В какой-то момент я решил кардинально все изменить. Внести красок в жизнь, получить новые впечатления, найти призвание, в конце концов! В общем, скачал новую игру.

Для этого пришлось перелопатить весь гугл запросом «необычные игры на комп». Все обычные уже надоели – то стрелялки-войнушки, то стратегии. У разработчиков не хватает свежих идей. Чего-нибудь, что прямо за душу взяло бы! Окончу школу – устроюсь разрабом! Уж что-что, а придумывать классные сюжеты я умею.

Раздел «экшн» безжалостно пропускаю – достали стрелялки. В них нет души. Даже не понять особо, за что сражаемся, главная цель – перебить врагов. Остановлюсь лучше на «РПГ» – ролевые игры всегда в моде. И «моды» всегда есть в ролевых играх. Оп, это была шуточка для геймеров! Как же я хорош! Да, точно пойду в игроделы.

Кажется, я нашел кое-что интересное. На скриншотах – неплохая графика, наверное, новая игра. Но не в качестве картинки дело! Игру явно недавно выпустили, а я о ней ничего не слышал – такое невозможно. Я просматриваю все новости на эту тему. Один раз даже отправлял заявку на должность редактора в игровой интернет-журнал. Уверен, они все были в восторге, но не перезвонили. Зря указал возраст – четырнадцатилетним гениям дороги закрыты.

Итак, что за новая игрушка? Называется просто: NextGenPlay. Ничего банальнее я бы не смог придумать, даже если бы постарался. Но аннотация действительно цепляет:

Все, дальше читать нет смысла. Качаю! Мог бы и купить, наверное – я неплохо завершил год, по крайней мере, в моем понимании – неплохо, так что родители наверняка согласились бы оплатить игрушку. Но, во-первых, лучше я потрачу свое желание на что-нибудь проверенное. А во-вторых, в официальных магазинах этой игры еще нет. Это еще интереснее – похоже, NGP слили на пиратские сайты до релиза. Это всегда означает кучу багов – но и возможность первым оценить новинку.

– Виталя, обедать! – позвала мама с кухни. Блин, как же не вовремя. Хотя запах мясной подливы разнесся уже по всей квартире. Слюнки текут! Ладно, пока качается, можно и перекусить.

На кухне собралась вся наша небольшая семейка: мама, папа, я. Еще две птички в клетке на подоконнике, но они за членов семьи не считаются. Так, запасной вариант на голодный день. Раньше в моей комнате стояли, но я их выставил. Во-первых, надоело постоянно за ними убирать. Почему-то родители решили, что мне это нравится и вообще приучает к самостоятельности. Бред! Во-вторых, эти милые пернатые создания каждое утро орут, перекрикивая сигнализацию. Те, у кого дома есть попугаи, уже никогда не проснутся от простого будильника – слишком тихо.

Я плюхнулся на кухонный диван и положил мобильник рядом с тарелкой. Надо почитать про эту игрушку отзывы или обзор глянуть. Вдруг ерунда какая-то? Но стоило мне воткнуть наушники, как на меня с укором уставились две пары глаз.

– Виталя, ты же за столом, – серьезно сказала мама. – И так весь день в компьютере сидишь. Уроки делать когда будешь?

– У меня каникулы!

– На каникулы всегда что-нибудь задают. Читать, например. Лучше начать как можно раньше!

– Нам не задали, – беззастенчиво лгу, а то действительно за книги посадят. Я и так нормально учусь. Хорошист – это почти отличник, а я – почти хорошист. Если бы еще не трояк по алгебре, но там вообще глупо получилось. Математичка любит до меня докапываться, даже снилась недавно. В кошмаре. В любом случае, я весь год был молодцом и теперь имею право на отдых. Это вроде как отпуск у взрослых. Ни один человек не будет работать в отпуске!

Маме, кажется, лень спорить. Папа вообще смотрит новости по телику. Еще мне про телефон что-то говорят!

За пять минут я успел все съесть и помыть за собой тарелку – а то потом докопаются, от игры отвлекут. Когда я вернулся в комнату, NextGenPlay уже…

– Установилась? – от неожиданности сказал вслух. Мне вообще частенько хочется говорить с компом. Вот как игра могла установиться, если я только на закачку поставил? Эх, до чего техника дошла! Наверное, в нее вшили код, как у вирусов. Попала на комп – поставилась. Надо будет погуглить.

Итак, NextGenPlay. Никак не могу привыкнуть к такому дурацкому названию. Сейчас посмотрим!

Загрузочный экран приветственно помигал надписью.

Ну, тут все понятно. У меня во всех играх один псевдоним: «Leftodead», в честь старенькой стрелялки с зомби. Это слово я могу набрать даже с закрытыми глазами большим пальцем левой ноги.

выдала игра. Что за фигня? Хорошо, раз надо настоящее… Ну фамилию и паспортные данные она же не будет спрашивать, правильно? Значит, ничего страшного. Ввожу.

«Виталий».

Без промедления игра раскрылась на полный экран. Да здесь же самый крутой редактор персонажей, что я видел! Ох, сейчас я надолго засяду рисовать брутального мускулистого бородача с седыми волосами…

Персонаж закрутился. Сначала медленно, но потом все быстрее, стал ускоряться, вертеться вокруг своей оси! А я даже к мышке не прикасаюсь. Это баг?

Вау! Он остановился и посмотрел на меня, будто не замечая, что нас разделяет экран. Подмигнул. Дурацкие черные кучеряшки на голове, густые толстые брови, худющее лицо… И длинный нос, доставшийся от папы, – причина моего главного комплекса. Да это же вылитый я! Не знаю, как игра выбрала настолько похожего персонажа, но это, блин, очень круто! Только вот вебку я лучше отверну к стене. Либо это нереальное совпадение, либо игра подключилась к вебке, считала мою внешность и перенесла ее. Технологии шагают вперед! Скоро будем вместо мышки и клавиатуры втыкать прямо в мозг провод и управлять игрой силой разума. Вроде читал, что похожие разработки уже ведутся.

В общем, у меня не настолько прямые руки, чтобы создать точную копию себя. Поиграть таким персонажем будет забавно. А брутальные воины действительно поднадоели.

Миха ушел вечером – ночевать его отпускали редко. Не знаю даже, почему. Дома ему все равно делать особо нечего, но родители держат моего друга на крепком поводке. Не повезло! Не то что мне – я остался один на один со зловещей игрой. Мы успели поискать – про NextGenPlay интернет ничего не знает. И даже сайт, с которого я скачал игрушку, больше по этой ссылке ничего не выдавал. Просто мистика какая-то! Мы с Михой решили, что это специально: нельзя, чтобы к такой игре был доступ у всех подряд, а то начнется паника.

Еще есть вариант, что эта игра – какая-то секретная разработка, которая попала ко мне случайно.

И я уже тысячу раз успел проклясть момент, когда скачал ее.

От лекаря я решил пойти в то поле, с которого пришел. Если это первая локация, то и враги там должны быть самые легкие, что даже новичок справится. Между кустами бегало несколько полевок – они даже не подсвечивались. Попытался погнаться – никого не поймал. Зато пока шел за ними, наткнулся на нескольких крыс – вот над ними уже подсвечивалась полоска здоровья.

– Как думаешь, напасть? – спросил я Миху. Тот активно закивал, а вот я не спешил. – Мне бы хоть какое-нибудь оружие найти, а? Вдруг цапнет такая за палец – чумой заражусь. Вот все потом обалдеют, откуда чума в центре России появилась.

– Попробуй палку взять, – подсказал Миха, и я через пару минут поисков действительно смог подобрать палку. – И по дереву постучи. Ну просто проверить, как получается.

Я ударил – и тут же отдернул руку от мышки.

– Блин!

В центре ладошки красовалась заноза.

– Они издеваются! Я что, даже так могу получать ранения? Да это же бред! И что теперь, опять к лекарю идти?

– Да зачем? Давай так вытащим.

Началась очередная операция по спасению рядового Витали. Миха нашел где-то иголку, обработал спиртом из аптечки и подковырнул щепку у меня под кожей. Вытащил быстро, сверху тоже йодом помазал.

– Такими темпами я скоро превращусь в краснокожего, – проворчал я и продолжил игру.

На крысах набил первый уровень, хотя бой было сложно назвать удачным: мой персонаж дрался не лучше, чем дрался бы я сам: неуклюже размахивал палкой, никак не мог попасть. А эти тварюги прыгали вокруг, несколько раз укусили за ноги. Когда я с ними расправился, то и сам успел устать – будто бы это я сражался там, в игровом поле.

– Первый уровень, – напомнил Миха, и мы полезли в характеристики персонажа – смотреть, что можно улучшить.

Обычно я всегда первым делом качаю силу, чтобы если и бить, то наповал! Но тут чуть ли не впервые в жизни влил один жалкий поинт в ловкость. Может, хоть так мой персонаж будет шевелиться чуть быстрее, чем дохлая кляча?

Полоска здоровья уменьшилась, но не сильно. Я взглянул на ноги, в места, куда крысы покусали персонажа.

– Пока не появляются раны. Похоже, есть небольшой кулдаун. В прошлый же раз я даже до тебя успел дойти, прежде чем укус появился.

– А заноза сразу появилась, – напомнил Миха.

– Ты прав. Есть мысль, что чем серьезней рана, тем с большей задержкой она до меня доходит. Ну, знаешь, на случай, если мне проломят голову, чтобы успел добежать до лекаря.

В этот раз решил не затягивать и сразу пошел сдаваться в лапы местного хилера. Мне предъявили счет, добавили его к еще неоплаченному прошлому долгу. Из мобов я не выбил ни копейки…

– Похоже, это не та игра, где можно выбить деньги из животных, – грустно заметил я. Перспектива получать вполне реальные тумаки от головорезов мне не нравилась. Но как иначе отдать долг и удалить, наконец, эту игру?

– Поищи квесты, – подсказал Миха. – Наверняка кто-нибудь готов отвалить денег за тех же крыс.

И я пустился в новые приключения…

За несколько часов меня успели два раза покусать, три раза побить дубинками, и один раз мой дурак-персонаж упал со скалы и поранил ногу. План быстро выплатить кредит провалился с треском. Меня засасывает, словно в болото, и чем больше я пытаюсь выбраться, тем глубже оказываюсь. Вместо 90 золотых теперь нужно отдать 512 золотых и 50 серебряных монет. Как только я пытаюсь выполнить задание: собрать грибочки, или победить стаю бродячих волков, или еще что-нибудь, – обязательно получаю новую травму, за лечение которой надо платить.

Местные жители – тупые как пробки. Со всеми ними можно пообщаться через клавиатуру, как с лекарем, но они нисколько не помогают. Похожи на ботов, прописанных пятиклассником: слышать ничего не хотят ни о чем, кроме квестов. В итоге получается глухой телефон:

– Мне нужна простая работа.

– Убей десять волков, путник, и я дам тебе двадцать золотых.

– Но скорее они убьют меня! Или так поранят, что двадцати золотых не хватит.

– В нашем королевстве лишь истинный герой готов встать на сторону слабых…

Миха уже ушел, когда я решил не залечивать синяки от побоев – хоть так немного сэкономлю. Это меня дубинками стукнули, причем даже не во время квеста. Так, на улице напали какие-то ворюги. Отдубасили моего неуклюжего персонажа так, что он упал на землю и закрыл руками голову… а потом стащили несколько тяжело добытых монет. Теперь болят ребра и поясница, но пока терпимо. Подсказка не выдала мне предупреждение о переломе, а значит, можно не бояться последствий. Я только незаметно вытащил из морозилки лед, чтобы к синякам прикладывать.

Вот так и сижу: одной рукой управляю мышкой, а второй придерживаю у ребер остатки льда – он уже почти растаял и теперь накапал на пол, оставляю подозрительную лужицу. Но это не важно. Вытру потом. Зато прохлада хоть немного ослабляла ноющую боль. И главное – совершенно бесплатно!

Подсказка:

Мой персонаж, увидев эту надпись, радостно запрыгал и закивал. Типа «да, купи, а то меня все бьют!». Но оружие дорого стоит… Хотя впереди меня ждет очередной боевой квест, и лучше я немного потрачусь на кинжал, чем отдам потом кучу денег за лечение.

Я направил персонажа к оружейнику. За несколько часов игры я почти выучил карту города. Тут частенько прогуливаются НПС. «Энписи» – не персонажи игроков, то есть обычные болванчики. Проще говоря, это не реальные игроки, за которых я поначалу их принял. Теперь не уверен, есть ли в игре другие реальные люди, кроме меня. Когда скачивал игру, там была отметка «Мультиплеер», но сейчас этого режима нигде не видно. Пока что мне встречались только одинаковые, кое-как сделанные модельки персонажей. На их фоне моя игровая копия выглядела живо и необычно.

«Эй, ты настоящий?» – облачко с вопросом всплыло над светловолосой девушкой. Магичка, причем неплохо прокаченная – на ней переливается всеми цветами радуги зачарованная броня. Еще и посох в руках. Я видел, сколько они стоят. Целое состояние! Хотя, даже будь у меня много-много денег, я бы не смог их купить – доступны для продажи только классу «маг». А моя строчка с классом все еще оставалась пустой, и я даже примерно не представлял, как освоить первые заклинания, если персонаж едва научился обращаться с палкой.

«Настоящий», – написал я. Вот это да! Неужели она тоже игрок? Или это очередная ловушка?

«Ура! Наконец-то! Я играю уже целую вечность, и почти никого не встретила из реальных людей!»

Ее ник – Василиса. Игра заставляет называться настоящим именем, и Василиса сильно выделяется из игровых Вольдемаров и Арахнобанов. Хотя тоже то еще имечко. Я приблизил колесиком мыши ее персонажа. Выглядит здоровой, ранений нет. Неудивительно – с такой-то броней! Только под глазами круги, будто она неделю не спала. От недосыпа никакая защита не поможет. И еще. Похоже, эта девушка – моя ровесница.

«Ты откуда?» – спросила Василиса. Я назвал город, и она обрадованно подпрыгнула. Как это в игре делается? Надо глянуть в настройках управления. Или персонажи не только нашу боль чувствуют, но и настроение?

«Я тоже там живу! – сообщила Василиса. – Послушай, нам обязательно надо встретиться в реальности. Я вижу, что ты еще не прокаченный, значит, начал недавно. Тебе нужно срочно перестать играть!»

«Я не могу. У меня долг у лекаря».

«Черт! Позвони мне. Вот мой номер…»

Василиса написала цифры, и я потянулся за телефоном, но тут же согнулся пополам. Блин, эта боль в ребрах мешает нормально шевелиться! Еще и за компьютером сидеть устал, спина затекла. В общем, чтобы поговорить с Васькой – буду ее так называть – я лег на раскладной диван. Он у меня вместо кровати.

Спустя несколько длинных гудков мне ответил девчачий шепот.

– Виталя? – тихо спросила Васька.

– Да, – почему-то так же тихо ответил я.

– Брось эту игру, сейчас же! Чем дольше ты играешь, тем хуже все становится.

Легко ей говорить! Сама-то вон с посохом дорогущим ходит.

– Василиса, я не могу бросить игру. У меня долг у лекаря. Мне ногу должны были ампутировать! Я еле спасся.

Из мобилы донеслись какие-то шорохи, громкое дыхание. Будто она куда-то идет. После долгого молчания Васька произнесла:

– Лучше бы ты согласился остаться без ноги! Чем дальше, тем хуже становится…

– Куда уж хуже? Ты вообще на чьей стороне?

– На твоей, – заверила девушка. – Ты второй, с кем я смогла связаться. Первый – погиб, когда не послушал меня. Игра все-таки поглотила его, добила! Виталя, мы не зря живем в одном городе. Нам нужно встретиться и все обсудить.

– Хорошо, – согласился я. – Давай завтра часов в двенадцать…

– Сейчас! До завтра мы можем не дожить.

Не знаю почему, но от этих ее слов стало жутко не по себе. Еще ночь за окном – ну вот куда я сейчас пойду? А с другой стороны, если есть хоть малейший шанс, что эта девчонка поможет мне выбраться, – надо попробовать.

Она назначила встречу у супермаркета неподалеку от меня. Полчаса ходьбы или десять минут на автобусе. Не знаю, правда, ездят ли сейчас автобусы – уже десять вечера.

У родителей решил не отпрашиваться. Во-первых, они уже легли спать. Воскресенье, завтра тяжелый трудовой день. Во-вторых, тут как с раной от волков – ну что я им скажу? Что срочно нужно увидеться с незнакомой девчонкой среди ночи, потому что я попался в сети каких-то безумных игроделов? Тогда меня точно никуда не отпустят, но у меня нет ни одной идеи, как иначе выбраться из этого порочного круга! Должна же хотя бы эта Василиса знать хоть что-то. Да, идти по темноте черт знает куда – опасно. Но я должен попробовать!

В-третьих, родители почти привыкли, что я по вечерам частенько ухожу к Михе. На самом деле мне не сильно нравится ночевать дома у друга – его родители очень напрягают. Столько плохого я от Михи слышал, о чем-то и сам догадался! Натянутые улыбки его родителей, когда я прихожу в гости, уже не кажутся такими уж искренними. Но все-таки Миха – мой друг, а друзей надо поддерживать. Хотя бы тем, что приходишь вечером в гости и играешь полночи в карты – старенький комп нам не дают.

В общем, если даже меня спросят, скажу, что был у друга. Обычно родители даже не проверяют это, настолько привыкли к моим внезапным уходам. Но я этим сильно не пользуюсь – не хочется терять доверие.

Надеть теплую кофту оказалось сложно – больные ребра не позволяют выпрямиться в полный рост. Я даже хожу скрючившись, как старик. Подозрительно, но, наверное, в темноте никто и не заметит.

Входную дверь я прикрыл тихонечко, чтобы родителей не разбудить. А потом поспешил к месту встречи. Да, Васька показалась мне очень странной. Но ведь она такой же игрок, как и я. Застряла в дурацкой игре! Наверное, ей и рассказать об этом некому – не поверят. Вот и ухватилась за меня, как утопающий за соломинку. Интересно узнать, какие там проблемы у высокоуровневых игроков? Не знают, на что золото потратить?

Я добрался до нужного места даже быстрее, чем планировал. Ваську я узнал сразу – точно такая же, как в игре: невысокая, светловолосая, уставшая и запуганная. Постоянно оглядывается, резко подергивая головой. Разве что вместо магической брони на ней рюкзак и обычная синяя толстовка-кенгуру. Такая, где можно руки в общий карман засунуть и греть их друг об друга в холодный день. Сейчас как раз такой. Вообще днем было вполне тепло, но по вечерам постоянно дует ветер – такой у нас резко-континентальный климат. Вчера в купальниках, завтра в валенках.

Васька стояла в свете фонаря и всматривалась в прохожих. Я подошел с другой стороны. Чтобы не показаться жалким, я взял себя в руки и распрямился. Только сейчас заметил, что иду, невольно согнувшись – так боль в ребрах чуть слабее.

Я коснулся ее плеча.

– Ай! – Васька отшатнулась в сторону, будто ее током шарахнуло, и посмотрела на меня безумными глазами. Потом узнала и слабо улыбнулась.

– А, это ты. Прости, я теперь каждого шороха боюсь.

– Бывает, – я пожал плечами и тут же поморщился. Рука невольно потянулась к ребрам. Василиса будто узнала этот жест. Наверное, на первых уровнях ей тоже досталось.

– Болит? – с сочувствием спросила она.

– Ага. Решил не лечиться, хоть так сэкономить. У меня и так долг огромный…

– Сколько?

– Пятьсот с лишним золотых!

– А-а-а, – протянула Василиса. – У меня – почти миллион.

– Сколько?! Ты шутишь?

Девушка покачала головой.

– Не шучу. Все началось с пары золотых. Я начала игру не сильно удачно – на маленького гоблина наткнулась. Он пульнул в меня заклинанием, попало в плечо. Поначалу я и внимания не обратила… Да ты наверняка и сам знаешь, как там все происходит. Все, что случается в игре, влияет на нашу судьбу. У меня, например, вся жизнь теперь вокруг прохождения вертится.

Василиса двинулась в сторону скамеек, и я последовал за ней. Присесть сейчас было бы кстати – в таком положении ребра меньше болят.

– Я тоже попалась. Стала должницей, а удалить игру побоялась. И чем больше я пытаюсь отдать долг, тем сильнее он растет. Пока я зарабатываю, получаю ранения, которые тоже нужно лечить, а за них нужно платить, а для этого выполнить опасный квест… Я просто брожу по кругу, все больше запутывая себя!

– И что же делать? – спросил я. Перспектива попасть в игровое рабство мне не очень нравится. Вообще-то я хотел управлять играми, а не наоборот.

Василиса вновь покачала головой.

– Я не знаю. Понятия не имею. Хочу только помочь тебе: отдай деньги лекарю. Все, что у тебя есть. Ты же наверняка сможешь быстро заработать эти пятьсот монет – отдай их! Даже если придется потерять руку в сражении, это будет не так страшно…

– Да что же такого страшного может быть?! – не выдержал я. – Страшнее, чем лишиться руки?

– Ты просто еще не понимаешь…

Василиса посмотрела мне за спину, и я увидел, как ее глаза мгновенно стали огромными от удивления! Или от страха?

– Бежим, – прошептала Васька. – Бежим, ну же!

Она вскочила со скамейки и рванула в темноту. Не знаю, что она там увидела, но жутко стало даже мне. Я побежал за ней, еле-еле ковыляя и кряхтя. Какой-то случайный прохожий отшатнулся от меня, как от больного.

Васька завернула во двор – я за ней. Фонарей нет. Людей тоже. Под ногами куча ям – я два раза чуть не пропахал носом асфальт! Попытался обернуться – ничего не видно, только ребра взвыли, аж слезы брызнули из глаз!

Темно. Чем дальше бежим, тем больше черного вокруг. Еще и двигаться тяжело, ноги еле волокутся, словно пробиваемся сквозь непроглядный кисель. Последние шаги я делал, ощущая, будто каждая нога весит по тонне! Василиса тоже движется медленно, будто в слоу-моушене – в замедленной съемке!

– Что-о-о слу-у-учило-ось? – медленно спросил я. Рот еле открывается, слова тянутся, как жвачка. Хорошо хоть думать могу как всегда быстро!

Василиса ответила так же медленно и попыталась обернуться ко мне, но это движение заняло секунд десять, не меньше.

– Ма-агия-я, – протянула Василиса. Магия! В реальной жизни! Такое бывает в играх – накидывают заклинание замедления. Но чтобы такое было на самом деле?

Такие заклинания не бывают долгими, иначе это нарушало бы баланс игры. Значит, он вот-вот закончится, и надо успеть подгото…

– Черт!

Кисель, в котором мы застряли, мгновенно исчез, и мы с Василисой вывалились в реальность. Я тормозил рукой, стараясь схватить Ваську – она чуть лицом не упала! Получилось плохо. Только слегка замедлил ее, а сам проехался ладонью по асфальту. Как по терке со всей дури шерканул – кожа содралась до мяса! Упал на больной бок. Черт! Аж дыхание перехватило.

Васька мгновенно подскочила на ноги и помогла мне подняться.

– Вставай, бежим! Быстро, пока он не догнал!

Двор стал светлее. Непроглядная темнота тоже была частью чужого заклинания. Мы рванули вперед, оббегая детскую площадку. Перемахнули через невысокие трубы-перегородки. В какой-то момент я решил обернуться, чтобы знать хотя бы, от чего убегаем.

Позади стелился непроглядный туман. Словно черная грозовая туча спустилась на землю и преследовала нас. Все стиралось грязной пеленой. Мы пробежали детскую прощадку с горками – и ее тут же поглотила тьма, обволокла, сожрала!

Я прибавил скорости.

– Куда мы? – крикнул, не останавливаясь. – Что это?

– Меня прокляли в игре! Не останавливайся, или оно тебя сожрет!

Могла бы и не говорить, тормозить я и не собирался! Хотя начало колоть в боку. Да, я плохо бегаю!

Мы вырвались из одного двора и попали в другой. Пятками я почувствовал, как начинаю обо что-то запинаться. Да, пятками! Словно позади стена, которая следует точно за нами. Обернулся – туман уже почти рядом. Одно неловкое движение – и поглотит нас!

Василиса выбежала из двора и бросилась на дорогу. С двух сторон сигналы машин – несутся, будто бы вообще ее не видят. Сейчас собьют! Я прыгнул вперед и схватил ее за руку, рванув к себе.

Спереди и сзади с гудками и руганью промчались машины. Открыл глаза – мы стоим посреди трассы, и Василиса почему-то тесно прижимается ко мне. А туман?!

Позади нас рассеивался густой дым, какой бывает из выхлопных труб гигантских грузовиков. Похоже, это все, что осталось от нашего преследователя.

– Этого моба называют Морозная Тень, – пояснила Василиса, отстраняясь. Она старалась отдышаться, поэтому говорила тяжело, медленно. – В игре его можно победить только магией света. Я решила, что свет фар тоже подойдет.

– Круто! – восхитился я. Под возмущенные гудки автомобилей мы перебежали дорогу и, наконец, оказались на тротуаре. Несколько минут мы стояли молча, стараясь прийти в себя от долгого бега.

Значит, игра может не только синяки в реальной жизни оставлять? Наверное, вся разница в том, что Васька – волшебница, а я – пока что непонятно кто, но все-таки ближе к воину. Такие у нас классы в игре. И я получаю физический урон, а ей достается такое вот… даже и не знаю, как назвать произошедшее.

– И часто за тобой такие штуки гоняются? – спросил я.

– Часто, если я не в игре. Либо кто-то гонится, либо иллюзии, либо еще что-нибудь. Я почти не сплю – на мне в игре столько проклятий, что кошмары не оставляют в покое даже ночью. Не играешь хоть несколько часов – и они проникают в реальность. И самое главное – я никак не могу выбраться! Теперь ты видишь, что случается? Лучше уж ногу ампутировать, чем каждый день такое переживать.

Я покачал головой.

– Теперь мы вместе. Нам будет проще победить. Не бывает игр просто так, они все чему-нибудь учат. Вдруг весь смысл окажется в том, что нельзя действовать в одиночку?

Василиса устало пожала плечами.

– Я уже ни во что не верю. Я в игре несколько месяцев. Выхода просто не существует. Никакого.

Я уверенно взял Ваську за руку.

– Мы победим. Окей?

Она посмотрела на меня, а потом на мою руку.

– Эй, у тебя кровь! У меня есть бинт – теперь всегда с собой ношу. Давай перемотаю.

Мы отошли от трассы, но не слишком далеко, чтобы свет фар все еще прорезал темноту ночи. Думаю, Василиса тоже не слишком хотела находиться в неосвещенном месте – слишком жутко выглядело то чудовище, что гналось за нами. Повезло еще, что Васька знала, как с ним справиться. Интересно, из игры только всякие инфернальные сущности могут приходить? Или вполне реальные – тоже, и однажды я проснусь в компании волчьей стаи?

– Васька…

– Как ты меня назвал? – удивилась девушка.

– Прости, я почему-то подумал, что могу тебя так звать.

Василиса улыбнулась, открыла бутылку с водой и полила мне на руку. Щиплет, но терпимо. Я же по грязному асфальту проехался – промыть надо. Хорошо хоть Ваську успел удержать, а то ее личико тоже сейчас пришлось бы перебинтовывать. Стала бы похожа на мумию!

– Можешь так меня называть, если хочешь, – разрешила Василиса. – Меня друзья так звали. Пока всю мою жизнь не поглотила игра.

– Давно, говоришь, ты в игре?

– Кажется, что уже целую вечность! Но на деле – пару месяцев.

Васька распаковала бинт и умелыми быстрыми движениями перемотала мою ладонь. Кровь проступила сквозь несколько слоев ткани, но хотя бы не стекала теперь на пальцы. С такими приключениями у меня совсем не останется чистой одежды.

– Разве ты не школьница? Как во время учебы умудрилась играть?

– NGP влияет на реальность больше, чем ты думаешь. И делает все, чтобы ты ни на что не отвлекался, кроме нее. Чувствую себя рабыней виртуальности. Одно неловкое движение – и все, конец. Удалится персонаж – сам понимаешь, что это значит.

– Отстой, – кивнул я. – Ты пыталась как-нибудь выбраться? Не играть?

Последний слой бинта Василиса сделала особенно тугим, еще и завязала сбоку на несколько узлов. Потом подумала еще секунду и добавила бантик. Издевается!

– Пыталась, как же. Последний раз, когда я вышла из игры больше, чем на сутки, едва смогла управлять своим телом. Все игровые проклятья будто навалились все разом – я лежала на кровати и едва могла шевелиться.

– А родители? – спросил я.

– Мама зашла в тот день в комнату и знаешь, что спросила? «Василиса, ты выглядишь просто ужасно. Почему бы тебе не поиграть в компьютер?». Представляешь?! Да существует ли хоть один родитель, который такое скажет? Уверена, это игра так на нее подействовала! Сейчас маму вообще не узнать. И папу тоже – похожи на зомби. Твердят только про то, что надо продолжить прохождение.

– Значит, у нее есть хоть какой-то плюс – родители не против компа.

– Очень смешно, – скривилась Васька. – Мы с тобой в ловушке, Виталя. В болоте. И я понятия не имею, как выбраться.

Мы не спеша двинулись вдоль дороги, все дальше уходя от моего дома. Интересно, родители не проснулись? Не начали меня искать? Лишь бы Михе не решили позвонить, но это очень вряд ли – поздно уже.

– Ты говорила, у тебя был какой-то знакомый в игре? Что с ним случилось?

Василиса не отвечала долго. Я успел посчитать – пятнадцать секунд. Мне уже стало неудобно за такой вопрос, я судорожно начал придумывать, как сменить тему, но тут она сказала:

– Он умер, я думаю. Игра его доконала. Однажды он просто не вышел на связь.

– Прости…

– Ничего, я почти смирилась. В конце концов, я видела только его персонажа в игре. Иногда представляю, что его и вовсе не существовало, и это просто очередная шутка от разработчиков. Вот с тобой такого уже не получится – ты реальный. Даже потрогать можно, – Василиса на всякий случай пару раз ткнула меня в плечо. – Да, точно реальный.

– Та тень тоже была настоящей.

– Если не хочешь натолкнуться на что-то подобное – просто не переставай играть. Хотя совет так себе, понимаю. Я не знаю, что теперь делать. Неужели так и проведем всю жизнь?

– Разве нет совсем никаких способов?

Вообще-то я не привык к безвыходности. Это такая ситуативная клаустрофобия, когда деваться некуда, и от этого только страшнее. Но Василиса удивила меня:

– Есть кое-что. Некий квест. Я слышала о нем от того знакомого игрока. Но пока не находила в игре. Он узнал, что возможно обмануть программу. Не обмануть даже, а заключить сделку. Но ничего точнее сказать не могу – не знаю.

– Хоть что-то! – обрадовался я. – Есть какие-нибудь зацепки?

– Я знаю, где он был в прошлый раз. В какой игровой локации, имею в виду. Можем посмотреть там, если ты не против. Только тебе надо набить уровень, закупиться – с голыми руками туда соваться нельзя. Мой знакомый был очень прокаченным, и все равно погиб.

– Почему ты до сих пор не смотрела там?

Василиса остановилась возле одного из домов. Я узнал его – рядом мы с Михой частенько ходили играть в футбол. Раньше еще, в начальной школе. Мы тогда почаще на улицу выходили. Компов нормальных не было.

– А если бы твой друг погиб, хотел бы ты приходить в злосчастное место? – вместо ответа спросила Василиса. – К тому же я боялась. Но чем больше времени проходит, тем сильнее понимаю – надо. Это единственный способ покинуть игру. Кстати, мы пришли. Я живу в этом доме.

– Я неподалеку!

– Отлично. Значит, будет проще встретиться. Кстати, спасибо… Я чуть под машину не влетела. Спасибо, что остановил.

Я уже и забыл об этом. Как-то само собой произошло – и чего благодарит? Любой нормальный пацан так поступил бы. Но все равно приятно.

– Да ладно. Ну, давай, удачи. Завтра начну качать персонажа, чтобы мы смогли пройти решающий квест.

Василиса протянула руку и пожала мою ладонь – легко, стараясь не сильно касаться содранной кожи.

Васька скрылась в очередном темном дворе – подъезд свой она почему-то показывать не стала. А я побрел домой, размышляя о странностях судьбы. По крайней мере, сейчас нас двое, а это значит, что в два раза больше возможностей перехитрить игру. Чего с нее взять – тупая программа!

Когда я зашел в квартиру, родители не встретили меня с ремнем в руках – хороший знак. Значит, мое отсутствие все-таки не заметили.

Я прошел в свою комнату, сел за комп. Персонаж в игрушке скучал, прислонившись к стене одного из городских домов. Завидев меня, он приветливо помахал. Это, честно говоря, напрягает – вебка все еще отвернута к стене. Вот откуда он знает, что я пришел? Хотя уже глупо удивляться хоть чему-либо, связанному с NextGenPlay. NGP, как назвала ее Васька. Интересно, к чему все-таки такое название?

Я пробежался персонажем по городу, осмотрелся. Василисы уже нигде не было – наверняка отключилась. Я последовал ее примеру, выключил комп и лег на кровать.

– Хм, а ребра вроде поменьше болят, – внезапно понял я. Но стоило о них вспомнить, и боль вернулась.

Я понял, о чем говорила Василиса, уже утром, когда мама принесла мне завтрак прямо к компьютеру. Поначалу я даже удивился – странная, непривычная походка. Обычно мама бродит по дому лениво, пошаркивая тапками по полу, будто тяжело поднимать ноги. Сейчас же она ворвалась уверенно, поставила перед монитором поднос с едой. Разрешила есть у компа? Сама принесла еду? Нет, я точно попал в параллельную вселенную.

– Кушай, Виталя. Зачем от игры отвлекаться? – ласково сказала мама и вышла из комнаты. Если ночная погоня от тени казалась мне жутковатой, то поведение мамы стало настоящим кошмаром! В ее теле – чужой человек! Да и человек ли?

Я посмотрел на экран с неприязнью. Такое навязывание не просто неприятно, оно противно! Поначалу хотел отправиться за мамой, убедиться, что мне не показалось. Но потом передумал – нет, все нормально. Просто у нее хорошее настроение, к обеду наверняка заглянет и наедет за какую-нибудь ерунду. Наверное, в этот раз я этому даже порадуюсь. Пришлось только ненадолго отвлечься от компьютера – птицы у нас на кухне не умолкали, будто с ума сошли. Заглянул к ним в кормушку – пусто! Наверное, мама просто замоталась, забыла покормить. Я насыпал зерна, и птицы набросились на него, словно не ели несколько дней.

А я вернулся к компьютеру.

Да помню я, помню. Надо работать. Идти выполнять очередной квест, на котором мне попытаются вспороть брюхо, и потом бежать обратно к лекарю, чтобы залечить рану за еще большие деньги. Только перед всем этим удовольствием я забежал и купил на последнюю сотню золотых кинжал и слабенькую кожаную броню. Если отбросить страх перед болью, то даже интересно: все удары будут смягчаться, или только некоторые – отклоняться полностью? К сожалению, мне тут же пришлось это проверить.

Сначала я сражался с бандитами – броня успешно отклонила две стрелы, но пропустила удар кинжалом в плечо. Я собрал с врагов немного монет, но пока обыскивал тела поверженных бандитов, рана открылась – в реальности. От неожиданности я схватился за больное место, и чуть сознание не потерял! Прикасаться к месту нестерпимо. Но надо – футболка мгновенно пропиталась кровью. Вспомнились бравые вояки из фильмов, которые продолжали сражаться, даже когда от стрел становились похожи на ежей. Поначалу я даже проникся этим духом – стиснуть зубы и терпеть! Не больнее стоматолога. Я же крепкий пацан!

Но через четверть часа я все же отправился к лекарю. Опять. Если подохну у компьютера, в интернете опять разразится скандал, что во всех грехах виноваты компьютерные игры. Хотя в этот раз – и правда, виновата игра.

Липкая одежда неприятно касается кожи, еще и каждое движение отдает в плече. Когда мой персонаж подходил к лекарю, я уже откровенно плакал, уткнувшись лицом в ладонь и кусая запястье. Побольнее прикусишь – и плечо на миг отпускает, а потом боль накатывает с новой силой!

Я знал, что не умру. Игра всегда заботливо показывает подсказки.

К тому времени я уже отдал деньги лекарю и с удовольствием ощущал, как пытка заканчивается. Даже футболку снял и с интересом смотрел, как рваные края еще неглубокой раны стягиваются, будто невидимой застежкой-молнией.

После этого я решил позвать Миху. Если упаду в обморок, он хотя бы сможет пройти квест и спасти меня.

Миха примчался сразу же. Я вышел встречать его в коридор, а мама молча подала чистую одежду.

– Сынок, у тебя там запачкано, – невозмутимо заметила она, глядя на мое окровавленное тело. Миха удивленно покосился на мою маму. Вот, даже он понимает, что это ненормально!

Когда мы закрыли дверь в комнату, он наконец спросил:

– Это что было?

– А, не обращай внимания! Просто родители свихнулись. И весь мир! Блин, игра меняет все вокруг! Ты видишь кучу крови? А раны нет, зацени!

Я ткнул пальцем в плечо, где пару минут назад был след кинжала. От пореза на коже не осталось ни следа – когда лекарь латает персонажа, на моем теле тоже все заживает.

– Крутяк! – восхитился Миха. – Ты как настоящий воитель!

– Я как настоящий лузер! Персонаж получает раны в каждой битве! Как можно быть таким неуклюжим? Дурак! – это я сказал, обращаясь уже к компу.

Миха без особых церемоний сел на диван. Он бывал у меня так часто, что чувствовал себя как дома. Наверное, даже свободнее, чем у себя. Если у меня дома не было родителей, Миха иногда к холодильнику подходил и съедал колбасу. Целиком. Я не обижался – не особо ее люблю, а вот ему достается нечасто.

– Короче, друг, – сказал я. – Тебе поручена важная функция. Наблюдать за мной, за тем, как я играю…

– Как обычно, – усмехнулся Миха.

– …и следить, чтобы я не помер! Дело серьезное. В твоих руках – моя жизнь. Проникся, как я тебе доверяю? В общем, слушай, что я вчера узнал…

Я рассказал Михе про Василису, про наш побег от Морозной Тени, даже зачем-то рассказал, как приобнял ее посреди дороги, спасая от машины. Вообще хотелось, чтобы он немного позавидовал или хоть за смелость похвалил бы. Но Миха про Василису слушал невнимательно, больше его интересовало другое:

– И что, игра прям так сильно на реальность влияет? Тебе мама завтрак к компу принесла? А у Василисы этой – ей тоже за компом разрешили сидеть, сколько захочет, даже в школу ходить не обязательно?

– Ну да. Но я ж не об этом рассказываю…

– Так это же самое важное! – воскликнул Миха. – Ты что, не понимаешь? Это же то, о чем мы всегда мечтали – играть целыми сутками, не отвлекаясь!

– Может и мечтали, – нехотя согласился я. – Но не рискуя при этом погибнуть. Ты вообще понимаешь, насколько это опасно?

Миха отмахнулся.

– Да брось, это не опасно. Просто играй по правилам: на высокоуровневых не быкуй, вовремя броню и оружие обновляй, лечись вовремя. А то, что ты на долг лекарю жалуешься – ничего страшного. Он же тебя не убивает, просто отдавай части вовремя.

– Вчера ты по-другому говорил.

– Я ночью столько всего передумал! – сказал Миха. – Тут еще ты говоришь, что родители перестали ругаться – это же сплошные плюсы! А то, что раны на теле появляются иногда, это ерунда. Потерпел пять минут, и готово.

На секунду мне захотелось ему врезать. Нет, серьезно. Он просто не понимает, о чем говорит. Не чувствовал, как его кинжалом режут. По-хорошему – и я тоже не чувствовал, только часть боли. Она не сваливается вся сразу, а приходит постепенно, и если не добежать вовремя до лекаря – можно просто свихнуться от страданий. До такого я пока не доводил.

Миха, похоже, почувствовал мое настроение и замолчал. Только тихонько спросил:

– Играть-то будешь?

Жалко его. Иногда мне кажется, что он меня боится. И не только меня, вообще всего. Может, потому в игры и любит погружаться с головой. Там можно быть героем, воином, спасителем и вообще кем угодно. А в реальности ты – простой пацан. Другое дело, что эта игра позволяет смешать виртуальность и реальность. Не потеряться бы самому…

– В общем, да, я продолжу играть. Если мне в голову копье прилетит или еще чего – просто дойди до лекаря, окей?

Миха кивнул и устроился поудобнее.

Я смыл с кожи кровь, натянул чистую черную майку – может, хоть на ней кровь не будет видно? – и сел играть. Миха вскоре расслабился: я коньки отбрасывать пока не собираюсь. Процесс истекания кровью тоже повторять не хотелось. На самом деле, если задуматься, мне достался не такой уж плохой вариант. Боль – ничто, с ней можно смириться. Когда я на велике себе колени до кости расшибал, было страшнее, а тут боль тупая, как будто приглушенная. Кроме последнего раза. Вроде как игра показывает: «Убивать тебя не собираюсь. Пока что. Но знай, что я могу».

Вот Василисе повезло меньше. По ней видно – устает и мучается. Круги эти под глазами, лицо, как это взрослые говорят, «осунулось». Сама на мертвяка скоро будет похожа, а все потому, что за ней кошмары гонятся. Вот как Тень, например. Это намного хуже, чем какая-то дурацкая царапина на плече! Такая штука убить может, и никаким золотом не откупиться!

– Ой! – от неожиданного уведомления я чуть не подскочил. На экране высветилось:

Миха тут же подбежал, готовый вникать в сложные хитросплетения специальных приемов и характеристик классов. Правда, уже через секунду разочарованно протянул:

– И это все?

Я тоже расстроился. Класса на выбор дали только два: воин или разбойник. Еще с десяток остались закрытыми, некликабельными – даже названий их не прочитать. Только по маленьким иконкам остается догадываться, что я мог бы стать магом, кем-то типа друида, лучником, даже некромантом… Интересно, а какие кошмары их наяву преследуют? Не повезет же кому-то!

– Выберу воина, – решительно сказал я.

– Разбойник может убивать незаметно, – возразил Миха.

– Посмотри, у него здоровье гораздо ниже. А воин – как танк, сможет выдержать больше урона. И сражается лучше.

– Может, разбойник еще и красть умеет?

А вот это уже звучало как аргумент. Но тут же цепочка умозаключений заставила меня отбросить этот вариант:

– Нет уж! Представь, если мой персонаж крадет так же, как дерется, то он попадется на первом же кошельке. И тогда мне придется иметь дело не с крысами и бандитами, а с какой-нибудь городской стражей. Да меня же в тюрьму бросят или сразу на кусочки порежут!

На том и остановились. Я выбрал класс воина, и открылся новый выбор: несколько боевых умений и одно свободное очко распределения. Тут решить было гораздо проще. Мощный удар мне не подходит – пока персонаж замахивается, его успеют десять раз ткнуть в бок. То же и с круговым ударом – после него персонаж на пару секунд замирает, и меня будет слишком легко убить. Остановился на броске. Этот прием позволял молниеносно прыгать вперед и наносить удар, причем после броска я сразу мог сделать что-нибудь еще.

– Сможешь между врагами быстро перемещаться. Крутой выбор, – одобрил Миха, и мы с ним отправились пробовать скилл.

Долго искать приключений на пятую точку не пришлось. Стоило отойти чуть дальше от деревни (я старался бродить поближе к ней, чтобы успевать бегать к лекарю), как навстречу вышло несколько голодных волков. С ними я уже имел дело. Персонаж на экране азартно подкинул кинжал, будто почувствовав мой боевой дух. Три страшных волка – еще вчера они казались жуткими врагами. Сейчас же я начал бой с применения броска. Дыхание перехватило, как на американских горках, и мой персонаж мгновенно переместился к шавке, свалив ее одним ударом. Зверюги вокруг тоже недолго простояли, и даже цапнуть меня не успели.

– Отлично! – Я почти прыгал на стуле, радуясь победе. – Теперь можно набивать уровень на слабых врагах. Потрачу неделю, месяц – но зато смогу выплатить долг!

– Ага, – грустно сказал Миха. – Только посмотри. Похоже, их тебе теперь не засчитывают. – Мы переглянулись. – Понимаешь, что это значит?

– Чем дольше я играю, тем сильнее будут враги…

От этой новости весь боевой настрой пропал. К чему мне крутой скилл, если он на самом деле не сделал меня круче? Вернее, сделал – среди низкоуровневых врагов. Но сражаться с ними теперь нет никакого смысла. Как же глупо…

Миха подсказывал что-то, ориентироваться помогал. Кстати, мы с ним вместе нашли что-то типа бага – ошибки в системе. Одна речушка, в которую персонаж опускает руку, а капельки воды в реальности появляются у меня на ладони. Среди прочих ужасов, которые из игры дублировались в реальность, этот баг оказался даже веселым.

– Вот бы с золотом так же! – мечтательно протянул Миха.

– И на что бы ты золото тратил? – спросил я.

– Не знаю. Велик бы классный купил. А лучше – мотоцикл!

– Балда! У тебя бы не было времени кататься – играть надо!

– Тоже мне проблема! – фыркнул Миха.

За полдня я неплохо прокачался. Появилось кое-какое нормальное оружие, персонаж даже выучил несколько комбо. А еще я понял, что все сильнее залезаю в долги. К двум часам дня уже должен был лекарю три тысячи золотых.

Еще пришлось отдать комп Михе, а я сам лег на диван. Задело ядовитой стрелой, и теперь меня жутко мутит. Мама заботливо притащила тазик, чтобы, если что, меня рвало в него. Вот откуда она узнала, а? Пока что обошлось – перед глазами все плывет, чувство тошноты нарастает. Но я держусь. Только раздражать все начинает, бесить…

– Держись, Виталь, я с магами сражаюсь, на меня что-то типа Берсерка набросили! – предупредил Миха. – Не могу управлять персонажем. Еще тридцать секунд действия.

– Не на тебя, а на меня, – прорычал я. Потом посмотрел на Миху. Вот же бесячий тип. Нет, серьезно, что нас с ним связывает? Приходит ко мне, играет. Можно подумать, не со мной дружит, а с компом. Еще и удовольствие получает, блин, от битвы, где я подохнуть могу. Зачем я ему доверился? Он же по сути играет сейчас с моим телом. С моей жизнью! При этом сидит и лыбится.

– Виталь, ты чего?

Отвлекся от игры наконец. Смотрит на меня, боится.

– Сейчас я тебе врежу, – предупредил я. Пусть знает и готовится. Кулак сжимать больно – вчерашняя рана затвердела и при резких движениях натягивается, даже сквозь бинт чувствую.

Миха испуганно вскочил и попятился к окну. Ударю сейчас – как раз в стекло вылетит. Второй этаж, может и не убьется. Зато будет знать. Будет…

– Ты чего? Виталя, опомнись! Это все игра! Заклинание, тебе все кажется!

– Ничего мне не кажется!

Нет, кулаком не то. Не почувствует даже сотой части от моих страданий. Я схватил ножницы – отличная замена кинжала! Убивать не буду, только стукну в плечо, чтоб почувствовал, каково мне.

Миха сжался, скрючился. Будто съежился от страха. Даже не пытается сопротивляться, слабак! Я занес ножницы…

Отпустило в последний момент. Я что, серьезно хотел его ударить? Какого черта…

Миха, ожидавший удара, приоткрыл глаза и удивленно посмотрел на меня.

– Бить не будешь?

– Нет. Блин. Прости! – Я знаю, что одного извинения не достаточно, я же его чуть не убил! Но другие слова будто забыл. – Прости, прости! Я… не знаю, что на меня нашло.

– Я же сказал – заклинание на тебя набросили! Агрессия. Ох, не думал, что оно так сильно подействует, надо будет с ними поаккуратнее. – Миха бросился к компу. Там все еще шел бой.

Вот за что его уважаю – не сердится на меня никогда. Раньше на ногу наступал – не сердился. Диски его терял – прощал. Сейчас вот чуть не прибил…

Я сел на край дивана и взглянул на все еще перебинтованную руку. Вот она чуть не убила моего друга. Стукнул со всей дури по коленке! Дура – рука! Когда скинул вину с себя на непослушную руку, стало чуть легче. И вообще – хорошо то, что не случилось.

Миху так просто, как меня, излечить не получилось бы. Интересно, а это игра тоже смогла бы оправдать? И что еще она может со мной сотворить? А если на меня безумие накинут, я вообще в окно выпрыгну?

– Это все уже серьезнее болячек, – сказал я вслух. Миха кивнул, не отрываясь от экрана.

– Ага. Интересно, а положительные заклинания тоже на тебя будут действовать?

– Давай не будем делать из меня подопытного кролика, ладно? Единственное, чего я хочу – побыстрее найти и выполнить тот квест. Кстати, отравление прошло?

В чем большой плюс игры – про все негативные эффекты она сообщает удивительно точные данные. Заклинание наложили на столько-то секунд. Ваш долг составляет столько-то золотых. Ногу ампутируют через столько-то часов. Позитив, одним словом!

Зазвонил мой мобильник. Я лениво поднялся с кровати, жестом спрашивая у друга, мол, кто там. Тот пожал плечами, будто не понимая, о чем речь.

– Ну у тебя же под носом телефон звенит, – проворчал я, поднялся и взглянул на экран.

Василиса. Я вышел из комнаты – почему-то не хотелось говорить с ней в присутствии Михи. Он, конечно, мне друг, но бывают всякие личные разговоры, в которых должны участвовать только двое.

– Занят? – без лишних приветствий спросила Васька.

– Да нет, играю просто.

– Качаешься?

– Ага. Как спалось?

– Меня пытался сожрать демон ночи, а в остальном – все прекрасно.

Я не понял, шутит Васька или нет, но на всякий случай хмыкнул.

– А я вот чуть лучшего друга не убил. Может, встретимся?

Сначала сказал, а потом подумал, как же убого это прозвучало. Вроде как дешевые понты. Так некоторые старшеклассники хвастаются, как бы между прочим, «а я тут себе айфон купил». Хотя покупают вовсе не они, а им. Я вот несовершенным убийством зачем-то хвастаюсь.

Васька отреагировала нормально, встретиться согласилась, но попозже. Лучше всего – дня через три-четыре. Это немного обидно, но на фоне остальных происшествий, в принципе, терпимо. Я ее понимаю. Сейчас главное – играть, чтобы выжить. Я и сам от компа надолго отходить боюсь. Мало ли – нападет макаронный монстр, а я и не знаю, что с ним делать. Васька хорошо тогда придумала против тени использовать свет, но у меня в критической ситуации голова соображает плохо.

Я вернулся в комнату. Миха будто и не заметил моего отсутствия. Ну и ладно, он вроде бы неплохо играет. У меня только скула начала поднывать, будто кто-то врезал, но я об этом другу говорить не буду. Даже если он и пропустил один удар – ничего страшного, я заслужил. Представляю, как он перепугался, хоть и сидит сейчас, будто ни в чем не бывало. Наверное, думает про меня гадости, но говорить не хочет. Чтоб не обидеть.

Мы играли до самого вечера, и эта монотонность даже начала надоедать. Со скуки я взял кубик-рубик. Собирать его не умею, но крутить в руках – обожаю. Здорово убивает время.

– Виталь, тут мне квест предлагают странный, – Миха прервал затянувшуюся на несколько часов тишину.

– Что там?

– Не знаю. Говорят, сложность легкая, а награда в три раза больше обычной. Треть твоего долга покроет!

– Отлично!

– Но это и правда как-то странно…

– Еще раз. Квест легкий?

Я подошел к компу. На экране в привычной, стилизованной под средневековье рамочке написаны условия квеста:

– Звучит отлично! – сказал я.

– Звучит, как будто они что-то не договаривают, – отозвался Миха, но все же нажал кнопку «принять задание».

На карте высветилась отметка, где можно поговорить с Робертом. Это оказался энписи, грустивший возле очередного домика-коробки. Я начал с ним диалог, вписав:

«Что случилось?»

«В моем доме поселилось нечто. Сначала появилась небольшая паутинка в углу. На следующий вечер она разрослась на целую стену. А сегодня я едва выбрался оттуда!»

– Пауки, – поморщился Миха. – Что, захожу?

Я кивнул. Персонажем по-прежнему управлял друг, я же наблюдал со стороны. Меня от игры уже тошнило, и очень кстати, что она никак не мешала передавать управление другим людям.

Мой персонаж вошел в дом Роберта. На экране едва можно было что-то разглядеть, будто кто-то понизил яркость до минимума.

– Есть у тебя факел или что-нибудь такое в инвентаре?

– Ага, деньги еще на такое тратить. Давай попробуем найти что-нибудь в доме, может, тут какой-то лут есть, – подсказал я, и Миха начала медленно продвигать персонажа по темному экрану.

Вдруг монитор погас. Компьютер прекратил мерное гудение. Даже звук телевизора с кухни больше не доносился. Друг недоуменно посмотрел на меня. Такая гробовая тишина в доме бывает настолько редко, что я даже щелкнул несколько раз пальцами у уха – все еще слышу? Да, слух не пропал, только источники звуков.

– Электричество вырубили, что ли? – спросил Миха.

Я посмотрел в окно. Светло еще, поэтому не видно, горят ли в других квартирах лампы. А вот с нашим окном что-то происходит…

Поначалу мне показалось, что это маленькое пятнышко. Я провел пальцем по стеклу, но оно не стерлось.

– Миха, погляди!

Окно со всех сторон начало обрастать грязью – противной, похожей то ли на черную плесень, то ли на очень плотную паутину. Она переползала от краев к центру, плотной непроглядной пеленой затягивая вид на улицу. Я вновь попытался стереть ее, преодолевая брезгливость, но не смог. Паутина на ощупь оказалась влажной, ворсинистой, похожей на мох. Еще и к рукам липнет, как слизь! Я почувствовал вонь, как в сыром подвале.

– Виталя, не трогай! Лучше уходить отсюда! – запаниковал Миха, и в этот раз я был с ним согласен. Пора валить!

Мы рванули к двери, но черная плесневелая паутинка уже и там проникла сквозь щели. Я дернул за ручку, но дверь даже не шелохнулась.

– Она приклеилась этой черной фигней! Миха, свет включи!

Я судорожно дергал дверь, почти вырывая ручку, а Миха щелкал переключатель. Не работает! Паутина окончательно затянула окно, и мы оказались в полнейшей темноте. Я моргнул несколько раз и не увидел разницы – тьма непроглядная!

– Отходим к дивану, – скомандовал я и двинулся вперед, выставив руки. Случайно задел угол шкафа – отдернул руку. Слизь осталась на пальцах.

– Слышишь? – тихо спросил Миха. Голос дрожит. Боится. Я тоже боюсь, поэтому молчу.

Потрескивание, шелест, похожий на бумажный. Я слышал и всем телом ощущал, как неведомая зараза расползается по всей комнате. Что-то капнуло на лоб. Жидкая плесень, она повсюду! От мерзкого запаха сперло дыхание.

– Есть зажигалка! – обрадовался Миха и щелкнул несколько раз, добывая огонь.

Во тьме вспыхнул свет. Черная пелена, тянувшая к нам руку, отпрянула, будто обожглась. Слизь с потолка капнула на зажигалку, и пламя исчезло.

– Зажигай скорее, оно уже рядом! – запаниковал я.

– Да пытаюсь я, пытаюсь! Зараза! Ай!

Миха вскрикнул, и я услышал звук упавшего пластика.

– Ты что, уронил?

– Что-то схватило меня за ногу!

– Дурак! – вскрикнул я и упал на пол, беспорядочно шаря руками по ковру. Случайно задел пальцем – зажигалка откатилась дальше.

– Блин! Миха, ищи!

Я пополз в сторону, куда, кажется, улетела зажигалка. Миха затих. Я, как слепой, шарил руками по полу и даже не понимал, в той ли стороне ищу. Ладонью уперся в слизь и потерял равновесие! Упал прямо в паутину, но тут же поднялся на четвереньки. Я обязан ее найти!

Что-то склизкое пробежало по щиколотке.

– Пошла вон, зараза! – отбрыкнулся я. От резкого движения оно отпрянуло, но потом вновь схватило меня за ногу, на этот раз крепко.

Влажная липкая рука держала меня за ногу и тащила. Тащила по полу.

Миха молчал. Наверняка ему заткнуло рот этой пакостью. Мерзко! Плесень обтянула мое тело по пояс, как тугой кокон. Ногами уже не могу шевелить – я вообще их не чувствую! Зато тухлая вонь с новой силой ударил в нос, даже глаза заслезились, и меня едва не вырвало. Я закашлялся, но потом взял себя в руки и затаил дыхание, чтобы больше не вдыхать!

Зараза подбирается к плечам… уже ползет по шее, как скользкая мокрая змея.

– Есть!

Я нащупал зажигалку, и вспыхнул огонек. Черная зараза отпрянула, спрыгнула с шеи – боится!

Я освободил ноги, освещая, почти поджигая эту дрянь. Палец слишком близко к огню, жжет! Хорошо бы перехватить поудобнее, но страшно остаться без огня хоть на миг. Ноготь будто начал плавиться, раскаляясь до самого основания.

Всюду, куда падал свет, слизь отползала, скукоживалась, как подожженный пластик. Я подбежал к окну, зажигалкой провел по ручке. Плесень ослабла, истончилась, и я, с треском разрывающейся ткани, распахнул окно!

Солнце на мгновение осветило комнату. Я увидел Миху – только лицо, искаженное ужасом, не завернуто в паучий черный кокон! Эта броня под лучами света разлетелась мгновенно. Миха упал на колени, судорожно вдохнул воздух, схватившись за грудь, будто не дышал несколько минут.

Черная зараза расползлась по разным уголкам комнаты, будто ее и не было. Миха дополз до дивана, стараясь отдышаться.

– Я! Не знаю, что это было! Но это ужасно! – тяжело сказал он.

Я бросил ему на грудь зажигалку и тоже лег рядом.

– Еще раз согласишься на такой квест – я тебя сам прибью.

– Но ты же сам захотел! – возразил Миха.

– Мало ли что я захотел? А если с пятого этажа спрыгнуть захочу – тоже поддержишь?

Компьютер загудел, монитор мгновенно включился, будто вышел из спящего режима. Я устало посмотрел на экран:

Вообще я редко читаю задания. На карте все отмечается, да и квесты нынче однотипные: пришел – увидел – победил. Но когда речь зашла о сохранении жизни, я решил внимательно все изучить. И даже описание квеста сфоткал на сотовый – чтобы под рукой было, если что.

Отличный расклад! Значит, у нас шанс один из двух, что мы сможем выбраться. Не так плохо, хотя бы не будем гнить в этом игровом болоте.

Васька тоже приняла квест. И тут же раздался звонок на мобильник:

– Виталя, прочитал?

– Ага.

– Посмотри в дневнике условия задания.

Я нажал кнопку и включил дневник. Там действительно написано:

– Не особо много инфы, если честно, – сказал я.

– Много. Во-первых, мы теперь знаем, что его нельзя бояться. Иначе он атакует нас по одиночке. Скорее всего, он, как и Морозная Тень, которая гналась за нами, будет реален. И еще мы знаем его имя. Это должно помочь!

– Раз он огненный, предлагаешь скинуть его в воду? – предположил я.

– Я хотела облить из душа, но твой вариант лучше. Нужно найти место, где нет людей. Чтобы никого не задеть. Лучше всего выбраться за город. Тебе не страшно?

Я прислушался к своим ощущениям. Все происходящее – жутко. Но в данный момент терпимо.

– Вроде нет.

– А мне – да. Скажи адрес, я сейчас подъеду.

– Не понял. Как подъедешь?

– На кабриолете! Говори, нам надо закончить все сегодня! А то приснится ночью кошмар, испугаешься, и демон сожжет тебя, не отходя от кассы.

Я неохотно выглянул на улицу. С одной стороны, да, лучше разобраться с демоном как можно раньше. А с другой – на улице темнеет, к тому же тучки какие-то собираются… Отстой, короче. Но если даже Василиса – девчонка! – собралась ехать, я отказаться просто не имею права.

– Ладно, записывай.

Я продиктовал адрес, и Васька, не прощаясь, вырубила связь. На всякий случай я оделся потеплее. Хотя глупо это – мы же с огнем будем бороться. Почему-то эта мысль пока не вызывала во мне никакой паники. Наверное, перегорел. Шутка!

Я вышел из спальни и прошел на кухню. Мама что-то готовила. Со спины и не отличишь – как будто и не происходит с ней ничего страшного.

– Мам, я поехал убивать Огненного демона.

– Хорошо, сынок, – отозвалась эта женщина. Нет, мамой я ее называть больше не могу. Она бы никогда так не ответила. Скорее подзатыльник дала бы за глупую шутку и уж явно не пустила бы меня на ночь глядя неизвестно куда. Другое дело – к Михе, он рядом живет. Всегда можно проверить.

Василиса позвонила еще раз, минут через десять, и сказала одно слово: «Спускайся». Ну я и спустился. Напоследок бросил еще корма птицам. Я, может, сегодня и не вернусь, а мама совсем забыла, что в доме остался еще хоть кто-то, кроме сыночка, который должен проходить игру.

Кабриолета не было, хоть я почти в него поверил. Василиса сидела на дохленьком мопеде. Из-под шлема выбивались светлые волосы, лица почти не видно. Второй шлем она дала мне. Зеленый, выглядит не очень брутально. Хотя можно представить, что это каска.

– Надень! – скомандовала Васька. Голос заглушала защита. – Поедем за город, в десяти километрах есть речка Огневка!

– Отличное название, – заметил я, и Васька тихо ухмыльнулась.

– Это точно! Садись сзади!

– Это твой драндулет? Тебе от родителей не достанется? А, они же сейчас не соображают ничего, как моя мама… Ну, нас все еще может поймать полиция.

– Не поймает, – уверенно сказала Василиса и, убедившись, что я не тороплюсь забираться на мопед, поторопила: – Ну? Как мы победим Огненного демона, если всего боимся? Поверь, если это засчитывается как часть квеста, никто из реальных людей нас не остановит. Игра меняет реальность, я же уже говорила.

На это мне нечего было возразить, и я наконец забрался на сиденье позади Васьки.

Я ошибся. Это был не мопед, а старая развалюха. Под весом двоих человек она прогнулась. Скорость мы набирали медленно, на каждой дворовой ямке я врезался копчиком в железку позади мопеда. А уж когда выехали на дорогу, стало только хуже.

– Васька, ты говорила, что нельзя бояться? Может, тогда лучше пешком пойдем? Твой мопед на ходу разваливается!

– Не гунди! Он еще нас с тобой переживет!

Надеюсь, что нет.

Мы ехали, наверное, целую вечность. С самого начала я вцепился руками в железные прутья багажника и вскоре перестал чувствовать пальцы. Они окоченели от встречного холодного ветра. Наверное, когда приедем, придется оттапливать их зажигалкой.

Минут через сорок выехали из города. Здесь машин практически нет, а фонарей и подавно. Темную дорогу освещают только тусклые фары мопеда, но этого едва хватает, чтобы не вылететь с трассы. Хоть я и нацепил теплую кофту, но вечерний ветер продувает насквозь. Василисе спереди, наверное, вообще дико холодно. Хотя она подготовилась лучше, кожаную куртку надела.

– Хочешь, поменяемся? – перекрикивая ветер, спросил я. Она не услышала. Но это и хорошо – я с двухколесными никогда не дружил. Папа иногда давал на машине вокруг дачи погонять, мне это ближе.

Мы действительно подъехали к Огневке. Я узнал место, хоть названия никогда и не слышал. Но зато эта речка протекала недалеко от дач, куда меня частенько отправляли на лето. Это было еще до того, как дома появился компьютер. С тех пор я старался сделать все, что от меня зависело, чтобы не оказаться в плену дачного поселка. Там даже интернет почти не ловит! Деревня, короче. На речку мы с местными частенько ходили рыбачить. Рыбы тут, кстати говоря, почти нет, зато все берега усеяны мусором: пакетами всякими, бутылками, банками. Люди с города приезжают и частенько не убирают, и к концу лета вдоль реки всегда скапливалась мусорная баррикада. Но сейчас только начало июня, после весеннего субботника отдыхающие почти не успели намусорить.

Отсутствие рыбы в Огневке не мешало тусить с важным видом и с удочками. Весело было в детстве. Сейчас явно будет по-другому.

Мы отъехали дальше от трассы. Дороги здесь разбитые, сотканы из тысяч маленьких кочек, и на каждой мопед подпрыгивает и скрипит!

Василиса остановилась. Я быстро соскочил с транспорта – после такой поездки хотелось только размять ноги и отогреть ладони дыханием. Шлема мы повесили по обе стороны от руля, и дальше мопед Васька тащила рядом с собой.

Я освещал дорогу фонариком на мобиле. Помимо слабых фар мопеда телефон стал единственным источником света. Даже луна за тучками спряталась.

– Давай сюда, поближе к воде, – предложила Васька. Она поставила мопед на подножку и подошла к реке. Сунула один палец в воду. – Холодная!

– Я не удивлен. Погода сегодня – не очень.

– Тем лучше. Вырубай свет.

Я послушно отключил фонарик и сунул мобилу в карман. Со стороны воды доносились всплески. Наверное, рыба тут все-таки водится, только какая-то образованная – на червяков не клюет. Мучаясь от скуки, я подобрал острый камень и подошел к дереву. Есть у меня одна дурацкая привычка. Все скамейки в детстве перерезал, оставляя свои инициалы. Хорошо хоть фамилию не додумался написать да номер квартиры.

Я потратил несколько минут, вырезая свое имя на коре дерева. Камнем такое делать неудобно, следы неглубокие остаются. Приходится несколько раз проходиться по одному и тому же месту. Еще и в темноте не видно ничего.

Подошла Василиса, и под моим корявым «Виталя» начала вырисовывать «Вася». Потом какой-нибудь дурак дорисует плюсик и будет смеяться. Ну и ладно.

– Тебе не кажется, что мы слишком часто видимся в темноте? – спросил я. – Я и лица-то твоего ясно не видел.

– Распечатаю тебе фотку, будешь любоваться.

Васька отвечала раздраженно, неохотно. Понимаю ее. Если каждый день на протяжение нескольких месяцев встречаться с такой фигней, как и я сегодня – попробуй останься добрым и пушистым. Удивительно вообще, что она меня с собой взяла. Наверное, для подстраховки. Ладно, хоть так перед смертью погеройствую.

Дорисовав имя на коре дерева, Василиса поднесла кулаки ко рту и постаралась согреть их дыханием.

– Замерзла? Возьми мою кофту, – предложил я. Васька согласно кивнула. Я снял свитер и мгновенно об этом пожалел – возле воды гулял ледяной ветер. Ну ничего, появится Огненный демон – согреемся. – Он точно нападет сегодня?

– За то время, что я играю, квесты ни разу не ошибались. Появится, как только почувствует наш страх.

– Не умею бояться по расписанию, – признался я. Васька откинула прядь волос и сильнее укуталась в кофту. Она нацепила ее прямо поверх кожаной куртки. – Что будем делать, когда он появится? Просто заманим в воду? Думаешь, он послушно зайдет? Ты умеешь колдовать в реальности?

– Ага. Десять раз, – проворчала Василиса. – А ты умеешь драться на мечах?

– Не-а. Хорошая же пати у нас собралась… Ни умений, ни плана. Так мы босса не победим. В общем, получается, будем действовать по ситуации?

– Надеюсь, хотя бы один из нас переживет эту ночь. Если это будешь ты – выйди из игры ради меня.

– Брось, все будет нормально. Подумаешь, демон какой-то! Я их пачками убивал!

Я храбрюсь. На самом деле даже в темноту вглядываться страшновато, поэтому смотрю только себе под ноги. Там хоть что-то различить можно, камушки какие-то. Вообще весь берег каменистый, на нем всякие тетки под солнцем лежать любят. Из тех странных людей, кто не купается, а только загорает. Купаться здесь и не получится – Огневка в этом месте мелкая. А вот поближе к деревне вглубь идет, расширяется.

Хорошо было бы рядом с домами быть. Там хоть какое-то освещение, да и не так стремно – люди за стенкой. Все лучше, чем торчать посреди поля и ожидать своей участи. Мы даже не знаем, откуда он придет. И еще мы не придумали, как скинуть его в воду. Косяк! Была бы машина – можно было бы сбить демона. С мопедом, да тем более таким слабеньким, мы скорее сами помрем, чем чудище скинем.

Васька задумчиво смотрела на воду. Думает, наверное, что все скоро закончится. Намучилась с игрой – по глазам видно. Никогда не думал, что смогу усталость определить по взгляду, такое только в пафосных книгах бывает. А нет – вот он, живой экземпляр. Я уже заметил, даже если Васька смотрит в мою сторону, то глядит сквозь меня. Будто я настолько ей неинтересен, что даже внимания не достоин. А может, это тоже от усталости. Когда я не высыпаюсь, мне тоже мало что интересно, особенно пацаны там всякие.

Вдалеке заквакали лягушки. Есть у этой речки запруды, там прыгучие и собираются. Ночью вообще интересно ко всяким звукам прислушиваться: кваканье лягушек, течение реки, сверчки, глухие удары молота вдалеке… Стоп, что?

– Ты слышишь?!

Васька и без меня насторожилась. Повернула голову вбок, прислушиваясь. Глухой удар повторился. Потом еще и еще. Звук приближался и становился грохотом! Я невольно закрутил головой, стараясь увидеть источник шума.

Если бы существовали великаны, их шаги звучали бы именно так. Земля задрожала, вторя каждому шагу. Васька схватила меня за руку – сильно, будто в последнюю надежду вцепилась.

– Он же должен быть огненным… – прошептала она. – Почему его не видно?

– Не знаю. Но стоять на месте нельзя, бежим!

Я крепче сжал ее руку и рванул вдоль реки в сторону дач. До них – километра два. Добежим ли? Судя по моим оценкам по физре – нет!

– Стой, мопед! – Василиса попыталась вырваться, но я ее не отпустил.

– Какой мопед, дура? Он тут не проедет!

Это правда. Мы мчались, еле различая под ногами поваленные деревья, насыпи земли и резкие обвалы у реки. Оббегали преграды: ямы, взбугрившиеся корни. Грохот поначалу был далеко. Но как бы быстро мы не бежали, он все равно догонял нас.

– Нужен новый план! – крикнул я.

– Мы ничего о нем не знаем! Теперь не знаем! – Васька кричала на ходу, но дыхание у нее сбилось. Да и я начал уставать. Что ж, если действительно выжить суждено только одному из нас…

Сам не знаю, что на меня нашло – рисковать ради незнакомой девчонки? Не головой думаю, ох, не головой!

Я резко остановился, толкнул Ваську вперед и сам бросился назад – сердце знакомо екнуло, как в первый раз при Броске в игре. Сейчас же я использовал скилл не на компьютерном враге, а на вполне реальном – хоть и невидимом. Но удар кулаком пришелся по пустоте. Демон был еще где-то далеко, и я бежал в его сторону, ориентируясь на звук. Каждый шаг дается тяжело, тело сопротивляется моему решению. Но кто-то должен это сделать! Узнать, что же это за невидимка. Узнать о нем хоть что-нибудь, что можно использовать! Иначе он прихлопнет нас разом, двоих!

Позади – глухой крик Васьки. Впереди – грохочущие удары, от которых уши закладывает. Все ближе и ближе…

Он остановился. Сердце замерло вместе с тишиной.

Вспышка! Появилась за мгновение до удара, толкнула меня вбок, снесла, как песчинку потоком огня! Я упал на землю, больно подвернув руку. Ухом бахнулся о почву, тряханув мозг.

Майка горит! Знаю – валяться по земле! Я завертелся, словно червяк, сбивая пламя. Носом два раза ткнулся в холодную землю – случайно.

Подбежала Васька и помогла подняться.

– Беги, скорее!

– Без тебя – не побегу! – заявила она. Вот же упертая! Мы рванули вместе. Левая сторона жжется. Провел на бегу ладонью по ожогу – вздулись волдыри, но боли нет. Наверное, болевой шок. Потом как навалится – лишь бы сознание не потерять! Или просто нервы сгорели, такое вроде тоже бывает. Говорят, сгорать заживо – не больно.

Грохот позади возобновился.

– Он действительно огненный! – заорал я. – Хоть и невидимый, но огненный!

– И как его ловить?!

– Не знаю! Бежим прочь!

Васька как-то внезапно исчезла. Бежала – и нет ее.

Я обернулся. Споткнулась! Я тормознул так резко, что в пятках загудело, и рванул назад! Она же за мной возвращалась.

Я успел подхватить ее в последний миг – в место, где Васька только что лежала, ударила огненная лапа – она опять появилась за миг до нападения. Миллиард искр взмыл вверх! Засохшая на солнце трава вспыхнула, огонь за пару секунд перекинулся на соседние кусты, а рядом поле пшеницы…

– Черт!

Мы спалили чьи-то посевы. А если огонь до дач доберется…

– Не тормози, Виталя!

Эта бесконечная погоня начинала выматывать. Мы с Васькой держимся из последних сил, сильно замедлились, но демон будто не торопится нас догнать. Играет со своей добычей!

– Васька, стой! Только силы тратим – от него не убежать!

– Что предлагаешь? – на ходу бросила Василиса.

– Зайдем в реку! Авось не достанет!

Мы свернули одновременно и без раздумий вбежали в воду, раскидывая брызги. Ледяная вода сковала ноги. Я еле поборол судорогу. Васька опять вцепилась мне в руку и взвизгнула. Наверное, от холода.

Мы добрались до центра реки – всего чуть выше колен!

– Почувствуешь, что он рядом – ныряй с головой! – предупредил я. Васька кивнула. Шаги невидимки-великана приблизились и смолкли. Мы остались стоять в полной тишине и темноте. Тело колотит крупной дрожью. Я стиснул зубы почти до боли, чтобы не стучали. Все от ледяной воды! Ожог на левом плече заныл. Кажется, будто чувствую каждый сантиметр опаленной кожи.

– Почему он затих? – едва слышно прошептала Васька.

В ответ раздался всплеск и шипение. Шквал огня взмыл вверх. Демон вспыхнул, появился, загорелся! Громадный, выше деревьев, столб пламени с очертаниями рук и ног.

Жар опалил лицо. Как если бы слишком близко наклонился к костру. Я еле успел закрыться рукой и коснулся бровей. Почему-то я почувствовал запах паленых волос. Не горят, показалось! Васька пискнула, отступив назад, и меня потянула.

Демон – теперь я точно его различал, – затряс пылающими лапищами, и ближайшие деревья вспыхнули, как спички. Пшеничное поле позади тоже дымилось. Пламя охватило все вокруг!

Демон замахнулся лапой, готовясь к удару. Не раздумывая, я повалил Ваську в реку, прикрывая собой.

Я врезался в ледяную воду, словно лицом в мокрый снег. Вдохнуть не успел, тут же закашлялся и наглотался воды. На секунду вынырнул, вдохнул воздух и вновь нырнул.

Мелко! Ваську полностью накрыл телом, а вот у меня спина почти не закрыта водой. Хоть так. Васька не сопротивляется. Надеюсь, я ее не пришиб!

Позвоночником почувствовал жар. Шипящий звук донесся непривычно громко, прямо в мозг ударил! Вода нагрелась. Течение усилилось волной. Демон на поверхности бесился, бил воду, шипел, столкнувшись с рекой, но продолжал бить.

В нос влетели пузырьки воздуха – Васька выдыхает понемногу. Скоро у нас закончится дыхание, но всплывать нельзя, до последнего нельзя!

Я считал. Десять, пятнадцать, двадцать… На двадцать третьей секунде Васька начала рваться вверх, всплыть, но я крепко зажал ее руками. Рано. Не знаю, чего жду, но пока рано!

У меня почти не осталось воздуха. Сознание отдаляется. Лишь бы не пускать ее на поверхность – сгорит, дура! Сгорит…

Демон перестал беситься. Шипящие удары по воде сменились тихим постукиванием. Будто капельки. Почти не осталось сил. Васька вырвалась из объятий и всплыла. Я за ней.

Воздух! Жадно глотаю воздух, откидывая мокрые волосы со лба. На поверхности еще холоднее! И еще – противное ощущение воды в носу.

Васька дрожащей рукой ткнула в сторону берега.

– С-смотри!

Демон погибал. Погибал, извиваясь струйками пламени под каплями воды.

– Дождь! – поразился я. – Дождь убивает его!

– Да! И тушит поле с деревьями!

Мы выбрались на сушу на противоположный берег. Холодный ветер обдувает со всех сторон. Вода с нас ручьями льется. Я еле переборол желание подойти к огненному демону и погреться у его подыхающего тела.

Монстр с шипением тух, распластавшись на земле. Теперь он больше походил на остатки большого костра. Дождь перерос в ливень и покончил с ним за полминуты. Васька кашляла, отплевывая воду. Я тоже не смог радоваться и только бесконечно вдыхал и выдыхал, вспоминая заново, что могу дышать.

– Победили! – сказала Василиса полминуты спустя. Я только кивнул – зубы от холода стучат, тело сводит судорогой. В ответственный момент оно не подвело, зато сейчас руки и ноги едва меня слушаются. Отжимать одежду бесполезно – мы уже промокли до нитки, а ливень и не думает прекращаться.

– Еще нет, – все-таки произнес я. – Подохнем тут, если не высушимся. Давай быстрее к твоему драндулету.

Сюда мы бежали долго, обратно добираться оказалось сложнее. Победа не радовала. Я едва шевелю ногами – они словно превратились в ледяные глыбы. Идем, как два мокрых котенка, которым чудом удалось спастись из тонущего мешка. И вроде бы хорошо, живы. Но что делать дальше? До города ехать на мопеде. Под дождем в промокшей одежде. С ледяным встречным ветром. Самоубийство, не иначе!

– Мы т-так не доберемся, – озвучила Васька мои мысли.

– Ч-что предлагаешь?

– Идем до трассы. Ловим машину. Двух детей на дороге они не бросят.

– А твой мопед?

– Мне сейчас важнее не помереть от холода.

План нормальный. Идея ехать в машине нравится мне больше, чем катиться под проливным дождем.

В какой-то момент я понял, что уже не чувствую капель, хотя ливень не прекратился. Просто кожа от холода совсем перестала реагировать. Может, нервные окончания могут не только сгорать, но и замораживаться?

Чтобы не отключиться, надо говорить!

– Васька, мы с тобой пережили больше, чем я со всеми своими знакомыми вместе взятыми.

– Ага. Еще бы до компа добраться живыми.

– А потом?

– Игра лечит раны, которые мы получаем. Может, и сейчас получится? У тебя волдыри на всю руку.

Я покосился на плечо. Вздувшаяся кожа почти не болит, но выглядит жутко. Как у зомбаков во всяких страшилках.

– Вылечимся, – согласился я. – Мы квест прошли. Игра должна закончиться.

– Может быть, – кивнула Васька.

Мы добрались до дороги. Пусто здесь по ночам. Мимо проехала только одна машина, но резко затормозила и сдала назад.

С водительской стороны вылетела обеспокоенная женщина в очках. Похожа на типичную училку, а у них чувствительность к детям особенная. Мы в эту категорию тоже попадаем. Она бросилась ко мне, видимо, как к наиболее жалко выглядящему. Ощупала, осмотрела.

– Бог мой! Что ты тут делаешь в такое время? Да ты же до нитки промок! – запричитала учительница. Она без лишних слов открыла заднюю дверцу машины, и мы заползли в старенький «мерс». Женщина врубила печку на полную и рванула в сторону города. Нам ничего и объяснять не пришлось, только адрес назвали – мой.

Тепло приятно разлилось по салону. Только насквозь мокрая одежда мешает. Как нам повезло с этой теткой – я бы ни за что в свою машину насквозь мокрых людей не посадил. Сиденьям же теперь капец!

Учительница продолжала возмущаться всю дорогу. Про родителей, что отпускают детей на ночь глядя. Про ужасную погоду, про то, что в такую погоду надо ходить минимум в пальто и сапогах. Как-то незаметно перешла на вопросы воспитания. Тут я устал ее слушать, привалился к спинке сидушки и уставился на болтающуюся фигурку елочки на зеркале заднего вида. Отец называет такие штуки «вонючками», хотя мне их запах всегда нравился. В салоне, где есть «вонючки», всегда становится уютней. Я смотрел какое-то время на мерно покачивающуюся елку, а потом закрыл глаза. Васька устало положила мокрую холодную щеку мне на плечо. Пусть отдыхает. У меня вот, например, только одно желание – прийти домой и упасть без сил на диван.

– Приехали! – голос учительницы ворвался в сознание, и я вздрогнул от неожиданности. Казалось, мы ехали всего секунд десять. Наверное, меня вырубило по дороге. Васька подняла голову. – Адрес правильный? Может, до квартиры помочь дойти?

– Нет, не надо, – ответил я. – Большое спасибо! Даже не знаю, что бы мы без вас делали!

Учительница удивленно посмотрела на меня через зеркало заднего вида. Что ее удивило?

Она подсветила нам дорогу до подъезда, и только когда я открыл дверь, поехала дальше. Васька попыталась повернуть к своему дому, но я легонько щелкнул ее по лбу.

– Куда собралась на ночь глядя? Сегодня спишь у меня!

– Но дома…

– Ничего такого, чего нет здесь! Заходи, не выпендривайся.

Когда мы зашли в квартиру, нас никто не встретил. Да это и не важно – от моих родителей мало, что осталось. Только передвигающиеся тела. Они точно не станут ругать меня за нежданную гостью. Даже не заметят, наверное.

В комнате я тут же выделил Ваське вещи, чтобы переодеться. Большеватые, конечно. На ее худых плечах кофта как мешок смотрится, зато сухая. И еще дал ей полотенце, чтоб длиннющие волосы сушила. Сколько у девчонок на это времени уходит?

Переодеваясь, я вытащил мобилу – промокшую насквозь. Ее, наверное, уже не спасти, слишком долго находилась в воде. Я только симку вытащил – может быть, получится ее восстановить. Погибший телефон и обожженное плечо – не самая большая потеря для такой опасной битвы. Да, все было не так эпично, как в игровых сражениях. Но зато насколько жутко!

Василиса укуталась в одеяло, присев на край дивана. Я через силу подошел к компу. Я устал. Бесконечно устал. Но если не узнаю, чем закончился квест – не усну.

– Забавно, этот Огненный демон должен был сжигать трусов и паникеров. Честно говоря, мне было ужасно страшно, – признался я, запуская компьютер. – И все равно он нас не победил. Повезло!

Василиса покачала головой.

– Это не везение. Ты выиграл, закрыв меня своим телом. Спас, понимаешь? Хоть и боялся, но все равно спас. Победил свой страх.

Как-то я об этом не задумывался. Значит, защитил Ваську и вызвал этим самым дождь? Что ж, если это не совпадение, могу подрабатывать шаманом.

Компьютер включился. Я сразу же ткнул на запуск игры. Вновь белый экран, как при получении квеста. Наверное, это действительно какой-то сбой.

Вместо цифр или чего-то похожего в конце сообщения высветились четыре красных пиксельных сердечка, как в ретроиграх на Денди.

Я не понял, о чем последняя строчка. Василиса тоже прочитала, не вставая с дивана. Ее длинные волосы падали на лицо, глаза покраснели и казались уставшими. Девушка выглядела совершенно измученной.

– Так. Спать. Никаких квестов на сегодня! Если мы сейчас не отдохнем – просто с ума сойдем.

– Твоя рука…

– Намажу кремом от ожогов. Ложись.

Я прогулялся на кухню, вытащил из холодильника крем и прошелся по волдырям. Прикасаться к ним странно, неприятно. Но не особо больно. Они как надувшиеся гладкие пузырьки. Интересно, волдыри надо вскрывать, как мозоли, или они сами проходят? Надо спросить у мамы…

Блин. Никак не привыкну. Надеюсь, когда игра закончится, все вернется на свои места, и родители – тоже.

Когда я вернулся в комнату, Васька уже посапывала, обернувшись в одеяло несколько раз. Пришлось доставать еще одно, зимнее. Верблюжье колючее одеяло. Зато очень теплое.

Сон долго не шел. Я размышлял, как же угораздило вляпаться в такую дурную историю. Демоны, всякие тени и проклятья, игровой персонаж как кукла вуду… Кто все это устроил? Какой злой гений додумался играть с человеческими жизнями? Как классно, что уже завтра все закончится.

Мы проснулись почти одновременно. Так часто бывает, когда ночуешь у кого-нибудь в гостях. Когда я открыл глаза, Василиса уже сидела на краешке дивана, потягиваясь.

– Доброе утро, – улыбнулась она. Кажется, это всего второй раз за наше знакомство, когда Васька улыбается.

– Доброе. Есть будешь?

Василиса кивнула, и мы отправились на кухню. Нас уже встречала эта женщина. Она без лишних вопросов разложила яичницу по тарелкам и передала нам. Васька с сочувствием посмотрела в мою сторону. Ну, да. Ведь с ее родителями случилось то же самое.

– Это пройдет, – подбодрила Василиса. – Мы через столькое прошли. Если финальный квест засчитается, игра должна будет нас наконец отпустить – тогда и твоя мама станет прежней.

– Хорошо бы.

Яичницу я проглотил, почти не жуя, опередив Ваську на несколько минут. Покормил щебечущих от голода птиц. Кажется, теперь только я о них могу позаботиться, но скоро мама должна вернуться… снова стать собой. Успел намазать волдыри кремом. Один сдулся за ночь, осталась только тоненькая пленка кожицы. Я хотел оторвать, но Василиса стукнула по руке.

– Не трогай! Само пройдет.

– Ладно.

Мы вернулись к компьютеру. В меню игры появился дополнительный пункт «написать разработчику». Туда-то я и зашел.

Обычное окошко чата. Только сверху четыре красных сердечка.

– Что еще за значки? – не понял я.

– Ты же вчера читал. Что-то про жизненные силы. Учитывая все попытки игры убить нас, я бы не стала доводить до нуля.

Логично. С вечера меня мучил вопрос, который я просто не могу не задать. Я уверенно написал:

Стоило отправить сообщение, как одно из сердец погасло, оставшись серым бездушным контуром. Как быстро жизнь-то отнимается! Однако никаких неприятных последствий я не почувствовал. Стареть не начал, никаких новых источников боли не появилось. Наверное, эти сердечки – просто вроде обратного отсчета. Дойдет до нуля – все. Капут.

Ответ пришел через минуту.

– Блин, я так и знал. Придется вытягивать из них информацию по крупице!

– Виталя, просто спрашивай то, что поможет нам выбраться!

– Нет, подожди… Я обязан узнать!

ответили мне, и осталось два сердца.

Я едва успел отправить сообщение, как Васька схватила меня за руку.

– Не трать вопросы зря! Иначе мы не сможем победить!

– А вдруг нам ответят что-то важное? Мы столько всего прошли, я имею право знать!

Да, я поступаю как дурак. Но если не спрошу сейчас – буду жалеть всю оставшуюся жизнь!

– Что, неужели демоны и прочая дрянь больше достойны жить, чем люди? – спросил я вслух, но писать не стал. Васька смотрела на меня, сердито нахмурившись.

– Доволен? Узнал, что хотел?!

– Ерунду какую-то отвечают, – признал я. – Но ничего, у меня есть еще вопрос. Сейчас все узнаю…

– Нет у тебя одного вопроса. Осталось одно сердце. Еще вопрос – и умрешь. Иди отсюда!

Василиса подняла меня и заняла место у компа. Вышла из игры, зашла еще раз и авторизовалась со своего аккаунта. Мы вновь увидели экран завершения квеста – у нее тоже засчитался. В меню так же появилась возможность «написать разработчикам».

Кто сидит на той стороне? Кто нам отвечает? Похоже, это какая-то организация, может быть, секта. И ладно бы это была кучка фанатиков… но ведь я точно видел, что они умеют делать! Если они насылают на детей демонов, не удивлюсь, если действительно они могут уничтожить мир. Или хотя бы попытаться. Третья мировая против компьютерных монстров… Теперь это не кажется мне таким классным событием.

Василиса начала с главного:

«Как покинуть игру, не умирая в реальности?»

Я оценил, как она задала вопрос. Конкретный, чтобы нас не смогли обмануть или не договорить. Они и без этого уже раскрутили меня на восемьдесят процентов… чего-то.

– Классно! Мы свободны.

Василиса с ужасом посмотрела на меня. Почему она не радуется?

– Ты понимаешь, что это значит?

– Ага. Мы теперь знаем, как покинуть игру!

– Нет же! Если мы передадим ее кому-нибудь, это будет как отсроченная казнь! Он может не разобраться, погибнуть во время игры. И он вряд ли доберется до того самого квеста. Он будет навеки заперт в игре! Даже если мы расскажем, как завершить секретный квест с демоном, где гарантия, что этот человек сможет его победить?

Черт. Она права. Получается, даже если соглашусь… я просто куплю жизнь ценой чьей-то судьбы. Даже если это будет чужой, незнакомый человек. Смогу ли я?

– Что ты сама думаешь?

Василиса обреченно покачала головой.

– Я не знаю. Пока не знаю. Нужно хорошенько об этом подумать. Я не хочу умирать. Но и убивать никого не хочу тоже.

Она встала, собрала с батарей свою одежду. Я вчера все развесил, конечно, но отопление давным-давно отключили, поэтому шмотки не успели высохнуть.

– Можно я пока похожу в твоих вещах? – спросила Василиса.

Я кивнул. Вчера мне показалось, что они слишком уж свободно на ней болтаются. Вроде как рубашка на пугале. Но сейчас Васька выглядит лучше, и даже одежда не по размеру ее, кажется, красит. Наверное, это потому что она выспалась.

– Твой телефон тоже утонул? – спросил я. Василиса похлопала по карманам.

– Не видела его с вечера. Наверное, потеряла, пока убегали.

– Как теперь свяжемся?

– Я позвоню тебе вечером, у меня номер в блокноте записан. Постарайся решить до этого времени, как поступишь.

Я проводил ее до двери. Перед прощанием возникла неловкая пауза. Мы столько всего за вчера пережили, что стали, наверное, чем-то вроде друзей. Или хотя бы боевыми товарищами. Она возвращалась помочь мне, когда меня шибанул демон. Я спас ее. Получается, мы друг другу спасли по одной жизни. Где-то слышал, что чем больше помогаешь человеку, тем больше чувствуешь за него ответственность. Такой психологический факт. А если мы друг другу спасли жизни, получается, мы теперь всегда будем невольно друг о друге заботиться?

Захотелось обнять Василису, как часто делают с друзьями-девушками. Но почему-то я решил, что она такого не позволит, и просто протянул руку для прощания.

Васька пожала мою ладонь и выбежала в подъезд.

Я вернулся в комнату и покрутил в руках телефон. Он вчера знатно искупался в речке. Думаю, теперь это просто дохлый кирпич. Не включается даже. А вот симка еще может работать.

На кухне все еще что-то делала та женщина.

– Дай телефон, позвонить надо, – с ходу сказал я. И снова: была бы она моей мамой, я бы уже получил по ушам за такое обращение. И правильно получил бы. Но тело мамы только улыбнулось.

– Конечно, держи, сынок!

Обращение какое-то липкое, противное. Ненастоящее.

– Не называй меня так.

Я взял телефон и вставил свою симку. Приветственная мелодия, и… да, все номера остались. Сим-карта жива. Отлично!

Возвращаться в игру не хотелось. Хотя помимо долга в ней наверняка есть и другие способы удержать игроков. Даже сейчас, когда я не ранен – обожженная рука не в счет, – наверняка на меня накинут отравление, или что-нибудь еще, если я долго не буду играть. Об этом и Васька говорила. Я не буду надолго прерываться, просто сделаю небольшую паузу. Проветрюсь.

Решил позвонить Михе. Он ответил почти мгновенно.

– Я вас слушаю, товарищ Виталий!

– Михаил, вызываю вас на улицу через три минуты.

– Не могу, – грустно сообщил Миха. – Дом убираю. Может, зайдешь ко мне?

Я хотел отказаться, но, в принципе, почему бы и нет? Особенно хорошо, если он дома один – можно будет рассказать все, что со мной произошло. Еще надо будет их с Васькой познакомить! Сможем дружить втроем: я, мой лучший друг и… ну, со статусом Василисы определимся, когда выберемся из игры.

Путь от моей квартиры до Михиной занимает полторы минуты, если идти не спеша, и тридцать пять секунд, если по лестнице сбегать. За несколько лет дружбы я уже успел точно высчитать это время.

Дверь Миха открыл почти мгновенно. Наверное, ждал и смотрел в глазок, высматривая меня.

– Здарова! Как дела? – бодро спросил Миха. Это меня сразу насторожило: друг обычно ведет себя сдержанно, спокойно. А сейчас будто наигранно-веселый. Я вошел в квартиру, врубил свет в коридоре и сразу все понял. У Михи на шее – синяк. Бывает, если сильно схватить или попытаться задушить. Я это знаю, потому что уже гуглил – у Михи такие временами появляются. Поначалу он отнекивался, говорил, что неудачно ударился, или еще какую-нибудь фигню. Потом все же признался, что его так наказывают. Отец крепко хватает за шею, как нашкодившего котенка, тыкая в какую-нибудь ерунду, например непомытую посуду. Дрессируют сына, короче. Методом кнута и кнута. По этой причине у Михи в комнате всегда был идеальный порядок.

Миха заметил мой взгляд и развернулся боком, скрывая синяк. Стесняется, но зря. Ничего спрашивать не буду – и так понятно.

– Хороши дела, – весело сказал я. – Вчера чуть не помер пару раз. Сегодня планирую обречь на вечные муки какого-нибудь незнакомца. В общем, жизнь бьет ключом! Гаечным и прям по башке.

– Понятно! Хотя нет, я не понял. Пойдем в комнату, расскажешь подробней?

Я кивнул, и мы двинулись к Михиной комнатушке. Несмотря на идеальный порядок в доме, я всегда чувствовал себя здесь неуютно. В первую очередь – из-за неприятного запаха, как в пивнушке. Я в них никогда не был, но представляю, что там воняет именно так: запах перегара, смешанный с какой-то приторно-кислой закуской. По этой причине у Михи всегда в комнате приоткрыто окно, даже зимой.

Мы уселись на два стула и привычным движением раскинули на столе колоду карт. Компа у него нету, поэтому мы всегда со скуки играем в «дурака». Получается это у нас уже интуитивно, даже думать не надо, поэтому во время игры мы бодренько общаемся.

– Ну, рассказывай, – скомандовал Миха.

– Ага. В общем, вчера мы с Васькой нашли тот самый квест…

Вспоминать произошедшее оказалось не особо приятно. И если нападение невидимого огненного демона я описал в двух словах, то говорить о возвращении домой по морозу оказалось неприятно. Такое ощущение, что вчера мы больше сражались с холодом, чем с огнем! Наверное, права была Васька, надо было просто запереться в ванной и облить демонюгу из душа.

Миха, как и всегда, внимательно слушал. Но стоило мне рассказать о том, что можно передать игру другому, он подскочил на ноги, уронил карты на пол и в сердцах обнял меня.

– Ай, рука! – завопил я. Он схватился прям за обожженное место!

– Прости! – счастливо лыбясь, сказал Миха. – Прости, Виталька! Ох, а я-то думал, что уже не будет шанса ее найти! Я весь интернет перерыл, разыскивая NGP! Всем знакомым написал – без подробностей, конечно. Просто выискивал, вдруг кто знает? Нигде никакой информации. Тебе так повезло, что ты случайно на нее наткнулся!

– Повезло? Ты серьезно?!

Честно говоря, я не пойму, куда Миха клонит. Прикалывается, что ли?

– Ну, я понимаю, играть в нее страшно и все такое, – поправился друг. – Но, с другой стороны, ты можешь целыми днями сидеть у компа, ходить в квесты…

– И играть в одно и то же, – сказал я. – При этом каждый раз рискуя умереть.

– Да нет в этом ничего страшного! Я уже говорил – ничем ты не рискуешь, просто играй по правилам! В любом случае, можно найти плюсы. Нет, Виталь, я серьезно. Отдай игру мне!

– Ты с ума сошел? Ты сам видел, что может случиться! – Меня аж передернуло, стоило вспомнить про черную слизь.

– Видел, вот именно! – кивнул Миха. – Твоя мама принесла еду к компу. Она не ругалась, не возмущалась…

– Да я не про маму говорил.

– А я – про нее! – Друг оттянул ворот футболки. Ткань треснула от резкого движения. Не знаю, зачем он это сделал, фиолетовое пятно на шее и без того прекрасно видно. – Смотри, как меня любят родители! Нравится? Знаешь, за что меня наказали в этот раз? За то, что я носки не в том месте повесил! Не в том, блин, месте, сушил носки! Чем идеальнее я себя веду, тем больше на мне срываются!

Миха почти кричал. Мне стало настолько неуютно, что я опустил взгляд. Он действительно несчастен, хоть и старается, находит в себе силы улыбаться. С того раза в начальной школе, когда отец заставил его отжиматься на кулаках, я ни разу не видел Миху плачущим. Родители над ним просто издеваются. Один раз я даже хотел позвонить в службу, где такими гадами занимаются, лишают их родительских прав. Слышал по телику, что можно сделать анонимный звонок. Меня отговорила мама. Сказала, что тогда Миха попадет в детский дом, а там еще хуже. Сейчас он так кричит, что я уже и не уверен, хуже ли?

– Каждый раз, когда на меня кричат, мне хочется в окно выпрыгнуть от страха! Потому что после криков меня бьют. Не один раз, не два. Это длится всю мою жизнь! К боли я привык. И если единственное, что есть ужасного в этой игре – раны… думаю, я это переживу. Ко мне хотя бы перестанут относиться, как к скотине!

Миха резко отвернулся к окну, но я успел заметить. Глаза заблестели.

– Друг… Ты ведь навсегда окажешься во власти игры. Ты не сможешь выбраться.

– Смогу. Передам NGP другому игроку. Хотя и не думаю, что мне это понадобится. Если эта игра меняет реальность, то мне это подходит. Мои проблемы она как раз решит!

Я встал. Миха ко мне даже не повернулся.

– Я не хочу запускать бесконечный круг. Игра не сделает людей счастливыми, даже если сейчас тебе так кажется.

– И что ты собираешься делать? Не передашь игру – умрешь.

– Я знаю. Пока не решил, что делать. Может, выкину в интернет. Но я не могу так подставлять своего лучшего друга.

– Ну и пошел к черту!

Я и не надеялся, что он меня поймет. Миха не вышел за мной в коридор. Даже дверь не пошел закрыть, поэтому пришлось ее просто захлопнуть.

В таком ужасном настроении я от него никогда не выходил. Может, я неправильно поступаю. Может быть, он действительно был бы немного счастливее, если бы его мама превратилась в бездушную куклу, но хотя бы непьющую. А вместо отца его била бы неведомая сила NextGenPlay. Но должен быть другой способ. Может, если бы он пошел на бокс, или типа того… тогда отец просто побоялся бы поднимать на него руку.

В любом случае, я не хочу кидать друга в болото, из которого сам едва могу выбраться. Вспомнилось предупреждение Васьки – если долго не прикасаться к игре, она пускает в реальность всяких существ, напасти… В общем, сейчас надо немного посидеть у компьютера. Вечером Василиса позвонит, и мы вместе решим, что будем делать.

Вечером она не позвонила. Я зависал в NGP весь день с коротким перерывом на обед. Забавно, поначалу я и забыл, что в последний раз с моего компьютера в игру заходила Васька – аккаунт сохранился, но играть от ее имени мне не разрешили. Вылезло окошко «пользователь не найден». Хорошая система защиты, хотя и очень странно работает: Миха-то за меня играть мог. Наверное, такое позволялось только с согласия игрока.

Играя весь день, я нещадно залезал в долг, вылечивая каждую царапину. Мне и без всех этих болячек-проклятий тошно. Слова Михи не выходили из головы, и я бесконечно просчитывал варианты, как можно поступить. В какой-то момент решил, что лучше всего – выкинуть игру в интернет. Ее скачает какой-нибудь бедолага, может, будет страдать и все такое… Но я об этом никогда не узнаю. Малодушно, да. Но остальные варианты еще хуже.

Волноваться я начал часов в семь вечера. Набрал несколько раз Васькин номер – телефон вне зоны доступа. С тех пор я звонил каждые десять минут. Потом вспомнил, что она потеряла телефон, а значит, вместе с ним и симку. Не успела вытащить, как, например, сделал я. Тогда мы должны встретиться где-нибудь, в месте, которое оба хорошо знаем.

Я довел персонажа до того места, где мы с Васькой познакомились. Середина картонного города. Вокруг ходят пиксельные человечки, но нигде не виднеется светлые длиннющие волосы. Забавное у нее все-таки имя, сказочное. Никогда вживую не встречал Василис. Интересно, ее родители тоже Васей называют? Нет, наверное, выбрали что-нибудь более женственное. Какая-нибудь Ася.

Я аж поморщился. Не идет ей это имя. Вот Васька – другое дело. Как настоящий боевой товарищ, который всегда прикроет спину. За Ваську и жизнь отдать не жалко.

Почему же она не звонит и не приходит? Надеюсь только, что она не приняла какое-нибудь глупое решение, не дождавшись меня.

В девять часов я понял, что больше не могу ждать. Вырубил комп щелчком переходника – обычно я так не делаю, сгореть может. Но игра вряд ли позволит сгореть компьютеру, на котором она установлена.

Нацепив вещи потеплее, я вырвался на улицу и пошел к дому Васьки. Быстрее всего было бы пройти к ней через дворы. Но мне пришлось сделать небольшой крюк – уже стемнело, и не хотелось вновь проходить места, по которым мы с Васькой убегали от Тени. Так я, наверное, никогда уже не смогу спокойно побегать с пацанами с дач в сторону реки Огневки. Слишком уж неприятные воспоминания.

Спустя полчаса я оказался у дома Васьки. Она сама показала его в первый день встречи, но вот беда – я не знаю квартиру. Тут-то я и попал.

Итак, обычная математика. Четыре подъезда, всего 60 квартир. Значит, у меня один шанс из шестидесяти, что я с первого раза наберу нужную квартиру.

Начать решил с последнего подъезда. Вообще-то я не особо общительный, а что касается незнакомцев – то вообще, можно сказать, стеснительный. Но дело серьезное, я просто обязан разыскать Василису.

В квартире № 60 ответили спустя пару секунд.

– Кто?

– Здрасте! А Василиса здесь живет?

– Нет! – Удивительно, как заинтересованный женский голос всего за пару секунд может превратиться в раздраженный. Ну что ж, не повезло на этот раз. Позвоним в следующую.

Да, это тупой план. Наверное, куда правильнее было бы вернуться домой и дождаться ее там. Ведь Васька знает, где я живу, а я – не знаю, где она. Но ужасное чувство беспокойства становилось все навязчивей. Я просто уверен, что должен найти ее сейчас!

Все люди делились на несколько категорий. Кто-то отвечал сразу, говорил «нет тут никакой Василисы», и бросал домофонную трубку. Другие начинали возмущаться, посылать во всякие нехорошие места и вообще ругаться, что нефиг звонить так поздно. Зануды!

Я боялся, что мне не везде ответят. Уже приготовил телефон, чтобы записать туда номера пустых квартир, но на удивление мне каждый раз отвечали. Наверное, все потому, что уже почти ночь и «все свои дома сидят!». Это мне так в одной квартире ответили.

Какая-то бабулька переспросила:

– Как-как? Василиса? А что это за девушка? А ты с какой квартиры? Я тут всех знаю! Василиса? Нет, ее не знаю.

Спустя почти сорок минут я добрался до первого подъезда. Обзвонил все квартиры, кроме последней. Надежда почти угасла. Ну какова вероятность, что Васька окажется именно в той, куда я звоню в последнюю очередь? Но проверить надо.

– Кто? – спросил девчачий голос.

– Добрый вечер. Василиса тут живет?

– Да, проходите!

Домофонная дверь приветственно запищала, и я, не веря своим ушам, всего за секунду взлетел на первую лестничную площадку. Дверь квартиры под номером «один» распахнулась.

Там стояла девчонка, школьница. Класс десятый, наверное. В очках, полноватая, но не толстая. Темные волосы заплетены в длинную косу и перекинуты через шею, будто воротник.

– Здрасте… – поздоровался я. – А Василиса дома?

– Это я! А ты кто? Мы знакомы?

Блин. Я столько времени потратил зря!

Девушка с косой с интересом на меня глядела. Фу, вот зачем так пялиться? Я сразу начинаю краснеть, еще и ситуация такая дурацкая.

– Простите… я ошибся… – пробурчал я и поскорее сбежал по лестнице.

На улице я вдохнул полные легкие воздуха. Нужно успокоиться. Василиса точно сказала, что живет в этом доме. Но я обзвонил все квартиры! Неужели соврали где-то? Но это странно… если бы мне ответили ее родители, и при этом они знают, что я тоже связан с игрой – а они точно это знают! – они бы открыли дверь.

Это все странно. Я потратил почти час на поиски, но теперь понятия не имею, что делать. Знаю – домой надо идти. Ждать, пока она сама объявится.

Я старался идти как можно быстрее – все-таки столько времени провел на улице. Холодно, будто и не лето вовсе. В квартире мне никто не удивился. Папы нет, как и звонков от него. Возможно, ему просто некогда в командировке звонить нам, а возможно, вместо него тоже уже давно зомби. Может, папа так же, как и мама, исчез, и вместо них теперь в моем доме будут жить, в обличии моих родителей, игровые оборотни, и даже за поздние прогулки не ругают. А может, с папой на самом деле все хорошо?

Внезапная надежда засела в голове и заставила сделать то, на что я не решался в последние дни. Я достал телефон и набрал папин номер.

Вместе мы что-нибудь придумаем! Он поверит мне, как всегда верил в самые дурацкие оправдания. Он примчится, как только я расскажу, что с мамой беда…

– Да, сынок, – ответил знакомый голос. Он назвал меня «сынок», хотя всегда обращается исключительно по имени. Да нет, не может же он…

– Пап, кое-что случилось…

– Проблемы с прохождением уровня? – заботливо поинтересовались на том конце, и я бросил трубку.

И он! Вспыхнувшая надежда угасла, как Огненный демон под дождем.

Родители – главная причина, по которой я не имею права дольше оставаться в игре. Но без Васьки… я не то что боюсь действовать в одиночку. Но игра – единственное место, которое нас связывает. Телефон я потерял. Остается надеяться, что она появится в игре. Конечно, Василиса была и у меня дома, но если все закончится – захочет ли прийти, хотя бы поздороваться? Или только у меня есть желание увидеться с ней?

Блин, не знаю. Пока я не могу удалить игру.

Почти до рассвета бегал персонажем вокруг места, где познакомился с Васькой. Бегал и надеялся, что она вот-вот появится. Только когда солнце начало светить прямо в глаза, я понял, как бесполезно провел ночь. К тому же дико устал.

Лег на диван и отрубился.

Васька не появилась на следующий день. И через день. Я два вечера подряд бродил по ее двору, надеясь встретить Василису, но, конечно же, все зря. Она либо постоянно находится в игре, либо…

О другом варианте и думать не хотелось. Но чем больше времени проходило, тем сильнее я убеждался: Васька пропала. В игре ее найти не проще, чем иголку в стоге сена – игроки могут связаться друг с другом, только если стоят рядом. И даже «зафрендиться» в NGP невозможно.

Кстати, только сейчас задумался над названием игры. Привык называть ее в сокращении, потому что полное название звучит тупо: NextGenPlay. Но теперь-то понятно, что это не бессмыслица, а просто небольшой спойлер. Наверное, чтобы покинуть игру, даже основной квест проходить не надо было. То есть да, то задание – всего лишь способ узнать информацию. Но, допустим, если я передам игру Михе, ему не придется убивать Огненного демона…

Прочь эти мысли! Я не подставлю друга. Выкину игру какому-нибудь незнакомцу в интернет и забуду об этом, как о страшном сне. Только сначала найду Ваську…

Внезапная странная идея пришла в мою голову. Я отправился в зал, где женщина, притворяющаяся моей мамой, вытирала пыль.

– Мне нужно кое-куда съездить, – без лишних предисловий сказал я. Женщина удивленно на меня посмотрела.

– Может быть, лучше поиграешь в компьютер, сынок?

– Мы поедем в место, где я победил квестового монстра. Надо кое-что проверить.

Женщина посмотрела на меня, недовольно нахмурившись. Будто размышляет, входит ли это в ее обязанности. Потом все-таки неохотно согласилась:

– Раз уж это требуется для игры.

– Вот именно. Поехали!

Вообще на машине обычно ездит папа, но это только в выходные дни, или если надо куда-нибудь срочно сгонять. В остальное время тачка пылится в гараже, и меня только изредка гоняют ее помыть, чтоб под слоем грязи крыша не провалилась. У мамы права тоже есть, и она иногда берет машину, чтобы съездить в магазин на окраине города – там супермаркет чуть подешевле. Ну и конечно, еще с помощью тачки можно оперативно сплавить сына на дачу. Туда-то мы и отправимся.

Женщина дошла со мной до гаража – он за домами – и пару минут спустя мы уже мчались по трассе в сторону Огневки.

Что я ожидал там найти? Понятия не имею. Хоть что-нибудь. Мопеда, скорее всего, уже не будет – наверняка стащили. Такие штуки на дороге долго не валяются, особенно с двумя шлемами и ключами в замке зажигания. Может быть, удастся найти потерянный телефон…

Мы свернули в том же месте, что и тогда с Васькой. Перед мостом. В машине этот путь оказался комфортней и быстрее. И даже дорога до дач, состоящая сплошь из ямок да кочек, казалось терпимой.

– Останови тут, – скомандовал я.

Днем здесь все смотрелось иначе. Видно, какая мелкая речушка – удивительно даже, как мы в ней вдвоем уместились.

Вся дорога – в лужах. Последние дни дождь почти не прекращался, только сейчас небо хоть немного прояснилось. Лето, блин.

Я пошел вдоль реки, и машина медленно катилась за мной, как в детстве грузовичок на веревочке. Мне кажется, сущностей в телах моих родителей можно уговорить на что угодно, если сказать, что это во благо игры. Эдакие глупые податливые куклы. Если они здесь, то где же сейчас мама и папа?

Вот тут невидимый демон напал на меня – пшеница на краешке поля сгорела, но огонь далеко не ушел. Все потушил ливень. Местные жители, наверное, подумали, что это молния подожгла.

Я брел дальше, внимательно глядя под ноги. Мобила Васьки нигде не валялась. Да если бы я ее и нашел – что бы мне это дало? После купания в реке и нескольких суток под дождем она точно не сможет работать.

Дошел до обожженных деревьев. В этом месте мы затаились в реке. Здесь я спас ей жизнь.

– Блин, как я мог забыть? – Я стукнул себя ладонью по лбу. Дырявая башка! Мы же тут недалеко оставляли зарубку на коре!

Я поспешил в обратном направлении. Где же это дерево? Должно быть поближе к основной дороге. «Виталя» и «Вася».

Да, эта надпись тоже не поможет мне найти Ваську, но я должен увидеть это, чтобы… просто должен, и все тут!

Вот! Место, где мы бросили мопед. И высокий тополь. Со стороны реки резкими неаккуратными движениями вырезано…

«Виталя». И ничего больше. Но я же точно видел, как Васька тоже оставляла здесь свое имя! Точно видел!

Я рухнул на каменный берег и схватился за голову.

Я точно знаю – она вырезала свое имя. Видел этими вот глазами!

Пальцами коснулся висков. Почему-то мгновенно заболела голова. Я не схожу с ума!

На мамину мобилу я сфоткал кору дерева. Потом, когда я найду Василису, мы вместе над этим посмеемся. А пока… есть мысль. Ужасная мысль, но я не имею права не проверить ее!

Заскочив в машину, я скомандовал:

– Домой, быстро!

Женщина завела мотор и тронулась с места.

– Давай же, мне нужно скорее вернуться в игру!

Эти слова ее будто приободрили, и машина разогналась. Кажется, даже больше, чем это положено, но мне плевать. Домой, я должен кое-что узнать!

Поездка казалась бесконечной. Хоть я и смотрел на спидометр каждую секунду и отметка не опускалась ниже семидесяти километров в час, все равно. Я будто сидел в железной черепахе. Если бы мог бежать быстрее – вырвался бы на волю и рванул бы домой.

Хотя куда торопиться? Если я прав, Васька все-таки решила пожертвовать собой… Не захотела запускать бесконечный круг боли, который приносит игра. Поставила жирную точку, а силы, которые создали эту адскую игру, просто стерли Ваську из реальности. И все следы ее жизни: мопед, телефон, квартиру. Даже надпись, вырезанную на дереве.

Когда мне будет лет двадцать, буду, наверное, думать, что это все сон. Что никакой Василисы не существовало, и вообще вся чертовщина с игрой мне привиделась во сне. Нет, нельзя такое забывать! Обещаю прямо сейчас, что никогда ее не забуду. Я не про игру.

Как только мы остановились у подъезда, я вырвался из машины и вбежал наверх, к квартире. Несколько раз промахнулся ключом, потратил лишнюю секунду. В качестве компенсации даже не захлопнул ее, и прямо в грязной обуви пробежал к компу.

Пофиг, что осталось последнее сердце. Что это вообще значит? Наверняка какая-нибудь обманка. Хотела бы игра меня убить – давно бы это сделала.

В меню – «Написать разработчикам».

Яростно вжимаю клавиши:

Ответ пришлось ждать почти бесконечно. Вверху экрана теперь высвечивались не красные сердца – только пустые контуры. Никакой разницы не чувствую.

Наконец в чат пришел ответ.

Я перечитал первые строчки раз пять, пока до меня дошло. Я ошибся!

Васька – часть игры. Такая же, как та, что вселилась в маму. Вот почему… да, тогда было не до того, но теперь-то пазл складывается: вот почему учительница, подбросившая нас до дома, так беспокоилась обо мне – и совсем не замечала Василису. Вот почему она так удивилась, когда я сказал «мы». Потому что для нее никаких «нас» не было – был только я.

Я упал на стул на колесиках. Что-то капнуло на руку. Красное. Кровь из носа идет.

А в первую нашу встречу? Мне и тогда показалось странным – машины не объезжали Василису, когда она выскочила на дорогу. Будто бы не замечали. Даже не сигналили, не тормозили. Я-то думал, это просто идиоты за рулем, но нет… Они ее не видели. А как же я добрался до реки, где мы? Где я победил демона? Похоже, сработала та же магия, что и с занозой в начале игры: она просто появилась, и все. Только для меня. Часть реальности дорисовалась, чтобы я завершил квест.

Десять минут до принятия решения. Выкинуть файл в интернет – минутное дело. Я уже все подготовил. Почти уверен был, что так правильно. Но сейчас…

Закинул голову назад, придерживая кровь из носа. Наверное, так из меня потихоньку будет уходить жизнь. Потом потеряю сознание. Потом мое тело найдут родители, но поймут ли, что произошло? На экране компьютера останутся навеки застывшие цифры обратного отсчета. 00:00.

– Нет. Нет, я так не хочу!

Заговорил вслух – немного уверенней получилось.

Васька существовала. Игра может говорить мне что угодно, нести бред про то, что она лишь часть игры. Но я-то точно знаю – Васька была. Страдала, улыбалась, спасала мне жизнь. В конце концов, она забрала часть моих вещей! Утопала в них, как пацанка, и даже не удосужилась вернуть.

И вот она, настоящая Василиса, никогда бы не позволила игре продолжать жить. Не знаю, сколько игроков попалось в западню NGP. Но я буду из тех, кто не позволит заразе распространяться дальше.

«Да», – окровавленной рукой щелкнул по мышке. Хорошо, что у меня черная, отмывать проще. Ай, блин, мне же и не придется.

И вновь они пытаются напугать меня этими огромными буквами. Дураки. Я столько пережил, меня уже ничем не напугать. Жаль только, что не могу попрощаться с Михой. И самое главное – с родителями. С моими настоящими родителями… Они даже не узнают, что я совершил героический поступок.

Хочу ли я удалить игру, а вместе с ней и персонажа? А вместе с ней – и свою жизнь?

«Да».

Ничего не произошло. Да, игра удалилась, причем всего за пару секунд. Но я не упал, корчась в адских муках. Наверное, этот процесс происходит постепенно. Когда я в игре рану получал, она тоже не сразу проявлялась на моем теле.

Я лег на диван и стал ждать. Кровь из носа течь перестала и потихоньку начала застывать. Надо бы пойти отмыться, но лень. Все равно сейчас умру. Я даже ботинки не снял, и уличная дождливая слякоть стекала теперь на простыню.

Не знаю, сколько я лежал в таком положении. Может, пару минут. А может, полдня. Успел даже задремать, надеясь умереть во сне и без боли. Но эти планы нарушила мама, ворвавшаяся в комнату.

– Виталя, ты совсем обалдел? В грязной обуви по дому! Бог мой, ты еще и на постель залез в ботинках?!

Я узнал ее. Точно мама! Сердитая, яростная! И такая родная!

Она перевела взгляд от моих ботинок к лицу, и тут же забеспокоилась:

– Виталя, тебе плохо? Кровь пошла? Прости, я не думала, что ты из-за этого… секунду!

Мама вылетела из комнаты и вскоре вернулась с чашкой воды и полотенцем.

– Держи! Оботри лицо, легче станет. И кровь сотри! Что случилось, ты ударился? Или это давление? Подожди, я сейчас за тонометром схожу!

– Мам! – я удержал ее за край рукава. Отставил чашку с водой, чтоб не мешалась. Встал, обнял маму. И разревелся, как девчонка!

Сколько же я пережил! Сколько всякой ерунды произошло за пару дней! Сколько всего того, чем я не смогу поделиться с родными – они все равно не поверят. Но на то они и родные, что могут не верить, но понимать. Мама без лишних слов вновь подала мне полотенце, обняла, как в детстве.

Я раньше всегда к ней прибегал, когда разбивал коленку. Мама говорила «у собаки заболи, у кошки заболи, у Витальки не боли». Интересно, а с разбитым сердцем это сработает?

Я успокоился через пару минут. Тут же понял, как стремно выгляжу, и ушел в ванную умываться. Знаю, что мама об этом даже не напомнит, просто потому, что тогда я буду чувствовать себя неловко. И она это понимает. И даже папе не расскажет.

Я стер кровь с лица, но еще долго не выходил из ванной. Ждал, пока щеки перестанут гореть и лицо приобретет нормальный, не зареванный вид. Да, сорвался, показал эмоции. Но теперь надо взять волю в кулак и продолжить жить!

Я вышел из ванной и сразу завернул на кухню. Мама привычно хлопотала у плиты. Уже что-то готовила. Наверное, она даже не помнит, что происходило последнюю неделю, и даже если ее спросить… а надо ли? Не буду спрашивать.

– Виталя, кровь остановил? Садись, давление померь.

Я послушно сел, врубил аппарат. Мама у меня – беспокойный человек. Чуть что, начинает волноваться и после каждого чиха мерить температуру. Обычно это раздражает, но сейчас – нет. Чувствуется какая-то душевность, забота. Как же мне этого не хватало!

Давление оказалось чуть повышенным. Совсем немного, но меня все равно заставили сидеть ровно и правильно дышать. Я не сопротивлялся. Все равно делать нечего.

– Мам, я уже десять минут сижу-дышу. Можно уже идти?

– Куда собрался? К компу опять прилипнешь?

– Нет, к компу пока не хочу, – сознался я. – Оденусь да к Мишке схожу.

– С давлением гулять пошел?

Ох, вот и оно. Вернулось позабытое чувство, когда все запрещают. Но мама тут же сжалилась:

– Ладно, иди. Только шоколад не ешь и кофе не пей! А то знаю я твоего Мишку, напоит кофе, а тебе сейчас нельзя!

– Хорошо, мам.

Я вернулся к себе в комнату, захватил выпавший на диване телефон и уже собирался идти. Но краем глаза заметил на экране какую-то надпись. В такой же рамочке NGP выдавала все подсказки и квесты. Блин, неужели опять?

Я понятия не имею, кто создал подобную игру. Ведь все монстры, все мои раны, тот демон – они были настоящими! То существо вместо моей мамы – оно было настоящим! Что же за чудовищные технологии позволили им такое вытворять?

Я вырубил комп и отправился в гости к Михе. В этот раз без предупреждения по телефону. На самом деле, я и не знаю, что ему сказать. Во-первых, помнит ли он про игру, или ему стерли память, как моей маме? Во-вторых, если помнит, то наверняка он все еще обижен на меня. Он ведь так хотел, чтобы я отдал ему игру. В итоге оказалось, что я все-таки поступил правильно, но Миха-то об этом еще не знает.

Одна беда – он все еще живет с родителями, которые слишком много себе позволяют. Бьют, ругают ни за что. Не знаю, о чем я думал раньше, но сейчас сознание будто прояснилось: я должен ему помочь. Миха – хороший парень, и раз у него особо не было счастливого детства, то на неплохую юность он может рассчитывать.

В подъезд попасть легко – я давным-давно выяснил от него код. Подошел к нужной двери, постучал – звонка у них нет.

Дверь открыл Миха, даже позабыв спросить, кто там. А может, в глазок посмотрел. Заспанный, зевающий. Лениво подал ладонь для рукопожатия.

– Эм. Привет, – поздоровался я. Чувствую себя максимально неловко. – У меня дурацкий вопрос. Ты помнишь про игру?

– Это которая тебя убить пытается? Забудешь такое.

– Отлично! Значит, память не удалили!

– Чего? – не понял Миха. – Что случилось-то?

– Куча всего! Собирайся, по пути расскажу!

Миха впустил меня в квартиру и ушел одеваться в спальню. Оттуда и крикнул:

– А куда идем-то?

– Не знаю пока! Запишемся с тобой на бокс или что-нибудь такое! Сделают из тебя бойца, чтоб мог за себя постоять. А потом… Потом вырастешь, уедешь куда-нибудь учиться. Я троечник, конечно, но по некоторым предметам тебя смогу подтянуть – если поступишь на бюджет, то и съехать в общежитие сможешь. Короче, друг! Давай-ка вплотную займемся реальными проблемами.

Итак, игра закончена. Миху придется спасать не загипнотизированными родителями, а собственными силами. Будет чуть дольше, но честнее, да и жизнь занятие спортом никак не перечеркивает.

Со мной тоже все почти в порядке: живой, здоровый, полон впечатлений. Еще теперь я точно знаю игры, которые не хочу делать, когда стану разработчиком. Да, от этой мечты я не отказываюсь.

Кстати, про мечты… хотел бы я найти тех, кто создал NGP. Не знаю, как, но однажды обязательно найду. Как они создали Василису? Есть ли у нее какой-нибудь прототип? Возможно, мне удастся вновь с ней встретиться – даже если на самом деле она просто искусственный интеллект, или пришелец, или вообще кто угодно! И ни за что не поверю, что самый живой в моей жизни человек оказался всего лишь частью игрового кода. Я должен в этом разобраться!

Жизнь продолжается.

«Отряд 13» – такая табличка оказалась у Клары в руках. Потом Клару увезли в лагерь, поставили у выхода из общего здания – так называемого жилища – и приказали ждать своих ребят.

«Боже, куда же я влезла? Они меня съедят!» – с ужасом думала Клара. Она только окончила обучение на инструктора: полгода по вечерам ходила в небольшой подвальчик инструкторского центра, постигая азы, заучивая кричалки и придумывая, как бы ей развлечь воображаемых детей. Она не то чтобы собиралась на самом деле ехать в лагерь и брать на себя такую ответственность, скорее просто ради забавы ходила на самые нестандартные занятия, которые только смогла найти. Но вот ей предложили поехать в третью смену – и она зачем-то согласилась.

В рюкзаке было несколько толстенных папок, содержащих, судя по весу, описания всех развлечений на свете. Немного места осталось для вещей.

– Эй, не потерялась? – к ней подошел парень в синем галстучке – тоже инструктор.

Люди вокруг бегали, готовясь к третьему заезду, и только Клара растерянно стояла на ступенях у жилища, не зная, с чего начать. Единственная инструкция, которой ее наградили, не помогала: «На месте сообразишь, ты смышленая девочка».

– Э-э, – Клара наконец опустила дурацкую табличку. До приезда ее ребят еще полчаса.

– Я – Миша! – представился парень.

– Клара.

– О, тринадцатый отряд? – Он взглянул на опущенную табличку и загадочно подмигнул. – Везунчик ты. Туда один экземпляр приедет… в общем, на сон в ближайшие четырнадцать дней не надейся. Ты тут была? Давай все покажу, у меня свободная минутка!

Миша – инструктор третьего, младшего отряда, подхватил у Клары рюкзак и живо провел ей экскурсию: вот – жилище, в нем спят. Тут – столовая, в ней едят. А вон там – горы. К ним детей пускать ни при каких обстоятельствах нельзя, только во время организованных прогулок. Ах да, есть еще общая инструкторская комната, но бывать в ней почти не придется – по ночам нужно чутко присматривать за ребятами, чтобы какие-нибудь мальчики не перебегали к девочкам, а девочки – не пускали мальчиков.

– Так ты в первый раз на смене – и сразу старших дали? – удивился Миша. Он ни секунды не мог стоять на месте, постоянно улыбался и дергался. Клара даже решила, что у него нервный тик, а потом вспомнила: ей теперь тоже надо быть поживее. Несколько раз она тоже бывала в лагерях, и именно такие инструкторы – веселые, с шилом в одном месте – нравились ребятам куда больше, чем унылые и серьезные ворчуны, блюстители законов. Дети должны чувствовать ее любовь и доброту – от таких размышлений Клара мысленно закатила глаза и наконец пришла в себя.

– Да ладно, я лучшая выпускница на своем курсе. К тому же мне выдали самый маленький отряд. Ой, а не наши ли это автобусы?

– Точно! – почти подскочил Миша. – Раньше положенного! Так, я побежал всех звать. Не дай им разбежаться по горам!

Клара взяла у него свой рюкзак и пошла к стоянке. «Разбежаться по горам» – это как? Ей представилось, что сейчас перед носом высыплют коробку со сверчками, и придется ловить их, выискивать в траве и ни за что не дать добраться до горы. Зачем вообще устраивать лагерь в горах, если туда нельзя?

Несколько автобусов выгрузили толпу маленьких варварят – так ей показалось. Тихая горная природа по щелчку пальцев заполнилась голосами детей. Когда Миша говорил, что они разбегутся, – он не шутил.

К счастью, на подмогу тут же пришли инструкторы постарше: всех детей выстроили, поделили по отрядам, представили инструкторам: всего было по три отряда младших, средних и старших возрастов – они все шли по порядку, и только у Клары после довольно спокойного восьмого шел сразу тринадцатый. Немногочисленный, но безумный.

– Отряд, это – Клара, ваш инструктор! – объявила старший инструктор, и тринадцать пар глаз внимательно посмотрели на нее.

– Привет! А у тебя есть парень? – тут же спросил один из ее отрядовцев, самый высокий.

– Я ж говорил, этот оболтус тебе достанется! – бросил Миша, уже уводя прочь свою малышню. Он притворно строго погрозил пальцем наглецу: – Артем! Я за тобой приглядываю. Третью смену подряд к нам приезжаешь. Родители-то по тебе не соскучились?

Клара улыбнулась и посмотрела на нахального мальчишку. Он выглядел старше сверстников, скорее как почти взрослый парень, чем подросток. Аккуратно собранные в хвост светлые волосы делали его похожим на самурая. На плече – фирменная спортивная сумка, с такими парни часто ходят в тренажерный зал. Да и без того парень выглядел спортивным, будто в самом деле занимается. Он больше походил на инструктора, чем сама Клара.

– Артем, значит? Правило первое: ко мне вы обращаетесь либо на «вы», либо я вас не слышу. Правило второе: кто первый доберется до жилища, тот сам выбирает себе кровать!

Да, непедагогично. Зато быстро и эффективно: тринадцатый отряд с криками рванулся к общему дому, не замечая тяжеленные рюкзаки за спиной. Клара не слишком волновалась: там уже были другие инструкторы, они помогут распределить всех по комнатам и не дать снести здание.

«Веселая смена начинается!»

Отрядам не дали долго расселяться. Полчаса спустя Клара собрала ребят и увела в отдельную комнату: первым делом им нужно перезнакомиться. Для этого их в школе инструкторов и заставляли заполнять десятки папок с развлечениями, играми и вариантами знакомств, чтобы, оказавшись в настоящем лагере, все было под рукой. Из толстенных папок Клара выудила одну страничку с самым любимым айс-брейкером – специальным упражнением, которое должно растопить лед между незнакомыми людьми.

– Будем знакомиться! Давайте представляться по кругу. Называйте свое имя и три слова, которые вас характеризуют. Слово должно начинаться на ту же букву, что и ваше имя. Я начну! Меня зовут Клара – я люблю купаться, кривляться и кричать! Особенно если кого-то нужно успокоить. Дальше!

Ребята, несмотря на первое впечатление, оказались вполне организованные. Они слушали друг друга и только временами тихонько подшучивали над другими.

Клара выделила нескольких ребят: Оля носит Очки, Петр хорошо Пинает – «надеюсь, он о мяче!» – Алена скромно назвала себя Ангелом. Когда речь дошла до Артема, все с особым почтением взглянули на него. Похоже, он успел выделиться и запомниться еще в автобусе.

– Я – Артем! – парень встал и гордо ткнул себя в широкую грудь. Девчонки тут же уставились на него, не скрывая восхищения. – Я атлет, будущий археолог и еще… – Он выдержал театральную паузу: – Я а-а-афигенный!

Другие захихикали, Клара тоже усмехнулась. Только одна девочка – Катя, похожая на колобка, – брякнула:

– А еще можно: абсурдный.

Сказано это было совершенно не в тему (хотя, возможно, повод для такого словечка он дал еще в автобусе), над этим никто не посмеялся, только Артем недовольно обернулся, но промолчал.

Знакомство было позади, Клара запомнила большую часть ребят, остальных записала, оставив только ей понятные заметки.

Ей казалось, что в первый день будет тяжело, но то ли тринадцатый отряд попался смирный, то ли старшие ребята сами по себе попроще малышни. В любом случае ей оставалось только рассказать им про распорядок дня, поделиться списком возможных кружков и отправить в столовую. Она сама решила проводить по вечерам «занятия арт-терапии» – это так красиво она обозначила уроки рисования.

Дальше все пошло своим чередом: чуть запоздавший обед, разбор вещей, активные занятия на воздухе – их проводили другие, более спортивные инструкторы, – ужин. Тринадцатый отряд вел себя спокойней остальных. Неудержимый Миша тем временем безумно носился между своей младшей группой, сверкая голубым инструкторским галстуком.

Кто-то из детей уже разбился на «парочки по интересам».

Клара отметила, что и в ее отряде появилась такая парочка. Ей казалось, что мальчики будут держаться мальчиков, а девочки – девочек, но буквально на первом же обеде Оля и Паша сели вместе и что-то обсуждали, глядя в телефоны друг друга. Кажется, смеялись над какими-то приколами.

– Как дела? Освоилась? – ближе к ужину к Кларе наконец подошла старший инструктор Ольга Владимировна, чуть полноватая женщина со свистком на шее – ее личный способ быстро привлекать внимание малышни.

– Более-менее. Вот, сейчас к кружку буду готовиться.

– Поаккуратнее у себя. У тебя там один мальчик…

– Артем? – безошибочно определила Клара.

– Что, уже успел что-то натворить? – тут же встрепенулась Ольга Владимировна.

– Да нет, но вы не первая меня им пугаете, – улыбнулась Клара. По сравнению с другими кричащими отрядами ее тринадцатый казался идеальным.

– Он нормальный мальчик. Просто очень активный. К тому же он уже третью смену здесь, и в каждом отряде его чуть ли не боготворили. Присматривай, в общем. Я бы над ним мальчика поставила, но у нас все заняты…

– Не волнуйтесь, я справлюсь, – заверила Клара. Болтать ей было некогда: нужно спешить подготовить материалы для арт-терапии.

К ней на занятия пришло много малышни – человек десять со всех отрядов – примерно столько же среднячков-девочек. Из ее тринадцатого были только трое: полненькая Катя и еще два мальчика: Дима и Хомяк. Последний сам так представился, ничуть не смущаясь.

«А что? Моя фамилия – Хомяков, так и так обзовут», – безразлично поделился он во время знакомства. Смеяться над ним никто не стал, прозвище приняли легко и без злобы. У Хомяка были хомячьи же щечки – чуть пухловатые, словно он прячет за ними орешки. Клара оценила, как мудро поступил парень: сразу пресек все попытки издевательств, заранее соглашаясь со всем обидным, что ему могут сказать. Похоже, не первый раз осваивается в новом коллективе.

– Как вам первый день? Смотрите, что я вам подготовила: это мандалы, – кто-то из средних захихикал, но Клара их проигнорировала. – Круговые узоры. Их часто используют в индуизме и буддизме для медитации и духовного развития. Тибетские монахи даже рисуют огромные мандалы цветным песком. Тратят на это несколько недель, а потом… как думаете, что делают?

– Ламинируют и вставляют в рамки? – предположила Катя.

– Нет. Монахи, как только завершают рисование, сразу разрушают мандалы. Так они показывают, что нет ничего вечного. Но если мы будем рисовать мандалы песком, то так все время в лагере и проведем. Поэтому… – Клара подняла вверх стопки с распечатанными мандалами. – Мы просто будем их раскрашивать. Сегодня был шумный день, поэтому постарайтесь, пока рисуете, расслабиться и поймать ощущение спокойствия. И попробуйте отразить настроение сегодняшнего дня. Вам было весело или грустно? Страшно или классно? Давайте, разбирайте листочки и карандаши, посмотрим, что у кого получится.

Дети с удовольствием набросились на раскраски, ребята постарше тоже легко согласились на это медитативное занятие.

«Мне сегодня везет», – отметила Клара и тоже решила набросать свое настроение на бумаге. Без мандалы – она и так рисовала неплохо. Чтобы волосы не мешали, она забрала их в пучок на голове. Еще в школе над ней подтрунивали, что такая прическа делает ее старше, но Кларе нравилось, как это выглядит. Ну да, возможно, кажется чуть старше своих лет, но разве это плохо? Тем более в лагере, где нужно брать на себя ответственность взрослого.

– Артем рассказывал… – уловила она голос Хомяка.

– Да нас туда точно не пустят, – чуть громче возразила Катя. Другие дети тоже перешептывались или говорили в полный голос, так что она едва ли беспокоилась, что ее будут слушать. Но Клара напряглась – нужно пресечь все побеги и нарушения.

– Это же недалеко. А вдруг правда? Он сам видел! Мертвец висит с прошлого заезда!

– Чушь!

– А вот и нет. Мы пойдем и…

Они вновь перешли на шепот. Клара нахмурилась. Пока она вслушивалась в болтовню ребят, руки сами нарисовали картину: автобус, из которого выбегают маленькие воины в набедренных повязках и с копьями в руках.

– Каждый вечер мы будем делиться впечатлениями, – сказала Клара.

Весь ее отряд уселся на кроватях, образовав кривой круг. Свет выключили, в руках у Клары была лишь зажженная свеча. Наступило почтенное молчание – многие из ребят, бывавшие раньше в лагерях, уже были знакомы с этой традицией, другие же смолкли от неожиданной темноты и тишины.

– Раньше, когда огонь было сложно достать, люди считали его частью магического мира. Члены племени рассаживались вокруг костра или очага и слушали друг друга, таким образом, обмениваясь знаниями. Мужчины рассказывали, как прошла охота, шаманы делились видениями, которые пришли к ним. Старики могли рассказать сказку или поучительную историю. Мы же с вами будем рассказывать, как прошел наш день. Делиться своими переживаниями, находками, эмоциями. Все, что сказано во время Свечи, остается во время Свечи. Не бойтесь, что кто-то будет дразнить вас за страх или волнение.

Клара обвела взглядом свой отряд. Все сидели с таким почтением, будто и впрямь переместились в давние времена и внимательно слушали вождя племени.

– Я начну. Сегодня утром, увидев вас, я… испугалась. Мне было страшно, что вы окажетесь безумными, шумными и неконтролируемыми. – Клара продумала каждое слово еще днем и надеялась подкупить ребят честностью. Кажется, сработало: ее слушали в полной тишине. – Рада, что я ошиблась. Я смотрю на других инструкторов и думаю, как же им не повезло, я бы точно не смогла справиться с безумной малышней. И сейчас я правда рада, что мне достались такие взрослые, самостоятельные ребята.

Она сказала еще несколько слов про дневные впечатления и передала свечу вправо – Катя бережно взяла ее из рук инструктора.

– Я боялась, что тут меня будут дразнить. В школе мне почему-то постоянно достается от одноклассников. Им не нравится, что я стараюсь хорошо учиться и помогать учителям. Но вы все такие хорошие…

– Мне понравилось играть с Артемом в футбол, – поделился в свою очередь Хомяк. – Мы круто разыграли мяч. Я вообще-то спорт не очень люблю, по мне, наверное, видно? – его поддержали несколькими скромными смешками. Артем, сидящий рядом, похлопал Хомяка по спине, из-за чего свеча чуть дрогнула.

– Ты отлично пасуешь, не стесняйся.

– Спасибо… В общем, пока что мне все нравится.

– Сегодня на кружке музыки было так здорово! – восторженно поделилась Алена – девочка, представившаяся на первой встрече Ангелом. Сейчас, когда пламя свечи освещало ее лицо и светлые кудряшки, обрамляющие лицо, она действительно выглядела какой-то неземной. – Мы вместе пели песню под гитару, там у всех такие хорошие голоса!

– А мы даже немного подружились, – поделилась Оля, поправляя очки. – Правда, Паш? После того, как я его в карты два раза обыграла!

Кажется, все были довольны первым днем. Ничего страшного, что пока что высказывались коротко, к последнему дню, как рассказывали старшие инструкторы, Свеча может растягиваться хоть на целый час.

Свеча дошла до Артема, осветив его худое лицо снизу.

– Это будет хорошая смена, – сдержанно сказал он и передал свечу Кларе. – Ты самый красивый инструктор за все три смены.

Она нервно дернулась, не зная, как поступить. С одной стороны, Клара сказала, что при обращении на «ты» будет игнорировать, но нельзя же не взять у него свечу? Артем держал ее не снизу, за подставку, а по бокам, будто специально наклонив, чтобы воск стекал ему на пальцы, причиняя боль.

– Ко мне – на «вы», – в конце концов, напомнила Клара, так и не взяв свечу, и зажгла свет. – А теперь – мальчики, в свою комнату. Ночью никаких гостей! Я сплю так чутко, что вы и не представляете.

Комнаты инструкторов располагались этажом ниже – была общая, где все собирались после отбоя, и спальные – расселялись по двое. Клару прибрала к себе в соседки Ольга Владимировна. Похоже, решила приглядывать за новенькой хотя бы ночью.

– Проверяй своих периодически, – напомнила старший инструктор, когда Клара зашла в комнату.

– Да, стоило бы… Я сегодня слышала, как они побег задумали.

– Куда? – насторожилась Ольга Владимировна. Она сидела за бумагами, разбирая план мероприятий на ближайшую неделю.

– Не могу же я прямо спросить? Мне не расскажут. Что-то Артем придумал, про мертвеца какого-то…

Ольга Владимировна нахмурилась.

– Новости ты не читаешь, да?

– Ну почему, погоду там…

– Не читаешь, – кивнула Ольга и оторвалась от бумаг. – В прошлом году у нас девочка пропала. В одном отряде с Артемом была – он тогда тоже приезжал. Исчезла, в розыск объявили… Инструктор, до тебя был, в этом году ехать отказался. Да и вообще вряд ли еще захочет этим заниматься.

– А за это разве не должны были… ну не знаю… лагерь закрыть?

– Закрыли бы непременно, – подтвердила Ольга. – Расследование было, куда без этого. Но наши делали все по инструкции, никаких нарушений не нашли. Только вот девочка все равно пропала. Да и про криминал говорить не приходится, тут скорее мистика… По камерам-то потом смотрели: в общую спальню она вошла, да так и не вышла. Исчезла среди ночи. Камеры нас и спасли. Как можно привлекать сотрудников к ответственности, если ребенок просто исчез? Кого обвинять?

– Может, через окно?

– Четвертый этаж, Кларочка, – протянула Ольга. – Про окно тоже подумали, конечно, но следов падения внизу не было. Исчезла, испарилась!

«Странно, что я про это раньше не слышала, – думала Клара, ненадолго устраиваясь под одеялом. Она установила несколько будильников на ночь, чтобы проснуться и проверить свои комнаты. – Не может же быть, что никто из инструкторов не знал? Наверное, просто пугать меня не хотели… Лишь бы мои не сбежали ночью».

Но боялась она этого все-таки не слишком – у входа дежурила охрана, а с четвертого этажа, где располагались спальни, так просто не сиганешь.

Ночью ей удалось поймать только Алену-ангелочка – та болталась по коридору, а когда ее нашла Клара, невинно захлопала глазами – девочка просто спускалась в туалет.

Остальные ребята, уставшие за насыщенный день, спали без задних ног. Клара и сама с удовольствием возвращалась к кровати после своих проверок. В комнате мельком заметила свое отражение в зеркале – в темноте она больше похожа на привидение, пугающее детей, чем на ответственного инструктора. Утром это впечатление развеялось – то же зеркало показало вполне выспавшуюся девушку. Синий галстук, который полагалось носить всем инструкторам, подчеркивал голубой цвет глаз.

«Осторожнее, смотри, чтобы мальчики в тебя не влюблялись», – шутил кто-то из учителей на инструкторских курсах. Потом добавляли, что влюбляться в лагере, особенно в инструктора – это вообще чуть ли не главная традиция любой смены.

«Утро начинается не с кофе», – подумала Клара, закалывая волосы. Ее старшая соседка уже была на ногах, Клара тоже быстро собралась и отправилась всех будить – для этого в лагере был специальный гонг. Прошла по коридору, постучала в тарелку, оглохла. Вернулась через пять минут, девочки в своей спальне уже красились, а мальчики в своей – лениво поглядывали в телефоны, даже не пытаясь встать с кроватей.

– Подъем на зарядку! – подогнала их Клара, мысленно пересчитывая ребят. Все на месте.

Зарядку вновь проводил Миша с помощью еще нескольких инструкторов-парней. В принципе, Клара тоже была достаточно спортивной и смогла бы провести зарядку, но сейчас радовалась, что другие сняли с нее эту обязанность.

Они организовали беспорядочное мельтешение младших групп, обязав их бегать за старшими товарищами. Осалили – и ты тоже должен ловить остальных. Восьмилетки быстро перебирали короткими ножками, пытаясь поспеть за старшими, но им явно не хватало скорости. Один мальчишка даже упал – к нему тут же подлетел Паша из тринадцатого отряда и помог подняться, тем самым добровольно «осалившись».

За таким нехитрым делом все окончательно проснулись и в столовую шли уже довольно бодрыми.

– Ну проспал я, и что? Завтра сходим, – ворчал Хомяк.

Клара, представив себя «плохим парнем», положила тому руку на плечо. Парень на ходу вздрогнул и обернулся.

– Куда собрались? – как можно строже спросила она.

Вместо того чтобы отшутиться, Хомяк и Дима сконфузились. Но их спас Артем:

– На звезды смотреть! Идем с нами?

– Не ходите, дети, в Африку гулять, – пропустив его слова мимо ушей, сказала Клара. – И в горы тоже. Там волки и медведи.

– Нашла чем пугать. Вот если б там маньяками какими-нибудь – может, подумали бы. Люди пострашнее животных будут.

«Если я тресну непослушного мальчишку по затылку, меня сильно будут ругать?» – задумалась Клара, но Артем и сам от нее отошел, спеша в столовую.

Завтрак, уборка – и снова активное время вместе. Тут Клара с другими инструкторами, увидев живой интерес старших к «мафии», устроила настоящий чемпионат с перемещениями по всему жилому корпусу. Ребята с удовольствием вступили в игру, узнав знакомые, хоть и чуть измененные правила «Among Us».

«Мирные жители» должны были выполнять простые задания в разных комнатах на разных этажах: рисовать, отделять карандаши по цветам, приседать 20 раз и так далее – а «мафия» притворяться мирными и «убивать» их касанием. Конечно, делать это нужно было наедине, чтобы никто не вычислил мафию, и не постоянно – между «убийствами» должно было пройти не менее минуты. Тут пришлось довериться честности ребят, не носиться же за ними с секундомером по всему зданию? Но правила и без надзора честно соблюдались.

Поначалу все перемещались стайками, боясь остаться наедине с мафией, но мальчишки первые почувствовали, в чем интерес игры, и начали ходить по одному, испытывая судьбу.

В третий кон получилась лучшая игра: мафия досталась Артему, и он ловко «убил» сразу троих. Когда все собрались на обсуждение, умело отводил от себя подозрения и убалтывал остальных голосовать против другого.

– Вы что, не видели? Хомяк последний заходил с ней в комнату! – нагло врал Артем, не давая тому даже шанса оправдаться.

Катя, сидевшая в стороне от голосования, округляла глаза и пыталась незаметно подать сигнал, кто на самом деле вывел ее из игры. Один из инструкторов погрозил ей пальцем, и она оставила попытки.

Хомяка «казнили», и он обиженно ушел к остальным выбывшим. Там Клара, выполняющая роль наблюдателя, пока другие инструкторы курсировали по игровой территории, услышала уже знакомый разговор:

– Артем говорит, туда всего минут сорок идти.

– Сорок? И еще столько же обратно? Да мы половину ночи будем шататься!

– Зато потом будет что рассказать дома. Ну не хочешь – как хочешь. А мы – пойдем!

– Я в эти ваши байки не верю. – Катя, сидящая среди выбывших, отвернулась и уткнулась в телефон.

Кон спустя (Артем опять чудом отвел от себя подозрения – прирожденная мафия!), Катя заскучала и отпросилась выйти из игровой зоны в туалет.

– Без проблем, – разрешила Клара и последовала за ней. Отойдя от других ребят, она все же остановила девочку. – Так куда вы там собрались ночью?

– Куда? Никуда, – растерялась Катя. Глаза забегали.

– Ну конечно. Я же все равно узнаю.

– Да я это… я-то отказалась…

Клара молча смотрела на воспитанницу, понимая, что молчания хватит, чтобы ее расколоть.

– Ладно, только не говорите никому, что я их сдала, ладно? – Катя обернулась на комнату, где сидели выбывшие. – Артем болтает, будто тут недалеко есть одно место… будто там мертвец висит. Мальчишки на него посмотреть хотят.

– А девчонки?

– Ну, некоторые… Но не я!

– А что за мертвец?

– А вы не слышали? – Катя подождала, пока мимо пройдут ребята – они увлеченно искали следующее задание для мирных жителей. – В прошлом году одна девочка исчезла. Артем говорит, они с ней в одном отряде были… Я погуглила – правда исчезла! Но на труп смотреть – это как-то фу.

– Да уж, – согласилась Клара. – Особенно на несуществующий. Думаешь, полиция его не нашла, а вы найдете? Ладно, иди по своим делам.

Катя живо убежала прочь.

«Интересно, я должна об этом рассказать? Хотя вряд ли Артем на самом деле видел мертвеца, – размышляла Клара. – И все же… тьфу, двадцать лет, а в такие сказки верю!»

– Итак, свеча. – Она держала в руках ежевечернюю традицию.

Свет от слабого огня едва освещал комнату девочек. Как-то повелось, что Свеча проводилась именно здесь – в спальнях девочек всегда было чище. На этот раз Клара позаботилась о том, чтобы не оказаться рядом с Артемом – он еще несколько раз за день обращался к ней на «ты», после чего, будто и не ждал ответа, уходил прочь.

– Сегодня я убедилась, какой у нас талантливый отряд. Алена на арт-терапии изобразила прекрасный закат – я даже не думала, что карандашами такое можно нарисовать. Паша, я видела, как ты помог мальчику из третьего отряда на разминке, – умница. А Артем, как оказалось, лучше всех играет в мафию…

Клара постаралась назвать каждого, подчеркивая их успехи за день. Потом перешла к теме посерьезней:

– Меня смущает только одно. Ходят слухи, некоторые тут хотят улизнуть ночью… – Она обвела взглядом всех, стараясь не задерживаться на Кате, чтобы не подставить. – Дело это бесполезное, из жилища без ведома инструкторов не выбраться. Ну а с четвертого этажа прыгать – тоже такой себе выбор. Берегите себя.

Она передала свечу дальше.

– Мне было так жутко от мафии! – поделилась Алена, хлопая большими ангельскими глазами. – Я боялась ходить одна, поэтому мы с Олей постоянно были вместе. Пока она сама не стала мафией и не осалила меня! Но я на тебя не сержусь, было весело!

– А я, кстати, сегодня проснулась раньше всех, – похвасталась в свою очередь Оля. Клара отметила, что они с Пашей ходили весь день вместе – лучше за ними присматривать…

«Забавно, что именно эти двое сошлись. Мне-то казалось, что парочками тут же обзаведутся самые симпатичные ребята. Артем и Алена, например», – размышляла Клара. Алена действительно выглядела красиво, ухоженно, и даже при том, что красилась каждое утро, – как-то невинно и обаятельно. Про Артема и говорить нечего – пожалуй, он единственный из мальчиков, кто не забывал гладить одежду. Спортивное тело тоже должно было дать ему парочку плюсов в копилочку привлекательности среди девушек, как и высокий рост. Он был на пару сантиметров выше даже Миши – самого высокого из инструкторов. А вот Оля и Паша выглядели вполне обычно: симпатичная, но довольно скромная девочка в очках и парень, которого едва ли запомнишь в толпе.

Когда свеча дошла до Артема, Клара внутренне напряглась.

– Четвертый этаж – не помеха для тех, кто умеет летать, – загадочно произнес он, после переключился на события дня: – Сегодня была интересная игра. Но все очень уж просто подставлялись, поэтому я без труда победил. Легко быть мафией, если выбивать всех по одиночке. Но мне кажется, главное тут – искусство убеждения. А убеждать людей я умею…

«Наконец он начал говорить по теме», – отметила Клара.

Когда круг свечи закончился, она включила свет и привычно разогнала всех по спальням, а сама отправилась в общую инструкторскую. Нужно было обсудить дискотеку, которая состоится через два дня, еще планировали большое театральное выступление, а ведущим кружков выдали задание на смену: сделать что-то вроде выставки талантов… За всеми разговорами до кровати Клара добралась далеко за полночь. Сил проверять свой отряд не оставалось, но она завела будильник – через два часа посмотрит, как они. Ольги Владимировны еще не было – она осталась утрясать какие-то мелочи с другими инструкторами.

Только Клара закрыла глаза, как в комнату постучали.

«Показалось?» – сонно подумала она, но тут из-за двери донесся стон. Она мгновенно вскочила и подошла к двери.

На пороге стояла Катя. Ее сильно трясло, кулак с чем-то был прижат к груди.

– Катя? Что случилось?

Девочка попыталась что-то сказать, разомкнула губы. По подбородку побежала кровь. Клара отшатнулась.

– Что?

Катя по-детски захныкала и протянула сжатый кулак. Разжала – и красный кусок мяса упал на пол. Кровь изо рта не просто лилась – она хлестала непрерывным потоком по подбородку, шее и некогда белой ночнушке-футболке.

– О-ольга!! – Клара испугалась собственного сорвавшегося крика. Из инструкторской тут же вывалились люди. Катя перестала трястись и повалилась вперед – Клара едва успела ее поймать. До сознания дошло, что за кусок валяется теперь на полу.

– Что случилось? – подлетела Ольга Владимировна.

– О-она… – Клара уложила Катю без сознания на полу. – Она откусила себе язык.

Следующие несколько часов превратились в ад. Быстро нашли медика, Клару вывели из комнаты – она сама едва могла говорить.

«Меня уволят. Меня посадят. Что с ней будет? Как вообще можно откусить себе язык?!»

Мысли метались, не давая спокойно сидеть на месте. Выручил Миша: он быстро сбегал к ее отряду, проверяя, нет ли неспящих. Нет, все мирно сопели в кроватях – никаких намеков, что с Катей кто-то подрался или повздорил.

Ольга Владимировна утащила медика и девочку к себе в машину и на максимальной скорости помчалась в больницу. Язык тоже прихватили, кто-то вспомнил, что его нужно положить в лед, тогда будет шанс пришить его обратно.

Никто из инструкторов не спал, ожидая страшного приговора. Уж не закроют ли лагерь прямо завтра? Как дальше вести смену? Слышал ли кто-то из детей всю эту суматоху?

Спустя бесконечные несколько часов Ольга Владимировна вернулась, уставшая и бледная.

– Ну как? – все взрослые набросились на нее. Клара забилась в угол инструкторской и с ужасом ожидала своей участи.

– Пришла в себя. Операцию делают. Может, получится… не уверена, мне подробностей не сообщали, – рассказала Ольга.

– Она что-нибудь сказала? – спросил кто-то и тут же осекся. – Ну, вернее, может, намекнула как-то…

– Я по пути позвонила в полицию, конечно, – ответила Ольга и тяжело села на стул. Старший инструктор вся осунулась и сильно отличалась от себя-обычной, энергичной, сильной. – Нас уже ждали. Девочка пришла в себя, кое-как даже отвечала. Ее спросили: кто-то напал? Она качала головой. Спросили: неужели сама… откусила. Она кивнула.

– Ерунда какая-то, – буркнул Миша. Даже его привычная веселость испарилась.

– Девочка моя, ты как? – Ольга Владимировна повернулась к Кларе.

В ее голосе не было ни капли обвинения, хотя Клара была уверена: не могут ее так просто простить. Это же она не углядела, упустила…

– Тебя никто не винит, – прочла мысли старший инструктор. – Полиция думает, она запнулась, упала как-то неудачно. Так бывает. Редко, но бывает…

Казалось, она убеждает больше себя, чем остальных.

– Ладно, давайте-ка все по местам! – скомандовала наконец Ольга. – Что бы сегодня ни произошло – завтра новый день. Детям – ни слова! Хотя, может, они слышали… Легенда такая: Кате стало плохо, ее увезли в больницу. Лишнего не болтать, ясно? Кларочка, с тобой отдельно поговорим. Идем, не бойся. Тебе тоже нужно поспать.

Ольга ни в чем не обвиняла ее, только порекомендовала, как все объяснить своему отряду, да дала немного снотворного: «Без этого сегодня глаз не сомкнешь, поверь».

Снотворное помогло заснуть, но не избавиться от мыслей. Они вернулись в виде кошмара: Клара бродила по заросшим деревьями горам, будто ища что-то или кого-то. Иногда кричала: «Ребята! Где вы?!»

Ей не отвечали, и она шла дальше. Ночью в лесу ничего не разглядеть, только слабый свет луны проникал сквозь ветви деревьев. В полумраке из-за одного из стволов появился яркий, хоть и маленький огонек. Свеча. Клара попыталась рассмотреть, кто ее держит, но лицо было нечетким, какими чаще всего и бывают лица во снах. А вот голос она узнала мгновенно – Артем говорил с ней.

– Зачем ты за нами идешь? Мы хотим посмотреть на мертвеца. Не мешай. Никто не может нам мешать.

– Зачем тебе это? Возвращайся в лагерь! – попыталась прикрикнуть Клара, но голос звучал жалко, будто она больше умоляет, чем приказывает.

– Я сам решаю, куда мне ходить. Не мешай мне. Одна вот уже попыталась помешать…

– Ты о ком?

– Больше она не сможет говорить, – ответил Артем, и свеча в его руках потухла.

Клара продолжила бродить по лесу, пытаясь отыскать детей.

Проснулась она ближе к обеду – будильник то ли не услышала, то ли заботливая соседка его отключила, дав новенькой поспать после пережитого шока. Поняв это, Клара вскочила, быстро оделась и взглянула на время, пытаясь сориентироваться, что сейчас по расписанию.

Пол, где вчера упала Катя, был чист – видимо, и об этом Ольга Владимировна позаботилась.

«Сколько же сил в этой женщине, что она так быстро пришла в себя?» – с завистью подумала Клара и, вдохновившись примером старшего инструктора, наконец взяла себя в руки.

Оказалось, что, пока она спала, ее отрядом управляла сама Ольга.

– Ты как? – спросила она, когда Клара пришла на обед.

– Нормально. Спасибо, что присмотрели за ними!

– Ну ты и везунчик, в первую же смену в такую ситуацию попасть, – заметила Ольга и отвела ее в сторону. – О Кате не беспокойся. Она пришла в себя. Все оказалось не так страшно, как думалось ночью. Прикусила она сантиметр-два, не больше. Наш медик – слава ей! – все правильно сделала, а то обычно таких пациентов и живых довезти не успевают – кровью истекают. Пришивать ничего, конечно, не стали, но швы наложили. Жить будет, говорить, скорее всего, тоже. Она сегодня очнулась. Родители примчались к ней ночью, я, конечно же, сразу им позвонила и все объяснила. Надеюсь, они не будут обвинять в этом нас, это все просто невероятный и ужасный случай. Да и Катя сама все объяснила. Она в шоке, конечно, иначе и быть не могло. С ней уже и полиция пообщаться успела, и психолог.

– А как?

– В письменном виде, – ответила Ольга. – Все как и думали. Ударилась подбородком, уж не знаю, обо что, вот и откусила. Хорошо, что до нас дойти смогла. Все лучше, чем могло бы быть… а теперь – передаю тебе отряд. Они знают, что Кате стало плохо – остальное им ни к чему. Я ее вещи соберу, родителям передам.

Клара неуверенно подошла к столу, где обедал ее отряд, ожидая града вопросов, но ее встретил только один:

– Вы что, проспали? – с ухмылкой спросил Артем.

«Ну, хотя бы на “вы”», – отметила Клара.

– Тяжелая ночь. Стерегла окна, чтобы вы, бездельники, в горы не убежали, – отшутилась она и без аппетита принялась за обед.

В рабочий режим Клара вошла неожиданно быстро. Сложно думать о ночных кошмарах, когда тебе нужно занять двенадцать здоровых лбов – к счастью, другие инструкторы опять поддержали, забрав мальчиков играть в мяч, а девочек – разучивать танец для финального в смене выступления. Клара даже задумалась, что и без нее лагерная система вполне может справляться, но долго бездельничать не дала совесть.

– Давайте-ка вам помогу, я тоже немного танцую. – Она присоединилась к другому инструктору, помогая поставить хореографию.

Вечером – еще одна арт-терапия. «Мне самой не помешает протерапироваться», – устало подумала Клара, выдавая сегодняшнее задание: нарисовать свой самый яркий сон. Алена-ангел опять отличилась, изобразив что-то радужное и максимально контрастирующее со страшной реальностью.

Ребята из тринадцатого отряда, заглянувшие к ней на занятия, подошли к делу с юмором. Паша сел рядом с Олей, и они всю арт-терапию над чем-то смеялись. Когда подошла их очередь показывать рисунки, Паша гордо выставил свой вариант:

– Это я, верхом на бронированном коне, мчусь в бой!

Ребята засмеялись – «бронированный конь» больше походил на бронированного бегемота, и сам Паша едва ли выглядел рыцарем.

– Это что у тебя огромная пила в руках?

– Это мой пылающий огнем меч! – возмутился Паша.

Рисунок Оли будто был создан в пару к Пашиному – на нем принцесса выглядывала из высокой башни и отгоняла мухобойкой мух. Тоже подозрительно смахивающих на бегемотов, но уже летающих.

– Принцесса ждет своего рыцаря, как романтично, – поддел ребят Хомяк, и парочка с улыбкой переглянулась. – А что у вас? – Хомяк обратился к Кларе.

Она почти стыдливо спрятала листочек с рисунком за спину. После такой веселой ноты не стоило показывать свои ночные кошмары, перенесенные на бумагу, но ребята, учуяв тайну, уже не отставали.

– Покажите! Покажите!

– Ладно, ладно, сдаюсь. Вот.

Клара показала свой рисунок, сделанный черной гелиевой ручкой. Тысячи беспорядочных штрихов складывались в мрачный лес. Из-за деревьев выглядывали два глаза – только их она сделала красным – и нечеткий человеческий силуэт. Позади – еще один силуэт, еще более размытый, свисающий с ветки в неестественной позе. Клара сама не помнила, как рисовала все это – просто очнулась в конце занятия и поняла, что ночной кошмар с поисками детей и пугающим Артемом переплелись с россказнями о мертвеце и вылились в это изображение.

– Ужас какой! – прокомментировала Алена и всплеснула руками, как актриса. – Вам такое снится? А почему все такое мрачное и страшное?

– Потому что это ночь и лес. А ночью в лесу страшно.

Клара поскорее убрала свой листочек и отпустила ребят.

Перед отбоем – очередная свеча.

– Я испугалась, когда не увидела утром Катю, – поделилась Алена. Другие ребята ее поддержали.

– Ей стало плохо, – в очередной раз за день сказала Клара. – Так бывает, когда наваливаются новые впечатления и тело не выдерживает стресса. Стресс ведь бывает и положительным – например, когда вы волнуетесь перед своим днем рождения.

– А я сегодня волновалась во время зарядки, – подхватила тему Алена. – Знаете, там было такое упражнение, где надо дотянуться до носочков руками. Я думала, упаду носом в землю и язык прикушу!

Кларе показалось, что над ней специально издеваются, но через секунду поняла: вовсе не издеваются. Просто Алена говорила все, что в голову взбредет, и ее мысли странным образом отражали реальность.

– А я боялась, что меня засмеют за рисунок, – поделилась Оля, когда свеча перешла к ней. – Знаете, я не очень хорошо рисую, в школе мне постоянно ставили тройки. А ведь я могла всю ночь сидеть над очередным изображением древнегреческой вазы! – Она возмущенно поправила очки. – Но сегодня было забавно. Паша показал, что тут можно вообще не стесняться и рисовать полную чушь, и все равно тебя примут!

– Я рисовал не чушь, – шутливо обиделся Паша. – Я рыцарь! Примчусь к своей принцессе, даже если мне в бою ноги переломают.

– Ну как же, как же, болтун, – улыбнулась Оля и чуть покраснела, после чего спешно отдала свечу.

Только Артем, как обычно, выделился:

– Я сегодня книгу читал, – сказал он. – Про одну княгиню на Руси. Она так много болтала, что ей вырвали язык. К чему это я… Книги – клевая штука! – и улыбнулся. Его улыбка в свете слабого огня показалась Кларе звериным оскалом.

«Он не просто так! Он что-то слышал? Или даже… почему так спокойно говорит? – запаниковала она, пока свечу передавали дальше по кругу. – А ведь это именно Катя рассказа мне про их планируемый побег… нет. Нет, это просто бред! Не мог же он ее заставить?»

Свеча завершила круг, Клара, кое-как попрощавшись, отправила всех спать, а сама застыла в коридоре, невольно слушая разговоры из спален.

– Сегодня опять нет? – разочарованно протянул Хомяк.

– Позже, – коротко ответил Артем, и все занялись своими делами.

«Пропавшую девушку так и не нашли. Полиция предполагает, что она сбежала из лагеря и потерялась в горах. Волонтеры прочесывают местность…»

Новости давали бесполезную, устаревшую информацию. Все они были опубликованы еще в прошлом году, и тогда девочку не нашли, а потом об этом будто бы забыли. Клара пролистала несколько статей, пытаясь отыскать какую-то зацепку или хотя бы слово про мальчика из отряда пропавшей. Артем теперь пугал ее каждым движением, а перешептывания за спиной казались все более жуткими. Клара плохо спала ночами, боясь, что может повториться что-то жуткое, но несколько суток прошли без происшествий. В конце концов, и беспокойство ушло – нельзя же ходить перед детьми с вечно испуганным лицом. Особенно перед дискотекой – такое масштабное мероприятие требует особенного внимания.

– Кто-нибудь из старших обязательно попробует уединиться, – сказала Ольга Владимировна на вечернем собрании инструкторов. – Клара, за своими особенно следи.

Впрочем, и без ее напоминания Клара ночей не спала – все ходила между этажами, заглядывала в спальни, бесконечно пересчитывая подопечных. В какую-то из ночей встретила Артема – он выглядел сонно, но все равно выбрался в коридор, чтобы поговорить с ней.

– Раз уж вы не даете нам поспать, может, прогуляемся вместе? – предложил он.

– Я не гуляю.

– Ну как же. Нашей дверью уже раз пять хлопнули. Спать невозможно. – Артем провел рукой по лицу и словно снял маску – из сонного он мгновенно превратился в бодрого.

– Постараюсь потише, – пообещала Клара и собиралась спуститься на свой этаж, но Артем увязался за ней. – Возвращайся в комнату!

– Что, даже в туалет нельзя? – усмехнулся он.

Они дошли до лестницы, начали спускаться. Этажом ниже Клара завернула к своей двери, но Артем ухватил ее за руку.

– Подарите завтра мне танец?

Клара замерла. Только ей показалось, что он избавился от своей наглости, как он опять!

– Раньше на танцы принято было приглашать заранее. – Артем шагнул к ней, не отпуская руки. На день он собирал светлые волосы в самурайский хвост, но сейчас они свободно свисали на лицо, подчеркивая его скулы – с распущенными волосами он походил на воинственного и крепкого юношу из средневековых романов. На Клару напало оцепенение, мысль «а почему бы и нет?» уже почти закралась к ней в голову. Но тут кто-то из инструкторов всхрапнул так громко, что звук донесся и до коридора. Клара освободила руку.

– Я буду занята. Поищи себе в партнеры кого-нибудь своего…

– Уровня? – вспыхнул Артем. Брови нахмурились, кулаки сжались – будто его смертельно обидели.

– Возраста. Я хотела сказать: возраста. Спокойной ночи.

Клара спряталась за спасительной дверью, пытаясь понять, что с ней только что произошло. Артем ей не нравится – да и не может, он же еще ребенок, пусть и выглядящий довольно взросло, – но стоило ему схватить ее за руку – и разум затуманился. Ничего общего с влюбленностью. Скорее… страх не подчиниться?

Музыка играла весь вечер. Сначала отправили танцевать всех малышей и часть средних отрядов. Потом – оставшиеся средние и все старшие. Разделение получилось не очень ровным, но сильно недовольных не было. Клара помогала девочкам своего отряда выбрать наряды и накраситься – впрочем, в последнем они и сами были мастерицами.

Особенно все крутились вокруг Оли, тщательно оценивая ее наряд и по три раза перерисовывая стрелки на глазах.

– Ты как на свидание наряжаешься, – заметила Клара и по хихиканью девочек поняла, что угадала.

«Все-таки сошлись они с Пашей. Впрочем, чего удивляться. Съездить в лагерь и не влюбиться? Время на ветер. Главное, чтобы глупостей не натворили».

Об этих «глупостях» им на курсах инструкторов прожужжали все уши и запугали так, что никто в итоге не хотел связываться со старшими отрядами. Наверное, только Клару тайные свидания подопечных пугали меньше, чем неконтролируемые дети, вот ей и достались старшаки.

За окнами играл последний блок: сейчас будет пара быстрых песен и завершающий медляк, чтобы малыши не чувствовали себя обделенными. А потом небольшой перерыв – пора будет и свой отряд на площадку вести.

– Все, красавицы, давайте! Через три минуты выходим, – скомандовала Клара и заглянула в комнату к парням, предварительно постучав.

Мальчики куда менее тщательно подошли к подготовке. Надели чистое, причесались – и теперь валялись на кроватях, ожидая, когда же их выпустят.

– Вижу, все готовы. Боже, мальчики, хоть немного прибраться можно же? Завтра вместо футбола всех отправлю на генеральную уборку! – Клара не стала у них задерживаться.

Через несколько минут музыка за окнами стихла, и тринадцатый отряд выдвинулся в сторону дискотечной площадки. Оля с Пашей единственные держались за руки, не стесняясь внимания. Похоже, про их отношения все уже были в курсе.

Дискотека началась. Старшие вели себя спокойнее младших отрядов, но диджей-инструктор смог всех расшевелить. Клара стояла чуть в стороне, пританцовывая и усиленно делая вид, что ей тоже весело. Танцевать она любила и умела, но сейчас у нее другая задача: присматривать за ребятами.

Впрочем, причин для опасений не было: в веселые музыкальные баттлы с удовольствием играли все, даже Артем – от него Клара почему-то ожидала непроницаемой серьезности и нежелания развлекаться. Но нет: он «перетанцевал» кого-то из восьмого отряда, покружил в танце Алену, попрыгал под что-то попсовое. Она ошиблась, когда решила, что мальчики совсем уж не готовились. Они оделись согласно своим представлениям о прекрасном: Паша натянул футболку с изображением галстука, Дима украсил руки металлическими браслетами. Клара хмыкнула – даже в ее школьные времена никто уже не считал это модным.

Из всех мальчиков разве что Артем выглядел действительно ухоженно: аккуратная белая рубашка, словно под фрак, гармонично смотрелась с его самурайским хвостом. Ну просто современный ниндзя российского разлива. Она приглядывала за ним, боясь, как бы парень не напомнил ей о вчерашнем разговоре. Наверное, до сих пор уверен, что она должна ему танец, раз попросил…

Оля с Пашей тоже волновали Клару, но они вели себя прилично, разве что не отходили друг от друга во время всех песен и игр.

– Ищите себе пару! – объявил диджей. – Следующий будет…

– Медлячо-ок! – поддержали ребята.

Клара попыталась спрятаться, но к ней все равно подошел Артем. Чтобы перекричать музыку, ему пришлось наклониться к ней и будто случайно взять за руку.

– Так что насчет танца? – прокричал он.

– Я уже ответила.

– Что? Я не могу услышать ответ «нет»!

Клара высвободила руку и отстранилась. Ей на секунду показалось, что он специально ее отвлекает, прикрывая кого-то. Рядом стояла только Алена – поглядывала на Артема с неопределенным выражением лица.

«Ревнует?» – предположила Клара.

Артем опять приблизился.

– Слушай, ты же мне действительно нравишься! – бросил он. Клара оглянулась на Ольгу Владимировну. Старший инструктор стояла неподалеку. Услышит такое – убьет! А тут еще и музыка, как назло, стала тише.

– Во-первых, не «ты», а…

Артем ее не дослушал и резко развернулся, будто затылком почувствовал взгляд Алены.

– Тебе не говорили, что подслушивать плохо? – спросил он. Голос его теперь был значительно громче музыки.

Алена насупилась и ушла в толпу танцующих ребят, пристроившись у колонок.

– Значит, нет? – уже без задора спросил Артем.

– Нет, – ответила Клара. – Пригласи Алену – она точно будет не против.

«Инструктору так говорить нельзя, но как же хочется, чтобы он отстал!»

– Вот уж обойдусь. – Артем скривился и отошел.

«Пронесло».

Медляк все никак не начинался, Клара отыскивала взглядом свой тринадцатый отряд. Они танцевали неподалеку, не стремясь смешиваться с другими ребятами. Только Алена ушла ото всех, да Артем куда-то запропастился…

«Нет, вон же он». – Клара отыскала его взглядом. Артем поднялся к диджейскому пульту. Зачем-то взял диджея за руку… Тот приподнял наушники, выслушал, несколько раз кивнул – и Артем ушел.

Кошмар не закончился – парень опять шел к ней.

«Что ему надо? Песню там заказывал, что ли?»

Клара заметалась и даже вышла за пределы площадки, чувствуя себя при этом очень глупо – бегает от какого-то мальчишки!

Артем следовал за ней. Клара – от него. Через пару десятков шагов догонялки ей надоели, и она остановилась.

– Ну, чего меня преследуешь?

– А вы куда? – удивился Артем.

– В уборную.

– Я тоже! Или нельзя?

Клара вздохнула и собиралась уже прочитать ему лекцию о том, что нельзя подкатывать к собственному инструктору и эти подкаты ни к чему хорошему не приведут…

Но тут со стороны площадки раздался резкий оглушающий свист. Клара схватилась за уши, спасаясь. Даже на таком расстоянии ее оглушило, в глазах на миг потемнело. Музыка мгновенно стихла, кто-то закричал. Клара рванула к площадке.

Все пригнулись к земле, держась за головы. Ольга Владимировна первая поднялась на ноги и, шатаясь, осматривала всех. Люди потихоньку начали шевелиться. Многие присели, зажимая уши, и только теперь осторожно поднимали головы, будто боясь, что раздастся еще один оглушительный свист.

– Что это? Скачок напряжения? – кричала Ольга Владимировна, но Клара слышала ее будто сквозь вату.

Она спешно осматривала свой тринадцатый отряд – вроде все в порядке, только указывают на уши – ничего не слышат. Оглушило всех, кто был на дискотеке.

«Раз, два, три… десять… Артем одиннадцатый. Кого не хватает? Алена!»

Ребята поднимались и громко кричали – иначе друг друга не слышали.

– В ушах звенит! – громко пожаловалась Оля, и Паша успокаивающе ее приобнял.

Артем помог подняться парням, Хомяка постучал по щекам, приводя в себя.

– Слышишь меня?

Клара, наконец, увидела Алену – у самых колонок, свернувшуюся прямо на земле калачиком, прижимающую к ушам ладони. Так близко к колонкам никто не стоял. К ней подбежал паникующий диджей, попытался силой поднять.

– Стой! Не трогай ее. – Клара тут же подскочила, присела. Коснулась Алены. Та слабо отреагировала. – Ты как? – заботливые слова девочка не слышала.

Наконец Алена убрала ладони от ушей. Клара боялась худшего: что опять увидит кровь – но ее не было. Зато Алена села и испуганно оглядывалась.

– Я ничего не слышу! Ничего!

– Тут у всех так, не бойся, – попыталась успокоить ее Клара и прижала к себе. Алена даже не плакала, но тряслась, и хотелось хоть чем-то помочь ей – хотя бы объятием. – Просто слишком громко закричала музыка… Черт, ты вообще зачем это сделал? – накинулась она на диджея.

– Да не знаю… Рука сама потянулась! Я подумал, так будет круто…

– Придурок. Алена, посмотри на меня!

Та не реагировала и смотрела на всех вокруг, щелкала у самых ушей пальцами, хлопала, пытаясь услышать хоть какой-нибудь звук.

– Если она из-за тебя оглохла… – пригрозила Клара, но тут же осеклась. Нечего срываться на диджее, тот и так бледный как смерть. Ему еще достанется от других.

Подошла Ольга Владимировна, усмотрела девочку.

– Ты – ко мне на ковер, – строго сказала она диджею. – Клара, за медиком, бегом. Опять…

Добираясь до медпункта, Клара постепенно приходила в себя. Уши уже начали воспринимать звуки, а голова – соображать, проводить ниточки между событиями.

«Катя рассказала мне про побег – и откусила себе язык. Алена подслушала приставание Артема – и, возможно, оглохла… Что за чертовщина тут происходит?»

К утру слух к Алене вернулся, но не совсем – она слышала только громкую речь. К обеду за ней приехали родители, долго общались с Ольгой Владимировной. Клару та отослала вместе с тринадцатым отрядом подальше, за что та была ей безмерно благодарна.

«Второй раз с моими случается ерунда… Хорошо, что не придется с родителями встречаться», – думала Клара. Хоть в этот раз она была нисколько не виновата, – это ведь диджей что-то сделал с колонками, – но ощущение вины никуда не делось. Да и Алену было жалко – эта девочка просто оказалась не в том месте и не в то время. То ли когда решила встать прямо перед колонками, то ли когда подслушала их с Артемом разговор.

«А что, если у нее так и останутся проблемы со слухом? – размышляла Клара. – Из-за одного глупого случая – страдания на всю жизнь. Как же обидно…»

– Куда мы идем? – спросил Хомяк. Он шел в гору с трудом, хоть подъем был и не крутой, но все равно пытался не подать виду, что выдохся. Пора было где-то остановиться, чтобы ребята отдохнули, но до нужного места оставалось совсем чуть-чуть.

– Подальше в горы, – ответила Клара. – Будем дышать воздухом и смотреть на бабочек.

Артем чуть отстал, после чего догнал отряд и вручил каждой девушке по цветку – нарвал их где-то по дороге. Это были простые розовые полевые цветочки, которые, однако, всех девочек вдохновили: Оля вплела стебелек себе в волосы, еще две девушки приладили к одежде. Кларе тоже достался подарок – самый крупный цветок. На этот раз она не стала отчитывать Артема и просто прицепила стебель булавкой к синему инструкторскому галстуку.

– Спасибо.

Подниматься вверх, хоть и по дороге, было тяжело: ноги забились и через десять минут прогулки уже еле шевелились. Клара развлекала отряд всякими загадками:

– Ах, не трогайте меня, обожгу и без огня!

– Крапива, – легко угадал Хомяк. – Она тут тоже есть, кстати. Я уже успел отхватить по ногам.

– Речка спятила с ума, по домам пошла сама.

– А это, наверное, половодье, – предположил Паша. Он не отпускал руку Оли даже здесь, не боясь осуждения инструктора. Но Клара решила не мешать им наслаждаться обществом друг друга – в пределах разумного, конечно. – Или как это называется, когда весной снег тает?

– Неправильно, – ответила Клара.

– Водопад? Наводнение?

– Водопровод, – опять угадал Хомяк.

Несмотря на все страшные события, что произошли с начала смены, именно сейчас, просто идя и болтая ни о чем со своим отрядом, Клара почувствовала умиротворение и спокойствие.

– А я, кстати, легенду про эти места знаю, – встрял Артем, и все обернулись на него.

«Сейчас опять про своего мертвеца будет рассказывать», – успела подумать Клара, но ошиблась.

– Вон там, смотрите. – Артем остановился и указал на возвышение. Чтобы до него добраться, пришлось бы перемахнуть небольшую речку, отделяющую дорогу от «дикой» горы, и пройти метров триста вверх, меж деревьев и кустарников. Место, на которое он указывал, напомнило скалу из мультфильма «Король лев» – огромный камень выступал из горы. – Это камень влюбленных. Раньше горные люди и обычные – типа нас с вами – жили раздельно и почти не встречались. Но однажды горная девушка и простой человек увидели друг друга, и человек влюбился. Он часто приходил на это место, где мы с вами сейчас идем, а горная девушка смотрела на него с того камня. Так проходило много месяцев. Этот ручей, что вдоль дороги, был тогда огромной рекой. Наконец человек не выдержал и решил добраться до возлюбленной. Он переплыл реку, поднялся на гору – тогда она тоже была выше. Когда человек, наконец, коснулся горной девушки, он понял, что ее кожа из мрамора телесного цвета. Девушка улыбнулась ему, поцеловала и со слезами на глазах сбросила со скалы. Ее отец, горный король, ненавидел людей и приказал ей убивать каждого, кто нарушит границу. Она подчинилась, но человек, в одиночку преодолевший реку и забравшийся на гору ради возлюбленной, покорил ее сердце. Она поняла, что совершила ошибку, и сбросилась со скалы следом за ним.

– Да кто ж полезет на гору к незнакомке? – возмутился Хомяк.

– Если влюбился – не только на гору полезешь, – вступил в обсуждение Паша. – Я бы полез.

– Ой, как романтично! – поддел его Артем.

– А ты не смейся. Ты, может, на гору бы и не полез, такой уж ты человек. Ходишь только да слюни пускаешь, никаких осмысленных действий.

«Что это с ними?» – удивилась Клара.

Подкол Паши, который, видимо, поняли все в отряде, смешком поддержала Оля. Артем бросил на них раздраженный взгляд, но никак не прокомментировал.

– Все равно твоя легенда звучит как чушь. На ходу придумал? – спросил Хомяк.

– Нет, – неожиданно вмешалась Клара. – Когда я ребенком приезжала сюда, тоже слышала эту историю… Когда горная девушка упала со скалы, мир сжался, огромная река срослась, став ручейком, гора, которая раньше была до небес, уменьшилась. Помню, мы сюда даже сбегали из лагеря… – Клара осеклась, поняв, что ляпнула лишнего. – Только тогда у нас не было охраны на выходе. Сейчас уже не получится.

– Очередной намек, чтобы мы не выходили из комнаты, – заметил Артем.

– Ну почему же. Выходите. В туалет там, в столовую… А вот и место, куда мы так долго шли!

Клара скинула с плеч рюкзак, разложила на траве большой плед, вытрясла на него художественные принадлежности.

– Сегодня у нас принудительная арт-терапия!

– Эх… знал бы, лучше бы с ребятами на футболе остался, – протянул Хомяк и первый получил альбом с карандашами:

– Не плачь, набегаешься еще! Только не сегодня. Разбирайте карандаши и бумагу. Смена у нас выдалась необычная, притворяться, будто ничего не происходит, бесполезно. Так что давайте сегодня порисуем. Даже если плохо получается, не стесняйтесь, у нас тут нет оценок. Просто хочу, чтобы вы выразили, что у вас на душе. Планы на будущее, сны, переживания – все можете вылить на бумагу.

– Вы тоже будете рисовать? – спросила Оля. Она устроилась на пледе, сев спина к спине с Пашей и с готовностью схватила красный карандаш.

– Конечно. Мне тоже есть над чем подумать.

Клара включила на телефоне расслабляющую музыку. С погодой сегодня повезло: светло, но не жарко. Идеально для занятия на свежем воздухе. Подальше от родителей, которые могут обвинить тебя во всех бедах…

Клара взяла бумагу и бездумно начала рисовать. Получалось что-то странное: руки сами тянулись к красным и черным карандашам, на бумаге рождались страшные образы: черное небо, темная гора возвышается над лагерем, готовая, как волна, обвалиться на здания и детей.

«Я собиралась что-то позитивное нарисовать…»

Клара испуганно отложила бумагу и заглянула в другие работы: дерево с подвешенным на дереве телом, лицо с окровавленными губами, очень похожее на Катино, дискотека с людьми-палочками, которые танцуют и топчутся в красных лужах…

Паша и Оля в какой-то момент объединились и нарисовали общий рисунок, составив его из двух листов бумаги: на одном парень стоит, вглядываясь в темные вершины, на другом – девушка сидит на выступающем из горы камне, свесив ноги в пустоту.

– Что-то пошло не по плану, – прошептала Клара. Рисунки тринадцатого отряда все как один отдавали мраком и безысходностью. Дети, закончившие рисовать, удивленно заглядывали друг другу в листы.

– Я не это хотела нарисовать.

– Я хотел футбол показать…

– А я вообще рисовать не умею, как такое вышло?

Только Артем показал издевательски-позитивную картинку с карикатурными бабочками и радугой над горой.

– Ладно… Будем считать, что вы выразили на бумаге то, что вас терзало, и теперь должно отпустить, – нашлась Клара и спряталась все рисунки в папку. Если такое увидит кто-то из инструкторов, их коллективно отправят в психушку. – Давайте собираться. Пора на ужин.

Отходя от стоянки, Паша с Олей задумчиво оглянулись на скалу – Клара перехватила их взгляд.

«Нельзя их туда отпускать!»

Очередная Свеча закончилась – на ней будто специально никто не вспоминал Алену. Пока тринадцатый отряд ходил в гору рисовать, родители собрали вещи и увезли девочку. Теперь уже вторая пустая кровать в женской спальне напоминала, что смена выдалась хуже некуда.

Клара ушла к себе в комнату, привычно поставила будильник. Она общалась с другими инструкторами – ей казалось, что все так проверяют отряды. Но нет – только Миша иногда заглядывал в комнаты своей малышни, и то, только если по пути в туалет ночью. Клара же считала, что это необходимо, особенно после всех разговоров о побегах «к мертвецу».

В три часа, проснувшись от будильника, Клара поднялась. Ольга Владимировна, спящая в той же комнате, на звук никак не отреагировала. К середине смены, похоже, устала.

«Быстро проверю и тоже лягу, – подумала Клара, поднялась на этаж выше, заглянула к девочкам. Испугалась – ближайшая кровать стояла пустой. – Ах да, место Алены…»

В комнате мальчиков, на первый взгляд, тоже было все в порядке: кровати не пустуют. Разве что на средней подозрительно натянуто одеяло – другие мальчишки спят, скидывая одеяло в ноги или на пол, а тут – лежит, укрывшись с головой.

«Не мог же он… чье это место?» – недолго думая, Клара подошла к кровати и приподняла одеяло. Подушка вместо человека! Развод для дураков!

Быстро осмотрелась: остальные на месте. Не хватает Паши.

«Кажется, я знаю… Если и Оля с ним, это плохо!»

Клара бросилась в комнату девочек. Там ее ждала очередная подушка под одеялом – и как в первый раз не заметила? Теперь – бегом к охране на первом этаже! Они не могли выпустить детей из здания, ночью даже двери запираются!

– Здрасьте! – Клара влетела в комнату охраны. – Вы кого-то выпускали? У меня двое исчезли!

Охранник не спал – смотрел фильмы на ноутбуке. Он устало посмотрел на всполошенную инструктора.

– Ну да, выпустил. И что? – У него округлись глаза. Дошло. – Ой. Как выпустил? Я не мог!

– Выпускали или нет?

– Они меня как-то уговорили… – Охранник крутил головой, будто ища оправдания. – Нет, стой. С ними еще кое-кто был. Парень, высокий такой, светлые волосы. Он мне что-то говорил… не помню, что, но я точно понял: их надо выпустить.

– Арте-ем, – протянула Клара и бросилась обратно в спальню мальчишек. – Подъем! Куда они пошли?

– Кто? – сонно спросил Артем. Похоже, он не притворялся – действительно отдыхал.

– Сам знаешь! Паша с Олей!

Другие мальчишки заворочались, Хомяк сонно дотянулся до телефона, включил экран.

– Дайте поспать, блин.

– Куда? – прошипела Клара.

– А ты как думаешь? – усмехнулся Артем. – Куда парочка могла бы пойти ночью?

– Черт… Все оставайтесь на местах, другие инструкторы присмотрят!

Клара вылетела в коридор, и тут же за ней, словно и не спал только что, выбежал Артем, на ходу надевая второй кроссовок.

– Погоди!

– Что? – она остановилась и обернулась.

– Ты же не знаешь, куда они пошли. – Рука Артема потянулась и коснулась ладони Клары.

– Понятно, конечно, на гору влюбленных! Зачем ты вообще рассказал им ту легенду?!

– Давай пойдем вместе. Я исправлю свою ошибку.

– Что? Нет, конечно! Возвращайся в свою…

«А может, стоит взять его с собой? Действительно, как же мне искать ночью ребят одной», – появилась внезапная мысль.

– И охрану с собой брать не нужно, – продолжал Артем, не отпуская ее руки. – Они только мешать будут. И так проворонили двух беглецов, какой от них прок?

– Ладно, ладно! Давай, нужно спешить!

Клара побежала к лестнице, Артем следом. Вышли на улицу. Освещение на ночь отключали, Клара включила фонарик на телефоне.

– Ты им помог выбраться из здания. Зачем? Как?

– Просто я очень убедительно прошу. Только ты на мои просьбы не всегда откликаешься, зато остальные – слушают. Помнишь знакомство отряда? Я забыл сказать, что не только а-афигительный, но и а-абаятельный…

Клара даже не улыбнулась. Она спешила к скале влюбленных – другого варианта, куда могла улизнуть парочка, действительно не было. Думать про «обаяние» Артема тоже некогда – он болтает чушь! Но ведь охранник зачем-то послушал его…

– И зачем ты их выпустил? На кой черт?!

– Просто решил помочь влюбленным. Они надо мной, знаешь, подтрунивали. Мол, они-то легко друг друга нашли и теперь встречаются, а вот мне одна упертая инструкторша постоянно отказывает…

Клара прибавила шагу. Ноги запинались об мелкие камни, бежать в гору не получалось – так быстро выдохнется, не успев дойти до места. Фонарик на телефоне освещал слабо, а луны, как назло, этой ночью не было.

– Ты им тоже решил отомстить? Как Кате? Как Алене? – То ли сон еще не ушел из головы, то ли она действительно поверила, что Артем ко всему этому причастен. Тот неожиданно не стал отверчиваться.

– Пусть бы ходили себе за ручку, я и не против. Но зачем-то ведь решили надо мной посмеяться. С другой стороны – вот мы с тобой вдвоем, ночью, где никого нет. Этого достаточно, чтобы я наконец и на тебя смог повлиять.

Артем опять схватил Клару за руку, силой заставил остановиться.

– Одно мое слово – и ты ему подчинишься. Как остальные.

«Я легко могу вырваться», – подумала Клара, но ей стало будто бы все равно. В конце концов, разве он может предложить ей что-то плохое? Он обычный парень, приехавший в лагерь. Симпатичный даже…

Артем внезапно отпустил ее. Наваждение спало, Клара отшатнулась.

– Что это было?

– Я потом покажу. Но не хочу опоздать на зрелище получше. Смотри, мы ведь почти дошли до места влюбленных. Это не фонарик Паши там, в лесу?

Артем указал на гору. По заросшим деревьями склонам перемещалось светлое пятно. Клара хотела перескочить ручей, но в ночи он показался ей огромным – больше, чем река…

– Идем дальше, там воды меньше, – подсказал Артем, и они быстро двинулись вдоль ручья. Клара не отрывала глаз от света фонаря, мелькавшего среди деревьев. Он отдалялся.

– Паша! Оля! – попыталась она крикнуть.

– Бесполезно. Они не остановятся, пока не доберутся до камня.

– А там?

– Там… – Артем задумался. – Как же было в легенде? Сначала горная девушка скинула человека, а потом бросилась за ним.

– Я не позволю! – Клара рванула к ручью, уверенная, что уж сможет его перепрыгнуть, но Артем схватил ее за запястье.

– Стоять.

Она подчинилась, увязнув в его воле, как в паутине.

– Просто смотри. Когда еще увидишь, как повторяется легенда? Может, о них даже сложат новую… Тогда приезжать в лагерь станет еще интереснее.

– Что ты такое? – безразлично спросила Клара. Язык еще подчинялся ей, но тело делало то, о чем просил Артем: она стояла и смотрела на камень, как он и сказал. А если попросит о чем-то еще?

– Я – простой парень. Самый обычный. Но с детства привык, что все беспрекословно меня слушают, и если этого вдруг не случается – мне очень не нравится.

– С Катей так было? Она не просто запнулась, ударилась?

– Сложно удариться так, чтобы откусить себе язык, – усмехнулся Артем и провел Клару чуть дальше, откуда получше видно место влюбленных.

«Я еще могу… он так увлечен этим камнем. Да, успею». Клара собрала волю в кулак, чтобы перехватить контроль хотя бы над одной своей рукой – той, в которой держала телефон. Набрала номер Ольги Владимировны, снизила звук боковой кнопкой на минимум. Артем этого не заметил.

Вдохновившись, что хоть что-то у нее получилось, Клара попыталась вырвать руку, но та не слушалась – сигналы будто просто не доходили до тела.

– Что ты такое? – повторила Клара. Фонарик в горах приблизился к камню. Минута-другая – и парочка уже заберется наверх. А оттуда – вниз…

– Я не знаю. Честно. Просто люблю, чтобы все было так, как я захочу. Ты, кстати, тоже в списке моих желаний…

«Ольга взяла телефон? Слушает ли она?»

– Это место влюбленных – глупая легенда! Как они могли в нее поверить? – как можно громче сказала Клара, молясь, чтобы в телефоне ее было слышно. – Паша! Оля! Спускайтесь с горы!

«Как еще указать, где мы? И поймет ли Ольга, что я ничего не могу сделать?»

– Артем, отпусти! Мне больно. Я должна их остановить!

– Почему ты такая упертая? – возмутился он. – Стой и не шевелись. Такое зрелище портишь… Постой, а это что? – Он выхватил у Клары телефон, взглянул на экран. – Позвонить пыталась? Вот же ты…

Артем размахнулся и бросил телефон через ручей. Тот ударился об дерево, фонарик моргнул и погас. Клара все равно все видела: глаза уже привыкли к темноте. Тем страшнее было наблюдать за фонариком Паши: два силуэта уже забрались на камень, обнялись.

– Ты можешь их остановить? Артем, я все сделаю, только…

– Даже если бы хотел – не смог, они слишком далеко. Но я, кстати, не хочу.

Фонарик с камня первый полетел вниз. Следом – сердце Клары оборвалось вместе с ними – полетели обнявшиеся люди. Там высоко, метров пять.

«Могут выжить… они могли выжить…» – билось в голове, но Клара сама не верила этому. Ее затрясло. Артем не отпускал ее руку, завозился в кармане.

«Что там у него? Нож? Хоть бы и нож, убьет и меня – не хочу больше всего этого… или он меня тоже заставит что-нибудь сотворить? Чертово тело, почему ты-то меня не слушаешься?! Я должна бежать к ребятам, помочь им!»

Клара рванула руку, но до конечности дошел самый слабый сигнал – ладонь чуть дернулась.

Артем, наконец, достал из кармана руку. Чирк – зажглась зажигалка, осветила его лицо снизу.

– Время для вечерней свечи. Поговорим по душам?

Кошмар, который привиделся ей недавно, стал реальностью. Она в лесу, ищет детей. Вокруг темно, и только Артем со свечой – вернее, с зажигалкой – в руках говорит о чем-то жутком.

Страх перед всемогущим мальчишкой – теперь парнем его назвать Клара не могла даже мысленно, слишком уж детский и в то же время жуткий взгляд у Артема от мысли о новом развлечении, – пересилил даже его странный гипноз. Клара вырвалась, отбежала. Артем не торопился догонять ее. Зажигалку тоже не потушил.

– Не нужно от меня бегать. Я слишком долго держал тебя за руку. Смотри прикол. – Он поднял руку, и Клара, словно зеркало, повторила его движение. – В твоей голове уже поселилась мысль. Как у Кати – откусить язык. Как у диджея – выкрутить звук на максимум. Как у ребят – броситься со скалы.

Кларе показалось, что с той стороны ручья донесся стон. Живы?

– И что за мысль? – спросила она и тут же почувствовала, что ноги ее не слушаются – двигаются вперед, к Артему, помимо ее воли.

– Поцелуй, для начала, было бы неплохо. Ты не упрямься. Была уже одна, которая сопротивлялась. – От воспоминаний у Артема скривилось лицо, в свете огня зажигалки превратившись в противную гримасу. – Она в лесу вздернулась. В прошлом году. Удивительно, что ее до сих пор не нашли… я хотел посмотреть, но никак времени не было. Закончу с тобой, схожу, взгляну, может, что-то осталось. Думаю и других ребят из отряда с собой прихватить, что скажешь?

– Зачем тебе это? Никто за тобой не пойдет!

– Пойдут-пойдут, как миленькие. Если я скажу – еще и веревки прихватят, и компанию той мертвячке составят. Кто нам помешает? Ты? Нет, Клара, ты будешь стоять рядом и послушно обнимать меня. Сегодня ночью случится все, чего я пожелал. А потом… потом, пожалуй, я покину лагерь – тут делать больше нечего…

Клара всеми силами пыталась остановить ноги, но уже почти подошла к Артему. Руки понемногу поднимались, видимо, чтобы его обнять.

«Не хочу, не хочу! – повторяла она про себя. – Он сделает что задумал, уведет моих ребят, а потом и меня заставит… что? В ручье утопиться? Черт, черт! Я должна их спасти!»

Артем погасил зажигалку, его лицо погрузилось во тьму.

– Так что насчет поцелуя?

– Ладно… Похоже, ты прав, – сдалась Клара. За спиной Артема возились тени. – Подойди ко мне. Почему девушка должна сама идти к парню, если она уже согласилась его… поцеловать?

Его губы искривились в улыбке. Доволен собой! Артем подошел, неторопливо положил руки ей на талию.

– Наконец поддалась! Долго же пришлось уговаривать…

– Такой парень кого угодно уговорит, – польстила Клара, обняла Артема, не давая ему повернуть голову. Он растаял, поверил, что она ему подчинилась. Настолько уверен в своей власти, что ни на секунду в ней не усомнился. – Так что? Готов?

Голову немного отпустило. Руки уже слушались, потихоньку и разум приходил в порядок. Кем бы ни был Артем – сейчас он полностью уверен в себе, в своей победе над чужим разумом.

– Клара, ты? – раздалось из-за его спины. Клара ожидала этого – отвесила пощечину, отскочила.

С Ольгой Владимировной бежали охранник и несколько инструкторов.

«Их много, отлично!»

– Помогите! Он хотел меня… черт, не важно. – Клара одернула рубашку, будто желая стряхнуть прикосновения этого мальчишки. Артем зло смотрел на нее. – Там ребята, они упали! Нужно им помочь!

Ольга Владимировна быстро сориентировалась, оценила ситуацию. По ее команде охрана скрутила Артема, инструкторы перескочили ручей и бросились с фонариками искать ребят, упавших с камня. Клара путано рассказывала, что случилось.

– Это он их подговорил… Я увидела, что они сбежали. Артем и меня хотел…

– Тише, тише, – успокаивала Ольга Владимировна, помогая Кларе привести себя в порядок. – Сейчас позвоню в полицию, его родителям…

– Они сиганули с камня! Из-за него!

Клара никак не могла успокоиться и тоже бросилась в гору, пытаясь в темноте пробраться между деревьями и кустарниками, которые цеплялись за ноги. Шла на стон, в голове билась одна мысль: «Они живы! Им больно, но живы! Должны! Ну!»

Наконец добралась – инструкторы окружили парочку. Паша прижимал к груди бездвижную Олю. У него неестественно вывернута нога – сломал, но жив! А девушка…

– Дайте посмотреть. – Клара подошла к растерявшимся инструкторам, оттолкнула одного, склонилась над Олей. – Дышит! Нужно унести в корпус, только осторожно, если что-то сломано…

От новости, что Оля жива, Паша вскрикнул и потом наконец дал волю крику – боль дошла до мозга. Потом успокоился, перешел на стон, смог подняться.

– Клара, простите… я не знаю, что на нас нашло… Это все Артем, он рассказал эту легенду, и дальше все как в тумане…

– Я знаю, знаю. Давай, обопрись на меня. Идти сможешь? Как вторая нога?

– Я дойду, – пообещал Паша. – Только донесите ее, ладно? Она должна выжить, должна…

Дальше он перешел на бред, но все-таки смог дойти до корпуса.

Клара сидела на крыльце, сжимая в руках рюкзак. Автобус должен был вот-вот подъехать, чтобы увезти прочь из проклятого места ее и других ребят из лагеря. После ночного происшествия смены спешно закрыли, дали только день на сборы. Продолжать вести занятия, будто ни в чем не бывало, уже нельзя.

Пашу и Олю увезли еще ночью в больницу – вновь Ольге Владимировне пришлось покинуть лагерь, ведь на машине быстрее. Тем временем по ее вызову приехала полиция – разбираться с Артемом и всем, что он натворил. Конечно, ничего из произошедшего с ним не связали: ну кто в здравом уме поверит, что ребят загипнотизировали и заставили сброситься со скалы? Откусить язык? Врубить музыку так громко, что половина танцпола оглохнет? Зато кое-что ему можно было предъявить – домогательство. С Клары взяли показания, отвезли в город и зафиксировали синяки, которые оставил Артем своей крепкой хваткой. Ночью они не казались столь болезненными, но на следующий день предплечье покрылось синими пятнами.

Разговор с Артемом тоже частично записался – вновь спасибо Ольге Владимировне, которая по работе установила запись звонков на телефон. Да и Клару, которую грубо обнимал Артем, видел не один человек – тут уже вариантов немного, ему было что предъявить.

Но вот беда: пока с ним беседовала полиция (психолога не дожидались, конечно же, нужно было быстро реагировать), он что-то наговорил оперативникам, а они поверили. В итоге один из полицейских увез его из лагеря, дал денег и высадил черт знает где. Пытались дозвониться родителям Артема – оказалось, что в отряд его записали какие-то незнакомцы – он просто встретил их на улице и попросил подписать документ, выдав его за своего сына. Записали сразу на три смены подряд. А когда подняли архивные документы, оказалось – в прошлом году его тоже записывали никакие не родители – тоже незнакомцы, но уже другие. В век интернета все делалось онлайн, поэтому никто не заподозрил подвоха и не перепроверил.

Артем исчез. Смену пришлось довести, потому что многие дети не могли вернуться домой – родители разъехались по отпускам. Благо оставалось всего несколько дней, и дни эти прошли без привычного веселого смеха и развлечений. Вечера Клара проводила в интернете, просматривая страницы тех, кто успел покинуть лагерь. Катя выложила на странице несколько фотографий из больницы и написала, что все в порядке, врачи обещают, что, когда швы снимут и опухоль с языка спадет, она сможет говорить. В комментариях ей желали здоровья, как поняла Клара, одноклассники. Кажется, Катя в первый день лагеря упоминала, что над ней в школе смеются, но сейчас ребята поддерживали ее.

Оля и Паша оказались в одной больнице. Через несколько дней после случившегося на страничке девушки появилось фото с Пашей – приковылял на костылях к ней в палату, несмотря на запрет врачей. Ну точно, принцесса дождалась своего рыцаря – их рисунки с одной из арт-терапий оказались пророческими.

Про Алену ничего не было известно. Клара только заметила, что в первый день, когда она нашла ее профиль в социальной сети, на странице было полно музыки, а через несколько дней все треки были удалены.

Артема в социальных сетях найти так и не удалось.

Тринадцатый отряд развалился, разъехался по домам, с трудом преодолев эту смену. Клару не отпускала лишь одна мысль: не успел ли Артем внушить и остальным какие-нибудь ужасные идеи? Впрочем, она об этом вряд ли не узнает…

Марс откинулся на кресле и крепко прикусил кончик ручки. Он часто думал, почему родители назвали его именно так – Марсель. Как такое могло прийти в голову работнику завода Василию Петровичу и скромной учительнице по имени Марфа? Они будто расплачивались за собственную простую жизнь, с самого рождения планируя для Марса что-то особенное. На прошлой неделе они озвучили «великий путь», который придумали вместо сына: он будет поступать на юридический. Почему туда? Наверное, потому что это почетно – быть адвокатом.

Марс фыркнул и кинул ручку на стол. Почетно это было лет пятнадцать назад, когда его только вынашивали. Наверное, тогда-то родители и продумали все хорошенько, записали план в тайную тетрадочку и теперь хранят ее где-нибудь на чердаке. Наверняка даже невесту подобрали и договорились. Кого-нибудь типа Маруськи из третьего подъезда «гусеницы» – неприлично длинного двухэтажного здания. Большеглазая, с косой до пояса, всего четырнадцать лет, а уже готовит и дом прибирает. Прям мечта, а не девчонка!

Блокнот заполнялся ровным почерком. Марселю это посоветовал школьный психолог – вести дневник. Мол, так разберешься в мыслях, определишься с приоритетами… что-то еще наговорила, он всего и не запомнил. И за что такое мучение? Подумаешь, врезал соседу по парте. Ну и что? Сосед сказал, что надо показать силу, иначе не пацан. Мол, уже все парни на стрелках были, а ты еще нет – струсил, что ль? Еще заговорщически толкнул в бок: «не боись, драться не в полную силу, а так, забавы ради». Марс оскорбился и врезал заговорщику в нос. Больше к нему с «пацанскими» вопросами не приставали, только психолога назначили. Благо, она девушка нормальная, после универа сразу сюда, в село устроилась. Веселая, дала задание писать дневник и на этом отпустила.

А она руками развела. «Кто это, архитектор?» Я чуть и ей не врезал, честное слово.

Блокнот захлопнулся с силой и чуть не упал со стола. Марс покрутился на компьютерном стуле, откинувшись на спинку и глядя в потолок. Через несколько минут затошнило, и он остановился, для равновесия прокрутившись несколько раз в обратную сторону. Дома не сиделось. Марсель вышел во двор, вытащил из гаража велосипед и отправился в сторону леса.

Поселок Березовский находился на границе с лесом, что мешало всем местным родителям жить со спокойной душой. Вечно дети норовили убежать в чащу. Друг Марса, Глеб Воробьев, года три назад сломал ногу, спрыгнув с дерева. Потом Воробей рассказывал, как героически скакал на здоровой ноге, удирая от волков. Еще двое гениев терялись в лесу, и их находили только через несколько суток. Искали тогда всем поселком, Марс тоже рвался помогать, но отец не пустил. Сказал: «искать пойдут только мужчины». Только родители умеют так обидно заботиться.

С тех пор Марсель специально уезжал в лес, зная, что его будут ругать. Ну и пусть. Разок поругают, другой. Десятый. А на стотысячный раз устанут и смирятся наконец, что он достаточно взрослый, чтобы гулять по лесу. К тому же Марс действительно успел его изучить как свои пять пальцев. Доезжал по дороге – по ней же до завода добираются, поэтому трасса ровная, удобная. Дальше заходил чуть вглубь и оставлял велик, чтобы со стороны дороги видно не было. Что стащат, не боялся – только опасался, что отец увидит велосипед, когда будет возвращаться домой.

В последнее время он строжился и категорически запрещал выходить за пределы поселка. Говорил, зимой отловили несколько оголодавших волков. Озлобились они, к людям выходить начали. Но теперь-то весна, почти лето, волки сыты!

Марс оставил велосипед и направился в глубь леса. Тут росли редкие деревья, свет солнца не заслоняли, поэтому Марсель шел подальше – туда, где даже в полдень бывало темно, как в сумерках. Он успел найти и протоптать более-менее удобную тропинку к небольшой поляне. На ней валялось трухлявое дерево, по которому вечно ползали короеды и очереди муравьишек. Марсель добрался туда быстро, легко петляя среди одинаковых деревьев. Одинаковыми они были только на первый взгляд. Все вокруг превратилось в знаки, по которым он ориентировался, словно бывалый егерь: треснувший ствол, раздвоенное дерево. За ним, чуть левее, куча наваленных веток – их легко принять за берлогу. Только медведей тут не бывает, можно не бояться. Когда поселились люди, звери ушли дальше, в глубь леса.

Марс добрался до поляны и вдохнул воздух. Тут он был свежим, без примеси дыма из затопленных печек. Он тут же пожалел, что не захватил с собой блокнот – вот в таких местах нужно писать о себе. Там, где действительно находишься один. Даже Карлос Кастанеда, бороздивший прерии с Доном Хуаном[2], точно бы избрал эту поляну местом силы. Марс частенько приходил сюда, а на лето имел особые планы: на полянах часто цветет какая-нибудь ягода или хотя бы грибы. Когда закончится школа, он собирался устроить тут пикник. Может, даже Воробья позвал бы…

Марсель и сам не понял, чем занимался несколько часов. Просто бродил по поляне, слушая музыку с телефона, размышлял обо всем подряд. Когда ноги устали, попытался улечься на трухлявое дерево, но побоялся муравьев – заползут под одежду и в волосы. Вместо этого Марсель отыскал дерево с двумя стволами и забрался наверх, упираясь руками и ногами в стволы. Наверху даже удалось сесть, устроившись на толстой ветке – так высоко насекомые не добирались. Телефон сунул в застегивающийся карман рубашки и наслаждался музыкой. Хотя бы в лесу не запрещают включать ее на полную громкость.

Начало темнеть, и Марсель взглянул вниз. Слезать с деревьев всегда сложно, но с такого должно быть попроще. Нужно только упереться ногами в толстые ветви дерева и потихоньку опускаться, как бы съезжая вниз. Так он и сделал, только в конце сорвался.

– Черт!

Марсель приземлился и по инерции упал на колени. Телефон каким-то чудом вылетел из кармана и затерялся в прошлогодней загнившей листве. Марс взглянул на ладони. Корой сдернул кожу, и теперь щипало. Не больно, но неприятно.

Телефон нашел быстро и тут же чуть не швырнул его от злости: экран разбит!

«Родители меня убьют. И за лес, и за телефон!»

Марсель заторопился в сторону дороги, чувствуя, что темнеет слишком быстро. Отец в это время обычно уже возвращается домой, как и мама.

Сбоку послышался шум. Марсель мельком обернулся – собака. Серая, облезлая, со скомканной шерстью, наверняка блохастая. Возможно, из Березовского сбежала…

Марс поспешил дальше. Сзади раздалось рычание. Пришлось обернуться.

«Волк!»

Сердце упало. Марсель шагнул назад, понимая, что даже самый быстрый бег не спасет его от волчьего голода. Огляделся – нет подходящего дерева, чтобы забраться. Волк побежал.

Марсель молча рванул от него прочь. В ушах застучало – бам! Бам! Добраться бы до велика… Обернулся – волк прыгнул.

Его сбило с ног. Марс ударился головой. Смог повернуться в полете и подставил руку – зубы тут же впились в мясо. Слюна, перемешанная с кровью, падала на лицо, и Марс зажмурился. Боль пришла через несколько секунд. Пронзила руку, будто по ней ударили молотом и раздробили кости.

– А ну пошел! – рядом прогремел спасительный крик.

Выстрел в воздух? Волк отпрыгнул и завыл. Марс открыл глаза – волчара ковылял в лес, поджав лапу и скуля. Марсель и сам выл от боли. Рука еле шевелилась. Взглянул – все вокруг было в крови.

Подбежал мужик, перекинувший ружье на спину. Марс узнал его – егерь.

– Ты чего, пацан? Чего в лесу делаешь? Ох…

Мужик расстегнул сумку на поясе и достал какую-то тряпку. Руку перевязывал крепко, умело. Марс прикусил язык, пытаясь заглушить боль, но не мог не стонать от боли.

«Надо держаться, я же мужчина!» Он пытался себя уговорить, но слезы невольно сыпались из глаз. Целой рукой протер лицо, но только размазал кровь.

– Кто твои родители? – спросил егерь.

– Марфа, учительница в школе… И Василий, начальник…

Сознание начало отключаться. Мужик поднял Марса на руки и побежал к поселку.

– Мой велик у дороги – украдут. – Он попытался вырваться, но егерь держал крепко.

– Молчи, дурак. О руке думай, лишь бы не оттяпали!

Марс впал в беспамятство, спасаясь от боли. Ему показалось, что он свернулся на руках егеря калачиком, как маленький волчонок у теплого бока волчицы.

Одного дня хватило, чтобы Марсель стал кумиром всей школы и главным разочарованием родителей.

– А правда, что тебя волк укусил? Покажи руку! – с восторгом крутилась вокруг него малышня на переменах.

– Ты обещал, что никогда не пойдешь в лес один. И какой ты мужчина, если не выполняешь обещаний? На меня весь завод с сочувствием смотрит, какого дурачка-сына воспитал! – сердился отец.

– Сколько-сколько швов наложили? Ух ты! Ну ты смелый! – хихикали девчонки, и скромная Маруська вместе с ними.

– Я поседела за одну ночь! Пока отец возил тебя в город, чуть не умерла от страха! Ты хочешь, чтобы твоя мать умерла?! Почти получилось, сыночек!

Марсель и сам был не рад, что отправился тогда в лес. Рука болела не переставая. Это сводило с ума, не помогали даже обезболивающие. Все, от локтя до кисти, перевязали. Каждые несколько минут Марс шевелил пальцами, чтобы убедиться: мышцы работают, волк не разорвал их. Только мизинец едва сгибался, будто до него не доходили сигналы от мозга. А может, это мозг отказывался их подавать – оказалось, Марсель ударился головой, когда на него напала волчица. Тогда он этого даже не заметил, но теперь постоянно подташнивало и думалось с трудом. В больнице поставили легкое сотрясение.

У всей ситуации был только один плюс: на уроках теперь не заставляли писать. Учителя разом позабыли, что Марсель левша, либо же сжалились над ним и дали послабление. Марс просто сидел и читал учебник, пока учителя занимались другими учениками. Как и в любой малокомплектной школе, тут классы объединялись. В новый поселок не спешили переезжать целыми семьями, поэтому детей и подростков пока было мало, разве что младших побольше. Все трое восьмиклассников сидели вместе с еще десятком других учеников, шестого и седьмого классов. Иногда их объединяли с единственным учеником девятого класса, и тогда в кабинете одновременно находилось всего пять человек вместе с учителем. Марс сидел один, подальше от Воробья. Друг надоедал расспросами и все время пытался вставить собственную историю:

– А я на одной ноге от волка удирал. Наверное, от того же!

– Ты же про медведя рассказывал?

– Ну да, перепутал, – замешкался Воробей.

«И вообще у меня был не волк, а волчица», – хотел добавить Марс, но молчал. Поддерживать скучный разговор не хотелось. Воробей обиженно косился на друга, но не подсаживался.

О раненой волчице Марсель думал все время. Егерь так сказал – волчица. Возможно, мать волчат. С простреленной лапой она едва ли проживет долго, тем более что после случая с Марсом в лес запретили ходить всем женщинам и детям, мужчины же расставили по периметру леса капканы, защищая поселок. Если в такой попадется волчонок – его тело разрубит пополам. Это тоже сказал егерь, хотя, может, соврал.

В затылок прилетела скомканная бумажка. Марс недовольно обернулся. Кто ее кинул, он так и не понял.

Марсель поморщился от странного обращения. Его вывели на бумаге тщательно, обрисовали каждую букву, выделяя ярче. Волк. Можно подумать, странного имени ему не хватало – теперь и прозвище прибавилось. Ох уж эта привычка всем и всегда выдавать прозвища. И все же записка не об этом. Марсель выглянул на улицу.

Окна класса выходили как раз на его дом. Родители получили его, когда только переехали сюда, десять лет назад. Марс тогда был совсем маленьким и не понимал, почему городские улицы исчезли, а они вдруг оказались в лесу. Впрочем, это никогда его не расстраивало – здесь маленький Марсель всегда знал, чем заняться. С остальными немногочисленными детьми сдружился быстро, все свободное время уходило на игры, рыбалку, поход с родителями за грибами и прочие радости. Только в последнее время Марсель устал от одинаковых будней. И вот сейчас все изменилось.

У дома напротив стояла небольшая газелька. Новые соседи таскали мебель и огромные сумки.

– Марсель, на что отвлекся? – спокойно поинтересовалась учительница.

Марс взглянул на нее: на уроках выглядит как строгая дама. Она же каждые выходные приходит в гости к маме, они выпивают домашнее вино и поют песни – после такого сложно воспринимать учителя серьезно.

– Смотрю на соседский дом. Полгода никого не было, а тут вроде въезжают.

Учительница выглянула в окно, а за ней и остальные ученики. Кто-то даже повскакивал с мест, чтобы лучше рассмотреть.

– Я слышала, что кто-то приезжает, – призналась математичка. – Новая семья.

– Почему в эту глухомань вообще хоть кто-то приезжает? – возмутился Марс.

– Ты зря так говоришь. Хоть тут и, как ты выразился, глухомань, это ненадолго. Наш завод – градообразующий. Через каких-нибудь десять лет тут будет большой поселок, а через пятьдесят – настоящий город.

– А пока тут глухомань, – буркнул Марсель. Возле газельки с мебелью он разглядел тонкую фигурку.

Прозвенел звонок, и класс зашевелился.

– Эй, Волк, похоже, у тебя новая соседка! – поддразнил пятиклассник. Марс обернулся. Низкий паренек смотрел на него без страха. Была бы это городская школа – наверняка его считали бы местным задирой. Только в поселке задирать некого – можно и получить.

– С чего ты меня так называешь?

– Про оборотней не слышал? Если тебя укусил волк – ты сам станешь волком.

– Значит, тебя покусал какой-то придурок.

Парень пробурчал что-то про неудачную шутку и отошел. Марс понял, что ответил мелкому достойно, после такого прозвище не приживется.

Марсель вновь повернулся к окну. Он знал, что уже вечером познакомится с новыми соседями – мама испечет пирог и пойдет знакомиться, вроде бы так поступают где-нибудь в европейских уютных поселках, которые так часто обсуждают родители. В каком-нибудь большом городе так наверняка не делают. Живут годами, не зная даже имени соседа по лестничной клетке. Так проще: спрятаться в квартирку, не нагружая себя ненужными связями.

Девчонка взглянула в сторону школы. Марс поежился: показалось, что она смотрит прямо в его окно.

Но тут раздался звонок на урок.

Мама Марселя действительно в тот же вечер отправилась знакомиться с соседями, а десять минут спустя вернулась домой. Марсель и его отец в это время ужинали на кухне и молчали. Так и не помирились. Отец все еще сердился, что сын убежал в лес, а Марс, прекрасно осознавая глупость своего поступка, все равно не хотел извиняться первым. Он чуть не лишился руки – разве этого недостаточно?!

Обстановку разрядила мама.

– Наши соседи – чудесные люди! Вася, у нас с тобой появились новые коллеги.

– С ними вроде девчонка приехала? – уточнил Марс, ковыряясь в тарелке. Хоть он и был левшой, но есть предпочитал правой рукой. Теперь, когда она перемотана, он чувствовал себя неуклюжим.

– Ну… – Мама ответила неуверенно, и Марсель немедленно поднял голову. Странная реакция!

– Что с ней? Косая? Стремная?

– Марс! – возмутился отец.

– Нет, в этом плане с ней все хорошо, – ответила мама и тоже присела за стол. – Просто она немного странная. Ее родители оговорились, что переехали из-за нее. Вроде какие-то проблемы начались в школе, да и вообще…

– Интересно, а вы почему уехали из города? – спросил Марс. – Тоже из-за проблем?

Родители вздохнули в унисон. Этот вопрос сын задавал слишком часто.

– Мы ведь уже объясняли, и не раз. Здесь у отца есть работа…

– Он и в городе нашел бы, чем заняться.

– Дело в деньгах, – прямо ответила мама. – В городе столько не заработать. Учителям идет серьезная надбавка за работу в сельской школе, на заводе тоже платят гораздо больше. Да и на пенсию мы с отцом выйдем раньше. Все ведь ради будущего: так мы накопим тебе на хорошее образование, на квартиру. Во взрослую жизнь вступишь с полным набором!

– Зато все юношество торчу среди тундры. Из друзей – дурак Воробей и толпа малышни. – Марс прикрыл глаза и вздохнул. Нет, нельзя злиться. – Прости. Просто смотрю в интернете, как в больших городах живут, и завидую. Я бы тоже мог ходить в кино и торговые центры, а не по лесам шариться со скуки.

Опять заныла рана. Марс сунул здоровую руку в карман и вытащил пачку обезболивающего.

– Ты какую таблетку уже пьешь за сегодня? – строго спросил отец.

– Вторую, – соврал Марсель. – Мне врач разрешила.

На самом деле это была уже третья таблетка. Как только появлялись признаки боли, он глотал обезболивающее. Пережить хотя бы сотую часть страданий того дня не хотелось. Тогда казалось, что волк оторвет кусок мяса, обглодает кость руки, как голодная псина… Врач сказала, что повезло – зверь только слегка прикусил, задев несколько мышц, но они должны срастись.

Марс вышел из-за стола и отправился на улицу. В это время он обычно делал домашнюю работу, но учителя великодушно освободили его от этой обязанности. Многие взрослые теперь смотрели на него с жалостью, отчего Марсель чувствовал себя не в своей тарелке.

– Эй, подожди! – раздался голос сзади, когда он уже шел вдоль заборов.

Он обернулся и сразу узнал девчонку: новая соседка!

После маминого рассказа Марселю действительно показалось, что она выглядит странно: серые волосы, цвет как у грязной соломы, заплетены в косичку; цветная одежда, будто девчонка опрокинула на себя банки с красками. За спиной миниатюрный рюкзачок – что туда вообще может влезть? Да и зачем таскать рюкзак, если ты не в школе?

– Что тебе? – не очень вежливо поздоровался Марсель.

– Мама сказала с тобой познакомиться. Мы теперь соседи.

«А моя намекнула, что с тобой лучше не иметь дел», – хотел ответить, но промолчал. Нельзя так начинать знакомство.

– Марс. – Он протянул здоровую руку.

– Венера. – Девчонка легонько пожала ладонь.

– Правда? – не поверил Марсель и тут же почувствовал незримую связь с этой девчонкой. Она, как и он, наверняка всю жизнь мучается с именем, живет, уже бросив считать количество насмешек…

– Ха! Повелся? Катя меня зовут. Ну какие нормальные родители назовут ребенка Венерой?

Марсель насупился. Так его еще не задевали!

– Ладно, не обижайся. Куда ты идешь?

– Не твое дело, – буркнул Марс.

– Давай играть. Я задаю вопрос тебе, а ты – мне. Куда идешь?

Катя шла рядом и не думала отставать. Марсель решил, что с ней хотя бы не будет так скучно, поэтому не особо противился.

– Я сам не знаю, куда иду. Просто люблю гулять. Может, пройду до реки и обратно домой.

– Спасибо, что ответил! Теперь спрашивай ты.

«Она действительно странная. Хотя, в принципе, ничего так. Симпатичная. Уж точно красивее Маруськи. Но умнее ли?»

– Кто такой Кастанеда? – спросил Марс.

– Мужик, который выдумал самую классную биографию, которую я читала, – с сожалением сказала Катя.

– Выдумал?

– Ну да. Он сам говорил, что все его книги – выдумка.

Марсель нахмурился. Ему никогда не приходило в голову читать что-то об авторе. Зачем узнавать что-то, что может разочаровать? Новость, что его любимые книги выдумка, Марса обидела. Он мгновенно понял, что никогда не сможет читать Кастанеду с таким упоением. Теперь это не лучше любого другого фэнтези. Не магия, а обычная ерунда.

– Моя очередь. Что у тебя с рукой?

– Волк укусил.

– Так не пойдет, отвечай подробней! – возмутилась Катя.

– Ну ладно… Я убежал в лес, хотел показать, какой я весь из себя взрослый. Там на меня напал волк. Точнее, волчица… так егерь сказал – он меня спас, а волчицу подстрелил.

Они добрались до реки. Тут пока что было холодно, земля и вода не прогрелись, из-за чего вокруг бродил холодный ветерок. Ребята устроились на пустой скамейке – ее поставили тут несколько лет назад, чтобы не приходилось сидеть на земле. На этом благоустройство закончилось – песочный пляж из сельской речушки никто делать не собирался.

– Сильно укусила? До кости? – спросила Катя. Марс хотел возмутиться, что его очередь задавать вопрос, но не стал. Вид у девчонки был загадочный, будто она хотела еще что-то спросить, но не решалась.

– Не до кости. Только мышцы прокусила, но не сильно. Врач сказала, егерь спас мне руку. Крепко бинтами замотал, разорванные ткани сразу схватились. Оставалось только швы наложить, и все.

– Я слышала, что волчья слюна проникает и смешивается с кровью. Чуть-чуть попало – и ты уже на одну миллионную часть волк.

– Что за антинаучная фигня, – возмутился Марс.

– Это не наука, это поверье. Но они ведь не берутся на пустом месте, верно?

– Моя очередь спрашивать, – прервал Марсель. – Почему вы переехали?

Тема с волками начинала надоедать. То в школе подкалывают, то соседка новая. Хоть он уже знал ответ, хотелось ее задеть побольнее, чтобы она больше не трогала неудобные темы.

Но Катя улыбнулась, будто этот вопрос ее позабавил.

– В моей школе меня считали сумасшедшей.

– Это не полный ответ.

– Ну да… В общем, я вижу кое-что, чего не видят другие. И за это они называют меня сумасшедшей. Надо мной не издевались, ничего такого – просто держались подальше, будто меня не существует. Даже учителя на уроках старались меня не спрашивать. Им не нравилось то, что я в них видела.

– А что ты видишь? – спросил Марс. Сидеть ему надоело, и он поднялся, чтобы покидать блинчики по воде. Левой рукой получалось не очень ловко.

Марсель делал это с детства, как только стали отпускать к реке. Раньше ему казалось, что на берегу однажды закончатся плоские камни, но каждый раз удавалось находить новые. Это казалось маленьким природным чудом.

– Я вижу души людей.

От неожиданности рука дрогнула, и идеально ровный камушек скрылся под водой после первого «плюха». Марсель обернулся на соседку.

– Что?

– Ну да, души вижу. Твоя мама заботливая. У нее в груди клубочком свернулась черная кошка, кормящая котят. У нас в классе был мальчишка, у него сердце пожирал червяк, такие в яблоках живут.

– А у меня какая душа? – Марс сжал кулак, почему-то боясь ответа.

Катя посмотрела ему в грудь, будто действительно что-то там видела.

– Сложно сказать. Ты только не обижайся, но… Вообще-то похоже на собаку. Знаешь, такие обычно живут в подворотнях, без хозяина. Огрызаются, бросаются на прохожих и на машины, а потом какая-нибудь бабулька вызывает людей с ружьями, и собаку убивают.

– Зашибись, – ответил Марсель и бросил еще один блинчик. Получилось криво, но это со злости – бродячим псом его еще никто не называл! Был бы на ее месте пацан, давно бы получил по физиономии.

– Не сердись, это не все, – сказала Катя.

– Да пофиг.

– Нет, это важно. Твой пес – он уже не совсем пес. В его вены попала волчья слюна. Разве ты не заметил, что стал делать что-то чуть лучше? Видеть дальше, двигаться быстрее?

Марсель с силой кинул блинчик, и тот ударился об воду десять раз, после чего «плюхи» стали такими мелкими, что невозможно и сосчитать.

– Ага, заметил. Видала, как я камень запустил?

Катя усмехнулась.

Они посидели на берегу еще немного, потом Марсель проводил ее домой. Он старался отшучиваться, но в голову все время лезли мысли про волчью слюну.

Перед сном он не выдержал и решил поднять кровать одной левой. Кровать была огромная, двуспальная, с металлическими вставками и толстенным матрасом. Чтобы сдвинуть ее, приходилось просить отца, поэтому пол под кроватью навеки оставался немытым.

– Я так сильно ударился головой, что сошел с ума, – сказал Марс сам себе и все же уперся левой рукой под низ кровати.

Та скрипнула, но даже не шелохнулась. Марс усмехнулся собственной глупости и пнул кровать. Никакой суперсилы у него не появилось.

– Волк, как же! От волка у меня только рана.

Стоило вспомнить о ней, как она тут же заныла. Чтобы отвлечься, Марс сел заполнять дневник.

На следующий день Марсель вновь встретился с соседкой. Стоило ему выйти из дома, как она вынырнула из своего и пошла рядом, не говоря ни слова. Марс ускорился, но Катя не отставала. К школе подошли так же молча.

У крыльца уже ждал Воробей: протянул руку и тут же убрал, вспомнив, что Марсель не может ответить тем же, а исправляться и тянуть левую было бы странно.

– Привет! Представишь? – без лишних предисловий спросил Воробей.

Марсель взглянул на него сердито, но не ответить было бы неприлично.

– Это Глеб Воробьев, мой друг. А это Катька.

«Сумасшедшая соседка», – хотелось добавить, но Марс сдержался.

– Ты ведь вчера приехала? Круто! Откуда ты?

Марс перехватил взгляд соседки. Она не мигая смотрела на грудь Воробья и будто не услышала вопроса.

– Из города она. Скромная очень. Там вообще все скромные, так что не смущай.

Марсель схватил Катю за руку и втащил в школу. Воробей проводил их удивленным взглядом.

– Ну?

– Что «ну»? – удивилась Катя.

– Ты пялилась на него, будто что-то увидела. Что-то, о чем мы с тобой вчера говорили.

Марсель говорил тихо, почти шептал и постоянно оглядывался. Если их разговор услышат – точно за психов примут, причем обоих. Но Марс все равно хотел услышать ответ.

– С ним все в порядке, – отозвалась Катя и оглянулась на дверь. – У него в груди птенец. Неоперившийся малыш. Непонятно, будет он орлом или маленьким трусишкой-воробьишкой, но пока он не вырос, птенец ищет родителей. Или кого-нибудь, кто его защитит.

– И ты все это увидела? – не поверил Марс.

– Не совсем… Я вроде как вижу образ и разгадываю его, как кроссворд, по клеточкам. Ой, кто это?

Катя спряталась за спину Марселя, словно от привидения. Марс увидел причину ее беспокойства: к ним приближался Пятак. Серега Пятаков – тот самый, из-за которого Марса отправили к психологу. Тот самый, кто ввел моду на драки среди друзей. Самый старший ученик школы – так уж вышло, что больше в девятом классе никто не учился. В поселке вообще пока было мало детей, хотя школу отгрохали огромную. «На вырост».

– Здарова, Марс! – Пятак приветственно похлопал его по левому плечу.

– Ты куда?

– Отпустили с занятий. Физкультурник того! – Пятак щелкнул себя по шее. – Третий раз за месяц. Слушай, я это… извиниться хотел. Дурацкая была идея с драками. Ты мне здорово вмазал тогда, я и не думал, что у тебя столько дури!

– Скорее злости.

– Неважно, – отмахнулся Пятак. – В общем, я слышал, психолог тебя жестко отчитала, заданиями загрузила. Прости. Мир? – он протянул руку.

Марсель еле удержался, чтобы не засмеяться. «Жестко отчитала», ха! Они просто попили чай и поговорили – вот бы все так наказывали. Но говорить об этом Пятаку Марс, конечно, не стал. Он легонько хлопнул девятиклассника левой рукой по ладони, скрепив мир.

– А это кто? – Пятаков только увидел Катю, которая все еще стояла за спиной Марселя.

– Соседка моя. Вчера заселилась.

– А сама-то говорить умеет? – Пятак подмигнул. – Покруче Маруськи будет. В общем, бывай.

Он ушел, и Марсель пожал плечами:

– Не обижайся на него. Он дебил. Сам не понимает, что несет. Эй, ты чего?

Вид у Кати был испуганный. Голубые глаза стали еще больше, голова вжалась в плечи. Теперь она напоминала трусливую куклу.

– Я уже видела таких людей. У него в груди крыса!

– Слушай, Кать, ты зоолог, что ли? Всех уже перебрала. Пятак не крыса – скорее хряк. Неуклюжий, глупый, но в целом нормальный пацан. Просто иногда башкой не думает.

Соседка схватила Марселя за больную руку, и ее будто прострелили.

– Ай!

– Никогда не доверяй ему! Пообещай, что не будешь ему доверять!

– Да обещаю я, отпусти!

Марс вырвал руку из захвата и прижал к груди, как ребенка.

«Правильно мне мама говорила. Сумасшедшая девчонка!»

В школу зашел Воробей и увязался за Марселем хвостиком. Вместе они дошли до класса – оказалось, что Катя тоже учится в восьмом. Когда Воробей сел рядом с ним, Марсель даже обрадовался – не хотелось сидеть с этой странной.

– Ты что ешь?

Марсель удивленно посмотрел сначала на друга, потом на руку. Обезболивающее он пил уже не задумываясь, как конфеты. Зато рука совсем не болела, если не тревожить. Сейчас таблетки особенно нужны – после того как Катя схватила его прямо за раненое место.

– Это врач прописала.

– Что скажешь о новенькой? – спросил Воробей.

– Ничего. Странная.

– Все девчонки странные.

– То же самое они думают о нас.

Марс достал учебник и показательно открыл случайную страницу, стараясь отделаться от разговора. Все начало раздражать. Он слышал каждое движение в классе, будто бы все сговорились перешептываться, сморкаться и шоркать ногами по полу как можно громче. И больше всего раздражал Воробей – он жевал жвачку. При этом чавкал так громко, что Марсель еле сдержался, чтобы не зажать уши: чвяк-чвяк-чвяк.

– Выплюни ты ее, достал, – буркнул Марс, и Воробей тут же послушно прилепил жвачку под парту.

Легче от этого не стало. Катька бесконечно копалась в рюкзаке, шурша тетрадками – наждачные они, что ли? – другие классы болтали и смеялись, да так, что их хохот напоминал смех титанов. Еще и школьный звонок – звенел, наверное, целую минуту, словно кто-то нажал на кнопку и уснул!

Последней каплей стал скрип ботинок по полу – противный, будто вилкой по пустой тарелке.

– Да заткнитесь! – Марсель вскочил, и все разом замолчали. И все равно он слышал стук сердец, дыхание школьников, даже стук каблуков в коридоре.

В класс вошла учительница.

«Целый день в таком шуме я не выдержу», – подумал Марс и рывком схватил сумку со стула.

– Марсель, все в порядке?

– Нет. Мне плохо. Простите, я, наверное, пропущу…

Не дожидаясь ответа, Марс выбежал из кабинета, прочь от посторонних шумов. Логика победила, и он все же заглянул в соседний класс. Расписание матери он знал не хуже своего.

Мама, увидев Марселя, тут же вышла в коридор и коснулась его лба.

– Что случилось? Ты весь красный!

– Мне плохо, – ответил Марс и не соврал. – Рука болит, и тошнит… И звуки такие громкие, будто все специально!

Странная мысль посетила голову – а вдруг он чем-то заразился? Конечно, не той ерундой, о которой болтала Катя, про волчью слюну. Ну не в оборотня же он превращается, в самом деле? Марс успокоил себя: от всего страшного типа бешенства и столбняка ему уже сделали уколы в больнице и выдали еще пару ампул с собой – чтобы делали прививки дома. Нет, это не болезнь, он просто не до конца оправился от раны. Может, удар головой так подействовал, что теперь его раздражает все подряд?

Мама прижала сына к груди.

– Ты ведь никогда не отпрашивался с уроков без веской причины, дорогой.

– Ты… меня отпускаешь? – не поверил Марсель. Он ожидал, что его загонят обратно в класс.

– Конечно. Не забудь измерить температуру. У тебя что, еще и глаза слезятся?

– Свет стал слишком ярким.

– Померь температуру и иди в комнату, закрой шторы! Я постараюсь подмениться. Хотя нет, не получится… Пошлю к тебе Нину, она посмотрит, может, лекарства выпишет.

Марс покачал головой.

– Мне просто нужно отдохнуть, мам. Не надо никого присылать.

– Ну хорошо, иди. Я не буду задерживаться!

Улица встретила светом, и Марсель прищурился, борясь с собственными глазами. Из них то и дело норовили политься слезы. Солнце будто приблизилось на пару тысяч километров и стало невыносимо ярким. Марсель впервые в жизни почувствовал, насколько хорошо жить в шаге от школы.

Мерить температуру не стал – чувствовал, что не болен. Марс закрылся в комнате, задернул плотные шторы и с головой забрался под одеяло, наслаждаясь тишиной. Где-то вдалеке пилили деревья, но это был столь монотонный и негромкий звук, что под него даже удалось уснуть.

В комнату зашла мама и немного постояла в дверях, прислушиваясь. Будить сына она не стала, и Марсель, вновь уснув после ее ухода, проспал до ночи. Проснулся от того, что лунный свет светил прямо в глаза, пробравшись через маленькую щелку между штор.

Ему снилась волчица. Она, хромая на переднюю лапу, убегала прочь от деревни, а за ней мчались люди с ружьями.

Марсель открыл глаза и еще долго пытался уловить сон, досмотреть, узнать, чем все закончилось. Почему-то он жалел волчицу: она хромая, оголодавшая, бежала куда-то с остервенением, будто что-то могло ее спасти. Или она сама кого-то спасала?

Мучаясь от боли в руке, Марс поднялся и подошел к окну, отдернул штору. Полная луна осветила комнату. Несколько таблеток скользнуло в ладонь, но они действовали не сразу. Придется подождать минут пятнадцать, прежде чем боль отступит.

Из-за паршивого состояния хотелось выть на луну. Марс приоткрыл окно, впуская свежий воздух – родители включили котел слишком сильно, из-за чего в комнате стало душно, как летом.

Из леса донесся вой. Тихий, далекий, но Марс все же смог различить его – волк.

«А может, волчица? Та самая? Я могу проверить!»

Марс набросил на плечи кофту и сбежал на первый этаж. До обуви добраться не успел.

– Марсель, тебе лучше? – отец остановил его, внезапно появившись в дверном проеме, из-за чего Марс замер.

«Куда я вообще собрался на ночь глядя? В лес? Совсем с ума сошел!»

– Лучше, пап. А ты чего не спишь?

– Покурить встал.

Марсель кивнул. Отец каждую ночь, как по часам, вставал несколько раз, чтобы подымить в окно. Раньше он устраивался у печи, но в последние годы ее топили только в самые лютые морозы, в другое время обходились котлом в прихожей.

Марсель прошел на кухню, притворяясь, что туда и собирался. За собственное желание ринуться в лес стало невообразимо стыдно.

На следующий день Катя вновь ждала у дома. Марсель только тяжело вздохнул, увидев соседку.

– С чего ты взяла, что я сегодня пойду в школу?

– Просто подумала. – Катя пожала плечами. – Как себя чувствуешь?

– Лучше.

Марс предпочел не рассказывать про бессонную ночь, беспокойную рану и странные мысли. Он почти не спал, размышляя о волчице с подстреленной лапой. Сколько она проживет? Может ли, как раненая псина, зализать болячку, или пуля застряла среди мышц, и волчица уже обречена?

Вой на луну, который он слышал ночью, только будоражил сознание.

– Сегодня было полнолуние, – сказала Катя.

– И к чему это?

– Просто. Твой щенок похож на волчонка.

Марсель не сразу сообразил, что она говорит про его душу, а когда понял, фыркнул. Не до глупостей!

Они зашли в класс за минуту до звонка. На них сразу посмотрели все, кто был в помещении. Марс поежился – не любил он такие взгляды: испытывающие, будто денег должен.

– Че уставились? – рявкнул он, и все, словно по команде, нашли себе дела.

Только Пятак продолжал смотреть в их сторону, и Марсель перехватил его взгляд. Не на него смотрит – на Катю.

Марс сел рядом с Воробьем, и тот ткнул его в плечо.

– Ну как ты? Что вчера случилось?

– Ничего, – сказал Марс и почувствовал себя попугаем. Сколько еще раз за день придется отвечать на этот вопрос?

Прозвенел звонок, и тут же, словно ждала за дверью, вошла учительница.

– Класс, здравствуйте! Марсель, я думала, сегодня ты не придешь. Как самочувствие?

Марс сжал кулак.

– Ничего, – процедил он сквозь зубы.

– Это хорошо! – кивнула учительница и начала урок истории.

Задания, как обычно, раздавала по классам: сначала Пятаку как единственному девятикласснику, потом Марселю, Воробью, Кате и Маруське. Что-то в очередной раз нужно списать из учебника и изучить самостоятельно. Порой Марселю казалось, что весь гениальный план родителей рухнет из-за школы – тут же совершенно ничему не учат! Учителя, которых, как и учеников, не очень много, разрываются между классами и не успевают объяснять тригонометрические формулы старшакам и банальные правила умножения младшим классам одновременно. В итоге знания в полной мере не получают ни те, ни другие.

Раздав задания, историчка вышла из кабинета. Марс невольно прислушался. Сегодня звуки хоть и казались громче обычного, но уже не раздражали. Он без труда смог различить, о чем тихонько говорят Маруська и Катя:

– А в городе как?

– В прошлой школе у меня в классе было тридцать человек, – шептала Катя. – Весь урок что-то объясняют, не как здесь. И не совмещают классы – это так странно!

Марс усмехнулся.

– В городе все по-другому, верно, Катька? – громко спросил Пятак, и Марсель понял: не только он подслушивал девчонок.

– Ну… да, – неуверенно ответила она.

– Ты не парься. Мы тут не снобы, чморить тебя не будем.

– Что?

– Мне папа рассказал. Тебя там обижали, да? За то, что ты в психушке лежала.

Марс обернулся. Пятак сидел, развалившись на всю парту и явно ощущая себя хозяином положения. На Катьку он смотрел хитро, щуря глаза, еще и носом дергал, словно принюхивался. Как крыса, правда.

– Я не лежала в психушке, – спокойно ответила Катя, даже не оборачиваясь. – Просто иногда хожу к психологу.

– А ты случайно не серийный маньяк? – спросил Пятак. – А то у нас сегодня ночью собаки сдохли. Чего вы так на меня смотрите? Это правда. Батя сказал, волки загрызли!

– Я слышал их визг, – неуверенно прошептал Воробей. Марс взглянул на друга.

– Серьезно? Я почти не спал, но ничего не слышал. Только волчий вой.

– Ну да, вой. Это волки своих созывали, – опять вмешался Пятак. – С голоду загрызли наших псин. Вы далеко от края живете, до ваших не добрались. А у нас во дворе такое мясо с утра! Просто жесть. Ну это ничего, на выходных отец обещал взять меня на охоту с мужиками. Застрелим пару волков, меня научат сдирать шкуры. Катька, хочешь, подарю тебе шкуру убитого волка? Да не морщись ты, делать мне нечего, шкуру на тебя тратить. Воробей, со мной пойдешь охотиться?

Пятак говорил с каким-то изощренным удовольствием, разве что не облизывался. Марс отвернулся – старшак внезапно стал ему омерзителен.

– А меня возьмут? – спросил Воробей без особого энтузиазма. Похоже, охота на волков не входила в его планы.

– Возьмут, у тебя же руки-ноги целы! Марс, без обид, но тебе не предлагаю. Для охоты нужны крепкие мужчины, а не калеки.

Марсель так сильно вцепился в карандаш, что тот треснул и разломился. Поймал взгляд Кати – она таращилась на его руку.

– Че надо? – ляпнул Марсель.

Катя молча отвернулась. В класс вернулась учительница, и урок продолжился в тишине.

Марс и сам не мог понять, что с ним. Волчица, которая на него напала, давно должна истечь кровью и умереть, остальные волки ничего кроме проблем поселку не принесут. Так почему же так мучает мысль, что кто-то будет на них охотиться?

«Агрессивных животных нужно убивать, – подумал Марсель и не поверил собственным мыслям. – Они могут напасть на маму, когда она раньше всех идет на работу! И на отца, когда он идет на завод через лесополосу…»

Он настолько погрузился в себя, что не заметил, как закончился урок. Потом прошел еще один, и еще – Марсель размышлял, пытаясь найти оправдание своему сочувствию волкам.

– Марс, – кто-то коснулся плеча, и Марсель вздрогнул. Рядом с ним стояла Катя. – Все обедать пошли. Идем?

Ему показалось, что она умоляет его пойти рядом. Это было странно, но стоило выйти в коридор, как Марс все понял: на них двоих косились, словно это они собственными руками разодрали утром собак и, измазанные кровищей, ограбили банк. И это как минимум.

– Чего они пялятся? – спросил Марс и зыркнул на одного из малышей. Тот сразу отвернулся и юркнул в класс.

Катя вздохнула, но не ответила.

– Давай, не молчи. Что случилось?

– Сережа разболтал про меня… Психолога назвал психиатром, консультации лечением… а дальше все уже додумали.

Марс взглянул на соседку. В первый раз, когда он ее увидел, она казалась странной, слегка безумной, с прибабахом – но никак не плаксой. Сейчас же она едва сдерживалась, чтобы не заплакать, только глаза отводила, чтобы он не заметил блеск. Но Марсель заметил и решительно взял ее за руку. Хотел за запястье, но Катька дернулась, и он коснулся ее ладони.

– Они все – придурки. Привыкай. Такая уж у нас школа.

– Ты не придурок.

– Спасибо за комплимент. И все равно. Забей.

Марс злобно посмотрел на еще нескольких ребят. Под его взглядом они все как один тушевались и тут же что-то начинали искать в рюкзаках, смотреть в окно и находить новые занятия, лишь бы старшеклассник не прожигал их взглядом. Марсель усмехнулся. Если бы дело происходило в городской школе, так легко не получилось бы. Здесь же, в поселке, он один из немногих «взрослых» ребят, и уже за это его уважают. А после сражения с волчицей его авторитет среди младших классов стал еще выше.

– Ты прямо как волшебник, управляешь ими силой мысли, – улыбнулась Катя, и Марс наконец отпустил ее руку.

– Теперь уже волшебник, не оборотень?

– Сам решай, кто ты такой. Я просто делюсь мыслями.

Марсель кивнул, и они прошли в столовую. В тот день их больше никто не беспокоил.

Вечером с первого этажа послышался шум, разговоры и звук закипающего чайника.

«Гости», – мгновенно определил Марсель, но не спешил спускаться. Обычно по вечерам к ним приходили мамины коллеги – другие учителя, а встречаться с ними лишний раз Марс не хотел. В детстве ему казалось, что это круто, когда все мамины подруги ведут занятия в школе. Теперь же это только напрягало: в школе с ними не поболтать о всякой ерунде, как раньше, но и дома теплоты в отношениях поубавилось – учился Марс средне, и каждый разговор скатывался к теме оценок.

Однако сейчас снизу доносились мужские голоса.

– …лучше сделаем это сейчас, пока они не отожрались.

– Уже весна, еды у них достаточно.

– Они напали на наших псин! Задрали до смерти. Кто потом? Дети? Тебе мало покусанного сына?

– У меня нет на это времени. На заводе увеличили смены, еле хватает сил домой прийти и завалиться спать. Тебе ли не знать.

– Удивительно, как глубоко тебе плевать на проблемы поселка.

– Сочувствую вашим псам всей душой. Удачной охоты.

Разговор закончился так же быстро, как и начался. Хлопнула дверь, выключился чайник – ложная тревога, гостей не будет. Марсель спустился вниз.

– Пап, кто приходил?

– Петр.

Ответил коротко, но Марсу большего и не нужно: отец Пятака.

– Хочет охотиться на волков, да? Пятак говорил, его возьмут с собой.

Отец внимательно посмотрел на Марселя из-под густых седеющих бровей. Он начал стареть рано. Мама говорила, что это из-за больших нагрузок и климата, но Марселю якобы бояться нечего – отучится еще год и поедет поступать в большой город. За него выбрали не только будущую профессию, но и колледж, и университет, и даже нашли знакомого, который после окончания вуза возьмет его в юридический бизнес. Уже в восьмом классе Марс знал свое расписание на добрую половину жизни.

– Хочешь с ними на охоту? С такой рукой нельзя, – сказал отец, и Марс тут же закачал головой.

– Ни за что! Ну в смысле… Не хочу я никого убивать. А ты почему отказался?

– Тоже не хочу… убивать. Ты много знаешь о волках?

Марс пожал плечами.

– Не меньше остальных. Хищники, санитары леса. Домашних животных грызут, когда голодные. Правда, это обычно зимой. В сказках на трусливых псин похожи, а вот в жизни… не могу так сказать. В тот раз на трусливую псину был похож я.

– Это неудивительно. Марс, сделай милость, я кое-что должен был отнести Валерке… для тебя – Валерию Ивановичу. Сделаешь?

Марс кивнул.

– А кто это?

– Егерь наш. За твое спасение обещал ему кое-что.

Отец начал копаться в ящиках, бесконечно переставляя какие-то банки, консервы, бутылки и кастрюли. Через пару минут поисков он с победным видом вытащил стеклянную бутыль с красновато-коричневой жидкостью внутри.

– Чего это? – поморщился Марс.

– Коньяк. Пришлось дождаться, пока из города привезут хороший, чтобы не стыдно было отблагодарить. Отнеси, он живет…

– На краю деревни, я знаю. Давай.

На улице уже стемнело. Марс включил фонарик на телефоне и брел по пустым улицам. К вечеру становилось по-осеннему холодно, приходилось кутаться в беспечно накинутую легкую курточку. На небе светила луна – уже не полная, справа, будто незаметно отрезали кусочек.

До егеря на краю поселка добрался без приключений, постучал в дверь.

– Кто? – сурово спросил мужской голос.

– Я, Марсель, – ответил Марс и тут же почувствовал себя глупо и добавил: – Вы мне жизнь спасли.

«Почему я должен напоминать о таких вещах? Если бы я кого-то спас, то запомнил бы его голос, внешность и имя до конца жизни. Каждую деталь!»

Дверь распахнулась. Валерий Иванович показался Марсу великаном, загораживающим солнце, но мужчина едва подвинулся, и тут же свет лампы за его спиной стал ярче.

– Заходи, коль пришел.

Марс зашел в дом и неуклюже сунул егерю бутылку.

– Это отец вам передал.

Суровое лицо мужчины озарилось, и он с удовольствием принял коньяк.

– Вовремя ты! Да не волнуйся, раздевайся, проходи. Чай будешь?

Марс покачал головой и собирался уже уйти, но засмотрелся на стены. Они были подозрительно пусты.

– Что такое? – спросил егерь.

– Ну… я никогда тут не был. Немного по-другому все представлял.

– Как «по-другому»?

– Думал, по всему дому шкуры животных развешаны, оленьи головы. Как в фильмах.

Валерий нахмурился.

– Ты меня с кем-то перепутал, мальчик. Возможно, с убийцей.

– Почему с убийцей? В эти выходные все на волков собираются идти. Это ведь правильно? Чтобы защитить нас?

Марс почувствовал, как неуверенно звучат его слова.

– А кто защитит их? Замерзшие голодные животные пытаются выжить. Кто-то выращивает волчат… Волки очень умные, знаешь? Лет десять назад, когда я еще не жил тут, друг взял меня на охоту на вертолете. Там волки тоже сходили с ума от голода и нападали на поселения, кур жрали. Мы летели на вертолете, загоняя волков по снежной степи, а они подбегали к деревьям и жались к стволам. Маскировались. Быстро поняли, что надо делать. Тогда у меня так и не поднялась рука… но останавливать других охотников я тоже не стал. – Егерь тяжело вздохнул. – Дураком был, да и законов не знал. Подумаешь – охота. Мне даже ненадолго показалось, что мой приятель прав, опасных хищников нужно истреблять. Да и не задумывался еще, что бывает охота, а бывает – убийство ради забавы. Браконьерство. Потом уже до меня дошло. Пришлось сменить профессию и встать на защиту леса.

– Но тогда вы спасли меня, выстрелили в волчицу, – сказал Марс.

– Если выбирать между человеком и волком, конечно, я выберу человека. Но люди, которые идут браконьерствовать, – они не выбирают. Они жаждут крови и просто нашли для этого повод. – Егерь сел за стол, который стоял почти на входе.

– Вы им не помешаете?

– К сожалению, в этот раз они правы. Петр Пятаков заходил ко мне, расспрашивал, как получить разрешение на отстрел. У него есть доказательства, что волки в наших краях представляют опасность, так что вряд ли ему откажут. Как твоя рана? – Егерь кивнул на руку, как бы намекая, что Марс сам – доказательство, что волки опасны.

Марсель взглянул на перемотанное предплечье.

– Болит. Постоянно.

– Держись, будь мужчиной.

– Я стараюсь… Можно глупый вопрос?

Валерий, до этого момента крутивший настойку в руках, отставил ее и внимательно посмотрел на Марса.

– Слушаю.

– Мне кое-кто сказал, что если волчья слюна попадет в кровь, то это навсегда… Ладно, глупости это. Простите, что начал. До свидания.

Чувствуя, как краснеет от стыда, Марс выскочил на улицу и как можно скорее отошел от дома егеря. Вдалеке послышался вой.

«Своих созывают», – вспомнились слова Пятака.

Марс отправился домой, не включая фонарик. Глаза быстро привыкли к темноте, и он видел все не хуже, чем днем. Даже смог различить курицу в огороде математички – она опять забыла закрыть курятник на ночь, и беспокойная птица гуляла под луной. Почему-то в темноте именно она не засыпала и каждый раз при открытом курятнике гуляла до середины ночи. Марсель знал об этом, потому что каждый приход математички в гости начинался с возмущений, что «моя дура-курица опять учудила!».

Он остановился, заглядевшись на птицу через забор.

Послышался шорох. Марс повернулся и застыл от страха. Перед ним стоял волк – серый, тощий. Глаза ярко сверкали, отражая луну.

Марс заставил себя шагнуть назад. Кричать не решался – на резкий звук волк точно нападет!

Зверь замер, словно не зная, что делать. Он выглядел напуганной собакой, которую застали за воровством колбасы. Но страх быстро сменился чем-то иным – волк, поначалу от неожиданности согнувший лапы, пошел вперед, прямо на Марса – медленно, теперь уже почти беззвучно. Марсель отступал. Смертельный вальс затянулся на десяток шагов. Показалось, что глаза зверя сверкнули красным.

– Не нападай, – попросил Марс, понимая, что не сработает. От звука собственного голоса стало немного легче. Марсель вытянул больную руку вперед, решив не рисковать здоровой. – Меня уже кусали, смотри. В моих венах уже течет волчья слюна. А вон там курица. Видишь, вон там дыра в заборе. Сожри лучше курицу. Я никому не скажу, что видел тебя.

Глупая птица за забором кудахнула, волк остановился и повернул голову. Еще раз взглянул на Марселя. Он же не станет нападать на человека? Марс отступил еще на несколько шагов, показывая, что не представляет опасности. Он и сам не чувствовал, что хоть что-то смог бы сделать, но дикое животное же этого не знает? Они должны бояться всех людей. Только сейчас все наоборот! Сейчас человек боится волка…

– Обещаю, не расскажу, – прошептал Марс и отшагнул еще. Волк развернулся и легко протиснулся в тонкую дыру в заборе.

Кудахтанье, предсмертный визг, челюсти сомкнулись на горле курицы. Волк выскочил из дыры через несколько секунд, обхватив зубами шею птицы. Она еще дергала крыльями, но курицы бегают даже с отрубленной головой – такого Марсель насмотрелся еще в детстве.

Волк повернул голову, и Марсу показалось, что зверь кивнул, а потом убежал.

Побежал и Марс, за минуту добравшись до дома. Дверь за собой захлопнул, прижался к ней спиной, отдышался, пытаясь усмирить бешеное сердце. Ноги дрожали еще несколько минут. Голова гудела, словно в черепе кто-то включил бесконечный белый шум.

«Сказать отцу? Нет, я обещал. Обещал волку молчать!»

Марсель захлопнул дневник. Он больше не помогал приводить мысли в порядок и только сильнее все запутывал. Марс злился на психолога, которая посоветовала вести записи, злился на ополоумевших волков, нападающих на людей, на егеря, который спас его жизнь, и больше всего на самого себя, пугаясь собственных мыслей.

Волк послушался – как такое может быть? Он смотрел на него, словно разумное существо, заточенное в теле голодного животного.

– Марсель, ты собрался? – крикнула мама снизу. Марс покосился на часы. Пора в школу, а за всю ночь он так и не сомкнул глаз.

Поначалу пытался бороться с болью «как мужчина» – так ему сказал егерь. Болела не только рука, но и голова, хотя, в отличие от раны, не постоянно, а как будто бы волнами прилива. С неприятными чувствами в руке Марс уже кое-как смог свыкнуться, но вой, шум в ушах и приступы тошноты мешали даже думать. Пачка обезболивающих закончилась, да и не особо помогла бы – тут бы что-нибудь попроще, но для головы. Но ни один адекватный взрослый не даст ему еще лекарств, его и так напичкали уколами и обезболивающими. Они скажут: «так много нельзя, сердце и почки посадишь!».

«Но никто из них не живет с болью, как я», – подумал Марс. Решение пришло быстро. Марсель спустился вниз, морщась и держась за голову. Актерскими данными он не обладал, но достучаться до материнского сердца оказалось несложно.

– Что такое? Болит? – увидев сына, мама тут же заволновалась.

– Ага.

– Ну потерпи, все будет хорошо. – Она погладила Марселя по плечу.

– Я всю ночь терпел. Спать не мог. Тошнит ужасно, и в голове гудит. Да еще рукой ударился, а она будто бы в мозг отдает.

– Ох, Марсель, ну нужно же аккуратнее! Побудь дома, если совсем плохо, я принесу лекарства на большой перемене.

– Опять дома? – вмешался отец, и Марсель учтиво отступил, давая взрослым разобраться самим.

Он их даже не слушал, погрузившись в мысли. Родители о чем-то недолго спорили, и Марс наконец услышал от отца ключевую фразу:

– Ладно, прогульщик. Но сегодня последний день, когда ты пропускаешь школу!

– Спасибо, пап, – без эмоций сказал Марс и обулся. На вопросительный взгляд родителей ответил: – Меня, наверное, Катька ждет. Предупрежу, чтобы шла одна.

За забором его действительно ждала соседка. Она помахала рукой, и Марс хмуро кивнул.

– Ты выглядишь не очень, – сказала Катя.

– Сплошные комплименты от тебя.

– Нет, я серьезно. У тебя… ладно, не важно. Где твой рюкзак?

– Я не иду в школу. Рука и голова болят.

Катя внимательно посмотрела ему в глаза, даже наклонилась чуть-чуть, чтобы поймать опущенный взгляд.

– Правда?

– Правда, – буркнул Марс.

– Ну… ладно. Удачи.

Марсель вернулся домой. Родители ушли на работу, а он закрылся в комнате и смог наконец уснуть.

Его разбудил телефонный звонок. Звонкая отвратительная мелодия проникла в сон, и Марс со стоном дотянулся до телефона. Это была мама. Сказала зайти к ней в школу – она взяла какие-то лекарства в медпункте, но нет времени идти домой.

На подходе к зданию Марсель почувствовал себя странно. Сейчас, когда все дети и подростки поселка сидят на занятиях, Марс на миг представил, что он выпускник, который решил однажды вернуться в родные пенаты.

«Кто я теперь? Мама выбрала мне имя, с которым я неуютно чувствую себя в российском поселке, но приживусь в европейском городке. Она заставляет меня учить английский больше, чем все остальные предметы вместе взятые. Папа все время рассказывает про университет, в который я должен поступить, желательно на бюджет. А если не получится – у родителей припасены деньги на обучение. Мы живем в глуши, потому что на заводе много платят, а в селе некуда тратить деньги. Сколько у них уже накоплено, миллион? Больше? Если бы у меня был миллион, я бы уехал отсюда прочь, но родители не такие. Они все откладывают, болтают про мое будущее, ни слова не говоря о собственном. Неужели весь аскетизм ради меня?»

Марс прошел по пустым коридорам первого этажа. В школе слишком много кабинетов для полсотни учащихся. Все говорят, что однажды поселок вырастет в город и что одной школы будет недостаточно, чтобы всех обучить. Сейчас же здание практически полностью пустует, большую часть рабочих классов расположили на втором этаже – по странному стечению обстоятельств именно там раньше всего сделали ремонт и завезли мебель.

Выйдя с лестницы в коридор, Марс сразу наткнулся на кучку младшеклассников. Они облепили Катю, словно она раздавала бесплатные конфеты. Ее светлую косичку Марсель узнал издалека. Подходить здороваться второй раз не стал – глупо. Он решил просто прислушаться, о чем они болтают.

– А я, а я? – прыгала малышка из третьего класса.

– У тебя в груди жеребенок, – сказала Катя. – Маленький, неокрепший, едва на ногах стоит.

– Обожаю лошадей!

– А у меня? – спросил паренек постарше.

– У тебя кот. Пушистый котяра, лениво потягивается, греясь на сердце.

– Ха, Гоша точно лентяй! – подтвердил кто-то. – Расскажи про меня!

– У тебя…

Марс дернул Катю за локоть, оборвав на полуслове.

– Эй!

– Ты с ума сошла? Что за цирк тут устраиваешь?

– Я просто разговариваю с ними, – возмутилась Катя.

– Дура!

Марсель затащил ее в ближайший класс и захлопнул дверь перед носом ребятни.

– Что ты им рассказывала?

– Только то, что вижу. – Катя пожала плечами.

– Ты правда не понимаешь или притворяешься? – Марсель почувствовал, как вновь начинает злиться.

«Как просто с пацанами – ударил по носу и все понятно! А девчонкам объяснять надо, разжевывать очевидные вещи».

– Видеть души – ненормально. Дети расскажут своим родителям про странную девчонку из школы, и тебе капец! Но это ерунда. А если слухи дойдут до придурка типа Пятака? Он и так тебя сумасшедшей считает, зачем даешь ему лишний повод?

Катя опустила голову.

– Уже дошли. Он это начал. Доставал меня все утро, спрашивал, от чего меня лечили. Я взяла и сказала: вижу души, а у тебя душа крысы!

Марсель застонал.

– Какая же ты ду-ура!

– Я просто не выдержала! А он покраснел весь, раздулся. На следующей перемене все уже тыкали в меня пальцами. Я подумала, что будет легко переубедить их, рассказать, что я вижу.

– Ты делаешь только хуже. Теперь Пятак тебе проходу не даст. Тебя в прошлой школе мало гнобили? Ты вообще ничему не учишься?

Катя стояла, опустив голову, словно нашкодивший котенок. Марс от такого зрелища смягчился.

– А ты кто? – спросил он.

– В смысле?

– Ну, душа у тебя в виде кого? Небось птичка какая-нибудь певчая? Или упрямая ослица – тебе бы подошло.

Катя улыбнулась.

– Нет. Я не скажу тебе, кто у меня.

– Как знаешь. Только и остальным не болтай.

Марс вышел из кабинета. Малышня к этому времени разбрелась, и он без проблем добрался до учительской. Пришлось разыграть небольшой спектакль, изображая страдания, чтобы побыстрее забрать таблетки у матери и уйти.

Марсель выбрался из школы и тут же закинул в рот таблетку, даже не запивая. На этот раз было не обезболивающее – больше похоже на кисло-сладкие витаминки. К его удивлению, боль в голове чуть утихла. Рука не болела, но он не хотел, чтобы неприятное чувство возвращалось хотя бы на секунду. Домой шел, как обычно, сокращая путь между школьным забором и сараем прилегающего дома.

– Опа, Марс, бог войны! – Марсель поднял голову и увидел, что чуть не столкнулся с Пятаком. От старшака воняло никотином. Рядом стоял Воробей и спешно затаптывал тлеющую сигарету.

На Пятака Марс не обратил внимания, а вот на друга покосился с презрением.

– Ты чего, куришь?

– Мальчишка завтра повзрослеет! – Пятак стукнул Марселя по спине. – Настоящему мужчине не стыдно курить. Ему вообще ни за что не должно быть стыдно.

– Что будет завтра?

– Я же говорил, охота!

«Значит, егерь был прав, им разрешили отстрел, – подумал Марс. – И все из-за меня, если бы я тогда не поперся в лес, волков бы не сочли опасными».

– Отец сказал… только никому, я тебе по-пацански доверяю! – продолжил Пятак. – Он сказал, что, может быть, мы пристрелим не только волков. Батя давно мечтает об оленьих рогах, только егеря боится. А тут – случайно выстрелил на звук, ошибся, с кем не бывает?

– Олени не такие дураки, чтобы возле поселка пастись.

– Тогда обойдемся и зайцами, – легко согласился Пятак. – Или белками. Мне, честно говоря, пофиг, я с детства по банкам в огороде стреляю. Хочется уже проверить, на что я на самом деле способен.

– Убивать беззащитных зверей? Ну ты крутой, конечно, – без улыбки сказал Марсель и мгновенно почувствовал, что ударил в цель.

Пятак прищурился, расправил плечи, пытаясь стать больше. Выпятил грудь вперед, как индюк.

– Куда уж мне до тебя, Марс. Благородный воин, защитник зверушек. Из жалости пытался скормить себя бедным волкам, жаль, егерь помешал.

– Лучше так, чем как тупое быдло убивать все, что движется.

– Ребят, – попытался вмешаться Воробей, но Пятак его толкнул. Несильно, но этого хватило, чтобы Воробей отошел подальше – вдруг прилетит?

– Вы с подружкой сегодня совсем берега путаете. – Пятак говорил, находясь очень близко, а Марс морщился от приторного запаха сигарет. – Одна меня мышью назвала, другой быдлом.

– Крысой, – поправил Марсель.

– Что?

– Она назвала тебя крысой. Ты крыса и есть, она права. Я должен был это понять, еще когда ты пытался меня с другими стравить для своей забавы. Тогда я уложил тебя одним ударом, но сегодня у меня только левая рука рабочая. Считай, на равных будем драться.

– Марс! – позвал Воробей. – Не надо!

– Заткнись! – обернулись на него оба.

Пятак и Марс сверлили друг друга взглядами. Воздух вокруг накалился, в ушах зажужжало от ожидания удара.

«Нельзя отводить взгляд, иначе проиграю. Нельзя отводить взгляд!» – твердил про себя Марс.

Он знал: после первого же удара Пятака он ляжет. Ответить едва ли сможет, больная рука болтается и только мешает. Да и голова может подвести в любой момент… Пятак точно этим воспользуется. Бой заранее проигран, и единственная возможность выиграть – не начинать.

Пятак отвел взгляд первым. Плюнул под ноги.

– Я приду в понедельник со шкурой дохлой волчары на плечах. Из их меха сделаю маме шубу, а бате воротник. А тебе, Марс, я сделаю ожерелье из заячьих голов. Будешь знать, кто из нас настоящий воин, а кто трусливая крыса, избегающая охоты.

Пятак перемахнул через забор и побрел к школе. Марс взглянул на Воробья – тот стоял тихо. Казалось, из них троих он напугался сильнее всех, но Марсель чувствовал, как в груди колотится сердце.

«Если бы он ударил – я бы не смог ответить. Так почему он этого не сделал? Не потому ли, что я не отвел взгляд? Как тогда, с волком…»

– Марс, ты бы не трогал его, – сказал Воробей. – У него иногда крышу рвет.

– И зачем тогда ты с ним ходишь?

– А с кем еще?

Марс не нашел, что на это ответить. Проходя мимо Воробья, он толкнул его здоровой рукой.

– Еще раз увижу тебя с сигаретой – сломаю нос. Понял?

Он шел домой и размышлял о Катьке и ее странном пророчестве.

«А вдруг она правда видит души? Пятака она с одного взгляда узнала. Про Воробья сказала, что он птенец неизвестной птицы. Попугай, наверное – будет ходить за Пятаком и повторять все, что он делает: курить, драться, убивать. Неужели нельзя это исправить? А впрочем, это не мое дело. Пусть своей головой думает».

В понедельник все же пришлось пойти в школу. Злоупотреблять родительским доверием не хотелось, и Марсель отправился на уроки. У забора он вновь встретился с Катей, но даже не сразу узнал ее: та же светлая косичка, те же тонкие руки сжимают рюкзак. Но привычный вид перечеркнули сутулые плечи, сгорбившиеся, словно кто-то взвалил на девчонку непосильный груз.

– Привет. Выглядишь не очень, – сказал Марс, пытаясь передразнить обычное приветствие соседки, но она едва кивнула. – Все в порядке?

– Ага. Только с родителями поругалась.

– Дай угадаю. Они узнали, что ты наплела в школе про души и прочее?

– Они так кричали! – Катя выпалила это, будто давно хотела выговориться, но не было слушателя. – Мама плакала, папа ругался. Они меня терпеть не могут! Точнее не так. Они любят меня, и поэтому страдают. Был бы у них ребенок вроде тебя, они были бы счастливы.

– Почему я?

– Ты нормальный.

– Запишу в копилку комплиментов, – сказал Марс, и Катя наконец улыбнулась.

Они вновь пришли в класс последними, за несколько минут до звонка. Марсель прокрутил в голове расписание: вновь совместный урок с Пятаком.

– Я нашел их сам! Мы загнали их в яму, а они не смогли выбраться! – Пятак увидел Марселя и на миг замолчал, но даже не кивнул в его сторону. – Их было двое. Отец сказал, им не больше полугода. Мы вынули их из ямы…

– И отпустили? – с надеждой спросила Маруська. Марсель посмотрел на нее удивленно. В последнее время девчонка вела себя тихо. Может, стеснялась при нем говорить после того вопроса про Кастанеду?

– Отпустили, ха! – Пятак развалился на спинке стула. – Отпустили. Марсель, у меня для тебя подарочек. Лови!

Он достал что-то из кармана и кинул. Марсель рефлекторно поймал.

– Стащил у мамочки колье? – спросил Марс и только тогда взглянул на подарок.

На толстой нити висели восемь клыков, ожерелье охотника. Недостаточно большие, чтобы быть зубами взрослого волка. Два центральных покрылись кровавой корочкой. Марс понял: Пятак специально не отмыл кровь.

Марсель сжал в руке ожерелье, клыки до боли врезались в кожу.

– Как тебе подгон? Отец научил, как добывать волчьи зубы, нужно просто хорошенько ударить по челюсти. У волчат неокрепшие кости, выпали, как очищенные орешки. Оп! И готово! – Пятак ударил кулаком по ладони.

– Я убью тебя, – предупредил Марс.

– За что? За то, что я убил шавок? Через несколько лет они вырастут и нападут на деревню. Я ее защитил! Хочешь ударить меня за то, что я охотился на убийц?

– За твое поганое удовольствие от охоты.

Марс мгновенно оказался рядом и неожиданно сильно ударил здоровой рукой. Пятак перевалился через стул и стукнулся затылком об угол парты. Воробей тут же схватил Марса за укушенную руку, и тот взвыл от боли:

– Отвали!

Девчонки завизжали. Маруська выбежала из класса и что-то кричала в коридоре, но Марсу хватило времени. Он пнул Пятака по лицу – без жалости, со всей дури. Старшак едва успел прикрыть голову руками, но пинок явно достиг цели.

– Лежачих не бьют, помнишь? – попытался вразумить Воробей и опять начал оттаскивать Марса.

– И детей не бьют! Даже если это волчьи дети, слышишь, крыса!

Марс пнул Пятака еще раз.

– Марсель, что ты делаешь! – В класс влетела мама. Марсель отошел от поверженного врага.

«Был бы на ее месте кто-то другой, я бы не остановился, – подумал он. – Хоть училка, хоть директор. Вошла мама – и я чувствую себя виноватым, как всегда. Но ведь я прав!»

Мать бросилась на помощь Пятаку. Марс проводил ее взглядом – такая у нее обязанность, заботиться об учениках. Не о собственном сыне. На сыне теперь клеймо хулигана.

– Марсель! – Мама выпрямилась и вжала кулаки в бока. Она осмотрелась – ученики вокруг гудели и кричали, испугавшись драки. Маруська вообще вопила сиреной, во всей школе должно было быть слышно. Учительница, которая должна была вести первый урок, опаздывала, и мама взяла бразды правления в свои руки: – Бегом отведи Сережу к врачу.

– С чего это я должен его тащить? Я отведу его только к черту.

– Марсель! – Мама явно растерялась, причем и от собственной просьбы тоже. Видимо, по привычке решила поручить задание сыну, а не другому ученику, но не учла, что Марс сейчас готов разорвать Пятака на части.

«Неудивительно. Она не привыкла меня таким видеть. Я ведь обычно послушный мальчик».

– Я отведу! – вызвался Воробей и подхватил Пятака под руку, помогая встать. Огромная туша еле волочила ноги. Марс ожидал, что услышит проклятья, угрозы, ненависть, но вместо этого Пятак только стонал и хватался за затылок. На пальцах виднелась кровь.

Когда они скрылись за дверью, мама быстро успокоила класс, рассадив по местам и выдав какое-то бесполезное задание, а когда все наконец успокоились, схватила Марселя за плечо и вывела в коридор, как ребенка.

– Эй, отпусти!

– Ты что творишь?!

– Раздаю по заслугам! Ты знаешь, что он сделал? – Марс протянул руку с ожерельем из клыков волчат и только сейчас заметил, что в ладони появилось несколько кровавых вмятин. Во время удара так сильно сжимал ожерелье, что зубы впились и разорвали кожу. Боли не было.

Мать на клыки даже не взглянула, довела сына до кабинета директора и чуть не силой впихнула его туда. Прозвенел звонок, и мать убежала на урок, перед этим грозно зыркнув на Марселя.

– Подождите минуту, – попросила секретарша и по совместительству школьный психолог, Юлианна Андреевна. Через несколько мгновений она оторвалась от компьютера и подняла голову. – А, Марсель! Опять подрался?

– Нет. Я не дрался – я избивал.

Психолог не перестала улыбаться.

Она нравилась Марселю. Молодая, яркая, вечно веселая. Она будто бы тоже чувствовала себя еще не совсем взрослой и наедине даже просила называть ее по имени – просто Юлианна, – хоть и по-прежнему на «вы». Из всех людей в поселке именно она относилась к его дракам как к чему-то естественному и практически не ругала. Иногда только давала странные задания.

– Ты ведешь дневник? – спросила она.

– Веду. Почти каждый день.

– Видимо, не очень помогает справляться со стрессом?

Марс положил на стол перед психологом ожерелье.

– Пятаков убил на охоте волчат, и теперь бьет себя в грудь, типа герой. А я ударил его по роже. Не герой он, а крыса.

– Я слышала, до взрослых волков они так и не добрались. – Психолог погрустнела. – Неужели ты из-за этого его ударил? Сильно?

– Кажется, да…

– У тебя могут быть проблемы. И это неправильно, конечно… но я тебя понимаю. Марс, зайди к нам вечером на чай, поболтаем.

– К вам? – не понял Марсель.

– Ты знаешь, где я живу? На окраине поселка, двадцать третий дом…

– Подождите, это же дом егеря, – удивился Марсель. – Он ваш отец?

– Вообще-то Валерий – мой муж, – смутилась Юлианна.

– Простите. – Марсель почувствовал, как уши и щеки мгновенно краснеют. Скорей бы запустили к директору!

– Ничего, я уже привыкла. В общем, зайди к нам. Если не будут пускать родители, скажи, что это я попросила, в качестве консультации. Ну а пока… удачи у директора.

Марс взглянул на ожерелье. Вновь брать его в руки не хотелось, от клыков воняло болью.

– Можешь оставить мне, – сказала Юлианна.

Разговор с директором прошел как обычно: суровый взгляд, не особо строгий выговор, нотации в духе: «Марсель, я помню тебя еще вот таким карапузом, такой добрый был, а теперь в драки лезешь!»

Настоящий разнос начался дома, когда вернулся отец. Он без лишних слов, прямо с порога подозвал Марса и влепил ему пощечину. Получилось криво, ударил в ухо, до звона в голове.

– Ты забыл, зачем мы тебя воспитываем? – пробасил отец.

Марсель молчал и только потирал ухо. Боль заглушили таблетки, обиду – нет.

– Отец Сережи весь день мне проходу не давал! У его сына, может, сотрясение мозга, его везут в город на обследование. Ты этого добивался? Может, сразу убийцей станешь, мы ведь для этого тебя с матерью растили?!

Марс устало смотрел в пол. Когда отец кричит – лучше молчать. Пусть думает, что стыдно, что раскаялся. Его это успокаивает.

– Ты уже взрослый парень. Захотят – напишут на тебя заявление, а это все равно что судимость.

– А что, с судимостью в Гарвард не берут? – не выдержал Марс. – Или куда вы там решили меня отправить, в МГУ? И замуж за меня выбранная вами невеста не выйдет? И внуков вам не смогу воспитать, два мальчика и одну девочку, как мама мечтает? Простите, что нарушил ваши планы.

– Следи за языком.

– Следи за мыслями, отец! Ты даже не спросил меня, почему я его ударил. Да когда вас вообще волновало мое мнение?

Еще одна затрещина, сильнее. На этот раз Марс покачнулся, в глазах на миг потемнело. Как только Марсель пришел в себя, он молча вышел в коридор и обулся. Его никто не преследовал, не бежал с гневными криками. Он смог спокойно уйти из дома.

Солнце садилось, но до сумерек еще оставалось время. Марс взглянул на часы: к психологу в гости рановато. В оставшееся время он решил сходить на речку – весной, особенно вечерами, туда мало кто забредал. Все предпочитали дожидаться тепла и тогда уже идти рыбачить либо купаться.

Однако в этот раз Марсель увидел знакомую тонкую фигурку с косичкой. Соседка бродила по берегу, выбирая плоские камушки. Карманы спортивных штанов смешно топорщились – похоже, она уже набила их блинчиками.

– Привет, – поздоровался Марс.

Катя обернулась.

– Не думала, что встречу кого-то, – сказала она. – Хотела побыть одна.

– Не получилось. Ты что, воруешь с берега камни?

– Просто хочу найти побольше плоских. Помнишь, ты тогда запускал блинчики? Я так не умею, никогда не получалось. Мы с родителями редко выезжали из города, а теперь вот живем в глуши рядом с речкой. Должно же быть в этом хоть что-то хорошее?

Марсель присел на скамейку на берегу.

– Тебе тут не нравится?

– Как и везде, где я жила. Все время находятся люди, которые стараются меня задеть. Думают, что я все выдумываю про души и животных… – Катя задумалась. – Но, с другой стороны, всегда находятся люди вроде тебя. Которые верят.

– Я тебе не верю, – ответил Марс и тут же задумался: действительно ли?

– Ты хотя бы не издеваешься. Тебя увели к директору, и ты больше не вернулся на уроки. А для меня следующая перемена стала адом. Не знаю, что Сережа всем наговорил, но на меня даже учителя косо смотрели. Некоторые дети в коридоре еще и кричали: «Психованная! Сумасшедшая!»

Катя поморщилась, вспоминая.

– Прости, что меня не было рядом. Я бы вмешался.

Соседка вновь обернулась на Марселя. В глаза она не смотрела, взгляд падал ниже, на грудную клетку.

– Я ошиблась, прости.

– Что?

– У тебя в груди не дворняжка. Там волк, заточенный меж ребер.

– Что это значит?

– Ты сказал, что я дура, что всем рассказываю. У меня здесь, – Катя коснулась груди, – сорока. Только не смейся. Я не могу молчать о том, что вижу. Так и волк внутри тебя – он рвется наружу. Пытается защитить тех, кого считает семьей, или хотя бы тех, кто достоин защиты. А всякую падаль сжирает, очищая лес.

Марсель усмехнулся. Такое сравнение льстило, хоть и не совсем было похоже на правду.

Он подошел к соседке и вытащил один из камней, торчавших у нее из кармана.

– Давай я покажу, как нужно запускать. Наклонись к земле, так проще. И со всей силы кидай горизонтально, как можно дальше. Смотри, вот так.

Марс бросил блинчик, и он отпрыгнул от воды несколько раз, скрывшись в темноте.

– Я и не заметила, что стемнело, – вздохнула Катя.

– Я тоже. Идем домой?

До калитки дошли молча. Марс кивнул на прощанье и отправился в дом егеря.

Его ждали, как почетного гостя. Валерий сидел за накрытым столом и читал через тоненькие очки какую-то старую книгу. У дверей Марселя встретила Юлианна, проводила к столу и предложила поужинать. Марс облизнулся, но отказался, и ему подали только чай с вафлями.

– Ешь сколько хочешь, не стесняйся! – сказала Юлианна.

Они с егерем выглядели как люди, которые ни за что не стали бы даже дружить: она яркая, беспокойная, то и дело подсовывала Марсу вазочки со сладким. Валерий же едва обращал на него внимание и выглядел очень отстраненно. Он походил на интеллигентного дровосека: на носу тоненькие очки, в руках – крохотная книжечка. У них даже имена не совпадали: Валерий – весь такой серьезный, «взрослый», а Юлианна – больше подошло бы какой-нибудь девочке-подростку, любящей яркие вещички и вечеринки.

– Как родители? Сильно ругали? – спросила психолог, и Марс невольно коснулся щеки.

– Немного.

– С Сережей все в порядке. Обследовали, никаких травм и тем более черепно-мозговых. Хотя тебе лучше с ним помириться, когда он вернется. Вроде бы его отец начальник твоего папы?

Марсель кивнул.

– Ага. Ему уже влетело за бестолкового сына.

Юлианна вздохнула и положила тонкую ладонь на громадную руку мужа. Тот словно очнулся от чтения и посмотрел на нее.

– Валера, мальчики подрались из-за воскресной охоты. Сергей притащил в школу эту гадость… где же она… – Юлианна встала из-за стола, начала копаться в сумочке и через пару секунд вытащила ожерелье из клыков. Марс тут же уткнулся в чай, стараясь даже случайно не взглянуть на трофей. – Вот, посмотри!

Егерь взял ожерелье и нахмурился.

– Волчьи. Детские, – сказал он. – Даже кровь не стерли…

– Я за это его и ударил, – сознался Марс. – Не выдержал. Он так хвалился этим, так хвастал!

– Возьми. – Валерий передал ожерелье Марселю. – Пусть будет напоминанием о человеческой жестокости. Охота с наслаждением – это все равно что убийство. Правильно сделал, что ударил.

– Валера! – возмутилась Юлианна.

– Кто это принес?

– Серега Пятаков, – ответил Марс.

– Пухлый такой, взрослый?

– Да.

Егерь кивнул.

– Помню его. Он приходил вчера вечером. Хвастал, что отлично стреляет, что ему понравилось на охоте. Сказал, хочет быть моим учеником, защищать поселок от хищников. А у самого рукава в крови.

– Что вы ему ответили? – спросил Марс.

– Послал к черту. Не такие люди должны защищать.

– Наверное, он озлобился, потому и притащил эту дрянь, – задумчиво произнесла Юлианна. – Это ведь надо же было так постараться, проделать отверстия в зубах, чтобы нитка прошла…

– Волки ведь правда нападают на деревню, – сказал Марс.

– Не считая тебя, всего один раз, на псов Пятаковых, – отозвался Валерий. – Да и там непонятно. Трупов собак мне не показали, вроде как похоронили сразу. Но их семейство славится любовью к охоте. Я уже ловил их на несколько штрафов. Казалось бы, после такого не должны выдавать разрешения на охоту, но у нас все так устроено… – Валерий покачал головой, словно осуждая систему. – Если бы не зафиксировали нападение на тебя, то и охоты бы не было.

– Так ведь еще курицу стащили, – напомнил Марс. – Из дома математички… то есть Ирины Сергеевны.

Юлианна посмотрела на него удивленно.

– С чего ты взял?

– Я… – Марсель поерзал на стуле. – Слышал что-то такое. А разве нет?

– У Иры всего десяток куриц, и она бы все уши прожужжала, если бы у нее кто-то пропал.

«Но я видел! Я сам показал волку дыру в заборе!» – хотел закричать Марс, и психолог будто ответила на его мысли.

– К тому же он бы никак не пробрался к ней в огород. После нападения на собак Пятаковых Ира в тот же день починила забор. Ха, Валер, представляешь! Полтора года там была дыра, и только когда прижало – вставила она эти несчастные несколько досок. Марсель, что ты пьешь?

Марс посмотрел на собственные руки. Они сжимали те витамины, которые дала мама. Рассасывал драже, даже не задумываясь, к тому же противопоказаний у них вроде бы никаких не было. Но почему-то сладкий вкус позволял мыслям ходить стройными рядами, а не метаться беспорядочно, как раньше.

– Да так, ерунда. Это мне от сотрясения дали.

– От сотрясения? – Юлианна задумалась. – Хм. Травма головы… В этом может быть причина твоей агрессии. По крайней мере, я смогу сказать директору именно так, чтобы к драке отнеслись не столь строго. Дай-ка перепроверю…

Она достала телефон и что-то быстро набрала.

– Ну да, все верно. Последствия сотрясения самые разнообразные: психологические и эмоциональные реакции – вот тебе и причина драки. А еще светобоязнь, головная боль, обостренная чувствительность, возможны галлюцинации… Марсель?

Марс коснулся ушей. Он слышал нарастающий гул, а вместе с ним и детские крики, будто бы плач.

– Вы слышите?

– Что?

Он подошел к двери и открыл ее. Теперь звук стал громче, разборчивей.

– Волк воет. И будто бы плачет. Вы правда не слышите?

– Может быть, это все последствия… – начала Юлианна, но Валерий тут же ее прервал:

– Слышу. Похоже, кто-то попался. Нужно ехать!

Он вытащил из одного из шкафов охотничье ружье, картонную пачку с патронами и направился к двери.

– Я с вами! – Марс бросился за ним, боясь, что его прогонят. Но егерь, будто не услышал его, сел в уазик и бросил ружье на заднее сиденье. Марсель, не дождавшись возражений, забрался на переднее и пристегнулся.

Они поехали быстро, перепрыгивая кочки, трясясь на кривой сельской дороге. Окна Валерий открыл, чтобы ехать на звук.

Шум двигателя и тряска все равно не могли заглушить крик боли. Марсель едва сдерживался, чтобы не заткнуть уши – вой пробирал до костей, заставлял тело сжиматься.

– Охотники расставили капканы вокруг поселка, – сказал Валерий. – Похоже, волк попался.

– Что с ним будет?

– Посмотрим…

Они остановились внезапно. Вой стих. Марсель даже не сразу заметил, как свет фар выхватил среди стволов и голых веток тело волка. Он стоял, вздыбив шерсть, выпятив лопатки, готовый напасть.

– Не выходи, – предупредил егерь и потянулся назад, за ружьем.

Марс вгляделся в хищника: нет, он не готовится к атаке. Он парализован и не может сдвинуться. На передней лапе сомкнулись зубья капкана, вокруг ошметки шерсти, крови и мяса. Сам волк, отойдя от шока, начал поскуливать, как побитая собака, и кусать лапу.

– Что с ним?

– Пытается отгрызть лапу, чтобы сбежать, – ответил егерь.

– А что мы будем делать? – Марс спросил и тут же понял, что не хочет слышать ответ.

– Он подошел слишком близко к поселку. Не выходи, рядом могут быть другие. И лучше не смотри.

Валерий медленно вышел из машины. Волк пригнулся, насколько позволяла ловушка, прижал уши, оскалился. Даже перед лицом смерти он оставался бесстрашным.

«Почему в сказках волки трусливые? – подумал Марсель. – Этот готов биться до конца».

Лапа кровоточила. Показалось, что среди ошметков мяса видна кость. Егерь направил ружье на волка, и Марс едва успел отвернуться.

Выстрел.

Марсель старался не смотреть, подозревая, что Валерий сейчас осматривает волка и, возможно, решит похоронить.

«Нет. Нельзя так. Будет нечестно и неправильно избегать этого», – подумал Марс и заставил себя поднять голову.

Егерь уже освободил лапу мертвого волка из капкана, взвалил его тушу, как серый меховой мешок, на плечи и понес к машине. Марсель выскочил, чтобы помочь.

– Открой заднюю дверь, – сказал егерь.

– Что вы с ним сделаете?

– Он уже мертв. Глупо будет не содрать его шкуру – продам. Остальное закопаю.

– Это волк? В смысле, мужского пола?

– Да. Возможно, это просто отбившиеся от стаи. У волков иногда образовываются пары отшельников, они уходят от остальных и живут отдельно. Я подстрелил волчицу, которая на тебя напала, охотники убили волчат. Сейчас я добил волка. Не осуждай. Даже если бы я его освободил, с перебитой лапой он бы только доживал свои дни впроголодь. Без стаи ему не прожить. – Валерий скинул тушу в багажник. Марсель невольно взглянул в волчьи глаза, будто остекленевшие, безжизненные. Сердце защемило.

– Вам же тоже не нравится убивать, правда? Почему вы не бросите эту профессию?

Сзади уазика из освещения были только красные огни заднего хода, которые почему-то горели. И все же Марсель поймал взгляд егеря, направленный в лес.

– В первые годы – мы тогда еще с товарищем постарше работали – я и сам не понимал, с чего решил быть егерем. Просто поддался сиюминутному желанию, зачем-то отучился несколько лет в скучнейшем университете, бросил другую работу. Потом уехал в лес – не в этот, поближе к Камчатке. Однажды во время обхода мы с коллегой наткнулись на мертвого оленя. Пошли по следам и увидели еще какое-то животное, уже и не помню кого. За несколько дней мы нашли семь или восемь тушек. Они валялись в лесу, обглоданные птицами, падальщиками и червями, но погибли они точно от рук человека. От пули. Кто-то охотился ради забавы и даже не забирал добычу. – Валерий вздохнул и побрел убирать капкан. – Тогда мы их так и не нашли, но зато с тех пор я не раз встречался с браконьерами, даже участвовал в перестрелках. Я должен не только защищать людей от природы, но и природу от людей. Вроде как весы правосудия, границы дозволенного. Этот волк перешел границу, слишком близко подошел к деревне. Но и мальчишка, сделавший ожерелье из зубов, тоже перешел грань. И он обязательно получит свое. Сейчас такой век, что конфликты решаются не оружием, а бумажками. Но я умею воевать и так. Для того и учился. Заявление в природоохранную инспекцию на него и его отца, проверка, сожрали ли их псов волки или это все фарс ради очередной охоты. Проверка, в порядке ли их разрешение на оружие… Тот факт, что Петр взял на охоту ребенка, еще ему аукнется. Если у него самого есть разрешение, то уж у этого пацана, как его, Сергея… Точно нет. Возможно, получится подыскать закон о жестоком обращении – с детьми или с животными, посмотрим…

Капкан бряцнул, упав в багажник. Егерь захлопнул дверцу.

– Я закидаю их таким числом исков, что в следующий раз они сто раз подумают, прежде чем идти на охоту.

– Бумажная война, – сказал Марс.

– Гораздо более выматывающая, чем война с оружием.

Валерий сел в уазик. Марс тоже поспешил к двери, но на секунду замер. Среди стволов освещенных деревьев он увидел два ярких светлячка. Свет фар отразился в глазах волчицы.

Взглянул на егеря – тот копошился в машине, перекладывая ружье назад.

Волчица не спешила подходить к машине, но и не убегала. Марс вгляделся – на секунду зрение стало лучше, и он смог увидеть ее лапу, поджатую, больную.

«Это волчица, которая на меня набросилась! Все-таки живая… Она видела, как мы унесли ее волка? Как убили?»

Марс забрался в машину, стараясь не трястись от страха.

– Я видел…

– Ты знал, что волки моногамны? – прервал его Валерий. – Они находят себе пару, с которой живут до конца своих дней. Это гораздо честнее, чем у большинства людей. А когда они теряют любимого, долго его оплакивают. Прости, что перебил, просто эта мысль не дает мне покоя. Что ты хотел сказать?

Слова застряли в горле.

– Ничего. Давайте поедем домой.

Марсель опять промучился до утра. Уснуть мешали мысли, еще и после вылазки в лес рука вновь заболела. Через несколько часов ноющей боли Марс понял, что с ней вполне можно мириться, в отличие от беспокойных мыслей – он все время думал о волчице, которая осталась одна. Без любви, без детей, с раненой лапой и без возможности продолжить счастливое существование. Может быть, она еще выживет некоторое время, питаясь погибшими животными, но охотиться с такой лапой едва ли сможет.

Прозвенел будильник, и Марсель спустился вниз. Разговаривать с родителями не хотелось, но желудок ныл, умоляя о завтраке. Пришлось наложить еды и сесть напротив молчащего отца. Мама успела убежать из дома пораньше, видимо, тоже не желая терпеть немую сцену.

– Прости, я вчера погорячился, – сказал отец спустя несколько неуютных минут.

– Я извиняться не буду. Пятак заслужил.

– Может и так. Но нужно сдерживать эмоции.

– Сказал тот, кто вчера дважды ударил сына.

Отец насупился и опять замолчал, но ненадолго.

– Марс, мы с матерью хотим, чтобы ты стал гордостью семьи. Это не так легко, как тебе кажется. Мы подготавливаем почву, но добиться всего ты должен сам.

– Чего «всего»?

– Хорошо учись, знай английский. Готовься к поступлению в юридический.

– А если я не хочу?

Отец замер, не донеся ложку ко рту. Вопрос поставил его в тупик.

– Не хочешь? А куда хочешь?

– Хоть раз за пятнадцать лет меня об этом спросили. Дай время, подумаю.

– Чем тебя не устраивает юридический? Мы с мамой все спланировали: уже и деньги на обучение есть, и квартиру на следующий год присматриваем. Отучишься еще два года в городе, потом в университет…

– Не хочу я быть юристом, что непонятного? – вспылил Марс. – Вы все спланировали еще до моего рождения, даже имя выбрали подходящее. Почему не назвали меня Мишкой, Матвеем, еще как-нибудь по-простому? Подготовили особую жизнь, но не все в мире должны быть особенными. Скажи честно, если я сейчас назову другую профессию, да хоть бы уборщика, что ты сделаешь?

– Скажу, что ты не прав, – ответил отец.

– Значит, ничего нового я от тебя не услышу. Мне пора в школу, пока!

Марсель подхватил рюкзак и вышел на улицу.

Катька уже ждала у забора.

– Привет. Ты опять не в духе? – спросила она.

– Опять.

– У тебя настроение всегда на лбу написано.

Марс посмотрел на нее. Соседка улыбалась, но как-то вынужденно, будто стараясь изобразить хорошее настроение.

– У тебя тоже. Что случилось?

Катя поправила рюкзак на плечах и долго теребила ремешки, прежде чем ответить.

– В общем, родители хотят вернуться в город. Они думали, что если мы переедем в место, где мало людей, мое состояние улучшится – так они выразились. Наверное, просто ожидали, что тут надо мной не будут издеваться. Не получилось. Летом мы с мамой вернемся в город. Папа останется работать вахтовым методом, так зарплата выходит больше, чем в городе. Меня переведут на индивидуальное обучение.

– Это что, значит, ты уезжаешь? – не поверил Марсель.

– Ну да. Не сейчас, конечно, сперва доучусь этот год. Так что сильно не привязывайся ко мне. – Катя ткнула соседа в бок.

Марс поморщился – опять задела руку.

– Не особо и хотелось.

Они добрались до школы. На крыльце стоял Воробей. Марс кивнул другу.

– Как ты? – спросил Воробей.

– Получше, чем некоторые. Отойдем на пару минут?

Катя поняла намек и ушла в класс, оставив друзей вдвоем.

– Как там Пятак? Ты вроде его до медпункта потащил? – театрально зевая, спросил Марсель.

– Ты не думай обо мне плохо. Я потащил его, потому что больше некому было. Ты бы его по дороге убил, а остальные вокруг – девчонки. Не вешать же на них тушу Пятака? – Воробей явно чувствовал себя неуютно, перешагивал с ноги на ногу. – Марс, слушай. Я не знал, что он такой придурок. Наверное, странно прозвучит… ох. Я просто не знал, на кого равняться. Вокруг одни девчонки либо щеглы, из парней только Пятак и ты. Только ты вечно себе на уме, мы в последнее время даже не говорили ни о чем. Я еще думал, ты злой стал, дерешься постоянно. Теперь-то я понял почему. Пятак заслужил. И еще кое-что. Он рассвирепел, совсем сбрендил. Лежит сейчас дома, притворяется, что башка болит, а сам думает, как бы тебе отомстить.

– Что он придумал?

Воробей пожал плечами.

– Ничего умного. Хотел прижать тебя по дороге из школы. Меня подговаривал. Но я против тебя не пойду. Не знаю, друзья мы или нет, но ты хотя бы живешь… как бы сказать… правильно. Если что, знай: я буду на твоей стороне.

Марс почувствовал, как тяжело даются Воробью эти слова.

«В его груди птенец. Будет он трусливой птицей или орлом – неизвестно», – вспомнились слова Кати.

Марсель подал другу руку – правую, раненую. Воробей пожал ее аккуратно, стараясь не причинить боль.

– Пятак – трусливая крыса. Я его не боюсь, он только болтать и подговаривать умеет. Но спасибо, что сказал. Я правда это ценю.

Они вместе отправились в класс.

Марс мучился весь день. С занятий не отпрашивался, но к концу дня едва ли мог вспомнить уроки, на которых отсидел. Все навалилось разом: мысли о раненой волчице, мысли про университет и родителей, про будущее. Еще и соседка новая уезжает, хоть он уже успел к ней привыкнуть. Странная она. Может, нет у нее никакого дара, просто в людях разбирается?

Еще он думал об убитой курице и волке, которого видел во дворе. Марс даже специально спросил у математички – но она покачала головой. Никто ее куриц не драл, и да, дыры в заборе в тот вечер уже не было. Но ведь он видел!

«А волчица, которую я встретил у капкана – была ли она реальна? Или тоже галлюцинация? А то, что я стал лучше видеть и слышать, – неужели это все последствия сотрясения? Или мне только кажется, что я стал все лучше чувствовать, а на самом деле это все самообман? Как много вопросов!»

Из школы Марсель практически выбежал, даже не дожидаясь Катьки. Голова пухла от размышлений. Он чувствовал себя героем, который вдруг начал видеть иные миры или духов и теперь не может отличить реальность от выдумки. Ноги несли прочь от школы – там мама, которая предпочла сбежать подальше от семейных разборок. И прочь от дома – там отец вообще не видит поводов разговаривать, ведь «они уже все спланировали».

Марс добрался до границы с лесом и начал ступать осторожней. Где-то тут могут еще остаться капканы.

Он прекрасно понимал, что не должен туда ходить, что по лесу все еще может бродить голодная, одинокая, обозленная волчица. Но все же его тянуло туда, толкало.

«Сколько волка ни корми – все равно в лес смотрит. Неужели это про меня?»

Чтобы не лишиться еще и ноги, Марсель поднял толстую палку и прощупывал перед собой дорогу. Глазам он уже не доверял – вдруг не заметит капкан? Попадется, будет выть, как раненый волк, а потом еще и ногу попытается отгрызть.

«Я сошел с ума. На этот раз точно».

Он забрался в лес. Деревья вокруг сжимали пространство, но только тут Марсель смог вдохнуть полной грудью и успокоиться. Рука не болела совершенно, а вот голова раскалывалась, будто боль от сотрясения почему-то обострилось именно сегодня. Марс прислонился спиной к одному из деревьев и прикрыл глаза. Рядом пели какие-то птицы, что-то постоянно шуршало, будто маленькие животные копошились в прошлогодней листве. И он словно слышал каждый шорох, слился с деревом, к которому прижался.

«Я бы всю жизнь так стоял. С этой поляны все и началось. Я считал ее местом силы, а теперь… Столько проблем из-за того, что я сюда тогда приехал. И все равно чувствую, что здесь мне хорошо».

По правой руке что-то побежало. Марс поднял кисть и увидел маленького муравьишку, который метался по ладони. Еще пару недель назад он бы прихлопнул его и побежал бы мыть руки, но теперь Марсель просто отпустил муравья на землю, поближе к стволу дерева и его сородичам. Последние дни зародили в нем нечто новое – чувство, что он часть огромного мира, в котором никто не должен умирать без причины. Тем более маленькие существа.

Когда поднялся, перед ним стоял волк. Марс провел рукой по глазам.

«Опять кажется?»

Но волк не исчез. Он приближался, прихрамывая на правую лапу. Она была почему-то перемотана бинтом, будто кто-то позаботился о хищнике. Может, егерь? Нет, тот бы обязательно об этом упомянул. Да и не вышел бы волк к человеку за помощью, не оставил бы бинты болтаться на пробитой лапе. Они смотрелись на звере чужеродно, как что-то из нашего мира, случайно проникшего в природный. Марс взглянул на свою руку – она тоже в бинтах.

– Ты та волчица, да? – спросил он. Страха не было. Марсель знал, что волчица потеряла свою стаю и теперь, наверное, хочет мстить. А кому же ей мстить? Разумеется, человеку, с которого все началось – самому Марсу. Ее глаза, казалось, наполнены бесконечным горем. – Прости людей. Они не все такие сволочи, честно!

«Волки – санитары леса. Они охраняют лес от гнили. Некоторые люди – все равно что паразиты. Она считает таким паразитом… меня?» – думал Марсель, наблюдая, как волчица приближается. Зная, что она сейчас прыгнет.

Он вытянул правую руку вперед, показывая бинты.

– Ты уже кусала меня, помнишь? В моих венах уже течет кровь волка.

Волчица едва ли услышала это. Пригнулась, готовясь к прыжку, поджала больную лапу.

«Сможет ли прыгнуть на трех лапах?» – напоследок подумал Марс.

Волчица прыгнула.

Он почувствовал боль в груди, будто ее пробили насквозь. Закашлялся, схватился за сердце. Оно колотилось бешено, как моторчик. Марсель осмотрелся. Волчицы нигде не было. Зато вокруг было полно других животных: по стволам деревьев бежали вереницы черных муравьев, над головой ворона пересаживалась поудобнее, чтобы покормить птенцов. Вдалеке бежала белка – Марс слышал, как она перебирает мелкими коготками, взбираясь по коре дерева.

Он слышал каждое движение вокруг. Чуял запахи леса, животных, даже аромат только появившихся на ветках почек. В груди он чувствовал сердце волка – оно билось, не желая мести, но моля о справедливости.

Марс, вцепившись в грудь, побрел прочь из леса.

Тем же вечером Марс стоял у дома егеря. Постучал решительно – свой поступок он обдумывал весь день и пришел к выводу, что не может иначе.

Валерий открыл сам. Жены вновь либо не было дома, либо она скрывалась в одной из комнат, но Марс решил, что так даже лучше.

– Марсель? – удивился егерь.

– Я хочу стать вашим учеником!

Валерий нахмурился, сдвинув густые брови. Из-за этого на лбу появился десяток глубоких морщин.

– Ты не знаешь, чего желаешь.

– Впервые в жизни – знаю. Пожалуйста. Это мое, я чувствую!

– Тебе придется жить в лесу, далеко от цивилизации.

– Я знаю.

– Тебе придется отучиться несколько лет, изучать законы. Быть егерем – это не просто с ружьем на перевес ходить, это целая наука и философия, в которой, если честно, слишком легко разочароваться.

– Отучусь.

– Целые дни ты будешь проводить в одиночестве среди деревьев. А если встретишь кого-то из хищников – они не будут размышлять, желаешь ли ты им добра. Для них все люди – враги, и ты будешь одним из них.

– Я… знаю.

– Сегодня днем я убил последнюю волчицу из той семьи. Она лежала у капкана, обессиленная. Если бы я не сделал этого, она бы напала на деревню, ища пропитания. Ты должен будешь охранять и людей, и зверей.

– Я готов! Точнее, не совсем готов… Но вы ведь поможете мне, правда?

Марселю на секунду стало страшно – Пятака егерь с такой просьбой послал к черту, чем он лучше?

Но Валерий отошел в сторону, приглашая его в дом.

– Тебе предстоит серьезный разговор с родителями. Не думаю, что они такого ожидали от единственного сына.

– Я знаю. Но это мое решение, моя жизнь. Впервые жизни я поступлю так, как должен.

К третьему августа Влада подготовилась основательно: положила в сумку самые красивые платья, легкие туфельки, тайком захватила яркую красную помаду и прочую косметику. Перед деревенскими друзьями она собиралась предстать во всей красе. С ходу заявить, что нет больше Влады-пацанки, которая лазит по деревьям, стреляет из дедовской винтовки по банкам и на спор пытается оседлать козу.

А главное – надо так поразить жителей Казаковки, чтобы больше никто не посмел назвать ее Морковкой!

Это дурацкое прозвище прилипло к Владе еще в детстве, когда ей было лет семь. Она так полюбила морковку, что за неделю вырвала все недозрелые плоды, которые смогла найти, и сгрызла их. Когда бабушка с дедом опомнились, у них на огороде уже не осталось ни одной, даже самой маленькой морковки. Не оказалось их и у соседей – малышка Влада решила, что от парочки украденных штучек они не обеднеют – так все и перетаскала. Рыжий цвет волос только помог подкрепить прозвище, которое подхватили всем поселком.

С тех пор ее называли Морковкой все деревенские друзья. И пусть в школе все знали Владу как прилежную ученицу, спортивную девушку и просто умницу, стоило вернуться летом в Казаковку – и опять ей припоминали грехи молодости. А ведь с тех пор прошло уже почти десять лет! Рыжие волосы уже не кажутся проклятьем, наоборот, привлекают взгляды, и Владе это однозначно нравилось. К восьмому классу она безупречно освоила навыки макияжа и приучила себя носить платья, хоть поначалу было и тяжело, ей-то всегда по душе были джинсы или как минимум свободные шорты. Но как же ей нравилось смотреть на свои фотографии, где она в платье, с задорной улыбкой, с кошачьими подведенными глазами!

– Не сиди подолгу в интернете, – напомнила мама. Она вызвалась отвезти Владу в деревню, пока отец на смене.

– Хорошо, мам.

– И помогай бабушке.

– Ладно. Но полоть не буду! – Влада посмотрела на аккуратные ноготки – специально сделала маникюр, чтобы похвастать перед парнями. Особенно хотелось понравиться Никите – судя по фотографиям в социальной сети, друг детства за зиму стал красавчиком, а работа в поле придала его фигуре совсем взрослый вид: тут и мышцы, и симпатичная худоба.

– Просто слушай бабушку, – спокойно повторила мама.

Когда машина въехала в небольшую деревушку, Влада опустила окно и высунула голову, наслаждаясь свежим воздухом. Рядом с Казаковкой всегда растут целые поляны цветов. Влада старалась делать первые вдохи во всю грудь – уже через несколько минут любимый аромат приестся, пропадет.

Они подъехали к небольшому белому домику. Залаяла собака – Доля. Она забралась на будку и лапами встала на забор, издалека заметив знакомую машину.

Пока Влада вытаскивала вещи, навстречу вышла бабушка, за ней, прихрамывая, следовал дед в растянутых трениках и модной майке с надписью «Metallica».

– Ну, наконец приехали! – Все начали целоваться, а Влада оглядывалась. На улочках никого из друзей не встретилось. Значит, есть шанс незаметно проскочить домой, прихорошиться и вечером пойти производить впечатление!

– О, Морковка приехала! – раздался детский голос, и Влада с ужасом взглянула на двух братьев-близнецов, которые махали ей от калитки соседнего участка.

– Вот блин. – Влада нахмурилась, закинула сумку на плечо и побрела в дом. Опять это прозвище!

– Влада, постой, – остановила ее мама. Увидев, что у дочери резко испортилось настроение, она поняла это по-своему: – Побудь тут хоть пару недель, уважь дедов. Потом, если скучно станет, заберем. Да и вообще, на выходных мы с папой приедем…

– Да ладно. – Влада махнула рукой и, позабыв попрощаться, ушла в дом.

Здесь всегда было тихо, уютно и слегка прохладно. А в этот раз еще и пахло пирожками – это бабушка освоила маленькую духовку, которую подарили родители.

– Ну, рассказывай, как дела? Как учеба? – Когда все сели за стол, начались привычные разговоры. Влада только сейчас поняла, что мама уехала – торопилась вернуться в город по работе.

– Нормально. Хорошистка.

– А чего не отличница? По каким предметам неудача? – заволновалась бабушка. Влада вздохнула. Ее бабуля и дед – чудесные люди, но как только они начинали строить из себя заботливых, все очарование рушилось. С ними сразу становилось скучно, разговор растягивался, как жвачка.

Хорошо, что в расспросы бабушки вмешался дед. Он достал из кармана широкие серые пластины и плюхнул их на стол рядом с пирожками.

– Угадай, что это?

– Ну… – Влада слегка сдвинула пластины – тяжелые, какой-то металл. – Не знаю. Что-то для ремонта?

– Это свинцовые пластины! Шел недавно, смотрю – аккумулятор валяется. Ну кто в здравом уме такими драгоценностями раскидывается? Взял я, значит, аккум и утащил в мастерскую. И вот такие пластины вытащил. Я из них пули для воздушки делать умею.

– Серьезно?

– А то! – дед довольно улыбнулся. – Сегодня гуляй, с ребятами встреться, а вечером – постреляем! Только это… Влада, помнишь домик у церкви? Ветхий такой, без окон вечно стоял.

– Помню.

– Ты близко к нему не ходи.

– Почему? – тут же заинтересовалась Влада. Но вмешалась бабуля:

– Да ничего такого, просто странные люди там бродят постоянно. А вообще – меньше болтай! Можно подумать, не знаешь, что в таком возрасте все наоборот любят делать!

Порой Владе казалось, ее бабушка забывает, что внучка сидит рядом. Она часто отпускала такие фразы в ее присутствии: «Надо бы ей причесаться», «В ее-то годы сильно головой не думаешь», «Девочка-то уже похорошела, берегите невесту».

Перекусив, Влада отправилась в свою комнату. Тут ничего не изменилось с прошлого лета: большая кровать, стол, маленькое зеркальце и целый шкаф с книгами. Если старики сюда и заходят, то только чтобы протереть пыль.

Она разложила вещи, надела легкое белое платьице с туфельками и села за стол краситься.

«А вдруг близняшки растрындят, что я приехала? Опять будут звать меня Морковкой. Какие же маленькие дети глупые!» – Влада подкрашивала глаза и сама себя накручивала, все больше раздражаясь.

Когда она наконец вышла на улицу, к ней тут же бросилась Доля.

– Фу, отстань! – Влада едва успела увернуться от собаки. Та радостно виляла хвостом и вставала на задние лапы, пытаясь обниматься. Влада смягчилась, слегка приблизилась и потрепала Долю за ухом. – Прости, подруга. Просто боюсь, что ты мне платье запачкаешь. Как я потом перед ребятами покажусь?

Доля как будто все поняла, присмирела и больше не прыгала. Влада даже на секунду поразилась сообразительности собак – но Доля тут же завертелась, пытаясь укусить себя за хвост, и разумность ее действий улетучилась.

Влада вышла на улицу, прикрыв за собой калитку. Тут же из соседнего дома вывалились близняшки – обоим лет по десять, оба со светлыми волосами и большими голубыми глазами. Их звали Федя и Петя, но никто в деревне их так не называл. Одного прозвали Рыбак – в детстве он заигрался, пытаясь палочкой «нарыбачить» что-то из ямы со строительным мусором. Затея окончилась плохо: малыш упал туда и пропорол лицо арматурой до десны. Шрам на щеке так и остался, но с годами становился все менее заметным. Влада порой думала, что однажды отметина исчезнет совсем, и тогда все разучатся различать братьев.

Пока один близнец лежал в яме с мусором, второй бегал рядом и думал, стоит ли звать на помощь. Страх перед гневом отчима был так велик, что мальчишка боялся позвать их и уже хотел сам спускаться брату на помощь, но тут паникующего малыша заметили соседи. Так второму близнецу досталось прозвище Молчун – и он ему вполне соответствовал. Болтал обычно Рыбак.

– Морковка! Ура! Ты до конца лета? – радовались близнецы.

– На пару недель. Только не называйте меня Морковкой!

– А как?

– У меня вообще-то имя есть.

– Мальчишеское, – напомнил Молчун, и Влада не стала спорить. Пусть малышня называет как хочет, лишь бы старшие ребята отнеслись к ее просьбе с пониманием. – А ты в платье…

– А что тут удивительного? Хоть имя и мальчишеское, – она передразнила интонацию Молчуна, – но я все равно девочка!

– И похудела.

Эти слова Влада оставила без комментариев. Да, раньше, несмотря на активную деревенскую жизнь, она была чуть полновата. В этом году то ли гормоны заработали как надо (где-то она читала, что от гормонов сильно зависит вес), то ли редкие и нестрогие диеты подействовали. В любом случае теперь она не стеснялась показываться во всей красе и своей фигурой начала даже гордиться.

– Как у вас тут дела? Где все?

– О! Все заняты! Машка в школу на отработку ездит. После обеда возвращается. Саня и Черствый на спортплощадке обычно.

– У вас площадка появилась?

– А то! Поставили вон там, у двушки.

Двушками в Казаковке прозвали двухэтажные дома, выстроенные в центре. Вокруг было больше частных домов, но постепенно появлялись и такие – многоквартирные.

Влада не понимала, откуда тут берутся новые жители – неужели кто-то в здравом уме переезжает в село? Но Казаковка росла и всего за пару десятков лет превратилась из нескольких покосившихся домиков в приличный, хоть и малюсенький поселок.

Рыбак ткнул пальцем в сторону от домов.

– Никита работает, наверное. Он теперь в поле помогает и на комбайне гоняет.

– А разве ему уже можно?

– А чего? – не понял Рыбак.

– Ему же нет восемнадцати, за руль нельзя.

– Да кто у него в поле права спрашивать будет? Ну и вообще, он не прям за рулем. Так, помогает иногда.

Из-за угла с резким гулом выехал огромный черный джип. Влада припомнила название – кажется, «Гелентваген». Джип остановился рядом с ребятами, окно медленно опустилось, выглянула огромная мужская голова.

– Малышня, где тут Мантра живет?

Пока Влада обижалась на «малышню», близнецы ответили:

– Что за Мантра?

– Ну эта… ведьма местная.

– А! – понял Рыбак и махнул рукой. – Вон тама, у церкви. Белый дом. У него вечно люди, не промахнетесь.

Мужик кивнул, поднял окошко и уехал в указанном направлении.

– Что за ведьма? – спросила Влада, сорвав желтый цветочек у дороги. Его она вплела в волосы и тут же взглянула в камеру на телефоне – красота! Романтика! Молчун, понаблюдав за подругой, тоже начал рвать цветочки и рассовывать их по карманам.

– Да тут поселилась одна. Странная тетя. С осени живет, а к ней постоянно народ ездит.

– Из деревни?

– Из деревни тоже, но больше из других мест. Некоторые с другого края России приезжают. Говорят, она желания исполняет.

– Так не бывает, – уверенно заявила Влада.

– Ну конечно, пф-ф, – фыркнул Рыбак, но через секунду добавил: – Хотя она нашей маме помогла. Не сейчас – много лет назад. От мамы тогда папа ушел, и она грустила. Но мама нашла эту ведьму – она тогда в другой деревне жила. В общем, ведьма пообещала ей помочь.

– Ого, – протянула Влада. У близнецов действительно не было отца – зато их обожал отчим. – Может, тоже у нее что-нибудь попросить?

– Не надо, – тихо сказал Молчун. – Она взамен требует жертвы.

– Какие?

Близнецы одновременно пожали плечами. Рыбак сказал:

– Мама сказала, чтобы мы к ней не подходили. Ну а нам что? И просить-то нечего. А другие в деревне ходят, взамен ей всякую фигню несут: мясо, кур, булочки. Приезжие вроде деньгами платят. Видала, на какой громадине этот мужик приехал? Явно же не бедняк, где ему кур да яйца на подношение взять?

– В магазине, – ответил за Владу Молчун.

– В магазине – это не то. Ну так что, Морковка, куда пойдем? Может, на речку?

Влада посмотрела на свое платье. Хоть на улице и тепло, но купаться еще рано. А просто так возиться у воды она не любила.

– Может, сходим к Маше? Она уже с отработки должна вернуться.

Хотелось, конечно, попроситься к Никите на поле. Но, во-первых, Влада не знала точно, где его искать, а во-вторых – никакая девочка за мальчиком бегать не станет. Лучше уж встретиться вечером где-нибудь на спортивной площадке.

Маша действительно уже вернулась домой и довольно быстро вышла на улицу, услышав лай собаки. Увидев Владу, Машка кинулась обниматься. Близнецы к тому моменту уже убежали куда-то, что неудивительно: малышня могла увлечься чем угодно, хоть за пролетающей бабочкой увязаться. Влада чувствовала, насколько же старше стала, раз ей с ними теперь скучно.

– А я-то думала, приедешь ты на лето или бросишь нас?

– Зачем мне вас бросать?

Влада обняла подругу. Они немного поддерживали связь по интернету – ставили друг другу лайки и иногда присылали веселые картинки, но какого-то тесного общения никак не получалось. Зато стоило встретиться летом – и будто бы не было девяти месяцев расставания. Вместе с Машкой Влада все детство таскала соседскую малину, лазила на деревья и один раз даже убегала от охранника по полю подсолнухов. Далеко, правда, не убежали – перемещаться среди гигантских растений двум мелким девчонкам сложнее, чем может показаться со стороны.

– Ну, как же… У тебя столько фоток с городскими друзьями, – напомнила Маша и зашла во двор придержать собаку. Влада торопливо забежала в дом. Подруга последовала за ней. – Слушай, у меня тут одно дело есть. Надо отнести кое-что. Сходишь со мной? Заодно расскажешь, как дела.

– Давай!

– Круто, я сейчас. Кстати, клевое платье!

Она убежала на кухню.

За эту зиму Маша тоже изменилась, как и Влада, как и Никита. Будто это какой-то волшебный год, когда все вдруг резко стали взрослыми. Только вот Маша получилась какой-то несуразной: формы стали пообъемнее, но вместе с грудью стала больше и талия. Ноги стали длиннее, но подруга двигалась так, будто сама не знала, как правильно двигать отросшими конечностями. «Вряд ли парни считают ее красивой», – с удовольствием подумала Влада, и тут же за эти мысли ей стало неловко.

Машка вернулась с двумя большими пакетами.

– Что это?

– Не знаю, – призналась подруга. – Родители попросили отнести. Это нашей ведьме – уже слышала про нее?

– Мне кажется, что я только про нее и слышу, – удивилась Влада и взяла один пакет. Внутри лежали какие-то вещи и, кажется, постельное белье.

– Ничего странного. У нас так редко что-то происходит. А тут – настоящая колдунья! Конечно, все только о ней и болтают. Мои-то с ней стараются не связываться. Идем.

Они вышли на улицу, Маша провела Владу за ворота, закрыла за собой дверь и спрятала ключи под крыльцом. Наверное, каждый в Казаковке знал, где хозяева этого дома прячут связку, но за много лет никто даже не попытался их ограбить.

– Так вот, – продолжила Маша, пока они направились к церкви. – Родители у нее ничего не просят. Говорят, все, чего они заслуживают, придет само. Ну а я бы не отказалась от парочки желаний, что скажешь?

– Ты предлагаешь…

– Так мы же все равно к ней идем! – напомнила Маша. – Она через папу заказала в городе вещи всякие, раз уж он все равно почти каждый день ездит, а мне их отнести надо. Когда встретимся, можно с ней поговорить… попросить что-нибудь. Ну, хотя бы просто спросить. Это же ничего не стоит?

Влада вспомнила, что близнецы болтали что-то про жертву. Но что могут знать малыши?

– А чего бы ты хотела? – спросила Влада.

– Не знаю. Может… наверное, новый телефон просить глупо? – неуверенно сказала Маша.

– Мне кажется, ведьмы такие просьбы не выполняют. Они там… влюбляют, наверное. От болезней спасают.

– Да, точно! – Маша, казалось, даже обрадовалась сказанному. – Тогда я знаю, о чем попросить! Идем скорее.

Она прибавила шаг, и Влада тоже ускорилась.

Дом ведьмы стоял у самой церкви. Это место сильно преобразилось с прошлого года: раньше здесь было пусто, на службы ходили редко, да и то в основном всякие бабушки. Но сейчас здесь стояло несколько машин, открылся магазин в паре метров от деревянного храма. Несколько мужиков курили у мусорки – ее тоже здесь раньше не было, весь мусор старались доносить до дома и сжигать в печи, либо собирать и выставлять на специальные постаменты, чтобы раз в неделю пакеты забирали грузовики.

Сам домик мало отличался от других: одноэтажный, со свежеокрашенными стенами. Еще прошлым летом он был заброшен, но, видимо, специально для ведьмы его восстановили и даже поставили деревянный забор.

– В церкви многие ругаются, что ведьма по соседству поселилась, – сказала Маша. – Да только некоторые прямо со службы к ней и заглядывают.

Она уверенно подошла к забору, но путь ей преградил тот самый мужик, который подъезжал на «Гелентвагене». Оказалось, тело у него такое же огромное, как и лицо. Он возвышался над не очень тощей Машей, как скала над небольшим холмом.

– Тут очередь.

– Мне просто нужно ей кое-что передать, – пискнула Маша. – Нас ждут!

– Точно? Ладно, проходи. – Мужик проводил девочек недовольным взглядом.

Машка зашла за забор, Влада проскользнула следом.

Здесь не было собак – удивительно для Казаковки. Зато на крыльце, забравшись на аккуратные деревянные перила, сидел, поджав лапы, белый кот. Увидев девочек, он зевнул, спрыгнул на бетонное крыльцо и подошел, обнюхивая гостей, как пес.

– Что-то мне уже не хочется идти… – засомневалась Влада.

Только когда кот запрыгнул обратно на перила, девочки решились постучать в дверь. Та распахнулась от первого же прикосновения. Пришлось войти внутрь, хотя Влада уже поглядывала на забор, думая, что не слишком-то ей и нужны – желания эти.

В доме пахло какими-то травами, но дальше вполне обычной маленькой веранды, заложенной дровами, им пройти не дали. Появилась женщина лет сорока со строгими чертами лица, черными волосами, уложенными под темным платком, завязанным на цыганский манер. В тонких пальцах она держала деревянные четки.

– Вам не рановато ко мне, девочки? – добродушно спросила женщина.

– Ой. – Маша в поисках поддержки обернулась к Владе, но та молчала. – Вы Мантра?

Ведьма кивнула.

– Я думала, вы…

– Страшнее?

– Старше.

Владе захотелось стукнуть подругу – надо же додуматься, такие «комплименты» говорить ведьме! Да хоть бы и не ведьме – любой женщине. Но, кажется, Мантра осталась довольна.

– Папа просил передать вам. Вот. – Маша протянула пакет, взяла у Влады второй – и тоже отдала.

– Спасибо, красавица. Поставь на пол у двери.

Маша выполнила просьбу и застыла. Молчание затягивалось. По всем правилам приличия им уже пора было бы уходить, но Машка явно хотела задержаться здесь подольше. Мантра уловила ее настроение.

– Хочешь что-то спросить?

– Да! – выпалила Маша. – А можно у вас желание загадать?

– Думаешь, ты к этому готова? – Мантра перебирала четки в руках, костяшку за костяшкой, будто что-то отсчитывала.

– Как можно быть неготовой к желаниям? – не поняла Маша.

– К ним-то как раз все готовы, – улыбнулась Мантра. – А вот платить за свои мечты никто не хочет. Но платить приходится за все. Хочешь стать богатой? Усердно учись и работай, отдавая в жертву свое время. Не нравится работать? Тогда можешь найти иной путь – но тогда будь добра, пожертвуй своим сердцем.

– Ой!

– Так чего ты хочешь?

– Я бы… – Маша неуверенно обернулась на Владу.

– Понимаю. Красавица, подождешь подругу на улице?

Владе не понравилось, как ведьма к ней обратилась. Вернее, слово-то хорошее, но интонация… Неужели Маше, простой девчонке, которая решила вести себя так нагло, достанется аж целое желание, а ей – ничего?

Ничего не осталось, кроме как выйти на улицу. Влада отошла подальше от курящих мужчин. В некоторых машинах, приехавших специально к ведьме, были открыты двери – чтобы салон не нагрелся. Похоже, некоторые гости стоят тут не первый час. А Маша взяла – и так легко напросилась!

«И почему я тоже не попробовала? Вдруг бы получилось», – размышляла Влада, задумчиво пиная камушек. Потом вспомнила, что она в платье, и потому вести себя надо как приличная девочка.

Маша вернулась спустя десять минут – с глупой улыбкой и слишком довольным лицом. Влада покрутила пальцем у виска.

– Тебе что, клад на голову упал? Чего такая довольная?

– Мантра сказала, что поможет!

– А что ты попросила?

Маша попыталась увернуться от ответа и отвлеклась на белого кота, но тот вежливо отодвинул протянутую руку лапой.

– Так что? – настаивала Влада.

– Ну ладно. Помнишь, я писала, что родители хотят меня в другую школу отдать? В городе? А я не хочу. Вот и попросила Мантру, чтобы она меня тут оставила.

– И все? – разочарованно протянула Влада. – Мне-то казалось, что ты чего поинтереснее хочешь… А что она взамен попросила?

– Да я… – Маша смутилась. – Я не особо поняла, если честно. Я ей предложила малины нарвать, как созреет, типа отплатить. А Мантра сказала, что время платы придет само, и ничего мне делать не придется. Вроде бы легко отделалась, да?

«С нее даже плату не взяли, – мысленно возмутилась Влада. – Вот повезло! Все-таки надо было тоже что-нибудь попросить!»

– Ладно, пошли уже, – сказала она вслух. – Может, еще кого-нибудь встретим? Я по всем так соскучилась!

– Сейчас вряд ли. А вечером все на площадке собираются.

«Это я уже знаю», – хотела сказать Влада, но промолчала. Наглость и непосредственность Маши больно ее ужалили. К тому же подруга по своей воле хочет остаться в деревне – ну не глупость ли?

– А с кем бы ты жила в городе? Ну, если бы тебя в другую школу отправили? – спросила Влада, пока они отходили от дома ведьмы.

– С родителями. Папе новую работу предложили, какую-то крутую – вот он и хочет уехать.

В голосе Маши прозвучала грусть, но Влада только мысленно скривилась: что деревенская девчонка может знать о жизни в нормальном городе?

Еще немного поболтав, Влада попрощалась с подругой и вернулась к бабушке. Там все-таки пришлось немного помочь в огороде – а для этого переодеться в спортивные штаны и в одну из не самых парадных футболок.

Когда солнце начало клониться к горизонту, подошел дед.

– Ну, выручаю внучку! Идем стрелять?

– Э-э-э… – Влада замешкалась. Она и забыла, что согласилась на это. – Слушай, может, завтра? Я с ребятами договорилась вечером встретиться.

– Хорошо, завтра так завтра, – жизнерадостно ответил дед, но Влада уловила в его голосе нотку печали.

Еще одно переодевание – и вот она в платье направляется на спортивную площадку. Там уже действительно собрались ребята. Кто-то ее узнал, помахал рукой, другие подошли обняться. Близнецы играли с мячом в «съедобное – несъедобное». Как потом оказалось, их просто не взяли на «настоящий» матч: взрослые парни бегали по футбольному полю, соревнуясь, кто эффектнее забьет гол.

Влада не сразу узнала Никиту: он сбросил футболку и сверкал в закатном солнце мышцами. По росту он перегнал других парней, волосы красиво отросли до плеч. Как актер из какого-нибудь сериала про пляжных спасателей.

– Такой клевый, – пропела рядом Маша – она тоже, оказывается, уже пришла.

– Ты о ком?

– Ну… о футболе. Клевый спорт! – тут же нашлась подруга, но Влада безошибочно определила: она смотрит на Никиту. И другие девочки тоже.

На площадке собиралось все больше людей: многие сбегали якобы поиграть, лишь бы не помогать в огороде, но на спортивной площадке утыкались в телефоны. Влада тоже хотела небрежно поглядывать в мобильник – родители как раз подарили ей новый, так что тут все обзавидуются, – но он остался дома, потому что в платье карманов под него нет. Возвращаться сейчас за мобильником было бы очень глупо, поэтому приходилось болтать с Машей и другими девочками. Влада мысленно отметила, что накрасилась лучше остальных.

– Ой, летит! – испугалась одна из девочек, Влада резко обернулась и инстинктивно подняла руку. Мяч больно отбил предплечье. Понадобилось несколько секунд, чтобы решить: строить из себя настоящую девочку или показать, что ей нисколько не больно? Выбрала первый вариант.

– Ай!

Тут же подбежал Никита, уставился на нее и только через несколько секунд улыбнулся.

– Влада, это ты, что ль? А я и не знал, что приехала!

Он обхватил ее огромными руками и обнял, Влада уловила пару завистливых взглядов. В нос ударил легкий запах пота.

– Ты в платье – вот это прикол! А чего не писала?

– Да я… просто как-то в учебе вся…

– Какая деловая! Я тоже теперь при делах – помогаю бате. В следующем году он меня на права отправит и на работу обещал пристроить.

Никита забыл про игру и по-свойски болтал с ней, пока другие парни его не окликнули.

– Ой, прости. Увидимся еще, ага?

Он убежал, Влада с довольной улыбкой повернулась к девочкам. Те сверлили ее взглядами, но молчали.

– А кстати! – нарушила тишину Маша. – Сегодня Мантра исполнила мое желание!

– Как, уже? Ты же только утром просила.

– Да, я так удивилась! Приехал вечером папа. Я слышала, как они на кухне говорили. Никуда мы не уезжаем! Ура!

– Ура! – поддержали другие девочки и обняли Машу. Похоже, все знали про ее «трагедию».

Влада еще немного побыла на площадке. Кажется, футбол даже не собирался заканчиваться, а когда из игры вышел Никита – ему позвонили родители и позвали с чем-то помочь – делать тут стало совершенно нечего. Влада попрощалась и ушла домой, к тому же уже стемнело и хотелось спать.

Дома дед с бабушкой что-то оживленно обсуждали. Влада узнала интонацию: так вдохновленно они могли только сплетничать.

– И что же он, без работы остался? – удивлялась бабушка.

– Да ну, здесь-то его на место вернут. Но такой шанс!

Влада для приличия стукнула по двери пару раз, предупреждая, что она слушает.

– А вы о ком?

– Да про отца Машиного, – поделился дед. – Он же весь год переезд планировал, уже почти дом тут продал, ему какое-то солидное место обещали. А сегодня, говорят, все сорвалось. Остается, стало быть, в Казаковке.

– А, Маша говорила, что ей школу менять не придется, – вспомнила Влада.

– Ну, хоть кому-то от этого хорошо, – отозвалась бабушка. – Ты голодная?

Следующий день тянулся долго и скучно. Вновь с утра Маша ушла на отработку, как и другие знакомые девочки. У школы развели теплицу, и ученикам приходилось ухаживать там за овощами на каникулах. Напрашиваться в компанию мальчишкам Владе не хотелось – да и не понять, где они прячутся среди дня. Бабушка пошутила, что они, как вампиры, не вылезают на солнце и целыми днями играют в компьютер.

Влада немного помогла бабушке, наконец постреляла с дедом – вот и наступил вечер, время идти на спортивную площадку. Но в этот раз там было мало людей, а на следующий вечер – еще меньше.

Зато на четвертый день пребывания в деревне Влада услышала, что планируется большой поход на реку! Находилась она в паре километрах, и в теплые времена ребята обычно катались туда на велосипедах или мопедах, убивая колеса на ухабах. Пешком ходили редко, только в самые жаркие дни, когда купаться хотелось особенно сильно. В этот раз собиралась целая делегация: близнецы обещали прихватить удочки, девочки собирали перекус в виде вареной картошки, пачек чипсов и хлеба с колбасой, некоторые особо заботливые взяли с собой пледы, чтобы сидеть не на голой земле. Парни, в том числе и Никита, прихватили полотенца и таинственные непрозрачные пакеты.

Пока дружной толпой шагали к речке, Влада размышляла, что в этом что-то есть: ее казалось бы вполне дружный класс никогда бы не собрался и не отправился бы в такой мини-поход. Может, Маша права и жизнь в деревне не так уж плоха? Где еще в городе столько подростков будет жить так дружно?

Однако оказалось, что все не так просто. Маша чуть придержала подругу за локоть, они отстали от всех.

– Видишь, как пялится на Никиту? – спросила Маша, указывая на одну девочку. Влада ее не особо хорошо знала.

– Ага.

– Говорят, они вдвоем на поле ночевали. Ну, сама понимаешь…

– И что, они типа встречаются?

– Да прям! Нужна Никите такая лупоглазая!

Влада молча взглянула на подругу. Ох, не ей с таким перевесом судить…

– Идем купаться? – подошел Никита к Владе. Она бы и рада была согласиться, но сегодня перед ней встал очередной выбор: одеться красиво или удобно? Еще пару лет назад она бы не стесняясь занырнула в реку прямо в майке, в этот же раз по своей глупости не подумала даже о купальнике, когда собиралась в поездку. Приходилось сидеть в платье и скромно мочить ножки в холодной воде.

– Нет, я на берегу посижу. Хочешь со мной?

Никита будто не услышал ничего после «нет» и ушел к парням, потеряв к Владе интерес. А вот та, кого Маша назвала лупоглазой, пошла купаться с парнями, прямо как Влада когда-то – в футболке и шортах. Одежда сразу намокла и теперь висела на ней, как на вешалке.

– Морковка! Морковка! Пошли рыбачить? – подлетели близнецы и, не дожидаясь ответа, сунули ей в руки удочку. Пришлось идти – не зря Влада славилась в Казаковке как хороший рыбак.

Купающихся парней поддержало еще несколько девочек, правда, уже в купальниках, в отличие от лупоглазой. Влада вспомнила ее: Алена. Такое простое имя – самое то для простушки, согласной по ночам оставаться на поле с парнем. И чем она Никите понравилась?

Влада наблюдала, как он лихо плавает кролем – быстрее всех. И ныряет тоже! Мальчишки затеяли игру, бросая в реку белый плоский камень – надо его найти на дне быстрее остальных. Или притвориться, что нашел именно его – кто уж разберет. Никита всех победил и гордо выбрался на берег, выпячивая грудь.

На него смотрела не только Влада, но и все другие девочки. Никита нагло шлепнул Алену по ягодице – та довольно взвизгнула и подпрыгнула, потом принялась брызгать его водой. Влада отвернулась.

– Ты чего скорчилась? – спросил близнец-Рыбак. – Лимон съела?

– Да не хочу на эти брачные игры смотреть.

– А хочешь, мы тебе ракушки покажем?

– В реках не бывает ракушек, – возразила Влада.

– А у нас – бывает. Нам с Молчуном подарили, а мы их на берег отнесли, в тайник, чтобы как на море! Их никто не найдет.

– Не хочу. Да и от рыбалки отвлекаться нельзя.

К вечеру, когда стало холодать, все засобирались домой. Владе выделили пакет – она наловила столько рыбы, что едва могла поднять. Тут же подбежал Никита – взялся неизвестно откуда, хотя вместе с Аленой он только что пропадал где-то за зарослями.

– Давай помогу? Ого, сколько набрала! Там в реке хоть что-нибудь осталось?

Никита подхватил пакет. В нем еще билось несколько полуживых рыбин, а те, что на дне, уже испустили дух.

– Тебе дома не достанется, что ты весь день где-то гулял? У вас же сезон, урожай, все такое. – Влада притворилась, что совершенно не разбирается в полевых делах – она же городская жительница! Хотя прекрасно знала, что сейчас не время для посева или сбора, а потому фермеры не так заняты, как весной или осенью.

– Я у них ценный, сильный сотрудник, что мне скажут? – Никита самодовольно ухмыльнулся. – Мне и комбайн уже доверяют.

– Правда?

– Конечно! Хочешь, прокачу?

Влада неопределенно покачала головой. Ей не хотелось, чтобы про нее судачили, как про Алену, но если откажется – не переключится ли Никита на кого-нибудь посговорчивей?

– Может, как-нибудь позже, я только приехала и тоже своим помогаю…

Они болтали, пока Никита провожал ее до дома. Остальные ребята расходились в стороны своих домов. Близнецы плелись следом. Уже у самых ворот Влада остановилась, вспомнив, что они одолжили ей удочки, и отдала часть улова. Пока Молчун бегал за тазом – пакета не оказалось, – Рыбак отбирал самых жирных окуней.

– Я уж думал, все заберешь, – не по-детски ворчал мальчишка.

– Чтобы наша добрая Влада – и не поделилась? – засмеялся Никита и снисходительно потрепал Рыбака по голове.

Близнецы забрали свою долю и убежали домой. Влада и Никита остались наедине у ее ворот.

«Он, наверное, сейчас пригласит меня на свидание», – предположила Влада, но Никита вручил пакет, махнул рукой и сказал:

– Бывай!

На этом прощание завершилось. Ни приглашения, ни попытки поцеловать – хотя бы в щечку. Влада не поняла, что это такое было. А ведь с этой Аленой он вел себя совершенно иначе! И руку ей подал, когда из воды выходила, и полотенцем обнял. Наверное, они все же встречаются? Но как бы все удивились, если бы он ее бросил и начал бегать за ней, Владой! Тогда все местные девочки от зависти подавятся. Но пока он относился к ней всего лишь как к подруге.

«Решено. Я схожу к Мантре и попрошу влюбить его!»

С утра внезапный порыв показался Владе глупым, но чем дольше она думала, тем больше убеждалась: надо брать быка за рога. Если она сейчас, в начале лета, не заполучит самого красивого парня, его могут забрать другие. А хоть бы и та же Алена – Никита уже с ней по кустам трется. Нет, конечно, сама Влада ему ничего лишнего позволять не будет, к тому же от него вечно пахнет потом… Но чтобы другие девочки позавидовали – можно и потерпеть! В городе-то такого нет, чтобы все были влюблены в одного мальчика. Это только в американских комедиях вся школа вздыхает по одному красавчику, а когда он наконец кому-то достается – все от зависти лопаются. В жизни все куда прозаичнее: подруги Влады просто встречаются со своими парнями, и их влюбленности никак не пересекаются. Скучный быт, без изюминки и интриги. То ли дело в фильмах!

В конце концов Влада тайком сложила в пакет несколько добытых рыбин и отправилась к Мантре. Несколько, самых больших, оставила дома – освоение духовки шло полным ходом, и бабушка очень обрадовалась улову, сразу заявив, что приготовит запеченную рыбу. Влада уже знала, что это значит – придется открывать окна, потому что весь дом пропитается специфическим запахом. Ловить рыбу ей нравилось куда больше, чем есть.

Возле дома ведьмы все еще было много людей. Судя по всему, в саму Казаковку они заезжали только в магазин – ни на реке, ни в поселке чужих машин не было. И все целыми днями ожидали очереди к ведьме.

«Машка внаглую пробралась, значит, и я смогу!» – попыталась убедить себя Влада, но ее уверенность испарилась у самых ворот. Но, к счастью, в этот раз никто ее не останавливал, и она легко пробралась во двор дома. Там ее уже встречал белоснежный кот.

– Ой, привет. Я про тебя и забыла. Хочешь рыбку? Я твоей хозяйке отдам – может, поделится.

Влада обошла недовольного зверя и занесла руку, чтобы постучать.

Дверь отворилась раньше. Мантра вывела плачущую женщину – та бормотала слова благодарности и без конца вытирала лицо от слез. Владе на секунду стало не по себе: к ведьме, наверное, приезжают с серьезными проблемами, а она с такой мелочью ломится…

– А, пришла наконец? – спросила Мантра, будто уже заждалась.

– Что?

– Я же видела, что ты хочешь о чем-то попросить. Ну, говори.

Владе показалось, что ей здесь не рады. Машу тогда хоть в дом пригласили, а ее и на порог не пускают.

– Ну… Я слышала, у вас можно всякое загадать?

– Не бесплатно.

– Я могу дать денег, правда, у меня немного. – Влада пошарила по карманам, но Мантра остановила ее жестом.

– Деньги меня не интересуют. Мне вообще ничего от тебя не нужно. Но желания требуют жертв.

– Тогда… вот, я принесла вам. – Влада протянула пакет с рыбинами. Их Мантра приняла – хороший знак.

– Чего же ты хочешь?

– Мне нравится один парень…

– Нравится? – удивилась ведьма. Она отставила подарок за дверь, внутрь дома, и заправила прядь темных волос за платок. Влада почуяла, что ее видят насквозь – не зря же у Мантры такой цыганский вид?

– Ну… я бы хотела ему понравиться. Так будет точнее.

– И как же его зовут?

Влада назвала Никиту. Мантра приподняла одну бровь.

– Как же, знаю такого. Ты не первая девочка, кто охотится за его вниманием.

– А кто еще? Аленка, да? – выпалила Влада и тут же смолкла. – Ой, извините, вам, наверное, нельзя рассказывать.

– Я не связываю себя клятвами и тайнами. Предупрежу: одна девушка уже хотела быть с ним. Так и случилось. Как ты сформулируешь желание? Спрашиваю в последний раз.

– Как с… сформулирую? – запнулась Влада.

– Да. Слова очень важны. Знаешь, почему ко мне приезжают эти люди? – Ведьма кивнула за забор. – У них в голове постоянно крутится их желание. За мыслями и бесконечными повторениями желание находит свою истинную форму. Так вот, эта женщина, что была перед тобой, просила: «Я хочу, чтобы мой сын жил!» Наверное, раньше это желание звучало как-то иначе: «Хочу, чтобы сын мог ходить». «Чтобы сыну не приходилось каждый день лежать под капельницами». «Чтобы мне не приходилось искать деньги на лечение». В конце концов, женщина так часто про себя формулировала желание, что оно отточилось до конкретной фразы: «Хочу, чтобы мой сын жил». Именно в такой форме я и исполню ее просьбу. Мысль, многократно повторенная в нужной форме, приносит результат, как мантра. Так теперь скажи, девочка, чего хочешь ты?

Владе вдруг подумалось, что если это Аленка приходила за помощью к Мантре, то она точно попросила что-нибудь глупое, например, и правда: «быть с ним». Вот он и бывает с ней, когда ему вздумается. Зато теперь во всей деревне каждый болтает у нее за спиной и считает невесть кем. Нет, ей, Владе, такой славы не нужно!

– Хочу нравиться Никите, – твердо сказала она. – Но только без физического контакта! Ну разве что за ручку подержаться, обняться на секундочку – это ладно. Не нужно мне «быть с ним». – Влада передразнила, как ей подумалось, Аленину просьбу. – Не хочу, чтобы обо мне думали всякое, я не такая. Пусть просто все считают, что Никита от меня тащится.

– Тащится. Та-ащится. – Мантра пожевала губами, будто пробуя слово на вкус. – Не думаю, что духи когда-нибудь исполняли такое желание. Но допустим. Если так хочешь – будет. А теперь ступай, дай людям с настоящими проблемами попросить о помощи.

Влада ушла недовольная: и последними словами ведьмы, и своей дурацкой просьбой, и глупой «жертвой» в виде рыбы, и вообще самой ситуацией. Тем не менее она с предвкушением ждала вечера, когда все будут смотреть на нее с восхищением и завистью.

Следующим днем опять было тихо. Суббота – многие уехали в город, к другим, наоборот, приехали родные. Владу тоже навестили родители и даже остались с ночевкой, чего обычно не делали. Вечером она слышала, как мама болтает с бабушкой о Мантре.

– Не стоит к ней ходить, – ворчала бабушка. – Ничего хорошего она не дает.

– Так и без нее ничего хорошего не происходит, а так, может, сдвинется с мертвой точки…

– Это тебе не шутка – магия! Да-да, не смейся. Про соседских слышала?

– Которых? – уточнила мама. Она приезжала редко и плохо знала соседей.

– У которых близнецы. Их мать тоже как-то к этой ведьме обращалась… Любви и счастья ей захотелось или еще чего, не знаю. В общем, как только ее желание сбылось – через пару дней один из ее мальчиков в яму свалился. Мальчик говорил, что его столкнули, но рядом никого, кроме брата, не было, а он бы так не поступил, они не разлей вода. Может, показалось бедному. У него шрам на щеке до сих пор!

– Кажется, я видела, – задумчиво протянула мама.

Влада помотала головой и ушла в свою комнату. И как взрослые могут верить в такие штуки? Даже ей самой казалось, что поход к Мантре ни к чему не приведет, а уж как ее рациональные родители могут вообще думать о чем-то подобном? Им что, заняться нечем?

Впрочем, Влада знала, о чем хочет попросить мама. Она завела свой маленький бизнес – продавала всякие безделушки через интернет, – но дело не шло. Ради этого мама даже ушла с работы, и все финансовые проблемы свалились на плечи отца. Владе об этом, конечно, напрямую не говорили, но она и сама заметила: карманных денег стали давать меньше, одежду и телефон хоть и купили, зато мама, обожавшая наряжаться, в этом году осталась почти без обновок. Наверняка хочет попросить, чтобы дело наконец пошло.

«Интересно, а с мамы Мантра какую жертву попросит? Явно же рыбой из речки не обойдется».

У ворот кто-то крикнул, залаяли собаки. Влада бросилась к окну – ее ждала Маша.

– Мам, погуляю? – для приличия отпросилась Влада и, не дождавшись ответа, выбежала на улицу, позабыв даже сменить домашние штаны на платье.

Маша ходила вдоль ворот, опустив голову. Когда вышла Влада, подруга едва подняла глаза – под одним красовался синяк.

– Ой, – опешила Влада. – Что с тобой?

– Да так… у тебя не будет тональника? Мой плохой, совсем не закрашивает…

– Конечно, идем!

Они пробрались мимо родителей в комнату Влады, она достала целую тонну тюбиков, хотя прекрасно знала, в какой именно косметичке лежит тональный крем. Ничего, пусть Маша позавидует ее коллекции.

– Так что с тобой случилось? Подралась? Ударилась?

– Ударили… такая странная история…

– Расскажи! Я никому не скажу.

Влада давила, видя, что подруга и сама не против поделиться, просто тянет резину. Наконец она сдалась:

– Это все папа. Он меня никогда не бил раньше, не подумай! Просто вчера вечером опять говорили про переезд. Они с мамой все сокрушались, как плохо, что ему отказали. А я… ну, если честно, сама виновата, совсем по-детски начала себя вести. Прыгала, веселилась, пела какую-то чушь, что хорошо жить тут, а не в городе. Вот папа и не сдержался. – Маша устроилась напротив зеркальца и выдавила на палец слишком много крема.

– Ударил тебя? – поразилась Влада.

– Ага. Несильно, скорее просто чтобы успокоилась. Да и вроде не по лицу хотел… В общем, они потом с мамой вокруг меня долго крутились и извинялись. Рассказывали, как это было важно – уехать отсюда подальше, начать жить в большом городе… в общем, их стандартная чушь. Ладно, черт с ними. Как у тебя-то дела? Не гуляла больше с Никитой?

Влада застыла от удивления.

– А должна была?

– Не знаю. Вы тогда вместе ушли, Аленка от зависти чуть не лопнула. Ну, что делали-то?

– Да ничего. До дома проводил – и все.

– Ну да, ну да, – не поверила Маша и размазала тоналку таким толстым слоем под глазом, что стало только хуже.

Влада подумала ей помочь, но тут опять залаяли собаки.

– Ой, я сейчас!

Влада вновь подбежала к окну. На этот раз удивилась еще сильнее: у ворот стоял Никита! В руках у него была целая охапка подсолнухов.

– Кто там… ой! – Маша с размазанным под глазом кремом тоже выглянула в окно и мгновенно замолчала. – А говоришь: «ничего».

Влада махнула рукой, выбежала в коридор. Там нетерпеливо досчитала до десяти – пусть Никита не думает, что она так уж к нему торопится! – и наконец вышла во двор.

Парень расцвел не хуже, чем подсолнухи у него в руках.

– Доля, отстань, – присмирила Влада собаку и вышла за ворота. Ее тут же наградили гигантским букетом.

«Ну, не розы, конечно, но тоже прикольно».

– Привет! – Никита расплылся в улыбке – слева у него слегка криво рос зуб.

«Интересно, все эти девочки, которые от него без ума, кривой зуб видят?» – размышляла Влада, приветственно обнимая Никиту. От него опять пахло потом вперемешку с каким-то странным дешевым парфюмом, скорее похожим на одеколон. Влада зарылась носом в подсолнухи, стараясь перебить запах.

– Вот, помогал сегодня отцу и решил тебе подарок сделать.

– Спасибо! – искренне поблагодарила Влада, думая, наблюдает ли сейчас за ней подруга из окна. Если да – надо показать, что Никита от нее без ума! – Ты всем девушкам подсолнухи раздариваешь? Так в поле ничего не останется.

– Не, только самым красивым, – комплимент прозвучал криво, в городе мальчики выдумывают что-нибудь поизящнее.

Влада пощупала пальцем семечки – еще мягкие, сырые. У них особый вкус, который взрослым почему-то не нравится. Бабушка наверняка сунет их в духовку, чтобы обжарить.

– А Алене подарил?

– Кому? А-а… – Никита, кажется, понял, что его шуры-муры не остались незамеченными. – Да она просто крутится вокруг, не отгонять же? А так-то – я свободный. Вернее, прямо сейчас я занят, отцу помогать надо. Погуляем вечером?

Влада обернулась – ну точно, из окна выглядывает любопытная полненькая мордашка.

– Конечно! Тогда до вечера. – Влада потянулась, чтобы обнять на прощанье Никиту, предварительно затаив дыхание.

В комнате ее уже ждала взбудораженная подруга.

– Ну что, опять скажешь, «ничего»? – чуть не подпрыгивала она. – Аленка позеленеет, как узнает!

– А ты ей расскажешь?

– Конечно! Вернее, если ты против…

– Я не против, – улыбнулась Влада. – Хоть всем рассказывай, мне все равно.

Вечером Никита действительно пришел к ее воротам. Влада, прячась за шторой, смотрела за окно. Вот внешность у него – вроде ничего. Но стоит подойти – и этот запах!

– Да на кого же они гавкают? – донеслось ворчание бабушки, и Влада вылетела из комнаты. Пока взрослые не увидели, что за ней пришел парень, лучше быстро проскочить на улицу.

– Это за мной! На спортплощадку пойдем. Можно же?

– На площадку? – засомневалась бабушка, но Влада уже выбегала на улицу.

– Привет! – Она обняла Никиту, уворачиваясь, когда он попытался задержать ее руку. Братья-близнецы смотрели на них, забравшись на крышу невысокого гаража. Влада помахала мальчишкам.

– Пойдете на площадку?

– Не, у нас на вечер другие планы, – братья хитро обменялись взглядами: воодушевленный Рыбак и чуть более скептичный Молчун.

«Когда-нибудь и они избавятся от своих детских кличек, – задумалась Влада. – Меня-то теперь никто не называет Морковкой. Это глупо!»

– Ну что, идем? – спросил Никита и потянул ее.

– Мы куда?

– Куда? Гулять!

– Я думала, мы на площадку пойдем.

– Ну. – Никита задумался и отпустил руку. – Мы ни о чем конкретном не договаривались, вот я и подумал… вдруг ты согласишься прогуляться по ночному полю, посмотреть на звезды…

Влада задумчиво взглянула в небо. Предзакатное солнце светило в глаза, до звезд ждать еще часа два-три, не меньше. Никита, будто вспомнив цитату из фильма, опомнился:

– Посмотрим на звезды, которые отражаются в твоих волшебных глазах! – и улыбнулся, довольный потрясающим комплиментом.

«Боже, на кого я потратила свое желание?» – мысленно вздохнула Влада.

– Как я буду смотреть в отражение своих глаз?

– Ну, знаешь, зеркало достанем. Придумаем что-нибудь! Идем?

– Давай все-таки к ребятам, поиграем или просто поболтаем.

Они вместе пошли на спортивную площадку. По пути Никита рассказывал, как ловко он обращается с комбайном, что ему даже зарплату платят, – а не как остальным парням. Тех просто загоняют в поле родители. Получается работа за еду.

Ребята на спортплощадке оглянулись на Владу и Никиту. Подходя к месту сбора, она даже разрешила взять себя за руку – ладонь у парня тут же вспотела, стала влажной и неприятно-теплой. К счастью, это скоро закончилось.

Девушки встретили Владу завистливыми взглядами, парням дела до нее не было, зато они тут же утащили Никиту играть в футбол.

– Я же говорила! – Маша бесцеремонно указывала на Владу пальцем, что-то доказывая подругам. Под глазом у нее красовался синяк. Тональный крем давно стерся, глаз заплыл. – Он ей еще шикарный букет с утра подарил!

– Отбили у тебя Никиту, – кто-то ткнул Алену в бок, и та обиженно опустила глаза.

«Пожалуй, ей его любовь была нужнее», – скучающе подумала Влада и пристроилась рядом с девочками.

Впрочем, обсуждение новой парочки на этом завершилось, все стали пересказывать дневные новости. Маша рассказала, как получила синяк – по ее версии, она стукнула себя по лицу лопатой, пока помогала в школьной теплице. Девочки, отрабатывающие с ней, засомневались, но спорить не стали.

– Ха! – донеслось с поля. Никита, стоя напротив меча, громко присвистнул. Остальные игроки даже не пытались бороться за мяч. Влада вспомнила, что это называется пенальти. – Посвящаю этот гол Владе!

Он с разбегу пнул мяч, и тот полетел прямиком в руки вратарю. Тот в последний момент отскочил, будто испугавшись, и гол был забит.

«Тьфу, всей Казаковкой нам подыгрывать будут?»

Стемнело. Девочки стали расходиться по домам. Влада тоже засобиралась. Увидев это, Никита подбежал к ней.

– Постой! А наш уговор?

– Какой уговор?

– Пойдем на площадку – а потом гулять!

Влада вздохнула. После наступления темноты у нее, конечно, еще есть полчаса-час свободного времени, пока ее не хватятся. Но если пойдет в поле – уж не будет ли Никита приставать? Прослыть второй Аленой ей не хотелось.

– Да ты не думай, я правда просто погулять с тобой хочу. Ничего лишнего, – будто прочитал ее мысли парень. – Ты мне нравишься, правда! Ну, максимум – обниму. Нормально?

– Ладно, уговорил. – Влада оглянулась – признание Никиты совершенно точно услышали две задержавшиеся на площадке девочки. Завтра об этом узнает весь поселок. – Только недолго!

– Ура! Идем!

Они выбрались из поселка и двинули в поля – для этого пришлось преодолеть небольшую горку. Большие вспаханные равнины Владе нравились: по этому простору она скучала в городе. Небо тоже было необычайно ярким: луна светила не хуже фонарей. Подсолнуховое поле поникло к ночи.

– А как ты тут помогаешь? – спросила Влада.

– Летом – поливаем, тут целая система установлена, автоматизация! А сейчас, видишь, комбайны вывели, техобслуживание. В конце августа начнем собирать подсолнухи.

– То есть пока что ими не пользуются?

– Не, эти только для сбора. Сейчас мужики технику вывели, чтобы проверить, все ли работает.

– А-а, – протянула Влада. Никита положил ладонь ей на талию. Идти с таким прицепом было неудобно. – А я вроде слышала, что ты на комбайнах ездить умеешь. Так когда успел, если их только сейчас достали?

Рука с талии исчезла мгновенно. Никита оскорбился.

– Думаешь, я вру? А вот и нет. Идем, покажу!

Он опять нагло схватил ее за руку и потащил к технике.

Несколько зеленых гигантских машин стояли, как танки на поле. Впереди виднелись огромные «грабли» – зубья по метру длиной, вытянутые в две стороны от комбайна. Влада поежилась – в ночи лунный свет отражался от лезвий.

– Хочешь внутрь?

– У тебя есть ключи?

– Они есть у каждого, кто знает, где искать, – усмехнулся Никита, нырнул рукой под ступеньку, ведущую в кабину, и вытащил ключ.

Влада сама не поняла, как ее быстро засунули в кабину – места для двоих явно было мало, поэтому пришлось тесно прижаться к Никите. Запахло бензином, взревел двигатель, комбайн заходил ходуном. Совсем не как в обычной машине!

– Ого! Ладно, тут прикольно. А можно наружу? – Влада попыталась нащупать ручку, но не нашла, и Никита перехватил ее ладонь.

– Да подожди. Проедем пару метров?

– Так мы же подсолнухи скосим! Попадет потом.

– Ой, да я с этим разберусь. Погнали!

Никита что-то нажал, и машина медленно двинулась. Теперь если бы Влада и захотела, побоялась бы выбраться из кабины. Все вокруг жутко гудело. В страшном шуме ей показалось, что она даже слышит чьи-то голоса.

– Видела когда-нибудь такое? – восхищался Никита. Похоже, он был уверен, что сразил ее наповал. – Да не бойся!

Он притянул ее. Влада испуганно посмотрела ему в глаза, понимая, к чему все идет. Он собирается ее поцеловать! Тут, в вонючей кабине едущего комбайна! Ее сопротивление Никита будто бы принял за проявление взаимной страсти.

«Ой, Мантра, я же просила: без поцелуев! Фу!»

Губы Никиты приближались, Влада морщилась и крутилась…

– Вот черт! – Никита отреагировал как будто быстрее, чем Влада заметила причину. Затормозил, выключил комбайн, выскочил.

Что-то впереди, там, где у обычных машин находится капот, а здесь – механизм для сбора урожая – дымилось. Влада выскочила за Никитой. Ей показалось, что подсолнухи рядом покачнулись и зашумели, словно кто-то в них прячется.

– Жатка загорелась! – паниковал он. Стащил с себя легкую летнюю куртку, которую надел после стадиона, и попытался сбить огонь, но это, конечно, не помогло.

– Почему?

– А я откуда знаю? Он же на техобслуживании, может, проводку еще не проверили… Черт! Я звоню отцу.

– Никита, тут кто-то был, я его видела… – Влада показала на подсолнухи, в которых, как ей показалось, кто-то скрылся, но парень ее не слушал.

Никита бросил куртку на землю и схватился за телефон. Влада испуганно шагнула назад. Что она могла сделать? Воды с собой нет, огнетушитель где-то наверняка должен быть, но где?

– Пап, у нас… у меня… – донеслись до нее тихие слова парня, похожие на всхлипы.

Из комбайна за огромной жаткой валил дым. Огня пока не было, но черная туча поднималась в небо. Такой не бывает от маленького огонька.

– Влада, папа сейчас подъедет. Беги отсюда! Если что, тебя тут не было!

Ее не пришлось долго просить. Под стук испуганного сердца она бежала вперед, к дому. От ужаса даже заложило уши.

«А вдруг пожар разгорится? У них же все поле вспыхнет! – едва могла думать она. Через панику пробилась другая мысль: – Это все Мантра! Только мы с Никитой собирались поцеловаться, как случилось это! Неужели это из-за моего желания?!»

– Морковка, – что-то то ли крикнуло, то ли шепнуло сбоку.

Она мгновенно затормозила. Из высоких подсолнухов на нее смотрели четыре испуганных глаза. Близнецы!

– Ребята! Что вы тут делаете? Убегайте! – она замахала руками.

– Не беги по дороге, – подсказал Рыбак. – Идем к нам, тут нас не заметят.

Она не раздумывая нырнула за ними, разгребая руками, как веслами, высокие стебли. Подсолнухи, посаженные близко-близко, укрывали ее, но не давали двигаться быстро. Приходилось бороться за каждый шаг, раздвигать растения и по-черепашьи медленно ползти вперед. Вероятность, что пожар станет сильнее и может догнать их прямо в поле, пугала. Но сейчас Влада куда сильнее боялась, что ее заметит отец Никиты и обвинит в чем-нибудь.

– Что там у вас случилось? – спросил Рыбак. Он вместе с Молчуном шел впереди. Невысокие мальчишки пробирались через подсолнухи куда быстрее, и Влада боялась потерять их из виду.

– Не знаю… Загорелось что-то.

– В прошлом году был пожар на пшеничном поле. Помнишь? – спросил у брата Молчун.

– Еще бы. Вертолеты прилетали, тушили. Было жутко!

– Это вы были возле комбайна? Я кого-то видела!

– Не, – ответил Рыбак. – Мы тут, с краюшку семечки щелкали.

Дальше они шли в тишине. С краю поля прогудело несколько машин. Вся троица замерла и подождала, пока они проедут.

– Вроде все. Теперь можем выбраться на дорогу и бежать домой, – скомандовал Рыбак, и все, даже более старшая Влада, послушались его.

Они выскочили на дорогу и помчались к дому. Здесь уже она обгоняла братьев, но не потому что быстро бегала – просто у них оказались полные руки цветов подсолнухов, и близнецы явно не собирались расставаться с добычей. Теперь стало понятно, что они делали на поле так поздно.

Уже у дома Влада бросила братьям спешное «пока» и поскорее зашла внутрь. В прихожей попыталась отдышаться, достала телефон, через фронтальную камеру посмотрела на себя. Казалось, все в ней выдает преступницу, которая вместе со своим сообщником Никитой ночью пробралась на поле и специально подожгла комбайн! Ее точно обвинят!

«Стоп. Я просто сама себя накручиваю. Никто не заподозрит, если буду вести себя как обычно», – оборвала она панические мысли и, собравшись с силами, все-таки прошла в дом.

На кухне сидел припозднившийся дедушка, придирчиво осматривал фонарик. Когда Влада зашла, он включил фонарик и посветил в ее сторону. Вспомнились фильмы, где точно так же допрашивают негодяев, светя лампой в лицо.

– Меня посадили дежурить. Проследить, когда ты вернешься домой. – Дедушка хмыкнул. – Ну а я что? Я же не следователь, чтобы следить. Вот, решил пока фонарик починить. Теперь работает. Ты как?

Он отключил фонарик, и Влада села рядом.

– Я нормально, – как можно более спокойным голосом сказала она. – С близнецами гуляла.

– Ну и хорошо. Повеселились?

«Еще как повеселились. С утра все оборжутся от того, как нам весело было», – подумала, но вслух не сказала.

– Я хотела спросить… Дедушка, а правду про Мантру говорят?

Владе срочно хотелось обсудить с кем-нибудь произошедшее. Но не Машке же рассказывать, что она все-таки загадала желание, да еще и такое дурацкое? Ее не оставляло чувство, будто комбайн загорелся именно из-за ее просьбы «никаких физических контактов». С бабушкой тоже не поговорить, и тем более с мамой. А дед… Он всегда был необычным взрослым. Учил ее стрелять из винтовки, иногда прикрывал, если поздно возвращалась с прогулок. Как будто бы давал ей шанс почувствовать свободу. Вот и сейчас Влада решила довериться именно ему, а не кому-нибудь еще.

– А что про нее говорят? – уточнил дед.

– Ну, типа желания исполняет… Влюбить кого-нибудь может.

– Наверное, правду, иначе бы люди к ней такими толпами не стояли бы. Только знаешь, Влада, не к добру это.

– Почему? – Она положила руку на грудь и заметила, что сердце бьется уже не так быстро. Дома было спокойнее.

– А потому что человеческие желания обычно мелочные и противоречат друг другу. Вот, например, девчонки молодые. Им что обычно надо? Приворожить какого-нибудь симпатичного парня. Да не просто симпатичного, а желательно самого лучшего в округе. Представь, одна сходит, загадает его любовь. Другая сходит, третья, четвертая… И что из этого выйдет? Бедный парень и не поймет, к кому его сердце лежит. Не зря ведь говорят, что привороженные люди с ума сходят, мужики пить начинают. Потому что они за чужими желаниями, которые их действиями управляют, своих желаний уже не видят. Места в голове не остается. – Для наглядности дед даже постучал пальцем по виску. – Так что брось это, Влада. Ты девочка симпатичная, умная. Кого судьба повелит, того и встретишь, без всякой там магии.

– Да, наверное, ты прав… Я пойду спать, ладно?

Дед кивнул, и Влада поднялась в свою комнату.

Всю ночь она не могла уснуть, вздрагивая от каждого шороха – уж не едет ли пожарная машина? Или полиция? Но нет, ничего, кроме обычных сельских звуков, за открытым окном не было. Только к утру Влада наконец провалилась в сон.

Утром ей и вовсе показалось, что вчера не случилось ничего страшного. Ну, сходила с Никитой на поле. Чуток подымил двигатель, или что там у комбайнов спереди, ничего страшного. И уж тем более никто ее не заподозрит – если только Никита или близнецы не проболтаются.

Внизу, на кухне, бабушка уже обваливала недавно пойманных окуней в муке и укладывала на сковороду. Они аппетитно трещали в масле.

– Хорошо хоть, пацан не струсил и сразу обо всем рассказал, – делился дедушка свежими новостями. – Чуть помедлил бы, и все, труба. И технику бы не спасли, и, глядишь, поле бы вспыхнуло. Сама знаешь, сейчас жара такая стоит, порой одной спички хватает.

– Какой кошмар! – отозвалась бабушка, не отрываясь от готовки. – И что ему теперь будет?

– Медаль за храбрость и ремнем по попе, – усмехнулся дед.

– О чем говорите? – Влада присела на диванчик и с напускным аппетитом придвинула к себе тарелку с уже пожаренными окунями. Есть не хотелось совершенно, но нужно было показать свой веселый настрой.

– Да ночью один балбес решил прокатиться на комбайне. А там электроника погорела, вспыхнула. Еще бы чуть-чуть, и комбайн бы сгорел, а так – только двигатель заменить. Тоже дороговато, но не сильно страшно. Вот если бы вся машина сгорела… Она ж дороже ваших модных «Майбахов» стоит, – объяснил дед.

– Ой! А что теперь будет с Ни… – Влада прикусила язык. – С тем парнем?

– Да ничего. Отработает какое-то время бесплатно. Будет знать, как без разрешения технику брать. Он же, считай, все правила безопасности нарушил. В городе за такое бы дело пришили, а тут все свои, рассчитаются как-нибудь, простят дурака. В деревню же сейчас мало людей стремятся, все рабочие руки важны, так что простят наверняка. Парень, честно говоря, молодец, сразу позвонил отцу. Пожар сам чуть не устроил, но и сам предотвратил. Пока отец его ехал, добежал до поливочной системы, шланг до комбайна протянул, затушил. Но это ему еще повезло – что огонь до бензина или масла не добрался. А то бы как спичка, вжух! – дед показал пальцами, как загорается огонек.

– Не пугай девочку своими страшилками. Все хорошо, что хорошо кончается, – успокаивающе сказала бабушка. – Ешь, Влада, ешь!

К обеду отсиживаться дома стало в тягость. Еще чуть-чуть, и ее загонят в огород полоть грядки, а заниматься этим Влада не очень-то хотела. Так что, прихватив с собой телефон, она отправилась на школьный стадион, не особо надеясь там кого-нибудь встретить. В этот раз не было желания наряжаться и покорять местных, так что даже от платья отказалась. Оделась, как раньше, в обычные джинсовые шортики и простую майку, краситься не стала. Разве что немного уложила волосы, чтобы не висели кривыми сосульками… Ну точно, в зеркале опять Морковка – пацанка из прошлого.

На лавочке, где обычно сидели зрители, уже кое-кто был. Влада не сразу разобрала, прищурилась – и ахнула! Никита сидел рядом с Аленой и обнимал ее за талию. Показалось, что они только что целовались, слишком уж близко сидели.

Когда Никита заметил Владу, он тут же отодвинулся от другой девушки. Алена нахмурила брови, но промолчала.

– Эм… привет.

– Привет, – кивнул Никита и похлопал по скамейке рядом с собой. – Садись. Как ты?

Влада не знала, что сказать. Алена вряд ли знает, что произошло вчера вечером, так что по-настоящему отвечать было нельзя. Притвориться, как и с дедами, что она в прекрасном настроении и ничего не случилось?

– Я пойду, – вдруг встала Алена. Никита не задумываясь схватил ее за руку и испуганно обернулся на Владу, будто стесняясь своего движения. Все же отпустил ладонь подруги, и та, не оборачиваясь, ушла.

– Блин… что со мной творится? – пробормотал парень.

– Как ты? – повторила Влада Никитин вопрос. – Сильно дома досталось?

– За что? – не понял Никита.

– Ну как… за вчерашнее. Пожар, все такое.

– А-а, точно!

Влада фыркнула. И зачем он делает вид, будто ничего не произошло? Храбрится?

– Да нормально, не парься… Влип, конечно, но ведь сам виноват. Нельзя на непроверенной технике кататься, да еще и ночью. Считай, легко отделался. А ты? Испугалась?

– Очень. За тебя…

Последние слова Влада произнесла, припомнив какой-то романтический разговор из фильма. Это ведь так естественно – бояться за своего парня. Только вот на самом деле она о Никите вчера совсем не думала, и теперь за свое «романтичное вранье» мгновенно стало стыдно.

Никита, похоже, принял ее покрасневшие щеки на свой счет, улыбнулся.

– Зато будет что внукам рассказать, да? Как дед Никита чуть поле не сжег.

– Думаю, ты не захочешь это рассказывать. А что вы тут с Аленой делали? – как бы невзначай спросила Влада.

– Мы… эм…

– Целовались?

Никита смущенно пожал плечами. Смущающийся богатырь – это выглядело даже немного мило.

– Сказать тебе честно? – он вдруг перешел на шепот.

– Скажи.

– У меня как будто черепушка разрывается. Вот пока Аленка рядом, хочется, чтобы так и продолжалось. А уходит, вот как сейчас, и мне легко становится. Знаешь, как с младенцами в прятки играют? Ладошками закрылся – и тебя как будто бы нет, ребенок плакать начинает. Вот у меня то же самое, только наоборот – Аленки нет, и так хорошо сразу! А когда она рядом, во мне будто другой человек появляется и управляет моим телом.

– Как красиво ты отмазываешься, – фыркнула Влада. – Я-то думала, мы с тобой встречаемся. Иначе зачем меня поцеловать пытался? Или, пока я рядом, в тебя тоже кто-нибудь вселяется, какая-нибудь третья личность?

Это должно было прозвучать как шутка, но Никита не засмеялся, не улыбнулся. Он грустно опустил голову, будто сам не знал ответа.

– С тобой то же самое, если честно. Тебя не было рядом, и я почти не вспоминал…

Влада встала.

– Это было обидно.

– Прости! – Никита подскочил следом и взял ее за руки. – Сам не знаю, что несу. Все в голове путается, особенно после вчерашнего. Ты мне правда нравишься, Влада!

Он игриво поддел ее рыжие локоны.

– Говоришь, мы встречаемся? – он подмигнул. – Я-то все раздумывал, как тебе предложить, а ты уже и сама ответила… Мне нравятся решительные девушки!

Влада огляделась. Рядом не было никого, кто бы повосторгался этой сценой. Главный красавчик Казаковки просит стать его девушкой! Но зрителей не было, и Влада вздохнула. Без зрителей шоу ей не доставляло удовольствия.

«Надо бы попросить Мантру отменить желание. Не нужен мне этот Никита», – задумалась она, но тут из-за одного из домов вышло несколько девушек с ведрами. Похоже, возвращались с подработки в школе. Их имена Влада не помнила, но, кажется, это десяти- или одиннадцатиклассницы…

– Если мы с тобой встречаемся, то с Аленкой ты встречаться уже не можешь, – напомнила Влада. Глаза сами собой косились в сторону подходящих к ним девушек.

«Ой! Сейчас точно поцелуемся! И это увидят, поймут, что Никита выбрал меня!» – внутри разлилось ликование.

– Конечно! Больно она мне нужна, ты ведь во всем лучше! – Никита, все еще не отпускавший руки Влады, чуть притянул ее к себе.

Влада подалась вперед, но ногу как будто кто-то пнул. Да так сильно, что она пошатнулась. Девушка, которая легко залезала на самые высокие деревья и бегала быстрее всех в классе, вдруг потеряла контроль над телом и чуть не упала. Никита поддержал ее, но сделал только хуже – нога вывернулась, в щиколотке резануло, как ножом.

– Ой!

Влада села на попу и схватилась за ногу.

– Это ты меня пнул? Никита! Зачем?!

– О чем ты? Подвернула, наверное. Дай посмотрю.

Девчонки, подходившие к ним, захихикали, но Владе было не до них. Из глаз брызнули слезы, а она не могла их даже стереть. Никита наклонился к ней, встал на колени, рассматривая щиколотку.

– Ты чего?

– Правда, подвернула! Болит теперь! Ай! – Даже говорить было больно, от обиды дыхания будто не хватало. – Дурацкая Мантра! Она вообще ничего не понимает.

– Какая Мантра? – не понял Никита. – Ладно, не важно. Хочешь, я донесу тебя до дома?

– Нет! – испуганно бросила Влада.

«Мало ли что еще ведьма устроит. За ручки нам держаться можно, а если потащит меня на руках, это уже почти объятия – вдруг молния с небес ударит? Ну ее к черту…»

– Я просто посижу немного, и все пройдет, – пообещала Влада. – Помоги мне добраться до скамейки.

Наступать на ногу было больно. Болело то место, в которое, как показалось, пнули – но Никита прав, он бы так не извернулся, да и зачем ему это делать? Влада решила, что действительно подвернула ногу.

– Как вообще на ровном месте можно так неудачно споткнуться?

– Прости, это я виноват, не удержал тебя. Ну ничего, сейчас отсидишься, лучше станет.

Лучше не стало. Влада хныкала, поджимая ногу, как раненую лапку. Никита сбегал в магазин за холодной бутылкой воды, приложили к больному месту, но это не принесло облегчения.

– Я позвоню дедушке, он меня заберет, – спустя минут двадцать произнесла Влада.

– Ну ты придумала. То ли старик тебя потащит, то ли я!

– Он не старик! Уйди, Никита, я с тобой никуда не пойду.

Он крутился рядом и то и дело пытался утешающе взять Владу за руку, но она выворачивалась, не давалась. Теперь любое их касание казалось запретным, после него может последовать мгновенная кара.

Дед приехал на машине довольно быстро. Старенький «Москвич», который не вывозили из гаража, казалось, уже целую вечность. Внутри пахло пылью. Настоящий музейный экспонат.

– Как же так, Влада? – сокрушался дедушка.

Для вождения он даже надел очки, хотя обычно молодился и только щурился, если нужно было что-нибудь рассмотреть. Но сейчас, похоже, решил не рисковать.

– Ну, ты давай, поправляйся, – неуклюже пожелал Никита.

К врачу ее не повезли, понадеявшись, что все пройдет само, но бабушка окружила Владу гиперзаботой. Каждые полчаса таскала к ней лед, предлагала какие-то мази, нашла эластичный бинт. Ногу перемотали так крепко, что было больно уже и без всяких вывихов – слишком крепко прижали.

К вечеру в гости заглянула Маша. Синяк под глазом стал только больше и синее.

– Ты как умудрилась? – Подруга присела на кровать рядом с Владой.

– Подвернула ногу.

– Сегодня, похоже, у всех день не очень.

– Да уж, про пожар я слышала…

– Какой пожар? Я про Аленку говорю, – удивилась Маша.

– А что с ней?

– Расскажи сначала про пожар!

И Влада рассказала – разумеется, не всю правду, а только то, что слышала от деда. О своем участии решила не упоминать. За несколько часов, что лежала на кровати, она вообще подумывала, как бы побыстрее добраться до Мантры и отменить свое желание. От него одни неприятности! Но теперь, с больной ногой, путь к ведьме казался слишком сложным. Не просить же деда ее отвезти? Тогда он сразу все поймет.

– Ого, вот это Никита влип, – покачала головой Маша. Она уже одолжила у Влады тональник и сидела у зеркала, опять неумело его размазывая под глазом. Теперь казалось, что она вообще пришла в гости только ради этого. – На фоне твоей истории моя совсем уж скучная. Просто шла с отработки, смотрю – Аленка на лавке у подъезда сидит, сопли вытирает. Мы немного знакомы, так что я к ней подошла, спросила, что случилось. Она говорит, ведьма ее желание не исполнила.

– А что у нее за желание? – Влада притворилась, будто не понимает.

– А разве не понятно? Никиту приворожила, а он к тебе любовью воспылал. Что магия против чувств сделает, верно?

– Ну… тебе-то она помогла. И моя мама к ней вроде тоже ходила, только не знаю, чем закончилось.

– Мне помогла, да. – Маша отложила зеркальце и тональник. – Вон, до сих пор ее помощью в ночи сияю.

– Думаешь, это из-за желания? Твоя плата?

– Не знаю, Влада… Я ходила, думала. Ну у меня синяк, это ладно. Но папа очень расстроенный. Он очень хотел в город переехать, на работу приличную устроиться. А тут все сорвалось, будто действительно чудо. Злое какое-то. Только я уже сомневаюсь, что хорошо поступила. Не надо было желать остаться здесь. За мое желание поплатились родители. Говоришь, у тебя мама к Мантре ходила? А она какую цену заплатит?

Машка вдруг показалась Владе не по годам серьезной. И вопрос ее прозвучал очень даже страшно. Если ее, Влады, пустячное желание обернулось подвернутой ногой и пожаром, то к чему приведет мамина мечта? Она ведь наверняка попросила что-то более важное, например, чтобы у нее наконец все получилось с ее маленьким бизнесом…

– Маша! Мне срочно нужно позвонить!

– Да-да, а я как раз собиралась уходить.

Подруга засобиралась, печально взглянув на тональник.

– Возьми себе, если хочешь, – разрешила Влада, после чего Маша, сильно повеселев, ушла.

Мама взяла трубку только со второго звонка.

– Привет, милая. – Ее голос звучал нарочито весело. Влада легко поняла это, ведь она буквально сегодня утром точно так же изображала, будто все в порядке.

– Привет. Как у тебя дела?

– Что с тобой? Ты заболела? Никогда не спрашивала, а тут вдруг такая забота. – Из телефона донесся фальшиво-радостный смех.

– На самом деле чуток приболела, да. Точнее, ногу подвернула. Но это ерунда. Мам, скажи, ты ходила к Мантре?

– К кому?

– К местной ведьме. Вы с бабушкой ведь это обсуждали, я слышала. Скажи, пожалуйста, что не ходила!

– Почему ты спрашиваешь? Ну да, сходила. Но не думаю, что она помогла. Тут и без нее появился серьезный заказ, теперь дела пойдут в гору! Влада, на днях уже приеду и заберу тебя. Ты там соскучилась, наверное, в Казаковке? Поедем в город, домой, прикупим тебе вещей в школу. Все будет хорошо.

Если до этого разговор казался Владе почти нормальным – ну мало ли, может, у мамы просто неудачный день, поэтому настроение не очень хорошее, – то от последней фразы она напряглась. Что будет хорошо? Зачем убеждать другого человека, что все хорошо, если он об этом даже не спрашивал?

– Что-то случилось, мам?

– Нет-нет, все в порядке. У меня еще дела, давай я тебе вечером позвоню, хорошо?

– Что-то у папы? – надавила Влада.

Этот вопрос мама будто совсем не услышала, еще раз пообещала позвонить позже и положила трубку.

«Дела пошли в гору. И если Мантра не врет, что-то другое, наоборот, должно покатиться с горы, – размышляла Влада. – И про папу она как-то странно промолчала. Что там у них происходит? Одно я поняла точно – нужно поскорее добраться до Мантры и попросить вернуть все как было! Не хочу бояться Никиты, каждый раз что-нибудь случается. Может, она и мамино желание отменит. Не знаю, что там у них за уговор, но он точно не приведет ни к чему хорошему!»

К утру ноге стало чуть лучше, и Влада даже смогла сама спуститься на кухню. Она уже стала привыкать, что каждый день начинается с новостей о жизни Казаковки. Дедушка с бабушкой обычно обсуждали события прошедшего дня, сплетни, слухи. Но сегодня они почему-то молчали и выглядели довольно хмуро.

– Привет, – поздоровалась Влада и заметила, что бабушка украдкой вытерла глаза.

– Доброе утро, дорогая. Садись завтракать.

Еще одна женщина в их семье пытается скрыть настоящее настроение. «Похоже, это наша фишка. Но что у них случилось?»

Влада склонилась над столом и тихонько спросила деда:

– Что такое?

Тот только махнул рукой, мол, не спрашивай. Он тоже был невеселым, но держал себя в руках куда лучше бабушки.

– Чего вид-то у вас такой траурный? – не выдержала Влада. – Будто помер кто-то.

– Тьфу на тебя! – возмутилась бабушка, и от сердца чуть отлегло. Если что-то и случилось, то что-то не такое серьезное. – Дай старикам погрустить, нам что же, всю жизнь клоунами ходить?

И все же тягостное ощущение не отступило. Еще и мама не перезвонила, хотя обещала…

– Я прогуляюсь? – спросила Влада, и бабушка тут же замахала руками: куда, с больной ногой! – Да я недалеко. Просто… ну, свежим воздухом подышу, полезно же.

С трудом отбившись от всех порывов заботы, Влада все-таки смогла отпроситься на улицу. Сначала обула кроссовки на высокой платформе, уже открыла входную дверь, но передумала. Захлопнула, решила переобуться.

Бабушка, похоже, услышала звук закрывающейся двери и теперь говорила не скрываясь, громко. Влада замерла, прислушиваясь.

– Родители, тоже мне. О ребенке бы подумали! Мало ли, какие у них между собой проблемы, это же не повод расходиться! Маленькая-то с кем останется?

От этих слов сердце сжалось, и Влада стала вслушиваться еще внимательнее.

– Успокойся, – серьезно ответил дед. – Взрослые люди, разберутся. А то ты их не знаешь? Поругаются немного и помирятся.

– Володя настроен серьезно. Надоело ему одному все на себе тащить, вот и вспылил, не выдержал. Лера тоже на взводе, ну не получается у нее свое дело. Пошла бы работать, как все, получала бы стабильно свою копеечку – зато семью бы сохранила.

– Ты так говоришь, будто они уже на развод подали. Все еще наладится.

– На развод, может, и не подали, но Володя уже съехал! А кто его знает, где он сейчас живет, если не с женой. Об этом не думал?

– Мужик просто устал. Дайте ему остыть, вы обе. Набросились с обвинениями. Тут кто угодно не выдержит!

Влада боялась дышать. Старики говорят о ее родителях! Развод? Папа съехал? Не может быть! Мама ведь только вчера рассказывала, что у нее появился серьезный заказ, что дело идет в гору, что все налаживается… Неужели не рассказала всей правды? И когда ей собирались сказать?

Уже не скрываясь, Влада быстро схватила обувь и выскочила на улицу. Родители разводятся! Уж не потому ли, что мама загадала желание Мантре? Это у них, похоже, тоже семейное! Две дурочки попросили, сами не поняли о чем, и теперь расплачиваются! Влада – ногой, мама – браком!

«Я должна все исправить! Вот сейчас пойду к Мантре и попрошу, чтобы она все наши желания отменила. Не нужен мне Никита, и мама без бизнеса проживет, лишь бы только все было как прежде!»

Нога ныла от каждого шага, но сегодня было хотя бы терпимо.

За забором уже гоняли мяч близнецы. Они прямо на дороге отметили кирпичами футбольные ворота и пытались забить друг другу голы.

– Привет! – Влада вышла из ограды и помахала рукой, пытаясь улыбнуться. – А чего вы не на большом стадионе?

– Там взрослые играют, – отмахнулся Рыбак.

– Нас не пускают, – добавил Молчун.

– Еще ведь утро! Почему они играют сейчас?

– Ну и ладно, нам и тут хорошо.

Влада потопталась на месте. Пешком до ведьмы придется ковылять добрые полчаса, с ее-то скоростью. А если в дороге нога сильней разболится? Так и упасть можно.

– Ребят, а вы сильно заняты? Может, проводите меня?

– Куда? – близнецы прекратили гонять мяч.

– К церкви.

– К ведьме, что ли? А может, не надо?

– Очень-очень надо. Пойдемте со мной. Пожалуйста!

Молчун побежал уносить мяч в дом, Рыбак убрал с дороги кирпичи – бывшие «ворота».

– У нас мама к ней как-то ходила. Зацени, у меня до сих пор шрам. – Рыбак ткнул пальцем в щеку, хотя отметину было прекрасно видно и без этого. – Не надо у нее ничего просить.

– Я уже попросила. А теперь хочу отказаться.

– Тогда ладно!

Когда прибежал Молчун, они втроем медленно двинулись к старой церквушке. Влада пыталась отвлечься от ноющей ноги и размышляла о словах Мантры. О том, что каждое желание должно быть четко сформулировано, что его нужно повторить про себя так много раз, чтобы оно обрело истинную форму. Мама, наверное, тоже не подумала, ляпнула, что в голову взбрело. Типа «хочу заключить сделку любой ценой!». Позволит ли ведьма взять назад не только свое, но и чужое желание?

«Но оно ведь не чужое. Оно моей мамы. Пусть позволит, пожалуйста! – мысленно молилась Влада. – Чего же мне попросить? Пусть Никита за мной больше не бегает. Пусть у мамы и папы все будет как прежде. Да, так и попрошу!».

Влада и не заметила, как ее мысль материализовалась. Стоило вспомнить Никиту – и он появился перед троицей, сверкнул белыми зубами. До Мантры оставалось идти еще минут пять, и Влада раздосадованно пнула камешек на земле, за что тут же получила вспышку боли в ноге.

«Ну зачем он нам встретился?»

– Привет, ребята. Привет, красавица! – Никита сразу же подошел к Владе, едва заметив близнецов. – Как настроение?

– Хорошо… Только нога болит.

– Нога? – удивился Никита и посмотрел на все еще перебинтованную щиколотку Влады. – Ты что, ударилась?

«А ты что, сошел с ума? Уже не помнишь, что было вчера?»

– Ой, вспомнил. Ты же ногу подвернула. Извини, в последние дни все из головы вылетает!

«Ничего себе, какая мелочь из головы вылетела! – возмутилась Влада про себя, но тут же пришла другая мысль. Из одного из ее разговоров с дедом. – А вдруг это мы с Аленой виноваты? Напихали ему в голову своих желаний и выместили что-то другое, более важное? Скорее, скорее к Мантре!»

– Ну ты даешь, у нее же бинт чуть не до ушей намотан. Как не заметил? – возмутился Рыбак.

– Отстаньте, мелочь, – отмахнулся Никита. Это тоже на него мало походило – обычно он был с близнецами дружелюбным, как с родными братьями. – Влада, у меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Пойдем на речку?

– Я спешу.

Она попыталась пройти мимо, но Никита своим огромным богатырским телом преградил ей дорогу.

– Ну я же приглашаю. И мы теперь встречаемся, забыла? Давай сходим, побудем вместе…

– С Аленой сходи.

– С кем? – искренне удивился Никита.

Близнецы удивленно посмотрели на него, а потом округлившимися глазами на Владу.

– Морковка, че с ним?

– Я не знаю… Но нам нужно поскорее к ведьме!

Теперь она уже смогла обойти Никиту, но он удержал ее за руку.

– Ну не хочешь на речку, давай тут побудем. Прекрасные виды: одинокие домики, елки за забором, красота…

– Какие елки, Никита? Меня родители попросили срочно сходить, не мешай, пожалуйста.

– Да как не мешать, Влада? – вспылил Никита. Он так и не отпускал ее руку, из-за чего пятиминутный путь до Мантры казался теперь невозможным. Это уже не нежное держание за ручку, он ее как кандалами стянул. – Ты мне всю ночь снилась, я чуть с ума не сошел. То ты, то Аленка! Ну с ней-то ладно, поцелуюсь разок, пообжимаюсь раз в день – и как будто свободен, о чем-то другом могу думать. А ты меня к себе даже не подпускаешь! А я тебя люблю, понимаешь?

– Любит и о другой девчонке трещит, – проворчал Рыбак. Молчун напряженно сжал маленькие кулаки и шагнул вперед:

– Пусти ее, мы по делу идем!

– Да какие у вас там дела, малышня? – Никита оттолкнул Молчуна, и тот от неожиданности запнулся, упал назад, на руки. – У меня тут чувства, а вы о каких-то делах!

– Это не любовь, Никит, – тихо сказала Влада. – Это все ведьма подстроила…

– Что подстроила? Что я постоянно о тебе думаю? Не бывает такого, не верь во всякую чушь. Давай, подойди ко мне.

Никита притянул Владу и прежде, чем она успела что-то понять, коснулся ее губ своими. Она поморщилась и попыталась оттолкнуть парня.

За ее спиной что-то громыхнуло так, что уши заложило.

– Что за чертовщина? – От неожиданности Никита даже отпустил Владу. Она обернулась.

Одна из елок за забором, о которой только что говорил Никита, дымилась. Послышался запах горелого дерева. На верхушке Влада поначалу разглядела какую-то тень, но, моргнув, перестала ее видеть.

– Морковка, ты видела? – Рыбак тыкал пальцем в елку. – Туда молния бахнула! А на небе ни облачка!

По коже побежали мурашки.

«Если раньше все можно было объяснить совпадениями – загоревшийся комбайн, подвернутая нога – то как объяснить молнию без туч?! Нужно побыстрее к Мантре!»

Влада поковыляла вперед, несмотря на боль в ноге. Получалось медленно, неуклюже. Много пройти она не успела – вышла на улицу со старой церквушкой, но ее опять схватил сзади Никита. Уже не за руку, а за талию, прижал к себе, как часто обнимаются парочки, пародируя «Титаник». Вот только сейчас Владе было не до романтики.

– Не трогай меня! Мы можем обниматься всего секундочку, я так просила Мантру! А если больше…

Внезапный порыв ветра оказался таким сильным, что чуть не сбил с ног Никиту и Владу, но все-таки пощадил их – подхватил горсть камней с земли и швырнул их в стекло ближайшей машины. Как будто не ветер, а какой-то человек. Влада в очередной раз увидела тень, но теперь она уже не исчезла после нескольких морганий. Тень не человека, а чего-то гораздо более огромного. Затрезвонила сигнализация.

– Кто это? – Влада прижала ладонь к губам. Они дрожали. – Ребят, вы видите там его?

– Это же тот, который толкнул меня тогда в яму! – закричал Рыбак, и сразу после этого тень исчезла. – Я же говорил, что не сам упал!

– Никита, пусти! Ты не понимаешь! Нам вообще нельзя касаться друг друга! – закричала Влада, перекрикивая сигнализацию.

– А что, если я ни о чем другом думать не могу?

– Пусти! Молчун, Рыбак, помогите!

Близнецы, которые все еще оглядывались на подожженное дерево, подсобрались, как по команде, накинулись на Никиту. Две моськи против слона – конечно, они ничего не могли ему сделать, но хотя бы ненадолго отвлекли от Влады, и она опять побежала к дому Мантры.

– Ты не Никита! Ты какой-то странный! – доносилось позади.

– Да отвалите вы. Влада!

Оставалось совсем чуть-чуть, метров пятьдесят, когда она оглянулась. Взгляд выхватил отдельные фрагменты: Молчун сидит на земле, зажимая нос. Елка за домом дымится, к ней уже бежит хозяин с ведром воды – и как собирается тушить верхушку? А на переднем плане – Никита, уже так близко, что может дотянуться рукой. И он протянул руку и действительно схватил Владу.

– Остановись ты, – как-то злобно бросил он. – Сама в мои мысли проникла, теперь я страдать должен? Ну, допустим, я не люблю тебя, ты права. Просто тащусь от того, что ты рядом…

«Тащусь». Слово всплыло в памяти – ровно об этом Влада просила Мантру, над этим словом она хмурилась и возмущалась.

– Дай мне заглянуть в этот дом. На минуточку, пожалуйста, – попросила она, надеясь, что сможет обмануть Никиту.

– Ага, а ты потом через забор сиганешь? Нет уж, я тебя не пущу. Обними меня!

Никита силой заставил Владу обхватить его руками. Она зажмурилась. Молния, ветер – что дальше? И это в шаге от Мантры, которая может все исправить!

– Пусти, пусти, пожалуйста, сейчас что-нибудь…

Плечо обожгла резкая боль. Тень, которую Влада видела уже несколько раз, появилась совсем рядом, она даже смогла рассмотреть в черном силуэте пустые глазницы. Встав между ними, тень двумя руками отталкивала Никиту от Влады. Парень, казалось, совсем не видел тень, но, похоже, тоже почувствовал боль, схватился за плечо. Влада хотела бы бежать прочь, но тело сковало ужасом. Что это за монстр? В полях она увидела лишь шевелящиеся стебли подсолнухов, но с каждым прикосновением Никиты тень будто обретала новые черты. И вот он стоял рядом, вполне материальный, и смотрел на нее пустыми глазами.

Потом, видимо, решив, что Никита недостаточно отошел от Влады, тень толкнул его еще сильнее, и парень упал.

Близнецы нагнали Владу. Рыбак испуганно смотрел туда же, куда и она, а вот Молчун ничего не замечал:

– Ну чего застыла? Иди! – поторопил он, непривычно, как взрослый, повысив голос.

И она побежала. Последним рывком, преодолевая боль в ноге и держась за плечо, Влада пролетела между сонных машин, ожидающих очереди у ворот Мантры, и влетела в ее дом. Упала на пол, прижалась спиной к двери. Под пальцами поднимались волдыри, будто ее кипятком ошпарили.

– Что это было? Что вы наделали?

Мантра не спала, а стояла среди десятков коробок и собирала в одну из них травы, развешанные над печкой. На гостью она взглянула без интереса.

– Кого вы на нас наслали? – почти плакала Влада. – Что за ужас?!

Ведьма одарила ее пренебрежительным взглядом.

– Ты хотела, чтобы твое желание исполнилось, девочка? Оно исполнилось. Не думала же ты, что я сама буду крутиться рядом с вами и мешать обниматься?

– Вы… – Влада убрала руку от плеча и положила на вытянутую ногу. – Это был какой-то дух? Я его видела.

– Видела? – удивилась Мантра и сложила последний пучок травы в коробку, после чего начала запаковывать ее, с противным звуком отрывая скотч. – Это уже интересно. Сколько раз ты заставила этого бедолагу работать, если он не выдержал и показался? Обычно мои помощники более аккуратны. Но я не понимаю, что тебе не нравится. Напомни, что ты там загадала? Быть со своим мальчиком, но без всяких там прикосновений? И чем же ты недовольна?

Влада задыхалась от возмущения. Ведьма еще спрашивает! Всем! Но прежде чем заговорить, она перевела дух, нашла в себе силы подняться. Плечо сильно болело, покраснело, вздулись маленькие пузырики. У нее такое однажды уже было, когда опрокинула на ноги горячий чай.

– Возьми. Он горячий парень, неровно дышит ко всему огненному. – Мантра вытащила из коробки мазь. Вполне себе современную, не домашнюю настойку, как можно было бы ожидать. – Намажь, заживет быстрее.

– Помогите, пожалуйста! Никита обезумел…

– А как же ему не обезуметь? Вы с той, другой девушкой ему совсем голову заморочили своими мечтами. Причем, знаешь ли, она хотя бы была искренней. Парень ей действительно нравится, а не как тебе – просто поиграться.

– Я… попросила, не подумав, – призналась Влада. – Не верила, что вы действительно поможете…

– Тебя зовут Влада, верно? – Мантра убрала выбившуюся прядь волос под свой цыганский платок. – Пару дней назад приходила твоя мама. Тоже кое-чего желала. И тоже не слишком-то верила.

– Они с папой поругались! Вы можете это исправить?

– Желание, девочка, – сказала ведьма таким тоном, будто спрашивает уже десятый раз. – Хочешь, загадай желание. Как видишь, я уезжаю сегодня, шанса попросить о чем-то еще не будет. Так что на этот раз хорошенько подумай.

И Влада задумалась. Как сформулировать свое желание? Она собиралась придумать это по пути сюда, к ведьме, но Никита своим появлением выбил все мысли. А потом появился тот дух, или черт, или вообще непонятно что, и в ней не осталось ничего, кроме страха. Только сейчас, в спокойном доме Мантры, он начал исчезать.

– А я могу не желать ничего нового? Просто отменить то, о чем уже просили другие и я сама.

– Хочешь решать за других людей? Какая ты смелая, – с издевкой проговорила Мантра.

– Я просто видела… В этой деревне столько пострадало от вашей магии… и от своих желаний! Можно это все как-нибудь отменить? И чтобы в меня не била молния, желательно, и чтобы я не расплачивалась за эту просьбу своей жизнью? Чтобы никто не расплачивался!

Влада говорила это и чувствовала, насколько же нагло звучат ее слова. Особенно, наверное, для Мантры, которая только и твердит о том, что за все желания надо платить.

– За все нужно платить! – Ведьма словно прочитала ее мысли.

– Но эти люди уже заплатили достаточно! – возразила Влада. – Машу ударил папа, который никогда так себя не вел. Никита страдает, потому что против воли ему понравились сразу две девушки. Мама и папа хотят развестись… – На этих словах Влада запнулась. Ей все еще казалось, что такого на самом деле не может быть, но дед с бабушкой не стали бы врать. – Пока я убегала от Никиты, этот ваш монстр разбил чужую машину и поджег елку… А ведь эти люди ничего не загадывали, почему они расплачиваются? Пожалуйста, раз уж это уже произошло, пусть оно… ну как бы… пойдет в зачет новому желанию. Последнему. Пусть вся ваша магия исчезнет из нашего поселка. Это же будет честно, да?

Последние слова Влада произнесла без малейшей уверенности, догадываясь, каким будет ответ. Торговаться с ведьмой – такое просто не может хорошо кончиться.

Но Мантра внезапно кивнула.

– Елка сгорела? Машину разбили? Что-то еще случилось?

– Комбайн! – почувствовав надежду, воскликнула Влада. – Комбайн сгорел! А если бы Никита не сообразил и не потушил его – целое поле сгорело бы! Из-за моей глупой просьбы? Но ведь так не должно работать! Это равновесие нарушает! Вы сами говорили, платит тот, кто загадывает желание. Я заплатила, но ведь не только я… Пожалуйста, теперь отмените все-все-все желания, которые загадали вам я, моя мама и все жители Казаковки!

Мантра налепила последний скотч на коробку и отставила ее к десяткам других. Выглядела ведьма задумчивой.

– Хорошо, девочка. Ты права, равновесие нарушать не следует. Если все вы уже заплатили достаточно – желания будут отменены.

«Сработало? Я правильно сформулировала желание? Никто не будет за него отвечать?» – не могла поверить Влада.

– Иди, девочка. Мне еще многое нужно упаковать.

Влада чуть помялась, прежде чем открыть дверь на улицу. Вдруг там опять будет та тень? Но когда вышла, не увидела ничего необычного, кроме тоненькой струйки дыма за домами – похоже, елка все же потухла.

Мама приехала забрать Владу через несколько дней. Бабушка с дедом устроили прощальный завтрак в честь уезжающей внучки. Булочки в дорогу, обещания звонить почаще, чуток слез – так случалось каждый раз.

– А папа почему не приехал? – спросила Влада, когда закинула вещи в багажник. Она боялась страшного ответа о разводе, но мама сказала довольно легко:

– Он будет ждать нас дома. Отдыхает после работы, решила не будить.

От сердца отлегло. Папа дома! Значит, пусть и не до конца, но помирились.

«А как же тогда мамин бизнес? Она ведь его выторговала у Мантры», – вспомнила Влада.

– Милая, прости, я обещала тебе обновки к новому учебному году. Но в этот раз придется обойтись самым минимумом, – захлопывая багажник, сказала мама. – Немного не пошло у меня с тем заказом. Отменили.

– Ничего страшного, мам! У меня хватает вещей.

Попрощаться с Владой пришла Маша. Синяк у нее под глазом был уже не синим, а чуть желтоватым – верный признак, что скоро исчезнет совсем. Подруги обнялись.

– Не грусти, – сказала Маша на прощанье. – Может, скоро увидимся. Папа вроде нашел другое место, так что к Новому году обещает нас с мамой перевезти. Не сработало желание у Мантры, получается. Так и знала, что вся магия – это чушь!

Влада усмехнулась. К машине уже подбегали близнецы. Молчун нес в руках какой-то пакет, подошел, молча сунул его Владе.

– Это тебе, – пояснил Рыбак. – В дорогу.

Она заглянула внутрь и тут же подняла голову:

– Ну вы и балбесы! Тут сколько, килограмма два морковки? Зачем мне столько?

– Для перекуса и в качестве прикола, – расплылся в улыбке Рыбак.

На щеке, где еще пару дней назад был виден шрам, сейчас осталась одна лишь белая, едва заметная точка.

Влада закинула пакет в машину и взамен достала часть бабушкиных булочек.

– А это тогда вам! За то, что помогли справиться с Никитой. Рыбак, можно тебя на секундочку?

Они отошли от остальных, и Влада прошептала:

– Ты ведь тоже видел ту тень, которая нас с Никитой оттолкнула друг от друга?

– Ага. А Молчун не видел. – Он обернулся на брата. – Что это было? Жуткий такой…

– Не знаю, что это было, но надеюсь, что больше здесь это не появится. Спасибо, что сказал! Просто хотела убедиться, что я не сошла с ума.

Влада вернулась к машине, еще раз обнялась с Машей и близнецами. Никита, конечно, попрощаться не пришел, но это было естественно. Влада теперь думала о нем не с эгоистичной влюбленностью, как в первые дни, не с отвращением, как во время его попыток поцеловаться, и уж тем более не со страхом – как в последнюю встречу. Скорее, ей было его жалко, а за себя – немного стыдно. Ради красивой картинки, точно с экрана телевизора, и ради завистливых взглядов она решила приворожить его, сломав волю.

«Надеюсь, он простит меня. Или просто обо всем забудет. Прав был дедушка – если и встречаться с кем-нибудь, то только с тем, кто сам в меня влюбится, без всякой там магии. И в кого по-настоящему влюблюсь я сама».

Десять минут спустя Влада уже ехала с мамой, высунув голову в окошко, пока скорость не слишком сильная. Напоследок хотелось надышаться свежим воздухом.

Пусть она ехала к бабушке с дедом с твердым намерением покорить поселок, пусть ничего не получилось, ей было спокойно. Мечты не сбылись, зато она сумела избавить Казаковку от последствий необдуманных желаний. И ей было совершенно не грустно от того, что ее за это никто не похвалит. Вот бы поскорей и самой обо всем забыть…