Самый разгар рабочего дня. Неприметное кафе недалеко от дворцового комплекса на севере Сеула с удовольствием принимало многочисленных посетителей. Сюда забегали перекусить клерки из министерств, офисные работники, растерянно ошивались туристы. Высокая проходимость позволяла держать более-менее приемлемые цены, а ориентированность на местных — не заморачиваться с меню или подачей. Все для своих, все привычно.

За дальним столиком, налегая на горячий суп из кимчи, целую выварку которого принесли вместе с переносной газовой плиткой, устроился заметный в любой толпе здоровяк. Со спины можно было подумать, что это вовсе европеец, но иссиня-черные волосы и характерная для любого корейца средних лет опрятная стрижка говорили сами за себя.

Здоровяк был местным, корейцем.

— Привет, толстяк Мун, — хохотнул мужичок, который был полной противоположностью здоровяку. Уже чуть седеющий, субтильного телосложения и с большими залысинами.

— Я думал, уже не придешь, — прогудел Мун Джин, шумно втягивая губами очередную порцию супа с глубокой ложки. — Будешь?

Мужчина с готовностью сел за свободное место, взял пустую тарелку и от души зачерпнул себе супа, стараясь поймать как можно больше капусты. Кроме выварки тут стояли и многочисленные закуски, как овощные, так и мясные. Его бывший сослуживец всегда любил плотно поесть.

— Так что за срочность? — спросил мужчина после снятия первой пробы. Суп ему пришелся по душе, хотя заходил он в это заведение нечасто.

— Гю Чон, ты вообще читал мое письмо и файлы? — уточнил Мун Джин.

— Да читал я, читал, — отмахнулся Гю Чон. — Дело-то понятное, а если включится еще и старик Пак, то вообще не понимаю твоих причин для беспокойства. Да, самооборона, да, превысил допустимые пределы. Пистолет-то твой? А ты на тот момент был официальным подрядчиком с лицензией? Ну вот так пистолет в квартире и появился. Максимум, припишут тебе нарушение условий хранения оружия, но с твоим послужным только пальцем пожурят.

— А кто дело будет рассматривать? Узнал? — спросил Мун Джин.

— Узнал, — важно кивнул Гю Чон, подхватывая палочками кусочек копченой свинины. — Судья Чан Хе Сон. И это тебе крупно повезло.

— Чан Хе Сон и повезло? Тебя по голове били? Эта стерва мне за пистолет душу вытянет, она же несгибаемая, — простонал Мун Джин, опуская ложку.

— Дурак ты, толстяк Мун, как был дураком, так и остался, — наставительно сообщил Гю Чон. — Думай своей башкой! Что тебе важнее, штраф заплатить или на исправительные работы походить месяцок, или чтобы твоего этого северянина на десятку закрыли? Ты же сам сказал, тебя младшая из Паков на ремни порежет, если ее ассистента осудят на реальный срок!

— И к чему ты это говоришь?

— А к тому, что благодари небо, что судьба тебе послала судью-женщину, придурок! — важно подытожил Гю Чон. — Он же чего за твой ствол схватился и четверых уложил? Госпожу защищал! Молодую женщину из влиятельной семьи спасал, пусть и северянин — так это даже ему на руку сыграет! Проявил несгибаемую волю и дисциплину, свойственную нашему общему народу, показал себя как истинный кореец и гражданин! Вот такую линию защиты выстроить, и железная Чан Хе Сон точно поплывет! Я тебе гарантирую!

— Говоришь так, будто бы хорошо ее знаешь, — фыркнул Мун Джин.

— Вообще-то знаю, вместе в прокуратуре работали по молодости, — крякнул Гю Чон. — Чан Хе Сон жесткая, но справедливая, поверь мне. Так что просто правильно ей все преподнесите. Тем более, старик Пак будет просить за парня, все у тебя будет хорошо. Я телефончик Чан Хе Сон найду, тоже звякну. Все утрясем.

— Ну ладно, успокоил, — покачал головой Мун Джин. — А ты чего вообще такой нервный? Болтаешь без умолку, на тебя не похоже.

— Ай, у нас в агентстве все на ушах стоят уже почти месяц, — махнул рукой Гю Чон, продолжая налегать на суп и закуски. — Ты же в курсе, что тут недалеко куча правительственных зданий? Всякие министерства, управления.

— Ну и что? — удивился Мун Джин.

— Ну и то. В том месяце была мощная кибератака, во всем квартале интернет положили на полчаса, — ответил Гю Чон.

— И что в итоге?

— А вот тут самое интересное, — продолжил мужчина. — Ничего, прикинь? А то, что атаковали целый район, это сто процентов. Причем кто-то опытный, все было сделано быстро и грамотно. Никто даже оглянуться не успел. Такие атаки обычно длятся сутками, чтобы парализовать работу, да и стоят кучу денег. А тут вспышка! И все стихло.

— Подозрительно, — прищурился Мун Джин.

— Не то слово, — согласился Гю Чон. — Вот поэтому и пытаемся разобраться, что это было. Начальство нервничает, они вообще киберугроз в последнее время крайне опасаются. Еще и пожар в воскресенье хлопот добавил.

— Какой пожар?

— Какая-то выставочная галерея горела, — ответил мужчина. — Но там вроде без пострадавших, нормально отработали. Правда, от здания только стены остались, даже перекрытия в итоге сложились. Но это точно поджог, скорее всего, чтобы скрыть другую кражу. Постоянно так делают.

— Отвлекающий маневр? — предположил Мун Джин.

— Уверен, что так. Так там сеульский бомонд собирался, наследники чеболей, актеры, коллекционеры, — начал перечислять Гю Чон. — А ты думаешь, они налоги платят? Сейчас же! Ты чем богаче, тем меньше скидываешься. Но это уже не наш профиль, это пусть прокурорские со страховщиками разбираются, что там сжечь так хотели.

— Так может и атака ваша — такой же маневр был? — уточнил здоровяк.

— Так ничего не украли! Ничего не взломали! — возмутился Гю Чон. — Мы душу из всех окрестных министерств уже достали, там при виде наших парней начальники отделов уже сознание терять начинают. Ни-че-го! Пусто! Вот в чем загвоздка.

— Ну да, если не найти, кто пострадал, то и мотивы понять нельзя, и ущерб оценить, — согласился Мун Джин.

— А я тебе о чем! Вот, крутимся-вертимся, ищем хвосты, да куда не ткнемся, везде чисто.

— А может, это и не правительственные учреждения атаковали, — предположил Мун Джин. Тема с кибератакой его захватила и заинтриговала, и сейчас он усердно набрасывал Гю Чону варианты. Может, старому сослуживцу и пригодятся его выводы. — Не думали, что это разборки частного характера? Ну, как с той галерей, чтобы что-то скрыть?

— Частного? — фыркнул Гю Чон. — Дружище, ты вообще представляешь, сколько бабла стоило положить сеть в центре Сеула? Соболезную я тому несчастному, который заимел врага, способного на разборки такого масштаба. Это я даже не знаю, только нашим чеболям по карману, но там же сам знаешь, все за закрытыми дверями решается. Вот как в твоем случае. Старший трубку снимает с телефона и делает звонки куда надо и кому надо. Так они вопросы решают. А устраивать такие разборки в чистом поле… Это скорее похоже, как если бы наша кындаль с триадой схлестнулась.

— Чопоки на китайцев не полезут, о чем ты, — фыркнул Мун Джин. — Они уже давно все поделили и не пересекаются. Да что китайцы забыли возле дворцового комплекса?

— Это да, они скорее бы стрелку на окраине забили, все по старинке решили, кулаками, палками и ножами, — согласился Гю Чон. — Короче, странные вещи происходят в Сеуле нынче, вот и болтаю я. Ох, хороший обед!

Мужчина откинулся на спинку диванчика и довольно похлопал себя ладонями по пузу.

— Ты же платишь, да? — хитро улыбнулся Гю Чон.

— Паразит и нахлебник, — фыркнул Мун Джин. — Ты же старший!

— Ничего не знаю! Вон, рожу какую отъел на частных харчах, уж угостишь несчастного бойца контрразведки, — хохотнул Гю Чон, вставая из-за стола. — А за дело свое не волнуйся, все утрясем. Я тебе еще наберу.

— Спасибо, — склонил голову Мун Джин.

— Деньгами давать надо, а не спасибо говорить! — пошутил в ответ Гю Чон, сложив большой и указательный пальцы в кольцо. — Что мне твое спасибо!

— Должен буду, — усмехнулся Мун Джин.

Гю Чон только похлопал здоровяка по плечу и отправился на выход. Во встрече старых армейский товарищей не было такой уж сильной необходимости, но он всегда был рад увидеть толстяка Муна. Да и поговорить частному охраннику и агенту Национальной Разведывательной Службы всегда было о чем. Обсуждать дела NIS с кем попало не будешь, а Мун Джин был человеком своим, надежным и проверенным. Да и слова, сказанные мужчиной, увели рассуждения Гю Чона в совершенно иное русло. И в самом деле, с чего они взяли, что атака была направлена на правительственные учреждения, да еще и при условии, что ничего не взломали и не испортили?

Стоит обговорить этот вопрос с начальством, может, имела место какая-то частная разборка, которую они упустили из виду. Тогда нужно будет найти виновных и наказать по всей строгости, потому что никто не смеет превращать центр Сеула в свое персональное поле битвы.

Мы пробыли в Пусане еще три дня.

После того, как Пак Сумин отбила свое наследство и сохранила акции благодаря вмешательству «инвестора», начались тотальные чистки в фонде и правлении бетонного завода.

Лишить акционеров права голоса Пак Сумин не могла, как и выгнать их из предприятия, но старикам было указано их место, а еще годзилла напомнила, чьей внучкой она является. Так что довольно оперативно основные доверенности были отозваны, а из оставшихся разрешений у менеджеров сохранились только текущие функции, необходимые для того, чтобы предприятие продолжило работу. Вместе с нанятым юристом были составлены дополнительные соглашения с работниками, подписаны расширенные варианты NDA — документы о неразглашении — с заранее оговоренной степенью ответственности. Короче говоря, Пак Сумин применила весь свой багаж знаний, полученный в Лондоне и на курсах MBA для того, чтобы натянуть на пасти избежавших мгновенного увольнения руководителей намордник потуже.

Я же наблюдал за тем, как девушка громит старых хрычей и прикидывал, какой объем бумажной работы ляжет на мои плечи. Теперь и бетонный завод, и основные строительные компании переходили в режим полу-ручного управления вместо полной автономности, так что пока Пак Сумин возилась с документами и проводила встречи за закрытыми дверями с подчиненными, я активно искал долгосрочный вариант аренды жилья в Пусане и сел за ноутбук, изучать основные авиакомпании. В южном городе придется теперь бывать регулярно, минимум дважды в месяц, так что сейчас я был в поисках лучшего предложения по регулярному бронированию.

Выбор был невелик: почти половину рейсов между Сеулом и Пусаном выполняла компания с говорящим названием Air Busan. Летали у нее между городами только узкофюзеляжные A320−200 и A321−200 вместимостью от 162 до 220 посадочных мест. Соваться к гигантской Korean Air не хотелось, а большинство остальных компаний были откровенными лоукостерами, что Пак Сумин было не по статусу, ведь даже бизнес-класс в старых Боингах был похож на салон старой электрички, а такое понятие, как первый класс вообще отсутствовало. Хотя, как выяснилось, первый класс был доступен только на международных маршрутах, потому что даже у солидной компании Asiana Airlines на текущий момент был всего один самолет с подобным салоном — новенький Airbus A380–800.

В итоге пришлось штурмовать почту менеджеров Air Busan, единственной компании, которая совершала регулярные и частые рейсы из Сеула в Пусан и при этом обладала самолетами, где были хоть какие-то места бизнес-класса на постоянной основе. Вот только почему-то на месяц вперед почти все места уже были раскуплены, а те, что оставались — не подходили по времени вылета-прилета, то есть были в середине дня.

Я только удивлялся тому, как мне повезло парой дней ранее, когда я бронировал билеты. Места в бизнес-классе нашлись, но и летели мы не Air Busan, а другой компанией. Вот только там было всего два рейса в день — утром и вечером, причем не в самое удобное время.

— Может, попросишь у деда на день рождения самолет? — спросил я у годзиллы, которая ввалилась в гостиничный номер, на ходу сбрасывая туфли.

Время уже было позднее, так что я оставил Пак Сумин вместе с людьми Юн Донджина, а сам отправился в гостиницу. Тут было меньше лишних глаз, да и на ногах мне слишком долго находиться не стоило. Швы с моей раны все еще не сняли, так что мне нужна была возможность прилечь.

— Скажи, что ты заказал поесть, — простонала Пак Сумин, проигнорировав мой вопрос про самолет. — Я с самого утра ничего не ела…

Впрочем, отвечать на этот вопрос мне не пришлось. Годзилла пошла на запах еды, который шел от специального столика обслуживания в номерах, и уже стала греметь клошами.

— Почему выглядит так, будто бы они ненавидят своих гостей? — возмутилась Пак Сумин. — Это европейская кухня?

— Пришлось бронировать первый попавшийся отель, в котором были места, — ответил я, глядя на месиво из тушеных овощей и какого-то мяса на одной из тарелок. Сам я тоже еще не ел, но и аппетита не было. Перебился орешками из мини-бара и в целом был сыт. Все равно за номер платит начальство.

— Я эту гадость есть не буду, — категорично заявила годзилла, и я даже почувствовал гордость за те блюда, которые готовил ей по выходным. Реакция Пак Хи Шуня на мой бешамель все еще неприятно скребла внутри черепушки.

— Тут на углу есть супермаркет, пошли поедим, — предложил я.

Годзилла замерла, глядя на меня голодным взглядом.

— А пошли, — внезапно подорвалась девушка. — Только учти, если и там будет какая-нибудь дрянь…

— Когда я обманывал тебя в плане еды?

— Ты называешь сырный булдак с сосисочками, который ты постоянно наворачиваешь по утрам, полноценной едой?

— Но вкусно же.

— Ну да…

Когда через десять минут мы зашли в небольшой круглосуточный магазинчик самообслуживания, в котором привычно стояли в ряд столы, а возле стены разместились микроволновки, Пак Сумин даже немного растерялась. Время было уже довольно позднее, так что я прямой наводкой отправился к полкам с готовыми комплектами. Пока девушка рассматривала сотню видов лапши быстрого приготовления, быстро выбрал нам по целому подносу-набору за семь с половиной тысяч вон каждый, взял пару стаканов со льдом и по напитку. Никакого пива. Пить алкоголь Пак Сумин пока не стоило — вернемся в Сеул, тогда и расслабится. Еще в моих руках оказался мясной набор из различных колбасок, несколько соусов и пакетик острой кимчи.

Вся закупка обошлась в двадцать одну тысячу пятьсот вон. Я загрузил оба комплекта в микроволновки, а сам устроился за столиком — открывать соусы и разливать напитки по пластиковым стаканчикам.

Пак Сумин же сидела, крутила в руках упаковку одноразовых палочек и оглядывалась по сторонам, наблюдая за редкими посетителями, которые входили и выходили из магазина. Через несколько минут все было готово и мы приступили к позднему ужину.

— Скажи, зачем тебе вообще рисоварка? — удивилась девушка, опуская палочки в весьма внушительную порцию отварного риса, которая занимала примерно половину объема подноса.

Кроме риса тут было всего по чуть-чуть: два кружочка вареной колбасы, две маленькие сосисочки, пара ломтиков острой кимчи, какое-то тушеное мясо и даже одна креветка в темпуре. Типичный корейский обеденный набор с превеликим множеством различных позиций. К этому разнообразию я добавил еще лоток мясной нарезки, соусы и дополнительную кимчи, сделав наш ужин совсем уж богатым.

— Свежий рис все равно вкуснее, — ответил я. — Да и я уже рассказывал. Рисоварка это очень крутое приобретение.

— Ты хочешь сказать, тебе оно когда-то казалось очень крутым, так? — уточнила Пак Сумин, налегая на набор. — М-м-м! Или я такая голодная, или это и вправду вкусно!

— Я думаю, все и сразу. Хороший комплект. И нет, я до сих пор считаю рисоварку крутой покупкой, — ответил я.

— Сказал владелец Майбаха, — фыркнула годзилла.

— Майбах это тоже круто, — согласился я. — Но рисоварка это все же другое.

Красно-белое яйцо удачно пережило налет на квартиру и теперь, как и все мои вещи, переехала в пентхаус Пак Сумин. Интересно, если я свяжусь с представителями компании-производителя, как они отреагируют? Но вообще рекламный слоган получился бы отличный: «Рисоварки Cuckoo! Нас выбирают даже чеболи!»

Тихо хрюкнув от мысли о том, что в какой-нибудь параллельной вселенной по всей Корее могли бы висеть фотографии Пак Сумин с моей рисоваркой в руках, я попытался сконцентрироваться на еде.

— Чего ржешь?

— Да понял тут, что у моей рисоварки фантастический карьерный рост, — улыбнулся я. — От дешевой квартирки в районе Хёндэ до пентхауса в центре Сеула.

— Я иногда вообще не понимаю, как ты думаешь, — покачала головой годзилла.

Продолжили есть уже в тишине. Мы на самом деле были голодны, но уже завтра вечером мы оба отправимся обратно в Сеул. Основные вопросы были улажены, ответственные назначены, совсем провинившиеся и завравшиеся сотрудники — уволены. Все остальное зависит от того сможет ли Пак Сумин быстро найти замену управляющему ее личного фонда, из-за предательства которого вся эта ситуация и смогла возникнуть. А такого человека уж точно стоит искать не в Пусане, а поближе к дому — в Сеуле.

По возвращению в Сеул у Пак Сумин была сразу же назначена важная встреча. Сегодня в столичный офис ее фонда должны были приехать аудиторы из консалтинговой компании, которых срочно наняла годзилла. Как объяснила сама девушка — сейчас это наилучшее решение в сложившейся ситуации, так как быстро найти преданного человека она не сможет, а потенциальные вредители как внутри бизнес-структур, так и внутри ее фонда еще могли остаться. И даже больше — она была уверена в том, что таких людей еще предостаточно.

Консалтинговые же агентства, особенно с международным именем, дорожат своей репутацией и уж точно какие-то локальные дрязги на двадцать миллиардов вон соблазнить их не смогут. Именно поэтому подобные организации и существуют на рынке.

— И сколько это будет тебе стоить? — спросил я, когда мы утром ехали в офис.

— Лучше не спрашивай, — фыркнула Пак Сумин. — Но это точно дешевле, чем остаться вовсе без бизнеса, да?

— И они прямо все уладят? — продолжал я расспросы.

— Не все, но точно проведут финансовый и структурный аудит, независимые ревью. Обозначат бизнес-стратегию на ближайшие пару лет, раз уж у нас уставной фонд вырос на такую сумму, — лекторским тоном сообщила Пак Сумин. — Ну а самое главное, они подберут новых топ-менеджеров.

— Звучит как-то слишком сказочно, — засомневался я.

— Ничего подобного, — ответила чеболька. — Если бы все это делалось силами собственных специалистов или подрядчиков, то вышло бы в десять раз дешевле. Они и нужны для таких ситуаций, когда к людям внутри нет доверия. Или когда они не справляются.

— За очень большие деньги.

— За очень большие деньги, — согласилась Пак Сумин.

— Так если они такие умные, то чего сами таким бизнесом не займутся? — задал я логичный вопрос.

Пак Сумин посмотрела на меня, как на дурачка.

— Ты забываешь о стартовом капитале, длительном управлении и самое главное, о рисках. Никто не хочет подвергаться рискам. Так что лучше консультировать и не прогореть, чем потерять все при попытке залезть в конкурентную область. Тем более, в консалтинге есть и свои гиганты. Пара американских компаний уже до целых империй разрослись, ну а фирм поменьше просто не счесть.

— И все эксперты, — едко заметил я.

— Не все, только самые лучшие, — ответила Пак Сумин, глядя в окно. — Но я таких и наняла. Самых лучших.

Я скептически покачал головой, но ничего не ответил. Бизнес-образование получала Пак Сумин, а не я, так что спорить с ней смысла не видел. Тем более это было впервые на моей памяти, чтобы годзилла хоть как-то на практике применяла полученные знания. Удивительно, насколько беспомощной и даже бесполезной она казалась мне в нашу первую встречу, и как все круто изменилось за полгода. Может быть, произошедшие события заставили ее резко повзрослеть и взяться за ум?

Если она говорит, что консалтинг поможет ее компаниям, значит, так оно и есть. Даже я понимал, что переданные Пак Сумин деньги под видом инвестиций нужно «отыгрывать». Это было и прописано в договоре с подставными фирмами, этого требовал устав бетонного завода. Вот только ситуация на рынке была далека от той, при которой возможен стремительный рост. В строительстве деньги есть всегда, но, по словам местных, жизнь из года в год дорожала, жилье или другие площади становились все недоступнее. В принципе, тоже ощущалось и дома; то, что раньше стоило одну сумму или объем продуктов на бартере, в последние годы подорожало в 2–3 раза. Если мировую экономику лихорадит, то это затрагивает абсолютно все государства и народы, вне зависимости от политического строя и статуса границ.

Офис фонда Пак Сумин размещался на отдельном этаже одной из типичных для столицы стекляшек на правом берегу реки Хан. Не так, чтобы далеко от исторического центра Сеула, но и не на самой набережной. Так как основные производства были размещены в Пусане, тут больше занимались закупками и логистикой всего, что касалось столичного округа. Но лучшего места для встречи у Пак Сумин не было.

Мы заняли кабинет местного управляющего, который в истории с заводом никак замешан не был — ведь сеульский филиал никакой реальной властью не обладал — и стали ждать гостей-аудиторов. Пак Сумин настояла на том, чтобы я ехал с ней, так как после ситуации с выкупом акций она потребовала от меня полностью читать ее почту, в том числе и личную, на предмет важных писем. А вместе с этой обязанностью я автоматически включался и в остальные бизнес-процессы ее компаний.

На мои справедливые возражения, что я в бизнесе понимаю примерно столько же, сколько Пак Сумин в высоких технологиях, девушка только отмахнулась. Моя роль сводилась к роли обычного ассистента: сортировка писем, формирование сводных отчетов, занесение событий в рабочий календарь. Ни Пак Сумин, ни меня еще из InterConnect не уволили и, вроде как, не собирались, так что в ближайшие месяцы нам придется совмещать сразу две работы. Точнее, основную массу вопросов будут тянуть я, потому что большинство административных функций отдела технической поддержки, которые не требовали прямого физического присутствия, Пак Сумин уже давным-давно спихнула на меня.

Ровно в десять ноль-ноль, как и было договорено, двери в кабинет распахнулись и охрана провела двух радикально отличающихся друг от друга по внешности мужчин. Первым шел клерк немного за пятьдесят, в толстых очках и широкой лысиной-поляной, которой мужчина ни капли не смущался. Следом за клерком в кабинет зашел молодой высокий мужчина, кореец, в идеально сидящем темно-синем костюме. Фигура, ширина плеч, походка — этот аудитор был скорее похож на модель, чем на человека, который будет заниматься такой вещью, как консалтинг, который во многих своих аспектах не слишком далеко ушел от бухгалтерского учета.

— Госпожа Пак Сумин, — тут же поклонился старший мужчина, а его примеру последовал и молодой красавчик.

— Рада встрече с вами, господин Ли Сын Джун, — поклонилась в ответ Пак Сумин.

— Я привел своего заместителя. Основные вопросы вы будете решать именно с ним, — продолжил господин Ли.

— Госпожа Пак Сумин, меня зовут Чо Хан Ин, надеюсь на нашу плодотворную работу, — подал голос молодой аудитор.

После чего мужчина скользнул взглядом по комнате, даже на секунду не задержавшись на мне. Будто сквозь пустое место посмотрел.

Впрочем, подобное высокомерие в исполнении южан было мне уже привычно. Я специально не представлялся, так как официально был просто личным помощником Пак Сумин, а не специалистом, который будет участвовать в обсуждении будущих планов. Пусть сами разгребаются с этим дерьмом, я свое дело сделал — вложил в завод Пак Сумин двадцать миллиардов вон, и это без учета комиссий на оперативный вывод денег из крипты. Думаю, это достаточная сумма для того, чтобы тихо постоять в сторонке и лишний раз не напрягаться. Но вот Пак Сумин была другого мнения. Заметив, что я активно прикидываюсь ветошью, чеболька вероломно улыбнулась и сказала:

— Господа, этот скромный мужчина мой ассистент, Кан Ён Сок. Он отвечает за мои переписки и расписание, так что думаю, вы будете также довольно часто с ним взаимодействовать.

Мне пришлось еще раз раскланиваться с аудиторами и бормотать что-то в духе «надеюсь на плодотворную работу», а взгляд, которым одарил меня помощник господина Ли не сулил ничего хорошего. Впрочем, я мог понять его опасения — фигуры вроде ассистентов или ближайших помощников частенько тянули одеяло на себя, пытаясь воспользоваться властью своего нанимателя в личных целях. За это многие недолюбливали или открыто ненавидели господина Юн Донджина, так как считали, что он превышает все возможные полномочия и злоупотребляет благосклонностью старика Пак Ки Хуна. Такова человеческая природа, с этим ничего не поделаешь.

После представлений все трое уселись за небольшой стол, после чего пошел обмен бумагами, мнениями и планами. Аудиторы неплохо подготовились, насколько я мог судить, ведь пришли они не с пустыми руками, а со стандартными планами, разработанными их компанией, а некоторые из них уже были частично адаптированы конкретно под структуру бизнеса Пак Сумин.

Конечно же, все вращалось вокруг злополучного бетонного завода и инвестиций, а их освоение было главным требованием Пак Сумин.

— Госпожа Пак Сумин, — взял слово господин Ли. — Я понимаю ваше желание развивать бизнес, но сейчас не лучшая ситуация на рынке. Мы работаем с рядом строительных компаний и объединений, и сейчас основной тренд — это сохранение доли рынка и сохранение рабочих мест. Особенно, если вопрос касается квалифицированных кадров. Но даже с лучшими намерениями нам приходится предлагать оптимизацию штата и сокращения сотрудников, ведь государственный заказ в последние годы сократился, а частный сектор не дает того объема заказов, который могут предложить хозяева Синего дома…

— Я понимаю, — согласилась Пак Сумин. — Но у меня есть финансовые обязательства перед инвестором, который помог мне с выкупом дополнительно выпущенных акций, так что бизнес нужно расширять. И я прошу вас разработать стратегию с учетом этих намерений.

Господин Ли только поджал губы, перебирая бумаги перед собой.

— Это будет непросто, госпожа Пак Сумин… Единственный надежный вариант, который я вижу прямо сейчас — это обратиться за помощью к семье…

При упоминании родни годзилла изменилась в лице, что не скрылось от аудиторов.

— Господин Ли Сын Джун имеет в виду, что вам стоит переговорить с вашим дедом, многоуважемым господином Пак Ки Хуном, на тему строительных объектов конгломерата, — включился в разговор Чо Хан Ин. — Может быть, семья сможет поддержать ваш бизнес прямым заказом на строительство…

— Я не собираюсь просить помощи у деда, — отрезала Пак Сумин. — Ищите другие варианты.

Консультанты только склонили голову, показывая то, что совершенно точно поняли приказ чебольки.

Когда дверь за этими двумя наконец-то закрылась, было уже почти три часа дня.

— У меня сейчас желудок к позвоночнику прилипнет, — тут же заскулила годзилла.

— А завтракать надо нормально, а не булкой с кофе, — сказал я, прибирая бумаги в сумку вместе с ноутбуком. Все это добро нужно будет просмотреть дома и потом запросить у господина Ли цифровые копии. Зная безалаберность Пак Сумин, она точно что-нибудь потеряет или забудет, а на кону теперь стояли не только ее денежки, но и мои тоже.

— Сказал тот, кто сидел там и манхвы читал в углу! — отрезала годзилла.

— Откуда ты знаешь, что я что-то читал? — спросил я.

— А ты сопишь, — ответила чеболька. — И фыркаешь время от времени на смешных моментах, будто кашляешь.

Я только поднял бровь от удивления. С каких пор Пак Сумин так хорошо знает мои повадки? Она же обычно не отлипает от телевизора и пива, а на меня обращает внимание, только когда у нее заканчивается либо пенный напиток, либо закуски к нему и нужно сходить на кухню.

— Могу сходить за каким-нибудь перекусом, а нормально поешь уже вечером, — предложил я.

— Давай съездим к храму, вдвоем, — внезапно предложила Пак Сумин. — Хочу тех шашлычков из куриных сердечек и дешевой острой лапши.

— Ты тут с голоду не помрешь за это время? — уточнил я. — Да и как же дела?

— Кан Ён Сок, когда ты так говоришь, ты становишься похож на моего деда, — упрекнула меня Пак Сумин. — Не делай так. Успеем дела.

— Пообещай, что перед сном посмотришь файлы, которые сбросят эти двое, — начал я торговаться.

— Ну…

— Обещай.

— Обещаю, — сдалась Пак Сумин.

Мы оба знали, что файлы Пак Сумин не посмотрит, ведь вернемся мы домой после поездки к храму хорошо, если ближе к полуночи. Но я хотя бы попытался, а чеболька мне подыграла. Этого мне было достаточно.

После выволочки от деда, Пак Хи Шунь заперся в своей квартире. Отсвечивать сейчас нельзя, но он должен был разобраться в произошедшем, иначе отец его в порошок сотрет.

То, что никто не погиб во время пожара в галерее было исключительным чудом, но события, последовавшие после гибели его детища, уже не помещались в рамки разумного. Это не могло быть совпадением. Но как вообще получилось, что не только сотрудники, но даже подрядчики из кейтеринга и наемная охрана оказались за пределами здания, а внутри оставались только сотрудники поста охраны и пара человек оформителей на зале, которые пулей выскочили через главный вход без каких-либо препятствий? Очевидно, внутри его круга была какая-то крыса, которая все это организовала именно подобным образом. Пак Хи Шунь чувствовал здесь чью-то незримую властную руку. Сильную и жестокую, а также достаточно длинную для того, чтобы зачистить галерею и устроить ее показательное сожжение. А от этой демонстрации рука была еще более опасной.

Это было послание Пак Хи Шуню сидеть тихо и не рыпаться, послание, что он буквально как на ладони у незримого противника. А ведь когда не знаешь, против кого сражаешься, то находишься в заведомо проигрышной позиции.

Так что сейчас молодой чеболь перебирал все документы, которые были в его распоряжении. И чем больше он шерстил переписки и отчеты, тем яснее понимал: тот, кто слил информацию его деду, взял ее у Пак Хи Шуня. Больше неоткуда. Большую часть файлов он пересылал отцу, но вот накладные расходы его агента или суммы взяток, которые пришлось дать менеджерам на местах, чтобы они тормознули заказы компаний Пак Сумин — все это хранилось либо у Чон Чи Гука, либо у него, Пак Хи Шуня.

Конечно же, это Чон Чи Гук играет на два лагеря! Старая псина, этот подлец слил данные на сторону, решил подработать. Кто на него вышел? Учитывая, что чистками руководил Юн Донджин, который увольнял преданных Пак Хи Шуню и Пак Бо Гому людей в то время как отец и сын стояли, склонив голову перед патриархом рода, говорило само за себя.

Нужно бы устроить этому гаду допрос с пристрастием и выяснить, что такого посулил ему Юн Донджин и как вообще вышел на него. Ну и самое главное — почему ублюдок Чон Чи Гук раскололся. Но для начала нужно назначить ему встречу.

Молодой чеболь взял в руку порядком опостылевший смартфон. В последние пару дней он только и делал, что звонил сам или сбрасывал вызовы от людей, которых с позором выпер из компании этот пёс Юн Донджин. Они все искали у Пак Хи Шуня заступничества, но сейчас молодой человек сам нуждался в поддержке, которой было неоткуда взяться. Его положение было шатким, как никогда. Причем подставился он не только сам, но подставил отца и даже ненавистного брата. Честно говоря, выходка Пак Минхо с заказом на похищение Пак Сумин на фоне провала Пак Хи Шуня теперь выглядела как мелкая шалость. И с этим надо что-то делать.

Но сначала нужно прижать крысу.

Пак Хи Шунь нашел нужный контакт в записной книжке и нажал на кнопку вызова. Спустя пять длинных гудков трубку наконец-то сняли.

— Чон Чи Гук, есть срочное дело, нужна твоя помощь, — тут же начал давить чеболь. Нужно создать рабочую атмосферу, чтобы подлец клюнул.

— Господин Пак Хи Шунь! — донеслось из динамика. — А я все ждал, когда же вы позвоните.

— Не болтай лишнего, лучше приезжай на встречу, — ответил молодой человек.

— Даже и не подумаю, господин Пак Хи Шунь, даже и не подумаю, — усмехнулся специалист по особым вопросам. — Я знаю, что тут происходит и подставляться не буду.

— Ты говоришь какие-то глупости! Мне нужно обсудить с тобой детали нового заказа. Давай живее.

— Сбросьте на почту.

— Этот вопрос можно обсуждать только лично! — не выдержал Пак Хи Шунь.

С той стороны тяжело вздохнули.

— Господин Пак Хи Шунь, могу сказать, что очень соболезную, что пострадала ваша галерея. И об увольнениях в компаниях, с которыми мы работали, я тоже уже знаю. И понимаю ваши подозрения, но подставляться лично я не буду. Моя совесть чиста, вы зря подозреваете меня, — спокойно сообщил Чон Чи Гук.

— И как я могу тебе верить? — сквозь зубы прошипел Пак Хи Шунь. — Только у тебя была информация, которая попала к моему деду! Только у тебя!

— И всю ее я храню строго на бумаге, вот, конверт лежит прямо передо мной. Хотите, видео запишу, — усмехнулся Чон Чи Гук.

— Тогда как⁈ — воскликнул молодой чеболь.

— Думайте, господин Пак Хи Шунь, у кого еще был доступ к этим данным кроме меня. Я вот одного такого человека точно знаю. Это вы сами. Информацию я передавал только вам. У себя в шкафу для начала и проверьте.

После этих слов мужчина молча оборвал вызов, оставив обескураженного Пак Хи Шуня сидеть со смартфоном в руке. Такой вариант внук Пак Ки Хуна вообще не рассматривал, но в словах Чон Чи Гука был смысл. Во всяком случае, за неимением лучших вариантов, эту теорию стоило проверить, убедиться, что за ним нет слежки или информаторов в его ближнем кругу, которые сливают информацию куда-то за пределы семьи. То что за ним следил родной отец Пак Хи Шунь был в курсе, но вот кто-то еще — этого раньше не было. А раз уж Чон Чи Гук отказывался с ним работать, придется поднять более далекие связи. У молодого чеболя было несколько должников в силовых структурах и NIS, к которым он может обратиться с этим вопросом.

Чем ближе был день судебного заседания, тем больше я нервничал.

Нет, я был уверен в том, что Пак Ки Хун не позволит бросить меня в камеру, и что на время расследования и рассмотрения уголовного дела я буду на свободе и все так же под подпиской о невыезде, но все равно, ситуация была неприятная.

Было решено возвращаться из незапланированного отпуска уже после заседания суда, который пройдет в понедельник и где мне изберут предварительную меру пресечения, а это значит, что у нас с Пак Сумин была свободна пятница и еще все выходные. Аудиторы из консалтинговой фирмы тоже раньше следующей недели не объявятся, так что наши с годзиллой планы подозрительно удачно совпали.

Мы решили сидеть дома и особо не отсвечивать, хотя бы в пятницу.

— У меня развивается агорафобия, — честно признался я, проходя по огромной гостиной пентхауса в сторону такой же гигантской кухни. — Как тут можно жить вообще?

— Ничего ты не понимаешь в богатой жизни, Ён Сок, — иронично ответила годзилла, даже не отводя взгляда от экрана гигантского телевизора. — А ты еще спрашивал, чего я у тебя ошиваюсь постоянно.

— Нет, я как бы кое-что понял, когда зашел за твоей одеждой первый раз, — я продолжал идти и при этом говорить, постепенно повышая голос. — Но это уже какой-то бред.

— Что⁈ — заорала из другого конца огромной комнаты годзилла, пытаясь перекричать телевизор.

— Говорю, это бред! — крикнул я в ответ уже из дверей кухни.

— Какой бред⁈

— Размеры!

— Чьи⁈

Понимая, что так я сорву глотку, я просто махнул рукой и скрылся в кухне. Возможно, устраивать тут какие-то вечеринки, когда у тебя два десятка гостей, и весело, но как жить в этом помещении я не понимал. И это при условии, что в другом конце пентхауса было четыре спальни с собственными санузлами и гардеробными, а вся внешняя часть состояла из широкой летней террасы. Наверное, там еще планировался бассейн, но в последний момент от него отказались — здание оказалось недостаточно высоким, а плавать под взглядами обитателей окружающих высоток было бы как-то не по себе.

Вдвоем же тут жить было совершенно невозможно.

Умные часы, которые я нацепил на руку ради эксперимента, приветливо завибрировали, призывая посмотреть на экран. Десять тысяч шагов к восьми часам вечера! А я даже из дома сегодня не выходил!

— Давай я перееду обратно вниз, — заявил я Пак Сумин, усаживаясь в кресло рядом с диваном. На столике уже были расставлены закуски и нарезки, которые я нашел в холодильнике и в два подхода притащил с кухни, что стоило мне еще несколько сотен шагов. — Я не для того гнил в политехе, чтобы ходить. Я предпочитаю сидеть, может быть, лежать. Но не ходить.

— Ты же на работу на общественном транспорте ездил, — удивилась Пак Сумин, довольно хватая кончиками пальцев вяленое мясо с тарелочки.

— Ты не понимаешь, это другое, — выдохнул я, глядя в неприлично высокий потолок. — Общественный транспорт это смесь скорости и здравого смысла. И я до сих пор бы с удовольствием ездил в офис на метро, чем стоял в утренних пробках. А в бесконечном шатании по этому ангару смысла я не вижу.

— Ты хочешь жить в старой квартире после случившегося? — с опаской спросила Пак Сумин, при этом глядя на меня, словно на поехавшего.

— Почему сразу в старой? — ответил я вопросом на вопрос. — Ты же сама говорила, что в этом здании куча пустых помещений. А верхние этажи до сих пор не распроданы.

— Даже если заехать в такую же квартиру на другом этаже, воспоминания будут не лучшими, — ответила Пак Сумин.

— А на другой стороне коридора?

— Там северо-западная сторона, по утрам будет темно, а после обеда солнце будет светить в комнату и засвечивать экран, — тут же сориентировалась годзилла, в то же время умудряясь жевать сухое мясо. — Не хочу.

— Так тебе и не обязательно со мной… — начал я, но Пак Сумин посмотрела на меня таким взглядом, что я предпочел заткнуться. — А другие планировки есть?

— Не-а, — ответила Пак Сумин. — Этот же дом узкий, как пенал. Все квартиры одинаковые, просто отзеркалены.

— Можно устроить перепланировку.

— Так не хочешь нахаживать шаги, — с издевкой поинтересовалась Пак Сумин.

— Я вообще-то тут за двоих марширую, ты целый день пролежала на диване.

— И планирую лежать еще два следующих дня.

— Тем более.

— И вообще, что за предложения? У тебя есть деньги делать перепланировку в квартирах? И какого рода?

— Можно объединить две квартиры в одну. Я бы был не прочь заиметь собственную спальню. И шкаф, — стал перечислять я.

— Что, понравилась отдельная комната? — подколола меня Пак Сумин.

— И отдельная ванная тоже, — ответил я. — Нет утренних пробок хотя бы в душ.

— Твоей зарплаты и за тысячу лет не хватит, чтобы это все сделать, даже не фантазируй, — махнула рукой Пак Сумин.

— Ну, у меня есть Майбах, — осторожно забросил я эту «гранату» в сторону Пак Сумин.

— Эй!

— Сама на меня его переписала!

— Ты же говорил, что это подарок! — вспыхнула Пак Сумин.

— Только дурак будет ездить на Майбахе, когда живет… Я даже не знаю, это больше на холл торгового центра похоже, чем на комнату! Общественное место! Мы с тобой как два бомжа на лавке в парке!

Пак Сумин осеклась, а через несколько секунд заливисто расхохоталась.

— Ничего смешного, — ответил я, оглядываясь по сторонам.

Никогда бы не мог подумать, что один из атрибутов роскошной жизни будет так сильно давить мне на нервы. Еще и это судебное заседание добавляло нервозности, но я просто не мог расслабиться и уйти в себя в этом месте. Я просто не чувствовал стен вокруг, и вправду, будто посреди общественного парка сижу.

— Ладно, на самом деле я тоже ненавижу этот пентхаус, — ответила Пак Сумин. — Но вот вариант с перепланировкой я никогда не рассматривала. Даже в голову не приходило.

— Это потому что ты…

— Лучше молчи, — перебила меня Пак Сумин.

— Я хотел сказать, это потому что ты слишком привыкла к этому зданию, — закончил я, осуждающе глядя на годзиллу. В стиле «как ты могла подумать, что я скажу о тебе что-нибудь плохое». Хотя, по правде говоря, я планировал ляпнуть, что это потому, что она просто целыми днями лежит на диване и ничего не делает.

— Но вообще северо-западная сторона не так и плохо. Все равно шторы закрывали по вечерам, а сейчас зима идет, — продолжил я рассуждать. — А по утрам темно, пока на работу собираемся.

— Но до весны надо будет сделать ремонт, — подхватила мою мысль годзилла.

Мы с девушкой переглянулись и в следующий момент оба подорвались со своего места. А потом так же сели обратно. Никто на ночь глядя переезжать в пустую квартиру не будет.

— Напишу службе горничных, пусть начинают уборку. А завтра перенесут наши вещи. Только нам нужно будет куда-нибудь съездить, не люблю, когда вокруг работают люди, — пробормотала годзилла, уткнувшись в экран смартфона.

— Что-то раньше тебя это не останавливало, пока я сидел и вкалывал…

Пак Сумин попыталась меня пнуть, но кресло стояло слишком далеко, так что она просто беспомощно помахала мне ногой с дивана.

— А встречи будем проводить здесь. С теми же аудиторами. Не хочу ездить в офис.

— Это место в принципе можно превратить в офис.

Мы оба переглянулись, а после стали рассматривать просторную гостиную пентхауса. И в самом деле, почему бы и нет…

— Нам как-то много дельных мыслей приходит сегодня в голову, ты заметил? — вдруг сказала Пак Сумин, продолжая что-то строчить на смартфоне.

— Это все нервы и дискомфорт, — ответил я, ерзая в кресле. — Но это продлится недолго. Потом человек от стресса начинает тупеть.

— Ну тебе это не грозит…

— Тоже самое хотел сказать и про тебя…

Мы опять переглянулись, но больше ничего друг другу не сказали. Перспектива того, что уже завтра мы свалим из этого ангара заметно подняла настроение как мне, так и Пак Сумин.

К моему удивлению, охрана отреагировала на наш переезд нормально. Старший телохранитель, господин Сон Ён Ги, просто пожал плечами и сказал, что они вызовут лифтеров и сделают так, чтобы лифты останавливались на этаже только по предъявлению пароля или ключа, как это было сделано с пентхаусом. А лестницы и технический лифт они и так уже охраняли. Это было не трудно, так как предпоследний этаж точно так же пустовал, как последний и пентхаус. Квартиры здесь так и не распродали, в том числе и по желанию Пак Сумин.

Когда на следующее утро вокруг стало подозрительно многолюдно, мы с Пак Сумин спустились на паркинг и погрузились в мой Майбах. Джип охраны был все еще с нами, но держал дистанцию, а сами люди Юн Донджина будут только наблюдать, и вмешаются в крайнем случае.

Касательно охраны вообще стоило бы отдельно сказать, что отношение у этих мужчин было ко мне двояким.

С одной стороны — лишний объект для защиты и охраны, причем совершенно без каких-либо достижений или статуса. Я все еще был безродным беглецом-северянином, а некоторые справедливо смотрели на меня, как на содержанку или даже домашнее животное.

С другой стороны эти люди знали, что я застрелил троих, получил удар ножом в живот, но остался на ногах и рухнул, только когда нашел четвертого бандита и расправился с ним. В том числе и ради того, чтобы он не смог добраться до Пак Сумин.

Подобная целеустремленность, а так же то, что я уже был на ногах и при этом не наматывал сопли на кулак в обнимку с бутылкой соджу — то есть я не получил видимой травмы из-за случившегося — внушало уважение.

Строго говоря, мне было просто некогда рефлексировать и размышлять о случившемся. Сначала больница, потом ситуация с заводом Пак Сумин и планирование атаки на галерею Пак Хи Шуня. Я написал несколько десятков фальшивых писем с адреса управляющего галереей, чтобы обставить все без жертв со стороны случайных людей. И мне постоянно нужно было следить за тем, чтобы никто ничего не заподозрил, а я сам — не попался на мелочах. Потом нужно было передать четкие инструкции исполнителям, перевести деньги, проследить за ходом всей операции, параллельно формируя досье, которое в итоге отправилось к госпоже Чхве Кан-Ми и Юн Донджину в виде анонимного доноса.

И все это, когда рядом со мной была Пак Сумин, от которой я тщательно скрывал все эти многочисленные операции и приготовления. Если бы не шантаж и принуждение к сотрудничеству госпожи Юн Хян Ми, то я бы просто не вытянул столько разнообразных задач. Подруга годзиллы очень помогла мне, вот только сейчас я не знал, как дальше держать ее под контролем. А тут еще поездка в Пусан и этот суд…

— О чем задумался? — внезапно тронула меня за плечо Пак Сумин.

— А?

— Я уже третий раз спрашиваю, что заказывать будем, а ты только головой киваешь, — ответила девушка.

— Да так, — отмахнулся я. — Ты же говорила, что в этом месте небольшое меню?

— Думаешь, осилишь пять видов лапши? — усмехнулась Пак Сумин.

Сейчас мы направлялись в тот самый маленький ресторанчик со звездой Мишлен, который Пак Сумин присмотрела, когда мы обсуждали высокую кухню. Когда это вообще было? Казалось, вечность назад.

Припарковать машину пришлось в двух улицах от нужного места и идти до ресторанчика пешком. Суббота, на улице была масса прохожих, которые сновали туда-сюда между высотными зданиями, на первых этажах которых размещались различные забегаловки, рестораны, магазинчики и даже целые торговые центры. В этой толпе было немного некомфортно, но выбора не было. Хочешь поесть мишленовской лапши — ходи ногами.

— Нужно было заказать доставку, — пробурчала Пак Сумин, когда мы заняли небольшую очередь в заведение, выстроившуюся на улице. Времени было в районе полудня, и народ уже стал стекаться сюда пообедать. Сама лапшичная была размером с несколько торговых боксов и, как я видел с улицы, внутри кроме кухни помещалось всего с десяток столов. Одно хорошо — готовили тут почти моментально, а сами посетители старались слишком долго не засиживаться. Пришел, поел, ушел. Качественная и отработанная схема.

В итоге мы простояли в очереди почти полчаса. Где-то там, в толпе, промелькнули широкие спины пары бодигардов, но довольно быстро они скрылись, Пак Сумин же, одетая сейчас в мешковатые штаны и расстегнутый серебристый пуховичок, подпирала плечом стену и листала ленту социальных сетей. Я переминался с ноги на ногу, отсчитывая количество посетителей, которые заходили и выходили из лапшичной. Многие брали еду навынос и проходили без очереди, но мы с годзиллой вознамерились посидеть внутри за столиком. Просто для того, чтобы не тащить по холоду горячую еду и в полной мере насладиться вкусом блюд, удостоенных пусть и одной, но звезды путеводителя Мишлен.

Не могу сказать, что испытал гастрономический оргазм, но лапша и вправду была очень вкусная. Идеальный бульон, подобранные специи, вручную изготовленная лапша — все это настолько удачно сочеталось в одной тарелке, что я даже не делился своим мнением с Пак Сумин. Ел и ел, пока тарелочка не показала свое дно. Впрочем, точно так же налегала на свою порцию и годзилла, лишь время от времени отвлекаясь на то, чтобы взять палочками что-нибудь из закусок.

— Мне кажется, они специально держат людей на улице, — сказала девушка, добивая первую порцию лапши и готовясь заказать следующую.

— Настояла аппетит?

— Да еще и по этому холоду!

— А куртку не пробовала застегивать? На тебе же одна тонкая майка, — заметил я, указывая на девушку ложкой.

— И на кого бы я тогда была похожа? — поморщилась годзилла. — Лучше мерзнуть, но со стилем, чем вот так стоять… Да и Лоренцо бы мне не простил, если бы я застегнулась. Он же лично подбирал мне этот лук.

Я в очередной раз удивился, как в этой голове умещается степень MBA рядом с вот такими высказываниями, но вслух ничего не сказал. Просто продолжил есть.

— Сегодня вечером заедет онни и Мун Джин, — внезапно выдала Пак Сумин, отчего у меня мигом пропал аппетит.

— Зачем? — спокойно спросил я, хотя внутри все сжалось.

Я действовал опрометчиво. Юн Хян Ми для меня опасна, а как только уголовное дело будет закрыто… Сколько у меня времени? Месяц, два? Как быстро отработает прокуратура? Но самое главное, как долго я смогу контролировать такую женщину, как госпожа директор по персоналу, пока не найдет безопасный способ раскрыть мое участие в спасении бетонного завода? Ей даже не надо знать всей правды обо мне — достаточно рассказать то, что она уже знает. А потом все рассыплется, словно карточный домик. Вообще, вся моя ложь про «инвестора» держится исключительно на словах госпожи Юн Хян Ми.

— Сказала, что у Мун Джина есть новости, — продолжила Пак Сумин. — Определили судью по твоему делу, нужно будет согласовать показания и общую линию защиты, если будут задавать вопросы. С тобой будет юрист от деда, с ним ты встретишься утром в понедельник, а пока…

— Я понял, — отрезал я, без аппетита черпая ложкой остатки бульона.

— Слушай, может отменим все? — внезапно заерзала Пак Сумин. — Я понимаю, что Мун Джина вообще видеть бы не хотелось, ведь он так нас подставил. Но Юн Хян Ми меня очень просила выслушать его. Они еще могут быть полезны.

— Да не в этом дело, — отмахнулся я. — С Мун Джином же все понятно.

— В смысле понятно? — переспросила Пак Сумин. — Что тебе понятно?

— Понятен его поступок, — ответил я. — Это было эгоистично, но предсказуемо.

— Предсказуемо, что он продал нас при первой же неприятности? — стала закипать Пак Сумин.

— Предсказуемо, что он выбрал свою женщину, а не своего клиента, — ответил я. — Он поступил эгоистично и глупо, но выбора у него не было. Как у меня не было выбора кроме как взять пистолет и застрелить четверых. В подобных ситуациях, как мне кажется, ты просто делаешь то, что нужно сделать, а не то, что правильно.

Пак Сумин внезапно притихла, я же с опозданием понял, какое косвенное сравнение привел.

Мун Джин буквально толкнул нас под поезд ради безопасности Юн Хян Ми. А я ради безопасности Пак Сумин вернулся в квартиру и взял в руки чужое оружие. И в обоих случаях, ни я, ни здоровяк, не думали ни о чем другом.

Потому что для нас обоих в этот момент были вещи куда важнее возможных последствий сделанного выбора.

Дорогие читатели! Рад представить вам новый стикер за награды для четвертого тома СТП! Обновленная Сумин-ян придет к вам на стену за награду произвольного размера:

Для членов фонда защиты пивных годзилл у меня есть специальное предложение. Так как годзиллы существа неловкие и разрушают все вокруг, то логично, что у них есть своя строительная фирма, чтобы восстанавливать пострадавшие здания после очередного взмаха хвоста. И не просто фирма, а целый бетонный завод!

Только здесь, под четвертым томом СТП, за классическую уже цену в 41 вону рубль вы можете приобрести привилегированную акцию соответствующего предприятия!

Всем заранее спасибо награды:)

Когда мы вернулись домой, все наши вещи уже переместили из пентхауса в свободную квартиру. Даже комод, который я использовал для своих вещей и который стоял в гостиной — был на месте.

Пак Сумин пошла переодеваться, я же начал проверять, все ли в порядке с компьютером. Два переезда с этажа на этаж за месяц — слишком много для такой техники. В идеале, компьютер должен однажды включаться и больше никогда не выключаться, и пусть железо было совсем новым, я все равно немного волновался.

Но вот причина этого волнения, конечно, появилась на пороге квартиры через полтора часа.

Мне очень хотелось, чтобы дверь открыла Пак Сумин, но, очевидно, это была моя задача, встречать гостей. Так что когда я раскланивался перед госпожой Юн Хян Ми и Мун Джином, меня буквально выворачивало. Резко заболел бок и заныла рана, швы с которой мне снимут только во вторник — последний осмотр показал, что торопиться не стоил, так как я слишком много активничал и нарушал режим — челюсти же свело от злости.

Вне зависимости от того, что я понимал мотивы поступка Мун Джина, факта того, что я лишился селезенки, это не отменяло. Как и факта, что мне пришлось убить четырех человек именно из-за неосмотрительного поведения этой парочки.

— Хян Ми, — холодно поприветствовала госпожу директора Пак Сумин, даже не шелохнувшись на диване. Мун Джина же девушка вовсе проигнорировала.

Пара прошла в гостиную и уселась на свободные кресла, я же сел рядом с Пак Сумин, которая из-под чуть опущенных век сейчас лениво смотрела на экран телевизора, выказывая крайнее неуважение к гостям таким образом.

— Сумин-ян, не могла бы ты… — начала госпожа Юн Хян Ми, но в ответ годзилла только шикнула.

— Тихо! Дай диалог дослушать, — сказала чеболька, схватив пульт и делая погромче.

Юн Хян Ми смутилась, я видел, как напряглись ее лицо и плечи. Мун Джин же сцепил пальцы в замок и чуть опустил голову, словно огромный бычок. Мне же пришлось сидеть смирно, как дебилу, и наблюдать за этим кошмаром со стороны, ведь по статусу мне вести беседу с этими двумя без Пак Сумин было просто недопустимо. Впрочем, не очень-то и хотелось, так что с некоторой долей удовлетворения я наблюдал за страданиями сладкой пусанской парочки.

Герои-любовники… Как Мун Джин вообще так облажался? Или он настолько привык прятать свои отношения с Юн Хян Ми от Юн Донджина, что так и не смог включить женщину в зону своей ответственности? Чтобы не провоцировать старика? Или он просто тупой? Мне хотелось задать мужчине пару вопросов на этот счет, но я понимал, что вряд ли получу искренний ответ. Скорее всего, Мун Джин и сам до конца не понимает, почему он допустил такой промах. Но настолько расслабиться, зная, что как минимум у одного твоего клиента очень влиятельные враги, которые не чураются привлекать к своим делишкам Триаду?..

Отдельно меня, конечно же, уязвляло еще и то, что он даже не колебался. Если бы на кону стояла жизнь Пак Сумин, здоровяк наверное бы потрепыхался, чтобы потом иметь хотя бы призрачные шансы как-то оправдаться перед стариком Пак Ки Хуном, но речь шла о моей голове. И тут Мун Джин слил меня вообще без каких-либо раздумий. Потому что в текущей иерархии я не стоит и ногтя Юн Хян Ми. Не только в глазах этого человека, но и в глазах всего корейского общества, даже если проигнорировать невысокую ценность жизни взрослого мужчины по сравнению с другими категориями граждан.

— Ох, отличная серия! — выдохнула Пак Сумин, ставя сериал на паузу и наконец-то переводя взгляд на визитеров. Гостями они точно не было, с гостями так не обращаются. — Ну что, приступим к разговору?

— Да, если ты не против, — миролюбиво ответила Юн Хян Ми.

— А ты не могла приехать одна. Без предателей? — прямо спросила годзилла, указывая пальцем куда-то в сторону Мун Джина. — А то знаешь ли, я еще хотела поужинать, а это только портит мне аппетит.

Челюсти Мун Джина сжались с такой силой, что мне показалось, будто из его рта вот-вот посыплются осколки зубов.

— А чего вы ожидали? — продолжила годзилла. — Если все выжили и на ногах, то я все забуду? Думаете, у семьи Пак такая короткая память? Кстати, что от тебя потребовал твой отец, онни?

— У меня еще не было с ним разговора на эту тему, — ответила Юн Хян Ми, при этом бросив на меня едва заметный, но очень внимательный взгляд.

Этот взгляд не сулил мне ничего хорошего. Ведь вторым рычагом давления на Юн Хян Ми было то, что я имею влияние на Пак Сумин, что смогу помочь восстановить если не дружеские, то нейтральные отношения с девушкой. Никто в здравом уме не хочет иметь во врагах чеболя, даже если это молодая девушка, которая стоит всего лишь четвертой в очереди на наследство.

— Госпожа Пак Сумин… — включился я в беседу. Подобное обращение резануло годзилле слух, но сработало. Мне удалось привлечь ее внимание. — Давайте я пока сделаю напитки гостям. Все же, они пришли к нам с хорошими новостями, которые касаются моего суда. Да?

И пронзительно-пронзительно посмотрел на немного офигевшую от таких речевых оборотов годзиллу. Я не помню, в какой момент мы окончательно перешли все границы формального общения — этот рубеж трещал с первого дня нашего знакомства — но так как мы непонятно когда были в последний раз на работе, то и госпожой Пак Сумин я не называл девушку довольно давно. И, как оказалось, она просто отвыкла. Ведь в Пусане я вообще ходил, не поднимая при посторонних головы и никак не обращаясь к годзилле, только выполняя мелкие поручения и указания, как того и требовал мой статус. Молчи и работай.

— Уже поздно, но я бы не отказалась от кофе. С безлактозным или миндалевым молоком, — натянуто улыбнулась Юн Хян Ми.

Я как можно дружелюбнее оскалился в ответ и, встав с дивана, направился на кухню. Главное чтобы за время моего отсутствия Пак Сумин не наговорила этой парочке лишнего.

Когда я через десять минут вернулся с чашкой кофе, молоком, сахаром, парой стаканов и бутылкой воды для Юн Хян Ми и Мун Джина, то увидел, что за время моего отсутствия эти трое даже не пошевелились. Пак Сумин сидела, перекинув ногу на ногу и сложив руки на груди, при этом глядя строго перед собой. Мун Джин все так же держал руки сцепленными, госпожа Юн Хян Ми приняла же позу чуть более открытую — сложила ладони на подлокотнике одна на одну — но смотрела в окно.

Когда женщина наконец-то сделала пару глотков и поставила чашку на место, битва продолжилась.

— Ну, рассказывай, — скомандовала Пак Сумин, обращаясь к Юн Хян Ми. Но тут внезапно заговорил Мун Джин.

— Я встретился со своим старым товарищем, который работает в контрразведке, — начал здоровяк. — Он кое-что разузнал про уголовное дело, которое возбудили против Кан Ён Сока.

— Причем тут NIS? — внезапно спросила Пак Сумин. Этот же вопрос интересовал и меня. Голос внутренней паранойи, который молчал последние месяцы, взвыл с новой силой. Только в поле зрения этих парней мне не хватало попасть!

— А как же? — удивился Мун Джин. — Первое, Кан Ён Сок северянин. Второе — имело место использование огнестрела. Это довольно редкое событие у нас, если ты забыла.

— Говори со мной формально, Мун Джин, не переходи границы, — тут же осадила мужчину годзилла.

— Госпожа Пак Сумин, — сквозь зубы процедил здоровяк. — Я говорю о том, что Национальное агентство в любом случае будет вовлечено в это дело. Слишком много факторов совпало. Конечно, это все формальность, но их были обязаны поставить в известность, вы должны это понимать.

— И что рассказал твой друг? — продолжила допрос Пак Сумин.

Юн Хян Ми уже допила кофе и сейчас взялась за стакан воды, аккуратно цедя ее сквозь зубы, по глоточку. Тут она была такой же молчаливым наблюдателем, как и я.

— Он заверил, что назначенный судья будет лоялен к Кан Ён Соку, если мы все правильно преподнесем. Это давняя знакомая моего товарища, судья принципиальный, но справедливый.

— И на что же мы должны напирать? — наконец-то получил я возможность включиться в разговор. — Что я должен говорить?

— Основная линия — ты защищал госпожу Пак Сумин от возникшей угрозы. Поэтому воспользовался пистолетом, который обнаружил ранее в организованном мной тайнике, — ответил Мун Джин.

— Разве это легально? — удивился я. — Я тут почитал законы… Хранение оружия, причем такого, как пистолеты, это целая наука. Сейфы, осмотры полиции, специальные разрешения… Его нельзя просто засунуть под раковину.

— Это будет уже моей проблемой, — ответил Мун Джин. — Сейчас главное все максимально выкручивать в сторону необходимой самообороны и острой нужды идти на решительные меры исходя из обстоятельств. А главное обстоятельство — нахождение в помещении госпожи Пак Сумин.

— То есть бравый северянин встал грудью на защиту начальницы южанки? — уточнил я, потирая переносицу.

— Все именно так, — кивнул Мун Джин. — Нужно выставить все как не массовый расстрел вооруженных одними ножами из огнестрельного оружия, а акт самозащиты и проявления гражданского долга. Ведь в ином случае была бы подвергнута и оставлена в опасности уже госпожа Пак Сумин.

Мы с годзиллой переглянулись. Вообще, все выглядит стройно, но основная проблема всей этой ситуации — это превышение норм необходимой самообороны и факт наличия пистолета. И если со вторым как-то мы можем разобраться, если Мун Джин примет вину на себя, то с первым… Все еще осложнялось и тем, что нам крайне не хотелось вовлекать в это разбирательство Пак Сумин в качестве основного действующего лица. Пресса внимательно следит за жизнью чеболей, ведь богатейшие семьи Кореи несут ответственность перед обществом за благосостояние нации. И если историю с похищением и прочие приключения Пак Сумин удавалось скрывать, то вот публичная защита в суде беглеца-северянина со стороны молодой чебольки… Это почти что подарок для Пак Бо Гома и его сыновей. Семья Пак не была замечена в каких-то крупных прегрешениях, и еще никогда и никому из прямых членов семьи Пак Ки Хуна не приходилось оправдываться перед народом за свои действия или поведение. Но все может резко измениться, если судья захочет выслушать версию событий Пак Сумин.

— Ты же понимаешь, что ничего хорошего в этой ситуации нет, — прошипела годзилла, мгновенно сориентировавшись в ситуации. — Я вам обоим тогда четко сказала, чтобы вы носом рыли землю, чтобы замять эту историю. Я и сама отправилась к деду. И что вы мне рассказываете⁈ Жесткая, но справедливая судья⁈ Вы предлагаете мне выставлять себя жертвой, выкручивать все в сторону того, что я беззащитная овечка⁈ Так⁈ Вы хоть понимаете, какой это по мне удар и что из этого раздует Пак Бо Гом⁈ Да этот ублюдок уже сидит на телефоне и обзванивает все центральные издания! А потом перейдет к сайтам поменьше и желтым помойкам! Мне дешевле было бы пробежать голышом по центру Сеула, чем давать показания в суде по подобному делу! Что я не смогла обеспечить себе нормальную охрану, что я допустила какие-то непонятные разборки, а теперь выгораживаю своего ассистента! Нас же буквально размажут, как мух по лобовому стеклу! Вы совсем тупые или как⁈

— Сумин-ян, послушай… — начала госпожа Юн Хян Ми.

— Знай свое место! — прокричала Пак Сумин. — Я тебе не Сумин-ян, а госпожа Пак Сумин!

— Это ты забываешься, идиотка! — прокричала в ответ Юн Хян Ми. — Мы делаем все возможное, чтобы твоя игрушка не отправилась в камеру смертников! Этот ублюдок северянин, которого ты пригрела!

— Ты что сейчас сказала⁈ — прорычала Пак Сумин, вскакивая со своего места и отвешивая подруге хлесткую пощечину с такой силой, что голова госпожи Юн Хян Ми дернулась, как у куклы. Оно и не удивительно, я постоянно забывал, что у годзиллы поставленный удар тайского боксера, и даже пощечина в ее исполнении весьма болезненна. — Ты как меня назвала⁈

В этот же момент со своего места вскочил и Мун Джин, едва не опрокинув кресло, на ноги подорвался и я. Вот только я понимал, что если здоровяк потеряет над собой контроль, нам с Пак Сумин не поздоровится. В последний раз в подобной ситуации он схватился за ствол и едва не пристрелил папашу Юн Хян Ми. Собственно, из-за той истории мы и оказались в этой точке, ведь она повлекла за собой полицейское расследование, пистолет в моей полке и все остальные проблемы.

Ну, или из-за несдержанности Мун Джина я до сих пор жив, а Пак Сумин — цела. Смотря как посмотреть на ситуацию.

Вот только Пак Сумин останавливаться не собиралась. После первого удара девушка замахнулась еще раз. Глаза госпожи Юн Хян Ми же опасно сузились. Женщина сейчас была в гневе, и я боялся, что вот мне и пришел конец. Сейчас она все расскажет, и тогда я точно уеду сначала в тюремную камеру, а потом — в застенки NIS или даже более глубокий и темный подвал.

Мун Джин в последний момент перехватил запястье Пак Сумин, которое буквально исчезло в лапе здоровяка. Перехватил с такой силой, что едва не оторвал девушку от пола.

— Хватит! — крикнул мужчина.

Железная хватка гиганта на секунду привела Пак Сумин в чувство. Стоя чуть в стороне я видел, как в ее взгляд вернулся разум, чего нельзя было сказать о Юн Хян Ми.

— Отпусти! — заорала Пак Сумин. — Охрана!

— Тупая девка! Успокойся уже! — рявкнула Юн Хян Ми.

И клянусь всем, чем могу, я практически уверен в том, что она сделала это специально. Слишком выразительно дрогнули ее щеки, скрывая довольный оскал.

Госпожа директор по персоналу схватила недопитый стакан воды, после чего вскочила на ноги и выплеснула его прямо в лицо своей подруги.

Дверь в квартиру с силой распахнулась, и в следующий миг посреди гостиной стояло три охранника с оружием в руках. Мун Джин моментально выпустил запястье Пак Сумин, а девушка просто рухнула на колени. Сейчас Пак Сумин задыхалась и хрипела, не в силах протолкнуть воздух в легкие.

— Проводите их на выход! — скомандовал я, падая на колени рядом с чеболькой. — Живо! Госпожа Пак Сумин цела!

Я бросил короткий взгляд на Юн Хян Ми, которая сейчас возвышалась над нами двумя с пустым стаканом в руке. В глазах женщины сквозило презрение и какое-то удовлетворение от случившегося, но длилось это буквально еще секунду. С очередным громким всхрипом Пак Сумин, горло которой сейчас схлопнулось в приступе паники, до женщины наконец-то дошло, что она натворила.

В ужасе Юн Хян Ми выронила стакан из тонкого стекла, который ударился о мраморный пол и разлетелся на тысячу мелких осколков.

За эти несколько секунд охрана преодолела оставшееся расстояние от двери до центра комнаты и, подхватив гостей под руки, поволокла Юн Хян Ми и Мун Джина прочь из квартиры. Они не сопротивлялись. Уже на самом пороге Мун Джин оглянулся и посмотрел на нас с Пак Сумин; я стою на коленях рядом с девушкой и, приобнимая ее за плечи, пытаюсь успокоить и убедить, что она в безопасности; Пак Сумин хрипло хватает ртом воздух, пытаясь побороть приступ животной паники и страха.

— Дыши, Сумин, только дыши… Все хорошо, ты дома… Дыши…

В глазах Мун Джина я увидел даже что-то похожее на извинения, но в ответ он получил от меня только полный ненависти оскал. Я даже представить не мог, что Юн Хян Ми может поступить так специально, хотя и знал, что жестокость женщин не знает границ.

Когда дверь за охраной и проблемными гостями закрылась, мы с Пак Сумин остались вдвоем. Девушка повисла на моих руках, вцепившись в мои плечи с такой силой, что ее пальцы побелели от напряжения.

Самое отвратительное чувство для мужчины, это чувство беспомощности. И сейчас я не знал, как я могу помочь Пак Сумин. Единственное, что я мог делать, это осторожно гладить ее по спине и уговаривать продолжать дышать.

Они проехали буквально пару улиц, после чего Мун Джин резко свернул направо и, припарковав машину у небольшого круглосуточного магазинчика, заглушил мотор.

— Чего встали? — зло бросила Юн Хян Ми.

По лицу молодой женщины расплывался внушительных размеров синяк. Удар у Пак Сумин был на самом деле хорош.

— Нужно приложить холодное, — хмуро сообщил мужчина, вылезая из-за руля. — Я быстро.

Через пять минут Мун Джин вернулся с парой стаканов льда для напитков и двумя банками газировки. Ничего не говоря, мужчина протянул покупки Юн Хян Ми, которые она тут же прижала к лицу. Сам же здоровяк просто молча щелкнул ключиком на жестянке и, сделав пару глубоких глотков, воткнул банку в подстаканник.

— Ты что вообще творишь? — наконец-то спросил мужчина.

— О чем ты? — тут же стала закипать Юн Хян Ми. — Это эта безмозглая девка меня ударила!

Мун Джин посмотрел на свою возлюбленную совершенно непонимающим взглядом. После Пусана Юн Хян Ми как подменили. Сначала ему казалось, что женщина справляется со стрессом, но через несколько дней после возвращения в Сеул все стало намного хуже. Юн Хян Ми стала злой и дерганной, постоянно ему грубила и срывалась. Ну а про секс или былую теплоту в их отношениях и говорить не стоит. Это просто исчезло.

— Не говори так про Пак Сумин, хотя бы с посторонними, — предостерег он женщину.

— Да что она вообще о себе возомнила⁈ Вылезла из своего клуба и перестала бухать, и за пару месяцев внезапно поумнела и повзрослела⁈ — продолжала кипеть Юн Хян Ми. — Ты сам знаешь, какой проблемной она была, вечно за ней подтирать! Как и с этим северянином и его судом!

— Хян Ми, — примирительно продолжил Мун Джин. — Она член семьи Пак. О Чем ты вообще говоришь? Как у тебя язык поворачивается, учитывая, кто твой отец?

— Ты ничего не понимаешь! Вообще ничего!

— Так объясни! — потерял терпение Мун Джин. — Объясни, как ты додумалась до того, чтобы плеснуть в лицо ей воды, зная, какая у нее реакция и какие проблемы! И понимая последствия! Будь добра, объясни!

— Она меня ударила! — истерично прокричала Юн Хян Ми.

— Так ударила бы в ответ! Было бы меньше проблем! — прорычал мужчина. — И я бы вас мигом разнял! А что теперь будешь делать⁈ Ты вообще видела, что натворила⁈

— Она неблагодарная тварь! Ты поднял все связи, чтобы помочь этому выродку Кан Ён Соку, а она еще и смеет вычитывать нас⁈

— А это еще что за ненависть к северянину? — удивился Мун Джин.

Это на самом деле было странно. Раньше Юн Хян Ми весьма положительно относилась к фигуре Кан Ён Сока, считая его новой игрушкой Пак Сумин. Которая, впрочем, может научить молодую чебольку ответственности и общению с живыми людьми. И до недавнего времени все шло хорошо. Пока этот северянин не стал их общей проблемой, точнее, пока проблемой не стало то, что он сделал ради того, чтобы выжить.

Мун Джин не мог винить Кан Ён Сока за то, что молодой мужчина воспользовался его пистолетом. Наоборот, бодигард и бывший военный был впечатлен тем, насколько эффективно действовал северянин. Конечно же, как выходец из Ибука, он должен был служить в армии. Там призыв еще более повальный, чем на юге, где призывают на срочку даже знаменитостей и поп-звезд, и от повестки не спрятаться, не скрыться, если не хочешь получить уголовное преследование. Но одно дело топтать плац во время срочной службы, а совсем другое — управляться с пистолетом. Это одновременно и простое, и сложное оружие. Малая длина ствола и вероятность хвата одной рукой превращают банальное дрожание кисти в отклонение выстрела на полметра даже на сверхкороткой дистанции. И чтобы работать с пистолетом, тебе нужна сноровка и твердая рука. А лучше — практика стрельбы, хотя бы в тире. История с тем, что Кан Ён Сок уложил четверых, причем последнего буквально выискивал, чтобы закончить начатое, прежде чем рухнуть от кровопотери, лишь подтвердило первое впечатление Мун Джина о северянине. Тогда, в убогой квартирке, когда Пак Сумин делала ему предложение, от которого было сложно отказаться, да и после — когда они решали судьбу Ким Аран и ее подручных. Легкость, с которой северянин отдал ему по сути своей весьма бесчеловечный приказ, мужчину немного удивила. Тогда он списал это на личные счеты между Кан Ён Соком и той поехавшей сучкой, но потом была еще целая череда событий.

Похищение Пак Сумин, переговоры с триадой, стрельба в квартире.

И вот, сегодня, в кризисной ситуации, Кан Ён Сок опять занял наилучшую позицию из доступных, а приказ, который он моментально отдал охране, правильно оценив ситуацию, был сделан четким командирским тоном. Будто бы он всегда и командовал людьми.

— Ты вообще не представляешь, что это за человек! — продолжила злиться Юн Хян Ми. — Это тебе не покорный тихий ассистент!

— Да нет, как раз представляю, — ответил Мун Джин.

В ответ на это Юн Хян Ми только фыркнула.

— Ты перешла все границы, Хян Ми, — продолжил мужчина. — Мы были и так не в лучшей ситуации, а теперь… Я-то ладно, но ты что будешь делать? Просить защиты у отца? А ты уверена, что он сможет тебе помочь, если Пак Ки Хун узнает подробности?

Это был неприятный и сложный вопрос. Юн Донджин был до мозга костей верен своему господину и при всей его любви к дочери, Юн Хян Ми не была уверена, что отец ей поможет. Особенно, учитывая ее крайне недостойный поступок. Она и так слишком много разочаровывала отца для того, чтобы он безусловно был на ее стороне.

— И что ты мне предлагаешь? — спросила женщина. — Пойти и извиниться? Сказать «Ой, подруга, прости, я забыла, что у тебя травма и плеснула тебе воды в лицо случайно?», так мне стоит поступить? Кто в это вообще поверит?

— Вот приближаться к Пак Сумин тебе сейчас точно не стоит, — покачал головой Мун Джин. — Будет только хуже. Ну и дерьма же мы наворотили…

— Говори за себя, — ответила женщина. — Я просто защищалась. Вон! Посмотри на мое лицо!

Юн Хян Ми убрала от распухающей щеки стакан и продемонстрировала мужчине внушительный кровоподтек, который оставила ей Пак Сумин. Глядя на него, Мун Джин даже немного вздрогнул, поблагодарив судьбу, что чеболька била все же ладонью. Если бы это был удар в полную силу кулаком, то, возможно, все закончилось бы переломом или расшатанными зубами.

— Дай посмотрю… — потянулся к женщине Мун Джин.

— Ты-то лапы не суй! — рявкнула Юн Хян Ми.

— Да что с тобой вообще происходит⁈

— Что⁈

— Дерганная, вся на нервах! Возьми себя в руки уже!

— Ты даже не представляешь, в какой мы заднице, Мун Джин!

— А твоими стараниями она стала глубже! — заявил мужчина.

Оба замолчали, Юн Хян Ми прижимала к щеке холодный стакан, Мун Джин тяжело сопел, схватившись обеими руками за руль.

— Джин, пойми, все очень непросто, — уже спокойнее сказала женщина. — Этот северянин опасен, очень опасен. И меня от одного его вида бросает в дрожь. Я не знаю, что делать.

— И это причина, по которой ты так поступила с Пак Сумин?

— Ты что вообще несешь⁈ Я тебе про совсем другое говорю!

— А это одно и то же! — вспылил Мун Джин, ударяя ладонью по рулю. — Как ты не понимаешь! Ты сейчас спровоцировала приступ у женщины, из-за которой этот твой северянин уложил четверых! Ты вообще головой думаешь⁈ Я подозреваю, что он как-то тебя прижал, уж очень многое на него завязалось. Но пожалуйста, Хян Ми, включи голову! Ты не можешь себя так вести!

— И что ты мне предлагаешь? — вздернула подбородок женщина, опуская стакан со льдом и почти что с гордостью демонстрируя свою щеку. — Что прикажешь⁈ Пойти, упасть к этой девчонке в ноги и умолять⁈

— Предлагаю хотя бы не делать ситуацию еще сложнее, чем она есть! — зло ответил Мун Джин, отворачиваясь от Юн Хян Ми. Он не мог смотреть на багровую распухшую щеку женщины. — Говоришь, северянин опасен? Так я это понимал едва ли не с первого дня, как с ним познакомился! Ты хоть представляешь, как он сформулировал заказ на эту свою Ким Аран⁈

— Ты не рассказывал, — внезапно осеклась Юн Хян Ми. — И как?

— Сказал, чтобы мы переломали всю ее банду, а ее заставили смотреть! — сквозь зубы выплюнул Мун Джин.

— Что⁈ И вы это сделали⁈ — вспыхнула Юн Хян Ми. — Вы же должны были их просто припугнуть!

Мужчина потер двумя пальцами переносицу.

— Сделали. Я и мои парни вообще много чего делаем… Если хорошо платят. А Пак Сумин хорошо заплатила, даже очень.

Юн Хян Ми в ужасе посмотрела на своего любовника и, как она до этого момента думала, будущего супруга. Как? Вот такие бандитские разборки, налёты, избиения? Этим занимается фирма Мун Джина? У него же охранное агентство!

— Ты никогда об этом не говорил… — начала женщина. — Говорил, что просто улаживаешь вопросы и конфликты.

— Потому что тебе и не следовало знать, — перебил ее Мун Джин. — Но ты должна понять, что эти двое друг друга стоят. Пак Сумин там тоже была и даже бровью не повела. Ты забываешь, кто она такая и кем ее растили. Она чеболь, а мы простые люди, пусть и обеспеченные. И пусть она годами называла тебя старшей сестренкой, это ничего не значит. Ты же понимаешь, Хян Ми? Ты вообще понимаешь, кто такая Пак Сумин?

Женщина умолкла, пытаясь переварить полученную информацию.

— Я пересекла черту, — наконец-то спокойно ответила Юн Хян Ми. — И Пак Сумин меня к себе даже на километр не подпустит, даже если я ползти буду…

— Не подпустит, — согласился Мун Джин. — Так что я постараюсь встретиться с Кан Ён Соком.

— С этим отбросом⁈ Зачем⁈

— Хян Ми! Не начинай! Ты слышала, как он рявкнул на охрану⁈ Простые люди не умеют так говорить, уж поверь мне! Ты вообще знаешь, кем он был на севере⁈ Не с его слов, а на самом деле? Вот и я не знаю! И знаешь что? Даже знать не хочу!

Женщина удивленно уставилась на Мун Джина. Его слова буквально открыли ей глаза. И в самом деле, а кто он такой? Она была так сконцентрирована на том, что северянин посмел ее шантажировать и использовалась, что даже как-то не думала о том, откуда взялся инвестор, откуда взялись деньги. Нет, она что-то подозревала, но бурлящий внутри гнев застилал ей глаза и не позволял посмотреть на ситуацию со стороны. Она была сконцентрирована исключительно на унижении, которому подверглась. Но кто он такой? И откуда такие связи, если он на самом деле беглец из Ибука?

— И что ты ему скажешь? — тихо спросила Юн Хян Ми.

— Не знаю, что-нибудь придумаю, — сморщился Мун Джин, нажимая на кнопку запуска двигателя и выкручивая руль влево. — Придется что-нибудь придумать.

Почти полчаса у Пак Сумин ушло на то, чтобы успокоиться. Когда девушка стала хоть немного ровнее дышать, я помог ей подняться и сесть на диван. В итоге, когда ее дыхание нормализовалось, Пак Сумин наконец-то отпустила мои плечи и одежду, и чуть настойчиво, но все же оттолкнула.

Я ничего не говорил, да и слова тут были лишними. Просто вышел в коридор и нашел в подсобке совок и веник, убрал осколки стекла с пола. Нельзя звать горничных, нужно все делать самому. Перекинулся парой слов с охраной, убедился, что Юн Хян Ми и Мун Джина выпроводили и эти двое уехали. Потом вернулся в квартиру, взял в холодильнике пару банок пива и, вставив одну в руки Пак Сумин, рухнул рядом и щелкнул ключом. Сделал пару больших глотков, даже не чувствуя вкуса.

Говорят, алкоголь не лечит от стресса, но я точно знал, что этанол угнетает работу центральной нервной системы. Потом это может аукнуться, но сейчас лучшего решения у меня не было. Какие-либо сильные рецептурные препараты Пак Сумин не принимала, справедливо опасаясь огласки ее состояния, если эта информация попадет к Пак Бо Гому или его сыновьям. Так что из успокоительного у нас было только пиво.

Годзилла машинально щелкнула ключом на банке и, повторяя за мной, сделала два глотка.

— Что-нибудь скажешь? — спросила Пак Сумин.

— Скажу, что твоя онни еще та стерва, — ответил я, налегая на пиво.

— Что-то пошло не так, — ответила девушка, глядя на свое запястье, за которое ее схватил Мун Джин. На коже останется несколько продолговатых синяков. — Я не понимаю…

— И не должна понимать, — перебил я годзиллу. — Ты все сделала правильно. Юн Хян Ми не имела права так себя вести и поступила ужасно.

Тут не может быть оттенков. Я должен быть целиком и полностью на ее стороне, иначе она от меня закроется.

Было видно, как в душе Пак Сумин идет внутренняя борьба. Сейчас она схлестнулась с человеком, которого долгие годы называла своим единственным другом. И это была не просто мелкая ссора или ругань, это была даже не ситуация, в которой Пак Сумин сильно злилась на тупость Юн Хян Ми, как в случае с историей в Пусане. Тут все было совершенно иначе. Жестко, неистово. С разрушительными последствиями, которые никак не откатить, не переиграть, как нельзя обратно прокрутить говяжий фарш, чтобы получить корову. Так могут поступать в порыве гнева только женщины.

Я почувствовал, как Пак Сумин заваливается на бок, и поднял руку, позволяя девушке прижаться к моей груди и ребрам, сам же приобнимая ее за плечо.

— Никогда бы не подумала, что все будет вот так, — пробормотала Пак Сумин, неловко отпивая из своей банки.

— Не думай о том, что произошло. Нельзя прокручивать эти ощущения и воспоминания, — сказал я, повторяя слова самой Пак Сумин. Это была техника, которой обучал ее психотерапевт. Самое важное в борьбе с посттравматическим синдромом, это вырваться из цикла, вырваться и самовоспроизводимой травмы.

— Я сказала, что отправлю их всех в камеру, если тебя посадят, — пробормотала годзилла. — Я загнала их в угол, и Юн Хян Ми тебя возненавидела. Ведь как я могу ставить тебя выше ее, дочери сурового Юн Донджина, человека, который стоит за спиной моего деда…

Я ничего не ответил, мне нечего было сказать. В отличие от Пак Сумин, я понимал истинные причины ненависти Юн Хян Ми к моей персоне. Это не чеболька загнала госпожу директора в угол, а я, своими собственными руками. Я посчитал, что Юн Хян Ми будет достаточно крепким инструментом, что сможет вытянуть груз, которым я буквально придавил ей грудь и тем самым перекрыл кислород. Я ожидал, что онни Пак Сумин будет такой же крепкой, как моя нанимательница, даже, может быть, крепче. Такой она казалась со стороны.

Давно я так сильно не ошибался в людях. В высокомерной и такой рассудительной госпоже Юн Хян Ми не было и половины той стали, которая присутствовала в характере Пак Сумин. Она была больше похожа на полую стальную трубу с очень тонкой стенкой. Со стороны может показаться, что это монолитный кусок металла, но ударь достаточно сильно, и пробьешь сквозную зияющую дыру. Пак Сумин в этом плане была именно что литым железным прутом. Она гнулась, но пока не ломалась. И вряд ли когда-нибудь сломается.

К моему удивлению, буквально через несколько минут Пак Сумин ровно засопела. Я аккуратно перехватил початую банку пива из ослабевших пальцев девушки, а сам так и продолжил без движения сидеть на диване. Стресс и пара глотков пива просто ее вырубили, так что ничего удивительного. Сейчас ей нужно просто плечо, за которое она может ухватиться, и хотя бы призрачное ощущение безопасности. Немного тепла, чтобы не возвращаться в тот затхлый подвал, в котором ее держала Ким Аран. В целом, я был доволен такому исходу. Сон лечит и тело, и душу. Когда Пак Сумин проснется, шанс того, что приступ паники повторится, уменьшится многократно. Так что ради этого стоит потерпеть и посидеть без движения хотя бы часа полтора.

Я аккуратно вытащил из кармана брюк телефон и открыл Kakao. У меня было на примете несколько свежих тайтлов. Глав еще вышло немного, придется читать в онгоинге, но что поделать? Без чтива я в любом случае не останусь, особенно, если наберу пять-десять произведений с разным графиком публикаций.

А Пак Сумин пусть пока отдыхает. Все равно до полудня понедельника, на который назначено судебное заседание, я совершенно свободен.

А вот и бонусная прода. Напоминаю, теперь график 5/2, так что увидимся в понедельник.

Утром перед судебным заседанием мы с Пак Сумин встретились с юристом по имени Ким Чан Сон, которого организовал для этого дела дед чебольки. Встреча проходила в юридической конторе — небольшом помещении в центре города, которое размещалось на боковой улочке в неприметном трехэтажном строении с высоким забором. Если бы не направление от Пак Ки Хуна, я бы никогда и не подумал, что тут может размещаться подобный специалист. В моем воображении все топовые юристы работали в просторных светлых офисах, прямо как в сериале «Suits», пару сезонов которого я посмотрел, отсиживаясь в ожидании документов Китае. Да и то, мое внимание он привлек, потому что одну из второстепенных ролей там сыграла тогда еще молодая актриса, а теперь жена британского принца. Так вот, благодаря сериалу у меня сложилось впечатление, что в капиталистическом мире, частью которого была и Южная Корея, все крутые юристы работают исключительно в небоскребах. Рядовые адвокаты и стажеры сидят в опенспейсе, а старшие партнеры и ведущие специалисты — в стекляшках, площадь которых прямо пропорциональна их статусу внутри компании.

Моя уверенность, что дела обстоят именно так, окрепла после того, как я попал на работу в InterConnect. Там, совсем как в сериале, челядь сидела в опенспейсе. Пространство же начальства было огорожено стеклянными стенами с матовыми рольшторами, которые опускались на время закрытых совещаний и встреч.

Сейчас же мы сидели во вполне уютном кабинете. На стене — кондиционер, вдоль стен — стеллажи с какими-то папками и подшивками документов. На рабочем столе — потрепанные справочники, письменные принадлежности, пара пухлых ежедневников. В кресле же за столом сидел пожилой мужчина с пигментными пятнами на практически лысой голове и подслеповато щурился, перечитывая материалы моего дела.

Мы же с Пак Сумин сидели по другую сторону стола, на небольших стульчиках для посетителей, и смиренно ждали, когда же мужчина закончит читать.

— Уважаемые клиенты, — проскрипел старик, — давайте повторим основные моменты. Вы сказали, что на это дело назначена судьей госпожа Чан Хе Сон, правильно?

— Все так, — кивнула Пак Сумин.

Я вообще говорил мало, только поздоровался со стариком и односложно отвечал на конкретные вопросы, если они были обращены напрямую ко мне.

— Значит, придется делать из юноши героя… — задумчиво протянул старик. — Как я понимаю, вы госпожа Пак Сумин выступать не желаете?

— Это крайне нежелательно, — честно ответила годзилла.

Удивительно, но сейчас Пак Сумин вела себя настолько смирно, что казалась абсолютно адекватным человеком. Ни единой нотки ее обычной заносчивости в голосе девушки сейчас не было, что меня крайне сильно удивило. Видимо, этот полуслепой дед не так прост как кажется, если в его присутствии робеет даже годзилла.

— То же самое сказал мне и господин Пак Ки Хун, — покачал головой дед. — Тогда все немного осложняется. Чан Хе Сон относительно молодая судья, жесткая, ее может не устроить подобное поверхностное разбирательство.

— Вы с ней сталкивались? — неуверенно переспросила Пак Сумин.

Юрист только усмехнулся, но ничего не ответил. Конечно же сталкивался, перед нами сидел матерый секач.

— И что тогда делать? — подал я голос.

Старик оторвал глаза от документа и посмотрел на меня поверх листа. Смотрел он долго, внимательно, будто что-то выискивая.

— Следствие никаких дополнительный материалов на рассмотрение не подавало, дело квалифицируется как самооборона, нужно только решить, не были ли превышены ее пределы. Но прежде чем мы отправимся в суд, скажите, есть какие-то детали, которые не попали на бумагу, но которые мне следовало бы знать?

Мы с Пак Сумин переглянулись.

— Инициатором нападения был мой двоюродный брат, Пак Хи Шунь, — уверенно ответила Пак Сумин.

— С какой же целью ваш брат хотел убить вашего ассистента? — спокойно спросил юрист. Видимо, нападение одного члена семьи на другого его ни капли не смутило.

— Отвлекающий маневр, — ответил я за годзиллу. — Имело место другое… предприятие, которое нужно было провернуть, пока госпожа Пак Сумин недееспособна или дезориентирована.

— И как результаты? — спросил старик.

— Все улажено, — ответила годзилла.

— Ваш дед в курсе?

— Конечно. Больше никаких действий мои родственники предпринимать не будут, — продолжила Пак Сумин. — Если вас волнует возможное вмешательство моего дяди, Пак Бо Гома, то можете на этот счет не тревожиться, господин Ким Чан Сон. Мой дед уладил этот конфликт.

Услышав, что лично Пак Ки Хун поучаствовал в разрешении спора, Ким Чан Сон довольно покивал, после чего стал складывать бумаги в дорогой портфель из коричневой кожи.

До суда добрались без особых проблем. Сегодня я ехал отдельно от Пак Сумин — нам не стоило показываться вместе в таком заведении. Ким Чан Сон воспользовался собственным транспортом и водителем, годзилла же отправилась в ближайший ресторан, ждать результатов.

Заседание проходило в центральном районном суде Сеула. В отличие от судов, которые я привык видеть в кино, городской суд южнокорейской столицы был не старым строением с колоннадой, а высотным зданием этажей на двадцать, построенном в каком-то конструктивистском стиле. Здание суда напомнило мне новый отель возле рынка электроники Ёнсан, где я почти полгода назад купил свою рисоварку. Оба были выполнены в виде двух башен, объединенных крышкой-перемычкой на уровне последних этажей. Только башни здания суда стояли чуть плотнее, что создавало ощущение большей цельности конструкции, в отличие от отеля, стоящего позади Ёнсана.

Когда я запарковал автомобиль и прошел внутрь вместе с господином Ким Чан Соном через большой двор, то запоздало понял, что это здание мне напоминает. Знаменитые чаши весов в руках богини Фемиды. Наверное, таков и был замысел архитектора.

Юрист оказался буквально своим в этой организации. Все, начиная от охраны и заканчивая местными клерками, уважительно кланялись господину Ким Чан Сону, при этом с нескрываемым удивлением поглядывая на мою фигуру за его спиной. Один из знакомых юриста все же не выдержал и спросил:

— Господин Ким Чан Сон, вы наняли себе ассистента? Или это ваш водитель? — улыбнулся неприятной наружности мужчина лет сорока.

— О, Чха Хон Ин, — так же натянуто в ответ улыбнулся Ким Чан Сон, — Как ты мог такое подумать? Это мой уважаемый клиент!

Не давая вставить этому неизвестному господину Чха и слова, Ким Чан Сон сделал шаг в сторону и совершенно невежливо просто обошел внезапное препятствие, высоко держа при этом голову.

Миновав главный холл, мы прошли пост охраны и отправились к лифтам. Оттуда — на один из этажей, где размещались переговорки ассоциации адвокатов Южной Кореи, в которую входили все более-менее крупные адвокатские палаты страны.

Судебное заседание прошло штатно и без каких-то внезапностей. В отличие от того же сериала «Suits», мое дело рассматривалось в небольшой комнате, где был установлен невысокий помост, за которым сидела судья, а так же пять рядов лавок с проходом по середине. В общей сложности комната, вместе с приставами, подсудимым и охраной едва ли вмещала два десятка человек, да и то, если набиться внутрь, как рыбы в консервную банку.

Сегодня на моем слушании людей было по минимуму. Один пристав у входа в зал, еще один — помощник судьи. Отдельно сидел секретарь, а перед помостом расположились два работника прокуратуры и, собственно, мы с господином Ким Чан Соном.

— Все в сборе? — спросила судья, окидывая присутствующих взглядом. — Тогда начнем.

Для вида женщина хлопнула молоточком. Все присутствующие поклонились, после чего начался обычный процесс, который больше походил на совещание. Прокурорские сразу же подошли к судье с бумагами, отправился к помосту и господин Ким Чан Сон, держа в руках папочку с распечатками. Они даже не стали беспокоить пристава, все походило больше на короткую встречу в кабинете, но процедура требовала протокола, так что заседание проводилось в этом небольшом зале.

Я присмотрелся к судье Чан Хе Сон. С виду, это была совершенно обычная кореянка средних лет, с лениво подведенными тушью глазами и усталым взглядом. Черная мантия чуть помятая, так же небрежно наброшена на плечи. Из украшений я увидел только простенькие серьги и такое же непритязательное кольцо с небольшим камушком на безымянном пальце левой руки.

В целом, судья производила впечатление человека спокойного, собранного, но немного уставшего от бесконечного вала работы.

Женщина поочередно выслушала вполголоса говорящих прокурорских, после чего дали слово моему адвокату. Я поймал пару быстрых внимательных взглядов судьи, которые она бросила на меня через лысину господина Ким Чан Сона, но прямых вопросов пока не задавали.

В итоге прокурор и адвокат поклонились, а после этого, к моему удивлению, с улыбкой пожали руки, поддерживая локти друг другу. Учитывая возраст господина Ким Чан Сона, как минимум он должен был быть хорошо знаком с этим сотрудником прокуратуры, а скорее — даже находился с ним в дружеских отношениях.

Судья же просто еще раз хлопнула молоточком, после чего юрист подошел к столу, за которым я его ждал, и только кивнул головой, мол, пошли отсюда.

Не понимая, что тут вообще произошло, и какой междусобойчик был разыгран этими тремя представителями юридического мира, я встал и спешно последовал за бодро шагающим стариком.

— Все хорошо, господин Кан Ён Сок, — с легкой полуулыбкой сообщил Ким Чан Сон. — У прокуратуры к вам каких-то претензий нет, меру пресечения изменять не будут. Вы все еще не можете покидать страну, а при смене места жительства должны оповестить соответствующие органы. Дело так же квалифицируется как самооборона, с учетом вашей характеристики и рекомендаций.

— Характеристики? — переспросил я.

— Да, характеристики от ассоциации по работе с беглецами и с места работы, — подтвердил Ким Чан Сон. — И там, и там, о вас отзывались как о спокойном и трудолюбивом человеке, который не вступает в конфликты. Исполнителен, внимателен к деталями, уважителен к начальству.

Последнюю фразу Ким Чан Сон будто бы продекламировал с одного ему видимого листа.

— Последнее о вас написали в отделе кадров InterConnect. Как вы понимаете, характеристику от госпожи Пак Сумин суд принять не мог, она все же участница произошедшего, — продолжил юрист.

Мы встали у лифтов и стали ждать кабину.

— Господин Ким Чан сон, простите мое любопытство, но можно вопрос? — аккуратно спросил я.

Юрист улыбнулся и бросил на меня короткий взгляд.

— И вправду, прекрасное самообладание, — покачал головой старик. — О чем вы хотели спросить, мой уважаемый клиент?

— Скажите, прокурор… — начал я.

— А! Вы про Чхве Бома? — тут же добавил мужчина. — Не берите в голову, это просто мой ученик. Преподавал у него право в сеульском. Отличный был юноша, очень перспективный. И, как видите, я в нем не ошибся. Уже прокурор, работает с серьезными делами.

— Неужели мое дело считают серьезным? — моментально напрягся я.

— Ну, конечно же, господин Кан Ён Сок! А как иначе⁈ — удивился адвокат, входя в кабину лифта и нажимая на кнопку первого этажа. — Случилось нападение на внучку чеболя! К вашему делу приковано множество взглядов, поэтому я и взялся за него лично по просьбе Пак Ки Хуна. Но вам нечего беспокоиться, в основном эти взгляды сочувствующие. Мы же не дикари, выяснять отношения с помощью подобных методов? Так что не волнуйтесь, мнение определенных слоев нашего общества безусловно на вашей стороне, а многие и вслух говорят, что вы поступили совершенно правильно. Немного жестковато, но в пределах разумного, учитывая ваше происхождение.

Лифт пикнул и остановился. Мы вышли в холл.

— Если не произойдет ничего экстраординарного, то через пару месяцев закончится следствие и состоится уже непосредственно суд по делу, — продолжил юрист. — До этого момента я буду держать вас в курсе, а вы не нарушайте закон и соблюдайте условия подписки о невыезде, вы меня поняли?

— Да, господин Ким Чан Сон, — поклонился я старику. — Благодарю за вашу работу.

— Ой, ну что вы, молодой человек. Разве я мог отказать Пак Ки Хуну? — улыбнулся дед, но по его тону я понял, что все сделал правильно.

Это не он мой адвокат, а я его клиент-подкидыш. Совершенно иная ситуация.

Когда я наконец-то встретился с Пак Сумин, она добивала уже непонятно какую порцию говядины. Обосновалась годзилла в небольшом барбекю-ресторанчике с неприличным числом нулей в ценниках.

Раньше я в таких местах не бывал, но знал, что в Южной Корее частенько подают блюда прямо на плите, а в отдельных заведениях эта самая газовая плита вмонтирована в стол. Делается это для блюд, которые принято подавать горячими или, в случае с дорогой говядиной, обжаривать самостоятельно. Тут же пошли дальше и вместо плиты и сковородки был организован целый гриль с тонкой решеткой для жарки мяса. Открытого огня не было, как и углей — внутри стола стояла специальная плитка-спираль, которая давала жутковатый красный отблеск — но мясо жарить таким образом было одно удовольствие.

Вокруг решетки гриля стояли многочисленные блюдца с закусочками намуль — бланшированными и едва обжаренными овощами — пиалки с различными соусами, ну и, конечно же, несколько видов кимчи.

Годзилла со знанием дела подхватила палочками заранее подготовленный кусочек говядины и бросила на решетку. Пока мяско шкварчало, девушка взяла кусочек салата, положила на него кимчи, битых огурцов. Перевернула мясо, которое успело схватиться буквально за пять-десять секунд, выждала еще немного, после чего подхватила тонкий чуть обожженный слайс палочками, обмакнула в соус и, водрузив поверх овощной конструкции, ловко скрутила в небольшой ролл и отправила в рот, практически не кусая.

— О! Явился! — воскликнула годзилла и тут же бросила на решетку еще пару слайсов говядины. Не успел я устроиться на низком диванчике, девушка уже схватила лист салата, наложила на него всяких закусок и овощей, закинула сверху кусок мяса и всучила мне в руки. — Попробуй!

Я принял тугой зеленый ролл из рук годзиллы и, следуя дурному примеру, целиком запихнул угощение в рот.

— Я даже знать не хочу, сколько это все здесь стоит, — пробубнел я, параллельно стараясь жевать.

— Все ты о деньгах и о деньгах, — фыркнула Пак Сумин, разделываясь с очередным роллом. — А тут хорошее место. И мясо превосходное.

Я бросил взгляд на тарелочку, на которой осталось буквально пара слайсов говядины. Прекрасная вырезка местного производства, килограмм такой говядины в обычном магазине будет стоить в среднем тысяч восемьдесят вон, а то и все сто. Хотя со своими оценками я, наверное, погорячился. Присмотревшись, я понял, что у мяса очень много тонких мраморных прожилок, а значит, ел я сейчас не простое пулькоги — тонко нарезанную говядину в маринаде, жаренную на решетке — которое пользовалось популярностью у местных. Передо мной лежала элитная мраморная говядина вагю, а может даже и говядина кобе. А значит, ее цена за килограмм могла улетать куда-то совсем в небеса, вплоть до полумиллиона вон и даже выше. И это если покупать ее самостоятельно. Сколько за такое мясо просят в заведении в дорогом районе Сеула, я даже думать не хотел.

Пока я аккуратно обжаривал еще один кусочек, наблюдая, как из прожилок на его поверхность стремительно выходит говяжий жир, Пак Сумин сделала заказ на еще одну порцию говядины. Я был за рулем, так что ограничился обычными напитками, годзилла же с удовольствием налегала на пиво из высокого бокала. По лицу девушки было видно, что сейчас она в отличном расположении духа, ведь если я вышел из здания суда, то все в порядке — за решетку меня не отправят. Да и через мессенджер я успел в общих чертах обрисовать ситуацию, пока шел к машине.

Так что сейчас мы праздновали то, что меня не отправят на нары. Сидели в дорогом ресторане, где на весь зал было занято пока только пара столиков, жарили мясо, обсуждали закуски и старались делать вид, что все идет своим чередом.

Завтра мы оба возвращались на работу, в InterConnect, а значит рано или поздно столкнемся с госпожой Юн Хян Ми. И избежать этой встречи как у меня, так и у Пак Сумин, не было ни единой возможности.

К моему удивлению, в офисе никто не был в курсе случившегося. Пак Сумин официально находилась в отпуске, на меня же напали в подворотне, где я и получил удар ножом. Каких-либо дополнительных сплетен на эту тему на работе не циркулировали и я сразу подумал, что тут руку приложил не просто отдел кадров, а именно головной офис. Юн Донджин, а может, это было и прямое распоряжение Пак Ки Хуна.

Когда я наконец-то оказался на своем рабочем месте, рядом тут же материализовался менеджер Ким Бон-Со. По лицу мужчины было видно, что эти недели дались ему крайне нелегко: из отдела выбыло сразу же и высшее руководство и помощник этого руководства. В итоге на менеджера легла тройная административная нагрузка, которую Ким Бон-Со тащил в одного и с гордо поднятой головой.

И пусть мужчина ранее сам высказывал готовность занимать эту должность, по глазам менеджера я видел, что он искренне рад нас видеть. Причем меня, вероятнее всего, даже больше, чем Пак Сумин.

— Хубэ! — воскликнул мужчина, похлопывая меня ладонью по плечу. — И как тебя угораздило⁈

— Я стал легче на одну селезенку, — криво улыбнулся я. — Но вообще, здоров. Мне повезло.

— Я слышал, ты знатно их отработал! — выдал мой сонбэ, а за спиной менеджера Кима уже стали собираться другие сотрудники. — Пошли, сделаем утреннего кофейку. Так! Чхве Гон и Ким Нам Ин — вы дежурные. Смотрите, если что упадет, то зовите. Остальные — за кофе!

Менеджер Ким поднял высоко руку, словно в ней был невидимый флажок, и важно проследовал через весь опенспейс, собирая за собой народ. Названные Ким Бон-Со парни бросили завистливые взгляды на более удачливых коллег, но остались за своими компьютерами — мониторить заявки и отвечать на срочные звонки. Весь остальной отдел — а это два десятка человек дневной офисной смены — набился в небольшую кухоньку и пространство рядом с ней. Сразу же организовался старший по кофеварке, который начал заваривать кофе всем желающим, чтобы народ не толпился, а меня поставили в угол комнаты, так, чтобы было слышно всем.

Такие происшествия в офисе случаются нечасто, на коллективные попойки я не ходил, ссылаясь на то, что от работы валюсь с ног. Да и забираю еще половину домой, потому что госпожа Пак Сумин нагружает меня, словно осла — а в этом никто и не сомневался! — так что другого случая выведать подробности из первых рук у коллег не было. А любопытство коллег так и распирало, я это видел по горящим глазам.

Была в этой толпе и Джин Су. Стояла чуть в стороне, в заднем ряду, теряясь за плечами мужчин и бросая на меня короткие, чуть встревоженные взгляды.

А вот мне вся эта ситуация казалась проблематичной. Хотя бы потому, что я даже не знал, что гласит официальная версия. Я ее даже не слышал! И как в такой ситуации не попасться на вранье⁈

— Да ничего такого не случилось… — промямлил я, стараясь слиться с кухонной мебелью за моей спиной. — Просто само…

— Нам сказали, тебя ножом ударили! — крикнул кто-то из коллег.

— Да-да! Было такое! И в больнице лежал! — подтвердил менеджер Ким.

— Ну было дело, но ничего опасного, — начал я успокаивать коллег, принимая из рук дежурного по кофемашине чашку с горячим напитком. — Денек в реанимации полежал, переливание сделали и все…

Как только я заикнулся про реанимацию, по коллегам пошла волна шепотков. Кто-то открыл телефон и стал искать в интернете, в каких случаях кладут в реанимацию, кто-то — рассказывать случаи, как его знакомых или родных держали в реанимационном отделении. В целом, сейчас отдел был похож на встревоженный улей, это было совершенно нетипичное поведение, но меня не было на работе слишком долго, контакт ни с кем из коллег я не поддерживал, так что терпеть у людей больше мочи не было. И менеджер Ким решил одним махом сбросить напряжение, устроив эту небольшую стихийную сходку.

В итоге мне задали пару уточняющих вопросов, спросили, почему не побежал, а начал драться. Я же ответил, что в сумке были отчеты, на которых стояли пометки госпожи Пак Сумин, и которые мне нужно было подготовить к совещанию с отделом разработки, так что отдать вещи нападавшим я не мог, как и убежать от бандитов. Ни словом никто не упомянул стрельбу, квартиру или то, что я оставил за собой четыре трупа. Все знают только то, что сейчас выясняется, не превысил ли я меры самообороны. Но тут вопрос житейский: законы в Корее довольно строгие, и даже если ты разбил грабителю нос или сломал руку, пусть у него в руках и был нож, к тебе возникнут вопросы. Просто потому что есть пострадавший. Так что бандитом меня никто не считал.

Когда любопытство коллег было удовлетворено, я наконец-то смог вернуться за свое рабочее место. На часах — половина десятого, коллективный допрос длился дольше, чем я думал.

Едва я разблокировал экран и открыл почту, возле моего стола появилась Джин Су.

Девушка была смущена, но при этом на ее лице читалась решительность.

— Мы все очень волновались! — воскликнула коллега, зачем-то сгибаясь в поклоне. — Не стоило так рисковать ради отчетов госпожи Пак Сумин.

— Работа и компания превыше всего, — дежурно ответил я, глядя на смущенную девушку.

— Это… — начала Джин Су. — Я не знаю, восстановился ты или нет, так что если нужна будет помощь с кофе для госпожи Пак Сумин, или сбегать в какой отдел с документами, я всегда могу помочь! И с менеджером Кимом я уже договорилась!

Я чуть наклонился на стуле, заглядывая на рабочее место Ким Бон-Со, который сидел сейчас от меня через проход.

Менеджер меня заметил, поднял большой палец, показывая, что все так и есть и Джин Су уже записана в нашу небольшую административную команду, после чего я с облегчением поблагодарил девушку за будущую помощь.

Это было очень удачно. Мы с Пак Сумин пропустили время подачи отчетности в отдел кадров, и если я могу отправить все необходимые письма по электронной почте, тем более Ким Бон-Со подготовил документы, то лично соваться в обитель Юн Хян Ми мне совершенно не улыбалось. Вот и буду посылать туда Джин Су, ссылаясь на то, что мне еще сложно ходить.

При всех усилиях Ким Бон-Со, работы накопилось столько, что едва я открыл почтовый ящик, мне захотелось кричать. Нет, я бы мог решить какие-то вопросы заранее, но Пак Сумин была не в состоянии уделять внимание вопросам отдела, да и я сам до конца не знал, выйду ли я из здания суда, или меня прямо там возьмут под стражу. А как гласит старая армейская мудрость, единая для всех армий мира за последние несколько тысяч лет — не беги впереди всех и не делай того, о чем тебя не просят. Так что пока мой статус не был до конца определен, рабочими вопросами я и не занимался.

Единственное, чем я занялся накануне, после того, как Пак Сумин пошла спать — проверил свои миксеры и криптовалютные счета, куда капнуло еще немного отмытых денег за эти недели, а потом убедился, что затер все учетные записи и избавился от реквизитов, через которые контактировал с исполнителями атаки на галерею Пак Хи Шуня.

Замел следы я еще перед вылетом в Пусан — дело сделано, так что от отработанных контактов нужно было избавляться. Я полностью вытер все аккаунты и учетные записи, к которым имел доступ, и даже свалил со смартфона самого Пак Хи Шуня. Закладок я не оставлял — это был след, по которому меня можно было вычислить или установить ловушку, так что пользоваться этим «окном» мне больше было нельзя. Ни в коем случае и не при каких условиях.

К сожалению, некоторые векторы атаки являются одноразовыми. Больше я не смогу атаковать личные устройства ни Пак Хи Шуня, ни его брата, ни их отца. Это просто опасно. У меня не было дурной привычки недооценивать противника, как не страдал я и синдромом бога, которому подвержены многие профессиональные взломщики. Это пьянящее состояние, мнение, что ты умнее всех вокруг, а тебя окружают существа, чуть умнее обезьяны — крайне опасно. Ты перестаешь ощущать границы дозволенного и начинаешь рисковать все сильнее и сильнее, пока не нарываешься на такого же, умного и способного противника с точно таким же синдромом. И вот уже в этом противостоянии все зависит от того, кто на кого начал охотиться и кому больше повезло, кто был внимательнее или меньше зазнавался. Любая мелочь, любая строчка в логах или лишняя сессия на взломанном устройстве могли привести к провалу и последующему поражению. Нет, так рисковать нельзя. Всегда нужно считать, что на другой стороне может найтись человек, который умнее, способнее и, что самое главное, удачливее, чем ты. Только при таком подходе можно не только удачно проводить атаки, но и при этом не попасться в расставленные ловушки.

Рабочий день прошел, словно в тумане. Я заполнял бесконечные таблицы и отчеты, писал письма для Пак Сумин и даже за кофе для годзиллы пришлось отправить Джин Су. Менеджер Ким тоже впахивал, как проклятый, и из нашего с ним угла доносился в основном сосредоточенный стук по клавиатуре и клики мышью.

Примерно так же чувствовала себя Пак Сумин. Несколько совещаний, которые были запланированы на прошлой неделе, сдвинули на сегодня, так что годзилла ушла из отдела в час дня, а вернулась только к началу шестого — вымотанная и злая, как тысяча демонов. И, по моим прикидкам, на разбор сформировавшегося завала уйдет минимум два-три полных рабочих дня.

Одно радует — повальных проблем на стороне клиентов и внутренних компаний, которые пользовались системой разработки InterConnect, более не наблюдалось. Мое досье, которое я слил Юн Донджину и Чхве Кан-Ми, и которое в итоге должно было по моему плану попасть на стол к Пак Ки Хуну, сделало свое дело. Головной офис быстро и жестко разобрался с саботажниками и продажными менеджерами, и внезапно оказалось, что никаких проблем у нашей системы и нет, а сервера работают четко и без сбоев.

В таком режиме мы прожили до конца недели. Пак Сумин металась по переговоркам, время от времени в моем сопровождении, чтобы сидеть и переключать слайды презентации и делать записи, Ким Бон-Со забрал весь кусок работы, который касался текущих вопросов и взаимодействия с клиентами, то есть напрямую работал с сотрудниками отдела, держа руку на пульсе. Я же строчил бесконечные письма, рисовал диаграммы и заполнял таблицы.

Если бы не мое образование и навыки, то вся эта история затянулась бы минимум на несколько недель. Мне очень помогли мои шаблоны таблиц, обвязанные формулами сверху донизу, а также то, что я мог одновременно набивать письмо какому-нибудь менеджеру из отдела разработки или специалисту по продажам, и при этом вторым глазом поглядывать в экран смартфона, на котором были выжимки из очередного совещания годзиллы. Рискуя при этом заработать косоглазие. В итоге мне это надоело и, заручившись поддержкой Ким Бон-Со, мы вместе с ним отправились в медвежью берлогу, которая есть в любой более-менее крупной организации.

Мы пошли на этаж к внутреннему админу, который заведовал техникой во всей InterConnect, добывать мне второй монитор.

— Не положено! — едва появились мы на пороге, заявил толстый сисадмин, даже не поворачивая головы. Сейчас мужчина, судя по кубикам на экране и бегущему курсору, прогонял memtest на очередном комплекте памяти и параллельно шумно втягивал в себя лапшу бульдак тройной остроты. Лицо его было чуть красноватым, глаза слезились, но было видно, что ему очень и очень эта лапша нравится. — Заполните заявку!

— Эй, Ли Сан! — осадил сисадмина Ким Бон-Со. — Ты как со своим сонбэ разговариваешь⁈

Сисадмин дернулся на стуле, едва не опрокинув на себя стаканчик с рамёном, и уставился на Ким Бон-Со. Менеджер же улыбнулся и сделал шаг в админскую, переступая через какие-то коробки, из которых торчали косы кабелей блоков питания.

— Совсем тут одичал уже! — добавил менеджер.

— Специалист Ким! — воскликнул мужчина, поднимаясь со стула и улыбаясь во все зубы. — Давно не захаживал!

— Не специалист, а уже менеджер! — гордо сообщил Ким Бон-Со, постукивая ногтем по бейджу на груди. — Так что давай, дело есть!

— Дело не дело, а заявку надо бы заполнить, — пробурчал Ли Сан, усаживаясь обратно в свое кресло. — А то эти ведьмы опять будут в конце квартала вокруг меня круги нарезать и бухтеть, что я ни черта не делаю! А я тут зашиваюсь, сам посмотри!

Я окинул взглядом подсобку. Ну, порядок бы тут стоило навести. Стеллажи были завалены бэушными запчастями для ПК. В несколько рядов стояли коробки, которые когда-то были подписаны, но ранее нанесенное черным маркером несколько раз зачеркивали, а рядом делали новые приписки, которые также закрашивались, но не до конца, так что сразу определить, что именно лежало внутри, было почти невозможно. На столе у Ли Сана творился творческий беспорядок. Лежал с десяток отверток, пара обжимников, какие-то куски витой пары. В углу стола — две стопки винчестеров. Видимо, одна с рабочими, другая — с покойниками, но вот где какие, знал только Ли Сан. Там же, рядом с винтами, россыпью лежала память, а на другом конце стола вообще расположилась стендовая, видавшая виды материнская плата, которую без затей бросили на кусок диэлектрического пакета и прямо так подключили для работы, не вкручивая в корпус. Ну в самом деле, а зачем? Корпус для работы компьютера не нужен, это все придумки для трусов и слабаков. Убедись, что мать нигде и ни на что не коротнет, и можно запускать прямо со столешницы. А пины «power» всегда можно замкнуть касанием отвертки или обычной канцелярской скрепкой.

Короче, чувствовал я себя в этой подсобке, как дома. Все лежало на своих местах, все было понятно и, наверное, если бы не Пак Сумин и моя жадность, которая еле-еле позволила мне купить себе ThinkPad, а потом потратить деньги чебольки на полноценную рабочую станцию, то я бы зарос железом точно так же буквально лет за пять. И не нужен был бы мне для этого никакой офис. Только кроме компьютерного железа я бы добавил еще пару стоек с серверами, связку УПСов, повесил бы на стену еще пару мониторов в довесок к главному и организовал отдельное пространство для экспериментов с какими-нибудь ардуинами и «малинками». Ведь рано или поздно любой программист начинает баловаться с подобными устройствами. Ну, или хотя бы мечтает этим заняться.

— Сейчас заполним твою заявку! — уверенно заявил Ким Бон-Со. — Ты давай, вставай и поищи нам два монитора.

— А кому? — с прищуром спросил Ли Сан.

— И с каких пор ты стал таким любопытным? — поинтересовался Ким Бон-Со. — Кому надо, туда и поставим! Мне и моему подчиненному.

— А подчиненный тогда кто? — продолжил расспросы Ли Сан.

— Я ассистент руководителя службы технической поддержки госпожи Пак Сумин, — оттарабанил я привычную магическую формулу, которая пропускала меня в переговорки и на этажи офиса. Вот только на этот раз заклинание дало сбой.

— Ассистентам не положено! — воскликнул Ли Сан. — Так что могу предложить только один монитор для тебя, Ким Бон-Со, но и то, только когда заполнишь заявку и подпишешь у руководителя отдела!

Мы с менеджером переглянулись, понимая, что нарвались на неучтенный подводный камень. Конечно, я бы мог притащить монитор и из дома — буквально завтра купить самостоятельно, но это вызвало бы ненужные вопросы и волнения в коллективе. Рабочую технику нужно получать на работе, хватило и того, что мы ради экспериментов с макросной прошивкой сами себе с Джин Су покупали клавиатуры. Но и потом, когда эту практику распространили на весь отдел, Пак Сумин сумела выбить денег на закупку дешевеньких, но программируемых механик для всего отдела.

— Ли Сан, не говори глупостей, — заулыбался Ким Бон-Со. — Я точно знаю, что ты можешь дать нам два монитора. Они же буквально стоят у тебя без дела, а у нас столько работы, что прыгать между окнами одна морока! Давай, поднимись и выдай технику!

Админ надулся, словно рыба-фугу, показывая, что договариваться он не намерен.

— Не положено! Меня потом при инвентаризации за бубенцы подвесят и палкой бить будут! Даже если все красиво оформим!

— А если мы заявку сделаем от лица госпожи Пак Сумин? — спросил я.

— Но я-то знаю, что монитор ей не нужен! — воскликнул Ли Сан. — И опять же, будем оборудование проверять. По документам монитор есть, а по факту — его нет! И Всё! И что делать⁈

— Ну должен же быть какой-то вариант? — примирительно спросил менеджер Ким.

Ли Сан хитро сощурился, что-то обдумывая.

— Есть вариант… Текущий монитор списать, а новый — выписать. А старый просто не снимать, но это мне нужно постоянно вопрос на контроле держать, и когда проверка будет, бежать к вам, чтобы забрать технику на склад… Но да, если устроит такой вариант.

— Так давай так и оформим, — предложил Ким Бон-Со.

Ли Сан сощурился еще хитрее.

— А вот за это мне от вас будет нужна услуга, господа специалисты технической поддержки, — довольно сообщил мужчина.

Мы с менеджером опять переглянулись. Что-то не очень нравился мне тон толстяка. Но второй монитор очень хотелось, мне надоело таскать работу домой, просто потому что там это все делать проще и быстрее, чем в офисе.

— Слушаем, — кивнул менеджер.

Системный администратор Ли Сан важно отставил пустой стаканчик из-под лапши в сторону и стал излагать свои требования, при выполнении которых мне все же достанется второй монитор.

— Слушай, сонбэ, может я просто куплю себе монитор, белой краской нарисую инвентарный номер и поставлю к себе на стол? — спросил я.

— Какой еще краской? Какие номера? — удивился менеджер Ким, а я понял, что тут так не делали.

Тут просто переписывали серийники, а инвентарные номера белой краской и такие же самодельные пломбы остались дома, на севере.

Сейчас мы с менеджером Кимом сидели в кофейне на первом этаже и потягивали горячий кофе. Ким Бон-Со взял себе латте с карамельным сиропом и взбитыми сливками, в которые был воткнут кругляшок шоколадного печенья, я же хмуро налегал на свой любимый флэт уайт.

— Ну, просто куплю монитор на барахолке и притащу в офис, — сказал я, делая глоток из стаканчика. — И никто не заметит.

— Ты с Ли Саном не знаком, — покачал головой менеджер Ким. — Все, мы спалились, он теперь будет захаживать и следить, чтобы у тебя оборудования нового не появилось. И никто ему не указ, такую вонь поднимет, что не отмоешься.

— В сисадмины всегда берут таких гадких людей? — задал я риторический вопрос.

Мне вспомнился ответственный за склад запчастей в моей родной военной части. Этот киберкаптёр был злющий, как голодная собака, и совершенно недоговороспособный. У него в ливень не допросишься воды, в зимний день — снега, а в солнечный — отодвинуть шторы, чтобы впустить в комнату света. Все, что попадало в каптерку старшины будто бы исчезало там навсегда, а чтобы что-то оттуда вынести, нужно было пройти целое испытание. Проще было бы заделать все щели в океане, чем удовлетворить жадность этого человека.

— Ну, он не попросил нас ни о чем экстраординарном, — пожал плечами Ким Бон-Со.

— Ага, ни о чем таком не попросил, — поморщился я. — Всего-то устроить ему с кем-нибудь свиданку вслепую! Он что, манхвы там в своей норе перечитал⁈

— Он попросил устроить нас согетинг. Многие друзья так поступают, просят своих знакомых познакомить с кем-нибудь, — ответил Ким Бон-Со. — Мы вот с женой устроили нашему сокурснику такое свидание с ее кузиной. И они провстречались три года!

— Как-то это неправильно, — ответил я.

— А где прикажешь знакомиться?

— Ты же с женой в ВУЗе познакомился, в общей компании, — ответил я менеджеру Ким Бон-Со.

— Э! Хубэ! Тут совсем другая история! Это мне повезло, — усмехнулся менеджер Ким. — Короче, запрос вроде и не такой странный, если бы не одно но. У нас нет знакомых подходящего возраста.

— У меня вообще знакомых не очень много, — ответил я, проговаривая очевидное.

— А Ли Сана можно понять, почему он нас попросил, — пожал плечами менеджер Ким, снимая кусочком печенья Oreo сливочную шапку со своего напитка и отправляя ее в рот. — Он когда-то работал в поддержке, хотя довольно быстро ушел в соседний департамент и стал админом. Образование было подходящее. И характер. Да и что скрывать, нравилось ему всегда с железом возиться больше, чем с людьми. Вот только где в той подсобке с женщиной познакомишься? А на работе в нем все видят машину по починке принтеров.

— Так пусть дальше возится, — ответил я. — Со своими машинами. А не пристает к малознакомым людям со своими проблемами.

— Мне кажется, он это из вредности сделал, — сказал Ким Бон-Со. — На тебя глядя. Подумал, что ты ему подружку точно найдешь.

— А со мной что не так⁈ — вспыхнул я.

Перед судом приезжал парикмахер и привел мои волосы в порядок, сделав мне аккуратные «шторы» и оставив средства для укладки. Очки я давно не носил, а по одежде… Ходил я как обычно. Мой пиджак, белая рубашка, темные брюки, туфли… Все, что купила мне когда-то Пак Сумин у Лоренцо. У меня была еще пара комплектов офисной одежды, но все они походили один на другой, так что я не сильно заморачивался.

— Подтянутый, с модной стрижкой, еще ассистент госпожи Пак Сумин, — стал перечислять Ким Бон-Со. — Девчонки должны на тебя внимание обращать.

— Вспомни меня в первый месяц работы, — поморщился я. — Это все госпожа начальница отдела заставила, сказала, что со мной стоять рядом стыдно. Или вспомни, как вы мне линзы в глаза в первый раз вставляли…

— И госпожа Пак Сумин была совершенно права! — воскликнул менеджер Ким. — На тебя без слез было не посмотреть, как из канавы вылез! И про линзы помню. И очки твои. Все помню, хубэ. А вот Ли Сан этого ничего не видел. И приходит такой хлыщ-ассистент с каких-нибудь курсов, где учат начальству кофе варить и бумажки перекладывать. Те же курсы секретаря-референта. И просит честного админа выдать второй монитор, когда не положено. Видите-ли, надо ему.

— Так мне и надо! И вообще, я политех кончал в Пхеньяне! — вспыхнул я, но быстро понизил голос, потому что на нас стали оглядываться. — Я такой же инженер, как и этот Ли Сан, может и лучше!

Ким Бон-Со дал мне очень обидную характеристику. Я привык скрывать свою истинную личность и натуру, но то, что перечислил мужчина, не имело ко мне никакого отношения.

— У тебя что, печать о техническом образовании на лбу стоит или что? — удивился менеджер Ким, хитро улыбаясь. — Короче, встряли мы, хубэ. Если хочешь монитор, надо что-то думать.

— Да, надо думать… — эхом повторил я.

— Ага, думать… — протянул Менеджер Ким.

— Думать…

— Итак… Для начала нам нужна женщина, — пришел я к очевидному выводу.

В итоге мы не придумали ничего лучше, чем обратиться Джин Су. Когда мы поднялись на этаж и подошли к столу, за которым работала девушка, менеджер Ким подтолкнул меня в спину, мол, твой монитор, тебе и позориться, я же понял, что никогда не чувствовал себя настолько неловко.

— Джин Су, есть минутка? — спросил я.

Девушка с готовностью опустила на шею гарнитуру и повернулась к нам с менеджером.

— Что-то случилось? — спросила коллега.

Мы с Ким Бон-Со переглянулись. План был сомнительный, но лучше вариантов мы не придумали. Остальные девушки были или за мужем, или гарантированно дадут мне по роже за такое предложение. Джин Су же в беде меня не бросала, а еще я знал слабость коллеги. Она любила всякие гаджеты, а у меня в кармане была черная кредитка одной ленивой, но очень состоятельной чебольки. Собственно, из-за ее нерасторопности и неспособности освоить работу в экселе мне и нужен второй монитор, если называть вещи своими именами.

— У меня будет к тебе странное предложение… — начал я, под внимательным взглядом Ким Бон-Со и Джин Су, когда мы все трое вышли переговорить на кухню.

— Так, мне уже не по себе, — прямо сообщила девушка, переводя взгляд с меня на менеджера. — Если бы я не знала тебя, Кан Ён Сок, и вас, менеджер Ким, то подумала бы, что речь идет о чем-то неприличном.

Мы с опять мужчиной переглянулись. Ситуация стала окончательно неловкой.

— Ну как тебе сказать. Нам нужно дать взятку, — начал я издалека.

— Взятку? — удивилась Джин Су. — И кому?

— Нашему системному администратору. Чтобы он дал мне второй монитор, а то я скоро косоглазие заработаю, в телефон подглядывать, — честно сообщил я.

— Надо спасать отдел, Су-ян! — внезапно подключился Ким Бон-Со. — Без эффективной работы Кан Ён Сока мы не успеем сдать все отчеты, а уже конец октября на носу!

Девушка посмотрела сначала на менеджера Кима, потом — на меня. Потом опять на менеджера Кима.

— А нельзя просто купить вместо взятки еще один монитор? — задала справедливый вопрос Джин Су. — Они на барахолке по сто тысяч вон стоят, никому не нужные. А за сто пятьдесят можно вообще крутой купить…

— Тут такое дело… — начал менеджер Ким.

— Мне не положено. По должности, два монитора только для начальства и менеджеров, а я просто ассистент, — перебил я мужчину, за что тут же получил осуждающий взгляд от старшего, который был уже готов принять удар на себя. — И теперь, когда сисадмин знает, что я хочу второй монитор… Ну ты понимаешь. Будет следить, чтобы не нарушали. Со своим же оборудованием нельзя. Нам еще за клавиатуры чуть не влетело.

Джин Су задумчиво покивала головой.

— Ну, тут понятно. И что, вы хотите, чтобы я ему денег занесла? А не проще на карту скинуть? — спросила девушка.

Вот он, момент истины.

— Понимаешь… — опять начал я. — Взятка там необычная… Нужно, чтобы ты сходила на согетинг с сисадмином.

Джин Су на миг зависла, пытаясь понять, а с чего ли это мы пришли к ней с такими запросами.

— А других кандидаток у вас нет? — осторожно спросила девушка.

— У моей жены есть двоюродная старшая сестра незамужняя, но ей уже сорок два, — откликнулся менеджер Ким.

— А я тут вообще один, — продолжил я.

— То есть вы хотите, чтобы я сходила с ним на свидание по договоренности? — продолжила спрашивать Джин Су.

— Да, — синхронно выдали мы с менеджером Кимом. — И я готов подарить тебе новые часы! Как раз в январе презентация будет! — добавил я уже от себя.

Джин Су замерла, опять переводя взгляд с меня на сонбэ и обратно. Потерла пальцами ремешок топовых смарт-часов Galaxy, которые я купил ей когда-то в торговом центре.

— Да не вопрос! — рассмеялась девушка. — Только денежки готовьте, ресторан я сама выберу, а платить не собираюсь! И с тебя часы!

— Так! Часы это уже какое-то эндзё-косай! — встрял менеджер Ким.

— Первое, я не японка! — воскликнула Джин Су, воинственно подбоченившись и выставив вперед указательный палец. — А второе, спать я ни с кем за часы или деньги не собираюсь, как эти ниппонские шалавы! Это свидание, устроенное общими знакомыми, а не завуалированная проституция в караоке!

Было видно, что девушке очень понравилась идея получить от меня в качестве благодарности за помощь свеженькие часы.

— Мне же ведь не придется с ним спать? — внезапно уточнила Джин Су.

— Нет конечно, — ответил я.

— Вот! — опять ткнула девушка пальцем в менеджера Кима. — Никакого разврата! Все в рамках наших традиций!

Под таким напором менеджеру Киму пришлось сдаться, а Джин Су стала планировать будущее свидание. Ну, конечно же, если за все платит коллега, то можно выбрать не простую забегаловку, а какое-нибудь модное трендовое местечко, ведь так?

В итоге вечером, когда я уже после ужина сидел за компом и разбирался с работой, которую забрал домой, мне в мессенджер пришло сообщение с адресом какого-то заведения на востоке города, в районе Сонсу. Я о таком даже не слышал и открыл карту, чтобы свериться с адресом. Оказалось, это был едва ли не центр Сеула, если бы не река Хан, та его часть, куда я никогда не заезжал. Бывшая промзона, предприятия из которой давно вынесли за пределы столицы или на окраины, сейчас являлась районом с не слишком плотной малоэтажной застройкой и узкими улочкам. В районе Сонсу не было небоскребов или даже высотных панельных домов, как в более новых частях столицы, а половину пятачка земли, зажатого по правому берегу между рекой Хан и каналом, уходящим в сторону национального парка, занимали бывшие заводские ангары и склады, которые никто так и не собирался снести. Может быть, городские власти сделают это когда-нибудь в будущем.

В последние годы район облюбовала сеульская молодежь, так как стоимость аренды там была копеечная по сравнению с более престижными местами, а в Сонсу стали один за одним открываться различные модные заведения. В итоге в старом заводском районе сформировалась целая улица с подобными кафе, ресторанами и барами.

Место, которое сбросила мне Джин Су, называлось просто и незамысловато — «Daelim Changgo» или кафе «Склад в Даэриме», который, как выяснилось, был одним из первопроходцев молодежной культуры во всем районе. И, к моему удивлению, оно на самом деле размещалось в большом складе-ангаре, в котором даже не потрудились сделать ремонт, то есть интерьер был выполнен в уже уходящем стиле лофт.

— Что смотришь? — за моим плечом появилась годзилла, заглядывая в экран.

— Не пугай так! — подпрыгнул я на месте, а Пак Сумин уже во всю смотрела на вкладку браузера, на которой было меню модного заведения.

— О, присматриваешь кафе? — с интересом спросила годзилла, заваливаясь на мое плечо все сильнее и сильнее.

— Чего ты вообще встала с дивана? — спросил я.

И в самом деле, раньше Пак Сумин никак на содержимое моих экранов не реагировала, но стоило мне открыть страницу с информацией о месте, где можно поесть и выпить…

— Ты так пыхтел, что я подумала, что тебя разбило инсультом, — съязвила годзилла, продолжая пялиться в мой монитор. — Хочешь туда сходить? Я слышала, в городе есть места и покруче, «Склад» свое уже отживает, хотя еще популярен. Но лофт это уже для тридцатилетних дедов.

— Это не для меня, — хмуро ответил я, кладя руку на мышь и переключая вкладку.

— А для кого?

— Для Джин Су, — честно ответил я.

Пак Сумин при упоминании подчиненной как-то напряглась и я, вспоминая, какие проблемы были связаны с именем девушки, поспешил добавить:

— Мы с менеджером Кимом устраиваем для нее и нашего сисадмина согетинг! — выпалил я.

— Свиданку? — уточнила Пак Сумин. — А ты тут при чем?

Я понял, что просто так с меня не слезут, так что пришлось выложить все, что происходило сегодня в офисе.

— То есть тебя припер к стенке какой-то админ? — уточнила Пак Сумин.

Годзилла все еще стояла у меня за спиной, вцепившись ногтями в мое плечо, так что отвечал я довольно быстро и по делу.

— А какие варианты? — справедливо заметил я. — Он только кадровиков боится, но учитывая обстоятельства…

— Да, согласна, — хмуро кивнула Пак Сумин. — А как Джин Су вообще на это согласилась? Вы же ей буквально никто.

— Ну…

Историю про часы, и про первые, и про те, которые я посулил коллеге за помощь в этом нелегком предприятии, я Пак Сумин не рассказывал. Но, как говорится, все тайное в итоге становится явным.

— То есть ты пообещал ей в подарок часы, которые стоят раз в пять больше этого несчастного монитора, чтобы умаслить какого-то толстяка-админа, на которого нет управы? — уточнила Пак Сумин.

— Ну надо же справляться своими силами, — пожал я плечами. — Тем более, мы сами это все с менеджером Кимом затеяли.

Пак Сумин наконец-то отпустила мою тушку и замерла посреди комнаты, что-то обдумывая.

— Ты подписал Джин Су на какую-то авантюру. И мне не нравится этот Ли Сан. Какой-то скользкий тип. Кто заставляет людей давать взятку свиданиями?

— Может, он очень одинок? — уточнил я.

Пак Сумин прищурилась, показывая, что не согласна с моими выводами.

— Мне кажется, он извращенец, — решительно заявила чеболька. — Или маньяк. Этот вопрос нужно взять под контроль. Когда у них будет встреча?

— Я еще не звонил в кафе, — ответил я. — Даже не знаю, есть ли у них бронь.

— Для меня будет, — ответила Пак Сумин. — Закажи два столика, проконтролируем, что это за фрукт такой, Ли Сан, который вымогает согетинги.

— Но там же будут наши коллеги… Ты же помнишь, что никто не в курсе, что мы живем в одном доме? И что вместе появляться странно? — переспросил я.

Пак Сумин только фыркнула.

— Там будет моя подчиненная! Джин Су все поймет. А твой этот Ли Сан…

— Вот именно! Он знает меня в лицо.

Пак Сумин посмотрела на меня с таким сочувствием, будто бы я был слабоумным.

— Кан Ён Сок, тебе достаточно надеть свои очки и что-нибудь из старого гардероба, и тебя даже я с трудом узнаю, а мы каждый день видимся. Разок прогуляешься без линз, вот и все. Будешь как супермен. Вжух! И идеальная маскировка готова!

— Может, еще усы предложишь мне наклеить?

— Не, с усами ты будешь похож на извращенца еще больше, чем твой Ли Сан, — покачала головой Пак Сумин. — Очков хватит. Все, решено! Давай, открывай меню, покажи, что там вообще можно съесть или выпить…

Годзилла решительно стукнула кулаком в открытую ладонь, показывая, что вопрос решен и все схвачено. Я же понял, что выходные спокойными не будут и отсидеться дома не получится. Впрочем, на последней сессии с психотерапевтом, по словам Пак Сумин, специалист рекомендовал ей больше гулять и пробовать новое. Так что будем считать, что это часть ее терапии. Самое главное — не попадаться Джин Су и Ли Сану на глаза, и все пройдет просто отлично.

Собирались мы долго. Как оказалось, у меня совершенно нет одежды, которая бы находилась между «я иду на работу в офис» и «я выскочил из дома встретить курьера или на пять минут в минимаркет». В итоге пришлось лепить какое-то комбо из приличных брюк, неприличной мастерки и куртки-пуховика. И под «неприличными» я подразумеваю ту самую старую одежду, которая стабильно кочевала за мной из квартиры в квартиру.

Вишенкой на этом торте позора были очки, которые я давно забросил в дальний ящик стола и больше не доставал. Носил я сейчас круглосуточные линзы, которые и на ночь снимать было не обязательно, так что когда я опять водрузил на свое лицо конструкцию из пластика и стекла, по ощущениям меня отбросило едва ли не обратно в Чосон.

— Я уже и забыла, насколько они уродливые, — с содроганием сказала годзилла, когда я надел очки и повернулся к ней.

— Очень смешно, — язвительно ответил я.

— Да какое там… Если бы я шутила… — протянула Пак Сумин. — Ты хоть дорогу в них увидишь?

Видимо, ответ был написан на моем лице, так что больше вопросов Пак Сумин не задавала.

Поехали в город на моей машине, бодигарды, тоже ряженые, проследовали отдельно. Начальник Сон Ён Ги сегодня тоже был с нами. По распоряжению Пак Сумин мужчины переоделись в «неформальное», чтобы не привлекать к себе внимания. Я же, глядя на синие джинсы, коричневые кожанки и черные туфли, в которые были одеты люди Юн Донджина, сразу же вспоминал полицейских, отставных вояк или спецуру из сериалов. Только эти люди даже из обычной одежды умудрялись сделать подобие униформы, и у меня этой теории было даже живое подтверждение по имени Мун Джин.

Кстати, у меня была с одеждой похожая проблема. Хотелось носить что-нибудь практичное, немаркое и при этом достаточно строгое, так что приходилось активно подражать другим северянам, с которыми мы проходили адаптацию в центре. Может быть, поэтому моя одежда выглядела столь невзрачно, а местами вовсе уродливо. Ведь была бы сейчас моя воля, то я бы рассекал в спортивном костюме, совсем как какая-нибудь шестерка из чопока.

Трафик в субботу днем был не такой плотный, как в будние, и до района Сонсу мы добрались без особых проблем.

Улицы тут были довольно узкими, так что ехали неторопливо. Район Сонсу и в самом деле оказался старой промзоной с еще послевоенными постройками из красного кирпича, а может, и старше. Вокруг нас не было зданий выше трех-четырех этажей, где-то вдали сиротливо выглядывали высотки. Старые, кривые от выхлопных газов большого города деревья, на осень были высечены до состояния уродливых голых стволов, что еще сильнее контрастировало с новенькой разметкой и яркими светодиодными светофорами, которые висели тут на каждом перекрестке.

Когда мы свернули на нужную нам тусовочную улицу, мое ощущение диссонанса только усилилось. Мы все еще были в старой промзоне, состоящей из ангаров, складов и гаражей, которые перемежались редкими жилыми строениями и приземистыми магазинчиками. Но то тут, то там стали мелькать модные вывески, которые уместнее бы смотрелись где-нибудь на центральных улицах. А нужное нам заведение вовсе расположилось в здании старого ангара — информация о кафе не врала, они и в самом деле приспособили под это дело никому не нужный склад. Прямо тут, в соседней секции, буквально дверь в дверь размещалась автомойка, дальше по улице угадывались гаражи и автомастерские.

— Эй! Ты проехал нужное место! — встрепенулась годзилла, краем глаза заметив вывеску «Склада», которая осталась позади.

— И как ты себе это представляешь? — тут же спросил я, выискивая какую-нибудь подворотню, чтобы припарковать машину. Рядом останется джип охраны, так что никаких проблем с Майбахом не возникнет. — Мы останавливаемся у входа, вылезаешь ты, а следом за тобой я?

— А что такого? — захлопала глазами Пак Сумин.

— А то, что едва я в таком виде покажусь из такой машины, передо мной выстроится очередь из желающих спросить, а что я о себе думаю, — поморщился я.

— Это быстро решит охрана, — фыркнула девушка.

— Вот только весь этот карнавал для того, чтобы Ли Сан меня не узнал, — ответил я, выкручивая руль вправо и ныряя в подходящий переулок. — Тут недалеко, дойдем пешком.

Пак Сумин надулась, но ничего не ответила. Я помог девушке выйти из машины и, оставив ключ от Майбаха одному из бодигардов, бодрым шагом вышел на тусовочную улицу района Сонсу. Пак Сумин по привычке шла на полшага впереди, так что я имел возможность достать из кармана смартфон и проверить переписку с Джин Су. Я решил, что девушку все же стоит поставить в известность касательно планов Пак Сумин, иначе может случиться что-нибудь совершенно тупое. То, что согетинг будет проходить под присмотром руководства Джин Су тронуло и она загорелась только большим энтузиазмом касательно того, что нам с Ким Бон-Со нужно выбить из сисадмина мониторы.

Мы приехали на полчаса раньше назначенного времени, чтобы занять места и немного перекусить, потому что потом, зная Пак Сумин, будет не до этого. Уверен, годзилла будет сидеть и сверлить взглядом наглеца Ли Сана, который посмел вымогать организацию согетинга у своих коллег.

Когда мы подошли к «Складу», я в очередной раз удивился тому, как выглядит это место. Внутри — обшарпанные неоштукатуренные стены, под сводом высокого потолка висящие трубы и светильники. Центральная полоса крыши была застеклена, пропуская дневной свет по всей длине зала, отчего он смешивался с тусклым освещением ламп и делал помещение еще более унылым. Мне намного больше понравился тот дорогой ресторан, в котором Пак Сумин ждала меня после суда, чем это место.

С другой стороны, тут было много простых корейцев, а также туристов. Все они сейчас рассредоточились по трем рядам столиков с железными ножками и грубыми столешницами. Меню здесь было традиционное для Кореи — просто огромная доска, на которой мелом были написаны названия напитков и цены в тысячах вон, через точку, чтобы не рисовать много нулей. Посмотрев на барную стойку, я увидел и цветастые карточки с картинками, видимо, это была вторая часть меню, в которой можно было выбрать еду. Тут же, сразу после стойки, расположились большие холодильники, за стеклом которых стояли всякого рода десерты и выпечка.

Я окинул взглядом перечень предлагаемых угощений и понял, что для модного местечка тут не так и дорого. Нет, конечно, за восемь тысяч вон, которые просили тут, в любом минимаркете можно взять и лапши, и бокс-сет и еще останется на холодный кофе в банке за тысячи три вон, но цены от таковых в офисной кофейне разнились не слишком сильно. Восемь тысяч вон за разливное пиво, пять-шесть тысяч вон за обычные вариации кофе, типа эспрессо или капучино. Отдельной позицией на доске был выделен кофе Geisha Signature. Видимо, это был какой-то особый сорт, потому что с этими зернами цена напитка стартовала от пятнадцати тысяч вон, а за дополнительную плату в пару тысяч могли добавить специальный сироп.

Ситуация была непростая, а нехватка времени только ее усугубляла. От того, что я скажу в ближайшие пару минут зависит слишком многое. Нужно быть аккуратным, но не упускать своего.

— Ты же понимаешь, что госпожа Юн Хян Ми пересекла черту, из-за которой вернуться невозможно, — начал я издалека. — Даже если я буду круглосуточно убеждать госпожу Пак Сумин в том, что ее нужно простить.

На секунду мне показалось, что Мун Джин улыбается, но лицо мужчины моментально стало каменным. Он сделал несколько шагов вперед, остановившись в пяти шагах от меня. Достаточно безопасная дистанция, которая не вызывает дискомфорта, все же его размеры внушали чувство угрозы.

Вот только я знал, что у этого мужчины при себе есть пистолет, и тут никакая дистанция меньше метров тридцати не может считаться даже условно безопасной.

— Я и не прошу, чтобы ты что-то исправил, Кан Ён Сок. Но всегда может быть хуже, ты же понимаешь?

— Пак Сумин пока ничего не предпринимала. И никак не вредила, в отличие от вас двоих, — ответил я.

— Пойми… — начал Мун Джин, но я тут же его перебил. Нельзя давать ему право вести этот разговор.

— Не хочу я ничего понимать, Мун Джин. То, как поступила госпожа директор по персоналу омерзительно. И, честно говоря, я удивлен великодушием госпожи Пак Сумин, — холодно ответил я.

Мужчина притих, глядя на меня исподлобья.

— Не считай, что я слепой или тупой, Ён Сок, — перешел Мун Джин на неформальную речь.

— Вот как ты заговорил? — усмехнулся я. — Да, Джин?

— Можешь сколько угодно делать вид, что ты простой ассистент, который носит кофе и заполняет таблицы в отчетах, — продолжил Мун Джин. — Мы оба знаем, что это не так.

— И что же ты обо мне знаешь? — дерзко спросил я, но по спине побежал легкий холодок.

Это неправильные вопросы, это неправильные выводы. Я старался все делать аккуратно, делать так, чтобы моя личность Кан Ён Сока выглядела натурально, чтобы из-за моего плеча не выглядывал Кан Гванджин. Но, видимо, одного старания тут было недостаточно, либо же я оказался небрежен.

— Я знаю, что ты имеешь на госпожу Пак Сумин больше влияния, чем положено простой обслуге. — не спеша начал Мун Джин. — И в тоже время сохраняешь собственную волю в ее присутствии. Ты же понимаешь, что любой человек в присутствии наследника чеболя ощущает незримое давление? Глаза сами смотрят в пол, дыхание становится неглубоким и тихим-тихим. Но не ты. Ты дышишь полной грудью даже, по слухам, в присутствии не только госпожи Пак Сумин, но и ее брата. И даже ее деда.

— И к чему ты это? — прямо спросил я.

Мун Джин примирительно поднял руки, показывая, что дурных намерений у него нет.

— Я просто хочу, чтобы не стало еще хуже, — сказал мужчина.

— Думаешь, я буду подговаривать госпожу Пак Сумин на месть? — спросил я.

— А не будешь?

— А извиниться за мою потерянную селезенку ты не хочешь? Для начала. Прежде чем я продолжу тратить свое время.

Мун Джин немного опешил от такой высокомерной тирады, чуть набычился, как это обычно он делал, когда был напряжен.

— Нечего сказать? — продолжил я наседать на здоровяка, не давая ему пространства для маневра. — Так чего ты от меня ждешь, Джин?

— Что ты не будешь обострять ситуацию, я уже сказал, — ответил мужчина.

— От этого у меня вырастет новая селезенка и исчезнет шрам?

— От моих извинений она тоже не вырастет.

— А ты попробуй, — хмыкнул я. — Может и получится.

Мун Джин молчал. Конечно же, он будет молчать, в его картине мира я был просто наглой обслугой, которая сейчас вовсю пользовалась статусом своей хозяйки. Вот бы мужчина был так принципиален и в случае, когда его заставили выбирать между его женщиной и клиентом. Хотя нет, он был принципиален. Но эта принципиальность крайне отрицательно влияла на его профессионализм.

— Даже если отбросить мои потери… Не вижу ни одной причины подставляться за вас двоих перед госпожой Пак Сумин и пытаться смягчить ее гнев. Хотя, как мне кажется, ей на вас плевать, — вернулся я к изначальной теме. Прогрев закончен, пора начинать торговаться.

— Но ты можешь сгладить углы, — констатировал факт Мун Джин. — Госпожа Пак Сумин тебе доверяет.

— И я не собираюсь это доверие предавать, — опять уколол я нашего бывшего подрядчика. — Но я все еще не понимаю, зачем мне даже думать об этом.

— Юн Хян Ми нервничает и может наделать всякого, — продолжил Мун Джин. — Она что-то скрывает и это на нее давит. Не в курсе, что это может быть?

Я замер, внимательно глядя на Мун Джина. Нет, он не играет, он на самом деле не знает. У Юн Хян Ми хватило мозгов, чтобы не растрепать все своему крайне ненадежному любовнику. Или сработал инстинкт самосохранения.

— Без понятия, — ответил я.

— Так я и думал, — удовлетворенно кивнул Мун Джин. — А касательно пользы… Мы провернули с тобой пару дел, ты знаешь, что у меня есть и сильные стороны.

— Меня это не интересует, — тут же ответил я. — Нас теперь охраняют люди Юн Донджина, а старший телохранитель, господин Сон Ён Ги, отлично справляется со своей работой.

— Ты понимаешь, о каких делах я говорю, Кан Ён Сок, — проигнорировал мои слова мужчина. — Или считаешь, что триада или братья госпожи Пак Сумин тебя оставят в покое? Я знаю, что ты рано или поздно со мной свяжешься. Просто говорю, что буду готов тебе помочь. Если между нами все будет так же тихо, как и сейчас. Как тебе такой вариант?

Это предложение было сомнительным. В любом случае, использовать предложение Мун Джина об очередной услуге придется не в кризисной ситуации, а по заранее построенному плану. Просто потому что если я буду тонуть, здоровяк не упустит возможности надавить мне на плечи. Чтобы я наверняка не смог всплыть.

— Мне пора, — ответил я. — Госпожа Пак Сумин ждет свой ужин.

После этих слов я просто развернулся и вышел из переулка, бодрым шагом направившись в сторону той самой палатки на углу с уличной едой. Надо скорее возвращаться в квартиру, пока Пак Сумин не заметила моего отсутствия.

Через минуту мимо меня пронеслась черная машина Мун Джина. Не знаю, удовлетворила ли его наша беседа, но первые шаги были сделаны. Он предложил мне то, чего я от него и ожидал, а плотина терпения и молчания госпожи Юн Хян Ми была на месте. Если бы Мун Джин знал, что именно я сделал с его женщиной и как на нее давил, то разговор бы проходил в совершенно ином ключе.

У палатки была небольшая очередь, так что получил я свой заказ только через пятнадцать минут и уже по дороге домой на мой телефон стали приходить раздраженные сообщения от Пак Сумин с требованием предъявить доказательства того, что я все еще в Сеуле и несу ей ее сосиску в темпуре. Иначе она за себя не ручается.

Пак Сумин всегда злилась, когда была голодна, но эту проблему я успешно научился решать. Вот бы и с Юн Хян Ми было так просто. Но единственное, что я могу скормить ей — очередную ложь, приправленную угрозами. Других «угощений» для женщины Мун Джина у меня, к сожалению, не было.

Разговор с Кан Ён Соком прошел даже лучше, чем Мун Джин мог ожидать. Мужчина специально выждал некоторое время, чтобы немного улеглась пыль и прошло первое заседание по делу о самообороне.

Как и ожидалось, северянина арестовывать не стали — неизвестно, что стало итоговой причиной такого исхода, но Мун Джин слышал от Юн Хян Ми, что к этому делу Пак Ки Хун подключил своего давнего знакомого, одного из лучших уголовных юристов Сеула. Господин Ким Чан Сон очень неохотно брался за новые дела и если появлялся в суде, то на слушаниях, которые касались крупных шишек: первых наследников чеболей, крупных политиков и других знаковых фигур. И подобный человек занимался делом простого молодого беглеца из Ибука, который всего лишь был ассистентом у внучки Пак Ки Хуна.

«Который выдает себя за ассистента», — тут же поправил самого себя Мун Джин.

Сегодня он окончательно убедился, что Кан Ён Сок — это просто ширма, маска, за которой прячется совершенно другой человек. То, что он был родом с севера, у Мун Джина не было никаких сомнений: сыграть акцент и происхождение настолько достоверно невозможно, тем более все северяне как один признавали в Кан Ён Соке своего. Это южан можно еще как-то попытаться обмануть, но вот обмануть других беглецов — практически невозможно. И дело тут не в знаниях и даже не в лексиконе и акценте, который был у всех беглецов. Дело во взгляде, позах, движениях тела. Это были другие люди из другой системы, сыграть так натурально не сможет ни один, даже самый талантливый актер.

Нет, Кан Ён Сок определенно был выходцем с севера, но он не был простым человеком. Во время их разговора от фигуры молодого мужчины буквально исходили волны холодной уверенности и тихой, но опасной властности, которую раньше Мун Джин ощущал только от больших начальников и чеболей. Что-то похожее он видел в ночь, когда Кан Ён Сок отправился к триаде, но тогда Мун Джин все списал на чрезвычайные обстоятельства и проявление характера северянина, а потом и вовсе забыл. Удивительно, как Пак Сумин этого не замечает? Или это и есть причина, по которой она так сильно приблизила к себе этого человека, причем настолько, что буквально живет с ним в одной квартире? Юн Хян Ми говорила, что между этими двумя ничего нет — то есть они точно не спят вместе — но, по мнению Мун Джина, лучше бы спали. Тогда между ними было бы проще вбить клин и рассорить. Сейчас же, имея совершенно платонические отношения, Пак Сумин и Кан Ён Сок вместе представляли силу, с которой ему точно не справиться в одиночку. Отношения, построенные на преданности и взаимном уважении намного крепче, чем основанные на страсти или кровных узах. Он это прекрасно знал и понимал.

Тогда кто же такой Кан Ён Сок? Партийный деятель? Даже если бы он списал десяток лет, все равно был бы слишком молод для такой должности. Чей-то сын? Это уже больше похоже на правду, но все еще маловероятно. Ким Аран, которой противостоял Кан Ён Сок была типичной представительницей «золотой молодежи», с ее замашками и амбициям. Северянин вел себя совершенно иначе.

Какой-то беглый специалист или северокорейский шпион? Остается только это, и оба варианта Мун Джину были не по душе.

Смартфон в кармане мужчины мерзко завибрировал, а на приборной панели тут же высветилось имя звонившего. Это был Гю Чон.

Мун Джин ткнул на кнопку на панели бортового компьютера, отвечая на вызов.

— Слушаю, — коротко сказал мужчина.

— Мун Джин! Привет! — бодро начал Гю Чон. — Эй, ты что, за рулем?

— Да, — ответил Мун Джин.

— То-то я думаю, сам себя слышу, — ответил Гю Чон. — Ладно. Сильно занят?

— Зависит от того, с какой целью ты звонишь.

— Да так. Ты же работал на семью Пак, правильно?

— Было дело, — ответил мужчина.

— Есть разговор.

— Касательно семьи Пак?

— И не только. Можешь подъехать в караоке-бар? Я адрес скину.

— А лучше у тебя места нет?

— Не пререкайся! Каждому нужно отдохнуть после работы! — возмутился Гю Чон. — Так подъедешь?

По голосу службиста было слышно, что присутствие Мун Джина крайне желательно. Да и сам мужчина был должен Гю Чону за звонок судье, который он сделал по просьбе здоровяка. Так что пришлось ответить согласием.

— Отлично! — прогудел из динамиков стереосистемы Гю Чон. — Сейчас скину адресок, это на правом берегу реки Хан. Ты сейчас где?

— На левом, — ответил Мун Джин. — Как раз подъезжаю к мосту Ханнам по улице Апгуджон.

— О! Так ты недалеко! Давай, право руля, скоро будешь на месте! — тут же сориентировался Гю Чон.

Клуб, в который службист позвал Мун Джина, находился в довольно оживленном районе Итхэвон, популярном у молодежи и иностранцев. Бар назывался King Pub — довольно проходное заведение с полным набором развлечений, от пива и крепкого алкоголя до караоке и спортивных трансляций. Посреди небольшого зала стоял бильярдный стол, а за низкими столиками вдоль стены сидели несколько смешанных компаний из корейцев и европейцев. Меню на доске за барной стойкой тоже было написано не только на корейском, но и на английском.

— Ну и местечко ты выбрал, — сказал здоровяк, подсаживаясь к Гю Чону за небольшой столик, рассчитанный на двоих. — Чем тебе нормальные ресторанчики не угодили?

— Ой, ну хоть ты не начинай, — поморщился агент NIS, отпивая из высокого стакана какого-то коктейля, с колой и долькой лайма. И, судя по исходившему аромату, алкоголя там была едва ли не половина, причем крепкого. — Соджу я и с коллегами могу выпить, меня от нее уже тошнит.

— Поэтому перешел на совсем крепкое? — кивнул Мун Джин на высокий стакан в руке агента.

— Ничего ты не понимаешь в алкоголизме, — махнул рукой на здоровяка Гю Сон. — Здесь готовят отличный Лонг Айленд. Очень рекомендую.

— Ты завтра с кровати не встанешь, — сказал Мун Джин, глядя на полулитровый стакан, теперь определенно заполненный спиртным. Да еще и несколькими видами. — Да и я за рулем.

— Вызовешь водителя, довезет, — мигом ответил Гю Чон, поднимая руку и подзывая одну из работниц.

В итоге Мун Джин сторговался на бокал пива, но пришлось согласиться на пару шотов, на которых настоял Гю Чон.

— Так чего позвал? — спросил Мун Джин, отпивая из бокала. Пиво тут было неплохое, но марку распознать мужчина не смог.

— Вот сразу ты о работе, — покачал головой службист. — Может, я по тебе соскучился?

— Давай к делу.

— Ну ладно… — Гю Чон сделал пару больших глотков своего пойла и только после этого продолжил, — Помнишь, мы говорили с тобой о пожаре? Когда виделись.

— Конечно помню, — кивнул Мун Джин.

— Угадай, кому принадлежало здание.

— Выставочная галерея? — уточнил здоровяк.

— Она самая.

— Без понятия, — честно признался Мун Джин.

Гю Чон хитро сощурился и, сделав еще один небольшой глоток, со знанием дела подхватил с общей тарелки кусочек уже чуть размякшей картошки фри.

— А галерея та принадлежала господину Пак Хи Шуню, сыну наследника чеболя Пак Бо Гому, — наконец-то сказал службист. — И вот тут я начал размышлять… Ты же сказал, что это может быть отвлекающий маневр, да? Но от чего нужно было отвлечь Пак Хи Шуня и что вообще происходит в семействе Пак? Ты случаем не знаешь?

— А ты что, сам узнать не можешь? — поинтересовался Мун Джин.

— Ты же знаешь, как чеболи хранят свои тайны. Все что происходит с семьей наружу не выходит, тут даже NIS чаще всего бессильна, — развел руками службист. — Вот, спрашиваю у тебя. Ты же встречаешься с дочерью первого помощника господина Пак Хи Куна, что-то мог слышать.

— Мне Юн Донджин ноги вырвет, если буду трепаться, — уклончиво ответил Мун Джин.

В голове же мужчины сейчас шел активный процесс. Если это была галерея Пак Хи Шуня… По своим каналам он ничего не слышал, даже Юн Хян Ми ничего такого не говорила, значит история для сына Пак Бо Гома была настолько унизительная, что это не стали выпускать дальше ближнего круга посвященных. Он знал только о чистках, которые устроил Юн Донджин, когда вскрылись махинации Пак Хи Шуня и Пак Бо Гома с компаниями-клиентами InterConnect и подрядчиками строительных компаний Пак Сумин. Но вот про галерею — ни слова. Ни звука.

— А когда горела галерея? — уточнил Мун Джин.

— Третье воскресенье октября, двадцатое число, — тут же ответил Гю Чон. — А что, есть идеи? Вижу же, что есть.

Накануне вылета Пак Сумин в Пусан. Это точно было в конце октября.

— Честно, ничего об этом не слышал, — искренне ответил Мун Джин, умолчав о своих догадках. — А почему это вообще важно?

— Потому что это может быть связано с кибератакой, которая была в том районе. Мы поработали с администрацией и управляющий рассказал, что в день сбоя к ним приезжал техник от компании-провайдера, из SK Telecom, — продолжил рассказывать Гю Чон. — Вот только они никого не отправляли. Они вообще на сбой не успели среагировать, все поднялось по штатному протоколу. Будто кто-то четко знал, как долго нужно давить, чтобы не привлечь лишнего внимания.

— Ты думаешь, что это как-то связано? — уточнил Мун Джин.

Гю Чон опрокинул в себя стакан, выливая остатки коктейля в глотку и, подняв пустую посуду, в которой остались только кубики льда, жестами заказал еще один такой же, даже не сдвинувшись с места.

— Сам посуди, — пожал плечами Гю Чон. — Слишком это все странно. Непонятная атака на сетевую инфраструктуру, непонятно откуда взявшийся техник, а через несколько недель пожар в галерее.

— А что на камерах? — спросил Мун Джин.

— Сервер сгорел вместе с галереей, — ответил службист. — На CCTV мы нашли только фургон, но его арендовали за наличные, несколько раз перегоняли. Номер телефона тоже привел в тупик, зарегистрирован на какого-то старика с окраин, да и в сети не был с того дня. Везде глухо.

— И чего ты хочешь от меня? — спросил Мун Джин.

— Скажи, с кем закусился Пак Хи Шунь, — прямо ответил Гю Чон, принимая от работницы свеженький коктейль и сразу же делая большой глоток, предварительно чуть помешав все содержимое соломинкой и утопив кусочек лайма, — Вот его противник скорее всего и будет ответственным и за атаку, и за проникновение, и за пожар.

— Сделай запрос через начальство, — ответил мужчина. — Дело-то серьезное.

— Не настолько, чтобы продавить этого старого чеболя, Пак Ки Хуна, — задумчиво потер подбородок Гю Чон. — Нет ни единого трупа. Нет даже явных пострадавших, ведь ничего не украли и никого не взломали. Даже зацепиться не за что. Поэтому я тебя спрашиваю, кому мог перейти дорогу внук старика.

Мун Джин замер на месте, обдумывая происходящее и решая, что же ему делать. Чтобы пауза выглядела натурально, здоровяк взял двумя пальцами узкий шот и, глядя на шапочку из взбитых сливок, опрокинул пойло в себя. Под сливочной массой оказался какой-то сладкий травяной ликер, который приятно прокатился по горлу. Запив все это дело двумя глотками пива, мужчина подхватил на закуску пару полосочек картошки фри.

— Так что? Есть информация? Ты мне должен, Мун Джин. За то, что помогаю отмазывать парня, который расстрелял четвертых, — напомнил Гю Чон.

— Я ничего не знаю, Юн Хян Ми никак с Пак Бо Гомом и его сыновьями не пересекается и ничего не рассказывала, — наконец-то ответил здоровяк. — Но я могу поспрашивать у парней, которые еще работают на Юн Донджина. Может, и Юн Хян Ми что-нибудь узнает от отца. Мы как раз должны на неделе сходить с ним на ужин.

— Ого! — воскликнул Гю Чон. — Старикан же тебя ненавидит!

— Все изменилось после Пусана, — задумчиво ответил Мун Джин. — Все очень изменилось…

На этом разговор о делах был закончен. Мужчины еще посидели, Гю Чон выпил пару коктейлей сверху и окончательно окосел, Мун Джин пропустил еще бокальчик пива. Все равно за руль не сесть, придется вызывать таксиста, который довезет его до дома на его же машине. Двойной тариф плюс надбавка, но бросать машину в таком районе Мун Джин не хотел. Слишком много пьяной молодежи и иностранцев.

Уже ожидая водителя, мужчина стоял на улице, прямо у входа в бар, и смотрел в серое небо над головой. Хорошо, что он встретился с Кан Ён Соком до того, как ему позвонил Гю Чон. Потому что после разговора с северянином сегодня в переулке он окончательно утвердился во мнении, что Кан Ён Сока лучше лишний раз не бесить. Потому что просто не знаешь, чего от него ожидать.

У пожара в галерее Пак Хи Шуня мог быть только один бенефициар, и это Пак Сумин. Если ее дед не предпринял никаких действий против внучки, значит, такая демонстрация была расценена как оправданная реакция. Влезать во все это — как сунуть голову в мясорубку и надеяться, что тебя пронесет. С одной стороны был могущественный старый чеболь, с другой — северянин с непонятными ресурсами и возможностями. У Мун Джина не было прямых доказательств, но в окружении Пак Сумин просто не было других кандидатов, которые бы смогли устроить нечто подобное.

Интересно, она знает про кибератаку и последующий пожар? Или Кан Ён Сок действует исключительно в своих интересах?

Ответа на этот вопрос у Мун Джина не было, а спросить просто не у кого. Единственное, что ему сейчас было доступно — затаиться и наблюдать со стороны, а так же сделать так, чтобы Юн Хян Ми лишний раз не провоцировала эту парочку и вела себя тихо. Надо будет серьезно поговорить с женщиной на тему того, насколько опасной стала ее подруга.

Потому что, если Пак Сумин и Кан Ён Сок справились даже с Пак Хи Шунем и Пак Бо Гомом, то его и Юн Хян Ми эти двое просто размажут по стенке. И даже не заметят. В этом Мун Джин был уверен на сто процентов.

Благодаря жертве Джин Су я получил второй монитор, что серьезно увеличило производительность труда отдельно взятого ассистента руководителя службы технической поддержки пользователей. Проще говоря, я за два дня разгребся с тем, что раньше занимало у меня рабочую неделю, просто потому что теперь я мог почти не снимать руки с клавиатуры и строчить бесконечные письма и отчеты, буквально в режиме нон-стоп.

И как только я уже подумал, что жизнь моя стала проще и спокойнее, Пак Сумин огорошила меня двумя новостями.

— Завтра заедут аудиторы, с промежуточными планами и результатами, — сообщила между делом годзилла, щелкая уже второй банкой пива.

Ужин у нас сегодня был скромный — жареный рис, сосисочки, закуски. Я тоже открыл пиво вместе с Пак Сумин, отдыхая после невероятного трудового спринта. Видимо, рановато расслабился.

— А вторая новость какая? — уточнил я, понимая, что все сейчас станет еще хуже.

— Звонил Юн Донджин, — начала издалека годзилла.

— И?

— И сказал, что меня вызывает дед.

— Прямо вызывает? — переспросил я.

Вызывает — плохое слово. Большое начальство, которым являлся Пак Ки Хун, смотрит вниз обычно только когда жаждет крови.

— Ну, приглашает.

— Куда?

Пак Сумин замялась, пряча лицо за банкой пива и глядя в сторону. Меня же от этих игр в шарады уже стало подколачивать. Пак Ки Хун не та фигура, с которой хочется пересекаться, а тут эта молчанка в исполнении Пак Сумин.

— Короче говоря, дед хочет со мной поужинать, — наконец-то выдавила девушка.

— И чем это грозит?

— Почему ты так напрягся?

— Ты сама говорила, что твой дед ублюдок без сердца, — заметил я.

— И это на самом деле так, — согласилась Пак Сумин. — Но если бы он хотел меня вычитать или как-то наказать, то позвал бы в офис, а не в свой дом.

— Он еще и домой позвал⁈ — удивился я.

— Дед не любит заведения и других людей, — заметила Пак Сумин.

— Мог бы и догадаться.

— А ты обижался, когда я тебя тупым называла…

Пак Сумин сделала невинное лицо и отвела взгляд в сторону, покачивая в пальцах банку пива, я же даже не нашелся, что на эту подколку ответить.

— И когда ужин? — спросил я.

— Послезавтра.

— Отлично, я как раз планировал отдохнуть, — довольно оскалился я. — У меня там столько глав накопилось на «Кондитерской герцогини»…

— Каждый раз, когда ты вслух называешь название очередного помойного чтива, у меня внутри что-то умирает, — пожаловалась годзилла.

— Нужно быть патриоткой. Это же отечественное помойное чтиво! И поверь мне, намного увлекательнее биографии Великого Лидера, которую мне приходилось учить едва ли не наизусть.

— Но вообще, ты рано радуешься, Кан Ён Сок. Можешь про свою «герцогиню» забыть, — ухмыльнулась Пак Сумин.

Я напрягся. Улыбка чебольки не сулила ничего хорошего.

— Это еще почему?

— Потому что ты поедешь со мной, очевидно же. Этот вопрос Юн Донджин обговорил отдельно, — пожала плечами девушка.

— Это еще зачем, — я едва не вскочил со стула, но смог остаться за столом. Вот только есть больше не хотелось.

— Видимо, дед хочет посмотреть, за кого я просила, и за кого ему пришлось привлекать к работе такого уважаемого человека, как господина Ким Чан Сона, — ответила Пак Сумин, пожимая плечами. Годзиллу очевидно забавляли мои страдания, потому что она выглядела совершенно спокойной и почти что довольной.

— Он на меня уже посмотрел в прошлый раз, — резко ответил я. — Мне тот бус иногда даже снится, что меня везут в нем в сторону погранперехода на DMZ.

— Правда? — удивилась Пак Сумин.

— А если бы было правдой, то я бы не поехал к твоему деду? — с надеждой уточнил я.

Пак Сумин только фыркнула.

— Готовься, Кан Ён Сок. Тут я тебе ничем помочь не могу. Сама бы с радостью отказалась…

— Но? — продолжил я.

— Что но? — удивилась Пак Сумин.

— В таких фразах всегда есть какое-то «но».

Девушка недовольно поставила на стол банку пива и отложила в сторону металлические палочки.

— Мне не нравится, к чему всё идет, вот и все. Но если дед решил поиграть в родственников, то придется участвовать. Во всяком случае, пока ты под следствием.

Я ничего не ответил. Тот факт, что Пак Сумин настолько сильно за меня просила перед Пак Ки Хуном даже обсуждать было страшно. Эта тема была полнейшим, абсолютнейшим табу. Мы больше не говорили вслух о том, что произошло на встрече со стариком, я не спрашивал Пак Сумин о ее чувствах или мнении на эту тему. А еще я не спрашивал, почему она не поступила так, как сделал бы любой нормальный наследник чеболя на ее месте — не пожала плечами и не позволила мне утонуть. Ведь для таких людей, как Пак Сумин, жизнь обычного человека — лишь щепка, отлетающая в сторону под ударом топора обстоятельств. Видимо, жизнь и учеба в Европе изменили ее, привили другие ценности, заставили хоть немного уважать себя. А после ей пришлось вернуться в насквозь патриархальную и шовинистическую Южную Корею.

Да, разгульная, вечно пьющая и безответственная Пак Сумин знала себе цену, и не позволяла мужчинам из своей семьи собой помыкать. Первые полгода своей жизни на юге я был крайне удивлен тем, насколько плохо тут живут женщины.

На севере более бесправными были мужчины. Мы не могли иметь подработок, мы обязаны были служить в армии, к нам жестче относился закон. Даже частным предпринимательством сперва разрешили заниматься именно женщинам, именно северокорейские женщины стали первыми успешными челноками. Они торговали на рынках, занимались частной практикой, помогали тащить семью и растить детей, зачастую, в одиночку обеспечивая ее всем необходимым, пока муж отбывал повинность где-нибудь на государственном предприятии, на конторе или даже в поле. Женщина была столпом моего родного общества, ее уважаемым членом. Конечно, как и в какой угодно стране, физически более слабые, женщины сталкивались с побоями, насилием и давлением со стороны мужчин, но режим Чучхе был к ним более благосклонен, чем к мужчинам. Удачно выйти замуж или удачно жениться? Скорее, эти понятия были для северян равнозначны, а многие парни и мужчины, кто был дальновиден, искали себе не столько красивую, сколько умную и деловую женщину, которая могла сама заработать денег.

Юг же меня поразил своими устаревшими устоями, которые прибыли буквально из учебников истории времен государства Чосон и правления династии Ли. Самая показательная история — ситуация с Джин Су. Если бы такое творилось дома, на севере, то уже бы давно было собрано собрание партячейки, где с помощью компетентных товарищей было бы выяснено, правомерно подобное поведение начальства, либо же оно оскорбляет и угнетает честного трудящегося. Конечно, исход заседания мог зависеть от множества факторов, связей и знакомств начальника-самодура, но как минимум подобное поведение рано или поздно вызывало бы явное осуждение со стороны коллег.

Южане же молчали, склонив голову. Сначала я думал, что им просто страшно, и они не готовы противостоять менеджеру Симу, но как я понял, большинству было просто плевать. И в особенности было плевать на Джин Су, потому что она была женщиной, а значит, по определению корейского общества уже являлась человеком, не достойным каких-либо поблажек или хотя бы полноценно уважительного отношения.

Дома не было коммунистического рая и светлого будущего, которое обещал нам Первый Лидер, но там я хотя бы понимал, что всех угнетают в равной степени. Тут же, на юге, я столкнулся с удивительным для самого себя мужским шовинизмом, который резко контрастировал с женскими армейскими подразделениями, бизнесом и статусом трудящихся женщин у меня дома. Сестра нашего лидера, Ким Ё Чжон, занимала едва ли не один из высших государственных постов, являясь одним из руководителей отдела агитации Трудовой партии Кореи. Мы в последние годы постоянно видели по телевидению и нашего лидера с женой и дочерью, счастливых и дружных. А новым лозунгом на мероприятиях, где присутствовала главная семья страны в полном составе, стало «Защитим наследие горы Пэктусан!», у подножия которой, по официальной версии, и родился дед текущего Первого Лидера. Под «наследием» же очевидно подразумевалась маленькая девочка в светлом пуховичке, которая сидела рядом со своим отцом и матерью в центральной ложе на параде или концерте.

То, что Пак Сумин противилась воле старших членов семьи — братьев, дяди и даже деда — буквально чудо. Куда более ответственная и собранная Юн Хян Ми же жалась по углам со своим любовником, скрывая эту связь от своего папаши, хотя являлась взрослой самостоятельной женщиной. Молодая Пак Сумин бунтовала и давала бой корейским устоям и традициям, не прогибаясь под давлением родственников. И то, что ей пришлось просить о помощи и дать деду поклон чоль — огромная жертва с ее стороны, гигантский шаг назад в войне за собственную независимость, который был сделан только для того, чтобы сохранить мне свободу и, возможно, жизнь.

Она буквально дала повод всей родне презрительно говорить «она же всего лишь женщина» еще громче, чем раньше, поплевывая на девушку сверху вниз. А Пак Ки Хун во всей этой ситуации будет просто сидеть и наблюдать за происходящим, как старик обычно это и делал.

И зная этот расклад, понимая в полной мере эти южнокорейские устои, грядущая встреча со старым чеболем беспокоила меня еще сильнее. Чего хочет добиться старик? Он планирует прогнуть внучку или выдвинуть ей новый список требований? Ведь очевидно, ресурсы Пак Ки Хуна стоят намного дороже, чем один поклон. Старик, словно опытный охотник, дождался, когда мы разберемся с текущими делами, дал небольшую передышку — чтобы не передавить, не сломать раньше времени — и сейчас начинал очередной раунд.

Вечером следующего дня к нам приехал аудитор.

Пентхаус был переоборудован под место для деловых встреч, так что вместо пугающе-просторной гостиной я увидел большой стол из темного дерева комфортными офисными стульями в периметр и большой черной доской. Присмотревшись, я понял, что это был огромный тачскрин для презентаций, который можно было перевести в режим письма специальным маркером, если требовалось делать пометки. Рядом стояла доска поменьше, уже обычная, на которой можно было писать обычными физическим маркером, а не специальным стилусом или пальцем. Пара комплектов посуды с хрустальными графинами, бутылки с водой и напитками, небольшой мини-бар у стены. Старую мебель сдвинули в сторону, в дальний угол гостиной — это, как я понял, была теперь зона для приватных бесед в ожидании собраний или компактных встреч. На пол из белого мрамора постелена мягкая ковровая дорожка темно-бордового цвета, в тон к столу, а лампочки точечного освещения в потолке заменены на более яркие и холодные, чтобы придать помещению рабочую атмосферу.

Господин Чо Хан Ин вошел в двери новой переговорной ровно за тридцать секунд до назначенного времени. Пак Сумин уже заняла место во главе длинного стола и уже ожидала специалиста, я же стоял за спиной девушки, как того требовали правила.

— Госпожа Пак Сумин, — едва согнулся в поклоне Чо Хан Ин.

Пак Сумин встала со своего места и со сдержанной улыбкой встретила аудитора, оказывая тому большую честь подобным жестом. Мужчина сел на предложенное ему место и, закинув на стол сумку с ноутбуком и документами, выдохнул:

— Я только вчера вернулся из Пусана и у меня есть хорошие новости, госпожа Пак Сумин.

Следующие полтора часа оказались самыми скучными в моей жизни. Эти двое обсуждали какие-то совершенно непонятные мне вещи, звучали слова типа KPI, EBITDA и еще ряд западных корпоративных аббревиатур.

— Кан Ён Сок! — прорвался откуда-то издалека голос годзиллы. — Ты слышишь?

Я встрепенулся, возвращаясь в действительность. Как и любой мужчина, особенно служивший в армии, я мог отключать свой мозг от зрительного нерва и погружаться в состояние, близкое к коме, чтобы быстрее пережить какое-нибудь скучное мероприятие, дежурство или политсобрание. Вот и сейчас я прибегнул к этой технике, чтобы погрузиться в свои мысли, но зачем-то понадобился годзилле.

— Да? — встрепенулся я, фокусируясь на повернувшей голову чебольке. — Извиняюсь, госпожа Пак Сумин. В чем дело?

— Чо Хан Ин говорит, что высылал на почту промежуточные результаты аудита и первой волны ревью, которые они провели с сотрудниками, — раздраженно ответила девушка.

Я моргнул раз, другой. Какое еще к демонам ревью? Какие результаты? Я внимательно просматривал как свою, так и почту Пак Сумин, а после ситуации в Пусане я еще и доступ к ее личному ящику получил, сделав полный форвард входящих на свою почту в отдельную папку. И никаких отчетов там не было. Хотя, может, пропустил в запаре последней недели?

— Видимо, ваш ассистент проигнорировал письмо от нового адресата или оно попало в спам, — внезапно включился Чо Хан Ин. — Ничего страшного, сейчас я отправлю его по новой и специально для вас, госпожа Пак Сумин, я сделал бумажную копию.

С киношной полуулыбкой мужчина запустил руку в свой портфель и вытащил оттуда папку с документами. Пак Сумин, чуть кивнув головой, документы приняла, при этом бросив на меня недовольный взгляд. Что мы за клиенты такие, что даже за почтой уследить не можем? Кстати, я себя тоже считал полноправным совладельцем этого предприятия, ведь «инвестор» неплохо вложился, выкупив довыпущенные акции, да?

Я бросил взгляд на аудитора, который посмел говорить, что я что-то там проигнорировал. Я даже письма от нигерийских принцев открывал и прочитывал, просто чтобы посмеяться с этого легендарного фишинга, а тут мне говорят, что я мог проигнорировать письмо с такой темой? Да даже если там не было заголовка, я точно бы обратил внимание на DOCX или PDF-вложения, которые должны были быть в письме.

Мужчина, словно почувствовав, что я на него смотрю и, высокомерно окатив меня взглядом, только едва заметно улыбнулся, пока Пак Сумин была поглощена просмотром данных в распечатке.

Улыбка мне его не понравилась, хотя умом я понимал, что он видит во мне только лакея, который следует по пятам за своей госпожой.

Когда встреча наконец-то закончилась, Пак Сумин и аудитор встали со своих мест, а девушка стала провожать подрядчика. Когда чеболька вышла вперед, чтобы пройти первой, я заметил, как Чо Хан Ин липко скользнул взглядом по фигуре Пак Сумин, которая сейчас была одета так же, как и при походах на работу — на каблуках, в узкой юбке-карандаше и с коротким жакетом на плечах.

Длился этот оценивающий взгляд меньше секунды, но я заметил, как дрогнули губы аудитора, после чего лицо мужчины вновь стало нейтрально-доброжелательным.

— Господин Ли Сын Джун перевел меня обратно в Сеул, чтобы мы могли поддерживать связь, сам же пока остался в Пусане, — сообщил мужчина, уже стоя у лифта, где его ожидал один из охранников. — Очень надеюсь, что вскоре смогу принести вам еще хороших новостей, госпожа Пак Сумин.

Мужчина снова легко поклонился. Раздался звук колокольчика, лифт приехал на этаж. Бодигард проводил мужчину в кабину и, нажав на кнопку спуска, стал провожать гостя. Мы с Пак Сумин остались пока в Пентхаусе. Если бы мы спустились на два этажа ниже, к обычным квартирам, и вышли из лифта вместе, могли бы возникнуть ненужные вопросы.

Чем меньше людей в курсе, насколько странную жизнь мы ведем с Пак Сумин, тем лучше.

Вечером я уселся за компьютер и стал перебирать электронную почту. Как и ожидалось, никаких писем с отчетами на ней не было, но говорить об этом Пак Сумин я не стал. Вполне возможно, этот Чо Хан Ин просто сфакапился и таким образом решил перекинуть стрелки на ассистента, почтовый сервер или качество интернет-соединения. В любом случае, недошедшему письму есть тысяча и одно объяснение, а зная проблемы Пак Сумин с доверием, лишний раз мутить воду не стоит.

Но вот внимательно следить за Чо Хан Ином я теперь буду, повод для этого он дал. И дело совершенно не в том, что он в конце встречи окатил идущую впереди нас Пак Сумин оценивающим взглядом.

Они уже подъезжали к комплексу, в котором жил Юн Донджин, а Мун Джин нервничал все сильнее.

— Ты точно готов? — беспокоясь, спросила Юн Хян Ми.

Парочка решила перестать бегать от старика и приехать вместе. Пусть Юн Донджин и пригласил их обоих в один пятничный вечер, но изначально планировалась, что сначала в дом к отцу отправится Юн Хян Ми, а Мун Джин подъедет позже, как гость. Но вот, женщина сидит в его машине, а он крутит руль, выискивая взглядом нужные ему ворота.

Это был довольно дорогой пригород Сеула, его южная часть. Юн Донджин приезжал сюда только на выходные, предпочитая по будням, как и его босс, просторные апартаменты поближе к деловому центру города. Тут же находился старомодный одноэтажный дом, и если бы не стоимость земли в этом районе и другие, такие же опрятные и дорогие здания по улице, то можно было бы подумать, что тут живет простой старикашка.

Но на выходные, когда Пак Ки Хун выезжал из Сеула в свой особняк за городом, Юн Донджин отправлялся к себе, передохнуть, набраться сил перед очередной трудовой неделей. Давно уже прошли те времена, когда мужчина следовал за чеболем круглосуточно. Теперь его статус и выслуга лет подразумевали некоторые бонусы, в том числе и полноценные выходные. В детстве Юн Хян Ми все было совершенно иначе.

— Готов-готов, — хмуро ответил Мун Джин.

Липкое чувство тревоги не отпускало грудь мужчины, но он точно знал — все должно сложиться как нельзя лучше. После истории в Пусане и рассказа дочери о случившемся, Юн Донджин как-то резко потеплел к ненавистному ему Мун Джину. Видимо, то, что последний без раздумий выбрал благополучие его дочери вместо контрактных обязательств, что было нетипично, тронуло старика.

Когда они подкатились к нужным воротам и нажали на звонок, железные створки аккуратно распахнулись, пропуская автомобиль в небольшой двор.

Дом был не так, чтобы огромным, но довольно просторным, с собственной территорией на заднем дворе. Сейчас уже была почти зима, и о каких-то посиделках на свежем воздухе не могло идти и речи, но и внутри было довольно просторно. Кроме Юн Донджина в этом доме время от времени жила его личная экономка, которая следила за обоими его жилищами, как здесь, так и в Сеуле, а машина кейтеринга у забора намекала на то, что старик Юн Донджин заказал сегодня обслуживание для того, чтобы порадовать гостей вкусной едой.

У порога дома их встретил средних лет охранник — ровесник Мун Джина — который молча поклонился Юн Хян Ми и мельком осмотрел Мун Джина. Последний, понимая, куда едет, оставил свой пистолет с кобурой в машине, чтобы не провоцировать лишний раз хозяина дома.

— Дочь! — воскликнул советник Пак Ки Хуна, выходя навстречу гостям. Вопреки всем корейским традициям, сегодня внутри все ходили в обуви, что в очередной раз подтверждало то, что в этом доме на постоянной основе никто не живет.

— Отец, — склонила голову Юн Хян Ми, а рядом с ней так же поклонился Мун Джин.

— Джин, — фамильярно кивнул Юн Донджин любовнику своей дочери, на что последний даже не отреагировал.

— Благодарю за ваше приглашение, господин Юн Донджин, — степенно ответил здоровяк, выпрямляя спину.

Он был почти на голову выше уже пожилого мужчины, но именно Юн Донджин смотрел на него сейчас сверху вниз.

Последующие четверть часа прошли спокойно. Немного выпили легкого вина, ожидая, пока прислуга накроет на стол, Юн Хян Ми и ее отец говорили о работе или обсуждали последние новости, Мун Джин спокойно сидел чуть в сторонке, на другом конце дивана, прячась за спиной своей женщины, и потягивал просекко.

Уже за ужином Юн Донджин будто бы невзначай спросил:

— Общаетесь с Пак Сумин?

— К чему этот вопрос? — тут же напряглась Юн Хян Ми.

— К сожалению, сейчас не лучшее время из-за истории в Пусане, — многозначительно добавил Мун Джин, глядя на хозяина дома.

Молодой парень из нанятой обслуги, воспользовавшись заминкой, сделал шаг вперед и подлил здоровяку вина. Ужин проходил в европейском стиле, Юн Донджин уверил, что этого повара ему рекомендовали знающие люди. Блюда на вкус Мун Джина были слишком солёные и недостаточно острые, но вот по текстуре — попадались интересные вещи. Например, мужчина по достоинству оценил крепкую, хрустящую на зубах брокколи и некоторые рыбные закуски.

Оно и не удивительно, что была выбрана иностранная кухня вместо корейской. Последняя бы придала ужину домашней атмосферы, а пойти на это Юн Донджин в присутствии Мун Джина пока не мог. Или не хотел.

— Господин Пак Ки Хун пригласил свою внучку отужинать у него в особняке завтра вечером, — сказал Юн Донджин. — Я тоже буду присутствовать, вот и хотел поинтересоваться, что вы знаете…

На этих словах Юн Хян Ми стукнула железом столовых приборов по тонкой тарелке, едва ту не расколов.

— Ты за этим нас позвал⁈ — стала закипать женщина. — Чтобы выведать что-нибудь для своего хозяина⁈

— Ми-ян, успокойся, — примирительно поднял ладони Юн Донджин, — просто пришлось к слову. Господин Пак Ки Хун знает о вашей размолвке, да и я в курсе, просто решил поделиться новостями. У твоей подруги наоборот дела идут в гору, ее дедушка крайне ею доволен.

— Она мне не подруга, — выплюнула Юн Хян Ми.

Мун Джин вытаращился во все глаза на Юн Донджина, показывая, что обсуждать юную чебольку с дочерью не стоит. Брови мужчины удивленно взлетели, но он принял совет от ненавистного ему здоровяка и вскользь перевел тему на другое:

— Я хотел поужинать с вами двумя завтра, но пришлось переносить на сегодня из-за планов господина, — начал мужчина.

— Вот как? — едко поинтересовалась Юн Хян Ми.

— Да, — кивнул головой ее отец. — Мне придется завтра весь вечер отстоять на ногах, пока они с Пак Сумин будут ужинать.

— И зачем тебе вмешиваться в семейный ужин? — удивилась женщина.

— Ну, во всем должен быть баланс, — усмехнулся Юн Донджин. — Господину Пак Ки Хуну все не дает покоя тот северянин, так что если его внучка придет с ближайшим помощником, то и мне стоит быть там.

— Следи за этим северянином очень внимательно, — многозначительно заметила Юн Хян Ми, опуская взгляд в тарелку.

— У тебя есть, что мне сказать? — тут же спросил ее отец.

— Нет, просто интуиция. У него ледяной взгляд, — ответила женщина.

— Ну, это и не удивительно, — включился Мун Джин. — Он все же уложил четверых, а отделался одним ударом ножа в бок. У такого человека и должен быть такой взгляд и аура.

— Да, согласен, — кивнул головой Юн Донджин. — Собственно, поэтому господину Пак Ки Хуну он и интересен. Все же, девочка смогла унаследовать от своего деда чуйку на выдающихся людей.

Как говорится, сам себя не похвалишь — никто не похвалит. Мун Джин чуть закашлялся от такой высокомерной реплики, но потом быстро себя одернул. Юн Донджин буквально взлетел к самому солнцу от простого бодигарда до правой руки старого чеболя, ему есть чем гордиться.

— Ладно, все мы о делах и делах, — выдохнул Юн Донджин. — Лучше расскажите мне, какие у вас планы? Мун Джин?

— Планы? — непонимающе уточнил мужчина.

В этот момент здоровяк почувствовал, как на его ногу опускается ладонь Юн Хян Ми, в поисках ладони мужчины. Схватившись за пальцы, оба замерли перед человеком, которые долгие годы вставлял палки в колеса их отношениям.

— Скажу прямо, — начал Юн Донджин, — я все еще не в восторге и уверен, что если бы Ми-ян захотела бы, то нашла себе…

Мужчина осекся, нарвавшись на ледяной взгляд дочери.

— Короче говоря, Мун Джин, я помню, у тебя есть дядя?

— Был, — ответил мужчина. — Скончался пару лет назад.

— Понятно. Впрочем, тогда можешь связаться с кем-нибудь из своих сослуживцев или командиров, — ответил Юн Донджин.

— Папа, для чего? — непонимающе спросила Юн Хян Ми.

Старый советник как-то занервничал, после чего разразился гневной тирадой, в миг потеряв самообладание.

— Я закрою глаза на твой выбор, дочь, но не потерплю этих вольных отношений! Вы взрослые люди, а значит должны все делать правильно! А на хонсимари в одиночку не ходят, так что пусть Мун Джин найдет себе в компанию пару мужчин, если родственников не осталось, и согласует со мной время для проведения сговора! И окончательно возьмет на себя ответственность за тебя, понятно⁈

— Ты хочешь, чтобы Мун Джин пришел в сваты⁈ — воскликнула девушка.

Юн Донджин сел прямо, сложив руки на груди и важно подняв подбородок.

— Вы не две безродные псины, чтобы шарахаться по углам… — начал мужчина.

— Мы сами решим! — воскликнула Юн Хян Ми. — Не ты!

— Дочь! Не спорь! — заорал в ответ Юн Донджин.

— Господин Юн Донджин! — вмешался в перепалку Мун Джин. — Я согласен. Я свяжусь с сослуживцами, думаю, они не откажут мне в помощи, и мы придем к вам на хонсимари.

Отец Юн Хян Ми довольно кивнул головой.

— Только выбирай офицеров, — спокойно сообщил мужчина. — Толпе какого-то сброда я свою дочь не отдам, достаточно, что с ними будешь ты, Мун Джин…

— Папа! — прокатился по обеденному залу недовольный крик Юн Хян Ми, который потонул в полном облегчения смехе обоих мужчин.

В отличие от похода в кафе, во время сборов на ужин к старому чеболю пыталась прикинуться ветошью уже Пак Сумин, а не я.

Годзилла всячески отлынивала от этого процесса, развалившись перед телевизором в какой-то максимально расслабленной позе, закинув при этом ногу на спинку дивана, а руку — прямо за голову. Сейчас она была похожа больше на поломанного краба, чем на человеческое существо, а глаза были точно такие же стеклянные и тупые, как у того самого морского донного падальщика.

— Нам через пару часов выезжать, а ты не готова, — стал я попинывать годзиллу.

— Я никуда ехать не хочу, — прогудела Пак Сумин, даже не отводя взгляда от экрана. Пришлось стать прямо перед девушкой, чтобы заслонить ей обзор.

— Если ты считаешь, что вид твоей ширинки интереснее дорамы, то спешу тебя огорчить, — сказала годзилла, все же поднимая на меня взгляд. — Пошел прочь, не стеклянный.

— Вставай давай, — мотнул я головой и потянул руку к девушке, чтобы сдернуть ее с дивана.

— Дотронешься и я закричу! Позову охрану! — заявила Пак Сумин.

— Я их уже предупредил, — не моргнув глазом соврал я. — Тем более они в курсе, что нам надо ехать к твоему деду в особняк, так что скорее они мне помогут.

— Это насилие над личностью!

— Это взрослая жизнь…

— Полное говно эта твоя взрослая жизнь!

— Полностью с тобой согласен, но собираться придется, — примирительным тоном сообщил я, нависая над этим ленивым инфантильным созданием. — Твое платье и белье уже в спальне, тебе нужно только переодеться. Можешь даже макияж не наносить.

Это была уловка. Я знал, что Пак Сумин умела наносить отличный мейк прямо в салоне быстро едущего автомобиля, причем минут за пятнадцать делать то, что, по моим ощущениям, должно занимать не меньше часа. Главное вытащить ее из дома.

— Мне лень одеваться, — заявила Пак Сумин.

— Ну, с этим помочь я тебе не могу, — ответил я. — Даже у наших с тобой трудовых отношений есть какие-то границы. Но я могу позвать тебе горничную.

Пак Сумин закатила глаза, но все же встала с дивана.

— Поможешь мне застегнуть платье, когда позову, — бросила девушка через плечо. — Я каждый раз чуть руку из плеча не выламываю, чтобы дотянуться.

— Я никогда этого не делал, — честно сообщил я.

Все женщины, с которыми я имел дело, одевались сами, я максимум помогал им раздеваться.

— Это не сложнее, чем застегнуть твою ширинку, поверь, — едко ответила годзилла. — Только надо следить, чтобы в молнию не попало не твое хозяйство, а мои волосы. С такой простой задачей справишься?

Я ничего не ответил, а годзилла все же скрылась в спальне, откуда вместе со звуками сборов стал доноситься едкий и крайне недовольный бубнеж. Через сорок минут, за которые годзилла успела сходить в душ и чуть подсушить волосы, меня позвали. Девушка стояла ко мне спиной, а узкое черное платье было расстегнуто до половины, ожидая моего вмешательства.

— Только волосы мне в молнию не затяни, — угрожающе сообщила Пак Сумин.

Глядя на гладкую белую спину девушки, я сделал шаг вперед и коснулся язычка молнии.

— Сверху схватись и натяни платье, или застрянет, — стала командовать чеболька.

— Я умею застегивать ширинки, — ответил я.

От нее одновременно пахло гелем для душа и тяжелым вечерним парфюмом, который буквально бил в голову запахом мускуса и чем-то еще едким. Через полчаса этот запах уляжется, смешается с ароматом кожи Пак Сумин и изменится до неузнаваемости. В отличие от большинства кореянок, которые предпочитали легкие фруктовые или утонченные цветочные ароматы, которые подчеркивали их женственность — я постоянно ощущал их в общественных местах — Пак Сумин пользовалась тем, что называлось «тяжелым люксом». Мощные, властные и даже иногда чрезмерные на взгляд обывателя ароматы, которые сразу и не определить, вызывали целый взрыв ассоциаций и были популярны как раз на западе, а не в нашей части Азии.

Я уже давно не ощущал от нее этого запаха — этими духами Пак Сумин пользовалась, когда отправлялась скоротать время в клубе в компании жиголо. Давно это было, кажется, словно в прошлой жизни, хотя и полгода не прошло.

Схватив кончиками пальцев платье и потянув собачку молнии, я начал аккуратно тянуть ее вверх. Волосы Пак Сумин, которые сейчас девушка придерживала на макушке, чтобы дать доступ к платью, едва-едва не касались моего лица, еще сильнее обдавая целым букетом запахов.

— Готово, — сказал я, слегка проводя тыльной стороной пальцев по шее девушки, вслед за направлением движения молнии.

Пак Сумин чуть вздрогнула, после чего уронила свои длинные волосы на спину, тряхнув головой. Я же развернулся и молча вышел из спальни, пусть мне вроде и хотелось там остаться.

Доехали к особняку Пак Ки Хуна довольно быстро. По словам Пак Сумин, по будням дед жил в элитных апартаментах в районе Ханнам Хилс, где у него было целое здание. За город же старик выбирался довольно редко, только если хотел устроить себе небольшой отпуск на пару дней или по случаю семейных мероприятий, когда в стенах довольно большого дома собиралась значительная часть семьи.

После смерти отца, Пак Сумин ни разу не была в доме деда, почти сразу же улетев на учебу в Лондон, а по возвращению — окопавшись в доставшемся ей в наследство жилом комплексе на другой стороне реки Хан.

Сегодня я за руль не садился, нас сопровождал полный кортеж охраны из трех машин, не считая «Фантома», в котором ехали мы с Пак Сумин. Господин Сон Ён Ги с максимальной ответственностью подошел к тому, что мы отправляемся в дом патриарха, так что все было сделано по высшему разряду. Охрана проинструктирована, пиджаки и рубашки — идеально выглажены, стрелки на брюках — отпарены, а в туфли можно было смотреться, как в зеркало, будто бы мы собирались на парад.

Я не стал особо пыжиться и просто надел один из темно-коричневых пиджаков, который носил меньше всего, достал из шкафа новую рубашку и аккуратно уложил волосы в более строгую прическу, прибрав «шторы» ближе к вискам. Из обуви, как и советовал Лоренцо, на мне сегодня были темно-бордовые оксфорды, которые лучше подходили для официальных встреч и мероприятий, чем более привычные мне лоферы. По моему собственному мнению, выглядел я неброско, но опрятно. Соответственно моему положению человека, который выполняет для Пак Сумин мелкие поручения в качестве ее ассистента.

Единственное, что меня беспокоило — не разношенные туфли, в которых мне придется отстоять весь вечер. В удобных лоферах я был уверен, но оксфорды имели и шнуровку, и более жесткую пятку с выраженным каблуком. Но и это не должно стать мне помехой. После службы в армии я бы смог выстоять даже в деревянных башмаках, если бы того требовала ситуация, а тут просто новенькая обувь.

Как и ожидалось, встретил нас не сам Пак Ки Хун, а его ближайший помощник и соратник, отец Юн Хян Ми, господин Юн Донджин.

Изнутри особняк был еще более шикарен, чем снаружи. Огромной высоты потолки, белоснежный мрамор, картины на стенах. За каждым углом стояли слуги в форме, склонив головы и готовые в любой момент броситься на помощь гостям своего хозяина. Все вокруг кричало о безобразной роскоши и богатстве, и я понял, почему старик с цепким взглядом, которого я увидел в кресле владельца конгломерата семьи Пак, предпочитал городские апартаменты. В этом доме невозможно находиться, это просто вывеска, способ удивить, но не способ жить.

Нас проводили в просторный обеденный зал, который мог вместить не меньше сотни гостей во время банкета. Посреди угнетающе пустой комнаты стоял длинный стол на восемь персон, застеленный белой скатертью. В шагах десяти от стола в ряд выстроилась прислуга. Кто-то держался за тележки, у кого-то в руках были подносы, третьи — держали бутылки с вином и другим алкоголем.

И никто не двигался, словно это была выставка восковых фигур или ростовые человеческие чучела.

Цокая каблуками, Пак Сумин размашисто следовала за Юн Донджином, я же тенью шел за чеболькой, стараясь не слишком крутить головой.

Во главе стола нас уже ждал старик. Пак Сумин заняла место прямо напротив деда, туда, куда по европейской традиции сажают самого желанного гостя, я же замер за правым плечом чебольки, вытянув руки по швам, будто заступил в караул.

Зеркально мне, за спиной Пак Ки Хуна, встал Юн Донджин. Интересно, каково ему в таком возрасте постоянно находиться на ногах? Суставы же ведь не те…

— Любимая внучка, — улыбнулся Пак Ки Хун.

— Дедушка, — чуть кивнула головой Пак Сумин.

Поклонов не было, не было приветствий, объятий. Мы будто явились на поле боя, и сейчас я понимал, почему Пак Сумин так не хотела сюда ехать. Я будто попал в логово богатого психопата, который в любой момент может сорваться и воткнуть тебе вилку в руку, едва ты скажешь что-нибудь, что ему не понравится.

Пак Ки Хун, будто подтверждая мои мысли, поднял сморщенную ладонь и едва заметно махнул пальцами. К столу тут же сорвался старший из слуг, едва не пригибаясь на бегу.

И так пройдет весь вечер? Я посмотрел на неестественно прямую от напряжения спину Пак Сумин. Очевидно, простым этот ужин не будет.

С каждой секундой незримое давление, исходившее от фигуры Пак Ки Хуна, все возрастало и возрастало. Вино, закуски, ничего не значащие фразы. Слуги сновали, словно тени, появляясь и исчезая у стола, поднося все новые блюда на пробу, сгибаясь в три погибели перед стариком и его внучкой.

Я же стоял, даже не шевелясь, словно каменное изваяние. Вся эта ситуация напоминала скорее какую-то театральную постановку с плохо прописанными репликами, чем встречу двух кровных родственников.

— Как дела в Пусане? — задал очередной вопрос Пак Ки Хун.

К этому моменту уже подали ризотто, и я понял, что старик, случайно или специально, сопоставлял важность вопросов с очередностью блюд, которые приносили к столу.

— Все в норме, — спокойно ответила Пак Сумин.

Девушка ждала, пока кашеобразная масса в ее тарелке чуть остынет, как того требовали правила. Также не двигался и Пак Ки Хун.

— Ты сегодня очень постарался, дедушка, — заметила девушка, опуская глаза на блюда. — Не слышала, чтобы в Корее кто-нибудь так хорошо умел готовить ризотто с шафраном.

— Я подумал, что ты оценишь, — улыбнулся старик. — Впрочем, сам я ничего в этих блюдах не понимаю. Мне больше по душе наша кухня.

— Тогда зачем все это западное излишество? — удивленно спросила Пак Сумин у чеболя.

— Мне казалось, что именно ты сможешь по достоинству оценить наш ужин, — ответил Пак Ки Хун.

Пак Сумин только повела плечом, аккуратно снимая ложечкой тонкий слой ризотто с самого края тарелки.

— В подобных вещах намного лучше разбирается Пак Хи Шунь. Подобный ужин тебе следовало разделить с ним. Мне больше по душе наша кухня, — ответила девушка перед тем, как отправить ложку в рот.

Пак Ки Хун при этом даже не шелохнулся, с легкой улыбкой наблюдая за Пак Сумин.

— Твой кузен сейчас не в том положении, чтобы получать от меня подобные приглашения, — сообщил старик, постукивая указательным пальцем по столу. — Да и своих дел у него хватает. Он получил массу проблем из-за сгоревших экспонатов галереи.

— Каких экспонатов? — сдержанно спросила Пак Сумин, но в ее голосе промелькнуло любопытство, что не укрылось от старика.

— Еще спрашиваешь? — рассмеялся Пак Ки Хун.

— Мне не слишком интересны дела Пак Бо Гома и моих братьев, но если у них проблемы… — начала девушка. — Хотелось бы знать, с чем столкнулась семья.

Над столом повисла тишина. Старый чеболь с усмешкой смотрел на свою внучку, Пак Сумин же ждала ответа, не понимая, что происходит.

Девушка знала, что в головном офисе вскрылись махинации Пак Хи Шуня с финансами, которые он получил для выкупа акций ее основного предприятия, но она не была в курсе, что именно заставило брата задержаться в Сеуле на несколько лишних часов. Она не знала о пожаре в галерее.

— Сумин-ян, — ласково начал Пак Ки Хун. — Я устроил этот ужин в том числе, чтобы и обсудить с тобой твое дальнейшее поведение…

— Не понимаю, что тебя не устраивает на этот раз, — вспылила годзилла, стукнув ложкой о край тарелки. — Я работаю и веду себя вполне достойно, более не злоупотребляю спиртным и…

— Я совершенно не об этом, — примирительно встрял Пак Ки Хун. — Я скорее о том, как сильно ты ударила в ответ своего брата. Я понимаю твое раздражение, но вынужден просить отныне держать себя в руках. Все всё поняли, Сумин-ян, ты показала и семье, и партнерам, что не просто так зовешься моей внучкой и носишь мою фамилию.

— Перехватила акции собственного предприятия — это сильно ударила? — удивилась годзилла. — Ты о чем вообще?

Пак Ки Хун с удивлением посмотрел на девушку.

— Я впечатлен тем, как ты придерживаешься публичной позиции, но мы можем говорить между собой прямо, Сумин-ян. Я знаю, что ты жестко отомстила брату за то, что он напал на тебя и твоего человека, — в этот момент чеболь дернул подбородком, указывая на меня, стоящего за спиной Пак Сумин. — Но сжигать целые здания или уничтожать прибыльные предприятия, пусть все и было обставлено так, чтобы никто не пострадал…

— Дедушка, — удивленно начала Пак Сумин. — Я не знаю, о чем ты говоришь. Правда, не знаю. Ты обвиняешь меня в том, что я сожгла что-то? Галерею Пак Хи Шуня?

У меня же в горле буквально встал ком. Нет, в своих самых мрачных сценариях я рассматривал вариант того, что дед увяжет это происшествие с Пак Сумин, точнее, я даже не сомневался в том, что он придет к подобным выводам. Придет тихо и молча, потому что все, что я знал о чеболях вообще и о Пак Ки Хуне в частности, говорило о том, что конфликты они предпочитают решать тихо и в своем кругу, не вынося проблемы на публику. Но я никогда не мог подумать, что подобное преступление будет обсуждаться вслух, причем в настолько доброжелательной манере.

— Милая, не обвиняю, — ласково продолжил старик. — Ты показала свой характер и если хочешь отрицать факт своего участия до последнего… Ну что же, это тоже правильная позиция. Ты все же женщина, скромность должна быть одной из твоих добродетелей. Но в тоже время ты и моя внучка, так что я рад, что ты полна решимости защищать своё до последнего. Как это должен делать каждый из семьи Паков.

Старик улыбнулся, чуть прикрыл глаза и, опустив взгляд на тарелку, довольно заметил:

— О, по всей видимости, оно наконец-то остыло…

Старик подцепил край рисовой массы ложкой и снял первую пробу.

— Неплохо, неплохо… — покачал головой Пак Ки Хун. — Юн Донджин, кто рекомендовал нам этого шефа?

— Я проверю записи, господин, — с готовностью ответил советник.

— Дедушка… — встряла их милое щебетание Пак Сумин. — Я все еще не понимаю…

Я видел, как напряжена ее спина, хотя локти и ладони были совершенно расслаблены. Плохо, очень плохо. Пак Сумин почувствовала, что происходит что-то неправильное и решила разобраться в ситуации до конца.

— В чем дело милая? — улыбнулся Пак Ки Хун.

— Дедушка… — начала чеболька. — Пожалуйста, объясни мне, почему ты пришел к таким однозначным выводам? Почему считаешь, что ущерб брату нанесла именно я?

— А зачем? — удивился старик.

Я буквально услышал, как Пак Сумин сглотнула.

— Чтобы понимать ход твоих мыслей, — ответила чеболька. — На будущее.

Старик сначала замер, после чего расплылся в ехидной ухмылке.

— Посмотри на это, Юн Донджин, — обратился к своему помощнику чеболь, после чего переводя взгляд на девушку. — Когда ты была маленькой, Сумин-ян, ты была похожа на растущую без присмотра траву, но в итоге эта трава оказалась ростками прекрасного, но ядовитого цветка лилейника… Что ты хочешь узнать? Как я пришел к подобным выводам?

— Поделись своими мыслями, дедушка, прошу тебя, — склонила голову Пак Сумин.

Старик довольно откинулся на спинку стула, оценивая внучку.

— Ты была очень прилежна и аккуратна в своем планировании, Сумин-ян. Никаких следов, никаких ненужных жертв. Пострадал только кошелек брата, его репутация и, что самое важное, его самолюбие. Ты преподала Пак Хи Шуню прекрасный урок, я отдельно тебя за это хвалю. Но ты забыла о самом важном.

— О чем же? — спросила Пак Сумин.

— Когда происходит нечто подобное, — продолжил Пак Ки Хун, отпивая немного вина из бокала и ставя его обратно на стол, — всегда надо задаваться крайне простым вопросом. «Кому это выгодно?» Найдя ответ на него, найдешь и заказчика.

— У моего брата хватает врагов, как и у любого члена нашей семьи, — тут же стала спорить Пак Сумин, и по интонациям чебольки я слышал, что она пытается убедить старика в том, что непричастна, — тем более он вел публичную деятельность!

— Правильный ход мыслей, — согласился Пак Ки Хун. — Твой брат наступил на множество мозолей, это факт. Но самым крупным выгодоприобретателем в этой ситуации все равно была ты, Сумин-ян. Конечно же, я пришел к этим выводам, зная контекст вашего конфликта. Ну и, само собой, маленькая деталь.

— Какая? — спросила девушка.

— Галерея сгорела как раз в тот момент, когда ты отправилась в Пусан, хотя туда же планировал выехать на ночном поезде и твой брат, — ответил Пак Ки Хун. — А чтобы окончательно его задержать в Сеуле, всплыли детали его махинаций, которые я не мог проигнорировать. Идеально разыгранная позиция! Я очень тобой горжусь, внучка.

Закончив последнюю тираду, старик взял в руку бокал с вином и поднял перед собой, предлагая вместе выпить.

Пак Сумин тоже схватилась за вино и рваным, резким движением, подняла бокал над столом.

— За твои выдающиеся способности, Сумин-ян. И за твое блистательное будущее, в котором я теперь целиком уверен, — улыбнулся старый чеболь.

Пак Ки Хун с удовольствием поднес бокал к губам и стал цедить вино сквозь зубы. Вот только в этот момент мне почему-то показалось, что смотрел при этом он не на внучку, а на меня, замершего за спиной девушки, подобно каменному болванчику, полностью копируя в этом Юн Донджина.

Остаток ужина прошел более спокойно. Вопрос галереи Пак Сумин больше не поднимала, Пак Ки Хун же теперь говорил о планах внучки на бизнес и работу в семейной компании. Парой слов чеболь обмолвился, что готовит для девушки новое место и, если она захочет, то сможет взять с собой нескольких человек, которые были полезны ей во время работы в техподдержке.

— Все, кто работают в отделе, находятся на своих местах, — ответила Пак Сумин.

— Даже твой ассистент? — кивнул старик головой в мою сторону.

Чеболька немного замялась, но все же ответила:

— Кан Ён Сок мой персональный помощник, а только потом сотрудник отдела технической поддержки пользователей. Он, само собой, уйдет со мной.

— Тогда нужно будет уладить дела с ассоциацией, они все еще интересуются, как идут дела, готовят для нас новых кандидатов… — покачал головой старик. — Плюс судебное разбирательство. Я не думаю, что перевод этого молодого человека будет уместен в контексте происходящего.

— Значит, я останусь на позиции руководителя отдела столько, сколько потребуется, — спокойно ответила Пак Сумин, пожимая плечами.

— Сумин-ян, ты не должна позволять простым людям тормозить тебя, — начал Пак Ки Хун.

— Дедушка, — перебила старика Пак Сумин. — Это мой человек. Я не оставлю его в InterConnect. Если хочешь перевести меня на другую должность в головной офис, значит, для него тоже должно быть приготовлено место. Ты ведь не готов отказаться от Юн Донджина?

Оба умолкли. Принесли десерт. Какую-то вычурную ледяную крошку со свежими ягодами и непонятным сиропом, но выглядело все это эффектно.

— Хорошо, я услышал тебя, и на первый раз уступлю, — кивнул головой старик.

— Благодарю, — ответила Пак Сумин, погружая десертную ложечку на длинной ручке в бок ледяного шарика.

Все плохое рано или поздно кончается. К моменту, когда я почти перестал чувствовать ноги, ужин все же завершился. К моему удивлению, Юн Донджин выглядел так же бодро, как и в начале вечера, и я даже засомневался в том, человек ли он вообще. Но мужчина, возраст которого уже перевалил за шестьдесят, выглядел свежо и активно, хотя у меня, закаленного северокорейской армией человека, гудели уже не только ноги, но и поясница, и даже плечи.

Как Пак Ки Хун не встречал внучку, так и не провожал. Только величаво кивнул в ответ на поклон, в котором мы с Пак Сумин синхронно согнулись, и отпустил из зала. Сопровождал к машине нас именно Юн Донджин. Мужчина молчал, хотя я видел, что он хотел о чем-то спросить Пак Сумин, видимо, о том, что происходит между девушкой и его дочерью. Он не мог не понимать, что теперь, когда Пак Сумин заявила о своей пригодности в качестве члена семьи, она останется в бизнесе надолго. Пак Ки Хун рано или поздно уйдет, а Пак Бо Гому стоит смириться с существованием племянницы, которая после перевода в головной офис начнет обрастать нужными связями и начнет накапливать влияние внутри конгломерата, и к моменту, когда Пак Ки Хун покинет пост, сковырнуть ее будет практически невозможно.

Мы уселись в «Фантом» и весь кортеж тронулся со своего места, выезжая за пределы обширной территории особняка старого чеболя.

Пак Сумин молчала, я тоже ничего не говорил. В голове только панически металась одна мысль.

И что теперь?

При всей своей лености и безответственности, Пак Сумин была далеко не глупа, и получив расклад от деда за ужином, должна прийти к тем же выводам, что и ее влиятельный дед. Вот только в отличие от Пак Ки Хуна, Пак Сумин точно знала, что пожар в галерее она не организовывала, как не организовывала и слив информации о махинациях двоюродного брата.

Но она на самом деле была главным выгодоприобретателем.

Телефон чебольки завибрировал и девушка бросила короткий взгляд на экран смартфона, почти сразу же заблокировав экран.

— Что-то важное? — спросил я, готовый включиться в рабочие вопросы.

— Это Лоренцо, — после небольшой заминки задумчиво ответила девушка. — Ничего серьезного. Скорее всего, зовет к себе за покупками. Все же, зима начинается.

Я посмотрел за окно, на ночные пригороды Сеула. Дорога до дома займет не меньше часа, это если нигде не будет пробок. После — небольшая передышка, а потом опять начнутся рабочие будни. Я старался как можно сильнее погрузиться в работу службы технической поддержки, но сейчас понимал, что все это бесполезно. Если Пак Сумин переведут в головной офис, то я последую за ней, а значит, придется забыть и о клиентах, и о людях, с которыми я работал последние полгода. В InterConnect останется Ким Бон-Со, Джин Су и два десятка других сотрудников, все, с кем я успел познакомиться за последние месяцы. Единственный, по кому я не буду скучать — администратор Ли Сан. Он стал подозрительно часто мелькать в нашем опенспейсе, хотя все прекрасно понимали истинную причину его визитов.

Сейчас мне хотелось только одного — приехать домой, принять душ и завалиться спать. На что-либо еще сил у меня просто не оставалось.

— Ты отправил сообщение? — спросил Пак Ки Хун, расслабленно устроившись в кресле у огромного камина с бокалом вина, вытягивая ноги к огню.

Старик не любил этот дом, за исключением этого места, где он мог спокойно посидеть и почитать в полной тишине, в одном из его кабинетов. Особняк больше походил на склеп. Слишком большой, слишком холодный, слишком пустой, все это раздражало Пак Ки Хуна, но статус обязывал его иметь подобную недвижимость для проведения встреч и приемов.

— Да, господин, — ответил Юн Донджин, пряча смартфон в карман и становясь перед своим господином, ожидая дальнейших указаний.

То, что увидел сегодня старик, одновременно его впечатлило и встревожило.

Сразу было видно, что Кан Ён Сок был в курсе ситуации с галереей. Едва о ней зашел разговор, он даже не дернулся, хотя любой бы человек как-нибудь отреагировал на подобные новости. Причем совершенно натуральной Пак Ки Хуну изначально показалась реакция Пак Сумин. Про себя старый чеболь даже отметил прекрасные актерские таланты внучки, решил, что она может быть великолепным переговорщиком, который сможет блефовать и торговаться.

Вот только в определенный момент он понял, что Пак Сумин на самом деле ничего не знала, в отличие от молодого мужчины с высокими скулами и ледяным взглядом за ее спиной. И из молодой тигрицы, которая разорвала своими острыми когтями собственного кузена, Пак Сумин резко превратилась в его маленькую внучку, за плечом которой теперь стоит не его покойный сын, а этот незнакомый мужчина. Но который все так же оберегает ее от всех угроз и напастей, которые встречаются на ее пути.

— Думаете, вмешиваться было правильно? — спросил Юн Донджин. — Если вы ошиблись, то возникнут ненужные проблемы…

— А если не ошибся, то это их вранье может зайти настолько далеко, что Пак Сумин останется одна, — ответил Пак Ки Хун. — Северянин ценный кадр. Если внучка его выгонит, выйди на связь и предложи ему работу.

— Вы уверены, господин? — с сомнением переспросил Юн Донджин.

Чеболь с удивлением поднял глаза на своего помощника.

— Разве я когда-нибудь ошибался в вопросе кадров? — едко поинтересовался Пак Ки Хун. — Или ты боишься, что мальчишка тебя заменит? Не тревожься, я уже слишком стар, чтобы менять помощников. Но если все на самом деле так, и он, пользуясь доверием и ресурсами моей внучки, провернул все это дело, даже не запачкав руки, то ему место на нашей стороне, а не на стороне конкурентов. Ты меня понял, Юн Донджин?

— Да, господин, — склонился в поклоне мужчина и направился на выход.

— Это беспроигрышная для меня ситуация, — продолжил говорить старик уже в спину уходящему Юн Донджину. — Все, как я и люблю.

Едва мы вошли в квартиру, и за моей спиной закрылась дверь, Пак Сумин задала вопрос, который я меньше всего хотел услышать.

— И зачем ты выставил меня идиоткой перед дедом? — прямо спросила годзилла.

Даже на каблуках она была немного ниже меня ростом.

— О чем ты? — сделал я удивленное лицо, с наслаждением сбрасывая неудобные туфли.

— Ты знаешь, — продолжила Пак Сумин. — Галерея, куда ты хотел сходить на разведку.

— Хотел, — согласился я. — Но потом вспомни, сколько у нас было всяких дел. А после я валялся в больнице, или ты забыла?

— Кан Ён Сок, не ври мне, — серьезно ответила Пак Сумин. — Я хорошо помню, что ты говорил о поджоге. Не смей мне врать, иначе…

Я выпрямился и холодно посмотрел прямо в глаза своей нанимательнице. Что за детские угрозы? Сейчас я был слишком вымотан для того, чтобы лавировать или заниматься другой словестной эквилибристикой.

— Никто о моих словах кроме тебя не знает, — спокойно сообщил я. — А галерея, ну… Она сгорела. Так бывает. Или ты меня в чем-то обвиняешь?

Пак Сумин испуганно посмотрела на меня, и тут же отвернулась.

— Ты идиот, Кан Ён Сок. Мой дед знает. Юн Донджин прислал сообщение.

— И какое же? — поинтересовался я.

Внутри все заледенело, поле зрения сжалось в одну точку, я был максимально собран и одновременно находился где-то не здесь. Внутри меня будто что-то выключилось, может, от стресса, может, от усталости, но сейчас вопросы Пак Сумин только раздражали, а недовольный голос Кан Гванджина звучал все громче.

Полгода вранья, уловок, пряток у всех на виду. Мне круглосуточно приходилось держать себя в руках, круглосуточно думать о том, как, кому и что я вообще говорю. Подобного давления я не ощущал даже дома. Там приходилось четко контролировать свои слова, но в этой атмосфере я вырос, я привык думать как правильный гражданин севера, вести себя как правильный гражданин севера, быть гражданином севера. Тут все это не работало, тут мне приходилось себя ломать, приспосабливаться к изменившейся реальности. У меня отняли даже свой угол, где я бы мог спрятаться и хотя бы на минутку стать самим собой, снова стать Кан Гванджином, а не влачить существование Кан Ён Сока.

Нет, зачастую я был даже рад компании Пак Сумин, девушка вдохнула жизнь в мое одиночество, которое стало меня гложить к концу первого года на юге. У меня появились какие-то ощутимые, пусть и краткосрочные цели и задачи. Появился реальный смысл в моем пребывании по эту сторону границы.

Но в то же время мне все это просто осточертело.

Я так устал от всего этого.

— Он написал «спроси у северянина», — ответила девушка.

— Всё спросила? — грубо поинтересовался я.

— Нет, у меня еще остались вопросы, — набычившись, серьезно ответила Пак Сумин.

Я видел, как чуть подрагивали ладони девушки, сейчас сжатые в маленькие кулачки, как она поджимала губы, и как блестели ее глаза.

— Ты что, меня боишься? — спросил я.

— А ты бы не боялся? — вопросом на вопрос ответила Пак Сумин.

— Так позови охрану, — мотнул я головой. — Второго пистолета мне Мун Джин не оставил, да и я не мастер по единоборствам. Они мигом от меня избавятся.

Пак Сумин мои слова проигнорировала, продолжая сверкать на меня своим взглядом.

— Зачем ты это сделал? — наконец-то спросила чеболька.

— Что сделал?

— Ты знаешь, о чем я говорю.

Мне надоело просто стоять посреди комнаты, так что я начал переодеваться. Сбросил пиджак, ослабил ремень. Присутствие чебольки меня сейчас ни капли не смущало. Армия выбила из меня основную часть стыда, а пара происшествий с участием Пак Сумин уничтожили его последние крохи. Хотя, уже расстегивая рубашку, я остановился и передумал. Может, мне сейчас придется уходить из этой квартиры, а выбегать в одних трусах как-то не с руки. Так что я остался стоять вот в таком неприглядном полураздетом виде.

— Прекрати меня игнорировать и ответь на вопрос, — жестко потребовала Пак Сумин, подходя ко мне и хватая за локоть. — Говори!

— Не буду, — ответил я. — И убери руку.

— Я имею право знать! Отвечай! — стала повышать голос Пак Сумин.

— Чем меньше ты знаешь, тем меньше сможешь сказать на допросе, — жестко ответил я, сбрасывая ладонь девушки со своего локтя. — Просто наслаждайся результатами и думай, что это высшие силы послали тебе вот такой подарок.

Едва услышав про допрос, Пак Сумин осеклась и сделала шаг назад, я же продолжал стоять и смотреть на девушку, совершенно ничего не ощущая, кроме невероятного давления и усталости. Даже глаза стали слипаться, хотелось лечь и уснуть. Да, сон бы был лучшим подарком в этой ситуации, но мне приходилось стоять и выяснять отношения с той, чью жизнь я уже спас дважды, при этом сохранив столь драгоценное наследство от покойного отца.

— Еще вопросы? — спросил я.

— Зачем? — тихо спросила Пак Сумин.

— Зачем? Зачем что?

— Зачем ты делаешь все это.

— Это тебе повредило?

— Слив информации о махинациях брата и дяди… Это тоже ты?

— Этого ты тоже не сможешь рассказать следователю, если не будешь в курсе, — ответил я.

— Я… Хватит! — внезапно воскликнула Пак Сумин. — Хватит относиться ко мне, будто бы я маленькая глупая девочка, Кан Ён Сок! Даже не смей!

В груди поднялась волна ярости, которую я едва не выблевал желчью на ковер под ногами, настолько она жгла меня изнутри. Но смог сдержаться, промолчал, просто отвернувшись.

— Кем ты себя вообще возомнил⁈ Почему решил, что можешь так поступать за моей спиной⁈ — продолжала кричать Пак Сумин. — Я тебя не просила об этом!

— Ах, не просила⁈ — закричал я в ответ, делая несколько шагов в сторону чебольки. — Не просила⁈ А мне кажется, что просила! Причем очень даже сильно просила! Когда требовала преданности! Когда требовала найти причину остаться рядом с тобой!

— Я никогда не просила тебя идти на такие вещи! Не смей так говорить!

— Но ты просила меня остаться, прекрасно зная, на что способна твоя семейка! — заорал я. — Спрашиваешь, как я посмел пойти на такие меры? Или ты уже забыла, что сделал твой братец⁈

Треск дорогой ткани, разлетающиеся под ноги кругляши пуговиц. Я резко рванул в сторону рубашку, оголяя торс и демонстрируя левый бок, на котором бордово-коричневым рубцом с несколькими точками от швов расположился шрам от удара ножом. Еще совсем свежий, до конца не заживший. Пройдут месяцы, прежде чем эта рана побледнеет и станет черной, но пока он был омерзительно красочен и говорил сам за себя.

— Или тебе напомнить причину, по которой ты не можешь спать в одиночестве, причину, по которой тебе необходимо, чтобы я как пёс, лежал у дверей в твою комнату⁈ — продолжил наседать я на девушку, которая сейчас во все глаза таращилась на мой торс. — Твоя семейка, Пак Сумин. Вот главная причина! И если я дал по рукам одному из этих ублюдков, то ты должна быть мне за это благодарна!

Раньше я не показывал Пак Сумин свой шрам. Она видела только повязки, а когда швы сняли, я ухаживал за раной самостоятельно, без ее участия. Да и чем она могла мне помочь? И как?

— Благодарна⁈ Это из-за тебя я попала в руки к этой психопатке! — воскликнула Пак Сумин. — И из-за тебя терпела всё, что она со мной делала!

— Только устроил это всё твой второй братец, а не я! Я же тебя вытащил оттуда! Вытащил целой и невредимой, во всяком случае, физически! — ответил я, тыча пальцем в Пак Сумин. — И может тебе повезло, что это была Ким Аран, а не какие-нибудь молодчики, которые захотели бы с тобой поразвлечься, игнорируя приказ китайцев! Или ты забыла рожи ублюдков, которых я расстрелял в квартире этажом выше? Я вот их отлично помню! Всех четверых! И ничего порядочного или человечного в тех лицах не было, уж поверь, я всякой швали успел повстречать, пока ты училась в своих закрытых школах, ходила по мишленовским ресторанам и развлекалась со смазливыми мальчиками!

— Да что ты вообще обо мне знаешь⁈ — зарычала чеболька.

— Знаю, и достаточно, — прошипел я. — И я точно знаю, что если бы не мое вмешательство, тебя бы уже пустили на ремни, сделали нищей или заперли в каком-нибудь рехабе, как буйную! Так же богатенькие ублюдки поступают с неугодными родственниками? Отправляют в психушку? Неплохой вариант! Но я помог тебе!

— За моей спиной! — прокричала девушка. — Не этого я от тебя просила!

— А чего ты от меня просила? — зло ответил я. — Ты просила остаться с тобой, работать на тебя. Зачем? Сказать? Потому что одна ты не справлялась, вот почему! Потому что посмотри, как поступила Юн Хян Ми? И что ты попыталась сначала сделать, когда мы только познакомились? Купить меня? Устраивала пьяные сцены? Спрашивала, есть ли у меня причины остаться рядом с тобой, во всем этом дерьме⁈ Как видишь, я все еще здесь! И делаю все для того, чтобы ни я, ни ты не пошли на дно, вот что я делаю!

— Мне нужно знать… — начала девушка. — Чтобы не было, как сегодня! Чтобы я не была дурой, не понимающей, что вообще происходит! И чтобы я могла тебе помочь, если потребуется! Если бы дед решил, что ты опасен, я бы сейчас ничего не смогла сделать! Потому что я бы даже не догадывалась об угрозе!

— Все, что тебе нужно знать, это то, что я на твоей стороне. Остальное ты не сможешь рассказать на допросе, — опять повторил я. — Держите руки чистыми, госпожа Пак Сумин, для вас это важнее.

Не желая больше продолжать этот разговор, я сделал шаг в сторону и прошел мимо чебольки, как ей подумалось, к дверям.

— И куда ты? — с тревогой спросила девушка.

— Водички попить, — бросил я через плечо. — Больше можешь никогда не беспокоиться, раз твой дед такой проницательный, то мы вместе до конца. Хочешь ты теперь этого или нет.

После чего ушел в кухню.

Следующие минут десять я тупо стоял с бутылкой холодной воды в руках и смотрел в окно. Не было сил даже открутить пробку и сделать пару глотков, хотя язык уже распух, и казалось, перестал помещаться во рту.

Теперь я на самом деле с Пак Сумин навсегда. Учитывая то, что других доверенных лиц у чебольки не было, список кандидатов на организацию атаки на галерею сократился до одного человека. То есть, до меня. Как глупо… Если бы не размолвка с Юн Хян Ми и Мун Джином, этот список был бы бесконечно длинным, а на меня даже никто бы и не посмотрел. Но нападение, суд, больница… В тот момент у меня просто не осталось пространства для маневра.

Старый пес, этот старик, он так просто меня не отпустит. Сейчас меня защищает только протекция Пак Сумин, но я уже знаю слишком многое о делах этой семейки. С такими тайнами или служат семейству до конца, или выходят в тираж одним-единственным способом. Я даже не могу сбежать из страны, потому что нахожусь не только под колпаком Пак Ки Хуна, но еще и под подпиской о невыезде. Стоит деду Пак Сумин щелкнуть пальцами, и меня будут искать как люди Юн Донджина, так и все охотники за головами Южной Кореи. А к ним присоединятся еще и все силовые структуры этой страны. И для этого ему даже не придется сильно подключать свои связи — ведь я стану преступником, которого обязательно нужно поймать. А потом смена квалификации дела, суд и минимум десятка. Но скорее меня ждет смертная казнь. Зря я устроил тот пожар, очень, очень зря. Я уже второй раз попал в поле зрения старика чеболя, но на этот раз он увидел, что я не просто лакей. Он разглядел оскал Кан Гванджина. И что самое плохое — я не знаю, как он на него отреагировал.

Но и отпустить гадёныша Пак Хи Шуня я не мог и не хотел. Если не можешь выйти целым и невредимым, иногда приходится идти в размен, прямо как я сейчас. Для меня в моменте было важнее нанести ущерб, чем уцелеть самому и, почуяв возможность, почуяв запах крови Пак Хи Шуня, которую я ему же и пустил, проникнув в компьютерную сеть галереи, я не смог остановиться. А то, что он все же засветился на объекте и подключился к зараженной сети с личного смартфона, просто предопределило мой следующий шаг. Не будь у меня его личных переписок и полного расклада, то и галерея бы была цела, причем даже получи я доступ к его ящику и смартфону уже после выкупа акций, я бы, скорее всего, просто продолжил бы наблюдение. Выжидая более удобного момента.

Но все сложилось так, как сложилось. Я отомстил и за себя, и за Пак Сумин.

Почему-то вспомнился вечер нападения. Как я, придерживая нож в ране, иду вдоль стены с пистолетом в руке, как из дверей спальни выглядывает Пак Сумин, как прошу ее запереться с обратной стороны, чтобы закончить расстрел нападавших.

Тогда я сделал то, что должен был. И потом — тоже. Пак Сумин не обязательно быть в курсе всего, что делается ради нашего выживания. У нее и без этого хватает проблем.

— Чего застыл? — спросила девушка.

Я бросил взгляд вправо, на дверной проем, в котором замерла чеболька.

— Да как-то… — протянул я. — Просто устал.

Мой взгляд вернулся к бутылке с водой. Я все же скрутил пробку и сделал несколько глубоких глотков прямо из горла. Брать стакан было лень. В это время Пак Сумин широким шагом подошла ко мне и, повернувшись спиной, подняла волосы.

— Помоги мне с этой проклятой молнией. Не могу дотянуться.

Я посмотрел на тонкую шею девушки и, передав бутылку с водой ей в свободную руку, схватился за собачку.

— Не дергай… — стала командовать Пак Сумин, но молния уже свободно разошлась, причем до самого низа, отчего строгое черное платье стало сползать на пол. Я положил ладонь на плечо девушки, придерживая ткань, чтобы чеболька внезапно не осталась голой посреди кухни.

Пак Сумин прижала руки к груди и тут же повернулась ко мне.

— Знаешь, Ён Сок, — начала Пак Сумин, глядя на меня снизу вверх и едва не прижимаясь ко мне. — Ты говорил о том, что мне не нужно что-то знать, чтобы я ничего не могла сказать на допросе. И я понимаю, что ты имеешь в виду. Но ты забываешь, что если я ничего не сказала о тебе даже Ким Аран, то и любой другой допрос мне тоже не страшен.

Я смотрел в ее глаза и пытался собрать в кучу мечущиеся из стороны в сторону мысли. Пак Сумин же в это время с легкой улыбкой перехватила бутылку с водой и, открутив пробку, прижала горлышко к нижней губе. Не отрывая от меня взгляда, будто с вызовом, девушка сделала пару небольших глотков, а после, едва заметно чмокнув губами, протянула мне воду. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, а потом, под пристальным взглядом Пак Сумин, я так же прижал горлышко бутылки к губам, и начал пить, пока в моей ладони не осталась пустая стекляшка.

Платье Пак Сумин окончательно съехало, оголяя точеные плечи девушки, но, казалось, это ее нисколько не смущало.

— Не называй меня больше так, — сказал я, чуть подаваясь вперед.

— Ты о чем?

Мы оба почти не дышали, было так тихо, что я слышал шум собственной крови в ушах.

— Ён Сок, — продолжил я, наклоняясь к Пак Сумин, которая в это время сделала шаг навстречу и уперлась ладошками мне в грудь. — Не называй меня больше так.

— О чем ты? — не понимая, о чем речь, спросила чеболька, заглядывая мне в глаза. — Ты тоже неформально называл меня Сумин…

— Я сейчас не об этом, не о формальной речи, — сказал я девушке.

Я почувствовал, как ладони Пак Сумин заскользили по моей груди и ключицам, выше, к шее.

— Тогда о чем?

— Я взял другое имя, когда сбежал на юг. И этого не должен был узнать никто и никогда, — тихо сказал я, чувствуя волну жара от прижавшегося ко мне гибкого тела.

Платье, которое я больше не держал, окончательно соскользнуло с плеч и держалось сейчас только потому, что Пак Сумин подняла руки и обхватила меня за шею. Девушка дрожала, точно так же, как дрожал сейчас и я. Моя рука скользнула по спине Пак Сумин, а мои касания к мягкой коже девушки только усилили ее дрожь. От ее волос все еще пахло дорогим люксовым парфюмом, но сейчас этот аромат смешался с запахом ее собственного тела, от которого у меня начинала кружиться голова.

— Когда мы вдвоем, — стал шептать я ей на ухо, помогая при этом выскользнуть из рукавов, которые до сих пор удерживали на ней это проклятое платье, — зови меня Кан Гванджин.

Полтора года, что я прожил в Южной Корее, прошли под звездой целибата. Когда я только столкнулся с местными реалиями, то очень сильно удивился, насколько тут задрана планка ожиданий к партнеру как со стороны мужчин, так и со стороны женщин. Первым нужна была поп-дива с идеальным мейком, фигурой и покорным характером. Вторым — успешный красавчик высокого роста с личным авто баварского производства и восьмизначным счетом в банке. Только при таких вводных можно было рассчитывать на условия, похожие на те, к которым я привык дома. Я же в качестве Кан Ён Сока был совершеннейшим неликвидом на рынке юга, и если дома даже без своей армейской формы и капитанских погон я мог похвастаться инженерным образованием и стабильным снабжением, то здесь, в качестве беглеца, я был абсолютно не востребован как мужчина. Посещать публичные дома мне претили нормы морали и остатки офицерских убеждений, которые я, впрочем, вместе с присягой без дрожи предал в момент, когда сбежал из страны, да и если опустить это, то возникали вопросы исключительно гигиенического характера. Мне было просто брезгливо идти к проституткам. Познакомиться же с кем-то на улице или в сети у меня не было никаких шансов, а от соотечественниц я по понятным причинам держался подальше.

До встречи со мной и первые месяцы после Пак Сумин за секс все же платила, но вместо того, чтобы завести себе «домашнего питомца» в лице какого-нибудь содержанца с кукольным лицом, просто посещала специализированный клуб для богатых дамочек. Она не хотела привязываться к кому-то конкретному точно так же, как я избегал беглых северянок, с которыми у меня могли завязаться какие-либо отношения в физиологической плоскости.

В последний раз Пак Сумин была в клубе во время тимбилдинга, то есть в середине августа. А это значит, что уже три с половиной месяца молодая и до этого сексуально активная девушка села на такой же голодный паек, на котором сидел я последние восемнадцать месяцев. Так что всё, что происходило между нами после того, как Пак Сумин выскользнула из вечернего платья, можно назвать логичным и ярким финалом нашего долгого и сложного пути навстречу друг другу.

Успокоились мы только глубокой ночью. Вымотанная и довольная, Пак Сумин быстро уснула, прижав к груди мою руку, словно игрушку, и замотавшись при этом в одеяло. Мне остался только небольшой кусок смятой простыни, но я даже не заметил этого и тоже провалился в крепкий сон без сновидений.

Утро же оказалось немного неловким. Проснулись мы от стука во входную дверь — на часах было десять утра, и к этому времени я уже успевал сходить за утренним кофе и круасаном для годзиллы, так что бодигарды немного занервничали. Чертыхаясь, я кое-как высвободил затекшую до самой шеи руку, скатился с кровати и, под недовольное мычание Пак Сумин, вывалился из спальни, на ходу ища домашние вещи. Афишировать нашу с девушкой сексуальную связь первым же утром я не собирался, нам еще многое придется обсудить. Хотя бы то, было ли это разовое помутнение рассудка или наши отношения продолжат развиваться. И если продолжат, то в каком направлении и как мы будем это скрывать.

Когда я отрыл дверь, телохранитель с удивлением посмотрел на мою заспанную помятую морду и только вопросительно поднял бровь.

— Что, проспали? — удивился мужчина, сочувственно глядя на меня.

— Три часа вчера отстоял, как в карауле, — ответил я телохранителю, — а потом еще пива выпил… Состояние, будто грузовик сбил.

— После визитов к большому начальству всегда так, — понимающие заметил мужчина. — Все в порядке?

— Да, благо, госпожа Пак Сумин еще спит, — ответил я, переходя на шепот, — если ее не трогать, то она и до обеда проваляться может.

Телохранитель, понимая, что я сейчас поделился с ним маленькой сплетней, со знающим видом закивал головой, мол, прекрасно ситуацию понимает.

— Ну, если все спокойно, то и хорошо, — кивнул мужчина. — Так и передам господину Сон Ён Ги, что госпожа Пак Сумин решила сегодня отоспаться.

Я благодарно кивнул бодигарду и аккуратно прикрыл дверь.

— Чего они там хотели⁈ — донеслось недовольное бурчание годзиллы из спальни.

— Волновались, что я за кофе не пошел! — крикнул я из гостиной.

— А ты пойдешь? — с надеждой спросила Пак Сумин.

Я замер в двери спальни, глядя на Пак Сумин, от которой из-под одеяла торчал только нос.

— Давай, сходи своей госпоже за кофе, а я пока приму душ, — ехидно зыркая из своего укрытия сообщила девушка.

Я только хмыкнул, но все же пошел собираться. Я точно знал, что у Пак Сумин по утрам низкое давление и без душа и большого стакана латте или другого пойла на основе кофе она с трудом может открыть глаза.

Когда я все же показался в коридоре, более-менее одетый и сосредоточенный, охрана выдохнула. Привычный протокол восстановлен — значит, работа идет без происшествий. В фойе я встретился с господином Сон Ён Ги, перекинулся с ним парой слов. Начальник наших бодигардов был впечатлен тем, как я отработал во время ужина начальства — хотя моя задача состояла в том, чтобы стоять на месте и не двигаться — о чем он уже успел узнать по своим каналам от других коллег, которые обеспечивали безопасность во время ужина Пак Сумин с Пак Ки Хуном.

На улице уже было морозно. Самый конец ноября, на асфальте стала появляться зимняя изморозь, а ночью температура опускалась ниже ноля. Скоро пойдет снег, и пусть Сеул был южнее Пхеньяна, климат тут был очень похожий. Стараясь не отморозить щиколотки — лоферы оказались не самой подходящей обувью для пешей прогулки по такой погоде — я заспешил в привычную кофейню на углу улицы. Наверное, когда начнется зима, придется ездить куда-нибудь на машине, потому что пока я дойду обратно домой, напиток успеет остыть. Кстати, есть ли у меня зимняя одежда? Безобразный пуховик, в котором я ходил как беглец-северянин мне и доставать было сейчас стыдно. Наверное, нужно поговорить с Пак Сумин и заехать сегодня к Лоренцо, потому что морозы могут ударить в любой момент, а легкой демисезонной куртки мне будет точно недостаточно.

Конечно, состоятельные люди обычно перемещаются на машине, как и я сейчас, и теплая одежда им особо ни к чему. Но я предпочитаю быть готовым к любым ситуациями. Да и хотелось с первым снегом съездить к тому самому храму и устроить с Пак Сумин небольшой пикник, наслаждаясь видом припорошенного белым склона. Да, определенно, мы должны в ближайшее время съездить на то место и посмотреть на звезды.

Когда я через полчаса вернулся в квартиру, Пак Сумин уже ждала меня на кухне. На голове девушки без затей было накручено полотенце, а одета она была в короткие шортики и мою футболку. Сидела же годзилла как обычно, поставив пятку на сидение стула и листая ленту социальных сетей.

— Давно ждешь? — спросил я, ставя перед девушкой бумажный пакет с ее завтраком.

Себе я тоже взял большой стакан кофе, который начал тягать еще по пути из кофейни и сейчас в нем осталась хорошо, если половина.

— Думала, умру тут, — сообщила Пак Сумин, уже активно потроша пакет.

Я же поставил чайник и стал шуршать в полке пакетами с лапшой. Надо нормально поесть.

— Кан Гванджин… — задумчиво протянула годзилла, качая в кончиках пальцев стакан с кофе. — Это имя подходит тебе намного больше, чем Ён Сок.

— Не называй меня настоящим именем просто так, — бросил я через плечо, вскрывая банку с лапшой и засыпая специи.

— Почему это? — удивилась Пак Сумин. — Сам же рассказал.

— Нужно быть осторожными, если сболтнешь где-нибудь, будут проблемы, — ответил я, подходя к Пак Сумин ближе.

Чеболька по-хозяйски приобняла меня за талию, прижимая к себе. Интересно, так чувствовали себя молодые парнишки в клубе или там было все иначе? Ощущал я себя крайне неловко.

— Тогда зачем рассказал? — с улыбкой спросила девушка.

— Считай это актом максимального доверия.

— И у тебя больше нет других секретов? Только фальшивое имя? — уточнила девушка, поглаживая меня по спине и чуть ниже.

— Знаешь, как то это неправильно… — протянул я, глядя на руку чебольки. — А секретов у меня еще целый вагон.

— Что неправильно? — удивилась Пак Сумин. — И какие секреты?

— Я все тебе расскажу, постепенно, когда решу с чего начать, — ответил я, продолжая следить за рукой девушки. — У меня такое чувство, что меня домогаются.

— А если и домогаются? — ехидно спросила годзилла.

— Пойдем в спальню? — поднял я бровь.

Закипел чайник, щелкнула кнопка выключения.

— Нет, единственное, что я сейчас хочу, это кофе и мой круассан, — ответила чеболька. — Кстати, почему ты взял шоколадный, а не миндальный, как обычно?

— Решил, что тебя потянет на сладенькое, — ответил я, отходя от девушки к кухне и заваривая себе лапшу. Сейчас нужно закинуть еще пяток сосисочек и через минут пять можно завтракать.

Пак Сумин, удовлетворенная моим ответом, терзала выпечку, запивая все это дело теплым кофе. Глядя, с какой скоростью улетает напиток, я лишь убедился, что нужно искать кофейню с парковкой или драйвом, чтобы ездить по утрам на машине. На улице стало слишком холодно.

— Какие планы на сегодня? — спросила годзилла, когда я уселся за стол и стал втягивать в себя горячую лапшу.

— Думал о верхней одежде и визите к Лоренцо, — ответил я. — А у тебя?

— Я думала запереться в спальне, — честно сообщила Пак Сумин.

От таких заявлений я чуть не подавился. Прогрессивно и напористо. Сейчас девушка была похожа на огромную кошку, которая активно метит территорию и обозначает собственные притязания. Ведь сегодня ночью мы дошли до точки, когда эти притязания стали распространяться на меня целиком, а не только на мои мозги и способности.

Пак Сумин доела свой круассан и сейчас спокойно потягивала кофе, наблюдая за моим завтраком, я же обдумывал, что именно мне стоит ей рассказать.

Вот как мне ей рассказать о причинах, по которым она окончательно разругалась с Юн Хян Ми? Это был скользкий вопрос, ведь выходка, которую устроила госпожа директор в гостиной со стаканом воды — следствие моего на нее давления. Хотя, если порассуждать, сложившиеся обстоятельства просто обнажили суть давней подруги Пак Сумин. Ранее идеальная и непогрешимая, Юн Хян Ми вляпалась в мутную историю, подставила подругу, причем не по мелочам, а оставив в смертельной опасности. А потом — просто не выдержала позора и сорвалась.

Попытка помириться со мной Мун Джина — лишь говорит о том, насколько Юн Хян Ми нестабильна и капризна. Кстати, этот вопрос нам тоже нужно будет с годзиллой обсудить. Теперь, когда я наконец-то смогу говорить с ней прямо, мы сможем выжать из этой ситуации максимум и взять здоровяка в плотный оборот. Что именно мы сможем получить от предателя, и как он будет искупать свою вину — время покажет. Но играть эту партию в четыре руки будет намного удобнее. Это как мошенничество с подставными персонажами — давить на мозги отдельно взятому человеку, состоя в предварительном сговоре, намного проще, чем пытаться водить его за нос в одиночку. А вот что касается моего холодного криптокошелька…

Наверное, придется сказать всё, кроме того, сколько у меня лежит на счету на самом деле. Сумма слишком большая, да изъята она была у ее деда в том числе. Скажу, что всё, что у меня было, я ввалил в ее бетонный завод.

Как мне не было стыдно и гадко, я все же решил придержать один козырь в рукаве. Оставить страховку на случай, если все происходящее — лишь игра капризной девчонки и мне придется бежать. Голос проклятой паранойи не позволял мне до конца довериться даже этой женщине, с которой мы вместе живем, с которой мы прошли вместе через столько дерьма, и при этом она всегда оставалась на моей стороне. Как и я — на ее.

Но Кан Гванджин стоял за моим плечом и шептал, что я должен быть начеку. Никогда не знаешь, что может случиться.

Наши с Пак Сумин отношения не были здоровыми. Начавшись со странного сожительства и робкой эмоциональной поддержки, в итоге мы пришли к тому, что завязли друг в друге настолько, что теперь ближе человека и придумать сложно. Полгода под одной крышей, масса пережитых проблем и несчастий, совместный быт и работа плечом к плечу. Я для Пак Сумин был одновременно коллегой, подчиненным, соседом, моральной опорой, а теперь стал и любовником. Неловкий разговор, который я планировал провести на тему наших дальнейших сексуальных отношений и их природы, Пак Сумин зарубила на корню своими поглаживаниями и заявлением о том, что она намерена переместиться до конца дня в спальню. Я был совершенно не против, точнее, это виделось мне лучшим исходом, намного лучшим, чем бубнение под нос и решение, что сегодняшняя ночь была ошибкой. Только меня не отпускало ощущение, что все решили буквально за меня.

Кем для меня была Пак Сумин?

Это хороший вопрос, на который у меня не было однозначного ответа. Наверное, она была первой женщиной, с которой бы я хотел остаться навсегда. Даже не смотря на ее проблемы с доверием, склочный характер, леность и безответственность. Она была очень умна, предана и решительна. А еще живя с ней, я стал забывать, насколько красива была Пак Сумин, и хотя в первую нашу встречу я про себя оценил ее на восемь из десяти, отметив мелкие несовершенства, которые есть у любого живого человека, то теперь я бы дал ей все одиннадцать баллов. Пак Сумин сейчас была чертовски красива, даже с полотенцем на голове и в моей футболке.

Я поднял глаза на девушку, которая сейчас рассеянно смотрела в мою сторону, и встретился с ней взглядом.

— Что такое? — тут же спросила годзилла.

— Говорят, женщина очень быстро решает для себя, будет она спать с мужчиной или нет, — сказал я, откладывая палочки в сторону. — Когда ты решила?

— Не думаешь, что все получилось случайно? — коварно улыбнулась годзилла, пряча лицо за почти пустым стаканом кофе.

— После того, как ты стала таскать мою одежду и бросать домашние футболки нестиранными обратно в мой комод, чтобы вся моя одежда пропахла тобой? — уточнил я. — Или после твоей просьбы помочь тебе с платьем? Сомневаюсь, что тайский боксер не может закинуть руку за спину, чтобы дотянуться до молнии.

Пак Сумин только улыбнулась, после чего наклонилась над столом и приложила палец к моим губам, заставляя замолчать.

— Видишь, у всех есть свои секреты, — шепнула девушка, отчего у меня по телу пошла легкая дрожь.

— Так когда?

— Когда я обратила на тебя внимание как на мужчину? — уточнила Пак Сумин. — В машине, одна из первых наших встреч. Когда ты снял мою ладонь со своего бедра.

— Тебе раньше не отказывали? — удивился я.

На лице Пак Сумин появилась блуждающая улыбка, но на мой вопрос девушка сразу не ответила. Только через несколько минут она задумчиво протянула:

— Если брать в расчет сегодняшнее утро, то, выходит, мне никогда не отказывали. В том числе и ты, Гванджин.

Я на это улыбнулся и продолжил завтракать.

— Так что с твоими тайнами? — опять спросила девушка.

Тяжело вздохнув, я все же опять отложил в сторону палочки. Закрыл глаза, поднимая изнутри себя лицо, голос и выправку Кан Гванджина. Буквально сбрасывая с себя опостылевший образ южнокорейского лакея. И только после этого я начал говорить, глядя прямо на Пак Сумин.

— Давай я представлюсь полностью. С этого и начнем. Командир специальной роты Корейской Народной Армии, капитан Кан Гванджин. Устал от жизни на родине и тамошних порядков, предал присягу и свою страну, и сейчас нахожусь в бегах под именем Кан Ён Сока, — отчеканил я.

— Специальной роты? — уточнила Пак Сумин.

Она сейчас рассматривала мое лицо так, будто бы видела впервые. Но я не видел в ее взгляде отвращения. Скорее, тихий восторг, будто бы до этого картинка была мутной, а сейчас кто-то подкрутил резкость, и она наконец-то увидела что-то великолепное.

Она видела меня с самого начала, чувствовала. Ей нужен был не Кан Ён Сок, она ждала меня настоящего. Она хотела Кан Гванджина.

Я чуть подался вперед и самыми кончиками пальцев взял девушку за руку, которые она тут же с готовностью сжала в ответ. А после я спросил:

— Ты же слышала о северокорейских хакерах?

Пак Хи Шуню не давали покоя слова Чон Чи Гука о том, что источником слива информации был сам молодой наследник чеболя.

После выволочки от деда и отца, молодого мужчину буквально посадили на короткий поводок и завалили бумажной работой. О каких-то маневрах или других резких телодвижениях не могло идти и речи, ведь пока он утопал в бесполезной отчетности, эта сучка, Пак Сумин, ужинала со стариком в его особняке.

Приглашение на личную встречу в дом патриарха — наивысшая честь, которой мог удостоиться член семьи. Пак Ки Хун очень ценил свое время и не растрачивал его просто так, предпочитая в свободные от бизнеса моменты отдыхать, нежели общаться с членами его многочисленного семейства. Но Пак Сумин, которая еще полгода назад казалась легкой добычей, гулящей и пьющей дурочкой, теперь была приглашена в особняк старого чеболя, пока он, Пак Хи Шунь, сидел и корпел над документами.

Унижение было вдвойне болезненным еще и потому, что его личным палачом была назначена госпожа Чхве Кан-Ми, в рабство к которой он буквально угодил после того самого разбирательства. Старая ведьма по приказу своего дяди так плотно села Пак Хи Шуню на плечи, что он просто потерял всякую самостоятельность.

Письма, письма, письма… Бесконечный поток корпоративной переписки, который мелькал перед глазами Пак Хи Шуня, уже вызывал приступы тошноты. Почему он вообще должен ковыряться во всем этом? Это работа для секретаря, а не для такого человека, как он! Времена, когда он стажировался на низовых позициях, давно прошли! Довольно быстро Пак Хи Шунь получил место менеджера сначала среднего, а потом и старшего звена, а теперь случился такой откат…

Не лучше дела шли и у отца. Он занимал пост вице-президента, являясь одним из заместителей деда, но после ситуации с Пак Сумин старик сильно ограничил власть собственного сына внутри конгломерата. В том числе и из-за злоупотреблений им в финансовой плоскости. Хотя в последний ужин отец мельком упоминал о каких-то недостачах, которые пыталась скрыть Чхве Кан-Ми, и которыми можно прижать старика, но в детали вдаваться не стал.

Смартфон молодого мужчины хрюкнул, извещая о новом сообщении. Чон Чи Гук все же вернулся к работе, пусть и удаленно, при условии, что лично встречаться с заказчиком до разрешения ситуации он не будет. Пак Хи Шунь погорячился и в итоге признал свою неправоту, а Чон Чи Гук, как настоящая ищейка, заинтересовался историей с галереей.

Найти явных следов неизвестного кукловода у них не получилось — внутренний сервер, камеры наблюдения, записи, все это погибло в огне. Но у них остался маленький, едва заметный след.

Письма, которые рассылались подрядчикам и персоналу с ящика администрации. И сейчас Чон Чи Гук прислал сообщение о том, что готов созвониться и сделать устный доклад.

Отодвинув от себя стопку опостылевших документов, которыми был завален его рабочий стол, Пак Хи Шунь взял в руки смартфон и нажал на кнопку вызова контакта. Всего через два гудка звонок приняли.

— Какие новости? — спросил молодой чеболь.

— Слышу, вам не терпится узнать результаты, — усмехнулись с той стороны.

— Говори.

— Я заказал экспертизу у знакомого криминалиста из органов, — начал Чон Чи Гук. — Чтобы проанализировал время доставки, текст.

— И что-нибудь нашли?

— Ничего особенного. Местами написано тяжеловесно, местами странные обороты, — ответил специалист широкого профиля. — Но выводы вполне однозначные. Надо искать старика.

— Именно старика? — удивился Пак Хи Шунь.

— Да. Тон писем очень уважительный, никаких слов-паразитов, сокращений или смайликов. Мне сказали, что это писал мужчина лет шестидесяти-семидесяти. Есть опечатки, но незначительные. Но именно по анализу лексики эксперт пришел к выводу, что написано человеком в возрасте. Ну, или вас атаковали хакеры прямиком из Пхеньяна, — пошутил в конце Чон Чи Гук.

— Что ты сказал? — подался вперед Пак Хи Шунь, сжимая мобильник в руке. — Повтори.

— Написано человеком в возрасте…

— Нет, про Пхеньян.

— А, вы про это? — удивился спец. — Сейчас, найду заключение. Так… А, вот! «В ряде устойчивых словосочетаний и терминов из двух слов наблюдается отсутствие пробела, что указывает на старый стиль хангыля. Подобному способу записи обучали до 1980-х, что указывает на старший возраст автора». И тут приписка сбоку «Как в Ибуке», то есть, как я понял, так до сих пор пишут на севере, в старом стиле, без пробелов. Это важно? Вы перешли дорогу кому-то с севера?

В голосе Чон Чи Гука послышалась тревога. Если в деле замешаны шпионы северного родственника, то соваться в него крайне опасно. Ведь рано или поздно вопросом заинтересуются в NIS.

— Нет, нет… — примирительно ответил Пак Хи Шунь. — Сбрось мне это заключение.

— Какие-то дополнительные указания? — поинтересовался специалист.

— Пока нет. Жду от тебя итогового счета за работу, — ответил Пак Хи Шунь.

— Скоро пришлю, господин Пак Хи Шунь, — едва разговор зашел о деньгах, Чон Чи Гук стал шелковым. — Всегда приятно оказать вам услугу.

После чего мужчина отключился.

Пак Хи Шунь бросил телефон на стол и стал думать. Пара слов в письмах — недостаточно для того, чтобы обвинить Пак Сумин. А ведь у нее есть ручной северянин, который выполняет за нее всю бумажную работу. Но чтобы эта гулящая девка провернула такую операцию, от которой даже у Чон Чи Гука дух захватило? Крайне сомнительно. Он изначально и думал, что это просто совпадение и его враги на антикварном рынке просто подгадали момент для того, чтобы нанести свой удар, подставляя двоюродную сестру. Но что если на секунду представить, что у этой тупицы внезапно отросли мозги? Что есть в этом напрямую замешан тот самый ассистент, которого сестра так внезапно к себе приблизила? Никому неизвестный северянин, который так быстро втерся ей в доверие и стал личным помощником… А что, если…

Молодой мужчина крепко зажмурился, прогоняя внезапно подступивший приступ головной боли, после чего взял телефон в руки и стал искать нужный контакт. Помнится, у Пак Минхо были выходы на руководство InterConnect. Прежде чем действовать, ему нужно убедиться. Нужно получить доступ к перепискам сестры. Зная Пак Сумин, она сразу же спихнула эту задачу на кого-нибудь другого. А потом нужно будет опять отдать данные на анализ криминалисту. Пусть выяснит, были ли написаны эти сообщения одним и тем же «стариком».

— Алло! Братец! — бодро начал Пак Хи Шунь. — Да не удивляйся ты так, мы же не чужие люди. Да, звоню по делу, да, не просто так. Послушай, нужны твои контакты в InterConnect…

Разговор с Пак Сумин выдался довольно долгий и непростой. Точнее, это был скорее монолог в моем исполнении, во время которого девушка молчала и кивала головой. Самой интересной была реакция годзиллы на то, что все это время я был долларовым миллионером.

— Вот теперь всё понятно, — выдохнула Пак Сумин, едва я ей сказал про деньги. — А то я уже думала, что у меня крыша отлетает.

— В смысле? — удивился я.

— Твое презрение к моим деньгам, — махнула пальцами Пак Сумин. — Конечно же, ты относился ко всему этому иначе, имея такую подушку…

— Я ими вообще-то особо не пользовался, — заметил я. — Мне на самом деле не особо были нужны твои деньги. Даже если бы я был нищим.

— Ой, вот не ври, всем нужны деньги, — фыркнула годзилла, а после посмотрела на экран смартфона, проверяя время. — Черт, для пивка рановато…

— Еще кофе? — спросил я, поднимаясь со стула.

— Давай, — кивнула девушка, разматывая с головы полотенце. — И надо бы волосы досушить…

— То есть во всей моей истории тебя волновала только причина, по которой я не упал к твоим ногам, стоило тебе помахать кредиткой? — спросил я, подставляя чашечку под сопло кофемашины.

— Я всегда знала, что у тебя есть какая-то страшная тайна.

— Вот как? И откуда?

— Твои глаза. Ты иногда так смотрел… — Пак Сумин замялась, пытаясь подобрать слова. — Твое выражение лица, голос, жесты. Это все не вязалось с тем мямлей, которым ты пытался казаться.

— Я честно старался, — ответил я.

— Получалось откровенно паршиво, — хихикнула Пак Сумин. — И что теперь?

— Что?

— Что будешь делать дальше? — спросила девушка.

Кофемашина прекратила жужжать, и я передал чебольке ее чашку. Сам же достал из холодильника газировку и устроился за столом.

— Я ожидал другой реакции, — проигнорировал я вопрос девушки.

— Какой? — удивилась Пак Сумин, отпивая кофе. — Вот для меня это почти облегчение, то что ты оказался не тем, за кого себя выдавал.

— Вот как?

— Именно. Теперь все стало проще. Я смогу тебя поднять по корпоративной иерархии за собой на самый верх, а потом…

— Сумин, — перебил я девушку. — Ты же понимаешь, что рассказать твоему деду это все можно будет только под дулом пистолета?

Чеболька замялась.

— Дед примет мое решение, если почувствует мою уверенность, — ответила годзилла. — А она у меня теперь есть. И этого будет достаточно.

— Я не планировал оставаться в Южной Корее, — ответил я. — Думал уехать через пару лет.

— Но ты же останешься? — прямо спросила девушка, глядя мне в глаза.

— Не делай такое лицо, — усмехнулся я.

— Какое? — тихо спросила Пак Сумин.

— Мы оба знаем, о чем я говорю.

— Вот все тебе нужно испортить, — фыркнула годзилла, а с ее лица тут же пропало выражение невинной мольбы. — Впрочем, ты вчера сказал, что теперь со мной навсегда.

— Это да…

— Хотя знаешь, ты и не такой плохой актер, — вдруг встрепенулась чеболька. — Я вот целиком и полностью поверила, что ты на самом деле фанатеешь по этому мусорному чтиву для школьниц. Скажи, что ты в это время читал на самом деле? Какие-нибудь хакерские статьи, а сам переключался на другую вкладку, когда я подходила?

— Да нет, — мотнул я головой. — Я на самом деле читаю романтические манхвы про попаданок.

— Гванджин… — пробормотала Пак Сумин. — Знаешь, такие вещи не стоит говорить вслух.

— Почему? — удивился я.

— Если бы я составляла топ самых невозбуждающих занятий, то на первом бы месте стояли романтические манхвы для девочек, — серьезно ответила Пак Сумин.

— То есть тот факт, что я компьютерный червь, уже не так и плох? — усмехнулся я.

Девушка отставила чашку в сторону и, встав со стула, подошла ко мне и закинула руки мне на шею.

— Нет, вот то, что ты военный и взломщик, чья работа окутана тайной и который вселяет страх, — все тише и тише стала говорить Пак Сумин, наклоняясь к моему уху и переходя на шепот. — Вот это даже заводит…

Не зная, что в этой ситуации делать, я чуть приобнял девушку и прижал к себе, но довольно быстро она вывернулась из моих рук и, как ни в чем не бывало, вернулась к своему недопитому кофе.

Пак Сумин была своевольна и привыкла доминировать над мужчинами. Частично это получалось и со мной, хоть с каждым месяцем выходило у нее все хуже и хуже. Но теперь, когда мы играли «в открытую», все резко изменилось. Она понимала разницу между беглецом с инженерным образованием и армейским капитаном, который командовал собственной ротой. Между этими людьми пропасть, и Пак Сумин осознавала, что я так же привык отдавать приказы, как и она сама. В этом мы были похожи. А то, что раньше можно было принять за покорность и выполнение служебных обязанностей, резко заиграло новыми красками.

Наши ужины, моя готовка, постоянное нахождение Пак Сумин рядом со мной на диване, пока я работал или читал. Все это из использования меня внезапно стало проявлением моей заботы.

Я делал все это, не потому что она меня заставила.

Я делал все это, потому что хотел позаботиться о Пак Сумин, а она на самом деле нуждалась в этой заботе. Ей нужен был мужчина, который не стремится угодить ей, чтобы получить очередную финансовую подачку, а мужчина, который просто готов посидеть рядом, пока она смотрит сериал.

Мы оба, каждый по-своему были одиноки, изолированы от общества. На нас обоих давило наше происхождение. Я был беглецом-северянином с темным прошлым и неясным будущим, она была внучкой Пак Ки Хуна, но при этом всеми брошенной сиротой.

На весь огромный Сеул мы бы никогда не встретили человека, который мог бы понять это одиночество и разделить его с нами. Если бы я не потянулся помочь с проклятой электронной почтой в той самой офисной кофейне, то никогда бы с таким человеком и не встретился.

— Чего лыбишься? — грубо спросила Пак Сумин, вставая из-за стола.

Я тоже поднялся со стула и подошел к девушке, забирая из ее рук влажное полотенце. Опять бросит прямо на полу, надо сразу закинуть в стирку.

— Я подумал, что встретил единственную женщину на всю Корею, которая узнав, кто я такой, не бросилась сдавать меня NIS, — честно ответил я, приобнимая Пак Сумин и прижимая к себе.

— А вы романтик, капитан, — усмехнулась девушка, кладя ладошки мне на грудь и легонько касаясь губами моей щеки.

— Это все мои манхвы про попаданок…

— Так, всё! Возбуждение ушло! Я смотреть сериалы! — воскликнула годзилла, опять, словно кошка, выскальзывая у меня из рук.

Я только посмеялся и понес полотенце в корзину для белья. Надо будет и чашку сполоснуть, бесит грязная посуда…

— Давай съездим к Лоренцо! — крикнул я из кухни, закончив с уборкой.

— О, ты хочешь потратить моих денежек? — улыбнулась Пак Сумин, лениво потягиваясь на диване. — Господин капитан.

— Товарищ капитан, — машинально поправил я чебольку, за что получил еще один ироничный взгляд. Вечно она удивлялась нет-нет, но пробивающейся в моей речи северной лексике. — И вообще, если вспомнить, то я теперь вроде как совладелец твоего основного предприятия… Так что мы поедем тратить не твои, а наши денежки.

Пак Сумин только фыркнула, но было видно, что девушке мои выводы пришлись по душе. Так что, хоть немного и кряхтя, она поднялась с дивана и отправилась одеваться. Я же подошел к своему комоду и стал перебирать вещи.

Нам с Пак Сумин определенно стоит подумать насчет перепланировки какой-нибудь квартиры, стоит расширить спальню, потому что тряпки чебольки буквально вываливались из шкафа, хотя ходила она почти всегда в одном и том же. Зачем женщине столько вещей — загадка, но больше жить на диване я не планировал. Хотя матрас все еще казался мне слишком мягким и некомфортным, Пак Сумин спала намного крепче, когда я был рядом, это мы выяснили этой ночью.

Собрались к Лоренцо довольно быстро. Я вышел из квартиры первым и оповестил охрану о маршруте и пошел на парковку, Пак Сумин спустилась минут через десять.

— Получается, этот майбах теперь тоже не подарок, а покупка? — спросила девушка, усаживаясь на переднее сидение.

— Нет, это точно подарок, — ответил я, запуская двигатель и переключая коробку на задний ход, — это же ты его выбрала, а не я.

— Вот именно, — довольно согласилась девушка, — не забывай об этом. Я написала Лоренцо, он нас ждет с зимней коллекцией. Кстати, чего ты решил поехать за одеждой?

— Щиколотки мерзнут, — честно ответил я.

— Так это же стильно, — удивилась девушка. — Все парни так ходят.

— Пощади, я всю жизнь провел либо в туфлях, либо в высоких сапогах, — ответил я, выруливая с паркинга на улицу.

— Только не говори, что теперь будешь одеваться как скучный мужик средних лет, — надулась Пак Сумин. — Я же тебя не смогу больше заставить делать то, что я хочу.

— А когда-то заставляла? — спросил я, краем глаза глядя на Пак Сумин.

— Ну… Разве нет? — щеки чебольки чуть покраснели. Мой вопрос застал ее врасплох.

Я опустил правую руку с руля и взял девушку за руку. В голове звенела пустота эйфории, но я все же попытался найти нужные слова, хотя никогда не отличался особым красноречием. Но я понимал, что сегодня будет заложен фундамент наших будущих отношений. Завтра утром Пак Сумин проснется в новой реальности и все, что я скажу сейчас — будет объективной истиной. Мы оба были оголены и беззащитны, мы оба были зависимы и при этом крайне неумелы в выражении чувств. Всегда настороженная к чужим чеболька и всегда ожидающий подвоха хакер северянин. Сейчас мне нужно говорить максимально прямо, даже если от сказанного начинают краснеть уши, ведь если я не проговорю это сегодня, то после мои слова уже не будут иметь такого веса и ценности.

Пак Сумин доверилась мне намного раньше, чем я ей, это факт. И сейчас мне нужно окончательно убедить ее в чистоте своих намерений. Пусть все и началось с взаимной выгоды и банального любопытства.

— Сумин, я здесь, потому что сам этого хочу. И делал я всегда то, что хочу. У меня была масса возможностей сойти с этого горящего поезда, но я каждый раз выбирал остаться с тобой, — начал я и тут же почувствовал, как девушка сжала мои пальцы. — Свободного человека нельзя заставить что-то делать. Даже в безнадежной ситуации всегда есть как минимум два варианта на выбор. Так что я сижу в этой машине не из-за стечения обстоятельств, а потому что хочу быть здесь. Рядом с тобой.

Я остановился на красный сигнал светофора и повернул голову на девушку. Пак Сумин ничего мне не ответила, просто сидела и смотрела вперед, время от времени бросая взгляды направо, в окно, и при этом крепко-крепко сжимая мою ладонь.

Думаю, она услышала от меня то, что ей так нужно было услышать. И я был рад, что наконец-то смог ей это сказать, пусть и в такой опосредованной и неловкой форме.

— Кан Ён Сок… Есть минутка?

Голос Джин Су звучал как-то замогильно, отчего я даже дернулся, едва не навернувшись со стула. Самый разгар рабочего дня, я в поте лица наколачиваю на клавиатуре очередной отчет, который мы с Пак Сумин понесем на совещание, которое по итогам года собирается в десятых числах декабря, так что занят — это не то слово. Я был охренеть как занят!

Таблицы экселя и открытая почта намекали, что я с ними надолго и работу опять придется брать домой. Так что я еще раз внимательно посмотрел на Джин Су, недовольно дернул головой и, ловко ударив по комбинации клавиш Win+L, встал со своего места.

— Думаю, самое время выпить кофе, — сказал я. — Только подожди минутку.

Джин Су с готовностью закивала, отчего пряди ее новой прически разлетелись во все стороны. Как давно я не видел привычных хвостиков? Наверное, уже недели две, впрочем, и сама Джин Су изменилась. Даже начала немного краситься, хотя в этом навыке до старших коллег и в особенности до годзиллы ей еще очень далеко.

— Госпожа руководитель отдела, вам кофе принести? — вежливо поинтересовался я, замерев на пороге стекляшки Пак Сумин.

Чеболька подняла на меня взгляд, и я заметил, как в ее глазах блеснул тот самый озорной огонек. Опять будет подкалывать меня по дороге домой, что мне приходится так с ней разговаривать на работе.

Я же никакой неловкости не чувствовал, наоборот, это скорее Пак Сумин так маскировала свою тревогу на этот счет. На работе — мы на работе, дома — мы дома. Если жизнь сложилась так, что субординация требует от меня формальной речи в отношении женщины, с которой я сплю… Что поделать, я в своей жизни исполнял и более тупые указания. Да и в своей голове я четко разделял Пак Сумин за пределами офисной стекляшки и ту Пак Сумин, что сейчас сидела за ноутбуком и двумя пальцами набирала какое-то письмо. Уж лучше бы набросала черновик со смартфона, который мы бы потом поправили и отправили адресату, но почему-то девушка резко вознамерилась освоить компьютерную технику. Видимо, если раньше мои знания в этой области были ей по барабану, то теперь моя экспертность на тему высоких технологий стала ее немного задевать. Как призналась мне сама Пак Сумин, тупые люди ее никогда особо не интересовали и, видимо, теперь она стала проецировать эти взгляды и на меня.

Но я-то знал, что девушка не глупа. Безалаберна и безответственна? О да, я никогда не встречал настолько расслабленных в плохом смысле людей. Была ли Пак Сумин хоть немного глупа в моих глазах? Нисколько. Скорее, меня поражало то, как ее острый ум уживается в одной черепушке рядом со всем остальным ее характером. Наверное, ему там крайне некомфортно и одиноко.

— Опять фантазируешь? — вырвала меня из размышлений годзилла.

— А?

— Говорю, принеси мне вместо кофе лучше имбирного чая, — повторила свой заказ годзилла.

— Может обычного зеленого? — уточнил я.

— Я вообще предпочитаю черный, — огорошила меня Пак Сумин, — но даже если достать приличный Эрл Грей, то на всю Корею не найти человека, который сможет его нормально заварить.

— Как ты эту гадость пьешь? — сорвался я на неформальную речь.

— Ты просто не пробовал хороший английский чай, — ответила чеболька. — Как делают в Лондоне.

— Госпожа руководитель отдела будет имбирный чай, верно? — уточнил я на всякий случай.

Получив молчаливый кивок в ответ, я ретировался из кабинета годзиллы и в компании Джин Су отправился в кофейню на первом этаже. На зимний сезон они стали разливать не только бодрящую черную жижу, но и готовить различные виды чая, начиная от обычного зеленого и заканчивая совсем экзотическими фруктовыми настоями, в которых-то и чайного листа не было.

— А ты знал, что Корея ежегодно импортирует уже почти двести тысяч тонн кофейных зерен? — внезапно выдала Джин Су, чтобы хоть как-то скрасить наше ожидание в очереди.

— Я не удивлен, — ответил я, окидывая взглядом колонну из офисных трудяг, которые стояли в очереди за бодрящей жижей. — Мне иногда кажется, что тут кофе потребляют больше, чем риса.

— Кофеен и вправду много, — согласилась Джин Су.

Взяли себе по стаканчику, устроились за столиком прямо тут, в кофейне, хотя большинство посетителей устремилось обратно к лифтам. Конец года, напряжение прямо витало в воздухе.

— Так что за дело? — спросил я у коллеги.

Джин Су немного помялась, обнимая ладошками стакан с кофе, но все же в итоге сдалась.

— Я бы хотела отказаться от часов, которые ты мне пообещал за свидание с Ли Саном, — наконец-то выдавила из себя девушка.

— Чего так? — удивился я. — Хотя мне же лучше…

— Нет! Ты не понял, Кан Ён Сок, мне нужно кое-что другое! — выпалила Джин Су. — Я хочу поменять подарок.

— Вот как? — удивился я.

— Скоро рождество и мне нужно купить подарок Ли Сану, а так как это наш первый совместный праздник, то хочется сделать что-то особенное, а у меня денег не хватает… — залилась краской Джин Су.

— Ты хочешь, чтобы я купил подарок не тебе, а твоему парню? — удивился я. — На рождество? Ты что, католичка?

— В смысле? — так же как и я секунду назад, удивилась уже Джин Су. — Нет, я не католичка.

— Ли Сан католик?

— Нет конечно.

— Так, подожди… А причем тут тогда рождество? — тупо спросил я, зависая от полученной информации.

На курсах по адаптации я узнал, что в последние десятилетия благодаря влиянию запада процент католиков в Южной Корее значительно возрос. Сейчас к этой конфессии относят себя почти шесть миллионов корейцев или двенадцать процентов населения, что серьезная масса. Я видел в Сеуле несколько католических храмов, и хотя буддизм все еще был доминирующей религией, а храмы и монастыри встречались повсеместно, рост влияния католицизма отрицать было глупо. Хотя бы потому, что двадцать пятое декабря считалось официальным государственным праздником в Корее, наравне с Днем хангыля, Днем Независимости и Новым годом, пусть последний и отмечали тут днем первого января, а не в ночь с тридцать первое на первое, как на западе.

Джин Су пару раз моргнула, после чего все же соизволила вспомнить, что хотя я выгляжу как кореец, говорю как кореец, одеваюсь как кореец, но я все же северянин, а не южанин. И многих нюансов до сих пор не знаю. И на самом деле, в прошлом году на рождество и прочие местные праздники мне было глубоко наплевать.

— Католическое рождество у нас отмечают почти все, особенно молодые, — стала объяснять девушка, — это считается очень романтичным праздником. Добрая атмосфера, подарки, совместный ужин с семьей или партнером…

— Ага, — кивнул я.

Впрочем, все логично. Если дать корейцу повод что-нибудь отпраздновать и при этом вкусно поесть, то он этим поводом тут же воспользуется. Половина мира отмечает рождество как религиозный праздник? Значит, сделаем из него день свиданий! Очень по-корейски и вообще, по-азиатски. Китайцы тоже любили адаптировать международные праздники и поводы под собственные гастрономические нужды.

— То есть, ты хочешь взять стоимость часов деньгами? — уточнил я. — Знаешь, так даже проще, только госпоже Пак Сумин не говори, а то она опять начнет кричать о проституции…

— На самом деле я хотела попросить тебя, Кан Ён Сок, помочь мне еще и с покупкой подарка, — ответила девушка. — В районе Хондэ есть небольшой магазинчик, который держит товарищ Ли Сана, и там выставлена реплика Фростморна, которую он очень хочет…

— Ледяная скорбь? — не понял я. — Что это такое?

— Какая еще скорбь?

— Ну, твой Фростморн…

— А! Нет, это в одно слово пишется, это имя собственное.

— Так что это такое?

— Меч!

— Меч?

— Ага! Очень крутой! Смотри!

Джин Су достала смартфон и быстро вбила запрос в поисковике. В следующую секунду я увидел на ее экране зловещий фэнтезийный меч невероятных размеров и формы, который больше походил на черное пыточное копье, чем на клинковое оружие.

— И сколько он стоит? — спросил я.

— Всего лишь миллион триста тысяч вон! — с гордостью сообщила Джин Су.

— Сколько⁈

— Это настоящая реплика от разработчика, которую купили когда-то на BlizzCon и привезли в Корею! — возмутилась Джин Су. — Его даже наши косплееры в аренду брали! Новый такой стоит два миллиона! И вообще, я посмотрела, сколько Ultra Watch стоят, недостающие четыреста тысяч я тебе отдам…

— Так… — начал я. — Ты хочешь, чтобы я поехал в район Хондэ, пошел в какой-то магазинчик для полоумных любителей переодеваться и купил там этот дрын?

— Это не косплейный магазин, а игровой, — поправила меня Джин Су. — Но в общих чертах — да. Всё именно так. Я уже все спланировала. На это рождество я подарю Ли Сану Фростморн, потому что это наше первое рождество, потом специальный крепеж на стену, на следующее рождество шлем Короля Лича, а подставку для него…

— Даже знать не хочу, — поднял я руки.

— Ты говоришь, как старый дед. Это же World of Warcraft! Легенда! Я и кино смотрела, жаль, второй фильм так и не сняли…

— Я не играю в игры, — ответил я, отпивая кофе. — Даже в сапера. Время можно потратить с большей пользой. И кино такое тоже не видел.

— Правда? — удивилась девушка. — Все парни, которых я знаю, играют во что-нибудь.

Я с иронией посмотрел на Джин Су, дожидаясь, когда же она соизволит вспомнить, откуда я родом. В возрасте, когда я бы мог постичь прелесть компьютерных игр, из доступных для меня развлечений были только чтение в школьной библиотеке и драки на палках за углом. Спортивные секции меня никогда особо не привлекали, хотя я и числился в некоторых, для галочки, чтобы у руководства школы сошлась отчетность перед вышестоящим начальством.

— Джин Су, — начал я, пока девушка немного успокоилась. — А почему ты сама не сходишь и не купишь этот меч? Давай я просто тебе денег на карту скину и все…

— Ты не понимаешь, Кан Ён Сок, — цыкнула на меня коллега. — Я же хочу сделать сюрприз, а владелец магазинчика, Хан Сон Рок, давний товарищ Ли Сана! Он меня уже в лицо знает и сразу же Ли Сану все расскажет!

— То есть тебе нужен курьер? — уточнил я.

— Мне нужен человек, который купит этот меч, — ответила Джин Су. — Хан Сон Рок не хочет, чтобы он попал в руки к перекупам, так сказал Ли Сан. Уже приходило несколько человек, пыталось сбить цену или просто его купить, но Хан Сон Рок всем отказывает. Говорит, вещица редкая и найдет своего покупателя.

— Так я же ничего в этом не смыслю, — ответил я, глядя на изображение Фростморна на экране смартфона Джин Су. — Как он мне его продаст? Я не похож на геймера.

— А ты оденься как тогда в кафе и сойдешь за своего… — тут же сказала Джин Су. — Тем более ты всегда можешь поговорить с Хан Сон Роком не об играх, а о компьютерах и технике, это он тоже любит.

— Мне кажется, ты смыслишь в этом намного больше, чем я… — начал я увиливать, но Джин Су оборвала мою реплику тяжелым взглядом.

— Кан Ён Сок, это ты меня познакомил с Ли Саном, так что и сейчас должен помочь! Из-за тебя и твоего монитора я в таком положении! — воскликнула девушка, выбрасывая на стол свой последний козырь.

Я не стал спрашивать, как ее отношения с нашим сисадмином стали моей ответственностью и почему я должен играть роль задротского купидона-курьера, но понял, что мне проще будет согласиться с Джин Су и помочь ей, чем ссориться с девушкой.

— Ладно-ладно, — примирительно поднял я руки. — Деньги скинешь, и адрес напиши, где этот магазинчик находится… Сколько у меня времени? Неделя есть?

— Чем быстрее, тем лучше! Вдруг кто-нибудь купит Фростморн⁈ А у меня на этот подарок весь год расписан! — решительно выпалила Джин Су, и я понял, что крепко попал.

В итоге мы отстояли еще одну очередь — на этот раз за имбирным чаем для Пак Сумин, который я забыл купить — и поднявшись на этаж, разошлись за свои столы. Почти сразу же мне на карту упали четыреста тысяч вон от Джин Су, а в мессенджер пришло сообщение с точным адресом магазинчика Хан Сон Рока.

Так у меня прибавилось еще одно дельце.

Любую операцию стоит начинать со сбора информации, а так как у меня была только одна попытка для того, чтобы купить этот игрушечный меч, то и подходить к вопросу нужно было со всей серьезностью. Как и сказала Джин Су, если Хан Сон Рок гик, то я смогу увлечь его разговором о винтажной технике, которая до недавнего времени являлась моей повседневностью — я понял, что знающие люди на юге, словно деды, любят почмокать губами и повспоминать старые-добрые времена.

Но и с кое-какой базой по вопросу мне тоже нужно ознакомиться.

— Я выбрал фильм на эту неделю, — сообщил я Пак Сумин за ужином.

— Опять какой-нибудь душный европейский артхаус, где герой будет два часа мазать стены своим дерьмом под звуки тибетского горлового пения? — едко уточнила Пак Сумин.

— Никогда мы такое не смотрели, — возмутился я, налегая на острую лапшу.

— Мне твой «Патруль Времени» до сих пор в кошмарах снится, — ответила годзилла.

— Нет, на этот раз будем смотреть сказку.

— Сказку? — удивилась девушка. — Неужели ты решил посмотреть Властелина Колец? Учти, я знаю, что режиссерская версия идет тринадцать часов, так что будем смотреть только по два часа в неделю, на большее я не подписывалась, ты меня не заставишь…

— Да нет же, — перебил я активно отнекивающуюся годзиллу. — Посмотрим «Варкрафт».

— «Варкрафт»? — удивилась Пак Сумин. — Это который про орков?

— Он самый, — кивнул я.

— И почему ты решил посмотреть блокбастер? — сощурилась Пак Сумин. — Что ты задумал, Кан Ён Сок? Что тебе от меня нужно?

— Мне от тебя — ничего, — флегматично ответил я, цепляя палочками кусочек кимчи и запивая все это дело пивом, — от меня кое-что нужно на этот раз Джин Су.

После я пересказал Пак Сумин наш с девушкой разговор в кофейне.

— Ах вот оно что, — выдохнула годзилла. — Ну, ты как порядочный мужчина обязан помочь девушке. Это же ты свел ее с Ли Саном.

— И ты туда же, — покачал я головой, откидываясь на спинку стула. — Что за привычка перекладывать ответственность за свои решения на других людей?

— Давай-давай, не отлынивай, — погрозила мне пальцем Пак Сумин. — Раз «Варкрафт», значит «Варкрафт». Вот только чувствую, одним фильмом ты не обойдешься.

— Почему это? — удивился я. — Если экранизировали игру, то экранизировали. Вон, «Гарри Поттер», семь книг, семь фильмов.

— Восемь, — поправила меня Пак Сумин.

— Ну ладно, шесть фильмов и один двухсерийник, — согласился я. — С «Варкрафтом» что не так?

— Ты правда не в курсе?

— О чем?

— О том, каких размеров бывает лор этих вселенных?

— Сумин, ты меня пугаешь.

— А тебе и стоит бояться, — зловеще ответила годзилла. — Все эти вселенные хуже, чем ты себе можешь представить.

— Ладно, — согласился я. — Говоришь, это вселенная? Этот «Варкрафт» больше или меньше киновселенной Marvel?

— Киновлесенной? — усмехнулась Пак Сумин. — Думаю, в разы больше. Ты в интернете поищи.

Воспользовавшись советом Пак Сумин я взял в руки смартфон и, переключившись на латиницу, стал формулировать запросы по теме. В итоге меня вынесло на один из фанатских сайтов, где в хронологическом порядке было перечислено… восемьдесят семь книг, рассказов, графических новелл и комиксов. И где-то в конце списка был и тот самый фильм, который составители стыдливо пометили как «не каноничную фантазию-пересказ по игре Warcraft: Orcs Humans».

И вот тут я понял, что мои планы провести «легкую разведку» и «по-быстрому вникнуть в суть вопроса» вдребезги разбились о жестокую реальность. Люди оказались намного безумнее, чем я мог себе представить.

— Это выглядит еще более устрашающе, чем полная биография и цитаты Первого Лидера Нации, — пробормотал я, пролистывая пальцем обширный список.

— Теперь понял? — усмехнулась годзилла. — Но вообще, если достанешь из шкафа свои старые тряпки и наденешь очки, то у тебя есть все шансы сойти в том магазинчике за своего.

Я ничего Пак Сумин не ответил, пытаясь переварить масштаб проблемы.

— Но фильм этот мы все равно посмотрим. Надо же с чего-то начинать, — сбил я спесь с годзиллы, а то она сидела уж слишком довольная.

— Хорошо. Но вообще, глядя, как ты стараешься для Джин Су, для меня ты наверняка подготовил уже просто шикарный подарок, да? — невинно спросила годзилла, выскальзывая из кухни.

Я же остался загружать посудомойку и размышлять над тем, в какой момент моя жизнь пошла под откос. Ведь до этого дня я даже не знал, что рождество в Корее так широко отмечают, да еще и дарят друг другу подарки.

И за что мне все это?

Старший телохранитель господин Сон Ён Ги смиренно ожидал в просторной приемной, пока его не вызовут.

Мужчина средних лет и такого же среднего ума добросовестно тянул лямку сначала в охранной фирме, а потом и в штате головной компании конгломерата семьи Пак. Десять лет ему понадобилось на то, чтобы господин Юн Донджин заметил его старания, его послужной список и его службу в армейском спецназе, чтобы получить какое-никакое повышение и попасть в пул основных бодигардов семьи Пак.

Теперь же его карьера сделала крутой вираж, он вытащил короткую соломинку под названием охрана внучки главы конгломерата, несносной и гулящей девицы Пак Сумин.

Предыдущая охрана девушки была буквально местом ссылки. В личные бодигарды молодой девушки назначали провинившихся или совсем бездарей, которые не могли выполнить и простейшего указания, но даже такие остолопы оказались надежнее, чем наемники из фирмы их бывшего коллеги, Мун Джина.

Имя последнего вслух в рядах охраны не упоминалось, чтобы лишний раз не бесить высокое начальство, которое выскочку ненавидело, но до недавнего времени Сон Ён Ги этому самому Мун Джину завидовал, причем страшной, черной завистью. Гигант от природы, с отличными связями и богатой любовницей, каждый мечтал оказаться на его месте. Пока не случилась история с нападением на госпожу Пак Сумин.

С тех пор многое изменилось. По первому моменту Сон Ён Ги подумал, что Юн Донджин им недоволен и его отправляют в традиционную ссылку для провинившихся, но немного познакомившись с новым объектом охраны, мужчина с удивлением обнаружил, что или госпожа Пак Сумин резко изменилась, или что о ней специально распускали грязные слухи.

Мужчина склонялся к последней версии, потому что на такие разительные перемены за столь короткий срок люди не способны, во всяком случае, лично подобных примеров он не встречал. А вот в слухи и длину злых языков вполне мог поверить. Госпожа Пак Сумин была властна, умна и очень красива. Единственное, что заставляло и Сон Ён Ги поменьше смотреть вслед молодой девушке, а прочих бодигардов держать язык за зубами — холодная тень, которая вечно следовала за госпожой по пятам.

С виду невзрачный северянин, сначала Сон Ён Ги подумал, что это просто содержанец или секретарь, но несколько раз мужчина встретился с ним взглядом и быстро понял, что все рассказы о том, что именно этот парень уложил четверых налетчиков — абсолютная правда. Неизвестно, из какой ямы вытащила госпожа Пак Сумин этого молодчика, неизвестно, чем она его контролировала, но все и каждый из ее новой охраны в итоге пришли к выводу, что с Кан Ён Соком лучше не связываться. Хотя парнем он был спокойным, телосложения — обыкновенного, да и голоса никогда не повышал. И вот это его спокойствие, его вежливость, его нетипичная сдержанность и скромность для человека, который по слухам получил в подарок целый майбах от своей госпожи — она как раз и пугала.

Казалось, что для северянина важно только одно — миниатюрная девушка, идущая на полтора шага впереди. Даже в присутствии охраны Кан Ён Сок нет-нет, но рыскал взглядом вокруг, проверяя двери и углы, оценивал обстановку, будто бы невзначай замирал на месте, прислушиваясь к шагам в другом конце коридора. Он будто бы сам того не осознавая, время от времени включался в режим поиска цели, поиска очередной угрозы, и в этот момент его лицо разительно менялось, становилось жестким, взгляд — безжизненным, а сам он будто бы добавлял в росте.

Деньги, статус, уважение окружающих, казалось, его совершенно не интересовали. А людей, настолько сосредоточенных на чем-то или ком-то всегда стоит опасаться больше всего.

И вот, некоторое время назад Сон Ён Ги получил указание явиться с устным докладом самому высокому начальству, как раз доложить о своих наблюдениях и выводах. Что вдвойне удивило — прямота, с которой его позвали на самый верх. Никаких бланков, документов или отчетов. А если нет документального следа, значит дело крайне серьезное.

К ужасу Сон Ён Ги, когда он наконец-то вошел в кабинет господина Юн Донджина, то увидел в угловом кресле человека, которого точно не планировал застать в этой комнате. Это был лично господин Пак Ки Хун, который как ни в чем не бывало, сидел и потягивал кофе из тонкой фарфоровой чашечки.

Первым желанием Сон Ён Ги было или выйти из комнаты, или упасть на колени, но он поборол этот порыв и просто согнулся в самом глубоком поклоне, который был способен исполнить.

Только после того, как он поднял голову, старший телохранитель заметил и господина Юн Донджина, который сейчас сидел за своим рабочим столом.

— Достаточно поклонов, — остановил мужчину советник чеболя, предвосхищая очередной поклон. — У нас не слишком много времени.

Сон Ён Ги скосил глаз на старика, который все так же флегматично попивал свой напиток, но его довольно быстро привел в чувство Юн Донджин.

— Докладывать будешь мне, Сон Ён Ги. У многоуважаемого господина Пак Ки Хуна перерыв, он не будет тратить на тебя свое драгоценное время.

— Понял вас, господин Юн Донджин, — все же отбил еще один поклон Сон Ён Ги. — Что вы хотите узнать?

Юн Донджин поджал губы и сложил пальцы домиком, формулируя первый вопрос.

— Как ты понял, информация из стандартных отчетов нас не интересует, — начал мужчина. — Я и многоуважаемый господин Пак Ки Хун хотим услышать твое мнение.

— Мнение? — переспросил Сон Ён Ги.

Мнения в отчетности были неприемлемы. Только голые объективные факты — это было железное правило Юн Донджина.

— Какое мнение вас интересует? — задал второй вопрос старший телохранитель.

— Северянин, — внезапно подал голос Пак Ки Хун. — Расскажи нам о северянине.

От голоса чеболя колени у Сон Ён Ги едва не подкосились, но мужчина устоял. Посмотрел на своего непосредственного начальника и, получив одобрительный кивок, начал говорить.

— Ничего особенного про северянина я не могу вам сказать. Он ассистент.

— Качества, — потребовал Юн Донджин. — Перечисли.

— Собранный, ответственный, человек привычки. Даже за кофе по утрам всегда выходит в одно и то же время. За все время нашей работы сбой случился лишь однажды.

— По какой причине? — уточнил Юн Донджин.

— Ну… — протянул старший телохранитель. — Парни сказали, что он проспал. Видимо, не завел будильник.

— И причины подобного поведения известны? — спросил советник чеболя. — Почему не доложили об изменениях в расписании?

— Так там все понятно было, господин Юн Донджин, — начал оправдываться Сон Ён Ги. — Это было на следующий день после визита на ужин к многоуважаемому господину Пак Ки Хуну… Северянин сказал, что вымотался, как собака, а потом еще и пива выпил, напряжение снять. Вот и задремал. Да и госпожа Пак Сумин тоже спала в тот день допоздна.

— Говоришь, оба были уставшими? — уточнил Юн Донджин.

— Так точно, — сорвался на армейские формулировки Сон Ён Ги. — С их слов были оба уставшие. Да и внешне выглядели они утомленными.

— Что еще можешь рассказать? — продолжил расспросы советник. — Отношение к северянину твоей команды?

— Нейтральное или положительное, — отчеканил мужчина. — Не позволяет себе лишнего, собран, надежен. Не доставляет проблем, всегда докладывает о перемещениях, как своих, так и совместных с госпожой Пак Сумин. С охраной ведет себя уважительно.

— А госпожа Пак Сумин? Докладывает? — уточнил Юн Донджин.

На этом вопросе Сон Ён Ги немного завис.

— Они не перемещаются по отдельности, — наконец-то ответил мужчина. — Всегда вместе. Единственное, северянин может выйти один за кофе или едой в ближайший ресторан. Но всегда отсутствует не более получаса. От сопровождения отказывается, да и проверки показали, что он всегда направляется в озвученные места без отклонений маршрута. Как я и сказал, северянин всегда докладывает о своих или совместных с госпожой Пак Сумин перемещениях.

— Понятно, — кивнул головой советник. — На этом все.

— Какие-то дополнительные указания касательно северянина? Усилить наблюдение? — набрался смелости старший телохранитель и задал уточняющий вопрос.

— Нет, все в порядке. Продолжай работу, — махнул пальцами Юн Донджин. — Можешь идти.

Когда дверь за телохранителем закрылась, советник внимательно посмотрел на своего патрона, после чего подошел к начальству и взял со столика в руки высокий кофейник с тонким носиком. Налил еще порцию кофе старику, взял чашку и себе.

— Значит, проспал впервые за все время после визита ко мне на ужин, — с блуждающей улыбкой протянул старик, благодарно кивая Юн Донджину за налитый кофе. — Как тебе такие новости?

— Видимо, вы подтолкнули свою внучку и ее ассистента к решительным действиям, — кисло ответил Юн Донджин. — Вы знаете, господин. Я старомоден и не одобряю подобных отношений.

Пак Ки Хун только покачал головой, отпивая из чашки.

— Уже остыл… Ну да ладно. А про старомодность ты зря, Юн Донджин, это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Жизнь ускоряется, мир меняется. Если быть старомодным, можно все и потерять и даже не заметить.

— Наверное, оно и к лучшему, — согласился советник. — Это все же приемлемее чем…

Мужчина осекся, переводя взгляд на старого чеболя.

— Чем шастать по борделям со смазливыми мальчиками, — закончил за своего помощника чеболь. — Я тоже так думаю.

— Вы довольны этой ситуацией, господин?

Пак Ки Хун поджал губы и отставил остывший кофе в сторону.

— Это лучшее, что я мог получить за столь короткий срок. Придет время, и мы найдем Пак Сумин приличную пару. Пока же пусть учится ответственности, не будем вмешиваться.

— Ваша внучка весьма своевольна, — ответил Юн Донджин. — Не боитесь, что в будущем могут возникнуть проблемы?

Пак Ки Хун покачал головой, удивляясь, насколько бывает непроницательным его старый товарищ и телохранитель.

— Друг мой, — почти ласково начал старик. — Это мужчина может взять в жены кого угодно просто за красивые глаза, нежный голос или другие качества, невзирая на прочие обстоятельства. Женщина же всегда ищет себе как минимум ровню. Пак Сумин была рождена с моей фамилией для того, чтобы управлять людьми. Что ей может предложить безродный северянин? В чем его достижения? В том, что он перелез через забор в Китай и купил билет на самолет? А перспективы? Не может быть рядом с той, кто привыкла командовать, тот, кто привык только исполнять чужие приказы. Северянин идеальный исполнитель, но он не лидер. Он никогда не сможет подчинить себе мою внучку и взять за нее ответственность, а как только она осознает этот его изъян, то сразу же потеряет к нему интерес. Сейчас ей нужна его стабильность и исполнительность? Я это понимаю. Но я не верю в то, что это слишком надолго.

— Северянин может иметь другие планы, — возразил Юн Донджин.

— А мнение этого паренька нас в этом случае и не интересует, — усмехнулся старый чеболь. — Все будет решать моя внучка, а я в ней уверен. Моя кровь сильна в ней, она сделает все правильно. Когда придет время, Пак Сумин сама придет в поисках достойной партии.

Юн Донджин не стал дальше спорить. Только склонил голову, соглашаясь со словами старого чеболя. Если Пак Ки Хун в чем-то настолько уверен, то так оно и будет. Старик почти никогда в таких вопросах не ошибался.

Сегодня у Юн Хян Ми была назначена деловая встреча, которую она очень постаралась скрыть от Мун Джина.

— Госпожа Юн Хян Ми, — поклонился один из охранников. — Прошу, вас ждут в VIP-комнате.

Молодая женщина степенно кивнула, позволяя мужчине пройти вперед и проводить ее в нужное помещение.

Это был один из тех элитных клубов-ресторанов Сеула, у которого даже вывески не было. Охрана на входе, своя территория, собственный парковщик. Попасть сюда с улицы невозможно, а побывать в первый раз ты тут можешь только по прямому приглашению одного из гостей.

Ранее она в таких местах бывала, но никогда постоянным клиентом не становилась. Ей такие заведения были не по душе, да и что будет делать приличная женщина в подобных местах? Это место было в одном шаге от элитного клуба, в котором коротала ночи ее вечно пьяная подружка, так что Юн Хян Ми относилась к подобным заведениям вполне однозначно.

Но сегодня был особый вечер и особая встреча.

В небольшой комнате с приглушенным освещением ее ждал один-единственный человек. Пак Минхо сидел за небольшим столом, накрытом на двоих, и ждал свою гостью. Едва Юн Хян Ми переступила порог, молодой чеболь махнул пальцами, отпуская всю охрану.

— Доброго вечера, — поклонилась Юн Хян Ми.

— Ох, ну что вы, госпожа Юн Хян Ми, — улыбнулся во все зубы Пак Минхо.

Наглый и дерзкий задира, в коридорах конгломерата старшего сына Пак Бо Гома называли животным от мира бизнеса. Он предпочитал заливать вопросы деньгами, покупать то, что можно купить, лихо фиксировать убытки и совершенно не уважал традиционные устои. При этом Пак Минхо был чертовски удачлив по мнению тех, кто не был с ним знаком лично. А вот кто знал его поближе, понимали, что у молодого чеболя аномальное чутье и достаточно отваги для того, чтобы принимать рисковые, но эффективные решения. В отличие от младшего брата, который был больше похож на хладнокровного удава, Пак Минхо действовал быстро, решительно и не боялся проблем. Что часто выводило его победителем из различных ситуаций.

Наверное, таким и должен быть старший отпрыск наследника крупного конгломерата. Сильным и целеустремленным. Хотя многие обвиняли Пак Минхо в чрезмерной вспыльчивости и заносчивости, отрицать лидерские таланты молодого чеболя было глупо. Вот только с моралью у него были тяжелые отношения. Как в очередной раз показала история с «заказом» Пак Сумин у триады, мораль у Пак Минхо была сугубо своя собственная, не всегда совместимая с общественно приемлемой и принятой.

И вот эта встреча совершенно не вписывалась в картину взрывного нрава Пак Минхо. Слишком тихо, слишком спокойно. Слишком приватно. Пак Минхо скорее бы завалился в ее кабинет и открыл дверь ногой, или бы просто позвонил и поговорил по телефону. Но уж точно не устраивал бы приватную встречу в одном из самых закрытых заведений Сеула. В которое, при этом, Юн Хян Ми не побоится прийти одна.

Было четкое ощущение, что эту встречу организовал кто-то третий.

К удивлению Юн Хян Ми, молодой чеболь встал со своего места и помог ей сесть, придержав для молодой женщины стул.

— Давно не виделись, — начал Пак Минхо. — Вина?

— Белого, — не стала отказываться Юн Хян Ми.

Странности продолжились. Мужчина сам взял в руки бутылку из одного из ведер и, оценив этикетку, налил напиток в пузатый бокал.

— Не знала, что ты ценитель европейской кухни, — удивилась Юн Хян Ми, глядя на холодные закуски перед собой. — Французская?

Пак Минхо только улыбнулся.

— Ты как всегда проницательна, Юн Хян Ми, — ответил молодой чеболь. — Скажу прямо, эту встречу организовывал не я, мне было некогда. Поэтому все сделано не по моим стандартам.

— Понимаю, — кивнула женщина.

Значит, они здесь оказались из-за его брата.

— Что нужно от меня Пак Хи Шуню? — уточнила женщина, внимательно наблюдая за выражением лица Пак Минхо.

— Второй правильный вопрос. Мой брат просит тебя об одной услуге.

— И какой же? — спросила женщина.

— Ничего необычного или криминального, — улыбнулся Пак Минхо. — Ты же знаешь, что наша сестра внезапно взялась за ум, так? Мы бы хотели оценить ее потенциал не как внучки нашего могущественного деда, а как будущего партнера по бизнесу. Все же, предприятие семейное, а нам стоит узнать ее сильные стороны.

— С чего такое любопытство? — спросила Юн Хян Ми.

— Ты же знакома с госпожой Чхве Кан-Ми? Очень влиятельная дама, и очень профессиональная, — продолжил Пак Минхо, беря в руки свой бокал с вином. — Испытания сестры окончены, мы будем работать вместе.

— Испытания? Больше было похоже на войну, — заметила Юн Хян Ми.

Они были знакомы почти всю жизнь, она помнила Пак Минхо еще со времен, когда они были подросткам, так что не боялась молодого чеболя и могла говорить относительно свободно. В том числе и задавать неудобные вопросы.

— Это была проверка, — уверенно ответил Пак Минхо. — Мы с братом хотим оценить Пак Сумин как специалиста и как управленца. Ведь именно на нас троих ляжет в будущем непростая задача по развитию конгломерата. Возможно, она сможет стать таким же незаменимым специалистом для меня, как госпожа Чхве Кан-Ми стала незаменимой для деда.

— И что вам нужно от меня? — спросила Юн Хян Ми.

Пак Минхо отпил вина и, чмокнув губами, поставил бокал на стол. Напиток ему понравился. На этот раз гаденыш Хи Шунь заказал для него что-то вкусное, а не свою обычную высоколобую кислятину.

— Ничего особенного. Мы бы хотели посмотреть, как у нее идут дела. Переписки, отчеты, презентации. Все же, подобное западное образование получила только сестра. Любопытно, как она его применяет, — ответил молодой чеболь.

— Могли бы все сделать официально, — ответила Юн Хян Ми, чувствуя подвох.

Пак Минхо только покачал головой.

— Нам запрещено даже смотреть в сторону сестры, — ответил молодой чеболь. — Но любопытство вещь такая… Ты должна понимать. Так окажешь нам услугу? Мы этого точно не забудем в будущем и посодействуем в любых продвижениях, которые тебе потребуются. В том числе и по линии охраны.

Старший сын Пак Бо Гома наклонился вперед и обворожительно улыбнулся.

Это было выгодное предложение, а Пак Минхо прямо сейчас намекнул на карьерный рост не только для Юн Хян Ми, но и для Мун Джина. Тем более, молодой чеболь не просит ничего такого, чего не было бы в свободном доступе или чего он не мог получить от других сотрудников InterConnect. Просто ему было проще связаться с уже знакомым человеком.

— Сделаю все, что смогу, — согласно кивнула Юн Хян Ми, отчего Пак Минхо заулыбался еще шире.

Два вечера у меня ушло на поверхностное ознакомление с вселенной Варкрафта. Правы были неизвестные фанаты на случайном сайте — кино только испортило первое впечатление, так что мне буквально пришлось изучать вопрос заново, отгоняя от себя назойливые образы, которые навязала мне экранизация.

Я более-менее начал ориентироваться в этой теме, но прекрасно понимал, что копни Хан Сон Рок чуть глубже, и я тут же посыплюсь. Так что пришлось выдумать историю о девушке фанатке, с которой я, олдовый компьютерный гик и связался на свою голову. А свой поздний интерес к компьютерным играм всегда можно оправдать жизнью в глубинке с пожилыми родителями, учебой в политехе и еще тысячью причин. Короче говоря, если Хан Сон Рок меня спалит, я решил прикинуться неофитом, который хочет прикоснуться к прекрасному и ищет себе наставника.

С сожалением отложив в сторону ключ от майбаха, я решился на вызов такси. Не стоит лишний раз испытывать судьбу, да и парковать подобный агрегат в районе Хондэ то еще приключение. Обилие университетов тут же сделает из меня локальную знаменитость — молодые люди точно заметят очкарика, который вылезает из-за руля подобного люксового авто — так что было принято решение передвигаться на менее заметном транспорте.

— Капитан отправляется на задание? — хмыкнула Пак Сумин со своего лежбища.

— Ага, надо закрыть вопрос с Джин Су и возвращаться к нормальной работе, — ответил я, поправляя зализанную прическу. — Как я выгляжу?

— Отвратительно, — честно сообщила годзилла.

— Отлично, то, что мне и нужно.

— Может, тебе компанию составить? — внезапно предложила девушка.

Я окинул взглядом развалившуюся на диване чебольку. Даже в моей растянутой футболке и с грязной головой она все еще была как минимум на восемь из десяти, а значит к магазину Хан Сон Рока подпускать ее нельзя. Это тоже самое, что встретить чебольку на радиорынке. У одних это вызовет массу вопросов, у других — нескрываемое раздражение. Людей злит непонятное и неожиданное.

— Сам справлюсь, у тебя внутри этого магазина приступ случится, я просто в этом уверен, — ответил я.

— Ты меня недооцениваешь! Я, вообще-то, всяким интересовалась и интересуюсь! — надулась Пак Сумин.

— Ты сейчас буквально смотришь пересъемку японского шоу, где люди кусают ботинки и столы в попытке найти предмет из шоколада, — указал я пальцем на экран.

— И это очень интересно!

— Сумин, даже я не хочу там быть. А уж ты так точно, — вздохнул я, застегивая на груди уродливый пуховик и уже подходя к двери. — Постараюсь вернуться побыстрее.

— Еды принесешь?

— Что ты хочешь? — спросил я.

— Не знаю.

— Выбери.

— Ты выбери.

— Я постоянно выбираю, а ты потом говоришь, что хотела что-нибудь другое.

— Ты выбираешь скучную еду.

— С каких пор еда может быть скучной?

— С тех пор, когда ты начал приносить ее в этот дом.

— Я серьезно. Выберешь — напишешь.

— Без еды не пущу.

— У меня свой ключ.

— Запру все здание.

— Ты знаешь, как зовут охранников?

— А зачем?

— А вот я знаю. Меня пустят в любом случае.

— Купи что-нибудь!

— Солёный хлеб? Я как раз буду в Хондэ.

— Не шути с голодной женщиной…

— А то что?

— Отправлю спать на диван!

— Ну хоть раз за неделю высплюсь.

— Скажи-ка, и чем это я тебе мешаю?

— Ты мне коленом в живот упираешься постоянно.

— Так удобнее!

— Ты из меня жизнь выдавить пытаешься.

— По краю ходишь…

— Уже полгода как.

— Короче! Купи что-нибудь вкусненькое! Без вкусненького не приходи!

— Лапши?

— Нет.

— Сосисочку в темпуре?

— Слишком жирно.

— Пельмешек?

— Пельмешек!

— Договорились.

— И возьми не только обычных, но и с креветками! — крикнула мне в спину Пак Сумин, когда я уже был за дверью.

Охранники, которые стояли в коридоре на посту, только переглянулись. Мне же пришлось корчить рожу и хмыкать в стиле «ну вы же понимаете». Впрочем, почти все в команде Сон Ён Ги были женаты — молодчиков в охрану Пак Сумин не отправляли, все это были мужчины за тридцать с хорошим опытом — так что никому ничего объяснять не пришлось.

Все женщины любят вкусно поесть. А если женщина утверждает обратное, то поверьте: она либо нагло лжет, либо при смерти. Третьего не дано.

Не успел прийти лифт, мне на смартфон прилетело еще и сообщение, в котором Пак Сумин требовала купить на закуску овощных роллов. Все же, надо было разжиться термосумкой…

А потом я вспомнил, что мне не на парковку, за руль автомобиля, к которому я привык и который мне уже так полюбился, а в фойе, и вызывать такси через Kakao.

Прорычав сквозь зубы что-то ругательное, я все же нажал на кнопку первого этажа вместо паркинга и полез в приложение. Еще непонятно, сколько будет добираться машина… Хорошо хоть парковка такси находилась в трех минутах и далеко идти не надо. Туда и сделаю заказ, чтобы не прыгать в салон буквально на ходу.

За несколько месяцев, которые я не появлялся в этой части Сеула, район Хондэ нисколько не изменился. Все так же вокруг сновала молодежь вперемешку с работягами, все так же стояли университетские кампусы, массивные офисные стекляшки и торговые центры на центральных улицах. Все так же, сделав шаг в сторону, можно было очутиться в совершенно ином, низкоэтажном и довольно тесном Сеуле.

Когда водитель свернул на одну из таких тесных улочек, а движение автомобиля замедлилось до уровня бодрого шага, я не выдержал, поблагодарил мужчину за работу и выскочил из машины на улицу. Идти недалеко — магазинчик Хан Сон Рока находился в двух улицах отсюда.

Пока шел, вспоминал свой первый год в Корее. Как жил сначала в общежитии, потом перебрался на маленькую съемную квартиру. Как изо всех сил пытался начать говорить как южанин, строил планы и размышлял, как же мне выскользнуть из страны не привлекая к себе излишнего внимания.

Потом в мою жизнь ворвалась работа в InterConnect и Пак Сумин, и сейчас я не думал о том, как бы потише пересидеть пару лет, а буквально боролся за выживание.

Старик Пак Ки Хун дал нам с Пак Сумин передышку, введя мораторий на разборки внутри семьи. Это не гарантировало стопроцентной безопасности, но я прекрасно понимал, насколько внимательно сейчас Юн Донджин и его люди следят за Пак Бо Гомом и его сыновьями. У нас с Пак Сумин было время перевести дух, привести в порядок дела и подготовиться к переводу в центральный офис конгломерата на новую должность.

То, что девушку потащат на повышение, мы даже не сомневались. Как не обсуждалось и то, что я продолжу помогать Пак Сумин в ее карьерном росте. Никто вслух этого не говорил, но значительная часть успехов годзиллы в должности руководителя службы технической поддержки была моей заслугой. Я выполнял рутинную, но важную работу, пока Пак Сумин коммуницировала с людьми во время собраний и совещаний, выбивая для своих работников лучшие условия взамен достигнутых показателей. Это все было похоже на торговлю. Хотите новые клавиатуры? Покажите, что за квартал процент закрытых заявок в «одно касание» вырос хотя бы на десять процентов. Нужно увеличить зарплатный фонд? Обоснуйте эти траты с точки зрения бизнеса. Проблема была в том, что техническая поддержка многими руководителями воспринимается как отстойник, куда клиенты могут сливать свой негатив и безосновательные жалобы. Если выражаться терминами капиталистического мира — саппорт не генерировал добавленной стоимости к продукту и услугам компании, просто потребляя деньги и ресурсы фирмы, снижая маржу. То, что мы постоянно трудились над удержанием клиентов и их более глубокой интеграцией в продукты InterConnect и других подрядчиков конгломерата, высший менеджмент интересовало слабо. Поэтому и денег нам давали крайне неохотно.

Все эти цели — по интеграции клиентов, по пассивным продажам, по низкому времени отклика ставила как раз Пак Сумин. А я наблюдал и учился у молодого специалиста, который в рекордно короткие сроки получил одно из лучших бизнес-образований в мире.

Вот только основную угрозу для Пак Сумин и меня представляли не бизнес-вызовы, с которыми девушка при моей поддержке блестяще справлялась. Основную угрозу несли ее братья и дядя, и я не мог предугадать их следующий шаг.

Делать выпад первым? Только провоцировать эту троицу, да и уверен, что Пак Хи Шунь смог сложить два и два и прийти к выводу, что сеть его галереи была взломана. В ближайшие месяцы они будут начеку, возможно, расставят ловушки в ожидании очередной атаки. Так что вломиться грубой силой, как я сделал в прошлый раз — сымитировав проблему и предложив липовое решение — я больше не смогу.

Но все изменится, когда мы с Пак Сумин окажемся в головном офисе. Это будет буквально ситуация, когда лисица оказалась внутри курятника, там я смогу порезвиться. Я не страдал манией величия и понимал, что в главной стекляшке я столкнусь уже с полноценными безопасниками и специалистами в своей области, но ты не можешь защитить внутренний контур, когда враг уже внутри. Физический доступ к оборудованию перечеркивает любые попытки выстроить нормальную систему информационной безопасности, это как пытаться поймать пулю голыми руками.

Конечно же, мне пришлось потратить некоторое время на то, чтобы объяснить Пак Сумин, что я не могу включить компьютер и взломать телефоны ее деда, дяди и братьев, во всяком случае, не из нашей квартиры. Надо подождать очередного окна возможностей, оценить позицию и взвесить все «за» и «против». Информация всегда критически необходима, но сейчас важнее показывать лояльность Пак Ки Хуну, который одним движением пальца может осадить любых наших противников, чем пытаться барахтаться самостоятельно.

Новая реальность, в которой дед занимает сторону Пак Сумин, была для девушки в новинку. Она никогда еще не пользовалась протекцией патриарха семьи, точнее, никогда не была под его крылом настолько явно. Умом-то я понимал, что старик даже своим бездействием давал внучке определенную свободу и пространство для маневра, предпочитая наблюдать за развитием событий, нежели навязывать собственные решения. И подобная тактика старого чеболя принесла свои плоды: вместо безвольной и сломанной куклы он получил на своей доске полноценную фигуру, которая может принимать участие в семейной шахматной партии.

Сейчас же в этой партии наметился перерыв и им надо воспользоваться для того, чтобы восстановить силы. Думаю, все начнется с новой силой после Нового года, когда Пак Сумин будет переведена в главный офис на новую должность.

Под эти размышления ноги вынесли меня к нужному мне зданию. Сверившись с картой на смартфоне, я убедился, что пришел по адресу. Трехэтажное здание, на первом этаже которого ютился небольшой с виду магазинчик с простенькой вывеской «Игровой Мир».

Я потянул на себя увесистую стеклянную дверь и оказался внутри тускло освещенного помещения. Все пространство магазина было занято стеллажами, коробками и игровой атрибутикой. На входе меня сразу же встретили стойки с дисками, за стеклом — стояли упакованные коробки с игровыми консолями. Причем были тут не только новинки, но и раритеты. Дальше виднелся стеллаж с настольными играми, а в самом конце помещения располагалась большая стена-шкаф с целыми развалами всякой всячины.

Касса находилась тут же, у входа, а за прилавком сидел тучный мужчина с жидкой бородкой и в таких же толстенных, как и на моем лице сейчас, очках. В руках мужчина держал смартфон и, судя по сосредоточенному выражению лица, что-то увлеченно читал. Как я понял, это и был Хан Сон Рок, о котором говорила Джин Су.

Прямо над головой владельца магазинчика висела и причина моего визита. Огромный черно-синий меч на специальной подставке, который даже и на оружие не был похож, какая-то бутафорская чепуха. Но выглядел он красиво, спору нет, а если добавить к этому делу самодельные доспехи и белый парик, то образ того самого Артаса можно воспроизвести почти идеально…

— Чем могу помочь? — грубовато буркнул Хан Сон Рок и я сразу же понял, что торги будут непростыми.

— Мне ваш магазин порекомендовали, — начал я. — Сказали, вы сможете проконсультировать новичка.

— Новичка? — удивленно спросил мужчина, отрывая взгляд от смартфона и окидывая мой образ оценивающим взглядом. — В чем новичка?

— В последнее время увлекся вселенной Варкрафта, — честно ответил я.

— Фильм смотрели? — тут же уточнил мужчина.

— Да, буквально на днях…

— И что понравилось больше всего?

— Понравилось? — поднял я брови. — Да полная чушь, они буквально изнасиловали оригинальный лор…

Едва я высказал резкое недовольство экранизацией, лицо Хан Сон Рока разгладилось и мужчина заулыбался. Отложил в сторону смартфон и вышел из-за стойки.

— Я вам больше скажу, уважаемый клиент, — совершенно другим тоном начал мужчина, — Бездари из Близзард не только позволили изнасиловать свою вселенную, так бросили тень вообще на всех орков.

— На всех? — удивился я. — Они же в Варкрафте вроде как самые каноничные.

— Ха! — воскликнул Хан Сон Рок. — Ошибка новичка! Метелица украла все у Game Workshop, практически дословно слизала!

— Метелица? — уточнил я.

— Ну, близзард, метелица, — пояснил Хан Сон Рок.

— А-а-а… — понимающе протянул я.

— Вот, если хотите познакомиться с по-настоящему интересными орками, вам стоит обратить внимание на мою любимую вселенную. Вархаммер Сорок Тысяч.

— А почему сорок тысяч? — спросил я.

— Потому что там идет сорокотысячный год, — терпеливо ответил Хан Сон Рок.

Глаза мужчины горели. Сейчас он был похож на истового проповедника из какого-нибудь фильма, который пытается обратить в свою веру заблудшую душу.

— Я большой поклонник этой вселенной, — продолжил мужчина. — Все началось с настольных игр, но потом пошли книги, рассказы, вселенная расширялась… Ох, как я вам завидую, я бы хотел стереть себе память и познакомиться с этим миром заново!

После чего мужчина подвел меня к отдельному стенду, где стояли большие коробки. Даже не осматриваясь, Хан Сон Рок решительно выбросил руку вперед и вытащил массивную коробку. На ней был нарисован какой-то мужик в доспехах с огромным пистолетом в одной руке и мечом в другой, который сражается с чем-то похожим на огромного крылатого жука или чужого.

— Ультимативное издание для новичков, — с любовью сказал Хан Сон Рок. — Так, стоит начать с этого. А еще понадобится набор красок…

— Что это? — спросил я, хватая коробку, которую мужчина буквально затолкал мне в руки.

— Лучшая настольная всех времен по лучшей вселенной! Стоит начать хотя бы ради книг, игр и конечно же фанфиков! — заявил мужчина. — Подождите, где-то у меня тут… А вот! Отлично! На первое время хватит. И клей, конечно же, где-то у меня здесь был клей…

Сверху на коробку мне лег еще и набор красок, кисточка, кусачки и что-то еще, что я определить не смог, а завершили пирамиду баночка суперклея со специальной пипеткой.

— Там внутри игровое поле, кости, комплект из фигурок, которые нужно склеить и раскрасить, книга правил, настольная книга игрока и модель бункера…

— Склеить и раскрасить? — уточнил я.

— Конечно же, — важно закивал головой владелец магазина. — Посмотрите, видите фигурки на вот этой картинке? Вам нужно будет их собрать и раскрасить, прежде чем начать партию!

— А зачем?

— Как зачем? Так же намного интереснее! — воскликнул Кан Сон Рок, когда мы вернулись к прилавку и я положил на место выданное мне добро. — Я вам сейчас еще ссылку сброшу на фанатский форум. По-английски читаете хоть немного? Лучше книги читать в оригинале, а уж тем более каноничные фанфики. В переводе совсем не то… Кстати, с вас всего четыреста десять тысяч вон!

Сколько⁈ Почти триста долларов за эту коробку и комплект красок⁈

— Знаете, вы очень увлекательно рассказываете, да и почитать я люблю, — начал я с натянутой улыбкой, косясь на Фростморн за спиной мужчины.

— А что читаете?

— Исекаи. Нашего производства конечно же, — расплывчато ответил я.

— Да, китайцы гонят муть, — согласился мужчина. — А японские слишком скучные.

— Согласен, — кивнул я.

— Если вам нравится фэнтези, то и ваха придется по душе, — со знанием дела сказал Хан Сон Рок, кладя ладонь на большую коробку. — Все мужчины делятся на два типа! Те, которые любят Вархаммер и те, которые про него еще просто не знают!

— Уверен, вы совершенно правы! Но вообще, я к вам зашел по другой причине, — перебил я восторги владельца.

— По какой? — удивился Хан Сон Рок.

— Я проходил мимо и увидел через дверь вот это, — ткнул я пальцем на Фростморн. — Это же меч Артаса? Ледяная Скорбь?

— Не просто меч! Это официальная копия приобретенная в США на конференции BlizzCon! — гордо сообщил Хан Сон Рок. — Нравится?

— Знаете, у меня аж дыхание перехватило, — ответил я. — Продаете?

Хан Сон Рок сощурился, будто бы оценивая, достоин я или нет.

— Этот меч стоит миллион двести тысяч вон, — медленно ответил мужчина. — Уверены, что он вам нужен?

— А скинете сто тысяч? — внезапно для самого себя спросил я, но план, как покорить сердце этого безумца, сформулировался уже сам собой.

— Так, я скидок не делаю! Особенно на такие крутые вещи! — воскликнул владелец магазина.

— Тогда отложите его на неделю! Я обязательно приду!

— Это вы о чем? — удивился Хан Сон Рок.

Ну всё, можно подсекать.

— У меня на карте всего полтора миллиона! А без этого я уже не уйду! — ответил я, положив руку на коробку с набором по Вархаммеру и подтягивая его к себе.

— Ровно полтора? — переспросил Хан Сон Рок. — Если такое дело, то можно и подумать…

В этот момент Фростморн стал моим. Я это видел по глазам владельца магазина, который с какой-то отеческой любовью смотрел на мою руку, по-хозяйски лежащую на коробке набора для новичков. То, что я поставил настолку выше меча, покорило сердце Хан Сон Рока, а значит он признает меня человеком достойным владения его Ледяной Скорбью.

— Сейчас принесу упаковочную бумагу и сертификат, что это муляж, а не холодное оружие, — сказал Хан Сон Рок, снимая этот дрын со стены и укладывая на прилавок рядом с настольной игрой.

Он продаст мне Фростморн, а значит, я выполню просьбу Джин Су и наконец-то смогу заняться поиском подарка для Пак Сумин. Вот это будет определенно сложнее, чем обвести вокруг пальца этого толстяка.

Только когда я вышел из магазина и вызвал такси, то понял, что попался в ловушку Хан Сон Рока. Мужчина и так бы продал мне Фростморн, у меня на лице было написано, что я не перекупщик, но кроме этого он впарил мне еще и комплект с какой-то игрой по очень обширной вселенной в надежде, что я вернусь к нему за новыми товарами.

Кроме устных наставлений и напутствий я получил от мужчины еще целый ворох ссылок, с содержимым которых стоит ознакомляться в хронологическом порядке. Отдельно Хан Сон Рок выделил цикл книг про какую-то ересь Хоруса, при этом на его лице блуждала загадочная улыбка.

Я же решил, что четыреста тысяч вон не такая большая потеря, да и различного рода моделирование меня в школьные годы привлекало. Но это увлечение стоило ощутимых денег, так что мне оно доступно не было. Может, раскрашивание и склеивание фигурок окажется таким же медитативным занятием? Я знал о том, что многие взрослые мужчины увлекаются сборкой наборов Lego, но я от подобных конструкторов был далек, да и большинство наборов были тематическими, контекст которых я не знал или не до конца понимал. Фигурки же на коробке были выполнены одновременно и в сеттинге космической фантастики, и в сеттинге фэнтези, что привлекло мое внимание. А если там есть и книги… Все равно приличные романтические тайтлы я уже прочел, а ждать выхода чего-то нового было слишком долго. Я почти перешел на чтение ранобэ, но это было совершенно не то, чего я ожидал — слишком примитивно и одновременно эмоционально. Текст воспринимался совершенно иначе, нежели манхвы. Так что я решил дать шанс этой настольной игре, точнее, фигуркам и ее вселенной. Играть в это я все равно не собирался, а вот почитать и пораскрашивать солдатиков — можно попробовать.

Первая точка моего маршрута — пельменная на левом берегу реки Хан, где готовили неплохие гёдзы с большим количеством начинки. Там же я заказал овощных роллов, которые в последний момент попросила годзилла. А потом — домой.

— А ты быстрее, чем я думала, — выдала Пак Сумин, когда я появился на пороге с продолговатым свертком в одной руке и пакетами с коробками и едой в другой.

— Это было проще, чем я думал, — ответил я. — Правда, пришлось потратиться.

— Ты и купил больше, чем планировал? — с иронией спросила девушка. — Что случилось?

— Дополнительные покупки случились, — сказал я, ставя покупки на пол и сбрасывая верхнюю одежду. Этот пуховик надо спрятать поглубже и больше не доставать, а то слишком часто я стал пользоваться своими старыми вещами. Уже как-то и не по себе. — Теперь я буду раскрашивать фигурки.

— Ты серьезно? — с тревогой спросила Пак Сумин. — Ты решил собрать все жуткие хобби?

— Что жуткого в чтении манхв?

— В том, что их читает взрослый армейский офицер, когда они написаны для школьниц?

— В комментариях всегда много мужчин.

— И все они поехавшие.

— Я же не такой.

— Вот в этом я уже сомневаюсь…

Пока я переодевался, годзилла ловко подхватила пакет с едой и пошлепала в сторону кухни. Видимо, девушка и в самом деле проголодалась, если соизволила отлипнуть от телевизора и помочь мне накрыть на стол, даже если ее помощь ограничится выгрузкой еды из пакета и последующими ценными советами.

За едой почти не говорили. Пак Сумин листала ленту новостей, я же погрузился в описание лора вархаммера, и чем больше читал, тем неспокойнее мне становилось.

— Слушай, я скину тебе одну статью, нужно твое мнение, — сказал я Пак Сумин, пересылая ей ссылку на очередную заметку на английском.

По лицу годзиллы было видно, что читать что-то непонятное ей не хочется, но я так редко просил ее о помощи, что удержаться девушка не могла. И через десять минут чеболька пришла к тем же выводам, что и я.

— Так это какой-то космический нацизм, — выдала Пак Сумин. — Стагнирующий тоталитарно-нацистский строй фанатиков-ксенофобов.

— Не, тут не чистый тоталитаризм, — со знанием дела ответил я. Хоть где-то пригодились лекции по научному коммунизму.

— Почему это? — удивилась годзилла.

— Тут в основе не власть диктатора в лице императора, а священное писание, — сказал я, указывая на конкретные строчки статьи. Как же удобно было не скрывать своих знаний иностранного языка. — Это признак теологической монархии…

— Да нет же, смотри… — возразила девушка, а потом резко осеклась. — Видимо, я поняла, почему эта чушь так популярна.

— Заставляет людей спорить?

— Ага. Так, все, разбирайся сам. Но то, что это какой-то извращенный космо-нацизм, и даже орел у них похожий, это без вариантов, — махнула рукой Пак Сумин. — И я даже не удивлена, что мужикам это так нравится.

— Ну, это пафосно, — заметил я.

— А я о чем, — мотнула головой чеболька. — Все, развлекайся, меня в это больше не втягивай.

— То есть фигурки клеить со мной ты не будешь?

Пак Сумин медленно подняла на меня глаза. Было видно, что девушка заинтригована. Видимо, я смог предложить ей развлечение, с которым она раньше в своей богатой жизни не сталкивалась.

— Какие-такие фигурки?

— Ну, в игровом наборе, который я купил вместе с мечом, есть пластиковые фигурки, — ответил я. — Мне и краски специальные продали. И клей. Их надо сначала склеить, а потом раскрасить.

— Я не люблю настольные игры.

— А никто играть и не предлагает. Я собираюсь попробовать себя с этими модельками.

Годзилла замерла, оценивая ситуацию.

— Нет, не интересует, — наконец-то ответила девушка, вернувшись к своей ленте.

Я пожал плечами, продолжил есть и читать историю Вархаммера. Ну и ладно, мне больше достанется.

— Ты, кстати, ничего не забыл? — внезапно спросила годзилла.

Я обвел взглядом стол. Соевый соус, острый соус, пельмешки двух видов, овощные рулетики, тарелочки с кимчи и другими панчханами. Вроде бы, все на месте.

— Да вроде нет…

— Ты Джин Су написал? Что меч купил? — спросила годзилла.

Я замер, будто тот самый олень в свете фар.

— Нет.

— А она знает, что ты поехал в магазин?

— Знает. Я ей написал утром, что собираюсь ехать добывать Фростморн…

— То есть, от тебя уже пятый час нет никаких вестей?

— Э-э-э…

Если в армии можно было прикинуться тупым, то тут такой номер не прокатит. Пришлось, краснея, брать в руки смартфон и срочно писать Джин Су. Девушка была настолько взволнована, что в ответ отправила мне целую поэму о том, что у меня нет совести, чести и сердца, и она чуть не умерла в ожидании хоть каких-нибудь новостей. А еще Джин Су едва не влезла в долги, чтобы срочно заказать Фростморн из Штатов по интернету, раз уж моя попытка провалилась. Почему девушка не могла позвонить сама и отчего решила, что я не отдам ей деньги — загадка, ответ на которую я так и не получил.

Минут десять я успокаивал девушку, а в итоге мы договорились, что она подъедет в мой район и заберет этот дрын сама. Прикрылся я тем, что в офис эту штуку не потащу, да и Ли Сан все тут же узнает. Протащить штуковину, которой нужен целый сертификат о том, что это реплика, а не холодное оружие — та еще задача, даже если на таран поставить лично Пак Сумин, чтобы охрана на входе не задавала лишних вопросов.

Когда мое внезапное телефонное совещание завершилось, годзилла уже уселась у телевизора и продолжила смотреть шоу. Вечерело, в квартире стало темновато и я, чтобы не мешать чебольке, подхватил коробку с стартовым комплектом юного поклонника нацисткой космо-империи, отправился на кухню. Там и стол побольше, и света хватает, и клавиатуру с мышью не придется убирать в дальний угол.

Когда я открыл комплект, то сразу же увидел месиво из темно-серых пластиковых панелей, издалека похожих на какое-то странное кружево. Присмотревшись, я понял, что это были части тех самых фигурок, которые после отливки остались на пластиковых рамах и в таком виде и продавались в комплекте. Тут же приобрели смысл довольно мощные кусачки, которые были в наборе с красками, хотя я не мог понять, зачем они вообще были нужны. Выгрузив штук шесть или семь панелей с частями фигурок, я дошел до более массивных деталей. Это были стены бункера, изображенного на коробке, который мне, по всей видимости, тоже предлагалось собрать и раскрасить.

Под пластиковыми деталями нашелся и красочный постер, а уже под ним — игровое поле, какие-то черные шайбы, книга правил, какие-то карточки и конверты.

Покрутив в руках пакетики с черными кругляшами, я опять посмотрел на коробку и понял, что это было подставки для миниатюр, чтобы они не падали, а держались на поле как шахматные фигуры.

В целом, выглядело все это перспективно.

Не найдя отдельного вкладыша по сборке, я стал листать рулбук, который был написан на английском. И только потом увидел листик, на котором были референсы по раскраске и указаны характеристики персонажей, которые присутствовали в наборе. А вот инструкция по покраске и сборке фигурок нашлась в «настольной книге». Там были и инструкции по порядку сборки, и в каком порядке собирать миниатюры. Что удивительно, на странице было указано «не использовать клей», хотя Хан Сон Рок вполне целенаправленно выдал мне целую банку. Видимо, в этом вопросе видение разработчиков игры и фанатов разнились. Никаких пересборок!

Делаем раз и навсегда.

Ну или в баночке был какой-то особый клей для моделирования.

Я тоже считал, что раз уж я буду вырезать из пластика отдельные части, подгонять их друг к другу и потом раскрашивать маленькими кисточками, то лучше все это дело скрепить суперклеем. Просто потому что разбирать все это добро я точно не буду.

Кое-как разобравшись с фронтом работ, я отодвинул в сторону все лишнее, развернул настольную книгу игрока на нужных мне страницах и принялся готовить рабочее место. Начну со сборки всех солдатиков, потом приступлю к покраске.

Дело это оказалось не простое. Сначала обкусить все детали, аккуратно убрать лишнее. Не хватало канцелярского ножа или мелкой наждачной бумаги, так что приходилось орудовать маленьким ножичком для чистки овощей. Пару раз я собрал фигурку без клея, просто по креплениям, которые были предусмотрены разработчиком. Только после того, как я определил основные слабые места конструкции, я взялся за маленький тюбик. Мазать клей прямо из него оказалось неудобно, так что в ход пошла зубочистка, которой я аккуратно наносил прозрачный суперклей на швы и после скреплял детали между собой. Отставлял в сторону, сохнуть, приступал к вырезанию частей следующего космо-нациста в космическом скафандре и огромным ружьем в руках.

Процесс этот оказался довольно медитативным и даже увлекательным, как и любое моделирование. Когда задействована мелкая моторика, ты начинаешь отключаться, полностью фокусируясь на происходящем перед глазами. Пальцы сами ищут правильное положение, детальки сходятся одна к другой.

Пак Сумин появилась в дверях кухни, когда я уже собирал четвертую по счету фигурку. Девушка демонстративно прошла мимо, открыла холодильник, постояла, гипнотизируя внутренности агрегата. После достала бутылку воды, громко попила прямо из горла.

— И как тебе? Интересно? — наконец-то спросила чеболька, заглядывая мне через плечо.

— Сумин, знаешь, это довольно весело, — ответил я.

— Правда?

— Хочешь попробовать?

— Что веселого в склеивании пластмассовых солдатиков?

— Ну не хочешь клеить солдатиков, вон, клей космических динозавров, — мотнул я головой на второй комплект пластин с монстрами, которых в настольной книге называли тиранидами.

— Это жуки какие-то, — задумчиво протянула Пак Сумин, разглядывая пластину.

Но на свой стул все же уселась.

Краем глаза я наблюдал за девушкой, которая силилась понять, чем же я так увлечен. В итоге я протянул ей одну из пластин, взял кусачки и, показав, как обрезать платиковые запчасти из рамы, попросил помочь.

Закатив глаза, чеболька взялась за работу, я же продолжил склеивать солдатиков.

— И что дальше? — спросила Пак Сумин. Перед годзиллой лежала целая горка серых деталек.

— Вот, посмотри в хэндбуке, как их собирать. И начинай, — ответил я. — Только сначала без клея попробуй, чтобы в правильном порядке все поставить…

Спустя полчаса беглый капитан хакерской роты КНДР и внучка влиятельного сеульского чеболя сидели на кухне и увлеченно клеили фигурки и Вархаммера.

— Когда красить начнем? — надула губы Пак Сумин. — Я думала, ты тут уже все собрал…

— Без тебя я бы провозился до полуночи, — честно ответил я, глядя на то, как Пак Сумин собирает последнего тиранида.

— Так красить будем? — спросила девушка.

На стол лег набор красок, который выдал мне Хан Сон Рок. Прочитав инструкцию, я аккуратно вскрыл баночки и размешал содержимое, после чего опять погрузился в чтение настольной книги игрока.

— Так, вот референсы… — ткнул я пальцем в картинки. — Будем красить так.

— А почему именно в такие цвета? — удивилась девушка. — Мне не очень нравится синий. Лучше красный.

— Думаю, это какой-то отряд или род войск, — задумчиво протянул я. — У которых скафандры синие. Короче, написано красить в синий, значит будем красить в синий.

— Ты зануда, ты в курсе?

— Крась жуков в красный, у них там есть этот цвет, кроме коричневого, — кивнул я головой на фигурки тиранидов возле Пак Сумин.

Когда краски и кисточки были поделены, а фронт работ определен, в кухне опять стало тихо.

— А знаешь, Гванджин, в соцсетях был недавно тренд на пластилиновые свидания, — внезапно сказала Пак Сумин.

— Пластилиновые? — не понял я, поднимая глаза от фигурки.

Детали были такие мелкие, что приходилось сгибаться в три погибели. Хотелось вообще взять увеличительное стекло, чтобы хорошо прокрашивать все щели. А как вырисовывать эмблемы на плечах и лицевые части шлемов я вообще не представлял. Очень тонкая работа.

— Ага. Это когда покупают специальный песочный пластилин и лепят фигурки по примерам, а потом сравнивают, у кого лучше получилось. Очень веселый тренд был, — ответила девушка, аккуратно проводя кистью по спине космического жука.

У Пак Сумин оказалась удивительно твердая рука. Там, где у меня потели ладони и сводило пальцы, она действовала четко и уверенно.

— То есть, по этой логике, у нас свидание за раскраской фигурок? — уточнил я.

— По всей видимости, да. И, кстати, это наше первое свидание, — внезапно огорошила меня Пак Сумин.

Я только хмыкнул, покачав головой.

— Чего это ты там фыркаешь? — тут же напряглась чеболька.

— Мы как бы начали вообще с другого конца. Мы ведь живем вместе уже полгода, — ответил я, поднимая глаза на девушку. — Разве нет?

— И это мешает нам сходить на свидание? — спросила Пак Сумин.

— А куда обычно водят внучек могущественных чеболей?

— Не знаю. Но я знаю, куда водят девушек.

— И куда же?

— Можем в кино сходить. Или в ресторан. Или просто погулять, — стала перечислять Пак Сумин.

Я умолк, переваривая полученную информацию. Видимо, просто сидения в одной комнате девушке уже недостаточно. Как и любой женщине, ей хотелось волнительного конфетно-букетного периода, невзирая на весь контекст нашей жизни, и вообще, всего происходящего между нами.

Внезапно меня осенило. Хоть вопрос с подарком все еще висел над моей головой, но я знал, как решить проблему с настоящим свиданием. И почему-то я был уверен, что Пак Сумин мое решение понравится.

— Чего лыбишься? — спросила девушка, сразу я ничего не ответил, только уткнулся обратно в фигурку.

— Да так, появилась идея, — сказал я наконец-то, чувствуя, что на меня вот-вот обидятся. — Но мне кажется и такой вариант пластилинового свидания тоже неплохо, да?

— Это больше для парочек, которые давно вместе, — ответила девушка.

— Так мы вместе уже полгода, разве нет? — уточнил я, глядя Пак Сумин в глаза.

Девушка ничего не ответила. Так же как и я, она уткнулась носом в фигурку и продолжила покраску.

Это оказался очень спокойный и приятный вечер, который мы провели вместе. А еще я был уверен, что смогу сделать достойный сюрприз, который Пак Сумин от меня хочет. Было у меня на примете одно романтическое место, о котором девушка почему-то совсем забыла.

Долгожданный отчет криминалиста наконец-то был готов.

Пак Хи Шунь с готовностью открыл файл и быстро пробежался по основным выводам, которые сделал эксперт. В этот раз к вопросу еще подключили и филолога, что немного задержало подготовку документа, но Пак Хи Шунь был готов подождать.

Схожесть лексики присутствовала. Одинаковые ошибки в старом стиле, слитное написание сложных слов и еще несколько нюансов на уровне диалектов — вот что говорилось в отчете. Вывод был сухой и довольно простой: однозначно говорить об авторстве невозможно, но в целом количество совпадений в структуре предложений и лексике указывают на то, что письма могли быть написаны одним и тем же человеком.

Этого размытого мнения Пак Хи Шуню было достаточно. Еще в момент, когда он решил устроить проверку переписок Пак Сумин, мужчина знал, что находится на правильном пути. Но бросаться очертя голову в бой было нельзя. Нужно иметь хоть какие-нибудь факты, которые бы подтверждали его правоту.

Молодой наследник чеболя встал из-за ноутбука и отправился к своему винному шкафу. Это был хороший, удачный вечер для того, чтобы открыть бутылку приличного вина.

Открыв стеклянную дверцу и пробежавшись пальцами по торчащим пробкам, Пак Хи Шунь остановился на бутылке итальянского красного. Не такой утонченный вкус, как у французских вин, более яркий, напористый, с южным духом. Но сейчас ему хотелось именно таких, активных ощущений и впечатлений.

Аккуратно вогнав плоский штопор по горлышку, мужчина вытащил пробку и отставил бутылку в сторону. Нужно дать вину немного подышать. Сам же вернулся к просмотру отчета и писем.

Да, эксперт был несомненно прав. Сейчас, когда в отчете были подсвечены закономерности и ошибки, Пак Хи Шунь и сам их видел. То, что все письма строчить за Пак Сумин северянин знали во всем InterConnect, это не было тайной. Сестра не слишком хорошо ладила с компьютерной техникой, это была первая причина, почему она взяла себе ассистента, который бы выполнял за нее всю эту нудную работу.

А это значит, что письма, которые рассылались с ящика администратора галереи, тоже были написаны этой северной собакой. Пак Сумин оказалась намного более опасным противником, чем мог думать и Пак Хи Шунь, и его брат. Видимо, они недооценили девушку, а ее разгульный образ жизни и показная дерзость была лишь маской, за которой прятался хитрый и коварный враг.

Взломать ящик администратора, спланировать нападение… Кроме этого был взломан и его телефон — независимые эксперты по информационной безопасности пришли к выводу, что Пак Хи Шунь подключился к ненадежной локальной сети по вайфаю, а значит атакована была вся галерея. Собирая осколки событий по кусочкам, он стал получать более-менее полную картину. Стали наполняться смыслом и спокойствие сестры во время его визита, и даже то, как она вырвалась из лап китайской Триады, когда на нее разместил заказ Пак Минхо.

Больше таких вольностей они себе позволить не могут. Когда к китайцам пришел уже Пак Хи Шунь, они наотрез отказались действовать прямо и единственное, чем посодействовали — выступили брокерами, а выполняли задание уже головорезы из пригородного района. Никому неизвестные бандиты из безымянного чопока, которые бегали у китайцев на побегушках. Сами же китайцы надавили на Мун Джина и саму Юн Хян Ми, но все это был чистой воды блеф — все понимали, что если зацепить Пак Ки Хуна или его окружение еще раз, то старик может начать более активные действия и только предупреждением дело не ограничится. Устраивать же бойню посреди Сеула никто не хотел, так что китайцы свой лимит активных действий на ближайшее время исчерпали, а делать подобную работу руками мелких бандитов было бы весьма непросто.

Но где же Пак Сумин нашла исполнителей для такого сложного задания? Тут требовалась целая команда. Специалисты по взлому, брокеры, непосредственные исполнители. Всем нужно было заплатить так, чтобы отследить финансовые потоки было просто невозможно, а кроме этого над всей этой структурой должен был сидеть аналитик-дирижер, который склеивал деятельность разрозненных криминальных подрядчиков в одну машину. Могла ли Пак Сумин провернуть все это самостоятельно? Сомнительно. Ей помогли. Но кто? Северянин?

Пак Хи Шунь налил в бокал вина и, вернувшись за ноутбук, открыл файл с личным делом ассистента сестры. Кан Ён Сок, адцать пять лет, беглец с севера. Высшее образование отсутствует, рабочий по специальности. С фотографии на него смотрел ничего не представляющий из себя червь. Затравленный взгляд, опущенные плечи, нелепая короткая прическа и толстенные очки в тяжелой оправе.

Но вот в квартире сестры он видел совершенно другого человека. Среднего роста, подтянутого, собранного. Пак Хи Шунь точно помнил, как попытался вывести из себя этого молодого мужчину, отпустив язвительный комментарий касательно его готовки, но все, что он получил — это сдержанный кивок головой и абсолютно непроницаемое выражение лица. Тогда он списал это на вышколенность прислуги, но сейчас… А что если Пак Сумин всех водит за нос и этот безродный беглец намного опаснее, чем все могли подумать? И почему дед позволяет ей жить в одной квартире с этим мужчиной? Пак Хи Шунь четко видел, что в тех апартаментах проживают двое. Сожительство с собственным слугой? Кан Ён Сок не был похож на игрушку для сексуальных утех, Пак Хи Шунь уже наводил справки касательно вкусов сестры. Пак Сумин предпочитала доминировать над мужчинами, тем самым компенсируя собственные комплексы неполноценности. Безвольные актеры-неудачники и айдолы на пять минут, готовые лизать ей пятки за тугую пачку десятитысячных купюр. Вот ее типаж. Северянин же для подобных отношений не вышел ни рожей, ни фигурой, ни характером, это сразу было видно.

Тогда кто же он такой?

Отбросив в сторону сомнения, Пак Хи Шунь пригубил еще вина и, стукнув бокалом по столу, потянулся за смартфоном.

Это все неважно. Он затеял все это, чтобы найти автора писем, которые рассылались перед атакой на галерею. И он их нашел — это был Кан Ён Сок. Если он не может тронуть сестру, то нужно избавиться хотя бы от этого выродка, только на этот раз Пак Сумин не должно быть рядом. Да и прямое нападение на ассистента сейчас невозможно — дед просто размажет его по стенке. Значит, нужно действовать еще тоньше, еще элегантнее. Благо, у него осталось пространство для маневра, которое поможет раскрутить имеющуюся ситуацию в нужную сторону.

Купить термосумку так, чтобы Пак Сумин ничего не заподозрила, оказалось не так и просто. Вот только у меня был должник в лице Джин Су — ведь покупка Фростморна выходила за пределы наших изначальных договоренностей и девушка об этом знала — так что в момент передачи меча я получил в свои руки обложенный изнутри специальной тканью рюкзак кубической формы, с которыми гоняли доставщики по всему Сеулу.

— Зачем тебе термосумка? — удивилась Джин Су.

— Да так, зима идет, а я часто еду навынос беру. В том числе и заношу госпоже Пак Сумин вместе с отчетами, — ответил я.

— А чего сам не заказал? — продолжала спрашивать девушка, но я так выразительно на нее посмотрел, что она мигом перестала задавать какие-либо вопросы.

— Смотри, сертификат не потеряй, а то ты с этой дурой до первого патруля гулять будешь, — кивнул я Джин Су на меч, запакованный в коричневую бумагу.

Конечно же, упаковка пострадала. Когда Пак Сумин надоело раскрашивать тиранидов, девушка стала потрошить админский подарок, а потом полчаса скакала по квартире, покрикивая «смотри, как могу!». Короче, развлекалась чеболька, как могла, а я волновался, как бы она не расколотила этим дрыном половину квартиры или, чего хуже, не зарезалась сама. Хоть меч был и декриминализован — лезвие затуплено, а спуски отсутствовали — такой массивный кусок железа и пластика все еще мог нанести серьезные увечья. Так что если помножить все это на немалую для габаритов Пак Сумин физическую силу, то все становилось совсем уж печально.

Чем ближе был конец года и праздники, тем лучше становилось настроение чебольки. Ее немало повеселило раскрашивание фигурок, хотя ей и не хватало для этого занятия усидчивости и терпения, а так же она стала напоминать мне о грядущем рождестве. Пак Сумин ждала подарок на двадцать пятое число, и я просто не мог облажаться.

Так что для организации подарка мне пришлось подключать все имеющиеся у меня связи. Вот только криминалитет из даркнета мало смыслит в романтике, так что выбор у меня было один.

— Менеджер Ким Бон-Со!

Мужчина с загадочной улыбкой повернулся на своем кресле, отвлекаясь от своей работы. Впрочем, время подгадал я правильное — до обеденного перерыва всего пара минут, так что мне нужно было перехватить своего сонбэ до того, как за ним придет кто-нибудь еще.

— Что тебе нужно, Ён-кун? — по-отечески спросил мужчина.

— А чего это сразу подозреваете, что мне что-то нужно?

— Ну, тогда ты в меня влюбился. Не вижу других причин, почему ты последние полчаса поглядывал в мою сторону и смотрел на часы, — улыбнулся менеджер, а я в очередной раз убедился, что у этого мужчины, по всей видимости, есть глаза на затылке.

— Пообедать не хотите? — спросил я. — Угощаю.

— Ты и угощаешь старшего? — возмутился Ким Бон-Со.

— В качестве исключения, — склонил я голову, показывая, что не хотел оскорбить мужчину.

Ким Бон-Со смерил меня взглядом, после чего по-старчески хлопнул ладонями по коленям и поднялся со стула.

— Ладно уж, есть тут едальня за углом, где можно тарелочку хорошего юкедян перехватить, как раз погода располагает, — усмехнулся менеджер. — За мной, хубэ!

На обед у нас было чистыми меньше пятидесяти минут, но я опыту Ким Бон-Со доверял. Если менеджер сказал, что успеем — значит успеем.

Кафешка на самом деле находилась буквально за углом нашего офисного здания. Заведение, как две капли воды похожее на то, где мы как-то ужинали с Джин Су после работы, сейчас постепенно наполнялось офисными работниками и прочими клерками, а в воздухе витал непередаваемый аромат говяжьего бульона и вареного дайкона.

Ким Бон-Со, даже не усевшись, сделал заказ на пару тарелок супа и закуски к нему, я же проследовал за менеджером на простую деревянную лавку.

— Тут готовят отличный юкедян, аж слезу вышибает, — улыбнулся Ким Бон-Со, в предвкушении потирая руки.

Не успел я рта открыть, как перед нами поставили блюдца с кимчи, пару тарелочек с рисом, а еще через минуту на стол встали глубокие тарелки с красноватым супом. В посуде плавало что-то похожее на ростки сои, кусочки дайкона и лука порея, а сверху на овощи было выложено по несколько кусочков отварной говядины.

— На говядине хороший, но иногда его готовят и со свининой, — прокомментировал блюдо Ким Бон-Со, берясь за ложку. Я последовал примеру мужчины.

Суп на самом деле был острым, настолько острым, что у меня от неожиданности аж пробило слезу, а сам я слегка закашлялся.

— Хорошо идет! — крякнул менеджер, ловко вылавливая из тарелки овощи и закусывая рисом и кимчи. — Так что тебе нужно, Кан Ён Сок?

— Помощь, — ответил я, стараясь опять начать дышать.

Я не был слабаком и любил острое, но это блюдо оказалось на самом деле жгучим. Раньше я такого супа не пробовал.

— Это я уже понял, что помощь. А в чем конкретно? — уточнил менеджер, продолжая налегать на адово варево.

— Нужно найти людей, которые помогут организовать небольшой выездной ужин, — ответил я.

— Вот как? — удивился менеджер. — Могу я спросить, для кого организация?

— Джин Су озадачила, — соврал я. — Сказала, что возьмет с меня услугой вместо часов.

— У них с Ли Саном все серьезно, да? — усмехнулся Ким Бон-Со. — Ну, Джин Су молодец, быка нужно брать за рога, а то этот увалень никогда не пошевелится сам. Так значит, тебе нужно организовать ужин?

— Ну, мне нужно найти нужных людей. Подвезти аккумуляторы, повесить освещение. Стол, скатерть, кое-что из еды, — ответил я.

— А где? Какая-то площадка за городом?

— На территории одного старого храма, там уже договорено.

— Ну, задача в целом не такая сложная, — задумался Ким Бон-Со. — А чего ты решил у меня спросить?

— Так у вас супруга же занимается перевозкой, а тут как раз больше за логистику дело. Может, есть какой водитель на примете, который за вменяемые деньги сделает подвоз, — ответил я. — Самому арендовать машину и возить времени нет, сами понимаете, конец года.

— А бюджет какой? — тут же спросил Ким Бон-Со.

— Восемьсот тысяч, — ответил я. — Сколько часы и стоят.

— Ого! Да я за такие деньги сам эту шабашку возьму! — воскликнул мужчина. — А грузовичок достать не проблема. Или даже буса хватит?

— Хватит, но тогда нужно будет перегрузить пару раз, он не везде на последнем километре пройдет, там в гору.

— Не проблема! Ты же права получил, так? Значит, сядешь за руль, в две машины и две пары рук мигом справимся!

Немного отвлеклись на суп. Я уже почти привык к остроте — просто перестал что-либо чувствовать, кроме фактуры компонентов юкедяна — так что обед пошел довольно споро.

— А жена ваша станет возражать, что вас двадцать пятого числа дома не будет? — осторожно спросил я, помня, что супруга у менеджера была весьма боевой женщиной, которую-то и сам Ким Бон-Со опасается.

— Восемьсот тысяч? Если отбросить стоимость аренды, расходников и блюд, то получается тысяч триста за денек работы, так?

— Еда отдельно, — уточнил я.

— Так тем более! Значит, можно выкроить до половины. Лучший подарок на такой праздник для замужней женщины с двумя детьми, поверь мне! Почти полмиллиона вон в семейный бюджет! — улыбнулся мужчина. — Когда начинаем?

Каждый кореец любил подшабашить, если не был совсем лентяем. А Ким Бон-Со был обязан крутиться изо всех сил, ведь у него была семья. Мне хотелось намекнуть менеджеру Киму, что вообще-то я не обещал всадить в организацию всю озвученную сумму, но мужчину было уже не остановить, а мне требовалась помощь. Так что мы с Ким Бон-Со ударили по рукам, а менеджер убедил меня в том, что все организует в лучшем виде. От меня требовалось только описание в общих чертах, как в итоге должно выглядеть место грядущего ужина.

Удивительно, что с течением времени я стал невероятно легко относиться к подобным тратам. Четыреста тысяч вон на настольную игру, в которую я даже не собираюсь играть, и которая была куплена максимум для сбора и раскраски фигурок? Пятьдесят тысяч вон за ужин из ресторана, про который упомянула Пак Сумин? Семьдесят тысяч вон минимум раз в неделю, чтобы просто заправить мой Майбах и еще двадцать оставить на мойке? Деньги улетали сквозь пальцы, словно песок, а так как у меня не были подключены СМС-оповещения по черной кредитке, то и реальных трат на жизнь я не знал.

О чем я и решил поговорить тем же вечером с Пак Сумин.

— Зачем тебе оповещения? — спросила девушка, щелкая пультом и выбирая нам фильм на вечер.

— Я просто хочу знать, сколько мы тратим на жизнь, — честно ответил я.

— Зачем? — опять повторила свой вопрос чеболька. — Деньги не проблема и никогда ею не будут. Если речь идет не про двадцать миллиардов вон, само собой.

Когда фильм наконец-то был выбран, Пак Сумин отбросила в сторону пульт и залезла ко мне под бок, забирая свою тарелку со снеками.

— Мне некомфортно считать все в уме, — ответил я. — Если не хочешь, давай заведем мне отдельную карту, с которой я буду оплачивать хотя бы то, что касается машины.

— А не думал завести себе отдельный счет, на который выведешь остатки крипты? — спросила Пак Сумин. — Ты говорил, что там кое-что еще болтается. Или закинь на зарплатную.

— И как я это налоговой объясню?

— Ты же умный, что-нибудь придумаешь.

— Сумин…

— Ладно! Ладно! Секунду…

Девушка взяла в руки смартфон и зашла в банковское приложение.

— Мой менеджер уже не работает, — ответила Пак Сумин. — Придется звонить завтра…

— Дай сюда, — сказал я.

Полминуты, и я просто добавил свой номер в СМС-чат с банковскими оповещениями, настроив пересылку.

— Так можно вообще? — удивилась Пак Сумин.

— А почему нет?

— Это все твои хакерские штучки?

— Не строй из себя тупицу, тебе не идет.

— Не, я на самом деле поражена, — серьезно ответила годзилла. — Я даже не думала, что это так работает.

— У большинства проблем есть довольно простое решение, — ответил я. — Давай лучше кино смотреть.

Девушка немного поерзала, устраиваясь поудобнее. Я же удивился, с какой лёгкостью Пак Сумин согласилась поделиться со мной информацией о такой чувствительной для нее вещи, как деньги.

Пару раз я заглядывал в ее банковские СМС, исключительно из любопытства. Увидев там сумму с большим количеством нулей на остатке, я довольно быстро потерял интерес к этому вопросу. Теперь же я хотя бы смогу отслеживать, сколько трачу на обслуживание машины, покупку еды и прочие расходы, ведь жить, совсем не считая деньги, было как-то неправильно, что-то внутри меня протестовало.

Работу Ким Бон-Со и организацию нашего свидания я, конечно же, буду оплачивать со своей зарплатной карты, которая уже давно стала своеобразной мини-копилочкой. С нее списывалось только на несколько платных подписок, да иногда я оплачивал чтиво на Kakao, так что за месяцы там должна была скопиться приличная сумма, не меньше пяти миллионов вон даже с учетом того, что полтора миллиона я недавно потратил в магазинчике Хан Сон Рока.

Середина декабря, у меня оставалась буквально неделя для того, чтобы организовать наше с Пак Сумин свидание и, одновременно сделать девушке рождественский подарок. Я решил, что так будет правильно, ведь годзилле невозможно угодить материально. Она, как человек, у которого есть все, что она пожелает, будет ценить только одно — мое внимание и усилия. Это я понимал даже своим слегка асоциальным хакерским мозгом.

Менеджер Ким Бон-Со трепаться о своей шабашке не будет — он надежный человек. Главное не спалиться на мелочах и не облажаться, и тогда все пройдет как нельзя лучше.

— Господин Пак Хи Шунь!

Мужчина в казенном костюме с протертыми локтями согнулся в уважительном поклоне, хотя он и продолжал поглядывать на человека, который вызвал его в это заведение.

— Проходите, господин Хван Дон Ук, — с улыбкой ответил молодой наследник, но взгляд мужчины оставался совершенно ледяным.

Этот гадюшник посоветовал ему старший брат, так что Пак Хи Шунь чувствовал себя немного неуютно. Едва достигшие девятнадцатилетнего возраста девушки, снующие с подносами туда-сюда, демонстрирующие при это намного больше своего тела, чем следовало. И чем Пак Хи Шунь считал приемлемым демонстрировать. Какая-то дикая смесь боди и корсета. У молодого чеболя подобная вульгарщина вызывала только желание поморщиться. Мужланы в основной своей массе не имеют никакого представления об элегантности или женской сексуальности, предпочитая такие вот топорные образы. Отбросы, буквально отбросы.

Но это заведение было популярно у чиновников и средней руки бизнесменов как раз из-за возраста сотрудниц, любую из которых можно было без проблем заказать на приватное обслуживание. Крышевал это место какой-то большой то ли армейский, то ли полицейский чин, так что никаких проблем с приватностью у клуба с «расширенным» меню не было.

Прямо сейчас они сидели в VIP-комнате, а для обслуживания Пак Хи Шунь заказал девушек на любой вкус, была даже одна иностранка, если уж господин Хван Дон Ук окажется любителем экзотики.

Человек, который сейчас сидел перед ним и бросал плотоядные взгляды на девушек, которые годились ему в дочери, был старым контактом Пак Хи Шуня. Он когда-то погасил долги этого человека, страдающего от пристрастия к азартным играм и продажной любви, а взамен получили его контакт и готовность сотрудничать. Занимал Хван Дон Ук весьма неплохой пост в центральном управлении NIS и так как нареканий по службе не имел, то и на его увлечения начальство смотрело сквозь пальцы. Ведь этот хитрец никогда не брал деньгами или подарками. Только натурой, клубными картами или посещением конкретных мероприятий, которые интересовали его извращенную душу. Многочисленные же покровители охотно оплачивали хобби Хван До Ука взамен на небольшие услуги, которые мог оказать этот человек.

В свое время Пак Хи Шунь не до конца понимал, зачем ему вообще подобный отброс на «прикорме», как выразился Чон Чи Гук, но его личный спец настоял на том, чтобы подобный контакт у молодого наследника чеболя в записной книжке был. И, как выяснилось, Чон Чи Гук в очередной раз оказался прав.

— Нравятся девочки? — усмехнулся Пак Хи Шунь, отпивая вина.

— Мы же здесь не для того, чтобы обсуждать этих прелестных созданий, — сверкнул глазами нисовец. — Господин Пак Хи Шунь, вы говорили, что нуждаетесь в небольшой услуге.

— Именно, — кивнул молодой мужчина. — И я готов щедро отплатить вам за это. Свободным посещением этого заведения раз в неделю на ближайший год, чтобы вы смогли перепробовать все из расширенного меню… Соджу?

— Вот как, — протянул Хван Дон Ук. — Да, от выпивки не откажусь.

По команде чеболя одна из девиц взяла поднос и подошла к контразведчику. Мужчина тут же схватил ее за бедро и потянулся рукой выше, к промежности, прикрытой только тонким, просвечивающим боди.

Девушка, чуть вздрогнув, наклонилась над столом, повернувшись к мужчине спиной, и налила тому выпить.

— Какое прелестное заведение, раньше мне сюда попадать не доводилось, — улыбнулся Хван Дон Ук, после чего взял стопку и, подняв ее перед собой в ответ на бокал Пак Хи Шуня, опрокинул выпивку в рот. — Что вам нужно, господин?

— Ничего особенного, — улыбнулся Пак Хи Шунь, наблюдая, как обученные девушки окружили нисовца и стали гладить мужчину по плечам и шее кончиками пальцев. — Нужно только переквалифицировать одно дело.

— Уголовные дела находятся в ведении прокуратуры, — тут же ответил Хван Дон Ук. — Управление не вмешивается в гражданские дела и не занимается смягчением приговоров, вы должны были это знать, уважаемый господин Пак Хи Шунь.

— И я это знаю, — кивнул мужчина.

Ладонь одной из девушек, иностранки, скользнула по груди нисовца, но он перехватил ее руку и одним движением пальцев отогнал от себя проституток. Сейчас мужчина был максимально серьезен.

— Если вы знаете, что я не могу оказать вам подобную услугу, то зачем позвали, господин Пак Хи Шунь? Я не волшебник, на чудеса не способен, что бы вы мне не предложили. Так что сожалению, но я буду вынужден уйти…

— Господин Хван Дон Ук, дослушайте же, — улыбнулся молодой чеболь. — Я не прошу никого вытащить из тюрьмы, отнюдь. У меня более интересное и в то же время простое в реализации задание.

— И какое же? — напряженно спросил мужчина.

— Нужно всего лишь переквалифицировать самооборону, в результате которой были убиты четверо, в массовое убийство, — улыбнулся Пак Хи Шунь.

— Основания? — продолжал напирать нисовец.

— Как и обычно в нашей стране — коррупция. В этом деле все повязаны. Адвокат, прокурор, судья, — Пак Хи Шунь потянулся к портфелю, стоящему под ногами, и вытащил папку, которую собрал для него Чон Чи Гук. — Все они хорошо между собой знакомы. Налицо заинтересованность сторон. Тем более, они пытаются обелить северокорейца, который убил четырех урожденных граждан Юга. Убил жестоко, хотя ни у одного из них не было при себе огнестрела.

— Понимаю… — протянул нисовец, листая распечатки. — Хладнокровный убийца-северянин, которого пытается выгородить из-за связи с вашей двоюродной сестрой?

— Именно, — согласился Пак Хи Шунь. — Что скажете? Такое задание выполнимо?

— Сажать не отпускать, — улыбнулся нисовец, довольно откидываясь в кресле и запуская руку между ног одной из девушек. — Все будет оформлено в лучшем виде, мы не позволим преступнику уйти безнаказанным.

— Отлично, — ответил Пак Хи Шунь, вставая со своего места. — Тогда не буду мешать вашему досугу и жду звонка, господин Хван Дон Ук.

После чего молодой мужчина покинул комнату, едва не поморщившись, когда проходил мимо этой продажной свиньи.

Его бесили подобные люди, но без них жить стало бы куда сложнее. Деньги для него не проблема, а реальную цену заплатит не он, а работницы клуба, которым, судя по плотоядному взгляду Хван Дон Ука, сегодня уж точно не позавидуешь.

Двадцать третьего числа Пак Сумин получила письмо-приглашение, в котором было указано, что ей требуется явиться в главный офис конгломерата Пак. Общая тональность письма была довольно дружелюбная, но вот проблема была в том, что с самого утра годзилле нездоровилось, и она была злая, словно тысяча демонов.

— Чего этот старый хрен от меня хочет? — прорычала чеболька, едва не пробив кулаком в экран ноутбука.

— Госпожа Пак Сумин, вы уверены, что это не грипп? — уточнил я, глядя на зеленоватую девушку.

— Я знаю, как чувствую себя, когда гриппую, не действуй хотя бы ты мне на нервы, — резко ответила Пак Сумин. — И завтра тащиться в офис…

Мы пережили целую череду собраний, совещаний и бесполезных митингов на этой неделе, и последнее, чего хотелось бы перед долгожданным выходным — тащиться в головной офис.

— Лучше раздобудь мне какого-нибудь супа, и поострее, — скомандовала чеболька, устало потирая переносицу. — Острое отлично лечит.

— В кафе за углом готовят острый юкедан.

— Откуда знаешь?

— Менеджер Ким на обед водил.

— И насколько он острый?

— Ну, я перестал что-либо чувствовать уже со второй ложки, так что достаточно острый, — ответил я девушке.

Чеболька на секунду задумалась, после чего согласно кивнула.

— Тащи это варево сюда, время перекусить… Как же я не хочу ехать к деду!

— Госпожа руководитель отдела, можно жаловаться чуть тише… — прошептал я, кося глаз на открытую дверь. Вопли Пак Сумин уже стали привлекать внимание сотрудников.

Поймав взгляд одного из коллег, я будто бы незаметно кивнул, мол, гнев начальства под контролем и чуть что, я брошусь грудью на эту бесноватую, но не дам ей вырваться из стекляшки.

— Хватит тут разглагольствовать и неси мне еды! — потребовала годзилла. — Или я тебя грызть начну…

Я только чуть дернулся, изображая поклон, и пятясь, покинул стекляшку. Уже в лифте мне подумалось, что это, наверное, первый раз, когда я вижу Пак Сумин полноценно обедающей. У девушки был только один нормальный прием пищи — ужин со мной. Все остальное время она существовала на кофе с сиропами и одном круассане. Не самая здоровая диета, но Пак Сумин утверждала, что если ее покормить в обед, то через полчаса ее срубит в сон и тогда рабочий день можно считать безнадежно потерянным.

Когда я возвращался в офис, то первое, что я увидел — напряженные спины коллег, которые были крайне увлечены работой. Любой, кто когда-нибудь сидел в опенспейсе знает: если в отделе стало непривычно тихо, а слышно только стук клавиатур, то на этаж зашло большое начальство. Ведь в опенспейсе всегда что-то происходит; кто-то пошел заварить кофе, кто-то перекусить, несколько сотрудников собралось у стола менеджера Кима и обсуждают сложную заявку. Нет, от коллег я слышал, что бывали и опенспейсы, где все сидели, будто прибитые гвоздями, но это чаще встречалось во всяких колл-центрах, где сотрудник работал по конвейерному принципу. У нас свободы было больше, да и необходимость горизонтальных коммуникаций никто не отменял. Хотя бы потому, что тебе нужно было воспользоваться мудростью коллеги, который уже общался с этим клиентом и ранее решал его проблемы.

Так вот, сейчас я попал не в техподдержку InterConnect, а в какое-то подобие того самого колл-центра. Пробежавшись глазами по головам сотрудников, я перевел взгляд на стекляшку Пак Сумин и увидел там то, чего уж точно не хотелось наблюдать.

К нам пришла госпожа Юн Хян Ми и, судя по каменному лицу годзиллы, она этой встрече точно была не рада.

Я аккуратно перехватил пакет с купленным супом и, чтобы не вонять коллегам говяжьим бульоном, занес все это добро на кухню, оставив на пакете стикер-записку, кому этот суп принадлежит. А то мало ли, найдется оголодавший. После я проскользнул за свой рабочий стол и уставился в окно электронной почты, краем глаза наблюдая за кабинетом чебольки.

Внутри что-то происходило, но звук через закрытую стеклянную дверь не проходил, так что мне оставалось только читать по губам и наблюдать за теми обрывками мимики, что время от времени появлялись на лицах обеих женщин. Когда же госпожа директор по персоналу наконец-то ушла, я вернулся на кухню, чуть подогрел суп в офисной микроволновке, после чего направился в кабинет Пак Сумин.

— Все в порядке? — тихо спросил я, прикрывая дверь в кабинет.

— Ты про Хян Ми? — уточнила Пак Сумин.

— Ну не про работу же.

— Ой, заткнись.

— Так чего она приходила? — просил я прямо, ставя перед Пак Сумин бумажное ведерко с супом и доставая рис в лоточке.

— Хотела поговорить о чем-то, но я даже не стала эту предательницу слушать, — махнула рукой годзилла, берясь за ложку. — Пахнет вкусно.

— Менеджер Ким не обманывал, когда говорил, что там готовят вполне сносно, — согласился я.—Так ты не спросила, чего хотела Юн Хян Ми.

Пак Сумин мой вопрос проигнорировала, отправила в рот первую ложку острого варева и с наслаждением закрыла глаза.

— Вкусно-то как… Нет, не спросила. Мне плевать на Хян Ми и ее дела, пусть занимается, чем душа пожелает. Главное, чтобы ко мне она больше не приближалась.

— Она дочь Юн Донджина, а тебе нужно поддерживать теплые отношения с дедом, пока ты в фаворе, — напомнил я, подсаживаясь на стул для посетителей.

Пак Сумин только дернула плечом, не желая развивать эту тему. Но в итоге все же не выдержала.

— С дедом я ссориться не буду, а Юн Донджина любить не обязана. Если ты не в курсе, то он был за то, чтобы меня сослали в Лондон на учебу. Дед всегда прислушивался к нему, в итоге меня выперли из страны.

— А ты не думала, что дед просто спрятал тебя от Пак Бо Гома? — внезапно для самого себя спросил я.

Пак Сумин замерла, обдумывая мои слова.

— Даже если это и так, мне это не сильно помогло. События последнего полугода тому доказательство. И это ты еще не знаешь, как меня встретили дома, когда я прилетела из Нью-Йорка после получения степени MBA. Смотрели как на вещь… — Пак Сумин от воспоминаний даже передернуло, но есть она при этом не перестала. — Такая себе забота. Да и Юн Донджин не в ответе за свою тупую дочурку. Пусть сам с ней разбирается, я влезать во всех это больше не намерена. Для меня Хян Ми умерла, на этом все.

По лицу Пак Сумин было видно, что продолжать этот разговор девушка не хочет. Так что я просто согласно хлопнул ладонью по столу, подводя итог нашему разговору, пожелал приятного аппетита и ретировался из стекляшки.

— Ну что, как дела? — тут же спросил меня менеджер Ким, едва моя задница коснулась кресла.

— Все под контролем. Начальство злилось, потому что было голодно.

— А что тебе госпожа руководитель там вычитывала? — с тревогой спросил мужчина.

— Задания на вечер, ничего особенного, — соврал я. — Лучше скажи, завтра и послезавтра у нас все в силе?

— Да, — кивнул Ким Бон-Со. — Бусик я уже нашел за недорого, стол, скатерть, освещение. Ты с рестораном договорился?

— Угу, все будет готово в срок. За еду не беспокойся.

— Тогда все схвачено, — кивнул головой менеджер Ким. — Буду ждать своих денежек.

И улыбнулся, показывая мне кольцо из среднего и большого пальца, намекая на звонкую монету.

Я оскалился в ответ. Предвкушение сюрприза, который я устрою Пак Сумин, почему-то перекрылось глухой тревогой из-за визита госпожи Юн Хян Ми. Мне почему-то казалось, что она могла сказать Пак Сумин что-то важное, но из-за нежелания слушать бывшую подругу мы эту информацию упустим.

Для очистки совести я достал из кармана смартфон и, открыв чат с Мун Джином, написал сообщение здоровяку.

«Есть какие-нибудь новости?»

Попытаться что-то выведать стоило. Если он хочет более лояльного отношения, то точно расскажет. Важными деталями Юн Хян Ми с ним должна делиться.

Через пару минут смартфон завибрировал. Это был Мун Джин.

«Все тихо, ничего нового», — написал здоровяк.

«Держи в курсе», — ответил я, после чего спрятал смартфон в карман и вернулся к работе.

Чтобы не забирать работу на выходные мне до завтрашнего обеда надо закончить еще несколько годовых отчетов.

Тупая, невыносимая девка!

Юн Хян Ми до самого вечера не могла отойти от не самого приятного разговора с бывшей подругой. Подумав, что на работе Пак Сумин сцен закатывать не будет, Юн Хян Ми решила поговорить с чеболькой в офисе.

Вот только эта идиотка даже слушать ее не захотела. А едва Юн Хян Ми заикнулась о том, что северянин опасен, так и вовсе оскалилась, будто бы она сказала ей что-то смешное. В итоге поговорить не удалось — Юн Хян Ми быстро сорвалась на обвинения и осуждения, хотя сама себе обещала этого не делать.

Ну и ладно. Изначально она планировала сообщить подруге о том, что ее делами интересовались братья — прямого запрета на это от Пак Минхо она не получила, но раз уж Пак Сумин такая высокомерная сучка, то пусть разбирается со своей конченной семейкой самостоятельно.

— Ты чего такая? — спросил Мун Джин.

Мужчина заехал вечером в офис и забрал ее с работы. Сегодня по плану у них был ужин в ресторане, где они встретятся с несколькими сослуживцами Мун Джина, которые пойдут вместе с ним в сваты к ее отцу. Вечер это был важный, так как все гости — а их было трое — как на подбор армейские офицеры или полицейские чины. А в присутствии людей в форме Юн Хян Ми почему-то всегда робела.

Но такая компания понравится ее отцу. Его взгляд всегда добрел, когда он видел человека в армейском или полицейском кителе, хоть обе эти структуры традиционно друг друга не слишком любили. Большую нелюбовь они испытывали только к агентам NIS, но у этих ребят своей формы не было — только удостоверение, и даже на парадных мероприятиях появлялись в гражданских костюмах. Как говорится, крысам, что копошатся по всяким помойкам, форма не положена.

— Я думаю, что пойду в сваты после Нового года, — сказал Мун Джин, заруливая на паркинг. Нужно заехать домой, помыться, переодеться. Ужин только через два часа.

— Почему так спешишь? — недовольно спросила Юн Хян Ми.

Мужчина замер, остановив машину, повернул голову и посмотрел на свою будущую жену.

— А в чем проблема? — удивился Мун Джин. — Твой отец однозначно дал понять, что нам нужно узаконить наши отношения. Или ты передумала?

Юн Хян Ми поджала губы и только тряхнула головой.

— Не говори глупостей. Не передумала. Просто мне не нравится, что старик заставляет нас делать все таким образом.

— Лучше так, чем как раньше, — справедливо заметил Мун Джин, глуша двигатель и открывая свою дверь. — Если Юн Донджину нужно соблюдение традиций и формальностей, то давай просто дадим ему это. Тем более, мне не сложно все это организовать.

Юн Хян Ми ничего не ответила. Только сидела, недовольно ожидая, пока Мун Джин откроет ее дверь и поможет выйти из машины.

Пак Сумин вывела ее из себя, нужно принять душ и успокоиться. Она должна произвести на бывших сослуживцев Мун Джина хорошее впечатление.

Все же, эти люди будут помогать ей выйти замуж.

Если для одних людей конец календарного года означал бесконечный поток работы, которую нужно сдать до смены даты календаря, то для других это было начало такой же бесконечной череды встреч, вечеринок и банкетов.

Пак Бо Гом уже сбился, какой это по счету был новогодний фуршет, организованный лишь с одной единственной целью — собраться в одном месте и обменяться информацией по итогам года.

В большом светлом зале собрался очередной набор представителей бизнес-кругов Сеула. Между представителями чеболей сновали директора компаний поменьше, по особым приглашениям были собраны ведущие специалисты в различных сферах. Весь зал был похож на сборище рок-звезд, где особо бросались в глаза несколько групп, сформированных вокруг наследников.

Эти самые группы дрейфовали по залу, иногда сталкивались, после — расходились по углам. Они притягивали внимание тех, кто искал карьерного роста, особенно иностранцев, которые меняли рабочее место намного легче, чем корейцы. Вегуины в отличие от местных, не были скованы традиционной моралью и уже давно не верили в сказку о том, что поступив в конгломерат на работу разносчиком почты, в итоге ты станешь директором. Наглые, вонючие и грубые, они легко маневрировали между работодателями. На них с неодобрением и завистью смотрели сами корейцы, но повторять подобный путь решались далеко не все.

Пак Бо Гом не считал смену места работы какой-то проблемой. Почему он должен ждать пять-десять лет, пока в стенах конгломерата вырастет нужный специалист, если по улицам их ходят буквально толпы? Предложи человеку на пятьсот тысяч вон зарплаты больше — на миллион или два, если речь о серьезном профи — и вот у тебя уже закрыт штат, а твой бизнес процветает. Так что наследник чеболя Паков благосклонно кивал иностранцам и время от времени вступал с ними в беседы, чтобы показать всем прочим — он открыт к переменам и реформам, необходимость которых давно назрела в корейском обществе. А кому начинать этот путь, как не одному из чеболей? Запрос «снизу» всегда должен удовлетворяться «сверху». Они и так дошли до критической точки, когда высшее образование есть у семидесяти процентов трудоспособного населения, а люди не могут найти подходящую работу. Просто потому что единожды закрытая вакансия чаще всего остается таковой вплоть до момента, пока работника не отправляют на повышение, а в случае руководителей — не выносят из кабинета вперед ногами. В итоге молодежь бежит на тот самый варварский Запад, подальше от высокодуховных традиций родной Кореи, которая буквально душит людей, словно удавкой.

Пока секретарь Пак Бо Гома обменивался визитками с очередным финансовым аналитиком, мужчина окинул зал скучающим взглядом. Музыка стала чуть тише, а шампанского, вина и соджу было уже выпито достаточно, чтобы развязать множество языков. Сейчас начинался период самых важных и самых жарких переговоров.

— Пак Бо Гом! — послышалось за спиной.

Так фамильярно, почти на грани, к нему могли обращаться человек пять на все мероприятие. И это был один из них — такой же наследник, как и сам Пак Бо Гом, мужчина по имени Чо Сын Хо. Даже несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте — Пак Бо Гом был старше — мужчины были неплохо знакомы и время от времени общались.

— Чо Сын Хо, — улыбнулся наследник конгломерата Пак. — Не думал, что ты придешь сегодня. Рад видеть!

Это была чистой воды ложь, но таковы были правила. Приветствие, удивление, милая беседа. Чеболи редко соприкасались между собой, и это было одно из тех редких мероприятий, когда наследники крупных корпораций могли встретиться в более неформальной обстановке. Мужчины тепло поприветствовали друг друга, а вокруг них тут же образовалось пустое пространство. Всем понятно, когда напрямую общаются две такие величины, посторонним рядом делать нечего.

— Слышал, у вас последние полгода в семье неспокойно, — улыбнулся Чо Сын Хо.

— Давай лучше пройдемся на балкон, — ответил Пак Бо Гом, окидывая взглядом зал.

Где-то там вел переговоры Пак Хи Шунь и скучал Пак Минхо. Старший сын был занят сейчас рекрутингом топовых иностранных специалистов, которые прибыли на этот банкет в качестве гостей, младший же развлекал их жен разговорами о культуре и искусстве. Отличный тандем из двух братьев, сегодня Пак Бо Гом был ими доволен.

— Да, стоит размять ноги, — согласился Чо Сын Хо, на что Пак Бо Гом про себя только фыркнул. Этот мужчина едва перевалил за тридцать пять, а уже говорит так, будто бы совсем старик. Наследник Пак Ки Хуна с удовольствием бы поговорил не с Чо Сын Хо, а с его отцом, но присутствие на подобных мероприятиях было владельцам чеболей не по статусу. К сожалению всех присутствующих.

— Как твои дочери? — дежурно спросил Пак Бо Гом, едва дверь за ними закрылась и они оказались на закрытой террасе, где собирались курильщики и прочие любители свежего воздуха. Прием проходил в особняке одной из семей, погода стояла тихая и относительно теплая, так что некоторое время можно провести и в тишине.

— Растут, — ответил молодой мужчина. — Но, думаю, твоих парней они все же не дождутся.

— У них разница в возрасте буквально на грани приличий с Хи Шунем, а Минхо и вовсе старше, к чему эти потрясения? — в который раз напомнил Пак Бо Гом.

То, что Чо Сын Хо активно подыскивает выгодную партию своим дочерям-школьницам знали во всех бизнес-кругах не только Сеула, но и северной части Кореи.

— Вечно ты о приличиях, — усмехнулся Чо Сын Хо. — Хотя слухи ходят разные…

— Все до одного абсолютная ложь и чепуха, — тут же ответил Пак Бо Гом.

— И то, что твоя племянница оказалась крайне талантливой и зубастой девицей? — уточнил Чо Сын Хо. — Говорят, твой отец благоволит девочке.

— Отец любит этого ребенка, — с нажимом на последнем слове ответил Пак Бо Гом. — Я же склонен судить исключительно по делам. Как ты знаешь, Сумин-ян довольно долго позорила меня и своего деда.

— О! Ты даже этого не отрицаешь! — усмехнулся собеседник.

— Не вижу смысла, — недовольно поморщился Пак Бо Гом. — И я же не китаец, бесконечно юлить. Первое качество лидера — уметь признавать ошибки и проблемы.

— Кстати говоря, о проблемах, — встрепенулся Чо Сын Хо. — Говорят, у вас в конгломерате не все идет гладко?

— Сейчас даже у семейства Ли есть проблемы, — ответил Пак Бо Гом. — Рынок просел, выручка падает, как и прибыли. Что говорить о нашем чеболе?

— Господин Ли Бён Чхоль создал компанию на века, — заметил собеседник. — Тем более, у них большие планы на рынок быстрой памяти. Да и государственный заказ никто не отменял.

— Я не особо вникаю в полупроводниковое производство, это не наша сфера.

— И от этого дела у вас еще хуже, — продолжил наседать Чо Сын Хо. — Бизнес-круги ждут от вас не лучшую отчетность, особенно по прибыли. Не считаешь, что твой отец засиделся?

— Не смей так говорить о Пак Ки Хуне в моем присутствии, — прорычал Пак Бо Гом. — Отец успешно управляет нашим конгломератом и будет управлять столько, сколько посчитает нужным. Ему решать, когда уступить мне пост.

Чо Сын Хо сделал шаг назад, показывая, что понял свою ошибку. После чего беседа продолжилась. Оба мужчины друг на друга при этом не смотрели, предпочитая наслаждаться видом зимнего сада, который чуть-чуть припорошило прошедшим утром снегом.

— Мне интересно, как вы свели отчетность за позапрошлый и прошлый год, — возобновил беседу Чо Сын Хо. — У наших бухгалтеров это заняло уйму времени.

— О чем ты сейчас? — не понимая вопроса, удивился Пак Бо Гом.

Чо Сын Хо на мгновение замер, повернул голову на наследника чеболя Пак, а потом расплылся в неприятной улыбке.

— Вот оно как… Спроси у отца про встречу в Инчхоне между главами десяти конгломератов, узнаешь много нового. Но честно, не ожидал, что ты не в курсе.

— Не хочешь пояснить? — холодно спросил Пак Бо Гом.

— Не особо горю желанием, — ответил мужчина. — Но дам тебе подсказку. Примерно сто пятьдесят миллиардов вон. Вот сумма, про которую тебе нужно спросить свою двоюродную сестру. Госпожа Чхве Кан-Ми ведь до сих пор занимается вашими финансами, так? Ох, я думаю, нам пора возвращаться. Как-то похолодало.

После этого наследник семьи Чо мелко кивнул и, с улыбкой на лице, вышел с балкона обратно в банкетный зал.

Пак Бо Гом остался стоять у парапета, сжимая руки в кулаки и пытаясь унять приступ одолевающей его ярости. Чо Сын Хо только что его унизил, причем унизил серьезно. Глава семьи Чо доверяет своему сыну намного больше, чем глава семьи Пак — своему. И это было удивительно, учитывая, насколько натянутые в семействе Чо были отношения, намного хуже, чем в семье Пак Бо Гома.

Но он дал ему и подсказку. Сто пятьдесят миллиардов? Огромная сумма. В прошлый раз ему не удалось докопаться до причины, по которой финансовая отчетность имела признаки подлога, а потом случился казус с бетонным заводом Пак Сумин. Но если и в самом деле имело место какое-то соглашение между чеболями…

Наследник чеболя недобро улыбнулся и, стукнув кулаком по камню, решительно направился обратно в зал. Возможно, Чо Сын Хо сделал ему прекрасный новогодний подарок. Нужно будет поговорить с Пак Хи Шунем касательно его будущей женитьбы. Ведь если все складывается так, как думает Пак Бо Гом, у него скоро появится отличный повод заставить отца отправиться на заслуженную пенсию, подальше от дел основанного им конгломерата, и передать бразды правления его единственному и достойному наследнику.

Мне повезло и синоптики не обманули. Утро двадцать пятого декабря выдалось солнечным и слегка морозным, а к вечеру температура опустится совсем незначительно. Ветра при этом совсем не наблюдалось, отчего казалось, что на улицу можно выйти даже без куртки — просто не успеешь замерзнуть, пока идешь до метро или кофейни.

Конечно же, я такими глупостями не занимался. Сегодня был важный день, который еще как-то нужно было прожить. Основные приготовления мы закончили с Ким Бон-Со еще вчера, со смотрителем храма я договорился заранее. Электричества там не было, так что пришлось использовать газовый баллон и аккумуляторы для освещения в двенадцать вольт, которое мы развесили по всей площадке.

В это время года на этот склон люди поднимались нечасто, а за небольшую плату смотрящий за храмом согласился повесить запрещающую проход табличку. Так что мои припасы были в полной безопасности.

Подготовили мы немало. Самым сложным было завезти на гору специальный стол-жаровню, который работал от переносного газового баллона, и установить его на смотровой площадке. Так же мы вместе с Ким Бон-Со перенесли к столу пару деревянных лавок, а поручни и старое дерево, рядом с которым я всегда парковал машину, украсили переносными гирляндами желтого цвета. Я сам не мог убедиться, как это все выглядит, но Ким Бон-Со сбросил пару фотографий — вид получился отменный. Все гирлянды были подключены к простеньким блютуз-свисткам, управляемым через приложение. Так что мне не придется ползать по всей площадке и искать, как их включить. Главное, чтобы батарейки на морозе выдержали, а дальше дело за малым.

По еде моей фантазии хватило только на то, чтобы выкупить в одном из ресторанов полкило говядины кобэ и закусок, которые отправились в храм вместе с другими грузами. Пиво, вино, на всякий случай я купил даже пачку чипсов, если Пак Сумин заскучает.

В итоге площадка, на которой мы с годзиллой по вечерам ужинали и смотрели на звезды этой осенью, превратилась в припорошенную снегом зимнюю сказку.

Осталось самое сложное — привезти туда девушку так, чтобы она ничего не заподозрила.

— Смотри, что купил! — сказал я Пак Сумин прямо с порога.

В моей руке была та самая термосумка, которую привезла мне Джин Су, и которую до этого дня я возил в багажнике Майбаха.

— Все же решил сдаться и послушать меня? — улыбнулась Пак Сумин.

Девушка только вышла из душа и сейчас вытирала свои длинные волосы полотенцем.

— Мне надоело пить чуть теплый кофе, — честно сказал я, открывая термоизоляционный куб и доставая из специального отделения подставку с двумя стаканами. На них была крышка-непроливайка, но я все равно волновался, что напитки могут протечь или перевернуться, пусть внутри сумки они и были надежно зафиксированы.

Кофе был еще горячий, даже горячее, чем я доносил его до квартиры летом.

— Какие у тебя сегодня планы? — невинно спросил я у Пак Сумин, которая сейчас рассеянно грызла свой неизменный круассан, при этом одной рукой листая ленту социальных сетей на смартфоне. Я тоже поглядывал одним глазом в экран, почитывая мировые новости. Ничего интересного — весь мир колотила предпраздничная лихорадка и разговоров было только о Рождестве и Новом году.

Девушка оторвалась от экрана и внимательно на меня посмотрела.

— А ты чего не завтракаешь? — удивленно спросила Пак Сумин. — Ты же дед-рисоед. Или лапшу ешь в крайнем случае.

Я и в самом деле взял только кофе и тост с омлетом и сыром. Готовить желания не было, я слишком нервничал.

— Решил переметнуться в лагерь тех, кто завтракает хлебом, как ты, — кивнул я. — Да и времени это экономит.

Пак Сумин посмотрела на меня с еще большим недоверием, но ничего не сказала. Она много месяцев подкалывала меня на тему того, что я питаюсь как старик — вместо вкусного современного завтрака предпочитаю свежий или вчерашний обжаренный рис или лапшу с сосисочками — так что теперь девушка даже не знала, как реагировать. Это победа? Поражение? Годзилла не любила перемены, даже если внешне на них настаивала. Ее устраивало то, что у меня на завтрак уходило больше времени, а потом я убирал со стола и мыл посуду или загружал ее в посудомойку, а она в это время тихо сидела на своем стуле или наблюдала за моей рутиной. Теперь же все могло измениться.

— Так какие планы? — повторил я свой вопрос.

— У тебя есть предложения? — дерзко вопросом на вопрос ответила девушка.

— Предлагаю провести испытания новинки, — сказал я, глазами показывая на термосумку, которая стояла за спиной Пак Сумин у входа в кухню. — Заедем вечером за едой, отправимся к храму, поужинаем. Что скажешь?

— То есть, ты проигнорировал список ресторанов, где у меня есть бронь, который я тебе невзначай сбросила неделю назад? — уточнила годзилла.

— А-а-а-а… Ты хотела пойти в одно из этих пафосных заведений? — уточнил я.

— А если и хотела? Я думала, ты закажешь нам столик, а я сделаю вид, что очень удивилась, — едко заметила девушка.

— То есть к храму ехать ты не хочешь?.. Ну ладно, значит не…

— Стоять! В смысле, молчать! Я такого не говорила! — воскликнула Пак Сумин. — Кто сказал, что не хочу? Просто я ждала другого, вот и все!

— Я по твоему мнению настолько безнадежен?

— Гванджин! Посмотри на себя моими глазами! Социопат-северянин, военный, который читает сопливые истории для школьниц! Конечно же, у меня не было никакой надежды!

Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Первой сдалась Пак Сумин. В уголках губ девушки появилась дрожь, которую она пыталась подавить. Следом и мои губы растянулись в глупой улыбке, а уже через пару секунд мы оба прыснули от смеха.

— И совсем я не социопат, — заметил я, когда мы оба отсмеялись.

— Ага, политех, хакерство, побег на юг. Совершенно здоровый человек, — покивала Пак Сумин.

Самое сложное было сделано — я будто бы между делом пригласил годзиллу к храму, еще и ввернул удачный предлог — тест-драйв термосумки. Все выглядело так, будто бы я просто решил пойти по привычному маршруту, не выдумывая ничего нового. Только наше с Пак Сумин место, ночная площадка под светом звезд, которая спряталась на склоне горы. Чем не рождественская романтика?

До самого вечера я маялся, заставлял себя сидеть у компьютера и таращиться в рабочие документы. Даже думал пойти поспать, чтобы быстрее время прошло, но тогда бы Пак Сумин точно заподозрила неладное. Этот день должен проходить, как и любой другой — в делах, заботах и ленивом просмотре телевизионных сериалов, если говорить о деятельности Пак Сумин.

После шести, когда уже почти стемнело, мы с Пак Сумин собрались, оделись потеплее. Я подхватил термосумку и мы оба вышли из квартиры.

— Указания? — тут же спросил бодигард.

— Мы на прогулку, сопровождение не нужно, — тут же отрезала Пак Сумин, даже не поворачивая головы к телохранителю. — Связь через Кан Ён Сока.

— Принято, — с готовностью кивнул мужчина.

Мы спустились на паркинг, я бросил сумку в салон, на заднее сидение, сел за руль.

— Что возьмем из еды? — спросил я.

— Давай кимпабов и шашлычков, прямо там, в палатке у горы, — сказала Пак Сумин. — Их есть удобно. И хочу имбирной газировки.

— За газировкой надо будет в супермаркет заехать.

— Значит, заедем.

— Хорошо.

Мотор тут же откликнулся на нажатие кнопки пуска двигателя и, для порядка чуть рыкнув, послушно потянул машину вперед, едва я коснулся педали газа. Некоторое время ехали в тишине.

— Ну что, тебе стало спокойнее с СМС-оповещениями? — спросила Пак Сумин.

— Теперь я точно знаю, что эта машина жрет топливо очень дорогими ведрами, — с усмешкой ответил я.

— И надо оно тебе было?

— Что?

— Знать о тратах.

— Так спокойнее.

— Ты же миллионер. Как и я. К чему тебе это?

— Ты родилась миллионером, а я им никогда и не был, — ответил я, выкручивая руль.

— Привыкай. Ты у нас теперь промышленник, — сказала чеболька и тут же тихо хихикнула. — Бетонный король.

— Тогда ты Бетонная королева, — подколол я Пак Сумин в ответ.

— А знаешь, меня устраивает, — ответила девушка, кладя кончики пальцев на мою руку, которая лежала на подлокотнике между нашими сидениями.

Вот уж точно, всего предугадать невозможно. Хорошо, что Пак Сумин сказала, что хочет имбирной газировки, потому что именно такой в моих запасах на площадке и не было. Мы с Ким Бон-Со закупили разных напитков, начиная от простой газированной воды заканчивая холодным кофе в банках, но об имбирной газировке я почему-то не подумал. Может, потому что мне не слишком нравился ее вкус.

У палатки, где мы брали обычно еду перед подъемом на гору, почти никого не было. Пожилой мужчина в теплом пуховике, фартуке и косынке приветливо кивнул мне — он запомнил меня в лицо и теперь мы всегда так молчаливо здоровались — после чего принял заказ и начал готовить. Я же, словно воробей, устроился на краешке холодной деревянной лавки, поджав под себя ноги и ожидая, когда же смогу перебросить бумажные пакеты с вкусностями в заранее подготовленную термосумку. Когда приедем к храму, нужно постелить на лавки одеяла, Пак Сумин будет холодно, во всяком случае, мой зад буквально примерзал к отполированному дереву.

Когда я уже возвращался к машине, где меня ждала годзилла, пошел едва заметный мелкий снежок. Он был легкий и пушистый, а полное отсутствие ветра создавало впечатление, что падает он буквально из ниоткуда, появляясь где-то за пределами зоны видимости.

Как я и ожидал, за два поворота до храма, уже у самого подъезда к парковке, мы уперлись в запрещающий знак. Пак Сумин это заметила и на лице девушки появилась тревога.

— Так, ну дальше хода нет, — сказал я, проезжая мимо знака и оставляя машину на обочине. — Пойдем пешком.

— Я на капоте посидеть хотела… — пробубнела Пак Сумин, но из машины вышла без промедлений, причем даже быстрее меня, буквально выскочила в непроглядную тьму, хлопнув за собой дверью.

Я тоже выбрался вслед за чеболькой, забрал сумку с горячей едой и, подсвечивая себе дорогу экраном смартфона, двинулся следом за пробирающейся вперед девушкой. Фонарик включать не стал, чтобы не испортить момент.

— Давай, шевелись! Ты был прав, в салоне так пахло едой, что я чуть не скончалась! — крикнула годзилла, едва повернув в мою сторону голову. — Термосумку надо в багажник ставить!

— А я говорил! — с соответствующей интонацией крикнул я, а сам в это время судорожно одной рукой запускал приложение для управления блютуз-свистками освещения.

Пак Сумин шла примерно в десяти шагах впереди, а я не торопился ее догонять. Едва девушка подошла к последнему повороту, за которым была и знакомая нам парковка, и смотровая площадка, и старое дерево и, собственно, сам храм, я нажал на кнопку включения иллюминации.

Тут же дерево, которое мы с Ким Бон-Со старательно обматывали светодиодной гирляндой, вспыхнуло в ночи, зажглись мелкими огоньками поручни ограды смотровой площадки, подсвечивая небольшой столик-жаровню и две лавки рядом с ним, показался из тьмы зимней ночи контур старого храма.

Пак Сумин замерла, будто бы нарвалась на невидимую стену. Я нагнал ее и, не глядя, чуть приобнял сзади.

— С рождеством, — шепнул я ей на ухо и легко чмокнул слегка дрожащую девушку в щеку.

На моих губах остался соленый вкус. Чуть наклонившись вперед, я увидел блуждающую неловкую улыбку, а по щекам Пак Сумин текли слезы, которые она тут же поспешно вытерла рукавом. Она впервые плакала в моем присутствии, и я был невероятно счастлив от того, что это явно были слезы радости.

Мун Джин проснулся непривычно поздно. Пару дней назад они с Юн Хян Ми удачно встретились с его сослуживцами, которые остались служить в органах и армии. Все они согласились сходить с мужчиной на сговор, так как родственников мужского пола у него больше не осталось, что значительно упрощало Мун Джину жизнь. Все было бы совсем хорошо, если бы не Хян Ми, которая в последнее время была, словно на иголках.

— Опять ты посудой гремишь, — недовольно сообщила женщина, заходя на кухню.

— Завтракать будешь? — спросил Мун Джин, проигнорировав недовольство своей избранницы. — Я готовлю омлет.

— Меня по утрам от запаха яиц выворачивает, — скривилась Юн Хян Ми. — Ничего я не буду.

— Кофе?..

— Сказала же! Не буду!

Женщина, которая только уселась за стол, вскочила со своего места и вышла из кухни, оставив здоровяка в одиночестве и недоумении.

Мун Джин только вздохнул и начал разбивать яйца в отдельную миску. Он всегда знал, что у Юн Хян Ми непростой характер, но сейчас она была просто невыносима. И если бы он четко не осознавал причины этой тревоги — грядущий сговор, на который Мун Джин пойдет через полторы недели — то мужчина мог бы подумать, что его любимая женщина все эти годы его обманывала.

Самый лучший способ не бесить нервничающего человека — не лезть ему под руку. Так что он молча поставил чайник и начал флегматично взбивать яйца палочкам. Сковорода уже стояла на плите, осталось только подлить масла, быстро подрезать чего-нибудь мясного и можно жарить. Сверху он посыплет омлет зеленым луком и сытно и одновременно легко позавтракает. Мун Джин не любил чувство тяжести по утрам, перенося основные приемы пищи на обед и ужин, но и на одном кофе здоровяк протянуть до полудня не мог.

Когда мужчина залил яйца на сковороду и стал помешивать все это дело палочками, на его телефон пришло СМС-сообщение. Мельком глянув на экран, он увидел, что ему написал Гю Сон. Что ему нужно в такую рань? Девять утра, день после рождества, когда вся страна отдыхает после праздника. Чего ему не сидится спокойно?

Чуть раздраженно мужчина убрал в сторону палочки, убавил огонь и взял в руки смартфон. Быстро пробежавшись глазами по тексту, Мун Джин понял, что это утро спокойным не будет. Ему нужно срочно позвонить Кан Ён Соку.

Прошедший день был, наверное, моим лучшим днем в Южной Корее. Когда Пак Сумин немного успокоилась и перестала лить слезы, мы устроились за приготовленным столом, зажгли огонь в барбекюшнице и превосходно провели время.

Я попал точно в цель — девушка была искренне тронута и удивлена тем, что я смог все это провернуть за ее спиной. Она не ожидала от меня слишком многого, и даже предложение поехать к храму с термосумкой вместо ресторана восприняла крайне положительно.

В дорогой ресторан мы можем сходить в любой другой день, но подобное свидание — наше первое официальное свидание в качестве пары на наше первое Рождество — нужно было сделать запоминающимся. И у меня это прекрасно получилось. Можно даже сказать, что я перестарался — алкоголь, который я закупил для Пак Сумин, так и не пригодился, я вообще не мог вспомнить, когда она в последний раз пила даже свое пиво, не говоря о соджу или других горячительных напитках. Так что мой план вызвонить господина Сон Ён Ги, чтобы он отправил за нами парней, которые привезут нас двоих домой, если я тоже соблазнюсь пивом или вином за компанию с Пак Сумин, остался просто планом.

— Доброе утро, — Пак Сумин сладко потянулась, после чего заползла ко мне под руку, закидывая на меня ногу и кладя ладонь на грудь.

Я чуть приподнялся на подушке и чмокнул годзиллу в макушку, отчего девушка заулыбалась и прижалась ко мне еще сильнее.

Немного полежали, постепенно просыпаясь. На часах было начало девятого, пора вставать и идти за кофе, пока охрана не стала нервничать.

— Как ты вообще все это провернул? — спросила Пак Сумин, поднимая на меня глаза.

— Помощь менеджера Кима, — честно ответил я. — Он, кстати, сейчас должен всю эту красоту снимать, во всяком случае, так мы с ним договорились.

— Ты подбил на это дело собственное начальство? — хихикнула годзилла. — И как он согласился?

— Первое, он думает, что это все было для свидания Джин Су и Ли Сана, — честно ответил я. — Ну а вообще, он же человек семейный. Лишние пара сотен тысяч в копилку для него приятный бонус за пару вечеров подработки.

— А его жена? — удивилась девушка. — Его же получается, вчера вечером дома не было!

— Был, — ответил я, — просто поздно. А про жену он сказал не беспокоиться, она его еще и подгоняла, чтобы побыстрее ехал работать. У них же двое школьников, ты знала? Я от него всякого наслушался, сколько сейчас стоит содержание детей, это какой-то ужас.

— Поэтому никто и не рожает, — фыркнула Пак Сумин. — Мы на последних местах в мире по рождаемости. Всё очень дорого.

— Ага, видел такую информацию, — согласился я.

— За кофе пойдешь? — спросила девушка.

— Да, надо вставать…

Я попытался освободить свою руку, но Пак Сумин сцепилась ногтями мне в грудь и прижалась еще крепче. Как она сохраняет такую форму с учетом того, что без конца лежит на диване? Или это то, что называют мышечной памятью? Я будто бы попал в захват анаконды и сейчас боролся за жизнь — мне пришлось буквально отдирать от себя чебольку и ретироваться с кровати трусливым перекатом с последующим падением на пол.

— Ты меня когда-нибудь так задушишь, — сказал я, поднимая с пола белье и брюки. Вчера вечером нам было не до аккуратного складывания одежды, Пак Сумин начала задорно стрелять в меня глазками еще во время еды, а ехал я домой с постоянным превышением скорости из-за ладони чебольки, которая всю дорогу пролежала на моем правом бедре, будто бы намекая жать на педаль газа посильнее. И даже если я спокойно убирал ее руку, через пару минут тонкие пальчики возвращались на старое место. Хоть выше ладонь не поднимала, и на том спасибо, иначе я бы совсем не мог сконцентрироваться на дороге.

Доминантные повадки Пак Сумин, которые она приобрела за время общения с послушными бордельными мальчиками, нет-нет, но и проскакивали, так что мне периодически приходилось давать отпор ее грубоватым домогательствам. Это чебольку лишь раззадоривало — она чувствовала, что сейчас все по-другому, и никто происходящее всерьез не воспринимает — так что она просто буквально искала грань, переступив которую у нее получится меня смутить.

Никогда бы не подумал, что придется отбиваться от женщины, но с другой стороны, еще несколько лет назад я не видел себя миллионером, совладельцем завода и мужчиной наследницы чеболя, пусть в очереди Пак Сумин была лишь четвертой. В жизни случается всякое.

Когда я уже почти был готов выходить, девушка выскользнула из спальни, в одной футболке и тут же повисла у меня на шее.

— Ты вчера смог меня удивить, — сказала Пак Сумин, глядя мне в глаза. — Честно, смог. Всегда удивлял. И я совсем забыла про твой подарок на Рождество.

В следующий момент она меня поцеловала в щеку, нежно и почти невинно, и шепнула:

— Я люблю тебя, Кан Гванджин.

От таких слов я опешил — мы еще никогда так прямо не говорили друг другу о своих чувствах, и едва я открыл рот, чтобы сказать девушке тоже самое в ответ, она заткнула меня поцелуем.

— Молчать! Мне не нужны твои рефлекторные ответные признания! — серьезно сказала годзилла, накрывая мои губы палцьем. — Вот сходишь за кофе, проветришься, осознаешь, тогда и возвращайся с ответом. Понял?

Я только молча кивнул и, поцеловав девушку в лоб, опять начал выкручиваться из стального захвата чебольки.

Пак Сумин расхохоталась и все же меня выпустила из своей хватки, так что я смог наконец-то покинуть квартиру.

Охрана лишь скользнула по мне взглядом — время обычное для выходного дня, Кан Ён Сок вышел за кофе. Все идет своим чередом, а если нет никаких изменений в графике, то и волноваться незачем. Поздоровавшись кивком с мужчинами, я отправился на свою традиционную утреннюю охоту.

Спустился сначала на парковку, забрал термосумку. Наверное, для переноски кофе надо купить что-нибудь поменьше? Какую-нибудь термовкладку для моего рюкзака-сумки, который купила мне Пак Сумин в первый визит к Лоренцо. Или просто обычную термосумку, но вдвое, а то и втрое меньше по объему.

В кофейне было довольно многолюдно, так что в очереди я простоял почти пятнадцать минут и еще пять — ждал выполнение моего заказа. Вчерашний завтрак пришелся мне по душе, только сегодня я решил взять не один, а сразу два разных жареных сэндвича — это корейский мутант, скрещенные между собой зажаренные тосты и концепция классического американского сэндвича — на это раз один с овощами и острым соусом, а другой с курицей и сыром.

В груди буквально давило от нахлынувших чувств. Я пытался понять, что со мной происходит, пока ожидал свой заказ, силился осознать, что испытываю, когда и вышел из кофейни в чуть морозное декабрьское утро.

У меня никогда не было настолько серьезных отношений. Интрижки, свидания, визиты в гости — всего этого хватало. Дома никто не запрещал вести активную половую жизнь, только не нарушай домовой распорядок и соблюдай правила — все остальное государство интересовало слабо. Но я никогда не видел себя в роли чьего-нибудь мужа или отца.

Моя работа была сопряжена с высоким уровнем секретности, а капитанское звание, которое я получил за некоторое время до побега, вызывало у окружающих людей много вопросов. Такой молодой и уже капитан — иногда мне приходилось привирать о своем возрасте, чтобы люди меня просто не боялись. Сослуживцы же относились ко мне с холодным уважением и держались на расстоянии, четко понимая, что я могу быть не только талантливым хакером, но еще и карьеристом, который не преминет воспользоваться случаем выслужиться за счет других.

У меня никогда не было близких друзей и уж тем более у меня не было столь серьезных отношений. Пак Сумин любит меня? А что я могу дать ей взамен? Сейчас ее будоражит чувство новизны, чувство опасности, исходящее от моей фигуры. Она знала, что со мной что-то не так еще с первой нашей встречи, будто учуяла подлог и пожелала докопаться до правды. Она ощутила во мне эту холодную злость и жестокость, этот строгий математический расчет и непоколебимую уверенность в собственной правоте, которую мне пришлось воспитать в себе во время службы в киберроте.

Но что произойдет с нами, когда это ощущение новизны схлынет? Любая женщина хочет в итоге комфорта и безопасности, а запрос на безопасность у Пак Сумин был даже выше, чем у большинства других людей. Брошенная сирота, сосланная в закрытую школу в Лондоне — она была оглушительно одинока и ухватилась за мой внутренний стержень, словно за столб в чистом поле ее бушующей и бессистемной жизни. Она буквально нуждалась в моей помощи и поддержке, компенсируя моей заботой и гибель своего отца, и холодный садизм родного деда. Универсальная фигура, которая защитит, позаботится и развлечет — она возлагала на меня слишком большие надежды, а ее эмоциональный запрос рос с каждым днем.

Вот только Кан Гванджин был скуп на эмоции. Что произойдет, когда мы упремся в потолок моей эмпатии, когда она поймет, что я — лишь смутная фигура, образ, который она себе нарисовала, а настоящий Кан Гванджин совсем другой? Что человек, который спасал ее дважды, который мстил ее родне, делал это не столько для нее, сколько для себя самого? Что будет, когда ядовитое удушливое облако моего эгоизма — а я был эгоистом и никак иначе — станет для нее очевидным? Мне нравилось заботиться о девушке, которая, словно дворовая кошка, пришла ко мне сама и настойчиво потребовала моего тепла и внимания, не принимая отказы.

Непривычные для меня мысли роились в голове, все больше и больше обнажая мою суть. Ушло с лица обычно приветливое выражение, спала маска Кан Ён Сока, которую я усердно держал последние полтора года. Сейчас по тротуару престижного района Сеула шагал Кан Гванджин, капитан специальной киберроты КНДР. Беглец, преступник, предатель. Мужчина, в которого влюбилась самая стойкая и одновременно самая беззащитная женщина в этой стране. Человек, который не знал, как ему быть дальше.

Наверное, именно из-за этой кратковременной потери самоконтроля я и заметил этот бус на другой стороне улицы. Точнее, его сразу же срисовал Кан Гванджин, и чем ближе я подходил к темно-синей коробке с глухим кузовом, тем сильнее пробивался сквозь мои душевные терзания голос старой-доброй паранойи.

Я полгода каждое утро выходил за кофе. И я никогда не видел у этого тротуара подобных автомобилей. Как давно здесь эта машина? Видел ли я ее, когда выходил из дома?

Чувство назойливой тревоги не отпускало. Это был не рабочий транспорт. Слишком чистый этот бус был для зимы, слишком новый. Это не могла быть грузовая техника, на той стороне улицы не было магазинов и лавок, это не мог быть курьер — тогда я бы застал разгрузку товара.

Мои размышления прервала вибрация смартфона. Запустив руку в карман, я достал аппарат и увидел, что это звонит Мун Джин. Я сбросил вызов и продолжил идти дальше, неспешным, размашистым шагом человека, который возвращается из кофейни со своей добычей.

Телефон опять завибрировал. Опять здоровяк. Я уже был на крыльце дома, заходил в фойе. Переключив смартфон на беззвучный режим, я спешно кивнул охраннику, после чего направился к лифтам.

Входные двери в здание не позволяли мне увидеть бус, но я буквально кожей почувствовал, как хлопнули его двери, а по асфальту затопали черные берцы.

Все время, пока лифт поднимал меня наверх, на мой этаж, телефон в кармане разрывался. Но я снял трубку только когда вышел из железной коробки.

— Да, — сухо сказал я вместо приветствия.

— Кан Ён Сок! Почему не снимаешь⁈ — воскликнул Мун Джин. — Есть важные новости!

— Что такое?

Я шел по коридору, проходя мимо телохранителей. Второй же лифт только что отправился вниз, за новой порцией пассажиров. Я видел это по циферблату над створками дверей.

Один из бодигардов приложил палец к наушнику, бросил короткий взгляд в мою сторону.

— Пришло сообщение от Гю Сона, только что, — продолжил говорить Мун Джин. — Твое дело переквалифицировали.

— NIS? — спросил я, подходя к своей двери и вводя пароль замка.

— Скорее всего. Ты теперь массовый убийца, Ён Сок, ты подлежишь аресту и надо срочно звонить адвокату, чтобы…

— Нет времени, — ответил я. — Позвони через полчаса Пак Сумин, я буду уже вне зоны доступа.

— Подожди, я… — начал Мун Джин, но я нажал на кнопку сброса вызова, после чего вошел в квартиру и бросил термосумку прямо у порога. Сейчас было не до кофе и сэндвичей. У меня осталась всего пара минут.

Думай, Кан Гванджин, думай. Моим первым же желанием было закинуть в микроволновку смартфон и выломать из системника твердотельный диск, чтобы убить все остатки цифровых следов. Но я это желание подавил. Группа захвата, которая сидела в микроавтобусе, идет арестовывать стрелка, а не хакера.

— Чего так долго⁈ — крикнула из кухни Пак Сумин, даже не обернувшись.

— Очереди, — односложно бросил я, быстро проходя в гостиную к компьютерному столу.

Мне нужно было только одно. Флешка с холодным кошельком. Единственная ценная вещь и единственный предмет, с помощью которого меня можно будет вытащить. Забрав из полки черный прямоугольник, я схватил ручку, быстро написал двенадцать символов своего пароля на стикере и, закрутив в бумажку кошелек, быстро пошел обратно.

— Сумин, — сказал я, заходя в кухню.

Время утекало, словно вода. Лифт скоро будет на этаже, если уже не приехал.

По моему голосу девушка поняла, что все серьезно. Я достал из карманов смартфон и черную кредитку, аккуратно положил на стол.

— За мной пришли, — продолжил я, присаживаясь на корточки перед девушкой и беря ее за руки.

Пак Сумин дернулась, пытаясь встать с места, но я силой усадил ее обратно на стул.

— Что⁈ Как⁈ А как же?.. — начала сыпать беспорядочными вопросами чеболька.

— Охрана их немного задержит, но у нас очень мало времени, — продолжил я, игнорируя слова девушки и еще сильнее сжимая ее ладони. — Звонил Мун Джин. Дело переквалифицировали, группа захвата уже в лифте. Я опасный стрелок, массовый убийца. Все, прими это как факт.

Только в кино в дома к преступникам вламываются посреди ночи. Спецназ тоже люди со своим графиком работы. Они пришли утром на службу, получили разнарядку и поехали на задержание вместе со следователями. А так как вопрос касался перестрелки, то паковать меня будут по полной программе, в этой стране с этим было строго.

— Гванджин я… — глаза девушки остекленели, а зрачки бегали из стороны в сторону. Она судорожно думала, что можно сделать.

— Оставайся в кухне, я пойду в гостиную, там больше места, — продолжил я инструктаж. — Не позволяй им ничего выносить из квартиры. Но самое главное, не позволяй им обыскивать тебя. Сохрани это.

Я вложил в ладони девушки смятый стикер с флешкой внутри, закрыв ее пальцы своими руками, заставляя сжать кошелек покрепче. За входной дверью послышалась какая-то возня и приглушенные голоса. Это группа захвата разбиралась с охраной, стараясь не поднимать лишнего шума.

— Что это? — спросила Пак Сумин, игнорируя возню за дверью и глядя на свой сжатый кулак, в котором был стикер с флешкой.

— Это мой последний секрет. Остатки моей крипты. Точнее, ее основная часть.

— Я не понимаю…

— Если понадобится, используй всё, что там есть, если захочешь меня вытащить любой ценой.

— Сколько там?

— Примерно сто семьдесят миллионов. Не вон. Долларов, — ответил я, отводя взгляд.

Она все поняла. Что я солгал, что я не до конца ей доверял. Что сохранил эту последнюю, самую большую тайну, оставил себе путь для отступления, хотя сказал, что все вложил в ее бетонный завод.

— Но ты же… — начала Пак Сумин, и я слышал в ее голосе огромную обиду.

Я предал ее доверие, смалодушничал и если бы не обстоятельства, то никогда бы не рассказал ей всю правду. И она это понимала.

— Сумин, — опять начал я, заглядывая в глаза девушки. — Я знаю, что ты мне сейчас можешь не поверить, но это правда. Я тоже тебя люблю.

Я быстро поцеловал Пак Сумин в лоб и поднялся на ноги.

Никто не выбивал тяжелую входную дверь. Замок тихо пикнул и в следующий момент по дорогому итальянскому мрамору застучали берцы группы захвата. Раздались крики, в мою грудь тут же направили тупорылые стволы коротких автоматов.

Когда меня уложили лицом в этот самый холодный итальянский мрамор, я жалел лишь о двух вещах.

О том, что не успел выйти в гостиную, и сейчас Пак Сумин приходилось жаться к окну, наблюдая всю эту сцену. А еще о том, что изначально не рассказал своей женщине все без недомолвок, жалел, что скрыл от нее правду. Я очень надеялся, что Пак Сумин сможет простить меня за эту ошибку и поверит в то, что я люблю ее так же, как и она меня.

Ведь если она этого не сделает и не поможет мне выбраться из тюрьмы, то за четыре трупа мне грозит смертная казнь.

Дорогие читатели! Пятый том уже доступен по ссылке: https://author.today/work/384821. Спасибо за ваши лайки, библиотеки и конечно же комментарии под новой книгой цикла!

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Специалист технической поддержки – 4