ГНЕВ СМЕРТНЫХ

ЭПОХА ВАМПИРОВ #4

КЭРОЛАЙН ПЕКХЭМ

СЮЗАННА ВАЛЕНТИ

Эта книга посвящается всем тем, кто обнаруживает, что ведет войну в своих собственных сердцах. Разрываемые на две части, неуверенные в том, где их место. Ты найдешь свой путь между балансом ночи и дня, луны и солнца. Твое место — между тенями и светом.

Рожденный воином, но ставший монстром,

Изменит судьбы порабощенных душ.

Восстанут близнецы солнца и луны,

Когда человек проживет тысячу жизней.

Золотой круг соединит две души,

И уплаченный долг исправит старые ошибки.

На святой горе земля исцелится,

Тогда мертвые оживут, и проклятие исчезнет.

1000 ЛЕТ НАЗАД

M

ы с семьей разбили лагерь в лесу неподалеку от поля битвы. Земли Этбрингера будут пропитаны кровью на десятилетия вперед. Кровью, пролитой моей рукой. Моими зубами.

Майлз сидел рядом с Фабианом на бревне, и они тихо переговаривались, но я держался от них подальше, спиной к кругу, который мы образовали под убывающей луной.

Кларисса подошла ко мне и взяла меня за руку. — Нам пришлось убить их, иначе они убили бы нас.

— Все войны одинаковы, — мрачно сказал я. — За кого мы сражаемся? Я не вижу здесь достойных существ. Я вижу чудовищ, созданных гневным богом.

— Мы твоя семья, — настаивала она, сжимая мои пальцы. — Я люблю тебя и наших братьев больше всего на свете. Мы не можем позволить истребителям победить.

— Может быть, они должны победить, — пробормотал я. — Ты видела, кем я стал сегодня?

Кларисса положила голову мне на плечо, и ее золотистые локоны каскадом рассыпались по моей руке, и ее близость принесла некоторую толику покоя в мою душу. Я так долго не соприкасался с ней, и ее прикосновение было бальзамом для моей кожи, даже если мы двое были холодны как лед. Мы были чисты, по крайней мере после того, как смыли кровь с наших тел в ледяной реке. Мы были невосприимчивы к ледяной воде, и меня преследовала мысль, что я никогда больше не почувствую ни летнего тепла, ни зимнего мороза.

— Ты хороший человек, Эрик, — пообещала Кларисса, и я сухо рассмеялся.

— Хороший? Как ты можешь так думать? Я сосуд Андвари, который нужно наполнять кровью.

— Если мы его пешки, возможно, это не наша вина, — пробормотала она с ноткой надежды в голосе.

— Многие люди до нас обвиняли богов в своих решениях. Но это не значит, что они правы. У нас все еще есть свобода воли. — Я поигрывал клинком в руке. Один удар, глубокий и верный, положил бы конец моей чуме в этом мире. Но загробная жизнь не принесла бы мне покоя. То, что я сделал, оставит неизгладимое пятно на моей разрушенной душе, и я заплачу за это, если когда-нибудь переступлю порог смерти. Хотя оставаться здесь, в этом теле, не казалось лучшей альтернативой. И, по крайней мере, если бы я был наказан за свои преступления в глубинах Настронда, я больше не смог бы убивать невинных людей.

Кларисса сжала рукоять моего клинка, вырывая его из моих пальцев. — Не делай глупостей. Я люблю тебя, брат. Ты не должен сдаваться.

В моем сердце росла боль. — Я не могу оставаться в такой форме, Кларисса. Я подумал, что, возможно, превращение воина-истребителя в одного из нас было ответом. Но мы здесь, все еще в наших проклятых формах. Это ничего не изменило, и я проклял еще одну душу.

— Этот истребитель, возможно, уже уничтожил последний из кланов, — крикнул Фабиан. — Это могло все изменить. Если все истребители будут мертвы, некому будет охотиться или преследовать нас.

Я не повернулся к нему, все больше раздражаясь отсутствием у него чувства вины.

— У тебя неправильные приоритеты, Фабиан, — прорычал я, уставившись на грязь у своих ног.

— Мой приоритет — сохранить нам жизнь. Истребители были созданы, чтобы убивать нас. Если они исчезнут, — мы свободны.

Я резко встал, поворачиваясь к нему, и Майлз схватил Фабиана за руку, пытаясь удержать его, когда между нами возникло сильное напряжение.

— И как надолго, по-твоему, боги позволять этому продолжаться? Они могут создавать истребителей по своей прихоти. Если они захотят, чтобы нам бросили вызов, нам его бросят. — Мои плечи напряглись, когда Фабиан обнажил свои клыки.

— Тогда мы убьем и их тоже, — прорычал Фабиан, подходя ближе.

— Прекратите препираться, — простонал Майлз, отказываясь от попыток удержать Фабиана. — Я просто хочу домой.

— К твоей банде гребаных безмозглых последователей? — Я плюнул на него. — Вы все поддаетесь проклятию, каждый из вас. — Я повернулся к Клариссе, и она бросила на меня виноватый взгляд, когда я указал на нее. — Ты притягиваешь мужчин к себе, как мотыльков на пламя, обещая им вечность в своих объятиях, если только они смогут развлекать тебя достаточно долго. И Майлз, ты распространяешь проклятие, как будто это дар, который нужно преподнести тем, кого ты считаешь достойными. Вы все создаете армию таких же существ, как мы, и для чего? На каждого из таких как мы, кого ты создашь, родится еще один истребитель. Боги не позволят нам победить. Они не хотят, чтобы мы победили.

— Я не согласен. — Фабиан скрестил руки на груди, и его ярость, казалось, немного улеглась. — Возможно, это больше дар, чем проклятие. Возможно, они действительно хотят, чтобы мы процветали.

— Ты был там, когда они убивали наши семьи! — Я зарычал, теряя контроль над своими эмоциями. — Ты плакал из-за смерти своих сестер. Ты видел, что они сделали с нашими матерями и отцами. Это был не дар: это наше наказание за их преступление. И оно вечно.

Фабиан прошелся по краю маленькой поляны, взбешенный моим тоном. — Возможно, боги передумали. Возможно, теперь они сжалились над нами. Мы выиграли эту битву. Они могли бы вмешаться, если бы не хотели нашего успеха.

Я подумал об Андвари и о том, как он дал мне силы победить, подстегивая меня каждой смертью, которую я причинил. В каком-то смысле Фабиан был прав: Андвари еще не закончил с нами. Но жалость? Я не был настолько глуп, чтобы поверить в это.

— Андвари не хочет нашей смерти, он хочет, чтобы нас мучили, — прорычал я.

— Андвари? — Фабиан зашипел. — Правда? Великий Андвари говорил с тобой, брат? Так как мне, он ни разу не ответил.

Брови Майлза поползли вверх. — Правда? — спросил он меня с надеждой.

— Да, — вздохнул я. — Он говорил со мной много раз.

— И? — Спросила Кларисса, снова беря меня за руку и бросая на меня отчаянный взгляд.

— Он лжет! — Фабиан взревел, поднимая с земли бревно и швыряя его в деревья. С оглушительным треском еще одно дерево было вырвано с корнем в результате столкновения и рухнуло на лесную подстилку.

— Я не лгу, — прорычал я, напрягая мышцы.

Если Фабиан хочет драки, я с радостью устрою ему ее. У меня было слишком много энергии, которую я мог потратить, и я бы насладился тем, что вымещаю ее на нем.

— Ты сошел с ума в той пещере. Я говорил тебе не делать этого. — Фабиан снова повернулся ко мне, и его глаза резко сузились. — Мой брат вошел туда, но оттуда вышел сумасшедший.

— Ты просто завидуешь, потому что Андвари выбрал его, а не тебя, — прорычал ему Майлз, затем перевел взгляд на меня. — Я верю тебе, Эрик. Что тебе сказал Андвари?

Я покачал головой, высвобождаясь из объятий Клариссы. — Просто еще больше загадок и смеха. Он хочет подразнить нас, вот и все.

Воцарилась тишина, и Майлз погрузился в мрачную задумчивость, с полным унынием глядя на деревья. Фабиан расхаживал по лагерю, очевидно, все еще желая драки, но если бы мы пошли на это, в конце концов я бы только пожалел об этом.

Я подобрал свой клинок и направился в лес, желая поскорее убраться отсюда. Кларисса окликнула меня, но я проигнорировал ее, отойдя в тень, где и было место моей душе.

Когда я отошел достаточно далеко от остальных, используя свою возросшую скорость, чтобы убежать в сердце древнего леса, я сел под березой и взвесил клинок на ладони.

Я не был трусом, но вечность в Настронде все еще пугала меня. Меня разорвут на части чудовища, скрывающиеся в подземном мире, и будут пировать моей плотью вечно. Это было не меньше, чем я заслуживал, и смерть было бы так легко заполучить…

Я прижал острие своего оружия к груди, и на сердце у меня стало тяжело, как будто оно жаждало, чтобы лезвие положило конец его страданиям. Один глубокий удар, и все будет кончено. Либо я стану ничем, либо боги украдут мою душу, взвесят ее на своих ладонях и решат мою судьбу в загробной жизни. Учитывая то, что они предложили мне при жизни, я не сомневался, что после смерти столкнусь с гораздо худшим.

Я поднял взгляд на полог из листьев, мельком увидев звездное полотно над головой. — Я пытался исправить ваши ошибки, мама… отец. Иногда я презираю вас. Но больше всего я хочу простить вас. Чтобы унять боль в моем сердце из-за того, что вы наделали. — Усыпанное звездами небо, казалось, наблюдало за мной, затаив дыхание, и перешептываясь о том, доведу ли я себя до самоубийства.

— С меня хватит, — прошептал я. Для себя. Для Андвари. Для моей семьи. — Я больше не буду проклятием для этого мира.

Я сильно надавил на лезвие, но боли не последовало. Поэтому я взялся за рукоять обеими руками и вогнал его внутрь, хотя ребра по-прежнему не захрустели. Для большинства людей моя кожа была железной, но это не должно было остановить меня.

Хихикающий смех Андвари наполнил воздух. — Я бы никогда не позволил тебе встать на этот путь, Эрик Ларсен.

Я стиснул зубы, ярость зародилась в моей груди и пустила глубокие корни.

— Дай мне умереть, — прорычал я.

— Смерть легка, — промурлыкал Андвари из-за деревьев. — Я увижу, как ты будешь страдать всеми способами, которые может дать этот мир. И тогда, возможно, я позволю тебе умереть и вкусить боль нижнего мира — если, конечно, ты сначала не разрушишь проклятие.

— Тогда я войду в лагерь истребителей, и вместо этого они прикончат меня.

Присутствие Андвари переместилось вокруг меня, и листья зашевелились у моих ног. Я почти почувствовал, как он опустился передо мной на колени, а затем теплая рука легла на мое колено. — Мне не нравятся истребители, Драугр. Они — творение Идун, созданное, чтобы помешать мне. Я дам тебе то, что нужно для борьбы с ними.

— Тогда я просто твоя марионетка, — сказал я, и эти слова предназначались скорее мне, чем ему. Я был заперт здесь, живя такой жизнью, пока Андвари не решит иначе. И эта правда была горькой на моем языке.

Положив лезвие на колени, я прислонил голову к дереву. — Чего ты хочешь от меня и моей семьи?

Андвари, казалось, вздохнул. Я почувствовал это по тому, как деревья склонились под порывом ветра, а листья закружились. — Пришло время вампирам прийти к власти. Скажи своим братьям и сестре, чтобы они обратили как можно больше людей. Создай армию, Эрик. Тебе предстоит испытание, с которым ты никогда раньше не сталкивался. Твоя семья может быть спасена, только если ты будешь готов встретить его.

Я почувствовал, что его присутствие ослабевает, и поддался вперед, уверенный, что он собирается уйти. — Они мне не поверят. Ты должен поговорить с ними сам.

Андвари рассмеялся. — Я обращусь к ним в песнях, стихах и сонетах. Я буду говорить с ними в лучах восходящего солнца и в тени полумесяца.

— В твоих словах нет никакого смысла, — прорычал я.

— Во всем есть смысл. Смысл в том, что я всегда здесь. Я всегда наблюдаю.

— Тогда поговори с ними! — рявкнул я.

Воздух задрожал у меня перед глазами, и всего в нескольких футах от меня забурлил небольшой ручей. Я поднялся и осторожно направился к нему. Вода успокоилась, и я уставился в нее, когда из ее небольших глубин, казалось, выплыл человек. Андвари поднялся из воды, как отражение, выходящее из полированного стекла. Он был в своем собственном обличье, точно таким, каким был в тот день, когда проклял нас. Его глаза были черными, как деготь, а кожа почти прозрачной. Его волосы представляли собой грубую копну каштановых прядей, похожих на сорняки, а его темная мантия была совершенно сухой и колыхалась вокруг него, как набегающая волна.

— Показывай дорогу, — прошептал он с жестокой улыбкой.

Поворачиваться к нему спиной казалось опасным, но я уже был в его когтях. Он мог прикончить меня так же легко, как и спасти.

Я отвел его обратно к своей семье, обнаружив, что все они собрались на поваленном бревне с угрюмыми выражениями лиц. Отступив в сторону, я позволил Андвари пройти мимо меня, а мою кожу покалывало от напряжения. Его ноги были босы и едва касались земли, когда он приближался к ним, и даже трава, казалось, поворачивалась в его сторону, восхищенная его силой.

Мои братья и сестра сжались перед ним, их сила была ничтожна по сравнению с этим божеством.

Когда он заговорил, его слова были плавными и мягкими. — На нем сидел правитель, ее полировала служанка. Кто я?

Кларисса взглянула на Майлза, и он неуверенно обнял ее за плечи.

— Трон? — Предположил Фабиан, поднимаясь на ноги, и его глаза расширились от благоговения.

Андвари рассмеялся, раскрывая объятия. — Да. И вам пора занять его, друзья.

Мои руки сжались в кулаки, когда моя семья попала под его чары, кивая в знак согласия.

— Как? — Спросил Майлз, и в его глазах блеснула надежда.

— Далеко отсюда есть земля, на которую еще не претендуют короли или королевы. Вам пора отправиться туда. Пришло время вам отправиться туда. Затем вы должны ждать, пока не наступит день расплаты. И когда он наступит… вы сможете захватить власть. Но не теряйте времени зря. Создавайте своих монстров. Вдохните бессмертную жизнь в каждую достойную душу, которую сможете найти.

— Это и есть ответ на твое пророчество? — Прошипел я, делая шаг вперед, так что Андвари пришлось заметить меня.

— Ты думаешь, это так? — Черные, как смоль, радужки Андвари впились в меня.

Я покачал головой, не зная, что ответить.

— Что я говорил тебе о солнце и луне? — прошептал он, придвигаясь ближе.

Я проглотил твердый комок, вставший у меня в горле. Я не хотел озвучивать этот ответ. Я боялся, как мои братья и сестра воспримут его. Но улыбающееся лицо Андвари превратилось в гримасу, и я понял, что у меня нет выбора. Я собрал воспоминания о времени, проведенном в темной пещере, и повторил то, что узнал.

— Мы можем иметь детей от людей. Возможно, близнецов… — Я взглянул на небо, и звезды потускнели, как будто не осмеливались светить слишком ярко в присутствии Андвари.

— Это и есть ответ? — Взволнованно спросила Кларисса, и ее глаза засияли ярче, чем за последние годы.

Андвари улыбнулся всем нам. — У вас много дел. Начните с ближайшего города. Обратите стольких, сколько сможете, и отправляйтесь к последнему из кланов истребителей. Завершите битву до того, как Идун сможет создать новую армию. Выиграйте себе время для возвышения.

Надежда подняла голову в моей груди.

— Они все еще живы? — Спросил Фабиан, и Андвари кивнул.

С этими словами листья обвились вокруг бога, закружившись в вихре, пока он полностью не был скрыт ими. Когда ветер стих, они безвольно упали на землю, а Андвари исчез.

Неуверенность пронзила меня, когда моя семья начала взволнованно разговаривать. Я всем сердцем боялся того, что сказал Андвари. Он обманул меня на поле боя, и я был уверен, что это была еще одна из его игр. Но выражение глаз моей семьи сказало мне, что мне никогда не убедить их в этом.

Обращать людей было опасно. Я не хотел ни на кого накладывать это проклятие, но, возможно, сейчас мне нужны были союзники помимо моей семьи. Люди, которые могли бы помочь нам разгадать эту загадку. Мужчины и женщины, знающие богов. И, по крайней мере, когда проклятие будет снято, они тоже освободятся от него.

Однако была одна вещь, которую я бы никогда не сделал. И я дал себе железное обещание, что никогда не буду иметь детей от человека. Я не хотел снова поддаваться на уловки Андвари, но по тому, как взволнованно разговаривали мои братья и сестра, я почувствовал, что их не так-то легко будет сбить с этого пути.

Ш

торм продолжал бушевать вокруг нас, пока мы бежали из собора, оставив Эрика и других членов королевской семьи далеко позади вместе с разбитыми осколками моего сердца.

Джулиус взял инициативу на себя, направившись по темному переулку, и поспешно поднял круглую крышку канализационного люка в центре него.

Магнар схватил Келли за руку. — Ты иди первой, — скомандовал он, как будто боялся, что она может повернуть назад, и что-то в его жестком тоне заставило волоски встать дыбом у меня на руках.

Я ожидала, что Келли огрызнется в ответ, но она, не колеблясь, быстро спустилась по лестнице в темноту.

Мой пульс участился, когда я остановилась, наблюдая, как Магнар последовал за ней, затем Джулиус выжидающе повернулся ко мне.

Я оглянулась через плечо, глядя на залитую дождем улицу, и задрожала, когда холод пробрал меня до костей. Мое свадебное платье было тяжелым, промокшим и грязным, белый шлейф почернел у моих ног. Кровь окрашивала его чистый цвет в красный оттенок от тех вампиров, которые не обрели необратимого конца.

Следы от укусов на моей коже болели, но дождь смыл яд, оставив серебристый след на моей плоти. Но ничто не ранило сильнее, чем оставить позади своего тюремщика, и стыд за это я никогда не смогу выразить словами.

Эрик вторгся в мой разум, и крест на моей левой ладони горел с такой силой, что умолял меня вернуться к нему. Бежать и никогда не останавливаться, пока я снова не окажусь в его объятиях.

— Давай, — поторопил Джулиус, приближаясь ко мне с угрозой в позе.

Я проглотила комок в горле, заставляя ноги двигать меня в направлении слива. Пути назад не было.

— Твое место с нами, — пробормотал Джулиус, протягивая руку, чтобы сжать мою, и его кожа была такой горячей по сравнению с моей.

Я не ответила, неуверенная, правда ли это. Мое сердце жаждало Эрика так, что мое тело ныло. Но я сделала свой выбор. И я выбрала семью. Я всегда буду выбирать семью.

Резко вздохнув, я опустилась на лестницу внутри отверстия, и огромная фигура Джулиуса отбросила на меня тень, когда я спускалась в густую темноту.

Когда я оторвала онемевшие пальцы от перекладин, руки Келли обвились вокруг меня. Я прильнула к ней, испытывая огромное облегчение от того, что мы наконец воссоединились должным образом. Сердце моей сестры билось в такт моему, и я поняла, что приняла правильное решение. Она нуждалась во мне, и я нуждалась в ней не меньше. Нам не суждено было жить в этом мире друг без друга.

Послышался тяжелый стук задвигаемой на место крышки люка, затем сапоги Джулиуса застучали по лестнице.

— Ты в порядке? — Прошептала Келли.

— Да, — ответила я, хотя это было неправдой. — А ты?

— Нет, — ответила она, отпуская меня.

Яркий свет на мобильном телефоне Джулиуса внезапно ослепил меня, и я подняла руку, чтобы прикрыть глаза.

Келли понеслась к лестнице, и на ее лбу пролегли тревожные морщинки. С приливом энергии она начала взбираться по ней, отчаянно стремясь к поверхности.

— Какого хрена ты делаешь? — Джулиус схватил ее за талию, отрывая от лестницы, а она попыталась оторвать его пальцы от своего платья.

— Келли, — я потянулась к ней, тревога разрывала мою грудь.

— Я должна вернуться, — простонала она, а затем стукнула себя по лбу тыльной стороной ладони. — Нет, черт. Я не хочу. Старейшина, помоги мне, — взмолилась она, протягивая руки к Магнару с отчаянием в глазах.

— Ты последуешь за нами, — ответил Магнар снова тем же неприступным тоном, и его глаза стали такими же темными, как окружающий нас туннель.

Келли тут же замерла в объятиях Джулиуса, твердо кивнув, и я нахмурилась, переводя взгляд с одного на другого.

— Что происходит? Почему ты его так назвала? — Спросила я сестру.

— Я скоро все объясню, — сказала Келли с напряженным выражением лица. — Нам просто нужно убраться отсюда.

Я кивнула, но мои собственные ноги сами понесли меня обратно к лестнице, и когда я посмотрела вниз на крест на своей ладони, я была уверена, что моими движениями руководила моя связь с Эриком. Я с усилием стряхнула с себя это чувство и снова присоединилась к своей сестре, взяв ее за руку и рассматривая Крест на ее ладони.

— Дело в ней. Метка пытается вернуть тебя к Фабиану, — мрачно сказала я.

Эта странная связь, должно быть, и была причиной, по которой она бросилась на шею королевскому брату, чтобы спасти его от смерти.

Ее глаза заблестели, когда она кивнула. — Так вот как Эрик контролировал тебя? — спросила она в ужасе.

Комок застрял у меня в горле, и Джулиус поднял бровь, глядя на меня, от их пристального взгляда у меня сжалось в груди.

Я колебалась, не желая лгать, но и не желая признавать правду. Потому что правда была ужасающей.

— Это заставляет тебя хотеть вернуться к нему, не так ли? — Спросила Келли.

— Да… так и есть, — признала я, оставаясь в рамках правды. Но это не единственное, что заставляет меня хотеть вернуться.

— Теперь я ненавижу их за это еще больше. Они в наших головах, — прорычала Келли, и в ее глазах вспыхнула ярость.

Я опустила взгляд, зная, что не могу быть честной, потому что это могло стоить мне отношений с Келли. Она презирала вампиров, и имела на это полное право. Черт возьми, я тоже презирала большинство из них. Но не всех. И я была окружена последними людьми в мире, которых можно было убедить увидеть в них что-то хорошее.

Часть меня хотела, чтобы все это было какой-то извращенной манипуляцией, каким-то заклинанием, наложенным на меня Эриком, потому что тогда у меня появилась бы надежда со временем освободиться от него. Но более глубокая часть меня совсем этого не хотела, потому что это означало, что все те тайные моменты, которые мы с Эриком разделили, те, которые зажгли во мне огонь и заставили меня почувствовать то, что я никогда не считала возможным, были ложью, созданной для того, чтобы разбиться вдребезги.

— Да, — пробормотала я, ненавидя себя за то, что скрывала правду от своей близняшки, но как я могла объяснить Келли, что эта отметина только укрепила мою любовь к Эрику? Что я заботилась о нем задолго до свадьбы, что мне нравилась необузданность, которая проявлялась во мне рядом с ним.

Келли вздохнула, казалось, находя утешение в нашем общем затруднительном положении. — Как только мы окажемся далеко от них, мы придумаем, как разорвать эти узы. Тогда нам никогда больше не придется думать о них, пока мы не вонзим клинки в их сердца.

Я неопределенно кивнула. Я в полной заднице.

Джулиус зашагал вслед за Магнаром по туннелю, а я последовала за Келли, борясь с внутренним конфликтом.

— Как ты добралась до города? — Спросила я, желая отвлечься от своих мыслей. Нам так много нужно было рассказать друг другу, но я пока не могла заставить себя упомянуть папу. В тот момент, когда я это сделаю, мое сердце разорвется, и боль выплеснется наружу, пока это не станет всем, что я смогу чувствовать.

Келли начала рассказывать свою историю с того момента, как покинула Сферу, и до того, как села на поезд до Нью-Йорка и отравила кровь, приводя меня в восторг каждым этапом путешествия.

Когда она рассказала мне о принятии клятвы истребителей, мое сердце бешено заколотилось в груди. Она была связана приказами Магнара. Но хуже того, она поклялась убить Бельведеров. Убить Эрика.

Когда Келли спросила о моем пребывании в городе, я постаралась быть краткой. Я не упомянула и половины того, что должна была рассказать о своем пребывании с королевской семьей. Я бы не вынесла выражения ее лица, если бы рассказала ей, что я на самом деле чувствовала. Что я не хотела их смерти, как раньше. Что некоторые из них были не так уж плохи. Она бы подумала, что мне промыли мозги, или, что еще хуже, полностью потеряла бы веру в меня. А она была всем, что у меня было. Я не могла рисковать потерять ее после всего, через что мы прошли, чтобы воссоединиться.

Мы шли дальше, пока тема папы не повисла между нами слишком тяжело, чтобы ее можно было избежать. Я взяла Келли за руку, и между нами пробежала волна энергии.

— Ты была с ним… когда он умер, — прошептала я с болью в голосе. Мне не нужно было упоминать, о ком я говорила. Она знала.

— Да, — сказала она, прерывисто дыша. — И я знаю, это звучит безумно, но, как я уже говорила, я могу ходить по снам. Я была с ним как раз перед тем, как…

Я кивнула, мои глаза защипало, пока я ждала, что она продолжит.

— Я видела и маму. Они выглядели счастливыми. Я думаю, может быть, в каком-то смысле это было реально. Я думаю, они где-то там, вместе.

В моем горле образовался твердый комок, но я почувствовала утешение от ее слов. Возможно, мама и папа были вместе в загробной жизни, ожидая, что мы когда-нибудь присоединимся к ним. — Я действительно надеюсь на это.

Джулиус повел нас к руинам, и я почувствовала облегчение, когда мы оставили сырые туннели позади, и снова оказались над землей. Стояла глубокая ночь, луна выглядывала из-за облаков, как бдительное существо, притаившееся в небе.

Мы подошли к старой полуразрушенной игровой площадке, где детские качели раскачивались взад-вперед на ветру. Я содрогнулась от жуткого зрелища, глядя на широкую фигуру Джулиуса, когда он вытаскивал Угрозу из ножен.

— Все используйте свои клинки, чтобы не упустить Фамильяров, — приказал он, когда Магнар снял со спины один из больших мечей.

Я подняла Кошмар, пытаясь сделать так, как он сказал, и Келли посмотрела на него с тоской. Лезвие оставалось тихим, и я надеялась, что это означало, что мы в безопасности.

— Вот. — Магнар повернулся к Келли, передавая ей свой второй сверкающий меч. Он забрал его обратно после их конфликта из-за Фабиана, и я задавалась вопросом, доверял ли он ей после того, что она сделала.

— Держись рядом, — прошептал он ей, и в его взгляде была бездна тоски. Я перевела взгляд с одного на другого, чувствуя, что между ними есть что-то гораздо более сильное, чем просто дружба. Их глаза постоянно были прикованы друг к другу, взгляды задерживались слишком долго, а невысказанные слова сгущали воздух в пространстве, которое их разделяло.

Когда Магнар пошел дальше с Джулиусом, я подняла бровь, глядя на Келли.

Она закатила глаза, прекрасно понимая, на что я намекаю. Мы всегда могли общаться только взглядами. Очевидно, что у них с Магнаром было что-то общее. И это делало ее положение намного хуже, в зависимости от того, насколько важным это было для нее. Она была связана с Фабианом, вампиром, которому я совершенно не доверяла. Любой был бы лучше него.

Капли дождя стекали по моим щекам, пока мы шли, но бушующий шторм утих настолько, что больше не заслонял нам обзор.

Джулиус махнул нам рукой в переулок между двумя полуразрушенными рядами зданий, и нам пришлось бежать трусцой, чтобы поспевать за его бешеным темпом.

Он не сбавлял скорости несколько часов, и я была уверена, что мы уже давно миновали наше старое убежище на колокольной башне.

Когда он, наконец, немного сбросил скорость, я поспешила к нему, проведя большим пальцем по рукояти Кошмара. Интересно, как долго мы будем в безопасности? Может, Эрик и отпустил меня, но наверняка другие члены королевской семьи вскоре пошлют за нами своих Фамильяров.

— Куда мы идем? — Спросила я.

— Как можно дальше, — ответил Джулиус. — Я не собираюсь рисковать. Дождь приглушит наш запах, так что мы воспользуемся этим в наших интересах, пока можем.

Магнар оглянулся на Келли, и я проследила за его взглядом. Внезапно она показалась мне такой маленькой, как будто что-то сломило ту силу, которую я видела в ней всего несколько часов назад. Она обхватила себя руками, ее золотистые волосы потускнели от дождя, а угольно-черный макияж вокруг глаз размазался по щекам.

Наши платья промокли насквозь, и нам требовались все силы, чтобы не замерзнуть. Только ходьба в таком темпе не давала мне поддаться холоду. Мне было интересно, чувствует ли она то же самое, потому что она, похоже, дрожала не так сильно, как я.

Я повернулась, чтобы присоединиться к ней, но Магнар опередил меня, понизив голос, когда заговорил с ней.

Ее глаза потеплели, когда она посмотрела на него, и я оставила их в покое, чувствуя, что они хотят побыть немного наедине. Хотя, возможно, было немного обидно, что она обратилась к нему, а не ко мне.

Джулиус мрачно улыбнулся мне. — Итак, эта метка на твоей ладони, должно быть, доставляет тебе много хлопот.

Я нахмурилась на его насмешку. — Ага.

— Тогда я вырежу сердце Эрика Бельведера, чтобы ты могла избавиться от этой жестокой связи. — Глаза Джулиуса сверкнули весельем.

Я мрачно нахмурилась и прошептала: — Ничего не говори Келли.

— Это будет на твоей совести, — пробормотал он и снова ускорил шаг. — Я не хочу быть рядом, когда правда выйдет наружу.

Я заторопилась, чтобы не отстать. — Этого не случится.

— Конечно, — беззаботно ответил он, останавливаясь на перекрестке, прежде чем повернуть налево.

Я стиснула зубы, когда Кошмар разлил тепло по моим венам. — Не будь мудаком.

— Не требуй от меня невозможного, — предупредил он, и я весело выдохнула.

— Серьезно, Джулиус. То, что я сказала тебе о вампирах, давай сохраним это между нами, хорошо?

— Я не из тех, кто подливает масла в огонь. И я определенно не из тех, кто будет подливать масла именно в этот огонь. Твоя сестра не простит тебе твоей новообретенной симпатии к кровососам, как я не простил бы Магнара. Но я все еще рассчитываю на то, что твоя промывка мозгов сойдет на нет до того, как это все равно выйдет наружу. Так что не волнуйся, девица, я спасу тебя еще раз.

— Мне не промывали мозги, Джулиус. Поверь мне, я бы хотела, чтобы это было так, — тяжело сказала я.

— Человек с промытыми мозгами не узнает, что ему промыли мозги, — заметил он, и я нахмурилась. — Хорошо, — признал он. — Допустим, я тебе верю, тогда ты действительно в более глубоком дерьме, чем я думал.

— Спасибо за ободряющую речь, — пробормотала я.

Он нахмурился, его рука коснулась моей, когда он придвинулся ближе, и от тепла, излучаемого его кожей, мне захотелось обмотать ее вокруг себя, как чертов шарф. — Я буду защищать тебя в любом случае, если ты нуждаешься в защите. Это то, что мы делаем для нашего народа.

— Я не нуждаюсь в защите, — настаивала я.

— Я знаю, что ты можешь позаботиться о себе, я просто имею в виду, что я буду присматривать за тобой. Я буду прикрывать тебя — до тех пор, пока ты не предашь нас, как та маленькая злобная штормовая ведьма.

Я улыбнулась этой оценке. — Я полностью против штормовой ведьмы и с радостью помогу тебе превратить ее в пепел.

— Хорошо. — Он одарил меня ухмылкой.

Я вздохнула, оглядываясь на остальных, чтобы убедиться, что они все еще нас не слышат. — Нам нужно поговорить о пророчестве…

Он поднял руку, чтобы остановить меня, затем резко махнул рукой Магнару. Схватив меня за запястье, он потащил меня в ближайшее полуразрушенное здание.

— Ты что, не слушаешь свой клинок? — Прошипел Джулиус, когда Магнар и Келли вбежали в разрушенное здание напротив нас.

Я опустила взгляд на Кошмар, осознав, что он отчаянно жужжит у меня в ладони.

Джулиус прижал палец к губам, прижимая меня к влажной стене. Над головой раздался шелест больших крыльев, за которым последовал тихий крик, заставивший мое сердце учащенно забиться.

— Фамильяр, — прошептал Кошмар.

Джулиус снял с плеча лук и встал под дыру в полуобвалившемся потолке. Он положил стрелу на тетиву, пристально глядя в дыру и размеренно выдыхая. Он выпустил стрелу, смертоносное оружие взметнулось ввысь с бешеной скоростью, и я успела заметить орла как раз перед тем, как он рассыпался в пыль.

Я выдохнула, когда Кошмар снова затих, и Джулиус пристально посмотрел на меня. — Когда Кошмар связывается с тобой, он пытается тебе что-то сказать. Будь внимательнее.

Я прикусила губу, чувствуя, что меня отчитали. — Ладно, — пробормотала я.

Мои плечи начали дрожать от холода. С тех пор как мы остановились, крошечный кусочек тепла, за который я цеплялась во время ходьбы, покинул меня.

Джулиус, нахмурившись, подошел ко мне, снял свою темную куртку и протянул ее мне. — Бери, без вопросов. Я не ощущаю холод так, как ты.

Я натянула ее, и теплые рукава были настоящим благословением для моей замерзшей кожи. — Ты уже второй раз даришь мне свою одежду, — сказала я, вспомнив плащ, который он мне подарил раньше.

Уголок его рта приподнялся. — Да, и, если я буду продолжать в том же духе, возможно, однажды ты увидишь меня обнаженным.

— Джулиус, — прорычал Магнар, просунув голову в дверной проем. — Прекрати флиртовать и шагай уже.

Я одарила Джулиуса насмешливой улыбкой в ответ на выговор, прежде чем выйти на тихую улицу. Келли посмотрела на мою куртку с проблеском интереса, и мой взгляд упал на ее обнаженные плечи. На ее коже не было мурашек. До меня дошло, что теперь она истребительница, и холод, очевидно, не беспокоил ее так, как меня.

Когда я шла среди группы, я внезапно почувствовала, что плыву по течению, как будто я больше не вписываюсь в нее. Их объединяла их клятва, их кровь, их дело. А я хранила в своем сердце тайну, которая шла вразрез со всем этим. Тайну, которую мне, скорее всего, придется унести с собой в могилу. При условии, что Джулиус не проболтается.

Прошло еще три часа, и по бледнеющему небу я почувствовала приближение рассвета. У меня болели ноги, когда Джулиус наконец подвел нас к высокому зданию с выступающим сбоку балконом. Одна половина конструкции обрушилась, но остальная казалась довольно неповрежденной, и это, несомненно, дало бы нам некоторое укрытие.

— Мы остановимся здесь. Это самое высокое здание в округе, так что мы сможем вести наблюдение, — объявил Джулиус.

Мои волосы прилипли к щекам, и я была измотана до костей. Никто из остальных не выглядел таким потрепанным, как я себя чувствовала, и я предположила, что это был еще один дар истребителей. Я так устала, что почти хотела произнести свою клятву, просто чтобы немного меньше чувствовать себя ходячим мертвецом.

Мы вошли внутрь, и я оглядела холодное, но довольно сухое пространство перед нами. Пронизывающий ветер завывал через дыру в одной из стен, и Джулиус прошел мимо нее, направляясь вверх по каменной лестнице.

Мы последовали за ним, поднялись на четыре этажа и оказались в гораздо более привлекательной комнате с половицами и даже кое-какой старой мебелью, расставленной по всему пространству. Магнар подошел к противоположной стене, толкнул дверь, открывая балкон за ней. — Хорошо. Этого хватит. Двое из нас могут нести вахту, а двое — добывать припасы.

Мне не нравилась идея оставаться здесь на холоде. Чем скорее я найду сухую одежду, тем лучше. Джулиус, казалось, думал о том же, разглядывая меня. — Мы с Монтаной пойдем. Ей нужно снять эту одежду. А у меня большой опыт в том, чтобы помогать женщинам снимать одежду.

— Как бы я справилась без тебя, Джулиус? — Сухо спросила я.

— Ты бы и не смогла, девица. — Он ухмыльнулся.

— Я почти уверена, что ты обещал перестать называть меня так, — обвинила я.

— Я уверен, что такого не припоминаю. — Он пожал плечами, и этот засранец вызвал у меня улыбку. Черт бы его побрал.

Магнар поджал губы, глядя на Келли, которая вышла на балкон, не выглядя обеспокоенной порывом ветра, который трепал ее платье вокруг ног. Он кивнул нам, схватил деревянный стул и, сломав его, начал разводить огонь. Выражение его лица было болезненно печальным, и я подумала, не тяготит ли и его это бремя, связанное с Келли.

— Я скоро вернусь, — крикнула я ей. — Я принесу тебе теплую одежду.

Она, казалось, не слышала, погрузившись в собственные мысли и уставившись на руины. Мое сердце разрывалось из-за нее, когда я последовала за Джулиусом обратно к лестнице, опасаясь, насколько глубоко эта связь с Фабианом повлияла на нее. Мне казалось, что между нами все изменилось таким образом, что я даже не могла себе представить. Мы обе отправились в свое собственное путешествие, и теперь мы стояли по разные стороны пропасти, которую я не знала, как пересечь. Но я была полна решимости найти способ сделать это.

С нами все будет в порядке, Келли. Мы найдем способ все исправить. Тогда мы снова будем против всего мира.

П

ередо мной торчали остатки осыпающегося бетонного балкона. Его левая сторона была разрушена во время Последней Войны, но правая осталась нетронутой, хотя ограждение, которое когда-то окружало его, почти полностью разрушилось.

Дождь наконец прекратился, и с рассветом подул прохладный ветерок. Солнце вот-вот должно было взойти, и, хотя оно еще не поднялось над горизонтом, небо вдалеке начало светлеть и уже стало бледно-голубым. Над моей головой я все еще могла видеть мерцание последних звезд. Интересно, планировала ли Валентина позволить солнцу сиять над городом сегодня или она снова призовет облака, когда оно взойдет.

Одна мысль о ней вызвала во мне вспышку яростного гнева. Она предала свой народ, продала меня Фабиану, а теперь, похоже, предала и королевскую семью. Что она планировала? Каков был ее мотив? Несомненно, все это ее к чему-то подталкивало, но, хоть убей, я никак не могла понять, к чему именно.

Вдалеке, за раскинувшимися руинами, я едва различала реку, которая вела к морю. Мои губы приоткрылись, когда еще одна из историй моего отца наконец ожила перед моими глазами. Я хотела бы, чтобы он видел меня сейчас, смотрящую на воду, которую он всегда обещал мне показать. Я надеялась, что, где бы он ни был, он знал, что я наконец-то начала исследовать мир именно так, как он хотел. Хотя я сомневалась, что эта запутанная история, в которой я оказалась, была мечтой, которую он имел в виду.

Я опустилась, чтобы сесть на холодный пол, и просунула ноги между последними ржавыми перилами, глядя вниз на пропасть под моими высокими каблуками. Моя правая туфля была заляпана кровью и грязью, так, что белое кружево было испорчено без всяких шансов на восстановление. Но, как ни странно, моя левая туфля все еще была довольно чистой. На носке виднелось несколько пятнышек крови, но и только. Это напомнило мне одну из папиных историй о девочке, которая потеряла туфельку и нашла принца.

Меня тоже искала особа королевской крови, обещавшая мне мир и вечное счастье. Буквально. Учитывая, что он планировал убить меня и воскресить из мертвых, чтобы я могла оставаться рядом с ним до конца дней. На самом деле это было меньше похоже на сказку, а больше на ночной кошмар.

Я дотронулась до короны, которая все еще была у меня на голове, и подумала, чувствовала ли Золушка когда-нибудь, что она слишком тяжела. Я сняла ее и покрутила между пальцами, хмуро глядя на бриллианты, которые тускло поблескивали на свету. Что за странную вещь подарили мне. Всю свою жизнь я была не более чем букашкой у них под ботинком, но теперь они хотели притвориться, что я нечто особенное. Возложить мне на голову корону и называть меня принцессой только для того, чтобы скрыть уродство своих истинных намерений.

Я бросила корону рядом с собой, отвернувшись от нее, чтобы не думать об этом.

Наклонившись вперед, я посмотрела вниз, на пропасть у себя под ногами. Мы были четырьмя этажами выше, но я не боялась: мои дары помогут мне пережить это падение. Было странно думать, что одна-единственная клятва дала мне такую силу. Я превратилась из беспомощной девочки, обреченной прожить свою жизнь под властью вампиров, в воина, способного покончить с ними. Если бы только все действительно было так просто.

Ветерок снова пронесся вокруг меня, трепля мои волосы и вызывая мурашки на обнаженных руках. Несмотря на то, что мои дары помогали мне противостоять холоду, промокшее платье и низкая температура начали сказываться на мне, и я немного дрожала. Платье было испорчено, но мне нечем было его заменить. Оно было порванное и грязное. Прекрасная вещь была уничтожена.

Я вытянула левую руку перед собой и провела кончиками пальцев по звезде на тыльной стороне. Одна половина моей души была связана с Магнаром. Я перевернула руку и провела пальцем по кресту на ладони. Другая половина была связана с Фабианом. И к чему это привело меня?

Застряла между двумя смертельными врагами, ожидая, когда они уничтожат меня.

Я была привязана к такому количеству правил и приказов, что уже едва могла их сосчитать. Эта форма свободы была не очень освобождающей, и я начала думать, что мой побег из Сферы всего лишь запер меня в клетке другого типа. Неужели нам суждено вечно плясать под дудку богов? Принадлежали ли нам наши души или наши жизни, которыми мы могли прожить?

Я не могла быть с мужчиной, которого, как я знала, хотела в глубине души, не могла даже произнести его имя вслух. И даже если бы мы могли быть вместе, он мог контролировать меня одним приказом. Я была бессильна перед ним. Вечный аутсайдер в игре, которая должна была вестись на равных позициях.

Мои мысли вернулись к Фабиану, и волна тоски захлестнула меня, которая, я знала, на самом деле не принадлежала мне. Но это не остановило боль, которую я чувствовала, желание, будоражившее мою кровь, воспоминание о его губах на моих. Я стиснула зубы, отвергая это. Я ненавидела его темные глаза, такие глубокие, что в них можно было потеряться… прямо перед тем, как вырезать их из его лица. Мысль о его глупой, идеальной улыбке вызвала во мне отчаянную потребность в Фурии. Я понятия не имела, где сейчас мой клинок, и скучала по нему, как по потерянной конечности, уверенная, что он помог бы мне прийти в себя. Без него я разрывалась между желанием поцеловать Фабиана и убить его, не зная, действительно ли я хочу того или другого.

Во всем виновата Идун. Что я такого сделала, чтобы заслужить такое проклятие от нее?

Злобная сука.

Если бы существовал способ убить богиню, то я бы испытала сильное искушение узнать, как это сделать.

Я хотела закричать от ярости глядя на руины передо мной, но поскольку мы были в бегах и пытались избежать внимания охотящихся на нас Фамильяров, я подумала, что это не лучшая идея. Вместо этого, я решила схватить со стены рядом со мной кусок битой каменной кладки и швырнуть его в руины. Я бросила его со всей силы и наблюдала, как он взмывает в воздух, гораздо дальше, чем я могла бы закинуть его до того, как приняла обет. Он с грохотом упал на обломки, и я потянулась за другим, запустив его вслед за первым, чтобы проверить, долетит ли он еще дальше.

У третьего обломка, который я схватила, был острый край, который впился мне в палец. Я зашипела от боли, когда хлынула кровь, и бросила его рядом с собой, быстро посасывая палец, и хмуро глядя на зазубренный камень, прежде чем задуматься, может ли это быть именно тем, что мне нужно.

Я снова подняла его и задержала над левой ладонью, глядя на крест, который связывал меня с Фабианом. Если я не могла побороть желание быть с ним, пока оно было на моей плоти, то, возможно, я могла бы просто вырезать его из себя.

Я глубоко вздохнула, прикоснувшись острым краем к своей коже, и настроилась на то, что собиралась сделать. Это будет чертовски больно, но, если мне повезет, это окупится.

Я не могу этого сделать. Я не могу этого сделать. Может, мне просто вернуться и найти Фабиана? Если я потороплюсь, то смогу поцеловать его через нескольких секунд — просто сделай это, черт возьми!

Я надавила, и боль пронзила мою ладонь как раз в тот момент, когда чья-то рука опустилась на мою, вырывая камень из моей хватки. Я удивленно моргнула, глядя на Магнара, который сидел рядом со мной, вертя в руках кусок неровной каменной кладки.

— Это не сработает, — тихо сказал он, его темное присутствие окутало меня, как будто волна теней последовала за ним ко мне.

Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, что могло бы улучшить ситуацию, но у меня не было слов. Я знала, на какие жертвы он пошел, чтобы покончить с Бельведерами, и я встала у него на пути в исполнении этого предназначения, разрушив шанс, которого он ждал тысячу лет. Как он вообще мог смотреть на меня после этого? Как он мог сидеть рядом со мной после того, как я сорвала его попытку отомстить после того, как он так много отдал ради этого?

Дюйм пространства между нами был подобен непреодолимой пропасти. Оно было наполнено болью, потерей и таким количеством невысказанных слов, что я понятия не имела, как преодолеть это.

— Мне жаль, — выдохнула я, потому что это было единственное, что я могла сказать, и это была чистая правда. Это было единственное, в чем я была точно уверена, что я чувствую, без какой-либо помощи божеств, клятв или проклятий.

— О какой части? — Магнар отвел руку назад и запустил камнем в руины. Он приземлился намного дальше, чем мой, так далеко, что я едва расслышала стук, когда он ударился о землю.

Я случайно взглянула на сильный изгиб его лба и захватывающую дух суровость черт лица, которые теперь стали еще более резкими, чем раньше, как будто весь мир продолжал наваливаться ему на плечи, и это было все, что он мог сделать, чтобы нести это бремя.

— За все это. За все, что произошло с тех пор, как умер мой отец. Вероятно, и за большую часть того, что произошло до этого. Я не могу отделаться от ощущения, что все, что я сделала с тех пор, как мы встретились, — это усложнила твою жизнь, — сказала я, и у меня внутри все сжалось от этих слов, когда я подумала обо всем, что он потерял, и о том, как много из этого вернулось ко мне.

— Это неправда, — ответил он с твердостью в голосе, которая задела мою душу.

Я не потрудилась ему возразить, но я не знала, что еще он хотел от меня услышать. Я скрестила лодыжки, снова посмотрела вниз, на обрыв, и тяжело вздохнула.

— Мне нужно понять, что они с тобой сделали. — Магнар потянулся и взял меня за руку, поворачивая ее так, чтобы он мог осмотреть серебряный крест на моей коже. Мое сердце замерло при ощущении его грубой ладони на моей, при воспоминании об этих руках и о том, что они были способны заглушить любой мой протест. В его прикосновении не было ласки, когда он наклонил мое запястье, чтобы лучше разглядеть отметину, поэтому Идун позволила это, но ощущение его руки на моей все еще вызывало дрожь, пробегающую по моей коже, боль от желания проникала глубоко в мою грудь, где я крепко сжала ее и отказывалась отпускать.

— Я никогда не видел такой раньше, — пробормотал он, крепко сжав мою руку, и гнев, который он чувствовал, ясно читался в каждой части его мускулистого тела.

— Я же сказала тебе, это была Идун. Она связала меня с твоим врагом, потому что она жестока, и это ее позабавило. Она знала, что ты там, она знала, что у нас… что у нас может быть… — Я с трудом сглотнула и заставила себя продолжить, потому что мы никогда не озвучивали, кем могли бы стать друг для друга, и сейчас было не самое подходящее время пытаться это сделать. — Она заставила меня посмотреть прямо на тебя, прежде чем я… — Воспоминание о губах Фабиана на моих губах заставило меня содрогнуться от отвращения и в равной степени изнывать от желания. Это было нечестно. Зачем вселять в меня эти чувства? Как будто она хотела, чтобы я пошла к нему сейчас, бросила Магнара и присоединилась к тем, на кого он охотился. В этом не было никакого смысла. Я поклялась помочь ей покончить с вампирами, а Магнар был ее преданным воином, так зачем же так поступать со мной? С нами?

— Значит, она подчинила твое тело точно так же, как сковала меня, когда Валентина предала нас? — спросил он, и я услышала облегчение в его тоне, когда он понял это.

Я кивнула, желая оставить все как есть. Притвориться, что она взяла в заложники мои конечности и использовала их без моего разрешения. Но все было намного хуже, и он заслуживал знать.

— Поначалу так оно и было. Но как только мы поженились, как только появилась эта метка, это было похоже на то, что мне… — Моя храбрость иссякла, и я прикусила губу, боясь сказать ему всю правду, боясь признаться и себе тоже.

— Что тебе это нравится? — подсказал он, переводя взгляд с моей руки на лицо, и выражение его лица стало настороженным, как будто он уже мог сказать, что все было хуже, чем он хотел верить.

Я глубоко вздохнула, заставляя себя рассказать ему всю правду. Или, по крайней мере, ту ее часть, которую я поняла.

— Как будто я хочу быть с ним. Быть в его объятиях и отдать ему каждую частичку себя. Как будто я хочу почувствовать его губы на своих, хочу, чтобы он прижал меня к себе и… — Я прикрыла рот рукой, чтобы остановить поток грязных слов. — Черт, — выругалась я, отшатываясь от этих слов и крепче сжимая его руку. Я видела, как он отдаляется, видела, как воздвигаются стены в его темном взгляде.

— Но я знаю, что на самом деле это не так, — быстро добавила я, почувствовав нарастающее напряжение в позе Магнара. Я опустила глаза. Я не могла смотреть на него и видеть, что мое признание сделало с ним. — Все, чего я действительно хочу, это выследить его и вырезать его гребаное сердце. Я хочу, чтобы он сгорел за все те ужасные вещи, которые он совершил… но когда я увидела, что ты стоишь над ним, собираясь прикончить его… — Я покачала головой, не в силах объяснить, что я натворила.

— Я должен был убить его. Возможно, его смерть — единственный способ освободиться тебя от него, — выплюнул Магнар.

— Может быть, — согласилась я, хотя мысль о мире без Фабиана все еще наполняла меня ужасом. — Но в тот момент я боялась за его жизнь, как будто она стоила больше, чем моя собственная. Я была уверена, что его смерть сломает во мне что-то такое, что я никогда не верну.

Между нами повисло молчание, и я, наконец, осмелилась повернуться и снова посмотреть на него.

Его лоб был озабоченно нахмурен, и он, казалось, погрузился в свои мысли, глядя на руины. По мере того, как солнце продолжало подниматься, насыщенный бронзовый цвет его кожи, казалось, впитывал свет, как будто он был рожден им и создан только для него. Вид его в таком состоянии заставил мое сердцебиение наконец успокоиться.

Когда он был рядом, я больше не чувствовала, что сомневаюсь в себе. Фабиан потускнел и стал незначительным. Это было по-настоящему. Он был настоящим.

Бабочки заплясали у меня в животе, пока я продолжала смотреть на него, и его взгляд медленно скользнул, чтобы встретиться с моим. Адское пламя бушевало в его золотистых глазах, жадно сверкая, когда он впитывал меня точно так же, как я впитывала его.

— И ты имела в виду то, что сказала мне перед нашим побегом? — осторожно спросил он, как будто не был уверен, хочет ли услышать мой ответ.

— Да, — выдохнула я. Ответ был прост, когда я посмотрела в его глаза, и разрозненные части моей души соединились воедино только ради шанса быть с ним.

Вокруг нас бушевал ветер, и мои волосы разметались по лицу. Магнар поймал их и заправил мне за ухо, и его рука обхватила мою щеку. Я подалась навстречу его прикосновениям, желая сделать больше, поскольку чувствовала волю Идун, побуждающую меня отстраниться.

Я боролась с ней, глядя ему в глаза, и его большой палец коснулся моих губ. Моя кожа горела под его прикосновениями, и желание нарастало во мне, поднимаясь от низа живота до кончиков пальцев. Я хотела его так, как никогда ничего не хотела. Он был самым отчаянным желанием моего сердца и величайшим томлением моей плоти, но казалось, что весь мир работает против нас.

Его рука напряглась, когда Идун надавила и на него, и его рука соскользнула с моего лица, когда он был вынужден отстраниться. Его кончики пальцев очертили узор на моей шее, и мое горло дернулось, когда я изо всех сил старалась оставаться неподвижной. Ему удалось провести линию по моей ключице, наконец, на полсекунды прикоснувшись к коже над моим бешено колотящимся сердцем, прежде чем он опустил руку.

— Ты — все, чего я когда-либо хотел, Келли, — сказал он хриплым от желания голосом. — Я сделаю все, что потребуется, чтобы освободить тебя от этого проклятия, а затем я собираюсь заявить права на тебя как на свою собственность. Ни один вампирский ублюдок не заберет тебя у меня, и никакая богиня не встанет у меня на пути.

Я разжала левую руку, лежащую на коленях, и нахмурилась, увидев серебристую отметину на коже. Я ненавидела ее. Это было похоже на прикосновение монстра, оставившего на мне клеймо, как будто я принадлежала ему. Меня убивало, что Монтана была так же привязана к Эрику Бельведеру. Он поймал ее в такую же ловушку, как меня — Фабиан. Какое право имели эти монстры пытаться объявить нас своими? Как будто мы были собственностью, а не людьми. Как будто наши собственные желания и чувства не имели значения.

Моя ненависть к вампирам пылала в моей крови. Что такого было в бессмертных существах, которые считали себя настолько превосходящими все и вся? Наши жизни, возможно, были короче, но из-за этого в них было гораздо больше смысла. Каждый вздох мог стать нашим последним. Каждое мгновение могло изменить наши судьбы. И будь я проклята, если позволю им отнять то немногое время, что у меня было на этой Земле, и распоряжаться им в угоду своим желаниям. Моя жизнь снова будет принадлежать мне, чем бы мне ни пришлось пожертвовать, чтобы претендовать на нее.

Магнар провел пальцем по кресту на моей ладони, и тот в ответ яростно загорелся. Я отдернула руку, сжимая кулак, когда боль вспыхнула в моей крови. Я сжала его так сильно, что почувствовала, как ногти впиваются в кожу, и струйка крови закапала на белое платье.

— Я просто не понимаю, почему Идун так над нами издевается, — пробормотала я. — Почему она так с нами поступает… мы посвятили свои жизни ее делу. Почему она так жестока к тем, кто пытается ей помочь?

— Я задаю этот вопрос с тех пор, как она связала меня с Валентиной. Я не понимаю, почему она решает наказывать своих самых преданных последователей. Она утверждает, что испытывает мою преданность, но я никогда не сворачивал со своего пути. Позволить мне немного счастья не означало бы, что я откажусь от своей охоты на Бельведеров. Если бы она могла заглянуть в мою душу, как утверждает, то знала бы, что это правда. Так что у меня нет для тебя ответа.

Я прокручивала в уме его ответ, когда снова посмотрела на горизонт, и солнце показалось из-за кромки реки вдалеке. Я наблюдала за ним в течение нескольких до боли прекрасных мгновений, прежде чем на небе начали собираться облака, и оно скрылось из виду.

Валентина. Я стиснула зубы, когда подумала об этой сучке и обо всем, что она натворила.

Она не просто отвернулась от истребителей и стала их смертельным врагом- она возглавила Кусачих. По крайней мере, Бельведеры делали какие-то попытки защитить людей от себе подобных. Сферы хоть и крали нашу свободу, чтобы забирать нашу кровь, но, по крайней мере, при этой системе наши жизни были в относительной безопасности. Если Валентина и ее последователи добьются своего, на людей начнется охота. Они станут добычей монстров, которые намного превосходили их по силе.

— Ты бы возненавидел меня, если бы я убила твою невесту? — Спросила я, слегка улыбнувшись Магнару.

Он рассмеялся и откинулся назад, перенося вес тела на локти. — Ты ревнуешь, Келли?

Я усмехнулась. — К этой сучке? Хотя, думаю, она очень красивая, если тебе нравится такой типаж.

— Она вампир, — ответил он, на его лице было написано отвращение, и я не смогла удержаться от ухмылки.

— Она была красива и до того, как стала вампиром, — ответила я, вспоминая девушку, которую он показал мне во сне, и задаваясь вопросом, был ли вообще когда-нибудь момент, когда он желал своего союза с ней. Были ли они вместе? Должна ли была их история закончиться тысячу лет назад дюжиной детей-истребителей и «Жили они долго и счастливо»?

— Она меркнет перед тобой. И в любом случае, мне удавалось избегать женитьбы на моей нареченной более тысячи лет, — ответил он. — Ты же вышла замуж за своего в течение дня. Возможно, у меня больше причин для беспокойства, чем у тебя.

Я весело фыркнула. — У меня не было выбора. И я пыталась сопротивляться, пока Идун не вынудила меня. Я довольно хорошо ударила его ножом — изуродовала все его лицо и повредила глаз. Хотя я признаю, что моя попытка задушить его была неудачным выбором.

Магнар издал низкий стон. — Ты пыталась задушить существо, которому не нужно дышать?

— Ну, у меня было очень мало доступного оружия, так что в тот момент это казалось вполне приличным планом. Достаточно сказать, что он не сработал.

— И все же, после стольких попыток сделать это самой, ты не позволила мне убить твоего мужа. — От того, как он произнес последнее слово, у меня по спине пробежала дрожь страха. Я опустила взгляд на свою руку и сняла с пальца обручальное кольцо, уставившись на него и пытаясь отрицать ту часть меня, которая хотела оставить его на себе.

— Нет, — согласилась я. Я не была уверена, что еще могу сказать на это. Я сама этого не понимала, так как же я могла ожидать от него понимания?

— Он причинил тебе боль, когда держал тебя? — Спросил Магнар, его голос понизился до низкого рычания, которое напомнило мне, насколько смертоносным он мог быть, когда хотел.

— Нет, — ответила я, переведя дыхание. — Вероятно, я причинила им больше вреда — они просто пытались убедить меня согласиться на свадьбу. Казалось, они действительно верили, что это могло помочь им снять проклятие. И я не могу не задаться вопросом… если они были правы насчет этого, разве я не должна быть готова принести эту жертву? Ради блага всех людей? — С горечью спросила я.

Этот вопрос не давал мне покоя, хотя каждая частичка моего существа восставала против мысли об этом. Я ненавидела эту идею до мозга костей, но разве лучший человек не согласился бы с этим? Разве лучший человек не сделал бы все, что в его силах, чтобы положить этому конец и спасти остальных представителей моего вида?

Я вытянула обручальное кольцо перед собой, намереваясь бросить его в руины, но не могла заставить себя выпустить его, искаженная магия Идун удерживала его между моими пальцами.

— Я не могу поверить, что ответ на проклятие кроется в том, чтобы отдаться монстру и выносить его демонических детей, — прорычал Магнар.

Я повернулась, чтобы снова посмотреть на него, и надела кольцо на палец.

— Фабиан не монстр, — огрызнулась я, прежде чем успела захлопнуть рот.

Взгляд Магнара опустился на мое обручальное кольцо, и что-то темное и пугающее вспыхнуло в его глазах. Он поднялся на ноги и зашагал прочь от меня, не сказав больше ни слова.

— Старейшина? — Позвала я, мое горло сжалось, когда этот проклятый титул слетел с моих губ вместо его имени. Я поднялась на ноги и сделала шаг вслед за ним, нуждаясь в его помощи, и ненавидя то, что я не могла просто отключить эту связь с Фабианом и покончить с этим.

— Не ходи за мной, — прорычал Магнар, не оборачиваясь, и его приказ подействовал на меня как удар под дых, мои ноги запнулись и остановились вопреки моему желанию.

Я попыталась воспротивиться команде и сумела сделать три шага вслед за ним, но мои ноги были словно налиты свинцом, пока я проклинала его за то, что он снова использовал эту дерьмовую силу против меня. Я попыталась поднять ногу в четвертый раз, но это было невозможно.

Мне казалось, что мои легкие вот-вот лопнут от давления силы, которая действовала против меня. Я отшатнулась, и рыдание сорвалось с моих губ, когда я снова упала на пол.

Из глаз потекли слезы, и я прижала колени к груди, пока холодный ветер кружился вокруг меня. Я задрожала, пока он хлестал по мне, легко пробиваясь сквозь тонкий материал моего платья и пронизывая меня холодом до глубины души.

Солнце поднялось выше в небе за облака, но я была поймана в ловушку там, где была, не в силах вернуться внутрь, пока команда Магнара обездвиживала меня. Он вошел туда, а я не могла последовать за ним.

Дождь перешел в непрерывную морось, медленно промокая меня насквозь и смешиваясь со слезами на моих щеках. Я была такой чертовски глупой. Я никогда не должна была давать клятву, никогда не должна была впутываться в сделки между богами и смертными. Теперь я была поймана в ловушку посреди их игр, пешка, которую можно использовать и которой можно манипулировать. И я ничего не могла сделать, чтобы сбежать от них.

Мне стало холоднее, но я по-прежнему не двигалась. Я не могла. И осознание того, что мое тело снова вышло из-под моего контроля, вызвало во мне ледяной страх. Но я ничего не могла с этим поделать. Все, что я могла делать, это ждать.

1000 ЛЕТ НАЗАД

В

округ нас бушевал шторм, но никто из нас по-прежнему не двигался, пока новые силы богини текли по нашим венам. Казалось, что все оставшиеся члены кланов были обездвижены горем из-за смерти моего отца. Каждый мужчина, женщина и ребенок, вплоть до мальчика-конюха, которого я привез из своего путешествия, были совершенно неподвижны, пока мы оплакивали его, а Идун вливала в нас свою силу.

Я чувствовал все так, словно мое тело испытывало это впервые.

Каждый дюйм моей кожи стал более чувствительным, каждый звук — более отчетливым. Даже зрение обострилось.

Мой взгляд упал на Венома, который я все еще сжимал в руке, и я заметил, что мой безымянный палец выпрямляется у меня на глазах. Я сломал его в детстве, и он сросся неправильно, но теперь тупая боль, которую я всегда чувствовал от него на холоде, исчезла.

Сила хлынула через мои мышцы подобно приливу, пока я не почувствовал уверенность, что могу разорвать человека надвое голыми руками, если мне захочется.

Земля становилась все темнее по мере того, как усиливалась буря, и рыдания моей матери наконец прекратились. Казалось, небо оплакивало кончину нашего отца так же сильно, как и мы, и какие бы странные дары мы ни получили перед лицом его смерти, они меркли перед тяжестью его потери.

Я заставил себя подняться, когда огромная вспышка молнии озарила небеса, и сила наполнила мои конечности, как никогда раньше.

Вдалеке, за рядом палаток на равнине, гораздо дальше, чем я должен был видеть, я заметил приближающуюся фигуру.

Я никогда сам не видел Золотую Шлюху, но узнал ее, как только мой взгляд упал на нее. Никакая красота, подобная ее, не могла быть естественной в мире смертных. Она украла дыхание из моих легких одним взглядом, ее нервирующе яркий взгляд пригвоздил меня к месту силой ее украденного бессмертия. Она была чудовищем, переодетым чародейкой — ловушкой, готовой похитить сердца всех, кто посмотрит на нее, чтобы она могла вонзить в них свои зубы, пока они все еще бьются от желания обладать ею.

Веном прошипел ее имя, как проклятие, мне в ухо. Кларисса. Я крепко держал клинок в правой руке, пока она приближалась по равнине, и моя кровь бурлила от глубокой и неистовой ненависти, которая молила о ее конце.

Джулиус шагнул ко мне, держа свой собственный клинок наготове, и я двинулся, чтобы вынуть Бурю с того места, где оставил его воткнутым в землю. Хотя всего несколько часов назад я потратил всю свою силу, чтобы вогнать лезвие в грязь, извлечь его было так же легко, как дышать с моими недавно одаренными мышцами. Сила богини безудержно бродила по моим конечностям, и когда я смотрел на чудовище, которое приближалось к нам через открытую равнину, я знал, для какой цели предназначалась эта сила. Идун одарила нас силой, в которой мы нуждались, чтобы противостоять даже худшим представителям их вида в бою. Превзойти их.

Я начал двигаться между палатками, направляясь прямиком к тому месту, где заметил бессмертную шлюху. Я потерял ее из виду, так как молния не освещала равнину, но я чувствовал, как она приближается сквозь тени, — порождение тьмы, охотящееся в своей естественной среде обитания.

Продвигаясь вперед, я лениво вращал двумя клинками, ощущая, как они движутся, когда я орудую ими одновременно, и чувствуя правильность того, что пело в моих костях. Меч моего отца теперь был моим, и каждая капля запятнанной крови, которую я им пролью, будет данью уважения его памяти.

— Ты думаешь, они все пришли? — Мрачно спросил Джулиус, двигаясь рядом со мной. Я мог сказать, что его жажда мести была такой же сильной, как и моя собственная, и я не мог не черпать еще больше сил в его обществе.

— Надеюсь, что так, — прорычал я, и жажда смерти отозвалась болью в моей душе.

Сила богини текла по моим венам подобно лаве, нагревая меня до глубины души несмотря на то, что я шагал без рубашки под проливным дождем. Что-то подсказывало мне, что я больше никогда не буду страдать от зимних холодов в полной мере.

Мы вышли за пределы палаток и встали на краю равнины, ожидая нападения монстров, зная, что они прячутся там, в тени.

— Покажитесь! — Заорал я. — Вы, четверо ночных тварей, которые играют жизнями и душами, как будто они ничего не стоят. Подойдите и покажите нам ваши неестественные лица!

Ночь становилась все глубже, когда я почувствовал, что боги придвинулись ближе, их глаза были прикованы к нашим действиям, пока они ждали начала битвы. Мы, как всегда, были всего лишь фигурами на их игровых досках, но на этот раз я был более чем готов играть.

Кто-то двинулся за моей спиной, и я повернул голову, когда Валентина шагнула вперед и заняла позицию слева от меня. Когда я поймал взгляд ее глаз, я увидел силу бури, бушующей в них, молнии, мерцающие в ее зрачках, статический разряд, вздымающий ее темные волосы. Казалось, боги включили ее в свой состав, когда даровали эти улучшения нашему народу. Сила Клана Бури бушевала в ней, как никогда прежде, и я почти ощущал вкус надвигающейся бури, когда вдыхал.

Она подняла руки, и в воздухе зажужжало электричество, когда она обуздала ярость бури. В облаках ослепительно сверкнула молния, и на дальней стороне равнины появились четыре фигуры, на их фарфоровых чертах отразилась неуверенность, пока они оценивали нас.

Они тоже видели это, эту новую силу в нас, и не решались встретиться с ней лицом к лицу, как трусы, которыми я их давно считал. В конце концов, они прятались от смерти, от обещания бесконечных дней в залах Валгаллы. Только трус согласился бы на такую судьбу.

Мой взгляд упал на Эрика слева от группы, и мои губы скривились в диком рычании, а желание его смерти отозвалось жестокой болью в моей груди. Я медленно поднял Венома, направляя лезвие ему в сердце и посылая ему молчаливое обещание. Я стану его концом. Чего бы это ни стоило.

— Это все, что осталось от великой расы истребителей? — Позвал Фабиан, в его голосе слышалось веселье, когда он начал приближаться, а его шаги были полны развязности и сочащейся бравады.

Наша мать встала по другую сторону от Джулиуса, четыре истребителя столкнутся с четырьмя вампирами.

Позади нас собрались оставшиеся члены кланов. Даже те, кому не полагалось сражаться, стояли с нами: старые воины, чьи боевые дни давно миновали, ждали плечом к плечу с детьми, которые едва были достаточно сильны, чтобы владеть клинком. Матери стояли со своими младенцами в одной руке и оружием в другой. Даже Элисса и Элфрик присоединились к нашим рядам, сжимая в руках клинки, которыми они понятия не имели, как пользоваться, и глядя на вампиров со всей яростью бывалых воинов.

Нас было, вероятно, меньше двухсот, что составляет лишь малую часть от нашего числа всего несколько дней назад. Но богиня благословила их всех, и мы встали против наших врагов, сильнее, чем когда-либо прежде. Мне не нравились их шансы на победу.

За Восставшими я мог разглядеть движущуюся тень, наполненную их мерзкими созданиями. Как я и ожидал, они, не теряя времени, обратили еще вампиров, и я почувствовал укол жалости к городу, ставшему жертвой их проклятия.

Я повернулся, чтобы встретиться взглядом с моим братом, и обнаружил, что его тоже переполняет необузданная сила. Боги были щедры на свои дары, распространяя их среди моего народа и давая нам шанс встретиться с вампирами на равных. Я был уверен, что не растрачу их впустую.

— Я последую за тобой до конца, брат, — прорычал Джулиус, поднимая свой меч выше в ожидании моей команды. Теперь это были мои люди. Смерть моего отца сделала меня их ярлом. И они ждали моего приказа, чтобы убить этих тварей. Первое, что я сделаю, но не последнее, если у меня будет хоть какое-то право голоса в этом вопросе.

— За нашего отца, — яростно сказал я, и взгляд матери стал жестче, когда она кивнула. — За ярла Мэллиона! — Я заорал так, чтобы услышали все наши люди.

Громкий боевой клич встретил мой собственный, и я помчался по равнине быстрее, чем когда-либо бегал раньше, сила моих мускулов была странной и удивительной. Дар, который я использую с толком.

Бушевала буря, и дождь лил на нас непрекращающимся каскадом ледяных капель, но я не чувствовал пронизывающего холода так, как должен был. Сама моя кожа, казалось, была наполнена энергией, создавая тепло там, где его не должно было быть, и спасая меня от страданий под потоком, который Валентина поощряла падать с небес.

Восставшие знали, что в нас что-то изменилось, и все четыре пары глаз были прикованы ко мне, когда я возглавлял линию против них.

Фабиан был ближе всех ко мне, и он первым сломал строй и побежал нам навстречу.

Я ухмыльнулся, когда бросился ему навстречу, пригибаясь под ним, когда он прыгнул, целясь на мое горло, движение далось намного легче, чем должно было быть возможным. Он обернулся, удивленно уставившись на меня, но я не терял времени даром и замахнулся Бурей прямо ему в шею. Он увернулся от меня, но Веном уже был наготове, чтобы преградить ему путь к отступлению, и дикая ухмылка раздвинула мои губы, когда я понял, что я более чем способен противостоять этому язычнику.

Фабиан отпрыгнул в сторону, но не раньше, чем лезвие прочертило линию вдоль его предплечья, проливая ярко-красную кровь и окрашивая грязь между нами. Он зашипел от боли, когда рана поджарилась от магии меча, а воздух наполнился зловонием горящей плоти.

От меня не ускользнуло выражение ужаса, наполнившее его глаза. Я предположил, что уже давно никто не был так близок к тому, чтобы убить его.

Я взревел, используя свое преимущество, и он снова попытался броситься на меня. Он схватил мою правую руку своей железной хваткой, и его нечеловеческие пальцы сжались в попытке сломать мне кости. Прежде чем он успел сделать что-то большее, чем оставить мне синяк, я замахнулся другой рукой на его лицо, все еще сжимая в кулаке рукоять Венома.

Костяшки моих пальцев врезались ему в челюсть, и его отбросило от меня, он рухнул в грязь в шести футах от меня и заскользил по ней. Когда он поднялся на ноги, он был с головы до ног покрыт грязью, а ярко-красная кровь все еще непрерывно сочилась из раны на его руке.

Фабиан оскалил на меня зубы, и я оскалил свои в ответ, начав приближаться.

— Кто ты? — прошипел он, отступая на шаг.

— Я — твоя смерть, — ответил я.

Я прыгнул вперед, описывая обоими клинками порочную дугу, рассчитанную отсечь его голову от шеи.

Фабиан отскочил в сторону, в одном выдохе от смерти, прежде чем он отвернулся от меня и побежал обратно к своим сородичам.

Я проревел вызов и бросился в погоню. Моя мать и брат бежали позади меня с клинками наготове и воинственными криками на устах, когда мы мчались за монстрами, которые отняли у нас все.

Четверо Восставших сгруппировались на равнине, глядя на нас в замешательстве с чем-то большим, чем намек на страх, и похоже, признавая, что мы уже не те, кем были раньше, что теперь мы им более чем ровня.

— Вы чувствуете, как жажда гонит вас вперед? — Закричала Кларисса, переводя взгляд на новоиспеченных вампиров позади них, пока искала способ спасти свою шею. — Так идите и пируйте!

Вампиры взвизгнули от возбуждения и хлынули мимо своих создателей подобно разрушительной волне: жажда превратила их чуть ли не в диких зверей, ослепленных потребностью в крови. Они бросились нам наперерез, и оставшиеся члены семи кланов с грохотом бросились им навстречу у меня за спиной.

— Этим существам нужно напомнить, что они уже мертвы! — Крикнул я, и ответный рев моих собратиев слился с оглушительным раскатом грома, в то время как Валентина продолжала управлять бурей с помощью своих недавно усиленных даров.

Восставшие стояли позади своей армии и смотрели, как наши силы столкнулись. Я не стал бы делать ничего подобного — ни один мой воин не стал бы жертвовать собой, не будь я рядом с ним. Я возглавил атаку спереди, прокладывая путь сквозь вампиров, а рядом со мной был Джулиус и наша мать.

Мы уничтожили больше вампиров, чем я мог сосчитать, и пепел от их гибели смешался с густой грязью у наших ног, наполняя воздух зловонием их смерти.

Снова и снова я взмахивал клинками, но усталость, которую я ожидал почувствовать от такого использования своей энергии, так и не наступила. Мои мышцы гудели от силы и обещания смерти всем тем, кто выступит против меня, а дары богини мощно струились по моим конечностям.

Пока остальные мои люди сражались с новыми вампирами, моя семья прокладывала путь сквозь хаос к демонам, которые его вызвали.

Я вонзил Бурю в сердце прекрасной вампирши, одетой в платье дворянки, и когда она растворилась передо мной, за ее каскадом останков возвышались Восставшие.

— Это невозможно, — прошипел Майлз, свирепо глядя на мою семью, и пытаясь отрицать, кем мы стали. Достойными соперниками их чудовищности.

— Боги уровняли шансы, — прорычал Джулиус. — Боитесь узнать, сможете ли вы теперь сравниться с нами?

— Почему? — Эрик вздохнул, и у меня возникло ощущение, что его вопрос предназначался одному из могущественных божеств, наблюдавших за нашей схваткой, но я все равно ответил.

— За проклятие, которое ты наложил на нашего отца. Ни одного ярла из кланов истребителей не должна была постигнуть судьба, которую ты ему уготовил. И ты заплатишь мне этот долг кровью. — Я приблизился к ним, но мой взгляд был прикован к Эрику, а его глаза сузились в замешательстве.

— Твой отец был истребителем, которого я обратил? — спросил он, когда до него дошло. — Я спас его, я отправил его обратно к тебе…

— Ты отослал обратно демона в шкуре человека, которого я любила! — закричала моя мать, и ее разбитое сердце заставляло ее голос дрожать от эмоций, но топор она держала твердо.

— Ты заставил меня вонзить клинок в сердце моего собственного отца, — прорычал я, делая еще один шаг. Веном и Буря гудели в предвкушении, когда я приблизился к монстрам, которые были виновниками всего этого, а их требования об их смерти плотно засели в моем сознании.

— Ты убил его? — Спросил Эрик, и от меня не ускользнул ужас, промелькнувший в его глазах. Осмеливался ли он оплакивать потерю мерзкого создания, которое он поместил в шкуру моего отца?

— Ты убил его, — сердито поправил я.

Над нашими головами снова прогремел гром, и я побежал к нему, не желая больше слышать его отвратительный голос. Я жаждал оторвать его голову от тела и получить кровавый долг, который мне причитается.

Я сделал три длинных шага и прыгнул вперед, крутанувшись в воздухе, когда взмахнул обоими клинками, целясь ему в голову.

Глаза Эрика расширились, когда он увидел приближающуюся к нему смерть, и его сестра прыгнула вперед, чтобы отбросить его в сторону, прежде чем я успел нанести свой удар. Веном рассек ее плечо, и она взвыла от боли, когда из раны хлынула яркая кровь.

Эрик очнулся от своего минутного бездействия и обхватил Клариссу руками, отпрыгивая от меня и оттаскивая ее в безопасное место.

Майлз и Фабиан тоже встали перед ней, три мерзких брата, защищающих свою чудовищную сестру. Я чуть не рассмеялся над этим фальшивым проявлением любви. Существа, поддерживаемые смертью, не могли быть способны на такие эмоции.

Джулиус закричал, бросаясь на них, и я побежал присоединиться к нему с Веномом, кричащим о мести в моей ладони.

Восставшие оскалили зубы, как звери, когда бросились нам навстречу.

Джулиус пригнул голову и ринулся к ним, как живой таран. Его плечо врезалось в грудь Майлза, и воздух наполнился звуком, похожим на падение камней. Майлза отбросило назад, он врезался в сестру, и они оба рухнули в грязь.

Фабиан запрыгнул Джулиусу на спину, с дикой злобой вонзив зубы в его плечо. Моя мать закричала, ударив Фабиана ногой, и отбросила его, прежде чем он успел выпить кровь моего брата.

Я смотрел только на Эрика, когда уверенно надвигался на него, размахивая клинками в явном вызове. Месть звала меня по имени, притягивая ближе.

Он прыгнул на меня, но прежде, чем мы смогли столкнуться в бою, молния ударила в землю между нами.

Вампир отшатнулся, и мое сердце подпрыгнуло от неожиданности.

На небе снова сверкнула молния, ударив в землю между нами и отбросив демона назад. Третья вспышка изогнулась дугой в сторону других Восставших, создавая пространство между ними и моей семьей.

Я огляделся и увидел Валентину, шагающую к нам. Ветер бушевал вокруг нее и закручивал ее обычно идеальные волосы в водоворот, созданный ею самой.

Вампиры с нескрываемым ужасом переводили взгляд с нас четверых на истребителей, которые приближались к нам сзади. Когда я проследил за их взглядом, я обнаружил, что мои сородичи смыкают шеренгу за моей спиной, а от новоявленных вампиров не осталось ничего, кроме куч одежды и пепла на поле боя.

Только Восставшие остались, чтобы противостоять нашему воинству из более чем сотни убийц, наделенных новой силой богини.

— Это страх я вижу в ваших глазах? — Воскликнул я.

Истребители за моей спиной выкрикивали свои собственные вызовы, и воздух сотрясся от нашей объединенной ярости.

Восставшие двинулись навстречу друг другу, делая шаг назад, затем еще один.

— Встаньте и посмотрите нам в лицо, трусы! — Я взревел, увидев желание сбежать по выражению их лиц.

— Эта битва продолжится, истребитель, — выплюнул Фабиан, когда его рука сомкнулась на запястье Клариссы и он оттащил ее еще дальше назад.

Они вчетвером обменялись коротким взглядом, в котором читалась тяжесть судьбы, затем повернулись и убежали.

Я издал боевой клич, бросаясь в погоню, и мои люди присоединились ко мне, когда мы помчались выслеживать монстров, отказываясь позволить им избежать своей участи.

Но, несмотря на новую силу в моих мышцах, их темп превосходил мой собственный, и они начали увеличивать расстояние между нами в своем отчаянном стремлении к свободе.

Я не сдавался, мои ноги прокладывали тропинку по размокшей земле, когда я начал увеличивать расстояние между собой и моими людьми. Только Джулиус не отставал от меня, его ненависть и жажда мести были такими же, как у меня, но, несмотря на наши усилия, мы не могли угнаться за ним.

Впереди замаячило море, и мы резко остановились, оказавшись на вершине утеса, с которого открывался вид на бушующие волны.

Я выругался, когда понял, что они сделали. Вампиры укрылись под водой, где, как они знали, мы не могли их преследовать. Гребаные трусы.

— Мы сыновья Мэллиона Элиосона! — Я заорал в ночь, зная, что они услышат меня там, где прячутся, как крысы в норе. — Ваша смерть ждет вас от наших рук! Мы отомстим за нашего отца и будем преследовать вас до края Земли!

— Вы можете бежать, но мы найдем вас! — Джулиус взревел в знак согласия. — Вы только оттягиваете свою судьбу!

М

ы с Джулиусом направились вглубь разрушенного города, проходя мимо рядов старых магазинов с выцветшими названиями над дверями. Хозяйственный магазин, заправочная станция, даже старый свадебный салон, мимо которого я пронеслась на бешеной скорости. У меня не было намерения менять свое нынешнее свадебное платье на другое. Если я больше никогда не увижу ни одного из этих пышных белых платьев, то умру чертовски счастливой.

Впереди маячило большое здание с разбитым стеклянным дверным проемом. Несколько букв на стене над ним отвалились, оставив после себя Плаз — Торговый центр.

Я смутно припомнила термин «торговый центр» из рассказов моего отца о прошлом и побежала к нему с надеждой, наполняющей мое сердце.

— Эй, подожди! — Крикнул Джулиус, отвлекаясь от витрины магазина нижнего белья и догоняя меня.

Я замедлила шаг, проходя через разбитый дверной проем, мое платье волочилось по осколкам стекла, издававшим звенящий звук, когда они сдвигались. Внутри был невероятно чистый коридор, вдоль которого рядами тянулись магазины одежды. Облегчение захлестнуло меня, когда я скрылась от проливного дождя. И теперь у меня наконец появился шанс снять это чертово платье, которое было таким мокрым, что весило целую тонну, а юбка была покрыта грязью.

— Джулиус, смотри, — выдохнула я, когда он подошел ко мне.

Его рот приоткрылся, а глаза блуждали от магазина к магазину. — Клянусь богами, что это за место?

— Это торговый центр, место, где люди покупали всякую всячину. — Крепко сжав Кошмар в руке, я побежала к ближайшему магазину, распахнула дверь и обнаружила множество нетронутой одежды, развешанной на вешалках повсюду.

Мое сердце воспарило, когда я осознала все это, холод настолько пробрал меня до самых костей, что я практически застонала при виде бесконечных свитеров и удобных леггинсов.

— Черт, — выругался Джулиус. — Я никогда не видел рынка с таким количеством прекрасных вещей.

Он промчался мимо меня в магазин мужской одежды, стаскивая на ходу рубашку и бросая ее на пол, прежде чем расстегнуть брюки. Он мгновенно остался в нижнем белье, обнажив свою темно-бронзовую кожу и мощные мышцы, которые покрывали его тело подобно броне. Затем он сбросил свои боксеры, и я быстро отвернулась, пока не увидела нежелательный вид его члена, его радостный смех донесся до меня, когда я начала рыться в женской одежде.

Некоторые вещи были тонкими и блестящими, а еще тут была куча платьев, мимо которых я пронеслась. На холоде от них не было бы никакой пользы, поэтому я проложила путь в дальний конец помещения, где меня ждали свитера и целый ряд более практичных вещей. Я сняла с вешалки темную рубашку с длинными рукавами и улыбнулась ей с облегчением, уверенная, что в ней мне будет тепло.

Я положила ее вместе с Кошмаром, затем потянулась за спину, чтобы расстегнуть платье, отчаянно желая избавиться от этой вещи и расстаться с ней навсегда. Мои пальцы шарили по крошечным пуговицам, не в силах расстегнуть их и заставляя мое сердце биться в отчаянии. Их было так много. Как, черт возьми, я должна была снять его?

Твой муж должен был вытащить тебя из него, Монтана.

Я стиснула зубы, когда эта мысль промелькнула у меня в голове, и метка на моей ладони внезапно вспыхнула энергией, заставляя меня так сильно тосковать по Эрику, что у меня перехватило дыхание. Я закрыла глаза, пытаясь отогнать это ощущение.

— Нужна помощь? — Голос Джулиуса заставил меня подпрыгнуть, и я открыла глаза, обнаружив, что он шагает ко мне в джинсах и темно-синей футболке, зажатой в руке. Мой взгляд переместился на его огромную грудь и напряженные мышцы торса, и жар прилил к моим щекам.

— Нет, — выпалила я, и он весело склонил голову набок.

— Тогда как же ты собираешься сбежать из своей последней клетки, девица?

— Я не девица, — прорычала я, устав от того, что он меня так называет.

— Знаешь, просить о помощи, когда она тебе нужна, — это не слабость, — сказал он.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, и Джулиус уже хотел отвернуться, но я проглотила свою гордость и крикнула: — Подожди.

Он оглянулся на меня, заправляя футболку за пояс, как будто не собирался надевать ее в ближайшее время. Хотя я хотела, чтобы он сделал это, потому что его пресс был отвлекающим фактором, который мне сейчас был не нужен.

Он неторопливо подошел ко мне, весь такой самоуверенный, и я поджала губы, глядя на него, прежде чем он встал у меня за спиной и начал расстегивать пуговицы. — Давайте, вы, маленькие ублюдки, — прошипел он, не сумев с ними справиться.

— В чем дело? Проблема в твоих больших мужских руках? — Я поддразнила.

— До сих пор они никогда не были проблемой, — сказал он с ухмылкой в голосе.

— Ты родился таким высокомерным или это еще одно проклятие богов?

Он рассмеялся. — К черту. — Он схватился за платье и разорвал его на спине, разбросав пуговицы повсюду.

Я снова смогла дышать, когда тесный лиф наконец освободил меня, и испытала такое облегчение, что, когда выбралась из мятого материала и повернулась лицом к Джулиусу, совершенно забыла, что на мне нет лифчика, а есть только прозрачные кружевные трусики.

Его взгляд опустился на мои соски, которые из-за холода были направлены прямо на него. Его горло дернулось, и я схватила свитер с ближайшей вешалки, прижимая его к своему телу.

— Отвернись, — рявкнула я.

Но вместо того, чтобы сделать, как я просила, он нахмурился и протянул руку, чтобы коснуться следа от укуса над моей левой грудью, провел большим пальцем вокруг него, прежде чем его рука переместилась к другим следам от укусов на моей шее. — Дождь вымыл изрядную часть яда, но мы должны убедиться, что он весь вышел, иначе они не заживут.

Тепло его пальцев на моей ледяной коже заставило меня отстраниться, и мое сердце бешено заколотилось, когда мои мысли вернулись к Эрику.

— Пойду поищу воду, — сказал он, затем повернулся, широкие мышцы его спины напряглись, когда он направился к выходу из магазина.

Я взяла Кошмар и перешла в секцию нижнего белья, где натянула пару черных трусиков со спортивным бюстгальтером. Еще я надела пару теплых леггинсов, носки и новые толстые ботинки, ожидая возвращения Джулиуса.

Вскоре он вернулся с несколькими бутылками воды, подошел ко мне и жестом предложил прилечь на скамейку в обувной зоне. Я так и сделала, и он опустился на колени рядом со мной, открутил крышку с бутылки с водой и убрал мои волосы, прежде чем обмыть следы укусов. Боль была острой, но она резко ослабла, когда остатки яда были вымыты, и я вздохнула с облегчением, только сейчас осознав, насколько сильно жгли укусы.

Он вытащил футболку из-за пояса, используя ее, чтобы промокнуть укусы и высушить их, и я посмотрела в его темные глаза: его брови были низко опущены, когда он сосредоточился.

— Почему ты заботишься обо мне? — Спросила я. — Мы едва знаем друг друга.

Он снова опустился на пятки, запустив руку во влажные волосы и взъерошив их. — Я совсем не похож на компанию паразитов, с которыми ты водилась в последнее время. Я забочусь о своих. — Он встал, пошел за другой футболкой и наконец натянул ее.

— Они действительно не так уж плохи, — пробормотала я, не желая, чтобы он слышал, но он немедленно ответил.

— Нет, они именно такие.

— Не все.

— Ты ошибаешься, — прорычал он, пристально глядя на меня, пока возвращался ко мне. — Они все нежить, кровожадные подонки. И если ты думаешь, что Эрик Бельведер не высосал бы тебя досуха, как только у него появился бы шанс, тогда…

— Прекрати, — прорычала я, хватая черный свитер с длинными рукавами и натягивая его. Гнев захлестнул меня, и крест на моей ладони начало покалывать. — Он никогда бы не причинил мне вреда.

— Но он хотел бы. Ему приходилось бороться с желанием укусить тебя каждый раз, когда он был рядом. Как ты могла это выносить?

Я сердито посмотрела на него, подходя ближе. — Просто брось это, ладно? Я знаю Эрика. Он не похож на тех извращенных кусачих тварей, которые напали на нас. Которые оставили на мне эти отметины.

Он снова запустил руку в свои влажные локоны, когда они упали ему на глаза. — Послушай, я не пытаюсь тебя расстроить, Монтана. Я забочусь о тебе.

Я нахмурилась, когда он протянул руку и провел пальцами по моей руке. — Полагаю, это особенность истребителей. Я потерян без себе подобных. Поэтому я хочу защитить тебя. Мне трудно принять, что кто-то из моих соплеменников действительно что-то чувствует к одному из них. Особенно к Эрику Бельведеру.

— Может быть, все это связано с пророчеством, — предположила я с тяжелым вздохом, и мое сердце забилось сильнее, когда я посмотрела на серебряный крест на своей ладони.

— Ты говорила с Андвари? — Спросил Джулиус, и его тон помрачнел.

Я кивнула, и по телу пробежала дрожь при воспоминании. — Он сказал, что я часть пророчества. Половина. Так что, я думаю, Келли должна быть второй половиной.

— Что еще он сказал? — спросил он, в его взгляде росла жажда моих ответов.

— Ничего. — Я опустила глаза, когда мрачные воспоминания поглотили меня. — После того, как он некоторое время мучил меня и Эрика, он просто ушел.

— Бог причинил тебе боль, Монтана? — прорычал он.

— Не совсем… это трудно объяснить. — Я обхватила себя руками, и Джулиус притянул меня в объятия, положив подбородок мне на макушку. Он был прав, я должна была признать это, пусть даже только перед самой собой. Мы чувствовали себя хорошо вместе. Как будто мы оба были частью чего-то большего и были связаны с этим вместе. Не должно было казаться таким естественным искать утешения в объятиях мужчины, который все еще был практически незнакомцем для меня, но это было так. И после всего, через что я прошла, я не могла не улучить мгновение в тепле и уюте его объятий.

— Мы что-нибудь придумаем, — пробормотал он.

Я знала, что Джулиусу, должно быть, было трудно понять мои чувства к вампиру. Эрик убил его отца, и черт меня возьми, если я не знаю боли такой потери. Но если клятва Джулиуса побудит его покончить с проклятием, возможно, этого будет достаточно, чтобы однажды он отложил свою месть в сторону.

— Спасибо, что сдержал свое слово не причинять вреда Эрику там, в соборе. — Я высвободилась из его объятий, и он криво усмехнулся мне.

— Я никто иной, как человек слова. Но никогда больше не проси меня об этом.

Я нахмурилась от его слов, но я никак не смогла бы изменить его отношение к Эрику, его ненависть уходила в корни.

Я взяла Кошмар с того места, где оставила его на скамейке, теплый металл приветственно загудел. Но этот тихий гул превратился в резкое жужжание, почти как предупреждение, пронзившее мою плоть. Джулиус поднял голову как раз перед тем, как позади нас раздался хлопок, и я в тревоге обернулась, защищаясь, подняв свой клинок.

За окном, прижавшись лбом к стеклу, стоял изможденный вампир. На нем был отличный костюм, хотя все остальное выглядело грязным. У меня внутри все сжалось, когда он открыл рот, и слюна потекла по стеклу, когда он одними губами произнес слово, похожее на «кровь».

— Падальщик, — прошипела я.

Джулиус вытащил Угрозу из ножен, которые прикрепил к бедру, и его глаза сузились.

— Оставайся здесь, — выдохнул он, и я нахмурилась, а мой пульс бешено забился под кожей.

В тот момент, когда Джулиус подошел к двери, вампир бросился к нему, а его глаза были дикими от голода.

— Кроваво — сладкий нектар — бог услышал мои молитвы! — воскликнул он с заметной шепелявостью в голосе.

Джулиус оттолкнул его, и он ударился об пол, отлетев по коридору от силы, которую применил истребитель.

Вампир вскочил, и я поспешила к Джулиусу, удивленно глядя на открытый рот вампира. У него не было клыков, десны распухли и кровоточили там, где они когда-то были, как будто его тело не могло залечить раны.

Глаза падальщика метались между нами, отчаянные и голодные, он выглядел таким отчаявшимся, что мне почти стало жаль его. Но потом он перекатился на колени и бросился к нам, как животное, вывалив язык, когда приблизился. Джулиус ударил его ногой прямо в лицо, но вампир держался из чистого отчаяния, облизывая носок его ботинка и цепляясь за ногу.

Я поморщилась, отступая назад, когда Джулиус стряхнул его с себя и направил Угрозу ему в сердце.

Вампир поднял голову, по подбородку потекла слюна, когда горькое признание наполнило его. — Тогда покончи с этим. Убей меня. Эта жизнь не стоит того, чтобы жить без крови. — Он разрыдался, прижимаясь грудью к мечу.

Жалость пронзила меня, но Джулиус толкнул свой меч вперед и рассек вампира на части, подняв облако пепла вокруг его ног.

— Джулиус, — выдохнула я. — Что, черт возьми, с ним случилось?

— Изгнание, — мрачно сказал он, и его губы скривились. — Я уже видел это однажды. Похоже, вампиров, нарушающих определенные законы, лишают клыков и изгоняют из города.

Я судорожно вздохнула. Это было то, чего Фабиан хотел для Вульфа. Это было бы его наказанием. И в каком-то смысле это казалось чуть ли не хуже смерти. Без крови, которой можно было бы питаться в руинах, он наверняка сошел бы с ума от голода.

Кошмар остывал у меня на ладони, казавшийся удовлетворенным после смерти вампира, но я чувствовала себя более чем обеспокоенной.

— Пойдем, соберем припасы и вернемся к остальным. Чертовски холодно, а я хочу поспать у теплого костра до полудня. — Тон Джулиуса был легким, как будто он только что не разрезал человека надвое.

Вампира, мысленно поправила я. Черт, у меня были проблемы, если я начала их жалеть. Но он был таким безнадежным, таким истощенным.

Я отогнала эти мысли, сосредоточившись на текущей задаче. Вампир, без сомнения, заслужил свою судьбу, его прошлое почти наверняка было запятнано человеческой кровью, как и у всех ему подобных. Мне нужно было собрать припасы и вернуться к своей сестре с запасом теплой одежды и стольким количеством еды, сколько я смогу унести. Один мертвый вампир не мог отвлечь меня от этого. Келли полагалась на меня, и когда я вспомнила, какой потерянной она выглядела, когда я уходила, мое сердце ожесточилось. Выживание — вот что сейчас имело значение.

С

олнце поднялось выше за облаками, но это никак не повлияло на повышение температуры. Я обхватила руками колени и попыталась унять стук зубов, когда очередной пронизывающий ветер обдал меня ледяным дождем со снегом. Я сжалась на балконе, прислонившись к стене, опустив голову и дрожа, а гнев, который я чувствовала, превратился в темное и яростное чувство, которое с каждым мгновением становилось все плотнее в моей груди.

Мне было не привыкать к холоду. Там, в Сфере, зимы всегда были суровыми, и мы никогда не могли обогреть всю квартиру. Мы проводили больше ночей, чем я могла сосчитать, прижавшись друг к другу в гостиной перед скудным обогревателем, используя тепло наших тел, чтобы облегчить наши страдания. Папа всегда занимал место, самое удаленное от тепла, в то время как мы с Монтаной чередовались между тем что бы быть поближе к обогревателю или зажатыми в центре. Я всегда предпочитала быть посередине, хотя это часто приводило к тому, что я просыпалась с затекшей шеей. Но это стоило того, свернутся калачиком между двумя людьми, которых я любила больше всего на свете. Чего бы я только не отдала, чтобы почувствовать, как сейчас меня обнимают руки моего отца.

Хотя я потратила изрядную долю времени на борьбу с суровыми зимами в Сфере, я знала, что никогда не испытывала ничего подобного. Если бы не мои дары истребительницы, придающие мне силы и некоторую сопротивляемость стихиям, я была почти уверена, что уже стала бы их жертвой.

— Келли? — Голос Монтаны звучал так, словно был где-то далеко, и я сморгнула ледяную влагу с ресниц, посмотрев на дверь, которая вела в здание.

— Монти? — Я позвала в ответ, но ветер унес мой голос, каким бы слабым он ни был, пока это же чувство сковывало и мои конечности.

Мои зубы непроизвольно лязгнули, и я заметила, как она вошла в дверной проем, ее глаза расширились от шока, когда она заметила меня, сжавшуюся у стены.

— Какого черта ты здесь делаешь? — выдохнула она, подбегая ко мне и поднимая руку, чтобы защитить лицо от хлещущего дождя. Она схватила меня за руку и подняла на ноги, хотя я немного спотыкалась из-за онемения конечностей. — Заходи внутрь!

Ее свадебного платья не было, и она заменила его теплой, практичной одеждой, от которой у меня защемило сердце, хотя какая-то часть меня сомневалась, что что-либо когда-либо сможет отогреть меня от этого пронизывающего до костей чувства холода.

— Я н-не могу, — заикаясь, пробормотала я.

Я не чувствовала своих ног и неуверенно покачивалась на трехдюймовых каблуках. Я хотела сорвать их, но в равной степени нуждалась в той небольшой защите, которую они обеспечивали моим ногам от дождя.

— О чем ты говоришь? Заходи в дом, пока ты не умерла здесь. — Монтана нахмурилась и дернула меня за руку, пытаясь заставить двигаться, но мои пятки уперлись в землю, несмотря на то, как сильно я хотела пойти с ней, узы приказа Магнара удерживали меня на месте, несмотря на все усилия, которые я прилагала, чтобы отказаться от них.

Темные волосы Монтаны быстро промокли, а ее свежая одежда уже пропиталась каплями дождя.

— М-Магнар заставил меня о-остаться здесь. — Я задрожала сильнее, когда ее лицо сморщилось в замешательстве. Я могла сказать, что она понятия не имела, что я пытаюсь сказать, а я не знала, как мне облечь это в слова, когда мои губы онемели и я едва могла составить связное предложение. — Я н-не могу последовать за н-ним, а он вошел в д-дом.

Выражение ее лица за полсекунды сменилось с растерянного на разъяренное, когда она внезапно поняла, о чем я ей говорю. Я объяснила его власть надо мной, когда рассказала ей о принятии обета, но это был первый раз, когда она увидела, как далеко простирается эта власть, и я могла видеть, как в ее взгляде появляется понимание.

— Я убью его, — прорычала она. — Да ладно, должен же быть какой-то способ обойти это. Ты должна быть в состоянии двигаться, если это необходимо для спасения твоей чертовой жизни.

Я безнадежно покачала головой, мой собственный гнев утих перед лицом бесконечного холода. — Он должен о-освободить меня.

— Его здесь нет, — выдавила Монтана, ее каштановые глаза горели яростью, пока она пыталась сообразить, что делать. Дождь промочил ее насквозь, и я могла сказать, что она боролась с желанием самой начать дрожать. — Он отправился на разведку в поисках Фамильяров.

Мое сердце упало, когда я поняла, что в ближайшее время меня не освободят от его приказа. Кончики моих пальцев уже посинели, и мне было так холодно, что это причиняло боль. Я сомневалась, что смогу еще какое-то время протянуть на этом холоде, но Магнар может отсутствовать и несколько часов.

Монтана беспомощно огляделась по сторонам, как будто думала, что сможет найти что-нибудь, чтобы укрыть меня на открытом балконе, но это было бесполезно. Вокруг нас не было ничего, кроме холодного бетона и нагроможденных обломков.

— В-возвращайся в дом, — настаивала я.

Не было никакого смысла нам обеим торчать здесь, а у нее не было никаких даров, которые помогли бы ей противостоять стихии. Возможно, я была не в состоянии ничего сделать, чтобы помочь себе, но я не собиралась смотреть, как она тоже страдает из-за моего выбора. Я была той, кто дал эту чертову клятву. Это была моя собственная вина, что я оказалась в этой передряге. Не ее.

— Я не оставлю тебя. — Она нахмурилась, как будто сосредоточилась на чем-то, затем в ее глазах загорелась идея. — Он сказал не следовать за ним, верно? Ну, может быть, ты вместо этого последуешь за мной?

Я открыла рот, чтобы возразить, но что-то подсказало мне, что она действительно что-то замышляет. Она ободряюще улыбнулась и потянула меня обратно к двери. Я сделала шаг вслед за ней, и ничто не остановило меня, сила богов отпустила меня, как будто ее никогда и не было. Облегчение затопило меня, когда я, спотыкаясь, вошла вслед за ней в дверь и, наконец, избежала нескончаемого ливня.

Как только я укрылась от проливного дождя, я судорожно вздохнула. Монтана продолжала идти, ведя меня через гниющее здание, пока мы не добрались до костра, который разжег Магнар.

Я застонала, держа руки над ним, и жар пламени окатил меня. Холод пробрал меня до глубины души, и я дрожала так сильно, что ничего не могла поделать, кроме как стоять там и наслаждаться жжением пламени.

— Мне так жаль, Келли. — Монтана закусила губу, и беспокойство наполнило ее глаза. — Магнар нашел нас некоторое время назад и сказал, что собирается на разведку в поисках Фамильяров, он выглядел так, будто был чем-то разозлен. Я предположила, что, возможно, вы поссорились и именно поэтому тебя не было с ним. Если бы я знала, что он так поступил с тобой…

— Все в порядке, Монти. Откуда ты могла знать? — Мне удалось сбросить туфли с ног, но я все еще не чувствовала пальцев ног. Я перестала злиться на ситуацию и впала в состояние отчаянного принятия, моя боль и ярость из-за того, что Магнар сделал со мной, превратились в узел, который затянулся вокруг моего сердца и пустил там корни.

— Давай, ты ни за что не согреешься в этом платье. — Монтана встала у меня за спиной и начала расстегивать пропитавшееся влагой платье. Ее гнев наполнил воздух вокруг нас, но она сдерживала его, предпочитая помогать мне.

Я пыталась унять дрожь в пальцах, поднося их как можно ближе к огню, насколько это было возможно, не прикасаясь к языкам пламени.

— Джулиус еще не притащил остальные припасы, но я пойду поищу его, и принесу тебе что-нибудь теплое, чтобы ты оделась…

Мое сердце дрогнуло при мысли об этом, о возможности того, что Магнар может вернуться сюда раньше нее, и я буду вынуждена встретиться с ним один на один. Обычно я бы хотела получить возможность столкнуться с ним самой, черт возьми, мне бы даже хотелось это сделать, но что-то в том, что он только что сделал со мной, начисто вырвало огонь из моего нутра. И дело было не в споре или в том, как он на меня посмотрел, — это было унижение от того, что я была связана, как собака, его волей. В том, что он бросил меня замерзать на улице, словно я ничего для него не значила и мое благополучие его совершенно не волновало.

— Нет, — быстро ответила я, проглотив вспышку удивления, а затем жалости, промелькнувшую в глазах моей сестры. — Не могла бы ты просто остаться со мной… ненадолго, пожалуйста? — Теперь, когда я укрылась от дождя, я достаточно скоро высохну со свежей одеждой или без нее, и, несмотря на то, насколько соблазнительной была мысль надеть что-нибудь теплое, я просто нуждалась в комфорте, который обеспечивало ее общество. Мы и так слишком долго были порознь.

Свадебное платье упало к моим ногам с мокрым шлепком, и я вышла из него, прежде чем опуститься рядом с огнем. Монтана подняла его обратно и отжала из него лишнюю воду, прежде чем положить на потрепанный стол поближе к огню. Нижнее белье, в котором я осталась, тоже было мокрым, но я не сняла его, не желая добавлять свою наготу к списку вещей, которые были и так крайне унизительны во всей этой ситуации.

Монтана бросила деревянный стул в огонь, чтобы увеличить пламя, затем опустилась рядом со мной, взяв мою руку в свои и пытаясь вернуть в нее немного тепла.

— Когда ты сказала мне, что он может контролировать тебя, я понятия не имела, что это будет так… буквально, — сказала она низким голосом, а ее гнев был подобен холодной стали. — О чем, черт возьми, он думал, оставляя тебя там в таком состоянии? Даже если не брать в счет шторм, за нами могут охотиться Фамильяры. Тебя могли увидеть. С чего бы ему думать…

— Ты не возражаешь, если мы не будем говорить об этом? — Тихо спросила я.

— Как скажешь. Просто это такой пиздец.

— Я просто чувствую себя такой… — я пожала плечами, не в силах подобрать нужное слово. Беспомощной? Бессильной? Использованной? — Я беспокоюсь, что из-за того, что так много вещей контролируют меня, я в конечном итоге потеряю то, кто я есть, — выдохнула я.

Я подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Мне было неприятно признавать, насколько близка я была к тому, чтобы сломаться, но я действительно начала задаваться вопросом, сколько еще я смогу вынести. С тех пор как умер папа, я чувствовала, что медленно теряю контроль над своей судьбой. Похоже, чем ближе я подбиралась к свободе, тем больше мне приходилось жертвовать собственной волей.

Монтана открыла рот, чтобы ответить, но ее внимание привлекли вернувшиеся Джулиус и Магнар.

Я опустила глаза, уставившись на пламя, чтобы не смотреть на него. Острая боль пронзила мою грудь, не имевшая ничего общего с холодом, и, хотя моей обычной реакцией было бы разозлиться, закричать и, вероятно, попытаться ударить кулаком в его гребаное высокомерное лицо, я просто… не могла этого сделать.

Как он мог так поступить со мной? Я была дурой, что поверила, что я ему вообще небезразлична? Как я могла сопоставить его предполагаемые чувства ко мне с кем-то, кто мог быть таким чертовски жестоким?

— Я пропустил приглашение потанцевать под дождем или что-то в этом роде? — Спросил Джулиус со смехом, придвигаясь ближе ко мне и замечая мое отсутствующее платье и мокрые волосы.

Я крепче поджала колени: лоскутки материи, которые Кларисса Бельведер заставила меня надеть под свадебное платье, были прозрачными, а я уже и так была достаточно унижена, чтобы еще больше обнажать свое тело.

Монтана поднялась на ноги и повернулась к Магнару. — Что, черт возьми, с тобой не так? — заорала она. — Там холодно! Она могла умереть!

Я подняла глаза, когда его взгляд скользнул ко мне, но снова опустила их, когда в них выступили слезы. Я поджала пальцы на ногах и пожелала, чтобы земля поглотила меня, чтобы эти двое перестали пялиться. Стыд и боль боролись во мне, и я не могла не чувствовать себя совершенно жалкой. Это я должна была наорать на него, но там, где обычно злобные слова так легко слетали с моего языка, все, что я почувствовала вместо них, был вкус стыда.

Джулиус в замешательстве наклонил голову и встал между Монтаной и своим братом, прежде чем она успела ударить его.

— О чем ты говоришь, девица? — спросил он.

— Спроси его, — выплюнула она, указывая через плечо Джулиуса на Магнара, который все еще не сводил с меня глаз. — Он заставил ее остаться на балконе под дождем. Я только что нашла ее и ей повезет, если она сохранит все пальцы!

Я сжала руки в кулаки, испытывая облегчение от того, что они сжались, как я хотела, и я удостоверилась, что она ошибалась насчет шансов на то, что я потеряю какие-то из них.

— Что? — Магнар в замешательстве нахмурил брови и попытался двинуться ко мне, но Монтана преградила ему путь, практически плюясь ядом.

— Держись от нее подальше, — прорычала она, и несмотря на то, что она была ниже его ростом, в этот момент она казалась совершенно грозной. Я сомневалась, что даже великий Магнар Элиосон смог бы пройти мимо нее.

Джулиус схватил мою сестру за руку, чтобы попытаться удержать ее, но она перевела взгляд на него, и его брови удивленно приподнялись при виде ее ярости. Я все еще чувствовала на себе взгляд Магнара, но я низко опустила голову, не желая, чтобы он видел боль, которую он причинил, и чувствуя себя трусихой из-за того, что прячусь от его взгляда. Я никогда раньше не отступала перед ним, но чувствовала себя побитой, боясь рискнуть испытать его снова.

— Я все еще не понимаю, что произошло, — сказал Джулиус, переводя взгляд с одного на другого в поисках ответа.

— Он оставил Келли на балконе и сказал ей не следовать за ним, когда он войдет внутрь. Она пробыла там несколько часов, — прошипела Монтана.

Магнар судорожно вздохнул, и Джулиус выругался, когда до них дошла реальность того, что произошло.

— Я не имел в виду… — Магнар снова попытался придвинуться ко мне поближе, и я сжалась, желая, чтобы он этого не делал.

Я открылась ему обо всем, что со мной произошло, я поставила все на карту в попытке показать ему все, чтобы он знал, как много он для меня значит. А взамен он подчинил меня своей воле и наказал за то, что я не могла контролировать.

— Келли? — спросил он.

В его голосе звучали неприкрытые эмоции, но я не подняла головы. Я просто хотела, чтобы он ушел.

— Ты чертов дурак. — Джулиус отпустил мою сестру и вместо этого схватил Магнара за руку, заставляя его отступить на шаг. — Мне нужно поговорить с тобой, брат. Сейчас.

Я украдкой взглянула сквозь ресницы и увидела, как Джулиус подтолкнул Магнара к двери на другой стороне комнаты. Магнар колебался, казалось, разрываясь между желанием следовать инструкциям своего брата и продолжать наступление на меня.

Джулиус продолжал пихать его, и Магнар, наконец, сдался, отошел от нас и направился к двери.

Я вздохнула с облегчением, и Монтана повернулась ко мне с жалостью в глазах, которая, честно говоря, только заставила меня почувствовать себя еще более жалкой.

— Вот, — сказал Джулиус, поворачиваясь к нам, вместо того чтобы последовать за своим братом. Он сбросил с плеча тяжелый рюкзак, открыл его, достал толстое одеяло и обернул им меня.

— Спасибо, — выдохнула я, плотнее натягивая одеяло. Я все еще дрожала. Мне казалось, что холод пустил корни в мои кости и никогда не уйдет.

— Ничего особенного. — Он пожал плечами, как будто моя благодарность смутила его. — В рюкзаке есть чистая одежда и еда.

Монтана поджала губы, когда он проходил мимо нее, и я могла сказать, что его попытка извиниться не произвела на нее впечатление.

— Лучше бы ему начать пресмыкаться, когда он вернется сюда, — проворчала она, и Джулиус кивнул ей, прежде чем исчезнуть вслед за Магнаром в другой комнате.

Как только он ушел, она подошла к рюкзаку и начала рыться в вещах, которые они нашли.

— Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь, — сказала она, и я не была уверена, кого из нас она пыталась убедить.

Я начала грызть ноготь большого пальца, ожидая, пока она закончит осмотр содержимого. Это была привычка, от которой я избавилась еще в детстве, но я всегда ловила себя на том, что делаю это, когда чувствую себя беспомощной.

Монтана достала свежий черный свитер, несколько толстых носков, новое нижнее белье и пару серых спортивных штанов, затем передала их мне. Я быстро сняла это нелепое нижнее белье и бросила его в огонь, испытывая прилив удовлетворения оттого, что оно так и не послужило своему назначению. Затем я натянула новую одежду и почувствовала себя немного лучше, когда холод, наконец, начал покидать мои кости. Было невероятно приятно ощущать прикосновение сухой ткани к коже.

Я перекинула волосы через плечо и отжала с них воду, прежде чем заплести в косу. Магнару нравилось, что я ношу их распущенными, но я совсем не чувствовала желания удовлетворять его прихоти.

Монтана начала готовить нам поесть, а я наблюдала за ней, и в голове у меня было пусто.

Я никогда не была из тех, кто любит поговорить, когда впадаю в угрюмое настроение, поэтому она молчала, пока работала. Я надеялась, что она знала, что я дорожу ее обществом, пока пытаюсь разобраться в своих бушующих эмоциях. Монтана знала меня лучше, чем кто-либо в этом мире, и мы вместе переживали дни и похуже этого. Если и был кто-то, кто знал, что мне нужно прямо сейчас, то это была она.

На мгновение в здание проник ветер, и дверь, в которую вошли Джулиус и Магнар, приоткрылась. С помощью моих даров до меня донеслись их голоса, и я села немного прямее, услышав свое имя.

— Келли знает, что я никогда не причинил бы ей вреда… — сердито прогрохотал Магнар.

— Нет. Она не знает, — огрызнулся Джулиус в ответ. — Разве ты не помнишь, что чувствовал, когда отец подчинил тебя своей воле во время твоего обучения? Я помню, как ты замышлял подсыпать ему в еду гнилые грибы, чтобы его несколько ночей тошнило и это дало бы тебе некоторую передышку. По крайней мере, до тех пор, пока ты не понял, что он просто заставит тебя убирать его блевотину.

— Да, я ненавидел, когда у меня крали мою волю. И из-за этого мне удалось сломить его контроль надо мной меньше чем за год! — Возразил Магнар.

— Ты не можешь просто предполагать, что все такие, как ты, — раздраженно ответил Джулиус. — Ты говорил мне, как много она значит для тебя, и все же твои действия говорят об обратном. Ты мог убить ее сегодня, Магнар. Ты понимаешь это? И все потому, что ты злишься на нее за то, что она не может контролировать!

— Фабиан Бельведер все еще дышит из-за этой отметины у нее на руке. Я позволил ему жить ради нее. Я не мог дать ей большего доказательства своей преданности…

— И все же, когда она попыталась объяснить причину, по которой ей пришлось просить тебя об этом, ты злоупотребил доверием, которое она оказала тебе, когда ты являлся ее старейшиной, — возразил Джулиус.

— Ты же знаешь, что я никогда не хотел, чтобы она оставалась снаружи в такую бурю, — прорычал Магнар. — Тебе кажется, что я недостаточно раскаиваюсь из-за этой ошибки?

— В этом-то и проблема: ты не должен был совершать подобную ошибку. Тебе никогда не следовало быть ее старейшиной. Твои чувства к ней все слишком усложняют. Ты вообще помнишь, что бы отец когда-нибудь подвергал тебя опасности одним из своих приказов? Или как мать подвергла опасности меня? Ты связан с ней всего несколько дней, и тебе удалось сделать это дважды.

— Я знаю, но… — Голос Магнара понизился, и я пропустила то, что он сказал дальше.

— Ну, если это так, то тебе нужно это исправить. Ты нужен ей сейчас, и я, честно говоря, не знаю, как ты собираешься разгребать эту кашу.

Воцарилась тишина, и я взглянула на Монтану, гадая, слышала ли она их тоже. Она чем-то наполнила металлическую кастрюлю и была занята помешиванием, не подавая виду, что подслушивала разговор братьев.

— Я буду жалеть, что позволила тебе готовить для меня? — Я поддразнила ее, когда она заметила мое внимание.

Ее попытки готовить для нас в Сфере часто заканчивались чем-то слишком похожим на древесный уголь. Папа часто говорил, что она могла бы поджечь воду, если бы у нее был хоть малейший шанс на это.

— Ты и сама знаешь, что это несправедливо, — запротестовала она, указывая на меня липкой ложкой. — Это были всего лишь запеканка и омлет…

— А еще суп и макароны. И я почти уверена, что однажды ты угостила меня яблоком, которое явно отдавало дымком…

— Заткнись! — Она швырнула в меня ложкой, и я рассмеялась, когда часть ее кулинарного творения забрызгала мой рукав. Я собрала это на палец и слизнула.

— Хммм, — сказала я, распробовав вкус овсянки. — На вкус… подкопченная.

— Это не так. — Она снова рассмеялась, разливая ложкой овсянку по тарелкам, и я не смогла удержаться от улыбки.

— Я скучала по этому, — сказала я, когда она передавала мне переполненную миску с торчащей из нее ложкой. — Я имею в виду, я скучала по таким мелочам, как эта. Кто бы мог подумать, что я буду мечтать спать на полу или притворяться, что не слышу, как папа будит нас по утрам… или о плохо приготовленной еде.

Я тяжело вздохнула, когда потеря нашего отца снова навалилась на меня, но я игриво улыбнулась ей, поднося ложку ко рту. Тьма не могла завладеть нами прямо сейчас; я просто хотела искупаться в радости от того, что она вернулась, а не погрязнуть в печали нашего горя.

Мне пришлось подавить желание застонать от удовольствия, когда овсянка скатилась к моему животу. Я отказывалась от еды, которую предлагали Бельведеры во время моего пребывания у них, и не ела почти два дня.

— Я тоже по нему скучаю, — тихо сказала Монтана. — Я все еще не могу поверить… Я имею в виду, я это видела, но это просто кажется нереальным. Как он мог взять уйти?

Я проглотила комок в горле и потянулась, чтобы взять ее за руку, когда слезы, с которыми я боролась несколько дней, хлынули через край. Она придвинулась ближе ко мне, и я притянула ее в свои объятия, когда ее горе встретилось с моим, и мы заплакали по мужчине, который вырастил нас.

Я больше никогда не хотела ее отпускать.

Все это, с того момента, как ее забрали у меня, каждая вещь, которую я делала, вплоть до данной мной клятвы, было ради этого. И вот она снова здесь, со мной, там, где ей самое место. Я не знала, как мы будем жить дальше, куда мы пойдем и что нам потребуется, чтобы построить новую жизнь, но я точно знала, что никогда не позволю нам снова расстаться.

Джулиус громко откашлялся, когда они с Магнаром вернулись в комнату. Я отстранилась от Монтаны, поспешно вытирая слезы со щек.

Я на мгновение взглянула на Магнара, пока он колебался у двери, затем опустила глаза к своей еде и сосредоточила на ней свое внимание.

— Я думаю, этим двоим нужно прояснить ситуацию, девица, — мягко сказал Джулиус, и Монтана ощетинилась рядом со мной.

— Я никуда не уйду, — сказала она, ведя себя как мама-медведица из-за своей сестры, потерпевшей кораблекрушение.

— Все в порядке, Монти, — выдохнула я, прежде чем она смогла возражать дальше.

Наша ситуация была такой, какой она была — я была связана с Магнаром, по крайней мере, в обозримом будущем. И как бы сильно я не хотела встречаться с ним лицом к лицу, я знала, что мы должны двигаться дальше. Мы застряли здесь, прячась от Бельведеров, без плана действий. Мы должны были, по крайней мере, работать вместе, а это казалось маловероятным в то время, пока я не могла заставить себя даже взглянуть на него.

— Ты уверена? — спросила она, ее взгляд был полон беспокойства.

Я кивнула, жалея, что у меня такое чувство, будто я лгу насчет этого.

Монтана прищурилась, поднимаясь на ноги, передавая тарелку с овсянкой Джулиусу и оставляя последнюю себе.

— О, я забыла приготовить для тебя миску. Но, может быть, ты прикажешь моей сестре сделать это за тебя, если ты голоден, — горько сказала она, хмуро глядя на Магнара, проходя мимо него.

Джулиус усмехнулся, поднес полную ложку ко рту и последовал за ней из комнаты. Магнар смотрел им вслед и подождал несколько долгих секунд, прежде чем подойти ко мне.

Я не отрывала глаз от своей еды, чувствуя, как он сверлит меня взглядом, но все равно не могла заставить себя посмотреть на него.

— Прости меня, Келли, — сказал он в конце концов, опускаясь и садясь рядом со мной. Он сидел не так близко, как обычно, и расстояние между нами бесконечно увеличивалось.

Я пожала плечами в ответ на его извинение. На самом деле это не имело никакого значения для того, что он сделал со мной, и для того, что я чувствовала.

— Мне просто нужно было немного времени, чтобы прочистить голову, — продолжил он. — Я никогда не хотел, чтобы ты торчала там…

— Все в порядке, — ответила я, хотя было очевидно, что это не так.

Он потянулся ко мне, и впервые с тех пор, как Идун запретила нам прикасаться, я была рада ее правилам. Я отодвинулась от него, пока он боролся с ее контролем, и его рука беспомощно упала на пол между нами.

— Пожалуйста, позволь мне все исправить, — выдохнул он.

— Я сказала, что все в порядке. Как ты и говорил мне раньше, это все равно моя вина. Я сделала это сама.

— Мне не следовало говорить тебе этого, — прорычал он, но он сказал это и имел в виду именно это.

Я снова пожала плечами.

— В любом случае, я уже должна была привыкнуть к тому, что люди крадут у меня волю. Если это не ты, то Идун… или Фабиан. С вами всеми такими темпами я скоро полностью потеряю себя, — пробормотала я.

— Не сравнивай меня с ними, — ответил он грубым обвиняющим тоном. — Я бы никогда не заставил тебя быть кем-то, кроме себя. Я бы никогда намеренно не заставил тебя делать то, что может причинить тебе вред…

— А пока это непреднамеренно, — все в порядке, — пробормотала я.

— Я не говорил, что все в порядке.

Я неопределенно кивнула, уставившись в тарелку с овсянкой, которая потеряла свою привлекательность, несмотря на урчание в животе.

— Пожалуйста, посмотри на меня, Келли? — он умолял.

Я поджала губы и опустила ложку в тарелку, прежде чем заставить себя повернуться к нему. Потребовалось еще одно усилие, чтобы поднять мой взгляд, чтобы встретиться с ним, и его глаза поплыли от дискомфорта, когда он посмотрел на меня в ответ.

— Почему ты смотришь на меня так, словно боишься? — спросил он, и я видела, какую боль это причинило ему.

Я хотела отмахнуться от его вопроса, но он поймал меня взглядом, и я глубоко вздохнула, заставляя себя быть честной с ним.

— Потому что это так, — призналась я, хотя мне было неприятно это говорить, но я была беспомощна в этой связи с ним. У него была вся сила, все преимущество, и я просто должна была довериться ему. Но он только что доказал, что я не могу этого сделать. — Ты так легко можешь причинить мне боль. И ты даже не замечаешь, что делаешь это. Ты сам сказал — это была ошибка. Так что, может быть, ты не хотел оставлять меня там под дождем, но факт остается фактом — ты это сделал. Ты можешь приказать мне вернуться туда прямо сейчас, и я буду бессильна сопротивляться. Эта связь, хотел ты этого или нет, дала тебе полный контроль надо мной. Ты украл мою свободу, независимо от того, просил ты об этом или нет.

На его лице отразилась боль, когда мои слова задели его, и он снова попытался дотянуться до меня. — Я бы никогда не хотел причинить тебе боль.

— То, что ты не хочешь, не значит, что ты этого не сделаешь. — Я посмотрела на его руку, повисшую в пространстве между нами, и слегка отодвинулась.

Его лицо сморщилось, когда он снова опустил руку и положил ее себе на колени. Мое сердце забилось сильнее, когда я увидела, что мои слова сделали с ним, но я не могла продолжать испытывать такие чувства, и он должен был это знать.

— Я не знаю, как это делается, — тихо сказал он. — Я никогда… Я был обручен с Валентиной, когда мне было шестнадцать. Я спал с другими женщинами, но она всегда выпроваживала их до того, как у меня появлялась возможность иметь с ними что-то большее. И я никогда не заботился ни о ком из них так, как о тебе. Пожалуйста, не говори мне, что я разрушил все еще до того, как мы начали.

Я судорожно сглотнула при этих словах и посмотрела ему в глаза. Мне хотелось провалиться в их золотые глубины. Упиваться силой и мощью, которые я там видела. Но это была не моя сила. Мое сердце и душа были разорваны в клочья между различными клятвами, которые связывали меня. Я была истребительницей и женой вампира. И где-то в середине этого я начала терять, кто я на самом деле.

— Мне просто нужно немного пространства, — выдохнула я. — Мне нужно разобраться, что со мной происходит. И я не могу этого сделать, когда мне забивают голову таким количеством правил и команд. Как я должна оставаться такой, какая я есть, когда ты можешь заставить меня делать все, что захочешь просто потому, что тебе так хочется или ты теряешь самообладание? Или, когда мысли о моем враге продолжают проноситься у меня в голове, как будто он нечто совершенно другое?

Челюсть Магнара запульсировала при напоминании о том, что я была вынуждена чувствовать к Фабиану, но он сдержал слова, которые вертелись у него на языке.

— Если это то, что тебе нужно, я дам тебе это, — осторожно ответил он, как будто боялся, что сказанные не так слова могут разрушить то, что осталось между нами. Проблема была в том, что сейчас, я не знала, есть ли вообще там хоть что-то. — Я только хочу помочь тебе.

— Мне нужно разобраться с этим самой. — Я посмотрела на обручальное кольцо у себя на пальце и глубоко вздохнула, снимая его. Положив его на пол, я стиснула зубы от боли потери, которую почувствовала, и заставила себя убрать руку, оставив его там.

Магнар молча наблюдал, как я разглядываю серебряное обручальное кольцо, борясь с желанием надеть его обратно. Чем сильнее я подавляла чувства, которые, как я знала, не были моими собственными, тем легче это становилось, пока, в конце концов, я вообще не отвела взгляд от кольца.

Это будет непросто, но я была полна решимости найти способ восстановить контроль над своей судьбой. И если Идун это не устраивает, то она узнает, каково это — быть моим врагом.

1000 ЛЕТ НАЗАД

М

ы проплыли несколько миль, пока море не стало простираться во все стороны до темного, безбрежного горизонта. Мы никогда не уставали, никогда не падали духом, никогда не останавливались.

— Андвари говорил о другой земле, — крикнул Майлз сквозь плеск волн, его золотистая голова качалась совсем рядом.

— Ты думаешь, он поведет нас? — Спросила Кларисса, но никто из нас не ответил.

Мне не нравилась идея исполнять планы Андвари относительно нас. Я подозревал, что в его обещаниях скрывалось нечто больше, чем он показывал. Но остальные упивались идеей о том, что мы придем к власти где-то в другом месте мира, как будто мы больше не прокляты, а благословлены.

Мне было больно покидать свою родину, но боги укрепили истребителей так, что мы и представить не могли. Теперь они сравнялись с нами, и они были близки к тому, чтобы убить не только одного из нас. Мой страх усилился, и желание защитить взяло верх. Я не хотел видеть, как убивают мою семью, поэтому бежать от них было нашим единственным решением. И каждая миля, которую мы оставляли между нами и ними, приносила спокойствие в мою душу, что, как я надеялся, означало, что мы сделали правильный выбор.

Будут ли они преследовать нас теперь? Даже если и так, они наверняка никогда не найдут нас. Мы решили плыть так далеко, как только сможем, прокладывая себе путь в океане, который вел в неизвестность.

Когда дни слились в недели, время стало таким же вечным, как сводящие с ума годы, которые я провел в одиночестве. Когда палило солнце, мы были вынуждены прятаться под волнами, плыть глубоко в бесконечной синеве. Это было холодное, бесплодное место, где вокруг нас шевелилось мало жизни, обитатели глубин держались подальше, как будто чуяли чуму, проходящую через их воды. В тихой, удушающей тишине океана мой разум то и дело чуть не раскалывался.

Иногда я видел, как Андвари наблюдает за нами из-под волн. В других случаях он шептал ободряющие слова или указывал путь, прокладывая светящуюся дорожку в море, подбадривая нас, когда мы были в самом отчаянном положении.

Однажды, каким-то невероятным образом, вдали показалась земля, и надежда снова нашла меня, как раз тогда, когда я думал, что все потеряно. Должно быть, мы были в море уже несколько месяцев, и несмотря на то, что мое бессмертное тело никогда не подводило меня, мне все еще не терпелось ступить на сушу. Мой голод был острым, но я пережил двести лет без крови, и ничто не могло сравниться с этой болью. А вот остальные члены моей семьи были на грани того, чтобы сойти с ума от жажды.

Мы удвоили наши усилия, когда показался берег, и Кларисса вскрикнула от радости, когда мы наконец добрались до песчаного пляжа. Вытащив наши промокшие тела из моря, мы ступили на нашу новую землю. Я упивался видом деревьев, уходящих вдаль, и щебетом птиц, когда рассвет окрасил облачное небо в пастельно-розовые и медные тона. Солнце выползло из-за горизонта за нашими спинами, обещая ослабить нас еще больше, когда его лучи проскользнут в небо.

Фабиан потер горло, выглядя изможденным, его волосы были спутаны, а одежда наполовину разорвана на теле от самых сильных волн, которые мы когда-либо встречали в океане. — А что, если здесь нет людей? Что мы будем есть?

Я присел на обломок бревна в одних промокших штанах, размышляя, был ли он прав, и мы только что изолировали себя от крови на обозримое будущее. С моей стороны было бы иронией судьбы снова голодать после того, как я решил попытаться наладить эту адскую жизнь.

— Здесь будут люди, — вздохнул Майлз, запустив руку во влажные волосы.

У нас уже был подобный спор раньше, в воде, когда наша надежда таяла, и мы все равно решили продолжать плыть. Андвари не отвечал на наши вопросы, только подгонял нас плыть вперед. Если он хотел, чтобы мы были здесь, я был уверен, что на то была причина, более серьезная, чем смерть от голода.

Чайка подпрыгнула ближе к нам на берегу, наклонив голову, наблюдая за нами.

— Как раз то, что нам нужно, — прорычал Фабиан, подходя к ней и царапая ногтями свое запястье. Молниеносным движением он схватил птицу за шею, разжимая ей клюв и позволяя крови течь внутрь.

Чайка закричала, когда Фабиан свернул ей шею, но, когда он отпустил ее, животное расправило крылья и поднялось в воздух, превратившись в нежить.

Фабиан указал на небо. — Найди людей. Призови меня, когда найдешь их.

Птица взлетела, и я поднял голову к светлеющему небу, мое тело начало слабеть, когда солнечный свет лизнул мою кожу. Андвари иногда давал нам отсрочку от солнца во время нашего путешествия, создавая для нас густые и низкие облака, так что нам не всегда приходилось плавать под волнами днем. Но мне было интересно, как далеко простирается его доброта теперь, когда мы добрались сюда.

Мы прошли между рядами пальм, и сели бок о бок в тени на пляже, молча ожидая, когда чайка принесет Фабиану новости о людях. После того, как я убил так много истребителей в той чудовищной битве, я знал, что отныне нет особого смысла пытаться избегать крови. Но по пути сюда я пришел к новому решению. Я не стану убивать снова, если не буду вынужден. Если был хоть какой-то шанс спасти мою душу, я должен был попытаться жить лучшей жизнью. Той, в которой было как можно меньше смертей, насколько это было возможно.

Фабиан резко встал, его смех наполнил воздух, когда он увидел что-то глазами своего новоиспеченного Фамильяра. — Деревня близко! Вставайте, пойдемте к ним и утолим нашу жажду.

— Фабиан, — прорычал я, тоже поднимаясь. — Я не буду частью еще одной бойни.

— Мы и не обязаны, — горячо сказала Кларисса, откидывая с шеи влажные локоны и улыбаясь мне. — Мы можем притвориться, что мы боги, и заставить их поклоняться нам. Они добровольно отдадут нам кровь.

— У меня это всегда срабатывало, — согласился Майлз.

Мне не нравилась идея следовать примеру моих братьев и сестры, но сейчас у меня не было особого выбора. И все было лучше, чем безжалостное убийство невинных. Какими бы всемогущими богами мы ни были.

М

ы с Джулиусом стояли в темной комнате внизу, и по моей коже побежали мурашки, когда ледяной ветер ворвался через дыру в стене. Возможно, я и отморозила себе сиськи, но Келли нужно было время, чтобы разобраться с Магнаром, и я должна была уважать это. Даже если я все еще злилась на него за то, что он с ней сделал. Возможно, он этого не хотел. И если она сможет найти способ простить его, то, полагаю, мне тоже придется это сделать. Но если он проделает с ней еще один подобный трюк, я не спущу этого ему с рук.

— Итак, Монти, — сказал Джулиус с широкой насмешливой улыбкой, отправляя в рот ложку овсянки.

Я нахмурилась. — Мне уже не нравится один из вас, истребителей, давай не будем добавлять к этому списку и второго.

— Но Келли называет тебя Монти.

— Ей разрешено, — сказала я, скрестив руки. — И только ей.

Продолжая есть, он улыбнулся еще шире, и я слишком хорошо знала, что Джулиус не забудет это имя в ближайшее время.

— Дитя луны, — шепот наполнил мое ухо и заставил учащенно биться мой пульс. Но это был не Кошмар, это было что-то… другое.

Энергия пронеслась по комнате, наполняя воздух электрическим зарядом. Волоски у меня на руках встали дыбом, и осколок льда вонзился мне в грудь.

Джулиус перестал есть, его лицо стало жестким, пока он оглядывал комнату.

— Покажись, — прошипел он.

— Кто здесь? — Прошептала я, подходя ближе к нему и касаясь рукояти Кошмара там, где он был прикреплен к моему бедру.

Джулиус не ответил, но принял угрожающий вид и изменил позу.

Сюда, Дитя Луны.

— Ты это слышишь? — Спросила я, и Джулиус кивнул в подтверждение.

Ледяной поток заструился по моим венам, растекаясь по мышцам и беря под контроль мои движения. Я ахнула, страх пронзил меня, когда мои ноги понесли меня через дверной проем слева от меня.

— Джулиус, — выдохнула я, не в силах ни обернуться, ни обнажить Кошмар, ни вообще что-либо сделать, чтобы остановить это.

Комната, в которую я попала, подверглась воздействию непогоды, стены низко обвалились с двух сторон, и повсюду был разбросан мусор. На одной из уцелевших стен висело овальное зеркало в вычурной раме, украшенной серебряными цветами, выглядевшее неуместно в этом заброшенном доме.

Мое дыхание замедлилось, поскольку присутствие продолжало контролировать меня, притягивая к зеркалу, как будто я была одним концом магнита, а оно — другим.

Здесь целой оставалась только половина крыши, дыра в потолке надо мной позволяла дождю хлестать по нему водопадом. Когда я шагнула через водный поток к зеркалу, звуки шума дождя внезапно стали приглушенными.

Я услышала, как Джулиус зовет меня по имени, но это было так отдаленно, словно далекое эхо из совершенно другого мира. Я не могла повернуться, чтобы найти его, когда приблизилась к зеркалу, из которого на меня смотрело мое отражение. Только это была не я.

На голове у меня была серебряная корона, а кроваво-красное платье струилось вокруг моего тела, как жидкость. Моя кожа была мертвенно-бледной, глаза широко раскрытыми и манящими, а губы темно-малиновыми. Я моргнула, но отражение этого не сделало. Она улыбнулась, как будто знала меня, склонив голову набок и подзывая меня ближе. Когда она заговорила, то сделала это моим голосом, и не моим одновременно. Он был ритмичным и сладким, как будто был создан для того, чтобы я ловила каждое слово.

— Это то, что ты хотела узнать?

Я приоткрыла рот, чтобы заговорить, но не смогла произнести ни слова. Я не была уверена, страх ли или какая-то другая сила удерживала меня от ответа, только то, что у меня язык не поворачивался ответить.

Мое отражение подняло руку, проводя пальцем по губам, показывая причину, по которой они были такими красными. Кровь.

Мой желудок скрутился в тугой узел от ужаса.

Когда она засмеялась, изо рта у нее потекла кровь, обнажив блестящие клыки. В моем рту. Я в ужасе затрясла головой, отшатнувшись назад, и внезапно на меня сзади обрушился чей-то вес.

— Монтана! — Крикнул Джулиус, выводя меня из транса. Мое сердце снова забилось, когда я увидела его встревоженное выражение, и я поняла, что снова могу контролировать себя.

— Истребитель, — прошипел мерзкий, едкий голос, прорезавший воздух, как нож. Андвари.

Я схватила Джулиуса за рубашку, намереваясь оттолкнуть его тем же путем, которым он пришел, опасаясь того, что бог может с ним сделать. Но он твердо стоял передо мной, отказываясь сдвинуться с места, когда повернулся лицом к зеркалу.

Наше истинное отражение было обращено к нам. Мы с Джулиусом выглядели чем-то похожими, как будто были слеплены из одной ткани. Хотя внешне мы были совершенно не похожи, дело было в том, как мы стояли, в том, как сверкали наши глаза. Что-то в нас просто кричало «истребители», и более того… это выглядело правильно. Рука об руку, воин рядом с воином. Мы были созданы, чтобы стоять вот так вместе.

Истинная форма Андвари появилась позади нас в отражении, и я потрясенно вздохнула, когда он протиснулся между нами, почувствовав холодные руки на своей коже.

Я резко обернулась и обнаружила его там: его глаза — два белых диска, а слишком совершенное лицо — воплощение чистого греха. Джулиус с рычанием поднял Угрозу, но Андвари взмахнул рукой, отбросив его к стене и пригвоздив к месту. Меч яростно дрожал в руке Джулиуса, словно в ярости от встречи с Андвари, а его губы сомкнулись, удерживая его в повиновении, несмотря на то что он изо всех сил пытался освободиться.

— Похоже, тебе понравится кровь на твоих губах, маленькая смертная. — Андвари повернулся ко мне со злобной улыбкой, его глаза становились все темнее, пока в них не выросли два землистых зрачка.

У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела на него снизу вверх, уверенная, что сейчас он выглядит еще более устрашающе, чем в нашу последнюю встречу. Как будто это существо питалось хаосом, становясь сильнее в его гуще, и мы все скармливали его ему в больших дозах.

— Никогда, — прошипела я, наконец обретя дар речи, и это подействовало на него как удар хлыста.

Он потрепал меня по подбородку, и от его прикосновения в моей душе вспыхнуло пламя. Я стояла на своем, стараясь не показывать слабости, хотя была уверена, что этот бог мог уничтожить меня одной мыслью, если бы решил.

— Эрик Ларсен был бы очень рад, — промурлыкал он, и у меня перехватило горло при упоминании имени Эрика. — Но, однако как же ты тогда попрощаешься со своей милой сестрой?

— Я бы не стала, — прорычала я, презирая сам намек на это.

Взгляд Андвари метнулся к Джулиусу, и он взмахнул рукой в воздухе. Джулиус подавил крик, когда его рубашка оказалась разорвана на ленты, а на груди показались глубокие следы от когтей. — Она истребительница…как и этот. — Андвари выплюнул это слово, явно презирая их вид.

— И что в этом плохого? — Спросила я.

— А что в этом хорошего? — небрежно спросил он, внезапно утратив свой злобный тон. Он направился ко мне, и я попятилась к зеркалу, обнаружив, что попала в ловушку разгневанного бога.

Пока он шел, его форма менялась, полностью трансформируясь, пока передо мной не оказался Эрик. Мое сердце оборвалось при виде его угловатого лица и глубоких глаз, и слишком знакомый толчок в моем сердце подтолкнул меня к нему.

Мои мысли, казалось, уносились прочь так быстро, как только я могла за них ухватиться. В один момент я понимала, что происходит, а в следующий — погрузилась в мир грез, где существовали только я и Эрик.

— Любовь моя, — прошептал Эрик, протягивая руку, чтобы обнять меня за талию и притянуть ближе.

Вокруг нас раскинулся луг, и темнота полностью рассеялась, оставив меня в оцепенении с мужчиной, которого я жаждала с того момента, как мы расстались. Нет, не с мужчиной…

— Эрик? — Что-то кричало на грани моих чувств, но я не могла сосредоточиться достаточно надолго, чтобы понять, что это было.

— Да, это я. Подойди ближе, Монтана. — Он низко наклонил голову, и солнце заиграло на его бледной коже. Воздух наполнился птичьим пением, и аромат тысячи цветов ударил мне в нос, такой сладкий и такой пьянящий.

Я тяжело заморгала.

Это было неправильно.

Солнце… Как Эрик мог быть на солнце?

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но мои мысли резко перестроились, и реальность снова обрушилась на меня. Я сильно пихнула его, отталкивая, и руины снова появились в поле зрения, а тени смыли остатки солнечного света.

Андвари снова стоял передо мной, хихикая. — Ты должна простить древнее существо за то, что оно развлекается.

— Чего ты хочешь? — Я зарычала, отступая так, что моя спина прижалась к ледяному стеклу зеркала.

Я посмотрела на Джулиуса, который боролся с контролем Андвари над ним, и подумала о том, чтобы позвать Магнара и Келли. Но даже если бы Андвари позволил им приблизиться к нам, это только подвергло бы опасности и их самих. Бог контролировал ситуацию, и я мало что могла сделать, пока он не решит, что закончил свою игру.

— Я хочу голову истребителя. — Улыбка Андвари стала какой-то зловещей, его взгляд резко повернулся к Джулиусу, и он поднял руку.

Я испуганно закричала, ныряя под его руку, пытаясь схватить ее и отвести от Джулиуса защитив его от жестокости бога.

— Нет! — Взмолилась я, но если Андвари и заметил меня, то не подал виду. Он был неподвижным, его тело, словно ожило из камня, и моя смертная сила ничего не могла с этим поделать.

Джулиус ахнул, затем на его шее появилась полоска крови, образовавшая аккуратный разрез.

Паника накрыла меня, и мой разум ухватился за единственное, что могло помочь. Я схватила Кошмар со своего бедра и изо всех сил направила его к сердцу Андвари. Но бог взмахнул рукой, и меня отбросило в сторону, я врезалась в стену и разбила зеркало. Я рухнула на пол под градом осколков, и боль пронзила мою спину.

— Будь храброй, Дитя Луны, — призывал Кошмар, и теплая рукоять придала мне уверенности.

Я застонала, когда порезы на коже вспыхнули, и по мне пробежала дрожь.

Как я собиралась спасти Джулиуса, когда я ничего не могла сделать, чтобы остановить Андвари?

Джулиус выкрикивал проклятия, пока бог приближался к нему, и порез на его шее становился глубже с каждым шагом Андвари.

— Остановись! — Я закричала. — Чего ты хочешь? Что тебе нужно?!

Кровь внезапно перестала течь из шеи Джулиуса, и рана перестала увеличиваться. Облегчение растеклось по моим венам, когда Джулиус сделал глубокий вдох.

— Злобная сука, — выплюнул Андвари, но я не поняла, к кому он обращался.

Воздух задрожал, и тепло растеклось по моей коже, как теплая вода, а в атмосфере возникло ощущение какой-то новой силы. Мир передо мной подернулся рябью, и бегущая с крыши вода превратилась в густой молочный поток.

Я поднялась с пола и подбежала к Джулиусу, в ужасе от того, что происходило.

— Идун, — прорычал Андвари, когда странная вода расступилась и из нее появилась неземная женщина. Она проигнорировала Андвари, подойдя к Джулиусу и поцеловав его в щеку.

Он издал звук, нечто среднее между всхлипом и стоном. — Идун? — он выдохнул.

— Да, дорогой истребитель. Я здесь, — промурлыкала она, и ее глаза метнулись ко мне. Она была слишком красива, чтобы описать словами. Ее волосы были золотой простыней, которая, казалось, колыхалась на невидимом ветру вокруг ее стройного тела, и на ней не было ничего, кроме виноградных лоз, которые обвивали ее обнаженную кожу и каким-то образом сохраняли ее скромность.

Ее блестящие глаза скользнули к Андвари. — Ты не тронешь ни одного из моих.

Андвари скривил верхнюю губу, обнажив зазубренные зубы, от которых мое сердце учащенно забилось. — Пришло время покаяния. И королевские особы — не единственные, от кого я его требую.

— Ты имеешь в виду меня, Андвари? — Идун захихикала, прижимая длинный золотой ноготь к своей груди. — Ты не стал бы драться со мной на равных. Неужели мы всегда должны играть в эту игру? Я противопоставила твоим вампирам истребителей… но ты вписал в свое пророчество маленький темный секрет, не так ли? Еще один кинжал в моем боку. — Она потянулась ко мне, взяла за руку и поставила перед собой. Ее прикосновение было жидким теплом, посылающим спокойствие в каждую клеточку моего тела, успокаивая бешеный пульс. Это чувство заставило мои губы замолчать, и желание прижаться к ней проникло в каждую клеточку моего существа. Эта богиня была связана со мной способом, который я не могла объяснить, ее сила была записана во всех фибрах моей плоти. И казалось, что она пришла, чтобы спасти нас.

Она убрала волосы с моей шеи, рассыпав их по плечам, пока демонстрировала меня Андвари.

— Рожденный воином и ставший монстром, — прорычала она. — Ты хочешь, чтобы один из моих прирожденных истребителей превратился в одного из твоих монстров. Я этого не допущу.

Андвари мрачно рассмеялся. — Тогда мы проведем следующую тысячу лет в тупике. И следующую, и следующую. Если ты хочешь увидеть, как мое проклятие рассеется, тебе придется позволить это.

Мои мысли пришли в замешательство от этого знания и правды, так жестоко написанной на его губах. И я увидела все совершенно отчетливо, понимая, почему он показал мне этот мираж самой себя. Он вел меня к этой судьбе. Истребительница, ставшая вампиром. Мысль об этом была такой ужасающей, что я едва могла вынести ее.

Идун погладила меня по щеке длинным пальцем, и мои страхи снова рассеялись, когда ее спокойная сущность окутала меня.

— Давай не будем притворяться, что ты вчера не приложила руку к искажению моего пророчества, Идун, — обвинил Андвари, указывая на нее мозолистым пальцем. — Знак партнерства предназначался для Эрика и этой девушки, чтобы гарантировать ее обращение. Чтобы он выполнил ее просьбу, когда она узнает правду о пророчестве. Но ты оставила свою собственную метку, не так ли? Ты связала ее сестру с другим моим. В какую странную игру ты играешь, Идун? Это просто для твоего развлечения или чтобы подразнить меня?

Идун двинулась вокруг меня, как летний ветерок, и я восстановила контроль над собой, отшатываясь к Джулиусу. Он боролся, чтобы освободиться от стены, но сила Андвари все еще удерживала его на месте.

— Немного и того, и другого, — задумчиво произнесла Идун. — Любовь — самая сильная эмоция в мире, Андвари. Сколько раз ты будешь об этом забывать? — Ее звонкий смех звенел в моих ушах, как шелест листьев. — Твоя связь между вампиром и этой девушкой натолкнула меня на мысль. Мне нужно было удержать мою новую девушку-истребительницу от любви к тому, кто передо мной в долгу. И твой маленький трюк с этими двумя заставил меня понять, что я могу немного повеселиться, делая это.

— Как глупо с твоей стороны, ведь в результате твоей игры жизнь Фабиана была спасена, — насмехался над ней Андвари.

Лицо Идун похолодело. — Очевидно, я недооценила силу чувств Магнара к девушке. Тот факт, что он не поднял руку на одного из твоих монстров, только доказывает, насколько усерднее я должна работать, чтобы держать его подальше от нее. Он продолжит избранный путь и покончит с Восставшими, как обещал, или я никогда не дам ему единственного, чего он действительно желает, — любви.

Жестокость ее слов разожгла во мне ярость. Она держала мою сестру и Магнара порознь ради своей вендетты против вампиров.

— Что ж, я хочу крови, чтобы утолить свой гнев, Идун. Отойди в сторону, — потребовал Андвари, указывая на Джулиуса.

Страх пронзил меня, когда влияние Идун снова ослабло.

— Он не твой, чтобы убивать. Ты украл то, что принадлежит мне, так что, возможно, я кое-что украду теперь у тебя, — сказала Идун, и от ее гнева задрожала земля.

Андвари поднял руку, словно собираясь ударить ее, но виноградная лоза из платья Идун метнулась и схватила меня за талию, втягивая между ними.

— Я вырву ей сердце, и ты никогда не получишь свой долг, — прорычала Идун, и ужас сковал мою грудь.

— Хватит, — прошипел Андвари. — Пока что будь по-твоему, но если твои игры будут продолжаться слишком долго, я нанесу удар лично по тебе.

Смех Идун наполнил воздух, и над нами прогрохотал гром. — Я с радостью приму этот вызов.

Андвари пожал плечами. — Тогда, возможно, когда мы встретимся снова, это будет уже на поле битвы.

В одно мгновение они оба исчезли, и Джулиус, спотыкаясь, шагнул вперед, подняв меч и напрягая мускулы.

Он, пошатываясь, остановился там, где только что стояла Идун, испустив вздох разочарования. К счастью, его раны уже зажили, и я прижалась к нему, чувствуя, как на меня наваливается тяжесть реальности.

— Ты думаешь, то, что сказал Андвари, правда? — Прошептала я, охваченная страхом. Даже если бы я согласилась с тем, что некоторые вампиры не были злыми, это не означало, что я когда-либо хотела стать одной из них. — Если я стану вампиром, это действительно снимет проклятие?

Я вздрогнула, уткнувшись лицом в грудь Джулиуса от ужасающей мысли. Я не могла.

— Я не могу быть уверен. Мы никогда не должны доверять богам, — прорычал Джулиус, и во мне вспыхнул огонек надежды, когда я взглянула на него снизу вверх, а мои пальцы впились в мускулы его рук.

— Нам следует рассказать остальным то, что они сказали? — Я выдохнула.

Глаза Джулиуса потемнели, а мое горло перехватило, пока он обдумывал это.

— Я боюсь, что они отреагируют не очень хорошо. Они уже знают о гневе Идун против них. И я думаю, что было бы лучше скрыть возможность того, что пророчество предназначило тебе стать одной из этих монстров. По крайней мере, пока мы не придумаем, как этого избежать.

Я кивнула, проглатывая комок эмоций в горле. — Я боюсь, Джулиус…

Он привлек меня к себе и крепко обнял. — Я не позволю превратить тебя в монстра.

Я кивнула, уткнувшись ему в грудь и наслаждаясь кратким моментом утешения. Но я была уверена, что в ту секунду, когда я отстранюсь, страх снова настигнет меня и я буду истерзана его острыми зубами.

Я

протянула руку, и моя рука скользнула по шелковистым простыням, материал проскользнул сквозь мои пальцы, как капля масла. Я нахмурилась, выпрямляясь, зная, что заснула не здесь.

Я в замешательстве оглядела комнату, в которой оказалась, освещенную темно-красным светом. Я сидела на черной кровати с балдахином, а со стен свисали всевозможные странные предметы. Там были кандалы и плети, кляпы и веревки.

Что это, черт возьми, такое?

Я взглянула на себя и обнаружила, что моя одежда заменена каким-то странным кожаным нижним бельем в комплекте с перчатками до локтя.

Я все еще гадала, в чьем сне нахожусь, когда за дверью послышались шаги, отчего мой пульс тревожно участился.

Я стиснула зубы и использовала свою власть над сном, чтобы сменить одежду на черные леггинсы и синий свитер, прикрывающие каждый дюйм обнаженной плоти.

Дверь открылась прежде, чем я успела подумать о том, чтобы встать с кровати, и вошел Фабиан. Ужас охватил меня, когда я поняла, в чьи грезы я попала, и эмоция быстро сменилась гневом.

Фабиан был одет в синие джинсы, низко сидящие на бедрах, но его грудь была обнажена, и его рельефные мышцы на мгновение привлекли мое внимание, прежде чем я заставила себя перестать смотреть на них. Его глаза загорелись удивлением, а рот приоткрылся, пока он упивался моим видом, но не сказал ни слова.

У меня голова шла кругом, когда я пыталась понять, как мне это удалось. Единственные люди, с которыми я раньше гуляла во сне, были рядом со мной в реальном мире. Неужели он нашел нас в руинах? Но, тогда, как он мог спать? Нет, его не было рядом с моим физическим телом, и все же мне удалось во сне пройтись по городу и погрузиться в глубины его сознания.

— Келли. Ты выглядишь… по-другому, — медленно произнес Фабиан, делая шаг ко мне.

Я поднялась с кровати, чувствуя себя уязвимой в этом странном месте, созданном его разумом. Он приблизился ко мне, и, хотя я была совершенно уверена, что ничто из того, что происходило со мной во сне, не могло повлиять на мое реальное тело, если на этой земле существовало существо, способное нарушить правила этой логики, то это был Бельведер.

Я пожалела, что у меня нет с собой клинка. Как только эта мысль пришла мне в голову, Фурия материализовался в моей ладони. Однако иллюзия не излучала той энергии, которую содержал настоящий клинок, и вид его только заставил меня скучать по нему еще больше.

— Я не должна быть здесь, — сказала я, пытаясь игнорировать желание остаться. Это были не мои чувства. Я знала это. И все же, глядя на чудовище передо мной, я не могла полностью подавить желание подойти ближе, вместо того чтобы отступать.

Я огляделась вокруг, как будто могла найти дверь или что-то еще, что могло бы вывести меня обратно из его сна, но там ничего не было. Я понятия не имела, как контролировать эту новую силу, и не могла выбраться сама. Не то чтобы я была полностью уверена, что ушла бы, даже если бы знала, как это сделать.

Фабиан наклонил голову, и его глаза округлились от осознания.

— Валентина рассказывала мне, что некоторые из вашего вида могут перемещаться между снами. Так вот, что это такое? Ты пришла, чтобы найти меня? — спросил он, и его глаза загорелись надеждой.

Он начал сокращать расстояние между нами, и я попятилась, выставив вперед Фурию, чтобы защититься от него. Но мое предательское сердце колотилось в ритме, который не имел ничего общего со страхом, и мой взгляд снова на мгновение упал на его обнаженную грудь, прежде чем я снова перевела его на его лицо.

— Не намеренно, — прорычала я. — Я пока не знаю, как контролировать все свои дары.

— Значит, твое сердце привело тебя сюда? — спросил он, склонив голову набок и разглядывая меня.

Он проигнорировал клинок, который я держала между нами, и придвинулся так близко, что лезвие оказалось прижатым к его горлу.

Я свирепо посмотрела на него, или, по крайней мере, мне показалось, что посмотрела, но уголки моего рта, казалось, приподнялись, как будто мы играли в какую-то игру.

— Не мое сердце. Только это проклятие, которое связывает меня с тобой, — твердо ответила я.

Фабиан поймал мою руку в свою и вырвал Фурию из моей хватки. Я хотела сопротивляться, но не смогла себя заставить. Мы оба знали, что я все равно не причиню ему вреда, и от этой мысли часть меня затошнило, в то время как другая часть пела от радости.

Мое дыхание участилось, когда он переместил мою руку так, что моя ладонь оказалась прижатой к его груди.

— Мое сердце пыталось вернуть меня к тебе, — сказал он хриплым от желания голосом.

Мой взгляд скользнул по его широкой груди, и мне пришлось заставить себя не придвигаться к нему еще ближе.

— Я почти чувствую, как оно шевелится, когда я думаю о тебе. Как будто оно хочет забиться еще раз, — продолжил Фабиан.

Его слова были резким напоминанием о том, кем он был, и я стиснула зубы, вложив всю силу в свою руку, отталкивая его от себя.

— Прекрати, — прорычала я. — Ты должен знать, что это ненастоящее. Что бы ты ни думал, что чувствуешь ко мне, этого не было до свадьбы. Это какой-то трюк, который Идун разыгрывает над нами.

— Почему моя любовь к тебе должна быть уловкой? Она вернула мне то, что, как я думал, я потерял более тысячи лет назад. Я не знал такой любви раньше, но она заполняет каждый пустой уголок моей измученной души. Я даже не осознавал, насколько я был одинок, пока нам не был преподнесен этот дар. Я знаю, нам суждено быть вместе…

Жар поднялся в моей крови от его слов, и меня охватило сильнейшее желание прижать его обратно к кровати и…

— Заткнись! Ты меня даже не знаешь. Как ты можешь любить меня? — Я подошла к стене и схватила черный кожаный хлыст со свисающими с него длинными кистями, размахивая им перед ним с насмешкой на лице, борясь с нежелательными чувствами, охватившими мое тело.

— Это не любовь, это похоть. И меня не интересуют твои извращенные мечты. — Я полоснула кнутом по его груди и бросила к его ногам.

Черты лица Фабиана нахмурились, а на его коже появились красные линии, которые затем медленно исчезли.

— Ты права, — пробормотал он, и я перевела дыхание, чтобы успокоиться, когда он, наконец, казалось, принял то, что я сказала. — Я бы не захотел приводить тебя сюда. Ты значишь для меня гораздо больше, чем это.

— Что?

Залитая красным светом комната начала растворяться вокруг нас, кровать и набор секс-игрушек исчезли, когда поднялся слабый ветерок.

Я с любопытством огляделась по сторонам, когда рядом со мной появился журчащий ручей. Высокие деревья прорастали из земли, становясь все выше и выше, пока не возвысились над головой. Вдалеке я увидела деревню, хотя все здания были деревянными, а не бетонными джунглями, к которым я привыкла.

В этом пейзаже было что-то совершенно незнакомое, и я нахмурилась, когда вокруг нас раздалось птичье пение, а прохладный ветер взъерошил мои волосы.

— Где мы находимся? — Спросила я.

— Это была моя родина. По ту сторону великого океана. Я жил здесь до того, как был проклят, — объяснил он хриплым от эмоций голосом.

Я снова повернулась, чтобы посмотреть на Фабиана, и у меня перехватило дыхание. Он больше не походил на монстра — его кожа была живой и раскрашенной солнцем. Его красота поубавилась, но, в любом случае, он казался более привлекательным из-за более резких черт лица и едва заметного шрама на подбородке. Он был одет в боевую кожу, похожую на ту, что предпочитали Джулиус и Магнар, а на поясе у него висел длинный меч.

— Ты выглядишь как… как один из нас. Как истребитель. — Я не могла перестать пялиться на него, на эту его версию, которая еще не была проклята. Было труднее думать о нем как о монстре, когда он стоял передо мной как мужчина, и это было опасно само по себе.

Фабиан слабо улыбнулся мне. — Нет. Не истребитель. Но все мы когда-то были викингами.

Я шагнула к нему, совершенно сбитая с толку, увидев его таким. Волосы на одной стороне головы были выбриты, а на открытых участках кожи красовалась татуировка. Он заметил мой взгляд и с ухмылкой поднял к ней руку.

— Ваш вид всегда любил татуировки. Моя бессмертная форма вытесняет чернила с моей кожи, так что у меня больше нет…

— Татуировки Магнара — это знаки его даров, а не выбор моды, — беспечно ответила я.

Фабиан зарычал при звуке этого имени. — Я бы предпочел, чтобы ты не упоминала его здесь.

Я подумывала вызвать в воображении образ воина, чтобы досадить ему, но не смогла заставить себя сделать это. Я чувствовала, что Фабиан привел меня в это место для чего-то большего, чем просто напоминание о том, что когда-то он был человеком. Это была самая личная часть его жизни. Нечто, куда он мог попасть только во снах. Он никак не мог показать это кому-либо еще до меня, и, несмотря на то, насколько он заблуждался, когда дело касалось меня, его и этого проклятия, наложенного на нас Идун, я не могла отрицать честность этого момента. Он предлагал мне правду о себе, и, несмотря на всю враждебность, которую я испытывала к нему, я не могла проигнорировать его или мелочно плюнуть на это.

— Ты просто не хочешь, чтобы я упоминала его, потому что знаешь, что я с ним, — сказала я, пытаясь сдержать свои собственные чувства ненависти, в то время как мое сердце испытывало искушение смягчиться. Мой взгляд снова остановился на видневшейся вдалеке деревне, и мне стало легче мыслить здраво, когда я не была поймана его взглядом.

— Ты с ним только потому, что боишься того, кто мы такие, — прошипел Фабиан.

— Я с ним, потому что принадлежу ему, — ответила я вызывающе. — И потому что я люблю…

— Не надо, — перебил Фабиан, заставляя меня замолчать. — Я не могу слышать, как ты это говоришь.

Я обернулась, чтобы посмотреть на него, и обнаружила его прямо рядом со мной. Навязчивая боль вспыхнула в его глазах, и чувство вины шевельнулось у меня внутри. Я не хотела причинять ему боль. Но я также не хотела лгать. Не ему. И не себе. Я должна была помнить правду, иначе я знала, что могу слишком легко потеряться в своих ложных чувствах к нему.

Я хотела отступить назад, но до моего слуха донесся странный звук, и мои глаза расширились, когда я поняла, что это было. Я протянула руку в пространство между нами, и моя рука неуверенно задрожала, когда я положила ладонь на сердце Фабиана.

Я резко вдохнула, почувствовав, как оно ударяется о мою кожу. Я знала, что это не по-настоящему, но напряженность в его взгляде заставила меня почувствовать, что это так. Как будто, если бы мы встретились тысячу лет назад, он бы вел войны, чтобы сделать меня своей, и его сердце билось бы только для меня.

— Было больно? — Тихо спросила я. — Когда оно перестало биться?

Темная тень промелькнула у него перед глазами, и через мгновение мы уже не стояли у реки. Мы были в центре деревни, а все вокруг было красным от крови. Он был с головы до ног покрыт запекшейся кровью, а вокруг валялись мертвые тела. Другие Бельведеры стояли рядом с нами, на их лицах был написан ужас от того, что они натворили, в то время как смех Андвари наполнял воздух.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — выдохнул Фабиан.

Я с отвращением огляделась вокруг из-за того, что бог заставил его сделать, но сцена перед моими глазами ускользнула, как будто Фабиану было невыносимо смотреть на это.

Когда все снова стихло, мы стояли на вершине высокого утеса, глядя на бушующее море. Солнце медленно пробилось сквозь облака, и Фабиан замер, как будто испугался этого. Но когда оно, наконец, упало на его кожу, он не отшатнулся, и золотые лучи зажгли в его глазах тепло, которого я никогда раньше не видела.

— Я никогда не выбирал быть тем, кто я есть, — медленно произнес он.

Я почувствовала, как моя ненависть к нему немного тает по мере того, как меня охватывает жалость.

— Это нечестно, — выдохнула я, глядя на него снизу вверх. — Ты знаешь, я этого не хочу.

— Если бы это было правдой, тебя бы здесь не было.

Я открыла рот, чтобы возразить, но выражение его глаз заставило меня остановиться. Он казался таким непохожим на монстра, которого я создала в своей голове. В нем было что-то отчаянно ранимое, и он смотрел на меня так, словно я могла быть ответом на все его страхи.

Он, казалось, воспринял мое молчание как согласие и поймал мою руку в свою, прижимая наши отметины друг к другу. Я ахнула, когда сила, которая связывала нас друг с другом, сильно вспыхнула, и каждая клеточка моей плоти ожила от ее ярости.

Фабиан придвинулся ко мне, прежде чем я успела отреагировать, и его губы прижались к моим, когда он пытался заставить меня признаться в чувствах, которые я отказывалась испытывать.

Желание разлилось по моей плоти, а сила метки обездвижила меня: она кричала, чтобы я приняла это, в то время как другая часть меня бунтовала, требуя освобождения. Я почти сдалась, почти позволила ему уничтожить меня и забрать те части меня, в которых он так остро нуждался, но вместо этого мне удалось отступить.

— Остановись, — умоляла я его, мое дыхание было прерывистым, когда моя рука на его груди оттолкнула его, увеличив расстояние между нами на дюйм. — Я не просила об этом, я этого не хотела.

— Я тоже, — ответил он, его руки лежали на моей талии, отказываясь отпускать, в то время как его карие глаза сияли от желания. — Но я должен был. Нам суждено, Келли. Это начертано в самой ткани звезд. Боги выбрали нас друг для друга…

Но он определенно выбрал неправильный аргумент, потому что моя ненависть к богам и их легкомысленное использование своей власти над нами — мощная штука, которая помогла мне прийти в себя.

Я вырвалась из его объятий и отступила назад, качая головой.

— Мне все равно, — прорычала я, ища глубоко в своем сердце ту часть себя, которая, как я знала, была моей собственной.

Я выросла, подавленная властью таких, как он. Я ненавидела его и все, что он олицетворял. Я никогда не смогла бы полюбить его. И то, что он влез в шкуру человека, не сделало его мужчиной. Он все еще был монстром, которого я всегда боялась. Все еще врагом, которого я поклялась уничтожить. Все тем же демоном, который охотился на меня и принудил к браку. Что бы он ни сказал, это не изменится.

— Что бы ни планировали боги, меня это не интересует. Моя жизнь принадлежит мне. И я отказываюсь склоняться перед давлением какого-то давно забытого божества. Идун, может, и хочет, чтобы мы были вместе, но я не хочу, и что бы ты ни сказал или ни сделал, это никогда не изменится. Я твой враг. И ты не должен забывать об этом. — Я попятилась от него, когда мои слова попали в цель.

Выражение его лица менялось, ожесточаясь с каждым жестоким словом, которое я бросала в его сторону.

— Что я могу сделать, чтобы ты увидела, что я не такое чудовище, каким ты меня считаешь? — потребовал он, и властность в его тоне только помогла вспомнить, кем он был.

Я невесело рассмеялась. — Вернись в прошлое и не отправляй мою мать в «Банк Крови», потому что она была больна. Не позволяй этому убийце Вульфу прийти за моим отцом. Или твоему извращенному брату похитить мою сестру. Или заберись еще дальше в прошлое и не сажай в клетку каждого человека, которому удалось пережить Последнюю Войну. Не обращайся с нами как с животными, которых ценят только за нашу кровь, — выплюнула я. — Список бесконечен принц Фабиан. Ты возложил корону на свою голову и свою ногу на наши спины, оставив отпечаток на каждом из моего вида. Как ты мог когда-либо подумать, что я смогу полюбить тебя?

Он попытался последовать за мной, но я продолжала пятиться от него, и яростно ударила рукой по земле. Земля загрохотала, и в грязи образовалась огромная трещина, раскалывающая почву на части, пока гигантская пропасть не разделила нас.

— Я могу это исправить, — взмолился Фабиан. — Позволь мне показать тебе, как сильно я тебя люблю. Я могу тебе это доказать, просто позволь мне это сделать!

— Как? Как ты можешь все это исправить? — Я усмехнулась, наращивая стальную клетку вокруг своего сердца и отказываясь позволить ему снова ее сломать.

Я закроюсь от него, чего бы мне это ни стоило. Идун не сделает этот выбор за меня. Я никогда не подчинюсь ее воле в этом. И я разрушу каждую частичку ее власти надо мной, даже если это будет стоить мне жизни.

— Я исправлю это. Я улучшу Сферы, я смогу обеспечить школы и больницы и… и более вкусную еду… что угодно. Я дам им все, что ты захочешь. Все, что ты захочешь…

— Даже свободу? — Спросила я, недоверчиво выгнув бровь.

— Я… Если бы я мог, я бы это сделал. Но без постоянного притока крови вампиры не могут контролировать себя. Это не помогло бы людям, это только сделало бы их мишенями. Когда мы питаемся из вены, случаются несчастные случаи. Особенно если мы испытываем сильную жажду…

— Значит, ты утверждаешь, что любишь меня. Но правда в том, что ты любишь мою кровь больше. — Я усмехнулась ему, и его лицо вытянулось.

— Я бы не укусил тебя. Я бы никогда не укусил тебя. Клянусь…

— Я тебе не верю, — прошипела я, и дрожь, пробежавшая по его лицу, сказала мне, что он тоже в это не верит, потому что он знал так же хорошо, как и я, что он прежде всего монстр. Никаких обещаний, красивых заявлений или даже благих намерений, не говоря уже о его предполагаемой любви ко мне, никогда не будет достаточно, чтобы изменить правду об этом.

Я направилась к нему, пересекая воздух над созданной мной пропастью, как будто это была твердая земля. Моя одежда изменилась, и вернулось свадебное платье.

Глаза Фабиана с надеждой расширились, когда я подошла и встала перед ним. Я щелкнула пальцами, и его человеческое тело преобразилось, так что он снова стал вампиром, одетым в угольно-черный костюм, в котором женился на мне.

Я столкнула свою волю с его волей, убеждая его, что он не пробовал крови сто лет, что моя власть над этим местом и всем, что в нем есть, совершенно безгранична.

Фабиан схватился за горло, его глаза расширились от ужаса, когда я откинула волосы за плечо и запрокинула подбородок, чтобы он мог видеть, как бьется мой пульс на шее.

Я выдержала его взгляд, ожидая, пока он попытается побороть демона внутри себя, который больше всего на свете жаждал моей крови.

Его верхняя губа приподнялась, обнажив клыки, и он двинулся ко мне. Он зарычал, борясь с потребностью, которая толкала его вперед, и его рука сжалась в кулак в моих волосах.

Его глаза впились в мои, и мне показалось, что я вижу, как разбивается его сердце, когда жажда начала побеждать. Это не должно было ранить, но это было больно, разрушение того, чего он так отчаянно хотел, пронзило меня насквозь, несмотря на мою решимость не чувствовать этого.

Но все это было нереально. Было только это.

Между нами повисла бесконечная секунда, окрашенная правдой о том, кем мы были, хотя он боролся с ней изо всех сил.

Фабиан дернул меня за волосы, и его клыки вонзились в мою плоть, когда зверь внутри него выиграл битву именно так, как я всегда знала. Он прижал меня к себе и отчаянно застонал, когда моя кровь потекла по его губам, а боль пронзила мою кожу.

Я схватила его за бицепс, толкая изо всех сил, что у меня были, но это было ничто по сравнению с мощью его дикости.

Фабиан пил и пил, совершенно потерявшись в своей жажде моей крови, и мои колени подогнулись, так что единственным, что удерживало меня на ногах, был он.

Он застонал, и из него вырвался звук боли и отчаяния, но он не остановился. Он не останавливался до тех пор, пока пить было нечего и я не обмякла в его объятиях. Правда об этой смерти окутала нас обоих, потому что я не сомневалась, что это было будущее, которое нас ожидало. Это было то, что стало бы с нами, если бы мы когда-нибудь притворились теми, кем он хотел.

Руки Фабиана дрожали, пока он держал меня, и с его губ срывались извинения и отрицания, но ни одно из них не имело значения, потому что мы были такими какие есть, и ничто не могло этого изменить. Я скорее умру, чем стану вампиром, и он, казалось, понял во мне эту истину, если не сказать больше.

— Видишь? — Я вздохнула, мои глаза встретились с его на бесконечное мгновение, и я боролась с болью, которая пронзила меня при виде чистой муки в его глазах.

Я с усилием оторвала свое сознание от него, и все вокруг исчезло. Фабиан Бельведер остался один в своих снах, не имея ничего, кроме осознания нашей невозможности унять рваную боль в его бессмертной душе.

Я резко села, тяжело дыша в темноте, и дотронулась рукой до шеи, где воспоминание об укусе Фабиана все еще преследовало мою плоть.

— Келли? В чем дело? — Спросила Монтана сонным голосом рядом со мной.

Я взглянула на Магнара, но он все еще крепко спал. Джулиус дежурил где-то снаружи, и я поборола желание списать все произошедшее на безумие и рассказать ей правду.

Я глубоко вздохнула, когда мое сердцебиение замедлилось, и сон рассеялся. Это было так реально, каждая мысль, чувство и откровение казались именно такими, но ничего из этого на самом деле не произошло.

— Просто ответ на вопрос, который никогда не нужно было задавать, — сказала я.

— Что ты имеешь в виду? — Монтана выпрямилась и придвинулась ближе ко мне, напомнив мне о том, как много раз мы забирались друг к другу в постели после кошмаров в Сфере.

— Я посетила сон Фабиана, — неловко призналась я, снова взглянув на Магнара, чтобы убедиться, что он все еще спит. После того как в прошлом я присоединилась к нему в его сне и того, что мы делали, пока я была там, я была уверена, что он не обрадуется, узнав, что сегодня я оказалась с Фабианом, а не с ним.

— О… Я предполагаю, что это было не намеренно? — мягко спросила она.

— Нет. — Я провела рукой по лицу. — Я не знаю, как контролировать свою силу, и эта дурацкая метка, очевидно, привела меня к нему.

Я снова легла, и Монтана последовала моему примеру, чтобы мы могли шептаться друг с другом из-под одеял, как раньше.

— И что именно ему снилось? — невинно спросила она, но я поняла, к чему она клонит.

Мои мысли вернулись к кровати и плетям, которые я впервые обнаружила, когда появилась, и румянец залил мои щеки. — Ну…

— О черт, — воскликнула она, правильно истолковав мою неловкую паузу. — Так ты…

— Ни хрена подобного. Я положила этому конец, как только появилась. Он придумал какое-то странное секс-подземелье, но я развеяла это дерьмо и прикрыла свое тело от шеи до лодыжек, прежде чем он успел хоть мельком увидеть меня.

Она рассмеялась, и я не могла не присоединиться к ней. В тот момент это не казалось таким уж смешным, но, оглядываясь назад, это было довольно забавно.

— Ладно, и что ты сделала потом? — Спросила Монтана.

— Он показал мне некоторые другие стороны себя, — медленно призналась я, и мне не понравилось, как изменилось мое мнение из-за того, что я только что увидела. Было гораздо легче думать о них только как о своих врагах, когда меня не заставляли видеть в них что-то еще. — Я увидела его до того, как он был обращен…

— Он показал тебе себя человеком? — Удивленно спросила Монтана. — Почему?

— Я думаю, он хотел, чтобы я помнила, что он не всегда был монстром. — Я пожала плечами, желая отмахнуться от всего, что увидела, отказываясь смотреть в лицо семени жалости, которое он посеял в моем сердце.

— Правда? — спросила она. — И это что-нибудь изменило для тебя? Ты видишь их по-другому?

Я неловко поерзала, не желая рассматривать это как возможность и, конечно же, не желая признаваться в этом ей после того, как она только что провела недели в качестве их пленницы, подвергаясь бесчисленным ужасам и манипуляциям со стороны их рук. Было несправедливо думать о них как о чем-то другом, кроме монстров, которыми я их знала. Они были причиной смерти наших родителей, причиной того, что мы выросли без свободы. Один беглый взгляд на человека, которым Фабиан Бельведер был тысячу лет назад, ничего бы в этом не изменил.

Я покачала головой, не желая позволять сну влиять на то, как я смотрела на вампиров, но вопреки этому в голову закрадывались нежелательные мысли. — Я думаю… в каком-то смысле мне было жаль их. Я видела, что Андвари заставил их сделать со своими семьями, со всей их деревней. Я видела ужас, который они испытывали, убивая всех, кого когда-либо любили. Но это не оправдывает того, что они натворили с тех пор, не так ли? Это не значит, что для них нормально создавать тысячи себе подобных. Или что они возомнили себя монархами над всеми нами и разрушили жизни каждого человека, которому не повезло пережить Последнюю Войну.

— Нет, я думаю, что нет, — ответила Монтана, и это прозвучало почти так, как будто она была разочарована.

Мы погрузились в молчание, и мои мысли блуждали, пока она медленно засыпала снова.

Я перевернулась, и мой взгляд переместился на Магнара. Мне было интересно, о чем он грезит и хочет ли он, чтобы я навестила его или нет, будет ли легче встретиться с ним лицом к лицу там, где я не была ограничена данной мной клятвой и не была связана его словом.

Однако я поймала себя на том, что не хочу навещать его — было достаточно плохо, что мои собственные мысли и чувства превратились в водоворот неразберихи, не нужно было втягивать в это еще и его. Да и мой гнев не угас, чувство несправедливости и беспомощности прилипло ко мне, как масло, которое никак не смывается с моей души.

Я поняла, что смотрю на него, разбираясь в хаотическом беспорядке своих собственных чувств, и резко закрыла глаза, притворяясь спящей. Хотя я сомневалась, что снова засну. Для одной ночи с меня было достаточно чужих снов.

1000 ЛЕТ НАЗАД

T

ри года — чертовски долгий срок для ожидания мести.

Я сидел на вершине утеса и смотрел вниз на флотилию кораблей, которые мы построили. Их хватило бы на целую армию. Армию, созданную для уничтожения нежити.

Я нетерпеливо крутил в ладони нож, ожидая новостей, которые, наконец, направят нас в нужное русло. Мы были так близки к тому, чтобы отплыть, и я знал, что это произойдет со дня на день, но ожидание было мучительным. Казалось, что чем ближе мы подходили к этому, тем медленнее текло время.

— Старейшина?

Я оглянулся через плечо на приближающуюся Элиссу. За годы, что я потратил на ее обучение, она стала сильным воином. Богиня была щедра, когда создала новую расу истребителей. Она назвала нас Благословенными Крестоносцами, и мы были намного сильнее любого другого смертного. Но недостаток подготовки Элиссы в юности поставил ее в невыгодное положение по сравнению с остальными из нас. Я чувствовал ответственность за то, что привел ее присоединиться к вымирающему народу, поэтому сам взялся за ее обучение. К большому отвращению моей нареченной.

— Говори, — ответил я, снова обращая свое внимание на флот. Я сомневался, что она принесла новости, которых я ждал.

— Элфрик просил меня напомнить тебе о твоем обещании, данном ему.

— Неужели? И что это было за обещание? — Спросил я, симулируя потерю памяти.

Оказалось, что мальчик-конюх, которого я спас от жестокого хозяина бара, был старше, чем казался. Элфрик родился под той же луной, что и я, но годы пренебрежения и скудного питания сделали его маленьким. Время, проведенное с истребителями, превратило его в человека, с которым нужно считаться. И его дар обращаться с лошадьми был благословлен богиней, когда он присоединился к нам на поле битвы против Восставших. Казалось, что сейчас он практически мог разговаривать с животными. Благодаря ему у нас был самый лучший отряд боевых коней, который когда-либо существовал.

Балтиан был единственной лошадью, которая не была полностью очарована им. И, хотя мой жеребец позволял Элфрику управляться с ним, это было самое большее, на что он мог рассчитывать.

— Ты обещал ему жену по его выбору, если он сможет ездить верхом на Балтиане, — подсказала она, и я услышал отчаяние в ее голосе, несмотря на то, как она пыталась его скрыть.

Я спрятал улыбку, продолжая смотреть на море. Они вдвоем проскальзывали в палатки друг друга в течение нескольких месяцев, но они считали, что никто этого не замечает. Я был почти уверен, что половина лагеря знала, тем более что она не очень тихо выражала свое удовольствие от его общества. Казалось, они верили, что я по какой-то причине не дам им разрешения пожениться, и наблюдать, как они изворачиваются, пытаясь найти способ убедить меня, стало в высшей степени забавно.

Когда Элфрик предложил этот изощренный способ добиться ее руки, я немедленно согласился. Почему бы не позволить ему доказать ей свою преданность, одновременно доставляя мне бесконечные развлечения, потому что мой вспыльчивый конь постоянно сбрасывал его в грязь?

— Звучит смутно знакомо, — согласился я, когда Элисса неловко заерзала у меня за спиной.

— И ты сдержишь свое слово в этом? Кого бы он ни выбрал? Даже если он на самом деле не истребитель? — настаивала она.

— Я человек слова, Океанская буря. Ты знаешь, что тебе не нужно это подтверждение. В любом случае, какое отношение к тебе имеет мое обещание ему? — Я повернулся к ней и поднял бровь, скрывая свое веселье, когда она покраснела.

— Никакого, старейшина, — нервно ответила она. — Просто… он сделал это.

— Правда? — Мой интерес возрос при мысли о том, что он, наконец, победил этого зверя.

— Да, он спросил, не мог бы ты прийти и посмотреть?

— Тогда пошли. — Я поднялся на ноги, а Элисса начала спускаться обратно со скалы. — Иди коротким путем, — небрежно скомандовал я, указывая на обрыв рядом со мной.

Ее глаза расширились, когда ноги подтолкнули ее к краю.

— Старейшина, пожалуйста! — Она покачала головой, пытаясь освободиться от моего контроля, и в ее глазах вспыхнул страх высоты.

Я скрестил руки на груди, ожидая, пока она подчинится. — Там глубоко, с тобой все будет в порядке.

Она уперлась каблуками в землю и перевела взгляд на море. По крайней мере, ей не придется бояться приземления: ее дары давали ей власть над океаном, и она стала искусна в управлении его водами.

Секунды тянулись, и гордость всколыхнулась в моей груди, когда ей удалось побороть мой контроль. Пройдет совсем немного времени, и она полностью избавится от моей власти над собой и станет самостоятельным воином.

Капли воды попали мне на кожу, и я поднял глаза к небу, но над нами не висело ни облачка. Когда соленый привкус коснулся моих губ, я двинулся к краю.

Элисса улыбнулась мне, ступив со скалы на платформу из морской воды. Я рассмеялся, когда она торжествующе повернулась ко мне лицом. Она все чаще находила способы обойти мои приказы. Я делал почти то же самое, прежде чем сумел вырваться из-под власти отца.

— Ты идешь? — спросила она, ее глаза были похожи на два глубоких водоворота, пока ее сила кипела под кожей.

Я шагнул к ней и посмотрел с обрыва на водяную башню, которую она подняла, чтобы спуститься вниз. Она протянула мне руку, и я взял ее, чтобы она могла использовать свою силу, чтобы перенести нас обоих вниз.

Я ступил на платформу, и вода забурлила под моими ботинками, как будто знала, что не должна этого делать.

Мы медленно спускались, и я восхищался ее силой. Мои собственные дары позволяли мне сражаться и исцеляться так, как никто из других кланов не мог этого делать, но такие дары, как у нее, бросали вызов природе.

Мы добрались до подножия утеса, и я окинул взглядом пляж, где большинство членов клана работали над подготовкой кораблей.

— Надеюсь, тебе нравится плавать, — пробормотала Элисса, и мое сердце подпрыгнуло, когда она бросила меня в море.

Я нырнул под волны и вынырнул обратно на поверхность, смеясь, когда моя голова показалась над прибоем. Элисса улыбалась мне со своего насеста над океаном, все еще совершенно сухая, поскольку море не касалось ее нигде, кроме подошв ее ботинок.

Я взмахнул рукой над водой, посылая волну в ее сторону, но она отбила ее легким движением запястья, заставив ее хлынуть обратно на меня. Я снова рассмеялся, на мгновение погрузившись под воду, а затем вынырнул на поверхность.

— Пойдем, ведьма, посмотрим, что нам покажет Элфрик, — поддразнил я ее, направляясь к берегу.

Элисса двигалась рядом со мной на волне прямо к пляжу. Я вышел из воды, чтобы присоединиться к ней, встряхивая волосами, как собака, так что бы на нее брызнули соленые капли.

— Ты сам напросился, — сказала она.

— Так и было, — согласился я.

Она вела нас между истребителями, работавшими на кораблях, пока мы не оставили пляж позади и не пересекли дюны. Мой рот растянулся в улыбке, когда я заметил, как Элфрик объезжает Балтиана аккуратными кругами в загоне за пляжем. Гнедой конь, казалось, был не очень доволен таким раскладом, но он терпел это, несмотря на дикий блеск в своих глазах.

Я свистнул Балтиану, и он резко повернул голову, яростной рысью направляясь к нам, без сомнения, надеясь, что я смогу спасти его из этой ситуации.

— Магнар! — Взволнованно позвал Элфрик.

Я бы никогда не узнал в нем маленького мальчика, который решил последовать за нами много лун назад. Его бледное лицо, казалось, никогда не темнело, независимо от того, как сильно палило солнце, но это было единственное в нем, что не изменилось за время, проведенное с кланами. Мускулы бугрились под его боевой кожей, и он высоко держал подбородок, больше не боясь ни одного человека.

— Я должен был увидеть это сам, — сказал я, глядя на него снизу вверх.

Балтиан протестующе фыркнул, и я протянул руку, чтобы нежно потрепать его по гриве.

Элисса сделала шаг назад: она хорошо знала, как моей лошади нравилось кусать любого, кто по неосторожности оказывался слишком близко ко мне.

— А ты помнишь сделку, которую мы заключили? — Спросил Элфрик, и его взгляд на мгновение скользнул к Элиссе, прежде чем вернуться ко мне.

— Да. Но я не могу позволить человеку жениться на истребительнице, — серьезно сказал я.

Его лицо вытянулось, и Элисса рядом со мной резко втянула воздух.

— Оставь эту бедную лошадь в покое и пойдем со мной. Ты заслужил награду. — Я отвернулся, прежде чем он успел высказать свои возражения, и направился к палаткам, стоявшим дальше от берега.

Я ускорил шаг, но слышал, как они вдвоем следуют за мной, их шепот несогласия достигал моих ушей — они сетовали на несправедливость своего положения. Без сомнения, они пытались придумать какой-то способ убедить меня, но я был хорошо известен как упрямый ублюдок, поэтому сомневался, что у них были большие надежды.

Я продолжал двигаться, и на моих губах играла улыбка, пока я направлялся к палатке Хамбара. Откинув полог, я шагнул внутрь, не потрудившись предупредить о себе. Я был ярлом; в любом случае, никто не мог отказать мне в приеме.

— Просыпайся, старый ублюдок! — крикнул я.

Был почти полдень, но я знал, что он еще не встал. Хамбар каждый день вставал поздно, потому что напивался до бесчувствия до самого утра — но если его можно было застать между этими двумя моментами, то он был лучшим человеком для работы, которая мне требовалась.

— Чего ты хочешь? — проворчал он, поднимаясь с кровати, и уставился на меня, не потрудившись скрыть свою наготу.

— Нужны твои навыки. Сейчас. Одевайся и принеси все, что тебе нужно, к кострищу. — Я повернулся и направился обратно к выходу из его палатки, не оставляя места для возражений.

Элисса и Элфрик ждали меня снаружи и уже начали высказывать свои претензии, но я отмахнулся от них, направившись к кострищу.

Они последовали за мной, и я почувствовал их разочарование и ярость, когда мы рассаживались вокруг костра, но они придержали языки под моим суровым взглядом.

Вскоре прибыл Хамбар и расположился перед нами, раскладывая свои инструменты и бормоча проклятия по поводу раннего часа.

— Я ценю твой жест, Магнар, — начал Элфрик, но я снова отмахнулся от него.

— Я дал тебе слово, что ты сможешь выбрать себе невесту, если сумеешь оседлать моего коня, — сказал я, и ему удалось придержать язык, пока он слушал меня. — Но как ярл, я не могу позволить Элиссе выйти замуж за мужчину, который не принес своей клятвы теперь, когда она принесла свою.

Они посмотрели друг на друга, явно шокированные тем, что я знал, что он хотел ее руки, и я позволил себе улыбнуться.

— Но я не прирожденный истребитель, — запротестовал Элфрик. — Ты знаешь, я бы принес свою клятву, если бы мог. Но у меня нет метки, нет способа направить свои дары…

— Тогда нам придется это исправить. — Я схватил его за правую руку и протянул ее Хамбару. — Дай ему метку, сделай его одним из нас.

Глаза Элфрика расширились от изумления, когда он понял, что я предлагаю. Элисса ахнула, прежде чем обхватить меня руками, и я рассмеялся, на мгновение прижав ее к себе.

Хамбар начал вытатуировать знак на коже Элфрика, а я откинулся назад и стал наблюдать. Это не наделило бы его дарами или силой нашего народа, но я был ярлом и если я скажу, что он один из нас, никто в этом не усомнится. Элфрик был одним из лучших людей, которых я знал, и свирепым воином, он заслужил того, чтобы занять достойное место среди нас.

— Я приветствую тебя в моем клане, Эльфрик из Клана Войны, — сказал я, хлопнув его рукой по спине.

Его глаза сияли от глубокого волнения, и он сжал мою руку свободной рукой, пока Хамбар продолжал работать.

— Это значит для меня больше, чем ты можешь себе представить, ярл Магнар, — сказал Элфрик. — Мой клинок — твой, моя жизнь — твоя. Ты не пожалеешь, что преподнес мне этот дар.

— Я знаю, что не пожалею. Ты можешь принести свою клятву на закате, — сказал я. — Я уверен, Джулиус будет счастлив обучить тебя. Тогда завтра вы сможете пожениться.

Элисса расплакалась, и улыбки на лице Элфрика было достаточно, чтобы разжечь огонь в моей душе. Я улыбнулся им обоим, радуясь, что могу преподнести им этот подарок. Они заслуживали быть счастливыми вместе.

Я только хотел, чтобы моей собственной невестой была женщина, к которой я мог бы почувствовать хоть каплю такой же любви.

Я проснулся с громким стуком в голове. Свадебные торжества продлились далеко за полночь, и я выпил больше положенной мне порции эля.

Я, прищурившись, оглядел свою палатку, прогоняя действие алкоголя, и попытался вспомнить, что меня разбудило.

— Если ты мне не ответишь, я просто войду сама! — сердито крикнула Валентина.

Мое настроение испортилось при звуке ее голоса. Она была не очень довольна тем, что я устроил свадьбу, которая была не нашей, и что я провел большую часть вчерашнего дня, избегая ее на протяжении всего торжества.

Она распахнула полог палатки и направилась ко мне через все пространство. Выражение ее глаз заставило меня задуматься, не взять ли мне мечи, чтобы защититься, и я с любопытством выгнул бровь, глядя на нее.

Взгляд Валентины упал на двух обнаженных женщин в моей постели, когда они зашевелились, и ее глаза окаменели. Сильный ветер начал трепать палатку, и над головой прогремел гром.

— Убирайтесь, — прошипела она.

Они посмотрели на меня, как будто я мог защитить их от ее гнева, но я только пожал плечами. Я не мог вспомнить даже их имен, поэтому, конечно же, не собирался тратить свое время, предлагая им какую-либо защиту от моей нареченной. В любом случае, она скоро забудет о них, как только они скроются из виду.

— Доброе утро, Валентина, — вздохнул я. — Или уже день?

Пока она кипела, пара женщин натянули свою одежду и выбежали из палатки. Дождь барабанил по брезенту надо мной, и я был уверен, что они промокли насквозь, когда гнев Валентины заполнил небеса.

— Правда, муженек? Мало того, что ты сыграл еще одну свадьбу раньше нашей, так еще и привел в свою постель двух шлюх? — выплюнула она.

— Я еще не твой муж, — напомнил я ей в миллионный раз. — И они не были шлюхами. Они из Клана Пророчеств и предвидели нашу совместную ночь. Я не мог пойти против воли богов, не так ли?

Она нахмурилась, и я видел, как она борется с желанием уличить меня во лжи.

— Знаешь, если бы ты затащил меня в свою постель, ты бы никогда больше не захотел ни одну другую женщину, — сказала она, соблазнительно понижая голос и меняя тактику.

— Возможно, именно поэтому я не осмеливаюсь предпринять это, — сухо ответил я. — Ты хотела чего-то еще, кроме того, чтобы прогнать мою компанию?

Она поджала губы и, наконец, сменила тему. Возможно, повторение этой сцены утомило и ее, хотя я почему-то сомневался в этом. — Да. Я пришла с хорошими новостями: мы готовы к отплытию.

Я лучезарно улыбнулся ей, поднимаясь на ноги. — Правда?

— Правда. — Ее взгляд скользнул по моему телу, и она не скрыла, чего хочет.

Моя радость от этой новости почти побудила меня воспользоваться желанием, которое, как я видел, росло в ее глазах. Но я знал, что если переступлю с ней эту черту, то никогда не смогу повернуть назад.

Я натянул брюки, прежде чем подойти к ней. — Тогда это действительно величайший день. И как только я отомщу Восставшим, ты сможешь исполнить свое желание. Получить мужа, за которого можно выйти замуж. — Я не упомянул тот факт, что надеялся, что им никогда не стану я. Если я смогу избавить мир от Восставших, то Идун пообещала избавить меня от Валентины. Как только богиня разорвет нашу помолвку, я был уверен, что Валентина найдет себе другого мужчину, которого сможет назвать мужем, — того, кто, возможно, действительно будет способен сделать ее счастливой.

— Ты хочешь сказать, что назначишь дату? — с надеждой спросила она.

— Полагаю, у меня не будет выбора, — ответил я.

Ее лицо озарилось надеждой, и я коротко поцеловал ее в губы, чтобы успокоить. Дождь перестал барабанить по палатке, когда ее настроение изменилось, и я вздохнул, так как устал играть в эту игру.

Она попыталась обнять меня, но я оттолкнул ее.

— Никаких консумаций до свадьбы, — напомнил я ей, направляя к выходу.

Она сокрушенно вздохнула и по моему настоянию вышла наружу. Честно говоря, я не мог понять, по какой возможной причине она так сильно хотела этого союза после долгих лет моего распутства и явного отсутствия интереса к ней, но она была как собака с костью, отказываясь расставаться с ней.

Я опустил полог палатки и покачал головой, собирая остальную одежду и оружие. Эта женщина была настойчивее волка, почуявшего кровь. Она шесть лет ждала, когда я женюсь на ней, и все равно не поняла намека.

Как только я убедился, что она ушла, я направился на улицу в поисках Джулиуса и кивнул непричесанному мальчику, который бросился разбирать мою палатку. Если мы собирались отплыть сегодня, то все нужно было погрузить на корабли, и в лагере уже царило оживление: наши люди спешили подготовить нас к отплытию. Многие припасы уже были на борту, но на погрузку остальных уйдет несколько часов.

Идун предоставила нам все необходимые знания, чтобы выследить монстров, убивших моего отца, и мы, наконец, были готовы пересечь великое море и забрать их головы. Сегодня действительно был хороший день.

Я прошел через лагерь и направился прямо к самому большому кораблю нашего флота, забрался на борт и направился на нос, чтобы посмотреть на горизонт.

Где-то там моя судьба и моя свобода.

Я иду за тобой, Эрик Ларсен. Теперь тебе от меня не убежать.

Я

сидела, скрестив ноги, на самодельной кровати, на которой спала прошлой ночью, наблюдая, как Джулиус расхаживает по комнате. Он прикрепил свой мобильный телефон к руке странным черным ремешком, который светился синим, когда он двигался.

— Что ты делаешь? — Спросила я.

— Заряжаю свой мобильный телефон, — сказал он. — Кинетическая энергия заставляет его работать. Когда я проснулся в эту новую эпоху, Идун привела меня в место, где жили давно умершие воины. Своего рода база, полная странного оружия и технологий, недоступных моему пониманию. Она подарила мне достаточно знаний, чтобы заглушить мои страхи и помочь мне использовать некоторые из них.

— Хорошо. Так что значит «зарядка»? — Я нахмурилась, не совсем понимая, пока он продолжал кружить вокруг нас.

— Ну, есть два определения. И старое я понимал лучше, чем это. — Джулиус бросился через комнату с боевым кличем, и Келли очнулась ото сна рядом со мной, выглядя немного бледной, когда выпрямилась.

— Ты в порядке? — Пробормотала я.

— Опять плохие сны, — прошептала она.

Магнар смотрел на нее с изъеденного молью кресла, в котором сидел. — Такие, в которых фигурирует Фабиан Бельведер? — прорычал он, но Келли не ответила, поднялась на ноги и взяла миску с овсянкой, которую я подогрела на огне.

Магнар погладил рукоять одного из своих клинков, с беспокойством поглядывая на мобильный Джулиуса. — Мне не нравятся эти устройства. Что, если вампир может использовать свои мистические способы, чтобы найти нас?

— Не проблема, — беспечно ответил Джулиус. — Мой телефон скрыт, так что ни GPS, ни интернет, ни радиосигнал не отследят его.

— Я не понимаю, — проворчал Магнар, выглядя раздраженным, и я была вынуждена согласиться с ним в этом.

— Предоставь это мне, брат. — Джулиус продолжал расхаживать по комнате, и Магнар наконец поднялся на ноги.

— Хватит. Ты сводишь меня с ума, брат. Если хочешь потратить энергию, тогда сразись со мной. Боги знают, что мне не помешало бы отвлечься.

— Как и нам всем, — согласилась Келли, опускаясь рядом со мной со своим завтраком, как будто готовясь к шоу. Она махнула им рукой. — Продолжайте. Давайте посмотрим, кто из братьев самый сильнейший.

— Это не соревнование, — самоуверенно заявил Джулиус, расправляя плечи. — Я докажу тебе, что я самый лучший, самый опытный… — Кулак Магнара врезался ему в челюсть, и Джулиус чуть не упал на пол, зацепившись за край сломанного стола. Он мрачно рассмеялся. — О, так вот как ты собираешься драться сегодня, ублюдок? Этим утром в тебе горит пламя Муспельхейма.

Джулиус выбросил ногу, поймав Магнара за тыльную сторону коленей и выбив его из равновесия.

Я с благоговением наблюдала, как братья вступили в яростный кулачный бой, парируя каждый удар, их техника и свирепость были истинным даром богов. Магнар внезапно отступил и начал кружить вокруг своего брата, как хищник, выслеживающий свою добычу.

Джулиус снял с бедра меч. — Давай сделаем это должным образом или не будем делать вообще.

— Тогда приготовься проиграть, — предупредил Магнар, его глаза были светлее, чем когда-либо с тех пор, как я встретила его, когда он поднял один из своих мечей.

— Приготовься к позору! — Джулиус прыгнул на него, обрушивая Угрозу с ужасающей скоростью.

Магнар поднял свой клинок, легко отбивая удар, и в моих ушах зазвенел звон металла, когда они снова ударили друг друга. Мое сердцебиение участилось, а азарт этого боя воспламенил мою кровь.

— Как ты думаешь, кто победит? — Я спросила Келли, и она улыбнулась мне.

— Магнар, но я бы хотела сначала посмотреть, как ему надирают задницу.

Магнар взглянул на нее, услышав комментарий, и Джулиус воспользовался своим преимуществом, опрокинув его прямо на задницу, как и надеялась Келли.

Моя сестра рассмеялась, а Джулиус победно засиял. — Кто-то не выходит у тебе из головы, брат. Кто бы это мог быть?

Магнар зарычал от ярости, бросился вперед и опрокинул Джулиуса, выбив у него пол из-под ног. Он оседлал своего брата, нанося удары в живот с дикой самозабвенностью. Я ахнула от этого зрелища, задаваясь вопросом, как далеко это зайдет.

Джулиус захрипел, ударив брата костяшками пальцев в грудь, и Магнар отшатнулся, но когда Джулиус попытался подняться, Магнар схватил его за горло и снова повалил на половицы.

— Сдавайся, — прорычал он.

— Никогда, — Джулиус кашлянул.

Хватка Магнара только усилилась, и Джулиус начал синеть, его ноги дрыгались, пока он пытался сбросить брата, но это было бесполезно. Секунды превратились в минуту, и я в тревоге поднялась на ноги.

— Магнар, отпусти его! — Я закричала, и беспокойство заклокотало в моей груди.

— Сдавайся! — Взревел Магнар.

— Ладно, — прохрипел Джулиус, и Магнар отпустил его, потянув за руку вверх.

Я смотрела на них двоих, качая головой, пока они обнимали друг друга, потому что их связь только крепла от насилия.

— Вы оба сумасшедшие, — я чуть не рассмеялась.

Джулиус потер горло. — Это просто небольшое развлечение. Хочешь раунд, девица? — Он двинулся ко мне, игриво ткнув меня в руку.

Нахмурившись, я потерла это место. — Нет, спасибо.

— Я это сделаю. — Келли вскочила на ноги, глядя прямо на Магнара. — Ты в игре?

Его губы изогнулись в голодной улыбке. — Всегда, дракайна хьярта.

— По крайней мере, надень это. — Джулиус снял телефон со своего бицепса и протянул его Магнару. Он отшатнулся, как будто он мог обжечь его, но вместо этого Келли взяла его, пристегнув к своей руке.

— Эм… Келли? Ты уверена насчет этого? — Спросила я.

Магнар был вдвое крупнее ее, и пять секунд назад он чуть не задушил собственного брата. Это были две основные причины не ввязываться в драку с этим звероподобным чуваком, но я могла придумать и больше.

— Я никогда в жизни ни в чем не была так уверена, — прорычала Келли, и в ее тоне прозвучала дикость.

Мое сердце воспряло от жизни в ее глазах. Возможно, это было безумием по определению, но сегодня она казалась более собой. И если она была уверена, что справится, то кто я такая, чтобы останавливать ее?

— Без клинков, но ты можешь драться так грязно, как захочешь, — объявил Магнар, снимая кожаную одежду и оставляя ее на стуле рядом с мечами.

Келли ухмыльнулась. — Так даже лучше.

— Я не собираюсь быть с тобой снисходительным, — сказал Магнар, поднимая руки над головой.

Келли нанесла прямой удар ногой в его открытый живот, и он отшатнулся назад.

— Я не говорил начинать! — Рявкнул Магнар, когда она налетела на него, обхватив рукой за шею.

— Это подразумевалось, — рассмеялась Келли, и он схватил ее за руку, пока она душила его, как дьяволица.

— Продолжай, Келли! — Я взволнованно закричала.

Магнар схватил ее за талию, отбрасывая от себя, и она с невозможной грацией перекатилась по полу, мгновенно поднявшись на ноги.

Мой рот приоткрылся от благоговения. Она была невероятной, свирепой и явно способной сразиться с таким воином, как Магнар. Я с трудом могла поверить, сколько сил придала ей клятва истребителей.

Она бросилась на Магнара, и он приготовился к ее атаке. Но вместо того, чтобы сделать это, она проскользнула мимо него, схватила стул и ударила им его по спине.

Я ахнула, но он едва отреагировал на удар, развернувшись и поймав ее за руку, затем дернул ее вперед, чтобы встретить ее другим кулаком. Она вскрикнула, когда костяшки его пальцев врезались ей в живот, один, два, три раза. У меня внутри все сжалось, и возбуждение мгновенно улетучилось, а его место занял ужас.

— Прекратите! — Закричала я, подбегая к ним.

Локоть Магнара метнулся назад для следующего удара, попав мне прямо в подбородок и сбив с ног.

Я почувствовала вкус крови, когда Джулиус бросился ко мне, поднимая меня на ноги. — Магнар, осторожнее.

Магнар посмотрел в мою сторону, и его брови опустились, когда он заметил рану на моей губе. — Черт, извини.

— Я в порядке. Только не бей мою чертову сестру, — прорычала я, вытирая губу рукавом. Черт, между этими тремя я чувствовала себя единственным хрупким человеком в комнате.

Келли запрыгнула на спину Магнара и обвила его шею руками со злостью, которая говорила о том, что она хочет отомстить в мою честь. Он громко рассмеялся, вытянув руку над головой и легко перекинув ее через плечо. Она яростно сопротивлялась, но он зажал ее руки, заставив оставаться на месте. Но через секунду она нанесла сильный удар прямо по его члену.

Магнар замер, тихо застонав, когда все его тело напряглось. Он отпустил Келли, и она сползла на пол и с ухмылкой посмотрела на него.

Я прикусила губу, но смех все равно вырвался наружу, когда Магнар побелел как полотно.

— Сдаешься? — Спросила Келли, откинув голову назад и тоже рассмеявшись.

Магнар натянуто кивнул, шаркая подошел к креслу и сел, уронив голову на руки.

— Удар по члену. Жестко, — прокомментировал Джулиус, посмеиваясь про себя. — Хотя я не жалуюсь, потому что это было чертовски весело. — Он подошел к Келли, снимая телефон с ее руки. — И мы заряжены!

В комнате раздался звон, когда он включил мобильный, и мои мысли вернулись к Эрику. Я могла бы связаться с ним с помощью этого телефона. И это была очень заманчивая идея. Крест на моей ладони затрепетал от тоски, и я вздохнула, заставляя свои мысли переключиться в другое русло, но они не сдвинулись с места.

Келли подплыла к Магнару, и он поднял голову. — Ты в порядке? — спросила она с дразнящей улыбкой.

— Буду через минуту, — процедил он сквозь зубы. — Надеюсь, это была тренировка на случай, если ты когда-нибудь снова увидишь Фабиана.

— Конечно, — беззаботно ответила она.

Я шагнула к Джулиусу, бросив взгляд через его плечо на телефон. — Значит… ты все еще можешь подключиться к камерам в замке отсюда, верно?

— Да, мы можем присматривать за кровососами, — сказал Джулиус, включая прямую трансляцию.

Мой пульс участился, когда я немедленно попыталась определить местонахождение Эрика на одной из них. Внезапно, я почувствовала, что он так близко, как будто мобильный телефон был порталом, дающим мне шанс увидеть его снова. Пусть даже всего на мгновение.

Джулиус постучал по одному из квадратиков, так что он заполнил весь экран, и мой желудок скрутило узлом, когда я увидела Эрика и Клариссу, разговаривающих вместе в большом коридоре. Мое сердце бешено заколотилось о грудную клетку, пока я упивалась его видом: его темными волосами, откинутыми назад, и точеными линиями его лица, принявшими холодное, отстраненное выражение, которое заставило меня до боли захотеть узнать, что его беспокоило.

Джулиус прибавил громкость, и их голоса заполнили комнату.

— …у него дела? — Спросил Эрик.

Он выглядел каким-то усталым, его лицо было бледнее обычного, а искра в глазах померкла. Метка на моей ладони разгорелась, и страстное желание вернуться к нему почти захлестнуло меня. Но я сделала свой выбор. И это никогда не мог быть он.

— Лучше. Рана заживает, но это займет немного больше времени из-за повреждений, нанесенных клинком истребителя. Но я думаю, что больше всего пострадала гордость Фабиана, — нахмурилась Кларисса.

Келли напряглась и немедленно подошла ко мне, наблюдая за трансляцией, но Магнар остался на своем кресле с кислым выражением лица.

— Он продолжает приказывать людям совершать безумные поступки, — сказала Кларисса.

— Например? — Обеспокоенно спросил Эрик.

— Он отправил своих людей наводить порядок в Сферах. Во всех. В городе почти не осталось его Элиты.

— Что ж, я говорил ему сделать это, возможно, наконец-то он меня услышал, — задумчиво произнес Эрик.

— Я не думаю, что дело в этом. Он продолжает говорить о Келли. Он спрашивает всех, кто его посещает, как он может успокоить ее. И все, что они предлагают, он делает. — Кларисса с озабоченным видом накрутила пальцем прядь своих золотистых волос. — Я думаю, это знак партнерства. На тебя он тоже так влияет? — Она взяла руку Эрика, перевернув ее, чтобы показать мерцающий крест, и у меня сжалось горло.

Эрик сжал пальцы в кулак. — Монтана всегда влияла на меня, а эта метка — лишь подтверждение тому. — Я взглянула на Келли, и она пристально посмотрела на меня, но никак не прокомментировала то, что он сказал.

— О, Эрик, — проворковала Кларисса, покачиваясь на пятках. — Как чудесно.

— Очень, — отрезал Эрик, но в его голосе не было особого удовольствия.

Мое сердце разбилось и восстановилось заново. А может, и наоборот, потому что сейчас я чувствовала только его потерю и тяжесть своего выбора оставить его навсегда.

— Мы вернем ее, — пообещала Кларисса. — Как только Фабиан поправится, он создаст новых Фамильяров. Большинство из них погибли от клинков истребителей, но есть еще те, кто ищет. Мы могли бы создать своих, но его Фамильяры более могущественны и, вероятно, найдут их быстрее. В любом случае, мы скоро найдем Монтану и ее сестру, особенно если ты пошлешь за ними свои войска.

Глаза Эрика потемнели. — Я не пошлю за ней ни одного из Элиты, Кларисса. Я же сказал тебе. Монтана решила уйти, и я пообещал не искать ее.

— Мы оба знаем, что ты сломаешься, — тихо сказала Кларисса. — Ты хочешь ее больше, чем я когда-либо видела, чтобы ты хотел чего-либо. Но Эрик… — Она шагнула ближе. — Есть только одна вещь, которой ты желаешь больше, чем крови, и это снятие проклятия. Она может стать твоей; у нас может быть все. Но этот благородный поступок только продлит наше нахождение в цепях. Разве ты не хочешь быть свободным?

Губы Эрика сжались в тонкую линию, и мое дыхание участилось, пока я ждала его ответа.

— Мое решение остается в силе. И вы не найдете их, если они сами не захотят, чтобы их нашли. К настоящему времени они могут быть далеко за пределами города. Они могли сесть на поезд с припасами, идущий обратно на западное побережье, или, может быть, направились на юг, в пустыню. Если они доберутся туда, то пропадут навсегда. — Его рука сжалась в кулак, как будто мысль об этом причиняла ему боль.

Кларисса сжала его руку. — Ты охотник, Эрик. В конце концов, ты будешь охотиться на нее. И лучше сейчас, до того, как она доберется до залитой солнцем пустыни, потому что у меня такое чувство, что ты обнаружишь, что идешь по песку в поисках того, что потерял, зная, что, если ты позволишь ей ускользнуть, ты будешь сожалеть об этом всю вечность.

Выражение его лица потемнело до чего-то чисто злого. — Ты думаешь, я этого не знаю? Ты думаешь, я не испытываю агонии, борясь со зверем во мне, который требует, чтобы я пошел за ней? Ты думаешь, я не страдаю от осознания того, что, скорее всего, не смогу выстоять против своих демонов?

Мое сердце сжалось от его слов, а дыхание стало прерывистым.

— Мы никогда не позволим этому случиться, — пробормотал мне Джулиус, и его мышцы напряглись.

Кларисса подошла ближе к Эрику, и в ее ярко-зеленых глазах плескалась грусть. — Может быть, тебе стоит позволить этому желанию победить. Может быть, так и задумано.

Эрик ничего не сказал, и я задалась вопросом, обдумывал ли он ее слова. Самые темные части меня хотели, чтобы он это сделал, но большая часть меня этого не хотела. Потому что для нас не существовало будущего, как бы больно ни было это признавать, даже если мое сердце разбивалось все сильнее с каждым мгновением, проведенным нами порознь.

— Нам нужно сосредоточиться на поимке Валентины, — Кларисса сменила тему. — Моя Элита ищет ее на востоке города, где, как известно, проживает большинство повстанцев. Но некоторые из них были убиты в процессе. И Эрик… — Она прикусила губу. — Некоторые из моих обращенных присоединились к ним. Майлз сказал мне то же самое. Наши люди бросают нас.

— Не те, кто важны, — прорычал Эрик. — Я сам убью Валентину, когда мы узнаем, где она.

— Ты знаешь, что я буду на твоей стороне, — сказала Кларисса. — Мы уничтожим ее вместе. Она — самая большая угроза нашей империи с тех пор, как мы взяли ее под свой контроль. Но я знаю, что мы справимся с ней, пока остаемся единым целым. Сейчас мы не можем проявить слабость.

— Конечно, — вздохнул Эрик. — У меня есть одна идея. Но она может оказаться плохой.

— В чем дело? — спросила она.

Эрик провел большим пальцем по губе, готовясь высказать свои мысли. — Вульф — кусачий. Возможно, у него есть информация, которая поможет нам найти ее, хотя я сомневаюсь, что он расскажет нам ее добровольно. Однако завтра его должны изгнать. Возможно, мы могли бы донести до его ушей новость о том, что Валентина скрылась. Тогда, когда он будет изгнан, мы сможем проследить за ним и посмотреть, куда он пойдет. Он может привести нас прямо к ней.

— Эрик, это гениально. — Кларисса быстро кивнула. — Я попрошу охранника передать ему информацию. Мы инсценируем это так, чтобы казалось, что он узнал об этом случайно.

— Спасибо. — Эрик кивнул. — Если эта информация поступит от моих людей, он заподозрит, что я причастен. Вульфа нельзя недооценивать.

Они разошлись, направляясь разными путями, и моя душа заныла, когда Джулиус убрал телефон в карман. Я скучала по Эрику больше всего на свете. Я задыхалась от его отсутствия, как будто исчезла жизненно важная частичка меня самой, и я никогда не смогу ее вернуть.

— Он собирается освободить Вульфа, — прорычала Келли.

— Не освободить. Изгнать, — настаивала я. — И, если они таким образом выследят Валентину, может, оно того стоит.

— Монтана права, — сказал Магнар с другого конца комнаты, удивив меня. — Я презираю Бельведеров, но, если они отрубят Валентине голову, я буду более чем счастлив. Это избавит меня от необходимости делать это самому.

— По крайней мере, мы знаем, что сейчас они не слишком усердно нас ищут, — сказала я. — Похоже, Фабиан все еще прикован к постели из-за своих травм.

Келли кивнула с грустным видом. — Надеюсь, ему скоро станет лучше. — Ее нос сморщился от отвращения к тому, что она сказала. — Эээ. Я имею в виду, на столько лучше, чтобы я снова могла проткнуть его клинком.

Я сжала ее руку, и она бросила на меня несчастный взгляд.

— Все в порядке, — обратился к ней Джулиус. — Мы знаем, что ты действительно хочешь его смерти. Точно так же, как Монтана хочет смерти Эрика. — Он взглянул на меня с весельем в глазах, и я поборола желание ударить его.

— Именно, — выдавила я, и плечи Келли слегка опустились, оставив эту ложь обжигающей у меня на языке.

— Я думаю, нам следует воспользоваться этой возможностью и перебраться в более безопасное место, — задумчиво сказал Джулиус. — Как только Фабиан снова встанет на ноги, он пошлет на наши поиски множество Фамильяров, и я сомневаюсь, что мы сможем долго водить их за нос.

— Куда мы пойдем? — Спросила я.

— Я знаю одно место. Но нам нужно будет путешествовать под покровом ночи, — сказал он. — В противном случае мы будем на виду у реки.

— Река, Джулиус? — Спросил Магнар.

— Да, между Манхэттеном и Нью-Джерси есть остров. Место, куда больше никто не ходит. Я отсиживался там некоторое время, когда прибыл в город. Там есть старая статуя огромной зеленой женщины в платье. И внутри ее головы есть комната.

— Это звучит как сказка, — пророкотал Магнар, низко нахмурив брови.

— Вот увидишь, — сказал Джулиус с дьявольским блеском во взгляде. — Ее голова даже больше твоей, брат.

1000 ЛЕТ НАЗАД

Н

аконец-то жить стало легче. Деревня, которую мы обнаружили, была заполнена простыми фермерами. Они были искусны в ремеслах. Их дома были каменными и квадратными, вперемешку с сельскохозяйственными культурами, а само поселение располагалось прямо у подножия большого утеса, окруженного пышным лесом и укрытого от посторонних глаз. Это было настоящее убежище, и вскоре мы завоевали уважение людей.

Мы защищали их от вражеских племен, и любые хищники, которые подкрадывались к их детям, вскоре сожалели об этом. Через несколько месяцев они построили для нас каменный храм, достаточно большой, чтобы мы могли укрыться в тени даже от полуденного солнца. Андвари давно перестал помогать нам с облаками, так что наша жизнь протекала при лунном свете.

Я сидел на золотом троне, вертя в руках прекрасный обсидиановый клинок, подаренный мне жителями деревни.

Передо мной была крутая лестница, ведущая вниз к выходу, откуда тропа вела в деревню. В каждой части храма было по комнате, похожей на мою. По одной для каждого из нас. Четырех богов. По крайней мере, так мы теперь себя называли.

Я поднял взгляд, когда молодая женщина в тонком белом платье поспешила вверх по ступенькам, низко опустив голову. Они присылали самых красивых женщин в своем племени, как будто думали, что так они ублажат нас лучше всего. Для меня кровь была кровь. Мне было все равно, из чьей она вены.

Женщина опустилась на колени у моих ног, возложив венок из белых цветов, прежде чем положить свои запястья на мои колени в знак подношения.

Я взял ее за левую руку, разглядывая ее бронзовую кожу с намеком на желание, осветившим самые темные уголки моего разума. Прошло так много времени с тех пор, как я позволял себе побаловать себя женщиной. В отличие от Фабиана, который часто развлекался с членами племени. Или Клариссы, у которой был внушительный гарем мужчин. А Майлз иногда даже ночевал в деревне со своими любимыми людьми, но больше всего они боялись меня. Бога, который никогда не разговаривал с ними. Того, кто никогда не ходил среди их народа. Чудовища, который крался под лунным светом в тихом созерцании.

Эта женщина была красива. Молода, но не слишком. Она вышла из девичьего возраста. Я питался от нее с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Но сегодня я заметил, что ей за уже двадцать.

— Как тебя зовут? — Я никогда не спрашивал их об этом. Но сегодня я сделал исключение. Потому что сегодняшний день, казалось, отличался от большинства. Мое монотонное существование нарушило странное любопытство. Которое, вероятно, пройдет так же быстро, как и появилось. Хотя я мог бы потакать ему, пока оно есть.

Она удивленно взглянула на меня, а затем быстро склонила голову. Они редко смотрели на меня. Иногда это приводило меня в ярость. В других случаях это меня вполне устраивало. Но я не хотел, чтобы сегодня она была у моих ног. Казалось неправильным заставлять людей кланяться, хотя мои братья и сестра не разделяли моих чувств по этому поводу.

— Имя? — Прорычал я на ее языке. Мы быстро выучили их язык с момента прибытия. Еще один дар нашего бессмертия. То, что мы могли делать без особых усилий. Уже через несколько дней мы могли говорить с ними так же легко, как если бы всю жизнь говорили на их языке.

— Куванлелента, — прошептала она.

— Куван… прости, что? — Спросил я.

Она тихо рассмеялась, и это был самый сладкий звук, который я слышал за очень долгое время.

— Вы можете называть меня Куваной, если так проще? — предложила она, все еще не поднимая глаз.

— Кувана, — я попробовал это имя, и мне понравилось его ощущение на моем языке. — Встань, Кувана.

Она послушалась, но низко опустила голову.

— Я заметил, что женщины в твоем клане не кланяются мужчинам, так почему же ты кланяешься мне? — Спросил я.

— Вы бог, это знак уважения, — сказала она.

Я наклонился вперед, взяв ее за подбородок и заставив посмотреть мне в глаза. В ее темных локонах торчало перо, а на щеках были нарисованы полоски белой краски.

— Прекрасна, — выдохнул я, упиваясь видом ее теплой золотистой плоти. Как бы мне хотелось по-прежнему чувствовать то, что могла она: биение сердца в моей груди, прилив тепла в моих венах, сияние солнца на моей коже. Она была весьма завидным созданием, как и все они. Но от этой я хотел откусить кусочек побольше.

— Вы слишком добры, — сказала она дрожащими губами, выдавая свой страх.

Меня пронзил холод, когда я вспомнил, что она видела, когда смотрела на меня. Она считала меня богом, но богом гнева и крови. Ее ужас был вполне обоснован.

Я отпустил ее, откидываясь на спинку трона. — Тебе не нравится приходить сюда, — констатировал я.

— Конечно, мне нравится, — быстро сказала она, снова протягивая ко мне свои запястья. — Я хочу сделать вас счастливым больше всего на свете, о великий.

Я фыркнул от смеха, и она посмотрела на меня со страхом, вспыхнувшим в ее взгляде, как будто она подумала, что сказала что-то не то.

— Я не великий, — пробормотал я, хотя знал, что нарушаю правила своих братьев и сестры. Мы должны были поддерживать веру в то, что мы божества. Но я жаждал немного нормальности. Моя жизнь была одинокой и слишком тихой. Я хотел снова ринуться в бой, я хотел бегать за женщинами, посещать пиры и пить эль. Я хотел хоть раз получить удовольствие.

Она прикусила губу, казалось, не зная, как ответить.

— Ты замужем? — Спросил я.

Она кротко кивнула. — Да, за старым воином. Он довольно занудный.

— Он сейчас там? Расскажи мне о нем, — настаивал я, и постепенно она начала рассказывать мне об этом болване, который просил ее стать его невестой. Я знал этого человека, он много раз приходил ко мне, восхваляя мое имя и прося одарить город. Он молил о дожде для своего урожая, о том, чтобы его животные откормились, и о том, чтобы вражеские племена держались подальше. В те несколько раз, когда на деревню нападали, мы вчетвером отгоняли их. Это было просто. Мы были их защитниками, и поэтому они нам поклонялись. Но я очень устал от этого поклонения.

— Садись. — Я похлопал себя по коленям, и Кувана встревоженно покачала головой. По правде говоря, я всего лишь хотел снова почувствовать тепло ее кожи. Я хотел откусить кусочек от жизни. И единственный способ, которым я мог это сделать, — это подобраться к ней как можно ближе. — Но только если ты сама того желаешь, — добавил я, и она мгновение поколебалась, прежде чем опуститься ко мне на колени.

Я притянул ее к себе, проводя пальцем по линии ключицы и вдыхая ее землистый аромат. Она дрожала, пока я разглядывал ее, вбирая в себя оттенок солнечного света на ее плоти, и запах жизни на ней. Я хотел большего. Я хотел, чтобы ее сердце билось жизнью в моих собственных венах, чтобы она подарила мне еще один миг человечности.

— Мой бог, вы великий и добрый, но я также боюсь вас, — сказала она, ее теплое дыхание коснулось моей шеи и опьянило меня.

— Не бойся. Я бы никогда не причинил тебе вреда. — Солгал я. На что она легко купилась благодаря моей соблазнительной ауре, которая всегда действовала, чтобы заманить мою жертву.

Я закрыл глаза, наклоняясь ближе, чтобы послушать биение ее сердца. Во рту у меня пересохло, когда во мне поднялась жажда крови, и мои руки сжались вокруг нее, — ее жизнь была заключена в моих объятиях. Я мог забрать ее так просто. Сломать ее шею или укусить слишком глубоко.

Она начала ласкать меня, ее руки неуверенно скользнули в мои волосы, и наши глаза встретились, а похоть заставила ее губы приоткрыться от желания. Но я больше не был уверен, чего я жажду. Ее жизни, ее тела или ее крови. Однако мое вожделение к ней уже угасало, и жажда возвысилась над всем этим. Мимолетное желание к ней ушло, и снова воцарилась скука. Никто никогда не привлекал моего внимания надолго.

— Извини, брат, — голос Фабиана вывел меня из транса. Он вышел из двери справа от моего трона, без рубашки, с длинными распущенными волосами и красными отметинами на груди. Ему нравилось участвовать в жизни деревни, и его роль здесь идеально подходила ему. Не могу сказать, что я чувствовал то же самое.

Кувана спрыгнула с моих колен, опустившись на колени и распластавшись на полу. Фабиан прошел мимо нее, ведя себя так, словно ее здесь вообще не было.

— У нас проблема, — прорычал Фабиан, и я почувствовал напряжение в его позе, которое обеспокоило меня.

Я щелкнул пальцами, обращаясь к Куване. — Иди, — приказал я, и она умчалась прочь, бросившись вниз по золотым ступеням в разгорающийся свет зари.

— Что случилось? — Спросил я, поднимаясь со своего трона.

Фабиан размеренно вздохнул, и в его карих глазах отразилось горе. — Истребители приближаются.

Мгновенная тишины.

Я растерялся, схватив Фабиана за плечи, когда мир накренился на своей оси. — Откуда ты это знаешь?

— Последние три дня несколько жителей деревни ловили рыбу в море. Они вернулись всего несколько минут назад и говорят о большом флоте, направляющемся в нашу сторону. Говорят, на нем плывет свирепое племя воинов. Они боятся за свои собственные жизни, но меня больше беспокоят наши.

— Как они могли нас найти? — Спросил я, и беспокойство заскребло меня изнутри.

— Богиня, конечно. Без сомнения, Идун привела их прямо к нам. — Фабиан положил руку мне на плечо, пристально глядя на меня. — Мы встретимся с ними вместе, брат.

— И мы проиграем, — прорычал я. — Если Андвари не поможет нам, мы не сможем победить их сейчас, когда они одарены силой Идун.

— Тогда ты должен поговорить с Андвари, — умолял Фабиан. — Ты единственный, кого он слушает.

Я кивнул, пораженный его словами. Интересно, сколько у нас времени до прибытия проклятых варваров. Без сомнения, Магнар Элиосон и его брат будут среди них. Они жаждали моей смерти как безумцы. Если бы только они могли видеть, какую власть над ними имела Идун. Что они были ее рабами, как мы были рабами Андвари.

— Пойдем в священную Киву, у шамана есть панель из полированного стекла. Мы можем использовать ее, чтобы поговорить с Андвари.

Фабиан кивнул, затем внезапно обнял меня, застав врасплох. Я похлопал его по спине, а он — по моей. — Мы всегда будем защищать друг друга, не так ли?

— Конечно, — поклялся я. Несмотря на наши различия, наша связь никогда не ослабевала за все триста лет дружбы. — Не существует времени, когда мы не были бы вместе, как братья.

Я

расправила плечи и попыталась избавиться от боли, которую ощущала во всем позвоночнике. Заняться было почти нечем, пока мы ждали темноты, и я провела большую часть дня в спаррингах с Магнаром и Джулиусом, и я начала страдать от последствий того, что позволила им использовать меня в качестве боксерской груши.

Костер угасал, но нам не было смысла разводить его снова — солнце почти село, и мы готовились отправиться в путь. Нам предстояло долгое путешествие, мы должны пробраться мимо города, наполненного вампирами, прежде чем, добраться до статуи, о которой говорил Джулиус. Я надеялась, что он был прав насчет того, что это хорошее место для нас залечь на дно, потому что приближаться к этим существам было не самым безопасным вариантом. Оттуда, возможно, мы могли бы отправиться на юг по воде и продолжать плыть, пока не найдем место, которое сможем назвать домом.

Скоро я буду ближе к Фабиану, и это знание заставило сомнение зародиться в моей груди. Мне удавалось сдерживать большинство порывов, которые я испытывала по отношению к нему, но я беспокоилась, что из-за сокращения расстояния между нами мне будет труднее противостоять искушению пойти к нему.

Мне стало интересно, боролась ли Монтана и со своей связью с Эриком. Она едва упоминала его имя с тех пор, как мы воссоединились, и я начала беспокоиться, что он сделал с ней что-то такое, о чем она не хотела рассказывать. Если сокращение расстояния заставит узы снова притянуть ее к нему, сможет ли она с этим справиться? Для меня было достаточно тяжело провести один день в качестве пленницы Бельведеров. Как ей удалось протянуть так долго?

Я взглянула на нее через костер, но она впала в тревожное настроение, когда солнце начало садиться, и я хотела, чтобы она немного успокоилась, прежде чем нам придется уходить.

Я согнула пальцы, осматривая покрасневшие костяшки, которые местами треснули. У моих противников были жесткие лица, заросшие щетиной, и я быстро поняла, что это означало для моих кулаков.

Воздух всколыхнулся, когда дверь внизу открылась и снова закрылась, и тлеющие угли закружились над огнем, словно тысячи моих спутанных мыслей вырвались на свободу. Я наблюдала за их продвижением к крыше и пыталась отвлечься, пока они исчезали, но это было бесполезно.

Магнар появился наверху лестницы — он ходил на разведку в поисках Фамильяров, готовясь к нашему отходу, и слегка покачал головой, давая мне понять, что он никого не нашел. Я не могла решить, хорошо это или нет. Это могло означать, что они искали не в том месте или, возможно, даже сдались. С другой стороны, это могло и означать, что они прятались во всех направлениях, ожидая, когда мы сделаем шаг, чтобы они могли доложить о наших позициях своим хозяевам.

Джулиуса нигде не было видно, так что я предположила, что он все еще работает над тем, чтобы раздобыть для нас лодку.

Я начала постукивать пальцами по колену, пытаясь избавиться от тревожной энергии, которая накапливалась в моих конечностях.

Магнар придвинулся, чтобы сесть рядом со мной, и взял мою руку в свою, отчего мое сердце сильно забилось, а глаза устремились к его лицу. Я удивленно нахмурилась, глядя на него, и попыталась снова отдернуть руку, но он проигнорировал меня, втирая какую-то зеленую кашицу в мои разбитые костяшки пальцев. Порезы защипало, когда смесь проникла в них, и я перестала пытаться убрать руку, позволив ему втереть ее в мою кожу.

— Что это? — Спросила я, когда он отпустил мою правую руку и взял левую, его взгляд был сосредоточен на своей задаче и не встречался с моим.

— Просто смесь трав, которая поможет тебе быстрее исцелиться, — пробормотал он. — Ты не принадлежишь к Клану Войны, как мы — у нас преимущество, когда дело доходит до исцеления.

— О да, конечно, как я не подумала, что это, и есть, твое преимущество передо мной. И, конечно, тот факт, что ты в три раза больше меня, не имеет значения, — пробормотала я.

Улыбка тронула уголок рта Магнара, и он посмотрел на меня, все еще держа мою руку в своей.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я поймала его взгляд, и интенсивность его золотистых радужек прожгла путь прямо сквозь меня, как будто он мог видеть прямо в моем сердце каждое беспокойство, каждый страх и чувство неполноценности, которыми я обладала. Он видел все это и все же не смотрел на меня так, словно мои бурлящие эмоции приравнивались к какому-то провалу. Он смотрел на меня так, словно каждая из них была совершенно очаровательна для него, и он ничего так не хотел, как чтобы я прошептала правду своего сердца ему одному.

Я прикусила губу, пытаясь вспомнить, какого черта я просила его дать мне пространство. Да, вся эта чушь с дождем заставила меня чувствовать себя взбешенной и беспомощной, но мой гнев на самом деле был больше направлен на богов, которые связали нас таким образом. Я знала, что он не хотел причинить мне боль своим приказом, и с тех пор он держал подобное в узде.

Кончики пальцев Магнара скользнули по моей коже, а его пристальный взгляд не отрывался от моего, когда легкое, как перышко, прикосновение заставило меня сглотнуть комок в горле. Я повернула свою руку в его, предлагая ему больше доступа к моей плоти. Он провел пальцами по моему запястью, его большой палец прочертил линию на моей ладони, прежде чем коснуться метки, которая была выжжена там.

Я резко втянула воздух, когда жгучая агония вспыхнула во мне, и интенсивность моей связи с Фабианом выросла, наполняя мой разум мыслями о нем и клятвах, которые я дала ему. Прежде чем я поняла, что делаю, я вырвала свою руку из хватки Магнара и отвесила ему пощечину достаточно сильную, чтобы его голова повернулась набок.

— Прости, — выдохнула я, вскакивая на ноги и прижимая свою предательскую руку к груди, пятясь назад. Это была не я, это было не то, что я хотела сделать. — Я не хотела…

— Все в порядке, Келли. Сегодня днем ты била меня гораздо сильнее. — Магнар на мгновение задержал мой взгляд, понимая правду о том, что только что произошло, так же легко, как если бы я излила ему все свое сердце, и затем он поднялся на ноги.

— Все не в порядке, — жалобно вздохнула я. Потому что я больше не знала себя. Я даже не могла ощущать собственные эмоции без того, чтобы чужие не проникали в мой разум, в мое тело. Боги заразили меня этой связью — от мыслей в моей голове до действий моей плоти.

Монтана села прямее, но не перебивала, наблюдая за нами, ее глаза переводились с меня на Магнара и обратно, а ее поза говорила мне, что она готова вмешаться, если потребуется.

Магнар придвинулся ко мне ближе, так что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Однако он больше не пытался прикоснуться ко мне, и мое сердце заныло, желая, чтобы он сделал это, и молясь, чтобы он этого не сделал одновременно.

— Ты разберешься с этим, — тихо сказал он. — Я никуда не уйду.

— Ты не должен… иметь с этим дело, — ответила я тихим голосом.

Почему он должен терпеть, когда я играю с ним то горячо, то холодно? Почему он должен терпеть осознание того, что каждый раз, когда я смотрю на него, часть меня тоскует по его врагу? Это был пиздец. Я была несправедлива к нему, просто стоя перед ним, но я была совершенно беспомощна, чтобы остановить это.

— Я совершенно уверен, что ты того стоишь. — Он пристально посмотрел на меня, и жар разлился по моим венам от обещания в его глазах.

Он должен был сказать мне, что не может этого сделать, должен был установить некоторую дистанцию между нами, но он этого не сделал. Он посмотрел на меня так, что кровь в моих жилах загорелась, не желая отступать перед тяжестью проклятия, которое я теперь несла.

Магнар наконец оторвал от меня свой золотистый взгляд и протянул мне оставшуюся зеленую смесь, завернутую в лист.

— Для укусов твоей сестры, — пробормотал он, прежде чем уйти, чтобы начать готовить нашу трапезу.

Я прерывисто вздохнула, задаваясь вопросом, как я должна была разобраться в своих собственных чувствах, в то время как клятвы, узы и сны продолжали смешивать их и выплевывать в моей собственной голове. Я обернулась и обнаружила, что Монтана смотрит на меня, приподняв бровь.

Я обошла костер, чтобы сесть рядом с ней, и закатила глаза, когда она продолжила бросать на меня испытующий взгляд. Когда я передала ей травы, она начала втирать их в следы от укусов на своей шее, бормоча слова благодарности.

— Так, когда ты собираешься рассказать мне о вас двоих? — с надеждой прошептала она.

Магнар был в дальнем конце комнаты, наполняя кастрюлю и готовя нам еду, но это было недостаточно далеко, чтобы я могла начать говорить о нем.

— Он тебя слышит, — выдохнула я.

Она нахмурилась, глядя на него, как будто не верила мне. — Как он вообще может…

— Я могу, — подтвердил Магнар, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на нас.

Ее рот приоткрылся, а над бровью образовалась морщинка, как будто она была раздражена. — Знаете, жить с вами, ребята, очень похоже на жизнь с Эриком. Он мог слышать каждую мелочь…

— Что ты имеешь в виду, под жить с Эриком? — Спросила я, хватая ее за руку. — Ты никогда… Я имею в виду, когда тебя держали там, он заставлял тебя… — Мой взгляд опустился на ее живот вместо того, чтобы произнести эти слова вслух. Я знала, что Бельведеры говорили, что у них есть правило ждать до окончания свадьбы, чтобы довести дело до конца, но она пробыла там намного дольше меня. И после того, что этот монстр сделал с людьми Магнара, я не могла не задаться вопросом, не взял ли он у нее то, что хотел, когда ему было удобно. Если есть хоть малейший шанс, что она уже беременна, то я не знала, что нам делать, чтобы спасти ее.

Монтана несколько секунд смотрела на меня в замешательстве, затем, казалось, поняла, на что я намекаю.

— Нет, — внезапно ответила она. — Конечно, нет. Он никогда бы не сделал ничего подобного со мной — он же не чудовище.

Я открыла рот, чтобы возразить ей, задаваясь вопросом, какого черта она защищает его, но тут в моих мыслях возник Фабиан. Я вспомнила, каким разбитым он выглядел, когда показал мне, что сделал с жителями своей деревни…

— Все в порядке, Монти. Я понимаю. — Я потянулась к ее руке и повернула ее так, чтобы серебряный крест засиял в свете костра. — Это затрудняет восприятие того, что они такое.

Она начала качать головой, и ее глаза заблестели от какого-то глубокого чувства, и мне стало интересно, насколько тяжелее это должно было быть для нее. Мои чувства к Магнару противостояли фальшивым эмоциям к Фабиану. Когда я была захвачена мыслями о брате Бельведер, я могла поискать в своем сердце место, которое воин взял в заложники, и снова обрести себя. Она же была захвачена вихрем эмоций, которые навязала ей Идун. Как я могла ожидать, что она будет бороться с ними, когда у меня было так много проблем с тем, чтобы делать то же самое?

Я сжала ее пальцы, пряча метку, и обхватила ее кулак своими руками.

— Мы найдем способ освободиться от этого проклятия, — пообещала я.

— Но для меня это не так, — искренне ответила она. — Эрик… — Ее взгляд скользнул через комнату к Магнару, плечи которого были напряжены от гнева, и я могла сказать, что он больше не хотел ничего слышать в защиту существа, убившего его отца.

— В чем дело? — Настаивала я, чувствуя, что она о чем-то умалчивает.

Она глубоко вздохнула и покачала головой, убирая свою руку из моей. — Ничего. Просто так много всего произошло, свадьба и метка. Это много. Но я в порядке. Я клянусь.

Я открыл рот, чтобы возразить, зная, что она все еще что-то скрывает, но она поднялась на ноги прежде, чем я смогла убедить ее довериться мне.

— Мне нужно в туалет, — объявила она.

Я смотрела ей вслед, когда она уходила от меня, и в моей груди нарастала боль. Она что-то скрывала. Я знала это. И это оставило дыру в моем сердце. Мы всегда всем делились друг с другом. Я не могла припомнить, чтобы когда-то у меня был от нее секрет, но теперь она убегала от меня, вместо того чтобы признаться в той правде, которая ее тяготила.

Я нахмурилась, глядя на отметину на своей ладони, и мой гнев на Идун снова усилился. Теперь ее мерзкая магия вбивала клин между мной и моей сестрой. Этой богине придется чертовски за многое ответить.

Я смотрела в огонь, погрузившись в свои мысли, пока Магнар готовил нам еду.

Мой разум продолжал цепляться за выражение глаз Фабиана прямо перед тем, как он укусил меня в нашем сне. Я знала, что поступила правильно, заставив его понять, почему мы никогда не сможем быть вместе, заставив его увидеть правду о нас. Он должен был понять, что Идун просто играла с нами, играла с нашими эмоциями для собственного мерзкого развлечения. Он был порождением ночи. Моим заклятым врагом. Моим хищником… Так почему же я чувствовала себя такой виноватой?

Он монстр. У него нет чувств, так что ты не сделала ничего плохого.

Но почему мне показалось, что это ложь?

Я снова погрузилась в бесконечный круговорот своих мыслей, в то время как Магнар продолжал готовить в тишине.

В конце концов, он протянул мне миску с едой, и я набросилась на нее, как голодный зверь, даже не потрудившись взглянуть. Он пересел к костру, и я даже не могла винить его за дистанцию между нами, пока в моей груди нарастало разочарование. Почему он хотел быть рядом со мной, когда все, что я делала, это отталкивала его? Я была в гребаном беспорядке и не была уверена, как, черт возьми, я собиралась его исправить. И смогу ли я вообще.

Джулиус снова появился с Монтаной на буксире, и я нахмурилась, поняв, что она отсутствовала гораздо дольше, чем требовалось, чтобы пописать. Теперь я была и дерьмовой сестрой. Хотя она выглядела спокойнее, и тяжесть, которая, как я видела, давила на нее, немного исчезла из ее взгляда. У Джулиуса было веселое выражение лица, и у меня возникло ощущение, что он и был причиной ее улучшившегося настроения. Я смутно задумалась, не перерастают ли их отношения во что-то большее, чем дружба, но я не видела никаких реальных признаков, указывающих на это. Хотя, возможно, это то, что ей было нужно — отвлечься от связи с Эриком Бельведером.

— Прости, если я тебя расстроила, — сказала я, когда Монтана села рядом со мной, принимая еду из рук Магнара со словами благодарности.

— Дело не в этом, — ответила она, не отрывая глаз от еды.

Между нами повисло молчание, и я неловко поерзала.

— Ты же знаешь, что всегда можешь рассказать мне все, — мягко настаивала я.

Она взглянула на меня, темные волосы обрамляли ее лицо. — Просто трудно правильно объяснить все, что произошло. Я обещаю, что постараюсь, но сейчас так много всего происходит и…

— И нам нужно идти. — закончил за нее Джулиус. — Я знаю, вам двоим нужно время, чтобы поговорить по душам. Вероятно, заплетая друг другу косы… и принимая ванну вместе… пока я могу наблюдать, а могу и не наблюдать…

Магнар запустил миской в затылок Джулиуса, и она с глухим стуком ударилась об пол.

— Ты болен, — обвинила я, но не смогла удержаться от смеха, когда Джулиус одарил нас волчьей ухмылкой.

— Ну, последнее, возможно, просто предложение. Но я готов, если вы готовы. И в любом случае, нам нужно двигаться. — Он отправил в рот остатки еды и отошел, чтобы закончить укладывать наши припасы в сумки.

Монтана рассмеялась, обменявшись со мной удивленным взглядом, и тоже поспешила доесть свою еду, и я ухмыльнулась. Джулиус был прав, что бы ее ни беспокоило, пока с этим придется подождать. Нам нужно было убраться подальше от этого места, пока кровососы нас не обнаружили.

Магнар подошел ко мне и протянул Бурю. Я слегка улыбнулась ему, снова принимая тяжелое оружие. Хотя я скучала по Фурии. Этот клинок каким-то образом стал частью меня, и не важно, сколько раз я брала в руки Бурю, он всегда будет верен Магнару.

— Приветствую тебя, Сновидица, — промурлыкал Буря в моей голове, и я улыбнулась, когда он попытался найти со мной связь. Я предполагаю, что это странно, что я хотела сблизиться с клинками Магнара, но у меня было странное чувство, что ему небезразлично их мнение обо мне.

Джулиус первым вышел из здания, которое мы использовали в качестве убежища, и я пошла в ногу с Монтаной, в то время как Магнар прикрывал тыл.

Мы перешагнули через защитные руны на пороге, и Магнар уничтожил их, используя Венома, чтобы перечеркнуть линии на камне. Я почувствовал, как защита, которую они обеспечивали, исчезает с моей кожи, и по телу побежали мурашки, когда меня обдало прохладным ночным воздухом.

Джулиус побежал, и мы поспешили за ним, пока он прокладывал путь через руины к реке. Шум воды звал нас вперед, убеждая, что мы не заблудимся, а над головой мерцал лунный свет.

Я настроилась на ощущения от Бури, но не могла обнаружить ничего приближающегося. Казалось, пока мы были одни.

Мы завернули за угол, и внезапно перед нами открылась река. Я замерла, и мой рот открылся, когда я увидела огромную полосу воды. Я никогда раньше не видела ничего подобного, и стремительный поток заставил мое сердце сделать кувырок в груди. Конечно, Джулиус не хотел, чтобы мы пытались переправиться через нее.

Я посмотрела на него в поисках ответа на охвативший меня ужас, который продолжал нарастать в моей грудной клетке, но Джулиус продолжал двигаться к берегу. Он осторожно огляделся по сторонам, затем стянул толстый брезент с гребной деревянной лодки, которая была спрятана на берегу.

— Нет, — выдохнула я, мой голос прозвучал так слабо, что никто из остальных меня не услышал, но я все равно уперлась.

Джулиус подтолкнул крошечную лодку к реке, и Магнар бросил в нее свой рюкзак, прежде чем помочь ему.

Лодка опустилась на воду, неуверенно покачиваясь на течении, пока Джулиус удерживал ее на месте.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — Спросила я, пока Магнар помогал Монтане забраться внутрь. — Эта лодка очень маленькая, а воды здесь чертовски много. Что, если мы свалимся за борт?

Я думала, что мне удалось довольно хорошо скрыть свою панику, пока я говорила, но один взгляд Магнара сказал мне, что он видит меня насквозь.

— Садись в лодку, — скомандовал Магнар, и я была поражена силой, которая подчинила меня его воле.

Если какая-то часть меня и думала, что он больше не будет использовать эту силу после того дерьма с дождем, то все подобные мечты были разбиты вдребезги, когда его воля окутала меня, и я снова оказалась во власти его слов.

Гнев вспыхнул во мне, и я уставилась на него, когда мое тело начало двигаться без моего согласия.

Я сделала шаг вперед, затем уперлась пятками в берег реки, заставляя себя остановиться. Губы Джулиуса дрогнули в улыбке, пока он наблюдал за мной, а на моем лбу выступили капельки пота, когда я сосредоточила всю свою силу на том, чтобы остаться на месте, отказываясь сдаваться.

Яростные слова, которые я хотела выплюнуть в адрес Магнара, жгли мне язык, пока шли секунды, и мои конечности дрожали от усилий оставаться прикованной к месту.

Глаза Магнара сверкнули огнем, и я яростно стиснула зубы, когда мое предательское тело сделало второй шаг. Мои пальцы против моей воли вцепились в край лодки, но я отказывалась сдвинуться с места хоть на дюйм.

Принуждение давило на меня все сильнее, и мое тело дрожало и медленно продвигалось вперед резкими движениями, пока я, наконец, не уступила его хватке и не прыгнула в лодку.

Монтана смотрела на меня широко раскрытыми глазами и взяла за руку, когда я села рядом с ней, безмолвно спрашивая, все ли со мной в порядке.

— Хорошо, — сказал Магнар, и я не смогла сдержать прилив гордости от того, насколько мне удалось противостоять его команде. Но я все равно бросила на него тяжелый взгляд, когда устроилась на судне, выглядевшем весьма небезопасно.

Я выдохнула и попыталась прокрутить в голове то, что мне только что удалось, фиксируя, что именно я сделала, когда сопротивлялась ему, и стараясь запомнить это на следующий раз. Мне так не нравилось, что моя судьба не зависит от меня, и я была полна решимости разорвать узы, связывающие меня.

Магнар и Джулиус столкнули лодку в воду, прежде чем прыгнуть рядом с нами, обрызгав нас холодными каплями, отчего лодка сильно закачалась.

— Я никогда не видел, чтобы послушники так быстро начинали бороться с внушением после принятия обета, — сказал Джулиус, беря весло и начиная грести. — Ты, должно быть, действительно очень хочешь залезть в штаны моего брата.

Монтана рассмеялась, а я раздраженно пробормотала, что не согласна с его оценкой, несмотря на жар, пробежавший по моему телу, когда проницательный взгляд Магнара впился в меня. Вместо этого я устремила взгляд на воду и отказывалась смотреть на кого-либо из них, пока мы уверенно переправлялись через реку.

У меня сдали нервы, когда мы добрались до середины реки, и течение начало увлекать нас за собой. Я очень старалась не сосредотачиваться на сильном покачивании лодки или на бесконечном водном просторе, расстилавшемся подо мной. Холодный ветер дул вслед за нами, и я плотнее запахнула куртку на шее, когда ледяной холод пробежал по моим венам.

Благодаря течению и гребле Магнара и Джулиуса мы быстро продвигались по реке, несмотря на мои опасения. Вскоре мы оставили руины позади и пересекли границу города. Мою кожу неприятно покалывало, когда мы проплывали так близко от домов вампиров. Было много окон, выходящих на воду, и некоторые из них были освещены, предполагая, что жители были дома.

Я чувствовала себя незащищенной, несмотря на наше тихое путешествие в темноте. Потребуется всего одна пара пытливых глаз, чтобы мы были замечены, и если это произойдет, Бельведеры быстро примут меры.

— Вот и наша цель, — пробормотал Джулиус, указывая вперед.

Я проследила за линией его руки и заметила вдалеке огромную зеленую статую женщины, держащую факел и освещенную луной. Я не ожидала, что она будет такой большой, и даже представить себе не могла, как такая штука была создана.

Чувство тревоги охватило меня, и я крепче сжала Бурю в руке. Казалось, будто что-то приближается, но каждый раз, когда я была близка к тому, чтобы сказать, что это, знание ускользало от меня.

— Старейшина, — тихо сказала я, не в силах больше игнорировать покалывание в животе. — Что-то кажется… не так.

Магнар замер и положил весло себе на колени, прежде чем протянуть руку через плечо, чтобы схватить Венома. Он в замешательстве нахмурился и внезапно вскинул голову, чтобы окинуть взглядом небо.

— Черт, — выругался Джулиус, натягивая лук и целясь во что-то над нашими головами.

Я затаила дыхание, когда огромная тень пронеслась по звездам, и Джулиус выпустил свою стрелу. Сова пронзительно закричала, пытаясь увернуться от удара, но рассыпалась в пыль, когда стрела попала ей в сердце.

Темная форма метнулась к нам, и я в последний момент оттолкнула Монтану в сторону, как раз перед тем, как черный камень врезался в деревянное сиденье, на котором она сидела.

Я подняла его, и меня затошнило, когда я почувствовала, как темная сила извивается внутри него, быстро передавая его Магнару.

— Это чертовски умно, я никогда раньше не видел, чтобы кто-то маскировал Фамильяра таким образом, — выругался Джулиус, хмуро глядя на рунический камень. — И это чертовски хорошо сработало. Кто бы ни был связан с той птицей, он точно знает, где мы сейчас.

— Ты думаешь, он был Фабиана? — С беспокойством спросила Монтана, пока ее глаза блуждали по берегу реки.

Я проигнорировала трепет, охвативший меня при звуке его имени, и сосредоточенно уставилась на воду.

— Нет никаких признаков того, что кто-то идет за нами, — медленно произнесла я.

— Тогда мы должны убраться отсюда раньше, чем они тут объявятся. — Магнар снова опустил весло в воду и погреб дальше сквозь ночь.

Буря становился теплее в моей ладони, и я огляделась, мой взгляд перебегал с места на место, пытаясь понять, был ли это просто город, полный вампиров, который тревожил клинок, или какая-то более близкая угроза.

Вода вокруг нас неестественно зашевелилась, и по моему позвоночнику поползли мурашки. Я напряженно прислушивалась к любым приближающимся звукам, но мир был до боли тих. Даже ветер стих.

Что-то ударилось о дно лодки, и мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Я ухватилась за деревянное сиденье, чтобы не упасть, и с тревогой посмотрела на остальных.

Магнар и Джулиус перестали грести, выхватив мечи, они тоже искали источник угрозы.

Мой пульс бешено колотился, пока я вглядывалась в черную воду, надеясь, что мне почудился темный силуэт, движущийся под поверхностью.

Я указала на него, и дрожь страха пронзила меня, хотя я не осмеливалась заговорить. В реке что-то двигалось.

Монтана наклонилась ближе ко мне, всматриваясь в подернутые рябью глубины, ее лицо было бледным в лунном свете, а рука сжимала мое предплечье.

Я испустила прерывистый вздох, который сорвался с моих губ облачком пара, когда жуткая тишина сгустилась еще плотнее.

Тяжелый грохот прокатился по лодке, когда что-то снова столкнулось с ее днищем. Мое сердце заколотилось от страха, когда вся лодка закачалась так сильно, что нас чуть не выбросило из нее. Я схватила Монтану за руку и потянулась за своими дарами, потому что была чертовски уверена, что не смогу плавать без помощи своих предков.

Лодка дико раскачивалась, а Буря обжигал мою ладонь, крича, чтобы я приготовилась, предупреждая об атаке, которая я все еще не знала от куда последует. Я ухватилась за край лодки, когда что-то снова столкнулось с ней, и все мое внимание сосредоточилось на усилии, которое потребовалось, чтобы удержаться в вертикальном положении в крошечном суденышке.

Адреналин пробежал по моим конечностям, пока я пыталась удержать равновесие, дыхание Монтаны участилось, и ее глаза встретились с моими.

— Черт, — выругался Магнар.

— Держитесь крепче, — приказал Джулиус.

Лодку снова сильно тряхнуло. Я посмотрела на Магнара и Джулиуса, мое сердце грохотало у меня в ушах, но в их стальных взглядах я не нашла ответов, только ужасающую реальность.

— Что мы должны…

Крик вырвался из моего горла, когда что-то врезалось в лодку с такой силой, что нас подбросило в воздух.

Меня отшвырнуло назад, выкинув из судна, и паника переполняла меня, пока я цеплялась за Монтану. Мы погрузились в ледяную воду, и воздух вырвался из моих легких потоком пузырьков, когда я оказалась под поверхностью.

Я отчаянно барахталась, опираясь на знания моих предков о плавании, пока мне не удалось вынырнуть на поверхность, увлекая за собой Монтану и Бурю.

Моя голова показалась над водой, и я набрала полные легкие воздуха, подтягивая Монтану к себе. Она начала кашлять, а я дико озираться по сторонам, в то время как Буря горел в моей руке, призывая меня сражаться. Вампиры приближались, но я нигде не могла их разглядеть…

Холодная рука схватила меня за лодыжку и потащила обратно под воду. Ужас пробежал по моим костям, когда ногти впились в кожу. Я отпустила Монтану, когда снова погрузилась в воду, темнота под водой была такой полной, что я потеряла всякое представление о том, где нахожусь.

Я ничего не могла разглядеть в давящей темноте, и меня уносило все дальше и дальше от обещанного кислорода. Паника охватила меня, когда я попыталась сбросить нападавшего, и мой ботинок врезался в руку и тело, но недостаточно сильно, чтобы сбросить монстра, который держал меня.

Хватка вампира переместилась вверх по моей ноге, и его зубы впились в мое бедро так внезапно, что мои чувства были перегружены агонией на несколько ужасающих ударов сердца. Я закричала от боли и ярости, но мои мысли снова собрались воедино, когда я сосредоточилась, отказываясь позволить себе стать жертвой этого монстра после всего, что я пережила, чтобы забраться так далеко.

Крепче сжав клинок Магнара, я вонзила Бурю в воду, позволяя ему направлять мою руку, прокладывая путь к нападавшему.

Лезвие, должно быть, попало в сердце вампира, поскольку хватка кровососа на мне исчезла, в то время как Буря одобрительно зарычал, восхваляя добычу.

Я устремилась к поверхности, отчаянно желая удовлетворить ноющую потребность в легких и снова найти Монтану.

Мне приходилось бороться с течением, когда я плыла, но серебристый свет звезд подстегивал меня. Я была так близко, но все еще болезненно далеко, мои конечности вяло двигались под водой, даже несмотря на знания моих предков, помогавшие мне ориентироваться в ней.

Я решительно стиснула зубы и, наконец, выбралась обратно на поверхность, хватая ртом воздух и крутясь вокруг, пытаясь разглядеть что-нибудь поверх колышущейся воды в поисках остальных.

Темная вода окружала меня со всех сторон, и я обернулась, ища хоть какой-нибудь признак присутствия моей сестры.

— Монтана! — Заорала я, не заботясь о том, что меня услышат все вампиры поблизости. Она не умела плавать, и у нее также не было способностей, которые помогли бы ей бороться с ледяным прикосновением воды.

— Келли!

Я обернулась на звук голоса Джулиуса и обнаружила, что он плывет ко мне.

— Ты в порядке? Где Монтана? — В отчаянии спросила я.

— Она у Магнара. Мы должны добраться до берега; в воде полно… — Он исчез под поверхностью, и я испуганно закричала, поплыв за ним.

Я нырнула под воду, напрягая зрение и пытаясь разглядеть что-нибудь в темных глубинах. Буря подтолкнул меня вперед, и я поплыла к мерцанию металла так быстро, как только могла.

— Бей метко, — приказал клинок, и я выставила его вперед, когда тело бросилось на меня. Я разглядела пряди черных волос как раз перед тем, как Буря встретился с сердцем вампира, уничтожив его.

Чья-то рука сжала мой локоть, и я испуганно закричала, выпустив струю пузырьков, прежде чем поняла, что это всего лишь Джулиус.

Он потащил меня обратно на поверхность, и я быстро последовала за ним, пока адреналин наполнял мои вены.

— Вперед! — крикнул он, когда мы снова встретились с холодным воздухом. Мое сердце бешено колотилось от страха, что под нами скрывается еще больше вампиров, и я изо всех сил вцепилась в тяжелый клинок истребителей.

Джулиус поплыл прочь от меня, и у меня не было другого выбора, кроме как последовать за ним и надеяться, что Магнар и Монтана уже выбрались на сушу.

Буря предупреждающе зарычал мне, когда я поплыла дальше, и еще больше вампиров последовали за мной под моими ногами. Сердце заколотилось от страха, и я направила все свои силы на то, чтобы плыть по воде, спасаясь от них. Это было не то поле битвы, на котором я хотела сражаться, и уж точно не то, где я хотела встретиться лицом к лицу с монстрами, которые охотились на нас.

Мои колени, наконец, коснулись берега, и я выпрямилась, взяв Джулиуса за руку, пока он оттаскивал меня от воды.

Я тяжело дышала, мои ботинки скользили по камням, пока я отползала от кромки воды, затем обернулась, ища какие-либо признаки присутствия Магнара и моей сестры.

— Где они? — Потребовала я ответа, когда Джулиус поднял свой клинок и первый из вампиров поднялся из реки.

Я держала Бурю перед собой, пока они приближались к нам, и ветер донес до меня звук, пронзивший паникой мое сердце. Монтана кричала, и я понятия не имела, где она.

Я

барахталась в воде, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, чему Майлз научил меня в бассейне. Но все было не так. Было холодно, темно, и вампиры пытались затянуть меня под воду.

Страх пробежал по моему позвоночнику, пока я билась и пиналась о руки, пытающиеся схватить меня, и утопить в этой адской реке.

Я продержалась на плаву еще две секунды, прежде чем холодные пальцы схватили меня за лодыжку и потащили под поверхность. Я погружалась в ее бесконечные глубины, лишенная своей сестры, истребителей, и любого шанса когда-либо снова увидеть Эрика. Ногти впились мне в спину, и паника разорвала мои внутренности.

Я не умру.

Я отчаянно барахталась в воде, пытаясь дотянуться до Кошмара на своем бедре, пинаясь и сопротивляясь, чтобы освободиться. Когда я схватила клинок и в отчаянии взмахнула рукой, я поняла, что мне конец. Независимо от того, насколько сильно он управлял моими движениями, я не могла попасть в цель.

Я не сдамся.

Сверкающий меч вонзился в воду, и вампир встретил жестокий конец. Руки схватили меня, сильные, могучие руки, которые могли принадлежать только истребителю. Я вынырнула на поверхность, столкнувшись с твердой грудью, когда глубоко и неровно вдохнула сладкий-пресладкий воздух.

Магнар держал меня, и его глаза были полны ярости, когда он вонзил свой меч в темную воду вокруг нас.

— Я поймал тебя, держись, — сказал он, и я обвила руками его шею.

— Спасибо тебе, — прошептала я, прижимаясь к нему и зная, что он был моим единственным шансом выбраться из этой ужасной реки.

Луна наблюдала за нашим затруднительным положением сверху, но ее взгляд затянули тучи, и густая тьма окутала мое зрение. Я судорожно втягивала ледяной воздух, пока Магнар тащил меня за собой, а плеск его меча о воду казался единственным звуком в мире.

Я посмотрела налево и направо, высматривая Келли на другом берегу мутной реки, но было слишком темно. Пока Магнар тащил меня к нему, я могла видеть только городские огни. Я опиралась на него, пытаясь пошевелить онемевшими конечностями, чтобы помочь. Наконец мы выбрались на берег реки, и я откашлялась от воды, которая попала мне в легкие.

— Келли, — прохрипела я, в отчаянии поворачиваясь к реке.

Вампирша вынырнула из воды, бросившись к моим лодыжкам с диким голодом. Ее волосы были гладкими, с них капала вода, когда она схватила меня, обнажив клыки. Крик вырвался из моего горла, когда я ударила ее ногой, но клинок Магнара настиг ее первым, и она рассыпалась в пыль.

Я вскочила на ноги, дрожа, пока искала Джулиуса и Келли, опасаясь за их жизни. Я хотела крикнуть, но Магнар зажал мне рот рукой, оттаскивая от кромки воды с такой силой, что я ничего не могла сделать, чтобы остановить его.

— Тихо, мы слишком близко к городу. — Он посмотрел через плечо на ближайший небоскреб, который возвышался над нами. В некоторых окнах зажегся свет, когда Магнар повел меня к высокой стене, отделявшей берег от города. Я прислонилась к ней, вглядываясь в темноту, и отчаянно пытаясь разглядеть проблеск светлых волос в воде.

Мой пульс грохотал в ушах. — Что, если они ранены? Или… или…

Магнар покачал головой, разглядывая отметину в форме звезды на тыльной стороне своей ладони. — Келли жива, иначе знак клятвы исчез бы. И я не боюсь за жизнь моего брата, когда мы имеем дело с такими низшими вампирами, как эти. Должно быть, их выбросило на берег где-то в другом месте.

Мои плечи опустились от облегчения, но это длилось недолго, так как из воды высыпало еще больше вампиров. Магнар двинулся им навстречу, и я подняла Кошмар, а моя уверенность восстановилась.

Никто из нас сегодня не умрет.

Магнар ударил мужчину ногой в грудь, повалив его на землю, прежде чем вонзить свой меч ему в сердце. Женщина бросилась ко мне с жестокой улыбкой на губах, и я подняла Кошмар, ужас пронзил меня, когда на Магнара напали еще двое из них, помешав ему помочь мне.

— Валентина жаждет твоей головы, — промурлыкала вампирша, прежде чем прыгнуть на меня.

Когда она столкнулась со мной, я изо всех сил замахнулась Кошмаром, и из моего горла вырвалось решительное рычание. Я рухнула на землю, когда ее вес обрушился на меня, но лезвие глубоко вошло в ее плоть, и пепел каскадом осыпался вокруг меня.

Вся в синяках и замерзшая, я, пошатываясь, поднялась. Это были кусачие. И Валентина, должно быть, использовала их, чтобы выследить нас.

Я стиснула зубы, гнев бурлил в моей крови. Я убью ее. Она была мерзкой. Хуже любого вампира, которого я когда-либо встречала.

Магнар расправился еще с тремя вампирами, прежде чем атака прекратилась, и я посмотрела на реку с дрожью, пробежавшей по моей коже. Кто знает, сколько еще кусачих таилось в ее глубинах.

Магнар оглянулся через плечо на город. — Нам придется направиться к статуе пешком.

— А как же остальные? — Я ахнула, и тревога пронзила мою грудь.

— Они знают, куда идти. Мы встретим их там.

Я кивнула, признавая, что это был наш единственный выход, но мне была ненавистна сама мысль о том, чтобы снова расстаться со своей сестрой.

Магнар пристально посмотрел на меня. — Они истребители. С ними все будет в порядке.

Я вздохнула, понимая, что он прав. Я видела, на что способна Келли — она была силой, с которой нужно считаться. — Хорошо. Пошли.

Мы помчались по пляжу, прижимаясь к стене у ее вершины и оставаясь в ее густой тени, пока бежали вдоль реки. Я могла видеть статую далеко в воде перед нами, но как, черт возьми, мы собирались добраться до нее без лодки?

Вскоре пляж сузился до узкой точки, оставив нас на мели у кромки воды без видимого прохода вперед.

Мое сердце дрогнуло, когда Магнар резко свернул направо, и мы оказались на влажной лестнице, которая вела к городским дорогам.

Он остановился на ступеньках, и я едва могла разглядеть его черты, когда он повернулся ко мне. — Мы должны подойти как можно ближе к статуе, прежде чем снова поплывем. Кусачие могут быть где угодно на этом участке воды.

— Поплыть? — Пискнула я.

— Ты можешь снова схватиться за меня, я не позволю причинить тебе вред, — прогрохотал он, и я вздохнула, твердо кивнув. Магнар спас мне жизнь. И какой бы гнев я ни испытывала к нему раньше, он таял, а его место занимало растущее доверие.

Он сжал мое плечо. — Мы держимся в тени. Любой вампир, который увидит нас, умрет, понятно?

Я стиснула зубы, дрожа на ледяном воздухе. — Давай постараемся, чтобы нас не заметили.

— Согласен. — Он повернулся, и я последовала за ним вверх по ступенькам, молясь, чтобы Келли и Джулиус смогли найти безопасный проход к статуе.

Я начала сомневаться, что покинуть руины было хорошей идеей. Но сейчас у нас не было выбора. Мы должны были продолжать двигаться и надеяться, что доберемся до места назначения невредимыми.

Мы выбрались на дорогу, освещенную оранжевым светом уличных фонарей. Было поздно, но ночью вампиры процветали, и теперь мы были на окраине их улья.

Однако этот район города казался тихим. Поблизости шумело движение, но машин здесь не было. По крайней мере, пока.

Магнар повернул налево, и мы побежали трусцой вниз по дороге, два моих шага соответствовали одному его. Я смотрела на окна над нами, когда мы пробирались мимо многоэтажек, надеясь, что никто не выглянет.

Крест на моей ладони начал пульсировать, и во мне выросла потребность, которая поглотила все остальное. Я замедлила шаг и остановилась, думая об Эрике. Если меня увидят, кто-нибудь отведет меня обратно к нему…

— Монтана, — прорычал Магнар, и я сильно тряхнула головой, прогоняя это желание.

Я поспешила к нему, бормоча извинения и снова не отставая от него.

— Это из-за метки, — пробормотал он, когда мы двинулись.

— Да, но я справлюсь, — пообещала я, сжимая левую руку в кулак. Идун не возьмет надо мной верх.

Мои пальцы онемели, но чем быстрее мы бежали, тем больше моя кровь нагревалась и боролась с холодом.

Вскоре дорога закончилась, и впереди показался причал, заставленный лодками. Огромные белые суда стояли на воде, мягко покачиваясь на волнах. Это были роскошные яхты с большими парусами, слишком большими, чтобы мы могли даже подумать о том, чтобы воспользоваться ими.

Смех донесся до моих ушей с улиц позади нас, и мы ускорили шаг, метнувшись к ближайшему причалу и пригнувшись в тени большой лодки.

Магнар медленно вздохнул, глядя на воду в конце пирса. Вокруг нас в лодках было тихо, и внутри них не горело ни единого огонька. Я надеялась, что это означало, что мы были одни.

Я провела большим пальцем по рукояти Кошмара, но он не дал ни малейшего намека на нашу безопасность — он гудел энергией с тех пор, как мы вышли на улицы города.

— Ладно, пошли. — Магнар кивнул в сторону реки, и я последовала за ним, крадучись в темноте.

Кошмар завибрировал немного сильнее, и Магнар замер. Я почти врезалась в него, прижавшись к его спине.

— Что это? — Я затаила дыхание, когда страх пробежал по моему позвоночнику.

— Не подходи, — скомандовал Магнар, когда впереди нас раздался всплеск. Он толкнул меня к ближайшей лодке, прикрывая своим телом.

Впереди послышался грубый смех. — Ты пойдешь с нами, истребитель. Отдай нам девчонку, и мы сделаем ее смерть быстрой.

Я задержала дыхание, оглядывая огромную фигуру Магнара и замечая внушительного мужчину-вампира в конце пирса, с которого капала вода и он держал в руке большую цепь.

Магнар с диким рычанием поднял свой меч. — Единственное, что ты получишь, — это пепел, когда я развею тебя по ветру. — Он шагнул вперед, чтобы встретиться со своим противником, и внезапно в моей голове что-то щелкнуло.

Он сказал, что мы сделаем ее смерть быстрой.

Чья-то рука прорвалась сквозь доски у моих ног, схватила меня за лодыжку и дернула так сильно, что пирс подо мной сломался.

Я вскрикнула, и мое сердце лихорадочно забилось, когда я рубанула Кошмаром, защищаясь. Но я погрузилась в ледяную воду, и темнота лишила меня зрения, я дико брыкалась, когда руки обхватили меня, увлекая под волны. Соленая вода обожгла мне ноздри, когда я полоснула Кошмаром по рукам нападавшего, но они не отпустили меня.

Паника пронеслась у меня под кожей, когда моя голова вынырнула на поверхность, и я судорожно глотнула воздух, моргая, пытаясь прийти в себя.

Меня выбросило на небольшой пологий пляж под линией причалов, и ужас поглотил меня, когда я увидела группу вампиров, стоящих там. Все они были насквозь мокрыми и смертельно бледными, их клыки были обнажены, когда они смотрели на меня сверху вниз с отчаянным голодом в глазах. Мне потребовалось еще мгновение, чтобы понять, почему они до сих пор не напали на меня.

Валентина выступила вперед из группы, и ее полные губы растянулись в мрачной улыбке.

— Используйте ее как приманку для Магнара, — приказала она кусачим. — Тогда вы все сможете получить причитающуюся вам кровь.

На пирсе над нами послышалась тяжелая потасовка, и я была уверена, что теперь не один вампир сражался с Магнаром. Его вызывающий рев быстро сменился криками умирающих кусачих, и мое сердце переполнилось от этого шума.

Я стиснула зубы, устремив взгляд на Валентину, и ненависть захлестнула меня. Я встала на ноги, поднимая Кошмар и оскаливая зубы прямо на группу, несмотря на страх, пробегающий по моему телу. — Чудовище, — прошипела я ей.

Валентина издала хихикающий смешок, шагнула вперед и потянулась к Кошмару. Я взмахнула клинком в воздухе по злобной дуге, но она схватила меня за запястье, крепко сжимая, пока боль не пронзила кость, и я вскрикнула, когда была вынуждена выронить его. Она наклонилась, взяв его в свои руки, и я поддалась вперед, чтобы попытаться выхватить его у нее. Сильные руки схватили меня сзади, удерживая и обездвиживая.

— Как мы собираемся заманить сюда истребителя, Бэзил? — Валентина спросила вампира, державшего меня.

— Мы заставим человека кричать, — предложил он, и его ледяное дыхание коснулось моей шеи.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я попыталась вырваться, но Валентина подала ему сигнал, и он резко наклонил мою голову набок, и его клыки коснулись моего горла.

— Нет! — Я в тревоге отвела локоть назад, каким-то образом сумев удержать свою кровь подальше от этого чудовища еще на секунду.

Валентина сильно ударила меня по лицу, и дрожь сотрясла мое тело. Я повернулась, чтобы снова посмотреть на нее, а отпечаток ее ладони оставил горячий след на моей щеке. Она схватила меня за горло, притягивая из хватки Бэзила в свою.

Она обнажила клыки с яростным блеском в глазах. — Ты забрала у меня все, когда Эрик выбрал тебя. Ты знаешь, сколько лет я ждала коронации рядом с Эриком? Насколько я была близка к тому, чтобы занять свое законное место в Новой Империи?

В моей голове пронеслась мысль, что она верит в то, что Эрик предложил бы ей эту роль. Что он, должно быть, пообещал ей это, даже если просто солгал.

— Ты для него никто, — прошипела я, и ее глаза вспыхнули от ярости при этих словах.

Ее ногти впились в мою кожу, и я зашипела сквозь зубы, когда она пустила кровь. Ее последователи начали переминаться с ноги на ногу, у них потекли слюнки, когда запах моей крови наполнил воздух.

— Глупая девчонка. Ты думаешь, что что-то значишь для принца Бельведера? — она усмехнулась. — Ты была лишь отвлекающим маневром, красивыми ножками, которые можно было раздвинуть, чтобы развлечь его, но ты никогда не смогла бы доставить ему такого удовольствия, как я.

— Я не была его развлечением, — прорычала я, слова срывались с моих губ.

Она остро усмехнулась, и ее злобный взгляд проследил за выражением моего лица. — Подожди… Эрик даже не потрудился трахнуть тебя, не так ли? — Она запрокинула голову, громко расхохотавшись, и кусачие присоединились к ней, как безмозглые твари, какими они и были.

Гнев просочился сквозь мои кости, и я занесла кулак, ударив им по ее самодовольному лицу. Она удивленно моргнула, затем воздух наполнил боевой клич, и пирс над нами развалился на части. Магнар рухнул с неба на Валентину и придавил ее к земле своим весом. Меня отбросило на камни, когда она испуганно вскрикнула, пытаясь перекатиться под ним, и Кошмар выскользнул у нее из рук.

— Хватайте его! Он нужен мне живым! — крикнула она остальным, и вампиры ринулись вперед, чтобы схватить Магнара.

Я низко наклонилась, подхватывая Кошмар, и позволяя ему направлять мою руку. — Обрати их в пепел, — промурлыкал он.

Я подняла руку и с криком усилия вонзила кинжал в грудь мужчины.

Он взорвался вокруг меня, и женщина закричала при виде этого, направляясь прямо ко мне. Я устояла на ногах, упираясь ногами в песок, и движимая одной лишь яростью. Она метнулась к моей голове, вцепилась в волосы, и по коже головы пронеслась боль. Она подтянула меня ближе, пытаясь впиться зубами в мою руку, но Кошмар направил мою руку, и я всадила свой клинок ей в сердце прежде, чем ее зубы прорвали кожу.

Обернувшись, я заметила, что Магнара оттаскивают от Валентины оставшиеся трое низших. Истребитель схватил одну из них за талию, рассекая женщину на части своим мечом, прежде чем повернуться к двум последним. Они обменялись испуганными взглядами и убежали в океан.

Валентина потрясенно втянула воздух, переводя взгляд между нами, а затем помчалась по пляжу к дороге.

— Остановись! — Прогремел Магнар. — Ты все еще жаждешь свадьбы, Валентина? Позволь мне соединить твое сердце с острием моего меча. — Истребитель взбежал по крутому берегу, бросившись в погоню, когда добрался до дороги наверху.

Ноги Валентины коснулись бетона как раз в тот момент, когда Магнар потянулся к ней. Молния пронзила землю между ними, с тяжелым стуком отбросив его обратно на песок. Она сбежала в город, и гнев сотряс мои кости.

Я подбежала к Магнару, и он выругался, стирая сажу с лица руками, которые были сильно покрыты волдырями.

— Эта женщина — вечное проклятие, — прорычал он.

— Ты в порядке? — Спросила я, и страх пробил дыру в моей груди.

Магнар сел прямо, и я оценила степень его травм. Его рубашка была сожжена, а на коже виднелись глубокие рубцы.

Он стиснул зубы. — Я исцелюсь. Мне просто нужно немного времени.

Я села рядом с ним и положила руку ему на спину, рассеянно похлопывая его, а затем задумалась, не странно ли это.

Он поднял бровь, повернувшись ко мне. — Значит, ты перестала ненавидеть меня?

— Я никогда не ненавидела тебя, — сказала я с легкой улыбкой, опуская руку. — Мне просто не нравится, что ты командуешь моей сестрой.

— Я делаю это только для того, чтобы защитить ее, — поклялся он, и я кивнула.

— Теперь я это знаю. Ты как твой брат. Однажды он связал меня, чтобы «защитить».

Магнар издал низкий смешок. — Я в этом не сомневаюсь. Джулиус положил на тебя глаз, ты понимаешь?

Мои щеки вспыхнули, и я опустила голову, глядя прямо на серебряный крест на своей левой ладони. — Что ж, он будет разочарован.

— Он довольно решителен, когда нацеливается на женщину. — Он усмехнулся. — Вы были бы прекрасной парой. У моего брата доброе сердце и сильный дух. Как и у тебя.

Я неопределенно улыбнулась, не желая его обидеть. Джулиус был хорошим человеком, но мое сердце принадлежало другому. Вампиру, которого они с Магнаром презирали больше, чем кого-либо другого.

Я заметила, что некоторые ожоги на теле Магнара уже стали менее красными, а волдыри медленно исчезали.

Я сильно нахмурилась. — Валентина сказала, что хочет забрать тебя с собой.

— Да, — буркнул он. — Моя суженая, похоже, все еще имеет какие-то намерения в отношении меня. Но если она думает, что я когда-нибудь посмотрю на нее с любовью, то она заблуждается. Даже до того, как она стала чудовищем, я не испытывал к ней любви. Я никогда ни к кому не испытывал таких чувств, пока не встретил… — Он откашлялся.

— Келли, — закончила я за него с улыбкой на губах.

— Да, — сказал он, и его глаза заблестели от желания, когда он провел большим пальцем по отметине в форме звезды на своей руке. По мере того, как его кожа медленно затягивалась, она, казалось, выделялась еще резче, чем раньше.

Вода спокойно плескалась о берег, и аура Кошмара стала более умиротворяющей. Кусачие давно ушли, но я не думала, что Валентина так легко сдастся. Я подумала о том, что она сказала об Эрике, и нож вонзился мне в сердце. Как он мог быть с кем-то вроде нее? Неужели он действительно пообещал ей место рядом с собой?

— Давай, пошевеливаемся. Мы должны покинуть это место, пока Валентина не вернулась со своими мерзкими последователями. Как бы мне ни хотелось прикончить ее сейчас, наша драка привлечет внимание вампиров в городе, а я не могу встретиться со всеми ними сразу. — Магнар поднялся на ноги, засовывая меч в ножны за спину. — Держись за мою шею, — приказал он, и я подчинилась, обхватив его руками и крепко сжимая.

— Готова? — спросил он.

— Да, — сказала я, и он посадил меня к себе на спину, прежде чем шагнуть в воду.

Я затаила дыхание, когда мы погрузились в ее ледяные объятия, и яростно вцепилась в него, пока Магнар прокладывал путь в волнах, перекладывая одну руку через другую мощными гребками.

Мы покинули гавань, и холод все глубже проникал в мое тело. Я с нетерпением ждала костра и горячей еды, но больше всего я ждала воссоединения со своей сестрой.

Статуя, громоздящаяся под темными тучами, направляла нас к ней. Магнар не запнулся и не останавливался передохнуть ни на секунду, пока тащил меня, и мое сердце расцвело от вновь обретенного доверия. Возможно, временами он был мудаком, но он определенно был надежным мудаком. И если у Келли были чувства к нему, я должна была забыть об ошибке, которую он совершил, причинив ей боль. Я могла видеть в их глазах, как много они значили друг для друга. Я бы никогда не встала у этого на пути. Мне просто интересно, сможет ли Келли когда-нибудь почувствовать то же самое ко мне и Эрику.

M

ое сердце забилось сильнее, когда Джулиус схватил меня за руку и потащил дальше по пляжу, подальше от реки и моей сестры. Скопище вампиров, казалось, никак не прекращало выскакивать из воды несмотря на то, что мы, должно быть, уже убили десятерых из них. Но когда еще больше их вылезло из воды, и их хищные взгляды приковались к нам двоим, я была уверена, что их было слишком много, чтобы мы могли отбиться.

У меня не было выбора, кроме как позволить Джулиусу утащить меня, сорваться с места и молить всех богов на небесах, чтобы Магнар доставил сестру в безопасное место.

— Беги быстрее, — прорычал Джулиус.

— А как же Монтана и Магнар? — В отчаянии спросила я. Мы не могли просто оставить их здесь.

— У тебя все еще есть твоя метка послушницы. Если бы Магнар был мертв, она бы исчезла. И он отдал бы свою жизнь, чтобы защитить Монтану, поэтому мы можем предположить, что с ними обоими все в порядке. Но с нами не будет, если мы не будем двигаться, — настаивал Джулиус.

Облегчение захлестнуло меня, когда я взглянула на метку на своей руке, и ускорила шаг, сосредоточив все свое внимание на нашем побеге.

Вампиры продолжали выползать из воды, и я полностью сосредоточилась на нашем отступлении в надежде увести их за собой, зная, что нам нужно сражаться с ними на наших собственных условиях.

— Сюда, — скомандовал Джулиус, указывая на узкую лестницу, вырезанную в высокой стене, окружавшей реку. — Узкое место. Давайте прикончим этих придурков.

Я расставила ноги, заняв позицию рядом с ним, и выставила Бурю перед собой. У нас было всего мгновение, прежде чем вампиры набросились на нас. Пятнадцать из них мчались в нашу сторону, жаждая нашей крови, как стая кровожадных собак.

Я заскрежетала зубами при виде этих монстров, которые жаждали моей жизненной силы. И не было ни малейшего шанса, что они получат хоть каплю ее.

У Джулиуса чудесным образом остались лук и рюкзак, и он выпускал стрелу за стрелой в приближающихся демонов, обратив шестерых из них в пыль, прежде чем они смогли добраться до нас.

Я прыгнула вперед, чтобы встретить первого, кто подошел достаточно близко, и прорубила путь прямо ему в грудь тяжелым клинком. Буря взволнованно заурчал, купаясь в его крови, и я вошла в ритм боя.

Я низко пригнулась, когда следующий вампир бросился на меня, вонзая меч прямо ему в пах, и он закричал от боли. Началась резня, когда Джулиус вытащил Угрозу и вонзил его в сердце вампира, чтобы прикончить его за меня.

Он разрубил еще двух монстров, прежде чем я встала на ноги, и я отвернулась от него, дико размахнувшись Бурей и снесла голову мужчине.

— Это тот истребитель, которого хочет Валентина? — прошипел один из них, глядя на Джулиуса.

— Нет. Это честная добыча, — ответила женщина, прыгнув к нему.

Джулиус ударил женщину ногой в грудь, и она приземлилась на мой клинок, который я держала наготове. У меня закружилась голова. Почему они охотились на Магнара? Но ярость нашей схватки вытеснила эту мысль из моей головы, поскольку я была вынуждена сосредоточиться на том, чтобы убить их.

Оставшиеся три вампира сразу же бросились на Джулиуса, и я сделала четыре бегущих шага к нему. Он заметил мое приближение и потянулся ко мне, поймав мою руку в свою и швырнув меня вперед, когда я прыгнула навстречу к последним из наших врагов. Я столкнулась с ними, заставив их рухнуть на землю, и вонзила свой клинок в того, кто был в центре.

Джулиус описал над моей головой широкую дугу, пронзив последнюю пару, и я закрыла глаза, когда их останки каскадом посыпались на меня, и пепел прилип к моей промокшей одежде.

Все погрузилось в гробовую тишину, и Джулиус протянул мне руку. Наш адреналин достиг пика от нашей победы, когда он поднял меня на ноги, и мы улыбнулись друг другу.

— Неплохо, послушница, — сказал он, хлопнув меня по плечу, отчего промокшая куртка обрызгала нас обоих.

— Это было весело, — признала я. — Ты слышал, что сказал тот мужчина? О желании поймать истребителя для Валентины?

— Я не склонен обращать особого внимания на бред моих жертв. Низшие, подобные этим, в любом случае не имели бы и шанса захватить моего брата, — пренебрежительно ответил он, хотя это мало что сделало, чтобы ослабить беспокойство, скручивающее мои внутренности. — И неудивительно узнать, что Валентина ищет его. Ее одержимость Магнаром хорошо известна.

— И тебя это не волнует? — Спросила я с тревогой.

— Нет. И тебя это тоже не должно волновать. Если бы Магнар когда-либо хотел Валентину, он бы ее получил. Я никогда не видел, чтобы он смотрел на какую-нибудь другую женщину так, как на тебя.

Я покраснела, качая головой и отказываясь анализировать этот маленький кусочек информации. — Я волнуюсь не потому, что ревную. Я беспокоюсь, потому что она психопатка с бандой кровожадных последователей и властью над стихиями.

Джулиус усмехнулся, как будто я пошутила, и наклонился, чтобы поднять рюкзак, который он уронил, сражаясь с вампирами.

— Можешь прикончить последнего, — предложил он, указывая на вампира, которого я обезглавила.

Я подтолкнула его голову носком ботинка и заглянула в стеклянные глаза мужчины.

— Он действительно может исцелиться от этого? — Спросила я с любопытством.

— Я покажу тебе, — сказал Джулиус с усмешкой. — Держи свой клинок наготове, чтобы прикончить его.

— Хорошо, — медленно сказала я, прижимая Бурю к груди вампира над его сердцем.

Джулиус поднял голову за волосы и сжал пальцами его подбородок. — Привет, я Хедвард, — сказал он глупым голосом, заставляя рот открываться и закрываться, как будто он разговаривал.

Я фыркнула от смеха. — Ты извращенец.

— Ты и понятия не имеешь насколько, — многозначительно ответил он, прежде чем снова водрузить голову вампиру на шею.

У меня отвисла челюсть, когда кожа начала медленно стягиваться, а веки вампира затрепетали.

— Срань господня, — зачарованно выдохнула я.

— Охренеть, да?

Глаза вампира распахнулись, и я вздрогнула, прежде чем опустить лезвие и превратить его в пыль.

— Теперь пошли, нам нужно опередить Магнара и Монтану и добраться до статуи первыми. — Джулиус отвернулся и побежал вверх по ступенькам.

— Победить их? Я не знала, что мы участвуем в гонке.

— Конечно, мы участвуем в гонке! Все становится игрой, если ты превращаешь это в игру. И мы собираемся победить!

Моя куртка насквозь промокла, и толстый материал давил на меня, поэтому я неохотно сбросила ее и оставила на ступеньках. Я выжала большую часть влаги из своих волос, пока бежала, догоняя Джулиуса, расстроенная тем, что каждый раз, когда я находила себе хорошую, теплую куртку, ее каждый раз приходилось выбрасывать.

Когда я поднялась по ступенькам, Джулиус протянул руку, чтобы остановить меня. Я сконцентрировалась на энергии Бури, но поблизости было так много вампиров, что было невозможно сосредоточиться на какой-то одной угрозе.

— Здесь чисто, — прошептал Джулиус, и я последовала за ним через темную улицу в боковой переулок. — Давай отсюда пойдем по крышам.

— Что? — Спросила я, нахмурившись.

— Это лучший способ передвигаться по городу незамеченными, — заверил он меня.

Я все еще не понимала, что он имел в виду, но доверяла его суждениям, поскольку он провел недели в городе до нашего приезда и его так и не поймали.

Джулиус прыгнул к окну в нескольких футах над своей головой и с легкостью схватился за него, подтянувшись повыше, прежде чем взобраться по стене на следующий этаж. Я несколько секунд наблюдала за ним, пока он поднимался, запоминая его движения и готовясь воспроизвести их. Глубоко вздохнув, я отбросила свои сомнения и тоже побежала к стене.

Мои пальцы нащупали щель между кирпичами, и я подтянулась выше. Затем я ухватилась за подоконник и начала набирать скорость, по мере того как осваивалась в этом. Когда я добралась до верхнего этажа здания, Джулиус поймал меня за руку и помог забраться на крышу.

Я оглянулась на пропасть подо мной и прерывисто вздохнула. Мы были на высоте шестнадцати этажей, и бетон далеко внизу манил меня, обещая расплющить мое тело, если я упаду.

— Вот она, — выдохнул Джулиус, указывая вдоль реки на огромную статую, залитую лунным светом.

— Идти не так уж далеко, — ответила я. — Но как нам поможет то, что мы здесь наверху?

— Знаешь, твоя сестра тоже была не в восторге от этой идеи. Но в конце концов ей понравилось. — Джулиус ухмыльнулся мне и помчался по крыше.

У меня перехватило дыхание, когда он достиг края и прыгнул с него, как бесстрашный безумец. Он с легкостью приземлился на соседнее здание и выжидающе повернулся ко мне.

Я смотрела на него несколько долгих секунд, задаваясь вопросом, действительно ли я настолько сумасшедшая, чтобы последовать за ним. В мышцах появилось покалывание, и адреналин захлестнул меня, когда я задумалась об этом. С приливом храбрости или, скорее, глупости, я сорвалась с места.

Я промчалась по крыше, и не успела опомниться, как мои ботинки коснулись края, и я взмыла в небо. Мой желудок сжался, сердце подпрыгнуло, воздух обжег щеки, но потом все было кончено. Мои ноги коснулись следующей крыши, я резко остановилась, и смех сорвался с моих губ.

— Так-то лучше, — сказал Джулиус с безумным видом. — Ты была слишком серьезна последние несколько дней. Тебе нужно помнить, почему быть одной из нас так здорово.

Прежде чем я успела ответить, он снова побежал, и безумная улыбка тронула мои губы, когда я бросилась за ним. Мои ноги были полны энергии, и я преследовала его с крыши на крышу, не выпуская из виду огромную статую, а в груди разливалась легкость. Он был прав: быть истребительницей — это охренительно. Я могла бы обойтись без того, чтобы быть связанной столькими правилами мелочной богини, но, когда я давала волю своим дарам, меня было чертовски не остановить. И это было действительно приятно.

Джулиус перепрыгнул на крышу слева от нас, а я, ухмыляясь, помчалась к крыше справа. Я перемахнула через нее, потоком притягивая к себе свои дары, пока перепрыгивала через следующий выступ. Статуя была все ближе, а он сказал, что хочет участвовать в гонке.

Наши маршруты разделяла улица, и я краем глаза видела, как он мчится вперед, не отставая от меня, пока я прилагала все свои усилия, чтобы победить его.

Я приземлилась на покрытую гравием крышу, и мои ботинки неловко скользнули, а мое сердце подпрыгнуло, когда я восстановила равновесие. Улица впереди заканчивалась тупиком, и там было единственное здание, которое стояло ближе всего к статуе, прежде чем нам пришлось бы снова спускаться.

Я метнулась к следующей крыше, оттолкнулась от края и взлетела вверх, а голова закружилась от восторга. Я тут же снова бросилась бежать, и последнее здание многообещающе замаячило прямо передо мной. Еще один прыжок…

Ударившись о крышу, я перекатилась и вскочила на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть Джулиуса, прыгающего со здания напротив. Улыбка осветила мое лицо, когда он трусцой подбежал ко мне и остановился, скрестив руки на широкой груди.

— Ты жульничала, — объявил он.

— Как? — Спросила я, приподняв бровь.

— Твой путь был проще.

— Конечно. Если ты так говоришь. — Я закатила глаза и направилась к дальней стороне здания, глядя туда, где на острове посреди реки стояла статуя.

С силой, от которой у меня участился пульс, с неба сорвалась молния и ударила в землю на дальнем берегу реки. Я затаила дыхание, глядя на это место и размышляя, могла ли это быть Валентина, если она была рядом.

Однако метка, связывающая меня с Магнаром, прочно держалась на моей коже, поэтому я отбросила свои опасения за него и мою сестру. Чем скорее мы воссоединимся у статуи, тем лучше. До тех пор не было смысла тратить силы на беспокойство.

Джулиус посмотрел вниз, на улицу, и я проследила за его взглядом. Там было открыто несколько баров, и разноцветные огни освещали тротуар, когда вампиры приходили и уходили. Улица была оживленной, и перейти ее будет чертовски сложно.

Джулиус прижал палец к губам и повел меня по крыше к металлической пожарной лестнице. Мы бесшумно спустились и нырнули в темный переулок, а мои чувства обострялись при каждом звуке.

Мы прокрались к улице, и Джулиус выглянул из-за угла, но внезапно отпрянул и обхватил меня руками, прижимаясь своим телом к моему, и толкнув нас к с стене. Я ахнула от удивления, когда он положил руку на кирпичи рядом со мной, удерживая меня на месте и скрывая наши лица, когда наклонился ближе.

— Постарайся притвориться, что тебе весело, милая, иногда проще спрятаться у всех на виду, — выдохнул он, наклоняя свое лицо к моему.

Я отвела Бурю подальше от посторонних глаз и обвила другой рукой его шею, когда поняла, что он делает, создавая впечатление, что мы просто наслаждаемся обществом друг друга в сомнительном уединении переулка.

Группа вампиров прошла мимо нашего укрытия, и несколько женщин захихикали, заметив, что мы застыли в нашей компрометирующей позе. Они поспешили мимо, не приглядываясь, и я улыбнулась Джулиусу, когда он отпустил меня.

— У тебя довольно хорошо получается прятаться, — сказала я беспечно.

— У меня довольно хорошо получается все, — ответил он, подмигивая мне с такой небрежной уверенностью, что мне пришлось закатить глаза. — Так что, когда ты будешь готова переключить свое внимание на более симпатичного брата, просто дай мне знать.

— А есть брат симпатичнее? Я не знала, что вас трое.

— Грубо. Так грубо. — Он схватил меня за руку и вытащил на улицу.

Мы быстро пересекли ее и побежали трусцой по еще одному темному переулку между низкими зданиями, стоявшими вдоль реки, все ближе приближаясь к нашей цели.

Мы продолжали бежать всю дорогу до кромки воды, и я нервно смотрела на нее.

— Как ты думаешь, там все еще могут быть кусачие? — Спросила я.

— Не-а. Зачем им болтаться на дне Гудзона? Раньше это было исключительно для охоты за нашими задницами. А так, они уже либо погибли от наших рук, либо сбежали теперь, когда потеряли нас из виду.

Я кивнула, цепляясь за его уверенность, и готовясь плыть к острову.

— Ну, если ты хочешь победить Магнара и Монтану, тебе стоит поторопиться. — Я разбежалась и нырнула прямо в ледяную воду, которая поглотила меня целиком, когда я снова позволила своим предкам направлять меня.

Я вынырнула на поверхность и поплыла к статуе так быстро, как только могла, но Джулиус не отставал от меня, потому что его мощные руки с легкостью рассекали воду.

Я старалась не думать о цепких руках, тянущихся ко мне из темных глубин, и вскоре мы уже вышли из воды под гигантской статуей.

— О, черт возьми, нет! — Джулиус сорвался с места, и я начала смеяться, когда увидела Магнара, мчащегося к статуе на дальней стороне острова. Он каким-то образом потерял рубашку по дороге сюда, и я прикусила губу, оценивающе разглядывая его мускулистое тело.

Я подбежала к Монтане и заключила ее в объятия, радуясь воссоединению. Судьба никогда не разлучит нас снова.

— Ты в порядке? — Спросила я, когда мы повернулись к статуе.

— Спасибо Магнару. Но по дороге сюда мы встретили Валентину, — серьезно ответила она.

— Правда? — Я ахнула. — Где она сейчас? Магнар ее убил? — С надеждой спросила я.

— К сожалению, нет. Она убежала, но прежде, чем она это сделала, ее последователи попытались поймать Магнара. Я не знаю почему, но она определенно хочет его для чего-то.

Я с беспокойством посмотрела на Магнара. Он ввязался в драку с Джулиусом, и до нас донесся их смех, отчего мое сердце наполнилось радостью. Он был так бесконечно одинок и полон горя, когда я впервые встретила его, но теперь, когда к нему вернулся его брат, я могла видеть, что эта боль отступает от него все дальше и дальше.

— Будем надеяться, Бельведерам удастся выследить ее и убить до того, как она снова придет за ним, — проворчала я, отчасти благодарная за знание того, что за Валентиной охотились так же отчаянно, как и за нами.

Монтана кивнула в знак согласия, и мы направились к истребителям. — Ты в порядке? — спросила она.

— Все еще цела, — подтвердила я, когда мы приблизились к двери у подножия возвышающейся статуи.

Магнар и Джулиус толкали друг друга и препирались вполголоса, пока ждали нас, в своем соперничестве они казались намного моложе, и серьезность на мгновение отступила.

— Скажи этому жулику, кто выиграл, — потребовал Магнар, когда мы подошли к ним.

— Я, э-э-э, не смотрела. — Я неопределенно пожала плечами, и они оба повернулись к Монтане.

— Выиграл что? — спросила она.

Они уставились на нас с негодованием и потопали прочь в здание, продолжая свой спор.

Я посмотрела на Монтану, приподняв бровь, и она поджала губы, пряча веселую улыбку, прежде чем мы последовали за ними внутрь.

1000 ЛЕТ НАЗАД

К

орабль мягко покачивался, пока мы решили взять передышку в путешествии, чтобы Элисса и Валентина смогли немного отдохнуть. На каждом из кораблей нашего флота находились представители Клана Бури и Клана Океанов, но эти двое, как самые сильные в своем роде, путешествовали со мной. Когда они использовали свои силы, судно двигалось так быстро, что этого было достаточно, чтобы вывернуть желудки многих воинов, и не один из них отдал свою еду морю.

Их мастерство обеспечило быструю и безопасную переправу, поскольку Элисса создала нам сильное течение под килем, а Валентина направила ветер в наши паруса.

Идун зажгла мерцающую золотую звезду в небе на краю горизонта, чтобы мы могли ночь за ночью не сбиваться с цели. Я смотрел на нее, скрестив руки на груди, и погрузившись в воспоминания о своем отце. Иногда казалось, что чем ближе я подходил к взиманию долга за его жизнь, тем дальше я чувствовал себя от него.

Я терял его очертания в своем воображении. Стояли ли мы глаза в глаза или я был выше его? Был ли его смех таким глубоким, каким я его запомнил, или он был мягче? Были ли его глаза цвета клинка или того же оттенка, что и пламя?

Что бы ни случилось, когда мы, наконец, выследим Восставших, я никогда не смогу вернуть его. Они украли его у меня, у всей моей семьи. И не было такого количества крови, которое могло бы оплатить его возвращение.

— О чем ты думаешь? — мягко спросила мама, кладя руку мне на плечо и возвращая меня в реальность.

— О том, что в конце концов все люди умирают. Все теряются и забываются во времени… или, по крайней мере, должны. — Я нахмурился еще сильнее при мысли о наших бессмертных врагах и хмуро посмотрел на спокойную воду, окружающую нас.

— Мы можем забыть некоторые детали, — ответила она. — Но те, кого мы любим, всегда будут жить в наших сердцах.

— Но что будет, когда нас тоже не станет? Кто вспомнит о нем, когда никто не вспомнит о нас? — Спросил я, позволяя себе быть таким уязвимым с ней, потому что она, должно быть, лучше всех на свете понимала, что я чувствую.

— Достаточно знать, что мы любили его. Его жизнь была полной и счастливой благодаря нам. И мы воссоединимся с ним в Валгалле.

Я неопределенно кивнул. Зал богов уже не вызывал у меня такого желания, как раньше. Идун была жестокой и хитрой несмотря на то, что утверждала, что любит нас как свой народ. А что насчет Андвари? Он создал существ, ответственных за гибель моего отца. Будет ли загробная жизнь действительно замечательной, если я могу рассчитывать на их компанию в ней?

— Земля! Земля! — крикнул Элфрик со своего места на мачте. — Земля, ярл Магнар! Мы сделали это!

Я прищурился на горизонт, и моя кровь забурлила в предвкушении.

— Разбуди Элиссу, чтобы она побыстрее доставила нас до берега, — сказал я, и мама сжала мою руку, прежде чем поспешить под палубу за Океанской бурей.

Я передвинулся, чтобы ухватиться за перила, вглядываясь в горизонт, и в поле зрения появилось темное пятно. Он был прав — мы чертовски хорошо справились.

Я зашагал прочь от великолепного вида суши и направился в свои покои, чтобы забрать мечи и боевую кожу. Если удача не покинет меня, я уже через день омою свои клинки в крови Восставших.

Я поспешил в свою комнату и быстро переоделся. Когда я взял Венома в руки, он запел, зная о моих врагах. Я не ощущал присутствия паразитов через свои клинки уже три долгих года, и оружие жаждало крови.

Корабль внезапно рванулся, когда Элисса приказала волнам нести нас вперед, и я чуть не упал на свою кровать, в последний момент удержавшись от заливистого смеха.

Я закрепил ножны за спиной и вложил в них клинки, прежде чем поспешить обратно на палубу.

Солнце начало подниматься в небо, и я улыбнулся, когда вид перед нами стал более четким.

Пятно на горизонте превратилось в раскинувшийся пейзаж, заросший высокими деревьями и девственно чистым песчаным пляжем, который манил нас к себе.

— Клянусь богами, я с нетерпением жду возможности снова ступить на сухую землю, — воскликнул Джулиус, подходя ко мне.

— И есть еду, приготовленную из свежих продуктов, — ответил я.

Припасы, которые мы взяли в путь с собой, подходили к концу, и, хотя мы не голодали, у меня болел живот, от желания свежих фруктов и овощей.

— Мы заберем эту землю себе, как только уничтожим наших врагов, — сказала Валентина, тоже присоединяясь к нам. Ветер наполнил паруса, и наша скорость еще увеличилась, когда она подняла руку, чтобы направить его. — Наши дети вырастут, наслаждаясь богатствами этой земли.

Я неопределенно хмыкнул, и Джулиус ухмыльнулся мне. Она всегда знала, как испортить лучшие дни.

— Возможно, тебе следует сосредоточиться на ветре, а не фантазировать о потенциальных родительских способностях моего брата. Хотя, если судить по его лошади, то он может вырастить своих детей кучкой дикарей, так что тебе, возможно, лучше вообще не выходить за него замуж, — сказал Джулиус.

Он всегда пытался дать Валентине повод усомниться в моей пригодности в качестве мужа, но она никогда не обращала на него никакого внимания. Тем не менее, я высоко ценил его постоянные усилия.

— Я и сама могу быть довольно свирепой, когда нужно, — пренебрежительно ответила она.

Лодка понеслась к берегу, и ветер, который вызвала Валентина, усилился, как будто она доказывала свою правоту.

Мои клинки становились теплее на спине, когда мы приближались к Восставшим. Я был уверен, что они были не просто где-то на этой земле — они были в пределах досягаемости.

Я отошел от Валентины и вскарабкался на мачту, когда мы приблизились к берегу. Солнце поднималось все выше, и наша цель становилась все более ясной, а я с жадностью любовался этим зрелище.

Когда мы, наконец, подплыли настолько близко к суше, насколько это было возможно для корабля, Элисса использовала свою власть над волнами, чтобы остановить нас, и ветер стих, как будто его никогда и не было.

Поднялись крики, когда был брошен якорь и все приготовились к высадке.

Я посмотрел вниз, в кристально синее море, и наклонился вперед, чтобы посмотреть, как гигантская черепаха проплыла рядом с нашим кораблем, прежде чем нырнуть под него. Восходящее солнце освещало нас, и я уже чувствовал, как ко мне тянется его тепло, как будто оно тоже было радо видеть нас здесь, — врага наших врагов.

Казалось, что эта земля создана для людей солнца, и я обнаружил, что рад быть здесь. Моя клятва заставила меня пересечь море, и я никогда по-настоящему не задумывался, смогу ли я быть счастлив, оставив свою родину позади, но что-то в этом месте казалось правильным. Как будто мне было суждено быть здесь.

Я оглянулся через плечо и заметил, что Валентина снова направляется ко мне. Мое приподнятое настроение было хрупкой вещью, и я хотел сохранить его как можно дольше.

— Мама? — Позвал я, заметив, что она направляет членов клана в носовую часть корабля.

Она повернулась ко мне со слабой улыбкой, и я не мог не вспомнить о том сиянии, которого не было с тех пор, как умер отец. Она потеряла какую-то часть себя, когда его забрали у нас, и мне было грустно осознавать, что она больше никогда не будет улыбаться так, как раньше.

— Опять убегаешь? — предположила она, и я не смог удержаться от ухмылки. В любом случае, она была намного лучше меня в повседневном управлении Кланами. Я был создан для того, чтобы вести наших людей в бой, а не организовывать размещение наших палаток.

— Разведать местность, — объяснил я, хотя мы оба знали, что эту работу я легко мог поручить кому-нибудь другому.

— Без сомнения, мы будем с нетерпением ждать твоего возвращения с наступлением темноты, — поддразнила она.

— Без сомнения, — согласился я, прежде чем нырнуть с корабля в чистую воду.

Привкус соли коснулся моих губ, и я открыл глаза, чтобы посмотреть на мерцающий свет под волнами. Вокруг меня носились стаи мелких рыбешек, привлеченных блеском моих клинком, а затем снова отпугнутых моими движениями.

Я направился по воде к пляжу и зашагал по золотистому песку, с ликованием ощущая твердую почву под ногами.

Я быстро пересек пляж и, вытащив мечи из-за спины, вошел под раскачивающиеся пальмы. Все было гораздо более ярко-зеленого цвета, чем я привык видеть на моей родине, и запах флоры тоже был острее.

Я с радостью впитывал все детали, когда начал открывать для себя это новое место и его секреты.

— Похитители крови близко, — прошептал Буря в моей голове, и я замер.

— Убийцы рядом, — согласился Веном.

Восставшие были ближе, чем я смел надеяться.

Мои клинки подгоняли меня, и я случайно оглянулся через плечо на наш флот. Было бы разумно вернуться и собрать своих людей, прежде чем выслеживать их. Но если они заметят наше приближение, то могут просто снова убежать. А одинокого человека будет гораздо труднее обнаружить. Кроме того, я никогда не отличался благоразумием.

Свирепая улыбка появилась на моем лице, когда я углубился в джунгли. Возможно, это был день, когда я потребую долг за своего отца и покончу с ними навсегда. Восставшим предстояло узнать, как далеко заходит мой гнев.

М

ы прошли через старый пыльный музей внутри статуи, и Магнар начал разбирать деревянные витрины для костра.

Теперь, когда адреналин выветрился, я дрожала сильнее, а Келли продолжала бросать на меня обеспокоенные взгляды. На истребителей гораздо меньше действовал пронизывающий холод. Даже в своей промокшей одежде они, казалось, почти не беспокоились. Я, однако, отморозила себе задницу.

— Тебе нужно снять эту одежду, — прокомментировал Джулиус, помогая Магнару развести костер в нескольких метрах от разбитого окна.

— Т-тебе бы это п-понравилось, н-не так ли? — Поддразнила я, но мой шутливый тон утонул в моем стуке зубов.

Джулиус фыркнул от смеха. — Я всегда смогу согреть тебя, когда ты разденешься? — предложил он, и Магнар хлопнул его по руке.

— Сделай что-нибудь полезное или заткнись на хрен, — пошутил он.

Вскоре мы разожгли костер, и я уселась перед ним в нижнем белье, поскольку у меня не было другого выбора, кроме как раздеться. К счастью, остальные сделали то же самое, так что я не чувствовала себя одинокой в своей наготе. Мы развесили нашу одежду и содержимое наших рюкзаков сушиться на нескольких стеклянных шкафах, и они трепетали на ветерке, который врывался в окно.

Джулиус снял телефон с ремешка на руке, и его лицо просветлело, когда он нажал что-то на экране.

— Полный заряд, — объявил он.

Мой взгляд ненадолго опустился на его золотистую грудь, мерцавшую в свете костра. Он и его брат были такими мускулистыми, что невозможно было не пялиться. Я заметила, что взгляд Келли тоже не раз обращался к Магнару.

Джулиус поймал мой взгляд, и его брови с любопытством приподнялись, опустившись на мою обнаженную кожу, и внезапно я отвела взгляд, подумав о ком-то, о ком мне не следовало думать. Джулиус был добрым, теплым и отзывчивым, именно на такого мужчину мне следовало бы смотреть. Но мысль о том, чтобы подпустить его ближе, воздвигла прочную стену в моей груди, и все, что я могла видеть в своей голове, были напряженные, стальные глаза мужчины, из-за которого мое сердце никогда не должно было так биться. Но он так глубоко засел в моей крови, что я не знала, как смогу его забыть.

— Может быть, тебе стоит проверить членов королевской семьи? Они могли уже найти Валентину, если она убежала в город, — предположила я, надеясь, что настоящая причина, по которой я хотела это сделать, не была написана у меня на лице.

Я подвинулась к Джулиусу, когда он нажал что-то на экране, чувствуя на себе взгляд Келли, и от ее пристального взгляда у меня по затылку пополз жар. Она знала. Она должна была знать. Потому что моя близняшка знала суть моей души, и прямо сейчас она была привязана к вампиру. К вампиру, о котором я не могла перестать думать, как бы сильно ни старалась.

— Да, хорошая идея, — сказала она секунду спустя, и я почувствовала облегчение, когда она опустилась по другую сторону от Джулиуса, снова ничего не сказав, но чувствуя тяжесть моего секрета, пролегающего между нами. Каждый раз, когда я пыталась затронуть эту тему, я задыхалась, зная, что никакие объяснения в мире не убедят Келли в том, что Эрик был чем-то большим, чем бессердечным монстром.

Магнар хмыкнул, но больше ничего не сказал. Его явное недоверие к технологиям, казалось, не ослабевало, и я задалась вопросом, каково ему было пытаться приспособиться ко стольким изменениям с тех пор, как он проснулся. Идун дала Джулиусу необходимые знания, но Магнар по-прежнему смотрел на мобильный телефон так, словно это была какая-то темная магия.

— Тусовщику весело, — сказал Джулиус, увеличивая квадратик так, чтобы была видна столовая в замке. Место было заполнено людьми, и я заметила Майлза в самом центре, он прижимался к Уоррену, пока они танцевали вместе, и их улыбки озаряли глаза.

— Он расслабляется, даже когда вся его империя вот-вот рухнет, — пробормотал Джулиус. — Он празднует свои злодеяния, кровь, которую он выпил за день. Посмотрите, как они все танцуют, словно у них нет других забот в этом мире, меня от них тошнит.

— Да, все эти горячие женщины, должно быть, действительно сводят тебя с ума, — съязвила я, оглядывая вечеринку и улыбаясь Майлзу и Уоррену, пока они танцевали в ускоряющемся ритме.

— Вампиры, — резко поправил он меня, и у меня в животе все опустилось.

— Монти! Как ты можешь шутить по этому поводу? Они отвратительны, — согласилась Келли, и я поджала губы, вспышка разочарования прошла через меня.

— Они просто люди, — слова вырвались прежде, чем я успела их остановить, и рот Келли открылся.

— Что ты сказала? — прошипела она, сузив глаза.

Я редко становилась объектом гнева Келли. В детстве мы всегда были по одну сторону баррикад, и я была более чем благодарна за это. Однажды она довела Джереми Харпера до слез после того, как он толкнул меня в грязь. Но теперь она смотрела на меня со всей силой своей огненной ярости, и мне стало мучительно грустно. Все, что с нами произошло, вбило клин между нами, и я не могла вычеркнуть те части себя, которые были изменены тем, что я теперь знала.

— Я просто… — Я вздохнула. Я больше не хотела лгать. И я устала притворяться, что время, проведенное с вампирами, меня не изменило. Рассказывать ей о своих чувствах к одному из них, вероятно, было сейчас чересчур глупо, но, возможно, я могла бы хоть немного объясниться.

— Я просто не думаю, что они все плохие, — сказала я, и мое сердце застучало в ушах, когда я вступилась за вампиров перед их заклятыми врагами. Не то чтобы я заступалась за кусачих. Они были настоящими монстрами. Но Эрик и некоторые другие были не такими. Они жили в оттенках серого.

Келли уставилась на меня, и затем ее взгляд смягчился. — Это отметина, — со знанием дела сказала она, беря меня за руку.

Я медленно убрала руку от нее, и боль от того, что она отвергла мои слова, стала слишком болезненной, чтобы ее игнорировать. Как будто я была просто какой-то идиоткой с промытыми мозгами, которая не знала, что у нее на уме.

— Что происходит? — спросила она, нахмурившись, почувствовав мою боль.

— Ничего. — Я покачала головой, когда Джулиус с неловким видом перевел взгляд между нами.

Не было смысла пытаться объяснять, это и так было ясно. Келли была настроена против вампиров так же, как Магнар и Джулиус. Точно так же, как и я была не так давно. Но было очевидно, что не было слов, которые могли бы изменить их мнение по этому поводу или даже приоткрыть возможность того, что, возможно, вампиры не были просто бездушными существами, у которых не было желаний, кроме крови. Да, они совершали плохие поступки. Испорченные, извращенные вещи. И я не оправдывала этого. Но я также была свидетелем моментов чистоты в них. Любви, преданности, страданий.

Я подумала об Эрике и о том стремлении, которое я наблюдала в нем время от времени, о том настойчивом желании стать чем-то большим, чем тем, что ему было уготовано проклятием. Из того, что сказали истребители, Идун была такой же обманщицей, как и Андвари. Так разве истребители и вампиры не были просто разными сторонами одной медали? Разве настоящая битва была между богами, а не между нами?

Я опустила взгляд на мобильный телефон, стиснув зубы, когда почувствовала на себе взгляды всех присутствующих, их обвинения, их озабоченность, и я почувствовала все это, как тяжесть на спине. Постепенно Джулиус и Келли вернули свое внимание к видеонаблюдению, но я не чувствовала себя менее осужденной. Мне должно было быть комфортно сидеть здесь, среди себе подобных, как дома. Но вместо этого я чувствовала, что сижу в месте, которое мне не совсем подходит, хотя все продолжали говорить мне, что мое место именно здесь.

Жар пополз вверх и вниз по моему позвоночнику, и чувство вины за то, кем я стала, захлестнуло меня. Я была предателем для всех в этой комнате. Мое сердце взывало к тому, кого я не могла получить. К тому, кого они считали мерзостью. И я бы согласилась с этим еще не так давно, но я не могла отменить то, что узнала. И я хотела вступиться за Эрика сейчас. Я хотела кричать во все горло, пока они мне не поверят. Но они никогда не поверят.

— А вот и Прекрасный принц собственной персоной. — Джулиус толкнул меня локтем, и мои глаза метнулись к Эрику, который шагал по замку рядом с Фабианом. Эрик выглядел несчастным, его брови были низко нахмурены, белая рубашка помята, а в глазах не было света. Его брат выглядел бледным и двигался неровно, что говорило о том, что ему больно, и его рука потянулась, чтобы схватиться за живот.

— Слава богу, что с ним все в порядке, — вздохнула Келли, а затем в ужасе прижала руку ко рту.

Магнар что-то проворчал по ту сторону костра, но она не посмотрела на него, явно уязвленная тем, что сказала. Я ненавидела то, что она была связана узами со злым принцем, который управлял Сферами, и, честно говоря, могла ли я действительно винить ее за то, что она думала, что мои чувства к Эрику были вызваны теми же узами?

— Сделай погромче, — посоветовала я, и Джулиус подчинился, наполнив помещение их голосами.

— Ты не обязан идти со мной, ты знаешь? — Эрик сказал Фабиану.

— Я хочу быть там, — прорычал он. — Я хочу вырвать ему клыки и увидеть, как он истекает кровью за то, что он сделал с отцом Келли.

Эрик бросил на него быстрый взгляд. — Во-первых, я буду тем, кто уничтожит Вульфа. А во-вторых, ты ведешь себя как сумасшедший с тех пор, как боги связали тебя с сестрой Монтаны, поэтому, пожалуйста, держи себя в руках перед камерами. Мы должны подавать пример людям.

Фабиан внезапно повернулся, схватил Эрика за руку и пристально посмотрел ему в глаза. — Я люблю ее. Я не понимал этого раньше, когда ты сказал, что у тебя есть чувства к человеку. Но теперь я знаю каково это. И ты понимаешь эту боль, не так ли, брат? Ты знаешь, каково это. — Фабиан прижал руку к сердцу, как будто оно болело.

Эрик поколебался, затем кивнул, и в его глазах появилась тьма, которая проникла прямо мне в душу. — Да, но мы все еще можем вести себя как разумные люди, Фабиан. Ты ведешь себя как влюбленный щенок. Например, я правильно расслышал, что ты заказал памятник Келли Форд в Сфере «G»?

Фабиан широко улыбнулся. — Не только в Сферу «G», Эрик. Во все Сферы! Вся человеческая раса будет восхвалять ее имя.

— Черт возьми, — пробормотала Келли.

Глаза Эрика опасно сузились. — Ты сходишь с ума. Тебе не кажется, что эти деньги лучше было бы потратить на улучшение Сфер?

— Э-э-э… да. С этим я тоже разбираюсь. К тому же твои люди уже там и позаботятся об этом. Небольшой побочный проект не повредит.

Эрик нахмурился. — Если ты собираешься настаивать на том, чтобы отправиться со мной и изгнать Вульфа, ты должен держать себя в руках. Я не хочу, чтобы ты был причиной… неловкости.

Мое сердце сжалось при его словах, смесь страстных чувств пронзила меня из-за моего желания увидеть, как убьют Вульфа, и моего желания увидеть, как он приведет Эрика к Валентине. Как бы то ни было, Вульфа собирались изгнать. Сегодня вечером.

Эрик продолжил: — И ни хрена не упоминай о появлении истребителей на свадьбе. Или о том факте, что Монтана и Келли ушли с ними. Нам не нужна головная боль от этих последствий. — Я заметила, как он потирает крест на левой ладони, и связь вспыхнула, а моя ладонь воспламенилась и послала через меня вспышку желания. Я сжала кулак, желание встать и пойти к нему жгло мне грудь, но я подавила его, отвергая.

— Я прикрою твою спину. — Фабиан твердо кивнул, и выражение лица Эрика смягчилось.

— Что ж, это единственная хорошая вещь, которую можно извлечь из всего этого. Я думаю, ты стал вести себя как тот, кем был когда-то.

Глаза Фабиана загорелись. — Я был королевским ослом больше века.

— Скорее пять веков, — пробормотал Эрик, когда они скрылись из виду и их голоса стихли вдали.

— Они покидают замок, — объявил Джулиус. — Но, похоже, они собираются транслировать изгнание, так что мы сможем наблюдать.

— Не могу поверить, что Фабиан воздвиг мне статую, — выдохнула Келли, и ее глаза вспыхнули от эмоций.

— И не одну, — заметила я, и Келли улыбнулась мне, внезапно разразившись смехом. Я не могла не присоединиться, и Магнар метнул в нас кинжалы из глаз.

Келли сдержала свое веселье, тут же изобразив сожаление. — Это немного забавно в совершенно ебанутом смысле.

— Так и есть, — согласился Джулиус. — Особенно потому, что, если Фабиан примчится за тобой с выражением лица как у лани, я использую тебя как отвлекающий маневр, чтобы снести ему голову.

Келли ударила его с такой силой, что его голова мотнулась вбок.

— Прости! — тут же выдохнула она.

Джулиус потер щеку, сильно нахмурившись. — Если подумать, я начинаю уставать от этой отметины, связывающей тебя с паразитом, Келли. По крайней мере, Монтана говорит серьезно, когда утверждает, что у нее есть чувства к вамп… — Он запнулся, и мое сердце свободно выпрыгнуло из груди.

Мудак!

— Что? — Келли ахнула, уставившись на него так, словно не могла принять то, что он только что подразумевал.

У меня защипало в глазах и перехватило горло.

Взгляд Келли обратился на меня. — Скажи, что это неправда. Ты так не думаешь. Ты связана с Эриком так же, как я с Фабианом. Не более того.

Я открыла рот, но ничего не произнесла. Я больше не хотела ей лгать. Я не хотела отрицать то, что было настолько глубоко в моей душе, что доводило меня до безумия.

— Он мне небезразличен, — прошептала я срывающимся голосом. — Эрик мне не подходит, я знаю это. Но он не какое-то злобное существо без сердца. Я увидела в нем нечто, что стоит спасти. Он мне небезразличен, Келли, и, возможно, это даже нечто большее. Может быть, я чертовски боюсь того, что это действительно нечто большее.

Я поднялась на ноги, а Келли продолжала потрясенно молчать.

— Метка… — начала она снова, и я покачала головой, останавливая ее, хватая рубашку и брюки с ближайшего шкафа и натягивая их.

— Все, что я к нему чувствую, было заложено задолго до свадьбы, — призналась я.

— Нет. — Келли поднялась на ноги, и отрицание отразилось на ее лице.

Магнар приблизился к ней, как темная тень, и они оба уставились на меня, в то время как Джулиус виновато нахмурился.

— Послушай, не все так плохо… — начал Джулиус.

— Не все так плохо? — Келли огрызнулась на него. — Что значит «не все так плохо»? У нее есть чувства к вампиру. Бельведеру! Насильнику!

— Эрик не насильник, — прорычала я, и гнев прожег яму в моей груди. — Он не идеальный, я это знаю. Черт, я знаю, что он далек от совершенства. Но он…

— Он паразит, — выплюнул Магнар, и я попятилась, их объединенная ярость внезапно напугала меня. Еще несколько секунд назад я была частью их группы, а теперь чувствовала себя чужой, не имеющей права претендовать на место среди истребителей или вампиров.

— Ты в замешательстве, — умоляла Келли, казалось, отчаянно желая, чтобы это было правдой, делая шаг ко мне, как будто пытаясь преодолеть пропасть между нами.

Слеза скатилась по моей щеке, прожигая дорожку до самого подбородка. — Это не так. Ты его не знаешь, Келли. Ты никого из них не знаешь. Они не все такие, как кусачие. Мы с Эриком нашли между собой нечто такое, что не поддается логике, и я все еще пытаюсь понять, что все это значит, но я знаю, что хочу его. И я боюсь, чертовски боюсь, что ты возненавидишь меня за это, но я не могу остановиться. Я больше не могу сидеть здесь и позволять вам всем называть его монстром, потому что это не так.

Тишина затягивалась, а пустота между мной и моей близняшкой становилась глубже с каждой секундой.

Джулиус сделал шаг ко мне, но я подняла руку, предупреждая его. Отвращение в глазах Магнара и жалость в глазах Келли были невыносимы.

Я повернулась и побежала прочь, двигаясь в бешеном темпе через музей и нырнув в темный лестничный колодец. Я начала подниматься, увеличивая скорость бега, пока не начала задыхаться. Лестница казалась бесконечной, поднимаясь все выше и выше, пока, наконец, я не ступила в круглую комнату. Мое дыхание участилось, когда я вошла в пространство.

Полумесяц окон выходил на воду впереди, а справа Нью-Йорк сверкал, как звездный свет.

Я двинулась навстречу открывшемуся виду, на мгновение отвлекшись на невероятно прекрасное зрелище. Должно быть, я была в короне статуи, так высоко, что у меня кружилась голова.

Я прижала ладонь к прохладному стеклу, удивляясь, что оно все еще цело. Сколько лет простояла здесь эта статуя? Что это значило для людей, которые благоговели перед ее величием?

Я подумала об Эрике, который был где-то в городе, на пути к изгнанию Вульфа. Я хотела бы быть там. Встать на его сторону и наказать человека, который причинил мне и моей семье такую глубокую боль, но я верила, что он сделает это для него настолько мучительным, насколько это возможно. Если это приведет к тому, что Валентину поймают и казнят, стоит оставить его в живых еще на некоторое время. Но если у меня когда-нибудь снова появится шанс убить его, я, черт возьми, им воспользуюсь.

Я глубоко вздохнула, когда мое сердцебиение наконец успокоилось, и меня наполнила печаль из-за пропасти, которая выросла между мной и Келли.

Я оказалась между двумя могущественными врагами в древней войне. И я любила людей с обеих сторон.

Дерьмо… Любовь? Любила ли я его на самом деле? Это слово было отягощено таким количеством разрушительных мыслей, что невозможно сосчитать.

И вообще, какое это имело значение? Я уже выбрала свою сестру, а не Эрика, но мысль о такой жизни, когда Келли так смотрит на меня каждый раз, когда упоминается имя Эрика, была немыслима. Я не хотела выбирать. Но это была несбыточная мечта — думать, что они когда-нибудь смогут ужиться. Или хотя бы смогут терпеть друг друга. Нет… моя судьба была предрешена. Разбитое сердце и воспоминания об извращенном желании — вот все, что у меня скоро останется от времени, проведенного с Эриком. Я не могла вернуться. Но я больше не знала, что ждёт меня впереди.

Время шло, и я гадала, как скоро мне придется с позором вернуться вниз и выслушивать упреки, которые я получу. Я просто хотела спрятаться от мира на некоторое время. Упиваюсь тишиной и биением собственного сердца, которое говорило мне, что я не должна сомневаться в себе, даже если это делают все остальные.

— Монтана? — Келли мягко позвала меня сзади, на этот раз не используя мое прозвище. Что означало, что между нами действительно не все было хорошо.

Я не повернулась к ней лицом, потому что по моим щекам потекло еще больше слез. — Мне просто нужно немного побыть одной, Келли. Я знаю, ты никогда не сможешь этого понять.

Наступила тишина, но я почувствовала, что она приближается, хотя ее шаги были совершенно тихими.

— Просто… я не понимаю, — прошептала она. — Мы ненавидим вампиров. Они контролировали нас всю нашу жизнь. Ты уверена, что это не…

— Это не метка, — заговорила я поверх ее слов твердым голосом.

— Хорошо, — выдохнула она, и по моим венам пробежала струйка боли. Я не могла смириться с мыслью, что между нами все каким-то образом разладилось. Мы были двумя половинками одного целого. Я не была готова потерять ее. — Ты можешь попытаться объяснить? — спросила она.

Она подошла ко мне, и я заставила себя посмотреть на нее, обнаружив, что она одета в почти сухую одежду. Ее глаза были полны тоски, а не гнева, которого я ожидала. И мои плечи поникли, когда я посмотрела вниз, на залитую лунным светом реку, простиравшуюся перед нами.

— Не думаю, что что-либо из того, что я тебе скажу, убедит тебя. Но Эрик даже не знал, в каких условиях мы жили…

— И ты в это поверила? — возразила она, и мое сердце снова дрогнуло.

— Да, — сказала я. — И я не говорю, что это делает все нормальным. Все, что я знаю, это то, что вампиры — люди. У них есть сердца. И некоторым из них не все равно. Некоторые из них даже сожалеют.

Краем глаза я заметила, как Келли покачала головой, и смирилась с тем фактом, что это бессмысленно.

Она положила теплую ладонь мне на плечо. — Это не меняет того, что они сделали. Они сажали людей под замок, они отправляли стариков в «Банк Крови», они отправили маму…

— Я знаю, — выдавила я, закрыв глаза и пытаясь избавиться от боли в душе из-за всего этого знания. — Я знаю, Келли. Но Эрик не понимал, на что были похожи Сферы. И я знаю, что он должен был сделать больше, чтобы все было лучше. Но он совершал ошибки. И сейчас он пытается загладить некоторые из своих проступков.

— Он никогда не сделает достаточно, — прорычала она, и я отдернула от себя ее руку, чувствуя, как между нами снова появляется пропасть.

Я падала, тонула, теряла всех, кого любила, в одночасье. И я не знала, как это исправить.

— Но… — Прошептала Келли, и надежда пронзила мое тело. Я повернулась к ней с отчаянием во взгляде, и она сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Я знаю тебя. И если ты говоришь, что тебе не промывали мозги и эти чувства настоящие, тогда, конечно, я поверю тебе в этом. — Казалось, она с трудом произносит эти слова. — И если ты думаешь, что Эрик пытается измениться… — Она опустила голову, внутренняя борьба была видна на ее лице. — Тогда, я не знаю, может быть, так оно и есть.

Это было что-то. Не очень много, но, по крайней мере, она принимала возможность того, что Эрик был больше, чем просто кровосос. Или она говорила это, чтобы успокоить меня.

— Но он убил отца Магнара и Джулиуса, — прошипела Келли, и ее губы скривились. — Он сделал так много ужасных вещей, что никогда не сделает достаточно, чтобы загладить это.

— Я знаю. — Я кивнула, нахмурив брови. — Я знаю это.

Я больше ничего не могла сказать. Эрик говорил мне, что все произошло не совсем так, как объяснил Джулиус, но я не знала, какова была его история. Или имело ли это вообще значение. Если отец Элиосонов умер из-за Эрика, что на самом деле могло исправить это? Я, конечно, не простила бы Вульфа за то, что он забрал у нас отца. Поэтому я никогда не могла ожидать, что они простят Эрика.

Эмоции боролись внутри меня. У меня не было достаточно убедительного объяснения тому, что я люблю Эрика, и я не собиралась игнорировать все, что он сделал. Но эти чувства сбивали с толку, были необъяснимыми. Они просто были. И я не знала, смогу ли избавиться от них.

— Дело в том, Келли, что я не знаю, кем был Эрик тысячу лет назад. Черт, я не знаю, кем он был год назад. Но я знаю, что он любит свою семью больше всего на свете, он сделает все возможное, чтобы они были в безопасности. Так же, как и мы. И он заботится обо мне так, что я чувствую себя живой. Я никогда не думала, что смогу почувствовать что-то подобное. Я не думала, что любовь когда-нибудь станет частью моего будущего. А месяц назад я бы умерла, прежде чем позволила себе испытывать такие чувства к вампиру. Что-то в нем отвечает на вопрос, который я даже не подозревала, что задавала себе всю свою жизнь. — Я повернулась к ней, обнаружив, что ее рот приоткрыт, как будто она полностью поняла, что я сказала. — Я никогда раньше не понимала, что ты не можешь выбирать, кому отдать свое сердце.

— Выбор может быть сделан за тебя, — прошептала она, быстро вытирая глаза тыльной стороной ладони.

— Магнар? — Мягко спросила я, и она кивнула.

— Ты такая сильная. — Я взяла ее за руку. — Ты разорвешь эту связь с Фабианом. Ты преодолеешь и метку истребителей. Я знаю, что так и будет. Тогда вы сможете быть вместе.

Она снова кивнула, но, казалось, неуверенно. — В конце концов, я вырвусь из этих пут, тогда посмотрим.

Я взглянула на город, чувствуя, как на меня давит неподъемный груз. — В конце концов, иметь любимого человека лучше, чем никогда его не иметь. Я не вернусь к Эрику. Я знаю, что он мне не подходит, что то, что у нас было, было извращенным, токсичным, даже если это и приносило мне минуты радости. Мое сердце может хотеть его, но я та, кто в конце концов выбирает то, что будет лучше именно для меня. Но мысль отпустить его, чертовски разрушает.

— О, Монти. — Она обхватила меня руками и крепко обняла.

Я обняла ее в ответ, испытывая облегчение от того, что она не злится. В каком-то смысле она поняла меня. Даже если она никогда не сможет принять это. И, возможно, у нас еще есть надежда преодолеть эту пустоту между нами, если только она сможет принять эту искренность моей души.

— Мы разберемся с этим, — сказала она, и я улыбнулась ее словам. Папа часто говорил нам это, когда мы чувствовали себя подавленными. Мы разберемся с этим, девочки. Чего бы это ни стоило.

Кто-то прочистил горло, и мы отступили друг от друга, обнаружив Джулиуса, стоящего в дверях, одетого только в джинсы.

— Церемония изгнания вот-вот начнется. — Он помахал нам телефоном. — Но если вы хотите сначала завершить сеанс примирения боем подушками… Я подожду.

— Как насчет того, чтобы вы с Магнаром устроили бой подушками, а мы вместо этого посмотрим? — Я бросила ему в ответ.

— Это пиздец, — он отказался от этой идеи, и я приподняла бровь, пока понимание не заполнило его взгляд. — Оооо, я облажался.

— Ага, — сказала Келли.

— Принято к сведению. Шутки об инцесте не обсуждаются. — Его легкий тон заставил меня улыбнуться, и я почувствовала, как тяжесть немного спала с плеч. По крайней мере, двое из трех истребителей были готовы закрыть глаза на мою привязанность к одному из их врагов. Но я не думала, что третий будет таким снисходительным.

— Вместо боев подушками, как насчет того, чтобы я устроила кулачный бой с большим уродливым истребителем? — Предложила Келли с мрачной улыбкой.

— Уродливым? Ладно, я схожу за Магнаром, — сказал Джулиус, поворачивая обратно к лестнице, и мы поспешили за ним вниз, обмениваясь удивленными взглядами.

Вскоре мы вернулись в музей и приблизились к огню, где Магнар раскладывал для нас макароны по тарелкам. Он снова был одет, а его влажные волосы рассыпались по широким плечам.

Он передал миску Келли и Джулиусу, затем протянул одну мне. Я ухватилась за ее край, но он не отпустил.

Его темный взгляд прожег меня до костей. — Небольшой совет, Монтана. Ты будешь гораздо меньше расстроена, когда я убью Эрика Бельведера, если попытаешься забыть его сейчас. Позволь своему сердцу разбиться вдребезги, чтобы его можно было склеить заново, а когда его голова упадет с плеч, ты сможешь отпраздновать его кончину.

Я сердито посмотрела на него, когда жар разлился по моей коже, и я выпустила миску.

— Оставь себе. Я все равно не голодна. — Я повернулась к нему спиной, опускаясь рядом с Джулиусом.

Сожаление наполнило меня, когда мой желудок недовольно заурчал, но я была слишком упряма, чтобы есть сейчас.

Келли посмотрела на Магнара, как бы говоря: Что ты себе позволяешь? и Магнар быстро подошел ко мне, поставив миску у моих ног. Но я не потянулась за ней.

Магнар вздохнул, и я почувствовала, что он снова обменялся взглядом с Келли. Он присел на корточки рядом со мной, неловко похлопав меня по руке. — Лучше всего двигаться дальше.

Я уставилась на него, такая злая, что он все еще настаивал на своем. — Ты бы убил Келли, если бы ее обратили? Ты бы перестал хотеть ее только потому, что она была вампиром?

Рот Магнара приоткрылся, и он взглянул на Келли, которая покраснела от моих слов. — Этого никогда не случится.

— Но, если бы это произошло, — настаивала я, и его челюсть дернулась от дискомфорта при этом вопросе. — Ты бы причинил ей боль?

— Конечно, он бы так и сделал, — вмешалась Келли. — Потому что, если бы я была одной из них, я бы все равно сказала ему прекратить мое бессмысленное существование.

Я стиснула зубы, но внезапно Магнар перестал выглядеть таким уверенным. Он откашлялся и с мрачным выражением лица пересел рядом с ней.

— Начинается, — сказал Джулиус, казалось, радуясь возможности прервать напряженный разговор. Он сел между нами, держа телефон так, чтобы мы могли видеть трансляцию.

У меня перехватило горло, когда я узнала тот самый двор, в котором меня представили в мой первый день в Нью-Йорке. Камера была направлена вниз, на наклонную площадку для зрителей, которая была заполнена вампирами. На другой стороне двора находился подиум, на котором бок о бок стояли два трона. На них сидели Эрик и Фабиан в царственных черных костюмах, обращенные лицом к толпе.

Внезапно из динамика прогремел голос Эрика. — Леди и джентльмены Новой Империи, мы собрались сегодня вместе по двум причинам. Первая — оплакать потерю стольких людей после событий, произошедших на нашей свадьбе. Вторая — отправить послание жителям нашего города. Особенно тем, кто восстал против нас. Тем, кто стоят на стороне предательницы Валентины Торбрук, убившей жену нашего брата Майлза. Он слишком расстроен, чтобы сегодня присутствовать на этой церемонии, но он передает свою любовь всем вам и надеется, что вы сможете дать ему время, необходимое для оплакивания его невесты. Принцесса Кларисса в настоящее время делает все, что в ее силах, чтобы выследить кусачих. Чтобы снова сделать наши дома безопасными.

Раздались аплодисменты, и люди начали выкрикивать имя Эрика. Несмотря на то, что Магнар не сидел рядом со мной, я почти чувствовала, как он ощетинился, но я была слишком поглощена напоминанием о потере Пейдж, чтобы обращать на это внимание. Она не заслужила такой участи. Она была хорошим человеком, и Валентина ответит за ее смерть.

Когда толпа успокоилась, Эрик продолжил: — Сегодня я представляю вам человека, который был моим собственным обращенным. Человека, который, как я думал, был верен мне и нашей империи. Но он предал вас всех, когда жестоко убил отца моей жены своими зубами, и теперь я отрекаюсь от него как от своего.

В толпе раздался общий вздох, и мое сердце замерло от его слов.

Эрик взмахнул рукой, и двери во внутренний двор распахнулись. Вульфа сопровождали два здоровенных охранника, которые выволокли его на середину помещения. Он был одет в костюм и выглядел свежевымытым. Гнев захлестнул меня, когда он перевел свой ледяной взгляд голубых глаз на толпу. — У нас есть право кусаться! — крикнул он, и в ответ раздался свист.

Вульф зарычал, обводя взглядом сидящих в первом ряду. — Вы все этого хотите. Вы все жаждете человеческой крови из вены. Наверняка вы помните, как приятно поддаваться своей истинной природе? — Он перевел взгляд на Эрика, подняв палец, чтобы указать на него. — Вы бросили меня. Я преданно служил вам сотни лет, и вот как вы мне отплачиваете? Вы не хуже меня знаете, что люди — ничто. Это незначительные существа, на которых следует охотиться, как на зверей, которыми они и являются. Истинная королева выведет нас на этот путь!

Эрик, оскалившись, поднялся со своего трона, и Фабиан встал рядом с ним, закатывая рукава, как будто готовился к драке.

Струйка адреналина заструилась по моим венам, когда Эрик спрыгнул с подиума, приземлился перед Вульфом и направился к нему. Генерал замахнулся на него рукой, но Эрик схватил его за горло и заставил упасть на колени.

— Ты смеешь пытаться ударить меня? — он зарычал.

Вульф забился в его хватке, но Эрик был слишком силен, заставляя его подчиниться.

— Я больше не буду кланяться тебе! — Крикнул Вульф.

Эрик поднял руку в качестве сигнала, и Фабиан спрыгнул на землю рядом с ними, доставая что-то из-под своей мантии. Вспышка серебра привлекла мое внимание, когда Эрик забрал предмет у своего брата.

Фабиан схватил Вульфа, развернул его лицом к толпе и пальцами широко растянул ему рот. Вульф замахнулся обеими руками, но резкий удар Эрика сломал одну из них в локте, и при виде этого у меня участился пульс. Эрик схватил его за другую руку, сломав и ее яростным движением, так что Вульф вознес свой вопль боли к небесам, и его агония пробудила во мне жаждущую энергию.

Я медленно вздохнула, взволнованная и напуганная тем, что должно было произойти. Вульф был чудовищем. Меньше, чем грязь. Он хладнокровно убил нашего отца и теперь расплачивался за это.

Толпа зааплодировала, когда Эрик поднял предмет, который держал в руке, и я поняла, что он держит плоскогубцы.

Келли наклонилась вперед со слезами гнева на глазах. — Устрой ему ад, — прошептала она.

— За папу, — выдохнула я, и она кивнула, взяв меня за руку потянувшись через колени Джулиуса.

Эрик сильно сжал плоскогубцами левый клык Вульфа.

Тишина ударила мне в уши, а затем он вывернул руку назад, и полилась кровь. Вульф закричал, пытаясь отстраниться от Эрика, когда тот снова поднял плоскогубцы.

— П-прекратите! — Взмолился Вульф с полным ртом крови, но Фабиан снова широко раскрыл ему рот.

Эрик поднес плоскогубцы к зубам, взявшись за правый клык. — Ты изгнан из этого города. Ты больше не гражданин Новой Империи. — Он вырвал клык изо рта и поднял его, чтобы толпа могла видеть.

Фабиан толкнул Вульфа на землю, наступив ботинком ему на грудь. — Никто не предоставит этому человеку убежища! Если вы увидите его в пределах нашего города, вы имеете право убить его.

В моих ушах зазвенели радостные возгласы, когда Фабиан и Эрик подняли Вульфа на ноги и швырнули его к двери через двор. Когда они последовали за Вульфом, Эрик нанес удар ему в живот. Я подозревала, что он получит гораздо больше, прежде чем они его отпустят. И я жаждала каждой крупицы справедливости, которая ему воздастся.

Д

жулиус выключил телефон, и между нами воцарилась тишина.

— Видишь? — Сказала Монтана твердым голосом, переводя взгляд на меня. — Он пытается все исправить. Они изгнали Вульфа, вырвали ему клыки и сказали каждому вампиру в Новой Империи, что они не могут кусать людей.

Я отодвинулась назад, пытаясь расслышать, что она говорит. Я могла видеть, как отчаянно она хотела верить, что в Эрике Бельведере есть что-то хорошее, но изгнание Вульфа не вернет нашего отца. Тот факт, что он все еще дышал, только сказал мне, что вампиры ценили свои жизни намного больше, чем наши.

— Они оставили его в живых, — в конце концов ответила я. — Этот монстр несколько дней пытал папу… — Мой голос дрогнул, но я заставила себя продолжить. — Он был покрыт укусами. Ты знаешь, насколько болезнен их яд. А еще его избивали, приковывали цепями к потолку и морили голодом.

Глаза Монтаны наполнились слезами, и она крепко сжала мою руку, как будто ожидала, что я отстранюсь от нее.

— Эрик не знал, — прошептала она. — Он послал Вульфа привести сюда папу. Он должен был освободить его…

— Освободить? — Я уставилась на нее, не веря своим ушам. Как она могла подумать, что у Эрика когда-либо было намерение освободить его? — Если Эрик Бельведер так сильно заботился о тебе, что был готов освободить папу, тогда почему он все еще был счастлив удерживать тебя в плену? Наверняка он бы и тебе дал свободу, если бы любил тебя?

Она покачала головой, как будто хотела отрицать то, что я говорила, но я знала, что она почувствовала правду в моих словах. Он держал ее в клетке, и в конце концов ей пришлось сбежать от него из-за этого.

Магнар и Джулиус встали и отошли от нас, явно решив, что это то, что мы должны обсудить наедине. Они вышли на улицу, и тишина сгустилась.

— Он действительно отпустил меня, — выдохнула Монтана, а ее голос был едва слышен. — В конце концов. Он позволил мне сбежать с тобой.

Я прикусила ноготь большого пальца, пытаясь сдержать вспышку гнева, которая отчаянно рвалась с моих губ. Когда я была уверена, что смогу сдержать свой гнев, я сжала руку в кулак и уронила его на колени.

— Единственная причина, по которой Бельведеры все еще стоят на ногах, — эта метка на моей руке, — спокойно сказала я. — Магнар победил Фабиана, и, если бы я смогла сражаться бок о бок с ним должным образом, мы бы уничтожили и остальных. У Эрика не было выбора, и поэтому он отпустил тебя. Если бы он попытался удержать тебя, то знал, что мы бы прикончили их всех.

Монтана снова покачала головой, и ее взгляд затуманился, когда она до боли захотела, чтобы я поняла, что она чувствует, но мне было так трудно даже попытаться это сделать. Вампиры причинили нам столько боли — как я могла просто закрыть на это глаза, потому что они заявляли о своем невежестве или сожалении?

Я чувствовала себя так, словно мы вдвоем приземлились по разные стороны какой-то огромной пропасти, и я понятия не имела, как мы сможем преодолеть ее. Эта война бушевала тысячу лет, и каким-то образом мы оказались по разные стороны баррикад. Эрику удалось повлиять на нее так основательно, что я поняла, что не смогу переубедить ее в обратном. Но просить меня изменить мое мнение, было все равно что просить меня изменить ход событий. Я чувствовала, как кровь нашего отца вытекает из его тела. Я была с ним в его сне, когда ему пришлось прощаться. И существо, ответственное за это, все еще ходило по Земле.

— Я не понимаю, как ты можешь быть так предана ему, когда только что видела, как он освободил Вульфа. Итак, он потерял несколько зубов? Они, вероятно, отрастут снова. Он даже не будет страдать от этих травм в течение какого-то реального периода времени… я не могу… я просто не понимаю этого. — Я умоляюще посмотрела на нее, умоляя помочь мне понять, потому что если она не сможет, то я не знаю, как мы будем жить дальше. Казалось, она говорит, что то, что они сделали с папой, нормально, а я знала, что она так не думает.

— Я знаю, — сказала она, и слеза скатилась по ее щеке. — Эрик собирался убить Вульфа. Он собирался позволить мне сделать это: я стояла над ним с Кошмаром в руке…

— Так почему ты не убила его? — Потребовала я ответа, и она отпрянула от моего гнева.

— Я бы убила! Я попыталась, но, прежде чем я успела нанести удар, Фабиан остановил меня. Он сказал, что это противоречит их законам. Вот почему им пришлось прибегнуть к изгнанию. Они сказали, что его убийство подстрекнет повстанцев и…

— И смерть нашего отца была для них менее важна, чем их сверкающий замок, — проворчала я.

— Я не знаю, что сказать. Я хочу его смерти так же сильно, как и ты. Но между мной и Эриком произошло так много всего другого. Мне трудно объяснить. Ты сказала, что Фабиан показал тебе себя человеком? Это не заставило тебя усомниться в чем-либо? Они никогда не просили об этом.

Мое сердце болезненно заколотилось о ребра, когда я вспомнила о брате Бельведер, который забрал часть моей души. Я никогда не хотела этой связи между нами, но я не могла отрицать того, что она говорила. Вид его в смертном обличье пробудил сомнения в моем сердце, и, хотя я весь день отказывалась смотреть им в лицо, я заставила себя сделать это сейчас. Не ради него. И не из желания видеть в нем что-то иное, кроме монстра. Но ради моей сестры. Потому что она смотрела на меня так, словно каждое произнесенное мной слово разрывало ее надвое, и я должна была найти какой-то способ это исправить.

— Он показал мне, что произошло, в тот день, когда на них было наложено проклятие, — медленно произнесла я. — Они сошли с ума от жажды крови. Они вчетвером убили всю свою деревню. Каждого мужчину, женщину и ребенка. Даже животных. Они пили кровь членов своих семей.

Монтана прижала руку ко рту, когда ее захлестнуло отвращение к тому, что случилось с Эриком и его бессмертными братьями и сестрой.

— Ты видела это? — спросила она, поразившись от ужаса.

— Мельком. — Я кивнула, хотя отпечаток этого образа запечатлелся в моем мозгу.

Я почувствовала гору вины, которая наполнила душу Фабиана, когда он снова пришел в себя. Я знала, как он сам желал смерти. Я даже знала, что он пытался сделать именно это несколько раз в последующие годы: броситься со скалы и перерезать себе горло, прежде чем понял, что их вид может умереть только одним способом. Только любовь к братьям и сестре в конце концов остановила его от того, чтобы вонзить клинок в собственное сердце.

— Я знаю, как дорого это им обошлось, — призналась я.

Я проглотила комок в горле, не желая говорить больше. Если я позволю себе видеть в вампирах что-то иное, чем монстров, то кем это сделает меня? Кем это сделает Магнара и Джулиуса? Они убили бесчисленное количество особей их вида.

— Все, чего хочет Эрик, — это снять проклятие, — тихо сказала Монтана, видя трещину в моей решимости. — Он не хочет быть существом, которое мы ненавидели с детства.

— Но он и есть это существо, — сказала я, неспособная преодолеть этот последний барьер и увидеть их так, как она явно начинала видеть. — Даже если я приму во внимание тот факт, что они никогда не просили стать такими, какие они есть. Даже если я понимаю потерю и боль, которые они пережили, они все равно решили создавать больше себе подобных. Они по-прежнему держали нас в клетке, заставляли голодать и обращались с нами так, будто наша жизнь вообще ничего не значила, пока им не захотелось взглянуть на нас по-другому.

— Я не думаю, что Эрик ожидал, что увидит меня по-другому, — сказала она мрачным тоном. — Но с тех пор, как он увидел, он слушал. Он пытался изменить ситуацию к лучшему…

— А что, если бы мы не сбежали со свадьбы? Как ты думаешь, что случилось бы со мной, если бы Фабиан удержал меня? Остановил бы его Эрик?

— У него был план, как вытащить тебя оттуда. Я привлекла Магнара и Джулиуса, чтобы спасти тебя, но если бы они не справились, люди Эрика планировали забрать тебя…

— И что? Освободить меня? — Я с сомнением подняла бровь и увидела в ее глазах, что она знала, что этого не произошло бы. — Что, если бы оба плана провалились и я все еще была у Фабиана? Стал бы Эрик сражаться против собственного брата, чтобы спасти меня от его брачного ложа?

— Он никогда бы не позволил Фабиану причинить тебе боль.

— Ты уверена насчет этого? Потому что Майлз и Кларисса определенно не возражали. Я имею в виду, они несли какую-то чушь о том, что я достаточно сильна, чтобы выжить, рожая его детей-демонов — нежить, я имею ввиду, — но они определенно были за то, чтобы отдать меня Фабиану и позволить ему делать со мной все, что он, черт возьми, захочет.

— Я знаю. Но это просто потому, что они думают, что так снимут проклятие. Я не говорю, что это делает все нормальным, но Эрик ни во что из этого не верит, он никогда не брал жен и не заводил детей. Он думает, что мы — ответ. Ты и я.

— Как? — Спросила я.

— Я не знаю. Но Джулиус согласен, что это возможно. Есть пророчество, и кое-что из него похоже на то, что оно может относиться к нам.

Я вздохнула, потирая лицо рукой. Я не знала, что и думать обо всем этом. Моим убеждениям бросали вызов, и я не была уверена, что смогу просто щелкнуть выключателем. Моя ненависть к вампирам въелась в меня до мозга костей. Как я должна была попытаться переосмыслить всю свою жизнь, не видя в них своих врагов?

— Я не могу ясно мыслить, — сказала я. — Мой мозг так забит всем этим… Мне просто нужно поспать. Но я обещаю, что попытаюсь, Монти. Может быть, я не знаю, дай мне немного времени?

Она кивнула, и я поднялась на ноги. Я развернула одеяло, чтобы лечь, хотя оно все еще было немного влажным, затем устроилась у огня, подложив руку под голову.

Монтана взглянула на меня, затем медленно потянулась за телефоном, который Джулиус оставил лежать на полу. Она несколько раз постучала по экрану, и я подумала, не ищет ли она Эрика на записи видеонаблюдения. Она так сильно скучала по нему? Она заметила, что я смотрю, и быстро положила телефон на место, прежде чем тоже лечь спать.

Я закрыла глаза и подумала о том, что она сказала. Если она действительно верила, что в Бельведерах есть что-то хорошее, то, возможно, я была обязана дать ей шанс выяснить, говорила ли она правду.

Я не была до конца уверена, как я раньше оказывалась во снах людей, но когда я сосредоточилась на идее того, что я хотела сделать, я почувствовала это. Это было похоже на сотни маленьких точек света вдалеке, в каждой из которых спала душа, ожидающая, когда я присоединюсь к ней. Один из огоньков сиял ярче остальных, и когда я сосредоточилась на нем, то узнала в нем Фабиана.

Я нащупала души, спящие вокруг него, и наткнулась на еще одну, которую узнала. Я не понимала, откуда я это знала, но я могла сказать, что это была Кларисса. Другие Бельведеры, похоже, не спали, и я была рада: я хотела встретиться с Эриком, но не была уверена, что у меня пока что хватит смелости встретиться с ним лицом к лицу.

Вместо этого я снова обратила свое внимание на Фабиана. Его новообретенная привязанность ко мне, вероятно, сделала его самым легким монстром для допроса в любом случае.

Мое сердце взволнованно забилось, когда я двинулась к его сну, но я стиснула зубы и прогнала это чувство. Я навещаю его по единственной причине, а именно, чтобы попытаться понять, что моя сестра нашла в этих существах, и я не позволю каким-либо другим эмоциям, которые пытались проявиться во мне, подействовать на меня.

Погрузиться в его сон было все равно что нырнуть в ледяной бассейн. По всей моей коже побежали мурашки, пока свет становился все ярче и ярче.

Я стояла в деревянной комнате, где почти все пространство передо мной занимала широкая кровать. Поскольку на этот раз я решила прийти сюда сама, я была одета так, как хотела, в простой черный наряд с Фурией на бедре.

Солнечный свет лился в открытое окно, и снаружи открывался вид на раскинувшийся горный хребет, покрытый снегом.

Под простынями двигались две фигуры, стонущие от удовольствия. Я предположила, что одной из них, должно быть, был Фабиан, и жар пополз у меня по затылку, когда я поняла, что за сон ему снился.

Меня так и подмывало снова уйти, пока он не заметил, что я здесь, но я пришла не просто так и хотела получить ответы.

Собравшись с духом, я скрестила руки на груди и громко откашлялась.

Фабиан сбросил с себя одеяло и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Он был в своей человеческой форме и полностью обнажен. Я изобразила на лице хмурость, не позволяя своим глазам опуститься ниже его талии. Я взглянула на девушку под ним, и смесь смущения, ужаса и унижения нахлынула на меня, когда я поняла, что это я.

— Что это, блядь, такое?! — Воскликнула я, и фальшивая я уставилась на Фабиана, как на какого-то бога. Она тоже была голая, а ее руки тянулись к нему, словно она снова отчаянно желала привлечь его внимание.

— Ты вернулась? — Удивленно спросил Фабиан, прежде чем застенчиво взглянуть на свою фантазийную версию меня. Она исчезла, и появились штаны, прикрывающие его.

— Нихрена подобного, — ответила я, надеясь, что моя бравада скрывает мое смущение, и заставила себя выдержать его взгляд.

— Ты хотела занять ее место? — с надеждой спросил он.

— Нет, спасибо, — беспечно ответила я. — Мне показалось, что она притворяется.

— Уверяю тебя, это не так. — Он крадучись подошел ко мне, и у меня внутри все сжалось от выражения его глаз.

Я отогнала непрошеные желания и сконцентрировалась на окружающей обстановке. Комната исчезла, и вокруг нас выросли дома. Люди начали кричать, и улицы покраснели от крови. Ее было так много, что я чувствовала в воздухе железный привкус. Другие Бельведеры прыгали между убегающими горожанами, вырывая глотки и пируя на павших.

— Прекрати, — выдохнул Фабиан.

Я чувствовала, как он пытается вернуть контроль над своим сном, но он был у меня в руках. Я отбивалась от его попыток с такой легкостью, словно он был мухой, жужжащей у меня над головой. Его собственное тело было покрыто кровью, и я преодолевала его сопротивление, пока он тоже не начал преследовать горожан.

Я могла чувствовать его панику, пока он пытался отогнать от себя кошмар, и чувство вины зашевелилось в моем нутре, заставляя меня заколебаться, не позволяя ему разорвать на части одного из бегущих людей.

Я щелкнула пальцами, и все исчезло. Я снова передала Фабиану контроль над сном, и он уставился на меня так, словно увидел правду об этой части меня и наконец-то понял ее. И если я не ошибаюсь, он был напуган.

Ему потребовалось мгновение, прежде чем он смог придумать, что добавить к темноте, которая теперь окружала нас, но я ждала, пока он вернет себе контроль над пространством.

Между нами медленно появился стол, и я опустилась в удобное кресло напротив него. Безликий вампир поставил на стол два бокала и поместил рядом с ними бутылку с янтарной жидкостью, после чего снова исчез. Мы были внутри, но в комнате не было никаких других деталей, кроме стола и двух стульев.

Фабиан не двинулся с места, чтобы разлить напитки, поэтому я сделала это за него. Я подвинула к нему через стол полный стакан, и часть содержимого выплеснулась через край.

— Это виски семидесятилетней выдержки, — тихо сказал он. — Его не наливают полным стаканом.

— Это сон, — спокойно ответила я. — Поэтому я могу даже искупаться в нем, если захочу.

Он медленно кивнул и поднес стакан к губам, прежде чем осушить его полностью. Затравленный взгляд в его глазах начал исчезать, и я прикусила язык, чтобы удержаться от извинений.

Я сделала глоток из своего стакана, затем выплюнула его. — На вкус как дерьмо, — сказала я с отвращением, чувствуя, как обожгло горло.

Фабиан усмехнулся. — Со временем ты сможешь распробовать его вкус.

— Ну, я не собираюсь делать это в ближайшее время. — Я моргнула, глядя на стакан, и заменила напиток в нем прозрачной жидкостью.

— Джин? — спросил он, разглядывая его.

— Вода, — ответила я, нахмурившись. — Что такое джин?

— О, я забыл, что в Сферах не употребляют алкоголь.

— Вода — единственный напиток в Сферах, — ответила я. — Но, без сомнения, у вас гораздо больше вариантов, чем у нас. В конце концов, мы всего лишь источник питания.

— Ты знаешь, что значишь для меня гораздо больше, — выдохнул он.

Я решила проигнорировать этот комментарий. — Я все равно удивлена, что ты выбрал не кровь. Я не знала, что вы можете пить что-то другое.

— Да, мы можем наслаждаться другими напитками, но нам нужна кровь, чтобы поддерживать себя. Ты собираешься сказать мне, зачем пришла, или ты просто планировала терроризировать меня? — Его глаза были полны предательства, но я заставила себя не реагировать.

— Я не терроризирую тебя, — ответила я. — Я… пытаюсь понять тебя, наверное. Я хотела снова увидеть, через что ты прошел. Я хотела удостовериться, что не выдумала то сожаление, которое ты испытывал, когда показывал мне прошлое в последний раз.

— Тогда почему бы просто не спросить меня, вместо того чтобы вытягивать это из меня? — прорычал он.

— То же самое я могла бы сказать тебе о нашей свадьбе, — прошипела я.

— Ну, разница в том, что я бы не сказал «нет». — Он наклонился вперед и потянулся ко мне. Кончики его пальцев коснулись тыльной стороны моей ладони, и по моей коже пробежала дрожь несмотря на то, что я этого не хотела. Я на мгновение переплела его пальцы со своими, и мое сердце подпрыгнуло от волнения, когда связь между нами затрепетала.

Я стиснула зубы, пытаясь вспомнить, зачем пришла сюда, и сумела отдернуть руку.

— Почему ты сопротивляешься? — Прошептал Фабиан. — Я хочу тебя больше, чем когда-либо хотел что-либо в своей жизни. Вернись ко мне. Будь моей. Я подарю тебе весь мир. Я могу изменить все в соответствии с твоими желаниями. Я уже развелся со своими другими женами и отправил всех своих обращенных улучшать Сферы…

— Я слышала, ты также воздвигаешь статуи, — сказала я, закатывая глаза.

— Я только хочу, чтобы все поклонялись тебе так же, как я. Что я могу сказать, чтобы ты вернулась ко мне? — Он снова потянулся ко мне, и стол исчез. Его руки оказались на мне прежде, чем я успела отреагировать на смену обстановки. — Я могу заставить тебя почувствовать то, чего не сможет ни один другой мужчина… — Он приблизил свой рот к моему, но мой разум был полон мыслей о Магнаре.

Я заставила сон снова подчиниться моей воле, и Фабиан обнаружил, что ничего не сжимает, когда я снова появилась рядом с ним.

— Нет, — прорычала я. — Я пришла сюда, чтобы узнать о тебе и твоих братьях и сестре, а не потакать твоим низменным желаниям.

— Хорошо. Как захочешь, — сказал Фабиан, когда, казалось, понял, что я подумываю об уходе. — Спрашивай меня о чем хочешь…

— Я хочу знать, почему моя сестра думает, что ты не совсем злой. Почему она думает, что Эрик не злой.

— Эрик? Он любит ее так же, как я люблю тебя. Мы вчетвером могли бы быть здесь все вместе, если бы только ты пришла и…

Я представила, что над нами появилось солнце, и заставила его палящие лучи обрушиться на него, возвращая ему форму вампира.

— Отвечай на мой вопрос, — прорычала я, не желая больше слышать никаких его проклятых заявлений.

Он рухнул на четвереньки, в то время как солнце продолжало палить, и я медленно убрала его, спрятав за облаком, которое создала своим воображением.

— Ладно, — выдохнул Фабиан. — Прости. Эрик… я полагаю, лучший из нас. Он всегда изо всех сил боролся с жаждой.

— Он убил сотни истребителей, — выплюнула я, не желая слышать никакой лжи.

— Истребители не обычные смертные, — ответил Фабиан. — Ваш вид охотился на нас сотни лет. Конечно, мы сопротивлялись. Конечно, мы защищались. Но Эрик никогда даже этого не делал добровольно. Он морил себя кровавым голодом двести лет, чтобы попытаться снять наше проклятие.

— Почему он решил, что это сработает? — Спросила я в замешательстве.

— Уплаченный долг исправит старые ошибки. Это строка из пророчества. Он думал, что сможет заплатить долг страданиями. Но Боги явно были не согласны. — Фабиан пожал плечами, как будто не был уверен, что еще он мог сказать по этому поводу.

У меня закружилась голова. Если то, что он говорил, было правдой, то Эрик действительно пытался бороться со своей природой. И он действительно намеревался снять проклятие. Но если это было так, то разве мы не должны были помогать ему, а не пытаться убить? Мы дали клятву положить конец правлению вампиров, но этого можно было достичь, разгадав пророчество и это было легче, чем избавлять мир от каждого отдельного вампира.

От осознания того, что он говорил, у меня закружилась голова, и я начала отступать. Это было уже слишком. Я не знала, что думать или что делать с информацией, которую он мне дал.

— Келли, подожди. Пожалуйста, не оставляй меня снова! — Умолял Фабиан. — Я не вынесу разлуки с тобой. Она разрывает меня на части!

— Мне не суждено быть с тобой, — ответила я, и правда моих слов вытеснила ложные чувства к нему, поскольку мое сердце билось только из-за Магнара.

— Нам суждено! — Воскликнул Фабиан, но он уже исчезал, потому что я вырвалась из его сна.

Я скользнула обратно в свое собственное тело и все еще чувствовала, как мое сердце колотится от тоски по Магнару. Я нуждалась в нем, как утопающая в кислороде. Мне хотелось броситься в его объятия и умолять его взять меня несмотря на то, что я разбита на куски, потому что с ним, каким-то образом, я знала, что смогу стать цельной.

Мне не следовало отталкивать его от себя, чтобы самой справиться с этим. Мне следовало притянуть его ближе. И когда я погрузилась в свои собственные сны, все они были наполнены им.

1000 ЛЕТ НАЗАД

С

олнце сегодня было неумолимо. Боги были против нас. Я пытался связаться с Андвари с помощью зеркала Шамана, но он не ответил. Хотел ли он нашей смерти? Была ли это наша гребаная судьба? Пересечь целый океан только для того, чтобы быть пойманными при свете дня, когда истребители доберутся до нас?

У нас было не так уж много времени, каждое проходящее мгновение превращалось в пыль у нас на глазах. Я стоял под солнцем в центре деревни, в тени только деревянного навеса, и думал о том, что же мне делать. Каменные дома тянулись вверх по холму перед нами, и люди собрались у его подножия, встревоженно глядя на наши ослабевшие фигуры. Каждый раз, когда мы выходили на солнце, вокруг наших глаз появлялись черные прожилки, и наша сила быстро истощалась.

К нам шагнул глава деревни Такода: стройный мужчина с бритой головой и красными полосами, нарисованными на голой груди. — Мы будем сражаться за вас до конца, дорогие боги.

Я взглянул на остальных. Фабиан выглядел готовым драться, но Майлз и Кларисса казались неуверенными. Внутри меня все разрывалось на части, я не знал, что делать. Я не хотел, чтобы жители деревни оказались втянутыми в это. Они будут просто уничтожены огромной силой истребителей. И после всего, что они для нас сделали, было неправильно вести их на верную смерть.

— Мы могли бы обратить их? — Фабиан предложил тихо, чтобы слышали только мы вчетвером.

— Нет, — прорычал я. — Мы не можем так с ними поступить.

— Но нам нужна армия, Эрик, — настаивал Фабиан, и Майлз кивнул, воодушевленный этой идеей.

Я поймал взгляд сестры, — моей последней надежды. На ней было платье из голубого шелка, а в ее золотистые волосы были заплетены цветы. — Нет, Эрик прав. Мы должны уйти, убраться как можно дальше, чтобы защитить их.

Облегчение разлилось в моей груди.

— Будь прокляты эти истребители, я не хочу покидать это место, — прорычал Фабиан.

— Я тоже, — согласился Майлз. — Теперь это наш дом.

Яма отчаяния росла во мне, удивляя меня привязанностью, которую я обнаружил к этой деревне. Скука преследовала меня повсюду в этом мире, но, по крайней мере, здесь была красота леса и извилистые тропы вдоль мирной реки. Не было необходимости в бойне, не было беспричинных смертей. Между нами и людьми было равновесие, — их кровь в обмен на нашу защиту. Это было самое близкое к гармонии, что мы когда-либо находили.

Так что нет, я не хотел уходить, но разве у нас был выбор? Мы поклялись защищать этих людей, и увести истребителей подальше от них было единственным способом, которым мы могли это сделать.

— Ваши враги — наши враги! — Крикнул Такода, поднимая острое копье, которое держал в руке. — Мы будем защищать вас так же, как вы защищали нас!

Среди жителей деревни раздались одобрительные возгласы, и я заметил детей, наблюдавших за нами из дверей своих домов, которые, казалось, были взволнованы этим зрелищем.

Я вздохнул, и мое тело пронзала тревога. Мы не могли так поступить с ними.

Я оглядел лес за деревней, ожидая, что истребители нападут на нас в любой момент. Их клинки приведут их сюда. Они придут, это всего лишь вопрос времени. И я хотел, чтобы решение было принято до того, как это произойдет.

— Мы можем отправиться в лес, встретиться с ними и сразиться под прикрытием листвы. — Я повернулся к своим братьям и сестре. — Мы можем сражаться на наших собственных условиях. И жители деревни не будут в этом замешаны.

Фабиан, казалось, был готов возразить, но Кларисса вмешалась первой. — Да, мы возьмем оружие и спрячемся среди деревьев. Возможно, мы сможем победить, если на нашей стороне будет элемент неожиданности.

— Как мы можем застигнуть их врасплох? Они почувствуют наше присутствие, — прошипел Майлз, запустив руку в волосы. Они становились все длиннее, ниспадая на затылок золотым водопадом.

— Драугр, — голос Андвари прокатился по воздуху, и сила заструилась по земле, заставляя мою кожу покалывать.

Жители деревни в тревоге оглянулись по сторонам, и моя душа содрогнулась, когда он появился среди них. Бог шел к нам в своих коричневых одеждах, его ужасные волосы развевались вокруг него, и ощущение абсолютной силы скользило от него в окружающую атмосферу.

Жители деревни подняли оружие, но я поднял ладонь, предупреждая их.

— Оставьте его, — приказал я, и они медленно расступились, позволяя ему пробраться к нам сквозь толпу, бормоча о своем страхе.

Андвари наблюдал за нами под навесом, остановившись как раз перед нами четырьмя, там, где тень встречалась с солнцем.

— Вам нужна моя помощь, — промурлыкал он, казалось, наслаждаясь нашим затруднительным положением.

— Да. Что ты можешь сделать? — Спросил я, опасаясь новых уловок, новой лжи и новых проклятий.

Андвари низко наклонился, поднимая с пыльной земли четыре черных камня. Он провел по ним рукой, и они разгладились, превратившись в сияющие сферы. На них появились руны, напоминающие трезубец, сверкающий серебром на свету. — Руна Альгиза изменила эти камни. Она не позволят их клинкам обнаружить вас. Всегда носите их с собой. Они помогут вам ускользнуть от истребителей. — Он шагнул в тень навеса, передавая по одному каждому из нас.

Я взял последний блестящий камень, провел по нему большим пальцем, ощущая силу, исходящую от выгравированной на нем руны защиты.

— Поблагодарить меня было бы вежливо с вашей стороны, — прорычал Андвари, и остальные быстро склонили головы в знак признательности, выражая свою благодарность.

Взгляд Андвари скользнул по мне, пока я оставался тихим и неподвижным. — Мне вырвать ее из твоего неблагодарного языка, Эрик Ларсен?

Я боролся с присущей мне дерзостью, но чувствовал на себе умоляющие взгляды моих братьев и сестры.

— Спасибо, — выдавил я, опустив голову.

— Подношения будет достаточно. — Андвари повернулся к жителям деревни, подняв палец и указав на ребенка, обнимающего ноги своей матери. — Подношения крови.

Лед пополз по уголкам моей груди, когда бог поманил девочку поближе, и она была вынуждена двинуться к нему. Ее мать подбежала, чтобы поймать ее, но Андвари повалил ее на землю, заставив страх пронзить мою плоть.

Всемогущая сила бога оттеснила жителей деревни в сторону, позволив маленькому ребенку добраться до Андвари. Воздух пронзали крики, и полные ужаса вопли матери ребенка резали мне уши, в то время как другие жители деревни молили о пощаде.

Андвари подошел к ребенку, доставая из-под мантии сверкающий серебряный нож.

— Нет, — прорычал я, делая шаг вперед, к самому краю тени.

— Прекрасная жертва, — прорычал бог, и жители деревни в отчаянии выкрикнули ее имя.

— Лизи! Мы любим тебя, Лизи! Вернись к нам!

Мои клыки заскрежетали от ярости, и я собрался с духом, выбегая на солнце, его обжигающие лучи прорезали путь сквозь мое тело и ослабили мышцы. Я прищурился от яркого света, а солнечные лучи, словно кислота, обжигали мою кожу, когда я встал перед маленькой девочкой, не давая Андвари приблизиться.

— Здесь не прольется кровь, — потребовал я. — Это хорошие люди. Они не пострадают из-за нас, язычников.

— Но я должен получить свое подношение, — усмехнулся Андвари, которого, казалось, не беспокоила моя позиция.

Из толпы выбежал мужчина, приставляя к своему горлу костяной клинок. — Я приношу себя в жертву!

— Нет! — Я взревел, но было слишком поздно, поскольку мужчина полоснул себя ножом по яремной вене, и кровь полилась по его обнаженной груди. Он ударился о землю, и мать ребенка подбежала к нему, упала на колени и закричала, пока он захлебывался кровью, задыхаясь до смерти.

Я обнажил клыки, наклонился, чтобы взять девочку за плечи и подтолкнуть ее обратно к толпе. Ее мать потянулась к ней, подхватила девочку на руки и стала раскачивать взад-вперед, пока та плакала.

— Полагаю, этого достаточно. — Андвари ухмыльнулся, затем резко отвернулся от меня, растворившись в воздухе.

— Простите нас! — Кларисса обратилась к народу, и лидер склонил голову, давая понять, что согласен.

— Мы отправляемся на перехват истребителей, — крикнул им Фабиан. — Принесите нам свое оружие!

Жители деревни поспешили вперед, кладя к нашим ногам топоры, дубинки, луки и копья, бормоча молитвы об удаче в войне. У меня на бедре висел мой собственный обсидиановый клинок, но я взял топорик, взвесив его на ладони и мысленно готовясь к тому, что должно было произойти. Я сунул рунический камень Андвари в карман, жалея, что за него кому-то пришлось умереть. Но за каждый дар бога всегда платили кровью, так или иначе.

— К деревьям, — приказал я своей семье, когда они закончили вооружаться, и мы двинулись через деревню, и радостные возгласы усилились, когда мы направились к лесу.

— Мы защитим вас! — Майлз обратился к ним, и они радостно закричали, восхваляя нас как святых, а не как грешников, которыми мы были.

Когда я скользнул в темноту между ветвями, солнце соскользнуло с моей кожи, и силы быстро вернулись. Я оглянулся на деревню, молясь, чтобы мы вернулись. Чтобы мы, наконец, покончили с истребителями и смогли продолжить нашу жизнь здесь. Я дал себе безмолвное обещание, что, если мы победим, я попытаюсь еще раз насладиться миром. Я буду проводить время с людьми, посещать их пиры и торжества. Я буду больше, чем просто хищником, я попытаюсь снова стать человеком.

Мы углублялись в темный лес, пока вокруг нас щебетали птицы и мелкие млекопитающие. Вскоре мы прибыли на поляну недалеко от моря и рассредоточились вокруг нее, стараясь спрятаться. Если истребители приближаются, они наверняка выберут самый легкий маршрут. Так должно быть.

Я взобрался на ближайшее дерево, заполз на толстую ветку, нависавшую над поляной. Кларисса скользнула под прикрытие листьев большого дерева напротив меня. Когда она замерла, то стала невидимой, листва полностью скрыла ее.

Фабиан и Майлз вскоре тоже скрылись, и мы погрузились в гробовую тишину, ожидая. Я оставался таким же неподвижным, как ветка, за которую цеплялся, придавая себе ее форму, а мой взгляд был прикован к земле внизу.

Первым признаком движения была группа обезьян, раскачивающихся на ветвях. Я был настолько неподвижен, что одна из них несколько мгновений сидела у меня на спине, прежде чем присоединиться к своим товарищам.

Я прислушался, затем напрягся, когда что-то большое двинулось сквозь подлесок внизу. Появился огромный кабан, который, хрюкая, трусил через поляну.

— О, привет, Магнар, — прошептала Кларисса на ветру, и смешок вырвался из моего горла.

Минуты слились в час, и я начал задаваться вопросом, не ошиблись ли мы в предположении. Возможно, истребители не пойдут этим путем. Возможно, они проложили тропу через болото на юг. Или они могли сначала направиться в ту сторону, а потом повернуть обратно. Но этот район был прямым путем к деревне от моря. Если они почувствовали наше присутствие раньше, то наверняка направились в эту сторону.

Сомнения закрадывались в мое нутро, пока я прикидывал, сколько их может двигаться в нашу сторону. Нам уже приходилось убегать от них, но я не был готов бежать снова. Я не был трусом. По крайней мере, на этот раз у нас было преимущество. Смерть обрушится на них прежде, чем они поймут, что происходит.

Я замер, когда темноволосая голова Магнара появилась между кустами, бесшумно прокладывая путь к поляне. Гнев поднялся в моей крови, и жажда его смерти поглотила меня.

Я устал от этой охоты. Тебе не следовало преследовать нас, истребитель.

Он бесшумно вышел на поляну, завис на ее краю и поднял один из своих золотых клинков, словно пытаясь ощутить наше присутствие. Он нахмурился, взмахнув мечом в воздухе, прежде чем опустить его, очевидно, полагая, что он в безопасности. Камни сработали, и истребители никогда больше не обнаружат нас.

Я ждал, ощущая волну предвкушения, охватившую меня, и позволяя своим инстинктам взять верх. Я был хищником, рожденным убивать. И хотя мне не нравилось проливать еще больше крови, я знал, что мы должны покончить с истребителями, иначе они никогда не перестанут охотиться на нас. Они были угрозой нашему новому образу жизни. Нашему дому. А я никому не позволю снова отобрать его у моей семьи.

Магнар зашагал дальше по поляне, а я молча поднялся на колени, снимая топор с бедра. Когда он шагнул под ветку, на которой я прятался, я стиснул зубы и начал атаку.

Энергия бурлила во мне, пока я падал с дерева, поднимая топор над головой и бесшумно спускаясь вниз, чтобы убить. Магнар поднял голову в последнюю секунду, его меч отбил мое оружие в сторону, и я столкнулся с ним, повалив нас обоих на лесную подстилку. Я вскинул руку с яростным криком, готовя свое оружие, чтобы убить его.

— Как? — в ужасе выдохнул он.

Я опустил руку, чтобы разрубить его на части, но он схватил меня за запястье, в последнюю секунду повернув голову, так что топор едва задел его ухо и глубоко вонзился в землю.

Его кулак врезался мне в челюсть, моя голова откинулась назад, и меня отбросило от него в грязь. Кларисса спрыгнула с дерева, когда Магнар поднялся на ноги и с диким рыком выхватил свой второй меч.

Фабиан подскочил к нему сзади, ударив ногой в спину.

Магнар, спотыкаясь, шагнул вперед, рассекая воздух мечами, чтобы удержать Клариссу на расстоянии, когда она попыталась схватить его.

Я обнажил клыки, крадучись вокруг него, пока он размахивал клинками, чтобы держать нас на расстоянии.

— Дьяволы! Как вам удалось скрыть от меня свое присутствие? — прогремел он.

Майлз метнулся в поле зрения рядом с Фабианом, целясь из лука в голову Магнара. Он выпустил стрелу, и Магнар взмахнул мечом вбок, чтобы сбить ее в воздухе. Я бросился на него, воспользовавшись тем, что он отвлекся, схватил его за голову и дернул в сторону, готовый сломать ему шею.

Магнар взревел, заведя руку за голову и с силой перекинув меня через плечо.

Я поднялся на ноги, с рычанием поворачиваясь к нему, но он бросился на меня с яростью, горящей в его глазах.

— Магнар! — крикнул кто-то из-за деревьев, и через мгновение истребители набросились на нас.

Фабиан, Майлз и Кларисса бросились в подлесок, чтобы перехватить их, оставив меня наедине с Магнаром Элиосоном.

Он сделал два сильных удара своими клинками, но я уклонялся от атаки, танцуя между его смертоносными лезвиями, так что он ни разу не задел меня.

С неожиданной ловкостью я проскользнул между ними, ударив его кулаком в ребра. Он зарычал, когда что-то хрустнуло, и снова замахнулся на меня мечами. Я перепрыгнул через его голову, быстро поворачиваясь и перенося свой вес на его спину, так что он, спотыкаясь, двинулся вперед. Он так же быстро развернулся, оставаясь в вертикальном положении, и направил золотой клинок к моему сердцу. Я схватил его за запястье, сильно вывернув, и он ахнул от боли, когда кость сломалась, выронив меч на землю. Я отбросил его ногой, но этот момент стоил мне слишком многого, потому что он смог возить другой меч мне в бок. Я зарычал от ужаса, когда жгучая боль рикошетом пронзила мое тело. Он вырвал его, и я упал на землю, зажимая зияющую рану над бедром.

— Как тебе удалось увернуться от моих мечей? — спросил он, стоя надо мной и держа клинок у моего сердца.

— Пусть боги помогут тебе так же, как они помогают нам, — прошипел я.

Он обдумал это, подняв меч выше, готовясь прикончить меня, и я вздернул подбородок, готовясь встретить свой конец.

Кларисса врезалась в него с такой силой, что они вдвоем влетели в дерево и переломили ствол надвое.

Я поднялся на ноги, морщась на ходу и проклиная себя за эту неудачу.

Майлз подбежал ко мне, закинул мою руку себе на плечо, помогая двигаться, пока металл клинка истребителей причинял невыразимую боль. — Их слишком много. Мы должны бежать.

— Нет, — прорычал я, решив покончить с этим сегодня.

— Не будь дураком, брат, — взмолился Майлз, и я заметил глубокую рану на его руке, из которой сочилась кровь.

Кларисса вскрикнула, когда Магнар глубоко вонзил лезвие ей в ногу, и меня охватил страх за мою сестру. Но она отскочила от него и побежала нам навстречу, прихрамывая на ходу.

— Вперед! — Фабиан взревел, продираясь сквозь деревья с головой истребителя, болтающейся в его кулаке. Он бросил ее к ногам Магнара, остановив его на полпути, и в его глазах застыла острая скорбь.

— Бежим! — Крикнул Фабиан, и они с Майлзом подхватили меня на руки и помчались к деревьям.

Голос Магнара преследовал нас, его вопль был полон горя и ярости. — Ваши смерти — мои! Бегите и прячьтесь, но я найду вас и вырежу ваши чудовищные сердца, даже если это будет последнее, что я когда-либо сделаю!

Я

хотела поговорить с Эриком. Хотя мы расстались, я все равно чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо, и никакое расстояние, казалось, не могло этого изменить. Метка на моей ладони побуждала меня действовать в соответствии с безумными идеями, которые лезли в голову и не давали мне уснуть. Я поклялась уйти. Я дала эту клятву как себе, так и ему. Но телефон Джулиуса был так близко, и было слишком просто поддаться этому безумному желанию.

Убедившись, что Келли крепко спит рядом со мной, я подкралась к телефону, который Джулиус оставил на полу, и взяла его в ладонь. В тот момент он был больше, чем предмет технологии, — это была прямая связь с Эриком Бельведером. Я не хотела этого делать по чисто эгоистичным причинам, но, черт возьми, я знала, что частично так и было. Другая же часть… ну, может быть, я смогу вразумить Эрика больше, чем истребителей. Это был рискованный шаг, но пророчество само по себе не разгадается, и если бы мы только смогли работать вместе, то, возможно, нам всем удалось бы как-то разобраться в нем.

В любом случае, это могло оказаться совершенно бессмысленным занятием. Я понятия не имела, нашел ли Эрик телефон Валентины после того, как я спрятала его под кроватью в его доме. Но, возможно, он был достаточно близко, чтобы услышать его прямо сейчас.

Я двинулась по музею, оставляя некоторое расстояние между собой и Келли на случай, если разбужу ее. И вскоре обнаружила ржавую дверь, оставленную приоткрытой, ведущую в складское помещение. Я проскользнула внутрь, используя фонарик на телефоне, чтобы осветить помещение, открыв полки, забитые коробками, пыльными шляпами и маленькими модельками статуи.

Я прошла в дальний конец комнаты и соскользнула на пол, прижимаясь спиной к стене. С колотящимся в груди сердцем я нашла номер Валентины в телефоне.

У меня перехватило горло, когда я нажала на кнопку набора номера и поднесла телефон к уху.

Гудки раздавались в моих ушах снова и снова, пока я не поняла, что он не ответит. Мое сердце упало, а в груди поднялось разочарование.

Ну, вот и все.

Я держала телефон перед собой, собираясь нажать кнопку, которая прервала бы звонок.

— Алло? — В трубке послышался голос Эрика.

Я замерла, открыв рот, но не произнесла ни слова. Возможно, прошло всего несколько секунд, но мне показалось, что прошла вечность, прежде чем я смогла издать хоть какой-нибудь звук. — Привет, — выдохнула я, снова поднося телефон к уху.

— Бунтарка? — Прошипел Эрик. — Скажи мне, что это ты.

— Это я, — вздохнула я, закрывая глаза и упиваясь его рокочущим тоном, позволяя ему проникать в каждый дюйм моего тела. Мне не должно было быть так приятно слышать его голос, но мне было приятно, чертовски приятно.

— Ты в безопасности? — спросил он.

— Да, я в порядке, — сказала я. — Ну, не совсем в порядке.

— Что случилось? Тебе нужна помощь? Я приду за тобой…

— Нет, — я перебила его, и мой пульс участился. — Я просто… скучаю по тебе.

От этого признания мои щеки вспыхнули, и я тут же пожалела об этих словах, слетевших с моих губ. Так не должно было быть. Я никогда не должна была чувствовать себя так, но осознание того, что я больше его не увижу, было бременем, которое давило на меня каждую секунду, пока мы были порознь. Так было правильно, но легче от этого не становилось. И выразить это Келли, единственному человеку, которому я когда-то могла поведать все тайны своего сердца, было практически невозможно.

На том конце провода повисла тишина, но, наконец, Эрик ответил.

— Я тоже скучаю по тебе, — он тяжело вздохнул, и я почувствовала, как больно нам двоим от этого. Это было желание друг друга, которое никогда не могло быть удовлетворено. — Черт… ты и понятия не имеешь насколько.

Я крепче сжала телефон, чувствуя, что это единственная вещь, которая сейчас есть в мире.

— Я рассказала о нас своей сестре, — призналась я, и Эрик мрачно рассмеялся.

— Я уверен, что все прошло хорошо.

— Как и следовало ожидать. Хотя… Я думаю, она пытается понять. Даже Джулиус…

— Не надо, — прорычал он, как будто ему было больно слышать имя истребителя. — Не говори о нем. Одна мысль о том, что ты с ним, с этими истребителями, невыносимо бесит меня. Просто скажи мне — ты выбралась из города? Ты где-то подальше от опасности?

— Эм… — Я прикусила нижнюю губу, не уверенная, как много я могу сказать. Я действительно не учла тот факт, что Эрик может спросить о нашем местонахождении.

— Забудь, что я спрашивал, — пробормотал он.

— Я в безопасности, — сказала я.

— Пообещай мне, бунтарка.

— Я обещаю.

Он издал низкий горловой звук. — Я ненавижу это.

— Я тоже это ненавижу. Но это было правильное решение.

— Я знаю, почему ты ушла, Монтана. Я был бы дураком, если бы думал, что ты останешься.

Мое сердце разрывалось на части, и слеза плавно скатилась по моей щеке, пока я теребила обручальное кольцо на пальце.

— Я все еще твоя, — прошептала я, и эта истина вырвалась из меня раньше, чем я успела ее остановить.

Между нами повисла тишина, и все, что я могла слышать, — это свой бешено бьющийся пульс.

— Ты убиваешь меня, — простонал он. — Включи камеру, дай мне на тебя посмотреть.

Жар пробежал по моей коже. — Я не знаю как.

— Нажми на символ камеры внизу и держи телефон перед собой.

Я повернула телефон к себе и нажала кнопку, которую он описал. На экране появилось мое лицо, освещенное синим светом телефона. Мгновение спустя оно уменьшилось до маленького квадратика, и вместо него экран заполнил Эрик. У меня перехватило горло, когда я увидела его. Он сидел в постели с обнаженной грудью, волосы его были растрепаны, а его штормовые серые глаза жадно блестели, пока он смотрел на меня.

— Вот ты где. — Он мрачно усмехнулся, и мой желудок скрутился в узел.

Несмотря на то, что он был за много миль от меня, на видео он казался так пугающе близко, что мое тело отреагировало так, как всегда реагировало рядом с ним. Помнить о том, что нужно дышать, стало сложной задачей, а рациональные мысли все труднее удерживать.

— Я подумала, что ты, возможно, занят сегодня вечером. Вульфом, — сказала я.

— Ты знаешь об этом?

— Мы смотрели церемонию, — призналась я, и его глаза немного потемнели.

— Ты же знаешь, я не хотел его отпускать. Но перед этим я устроил ему ад. Но мы надеемся, что сейчас он может пригодиться, чтобы поймать Валентину.

Я кивнула, переводя дыхание. Я знала, что это важно, но выражение моего лица выдавало мое разочарование. Я хотела смерти Вульфа за то, что он сделал.

— Он сильно пострадал, бунтарка, — поклялся Эрик, и его глаза загорелись от жестокости, с которой он расправился с моим врагом.

— Страдание — это не смерть, — сказала я.

— Это еще хуже, — сказал он, нахмурив брови. — Уверяю тебя в этом.

Я медленно кивнула, понимая, к чему он клонит, но Вульф все еще был свободен. Это было больше, чем мой отец получил при жизни.

— Мы столкнулись с Валентиной, — осторожно сказала я. — Она пыталась забрать Магнара. Я не знаю почему, но она была полна решимости.

— Черт, — прорычал Эрик. — Поступали сообщения о том, что ее видели, но мы не успели вовремя. Она причинила тебе боль?

— Она пыталась, но я в порядке. Она, конечно, хотела меня убить. Но это не совсем сюрприз года. Она сказала, что вы с ней когда-то были вместе и что ты собирался жениться на ней. — Я проигнорировала нарастающий жар в моем теле, уставившись на выражение его лица, и пытаясь оценить его реакцию на то, что я знаю об этом.

Лицо Эрика исказилось. — Я никогда ничего подобного не обещал.

— Но вы были вместе? — Спросила я.

Его лоб прорезали морщины. — Я бы так не сказал. Она была просто отвлечением.

Я кивнула, мне не понравилась их совместная картинка в моем воображении, но Валентина была красива. К тому же она была вампиром. Неуязвимая, бессмертная. Хорошая партия для него, пока она окончательно не сошла с ума, предположила я.

— У меня никогда не было к ней чувств, бунтарка. Это был просто секс.

— Ладно, неважно, — сказала я, сморщив нос. — Мне не нужны подробности.

Медленная улыбка появилась на его лице. — Ты знаешь, я не хочу никого, кроме тебя. Я никогда ничего не хотел так, как тебя. Ты первая женщина, завоевавшая мое сердце. — Он положил руку себе на грудь. — Оно не бьющееся и, вероятно, черное, как деготь, но оно твое, бунтарка.

Дыхание застряло у меня в груди, когда я кивнула, принимая то, что он говорил, даже если это противоречило всякой логике.

— Мы не были созданы для того, чтобы любить друг друга, — выдохнула я.

Он склонил голову, страдание коснулось его глаз, и мне было больно видеть это непоколебимое существо таким сломленным. Неужели это из-за меня?

— Боги разделили нас, — сказал он. — Мы должны преодолеть эту пропасть.

— Тебе не кажется, что уже слишком поздно для этого?

— Возможно, — пробормотал он.

— Так что ты собираешься делать с Валентиной? — Спросила я.

Услышав ее имя, он обнажил клыки. — Мы выслеживаем Вульфа. Он может привести нас к ней со дня на день.

Мои мысли резко вернулись к истребителям и их отцу. — Эрик… Я знаю, ты не хочешь говорить об этом, но сейчас я чувствую себя такой лицемеркой. Больше всего на свете я хотела отомстить Вульфу за то, что он сделал с моим отцом. И именно так Магнар и Джулиус относятся к тебе.

Его лицо стало серьезным, исказившись от дискомфорта.

— Ты думаешь, я похож на Вульфа, — заявил он.

— Нет, — сказала я, и в груди у меня все сжалось. — Или, по крайней мере, я хочу надеяться, что это не так. Может, ты когда-то совершил что-то ужасное, но, возможно, ты об этом сожалеешь?

Эрик провел рукой по лицу. — Тот день до сих пор так ярко запечатлен в моем сознании, что иногда он яснее, чем вчерашний.

— Расскажи мне об этом, — попросила я, отчаянно желая услышать его версию случившегося.

— После того, как меня обратили, я понял, что мне нужно что-то сделать, чтобы удовлетворить Андвари. Я жаждал выплатить ему долг и отчаянно хотел не быть кровожадным монстром, в которого он меня превратил. Поэтому я забаррикадировался в пещере. Я не пил кровь двести лет. Я подумал, что, если уморю себя голодом, это снимет проклятие.

Мое сердце сжалось от его слов, когда я подумала о боли, через которую он, должно быть, прошел.

Он продолжил: — И вот однажды Фабиан пришел за мной: он взял меня на битву между нами и истребителями. Андвари наполнил меня своей силой. Я был таким сильным. И таким чертовски голодным. Я не чувствовал ничего, кроме жажды. Я был животным. Лисой в курятнике. — Он бросил на меня напряженный взгляд, как будто был обеспокоен продолжением, тем, что я могу подумать о нем после этого момента.

Я ждала, ободряюще глядя на него.

— В тот день я потерял каждую частичку себя, — пробормотал он. — И когда голод отступил и ко мне вернулась человечность, я увидел, что натворил. Я оказался перед последним истребителем, оставшимся в живых на поле боя. Он умирал… он был слаб. Этот человек был отцом Элиосонов. Андвари прошептал пророчество мне на ухо. Рожденный воином, но ставший монстром… Я думал, он говорил мне, что превращение истребителя в одного из нас было ответом. Что я могу снять проклятие таким образом. — Он отвел взгляд, как будто не хотел встречаться со мной им. — Я был неправ, бунтарка. Меня обманули. Но это не отменяет моей вины.

Мое дыхание участилось, когда я осознала его слова. — Истребители думают, что ты сделал это, чтобы уничтожить их клан, отправив его обратно к ним. Они считают, что еще хуже то, что он был обращен. Что было бы лучше, если бы он умер смертью воина.

Бровь Эрика нахмурилась. — Полагаю, я могу понять, почему они так подумали. Но это не входило в мои намерения. Я знаю, что Магнар убил своего отца, когда вернулся домой, испытывая отвращение к тому, что с ним произошло. Истребители не могут видеть в нас людей. И бывают моменты, когда мы ими и не являемся. Создание этой империи было способом противостоять этому. Мы думали, что если сможем создать общество с законами, которые не позволят людям умирать от наших рук, тогда мы сможем вернуть себе некоторое чувство морали. Но даже это пошло прахом… Все стандарты, которых, как я думал, я придерживался, были гребаной ложью. — Он сердито посмотрел на меня, и я протянула руку, чтобы провести пальцами по экрану, жалея, что не могу быть рядом с ним, чтобы успокоить его боль.

То, что он сделал, было нехорошо, но, по крайней мере, он знал это. По крайней мере, он пытался стать лучше. Я могла видеть сожаление в нем, как темную тень, нависшую над его душой. Разве это не стоит хоть чего-то?

— Я прощаю тебя, — тихо сказала я. — Даже если ты не можешь простить себя. Ты хороший, Эрик. Даже если ты совершал плохие поступки. Мы все совершали плохие поступки…

— Что ты когда-либо делала такого плохого? — В его глазах снова вспыхнул огонек, и я рассмеялась.

— Хм… когда-то я хотела, чтобы одного ребенка, с которым я выросла, забрали в «Банк Крови». Он всегда издевался надо мной, опрокидывая меня в грязь. — Я покачала головой. — Я не говорила этого вслух. Но я так думала. Насколько это ужасно?

— Какая у тебя темная душа, — усмехнулся Эрик. — Ты даже не представляешь, каких ужасных вещей я желал некоторым людям. Важно то, как мы поступаем. Вот почему я проклят навеки, а твоя душа чиста.

— Не говори так, — резко сказала я. — Ты сейчас наверстываешь упущенное, не так ли?

— Ну, я слышал, Фабиан возводит статуи твоей сестры в Сферах, хочешь, я сделаю то же самое? Я позабочусь, чтобы они были в два раза больше. Это могло бы компенсировать часть моего дерьма. — Его рот скривился в улыбке, и смех вырвался из моей груди. — Бунтарка, — Он тяжело вздохнул. — Я больше не буду отказывать тебе в смерти Вульфа. Когда я найду Валентину, я удостоверюсь, что он окажется втянутым в бойню, которую я собираюсь учинить над ней и ее последователями.

Меня охватило облегчение. — Спасибо.

Он пристально посмотрел на меня. — Пожалуйста, скажи мне, где ты, и я обещаю, что оставлю твоих друзей в покое, если это значит, что я смогу провести эту ночь с тобой. — Глаза Эрика переместились на мои губы, и от одного этого взгляда у меня по спине пробежал огонь. Я вспомнила, как однажды он держал меня под собой, как его язык скользил по моему клитору, как жадно он поглощал меня.

— В прошлый раз, когда мы пытались это сделать, получилось не очень хорошо, — заметила я.

— Второй раз — самое то, — сказал он, весь такой адский, когда его взгляд прошелся по мне, разрывая меня на части своими глазами.

— У нас есть небольшая проблема — мы находимся по разные стороны баррикад в многовековой войне, — сказала я, стараясь сохранить легкий тон, когда мы перешли к обсуждению жестокой реальности нашей ситуации. Самая важная причина, по которой я ему позвонила.

— Как насчет того, чтобы попробовать переписать нашу версию «Ромео и Джульетты», чтобы в итоге не умереть? — Предложил Эрик.

Я тихонько рассмеялась, зная эту историю по лучшим попыткам отца пересказать ее. — Я думаю, что это та версия, в которой они идут разными путями.

— Это звучит как довольно скучная версия, бунтарка. Не стремись к карьере писателя.

— А как бы тебе хотелось, чтобы все прошло?

— Сначала ты прекратишь мои мучения, придя сегодня ночью в мою постель. А завтра мы сможем сесть на лодку и уплыть куда угодно, только не сюда.

— И бросить всех, кого мы любим, расхлебывать этот бардак? — Я усмехнулась.

— Они разберутся. — Он ухмыльнулся, затем выражение его лица немного омрачилось, когда он что-то обдумал. — К сожалению, все не так просто.

— Я прекрасно это понимаю.

— Послушай, я думаю, тебе нужно поговорить с истребителями. Убеди их позволить тебе и твоей сестре прийти к нам. Мы знаем, что вы — часть пророчества. Мы можем разобраться с остальным вместе и снять проклятие. Истребителей это наверняка устроит? Неужели они так решительно настроены убить нас всех, даже когда этот факт бросается им в глаза?

Я вздохнула, опустив глаза. — Келли не сможет снова находиться рядом с Фабианом. А даже если сможет, убедить остальных, — это личное, когда речь идет о тебе, Эрик. Не думаю, что они отпустят нас без боя.

Его глаза потемнели, и чистейшая смертоносная решимость наполнила его взгляд. — Ты права.

Мой пульс застучал в ушах, когда я испугалась того, о чем он думал. — Но драка была бы ужасной идеей.

— Я не согласен. Я бы сражался за тебя с большей силой, чем когда-либо сражался с ними раньше.

— Эрик, даже не шути об этом, — прошипела я. — Ты не будешь с ними драться. Ты даже не знаешь, где мы находимся.

— Верно, — сказал он, но я почувствовала, что он не собирается отступать от темы.

О черт, что я наделала?

— Монтана, — голос Джулиуса подействовал на меня, как удар под дых. Я чуть не выронила телефон, когда он протиснулся в дверь в другом конце комнаты, как просто темный силуэт, и устремился ко мне. — Повесь трубку, блядь, — скомандовал он.

Я этого не сделала, поэтому он выхватил телефон и уставился прямо на Эрика. — Держись от нее подальше, кровосос. — Он закончил разговор, и ярость захлестнула меня.

Я вскочила на ноги, отпихивая его так сильно, как только могла. — Ты, мудак, ты не имел права! — Я потянулась за телефоном, но он быстро сунул его в задний карман и отбил мои размахивающие руки в сторону, его сила была слишком велика, чтобы я могла ей противостоять.

— Магнар прав, Монтана. Тебе нужно забыть о нем. И никогда больше ему не звони.

— Пошел ты. — Я вылетела из комнаты, и кровь застыла у меня в жилах. Он не имел права указывать мне, что чувствовать. Обращаться со мной как с непослушным ребенком. Кем, черт возьми, он себя возомнил?

Я вернулась к костру, где спала Келли, и опустилась на пол, кипя от злости, когда почувствовала, что Джулиус последовал за мной.

— Эрик так или иначе падет, — прошептал он, положив руку мне на спину.

Я отпрянула от него, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в лицо, пока он стоял надо мной.

— Тогда, может быть, я паду вместе с ним, — прорычала я.

Джулиус попятился, и его брови были плотно сдвинуты. — Ты же не всерьез, — прошипел он.

Я легла и перекатилась на другой бок, закончив этот разговор, пробормотав: — Если ты когда-нибудь причинишь ему боль, я никогда тебе этого не прощу.

Я

проснулась от легкого озноба, пробежавшего по моей коже, и заставила себя выпрямиться. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, где мы находимся, и я нахмурилась, глядя на тлеющий огонь, и стряхивая с себя охватившее меня замешательство.

Я пошла к Фабиану за ответами, но мне показалось, что у меня появилось еще больше вопросов. Я действительно ничего не знала о пророчестве, за исключением того, что оно могло быть способом для вампиров покончить со своим проклятием. Магнар, однако, почти не упоминал о нем, и я предположила, что он думал, что это не то, что их прикончит. Я подумала, что его жажда мести означала, что он в любом случае не захочет принять такую альтернативу. Ему будет недостаточно увидеть, как вампиры возвращаются в свои смертные формы. Он жаждал их крови почти так же сильно, как они жаждали нашей.

Я вытянула руки над головой и выпрямилась, чтобы наклониться поближе к огню. Монтана и Джулиус крепко спали рядом с ним, так что я предположила, что это означало, что Магнар нес вахту на вершине статуи. Защиты должно было быть более чем достаточно, чтобы не дать вампирам обнаружить нас, но истребители не хотели рисковать, находившись так близко к городу, и я не могла сказать, что была с этим не согласна.

Мои мысли постоянно возвращались к тому, что сказал Фабиан об Эрике, пытающемся вернуть свой долг, морив себя голодом в течение двухсот лет. Я и представить себе не могла ничего подобного. Неужели ему удалось продержаться так долго, не поддавшись своим первобытным желаниям? Или он приковал себя цепями и прыгнул в море, чтобы не отступить от своего решения?

И почему он мог подумать, что голодом можно расплатиться за старые обиды? Голод никогда не приносил мне ничего, кроме страданий.

Мне было интересно, как бы отнесся к этому пророчеству отец. Он всегда умел решать проблемы, и если мы с Монтаной действительно каким-то образом оказались втянуты в него, то, я была уверена, он смог бы разобраться в этом.

Я подняла руку к подаренной им цепочке, которая все еще висела у меня на шее, и сжала в кулаке мамино обручальное кольцо. Оно было теплым. Теплее, чем должен был быть кусок металла, просто прижатый к моей коже. И сердце радостно забилось, когда я прижалась к нему.

Я начала крутить его, в то время как мой разум продолжал вращаться по спирали, и каждый ответ порождал все новые вопросы, пока у меня не закружилась голова от всего этого.

Я надела кольцо на палец, и внезапно все стихло, но не в обычном смысле этого слова. Я все еще слышала потрескивание огня и тихое похрапывание Джулиуса, но все остальное было как будто приглушено. Как будто я могла видеть вещи более ясно.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что случилось, и резко втянула воздух, когда поняла, что дело в Фабиане. Я снова могла видеть его таким, какой он есть. Мои мысли о нем не были затуманены нежелательными желаниями. Я могла ненавидеть его с той же злобой, что и до свадьбы. Хотя мне не хотелось признавать, что теперь, когда я узнала о нем больше, это было труднее, чем должно было быть.

Кольцо также делало нечто большее. Я почувствовала легкость, как будто с моих плеч свалился огромный груз, и мне показалось, что я смогла бы сделать все что угодно…

Я сняла кольцо с пальца, и груз моих обязательств снова обрушился на меня. Я потрясенно ахнула, и Монтана зашевелилась напротив меня.

Я быстро стянула цепочку через голову и поднесла ее к глазам, чтобы получше рассмотреть кольцо. Я видела его так много раз в своей жизни, что не была уверена, смотрела ли я когда-нибудь на него по-настоящему.

Это была массивная золотая вещица с зеленым камнем в центре. Мама всегда называла его изумрудом, но я была слишком мала, чтобы понять, что она имела в виду. Я знала, что он принадлежал ее матери, а еще раньше — ее матери. И так далее и так далее, насколько помнили кто-либо в ее семье. Но на самом деле я больше ничего о нем не знала.

Я расстегнула цепочку и сняла с нее кольцо, прежде чем снова медленно надеть его на палец.

Тишина снова овладела мной, и на моих губах появилась улыбка, которая переросла в смех, застрявший в горле. Я не знала как, но я была свободна. Я чувствовала это. Не было ни правил, ни приказов, ни богов, которые могли бы управлять моим телом… только я. И без моей связи с Фабианом все снова казалось намного яснее.

Я заставила себя подняться на ноги и бесшумно пересекла комнату, прежде чем направиться вверх по широкой лестнице, которая вела к смотровой площадке в короне статуи.

Мое сердце колотилось в такт моим шагам, пока я поднималась все выше и выше.

Я не устала, пока поднималась вверх, хотя знала, что устала бы до того, как дала свою клятву. Мои дары по-прежнему принадлежали мне, как будто они были какой-то неотъемлемой частью меня, но тяжесть с моей души была полностью снята.

Я вышла на смотровую площадку и обнаружила, что Магнар смотрит в ночь на освещенный город.

Мои нервы сдали, когда я приблизилась к нему, и он повернулся и удивленно посмотрел на меня. Не то чтобы это отменяло то, что он сделал, но в то же время это вернуло нас на прежнюю почву. Это лишило его власти надо мной и сделало уверенной, что каждое действие, которое я выбирала здесь и сейчас, было моим собственным. И меня уже тошнило от этого гнева, пылающего между нами.

— У тебя проблемы со сном? — Спросил Магнар, когда я подошла ближе.

Я покачала головой, не зная, как сказать о том, что, как мне казалось, я обнаружила. Если я была неправа, я только разочарую его, но если я была права…

Мой взгляд прошелся по его лицу, прежде чем опуститься ниже, отмечая ширину его мощных плеч, размах мускулистой груди, все его тело, которое на самом деле было оружием, постоянно поджидающим цель.

Я продолжила приближаться, пока не оказалась всего в футе от него и не дотянулась до краев пузыря спокойствия, который окружал меня.

Магия, или щит, или что бы это ни было, ощущалась как продолжение меня самой, и, направив свою волю в кольцо, я смогла окружить им и его.

Магнар нахмурился, почувствовав, как энергия окутывает его, и я сделала последний шаг, сокращая расстояние между нами.

— Скажи мне остановиться, — сказала я, и улыбка тронула мои губы, когда я посмотрела на него, моя боль и гнев исчезли, когда я встала перед ним, пытая обойти его власть надо мной.

Моя ярость из-за связи, которую наложила на нас Идун, на самом деле была вызвана тем, насколько бессильной это сделало меня — точно так же, как связь, которую она наложила на нас с Фабианом, лишила меня контроля над собой. Но если я была права насчет этого, то мне больше не нужно было злиться.

— Остановить что? — Магнар спросил меня в замешательстве.

— Просто прикажи мне остановиться, и ты увидишь, — поддразнила я, ожидая, когда он проявит свою власть надо мной, и предвкушение росло во мне, сворачиваясь, как монстр, готовый вырваться на свободу.

Магнар посмотрел мне в глаза, низко нахмурив брови, и я понятия не имела, о чем он думает.

— Остановись, — твердо сказал он.

Я почувствовала, как его команда врезалась в пузырь безопасности и рассыпалась в прах. Прилив, захлестнувший меня, был таким, словно я только что снова прыгнула в глубокую воду, только на этот раз я не тонула, а плыла.

Моя улыбка стала шире, когда я потянулась к его груди и сжала в руках его рубашку. Я приподнялась на цыпочки и потянула его к себе, медленно, так мучительно медленно, пока потребность в нем не поглотила меня целиком. Мой гнев хотел, чтобы я отрицала это, но правда заключалась в том, что я была безнадежно потеряна, когда дело касалось этого мужчины, уже слишком долго.

Мы застыли в одном дыхании между нашими губами, пока я скользила руками по его груди, и его сердце колотилось под моей ладонью, а его взгляд был вопросительным и осторожным, словно он не смел поверить в то, что видел.

Я продолжила двигаться, медленно, наполовину ожидая, что Идун заметит, что я делаю, и заставит меня остановиться в любой момент. Но она не могла прикоснуться ко мне здесь. Я даже не была уверена, что она сможет меня увидеть.

Мои кончики пальцев скользнули по его ключице и заплясали по шее, и тепло его кожи заставило меня слегка задрожать. Я так сильно хотела этого, его, и впервые с тех пор, как я поклялась отдать себя в его власть, я почувствовала, что действительно могу заявить на него права, если захочу.

Горло Магнара дернулось под моим большим пальцем, его щетина царапала мою кожу, а взгляд прожигал меня насквозь, словно я была сделана из одних опилок, ожидающих, когда его жар поглотит меня.

Я понятия не имела, как кольцо это делало, но я наконец-то была свободна. Наконец-то я снова была собой и могла сама выбирать. И я выбрала его. Я всегда выбирала его, независимо от того, сколько препятствий стояло между нами, независимо от того, насколько чертовски он меня бесил или как сильно иногда мне хотелось его ударить. Независимо от того, что Идун или другие боги пытались поставить на нашем пути.

Он должен был быть моим, а я — его. Это не было судьбой или божественным вмешательством. Это была реальность, и она смотрела нам в лицо с того самого момента, когда он впервые прижал меня к стене и вырвал из рук вампиров. И я не собиралась позволить чему-либо отнять это у нас.

Нас разделял лишь удар сердца, и я не была уверена, дышала ли я вообще, поскольку его присутствие поглощало все остальные мысли. Я была мотыльком перед пламенем, и я подлетала все ближе, надеясь, что он не станет моим концом, но почему-то мне было все равно, если это так. Потому что он был силой, и опасностью, и надеждой, и безопасностью, и всем, в чем я никогда не осознавала, что так отчаянно нуждаюсь.

Мои губы встретились с его губами, и меня поглотил огонь, бушующий внутри меня. Он обжигал мою кровь, нагревая каждый дюйм моего тела и зажигая свет во всем, к чему прикасался. И я знала, что вот-вот развалюсь на части под тяжестью этого желания.

Магнар на мгновение застыл, словно не в силах поверить в реальность происходящего, а может, боялся, что если попытается завладеть ею сам, то ее снова украдут. Но я не позволю этому случиться. Я воздвигла щит от внешнего мира, и здесь и сейчас не было никого и ничего, кроме нас.

Его колебания длились недолго, и он нащупал мою талию, чтобы притянуть меня к себе, большими пальцами проводя по моим бедрам, когда наши тела прижались друг к другу. Его губы были мягкими и дразнящими, словно он не был уверен, стоит ли осмелиться предложить их, но я пришла сюда не за нежностью, а за созданием войны, которое тысячу лет стояло в одиночестве перед лицом мучений, которые не должен переносить ни один человек.

Магнар на мгновение отстранился, глядя на меня так, словно хотел убедиться, что я настоящая. Я встретила его дикий взгляд своим, обещая ему это и многое другое.

Затем он поцеловал меня снова, и это было уже совсем не нежно. Как будто он должен был овладеть мной, иначе мир перестанет вращаться, должен был поглотить меня, потому что без этого он умрет с голоду.

О черт.

Я застонала от желания, отдаваясь его поцелуям, и он прижал меня спиной к стене с таким сильным ударом, что у меня перехватило дыхание одним резким рывком. Но его рот не отрывался от моего, его хватка была безжалостной, его потребность во мне была такой сильной, что я чувствовала ее вкус в каждом движении его языка по моему.

Словно он на какое-то время потерял меня в темноте, но теперь он нашел меня. Мы вместе купались в солнечном свете, и он никогда больше не отпустит меня.

Его руки скользнули под мою рубашку, и он поднял ее выше, когда я выгнула спину, чувствуя его желание так же остро, как и свое собственное, а твердый выступ его члена уперся в мою сердцевину и заставил меня застонать от потребности.

Кончики его пальцев прочертили линию вдоль моего позвоночника, когда ткань была поднята, и мы оторвались друг от друга ровно на столько, чтобы он смог стянуть ее через мою голову.

Я посмотрела на него снизу вверх, и лунный свет засиял в его золотистых глазах, отражаясь в них совершенным серебряным полумесяцем.

— Я люблю тебя, Келли, — выдохнул он, и мое сердце расцвело от слов, которые он не произносил раньше. Я чувствовала это во всем, что он делал для меня, но услышать, как он это говорит, заставило меня распасться на части. — Я боялся сказать это, чтобы она не забрала тебя у меня. Я и почувствовать это боялся, потому что боюсь, что веду проигрышную войну, и я не хотел утащить тебя за собой, когда паду, но сейчас ты — все, что есть для меня. Ты — причина, по которой я хочу продолжать сражаться, даже после того, как увидел, чего достигли эти монстры в мое отсутствие. Ты — причина, по которой у меня вообще осталась хоть какая-то надежда.

Я положила руку ему на щеку, чувствуя, как грубая щетина прижимается к моей ладони, и желая ощутить ее и на остальных частях тела.

— Раньше я очень многого боялась, — твердо ответила я. — Но ты делаешь меня храброй. И если нам нужно быть храбрыми, чтобы любить друг друга, то мы будем такими. Я больше не буду отрицать свое сердце, и тебе не стоит прятать свое. Пусть Идун пытается разлучить нас, если ей нужно, — я устала плясать под ее дудку.

Магнар выдержал мой пристальный взгляд, и предвкушение запульсировало по моему телу, пока я ждала, что он снова возьмет меня в заложницы. Потому что это то, кем я была с ним — пленницей всего, чем он был. Связанная с ним узами, не имеющими ничего общего с истребителями или выполнением обетов. Я была полностью в его власти, потому что он держал мое сердце в своей ладони, а я держала его в своей.

— Я мечтал о том, что сделаю с тобой, как только смогу снова овладеть тобой, дракайна хьярта. Я изнывал от желания забраться между твоих бедер и заставить тебя выкрикивать мое имя таким хриплым, блаженным тоном, каким ты это делаешь.

Я втянула воздух, и он ухмыльнулся той дерзкой улыбкой, от которой у меня подогнулись пальцы на ногах, прежде чем он схватил меня за бедра, поднимая на руки, и я послушно обвила ногами его талию. Он снова прижал меня спиной к стене, и его рот врезался в мой, когда он зажал свои бедра между моими, убедившись, что я чувствую его каждый твердый дюйм.

Я застонала, когда он переключил свое внимание с моего рта на дорожку грубых поцелуев вниз по моей шее, и отчаянная боль начала нарастать внутри меня.

Еще, мне нужно еще.

Мои руки сжались в кулаки на его рубашке сзади, и я дернула ее, стягивая через голову, чтобы почувствовать жар его кожи на своей.

Его рот добрался до моей ключицы, и я откинулась назад, когда он двинулся ниже, его движения были полны настойчивости, как будто у нас заканчивалось время и вечности было недостаточно. Его рот двигался по моей коже, находя каждый дюйм обнаженного пространства и отмечая его своими губами. Его дыхание стало тяжелее, быстрее, совпадая с моим собственным, когда потребность в наших телах стала отчаянно требовать удовлетворения.

Его рука скользнула по моему горлу, прежде чем стянуть бретельку лифчика с моего плеча и высвободить мою грудь, чтобы его рот мог заявить права и на нее, его язык прошелся по затвердевшей вершине моего соска. Я застонала от желания, когда узел затянулся у меня внутри, и мои ногти впились в его широкие плечи, в то время как мое тело умоляло о большем.

Черт, я была не в своей тарелке рядом с ним, но я только что нырнула ногами вперед и пока не могла выплыть на поверхность.

Он прижал меня бедрами к стене, а его руки двигались по моей коже, вызывая мурашки по моей плоти, в то время как я жаждала все новых и новых его прикосновений. Он играл со мной, удерживая меня в моменте между «тогда» и «сейчас», когда он знал, что я разваливаюсь на части из-за своей потребности в нем.

Я оттолкнула его назад, используя свои одаренные мышцы, когда он попытался отказаться от моей команды, и вызвала у него глубокий смех, когда он опустил меня на ноги, где я скинула ботинки.

Он смотрел на меня, отступая назад, и от взгляда его глаз мне захотелось с головой погрузиться в него.

— Ты такая красивая, Келли, — выдохнул он, и моя кожа вспыхнула, пока я упивалась его совершенным видом. — Я буду наслаждаться каждой секундой твоего уничтожения.

Он опустился передо мной на колени, заставив меня удивленно втянуть воздух, когда он схватил меня за задницу и притянул к себе. Его рот опустился на мой живот, его зубы покусывали мою кожу, пока он расстегивал мои брюки и спускал их с моих ног.

Я удерживала равновесие, вцепившись в его волосы, пока его пальцы прокладывали линии на тыльной стороне моих бедер, и он стягивал с меня материал дюйм за дюймом.

Я послушно вышла из них, нуждаясь в том, чтобы между мной и этим мужчиной-зверем вообще ничего не было, нуждаясь в том, чтобы наконец почувствовать его внутри себя и заявить права на эту последнюю частичку его для себя.

Но, конечно, Магнар не собирался просто дать мне то, что я хочу, и трахнуть меня. Он зарычал, оторвавшись ртом от моего живота, обхватывая губами мое нижнее белье и посасывая мой клитор через тонкую ткань.

Я выругалась, моя хватка за его волосы усилилась, и мои колени почти подогнулись, а он засмеялся, уткнувшись в мою киску, и глубокий тембр его голоса вызвал во мне волну удовольствия.

Магнар запустил пальцы под края моих трусиков и потянул их вниз, и стон желания вырвался у него, когда он обнажил мое тело для своего удовольствия.

Его взгляд поднялся, чтобы встретиться с моим, и его язык облизал губы, как будто он отчаянно изголодался по мне, а я просто смотрела на него, пока он стягивал с меня трусики и отбрасывал их в сторону.

Рука Магнара обвилась вокруг моей лодыжки, и он резко дернул, заставив меня испуганно ахнуть. Я чуть не потеряла равновесие, когда он перекинул мою ногу через плечо.

Я едва начала проклинать его, когда его руки схватили меня за задницу, и он дернул мои бедра на себя, его рот сразу же опустился на мою сердцевину, а язык погрузился внутрь.

— О, черт, — выдохнула я, крепко вцепившись в его волосы и пытаясь сохранить равновесие, потому что его язык кружил, а затем лизал, лаская прямо мой клитор, и я уже была в гребаном раю.

Магнар поглощал меня, как умирающий с голоду человек, мои проклятия и стоны удовольствия эхом отдавались в холодной комнате, пока я цеплялась за него и пыталась удержать равновесие, хотя мои ноги уже дрожали.

Он сильнее сжал мою задницу, наклоняя мои бедра и лаская мой клитор, пока я не кончила с криком, экстаз взорвался в моем теле, а позвоночник выгнулся так, что я чуть не упала на пол.

Он сбросил мою ногу со своего плеча, слизывая мой вкус со своих губ, когда поднялся на ноги и запечатлел на моих губах жестокий поцелуй, наполненный вкусом моей собственной похоти.

Его руки нащупали застежку на моем лифчике, и он резко дернул его, почти сорвав с меня, прежде чем мне удалось достаточно опомниться, чтобы расстегнуть его для него и освободить остатки своей кожи.

Магнар обхватил ладонями мою грудь, теребя соски и заставляя меня хныкать от желания, которое поглощало меня, когда он снова прижал меня спиной к стене.

Я потянулась к его ремню, мои пальцы вцепились в него в отчаянии обладать им, чувствовать каждый восхитительный дюйм его тела, погруженного в меня.

Я, наконец, расстегнула его, запустив руку ему в штаны и застонав, когда взяла его член в кулак, скользя ладонью по его стволу и проводя большим пальцем по влаге, покрывавшей его головку.

Магнар позволил мне поиграть с ним несколько мгновений, все это время прижимаясь своими губами к моим, прежде чем он схватил меня за запястье и отдернул руку.

Он развернул меня, игнорируя мои протесты, и прижал к холодной стене, моя грудь ударилась о ледяные кирпичи, а дыхание застряло в горле.

— Наклонись и держись за стену, чтобы не упасть, — прорычал он мне на ухо, и я удивленно посмотрела на него через плечо.

В его золотистых глазах вспыхнули тысячи греховных мыслей, и любые протесты, которые я, возможно, обдумывала, отпали, когда я обнаружила, что киваю. Его рука прижалась к моей спине, когда он отступил, чтобы дать мне место, и я наклонилась перед ним, упершись ладонями в стену.

— Значит, ты можешь выполнять приказы? — Насмешливо спросил Магнар.

— Только когда награда того стоит, — огрызнулась я, и он усмехнулся.

— О, она того стоит, дракайна хьярта.

Он провел рукой по моему позвоночнику, затем по моей заднице, его пальцы скользнули ниже, пока он не погрузил два из них сразу в мою киску и не заставил меня застонать для него.

— Скажи мне, что ты хочешь снова кончить мне на лицо, Келли, — промурлыкал он, входя и выходя из меня пальцами. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я лизал твою сладкую киску, пока ты не кончишь так сильно, что ты, блядь, не сможешь что-либо видеть.

— Да, — выдохнула я, ритм его пальцев затруднял формулировку слов. — Это, все это. Но потом я хочу, чтобы ты трахнул меня, Магнар. На этот раз я хочу тебя всего, и больше никаких отговорок.

Он усмехнулся, опускаясь на колени позади меня, и я застонала, когда он стал двигать рукой быстрее.

— Все, что пожелаешь, дракайна хьярта. Сегодня ночью я в твоем распоряжении.

Я открыла рот, чтобы дать какой-нибудь язвительный комментарий в ответ на это, но он снова опустил рот к моему естеству, его язык протиснулся между пальцами, когда он вонзил их в меня, и вместо этого из меня вырвался страстный стон.

Он был чертовски хорош… во всем. В тот момент я даже не могла притворяться, что виню его в чем либо, потому что он уничтожал меня, как и обещал, и сочетание его рта и пальцев сводило меня с ума от желания.

Магнар вытащил из меня свои пальцы, и я захныкала от пустоты, оставшейся во мне.

Он раздвинул мои бедра, полностью обнажая меня перед собой, и наклонил меня, чтобы снова взять в плен мой клитор своим ртом.

Я ахнула, мое тело сжалось так сильно, что я не была уверена, что смогу пережить прилив удовольствия, который, я знала, должен был настигнуть меня.

Я выдыхала его имя, умоляя его остановиться, и умоляя никогда не останавливаться одновременно, а потом его пальцы снова вошли в меня, а язык прошелся по моему клитору, и я кончила с криком, который вырвался из моих легких и заставил все мое тело развалиться на части.

Но я была в его власти. Конечно, он схватил меня, и я очутилась в его объятиях еще до того, как холодный металлический пол охладил мою кожу, от того, что он повалил меня на спину.

Жар его тела компенсировал холод, и я задохнулась под ним, когда он обратил свое внимание на мои груди: его рот боготворил одну, в то время как рука требовала другую.

Он прочертил линию на моей плоти своим ртом, его щетина задевала мою чувствительную кожу, пока он помечал каждый дюйм моего тела как свой собственный, и, насколько я могла судить, он мог его получить.

Я сдалась ему, когда он целовал и гладил мою кожу, давая мне время прийти в себя после катаклизма, который только что произошел в моем теле, прежде чем его рука снова опустилась между моих бедер.

— Ты такая влажная, — простонал он, играя со мной, просовывая пальцы внутрь и наружу, и наблюдая, как я извиваюсь и хнычу под ним. Ему нравилось, что я в его власти, но если бы все то время, пока я была рабыней его воли, приносило бы мне такую большую награду, у меня не хватило бы сил жаловаться на это.

— И такая чертовски тугая, — добавил он, вводя в меня третий палец и заставляя мои бедра выгибаться под ним.

Он улыбнулся мне, и я ухитрилась схватиться за его пояс, наслаждаясь совершенными движениями его пальцев внутри меня. Я стянула с него штаны, и он в ответ погрузил пальцы глубже и надавил большим пальцем на мой клитор.

Мир раскололся на части, когда я кончила так внезапно, что мое гребаное сердце пропустило удар.

Я стонала его имя, растекаясь лужицей под ним и не в состоянии вообще ни на чем сосредоточиться, когда он на мгновение отстранился.

А потом мир снова вернулся в прежнее состояние, когда я поняла, что он еще не закончил со мной.

Магнар стоял надо мной на коленях, его штаны исчезли, а член был зажат в кулаке, он смотрел на меня и гладил его ленивыми, плавными движениями, словно не мог удержаться, когда я вот так лежала под ним.

Я облизнула губы, позволив своим глазам насладиться его видом, и мое горло сжалось, когда я осознала, насколько он был большим, и подумала, каково будет почувствовать его похороненным внутри меня.

— Ты нужен мне, — выдохнула я. — Сейчас, Магнар. Больше не сдерживайся.

— Больше не сдерживаюсь, — согласился он, и его рот снова двинулся вверх по моему телу, начав с внутренней стороны колена, затем путешествуя вверх по внутренней стороне бедра.

Он снова провел языком по моему клитору, заставляя меня стонать его имя, но на этот раз он не задержался там, его рот прошелся вверх по моему животу, затем по очереди по моим торчащим соскам.

Я схватила его за плечи, дергая, чтобы заставить двигаться быстрее, и мои ногти впились в его кожу.

Я выгнула спину, мои пальцы запутались в его волосах, когда я притянула его к себе, испытывая потребность поцеловать его снова и теряя себя в ощущении его губ на своих. Его вес прижал меня к холодному полу, но этого было недостаточно.

Мои руки прошлись по широкому изгибу его плеч и спины, прежде чем схватить его за задницу и притянуть ближе, чтобы я могла почувствовать каждый его твердый дюйм, прижимающийся ко мне.

Он издал звук, от которого у меня задрожали поджилки, и, подчинившись моему требованию, глубоко поцеловал меня, запустив одну руку в мои волосы, а другой проводя по бедру.

Прежде чем я успела перевести дыхание, он обхватил мое колено и повернул меня так, что кончик его члена уперся в мой вход.

Я прервала наш поцелуй, глядя в его глаза, пока он погружался в меня, дюйм за восхитительным дюймом, заполняя и растягивая меня, пока я не перестала дышать, или думать, или чувствовать что-либо вообще, кроме этой греховной полноты.

Я вскрикнула, когда он вошел в меня до самого основания, его размер был настолько велик, что я не могла справиться с ним сразу, и он выдохнул мое имя как молитву, растворяясь во мне.

Магнар заставил меня замолчать новыми поцелуями, и мое дыхание участилось, а руки вцепились в его волосы, когда он отвел бедра назад, а затем снова погрузился в меня.

Его тело прижалось к моему, я обхватила его ногами и поняла, что никогда не чувствовала ничего подобного. Я никогда не чувствовала ничего так остро и интенсивно, как с ним. Его прикосновения были электрическими, они освещали меня изнутри и привязывали к нему так, что назад пути уже не было.

Я знала, что мир все еще вращается где-то там, но было трудно вспомнить, что существовало что-то еще, кроме него. Кроме его горящих глаз, его кожи, скользящей по моей, и его совершенного тела, пленившего мой разум, плоть и душу. Я принадлежала ему, была вся его, а он был моим.

— Магнар, — выдохнула я, и его хватка на мне усилилась при звуке его имени на моих губах.

Я разрывалась между мольбами о большем и криком о том, чтобы он освободил меня от этих мучений, когда он наконец это сделал. Мир вокруг нас разлетелся вдребезги, и мое тело растворилось в ничем и во всем, когда он забрал каждую частичку меня и вернул ее обновленной.

Его вес придавливал меня, пока он входил в меня все сильнее, и его хватка оставляла синяки, а толчки были мучительными, пока он трахал меня, как язычник, которым он и был, выжимая удовольствие из моей плоти и используя меня для любого своего желания.

Я вскрикивала от каждого толчка его бедер, впиваясь когтями в его спину и раскачивая бедрами в такт его диким движениям, пока он не кончил, с ревом освобождаясь и вгоняя себя глубоко в меня, а в завершение совершил толчок, который уничтожил меня полностью.

Он рухнул на меня, его вес придавил меня самым восхитительным образом, и я притянула его ближе, пока мы оба пытались отдышаться, сплетаясь в объятиях друг друга.

Его лоб прижался к моему, кончик его носа коснулся моего носа, и наше тяжелое дыхание согрело пространство между нами. Я прикусила губу, пытаясь сдержать дерзкую ухмылку, которая пыталась овладеть моим лицом. Я знала, что это будет хорошо, но, черт возьми, я никак не могла предсказать такой уровень уничтожения.

— Как? — наконец выдохнул Магнар, когда мы снова смогли ясно мыслить.

Он скатился с меня, подперев голову рукой, и я смотрела на это дикое создание, пока он убирал волосы с моего лица.

— Кольцо моей матери, — ответила я, пожимая плечами.

Я понятия не имела, как оно сработало: я только знала, чего хочу, как только это произошло, и что это решение не может быть ничьим, кроме моего собственного.

Магнар взял мою руку в свою, повернув ее так, что кольцо засверкало в лунном свете. Он провел по нему пальцем, и в окружающем нас энергетическом пузыре пронеслась волна.

— Это необычное кольцо, — сказал он, убирая руку, и его лицо нахмурилось, что противоречило тому, что я чувствовала по этому поводу. — Где твоя мать взяла это?

— Я просто знаю, что оно принадлежало ее семье с незапамятных времен. Оно передавалось от дочери к дочери в качестве обручального кольца. После ее смерти папа повесил его себе на шею, пока кто-нибудь из нас не будет готов унаследовать его. Я никогда не надевала его до сегодняшнего дня.

— Это кольцо изготовлено не смертными, — тихо сказал Магнар, как будто боялся, что нас могут подслушать. — В нем есть что-то особенное. Как в клинках. Или камнях, которыми пользуются вампиры. Оно было создано богом.

— Богом? — Я нахмурилась в замешательстве.

Зачем моей матери было кольцо, созданное богом? Как оно попало в нашу семью?

— Да. И очень могущественным. Видишь, как оно нас скрывает? Готов поспорить, они вообще нас не видят, пока ты пользуешься его силой. Вот почему их правила не могут сдерживать тебя. — Он переместил руку к моему боку и начал рисовать мягкие круги по моей коже.

— Значит, если я не сниму его, то смогу освободиться от них? — С надеждой спросила я.

— Сомневаюсь, что все так просто. Боги знают о твоем существовании — ты уже втянута в их игры. Если ты просто исчезнешь, они поймут, что для твоего сокрытия использовалось что-то могущественное. И я бы предположил, что богу, создавшему это кольцо, его не хватает. Если они поймут, что оно у тебя, они сделают все, что в их силах, чтобы забрать его обратно.

— Но если они ищут его, то почему до сих пор не нашли? — Спросила я в замешательстве.

Не похоже, чтобы мама пыталась его спрятать. И я не помню, чтобы она когда-нибудь говорила о том, что оно обладает какой-то силой. Но мы знали, что не мой отец передал нам кровь истребителей, так что это означало, что она должна была достаться нам от нее. Как долго ее семья скрывала его? И где они вообще его взяли?

— Сомневаюсь, что силу в нем мог пробудить кто-то, кто не дал обет. Тебя коснулись боги, причем настолько, что ты можешь использовать их силу и направить их творение против них самих.

— Значит, мы можем заниматься этим в любое время, когда захотим? — Спросила я, прикусив губу, пока мой взгляд блуждал по его телу.

Магнар замешкался, прежде чем ответить, и я увидела, как в его глазах разгорается война. — Мы должны быть осторожны с его использованием. Если боги узнают…

— Но, сейчас, например, мы уже спрятаны… — Я провела кончиками пальцев по его подбородку и оставила предложение висеть между нами.

Его решимость быстро улетучилась, когда лукавая улыбка озарила его черты, а член снова стал твердым, ясно давая понять о его желании.

— Что ж, я полагаю, ты права насчет этого, — промурлыкал он.

Он рывком усадил меня на себя, взяв мои руки в свои и прижав их к основанию позвоночника. Я вскрикнула от удивления, прежде чем замолчать, увидев разрушительный взгляд его глаз.

— Я хочу посмотреть, как ты оседлаешь меня, дракайна хьярта. Я хочу видеть выражение твоих глаз, когда ты примешь мой член, и я заставляю тебя кончать столько раз, что ты потеряешь всякое представление обо всем, кроме нас двоих. А когда ты не сможешь больше это выносить, я хочу, чтобы ты умоляла меня наклонить тебя и трахнуть еще сильнее, пока я снова не кончу в твою сладкую киску и ты не забудешь свое собственное имя.

— Хорошо, — вздохнув, согласилась я, потому что, честно говоря, у меня даже не было язвительного ответа ни на что из этого, я просто хотела, чтобы он выполнил эти угрозы и перестал тратить время на разговоры.

Магнар мрачно улыбнулся мне, когда переместил свободную руку к моей заднице и впился пальцами в мою кожу, прежде чем усадить меня на свой член и выполнить каждое из этих обещаний и еще несколько помимо них.

Может, боги и разгневались бы, узнав, какую свободу мы вырвали из их рук, но мне было совершенно наплевать, что они скажут по этому поводу.

Я

наблюдала из окна, как солнце медленно поднимается над горизонтом, с трудом пробиваясь сквозь густые облака. Возможно, Валентина поддерживала такую погоду, чтобы ее кусачие твари оставались в городе. Может, она и сейчас охотится за нами? Я не понимала, зачем ей нужен Магнар. Неужели из мести? Но если это так, почему она не попыталась убить его, когда мы столкнулись с ней раньше?

Джулиус сказал, что Келли и Магнар наверху, но, когда воздух наполнился запахом готовящейся овсянки, они появились.

Я взглянула на Келли, и ее щеки вспыхнули, когда она отошла от Магнара. Ее рубашка была порвана на подоле, и я была почти уверена, что на ней нет лифчика. Стараясь не встречаться со мной взглядом, она поспешила к огню и взяла у Джулиуса миску.

Магнар тоже взял одну, сел рядом с Келли и с жадностью проглотил овсянку.

Джулиус с любопытством оглядел их. — Проголодался, Магнар? Я видел, что ты ешь так быстро, только тогда, когда у тебя по-настоящему разыгрывается аппетит.

Магнар пожал плечами, и щеки Келли покраснели.

— Что происходит? — Спросила я, отходя от разбитого окна и опускаясь на пол перед костром.

— Мы поговорим позже, — прошептала мне Келли, пока взгляд Джулиуса метался между ними, выглядя заинтригованным и взволнованным.

— Вы оба все еще связаны клятвой, но если бы я не знал вас лучше, то предположил бы, что вы только что выебали друг друга. — Джулиус ухмыльнулся, и Келли чуть не подавилась своей ложкой.

— Ну, тебе лучше знать, так что заткнись нахуй и ешь свой завтрак, — сказал Магнар, но в его глазах заплясали веселые огоньки.

Джулиус небрежно улыбнулся, отправляя в рот ложку с едой.

Зазвонил телефон, и я чуть не выпрыгнула из собственной кожи от этого звука.

Джулиус вытащил его из заднего кармана, хмуро глядя на экран. — Отвали, Бельведер. — Он опустил большой палец, отключая звонок, и я нахмурилась.

— Откуда ты знаешь, что это Бельведер? — Спросил Магнар, когда телефон зазвонил снова.

Я стиснула зубы, когда Джулиус посмотрел на меня, готовясь к тому, что он собирался сказать. — Потому что кто-то позвонил своему муженьку-вампиру.

— Ты этого не делала! — Келли ахнула, в ужасе уставившись на меня.

Жар разлился по моим венам, и я вздернула подбородок. — Да, это так. И не мог бы ты просто ответить на этот чертов звонок, Джулиус? Возможно, Эрик хочет сказать что-то важное.

Джулиус не ответил, но Магнар кивнул. — Ответь.

— Почему? — его брат замешкался.

— Потому что я так сказал, — прорычал Магнар. — Он может выболтать какую-нибудь информацию, которая позволит нам найти его и оторвать ему голову.

Я поднялась с пола, злясь на них обоих, шагнула к Джулиусу и протянула руку к телефону. Он проигнорировал меня, нажал кнопку на экране, и через динамик громко зазвучал голос Эрика.

— Я полагаю, это отвечает один из моих врагов, а не моя любимая жена? — небрежно спросил он, и волна тепла разлилась по моему животу от его обращения ко мне.

— Ты правильно полагаешь, — проворчал Джулиус. — И, если ты надеешься поговорить с ней снова, в разрешении тебе отказано.

— Перестань быть таким мудаком, — рявкнула я Джулиусу, и низкий смех Эрика заполнил комнату.

Магнар ощетинился, поднимаясь на ноги и сжимая руки в кулаки. — Чего ты хочешь, паразит?

— Я хочу предложить вам кое-что, от чего вы не сможете отказаться, — сказал Эрик, и мое сердце бешено заколотилось в груди.

— Твою голову на серебряном блюде? — Спросил Джулиус.

— Лучше, — сказал Эрик.

— Головы всех членов твоей семьи на четырех серебряных блюдцах? — Предложил Джулиус, и я нахмурилась еще больше.

— Или в мешке? — Добавил Магнар, и температура в моих венах почему-то повысилась.

— Меня это очень забавляет, — сухо сказал Эрик. — Я уверен, что даже обезглавленного, моя жена все равно предпочла бы меня тебе, Джулиус Элиосон, так как насчет того, чтобы послушать кого-то, на кого ей действительно не наплевать?

Джулиус неестественно затих, уставившись на телефон.

— Продолжай, — прошипел Магнар.

— Я предлагаю вам дуэль. Как мужчина мужчине. Вы двое против меня и Фабиана.

— Ни за что, — отрезала Келли. — Если будет бой, я тоже буду драться.

— Такой сделки нет, — спокойно сказал Эрик.

Магнар и Джулиус обменялись взглядами, и я уставилась на них, опасаясь, что они согласятся на это.

— Я чувствую, в этом предложении есть что-то еще? — Спросил Джулиус.

— Есть, — подтвердил Эрик. — Тот, кто победит — то есть тот, кто первым убьет своего противника, — заберет близнецов. Если я выиграю, я верну свою жену и ее сестру. Если вы победите, а мы умрем, то ваша вендетта против меня окончена.

— Что? — Я ахнула, не веря своим ушам. Он заключал гребаное пари, и призом были мы. У него не было никакого чертового права. — Ни за что…

— Молчать, — скомандовал Магнар, и я в шоке уставилась на него.

— Неужели вы действительно думаете, что мы позволим вам согласиться на это? — Келли чуть не рассмеялась, но выглядела обеспокоенной, когда братья не присоединились к ней.

— Мы не какой-нибудь гребаный трофей, который можно выиграть, — прорычала я.

— Даю вам час на принятие решения. Если вы согласитесь, мы сразимся на закате, — сказал Эрик, и связь оборвалась.

Я скрестила руки на груди. — Ну, этому не бывать.

— Вот именно, — согласилась Келли, переходя на мою сторону в знак солидарности.

Магнар проигнорировал нас, уставившись на своего брата. — Мы ждали этой битвы тысячу лет. Мы выиграем ее.

— Эм, ау? Вы что не слышите? — Спросила я. — Вы не будете драться с Эриком. И мы не награда за какую-то безумную драку.

— Я знаю, брат, — ответил Джулиус Магнару, полностью игнорируя меня. — Мы вонзим наши клинки в их сердца и наконец покончим с этим.

— Прошу прощения, — прорычала Келли, уперев руки в бедра. — Мы не согласны. Мы этого не допустим. Мой ответ — нет.

— Я рад, что Фабиан присоединится к Эрику, он глубоко обидел тебя, Магнар. А когда они будут мертвы, мы прикончим оставшихся брата и сестру. — Джулиус твердо кивнул.

Магнар просиял. — Мы убьем их всех вместе.

Я уставилась на Келли, и она покачала головой, явно разозленная не меньше меня.

— Вы не будете драться, — настаивала я. — Этой дуэли не будет. Мы не собираемся стоять и смотреть, как вы предлагаете нас в качестве какого-то гребаного приза.

— Вот именно, а если бы драка все-таки была, я бы, черт возьми, приняла в ней участие, — огрызнулась Келли.

Магнар и Джулиус, наконец, обратили на нас свое внимание, не выглядя особенно обеспокоенными нашей реакцией.

— Мы победим, — убежденно сказал Джулиус. — Не о чем беспокоиться.

— Не о чем беспокоиться? — Воскликнула я, делая шаг к нему. — Ты говоришь об убийстве Эрика. И мне все равно, что вы все о нем думаете, я не позволю вам причинить ему боль.

— Детали. — Магнар пожал плечами, и ярость прожгла дыру прямо во мне.

Я вытащила Кошмар из-за бедра, направив его на него. — Этого не будет, Магнар.

Келли положила свою руку на мою, медленно опуская ее к моему боку. — Не волнуйся, Монти. Они этого не сделают.

— Пфф. — Джулиус отмахнулся от нее. — Мы будем делать то, что нам захочется.

— Ты можешь делать все, что захочешь, со своей мясистой задницей, Джулиус, но ты не можешь решать за меня и мою сестру, — сказала Келли ровным тоном. — Мы не собираемся участвовать в этой долбаной игре.

— Мы должны работать с вампирами, чтобы снять проклятие, — взмолилась я. — Это безумие. — Я не могла поверить, что Эрик предложил это, но, с другой стороны, чему было удивляться? Его обещания ничего не значили. Он нарушал их и раньше, а теперь нарушает снова. Он отпустил меня, а теперь отказывается от этого обещания, устраивая какую-то дерьмовую многовековую дуэль, в которой, по его мнению, он имеет право использовать меня в качестве предмета торга.

— Этого никогда не случится, — ледяным тоном произнес Магнар, пристально глядя на меня.

Джулиус вздохнул. — Мы не можем ожидать, что они согласятся на это, брат.

Магнар посмотрел на него, медленно кивая. — Если мы откажемся, то упустим этот шанс, но, похоже, мы должны.

Я подозрительно переводила взгляд с одного на другого, не понимая, почему они так быстро отступили. Они действительно видели смысл?

Келли выпрямила спину. — Может быть, нам стоит продолжить попытки разгадать это пророчество. Это могло бы положить конец всему этому до того, как кому-либо придется сражаться.

— Удачи тебе в этом. Я собираюсь проверить защиту, — сказал Магнар, направляясь к выходу. Немного погодя Джулиус последовал за ним, тихонько насвистывая себе под нос самым очевидным и недвусмысленным образом.

— Они лгут, — сказала Келли, бросив на меня встревоженный взгляд.

— Да, очевидней блядь некуда, — выдохнула я. — Что мы можем сделать?

— Ну, мы не собираемся сидеть здесь сложа руки. Если они думают, что мы станем трофеем в их схватке, их ждет жестокое разочарование.

— Так что мы будем делать? — Я прошептала, схватив ее за руку.

Келли прикусила нижнюю губу. — Я думаю… если мы разгадаем пророчество до захода солнца, возможно, мы сможем остановить это.

— И как мы собираемся это сделать? — Я запустила руку в волосы, и беспокойство закралось мне в душу.

Келли опустилась на пол, похлопав по месту рядом с собой. Я села, скрестив ноги, и посмотрела на нее, цепляясь за эту слабую надежду, даже если она была тщетной.

— Что нам уже известно? — спросила она.

Я медленно повторила пророчество, чтобы Келли смогла его впитать.

— Рожденный воином, но ставший монстром, изменит судьбы порабощенных душ. Восстанут близнецы солнца и луны, когда человек проживет тысячу жизней. Золотой круг соединит две души, и уплаченный долг исправит старые ошибки. На святой горе земля исцелится, тогда мертвые оживут, и проклятие исчезнет.

Я прокрутила эти слова в уме, зная, что пришло время рассказать все, что я знала о первой строчке. Правду, которую я игнорировала, но которая преследовала меня в моих кошмарах и явилась мне в образе того существа с окровавленными губами.

Келли это ни капельки не понравится, но сейчас мы должны были поставить на карту все. Это был наш единственный шанс остановить эту смертельную схватку.

— Мы с Джулиусом думаем, что рожденный воином, но ставший монстром может означать — мое превращение в вампира, — сказала я хрипло. — И Андвари в основном подтвердил это. — Я откашлялась, и Келли уставилась на меня в полном ужасе.

— Что? — выдохнула она, хватая меня за руку. — Этого не может случиться. Я этого не допущу.

— Я знаю, — процедила я сквозь зубы. — Не то, чтобы я этого хотела, Келли. Черт, эта мысль ужасает, и я надеюсь, что это неправда, но я должна была это сказать.

Эти слова повисли между нами, Келли покачала головой, отказываясь от них, и мне до боли захотелось взять их обратно. Но времени на ложь или полуправду больше не было. Нам пришлось столкнуться с возможностями того, чего хотел от нас Андвари.

— Давай просто сосредоточимся на следующей части, — настаивала я.

Она выглядела готовой драться со мной, но сдалась при виде моего умоляющего выражения лица. — Изменит судьбы порабощенных душ, — пробормотала она следующую строчку. — Значит, если ты обратишься, то, возможно, это приведет все в движение? Это изменит судьбы вампиров… думаю, к лучшему. — На ее лице отразился дискомфорт при одной мысли о том, что это произойдет, и мою грудь тоже скрутило от этого.

Я кивнула, не имея ничего лучшего, что можно было бы предложить и желая поскорее покончить с этой частью пророчества. — Затем: восстанут близнецы солнца и луны… Кошмар прошептал это мне на свадьбе. Так я полагаю, вот что это значит? Мы восстали, потому что вышли замуж за принцев? Это тоже делает нас королевскими особами. Принцессами.

Келли кивнула, произнося следующую часть. — Когда человек проживет тысячу жизней — это имеет отношение к тому, что я принесла клятву. У меня есть доступ к тысяче жизней, к тысяче воспоминаний, как будто я прожила их все.

Во мне росло возбуждение. Это было уже больше половины пророчества. — Ладно, так… остальное нам неясно. Золотой круг соединит две души. И уплаченный долг, исправит старые ошибки.

Келли теребила мамино кольцо, висевшее у нее на шее, и ее лоб был сильно нахмурен. — Может быть, это оно? — спросила она, неловко отводя взгляд. — Я надела его прошлой ночью, и, казалось, оно на какое-то время разорвало мои оковы. Моя связь с Фабианом и сила, разделяющая нас с Магнаром, просто исчезли. — Ее щеки вспыхнули, и я поняла, что она имела в виду.

— Келли, — выдохнула я. — Это значит, что ты и Магнар…?

— Да. — Она подавила улыбку, прикрыв рот рукой.

— Как это было? — Прошептала я, улыбаясь ей, и радуясь, что она нашла хоть какой-то свет в этом забытом богом мире.

— Хорошо, — выдохнула она. — Лучше, чем хорошо. Монти, он для меня все. Я не могу насытиться им, и теперь это кольцо дает мне возможность быть с ним. — Она сняла его со своей шеи, и мое сердце переполнилось, когда я потянулась к нему.

Когда мои пальцы коснулись металла, мой разум взорвался образами.

Я была поймана в ловушку видением, вырвана из комнаты и взмыла высоко в небо над статуей. Мой желудок скрутило, и беззвучный крик застрял у меня в горле, когда я на большой скорости пролетала над Нью-Йорком. Я чувствовала присутствие Келли прямо рядом со мной, и мы, казалось, слились в одно существо, наблюдая, как земля проносится под нами с колоссальной скоростью. Мы мчались через огромные леса и разрушенные города, пока пейзаж не сменился пыльной красной пустыней. Она становилось все шире и шире, раскинувшись до самого горизонта, пока единственным, что я могла видеть, не стал багровый песок.

Мир пронесся перед нами как в тумане, и внезапно мы оказались перед огромной горой, поднимающейся из земли и господствующей над всем на земле. Она исчезала высоко в облаках, как грозный зверь. Что-то в ней было неземное, ее аура была мощной и отталкивающей.

— Золотое кольцо соединяет две души, — шепот наполнил мои уши. — Гора Альма ждет.

Меня дернули обратно в комнату, и кольцо упало между нами, звякнув, когда ударилось об пол.

— Что, черт возьми, это было? — Я ахнула, а Келли покачала головой, снова осторожно взяв кольцо.

— Я не знаю, — выдохнула она, прижимая руку к сердцу. — Но ты слышала этот голос?

Я кивнула, и мое дыхание, наконец, выровнялось. — Как ты думаешь, та гора, которую мы видели, была святой горой, упомянутой в пророчестве?

Она быстро кивнула. — Должно быть. — Она вскочила на ноги, подталкивая меня к выходу. — Пошли, мы должны рассказать остальным.

М

ы поспешили к выходу, и Монтана протянула руку, чтобы взяться за дверную ручку. Я схватила ее за руку, когда снаружи до меня донеслись голоса Джулиуса и Магнара.

— Подожди, — прошептала я, наклоняя голову, чтобы лучше слышать.

Глаза Монтаны расширились, когда она поняла, что я делаю, и она прижалась ухом к деревянной двери, тоже пытаясь их услышать.

— …не следует упускать такую возможность, — раздраженно сказал Джулиус.

— Я знаю, что мы не должны, — ответил Магнар. — Но это не совсем наше дело заключать подобную сделку. Близняшкам покажется, что мы торгуемся их жизнями, и это создаст впечатление, что мы думаем, что они принадлежат нам.

— Лучше уж принадлежать нам, чем Бельведерам, — пренебрежительно ответил Джулиус, и Магнар фыркнул от смеха.

— Держу пари, что быть во власти червя было бы предпочтительнее, чем это.

— В любом случае, если мы согласимся на подобное, это ни к чему не привяжет близняшек. Как ты говоришь, они нам не принадлежат, так что любая наша сделка не будет иметь никакого значения. Я с таким же успехом могу пообещать им небо, если они нас победят. Но это не делает его моим.

— В чем-то ты прав, — сказал Магнар, и я почувствовала, что у него возникло искушение уступить.

Я почти распахнула дверь, чтобы повторить свое мнение о том, что меня используют в качестве разменной монеты, но если они не услышали меня в первый раз, то я сомневалась, что они послушают сейчас. И если я прерву их, они будут только более осторожны, чтобы их снова не подслушали. И это не помешает им вести этот разговор.

— Но, если они выиграют, я подвергну Келли опасности.

— Пфф, — усмехнулся Джулиус. — Двое Бельведеров победят нас? Они десять лет убегали и прятались от нас, потому что знали, что мы сильнее. Мы более чем способны победить их.

— И маловероятно, что нам когда-нибудь снова представится подобная возможность, когда нас попросят встретиться только с двумя из них. Как только они умрут, Майлз и Кларисса станут легкой добычей, — сказал Магнар с ноткой волнения в голосе.

— Значит, мы договорились? — Спросил Джулиус.

— Что они говорят? — Прошипела Монтана, и я вздрогнула от громкости ее голоса, так как мой слух был сильно обострен.

— Они собираются принять предложение Эрика, — сказала я, прикусив губу.

Я не была уверена, что мы могли бы сделать, чтобы убедить их не драться, но прежде, чем я успела спросить Монтану, есть ли у нее какие-нибудь идеи, она широко распахнула дверь и вылетела вон.

Джулиус и Магнар стояли у дальней стороны статуи и виновато смотрели на нас, когда мы подошли к ним.

— Значит, наши мнения для вас ничего не значат? — Монтана зарычала, приближаясь к ним, и я поспешила подстроиться под ее темп.

— Мы всего лишь обсуждали наши варианты, — защищаясь, ответил Джулиус. — Не нужно устраивать истерику, девица.

— Не разговаривай с ней так, — сердито сказала я, свирепо глядя на него. — Она не ребенок, так что не относись к ней свысока. Весь этот вопрос касается меня и моей сестры, так что вы не имеете права выбирать за нас.

— Дело не в вас, — ответил Магнар, скрестив руки на груди. — Во всяком случае, не для нас. Мы провели всю нашу жизнь в ожидании шанса победить этих паразитов — мы пожертвовали временем, которое могли бы иметь, проживая свои годы в окружении наших кланов и семьи, и теперь они предлагают нам прекрасную возможность.

— Может быть, именно поэтому Идун связала тебя с Фабианом, — вставил Джулиус, прежде чем я успела ответить. — Если эти отметины на ваших руках делают их настолько глупыми, что они рискуют своими жизнями ради вас, то почему бы нам не воспользоваться этим?

— И ты действительно думал об этом? — Спросила Монтана. — Ты подумал о том, как тяжело нам будет видеть, как им причиняют боль? Келли умоляла тебя сохранить жизнь Фабиану, потому что боялась, что с ней случится, если он умрет. Или тебя это больше не волнует?

Магнар неловко поерзал, его пристальный взгляд скользнул по мне, прежде чем он ответил. — Конечно, меня это волнует. Но после прошлой ночи я верю, что эта связь не так сильна, как мы опасались. Отгородившись от нее, ты не пострадала — это освободило тебя. И я думаю, что его убийство сделает эту свободу постоянной.

— Ты не можешь этого знать! — запротестовала Монтана. Она повернулась ко мне за поддержкой, пока я прокручивала в голове то, что он говорил, и задавалась вопросом, может ли это быть правдой. — Ты сказала, что думала, что умрешь, если Фабиан умрет, ты, конечно, все еще чувствуешь это?

— Я… я не знаю, — призналась я.

Глубокая боль пронзила мое сердце, когда я представила себе мир без Фабиана, и меня охватило желание упасть на колени и умолять Магнара не причинять ему вреда. Но когда я вспомнила, что чувствовала в объятиях истребителя прошлой ночью, я заколебалась. Я не могла доверять себе, пока эта связь с моим врагом существовала, но, когда я освободилась от нее, я, наконец, снова почувствовала себя самой собой.

Я протянула руку к кольцу, жалея, что не могу надеть его сейчас, потому что пообещала Магнару использовать его как можно реже. Он был уверен, что боги ищут такой могущественный предмет, и, если они узнают, что он у меня, это может подвергнуть всех нас опасности.

— Вот видишь, — торжествующе сказал Джулиус Монтане. — Даже она это понимает. И я понимаю, что ты одержима Эриком по собственной воле, но вряд ли ты можешь ожидать, что мы забудем, кто он такой. Забудем, что он сделал с нашей семьей только потому, что ты считаешь его фантастическим.

Моя сестра посмотрела на меня так, словно я только что ударила ее ножом в спину, и я виновато опустила глаза.

— Конечно, я не ожидаю, что вы забудете, что случилось с вашим отцом, — сказала она истребителям. — И вы знаете, что я понимаю вашу боль. Но что, если есть способ получше? Пророчество…

— Пророчество — не более чем загадка, призванная свести нас всех с ума, — прорычал Магнар.

— Это не так. Келли, расскажи им, что мы увидели, когда прикоснулись к кольцу. — Она умоляюще посмотрела на меня, и я кивнула. Возможно, я не была уверена в том, как лучше всего справиться со своей связью с Фабианом, но я знала, как сильно повредит Монтане, если что-нибудь случится с Эриком. Я была обязана ради нее попытаться убедить истребителей повнимательнее присмотреться к пророчеству.

— У нас было видение, — сказала я. — О святой горе. Гора Алма…

— Алма? Это значит душа, — ответил Магнар, и я была рада, что они хотя бы слушали.

— Мы с Келли были связаны друг с другом, как одна душа, когда увидели ее, — с энтузиазмом сказала Монтана. — И эта строка в пророчестве также говорит о золотом круге, соединяющем две души.

Братья переглянулись, и я могла сказать, что они были встревожены этим заявлением.

— Кошмар сказал, что пришло время нам восстать, когда нас превратили в принцесс. Когда Келли давала клятву, она сказала, что ей были даны воспоминания тысячи истребителей. Мы близнецы солнца и луны. Мы знаем о святой горе. Так что, если часть «ставший монстром» о том, что я должна стать вампиром, тогда нам нужно только выяснить, какой долг нужно выплатить, и…

— И что? — Прогремел Магнар, и я увидела, как в его взгляде закипает гнев. — Ты хочешь стать одной из них? Ты готова рискнуть своей душой и подвергнуться этому нечестивому преображению? И все потому, что ты надеешься, что разберешься во всем этом?

— Нет, — выдохнула она, и страх пронизывал ее голос. — Я не хочу. Но если это единственный способ…

— Ты не можешь, — быстро сказала я. — Ты не можешь этого сделать, Монти, пообещай мне, что никогда не станешь одной из них.

— Но, если это наш шанс снять проклятие, — прошептала она. — Тогда…

— Мне все равно, — прорычала я. — Я не собираюсь терять тебя только ради того, чтобы ты помогла кровососам.

— Но это помогло бы не только вампирам, — запротестовала она. — Это помогло бы и людям. Они могли бы стать свободными…

— Только если ты права и это сработает, — сказал Джулиус. — В таком случае отлично; ты снова станешь человеком, сможешь одуматься и бросить этого паразита ради меня. Но если ты ошибаешься…

— Если ты ошибаешься, клятва твоей сестры потребует, чтобы она убила тебя, как она требует, чтобы мы уничтожили их, — прорычал Магнар. — Вы станете смертельными врагами, стремящимися уничтожить друг друга.

У меня отвисла челюсть, и я уставилась на него в ужасе от того, что он вообще предположил подобное. — Я бы никогда этого не сделала.

— Хорошо, что тогда ты и не столкнешься с таким выбором, — сказал он. — Потому что я ни за что не позволю этому случиться. Наш народ потратил столетия, безуспешно пытаясь разгадать это пророчество. — Он перевел взгляд на Монтану. — Я не позволю тебе проклясть себя на основании каких-то догадок, истинность которых ты не можешь доказать.

Монтана мгновение казалась неуверенной, затем кивнула. — Не то, чтобы я хотела быть одной из них. Одна эта мысль приводит меня в ужас, — сказала она. — Я только хочу разобраться в этом.

— Мы продолжим попытки, — сказала я. — Пока у нас есть на это время. — Я подняла бровь, глядя на Магнара, и он пораженно вздохнул.

— Прекрасно. Скажи этому паразиту, что мы не примем его сделку.

Джулиус открыл рот, чтобы возразить, но затем медленно закрыл его. Он пожал могучим плечом и вытащил мобильный телефон из кармана.

Он нажал несколько кнопок, и воздух наполнился звоном.

— Вы приняли решение? — Из динамика донесся голос Эрика.

— Близнецы говорят «нет», а это зависит от них. Они нам не принадлежат. Они не хотят, чтобы вы двое приближались к ним, — пренебрежительно ответил Джулиус.

В ответ прозвучал голос Фабиана, и мое сердце подпрыгнуло от возбуждения. — Я хочу вернуть свою жену, ты, гребаный…

— Я сам с этим разберусь, — отрезал Эрик. — Вы слишком боитесь встретиться с нами лицом к лицу? — спросил он, снова обращаясь к истребителям.

Магнар издал звук, похожий на рычание дикого зверя.

— Не вмешивай в это близнецов, и я с радостью приду за твоей головой, — прорычал он.

— Никакой сделки, — ледяным тоном ответил Эрик. — Они принадлежат нам. Роли поменялись: посмотрите, кто теперь прячется в тени.

Ярость исказила черты Монтаны при словах Эрика, и в ее газах появился намек на предательство, которое явно глубоко ранило ее.

— В день, когда я спрячусь от такого паразита, как ты, ад замерзнет, — прорычал Джулиус, и я почувствовала, как напряжение растет вокруг меня, как физическая сила, поскольку вампиры продолжали подстрекать истребителей.

— Так скажи нам, где вы, если не боишься, — прошипел Фабиан, и мне пришлось бороться с трепетом, который я почувствовала, услышав его голос. Мне хотелось вырвать телефон из рук Джулиуса и просто сидеть и слушать, как он говорит, часами напролет… Я энергично затрясла головой, чтобы отогнать эту нелепую мысль.

— Нет, — отрезала я, прежде чем истребители смогли сказать что-нибудь глупое.

— Келли? — Фабиан выдохнул. — С тобой все в порядке? Ты смогла найти достаточно еды? У тебя есть теплая одеж…

— Не разговаривай с ней, — прорычал Магнар, делая шаг к телефону, как будто хотел ударить Фабиана.

Джулиус отодвинул его подальше, махнув рукой.

— Если ты притронешься своими грязными руками к моей жене, — прорычал Фабиан. — Клянусь всеми богами, я вырежу из твоего тела каждый орган и…

— Он прикоснулся к ней не только руками, — хихикнул Джулиус, и я возмущенно уставилась на него. Вряд ли нам нужно было злить вампиров еще больше. Во что, черт возьми, он играет?

Фабиан взревел так громко, что я вздрогнула от шока: — Я СОБИРАЮСЬ, БЛЯДЬ, УБИТЬ ТЕБЯ…

— Успокойся, брат, они пытаются вывести тебя из себя, — рявкнул Эрик, и Фабиан замолчал.

Джулиус расхохотался, и Магнар присоединился к нему. Я не была уверена, хотела ли я ударить их или тоже рассмеяться, а Монтана смотрела на них так, словно они сошли с ума.

— Если вы не хотите сражаться с нами, как мужчины, тогда почему бы не позволить близнецам прийти к нам? — Ледяным тоном спросил Эрик. — Мы можем разгадать пророчество, и проклятию придет конец. Наверняка вас бы это тоже устроило?

— Если ты думаешь, что мы просто отдадим их тебе, то ты, должно быть, действительно ненормальный, — ответил Джулиус.

— Мне показалось, ты сказал, что они вам не принадлежат? — Напомнил ему Эрик. — Пусть они решат, как поступить.

Монтана посмотрела на меня, нахмурившись, как будто обдумывала слова Эрика, но я ни за что на свете не хотела снова приближаться к Фабиану. Чертову метку на моей руке покалывало от возбуждения при одной мысли об этом, и, если я действительно приближусь к нему, я не была уверена, смогу ли продолжать бороться с этим влечением, а если я когда-нибудь уступлю его желаниям, я никогда не смогу простить себя.

— Я скорее умру, чем проведу еще хоть минуту в вашем обществе, — выплюнула я, и Магнар одобрительно посмотрел на меня.

Монтана вздохнула, и я отвернулась от нее, поняв, что подвела ее. Я ненавидела, что мы с ней так расходились по этому поводу, но я просто не могла видеть вампиров так, как она. Работать с ними было невозможно.

— Келли, пожалуйста, — взмолился Фабиан. — По крайней мере, дай мне увидеть, что с тобой все в порядке!

— Что? — Спросила я в замешательстве. — Как ты сможешь меня увидеть?

— Он хочет включить камеру, — спокойно объяснила Монтана.

— Пожалуйста, — снова попросил он, и я услышала отчаяние в его голосе.

— А, почему бы, черт возьми, и нет? — сказал Джулиус с мрачной улыбкой. Он нажал большим пальцем на кнопку в нижней части экрана, направив его на нас с Монтаной.

Внезапно передо мной возникло изображение нас двоих со статуей, возвышающейся на заднем плане. Невозможно было ошибиться, где мы находимся, и я задалась вопросом, какого черта Джулиус делает. Он должен был знать, что Бельведеры теперь смогут нас найти.

Я в замешательстве посмотрела на него, и он невинно пожал плечами, когда наше изображение уменьшилось и появились Эрик и Фабиан.

Я удивленно уставилась на них, но Монтана ахнула от ужаса, когда поняла, что Джулиус сделал это намеренно.

— Ты придурок! — выругалась она, бросаясь к телефону, но Джулиус только рассмеялся, развернув его лицом к себе и Магнару.

— Увидимся на закате, ублюдки, — сказал Джулиус, прежде чем нажать другую кнопку и завершить разговор.

— Ты сказал, что вы не будете драться с ними! — сердито крикнула Монтана.

— Нет. Мы сказали, что не будем предлагать вас в качестве приза. Однако мы ясно дали понять, что твердо намерены убить их. — Джулиус пожал плечами.

— Но как же пророчество? — спросила она.

— Наша вражда с ними не закончится, если они перестанут быть бессмертными. Они все еще являются причиной уничтожения нашего народа. Эрик все еще убил нашего отца, — холодно ответил Магнар.

— Так тебе вообще все равно, что мы сказали? — Спросила я. — Ты всегда планировал сразиться с ними?

Магнар взглянул на брата и пожал плечами. — Не знаю, почему тебя это удивляет.

Я уставилась на него с неприкрытой враждебностью, гадая, что, черт возьми, я должна была сказать в ответ на это.

— Я могу убедить Эрика держаться подальше, — выдохнула Монтана. — Я могу пойти к нему и не дать ему прийти. Или мы можем просто уйти отсюда, убраться как можно дальше, прежде чем они доберутся сюда…

— Никаких шансов, девица. Мы не убежим от них, а ты не умеешь плавать, так что ты застряла здесь, — упрямо сказал Джулиус.

Монтана безнадежно переводила взгляд с одного истребителя на другого, но было очевидно, что их решения были приняты.

— Келли? — спросила она, обращаясь ко мне за помощью.

Я разрывалась, не зная, как лучше поступить. Мне претила мысль о том, чтобы находиться где-то рядом с Фабианом, но если мы позволим этой драке состояться, то одна из нас в итоге останется с разбитым сердцем. И несмотря на все мои опасения насчет нее и Эрика, я не могла допустить, чтобы она прошла через это.

— Ты уверена, что можешь доверять ему? — Спросила я, и мое сердце забилось быстрее, когда я подумала о том, что совершу немыслимое.

— Я клянусь в этом, Келли. Ты же знаешь, я бы никогда не рискнула подпустить тебя к нему, если бы не была уверена.

Я взглянула на Магнара, но он ничего не сказал, явно не обеспокоенный тем фактом, что я собиралась уйти с ней. От его высокомерия у меня заныла челюсть, и я была вынуждена принять решение, о котором, как я надеялась, не пожалею.

— Тогда я отведу тебя. При условии, что он не подпустит ко мне Фабиана.

— Он этого не сделает, — пообещала она, и ее глаза загорелись надеждой.

— Келли? — Магнар позвал, и мое сердце замерло, когда я снова посмотрела на него.

— Я не могу позволить тебе сражаться с ними, — начала я, но он оборвал меня.

— Ты не должна надевать кольцо своей матери.

— Почему нет? — Я нахмурилась, глядя на него в замешательстве, и тут его приказ дошел до меня, и я поняла, что не смогу даже поднять руку к кольцу.

Но это было все, что он мне сказал. Никаких просьб остаться с ним. Никаких просьб передумать. Его вообще волновало, что я планировала оставить его здесь, а сама направиться к нашим врагам? Он даже не спросил, планирую ли я вернуться.

Магнар взглянул на Джулиуса, и они обменялись понимающими взглядами, но не сделали ни малейшего движения, чтобы остановить нас. Они даже не пытались убедить нас остаться.

Гнев и обида кольнули меня, но я не позволила ему увидеть это. Я отвернулась от них, схватила Монтану за руку и повела ее к воде.

— Ты действительно согласна? — удивленно спросила она, и я позволила своему гневу подпитывать меня, когда потянулась за своими дарами, чтобы быть готовой переплыть реку обратно в город.

— Да, — прорычала я. — Держись за меня, и я перетащу тебя через реку.

Я оглянулась на Магнара и Джулиуса, но они не двинулись с места. Они оба стояли и смотрели на нас, скрестив руки на груди, с едва скрываемым весельем на лицах, как будто им казалось что-то забавным.

Я повернулась к ним спиной, когда Монтана обвила руками мою шею, и я присела, чтобы нырнуть.

Я сделала глубокий вдох и рванулась вперед, но вместо того, чтобы нырнуть в воду, врезалась во что-то неподвижное и упала на землю, а Монтана навалилась на меня сверху.

Магнар и Джулиус начали смеяться позади нас, и я нахмурилась, глядя на них, когда в замешательстве поднялась на ноги.

— Ты не можешь уйти, помнишь, послушница? — Спросил Магнар.

Я с тревогой посмотрела на Монтану, поняв, что он был прав. Глупая клятва, которая связывала меня с ним, удерживала меня от того, чтобы бросить его. Так что, если он хотел остаться на этом острове и дождаться Бельведеров, то это означало, что я тоже застряла здесь. Он запретил мне использовать кольцо, чтобы я не могла блокировать его власть надо мной, а без него я снова была связана его волей.

— Ты ублюдок! — Я закричала на него, но прежде, чем я успела разразиться тирадой о его поведении и о том, что именно я о нем думаю, мой взгляд упал на опустошенное выражение лица моей сестры. — Мне жаль, Монти, — выдохнула я, когда поняла, что эта драка произойдет, нравится нам это или нет. Один из мужчин, которых мы любили, должен был умереть.

Ее лицо вытянулось, и она в отчаянии оглянулась на город, как будто надеялась увидеть Эрика, стоящего на далеком берегу, и убедить его держаться подальше.

Я бросилась обратно к Магнару и Джулиусу, наполовину желая врезать обоим по их глупым физиономиям, наполовину желая никогда больше не смотреть ни на одного из них.

— Знаете, иногда я действительно чертовски ненавижу вас обоих, — прорычала я.

Я

была так зла на Джулиуса и Магнара, что не могла смотреть на них, когда ворвалась обратно в музей. Крики Келли преследовали меня, пока она пыталась отговорить их от этой драки, но они явно приняли решение.

Но я не собиралась сдаваться. Я найду способ связаться с Эриком и остановить это. Я не хотела, чтобы он или истребители погибли. Я не хотела допустить ни одной из этих судеб. И как бы я ни была зла на них за то, что они втянули нас с Келли во все это, это не мешало мне панически бояться исхода. Мысль о том, что Эрик превратится в пепел продолжала крутиться у меня в голове, и мой пульс учащенно забился от ужаса.

Двигаясь по пыльной комнате, я искала то, что мне было нужно. Пересечь реку с моими слабыми навыками плавания было невозможно. Но, возможно, мне не нужно было плыть всю дорогу самой. Мне просто нужно было что-то, что удерживало бы меня на плаву.

Я подошла к одной из деревянных полок на стене, смахнула с нее содержимое на пол и достала Кошмар со своего бедра. Засунув клинок между стеной и креплением, удерживающим ее, я повернула его в сторону, и полка оторвалась. С трепетом в груди я выдернула другой крепеж и взяла в руки деревянную доску. Все, что мне нужно было сделать, это положить ее на воду и дрыгать ногами. Я смогу доплыть до берега. Я должна. Потому что я ни за что не позволю Эрику прийти сюда и рисковать своей жизнью или убить кого-либо из истребителей.

Далеко я не уйду, если остальные смогут меня увидеть, поэтому я направилась к разбитому окну и с помощью доски убрала с подоконника осколки стекла. Выбросив сначала полку, я ухватилась за подоконник и перемахнула через него. Я спрыгнула на землю и споткнулась, ухитрившись не упасть, а потом подобрала доску и сунула ее под мышку.

Я обошла статую подальше от истребителей, разглядывая город вдалеке. Испытывая прилив адреналина, я начала бежать трусцой, а затем со всех ног бросилась к реке, зная, что мне крышка, если они поймут, что я пропала.

Я вбежала в мелкие волны, опустила доску и убедилась, что она держится на воде. Я наблюдала, как она покачивается на поверхности, набираясь храбрости. Город внезапно показался мне сильно дальше, чем я рассчитывала, но я смогу добраться даже так далеко, если это даст мне шанс остановить сегодняшнюю кровавую бойню.

Я опустилась в ледяную воду, держась за дерево и дрыгая ногами. Я начала продвигаться дальше в реку, и улыбка озарила мое лицо, когда мне удалось немного набрать скорость. Я боролась с течением, но внутри меня росла сила, помогавшая мне бороться с ним.

Я справлюсь. Просто продолжай плыть. Не сдавайся.

Позади меня раздался всплеск, и я оглянулась, мое сердце дрогнуло, когда я увидела Джулиуса, приближающегося ко мне.

— Нет! — Я закричала на него, дрыгая ногами сильнее, и желая, чтобы они унесли меня подальше от него. Но он быстро сокращал дистанцию, и стало ясно, что я не смогу его опередить.

Его руки схватили меня, и ярость поглотила меня. Я начала бить его, потеряв хватку на полке, когда он притянул меня к своему телу.

— Прекрати, — простонал он, но я не могла. Я была так зла. Так обижена, что он был готов заставить нас пройти через это.

Он обхватил ладонями мои щеки, заставляя посмотреть на него. — Остановись, просто остановись, Монтана.

Я впала в отчаяние, по моим щекам потекли слезы. — Не забирай его у меня, — умоляла я, цепляясь за его плечи, когда доска уплыла вниз по реке, и у меня не было другого выбора, кроме как держаться за него.

Он поплыл со мной обратно к берегу, и я безвольно упала в его объятия, когда он решил мою судьбу. Мне придется смотреть, как они сражаются. Мне придется либо увидеть, как они убьют Эрика, либо как он убьет их. И ни один из вариантов не был приемлемым.

Мои ноги коснулись отмели, и я выпрямилась в ледяной воде, отталкиваясь от Джулиуса, но он поймал меня за руку. Я не могла смотреть на него, а он все пытался развернуть меня к себе. Я не хотела смотреть в лицо тому, что он собирался сказать. Я не хотела этого слышать.

— Послушай меня, — мягко сказал он, и я наконец нашла в себе силы поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Вода стекала по его нахмуренному лбу, а выражение его лица было растерянным. — Эта битва между истребителями и вампирами не имеет никакого отношения к тебе и Келли. Мы сталкивались сотни раз — мы созданы для того, чтобы убивать друг друга. Эта битва должна была произойти всегда, знала ты Эрика или нет.

Я стиснула зубы, изо всех сил пытаясь принять его слова.

Он продолжил: — Я не хочу причинять тебе боль, Монтана, но это произойдет. Если не сегодня, то завтра, или на следующей неделе, или в следующем году. Битва и так откладывалось уже слишком долго. Так что сегодня такой же хороший день, как и любой другой, чтобы увидеть, как это произойдет.

Я высвободила свою руку из его, чувствуя, как между нами воздвигается стена. Но я видела, что обойти это было невозможно, и я приняла это, одновременно презирая. Я застряла здесь, а истребители собирались сразиться с Эриком и его братом, нравилось мне это или нет. И когда завтра снова взойдет солнце, мое сердце будет разбито вдребезги, так или иначе.

— Ты мне небезразличен, — прошептала я. — Я не хочу, чтобы ты думал, что Эрик — единственный, кого я пытаюсь спасти. Но если он умрет, в моем сердце больше не будет места для тебя.

Мои слова, казалось, тяжелым грузом навалились на него. — Я бы хотел, чтобы все было по-другому.

— Я тоже, — натянуто сказала я, устремив взгляд на статую, когда направилась обратно на сушу. Холод больше был неважен. Я слишком оцепенела, чтобы почувствовать его.

Солнце уже описывало дугу в небе, приближаясь к горизонту. Время ускользало слишком быстро, как будто дню не терпелось уступить место сумеркам. И в тот момент, когда это произойдет, взойдет око луны, чтобы увидеть, как наши судьбы будут написаны кровью.

С

олнце садилось все ниже, и у меня внутри все сжалось, пока я наблюдала, как оно опускается к горизонту. Я сидела под статуей, и мой взгляд не раз обращался к закату над рекой.

Магнар и Джулиус спарринговали, но я к ним не присоединилась. Я чувствовала, как Фабиан приближается ко мне, как будто недостающая часть моей души тоже путешествовала с ним. Я теребила мамино кольцо, жалея, что не могу надеть его, чтобы отгородиться от той части меня, которой он был не безразличен. Я не хотела думать о цвете его глаз или надеяться, что он прибудет раньше, чем ожидалось.

Магнар рассмеялся, шлепнув Джулиуса по заднице, и я сосредоточила свое внимание на них.

Джулиус вскочил на ноги, а Магнар напряг мышцы, оставаясь на месте, и принял удар на себя, когда они столкнулись. Земля задрожала от силы, с которой они ударились друг о друга, и мои губы приоткрылись от изумления, когда они задвигались так быстро, что за ними было трудно уследить.

— А что, если я предложу уйти с Эриком, когда он придет? — Спросила Монтана, когда, наконец, перестала расхаживать и села рядом со мной.

Истребители настояли, чтобы мы оставались в пределах их видимости, и она бушевала по этому поводу весь день. Мой собственный гнев начал угасать, и надо мной нависло тяжелое чувство принятия. Магнар и Джулиус долго ждали этого боя. Ничто из того, что мы бы сказали, не повлияло бы на них сейчас.

— Как только истребители увидят его, они не отпустят его без боя, — тихо ответила я, зная, что это не то, что она хотела услышать.

— Тогда что, если я смогу убедить Эрика обсудить пророчество до того, как дело дойдет до боя? — с надеждой предложила она, и я могла сказать, что альтернатива приводила ее в ужас. Если они не смогут найти какую-то золотую середину, какой бы шаткой она ни была, было очевидно, что все это закончится насилием.

— Честно? Я не думаю, что истребителей волнует пророчество. Они хотят справедливости для своего отца. Я достаточно хорошо понимаю это чувство. — Я начала грызть ноготь на большом пальце, потом перестала. Старая привычка раздражала меня, и я не хотела продолжать делать это каждый раз, когда меня что-то беспокоило.

— Тогда у нас должен быть план, как остановить их, если до этого дойдет. Потому что битва не сможет закончиться без того, чтобы по крайней мере одной из нас не разбили сердце, — в отчаянии сказала Монтана.

— Как бы мне не хотелось этого признавать, я думаю, что мое сердце будет разбито в любом случае, — пробормотала я, думая о Фабиане, несмотря на мое отчаянное желание выбросить его из головы. Я тяжело вздохнула, когда принц вампиров снова завладел моими мыслями.

Магнар взглянул на меня, и у меня внутри все сжалось от чувства вины, когда я поняла, что он это услышал. Джулиус врезался в него и повалил на землю, используя отвлечение Магнара в своих интересах. Я слегка поморщилась, хотя любое чувство вины было смягчено моим раздражением из-за оков, которые держали меня в его власти.

Мне стало интересно, как Магнару удастся взять верх лежа земле, но затем он ударил Джулиуса ногой в грудь и отправил его в полет, прежде чем я успела потратить слишком много времени на раздумья.

— Как ты думаешь, есть способ разорвать твою связь с Фабианом? — Спросила Монтана, понизив голос, чтобы попытаться сохранить нашу дискуссию в тайне.

Я пожала плечами, взглянув на серебряный крест на своей ладони. — Может быть… если я убью Идун.

Ветер выбрал именно этот момент, чтобы подняться и закружиться вокруг нас. Монтана посмотрела на него с опаской, как будто думала, что богиня может быть ответственна за это. И, может быть, так оно и было, но мне было уже наплевать. Если она до сих пор не поняла, что я ее ненавижу, значит, она заблуждалась. И если бы существовал какой-нибудь способ убить богиню, я бы испытала более чем сильное искушение опробовать его.

— Или если Фабиан умрет? — Монтана задумалась, но, похоже, она этого не хотела.

Мое сердце подпрыгнуло от паники при одной мысли об этом, и я чуть не набросилась на нее просто за то, что она предложила это. Я крепко сжала кулак, пытаясь справиться со своими эмоциями, чтобы дать ей разумный ответ.

— Очевидно, так думает Магнар. Но мне все равно невыносимо даже от одной мысли об этом. В любом случае, не похоже, что это все из-за метки. — Я глубоко вздохнула, не уверенная, как много ей сказать. Я не хотела, чтобы она тешила себя надеждами по поводу того, насколько я способна понять, через что она проходит, но она заслуживала знать, что я пытаюсь. — Я выслушала то, что ты вчера рассказывала мне об Эрике, но мне все еще так трудно представить, что он может быть… — Я не смогла заставить себя сказать «хорошим». — Не злым.

— И? — Надавила Монтана.

— Мне нужны были ответы, поэтому прошлой ночью я снова посетила Фабиана в его снах.

— Ты это сделала? — спросила она, и ее глаза расширились от удивления. — О чем ты его спросила?

— Много о чем, но в основном я просто хотела попытаться увидеть то, что видишь ты. Людей, которые скрываются под масками монстров.

— И у тебя получилось? — спросила она с нотками отчаяния в голосе, когда схватила меня за руку и посмотрела в глаза.

— Келли! — Рявкнул Магнар, и я, оглянувшись, обнаружила, что он пристально смотрит на меня. Джулиус стоял рядом с ним, скрестив руки на груди. — Иди сюда.

Я стиснула зубы, пытаясь остаться на месте. Хватка Монтаны на моих пальцах усилилась, как будто она хотела помочь мне сломить его контроль. Это был всего лишь небольшой приказ, но тот факт, что он проявил свою власть надо мной так скоро после нашей совместной ночи, заставил гнев пробежать по моим костям.

Секунды тянулись, и на моем виске выступили капельки пота, но в конце концов я сдалась. Мои пальцы скользнули по пальцам Монтаны, и я направилась к Магнару с хмурым выражением лица.

— Что? — Сердито спросила я, остановившись перед двумя братьями.

— Я правильно расслышал? — Требовательно спросил Магнар. — Ты снова развлекалась с вампиром?

— Развлекалась? — Спросила я, раздраженно приподняв бровь.

— Нужно ли мне разъяснить тебе законы нашего народа? Ты думала, что, когда ты поклялась уничтожить всех вампиров, была лазейка, в которой ты можешь попытаться понять их? — спросил он мрачным тоном.

— Кажется, ты не возражал против того, чтобы я нарушала правила прошлой ночью, когда мы с тобой развлекались, — спокойно ответила я.

Джулиус фыркнул от смеха, а затем быстро сменил выражение лица.

На мгновение, я могла бы поклясться, Магнар тоже пытался не улыбнуться.

— Это отдельный вопрос, — сказал он в конце концов.

— Не совсем, — ответила я. — Я рассматриваю все это как одну и ту же проблему. Мне не нравится быть связанной правилами, которые я не выбирала для себя. Мне не нравится, когда мне говорят, что думать, не давая возможности задать вопросы. И у меня нет ни малейшего намерения добровольно подыгрывать. Так что, если ты чувствуешь необходимость подчинить меня своей воле, тогда сделай это. Но просто знай, что я буду бороться с ней до тех пор, пока не сломаю ее и не вспомню, что ты сделал.

— Черт возьми, Магнар, ты не мог выбрать более сговорчивую женщину? — Джулиус поддразнил. — Между вами двумя так много огня, что я понятия не имею, как ты просто не сгорел еще в нем.

Мои губы скривились от удовольствия, и Магнар вздохнул.

— Я надеюсь, что мы будем меньше конфликтовать, когда мне больше не придется быть твоим старейшиной, — сказал он более мягким тоном. — И я рад, что ты так решительно настроена разорвать мою власть над тобой, потому что больше всего на свете я хотел бы, чтобы эта связь между нами исчезла. Но, а пока — я поклялся защищать тебя. Поэтому я должен делать то, что считаю правильным, даже если тебе это не нравится.

— Я почти уверена, что ты не можешь контролировать мои сны, — ответила я, гадая, к чему он клонит.

— Нет, не могу. Но я контролирую ситуацию, пока ты не спишь. Отдай мне кольцо своей матери. — Он протянул руку, и я уставилась на него в полном замешательстве. Зачем ему забирать его, если он уже приказал мне не пользоваться им?

— Как только Фабиан придет, меня потянет к нему. Я думала, ты позволишь мне воспользоваться им, как только они прибудут, — запротестовала я, стягивая цепочку, на которой висело кольцо, через голову. — Без кольца, как я могу удержаться от того, чтобы не пойти к нему? Зачем тебе так рисковать?

— Мне очень жаль, Келли, но ты не можешь пользоваться кольцом, когда здесь Бельведеры. Я не сомневаюсь, что боги будут присутствовать, а ты не можешь воспользоваться его силой, пока они наблюдают. — Он надел цепочку себе на голову, и я могла видеть, как сильно ему было больно от того, что эта связь с Фабианом будет действовать.

Магнар колебался, и Джулиус положил руку ему на плечо. — Делай то, что мы обсуждали, брат. Это к лучшему, — убеждал он.

— Что делать? — Спросила я, переводя взгляд между ними в замешательстве.

— Джулиус, почему бы тебе не оставить нас наедине? — Магнар огрызнулся, и его брат кивнул мне головой на прощание, прежде чем уйти от нас, чтобы присоединиться к Монтане.

Я смотрела ему вслед и ждала, когда Магнар ответит на мой вопрос.

— Я сожалею об этом, Келли, — выдохнул Магнар. — Но я надеюсь, ты понимаешь, почему я должен это сделать.

— Что сделать? — Снова потребовала я ответа, и мое сердце затрепетало, когда я почувствовала ловушку.

— Когда дело дойдет до драки между нами и Бельведерами, ты ни в коем случае не должна вмешиваться, — приказал Магнар, и я почувствовала силу его слов, связывающую меня. — И если в какой-то момент покажется, что мы можем проиграть, тогда я приказываю тебе бежать.

Я покачала головой, когда сила его слов захлестнула меня, и я поняла другую причину, по которой он забрал у меня кольцо. Он хотел сохранить свой контроль надо мной. Он хотел убедиться, что у меня не будет другого выбора, кроме как подчиняться его командам.

— Ты думаешь, я смогу убежать от тебя, если буду знать, что ты можешь умереть? — Выдохнула я в ужасе. Мысль о том, что меня заставят сделать это, вызвала у меня тошноту. Это было предательством моей свободы воли, которое ранило так глубоко, что я едва могла дышать.

— Нет. Вот почему я принуждаю тебя сделать это. — Его глаза загорелись яростью, и я могла видеть, как сильно он хотел защитить меня от этой бойни, но это не должно было быть его решением.

— И как, по-твоему, я смогла бы жить, если сбежала бы от тебя, когда ты во мне нуждался? — Спросила я, и гнев частично заменил ужас в моем тоне. — Если бы я оставила тебя умирать в одиночестве?

— Если это случится, а ты не убежишь, Фабиан снова заявит на тебя права. А я не вынесу смерти, оставив тебя в его руках, — прорычал Магнар.

— Но ты сможешь вынести саму смерть? — Я сплюнула. — А как насчет попытки разгадать пророчество?

— Неужели ты думаешь, что разгадала пророчество за один день, в то время как другие пытались и не смогли за тысячу лет? Твои ответы — не более чем догадки. Этот день не может закончиться иначе, чем кровопролитием. — Его голос был мягким, и я могла сказать, что он искренне сожалел о том, что это причиняет мне боль. Но я знала, что в его сердце не было жалости к вампирам, которых он планировал убить.

— Ты не ответил на мой вопрос, — выдохнула я. — Ты действительно готов умереть ради этого? Когда мы можем быть так близки к тому, чтобы найти другой путь?

Мои слова повисли между нами, и Магнар опустил голову, как будто знал, как на меня подействует его ответ. — Все люди умирают, Келли. Я не хочу покидать тебя, но если мое время пришло, то так тому и быть.

Боль пронзила мою грудь нескончаемым потоком, который заполнял меня и переливался через край, пока все, что я могла видеть, были звезды, танцующие перед моими глазами, и бездна отчаяния, готовая поглотить меня целиком. Как он мог так поступить со мной после всего?

Я шагнула вперед и ударила его так сильно, как только могла, заставив его голову отклониться в сторону, когда удар пришелся в челюсть, и боль пронзила мою руку. Затем я повернулась и зашагала прочь от него, ни разу не оглянувшись. Пошел он к черту. Пошел он к черту за то, что думал, что его представление о том, что для меня лучше, значит больше, чем моя собственная воля. К черту его за то, что он снова использовал свой контроль надо мной, даже после того, как провел ночь в моих объятиях. И к черту его за то, что мое сердце колотилось от ужаса при мысли о том, что я могу потерять его. Вот почему я никогда раньше никому не позволяла приближаться к себе. Вот почему я держалась настороже и отвергала любой намек на то, что я теперь чувствовала к нему, потому что потеря этого чувства была намного хуже, чем перспектива никогда его вообще не испытывать. Мой худший кошмар становился явью, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

Монтана вскочила, когда я подошла к ней, и пошла в ногу со мной, когда я зашагала прочь от статуи и направилась на дальнюю сторону острова, где я могла кричать, проклинать или бушевать без того, чтобы Магнар дышал мне в затылок.

Как он мог так небрежно говорить о том, что бросит меня? Как он мог даже рассматривать такую возможность после всего, через что мы прошли?

Ветер снова усилился, и мои волосы всколыхнулись вокруг меня, а гнев перерос в собственную бурю в моей груди.

Мне потребовалось еще несколько минут яростного хождения взад-вперед, прежде чем я поняла, что ветер дует сильнее, чем мог по естественным причинам. Воздух наполнился тяжестью, и мои легкие начали бороться с усилием, которое требовалось, чтобы вдохнуть отравленный кислород. Это было похоже на попытку вдохнуть сироп.

Монтана схватил меня за руку, и мы дико огляделись по сторонам. Волны набегали на берег перед нами в ритмичном темпе, который начинал казаться совершенно неестественным.

Я обернулась, чтобы посмотреть, заметили ли это Магнар и Джулиус, но их там не было. Дверь в помещение под статуей была закрыта, и я была почти уверена, что они внутри.

— Что происходит? — Монтана выдохнула, и я крепче сжала ее руку.

Над волнами поднялся густой туман, превратившийся в клубящееся облако, которое закрыло нам вид на город.

— О нет, нет, нет, — замурлыкал соблазнительный голос Идун на гребне волны. — Так вообще не годится.

Монтана вскрикнула, когда горячие капли дождя начали падать на нас, обжигая кожу там, где они ударялись о наши тела.

Мои ноги были прикованы к земле, и я обняла сестру, когда мы оказались в ловушке водоворота, созданного Идун. Мы прижались друг к другу, пока дождь усиливался, сжигая нашу одежду и облекая нас в новую.

Я зажмурилась, когда кислотный дождь обрушился на нас, и меня охватил страх. Не за себя, а за Монтану. Я пыталась заслонить ее своим телом, но дождь все равно промочил нас обеих.

Мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять, что это не больно. Хотя я и чувствовала обжигающий жар, по коже не пробежало ни капли боли. На самом деле, я чувствовала себя странно… сухой.

Я открыла глаза и несколько раз моргнула, когда дождь прекратился, и жжение от него сошло на нет.

Мы медленно отстранились друг от друга, и я удивленно уставилась на Монтану. Ее одежду сменило белое платье, сшитое из складок ткани внахлест. Оно облегало ее тело, обнажая изгибы и ниспадая к ногам. Вокруг ее талии была обвита серебряная веревка с подвешенным к ней полумесяцем. Кошмар висел у нее на бедре в кожаных ножнах, и мне до боли хотелось, чтобы и Фурия был рядом со мной.

Ее темные волосы больше не были жидкими и грязными после купания в реке, а свисали идеальными ниспадающими локонами. На голове у нее была корона, которую ей подарили на свадьбе всего несколько дней назад.

Мне потребовалось еще мгновение, чтобы понять, что я одета точно так же, как она. Это напомнило мне о том времени, когда мы были крошечными и нашей маме нравилось одевать нас одинаково. Но веревка вокруг моей талии была золотой, и на ней вместо луны висело солнце.

Я протянула руку, чтобы коснуться короны на своей голове, и мои губы приоткрылись от изумления перед силой, которой обладало божество.

— Что это… — пробормотала Монтана, тоже уставившись на мою преобразившуюся внешность.

— Призы должны выглядеть наилучшим образом, если за них нужно бороться, — засмеялась Идун, и воздух вокруг нас, казалось, задрожал. — Приготовьтесь поприветствовать своих мужей, леди.

Я почувствовала, что она исчезла, хотя была уверена, что она все еще достаточно близко, чтобы наблюдать за нами.

Темный катер прорвался сквозь туман, и Монтана ахнула, когда увидела Эрика, стоящего за рулем и направляющего его к нам. Фабиан был рядом с ним, они оба были одеты в черную одежду, которая соответствовала темноте в их глазах.

Мое сердце замерло, когда я посмотрела на мужчину, за которого меня вынудили выйти замуж. Нет, не на мужчину — на вампира. Я стиснула зубы, когда сила моей связи с ним начала нашептывать ложные чувства моему телу.

Лодку развернуло, и волна накрыла берег, когда Эрик заглушил двигатель.

Хотя меня тянуло взглянуть на Фабиана, мой взгляд зацепился за его брата. Эрик смотрел на Монтану так, словно она была причиной того, что мир продолжал вращаться, и его облегчение от воссоединения с ней явно было написано на его лице. И хотя часть меня все еще хотела обвинить метку, которая связала их, в глубине души я знала, что это нечто большее.

Каким-то невероятным образом она оказалась права, когда сказала, что она ему небезразлична. Я чувствовала его любовь в воздухе, как живое существо.

Меня оттолкнули в сторону, рука Монтаны вырвалась из моей, когда сила Идун разделила нас. Туман потянулся к берегу, закручиваясь и разделяя нас стеной, скрывая мою сестру из виду.

Фабиан спрыгнул с лодки и потянулся ко мне, привлекая мое внимание. Как только он оставил Эрика позади, туман поглотил и его, так что мы остались одни. Я чувствовала веселье Идун на ветру, когда Фабиан приблизился ко мне, и она ждала, что произойдет.

Враждующие половинки моей души разошлись во мнениях относительно того, что делать, но мне удалось отступить, прежде чем он смог дотронуться до меня.

— Не надо, — выдохнула я.

Я чувствовала себя совершенно неподготовленной к его близости. Я забыла о притяжении, которое испытывала, когда смотрела в его глаза. Или как моя кровь закипела, когда мой взгляд упал на его рот и… мне захотелось врезать ему в его дурацкую челюсть.

Я сжала руку в кулак и заставила свое лицо подчиниться, чтобы посмотреть на него. Я проигнорировала ту часть себя, которая умоляла меня передумать и броситься в его объятия.

— Даже когда ты приходишь ко мне во сне, ты не выглядишь так пленительно, как во плоти, — сказал Фабиан низким голосом, полным желания.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я принарядилась ради тебя, — ответила я, пытаясь вложить немного яда в свой голос, но безуспешно. — Ты можешь поблагодарить Идун за эту ерунду. И это ты тоже можешь забрать. — Я сняла корону со своей головы и бросила ему. Я специально оставила ее ему, когда снимала в последний раз, и уж точно не хотела ее возвращать.

Лицо Фабиана вытянулось, когда он поймал ее, и я потянулась к нему, как будто хотела попытаться утешить, прежде чем сумела снова опустить руку.

— Я… я кое-что тебе принес, — сказал он, казалось, на минуту потеряв самообладание. Я ненавидела то, как легко мне удавалось его обезоружить. Казалось, это полностью противоречило его натуре, и независимо от того, считала я его монстром или нет, мне не нравилось иметь такую власть над кем-то другим.

— Мне ничего от тебя не нужно, — ответила я. Кроме ощущения твоих губ на моих губах и прикосновения твоих…

Я так сильно сжала кулаки, что была уверена, что от моих ногтей на ладонях выступила кровь. Но мне было все равно; боль помогала мне вытеснить желание, которое я отказывалась признавать.

Фабиан снова заколебался, затем поднял шкатулку, которую я не заметила у него в руках. Она была тяжелой, сделана из свинца и разрисована рунами. Я попыталась расшифровать их, и у меня возникло ощущение, что они предназначены для хранения и защиты, но прежде, чем я успела присмотреться повнимательнее, он открыл крышку.

Я ахнула от восторга, и широкая улыбка осветила мое лицо, когда я выхватила из нее золотое лезвие.

— Привет, Дитя Солнца, — промурлыкал Фурия, и я готова была расцеловать его.

Я прыгнула к Фабиану, обвиваясь вокруг него, прежде чем смогла сообразить, что делаю. Его руки сомкнулись вокруг меня, и он крепко прижал меня к себе, глубоко вдыхая и зарываясь лицом в мои волосы.

— Я так рад, что тебе понравилось, — прошептал он, уткнувшись носом в мою шею.

Я почувствовала, как его губы коснулись моей кожи, мой пульс участился, и я замерла, внезапно испугавшись. Его клыки были так близко от меня, что ему ничего не стоило укусить. И я ничего не смогла бы сделать, чтобы остановить его.

Я была в его власти.

Дрожь пробежала по моему телу, но я не осмелилась пошевелиться. Казалось, он заметил это, и его хватка на мне немного ослабла.

— Что случилось? — спросил он мягко, как будто боялся, что может меня отпугнуть.

Я почувствовала движение его губ на своей шее, и у меня вырвался всхлип. Он был монстром, который преследовал меня в снах с тех пор, как я была ребенком. Я чувствовала себя такой неуправляемой рядом с ним, а теперь мне удалось поставить себя в самое опасное положение, какое только можно вообразить. Это не было похоже на сон. У меня здесь не было власти, и даже с Фурией в руках я не думала, что смогу остановить его, если он поддастся самой низменной части себя.

— Отпусти меня, — выдохнула я, надеясь, что его фальшивые чувства ко мне перевесят зов моей крови.

Фабиан отшатнулся, как будто мои слова были ударом по лицу. Он отпустил меня, и я отошла, выставляя Фурию между нами, когда немного пришла в себя.

— Ты думала, я собираюсь укусить тебя? — спросил он, нахмурив брови.

Да. Нет. Я больше не знала. Находиться рядом с ним было самой сладкой формой пытки.

— Почему ты не мог просто оставить меня в покое? — Спросила я, и моя рука задрожала, когда я попыталась призвать силу своих предков, но потерпела неудачу.

Фабиан казался таким потерянным и сбитым с толку, как будто не мог понять, о чем я говорю. Но для него наша связь была другой. Он не вырос, боясь и ненавидя меня. Он не был влюблен в кого-то другого. Возможно, с его точки зрения, это действительно казалось просто. И я сомневалась, что за свою долгую жизнь он хотел многого, чего просто не мог получить. Но я никогда не поддамся своим чувствам к нему. Я продолжу бороться, чего бы мне это ни стоило.

Прежде чем он успел мне ответить, на нас налетел сильный ветер, и я была вынуждена отступить, так как Идун наскучило наблюдать за нами.

Туман окружил меня, и на несколько долгих секунд я потеряла всякое представление о своем месте в мире.

Он так же быстро исчез, и я очутилась рядом со статуей в мерцающей золотой клетке. Я в страхе вцепилась в прутья, ожидая, когда Идун отпустит свою власть над моей сестрой и Эриком. Как только она с ними позабавится, начнется настоящее испытание.

Г

устой туман рассеялся, и я оказалась наедине с Эриком Бельведером. Моим мужем.

Наши взгляды встретились, и во мне вспыхнуло столько ярости из-за того, что он сделал, что я едва могла это вынести. Но к этому гневу примешивалось что-то еще более горячее, что-то настолько яростное, что могло обрушить небо на землю.

Мое отчаявшееся сердце тосковало.

Моя разбитая душа восстанавливалась.

И мои безумные мысли кувыркались, ныряли, и летели в свободном падении…

Я помчалась к кромке воды и вошла в реку, когда он спрыгнул с катера, и мое имя сорвалось с его губ.

Волна обрушилась на меня, заставляя отступить, но я не прекращала двигаться, жаждая его прикосновений почти так же сильно, как хотела ударить его. Он бороздил волны с большей силой, чем прилив, его челюсть была стиснута, а стальные глаза устремлены на меня, как будто ничего другого не существовало. Его белая рубашка прилипла к коже, а брюки низко висели на бедрах, пока вода билась о него.

Я прыгнула, преодолевая яростный напор воды, и отвесила ему такую пощечину, что у него голова должна была покатиться от ее силы. Но он, как всегда, был неподвижен, и мой удар ничего не сделал ему, не оставил даже отпечатка на его безупречной внешности.

— Как ты мог так поступить? Ты поклялся, что отпустишь меня, — прорычала я, когда волны захлестнули нас, а он уставился на меня так, словно я поцеловала его, а не ударила.

— Увидев тебя прошлой ночью, я окончательно утвердился в своем выборе, — сказал он, подхватывая меня на руки и поднимая над волнами. Я обхватила его ногами, прижимаясь к нему, хотя знала, что должна была оттолкнуть. — Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя, и ты желаешь получить ответ на пророчество. Так что давай больше не будем терять время. Я и так потерял слишком много драгоценных секунд без тебя. Если мне суждено найти путь к земной жизни, то будь я проклят, если не найду его сейчас, чтобы присоединиться к тебе при твоей жизни.

— Я не допущу этого боя, это не выход, — сказала я, качая головой в знак отказа от его выбора.

— Эта битва была предначертана руками богов тысячу лет назад. Больше нет путей уклониться от нее, — мрачно сказал он, затем обхватил мою щеку рукой, поддерживая меня другой, его сила была настолько огромной, что мне показалось, будто я весила не больше перышка в его объятиях. — Послушай меня, Монтана. Что бы ни случилось этой ночью, знай. Ты вернула блеск в мой мир. Ты пробудила меня от оцепенения, из которого я никогда не думал выбраться. Я люблю тебя за это и за многое другое. Я знаю, что моя любовь — пагубная штука, а сердце злодея стоит не больше банки с песком, но все, что я могу отдать, — твое. Только твое.

Я не должна была испытывать той радости, которую испытала от его слов, но я потерялась в них, и наши губы соприкоснулись так же яростно, как прилив касался нас. Он издал первобытное рычание, и я почувствовала вкус соленой воды на его губах, наслаждаясь каждой восхитительной частичкой этого момента, позволяя себе быть эгоисткой, крадя этот греховный момент с ним. Я схватила его за волосы, целуя до тех пор, пока не стала уверена, что моя душа вот-вот разорвется и осколки наших сущностей столкнутся.

Наши губы наконец разомкнулись, и он прижался своим прохладным лбом к моему, и выражение его лица стало напряженным, когда он прижал меня крепче, а бурная река бушевала вокруг нас. Я поняла, что это было нечто большее, чем обычный прилив, Идун гнала волны в бушующий шторм. Вода закружилась вокруг нас, и я ахнула, когда под ногами Эрика стал виден галечный берег. Вода поднималась все выше и выше, образуя настоящий водоворот, который кружил вокруг нас, окутывая волнами.

Страх разорвал мое сердце, когда Эрик поставил меня на ноги, и мои босые пальцы утонули в крошечных мокрых камнях. Он сжал мою руку, глядя в темное небо над нами, и его клыки обнажились в сторону божества, которое пришло насмехаться над нами.

— Минутка уединения для несчастных влюбленных, — бархатный голос Идун заполнил мои уши.

Я обернулась, пытаясь разглядеть ее в мутной воде, которая кружила вокруг нас подобно торнадо, ожидая, что она появится в любой момент.

Когда она этого не сделала, я повернулась к Эрику с одной яростной мыслью в голове, нуждаясь высказать ее, пока не стало слишком поздно. — Не сражайся с Магнаром и Джулиусом, мы так близки к разгадке пророчества. Если мы будем работать вместе, то сможем разгадать его до конца.

— Правда? — спросил он с надеждой, вспыхнувшей в его стальном взгляде.

Я кивнула, торопливо объясняя, к чему мы с сестрой пришли. Как кольцо указало нам путь к горе далеко на юге и оставила худшую часть напоследок.

— Первая строчка, — прошептала я. — Андвари показал мне видение, в котором я была вампиром. Я думаю, возможно… это может быть ответом.

Ужас сдавил мне грудь, когда эти слова вырвались из моего горла, и сама мысль об этом была слишком ужасной, чтобы она могла задержаться. Но, по крайней мере, это нужно было сказать. Это нужно было обдумать.

Эрик зарычал, и его глаза потемнели. — Я никогда не обращу тебя в вампира. Я не наложу на тебя это проклятие, даже если ты будешь умолять меня об этом на коленях.

Я вцепилась пальцами в его влажную рубашку, когда отчаяние скрутило мои внутренности. — Я не хочу этого. Честно говоря, я не могу даже думать об этом без желания бежать, бежать и никогда не останавливаться. Но если это ответ, не будет ли с моей стороны ошибкой отказаться? — Слезы защипали мне глаза, когда Эрик убрал прядь волос с моего лица. Смогу ли я действительно быть достаточно храброй, чтобы пройти этот путь? Смогу ли я выстоять ради общего блага? Интуиция подсказывала мне, что нет. Что это было бы слишком ужасно вытерпеть, что я бы презирала неизменную плоть, которую носила, и искала любой способ избавиться от нее.

— Андвари слишком много раз обманывал меня. — Эрик провел большим пальцем по моей нижней губе, а в его взгляде тлел огонь. — Я не хочу рисковать, чтобы это оказалось еще одной ложью. И даже если это единственный способ… — он замолчал, и блеск в его серых глазах сказал мне, что он скорее останется проклятым, чем возложит венец своего проклятия на мою голову.

— Пожалуйста, просто поговори с истребителями, — умоляла я, сомкнув пальцы на его затылке, и сосредоточившись на самой неотложной из моих проблем.

Он поколебался, его пристальный взгляд скользнул по моему лицу, а затем он кивнул. — Я постараюсь. Ради тебя.

— Спасибо. — Я прижалась к нему, прислонившись щекой к его груди, и почти удивилась, когда не услышала, как там бьется сердце. Хотя не стоило так легко забывать, кто он такой.

— Какие у тебя могут быть сомнения, — голос Андвари вызвал дрожь во мне. — Я никогда не обманывал тебя, Эрик. — Он появился из волн, выйдя из бурлящей воды, как призрак. Он подошел ближе, одетый в землистую одежду, которая каким-то образом оказалась совершенно сухой. — Ты сам сделал свой выбор.

Эрик стиснул зубы, прижимая меня крепче, когда Андвари приблизился.

— Мир возможностей так близок, и все же ты уклоняешься от него. — Андвари махнул рукой, и я тяжело заморгала, когда воздух вокруг меня заколебался.

Вода исчезла, открыв сад полевых цветов перед каменным коттеджем на холме.

Мои мысли раскололись и перестроились заново. Меня наполнили воспоминания о жизни в этом месте. Я хорошо его знала. Это был мой дом. И прямо сейчас… Я была одна, но совершенно спокойна.

Я расслабилась, когда какая-то странная тьма покинула мой разум. Мне не нужно было беспокоиться. Это было место, где я жила, и это было самое спокойное место в мире.

Я посмотрела на букет фиолетовых цветов в своих руках, продолжая то, чем, должно быть, занималась всего несколько минут назад, и срывая новые. Я собрала их в кулак и безмятежно улыбнулась, направляясь к дому, солнце сегодня было таким ярким, что его тепло было подобно бальзаму на моей коже.

Я толкнула деревянную дверь, и звук детского смеха заполнил мои уши. Моя улыбка стала шире, когда я прошла по коридору на кухню, которая была заставлена кремовыми шкафчиками и деревянной мебелью. На плечах у Эрика сидела маленькая девочка, а он бродил по комнате и делал вид, что ищет ее, в то время как она дико хихикала, запрокидывая голову и держась за его шею, а ее темные волосы водопадом ниспадали по спине.

Заметив меня, Эрик выпрямился, и на его лице появилась кривая улыбка. — Ты видела нашу дочь? Я нигде не могу ее найти.

Я постучала пальцем по губам, обводя взглядом комнату. — Хм, нет, я нигде ее не вижу.

Маленькая девочка радостно рассмеялась, похлопав Эрика по плечу. — Я здесь, папочка!

Он подхватил ее на руки и начал щекотать. Она закричала сквозь смех, извиваясь, и пытаясь вырваться. Развернув ее вертикально, он поставил ее на ноги, и она выбежала из кухни, крича: — Тебе меня не поймать!

Я повернулась, чтобы догнать ее, но Эрик схватил меня за талию и развернул лицом к себе. — Где ты пряталась?

— Я собирала это. — Я помахала цветами у него перед носом, и он ухмыльнулся, прижимая меня к столу. Он взял букет у меня из рук, положил его на стол и провел пальцем по моему подбородку. — Мне не нужны цветы, чтобы украсить дом — у меня для этого есть ты. — Он усадил меня на стол и встал между моих бедер, захватывая мой рот своим.

Я прильнула к его шее, и тепло его кожи согрело мою руку, а биение его пульса под моими пальцами было похоже на ритмичную мелодию.

Его рот скользнул от моих губ к уху, и я вздохнула, когда внутри меня зажегся огонь. Желание пронеслось по моей коже, и жар разгорелся между моих бедер.

— Нам нужно найти ребенка, — засмеялась я, прижимая его к себе, и его глаза заискрились от игры.

Он внезапно моргнул и покачал головой. — Что?

— Нашу малышку, — сказала я, пытаясь пройти мимо него.

Выражение его лица потемнело, и он снова схватил меня за талию, когда я попыталась убежать, и свет за окном померк. — Подожди, это все ненастоящее.

— О чем ты говоришь? — Я провела рукой по твердой плоскости его груди, но его тело внезапно стало холодным, слишком холодным.

— Бунтарка, — прорычал Эрик, и его лицо, казалось, побледнело, а кожа засияла от скрытой под ней силы.

Реальность обрушилась на меня так быстро, что я даже отдаленно не была готова, когда меня внезапно выбросило из видения в волны. Я вдохнула воду и захлебнулась, отчаянно пытаясь выплыть на поверхность. Руки окружили меня, и через мгновение я упала спиной на скалистый берег, хватая ртом воздух.

Эрик склонился надо мной, обхватив ладонями мою щеку, и его брови хмурились, пока он осматривал меня.

— Рожденный воином, но ставший монстром. — Тень Андвари нависла надо мной, высасывая свет заката и заменяя его своим темным присутствием. — Ты знаешь, что делать, Эрик. Я ждал много лет, а ты глубоко страдал. Пришло время исполнить пророчество.

Я почувствовала, что предательски поворачиваю голову, подставляя шею Эрику, а Андвари контролирует мои движения. Мой пульс стучал в ушах, страх скользнул в грудь, а мои руки внезапно налились свинцом, когда бог вывел меня из строя, сделав подношением вампиру, который владел моим сердцем.

Я не хочу этого.

Слова не хотели слетать с моих губ, но я прокричала их в своей голове. Нет, остановись, пожалуйста, остановись!

— Нет, — прорычал Эрик, положив руки по обе стороны от моей головы, борясь с волей божества. Его плечи напряглись от силы, которая потребовалась, чтобы противостоять воле Андвари, и ужас захлестнул меня, когда Эрик обнажил клыки, а его взгляд остановился на моей шее.

— Обрати ее, — подбодрил Андвари. — Посмотри, верна ли ее догадка. Возможно, она права. Возможно, это и есть твой долгожданный ответ, Эрик Ларсен.

— Я никогда не обращу ее! — Эрик взревел, но начал наклоняться ко мне, делая противоположное тому, что он хотел.

— Остановись, — взмолилась я, когда его рот коснулся моего горла, и я задрожала под ним, рабски подчиняясь воле Андвари.

Появилась Идун, и ее золотой свет упал на нас, как лучи солнца. — Хватит. Битва состоится, Андвари. Истребители тысячу лет ждали этого шанса. Они в долгу перед нами.

— Пора заканчивать игры, — прорычал ей Андвари, но аура Идун усилилась вокруг Эрика, и когда она окружила его, он смог отодвинуться от меня, восстановив свою волю.

— Еще одна игра, — потребовала Идун от Андвари, и ее глаза вспыхнули алым огнем.

Андвари наклонил голову, наблюдая за ней, и его взгляд стал холоднее. — Это в последний раз.

— Я клянусь в этом, — согласилась Идун.

Эрик снова опустился на колени, и Идун подплыла к нему, запустив пальцы в его волосы. Он отпрянул от нее, но она не остановилась, поглаживая его по щеке и поворачивая его лицом ко мне. — Борись за нее, монстр. Докажи, что твоя любовь чего-то стоит.

Андвари схватил меня за руку, поднимая на ноги и заталкивая за спину, его власть надо мной была абсолютной. Мое сердце дрогнуло, когда я, спотыкаясь, шагнула в туман, и вокруг меня появились золотые прутья.

Келли схватила меня за руку, разворачивая к себе. — Мы в ловушке, — сказала она, и в ее глазах зажглись страх и ярость.

Паника поднялась во мне, когда туман вокруг клетки рассеялся, и я увидела Эрика и Фабиана, неподвижно стоящих перед возвышающейся статуей зеленой женщины.

— Эрик! — Я позвала его, и он повернулся ко мне с одобрением во взгляде. Он поднес левую руку ко рту, прижавшись губами к обручальному кольцу на пальце, прежде чем шагнуть к статуе, как хищник на охоте.

— Нет! — взмолилась я, хватаясь за решетку.

Мы с Келли обменялись взглядами, полными отчаяния, когда она пнула решетку, но металл не поддался. Мы были в ловушке, и нам предстояло наблюдать, как мужчины, которых мы любили, уничтожают друг друга.

Мое сердце бешено колотилось из-за Эрика. Я не могла увидеть, как он умирает.

Осознание нахлынуло на меня, пока я стояла рядом с Келли. В этой золотой клетке богов либо моя сестра, либо я будем сломлены навсегда. И нам ничего не оставалось делать, кроме как наблюдать.

Я

навалился всем весом на двери, как мне показалось, в сотый раз. Джулиус взревел, врезавшись в них рядом со мной, и ему так же, как и мне, не повезло их сломать. Боги заманили нас в ловушку в пределах этой забытой комнаты как раз в тот момент, когда должны были прибыть наши враги, и я мог только догадываться, в какие игры они играли.

Келли теперь застряла там с Бельведерами, и у меня не было никакой возможности добраться до нее. Чувство вины образовало комок у меня в груди, когда я представил, как она снова попадает под чары Фабиана. Я взял кольцо, чтобы защитить ее от гнева богов, но, поступив так, я оставил ее на их милость. И что еще хуже, я даже не мог встать между ней и этим монстром.

— Будь ты проклята, Идун! — Я взревел, поскольку двери продолжали сопротивляться нашим совместным усилиям.

Звенящий смех наполнил комнату, пока она наблюдала за нами.

Я попятился, и Джулиус встал сбоку от меня, когда мы снова уставились на деревянный барьер, отделяющий нас от внешнего мира.

Мы сорвались с места вместе, устремляясь к дверям, как пара человеческих таранов.

Мое плечо врезалось в дерево, и оно наконец поддалось с оглушительным треском. Двери слетели с петель, и мы вырвались в туманный золотистый свет заходящего солнца, и мой взгляд упал на существо, выслеживанию которого я отдал свою жизнь.

Эрик Бельведер обнажил на меня свои клыки, и на мир опустилась ужасающая тишина.

Ветер стих, шум волн, разбивающихся о берег, казалось, исчез. Даже мое сердце замерло в груди ровно на то время, пока между нами не возникло молчаливое обещание.

На этом наша вражда закончится.

Никто из нас не откажется от этой битвы. Момент для мести настал, и отступать было нельзя. Пришло время покончить с этим.

Последние слова моего отца эхом отдавались в моей голове вместе с клятвой, которую я дал ему. Они заплатят цену за его кровь. Смерть за смерть.

— Старейшина! — Голос Келли разнесся по воздуху, и я заставил себя отвести взгляд от своих врагов, на ее поиски.

Она стояла со своей сестрой в гигантской золотой птичьей клетке, стоявшей в тени статуи. Она располагалась слева от нас, но на равном расстоянии от нас и немертвых монстров, которые стояли перед нами. Ее пальцы вцепились в прутья, а голубые глаза смотрели на меня с мольбой.

Богиня одела ее как существо из сна. Ее красота говорила со мной так, что моя кровь воспламенялась, и я пожалел, что не могу услышать, как она произносит мое имя на случай, если это было в последний раз.

— Ты поклялся, что обсудишь пророчество! — Монтана закричала, не сводя глаз с Эрика.

Он стиснул зубы, очевидно, ему было так же трудно сопротивляться желанию начать нашу драку, как и мне. Но он повернулся и посмотрел на нее, а не на нас.

— Если ответ на пророчество заключается в том, чтобы наложить на тебя мое проклятие, я не стану этого делать, — твердо сказал Эрик.

— Тогда мы согласны в этом, — прорычал я.

— И нам больше нечего обсуждать, — добавил Джулиус.

— Пожалуйста, не делай этого, — умоляла Келли, протягивая ко мне руки между прутьями.

Мое сердце болело от желания уступить ей. Дать ей все, о чем она меня попросит, и даже больше. Но не это. Это было единственное, чего я никогда не смог бы для нее сделать.

Смерть Бельведеров была вписана в суть моей души. Эрик стоил моей семье всего, и ему нужно было заплатить за это.

— Ты знаешь, что мы должны, — ответил я, заставляя себя отвести от нее взгляд и снова устремить его на моих бессмертных врагов.

Я не мог больше смотреть на нее. Я не мог видеть, что делает с ней мой отказ. Этот бой принадлежал мне по праву рождения, и я не откажусь от него.

Я сделал шаг вперед, мои мышцы наполнились силой, когда я приготовился уничтожить монстров, которые стояли перед нами.

Но, прежде чем я смог продолжить свое продвижение, воздух замерцал, и появилась Идун, выйдя из-за занавеса, сделанного из самой ткани ветра. Она встала между нами и вампирами, преграждая нам путь и останавливая наш бой в самом начале.

Извивающиеся виноградные лозы, покрытые желтыми цветами, двигались по ее телу, как сплетающиеся змеи, открывая и скрывая ее наготу в постоянно меняющемся узоре.

Она подошла к клетке, в которой находились близняшки, и навесила на прутья мерцающий замок, заперев его на изысканный золотой ключ.

Все взгляды следили за ней, пока она двигалась между нами, ее взгляд скользнул от Джулиуса ко мне, затем к Фабиану и, наконец, к Эрику, и застенчивая улыбка тронула ее полные губы.

Она высоко подняла ключ, и он выплыл из ее руки, пока не повис в небе над нами. Мучительно близко, но в то же время невероятно далеко.

— Мы так долго ждали этого дня, — пробормотала богиня.

В воздухе открылась еще одна трещина, и из нее выплыл Андвари в потасканном коричневом плаще и с ярко-белыми глазами.

— Давайте устроим честный бой, — прорычал он, указывая мозолистым пальцем на нас с братом.

Венома и Бурю вытащили из ножен на моей спине, а Угрозу сорвали с бедра Джулиуса. По спирали они полетели прочь от нас, крутясь из стороны в сторону, пока не вонзились в сердце огромной статуи, возвышавшейся над нами.

— Меня это вполне устраивает, — прорычал я. — Я с радостью вырву их черные сердца из груди голыми руками.

Фабиан оскалил зубы и зашипел в ответ на мои слова, в то время как Эрик только свирепо посмотрел.

Идун поджала губы, как будто ей не понравилось, что Андвари изменил правила.

— Но как насчет спрятанного оружия? — спросила она. — Я не верю, что твои извращенные создания пришли сюда безоружными.

— Нам не нужны трюки или клинки, чтобы убивать твоих рабов, — прорычал Эрик в ответ.

Идун открыла рот, словно собираясь возразить, но я устал ждать этой драки.

— Хватит, — рявкнул я. — У нас нет оружия, и у них тоже. Теперь отойди в сторону, чтобы мы могли закончить это.

Глаза Идун на мгновение вспыхнули гневом, и зазубренное копье молнии рассекло вечернее небо.

— Как пожелаешь. Победителям достанется добыча, — выдохнула она, указывая пальцем на парящий над нами ключ.

В жжено-янтарном небе снова сверкнула молния, и Андвари подошел к ней, его бледные губы растянулись в насмешливой улыбке.

— Сражайтесь, — скомандовали боги как один, и это слово врезалось в меня, как ударная волна, прокатившаяся по моему телу.

Боги исчезли, и я встретился взглядом с Эриком, а моя кровь закипела от ненависти.

Из моего горла вырвалось хриплое рычание, и я бросился к нему вместе с Джулиусом, не сводящим глаз с Фабиана.

Келли и Монтана кричали, но я заглушал их своей жаждой мести. Был только один способ покончить с этим.

Эрик прыгнул на меня, и я подпрыгнул в воздух, встречая силу его атаки своей собственной.

Мы столкнулись, и в небесах раздался оглушительный грохот, когда он ударил меня кулаком в лицо. Я отразил удар и схватил его за горло, используя его инерцию, чтобы оттолкнуть его от себя и запустить в гигантскую статую позади нас.

Звука его столкновения с ней было достаточно, чтобы расколоть небо надвое. От основания статуи отвалился огромный кусок камня, и он упал на землю, превратившись в гору обломков. Я с вызовом бросился за ним, готовый наконец покончить с этим.

Я

рухнул на землю с каскадом кирпичей, и Магнар помчался ко мне с лицом, искаженным яростным рычанием. Я наклонился, схватив зазубренный камень и ожидая его атаки.

Он прыгнул на меня, и я взмахнул правой рукой, ударив его самодельным оружием по виску, и он отшатнулся, обливаясь кровью.

Воздух прорезал крик, который, я был уверен, принадлежал сестре Монтаны, но я не желал обращать на это внимание. Близняшки были в нашей жизни так мало времени по сравнению с этой многовековой враждой. Мы с Магнаром были врагами на протяжении тысячи лет. Никакая сила на земле не могла исправить это, кроме смерти.

Магнар нанес сильный удар, и я отскочил в сторону, уклоняясь от шквала атак, когда он ринулся на меня. Месть горела в его взгляде, как кислота, и я встретил его с собственным гневом. — К концу этого поединка твое сердце будет у меня в кулаке, — прорычал он.

Я увернулся от очередного удара, но его второй кулак врезался мне в челюсть, и я зарычал, когда боль пронзила кость. Я ударил его ладонями в грудь и изо всех сил подбросил в воздух. Когда его тело ударилось о землю в сотне футов от меня, огромная трещина прошла по центру цемента, и земля под моими ногами содрогнулась. Адреналин захлестнул меня, когда гром грянул над головой, как пушечный выстрел, и острые ощущения от драки воспламенили мою кровь.

Фабиан и Джулиус дрались недалеко от берега, стремительно отбивая кулаки друг друга.

Мой взгляд метнулся к ключу высоко над нами, и я направился к Магнару, когда он поднялся на ноги, отведя плечи назад. Этот бой был начертан звездами. Сегодня мы покончим с этим безумием. Я навсегда избавлюсь от пешек Идун и верну свою чертову жену.

Магнар с вызовом взревел, когда я приблизился, и бросился мне навстречу. Я двигался на полной скорости, готовясь к столкновению, и мы врезались друг в друга с силой автокатастрофы. Дрожь пробежала по моим костям, когда я попытался удержать его, и его мышцы напряглись, а кулаки замахали.

Он подсек мне ноги, и я ударился спиной о землю, его силуэт на полсекунды нарисовался на фоне кроваво-красного неба, прежде чем он упал на меня сверху, нанеся сокрушительный удар кулаком в лицо. Я поймал его следующий кулак, выкручивая ему руку так резко, что он зарычал от боли. Его свободная рука сомкнулась на моем горле, и мрачный смех вырвался из моей груди.

— Я не дышу, дурак, — выплюнул я.

— Я не пытаюсь задушить тебя, паразит. — Он высвободил другую руку, и я ударил костяшками пальцев ему в живот, в то время как он сомкнул вторую руку на моем горле. — Я пытаюсь оторвать твою гребаную голову.

Я стиснул зубы и сомкнул пальцы вокруг его мускулистой шеи, сжимая до тех пор, пока он не начал синеть. Он так резко повернул мою голову, что я почувствовал, как мои позвонки вот-вот сломаются. Боль пронзила позвоночник, и я сжал пальцы, свирепо рыча. Все сводилось к тому, кто убьет другого первым, и я был полон решимости стать победителем.

Джулиус швырнул Фабиана к нам, и тот со всей силы врезался в Магнара, отбросив его далеко от меня, и они вдвоем рухнули на землю, сплетясь конечностями. Я поднялся на ноги, поворачивая голову из стороны в сторону, пока повреждения, нанесенные истребителем, медленно заживали.

Я заметил Фабиана верхом на Магнаре, ухмыляющегося такому повороту событий, и мое тело ожило от шума битвы.

— Я забираю Келли домой, сукин ты сын. — Фабиан ударил Магнара головой о камень, но истребитель ударил его кулаком в бок, заставляя отшатнуться.

Джулиус врезался в меня сзади, отбросив на несколько шагов вперед, и вцепился мне в спину. Что-то острое ударило меня по голове, и я зарычал от ярости, бросаясь спиной на землю и подминая его под себя. Бронзовая дверная ручка выпала из его руки и отскочила от камней вне пределов досягаемости.

Я сел, ударив локтем в лицо Джулиусу, когда он попытался удержать меня. Он застонал, когда я поднялся на ноги, и я повернулся к нему лицом, ожидая, что он тоже поднимется, чтобы встретиться со мной лицом к лицу, как мужчина с мужчиной. Если это был мой последний бой на земле, то он не должен был пройти без чести. Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы увеличить шансы моей души заслужить свое место в Валгалле, даже если это было бессмысленным усилием.

Джулиус встал, наклонился вперед и бросился на меня. Когда его плечо врезалось мне в живот, я сильно ударил его по почкам. Он кашлянул, не дрогнув, и я снова оттолкнул его, отбивая его следующую атаку с мрачной улыбкой.

— Это все, что у тебя есть? — Я подзадоривал его.

Энергия текла по моим венам, пока мы кружили друг вокруг друга. За последние несколько дней у меня накопилось так много сдерживаемого гнева, что было приятно наконец дать ему волю.

— У меня еще много чего припасено, — прорычал он. — Я мужчина из плоти и ярости. Моя кровь позолочена силой богов, и я создан, чтобы уничтожить тебя.

Джулиус пнул меня ногой, ударив ботинком по колену, и что-то хрустнуло. Я зарычал от боли и, прихрамывая, отступил на шаг, поскольку моему телу потребовалась секунда, слишком долгая, чтобы исцелиться. Истребитель безжалостно улыбнулся, используя свое преимущество, и ударил меня ладонью в грудь, но я поймал его за локоть и выкручивал до тех пор, пока воздух не наполнился удовлетворяющим щелчком. Он взревел от боли, когда его левая рука безвольно повисла вдоль тела, но он поднял другую, сжатую в кулак, не отступая.

— У меня все еще осталась одна рука, чтобы убить тебя, и это все, что мне нужно, — прошипел он, его глаза были прикрыты, когда он надвигался на меня.

Моя нога зажила, но я продолжал притворяться, что хромаю, отступая, позволяя ему думать, что он одержал верх. Когда он бросился вперед, чтобы воспользоваться своим ошибочным преимуществом, я поднял свою исцеленную ногу и пнул его прямо в живот. Он закричал, отлетая назад по воздуху, врезавшись в золотую клетку с оглушительным ударом гонга, прежде чем без движения рухнуть на землю.

Удовлетворение охватило меня, и звук смеха Андвари зазвенел в моих ушах.

— Эрик! — Глаза Монтаны встретились с моими, когда она потянулась к распростертому телу Джулиуса через решетку. Он был без сознания, возможно, мертвым, но я чувствовал себя неловко из-за этого только из-за выражения глаз моей жены. Что-то похожее на чувство вины коснулось почерневшей оболочки моего сердца, но у меня не было ни минуты, чтобы зацикливаться на этом, поскольку воздух наполнили мучительные крики Фабиана.

Я в панике повернулся и бросился к нему, когда Магнар вырвал правую руку моего брата из сустава. Все, что я мог видеть, было красным, пока кровь хлестала из зияющей раны, и крики Фабиана взлетали к небу.

Надвигающаяся буря ярости, боли и смерти быстро надвигалась. Но я не хотел видеть, как умирает Фабиан.

К

елли закричала, когда я отшвырнул от себя оторванную руку Фабиана. Я чувствовал боль в ее голосе, когда приблизился к тому, чтобы прикончить монстра, который называл себя ее мужем, но я не позволю этому остановить меня во второй раз. Убийство Фабиана разорвет ее связь с ним. В конце концов, она поблагодарила бы меня за это.

Фабиан взвыл от боли, но ему удалось увернуться от меня, подняться на ноги, прежде чем снова прыгнуть на меня.

Его вес отбросил меня назад, когда мы столкнулись, и воздух разорвал оглушительный стон. Его клыки вонзились в мою шею, и кислотный ожог от его яда хлынул в меня. Боль была острее, чем от любого укуса низшего вампира, и на мгновение она захлестнула мои чувства, когда я споткнулся.

Краем глаза я увидел Эрика, несущегося к нам в бешеном темпе.

Адреналин захлестнул меня, и я схватил Фабиана сзади за шею, отрывая его от себя. Я поймал его оставшуюся руку другой рукой и поднял его, развернул и запустил в его брата.

От грохота, который раздался, когда они столкнулись, земля задрожала, и они вдвоем отлетели от меня. Я посмотрел поверх них и увидел Джулиуса, обмякшего у клетки, в которой были заперты близняшки. Они обе просунули руки сквозь прутья и трясли его, пытаясь разбудить.

Мой гнев утроился при виде моего брата на земле, и я заорал на Бельведеров, подбегая к ним обоим. Возможно, они были способны исцеляться быстрее нас, но мы были сильнее их, и они узнают, какую сильную боль я могу причинить.

Они вскочили на ноги как раз перед тем, как я добрался до них, но не смогли двигаться достаточно быстро, чтобы избежать моей атаки, когда я схватил их, обхватив руками за шеи каждого из них.

Мы врезались в землю, оставив в бетоне под нами воронку.

Фабиан был придавлен мной, но Эрику удалось откатиться.

Я ударил Фабиана кулаком в лицо, почувствовав, как под костяшками пальцев хрустнула кость. Я бил его снова и снова, размалывая его плоть в порошок, прежде чем Эрик схватил меня за руку, когда я снова замахнулся ею.

Он заставил меня выпрямиться, поймав другую руку и уперев колено в позвоночник, пытаясь оторвать мои плечи от суставов.

Я стиснул зубы, прижимаясь к нему, мои мышцы напряглись от усилий, пока я боролся, чтобы освободиться, прежде чем он сможет сломать что-нибудь жизненно важное.

Мой взгляд упал на Фабиана, который неподвижно лежал в луже собственной крови, в то время как его лицо начало меняться. Кисть на его оставшейся руке дернулась, затем сжалась в кулак, когда его немертвое тело снова начало функционировать.

Я стиснул челюсть, упираясь пятками в землю и наваливаясь всем весом на Эрика, так что мы начали пятиться назад.

Он выругался, сильнее упираясь коленом мне в спину и кряхтя от усилия, когда потянул сильнее. Боль вспыхнула в моем правом плече, когда что-то поддалось.

Мне удалось набрать скорость, я поднялся и ударил его спиной о стену здания под статуей. Из нее начали падать кирпичи, дождем посыпавшись на нас, и хватка Эрика ослабла, но он не отпустил меня.

Фабиан поднялся на ноги и, зарычав, побежал к нам, повреждение на его лице все еще заживало, пока он двигался. Хватка Эрика снова усилилась, когда он попытался удержать меня на месте, чтобы его брат мог прикончить меня.

Я перенес свой вес назад, и статуя застонала, когда я расшатал ее основание, но паразит все еще цеплялся.

Фабиан бросился на меня, ударив кулаком в лицо, отчего у меня на полсекунды помутилось в глазах.

Келли начала кричать, и я не мог не посмотреть в ее сторону. Она вцепилась в прутья клетки, ее глаза были полны отчаяния, когда она смотрела, как два демона берут верх. Боль в ее взгляде проделала дыру в моей груди, которая была гораздо болезненнее, чем любая травма, которую я был вынужден вынести от их рук.

Фабиан снова и снова бил меня кулаком в живот, пока я пытался вырваться из хватки Эрика.

Костяшки его пальцев врезались в мои ребра, и я почувствовал, как они хрустнули одно за другим.

— Фабиан, пожалуйста! — Келли отчаянно закричала. — Остановись! Пожалуйста!

Он на мгновение заколебался, ее боль явно затронула его из-за их связи. Его глаза оставались прикованными к ней, монстр, казалось, не был уверен, что делать, и я стиснул зубы от боли в своих ранах.

— Ради всего святого, сосредоточься, — прорычал Эрик.

— А что, если она не сможет простить меня за этот поступок? — Фабиан выдохнул, его глаза все еще были прикованы к Келли, и мой гнев возрос, когда мне до боли захотелось отвести от нее его взгляд.

— Она никогда не выберет тебя в любом случае, паразит, — выплюнул я.

Голова Фабиана резко повернулась, и он снова уставился на меня, а его губы изогнулись в диком оскале.

— Она принадлежит мне, — сказал он. — Боги выбрали нас друг для друга.

— Ну, мне похуй, чего хотят боги. — Я перенес свой вес обратно на Эрика и использовал его хватку, чтобы оторвать ноги от земли. Прежде чем он успел отпустить меня, я ударил Фабиана обоими ботинками прямо в грудь и пнул его так сильно, как только мог, отшвырнув его от нас.

Его швырнуло прямо в реку, он рухнул в воду и скрылся под волнами.

Эрик сердито зарычал и ослабил хватку на моей правой руке, прежде чем схватить меня за волосы и дернуть мою голову назад, чтобы он мог обхватить рукой мое горло. Он навалился всем весом мне на спину, а другой рукой схватил за запястье и попытался задушить меня.

Я протянул руку через плечо, вцепившись в него и пытаясь оторвать от себя, но его хватка только усилилась.

Я развернулся, пытаясь стряхнуть его, когда он вцепился мне в спину, как чертова обезьяна-кровосос.

Яростный рев возвестил о возвращении Джулиуса в бой, и свирепая улыбка осветила мое лицо, когда мой брат наконец оправился от полученных травм.

Эрик застонал от усилия и поддался назад, пытаясь оторвать мою голову от плеч, и мои мышцы напряглись в отказе.

Я схватил его за руку и оторвал от себя, с невероятным грохотом швырнув на землю.

Он перекатился и вскочил на ноги, прежде чем я успел снова приблизиться к нему, обнажив клыки и сердито глядя на меня.

Фабиану удалось выбраться из воды, но Джулиус был готов перехватить его. Он держал отрубленную руку вампира и замахнулся ею на него, как дубинкой.

Джулиус дико рассмеялся, и мрачная улыбка появилась на моем лице, когда я двинулся вперед, вращая поврежденным плечом, пока мои дары работали, залечивая повреждения, нанесенные моим врагом.

Эрик зарычал на меня, прежде чем повернуться спиной и броситься на помощь своему брату, вместо того чтобы снова вступить в схватку со мной.

Фабиан выругался, когда Джулиус продолжил избивать его собственной рукой, смеясь как сумасшедший и нанося вампиру жестокие удары.

Серия резких щелкающих звуков эхом отозвалась в моей груди, когда мои ребра зажили с помощью моих даров, и я улыбнулся, когда снова ринулся в бой.

Я погнался за Эриком, но не мог сравниться со скоростью монстра и выкрикнул предупреждение за мгновение до того, как он добрался до Джулиуса. Мой брат поднял голову, заметив Эрика, когда тот бросился на него, опустив руку, чтобы защититься от столкновения.

Эрик врезался в него с такой силой, что сбил с ног, и они вдвоем упали в реку с оглушительным всплеском, от которого вода залила землю, окатив меня.

— Джулиус! — Взревел я, бросаясь вдогонку за ними, но Фабиан встал у меня на пути прежде, чем я успел туда добраться, он прижал свою руку к телу, и она сама собой приросла к нему, удерживаясь на месте.

Он оскалил на меня клыки и помчался, чтобы отрезать мне путь.

Мы столкнулись с силой урагана и снова упали на землю. Ему удалось навалиться на меня сверху, врезавшись лбом в переносицу, сломав ее, и боль пронзила мой череп.

Его руки сомкнулись на моем горле, и он снова ударил меня головой о землю, на мгновение оглушив.

Я ударил его кулаком в лицо, проклиная, пока он боролся, чтобы помешать мне помочь моему брату.

Мое сердце бешено колотилось, секунды тикали, а Джулиус по-прежнему не издавал ни звука, и не появился на поверхности. Фабиан улыбнулся сквозь кровь, льющуюся из его разбитой щеки, потому что я несколько раз ударил его кулаком по ней, и он цеплялся за меня из чистой решимости, удерживая на месте.

Он знал, что время Джулиуса на исходе, и мое сердце бешено колотилось от страха за последнего оставшегося члена моей семьи.

Я

опустился на дно реки, увлекая за собой Джулиуса, пока он пытался оторвать от себя мои руки. Он ударил меня кулаком по щеке, но я не остановился. Под водой у меня было преимущество. Мне не нужно было дышать. А Джулиус уже начинал сходить с ума, пока мы опускались в мутные глубины Гудзона.

Его ногти впились в мою спину, когда я обхватила его за шею, прижимая к илистому дну. Когда наши ноги коснулись дна, осадок поднялся вокруг нас растущим облаком. Из носа Джулиуса потекли пузырьки, проплывая над нами к далекой поверхности. Он нанес удар ногой мне в живот, умудрившись сбросить меня с себя. Прежде чем я успел поймать его, он поплыл вверх, стремясь в безопасное место.

Мой взгляд остановился на старом якоре на морском дне, и я схватил прикрепленную к нему ржавую цепь и поплыл за ним изо всех сил. Когда я догнал его, я обернул цепь вокруг его лодыжки, и он сильно дернулся, когда вес остановил его продвижение.

Я отплыла на фут назад, когда он попытался ударить меня, промахнувшись на несколько дюймов.

Вокруг меня воцарилась тишина, но до моих ушей донесся бешеный стук, пока я наблюдал, как истребитель барахтается в темной воде. Сердце Джулиуса бешено забилось от паники, его жизнь висела на волоске.

Его глаза расширились от страха, когда он пытался скинуть цепь, его движения становились все более резкими, пальцы не слушались команд. Сердцебиение становилось все громче и громче. Быстрее и быстрее. А я наблюдал, ожидая, когда наступит его конец, видя, как он приближается с каждой секундой.

Страдальческое выражение лица Монтаны заполнило мою голову, напомнив мне о том, как она выглядела, когда смотрела на этого истребителя, испытывающего боль. И меня наполнило осознание, которое я хотел проигнорировать, но обнаружил, что это невозможно. Этот мужчина что-то значил для нее. И сделав это, я причиню ей боль.

Тело Джулиуса дернулось, когда он набрал полные легкие воды, и его глаза расширились и затравленно посмотрели в небо, которое было слишком далеко, чтобы он мог дотянуться.

Раскаяние нашло меня в темноте, разрывая мое сердце, и умоляя меня быть лучше этого.

Я стиснул зубы, все же заставляя себя позволить этому человеку умереть. Он охотился за нами все эти годы. Он заставил мою семью пройти через ад.

— Ты стал причиной смерти его отца, — прошептала Идун мне на ухо, и я вздрогнул, когда теплые пальцы погладили мой позвоночник.

Я сжал кулаки, желая прогнать сомнения, просачивающиеся в мое тело.

Джулиус застыл как вкопанный, а его сердцебиение замедлилось до глухого стука, едва уловимого даже моим обостренным слухом.

— Позволь этому случиться. Позволь ему умереть. — Подбодрил Андвари, и я увидел белки его глаз в мутной воде, прежде чем он снова скрылся из виду.

Гнев разлился по моим венам. Боги играли со всеми нами. Мы были лишь пешками в их извращенных играх. Из-за чего же мы сражались, как не из-за них?

Я смотрел на Джулиуса, который плавал, как коряга, подгоняемый приливом. И вместе мы с Фабианом смогли бы покончить с Магнаром.

Я взглянул на поверхность, и в моем сознании сформировалось решение, не то, которое принадлежало богам, а одно из моих собственных.

Черт.

Я сдернул цепь с лодыжки Джулиуса, вытаскивая его на поверхность так быстро, как только мог, проклиная собственное безумие каждым мощным ударом ног. Волны бушевали над нами, и Джулиус мертвым грузом лежал в моих руках. Возможно, было уже слишком поздно. Его лицо было призрачно-бледным, а губы посинели. Мы заплыли далеко в реку, и я не думал, что остальные смогут увидеть нас здесь.

Хорошо, потому что этого, блядь, никогда не было.

Я заметил, как Магнар сражается с Фабианом перед статуей. Близняшки что-то кричали им, но я не мог разобрать, что они говорили, потому что над головой прогремел гром, похожий на пушечный выстрел, заглушивший все остальные звуки.

Я поплыл к берегу, скрывшись из виду в густой тени статуи, которая ненадежно склонилась над водой. Еще один удар, и вся конструкция может рухнуть.

Я выбросил Джулиуса из реки, и он ударился спиной о каменистый берег. Очнувшись, он закашлялся, и меня охватило облегчение.

Я нырнул под воду прежде, чем он заметил меня, и поплыл в направлении остальных.

Ты дурак. Он был у тебя в руках, и ты его отпустил.

Я отбросил эти мысли, решив, что сделал правильный выбор, поскольку ясность продолжала поглощать меня. Это было то, что я знал все это время, но игнорировал до этого самого момента.

Я воевал не с ним. И не с Магнаром. А с гребаными богами.

— Т

еперь ты один, истребитель, — прошипел Фабиан сквозь стиснутые зубы, пока я пытался сбросить его с себя.

Джулиус был под водой целую вечность. Ярость и горе захлестнули меня в равной мере, когда я начал терять надежду.

— Я собираюсь вырвать твои кишки из твоего тела и запихнуть их в твою мерзкую глотку, — прорычал я.

Кулак Фабиана врезался мне в бок, и боль пронзила меня, когда раздался резкий треск, и мои ребра сломались во второй раз. Я закашлялся, выплюнув кровь, и он рассмеялся.

Он снова ударил меня в то же место, отчего у меня перед глазами поплыли звездочки.

Я поймал его кулак, когда он целился в то же место в третий раз, сжимая так сильно, как только мог, пока не почувствовал, что его пальцы ломаются.

Фабиан попытался вырвать свою руку из моей хватки, но я стиснул зубы, цепляясь за нее, и резко вывернул руку, почувствовав, как хрустнуло его запястье.

Он дернулся назад, отшатываясь от меня, и я отпустил его, собираясь последовать за ним. Боль в боку яростно вспыхнула, и я закашлялся кровью, когда рухнул на четвереньки. Этот ублюдок, должно быть, проткнул мне легкое, и я проклинал его, пытаясь сделать вдох. Повреждения уже заживали, но не быстро, а у меня не было лишнего времени. Джулиус нуждался во мне.

Я попытался подняться на ноги, но ботинок Фабиана врезался мне в бок, подбросив меня в воздух.

Я врезался во что-то, и раздался металлический звон гонга, прежде чем я ударился о землю.

Кто-то кричал, но мне все еще было трудно дышать, и какое-то мгновение я не мог открыть глаза. Сгустилась тьма, когда я начал терять сознание, и изо рта потекло еще больше крови. Я не мог стряхнуть ее. Я не мог привести в действие свои мышцы. Мне нужен был кислород, но каждый вдох отдавался волной боли, и я не мог вдохнуть достаточно глубоко.

Мягкие руки коснулись моей руки, тряся меня с отчаянной настойчивостью, пока я пытался вспомнить, где нахожусь.

— Вставай. Ты должен встать! — ее голос был умоляющим, и от ее боли что-то зашевелилось у меня в груди, но я не мог точно понять, что именно.

— Магнар, — взмолилась она, заставляя свой язык подчиняться ее собственной воле, а не воле Идун.

Звук моего имени на ее губах вернул меня к ней. Она боролась за меня так, как я должен был бороться за нее.

Я застонал, втягивая воздух в легкие, и агония расцвела в моей груди. Но она померкла, когда я открыл глаза и увидел, что она смотрит на меня сверху вниз сквозь прутья клетки. Она была прекрасна. Совершенное создание, которому мир принес столько боли. Я хотел забрать у нее ее боль и сделать ее своей. Если бы мне удалось хоть на мгновение сделать ее по-настоящему счастливой, я бы знал, что моя жизнь прошла не зря.

Мне удалось просунуть руку между прутьями, и мои пальцы на мгновение коснулись ее щеки, а влага от ее слез покрыла мою кожу.

Келли отвела от меня взгляд и испуганно подняла голову, услышав приближающиеся шаги. Она потянулась так далеко, как только могла, накрыв меня руками, как будто могла защитить меня от того, что, как мы оба знали, надвигалось. Мое тело подводило меня. Ранение заживало недостаточно быстро, и я едва мог дышать.

— Пожалуйста, — умоляла она, и слезы текли по ее лицу. — Пожалуйста, я сделаю все, что ты захочешь. Я уйду с тобой. Я буду твоей: ты можешь взять меня, и я останусь с тобой столько, сколько ты захочешь. Просто позволь ему жить.

Фабиан перешагнул через меня, ткнув носком ботинка в мой поврежденный бок, и с моих губ сорвалось шипение боли. Я чувствовал, как мои дары текут по моему телу, борясь за восстановление поврежденных ребер, но это было слишком медленно, и я все еще не мог набрать в легкие достаточно воздуха.

— Ты бы ушла со мной? — Спросил ее Фабиан, и я слышал, как отчаянно он хотел, чтобы она сделала именно это. Но я скорее умру, чем обреку ее на такую участь. Я знал, что она не блефует, что она отдаст себя ему, чтобы спасти меня. Но я не позволю ей этого сделать. Я умру первым. Если я умру, ей не придется идти с ним, и я знал, что она будет бороться, чтобы сбежать, и у нее будет шанс стать свободной.

— Нет, — прорычал я, игнорируя боль, которую причинял мне этот разговор. — Если ты заберешь ее, я никогда не перестану приходить за тобой.

Фабиан зарычал, поставив свой ботинок мне на грудь и надавив так, что агония пронеслась по моему телу. Келли закричала, но я на мгновение потерял сознание, а когда пришел в себя, он отпустил меня.

Прикосновение Келли тоже покинуло меня, и она уже стояла внутри клетки, держа Фабиана за руку так крепко, что побелели костяшки пальцев.

— Ты клянешься, что будешь моей? — Требовательно спросил Фабиан, глядя ей в глаза так, словно искал ложь.

— Келли, — в ужасе выдохнула Монтана, переводя испуганный взгляд с меня на нее.

Взгляд Келли тоже упал на меня, и отчаянное рыдание вырвалось из ее груди. — Клянусь, — выдохнула она Фабиану. — Просто позволь ему жить.

Глаза Фабиана сузились, когда он проследил за ее взглядом, и я увидел, как в выражении его лица вспыхнула ревность. Куда бы он ни забрал ее, он знал, что в своем сердце она всегда будет со мной.

Я бы не позволил ей обречь себя на участь рядом с ним только ради того, чтобы защитить мое жалкое существование.

— Она никогда не перестанет любить меня, пока я жив, — прорычал я и увидел, что правда моих слов поразила его, как физический удар.

Он знал, что я прав. И он знал, что должен сделать.

Мой взгляд скользнул к Келли, когда он вырвал свою руку из ее хватки, и отчаянный всхлип сорвался с ее губ. Она была всем, о чем я когда-либо мечтал. Если мне придется отдать свою жизнь, чтобы защитить ее, я сделаю это с готовностью. Я только хотел, чтобы это не причинило ей боли, как я уже знал, что это произойдет.

Фабиан схватил меня за руку и отшвырнул от клетки. Я сильно ударился о землю, несколько раз перевернулся и снова закашлялся кровью. Я пытался заставить свое тело что-нибудь сделать, хоть что-нибудь, но я едва мог подняться на колени.

Мой враг приблизился ко мне размытым движением и ударил ногой так сильно, что бетон подо мной раскололся. Он прыгнул на меня сверху с гневным рычанием.

Фабиан обхватил пальцами мое горло и начал сжимать, когда наклонился ближе ко мне.

— Когда ты умрешь, я отведу свою жену обратно в свою постель и покажу ей, каково это — быть с настоящим мужчиной, — прорычал он, пока я попытался оторвать его руки от себя. — Я позабочусь о том, чтобы она совсем забыла о тебе, а потом подарю ей бессмертие. Она будет рядом со мной до конца дней, пока ты не исчезнешь из памяти, как должен был сделать тысячу лет назад.

Его слова зажгли настоящий страх в моей душе, и я отчаянно пытался отбиться от него, но силы покидали меня.

Темнота начала застилать мне зрение, когда мое поврежденное легкое обожгло болью от пронзивших его ребер. Пальцы Фабиана крепко сжали меня, перекрывая тот скудный доступ кислорода, который я мог найти.

Мои руки ослабли, и ее крики начали затихать. Я не хотел оставлять ее. Но если мне придется умереть, чтобы уберечь ее, то моя смерть будет значить больше, чем я надеялся.

Если меня не станет, ей не придется идти с ним. Она сможет бороться. Она сможет получить шанс на свободу, которой лишила ее эта жизнь.

Я сожалел лишь о том, что меня не будет рядом, чтобы разделить с ней эту свободу.

Жизнь, которую мы могли бы иметь, ускользала, как солнце, заходящее в вечную ночь. Все шансы на счастье, на то, чтобы иметь собственную семью и прожить наши дни вместе, внезапно и безвозвратно закончились.

Мое предназначение всегда было движущей силой моего существования. Жажда мести руководила всеми моими поступками. Но теперь я понял, что в жизни было гораздо больше. И было слишком поздно осознавать это. Я предпочел месть своим человеческим желаниям. Этот путь украл у меня все: мою семью, мою вторую половинку и, в конечном счете, последний, отчаянный удар моего сердца.

Я

вышел из реки, и вода ручьем полилась с моего тела. Мой взгляд упал на Фабиана, лежащего на земле и держащего Магнара, а его клыки вонзились в его горло. Истребитель выглядел слабым, близким к смерти. Он пытался бороться, но было ясно, что с ним случилось что-то серьезное.

— Остановись, пожалуйста, остановись! — Келли закричала, и Монтана обняла ее, беззвучные слезы текли по ее щекам.

Моя новообретенная решимость пустила корни внутри меня, и с моим пристальным взглядом, прикованным к моей девочке, эту перемену стало еще легче принять. Я должен был покончить с этим. Я должен был убедить их всех в том, кто наши истинные враги.

Монтана позвала меня по имени, когда я подбежал к Фабиану, в ее тоне слышалась смесь облегчения и агонии. Я не мог больше взглянуть на нее, хотя мое сердце горело в груди, искушая меня вырвать ее из позолоченной клетки и увезти с этого залитого кровью острова.

Я остановился позади брата и схватил его за плечо, с яростной силой оттаскивая от Магнара.

Фабиан повернулся и нанес мне сильный удар кулаком, очевидно, ожидая увидеть там Джулиуса. Я уклонился от него в последнюю секунду, схватив его за плечо, когда его глаза наполнились замешательством.

— Что ты делаешь? — Фабиан зарычал с полным крови ртом, стряхивая меня и поворачиваясь лицом к изуродованному телу Магнара на земле. Его лицо посерело, а из ран нескончаемым потоком лилась кровь.

— Черт. Мы не можем этого сделать, — выдохнул я, задаваясь вопросом, как, черт возьми, я собираюсь объяснить свою перемену в сердце. Даже я по-настоящему ее не понимал.

Я указал на ключ высоко над нашими головами. — Это еще одна игра богов, брат.

Я схватил Фабиана за руку, когда он снова наклонился к Магнару.

— Ты ударился головой или что-то в этом роде? — Фабиан рявкнул на меня. — Дай мне прикончить его.

— Нет, — прорычал я, вставая между ними двумя, но Фабиан не отступал. — Наша битва с богами, разве ты этого не видишь? — Требовательно спросил я. — Все эти годы они мучили нас. Нам не нужно сражаться с истребителями, нам нужна их помощь.

— Что ты наделал?! — Громкий голос Джулиуса заполнил мои уши.

Я заметил его за статуей, мчащегося к нам, и схватил Фабиана, отбрасывая его назад, когда он попытался перехватить его.

— Предатель, — Фабиан плюнул в меня, но я не отпустил.

Джулиус упал на колени рядом с братом, дрожа с головы до ног, и приложил руку к его шее.

— Он мертв, — выдохнул он, и мучительный крик Келли разорвал воздух.

— Нет, — прорычал я, отталкивая Фабиана от себя, и двинулся, чтобы самому проверить Магнара.

Я не слышал биения его сердца, и реальность ситуации обрушилась на меня.

Мрачный взгляд Джулиуса обратился ко мне. — Это сделал ты.

— Я этого не делал, — спокойно ответил я, и его взгляд метнулся к Фабиану, который двигался к нему, как хищник.

Джулиус поднялся на ноги, оскалив зубы, ожидая, что я или Фабиан нападем, и принял боевую стойку.

— Послушайте меня, — скомандовал я, вставая между ними, чтобы не подпускать друг к другу.

Фабиан зарычал, пытаясь обойти меня сзади, но я не дал ему пройти.

Полный боли взгляд Джулиуса обратился ко мне, и на его чертах было написано горе.

— В тот день, когда умер твой отец, я был под чарами Андвари, — объяснил я.

— Лжец, — прошипел Джулиус, бросаясь ко мне.

Я толкнул его в грудь, и он отшатнулся, прежде чем снова наброситься на меня. Я получил удар в живот, прежде чем снова отшвырнуть его от себя.

— Послушай его! — крикнула нам Монтана. — Эрик прав. В этом виноваты боги.

— Кто-нибудь, выпустите меня! — Крикнула Келли. — Позвольте мне помочь ему, кто-нибудь, черт возьми, помогите ему!

Фабиан оттолкнул меня в сторону. — К черту богов. И к черту истребителей. Они все хотят добраться до нас, и я хочу закончить это сейчас. — Он бросился на Джулиуса, и мое сердце превратилось в лед, когда я побежал за ним.

Джулиус схватил Фабиана за талию, подбросив его в воздух над нами с колоссальной силой.

— Стой! — Я взревел, но истребитель повернулся ко мне, и костяшки его пальцев врезались мне в челюсть.

Фабиан рухнул на землю рядом с нами, со стоном приходя в себя.

Я в ярости отшатнулся, когда Джулиус снова бросился на меня. В своем агонизирующем состоянии он меня не услышит. Его брат был мертв, так как же, черт возьми, я собирался заставить его выслушать меня сейчас?

Я знал, что не могу дать отпор. Я не стану его убивать. Мы должны были разобраться во всем этом дерьме вместе. Не имело значения, что мы думали друг о друге. Единственный способ сразиться с богами — это объединиться.

Джулиус нанес еще несколько ударов, слева, справа, по центру. Страх сковал меня железной хваткой, когда ярость Джулиуса взяла верх над его движениями. Он сломал мне челюсть, и я отшатнулся, пытаясь парировать его удары, которые становились все более яростными.

Я парировал столько ударов, сколько мог, отступая и направляя его к клетке. Если я не смог вразумить его, возможно, Монтана сможет. Он нанес мне еще один сокрушительный удар в грудь, и кости раздробились под ударом, но я позволил этому случиться, отказываясь драться с ним теперь, когда мое решение было принято.

Боль пронзила меня насквозь, пока крики моей жены разрывали мои барабанные перепонки. Мое тело заживало, но недостаточно быстро, когда Джулиус нанес удар ногой по моей голени, и раздался оглушительный треск. Агония опалила мое тело, как лесной пожар, но истребитель не замедлил своего наступления, а его взгляд был убийственным.

Через плечо Джулиуса я увидел, как Фабиан поднимается на ноги с чем-то блестящим в руке, и у меня вырвался вздох, когда я понял, что это было. Мой брат бросился к клетке, но Джулиус навалился на меня всем весом, и меня отшвырнуло от близняшек.

— Нет! — Я взревел, когда он упал на меня сверху, прижимая большие пальцы к моим глазам.

— Твоя жизнь в обмен на его, паразит, — прорычал Джулиус, и я взревел от боли, когда мой череп треснул под его руками.

Мир разваливался на части.

Я попытался оттолкнуть Джулиуса от себя, отдирая его руки от моего лица, но знал, что приближаюсь к своему концу. Его яростная сила, подпитанная гневом, были ошеломляющими. Он рвал мою грудь, как будто хотел вырвать сердце из моей плоти.

Присутствие Андвари росло вокруг меня, мучительное и яростное. Когда его сила скользнула в мое тело, мои мысли ускользнули во тьму. Он поглотил меня, взял под контроль мои конечности и заставил мою руку подняться, чтобы встретиться с челюстью Джулиуса, с такой мощью, что от нее дрожь пробежала по моим костям. Истребитель рухнул на землю с такой силой, что от столкновения цемент разлетелся на части.

Я поднялся на крепкие ноги, мое тело было взято в заложники, наполненное силой бога.

Мой разум устремился к одному, когда голод сдавил мне горло, а душа погрузилась во тьму.

Кровь.

Г

оре разрывало меня надвое и проделало дыру прямо в моей груди, пока я смотрела на тело Магнара лежащее на разбитом бетоне. Он был таким неподвижным, таким бледным, как будто все, что делало его собой, просто… ушло. Мне казалось, что я стою на краю бесконечной пропасти. И если я сдвинусь хотя бы на дюйм, я провалюсь в нее и навсегда погружусь во тьму.

Руки Монтаны обнимали меня, и она что-то шептала, но я не могла сосредоточиться настолько, чтобы расслышать ее. Я разрывалась между желанием ощутить комфорт в ее объятиях и ненавистью к ней за любовь к одному из созданий, ответственных за мою боль. Она крепко обняла меня, и ее слезы полились на мое обнаженное плечо.

Мое сердце перестало биться. Там, где всего несколько мгновений назад оно пульсировало жизнью, теперь оно было холодным и твердым. Безжизненная, безрадостная пропасть в центре всего, чем я себя считала.

Эрик и Джулиус продолжали сражаться, и меня пронзило жгучее ощущение того, насколько все это было бессмысленно. Смерть, ведущая к смерти, все дальше и дальше, пока в конце концов не останется никого. И почему? Джулиус убьет Эрика и Фабиана, если сможет, но это не вернет Магнара.

Я никогда больше не буду пленена его золотистым взглядом и не почувствую тепло его прикосновений к своей коже.

Монтана испуганно ахнула, ее рука сжала мое запястье, пока она оттаскивала меня от решетки. Я сопротивлялась мгновение, не желая отводить взгляд от Магнара, не желая бросать его, когда он нуждался во мне больше всего. За исключением того, что я больше не была ему нужна. Внутри оболочки, которая раньше служила пристанищем его душе, ничего не осталось.

Сестра еще настойчивее потянула меня за руку, и я заставила себя повернуться и посмотреть, в чем дело. Фабиан бежал к нам, сжимая в руке золотой ключ, не сводя с меня пристального взгляда.

Я уставилась на него на мгновение и внезапно поняла, почему Джулиус все еще сражался. Их убийство не вернет Магнара. Но это будет чертовски приятно.

Фабиан вставил ключ в висячий замок, и я схватила сестру за руку, толкая ее за спину несмотря на то, что она пыталась заслонить меня первой. Она его не интересовала, но я отказывалась подпускать его к единственному человеку, которого все еще любила в этом несчастном мире.

Фабиан распахнул калитку и уставился на меня так, словно я была единственным существом во всей вселенной.

— Прости, — выдохнул он, колеблясь на пороге нашей клетки. — Но он настраивал тебя против меня. Ты не смогла бы принять дар богини, пока он был жив. Но теперь ты свободна от него. Свободна полностью отдать мне свое сердце.

— Как ты мог подумать, что я смогу полюбить тебя сейчас? — Прошипела я. — Ты так долго был мертв, что забыл, что такое быть живым? Его смерть не избавит меня от моих чувств к нему.

— Я знаю, это больно, — ответил Фабиан, изображая понимание, и целенаправленно шагнул ко мне.

Я начала пятиться, отталкивая Монтану в сторону, чтобы она тоже не оказалась зажатой им. Какое-то мгновение она сопротивлялась, цепляясь за мою руку, затем внезапно отпустила меня и отступила. У меня не было ни секунды, чтобы задуматься, что заставило ее передумать, когда Фабиан подошел ближе.

— Ты понятия не имеешь, каково это, — ответила я низким от предупреждения голосом, пока он продолжал сокращать расстояние между нами.

Ладонь болела от желания почувствовать в своей руке Фурию, но я оставила клинок на земле, пока держала Магнара за руку. Мой взгляд упал на золотой клинок, когда Фабиан перешагнул через него, но я никак не могла до него дотянуться.

Монтана выскользнула из клетки, и я надеялась, что у нее хватит здравого смысла убраться подальше от опасности.

Страх пронзил меня, и сила моих предков приблизилась, когда я открылась своим дарам. Я не позволю этому монстру забрать меня. Я отказываюсь подчиняться давлению богини, когда она пыталась заставить мой пульс учащенно биться ради него.

Мой взгляд опустился на мускулистую грудь Фабиана, но я не позволила Идун разжечь во мне пламя желания. Единственное, что я увидела, была кровь, запятнавшая его кожу. Кровь мужчины, которого я любила.

Моя спина ударилась о решетку позади меня, и Фабиан остановился.

— Разве ты не чувствуешь этого? — прошептал он, наклоняясь, как будто хотел поцеловать меня.

Я почувствовала, как Идун приближается к нам, отдавая больше своей силы нашей связи, и жар запылал вдоль метки на моей ладони. Мне до боли хотелось обвить руками шею этого демона, поддаться желанию, которое подпитывало его отвратительные действия. Я боролась с этим, держа руки по швам и молясь, чтобы она не взяла меня в заложники, как это было на свадьбе.

Фабиан протянул руку и коснулся моей щеки, нежно убирая волосы в сторону.

Я отшатнулась, в ужасе уставившись на него. Как он мог подумать, что я захочу его сейчас? Он был покрыт кровью Магнара и смотрел на меня, как на приз, который он выиграл. Но я никогда не буду принадлежать ему. Я поклялась в этом всем, чем я была. Если я не могу разорвать эту связь с ним, то скорее покончу со своей жизнью, чем проведу ее с ним.

Он наклонился ближе, и мне до боли захотелось причинить ему боль, какую он причинил мне, но чертовы узы не позволяли мне поднять на него руку.

Он воспринял мое бездействие как приглашение и приблизил свой рот к моему.

Я стиснула зубы и прижала руку к его груди, удерживая его.

Мой взгляд упал на метку на тыльной стороне моей ладони. Ту, которую я получила, когда дала клятву, и моя жизнь стала связана с Магнаром. Ту, которая, как сказал мне Джулиус, исчезнет, если Магнар умрет.

Я резко вдохнула, когда мой взгляд переместился с Фабиана на тело Магнара, которое все еще лежало на бетоне. Облегчение затопило меня, потрясая основы моей души, когда мои разбитые осколки снова соединились воедино.

Мое сердце переполнилось, и моя разбитая душа возродилась в этом ослепительном луче надежды.

Метка все еще была на месте, и значит, он не был мертв. А если он не был мертв, значит, он исцелялся. И если у него был шанс восстановиться до того, как Фабиан обо всем догадается, то я должна была отвлечь его внимание.

Я снова посмотрела на бессмертного монстра, который пригвоздил меня к месту своим пристальным взглядом.

Я все еще чувствовала отчаянную боль руны партнерства, притягивающей меня к нему, и на этот раз я отдалась ее желаниям.

Я скользнула рукой выше по его груди, удерживая его взгляд, и его мышцы напряглись от моего прикосновения. Его глаза наполнились похотью, и он прижал меня к себе, обхватив руками за талию.

Я подняла другую руку, держа его лицо между ладонями, глядя на него снизу вверх, и пространство, разделяющее нас, становилось все меньше и меньше.

— Я знал, что ты уступишь, — страстно простонал Фабиан.

Он поднял меня на руки, прижимая к решетке, и я обвила ногами его талию.

Мое сердце бешено колотилось от обещания того, что я собиралась сделать. Губы Фабиана растянулись в торжествующей улыбке как раз перед тем, как он прижался своими холодными губами к моим.

Я проигнорировала дрожь, пробежавшую по мне, когда он жадно поцеловал меня. Я почувствовала железный привкус крови Магнара у него на губах, и вместе с этим я снова обрела себя. Нашла в себе достаточно сил, чтобы оттолкнуть силу руны и бороться с ее властью надо мной.

Моя хватка на лице Фабиана усилилась. Сила хлынула в мои мышцы, когда я призвала свои дары и мощным рывком свернула ему голову так сильно, как только могла.

Фабиан попытался оттолкнуть меня, но было уже слишком поздно. Я собрала всю свою ярость, издав дикий звук, когда впилась пальцами в его плоть, чувствуя, как ломается его шея. Я зарычала от усилия и бросила каждую унцию своей одаренной силы на то, чтобы заставить его шею вывернуться еще больше, пока резким рывком не оторвал его голову от плеч. Его кровь залила меня, пропитывая мое белое платье, и я заревела от удовольствия, глядя на наблюдающие за мной звезды.

Тело Фабиана упало на землю подо мной, и я выпустила его голову, когда упала на него сверху.

Боль пронзила мою разбитую душу, когда узы воспротивились тому, что я сделала, и меня охватило желание вернуть его голову на плечи.

Вместо этого я стиснула зубы и поползла к Фурии, со вздохом облегчения беря в руку клинок.

Сохраняй веру, Дитя Солнца.

Моя рука сильно дрожала, когда я занесла ее над сердцем Фабиана, а лезвие заставляло меня опустить руку. Но другая часть меня кричала, причитала и умоляла меня не делать этого.

Я любила его. Я ненавидела его, и я любила его, и хотела его смерти, но его смерть убила бы и меня.

Дрожь сотрясала мое тело, пока два желания боролись внутри меня, и я застыла, выбирая между тем или иным.

Стон боли привлек мое внимание, и я подняла глаза, когда весь мой мир снова встал на свои места.

Магнар начал двигаться, его рука сжалась в кулак, когда он готовился вновь присоединиться к битве, происходящей между Эриком и его братом.

С отчаянным криком я отвернулась от тела Фабиана и выбежала из клетки, мчась к истребителю, который владел моим сердцем.

Мы закончим этот бой вместе.

С

ила вливалась в мое тело, захватывая в плен и сжимая сердце, уводя от клетки, от сестры и успокаивая все страхи, которые только что держали меня в своих тисках.

Андвари ждал там, у подножия статуи, подзывая меня к себе и разглядывая с любопытством. Я не была уверена, видит ли его кто-нибудь еще, и не могла повернуть голову, чтобы проверить. Мои конечности двигались сами по себе, ведомые им, когда я шла по обломкам прямо в его протянутые руки.

Он погладил меня по спине, и меня охватило покалывающее спокойствие.

Нет, Келли. Я должна помочь Келли!

Я ничего не могла сделать, кроме как стоять там, в ледяных объятиях бога, а его воля диктовала мою, снова заглушая мой ужас.

— Как долго я ждал этого, — прошептал Андвари, его дыхание было порывом горячего воздуха на моей коже. — Ну же, Дитя Луны, пришло время решить твою судьбу.

Я кивнула, ошеломленно следуя за ним, пока он вел меня к подножию статуи, небо над которой уже сгустилось в сумерках, а солнце растворилось в ночи. Аура Андвари наполнила меня, овладевая моим телом и насыщая силой, необходимой мне, чтобы выполнять его волю.

Я оперлась руками о каменную стену, запустив пальцы в глубокую трещину, образовавшуюся после битвы. Эрик вспыхнул в моем сознании, и отчаяние наполнило меня, когда я попыталась подавить порывы Андвари, пытаясь повернуться и найти его.

Я должна добраться до него. Я должна остановить это.

— Хватит, — прошипел Андвари. — Не сопротивляйся мне.

Его сила постепенно проникала глубже в мое тело, и я с невероятной легкостью поползла вверх по каменной стене. Моими руками и ногами руководил бог, помогая мне взбираться все выше и выше. Вскоре я уже карабкалась на саму статую, находя опоры для рук, которых не должно было существовать, пока мне удавалось подниматься по медной конструкции. Она опасно накренилась к реке, и я была уверена, что еще одно попадание в нее отправит ее в пучину.

Страх пронзил меня, когда я в очередной раз попыталась вырваться из власти бога надо мной, но это было все равно, что пытаться вырвать орган из моего тела. Он был частью меня, доводил меня до предела, и я преклонилась перед его властью, не в силах вырваться на свободу. Я вскарабкалась вверх по груди гигантской женщины, и моя рука коснулась чего-то теплого, чего-то, окутанного магией.

— Веном, — меч промурлыкал свое имя, когда я сжала рукоять. Он был вмурован в металл, но с силой Андвари в моих венах он легко поддался. Лезвие упало на землю, и я ахнула, схватившись за дыру, которую он проделал в статуе, чтобы удержаться на месте.

Еще два меча пронзали статую надо мной, сверкнув, когда молния прорезала небо. На меня снизошел момент ясности, и мое нутро сжалось от головокружительного обрыва подо мной.

— Пожалуйста, отпусти меня! — Я закричала Андвари, пока ледяной ветер пронзал мои вены.

— Продолжай, — прорычал он, и мои ноги задвигались под его воздействием, подталкивая меня выше.

Я потянулась за следующим клинком, и Угроза прошептал мне свое имя, а его голод стал очевиден к вампирам внизу. Я вскарабкалась на него и потянулась за последним лезвием еще выше, ненадежно поставив ноги на Угрозу. Когда мои пальцы коснулись следующего меча, его тяжелая аура коснулась меня.

— Буря, — неохотно выдал он.

Угроза выскользнул из-под моих ног, и я закричала, когда он упал, обещая мне вместе с этим и мою смерть. Но Андвари направлял меня, и я схватила Бурю за рукоять, дико раскачиваясь на неистовом ветру, в то время как паника поглотила меня.

Я уперлась пятками в статую, чтобы собраться с духом, испуганно вздохнув.

— Вверх, — прошептал бог, и у меня не было выбора, когда я подтянула себя на Бурю, балансируя босыми ногами на лезвии. Меня должно было разрезать на куски, но дары Андвари сделали мое тело невероятно мощным. Я просто хотела бы использовать эту силу против него.

Я стиснула зубы, упираясь руками в статую, и Буря вырвался из нее. В тот момент, когда он упал, я подпрыгнула вверх, зацепилась за небольшой металлический выступ и вскарабкалась еще выше.

Ветер пронесся мимо меня, развевая мое белое платье вокруг лодыжек. Мои босые ступни замерзли, когда прижались к меди, направляя меня вверх, пока я боролась, чтобы восстановить контроль над своими конечностями.

Я не осмеливалась посмотреть вниз, продолжая взбираться на гигантскую статую, которая тянулась к бесконечно черному небу.

Добравшись до плеча женщины, я вцепилась в него изо всех сил. Конструкция наклонялась вперед, превращая ее плечо в смертельный уклон подо мной, одно скольжение сулило мне конец.

— Зачем ты это делаешь? — Взмолилась я, не в силах оторвать взгляд от тошнотворного вида впереди. Темная река извивалась к морю, как пролитые чернила, и обрыв подо мной был ошеломляющим. Если бог освободит меня от своей власти, я застряну здесь, уповая на милость ветра.

— Потому что со мной поступили очень несправедливо, и я устал ждать покаяния, — сказал Андвари грубым тоном. — Поэтому я собираюсь начать с того, что взыщу его с тебя, Монтана Форд.

Я

лежал в темноте, ожидая, что горны Валгаллы призовут меня в большой зал. Но вместо музыки и аплодисментов меня встретили поцелуем.

— Пока нет, мой воин, — Идун вздохнула, и ее дыхание коснулось моих губ.

Рука прижалась к моей груди, и сила хлынула в меня под ее ладонью. Она покалывало между слоями моей плоти, впитываясь в кости.

В моих ранах разлился жар, и мои легкие расширились, наполняясь воздухом, в котором я так отчаянно нуждался. Осколок сломанного ребра был вытеснен из моего легкого, и боль унесла волна силы, такая сладостная, что я жаждал ее возвращения.

Раздался резкий треск, когда мои ребра выровнялись, а кости снова срослись.

Внешний мир нашел меня, пока я приходил в сознание, и я услышал, как люди дерутся, кричат, плачут, пока я пытался вспомнить почему.

Мои глаза резко открылись, и звезды засияли надо мной между клубящимися грозовыми облаками, наблюдая за игрой, в которую нас заставляли играть.

Сила Идун продолжала наполнять меня, и мои мышцы налились силой богов.

Я поднялся на ноги, чувствуя себя таким бодрым, как будто пробудился от глубокого и безмятежного сна. Мой взгляд упал на клетку, когда все нахлынуло на меня, и мой страх за Келли вернулся.

Тогда я нашел ее. Причину, по которой я вернулся с края запредельного. Единственное чистое, что у меня было в этом грязном мире. Она подбежала ко мне с улыбкой облегчения на лице и ярко-красной кровью, покрывающей ее белое платье. Она была самым красивым зрелищем, которое я когда-либо видел. Видение самых истинных, самых отчаянных желаний моего сердца.

С приливом гордости я заметил обезглавленное тело Фабиана позади нее. Я сделал шаг в ее сторону, намереваясь заключить ее в объятия и крепко держать до конца своих дней.

Позади меня раздался оглушительный грохот, и Джулиус вскрикнул от боли. Я резко повернулся, чтобы найти его, забыв обо всем остальном в своем желании помочь ему.

Эрик прижал его к стене под статуей, его зубы впились в горло моего брата, пока он пил из его вен. Джулиус боролся, чтобы освободиться, но его усилия остались незамеченными, поскольку демон продолжал пировать.

Я с вызовом проревел, бросаясь на помощь Джулиусу, оставив Келли позади, поскольку мои команды, отданные ранее в тот день, не позволили ей последовать за мной. Она не могла вмешаться в нашу битву. Моя воля связала ее, и я знал, что это сохранит ее в безопасности.

Я отвернулся от нее и бросился вперед с невероятной скоростью, богиня дала мне больше силы, чем я когда-либо знал.

Голова Эрика резко повернулась, когда он услышал мои шаги, и он отпустил Джулиуса. Мой брат рухнул на землю, прижимая руку к ране на шее, поскольку потеря крови лишила его сил.

Я врезался в Эрика с силой молота Тора, и звук нашего столкновения потряс основание острова, на котором мы стояли.

Он принял удар на себя с рычанием ярости, и я встретился с ним взглядом, заглядывая прямо в черные глубины его души. Его зрачки были двумя темными круглыми дисками, и я мог чувствовать отвратительный привкус силы Андвари, текущей по его телу.

Боги встали на их сторону. Пришло время выяснить, кто из них сделал правильную ставку.

Кулак Эрика врезался мне в лицо, и я откинул голову назад, принимая удар на себя.

Он сделал выпад, его клыки были нацелены на мою шею, поскольку жажда заставляла его действовать в соответствии со своими самыми низменными желаниями.

Вместо этого его зубы встретились с костяшками моих пальцев, и я вызывающе зарычал, когда его яд прожег мою кожу, прежде чем его отбросило от меня.

Я прыгнул на него, но он с невероятной скоростью отскочил в сторону. Приземлившись на ноги, я заскользил по разбитым обломкам дороги, которая была твердой тропой до того, как началась наша битва.

Эрик зарычал, схватив меня за руку, его хватка, подобная тискам, почти сломала кость, когда он отшвырнул меня от себя. Он был сильнее, чем когда-либо прежде; Темная магия Андвари подпитывала его точно так же, как Идун подпитывала меня. Я пролетел по воздуху и врезался в опрокинутую статую с гулким звуком, от которого завибрировала вся конструкция.

Крик сверху достиг моих ушей, когда я упал на землю, но у меня не было времени разобраться, что это, потому что Эрик снова врезался в меня.

Его зубы нашли мою плоть, прежде чем мы упали в грязь; пламя пронзило мое плечо, когда его ногти вонзились в мою грудь.

Мы рухнули на землю, образовав под собой еще один кратер, и почва со щебнем взорвались вокруг наших тел.

Я вложил всю свою силу в следующий удар, ударив его сбоку по черепу с такой силой, что услышал, как хрустнула его шея, когда его отбросило от меня.

Эрик откатился в сторону, быстро поднявшись на ноги, и уставился на меня, свесив голову под неестественным углом.

Он оскалил зубы, выпрямляя позвоночник, и его кости снова срослись.

Я вызывающе взревел и снова бросился к нему.

Он был самым неестественным из созданий. И, прежде чем закончится эта ночь, я наконец-то избавлю землю от его существования.

Х

олодная сущность Андвари текла по моим венам. Я был монстром в полной форме. Зверем без мысли и разума. Моей целью был истребитель. И моими движениями руководило единственное желание: выпить всю его кровь, пока эта потребность не будет удовлетворена.

Я чувствовал силу Идун за его ударами, что делало его свирепым противником, с которым мне нужно было покончить.

Я был животным: изголодавшимся волком, отчаянно нуждающимся в этой пище, не имея ничего, кроме оболочки, которую нужно было насытить. Но я устал наносить удары и крушить кости, пришло время вспороть плоть и сухожилия, найти сладкий нектар, которого жаждало мое тело.

Единственным способом покончить с этой мучительной жаждой было уступить моей самой первобытной потребности.

Когда Магнар снова набросился на меня, я вонзил ногти ему в грудь, разрывая кожу. Он взревел от ярости, нанося еще один удар, но я увернулся от него, руководствуясь дарами Андвари, когда проскочил между его руками. Мои клыки глубоко погрузились в толстые мышцы его шеи, и боль во мне стала более отчаянной, требуя, чтобы я выпил все до последней капли его жизненной силы.

Магнар вцепился мне в волосы, вырывая мои зубы из себя и отталкивая назад. Его лицо было искажено и покрыто запекшейся грязью. Кровь покрывала нашу плоть и отражалась в наших глазах. Красный… все было красным.

Мое истинное «я» замерцало на краю моего разума, отчаянно пытаясь вернуть контроль. Шок на мгновение просочился сквозь меня, когда мне удалось вернуть какую-то маленькую часть себя. На краткий миг я сам управлял своими действиями, ровно настолько, чтобы удержать руку. Дрожа от напряжения, я попытался стряхнуть хватку Андвари. Но Магнар налетел на меня, как товарный поезд.

Когда его кулак ударил меня по голове, и я снова мельком увидел, кем я был. Бунтарка заполнила мой разум, и любовь пролилась во все темные тени, которые Андвари отбросил внутри меня, сшив их там раз и навсегда. Но я мог бы разорвать нити, если бы только мог ухватиться за мысль о ней.

Я огляделся по сторонам, обнаружив, что золотая клетка пуста, и паника разожгла огонь у меня в груди.

Где ты?

Еще один удар Магнара заставил силу бога хлынуть обратно в меня подобно цунами. Я ввязался в очередную отчаянную, бесконечную схватку со своим врагом. Мое тело было избито, разорвано, ломалось и восстанавливалось.

Это не могло продолжаться вечно. Один из нас пал бы. Это было все, чего я хотел. И все же, на грани своего существа, я чувствовал, что желаю чего-то большего. Тоску, известную только моему сердцу. Девушку с темными волосами и глазами, которая пленила меня во всех смыслах этого слова.

Я не знал, кто она такая, но каким-то непостижимым образом я нуждался в ней больше, чем в крови. Больше всего на свете.

Тьма магии Андвари опустилась глубже, проникая в мое тело и изгоняя все, кроме ненависти. И я снова стал демоном.

Д

рожа от нерастраченной энергии, я стояла в тени статуи, наблюдая за сражающимися Магнаром и Эриком. Мне до боли хотелось броситься на помощь истребителю, присоединиться к нему, когда он будет сражаться, и сделать все, что в моих силах, чтобы защитить его.

Я нигде не могла разглядеть Монтану и просто надеялась, что она нашла какое-нибудь место, чтобы спрятаться от опасностей битвы. Впрочем, я не слишком беспокоилась за нее; она была единственной из нас здесь, у кого не было врага. Если ей удалось убраться с дороги, я знала, что она была в безопасности.

Я была поймана в ловушку на боковой линии силой приказов, которые Магнар отдал мне перед началом этой битвы. Они текли вместе с моей кровью, питая мои мышцы, пока цеплялись за его волю, работая против меня. Меня снова предало собственное тело.

Ты никоим образом не будешь вмешиваться.

Но я была нужна ему. Мгновение назад я видела, как он умирал, и я не вынесу этого снова. Мне нужно найти способ обойти его команды, но его слова были умело подобраны. Я не могла даже окликнуть его или попытаться как-то отвлечь.

Я выругалась от отчаяния и вместо этого побежала к Джулиусу. Он сидел у стены, прикрыв глаза и прижимая руку к горлу, из которого продолжал медленно кровоточить укус Эрика.

— Ты в порядке? — Я отчаянно выдохнула, присев перед ним на корточки и протянув руку, чтобы коснуться его, но затем неуверенно опустила ее.

— Пфф, эта мелочь? — он ответил, но его голос был слабым, несмотря на насмешливый тон. — Хотя, если ты действительно думаешь, что это выглядит фатально, может, тебе стоит воспользоваться возможностью и поцеловать меня?

— Поцеловать тебя? — Я фыркнула от смеха над тем фактом, что он мог отпускать шутки, стоя на пороге смерти.

— Возможно, это твой последний шанс. Ты же не хочешь провести остаток своей жизни, задаваясь вопросом «а что, если».

Я закатила глаза и оторвала кусок материи от своего платья. Я окунула его в грязную лужу рядом с нами, прежде чем оторвать его пальцы от горла, чтобы вытереть яд из раны. Это было не особенно гигиенично, но он был способен вылечить инфекцию, и как только яд исчезнет, он почувствует себя намного лучше.

Раздался оглушительный треск, когда Эрик отшвырнул Магнара от себя, и я пригнула голову, используя свое тело, чтобы защитить Джулиуса от шквала обломков, которые последовали за этим.

Ожесточенность их битвы достигла новой высоты — я чувствовала, как вокруг них клубится сила богов, и они сражались со всей мощью самих божеств. Это было неправильно. Это было неестественно. Наблюдать за ними было все равно что смотреть шоу, разыгрываемое от имени тех существ, которые ими управляли. Они больше не вели свою собственную войну. Это была война между Идун и Андвари. Магнар и Эрик были лишь марионетками, которых они решили использовать, и я знала, что должна найти способ остановить их, пока они не разорвали на части мужчин, которых я и моя сестра любили.

— Магнару нужна моя помощь, — в отчаянии сказала я, когда рана Джулиуса перестала кровоточить.

Он проследил за моим взглядом на битву, которая разгорелась между его братом и Эриком.

— Он может убить этого паразита, — ответил он, хотя в его голосе не было уверенности.

— Скажи мне, как разорвать его власть надо мной, — прорычала я.

Джулиус слабо покачал головой, и его веки опустились, когда он почти потерял сознание. Я отвесила ему пощечину достаточно сильную, чтобы привести его в чувство, и его взгляд встретился с моим, когда он нахмурился.

— Ой, — возразил он, но у меня не было времени выслушивать его глупости. Мне нужно было разорвать власть Магнара надо мной и помочь всем нам.

— Скажи мне, как ее сломать, Джулиус! — Потребовала я.

Он нахмурился, глядя на меня, явно неуверенный, должен ли он пойти против решения своего брата. Магнар позади нас вскрикнул от боли, а Джулиус стиснул зубы.

— Ты просто должна достаточно сильно захотеть этого, — ответил он. — Ты должна знать, что ты знаешь лучше, чем он. Что ты можешь взять последствия своих действий на себя, больше не нуждаясь в его руководстве. Но это не сработает. На это уйдут месяцы… годы…

Я встала и повернулась к нему спиной, сжимая кулаки и свирепо глядя на битву, бушевавшую между двумя мужчинами, которых боги избрали своими слугами.

Холодный ветер дул вокруг меня, и мои золотистые волосы рассыпались по плечам, развеваясь позади меня, как будто стихия хотела остановить мое продвижение.

Но я отказываюсь подчиниться их требованиям. Если все, что нужно, — это знать лучше, чем Магнар, тогда это было легко. Я знала, что богиня использовала его. Точно так же, как Андвари использовал Эрика. Их драка была вызвана божествами, выходящими за рамки всех естественных решений. Их тела были взяты в плен, а души порабощены.

Значит, мне нужно было знать лучше, чем Магнар? Что ж, я чертовски уверена, что знала. Я шла против правил Идун с того момента, как впервые услышала ее имя. Была причина, по которой я выросла, не боясь ее. Была причина, по которой о ней забыли за годы, прошедшие со времен правления викингов. Мне не нужно было божество, чтобы направлять мое будущее. Я не признавала никакой высшей силы, которая управляла бы моей судьбой.

Моя жизнь принадлежала только мне. И я перестала следовать правилам, которые, как я знала, были неверными.

Мою грудь сдавило, когда я сделала шаг вперед, давление горы обрушилось на мои плечи, пока богиня боролась, чтобы удержать меня в цепях.

Второй шаг налился свинцом, моя босая нога скользила по разбитому бетону, как будто приросла к земле.

Ветер усилился, когда я сделала третий шаг, мои золотистые волосы развевались вокруг меня в водовороте, призванном удержать меня.

Но я продолжала. Потому что я действительно знала лучше. И я точно знала, что нам нужно, чтобы остановить это безумие.

Когда я снова подняла ногу, оковы упали с моей души. Я почувствовала легкость, головокружение, эйфорию от внезапной свободы, когда все, к чему меня принуждал Магнар, просто исчезло.

Мою левую руку начало покалывать, и я посмотрела на нее, когда метка, которая связывала меня со Старейшиной, исчезла с моей кожи. Я была истребительницей. Свободной от его приказов.

Со злобной улыбкой я бросилась бежать.

Мои босые ноги стучали по бетону, а окровавленное платье развевалось за мной, когда я рванулась вслед за Магнаром и Эриком. Битва привела их к кромке воды, и они двигались так быстро, что я не могла сказать, одерживал ли кто-нибудь из них верх.

Я перевела взгляд на Магнара, его обнаженная грудь вздыбилась от усилия, когда он пнул Эрика прямо в центр туловища. Вампир подлетел ко мне, и я отскочила в сторону как раз перед тем, как он врезался в дорогу, прочертив линию сквозь кирпичную кладку и глубоко войдя в землю под ней.

Эрик заметил меня, когда поднялся на ноги, и бросился ко мне, а его лицо горело диким голодом.

Я закричала, разворачиваясь к нему лицом, поднимая Фурию и бросая его в него, когда он подбежал ближе. Лезвие вонзилось ему в плечо за мгновение до того, как он добрался до меня, и в воздухе зашипел запах горящей плоти.

Он выругался в мой адрес, ударив меня тыльной стороной ладони по лицу со всей силой атакующего быка.

Меня отбросило от него, как тряпичную куклу, и я упала на землю, перекатываясь снова и снова, прежде чем мне удалось подняться на четвереньки.

Эрик бросился за мной, обнажив клыки, но Магнар столкнулся с ним прежде, чем он успел добраться до меня. От звука их удара у меня зазвенело в ушах, и я поднялась на дрожащих ногах, чувствуя, как пульсирует боль в лице.

Я снова погналась за ними, зная, что это безумие закончится только кровопролитием, если я не доберусь до Магнара первой.

Я чувствовала, что боги наблюдают за мной с удивлением, гадая, чего я пытаюсь достичь. Я знала, что мне не сравниться с Эриком, пока Андвари помогает ему, но у меня не было намерения ввязываться в их драку.

— Келли, убирайся отсюда! — Крикнул Магнар, пытаясь снова применить свою власть надо мной. Но я не чувствовала желания делать то, что он сказал. Никакого ненасытного желания выполнять каждую его команду, как будто мое тело принадлежало ему, а не мне самой. Я была свободна. И я собиралась оставаться таковой.

Я бросилась к ним и сумела догнать, когда они остановились, чтобы рассмотреть друг друга. Взгляд Магнара упал на меня, и на мгновение в его взгляде промелькнуло замешательство, за которым быстро последовало понимание.

Эрик зарычал, когда тоже посмотрел на меня, они оба ждали, когда другой сделает первый шаг.

Я прикусила губу, заметив жажду, горевшую в глазах Эрика. Фурия все еще торчал в его плече, как будто он даже не чувствовал, как лезвие прожигает его плоть. Он был ненасытен. Жажда кипела в его глазах. И я задавалась вопросом: был ли там еще мужчина, которого любила Монтана.

Я увидела момент, когда его сдержанность лопнула, и он прыгнул на меня с обещанием смерти во взгляде. Я отпрянула, зная, что не смогу двигаться достаточно быстро, чтобы убежать от него, но Магнар добрался до меня первым.

Он повалил меня на землю, защищая своим телом, когда Эрик запрыгнул ему на спину. Магнар взревел от боли, когда вампир укусил его, и мое сердце подпрыгнуло в панике.

Я быстро протянула руку, срывая цепочку с шеи Магнара и снимая с нее мамино кольцо. Я надела его на дрожащий палец, и пузырь покоя окружил меня, когда боги были вынуждены отступить. Я больше не могла их чувствовать. Я ничего не чувствовала ни от отметины на своей ладони, ни от ее связи с Фабианом.

Ни один бог не мог увидеть меня в этой сети, которую я набросила.

Я победоносно улыбнулась, когда накрыла пузырем Магнара и Эрика, и боги были вынуждены покинуть и их тела.

Магнар удивленно уставился на меня, а Эрик отшатнулся, и его глаза расширились от ужаса, пока он вытирал кровь Магнара со своего рта. Он вытащил Фурию из своего плеча, как будто внезапно осознал, что он там, и он с грохотом упал на землю между нами.

— Как? — выдохнул он, уставившись на нас, когда Магнар выпрямился, оттаскивая меня за себя.

Он заслонил меня собой, встав между мной и вампиром.

Эрик попятился, протягивая руку, когда Магнар снова двинулся вперед. Жажда крови исчезла из взгляда вампира, и он внезапно показался гораздо более человечным, чем это было возможно.

Я поймала Магнара за локоть, и он позволил мне остановить себя, поскольку, казалось, тоже заметил разницу в нашем враге. Магнар держался за меня, свирепо глядя на Эрика, они оба не были уверены, закончился их бой или нет.

— Держись поближе, — приказала я. — Эта защита не распространяется далеко.

— Как? — Эрик снова выдохнул, уставившись на меня так, словно я только что спасла его от чего-то гораздо худшего, чем смерть.

— Боги не могут до нас добраться, — сказала я. — Ты был под их чарами? Андвари контролировал тебя?

Я отчаянно надеялась, что это правда. Монтана верила, что в этом монстре было так много хорошего, что он заслуживал ее любви. Если бы я смогла найти хотя бы дюйм того, что она обнаружила в нем, тогда, возможно, мы смогли бы найти выход из этого положения, который не закончился бы смертью.

Магнар слегка подвинулся, чтобы снова оказаться между мной и Эриком.

Этот момент мира между ними казался неизмеримо хрупким, и я была уверена, что если я не смогу сохранить его, то не смогу остановить их снова.

— Да. Я был под его властью, потерян. Ты вытащила меня из темноты, — выдохнул Эрик, в его голосе слышалась благодарность.

Я взглянула на Магнара, не уверенная, что делать с этим обменом репликами. Он все еще был напряжен, как будто ожидал, что вампир в любой момент может снова ринуться в бой, но не сделал ни малейшего движения для атаки. Я задавалась вопросом, видел ли он проблеск человечности в своем враге, который я начинала замечать.

Я потянулась к Магнару, уверенная, что именно его мне нужно убедить, если я действительно собираюсь это остановить.

Я обхватила его щеку рукой, и кровавое месиво, покрывавшее его кожу, прилипло к моим кончикам пальцев. От кольца начали исходить волны силы, когда оно соприкоснулось с его плотью, словно оно ощутило пульсирующую мощь, наполнявшую его.

— Магнар? — Прошептала я, привлекая его взгляд к себе, когда он, наконец, отвел взгляд от Эрика. Одно это действие было похоже на преодоление какого-то огромного барьера, как будто он преодолел первое препятствие в сдерживании своей ненависти. — Эта борьба зашла слишком далеко. Мы не можем продолжать позволять богам управлять нашими судьбами.

Его челюсть напряглась под моим прикосновением, но глубоко в золотистой глубине его глаз что-то смягчилось.

— Они и так уже забрали у нас слишком много, — прорычал он в знак согласия, и я поняла, что его враждебность нашла новую цель в лице воюющих божеств.

Я оглянулась на Эрика, надеясь, что он чувствует то же самое. Хотя между ними тысячу лет пылала ненависть, боги были теми, кто вызвал ее. Они были ответственны за все мерзости, которые постигли каждого из нас.

Взгляд Эрика скользнул к кольцу на моем пальце, и его рот приоткрылся, как будто он осознал что-то важное.

— Они искали кольцо, — прошептал он.

Я опустила взгляд на золотое украшение, гадая, о ком он говорит, как раз в тот момент, когда до моих ушей донесся слабый крик.

Лед проскользнул по моему телу, когда я повернулась, чтобы найти его источник.

Мое сердце забилось от ужасной волны страха, как будто моя вторая половинка кричала о помощи. Я отчетливо поняла, что моя сестра нуждается во мне. Она где-то попала в отчаянную беду, и я должна была добраться до нее.

— В

ыше, — настаивал Андвари, и я посмотрела на голову статуи, а дрожь пробежала у меня по спине.

Из короны, которая была на ней, вырывался веер острых наконечников, и я подтянулась к ее голове сбоку, бормоча ужас, вырывающийся из меня, когда Андвари подтолкнул меня к огромным шипам, торчащим из головного убора. Я потянулась к одному из них, и мои пальцы коснулись ледяного металла.

— Андвари, остановись! — Я закричала, мой желудок сжался, когда пропасть внизу уставилась на меня, искушая встретить смерти.

— Вверх, — промурлыкал он, и я снова двинулась, ухватившись за корону и подтянувшись на плоское пространство на вершине.

Бог больше не утруждал себя успокоением моих страхов, взяв под контроль мое тело и оставив меня в ловушке внутри него.

Андвари двигал мной, как марионеткой, заставляя встать, и я подняла руки, чтобы сохранить равновесие, боясь упасть.

Дул сильный ветер, и я попыталась снова присесть, чтобы удержаться, но Андвари не позволил.

Он появился на самом кончике платформы, созданной короной, которая простиралась над бесконечным обрывом внизу. Бог согнул свой указательный палец, чтобы притянуть меня ближе, и это действие было командой, которую невозможно было проигнорировать.

— Нет, пожалуйста, — выдохнула я, качая головой.

Мои руки сжались, и мне удалось прижать их к груди, дрожа всем телом, пока я сопротивлялась силе ветра.

— Иди сюда, Дитя Луны, — прошептал он, и мои ноги двинулись в такт его словам, неся меня к нему, прямо к краю остроконечного шпиля короны.

Андвари схватил меня за руку, а я схватила его за мантию, отчаянно пытаясь найти что-нибудь, что удержало бы меня от падения, и я решительно стиснула зубы.

— Ты видишь их? — Андвари указал на землю внизу, и я заметила остальных.

Они замерли, их схватка, казалось, приостановилась. Мое сердце воспарило от такой возможности. Все они были живы, даже Магнар был на ногах.

Я закричала от испуга, когда вся конструкция внезапно накренилась вперед на несколько футов, мир накренился и подтолкнул меня к падению.

Я замахала руками, вцепившись в Андвари, но он растворился в воздухе, предоставив меня силе притяжения.

Мой желудок сжался, а сердце превратилось в пепел, когда я резко рванулась вперед, раскинув руки, когда наконец восстановила контроль над своим телом.

Каким-то невероятным образом я ухватилась за край шипа, держась кончиками пальцев, в отчаянии впиваясь ногтями в металл. Страх пронзил меня, когда мои ноги дико задвигались, и я изо всех сил старалась удержаться. Но этого было просто недостаточно.

Андвари рассмеялся, одалживая мне свою силу, чтобы в последнюю секунду поддержать меня. Трясущимися руками я подтянулась на край платформы, мое сердце трепетало в груди.

Я вздохнула с облегчением, но затем Андвари снова заставил меня встать, мои пальцы ног словно приросли к платформе, когда я обрела равновесие.

Бог появился снова, стоя ни на чем, кроме воздуха, в нескольких футах передо мной.

Ужас сковал мои внутренности. — Прекрати это, — потребовала я.

— Только ты можешь остановить это, — сказал он зловещим тоном, от которого раскат грома расколол небо на части. — Ты бы сделала все, чтобы спасти своего любимого монстра, не так ли?

Я посмотрела вниз на Эрика с Магнаром и Келли, и страх разбил мое сердце. Он был в меньшинстве. Они убьют его вместе.

— Конечно, — заикаясь, пробормотала я, когда ледяные слезы потекли по моим щекам. — Все, что угодно, лишь бы остановить эту бойню.

— Тогда прыгай, — выдохнул он, и его команда прошла сквозь меня, побуждая повиноваться.

У меня перехватило дыхание в легких.

— Ты хочешь, чтобы я умерла? — Ужас пустил корни в моей груди, как клубок шипов, не давая дышать.

Андвари усмехнулся, и ветер подул мне в спину, подталкивая меня навстречу судьбе, которую он выбрал для меня. Мое сердце подскочило к горлу, пока я балансировала на краю, поднимая руки, чтобы удержаться на ногах.

— Ты бы умерла за него? — Спросил Андвари, и выражение его лица внезапно смягчилось.

Я перевела дыхание, когда еще больше слез покатилось по моим щекам, падая на темную землю внизу. — Если это спасет его. Если это положит конец этому проклятию.

— Может, долг уплачен? — Андвари зарычал, и страх расцвел в моей груди.

— Это твой долг? — Пробормотала я.

Он не ответил, но его улыбка стала шире.

— Прыгай, — прорычал он, и я почувствовала, как тень его руки прижалась к моему позвоночнику.

У меня скрутило живот. Сердце перестало биться.

Страх удерживал меня на месте, но бог подталкивал меня, принуждал.

Я закрыла глаза, улучив момент тишины, и желание прыгнуть отпустило меня.

Смерть смотрела мне в лицо, и это было самое жестокое. Но если это могло положить конец проклятию, разве это не был единственный путь, который я могла выбрать? Ради Эрика. Ради моей сестры. Ради них всех.

Я только хотела еще секунду побыть в объятиях Эрика. Нам было уготовлено так мало времени. Но каждое мгновение было драгоценным и хранилось в моем сердце, к которому никто не мог прикоснуться. Даже боги не могли украсть его у меня.

Я украдкой взглянула на звезды. Битва бушевала так долго, что ночь полностью завладела небом, и взошла луна, чтобы увидеть мое падение. Слезы превратились в лед на моих щеках, и на меня снизошло странное спокойствие. Отец рассказывал нам о созвездиях. О них рассказывали истории, которые люди пересказывали на протяжении всех лет наблюдения за небесами. Поколение за поколением жило и умирало под этими звездами. Были ли мои родители где-то там, в объятиях неба, и ждали ли они, чтобы поприветствовать меня дома?

Вздох решимости слетел с моих губ, когда я перевела взгляд на головокружительную пропасть подо мной. Я заметила, что Магнар движется к Эрику, и меня охватила паника.

Мое сердце билось с каждой прошедшей секундой. Каждое мгновение колебания могло привести к его смерти.

— Я люблю тебя, — прошептала я, желая, чтобы он мог услышать эти слова. Но даже если он не мог, мне нужно было их сказать. Мне нужно было, чтобы весь мир стал свидетелем того, как глубоко, яростно и непоколебимо я любила его.

Я перевела взгляд на Андвари, и оскалилась, когда ненависть пронзила меня, подобно которой я никогда не знала. Это его рук дело. Его божественное повеление.

— Даже после смерти я буду любить его и свою семью так сильно, как ты никогда ничего не сможешь полюбить. Ты никогда не узнаешь, каково это, да и не заслуживаешь знать. Люди там, внизу, будут оплакивать мою смерть, но никто никогда не будет оплакивать твою.

Андвари обнажил свои заостренные зубы. Он сжал руку передо мной, и мое сердце сильно сжалось в ответ. — Твое сердце будет у меня, если я захочу этого.

— Нет, — выдохнула я, и странное чувство покоя нахлынуло на меня. — Ты не можешь его получить. Это единственное, что ты не можешь контролировать.

Он замахнулся рукой назад, как будто хотел столкнуть меня со статуи, но я не позволила ему навязать это мне. Выбор был за мной. Последний выбор, который я когда-либо сделаю.

Прерывисто дыша, я подпрыгнула, бросаясь вперед с раскинутыми руками, а ветер развевал мои волосы и трепал платье, как белый флаг.

Инерция заставила меня перевернуться, и я потеряла из виду мир внизу, обнаружив ночное небо, простиравшееся надо мной в миллионах вспышек света.

Я прожила жизнь в плену.

Я сбежала от этой жизни, как и обещала своему отцу.

Я была половинкой целого для моей любимой близняшки.

Я любила Эрика как монстра. И я любила его как мужчину.

Я была свободна, у меня было свое место в этом мире, и я познала самую глубокую любовь, которую когда-либо могло предложить мое сердце.

А что ты сделал со своим вечным существованием, Андвари?

Я

помчалась обратно к статуе, и паника охватила мою душу. Я отчаянно огляделась, пытаясь найти Монтану среди руин острова. Когда я взглянула в сторону статуи, мое внимание привлекло что-то белое, и у меня перехватило дыхание, когда я увидела, как она падает с короны высоко над нами.

Мой рот распахнулся в отчаянном крике, когда Монтана сорвалась с вершины статуи. Она кувыркалась снова и снова, приближаясь к земле с огромной скоростью.

Мое сердце замерло в груди, легкие сжались, и я была захвачена этим бесконечным моментом боли, пока ее жизнь приближалась к неизбежному концу.

Я не могла поверить своим глазам. Я не могла понять, что происходит. Как она там оказалась? Почему она поставила себя в такое положение?

Она упала на землю, и я почувствовала удар глубоко в своих костях, крик вырвался из моих легких.

Я попыталась подбежать к ней, но Магнар поймал меня за руку, удерживая с испуганным выражением в глазах. Я вырвала руку из его хватки и бросилась к своему близнецу. Моей второй половинке. Единственной любви, которая была у меня в этом мире и которая была такой же постоянной, как вращение Земли. Она не могла уйти. Без нее не было меня. Как не было дня без ночи. Мы были одним целым. Мы не всегда были вместе, но никогда не были порознь.

Я сократила расстояние между нами, но Эрик оказался первым.

Он потянулся к ее руке, но я оттолкнула его в сторону, мои усиленные мышцы отбросили его от нее.

— Не прикасайся к ней, — прорычала я, опускаясь рядом со своей близняшкой.

Она выглядела такой умиротворенной. Как будто спала. За исключением того, что под ней была лужа крови, пропитавшая мое платье, когда я прижалась своим лбом к ее.

Слезы текли по моим щекам, когда я умоляла ее вернуться ко мне, и паника охватила меня из-за реальности, с которой я столкнулась.

Я заключила ее в объятия, ее тело обмякло, но все еще было таким теплым. Она не могла уйти. Она просто не могла.

Я чувствовала, как боги приближаются к нам, как их огромная сила сталкивается с пузырем безопасности, в котором нас скрывало кольцо. Они потеряли всех нас из виду, и я могла сказать, что это сбивало их с толку и приводило в ярость в равной степени. Неужели это наказание богов за то, что я надела кольцо матери? Неужели они сбросили мою сестру с этой статуи? Я чувствовала, как их осознание и ярость захлестывают нас, когда они отчаянно пытались найти способ обойти силу кольца, но им это не удавалось.

Я испустила крик, наполненный всем ужасом моего горя, и усилием воли направила свою волю в кольцо, отбрасывая их от нас и отшвыривая в сторону. Божества исчезли обратно в то царство боли и мучений, которое они называли домом, и мы наконец остались одни. В безопасности от них и их извращенных игр, по крайней мере, на данный момент.

Эрик подполз ближе, и я уставилась на него. Это было больше, чем промысел богов, это была его вина. Что бы ни привело ее сюда, это началось с него. Когда он украл ее у меня, или даже раньше, когда его семья создала Сферы. Ничего из этого не случилось бы без него.

— Пожалуйста, — сказал он срывающимся от эмоций голосом, глядя на ее тело. — Я должен… Мне нужно…

Я уставилась на него, крепче прижимая ее к себе. Мое сердце бешено заколотилось, когда я отказывалась отпускать ее, и самое чудесное ощущение коснулось моей щеки.

Я ахнула, прижавшись ухом к ее груди, и в глубине моего живота расцвела надежда.

— Она жива, — прошептала я так тихо, что не была уверена, что кто-нибудь меня услышал.

Я так сильно хотела в это поверить, что не была уверена, что могу доверять собственным ощущениям, но я была почти уверена, что слышу, как все еще тихо бьется ее сердце, как еле уловимое дыхание слетает с ее губ. Или я могу? Я хотела этого так отчаянно, что даже не знала. Может быть, я слышала болезненный стук собственного сердца. Она была такой бледной, такой опустошенной от всего, чем была наполнена ее жизнь. Как она могла пережить это падение? Слезы защипали мне глаза, а рыдание застряло в горле.

Эрик встретился со мной взглядом, когда тоже наклонил голову, чтобы послушать, и его глаза расширились от надежды.

— Я могу спасти ее, — твердо сказал он, снова потянувшись к ней.

Мое сердце подпрыгнуло от такой перспективы, и я почти улыбнулась, прежде чем поняла, что он имел в виду.

Я покачала головой, не в силах принять такой вариант. — Она все равно будет мертва. Она должна жить.

Но я чувствовала, как кровь скапливается подо мной, я могла видеть, как вывернуты ее конечности. Она не могла это пережить. По крайней мере, не в том облике, в котором она была. Но как я могла согласиться, чтобы она стала одной из них? Мы ненавидели их всю жизнь. Они были всем тем, чего мы боялись и презирали. Сможет ли она остаться собой, если станет одной из них? Захочет ли она жить дальше, если будет заперта в их облике?

Я ожидала, что истребители будут возражать, но они промолчали, предоставив это невыполнимое решение мне.

— У нас мало времени, — взмолился Эрик, и все протесты, которые я хотела высказать, стихли.

Я не могла жить в мире без нее. Если это был единственный выход, я должна была им воспользоваться, даже если в конечном итоге она возненавидит меня за это.

Я поцеловала сестру в щеку, шепча последнее «прощай» человеческой девушке, которую я любила больше жизни, когда вампир вырвал ее из моих рук.

Я не знала, правильно ли я поступаю. Но в тот момент это был единственный выбор, который я могла сделать. Потому что жизнь без нее была для меня невыносима.

— Я люблю тебя, Монти. Мне так жаль.

З

а последние несколько часов мое тело было избито, изломано, покрыто синяками, но никакая физическая боль никогда не сравнится с этой.

Тысяча богов не смогли бы удержать меня сейчас от Монтаны. Может, Келли и позволяла это, но я никогда бы не позволил ее сестре умереть, когда у меня была возможность спасти ее. Все сводилось к соглашению или борьбе, и, к счастью, на этот раз это было первое.

Я вытащил Монтану из рук ее сестры и осторожно опустил на землю, зная, что всего несколько часов назад поклялся никогда не обращать ее. Но я не понимал, что будет со мной, если я увижу ее на пороге смерти, я не знал, какие опасности подстерегают ее в будущем. Я думал, что смогу защитить ее от всего, какой бы хрупкой она ни была. Я считал себя достаточно сильным, чтобы сохранить ей жизнь, несмотря ни на что. И все же я был здесь, с ее изломанным телом в своих объятиях, и как бы я ни был зол на богов за то, что они вынудили меня сделать этот выбор, я обнаружил, что другого не дано. Монтана должна жить, даже если ее сердце больше не будет биться, даже если это означало наложение на нее этого проклятия. Потому что я не мог ее потерять, независимо от того, насколько эгоистичным это делало меня, или насколько сильно она будет презирать меня за то, что я сделал этот выбор за нее.

Но если я не смогу вернуть ее, моя жизнь уже закончена. Я был призраком, которому предстояло покинуть этот мир. Я не стал бы цепляться за него дольше, чем нужно. Куда бы она ни ушла, я пойду за ней.

Черт, почему она прыгнула? Или ее заставили? Андвари сделал это с ней в качестве еще одного жестокого наказания для меня?

Я опустился на колени рядом с ней, ее тело было искривлено раздробленными костями, под ней растекалась кровь. Боль обожгла меня при виде ее такой, а чувство вины образовало твердый комок в моем горле. Она была здесь из-за меня. Из-за войны, в которую она никогда не должна была ввязываться. Теперь все это казалось таким бессмысленным. Что такое ненависть по сравнению с любовью?

Губы Монтаны были розово-красными, в пятнах крови, ее лицо было слишком неподвижным, а глаза закрытыми. Мое сердце обуглилось и почернело, сгорая в огне, который, я знал, вызвала наша любовь. Это было причиной, по которой мы никогда не должны были быть вместе. Потому что смертные умирают в компании монстров.

Я вскрыл себе руку клыками, прижимая рану к ее мягкому рту.

— Пей, бунтарка. — Чтобы это сработало, в ее теле должно было остаться достаточно жизни. Если она сможет проглотить мою кровь, это запустит процесс. Но если ее уже нет…

Я взял ее за запястье, проведя большим пальцем по тому месту, где должен был биться пульс.

Ничего.

Паника угрожала захлестнуть меня, но я подавил ее, заставив себя сосредоточиться. Я должен был закончить это. Я не мог сдаться.

Я опустил голову, крепко зажмурив глаза, когда запах ее крови воззвал ко мне из ее вен.

— Прости меня, — выдохнул я, нарушая все свои обещания, данные ей, зная, что предаю все, о чем она когда-либо просила меня. Затем я вонзил свои клыки в ее бархатную кожу так нежно, как только мог, впуская яд в ее кровь, отчаянно желая, чтобы этого было достаточно. Я позволял проклятию проникать в нее все глубже и глубже, презирая себя за это, но зная, что это был единственный способ удержать ее. И будь я проклят, если позволю богам украсть ее у меня.

Когда это было сделано, я отстранился, вглядываясь в ее лицо в поисках каких-либо признаков бессмертной жизни. Ее кожа была почти прозрачной, такой бледной, что она уже напоминала мне подобных.

Я приложил ухо к ее сердцу, и до моих ушей донесся глухой стук.

Раз. Два. Тишина.

Тишина затягивалась. Ей нужно было умереть, чтобы обратиться, но это была агония — знать, что в эти несколько секунд ее здесь больше нет, что она тянется к загробной жизни. Но я не мог отпустить ее. Ее время еще не пришло. Она должна взять от жизни гораздо больше. Я думал обо всем, что я ей покажу, обо всем, что я ей дам, обо всем, кем я буду для нее. Я построю новый мир, которым она будет гордиться. В котором она захочет жить. Если только она вернется.

— Не бросай меня, — приказал я, беря ее за руку. — Ты должна остаться. Мне ненавистно накладывать на тебя это проклятие, но, клянусь всеми звездами на небе, я разрушу его. Я никогда не хотел этого так сильно, как сейчас. Я не остановлюсь, пока это не будет сделано. Я вырву богов с небес и буду убивать их одного за другим, пока они не снимут проклятие с твоего тела. Просто вернись ко мне, Монтана.

Я обхватил ладонями ее ледяную щеку, пока отчаяние сверлило мою грудь.

Я не могу потерять тебя.

Я мягко потряс ее, и рыдания ее сестры наполнили воздух, но я не мог повернуться лицом к горю Келли. Если я приму это, оно станет реальностью. Монтаны не станет. Моего спасения. Моей жизни. И я не отпущу ее.

— Твое сердце крепче железа, — прорычал я, внезапно рассердившись на свою жену. Она была моей бунтаркой. Она боролась сильнее всех, кого я когда-либо знал. И она сдавалась. Бросала меня. Она не боролась, черт возьми.

Мой голос гремел, когда я продолжил, молясь, чтобы мои слова вернули ее ко мне. — Твое сердце крепкое, вечное, непобедимое. Ты не умрешь здесь, слышишь меня? Это мой последний приказ тебе, бунтарка. На этот раз не смей меня ослушаться.

Это было самое долгое ожидание в моей жизни. Вечность на земле показалась мгновением по сравнению с этими несколькими секундами, каждая из которых балансировала на острых, как бритва, гранях.

Я прижался своим лбом к ее, решив не сдаваться. Ее тело было так сильно повреждено, и я никогда не обращал никого с таким количеством травм. Но, возможно… просто, может быть…

Ее рука дернулась в моей, так слабо, что я почти подумал, что мне это показалось, но затем ее пальцы снова согнулись, и я издал хриплый смешок, сжимая ее руку в ответ.

Я взглянул на ее сестру на руках Магнара, и ее глаза заблестели, когда я кивнул. Она спрыгнула с его колен, подползла к Монтане и протянула дрожащую руку, чтобы коснуться лица своей близняшки.

— Келли… — Магнару, казалось, было больно смотреть на Монтану, и гнев свободно прокатился по мне.

— Что теперь будет? — Келли спросила меня, игнорируя его. — Когда она проснется?

— У нее много травм, ей может потребоваться некоторое время, чтобы исцелиться, — пробормотал я, пристально глядя на нее. — И она будет ужасно голодна, когда проснется. Будет лучше, если я заберу ее отсюда, куда-нибудь подальше от запаха твоей крови.

Келли встретилась со мной взглядом, когда поняла, что я имел в виду. Монтана может попытаться убить их в ту же секунду, как проснется. Она ничего не сможет с собой поделать.

— Ты должна позволить ему, — тихо сказал Джулиус, и выражение его лица было серьезным, как будто Монтана действительно умерла. От этого зрелища у меня закипела кровь. Это было лучше, чем смерть, как он мог этого не видеть?

Его брат беспокойно заерзал. — Это неправильно, — прорычал Магнар, но не приблизился, чтобы остановить меня.

Келли оглянулась на него, выглядя сломленной. — Это лучше, чем потерять ее навсегда.

Магнар сердито посмотрел на нее, явно не соглашаясь, но больше не стал озвучивать свои мысли.

Тихая слеза скатилась по щеке Келли, когда она прижалась губами ко лбу Монтаны. — Мы разгадаем пророчество. Ты недолго будешь одной из них, Монти. Я обещаю.

Я подхватил Монтану на руки. Ее кожа уже казалась более фарфоровой, а неподвижность тела делала ее похожей на куклу. Но когда она проснется, то будет совсем не хрупкой.

Надежда пробила себе дорогу из глубин моей души, распространяя облегчение до самых костей.

Нахмурившись, я посмотрел на обезглавленное тело Фабиана в золотой клетке, понимая, что не могу оставить его здесь.

Магнар поднял голову, казалось, что-то почувствовав, пробежал трусцой через обломки и подобрал три больших меча. У меня неприятно сжался живот, но он быстро вложил два из них в ножны и передал другой своему брату. Джулиус поморщился, беря его, потому что кровь все еще текла из следов укусов на его шее.

Наш бой был окончен. Было видно, что они смирились с этим, но я не верил, что кто-то из них не вонзит один из этих клинков в сердце моего брата.

Келли подошла ближе ко мне, и истребители последовали за нами по разбитому бетону, оставаясь в пределах безопасности силы кольца.

— Вы позволите мне забрать моего брата домой, — прорычал я, поворачиваясь к истребителям.

— Я притащу этого ублюдка, — объявил Джулиус, когда мы подошли к клетке, очевидно, не готовый к спору, который я ожидал встретить по этому поводу.

— Будь с ним осторожен, — предупредил я, свирепо глядя на истребителя, когда он перекинул тело Фабиана через плечо и схватил его голову за волосы.

— Я всегда осторожен. — Джулиус ухмыльнулся, направляясь к выходу из клетки, раздался звук «донг», когда голова Фабиана ударилась о прутья. — Упс. Это был досадный несчастный случай.

Магнар усмехнулся, когда Джулиус приблизился, пошатнувшись под весом Фабиана, его раны явно все еще давали о себе знать. Я был удивлен, что он вообще стоит на ногах после того, что я с ним сделал, но я догадывался, что его дары истребителя работали, исцеляя его сейчас. Магнар взял тело Фабиана у него из рук и бесцеремонно перекинул его через плечо.

Я перевел взгляд на Монтану, прижимая ее к груди, словно защищая, и направился к катеру. Келли шла в ногу со мной, держа в руке клинок истребителей и с беспокойством глядя на свою сестру. Золотой нож все еще был испачкан моей кровью, а дыра в моем плече болела от глубокого ранения, которое она мне нанесла. Я надеялся, что мы сможем не обращать внимания на наши разногласия достаточно долго, чтобы я смог увезти Монтану отсюда.

— Мне нужно отвезти ее на берег, а потом ты сможешь забрать лодку, — хрипло сказал я, и она посмотрела на меня с подозрением.

— Прекрасно, — коротко ответила она.

Я вошел в воду по направлению к катеру и осторожно опустил Монтану на борт. Забравшись внутрь, я уложил ее на одно из кожаных сидений, убрав прядь волос с ее щеки. Она не выказывала никаких признаков шевеления, но я был уверен, что пройдет совсем немного времени, прежде чем она проснется, и тогда, скорее всего, начнется настоящий ад. Келли запрыгнула в лодку, села рядом с ней, прикоснулась к руке Монтаны и поморщилась, почувствовав, что она холодная.

Раздался громкий удар, когда Магнар бросил тело Фабиана на палубу, затем истребитель помог Джулиусу подняться, и я заметил голову моего брата, зажатую у него под мышкой.

— Отпусти его, — приказал я, раздраженный отсутствием у истребителей приличий.

Джулиус протянул голову, приподняв брови. — Как пожелаешь.

Он отпустил ее, и она стукнулась об пол, а Магнар разразился грохочущим смехом. Я нахмурился, хватая одеяло из-под сиденья и набрасывая его на Фабиана и его отрубленную голову. Я не думаю, что это была хорошая идея — позволить моему брату воскреснуть сейчас; это вызвало бы гораздо больше проблем, чем того стоило.

Джулиус опустился на сиденье, зажимая раны на шее. — Все еще голоден? — он подстрекал меня.

— Я был не в своем уме, когда укусил тебя, — пробормотал я. — Кроме того, ты на вкус как грязная помойка.

— Лжец, — пробормотал Джулиус. — Я на вкус как радуга. — Его шутка несколько не удалась, так как смех заставил его поморщиться, а на меня накатила волна вины, которая привела меня в замешательство.

Я повернул ключ в замке зажигания, выводя нас в гавань и разгоняя лодку до предела, пока она прокладывала путь по волнам. Я взглянул на Монтану, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и обнаружил, что Келли держит ее голову у себя на коленях. Я нахмурился, обеспокоенный тем, что если она проснется, то может попытаться покормиться от своей сестры. Магнар смотрел на нее так, словно ожидал, что она в любой момент набросится на Келли, и я почувствовал, что странное соглашение, которое мы заключили, было хрупким, как стекло.

Я перевел взгляд на береговую линию, сокращая расстояние и, наконец, добираясь до суши. Быстро двигаясь, я снова поднял на руки Монтану и, нахмурившись, оттащил ее от Келли.

Она сморгнула слезы, сжимая руку Монтаны, прежде чем перевести взгляд на меня. — Поклянись, что позаботишься о ней.

— Я буду защищать ее ценой своей жизни, — поклялся я, и Келли твердо кивнула, похоже, наконец-то поверив в это.

— Пусть она позвонит мне на телефон Джулиуса, как только проснется, — сказала она, коротко коснувшись моей руки, прежде чем поняла, что сделала, и отдернула руку.

— Она так и сделает, — натянуто сказал я, направляясь к лестнице, которая вела на пирс над нами. Я перенес Монтану на него, прежде чем вернуться за Фабианом, но он оказался у моих ног, когда Магнар выбросил его за борт. Джулиус швырнул голову в мою сторону, и я раздраженно зарычал, поймав ее. Я завернул брата в одеяло, прежде чем поднять его и мою жену на руки.

— Ты не удержишь ее, — крикнула мне Келли, в ее глазах было бушующее море. — Это временно, кровосос. Не забывай об этом.

Я не ответил, глядя вниз на лодку истребителей. После всего, что произошло, мне действительно нечего было сказать, поэтому я просто опустил голову и ушел. И так быстро, как только мог, я побежал к машине, которую припарковал всего несколько часов назад.

С чувством вины я положил Фабиана в багажник, слегка обеспокоенный тем, что кто-то увидит его в нынешнем состоянии. Но прямо сейчас, я не смогу справиться с его настроением — он будет очень зол, когда проснется.

Я уложил Монтану на заднее сиденье и, наклонившись к ней, поцеловал в губы.

Она пробормотала что-то бессвязное, и мое сердце воспряло. У меня оставалось не так много времени. Мне нужно было отвезти ее в безопасное место. Туда, где я смогу присматривать за ней. И туда, где я смогу дать ей то единственное, чего она будет жаждать больше всего на свете.

Я

отвела взгляд от причала, когда Джулиус сел за руль, и мотор лодки энергично взревел. Он немного пошатнулся, прежде чем снова обрести равновесие, и я озабоченно нахмурилась, глядя на него.

— Все в порядке, — пренебрежительно сказал он, заметив мое внимание к нему. — Кроме того, никто из вас не умеет водить, не так ли?

Я взглянула на Магнара, но он, казалось, не слишком беспокоился о состоянии Джулиуса, поэтому я оставила все как есть и снова перевела взгляд на берег.

Рука Магнара крепко обняла меня за плечи, и он прижал меня к себе, когда лодка отчалила от стены, оставив сушу позади, а мою сестру на попечение Бельведера. В следующий раз, когда я увижу ее, она будет вампиром.

В груди у меня было тяжело от сомнений. Поблагодарит ли она меня за этот выбор или возненавидит за него?

Я думала, что лучше умру, чем стану одной из этих созданий, но теперь я позволила такой судьбе постичь человека, которого любила больше всего в этом пагубном мире.

Я надеялась, что ее догадки, возможно, были верны. Что ей было суждено принять это ужасающее превращение, и это могло бы помочь нам разгадать пророчество и положить конец проклятию. Но я не могла утверждать, что это было мое оправдание этого поступка.

В конце концов, мысль о том, что я никогда больше не увижу ее, не услышу ее смеха и не обниму, когда она заплачет, была невыносима. Я не могла вынести прощания. И мой эгоизм позволил ей быть проклятой. Я вверила ее судьбу нашему врагу.

Мне казалось, что я оставила свое сердце там, на земле, и чем дальше мы плыли, тем глубже становилась боль. Наши судьбы всегда были переплетены. Я никогда даже не представляла себе какое-либо существование без нее рядом со мной. Но теперь ее не было. Она была мертва. И любое существо, которое восстанет на ее месте, может вообще не быть ею.

Кем она станет, если ее самым заветным желанием будет зов крови? Как она сможет любить меня, если ее природа будет требовать убить меня? И моя клятва потребует того же от меня.

Но я никогда не подчинюсь этому давлению. Я знала вне всякого сомнения, что ни обет, ни божество, ни какая-либо другая сила на этой Земле никогда не заставит меня поднять на нее клинок. Я должна верить в то, что Монти, которую я знала, все еще будет испытывать ко мне те же чувства.

Джулиус резко повернул лодку, и я потеряла берег из виду. Я прижалась к Магнару, уткнувшись лицом ему в грудь, когда он обнял меня.

Независимо от того, сделала я правильный выбор или нет, теперь это было сделано.

Я была истребительницей, а она — вампиром. Каждой суждено уничтожить другую. Мне оставалось только надеяться, что наша любовь окажется сильнее, чем притяжение выбранных нами путей.

Все изменилось, но мир остался прежним. Солнце садилось, а луна всходила. Снова и снова. Невозможно найти одно, если рядом нет другого. Они вдвоем правят небом в совершенной гармонии, несмотря на свои многочисленные различия.

И, возможно, такова была бы и наша судьба. Бесконечно разные, но вечно связанные. Солнце сядет. И взойдет луна. А точка, где день встречается с ночью, всегда была самой красивой. Так что, возможно, у нас еще был шанс.

-----------