех мертвецов кроме этого, свеженького… Его злость была настолько сильной, что в моем мозгу начали пульсировать фразы.

И так по кругу.

— М-м-м… Какой эмоциональный мужчина…

Я на секунду открыл глаза и вдохнул воздуха поглубже. От мертвого несло такой ненавистью, что я ощущал ее физически. Как отвратительный запах и вкус. Будто гнилой воды глотнул.

— Ладно. Поехали.

Поднимать того, кто мертв, несложно. Особенно, когда этот конкретный человек, даже спустя шесть месяцев, очень хочет встать и отомстить убийце. А мужика убили, сто процентов. Тем более, я не планировал создавать мертвяка или лича. По сути, это будет просто безмозглая кукла, внутри которой есть лишь ненависть и желание найти виновного. Пару часиков на этой волне он продержится. Потом снова упадет неподвижным телом. Вернее, останками тела.

— Встань и иди… Отомсти предателю… — прошептал я, губами прижимаясь к стене. Тут рук уже мало. От них лишь волной бьет Сила. Надо, чтоб злой дяденька услышал приказ. Приказ некроманта. — Встань и иди.

Честно говоря, сам обалдел от того, с какой мощью мои слова, впитавшись в землю, рванули к своей цели. Либо я очень вырос в плане профессионализма за это время, либо… Либо Сила во мне велика. Чистая Сила.

Не прошло и десяти минут, как со стороны улицы начали раздеваться крики и вопли. Причем они были настолько громкими, что даже в подвале я слышал их весьма даже хорошо.

— Все. — Оторвался от стены и посмотрел наверх. — Борька, ну-к проверь осторожно, веселье набирает обороты или еще добавить?

Борис кивнул и исчез из поля зрения. Однако, тут же распахнулась дверь, в помещение влетел рыдающий Игорек. Правда теперь он рыдал гораздо искреннее и не только из-за чувства жалости к узнику. Игорьку было страшно.

— Там! Там! Мальчик, надо закрыться! И забаррикадироваться. На улицу нельзя. Страшные дела творятся! Мертвецы восстают! Это все! Конец света!

Охранник махнул рукой в сторону коридора, ведущего на улицу.

— Там прежний Старейшина крышкой от саркофага гоняет людей! — сообщил он мне с вытаращенными глазами.

— Замечательно! Давай теперь, подсади, — я живенько подскочил к стене и приготовился. — Ты присядь, я заберусь на плечи.

— Куда присядь?! Ты чего, не слышишь, мальчик? — Игорек даже рыдать стал чуть меньше, возмущённый тем, насколько я не оценил ситуацию. — Сергей Маркович, он ведь это… Умер! Еще полгода назад. А сейчас, прямо как озверевший, выбежал из склепа. На нем уже все сгнило почти. А он дверь снес. И главное, крышкой мраморной машет направо, налево. Двоих или троих уже зашиб.

В этот момент со стороны улицы раздались выстрелы, а потом вопль Психопатыча.

— Стреляйте, придурки! Он меня сейчас тут угондошит! Папа! Отец! Я не виноват, это — Тень!

Видимо, награда нашла героя. Похоже, сынок и грохнул предыдущего Старейшину. Надеюсь, он его догонит и напинает хорошенько.

— Надо закрыть дверь… — снова повторил охранник, а потом вознамерился осуществить свой план.

— Великая Тьма… Дай мне терпения… Игорек, хорошо, что началась суета. Так и планировалось. Какая разница, мёртвые там, живые. Главное, что все сейчас заняты. Соображаешь? Это очень хорошо. Еще лучше будет, если ваш прежний Старейшина этой крышкой отмудохает вашего нынешнего Старейшину. Восстановит, так сказать, равновесие. Давай, говорю! Подсаживай.

Охранник хотел ещё что-то возразить, но, видимо, установка, внушённая со стороны, оказалась всё-таки сильнее. Парню крепко вдолбили чувство — спасти мальчика, потому что мальчик страдает. И противится этому Игорёк не мог, несмотря ни на что. Он подскочил к стене, а затем подставил свои плечи, присев для удобства, чтоб я мог забраться.

Одновременно с этим, в окне снова появился ужасно довольный Борис. Он просунул руку и показал мне поднятый вверх большой палец.

— Давай, — скомандовал я охраннику.

Он встал в полный рост, упираясь для баланса о стену. Я тоже выпрямился. Медленно. Без суеты. Пока наша пирамида не рухнула.

— Боря, от решетки отцепись, а то и тебя заденет. Я пока не готов с тобой расставаться. У меня имеются большие планы.

Борис, раскорячившись на четвереньках, потому что окошко было как раз на уровне земли, быстро сдал назад.

Через пять минут с окном было покончено. Вернее с преградой на окне. Решетка просто осыпалась чёрной трухой и я выбрался на улицу.

— Удачи, мальчик! — крикнул мне вслед охранник.

Я оглянулся, собираясь хотя, бы поблагодарить его. Старался человек. Пусть не по своему желанию, но всё-таки. Однако, Игорек прямо в ту же секунду осел на пол и захрапел. Наверное, подобным образом выглядит откат после того, как задача была выполнена. Не удивлюсь, если проснувшись, он ничего не вспомнит.

— Боря, погнали. Нам срочно пора в школу, — сообщил я Борьке.

Тот с весёлым угуканьем схватил меня, усадил себе на плечи и побежал. Это было, конечно, неожиданно, но разумно. Поэтому брыкаться я не стал. К тому же, судя по тому, что двигался Борис целенаправленно, чётко, видимо ему точно известно, в каком месте находится калитка, о которой говорил Игорек.

— Ты издеваешься? — спокойно поинтересовался господин Левин. Только спокойствие его было… какое-то неспокойное. Наподобие того, что обычно предвосхищает нервный срыв.

— Он издевается, — констатировал наставник Леонид. И в его фразе вопросительных интонаций не имелось.

Он в отличие от директора в психоз не скатывался, однако, очевидно, придерживался определённого мнения. Сдается мне, наставник искренне считал, что лучше бы бастард Дома Черной Луны оставался идиотом. Так от него, то есть от меня, было меньше проблем.

А я, как бы, не издевался. Я был совершенно серьёзен. Даже, пожалуй, излишне серьёзен. И совершенно не понимал, чего они столь бурно реагируют? Ну, да. Вернулся не один. Что ж теперь, если так вышло.

— Этот… — директор школы ткнул пальцем в стоявшего рядом Бориса.

Борис «хрюкнул» и демонстративно отвернулся. Ему явно не понравилось обращение господина Левина. Ты посмотри, какой у меня чувствительный мертвяк. Прямо тонкая душевная организация у него.

— Этот ладно, — выдохнул директор. — Я согласен, официально признанный Советом бастард имеет право на слугу. Но вот это недоразумение… Оно откуда?

Михаил Сергеевич перевел взгляд на мальчишку, который осторожно выглядывал из-за Борькиной спины.

— Это — Влад, — сообщил я с невозмутимым лицом, хотя эмоции директора вполне даже понимал. Просто не показывал вида.

Ну, да… История странная, а в глазах руководителя школы, наверное, даже возмутительная. Сначала украли меня вместе с Борькой. Вернее, Борьку, конечно, не крали, он сам навязался. Но это нюансы. Потом, спустя сутки, я вернулся. Грязный, зачуханный. И привел еще одного ребенка. Словно блудливая домашняя кошка, которая каждый раз с прогулки тащит в дом чужих котят.

— Замечательно. Я очень рад, — директор кивнул. Хотя, брешет, конечно. По его лицу вполне понятно, ни капли он не рад. Пытается просто удивить сарказмом. — Вот только мне здесь зачем это недоразумение?

Ладно… Если честно, насчёт недоразумения я тоже с Михаилом Сергеевичем согласен. Пацан выглядел немного… Как бы это сказать… Непривычно.

— Я не специально. Так вышло. Ну, не бросать же его в лесу…

Пришлось вспомнить, что мне, на секундочку, шесть лет, а, значит, имеются все эти детские инструменты влияния на взрослых. Поэтому после своей фразы я сделал максимально несчастное лицо и посмотрел умоляющим взглядом на обоих мужчин, и на директора, и на Леонида. По поводу наставника, кстати, тоже любопытно. Он либо начал питать ко мне душевную слабость, либо это просто стечение обстоятельств. Где бы я не появлялся, тут же следом возникает Леонид. Вот и сейчас.

Когда наша троица нарисовалась возле ворот, ведущих на территорию школы, ко мне чуть ли не бегом бросился молодой парень в черной форме, такой же, как у Леонида. Видимо, еще один наставник. Я же этих наставников прежде и не видел никого.

— Роберт! Ты откуда? Ты живой! — парень подбежал, наклонился, схватил меня за плечи и уставился в мою же физиономию с радостным видом. Борька вроде чего-то там рыкнул сзади, но, наверное, не заметил угрозы в этом человеке. — Вся школа на ушах. Со вчерашнего дня тебя ищем. Где ты был?

— Чего меня искать… Сам пришел, — ответил я ему, но посвящать в подробности, конечно, не торопился.

Я вообще не был уверен, что эти подробности кому-то кроме Смерти надо знать. Уже на подходе к школе решил, скажу, будто опять ничего не сумел рассмотреть, расслышать и разузнать. Украли? Да. Какие-то люди. Как именно украли? Вот с этим вообще не стоит торопиться, пока не поговорю с Валькирией.

Не знаю, какую версию она преподнесла. Потому что, могла реально рассказать какую угодно. И это «какое угодно» вполне может выглядеть максимально непохоже на правду. Я знаю Смерть. У нее в голове настоящий лабиринт, в котором, если попытаешься его разгадать, заблудишься, не найдешь выход и сдохнешь от голода. Ситуацию с нападением Дома Воды она могла повернуть себе на благо. Понятия не имею, как именно, но при этом, уверен, Госпожа даже малейшие нюансы использует в своих интересах. Так что, для начала надо поговорить с ней. Именно по этой причине я хотел быстренько проскользнуть в библиотеку и разыскать Смерть. Чтоб успеть до встречи с директором состряпать одинаковую версию. А то я одно начну говорить, а она вообще, к примеру, другое еще вчера рассказала.

Но… Не всегда наши планы совпадают в реальностью. Молодой парень, который действительно оказался наставником по плаванью и бегу, сразу потащил меня в кабинет директора. Плаванье и бег… На кой ляд это Наследникам? Звали парня Евгением. Наставник Евгений. Вот так, если правильно. Причем, не успели мы переступить порог кабинета, как тут же нарисовался Леонид, родив в моей душе подозрения, что он в судьбе бастарда заинтересован чуть больше, чем должен. А вот пловца и бегуна быстренько отправили восвояси. Видимо, не дорос еще до таких серьёзных моментов.

Момент и правда был серьёзный, особенно с точки зрения господина Левина. Его, мне кажется, волновало не столько, где я был, сколько, что за пацана с собой притащил. Есть ощущение, директор не сильно обрадовался данному факту.

И это еще к нашей компании не присоединилась Смерть. Ей формат моего возвращения не понравится еще больше. Потому как до похищения у меня был только Борис, а теперь есть Владик. Госпожа ревнивая дама. Точно психанет.

— Я не знаю этого мальчишку! Прекрати, Роберт! Впервые его вижу вообще. Заладил одно и то же…

Смерть, которая шла чуть впереди, остановилась и, прищурившись, развернулась ко мне лицом. Она выглядела раздражённой. Похоже, мои расспросы всё-таки довели ее до белого каления. Ну… Я старался. Когда она злится, то может вгорячах сказать лишнего. Лишнего с ее точки зрения.

— Я заметил, как ты на него смотрела, Госпожа! Очень непохоже, будто тебе он незнаком.

Я тоже остановился, потому что Валькирия теперь перегораживала узкую тропинку, по которой мы с ней двигались. Слева были кусты, справа — деревья. Ни обойти ее, ни сдвинуть. Да и как-то не неприлично, наверное, игнорировать злость своей Госпожи. Тем более, причиной злости был конкретно я.

После того, как директор, наставник и Смерть общим, коллегиальным решением определили все же Влада на роль слуги, я с настойчивостью землеройки решил выяснить, что может связывать Высшую, одну из создателей Веера, с каким-то, пусть даже очень замечательным, очень прекрасным, но все же человеческим ребенком. И, да! Мне это очень интересно. Какого дьявола Валькирия смотрела на мальчишку, будто не ожидала его увидеть? А еще, имелось ощущение, будто тот факт, что она его всё-таки увидела, сильно Смерть напряг. Вот сейчас, к примеру, когда мы стояли на тропинке, даже ночная темнота, рассеиваемая лишь звёздами и лунным светом, не могла скрыть раздражения Госпожи. А чего бы ей раздражаться на ровном месте? Ну, заладил ученик, как дурачок, одно и то же, так и что? Однако Смерть злилась. Она явно вообще не хотела говорить на тему мальчишки.

— Что за наглость? — Валькирия всплеснула руками. — Мой собственный ученик требует отчета. Роберт, я, наверное, слишком тебя избаловала. Ты совсем потерял связь с реальностью. Перестал понимать, с кем и о чем разговариваешь.

— А вот мне кажется, это нормальный вопрос. Ты отреагировала на пацана так, будто знаешь его.

По большому счету, я мог бы и не упираться с этой темой. Однако она, тема, стала принципиальным моментом.

И дело уже не во Владике. Дело в том, что Смерть мне врет. Я мог бы поклясться в этом на собственной крови. Для некроманта, между прочим, самая сильная клятва. А для вранья нет причины. Если только, конечно, мальчишка не касается каким-то образом моей персоны или того, что мне предстоит сделать. Потому что в любом другом случае Валькирия не стала бы так нагло и так беспардонно врать. К тому же, ее очевидно раздражала моя настойчивость, как и мои вопросы. Она точно не хочет говорить правду. Подозрительно? Конечно! А в случае со Смертью подозрительно вдвойне.

— Роберт, мы тратим время на какую-то ерунду. А у нас его не так уж много. Ночь, знаешь ли, не бесконечная.

Валькирия развернулась и снова пошла вперед.

— Бла-бла-бла… — тихо передразнил я Госпожу, глядя ей в спину.

— Я все слышу, — бросила она через плечо на ходу. — И все вижу. Быстро взял ноги в руки и бегом за мной. До кладбища еще минут десять ходу. А у меня большие планы.

— Конечно, иду, Госпожа! — ответил я громко, сменив тон на более почтительный, а затем рванул вслед за ней.

Кстати, да. Мы шли на кладбище. Ночью. Наконец, хоть что-то приятное. Я всегда любил кладбищенскую тишину, молчаливых покойников и мрачную атмосферность погостов. Все это во много раз лучше, чем суетливые людишки с их бесконечными страстями. Хотя о том, что мы заменим ночной сон на столь замечательное обучение, мне никто не говорил до последнего. Впрочем, если вспоминать сегодняшний день, более точно сказать, со мной вообще никто не говорил и даже всячески избегал. В данном случае речь, конечно, о Валькирии.

Как только мы вышли из директорского кабинета, она, изобразив на лице заботу, сообщила в воздух, вообще не глядя на меня:

— Роберт, сейчас идите в комнату. Приведите себя в порядок. Потом вступайте в столовую. Вас покормят. Помойтесь… Ну, ты понял. Я найду тебя позже…

Валькирия резко, что было еще подозрительнее, чем ее нежелание смотреть мне в лицо, крутанулась на месте и собралась умчаться в неизвестном направлении.

Поведение Госпожи выглядело для меня настолько непривычным, что я оторопел и даже не успел сказать ни слова в ответ на ее распоряжение. Но зато свое ценное мнение обозначил наставник Леонид, который шел следом за нами.

— Я что-то не понял, госпожа библиотекарь, а как же слуга? Вы ведь его только что себе приобрели.

— А я так, знаете ли, проявляю заботу о персонале. Мальчику надо отойти от произошедшего, — невозмутимо заявила Смерть. А потом добавила. — Обоим мальчикам.

Затем посмотрела на Бориса, поморщилась и больше ничего говорить не стала. Наверное, решила, что на роль третьего мальчика он не тянет.

— Позавидуешь вам. У вас теперь и личный помощник, и слуга, — не унимался наставник Леонид.

— Вот и завидуйте. Молча, — резко обрубила его Валькирия и все-таки сорвалась с места, оставив нас в мужской компании.

Правда, Леонид сразу ушел. Наверное, в нас он не увидел достойные объекты для оттачивания своего чувства юмора.

До конца дня я больше Госпожу не видел. Хотя очень пытался. Даже заходил несколько раз в библиотеку. Как сквозь землю провалилась. Появилась она сама, уже перед сном. Мы как раз расстилали постель на второй кровати, предназначавшейся для Владика. Теперь у меня из-за моей же глупости было целых два соседа по комнате, что сильно не радовало. Ладно, Борька хоть молчит большую часть времени. А вот пацан сыпал вопросами без перерыва. Ему было интересно все. Вообще все, что попадалось на глаза.

Кровать притащил Ванька с еще одним парнем из служек. Иван, кстати, пытался со мной снова поговорить о наследниках и о той просьбе, которую он уже озвучивал. Насчёт помощи. Однако мне было совсем не до него. Я пообещал ему непременно разобраться, но чуть позже.

— Роберт. Идем, — заявила Смерть с порога, с громким стуком распахнув дверь. При этом вид у нее был вполне себе обычный, будто ничего не произошло. — А ты усядься. Вон, мальчика укладывай спать.

Последнее распоряжение относилось к Борису. Он, конечно же, сначала собрался отправиться с нами. Борька повернул голову ко мне, ожидая моего решения.

— Да. Оставайся здесь, — распорядился я.

На ночь глядя ради бесполезной прогулки Валькирия не стала бы меня дёргать. Поэтому я сразу понял, будет что-то интересное. А значит, свидетели нам не нужны. Даже неживые. Как гласит одна старая поговорка, молчать умеют только мертвые, и то, если рядом нет некроманта. А с Борисом, несмотря на его очевидную преданность, не до конца все понятно. Так что, пусть посидит в бараке. В конце концов, если меня снова соберутся украсть, уж как-нибудь сам разберусь.

— Сейчас доедем до ближайшего села и пойдем на кладбище, — сообщила Госпожа, как только дверь в барак закрылась за моей спиной, и мы двинулись в сторону главных ворот.

Я, честно говоря, удивился. Доедем? На чем? Что-то ни лошадей, ни чего-то подходящего рядом не наблюдалось. Однако мы действительно доехали. Потому что, как оказалось, у Смерти имелся автомобиль и она умела им управлять. Нормально? Говорю же, пока я в идиотстве по ее вине пребывал, Валькирия неплохо в этом мире устроилась.

Естественно, всю дорогу я доставал ее вопросами про Влада. Требовал пояснений столь странной реакции. Смерть упиралась и говорила, что мне показалось. Сейчас, когда мы уже оставили машину у дороги и топали к кладбищу через лесок, она, видимо, от моей настойчивости начала впадать в бешенство. В итоге я заткнулся. Решил, выдержать паузу, а потом снова вернуться к разговору о мальчишке.

Тем более в данную минуту было гораздо интереснее посмотреть, что Госпожа приготовила.

— У меня возникла одна идея. Собственно говоря, из-за твоего Бориса. Ты ведь как-то создал его. Причем, создал без мой помощи, без моего разрешения и без моей Силы, — Валькирия оглянулась через плечо, полоснув по мне недовольным взглядом.

Ну, да… Смерть не терпит посягательства на свое имущество, на свою территорию и жестоко наказывает ослушавшихся. А я, получается, без ее ведома создал мертвяка какого-то максимально высокого уровня. Она бы в прежние времена меня уже уничтожила за такие выкрутасы. Но сейчас лишь показывала недовольство. Думаю, исключительно потому, что планы Валькирии на этот мир завязаны на моей персоне.

— В общем… Я приготовила свеженького покойника и мы с тобой кое-что попробуем. Но сначала, расскажу тебе некоторые основы. О них не знает ни один некромант. И ты бы не узнал. Лишняя для тебя эта информация. Но… Ты стал моим учеником. Ситуация изменилась. Итак… Есть некромантия. Это ремесло. Грязная примитивная работа. Все, на что вы способны — успокаивать или поднимать мёртвых. Убить можете, остановив сердце, к примеру. Сложный ритуал, но он все равно примитивный. Создаете лишь мертвяков да личей. Но…

Смерть резко остановилась, подняла лицо к небу и понюхала воздух. Прямо как волчица, которая ищет след. Я стоял рядом молча. Знаю эту ее манеру. Она действительно нюхает. Определяет по запаху, где находится погост.

— Ага. Вот сюда нам, — Валькирия нырнула между деревьев, попутно продолжая читать мне лекцию. — Помимо некромантии, существует некромагия. И это искусство. Это — настоящая Сила. Вводить тебя в курс дела приходится быстро. Поэтому сейчас мы остановимся конкретно на том вопросе, который нас волнует в данную минуту. Итак… Существует пять основных способов оживления мертвой плоти…

— Пять? — переспросил я, не скрывая удивления. Просто мне известны лишь два. Всем известны лишь два.

Ну и, конечно, если говорить честно, это была реакция не только на последние слова Валькирии, но и на сам факт существования чего-то, стоящего выше некромантии. Было ли это для меня новостью? Конечно, да. Никогда прежде я не встречал такое явление, как некромагия. Я даже не подозревал о ее существовании.

— Да. Не перебивай. Первый из них — известный тебе мертвяк. Перелив часть своей Силы… хм… перелив часть моей Силы, полученной через ритуал, в мертвое тело, ты сотворишь послушную куклу, способную выполнять простые приказы. Носить тяжести, охранять хозяина, служить вешалкой, подавать завтрак и все такое. Это самое простое умение. Таких послушных рабов можно насоздавать сколько угодно. Но, пребывая в их окружении, ты не получишь эстетического удовольствия. Тем более, мертвяки имеют тенденцию портиться. Гниют, сволочи, слишком быстро.

Я топал следом за Валькирией, слушая ее очень внимательно. Не перебивал, не задавал вопросов. Хотя, конечно, был даже не удивлён, а возмущён. Какого дьявола? Почему я никогда ничего подобного не слышал? Имею в виду все ту же некромагию. Про мертвяков, естественно, каждый некромант знает. Хотя, сдаётся мне, не только я не слышал. Мой учитель тоже никогда не упоминал никакой некромагии. Однако, и это вполне очевидно, сейчас лучше придержать свое мнение при себе. В сложившейся ситуации, самым мудрым будет — получше запомнить, что говорит Смерть.

— Второй способ, — продолжала она тем временем. — Это личи. Их вы, некроманты, с огромным удовольствием используете как помощников в своих деяниях. Схема простая. Берем предмет, закрываем в нем душу лича, связываем ее с мёртвым телом. Пока амулет у некроманта, лич порвет задницу для того, чтоб угодить. А! Да… Мертвяка вы создаёте в большинстве случаев из покойников. Для создания лича объект надо убить. Вот! Сюда!

Смерть снова рванула через какие-то заросли. Я, естественно, за ней. Видимо, она специально решила зайти со стороны леса, чтоб не привлекать внимания деревенских жителей. Провинциалы, как правило, сильно мнительные. Думаю, женщина с ребёнком, которые топают по деревне в сторону погоста, могут вызвать вопросы.

— Так… Следующий способ, о нём ты не знаешь, является низшей ступенью некромагии. Он хорош для извлечения воспоминаний последних часов жизни. Бывает и такое, да. Если требуется определенная информация. Мы этот способ тоже попробуем, но не сейчас. Механизм тела запускается ненадолго, и человек ведет себя точно так же, как при жизни. Никто никогда не поймёт, что он уже мертв. Естественно, покойничек должен быть наисвежайшим. Он не будет осознавать себя умершим, однако стоит ослабить контроль — снова превратится в труп… Все. Вот оно. Пришли.

Мы вывалились из густых зарослей на открытое пространство и Смерть замерла, глядя вперед. Я остановился рядом и тоже уставился в сторону, куда смотрела Госпожа.

Да, это было кладбище. Достаточно большое, кстати. Чуть дальше края захоронений виднелись огоньки в окнах сельских домов. Слишком близко, однако… Не очень удобно. Вообще, показательный момент. В этом мире люди спокойно живут рядом с погостом. Во всех мирах Веера никому ничего подобного не пришло бы в голову. Потому что помимо реальности живых, есть еще Тень. Ее отбрасывает каждый мир. В Тени обитают нечисть и духи. Злобные сущности тех умерших, которые своими деяниями не заслужили вообще никакого перерождения. Так вот для духов лучшее место охоты — это кладбище.

— Четвёртый вариант достигается путем вселения в мертвое тело злобного духа — бетайласа, — выдала вдруг Смерть. Она по-прежнему стояла возле кромки леса, откуда мы вышли, и внимательно изучала погост, находившийся ровно перед нами.

— Кого?! — переспросил я, не удержав свое изумление. — Невозможно искусственно вселить духа в мертвеца! Они любят живых людей. Они их обожают. Эмоции, чувства. Они сами выбирают жертву и входят в нее. Вообще невозможно управлять ими.

Я ожидал услышать что угодно, но не это. Бетайлас — нежить, злой дух. Обычно он охотится на людей, свесившись вниз головой с ветвей деревьев, растущих на кладбищах и землях, где кремируют покойников. Либо где произошло очень жестокое убийство. Там граница между Тенью и реальным миром максимально тонкая. Я однажды видел истинный облик бетайласа. Это огромный получеловек-полулетучая мышь. Бетайласы хитры, коварны и очень агрессивны.

— Малыш… — Смерть покосилась на меня из-под полуопущенных ресниц. — Ты сейчас просто внимательно слушай. Бетайласы разумны. Но чтобы подчинить себе даже одного из них, требуется высокое магическое мастерство. Однако, бетайлас хороши тем, что сами заботится о приобретенном теле. Поддерживают силы, лечат раны, следят за пристойным внешним видом. То есть, если дух вселился в человека, по внешним данным ты никогда это не поймёшь. Он будет вести себя очень естественно. Так вот… В качестве слуги бетайлас великолепен. Твои приказы он будет выполнят быстро, четко и не без творческого подхода. Бетайлас не чувствует боли, очень силен. Но если ты утратишь контроль над ним, он попытается уничтожить тебя.

Смерть замолчала. Причем, молчание это было весьма красноречивым. В этом молчании имелось больше, чем в тысячи словах.

— Зачем ты сейчас уделила внимание именно бетайласу? Способов же пять? Два знакомых мне и три, которые относятся к некромагии, — спросил я, испытывая некоторое волнение в груди.

Волновался, наверное, потому что уже знал, каким будет ответ Валькирии.

— Малыш, у меня есть подозрение, что ты каким-то очень удивительным способом ухитрился притащить в мёртвый мир, который не имеет Тени, бетайласа. Не просто притащить, но и вселить его в мертвеца. Вот, собственно говоря, это мы сейчас и проверим. Идем.

Смерть двинулась вперед. Шла быстро, не оглядываясь. Старая, хитрая дрянь знала наверняка, что смогла удивить меня.

— Госпожа, вот. Вот тут. Свеженький. Только сегодня привезли. Прекрасный экземпляр. Поглядите, совершенно целый. Я уж расстарался. Все для вас.

Я с интересом наблюдал за мужчиной, суетившемся вокруг нас. Какой-то слишком карикатурный тип. Даже для встречи на ночном кладбище, которая сама по себе отдает мистической драмой, он выглядел крайне специфически. Мужик, небольшого роста, с лысой головой, был квадратным. Честное слово. Просто квадрат, который удивительным образом ухитрялся быстро передвигаться на маленьких, кривых ножках. Шеи у него не имелось вообще. Нет, чисто теоретически она, конечно, была. Человеческую физиологию никто не отменял. Но слишком короткая и толстая. Поэтому казалось, будто вытянутая, словно яйцо, голова, просто сразу росла из широких, слишком прямых плеч.

Лицо у кладбищенского сторожа, а я так понимаю, урод был именно кладбищенским сторожем, тоже не подвело. Оно полностью соответствовало телу. Совиные, на выкате, глаза имели тёмные, весьма заметные мешки под нижними веками. Ресниц и бровей то ли не было совсем, то ли они у мужика оказались слишком светлыми, практически белыми. Нос картошкой и неестественно вытянутый рот дополняли картину.

Из-за черной балахонистой одежды сторож больше был похож на сильно корявую нечисть.

— Госпожа, вот… вот… сюда. Извольте, помогу.

Урод бежал впереди, услужливо кланяясь каждую минуту. При этом говорил без остановки. Еще голос у него был такой… отвратительно приторный.

Наконец, мы оказались в дальнем углу кладбища рядом с глубокой ямой, которая, судя по некоторым признакам, еще пару часов назад была могильным холмиком. Рядом с горой земли валялась лопата. Видимо, урод собственноручно выкопал тело в угоду Смерти. Чуть в стороне стоял деревянный гроб. Скромный, без излишеств. Я бы даже сказал, слишком скромный. Наверное, здесь сегодня похоронили бедолагу, у которого и родни-то нет. Такое чувство, будто билет в последний путь ему оплатили из сельского бюджета. Слишком уж все бедненького.

— Молодец, — Валькирия поморщила нос, принюхиваясь. — Действительно, свежий. Куда перевести?

— Вот, госпожа. Вот на этот номерочек. Банк автоматически выскочит, — урод суетливо вытащил из кармана телефон, разблокировал его и показал экран Смерти.

Та, в свою очередь, тоже достала мобильный и принялась совершать с ним какие-то манипуляции.

Я смотрел на все это с ощущением некоторой нереальности. Просто… Высшая использует техническую приблуду, чтоб оплатить услуги могильщика, предоставившего ей материала для опыта. Картина из разряда — мир сошел с ума.

— Ой, спасибо! Ой, от души! — залопотал счастливый сторож после того, как его телефон издал тонкий звук. — Теперича могу на пенсию отложить. Щедрая госпожа…

Договорить урод не успел. Смерть убрала свой мобильный в карман свободных брюк, сегодня она обошлась без юбок и платьев, а затем сделала шаг к мужику и положила ему руку на плечо.

Сторож резко заткнулся. Его взгляд остекленел. Потом кожа могильщика начала темнеть. На ней выступили черные пятна и они разрастались с небывалой скоростью.

— Ну, фу… — я непроизвольно отшатнулся. — Теперь вонять будет ужасно. Зачем ты убила его? Да еще «Могильной гнилью». Не боишься, что почувствуют твои родичи?

— Нет, — ответила Смерть, убирая руку.

Держаться за объект уже не было необходимости. Мужик, полностью покрывшись язвами и огромными болячками, упал на землю. Две минуты и все было кончено. От человека даже косточек не осталось. Он сгнил. Быстро, отвратительно, некрасиво.

Кстати, Госпожа, между прочим, проявила к нему удивительное сострадание. Прежде, чем запустила проклятье, погрузила бедолагу в транс. Хотя, скорее всего дело не в сострадании. Просто лишние крики и вопли нам сейчас точно не нужны.

— Я, по сути, не применяла Силу. Ты же знаешь, все проклятья работают на уровне их хваленой человеческой ауры. Капельку добавила, чтоб проклятие ускорилось. Этот неприятный мужчина… — Смерть посмотрела на место, где осталась небольшая мерзкого вида лужица, которая, издавая ужасную вонь, булькала пузырями. — Он все время смотрел на мою задницу. И взгляд у него такой был… Раздевающий. Старый, убогий извращенец.

— Не боишься, что его хватятся? — спросил я, но тут же понял, какую глупость сморозил.

Скорее всего урод одинок. Он наверное никому не нужен. А убрала его Смерть, чтоб он не растрындел лишнего. Тем более, люди, подобные этому сторожу, когда получают приличную сумму денег за услуги, выглядящие очень подозрительно, как правило, потом приходят с попытками шантажа. Конечно, Смерти на человеческую возню плевать. Она могла просто стереть последние пару дней из его головы. Думаю, он просто реально ей не нравился, вот и все. Убила, потому что захотела.

— Так а зачем нужно было тратиться? Ты ведь оплатила его помощь, а потом убила.

— У этого козла есть внучка. Ей достанется. Девчонка живет в нищете. Все. Забудь о нем, — Валькирия отвернулась от лужицы, которая продолжала тихо булькать, и направилась к гробу, стоявшему возле земляной кучи.

— Пятый способ… — напомнил я Валькирии, наблюдая, как она внимательно изучает покойного.

— Ты серьезно? — Смерть оторвала взгляд от «материала» и уставилась на меня с легким недоумением. — Думаешь, сейчас самое время?

— Госпожа, я служу тебе почти тысячу лет. Кому, как не мне знать все черты твоего прекрасного характера. Если ты что-то даёшь, надо брать сразу. Потом можешь передумать. Я услышал четыре способа. Хотелось бы и пятый. Для общей, так сказать, информации. В двух словах буквально. А то завтра ты, к примеру, будешь в дурном расположении духа и «забудешь», как он выглядит. Нет уж. Доведи наш импровизированный урок до конца, будь добра.

— Знаешь, иногда ты бываешь настолько отвратительно нудным, что мне безумно хочется тебя убить, — заявила Смерть после минутной паузы. Но потом всё-таки продолжила. — Пятый способ считается самым сложным и относится к разряду искусств, которые доступны не всем. Это — создание стригоя. Сначала необходимо поработать с телом. Вернее с телами. Собрать идеальный вариант. Из имеющихся под рукой трупов ты можешь слепить совершенное творенье. Прибавить немного здесь, убрать там, заменить один орган на другой, и, пожалуйста — получить умопомрачительно красивую женщину либо такого же мужчину. Затем в готовый сосуд призывается суккуб или инкуб. Твое создание будет действительно красивым, легко обучаемым, неудержимо страстным, абсолютно идентичным человеку, бесконечно притягательным для людей и рабски преданным создателю. Раньше я частенько отправляла стригоев к высокопоставленным особам. Влиятельные господа часто рассказывали своим любовникам важные секреты, а те потом передавали их мне. Также неплохо использовались эти создания в качестве наемных убийц и телохранителей. Они всегда могли элегантно зарезать жертву в будуаре или задушить в объятьях. Минус у стригоев один. Эти сволочи нуждаются в человеческой крови для поддержания баланса между человеческим телом и сильным духом, сидящем внутри. Вот тебе пять способов, Роберт. В идеале ты должен уметь все, о чем я рассказала. Но сегодня мы начнём с бетайласов. В данную минуту меня этот вопрос волнует сильнее всего.

Смерть подошла к гробу а затем жестом фокусника указала мне на его содержимое.

— Приступай, Роберт. Я хочу, чтоб ты один в один воссоздал тот ритуал, который сделал со своим Борисом.

— Хорошо, — ответил я и небрежно пожал плечами. Мол, вообще никаких вопросов.

Хотя, вопросы были. Серьёзные вопросы. Например, если я сейчас начну делать то же самое, что и в лесу, Смерть увидит Силу, которая во мне имеется. Это — первый вопрос. Второй — что, если она права? Что если я реально вызвал духа? Теоретически это невозможно. У Закрытого мира нет Тени. Здесь не существует той нечисти, которую знаю я. Но тогда получается, Сила, которая оказалась внутри меня — огромная. Притащить духа в мёртвый мир — это охренительно мощная штука.

А я бы не хотел, чтоб Смерть знала все, на что теперь способен ее ученик.

— Слушай, почему ты думаешь, будто в Борьке сидит бетайлас? — спросил я, небрежной походкой направляясь к объекту эксперимента и к Смерти, которая стояла рядом с ним.

— Почему? — Валькирия удивленно изогнула одну бровь. — Потому что, для начала, на твоём слуге стоит печать… О, Великая Тьма… Роберт, ты серьезно?

Госпожа развела руки в стороны и покачала головой, намекая на мою глупость. А я реально не мог сообразить, о какой печати идёт речь. Соответственно, пялился на Валькирию, бестолково хлопая глазами.

— Вот здесь. Светящаяся звезда, — Смерть прижала ладонь к своей груди. — У твоего слуги она есть. Горит ярко.

— Я думал, это душа…

— Ну, какая душа, Роберт?! Твой Борис окончательно и бесповоротно мертв. Почему я объясняю тебе столь очевидные вещи?

— Почему?! — я остановился и уставился на Валькирию злым взглядом. На самом деле, реально был зол. Меня от возмущения буквально плющило и колбасило. — Наверное, потому что тысячелетиями кое-кто дурит некромантов, уверяя, будто они очень могущественный маги. Вон, мертвяков с личами делают. Нечисть периодически убивают. Погосты упокаивают. Наверное, потому что эта «кое-кто» за дьявольскую уйму лет ни разу не упомянула, что некроманты способны не только убивать нечисть, но и подчинять ее?! Что существует эта твоя некромагия. Ты, разрази меня гром, все это время использовала подобных мне как обычный рабочий инструмент. Как мотыгу или плуг. При этом, уверяя нас, будто наши возможности неимоверно сильны. На самом деле тебе просто нужны рабочие лошадки, которые носят к твои ногам души, совершают во славу твоего имени ритуалы, увеличивая Силу великой Смерти. А истинную власть, истинную мощь ты приберегла для себя.

— Все? Высказался? — Смерть, как ни странно, оставалась спокойной. Очень на нее непохоже. Она должна сейчас сильно гневаться на непокорного меня. — Давай на эту тему мы поговорим позже. Есть объяснение. Сейчас меня интересует бетайлас. В двух словах. То, что ты принял за душу — печать, с помощью которой, как правило, удерживают духа внутри тела. Не любят бетайласы мертвые сосуды. И я бы однозначно решила, будто ты без моего ведома устряпал подобный фокус, если бы не знала наверняка, что такое невозможно. Тебе неведом процесс призыва этого духа. Ты не имеешь представления, как его заставить войти в нужное тело. Никто из некромантов этого не знает. Поэтому, допускаю два варианта. Либо я все же ошибаюсь. Борис действительно какой-то неправильный мертвяк, а печать — побочный эффект мертвого мира. И это будет первый случай за всю мою долгую жизнь. Либо ты совершенно случайно ухитрился сделать невозможное. Ах… Да. Есть еще третий вариант.

Смерть внимательно посмотрела мне в глаза, а потом закончила.

— Третий вариант подразумевает, что ты мне нагло врешь, Роберт. Не знаю, кто мог показать тебе некромагию, но если так, то готовься. Мой гнев будет несоизмерим. Лучше признайся сам. Сразу.

— А-а-а… Ну, да. Вру. Не берем в расчет, что я только услышал горькую правду? Тысячу лет был полным идиотом, считающим себя мощным колдуном и магом. А ты мне тут обвинения какие-то высказываешь, — я сделал обиженное лицо. — Все. Хватит разговоров. Что там надо делать с твоим «свеженьким»?

Я подошел совсем близко и заглянул внутрь. Действительно, отличный экземпляр. Ни расплющенных конечностей, ни ободранной кожи, ни торчащих наружу костей. Материал очень качественный.

— Значит, просто воссоздать все, что сделал в лесу… Хорошо, — с безмятежным, спокойным видом покрутил башкой по сторонам, при этом сосредоточенно осматривая окрестности.

— Это что? У тебя заклинило шею? Зачем ты вертишь головой, словно флюгер на ветру, — Смерть абсолютно серьезно ловила каждое мое движение. Видимо, она всё-таки считала, что один какой-то случайный нюанс сыграл свою роль. Причем, нюанс, на который я, к примеру, даже внимания не обратил.

— Палку ищу. В лесу рисовал фигуры и знаки обычной палкой.

Наконец, заметил лежавшую неподалеку ветку, быстро подошел к ней, поднял и сразу приступил к выполнению ритуала.

Так как в версии, озвученной Смерти после моего возвращения из первого похищения, фигурировал призыв к ее Силе, пришлось бормотать себе под нос формулы и заклятия. Но без особого рвения. Потихоньку кое-где даже переставил звуки местами. Смерть не должна услышать призыв, как и в тот день. А если начну говорить правильно, точно услышит. Буквально через несколько минут что-то начало происходить.

Тело дернулось, медленно село, затем перекинуло ноги через край, опустив их вниз. Встало. Я в этот момент неожиданно почувствовал легкую тошноту. Желудок противно сжался, намекая, что его содержимое сейчас вырвется из организма на свободу.

Дело было вовсе не в том, что я вдруг стал бояться мертвецов. Тем более, излишне подвижных. Нет, конечно. И напряжения тоже не испытывал, чтоб такая реакция вдруг появилась. По большому счету это — оболочка, набор органов. Перелить в нее часть силы не сложнее чем наполнить пустой стакан.

Дело было совсем в другом. Я вдруг отчетливо услышал тихое, насмешливое шипение.

— Кроффффь… Крофффь забыл, некромаххх…

Я осторожно покосился на Валькирию. Естественно, голос был не ее. Это сто процентов. Скорее, он принадлежал существу мужского пола. Валькирию можно заподозрить в чем угодно, но устраивать подобные шуточки, изображая чужие голоса и все такое, она не станет. Высшей просто это в голову не придет.

Но самое интересное, Госпожа, похоже, не слышала голос. Она внимательно наблюдала за моими действиями, как я рисую привычные руке знаки, и лицо ее оставалось совершенно невозмутимым.

— Не смотриссссс… Не смотрисссс… Эта мерзкая особасссс не слышит насссс… Рисуй дальше. Рисуй, некромаххх… Добавь крофффффь…

— Ты чего остановился? — Смерть подняла на меня удивлённый взгляд.

А я даже не знал, что ей ответить. Сказать, будто причина остановки в неизвестном голосе, который звучит в моей голове — такое себе идея. Потому что именно этот, конкретный голос совсем не был похож, к примеру, на мои прежние галлюцинации. Да, в первые дни, когда очнулся после вынужденной «болезни», тоже слышал что-то. Например, рассказы неизвестной женщины.

Но она, эта женщина, несомненно была человеком. Здесь же… Я ощущал тошноту и головокружение. Верный признак близости злого духа. Сильного злого духа. Это даже не бетайлас, о котором говорила Смерть. Иначе мне бы не было так плохо. Это что-то очень старое, древнее. Что-то неимоверно сильное. И оно хочет, чтоб я впустил его в этот мир.

Наверное, правильно было бы признаться Госпоже. Рассказать ей и о Борисе, и о Силе, которая внезапно во мне появилась, и о том, что некая весьма серьезная нечисть, либо очень мощный дух, в данную секунду ведут со мной переговоры. Но я не признался. И не только потому, что Валькирия меня убьет. Нет. Гнева Смерти не боюсь. Сталкивался уже. Однажды она на десять лет засунула меня в яму, своей площадью уступающую даже могилке. Не просто засунула, но и отрезала от Силы. Это был воспитательный момент. Так что сейчас точно дело не в страхе.

Я просто вдруг вспомнил своего учителя. Понятия не имею, почему. У меня перед глазами встала картинка. Вот он, старый некромант, замер напротив.

— Роберт! — Смерть нетерпеливо топнула ногой. — Я спрашиваю, чего ты застыл столбом?

— Прости, Госпожа. Вспоминал, какая именно в этой связке была фигура. Огонь или только искра… Не злись. Вспомнил. Огонь был.

Я решительно вывел последние знак и в ожидании уставился на объект.

Тот стоял, не шевелясь. Глаз не открывал. Вдруг мертвец дернулся. Сначала один раз, затем второй. А потом вообще начал раздуваться, словно шар, который очень быстро наполняли воздухом. И прежде чем кто-то из нас двоих, имею ввиду Смерть и себя, понял, что происходит, во все стороны брызнула кровь, полетели ошметки плоти и обломки костей. Тело лопнуло, взорвавшись изнутри.

— Ты… Ты…

Смерть развела руки в стороны и, опустив голову, посмотрела на себя. Потом снова на меня. Она непроизвольно открывала и закрывала рот, но не могла ни выругаться, ни заорать. Ей, видимо, от злости перехватило дыхание, потому что Валькирию с ног до головы украшали кровь, куски непонятно чего и некоторые части некоторых органов. Даже на ее красивое лицо попало.

Я-то сам оказался чуть в стороне из-за того, что рисовал фигуры. Мне вообще ничего не прилетело.

— Идиот… — выдала, наконец, Госпожа, а затем развернулась и пошла в сторону леса.

Видимо, урок на сегодня был окончен.

— Владик. Владик! Владик, чтоб тебя! Оглох?

Мне пришлось подойти к мальчишке совсем близко и легонько шлепнуть его по плечу, чтоб тот обернулся. На мои призывы он просто вообще не реагировал. Никак. Хотя я пытался привлечь его внимание несколько раз.

— Что ты там увидел, не пойму? — поинтересовался я после того, как мальчишка посмотрел в мою сторону немного затуманенным взглядом.

Он стоял возле небольшого фонтанчика, задумчиво наблюдая, как струя бьет вверх, а затем осыпается вниз. Мой новый подопечный прямо застыл истуканом, рассматривая воду. Будто в ней, в этой воде, имелось что-то необычное. Нет, ну на солнце капли смотрелись миленько. В них даже периодически появлялась радуга. Однако, не настолько же это увлекательное зрелище, чтоб вот так пялиться.

И да, я не ошибся, когда сказал, мой подопечный. К сожалению.

Вообще, на самом деле, мы коллективно двигались в библиотеку. Я, Влад и Борис. Просто выходило у нас это как-то медленно. Мальчишка через каждые несколько шагов останавливался и внимательно изучал что-нибудь. Все изучал, если говорить конкретно. Все, что попадалось на пути. Его любознательность немного подбешивала.

Впрочем, кому я вру? Подбешивала не только любознательность Владика, а вообще сам факт того, что вокруг меня собралась пусть маленькая, но компания. Никогда не понимал и уж тем более не разделял человеческую тягу к кучкованию. Всякие эти дружбы, семьи и подобная чушь. Мне лично по душе одиночество. Мертвых можно не считать. Их присутствие успокаивает, а не раздражает. Теперь же следом за мной таскались аж двое. Борька хотя бы скромно мычал, делая это редко. Да и потом, он как раз приятно мертв. А вот Владик… Его просто распирало на какие-то разговоры, обсуждения, вопросы. Сто раз пожалел, что взял мальчишку с собой.

Хотя несомненно, польза в момент побега от него была. Пока мы с Борькой аккуратненько добирались до реки, изображая из себя лесных зверушек, которые ужиками ползли по зарослям, Владик наоборот, демонстративно топал вперед, производя максимальное количество шума. Естественно, его заметили. Появились парни в форме Дома Розы. Владик доверительно рассказал им, что идет из усадьбы в город, проведать дальнюю родственницу. Причем рассказ его был крайне эмоционален и содержателен. Ровно настолько, чтоб мы с Борисом соскользнули в воду и без лишних звуков нырнули в воду.

Конечно, я понимал сразу, что меня будут ждать. Явно не от доброты душевной еще один Дом решил вмешаться в мою судьбу. Всем нужен бастард. Поэтому, прикинув доступные варианты, пришёл к выводу, река — самый идеальный путь. Борису дышать не надо. А мне… Я умею замедлять процессы жизнедеятельности. Умел в прошлой жизни. Попробовал и обнаружил, что эта особенность, как и некоторые другие, тоже осталось при мне. Тем более, пройти надо было не очень большое расстояние. Реку эти придурки в расчёт не взяли.

Соответственно, пока Владик отвлекал внимание, мы с Борькой благополучно ушли в нужном направлении. Владик догнал нас уже ниже по реке. То есть толк от него был. Однако, теперь суеты было еще больше.

Вчера, на фоне случившихся перипетий, мальчишка больше отмалчивался и стеснялся. Но сегодня его стеснение как рукой сняло. По дороге к библиотеке, мы изучили все деревья, растущие вдоль аллеи. Все кусты. Особый восторг вызвали белочки, сновавшие по толстым стволам туда-сюда. Все это сопровождалось громкими комментариями и вопросами. Теперь вот фонтан. Причём последний спровоцировал у Влада самый большой интерес. Он буквально погрузился в транс, наблюдая за тем, как, сверкая, бежит вода. Видимо, пацана и правда держали в черном теле, под огромным замком, если у него вызывают восторг столь обычные вещи.

Даже Борис начал нервничать, переминаясь с ноги на ногу. Ему тоже, видимо, надоело бестолковиться по дороге к библиотеке.

Кстати, насчет Бориса. После ночного урока, который у нас со Смертью не задался по моей вине, о чем она, конечно, не знает, я сильно озадачился волнительной мыслью. Не является ли Борька и правда бетайласом? Честно говоря, такой поворот был бы очень кстати. В том плане, что существа эти и правда очень хитрые. Соображают похлеще любого самого одаренного гения. Другой вопрос, управлять ими мне никогда не приходилось. Чаще как-то изгонять в Тень. Помнится, когда впервые предоставилась возможность попрактиковаться на этой теме, я был уже вполне самостоятельным некромантом. В большей мере тогда мое время занимали погосты. Просто какая-то напасть началась. Поднимались целые кладбища. Такие эпидемии случаются редко, но если случаются, то основательно. В основном из-за внутренних усобиц ушастых.

— Отчего-то я не удивлен… — протянул господин Левин таким тоном, что стоявший на окне его кабинета фикус испуганно скукожился и поник. — На арене цирка все те же… Мне интересно, это какая-то особая шутка? Или, может, какая-то особая кара за грехи мои тяжкие? Впервые вижу такое… такое…

Директор школы замолчал, а затем с мученическим выражением лица, посмотрел на компанию, замершую каменными изваяниями под его раздражённым взглядом. Я буквально ощущал исходящую от господина Левина ярость. Такое впечатление, что он бы всех нас сейчас по одному передушил. Хотя, кого там душить, кадеты и так еле стояли, бедолаги. Вид у них был, конечно, весьма плачевный.

Розенкранц, он же Херувимчик, он же Павлуша, уже по традиции выглядел хуже всех. Тут, как говорят гномы, живущие в одном из миров Веера, инициатива в особо извращенной форме имеет инициатора. Начал первый? Получай по полной. А гномы знают толк в подобных вещах. Поэтому их крайне сложно раскачать хоть на что-то. Они работают на опережение — просто сразу вообще ничего не делают.

При взгляде на Павлушу возникало ощущение, будто его рожей очень долго и очень упорно возили по земле. Он, кстати, даже, по-моему, дожевывал остатки этой земли. Боялся выплюнуть. Вполне очевидно, терпение директора школы на пределе и он после такого сто процентов взорвётся. Поэтому Розенкранц перебирал грязными губами, сцепив зубы, но терпел. И кстати, да. Его действительно возили рожей по земле.

Рядом с Наследником Дома Огня замер Николай, который Крысеныш. Сегодня ему повезло меньше, чем в первую встречу. У Крысёныша была порвана мочка уха, на щеке виднелась приличных размеров царапина, а зубов стало на два меньше, чем было утром. Кстати, он очень неожиданно оказался Наследником Дома Кинжала.

Ну, тоже как-то не впечатляет. Насколько я помню, этот клан готовит лучших солдат и таково действие их артефакта. Идеально тренированные люди при выполнении заказа получают от Старейшины особый бонус. Они становятся чуть быстрее, чуть сильнее, чуть опаснее. А в общем результате это «чуть» делает их настоящими профессионалами.

И тут — Крысеныш. Стоит, носом хлюпает. У него из этого носа без перерыва сопля бежит. Навылся потому что. Нарыдался. Как девка, честное слово.

Я, конечно, все понимаю, но сдается мне, у Старейшин с Наследниками что-то пошло не так. Сбой какой-то. То ли они рождаются сразу бракованными, то ли папочки их так воспитывают.

Третьим был Алекс. Этот бедолага по большому счету снова попал в замес несправедливо. Он опять искренне пытался предотвратить драку. Отговаривал товарищей и просил Павлушу не цепляться ко мне. Поэтому на Алексе, на единственном, не было вообще никаких следов. Он выглядел немного помятым только потому, что сам полез в гущу событий, стараясь разнять драчунов. Это, конечно, зря. Сразу было понятно, миром мы не разойдёмся.

Херувимчик за те дни, которые прошли с нашей первой встречи, видимо для себя решил, что тогда приключилось недоразумение. Он просто, типа, растерялся, а потому допустил оплошность. Позволил мне навешать целому Наследнику Дома Огня люлей. А это крайне возмутительно. С точки зрения белобрысого, конечно. По мне, вообще неважно, кому рожу бить, королю или нищему. Особенно, если рожа особо отвратительного вида. Как у Розенкранца.

К тому же, на этот раз с троицей моих «друзей» был еще четвертый. Наверное, перевес в численном количестве внушал Розенкранцу больше уверенности. Борьку он в расчёт не брал, по причине несолидного статуса. Борис — слуга бастарда. Ему за физическое насилие в сторону Наследников голову оторвут. А если говорить более точно, то сломают руки. Конечно, не факт, что кто-то помнит старые законы, однако я о них прочел в учебниках еще в первый день, когда мы со Смертью изучали историю Закрытого мира.

Кстати, персона четвертого участника событий стала для меня неожиданностью. Вернее, сначала-то нет. Сначала я не знал, кто он такой. Пацан, да пацан. Очередной сынок из очередного Дома. Но вот теперь, уже когда мы оказались в кабинете, директор просветил.

— Антон Матвеевич… Ну, ты-то когда успел? Отцу точно не понравится, что ты оказался замешан в истории, связанной с Робертом, — господин Левин покачал головой. — Только недавно прибыл, а уже в гуще событий. Тем более Роберт — твой…

Директор осекся и замолчал. Видимо, его чуть не торкнуло на слово «брат», однако хватило ума остановиться. Даже наставник Леонид удивленно в этот момент поднял брови. Мол, вы серьёзно, господин директор? Хотели обозначить родственную связь между ублюдком и законным Наследником?

Я тоже слегка удивился. Но не этому. Когда услышал имя, сразу понял, Матвеевич может быть только один. Выходит, я совсем недавно практически брата физиономией о дерево приложил.

— Михаил Сергеевич, — Леонид наклонился, дабы говорить это директору практически в ухо, потому как сам он стоял, а Левин сидел. — Думаю, вопрос взаимоотношений кадетов начинает обретать вид самой настоящей проблемы. Считаю, что для его решения нам необходимо обсудить это со Старейшинами. С родителями, имею в виду.

Естественно, наставник присутствовал в кабинете. Во-первых, как оказалось, он является куратором группы, где учатся эти малолетние придурки. А во-вторых, Леонид нас и растащил. Сначала растащил, потом притащил к Левину.

Директор, выслушав рекомендации куратора, задумался. Все остальные молчали, ожидая какого-то решения.

Я тоже молчал. Но по другой причине. Она у меня точно имелась. И дело даже не во внезапном знакомстве с братом. Это — вообще ерунда. Я даже в его сторону не смотрел. Мне было не интересно.

А вот пацан косился на меня каждые две минуты. Да ещё с такой рожей, будто я у него самое дорогое украл. На самом деле все просто. Нечего ввязываться во всякие мутные истории. Тем более, с личным интересом. Уверен, Розенкранц на то и поймал Антона. Сказал про бастарда отца и предложил навалять ублюдку по полной.

— Ты издеваешься? Издеваешься? — шипела Смерть, без остановки повторяя одно и то же. — Ты точно издеваешься. Мстишь мне. Мстишь. Злой Роберт. Плохой мальчишка.

Ш-ш-ш-ш-ш… Бу-бу-бу… Бр-бр-бр… Вот как мне слышались ее злые обвинения.

Прямо настоящая змея-клокотунья. Особо опасный вид змей в моём мире. Они точно так же смешно бубнят, когда пугают врага. А еще они чрезвычайно ядовиты. Из их яда получаются отличные мази для больных коленей. Ну и погибает жертва, получившая дозу этой отравы, очень мучительно. Хорошие, в общем, змеи. Полезные.

— Чего ты ко мне пристала? — не выдержал я. — В конце концов, что делать прикажешь? Должен был по-твоему ждать, пока мальчишка Розенкранцев превратит меня в большой и веселый костер?

— Почему в костер? — удивилась Валькирия.

— Потому что у этого придурка есть кольцо. Я так понял, что-то типа защиты. Но привязано оно к артефакту.

Смерть молча пялилась на меня почти минуту, а потом громко рассмеялась. Это было обидно, если честно. Потому как лично я вообще ничего смешного не видел в том, что меня собирались поджечь.

— Ой, нашёл, чего пугаться! — заявила она, когда ее неуместный хохот прекратился. — Оно же способно только оберегать Наследника. И все. Ну, обожгло бы тебя слегка. Ничего страшного.

— А я не хочу, чтоб меня обжигало. Вообще никак. Даже слегка. Ясно? — хмуро посмотрел на Валькирию и отвернулся.

— Ой-ой-ой… Боюсь, боюсь, боюсь! — она наигранно замахала руками, изобразив на лице страх. — А-а-а… Нет. Не боюсь! Я тебе голову просто в следующий раз оторву, если такое повторится. Ты зачем переродился? С малолетними мальчишками пиписькой меряться? Нет, я понимаю, вы, мужчины всегда в каком-то детстве пребываете. Независимо от возраста. Но у тебя есть цель. Учиться, возродить Орден Смерти и стать главой клана. По-моему, все предельно ясно и понятно. А что по итогу? Меня вызывает директор этой ублюдской человеческой школы и вычитывает мне, что я плохо слежу за своим подопечным! Меня вызывает! Высшую! Словно какую-то ученицу!

— Ты, может, успокоишься? — я схватил Смерть за руку, сжимая ее пальцы.

Госпожа начала злиться. По-настоящему злиться. Я снова заметил, как из-за деревьев стали медленно подтягиваться в нашу сторону пока еще невидимые человеческому глазу, но достаточно быстро разрастающиеся, тени.

— Обрати внимание, мы не одни, — я повернул голову и взглядом показал ей на Владика, который носком ботинка ковырял землю.

Смотрел мальчишка вниз, на ямку, которую уже ухитрился вырыть. Все, что происходило вне этой ямки, его не интересовало. Зато Борис пялился в нашу сторону, даже не скрывая своего интереса. Вернее, за темными, зеркальными стеклами очков, конечно, этого не было видно, но я точно знал, что он пялится.

Мы стояли возле главного входа в школьный корпус. Только меня Смерть оттащила в сторону, чтоб высказать все, что думает по поводу случившегося. А Борька и Владик отошли к деревьям, дабы нам не мешать. Это не было их личным желанием, честно говоря. Сначала они оба упорно не замечали «намеков» бешенной Валькирии, когда мы вышли из кабинета. Хотя она прямым текстом говорила:

— Подите прочь. Мне надо поговорить с Робертом.

Однако Борис и Владик строили из себя дурачков и явно не хотели бросать меня наедине с разъяренной Смертью. Пока она не сказала им тихим, но при этом очень выразительным голосом: «Пшли вон…» Тут даже мертвого Борьку проняло. Потому что голос был тихий, это, да, но от той злости, которая в нем клокотала, я почувствовал, как растревожено загудел погост, находившийся неподалёку от школы. Ну, как неподалёку… Верст так тридцать. Смерть крайне не сдержанна. Если она продолжит в том же духе, нас точно обнаружит ее братец.

— Чего ты бесишься, не пойму, — стараясь не переборщить, осторожно дернул Валькирию за руку, развернув ее к себе.

— Потому что я — Высшая, а не нянька сопливым детишкам. Но какой-то гнилой, мерзкий, тупой директоришка вызывает меня… Меня! Вызывает!.. Для того, чтоб читать морали о поведении помощника. И отпусти уже мою ладонь! Смотримся со стороны, как мамочка с сыночком! Фу! Мерзость!

Валькирия сморщила нос, демонстративно фыркнула, а потом еще передернула плечами, демонстрируя, как противна и неприятна ей эта мысль. Умрешь, конечно. Можно подумать, мне необыкновенно приятна ее близость. Сам бы сейчас с огромным удовольствием плюнул на все, смылся бы подальше от Госпожи и… не знаю… Завел бы себе небольшой домик в лесу… Пару-тройку нормальных мертвяков, например. Ходил бы изредка погосты упокаивать. Сначала поднимал бы, ясное дело. В закрытом мире хрен дождешься, чтоб они сами вставали. А потом бы уже за приличную сумму денег упокаивал. Ничего личного, только бизнес. Да… А я сижу в этой дурацкой школе.

И вообще, что за странная у Валькирии формулировка? Говорит, мол, у меня есть цель… Да конечно! Цель есть у нее. А у меня есть желание спокойно заниматься любимым и привычным делом. Единственное, что, конечно, нужно именно мне, независимо от планов Валькирии, это — артефакты. Вот их я должен заполучить непременно. Природа Силы, внезапно проснувшейся внутри меня, неизвестна и, вполне возможно, непостоянна. Лучше перестраховаться. Ну, а потом можно лесок, мертвяков и погосты.

— Отцепись! — Валькирия снова дернула свою конечность, потому как я, задумавшись, так и не выпустил ее пальцы. Продолжал их сжимать своими.

— Кстати, о помощнике! — я выполнил ее требование и даже поднял руки вверх, сделав шаг назад. Мол, упаси Великая Тьма! — Вот они, ручки. Не беспокойся. По поводу бетайласов. Есть ли способ выяснить твои предположения насчет Бориса? Я подозреваю, что нужная для этого травка в закрытом мире не растет. А других вариантов не имеется. По крайней мере, не знаю таких. Хотя… Может, только я не знаю?

Сделал акцент на местоимении «я» и многозначительно замолчал. Намёк был на то, что раньше, к примеру, ни о какой некромагии мне тоже, как бы, никто не говорил. А вот поди ж ты, есть она, эта некромагия.

— Хм… Выяснить, сидит ли в нем бетайлас, хочешь? — Валькирия покосилась в Борькину сторону.

Тот, заметив внимание Смерти, моментально растянул губы в широкой улыбке. Со стороны это выглядело, конечно, максимально ужасно. Такое чувство, будто Борька зубами хвалится и показывает, вот, смотрите, у меня все тридцать два на месте. Там даже коренные при желании, мне кажется, можно было бы разглядеть. Так усердно Борис скалился.

— Слушай, ну тут только один способ. Спровоцировать бетайласа, — сказала Валькирия задумчиво.

— Чем?!

— А ты подумай. Ты же умный, некромант, — заявила Госпожа с довольным лицом.

Это была ответочка с ее стороны. Издевка. Мстила мне за вызов к директору. Как будто я этого очень хотел! Вообще, пусть вон Леониду предъявляет. Его инициатива.

Как только господин Левин перестал причитать и возмущаться, наставник сказал, что госпожа библиотекарь несет ответственность и за меня, и за Владика. Соответственно, нужно ее пригласить. Пусть полюбуется на своего слугу и своего помощника.

Правда, роль Влада как-то отошла на задний план. Несмотря на то, что Леонид своими глазами видел, как мальчишка жевал зубами ухо Крысеныша, Николай уперся намертво, отказываясь данный факт признавать.

— Да как не кусал?! — наставник, который как раз после первой волны злости директора, решил напомнить еще о втором участнике драки, возмущенно взмахнул рукой. — Слуга госпожи библиотекаря вцепился в твое ухо! Я видел! Собственными руками его оттаскивал!

— Не было такого, — в очередной раз, как заведенный, повторил Крысеныш. Он, набычившись, смотрел куда-то в угол кабинета и хлюпал носом.

Я так понял, Николаю было стыдно признавать вслух, будто какой-то слуга, какого-то там библиотекаря укусил его, Наследника Дома Кинжала. Думаю, на его месте я бы тоже застыдился.

В итоге директор махнул рукой на подробности и велел позвать Смерть. Подозреваю, вся история настолько задолбала господина Левина, что он просто-напросто надумал свалить ее последствия в руки Валькирии. Пусть сама разбирается и со слугой, и с помощником. Смерть явилась очень быстро. Молча, с каменным лицом, выслушала все претензии директора, а потом прихватив нашу троицу, удалилась на улицу. Кадеты остались в кабинете.

И вот теперь я выслушивал ее обвинения. Самое интересное, почему-то все повторяют одно и то же. Думают, что я издеваюсь. Делать мне больше нечего! А вообще, я хотел уже побыстрее пройти очередное обучение с Госпожой, вернуться в свою комнату и поговорить с Владиком. Мне не давала покоя его странная фраза об артефакте Дома Огня. Просто я, к примеру, не вижу пока связи между этим артефактом и восьмилетним пацаном. Но и рассказывать об этом Валькирии тоже поостерегусь.

— О-о-о… Вы еще здесь, — раздался рядом с нами голос наставника Леонида.

Мы с Госпожой так увлеклись своими спорами, что не заметили кадетов и куратора, которые вышли из главного корпуса на улицу. Рядом с Леонидом стояла четверка его воспитанников. Все они выглядели хмурыми, а некоторые даже несчастными. Например, мой братец Антон. Видимо, мальчишке еще не приходилось получать выговор. Дома-то, наверное, его со всех сторон облизывают. Как же, Наследничек. Законный.

— Мы уже уходим, — быстро ответил я и выразительно посмотрел на Смерть.

Она без того заведенная. А рядом с наставником, особенно, когда он начинает показывать, кто тут выше по статусу и круче, в нее вообще все злобные духи вселяются разом. Надо хватать своих товарищей, Госпожу и валить в библиотеку. Пока чего-нибудь по-настоящему плохого не произошло.

Но… Не тут-то было.

— Сын! — раздался громкий мужской голос со стороны центральной аллеи.

Я обернулся, чтоб посмотреть на его обладателя. Чисто машинально. Думал, явился папочка кого-то из обиженных детишек. В нашу сторону быстрым шагом несся высокий, статный, светловолосый мужчина. Двигался он очень целеустремлённо и выглядел крайне взволнованным.

— О-о-о… Вот так встреча… — еле слышно пробормотала Валькирия, — боюсь расплакаться от трогательности момента.

Я с удивлением посмотрел на нее, потом снова на мужчину. Просто выражение лица у Смерти стало еще более раздраженное. Хотя, казалось бы, куда уж больше?

Следом за светловолосым мужчиной бежал Максим Никанорович. Тот самый жирный, мерзкий тип. К которому, кстати, у меня тоже имелись некоторые вопросы. Например, относительно загадочной женщины, чей голос я изредка слышу.

Бежать Максиму Никаноровичу было очень сложно. Я бы даже сказал, мучительно. Он раскраснелся, по его лбу, щекам и вискам стекали капли пота, оставляя за собой грязные дорожки. Просто Левая рука двигался сразу следом за светловолосым, а тот несся вперёд так, что пыль летела во все стороны.

— Сын! — громко повторил незнакомец.

— Отец… — виновато начал Антон, сделав шаг ему навстречу.

Но… Светловолосый проскочил компанию кадетов, братца тоже, и оказавшись рядом со мной, положил руку мне на плечо. Смотрел при этом проникновенно, с выражением тоски и печали. Хоть обниматься не полез, на том спасибо. Боюсь, столь явно выраженной отцовской любви я бы не вынес.

А то, что это — мой папаша, стало понятно ровно в тот момент, когда с ним заговорил Антон.

Вот только с какого перепуга ему вдруг понадобился я? Да ещё столь сильно, что Старейшина Дома Чёрной Луны открыто, прилюдно называет меня сыном. Если не ошибаюсь, это прямо вопиющее нарушение правил.

— Как я рад, Роберт! Безумно рад! — сказал отец, а потом крепко сжал мое плечо. То самое, на котором лежала его рука. — Рад, что ты, наконец, пришел в себя! Мне ведь не сразу сообщили. Я не знал. А потом эти похищения… Но ты не переживай, я разберусь. Ты мне только расскажи все, что смог рассмотреть, увидеть или заметить. Идем. Идем, сын. Нам нужно многое обсудить.

Старейшина ухватил меня за плечо еще крепче и потащил в сторону. Я, честно говоря, настолько обалдел, что даже не сопротивлялся. И самое интересное, во все происходящее Смерть тоже не вмешивалась. А это совсем странно.

— Он что, назвал бастарда сыном? — раздался за мной спиной тихий, но очень удивлённый голос Розенкранца.

— Ну всем сразу померещиться не могло… — так же тихо ответил Крысеныш.

А еще я ощущал, как между лопатками чешется и горит от злого, ненавидящего взгляда Антона. Видимо, только что на одного человека в списке моих потенциальных врагов стало больше.

— Влад! Ну-к погоди. Нужно обсудить кое-что, — тормознул я пацана, когда мы вышли из библиотеки и двинулись к своей пристройке.

Владик замер, повернулся ко мне лицом и уставился с выражением спокойного ожидания. Он явно не боялся никаких разговоров, а значит, либо не понимал, о чем пойдет речь, либо ему нечего было скрывать. Но второй вариант маловероятен, потому что, как минимум, один секретик у пацана точно имеется. Вот его я и хочу выяснить.

На улице уже было темно, на дорожки и аллеи падал лишь свет уличных фонарей. В этом ничего удивительного нет. Имею ввиду, темноту, а не фонари. Половина дня прошла через одно место и была потрачена на полнейшую ерунду. Сначала — эта драка с кадетами, потом — разбирательство с директором школы и его очередные попытки найти виноватого, затем — явление родного, но вообще ни разу не любимого, отца. В итоге, к учебе я вообще приступил после обеда. И это хорошо, что разговор с родителем прошел быстро.

Если говорить конкретно, именно я его значительно сократил, не имея желания еще и с данной темой затягивать надолго. Потому что вообще не видел необходимости сближаться с человеком, которого в скором времени собираюсь убить. И, как бы, да. Судьба Старейшины Дома Черной Луны предрешена. Чего уж скрывать.

Лично мне, Матвей Иванович ничего такого сверхужасного не сделал. Ну, да, он отправил бастарда в ссылку, а потом в кадетскую школу слугой. Однако с другой стороны, мог бы и убить. Здесь эта тема достаточно распространена. Официальных детишек Старейшины строгают с большим усердием, а таких, как я, нагулянных, предпочитают уничтожать, как ненужный элемент, на ранних стадиях. Либо уже по факту рождения, если проворонили раннюю стадию.

Жестоко? По мне — нет. Я даже понимаю, в чем смысл столь оригинального подхода. На кой черт главам кланов лишние конкуренты? И еще есть подозрение, что Дома хотят чистоту крови хотят сохранить. Это прямо манечка какая-то у всех власть имущих. С чего они взяли, будто их кровь отличается от какой-то другой, не знаю. Выглядит она точно так же. Пускается тоже одинаково. Горло вон — чирк ножиком, и все. Неважно, кто ты: Старейшина, бастард или сраный ушастый из мира Веера. Уж это я точно могу сказать. Всяких экземпляров приходилось в жертву приносить. Но… Что говорится, со своим уставом в чужой удел не лезут. Хотят они тут друг друга гнобить? Пусть гнобят. Все равно среди местных вряд ли найдется тот, кто будет представлять опасность для меня. В любом случае, к главе Дома Черной Луны у меня претензий не имеется, несмотря ни на что. Личных претензий имею в виду. Просто иной дороги к артефакту клана нет. А он мне нужен. Как и звание Старейшины.

В общем, иной дороги нет. Значит, как не прискорбно это признавать, и папашу, и братца придется исключить из будущей шахматной партии окончательно. Хотя… Ладно. Не прискорбно. Зачем я вру? Вообще безразлично, что там будет с родственниками.

— Сын. Роберт. Расскажи правду. Не бойся, говори, как есть, в подробностях и с деталями. Кто это сделал? Я найду и накажу их всех. Кожу сдеру с каждого, — Матвей Иваныч, едва мы отошли на приличное расстояние от остальных, положил мне руку на плечо и внимательно уставился отеческим взглядом.

Вообще, хочу сказать, задолбали мое плечо. И главное — одно и то же. Кто хватает, кто треплет, кто постоянно конечности на него кладёт. Будто оно у меня казённое. Поэтому я резко дернул этим плечом, скидывая папашину руку. Но, пользуясь моментом, заценил колечко, мелькнувшее прямо перед моими глазами. Оно было у Старейшины на законном безымянном пальце. Черное. Словно выплавленное из камня. Без каких-либо дополнительных украшений. Ничего, моя прелесть. Скоро мы будем с тобой вместе. Это я про кольцо, естественно.

Моя реакция Матвею Ивановичу очевидно не понравилась. Он ожидал, видимо, другого. Аж скулы выступили от того, как крепко Старейшина сцепил зубы.

— Вы если, папенька, явились, чтоб защитить незаконнорождённого сына, то зря потратили время. У меня все хорошо. Вот, учусь. Сегодня собираюсь присягу принять. Кто меня похищал, не знаю. Не видел. Этот момент сразу давайте уточним. Я так понимаю, он принципиально важен. Глаза завязали, руки скрутили, ироды. За шиворот взяли и в машину засунули. Все. Потом пришёл Борис и спас вашего ублюдка. После Бориса пришёл Владик. Он тоже молодец. Естественно, не в одно время. Думаю, вы точно знаете, что похищений было два. Все. Больше рассказать нечего. Еще имеются какие-то вопросы?

Я сделал максимально почтительное лицо, чтоб совсем уже по-хамски не выглядело мое поведение, и склонив голову к плечу, уставился на Старейшину. Конечно, я знал, что его такая манера поведения выведет из себя. Гонору-то у каждого главы — на десятерых хватит. Но в том и суть. Пусть лучше сразу отцепится со своей внезапной родительской любовью, чем будет таскаться сюда через день. Пока что мне Матвей Иванович не нужен. Помешает только. Надо, кстати, у Смерти спросить, что эта за странная блажь в голову Карамзину пришла. На кой ляд ему бастард понадобился? Хотя…

Я машинально перевел взгляд за спину отца. Там, вдалеке, замерли Валькирия, которая в мою сторону вообще не смотрела, Владик, что-то активно изучающий в клумбе, Борис, настойчиво пялящийся на Матвея Ивановича, и Левая рука главы. Вот он меня заинтересовал.

Рассчитывать, будто Смерть со мной честна и откровенна… Ну, это даже не смешно. Ничего она не расскажет. Или расскажет то, что ей надо. А вот Максим Никанорович… С ним точно надо побеседовать.

— Это детский бунт и обида? Ты хочешь, чтоб я проникся чувством вины? — выдал вдруг Матвей Иванович, отвлекая меня своим дебильным вопросом от созерцания толстяка.

Причём, могу дать Борькину руку на отсечение, (такой вариант уже предполагался), что сказать Старейшина хотел совсем другое. Судя по пылающему гневом взгляду, даже, скорее, сделать. К примеру, придушить наглого ублюдка. Но тем не менее, Матвей Иванович собрался с силами и продолжает изображать заботливого, понимающего отца. Интересно… На дурака отец всё-таки не похож. К примеру, по Марку Сергеевичу сразу было понятно, он с великим прибабахом. Тут же — другая история. Значит, Старейшине Дома Черной Луны просто так выгодно.

— Ага, — согласился я, исключительно по причине огромного желания быстрее закончить наш глупый, а главное, бесполезный, разговор и отправиться в библиотеку.

К тому же, у меня помимо учёбы дел — мертвяк от нагрузки сдохнет повторно. Надо еще выяснить, что там с Владиком и решить, наконец, с Борисом, бетайлас он или просто бракованный продукт ритуала.

— Сын, я понимаю, у тебя есть причины для обиды. Но и ты пойми, я делал это все ради тебя. Чтоб уберечь. Хотел защитить. Однако теперь нет нужды скрывать нашу родственную связь, поэтому я перестал вести себя, как раньше.

Матвей Иванович высказался и замолчал. Видимо, соображал, чего бы этакого еще сказать. Запас трогательных родительских слов у него явно не сильно велик и ничего нового в голову больше не приходило.

— Я понял, — пришлось согласиться. Иначе он не скоро закончит покаянные беседы. — Хорошо, папенька. Я все понял, оценил. Господин Левин сказал, что без вашего разрешения присяге не бывать. Так вы уж разрешите, будьте любезны. Хочу принести пользу клану.

— Хорошо, — согласился отец. — Но всё-таки хотелось бы понимания, кто посмел на тебя покуситься. Это был выпад не только против моего сына, но и против всего Дома.

— Ничем не могу помочь, — я развел руками, изображая разочарование. — Не помню. И вы бы сына проведали. Родного, имею в виду. А то он уходил с наставником Леонидом, пять раз споткнулся. Так активно оглядывался в нашу сторону. Ну все? Можно идти?

Старейшина помолчал пару минут. Думал, наверное. Я все это время активно изображал на лице послушание, лишь бы только этот светловолосый мужчина с породистым лицом уже отцепился. Наконец, он кивнул и направился к компании, ожидавшей нас в стороне. Я топал следом, соображая, как подать Максиму Никаноровичу знак, что нам не мешало бы пообщаться.

— Идем, — бросил глава Дома своей Левой руке, когда мы подошли к остальным.

— А вы тот самый Максим Никанорович? — спросил я толстяка с абсолютно невинным выражением лица. — Слышал о вас.

Мой вопрос, предназначавшийся одному человеку, почему-то напряг еще двоих, Валькирию и Старейшину. Правда, Смерть, конечно, человеком можно назвать очень условно.

Ну и сам жирдяй тоже удивился. Он уставился на меня маленькими, поросячьими глазками, а потом ответил осторожно:

— Все верно.

— Здорово… — я протянул ему ладонь, намекая на мужское приветствие.

Максим Никанорович посмотрел на мою руку, потом на меня, потом снова на мою руку. Но в итоге все-таки пожал. И вот в этот момент я незаметно надавил большим пальцем на его пухлую ладошку. Два раза. Чтоб не принял за случайность или совпадение.

Судя по тому, что у толстяка нервно дернулся правый глаз, он все оценил верно.

— Ну, все… Хватит, — рявкнул Матвей Иванович. — Идём, говорю. Надо ещё Антона проведать. Узнать, как дела. И с директором школы хочу встретиться. Пусть сегодня Роберту организуют присягу бастарда.

Главе явно не понравилось то внимание, которое я уделил его советнику. Впрочем, судя по недовольно поджатым губам Смерти, ей тоже.

Наконец, мы все благополучно распрощались и разошлись по разным сторонам. Старейшина с Левой рукой отправились искать кадетов. Я, Смерть, Борис и Владик двинули в библиотеку.

И вот уже в библиотеке встал еще один вопрос. Валькирия не знала, чем ей занять Влада. Чисто теоретически, он числится ее слугой, но на практике, зачем Высшей какой-то там мальчишка, если у нее некромантов — воз и маленькая тележка. В итоге решили, что Влад протрет все полки и красиво расставит на них книги.

Когда организационные моменты были решены, каждый занялся своим делом. Борька уже привычно замер за моей спиной. В то время, как я уселся за стол с талмудом, вручённым мне Смертью. Только на этот раз достался не учебник по истории и не труд по географии. Нет, может в реальности книга чем-то таковым и являлась, просто Валькирия произвела с ней занимательную манипуляцию.

Когда я раскрыл учебник, она подошла совсем близко. Покосилась на Владика, который увлеченно принялся натирать полку, потом посмотрела на Борьку, желая, видимо, убедиться, что тот не следит за нами. И только после этого Смерть провела раскрытой ладонью над страницами книги. В ту же секунду родной текст начал медленно исчезать, а вместо него появился новый. Он явно не имел никакого отношения не только к этой библиотеке и к этой школе, он даже с этим миров не имел никакой связи.

Я поднял удивлённый взгляд на Госпожу. Мол, что за фокусы? Она молча опустила ресницы, намекая, что вместо глупостей всяких, надо брать и читать. Что я и сделал. После первых же строк стало понятно, Валькирия чудесным образом заменила свой, родной текст на трактат по некромагии, написанный кем-то очень умным и опытным. Я даже через несколько страниц заподозрил, не самой ли Смертью.

Вот так весело и незатейливо мы провели время до вечера. Я изучал основы некромагии, Владик драил полки, Борька просто стоял рядом, а Госпожа неподалёку ковырялась в стопке книг, проверяя их содержание на предмет полезности. Нам даже обед принесли в библиотеку. Вернее, сначала Валькирия отправила Владика в столовую, чтоб он от ее имени потребовал доставку еды в библиотеку, а уже потом прибежал какой-то шустрый мальчишка с контейнерами, в которых оказалась еда.

Когда за окнами стемнело, Госпожа велела всем закругляться и идти отдыхать.

— Надеюсь завтра утром меня не ждет сюрприз, аналогичный сегодняшнему? — иронично поинтересовалась она, когда мы уже двинулись к выходу.

— Ну, что вы, госпожа библиотекарь, — я виновато склонил голову. — Ни в коем разе. Только прошу заметить, что в сложившейся ситуации, на которую вы намекаете, нашей вины не было. Кадеты начали первыми. Но мы очень, очень постараемся завтра добраться до библиотеки козьими тропами. Чтоб ни одна сволочь не помешала нам стремиться к науке.

Вообще, честно говоря, если бы не Валькирия, я бы и ночь провёл с той книгой, которую она мне дала. Информация, написанная в этом труде, была крайне увлекательной и полезной. Популярно, очень подробно объяснялись главные принципы некромагии. Особенно моменты, которые делают ее схожей со знакомой мне некромантией и наоборот, те нюансы, которые ее отличают. Второго оказалось значительно больше. И это только самое начало. Конечно, мне до ужаса было интересно продолжить обучение теории. Но Валькирия в жесткой форме заявила, мол, детям требуется отдых.

Поэтому пришлось брать ноги в руки и идти к себе в пристройку. И вот уже по дороге я решил, наконец, поговорить с Владиком.

— Это какая-то разновидность мести? — хмуро поинтересовался я у Валькирии. — Ты теперь решила доставать меня по ночам?

Она покосилась в мою сторону, ухмыльнулась, но ничего не ответила.

— Угу. Значит, так и есть. Ты просто решила угробить меня физически, — я удовлетворённо кивнул сам себе, мол, угадал, а потом уставился в окно, за которым мелькали яркие огни ночного города.

— Шутишь? Хорошо, — Смерть все-таки соизволила пояснить свою ухмылку. — Чувство юмора сильно тебе пригодится в сегодняшнем мероприятии.

— Хм… Больше всего напрягает, что не нам, а конкретно мне, — буркнул я.

Вот на эту фразу она снова не ответила.

Мы мчались на машине, принадлежащей Смерти, в какое-то очень интересное место, где мне предстояло снова заняться практическими уроками некромагии. Причём, отчего-то именно я опять оказался виноват в том, что Валькирии приходится делать лишние телодвижения и ехать к черту на куличики.

Госпожа так и сказала:

— Ты во всем виноват, Роберт. Криворукий вдруг стал, на погост тебе, оказывается теперь нельзя. Потому что на твои неудачные эксперименты не напасешься покойников. Ты их как воздушные пузыри лопаешь. Тем более, на том кладбище, где мы были, сменился смотритель. А следующее по расстоянию — городское. Туда соваться опасно. Слишком на виду оно.

— Хм… Действительно… Почему, интересно, на погосте сменился его смотритель? — я поднёс указательный палец к губам, изображая задумчивый вид. Потом поднял этот же палец верх, будто меня только в эту секунду осенило. — Ах ты, Великая Тьма! Наверное потому, что ты его убила! Вот ведь неожиданность! Может, просто для начала попробовать не истреблять кладбищенских сторожей заклятиями?

— Ой, все. Не начинай, — Смерть посмотрела в зеркало заднего вида и недовольно сморщила носик.

Там маячило счастливое Борькино лицо. Борис сидел на заднем сидении, открыв окно. Голову он периодически высовывал на улицу, подставляя лицо ветру, и восторженно мычал. Очевидно, Борьке до одури нравилась ночная столица, скорость и вообще все происходящее.

Я, честно говоря, сильно удивился тому факту, что Валькирия сама была не прочь взять моего слугу с собой. На нее это вообще не похоже. Госпожа явилась в комнату, когда часы на стене, а у нас теперь была и такая роскошь, показывали почти полночь.

Дверь тихо скрипнула, отворилась и Валькирия тенью перетекла из прихожей в спальню.

— Ах ты ж, Тьма… Госпожа? — удивился я, оторвавшись от подушки. — Напугала.

— Не сочиняй. Напугаешь тебя, как же. Вырастила наглеца на свою голову. Знала, что ты не спишь. Собирайся. Нам предстоит одно дельце, — велела Смерть. — А кстати? Ты чего не спишь-то? Гадости замышляешь против своей хозяйки?

— Ни в коем случае! Как можно?! Наоборот, лежал и думал о тех событиях, которые порадуют мою Госпожу. Планировал. Рассчитывал действия, — ответил я с абсолютно искренним выражением лица.

— М-м-м… Ну ладно. Собирайся, жду тебя на улице. — Валькирия пристально посмотрела мне в глаза и вышла из комнаты.

— Уже бегу… — ответил я хмуро в пустоту, а потом слез с постели и начал собираться. Хотя, особого желания не было.

Конечно, Госпоже я нагло соврал. Мысли меня мучили совсем другие. Касались они в первую очередь Владика.

Пацан уперся и говорить мне правду не захотел. Вернее, даже не так. Говорить-то он говорил. Только полную брехню. Смысл этой брехни сводился к следующему. Он вообще ничего не утверждал ни о каких артефактах, я просто неверно понял. И если что, у него был стресс, а в момент стресса ляпнуть можно любую чушь. Нет никакой связи между артефактом Дома Огня и скромным мальчиком из дальней родни Дома Воды. Вот к чему сводился смысл оправданий мальчишки. В общем, в этот момент он сильно напомнил мне Смерть. У той тоже всегда я виноват, мне померещилось, я ошибся. Но что интересно, напомнил не только этим. Когда мы стояли с ним возле пристройки, я вдруг понял, что такой же чистоты и синевы глаза видел лишь у одного существа — у Валькирии. Просто человеком называть ее язык не поворачивается. Так что, да, существо. Вот у Госпожи они — один в один. Самая настоящая синева неба.

В какой-то момент эта схожесть показалась мне настолько реальной, что я даже застыл с открытым ртом, таращась на Владика. Он как раз пошел на второй круг своих брехливых оправданий. Мол, никто ничего не имел в виду, а если и имел, то явно не то, что я подумал.

— Стоп! — рявкнул я на мальчишку.

Ну и на себя тоже. Это уж вообще меня паранойя кроет. Да, пацан странный, но то, что у него синие глаза, пусть даже удивительного цвета, никак не относится к Смерти. Потому что она — Высшая. А Владик — ребенок. Странный человеческий ребенок.

— Ладно. Все понятно, — прекратил я нашу беседу, которая начала меня изрядно утомлять. — Иди в дом.

Весь вечер до самого сна мальчишка вел себя совершенно спокойно. Как человек, не отягощенный чувством вины за обман. Но я точно знаю, это не так. Он просто в тот момент, когда произошла драка, действительно был в стрессе и контроль утратил. Действительно ляпнул не то. Но совсем в другом смысле. Сказал про артефакт, что нельзя оный использовать в его присутствии, а потом сам пожалел. Потому что информация, видимо, очень секретная. Касается она Домов вообще, и Дома Воды в частности. А я очень хочу знать все, что имеет отношения к правящим кланам. Значит, раз с наскока Владик не поддался моему давлению, надо брать эту крепость хитростью.

Вот о мальчишке я и думал, лежа в полумраке спальни, когда явилась Смерть. Но, конечно же, знать об этом ей не стоит.

Едва я оделся и собрался выйти на улицу, обнаружилась проблема. Борис тоже оделся и тоже собрался выйти. Вернее, не то, чтоб оделся. Скорее, просто поправил рубаху со штанами. Вещи он с себя никогда не снимает перед сном. Тем более, какой ему сон, если он мёртвый. Просто Борьке нравится изображать из себя живого. Он с огромным удовольствием принимает душ. Грызёт что-нибудь из моей еды, хотя она ему точно не нужна. Любит делать то, что делают обычные люди. Поэтому и сейчас с умным видом натянул на нос очки, а на голову нацепил где-то раздобытую кепку с большим козырьком. Бейсболка, кажется. Я, честно говоря, даже не хочу знать, откуда она у Бориса. А вот очки — это правильно. Это он молодец. Потому что с каждым днем глаза у Борьки становятся все светлее. Разницы между белком и радужкой практически вообще не осталось.

— То есть, ты сам теперь соображаешь, что именно надо одеть… — задумчиво высказался я, глядя на своего слугу.

Он в ответ что-то «мыкнул». Типа, ничего не понял. Ну, конечно. Так я и поверил. Прямо мания какая-то у тех, кто рядом со мной, делать из меня же идиота. Однако сейчас проблема было не в этом. Борис явно не планировал отпускать меня одного и это плохо. Смерть может разозлиться. Причем разозлиться по-настоящему. А этого не хотелось бы. Да, я могу дерзить ей сколько угодно, дёргать тигра за усы, лапы и даже хвост. Иногда мне кажется, Валькирии это в некотором роде нравится. Потому она всегда выделяла меня среди остальных некромантов. Но есть предел, через который даже я не решусь переступить.

— Ты что? Она нам обоим все темечко проклюет. Иди спать. Кыш! — замахал я на Борьку руками, прогоняя его от двери.

Не тут-то было. Борис уперся намертво, (хм… интересный каламбур), отказываясь возвращаться на свое место.

— Ты что, застрял тут? — дверь снова приоткрылась и в комнату заглянула Смерть.

Она уставилась на Бориса. По ее взгляду я сразу понял, что сейчас, конкретно в данную минуту, Борька не нравится Смерти больше обычного.

— Что ему надо? — Валькирия перевела взгляд с Бориса на меня.

— Он хочет я нами, — я развел руки в стороны, с тем намёком, что вот лично от меня тут ничего не зависит. Если Борька чего-то хочет, то заметить ему это я не могу.

— Пусть идет, — коротко ответила Госпожа, а потом рявкнула уже конкретно в мой адрес. — Ты чего застыл? Давай быстрее. У нас на все несколько часов. Пока наши будущие друзья не свернули свою лавочку.

С этими словами Смерть снова исчезла за дверью, оставив меня в полном недоумении. Причины было две. Первая — она реально это сказала? Мне не послышалось? Насколько я знаю Госпожу, а знаю я ее отлично, если Борис не напрягает Валькирию в роли спутника, то лишь по одной причине. Она отводит ему какую-то определенную роль в нашем путешествии. И я не уверен, что это будет хорошая роль. Я даже не уверен, что Борис после этого останется цел и невредим. Смерть умеет грамотно использовать ненужные ресурсы. А он для нее именно ненужный ресурс. Потому что она не получает от Борькиного существования вообще никакой пользы лично себе. Вторая — о каких, Великая Тьма, друзьях идет речь?

Мы с Борькой посмотрели друг на друга, а потом рванули к выходу. Валькирия мерила шагами маленькую площадку перед пристройкой и выглядела задумчивой.

— Готов? Идем. Машина на стоянке, — бросила она через плечо и сразу же направилась в озвученном направлении.

Через очень короткое время мы уже ехали по дороге, навстречу приключениям. Это тоже, кстати, сказала Смерть.

— Как романтично, Роберт. Не находишь? Ты мчишься со своей Госпожой навстречу приключениям. Словно самая настоящая команда.

Я натянуто улыбнулся, но от комментариев воздержался. Знаем мы эти приключения. Смерти, может, и будет весело, а вот нам с Борькой не факт. Собственно говоря, предчувствие меня не обмануло. Мы уже въехали в город, когда Валькирия, наконец, снизошла до пояснений.

— Кланы враждуют собой. Но исподтишка. С самого начала так повелось, — начала она вдруг ни с того ни с сего.

Хотя я, к примеру, уже никаких вопросов не задавал. Смерть, она такая. Если захочет, расскажет сама. Если нет, хоть убейся, не произнесет ни слова правды.

— Не так давно их вражда начала набирать обороты. То оттуда, то отсюда вылазят различные факторы, эту вялотекущую войну усугубляющие.

— Твоих рук дело, Госпожа? — спросил я, пользуясь минутной паузой, которую она сделала.

— Конечно. Мог бы и не спрашивать, — Валькирия ответила таким тоном, будто ляпнул я полную глупость. — Кому как не тебе знать, Роберт, принцип «разделяй и властвуй» — самая рабочая схема. Вот я их и разделяю понемногу. Готовлю, так сказать, почву для тебя. Для твоего возвышения, которое станет началом моего возвышения. Сейчас мы наведаемся в одно место… Впрочем, нет. Посмотришь сам. Это нужно увидеть.

Смерть уже, наверное, в двадцатый раз усмехнулась и я начал волноваться. До этого момента просто слегка был обеспокоен тем, что Валькирия ведёт себя немного несвойственно своему обычному состоянию. А вот теперь… Боюсь представить, что же она хочет мне показать.

Мы промчались по центральным улицам города и благополучные районы сменила какая-то промзона. По крайней мере, выглядело все именно так. В темноте было не очень хорошо видно. Фонари или любое другое освещение отсутствовали в этом месте как явление.

Более того, Валькирия вдруг выключила фары и дальше мы двигались вообще как ночной призрак.

— Госпожа… — начал было я, но тут же в ответ получил раздраженное шипение.

— Тс-с-с… Помолчи. Я пытаюсь почувствовать, где конкретно находится их дурацкая лаборатория.

— Кто-о-о?! — переспросил я, но сразу же заткнулся. Валькирия бросила на меня слишком разъярённый взгляд.

Даже Борис притих на заднем сиденье, стараясь не привлекать внимание Смерти.

Наконец, мы остановились возле раздолбанных металлических ворот. Одна створка стояла, как положено, вторая висела на ржавой петле.

— Здесь… — туманно заявила Смерть.

Потом повернулась и уставилась на меня серьёзным взглядом. А серьёзные взгляды Госпожи вызывают у меня тоску и желание смыться подальше. Она сто процентов затеяла какую-то хрень.

— Ты уж прости, Госпожа, что я продолжаю беспокоить тебя подобными вопросами. В принципе, он у меня, по сути, один. Просто скажи, что там?

Я развернулся лицом к темному прогалу коридора, возле которого мы стояли, и ткнул в него пальцем. Выглядел этот коридор жутко. Не для меня, конечно, просто сам по себе. Будь я обычным человеком, раз двадцать хорошо подумал бы, прежде, чем туда войти.

Меня в большей степени беспокоило не место, а поведение Госпожи. Оно по-прежнему сильно настораживало. Просто в тот момент, когда Смерть заглушила автомобиль, остановившись возле разбитых ворот старой промзоны, она стала вдруг подозрительно собрана и серьезна:

— Значит так. Слушайте меня оба. Я знаю, что ты прекрасно все понимаешь. Можешь не мычать и не строить тут придурка, — последнюю фразу Валькирия раздражённым тоном сказала Борьке. Потом снова уставилась на меня. — Там, внутри некоторое количество вооружённых людей. Это — охрана. Подготовлены они прекрасно. В том смысле, что оружие у них самое современное. Главное — парни являются профессионалами. А еще они не отягощены лишним грузом в виде совести, сострадания или сомнений. У них есть конкретный приказ убивать всех посторонних, если их сюда занесёт. Я не смогу проявить свою Силу здесь в полной мере, иначе это привлечёт ненужное внимание брата. Соответственно, рассчитывать вы можете в первую очередь только на себя.

— Отлично! — я хлопнул в ладоши и нарочито громко рассмеялся. — Именно об этом и мечтал, лёжа в кровати. Отправиться в какую-то задницу, которая напичкана дядьками с местным навороченным оружием. И это при том, что сам я — скромный ребёнок с большим потенциалом. Ключевое слово — потенциал. Это то, чего, как бы, пока еще нет.

Честно говоря, меня такая злость взяла, что аж кровь в голову ударила. То есть эта Высшая притащила меня туда, где вероятность сдохнуть — сто из ста? Я ведь не могущественный маг в этом мире, который щелчком пальцев налету остановит пули. Да, есть Сила. Но я сам понятия не имею, как она работает. И работает ли вообще где-то, кроме мертвых. Хотя с мёртвыми тоже пока ни черта не понятно.

— Не переживай, Роберт, — Валькирия подалась вперед, потрепала меня по щеке, как настоящего ребенка, а потом начала отдавать распоряжения Борису. — План следующий. Первым зайдет наш грозный некромант. Охрана увидит ребёнка и растеряется. Потому что ни при каких обстоятельствах детей в этом месте быть не может. Да, у них есть приказ, но люди крайне чувствительны в том, что касается детишек. Как только Роберт их отвлечет, ты должен уничтожить всех, кто будет в помещении. Не забывай только прикрывать нашего мальчика. Он слишком важен. А я тем временем заберу то, ради чего мы приехали. Ты!

Смерть переключилась на меня. Это хорошо. А то я начал злиться еще сильнее из-за «мальчика».

— С покойником на кладбище вышла ерунда. Возможно, потому что он был мертв больше суток. Борис обеспечит тебя свежим материалом. Будь добр, постарайся воссоздать ритуал, который ты провел в лесу со своим слугой, пока я буду занята решением некоторых вопросов. Все. Идем.

Валькирия, не дожидаясь какой-либо реакции от меня или Борьки, выбралась из машины и направилась через заваленный хламом двор к зданию без окон. Похоже, это был когда-то заводской цех. Но очень, очень давно. Всю территорию двора занимал различный хлам. Начиная от мелких железяк и заканчивая какими-то здоровыми конструкциями. Я бы сказал, что этот хлам был даже нарочито демонстративный. Мол, вот, смотрите, тут одно дерьмо.

Нам с Борисом не оставалось ничего другого, как сделать то же самое — выбраться из автомобиля и пойти за Смертью.

И вот уже перед входом в темный коридор, ведущий вглубь старого цеха, я снова попытался добиться от Госпожи пояснений. Просто даже из принципа.

— Тебе не кажется, что это слегка опрометчиво, не посвятить нас в детали?

— Роберт, задача Бориса — уничтожить охрану. Если ты забыл, он и так мертв, а значит, в отличие от тебя, его невозможно убить. Твоя задача — сделать ещё одного такого же шустрого парня. Моя задача забрать кое-что важное. Все. Какие, Великая Тьма, тебе еще нужны детали? Чем больше деталей, тем сильнее бестолковщина.

Смерть фыркнула, повела плечом и исчезла в темноте коридора.

— Ненавижу ее, — сказал я Борьке, а потом двинулся вслед за Валькирией.

Порядка минут десяти мы просто шли. Длинный извилистый коридор сворачивал то налево, то направо, то вообще петлял какими-то зигзагами. Честно говоря, меня это сильно удивило. Здание внешне не выглядело огромным. Откуда взялось настолько большое расстояние и пространство? Мы протопали уже почти квартал. И только потом я сообразил. Этот коридор, по которому мы двигались цепочкой, уходил под землю. Просто наклон минимальный, вот он и не чувствуется. А на самом деле, мы спустились куда-то на подземный уровень.

Смерть по-прежнему шла в начале нашей маленькой колонны, Борис ее, эту колонну, замыкал. Я, соответственно, оказался в середине. Эти двое меня словно прикрывали. Вообще, конечно, кому расскажи из некромантов, точно не поверят. Госпожа страхует мое детское тельце собой. Ей, конечно, плевать на оружие и на профессионалов. Если придурки решат ей нанести вред, я сочувствую им, но сам факт был приятен.

Шума мы не производили. Даже битое стекло под ногами, которого было много в самом начале пути, не выдавало нашего присутствия. А потом коридор вообще стал выглядеть, как идеальный тоннель.

Валькирия перемещалась быстро, но красиво, с кошачьей грацией. Я осторожно наступал детскими ножками, а Борис… Вот он удивил меня сильно. Борька вдруг стал поразительно ловок и со стороны напоминал ночного убийцу, который способен превращаться в тень.

Неожиданно Валькирия остановилась. Она подняла руку, тем самым давая понять нам с Борькой, что надо осмотреться. Потом повела носом, принюхиваясь. Меня всегда это поражало в Высших. Они реально ориентируются по запахам, не слышным человеческому обонянию. Особенно часто таким образом Смерть ищет живых людей.

— Туда, — одними губами прошептала она, а затем свернула в маленький, неприметный коридорчик. Я бы и внимания на него не обратил.

Не успели мы сделать двух шагов, как уткнулись носом в дверь.

— Э-э-э… дьявол! — зашипел я и несколько раз ткнул в знак, изображённый на двери.

Смерть невозмутимо посмотрела на черный, выбитый на серебристом фоне кинжал и пожала плечами. Мол, и что? Ну, да. Дом Кинжала. И-и-и?

Валькирия цыкнула на меня, намекая, чтоб я заткнулся, кивнула Борису, а затем сдвинулась в сторону, исчезая в темноте, которая сгущалась возле стены. Борька точь в точь-в-точь повторил ее маневр, переместившись в противоположном направлении. Кстати, мне показалось, что эта темнота стала гораздо более вязкой, едва только Госпожа захотела использовать ее в качестве прикрытия. Хотя… Думаю, не показалось.

— Класс, — высказался я, глядя перед собой, прямо в дверь. — А если конкретно у этих людей нет предубеждения по отношению к детишкам?

— Стучи, Роберт! — раздалось злое шипение из темноты.

Я послушно поднял руку, собираясь тактично ударить кулаком, но потом передумал и со всей силы долбанул ногой. Раз пять наверное.

Сначала было тихо, затем замок щелкнул и дверь резко распахнулась.

— Иваныч, ты зае… — мужик в черной форме, с эмблемой кинжала на плече, замер с открытым ртом, уставившись на меня максимально охреневшим взглядом. Любой на его месте, наверное, удивился бы.

— Здравствуй, дяденька, — сказал я детским, дрожащим голосом. — Гуляли с ребятами… Они убежали. Бросили меня. И вот…

Я жалостливо всхлипнул, а потом еще для пущего эффекта вытер нос и сделал вид, что собираюсь заплакать. И мне между прочим, реально было грустно. У мужика на плече висел автомат, на поясе — кобура, в которой, скорее всего есть пистолет. Не идиот же он таскать пустую кобуру. За голенищем берца на левой ноге был засунут нож.

Этот тип пока ещё один. И по счастливому стечению обстоятельств он ждал какого-то Михалыча. А если бы не ждал? Если бы просто открыл дверь и долбанул очередью по названному гостю?

Вот именно потому и было грустно. Все-таки Смерть не ценит своего лучшего некроманта и без пяти минут некромага. Рискует его жизнью.

— Охереть… — выдал мужик. — Вы больные со своими друзьями? Тут же старый завод и до хрена опасных мест. А если пол провалиться? Или потолок рухнет? Тут крысы с подругу бегают. Куда вас принесло-то? Ты как вообще сюда забрался?

— Дяденька, не знаю, — я еще более жалостливо всхлипнул. — Ребята убежали. А я шел, шел… Шел, шел… Смотрю — коридор. Потом опять шел, шел… Шел, шел… Смотрю — дверь. Помогите выбраться.

Мужик пялился на меня с сомнением. Его явно раздирали противоречивые чувства. С одной стороны дядьке, похоже, реально велено стрелять в каждого постороннего, потому как рука охранника так и тянулась к оружию. С другой стороны, перед ним шестилетний ребёнок.

— Так… Ладно. Сейчас, — принял он решение. А потом обернулся назад, собираясь, видимо, предупредить своих товарищей, что отойдет.

В этот момент чья-то сильная рука очень осторожно взяла меня за шиворот и отодвинула в сторону. А уже в следующую секунду мимо проскользнул Борис. Так понимаю, рука тоже была его.

Когда охранник крикнул: «Парни, я выйду до ветра» и снова повернулся ко мне, его лицо в один момент вытянулось. Просто вместо шестилетнего пацана перед ним уже стоял парень лет двадцати, но очень странный. С белым, даже отдающим синевой, лицом и темными, зеркальными очками, которые в подземной части бывшего завода смотрелись максимально неуместно. К тому же этот парень широко, искренне улыбался.

— А-а-а… — мужик дернулся к автомату, но в то же самое мгновение Борька с абсолютно невозмутимым лицом схватил его за голову и резко повернул влево, ломая позвонки.

Прежде, чем охранник упал, Борька успел снять с его плеча оружие и заодно прихватить нож, торчащий из ботинка.

— Веселье началось, — радостно сказала Смерть, выныривая из темноты.

Прежде чем проскользнуть вслед за Борисом, эта хитрая дрянь многозначительно мне подмигнула.

Честно говоря, я думал, меня уже мало что может удивить в этом мире. Конкретно в этом. Потому как миры Веера перестали удивлять давным-давно. Там вообще все предельно просто. У кого Сила, тот и прав. Насчёт Смерти в моей голове не было вообще никаких заблуждений. То, что эта особа способна на многое, даже, наверное, на все, я тоже давно понял. Но могу сказать, все-таки следующие минут пятнадцать мне пришлось сильно удивляться.

Для начала — Борис. То, как он двигался, повергло меня с одной стороны — в состояние удовлетворения, с другой — разозлило. Естественно, в помещении, куда мы проникли, как и говорила Валькирия, оказались вооружённые люди. Ничего неожиданного. Порядка десяти человек. Мой слуга убил их всех. При этом, естественно, они не стояли, сложив руки, и не ждали, когда это произойдёт. Охрана начала стрелять.

То, что Борьке пули, как мёртвому припарка (каламбуры в последнее время становятся моей фишкой), это понятно. Но он, ко всему прочему, еще вытворял неимоверные кульбиты, стараясь сохранить тело. Оно ему явно было дорого.

Когда первая пуля навылет пробила Борису плечо, он зарычал и… побежал по потолку. Ну, то есть, сначала, конечно, бегал по стене, а потом уже по потолку. Это — детали, которые сути не меняют. Причем, оказавшись на потолке, он вывернулся так, что стал походить на здоровенного паука. Ноги и руки его стояли крепко на поверхности, а голова развернулась на сто восемьдесят градусов. Для непривычного глаза картина впечатляющая. Хорошо, мой глаз был привычный.

— Одержимый! — выдохнул я, сидя за большим металлическим шкафом, который стоял прямо на входе, и наблюдая аккуратно за происходящим.

Его, этот шкаф, видимо, использовали для хранения вещей. Меня туда закинул Борька, едва мы оказались в большой, просторной комнате, одна стена которой была полностью стеклянной. Почему одержимый? Да потому что это — один из главных признаков наличия злобного духа в человеческом теле. Под влиянием Силы, наполняющей его, оно становится как пластилин. Люди, одержимые кем-то навроде бетайласов, могут исполнять такие номера, на которые, по идее, человеческое тело не способно. И еще, бетайласы очень берегут свой сосуд. Их сильно злит, когда всякие придурки, например как сейчас, делают в нем дырки.

Доволен я был по нескольким причинам. Первая — у меня имеется свой, личный одержимый. Прежде я не использовал их в услужении, потому что роль некроманта в данном случае сводится к изгнанию духа из живого человека. Но так как человек у меня мертвый, то, значит, я никак не нарушаю профессиональную этику. Вторая — ни чего б себе, как я вырос в плане своего уровня! Призвал бетайласа из Тени Веера в Закрытый мир. Третья — Сила во мне на самом деле мощная. Непонятно, правда, какая именно и откуда, но мощная. А вот злил тот факт, что этот гад столько дней водил меня за нос, изображая мертвяка. Не совсем, конечно, тупого, но и не больше, чем обычный исполнитель, которых используют некроманты. Непорядок! Это, если меня бетайлас не уважает и не боится настолько, что дурит, то к чему мы придём дальше.

Ну и конечно, интересовало, что по этому поводу думает Смерть. Она сто процентов, получается, знала, что ее догадка насчёт одержимости верна. Потому и взяла Борьку с собой. Хитрая, хитрая Госпожа…

В общем, пока Борис метался по комнате, уничтожая помеху в виде людей Дома Кинжала, я решил, как только вернемся в школу, такой разнос ему устрою, что он в следующий раз крепко подумает, прежде, чем делать из меня идиота.

И, да, это были люди Дома Кинжала. Впрочем, помещение, судя по значку на двери, тоже являлось собственностью клана. Вопрос. На кой ляд мы здесь?

— Все? Закончил? — выглянул я из-за шкафа, когда в комнате, наконец, наступила тишина и Борис перестал периодически метаться по потолку.

Мой слуга стоял посреди комнаты, с обидой на лице изучая дырки в собственном теле. Вокруг Борьки в хаотичном беспорядке лежали… М-да… Скорее уместно говорить лежало. Это была куча чего-то, напоминающего склад человеческих запчастей. Борис просто разорвал всех своих врагов, как самый настоящий хищник. Не в переносном смысле, а в очень даже прямом.

Лишь один только охранник оказался целым. Мертвым, как и все остальные, но целым. Его, видимо, Борька оставил для эксперимента. Все, как велела Смерть.

— Ну и? Долго ты собирался изображать из себя тупого мертвяка? — поинтересовался я недовольным тоном.

— Хозяин… — он склонил виновато голову и посмотрел на меня исподлобья.

— Ой, я тебя умоляю! Я же вижу, каким взглядом ты пялишься! И не надо тут строить послушную рожу. Твои глаза выдают настоящие мысли. Глянь на себя! Хитрая какая физиономия.

Я подошел к Борису, по пути переступая через погибших охранников, а потом подтянулся вверх и с силой шлепнул его по щеке. Бетайласы признают только силу. Ни один дух не будет слушаться слабака. Смерть права в этом. Если он решит, что сильнее меня, рано или поздно выйдет из-под контроля. А мне такого не надо. Я на Борьку теперь возлагаю некоторые надежды. Свой, ручной одержимый, дело очень полезное. Проблема лишь в том, что, когда дух сидит в живом человеке, он может исцелять тело. С Борисом такое вряд ли прокатит. Надо найти решение этой проблемы.

Но! Раз уж я смог призвать бетайласа, не озадачиться ли на самом деле созданием стригоя? Вот это будет отличный вариант. Значит, мне нужно получить от Смерти более точную инструкцию, как, что, куда и каким образом лепить.

— Прости, хозяин, — Борька опустил башку еще ниже.

— О-о-о… Как неожиданно. Оказывается, ты не только мычать умеешь. Связная речь тебе тоже доступна.

Борис поднял голову и улыбнулся. Только на этот раз вполне нормальной, человеческой улыбкой. Значит, он полностью контролирует тело. Идеально управляет им. Ну, засранец…

— Шутить изволишь, господин? — голос у него звучал немного непривычно. Сквозь слова прорывалось еле слышно рычание. Ну, правильно. Злобный дух.

— Дома поговорим об этом. Сейчас нам надо… — я посмотрел на единственного целого охранника.

Поморщился. Не из-за картины, которая окружала. Вообще нет. Видали и похуже. Меня напрягало присутствие Смерти. На кладбище я, само собой, испортил эксперимент специально. Не хочу, чтоб Валькирия понимала, на что способен ее ученик. Да, про Борьку она уже в курсе. Но будет лучше, если Госпожа сочтет это случайностью, а не закономерностью. Непременно буду пробовать создавать новых одержимых и стригоев, только без ее участия.

Поэтому я обернулся на стеклянную стену, собираясь проверить, чем она занята. Как только мы вошли в помещение, Смерть сразу метнулась туда, в комнату, которую эта стена отделяла от остальной территории.

— Твою ж… Великая Тьма! — с чувством высказался я, а потом, в секунду забыв об эксперименте, который так хотела провести Валькирия, кинулся в комнату.

Она была похожа на лабораторию. Голые стены, ничего из мебели. Посередине стояло кресло. В этом кресле сидела девчонка. Лет восемь-девять. Я не видел ее лица, определил чисто по внешнему виду. Щуплая, небольшого роста, даже, наверное, слишком худая, она застыла, опустив голову вниз. Светлые волосы повисли, закрывая лицо. Именно поэтому я его и не мог рассмотреть. Причем, судя по всему, эти ее волосы раньше выглядели ярче, потому что сейчас они словно выцвели. Кое-где ещё оставался золотистый цвет, но это было похоже на пятна, оставшиеся после того, как с головы смыли краску.

К девчонке, а вернее к ее голове и рукам, крепились различные приблуды. В первом случае это были провода, которые тянулись через всю комнату и заканчивались большой квадратной коробкой. На коробке мигали лампочки и бегали какие-то цифры. Видимо, пресловутая электроника закрытого мира. Во втором — из вен девчонки торчали трубки, по которым медленно, в две небольшие банки, стекала кровь.

— Что за ерунда?! — с ходу спросил я Валькирию.

Она стояла возле девочки на коленях и что-то говорила ей прямо в ухо. Однако, судя по безвольно лежащим на подлокотнике рукам, ребенок был в отключке. А это, Великая Тьма, ребенок! Не то, чтоб я очень добр к детям, но их никогда не трогал. Если только прямо не наступал какой-то невообразимый трындец и выбора не было.

— Не могу привести ее в себя, — Смерть оглянулась через плечо и нахмурилась. — Силу нельзя использовать. Брат услышит. Будем уносить. Зови Бориса.

— Борька! — гаркнул я во весь голос. А что скрываться, если в живых никого не осталось.

— Господин, — тут же раздалось у меня за спиной.

— Тьфу, мляха муха! — выругался я любимым выражением местных. — Напугал, придурок. Никак не привыкну, что ты двигаешься как настоящий бетайлас… Девочку забирай.

Смерть покосилась сначала на Бориса, потом на меня. Но промолчала. На ее красивом лице не дернулся ни один мускул. Знала… Знала, гадина такая. Просто хотела убедиться. Совместила, так сказать, приятное с полезным.

— Интересно… А если бы мы не взяли с собой Бориса, кто решил бы вопрос охраны? — поинтересовался я у Валькирии, пока Борис аккуратно отцеплял от девочки все эти трубки и провода.

— Теперь не узнаем. Мы его взяли, — невозмутимо пожала плечами Смерть.

Вот убил бы, честное слово. Если бы мог.

Через пять минут мы уже топали к выходу из лаборатории. Борька нес девочку на руках. Про эксперимент Валькирия будто забыла. Ни слова не сказала. Либо ее действительно расстроило то, в каком виде была девчонка.

Уже перед дверью, она вдруг остановилась.

— Хм… Чуть не забыла, — Смерть улыбнулась, а потом, не оглядываясь на то, что осталось за нашими спинами, зажгла на руке огонь. Она присела и пустила пламя по полу. — Глава Дома Клана останется в полной уверенности, что к нему наведался господин Розенкранц.

— Сдается мне, нам пора поговорить по-взрослому.

Завил я и сделал очень, очень серьёзное лицо. Чтоб все присутствующие наверняка поняли мой настрой. Все — это Борис и Смерть. Ибо задолбали они меня неимоверно своими умалчиваниями, своей хитрожопостью. Особенно Смерть. Эта вообще поперек горла уже стоит. Ты, говорит, иди, Роберт, завоюй для меня Закрытый мир. Но только я тебе ничего рассказывать не буду, вводить в курс дела не стану и вообще, тыкайся по углам слепым котенком. Как-нибудь разберёшься.

— Хорошо. Только идем в другую комнату. Девочке надо поспать, — Валькирия подошла к кровати, на которой, свернувшись калачиком, лежала светловолосая малышка, провела ладонью над ее головой, а затем, как ни в чем ни бывало, направилась к выходу.

Уже перед дверью остановилась, на секунду, словно вспомнила о чем-то, посмотрела на Бориса. Тот замер скромненько в углу комнаты, стараясь не привлекать внимания.

— Ты! — Смерть поморщилась, при виде радостной физиономии моего слуги, — тоже идёшь с нами.

Кстати сейчас Борис был не просто доволен. Он светился. В буквальном смысле слова. Другой вопрос, что кроме меня и Валькирии свечения никто не видит, к счастью. Это безумно радует. Иначе у окружающих возникло бы слишком много вопросов. Например, а что за ерунда происходит с этим человеком?

Бориса укутывало черное мерцание. Всего. С ног до головы. И означать это могло лишь одно — он обожрался. Не в физическом плане, конечно, и не сам Борька, который уже мертв. Бетайлас, сидящий внутри этого тела, в данный момент был не просто сыт. Данное определение вообще не передает всей сути. Он пребывал в состоянии, схожем с человеческим обжорством.

Потому что там, в лаборатории, Борька стрескал, я думаю, если не все души, то большую их часть. Но, если честно, подозреваю, что все. Ни один бетайлас не сможет спокойно выпустить душу из своих когтистых лап, даже если у него уже во всю хреначит изжога из-за переизбытка людских грешков. У бетайласа от подобного транжирства случится припадок.

Кстати, да, мы действительно могли из спальни, где отдыхала девочка, выйти в другую комнату. И это не с моей пристройкой случились чудеса, явив миру дополнительную жилплощадь. Нет. Просто мы находились в небольшом городском особняке, который… (Внимание!)… принадлежал Смерти.

То есть эта старая, хитрая дрянь обзавелась недвижимостью в Закрытом мире. Я гнил в дурацкой кадетской школе, таская мусор в тележке, терпел всяких малолетних мудаков, а она спокойненько прикупила себе машину, домик и жила, в ус не дуя.

— Это что, твое? — спросил я первым делом, когда мы выбрались из автомобиля возле красивой, чугунной решётки.

Ну потому что вряд ли Валькирия потащила бы всех нас в гости к кому-нибудь постороннему да еще с полумертвой девчонкой на руках.

— Чисто юридически, это скорее твое. Старейшина приобрел в подарок мне, но чтоб не афишировать такие гостинцы, оформил на имя Роберта Листа. — Смерть невозмутимо подошла к калитке, провела брелоком, который, я так понимаю, был электрическим, а затем, обернувшись к Борису, махнула рукой. — Заноси девочку в дом. На втором этаже спальня. Туда сразу.

— Листа? — переспросил я. — То есть мне дали фамилию, как бастарду? Все незаконнорожденные носят ее.

— Хм… — Смерть глянула на меня таким взглядом, что я даже на какое-то мгновение почувствовал себя идиотом. — Роберт, ты, что, отупел внезапно? Конечно тебе дали фамилию, которую носят все бастарды, потому что ты — бастард! По-моему, вполне очевидно.

Валькирия покачала головой, намекая, как сильно ее огорчает моя глупость, а затем двинулась вслед за Борисом к дому.

Домик, между прочим, оказался вполне себе приличным. Три спальни, гостиная, кухня со всеми техническими прибамбасами, две ванные комнаты, два сортира, бассейн, сауна и скромный спортивный зал.

— Очень мне интересно, за какие такие заслуги папаша был столь щедр… — тихо высказался я за спиной Господи, пока мы по боковой лестнице поднимались на второй этаж.

— За подобные инсинуации я должна, как женщина, отхлестать тебя по щекам, а как Высшая, оторвать твою наглую, окончательно охамевшую голову, — невозмутимо бросила Смерть через плечо, не оборачиваясь. — Но, пожалуй, сделаю вид, будто ничего не слышала. Спишу все на стресс, который у тебя сейчас мог бы быть.

Я тактично промолчал и раскручивать эту тему не стал. Пока. Хотя меня сильно волнует вопрос взаимоотношений Старейшины Дома Черной Луны с Валькирией. Очевидно, они, эти взаимоотношения, точно есть. Но пока не могу понять, какие именно.

Конечно, Смерть никогда не опустится до связи с каким-то там вшивым главой клана. Не для такого козлопаса цвел этот бутончик. Не для такого нищеброда зрела эта ягодка. Она — Высшая. Честно говоря, не уверен, что эти прекрасные создания вообще вступают в подобные взаимодействия со смертными. Эльфы — возможно. Вампиры… Хм… Не уверен, но может быть. Редко, очень редко — сильнейшие маги. Ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим мой папочка отношения не имеет. Соответственно, все личные контексты можно отмести. Нет, сам-то Матвей Иваныч на Валькирию слюни пускает. Это заметно. Но она никогда не позволит ему даже прикоснуться к телу, не то, чтоб сделать с этим телом более интересные вещи.

Вот поэтому мне крайне любопытно, для чего Валькирии мой папочка? Но с этим вопросом мы разберёмся позже. В данный момент меня гораздо больше интересовало, что за ребенка мы спёрли у Дома Кинжала, зачем вообще им девочка и на кой ляд она Смерти. Поэтому, как только малышку, которая так и не пришла в себя, уложили на широкую кровать, я решил, надо разговаривать. Иначе скоро просто взорвусь от злости и непонимания.

Хотя тот факт, что Валькирия без сопротивления пошла на диалог, несколько настораживал.

— Сядь, — кивнула Госпожа в сторону кресла.

Ее распоряжение относилось к Борьке, который теперь топтался посреди гостиной. Борис послушно метнулся, куда велено, и плюхнулся с довольным видом на мягкую подушку.

Так как меня, в отличие от слуги, никуда не отправляли и не усаживали, я сам выбрал себе местечко. Пристроился у окна, заодно периодически поглядывая на улицу. Мало ли. Есть уверенность, что задумка Валькирии сработает, Дом Кинжала заподозрит в нападении на свою территорию Розенкранцев, но лучше перебдеть. Вдруг нас кто-нибудь выследил. О пожаре в лаборатории уже, наверное, знают. Подобные новости долетают очень быстро. Да и скорее всего, там стоит какая-нибудь система оповещения.

— Ты бетайлас, — заявила Смерть без прелюдий.

И это не был вопрос. Она просто констатировала факт, глядя с недовольным видом Борьке в глаза. Очки, кстати, он предусмотрительно снял. Значит, вполне осознает, кто перед ним, раз решил не бесить ее своим неуважением.

— Да, Высшая, — спокойно ответил Борис.

— Высшая? — Валькирия удивлённо подняла брови. — Не госпожа, не хозяйка… Просто Высшая?

— Прости, но мой хозяин — он, — низким, рычащим голосом ответил Борька и указал прямо на меня.

Ну, твою ж… Это он вот зачем? Сейчас психов будет — воз и маленькая тележка.

— То есть твое пренебрежительное поведение не способ конспирации? Роберт действительно твой господин? — уточнила Валькирия подозрительно спокойно.

— Да, Высшая. Он призвал меня. Вытащил из Тени. Из этого холодного, обжигающего мрака. Дал возможность вкусить жизнь. Подарил необыкновенное счастье чувствовать вкусы, запахи…

Борис посмотрел на меня немного странным взглядом. Странным, потому что мне, к примеру, в этом взгляде померещилось что-то отдаленно напоминающее восхищение.

— Чувствовать вкус?! — Смерть искренне рассмеялась. Но потом в одну секунду резко снова стала серьезной. — Ты бредишь, дух? Тело мертво. Сосуд мёртв. Ты не можешь ничего чувствовать.

— Ошибаешься, Высшая, — Борис вдруг поднял руку и прижал ладонь к груди. К тому месту, где светилась печать. — Вот отсюда все идет. Сосуд не пуст. И в нем не только я. Хозяин закрыл вместе со мной того, кто раньше владел этим телом.

— Да ты… Ты издеваешься! Лгать мне вздумал?! — Смерть сорвалась с места, подскочила к Борьке и, судя по метнувшимся вслед за ней черным теням, собралась уничтожить его прям сейчас, в эту секунду. Я лишь успел рот открыть и все. Хотел остановить взбесившуюся Валькирию.

А вот потом случилось кое-что крайне непредвиденное. Честно говоря, я настолько ошалел, что у меня вообще пропал дар речи. Как только Смерть оказалась рядом с Борисом и протянула к нему свою руку, на пальцах которой уже сгущалась черная тьма, ее вдруг буквально отшвырнуло в обратную сторону. Не просто оттолкнуло или откинуло, а с силой отбросило к стене. Светлая, мерцающая печать, которая скрепляла паутину, окутывающую Борьку, будто звезданула Валькирию молнией. Честное слово. И теперь я могу дать обе свои руки на отсечение, заявляя, что никогда ничего подобного ранее мне не встречалось.

Смерть натурально проехала по полу, как по скользкому льду, шмякнулась спиной о стену и застыла, глядя на Бориса с выражением абсолютного шока. Ну, хоть на ногах устояла. Было бы совсем неприлично, если бы ее протащило на заднице.

— Прости, Высшая. Я предупреждал. Мой господин — он, — Борька с виноватым видом в очередной раз указал на меня. Тоже заладил, как дурачок. Дотыкается. Сейчас она на мне сорвёт злость. — А значит, уничтожить или изгнать Асмара ты не можешь. Защита стоит. Такое под силу лишь господину.

— Асмара? Асмара?! — вот тут я не выдержал. — Хочешь сказать, ты — Асмар? Главный злобный дух среди самых злобных духов? Повелитель бетайласов? Да ладно!

— Все верно, господин, — Борис почтительно склонил голову. Его жест предназначался мне.

— Пшёл вон! — Валькирия готова была лопнуть от злости.

Ее буквально подтрясывало. Честное слово. Я впервые видел Смерть в таком состоянии.

Борька сполз с кресла и осторожненько, бочком, приставным шагом удалился в спальню, где осталась спящая девчонка. Судя по всему, сделал он это с превеликим удовольствием. Защита защитой, но ярость Высшей — хреновый аттракцион.

— Понятия не имею, как это произошло! — сразу же заявил я, когда Госпожа повернулась в мою сторону. — Хочешь ори, хочешь злись, хочешь натрави на меня Великую Тьму. Я действительно не знаю, как ухитрился вызвать из Тени повелителя бетайласов.

— Роберт… — Смерть прищурилась. — Если ты, скотина такая врешь…

— Еще раз повторяю! Ничего мне не известно! Я сам в шоке! И между прочим, не только от этого. Что за девчонку мы притащили?! Какого дьявола поперлись в лабораторию Дома Кинжалов?! Почему глава Дома Черной Луны напоминает дрессированную собачонку, готовую исполнять все твои желания?! Кто такой этот Владик? Почему ты впала в ступор, увидев его рядом со мной?!

Я оторвался от окна и сделал несколько шагов в сторону Смерти.

— Как видишь, количество моих вопросов значительно больше. И я очень, очень надеюсь, получить на них ответы.

— Ладно… — Смерть покосилась в сторону двери, за которой скрылся Борис.

Или Асмар. Уж теперь и не знаю, как называть своего слугу. Мало того, он действительно бетайлас, так еще самый главный среди них. Молодец, Роберт. Никогда не плавал мелко.

— Наверное, настал тот момент, когда нужно рассказать тебе правду, — Валькирия оторвалась, наконец, от созерцания двери и посмотрела на меня. Видимо, ее волновало, не станет ли Борька свидетелем предстоящих откровений, но теперь она успокоилась. Значит, точно постаралась, чтоб не стал.

Госпожа тяжело вздохнула, подошла к креслу, в котором несколько минут назад сидел бетайлас, брезгливо провела ладонью над обивкой, убирая следы его присутствия, и только после этого уселась.

Я наблюдал за ее действиями молча, хотя сдерживать ироничные комментарии было сложно. Эти вздохи… Не верю им. Очередная роль, которую сейчас мне изобразит дамочка. Вопрос в том, что из сказанного ей будет истиной, а что ложью.

— Закрытый мир, как ты знаешь, не имеет никакого отношения к Вееру и с ним никак не связан. Он изолирован полностью и только Высшие, либо охотники за головами могут попасть сюда. Последние — исключительно с нашего разрешения. — Начала Валькирия. Причём, судя по всему, начала издалека. — Это не просто так. Когда-то очень, очень давно существовал мир, пропитанный Силой. Наполненный ею. Сила была во всем. В воздухе, в каплях росы, в листве и в нас. Вы называете нас Высшими. Но… Могущество оно, знаешь ли, имеет один неприятный побочный эффект. В какой-то момент мы начали мериться… хм… как бы это культурнее сказать.

Валькирия замялась, подбирая слова.

— Да понятно, понятно… — поддержал я ее рассказ, — слушаю очень внимательно, не отвлекайся на художественные сравнения.

— Да, — она кивнула. — Мы уничтожили свой мир. Угробили его. Превратили в частицы пепла, летающие в небытие. Но прежде, восемь Высших смогли найти лазейку и выбраться из родного мира. До того момента, когда все взорвалось, разлетелось на куски. И не просто выбрались, а попутно создали Веер. Десять миров, в которых мы смогли начать жизнь заново. Мы же принесли с собой Силу. Она в нас. Но из-за того, что оторвались от родной земли, что разорвали энергетическую связь с домом, эта Сила уже совсем не та, какой была раньше. Лишь жалкие ее остатки. Да, людям кажется, мы — боги. Потому что с их точки зрения Высшие необыкновенно могущественны. Но это лишь отголоски прошлого.

Смерть замолчала. Взгляд ее сделался пустым. Она смотрела в одну точку, словно погрузившись в воспоминания. Великая Тьма… эта дамочка много теряет, не рассматривая карьеру актрисы. Хотя… Можно было бы стараться лучше. Не верю! Вот так хотелось мне сказать. Ну потому что я знаю ее прекрасно. Старухе… а несмотря на красивую молодую физиономию, она один хрен старуха, столько тысячелетий прожила. Так вот… Старухе давно плевать на все. У нее просто чисто физически не осталось переживаний по поводу уничтоженного родного дома. Откуда эта тоска в глазах? Даже не смешно.

Но вот, что интересно. Для меня она сейчас старательно разыгрывает роль сиротки, потерявшей родителей. Это может означать лишь одно. Смерть отвлекает моё внимание от чего-то важного. Да, она говорит правду. По крайней мере, ее словам я верю. Действительно, все могло быть именно так. Но я верю лишь словам, сказанным вслух. И не верю тем, что еще не были произнесены.

— В общем, да… — снова заговорила Валькирия, выдержав необходимую для ее драматической роли паузу. — Веер действительно создали мы. Но потом, в какой-то момент, задумались вот о чем. А вдруг снова что-то пойдёт не так? Мало ли. Да, мы стараемся следить за Веером, держать под контролем каждую деталь. Но невозможно предугадать вообще все. Если нам снова придётся уходить, той Силы, что осталась в нас, может не хватить на создание нового Веера. Или хватит, но мы останемся совсем пустыми. И что тогда? Начинать цепочку человеческой эволюции? Строить хижины, брать палку и идти сбивать фрукты с деревьев? Поэтому мы решили создать один запасной вариант. Закрытый мир. Мир, в котором нет магии. И он изолирован от любого вторжения извне. Лишь нам доступно войти в него или выйти. Естественно, чтоб наш «бункер» не стоял без дела, мы заселили его людьми. Дали им возможность развиваться. Строить города, вершить историю, пройти определенные этапы.

Я внимательно слушал Валькирию, попутно с пристальным вниманием изучая каждое движение, каждое изменение на ее красивом лице. Что-то не договаривает моя Госпожа. Что-то не договаривает… Но что?

В создание закрытого мира тоже верю. Вполне логично. Обожглись на молоке, теперь дуют на воду. Тут даже вопросов нет. Если вдруг они снова что-то не поделят, а могущество дело такое, просто в закрытый мир смоются не восемь Высших, а, к примеру, четверо. Хотя, конечно, они стараются соблюдать баланс. Вон, даже разделили роли и функции между собой. Смерть, к примеру, отвечает за перерождение. Потому ей родственнички ни один мир Веера в управление не отдают. Хотя их десять, казалось бы. Десять миров на семерых, за исключением Валькирии. Жалко что ли?

Но тут дело в другом. Смерть должна оставаться беспристрастной. Она встречает умершего и определяет, готов ли человек к перерождению. Заслужил ли. Если нет, то отправляет его в Тень… Так. Стоп!

— Что такое Тень? — спросил я, не дожидаясь продолжения рассказа Госпожи. Потому что наличие так называемой потусторонней реальности немного в рассказ не укладывается. Веер создали Высшие. Выходит, Тень никак не могла возникнуть сама.

Смерть подняла взгляд и снова уставилась на меня. Пристально так, нехорошо уставилась. Судя по всему, в данный момент она решала для себя, говорить правду или нет. Но потом все же ответила.

— Роберт… Всегда знала, что ты умнее остальных. Правильные вопросы задаёшь. Тень, значит… Ну хорошо… Мы не то, чтоб создали Веер, если уж говорить более конкретно. Мы немного изменили исходные условия. Мой брат перед побегом из отчего дома, разыскал место, которое подходило для нашей будущей жизни. Это был мир, населенный людьми. Поэтому, когда мы проскочили сквозь проход, созданный общими усилиями, то оказались как раз в нем. Однако, люди без особой радости встретили новых богов. Так мы себя представили. Новые боги. Поэтому появилась Тень. Это реальная, настоящая тень мира, куда мы отправили почти все местное население, оставив лишь некоторое количество для создания новых рас. Так появились эльфы, гномы, вампиры и так далее. По поводу малой группы чистокровных людей… Это было решение брата. Он выбрал самых лояльных. Сказал, люди нужны. А вот уже после этого мы разделили существующий мир на десять частей. То есть, условно говоря, Веер сотворили Высшие, а вот исходный вариант, то, откуда все пошло, существовал еще до нашего появления.

— Погоди… То есть злобные духи, населяющие Тень, раньше духами вовсе не были? Это… Это просто бедолаги, к которым вы вторглись домой, а потом из-за отсутствия восторга с их стороны, отправили в ссылку? В сраную Тень, где царят вечная ночь и обжигающий холод?

— Ну да, — Смерть небрежно пожала плечами, будто я спросил какую-то удивительную глупость. Естественно. Какое ей дело до людишек, не пожелавших плакать от счастья из-за появления новых богов. — Изначально мы честно старались сделать что-то аналогичное их родному миру. Но… Не вышло. Не было такого опыта ни у кого из нас. Миры, между прочим создавать, это тебе не мертвяка сляпать. Тень получилась… скажем так… слегка некомфортной для жизни.

— Молодцы! Вот какие же вы молодцы! — я развел руки в стороны и покачал головой, недоумевая с той наивной простоты, которая присутствовала в голосе Валькирии.

И естественно, это была ирония, это был сарказм. Я просто обалдел от подхода Высших. Здравствуйте, мы пришли в ваш мир, теперь он наш и, если что, мы ваши новые боги. А… Вы не хотите? Ну, хорошо. Вот вам сраная вечная ночь, вот вам дубак, от которого кожа лопается и слазит кусками, живите теперь здесь. Мы назовём это место Тенью, а вас злобными духами. Я так понимаю, люди просто вынуждены были подстроиться под новые условия обитания. Даже не сами. Их просто трансформировала Тень.

— Та-а-ак… Ладно. Давай пока вернёмся к Закрытому миру. Уверен, здесь тоже имеются какие-то нюансы, — я постарался взять себя в руки, чтоб Смерть не заметила моей настоящей реакции.

— Да, — она кивнула. — Закрытый мир мы уже действительно создали. После неудачного опыта с Тенью учли все ошибки и получилось хорошо. Заселили его людьми. Дали им возможность развиваться и эволюционировать.

— Причина, — снова перебил я Валькирию. Она нахмурилась, но оставила мое хамство без ответа. — Причина создания Закрытого мира. И не говори, пожалуйста, будто на всякий случай. Ни хрена это не случай и он точно не всякий. Вас что-то конкретное подтолкнуло.

— Роберт, ты — сукин сын. Знаешь об этом? — усмехнулась Валькирия. Ее словно раздирали противоречивые эмоции. С одной стороны, нервировало мое хамство, с другой, она в некотором роде гордилась моей сообразительностью. — Хорошо. Да. Ты прав. Во всем есть причина. Из Тени в миры Веера начали приходить злобные духи. Появились одержимые. Полезла нечисть. То есть они разыскали лазейку, как пробираться обратно, к себе домой. Вот только это уже не люди, как ты понимаешь. Это нечто другое, более опасное. Тень изменила их. Напитала Силой, которую Высшие вложили в нее при создании. И мы задумались о пути отхода. Вдруг со временем злобные существа вообще разрушат границу между Веером и Тенью? Да, мы способны уничтожить многих духов. Но большой вопрос, всех ли. Потому что там сложилась своя иерархия, своя структура. И сильнейших духов мы пока ещё не видели. Бетайласы — это разведчики. По-настоящему мощные твари еще не показывают себя. После того, как Закрытый мир начал жить своей жизнью, когда там выросли города, увеличилось население, и стало понятно, с ним у нас вышло не как с Тенью, старший брат предложил сделать еще кое-что. Исключительно с точки зрения разумного планирования будущего.

Валькирия сделала паузу, изучая меня внимательным взглядом. Я молчал. Смотрел на нее в ответ, всем своим видом изображая внимание, и молчал. Хотя внутри, конечно, ругался матерными словами. Вот тебе и добренькие Высшие. Вот тебе и справедливые божества, как называют их людишки.

— Артефакты. Брат проводил эксперименты, много экспериментов. Ему не давала покоя мысль, что в случае ухода в Закрытый мир мы имеем все шансы лишиться могущества. Опытным путём он пришел к интересному открытию. Мы можем создать артефакты и принести их в Закрытый мир. За счет этого появятся источники Силы, которые, в случае необходимости и очередного переселения, Высшие смогут использовать для себя.

— Вас восемь… И артефактов восемь… Домов восемь… — произнес я вслух, хотя по большому счету нужды рассуждать об этом не было. Всего лишь мои мысли. Просто сейчас, в данную секунду мировоззрение Роберта Мракодержца, конечно, не перевернулось с ног на голову, однако слегка его все же тряхнуло.

— Да, — Валькирия усмехнулась. — Мы решили, что лучше всего артефакты сохранят те, кто будет от них зависеть. Мы создали Дома. Вернее, поспособствовали их созданию. Ты же помнишь по учебникам истории, которые прочёл в библиотеке, откуда взялись кланы. Сначала было несколько междоусобиц и революций. Потом некоторое количество семейства вышли на лидирующие позиции. Навели порядок в своих странах. Ну а дальше, все по классике. Правящая элита, у которой в руках кое-что крайне загадочное, но могущественное. Они берегут артефакты на случай нашего прихода в этот мир.

— Правда сами об этом не знают, верно? Их-то вы не предупредили, что могущество Домов — пшик. Уверен, они вообще о Высших ни сном, ни духом, — рассмеялся я, не удержавшись.

— Конечно. Их роль — охранять. Они лишь исполнители определённой функции. О Высших не знают, естественно. Ни один фермер не отчитывается корове, что когда-нибудь пустит ее на мясо. На раннем этапе выдвижения кланов, правда, пришлось здесь немного поработать некоторым из нас. По крайней мере, мне. Орден Смерти действительно существовал в этом мире. И некроманты существовали. Но очень, очень давно. Они приняли участие в том распределении власти, которое было выгодно нам. И так как я находилась здесь официально, с разрешения брата и остальных родственников, то могла давать им Силу. И, да, наши предположения верны. Если мы будем вынуждены покинуть Веер, то здесь, в Закрытом мире, возможности Высших сократятся в разы. Кроме того, подозреваю, Сила будет медленно и неизбежно таять, пока не пропадёт окончательно. Мы создали Закрытый мир изолированным. Он начинает поглощать Силу, когда долго здесь находишься. Конечно, это происходит медленно. По началу я даже не замечала. Но… Артефакты были правильным решением.

— Отлично… — я развернулся, медленно приблизился к окну, отодвинул шторку и уставился на улицу. Просто не был уверен, что сохраню равнодушное выражение лица. В голове растревоженным пчелиным ульем гудели мысли. — А теперь может все-таки обсудим настоящую причину твоего внезапного желания заполучить этот мир в своё пользование. Ты говорила, мол злишься, что родственники не дают тебе развернуться. Но теперь, как мы понимаем, дело совсем в другом. Ты, по сути, хочешь прибрать к рукам единственный отходной путь.

— В принципе, так и есть, — Валькирия улыбалась. Я чувствовал это, даже стоя спиной к ней. — Тень становится все более активной. Духи прут изо всех щелей. Когда мы отправили людей в это изгнание, никак не рассчитывали на подобное развитие событий.

— Конечно. Вы рассчитывали, что они все там коллективно, дружно сдохнут. Убивать местное население мира, который вы захватили — неприлично. Высшие, они ведь правильные, честные, справедливые. Так позиционируете себя. А тут все, как бы, само собой. Ну да, отправили людишек с глаз долой. Они там взяли и померли в этой Тени. Условия-то для жизни мало подходящие. И вы тут, как бы, ни при чем. Но человек, Госпожа, это такая скотина, которая привыкает ко всему. Подстраивается. Меняется. И вот такого момента вы не учли.

— А можно без сарказма? И повернись уже ко мне лицом! Это отвратительно, говорить со своей Госпожой задницей.

Я отпустил штору, прекратив пялиться на ночную дорогу, которая шла рядом с домом Смерти, и выполнил ее приказ. Теперь мы снова смотрели друг другу в глаза.

— Ты просто хочешь кинуть свою семейку, Госпожа, — сказал я Валькирии. — Ты заберешь этот мир под свой контроль. И когда наступит момент, а судя по всему он непременно наступит, Тень прорвётся в миры Веера, именно ты будешь решать, кто попадёт сюда, а кто нет. Кто такой Владик?

Честно говоря, в тот момент когда я задавал этот вопрос у меня в голове уже созрела догадка. Впрочем, следует признать, что я — осел. Ответ был на поверхности с самого начала.

— Владик… Как смешно он себя назвал. Интересная тяга к человечности. Владик — это артефакт, доверенный Дому Воды. А девочка, которую мы вытащили из лаборатории — артефакт Дома Кинжалов. И всего их восемь. Каждый из этих детей — наша частица, выращенная до определённого уровня. Они не настоящие дети, Роберт. И, кстати, да… Спасибо. Именно ты подал мне идею, как нужно действовать, когда притащил Владика в школу.

— Доброе утро, — Влад поднял голову, оторвав ее от подушки, и несколько раз сонно моргнул.

Он своим видом напоминал слегка ошалевшую сову, которую разбудили очень неожиданно. Или совы не спят? Да хрен с ней, с совой. В общем, мы с Борисом зашли в комнату и Влад сразу же приподнялся на постели, таращась круглыми глазами то на меня, то на моего слугу. Чуткий сон у пацана, однако. Я бы не сказал, что мы с Борькой сильно много шума производили.

— Утро добрым не бывает, — хмуро ответил я, промаршировал по комнате и плюхнулся на свою кровать. — К тому же еще не утро. Ночь только заканчивается. Солнышко еще не встало. Это мы, как птички, трудимся, не покладая клювиков. Сядь! Хватит мельтешить. В глазах рябит от твоих метаний.

Последняя фраза предназначалась Борису, который топтался посреди спальни, словно дурачок. Он явно нервничал, потому что многое хотел обсудить. Как минимум, факт его игры в идиота. Скрывался ведь не один день, гад такой. Всю дорогу, пока мы ехали к школе, Борька скромненько молчал на заднем сидении, стараясь не привлекать внимание Валькирии. Видимо, из-за того, что произошло между ними. Хм… Как двояко это звучит.

Не то, чтоб Борис испытывал чувство вины за тот удар, который нанес Смерти. Ему наоборот это, видимо, очень понравилось. Не каждый день злобный дух имеет возможность отвесить оплеуху Высшей. Сдается мне, если Борис вернется в Тень, он об этом случае расскажет всем. Даже тем, кто слушать не захочет. Причем удар получился не только физическим, но и моральным. А так расклад гораздо серьёзнее. Самолюбие и спесь Госпожи понесли весьма ощутимый урон. Это факт. Даже если Валькирия не показывает вида, а она, само собой, его не показывает, я знаю это наверняка. Ничего б себе! Ее, могущественную особу, просто словно какую-то муху шлепнули об стену. Хорошо, хоть не прихлопнули. Да еще кто? Неправильный, бракованный одержимый.

Кстати, насколько я знаю Госпожу, и думаю, тут даже не надо уточнять, что знаю я ее хорошо, она такое точно не простит и не забудет. Тактично выждет момент, а потом отыграется за свое унижение. Уверен, что Борька это тоже прекрасно понимает, а потому и сидел тише воды ниже травы. Мне кажется если бы он мог стать невидимым или слиться с обшивкой сиденья, то сделал бы это обязательно.

А так, вообще, хочу сказать, школа кадетская, вроде бы со строгим уставом, но правила у них — как в увеселительном заведении. Захотели — ушли, захотели — пришли. Мы уезжали, на нас никто не обратил внимания, приехали, такая же ерунда. Правда, сторож, карауливший ворота, при нашем появлении вдруг начал таращиться в пустоту стеклянными глазами и камеры слежения замигали, словно поломались.

— Твои фокусы, Госпожа? — спросил я Валькирию, когда мы въехали на территорию.

— Людишки любят совать нос, куда попало, — ответила она. — Меньше знают, крепче спят. И меня не дергают своими тупыми расспросами.

Мы припарковались на стоянке, Валькирия вылезла из автомобиля и посмотрела в сторону Бориса раздражённым взглядом. Тот в одну секунду отпрыгнул сразу на десяток метров. Все-таки бетайлас несомненно умен. Оценил намек на приватность беседы.

— Теперь ты знаешь все, — с пафосом произнесла Смерть. Аж на слезу пробило, честное слово. — Должен понимать серьезность ситуации. Поэтому давай-ка, хватит уже самостоятельности и твоих импровизаций. Я сейчас вернусь в дом, девочку пока нельзя оставлять одну. К положенному времени буду здесь, в школе. Тем более, у тебя — присяга. Торжественный момент. И эти все приедут…

Валькирия еле заметно поморщилась. Причем слово «эти» она буквально выплюнула сквозь зубы. Судя по ее негативной реакции, речь шла о Старейшинах. Госпожа сильно их не любит. Интересно, за что? Сами же, главное, слепили эту клановую систему, а теперь что-то не так.

— В общем… Иди отдыхай. Скоро увидимся. Набирайся сил. Нам предстоит много дел, — закончила она и пошла обратно к машине.

Мы с Борисом, что вполне закономерно, тоже пошли, но в другую сторону. К нашему бараку. По дороге я молчал, ничего не говорил, но сейчас, когда вся наша милая компания в сборе, решил высказаться.

— Господин злится? — поинтересовался бетайлас.

И вроде бы вопрос был задан с почтением, но с другой стороны, прям чувствовался в интонациях Бориса ироничный подтекст.

— О-о-о… Ты открылся ему? — Влад, как ни в чем не бывало, зевнул, потянулся и принял сидячее положение. — Давно пора. Так будет легче и проще.

— Охренеть… — мое настроение испортилось ещё больше. — Ты знал, что Борька строит из себя дурака?

Я с мрачным видом уставился на мальчишку.

— Конечно. Это ведь очевидно. Внутри Бориса находится что-то темное, но живое. А сам Борис мертв. И вот это темное, оно разумно. Я не знаю, как объяснить, потому что раньше ничего подобного не видел. Но я раньше вообще ничего не видел. Меня постоянно держали взаперти. Всю жизнь. В специальной комнате держали.

Владик пожал плечами, при этом глядя на меня невинным, чистым взглядом. Ну просто милейший ребёнок.

— Класс, — я развел руками. — В этом мире кто-то вообще собирается со мной считаться? А? Ну так, шутки ради. Почему не сказал про Бориса?

— Так ты не спрашивал, — мальчишка таращился на меня своими прекрасными синими глазищами и я снова подумал, как же сильно он похож на Смерть.

Впрочем, не только на нее. Чего я зациклился-то? Пацан вообще в принципе похож на Высших. Интересно, а как они этих детишек творили? Каждый давал часть своей Силы и ее распределили или просто смешали в кучу.

— А-а-а… — я прямо зацепился за слова Владика. Они для меня как красный маячок сработали. — Не спрашивал. Ага. Про Борьку, может, и не спрашивал. Но про тебя…

— Что про меня? — спросил Владик и смущенно отвел взгляд. Знает кошка, в чьи тапки нагадила…

— Про тебя спрашивал! Нормально, между прочим. А ты из меня тоже взялся идиота делать. Все вы тут одним миром мазаны!

— Ты знаешь… — голос Владика стал тише. Он сильно расстроился почему-то.

— Представляешь? У меня сегодня просто ночь открытий. Сначала я выяснил, что мой слуга — злобный дух. Ну, это ладно. Я некромант. Бывало и похуже. Но этот… этот… — я уставился на Бориса со злостью. — Это бетайлас решил, будто он умнее меня! Потом мне сообщили, что ты — какой-то дурацкий артефакт!

Я не стал миндальничать и подбирать выражение. Смерть сказала, чудо-детишки сами прекрасно знают, что они не совсем детишки.

— О-о-о! Ты некромант! — Владик вскочил с кровати и замер, уставившись на меня восхищённым взглядом.

— Тьфу! Кто о чем… — плюнул я в сердцах. А потом сообразил, что именно в вопросе мальчишки выглядит немного странно. Эта странность зацепила краешек моего сознания. — Подожди. Откуда ты вообще знаешь это слово? Вы ведь… Ну… э-э-э… вы же…

Великая Тьма! Не так просто сказать пацану, который смотрит на меня с восторгом, что он, как бы, не человек, а предмет. Однако, Влад сам произнёс это вслух.

— Имеешь в виду, что я — артефакт? Да. Это так. Но во мне память. Я знаю все. Просто ничего этого никогда не видел.

— Какая память? — тут же сделал «стойку» я.

Потому что Смерть своими рассказами с одной стороны, внесла некоторую ясность, но с другой — окончательно запутала. К примеру, о создании чудесных детишек она так и не рассказала подробно. А мне бы очень хотелось знать, что вообще из себя представляет тот же Владик.

— Вся, — ответил мальчишка после секундной паузы.

— Та-а-ак. Хорошо. Чья память? — зашёл я с обходных путей.

— Всех, — с невозмутимым лицом сообщил Влад.

— Ясно. Значит, откровенничать ты по-прежнему не собираешься, — я кивнул. — Хорошо. Подождем.

— Не могу говорить об этом, — мальчишка явно расстроился из-за моей реакции. — Не не хочу, а не могу. Я думал ты совсем не захочешь со мной дружить, если узнаешь, кем являюсь. Я ведь, получается, не такой как все. Я — явление. Предмет. Хранилище для чего-то важного, но сам таким не являюсь. А я очень хотел подружиться.

Переход был неожиданный и какой-то… человечный, что ли. И еще, совершенно детский. Это, Великая Тьма, существо, которому почти две тысячи лет. Сила, запечатанная в оболочку. М-да уж… Дружить… Он просто хотел чтоб я с ним дружил. Обосрёшься, честное слово.

— Ладно. Разберемся, — я махнул рукой в сторону кровати. — Ложись спать. Пару часов еще есть. И мне вообще без разницы, кто ты там есть на самом деле. Понял? Я тебя взял с собой, ничего не зная о тебе. Считал просто мальчишкой. А вот ты…

Мое внимание переключилось на Бориса. Тот сразу изобразил смущение. Ну да… Ну да… Верю я, как же!

— Значит, повелитель злобных бетайласов… Неожиданно.

— А я-то как удивился, господин, — Борис расплылся в широкой улыбке. — Представляешь, сижу, никого не трогаю. Планирую выбраться наверх и прихватить какого-нибудь человечишку за задницу. А тут — ты. Вернее, сначала какая-то неведомая сила взяла меня за шиворот и потащила. Я даже опешил от такой наглости. Все же не обычным духом являюсь. Десятки тысяч у меня в подчинении. Думаю, ну сейчас, если это какой-то маг-недоучка опять формулы неправильно выучил, пришибу идиота. Ты же знаешь, как любят эти дурацкие маги вызывать то духов, то демонов. Им прямо неймется заполучить себе такого слугу. А потом — раз! Пдыщь! Бабах!

Борис, активно жестикулируя, изобразил что-то наподобие взрыва. Даже подпрыгнул на месте несколько раз. Циркач нашёлся.

— Сначала меня будто о непробиваемую стену расплющило. И потом еще несколько раз ударило. Сильно, между прочим. Теперь-то я понимаю, мир просто закрытый, изолированный, мёртвый. Конечно, не пускал. Приложило башкой нехило. Я ещё больше разозлился. Вообще думал, как только окажусь на поверхности, порву дебила на куски. Они же не понимают, что такое настоящий призыв. Все время тупят. И вдруг — свет…

Борис расправил плечи, раскинул руки и поднял голову к потолку, прикрыв глаза.

— Этот свет был прекрасен. Он наполнял меня состоянием восторга. Никогда прежде ничего подобного не испытывал… — Борька резко перестал изображать из себя горного монаха-отшельника и посмотрел на меня. — А я, чтоб ты понимал, господин, вселялся в людишек за всю свою бесконечно долгую жизнь раз… Хм… Очень много раз. Но в этот момент все было по-другому. Смотрю, меня к покойнику подтягивает. Я обалдел, если честно. Мёртвые нам вроде бы недоступны. Там зацепиться не за что. Но это был непростой покойник. Его душа… Он билась птицей пойманной в силки. Юношу опутывала паутина. Черная. Вот, как сейчас на мне. Именно она не отпускала душу. А затем меня буквально всосало в это тело. Вот в это.

Бетайлас положил ладонь себе на грудь.

— Это просто восхитительно господин. Я не могу передать словами, насколько. Обычно, когда мы вселяемся в людишек, они живые. Приходится все время бороться с сопротивлением. И тело, выходит, не до конца мое. Вернее, совсем не мое. Я просто словно на чужую жилплощадь заехал, но каждую минуту заглядывает хозяин и орёт: «Выметайся!». Сам понимаешь, нормально не кайфанешь. А тут…

Борька покрутился на месте, демонстрируя нам с Владиком самого себя.

— Я словно настоящий человек. Сосуд полностью принадлежит мне. А душа… Она даёт возможность чувствовать. Понимаешь? Вкус, запах, все ощущения при мне. Я будто стал самым настоящим человеком. Только гораздо сильнее. И бессмертен. Ну… Почти. Чисто теоретически, если кто-то ухитрился разорвать паутину, выпустить душу, а потом порубить тело на куски, наверное, я вернусь в Тень. Лечить его тоже сложновато. Процессы жизнедеятельности остановились. Но это все мелочи. Я твой покорный слуга!

Борис опустился на одно колено и склонил голову, выражая почтение.

— Эм… Ну… Скажу честно, сам не ожидал такого. Да встань уже! Хватит кривляться! Что я, вас бетайласов, не знаю. Хитрые сволочи. Не надо мне тут вассальную преданность изображать. Встань! — я сделал жест рукой снизу вверх.

Борька послушно вскочил на ноги, пряча довольную улыбку.

— Как дети, честное слово… Тебе просто сейчас до ужаса нравится изображать человека и все человеческие чувства. Посмотри, как рожа светится. Но в любом случае, конечно, факт твоей службы радует.

— Да, господин. Я сразу не решился объявить свое присутствие. Не злись, не гневайся, не ругайся. Просто в момент понял, что ты некромант, несмотря на юный возраст. Видел формулы, которые ты рисовал на земле… А некроманты нас изгоняют. Тут, конечно, история немного другая. Призвал-то меня ты. Однако, я в первые же минуты сообразил, тебе и невдомек было, кого притянула твоя Сила. Просто опасался говорить правду. Но с первого дня служил тебе исправно. Ты — мой господин. Мой хозяин. Потому Высшая не может мне приказывать. И причинить вред тоже не может.

— Так. Стоп, — я секунду подумал, потом всё-таки решил спросить. А вдруг именно бетайлас сможет объяснить, как это все могло получиться. Все же он, можно сказать, главный объект эксперимента. — Давай вот в этом месте задержимся. Ты увидел меня и формулы. Там все было правильно, само собой. Сотни лет их рисовал. Но они предназначены для создания обычного мертвяка. А обычный мертвяк никакие души в себе не держит, духов не таскает в теле. Скажи-ка мне, Борис, ты ведь множество раз вселялся в одержимых. Что пошло не так? Ничего, кстати, что по-прежнему зову тебя Борисом?

— Все хорошо, господин. Мне так больше нравится. Человечно. А твой вопрос… Думаю, дело в той Силе, которая тебя наполняет. Ты хотел создать мертвяка, а их, насколько мне известно, двигает воля некроманта, подпитанная вашей госпожой. Но… У тебя ведь больше нет госпожи. Ты сам теперь… хм…

Борис неуверенно замолчал. И выглядеть при этом стал как-то испуганно. Будто, если он произнесёт свои мысли вслух, то случится апокалипсис.

— Ну! Говори! Мне важно знать, что видишь ты, когда смотришь на меня. Ты — бетайлас. Тебе доступно рассмотреть многое, почти все. Я ведь со стороны не имею возможности себя оценить! Я вообще ни черта не вижу. Смотрю на Владика — обычный пацан. Смотрю на тебя — мертвяк со светящейся печатью. И если бы не твое поведение, про бетайласа не подумал бы.

Откровенно говоря, у меня внутри появилось лёгкое волнение. Нет, чисто теоретически я давно понял, что Сила действительно во мне. Я не чувствую, конечно, каких-то глобальных изменений. К примеру, чихнул — половину мира схреначило. Но в то же время, мне точно не нужно больше подпитываться. То есть, к примеру, в гостях у Дома Воды я все прекрасно сделал самостоятельно. С решеткой имею в виду. Причем для меня это было абсолютно простым действием. Умылся, причесался, почистил зубы, применил заклинание «могильная гниль». Потом на кладбище, когда я покойника надул словно воздушный шар. Я ведь его реально надул. Без напряжения. Ну, про Бориса вообще молчу.

Однако предполагать и знать — совершенно разные вещи. А бетайлас и правда должен видеть мою суть. Он — существо из Тени. Тот, кто сам стал злобным духом, напитавшись Силой, которую Высшие вложили в создание низшей реальности.

— Ты ведь точь-в-точь, как твоя госпожа, которая тебе больше не госпожа, — произнёс Борис тихо. Смотрел он при этом на меня с очень странным выражением. — Хотя… Даже не так. Ты — больше, чем твоя госпожа. Вот я гляжу на тебя и вижу перед собой человека. Маленького совсем. Дитя. На нее гляжу и вижу Высшую. Вижу, что в ней есть Сила. Вижу, что она очень могущественная. Но ты… В твоих жилах течет не кровь, хозяин. В твоих жилах течет то, что внутри Высшей лишь мерцает клубочком. Клубочек такой. Понимаешь? Он у нее вот тут. Прямо как у меня.

Борька несколько раз ударил себя кулаком в грудь.

— А у тебя… Ты полон Силы. Ты и есть Сила. Почти как он, — Борис ткнул пальцем в притихшего Владика. — Только мальчишка наш — сосуд. Тут он больше на одержимых похож. То есть в его случае Силу взяли, в баночку положили крышку закрутили. А в твоем… Семечко посадили и из него выросло дерево.

Борька замолчал, уставившись на меня белыми глазами. Владик тоже не говорил ни слова. Видимо, ждали моей реакции. Честно говоря не знаю, какой. Заплакать что ли от счастья, порадовать своих подопечных…

— Поэт, чтоб тебя… — усмехнулся я, покачав головой. — Впервые вижу бетайласа, который так изыскано выражается. Обычно вы материтесь и плюётесь ядовитой слюной.

— Так это потому, что обычно некроманты с нами разговоров не ведут. Они нас в Тень изгоняют, — усмехнулся мой слуга.

— Ладно. Чего уж время тратить. — Я поправил подушку, подтянул одеяло. — Давайте поспим на самом деле. Ночка выдалась та ещё.

Скинул обувь, и прямо как был, в одежде, нырнул в постель. Чего-то устал, сил нет. Утром в душевую сбегаю, переоденусь, белье с прачечную отдам. Но сейчас… Пошли все к дьяволу!

— Я не понял… — Вадик растерянно посмотрел на Бориса, потом на меня. — И все? Ты больше ничего не скажешь? А как же… не знаю… Восторг. Удивление. Можешь поругать нас ещё.

— Почему не скажу? Скажу. Заткнитесь оба и дайте поспать, — я демонстративно отвернулся к стенке и закрыл глаза.

Проснулся я, мягко говоря, не в лучшем настроении. Даже в отвратительном, если уж совсем откровенно. Хотя, «проснулся» — тоже не самое удачное слово. Закрыл глаза и почти сразу их открыл. Вот так будет точнее. Причем, это было на каком-то интуитивном уровне. Я просто в том подобии сна, которое у меня выдалось под утро, почувствовал чужой взгляд. А это нервирует. Меня — точно. Ненавижу, когда кто-то пялится, пока я сплю. Мало ли, какие цели у этого «кого-то». Опыт прошлой жизни показывает, что в большинстве случаев — поганые. Поэтому в одно мгновение вынырнул из забытья и открыл глаза.

Рядом со мной на кровати сидел Владик.

— Что такое? — спросил я недовольным тоном. — Места нет больше? Только тут? На голову еще залез бы…

— Вставать пора, Роберт. У тебя сегодня важный день, — сообщил мне Артефакт с доброй, наивной улыбкой. И голос еще такой… ласковый-преласковый. Будто он — моя мамочка. Подозрительно, однако…

— М-м-м… Ну да. Присяга… — я завозился в постели, а потом ногой принялся спихивать Владика с кровати. — Двигайся! А лучше вообще слезь. Ты посмотри, отъелся на казённых харчах. Тебе, может, вообще еда ее нужна. Надо еще разобраться.

Борька сидел уже готовый к новому дню и новым свершениям. Он так-то, конечно, всегда готов. Но сейчас, судя по чистой одежде, как минимум успел переодеться, а если учесть красиво причёсанные волосы и отсутствие посторонних запахов, так еще и помыться сгонял. Насчёт этого у бетайласа четко. Хоть тело и мертвое, но он за ним реально следит. Выглядел Борис не просто готовым, а готовым ко всему. Опрятному виду соответствовало решительное, волевое выражение лица. Ну и очки, конечно, добавляли антуражу.

У Бориса такое выражение лица было, будто мы вот-вот отправимся на какой-то важный бой. Он, как и Владик, смотрел прямо на меня. Я чувствовал взгляд его белых глаз даже сквозь тёмные, зеркальные линзы.

— Чего?! — я потянулся, зевнул, протер глаза.

Они, кстати, горели огнем. Наверное, из-за того, что поспать смог буквально пару часов.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Владик все с той же невинной улыбкой.

Хотя, нет… Улыбка у него вдруг стала немного странненькая. Если с такой улыбкой спрашивают, как ты себя чувствуешь, значит, тот, кто спросил, наверняка знает, что хреново.

— Нормально… — ответил я, а затем толкнул Владика еще сильнее. Он, наконец, встал с постели и пересел на свою кровать.

Однако и Борис, и мальчишка продолжали смотреть на меня слишком внимательно. Подозрительно внимательно.

Я медленно сполз с постели, обулся, протопал к столу, взял стакан, собираясь налить из кувшина воды. Хрен там! Ни капли в нем не было. Хотя я точно помню, что вечером, перед тем, как нам отправиться на прогулку в лабораторию Дома Огня, Борька точно воду приносил. Я не пил. Он тоже, ему это ничего не даст. Тогда кто? Мальчишка?

— Ты что, все выглотал? — спросил я Владика, который продолжал скалиться, чем сильно меня нервировал.

— Нет, — ответил Артефакт и в подтверждение своих слов покачал головой. Улыбка его при этом стала еще шире.

— Хм… — я перевернул кувшин вверх дном, подождал пару секунд. Ничего. Ни капелюшечки. — Ерунда какая-то.

При этом глаза защипало ещё сильнее. Просто невыносимо. Настолько, что сначала по одной щеке, потом по другой скатились слезинки. Я теперь не только хотел пить, но и еще — умыться.

— Идём в душ, — буркнул я своим… даже и не знаю, как их теперь называть.

Ну Борька, ладно. Он — бетайлас, а, значит, в любом случае, слуга некроманта. Хотя, до меня, насколько я знаю, подобного трудоустройства ни у кого из злобных духов не было. А вот с Владиком… Он, получается, просто кусок Силы Высшего. Одного или всех разом, не знаю.

— Господин… — окликнул меня Борис, когда я уже направился к двери, прихватив с собой чистую одежду и полотенце, — тебе не мешало бы посмотреть сначала в зеркало.

Я обернулся и с подозрением уставился на обоих своих… да черт с ним! На обоих своих подопечных. Они тоже смотрели на меня. Рожи их светились так, что можно солнце сейчас вырубить и все равно будет светло.

— Хм… — Я осторожно потрогал пальцами нос, рот, веки. Все на месте. Вот только глаза горят и все. — Что там?!

— Хозяин, позволь? — Борька вскочил со своей кровати, подбежал к окну, приоткрыл створку, высунул руку и прислонил ладонь с внешней стороны.

Через пару секунд стекло покрывала серебристая плёнка, а окно стало похоже на зеркало.

— Вот как… То есть внешние проявления тоже присутствуют? — спросил я хмуро.

— Только мелкие фокусы, господин, — ответил бетайлас, а потом глазами показал мне на свою руку. Мол, долго не могу держать, иди, посмотри в отражение.

Ну я и подошёл.

— Это… Это что? — спросил я тихо, рассматривая свое лицо.

И между прочим, если бы не выдержка, которая у меня имелась, это было бы не тихо. Это было бы громко. Потому что такого даже я за всю свою долгую жизнь не встречал.

Моя кожа будто стала тоньше и прозрачнее. Или мои вены стали больше и выпирали теперь наружу. Не знаю. Но дело даже не в том, что я их видел. Реально, каждую венку, каждый капиллярчик мог разглядеть. Не-е-ет… Это лишь половина всей «красоты». Самое интересное, что каждая венка светилась нежным, приятным голубым светом. То есть моя рожа мало того была испещрена кровеносными артериями, сосудами и хрен его еще знает чем. В них, в этих артериях и сосудах, было что-то синее! Не кровь. Какая-та синяя штуковина. Вот она текла по венам. Туда-суда. Да! Не в одну сторону, а туда-сюда!

Большего эффекта добавляли глаза. Они менялись. Пару минут полностью — черные, пару минут — полностью синие. Потом — снова черные.

— Это что за шуточки? — спросил я вслух, не отрываясь от своего отражения.

— Это я. Это от меня, — совершенно спокойно, даже радостно ответил Владик.

Хотя, вопрос был, на самом деле, риторический и я от него уж точно пояснений не ждал.

— В смысле от тебя? Да убери ты уже лапу от окна! Все. Я насмотрелся!

Борис послушно отдернул руку и серебристая пленка, превратившая стекло в зеркало, с тихим шипением растворилась в воздухе.

— Ну… Я тебя признал, — Владик скромно потупился. Хотя, даю Борькин зуб, его прямо распирало от гордости и счастья.

— Да ты нормально можешь объяснить?! Ну ладно глаза. Вернее, конечно, не ладно! Просто чёрный — понятно. Это моя некромантская природа лезет. Тьма чего-то во мне разгулялась. Это я сейчас уберу. А что за прекрасная голубизна теперь на физиономии?

Я поднял обе руки и посмотрел на них. Сначала перевернул ладонями вверх, потом наоборот, вниз. Вены в одну секунду засветились синим. И я снова видел, как по ним бегает… Вода? Великая Тьма… Это действительно было похоже на воду. Только светящуюся.

— Какого… — я подскочил к Владику и сунул ему под нос свои конечности. — Вода!

— Ну почти… — Владик сиял от восторга. — Это сила артефакта Дома Воды. Она признала тебя. Я тебя признал. Обычно такое происходит в момент посвящения очередного Наследника в Старейшины. Образуется связка между мной и новым главой клана. Около недели идёт процесс, а потом все становится нормально. По идее, я еще связан с Марком и такого быть не должно. Но… Оно есть.

— Неделю? Неделю?! Ты издеваешься? У меня сегодня эта дурацкая присяга. Старейшины явятся, Смерть сказала. А тут я такой. Добрый вечер, буду краток. Посмотрите на мою рожу. Да, Тьму убрал, чтоб перед вами не спалиться, но вот синенькое… Это, знаете ли, от меня не зависит. Так?

— Ну… Чисто теоретически, думаю, ты можешь взять это под контроль. Тьма ведь тебе подчиняется? Черноту из глаз, говоришь, убрать легко, — Владик явно не понимал моей реакции. — Зато теперь мы с тобой связаны. А значит, тебе подчиняется моя сила. Значит, ты можешь управлять водой. Посмотри…

Мальчишка поднял голову вверх и уставился на потолок. Я повторил его движение. Там, под потолком, медленно и торжественно плавала водное облако.

— Когда ты спал, господин, и между вами началась формироваться связь, оно вытекло из кувшина и поднялось туда, — пояснил Борька. — Это означает, что ты теперь не только некромант. Ты не только Великой Тьмой управляешь. Ты, вроде как… хм… маг воды…

Борис произнес опасное слово и втянул голову в плечи. Просто ему, как никому другому, известно, насколько некроманты ненавидят всех этих магов воды, еды, ерунды. У нас, так сказать, классовое неприятие друг друга. Маги на дух не выносят некромантов, считают нас падальщиками. Мол, мы жируем на смерти людей. А некроманты называют магов фокусниками. Не сильно много ума надо, чтоб управлять водой или огнем.

— Замечательно! — я на эмоциях махнул рукой, намекая этим жестом, что, конечно, ничего замечательного, на самом деле, нет.

В ту же секунду водное облако резко ухнуло вниз. Прямо на меня.

— Упф! — фыркнул я, не успев отскочить в сторону. — Ну… Вообще отлично.

Стоял как идиот посреди комнаты, мокрый. Вода стекала по лицу, а вокруг ног расплывалась лужица. Зато стало легче глазам. Уже не так щипало, как при пробуждении.

— О-о-о! Господин! — Борька оживился. — Сейчас ваше лицо стало ближе к нормальному! Видимо, организм требует насыщения. Из-за перестройки организма он хочет поглощать как можно больше жидкости. Вам срочно нужно в душевую. И тогда, возможно, мы сможем продержаться несколько дней, не привлекая внимания, пока полностью не сформируется связь.

Я стряхнул с лица капли воды, одернул одежду, которая и до этого-то выглядела не очень хорошо, а теперь вообще возникало полное ощущение, что я где-то выловил бездомного, отобрал его грязное тряпье и напялил на себя.

— Отлично. Тогда идем рысью в душ. Меня того и гляди позовут к директору школы. Да и завтрак опять же… Хотя, его может Владик принести… Да! — я повернулся к мальчишке. — Дуй в столовую, возьми еды. Жрать охота так, что внутри все сводит. Мы пока с Борисом пойдем ставить эксперименты. Ты!

Я переключился на Борьку, ткнув в него пальцем.

— Идёшь впереди и контролируешь, чтоб до самой помывочной не одна сволочь со мной лоб в лоб не столкнулась.

Указания были розданы и мы дружно двинулись из пристройки каждый в своём направлении. Владик отправился в столовую. Мы с Борькой — принимать душ.

С одной стороны, если это действительно работает, если Борис прав, то вода может мне помочь пережить этот момент трансформации. С другой стороны, смотря сколько требуется жидкости. Не могу же я каждые пять минут бегать мыться.

Борис, как всегда, подошел к своим обязанностям творчески. Мое распоряжение не допустить встречи с другими кадетами или воспитателями, он понял буквально. В итоге, Борька бежал передо мной на приличном расстоянии, распугивая всех, кому не повезло в этот момент оказаться на улице.

Естественно, персона моего слуги, как и моя, за это время в школе стала достаточно известной. Особенно после крайней драки, погрызенных ушей и воя некоторых Наследничков. Поэтому, стоило Борьке, раскинув руки, побежать навстречу первым же кадетам, которые топали по аллее по своим делам, те, вытаращив глаза, кинулись в обратную сторону. Даже не стали дожидаться приближения Бориса, чтоб выяснить, что произошло.

Вот так мы и шли. Впереди несся Борис, периодически меняя траекторию своего движения, а от него в разные стороны с испуганными лицами разбегались детишки, независимо от возраста и курса, на котором учились. Благодаря Борьке, я топал уже по пустым аллеям. Поэтому к помывочной добрался без проблем, никого не встретил.

Вода действительно помогла. Но ненадолго. То есть я заходил в душ, вставал под тёплые струи и превращался в нормального человека. Выходил, смотрел в зеркало и наблюдал, как на лице снова начинают выступать голубые светящиеся разводы. И самое плохое, что я не мог нащупать именно эту Силу внутри себя. Я ее вообще не ощущал. Темноту убрал, да. Но это момент привычный. Она совсем исчезла из глаз и больше не появлялась. Теперь у меня эти глаза просто были пару минут нормальными, потом резко их заливала синева.

— Велика Тьма! — я в сердцах ударил по раковине. — Мне нужно обязательно принять эту проклятую присягу. Она выведет меня из-под юрисдикции семьи до того момента, пока обучение не будет окончено. То есть папочка никак не сможет вмешаться или повлиять. Я стану собственностью школы на весь срок обучения.

— Господин, думаешь, Старейшина Дома Черной Луны имеет какие-то планы на твой счет? — спросил Борька.

Он замер неподалёку, стараясь не делать лишних движений в мою сторону, дабы не огрести от раздражённого хозяина, но при этом контролируя вход, чтоб никакого придурка из учеников не принесло в промывочную.

— Нет! Он просто так воспылал ко мне отеческой любовью! Конечно, есть, Борис. Не тупи. И более того, эти планы как-то связаны со Смертью. Хитрая дрянь ничего не рассказывает мне. Вернее, рассказывает, но лишь то, что с ее точки зрения безопасно. Сама же мутит за моей спиной какие-то темные схемы.

— Эм… Да, господин, — Борька смущённо пожевал губами. — Я давно хотел тебе это сказать, но не был уверен, что ты поймешь правильно. Высшей нельзя верить. Она всегда действует только исходя из своих интересов.

— Да что ты? — я продолжал смотреть в зеркало, но при этом перевел взгляд на Бориса. Вернее, на его отражение. — Знаешь, сколько времени я провел рядом с ней? Уйму! Мне вполне известно, что за суть у этой дамочки. Великая Тьма…

Я покрутил головой, изучая своё лицо со всех сторон. Оно снова светилось миленьким голубым светом и было испещрено характерными разводами.

— Что-то надо придумать…

— Хозяин, а что, если… — Борька вдруг стал выглядеть очень сосредоточенным. В его голове явно зрел какой-то план. — А что, если на улице пойдёт дождь. Ливень. Сильный. Присягу принимают на плацу, где каждое утро маршируют кадеты. Да, они захотят переместиться внутрь, директор и все, кто будет присутствовать. Но ты ведь можешь упереться и сказать, что желаешь соблюсти все традиции.

— Замечательно. Кроме одной маленькой, скоромной детали. Я не маг погоды!

— И что? — Борька небрежно пожал плечами. — Ты сильнее любого погодника. За все свое очень долгое существования я никогда не видел ничего подобного. Чтоб вот так проявляла себя Сила. Она же просто гуляет сейчас по твоим венам, в клетках твоего тела. Ну и призови воду. Не надо менять погоду. Зачем такие сложности? Тебе нужна одна конкретная туча над школой. И все…

В общем, за неимением чего-то другого, Борькин план был принят на рассмотрение. И даже реализован.

Не прошло десяти минут, а на совершенно чистом, синем небе вдруг нарисовалась огромная грозовая туча. И она на приличной скорости приближалась к школе. Оказавшись ровнехонько над территорией оной, туча зависла, а потом загрохотал гром и в ее черноте начали мелькать молнии.

— Отлично, — высказался я, стоя возле помывочной с задранной вверх головой, — просто отлично.

— Ну вот видишь, господин, — рядом замер довольный Борис. Он явно был счастлив, что его идея оказалась подходящей. — И заметь, тебе это не стоило ровным счетом вообще ничего. Минимальная затрата сил.

В ту же секунду хлынул ливень. Мощный. Вода просто хлестала из этой единственной тучи нескончаемым потоком.

— Ну как? — я повернулся к Борису лицом.

— Все хорошо, господин, — тот кивнул с дельным видом. — Глаза тоже пришли в норму.

— Вот и отлично. Обойдемся пока без завтрака. Я пошёл на место, где скоро, очень на это надеюсь, случится знаменательное событие, а ты беги к Смерти, сообщи ей, будущий бастард-ученик готов принять свою судьбу и ждет всех на плацу.

Я кивнул Борису и отправился в сторону площадки, где учителя устраивали своим подопечным различные построения и тренировки. Топал прямо по лужам, наслаждаясь водой, которая стекала по лицу. Мне было необыкновенно хорошо в этот момент. Такое чувство, что мое тело и правда набирало энергии, пропускало ее через себя, наполняясь все большей Силой.

Я добрался до нужного места и замер. Ждать пришлось недолго. Буквально минут через пятнадцать вдалеке появилась процессия. Впереди шел директор под большим черным зонтом. Судя по тому, с какой скоростью он приближался, с какой злостью его дорогие ботинки шлепали по лужам, настроение отвратное сегодня не только у меня.

Следом за директором шла Смерть, наставник Леонид, (куда же без него) и, естественно, Борька.

— Какого дьявола?! — сходу начал господин Левин. — Это шутка?! Немедленно отправляйся переодеться, привести себя в нормальный вид, а потом приходи в главный корпус. Мы проведём присягу в моем кабинете. К тому же, еще должны прибыть Старейшины. И прежде они бы хотели с тобой поговорить.

— Мне кажется, слишком много разговоров. Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, единственный Старейшина, чье согласие требуется, это — мой отец. Он вам сообщил о своем решении. Дом Черной Луны весьма не против обучения. Наоборот, обеими руками «за».

— Роберт… — смерть подошла ближе, тихонечко оттеснила директора в сторону, а потом, уставившись на меня злым взглядом, зашипела. — Что за фокусы?

Она пребывала в такой ярости, что не обращала внимания ни на воду, хлеставшую ее по лицу, ни на Левина, который пытался держать над головой Валькирии зонт.

— О чем ты, Госпожа? — я сделал невинное лицо. — Сегодня день присяги. Отлично. Вот, готов принести ее школе и встать, наконец, на путь полноценного обучения.

— Это что? — Валькирия скосила глаза куда-то вверх. Видимо, таким образом она намекала на огромную тучу, которая совершенно нагло, по-свински застыла ровно над школой.

— А мне почем знать? — я с выражением удивления на лице пожал плечами. — Тебе, Госпожа, лучше, чем кому-либо известно, у меня нет таких способностей.

— Да… Мне известно… — Смерть прищурилась, изучая мою физиономию. — А еще мне известно, что в этом мире чудес не бывает. Но при этом я сейчас наблюдаю погодное чудо.

— Никак не могу объяснить данный феномен. Может, и правда, погодное чудо?

— Госпожа библиотекарь! Прекратите шептаться со своим помощником! — директор снова полез вперед. — Я требую…

— Не имеете права, — оборвал я его гневные вопли. — Традиции есть традиции. Я не вор, не убийца, чтоб принимать присягу в углу вашего кабинета, прячась ото всех. Нет уж. Мы сделаем это здесь, на месте, где сотни таких же бастардов вручали свою судьбу сначала школе, а потом — Дому. Другие варианты исключаются.

— Да ты… — господин Левин, сжав кулаки, вернее один кулак, правая рука была у него занята зонтом, шагнул ко мне с явным желанием сделать что-то такое, о чем он непременно пожалеет. Не сам, конечно. Я потом помогу ему пожалеть.

— Господин директор, Старейшины явились, — влез в нашу напряжённую беседу наставник Леонид. — По крайней мере, два Дома уже здесь.

Он стоял лицом к центральной аллее, поэтому, естественно, появление гостей увидел первым. Мы обернулись. Мы — это я, Смерть, которая исходилась ядом, и директор школы, лицо которого кривилось от бешенства и шло пятнами.

В сторону, где мы стояли действительно двигались двое. Высокий, статный мужчина с подозрительно знакомым лицом, и холеная, красивая женщина, маленькая, хрупкая, похожая на куколку. Правда, на слегка староватую куколку. Они шли, укрывшись одним огромным зонтом. Причем, шли, совершенно не обращая внимания на лужи. Возможно, потому, что ровно перед ними по земле стелился огонь магического толка. Я сразу понял и увидел суть этого огня.

Он двигался ровно на несколько шагов впереди, испаряя воду. А потому лужи перед Старейшинами просто-напросто с недовольным шипением исчезли. Не сказать, что это особо помогало. Вода так-то хлестала с неба. Но выглядело подобное появление, надо признать, эффектно.

— Какого дьявола… — раздался тихий, но очень злой голос Валькирии.

Я сначала даже не понял, что ее возмутило. Ну идут два клоуна, да и Великая Тьма с ними. Чего так беситься-то? А потом увидел, что за мужчиной и женщиной двигался охранник. Но не один. Впереди себя он толкал коляску, в которой сидела женщина. И смотрела эта женщина прямо на меня, не отрывая глаз.

— Роберт, малыш, сегодня отличная погода. Мы пойдём в сад и погуляем! Это будет здорово! Негоже младенце сидеть в этой комнате под замком. — Женщина берет меня на руки и кружится по комнате.

Я брыкаюсь, пускаю пузыри. Это настолько нелепо выглядит мое возмущение. Я ненавижу, когда она вот так начинает сюсюкаться. В конце концов, она разговаривает с сильнейшим некромантом десяти миров!

Картинка меняется…

— Роберт, никому нельзя знать, что грудной ребенок ловит змей руками! Никому. Это вызовет подозрение. Это ненормально, между прочим! — говорит женщина, склонившись над моей кроваткой.

Я улыбаюсь, глядя на её озабоченное лицо и снова пускаю пузыри. Я доволен. Реакции при мне. Опыт при мне. Надо только научиться пользоваться этим в теле ребенка. Ну ничего… Ничего… Все получится, не будь я Робертом Мракодержцем.

Картинка меняется…

— Сегодня твой день рождения! Ура! Целый год прошёл, малыш. Ты стал взрослее. — Приговаривает женщина, цепляя на меня памперс.

Она рада. Даже счастлива. Она улыбается. А я снова пускаю пузыри и мне хорошо. Ощущение полноценной жизни. Так, что ли…

Картинка меняется…

Я вижу грязную, заваленную каким-то хламом комнату. Напротив меня сидит непонятный тип. Тоже, скажем прямо, не очень чистый. Пожалуй, у парня серьёзные проблемы с зависимостями.

Он несет какой-то бред, а я наблюдаю, как его силуэт окутывает черное свечение. Придурок скоро умрет. Очень скоро. Он встаёт, уходит, говорит по телефону. В следующую секунду входная дверь слетает с петель и на пороге появляется Валькирия. Чутье некроманта не подвело. Через минуту этот незнакомый тип валится на пол со сломанной шеей. Сломанной, естественно, Смертью.

— Тебе придется побыть идиотом. Ради твоего же блага… — Говорит она, а потом меня коконом опутывает вязкая, густая пустота…