Дорогие читатели!

Эта книга может читаться отдельно :)

Но главная героиня у нас вперые появилась в Карабинере, а герой... пока не буду раскрывать все карты, но думаю, что Вы быстро догадаетесь ;)

Аннотация

- Ты знаешь кто я? – шиплю, отступая назад, скользя пальцами по шершавому кирпичу, пытаясь справиться с парализующим страхом. – Кто мой отец? И что он сделает с тобой, когда найдёт? Ты покойник!

Мужчина скалится, он не местный, иначе знал бы, что на дочь Зейда Хегазу нельзя даже смотреть. Отец сотрёт его в порошок, не оставит костей для собак за такое обращение со своей любимой дочерью.

- Ты маленькая, испорченная сучка, которую я научу манерам. – Чеканит брюнет, ловя моё запястье двумя пальцами. Я бью его, толкаюсь, кусаюсь, впиваюсь зубами и пытаюсь оторвать мясо. Он лишь смеётся. От его смеха кровь холодеет в жилах. – С чего начнём, Принцесса? Покажешь, что умеешь? Или мне проявить инициативу?

ХХХ

Он опорочил моё имя. Сбросил меня с пьедестала королевы, растоптал честь и унизил. Чтобы обелить репутацию семьи мне пришлось выйти замуж за ледяного монстра. Но я не успокоюсь, пока не отомщу ему, не превращу его жизнь в ад.

- Равиль, пожалуйста, не мозоль глаза. Потуси у бара. – Прошу охранника, которого ко мне приставил отец за «хорошее» поведение. Две недели назад мы с Рамолой, моей лучшей подругой, забрели на нудийский пляж и устроили там дискотеку, вызвавшую сильный резонанс в СМИ.

Папа был в бешенстве, это не только поставило пятно на его репутации, но и выставило меня в неблагополучном свете. А я же ДЕВОЧКА. А ДЕВОЧКИ себя так не ведут.

Закатываю глаза каждый раз, когда он так говорит.

Да и папина репутация и без меня чернее ночи, у него хватает своих кровавых пятен. Пусть не делает меня главным источником неприятностей.

Равиль – доверенное лицо отца, молодой мужчина с яркой внешностью. На него засматривалось множество девушек, лакомый кусочек для многих. Странно, что отец выбрал именно его, так сильно доверял парню? Или мне?

- Сеньор Хегазу… - Равиль открывает рот, но я щёлкаю пальцами перед его лицом, чтобы парень замолчал. У меня нет настроения с ним спорить.

- Просил присматривать, а не пялиться на мои сиськи. – Строю многозначительную рожицу, ты же понимаешь, что я могу пожаловаться отцу или брату, что ты лапаешь меня?

Равиль стискивает челюсти. Врать я умела мастерски, придумаю такое, что никто и не догадается, что это выдумка. Ему не удастся доказать обратное.

Ибрагим, мой брат, был ещё совсем юным, но подавал большие надежды. Настоящая гордость семьи, образец для подражания. Родительская гордость.

Машу ему ручкой, не оставляю парню выбора, и бегу с Рамолой на танцпол.

Сегодня лучшая вечеринка в Риме, отсиживаться на скамье я не собиралась.

Для такого вечера я сшила себе платье алого, кровавого цвета, притягивающее внимание окружающих к себе. Мне нравилось создавать нечто уникальное, способное подчеркнут мою фигуру: длинные ноги с острыми коленками и широкие бёдра с выпуклыми ягодицами, тонкую талию и объемную грудь. Мне было чем похвастаться!

Поправляю тонкие тесёмки платья, чтобы вырез сидел правильно и не открывал грудь. Соски, итак, немного топорщились от возбуждения. Я любила вечеринки, обожала тонуть в музыке и наслаждаться вайбом веселья.

Ромола предпочла для сегодняшнего дня длинное платье голубого цвета с открытой спиной, подчеркивающее изящную линию от шеи до копчика. Подруга была очень нежной, хрупкой и броской. Тёмные волосы падали ей на плечи тяжёлыми кудрями. Многие парни отдали бы руку или ногу за перспективу стать её парнем.

- Могу угостить…

- Сгинь. – Отмахиваюсь, даже не взглянув на парня, от ухажёра. Не люблю надоедливых, слабых мужчин. Мне вообще мало кто нравится, противоположный пол мало впечатлял меня. Большинство из мужчин были слабыми бабуинами, способными только играть со своим членом правой рукой. Я же искала кого-то под стать мне.

Поднимаю голову и замираю. Стоило мне подумать о противоположном поле, как я заметила на втором этаже необычного мужчину, не похожего ни на кого из местной публики.

- Кто это? – Спрашиваю подругу, раньше этого красавчика я не видела в Риме. Дико угрюмый со стаканом водки в расстёгнутой рубашке и брюках. Весь в чёрном, прямо как мой отец. Он пил тяжёлый алкоголь лениво и непринуждённо, не смотрел на людей вокруг себя. Окружающие не вызывали у него интереса.

Каждая чёрта его лица была так напряжена, что казалось, что вот-вот треснет идеальный профиль, раскрошится от напряжения, охватившего молодого мужчину.

Физически мужчина был тут, но мысли его витали где-то далеко. Он не замечал музыки, танцев, ничего, даже красоток, что крутились вокруг него, старательно потираясь шикарными формами. Девок, в отличие от мужчины я знала, местная элита – самые красивые телочки Рима.

- Не знаю. – Обычно Рамола знала всех в Италии. За это она мне и нравилась. Иногда я называла её Рамолопедией (от Википедии). – Приезжий. Первый день в Риме. Иначе я бы знала его.

Закусываю губу, не могу оторваться от брюнета. Есть что-то цепляющее в нём. Не похож на окружающих меня мужчин. Обычно я оставалась холодна к ним, а этот как магнит.

- Хочу посмотреть на него поближе. – говорю ей на ухо и уверенно направляюсь в вип-зону. Конечно же, у нас с Рамолой были свои приглашения туда, просто мне не нравилось танцевать среди мажоров. Я и сама любила шик и эпатаж, но не терпела надменность и пафос. Среди них было скучно.

Быстро поднимаюсь по лестнице и прохожу медленно мимо столика брюнета и его друга. Они тут явно, чтобы напиться. Алкоголь без закуски. Много алкоголя. Крепкого. По-настоящему мужского.

Наши друзья – парни предпочитали терпкие коктейли, редко пили что-то чистое и такое крепкое.

Брюнет, словно чувствуя мой взгляд, поднимает голову, смотрит прямо в глаза, замечая интерес. У меня начинает в попе свербеть от любопытства. Не итальянец. Явно. Не тот типаж. Но кто?

Останавливаюсь. Дерзко смотрю на него в ответ, разглядывая как манекен в витрине. Кто сказал, что только мужчинам можно оценивать товар? Парень выгибает густую бровь, изучая меня в ответ. А потом властно, как римский император, манит пальцем, заставляя усмехнуться.

Меня? Пальцем?

Да он псих.

Становится всё интереснее и интереснее.

- Ника, не думай. Потом проблем не наберёмся. – Шепчет Рамола мне на ухо, хватаясь за руку. Подруга в такие моменты всегда трусила, а я вот любила вызов. В детстве я была слабым и боязливым ребёнком, всего боялась, мало с кем дружила. Но постепенно родителям удалось искоренить страх из меня, я стала больше рисковать. Так подсела на адреналин, что теперь просто не могла остановиться.

Делаю шаг навстречу брюнету и просто как будто падаю в пропасть. Срываюсь в темноту, отрезаю пути отступления. Наверное, именно в этот момент, я и подписываю себе смертный приговор.

- Николетта. – Представляюсь, грациозно протягивая руку, увешанную браслетами. Я много лет занимаюсь танцами и умею произвести впечатление. Грации мне не занимать. С самооценкой тоже всё в порядке. В собственной красоте я уверена, мальчики с самого детства смотрели на меня с приоткрытым ртом.

Но только не этот. Мужчина смотрел холодно, как на предмет в баре и это раззадоривало меня. Чем меньше он проявлял ко мне интереса, тем сильнее я задавалась целью получить этого мужчину.

Холод, исходящий от брюнета, обжигал. Он смотрел на меня как на какую уличную девку, это раздражало и интриговало. Обычно мужчины знали кто я и заранее относились ко мне соответственно. Те, что были ниже по статусу, пресмыкались. А те, что наравне – откровенно заигрывали и ухаживали, намекая на брак и серьёзные намерения.

Я хотела воспламенить Брюнета, заставить кричать моё имя в агонии страсти, стереть самодовольство с его лица и бросить, чтобы изводился по мне. Приклонил голову передо мной как перед женщиной и признал своё поражение.

- А это Рамола. – представляю подругу. Мужчины не торопятся знакомиться, что очень невежливо и пренебрежительно с их стороны. Брюнет делает жадный глоток водки, и я жадно слежу за его кадыком. Мощный. Покрытый щетиной. Звериный почти. Дёргается при каждом глотке. – Представитесь?

Надменный сукин сын. Считает, что выше меня по статусу. Как же он ошибается.

Ну ничего, последнее слово будет за мной. Не люблю, когда люди пренебрегают этикетом.

- Ищешь приключений, Николетта? – спрашивает с акцентом парень, отставляя стакан и подзывая официанта, чтобы сделать заказ. Когда он заговаривает, у меня по животу разлетаются бабочки. Его голос завораживает, в нём есть что-то магическое. – Ещё водки и девчонкам шампанского.

Меня унижает его заказ, он превращает меня в девочку, ищущую денег. Дешёвку, что пытается заарканить богатого мужика. В одну из тех, что сейчас трутся вокруг него. Если я захочу - оплачу все счета в баре, у меня хватит денег.

Останавливаю официанта взглядом, он знает кто я и ждёт указаний, не смеет уйти без моего разрешения.

- Мне тоже водку. – заказываю дерзко, игнорируя стон Рамолы и хищную усмешку парня. Пытаясь поймать его на крючок, заглатывая сама послушно леску, не отдавая отчёт, что совершаю глупость. Как ребёнок пытаюсь что-то доказать ему, но зачем?

В свете софитов красный шёлк отдаёт золотыми переливами. Напоминаю птицу Феникса.

Рамола заметно нервничает, не знает куда деться. Понимаю её, чувство такое, что нас загнали в клетку к хищным тиграм.

- Предпочитаете крепкие спиртные напитки? – дружелюбно интересуется друг брюнета. Высокий русый парень не менее красив и эффектен, но он мягче, добрее и настроен более дружелюбно. Он улыбается уголками губ, пытается всем своим видом сгладить грубость своего друга.

- Не люблю, когда выбор делают за меня. – Веду грациозно плечом перед самым носом брюнета, чувствую, как горит кожа в местах соприкосновения с его взглядом. Пусть не делает вид, что ему не нравится то, что он видит. В глубине его глаз колышется дикий огонь, он не упускает ни одного моего движения, ловит каждое слово.

Как женщина я чувствую это. Пусть не строит из себя недотрогу.

Касаюсь пальцами шеи, провожу указательным вдоль выпирающей ключицы. Брюнет неотрывно смотрит, жадно, впитывает каждое движение. Это льстит и распаляет. Его внимание как лучи солнца греют сердце. Хочется купаться в них бесконечно.

Нам приносят выпивку.

Никогда прежде я не пила водку, не люблю крепкие алкогольные напитки, но отступать не вижу смысла. Я беру тяжёлый стакан в руку, встряхиваю его, желая перевернуть кубики льда и ещё сильнее, насколько это возможно, охладить водку.

- За знакомство. – язвлю, поднимая руку со стаканом. Молодые люди так и не назвали своих имен. Осушаю содержимое стакана быстрее остальных. Горючее обжигает, опаляет внутренности, разогревает меня изнутри.

Чудом не позорюсь и не захожусь в кашле. Картинка перед глазами стали двоиться и расплываться, мир начинает искрить. Я пьянею мгновенно.

Брюнет пьёт прямо с горла бутылки, но в отличие от меня он не пытается кого-то впечатлить. Просто жаждет напиться и забыться. Он даже теряет интерес ко мне, забывает, что я вообще тут.

- Ника? – шепчет Рамола, пытаясь меня остановить. В нашей паре она отвечает за благоразумие. Подруга испугалась не на шутку, дрожит как осиновый лист, желая поскорее смыться. – Остановись. Что с тобой происходит?

Действительно, что со мной происходит? Почему я веду себя так? Зачем вьюсь вокруг Брюнета как привороженная?

Ответ лежит на поверхности, но в таком алкогольном опьянении я не могу собраться с мыслями и дать ответ.

- Всё под контролем. – Не понимаю, говорю это вслух или сама себе мысленно. Сознание отключается, выпуская демонов наружу.

ХХХ

Тёплые губы накрывают вену на изгибе шеи, вызывая тягучий спазм между ног. Грубая мужская рука тут же накрывает ноющее местечко и помогает спазму разрастись в нечто большее, охватить всё тело. Я пытаюсь сопротивляться, но парень игнорирует все мои попытки выскользнуть. Все мои движения ленивые. Брюнет настойчиво теребит горошинку между ног, заставляя стонать ему прямо в рот.

Господи. Боже. Мой.

Что же он творит с моим телом?

Мужчина прижимается своими губами к моим, проталкивает язык мне в рот. Чувствую смесь водки и лайма на его языке. Брюнет выпил бутылки две, но я не могу сказать, что он пьян. Мужчина прекрасно отдаёт отчёт своим действиям. В отличие от меня.

А вот я пьяная. В хлам. Плохо соображаю. Даже не отдаю себе отчёт, что незнакомый мне мужчина в шаге от того, чтобы трахнуть меня в мужском туалете бара на раковине. Не самое подходящее место для секса. Для первого секса.

Извиваюсь под ним змеёй.

Только сейчас до меня начинает доходить, где я и что происходит. Несколько минут моей жизни, а может быть даже часов прошли мимо меня. Я даже не помню, как оказалась в туалете на раковине. Не могу понять, как оказалась здесь. Не стоило пить водку.

- Не нужно. - Прошу его, накрываю сильную руку, покрытую грубыми венами своей. И хотя я живу в Италии, моя кожа светлая, почти молочная, загар на неё ложится очень плохо. – Не здесь.

Сама не узнаю свой голос и интонацию с какой говорю, он осипший, просящий. Не такой дерзкий как обычно. Невидимая рука сдавила горло, трудно говорить.

Мужчина не привык к отказам. Чувствую это.

- Не нужно было играть со мной, Ника. – Цедит Брюнет, вырывая очередной стон. Между ног неприлично влажно, я измазываю его брюки своей смазкой и от этого мне становится жгуче неловко. Никогда не могла подумать, что во мне может быть столько жидкости. – Теперь ТЕБЕ придётся снять напряжение.

Он строго произносит моё имя. Ника. Мне нравится.

- Без проблем. В моей сумочке есть визитка лучшего массажиста в Риме. Если доплатишь Антуану, он может и подрочить тебе. – Щёлкаю Брюнета по носу. Я всё ещё наивно думаю, что владею ситуацией, что могу в любой момент остановить мужчину, но это ошибка. Нужно уже понять это и бежать пока есть возможность. – Говорят, у Антуана самые нежные руки в Италии. Тебе понравится.

Смутно понимаю, что он не управляем и не похож на местных, не отступится и не остановится по первому требованию. Игра обрела опасный характер. На таких мужчин как брюнет нужно вешать таблички «Осторожно. Убьёт».

Где Равиль, он телохранитель вроде, так почему не охраняет моё тело? Почему я тут сижу, а меня безнаказанно лапают.

На лице Брюнета замирает саркастичное выражение лица, тёмно-синие глаза покрываются влажной пеленой, а уголок губ красиво подёргивается. Он смотрит на меня снисходительно, словно смог познать тайный смысл жизни.

- Не прибедняйся. Что-то подсказывает мне - ты справишься не хуже твоего Антуана. – Понимаю, что черта пройдена, когда мои трусики за тысячу евро, отправляются на пол. Тонкое кружево беспощадно порвано Брюнетом, парень не церемонится.

- Он не мой… - Вся кровь стекает вниз. Палец парня оказывается во мне. Он поглаживает меня уже изнутри, распаляя до предела. Платье под мужским давлением расходится сбоку, оголяя бедро, предавая мне ещё более развратный вид. – Аах!

Господи. Какой позор. И как же хорошо…

Глаза закатываются.

- Да плевать. Синьорина Хегазу же чистая? – Отпускаю пощёчину нахалу, раздираю ему щёку ногтями, оставляя багровые полосы. В таких помоях меня никогда ещё не измазывали. Он что только что сравнил меня со шлюхой? – Не переживай, у меня презервативы с собой в заднем кармане.

Очень отрезвляющая речь.

Я сижу попой в раковине мужского туалета с широко раскинутыми ногами, между которыми стоит мужчина, имени которого я даже не знаю. Я была такая пьяная, что не помню, как пришла сюда и оказалась в такой позе.

- А с чего ты решил, что я дам такому как ты? – Сжимаю колени, пытаясь оттеснить Брюнета от себя, впиваюсь когтями в волосатую руку, сдирая кожу, чтобы оттащить животные лапы от своего сокровенного, девственного местечка. Пусть даже не мечтает.

Он издаёт гортанный смешок, при котором дёргается кадык. У меня дыхание спирает от этого зрелища. Брюнет харизматично запрокидывает голову назад, обнажая белоснежные зубы. Впервые вижу, как он улыбается, Брюнет весь преображается. Он моложе, чем мне показалось раньше. Его старит угрюмость.

- А с чего ты решила, что я буду спрашивать? – Он наклоняется, касается губами уха и заговорчески шепчет: поэтому расставляй ноги шире, Принцесса, подвигай жопку ближе…

Между головой и телом назревает конфликт. Мозг напоминает, что нужно взять ноги в руки и ретироваться, а тело кричит обратное, советует расслабиться и получить колоссальное удовольствие.

- Снимай с себя напряжение сам!

- Поздно соскакивать, Принцесса. – Брюнет расстегивает штаны, быстро одной рукой справляется сначала с ремнем, потом с молнией. Не успеваю и глазом моргнуть, как передо мной возникают белоснежные боксеры с огромным холмом.

Теряю дар речи при виде огромного агрегата, что смотрит на меня. Такое не может поместиться в человеке. В корове или лошади ещё может быть, но никак не в женщине.

Перед глазами темнеет, потому что именно в этот момент брюнет находит особо чувствительную точку, при соприкосновении с которой мне становится дурно. Я запрокидываю голову и издаю крик раненой тигрицы.

Реву от сладкой, пульсирующей боли между ног, оргазм накрывает меня с головой. Мой первый от мужской руки, не сравнимый с тем, что я достигала сама. Мышцы сначала деревенеют, превращаются в железные прутья, а потом происходит взрыв, они становятся воздушными, невесомыми. Я не чувствую тело.

Цепляюсь отчаянно за брюнета, раздвигая ноги шире и насаживаясь на палец сама. Это происходит всё автоматически, по зову природы, тело само двигается по какому-то заданному алгоритму.

- Теперь моя очередь. – Он смеётся. Его веселит моя податливость.

Как в замедленной съёмке я вижу, как он тянется к резинке боксеров, спускает их вниз, открывая вид на густую поросль под пупком.

Нет, к такому я не готова. Не так.

Ударяю его между ног коленом. Снимаю с ноги туфельку и вгоняю каблук в живот, заставляя парня согнуться. Спасибо папе за уроки самообороны, он всегда говорил, что я должна уметь за себя постоять.

- Мальчик, заправь писю в трусики и шагай маршем отсюда. – Говорю ему строго, пародируя мою учительницу итальянского в начальной школе, поправляя остатки платья. Стараюсь придать себе приличный вид на сколько это возможно. – Я тебе не по зубам, ясно?

Страх улетучивается, и я чувствую выброс адреналина. Сейчас уже со сведенными вместе ногами я чувствую себя намного увереннее.

+++

Предупреждаю заранее история будет жаркой, а героиня избалованная и дерзкая.

Кому интересно, ставьте звездочку))

- Запомни, смотреть можно, но руками трогать нельзя. Было приятно познакомиться, чао рогаззи! – Провожу руками по талии, очерчивая формы, напоминая Брюнету на что именно он может смотреть, а трогать - нет. Ноги после оргазма всё ещё дрожат и плохо слушаются меня.

Смелая речь не звучит дерзко, внутреннюю трясучку выдаёт дрожащий голос. Я в этот момент напоминаю павлина, которого пару минут назад ощипывали на суп, но он чудом спасся и пытается распушить то, что осталось от его прекрасного хвоста.

Сейчас я осознаю свою ошибку. Было глупо вот так идти рассматривать незнакомого человека и пить с ним крепкий алкоголь, любопытство и жажда приключений чуть не толкнули меня в объятия Дьявола. С этим мужчиной было что-то не так.

Он точно пришёл в бар не для того, чтобы замутить с тёлочкой и потанцевать. Брюнет говорил очень мало, сдержанно и надменно, он привык к пресмыкающимся вокруг него людям. Из всего этого можно было сделать вывод, что он при деньгах, власти и у него зашкаливает сомнение. Мужчин с таким набором данных в Италии было много, но мало кто мог похвастаться таким арсеналом, как – пренебрежение, холод, безразличие, апатичность и полное игнорирование иерархии власти в Риме, где мой отец Зейд Хегазу занимал самый вверх.

Возможно, именно поэтому меня и потянуло к нему магнитом, это был первый мужчина, кому было наплевать на моё звучное имя.

Брюнет держится за раненый живот, он грозно усмехается, его что-то позабавило, но задумываться сейчас об этом я не хочу. Под водкой вообще трудно анализировать происходящее. Нужно найти Рамолу и Равиля, рядом с ними я буду чувствовать себя спокойнее.

Выхожу из мужского туалета, поправляю растрепавшиеся волосы. Во рту у меня ещё царит вкус губ брюнета, это немного дезориентирует. Я даже касаюсь непроизвольно своих губ, чтобы поверить в то, что случилось.

Конечно, я не ангел и уже целовалась с парнями. Нескольким даже благосклонно разрешила потрогать себя, мне было интересно как моё тело отреагирует на мужскую ласку. Было интересно, волнительно, но ничего схожего с тем, что вытворял Брюнет. Красавчик просто оторвал мне крышу, лишая способность мыслить разумно, он вылизал мне всю гортань, напитав своим вкусом и заставляя теперь при каждом сглатывании слюны вспоминать о поцелуе с ним.

Про его руки во мне – я вообще молчу. Не хочу вспоминать. Думать.

От адреналина до сих пор в ушах звенит. Мужчина позволял себе такое, что никто другой не позволял. Это вызвало во мне такой ураган эмоций, что я не скоро успокоюсь. Если я во время не протрезвела, то точно бы с жаром приняла его дружка на всю длину в себя и если быть честно на едине с собой, то вряд ли бы жалела. Лучше лишиться невинности с жарким красавчиком в туалете, испытывая оргазмы, чем неловко скрипеть кроватью с неумелым сынком дипломата.

Жаль, что мама вложила в моё воспитание столько сил. Если бы она меньше мне повторяла про честь и достоинство, то возможно я была бы более легкомысленной и не задумывалась о таких вещах.

Ищу взглядом Рамолу, нахожу подругу у бара, старательно отвлекающую Равиля. У охранника лицо светится, когда он слушает её, ему явно подруга нравится, он прямо тает при виде её кручения перед ним. Рамола многим нравится по миллиону причину. Я всегда считала подругу женским идеалом и восхищалась ей.

Хорошо, что никто не заметил моего отсутствия. Сейчас мы поедим домой, и я забуду обо всём, что случилось. От этой мысли мне даже становится легче дышать.

- Куда собралась, Принцесса? – хриплый шепоток стирает с моего лица самодовольную улыбку. Секунды и я в темноте. Парень уводит меня подальше от танцпола, когда я пытаюсь вырваться, просто закидывает на плечо. Фиксирует и не позволяет сбежать.

Музыка заглушает мои крики.

Люди перед ним покорно расступаются, пропускают вперёд и не мешают волочить меня в неизвестном направлении. Я всегда в Риме чувствовала себя в полной безопасности, мне нечего было бояться, потому что никто, даже конченый псих, не посмел бы тронуть меня. Каждая собака знала, что Зейд Хегазу вырежет всех дорогих людей обидчика своей дочери. А вот Брюнет этого видимо не знал или искал смерти.

Пятерня парня покоится на моей попе, сжимает грубо ягодицу до синяков. Здоровенная лапа, практически полностью покрывает мою пятую точку. Не маленькую, хорошо натренированную точку, размерами которой я всегда гордилась.

Мы оказываемся на заднем дворе за баром в узком проулке, где воняет отходами и мочой. Музыка и тут грохочет, ничего не слышно, сбежать некуда. Вокруг старые кирпичные стены с неприличными надписями. На асфальте валяются использованные презервативы, вгоняя меня в странное парализующее состояние. Они будто намекают мне на что-то. Очень эпичное место, в таких в кино всегда с главными героинями случается нечто нехорошее, драматичное.

Брюнет серьёзно намерен меня изнасиловать на заднем дворе бара? Он псих?

Мужчина ставит меня на ноги, выпрямляется и нависает надо мной. Выше на две головы, шире в полтора раза. Глядя на него, вспоминая фильм про Кинг Конга. Ей Богу, большой примат.

- Ты знаешь кто я? – шиплю, отступая назад, скользя пальцами по шершавому кирпичу, пытаясь справиться с парализующим страхом. – Кто мой отец? И что он сделает с тобой, когда найдёт? Ты покойник!

Мужчина скалится, он не местный, иначе знал бы, что на дочь Зейда Хегазу нельзя даже смотреть. Отец сотрёт его в порошок, не оставит костей для собак за такое обращение со мной.

- Ты маленькая, испорченная сучка, которую я научу манерам. – Чеканит брюнет, ловя моё запястье. Я бью его, толкаюсь, кусаюсь, впиваюсь зубами и пытаюсь оторвать мясо. Он лишь смеётся. От его смеха кровь холодеет в жилах. – С чего начнём, Принцесса? Покажешь, что умеешь? Или мне проявить инициативу?

Отступать некуда, дверь за его спиной. Отец всегда учил меня защищаться, я не плохо держала удар и была не робкого десятка, но сейчас что-то подсказывало мне, что я не справлюсь с Брюнетом. Он сильнее и явно не в себе. Водка взяла своё.

- Послушай… - Стараюсь говорить уже примирительно. - Я немного перегнула палку, не нужно было втыкать каблук тебе в живот. Но ты тоже хорош, засунул меня в пальцы. Не знаю как там откуда ты, но у нас по закону нельзя пихать ни в кого ничего без обоюдного согласия. Давай разойдёмся на мирной ноте.

Брюнет вместо ответа вжимает меня в кирпичную стену и задирает платье до середины живота, оголяя и разглядывая меня голую. Теперь мне не кажется это крутым и возбуждающим, теперь мне от этого холодно и хочется прикрыться.

Мужчина касается моей короткой поросли волос на интимном месте и заливисто смеётся. Грубо. Обидно до коликов в животе. Унизительно.

- Сколько тебе годков, Принцесса? – Разговаривает со мной снисходительно, унижая манерой речи. Вжимает в кирпичную стену так, что камень царапает спину. Я бы прикрылась, если бы он не скрутил руки над моей головой. – Есть восемнадцать?

Странный контраст вопросов. Пару минут назад он рассуждал о моей чистоте, задаваясь вопросом, сколько мужчин у меня было, теперь же ему стало интересно, сколько мне лет.

- Нет. – Язвлю. – Вчера только семнадцать исполнилось. Если не хочешь загреметь за совращение малолетних, отпусти.

Уголок его губ ползёт вверх, я уже знаю, что он всегда так улыбается, когда задумал нечто нехорошее. Ни нужно даже слов, по глазам Брюнета вижу, как он раззадоривается от вида моей неприкрытой плоти и попыток соскочить. Мужчина нежно надавливает на клитор, точно зная, как мне понравится. Он искусный любовник, страшно подумать сколько у него было женщин прежде чем он так умело научился справляться с женским телом.

- Лгать не умеешь, Ника, совсем. – А вот такое мне говорят впервые. Он единственный, кто говорил мне такое. Обычно все обвиняют меня в отменной лжи. Но он не шутит, смотрит серьёзно. – Так сколько лет?

Трудно сосредоточиться, когда на клиторе выписывают восьмёрку, заставляя грудь подниматься всё быстрее и быстрее. Брюнет выбрал самую унизительную пытку. Я не хочу уступать ему и растекаться лужицей, но между ног начинает гореть плоть, тягуче скручиваюсь в улитку.

Хорошо до неприличия. Мне нравится то, что мужчина делает, но признаваться ему об этом я не собираюсь.

- Двадцать два… - цежу сквозь зубы, пытаясь оставить контроль за собой. Но чем дольше я рядом с ним, тем слабее контролирую своё тело. Разум плавится. Я схожу с ума, таю в его теплоте, прованиваясь мужским парфюмом. – И…

Во мне точно проснулся нездоровый мазохизм, мужчина унижает и пытает, а я кайфую. Может, это побочка, какая-то травма детства? Типо, меня дома очень любили, всё позволяли, и я теперь люблю только жёстко и с унижением? Именно поэтому мне не нравятся окружающие меня парни, они просто пресмыкаются передо мной, а я хочу наоборот?

- Ты дочка Хегазу, я помню. – Брюнет хмыкает, натягивая мои нервы до предела. – Папа научил тебя козырять именем и фамилией, но ни научил не крутить жопой в стрингах перед дядями?

Его слова как пощечина, озаряемая моим вторым оргазмом от рук мужчины. Я хватаюсь за его плечи, сама расставляю интуитивно ноги и подаюсь вперёд. Снова. В этот момент чувствую себя обнажённый, уязвимой и хрупкой.

Меня накрывает волной, заставляя растечься по стене и встать на носочки. Я просто превращаюсь в куклу в руках кукловода. Мужчина не останавливается, теребит разбухшую плоть, победоносно одерживая уже вторую победу в битве, но не войне. Просто так я не сдамся, а пока из моего рта вырываются стоны, от которых мышцы на лице Брюнета деревенеют. Его явно заводит это, ему нравится смотреть как я кончаю. Вижу по глазам. Извращенец.

Он убирает рукой пряди спутавшихся волос с моего лица, кусая скулу по-звериному, оставляя отметину из зубов. Я непроизвольно обнимаю его, позволяя себе разнежиться. Оргазм отключает все защитные механизмы во мне.

Мой второй оргазм. В закоулке за баром. Как у дешёвки.

Папа убьёт меня. Если узнает. Теперь он точно узнает. Такое будет трудно скрыть.

- На колени. – Распоряжается он, приводя меня в чувство своим приказом. Брюнет немного отстраняется. – Твоя очередь, Принцесса, доставлять удовольствие.

Я достаточна умна, чтобы понять, чего он хочет, и достаточно своевольна, чтобы не прогнуться. Выгибаю бровь и показываю средний палец несмотря на то, что мои руки жёстко зафиксированы над головой. Мужчина обхватывает средний палец зубами и кусает до крови, сдавливает кость.

- Откусишь! – верещу я, но ему хоть бы хны, он продолжает сжимать зубами палец, слизывая кровь языком до тех пор, пока я не опускаюсь на грязный асфальт. Прижимаю раненую конечность и смотрю на него глазами обиженного ребёнка. Ровный ряд зубов запечатлен на пальце, по нему можно делать слепок у стоматолога. Меня колотит от ненависти к этому человеку. Что он себе позволяет? Откуда он вообще такой?

Парень хлопает меня по щеке, как собаку, унижая всем своим видом. Не для такого обращения меня воспитывали родители и вкладывались в моё образование.

- Наконец, ты на своём месте, Принцесса. Сейчас ещё и полезным делом займёшься.

Шиплю и клацаю зубами. Я откушу ему член вместе с яйцами! Ублюдок! Посмотрю, как он кастрированный запоёт. Говорят у евнухов более тонкие голоса.

- Женщин я не бью, но обещаю, что, если решишь укусить, заставлю тебя горько жалеть об этом. – Брюнет читает мои мысли, или просто желание у меня предсказуемое. Стоять на коленях на холодном асфальте не первой чистоты, то ещё удовольствие. Сам факт давит психологически. Трудно скалиться и спорить в таком месте и в таком положении, поэтому я благоразумно молчу, пытаюсь придумать, как обмануть его и сбежать. – Смотрю на тебя в таком виде и думаю, что с закрытым ртом ты мне нравишься даже больше.

Брюнет кладёт руку мне на голову, заставляет смотреть на него снизу вверх. Его ладонь скользит по макушке, касается щеки и обхватывает подбородок. Большой палец накрывает губы и очерчивает их контур. В эту минуту я забываю, как дышать.

Меня цепляют его печальные голубые глаза. Радужка цвета море обволакивает.

- Ненавижу избалованных сучек богатых родителей. Думаете, что весь мир у Ваших ног. Строите из себя королев, а на самом деле ничего не стоите. Просто красивые мордашки, ничего более. Поставишь Вас на колени, смотришь… и думаешь, что продажные шлюхи с зафиксированной таксой почище Вас будут…

От такого сравнения багровею. Слюна во рту превращается в яд, способным отравить его насмерть.

- Да что ты знаешь обо мне? – Спрашиваю его хрипло, сжимая руки в кулаки. Палец Брюнета давит, оставляя солоноватый вкус на языке. – Сам-то, чем лучше, алкаш? Притащил меня сюда и хочешь изнасиловать!

- А на что ты рассчитывала, когда соблазняла меня? На цветы и признания в любви?

Если честно – да. Но об этом я ему не говорю, потому что он снова будет смеяться надо мной.

Клянусь, я сотру улыбку с его лица, поставлю на колени и заставлю просить прощения.

Железная дверь чёрного входа оглушительно распахивается и показывается Равиль. Да неужели! Лучше поздно, чем никогда. Попрошу папу уволить его, потому что Равиль явно не справляется со своими обязанностями.

- Равиль! – радостно вскрикиваю, когда охранник бежит на моего обидчика с пистолетом, но брюнет даже бровью не ведёт. Смотрит на телохранителя устало, перехватывает пистолет одним лёгким движением и без раздумий стреляет в плечо. Равиль дёргается и падает на асфальт.

Запах пороха ударяет в ноздри.

Всё происходит за считанные секунды. Вздрагиваю, прижимаюсь к кирпичной стене и смотрю с ужасом на растекающуюся лужицу крови под Равилем. Я не робкого десятка, но смотреть на умирающего человека хладнокровно невозможно.

Брюнет кладёт пистолет ему на грудь и возвращается ко мне.

- Жаль, настроение уже не то. Охранник сорвал желание пробовать твой резиновый рот.

- Он не резиновый. – Отвечаю машинально, пребывая в некотором шоке, желая защитить свою честь. – У меня всё натуральное.

Брюнет садится на корточки передо мной. Он очень высокий. Как папа. И силы ему не занимать. Как и ловкости.

Да кто же ты такой?

Смотрю на него снова, пытаясь вобрать каждую деталь и разгадать загадочного Брюнета.

- Мой совет, Принцесса, завязывай со всей этой хуйней. Увижу ещё раз тебя, натяну так, что долго ходить не сможешь. И ни один твой телохранитель не спасёт. – Брюнет поднимается и идёт к двери. Безнаказанно. Уже заходя в бар, он бросает через плечо: И ещё один совет, побрейся. Взрослые девочки эпилируются там.

+++

Всем привет. Главы пока будут сумбурные и горячие. Позднее будет больше сюжета и знакомства с героями.

- Я раньше тебя тут не видела. – Язык немного заплетается после выпитой водки, ноги подрагивают, и я заваливаюсь. Приходится схватиться за перила балкона, чтобы не упасть. Брюнет, чувствуя, что меня кренит, становится рядом, подпирая меня и не давая упасть.

Крепкое мужское плечо не даёт мне упасть ногами к верху. Кто-то скажет, что это очень галантный поступок, а я вот скажу, что мужчина придвинулся лишь для того, чтобы рассмотреть, что скрывается в вырезе моего платья.

Стоит нашим телам соприкоснуться, как я вздрагиваю от удара тока. Меня пробирает до основания, до места, где кажется теплится душа. Соски молниеносно превращаются в два маленьких камушка. Я даже опускаю глаза, чтобы проверить, не продрали ли они шёлк.

Слава Богу, всё в порядке, они просто немного топорщатся. Или не немного?

За метаморфозами в моём теле внимательно наблюдает и брюнет. Нагло заглядывает в вырез платья, наслаждаясь холмиками и привставшими сосками.

Вижу ложбинку между грудей в отражении глаз цвета моря.

Толпа людей оттеснили меня от Рамолы, подруга затерялась и теперь я осталась один на один с этим неизведанным хищником, что окутал меня своим парфюмом. Но если честно я не замечала никого, даже музыку не различала, бар сузился до одного единственного человека.

- А ты часто бываешь тут? – За невинным вопросом скрывается оскорбление. Мужчина считает, что я на постоянной основе в баре соблазняю мужчин. Это вызывает во мне приступ гнева и желание поставить его на место.

- Конечно. Я дочь Хегазу. – Хочу, чтобы он понимал с кем говорит и относился ко мне уважительнее. Все знают, что неприступнее меня только китайская стена в Пекине. – Посещаю все знаменательные события.

- Это должно мне о чём-то сказать? – Он начинает откровенно издеваться надо мной. Ну ничего, я поставлю его на место.

Поворачиваюсь к мужчине боком, смотрю глаза в глаза, облизываю намеренно медленно губы, заставляя его отвлечься на мой острый язычок. Слышу, как шумит кровь в его жилах, разгоняя адреналин. Или мне кажется?

Не останавливаюсь.

Кладу руку ему на грудь, хочу проверить, бьётся ли часто его сердце, когда он смотрит на меня. Бьётся даже быстрее, чем я могла представить. Ощущение, что оно колотится в моей руке.

Брюнет вздрагивает, а я победоносно улыбаюсь. Стучит так, что ребра могут сломаться. А с виду мужчина холоден как айсберг в океане. Хорошая выдержка. Умеет держать лицо и не показывает эмоции.

- Ты так и не представился. Не сказал своего имени и откуда ты. – Спрашиваю его, не разрывая контакта. Кажется, между нами образуется невидимая связь. Мне жутко хочется понять, что он за человек, как зовут и откуда приехал.

Человек – загадка. А я очень люблю ребусы.

- Нам не стоит знакомиться. Так будет лучше для тебя. – Брюнет грубо убирает мою руку. Что-то изменилось как по щелчку пальцев. Я чувствовала, как его тянет ко мне, видела интерес, но он специально всё обрывал. Мужчина ставит не допитый стакан водки на стол и многозначительно добавляет: Найди другую цель для охоты, Николетта. Кого-нибудь попроще.

- Самонадеянность сексиста. – Его комментарий вызывает у меня искренний смех. Тоже мне, велика добыча, золото. – Или неуверенного в себе мужлана, считающего, что весь мир крутится вокруг него.

- Весь мир может и не крутится, а вот твой зад однозначно. – Мужчина останавливается, прячет руки в карманах брюк и заценивает зад, который якобы вокруг него крутится. Что не правда, потому что я пока трогала лишь его накаченную грудь, попкой не обтиралась и даже не собиралась. Если бы я потёрлась о него интимными местами, он точно не остался бы равнодушным.

Я не собиралась переходить черту. Поиграю с ним немного и пойду танцевать.

- La bellezza ha una verità tutta sua. (У красоты своя правда.) – Развожу руками и слегка пожимаю плечами, после чего делаю оборот вокруг своей оси, демонстрируя ему рельефную спинку и упругую попу.

У Брюнета от такого зрелища немного подёргивается кадык. Парень начинает заметно нервничать. Айсберг начинает давать трещины.

- Bellezza senza bontà è come casa senza uscio, nave senza vento, fonte senz’acqua. (Красота без доброты подобна дому без двери, кораблю без ветра, источнику без воды.) – Брюнет удивляет меня знанием итальянского фольклора. Значит, образован. Ещё и интеллигент. Нет, я обазана разгадать его.

- Dare a Cesare quel che è di Cesare, dare a Dio quel che è di Dio. (Цезарю цезарево, Богу божье.) – Не уступаю. Облокачиваюсь о перила. Глаза мужчины скользят по голым коленкам, замирают на ступнях в босоножках на каблучке, изучают пальцы на ногах. Брюнет ничего не упускает, он очень внимателен, напоминает мне аппарат МРТ, всё вбирает и записывает на свой жёсткий диск.

- Самонадеянность малолетней дурочки. – Усмехается мужчина, парадируя меня. – Или неуверенной в себе девочки, с которой мутят мальчики только из-за должности папочки.

Пробелы в моей памяти постепенно заполняются всплывающими воспоминаниями.

Кривлюсь испытывая дикий приступ стыда. Неужели это всё произошло со мной?

- Сильно испугалась? – мама гладила меня по голове, стараясь успокоить. Она в этом вопросе реагировала мягче отца, больше боялась за моё психологическое состояние, чем за сам факт. Конечно, скрыть то, что случилось в баре было невозможно. Ситуация вышла из-под контроля. Мне пришлось выбраться в подранном виде со двора в бар, найти помощь и вызвать скорую Равилю. – Ника, хорошо, что в этот раз всё обошлось. Когда ты уже перестанешь искать приключения?

Мама всегда говорила, что имя Николетта означает – ищущая на жопу приключений.

Папа был с ней согласен. Они всегда были единого мнения, аж противно от их идиллии. Наверное, таких пар как они больше нет, помешанные друг на друге люди. Птички неразлучники.

- Нет. – Лгу ей. На самом деле я не могла спать без снотворного, мне мерещился брюнет в расстёгнутой чёрной рубашке. Он зажимал меня, тискал, заставлял стонать и унизительно просить взять его. – Я в полном порядке.

О нет, в порядке я точно не была.

Закрываю глаза. Больше всего на свете я хотела снова встретить иностранца и вонзить ему между ног нож. Чтобы он больше никогда и ни с кем не смог трахаться. Хотелось бы, чтобы его до конца его жизни преследовала боль, напоминающая о моём существовании.

Мерзкий ублюдок, я как будто помешалась на нём, думала постоянно о нашей встрече, прокручивала в голове каждую деталь, каждое слово и прикосновение.

Пронзительные голубые глаза цвета моря преследовали меня повсюду.

Сердце заходится в груди, начинает жечь в грудной клетке. Не могу успокоиться.

Откидываюсь на подушках, пытаясь прийти в норму, стараясь дышать как учили на йоге.

Слышно, как за дверью ругается отец, разговаривая по телефону. Сказать, что он зол, ничего не сказать. По странному стечению обстоятельств в баре не работали все камеры. Отец не мог узнать лицо нападавшего. Это смутило и меня. Кто-то намеренно стёр видеозапись с камер, такое не каждому было под силу. Мужчина был не из простых, когда он стрелял в Равиля даже не дрогнул, не испугался. Значит, делал это не в первый раз. Стрелял и до этого. Он убийца?

Я слышала, как отец говорил с кем-то по телефону, папа сказал собеседнику, что если бы брюнет хотел, то убил бы Равиля, а он стрелял исключительно ради обороны, тщательно выбирая точку поражения. Пуля не задела ничего важного, только ранила. Брюнет был отменным стрелком. Ещё одна загадка.

- Николетта! – В комнату заходит рассерженный отец. Папа редко на меня злился, обычно мама брала на себя все неприятные беседы, но в этот раз мой поступок доконал и его. Он был вне себя, истончал тяжёлую злость всем своим видом. Папа прошёл ко мне, он, как всегда был весь в чёрном. – Эта была последняя капля моего терпения. Мама была права, я разбаловал тебя.

Папа садится на кровать, накрывает рукой мою лодыжку, сдавливает её, оставляя синяки. Это пустяки, лучше пусть сделает больно физически, но не говорит, что я его разочаровала. Этого я не выдержу. Его взгляд цепляется за синяк на скуле и отпечаток зубов, что оставил брюнет. Чёрнющие глаза начинают метать молнии. Могу поклясться, что, если бы Брюнет попался ему на глаза, он открутил бы ему голову голыми руками.

Проходимец умудрился оставить несколько засосов на шее. Он будто специально помечал меня. Ему нравилось делать из моего тела карту прикосновений.

- Ничего подобного не произошло бы, если бы ты не убегала от Равиля и не пыталась целенаправленно впутаться во что-то нехорошее. – Обычно таким тоном он разговаривал с Ибрагимом, но сегодня недовольство обрушилось на меня. – Больше ты не выйдешь из дома одна, если решишь сбежать или показать свой характер, я повешу на тебя маячок с записью звука. Найму специального человека, который будет следить за каждым твоим шагом круглосуточно.

Он не шутит, мама говорила всегда, что у отца плохое чувство юмора. Я с ней была согласна. И с наказанием сейчас я была абсолютна согласна. Я перешла черту.

Строить из себя невинную овечку я не собиралась, сделано то, что сделано.

- Ничего плохого же не случилось. Всё было под контролем. – Сама себе не верю. Невинная игра в соблазнение чуть не стоила мне невинности. – Такого больше не повторится, обещаю.

- Да неужели? – Папа вскидывает густые брови. – Ты вся в засосах, твоё платье было разодрано, а про отсутствие белья на тебе я вообще молчу! Ты считаешь, что ничего плохого не случилось? Тебе это мало? Хотелось бы, чтобы он засунул в тебя член, лишил невинности и подарил сувенир - ребёнка?

Обычно мы на такие темы не разговаривали, за эту сторону воспитания отвечала мама. Мне становится неудобно, краснею и теряюсь. Если бы он узнал, что вместо члена во мне побывали пальцы, он бы точно придушил меня и похоронил в саду за особняком, чтобы не растягивать позор. Даже на плиту не стал бы тратиться.

- Мне уже двадцать два… и… - Когда отца всего передёргивает, я замолкаю. Не решаюсь продолжить мысль о том, что я сама способна нести ответственность за свои поступки. Отец сейчас не в настроении слушать мои оправдания.

Больше всего на свете я боялась разочаровать своих родителей, что взяли меня под своё крыло, любили и оберегали всю мою жизнь. Папа никогда не наказывал меня, не кричал и не смотрел так зло, с таким осуждением. Чувство вины перед ним сдирало с меня кожу заживо.

Глаза увлажнились сами собой.

Обещаю, Брюнетик, я найду тебя и заставлю расплатиться за подаренное унижение.

- Николетта, свет очей моих, я не против, чтобы у тебя был парень – достойный молодой человек. Мне неважно сколько у него будет денег, главное, чтобы человек хороший. Но я категорически против, чтобы мою дочь лапали в туалете клуба. Если с тебя так легко снять трусы, я повешу цепь поверх них, а ключ оставлю себе. – Сглатываю ком. По телу пробегает судорожное волнение. За свои двадцать два года я творила многое, но никогда не подпускала никого к себе, не позволяла опорочить честь. Одна моя ошибка подкосила веру отца в меня. И это самое отвратительное.

- Прости. – выдавливаю из себя, чувствуя себя дурочкой. Конечно, папа прав. Такое поведение не достойно дочери Зейда Хегазу, я не могу себя вести так легкомысленно.

Сжимаю кулаки непроизвольно, мне очень хочется отомстить за пережитое унижение. Смыть кровью позор.

Папа сжимает ногу чуть сильнее.

- Тебе не стоит просить у меня прощения, молодость дана для ошибок, но есть такие ошибки, Ника, которые нельзя будет исправить или отмотать назад. Будь благоразумнее не ради меня, а ради себя. Я никогда не ограничивал твою свободу, но может быть в этом и была моя ошибка. – Слова отца полоснули по сознанию, он говорил так, словно разочаровался во мне. Или я не слышала его слов?

Отец поднялся, поцеловал меня в макушку. Он немного смягчился.

- Съездите на море с мамой, отдохните. Тебе нужно выбросить эту историю из головы. – Последнее уже адресовано маме. – Плюс, пока Вас не будет, я улажу тут всё.

Конечно, папе придётся закрыть рты тем, кто слишком много говорил.

Мама не любила Сардинию, поэтому мы предпочитали ездить на Сицилию. У нас там был маленький домик, мне очень нравилось проводить там время, поэтому я с удовольствием согласилась. Хотела отвлечься и забыться.

Он уходит, бросает меня, что глубоко задевает и ранит. Меня впервые отвергают как женщину, грубо отталкивают. Было бы не так неприятно, если бы Брюнет был бы не первым мужчиной, кто понравился мне так сильно - до дрожи в ногах.

Я привыкла получать желаемое.

Так получилось, что родные родители оставили меня в детском доме небольшого городка, где слабые дети не выживали. Прямо как в дикой природе. Естественный отбор. Мне постоянно доставалась за всё, чтобы я не делала и как бы ни старалась понравиться, мне всё равно прилетало: меня били, оскорбляли, издевались.

Так было, пока я не увидела в детском доме невероятно красивого мужчину, не похожего ни на кого в нашем городе. Смуглый брюнет напоминал колоритного актёра и производил впечатление, я не удержалась и подошла к нему. У меня сразу же промелькнула мысль «Вот бы мне такого папу! Он бы никогда не дал меня в обиду.»

Это была первая настоящая мечта в моей жизни. Позднее я постоянно представляла его как моего отца, фантазировала как мужчина заберёт меня и увезёт к себе. Мечтая, я и подумать не могла, что когда-нибудь мои мечты сбудутся.

Этим мужчиной оказался Зейд Хегазу, он стал моим отцом – самым лучшим на этой Земле, а его жена Ната – самой доброй и внимательной мамой. Они сделали всё, чтобы показать мне, что я достойна любви и могу обладать всем, чего захочу. И я взрастила в себе привычку получать желаемое.

И сейчас я хотела этого мужчину, желала увидеть его влюблённым в меня. В голове нарисовалась картина – я и он. Мы были бы очень красивой парой.

Пару секунд я стою, пытаясь переварить происходящее, потом допиваю за ним водку и иду следом. Так просто я это не оставлю, заставлю Брюнета волочиться за мной.

Брюнет скрывается в мужском туалете, я захожу вслед за ним.

Он оборачивается и смотрит на меня устало. С таким безразличием, что я отшатываюсь, для него я назойливая муха, что увязалась против его воли. Ужасный удар по моему изнеженному самомнению. Нет. Я знаю, что нравлюсь ему. Его сердце говорило намного больше, чем губы.

- Не делай вид, что я тебе не нравлюсь. – Говорю ему совсем пьяным голосом. Водка отключила мой мозг. Пусть признает, что я ему нравлюсь, и я уйду. – Что не хочешь меня…

Подхожу к нему, кладу руку на холм в штанах и в очередной раз за день вздрагиваю. Мужчина определенно возбужден, его физиология говорит сама за него.

Брюнет накрывает мою руку, заставляет сильнее сжать ладонью его член. Мои глаза округляются. Никогда прежде я не касалась так никого, не могу поверить, что мою ладонь от мужского члена отделяет лишь ткань брюк.

В туалете становится жарко. Дыхание становится смазанным.

- Я смотрю ты отбитая на всю голову. – Замечает мужчина, делая мне своеобразный комплимент, от которого я начинаю довольно ухмыляться. – Никакого инстинкта самосохранения.

Прежде чем я понимаю его предупреждение, он подхватывает меня под попу и усаживает на раковину. Наши лица становятся на одном уровне. Мужчина очень высокий, я на каблуках еле достаю ему головой до груди.

Красивый. Не видела никого красивее его.

- Если так просишь… - Шепчет он, хватая меня грубо за волосы и притягивая к себе. Мужчина впивается в мои губы, терзает их хищно, оставляя метки зубами. Перед глазами начинает двоиться. Брюнет не пытается сделать мне приятно, подарить романтическое мгновение от поцелуя, он просто берёт меня и метит. Как самец самку, с которой собирается спариваться.

Губы начинают ныть от напряжения. Их сводит судорогой от мужского напора. Тело становится ватным и гиперчувствительным.

- Не так… - отталкиваю мужчину рукой, он не понимающе смотрит меня. Я тянусь к его губам и сама касаюсь, целую сама впервые. Засасываю его нижнюю губу, вбираю в себя. Потом проникаю языком в его рот, млею от вкуса мяты.

Получается очень чувственно, до дрожи в коленях.

Мужчина напрягается ещё больше, его дыхание учащается вместе с давлением его рук на моё тело. Мне нравится ощущать на себе тяжесть Брюнета, она согревает изнутри, дарит приятное умиротворение.

Мужчина разрывает контакт, отстраняется и обжигает леденящим кровь в венах холодом. Смотрит странно, осуждающе. В очередной раз припечатывая меня к земле своим взглядом.

- У тебя был кто уже? – Спрашивает он, цепляя пальцами хрупкий подбородок. Ищет ответ в глубине глаз. – Я девственности папиных дочурок не лишаю.

Его слова должны были послужить стоп-краном, но они лишь разожгли во мне едкое и зудящее чувство неполноценности. Рядом с Брюнетом я чувствовала себя маленькой и глупой девочкой, что жутко не нравилось мне. Это подпалило фитиль в заднице, толкая меня на абсурдные действия, направленные что-то доказать брюнету.

- С чего ты так решил? – Вкладываю всю дерзость на какую способна в вопрос.

- Целуешься как девственница.

- Ну, как говорится, не попробуешь, не узнаешь. – Пробегаю пальцами по его шее и касаюсь груди. Стальные, раскаленные мышцы обжигают холодную кожу на подушечках пальцев.

Какой же он твёрдый и горячий, хочется расстегнуть пуговицы на его рубашке и оценить, что скрывает одежда. Уверена, что там есть на что любоваться.

Пытаюсь соскользнуть с раковины, но Брюнет не даёт, раздвигает мои ноги шире, задирая платья и полностью оголяя ноги. Он хватается пальцами за бёдра с таким энтузиазмом, что завтра у меня точно будут синяки на теле.

- Я дал тебе несколько шансов сбежать, ты не захотела. Поэтому пеняй на себя, Николетта.

- Рамола. – Хватаю подругу за руку и тащу быстрее в свою комнату. У меня голова кружится от сжирающего стыда. Я практически сама уговорила незнакомца трахнуть меня, а когда протрезвела сбежала от него. – Как ты могла допустить такое?

Подруга недовольно цокнула языком, явно не соглашаясь с тем, что могла что-то сделать, чтобы остановить мой напор. Я и не виню её, говорю это для красноречия.

- Я в шоке, Ника! – Только и выдаёт, когда я закрываю дверь за нами и падаю на кровать, зарываюсь лицом в одеяло. – У тебя основательно протекла крыша на этого красавчика. Ты его как увидела, как с ума сошла. Влюбилась с первого взгляда?

Рамола не видела и не знала всех деталей нашего с ним общения. Подруга думала, что мы с Брюнетом уединились, натворили дел и теперь родители злились на мою легкомысленность.

Я рассказываю ей в подробностях всё, что произошло вчера. Мы всегда были близки с Рамолой и я не видела смысла лгать подруге. Стыдно было признаваться в том, что меня впервые так торкнуло от парня. Если бы не алкоголь я вела бы себя благоразумнее, но водка сделала из меня глупую девчонку.

- Ну ничего себе. – Подруга поджала ноги, переваривая услышанное. – Не знаю, кто этот красавчик, но он весьма крут! Он просто в логове твоего отца не оставил никаких следов и исчез, как будто его не было. Я вчера, когда Вы пропали, покрутилась рядом с его другом, послушала что он говорит и как. Они точно иностранцы, потому что говорили на английском, расплатились наличкой. Его друга не интересовали девочки, как Вы с брюнетом пропали, он постоянно посматривал на часы и беспокоился, что вас долго не было.

Это мало что говорило о незнакомце.

- И что ты теперь будешь делать? – Спрашивает меня Рамола.

- Поеду с мамой на море. Солнце выжигает дурные мысли, знаешь ли. Позагораю, поплаваю. А когда папа найдёт его, выцарапаю собственными руками глаза, чтобы он ослеп.

- Слушай, ну, он не так эгоистичен и ужасен, каким ты пытаешься его выставить. – Выгибаю вопросительно брови. Рамола серьёзна? Он мной хорошенько отшлифовал кирпичную стену! Подруга в ответ хмыкает. – Он дважды помог тебе кончить. Конченный извращенец больше беспокоился бы о своей разрядке.

- Ах, ну тогда он чёртов Робин Гуд, раздающий женщинам оргазмы. – Последнее я говорю слишком громко, закрываю рот руками и строю гримасу. Не хотелось бы, чтобы меня услышали родители или Ибрагим.

Рамола взяла с полки альбом с нашими фотографиями, открыла его и стала листать, рассматривая его содержимое. Мы дружили со школы, всегда были вместе, поэтому знали многое друг о друге и хранили тайны уже много лет.

- Ты так и не сказала как ты. – Неожиданно выдаёт она, отрываясь от альбома. Рамола поднимает голову, и мы встречаемся глазами. Подруга недавно рассталась со своим парнем, первым парнем, с которым была самая настоящая любовь и искры летели в разные стороны. Поэтому теперь считалось, что она всё знает про отношения. – Он вроде как тебе понравился, а оказался гадом.

Закусываю внутреннюю сторону щеки.

У меня не было отношений ещё ни с кем. Не нашёлся тот, кто понравился бы.

- Я думала над этим. Может, мне могут нравиться только гады? – Кутаюсь в одеяло, мне трудно говорить на такие темы. – Но после того, что произошло, я хочу лишь отмыть своё имя от позора, а его вывалять в крови.

Кровожадность у меня точно от отца.

Рамола ложится рядом со мной, поворачивая альбом ко мне. Подруга показывает мне на фотографию Альфи – нашего друга детства. Я Альфи нравилась ещё с тех времён как мы ходили в колготках в начальной школе. Он всегда был рядом, в любви не признавался, но все его действия кричали о чувствах парня ко мне.

Альфи был кудрявым красавчиком и нравился многим девушкам в нашем окружении, но не мне. Для меня он всегда был СЛИШКОМ сладеньким, СЛИШКОМ добрым, во всем СЛИШКОМ. Не мой типаж.

Год назад обхаживания Альфи стали совсем уж недвусмысленными и мне пришлось прервать нашу дружбу. Я скучала по нему как по другу, но решение было правильным. Болезненные привязанности лучше рубить на корню пока никто не пострадал.

- И причём тут Альфи? – Не понимаю, почему Рамола вспомнила про него именно сейчас.

- Я видела его недавно в центре. Он возмужал за этот год, стал выше и шире в плечах. Ходячий секс, честное слово. – Рамола переходит на заговорческий тон. – Может, тебе стоит попробовать замутить с Альфи? Он всё ещё ждёт тебя.

- Ты себя слышишь? – Качаю активно головой. Представить себя рядом с Альфи я не могла. Нет. Даже, если он станет последний мужчиной на земле! – Я не люблю его и ничего не чувствую. Зачем дарить ему ложные надежды?

- С чего ты решила, что ложные? Вы всегда хорошо друг друга понимали. Ты начинала говорить, а Альфи заканчивал за тебя. И наоборот. Все наши уверены, что между Вами любовь. Мне кажется, ты из-за упрямства избегаешь отношений. Ищешь каких-то приключений. И вот вчера нашла. Попробуй. А вдруг получится?

Я посмотрела на Рамолу с таким осуждением, что она цокнула языком и убрала альбом.

Что за бред, пробовать отношения ради отношений.

- Нет, я хочу любовь. Искры. Пожар. Как у моих родителей. – Говорю подруге мечтательно. – Мама приехала в Рим, она всегда мечтала побывать в Италии, и так и осталась тут из-за отца, он не отпустил её домой. У них любовь вспыхнула с первого взгляда. Папа говорит, что мама его так зацепила, что он силой привязал её к себе… - Смеюсь. Папа был ещё тот деспот, но вряд ли он был способен причинить маме боль. Поэтому я верила в то, что все папины слова про «привязать», «заставил силой» - образы речи. – И я хочу, чтобы рядом со мной был такой же мужчина. Сильный и влюблённый по уши.

- Ну ну. – Рамола была практичная, в отличие от меня. Подруга искала спокойную романтику и стабильность. – Тогда Красавчик из бара – идеальный кандидат тебе в мужья.

Вздрагиваю и крещусь. Не дай Бог такого мужа.

У меня язык прилип к нёбу, потому что на яхте напротив в чёрных шортах стоял мой личный кошмар последних дней. Ничего не боялся и выглядел лучше, чем в нашу первую встречу.

От шока у меня рот приоткрылся. Глазам своим поверить не могла. Чтобы убедиться в его реальности я ущипнула сама себя. Нет, не галлюцинация. Вполне реальный. Из крови и весьма привлекательной плоти Брюнет. Во всей своей красе. В чёрных плавках, подчёркивающих идеальный пресс.

В баре я не ошиблась, я редко ошибалась в таких вещах, Брюнет был Красавчиком с большой буквы. Идеальный торс. Рельефный. С него можно картины рисовать или статуи лепить.

Сукин сын. Лучше бы у него было волосатое пузо, было бы легче в него нож втыкать.

Брюнет не замечал меня, мужчина насыпал лёд в стакан с водкой с отстраненным видом. Пока я стояла в метре от него на соседней яхте, рассматривая все достоинства его фигуры, он со скучающим видом продолжал потягивать водочку из стакана.

Я просто не могла поверить. Я изводилась ночами, чувствовала себя шлюхой, что подвела родителей, прокручивала в голове раз за разом каждую минуту, а у него в жизни ничего не изменилось. Брюнет выпрямился, мазнул по мне глазами и… барабанная дробь… не узнал. Просто пошёл на нос яхты, где гремела вечеринка и танцевали девочки в миниатюрных купальниках.

Я задохнулась от злости. Хоть что-то стабильно в этом мире. Незнакомец продолжал убивать себя алкоголем. Жаль, что не сдох от цирроза до нашей встречи.

Он же не мог не узнать меня? Да? Нельзя забыть ту, в кого ты засовал свой указательный палец.

Или мог?

Волосы на затылке зашевелись змеями. Я, кажется, начала понимать Медузу Горгону.

- Франк. – Позвала я капитана осипшим голосом. Ибрагим рыбачил на носу яхты, а мама готовилась к обеду. Она очень любила готовить и несмотря на наличие денег и прислуги всегда кормила нас сама. – Чья это яхта?

Франк было под шестьдесят, он уже много лет работал на моего отца и был практически членом нашей семьи. К нему все относились с теплотой, а мужчина был предан нашей семье в свою очередь.

- Не местная. Приплыла из Монако, кажется. – Ответил мужчина и перекрестился. Франк был немногословным американцем, но сейчас даже он не удержался. – Они там устраивают садом и Гоморру. На двое парней, кажется, сотня баб. Я не буду утомлять Вас грязными подробностями. Лучше держитесь от яхты подальше.

Последнее уточнение было лишним, оно неприятно полоснуло по сознанию. Я зализываю раны и не могу поднять голову, чтобы посмотреть родителям в глаза, а Брюнет, как ни в чём ни бывало, развлекается с сотней баб. Какая прелесть.

- Нисколько не сомневаюсь в последнем. Скажи маме, что я на соседней яхте, что там тот придурок из бара, она сама всё поймёт! – Я на ходу меняю сланцы на босоножки на танкетке и иду туда, игнорируя позеленение Франка. Он явно не ожидал такой острой реакции.

Сама не понимаю, зачем переобулась. Хотелось стать выше и не дышать Брюнету в пупок. Пока папины люди будут собираться, я поймаю его собственными руками, прижму к стене и оскальпирую. Не знаю, что скажу и что буду делать, меня просто тянет неведомой силой. Что-то заставляет меня действовать.

Беру в руки электрошокер, который мама купила мне на днях, чтобы я могла защититься в любом туалете, где закрыт вход телохранителю. Знала бы она как быстро он мне пригодится! Сейчас я поджарю жопу французу из Монако. Забираюсь на борт, меня никто не останавливает, потому что принимают за очередную эскортницу, которых тут целая толпа. Парни знают толк в веселье.

Подойду сзади к Брюнету и обездвижу его.

- Так и знал, что ты соскучишься по мне и прибежишь сама. – Замечает лениво парень, стоя сзади. Я замираю, упираясь взглядом в бар с множеством бутылок, не понимаю, как он мог оказаться позади, хотя я отчётливо видела его на корме пару минут назад. – Всё также чешется небритая пиздёнка?

Значит, он всё-таки заметил меня. Просто сделал вид, что не увидел. Хитрый говнюк.

Я снова попалась на его крючок. Ругаюсь неприлично матом про себя.

Не зря врачи говорят об ужасном действии алкоголя на организм. Мозг просто усыхает видимо от нескольких стаканов!

- Чешутся как раз таки бритые… - Парируя я, вызывая у него красивую улыбку, открывающую вид на белоснежные зубы. Идеальные. Свои. Не зря его Рамола называет красавчиком. – А я…

Осекаюсь, потому что чувствую, как яхта начинает отходить от берега. Мысль подвисает от нарастающей паники. Мне становится нехорошо. Я не думала, что яхта отойдет и запрет меня здесь. С ним. Один на один.

У меня начинает дёргаться глаз, яхта быстро набирает скорость и увозит меня прочь от родительской яхты. Нужно срочно что-то делать.

Подбегаю к перилам и готовлюсь к прыжку, чем быстрее я сойду, тем меньше у меня будет проблем. Одной рукой к себе я прижимаю электрошокер, а второй намертво цепляюсь за перила, прикидывая как спрыгнуть.

- Я предупреждал, что натяну тебя Принцесса, если увижу снова? – спрашивает меня парень, крепко удерживая за шиворот и не позволяя сбежать. Его рука стальной хваткой обвилась вокруг моей талии. – Да и ты же не конченая совсем, чтобы прыгать на лопасти?

Опускаю глаза, под нами и в правду крутятся стальные лопасти. Сглатываю. Если бы я прыгнула, то превратилась бы в фарш. О чём я думала вообще?

Правильно. Ни о чём. Увидела его и снова пошла как загипнотизированная. Сойду с этой яхты и пойду к психологу.

На мне малюсенький купальник и туника, и я на дурацких каблуках. Выгляжу жутко эффектно, но глупо. Злюсь на себя до скрипа зубов. Брюнет не улыбается, лишь слегка изогнул бровь.

Вспоминаю про электрошокер. Прижимаю его к бедру мужлана и нажимаю на заветную кнопку. Брюнета передёргивает, а меня вместе с ним, потому что часть заряда достаётся и мне.

Мужчина выпускает меня. Его всего передёргивает после токовой терапии, но Брюнет держится на ногах, не падает. Это достойно уважения, я в своих мечтах представляла его мёртвым после такого удара.

- Любишь БДСМ? – Он делает над собой усилие и разгибается, долбанный халк, а я выбрасываю руку вперёд, чтобы снова ударить его током, но он ловко выбивает электрошокер из рук. Мне остается лишь любоваться за тем, как единственный предмет защиты от кошмара во плоти улетает за борт.

Я остаюсь с ним один на один в малюсеньком купальнике без какой-либо защиты. Надеюсь, папины люди догонят нас быстрее, чем он успеет засунуть в меня свой член.

Кутаюсь в тунику, чтобы он не видел меня в купальнике. Вроде лифчик и трусики скрывают интимные места, но всё равно чувство такое, что я голая.

Моя попытка прикрыться вызывает у него саркастичный смешок.

- Что я там не видел, Принцесса?

- Ничего! Ты там ничего не видел, понятно. – Хватаю крюк, прикрученный к полу, и бросаю его в Брюнета. Тяжёлый металл вместо того, чтобы приземлиться в районе его головы, падает мне на ногу, прямо на мизинчик. Проклятые законы физики, как всегда, работают против меня. - Ах, блин! Больно!

Из глаз брызгают предательски слёзы, шмыгаю носом. Приходится прыгать на одной ноге на танкетке. В какой-то момент сильные руки отрывают меня от земли, Брюнет прижимает меня к себе.

- Дай посмотреть. – Недовольно ворчит он. Из-за боли мне начинает казаться, что он проявляет заботу. – Не крутись!

Мужчина садится на корточки, а меня усаживает к себе на колено как маленького ребёнка. Смотрит на ногу, на которую упал крюк. Он аккуратно, едва касаясь, осматривает тыльную сторону стопы, пальцы.

Смуглая ладонь больше ножки. Мысленно задаюсь вопросом, интересно, действительно ли существует связь между размером руки и… стоп… нет, запрещаю себе об этом думать.

- Жить будешь, максимум ушиб. – Подводит вердикт Робин Гуд. Нервно улыбаюсь, вспомнив прозвище, которые мы с Рамолой дали Брюнету. Мужчина тянется к стойке с шампанским. Стягивает белоснежное полотенце, заворачивает в него лёд и прикладывает к ноге.

Меня коробит такая неожиданная забота. Я наблюдаю за ним из-под опущенных ресниц, боясь пошевелиться. В глубине груди, где-то под рёбрами в области сердца неприятно сдавливает. Приятно. Чертовски приятно.

- Больно? – Спрашивает он почти ласково, затрагивая особо чувствительные нервные окончания в теле. Я ничего не отвечаю, отворачиваюсь демонстративно, вскидывая подбородок.

- Братиш? – К нам выходит высокий парень из клуба, светловолосый с добрыми глазами. Он смотрит на меня, сидящую на руках у Брюнета, потом на парня. Выгибает вопросительно бровь. Он узнал меня, но не понимает, что я тут делаю и хочет получить объяснения у своего друга.

Брюнет продолжает прикладывать к моей ноге лёд как ни в чём не бывало.

- Лучше не вмешивайся. – Предупреждает он заранее друга, предугадывая возможные вопросы.

Я же делаю глазки влажными и смотрю на парня просительно, как на единственного человека в этом мире. Делаю одними губами «Помоги, прошу».

Блондин явно не знает, что выбрать, выполнить просьбу друга или помочь мне. Я слегка всхлипываю, делаю это проникновенно, пуская слезу по щеке. Театрально плакать я научилась ещё в детстве. Меня приглашали в кино, но я отказалась, не хотела превращаться в очередную дорогую куклу с экрана.

- Отпусти её, она же мелкая совсем. Что ты творишь? – Парень переходит на русский, и я млею от неожиданности и неприятного оскорбления. Я бы руку себе оттяпала, но не за какие деньги бы не поверила, что они русские. Вот это неожиданность. Быстро спохватываюсь и старательно делаю вид, что не понимаю о чём парни говорят. – Не омрачай свой траур, ты тут, чтобы забыться, но не таким же способом?

У меня особое отношение к сородичам. Я их просто не люблю. Не перевариваю.

Мне становится интересно, какой может быть траур у брюнета. Кто же у него умер? Мама? Папа? Брат? Сестра?

Дыхание сбивается, я очень внимательно слушаю. Хочу узнать побольше об этих двоих.

- Будь осторожнее. Мелкая прекрасно понимает по-русски. – Как он догадался? Вот же Дьявол. Как я могла себя выдать?

Шиплю и пытаюсь выбраться, но куда там! Брюнет намертво удерживает. Шлёпаю его по руке, не хочу, чтобы он трогал меня.

- Меня будут искать. Мама знает, что я на вашей яхте и пошлёт людей за мной. – Говорю спокойно, хотя внутри всё бушует. – Вам же не нужны проблемы?

Усмехаюсь самонадеянно. Брюнета совсем не трогают мои угрозы.

- Так зачем пришла, если мама не отпустила? – спрашивает парень, разворачивая меня лицом к себе. Проводит пальцами по скулам, очерчивая их. Он трогает меня, как будто имеет на этот право. – Нацепила каблуки, для чего?

Покрываюсь багровыми пятнами. Мне не нравится этот разговор и какую сторону он принимает. Парень снова становится хозяином положения, а мне не нравится унизительная роль глупой малышки рядом с ним.

Пора уже и мне оказаться сверху.

- Вспомнила, что задолжала… решила отдать должок. – Мягко воркую, накрывая рукой плавки парня. У меня во рту становится сухо, когда я чувствую, как член дёргается и начинает увеличиваться. Я слишком хорошо помню этот жар.

Процесс мужского возбуждения так захватывает меня, что я не замечаю, как уходит Блондин, оставляя нас с брюнетом вдвоём.

Когда парень расслабился, я впиваюсь ногтями в плоть, делая ему изо всех сил больно, хватаю грубо, будто хочу оторвать. Наслаждаюсь гримасой боли на его лице. Он шипит как раненый медведь, а я победоносно улюлюкаю, сжимая сильнее его сокровенное хозяйство.

Парень скручивает руку, отнимает её от причиндалов, Брюнет намного сильнее меня. Не успеваю опомниться, как оказываюсь у него на руках. Он тащит меня на диван позади нас. Не знаю, несёт он меня на руках, потому что так быстрее или потому что не хочет тревожить ногу.

Сам плюхается на диван, а меня укладывает поверх себя животом вниз, скручивает руки и начинает резво шлепать по ягодицам, вызывая у меня недоумение.

- Очень плохая и испорченная девочка. Чего тебе в жизни не хватает? Экстрима и проблем? – Хрипит Брюнет. Кожа на ягодицах загорается моментально, щипит под тяжестью ладони. Я извиваюсь на его коленях, никто не смеет шлепать меня по попе. В последний раз меня били в детском доме. – Кто-то должен заняться твоим воспитанием, Принцесса.

- Отпусти! – Верещу истерично.

- Или ты пришла сюда, потому что соскучилась? – Он подныривает рукой под трусики и касается клитора, сжимает его пальцами, заставляя меня замереть. – Ты за этим пришла сюда?

Таять от его прикосновений в мои планы не входило. Я собиралась оторвать ему хозяйство, оставить с бубликом между ног, но что-то пошло не так. Стоило ему прикоснуться ко мне, как из головы ушли все мысли о мести, уступая место вожделения.

- Дорогой, ты присоединишься к нам? – на верхнюю палубу поднимается длиннющая модель. Я часто видела её на баннерах в Риме, но никак не могла вспомнить имя. Мне пришлось волосами прикрыть лицо, чтобы она не узнала меня. Не хватало ещё, чтобы все вокруг обсуждали, что Николетту Хегазу отшлёпали на яхте. Это произведёт фурор.

К счастью, моя туника скрывала то, что пальцы брюнета делали в моих трусиках.

- Да, сейчас. – Отвечает он глухо без тени эмоций в голосе, невозможно угадать, что он задумал. – Я догоню, как только закончу воспитательную беседу с подрастающим поколением.

От негодования у меня сперло дыхание, я зарычала как тигрица. Не знаю, что было обиднее: то, что Брюнет назвал меня подрастающим поколением, или что он собирался закончить со мной и пойти развлекаться с моделью, и что он шлёпал меня тут как ни в чём не бывало.

- Тебе нужно держаться подальше от таких как я. – предупреждает он, наклоняясь и кусая за попу, вырывая очередной крик и помечая меня зубами. Парню нравится оставлять отметки на мне, он буквально кайфует от того, что я хожу со следами его прикосновений по всему телу. Извращенец. – Это последнее предупреждение. Больше жалеть не буду.

- Это тебе… лучше не попадаться на глаза мне… или кому-то из моей семьи. – Слова булькают. От негодования я задыхаюсь. Решаю расправиться с ним его же оружием.

Обвиваю руками его шею, подтягиваюсь и впиваюсь зубами в щёку, оставляя отпечатки зубов. Присасываюсь знатно.

Брюнет хрипит, а отцепить не может. Когда щека синеет, я сама разжимаю зубы и хватаю его за руку, напоминаю агрессивную собачонку, ставлю штампы из зубов, хаотично кусая его.

Он грубо сбрасывает меня с себя и поднимается на ноги. Начинаю хохотать. Выглядит он знатно искусанным.

- Бешеная сука.

- Облезлый кобель!

- Не боишься, что прочищу рот мылом?

- Только попробуй! И тогда мои зубы оставят тебя без чего-то ценного!

Глаза Брюнета тут же заволакивает влажный блеск, а я прикусываю язычок.

- Швартуйтесь обратно. – Отдаёт он приказ, оставляя меня смущённой и потерянной.

Когда мы возвращаемся обратно, яхту встречают вооруженные люди порта, мама успела поднять шум в моё отсутствие, несколько скоростных лодок как оказалось преследовали яхту.

- Тебя размажут сейчас по пристани. – Чеканю, не пряча улыбку. Очень хочется посмотреть на него после тесного знакомства с людьми отца. Брюнет гримасничает, его не пугают ни автоматы, ни количество силовиков. Он их кажется не замечает вовсе.

Он берет меня на руки и спускает с яхты. Двигается он медленно, не спеша, проходит мимо вооруженных людей, подходит к маме и чинно вручает ей меня с распухшей ногой.

- Возвращаю Ваше сокровище обратно. Прошу прощения, она пробралась к нам на яхту, мы не сразу отличили уважаемую сеньориту Хегазу от эскортниц. – У меня ноги подогнулись от такой наглости. Он только что макнул мою семью в грязь. Пропитываюсь ненавистью к наглецу, кто он такой, что он так бесстрашно играет с нами?

Брат усмехается, его забавляет ситуация. Хочется и мелкому надавать за улыбочку, нашёл время для веселья.

- Прошу прощения, нам пора. – Вручив меня маме, Брюнет разворачивается на сто восемьдесят градусов и уходит обратно. Делаю рывок, чтобы догнать его и вцепиться ему в волосы, но Ибрагим хватает меня за руку и не даёт сделать и шагу. Брат не позволяет совершить мне ошибку. – Не советую открывать огонь…

Брюнет останавливается, когда несколько папиных людей снимают предохранители с автоматов. В его глазах нет и тени страха. Я смотрю на него и не могу поверить собственным глазам, кто он такой? Смертник?

Мужчину не смущают прицелы, он чувствует себя очень вольготно. Хозяин положения просто. Жаль, что папа сейчас не с нами.

Он показывает рукой на грудь Ибрагима, где мелькает красная точка прицела. Кто-то на яхте взял под прицел моего брата. Это заставляет меня ужаснуться, замереть и впервые осознать – Брюнет очень опасен.

На груди у Ибрагима в области сердца дрожит красное пятнышко.

Мама показывает жестом, чтобы никто не стрелял. Красивое лицо мамы окаменело, она сама не ожидала такого поворота. Брюнет издевательски кланяется и, больше не говоря ни слова, уходит. Когда он поднимается на борт, Ибрагима снимают с прецела.

- Мне этот парень нравится всё больше. – Выдает задумчиво мой младший брат Ибрагим мне на ухо. – Он уже дважды снимает корону с твоей головы и уходит безнаказанным.

Ибрагиму в этом году исполнилось семнадцать лет. Он пошёл в отца, был таким же высоким и широким в плечах. Трудно было сказать, что ему всего семнадцать, выглядел он намного старше. В отличие от меня брат всегда сохранял ледяное спокойствие, эмоции редко брали вверх.

- Очень смешно. – Кривлюсь я, пылая от смеси страха, стыда и возбуждения. – Мог бы защитить честь сестры, а не восхищаться идиотом!

- А я и не смеюсь, Ника. – Щурится Ибрагим, провожая взглядом удаляющуюся от нас высокую фигуру Красавчика. Брат изучал незнакомца. – Сейчас тут всем не до шуток.

Брат смотрел на меня снисходительно. Я знала, что он злится на незнакомца и не оставит ему так пакость, но шутка его меня взбесила. Она отдаленно переклилась с Принцессой и задевала меня как-то физически.

Меня и раньше называли принцессой или королевой, но с каким-то восхищением, Брюнет же обидно клеймил, высмеивал.

+++

Здравствуйте.

Эта книга немного отличается от всех остальных, потому что тут нет однозначного разделения: героиня натерпелась от главного героя - грубого козла.

Здесь героиня вызывает противоречивые чувства, потому что Ника не слабая, а наоборот избалованная и нарывающаяся, типичная "богачка", у которой есть всё.

Но уверена, что она вам скоро понравится, потому что у неё много достоинств и она обязательно повзрослеет.

Чуть позже будет очень много мыслей главного героя. Я думаю, что уже все догадались кто это)

Заталкиваю себе в рот кусок сырной пиццы, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.

После инцидента на Сицилии отец не просто закрутил гайки, он посадил меня под домашний арест с ограничением всего. Впервые на моей памяти, он кричал до посинения. Папа. Кричал. Это вообще был нонсенс. Никто никогда не слышал, чтобы он голос повышал, а тут сорвался.

- В твоей голове ветер свистит?

- Я…

- Сам виноват, нужно было быть строже с тобой, позволять меньше и наказывать. Теперь расплачиваюсь за свои ошибки.

- Па…

Его было не остановить. Чтобы хоть как-то задобрить отца и показать ему, что я работаю над своим поведением, я решила встать послушать совет Рамолы и начать стабильные отношения. Пришлось наступить на горло собственным принципам и пригласить Альфи на свидание.

У меня никогда не было проблем с учёбой, с поведением – да. Учителя всегда жаловались на грубость с моей стороны или отсутствие дисциплины, но им не в чем было упрекнуть мои знания и старания. Я всегда училась на отлично, достигая высоких результатов.

Поэтому я решила скорректировать своё поведение, меньше влипать в неприятности и проводить время с хорошим парнем с идеальной репутацией.

Друг за время прекращения общения сильно преобразился в лучшую сторону, настоящий итальянский мачо с кучерявыми волосами. Что сказать. Такие, как он, нравятся многим девушкам, но не мне.

Я сидела, смотрела на красавчика Альфи и думала о том, что он в отличие от Брюнета слишком многословен. Говорит уже пятнадцать минут без остановки и улыбается как конь на выгуле. Местами это утомляло.

Мне пришлось солгать родителям и сказать, что я стала встречаться с Альфи. Друг нравился им. Я была уверена, что папа станет спокойнее, если будет думать, что в моей голове нет мыслей о таинственном незнакомце и я влюблена в Альфи.

- Ты меня за идиота принимаешь? – Сеньора Хегазу было трудно обмануть. Но я была мастерица в этом вопросе.

- Нет. Вся эта история помогла мне понять, что я просто скучаю по Альфи… Раньше он всегда был с нами, а теперь мы с Рамолой всегда вдвоём, вот и… видимо что-то торкнуло. – Папа, конечно, не поверил во весь этот бред, но тут главное посадить первое зёрнышко. – Можно мы встретимся? Мне очень хочется его увидеть?

Папе ничего не оставалось как разрешить мне покинуть особняк. До этого момента я была под домашним арестом.

- Альфи. – Прерываю друга, последнее минуты я вообще перестала его слушать. – Я скучала по тебе. – Последнее абсолютная правда. Альфи был для меня близким человеком. Его мнение очень много значило для меня. – И хочу предложить тебе отношения. – Не хочу ходить вокруг до около. Все эти брачные игры не для меня. – Честные отношения. Я знаю, что нравлюсь тебе и помню, что сказала при нашей последней встрече! – Вздыхаю. Последний раз я обещала Альфи сломать ногу, если он не прекратит ухаживания. Тогда я была настроена серьёзно и хотела убедить парня в отсутствии к нему чувств. - Признаюсь, крепкие романтические чувства не поселились в моей душе за это время, но я искренне хочу попробовать. Вдруг, что-то получится?

Друг не изменился в лице. Он достаточно хорошо меня знал и слышал последние сплетни, чтобы ожидать нечто подобное. Альфи продолжал мило улыбаться, немного раздражая своей добротой. С моей стороны было неправильно предлагать ему отношения как сделку, зная о его чувствах, но выбора у меня другого сейчас не было.

- Хочешь использовать меня как клин для вышибания? – спрашивает он прямо. Понимаю его опасения, друг боится, что я использую его и забуду через несколько дней. Мне и самой неприятно, что приходится его использовать. Моя репутация измазана грязью, отец разочарован, а я тайно схожу с ума по психопату. Тут точно нужно всё исправлять.

- И да, и нет. – Отвечаю ему также честно. – Я хочу начать с тобой романтические отношения, чтобы немного успокоить окружение и родителей после появлении слухов обо мне и том парне…

Подробностей моих встреч с Брюнетом никто не знал, папа позаботился об этом, все в нашем окружении просто знали, что я вступила в какую-то порочную связь и никто не знал с кем, как и где. От этого домыслы лишь росли, но никто не смел говорить об этом вслух.

- Но поверь мне, когда я задумалась над отношениями и над тем, что хочу попробовать с кем-то… твоя кандидатура была единственной. – Тут уже я немного лукавила. Я выбрала Альфи как товар в магазине, у него были хорошие характеристики и отзывы, да и сам он мне был симпатичен. Хороший вариант, когда то, что хочешь дороговато и не доступно. – Возможно, Рамола права, между нами не складывалось чего-то чувственного, потому что мы росли вместе и я никогда не смотрела на тебя как на парня.

Мой ответ его вполне удовлетворил, даже уши немного покраснели от удовольствия.

- Ника. – С придыханием произнес моё имя Альфи. Он всегда обращался ко мне с неким благоговением. – Ты просишь меня о сделке с Дьяволом. Если что-то пойдёт не так, ты просто расстанешься со мной, а я буду вынужден потом собирать себя по кускам. – Запиваю пиццу колой. Вымогатель. Если будет продолжать выторговывать дифирамбы себе, предложу отношения кому-нибудь другому. Год назад он ухватился бы даже за эту соломинку. – И не делай такой лицо, Никки, королева сердца моего. Я знаю, что ты честный и прямолинейный человек. Не станешь обманывать меня и давать ложные обещания. Но пойми и ты меня… Уже как месяц я встречаюсь с Лаурой, ты должна помнить её, у нас отвязный секс и абсолютное взаимное понимание. Короче, хорошие отношения. Ради тебя я готов поставить точку в отношениях с Лаурой прямо сейчас. Но подумай ещё раз и скажи мне честно, ты серьёзно готова попробовать или это минутное желание поиграть в отношения, чтобы от тебя все отстали?

А я и не знала, что малыш Альфи стал трахаться с красоткой Лаурой. Молодец. Горжусь им.

Становится не по себе. Отставляю стакан с колой, я так объелась, что у меня стал выпирать живот.

- Звони этой сучке и скажи, что с сегодняшнего дня я твоя девушка. – Принимаю окончательное решение.

ХХХ

Что нужно девушке для счастья?

Разглядывая фото в известном римском паблике с подписью «Блистательная Николетта Хегазу с Альфи Краммером», я испытывала дикую, сжирающую изнутри грусть. Фотография была весьма удачной, я вышла на десять из десяти, комментарии под фотографией были тому подтверждением. Да и Альфи не подвёл, мне завидовала добрая половина Италии, если верить всё тем же комментариям. Девушки сходили с ума глядя на кучерявого мачо, в отличие от меня.

И в этом была главная проблема.

Отбросив телефон на кровать, я подошла к окну и обняла себя за плечи.

Мы с Альфи были вместе уже три месяца. Хороших три месяца, где Альфи оберегал меня, поддерживал, сдувал пылинки и был просто образцом для подражания. Идеальнее парня быть не могло. Но чтобы он делал, я не чувствовала того безумного пьянящего влечения, которое испытала лишь дважды.

Мне было хорошо рядом с Краммером. Просто хорошо. Мне нравилось проводить время вместе с Альфи, у нас было много общих тем, мы хорошо друг друга понимали. Очень часто мы выезжали за город вместе с Рамолой, в эти дни я была счастлива, но у меня не дрожали ноги, не разрывалось сердце, и я не могла уверено сказать – Я люблю Альфи.

Кому-то такой стабильности было бы достаточно, ну а я начинала постепенно задыхаться.

Краммер приходил к нам, проводил время с моей семьёй. Для всех он был кандидатом мне в мужья, общественность начала высматривать кольцо на моём пальце, желая поскорее увидеть нашу свадьбу. А я с ужасом понимала, что чем дольше мы вместе, тем меньше шансов у меня на побег. Дороги назад просто не будет.

- Ты сильно напряжена, поэтому ничего и не получается. – Рамола была уверена, что мы прекрасная пара и у меня «горе от ума», болею от здоровья, как говорят в Риме. – Альфи носит тебя на руках, он сходит с ума от счастья и целует землю, где ступала твоя нога. Скажи мне, что тебе не нравится в нём как в мужчине?

- Да всё нравится, наверное.

- Ну вот. Как у Вас с сексом? – Мы с Альфи оставалась несколько раз в одной комнате ночью за городом, когда ездили на вечеринку к друзьям. Из-за этого все были уверены, что между нами уже бурлят страсти. Даже папа спросил у меня прямо, насколько серьёзны наши отношения с Краммером.

Но, по правде, между мной и Краммером, были лишь поцелуи. Один раз я разрешила Альфи забраться мне в лифчик. Сама я несколько раз прощупала его тело, пытаясь завести себя, но ничего не получилось. О последнем я не говорила ему, сослалась на то, что всё ещё невинна и боюсь первого раза.

Краммер был очень благороден в этом вопросе, не брал меня штурмом, действовал постепенно. Каждый раз стирая новую границу и подбираясь всё ближе к моим трусикам. Кто-нибудь другой на его месте уже не выдержал бы. Например, Брюнет. Он бы точно не стал церемониться со мной.

Пришлось признаться Рамоле, что между мной и моим парнем исключительно платонические отношения. Подруга покачала головой и посоветовала мне обратиться к психологу, считая, что я получила психологическую травму от Брюнета и зациклилась на нём.

Я бы обязательно воспользовалась её советом, если бы была уверена, что разговор со специалистом не станет известен моему отцу.

Ворота в особняк открылись и во двор въехал Альфи на своём шикарном Ролс Ройсе. Краммер припарковался и выбрался из машины, придерживая шикарный букет роз. Он всегда приезжал с цветами. Примерный и предсказуемой.

Альфи. Что мне делать?

Стать женой прекрасного, влюблённого в меня парня, продолжая делать всё, чтобы влюбиться в него или поставить точку прямо сейчас? Нечестно с моей стороны использовать его, понимая, что не смогу его полюбить.

Краммера я не обманывала, ни разу не говорила, что люблю его и не давала однозначных сигналов. Альфи чувствовал, что корка льда не пошла ещё трещинками.

- Вам нужно расстаться. – Мамин голос вывел меня из транса. Я даже не заметила, как она вошла. Заметив удивление на моём лице, она продолжила: Альфи хороший, он очень нравится нам с папой, но не тот, кто тебе нужен.

- А кто мне нужен? – Спрашиваю её на автомате. Мама пожимает плечами, подходит и обнимает.

- Ты просто его ещё не встретила. – Она проводит рукой по моим волосам. У нас есть всего пара минут до прихода Альфи. – Не нужно себя мучить ради кого-то, даже ради нас с папой, если ты не любишь Альфи, значит, ты не должна быть с ним. Нельзя заставить себя кого-то любить насильно.

- А если я неправильная и влюбилась не в того человека? – Поднимаю на неё глаза, чувствуя ком в горле. – В того, кто никогда не ответит взаимностью, и в кого нельзя влюбляться?

- Так не бывает. Нельзя влюбиться не в того человека. До знакомства с твоим папой я была влюблена в парня, который оказался отъявленным подлецом. Мне тогда казалось, что он единственный с кем я могу быть счастлива. Но когда я уже встретила твоего отца, поняла, что это была глупая девичья влюблённость. Выдумка. Я была глупой и маленькой девочкой.

Мамины слова немного меня воодушевили.

- Я говорила с Зейдом, думаю, тебе стоит отправиться в путешествие. Посмотреть мир, отдохнуть, познакомиться с новыми людьми. Рим давит на тебя, нужно сбросить давление и расслабиться.

- Я люблю тебя. – Обнимаю её крепко, чувствуя облегчение.

- Тук-тук. – Альфи показывается в моей комнате в ту самую минуту, как я решаю поговорить с ним и всё объяснить. – Добрый день!

Мама приветствует его, обменивается несколькими фразами и уходит, оставляя нас. Она ничего больше не говорит, но даже после её ухода, я чувствую поддержку.

- Как ты? – Краммер целует меня в висок, нежно обнимая за талию. От него пахнет терпким апельсином, новый итальянский парфюм был специфичным. Я не понимала его, находила женственным. – Видела статью про нас?

Наверное, только слепой в Риме не видел, и то, пожалуй, слышал. Я просто киваю, целую его в щёку в ответ и изворачиваясь, чтобы выйти из объятий.

- Да, хотела поговорить с тобой. – Становлюсь серьёзной. – Только что мама предложила мне отправиться в путешествие. Последнее время я очень напряжена, сама не своя, ты и сам мог заметить это. Хочу принять её предложение.

- И ты хочешь поразмышлять в путешествии, продолжать ли эксперимент с нашими отношениями? – Альфи всегда хорошо меня понимал, за это я ценила его. Любила как друга. Киваю, чувствуя себя последней сволочью. – Тогда у меня следующее предложение… Поехали в путешествие вместе. Я давно хотел отдохнуть от учёбы и работы, это будет прекрасная возможность. Вместе нам всегда было весело, если мы не состоимся как пара, то по крайней мере проведем хорошо время. У тебя будет возможность посмотреть на меня с новой стороны, а я смогу насладиться твоим обществом и применить всё своё очарование.

Грустно улыбаюсь. Сейчас я понимаю, что ничто не изменит моё сердце, нельзя заставить любить себя определённого мужчину, но у меня не хватает совести отказать Альфи.

- Не бойся, приставать не буду. – Отвечает он грустно, укладывая букет на кровать. – Будем считать эту поездку последней попыткой высечь искры любви.

Краммер любил высокопарные выражения. Романтичная натура.

Отправиться с Альфи в путешествие, значит, отказать себе в знакомстве с другими мужчинами. Конечно, я хотела попытаться забыться и найти себе нового краша, но я была в долгу перед другом и обязана была согласиться.

- Фидель. – представляю моего нового телохранителя друзьям, бывшего чемпиона мира по смешанным единоборствам и спецназовца. Фидель был очень красивым, раскаченным и харизматичным. Я повисла на его руке, чувствуя себя прекрасно.

Папа лично занимался подбором кандидата в телохранители, того, кто отправится со мной в путешествие. Он хорошо относился к Альфи, но не считал его способным защитить меня от неприятностей.

Вообще, папа очень болезненно реагировал на моё путешествие. Маме стоило не мало сил уговорить его отпустить меня, за что я была ей очень благодарна.

Сегодня был прекрасный вечер, посвящённый Дню Рождения одного очень влиятельного и состоятельного друга отца. Джек Броуди был американцем, но очень любил всё итальянское, предпочитал праздновать дни рождения с размахом в Риме. Папа шутил, что он так уходит от налогового преследования.

А ещё этот вечер был прекрасен тем, что завтра уже я сяду в самолёт и отправлюсь в замечательное путешествие.

В ресторане не было случайных гостей, только сливки Италии и приглашенные зарубежные шишки. Каждый из гостей был в списке Форбс, а кого не было – их не было потому, что земным людям не полагалось знать об его существовании.

Это был первый семейных выход после скандала, и я чувствовала пристальное внимание гостей к себе. Одно дело воевать со своими ровесниками, а другое – с взрослыми мужчинами. Нет, я не боялась старых козлов, больше себя, что мой язык снова опорочит репутацию отца, если кто-то решится сказать мне хотя бы слово.

Я заметила, что отец занервничал после того, что случилось на Сицилии, раньше никогда никто так не ускользал из его рук. Меня же это интриговало, Брюнет состоял из сплошной тайны. Был не похож на всех остальных мужчин. Хотелось раскусить его.

Рамола говорила, что стоит забыть о нём, потому что мой больной интерес заведёт меня в могилу. Я была согласна с подругой, поэтому делала над собой усилие и заставляла не думать о русском наглеце. Подготовка к путешествию сильна отвлекла меня, заставила переключиться.

Даже наши отношения с Альфи стали более романтичными, заскользили первые искорки. Я стала даже думать, что у нас с Краммером может что-то получиться.

Неделю назад мы встретились в кафе, что утвердить арендуемое авто, и я сама обняла и поцеловала Альфи. Мною двигало воодушевление. Я представляла, как буду ехать по Черногории в машине с открытым верхом, а мои волосы будут разлетаться в разные стороны.

- Как твой папа умудряется находить таких красивых телохранителей? – интересуется Санчи, моя однокурсница и дочь одного из богатейших людей Италии. Мне она нравилась, Санчи не была избалованной, всегда поражала всех своей остроумностью и была честной. Мы никогда не дружили, но и не воевали. Просто симпатизировали на расстоянии друг другу.

Сегодня Санчи была в стильном комбинезоне синего цвета, оттеняющего её большие миндалевидные глаза. Девушка вообще очень часто отдавала предпочтение синему цвету в своём гардеробе.

- Сама задаюсь этим вопросом. – Мы смеёмся. Санчи пришла на вечер не одна, а со своим женихом. Отец подобрал ей в спутники молодого венгра, сына владельца крупной фармацевтической компании. Каждый второй препарат в аптеке по всему миру принадлежит их заводу.

Денеш Кадар был типичным богатеньким снобом. В свои почти тридцать лет он выглядел очень привлекательно благодаря инвестициям в свою внешность. Но меня эта лощеность отталкивала, она была искусственной. Морской загар, виниры на зубах, дорогой костюм и блеск кожи после косметолога заставляли меня кривиться от отвращения. Мужчина не должен быть манекеном. Даже его физические данные не подарок природы, а заслуга тренера, химии и, наверное, пластического хирурга.

К моему счастью, родители, как и я, не переносили вот таких Денешов, поэтому мне не угрожало принудительное замужество. Отец, мне кажется, был бы рад, если я вообще никогда бы не вышла замуж. Альфи был исключением, они знали его с детства.

Я хотела после окончания университета взять часть бизнеса на себя, ту, которая была легальна, и заниматься семейными делами. Политику и прочие заморочки оставляла Ибрагиму, он со своей рассудительностью с лёгкостью справится со всем этим.

- Завидую твоим отношениям с Краммером и красивому телохранителю. – Прерывает тишину Санчи, рассматривая своего жениха вместе со мной. Она хорошо держится, но я всё равно чувствую исходящую грусть. – И советую определиться с Краммером или найти себе другого избранника самой до того, как это сделает сеньор Хегазу.

Санчи продолжает лучезарно улыбаться, натянув маску вежливости. Нас всех с детства учили носить такую на каждом приеме. Я и сама сейчас искусственно улыбалась, чтобы не вызывать лишних вопросов.

- Отец не станет выдавать меня силой замуж. Он противник древних традиций. – Опускаю подробности. Я сама не знаю точно ничего про прошлое отца, но он говорил мне, что моя бабушка и он сам сильно пострадали от рук деспотичного деда, поэтому он был против насильственных браков.

- Они все так говорят. – Санчи берёт у официанта бокал шампанского, делает глоток и жмурится. – А потом у них не остаётся выбора, и они толкают тебя на выгодную для семьи сделку. Ты в Италии, Николетта, тут все живут по древним, римским правилам. Все уже слышали про твой залёт в баре, сеньору Хегазу пришлось приложить не мало усилий, чтобы скандал не просочился в сеть, но кому нужно – те знают. И рано или поздно, ему ничего не останется, как выдать тебя замуж, чтобы заткнуть рты черноротым.

В словах Санчи не было осуждения, она просто предупреждала меня и объясняла, почему отец решил выдать её замуж так рано. Я в свою очередь краем уха слышала сплетню про курортный роман Санчи с сыном садовника, судя по всему, это была не сплетня.

Жаль. Очень жаль.

Я ничего ей не говорю, не хочу доказывать, что со мной такого не случится и что отец во что бы то не стало останется на моей стороне. Мама уже дала понять, что они не будут настаивать на моих отношениях с Альфи просто потому, что он нравится им. Мы говорим ещё пару минут, я прощаюсь с ней и иду искать Рамолу, хочу рассказать подруге о своём интересном открытии.

Сначала мне нужно взять с собой Фиделя, чтобы не разозлить отца. Он строго на строго приказал не ходить никуда без мужчины, охранник должен был сопровождать меня повсюду на безопасном расстоянии.

Альфи ещё не приехал на приём, у него сегодня был последний экзамен в университете. Он должен был сдать его и присоединиться ко мне на вечере. Я ждала его с нетерпением, потому что надоело всем объяснять отсутствие спутника.

Чтобы не смущать меня, Фидель отошёл на несколько метров. Сейчас он повернулся спиной и не видел, как я к нему приближаюсь. Когда я почти нашла его, он резко повернулся.

- Фидель. – Налетаю на телохранителя и млею, потому что вместе Фиделя передо мной оказывается тот самый Брюнет, о котором я запретила себе думать. Он оборачивается и смотрит на меня не менее удивлённо. У меня челюсть отвисает. Как так получилось? – Что ты тут делаешь? Это закрытая вечеринка для своих!

Прошло четыре месяца. Почти вечность. За это время его лицо должно было стереться из моей памяти, но стоило мне увидеть Брюнета, как тут же вся моя уверенность в хорошем исходе рухнула в пропасть.

Между нами считанные сантиметры. От мужчины пахнет зверем, он не пользуется парфюмом, от него исходит естественный животный запах. Я жадно вбираю его ноздрями, пьянея без алкоголя.

На Брюнете безупречный костюм – идеальная чёрная классика. Под пиджаком чёрная футболка. Послабление, придающее стильности его образу. Хотя, что-то подсказывает мне, что если даже одеть Брюнета в лохмотья, он всё равно будет ещё тем красавчиком.

Брюнет отставляет кальян в сторону, замечая меня. В глазах зарождается интерес. Его штормит, слегка пошатывает из стороны в сторону. Мужчина берёт меня за руку. Прокручивает на месте, рассматривая моё платье из миллиона паеток, благодаря которым оно красиво переливается. Я невольно жмурюсь от его галантного жеста. Брюнет восхищен?

Я тоже по глупости решила, что это Фидель. У телохранителя другая фигура. Фидель – крупный мужчина, но ему далеко до Брюнета, у этого в роду точно великан был. Да и слишком дорогой костюм для телохранителя, слишком вальяжная поза. Меня просто тянет к этому паскуднику невидимой нитью судьбы.

За какие грехи меня так наказывают?

- Бельё к платью не прилагалось, Принцесса? – спрашивает он дерзко, стирая улыбку с лица и возвращая в реальность. Такого вопроса я конечно же не ожидала. Нахал. Я действительно была без белья, потому что белоснежное платье не предполагало его. Любое, даже прозрачное кружево бы проступало. Вот, зачем он крутил меня, рассматривал силуэт. Извращенец. У него только одно на уме.

Перед глазами возникают картинки из бара, я на раковине туалета целуюсь с Брюнетом. За все эти месяцы у меня с Альфи даже близко не было ничего подобного.

- Тебе какое дело? – наступаю каблуком ему на ногу, хочется причинить ему такой же дискомфорт, но он даже не морщится. Перемещаю весь вес на эту ногу, вкладывая максимум. Хочу увидеть растерянность и боль навсегда собранном лице Брюнета.

- Интересно, есть что снимать с тебя или нет. – Протягивает задумчиво мужчина. Находясь в возбуждении, я даже не отдаю себе отчёт, что моя рука всё ещё в его ладони. Он сжимает мою тонкую кисть своей здоровой лапой. Со стороны может показаться, что мы танцуем.

Снова в чёрном. Снова не весёлый, пьющий и сторонящийся компаний.

Какая же тяжёлая у него энергетика, давит плитой.

Кто же ты такой, Брюнет? Неужели тоже в Форбсе?

Нас могут увидеть. Одна моя рука в его ладони вызовет скандал. Официально я с Альфи и не могу стоять вот так с посторонним мужчиной, если это не родственник или близкий друг детства. У итальянцев довольно консервативные взгляды.

Но не могу заставить себя выдернуть ладошку. Хочу ещё хотя бы несколько минут чувствовать его тепло.

- Так по кому грустишь? – спрашиваю его с вызовом. Я помню слова его друга о трауре, теперь я понимаю, почему он всегда в чёрном. Глаза Брюнета темнеют, а захват становится сильнее. Он делает мне больно. Очень больно. Захлебываюсь, меняюсь в лице. – Больно!

Правая сторона лица Брюнета дёргается, выдавая клокочущую ярость внутри мускулистого тела.

Парень ослабляет хватку. Против воли.

- Тебя это не касается, Николетта. – Строгий голос режет сознание. Слова пропитаны болью. – Проваливай к сладенькому мальчику. Тебе место рядом с таким как он.

Чувствую, что он накурен. Глаза в дымке, он сам не понимает, что творит. Отталкивает меня так, будто это я схватила его и не отпускала. Чудом не падаю, скольжу каблуками по скользкому полу, представляя, что под ногами бездыханное тело Брюнета.

- А я и не искала встречи с тобой. – Выплёвываю ему в лицо и тут же прикусываю нижнюю губу. Какой же он самовлюблённый кретин. Считает, что мир крутится вокруг него. На самом деле каждую ночь он мне снился, я видела сны, где он целует меня, трет щетиной и ласкает. Рамола была права, парень стал моим больным наваждением, от которого было необходимо срочно избавиться. Хорошо, что путешествие уже завтра. – Приняла тебя за моего охранника. Выглядишь также. Робот в костюме.

До меня не сразу доходят все его слова. Когда мозг полностью обрабатывает информацию, я вспыхиваю, меня начинает лихорадить. Он знал про Альфи, иначе почему он отправил меня к сладенькому мальчику?

Это значит, что он следил за мной?

Охватывает лихорадочное возбуждение.

- Стой, а ты тут случайно не меня искал? – Щурюсь, внимательно смотрю в бесстыжие, но такие красивые, глаза. Так хочется найти в них ответ, узнать, что он тайно сходит с ума по мне с момента нашей первой встречи. – Следишь за моей личной жизнью?

Губы Брюнета растягиваются в саркастичной улыбке, высмеивающей мой глупый вопрос. Он вообще король сарказма и унижения одним своим видом, у мужчины даже улыбка издевательская. Ему не обязательно открывать рот, чтобы обидеть человека.

Конечно, мои фотографии везде. Трудно не узнать, что я встречаюсь с Альфи Краммером, становится не по себе теперь от вопроса.

Огромный зал с сотней людей сжимается до него одного.

- Меня не интересуют маленькие девочки. – Чеканит Брюнет, а мне хочется спросить, сколько же ему лет? Вряд ли, между нами такая уж огромная разница в возрасте. – Рад был повидаться, но твоё общество меня всегда утомляет.

Это не совсем то, что я хотела бы услышать, но всё равно сегодня он разговорчивее, чем обычно. В голове в минуту рождается сотня колкостей, я бы забросала его ядом с радостью, но решаю оставить всё при себе. Любая провокация приведёт к тяжёлым последствиям.

Я скажу ему слово, он мне два, и в итоге полный зал папиных партнёров и друзей увидят, как иностранец натягивает дочь Хегазу на не очень приличное место.

- А я наоборот. Уже четыре месяца не могу найти себе места, так сильно хочу тебя. – Делаю шаг назад, пора найти Фиделя и смыться подальше. На прощание перед последней, по крайней мере я на это надеюсь, встречей решаю поставить точку. Пусть это будет частью моей реабилитации - излечения от брюнетозависимости. – Нам не стоит видеться и разговаривать. Это провоцирует меня на глупости, о которых я очень жалею. Если ты такой взрослый и крутой, возьми всё в свои руки и не попадайся даже мне на глаза.

Поворачиваюсь и пускаюсь в бег, практически сразу находя Фиделя. Оказывается, телохранитель всё это время стоял рядом и наблюдал за нами. Нужно будет предупредить его, что этого богатого дяденьку ко мне лучше не подпускать, если папа узнает, уволит его. Мне нельзя видеть Брюнета, нельзя вылечиться от простуды, если постоянно контактировать с бактериями. В эту минуту я даже горжусь собой, просто взяла и ушла на своих двоих с гордо поднятой головой. Ну, не молодец ли я?

- Синьорина, у Вас всё в порядке

- В полном. – Киваю я, заставляя себя не оглядываться и не смотреть на Брюнета. Я чувствую, как он смотрит на меня, прожигает дыры в спине. Свожу лопатки вместе, чтобы спинка смотрелась выигрышнее. Сердце гулко бьётся в груди. Нет, конечно, я в чувствах ему не призналась, но открыто заявила, что думала все эти месяцы о нём.

Зачем, спросите вы. А я отвечу! Нужно быть честно с собой. Признаться, что он тронул во мне что-то, задел так, что не могу никак отпустить. Я должна признать, что он понравился мне и отпустить, чтобы влюбиться в другого, достойного парня, кто будет считать меня лучшей. Например, Альфи. Чем не кандидат?

Решаю написать Краммеру и узнать, как его дела и когда он приедет. Отправляю смс, забыв зачем вообще искала Фиделя и куда собиралась отправиться.

Грубая рука накрывает талию, я точно знаю кому она принадлежит, только один человек позволяет себе такое. Пальцы замирают, я не перестаю дышать и тупо смотрю на телефон с неотправленным, незаконченным сообщением.

- Пошли. – Выдыхаемый им воздух опаляет чувствительную кожу за ухом. Как реагировать на такое предложение? Брюнета заводят отказы? С этого нужно было с ним начинать?

Такая реакция начинает злить, качаю головой. Мне не нужны проблемы.

- Не ломайся. – Он тянет меня за собой, ловко лавируя между людьми в толпе, уводя вглубь загородного ресторана в сторону гостиничного комплекса. Не чувствую ног, они сами переставляются на автомате.

- Фидель? – Я пытаюсь найти телохранителя, но не вижу его. Он испарился, будто и не было вообще. Как так можно? - Я не хочу. – Уверено отвечаю и пытаюсь сбросить его руку. Я не сопротивлялась в зале, чтобы не привлекать внимание, но, когда мы вышли в тёмный коридор, решила отшить наглеца. Где же Фидель? Кручу головой, пытаюсь найти мужчину.

- Жить будет – Отвечает он коротко, вжимая меня в стену и грубо целуя. Он везде, он под кожей, сводит меня с ума.

Жить будет… Вспоминаю Равиля в луже крови и ужасаюсь, он же не мог причинить вред Фиделю прямо в зале? Нет?

- Не хочу… - Настойчиво повторяю ему. – Что с Фиделем? Что ты сделал?

- Хочешь. – Отвечает он убеждённо, касаясь подбородка, очерчивая его. Брюнету не нужно моё разрешение, он воспринял мои слова как вызов, зелёный свет к действиям. А ведь я не это хотела донести до него. – А я хочу тебя.

Признание опаляет сознание, перед глазами даже начинает двоиться. Он признался, что хочет меня? Как это расценивать?

- У меня есть парень. – Как бы мне не хотелось окунуться в омут, я не могу забыть о последствиях. Трижды наступить на грабли невозможно. Мою репутацию будет уже не спасти. Папа закроет рты, но это не обелит меня. – И я его люблю.

К тому же, моё поведение очернит имя Краммера, а я не хотела вредить другу. Он очень много сделал для меня и не заслуживает наставления рогов.

- Ага. – Хмыкает Брюнет, унижая своей реакцией. Я не ветреная и не изменница. – Ну и люби его себе нежно, на место твоего парня я не претендую.

- А на какое претендуешь? – глухо спрашиваю его, чётко понимая, чего он хочет, но не находя в себе силы оттолкнуть его. Близость мужчины равна пытке, я тянусь к нему против воли. Знаю, что будет больно, но не могу остановиться.

Живой магнит. Хочу ощутить его губы на своих. Хочу слышать гул его сердца.

Он спускает тесёмки платья и присасывает к ложбинке между грудей. Я проклинаю его, притяжение к нему и что любой человек в любую минуту может повернуть в этот коридор и увидеть нас.

Нужно взять себя в руки.

- Нет. – Впиваюсь ногтями в горло, обхватываю пальцами кадык, причиняя по моим расчетам ему неописуемую боль, но Брюнет держится стойко. Может он под чем-то? Не чувствует боли? – Меня ты не получишь. У меня есть парень, скоро он приедет сюда. Оставь меня в покое, найди кого-нибудь другого для утех в коридоре.

- Ты красивая. – Выдаёт он спокойно, высушивая меня своим сухим признанием. Радуюсь, как ребёнок скупому комплименту. Дожила, получила похвалу от сухаря. – С огоньком… Я бы с удовольствием тебя трахнул ещё в том баре, не захотел связываться с девственницей.

Брюнет творит неописуемое, я забываю обо всём, пока он сминает грудь и ласкает сосок.

Жалоб на отсутствие силы воли у меня никогда не было, сейчас же я не могу взять себя в руки. Не нахожу силы сопротивляться.

- А сейчас захотел? – Самая сложная борьба происходит внутри меня. Я выкладываюсь по полной, чтобы противостоять порочному соблазнителю. Любому другому уже давно двинула между глаз, а ему не могу. Нет, не так. Не хочу. Мне нравится эта сладкая эйфория и дрожь во всем теле.

Нравится, как каждое прикосновение плавит меня. Брюнет – дирижёр оркестра доставления наивысшего удовольствия.

- А сейчас ты уже не девочка, хочешь меня. Мы можем хорошо развеяться, сделать приятно друг другу без обязательств. - Не сразу даже возвращаюсь к реальности, когда он снова берёт меня за руку и ведёт дальше по коридору. Перед глазами розовая пелена. – Никто ни о чём не узнает, можешь не переживать.

Какое заманчивое предложение!

Сознание ко мне возвращается в ту минуту, когда Брюнет заталкивает меня в номер и говорит кому-то по телефону:

- Сделай так, чтобы меня не беспокоили…

По спине пробегает холодок. Нужно было раньше думать головой. Злюсь на себя.

Я один на один с ним в номере, и он явно не из тех, от кого можно просто убежать. Брюнет держит меня как коршун добычу, даже если захочу, не смогу вырваться. Руки цепко держат за талию, впиваюсь в кожу.

Никто не узнает.

Я никогда не была сторонником выставления личной жизни на показ. Конечно, от журналистов не утаишь некоторые стороны жизни, они всё равно фотографируют светские мероприятия и выкладывают в сеть. Но все эти фото – картинки, не более, они не отражают действительность. Взять, например, нас с Альфи. На фотографиях мы красивые и счастливые, а в жизни наши отношения пенсионерские, ничего страстного, никакого огня.

Я не любила выставлять свои личные фотографии в социальные сети или давать громкие интервью. На моей странице были только кадры мест, где я побывала, на ней почти нельзя было увидеть меня и мою семью. К тому же, папа не любил фотографироваться. Его фотографии выставлялись в сеть только изданием, находящимся у него под контролем.

Родители во многом меня поддерживали и никогда не осуждали. Уверена, что отец болезненно бы отреагировал на мою сексуальную связь с незнакомым мужчиной, возможно, даже голову бы оторвал мне и пришил обратно, но не стал бы ставить на мне крест и отказываться как от дочери. Да и я никогда не хотела переспать с первым встречным. До этого момента.

Мне было плевать на мнение окружающих. Если бы сейчас со мной был парень, которого бы я хорошо знала и была бы уверена в его имени, я бы не трусила. Почему нет? Почему мужчина можно спать с теми, кто им нравится, а женщинам нет?

Потому что женщина – мать семейства, а мужчина, разве, не отец? Не пример и столп семьи? А?

- Как тебя зовут? – Спрашиваю его, пытаясь выиграть время и хотя бы для себя решить – хочу ли я этого? Что сильнее: разум или желание?

Всё, что я знала о парне рядом со мной, что Брюнет старше меня, сильнее и у него идеальный пресс. Ещё, он был иностранцем, весьма богатым и влиятельным, опасным. Может быть, он был даже преступником.

Брюнет в ответ толкает меня на кровать. Я мягко приземляюсь на неё, не чувствую себя в безопасности рядом с ним. Малюсенькое платье не защищает, наоборот, обнажает меня перед мужчиной.

Совершаю не поправимую ошибку, но не могу с собой ничего поделать. Хочу почувствовать себя женщиной.

Рядом с Альфи или любым другим мужчиной я ничего не чувствовала. Была практически фригидной. Только с ним разгоралось пламя внутри меня.

В старших классах девочки активно «гуляли» с мальчиками, начинали строить личную жизнь, а мне было не интересно ни со сверстниками, ни с парнями постарше. Им хотелось поцелуев и секса, а мне хотелось гулять, танцевать, заниматься литературой. Я очень любила поэзию, иногда писала стихи.

Парни меня раздражали, они казались мне плоскими с примитивными желаниями. Не то, чтобы Брюнет отличался от них, он тоже хотел лишь одно от меня. Отличие было в том, что я хотела его в ответ.

Кажется, он идеально подходит для первого раза. Пусть будет он. Пусть будет фейерверк, настоящий взрыв. Никто не узнает. Только я буду хранить этот момент в своей памяти. Никаких обязательств. Чистая физиология и немного химии. Пересплю и забуду. Пусть в первый раз будет всё так остро и горячо.

- Называй как хочешь. – Отвечает Брюнет, стягивая пиджак и футболку и расстёгивая брюки. Кажется, ему не терпится приступить к делу. В комнате становится жарче с каждой минутой. – Сними платье…

Он единственный, кто говорит со мной так грубо, не заискивает, не пытается понравиться. Этим, он напоминает мне папу. Сильный, грубый и непоколебимый. Только папа любит маму, а этот мужчина использует меня. Тогда и я буду использовать его. Почему нет?

Альфи никогда бы не стал говорить так со мной. Альфи. Чёрт. Я же фактически изменяю ему. Зависаю. Лежу на кровати и не могу пошевелиться.

Кажется, где-то жужжит телефон. Возможно, в этот самый момент меня ищет Альфи.

- Я не могу изменить Альфи. – Говорю больше себе и резко поднимаюсь. – Прости. Мне нужно выйти.

Соскакиваю с кровати, чувствуя себя идиоткой. В коридоре нужно было кричать и звать на помощь, а не тогда когда парень снял штаны и готов расчехляться.

Брюнет стоит рядом со мной в одних трусах, выглядит он обломавшимся. Даже растерянным, вижу его таким в первый раз, но я не испытываю злорадства. Только страх, что не смогу с ним договориться и уйти.

- Честно, прости. – Выставляю руки вперёд, хочу очертить границы, между нами. Не хочу, чтобы он подходил ко мне. Если он приблизится я опять впаду транс. – Ты симпатичный, ничего такой, очень притягательный мужчина. Не буду отрицать, я думала о тебе и даже представляла нас… сам понимаешь. Но сейчас я в отношениях с Альфи. Пусть у него нет такой харизмы, и он не пьёт столько же водки, но я буду последней тварью, если, будучи с ним, пересплю с тобой. Так это не делается.

Мысленно называю Краммера оберегом от Брюнета.

- Ты издеваешься? – Кажется, мои извинения не достигли цели. Парень теперь выглядит раздосадованным, он щурится, мысленно прикидывая, что сделать со мной.

- Нет. – Мотаю головой так, что ветер образуется.

В университете на парах по праву нам рассказывал юрист о сложностях в делах об изнасиловании. Очень трудно доказать судье, что жертва не собиралась спать с обвиняемым. Какое бы прогрессивное общество ни было, всё равно любые тонкие намеки, слова и действия воспринимаются как призыв к действию. Так было, есть и будет.

То, что можно мужчине - вряд ли когда-то будет можно женщине.

Вот и сейчас, стоя на кровати и глядя на Брюнета в трусах, я чётко понимала, что все мои слова и действия были призывом к сексу, которого я хотела, если быть откровенной, но не могла дать по морально-этическим соображениям.

Сейчас при дневном свете я видела, что Брюнет под чем-то, он смотрел странно, говорил и двигался ни как обычно. В ресторанном зале я подумала, что он немного выпивший. Я ошибалась, он, как говорится, в дрова!

- Дороги назад нет, Николетта, я предупреждал. – Он протянул мне руку, предлагая помочь спуститься. Его вежливость скрывала дикую злость, что плескалась в глубине его синих глаз. – Мне плевать на твоего Альфи, ему будешь рассказывать о своей любви и верности.

Сжимаю кулаки, царапая ногтями кожу ладоней. Нужно выбираться отсюда любой ценой.

- Будем считать, что я малолетняя дура. – Делаю несколько шагов назад, сбрасывая босоножки на пол. Передвигаться на каблуках очень неудобно по мягкой поверхности. – Ты же не насильник?

- Ты и есть малолетняя дура. – Ехидно утверждает Брюнет. Без одежды он смотрится ещё угрожающе. Судя по рельефному телу, он живёт в спортзале, чтобы так тщательно проработать мышцы нужны годы тренировок. Он не раскачан, жилист, напоминает гранитную скалу. Замечаю на теле тонкие шрамы – бледные полосы на бронзовой коже.

У папы тоже много шрамов. С детства считала, что они украшают мужчин.

Но на мой вопрос он так и не отвечает.

- Я не хочу заниматься с тобой сексом.

- Зато я хочу. – Он пожимает плечами, делает прыжок, заскакивая на кровать и уволакивая меня вниз, наваливаясь и вжимая в матрас. Из-за резкой смены положения тела у меня начинает кружиться голова, я словно прокатилась на американских горках. Сердце резко ухает вниз. – Я итак слишком долго терпел и вёлся на провокации.

Он быстро задирает моё платье и устраивается удобно между ног, потираясь о нежную, и к моему стыду, влажную плоть. Я буквально измазываю его своим соком. Порочное зрелище заставляет меня позорно стонать.

Я сопротивляюсь, но всё бесполезно, сила на его стороне. Чем больше я извиваюсь, тем активнее растираю горошинку между ног. Смущённо прикрываю руками чувствительное место, он там уже всё видел, но всё равно неловко. Тем более, я там так и не убрала волосы, не любила коротко эпилироваться, было жутко больно, поэтому аккуратно подстригала, но не более.

У меня хорошая фигура, пышная грудь и тонкая талия. Есть за что подержать. Я гордо вскидываю подбородок, смотрю на Брюнета с вызовом, но не вижу в глазах неконтролируемого восхищения. Он просто выуживает член из штанов и проводит рукой по толстому стволу.

Так себе романтика. Но у меня округляются глаза от зрелища. Член у него что надо. Не знаю он просто большой или больше нормы, мне не с чем сравнивать. Огромный с бугристым венами.

Я впервые вижу член так близко. У меня глаза собираются в кучку от волнения.

Брюнет кладёт мою руку себе на член, сжимаю ладонь вокруг ствола. Судорожно сжимаю крепкий член, поражаюсь тому, какой он горячий, как будто живой. Он пылает, вибрирует в моей руке. Сама, как зачарованная, скольжу ладонью по длине, наблюдая за тем, как кожа двигается вместе с моей рукой.

На головке выступает белая капелька, и я чувствую, как краснею. Сглатываю.

Брюнет, пользуясь случаем, пока я играю с его членом как ребёнок с игрушкой, стаскивает с меня платье, оставляя абсолютно голой перед ним. Казалось бы, без одежды мне должно было стать прохладно в комнате, но меня охватывает жар, в местах соприкосновения с его телом и вовсе кожа жжёт как при ожоге.

Он встаёт и тянет меня на себя, не сразу понимаю зачем, но, когда Брюнет ставит меня колени, захожусь от возмущения, он хочет, чтобы я сделала ему минет. Морщусь, вырываюсь и не даюсь.

Он точно не знает ничего о предварительных ласках, не умеет доставлять удовольствие, думает только о своих потребностях.

- Не хочу. – фыркаю, отбиваясь от рук. – Пусть тебе шлюхи на яхте сосут.

Вспоминая толпу моделей на яхте, я захожусь ревностью, даже думать не хочется, сколько женщин он отымел.

Брюнет жёстко ладонью фиксирует мою голову и говорит грозно:

- Ты не слышала никогда выражение, Принцесса, что хорошая жена должна быть шлюхой в постели?

- Слава Богу, мне не грозит стать твоей женой! – Мужчина ловко просовывает пальцы мне в рот, открывая его. Я чувствую себя в этот момент резиновой куклой, жутко стыдно от такого обращения со мной. Из глаз стреляют слёзы, но ему наплевать на мои чувства и желания.

- Либо ты сейчас берёшь в рот, либо выходишь отсюда голая. Прямо так к своему папочке шлёпаешь. Будет весело. Николетта Хегазу в чём мать родила на светском мероприятии. – Он знает кто я, и кто отец знает, но не боится, наоборот, насмехается. Унижение как десяток пощёчин хлестает меня по лицу. Я заслужила. Сама виновата.

Тянусь к платью на кровати, чтобы одеться и уйти.

- Да и иди ты к чёрту! – Одной рукой тащу платье, а другой царапаю ему бедро.

- Ника. - Рычит как дикий зверь, зажимает рукой подбородок и вталкивает член мне в рот, медленно заполняя его. От неожиданности я замираю. То, как он произносит моё имя, завораживает. Ещё сильнее шокирует – здоровенный член во рту. – На пол пути не останавливаются. Я тебе не мальчик из университета, что бегает по пятам. Давай, открывай ротик…

Нажимает на скулы, давит, заставляет подчиниться, унизительно открыть рот и принять член. Я боюсь задохнуться, воздуха в лёгких становится всё меньше.

Не чувствую отвращения, лишь смущаюсь, не знаю, что делать. Солёная головка скользит по онемевшему языку, стремясь в горло.

- Расслабься, Принцесса, и спрячь зубки. - Брюнет берёт всё в свои руки, он сам скользит в моём рту, как ему больше по вкусу. Ловко имеет меня, набирая темп и хлопая яйцами по подбородку. Я еле успеваю делать вдохи, слюну не удаётся сглатывать, она стекает по подбородку прямо на пол.

Он использует меня как игрушку, удовлетворяя свою животную потребность.

Жестко. Отрезвляюще. Но меня, как самую настоящую мазохистку, это не отталкивает, а наоборот. Его напор, владение ситуацией и характер разжигают огонь внутри. Я меньше сопротивляюсь, принимаю его и даже наслаждаюсь. Мне нравится вкус и будоражащий азарт.

Я ненормальная?

Рот заполняет солёное семя, сразу спускающееся в горло. Это становится неожиданностью, я начинаю задыхаться, судорожно ловить воздух. Конечно, мне не пять лет, и я имею представление в общих чертах о минете, но всё равно оказываюсь не готова к потоку семени.

- Тише. Успокойся. – Брюнет поглаживает меня по голове, лицу, поднимает и укладывает на кровать. – Для первого минета весьма неплохо.

Меня обижает всё. И оценка моему минету и что он убеждён, что я делаю его в первый раз. Было так плохо? Скотина!

- С чего ты решил, что он первый? – В этот момент выгляжу как оперившийся воробей. Смешно и не угрожающе. Его веселит моя реакция. Мужчина смотрит на меня с умилением.

- С того, Принцесса, что такие как ты не делают своим парням минеты. У тебя на лбу это написано. Могу поспорить, что твой мальчишка бегает к тебе каждый день с цветами, вылизывает тебя до блеска и осыпает комплиментами. Только тебе такое не по вкусу, иначе почему бы ты так кайфовала от жёсткого траха и липка ко мне как мартовская кошка?

Не успеваю ничего сказать в свою защиту, как мужчина проникает в меня пальцами, имитируя проникновение и выбивая все мысли из головы. Губами он ловит мои губы и проталкивает в рот язык, повторяя движения за пальцами.

Меня удивляет, что Брюнету не противно меня целовать после минета, напротив, он страстно вылизывает меня, орудует языком до дрожи в коленях. Я выгибаюсь ему навстречу, чувствуя приближение оргазма.

Да. Последние четыре месяца иногда я ласкала себя, но ни разу не было так хорошо. Острые спазмы пробегала по всему телу, ломая меня изнутри. В эти минуты тело не принадлежало мне, а в голове было пусто, колотилось только сердце, сошедшее с орбиты и готовое вырваться из груди.

- Ай. – Как ребёнок воскликнула, не ожидала такой яркой вспышки, прижалась к нему, прося тепла и защиты. Брюнет усмехнулся одними губами, в манере свойственной только ему одному, слизал языком слезинку с моей щеки и резко вошёл, с трудом раздирая меня на две половины.

У меня глаза вырвались из орбит от неожиданности, он с лёгкостью порвал тонкую преграду, делая меня женщиной. Девственностью своей я не дорожила, не считала её каким-то плюсом или ценностью, с которой нужно носиться. Да и, если честно, считала, что женщины преувеличивают о болезненности первого раза, но я жестко ошибалась.

Меня словно разорвало на части. Боль полоснула изнутри.

Кажется, он что-то порвал. Я начинаю скулить от зудящей боли.

Его рука сдавливает всё сильнее шею. Давит так, что из глаз слёзы выступают.

- Какого хрена? – цедит, лишая меня возможности дышать. Он точно не ожидал, что я невинна. По глазам вижу, Брюнет думал, что у нас с Альфи полноценная половая жизнь. – Вы что с кучеряшкой Сью только за руки держались? Как Вы спали то блядь вместе всё это время, Принцесса?

Становится выносимо больно и обидно, я не могу ответить. Не так я представляла свой первый раз.

Меня как на кол насадили, я чувствую стенками влагалища каждую вену на его стволе. Такой беспомощной и ранимой я не чувствовала себя никогда.

Брюнет резко поднимается на ноги, смотрит на меня с презрением и осуждением, от чего-то я сворачиваюсь и тяну на себя платье, желая поскорее прикрыться. Его член блестит от красной смазки, напоминая о содеянном.

- Безмозглая дура. – Он отбирает платье и раздвигает мне ноги вновь. Я пугаюсь, что он продолжит, но мужчина лишь фиксирует ноги и наклоняется вниз, желая поближе рассмотреть сокровенное местечко. – Тебе повезло. Твоя драгоценная вагина целая и невредимая, но девственность уже ты не вернёшь. Нужно было сразу сказать, что ты ебанутая маньяка, ищущая на свою девственную пизду приключений.

В порыве злости он переходит на русский. Я чувствую себя козявкой, хочется исчезнуть.

- Одевайся и проваливай. – Брюнет выпрямляется, бросает в меня платье. Хрипит, сжигая меня своим огненным взором. – Сейчас же!

- Мне нужно в душ. – Заставляю себя надеть платье и сползти с кровати. У меня дрожат руки и трудно переставлять ноги. На Брюнета вообще не могу смотреть. А чего я от него ждала? Что он увидит меня голенькой и неожиданно подобреет, превратится в принца? Наверное, ещё ни одного мужчину не переделал секс. Это не книжный роман.

Бегу в душ, закрываю за собой дверь и падаю на пол.

Нужно взять себя в руки, приеду домой и там буду страдать. А сейчас нужно привести себя в порядок и достойно покинуть ресторан. Никто не должен узнать, что тут произошло. Никто и никогда. Я уеду, проведу год за границей, когда вернусь его уже тут не будет и я смогу начать жизнь с чистого листа.

Встаю. В зеркале на меня смотрит раскрасневшаяся девушка с опухшими губами после минета. У меня на лице всё написано. Такое не смыть водой, если она не освещённая.

Чертыхаюсь и поправляю глаза, стираю размазанную тушь и тени. Волосы собираю в пучок. С ног смываю остатки смазки, ужасно хочется принять душ и смыть с себя запах мужчины, он жалит меня при каждом вздохе, но времени нет. Нужно уходить.

Со стороны я напоминаю побитую собаку. Жалкий вид. Придётся сослаться, что мне стало плохо.

Открываю дверь, стараясь придать себе немного гордости. Уйду с высокоподнятой головой.

Земля уходит из-под ног сразу же после того, как я переступаю в комнату. На кровати сидит отец, удерживая в своих сильных руках мою сумочку и босоножки. По его лицу видно, что он ВСЁ знает.

Сглатываю комок, чувствуя, как разревусь. Он молчит, только я чувствую его разочарование и глухое осуждение, лучше бы кричал. Глаза мёртвые, он как будто чужой.

Я сползаю к его ногам. Ненавижу Брюнета, пусть будет проклят тот день, когда я увидела его впервые.

- Прости. Прости. – Что мне ещё ему сказать? Как оправдаться?

- Ты не у меня проси прощения, ты же не мне испортила жизнь. – Он поднимается на ноги медленно, тяжело ступает, не обращая внимание на мою скрючившуюся фигурку. – Пошли.

Снова делаю над собой усилие и запихиваю ноги в босоножки, выхожу из номера в след за отцом. Коридор заполнен его охраной, краснею, осознавая, что каждый из них сейчас думает обо мне.

- Как ты нашёл меня?

- Это всё, что тебя сейчас волнует? – Тон отца режет сознание. Грубость так и сочится из каждого слова. Я качаю головой.

- Нет, просто Фидель пропал в зале, я не могла его найти, хочу понять, что происходило, пока меня не было. – А ещё я хотела понять, как Брюнету удалось разминуться с моим отцом, он же не фокусник.

Отец выводит меня из ресторана через чёрных вход и усаживает в машину, за руль он садится сам. Так даже лучше, хочу поговорить с ним один на один.

- Фидель в больнице, у него перелом правой руки и гипоксия, ему хорошо заехали по голове, но жить будет. – Это второй телохранитель пострадавший от рук Брюнета. – А нашёл я тебя легко, мне позвонил твой любовничек и попросил забрать из номера, пока ты не наделала глупостей. Ещё он порекомендовал отвезти тебя в больницу на осмотр.

Что? Какая забота. Он решил окончательно добить меня.

- Убей его. – Прошу отца на полном серьёзе. – Я прошу тебя, убей его!

+++

Здравствуйте! В ближайшее время в телеграмм канале будут выброшены промо на книгу "Карабинер"

Кому интересно, мониторьте))

- Тебе и вправду пора замуж. – Зависаю, потому что не могу поверить ушам. Отец собирается выдать меня замуж? – Если тебе некуда девать энергию, и ты так жаждешь отношений, то пусть этот будут законные отношения. Всяко лучше, чем ты будешь зажиматься по номерам гостиниц.

Конечно, папа знает, что я переспала не пойми с кем. Он сам отвёз меня в частную больницу, где меня осмотрели и порекомендовали на какое-то время воздержаться от половых актов, чтобы я могла полноценно восстановиться после грубого первого раза.

Теперь мне жить с этим грузом последствий, но это не значит, что я должна выйти замуж, чтобы стереть бесчестие. Кажется, я сама себя уже наказала. Зачем мне добавки?

Папе удалось тихо вывести меня из ресторана, чтобы никто не видел, как низко я пала. В какой-то степени хорошо, что отец встретил меня и без лишнего шума проводил в больницу. Вид у меня был такой, что на лбу всё было написано.

Но слухи не утаить. Кто-то успел увидеть меня в объятиях незнакомца в ресторане и сопоставить это с моим исчезновением с мероприятия. Общество бурлило от пересуда, пытаясь понять: я просто изменила Краммеру или обзавелась более выгодной партией?

И главный вопрос, кто загадочный брюнет? Этот вопрос занимал и меня.

- И как же замужество мне поможет? – Я почти не слышу себя. Самая яркая ночь стала беспроглядной тьмой. Последние дни я ходила по дому подавленной, не выходила за его пределы и даже не разговаривала с Рамолой. У меня не было сил с кем-то обсуждать то, что произошло. Меня поддерживал только брат, он старался больше времени проводить со мной, отвлекал от грустных мыслей.

- Муж позаботится о тебе. – Говорит отец. Пытаюсь найти поддержку у мамы, но она покорно молчит, отворачивается. Вижу, что ей самой такая идея не по душе, но она не перечит отцу, принимает его решение. А я не могу поверить собственным ушам, со мной говорит будто незнакомый человек. – Тебе не стоит пока выходить из дома.

Не понимаю как обо мне может позаботиться незнакомый человек. Мы в девятнадцатом веке?

Альфи вряд ли захочет жениться на мне, но папа может надавить на парня, воздействовать природный дар убеждения. Или он собирается просто найти кого-нибудь постарше и кто не посмотрит на слухи?

- Я не выйду за того, на кого ты покажешь пальцем! – Кричу негодующе, не могу сдержать злость. Мне, итак, хреново от того, что я отдала невинность красивому парню, что выгнал меня взашей, когда увидел кровь. Нет, Брюнет не обещал изначально отношения, но его реакция была слишком грубой. Я чувствовала себя дефектной. А теперь я должна выйти замуж за папиного избранника и окончательно поставить крест на своём будущем. Превратиться в ту, кого я презирала? Стань тенью богатенького папика? – Ты хочешь, чтобы я превратилась в красивый аксессуар?

Меня всю передёргивает. Вспоминаю все эти договорные браки и плакать хочется, там редко увидишь счастливую женщину. Не одни деньги не купят счастье.

- В красивый аксессуар ты превратила себя сама, когда раздвинула ноги. – Чеканит отец, заталкивая все мои слова мне же в глотку. Он не скупится на прямолинейные выражения. – Или ты думала, что никто не узнает, что ты слаба на передок?

Голос становится ниже, мне трудно сдержать слёз. Очень обидно.

- Зейд. – Строго говорит мама, заставляя отца сбавить обороты. Он чертыхается, но прикусывает язык, пытается подбирать более мягкие выражения. От этого мне не легче. Вот, что он теперь думает обо мне. – Николетта, папа хотел сказать, что брак сейчас будет разумным решением проблем и слухов вокруг тебя.

- Не делай этого, пожалуйста, если хочешь я пойду на работу и буду примерно трудиться, не высовываясь! Я могу поехать трудиться на благо церкви. Но замуж не пойду! Я сбегу! – Меня знобит. Колотит. Я не могу понять: хочу бить посуду или плакать? Ползать на коленях или проклинать?

- Ещё как выйдешь, как миленькая! – категорично. Жестоко. Это раздавливает. Ищу поддержки у мамы, но она молчит. – Станешь примерной женой и матерью.

Ох, мне ещё и родить нужно. Кто сказал, что я вообще хочу детей?

- Нет… - Говорю осипшим голосом. – Я не хочу, чтобы ты кого-то заставлял жениться на мне. Я уже взрослая и сама совершила эту ошибку, опозорила тебя и готова понесли любое наказание, но не замужество. Хочешь, я уеду навсегда? Никогда не покажусь тебе на глаза.

Папа остаётся непреклонен. Он серьёзно настроен и не отступит. Я знаю его, он силой притащит меня и женит на ком скажет.

- Ладно. Я выйду замуж. За Альфи. – Подаюсь вперёд, молю отца всем своим видом сменить гнев на милость. Альфи - хороший компромисс. Я постараюсь уговорить друга, буду валяться у него в ногах. Стану самой преданной и верной ему женой, лишь бы не за старика. – Мы будем прекрасной парой. Он идеальный кандидат для меня. Наверное, я буду даже счастлива с ним.

- Раньше нужно было думать, Николетта. – Настала очередь мамы кривится. – Ты фактически наставила рога Альфи, переспала с другим, будучи его девушкой. Какой Альфи? Оставь его. Парень заслуживает счастья. Пусть найдёт девушку, что полюбит его.

А я нет? Я заслуживаю старика?

Я пыталась объясниться с Альфи, рассказать ему свою версию, но друг перестал мне отвечать. Конечно, я его понимала и не осуждала, кому нужна такая испорченная как я?

- И кто станет моим мужем? Сколько ему? Мне рожать в этом году или можно подождать следующего?

- Ты не роди через девять месяцев. – Усмехается папа, размазывая меня по стене. – Или уже через восемь, не силён в подсчетах.

Меня всю передёргивает. Нет, забеременеть я не могла. Не могла же?

ХХХ

Сбегаю вниз, чтобы посмотреть на женишка. Я видела его машину из окна спальни. Стильная BMW M4 чёрного цвета припарковалась рядом с отцовским автомобилем. Редкая модель. Коллекционная. Таких не было в Италии. Значит, отец нашёл кого-то очень богатого.

Надеюсь, что у папы хватило совести не выбрать мне старикашку. Хотя, плевать кто это, я сбегу. Сделаю всё, чтобы жених не захотел на мне жениться. А если не откажется от меня, сбегу при первой же возможности.

Специально по такому случаю я надела самое отвратительное платье в своем гардеробе, уродливое мешкообразное месиво. Я ни разу его не надевала, даже не помню, как оно попало мне в гардероб. Но сейчас оно было как нельзя кстати. Нацепила самый ужасный наряд, чтобы оттолкнуть от себя жениха. Вульгарно накрасилась как последняя проститутка.

Пусть радуется. Он же женится на денежном мешке, дочери Хегазу. Тот, кто согласился на договорной брак, не ждёт от меня интеллекта и не жаждет ответных чувств. Так вот, пусть получает избалованную суку богатенького папочки.

- А хто у нас тут пришол, па? Кто станет папочкой моему ребёночку? – Кричу некультурно, стараясь выглядеть отталкивающе, хочу, чтобы папин избранник сбежал. Чтобы даже папины деньги не помогли захотеть на мне жениться.

Первым замечаю отца, у него от ярости глаза начинают гореть адским пламенем при виде меня. В ответ лишь невинно хлопаю ресничками. Мол, главное не красота, а душа.

А вот папин спутник, наоборот, весело усмехается, заставляя мои ноги врасти в ступени на лестнице. При виде нахального лица не могу и шагу ступить, меня как парализовало.

Брюнет собственной персоной. На парне строгий костюм, он смотрит на меня равнодушно. Поджимает слегка губы, чтобы сдержать улыбку, при виде моего феерического образа. Оценил. Не такой реакции я ждала.

Папа заставил его жениться на мне?

Это даже хуже, если бы папа нашёл для меня местного жениха. Кто угодно, но только не он.

- Ты знаешь вообще кто это? – Тыкаю пальцем в нахала. Хотелось бы пальцем в глаз, но пока показываю только на расстоянии.

- Твой будущий муж. – Спокойно отвечает отец, буравя меня глазами.

- Нет, это ОН! – Начинаю топать ногами. Если отец продолжит настаивать, начну биться головой об стену. – ОН… он!

За простым местоимением скрывается столько ненависти и существительных, которые нельзя произносить вслух в приличном обществе.

- Да, Николетта, это я. Видимо, твой первый и единственный… - Ему доставляет удовольствие издеваться надо мной. Прямо светится изнутри как китайский светильник. Пробить бы ему лампочку, чтобы стереть это радостное свечение.

- Чтоб твой язык… - Отступаю и комично падаю на попу, платье предательски летит вслед за мной, обнажая ноги и пятую точку с трусами. Какой позор.

Шиплю как змея. Меня прокляли. Честное слово.

Первый и единственный. Какой самовлюблённый.

- Ника! – Папа оказывается рядом со мной за считанные секунды, поднимает на ноги и опускает платье. Попа начинает гореть после падения, напоминая жжением о случае на яхте, когда Брюнет отшлёпал меня.

Мужчина, имени которого я до сих пор не знаю, зато отдала ему девственность, смотрит на меня с жалостью, что затягивается вокруг моего горла петлёй. Я помню, как он смотрел на меня в номере, как осматривал меня после секса.

Лучше бы насмехался. Урод. Симпатичный урод. Красивый изнутри и гадкий внутри.

- Что он тут делает? – Спрашиваю отца зло. Меня трясёт от ненависти. Я просила его убить, а не сделать хозяином моей жизни. Кажется, наказание слишком жестокое даже для меня. – Пусть… как ты можешь звать его к нам в дом после всего того, что случилось?

Брюнет усмехается, делает это так нагло при отце, что у меня начинает ныть сердце. Он всем своим видом показывает, что я сама виновата во всём, что случилось – вешалась на него. Отчасти, конечно, это было правдой, и именно из-за этого, я ненавидела его всё яростнее.

Придушу собственными руками.

- Он тут, чтобы обсудить вашу свадьбу. – Холодно отвечает отец. Он игнорирует мои выпады. Что с ним вообще происходит? – Как порядочный человек, он готов взять ответственность над тем, что случилось.

У меня начинает появляться подозрение, что у Брюнета на отца какой-то компромат! Ну, нельзя иначе объяснить такое! Папа в себе вообще? Порядочный человек? В нём нет порядочности и грамма.

- Мне его ответственность даром не нужна…

- Простите, Зейд, я и вправду виноват. В пьяном угаре не осознавал, что ваша дочь ещё глупый ребёнок. – Брюнет качает головой, искренне сожалея о том, что случилось. Какой благородный человек. Мужчина года. Премию ему! – Мне нужно было быть благоразумнее и держать себя в руках. Не в моих принципах связываться и обижать детей.

Если он такой ответственный, то почему сказал сначала убираться мне прочь, а потом исчез и позвал отца? А теперь вообще надумал жениться?

- Нужно было, но сейчас это обсуждать я не собираюсь. – Чеканит отец, ему самому не нравится ситуация. – Давайте, пройдём в мой кабинет.

Первое, что я понимаю, что эти двое знакомы, они говорят на равных и Брюнет не боится моего отца. Второе, что отец не считает его таким уж расхитителем женских невинностей. Выколоть глаза и сделать из них ожерелье он не собирается.

- А со мной никто не хочет поговорить? Спросить моего согласия? – Чувствую себя товаром в магазине.

- Оно не требуется, Принцесса. – Бросает со скучающим видом Брюнет при отце, вываливая меня в дерьме всё больше. Джентльменов тут считающихся с чувствами женщин нет. – Будем считать, что ты его уже дала, и мы даже скрепили союз.

Жмурюсь, едва не стекая по стене. Он говорит это прямо при отце?

Чувствую, что папе тоже не приятно такое уточнение, но он сдерживается.

- Я лучше умру. Папа, останови это, прошу! – Стать женой того, кто растоптал мою первую любовь и нечто светлое? НИ ЗА ЧТО!

- Нужно было остановить это ещё после бара, когда я нашёл твои трусы на заднем дворе. – Тихо мне на ухо говорит отец, напоминая, что я умудрилась два раза споткнуться перед тем как окончательно упасть лицом в грязь.

- Предатель. – роняю ему в лицо. Такой подлости от собственного отца я не ожидала. Он обещал всегда быть на моей стороне. – Собственными руками калечишь жизнь дочери!

- Дайте мне пару минут. Думаю, я найду аргументы для Николетты. – Вмешивается в семейный разговор Брюнет. – Где мы можем поговорить?

- В моём кабинете.

- Никуда я с ним не пойду. Находилась, знаю, чем это всё заканчивается.

- Радует, Принцесса, что ты умеешь извлекать уроки. - У меня клацают зубы от злости, перекусить бы его глотку, чтобы заткнулся на веки вечные.

Мы остаёмся в папином кабинете одни. Когда за папой закрывается дверь, я начинаю себя чувствовать обнажённой даже в этом пуританском платье. Хочется спрятаться от пронзительных глаз. Брюнет словно не замечает вызывающего макияжа, не видит балахона на мне, смотрит в самое нутро. В этом он весь.

- Как у тебя хватило наглости прийти сюда? – Сажусь в папино кресло, занимая место хозяина, пусть не думает, что ему удалось прогнуть всю мою семью под себя. Брюнет же подходит к бару и изучает его содержимое. Нагло, будто ему разрешили чувствовать себя как дома. Он точно алкоголик.

- Можешь не переживать, плевать я хотел на штамп в паспорте. Мы будем жить раздельно. – Брюнет пьёт виски прямо с горла бутылки, за раз осушает половину. У него явные проблемы с алкоголем. – Тебе нужно стереть пятно на репутации, мне нужна жена для статуса. Это выгодная сделка для нас обоих, Принцесса.

Скрещиваю руки. Он последний человек с кем я лягу в постель. Я имени его не знаю до сих пор!!! И пусть выкусит, даже ради приличия теперь не буду спрашивать. Мне пофиг как его зовут!

- Вот как. Мне омерзительна даже мысль о свадьбе с тобой. Я лучше выйду замуж за старика, чем снова лягу с тобой в постель. Не знаю, под чем я была, когда переспала с тобой. Это ошибка будет преследовать меня всю мою жизнь.

- Это моя вина, я перебрал в тот день, ты сказала, что хочешь меня и... – Лицо парня потемнело, он стал практически серым. Было видно, что он не меньше моего жалеет о проведенной ночи и это уничтожало меня, заставляло его ненавидеть сильнее. Всем своим видом и каждым словом Брюнет подчёркивал, что секс со мной отвратителен. – Похоть взяла вверх. Обычно я не трахаю девочек, но ты так открыто сказала, что хочешь меня, что я был уверен, что ты уже не невинна. Решил, что мы можем хорошо потрахаться и разойтись. Как взрослые люди. Кто знал, что ты целка?

Его извинениями хотелось подтереться и выбросить.

- Поэтому ты трахнул и выставил меня за дверь? Как шлюху?

- Почему ты не сказала, что девственница?

- Это не так важно…

- Это важно. Девушки имеют привычку эмоционально привязываться к тем, кому отдали невинность, а у меня нет желания играть в отношения.

- Так не женись на мне! Не играй в отношения!

- К сожалению, меня учили отвечать за свои поступки. Наш брак формальность. Мне нужна жена лишь для галочки и журналов, а ты отлично смотришься на картинках.

Почему так больно и обидно слышать это?

Красивая картинка.

- Да? Какие гарантии, что ты не будешь издеваться надо мной за закрытыми дверьми? Может, ты извращенец, будешь насиловать и унижать меня каждый вечер?

- У тебя очень богатая фантазия.

- Я реалист.

- Ты меня не интересуешь как женщина. – Он сжимает пальцами бутылку с виски, а у меня сжимается сердце. Отличное начало брака. – Конечно, ты очень красивая, но у меня уже есть другая. Ничего личного, Принцесса, но сердцу не прикажешь. Я люблю другую.

Спина покрывается липким потом, такого ответа я не ждала. Кусаю нижнюю губу от негодования.

Удивляет, что такой толстокожий мужлан способен на такое светлое чувство как любовь. Обижает, что не меня. Любит другую. Другую…

Мир меняет краски. Я схожу с ума от этой шокирующей новости.

За него отец хочет меня отдать? Такое наказание он придумал? Жить с тем для я картинка?

- Но обещаю, как моя жена ты не будешь ни в чём нуждаться, у тебя будет всё, Принцесса. Как ты любишь. Ничто не будет порочить твою репутацию, и я не буду приставать к тебе. Учись, работай, развлекайся, только одно ограничение – ты должна быть на публике образцовой женой. В остальном можешь продолжать эпатировать. Меня это не пугает, даже забавляет. Между нами будут исключительно юридические отношения.

Земля уходит из-под ног, и я начинаю балансировать над пропастью.

Сколько бы я не храбрилась, услышать вот так, что твой первый мужчина любит другую – невероятно больно. Все остальные его слова утонули, я даже не расслышала их.

- А как твоя любимая отреагирует на то, что ты женишься?

- Не твоя забота.

Он ещё и непорядочный изменщик. Мужчина – сплошное разочарование.

- А что, если я ищу большую и светлую любовь? – От части это было правдой, я с детства была убеждена, что выйду замуж только за того, кого полюблю всей душой. Находясь замужем рядом с ним, я никогда не смогу найти себе парня.

- Найдёшь, поговорим. – Отвечает спокойно брюнет.

Мне нужно было слушать Рамолу и бежать далеко-далеко с Альфи пока была такая возможность. Краммер смог бы сделать меня счастливой. В отличие от этого демона он был порядочный человеком.

- Если любишь другую, почему не женишься на ней? А меня оставь в покое. – Дёргаюсь, не осознавая до конца, что по щекам текут слёзы. Я думала хуже того, что было в ресторане быть не может, но нет.

- Тебя это не касается. – Отвечает Брюнет грубее нужного.

Он сломал мне жизнь, решил трахнуть, изменить своей любимой. Тогда я сломаю его жизнь в ответ. Нужно найти его слабое место и уничтожить. Разорить, например. Или рассказать его возлюбленной правду.

Внутри меня вспыхивает план.

- Я Вас ненавижу! Будьте Вы прокляты. – Выхватываю фарфоровые тарелки из шкафа и бросаю их на пол, с удовольствием наблюдаю как они разлетаются на мелкие осколки. Это любимый сервиз мамы. – Это потому, что я не Ваша родная дочь?

Вижу, как искажается лицо отца, он свирепеет на глазах, теряет самообладание.

Родители удочерили меня, когда мне было лет пять. Я ни разу в жизни не почувствовала себя приемной дочерью, порой казалось даже, что они любили меня сильнее, чем Ибрагима – родного сына. Но сейчас во мне кричало отчаяние, я так не хотела замуж, что готова была вытащить любые козыри из рукава.

- Если хочешь, перебей всю посуду в доме. – Спокойно чеканит Зейд Хегазу – министр Италии, друг Папы Римского, серый кардинал. Все знали, что с ним шутки плохи, он может по щелчку пальцев стереть тебя с Земли, никто не вспомнит о твоем существовании. – Решение о твоём браке окончательно.

- Силой заставишь?

Я устраивала истерики каждый день, пыталась сбежать из дома. Не хотела выходить замуж за ужасного, совершенно мне незнакомого мужчину, того, кто так приглянулся отцу.

День свадьбы становился всё ближе и ближе, а мне становилось всё хуже и хуже. Казалось, что я подписываю себе смертный приговор.

- Ника, свадьба позволит тебе обрести официальный статус и закрыть многим рты. Это не приговор, если тебе будет невыносимо, ты просто разведешься с ним через какое-то время. И всё. – В разговор вступает мама. Она стойко перенесла расправу с её любимым сервизом. – Ты окажешься в очень приличной семье, отец хорошо знает их, никто из них не будет тебя обижать.

- Правда? – слова мамы вызывают у меня смех. – Я заметила. Хорошая семья и образцово-показательный сын.

Мама прикусывает нижнюю губу, заметно нервничая. Она достала из шкафа последнюю тарелку и запустила ей в стену, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Порой она пугала меня.

- А ты себя показала достойно? Так, как мы тебя воспитывали? – Строгий голос прошёлся по моим нервам. – По твоему поведению тоже можно сделать вывод о порядочности нашей семьи.

Мамин голос звенит и отбивается от стен, разрезая пространство.

Ёжусь, уменьшаюсь в размерах, чувствуя себя тараканом.

- Поэтому закрой рот и хотя бы раз послушай своих родителей. Поговорим, когда в тебе уляжется сопротивление и в голове начнётся просветление.

ХХХ

Утром в день свадьбы к нам пришла невысокая и светловолосая девушка в строгом платье нежно-розового цвета. Я никого не хотела видеть в этот день, даже Рамоле запретила приходить и помогать мне собираться. Для такого знаменательного события я готовила особый сюрприз. Хотела каждой чёрточкой подчеркнуть своё отношение к свадьбе.

- Привет. – У девушки был мелодичный голос и приветливое личико.

- А вы кто? – Интересуюсь грубо без энтузиазма. – Я говорила, что мне не нужен визажист.

Девушка широко улыбается, поправляет аккуратный локон. Конечно, она не похожа на визажиста, слишком дорогое платье и сумочка. Щурюсь. Напрягаюсь всем телом.

А что, если эта девчонка и есть та, которую так любит Брюнет?

Сердце сжимается, останавливая кровоток в теле. Бледнею.

Осматриваю блондинку по-новому. Маленькая и изящная, очень красивая.

- Меня зовут Ева. Ева – Мягко представляется она, это мне ничего не говорит. Она смущенно добавляет: Я сестра Демида.

Сначала не сразу разбираю о ком речь. Потом до меня доходит.

Как будто груз с плеч. Никогда бы не сказала, что они родственники, у этой милой девушки нет ничего общего с чудовищем. Видимо всё приличие и порядочность перешли к ней по наследству.

- Простите, не ждала Вас. – Одергиваю себя. Родственников не выбирают.

- Ничего, я слышала, что Вы отказались от визажиста и помощника на свадьбу. Решила заехать и помочь Вам со сборами. Может, перейдём на ты? – Она мягко напирает, но похожа на танк. Не оставляет тебе просто выбора. – Николетта?

Вздыхаю. Показываю жестом, что она может идти за мной.

- Остался час, а ты совсем не собрана. – Замечает девушка, когда мы заходим в мою комнату. – Могу помочь с причёской.

Грубить невестке не хочется, да и девушка не сделала мне ничего плохого, но её комментарий выводит меня из себя. Закипаю, напоминая чайник. Ева тут же примирительно разводит руками.

- Я знаю, что ваш с братом брак договорной, и догадываюсь, что ты не сгораешь от нетерпения… но думаю, что несмотря на это тебе стоит принарядиться. – Вижу, как тщательно она подбирает слова, чтобы не обидеть меня. Интересно, как хорошо она знает своего брата? – На свадьбе будет множество влиятельных людей. Разве ты хочешь предстать перед ними в растрепанном виде?

Вскидываю брови. О чём она вообще. Какая разница, как я буду выглядеть?

- Ух ты. – Выдыхает Ева, она становится растерянная. – Ника, ваша семья очень известна в Италии и все местные журналисты и блогеры будут рваться осветить мероприятие. – Я знала это и без неё, и собиралась появиться в соответствующем образе на свадьбе. – К чему я это? Не стоит из-за твоего отношения к свадьбе и брату выглядеть проигрышно. Ты очень красивая девушка, ничто не должно омрачать твою жизнь. – Она поджимает губы и упирает руки в боки. – Почему-то я была уверена, что ты не захочешь быть красивой, поэтому и решила отговорить тебя это делать.

- Лучше бы ты отговорила своего брата жениться на мне. – Сажусь за стул и смотрю на себя в зеркало. Сердце в очередной раз неприятно ёкает. Я извелась за эти дни, смотрела на себя сотню раз в зеркало и не понимала превратности судьбы.

Я была красива. Многие сходили с ума, но любовь так и не нашла ко мне, обходила стороной. Теперь я выхожу замуж за человека, кто любит другую и собирается меня сделать красивой картинкой.

- Нет силы способной отговорить брата от чего-то, что он уже решил для себя.

- Думаешь, такая сила есть уговорить меня радоваться свадьбе?

- Думаю, ты умная и понимаешь, что нельзя позволить ему сделать тебя несчастной. Зачем людям видеть то, что не нужно? Ты красивая, сильная и все привыкли тобой восхищаться. Завистники сейчас ждут твоего падения, хотят увидеть, что брак условность, а ты покажи им, что у тебя всё хорошо. Как там уже на самом деле, ты разберёшься сама.

- Говоришь так словно ты на моей стороне, а не на его.

- Скоро ты станешь частью моей семьи. А значит, я буду и на твоей стороне. В нашей семье так принято. Один за всех. И все за одного.

- Это ненадолго. Не думаю, что наш брак продлится долго.

- Посмотрим.

ХХХ

Ева замирает при виде меня в свадебном платье, шумно сглатывает, но ничего не говорит. Девушка быстро берёт себя в руки. В этот момент я понимаю, что мы с ней подружимся. Ева не похожа на своего брата, она мила и прямолинейна. Возможно, мы станем близки.

Усмехаюсь. Уверена, я произведу фурор. Моё платье очень дорого обошлось мне, и я собираюсь им шокировать публику. Как сказал Брюнет, я могу эпатировать?

Так пусть получет первую дозу эпатажа.

Мы спускаемся с Евой и садимся в машину к Фиделю. Его успели залатать за это время. Родители с Ибрагимом уже уехали в церковь, чтобы поприветствовать первых близких гостей.

Ева - олицетворение тихой роскоши, на девушке приталенное платье из лёгкого шелка, делающего из неё синоним нежности. На ней нет вычурных украшений, но сразу видно, что они стоят невероятно дорого, все они уникальны, сделаны на заказ лучшими ювелирными домами мира. Уж я то разбираюсь во всём этом.

Брюнет очень богат. Может, папа решил нарастить капитал? Его подкупили деньги парня?

Не могу до сих пор найти объяснение такой перемены в поведении отца.

- Волнуешься? – Ева решает нарушить тишину, она поддерживает меня как может. Вопросов о платье не задаёт.

- Немного. Если бы было в моих силах сократить гостей до минимума, я бы это сделала.

- Дэм распорядился, чтобы на церемонии была только семья, в церковь не пустят никого постороннего, а вот на праздновании уже будут гости. Нужно будет показать, что Вы счастливы и что ваш брак логичное продолжение отношений. – Кривлюсь, никто не купится на этот обман. Итак, всем понятно, почему мы женимся.

Дэм… Значит, его зовут дома - Дэм?

Ему совершенно не идёт это имя.

Отворачиваюсь к окну, меньше всего мне хочется говорить сейчас о брюнетике.

Возле церкви столпились журналисты, они плотным кольцом прилипли к машине, не позволяя нам выйти, охране пришлось вступиться. Десятой мужчин образовали коридор и оттеснили журналистов, закрывая обзор камерам огромными чёрными зонтами.

К машине подошёл Фидель с загипсованной рукой и открыл мне дверь, вид у него был весьма виноватый. Глаза так и просили прощения за то, что он не уберёг меня.

Он подал мне здоровую руку и помог выбраться. Я сразу уже услышала шепоток и некую тишину. Журналисты не могли меня рассмотреть полностью, но сквозь щёлочки пытались урвать хоть кусочек. Платье эпатировало, как я и планировала.

Я поправила вуаль и направилась к церкви, произвожу впечатление на всех присутствующих. Небольшое количество гостей замирает. Кажется, кто-то даже перестаёт дышать.

На мне угольно чёрное платье, подчёркивающее траур. Волосы собраны в тугой пучок – раковину. Ева помогла вплести мне в волосы жемчуг, оттеняющий волосы. Она не сказала ни слова, даже взглядом не упрекнула выбор платья. Просто приняла его. Тёмная, траурная вуаль скрывает часть лица.

Мама открывает рот, судорожно глотает воздух и закрывает его, пытаясь справить с шоком. Мы с ней выбирали совсем другое платье на свадьбу, она не знала, что я тайно от всех заказала траурное на личные деньги. На лице отца я замечаю саркастичную улыбку, уверена, что он нечто подобное ждал от меня.

Без боя я никогда и никому не сдамся.

Дэмчик, ты хотел красивую картинку вместо жены? Она будет. Ты у меня ещё три года не сойдёшь с обложек журнала.

Перевожу взгляд на мужчину и женщину, которые стоят справа от моего будущего мужа. Родители Брюнета, сомнений не может быть. Демид был копией своего величественного отца, мужчина стоял, широко расставив ноги с военной выправкой, и с интересом рассматривал меня, немного прищурившись. Его виски немного тронула седина, но это не портило мужчину. Напротив. Делала как-то даже благороднее.

Рядом с ним стояла невысокая и очень красивая женщина. Увидев меня в чёрном платье, она прикрыла рот рукой, чтобы скрыть широкую улыбку. Её реакция меня удивила. Немного даже разочаровала. Слишком легко она отнеслась к моей выходке.

Наверное, я ждала другую реакцию. Хотелось вызвать негодование и сорвать свадьбу, а не позабавить гостей.

- Ты в своём репертуаре, Николетта. – Бросает мне сразу же Брюнет, осматривая с головы до ног. Он не стесняется родителей и не торопится нас представить. Воспитание у него никудышнее.

- Еле нашла подходящее случаю платье. – Отвечаю с улыбкой, расправляя пышную юбку. Выгляжу я как счастливая вдова. Благоразумно молчу о том, что я обязательно приберегу это платье к дню его похорон. В нём и станцую на его могиле.

- Не сомневаюсь. - Интересно, это нормально, что я не знаю имени собственного жениха? Только фамилию, если у него одна фамилия с сестрой. И «Дэм», как часть имени. А Брюнет только сейчас вспоминает, что меня нужно познакомить со своей семьей. – Знакомьтесь, моя невеста – Николетта Хегазу. Николетта, а это мои родители, Алена и Максимилиан Гроссерия.

Было бы хорошо, если бы он сам представился.

- Приятно познакомиться, Николетта. – Говорит сразу же сеньора Гроссерия. Ева пошла в неё, такая очаровательная и нежная. Но если Ева просто очаровательна, то за очарованием её матери скрывалась холодная сталь. – Платье великолепное, ты очень точно попала в любимый цвет Демида.

Последнее видимо было направлено как колкость в сторону Брюнета. Демид. Вот значит, как тебя зовут. Приятно познакомиться.

- Да, я если бы выходил замуж за тебя, тоже надел бы чёрное. – Усмехается его отец, хлопая сына по плечу. – Тот ещё подарочек…

Нервно улыбаюсь. Его семья не осуждала и не давила. Они вообще знают, что заставило нас пожениться? Если Ева знает, значит, и они должны.

- Пора начинать церемонию. – Объявляет святой отец. Я оглядываюсь назад, чтобы найти родителей и брата. Чувство такое, что я уже стала членом новой семьи, оттесненная от старой.

По крайней меры мои будущие родственники не кричали, что я падшая потаскуха, женившая на себе их сына. Уже плюс.

Ибрагим салютует мне, пытаясь приободрить. Мама бледнее обычного, кажется, она нервничает сильнее меня. А на отца я также злюсь. Он буравит во мне дыру, плотно поджав губы. В своём репертуаре.

- Принцесса, на руках к алтарю не понесу, топай ножками сама. – Брюнет толкает меня к алтарю, а я шиплю гневно, поворачиваясь к его бесстыжей морде.

- Любимую свою носить на руках будешь. А я и без тебя как-то справлюсь. – Хочется душу из него вывернуть. При упоминании благоверной глаза моего жениха темнеют, он хватает меня за руку так, что я еле давлю рвущийся изнутри крик. Хорошо, что на мне высокие перчатки и никто не увидит синяков.

- Брачущиеся помилуетесь после церемонии. – шутит Святой отец, воспринимая нашу дуэль за обжимания двух влюблённых. Демид силой подводит меня к священнику и ставит перед собой, сначала ослабляя галстук, а потом и вовсе снимая его и выбрасывая как ненужный аксессуар.

Мда, кто из нас будет отвечать за эпатаж, ещё открытый вопрос.

- Заключение брака – это ответственный, личный выбор для каждого. Когда в жизни появляется человек, в душе которого тонешь, как в бушующем океане, при виде которого сердце обжигает пламенем, воздух наполняется электрическими разрядами, а земля уходит из-под ног, - вот тогда ты понимаешь, что тебя поглотила стихия любви! Возникает желание говорить о самом важном, слушать и слышать друг друга, взращивать доверие и уважение друг к другу. Готовы ли вы дать свое согласие в любви и верности?

У меня язык прилип к нёбу, это шутка такая? Демид видимо тоже не оценил речь, скривился.

- Да. – Грозный голос моего жениха заполняет церковь, заставляя меня поёжиться. Я невеста чудовища.

- Да? – глухо шепчу, отрезаю путь обратно. Если у меня всё получится, я уничтожу его и исчезну из его жизни. Начну всё с нуля.

Святой отец ещё что-то говорит, но я почти не слушаю его, рассматриваю пряжки на своих атласных туфлях, выглядывающих из-под платья. Хочется выть. Меня успокаивает только мой план.

- Принцесса? – Шепоток у самого уха, заставляет поднять взгляд. Брюнет нависает надо мной, зажимая лапой кольцо. Видимо, пора уже обменяться кольцами. – Дай руку.

У меня мышцы свело судорогой, не могу пошевелиться.

Он силой выдирает руку и надевает сразу два кольца. Одно помолвочное, которое приличный человек должен был подарить до свадьбы, а второе обручальное. Красивые. Если бы свадьбы была настоящей, то они бы понравились бы мне, я и сама бы выбрала себе такие.

Смотрю на руку пустым взглядом.

Демид сам себе надевает кольцо, заставляя священника заткнуться угрожающим взглядом.

- Если формальности выполнены, то объявляю нас мужем и женой. – Решает за Святого отца мой уже законный муж. Концерт начинает утомлять. Одариваю Демида очаровательной улыбкой, приподнимаю юбку платья и спускаюсь по ступенькам вниз от алтаря, хватит с меня. Никаких поцелуев. Обойдётся.

Встречаюсь взглядом с отцом, пытаюсь передать без слов всю ненависть, что испытываю в данную минуту. Он предал меня, отдал на попечение к извращенцу.

Пусть горит всё огнём.

- Поздравляю. – Рамола первая подбегает ко мне, подруга не подозревает, что брак договорной. Мы не виделись с ней всё это время, и я не могла рассказать подруге о собственной участи. – С платьем перебор, но выглядишь потрясающе. Поверить не могу… Окрутила всё-таки. Ника, от тебя, конечно, все мужчины сходят…

Рамола осекается, потому что над нами нависает тень. Демид становится позади меня, силой обнимая. Если здесь все самые близкие, то зачем в церкви играть счастливую пару?

- Сейчас мы выйдем из церкви, где собралась толпа журналистов. Будет необходимо сделать несколько фотографий для итальянских журналов, постарайся улыбаться. Это необходимо тебе в первую очередь.

Чтобы никто чужой не понял, что он говорит, Демид перешёл на родный язык. Он тонко намекал, что фарс со свадьбой нужен мне, потому что моё имя вывалено в грязи сплетнями.

Рамола переводила взгляд с меня на Брюнета, пытаясь понять, что он говорит. Подруга была итальянкой до корней волос, она не знала русский язык, конечно же. Она даже не знала, что я его знаю, потому что я никогда не говорила на родном языке, не любила его.

У меня вообще были неприятные воспоминания с Россией, туда я возвращаться не хотела. Предпочитала считать, что я итальянка. Ну или сирийка по отцу, но никак не русская. Поэтому в детстве имя я себе изменила, не хотела никакой связи с прошлым, где меня бесконечно били и унижали.

- Говори со мной, пожалуйста, на английском или итальянском. – Пытаюсь выдернуть руку из захвата, но Демид держит крепко. Не отпускает. Я скоро буду леопардового раскраса от его ласковых прикосновений. – И сейчас я говорю с подругой.

Рамолу удивляют мои слова, зрачки расширяются, а сама она начинает открывать и закрывать рот, пытаясь понять происходящее. Демида же моя речь выбешивает, он усиливает давление, причиняя мне физическую боль.

Мужчина не любит, когда с ним спорят, не привык встречать сопротивление. Это было понятно с самой первой встречи.

- Как скажешь, Принцесса. – Переходит он на итальянский, заставляя меня жалеть о своей просьбе моментально, оставляя синяки на коже. – Договоришь с подругой позже, сейчас двигай жопой в направлении выхода, пока я силой оттащил.

- Я… - Покрываюсь пятнами праведного гнева.

- Последняя буква в алфавите. – Цедит он, заставляя меня переставлять ноги в нужном ему направлении. – Не зли меня, Принцесса, думаешь, я кайфую от цирка с рюшами?

- Не нужно было настаивать на свадьбе.

- Ага, нужно было дать интервью об ужасной технике минета Николетты Хегазу.

- Что?

Брюнет так резко останавливается у дверей, что я впечатываюсь в его грудь, морщась от боли. Для такого отвратительного человека у него слишком шикарное тело.

- А то, что твой милейший парень Альфи Краммер дал одному журналу интервью, рассказывая о твоей измене ему во всей красе. Новость разлетелась по всем газетам и блогерам. Мне пришлось приложить не мало усилий, чтобы закрыть всем рот.

У меня холодеют пальцы. Брюнет был ещё тот подонок, но на лжи я его ещё не ловила. Но и поверить, что Альфи был способен на такую низость, было трудно. В нашей паре я была злодеем.

- Лжёшь. – Говорю недоверчиво, чувствуя жжение в груди. Альфи. Краммер. Ну как же так.

- Поверь, обманутый влюблённый пиздюк способен и не на такое, если обмануть его чувства. – Брюнет скривился. – Поэтому, если не хочешь слыть на всю Италию слабой на передок обманщицей милого парнишки Альфи, то натяни улыбку, прояви всё своё очарование и актёрские способности. Нужно сыграть роль влюблённой невесты.

- Зачем тебе это? Ты не похож на спасителя чести и достоинства!

- Повторюсь, я привык платить за свои ошибки. Сам виноват, что засунул хер в малолетнюю дуру. Пошли уже!

У выхода на нас набрасывается толпа журналистов, вспышки слепят глаза.

Впервые я теряюсь, чувствуя себя глупо в чёрном платье, не знаю, как себя вести и что говорить. Теперь мне уже не кажется моя выходка такой удачной.

Обычно лёгкости и уверенности мне придавало моё внутренне чувство собственного превосходства и убежденность, что выгляжу я сногсшибательно. Рядом с Брюнетом я терялась, мужчина обходился со мной как с дурочкой, это снижало мою самооценку. Да и теперь, зная, что во всех изданиях говорили о моей измене, было неловко.

Значит, он очищал мою честь. Какой благородный.

- Как давно Вы вместе?

- Николетта, Вы встречались с другом вашего детства Альфи Краммером, как он отнесся к Вашей свадьбе?

- Ваш брак по любви или вынужденная мера?

- Где Вы будете жить после свадьбы?

- Вам не стыдно? Вы разбили сердце другу детства.

- Сеньор, Вы стали родственником одного из самых влиятельных людей в Италии. Вас заставили жениться на Николетте Хегазу или это ваш выбор?

Вопросы сыпались со всех сторон. Судя по всему, журналисты не знали моего новоиспеченного мужа. Они продолжали придерживаться теории, что папа силой заставил Демида жениться на мне.

Правду не знала даже я.

- Я похож на того, кого можно к чему-то принудить? – Демид говорил спокойно с лёгкой хрипотцой, я бы сказала даже, что он говорил тихо, но журналисты тут же стали прислушиваться к нему и стали меньше галдеть. Он выразительно усмехнулся, закрывая одним вопросом тему о вынужденном браке.

Я непроизвольно сжала его руку в ответ, пытаясь почувствовать поддержку. Мы стояли вдвоём в толпе журналистов в метре от машины, готовые в любую минуту в неё сесть и уехать на празднование.

Сейчас я чувствовала себя маленькой девочкой в тени взрослого мужчины. Демид обнял меня, чтобы мы могли красиво получиться на фотографиях. На моей памяти он впервые так нежно обнимал меня, аккуратно прижимал к себе, поддерживая одним своим присутствием.

- Тогда почему о вашем романе ничего не было известно? Почему свадьба так неожиданна для всех?

- Любовь вообще неожиданна. – Демид равнодушно пожимает плечами. Заливает он профессионально. – У Вас всё?

Кажется, присутствующие теряются. Есть в Брюнете что-то устрашающее, люди просто боятся задавать ему вопросы. Вижу, что хотят, но не решаются.

- Николетта, как Сеньор Краммер отнесся к вашей свадьбе? Вы приглашали его на мероприятия?

Облизываю губы, беру себя в руки и вымученно улыбаюсь. Впервые не могу сказать и слова. Просто физически не могу ничего выдавить. Мне трудно.

- Конечно, Краммер – ДРУГ детства моей жены, один из лучших и близких. Он был приглашён в первую очередь. – Вступился за меня Брюнет, мрачнея и скалясь. Журналистка даже отступает назад, по её лицу пробегает волнение. – Его не оправдавшиеся надежды - его проблемы. Юноше пора повзрослеть.

Вот и всё. Одно слово и теперь для всех Альфи будет пустозвоном. Журналисты сделают из него шута. Жестоко.

Чтобы никто не успел больше и слова вставить, Брюнет заталкивает меня в машину и садится рядом. Как только дверь за нами закрывается, водитель срывается с места и увозит нас подальше от журналистов.

- Зачем ты сделал это? – Спрашиваю Демида тихо, пытаясь прийти в себя. В голове было всё ещё сумбурно. Парень закурил прямо в салоне, медленно выдыхая белым дым. Я терпеть не могла запах никотина, поэтому тут же поморщилась и открыла демонстративно окно.

Только вот ему было плевать на меня.

На людях он был примерным мужем, а здесь ледяными монстром, укравшим у меня жизнь.

- Не уважаю таких мужчин как он. Чтобы не происходило, нельзя быть мелочным.

- Кто бы говорил. – С губ срывается нервный смешок. – Обещал, что никто не узнает, а сам позвонил моему отцу! Хотелось пожёстче обойтись со мной?

Брюнет изогнул демонстративно бровь.

- Я позвонил твоему отцу, потому что тебе нужна была помощь и, как раз для того, чтобы никто не узнал о том, что случилось. Ты могла натворить глупостей и усугубить ситуацию. К сожалению, ситуация вышла из-под контроля задолго до того, как я тебя трахнул, благодаря твоему Альфи Краммеру. Он увидел нас и сфотографировал.

Брюнет выбросил окурок в окно и полез открывать бутылку водки. Занимательно. В Италии предпочитали вино, водка была редкостью, но рядом с Брюнетом она лилась рекой. Сначала он отхлебнул сам прямо с бутылки, а потом протянул её мне. Я покачала головой. С меня хватило алкоголя в прошлом.

- Выпей. Самое интересное только впереди.

ХХХ

Мы приезжаем к ресторану первыми. Брюнет выходит из машины, не удосуживаясь открыть дверь и мне. Приходится выбираться из салона самостоятельно. Обычно мужчины рядом со мной более обходительные.

У входа нас поджидает ещё одна журналистка, видимо самая ушлая, если прознала, где мы будем праздновать. Смуглая девушка с выразительными глазами и чувственным ртом. Она бросается в глаза моментально. Не местная, выделяется.

- Очень красивое платье. Очень подходит по такому случаю. – Высокая девушка в белом костюме подходит к нам с Демидом, касается его плеча очень интимно, проводя рукой, будто смахивая невидимую пыль. Демид отмахивается от неё как от назойливой мухи, пренебрегает вниманием девушки.

Раньше я думала, что он только на меня смотрит с пробирающим холодком, оказывается он может смотреть ещё хуже.

Меня ранит то, как девушка провела рукой по мужчине. Жест кричал, что они давно знакомы, а я ошиблась, принимая её за журналистку. Сглатываю вязкую слюну, испытывая ревность.

- Что ты вообще тут делаешь? – Рычит мой теперь уже муж, хотя вслух назвать его так язык не повернётся. Понимаю, что Демиду девушка не нравится. Его пассия? Любовница? Любимая? – Кто пригласил тебя?

- Услышала, что ты женишься и решила посмотреть на твою новую невесту. Красивая. Но не такая красивая как Изи. – Меня пробивает озноб. Изи… его любимую зовут Изи… Я не такая красивая как Изи! Вспыхиваю, чувствуя, как руки сами собой сжимаются в кулаки. - Николетта, чёрное платье – попадание прямо в цель. Вы так поддерживаете Демида или поддеваете?

Мне приходится приложить не мало усилий, чтобы не упасть в грязь лицом. Я не понимала про что она говорит.

Брюнет напрягается. Мгновенно хватает девушку за горло и сжимает так сильно, что она начинает хрипеть, синеет и становится жалкой.

- Пошла вон, сука! – Он отталкивает её грубо, так как не должен мужчина женщину, она падает прямо на асфальт с высоты своего роста и хватается за горло. У меня холодеют руки, а сердце, кажется, стучит в горле.

Не успевает она приземлиться, как к ней подходит двое мужчин и поднимают силком и уводят. Охрана. Только чья?

- О чём она? – спрашиваю пытливо Демида, хватая его за руку и царапая ногтями ладонь. Сейчас судьба настырной барышни меня мало интересует.

- Тебя это не касается. – Парень выдёргивает руку и оставляет меня одну, но я догоняю его и цепляюсь с такой силой, что когтями сдираю кожу с его ладони.

И снова меня не касается. Всё меня не касается, я ничего не знаю о нём, а вот он, наоборот.

- Ошибаешься, нравится тебе или нет, но теперь я твоя жена и меня это касается. Я не собираюсь дёргаться при каждой новой подробности твоей личной жизни!

- Принцесса. – Демид скручивает мою руку так, чтобы со стороны казалось, что мы мило беседуем. В ресторане много гостей и никому не стоит из них знать о наших проблемах. – У нас брак по расчёту, если ты забыла.

Приходится поставить на паузу наш разговор, потому что из ресторана выходит Санчи в алом платье. Глаза девушки округляются при виде нас у самого входа в ресторан, она плотоядно рассматривает моего мужа. И ведь есть на что посмотреть. Чёртов красавчик. Был бы поуродливее, я бы ненавидела его с лёгким сердцем.

Позади однокурсницы показался жених Денеш Кадар. Его лицо тоже вытягивается при виде Брюнета.

- Санчи. – Приветствую первой девушку, натягивая маску влюблённой невесты.

- Интересный выбор платья. – Подмечает в ответ итальянка, хлопая глазами, неотрывно следя за Брюнетом. – Представишь нас своему жениху? Это ведь твой… избранник?

Мне показалось, что Санчи очень хотела услышать нет. Забавно. Что гости на свадьбе не знали моего жениха.

- Моя одногруппница Санчи Суарэ и её жених Денеш Кадар. – представляю парочку Брюнету, которому явно наплевать кто эти двое. – А это… - запинаюсь, потому что не знаю, как правильно его представить. Он поворачивает ко мне, слегка наклоняет голову и неожиданно задорно ухмыляется. – Мой… - Жду, когда он придёт мне на помощь, но Брюнет всё молчит. – Дэм…

Решаю представить его проверенным прозвищем, Брюнет сдавливает пальцы на руке сильнее. Ему не нравится, когда я к нему так обращаюсь.

- Демид Гроссерия. – Представляет он сам, давая понять, что обращаться к нему «Дэм» не позволительно.

- Мы встречались с Вами. – Впервые на моей памяти подаёт голос Кадар. Мужчина становится очень заинтересованным. – На конференции в Будапеште. Вы покупали у нас оборудование в больницу.

- Конференцию помню. Вас нет. – Уничижительно отбривает Кадара Демид, показывая всем своим видом, что не видит смысла в дальнейшем поддержании беседы. Я, конечно, была рада, что он так быстро отшил эту парочку, но пугали его манеры. Он напоминал снежного человека, что не терпит коммуникаций ни с кем.

- Извините. – Бросаю через плечо, почему-то начиная улыбаться. Демид плевать хотел на мнение и комфорт окружающих, мужчина существовал в своём мире и пускать туда никого не хотел.

Он быстро провёл меня по коридору заводя в ресторан, где на нас обрушилась громкая музыка и восторженные крики гостей. Нас бы растерзали с поздравлениями, если бы мой воспитанный муж не отвернулся ко всем спиной, давая понять, что не готов принимать поздравления.

- Добро пожаловать в преисподнюю. – Усмехнулся благоверный, подзывая официанта. – Водки.

Сколько можно бухать? Он хочет напиться до состояния животного? Он и трезвый не очень приятный человек.

- Дэм, представь нас лучше. – К Брюнету подходит его друг. Блондин в костюме смотрится шикарно, нужно было влюбляться в него. Парень забирает из рук Демида стакан с водкой и делает глоток. – Хватит пить. Люди смотрят.

Демид шумно вбирает воздух, раздувая ноздри. Прячет руки в карманы брюк, недовольно рассматривая друга. На Блондина он смотрит мягко, я начинаю уже улавливать его настроение и отношение к другим людям.

- Знакомься, Николетта, мой брат, Ханзи Гроссерия. – Слова Демида меня удивили. Я невольно стала всматриваться в черты лиц мужчин, пытаясь найти сходство. Бесспорно было что-то общее в их внешности, но одновременно с этим, парни были полной противоположностью. – Светлая сторона нашего братского дуэта.

С последним было трудно поспорить.

- Приятно познакомиться официально, Николетта. – Приветствует меня Ханзи, слегка наклоняясь. Не хочу даже думать, что брат Демида думает обо мне. – И добро пожаловать в семью.

- Спасибо. – Принимаю его руку, пожимаю, испытывая волнение. – Удивительно, все Гроссерия, с кем я успела познакомиться сегодня, воспитаны и очаровательны. В кого же Демид такой?

- Язва. – Усмехается Брюнет, отбирая стакан у Ханзи и допивая его содержимое.

- От паразита слышу.

- Милуетесь? – Неожиданно к нам бесшумно подходит отец Демида вместе с моим отцом. Они похожи, оба статные и величавые. Сначала мне стало неловко, что мужчина услышал наш разговор, но моя речь не смутила старшего Гроссерия. – Красивая у тебя дочь, Зейд, со стержнем. Для нас честь породниться с твоей семьёй.

Вот действительно, Демид не был похож ни на кого в своей семье. Отвратительный человек.

- Спасибо, Бес. Замыслы Аллаха неисповедимы. Кто бы мог подумать вообще, что мы с тобой породнимся? – Значит, наши отцы старые знакомые? Какая прелесть, это многое объясняет. Решили за нас всё.

Обхожу теперь уже мою большую семью и беру Рамолу за руку, хочу поговорить с подругой наедине, пока все будут радоваться прекрасному событию.

- О, Ника, что происходит вообще? – Подруга выглядит растерянной. – Я ничего не понимаю. У меня столько вопросов. Как давно Вы вместе? Почему ты ничего не рассказывала? А как же Альфи?

- Рамола… - Из меня вырывается стон, я снимаю вуаль и откладываю в сторону. Пытаюсь найти глазами укромное место, чтобы не попасться никому из гостей на глаза. Нам предстоит ещё принимать поздравления. Без Демида меня точно сожрут. – Всё так сложно…

- Любимая, ну куда же ты? – Стоило мне отойти с подругой на шаг, как Брюнет вспомнил о моём существовании. Демид отцепил меня от Рамолы и сплёл пальцы рук. Меня током пробило от такого жеста. – Нам нужно к гостям.

- Я…

- Потом… Все сплетни потом… - И снова он меня уводит от Рамолы, не давая и слова сказать. Когда мы оказываемся у нашего стола, Брюнет склоняется к самому моему уху и говорит тихо, чтобы его могла услышать только я. – Я бы не стал на твоем месте говорить кому-то о нашей договоренности, если ты не хочешь, чтобы правда просочилась.

- Я доверяю Рамоле как себе. Мы дружим с самого детства. – Меня возмущает его покровительственный тон. Брюнет считает, что знает лучше всех всё. – Она умеет хранить тайны.

- Ты в ней уверена так же, как в твоем бывшем? – Он выгибает назидательно бровь.

Через пять минут нас начинают поздравлять гости, подходя по очереди и выражая своё уважение семьям. В основном все гости со стороны нашей семьи, со стороны Демида только его ближайшие родственники. Его семья.

Если я до этого считала свою семью странной, то теперь мы казались среднестатистическими макаронниками на фоне Гроссерия. Немногословные, держащиеся особняком, но всегда образцово вежливые. Они точно что-то скрывали.

- Вы похожи на Каленов. – Выдаю Еве, когда мы остаёмся с ней наедине. Девушка в ответ смеется, прижимая ладонь к губам. – Вы точно не древние вампиры?

- Мы хуже. Поверь мне на слово. Да и Демид не очаровашка Эдвард.

- Это точно. – Замечаю Рамолу за столом, подруга внимательно рассматривает меня. Мне становится неловко, так получилось, что нам так и не удалось поговорить на свадьбе. Дважды Демид не дал нам остаться наедине, а остаток празднования я провела рядом с Евой. Выглядело это так, что я начинаю новую жизнь с новыми друзьями.

- Ева, хотя бы ты, расскажи мне правду! – Беру под руку очаровательную сестру моего мерзкого мужа. Хочу понять о чём говорила девушка на улице. И ещё больше узнать про Изи, ту, что красивее меня. Ту, которую так любит мужчина, что стал моей первой больной любовью и ненавистным мужем.

Девушка отворачивается к окну, обхватывает руками плечи, что дрожат мелкой рябью. Она сильно изменилась, когда я спросила её про смуглую девушку у ресторана. Еву буквально всю передёрнуло.

- Не могу, прости. Спрашивай об этом Демида. – Отвечает она тихо, не глядя на меня. – Это его дело, ему об этом и рассказывать.

Загадки начинали меня утомлять.

Я не стала больше мучить Еву, зная, что она не скажет ни слова. Девушка любила брата и была крепким орешком.

Поскорее бы домой, хочется снять с себя тесное платье и принять ванную. Поправляю корсет на груди, я жутко устала.

- О чём говорите? – Гости танцевали, а нам по итальянской традиции пора было покинуть праздник. Брюнет вместе с Ханзи нарушил наше с Евой уединение. – Ты готова?

Ева была больше похожа на Ханзи, они оба были светлые и улыбчивые в отличие от своего брата.

- К чему? – Фыркаю, не желая говорить с ним. Демид с таким тоскливым лицом принимал поздравления, что мне провалиться от злости хотелось сквозь землю.

- К брачной ночи. – спица в корсете впивается в грудь, давя прямо на сердце.

- Это без меня, можешь провести вечер в компании водки и шлюх. – Голос становится тише сам собой.

- Я бы с удовольствием. Но традиции заставляют провести этот вечер с тобой.

- Боюсь тебе нет места в нашем доме. – Даже представлять не хочу Брюнета в доме родителей.

- Не хочу расстраивать тебя, жёнушка, но для нашей брачной ночи я забронировал люкс в St.Regis. – У меня глаза на лоб полезли. Какой люкс? Наш брак договорной и между нами ничего не может быть. – Ты же не думала, что мы сыграем свадьбу и ты будешь жить с родителями как раньше? Ты же не настолько пустоголовая?

Нет, я знала, что нам придётся жить в одном доме, но я представляла нас в огромном особняке, где мы никогда не будем пересекаться. Он будет разделён на части. Демид будет бухать и умрёт от цирроза печени, а я получу состояние, которое буду проматывать до конца своих дней.

А после свадьбы я надеялась, что мы разъедемся в разные стороны, потому что у нас пока нет совместного дома.

- Брачная ночь не входит в условия договорного брака. – Мой голос осип. Я вспомнила, что произошло в номере и мне стало дурно. Оставаться с ним вдвоём было опасно.

- Почему же? Брачная ночь не отделима от брака. – Брюнет откровенно издевался надо мной. Ему нравилось наблюдать за тем, как моё лицо сначала бледнеет, потом краснеет.

- Ты издеваешься?

- Нет. Там пять или шесть комнат, думаю, мы найдём, где разместиться.

Дыхание сбилось. Шесть комнат слишком мало. Лучше в разных домах. На разных улицах. А ещё лучше, если он уедет куда-нибудь, оставив меня грустить без него в Италии.

- Машина подана, Принцесса, давай уже отсюда свалим. Невозможно терпеть это уныние. – Кажется, он окончательно потерял терпение. Потому что уже в привычной манере силой ухватился за мою руку и потащил к выходу. Я хотела попрощаться с родными, но не увидела никого. – Не переживай, завтра отвезу тебя к маме и папе, чтобы ты могла рассказать им как тебе паршиво.

Всё-то он подмечает.

- Скотина. – Выдаю на выдохе.

- Спасибо за комплимент.

ХХХ

Огромный люкс кажется слишком тесным, а Демид слишком большим, Брюнет занимает всё пространство. Мне душно и не хватает воздуха, корсет на платье давит на рёбра всё сильнее. Мужчина вальяжно проходит внутрь гостиной, скидывает пиджак на софу и расстёгивает рубашку до середины.

Хотела бы я себя чувствовать также непринуждённо.

Я же так и остаюсь стоять у входа в номер, не могу поверить, что теперь мы муж и жена.

- Не бойся. Солдат ребёнка не обидит. – Усмехается он, замечая мою растерянность.

- Ты не солдат.

- С чего ты так решила?

Действительно, что я вообще знаю о нём? Имя узнала только сегодня. И слышала, что он закупал медицинское оборудование. На этом всё.

- Николетта, хватит грызться, теперь мы в одной лодке. Пора находить точки соприкосновения. – За долгое время Демид впервые становится серьёзным. Не пытается меня ранить или поддеть словом. – Твоя репутация спасена, никто не посмеет сказать ничего плохого, а если кто решится, я заткну ему глотку моментально.

Как благородно с его стороны. Очень заботливо. Хочется отметить, что если бы не он, то и пятен не было на репутации.

- То есть теперь официально надо мной можешь издеваться только ты?

- Не преувеличивай, ты прекрасно можешь за себя постоять.

- Приму как комплимент.

Снимаю туфли, только сейчас понимая, как устали ноги. Сажусь на диван и выдыхаю. Ужасно хочется снять платье, нужно поскорее выбрать комнату и закрыться там.

Брюнет остаётся стоять, он смотрит на меня покровительственно сверху вниз, изучая и о чём-то размышляя. Сегодня многие смотрели на него с приоткрытым ртом, женщины, пуская слюни, мужчины с опаской. Демид был хищником, судя по его семье, он вырос в достатке, получил хорошее образование и власть. Он не был ни в чём стеснён и чувствовал себя расковано по жизни.

Наверное, любимая женщина за ним как за каменной стеной. Изи. Что за имя такое?

В глаза не видела, но уже бесит.

Замечаю, как Демид рассматривает мои босые ноги, тут же поджимаю пальцы и прячу их за платьем. Никогда не стеснялась своей внешности, но мне становится не по себе от того как Демид рассматривает меня.

- Откуда шрам? – Спрашивает пытливо мужчина, а я поражаюсь тому, как он умудрился рассмотреть такую мелочь.

- Не твоё дело. – Отвечаю точно так же, как он мне. – Если ты забыл, брак у нас договорной.

- Точно. – Демид пожимает плечами. – Выбирай любую комнату. Размещайся и ложись спать.

- Я сама решу, что мне и как делать. – Вспыхиваю от его деспотичных приказов. Мы не успели сыграть лживую свадьбу, как Брюнетик стал управлять моей жизнью и раздавать указания. Пусть своей Изи приказывает.

- Да ради Бога… - Протягивает он, продолжая расстегивать рубашку. Со стаканом водки Демид оставляет меня и уходит в одну из комнат, я замечаю, как он скидывает рубашку на кровать и отправляется в ванну.

Меня охватывает разочарование. Исходящий от мужчины холод задевает меня физически. Я постоянно жду от него какой-то реакции, хочу эмоции, но Демид не выражает ничего. Он напоминает мне ледяную скульптуру из водки.

Поднимаюсь и иду в комнату, противоположную той, что выбрал для себя Демид. Закрываю дверь и пытаюсь снять платье, очень трудно расстегнуть самостоятельно корсет. Я пыхчу над ним минут пятнадцать, но ничего не получается. Платье не удаётся прокрутить и дотянуться до застёжек трудно.

- Чёрт! ЧЁРТ! Чёрт!

Проклинаю всё на свете, выхожу из комнаты и иду к Демиду. Стучу в дверь его спальни и распахиваю её, не знаю, могу ли так врываться к нему, но не могу оставаться в этом платье ни минуты.

Застаю Демида в одном полотенце после душа. Он ещё мокрый. Смотрит на меня вопросительно, не ожидал, что я к нему так ворвусь.

- Напоминаю, Принцесса, у нас договорной брак. Брачной ночи не будет. – Снова этот издевательский тон, распаляющий кровь всё сильнее. У меня, итак, в груди бурлит от всей этой ситуации.

- Не могу расстегнуть… - Цежу сквозь зубы. – Помоги мне.

- А где волшебное слово?

- В Караганде.

- Ох. В тебе больше русского, чем ты думаешь.

- Просто расстегни это чёртово платье.

- Сначала скажи волшебное слово.

- Тебе обязательно постоянно вести себя как скотина?

- А тебе трудно по-человечески попросить?

Он скрещивает на груди руки, и я невольно засматриваюсь на его мокрое тело, покрытое густой порослью чёрных волос. Идеальная пропорция волосатости. Не слишком много, и не мало. Как у настоящего мужчины.

Резко отворачиваюсь от него, стараясь не думать больше о Брюнете как о сексуальном мужчине. Дыхание сбивается от пошлых картин в мыслях.

- Пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста, расстегни его поскорее!

Надеюсь, что Демид не заметит в тусклом освещении как покраснело моё лицо. Брюнет неторопливо подошёл ко мне и с лёгкостью расстегнул оставшиеся застежки на корсете.

Я так сосредоточилась на том, как бы сдержаться и не показать Демиду своего смущения, что упустила тот факт, что если расстегнуть корсет, платье больше не будет держаться на мне.

Стоило Демиду освободить мои лёгкие, как тяжёлое платье упало к моим ногам, оставляя меня в одних чулках и прозрачных трусиках. Вид сзади был что надо. Мне даже послышалось, что Демид нервно сглотнул.

- Да блин! – Я рванула вперёд, не зная за что хвататься и прикрывать в первую очередь. Ноги тут же запутались в объёмном платье, пришлось руками хвататься за дверь и пол, чтобы не упасть и не прочесать носом.

Сама того не понимая, я встала в самую недвусмысленную позу перед своим якобы мужем.

Да БЛИН!

Из груди вырвался протяжный стон, меня парализовало от стыда. Предстать в неглиже перед Демидом в мои планы совсем не входило. Брюнет мог подумать, что я специально пытаюсь его соблазнить.

Я почувствовала, как тёплые ладони прикоснулись с оттопыренным навстречу приключениям ягодицам. Меня тут же прострелило коротким разрядом тока, я выгнулась и выровнялась, накрыла ладонями груди и попыталась не думать, что Демид держит настойчиво меня за попу.

От него исходил стойкий запах алкоголя, как и всегда.

- Спокойной ночи. – Глупо выдаю, глядя прямо перед собой, пытаясь как-то положить конец глупой ситуации. Брюнет не торопился убирать руки, а я не хотела поворачиваться к нему. Боялась пошевелиться лишний раз.

- Платье забирать не будешь? – Он говорил у самого уха. А я боялась обернуться и посмотреть ему в глаза. У меня всё тело вибрировало от дикого возбуждения и страха.

Слишком близко. Слишком большой. Слишком… Всё это было слишком.

Моя ненависть улетучилась моментально. Я впервые поняла выражение «все бабы дуры». Стоило Брюнету сделать малюсенький шажочек в мою сторону, как я забыла обо всём плохом.

- Завтра заберу. – Писк мало был похож на мой собственный голос. Я сорвалась с места, чтобы поскорее сбежать в свою комнату и плевать, что он будет при этом думать обо мне. Видимо у Бога зуб на меня, потому что, чем больше я пыталась убежать от Брюнета, тем сильнее вязла на месте.

Ноги запутались в платье, и я всё-таки полетела вниз. Демид во время притянул меня за попу к себе, впечатывая в возбужденный член, прикрытый махровым полотенцем, и не позволяя упасть. Твёрдый кол уверенно раздвинул булочки чуть сильнее, протискиваясь между ними.

- Принцесса, неугомонная душа, я тебя уже видел голой. Можешь так не трястись. – Хорошо, что Демид думал, что меня так штырет от смущения. Лучше так, чем правда. Не могу же я ему сказать, что сейчас получу инфаркт лишь от одного факта близости. – Стой ровно.

Брюнет обвивает меня за талию, приподнимает и отпихивает платье в сторону, чтобы оно больше не мешалось под ногами. Он словно не замечает моего веса. Рука Демида случайно дотрагивается до груди, заставляя соски затвердеть. Волоски щекочут кожу и мне разреветься хочется от досады.

Он действует на меня магическим образом.

Повторяю про себя как мантру: «Этого человека я должна ненавидеть. Нам нельзя соприкасаться. Я не должна обманываться на его счёт и забывать, что он не любит меня и не воспринимает как свою женщину.»

Рука скользит по животу. Не могу понять, он специально это делает или мне мерещится?

Для влюблённого в другую женщину у Демида слишком крепко стоит на меня член, и он слишком долго шарит руками по голому телу.

- Я могу идти? – спрашиваю у него, откидывая голову назад и решаясь заглянуть в глаза человеку, с которым меня обручили. Сглатываю вязкую слюну, потому что мгновенно растворяюсь в глубоких, синих глазах. Мантра выветривается из головы.

Строгое лицо всего в нескольких сантиметрах от меня. Если немного потянуться, я смогу достать до его щеки или губ.

Демид держит меня крепко, одна его рука накрывает мою попу, а другая живот. Мы тесно прижаты. И если я дышу часто и рвано, то Брюнет медленно и глубоко. Его как будто никак не смущает наша поза, только член пульсирует и буравит ягодицу. Если бы не он, я бы и не подумала, что как-то эмоционально воздействую на глыбу льда позади.

- Не провоцируй меня. – Нарушает, наконец-то, Демид тишину, убирая руки и делая шаг назад. Выглядит он так, будто ему пришлось приложить усилия, чтобы заставить себя отлипнуть от моего тела. Или мне хочется так думать, и я просто выдаю желаемое за действительное. – Иди спать.

Я прикрывала руками грудь, вываливающуюся наружу из-за своего немаленького размера. Прозрачные трусики не прикрывали мою писечку, она открывалась во всей красе Демиду. Перед свадьбой я заставила себя пойти в салон и убрать волосы, сейчас я жутко жалела об этом. Потому что это не укрылось от Брюнета. Подумает ещё, что ради него.

- Нам трудно будет ужиться под одной крышей, если тебя так легко спровоцировать. – Поворачиваюсь к нему всем корпусом, вздёргиваю подбородок. Пусть не делает вид, что я домогаюсь его, а он весь такой белый и пушистый. Просто столб целомудрия, которого окучивает хитрая и прожженная итальянка. Не я сейчас облапала себя с головы до ног.

Глаза Демида темнеют, когда он замечает мои попытки удержать тяжёлую грудь. Он шарит по всему телу, оценивая вид. И, кажется, ему чертовски нравится моя поза и то, что он видит.

- Согласен. – Он рывком притягивает меня к себе, проводит рукой по голой спине, покрытой мурашками, расслабляя мышцы и вызывая спазмы между ног. Я касаюсь его голого торса и машинально вдыхаю запах чистого мужского тела.

Обалдеть. Неужели может быть так вкусно.

- Придётся пересматривать договор. – Демид подхватывает меня под попу и заставляет обвить его торс ногами. Мне приходится выпустить грудь и ухватиться за мужские плечи, чтобы не упасть. Вот она сила. Вот почему говорят, что мужчины сильнее женщин. – Думаю, провести всё же консумацию стоит…

Сердце ухает вниз, потому что в считанные секунды я оказываюсь на кровати под ним, не в силах отлипнуть от совершенных мышц, не отдавая отчет своим действиям, я глажу его руки и спину, пытаюсь на ощупь запомнить каждый рельеф.

Да. У Краммера не было и шансов. Альфи на фоне деспотичного хищного царя зверей был маленьким котиком, которого можно пожалеть и погладить, но не более.

Облизываю губы. Я могу остановить всё, сказать, что не хочу его и не соглашаюсь ни на какие консумации, но мне жутко хотелось ощутить, что такое секс с Брюнетом, в прошлый раз получилось как-то не очень. Мы прервались даже не начав.

- Только один раз… - шепчу я больше себе, чем ему. В ответ слышу лишь смешок, от которого в груди всё сжимается. Значит, он сам считает, что одним разом мы не ограничимся. Сердце тут же начинает радостно трепетать, глупо надеясь, что… а вдруг у нас всё получится? Что если наш договорной брак станет началом чего-то настоящего?

Ведь его тянет ко мне, почему тогда он не может сдержаться? Или это просто самец хочет самку, чувства тут не причём?

Я открываю рот, чтобы съязвить что-то на тему того, что он не хотел вроде бы меня как женщину и у него есть другая, но потом закрываю его, решая не портить момент. Демид был сейчас со мной, официально он был моим мужем, а значит сейчас я не хотела пускать в спальню другую женщину.

Брюнет стащил с меня трусики, оставляя в одних чулках и поясе с ремешками. Он нежно погладил внутреннюю часть бедра, помогая мне расслабиться. Я доверяла ему без этого, почему-то чувствовала, что физически больно он не сделает.

- Я буду осторожен. – Хрипло заверил он, наклоняясь к лону и обхватывая губами клитор. – Помню, что это твой первый раз.

У меня в глазах заискрило от сумасшедшего фейерверка в голове. Кажется, гормоны от удовольствия сошли с ума, я хотела расплакаться от дикого кайфа и эйфоричного состояния. Демид ловко вырисовывал замысловатые фигуры, играя с чувствительной плотью и доводя меня до оргазма.

Мне понадобилась всего пара минут, чтобы дойти до точки кипения, тело напоминало горячий пластилин, я выгибалась как Демиду хотелось, послушно разводила ноги в стороны, дрожала как осиновый листочек и тихонечко поскуливала от наслаждения.

- Оказывается, Принцесса, ты умеешь быть послушной. Нужно знать только на какие точки нажимать. – Рассмеялся мой мучитель, просовывая в меня два пальца и имитируя движение. Я застонала громче, чувствуя, что начинаю кончать. Стенки плотно обхватили его шероховатые пальцы, не желая отпускать. Брюнет приподнялся, не вынимая пальцы из меня, продолжая совершать фрикции. Он навис надо мной, посмотрел на раскрасневшееся лицо и затем поцеловал, запуская язык в рот и слизывая эмоции.

Я забилась в его руках кончая, отвечая на поцелуй и прижимая к себе крепче. Этого момента я вожделела с первого взгляда на него.

На несколько секунд я потеряла связь с реальностью, потому что не заметила, как Демид перестал меня целовать, скинул с себя полотенце и приставил горячую головку к влажному, готовому принять его, входу.

Складочки охотно расступились, пуская Брюнета внутрь. Я охнула от натиска его члена, раздирающего меня изнутри.

- Больно? – Пришлось прикусить губу. Оказывается, он мог быть нежным и заботливым, и это ранило намного больше, чем толстый член, пробирающийся вглубь меня. Мне жутко захотелось, чтобы Демид всегда смотрел на меня с такой нежностью.

- Нет. Хорошо. Очень хорошо. – Признаюсь ему, выдавливая смущённую улыбку. Демид хмыкает и входит в меня до упора, толкаясь в самую матку. Я жмурюсь от непривычного чувства распирания. Он во мне.

Дыхание снова сбивается. Всего лишь один факт заводит меня снова так, будто не я потеряла осознание от оргазма пару минут назад. Окутанная со всех сторон Демидом Гроссерия, я извожусь от перенасыщенности событий. Не хочу, чтобы это заканчивалось.

- Дэм… - Цепляюсь за сильную мужскую руку, чувствуя, как он напрягся от моего прикосновения и как проступили вены на его руке. – Не нужно лишней нежности…

- Как скажешь, Принцесса… - Он правильно понимает мою просьбу, перестаёт сдерживаться и начинает движение, вколачивает в меня член на дикой скорости, как ему нравится, от чего у меня пальцы на ногах поджимаются.

Да. Не хочу, чтобы он возился с моей невинностью, хочу чувствовать его эмоции, хочу видеть, как его трясёт от возбуждения, хочу знать, как ему нравится.

Обвиваю ногами его торс и приподнимаю бёдра. Глубже. Сильнее…

Тело сводит местами от боли, иногда Демид хватает меня и не рассчитывает силу, но я кайфую от этого сильнее. Так я чувствую его желание. Не верю, что он не хочет меня как женщину. Каждое его движение говорит об обратном.

На губах появляется улыбка.

Я кончаю вместе с ним и решаю неожиданно для себя – я буду за него бороться.

Утром меня встречает тягучая боль в мышцах. Чтобы классно трахаться нужно оказывается много заниматься спортом, без должной подготовки марафон можно не осилить. Или секс такой только с Демидом Гроссерия?

Откидываюсь на подушках и вбираю шумно свежий воздух. Брюнета конечно же в кровати уже нет, наступило утро, вышло солнце, и мы снова стали чужими людьми, как будто не мы занимались сексом до самого рассвета.

Интересные у нас отношения, ничего не скажешь.

Сажусь на кровати, кутаясь в одеяло. Нужно принять душ и привести себя в порядок. Косметика размазалась по всему лицу, выгляжу я как Джокер. Да и подранные чулки не предают мне презентабельности.

Быстро принимаю душ, мою голову и осматриваю тело, где местами уже проглядывают синие пятна. На руках не удастся скрыть следы ночных игр, слишком уж однозначные следы преступления.

От чего-то это поднимает мне настроение. Интересно, что по поводу его свадьбы думает Изи? Ревнует? Сходит с ума? Я бы порвала на части своего мужчину за измену.

Кровь тут же отливает.

По сути, я сейчас и сама игрушка в мужских руках, захочет приласкает, захочет прогонит. Я могу лишь крутить попой и угождать ему. Какая мерзость.

Выбираюсь из душа, набрасываю халат и отправляюсь на поиски Брюнета. К ужасному разочарованию его нет в номере, нет даже намека, где он может быть и когда вернется.

Меня пробирает даже злость. Так как у меня нет номера его телефона, я не могла даже позвонить ему. Какая нелепость.

Почувствуй своё место, Николетта!

Мне ничего не остаётся как позвонить в ресторан и заказать завтрак в номер. Оставаться голодной из-за Демида я не собиралась. Решаю сделать заказ на одного человека, Брюнет не заслужил заботы. Ночью, конечно же, заслужил, но потом свёл всё своим поведением на нет.

Ладно.

Устраиваюсь поудобнее в кресле в гостиной. Мама часто говорила, что папа сложный человек и ей ни раз приходилось находить особый к нему подход, чтобы их отношения были именно такими как сейчас. Значит, и я найду подход к Брюнету. Жена – шея? Или как говорится?

- Доброе утро. – Новоиспечённый муж не заставил себя долго ждать, появился буквально через пять минут. Демид был в чёрных брюках с поворотами и чёрной рубашке с коротким рукавом. Стильный и свежий. Приятнее было бы видеть его разбитым.

- Привет. – Кровь прилила к лицу, стоило мне увидеть его. Нет, определённо, после этой ночи я не смогу нормально на него реагировать. Кажется, у меня на лбу теперь написано, что у нас был секс. Классный. Очень классный!

Хотелось закричать – где ты был? Но я промолчала. Не стала давить и мучить вопросами. Не всё сразу. У нас ведь договорной брак и секс без обязательств?

- Я скорректировал твой заказ, решил, что мы можем позавтракать вместе. – От его тона мне стало стыдно, теперь мой поступок выглядел эгоистично. И снова я истеричка, а Демид – благоразумный мужчина. Я кивнула и отвернулась к окну. У Демида был чёрный пояс по доведению меня до истеричного состояния. – Эй, ты чего?

Повернуться обратно к нему меня заставило настойчивое прикосновение руки к подбородку. Демид подошёл ко мне и прикоснулся пальцами, больше он не стеснялся, касался как хотел. Считал, что имеет право на правах мужа и любовника.

- Что? – Только произнеся вопрос писклявым голосом, я поняла, что все мои чувства были написаны на лице. В глазах стояли слёзы, а подбородок дрожал. – Всё хорошо. Честно.

- Жалеешь о прошлой ночи или расстроилась, что не нашла меня, когда проснулась? – Его проницательности можно было позавидовать. Говорить правду не хотелось, пусть не думает, что завладел мной.

- Осознала вдруг, что больше не вернусь домой. – Стараюсь говорить убедительно и закрыть другие насущные вопросы. – Мы не обсуждали как будем жить дальше и где будем?

Брюнет ласково очертил пальцем скулу, вызывая прилив тепла к внутренней части бёдер. Было не привычно видеть его таким, неужели на него секс так подействовал? Готова кормить его пять раз в день страстным сексом, если он превратится в милого котика от него.

- Отец тебе ничего не говорил? – Осторожно спросил он и пошёл к двери, потому что именно в этот момент раздался звонок. Нам привезли завтрак. Я напряглась. Очень странно. Что папа должен был мне сказать? – До этого момента я жил в доме родителей, они всё равно там не появлялись, но сейчас, мне кажется, это будет неуместным, поэтому распорядился, чтобы в моём доме сделали ремонт и подготовили к нашему переезду. Ремонт продлится ещё недели две, после этого мы сможем туда перебраться, а пока поживём здесь.

Официант закатил стол на колёсиках в номер и поставил его рядом со мной, после чего поклонился и поспешил ретироваться.

Демид спрятал руки в карманы и поджал губы, готовясь что-то добавить к ранее сказанному. По его лицу я поняла, что мне не понравится то, что он собирался сказать.

Я окаменела вся. Надеюсь, он не собирается сказать, что мне придётся жить с его Изи.

- Принцесса, мой дом не в Риме… даже не в Италии. Тебе придётся переехать со мной в Москву. – Демид сразу сорвал пластырь с раны. Не стал тянуть и ходить вокруг до около.

- А? – Не знаю, что я испытала в этот момент, шок или облегчение. – Куда? – постепенно до меня стало доходить. – Нет! Я не поеду, в Риме вся моя жизнь, тут мои друзья, тут… - задыхаюсь от возмущения, вскакиваю на ноги. У меня голова кругом. – Почему ты не хочешь переехать в Рим? Или уезжай один и живи как раньше!

Демид щурится, смотрит на меня как на капризного ребёнка, просто ждёт, когда я успокоюсь, а разве я не вправе злиться? Мою жизнь перекраивали без меня, ставя меня перед фактом. В жёны декабриста я не записывалась.

- Мой ответ окончательный! Можешь валить куда хочешь, но я не поеду ни в какую Москву. Знаешь, как я ненавижу Россию? Я считаю день моего отъезда оттуда своим вторым днём рождения!

Брюнет подходит ко мне и запускает руку под халат, мне остаётся только замолчать и оторопело смотреть на него. Демид по-хозяйски касается моего клитора, сдавливая его и вызывая смятение в груди. Кровь спускается к одной заветной точке.

Что. Он. Делает?

- Иногда тебя можно заткнуть только таким способом. – Самодовольная ухмылка раздражает рецепторы. Брюнет невыносим. К нему невозможно относиться хорошо, не понимаю, почему пылаю от такого грубого и неотёсанного отношения к себе.

Отпихиваю руку Демида и отпускаю пощёчину. Звонкий шлепок эхом разлетается по огромному люксу.

Запахиваю халат, сажусь на диван и с непринужденным видом беру в руки чашку с кофе, делаю глоток и начинаю завтракать. Руки дрожат от волнения.

Охренеть. Нужно научится лучше реагировать на него.

- Я не хочу уезжать. – говорю более спокойно, беря себя в руки. – Обязательно переезжать?

- Да. – Отвечает спокойно Демид, размещаясь рядом, делая вид, что ничего не произошло. – Но ты сможешь часто ездить в Рим, Зейд и Ната могут приезжать к нам в любое время, как и твой брат. – Злость на отца только росла, он не просто выдал меня замуж за сына своего друга, он прогнал меня из Италии. Прекрасно знал, что мне придётся уехать, но ничего не сказал, не хотел пугать меня заранее. – Жить раздельно мы не будем. Это не безопасно.

- Наш брак договорной. – Принципиально не смотрю на Демида, не могу физически. Сомневаюсь, что после этой ночи он воспылал чувствами и решил стать примерным семьянином. Чувствую, что мужчина закинул руку на спинку дивана. Он снова был невыносимо близко ко мне. – Зачем нам жить вместе?

Задав вопрос, я перестала дышать. Вчерашняя ночь давала надежду, что мы сможем жить вместе не просто как чужие люди. Я совсем выжила из ума?

- Такой был договор. Забыла? Теперь ты красавица – жена, кто будет сопровождать меня на светских раутах. – Ах, вот как, я и забыла, что всего лишь картинка. Придётся ещё на постоянной основе играть роль примерной жены. Какая прелесть.

- А что ты имел в виду, когда сказал, что это не безопасно?

Тяжёлый вздох, присутствие Демида давило.

- Принцесса, ты знаешь, кто твой отец? – Вопрос заставил меня посмотреть на Брюнета. Я нахмурилась, не понимая к чему он ведёт, но всё же кивнула. Демид оскалился. – Считай, что мы одного поля ягода.

Нечто подобное я предполагала, но это не было ответом на вопрос. Демид не простой бизнесмен, но я хотела знать больше.

- Чем ты занимаешься?

- Рановато для таких вопросов, поговорим на бумажную годовщину свадьбы.

- Думаешь, мы так долго протянем?

- В моей семье ещё не было разводов.

- В твоей семье женщины оставались счастливыми вдовами?

- Хм. Нет, но возможно ты будешь первой?

- Буду на это надеяться!

ХХХ

Было жутко непривычно ехать куда-то с Брюнетом, но ещё непривычнее было ехать с ним домой на ужин к родителям. В номере у меня не было ничего из одежды кроме чёрного платья, пришлось оформить заказ в магазине с экспресс-доставкой. Краситься я не стала. Не было желания.

Весь день я наблюдала украдкой за Демидом, пытаясь раскусить мужчину. Немногословный, закрытый и очень проницательный. Он видел всё даже с закрытыми глазами. Отточенные до автомата реакции, животные инстинкты… В Демиде порой я видела отца.

Весь день я ждала, что мужчина подойдёт ко мне, обнимет или скажет нечто интимное, как-то покажет своё отношение ко мне. Но Демид занимался своими делами, звонил кому-то и решал рабочие вопросы, не обращая внимание на моё присутствие.

Как порядочный муж он вручил мне карту на моё имя и попросил сказать ему, если мне что-то понадобится. Его карта мне была не нужна, потому что у меня хватало своих денег. Ещё в раннем детстве отец создал персональный сберегательный счёт для меня и Ибрагима. Мы были обеспечены на четыре жизни вперёд.

- Будь мудрее, Принцесса. Если ты моя жена, почему бы тебе не поиметь меня на деньги, если я тебе сам это предлагаю.

Сомнений в его состоятельности у меня не было, но деньги мне были не нужны. По крайней мере – пока.

На крутой машине моего мужа мы приехали в особняк родителей, в дом моего детства. Демид был спокоен как удав, его совершенно не нервировало семейное мероприятие. А я вот не могла и двух слов связать, меня знобило от волнения и растущего негодования.

- Твои родители будут? – Мне хотелось побольше узнать о семье Демида, понять что они за люди и чем занимаются. Возможно они помогут мне получше узнать своего мужа.

- Нет, они улетели ещё вчера. Не расстраивайся, у тебя будет ещё возможность познакомиться с ними поближе. – Ничего не понимаю, но вопросов лишних не задаю.

Впервые я почувствовала себя в своём домом гостьей. Первым нас встретил Ибрагим, брат сначала посмотрел на меня, потом на Демида и странно усмехнулся, протянул Брюнету руку, которую тот тут же охотно пожал.

- Ты значит теперь мой зять. – Протягивает Ибрагим в привычной ему манере, брат был неторопливым и расчётливым. Он был младше Демида и меньше всего на свете мне хотелось, чтобы он пострадал от моей личной жизни. Я напряглась.

Когда-то я появилась в семье в один день с Ибрагимом, приехала в Италии в день его рождения. Брат был самым любимым и близким человеком.

- Он самый. – К моему облегчению Демид был учтив с братом. Не грубил ему как большинству людей. За это я была ему благодарна. – Надеюсь, что наши отношения будут более тёплыми, чем в первую встречу.

- Всё от тебя зависит. – Ибрагим ему подмигивает. Начинает казаться, что Демид нравится всем вокруг несмотря на причину нашей свадьбы. Сплошной заговор против меня.

- Демид? – Услышав папин голос я вздрогнула, а потом надулась от обиды. Министр Хегазу спускался по лестнице вниз неторопливо, папа даже не волновался обо мне в моё отсутствие. Сплавил меня в другую страну и забыл. – Ника?

Я не увидела волнения в чёрных глазах, папа не беспокоился, что мне могут сделать больно вдали от дома. Не переживал, что я могу тосковать или страдать от вынужденного брака, он даже не боялся отправить меня куда подальше.

Отворачиваюсь и иду на кухню, желая найти маму. Стук каблуков отделяет меня от отца, я демонстративно не стала говорить с ним, пусть не думает, что я прощу его так запросто. Его предательство нельзя простить.

Подбородок подрагивает от внутреннего волнения.

- Не обращай внимание, она узнала о переезде. – Донесся до меня голос Демида. Какая прелесть, он уже на короткой ноге и на «ты» с папой. Просто супер.

- Злится? – Они говорят обо мне просто, догадываясь, что я могу их слышать. Старые закадычные друзья.

- Немного. - А-а-а! Хочется кричать в голос. Почему они все объединились против меня?

- Мама! – бросаюсь к тонкой фигуре на кухне, крепко обнимаю её. Тепло Наты Хегазу мне необходимо как воздух, хочу спрятаться в её объятиях от всего мира. – Скажи, что ты не знала, что меня собираются сослать в холодную Россию!

Слышу, как она смеётся, только она умеет так тепло улыбаться. Мама гладит в ответ меня по голове, зная, как это успокаивает меня. От неё исходит свет и вселенская доброта.

- Папа просил ничего не говорить тебе, сказал, что Вам с Демидом стоит самим разобраться. – А он значит так и рад переложить меня полностью на мужа, приёмная дочь с плеч – повозке легче! – Не злись на него, он желает тебе добра.

Облизываю пересохшие губы. Мама любила очень готовить, я не сомневалась, что ужин она приготовит своими руками. На кухне вкусно пахнет. Её личный вклад в крепкие семейные узы, создание традиций. Сейчас она стояла в платье, поверх которого висел фартук. Домашняя и одновременно с этим роскошная.

- Как первый день в браке? – осторожно интересуется, рассматривая мои руки. Она видет меня насквозь. – Кажется, всё не так ужасно?

Фыркаю, отхожу от неё и ворую оливку, украшающую салат, отправляю в рот и нервно гоняю во рту. С чего она решила, что всё не так ужасно?

Мама снова касается моей головы и поправляет непослушные волосы, улыбаясь моему недовольному лицу.

- С мужчинами не бывает легко, особенно с такими как Демид Гроссерия или твой папа. Мне почему-то кажется, что сегодня твои глаза блестят ярче обычного. – Мамино замечание вгоняет меня в краску. Наверное, она догадывается, что вызвало такой блеск. – И ты ведь знаешь отца, он разный, но всегда неумолимо желает тебе лучшего. Думаешь, он согласился бы на этот брак, если бы считал, что ты можешь пострадать в нём?

- Людям свойственно ошибаться.

Папа всю мою жизнь был моим лучшим другом, он лучше всех понимал меня, занимал мою сторону и не позволял никогда оступаться. Сейчас же он не говорил со мной, обходился как со своей подчиненной.

- Посмотрим. Помоги мне накрыть на стол, я отпустила прислугу. Не хотелось, чтобы за семейным ужином были не нужные уши. – Приходится взять тяжёлую тарелку с едой и поспешить в столовую. Когда я вышла, мужчины уже сидели за столом и о чём-то мило беседовали. Их бокалы уже были наполнены вином.

Увидев меня с тяжелым блюдом в руках, Брюнет не сдержал ехидной улыбки.

- Моя жена ещё и хозяйственна. Как мне повезло.

Не знаю почему, но в этот самый момент меня замыкает. Я чувствую себя женщиной, которую продали мужу за стадо баранов. Бесправной тушкой, которой уготовано мечтать о любви своего мужа и облизывать его в надежде, что когда-нибудь он снизойдёт до меня.

- Что есть, то есть. – Ставлю на стол блюдо с мясом, обвожу мужчин тяжёлым взглядом. – Будешь утку?

Руками отламываю ножку и просто бросаю её на тарелку Демида. Здоровенный кусок шмякается на фарфор, отпрыгивает от него и врезается в грудь Демида. А я пытаюсь унять злость, сжимаю и разжимаю кулаки. Им весело. Они всё за меня решили, превратили в приложение к богатому мужчине.

Демид – красавчик, таких мужчин хотят все женщины. Но он мудак. Как ни крути и не пытайся его оправдать. Грубый мудак, в которого лучше не влюбляться.

- Николетта! – отец ударяет кулаком по столу и поднимается на ноги. – Тебе не шесть, и ты…

- Всё нормально, Зейд. – Демид поднимается на ноги, даже с жирным пятном выглядит он солидно. – Принцесса, проводи меня лучше в ванную и помоги застирать пятно.

Он просто грубо хватает меня за руку и ведёт в коридор, ему, судя по всему, прекрасно известно и без меня куда идти, и чувствует себя Демид тут вольготно, как у себя дома. Брюнет заталкивает меня в ванную для гостей, а я задираю платье и показываю пальцами на новые трусики.

- Ну, затыкай мне рот. – Лицо мужчины искажается, Демид снимает маску терпимости. Он включает воду, медленно расстёгивает рубашку и бросает ей в меня. Я в последний момент ловлю её, ошарашенно глядя в злющие глаза, метающие молнии. – Эй, я тебе…

- Ты испачкала, ты и замывай, Принцесса. – Он надвигается на меня, нависает всем телом. – И свои обиды смой вместе с жиром. Научись достойно отвечать за содеянное. Я здесь из уважения к твоей семье, мне вообще не интересны чинные семейные ужины. У меня дел дохренище. Могу развернуться и уехать прямо сейчас, плевать я хотел на вежливость и что обо мне подумают. Все в этом доме знают истинную причину нашего брака, мне не нужно строить из себя влюбленного, но я проявляю уважение. Могу перестать. Таких хочешь отношений? Хочешь чувствовать силу?

- Можешь валить прямо сейчас. – Бросаю рубашку на пол и отпихиваю её ногой в сторону. – Мне же лучше, не поеду никуда с тобой.

- О, нет, Ника. – Демид хрипло, пугающе смеётся. – Ты поедешь как миленькая, тебя силой упакуют и запихнут туда, куда я скажу. Хочешь, проверить?

По коже пробегают мурашки.

Брюнет открывает дверь и выходит из уборной, оставляя меня одну. Я испугалась не на шутку. У Демида быстро менялось настроение.

- Вот. Она новая, можешь не возвращать. – Кажется, отец одолжил ему рубашку. Я не захотела возвращаться на ужин, а просто поднялась к себе в комнату. Набрала номер Рамолы, мне очень хотелось поговорить хоть с кем-то близким. Подруга не отвечала, и я написала ей сообщение.

Легла на кровать и поджала к себе ноги. Я замужем за монстром, и никто меня не спасёт.

Не знаю сколько я пролежала так и как заснула, но проснулась уже в машине у Демида, когда мы ехали обратно. Кто-то бережно перенес меня в машину и пристегнул. Брюнет молча рулил, кисти рук едва касались руля, он не смотрел в мою сторону.

- Ненавижу тебя. – Шепчу, поджимая ноги и отворачиваясь к окну.

- А я предупреждал, что ко мне не стоит подходить. Зря не слушалась. – По голосу слышу – Демид подобрел.

- А я прям подходила?

- Ты прям преследовала.

- Ты слишком высокого о себе мнения.

Возвращаться в люкс вечером с Демидом не хотелось, снова наедине – снова неправильные, пошлые мысли. Вздрагиваю и вжимаюсь в кресло.

- Не хочу в гостиницу. – Озвучиваю свои мысли вслух, не надеясь, что Брюнет как-то отреагирует.

- А куда хочешь?

- Хочу выпить. – И забыться.

Демид отвозит меня в бар, именно в тот, где мы познакомились. При виде неоновой вывески с названием, отгоняю странные мысли и спешу внутрь, я искренне желала напиться и забыться. Брюнет просто следует за мной, не мешая мне.

Поднимаюсь в вип-зону и занимаю свой столик, горько вспоминая прекрасные моменты из прошлого. Больше у меня не будет таких беззаботных вечеров. Демид садится на диван напротив, продолжая наблюдать за мной. Молча закуривает.

К нам подходит официант и я делаю заказ:

- Мне, пожалуйста, виски со льдом и колу, а мужчине бутылку, нет лучше две, водки.

Краешек губ Демида приподнимается, он оценил мой укол, но не произносит ничего.

Официант удаляется, а я откидываю волосы назад и размещаюсь поудобнее, пытаюсь высмотреть в толпе кого-нибудь из знакомых. Может, Рамола сегодня здесь?

Нам приносят заказ, и я начинаю жадно пить виски с колой, Демид не притрагивается к алкоголю. Надеюсь, быстро дойти до кондиции и превратиться в пьяную дурочку.

- Ой, я выбрала что-то не то для тебя? – Брюнет не притрагивается к водке.

- Я за рулём. – Отвечает он спокойно, сохраняя безмятежность. Строю гримасу и поднимаюсь на ноги, в толпе танцующих я увидела друзей и собиралась пойти потанцевать. Ничего не говоря и тем самым испытывая край терпения Демида, я спускаюсь по кованной лестнице прямо на танцпол.

- Ника? – Визжит удивлённо Сиара, одноклассница Рамолы. Она была тут со своим парнем и его друзьями. Я их когда-то видела, но сейчас не могла вспомнить имен. – Ты вчера же замуж вышла? Муж не против, что ты здесь?

В Италии в нашем круге девушки часто выходили за деспотичных мужчин старше их, которые ревниво относились ко всему и не выпускали их никуда. Только дом, семья, быт и светские рауты. Ещё были позволительны винопития с подругами в сопровождении охраны.

Я отмахнулась и стала танцевать, в мои планы входило взять все по максимуму пока я в Риме. Скоро я буду одна в чужой стране под колпаком малоизвестного мне человека.

- Ох, Николетта, выглядишь божественно, как и всегда. – Ко мне подошёл один из парней, он взял силой мою руку и поднёс к губам. Стоило ему это сделать, как я интуитивно подняла голову, пытаясь отыскать Демида глазами, но за столиком никого не было. Выпивка всё ещё стояла, но вот мой спутник отсутствовал.

Меня охватило разочарование. Демид мог уехать без меня?

- Спасибо. – вспоминаю о парне и учтиво благодарю его за комплимент. Продолжаю танцевать, волосы разбрасываются в разные стороны, а платье подлетает при каждом моем прыжке. Я оказываюсь в толпе знакомых, мы прикалываемся, танцуем, обмениваемся фразочками. Иногда я потираюсь о парней, не сильно, так, в пределах нормы, надеясь, что это выведет из себя Демида.

Но ему судя по всему плевать. Я вообще не уверена, что он всё ещё тут.

- Ты знаешь, что Альфи здесь? – спрашивает у меня Сиара и показывает пальцем на второй этаж. Там я замечаю Краммера в толпе его друзей, друг не заметил меня ещё, он только приехал. Я тут же перестаю танцевать, вспоминая, что это он принес журналистам мои фотографии с Брюнетом.

И как мне себя вести?

- Почему бы и ему не быть тут? – Пожимаю плечами, но не могу отвести глаз. Интересно, какая была бы моя жизнь, если бы я перешагнула через себя и была с Альфи. Простая и размеренная? – Я сегодня до Рамолы не могу дозвониться, ты не общалась с ней?

- Неа, она фото запостила со СПА, откисает, наверное, после свадьбы. Я удивлена, что ты не с мужем… - Сиена выгнула бровь, ей очень хотелось узнать все подробности и выведать правду. Любая тема приходила к моему мужу.

Наверное, действительно не стоило рождать сплетни и показываться тут, но Демид сам выбрал самое злачное место в Риме.

- Ника? – меня прострелило от голоса Альфи. Его было слышно даже сквозь музыку. Я совсем не ожидала, что он так быстро заметит меня и спустится к нам. Краммер стоял прямо позади меня, я чувствовала его парфюм. – Что ты тут делаешь?

- Танцую. – Тут же отвечаю ему, разворачиваясь и заглядывая прямо в глаза с вызовом. Мы были в расчёте, я обидела его, а он меня. Теперь мне не за чем было чувствовать себя виноватой перед ним. – Нельзя?

- Нет, просто очень странно веселиться в баре в первый же день после свадьбы. – Отмечает злорадно он, намекая на обстоятельства. Таким мерзким я не видела его ещё никогда. – Как же тебя отпустил твой любимый муж одну?

Сейчас он не был милым Альфи, больше смахивал на обиженного мальчика, пытающегося насолить любым способом.

Я чувствовала, как нас обступили плотным кольцом, люди жаждали сплетен и моей крови. Всем хотелось увидеть, как с моей головы падает корона, и я вместе с ней.

- А с чего ты решил, что я тут одна?

- Ну… я вижу тебя одну.

Сглатываю и выдавливаю улыбку, оглядываю Альфи с ног до головы, делая вид, что он смешон. Хочу показать всем своим видом, что мне его жаль. На самом деле я тяну время, лихорадочно придумывая, что сказать в ответ.

- Если раскроешь глаза пошире, увидишь, что нет. – Ровный, абсолютно спокойный голос становится моей опорой в толпе. Я чувствую, как люди расступаются и пропускают ко мне высокую фигуру, сильно выделяющуюся в толпе. Демид выше многих тут, он просто как великан. Гулливер. – У тебя какие-то проблемы, Краммер?

Демид касается моей спины, проводит ладонью вдоль позвоночника и цепляется за бедро, демонстрируя всем, что я пришла сюда с ним. В его жесте нет ничего пошлого, но от чего-то получается очень интимно.

- Нет. – Дерзко отвечает друг детства, пристально рассматривая соперника, кому проиграл. Альфи перестаёт моргать, пытаясь ничего не упустить.

- А хочешь устрою? – Демид немного подаётся вперёд, наклоняет голову и говорит достаточно громко, чтобы его услышали все, кто стоит рядом. – Если ещё раз увижу твое ебло рядом с Николеттой, пущу на фарш. Решишь опять пускать слухи о моей жене, останешься без языка.

Альфи бледнеет, такие открытые угрозы давно никто не делал в Риме. Это было смело и мощно.

- Ты мне угрожаешь? – Краммер тоже не мог поверить собственным ушам. Демида могли привлечь за такое. Тут была сотня свидетелей.

- А у тебя ещё и проблемы со слухом?

- Демид. – Я хотела остановить Брюнета, напомнить, что в Риме действует закон и угрожать вот так людям не принято, но он проигнорировал мои попытки привлечь его внимание, просто переместил руку на попу и больно сжал ягодицу, указывая на моё место.

- Уберите его отсюда. – Лениво бросает Брюнет кому-то, и Альфи тут же подхватывают под белые рученьки и оттаскивают от танцпола. Рассматриваю лица мужчин и понимаю, что всё это время они были рядом, танцевали недалеко от меня в толпе как ни в чём не бывало. – Отдыхай.

Демид целует меня, проталкивая язык в рот и властно толкаясь в нём, демонстрируя силу и власть. Стало неловко. Прежде я никогда ни с кем не целовалась на людях, а сейчас на нас смотрел десяток людей.

- Я буду на баре. – Предупредил меня Брюнет и пошёл обратно, оставляя в толпе. Танцевать уже совершенно не хотелось, и вообще не понимала его. Почему он такой непредсказуемый? Почему ведёт себя так?

Перехватываю его руку и сжимаю, не хочу оставаться одна среди гиен. В одно мгновение мне стало неуютно обитать среди тех, с кем дружила много лет. Видимо, и не дружила, если так быстро треснул лед под нашими ногами.

- Поехали домой. – говорю Демиду тихо. – Кажется, я уже натанцевалась.

Он сжимает мою руку в ответ и ведёт к бару, усаживает на высокий стул и зовёт бармена. Брюнет, как и всегда, знает всё лучше меня.

- Сделайте виски с колой. – просит Демид, стоя позади меня и тем самым окутывая собой со всех сторон, закрывая ото всех. – Выпей, тебе нужно расслабиться.

Мужские губы касаются виска, скользят непринуждённо по коже. Легко сказать – расслабься, когда позади тебя главный триггер. Демид опускает руки мне на плечи и проходится пальцами, разминая мышцы.

Чёрт. Когда он такой, мне хочется продать душу, лишь бы он был по-настоящему моим мужчиной.

- Прости, с уткой был перебор. – Говорю на выдохе, пытаясь не думать о пальцах на шее. – Просто я всегда была принципиально против договорных браков и не собиралась выходить замуж ради капитала. Хотела получить образование, заняться семейным бизнесом. Папа всегда поддерживал мои стремления и никогда ничего не навязывал. Поэтому принудительный брак и ссылка в Россию душат меня.

Делаю глоток виски с колой. Ещё один. И ещё.

- Обучение ты продолжишь. К семейному бизнесу, если хочешь, присоединяйся. Нет - мы можем подобрать для тебя что-то своё. – Спокойный уверенный в завтрашнем дне голос должен успокаивать, но он рассуждал о моём завтрашнем дне.

- Ну вот, ты слышишь себя, ты РАЗРЕШАЕШЬ мне учиться и работать. – Грустно улыбаюсь. – А я ведь сама хочу принимать решения.

Неожиданно мне Демид улыбается, трепет по волосам.

- Я постоянно забываю, что ты всё ещё ребёнок, чуть старше Евы. – Говорит он с улыбкой, глядя на меня так, что я дышать перестаю. В эту секунду я согласна на все условия, ради этого взгляда… - Многие вещи решаются простым разговором. Когда у тебя появятся какие-то страхи, лучше озвучь их вот так, не нужно всё усложнять. Простая и прямолинейная Николетта мне нравится больше, чем императрица Хегазу.

«Нравится»…

Это единственное, что я услышала, растворяясь в синеве его глаз.

- Ника! – Сиара прервала наше уединение и за это я была готова разорвать её на части. Подруга облокотилась о барную стойку и стало мило улыбаться, немного покручивая бёдрами. – Вы не хотите присоединиться к нам, мы собираемся поехать в пентхаус Лоренцо, у него есть бассейн и…

- Нет. – Отвечаю резко, морщась, и показывая каждой клеточкой своего тела, что не хочу никуда ехать, тем более к извращенцу Лоренцо, которого терпеть не могла всю свою жизнь. Такого избалованного и отвратительного парня нужно поискать ещё. – Мы собираемся уже домой.

Лицо у Сиары тускнеет, она явно положила глаз на Демида и собиралась познакомиться с ним.

- Жаль. – Протягивает девушка, стреляя глазками. Сиара была настоящей кошкой, шикарная девушка, но ей никогда не везло в личной жизни. И я начинала понимать – почему! – Не представишь нас?

Весь этот спектакль был для того, чтобы познакомиться с Демидом. Ужасно, когда твоего парня хотят все окружающие женщины.

- В следующий раз. – Отшивает её Демид, помогая мне слезть с барного стула. Отдать ему должное, он не замечает никого, не ведётся на флирт. И на мой, в том числе. Но это уже другая история.

ХХХ

Пока я спала Демид забрал все мои вещи из дома, теперь я официально съехала от родителей к мужу.

Я лежала в хлопковой пижаме под тёплым одеялом и смотрела на потолок с вензелями, уже часа два я не могла никак уснуть, сон не проходил ко мне, как бы я не старалась. Очень трудно расслабиться, когда в соседней комнате лежит Демид. Он, наверное, уже видит десятый сон в отличие от меня.

Немного покрутившись, я выбралась из кровати и пошла на поиски сока или воды, после виски жутко хотелось пить. Я включила свет в гостиной и подпрыгнула на месте, потому что в темноте в кресле сидел Демид. Брюнет лениво курил и потягивал водку, на нём были только домашние брюки, сам же он был босой.

- Чего не спишь? – Спрашиваю его, забираясь в холодильник бара и выуживая из него холодную воду. Руки начинают дрожать под пристальным взглядом. – И перестань курить, я не выношу запах никотина.

Он послушно тушит сигарету, не говоря ни слова. Не уверена, что его хватит надолго. Я кручусь на месте, не зная, что придумать, чтобы остаться тут и побыть с ним ещё немного.

Демид откидывает голову назад, устало потягиваясь. Приходится прикусить язык, чтобы не заверещать при виде перекатывания кубиков. Он выгибает вопросительно бровь, замечая, что я осталась стоять на месте.

- Мне тоже не спится. – Глупо говорю ему, сжимая стеклянную бутылку. Ничего лучше придумать я не смогла. – Не могу привыкнуть к новому месту.

- Вчера ты спала без задних ног. – Подмечает он, делая меня краснее помидора. Хочется запустить в него бутылкой. Иногда он невыносим.

- Стресс сказался. – Цежу зло, поджимая губы и фыркая. – Обязательно вести себя грубо?

Мне стоит уйти, пойти в свою комнату и лечь спать, но я стою как приклеенная к полу.

- Прости, я устал и хочу побыть один. – Откровенно прогоняет. Он не хочет меня видеть.

- Ну и ладно. Открой просто бутылку. – Держу марку, пусть не думает, что я из-за него не сплю. Протягиваю бутылку Брюнету, он снова выгибает бровь и мне приходится подойти к нему. Демид быстро без усилий открывает мне воду и протягивает обратно, говоря всем своим надменным видом, чтобы я уже проваливала. Я дрожащими руками хватаюсь за горлышко и роняю бутылку прямо на Демида.

Он ловит её в последний момент, успевая пролить половину себе на торс и брюки.

- Я… - сглатываю. – Клянусь, не специально.

Звучит неубедительно.

- Лучше иди к себе. – Предупреждающе рычит.

- А иначе что, накажешь? – Шучу, тут же осекаясь. Я провоцировала Демида, сейчас уже я открыто заводила его. Машинально опускаю глаза вниз, могу поклясться, что холодная вода лишь разогрела его.

Он сжимает подлокотники до побеления костяшек, грудь высоко поднимается.

Ох.

Я же не ошибаюсь?

- Иди уже, Ника! – Демид вручает мне бутылку с остатками воды и толкает к выходу. Непривычно слышать от него такое обращение. Могу поклясться, он возбуждён и прогоняет меня, чтобы не сорваться как вчера.

По лицу расползается победоносная улыбка.

Мне жаль Изи, кто бы ты ни была, но кажется, что скоро Демид крепко увязнет в браке.

- Давай помогу. Я испортила сначала тебе рубашку, а теперь брюки. – Уже специально я опускаюсь проворно на колени и начинаю ладошками промакивать пах. Чувствую, как мне навстречу рвётся член. О, этот мальчик не умеет обманывать, он рад мне и не хочет, чтобы я уходила. – Тебе нужно их снять…

- Ты меня от воды чистить собралась? – Демид перехватывает мои руки, я глупо хлопаю глазами. Его не обмануть, Брюнет прекрасно понимает, чего я добиваюсь. Главное не это, а то, что его дыхание потяжелело, кадык стал дёргаться и сам он покрылся вздутыми венами.

- Да. – Говорю хрипло, хватая член ладошкой и поглаживая его через ткань брюк. Замечаю своё отражение в стекле бара. Выгляжу я как шлюшка из порнушки, стою на коленях и щупаю мужчину между ног, губы припухли, глаза – олицетворение невинности.

Демид закрывает глаза.

- Секс для нас значит совершенно разные вещи. Для меня это просто способ физической разрядки. Хочешь помочь мне кончить? – Когда он открывает глаза, я выгляжу не так воинственно. Демид хочет подчеркнуть, что его чувства ко мне не изменятся, если мы будем трахаться. Я стану не просто красивой картинкой, но и красивой куклой для траха.

Убирать поспешно руку унизительно, а убрать нужно. Я снова в глупом положении.

Дура. Ну конечно же, что для мужчины просто секс, для женщины – танец чувств.

Демид накрывает мою руку своей и заставляет сжать член сильнее. Тянет на себя и усаживает, раскинув мои ноги в разные стороны.

- Утром нам придётся серьёзно поговорить и очертить рамки. – Бормочет он глухо, быстро расстёгивая брюки и высвобождая член. Я опомниться не успела как он порвал пижамные шорты и вогнал в меня свой кол.

Не знаю какие рамки он чертить собирался утром, но сейчас он сдирал даже тончайшие элементы, что отделяли меня от его загребущих рук. Я за считанные минуты осталась голой на его члене, буравящем меня снизу.

Хорошо. Так было стало хорошо и правильно.

Соски потирались о его торс, мне нравилось елозить грудью о его. Чувствовать его тело.

Поняв принцип движения, я взяла инициативу в руки и стала сама двигаться на Демиде, представляя себя наездницей. Попа горела от напряжения в мышцах, но я хотела довести Брюнета до экстаза.

Мы снова кончили одновременно, я распласталась на его груди, чувствуя, что засыпаю. Демид гладил меня по голове, когда я заснула, он встал и отнёс меня в спальню.

- Кто это? – В этот раз я проснулась раньше Демида, говорить с ним на серьёзные темы и чертить границы не хотелось совершенно. Решила стать взрослее и продумывать свои ходы наперёд. Умылась и позвала Фиделя, чтобы обсудить с ним переезд в Россию. Парень мне нравился, и я хотела его взять с собой, если он был не против. Мне нужны были свои люди.

Демид был очень удивлён, когда застал меня с Фиделем, мне понравилась его реакция. Кажется, он приревновал меня. Лицо немного вытянулось, глаза округлились.

- Мой телохранитель. Фидель. – Говорю непринуждённо, стараясь не смотреть на Демида в одном полотенце. Парень стал надо мной, капли воды с иссиня-черных волос падали на меня. Это сильно смущало.

Демид вышел практически в чём мать родила.

- Какого чёрта он сидит с тобой? – Не понимаю его возмущения. Я что не могла позвать на беседу своего человека? Как вчера выяснилось рядом с нами постоянно ошивались его люди.

- А где ещё должен быть мой телохранитель? – Оглядываюсь и смотрю на Фиделя. Горячий итальянец старательно делал вид, что мы говорим сейчас не о нём. Интересно, кто кого? Фидель Демида или наоборот? Я бы с удовольствием отдала бы команду надрать жопу своего мерзкому супругу.

Со стороны могло показаться, что я смотрю на Фиделя и расцветаю.

- В доме твоих родителей. – Елейным голосом замечает Демид и вырывает из моих рук планшет, чтобы я не могла прятаться за ним от него. Приходится посмотреть в глаза Дьяволу. – Телохранителя своей жене я выберу сам. Того, кому буду доверять.

Его слова меня забавляют. Если бы на месте Демида Гроссерия стоял кто-то другой, то я могла бы подумать, что парень ревнует меня к Фиделю. Или всё-таки ревнует?

- Нет. Фидель тот, кому доверяю я и это самое главное. Он отправится за мной, куда бы я не поехала. – Что-то страшное зарождается в глубине голубых глаз Демида. На самом деле парень ещё не ответил мне, поедет он или нет, но теперь я очень надеялась на положительный ответ.

- Выйди. – Приказывает Демид Фиделю, сжимая планшет до хруста. По экрану пошла жирная трещина. Телохранитель смотрит на меня, ждет одобрения, но я молчу. Дэм скалится. Фидель всё больше нравится мне. – Если хочешь жить, выйди.

Внутри ещё теплится интерес, кто кого? Фидель отделает Демида или Демид Фиделя?

- Фидель останься. – Говорю с вызовом, поднимаясь на колени прямо на кресле, где мы вчера трахались, и ровняюсь с Брюнетом, смотрю на Дэма и показываю ему средний палец. – Он мой человек и слушает только мои приказы. Ясно?

Дэм поворачивается к Фиделю всем корпусом. Телохранитель сидит в костюме, а Брюнет в одном полотенце, но выглядит Демид устрашающе. Вид у него как у зверя на цепи, желающего сорваться.

- Ты знаешь кто я? – От этого вопроса мороз по коже. Тон леденит душу. Фидель медленно кивает в ответ, практически не моргая. Я чувствую, как телохранитель напрягается. Ему становится не по себе. – Тогда ты понимаешь, что я могу сделать с тобой?

Лицо Фиделя бледнеет, он сжимает губы в тонкую линию, кажется, даже пот выступает на висках. Он определённо боится моего мужа.

- Простите. – Он встаёт на ноги, сжимает кулаки. – Но меня наняла на работу сеньора Николетта. Ей и отдавать приказы.

Меня пробирает от гордости за парня. Несмотря ни на что он не спасовал. Увеличу ему зарплату вдвое. Нет, втрое. Преданность Фиделя стоит того.

- Отлично. – усмехается Демид и подходит к Фиделю. Он в одном лишь полотенце, но его это совсем не смущает. – А если она прикажет тебе её трахнуть, ты выполнишь это?

От его вопроса мы вспыхиваем с Фиделем одновременно.

- Эй, Фидель выйди, пожалуйста. Подожди в лобби, я спущусь к тебе! – Решаю поговорить с Демидом наедине. Когда телохранитель выходит, я подлетаю к Демиду и ударяю его ладонью по спине. – Как ты смеешь такое говорить? Это неприлично!

- А почему нет? Ты сидишь в нижнем белье, а макаронник сидит рядом с тобой и охраняет твоё бельё? Ты в курсе, что мы сейчас находимся в самом охраняем месте в Италии? – Демид перехватывает мою руку, не позволяет мне бить его. Ладонь после контакта с ним становится мокрой.

Точно ревнует. Больше никак не объяснить его неадекватную реакцию. Это заводит.

- Если я захочу с кем-то трахнуться, это точно не будет охранник. Или ты считаешь, что никто не захочет меня? – Любой мужчина был бы в восторге от возможности обладать мной. Только Демиду было наплевать, он был холоден и безразличен ко мне. Я была его удовлетворением потребности.

- В том, что тебя хотят мужчины, я не сомневаюсь. – Мне бы хотелось, чтобы Брюнет говорил об этом с жаром, а не просто констатировал как факт, словно мы говорили о погоде. – Но моя жена не будет путаться с кем попало и портить мою репутацию.

- У нас был договор, что, когда я встречу своего мужчину, ты отпустишь меня.

- Мы говорили о любви, а не о сексе.

- Ну, физические потребности мне тоже нужно с кем-то удовлетворять. Или ты считаешь, что у молодой женщины нет потребностей?

- Свои потребности ты будешь удовлетворять только со мной. - Меня бросает в жар. – Кажется, я с этим справляюсь вполне успешно?

Сказать мне на это нечего. Он притягивает меня к себе плотнее, становлюсь мокрой от прикосновения с ним. О-бал-деть!

- Во-первых, я не в белье. – Решаю объясниться перед ним и не злить лишний раз. Не хочу ссориться. Самое ценное из ситуации мне удалось получить – Демид ревновал меня, чтобы он не говорил. – На мне халат. А, во-вторых, я позвала Фиделя, чтобы предложить ему поехать со мной в Москву. Мне тоже нужны люди, кому я смогу доверять. Тебе не стала ничего говорить, потому что ты вроде как не намерен мне связывать руки…

- Ты опасная женщина, Николетта. – Демид развязывает халат, рассматривая моё бельё. – Умеешь крутить мужчиной как тебе хочется. Мастерица вешать лапшу на уши.

- Приму это как комплимент. – У меня во рту пересыхает от того, как он смотрит.

- Больше не эпилируйся. Как было раньше – мне нравилось больше.

- Какая тебе разница, как у меня там?

- Условия нашего договорного брака меняются. – Он стаскивает трусики, наматывает их себе на руку. – Никакого секса на стороне…

Демид поворачивает меня спиной к стене и заставляет прогнуться, опереться о диван руками. Чувствую, как он устраивается сзади. Всё моё естество ликует.

- Ну не знаю… - Протягиваю победоносно, делая вид, что обдумываю его предложение. – Как я могу хранить тебе верность, зная, что как минимум ты будешь трахать ещё одну женщину? Изи? Так кажется её зовут.

Он замирает позади меня. Жар превращается в холод. Меня пробирает озноб. Даже воздух становится тяжелее.

Демид отталкивается от меня, оставляя так и стоять раком.

- Я говорил уже, что можешь эпатировать как хочешь, но рогоносцем я не буду.

Он просто уходит, заставляя меня скулить от обиды и горькой, разрастающейся дыры в груди.

ХХХ

Стоило мне вспомнить любимую Изи, как Демид закрылся от меня. Изменился по щелчку пальцев. В тот же день уехал, оставив меня одну и вернулся лишь поздно ночью, пьяный и пропахших ароматом баров. От него пахло женскими духами, но от чего-то я была уверена, что он не спал ни с кем, просто впитал в себя парфюм женщин. Так бывает. Я и сама иногда прованивалась в барах посторонними запахами.

Меня пугало и обижало, что он перестал замечать меня, машинально говорил, был сдержан и не многословен.

Не желая сидеть в номере и развлекать Брюнета я молча вышла из люкса и попросила Фиделя отвезти меня за город на пляж. Он замялся, уточнил, в курсе ли мой муж, куда я собираюсь.

- С каких пор тебя волнуют такие вещи? – Я платила Фиделю из собственного кармана и считала, что он должен подчиняться только мне.

- Не хочется, чтобы у Вас потом были проблемы. – Видимо, он знал что-то такое, чего не знала я. Жутко хотелось пораспрашивать Фиделя, но я не решилась. Родители учили меня не выносить сор из избы.

- Это будут уже мои проблемы, а не твои.

Фидель отвёз меня в Остию, где я арендовала лежак и расположилась на берегу моря. Раньше я редко проводила время одна, теперь мне нужно было привыкать к своему положению. Совсем скоро я буду вдали от Родины, и мне придётся часто придумывать себе занятия, чтобы скоротать время.

Мама звонила мне каждый час, спрашивала, как дела, чем я занимаюсь и предлагала встретиться. Она не была виновата, но видеть никого из домашних мне не хотелось. Я была слишком сильно обижена на них.

Я позагорала и немного поплавала, повалялась на лежаке и почитала. Случайно заметила Рамолу в компании Сиары в нескольких метрах от меня, видимо они теперь будут близкими подругами. Рамола мне так и не перезвонила и не написала. Это вызвало адское негодование.

Собрав все свои вещи, я направилась к девчонкам.

- Ну привет! – выдохнула я, чувствуя, что сейчас всю злость вымещу на подруге.

- Привет! – Рамола подскочила и обняла меня. – Я думала, ты не хочешь уже общаться. Звоню, пишу тебе, а ты не отвечаешь.

Растерянность стала душить.

- Что? Я тебе звонила и столько писала! – Достаю телефон и показываю исходящие вызовы. Рамола искренне удивляется и показывает мне свой телефон. Какая-то магия, но я догадываюсь откуда ноги растут, не пойму только, что Рамола такого сделала ему!

Я оторву яйца Демиду. Пролью кипяток, чтобы сварить их вкрутую!

- Ты одна тут или со своим красавчиком – мужем? – интересуется Сиара, высматривая Демида. Ей никак не даёт покоя мой муж. – Он у тебя конечно жаркий самец, откуда он такой? Грек? Еврей?

Я морщусь. Мысленно говоря, что он не мой даже.

- Ладно, Сиара, засматриваться на чужих мужиков грех. – Рамола бьёт Сиару по плечу. – А ты чего, и вправду, одна тут?

- До тебя не дозвониться, а у Демида дела. – Решаю не сильно врать. – Решила доехать и поваляться на пляже от скуки.

- Давайте выпьем за встречу! – Предлагает Сиара и мы сразу же соглашаемся, перемещаемся в кафе на берегу моря и заказываем коктейли. Горечь постепенно отступает, а я забываю о неприятностях на какое-то время.

Девчонки активно расспрашивают меня про Демида, выпытывая подробности. Им всё интересно, каждая мелочь, а я не знаю, что ответить. Сама не знаю ответы на эти вопросы. Они угнетают меня, напоминают о расчёте в нашем браке.

Болтая с девчонками и потягивая коктейли, я не заметила как недалеко от кафе остановилось чёрное БМВ в сопровождении здоровенного порша.

Из машины вышел Демид, из-за солнцезащитных очков было трудно угадать настроение мужа. Хотя и без очков его лице больше напоминало фарфоровую маску.

Первой Демида заметила Рамола, она неестественно прямо выпрямилась, у подруги приоткрылся рот при виде стремительно приближающегося Брюнета. Я оглянулась, чтобы посмотреть на то, что произвело на подругу такое впечатление и обомлела.

- Привет. – Меня его ровный тон не обманул, я сразу же уловила недовольство в голосе. Только не понимала, чем успела разозлить его. Брюнет поравнялся с нашим столиком, подзывая официанта. Составлять нам компанию он не собирался.

- Привет. – Сиара ожила первой, закинула игриво ногу на ногу, магнитя моего мужа всем своим видом и выпячивая сиськи вперёд. – Ника не говорила, что ты к нам присоединишься.

Игривый тон раздражал, постеснялась бы хоть меня что ли. К счастью, Демид был не из тех мужчин, кому импонировало такое поведение, он демонстративно скривился, игнорируя Сиару.

Когда официант подошёл, Демид достал из кармана пачку евро и отдал официанту, округляя его глаза.

- Закроешь потом счёт, всё что останется – тебе. – Сумма была раз в пять больше того, что мы успела наесть и выпить. – Собирайся. Поехали.

Приказ раздражал. Если бы не девчонки я бы послала его на все четыре стороны.

- Простите, мой муж вырос в России, там своеобразное чувство воспитания. – Чувствую кожей как вспыхивает Демид, но его злость ничто в сравнении с тем, что чувствую я. – Я поеду, ещё увидимся на неделе, я наберу.

Целую Рамолу в щёку, Сиару обхожу стороной, не хотела больше общаться с этой шкурой.

- Всем пока. – Машу рукой девчонкам и строю гримасу, мол достал меня своей мускулиностью. Демид подхватывает мои вещи и направляет меня рукой к своей машине. Он не удосуживается попрощаться с моими подругами.

- Я приехала сюда с Фиделем, с ним и уеду. – Сопротивляюсь, не хочу потакать приказам Демида. Как-то наш договорной брак быстро превратился в бытовой и проблемный. А это только первая неделя совместной жизни. – Убери от меня свои руки, не трогай!

- Почему я должен разыскивать тебя? – Цедит он глухо, впечатывая меня в машину. За зданием кафе нас не видно, поэтому можно перестать играть парочку. – Я звонил тебе раз сто, тебе зачем нужен телефон, если ты не берёшь трубку?

Не отвечала я не специально, у меня просто не было номера телефона Демида, а с незнакомых я не брала. Он выругался, продолжая меня вдавливать в горячий металл.

- Мне теперь отчитываться о каждом своём шаге и действии? - Металл обжигает оголённую кожу, но уступать ему я не собиралась.

- Да, потому что я несу ответственность за тебя.

- Неси за себя ответственность, с собой я разберусь сама. – Отталкиваю его. – Увидимся в гостинице.

Демид хватает меня за руку и возвращает на место.

- Хочешь отправить Фиделя на больничный? Сомневаюсь, что со сломанными ногами он сможет тебя возить по пляжам. Даже не сомневайся, это будет не самое страшное, что я делал.

Переступаю через себя и сажусь в машину назад, не хочу ехать с Демидом впереди. Я зла на него, презираю и не хочу говорить. Ответственный за меня нашёлся.

Он забрасывает мои вещи в багажник и садится за руль.

- Почему ты заблокировал звонки от Рамолы? Чем она тебе так не приглянулась? – Скрещиваю руки. – Ты не имеешь право распоряжаться моей жизнью, решать с кем я могу общаться, куда могу ходить.

- Она мне не нравится. Не та, кому стоит доверять. – С этого и начинается тотальный контроль.

- С чего бы? Она должна мне нравится, а не тебе. – Не замечаю, как срываюсь на крик.

- Поверь моей интуиции. – Демид не смотрит на меня, следит на дорогой.

- Ты последний кому я доверюсь.

- Странно не доверять тому, кто знает тебя изнутри.

- Иди к чёрту. Я продолжу с ней общаться несмотря ни на что.

От Рамолы я не откажусь. Она была моей подругой со времён раннего детства. Она знала обо мне всё. Единственное, что я не успела ей рассказать – о Демиде и нашем браке.

- Даже если я скажу, что твоя подруга регулярно зарабатывает на тебе?

- Что?

- Твоя любимая и лучшая подруга последний год сливает всякую дрянь про тебя прессе. Пока мелочи, ничего важного, но всё же… - Не верю. Ни одному слову не верю. Рамола не нуждается в деньгах. Если бы ей что-то понадобилось, она бы попросила меня о помощи. – Напомни мне в номере показать доказательства, если не веришь на слово.

- Рамола если и сделала что-то такое, то у неё должна быть уважительная причина!

- Наверное. Тебе виднее, это же твоя подруга. – Демид смотрит на меня в зеркало заднего вида. Наши взгляды скрещиваются как шпаги, и я вздрагиваю. – Через неделю после нашего знакомства она отсосала мне. Если честно я бы и не узнал её, если бы она не стала навязчиво предлагать себя и не сказала бы: «Я в постели намного лучше и опытнее Хегазу».

Во венам растеклась ртуть.

Что?

Ложь.

- Так и вспомнил её. Она крутилась около тебя в баре.

Ёрзаю на сиденье, пытаясь разобраться в том, что рассказал Демид. Лжёт или говорит правду?

- Если это правда, почему раньше не рассказал? – Мой вопрос вызывает тяжёлый вздох. Создаётся впечатление, что Демид не очень хочет говорить на эту тему. Вид у него раздражённый.

- Подумал, что на тебя слишком много негатива и так свалилось, новости о продажной подружке подождут. – Как заботливо с его стороны. Сжимаю ладони в кулаки. Начинает потряхивать изнутри. У Демида нет повода лгать о Рамоле. Зачем ему?

Но ничего не понимаю.

- Не делай так больше. – Цежу зло. – Не смей влезать в мою жизнь. У тебя не права принимать решения, что лучше для меня. Кто ты такой? Муж по бумаге? Тот, кто снимает напряжение по ночам?

Мои слова заставляют его оскалиться, на красивых руках проступают вены. Не нравится ему, когда указывают на место.

- С Рамолой я разберусь сама. Разблокируй её номер!

Отец учил с детства меня быть сильной и носить имя Хегазу гордо. Часто СМИ называло меня королевой или императрицей Хегазу из-за надменности, мне нравилось моё прозвище. И пусть многие считали меня сукой, какой я и была, я не была такой уж и заносчивой как мне приписывали. Люди путали нелюдимость с надменностью. Я не любила заводить новые знакомства и терпеть не могла богатеньких деток, что сидели на коксе, но и говорить с теми, кто заглядывал мне в рот и пытался получить свою выгоду от дружбы со мной, мне не о чем было говорить.

Титул императрицы обязывал держать марку и уметь наказывать подданых.

Надев строгий топ белого цвета и брюки с завышенной талией, я отправилась навстречу с Рамолой, желая узнать правду и поставить точку в этой истории. Первые часы, узнав о предательстве, я была разбитой, не знала, как теперь вообще буду доверять людям, но переспав с этим, я взяла себя в руки. Предательство нельзя прощать.

Я могла протянуть руку помощи, но видимо Рамоле она была не нужна.

Подруга ничего не подозревала, когда мы встретились в нашем любимом кафе. Я специально опоздала на встречу, хотела заставить её ждать. Рамола сидела за столиком с чашкой холодного чая, она жутко любила всякую корейскую хрень.

Взглянув украдкой на знакомое, почти родное лицо, я невольно подумала, что милому личику и не скажешь – на какую подлость она способна.

- Привет. – Я села напротив неё, отказавшись от поцелуев и милых приветствий, игнорируя то, как Рамола встала и потянулась ко мне, чтобы поприветствовать. Поставила свою сумку на стол и приняла деловой вид. – Как ты?

Мы были давно знакомы, конечно, Рамола сразу почувствовала моё настроение, перестала улыбаться и выгнула вопросительно брови. Подруга стала растерянной, неловко посмотрела по сторонам, понимая, что выглядит глупо.

- Нормально, ты как? Поссорилась с мужем? – Она села на место, принимая снова невинный вид. Сегодня эта черта подруги меня раздражала.

- Нет, с Демидом всё великолепно. – Я плотоядно улыбнулась. Конечно, если она сливает постоянно про меня информацию, правду ей знать не нужно. Для Рамолы я в счастливом браке по искренней любви. Задорно подмигиваю подруге. – Если ты понимаешь о чём я!

Глаза Рамолы округлились, стали напоминать букву о.

А меня всю передёрнуло от отвращения. Она сосала ему в клубе, брала в рот у того, кто мне понравился. Знала о том, что произошло между нами и всё равно пыталась заскочить на его член.

- А чего тогда такая злая? Будешь что? – Сегодня я на Рамолу смотрела по-другому, теперь она не казалась мне такой милой и преданной подругой. Любое её слово раздражало.

Облизываю губу и показываю официанту, что мне ничего не нужно.

- Нет, задерживаться тут я не собираюсь. – По венам вновь растекается ртуть. Пора заканчивать представление. – Хотела с тобой поговорить про твоего друга Маркуса. Помнишь такого?

Закидываю ногу на ногу, прожигаю взглядом Рамолу, заставляя её нервно ёрзать на стуле.

- Маркуса? – повторяет Рамола, становясь растерянной. Подруга оглядывается по сторонам, думает, что я расправлюсь с ней старинным способом, позову людей, что вывезут её за город и пустят по кругу? Если честно, было такое желание.

Год назад Рамола познакомила меня с новым знакомым Маркусом, невысоким парнем с курсов английского. Он был не очень приятным, меня веселили его неаккуратно сбритые усики как у подростка. Я не могла понять, что у него может быть общего с Рамолой. Теперь всё стало на свои места. Как оказалось, Маркус был свободным журналистом, он писал грязные статейки для разных интернет – журналов.

Последний год он часто публиковал статьи обо мне. У парня с усишками всегда находились горячие фотографии со мной. Публикации особо не заботили меня, в них не было ничего криминального.

Но то, что фото и содержание ему поставляла Рамола, было настоящим предательством со стороны подруги.

- Да, про того самого, кому ты последний год продавала забавные истории. – Моё лицо оставалось непроницаемым, но внутри было адски больно. Я хотела расплакаться и спросить её: как она решилась на это гнусное предательство!? – Вчера ты направила ему моё фото с пляжа, хотела таким образом сделать свадебный подарок?

Дыхание подруги сбивается. Она краснеет, прячет глаза. Я ждала другой реакции, надеялась, что она попросит прощения, станет закидывать меня оправданиями.

- Не переживай, он не опубликует статью. Больше он вообще ничего не опубликует. Никогда. – Каждое моё слово было правдой. Демид позаботился о том, чтобы Маркус заткнулся на веки вечные. Не знаю, что он ему сделал, но парнишка вышел из бизнеса. – Я здесь для того, чтобы услышать что-то внятное… как ты докатилась до того, чтобы продавать мои фото?

На красивом лице подруги замерла растерянность. Рамола обдумывала свой ответ, придумывала очередную ложь. На красивом лице проступила хитрость.

- Давай сбросим маску. Скажи мне правду.

Рамола очертила руками губы, привычка с детства. Я так давно знала её и, как оказалось, ничего не узнала о ней.

- Не буду извиняться. Мой поступок никак не повредил тебе. Тебе эти статейки не способны были навредить, их пишут десятками каждый день. Одной больше, одной меньше. – Рамола отвернулась. Она всегда так делала, когда сильно нервничала. – Родители перестали давать мне деньги год назад. Папа сказал, что я достаточно взрослая, чтобы выйти замуж и позаботиться о себе сама. Что расходы на меня становятся слишком накладными. Пришлось крутиться.

- За счёт меня? – Презрение просочилось против воли. – Почему ты ничего не говорила мне о проблемах с родителями?

- Не хотела. Ты бы всё равно не поняла бы меня. Тебя отец всегда на руках носил и боготворил, относился к тебе и Ибрагиму одинаково, несмотря на что, что ты девочка, а меня отец растил для выгодного вложения. – Ага. Знала бы она как отец выдал меня замуж. – Мне не хотелось ни с кем разговаривать на эту тему, замуж тоже не хотелось.

- И ты не придумала ничего лучше, как вместо того, чтобы устроиться на работу, использовать нашу дружбу? – Мой мир рушился слишком быстро. Гнусто жить среди таких людей.

- Ника. – Рамола так резко повернулась ко мне, что я непроизвольно вытянулась. Она посмотрела на меня с таким осуждением, что на мгновение я забыла, кто из нас виноват. – Ты всю свою жизнь жила без бед и хлопот с золотой ложкой во рту. Чтобы ты сделала, когда я тебе рассказала о своих проблемах, дала денег? Использовала влияние своего отца? Ты всегда была выше и лучше меня на голову, мне постоянно приходилось тянуться за тобой. Прекрасная Николетта Хегазу… Куда бы мы не пошли, и чтобы не делали, всегда была Николетта Хегазу И… её бледная и незаметная подруга… Рамола. Никто и никогда не говорил Рамола и её подруга… Всегда я была твоим приложением, скупым дополнением. В детстве я не особо на это обращала внимание, хотя мама постоянно мне говорила, что я тебе не ровня. Но вот уже в университете прочувствовала все прелести. Куда бы мы ни пошли, парни замечали только тебя. Если кто-то проявлял ко мне интерес, стоило тебе появиться, как обо мне забывали.

Слова Рамолы только смешат меня. Громкая фамилия отца и меня ни раз раздражала. Я всю свою жизнь была заложницей фамилии «Хегазу». Люди всегда ждали от меня чего-то величественного. Я не могла позволить себе оступиться, это сразу же било по репутации нашей семьи.

- Гадкое оправдание.

- Согласно, но ты просила правду. Маркус попросил меня помощи. Сначала я ему отказала, не хотела марать руки, да и дружбу нашу ценила, а потом Давид… - Рамола замолчала, сжала губы в тонкую линию. – Как-то напился и сказал мне, что хотел замутить с тобой, но ты не обратила на него внимание, тогда он решил поиграть со мной. И через меня подобраться к тебе.

Это я тоже не знала. Видимо, я вообще ничего не знала о Рамоле.

Грустно. Первый и единственный парень Рамолы обошёлся с ней не очень красиво, мерзко. Но моей вины в этом не было, она могла рассказать обо всём мне вместо того, чтобы придумывать как расправиться со мной. Я никогда не соблазняла его, он вообще был не в моём вкусе.

- И ты решила поднасрать за это.

- Слишком громкое высказывание. Ты не пострадала от моих действий. Всё, что я сливала о тебе было безобидной чепухой. Не знаю… Я была обижена по-женски на тебя, за то, что Давид в тебя влюбился, продала первую статью и пошло-поехало…

- Ясно. А у Демида ты отсасывала тоже из-за Давида? – Рамола скривилась, а я осклабилась и подалась вперёд. Я могла бы ей простить слабость, закрыла бы глаза на то, что она доставала регулярно грязное бельё из моей корзины, но то, что она пыталась залезть на того, кто был дорог моему сердцу…

- Тогда он не был твоим парнем или мужем… Не всегда можно получить то, что желаешь!

- Тогда ты мне никогда не была подругой. – Обрываю её, не желая больше иметь дело с Рамолой. Демид был прав. Опять. Рамолу победила зависть.

Поднимаюсь на ноги, выпрямлюсь и смотрю на Рамолу сверху вниз. Меня прозвали королевой Хегазу не просто так. Я могла уничтожать людей, фамилия отца позволяла это.

- Хочешь славы и первого места? Ты его получишь. – Протягиваю задумчиво, быстро нажимая кнопки в телефоне. – Оставлю тебе последний подарок от меня. На память. За лучшие годы нашей дружбы.

У меня тоже был компромат на Рамолу. За столько-то лет имелось пару тройку удачных кадров для журналистов. Добавить нужного соуса и Рамоле долго придётся прятаться по углам от любопытных итальянцев.

- Ника. – Рамола поднимается на ноги вслед за мной. – Я старалась быть тебе хорошей подругой. Никогда ни с кем не обсуждала тебя за спиной, прикрывала твои тылы и давала советы как себе. Мне жаль, что за эти годы наша дружба разбилась о реалии.

Ей было не жаль переворачивать страницу и начинать жизнь без меня.

- А мне нет. – Немного лукавлю, но хочу оставить последнее слово за собой. – С лёгкостью выбрасываю тебя из своей жизни. На днях я уезжаю на родину мужа, больше ты мне не нужна…

Достаю из сумочки наличку и кладу на стол. Сумма намного больше счёта.

- Тут с чаевыми для тебя, чтобы хватило на жизнь пока ищешь к кому присосаться…

ХХХ

- Вы в порядке, сеньора? – Фидель заметил, как дрожат у меня руки после разговора с Рамолой, когда я садилась в машину.

Киваю и отворачиваюсь к окну. Я сегодня собиралась попрощаться ещё с родителями перед отъездом.

Фидель привёз меня в особняк к родителям, отца не было дома, я специально выбрала такое время, когда он будет на работе. Ибрагим отъехал по делам, брат всё больше погружался в семейные дела.

Мама была дома одна. Её радости не было предела, когда она увидела меня.

- Я уже извелась вся, Ника, пока пыталась дозвониться до тебя. Хватить дуться на отца. – Она всегда смотрела в самую точку. Невероятно мудрая женщина. Я обняла и поцеловала маму, не представляю, как буду скучать по ней.

В школе, когда мама ругала меня, я думала, что папа – мой лучший друг, тянулась к нему. А теперь, когда я стала женщиной, мама стала мне лучшей подругой, теперь уже и единственной.

- Прости. Семейные дела и всё такое. – Стараюсь выглядеть счастливой, не хочу, чтобы она переживала за меня. – Я приехала увидеться с тобой перед отъездом. Папа же успел уже рассказать, что мы скоро уезжаем?

Она коротко кивнула, пряча грусть в глазах.

Мы заварили чай и засели на веранде, вспоминали детство и смешные истории, рассматривали фотографии. Я заметила, что в альбомах не было детских фотографий родителей. Они будто стали жить с момента как появились мы с Ибрагимом.

- Ты будешь ко мне приезжать? – спрашиваю её, чувствуя, что мне пора уходить, скоро папа вернётся с работы. С ним встречаться не хотела, я была не готова.

- Мы приедем к тебе через месяц, малышка. Отец уже обо всём договорился. Даже не думай, что мы бросили тебя. Жаль, что ты решила приехать, когда нет Зейда дома. Он дико скучает по тебе, вчера весь вечер курил в твоей комнате.

- Даже так? – Сердце дрогнуло.

- А как ты думала? Отца своего не знаешь?

Раньше я думала, что знаю отца очень хорошо, но теперь совсем ничего не понимала. Хотелось думать, что папа преследует какие-то цели – благие для меня и нашей семьи, но пока это выглядело так, что он хотел избавиться от проблем в моем лице.

Я посидела ещё немного дома и убежала до прихода отца, сославшись, что мне нужно собирать вещи. Хотя, они давно были упакованы в чемоданы. Мы обе это знали и понимали от кого я бегу.

Вернулась я в гостиницу уже когда стемнело, Брюнет был в номере, сидел за рабочим столом и говорил с кем-то по видеосвязи. Увидев меня, он завершил разговор и направился ко мне.

Желание говорить с ним не было, поэтому я проворно проскочила в свою комнату и захлопнула дверь, надеясь, что это остановит его. Но у Демида хромало воспитание и понимание «что такое личные границы», потому что он бесцеремонно распахнул дверь и ввалился в мою комнату.

- Где ты была весь день? – Синие глаза неотрывно следили за мной, а я старалась с непринуждённым видом двигаться по комнате: сняла серьги, собрала волосы в высокий хвост.

- Не делай вид, что не знаешь. – Я уже поняла, что люди Демида всюду следовали за мной. Даже папа уважал моё пространство намного больше.

- Кажется, вчера я попросил тебя составить мне компанию за ужином. – Ах да, я совсем забыла. Была так занята Рамолой, что не обратила внимание на его просьбу. Извиняться совсем не хотелось, поэтому я встала в позу и посмотрела на Демида уничтожающе.

- Прости, были дела поважнее.

- Какие же? – Выгнул он грациозно кустистую бровь. – Уговор есть уговор, Принцесса. Ты должна сопровождать меня на светских мероприятиях.

Во мне бурлило столько эмоций, раздражение так и зудело. Не могла я просто проглотить всё и согласиться с его правотой.

- Мои дела тебя не касаются. Это раз. Что-то подсказывает, что водка, или на что ты там перешёл, составила тебе компанию не хуже меня. Это два. – Я заставила себя мило улыбнуться. Хотите сучку? Получите! – Уговор был тебя не позорить и вести себя как примерная жена. Могу тебя заверить, что сегодня я вела себя как образцово-показательная жена Гроссерия, я не заскочила ни на один член, не облизала никого и не позволила сгуститься тени вокруг твоего грозного и думаю, нахер никому не нужного в Италии, имени.

Взгляд Демида стал тяжелее. Я дёргала тигра за усы.

- В следующий раз, мои люди доставят твою образцово-показательную тушку туда, куда я скажу. – Обманчиво ласково предупредил меня муж. – Игнорируя твои дела.

Вспыхиваю и делаю шаг ему навстречу.

- Выбери уж людей посимпатичнее, пожалуйста. Хочу, чтобы моей тушке было приятно, когда её будут насильственно доставлять туда, куда ты скажешь. Я специально буду сопротивляться, чтобы они применили силу. Все эти связывания, захваты… так возбуждают. – Чем шире на моём лице становилась плотоядная улыбка, тем сильнее изгибался хищный оскал Брюнета.

- Даже не надейся. – Процедил он. – Никто и никогда не посмеет прикоснуться к тому, что принадлежит мне.

- Ты уверен? – Мне стало смешно от мальчишеской бравады. – Не зря раньше османы доверяли своих женщин только евнухам. Или ты выбираешь для такой работы только оскальпированных?

Кажется, Демид покрылся пятнами. Я впервые одержала над ним словесную победу и это быстро опьянило меня. Нужно было остановиться, выставить его за дверь и выйти победительницей, но я жадно хотела полной капитуляции и пошла снова в атаку.

- Твоя самонадеянность умиляет, Дэмчик. – Я поправила декольте в платье, заставляя пышную грудь колыхнуться. Брюнет тут же утонул в вырезе, могу поклясться, что я видела, как кадык судорожно дрогнул.

- Дэмчик… - повторил он, кривясь и за доли секунд преодолевая расстояние между нами. Я не успела глазом моргнуть, как пальцы Демида оказались в моём рту, они нащупали язык и сжали его. – Попробуй повторить ещё раз…

В таком положении я могла только мычать. Мне от чего-то стало страшно. Я заморгала, даже не пытаясь шевелить плененным языком.

- Что-то подсказывает мне, Принцесса, что ты намного самонадеяннее меня. – Проговорил хрипло Демид, толкая меня назад к кровати. Я переставляла послушно ноги, пока не упала на кровать. Он продолжал держать угрожающе язык пальцами, а я судорожно сглатывала копившуюся слюну со вкусом табака от его рук. – А ещё, ты очень хрупкая. Можно надавить чуть сильнее нужного, и ты сломаешься.

Брюнет сжал сильнее язык, давя рукой на рот, от чего казалось, что у меня сломается сейчас челюсть. Я всхлипнула, давясь собственной слюной и чувством загнанности в угол.

- Ты снова и снова путаешь слабость с вежливостью. – Проговорил он размеренно, задирая моё платье свободной рукой и стягивая трусики вниз. Демид превосходно владел обеими руками. Я снова оказалась под ним с широко расставленными ногами в позе покорности. – Я могу посадить тебя на цепь, но даю свободу. Взамен же прошу соблюдать элементарные правила приличия.

Он отпустил мой язык. И я тут же стала судорожно глотать воздух и вытирать слюни с губ и подбородка. Демид же облизал пальцы и ухватился за мои коленки и дёрнул на себя, выбивая из меня ориентиры, заставляя плюхнуться на спину как черепашке.

- Возбуждает сила? – Интересует он и проникает в сочащуюся влагой пещерку. К моему стыду, мне достаточно одного его присутствия, чтобы возбудиться. – Хочешь трахаться?

Очень.

У меня перед глазами затанцевали розовые фламинго. Я потеряла нить разговора, смысл спора, для меня существовали лишь шершавые фаланги, что гладили чувственную точку.

Демид резко выпустил меня, оставляя лежать на кровати. Достал телефон и кому-то позвонил. Он вышел из моей комнаты, оставляя меня одну с пульсирующей вагиной.

Я не скоро пришла в себя. Меня придавила плита унижения. Я скривилась.

Ужасно быть слабой женщиной, ещё ужаснее быть безответно влюблённой. Демид знает это и пользуется. Нужно избавляться поскорее от этой зависимости. Чем быстрее моё тело научиться говорить ему нет, тем спокойнее будет моему сердцу.

Вскочив на ноги, я содрала платье, нацепила широкие штаны и футболку, надеясь, что эта одежда защитит меня от домогательств и пошла за ним, хотела высказать ему всё, что думаю о нём и его вежливости.

- Слышишь ты! – Пришлось прервать свою браваду, потому что на пороге стоял мужчина в строгом костюме. Его внешность моментально впечаталась в моё сознание. Лысый с тонким шрамом на виске, абсолютно светлыми, почти белыми ресницами и бровями. В его руках был массивный чёрный пакет. Он вручил его Демиду, поклонился сначала ему, потом мне и тихо покинул комнату. Когда он ушёл я продолжила. – Мы не договорили! Свою вежливость ты можешь засунуть себе куда поглубже. Ясно?

- Поглубже, говоришь? – бормочет Демид, заглядывая в пакет и с интересом рассматривая его содержимое.

- У меня есть естественные потребности, на которых я не собираюсь ставить крест из-за твоих личных проблем! Да, я хочу трахаться и буду делать это с кем захочу. У тебя есть твоя замечательная Изи, и я себе кого-нибудь найду, можешь не сомневаться.

Глаза Демида озорно блеснули, я сначала приняла этот блеск за ревность, но когда он достал содержимое из пакета, моё сердце ухнуло вниз.

- Ты можешь трахаться сколько захочешь. – Проговорил он спокойно, подходя ко мне и торжественно вручая пакет. – Только этим. Если надоест, ты только скажи, мы расширим тебе ассортимент. Проблема решена?

В его голосе было столько насмешки, а я не могла пошевелиться. Кажется, это нокаут.

Опустила глаза, рассматривая ассортимент резиновых членов разной ширины и длины.

- Ничего, точнее никого, другого тебе не светит, Принцесса.

ХХХ

Всем привет! Спасибо всем, кто купил книгу и продолжил путешествие со мной. История будет жаркой. Обещаю.

Кутаюсь в тёплый свитер, в Москве после Рима очень холодно. Тут другая осень. Мокрая. Яркая. Вызывающая. В моих воспоминаниях Россия не была такой красивой, а может быть дело было в бедности. Где бы ты ни был, когда ты беден, всё будет серое и унылое.

Загородный дом Демида был симпатичным и очень современным, я с облегчением выдохнула. Вокруг дома была огромная зелёная территория с пышным садом. В нём было светло, тепло и уютно, ничего в нём меня не оттолкнуло. Да и, к моему счастью, я не нашла никакого признака присутствия здесь другой женщины.

Значит, Изи здесь не было.

Как я поняла, Демиду принадлежал весь посёлок, потому что его люди встретили нас на самом въезде, провели автомобили и сопроводили до самого дома. По всему периметру посёлка была достаточно внушительная охрана. Даже у отца не было столько людей.

В самом доме из прислуги была только горничная и повариха. Странные особы, они не понравились мне сразу же. Обе были мало похожи на домашний персонал, молодые натренированные лет тридцати, они больше напоминали спортсменок или моделей, но никак не прислугу.

- Арина и Оля. – представил мне девушек Демид, одарив их благосклонной улыбкой, от которой у меня кишки скрутились. Он редко вот так улыбался. Такая улыбка была на вес золота. Мне он так не улыбался. – Они будут помогать тебе с домашними делами.

Заниматься готовкой и уборкой я не собиралась, но Арину и Ольгу хотела бы видеть старыми, дряблыми и не способными соблазнить молодого мужа.

Девушки смотрели в ответ также неприветливо.

- Николетта. – Представил меня Демид девушкам, не удостоив уточнением, что я его жена и хозяйка этого дома. Я поджала губы и шумно вобрала воздух в лёгкие, снова кутаясь в свитер. Брюнет привёз меня чёрти куда на неизвестных правах. Прекрасно. Что может быть ещё хуже.

После того как Демид подарил мне ворох членов, я вела себя тихо, теперь же внутри всё пылало, и я готова была выпустить внутреннюю сучку наружу. Демид вытирал о меня ноги.

- Покажи мне дом. – Приказываю ему и разворачиваюсь на пятках, не удостоив прислугу вниманием. Я не знаю, трахает он их или нет, поэтому хочу сразу обозначить, что не третья баба в доме для развлекушек. Я приехала сюда в статусе жены. Официальной жены. Не дожидаясь Демида, я спешу вглубь дома, оставляя двух блондинистых сучек позади себя.

- Простите. – Слышу, как Брюнет завершает с ними разговор и спешит за мной. Какая порядочность и вежливость с его стороны. Да он, твою мать, с местными шлюшками вежливее, чем со мной. – Не хорошо так с людьми. Арина и Оля…

- Я устала. – Обрываю его властно, чувствуя, как лопается моё терпение, я растеряла все силы вдали от дома. У меня осталась только моя гордость и стержень, что отец вырастил во мне. – Покажи мне МОЮ комнату и попроси, чтобы мои вещи доставили туда. Я хочу принять ванну и побыть одной.

Брюнет берёт меня под локоть и ведёт дальше по коридору, я думала моя спальня будет находиться на втором этаже, но Демид ведёт меня к стеклянной веранде на первом.

- Твоя комната будет находиться рядом с моей. – Оповестил он, заставляя сердце сжаться. Нет, я не думала, что мы будем жить в одной, наоборот, я бы хотела держаться подальше от Демида во всех смыслах. Он опалял вблизи себя. – О том, что мы не живем вместе как муж и жена знает ограниченное количество людей.

Ага, Арина и Оля, в том числе.

Зубы скрипят от злобы.

- Отлично. – Выдёргиваю руку и вхожу в свою новую спальню. Я бы всё обустроила иначе, но сойдёт… Достаточно светло, нет розовеньких рюш, и ладно. – Оставь меня, пожалуйста.

- Ника… - Демид становится прямо за моей спиной, кладёт руки на плечи, я вздрагиваю. Мне не нравится, когда он так близко. Тело слишком остро на него реагирует. Мне приходится потом часами себя успокаивать. – Тебе тяжело, я знаю. Говори обо всём, чего тебе будет не хватать, я хочу, чтобы тебе было комфортно в этом доме. Не закрывайся, пожалуйста.

Я тебе и не открывалась, Демид.

- Хорошо. Спасибо. – Поворачиваюсь и имитирую поклон. Я заметила, что все люди Демида кланяется ему, местный царь. Чем же занимается его семья? – Как скажете, сеньор.

Слышу, как хрустит его челюсть, но Демид не повышает голоса. Очень старается.

- Ника, я же по-хорошему хочу…

- Все замечательно, сеньор, я просто устала после длительного перелёта. Будьте любезны, позвольте рабе вашей отдохнуть в тишине и спокойствии.

- Отдыхай. Никто тебе не помешает. – Демид касается моей щеки нежно, теплота обжигает и мне хочется разреветься. Отшатываюсь. Не хочу греть надежду, что он может быть другим.

Демид оставляет меня, а через минут пять приносят мои вещи. Вслед за ними показывается высокая Арина с подносом чая и сладким. Она вальяжно проходит в мою комнату.

- Демид попросил принести чай с мятой. – Я уже заметила, что она говорила с Демидом исключительно на ты. И это жутко бесило.

- Я не буду. – Говорю прежде, чем девушка ставит поднос на стол. – И, пожалуйста, Арина впредь не входите без разрешения в мою комнату. Никогда.

Девушка замирает как громом пораженная. Странная реакция для прислуги. У этого дома должны быть правила.

- Простите, просто дверь была открыта. Я хотела как лучше. – В тоне появляется сталь, она делает над собой усилие, чтобы говорить со мной ровно. – Раньше…

- Плевать как было раньше. – Скрещиваю руки на груди. – Ваше раньше было с сеньором Гроссерия, со мной будет по-другому.

- Это понятно и без ваших слов. – Ёрничала Арина, усмехаясь и глядя на меня так, что кровь вскипает в жилах. Сука. Я Николетта Хегазу, со мной никто не будет так разговаривать. – Не обязательно уточнять это при каждом удобном случае.

Вот как. Подхожу к девушке, снимаю чайник и наливаю чай в чашку. Делаю глоток и сплёвываю чай обратно, заставляя ее побелеть от гнева. Капли жидкости разлетелись в разные стороны, часть осела на Арине. Кривлюсь и плююсь, демонстрируя всем своим видом – какое говно её чай.

- Алина. – Обращаюсь к ней, коверкая имя и прекрасно помня как её зовут.

- Арина.

- Амина?

- АРИНА!

- Да срать. – Отмахиваюсь от неё как от пустого места. Я плевать хотела кто она, как её зовут и трахал ли её Демид. Она может строить из себя кого угодно, но она останется грёбанной подстилкой, чьё место с подносом. – Идите уже. Вы меня утомляете.

Девушка открывает и закрывает рот несколько минут, пытаясь справиться с возмущением, после чего разворачивается на пятках и уходит, а я судорожно выдыхаю, когда перестаю слышать как чайник с чашками грохочет.

Мне придётся тут воевать даже с прислугой.

Забираюсь в тёплую ванну, желая расслабить мышцы, напоминающие стальные канаты после длинного дня, смываю с себя запах дома и выбираюсь все равно совершенно разбитой. Чем дольше я в этом доме, тем грустнее мне становится. Тоска по дому давит. Тут всё чужое.

Отправляю маме сообщение, что со мной всё хорошо, мы добрались до дома. Делаю пару фотографий территории с веранды и отправляю ей, чтобы она не переживала за меня.

Сначала я хотела позвонить ей, но потом понимаю, что она по голосу поймёт как мне хреново. А расстраивать её я не хотела. Позвоню позже, когда приду в себя и буду готова.

С террасы замечаю Демида с каким-то мужчиной, они заходят вместе в дом. Замечательно, у нас уже гости? Это не на шутку взволновывает меня. Я мало кого знала из окружения Демида, видела один день его родных. До сих пор у меня было мало информации о собственном муже: кто он, чем занимается, за какой счёт живёт и что любит.

Человек – загадка.

Замираю у зеркала, ловя своё отражение жадно. После ванны кожа была розовой, а вид, несмотря на внутреннее состояние, был отдохнувший.

С момента замужества я не выложила ни одно фото, не было желания вести социальную жизнь. Но сейчас, именно в этом момент, мне захотелось хотя бы чуть-чуть ощутить свою прошлую жизнь, поэтому я сделала селфи и выложила его.

Мне нужна была моя уверенность и сила, мне нужно было восполнить энергию, чтобы продолжить бесконечную войну с миром Демида. Сдаваться я не собиралась. Спасибо отцу за то, что растил меня как бойца, напоминая каждый день, что самая мощная сила – внутренняя.

Впервые я выкладывала достаточно такое откровенное фото, на нём не было ничего интимного, я была в широкой рубашке до середины бедра, но мокрая и расслабленная, какая-то порочная.

«Привет. Соскучились?» - сделала я подпись под фото, под которым тут же посыпалось столько комментариев. Знакомые и не знакомые люди писали мне комплименты, спрашивали, как мои дела и правда ли, что я уехала из Италии.

Я улыбнулась, спрятала телефон и нацепив короткие шорты выбралась из комнаты, хотелось сделать себе воды с лимоном и познакомиться с гостем. Может быть, он поможет мне узнать моего мужа?

Выходя из комнаты, я совсем забыла, что больше не в жаркой Италии, где все ходят достаточно открыто. Я поймала себя на мысли, что мой вид не уместен, когда уже столкнулась с мужчинами.

Демид с его гостем были в столовой, они сидели за барным столом и попивали водку из охлажденных рюмок, закусывая её канапе. Стол ломился закусками. Девчонки постарались.

Незнакомый мужчина увидел меня первым. Он замер и приоткрыл непроизвольно рот при виде меня в просторной рубашке без лифчика, скрывающей короткие шорты, из-за чего казалось, что мне лишь рубашка. Соски немного проступили через тонкую ткань от волнения. Наверное, я переоценила приличность своего вида.

Глаза мужчины округлились. Я привыкла реакции на меня, Демид бы смотрел также… Единственный мужчина, кто не замечал моей красоты, был мой муж.

- Простите, я не знала, что у нас гости. – Профессионально лгу.

Стоило мне поприветствовать мужчину, как Демид резко обернулся, он сидел ко мне спиной, его ноздри хищно раздулись, когда он стал рассматривать мой внешний вид. Моя ложь могла обмануть кого угодно, но Брюнета, он всегда видел меня насквозь. Хотелось бы думать, что он стал ревновать, но скорее всего он думал о своём имидже.

Я стояла мокрая и босая, такая домашняя и разгоряченная.

В столовой была ещё вся та же Арина, она наблюдала за происходящим со стороны и фыркала при виде меня. В глазах блондинки я видела зависть. Она была симпатичной и спортивной, достаточно красивой, но я была женственной, чувственной и часто мне говорили, что очень соблазнительной.

- Представишь нас, Дэм? – мужчина встал на ноги и вытер руки о брюки. Он был ровесником Дэма, такой же высокий и не менее красивый. Шатен с ореховыми глазами был явно искусным сердцеедом и более приятным собеседником. – Я не знал, что у тебя гостит такая красивая девушка, если бы ты хотя бы намекнул о ней, то я бы обязательно вооружился букетом.

Шатен ломанулся ко мне, но Брюнет остановил его, преграждая путь. В резком порыве было столько собственничества, Демид еле сдержался, чтобы не оттолкнуть мужчину в противоположную сторону.

- Харви, знакомься, моя жена Николетта Гроссерия. – Теперь я уже удостоилась звания жены. Мои глаза гневно сузились. Для его сучек я просто Николетта. Как удобно. – Ника, это мой лучший друг - Харви Джонсон.

- Вы англичанин? – Я вынурнула из-под руки Демида и, очаровательно хлопая глазами, протянула руку Харви. Тот охотно принял её и галантно поцеловал. Стоило ему прикоснуться губами к моей коже, как Демид рывком притянул меня к себе, вжимая моё хрупкое тело в стальной живот и отодвигая от Харви. – Точно, англичанин. У Вас безупречные манеры!

Я одарила его самой красивой улыбкой в моём арсенале. Заставила проступить ямочки на щечках. Я так не улыбалась никогда даже Демиду, специально сияла изо всех сил для его друга.

- Да, перебрался сюда из-за Дэма. – Сказал шатен, проводя рукой по волосам и немного краснея. Я же закусила губу и намотала на палец прядь, жадно рассматривая Харви. Он был горяч, и я собиралась показать всем своим видом, что оценила его спортивную форму и сексуальный подбородок с ямочкой. – Я думал, что разговоры СМИ про свадьбу – слухи, но увидев Вас, Николетта, понимаю, почему друг так спешил и ничего не рассказывал.

Шатен осуждающе посмотрел на Демида, я не видела лица Брюнета, но от чего-то была уверена, что он напоминает сморщенный лимон, кривится. Ему вся эта ситуация была противна.

- Можно просто Ника, Харви, и на ты. – Говорю сквозь смех, решая очаровать Харви. Флиртовала я как богиня любви Афродита. Запустила пару стрел в Харви глазами, глядя на него как на единственного мужчину в этой комнате. – Лучший друг моего мужа, лучший друг для меня.

Подмигиваю парню, стараясь не обращать внимание как сильно увеличивается давление от рук Демида. Брюнет скоро сломает мне что-нибудь. Его пальцы оставляли на коже синяки. Но чем сильнее он рычал позади, тем больше я улыбалась Харви.

От Демида исходило ощутимое, тяжёлое напряжение. Брюнет истончал злость и недовольство на меня, которые не возможно было не заметить.

- Дэм, ты мог бы хотя бы слово обронить по дороге сюда о красавице жене. – Харви толкает Брюнета в плечо. – Ну ты и козлина, конечно. Скрывал, боялся, уведу?

Ха. Хотелось бы, но нет. Скорее всего он вообще не горел желанием показывать меня как тёмное пятно на его репутации.

- Ника, ты босая, можешь заболеть. – Уходит от ответа Демид, рассматривая мои голые ноги. Он нащупывает пояс шорт руками, шаря своими лапами по моей спине, видимо всё это время он пытался разгадать, я в одной рубашке или нет.

- Не переживай, горячая итальянская кровь не стынет. – Отшучиваюсь и отхожу от него. Становлюсь спиной к Харви, смотрю на Демида, посылаю ему издевательский воздушный поцелуй. Глаза Брюнета обещают мне кровавую расправу. – Тем более, я не собираюсь вам мешать, сделаю себе воды и запрусь в своей комнате, буду сидеть там как мышка.

Демид тяжело вздыхает, в груди его клокочет злость, но я не пойму, на что именно. Он раздражен, что я вышла из своей комнаты и меня увидел его друг, или ему не нравится, как я себя веду? А может, он вообще уже от всего устал?

Харви переводит лукавый взгляд с меня на Демида. Я спиной чувствую дыхание его друга и вижу, как напряжён Демид от того, что я так близка к его другу.

- Арина сделай кувшин воды с лимоном. – Просит Демид, перехватывая меня и силой усаживая на стул рядом с собой, желая видимо, чтобы я держалась подальше от Харви. После чего он застегивает несколько пуговиц на моей рубашке, придавая целомудренности моему внешнему виду. Мы с Харви оба прыскаем от смеха. Это выглядит так глупо.

- Дэм, похолоднее или потеплее? – спрашивает непринуждённо Арина.

- Похолоднее. – Фривольность в общении Демида с Ариной снова портит мне настроение. Я мрачнею. Хочется запустить рюмкой в Арину. С ней он общается легко, со мной же…

- Расскажите, как познакомились. - Просит Харви, усаживаясь напротив меня и прерывая поток моих гневных мыслей. – Ника, вся надежда на тебя, Дэм скрытен. Я даже и подумать не мог, что он женится! Ты точно вскружила ему голову! Красавица! Итальянка! Я бы и сам женился!

Мои губы изгибаются в кривой, грустной улыбке. Я не знаю, что рассказать. Правду? Или солгать.

- Ну, я сильно напилась и… - Протягиваю задумчиво, переводя взгляд на Брюнета.

- Харви, отвали с расспросами. – Обрывает Демид. Он не строит из себя влюблённого. Интересно, он расскажет другу про то, что брак договорной? – Меньше знаешь, лучше спишь. Дальше от моей жены держишься – дольше живешь. Ясно?

Видимо нет.

- Яснее некуда. – Фыркает Харви и качает головой, мол, Отелло, что взять с него?

- Вода. – Арина снимает напряжение, ставя кувшин на стол передо мной. – Попробуйте, пожалуйста, подойдет по вкусу, нет?

Она откровенно поддевала меня, не стесняется мужчин. Её присутствие тут как оплеуха мне.

- Ариш, ты чего так официально? – Хихикает ни о чём не подозревающий Харви. – Демид и тебя ревнует к своей жёнушке? Этот может. Ника, ты не смотри, что он такой…

Харви затыкается, когда Демид одаривает его ледяным взглядом, а мне хочется раствориться. Брюнет затыкает всех присутствующих без слов.

Я тут лишняя. Тут «Ариша», своя атмосфера, старые добрые друзья. А я тёмное пятно, которое стоит контролировать и скрывать. Со мной даже прислуга может огрызаться. Демид при мне и говорить ни о чём не хочет.

Настроение снова ухает вниз.

- Простите, я устала, смена климата и всё такое. Продолжим в следующий раз. – Сползаю со стула, забираю кувшин и решительно ухожу. Практически сбегаю, если останусь, то разревусь, опозорюсь, чувствуя как одиночество и холод пробирается всё ближе.

Меня даже Рамола предала. У меня нет никого.

- Нет, Дэм, ты мудила всё-таки. Кажется, она обиделась из-за тебя! – проворчал Харви, а я грустно улыбнулась. Ещё один хороший человек в окружении Демида. Как они все его терпят?

Закрываюсь в своей спальне. Захлопываю дверь, пытаясь найти замок. Но его нет. Чёрт. Нужно заставить Демида поставить замок, я не хочу быть как на ладони у них всех. Мне нужно моё пространство.

Осматриваю комнату по-новому. Теперь это моя камера. Хорошо обустроенная тюремная камера.

Распаковываю вещи, достаю необходимое и раскладываю в шкафы. Хочется себя чем-нибудь занять, нельзя думать о грустном. Сейчас, пока я тут сижу, Демид развлекается с другом, возможно они позвали девчонок и ни в чём себе не отказывают.

На глаза попадаются запакованные секс-игрушки. Хватаю один из членов и злобно швыряю им в стену. Замечательный подарок. Прекрасный. Мужчина, в которого я влюбилась как дурочка, мой муж, подарил мне искусственные члены! Его единственный подарок мне.

Огонь!

Мне больше ничего не светит…

Глаза застилает пелена…

Я багровею, а потом…

Распаковываю вибратор и забираюсь на кровать, сбрасываю шорты. Ох, Демид, мне светит намного больше, чем ты можешь представить. Хотел, чтобы я играла с ним? Я наиграюсь так, что весь дом услышит, как твоей жене хорошо без тебя!

Изменять можно по-разному! Губы трогает мстительная улыбка.

Харви Джонсон. Сексуальный шатен с ямочкой на подбородке. Англичанин. Я бы замутила с тобой. Нажимаю на кнопку и закрываю глаза. Я не очень хорошо понимаю, что нужно делать, но интуитивно разберусь по ходу дела. Тут главное – желание.

Да. Я бы могла изменить Брюнету с Харви. Прижимаю вибратор к чувственным точкам, думаю о Харви. Крутя в голове образ парня и представляя, как мы флиртуем, заигрываем.

Харви подходит ко мне… улыбается… протягивает руки… и Демид!

Но чем больше я мысленно возвращалась к разговору, тем сильнее моё сознание заостряло внимание на руках Демида на мне, на то, как вздымалась его грудь, как его пальцы скользили по моей груди, когда он застегивал пуговицы. Я представляю его ревность. Фантазирую как у него сносит крышу от ревности и он прижимает меня к стене, стонет от вожделения и целует…

Дыхание. Участилось.

Чёрт.

Возбуждение стало расти.

Демид…

Я сглотнула. Нет, не хочу думать о нём, не хочу представлять…

Но мозг выуживал из памяти каждое его прикосновение, распаляя тело и заставляя стонать от разрастающегося удовольствия. Брюнет прочно засел в моей голове, порабощая и не позволяя никому другому занять пустующее место.

- А! – из груди вырвался первый стон, я прикусила губу. Клитор разбух и требовал чего-то больше, чем вибрация, я хотела ощутить мужское дыхание на щеке, жёсткость пресса и напор…- Ох! Ммм…

Я пыталась остановиться, подавить возбуждение. Мне казалось, что Демид сейчас узнает о том, чем я занимаюсь и всё поймёт, догадается, что я представляла его.

Проклятый Демид Гроссерия. Встреча с тобой отравила мне жизнь.

- Принцесса, ты ахуела? Ты флирт… - Демид врывается в мою комнату и бледнеет при виде меня стонущей на кровати с раскинутыми ногами в разные стороны. За срамным делом я не услышала тяжёлых шагов. Зрачки Брюнета быстро расширяются, будто ему в вену вели наркотик. Я чувствую, как вибратор выпадает из моих рук от шока. – Ты…?

Даже подумать не могла, что он застанет меня за этим делом.

Демид смотрит так будто не верит собственным глазам. Зрелище убийственное, его будто поджарила молния. Даже волосы на голове шевелятся. Я бы обязательно рассмеялась, если бы мне не было так страшно, потому что в глубине чёрных зрачков заклокотало нечто страшное.

- Довольствуюсь малым, знаешь ли. – Бормочу в потолок, пытаясь не упасть в грязь лицом. – Представляю как красавчик Харви…

Лгу. Даже самые смелые фантазии о Харви не участили мой пульс. Парень ничего не задел во мне. Он был для меня лишь инструментом привлечения внимания Демида. Не более.

Демид подлетает ко мне, рыча как тигр на охоте. Клянусь, я слышу бешеный ритм его сильного сердца. Брюнет даже меняется в лице. Каждая черточка становится жёстче, заострённее.

- Что Харви? – Рычит мужчина, сжимая горло горячей ладонью и отбирая у меня драгоценный кислород. Демид готов меня убить. – Что делает красавчик Харви?

Облизываю губы, но молчу. Фантазия у меня работает сейчас так себе, а сказать правду – выстрелить себе же в голову. Не хочу признаваться Демиду, что все мои мысли крутятся вокруг него.

- Ника, блядь. – Демид рычит как дикий зверь. Мышцы торса бугрятся от вибраций во всём его теле. Сколько же в нём силы! Брюнет дико зол и, кажется, хочет придушить меня. Ему никто не помешает убить меня и спрятать тело. Тут его территория. Он тут царь и Бог. Папа даже не узнает, как я умерла. – Я задал вопрос!

Демид ударяет кулаком в стену над моей головой, я жмурюсь от страшного стука. У кого-то другого могла сломаться рука, но не у него. Кулаки Брюнета работают как отбойные кулаки. Костяшки краснеют, местами выступает кровь, но не более.

- А я не обязана отвечать. – Мой голос становится смелее и тише одновременно. Он трахал свою Аришу, которая чувствует себя тут как дома. Это ему нужно объясняться. Не мне. Я ничего ему не должна. – Разве я сделала что-то не так? Ты запретил мне общаться и трахаться с мужчинами, но не запретил играть с игрушками, представляя их…

Стоило промолчать. Заткнуться и поберечь себя.

Дыхание Демида становится рваным, болезненным. Он обнюхивает меня как голодный зверь и встряхивает до искр из глаз. Мне удалось довести его до бешенства, но это совсем не радует. Наоборот. Сердце делает кульбит и падает вниз.

В глазах столько боли и гнева, что я на секунду вообразила, что Демиду невыносимо думать обо мне с кем-то. Но такое невозможно. Это чистое мужское эго. Не более.

- Сука. – Выдыхает он. – Маленькая сучка. Избалованная… су-ка!

Брюнет дотрагивается до пульсирующей точки, трогает горячую плоть, пробираясь внутрь. Он сошёл с ума. Или перепил. Я не знаю, как объяснить его дикую реакцию. Возможно, всё дело в его собственнической натуре, он не привык делиться игрушками.

- Ты не будешь думать ни о Харви. – Требует он, лаская меня и заставляя скулить от смеси боли и страсти. – Ни о ком-то другом… Никогда! Поняла меня?

- Почему? Я хочу… - Демид вдавливает меня в кровать, накрывает свои телом, быстро освобождает свой член и входит в меня одним толчком, раздирая изнутри. Я вскрикиваю, не готовая принять его так скоро и так глубоко. Получается дико больно. Его поведение возмущает меня. – Демид! Мне больно!

Но ему плевать.

Он находит губами мой рот и заталкивает свой язык внутрь меня, заставляя послушно заткнуться. Кусает губу до крови. Трахает мою глотку. Меня. Бешено. Он двигается как сумасшедший, слетевший с катушек. Скулю под ним, не в силах даже пошевелиться.

- Дэм… дэм… - Иногда мне удаётся произнести его имя. Тело горит от трения и давления. – ДЭМ!

Я кончаю, потому что была на грани ещё до его прихода, чувствую, что плачу, прошу его быть осторожнее, но он не слушает. Демид дерёт меня как в последний раз до искр из глаз.

Слышу, как трещит спинка кровати, Демид отломал кусок дерева, держась за него рукой. Псих.

Демид поворачивает меня на живот, сдирает рубашку и проводит ладонью по спине. Мышцы бёдер свело судорогой, не могу пошевелиться.

Кажется, он выписывает пальцем на спине слово «Моя», его член пульсирует внутри, напоминая мне на физическом уровне – я его. С потрохами. Официально.

- Расскажи мне подробнее, о ком ты думала, Принцесса, когда играла с собой? – спрашивает он, нажимая на чувствительные точки на спине. Чувство такое, что он переломит меня пополам, если совру.

Жмурюсь, не хочу говорить, но становится дико страшно за свою жизнь, он вколачивается так яростно, что я подпрыгиваю на матрасе, ударяюсь головой о поломанную спинку. Вспоминаю его слова о том, что, если он захочет - превратит мою жизнь в ад. Демид больше, чем я, сильнее и тут всё принадлежит ему. Родители далеко теперь и не смогут помочь.

Такой маленькой и хрупкой я не чувствовала себя никогда.

- Ника… Скажи мне… - Демид укусил меня за плечо, сжал горло, заставил запрокинуть голову под неестественным углом. – Кто тебя трахал в твоих мыслях?

Пространство вокруг стало темнеть от нехватки кислорода, я поняла, что кончу сейчас во второй раз. Мне нравилось даже так жёстко, лишь бы с ним. Эта больная любовь убивала меня.

Демид ослабил хватку, почувствовал видимо, что перебарщивает. Просунул руку между мной и матрасом, нащупал грудь и стал скручивать соски, пуская по телу импульсы тока. Я взревела, выгибаясь и кончая под ним. Опять.

- Так лучше, Принцесса… - Демид кончил вслед за мной, наполняя меня своим семенем. Тёплая, вязкая жидкость горячила изнутри и стекала по моему бедру на простыни. Спермы было слишком много. Она затопила меня.

Судя по всему Демид Гроссерия не боялся стать отцом.

Он вышел из меня, но не торопился слезть. Я была разбита. Тело отказывалось двигаться.

- Чего ты ещё хочешь? – проворчала, чувствуя, что тело мне не принадлежит. Силы покинули, а глаза стали сладко слипаться. Всё болело, горело и ныло. Я бы с удовольствием заснула в таком положении.

Отвратительно, но под ним мне было хорошо. Правильно. Это мучило моё чувство собственного достоинства.

- Услышать правду. – Хрипло сказал Демид, проникая пальцем в тугую, ещё девственную дырочку, и заставляя меня напрячься. Тело восстало, а я стала возмущенно крутиться, пытаясь соскочить с указательного пальца, что успел так глубоко юркнуть. – О чём ты фантазировала мастурбируя? Как часто играешь с игрушками?

- Отпусти. Мне противно. Я не хочу тебя! – я извивалась, не отдавая отчёт, что мои движения только усугубляли проникновение. – И разве не ты подарил мне все эти игрушки?

Демид прижал меня к матрасу сильнее, превращая палец в крючок. Я была пойманной рыбкой, что не осознала ещё, что ей не соскочить. Он указывал мне на моё место – под ним. Он напоминал, что он сильнее, я не в силах противостоять ему физически.

- Признаю, идея была глупая. – Грозно говорит Демид.

- А мне вот они… - Я задохнулась, потому что к указательному присоединился средний палец, по щекам потекли слёзы, я была в панике. – Хватит, пошутили и хватит. Мне страшно, отпусти, пожалуйста. Демид, это не смешно!

- Я задал вопрос и жду ответа, Принцесса. Ты удивительно послушна в постели. Стоит тебя поставить раком, как ты прячешь зубки и превращаешься в совершенно другого человека.

В груди пекло от паники, я ужасно боялась анального секса. Он мог порвать меня, причинить адскую боль. Это же унизительно.

- Какой вопрос? КАКОЙ? – Мой голос ломался и срывался, я не шевелилась, почти не дышала. Все чувства остро сосредоточились вокруг двух пальцев, неумолимо растягивающих меня.

- Так уже лучше. – Хмыкнул Демид, щекоча дыханием шею. Он был точно садистом. – Как часто ты играешь в игрушки без меня?

Да какая ему была разница! Что он пристал ко мне?

- Это был мой первый раз! Доволен? – цежу сквозь зубы. Главное, чтобы он отстал. Мой ответ его удовлетворяет.

- Ты думала о Харви? – Спросил он строго, я кивнула, желая ему отомстить, но когда давление усилилось, мне показалось он порвет сейчас мне там всё.

К чёрту игры. К чёрту всё!

- Нет, блин, нет! Я представляла как ты… - я затараторила сразу же, жмурясь и сжимаясь в клубочек, чувствуя, как Демид отвел одну мою ногу в сторону, пробираясь к клитору. Только не это. Что угодно, но только не это!

- Ты представляла, как я трогаю тебя? – Кажется, он расслабился, давление стало не таким сильным. Он прошептал в самое ухо. – Думала, как я трахаю тебя?

Я зажмурилась, ничего не сказала, но и не шевелилась. Демид ласково теребил бугорок, поощряя. Он словно дрессировал меня.

Большой палец надавил на уголок сфинктера и я заскулила, моля не делать этого.

- Принцесса, я задал вопрос и жду ответа.

- Да. – Сдаюсь. – Доволен? Да!

- Что да? – Ему нравилось издеваться надо мной.

- Я представляла тебя, будь ты проклят! – Демид нежно прикусил мою шею губами. Его дыхание стало выравниваться, а он сам становился спокойнее.

- Моя девочка соскучилась… - пробормотал он глухо, так тихо, что я решила, что мне показалось. Не мог же он так ласково называть меня?

Он гладил меня между ног, продолжая поглаживать попку, я против воли расслаблялась и тихонечко постанывала. Уткнулась в подушку лицом и мечтала исчезнуть. Постепенно страх отступил и мне стало просто хорошо в его мастерских руках.

- Не бойся. Сегодня я не буду лишать невинности ещё одну твою дырочку, но обязательно сделаю это, когда ты будешь готова… - Сказал он в самое ухо.

- Я никогда не буду готова.

- Будешь, Ника. – Кажется, он стал смеяться, подтянул меня к себе. – В постели не должно быть слова «нет». Только «да».

Я стала содрогаться в такт его смеху от волн оргазма. Силы окончательно покидали моё тело. Демид прижал меня к себе и кажется, мы так и уснули.

+++

P.S. Люблю Вас

Я вскакиваю с кровати, трогая тело и пытаясь осознать – мы вчера снова трахались с Демидом. Точнее, он меня жёстко отымел. Краска заливает лицо, теперь он знает, что я мастурбировала, думая о нём.

Какая жесть.

Двигаться невыносимо больно, у меня болит каждый сантиметр изнасилованного тела.

Подлетаю к шкафу и распахиваю сворки. Пакет с подаренными игрушками исчез.

Ну, ничего себе, Брюнет приревновал свою игрушку к искусственным членам?

Натягиваю спортивный костюм и выхожу из комнаты. Стучусь в комнату, что должна быть его, открываю дверь и осматриваюсь. Брюнета нет в комнате.

Его комната идентична моей, в ней всё такое же, только она пуста, даже кровать заправлена так, что кажется, что тут никто не живёт. Кажется, эту ночь он спал у меня.

Сердце радостно делает кульбит, а мозг напоминает ему, что это ничего не значит. Я уже проходила через это.

Отправляюсь на поиски мужа.

Демид оказывается в кабинете, больше напоминающим огромную библиотеку, на втором этаже. У его кабинета стеклянная крыша, из-за чего создаётся впечатление, что комната обвита лесом. Кабинет меня завораживает.

Брюнет сидит за компьютером за чашкой кофе в одних домашних брюках с мокрой после душа головой. При виде меня недвусмысленно улыбается. Самодовольная улыбка чеширского кота заставляет покрыться спину липким потом.

- Как ты? – спрашивает и откидывается вальяжно в кресле. Кривлюсь и краснею против воли, сжимаю ягодицы, будто он может снова перейти черту. Весь его самодовольный вид напоминает, что он отжарил меня вчера и поставил снова на место.

Мне даже вспоминать стыдно вчерашнее.

- Где мои игрушки? – спрашиваю его и скрещиваю руки на груди. Они мне даром были не нужны, но дело было принципа. – И что это было вчера?

Он вскидывает брови и смотрит на меня как ребёнка. Сегодня у него хорошее настроение.

Меня не покидывает чувство, что я на ковре у директора. Словно меня вызвали на важный разговор в школе. Нужно оправдываться и просить прощения.

- Был не прав, признаю. Тебе не нужны никакие игрушки. – Говорит он спокойно. Его манера вести разговор раздражает, он всегда говорит со мной так, будто знает как лучше. – Я их выбросил. Если честно, даже подумать не мог, что ты их привезёшь сюда. Был уверен, что они давно на мусорке.

- Почему же? Они мне очень понравились. Я скажем так, только во вкус вошла. – Демид смотрит на меня с тёплой усмешкой, ирония так и исходит от него. Затыкаюсь. Брюнет манит меня к себе пальцем. Но я не двигаюсь с места, помню его методы борьбы с моим характером. Кажется, на моём лице что-то мелькает, потому что он запрокидывает голову и смеётся, окончательно сбивая меня с толку.

- В тебе будет только мой член. – Буднично и утвердительно заявляет Брюнет, поднимаясь на ноги. Зрелище завораживает. Сглатываю слюну. Это угроза? – Не хочу слушать твои стоны через стенку. Да и факт – мы ладим намного лучше, когда трахаемся.

Он обнимает меня за талию, тянет на себя и вместе со мной усаживается на диван. Я оказываюсь на нём с широко раскинутыми ногами.

- Меня это не устраивает. – Говорю зло, толкая его в грудь и пытаясь слезть. Не хочу, чтобы его член терся о меня. Но Демид ловко хватается за резинку спортивных штанов вместе с трусиками и стаскивает их до щиколоток. Не успеваю опомниться. Холодок тут же проходится по увлажняющимся складочкам. – Я не буду греть твою постель, пока ты себе ни в чём не отказываешь.

Я ему не резиновая кукла, которую можно натягивать по настроению. У нас договорной брак! Я картинка!

- М? – Кажется у него было очень игривое настроение сегодня. Брюнет с лёгкостью одной рукой держал сопротивляющуюся меня изо всех сил, а другой спустил свои домашние штаны, выпуская наружу вздыбленный член и приставляя головку к припухшему после вчерашнего дня входу. – А так? Так устраивает?

Он вошёл в меня, с лёгкостью проталкиваясь внутрь и насаживая меня на кол. Я вцепилась когтями в его футболку и драла ткань как кошка. Мне жутко хотелось самой заскользить по длине поршня, но я понимала, что нельзя прогибаться под него. Демид издевался надо мной.

Стеночки влагалища болели после вчерашнего, но даже несмотря на это с удовольствием обняли его толстый член. Пришлось сцепить намертво зубы, чтобы не застонать, когда он приподнял меня и усадил снова.

- Тебе станет легче, если скажу, что не трахаю ни Арину ни Олю? – интересуется он с невинным видом. Всё он понимал, всё чувствовал, и всё равно вёл себя как мудак. – Никогда не трахал их и даже не хотел, не думал об этом. Ты же к ним меня приревновала вчера? Тебя они так вывели из себя с первого взгляда.

Чёрт, Демид видел меня как открытую книгу. Читал с лёгкостью.

Сглатываю судорожно, ничего не говорю, но уже не сопротивляюсь, слушаю его внимательно. Пусть попробует оправдаться.

- Они просто мои люди. Проверенные и способные защитить тебя в случае чего. – Руки Демида заскользили под толстовку вдоль голой спины. – Они здесь ради твоей безопасности и комфорта, пускать мужчин в дом, где разгуливаешь ты… я не решился. Слишком уж ты магнетически действуешь на них.

Сердце выходит из-под контроля. Да что с ним не так? Он то манит меня и обсыпает лаской, то отталкивает и вручает резиновый член? У него раздвоение личности?

- Хватит. – Прошу его. – Хватит играть со мной. В хочу, ни хочу. В жену, не в жену… Я не железная, слышишь?

Он продолжает размеренно двигаться во мне, немного растопыривая ягодицы в разные стороны. Толстая головка щекочет матку и мои нервы. Демид знает, как довести женщину до экстаза. Не хочу даже думать на скольких женщинах он оттачивал своё мастерство.

- Как скажешь. – Говорит Дэм, прикусывая слегка мою губу и останавливаясь. Тело начинает разочаровано ныть. – Не буду. Можешь идти, если хочешь.

Его руки отпускают меня, я могу встать и уйти, но снова чувствую себя рыбкой на крючке. На большом, пульсирующем крючке, на котором дико хочется поелозить ещё капельку.

Кладу руки на его грудь и жадно обвожу волосатую грудь руками. Хочется прильнуть щекой к завиткам. Боже. Что я делаю?

Ника, возьми себя в руки!

Отталкиваюсь, мне стоит огромных усилий, чтобы отлипнуть от Демида. Я хочу его. Но жажду не просто секса и жёсткого траха, я жажду его, хочу нежности, искренней ревности и ласковых слов, хочу любви. Да. Я хочу заниматься с ним любовью.

Мне мало просто секса. Хочу его всего.

Наши взгляды встречаются, и я вздрагиваю. Демид смотрит на меня пристально, считывает мысли. Хотела бы я проникнуть ему в голову и понять – о чём он думает.

Стоит мне оттолкнуться, как он жестко хватает меня за бёдра и усаживает обратно. Лицо мужчины становится жёстче и старше, требовательнее.

- Мне жаль, Принцесса. – Говорит он уже грубо, пронзительно глядя прямо в глаза. Демид обхватывает пальцами подбородок, чтобы я не могла отвернуться. – Но условия меняются. Теперь играть в семью придётся по-настоящему. Ты моя. Жена. И супружеский долг входит в твои обязанности.

Пару недель назад я бы радостно согласилась, но теперь я знала, что он может передумать уже к вечеру.

- Нет. – Уверенно отвечаю ему, выставляя руки вперёд. Пусть идёт к чёрту со своими желаниями. У меня есть гордость. – Мы договаривались исключительно на деловые отношения. Пусть так и будет.

Демид накрывает своей огромной лапой мой затылок и заставляет наклониться, чтобы я была ближе к его лицу. Наши носы соприкасаются. Дыхание перехватывает.

- Прости, я переоценил свои возможности.

ХХХ

Фотографию, которую я выложила вчера - удалили. Её не было, словно я никогда и не выкладывала её. Я уже знала, что это рук Демида, когда я уходила из его кабинета, он бросил фразу:

- Следи, пожалуйста, за тем, что выкладываешь.

Брюнет был вездесущ. Такое чувство, что он только и делал, что следил за мной. У него что других дел нет?

Его поведение заставляло меня думать, что у него проснулись ко мне чувства.
Я вздрагиваю, когда в столовую заходит Фидель. Демид выделил для него отдельный маленький домик неподалеку.

- Привет. – выдавливаю улыбку, сейчас Фидель единственный близкий мне человек. Он улыбается в ответ, переводя взгляд на Арину, что замерла с чашкой кофе для него. Она не ждала его и не знала, что только что готовила для горячего итальянца напиток. – Присаживайся, этот кофе для тебя.

С Фиделем я говорила на итальянском. Арина поставила кофе и выгнула бровь, моё отношение к ней немного улучшилось после того, как Демид заверил меня, что у него ничего с ней нет.

Девушка откровенно пялилась на горячего итальянца, не понимая кто это и что он тут делает.

- А Демид в курсе про НЕГО? – спрашивает она меня по-русски. Фидель только начал учить местный язык, но уверена, что он разобрал каждое слово. Посыл можно было уловить по одному выражению лица.

- Не твоё дело. – Отрезаю я, ставя Арину на место. Теперь до меня стало доходить. Арина была больше охранником, чем кухаркой. Отсюда такие манеры. – Фидель, я бы хотела выбраться сегодня из дома и осмотреться.

Демида в свои планы я не ставила в известность. После секса в его кабинете мне хотелось поскорее сбежать из дома и обдумать всё произошедшее.

- Как скажете. – Он кивнул и сделал глоток кофе, после чего поморщился. Да, к дерьмовому кофе придётся привыкнуть. Он отставил чашку, и я протянула ему воду. – Во сколько выезжаем?

- Ни во сколько. – В столовой показался Демид. Вид у него был разгневанный, обычно уложенная чёлка растрепалась и упала ему на лоб. Он успел переодеться в чёрные джинсы и футболку. Арина хмыкнула. – Город я покажу Нике сам.

Почему это прозвучало как угроза?

- Спасибо не нужно, я проедусь с Фиделем. Красную площадь мы как-нибудь найдём сами. – За последние два дня Демида было слишком много. Мне было необходимо отдохнуть от него и набраться сил.

Демид положил руку на плечо Фиделя и на прекрасном итальянском сказал ему:

- Я очень ценю твою верность Николетте, но сегодня прими правильную сторону. Нам с Никой нужно побыть вдвоём.

Набрав в грудь побольше воздуха, я хотела поспорить, подалась вперёд, но Демид добавил по-русски:

- Ника, клянусь, я переломаю ему ноги, если ты продолжишь настаивать.

- Иди в жопу. – вырывается из меня. Демид усмехается.

- Вот и договорились. Отпусти его, мой человек проинструктирует Фиделя сегодня, расскажет, что и как устроено. Арина, проводи, пожалуйста, Фиделя к Мартину, познакомь их и представь Фиделя как личного телохранителя и водителя моей жены.

Арина посмотрела на Демида, потом на Фиделя и хмыкнула. Нет, она всегда будет меня раздражать.

- Мне бы такого телохранителя! – Её слова покорёжили Демида и заставили улыбнуться меня. Ох, Арина, ты не во вкусе Фиделя.

Когда они ушли из столовой и мы с Демидом остались одни, Брюнет задрал нагло мою юбку и посмотрел хищно на мои ножки в чулках. У меня сердце забилось в десять раз быстрее нормы.

- Для кого ты блядь так одеваешься? – спрашивает он, вызывая у меня приступ неконтролируемого смеха. Чем больше я смеюсь, тем багровее он становится. В условиях, что я собиралась прокатиться с Фиделем, это и вправду выглядит странно.

- Точно не для тебя. – Я ненавидела колготки, всегда отдавала предпочтение чулкам. Но откуда Демиду было знать об этом? Мужчина сжал моё бедро до синяков, издавая рык. – Отпусти, мне больно.

- Мне не нравится, что ты то светила сиськами перед Харви, теперь - перед Фиделем трусами и чулками. Веди себя скромнее.

- Хотел скромницу? Так тебе надо было замуж за монашку! – Чулок трещит, по нему расходится сетка стрелок. Демид порвал их. – Эй, ты больной?

- Если я узнаю, что у тебя шашни с кем-то за моей спиной, ты пожалеешь. – Отвечает он на полном серьёзе. Демид слишком остро реагирует. – А пока, для собственного спокойствия, я кастрирую Фиделя. Телохранитель - евнух для жены. Хороший вариант.

Он отпускает меня, стирая улыбку с лица. Я успела хорошо изучить Демида, чтобы понять, он конченый псих. Непредсказуемый.

- Не трогай Фиделя! – Предупреждаю его.

- Не давай повода усомниться в тебе.

- Ты не обнаглел? Во-первых, всю свою жизнь я всегда носила только чулки, потому что мне так удобнее! А, во-вторых, у нас договорной брак, где каждый делает, что хочет. – Родные просторы так на него действуют? Чувствует вседозволенность?

Он наклоняется ниже, заставляет меня встать.

- Кажется, я уже говорил, что условия меняются.

Юбка оказывается собранна на груди, Демид отодвигает трусики в сторону и загоняет пальцы в меня. Охаю, хватаюсь руками за барный стол.

- Нас могут увидеть!

Но ему кажется вообще пофиг на всё. Демид заставляет встать меня коленями на стул у барной стойки и вот уже я стою раком в подранных чулках, раздираемая членом Демида на части. Для людей в договорном браке мы слишком часто занимаемся сексом.

С губ срываются стоны, у меня не получается себя контролировать. Слишком хорошо. Слишком сладко. Выгибаюсь как кошка, прося добавки.

Дэм шлепает меня по попе, скользя внутри как отбойный молоток. Он методично вдалбливается в меня, доказывая, кто из нас главнее. Он снова победил, но мне нравится мой проигрыш.

Кусаю нижнюю губу, чувствуя первые предоргазменные конвульсии.

- В коротких юбках и чулках будешь ходить только в моем присутствии. – Я рассыпаюсь на атомы от оргазма. – Не хочу, чтобы ты крутила жопой при посторонних. Ясно?

- Да. – В такие минуты я очень послушная, согласна на всё, лишь бы он не останавливался. Демид раздвигает мои потные ягодицы, растягивает их в стороны. – Хорошо…

ХХХ

- Харви? – удивлённо вскидываю брови, когда вижу в ресторане знакомое лицо. Шатен одаривает меня улыбкой и присаживается за наш столик. Теперь мне неловко в обществе парня.

Приходится оттянуть ворот водолазки, чтобы глотнуть побольше воздуха.

Перевожу взгляд на Демида, прячущего улыбку за чашкой с кофе. Он ничего не забыл и теперь его забавляло моё смущение. Надеюсь, Харви никогда не узнает о моем маленьком спектакле.

После долгой прогулки по центру, за время которой Демид выступил в роли гида, я сильно устала и проголодалась. Брюнет оказался большим интеллектуалом, он красиво рассказывал о Москве, декларировал стихи и с лёгкостью держал инициативу в разговоре.

Я ничего не понимала. Сегодняшнего мужчину я видела впервые.

Хотелось поскорее оказаться дома в тёплой ванне. Брюнет предложил зайти в ресторан и поужинать. Сегодня он был сносен, мало издевался надо мной и практически не подшучивал. Его поведение меня пугало. Какая муха доброты его укусила? Ему от меня что-то нужно?

Демид был сегодня очень внимательным, таким, каким бы я хотела его видеть каждый день. И это ужасно пугало меня, рвало сознание на части. Я боялась привязаться к нему ещё больше, если это возможно, и обжечься, когда его снова переклинит и он выкинет меня.

- Демид. Я привёз бумаги как ты и просил. – Парень протянул толстую папку Демиду, и я поняла, что наша встреча не случайна. Брюнет принял её, распахнул и стал подписывать какие-то документы ручкой, что была пристегнута к папке. – Как прогулка? Как тебе Москва?

Последние слова были адресованы мне. Я немного растерялась, сглотнула и попыталась собрать мысли в кучку.

- Сносно. – Почему-то мне захотелось поддеть Демида в присутствии его друга. Не мне же только смущаться. – Но возможно дело было в отвратительном гиде.

Брюнет замер, поднял голову и слегка наклонил её в бок, глядя прямо в глаза и мысленно обещая отодрать за неудачную шутку. Я увидела в темноте его глаз все позы, что он обещал мне в наказание. Краска залила лицо. Он буквально на языке мимики прокричал при его друге «Этой ночью мой член заставит твой рот говорить совсем другие вещи!» Я дёрнулась, а Демид продолжил подписывать бумаги как ни в чём не бывало.

- Возможно. – Пробормотал Харви, пряча улыбку и явно чувствуя себя лишним за этим столом. Демид вернул ему папку.

- Составишь нам компанию? – Поинтересовался Брюнет, озадачивая нас с Харви. Я удивилась, что он не стал прогонять друга после вчерашнего инцидента. Он может, хотел проверить, если у меня влечение к Харви?

Проверять терпение Демида сегодня я не собиралась, у меня и так после марафона страсти всё болело и ныло.

- Не хочу вам мешать. Медовый месяц и всё такое. – Харви поджал губы.

- За это можешь не переживать. – Решаю вступить в разговор. Я хотела сказать что-то про то, что для Демида не существует таких понятий, но осеклась, потому что горячая рука накрыла моё бедро и сжала. Демид предупреждал меня, чтобы я хорошо подумала о том, что скажу. – У нас много ещё впереди времени.

- Если уж Вы настаиваете. – Харви охотно вернулся на своё место. – То я с Вами пообедаю. Денёк сегодня жаркий, но ты не переживай, я справляюсь без тебя на встречах.

- Отлично. – Кивнул Брюнет, неожиданно я поняла, что Демид отменил сегодня какие-то дела, чтобы показать мне город. Это стало откровением. Он пожертвовал чем-то чтобы провести со мной время?

Щеки порозовели, я накрыла его руку своей и сжала. Демид вздрогнул, визуально это было незаметно, но я почувствовала импульс. Какой же он противоречивый.

- Кстати, о сносности Москвы. Когда мы перебрались сюда с Демидом, мне тоже мало что тут нравилось, а теперь затянуло. Даже обратно в Окленд не хочется. – Харви решил заполнить молчание. Он был намного разговорчивее друга. – А вот Демид сразу почувствовал связь с Родиной, стоило нам прилететь, как будто не вырос в Окленде. Ему тут всё за считанные дни стало родным. Сколько раз его родители звали обратно? Нет. Демид решил остаться тут!

Ух ты. Вот это информация. Демид вырос в Окленде. Неожиданно.

- Странно, фамилия у тебя не русская. – Говорю Демиду, прикусывая сразу же язык. У меня у самой имя и фамилия нерусские, в отличие от меня.

- Это от деда, маминого отца. Он был цыганом с еврейской кровью. – пояснил Демид, хотя я и не надеялась, что он будет откровенным. У меня во рту пересохло. Я готова была слушать и слушать. Хотела узнать всё что угодно о нём. – У меня странная семья со сложной ветвистым древом. Мои родители сводные брат и сестра, дедушка с бабушкой усыновили моего отца в подростковом возрасте. А когда мне было лет десять, у них появился сын Ханзи, мой дядя, но я воспринимаю его как брата, потому что дядя не может быть младше тебя. Тогда же родилась и Ева. Ханзи, кстати, и назвали в честь моего прадеда-цыгана. В общем, всё сложно.

Ханзи. Я прекрасно его помнила.

- Теперь понятно, почему Вы с Ханзи так не похожи. – Губы растягиваются в улыбке. – Я думала, что вы родные брат и сестра.

- И чем же мы это не похожи? – Поддел меня Демид, прекрасно понимая, что между ним и его дядей не было ничего схожего.

- Ну не знаю, он такой интеллигентный и порядочный. Как и все в твоей семье. В отличие от тебя. – Мне нравилось его подзадоривать. По-хорошему. Шутить вот так. Это было так необычно. Можно было представлять, что мы самая настоящая пара.

Демид рассмеялся, не пряча улыбки, и я сама не поняла, как стала широко улыбаться.

- Ты слишком плохо знаешь мою семью, Принцесса. – Проговорил он хрипло, переставая шутить. – Если бы знала, то поняла бы сразу, что как раз таки Ханзи больше выбивается из описания моей семьи, и то, это обманчивое ощущение, потому что в критических ситуациях он становится настоящим Гроссерия, когда обстоятельства этого требуют.

Демида рука сжимает моё бедро, по спине пробегает холод. Я ведь до сих пор ничего не знала о его семье и чем Демид занимается.

- А где живет Ханзи?

- В Италии.

Фыркаю.

- Мда. Стоило обратить внимание на другого брата, того, кто чувствует своей родиной Италию. – Моя шутка не веселит Демида, его взгляд тяжелеет, а улыбка становится более формальной. Лучше бы я прикусила свой длинный язык.

- Возможно. – Отвечает он на полном серьёзе. – Тогда бы ты вытащила определённо счастливый билет. Ханзи – лучшая партия.

Мы замолкаем, наш разговор приобретает неприятных контекст и становится неловко.

- Николетта, а ты итальянка? У тебя прекрасный русский… - Харви решает разрядить обстановку.

- Я не знаю своих настоящих родителей, поэтому предпочитаю считать себя итальянкой. – Говорю тихо в ответ. Брюнет считает, что женился на дочери Хегазу, а по факту заполучил подобранную в детдоме сироту. –Ну то есть, Зейд Хегазу…

Губы Демида трогает нежная улыбка, конечно, он знал, что отец удочерил меня. Как я могла думать, что он не знает?

Отворачиваюсь, но он заставляет повернуться к нему обратно.

- Семнадцать лет назад отец помог Зейду Хегазу удочерить девочку. Он сделал ей документы и помог её вывезти в Италию. Он лично забрал её из детского дома и посадил в частный самолёт до Рима.

Горло сжало, меня будто ударили по голове. Ресторан закружился перед глазами. Не может быть… Я снова посмотрела на Демида, только теперь по-новому.

Господи. Как же я его не узнала? Те же глаза, да и он копия своего отца!

День отъезда из детского дома был размыт. Я мало что помнила. Столько всего свалилось, я так нервничала, что всё в памяти размылось.

Мужчина в чёрном, вкусно пахнущем костюме забрал меня из детского дома, угостил сытным обедом и подарил розового зайца, при виде которого я расплакалась. У меня никогда не было своих игрушек. Он был очень внимательным, заботливым и от него вкусно пахло.

Помню, что меня успокаивал его хриплый голос. Нравилось слушать как он говорит.

- Бедная малышка. – Он крутил головой, когда смотрел на меня, а я отворачивалась к окну, чтобы не так был виден синяк на лице. Я плохо понимала куда мы едем, и что мужчина от меня хочет, но лишних вопросов я не задавала, потому что было страшно. Страшно, что он сделает больно.

Вместе с нами в машине был его сын. Молодая, точная копия отца. Мальчик, или совсем юный парень, не обращал на меня внимание, он играл на планшете. В какой-то момент он поднял голову и посмотрел на меня с такой жалостью, что мне захотелось провалиться под землю.

- Держи, ты дрожишь. – Мальчик снял с себя и протянул мне свою джинсовую куртку. Темноволосый, очень высокий с колючими голубыми глазами. Я отрицательно закачала головой. В детском доме никто и никогда ничего не давал просто так. По крайней мере - мне. – Дура.

Он подался вперёд и силой набросил на меня куртку.

- Заболеешь потом и сопли на кулак будешь наматывать. – Отчитал меня строго, будто я была его младшая сестра.

- Я испачкаю. – Я протянула дорогую вещь обратно. Мне не на шутку стало страшно, что с этой курткой может случиться что-то плохое и потом меня за это поругают. Мальчик был вдвое больше меня, если он захочет, то сделает мне больно. Легко. – Возьми, пожалуйста, мне действительно не холодно.

- Ты хуже моей сестры. – Он качает головой, закатывая глаза. – Да возьми уже. Мне в толстовке тепло, а ты дрожишь. Ты уже, кажется, заболеваешь.

Он прикоснулся к моему лбу. Ладонь обожгла кожу.

- Ну! – воскликнул он, и я невольно сама прикоснулась ладонями к своему побитому лицу.

- Не приставай к Свете. – грозно сказал мужчина, поворачиваясь к нам. – Я тебя взял с собой не для того, чтобы ты к девочке приставал.

- Я не пристаю к ней, у неё температура. – Изрёк мальчик с осуждением. – Нужно заехать в аптеку и купить ей что-нибудь, как она полетит в таком состоянии?

Мужчина повернулся ко мне и обеспокоено коснулся лба.

- Твою мать, точно. Леон, нужно в больницу заглянуть, вдруг что-то серьёзное?

Стало тревожно, что я доставляю им неудобства.

- Не нужно. Со мной всё хорошо. – Попыталась заверить их. – Я хорошо себя чувствую. Честно. Честно.

- Ничего не хорошо. – По щекам потекли слёзы, когда мальчик повысил грозный голос. Я боялась его физически. – Да блин, ну а ревёшь ты чего, дурочка? Он простуды ещё никто не умирал.

Мальчик неправильно понял причину моего беспокойства.

Он придвинулся ко мне вплотную и накрыл своей курткой, не позволяя сопротивляться. Пока он накидывал её, невольно приобнял меня и я зажмурилась от теплого прикосновения. Меня никто никогда не обнимал.

- Выпьешь лекарство и всё пройдёт!

- Спасибо. – прошептала я, шмыгая носом. – Извините, что я…

Мальчик крепко стиснул челюсти и посмотрел так, что я перестала говорить. Он смотрел на меня с прищуром, лучше бы он играл на планшете.

- Так, ты завязывай, ясно? Тебя больше никто обижать не будет. Как раньше – больше не будет, ясно? – Проговорил он строго, мальчик говорил как взрослый. – Ты расслабься лучше и поспи, во сне восстанавливаешься быстрее. По крайней мере, так мама говорит. А дед утверждает, что мама не может лгать.

Он потянул меня на себя и положил мою голову себе на плечо, и я невольно задумалась, интересно, какого это, когда у тебя есть мама и она беспокоится о тебе?

- Вытяни ноги и спи. Ты такая маленькая, что запросто тут помещаешься. – Продолжал он говорить, не замечая, что у меня перестало биться сердце. Я не дышала. – Вот. Так ведь лучше?

Голубые глаза теперь смотрели на меня сверху вниз.

Да. Так было лучше.

- Спасибо. – прошептала я, разглядывая его лицо и краснея, чувствуя, как по телу разливается тепло. Впервые обо мне заботились.

- Ты знал, что та девочка была я? – спросила я Демида, когда мы сели в машину. У меня дрожало всё тело как в тот день. Тогда у меня не было температуры, это было нервное напряжение. И сейчас кожа горела от волнения.

Я часто вспоминала его в детстве, мне было интересно узнать, кто этот мальчик и как поживает. До лет десяти, если не больше, я была тайно влюблена в него и надеялась, что мы когда-нибудь встретимся и я смогу его отблагодарить.

И мы встретились на мою голову. Сердце судорожно сжималось и разжималось.

Тук. Тук. Тук.

Это притяжение… Закрываю глаза.

Тук. Тук. Тук.

Я как будто знала в том чёртовом баре, что мы уже знакомы. Меня неумолимо тянуло к Демиду.

Тук. Тук. Тук.

- Да. – Ответил коротко Демид, заводя двигатель в машине. - Я всегда знал, что дочка Зейда Хегазу – та девочка.

- Нет, там в баре. Ты знал, что я ТА девочка? – В моей голове не укладывалась, что мальчик, самый первый человек в мире, кто был так добр ко мне, был Демид, первый мужчина, кто был так жесток ко мне.

Демид вздохнул так, будто я глупости спрашивала.

- Конечно. Твоё лицо было во всех журналах. Тебя трудно было не узнать.

И он… не подал виду? Не сказал ни слова? Не обнял? Он же обещал…

- И ты всё равно… - я сглотнула.

- Я всё равно что? – переспросил гневно Демид, а я неожиданно для нас обоих расплакалась. Навзрыд. Брюнет не ожидал такой реакции. – Ника!

Брюнет резко затормозил, не понимая, что происходит. Я и сама не понимала. Меня просто топило от накопившейся боли.

- Ты чего плачешь? – Демид потянулся ко мне, но я быстро отстегнулась и выпрыгнула из машины. Холодный ветер подхватил моё тело и обжог оголенные участки кожи. Сердце билось о рёбра, выбивая набатом «по-че-му?»

Наверное, мне как девочке хотелось, чтобы добрый мальчик вырос в прекрасного принца, а не в мудака, что расставит мне ноги в туалете и не заставит взять в рот. В сказках опускают моменты о любовных предпочтениях принцев. А что, если нам просто не рассказывают, что они ещё те извращенцы?

- Ника! – Демид быстро оказался рядом со мной, он заботливо накинул мне на плечи пальто, обнимая и прижимая к себе сзади. Прямо как тогда в машине. – Честно говоря, я не хотел смущать тебя. Не был уверен, что ты помнишь тот день, ты была такая маленькая. Я не помню даже сколько лет тебе было, пять или шесть? И вдруг, тебя смутил бы тот факт, что я знал тебя до того… как… хе-хе… ты стала императрицей Хегазу?

- Демид? – Поворачиваюсь к нему и показываю средний палец. – Иди в жопу. Слышишь? Иди в жопу!

Последнее я кричу на всю улицу.

Брюнет обхватывает руками моё лицо и притягивает к себе.

- Если ты предлагаешь… я схожу. – Шепчет он пошло. – С удовольствием. Не раз.

- Фу, ты думаешь лишь об одном.

- А в твоем присутствии я не могу думать ни о чём другом.

Наши отношения – бесконечная война.

Мы каждый день жёстко ссоримся, а потом трахается до потери пульса, обязательно что-то сломав. Иногда мне кажется, что мы ссоримся лишь для того, чтобы потрахаться как кролики. Мы не можем просто открыться друг другу, приходится придумывать повод.

Вчера в торговом центре я купила бельё и забыла его снять вечером, словно случайно. Будто мне было удобно расхаживать в крошечном белье, впивающемся в кожу. Демид заценил его, рычал как тигр, разрывая его на мне, перекусывая зубами.

Он ревнивец ещё тот. Не признаётся, но впадает в дикую агрессию от одной лишь мысли, что я могла улыбнуться какому-то мужчине. Это дикое чувство нельзя подделать.

Я не знаю в кого он влюблён, кто эта женщина и какие у них отношения. Знаю лишь, что каждый вечер он приходит домой и мы трахаемся до утра. Почему-то это приносит мне звериную радость.

Он мой муж и проводит время только со мной. Со дня нашего переезда он ещё ни разу не ночевал в своей спальне.

Позавчера я заснула на диване в халате, не дождалась его. Хладнокровный царь Тьмы просто взял меня на диване, пробудив, лаская языком между ног. Демид вылезал меня как младенца отправляя в космос, я была так благодарна, что сама заскочила на него и отымела как умела. Мне хотелось сделать ему приятное.

- Я сплю только с тобой. – неожиданно сказал он, наблюдая за тем, как я засыпаю после очередного марафона. Демид притянул меня к себе ближе и по-хозяйски положил руку на спину. Я перестала дышать. – Наверное, так будет правильно.

Значит ли это, что другой, второй женщины больше нет в нашей жизни?

Я была уже несколько месяцев в Москве, за это время я не узнала Демида как-то лучше и не познакомилась ни с кем кроме Харви. Его друг часто приходил к нам, и мы вместе ужинали. Я даже стала привыкать к Арине и Оле, которые были малоприятными дамами, но терпимо.

- Ника? – Демид застал меня в библиотеке, служащей ему кабинетом. Я хотела разжечь камин, но не могла разобраться как он работает, пришлось встать в позу собаку и занырнуть лицом в конструкцию. – Теперь ты так меня встречаешь?

Довольно фыркаю, потому что уже через минуту, он поднимает меня на ноги заключает в объятия. Прикусывает кожу на шее, спускается ниже.

Люблю, когда он такой горячий, простой и нежный. В такие минуты всё просто. Нашим телам легче договориться, чем нам самим.

- Я хотела согреться…

- Сейчас я тебя согрею. – Обещает он, освобождая меня от одежды. Он быстро сбрасывает рубашку на пол и избавляет меня от хлопкового топика. Демид вибрирует от возбуждения. Я знаю, что он пытается себя сдерживать, чтобы не сломать мне ничего. – Так теплее?

Определённо…

Обвиваю его шею руками и нежно целую. Я успела соскучиться и привыкнуть к нему такому одновременно колючему и неразговорчивому в обыденной жизни, и страстному и нежному наедине со мной.

- Простите. – Нас прерывает Оля, материализовавшаяся из ниоткуда. Она стояла спиной в дверях, демонстративно показывая, что не смотрит, чем мы занимаемся. - Но там приехал Бес.

Бес? Мои брови лезут вверх, а Демид чертыхается.

- Батенька пожаловал. – ворчит Брюнет, поднимая с пола мою одежду и помогая одеться. – Его называют Бесом из-за ласкового и прекрасного характера, не обращай внимания.

Просто киваю и иду вслед за Демидом вниз, где нас ждёт его отец, тот самый, что помог мне обрести семью давным-давно. На кончике языка вертится сотня вопросов. Мне очень интересно, почему Оля называет его Бесом.

Макс Гроссерия в чёрной толстовке и джинсах, одет так просто и стильно, поверх толстовки в такое холодное время года кожаная куртка. Демид был очень похож на него, как в повадках, так и внешне.

- Привет. – Поприветствовал он нас, ласково скользя глазами сначала по сыну, а потом по мне. Мужчина обнял мне и поцеловал в лоб, так словно я была его дочерью. На лице ещё сохранился румянец после поцелуев Дэма. Я смутилась. После того, как я узнала, что отец Демида приложил руку к моему отъезду, я стала испытывать особо нежные чувства к этом мужчине.

- Здравствуйте. – Мне было немного неловко.

- Каким судьбами? – Сына мужчина похлопал по спине. Демид с отцом был одного роста. Они были невероятно похожи. – Ты один?

Они многозначительно переглядывались, и я понимала, что самое интересное скрывается между строк.

- Да. – Ответил ему коротко отец. – Я по работе.

На последнем слове он сделал особый акцент, и я поняла, что дела срочные и секретные. Я выросла в доме отца и знала, что в рабочие вопросы женщин не особо посвящают.

- Я оставлю Вас. – Решила не мешать мужчинам, пряча руки за спину. – Попросить Арину принести Вам чего-нибудь выпить?

- Нет, Николетта, не нужно. Мне стыдно, что пришлось так ворваться, но дела срочные. Прости. – Он был очень вежливым и учтивым. От него исходило тепло. Я чувствовала, что мужчина не желает мне ничего плохого и искренне считает меня членом его семьи. – С твоего позволения я украду Демида на пару часов, обещаю вернуть в целости и сохранности.

- Конечно. – Мне легко говорить с ним, тепло разливается по телу.

Мужчины уезжают, и я поднимаюсь в свою спальню, забыв совсем о камине и моих планах на вечер. За долгое время на душе было спокойно. Наши с Демидом отношения постепенно налаживались и всё становилось на свои места.

Зачем переживать о женщине, которую я не видела ни разу? Каждый день мой муж спал в моей кровати, проводил всё свободное время со мной и ни разу не был замечен во флирте или интересе к другой женщине.

Я не заметила, как заснула и проснулась от того, что крепкое мужское тело прижало меня к себе. Демид обнял меня, обволакивая своим теплом. Я тут же улыбнулась.

- Всё хорошо? – машинально спросила у него, не надеясь на ответ и жадно вдыхая любимый, знакомый запах.

- Не совсем. – Ответил он честно, утыкаясь холодным носом в шею. – Мне нужно уехать на неделю.

Грусть моментально затопила с головой. Неделя без него в этом доме покажется вечностью. Это первое наше расставание, хотя я предполагала, что Демид будет вынужден уезжать по работе.

ХХХ

Не знаю, как я продержалась целую неделю без Демида. Мне жутко одиноко и тоскливо без него. Вечерам ко мне заходил Харви, Брюнет попросил его присмотреть за мной. Мы ужинали вместе и болтали, я пыталась выведать у него побольше о Демиде, но Харви не рассказывал мне ничего, он умел держать язык за зубами.

Семь дней от Брюнета не было ни весточки, он не звонил мне и не писал. На седьмой день я не выдержала и сбросила Демиду сообщение: «Собираюсь сегодня поехать в ночной клуб, надеюсь, ты не будешь против. Потому что мне очень тоскливо здесь.»

Стоило мне отправить смс, как прилет ответ: «Даже не думай. Завтра вечером уже буду.»

Сердце устремилось в пятки.

Мне захотелось встретить Демида особенным образом, подчеркнуть, что я ценю его и рада видеть. Я решила совершить невероятное, приготовить ужин самостоятельно.

- Арина, я составила тут список покупок, закупи по списку, пожалуйста. И вечером Вы с Ольгой можете быть свободны. – Я положила на стол перед Ариной листок бумаги. Единственное, что я могла попробовать приготовить - пасту. Мама как-то учила меня. Ну, а если вдруг я отравлю Демида, значит, так ему и надо.

Мысль о муже заставила меня улыбнуться.

- У нас не было приказа оставлять Вас в доме одну. – Проворчала Арина, убирая посуду в посудомоечную машинку. Её коробил любой мой приказ. – И продукты привёз утром Рома, за новыми он поедет только завтра утром.

Я думала, что привыкла к колючему характеру девушки, но сегодня у меня не было настроения её терпеть.

- Значит, Рома съездит ещё раз.

- Отправьте вашего макаронника. Он ваша собачка, а мы все вам не подчиняемся. – Она меня ненавидела. Физически не переносила. Я собиралась поговорить с Демидом на эту тему, больше терпеть эту сучку я не собиралась.

- Арина. – Я посмотрела устало. – Повторять не буду, сделайте то, что я сказала.

Арина поправила хвост и посмотрела на меня с жалостью, от которой я возненавидела её с большой силой, если это вообще возможно. Мы не понравились друг другу с первого взгляда.

- А я Вам уже ответила. Повторять также НЕ БУДУ.

Вот сука.

- Я попрошу, как Вы выразились, макаронника съездить за продуктами. А Вы уволены нахер. Не хочу ни видеть ни слышать Вас.

Арину перекосило.

- Мне жаль Вас, сеньора Гроссерия. Вы такая красивая, умная, богатая и несчастная одновременно. Ничего не знаете и не понимаете. Вы даже не хозяйка этого дома. – Арина поджала губы. Каждое слово этой сучки глубоко задевало меня. – Мы с Олей выполняем приказы Дэма, он поставил задачу сберечь Вас, охранять и заботиться о вашем физическом здоровье. Он ничего не говорил о том, что я должна нянчиться с Вами как с ребёнком малым.

- Не нравится? Чемодан, вокзал, пошла нахер отсюда. – Выслушивать браваду от непонятной женщины в доме я не собиралась.

- Не могу. Выполняю приказ командира. – Говорит она гордо вскинув подбородок. – Да и плевать я хотела на гордую сучку в виде итальянской засранки. Сегодня ты есть, завтра тебя нет. Строишь из себя великую императрицу. Пф. Ты просто его любовница, временное лекарство. Не более.

Я знала на что она намекает. Прекрасно понимала и от этого было жутко больно.

- Я его жена и хозяйка этого дома. – Повторила я упрямо.

- Этот дом принадлежит Демиду и Изи. – Ответила Арина, качая головой и уничтожая меня. Они знали Изи. Эту загадочную, невидимую Изи. – В нём, конечно, сделали капительный ремонт и выветрили дух Изи к Вашему приезду, но он всё же ЕЁ. Дэм строил его для неё и веранду сделали такую как она любит… - Я почувствовала, как задыхаюсь. – Не знала? Такая дура. Зайди в библиотеку и посмотри внимательно на стол Демида, там всё кричит о той, кого он по-настоящему любит. Ради которой он готов был умереть!

Меня растоптали. Унизили.

Я никогда не лазила по вещам Демида, это был его кабинет и стол, у меня не было привычки рыться в чужих вещах. Но Арина заставила меня подняться в библиотеку и сесть в массивной кресло хозяина этого дома.

Её дом…

Стол был пуст, тут ничего не осталось после отъезда Демида. Я открыла верхний ящик и первое, что я увидела. Фото.

Её…

Демид даже не скрывал свою любовь.

Красивая брюнетка с жарким, чувственным ртом и невероятными зелёными глазами. Она была красива. Блядь. Она была ахуительно красива. Я прежде не видела никогда таких красивых девушек.

Изи…

За фотографией прекрасной возлюбленной было свадебное фото. Тошнота подкатила к горлу. Демид держал на руках Изи. Он смеялся во всю ширь своего рта, прижимая невесту к груди, которая смущенно прятала руками лицо.

Я поняла, что меня стошнит сейчас от презрения к самой себе, от того в какое ничтожество превратил меня Демид Гроссерия. Он заставил меня влюбиться и растоптал как тупорылую мошку.

Он никогда так не улыбался со мной, никогда не брал на руки и не кружил. Я вообще была уверена, что он не способен на такие эмоции, что это особенность его характера.

Следующая фотография была снимком узи, на котором мало было что разобрать, но подпись сзади говорила сама за себя. Тринадцать недель Алисе Гроссерия…

Ровный женский почерк. Наверняка, это писала Изи. Для него.

Его дочь… У Демида была дочь.

Крик из груди рвался наружу. Я сползла на пол. У них была девочка. У него была другая семья, пока он играл со мной… Демид был отцом.

Связь с реальностью разрывалась. Ничего не понимая, я пыталась продолжать дышать, полезла дальше в ящик, желая раскрыть эту тайну и перестать мечтать, что мы можем быть счастливой семьей. Последние дни я представляла, что будет если я забеременею? Он изменит окончательно своё отношение ко мне или расстроится?

Оказалось, что я не могу ни на что рассчитывать.

Документы о браке. Твою мать, они были женаты! Она не была какой-то мимолетной пассией. Она была его законной женой.

Дальше.

Документы… Заключения о вскрытии и смерти.

Холод сковал пальцы, трудно было удержать в руках тонкие листки бумаги с ужасными подробностями.

Я мало, что могу разобрать, но главный смысл в том, что она умерла почти два года назад вместе с его дочерью.

Изумруд Гроссерия – любовь всей его жизни. Снова беру в руки фото моей главной конкурентки. На меня с фотографии смотрит очень красивая девушка с пышной копной волос. Зелёные ведьмины глаза поражают своим цветом, никогда не видела таких прекрасных глаз.

В горле першит ком.

Демид хранил её фотографии в своём столе. Пересматривал и думал о только о ней. Любовь всей его жизни. Мать его не родившегося ребёнка.

У него не было ни одной моей фотографии, мы практически никуда не ходили, проводили всё время дома, просто трахались, а её фото были в его столе. Он хранил их, думал о ней.

Они были его семьёй. Они остались его семьёй… А я? Кем я была для него?

Я истерично захохотала. Я действительно была лекарством от его тоски. Красивой развлекушкой, не более. Демид был прямолинеен, он и сказал мне, что я его не интересую.

Так почему я решила, что может быть как то иначе?

- Что ты тут делаешь? – Запыхавшийся Демид нависает надо мной, вырывает из моих рук фотографии, буквально выдирает их. Когда он успел прийти? Сколько я просидела в той комнате? – Кто разрешал тебе рыться в моих вещах?

Каждый раз, когда я просто упоминала его Изи, он выходил из себя, становился зверем, стоило мне прикоснуться к ней – как он превратился в самого Дьявола, готового испепелить заживо.

Глаза Брюнета налились кровавой болью.

- Это вроде и мой дом. – Пытаюсь защититься, но смотрю на него с непроглядной тоской. Демид не был тёплым или соскучившимся по мне после долгой разлуки, он был колючим и злым, готовым разорваться меня. А всё потому, что я прикоснулась к самому сокровенному в его жизни. – Увидела фотографию, решила рассмотреть. Интересно же, по кому мой муж сохнет.

Всегда, когда я упоминала его святую Изи, Демид выходил из себя, он багровел и готов был совершить убийство. Он просто любил её, боготворил и хранил светлой образ. Можно конкурировать с кем угодно, кроме той, что умерла… Он всегда будет её любить больше.

Я назвала его «моим мужем» и теперь усомнилась в собственных словах. Демид был её, не мой.

- Прости. Это меня не касается. – Передёргиваю его, вспоминая его любимую фразу.

Против мёртвой женщины я не имела ничего плохого, не могла её ненавидеть. Но вот Демида я начинала ненавидеть искренне.

- Пошла вон. – Прогоняет меня Демид, пряча фотографию в карман. Таким злым я прежде его не видела. Адский огонь сжирал меня заживо. Он так трепетно погладил изображение женщины, что внутри меня разорвался сердечный клапан.

Он провёл пальцем по изображению, желая приласкать её, не думая о том холоде и боли, что причинял мне… живой из крови и плоти. Изи больше ничего не чувствовала, как бы жаль мне её не было, а вот я… мне было больно.

Как бы я ни старалась, не храбрилась и не пыталась быть сильной, в душе я давно поняла, что сердце моё не ровно бьётся по отношению к Демиду. С самой нашей первой встречи!

И он никогда не ответит взаимностью.

- Я то пойду… - протягиваю медленно, желая за что-нибудь зацепиться и укусить его побольнее. – Даже рада, что нашла эти фотографии. Теперь я знаю, что имею право на свою личную жизнь. Заведу себе любовника. Он же может приезжать в гостевой домик?
Хочу иметь также…

Демид прерывает меня, ударяет по столу так, что щепки отлетают, разбиваясь и оседая осколками под ногами. Вздрагиваю от грохота удара.

- Лучше остановись, Ника, иначе пожалеешь… - Не узнаю его голос. Жестокий, режущий наживую.

- О чём? – Подаюсь вперёд, мною ведёт наваждение. Я выхватываю фото из его рук, то самое свадебное, где он счастлив, когда никогда не был со мной. Мне он никогда так не улыбался! Меня он носил на руках только тогда, когда ему нужно было изменить позу или место для случки. Демид не ожидал такого поступка от меня, я рву фотографию на мелкие кусочки дрожащими руками прямо у него на глазах. – Что хочу счастья себе? Что заслуживаю того, чтобы меня любили и носили на руках? Что хочу детей? Чего?

Глаза мужчины заполняются кровью.

- Сука. – Демид накручивает мои волосы на кулак и болезненно дёргает на себя. У меня чудом скальп остаётся на месте. От боли перед глазами начинают танцевать птенчики. – Ты не имеешь право трогать её вещи. Мацать пальцами то, что принадлежало ей…

Боль пронизывает, жалит, отравляет меня. Делая заживо мёртвой.

- Её убили вместе с моим ребёнком. Изнасиловали и изуродовали, а затем выбросили на дороге… От неё и от моей дочери ничего не осталось. – Его голос клокотал, сочился болью. Внутри всё покрывается инеем, я холодею на глазах. Теперь всё становится на свои места. Теперь я понимаю, почему Демид так редко улыбается, почему всегда в чёрной одежде и пьёт по ночам.

Моё чёрное свадебное платье, и вправду, было точным попаданием. Жена для горюющего вдовца. Как иронично получилось.

Демид толкает меня, я лечу через стол и больно ударяюсь о стену. Меня мутит.

- Поэтому я не хотел отношений. Не хотел жениться… Не хочу детей. – Каждое слово – приговор. Впервые он говорит мне болезненную правду. - Больше всего на свете я жалею, что мне на пути попалась избалованная принцесса, чья пизда зачесалась. Не нужно строить из себя Орлеанскую девственницу, ты настойчиво лезла ко мне с момента нашей встречи. Думаешь, я хотел этого брака? – Демид наклоняет голову в бок, вгоняя смертельные иглы с каждым новым словом. Он презирает меня. – Раскрою тебе правду, ты ведь так её хотела, правда, Принцесса? Мой отец договорился с твоим о нашем браке. Это был пакт примирения. Наш брак – договорняк двух семей, чтобы счистить позор с имени одной дурочки. Отец не мог позволить мне запятнать репутацию маленькой девочки из детского дома. Он очень долго просил прощения у твоего отца и клялся, что я буду паинькой для его дочери. Так что я заложник этого ебучего брака не меньше тебя. Тебе не хотелось за меня замуж??? Ты представить не можешь как я не хотел жениться на тебе!

Я превратилась в пыль. Так больно мне было никогда. Душа горела. Я дотронулась до груди, мне показалось что там растет дыра. Огромная. Чёрная.

- Не смей со мной так говорить. Я не заслуживаю такого отношения к себе… - голос дрожал. Я мало что видела перед собой от слёз. – Силой я твой член в себя не запихивала!

- Если бы ты не бегала за мной и не пыталась запрыгнуть на мой член, то всего этого бы не было. – Взревел он. – Я не снимаю с себя вину, потому что я взял и трахнул тебя! Нужно было лучше себя контролировать. Но чёрт возьми, Принцесса, разве каждый мужчина женится на дурочке, что раздвинула ноги?

- Ты… - Не могу вымолвить и слова от раздирающего удушья боли. Я дурочка, что раздвинула ноги… И не поспоришь же!

- С удовольствием вернул бы тебя отцу и не ебал бы себе мозги. Бухал… Трахался бы… и ни о чём ни думал. – Он снова подходит ко мне, поднимает на ноги и сжимает так, что я вою от боли. - С завтрашнего дня будешь сидеть тише воды ниже травы! Я запрещаю тебе заходить в мой кабинет и трогать мои вещи. А теперь пошла вон!!! Нахуй отсюда!

Демид оттолкнул меня, перевернул массивный стол, а вместе с ним мою жизнь.

+++

Ну, с этого события, считаю, начинаются главные события книги.

И да, думаю, Демид заслуживает шквала ненависти))

Ненависть пропитывала каждую клеточку моей сущности. Я сидела в своей комнате и тщательно продумывала план, как превращу жизнь Демида Гроссерия в пепел.

Я может быть и была девкой с «чешущейся пиздой», как он меня назвал, но я не сломала ему жизнь. Пусть не лжёт. В его жизни ничего не изменилось, в отличие от моей, разбитой и раздавленной.

Моя ошибка была не настолько большой, чтобы я за неё расплачивалась так жестоко.

Встретив Арину на следующий день с ликующим лицом, я поняла, что жизнь этой суки тоже изведу. Она пожалеет, что встала у меня на пути. Пусть даже не надеется, что я прощу ей обиду.

Больше я не позволю чувствам делать меня слабой, свою любовь к Демиду я заперла, отрекаясь от неё навсегда.

Я попросила Фиделя отвезти меня в центр, якобы хотела погулять, но на самом деле, я хотела поговорить со своим человеком один на один, чтобы предупредить его, что-либо он со мной, либо ему следует сейчас же вернуться в Италию, если он не хочет проблем.

- Куда ты собралась? – Демид поймал меня у самого выхода. Сегодня Брюнет был одет в безупречный костюм и чёрную рубашку, расстёгнутую до середины груди. От него исходил морозный холод и жуткий перегар.

Выглядит он помятым и страдающим, но мне было его не жаль. Наоборот. Я хотела напомнить Демиду, что ему стоило самому вариться в своём горе и не тянуть меня в этот котлован боли и страданий. Или хотя бы быть откровенным со мной.

Я смерила его безразличным взглядом, запечатав глубоко в себе душевные терзания. Моё лицо излучало спокойствие и надменность.

- Мне теперь докладывать о каждом своём шаге? – Я старалась говорить максимально спокойно. Он скользнул глазами по моим ногам. – Не переживай, я в колготках!

Поднимаю платье и демонстрирую ножки в плотных колготках, через которые слегка просвечиваются кружевные трусики. Вена на шее Демида набухает. И я опускаю платье обратно.

Я знаю, что зрелище его возбудило. Для вдовца этот козлина легко возбуждается!

- До свидания, Демид Максимилианович. Надеюсь, вечером разминёмся и не увидимся. – Машу ему рукой и выхожу на улицу, быстро переставляя ноги. Залетаю в машину и блокирую двери, боюсь Демид пустится в погоню. – Поехали!

Но к моему внутреннему разочарованию, когда я оборачиваюсь, Демида не оказывается ни возле машины ни даже у входа в дом.

Фидель отвозит меня в центр, я заставляю его переодеться в магазине в новые вещи, переживая, что Демид может его прослушивать. Свои вещи я тщательно проверила, выходя из дома. Все наши личные вещи я оставляю в машине и веду Фиделя в шумный музей, чтобы обговорить с ним план моей мести.

Удивленный Фидель не задаёт лишних вопросов, это мне в нём нравится.

- Сеньора… - Фидель бледнеет от моего предложения. Качает головой, не решаясь согласиться. – Вы, наверное, до конца не понимаете, кто такой – ваш муж.

- Ну так объясни мне.

- Ваш отец – владеет почти всей Италией. – шепчет он глухо мне на ухо. – По документам он всего лишь министр, но все знают, кто на самом деле принимает решения… КТО руководит. Италия – маленькая страна. А вот, Россия – большая… И Гроссерия давно тут управляют всем. И не только Россией. Они везде. И самое страшное, что никто точно не понимает, где заканчивается их власть. У них собственная армия – невидимые тени, которые повсюду.

- Звучит устрашающе. – Говорю ему смело. Меня пугало больше, что Демид сотворит с моим сердцем и душей, если я останусь с ним, чем то, что он сможет с моим телом, если поймает после предательства. – Только я не боюсь последствий и не требую от тебя идти за мной.

Мужчина опустил голову, закрыл глаза на пару минут, когда открыл – они были полны решимости.

- Я обещал вашему отцу позаботиться о Вас, сеньора, и я сдержу своё слово. - Этого обещания мне было достаточно. Фиделю я верила. – Вы не хотите попросить помощи у отца?

- Нет, он втянул меня в этот брак, ни ему раздавать мне совету.

- Сеньор Хегазу способен найти решение этой проблемы.

- Сеньор Хегазу может идти к чёрту вместе со своим зятем!

ХХХ

Прежде, чем исчезнуть из жизни Демида, я собиралась заставить его испытать ту же боль, что испытывала я каждый день. Он должен был не просто потерять меня. Уверена, когда я исчезну из моей жизни он будет только рад. Он должен был ощутить рога на своей голове…

Демид унизил меня, превратив в бесправную вещь. Он ограничил мою жизнь, управляя всем вокруг, окружив людьми, что презирали меня и напоминая мне каждый день, что я тут только по наставлению его отца. А самое ужасное и болезненное, он трахал меня каждый день, даря иллюзию, что между нами есть настоящая страсть – часть большой любви.

Он должен был как настоящий мужчина отказаться от этого брака, не идти на поводу отца, а он захотел картинку в виде меня. Отчасти, конечно, он был прав и моё желание прикоснуться к желанному мужчине и испытать дикую эйфорию от близости с ним привело меня в его руки, но после нашего брака инициатором близости всегда был он. Демид в нужные минуты прекрасно забывал о существовании покойной жены, забываясь в моих объятиях.

Я задалась целью причинить ему боль – стать женщиной другого мужчины, также, как и он не принадлежал мне. Демид был ужасным собственником и для него будет большим ударом, если кто-то воспользуется его вещью.

Нужно было найти видного мужчину под стать, способного противостоять власти Гроссерия. А потом, заставив Демида отвлечься на измену, я собиралась испариться – поставить точку в наших не честных отношениях.

В Москве я не ориентировалась, но знала как устроен мир и как в нём вращаются сильнейшие мира сего. Как-то Харви рассказывал о пафосном, невероятно дорогом заведении в Москве, где собирались самые сливки. Он предлагал тряхнуть стороной и съездить туда, послушать музыку и попробовать авторские коктейли. Там каждый вечер играла талантливая группа, которую собирались послушать богатенькая элита.

У меня не было сомнений в том, что среди этих сливок, я найду того, кто мне нужен.

Чтобы блистать в баре, мне нужно было подходящее платье и туфли. Чтобы не вызвать у Демида подозрений я решила изводить его бессмысленными тратами на протяжение двух недель. Каждый день я ездила по магазинам и скупала кучу вещей баснословной стоимости. Пусть думает, что я пытаюсь так утолить горе.

Думает, что я избалованная? Пусть продолжает так думать.

Демид никак не реагировал на суммы списания с его карты, а вот Арина каждый раз теряла нижнюю челюсть при виде меня с десятком пакетов, половину из которых я даже не распаковывала.

- Дарю. Только варежку захлопни. – Я бросила в неё пакет с нижним бельём моего размера, что явно будет большое на неё. – Может быть, и на тебя кто-нибудь залезет.

- Сука. – прошептала она одними губами, а я послала ей воздушный поцелуй. Для неё у меня уготовлено отдельное блюдо.

Мы часто сталкивались с Демидом в доме, он специально выходил в столовую, когда я ела, заваливался в мою комнату, желая посмотреть, что я делаю, а иногда, если я скрывалась от него в гостиной приходил и садился напротив, просто разглядывая меня как экспонат в музее.

Это жутко раздражало. Невероятно бесило, но я старательно делала вид, что мне нет до него дела. С каменным лицом я проходила мимо Демида, не замечая его и не говоря ни слова. Его больше не существовало для меня.

Но чем дальше я убегала от него, тем настоятельнее он меня догонял. Могло показаться, что Демиду не хватает моего общества.

- Поговорим? – Однажды Демид нарушил тишину, мы сидели на кухне и завтракали в абсолютной, гнетущей атмосфере. Даже Арина чувствовала себя некомфортно под грозовыми тучами над нашим столом.

- О чём? – Папа учил меня с детства не показывать своих истинных эмоций на людях, он всегда повторял, что незнакомые люди не должны знать, что ты чувствуешь, иначе они с лёгкостью смогут причинить тебе боль. Поэтому и сейчас я нацепила на себя маску вежливости, разговаривая с Брюнетом ровным тоном.

- Не знаю. О будущем. – Я отправила в рот кусочек омлета, не поднимая глаз. Жутко хотелось сказать, что совместного будущего у нас нет и быть не может.

Недавно я увидела в его кабинете целый склад бутылок. Он продолжал убиваться горем по своей жене. Я не знала Изи и мне было безумно больно представлять то, как она погибла. Частично я понимала горе Демида. И всё же, я не заслуживала быть картинкой, прикрытием. Я хотела свою настоящую семью с детьми и любящим мужем.

- Давай. Поговорим. О будущем. – Согласилась послушно, раздражая его своей искусственной покорностью. – Если ты приказываешь.

- Арина, выйди. – Приказал Демид, не оборачиваясь и впиваясь в меня колючим взглядом голубых глаз. Когда девушка вышла, он сделал глубокий вдох, видимо желая совладать со своими эмоциями. Всё это время я, как ни в чём не бывало, продолжала есть омлет. – Мне не нравится то, что происходит в твоей голове. Чтобы ты не придумала, оставь это.

Хорошая попытка. Откладываю приборы, покончив с завтраком, и аккуратно вытираю салфеткой уголки губ. Демид жадно наблюдает за моими движениями, не выпуская из виду губы и язык. Кажется, я знаю о чём он думает. Скучает по «на всё готовой» Нике?

- Не понимаю о чём ты.

- Принцесса, у тебя на лбу написано, что ты жаждешь мести. Только от неё не будет хорошо ни тебе ни мне. – Демид подался вперёд, касаясь моей руки и внимательно разглядывая палец, на котором больше не было колец. Я решила не смешить людей и снять обручальное и помолвочное кольца. – Давай обсудим, как нам дальше сосуществовать.

- Зачем? Итак, всё предельно понятно. – Я очаровательно улыбнулась и убрала руку, его прикосновение неприятно обжигало, напоминая на что способны его пальцы. – Между нами ничего больше не будет, Демид. Ни секса, ни прикосновений. Ничего. Мы чужие друг другу люди, живущие под одной крышей. На людях, конечно, я сыграю роль твоей жены. Как мы и договаривались.

- И ты сможешь, жить вот так?

- Странный вопрос от того, кто втянул меня в этот брак. Я бы попросила тебя рассмотреть возможно моего переезда в соседней дом. Так бы мы свели наше общение к минимуму. А если к тебе приедут гости, я всегда смогу дойти до твоего дома и очаровать, как и полагается красивой картинке. – Он скривился, Демид жёстко выругался и сжал ладони в кулаки. Ему определённо не нравилось происходящее, видимо, он рассчитывал, что я всё проглочу и продолжу удовлетворять его в постели, делая вид, что меня всё устраивает.

- Мы оба знаем, что ты лжёшь. Ты не из тех женщин, что смиренно примут положение. Что ты придумала, Принцесса, план побега? Моего отравления? Что в твоей голове? – Как всегда проницателен. – Хочу тебя сразу предупредить, что у тебя ничего не получится, но мы поссоримся ещё сильнее. Лучше поговорить и выяснить всё сейчас. Возможно, потом пострадает Фидель, ты же обсуждала с ним в музее план своего побега?

Я была уверена в Фиделе и знала, что он не придал меня. Демид просто сделал правильные выводы и теперь пытался подловить меня.

- Снова не понимаю о чём ты.

Брюнет поднялся на ноги и обошёл стол, встал позади меня, положил руки на плечи, скользнул по ним к шее, немного сдавливая её. Он наклонился, чтобы прошептать мне в самое ухо.

- Маленькая, глупенькая Ника… Хочешь сыграть со мной? Давай сыграем. – Большие пальцы нежно массировали мышцы, вызывая рой мурашек. – Только давай договоримся сразу, я открыт для разговора и компромиссов ровно до того момента, как ты перешагнешь черту. Потом, не злись на меня. Мои контрдействия будут равнозначны той хуйне, что ты успеешь натворить.

ХХХ

- Кто у Вас самая большая акула в этом аквариуме? – спросила я бармена, скользя пальцами по барной стойке и протягивая ему крупную сумму. Достаточно крупную, чтобы он рассказал мне всё про местных мужчин без лишних вопросов. – Мне нужна самая опасная и клыкастая.

Бар «Мона Лиза» был в самом сердце столицы напротив центральной, самой дорогой гостиницы в стране. Заведение истончало шик и деньги. Тут каждый человек был причастен к экономике, развитию или добыче полезных ископаемых, прямо-таки государственный зоопарк.

Чтобы пробраться сюда незамеченной, пришлось проявить смекалку. Люди Демида должны были думать, что я сейчас на СПА процедурах в соседнем здании, куда я ходила последние две недели.

- Богдан. Смерч. Его тут все боятся. – Показал парень на мужчину в окружении большого количества женщин. Обычно такие субъекты были не в моём вкусе. Груда мышц и самолюбия. Такие альфа-самцы не любили никого кроме себя. – Официально он чиновник и владеет крупнейшим металлургическим концерном, а не официально выше его только Омен, но он не обитает в здешних водах, девочки его вообще не интересуют.

Смерч – очень подходящее прозвище для мужчины. Он был очень небрежным. Волосы растрепаны, одежда была свободная и немного помятая, лишь слегка облегающая стальные мышцы. Весьма маскулинный субъект. Мама называла таких «блядунами».

- Омен? – переспрашиваю бармена с улыбкой. Странное прозвище. Мне бы выловить тогда самого Омена, а не Смерча.

- Ага. Сын сатаны. Но он вне лиги. Никуда не ходит, лица своего не показывает, официально ничем не владеет и нигде не зарегистрирован. Просто все знают, что он есть и всем заправляют его люди. Смерч один из таких. – Что ж, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Смерч был здесь, а Омен не пойми где. Буду брать Смерча.

- А кто остальные? – указала я подбородком на мужчин за его столом.

- Дава и Шома. Они под Смерчем. – Бармен подался вперёд, одновременно говоря со мной и помешивая коктейль в стакане. – Круче и богаче Смерча в Москве больше никого не найдёте. Но предупреждаю, Смерч не держит ни жен, ни любовниц, предпочитает свободное плавание. Обычно женщины от него сбегают несмотря на обилие денег.

Ну и замечательно. Мне будет достаточно одной ночи.

- Остальные?

- Остальные… куклы кукловодов.

- Я услышала Вас. Спасибо.

Я встала на ноги и пошла за стол к Смерчу, подхватила стул и нагло приставила его, усаживаясь напротив Богдана. Мужчине было лет под сорок, но выглядел он моложе, его выдавали бывалые шрамы и морщины вокруг глаз.

На мне было невероятно дорогое платье, которое обошлось Демиду в миллион, я немного доработала его, чтобы оно подчёркивало мои бёдра и тонкую талию. Ткань платья сидела на мне как вторая кожа. Весьма соблазнительно.

Все прибалдели от моего поведения, а я, настроенная трахнуть крутого мужика, подалась вперёд, демонстрируя свою гордость – мою грудь с торчащими сосками. Спасибо специальную лифчику с накладкой.

Я истончала похоть и доступность.

Женщины зашипели, увидев конкурентку, а Смерч голодно мазнул по мне глазами.

- Ты кто? – поинтересовался он тихо, выпуская из рук девушек и смыкая руки на столе перед собой. Глаза жадно рассматривали женское тело, Смерч заглотил крючок.

- Та, кто недавно приехала в этот серый город и жутко хочет обзавестись новыми знакомыми. – Я специально говорила тихо, чтобы он прислушивался к моему шёпоту, чтобы хищник в нём клацал зубами. Мужчины любят охотиться.

Он хмыкнул, оценивая мой внешний вид. Я была одета дорого, очень дорого, и он это понимал. Обычные шлюхи так не одеваются, а такие дорогие женщины сами себя просто так не предлагают.

- Спонсора ищешь?

- Отнюдь. Может я хочу купить тебя на ночь? – С вызовом говорю ему, и мышцы Смерча приходят в движение. Уверена, что ему никто и никогда не говорил подобную чушь.

- Деньжат не хватит. – Я не сдержалась и улыбнулась, обнажая ровные зубы.

- Денег у меня валом, а вот мужчины со стальными яйцами, способного удовлетворить мои желания… - Я облизнулась, прикидывая, сможет ли Смерч противостоять Демиду Гроссерия. Такая ли уж зубастая акула. Мужчина сощурился, присматриваясь ко мне внимательно. – Нет.

Стол завибрировал под его руками. Мощный. Сойдёт на затравку.

Не знаю кто такой Смерч и кто такой Омен, но уверена, что Демид Гроссерия не из простого теста.

- Пошли вон. Все. – Скомандовал Смерч. – Хочу познакомиться поближе с гостьей столицы…

Все исполнили его команду без лишних споров. За секунду бар опустел, мы остались одни. Значит, всё-таки зубастая акула, если может себе такое позволить.

Я была с ним один на один. Фидель остался на улице в машине возле спа-центра. Скорее всего, если план сорвётся, он не сможет мне помочь, но я осознано шла на этот риск, спрятав в чулках несколько лезвий на случай, если прогадаю с выбором.

- Не боишься меня? – Спрашивает он, цокает языком. – Не боишься, что я задеру платье и выдеру тебя как шлюху, ведь ты практически предложила себя мне при всех.

Я засмеялась, искренне и задорно. Что такое изнасилование в сравнении с мазохизтической любовью к собственному мужу, что не видит в тебе женщины?

- Нет. – Отвечаю честно. – Я слишком ахуенна, чтобы мной можно было попользоваться и выбросить. И рассчитываю на классный секс, а не на тестестероновую долбёжку.

Смерч, не веря собственным ушам и глазам, откидывается на стуле.

- Это уж точно. – Пробормотал он, рассматривая меня как диковинную зверушку. Когда он поднялся на ноги, я нервно улыбнулась, он был высоким, но всё же меньше Брюнета. – Как зовут?

- Николетта. – Проговорила я, приоткрывая рот. Мужчина просунул палец мне в рот и заставил обсосать его. Горький вкус табака вызвал отвращение, но я справилась с тошнотворным позывом. Мне ужасно хотелось, чтобы самолюбивый муж увидел видео с камер видеонаблюдения, чтобы собственными глазами увидел, как его жена берёт в рот. Уверена, что одного пальца будет достаточно.

- Блядь. Тебя подослали ко мне? – Он наклоняется, закуривает и смотрит. – Ты слишком хороша, чтобы предлагать себя вот так.

Это правда.

- Мой муж считает иначе. – Говорю ему честно, подаваясь вперёд и ловя мужские губы. Сильные мужчины ценят откровенность. Многие женщины юлят, чтобы затащить их в постель, но тем самым совершают ошибку. – И мне нужен тот, кто поможет мне развестись с ним.

Смерч хмыкает, отвечает на поцелуй и усаживает меня на стол попой, мигом оказываясь между моих ног.

- Все бабы одинаковые. – Шипит он. – Продажные шлюхи.

- Называй меня как хочешь. – Смыкаю пыльцы на его подбородке, больно сжимаю челюсти, заставляя смотреть мне прямо в глаза. – Только будь уж образцовым любовником…

- Если говоришь правду, то пиздец твоему мужу… - Обещает Смерч и сбрасывает со стола всё на пол. Его грудь вибрирует, он набрасывается на меня как самый настоящий смерч, сметая всё на своём пути. Расставляет ноги в чулках и жадно смотрит на стройные бёдра. – Николетта… Твоё настоящее имя? Или типо как Снежана…

- Да. – Отвечаю ему обхватывая ногами мощный торс. Мне дико хочется ощутить трепет, но ничего не происходит. Моё тело молчит, как и душа. Смерч не вызывает во мне ничего кроме отвращения. Значит, трах будет техническим. Надеюсь, люди Демида быстро донесут ему, что его жену оттрахали прямо в баре на столе. И главное, чтобы нас не успели остановить.

Смерч останавливается, снимает меня со стола и целует мою руку.

- Нет, детка. Сначала я хочу узнать кто ты.

Фыркаю. Убираю руку. Это я тоже предусмотрела.

- Всё ясно. Ну узнавай, а я найду того, кто более смелый.

Смерч рывком возвращает меня к себе.

- А я не разрешал тебе уходить. – Говорит он с издёвкой. – Я лишь сначала проверю, что внутри твоего влагалища ничего не припрятано… ничего, что может навредить мне.

У меня брови лезут вверх, я начинаю хохотать.

- Смешные Вы мужчины, ищите подвох там, где его быть не может!

Смерч ругается отборным матом, берёт меня за руку и ведёт за собой. Бар располагался напротив гостиницы, я сразу поняла, куда меня ведёт Богдан, отдавая своим людям приказ – узнать кто я.

Мы перешли дорогу и поднялись в его номер. Видел бы меня папа сейчас. Я сама склеила мужика и пошла с ним изменять собственному мужу. Узнал бы, не поверил бы собственным ушам. Хотя, это не первый мой поход в гостиницу.

Демиду пойдут рога, он так больше будет смахивать на демона.

- Шампанское, вино? – спрашивает меня Смерч, делая заказ в номер.

- Это не обязательно. – Отмахиваюсь от него, мужчина хмурится и заказывает вино и шампанское, вызывая у меня новый приступ смеха.

Забавно. Пытается ухаживать. Как мило. А я хочу лишь поскорее совсем закончить.

Сердце бьётся где-то в районе горла. Люди Демида уже в курсе, что я не на массаже или ещё нет?

- Если муж так не нравится, почему не разведёшься с ним? – спрашивает он, делая жадные глотки виски из стакана. Его люди скорее всего сейчас пробивали меня. Интересно, изменится ли его желание трахнуть меня, когда он узнает, чья я жена. Он вообще знает, кто такой Демид Гроссерия?

- Не могу. Он типо как крутой мужик и всё такое. Не разведут нас просто так.

- Я помогу тебе. – Говорит решительно Смерч. – Но взамен…

Никакого взамен не будет. Мне нужно лишь наставить рога своему муженьку, чтобы он видеть меня не хотел. Хотела оправдать звание «зудящей пиздёнки» или как он меня назвал?

Машинально сжимаю ладони в кулаки.

Я поддела молнию на спине и скинула платье. Тут же зажмурилась, потому что стало страшно. Никогда прежде не раздевалась вот так, выставляю наготу на показ. С Демидом всё было по-другому. Там была страсть. Чувства. Похоть. Там всё было так естественно. Ему я хотела отдаться с первого взгляда, желала принадлежать ему и никому больше.

И вот теперь делаю это снова через силу, чтобы показать и ему и себе, что больше - я не его.

Смерч приоткрывает рот, теряет дар речи и смотрит на меня как двухлетка, что увидел в витрине магазина машинку, о которой так давно мечтал. О него даже глаза начинают влажно блестеть.

Столько желания и возбуждения, задохнуться можно. В этот момент я чувствую власть, Смерч так хочет меня, что отдаст многое ради ночи со мной. Мужчина забывает о проверках, обо всём на свете. У него пальцы подрагивают от вожделения.

- Ко мне. – то ли приказывает, то ли просит. Он вытягивает руку, и я делаю попытку сделать шаг, но ничего нет получается. Ноги прирастают к полу. Изменить оказывается сложнее, чем я предполагала. Не могу.

А должна.
Тело плохо слушается моих приказов. Я так и осталась стоять на месте.

Смерч начинает раздеваться, быстро сбрасывая с себя одежду и готовясь взять меня. Он подлетает ко мне в одних трусах, подхватывает нежно на руки и укладывает на кровать. Мужчина очень осторожен, что никак не вяжется с его образом.

- Моей будешь, поняла? – шепчет он осатанело, жадно разглядывая моё обнаженное тело. – Похуй, кто твой муж. Вас разведут сегодня же, ясно тебе?

Становится волнительно, в его силах так быстро уладить этот вопрос? Или это его фантазии.

Мужчина целует живот и жадно вдыхает запах, касаясь руками бёдер, я напрягаюсь и непроизвольно убираю его руки. Когда он поднимает глаза, зло рыча, я тихо поясняю:

- Кроме мужа ко мне никто не прикасался.

Кажется, это ему приходится по вкусу, потом что он поддевает зубами чулок и немного стаскивает его вниз.

- И кто же твой муж? Кто смог отхватить и не удержать такое сладкое чудо?

Я открываю рот, чтобы назвать имя моего мужа, но из меня не вырывается ни слова, подхватываю чулок и возвращаю его на место. Отползаю и сажусь на кровати. Меня сковывает по рукам и ногам холод. Дико холодно и страшно.

- Боишься меня? – спрашивает Богдан, поворачивая меня к себе спиной и ставя на четвереньки. Мужчина сильнее, и теперь, когда мы в постели, когда меня парализовало от страха и я растеряла всю свою уверенность, он перехватил инициативу.

Господи. Неужели я серьёзно сейчас пересплю с ним?

- Я буду нежен, Николетта, тебе понравится. Поверь мне, я смогу раскрыть твой потенциал, сделать так приятно, как никогда не делал твой муж. - В этом я сомневаюсь. У меня замыкает спину от страха. – Твой муж конченый кретин и неудачник, если не смог удержать тебя!

Это уж точно. Мой муж…

Мой муж…

Зрачки расширяются. Вижу в зеркало, как дверь позади нас со скрипом открывается и показывается Демид в чёрной рубашке и брюках с электронным ключом от номера. Он спокойно проходит в спальню, закрыв за собой дверь и опускается в кресло с невинным выражением лица. Брюнет закуривает. Смотрится на меня в эротичном белье, а затем на горе-любовника в белых боксерах.

Мы со Смерчем застыли словно каменные статуи, просто смотрим на курящего Демида. Не знаю, радоваться его появлению или нет?

А вот и мой муженек – конченный кретин и неудачник, по версии Смерча.

Демид всегда производил на меня впечатление очень опасного человека, но прежде я никогда не была знакома с его Альтер – эго. Только догадывалась на что он способен. Теперь мне предстояло столкнуться лицом к лицу с настоящим Демидом.

- Д-демид? – лепечет растерянно Богдан, явно испугавшийся появления моего мужа. От уверенного в себе Смерча ничего не остаётся. Глаза мужчины бегают из стороны в сторону. Исходящий от него страх осязаем. Я судорожно сглатываю, они знакомы. Класс. И судя по реакции любовника, бармен немного напутал в иерархии акул. – Ты что тут делаешь?

Демид выдерживает паузу, которая кажется очень долгой, или мне так кажется от страха.

- Пришёл посмотреть, как ты будешь трахать мою жену. – Спокойно отвечает мой муж, неторопливо выдыхая горький дым. Лицо Демида – непроницаемая маска. – На камерах, знаешь ли, это не так захватывающе.

На камерах? Он видел… ВСЁ?

- Твоя жена итальянка, я слышал… а… а… я не знал, что муж… блядь! – Богдан отскакивает от меня как ошпаренный, а я пошевелиться не могу, стою всё также на четвереньках, удерживая судорожно перила кровати. Видок у меня шикарный. И располагаюсь я к Демиду самым интересным ракурсом. Дорогущее белоснежное бельё, чулки… я точно выгляжу порочно и эффектно. – Я если бы знал, никогда бы…

- Ничего страшного, Смерч, продолжай. Делайте, что собирались делать. – Демид устало выдыхает дым. Пепел падает на ковер. На усталом лице ни грамма интереса или злости. Ему абсолютно всё равно. – Если я не могу удовлетворить свою ненасытную итальянку, то кто я такой, чтобы мешать найти ей удовлетворение в другом месте?

Его слова сдирают с меня кожу заживо. Ждала я другой реакции. Мне хотелось причинить ему боль, а вместо этого, я наказала саму себя. Шикарно.

- Трахай её. – Приказывает Демид, подаваясь вперёд. Скрип кресла бьёт по натянутым нервам. Богдан ничего не понимает, качает отрицательно головой. – Или хочешь, чтобы я тебе башку отстрелил? Давай же, доведи мою жену до оргазма.

- Демид, не вмешивайте меня… - Смерч поднимает руки, отодвигаясь от меня.

- Раз… - Демид достает пистолет из кобуры и снимает его с предохранителя. Щелчок затвора заставляет меня зажмуриться. Настроен он решительно. – Два…

Чтобы простимулировать любовника, Демид нажимает на курок и стреляет в Смерча, специально промахивается. Если бы хотел, убил бы его сразу. А так играет с нами. Я опускаю голову, желая испариться из этой комнаты. Богдан тут же заскакивает на постель, хватает меня за талию и тянется к резинке трусиков.

Смерч напуган до ужаса.

- Блядь! Блядь! – Ругается он, дрожит как осиновый лист. – Как же так то, блядь!

- Так лучше. - Я начинаю осознавать, что Смерч точно сейчас трахнет меня при Демиде под дулом пистолета. От этой мысли я цепенею ещё больше, не могу и слова вымолвить, смотрю лишь на Демида через отражение зеркала не мигая, не понимая, чего он хочет. Он правда хочет на это посмотреть?

Не верю. Нет. Не может.

Демид собственник. Он пытается подавить меня. Хочет преподать урок. Жестокий урок.

Я не уступлю. Нет.

Мои трусики ползут вниз, а Богдан спускает свои боксеры, он серьёзно намерен меня отыметь на глазах у Демида и тот не будет его останавливать. Я жду, пока Демид скажет, что с воспитательными процедурами покончено, но Брюнет лишь ждёт зрелища.

- Нет! – Начинаю орать, дёргаюсь, отползаю от мужчины и натягиваю свои трусы обратно. Смерч косится на Демида, надеясь, что тот остановит экзекуцию, но Брюнет снова стреляет, и парень подминает меня под себя, оставляя синяки на теле, держа намертво. В стене над нами зияет огромная дыра после выстрела Демида.

- Не обращай внимание, Принцесса с характером! Любит пожёстче. У нас такие игры. – Поясняет Демид, издавая глухой смешок.

- Вы ебанутые на всю голову. Оба. Отмороженные извращенцы. – Бормочет Смерч, растирая активно свой вялый член, который упал под дулом пистолета, и не торопился подниматься. Только это и спасает меня. – Точно Омен.

Омен?? Демид – омен? Сын сатаны… Бес… твою мать он сын беса, сын сатаны. Омен.

Ну почему все явное такое не явное? Как я в баре не додумалась? Надо было выбирать улыбчивого Гришку.

Издаю стон, который звучит в этой позиции слишком двусмысленно.

Если бы я не чувствовав Демида, то могла бы поверить, что он готов подложить меня под мужчину, но я знаю, что всё это игра! Вижу, как в глубине синих глаз, за маской хладнокровия плещется дикая ревность и злость.

Нужно собраться. Нельзя ему уступать, иначе всё было зря. Он не позволит меня трахнуть.

- Давай помогу. – Хрипло говорю Смерчу и накрываю его руку своей, не решаюсь дотронуться до его члена. Слишком противно. Решаю переиграть Демида. – Представь, что здесь только мы. Ты и я. Я очень хочу тебя, а ты меня? Не смотри на Дэма, он импотент сраный, может только смотреть.

Не вижу лица Демида, сердце молотит так, что перед глазами лишь чернота. Я собственный голос узнаю с трудом. Но могу поклясться, что слышу скрежет его зубов.

- Богдан! – зову мужчину, что-то подсказывает, что мой голос его отвлекает. Придвигаюсь к мужчине ближе и решаюсь взглянуть на Брюнета. – Ты оправдаешь своё прозвище? Ты в постели настоящий смерч, да?

Кажется, я слышу рычание Демида. Вижу, как дёргается правая сторона лица от напряжения. Он на грани.

- Бляяяяядь. – Протягивает мужчина и неожиданно грубо валит меня на спину, наваливаясь сверху. Его голый член задевает бедро, и я вскрикиваю от дикого омерзения, решаясь сдаться первой. Касаться голого Богдана – невыносимо. Не хочу! Фу! Не могу! Он противный!

- Убери руки. Фу, мне же противно! – Начинаю отбиваться и кусаться. Хочу в душ, желаю смыть с себя Смерча поскорее. – Твоя взяла, слышишь?

- Богдан сделай уже так, чтобы моей жене было хорошо, а не противно! – Демид хрипло смеётся. Он опять победил сукин сын! Богдан наваливается на меня всем телом, приступ тошноты снова лишает рассудка. – Не подведи её надежды.

Сердце заходится. Меня хватит сейчас удар. Я же не смогла просчитаться?

- Демид! – хнычу, уже моля о помощи, чувствуя, как рука Богдана раздвигает мне ноги. – Хватит! Он же сейчас РЕАЛЬНО…

- Слышал, Богдан? Хватит. – Демид оказывает над нами за долю секунд, хватает мужчину и оттаскивает от меня. Брюнет держит Смерча за шкирку. И не хотела бы я сейчас оказаться на месте Богдана. Глаза Демида горят адским пламенем. – Ты серьёзно решил, что я позволю тебе трахнуть мою жену? Сука тупорылая.

- Демид, ты сам в меня стрелял… Вы сами втянули меня в свои брачные игры.

В словах Смерча абсолютная правда, но акуле покрупнее плевать.

Я слышу снова звук выстрела. Смерч взвывает, а я жмурюсь. Это сюр. Кошмар. Не реальность.

У Демида безумные глаза. Я обхватываю себя руками, пытаясь успокоиться. Он только что отстрелил парню палец, за то, что он трогал меня. Безумец.

- Этот палец ты засовывал ей в рот? – Интересуется Дэм поднимая отстрелянную конечность носовым платком. Чувствую, как немеют руки. Он видел. Демид всё видел. Каждое моё действие. – Открой ротик…

- Не-ет. – Верещу, не желая на это смотреть. Я жмурюсь, закрываю руками уши и плачу. Мне не жалко Смерча, такие люди всегда ходят по краю. Они заслуживают расплаты. Просто не хочу быть причиной его смерти. Не желаю видеть это. – Отпусти его! Отпусти! Он же не знал, кто я!

Через несколько минут Демид силой убирает мои руки, заставляя открыть глаза. Мы одни в номере, кажется, люди Демида забрали Смерча.

- Страшно, Ника? – спрашивает он, грубо встряхивая меня.

- Как ты нашёл меня?

- Я знаю о каждом твоём шаге. Слышишь? Ты только подумала, а я уже знаю, что ты сделаешь. Я предупреждал тебя. Предлагал одуматься. – Он сжал моё горло. Стиснул его до хрипоты, наклоняясь и снова целуя, но на этот раз грубо. Ставя клеймо. Кусая до крови.

Демид отпустил меня, когда воздуха почти не оставалось в лёгких. - Богдан? Интересный выбор. Я ставил на Гришу. Хотел посмотреть, как далеко ты зайдёшь. Гришу пожалела?

- Оставила на второе. После Смерча. – Глаза Демида чернеют, полыхают ненавистью. Дёргаюсь, на секунду мне кажется, что Демид меня ударит.

- Какая же ты сучка, Ника!

- Спасибо за комплимент. – Облизываюсь и пытаюсь оттолкнуть его, но Демид держит меня крепко. - Дай мне развод. Избавь себя от гулящей жены.

Вздёргиваю подбородок, снова смотрю на него смело, что глупо с моей стороны. Демид ещё не успокоился. Он и мне может отстрелить что-нибудь.

- Я бы с удовольствием. – Отвечает он, поддевая пальцем кружевной чулок. Я знала какой он собственник и как злится, что его игрушку трогали. Видела как его трясёт и что он еле сдерживается. – Но дал отцу слово, что буду хорошим мужем, если уж засунул в тебя член. Я привык держать свои обещания.

Пинаю его. Демид в ответ лишь смеётся, хотя я не понимаю, как можно смеяться в такие моменты.

- Какое наказание мне придумать для тебя? – Спрашивает он, проводя рукой по дрожащему бедру. Меня знобит после всего того, что произошло. – Отшлёпать? Надеть пояс верности? Запретить выходить из дома?

- Убиться… - фыркаю искренне.

- Да я бы с удовольствием. Много раз думал об этом. – На полном серьёзе говорит Демид, поражая меня откровением до глубины души. – Но не могу так ранить семью. Они не переживут моей смерти. Лучше уж, если кто-то убьёт меня. Хочешь?

Он снимает с предохранителя пистолет и вкладывает мне в руку.

- Выстрели. Избавь нас обоих от мучений. – Он наводит дуло пистолета на своё сердце. Я цепенею и боюсь пошевелиться. Ужасно боюсь случайно задеть что-то и выстрелить в него в упор. Демид же своим пальцем давит на мою руку, чтобы я нажала курок.

- Ты больной…

- Не больнее тебя…

- Ненавижу!

- Хорошее чувство. Сильное. – Он наклонился и с силой поцеловал. На миг я забыла кто он и что я его ненавижу, но злость оказалась сильнее бабской дурости, и я заставила его остановиться. Крылья носа Демида недовольно затрепыхались. – Принцесса, сегодня вечером я представлю тебя своему окружению, чтобы каждая собака знала, как выглядит жена Демида Гроссерия. Поверь мне после этого вечера ни один мужчина со здоровой психикой, кому дорога жизнь, не залезет на тебя. Ты моя и это уже не исправить.

Ладно, не буду огорчаться раньше времени. Изменить Демиду так и не удалось, но может это к лучшему. Я не буду потом противна сама себе.

Брюнет

- Твоей я больше никогда не буду. – прочищаю горло, испытывая нервы Демида. – Только на бумаге. Формально.

Он напоминает мне огнедышащего дракона.

- Ты зря залезла в мой стол. – прошептал он. – Ты всё испортила, наши отношения стали только налаживаться.

- Конечно, тебе же нравилось делать из меня дурочку. Крутить на члене безотказную, как тебе выгодно. – Отпихиваю его силой, но Брюнет подхватывает меня под мышки и ставит на кровать ногами. Так я с ним одного роста. Он держит меня осторожно, почти бережно, сердце сжимается, но я не позволяю себе давать слабину.

Я ждала, что он будет рвать и метать, но Демид держит себя в руках.

- Я переступил порог дозволенного в кабинете. – Проговорил он сухо. Мы впервые говорили вот так после ссоры. – Сказал то, что не стоило говорить. Прости. Я не считаю тебя легкомысленной. Я сам захотел тебя, понимал, что не стоит, но повиновался физическому влечению.

Демид провёл рукой по спине, вызывая рой мурашек.

- Если бы ты узнала меня до всех событий, то удивилась бы как сильно я изменился за эти два года. Мне жаль, Ника. Искренне жаль, что мы не познакомились раньше. Наверное, тогда бы наши отношения были теплее и всего бы этого не произошло. – Он мягко коснулся моей головы, приглаживая волосы. Демид старался. – Не нужно пытаться лечь под кого-то на зло мне. Ты сама потом не сможешь жить с этим.

- А лечь не на зло тебе могу? – Спрашиваю его деловито. – Давай разведемся, формальности все соблюдены. Моё имя отмыто от бесчестия. Давай освободимся. Я пойду своей дорогой, ты своей.

Демид замер, я поняла, что он даже не думал о таком варианте развития событий.

- Мы же достаточно взрослые, чтобы принимать самостоятельные решения. Давай разведемся! – Я уцепилась за эту мысль, подалась вперёд, слегка прижимаясь к нему. Это был не осознанный порыв, из-за которого Дэм напрягся весь, вздохнул и опустил глаза вниз на мои каменные соски, потирающиеся о его рубашку.

- Развод… - пробормотал он, цепляя лямку моего лифчика и немного оттягивая её, чтобы грудь было лучше видно. Я знала ответ до того, как он произнёс его. Почему-то была уверена, что Демид просто так меня не отпустит. – Ты можешь быть беременна. Я не могу тебя отпустить.

Его слова вызвали саркастичную улыбку. Я помнила его слова, что Демид не хочет детей. Глупая отмазка.

- Я не могу быть беременна. – Лгу ему, глядя на него уничтожающим взглядом и не подозревая какую причиняя боль. – Ты же не думал, что я не предохраняюсь? – В его глазах промелькнуло нечто страшное, можно было подумать, что Брюнету невыносимо слушать мои слова. – Да ладно, ты действительно думал, что я захочу от тебя детей?

Его повело, я отчётливо видела, как Демид Гроссерия растерялся. И как будто ему было это больнее, чем увидеть меня в объятиях другого.

- Поэтому не придумывай, давай разведёмся, закончим нашу историю достойно.

Он закрыл глаза, нахмурился. На красивом лбу под чёрной чёлкой, что выбилась, проступили морщины. Демид обдумывал моё предложение.

- Развода не будет. – Ответил он убеждённо, распахивая решительно глаза и цепляясь за меня тяжёлым взглядом, от которого у меня ноги подкосились. – Я не могу тебя отпустить…

- Почему? – Я замерла. Клянусь, если бы он сказал заветные слова, я бы всё забыла, оставила в прошлом.

- Одевайся, если не хочешь, чтобы я тебя потащил в таком виде через всю гостиницу. – Он умело уклонился от ответа, закрываясь и не собираясь отвечать на мой вопрос. Чёртов собственник.

- Тогда обещаю тебе, что тебе придётся каждый день меня с кого-то снимать! – Срываюсь на крик, готовая расплакаться.

- Не придётся. – Рявкает Брюнет, пряча пистолет в кобуру.

- Это ещё почему? Нравится смотреть? – Было обидно, что Демид даже не ревновал меня. В нём говорило лишь мужское эго. Такой человек как Омен не мог отпустить женщину, по статусу не имел право.

- Нет. – Спокойно ответил он, устало глядя на меня. – Сегодня я убедился, что ты сможешь мне изменить.

- Не правда.

- Правда. И мы оба это знаем.

- Я заставлю себя.

- Ну и дура.

- Не держи рядом с собой дуру.

- Хочу и держу. Мою дуру. Ясно? – Демид натягивает платье силой и забрасывает меня на плечо, словно трофей.

+++

Всем привет. Дальше жарче.

Я чувствовала себя красивой куклой. Если бы эти люди не знали бы моего отца, то я бы обязательно выкинула бы что-нибудь эдакое, чтобы опозорить Демида, но отца позорить я не хотела, поэтому послушно улыбалась и принимала поздравления.

Демид выполнил своё обещание и представил меня своему окружению. Теперь все знали, как выглядит жена Омена. Гости приклонялись перед ним, лебезили и не смели смотреть в глаза. Люди боялись Демида.

В глазах каждого я видела неподдельный страх, что пугало меня и вселяло надежду. Если многие его боятся, значит, многие хотят его краха. Враг моего врага – лучший союзник. И мне было необходимо найти кого-нибудь.

Когда поток людей прекратился, я улизнула в туалет, хотелось поскорее скрыться ото всех. Меня бесконечно пожирали глазами. Казалось, что я привыкла к повышенному вниманию, но здесь всё было по-другому. Про этих людей я ничего не знала и не понимала, что ожидать от них. Было жутко сложно выдерживать исходящее от людей давление.

После моей выходки вместе со мной всегда ходил не только Фидель, но и человек Демида, чтобы Брюнету было спокойнее. К счастью, Фидель не пострадал, но Демид предупредил его, что в следующий раз – он отправится в Италию по частям.

Его обходительность и спокойствие раздражали нервные рецепторы.

В туалете я ополоснула лицо холодной водой и посмотрела на своё отражение, внешне я казалась спокойной, но внутри царил истинный хаос. Макияж безупречно скрывал волнение.

- Ой. Привет. – девушка, зашедшая в туалет, не ожидала меня увидеть здесь. Она была в строгом платье до колена и сильно выделялась на фоне холеных девушек, и дело было не только в огненно-рыжих волосах. Она была вызывающе красива и озорна, я обратила на неё внимание ещё в зале. – Можно?

- Конечно. – Коротко ответила, нанося блеск на губы и делая вид, что я пришла именно за этим. Девушка пару минут мнется на месте, потом подходит ко мне, становится рядом и поправляет непослушные волосы. Она украдкой посматривает на меня. – Хотите что-то сказать?

Девушка была странной, обычно таких не принимают одноклассники в школе и в университете, они выбиваются из общей массы и становятся белыми воронами. Не потому, что плохие или хорошие, умные или глупые, просто странные, не попадающие под среднестатистические критерии.

- Простите. – Она смущенно улыбнулась и опустила глаза. – У меня плохое зрение и я почти Вас не рассмотрела в зале. А здесь стало интересно, Вы очень красивая. Очень. Очень. Прежде я не видела таких красивых девушек как Вы.

Я чуть не добавила, а как же Изумруд? Бывшая жена моего мужа? Красивее меня?

- Спасибо за комплимент. – Ответила я раздраженно, мысленно сравнивая себя с Изи. И сравнение было не в мою пользу по всем параметрам. От этой привычки пора было избавляться.

- Не обижайтесь, пожалуйста. – Девушка коснулась моей руки. – Родители всегда ругали меня за излишнюю прямолинейность. Не могу юлить. Ужасное качество для той, кто обязана обитать… - Девушка обводит пальцем туалетную комнату, намекая на здешнее сборище. – Но мама говорит, что я этим в папу, он тоже говорит так, словно лес рубит.

- Ни вижу связи. – Я не знаю кто она и не понимаю, что девушка от меня хочет. Девушка заставляет меня насторожиться.

- Не обижайтесь, Николетта, Вы ведь и сами понимаете, что сегодня Вы персона номер один. – Девушка садится на раковину, достаёт из крошечной сумочки самокрученную сигарету и закуривает. Я прибалдеваю. Смотрю как щёлкает зажигалка. – Демид Гроссерия у нас как… ммм… наследник престола. Царь. Император. Повелитель. Его жена, соответственно, становится императрицей. Всем интересно посмотреть на новую королеву.

Меня задевает звание «новой королевы». Кривлюсь. Девушка протягивает мне сигарету.

- Я не курю. – Быстро отвечаю ей, нервно дёргая плечами.

- Ну и зря. Хорошо успокаивает нервы. – Она пожимает плечами и подмигивает мне. – Меня зовут Кейси О’Лири. Я вроде как вхожу в семью. - Ничего не поняла, какую семью? – Мой отец лучший друг отца Дэма, Демид вроде как на правах старшего брата опекает нас с братом.

Вот значит как. Девушка продолжает курить, вальяжно сидя на раковине.

- Да ладно тебе. – Она толкает меня в плечо. – Ты мне нравишься намного больше, чем долбанутая Изи. И подходишь Дэму ты идеально. Смотритесь Вы с ним ахуительно.

- Спасибо за сомнительный комплимент. – Потираю руками виски. Рыжая девчонка пугала меня, но не отталкивала, она была действительно жутко прямолинейной.

- Всегда пожалуйста, Ник-ки, я могу тебя так называть? – Она вскидывает вопросительно брови. И я неожиданно для себя решаю узнать побольше от Кейси о загадочной Изи и её смерти. Ведь девушка сама затронула нужную мне тему.

Я беру у неё сигарету и делаю одну затяжку, совсем чуть-чуть.

- Ты была знакома с Изи? – спрашиваю издалека, чувствуя как со скоростью света по телу разливается тепло. Кейси щурится и улыбается. Мне до жути интересно, какая она была? Какую женщину так любит Демид?

Ревность сжирает меня изнутри.

- Интересно узнать о бывшей мужа? Понимаю. – Она откидывается на стекло спиной, поправляя платье. Непослушные волосы превращаются в дикое пламя в таком освещении. – Я её почти не знала, видела пару раз, но мне такие девчонки, как она, не нравятся. Тихая до омерзения, краснела от любой хуйни. Прямо монашка – святоша. А я считаю, что самые лютые черти в тихих омутах обитают. Изи никогда не поднимала головы, практически всегда смотрела в пол и говорила ужасно тихим голосом.

- Удивительно. Каких разных женщин выбирает Демид. – Отмечаю невольно я. Класс. Значит, Изи была моей прямой противоположностью. Демид любит скромных монашек. Теперь всё понятно. Это многое объясняет.

- Да ладно тебе, все были в шоке, когда узнали про них. Дядя Макс вообще вроде как против был, смерился только когда про внука узнал… Чёрт, ты же знаешь про бэбика. – Теперь да, я выдавила слабую улыбку. Кейси и вправду была слишком прямолинейной. – Блин. Ссори, тебе, наверное, неприятно всё это слушать.

Она коснулась моей руки, строя гримасу.

- Нет. Напротив. Мне интересно узнать о Демиде побольше. Он не очень общительный. – Она протягивает снова мне сигарету, но я отказываюсь. Уже еле стою на ногах и нервно улыбаюсь.

- Раньше он был другим. Душа компании, по нему с ума все сходили. Он притягивал к себе людей своим умом и харизмой. Такой хороший проказник. – Кейси подалась вперёд. – В детстве я сходила по нему с ума. Мой брат Дэсмонд всегда подшучивал надо мной на эту тему. Потом я, конечно, выросла и вижу в Дэме только брата. И искренне рада, что рядом с ним будешь ты. Изи жалко, никто не заслуживает смерти, но могу поспорить, что если бы она не умерла, то они бы точно развелись.

Было бы приятно слышать слова Кейси, если бы наш брак с Демидом был настоящим. А так, я испытывала исключительно иронию.

- Спасибо, Кейси, за добрые слова. Мне импонирует твоя открытость. – Девушка мне нравится искренне, после лжи Рамолы, мне нравится, что Кейси говорит всё, что думает прямо. – Я здесь мало кого знаю. Честно говоря, даже Дэма… я знаю плохо.

Прислоняюсь спиной к раковине.

- Ну… Дэм – самый старший ребёнок в нашей семье, он всегда был ответственен за нас, это задавало требований к нему с детства. Но он и самый сильный был всегда... Никогда никого не давал в обиду, стоял горой за каждого. – Кейси коснулась моей руки. – Знаешь, он же за своих умереть готов. И тебя он никогда никому не позволит обидеть. Ты не смотри, что внешне он сейчас такой колючий, внутри он скорее всего всё тот же Дэм… Нужно его только растопить правильно, если ты понимаешь о чём я.

Мои губы дрогнули.

- Не знаю. Для меня он Омен. – Мы рассмеялись над его прозвищем. Оно ему действительно очень сильно подходило.

- Знаешь, а вот Изи называла его… Дёмушка… ёб мать! Дёмушка! – Кейси хохотала. Она высунуло язык и засунула два пальца в рот, имитирую приступ тошноты. У неё уже были стеклянные глаза. – Даже у Евы глаз дёргался от такого обращения. Я помню мы сидели за ужином, он привёл её знакомиться с семьёй. Денёк так себе был, напряжённый. Все знали, что Изи уже беременна… - Я затаила дыхание, каждое слово Кейси было на вес золото. Я собирала по крупицам информацию про Демида и его возлюбленную. – Мы сидели за столом и в какой-то момент она поворачивается к Дэму и своим голоском говорит: Дёмушка, можешь налить мне воды… Могу поклясться Никки, тогда даже дедушка Лука подавился. А у него самые стальные яйца в нашей семье!

Для знакомства с Изи собралась вся семья, я удостоилась всего лишь одного дня общения.

Дёмушка… Как же любил Демид Изи, если позволял так обращаться к себе.

- Не знаю, как он запал на неё, не подходила она ему и точка. – Не унималась Кейси.

- Я видела её фотографии, она была очень красивой. – Невольно посмотрела на своё отражение.

- Как по мне, ты красивее. – Кейси соскочила и бросила окурок в туалет, после чего смыла его. – Да и не помню, чтобы Дэм смотрел на неё так же, как на тебя.

- Как же? – С отвращением? Не прикрытой ненавистью?

- Как на добычу.

- Кейси. – повторила я её имя, пряча улыбку. Я не буду рассказывать подруге детства Демида подробности нашего брака. Девушка явно говорила искренне, ей хочется думать, что тот, кого она считает своим братом, влюбился и счастлив. – Заезжай к нам, если будет время.

Уверена, что Демид смотрит так на меня исключительно из-за ненависти. Кейси не успевает мне ответить, потому что дверь в туалет распахивается и на пороге показывается озабоченный Демид с недобрым прищуром.

Видимо долгое отсутствие меня взбудоражило моего мужа, Демид подумал, что я тут скрываюсь с очередным Смерчем.

- Эй, ты в курсе, что это женский? – Кейси упирает руки в боки, глядя на Демид с осуждением. Она говорит с ним легко как с равным. Брюнет же испепеляет гневным взглядом меня.

Демид заходит в туалет, он устало вздыхает при виде нас. Руки парня спрятаны в карманах, но могу поклясться, что он сжал ладони в кулаки.

- А ты в курсе, что Дэс надерёт тебе задницу, если узнает, что ты опять травкой балуешься? – Он смотрел на меня неотрывно несмотря на то, что говорил с Кейси. Они и вправду напоминали брата с сестрой. Только в отличие от Евы Кейси была жгучая штучка, или я не успела узнать хорошо сестру Демида.

- Ему есть чью задницу надирать. – Подмигивает она, и Демид сжимает губы в плотную линию, издавая глухое рычание. От чего-то этот факт задевает его сильно, выводить из себя по щелчку пальцев. – Да ладно тебе, все совершеннолетние, могут себе это позволить. Тем более, кажется, на фоне того разукрашенного, Дэс и не такая уж и плохая партия для Евы.

О Боги. Если я правильно всё поняла, брат Кейси мутит с сестрой Демида. И если я хотя бы чуть-чуть научилась разбираться в эмоциях мужа, то он не рад этому. Демид превращается в оголённый нерв.

- Кейси, милая… - Демид шагнул вперёд, и нам стало тесно в комнатке втроём. – Мне кажется, тебе стоит укоротить твой длинный ирландский язык. Ты слишком много говоришь.

Он подошёл к ней, отнял сумочку и открыл. Хоть его слова и движения были грубыми, я могла поклясться, что Демид не собирался обижать девушку. Так он проявлял заботу. По-своему.

- Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли домой. – Мягко, но в то же время настойчиво говорит он. – И присмотрели, чтобы ты больше ничего не… учудила, если это можно так назвать. – Он вынимает несколько самокруток из сумки и убирает их в карман. Кейси скучающе вздыхает. – И, кстати, Кейси, твои цветочки в горшках я забрал себе. – Улыбка с лица девушки сползает. – Я всё не мог понять, как ты достаёшь траву, если никто на этом континенте не продаёт её тебе. – А вот Демид расплылся в улыбке. – А потом узнал, что это ты, наоборот, торгуешь травкой в больших объемах. Кто бы мог подумать, что ты в подвале устроишь целую ферму.

Действительно, производит впечатление.

- Вдохновилась Мэтью Макконахи. Всегда любила его. – Кейси гордо фыркает, а я непроизвольно прыскаю. Кейси и вправду была особенной. – А ты душнила. Никки, за что ты вообще выбрала его? Я бы не вытерпела его общества ни дня. Ты самый душный из всех, кого я знаю, Дэм.

Мне нравится следить за их перепалкой. И мне нравится Кейси. Ещё один прекрасный человек из окружения Демида.

- Я душнила? – переспрашивает Демид, голубые глаза опасно сверкают. – Окей, тогда ты собираешь вещи и возвращаешься домой к маме и папе. Уверен, твой папочка не будет душнить, а сразу закроет тебя дома.

Кейси приобретает серьёзный вид, кажется, на её лице даже зависает страх. Она слазит с раковины и становится по стойке смирно.

- Так вот, Цыпа, руки в ноги и домой. Чтобы это был последний раз, когда я застал тебя за травкой. Иначе, О’Лири, тебе пизда, ясно? – Демид грозит ей кулаком. – В университет будешь ездить под моим контролем!

- Ясно, душнила. Держись, Никки! – Она чмокает меня в щёку. – С таким мужем я бы завела любовника, кого-нибудь горячего и легкомысленного.

Она строит гримасу и вылетает из туалета, потому что Демид пытается ухватить её. Слова Кейси на фоне недавних событий кажутся жутко острыми и актуальными.

Я звонко хмыкаю, вспоминая историю со Смерчем. Демид поворачивается ко мне и смотрит снизу вверх, рассматривая меня с непонятным интересом. Становится жарко от его пытливого взгляда. Он как будто спрашивает меня без слов: ты серьёзно намерена завести любовника?

- Что смотришь так, Дёмушка? – спрашиваю его, немного выгнув бровь. Брюнет вспыхивает моментально, на его лице проскальзывает неподдельная боль, быстро сменяющаяся гневом. Прежде, чем он придушит меня, я вылетаю из туалета и бегу в праздничный зал.

Нужно было прикусить себе язык. Зачем я назвала его так?

Бегу по залу.

- Уверена, что Бес просто заключил выгодный союз с Сирийцем. Этот брак укрепляет положение их семей. Хороший ход.

- Одно другому не мешает. Поверь мне на слово, скоро она подарит ему ребёнка.

- Одна уже пыталась и что из этого получилось?

Тихий женский смех набил горло стеклом. Две незнакомые женщины шутили над нами, забавляясь смертью Изи и мной. Я замерла возле них, не чувствуя, что Демид дышит мне в спину.

- И что же? – спрашиваю громко, подходя к ним, становясь между двумя роскошными женщинами. Обеим лет под сорок, они шокировано оглядываются и расступаются. – Что же получилось?

Не знаю кто они, но хочу затолкать их смех обратно в глотку. Затяжка расслабила нервны и придала уверенности.

- Простите, меня зовут Ангелина Власова, а это моя сестра Рита В…

- Не утруждайтесь, я не запомню. – Кривлюсь. Две суки. – Я лишь прошу рассказать и мне то, что собирались рассказать своей сестре. Вы предрекаете мне смерть? Или желаете её? Вы вообще что-то имеете против нашей семьи?

Кажется, зал замер, люди просто перестали дышать. Я слышала, как ко мне подошёл Демид, он не слышал их разговора, но не стал вмешиваться, просто встал за моей спиной. Возможно, я создала ему проблем. Но мне было плевать.

Я не собираюсь слушать смех в лицо.

- Простите, ничего такого. – Женщина побледнела. – С нашей стороны было некрасиво обсуждать дела Вашей семьи.

- Знаете, обсуждать дела чужой семьи не просто некрасиво, но и опасно. Особенно, дела такой семьи как НАША. – В душе я немного ненавидела Изи, за то, что она жила в сердце любимого мужчины, но я была уверена, что она не заслуживает того, чтобы над ней насмехались, тем более над её смертью. Мои глаза начинают гореть от злости и желания крови. – Тем более не стоит шутить над нашим горем. Мы можем обидеться и не простить.

Боковым зрением я видела, как мужчина, видимо муж Власовой, стал совсем белый как мел. Он явно не хотел, чтобы я, а точнее Демид, обижался.

- Николетта, Вы итальянка и, наверное, не смогли уловить смысл моих слов на не родном языке… - Женщина пыталась выйти из ситуации.

- Моя жена прекрасно говорит по-русски. – Вмешался в разговор Демид.

- Демид, Николетта, простите Гелю. – Власов решился не оставаться в стороне. Он напомнил мне Хвоста из Гарри Поттера, маленькое пресмыкающееся существо. – У этих женщин всегда не пойми что на языке. Трепятся и не думают, что мелят. Реагируют на всё слишком эмоционально.

Последние видимо было адресовано мне, я сжала кулаки, скандал устраивать я не хотела, но женщины были жестоки, прекрасно они понимали, что говорили. Выдохнув, я посмотрела на Демида и вздрогнула, он явно ждал моего решения. Я сначала дёрнула плечами, не зная, как быть, а потом просто кивнула и он жёстко оскалился, тут же принимая мою сторону.

Впервые мы с ним были на одной стороне.

- Григорий. – пророкотал Демид. – Думаю, что с нас хватит общества вашей семьи.

Не знаю, что значит это здесь, но в Италии это было официальным разрывом отношений. Если Демид занимает такое высокое место в обществе, значит, он способен уничтожить Власовых лишь одним этим предложением. Он давал всем присутствующим понять, что теперь Власовы персоны нон грата.

ХХХ

Я устала морально, у меня болели ноги и голова после затяжки, и я дико хотела спать. Вечер измотал меня.

В машине я тут же сбросила туфли и подтянули ноги к себе, откинулась на сиденье, разминая ступни и выдыхая с облегчением.

Демид расположился рядом, в каких-то сантиметрах двадцати от меня. Невыносимо близко. Я вдыхала запах его парфюма, пытаясь отогнать жгучее желание прикоснуться к Демиду. Дотронуться до его руки, как может позволить себе только жена.

Невыносимо. Успокаивала лишь мысль, что скоро я сбегу и больше мы никогда не увидимся.

- О чём они говорили? – спросил меня лениво Демид, когда машина тронулась. Я не сразу поняла о чём он, а потом удивлённо вскинула брови и посмотрела на него вопросительно.

- То есть? Ты не понял? – Меня поразила лёгкость, с которой он расправился с людьми, не понимая в чём дело. Демид был очень жестоким и легко принимал решения, рубил с плеча.

- Нет. Я не слышал их разговора. – Ответил он, не понимая моего волнения. – Мне было достаточно твоей реакции. Не думаю, что ты проходила мимо и решила просто поскандалить.

Ничего себе, какой уровень доверия.

Отворачиваюсь от него, не желая смотреть на красивое лицо и фантазировать, как хорошо бы мы могли смотреться вместе. И хотелось скрыть, что мне было приятно его благородство и доверие.

Жаль, что Кейси ошибалась.

- Что они сказали, Ника? – Он коснулся моей коленки, и я дёрнулась, резче положенного, привлекая реакцией к себе внимание. Тут же скинула мужскую руку, но Демид вернул её на место, жёстко ухватившись ладонью. Он вёл себя так, заставляя меня думать, что ему важно касаться меня. – Я задал тебе вопрос.

- Если коротко по смыслу, то они сравнивали меня с твоей женой и пророчили, что я закончу, так же как она. – Я специально назвала Изи – женой Демида, считая, что она ей и осталась.

Давление на ногу усилилось, Демид выругался и стащил галстук, отбрасывая его под ноги. Его рука так и осталась на моём колене, будто ей там и самое место.

- Прости, что тебе пришлось это услышать. Я разберусь. – Глухо проговорил Демид, размышляя над чем-то. Что-то подсказывало мне, что Омен жёстко разберётся со всеми.

- С чем? Заткнёшь всем рты? – Нельзя заставить молчать всех массово, нужно быть сильнее.

- Да. – Спокойно отвечает он, глядя мне в глаза, и после того, как Демид произносит уверенное «да», я неожиданно понимаю, что верю ему. Этому удастся. – Потому что я не позволю никому говорить нечто подобное. И, тем более, не позволю сделать тебе больно.

Теперь я поняла, почему меня всегда сопровождало так много охраны даже в Риме. Демид боялся, что со мной может что-то случиться. Что я повторю участь Изи.

- Ей же позволил. – С моей стороны было жестоко говорить такое, рядом с Дэмом я вообще превращалась в фурию, не контролировала свои действия. Рука Демида нагрелась, она стала такой горячей, что кожу в месте соприкосновения стало щепать. Мне было хорошо, когда Дэм так держал меня, но я понимала, что это отравляет меня изнутри.

Лицо Демида исказилось, губы натянулись в прямую линию.

- Я сделал уроки над ошибками. – Проговорил он грубо и категорично, убирая руку, сжимая ладонь в кулак и опуская глаза. Чёрт. Последнее было лишним. Нельзя шутить на такие темы. Я тяжело вздохнула.

- Извини, погорячилась. – Делаю над собой усилие. Из уважения к мёртвой Изи. В машине стало жарко после моего замечания. Воздух раскалился от злости Демида. Решаю изменить тему. – Ты доволен? Теперь все знают в лицо новую жену Гроссерия.

- Ника. – Прошептал он тихо, его голос чувственно вибрировал. Мы заехали в туннель, и я не видела лица Демида, а мне жутко хотелось увидеть синие глаза.

- Что? – Во рту пересохло.

Мы выехали из темноты и в машину пробрался свет от фонарей.

- Я не хочу воевать. – На лице Демида заиграли желваки, и я перестала дышать. Чёртов сексуальный засранец. Хочет опять посадить меня на поводок.

- Я тоже. – Делаю рваный вдох. Это правда. Мне хотелось бы совсем не войны.

- Что мне сделать, чтобы наметилось потепление? – Забыть бывшую и стать моим, но эта мысль останется при мне.

- Для начала, уволь Арину. Не хочу больше её видеть в твоём доме.

- В нашем доме. – Поправляет Демид.

- Она так не считает. – Наступает моя очередь для веселья.

- Ты о чём?

- Спроси у неё сам.

Глаза Демида мутнеют. Нехороший знак.

- Хочу сначала узнать твою версию.

- Арина указала мне моё место. Напомнила, что этот дом ты построил для своей жены. Переехать тебя в другой дом я не заставляю, но жить с человеком, который будет мне напоминать каждый день, что я картинка для твоей челяди, не стану. – Демид разжимает пальцы и тянется ко внутреннему карману пиджака, закуривает. Для него это становится открытием. Не ожидал такого от своей Ариночки?

- С этим я тоже разберусь. – Отвечает он, выдыхая дым.

- У Вас тут уютно. – Проговорила взволнованная мама, рассматривая заснеженные ели от первого снега. Мы стояли с ней на веранде у накрытого стола, нас грела газовая горелка. Папа с Демидом и Ибрагимом вышли за мясом, но я подозревала, что им просто было необходимо поговорить. – Нравится тебе здесь?

Я не знала, говорить ли маме правду? С одной стороны хотелось, а с другой – что она сделает? Если не сможет ничего сделать, только будет нервничать, а я никогда не любила расстраивать родителей.

- В России – пока нет. – Уклончиво отвечаю маме, выдавливаю из себя натянутую улыбку. Материнское сердце всё чувствует. – Бывает одиноко. Демид весь в работе, я тут одна. Новых друзей не нашла.

Мама поджала губы и тяжело вздохнула. В своё время она сама перебралась из родного места в незнакомую страну.

- А как с Демидом у Вас? Всё хорошо? – Уточняет она свой вопрос.

Ну, он меня не бьёт, словами не оскорбляет, я могу сказать, что у нас всё хорошо?

- … можно назвать фамильным родовым гнездом. – раздалось издалека. Внизу прошли мужчины. Я жадно рассматривала высокие фигуры. Ибрагим растерял окончательно юные черты, превратившись в молодого мужчину. Так мало времени прошло, а он так изменился.

- Всё хорошо. – Ответила нехотя я, отходя от края балкона, чтобы меня не было видно. – Я спущусь, посмотрю, нужна ли им помощь. Ладно?

На самом деле мне было трудно говорить с мамой на щекотливую тему. Нужно было немного отвлечься и собраться с мыслями. Конечно, мама что-то заподозрила, но просто кивнула, провожая меня взглядом.

Я поправила волосы и стала спускаться. На лестнице столкнулась с поднимающимся Ибрагимом. От него исходила морозная свежесть.

- Бежишь к любимому мужу? – ёрничал он, пряча руки в карманах. Брат всегда был немного старше своих сверстников. Строю гримасу, и он перехватывает меня, обнимает за талию и притягивает к себе. Когда он успел так вырасти? – Если он тебя обижает, только скажи.

По телу разливается тепло, я кладу голову на тёплую грудь и обнимаю брата в ответ.

Нет, Ибрагима я не хотела втягивать, брат слишком молод. Демид может его сломать.

- Вы так переживаете за меня. Постоянно спрашиваете, хорошо ли всё со мной. Зачем было выдавать замуж, если так страшно оставить меня с мужем? – Этот вопрос было бы правильнее задать отцу, но с ним я не разговаривала по сей день. Мы так и не примирились.

- Ты не звонишь и не пишешь, не появляешься в социальных сетях. Мы обеспокоены. – Признаётся брат. Никогда не думала, что кто-то из домашних следит за моими социальными сетями. – Да и сейчас, ты тише обычно, это тоже настораживает. Не похоже на мою сестрёнку Николетту.

- Увлечена новой для меня ролью. – Ухожу от ответа, продолжая обнимать брата. Мне не хватало этого чувства родства. – А где папа и… Дэм?

- Они в кабинете. Ты не ответ…

- Я их потороплю, и потом вернёмся к разговору, ладно? – Видимо, мне придётся бегать от всей семьи. Ибрагим не хотя соглашается, и я спускаюсь, дохожу до кабинета Демида и поднимаю руку, чтобы толкнуть дверь, но останавливаюсь и прислушиваюсь. Мне становится интересно о чём говорят мужчины, и что заставило моего отца выдать меня замуж. Если они укрылись ото всех, значит, хотят посекретничать.

- Дом замечательный. Всё замечательно. Но Николетту я заберу. – Слова папы заставили меня прирасти к полу и превратиться в агента 007, я хотела услышать этот разговор, каждое слово. – Она поникшая и явно этот брак ей не в радость.

Аллилуйя!

- Ника узнала, что я вдовец. Это её огорчило. – Папа, конечно же, знал всё про Демида. – Ожидаемая женская реакция.

Звучит очень цинично с его стороны.

- Её огорчил ты. Явно. И поэтому я её забираю. – В этот момент я всё простила отцу. Он по-прежнему на моей стороне. С моих плеч свалился груз обиды.

- Странный подход, Зейд. Отдаю дочь, забираю дочь. Она ведь не вещь, чтобы её можно было передавать туда – обратно. – Демид говорил с отцом легко, на него не давил ни возраст, ни положение. А ещё я отчетливо чувствовала нарастающее напряжение.

- Конечно, если Ника не будет против. Я считал, что Вы подходите друг другу и станете прекрасной парой, но сейчас не вижу счастья в глазах дочери. Если она захочет, я её заберу сегодня же, оформить развод не проблема.

- Зейд, ты же знаешь, что в моей семье никто и никогда не разводился. – В голосе мужа звучит смешок. Не вижу его лица, но уверена, что губы Демида изогнулись в оскале.

Я прислонилась к стене, слушая их разговор, забывая дышать.

- Всё бывает в первый раз. – Отец был обманчиво спокоен. Обычно он говорил в такой манере на переговорах.

- Согласен. Но развода не будет, и Нику ты не заберёшь. – Щёлкнула зажигалка. Категоричный ответ Омена.

- Не ссорься со мной, Демид, не стоит.

- Угрожаешь, Сириец?

- Предупреждаю.

- Спасибо. Видит Бог, не люблю быть мелочным, но на правах зятя, всё же напомню… - Скрипнуло кресло Демида, я знала этот звук, иногда оно также скрипело, когда мы занимались сексом. – Когда ты решил завязать с торговлей девчонок, только мой отец тебя поддержал, помог удержаться на плаву и стать министром вопреки твоему тёмному прошлому. - У меня никогда не было сомнений, что папа связан с криминалом, но «торговля девчонок» — это вообще что? Твою же ж мать. Некоторые вещи дети не должны знать о своих родителях. – Ты меня чем пугать собираешься?

- Итальянской вендеттой. – Голос отца стал металлизироваться, разговор набирал обороты. – Пока по-хорошему прошу, оставь Нику в покое. Ты чего неожиданно так вцепился в неё? Помню, ты и сам был не рад этому браку. Влюбился? Был бы хорошим мужем, моя дочь бы не выглядела так отвратительно.

- Говорит человек, который продал собственную жену в проститутки, потом забрал её оттуда, поместил в тюрьму, шантажировал и силой женил на себе. Ты прямо-таки образцовый муж. Беру с тебя пример. – Я думала, что хорошо знаю свою семью. – Оставь нас, Зейд, мы разберёмся сами в делах своей семьи.

- Я за свою дочь убью…

- Так, Вы собираетесь жарить мясо или нет? Мы уже есть хотим? – Я резко распахнула дверь и ввалилась в кабинет, шокируя мужчин своим появлением. Они смотрели на меня напряжённо, пытались понять, что я успела услышать, а я давила улыбку, делая вид, что не понимаю о чём они разговаривали.

Демид открыто угрожал отцу, и что-то подсказывало мне, что Омен способен навредить даже ему. Я не собиралась подставлять всю семью.

- Ника? – Отец поднялся на ноги, пытаясь взять эмоции под контроль. – Мы как раз говорили с Демидом о ваших отношениях.

- А что случилось? – Я подошла к Демиду, встала рядом с ним и заставила себя прижаться к мужу. Демид понял всё сразу, обнял меня за талию, подыгрывая. Прильнула к нему и положила руку на грудь. Папа был не глуп и маленький театр не способен был его обмануть.

- Мне показалось, что ты несчастна. Выглядишь неважно, изменилась. Наверное, я погорячился и ошибся. Свадьба была лишней. – Раньше бы пришло к тебе это осознание, и мы все не были бы в этой холодной стране.

Сказать правду?

А кому нужна эта правда? От неё у отца будут только проблемы. Демид способен на физическую расправу?

Я вздохнула, становясь серьёзной и пытаясь придумать что-то правдоподобное.

- Всё ок. – буркнула я, решая, как и всегда, спрятать ложь в правде. – Мне тут не нравится и с Демидом у нам всё не очень хорошо, правда. Но мы работаем над нашими отношениями, совершаем ошибки и пытаемся стать нормальной семьёй.

- Ника…

- Пап. – Оборвала я его, скрещивая руки на груди. Я разберусь с Демидом, уйду от него в ближайшее время, но без вреда для моей семьи. – Всё гуд. Просто характеры у нас сложные.

Демид провёл рукой по моей талии, будто соглашаясь с моими словами. Я судорожно выдохнула и невольно посмотрела на него, облизывая губы. Наши взгляды скрестились, Брюнет смотрел на мои губы, неотрывно, делая вид, что они его жутко манят.

- Ну ну. Пошлите тогда жарить мясо. – Папа не поверил, взял паузу, чтобы решить всё и вышел, оставляя нас на пару минут одних в кабинете. Стоило ему покинуть кабинет, как Демид сжал меня, будоража. У меня создалось впечатление, что Демид хочет меня поцеловать. Его дыхание оказалось у самого виска.

Переигрывает Демид.

Я оттолкнула его силой.

- Всё, что я сказала, было ради отца. – Говорю шёпотом ему в самое ухо. – Не хочу, чтобы моя легкомысленность сыграла против него, ясно? Тронешь кого-то из моей семьи и я тебе во сне горло перережу, тебе понятно Демид Гроссерия?

- Ника! Я бы…

- Закрой рот и поднимайся на веранду, Сегодня ты играешь роль образцово-показательного мужа.

ХХХ

Остаток вечера пришлось изображать из себя счастливую супружницу, сложность была в поддержании баланса. Резкая перемена в моём поведении насторожила бы родителей, они бы не поверили в цирк. Пришлось придумывать всякие мелочи, чтобы казалось, что мы просто притираемся к друг другу.

- Тебе нужно было пойти в актрисы. – Демид садится в кресло в углу моей комнаты, предварительно открыв окно и закуривая сигарету. Он всегда так расслаблен, каждое движение изящно, напоминает мне тигра. – Буквально расцвела вся, идеальная жена, не узнал сначала.

- Губу не раскатывай, Дэм. – Огрызаюсь. – И не кури тут. Бесит.

Одно его присутствие тут бесит.

- Раньше тебя это не раздражало. – Подмечает он. По телу пробегают мурашки. Раньше Демид часто курил в моей комнате после секса, стоял у самого окна абсолютный голый.

Картинка всплыла перед глазами, утяжеляя грудь.

Я скучала по близости с ним.

Отбираю у него сигарету и закуриваю, глаза Демида тут же наливаются кровью. Тяжёлая мужская рука грубо отбирает у меня сигарету, он тушит её в ладони и выбрасывает в окно. Не нравятся ему курящие женщины.

Смотрю на ожог, потом на него. Сильный скотина, боли почти не чувствует.

- Иди к себе. Я устала за сегодня от твоего общества. – Хочу поскорее остаться одна, весь день изображала из себя не пойми кого, устала. – Выматывайся из моей комнаты.

- А вдруг твои родители узнают? Тогда весь спектакль зря, Зейд просечёт быстро всё. – В нём находятся ещё силы издеваться надо мной. Касаюсь груди, чувство такое, что сердце болит.

- Дом большой, не узнают. – Толкаю его в спину, хочу, чтобы он поскорее убрался отсюда. – И мы не обязаны спать в одной комнате.

- Я не из тех, кто спит со своей женой в разных комнатах. – Пожимает он плечами. Гранитная глыба. Демида не сдвинуть с места.

- Найдёшь такую и спи с ней как хочешь. – Ударяю его ладонью со всей силой и морщусь, кожа начинает гореть от шлепка. – А я тебя в свою кровать больше никогда не пущу.

- Никогда не говори никогда.

- Дэм, серьёзно, а с чего такие перемены? Ты что так вцепился в меня? Переживаешь за свою репутацию? Боишься стать брошенкой? – Он обходит меня, разувается и ложится на кровать, забрасывая руки за голову. У меня начинает пар из ушей валить от его наглости. – Слазь!

Чем больше я прогоняю Брюнета, тем отчаяннее он цепляется за меня. Если бы не знала, что происходит в его голове и если бы он сам не озвучил своё отношение ко мне, то я бы подумала, что Демид не ровно ко мне дышит.

- Мою репутацию ничем не испортить, Принцесса. А вот твою… - Он задумчиво хмурится. Демид не брился несколько дней, и на его щеках проступила маленькая щетина. С ней он был таким небрежным и сексуальным. Я бы с удовольствием как кошка потёрлась бы о его небритую щеку. – Теперь ты знаешь, что случилось с Изи. И любой мой враг с удовольствием повторит то же с тобой, поэтому не рыпайся, не нарушай правила безопасности.

- Опять угрожаешь?

- Пустые угрозы – не мои методы.

- Тогда мне легче договориться с твоим врагом и убить тебя.

- Попробуй, может что-то и получится. – Он с такой лёгкостью пожимает плечами, что не могу ни восхититься уверенностью Брюнета. Или всё дело в том, что он не хочет жить на грешной земле без своей единственной и любимой.

Дёмушка.

Меня всю передёргивает от злости и отвращения.

Для кого-то он Дёмушка, а для кого-то Омен.

В дверь раздаётся стук, с непривычки я теряюсь, не понимая, кто это может быть. Но после того, как открываю дверь и вижу на пороге маму, выдыхаю спокойно. Непривычно было видеть родителей в доме.

- Я хотела у тебя попросить… - Она замирает при виде Дэма на кровати, который даже не думал как-то лечь поприличнее. Он лежит вальяжно, как и полагается мужчине в своей комнате. – Демид, не оставишь нас на минуту?

Моей маме трудно отказать, она всегда была очаровательна в своей простате и изысканности. Демид быстро слезает с кровати и босиком выходит из комнаты, подмигивая мне. Мама провожает его взглядом.

- Проходи. – Я приглашаю маму в комнату и немного теряюсь. В моей комнате мало что есть мужского, она может догадаться, что Демид тут не живёт. Наверное, Брюнет прав, эту ночь придётся спать вместе. – Что-то случилось?

- Почему сразу случилось? – Она осматривалась. – У меня из-за смены климата женские дни наступили раньше времени, хотела попросить тебя одолжить тампоны или прокладки.

- Ааа. Да. Конечно. – Набираю в ванной всё необходимое, прячу в косметичку и протягиваю маме. – Держи. Если нужно ещё что-то, ты скажи, если у меня не будет, попрошу Фиделя привезти.

Она одаривает меня улыбкой, целует в щёку.

- Взрослая ты совсем стала, Ника, даже не думала увидеть тебя такой. – Мама не торопится уходить, хочет сказать что-то, и чем дольше она тянет, тем не комфортнее мне становится. – Ника, я тебе уже говорила, что отношения – штука сложная. У нас с твоим отцом тоже начиналось всё не на позитивной ноте. – О, да, я слышала эту ноту. Хочется расслышать и никогда не знать. – Но мы любили друг друга и прошли через все трудности стойко. Если Вы с Демидом только ищете контакт и между вами действительно что-то есть, то я уеду домой со спокойной душой, но, если Демид тебя обижает, мы с отцом заберём тебя. С семьёй Гроссерия отец разберётся.

Сажусь на кровать.

- Устала отвечать на этот вопрос. Честно. – Смотрю на маму серьёзно. Я благодарна родителям. Очень ценю их поддержку. – Вы выдали меня замуж против моей воли, утверждая, что так для меня будет лучше. Теперь Вы приехали и каждую минуту спрашиваете: плохо ли мне тут? Почему такая грустная? Я не понимаю Вашей логики.

- Ника, когда случился весь этот скандал, папа был так зол на Демида. – Мама села на корточки передо мной. – Я думала, он убьёт его. Он ведь сразу понял, кто жестит в Риме. Мало кто может так свободно бесчинствовать. Папа не мог ему простить, что Демид, зная кто ты, так поступил. И согласился на Ваш брак только потому, что был уверен, что ты влюблена в него. Отец Демида заверил отца, что его сын просто так бы не стал… и что ему нужна жена. Поэтому папа решил рискнуть, согласиться на брак, чтобы у Вас была возможность наладить искривший контакт.

Обалденный план. Притерлись до искр.

- Считайте, что мы всё ещё притираемся. – Отвечаю ей, опустив низко голову, чувствуя себя отвратительно. Последние месяцы все вокруг методично топтали моё самолюбие. Неужели моя влюблённость в Демида была так очевидна?

- Посмотри мне в глаза. – Мама касается моего подбородка и заставляет поднять голову. – Ника, просить помощи родных не стыдно. Семья – это самое ценное, что у нас есть, и мы должны держаться друг за друга. Я очень люблю тебя, и у меня каждый день разрывается сердце от того, что я не знаю как ты и что с тобой. Переживаю за тебя каждую секунду. Боюсь, что Зейд ошибся и ты страдаешь в этом браке.

- Мам. – Обнимаю её, спускаясь к ней. – Посмотри мне в глаза. Клянусь со мной будет всё хорошо. Если мне понадобится Ваша помощь, то я сразу же скажу об этом.

В этот раз я говорила маме абсолютную правду, я собиралась выйти победительницей из этой войны. У меня обязательно будет всё хорошо. Я покончу с Демидом так, что он не сможет ничего сделать моей семье.

- Ладно. Поверю тебе на слово.

ХХХ

В моем шкафу было мало приличных пижам. Я предпочитала либо шёлковые ночные сорочки, либо максимально открытые пижамки, которые мало что прикрывали.

Рассматривая содержимое моего шкафа, я прикидывала в чём я могу лечь спать при Демиде, расположившегося охотно на кровати.

- А ты не можешь соврать, что у тебя важные дела и уехать? В офис? Куда угодно подальше из этого дома.

- Могу. Но если честно не хочу. – Ему вся эта ситуация была только на руку, Демид напоминал довольного кота, что попал в чан со сметаной. И я не могла разобраться, что приводит в его такой дикий восторг.

Я достала спортивные лосины и здоровенную футболку. Лучше спать в этом. Так безопаснее.

- Ты серьёзно? – Демид оказывается за спиной так быстро, что я подпрыгиваю на месте от неожиданности. Он двигался быстро и бесшумно. – Я тебя видел уже голой во всех пикантных ракурсах.

- И как? Понравилось?

- Не без того.

- Вот поэтому и одеваюсь, не хочу делать ничего, что тебе может понравиться. – Пинаю его под колено, отгоняя от ванны. Прячусь в ней и закрываюсь на замок, чтобы переодеться. Скидываю с себя одежду быстро. Если бы я могла надела бы скафандр защитный.

Самое страшное ещё впереди. Нужно пережить ночь с Демидом под одной крышей.

- Принцесса, предлагаю зарыть топор войны, перестать изображать счастливую пару и попробовать наладить отношения по-настоящему. – Я успела натянуть на одну ногу лосины, а на вторую только надевала. Голос Демида пошатнул моё равновесие на одной ноге, я полетела вправо, удерживаясь одной рукой за шкаф, пытаясь найти стабилизацию.

Шаткий шкаф предательски полетел вслед за мной.

- Принцесса, мать твою. – Демид подлетел в самую нужную минуту, успел поймать меня и оттолкнуть шкаф, не позволяя деревянной конструкции навалиться сверху. У меня сердце ухнуло от страха в пятки.

Я даже не сразу поняла, что абсолютно голая, если не считать на одной ноге лосины.

- Что ты делаешь тут? Я закрылась же на замок.

- Хотел поговорить. – Моего спасителя ничего не смущало, он уже с невинным видом поглаживал спину и плечи, рассматривая грудь и плоский живот. Я дёрнулась, пытаясь прикрыться руками. – Что я там не видел, Принцесса?

Глухой голос вызвал мурашки. Дэм наклонился и обхватил губами живот, втянул нежную кожу и слегка прикусил. Мне даже показалось, что он застонал от удовольствия.

- С ума сойти. Ахуенная какая.

У меня будто лаву по венам пустили, губы Демида жгли.

- Ты заигрался, Омен. – Приходится прокусить губу до крови, чтобы прийти в себя. – Мы не счастливая семья! Понятно! Отпусти меня.

Отползаю от Демида на четвереньках, зрелище ещё то. Я голая ползу по плитке, вертя задом перед Брюнетом. Далеко уползти не получается, Демид подхватывает меня на руки.

- Да, отпусти меня! – Дэм усаживает меня кровать в комнате, натягивает футболку как на маленького ребёнка через голову, видимо и сам опасаясь за себя. – Так будет удобнее разговаривать.

Смотрю на него и не понимаю, чего он хочет.

Демид из тех мужчин, кого возбуждает неприступность? Ему нравится охотиться?

Ему этим и Изи нравилась, скромная и недоступная.

Противно как.

- И о чём ты хочешь поговорить? – Ладно, пусть будет как он хочет. Поговорим.

- Предлагаю забыть старые обиды и постараться наладить наши отношения.

- Как ты себе это представляешь? – Поправляю футболку и ногой отталкиваю Демида, он хватает меня за стопу, упирающуюся о его грудь. Теперь он находится на расстоянии моей вытянутой ноги.

- Мы ещё можем стать хорошими друзьями. – Начало смешное. – Чего тебе не хватает, Ника? Я готов тебе дать всё: любое обучение, работу, бизнес, путешествия. Деньги не проблема. Ты свободна в своих действиях, я тебе разрешаю всё, что душе угодно. Из требований: верность мне и соблюдение правил безопасности.

Слизываю кровь с губы.

- Демид, ты вроде не глупый, а простейшие вещи понять не можешь. Мне не хватает женского счастья. Я хочу себе нормально мужчину. Нормальные отношения. Любви хочу. Меня не удовлетворяет роль женозаменителя, развлекушки от тёмных мыслей, чтобы не так одиноко было скучать по погибшей жене.

Снова при упоминании Изи Демид весь покрылся колючками. Вены на руках проступили от его внутреннего напряжения.

- А что так смотришь на меня? Я правду тебе говорю. Ты готов оставить в прошлом свои чувства к жене и начать всё заново? Нет. Видишь? Так, какая, может быть речь о нормализации наших отношений. – Я стараюсь говорить ровно, не погружаться в эмоции. – Наш брак был договорной. Ты забыл об этом.

- То есть ты хочешь продолжить всё в таком ключе? Ты будешь выкидывать каждый день новые трюки, а я буду гоняться за тобой по всей Москве? Не устанешь?

- Нет. Буду так долго бегать, пока ты не устанешь и не отпустишь меня. – Он выпускает мою ногу. – И не придумывай отмазки. Сначала беременность, теперь моя безопасность. Со мной ничего не случится в Риме, папа сможет меня защитить.

- Боюсь, ты не очень хорошо разбираешься в делах твоего отца. Зейд Хегазу влиятелен, но не настолько, насколько бы тебе хотелось. – Он отходит и снова нервно закуривает. – Ты мне нравишься, Ника. Живая. Настоящая. Красивая. Я мог бы обмануть тебя и наговорить что-нибудь высокое про любовь и чувства, но не стану. Я могу подарить тебе дружбу, хороший секс, защиту. Многое могу дать, но не любовь. Это правда. Прости. Полюбить кого-то - это предать Изумруд, её чувства и то, как страшно она умерла из-за меня. Из-за того, кто я. Из-за того в какой семье я родился.

- Ну и замечательно. – Голос проседает. Я люблю этого проклятого мужчину и мне больно слышать печаль в его голосе, хотелось бы переубедить его, сказать, что он не обязан хоронить себя, если умерла его жена. Что жить дальше – это не предательство. Но я больше не буду принимать попыток сблизиться. Хватит с меня. – Отпусти меня и убивайся дальше своим горем.

- Я уже тысячу раз сказал тебе, что не могу. Есть ещё кое-что, Принцесса. – Демид делает глубокую затяжку. – У моей семьи невероятно много врагов, они повсюду, среди чужих и среди своих. Ты вошла в мою семью и даже после развода не выйдешь из неё до конца. Мои враги всё равно будут считать тебя моим слабым местом и будут на тебя охотиться. Даже, если бы мы не поженились, кто-то мог бы узнать, что мы трахались и решил бы это использовать против меня.

- Классная теория, хочешь сказать, что твои враги охотятся на всех шлюх, с которыми ты спал?

Демид грустно улыбается.

- На шлюх нет, а вот на дочку Хегазу, вполне.

- То есть, ты знал, чем всё может обернуться, ты знал, что наши семьи знакомы и всё равно взял и трахнул меня? – Злость вскипает. – Ты не сказал мне прямо в лицо: эй, Николетта, я тебя ещё маленькой помню, сейчас отвезу папе и скажу, что ты плохо себя ведёшь. Ты просто бухал и портил мне жизнь!

Я не скрываюсь на крик только потому, что родители и Ибрагим в доме.

- Получается, что так.

- Классно получается. Уёбок. – Его брови моментально поднимаются наверх к кромке волос, а я решительно поднимаюсь на ноги и иду на кухню. Мне нужно выпить, на трезвую я не вынесу весь этот бред.

- Ника! – шипит Демид за моей спиной. – Куда ты пошла?

- Подальше от твоих приставаний! Лучше шкаф почини, который сломался по твоей вине. – Иду так решительно, размахивая руками, что Демиду приходится уклоняться, чтобы я не заехала по нему случайно.

- По моей? Кажется, это ты голожопая за него хваталась. – Он обогнал меня и остановился у самых дверей на кухню, преграждая путь. Говорил он тихо, но басистый голос звенел в тишине.

- А по чьей милости? – Меня возмутила его позиция. Демид, как всегда, ни в чём не виноват. Я приложила к губам палец, чтобы он говорил тише.

- Виноват. Не удержался. – Он пропускает меня, не оставляю ему выбора, щипаю Брюнета.

- Демид Максимилианович, научитесь уже сдерживаться, Вам не десять лет. – Веду плечом, оборачиваюсь в дверях.

- В твоём присутствии у меня это плохо получается. – Он будто заигрывает со мной. – Прин…

Включается свет, и мы с Демидом замираем как вкопанные, я щурюсь из-за яркого света. Даже Брюнет кажется растерянным. На кухне за столом сидит отец с бутылкой виски. Мой брат стоит в нескольких шагах от нас, это он включил свет. Ибрагим скрестил руки и облокотился к стене.

- Теперь точно не усну. – морщится он. – Не те подробности, которые хотел бы услышать и невольно представить.

- Что Вы тут делаете? – Цедит Демид не гостеприимно, но сейчас я с ним абсолютно согласна.

- Не спалось, решили выпить. – Отвечает отец, глядя на нас с прищуром. – А Вы чего?

- Без света? – Уточняет Демид.

- Не хотели никого тревожить.

- Я заметил. – Демид достаёт стакан, ставит его на стол и наливает виски. Сегодня он не пил алкоголь, теперь же решил догнаться.

Мне же пить расхотелось. Стало неловко при мысли, что нас слышали и прозвучало все сказанные слова как сексуальное заигрывание. Брат прав, это не то, что хотелось бы афишировать.

- А ты что будешь? – спрашивает Ибрагим, замечая меня замешательство. – Тоже виски?

- Да. Пожалуйста. – Брат наливает виски и мне, и Демид отбирает грубо стакан из его рук, выпивая содержимое.

- Нике противопоказан алкоголь. – Цедит он недовольно, зыркая так, что я ёжусь. Вспоминаю как он отстрелил палец Смерчу. – Налей ей лучше воды с лимоном, для женского здоровья полезнее.

У меня начинают трястись руки. Как же я его ненавижу.

Демид Гроссерия, ты выпил слишком много крови из меня!

Демид.

Заебало все. ВСЁ!

Пишу угрожающее смс Нике. Она не выйдет за территорию дома, пока я не вернусь. Эта сучка пила литрами из меня кровь, превращаю жизнь в долбанный квест: кого попытается трахнуть твоя жена сегодня?

Мне показалось, что она успокоилась, но после отъезда родителей, как с ума сошла опять, стала флиртовать со всеми на своём пути. Ника умудрялась доводить охрану до стояков, а мужики были проверенные. Все женатые. Я мог на каждого положиться, но рядом с горячей итальянкой крышу сносило всем.

Принцессу ничто не было способно остановить, Николетта шла к своей цели, игнорируя любые препятствия на своём пути. Она хотела лишь войны, профессионально сводя меня с ума.

Я писал и звонил ей, а она просто не брала от меня трубку. Николетта заблокировала мой номер. Вот сучка!

- Дэм? – Отец прервал мои мысли. Он достал из сейфа толстую папку и положил её на стол. – Хотел поговорить с тобой. Серьёзно.

Меньше всего хотелось говорить о чём-то, подмывало сесть в самолёт и полететь в Москву, чтобы одной барышне надрать задницу ремнём.

- Окей. Я разобрался с проблемами на Дальнем Востоке. Несколько объектов законсервировано. Харви поехал на встречу с Коганом, они там разберутся с людьми. – Трудно работать, когда мысли постоянно возвращались в Москву. Я убрал мобильный, надеясь, что папин разговор не займём много у меня времени.

- Я не о работе. – Пальцы замирают, и я смотрю вопросительно на него. Что-то с мамой или Евой? – Хочу поговорить о тебе и Николетте. – Ругаюсь отборным матом. Зейд стал жаловаться теперь папочке. Отцы скоро сожрут меня. – Я когда приезжал к Вам, мне показалось что у Вас всё хорошо, и я успокоился, но сейчас что-то подсказывает мне, что всё опять стало плохо.

Что-то или кто-то. Конечно, когда отец приезжал всё было хорошо. Ника ничего не знала о моей бывшей жене и не хотела перерезать мне во мне горло.

- Ты курсы семейного психотерапевта стал брать? – интересуюсь у него лениво. Обычно папа не лез со своими советами, а тут прямо разошёлся. Переживал так.

- Очень смешно, Демид.

- Я разве смеюсь?

- Ладно, не буду долго ходить вокруг до около. Не перебивай меня, послушай внимательно. Я подольше твоего живу на этом свете и не первый год женат. – Никогда не любил воспитательные беседы, да и папа был не педагогического склада. – Мне больно смотреть на то, как ты убиваешься по Изи. Погоревал и хватит, уже два года прошло, тем более…

- Я не хочу…

- Дай договорить. – Настойчиво басит он. – Ты живёшь прошлым, изводишь себя и всех вокруг.

Снова этот разговор, не приводящий ни к чему. Не нужно рассказывать мне про раны, которые залечиваются, про время, что всё расставит по своим местам. Папа не смог бы начать жить заново, если бы с мамой что-то случилось.

И я не в праве. Не могу вычеркнуть её из своей жизни. Если бы я не забрал Изи, она была бы жива. Это моя вина. Я сгубил.

- Потому что ЭТО моя вина. И потому что тебе не надо было заставлять меня шантажом жениться на дочери своего друга. Теперь мы не можем развестись и уживаемся с друг другом тоже так себе.

Папа закуривает и бросает пачку сигарет и мне.

- Остынь. И дослушай. Когда-то я поклялся, что унесу эту тайну в могилу ради своей внучки, но я не думал, что это зайдёт так далеко… - Пальцы отца побледнели от того, как сильно он сжал сигарету. – После того, как Изумруд убили, мы с Коганом занялись лично расследованием и поисками тех, кто её убил. Для меня было дело принципа, найти тех, кто убил мою невестку и внучку. К несчастью, я раскопал то, что не должен был и не нашёл убийц.

Когда Изи умерла я потерял связь с реальностью, не следил за происходящим. Спасибо близким, они занялись похоронами и взяли все проблемы на себя. Тогда мне было не до этого, я тогда искал тех, кто убил их.

- Не понимаю… - Потираю виски, меньше всего мне хотелось говорить об этом. Мне и Ника каждый день напоминала про Изи, повторяла как попугай про её смерть.

- А ты не перебивай. История длинная и запутанная…Так получилось, что давным-давно мы с Камилем Омаровым не могли поделить бизнес на Кавказе. Точнее, у нас были разные взгляды на то, как стоит там всё организовывать. Мне показалось, что конфликт исчерпан, мы нашли компромисс, но вот Камиль, как оказалось, так не считал. Если говорить точно, я прогнул его, и он прогнулся, сделал вид, что принял мои условия, но решил оставить месть на холодное блюдо. Видимо, понимая, что подобраться просто так не сможет, он придумал самый изощрённый способ – месть через моего ребёнка.

Хмурюсь. Нет, Камиль же не мог заказать собственную дочь?

- Камиль растил свою младшую дочь Изумруд специально под тебя. Он с младенчества воспитывал её так, чтобы она понравилась тебе, втёрлась в доверие. Его люди год за годом исследовали тебя и взращивал в ней то, что может тебе понравится. Он делал из своего ребёнка идеальную пару, чтобы приблизить к тебе и уничтожить нашу семью изнутри.

Я бы обязательно рассмеялся, если бы не был поражён той чушью, что отец придумал.

- Бред. Камиль Омаров всегда был против наших отношений. Он чуть не устроил войну против нас из-за Изи, вспомни сам. Когда он узнал о нашей связи, то настойчиво пытался убить меня.

Отец грустно улыбнулся и постучал пальцами по папке.

- Тут всё. Можешь ознакомиться после. В общем, ты заглотил наживку. Как сказала сестра Изи, Милана, сначала ты не замечал её сестру в упор, но, когда Изумруд, якобы случайно попалась тебе на глаза, в тот день на лошади, ты заметил её. Ваше знакомство было хорошо подстроено. Изи не случайно выехала на рассвете из дома, и никуда её не понесла лошадь. Всё было идеально подстроено. Каждая ваша встреча был тонкий психологический манёвр.

Я хорошо помнил наше знакомство. Лошадь с фермы отца Изи перестала её слушать и понесла прямо на меня. Она кричала и пыталась предупредить меня, чтобы я отошёл. Тогда она расплакалась и спрыгнула с лошади, чуть не переломалась вся. Такое нельзя подстроить. И всё последующее.

Отец снова вздохнул.

- Дэм, девушки с Кавказа не имеют привычки кататься верхом в пять утра в прозрачной блузке без лифчика. Ну прости. – Он вздыхает снова и снова. – Тебе понравилась девушка, которая знала, как себя вести именно с тобой. Она делала всё, чтобы заполучить тебя… Любое её слово, действие – результат работы психологов.

Изи. Такая домашняя, нежная и послушная. Какая из неё соблазнительница?

Она всегда знала, что сказать и как поступить, никогда не перечила и без единого слова могла обуздать мой характер. Нет. Она не могла быть просто уткой. Я успел узнать её.

- В папке есть психологические портреты на тебя. Камиль проплатил твоим учителям, чтобы они помогли составить твой психологический портрет. Он хорошо готовил свою дочь, не оставил тебе и шанса.

- На хрена? Ты себя слышишь? – Подаюсь вперёд, цепляю папку и раскрываю её. Хочу папины доказательства помножить на ноль. – И ты считаешь, что я такой идиот, что не заметил бы профессиональной обработки.

- Первое, ты не идиот. Омаров сработал профессионально, как в лучших школах разведки. Надо с него брать пример. Ну, а второе, он хотел подобраться поближе и убить.

- А вместо этого она забеременела и умерла? – Хороший план. Логичный. Пока ничего не склеивается.

- Я не смог разгадать этой части истории, но в папке есть письмо Изи отцу, в которой она говорит, что всё готово. Ты должен был умереть в ночь, когда её похитили. Камиль не хотел, чтобы ты умер легко, ему хотелось оставить мне послание, поэтому Изи должна была …. – Он замолкает, делает усилие, закуривает новую сигарету. – Изи должна была отравить тебя лошадиной дозой антидепрессантов. Ты умирал бы медленно и страшно, а главное никто не мог понять бы, что с тобой.

- Ты сам себя слышишь? Я сам украл Изи из семьи Омарова, скрывал её. Она ни разу не была ни в чём замечена. Ты видел её, можешь составить её психологический портрет. Она не того образа мышления человек.

- Дэм. – Папа опускает глаза, задумчиво выпуская дым. – Ты знаешь, что меня в своё время пытались убить мой родной отец и брат. Я такого тоже не ожидал. А, когда ты был маленький, лучший друг твоего деда пытался убить нас всех, потому что… ебанулся на старости лет. А был не такого образа мышления человек. В жизни самое гадкое же именно в том, что жизнь долбит по тебе именно оттуда, откуда не ждёшь.

- Окей. И как же Изи пыталась меня отравить? – Изи всегда сама готовила. Она любила делать всё своими руками. Ника в этом на неё не похожа, другая совсем.

Непроизвольно усмехаюсь, когда вспоминаю жёнушка в чёрном платье на свадьбе, только Принцесса могла такое выкинуть.

- Мы сделали анализы еды, которую она приготовила в ту ночь. Там был яд. Результаты токсикологического анализа в папке. Она приготовила торт и отравила крем в нём. Идеальное преступление, учитывая то, что у неё сахарный диабет и она ест сладкое. Или же этот диабет был ложью, как и всё остальное. Возможно, это был заранее продуманный план, чтобы позже не вызвать подозрений.

- Это полная… - я раскидал листки в разные стороны, даже не собираясь их читать.

- Мне незачем врать. Тогда я дал себе обещание, что ничего не скажу тебе, чтобы ты не разочаровался в женщинах. Мне хотелось, чтобы у тебя был шанс ещё найти ту единственную, которой пыталась стать Изи. И у тебя получилось. Ты встретил Нику. Она вдохнула жизнь в тебя. Не смотри так на меня. Николетта вернула тебя с того света, ты перестал пить, тебя стала интересовать работа. У тебя появились эмоции. Но вместо того, чтобы жениться на девушке и начать жить заново, ты стал мучить себя и её, считая, что ты должен что-то погибшей жене… Демид, ты ничего ей не должен. Остановись и исправь всё, пока ты окончательно не потерял Николетту.

Когда Зейд позвонил и сказал мне, что собирается тебя убить, я понял, что эта девушка – подарок нашей семье. Я всё бросил и вылетел в Рим, желая договориться с другом. Ты мог лишить невинности маленькую девочку из детского дома только по очень большой страсти. Да и его дочь могла позволить себя соблазнить только тому, кто ей понравился по-настоящему. Вы два взрослых, влюблённых в друг друга ребёнка, которых нужно было поместить в тесное пространство, чтобы Вы начали говорить. Мы очень надеялись с Зейдом, что через скандалы Вы найдете путь к созданию нормальной семьи.

- Да, вы две старые сводницы. Прогадали чуть-чуть.

- Мне похрен как ты это назовёшь. Я не хочу, чтобы ты был обязан той, что не любила тебя ни дня. Посмотри содержимое папки. Теперь я даже не уверен, что Изи вообще носила твоего ребёнка. Этого мы уже никогда не узнаем. Она была орудием своего отца. Пусть земля будет ей пухом. А вот Ника любит тебя и, кажется, ты убиваешь её своим отношением.

Белые листки были разбросаны по всей комнате, напоминая толстый снежный покров.

Папа поднялся на ноги.

- Оставляю тебя один на один с этим. Изучи всё и сделай правильные выводы. – Он касается моего плеча. – Лекарство от того, что увидишь в баре, ни в чём себе не отказывай.

Когда он выходит, я сажусь на пол и начинаю перебирать собранные документы.

- Ты куда, Дэм? – Харви пытается поймать меня за плечо, но промахивается. После дагестанского коньяка он еле стоит на ногах, как и я. Благородный напиток свалил нас наповал. Ноги заплетаются.

- Отлить. Меня распирает. – Отвечаю ему честно, морщась. – В толчке, кажется, Артёмка заснул. Отолью на улице.

Выбираюсь из дома и бреду вдоль кустов. Меня шатает из стороны в сторону.

Уже светает. Красиво тут. Воздух горный, свежий.

Хорошо покутили, но лучше ложиться спать. Завтра нужно уладить дела и возвращаться домой. Развлечения развлечениями, но подводить отца я не собирался.

Вдалеке раздалось ржание лошади. Сначала я подумал, что мне показалось, пьяный мираж, а потом понял, что на меня реально скачет рыжая гнедая.

- По-мо-ги-те! – взвизгнула девушка в пышной юбке и белоснежной блузке на гнедой. Мне пришлось похлопать себя по щекам, чтобы удостовериться, что это не галлюцинация. Чёрные волосы наездницы разметались по рубашке плотным покрывалом, они красиво подпрыгивали в так галопу. – Отходите! Отходите!

Между нами оставалось метра два. Лошадь придётся на ходу перехватывать, иначе скинет же глупую.

- Бр! – Вскрикнула она отчаянно, изо всех сил дёргая за поводья. – Отходите, она не слушает меня! Отходите!

- Так… - Я не успел ничего ни сказать, ни сделать, красотка спрыгнула в кусты с лошади, а гнедая резко встала как вкопанная, словно не она только что пыталась пробежать по мне.

- Ай! – захныкала тонким голоском наездница. Забыв о намерении освободить мочевой пузырь, я поспешил к девчонке. Не дай Бог голову свернула. К моему счастью, девчонка оказалась цела, совсем молоденькая, лет восемнадцать, если не младше.

Пышная юбка зацепилась о колючие ветки шиповника, обнажая стройные ножки и голые булочки в аккуратных трусиках. Девчонка вертелась на месте, пытаясь выбраться из колючего плена. У неё на лице и руках уже красовались кровавые струйки от царапин.

- Стой. Помогу. – Хмыкаю и первым делом нехотя опускаю юбку. Она оборачивается и смотрит на меня зелёными глазами, прижимает ладонь ко рту. Мы встречаемся взглядами. Глаза наездницы закатываются, и она начинает падать в обморок. Прямо мне в руки. – Да что ж!

Подхватываю на руки малую и вытаскиваю аккуратно из кустов. Девушка лежит неподвижно в руках, слегка приоткрыв рот. Белая, просвечивающаяся рубашка, облегает тело словно вторая кожа, не оставляя места моей фантазии и демонстрируя коричневые соски на маленькой груди, очень упругой и так и просящейся на ручки.

Очень эротично.

- Мда. – Выдаю я, поправляя брюки, пытаясь скрыть эрекцию, и укладываю девчонку на траву. – Странная конная амуниция. Ты как, красавица? Руки, ноги целы?

Аккуратно касаюсь тонких рук и ног, пытаясь проверить их, потом касаюсь рёбер.

Она распахивает глаза и делает длинный вздох.

- Можете не трогать меня? Это харам. – Просит она тихо. – Иначе меня убьют.

- Кто?

- Братья. Отец. – Отвечает она тихо, садясь и оттягивая рубашку, чтобы прикрыть соски. – У нас не принято вот так… спасибо. Мне нужно идти.

- А у Вас принято скакать на лощади со сранья? – спрашиваю её, наблюдая за тем, как она становится сначала на колени, оттопыривая попу и прогибаясь как кошка, а затем смешно поднимаясь на ноги.

- Простите. – Ещё раз выдавливает она смущённо и пытается залезть обратно на лошадь. Сумасшедшая. – Мне нужно ехать!

- На тот свет? - Перехватываю уздечку и не даю ей забраться. У наездницы из волос смешно торчат палочки. – Остынь. Ты упала со скачущей лошади. Тебе нужно к врачу. Давай, тебя осмотрит специалист, скажет, что всё нормально, а потом я провожу тебя домой.

- Если отец хватится, что меня нет, тогда я точно отправлюсь на тот свет. – Сквозь слёзы выдавила она.

- Окей. Я отвезу тебя.

- Нет, я поеду сама.

- Девушка. – Говорю строго сумасшедшей наезднице. – Я пьян и могу распустить руки. Поэтому не спорьте со мной. Сначала я зайду за кусты, чтобы справиться с физиологической нуждой, а потом помогу добраться Вам до дома. Без намеков и приставаний. Ладно? Просто у меня у самого есть сестра и я хотел бы, чтобы к ней относились также.

ХХХ

- То есть ты всё проссал? – хохотал Харви, после того, как я рассказал ему об утреннем происшествии. Сумасшедшая наездница сбежала, когда я пошёл в туалет, ну терпеть я не мог больше чисто физически. Был риск оконфузиться.

- Типа того. – Ответил я в тон ему, и мы стали смеяться уже оба. Ситуация была действительно комичная. Нам на встречу вышел Камиль. Мы пожали руки. – Ну, какие у вас тут дела?

Папа не особо любил Камиля Омарова. Просил быть с ним осторожнее. Опасный тип. Кажется, что приятный, но с гнильцой.

За спиной Камиля показалась его старшая дочь Милана, она работала у него экономистом. Я с ней виделся и до этого. Копия своего отца. Девушка шла к нам с ноутбуком в блузке, заправленной в юбку в пол.

- Давайте сядем за столом, всё обсудим под шашлык. – Предложил гостеприимно Камиль. – У нас принято гостя встретить, накормить, напоить и только потом приняться к делам.

- Мы заметили. – Ворчит Харви, в котором ещё плескался коньяк, раздражая кишечник. Он привык больше к чаю с молоком.

- Не долго. Мы вылетает сегодня вечером обратно. – Вчетвером мы прошли в беседку, обросшую виноградом. Стол быстро накрывали дочери Камиля, Бог одарил его только девчонками. Я видел их в прошлую встречу. Ничего такие. Говорили, что Камиль выгодно пристраивал своих дочерей, расширяя бизнес таким образом.

- Не переживай, Демид. – Камиль сделал жест, и Милана включила ноутбук. Она сидела с опущенными глазами и практически не говорила. – У нас всё прозрачно. Я держу своё слово перед твоим отцом.

Милана листает слайды с отчётом, на которых всё действительно нарисовано красиво. Я точными цифрами я ознакомлюсь позже, проверю всё сам. Чужим домашним работам я не доверял, любил проводить работу самостоятельно.

- Ваш чай. – В беседку зашла девушка с тугой косой в бархатном чёрном платье, выгодно подчёркивающем её фигуру. Она поставила на стол поднос и подняла свои зелёные глаза, моментально млея.

Я невольно ухмыльнулся. Неожиданно. Утренняя наездница оказалась дочкой Камиля. Забавно. Я не узнал её, а ведь должен был видеть раньше.

Девушка покраснела. Она смотрела на меня, не смея пошевелиться, глядела так, будто никогда не видела прежде мужчин. Её взгляд магнитил, рождал интерес.

- Изумруд, ты чего стала как вкопанная? – рявкнул недовольно Камиль. – Не стой тут.

Она быстро испарилась, словно её не было, оставляя за собой лишь тонкий аромат бергамота с лавандой. Я хорошо знал эти духи, мне они очень нравились. Такие же я подарил сестре.

Изумруд. Подходящее имя для девочки с большими зелёными глазами.

Больше она не осмелилась подойти к нашему столу, несколько раз я ловил на себе её взгляд издалека, она подходила к окну и смотрела на нас. Забавная. Самая младшая.

Когда мы уходили, Камиль пошёл в дом, чтобы принести бумаги из сейфа, Милана попрощалась с нами и ушла, и тогда наездница показалась снова.

- Иди в машину. – толкнула я друга, желая поговорить с Изумруд наедине. Что-то подсказывало мне, что так будет правильно. Девушка очень смущалась.

- Зачем? А, понял. Ну ты осторожнее, Дэм, всё-таки дочка Камиля. – пробубнил Харви, послушно ретируясь.

Она подбежала ко мне тяжело дыша, огляделась по сторонам как в шпионском фильме.

- Не говорите ничего отцу, пожалуйста! – попросила она, складывая ладони, переплетая пальцы в умоляющем жесте. В её взгляде было столько мольбы. – Пожалуйста.

- И не собирался. – Отвечаю ей, наблюдая за девичьими метаниями. Она благодарно закивала и убежала. Смешная. Камиль держит дочерей в ежовых рукавицах.

ХХХ

Увидеть смешную наездницу с зелёными глазами я никак не ожидал.

В облегающем платье и туфлях она выглядела немного старше и как-то по-другому, держалась отца и смотрела за всем происходящем в зале с интересом. Камиль взял на праздник дочь вместо жены, интересный выбор, хочет выдать замуж?

Изумруд ни к кому не подходила, ни ела и ни пила. Когда мы случайно пересеклись глазами, она сделала шаг по направлению ко мне, резко улыбнулась, а потом опомнившись, опустила глаза и покраснела, схватилась ладонями за лицо и повернулась ко мне спиной.

Я тут же вспомнил как она стояла в кустах с задранной юбкой.

Смешная девчонка. Ей девятнадцать и у неё никогда ни с кем не было отношений. Камиль воспитывал дочерей строго по старым правилам.

- Я отойду. – Говорю Еве, что придумывает очередное задание для бедняжки Дэсмонда, влюблённого по уши в сестру. Иду к наезднице, хочу немного пошутить над ней. Стоит мне подойти и увидеть мольбу на глубине зелёных глаз, как передумываю.

- Камиль, Салам Малейкум. – Здороваюсь сначала с её отцом. Не хочу афишировать, что мы знакомы с Изумруд. – Ты с дочерью сегодня?

- Валейкам вассалам. Жена приболела, и я решил показать Францию дочери, Изи никогда никуда не выезжала. – Киваю и жадно смотрю на Изи, что становится пунцовее крабов на столе с закусками. У неё всё на лбу написано. Шифроваться не умеет. – Твой отец здесь ещё? Присмотришь за дочерью, я поздороваюсь с ним.

- Присмотрю. – Обещаю ему, начиная странно улыбаться. Камиль уходит, и девушка поднимает горящие глаза. Дышит так странно. – Ну, привет. Появилась ты сегодня не так эффектно.

Она ничего не ответила, смотрела на меня, приоткрыв рот.

- Не смейтесь надо мной. – Неожиданно просит наездница, нарушая паузу. – Папа не разрешает мне кататься на Рыжике, и я иногда тайком делаю это. Тот раз Рыжик с ума сошёл. Не слушался меня. Судьба, наверное.

- Судьба?

- Да. К Вам он меня вёл. – сказала она с придыханием и неожиданно улыбнулась. Нежно так. Чисто. – Судьба, видимо.

Я не особо верил в судьбу, но слова наездницы меня впечатлили. Маленькая и глупая.

- Судьбы не существует, Изи. Чем раньше Вы это поймете, тем легче будет. И мой Вам совет, будьте осторожнее с мужчинами, им лучше не доверять.

- Вам тоже?

- Что мне тоже?

- Вам тоже не доверять?

- И мне тоже. – Делаю шаг к девчонке и касаюсь тугой косы. Давно хотел потрогать их. Плюю на всё. Она наблюдает за мной с интересом. – Мне в особенности.

- Странно так. Говорите не доверять Вам, но в этом зале я доверяю Вам больше всех. Почти как отцу. – Говорит тихо, не уходит. От неё пахнет всё тем же бергамотом. – Поэтому скажу только Вам. Завтра отец будет знакомить меня с семьёй жениха.

- Зачем мне эта информация?

- Потому что я верю, что встретила Вас не случайно. Рыжик привёз меня именно к Вам, Вы знакомый моего отца. Вы здесь в Париже, именно в то время, как папа решил выдать меня замуж.

Она смотрит на меня умоляюще зелёными глазами, глядит так, что душу выворачивает.

И меня цепляет этот взгляд. Открытый. Девственный.

Девчонка смотрит на меня как на ангела. Просит помощи.

- Не хочешь замуж?

- Не за него!

- За меня? – вижу, что Камиль уже закончил говорить и направляется к нам. Она впервые смеётся при мне, чисто так.

- Нет. Вы не любите меня. А хочу замуж за того, кто будет любить. Вам я доверяю, Вы честный человек. Другой бы мог воспользоваться мной, а Вы нет. Вы другой. Таких как вы мало. – Она отошла от меня за минуту до того, как Камиль подошёл к нам, он положил руку на плечо дочери.

- Камиль. – Мне должно быть плевать на наездницу, но жалко девчонку. – Я с сестрой здесь, она может составить компанию твоей дочери, пока мы кое-что обсудим. Я хотел позвонить на днях, но раз мы оба в Париже, почему бы не переговорить здесь?

Камиль не хотя соглашается, я провожаю Изи к Еве и Дэсмонду, не понимая зачем это делаю. Я краду дочь Камиля?

«Воспитанием Демида Гроссерия занимался сначала дедушка Лука Гроссерия, а затем отец Максимилиан Гроссерия. Оба мужчины обладают индивидуальным и многогранным характером.

Общие черты: конструктивность, практичность, целеустремленность, порядочность, ответственность, благородство, темперамент, инициативность, воля, непоколебимость, эрудиция …, целостность, обстоятельность.

Образ жизни мужчин повлиял на Демида, он вырос по понятийным законам природы, стараясь соблюдать моральные правила и сохраняя в себе черты характеры деда и отца.

В школе неоднократно Демид проявлял целеустремленность и непоколебимость при достижении поставленных вызовов. Также, на постоянной основе проявлял благородство и рассудительность среди одноклассников. Всегда защищал слабых детей и наказывал хулиганов, на протяжении всего времени обучения нёс ответственность за младшую сестру и детей О’Донелла.

Учитывая вышеизложенное, рекомендовал бы опираться на его благородство.»

Благородство… Сжимаю ладони в кулаки. Значит, конное шествие и замужество, были выдумкой?

«Прилагаю чеки с наименованием женского парфюма, приобретенного Демидом Гроссерия. Есть основание полагать, что он предпочитает такие женские ароматы.»

В папке были приложены сканы чеков и фото духов, что я купил для Евы. Изи пользовалась такими же не просто так…

«За последние годы объект ни разу ни проявил серьёзного внимания по отношению к девушкам. На основании выбранных половых партнерш было проведено исследование сексуальных предпочтений. С вероятностью в восемьдесят процентов можем сделать вывод, что Демида Гроссерия предпочитает:

- ярко выраженные проявления женственности в одежде: облегающие, не вызывающие платья; одежда, делающая акценты на шее, кистях, ногах; прозрачные ткани;

- брюнетки с длинными волосами;

- смелые и прямолинейные девушки;

- отсутствие татуировок на теле;

В папке были фотографии Изумруд. Улыбчивая девушка с непослушными каштановыми волосами. Не совсем похожая на ту, что я знал. Если верить папке, то ей сделали несколько пластических операций в четырнадцать и шестнадцать лет, чтобы изменить внешность.

Я был убеждён, что моя жена брюнетка от природы.

У меня закончились сигареты.

Облокачиваюсь спиной к столу.

Вся моя жизнь ложь. Весь мой выбор – ложь.

Изи…

- Ты что сделал? – слышу, как Харви ударяет по столу, затем следуют британские маты.

- Я украл дочь Камиля. – Повторяю снова, прислушиваюсь к шороху в соседней комнате. – Она попросила о помощи. Он собирался выдать её силой замуж.

- А ты что хранитель женских прав?

- Нет, просто захотелось помочь. – Я заметил розовые пятки. Изи стащила колготки и босиком ходила по моему номеру. Кажется, она накрывала на стол. – Я пошёл.

Отбиваюсь.

- Я заварила чай с жасмином. Единственный, что был. – Пояснила Изумруд. – И наделала бутербродов. На ужине я не видела, чтобы Вы ели, голодны?

Я был чертовски голоден.

- Спасибо. – Она ловко разлила чай по чашкам и наложила в тарелку бутербродов. Порхала она как бабочка, ловко справляясь с хлопотами. – Простите, но я предупредила отца, что со мной всё хорошо и что я у хорошего его друга, думаю, он поймёт, что это Вы. Но мне не хотелось, чтобы он переживал, что со мной произошло что-то плохое. Он мой отец всё-таки. А ещё, я выдвинула ему ультиматум, что вернусь, когда он разрешит мне пойти учиться и отложит свадьбу до конца учёбы. Я всегда мечтала получить высшее образование.

- М. Камиль не разрешает учиться? Я думал он прогрессивных взглядов. Милана вот работает экономистом в его компании.

- Всё-таки. Против мой жених, папа обещал меня ему, когда мне было всего четырнадцать.

- Пзц. – выдыхаю я морщась. Мне было хорошо в компании обходительной Изи, что предугадывала все мои желания и крутилась вокруг меня словно жена. Кавказская женщина. – Ладно, а на кого учиться ты хочешь?

- Я мало, что умею, но руки у меня растут откуда нужно, поэтому хочу пойти на повара. Мечтаю научиться готовить что-нибудь изысканное. Чтобы дома всегда было как в ресторане Мишлен. Муж вряд ли разрешит мне работать, и я сама, если честно не особо горю желанием, но вот готовить… а высшее образование оно всем ведь нужно, помогает в саморазвитии и становлении как личность. Я в детстве ещё врачом хотела быть, но боюсь не поступлю. Биологию не очень хорошо знаю. А так я всегда мечтала стать доктором. Мне нравится представлять себя в белом халате.

Невольно улыбаюсь. Мне от чего-то тоже нравилось представлять Изи в белом, коротком халате.

- Моя сестра в этом году поступила в медицинский университет. Она считает, что в нашей семье пригодится психиатр.

Изи смеётся. Мне нравится её грудной смех.

Она садится на стул, расправляет плечи, берёт в руки чашку с чаем и аккуратно делает глоток.

И зачем я ввязался во всё это?

- Располагайся тут как дома. Я попробую поговорить с твоим отцом и убедить, чтобы он пошёл на все твои условия.

- Правда? – она подаётся через стол, выгибая спину как кошка. Интересно, она осознаёт, насколько развратна в этом платье? – Знаете, Демид, папа говорил, что вы ублюдочный Гроссерия и доверия Вам нет, но мне Вы нравитесь. Жаль, что Вы не дагестанец.

Она касается груди, и я снова замечаю каменные горошинки на платье, их я хорошо помню с прошлой встречи.

Ох, Изумруд. Зря ты доверяешь мне. Оттягиваю брюки.

- Я пошёл, сниму себе другой номер. – Нужно найти какую-нибудь девку на ночь, разрядиться. Изи кивает. – А ты ложись спать.

ХХХ

- Демид! Демид! – пронзительные женский крик вызывает во мне панику. Я резко открываю дверь и на меня наваливается всем телом Изи в слезах. На ней расстёгнутое платье, она босая. – Там в номер ломился мужчина, он сломал дверь и…

- Что? – Я охренел. Кто посмел в мой номер вломиться? Я вышел оттуда двадцать минут назад, успел заказать в номер бухло и девочку. – Так, сядь, всё хорошо будет. Порешаем сейчас.

Звоню парням вниз, чтобы разобраться со всем. Оказывается, что они в курсе и уже занимаются проблемой. Прошу доложить ребят сразу же, как будет информация о нападавшем. Девчонку прошу отменить. Не до неё сейчас.

Платье висит на испуганной Изи, мало что прикрывая. Она дрожит как осиновый листок, переминаясь с ноги на ногу.

- Сильно испугалась? – Спрашиваю девчонку.

- Ты, наверное, жалеешь, что решил заступиться за меня? Теперь у тебя столько проблем. Впервые решила пойти против отца, понадеялась на Аллаха и вот теперь он карает меня за грехи.

Изи перешла на ты.

- Не говори глупости. Эти мелочи для меня не проблема. – Стараюсь не смотреть на нежные, девичьи участки тела, выглядывающее из-под платья. – Остальное, решаемые обстоятельства. Не переживай.

- Мне неудобно. – Она закрывает лицо руками, начиная плакать. Платье сползает по руке, обнажая грудь и я стискиваю челюсть. Бляяяядь! Я не железный. – Ой! ОЙ!

Она только замечает свой внешний вид и вскакивает на ноги, прикрывается руками и сбегает в соседнюю комнату, сверкая голой изящной спиной. Эта девчонка послана в испытание.

Грохот.

Блядь!

Вскакиваю и бегу за ней, Изи потирает колено, а я пытаюсь игнорировать стояк.

- Изи. – Говорю хрипло. – Если и дальше так пойдёт, то я сам себе перестану доверять. Оденься, пожалуйста.

Прошу искренне, ещё чуть-чуть и трахну её прямо на этом полу. Я молод, хочу трахаться, а у меня перед носом постоянно мозолит молодая и сексуальная девчонка.

Девушка замирает, смотрит на меня, на губы, на мой стояк. Сглатывает. Облизывает губы.

В ушах звенят её слова – судьба.

- Изи… - пытаюсь пробудить её ото сна. Она зависла, будто ждёт какого-то хода от меня. – ИЗИ!

Она натягивает платье и поспешно кивает.

- Простите. – Шепчет она, вытирая слёзы. – Говорю же, я приношу вам только неудобства.

- Будешь ходить одетая, неудобств не будет. – поднимаю её на ноги, вдыхая запах бергамота. Чёрт, от неё пахнет как от моей сестры. Это располагает и раздражает одновременно. Против воли скольжу руками по спине, шее. Изящная. Вздрагивает.

- Жаль, что я другой религии и взглядов. – Говорит она тихо. – Не могу себе позволить делать то, что хочу…

Хочет… Пульсирует аж в висках. Эта девушка хочет меня.

Руки так и чешутся снять платье и потрогать маленькие сиськи Изи.

- Не буду провоцировать, пойду к себе.

- Куда? В номер без двери? Иди в спальню. – Качаю головой. – Я не отбитый на голову, могу себя контролировать.

Пока ещё! Пока ещё!

Ночь была бессонной. Пришлось разбираться с дверью в гостинице, искать того, кто ломился в номер и не думать о девице в моей кровати.

Изи после насыщенного дня и сама спала плохо, постоянно стонала и кричала во сне. Приходилось приходить и проверять её, всё ли хорошо. Она сладко лежала на моей кровати в платье, волосы разметались по подушкам. Изи крутилась, изгибалась как кошка.

Красавица.

- Ты не спал? – спросила она, нежно касаясь моей спины. – Прости, пожалуйста. Тебе нужно прилечь и немного поспать. Хотя бы пару часов. Я приготовлю тебе завтрак, когда ты проснешься.

- Между нами ещё ничего не было, а ты уже готовишься мне завтрак. – Неудачно шучу. Она вспыхивает. И я решаю, что между нами будет всё.

Демид.

- К чему этот ужин? – Малышка Ника нервно забрасывает ногу на ногу, усаживаясь за стол. Она скрещивает руки на груди. Смотрит на меня как волчонок, зло, с вызовом. Только в ней может быть столько эмоций. Неподдельных. Вкусных.

- Хотел поговорить с тобой. – Меня не было дома три недели, намного дольше, чем я планировал. Но мне было нужно время, чтобы обдумать содержимое папки и решить, как жить дальше. – Серьёзно.

Малышка закатывает глаза, стоило мне приехать как она всем своим видом стала показывать, что эти три недели были самыми прекрасными для неё, потому что меня не было дома.

- Надеюсь, что ты решил развестись и отпустить меня. – Выдаёт она, мотыляя ногой. – Очень уж хочется перестать видеть твоё лицо.

- И не надейся. – Говорю ей, наблюдая за тем, как наша новая горничная Есения достаёт из холодильника торт с кремом, режет его на куски и укладывает на тарелочки.

Торт. Как забавно. Точно такой же испекла Изи, когда собиралась меня отравить. Может, это превратности судьбы и теперь меня собирается отравить Ника?

- Оставите нас, Есения? Нам с женой нужно поговорить.

Смотрю на неё, на нервную ножку, на рваное дыхание. Потом смотрю на торт.

Забавные превратности судьбы.

Отламываю кусок и кладу в рот. Внимательно смотрю на свою девочку, она перестаёт дышать, наблюдая за тем, как я ем его.

Ну что, заслужил. Видимо, я очень хреновый муж, если уже вторая жена травит меня.

Тело начинает сразу же неметь.

- Ника? – зову её, пока могу ещё говорить. Она не в силах говорить, страшно дурочке. Я заставляю себя улыбнуться. Слова начинают даваться с трудом. – Запомни. Ты. Моя. Была. Так. и будет.

В глазах темнеет…

Николетта.

Как же страшно!

Меня трясло всю. Дико. Знобило от страха и предвкушения.

Демид прислал сообщение, что будет через час и сказал, что хочет поужинать и поговорить со мной. Неужели, он и в этот раз узнал о моих планах?

Я долго готовилась к этому дню, более осторожно после неудачи со Смерчем и более решительно после приезда родителей.

Переспать со Смерчем не получилось, но вот обрести в его лице союзника – да. Человек с отстреленным пальцем стал моим союзником. Он сам нашёл меня, передал записку в моём любимом ресторане, написал на салфетке, что если мои намерения расправиться с мужем ещё в силе, то он с удовольствием поддержит меня.

После этого мы общались исключительно на салфетках в ресторане.

«Нужен компромат на Омена. В туалете в кабинке устройство для перехвата связи. Найди компромат. Взамен я организую твой побег.»

Как выяснилось кабинет Демида был оборудован как бункер, сигналы не заходили в него и не выходили. Пришлось проявить смекалку и находчивость, чтобы записать переписки и разговоры с телефона Дэма. Я день за днем думала, как найти компромат.

Флиртовала со всей его охраной, чтобы собирать по крупице информацию о передвижениях и встречах Демида, чтобы сопоставлять эту информацию с тем, что было у меня.

Так, сидя постоянно дома, я рыла под Демида.

Позже я попросила купить Фиделя ноутбук, чтобы Демид о нём ничего не знал. Пришлось изловчиться, чтобы найти под него тайник и узнать покрытие камер в доме. Я должна была быть уверенной, что Демид не узнает о нём.

За это время я многое узнала о нелегальном бизнесе Дема: поставки оружия, военной техники, строительство военных баз и госпиталей. Легальный бизнес меня мало интересовал. Теперь я понимала, почему его считали опасным человеком. У Демида были по всему миру свои люди, и это были не просто бандиты или головорезы, это была многочисленная профессиональная армия.

Семью Гроссерия никто не трогал, потому что никто не знал, где расположены их военные активы, сколько их и так далее. Половину информации члены семьи держали в голове и передавали друг другу устно, таким образом, никто не мог узнать, где они и как их можно ликвидировать.

То, что я собрала, могло позволить значительно ослабить их семью. У меня список их тайной недвижимости, локация частных самолетов, базы и трафик поставок оружия и техники.

Нужно было решить, отдавать эту информацию Смерчу или нет. Эти данные могли сильно навредить не только Демиду, но и его семье. А они не были виноваты в том, что он такой мудак, поэтому я решила рискнуть и усидеть на двух стульях.

Я сказала Смерчу, что буду отдавать частями информацию. За криптокошелек я отдала ему список с военными базами, большую часть данных я исказила так, чтобы Смерч, когда проверил данные, не понял, что это липа, но и не смог найти все.

Чтобы уладить проблему с утечкой информации Демид уехал по делам. Как он удивится, когда узнает, что виновник его проблем был ближе, чем он думал, и улетать никуда не было нужно.

За время его отсутствия на чёрном рынке я купила два новых паспорта. Согласно им я была испанкой, замужем за Фиделем. Купила дом в Испании и билеты туда из Москвы с открытой датой.

После я продала Смерчу абсолютно липовые данные, за что он отдал мне паспорт и билеты. Я знала, что Смерч захочет убрать меня, поэтому, чтобы он думал, что я глупа и доверчива, на новый паспорт я купила билеты в Рим.

День Х был близко.

Оставалось расправиться только с Демидом. Это самое сложное. В библиотеке между книг я нашла статью про лекарственные свойства антидепрессантов, их нервно парализующее действие. Эта статья была подарком судьбы. Я заметила там даже заметку ровным почерком. Кто-то рекомендовал добавить их в торт, чтобы заглушить их вкус.

Демид видимо уже как-то применял нечто подобное, ну или Изи не была такой прекрасной как мне о ней рассказывали.

Я купила торт, взбила сама крем и убрала его в холодильник.

- Скучала? – Голос Демида показался мягче чем обычно, или у меня разыгралась фантазия на нервной почве. Он даже казался мне другим, не таким напряженным.

- Обскучалась. – Ответила ему, держась на расстоянии от него.

- Я тоже. – Ответил он, проходя сразу в столовую и усаживаясь за стол. Мне пришлось сесть напротив него. – Соскучился по тебе.

Он может о чём-то догадываться!

Есения накрывает на стол, и мы начинаем есть, Демид не торопится, наблюдает за мной и мне кажется, что он всё знает.

- Как прошли твои три недели?

- Замечательно.

- Расскажешь, чем занималась? Куда ходила, что делала? – Спрашивает он. – Ты выбрала университет, куда переведёшься?

- Нет. У раба не должно быть высшего образование.

- Мне нравится подчинение только в постели, в обычной жизни думаю, нам не стоит это практиковать.

- Иди к чёрту, Омен.

- Не говори так, для тебя я не Омен.

- К чему этот ужин? – Не понимаю, чего Демид хочет от меня. Опять проводит воспитательные мероприятия, или что с ним такое? Сегодня он какой-то странный.

- Хотел поговорить с тобой. Серьёзно. – Точно всё знает. Смотрю на потолок, прося Всевышнего оказаться хотя бы раз на моей стороне.

- Надеюсь, что ты решил развестись и отпустить меня. – Не буду до последнего сдаваться. – Очень уж хочется перестать видеть твоё лицо.

- И не надейся. – Есения достаёт злополучный торт, и мне становится дурно. Начинаю нервно трясти ногой, дыхание сбивается. Хочется выкрикнуть, чтобы он не ел его.

Демид послушно отламывает кусок и кладёт в рот. Смотрит так, что я начинаю плакать, больно физически от того, что я сделала. Демид может умереть. Если скорая приедет позже намеченного, он умрёт. Я стану убийцей. - Оставите нас, Есения? Нам с женой нужно поговорить.

А Демид ест этот торт так, будто знает правду и всё равно его ест.

- Ника? – Спрашивает он, чувствую, что у него уже изменилась речь. – Запомни. Ты. Моя. Было. Так. и будет.

Его пошатывает, он падает вместе со стулом, а я жмурюсь. Вот и всё. Половина дела сделана.

Убеждаю себя, что Демид не оставил мне выбора. Он просто не отпустил бы меня.

- Знаешь, что это, Демид? – спрашиваю его, наблюдая за тем, как веки мужчины тяжелеют и он сам ослабевает. Достаю из шкафа заранее приготовленную папку. – Это документы о разводе. Мы сегодня с тобой официально развелись. Я улечу и больше никогда тебя не увижу.

Беру его руку и подписываю документы. Я долго тренировалась подделывать его подпись. Сидела в кабинете за его столом и выводила заветную подпись.

- Так что я больше не твоя, Демид, официально. – Фотографию заявления отправляю Смерчу, чтобы он оформил наш развод. Это ещё один пункт нашего договора. – В тебе лошадиная доза антидепрессантов с обратным захватом серотонина. Сейчас они парализовали твою центральную нервную систему, поэтому ты не можешь говорить. Постепенно тебе станет трудно дышать… Потом твой мозг начнёт вырабатывать смертельную дозу серотонина, ты поймаешь эйфорию и умрёшь. Фидель только что вызвал скорую и предупредил медиков врачей, что с тобой. Они должны успеть до того, как твой мозг убьёт сам себя. – Я сажусь рядом с ним, провожу рукой по волосам Брюнета нежно, у него очень мягкие волосы в отличие от него самого. Мне всегда нравилось впутывать пальцы в непослушные локоны. – Твоей смерти я не хочу, Дэм, но и быть с тобой мне невыносимо. Правду говорят, от любви до ненависти один шаг. Я тебя как увидела в баре, как с ума сошла, влюбилась с первого взгляда, меня к тебе тянуть стало со страшной силой. Я как мотылёк на огонь летела, как тянулась к тебе. Ты дарил мне улыбку, шанс, что можешь полюбить меня и я расцветала, делала всё, чтобы заполучить тебя. Я готова была на все трудности. А оказалось, что ты любишь свою бывшую жену, твоё сердце принадлежит только ей. Мне остаётся лишь радоваться тому, что я могу стоять рядом с тобой. Ты был жесток со мной Демид. Ты обманывал меня. Знал, что ты мне нравишься и использовал это против меня. А потом… даже не нашёл в себе силы отпустить меня. Оставил рядом со мной как Барби коллекционную.

Вытираю слёзы.

Нужно идти. Нужно бежать.

- Я люблю тебя очень, Демид. Если ты любил Изи, то должен знать, что это такое, видеть любимого человека без возможности быть с ним. Это пытка. Невыносимая пытка. На которую ты меня обрёк. Прости за такое прощание. Но ты не оставил мне выбора.

Беру со стола полотенце, мочу его и кладу Демиду на голову.

- У меня есть весь список ваших баз и медучреждений, передвижения оружия и адреса недвижимости твоей семьи с запасными аэродромами. Смерчу я слила пару баз. Можешь расправиться с ним, как поправишься. Остальное всё, что я ему дала липа. Если попытаешься навредить моей семье, я обнародую все на чёрном рынке.

Его губы растянулись в улыбке. Или это началась эйфория?

- Прощай, Дэм. – Я позволила себе поцеловать его в последний раз. Встала и побежала к выходу. Скорая должна была успеть.

- Ника? – слабый голос заставил меня остановиться. В Демиде было столько лекарства, что он не должен был говорить, но Брюнет как-то нашёл в себе силы не только сказать моё имя, но и привстать с пола. Его силой нельзя не восхищаться. – Прости меня, м…

Последнее я совсем не разобрала, его язык заплетался.

Я побежала вперёд.

Времени не оставалось….

Демид.

Девочка выросла. Девочка больше не маленькая куколка с синяком на скуле, что дрожала от страха и боялась посмотреть мне в глаза.

Передо мной красивая женщина, знающая себе цену и умеющая использовать свою красоту. Маленькая Николетта умела пользоваться своими данными и крутить мужчинами.

Она смотрела на меня во все глаза, немного приоткрыв чувственные губы. Хитрый язычок мелькал между губ.

Малышка Ника смотрела на меня неотрывно. Узнала?

Маню её пальцем, подзываю к себе, хочу поприветствовать и выразить уважение к отцу. Рад видеть, что у неё так хорошо всё сложилось.

Она послушно поднимается, смотрит так, что неожиданно простреливает в паху. От одного взмаха чёрных ресниц я чувствую жёсткий стояк. Приходится сцепить зубы, чтобы не застонать в голос. Чувствуя мою реакцию, она подходит вплотную и подаёт руку.

- Николетта.

Нет. Не узнала. Приняла за ухажёра. Стреляет глазками. Старательно пытается соблазнить.

Да. Малышка определённо выросла.

- А это Рамола. – Она говорит вызывающе, умело расставляет сети. Да. Маленькая Ника выросла везде... – Представитесь?

Её поведение вызывает во мне раздражение. Разве для этого её холил и лелеял отец, чтобы она крутила мужиками в барах? Маленькая Николетта, я ожидал от тебя большего. Я надеялся, что ты вырастешь в осторожную и приличную девочку.

- Ищешь приключений, Николетта? – спрашиваю у неё зло. Из-за выпитого алкоголя мне хочется отшлёпать девчонку, как сделал бы это с Евой, если бы она так крутила попой перед незнакомыми парнями.

Её может не спасти ни одна охрана. Одна ошибка и всё. Точка. Жизнь разделится на «до» и «после». Нужно быть умнее. Сжимаю челюсти. Мне нужна ещё водка. Больше водки.

Пах неприятно тянет.

Да что же это такое.

- Принесите ещё водки и девушкам шампанское.

Перед глазами возникает истерзанное тело Изи, её изнасиловали и изрезали на куски. Над маленькой, любимой Изи издевалось столько мужчин…

Маленькая Николетта… ты даже не представляешь сколько в мире зла. Хочешь проблем?

Она старается выглядеть опытнее и старше, флиртует и вертится вокруг меня, соблазняя своими формами. Я чувствую каждый изгиб красивого тела. Николетта красива. Тела в местах наших соприкосновений горят.

Горяча.

Отгоняю этот морок. У меня никого не было после Изи. Я не посмею. Нет. Жена должна быть одна и на всю жизнь.

Нужно прогнать девчонку и предупредить Зейда, что его дочь рано или поздно нагуляет неприятности, нужно объяснить ей, что, если она продолжит искать приключения, авторитет отца её не спасёт.

Ухожу, точнее даже сбегаю, в туалет, меня мутит от ядреного коктейля из таблеток и водки. Каждый раз заглатывая всё это дерьмо, я отчаянно надеялся, что сердце не выдержит и остановится. Но оно меня подводило раз за разом, не давая сбоев.

Умываюсь холодной водой, неожиданно улыбаясь своему отражению в зеркале.

Да, малышка выросла огонь, не осталось ничего от той забитой девчонки. Может, в этом и есть…

Дверь открывается и в комнату входит Малышка Ника, она не привыкла к отказам и решила испытать мою прочность здесь.

- Не делай вид, что я тебе не нравлюсь. – Она пьяная, язык заплетается, и она еле стоит на ногах. Мне приходится поправить брюки, неожиданно сдавившие член. Чёрт. Кажется, воздержание начинает неприятно сказываться на моей физиологии. – Что не хочешь меня…

Она кладёт руку на член, и яйца тяжелеют, наполняясь горячим семенем. Весь мозг стекается вниз к члену. Кажется серой вещество в голове переваривается в сперму.

Блядство.

Малышка, ты явно не дружишь с головой.

- Я смотрю ты отбитая на всю голову. Никакого инстинкта самосохранения. – Любой бы другой уже трахнул бы её. Изнасиловал. Порвал. Выбросил.

Я решаю проучить самонадеянную девчонку. Пусть узнает, что такое жестокость. Она уповает на силу папочки, но он не всегда рядом. Она должна быть благоразумнее и умнее, женщинам приходится быть сильнее мужчин, потому что физически они слабее.

Усаживаю рывком её на раковину, раздвигая стройные ножки. Сейчас мы поиграем, Малышка. Как далеко ты готова зайти?

Член наливается кровью. Пульсирует. Тянется к маленькой Нике, прося меня засадить ей поглубже.

Прилив вожделения туманит разум, подаюсь вперёд и нахожу сладкие губы. Я бы научил Малышку правилам этикета, заставил бы пересмотреть своё поведение.

Сладкая малышка. Слишком маняще сладкая.

- Не так… - она отталкивает меня, тонкие руки упираются в грудь. Не сразу понимаю о чём она. Но когда она тянется ко мне как маленькая девчонка, что никогда не целовалась, я млею. Какая же она наивная.

В ней умещается очаровательная смесь порока и наивности.

Ника осторожно целует меня, пробует на вкус, сама не знает, что делать, просто выпускает на волю свои девственные желания. Нежная. Податливая. Такая гибкая и послушная в моих руках.

Становится жутко стыдно. Я лапал её как зверь, так разошёлся под алкоголем, что не заметил ничего. Заигрался. Со мной происходило что-то странное. Сорвало крышу с петель.

Да с Изи всё было не так.

Я сам будто поцеловался впервые.

- У тебя был уже кто-то? – Выпалил прежде, чем сам понял, что говорю. Какая мне разница был кто-то или нет? Но внутренности скрутило при мысли, что она могла ласкать кого-то ещё. Маленькая Ника. Это разжигает внутренний огонь, и я набрасываюсь на девчонку словно ураган, желая пометить её.

Часть моего сознания глупо повторяет, что сейчас я напугаю её и выставлю за дверь, но вторая часть потирает ручки, говоря, что она с этой раковины слезет только на мой член. Только так. Только со мной. Только подо мной.

Малышка… Маленькая сладенькая Ника.

Как же хорошо…

Теряю грань. Смысл происходящего ускользает. Вот я хотел напугать девчонку, чтобы она больше никогда не пила крепкие спиртные напитки с незнакомцами и не соблазняла их, а вот я ставлю её на колени и в серьёз думаю о том, как бы засадить ей.

Меня бесит её характер, бесит как она тянется ко мне, говорит одно, а сама взглядом просит…

Блядство…

ХХХ

- Я нашёл хороший Рехаб. – Ханзи повернул ко мне планшет с душевными картинками. – Они помогут тебе справиться с утратой, завязать со всем алкоголем и твоими таблеточками.

Я посмотрел на брата, немного опустив очки, уничтожающе, сжав непроизвольно телефон, на котором красовалась сучка в красивом купальнике – малышка Ника. Для такой крошечной девочки у неё были неприлично огромные сиськи, запакованные в слишком тесный купальник.

После случая в баре я заинтересовался Николеттой Хегазу, захотелось всё узнать о девчонке.

- Не смотри так на меня, ты вчера чуть не трахнул малолетнюю девчонку. – С наездом сказал брат, напоминая мне о моём фиаско. И было непонятно на что злюсь больше, что не засадил ей или что разошёлся.

- Она совершеннолетняя. – Цежу раздраженно. Попалась же мне малолетняя дура.

- Она ровесница Евы. – Я снова сжал телефон, злясь на себя. Злясь на маленькую Николетту с зудом между ног, не могла оставить меня в покое?

- Решил преподать ей урок. Лучше я, чем потом… - Запинаюсь. Ханзи тухнет, понимая о чём я думаю. Нет, не понимает. – Короче, давай лучше на яхте прокатимся. Позови девчонок. Мне кажется, нужно спустить пар.

Изи – единственная моя пара, я не хотел никого после её смерти. Решил, что ни с кем не буду. Так будет справедливо, но видимо воздержание плохо влияет на меня. Начинаю сходить с ума.

ХХХ

Ханзи пригласил лучших эскортниц и моделей Италии на яхту, но ни одна не вызвала во мне ничего схожего с тем, что я испытал в баре. Девушки напоминали мне резиновых кукол, огромные дырки для ебли. Пустышки.

Не знаю, меня никогда не привлекали продажные женщины. Наверное, я с детства был сильно привязан к маме, уважение к женщинам привито ей. Поэтому видя молодых девчонок, способных зарабатывать и стать кем-то стоящим, но готовых отсосать за сто баксов я испытываю неконтролируемое раздражение.

Пах налился кровью, я удивлённо опустил глаза на растущий холм, а потом снова поднял их. Член отреагировал быстрее мозга. На соседней яхте в тесном купальнике стояла Малышка Ника, жадно рассматривала меня, сузив свои выразительные глазки. Сколько же в них было эмоций!

Да твою же мать! Нужно уезжать из Италии.

- Ханзи. – Зову настойчиво брата. – Нужно срочно уплывать.

- Зачем? Мы только час как причалили. – Брат возился со мной как няня с ребёнком. И сейчас он терял терпение. Люди ошибочно полагали, что Ханзи невероятно спокоен и безобиден, но это ошибочное представление. Брат в ярости был очень похож на своего отца, моего деда, а того называли Дьяволом, никогда ничего не прощающим.

- Срочно. – Повторил я требовательно. Нужно было убраться отсюда поскорее, пока эта девчонка не попыталась свести счёты, а она обязательно попытается это сделать. Слишком своенравная и молодая. На этот раз я могу не сдержаться. И точно трахну. Я знал это.

В груди приятно екнуло сердце. Что-то в глубине души ждало хода от малышки Ники.

И я не ошибся. Малышка Ника с воинственным видом искала меня, на её лице было столько решимости, что я невольно умилился. Она пришла не одна, а с электрошокером. В ней сила Зейда, его упрямство и напор.

Шикарная девчушка. Как она до сих пор умудрилась сохранить невинность? В девственности Ники я нисколько не сомневался. Она была очень неумелой, за бравадой и смелостью скрывалась маленькая сладкая булочка, которая ждала, когда её надкусят. А в том, что она хотела быть надкушенной – я нисколько не сомневалась.

Как только мы сталкиваемся, здравый смысл улетучивается и остаётся только раздражение. Я не хочу сдерживаться. А должен.

А ещё у неё сладкая щёлка. Не выбритая блядская пизда, а девичья пещерка, нежная и чистая. С такими ходят только девочки. Ника не думает о сексе, не планирует его, поэтому у неё там просто аккуратно и не выбрито.

От этой мысли мне становится тяжело. Изи была гладко выбритой, готовой для меня. Чёрт. Она тогда уже думала о сексе между нами? Почему я снова сравниваю их сейчас?

- Очень плохая и испорченная девочка! – Шиплю ей, злясь на себя и вымещая эмоции на Малышке Нике. От неё исходит столько горячего желания, она даже не пытается скрыть своего влечения. – Кто-то должен заняться твоим воспитанием!

- Отпусти! – Губы говорят одно, а её щёлка другое. Она влажная для меня. Горячая. Неподдельное желание. Какая же она на вкус? С удовольствием бы сейчас попробовал.

Не могу заставить себя отлипнуть от совершенного тела.

- Тебе нужно держаться подальше от таких как я. Это последнее предупреждение. Больше жалеть не буду. – Говорю больше себе, чем ей. Что-то есть в девчонке такое, что делает из меня озабоченного мальчишку. Думаю только о том, как бы трахнуть её. У меня так было в четырнадцать, когда я открыл мир секса.

С каких пор я такой озабоченный?

Воздержание! Нужно срочно снять воздержание!

- Бешеная сука.

- Облезлый кобель!

- Не боишься, что прочищу рот мылом?

- Только попробуй! И тогда мои зубы оставят тебя без чего-то ценного!

Вижу наяву, как член скользит между её губ прямо в горло. Могу поклясться, что язычок у Малышки острый и очень умелый.

- Швартуйтесь обратно. – приказываю. Нужно отвезти её маме, сдать в надёжные руки и уплыть нахер отсюда, до того, как я сорвусь. Чем дальше мы будем друг от друга, тем безопаснее для нас обоих. Ещё лучше позвонить Зейду и попросить его держать дочь подальше от меня.

Люди Зейда встречают нас на пристани. Меня забавляет происходящее. Я даже задумываюсь на мгновение, что будет, если кто-то из них выстрелит в меня. Неплохой конец. Но папа не простит такого Хегазу, а Ханзи себе.

- Возвращаю Ваше сокровище обратно. Прошу прощения, она пробралась к нам на яхту, мы не сразу отличили уважаемую сеньориту Хегазу от эскортниц. – Лгу. Малышка сразу же бросается в глаза. Маленький итальянский алмаз, требующий срочной огранки.

Задеваю Нику намеренно, хочу, чтобы она разозлилась и пересмотрела своё поведение. Пусть ненавидит меня, держится подальше. Пора заканчивать с этой игрой. Ничего хорошего не выйдет.

- Простите, нам пора. – Кланяюсь и собираюсь уйти, но люди Зейда не узнали меня и собираются открыть огонь. Неплохой конец. Встречаюсь глазами с Ханзи на яхте, он качает головой, просит меня не вступать в конфликт. Если я умру, он не простит себе этого. Не хотя добавляю: и не советую открывать огонь.

ХХХ

- Какие у нас планы в Риме, мы задержались тут дольше, чем планировали. - Ханзи, в отличие от меня, очень любил поболтать во время завтрака. Он непринуждённо скакал с темы на тему, не обращая внимание на моё молчание.

Мы с ним с детства прекрасно друг друга понимали и дополняли, несмотря на разницу в возрасте.

«Блистательная Николетта Хегазу с Альфи Краммером».

Малышка Ника в тесном платье, не прикрывающем острые коленки, подчёркивающим округлые бёдра и тонкую талию. Неприлично приличное платье. На этой девчонке любая вещь смотрится вызывающе.

- Что там? – Ханзи пытается отобрать у меня остатки газеты, что я случайно разорвал надвое. Непроизвольно. Руки сами захотели разделить эту парочку. – Чего бесишься с утра пораньше?

- Итальянские новости жутко бесячие. – Ворчу себе под нос, рассматривая Малышку Нику рядом со сладеньким итальяшкой. Могу поспорить, что она связалась с ним, чтобы успокоить папочку или угомонить окружение. Макаронник не во вкусе Малышки Ники. Нет. Я достаточно хорошо успел узнать её.

Кучеряшка ей не пара. Слишком хороший. Слабый. Слабее, чем Ника.

Друг, влюблённый с детства, идеальная кандидатура, чтобы прикрыть тыл.

- Всё понятно. – Ханзи начинает смеяться надо мной, рассматривая первую полосу целой газеты, лежащей справа от брата. Обычно не читал новости, оставлял газеты не тронутыми. Он тыкает пальцем в снимок. – Бесишься, что одна страстная итальянка досталась не тебе?

Кривлюсь.

Я сорвался, попытался отвлечься на других женщин, но ничего не помогло. Они все были без вкуса. Тяга никуда не делась, наоборот. Казалось, что внутри меня только нарастает не утоляемый голод. Глядя на улыбчивую девчонку в лапах Макаронника, хотелось добраться до неё и наказать за глупый фарс с мальчишкой.

Хотя, чего я бешусь, она мне не сестра, чтобы я так переживал за то, кто её трахает.

Трахает. А ведь он скорее всего уже трахает малышку Нику. Сукин сын.

Меня раздражал снимок. Краммер. Всё.

- Может мне ему ноги переломать? – Мысли вслух. Ханзи зависает, поднося чашку с кофе к губам, но не решаясь сделать глоток. Он смотрит на меня во все глаза. А я не пойму, в серьёз об этом размышляю или так?

- Демид, я рад, что ты перестал бухать, но меня пугает твоё поведение. Ты перешёл на что-то более тяжёлое?

Видимо - да.

- Забей. – Сминаю газету и выбрасываю в мусорку. Натягиваю солнечные очки.

Мы арендовали дом в центре Рима с видом на Колизей. Мне нравилось завтракать тут на балконе, наслаждаться солнцем и отсутствием дел, но теперь это место будет ассоциироваться у меня с газетой и малышкой Никой с её новым трахалем. Теперь мне не захочется тут сидеть. Больше я не найду тут успокоения.

Она действительно трахается с этим ничтожеством? Становится искренне интересно.

Перед глазами возникла Малышка Ника на раковине, широко расставив ноги и готовясь принять меня. Так же ли она старается для своего макаронника?

Нет. Не моё дело. Пусть трахается с кем хочет.

Мы с Ханзи меняем тему, брат рассказывает что-то про своё новое увлечение. Он стал заниматься недавно яхтингом, полюбил ходить под парусом. Я слушаю его в половину уха.

- Мне нужно позвонить. – Резко встаю из-за стола и прерываю его монолог, иду в кабинет, набираю на ходу номер помощника. – Гриш, пробей мне, пожалуйста, Альфи Краммера. Раскопай всё, что у тебя на него есть. Хочу знать о каждом его шаге во всех подробностях. И ещё… не помню имени одной девчонки. Она подруга Николетты Хегазу, на неё тоже собери всё. Присылай отчёты на почту каждый день.

Кладу мобильный на письменный стол. Потираю виски.

Зачем я это делаю? Бурная личная жизнь малышки Ники не моя проблема, пусть Зейд дежурит у её койки, чего я так беспокоюсь?

Не могу ответить себе на этот вопрос.

- Ты серьёзно? – Ханзи всё это время стоял за моей спиной. Брат скрестил руки на груди. Судя по осуждающей линии прямых губ, я услышу лекцию о неподобающем поведении. – Оставь девчонку в покое. Если у тебя есть какие-то намерения, позови её на свидание, если нет, то держи свои похотливые ручки подальше от дочери министра.

- Я не хожу на свидания. – Напоминаю брату, пытаясь найти пачку сигарет. Николетта Хегазу мне не нравится, как женщина, меня забавляет её упрямство и раздражает опасная самонадеянность. Я не спорю с тем, что жутко хочу трахнуть её. А какой мужчина не захочет? Малышка Ника очень красива, она и в детстве была невероятно очаровательной. Но желание трахаться не симптом любви. – Это просто спортивный интерес.

ХХХ

Последние два года я не посещал светские мероприятия. Мне было на них тошно. К счастью, положение позволяло слать всех на хер и не посещать никому не нужные рауты, где богатенькие куркули договаривались о взаимовыгодных сделках.

Но на этот день рождение я решил пойти. Сначала не понимал зачем, но увидев маленькую Нику, понял. Я заранее знал, что увижу светскую львицу на мероприятии. Хотел посмотреть на неё вживую. За четыре месяца тяга не ослабла. Я пробовал отменить воздержание, чтобы не сходить с ума.

Яйца отяжелели при виде красивой женщины в блестящем платье. Николетта легко порхала по залу, здоровалась и болтала за бокалом шампанского. Она чувствовала себя как рыба в воде среди акул, прекрасная наследница Зейда.

Я был голоден и жутко хотел утолить мучащий меня дискомфорт. Нужным блюдом была – Ника. Следя за ней с расстояния, я обманывал сам себя, давно уже всё эгоистично решил, а теперь себя обманывал, делая вид, что не понимаю зачем я тут.

Четыре месяца я не пил, отказался от алкоголя. После двух лет запоя первое время было непривычно просыпаться без головной боли похмелья. Сегодня же мне было необходимо успокоить нервы и выпить чего-нибудь жаждоутоляющего. Водка хорошо снимала нервозность.

Не один день я размышлял, почему меня так тянет к девчонке. Влюбиться в неё я не мог, я любил до сих пор Изи, она всё также жила в моём сердце. Любовь всей моей жизни. Единственная с кем я представлял себя.

Сначала я искал сходство между Никой и Изумруд, думал, что она напоминает мне жену и в этом всё дело. Но чем больше я их сравнивал, тем больше различий находил, Ника совершенно не была похожа на Изи. И мне до сих не было понятно, почему физически меня так тянуло к девчонке. Хотелось разгадать эту загадку и двигаться дальше.

Я думал, что трахнув – потеряю интерес.

Ника не замечала меня, мило расхаживала по залу, улыбалась, крутилась. Очаровательная штучка. В какой-то момент она пошла на меня, сначала мне показалось, что Ника меня заметила, но не заметив вражды в глазах понял, что – нет. Отвернулся.

Решил отвлечься и попробовать кальян. Именинник славился своей любовью к восточному расслаблению, он позвал лучших кальянщиков Египта. Сделав несколько затяжек мятного вкуса, я сразу понял, что в кальяне не табак. Дым быстро проник в мои лёгкие, взаимодействуя с выпитым алкоголем и туманя рассудок. Меня повело, и здравый смысл стал ускользать.

Я снова лениво обернулся, сразу же нашёл взглядом малышку Нику и невольно улыбнулся. Предвкушаю нашу встречу. Не разочаруй меня, девочка. Я хочу прочувствовать все эмоции, на какие ты способна.

- Фидель. – Ника налетает меня на меня через минут десять, видимо невидимые силы притянули девчонку опять, прижимается своими огромными сиськами ко мне, вызывая приступ неконтролируемого недовольства, она всегда так потирается об охранника?

Поворачиваюсь к ней лицом, смакуя удивлением на красивом личике. Ника умеет вкусно реагировать, она приоткрывает пухлые губы, машинально облизывает их хитрым язычком. Еле сдерживаюсь от желания напасть на пухленькие губки.

– Что ты тут делаешь? Это закрытая вечеринка для своих!

Странно, но я хорошо помнил её запах даже спустя четыре месяца. Ника вспыхнула, стоило нам оказаться в тесном контакте, я почувствовал, как у девушки повысилась температура. О. Она не забыла обо мне. Значит, секс с Краммером не такой классный. Кучеряшка не удовлетворяет девочку.

Беру её за руку. Фотографии не передавали её аппетитность. Заставляю Нику прокрутиться на месте, хочу рассмотреть её во всех красе. Сладкая девочка. Умная. Красивая. Таких нужно брать и держать крепко.

Совсем не изменилась с того момента как стала женщиной с Альфи Краммером. Невольно стискиваю зубы при мысли, что она трахается с Макаронником. Прямых доказательств не было, свечку никто не держал, но Гриша подтвердил, что Ника несколько раз ночевала в одной комнате и одной кровати со своим молодым человеком. Только импотент выдержал бы с ней совместную ночевку, не засадив.

И меня это дико раздражало.

- Бельё к платью не прилагалось, Принцесса? – Она припёрлась ещё сюда без белья, маленькая сучка. Я прекрасно вижу очертание аппетитных сисек и жопки. Что вообще происходит в её голове? Ника выставляет всё напоказ. Куда смотрит Зейд, он приехал сюда вместе с дочерью, не мог не видеть Нику. Я бы никогда не отпустил дочь в логово извращенцев без белья.

- Тебе какое дело? – Она раздражается от моего вопроса, гордо вскидывает подбородок и наступает забавно каблуком мне на ногу, хочет зацепить, привлекает моё внимание. А моё внимание полностью принадлежит ей

Я вижу желание в девичьих глазах, чувствую, как она дышит, жмётся и смотрит. Она хочет меня не меньше моего.

Блядь. Даже не пытается скрыть своего интереса. У меня по венам начинает растекаться жгучая кислота. Руки непроизвольно сами сжимаются.

Мы вступаем в перепалку, меряемся острословием. Мне нравится с ней припираться, Ника держит удар, всегда подбирает тщательно слова, чтобы укусить побольнее. Наши ссоры становятся прекрасной прелюдией.

Когда я уже в шаге от того, чтобы разложить своё блюдо на столе, ловлю себя на мысли, что не прощу себя, если трахну девчонку. Одноразовый секс может быть успокоит член, но прибавит проблем. Во мне проснулся охотник до секса, поймаю Нику и забуду, а придётся потом разбираться с Зейдом, отцом и собственной совестью. Пятиминутная слабость. Нужно быть мужчиной. Отпустить её и пойти найти себе другую жертву, снять напряжение.

Отпускаю Нику, пусть бежит пока может, пока я держу себя в руках. Тем более, во мне неизвестный наркотик, усиливающий либидо и отключающий мозг.

- А я, наоборот. Уже четыре месяца не могу найти себе места, так сильно хочу тебя. Нам не стоит видеться и разговаривать. Это провоцирует меня на глупости, о которых я очень жалею. Если ты такой взрослый и крутой, возьми всё в свои руки и не попадайся даже мне на глаза. – Она отходит от меня, откровенно просит оставить её в покое, перекладывает на меня ответственность за возникшее принуждение. Ника открыто говорит о том как хочет меня, как страдает от желания по мне, распаляя мой собственный голод. У меня срывает резьбу. Зря она призналась. Буквально сорвала последнюю преграду.

Так. Она уже не девочка. У неё есть отношения. Мы можем помочь друг другу, утолить голод и разойтись как хорошие друзья. Иногда пятиминутные слабости нужно утолять.

Я смотрю как Ника убегает, жадно облизываюсь, чувствуя, что членом можно гвозди забивать. Замечаю в конце зала Альфи Краммера, ищущего Маленькую Нику. Увидев Макаронника, я решаю действовать.

Отправляюсь за ней. Беру её за талию и веду в коридор, подальше от глаз посторонних людей. Гриша сразу всё понимает. Он позаботится обо всём, возьмёт на себя её телохранителя и парня, и даже Зейда, если потребуется.

Ника сопротивляется, как и полагается приличной девушке. Я вижу в глубине её глаз желание и мольбу, чтобы я продолжил, несмотря на любые её сопротивления, потому что самка в ней хочет меня, потому что четыре месяца она уже изводится от сжирающего изнутри желания.

Я не меньше хочу Нику. Пожалуй, даже больше.

Шелковая кожа наощупь. Сладкая. Изи, прости меня. Я окончательно пал, если сейчас схожу с ума от одного лишь запаха чужой девушки. Зарываюсь носом в ложбинку у шеи, жадно поглощаю аромат женского тела.

Когда Ника оказывается подо мной, из меня вырывается глухое рычание. Не отпущу. Ни за что. Не смогу физически, потому что мне жизненно необходимо почувствовать теплоту её промежности.

Ханзи прав, я поменял алкоголь на тяжёлый наркотик по имени Николетта.

Ника продолжает твердить какую-то чепуху про верность, про своего Макаронника, раздражая меня тем, что вспоминает кучерявого в постели со мной; все её слова смешиваются в тихий, не различимый для меня шёпот. И сколько бы она ни повторяла как не хочет меня, я знаю обратное, чувствую кожей. Мне не нужны слова, чтобы знать о чём она думает или что чувствует.

Все её эмоции отдают эхом мне прямо в сердце.

От неё исходит дикое возбуждение, она скользкая от собственной смазки. Течёт для меня, разгоняя кровь и заставляя действовать вопреки логике. Я почти не слышу её доводы из-за шума в ушах – вот как оглушительно долбит сердце в присутствии маленькой Ники.

Блядь.

- Я не хочу заниматься с тобой сексом. – Не верю. Её тело честнее. Она сама только что призналась, что всё это время сходила с ума и думала обо мне. Так зачем мучиться, если можно решить проблему раз и навсегда?

- Зато я хочу. Я, итак, слишком долго терпел и вёлся на провокации. – Видит Бог, я долго боролся с собой. Задираю платье и устраиваюсь между стройных ножек. Не видел ничего прекраснее. Хочется потереться щекой о стройную ножку, гладкую как шёлк. Последний раз мне было так хорошо между женских ног, когда я родился в роддоме. Но и это не точно.

Она истекает соком, малышка Ника – маленькая проказница. Сглатываю слюну, мне хочется поцеловать её прямо в эпицентр женственности.

Николетта запрокидывает голову и томно стонет, от этого зрелища у меня начинает кружиться голова. Чистый, неприкрытый секс. Эта девочка соткана из чего-то манящего. В ней всё - сплошное соблазнение.

Ей требуется минута, чтобы спохватиться и вернуться к возмущениям. Слишком слабым и недостоверным. Не верю словам, мне больше нравится важный блеск в глазах, говорящий о лихорадочном желании. Ника ёрзает подо мной, делая вид, что пытается выбраться, но на самом деле больше трётся промежностью о вздыбленный член.

Накрываю рукой клитор, сейчас я сниму напряжение, Малыш. Растираю его, немного успокаивая девочку и вырывая всхлипы. Лучший комплимент. Лучшее признание. Она умирает вместе со мной.

Нужно просто расслабиться и поддаться закону природы. Жалеть будем потом, сейчас мне жизненно необходимо оказать в ней.

Увидев член, Ника замолкает, жадно облизывается и смотрит на него с диким восторгом. У Евы всегда было такое лицо в первое января, когда она находила подарки под ёлкой. Если бы не Краммер в жизни Ники, то я бы подумал, что она впервые видит член.

Меня завораживают её губы, пухлые варенички, что подрагивают при каждом судорожном вздохе. Последние месяцы мне снится как малышка Ника делает мне минет, хочется устроить себе первое января. Хочу подарок. Я заслужил его.

Желание становится навязчивой идеей.

Встаю на ноги и тяну на себя. Гордая Ника не хочет, не в её стиле становиться на колени и ублажать мужчину, но в этом и кайф. Приручить нелюдимого зверька очень приятно, хочу, чтобы она брала в рот только у меня. Ей понравится.

А ещё, на коленях Ника невероятно соблазнительная. Если бы она сейчас увидела себя моими глазами, то поняла бы, что способна мною манипулировать в такой позиции.

Маленькая хамка продолжает использовать рот не по назначению, но я заставляю её открыть рот и принять член. Когда головка скользит в сладкую дырочку по нежному языку, перед глазами темнеет. Алкоголь и травка усиливают возбуждение, я буквально начинаю парить.

Чистый кайф.

Начинаю скользить в глотке, замечая, как сбивается от возбуждения дыхание у Ники. Да. Я был уверен, что ей понравится. Не ошибся. Ника смотрит мне прямо в глаза, ловя кайф, интуитивно сжимая губами ствол, доставляя невероятное удовольствие. В следующий раз она сделает минет сама.

У меня нет сомнений в том, что следующему разу быть.

Кончаю, представляя как Ника сама заглатывает член, как просит его. Уверен, даже это она будет делать особенно, как и полагается царице.

- Для первого минета весьма неплохо. – Хвалю её, рассматривая с нежностью раскрасневшееся лицо.

- С чего ты решил, что он первый? – Забавляюсь реакцией малышки Ники. У неё на лбу всё написано. Сомневаюсь, что она брала в рот у хорошего мальчика Альфи Краммера. Мысль о Макароннике вызывает гнев. Он трогал её, касался и делал непозволительное. Больше он не прикоснётся к Нике. Не хочу, чтобы вообще хоть кто-то касался.

Укладываю её обратно на кровать, раздвигая ноги и грубо проникая пальцами в тугую пещерку. Глаза девочки закатываются от удовольствия. Такая тугая, почти девственная. Чёртов Краммер. Нужно приказать ему сломать ноги и отрезать член.

Ловлю губы и целую, приникаю языком, заставляя замолкнуть Нику.

Она отвечает на поцелуй и благодарно принимает ласки. Ника ластится как кошка. Сама идёт в мои руки. Ненасытная. Голодная. Её саму трясёт от лихорадочного возбуждения.

Тело сладкой булочки начинает содрогаться от оргазма. Пока она такая разнеженная и ласковая, я мягко раздвигаю девичьи ножки. Не могу больше сдерживаться, проникаю в тугую дырочку одним рывком.

Невыносимо узкая, тесно обхватывающая член, Ника – самый тяжёлый наркотик в Риме.

Она вскрикивает, хватается за плечи как за спасательный круг, притягивая к себе ближе. Утыкается носом как ребёнок в подмышку, пытаясь найти утешение. В этот момент я ощущаю её ранимость, она отпускает маску и демонстрирует себя настоящую – маленькую, нежную девочку.

Замираю. Тело охватывает восторг, желание продолжить движение и… шок. Я отчётливо почувствовал преграду. Тонкую, не способную меня остановить. Но всё же.

Ника всхлипывала подо мной. Маленькая обманщица и взрослый идиот.

- Какого хрена? – Я в таком шоке, что не сразу до меня доходит, что я сжал ей горло. Непроизвольно ухватился. Теперь, меня охватывает жуткое разочарование и злость на самого себя. - Вы что с кучеряшкой Сью только за руки держались? Как Вы спали то блядь вместе всё это время, Принцесса?

Стоило предупредить, что она девственница.

Хотя, остановило бы меня это? Теперь я уже не знаю ответа.

Заставляю себя выйти из неё, спрятать член и осмотреть малышку. Я был слишком груб в её первый раз, мог повредить что-нибудь. У меня нет медицинского образования, я не могу заглянуть внутрь, но внешне всё кажется целым. Критичного ничего нет.

Блядь.

Глядя на мокрое влагалище, хочется уложить её обратно и закончить начатое. Страшное уже случилось, так какой смысл останавливаться?

Ника выглядит напуганной и потерянной, обычная бравада улетучивается. Передо мной остаётся напуганная девочка, не понимающая, что ей делать и как вести себя дальше со мной. Не самый лучший первый раз, я всё испортил. Она, кстати, тоже к этому приложила руку, нужно было признаться, что она водит Краммера за нос и не даёт ему.

- Одевайся и проваливай. Сейчас же. – Говорю жёстко, не оставляя места для споров. Ей нужно привести себя в порядок и отравиться домой, пока мы не наделали новых глупостей. Ника сползает с кровати, натягивает платье и уходит в душ. При виде бледной, дрожащей малышки у меня сводит внутренности. Маленькая моя, что я сделал?

Её должен срочно осмотреть врач, гинеколог должен убедиться в отсутствии внутренних разрывов. Сама Ника не поедет, не в том состоянии, отправить её с кем-то из своих людей я не смогу – сбежит. Сам тоже не повезу, по дороге мы поубиваем друг друга и кто-нибудь может заметить нас.

Слышу всхлипы за стеной. Чёрт.

Решение принимаю моментальное. Набираю номер Зейда. За ошибки нужно уметь платить, с ним поговорю сам позже. Сейчас он должен незаметно от всех отвезти дочь в больницу. Ника возненавидит меня за это, Зейд не погладит её по голове, но это лучше, чем она попадётся к кому-то на глаза в таком состоянии. О ней должны позаботиться.

- Не говори мне, что ты сейчас с моей дочерью. – глухой голос Сирийца заставляет меня нервно усмехнуться.

- Не скажу, если не хочешь. Номер 508. Забери её и отвези в больницу на осмотр. Машину можешь подогнать к чёрному выходу, мы перекроем движение, чтобы Вам никто не помешал уехать. Мои люди отключат камеры и позаботятся, чтобы никто из гостей не зашёл на эту сторону гостиницы. Вас никто не увидит. Поторопись.

- Демид…

- Завтра встретимся и обсудим всё в гостинице. Буду ждать тебя после трёх.

Разговор будет не из приятных. Да и Ника точно не обрадуется появлению своего отца. Но лучше в его руках, чем попасться журналистам в таком состоянии.

- Прости меня, Малыш. – бросаю в пустоту и выхожу из номера.

ХХХ

Накрываю ладонями виски. Кто-то стучит по ним молотком. Дико неприятно и больно.

Морщусь, накрываю голову подушкой, желая прекратить пытку.

- Дэм! – рявкает отец над ухом, выливая на меня холодную воду. Приходится открыть слипшиеся глаза. Он стоит прямо надо мной, прожигая дыру красными глазами. От исходящего от него жара становится не по себе. – Ты разочаровываешь меня, сын!

Не открытие. Не в первый раз не оправдываю надежды.

- Откуда ты здесь? – Сколько времени уже? Сколько я спал? Чёртов кальян с магической травой. Мало что помню со вчерашнего дня.

Сажусь на кровати и смотрю на отца, пребывающего в бешенстве, пытаясь понять, когда он прилетел и почему такой злой. Смотрит на мою шею, прикидывая как придушить лучше всего.

- У меня сегодня встреча с Зейдом после трёх. – Вспоминаю про встречу при виде настенных часов. Нужно собираться. Постепенно ко мне возвращаются все воспоминания о событиях вчерашнего дня, раздражая рецепторы и медленно убивая меня.

Хватаюсь за голову, сжимаю её, наклоняясь низко, пытаясь спрятать между колен.

Нет. Нет. Нет.

- Я уже встретился с Зейдом. Мы всё решили. – Надеюсь, они договорились о моей казни. С удовольствием отброшу копыта. – Назначили дату свадьбы.

Что? Поднимаю голову, кажется, у меня слуховые галлюцинации.

- Что слышал, Демид. Ты лишил невинности девочку из хорошей семьи, пришлось побеседовать со всеми журналистами Италии, пытаясь остановить утечку новостей. Они как-то раздобыли пикантные фотографии с вашим участием. – Он бросается в меня снимками в плохом качестве. Ловлю их, пытаясь рассмотреть детали. Нас сфотографировали в коридоре в плохом освещении. Моего лица не видно, но вот Нику узнать можно сразу же. Слишком яркая звездочка.

- Кто сделал эти фото?

- Это единственное, что тебя волнует сейчас?

- Хочу оторвать руки тому, кто сделал это фото. – Поднимаюсь на ноги. Тело ломит. Теперь никаких кальянов. Я действительно хотел поквитаться с тем, кто решился сделать фото, порочащее репутации Ники. – Жениться на Николетте Хегазу я не буду, мне стыдно, но не настолько, чтобы окольцевать себя. Давай я принесу свои извинения, на этом закроем тему.

Скрежет отцовских зубов бьёт по вискам.

- Дэм. – Ревёт он и хватает меня как ребёнка за ухо, прикладывает к стене до искр из глаз. Давненько я не видел его таким бешеным. – Твоё мнение в этом вопросе меня мало интересует.

- Я не могу жениться на девчонке. – Упрямо повторяю отцу, чувствую себя школьником, что обрюхатил одноклассницу. – Я женат. Я вдовец. Новые отношения меня не интересуют.

- Правда? А почему ты не думал об этом, когда штаны расчехлял? – Он ударяет ладонью по красному уху, причиняя дискомфорт. Рычу. На моей памяти он впервые распускал руки, раньше отец никогда не поднимал на меня руку, а теперь прямо разошёлся. Метелит как пацана. – Ты женишься на девчонке Хегазу и будешь замечательным мужем.

Вот и расплата за пятиминутную слабость. Секса не было, последствия есть.

- Не хочу.

- А её хочешь? – Отец подаётся вперёд, хватая меня за грудь. – Если нет, то ладно, тогда Зейд выдаст замуж её за какого-нибудь местного министра. Не уверен, что он понравится девчонке, но лучше, чем ходить со статусом гулящей девчонки.

Вспыхиваю. Не позволю отдать министру.

- Что за средневековье? – Сбрасываю руки отца, сжимая ладони в кулаки.

- Это Италия, Демид. Итальянцы очень консервативные. – Шипит в ответ отец, толкая меня обратно к стенке. Жмурюсь, готовясь к новому удару. – А Сириец тем более. Мне нравится он и его дочь, очень хорошенькая, не даст тебе заскучать и забухать. Если будет не о чем говорить первое время, значит, трахайтесь. Со вторым уверен, у Вас не будет проблем.

Если бы всё было так просто.

- Я люблю Изи. Наше замужество не будет справедливым. – Напоминаю отцу главную причину моей неготовности начинать новые отношения. Мне не нужна семья, отныне я одиночка. Отец морщится, изрекает отборный мат и упирает руки в боки.

- Демид, прошло два года с момента смерти Изумруд Омаровой. Она мертва, а ты жив. Хватит стремиться к ней на тот свет. Девчонка Хегазу – идеальная пара. Ты женишься на ней, перестанешь думать о своей бывшей жене и клянусь, когда ты перестанешь повторять «Я люблю Изи», ты поймёшь, что твоя жизнь только начинается.

- Нет. – Кривлюсь от лицемерия. Качаю головой.

- Да. Если ты не женишься на Николете Хегазу, я отрекусь от тебя как от сына.

ХХХ

Малышка Ника – мой личный, красивый апокалипсис.

Чтобы она ни делала, чтобы не говорила и как бы себя не вела, мне неизменно хотелось придушить маленькую проказницу. В её присутствии мне постоянно хотелось вскрыться.

Даже, когда она ничего не делала, я был на взводе от одного лишь её присутствия. Рядом с ней мне постоянно хотелось трахаться, все мысли были вокруг того, как бы натянуть сладкую булочку на член.

После свадьбы я угадил в адский котёл, в котором приходилось вариться ежедневно.

Я решил, что наша свадьба будет формальностью, мы станем друзьями, потерпим друг друга несколько лет и разойдёмся. За это время я придумаю как безопасно сепарироваться. Но уже в брачную ночь все мои планы полетели к чертям, я понял, что моя тяга к Нике серьёзнее, чем я предполагал. Меня тянуло к ней не из-за воздержания.

Усугубляло дело её фантастическая послушность в сексе, Ника на эти минуты забывала обо всех своих военных планах и выполняла все мои приказы, даже отданные без слов. Она прекрасно всё чувствовала и подстраивалась под меня. Идеальная девочка.

Ей невозможно было насытиться. Слишком аппетитная. Сексуальная. Красивая. Ника была чистым пороком. Опасное сочетание взрывного характера и необычной внешности делало малышку яркой звёздочкой.

Ника не оставляла ни одного мужчину равнодушным. Не заигрывала, не флиртовала, а все вокруг сходили с ума. Я замечал каждую реакцию в её присутствии и это сводило меня с ума. Долго боролся с собой, пытался найти объяснение, а потом смирился и поставил диагноз – ревность.

Меня сжирала ревность. Заживо грызла как голодный волк. Я готов был убить любого, кто посмотрит в сторону моей сексуальной жены. Из-за этого мне даже не хотелось показывать никому Николетту. Хотелось её скрыть ото всех. На подсознании я боялся, что не найденный убийца Изи решит поквитаться со мной через Нику.

Все силы были направлены на поиск того, кто убил мою жену и ребёнка. Исполнителя мы давно нашли, но он предпочёл откусить себе язык, чем выдать заказчика.

Мне казалось, что всё стало налаживаться. Дом стал теплее, а Ника мягче. Мы стали находить общий язык и самое неприятное, что отец оказался прав, там, где слова были бесполезны, нас спас потрясающий секс. В постели нам было хорошо. Там было просто. Прошлое и настоящее исчезали, позволяя наслаждаться минутами близости.

Рядом с Никой мне было неприлично хорошо. Она вызывала во мне дикий коктейль эмоций, к Изи я никогда не испытывал ничего подобного и от этого было хреново. Стыдно и горько. Изи не заслужила, чтобы её забыли так быстро.

Порой я забывал о гибели жены, растворяясь в объятиях Малышки, и вспоминал только когда мне напоминала об этом Ника, пристыжая каждой своей фразой, разрывая на части между «должен» и «хочу».

Я решил рассказать Нике правду во время командировки. Впервые уехав с отцом по рабочим делам, я поймал себя на мысли, что дико скучаю, хочу домой к ней. Каждый день я наблюдал за Мылышкой по камерам, чувствуя себя дико погано.

Кажется, помимо ревности меня накрывал другой диагноз.

Перед тем, как поехать домой, я заехал на кладбище. Каждую неделю я приносил цветы на могилу к Изумруд. Я был жив, а вот она нет, и это была моя вина. Я не уберёг свою женщину, отправил на тот свет и теперь собирался завести другую.

Ревность идёт рука об руку только с одним чувством, и пора было перестать себя обманывать.

- Прости меня, Изи. Из меня получился дерьмовый муж. – Ставлю розы в вазу. – Вместо тебя здесь должен был лежать я. А ты должна была сейчас воспитывать нашу малышку.

Касаюсь холодной плиты, делая глубокий вздох. Сейчас не было так больно как полгода назад, гнетущее душу ощущение притупилось. И я знал лекарство.

Я посидел немного у Изи, пытаясь выпросить у неё разрешения на право быть с Никой. И не получив ответа, поехал домой.

Дверь в дом я открыл робко со жгучим предвкушением встречи, мне хотелось поскорее увидеть маленькую Нику, дотронуться до её копны волос, вдохнуть аромат сладкого тела.

- Арина, а где Ника? – спрашиваю Арину, сбрасывая вещи. Я надеялся, что она встретит меня, думал, что Малышка скучает так же как и я. Девушка морщится. Арина была не примерной домработницей, она раньше служила в разведке. Но я был в ней уверен, знал, что в случае чего она не даст Нике умереть. И это было главное.

- Не спрашивай меня. – Арина прячет руки в карманы джинс. – Устроила истерику, наорала на меня, снова пригрозила увольнением. Потом пошла разносить вещи в твоём кабинете.

Кабинет. Я всё понял сразу без слов. Поднялся в считанные секунды наверх, нашёл Нику на полу с документами и фотографиями. Когда она подняла глаза, я понял, что у нас ничего не получится. Это знак. Николетта смотрела на меня с неприкрытой ненавистью, больше не было в глазах нежности и страсти, что мне так нравились.

И это был ответ на мой вопрос. Нельзя построить счастье на горстке пепла, любая новая постройка истлеет на всё ещё горящих углях.

Она была в ярости. Опередила меня буквально на один день, если бы она усидела на месте, то я бы смог рассказать всё сам.

У нас с Изи было мало времени, мне на память практически ничего не осталось. Пара фотографий и лишь мои воспоминания. Увидев в руках Ники фото Изи, о котором я практически забыл, мне стало паршиво. Я разозлись на собственную слабость, не способность остановиться. Нужно было промолчать, но накопившиеся терзания вырвались наружу. Я должен был сказать, что схожу с ума от неё с первой минуты встрече, а сказал, что она виновата в свадьбе, во всём, что случилось и что я проклинаю день нашей встрече.

После этого наши отношения сильно испортились. Николетта, как и полагается гордой женщине, решила извести меня. Посадила на сухой закон, закрыла доступ к телу и перестала разговаривать.

Зная её, я знал, что она не перебесится, ждал момента для извинений. Ника не остановится ни перед чем, желая отравить мне жизнь. Пришлось утроить за ней слежку. Дочка Хегазу оправдала свою фамилию, она очень хитро и изощренно пыталась добиться своей цели. Пришлось побегать за ней. Ника яростно желала наставить мне рога.

Несколько раз ночью я подходил к двери в её комнату, прислонялся лбом к дереву и прислушивался. Порывался войти, отбросить одеяло и хорошенько оттрахать, вытолкать из головы все глупости, уговорить пойти на примирение. Но я боялся ещё больше оттолкнуть Нику. Решил, что лучше дать ей время.

Ника хотела развода, я хотел вернуться к точке отношений до моего отъезда. Незаметно для себя я даже стал хотеть семью, было бы здорово, если бы она забеременела и отвлеклась на ребёнка, перестала бы думать о моей бывшей жене.

Я же перестал… И вот это было самое омерзительное.

- Ты жалок. – Такое заключение я сделал, глядя на своё отражение утром. Моя жена пыталась наставить мне рога, она прикупила бельё для чужого мужчина и намеренно заигрывала с ним. Ей было без разницы с кем спать, лишь бы не со мной.

В душе я понимал, что Никой двигает юношеский максимализм, она хотела сделать мне больно и была уверена, что это единственный способ. У нее получилось, мне хотелось пустить пулю в лоб, глядя на то, как она целуется с другим.

Сомнений в том, что я влюбился в Николетту у меня больше не было. Она проникла ко мне под кожу, занимая там абсолютно всё место. Я хотел наплевать на всё, признаться Нике в любви, заделать ребёнка и забыть о том, что когда-то был женат.

Но я не мог по двум причинам: я боялся разозлить высшие силы и погубить Нику, как когда-то погубил Изи. Я медленно умирал в личном аду.

ХХХ

- Дэм? – Харви стоял на коленях рядом со мной, сжимая руку. Док пытался очистить мою кровь, вывести из неё всё дерьмо. Благодаря тому, что Ника предупредила скорую, каким антидепрессантом я отравился, меня удалось спасти. – Ты как?

Ко мне возвращалась способность говорить.

- Ника? Где Ника? – Меня не интересовало собственное самочувствие, если мне не удалось сдохнуть в течение этих двух лет, то и сейчас не получится. Я боялся лишь за маленькую Николетту, что покинула дом и отправлялась в неизвестном направлении.

- Мы засекли её в аэропорту. В течение минут десяти мы снимем их с рейса.

- Не нужно. – Сглатываю слюну и закрываю глаза. – Пусть делает, что собиралась.

Денег, что я украла у Демида должно хватит на три жизни вперёд, поэтому не вижу смысла себе в чём-либо отказывать. Покупаю небольшой, но очень комфортный дом на Майорке с видом на море и небольшой бар недалеко от него, необходимо же на чём-то зарабатывать.

Мы с Фиделем становимся мистером и мисс Кальво, фамилия не очень, но она была первой найденной на просторах интернета. Со стороны мы кажемся парочкой богатый испанцев, что решили провести свою беззаботную жизнь на берегу моря. В принципе, со стороны мы с Фиделем смотримся очень органично, ни у кого не должно возникнуть вопросов о нашем браке.

Трудно выразить благодарность Фиделю за его преданность, мужчина стойко и молча принимает все мои сумасшедшие идеи, следуя за мной и обеспечивая мою безопасность. Видимо в прошлой жизни он очень был должен моему отцу, если так рискует жизнью ради дочери Зейда Хегазу.

- Он жив, можете не переживать. – неожиданно информирует меня Фидель, заставляя замереть вместе с тряпкой в руках. Я боялась нанимать незнакомых людей в бар, поэтому всю чёрную работу делала сама. Заведение ещё не открылось, но место и название я выбрала удачное. Уже несколько туристов подходили и спрашивали, когда мы откроемся. Их заинтересовал интерьер и место. Если в чём-то я и научилась разбираться, так это в светской жизни.

- Откуда ты знаешь? – Этот вопрос мучил меня все две недели, что мы пребывали на Майорке. Первый дни мы с Фиделем постоянно перемещались, боясь, что нас найдут. Было так страшно, что в моей голове зияла пустота, я пребывала в анабиозе и вообще плохо помнила события.

Я так и не заставила себя снять кольцо Демида, ходила с ним так, будто это кольцо Николетты Кальво – жены Фиделя Кальво.

- Если бы он погиб, нас бы из-под земли достали, поверьте мне на слово.

- Мы не оставили следов, паспорта поменяли несколько раз, как и страны пребывания. Родителям я отправила открытку из Парижа, никто не должен догадаться где мы. – Фидель благоразумно промолчал, поднимая ведро с грязной водой. – Наверное, нам бы не мешало немного изменить внешний вид.

Мой новый муж скрывается в техническом помещении, а я сажусь на подоконник, стягиваю перчатки и отбрасываю их в сторону. Состояние Демида беспокоило меня каждый день, я винила себя в предпринятых мерах, с моей стороны было жестоко наносить вред здоровью Брюнета, но на тот момент я так отчаялась и устала, что не видела ничего другого.

Надеюсь, Демид вычеркнет меня из своей жизни и позволит начать жизнь с чистого листа.

В груди болезненно сжалось сердце при мысли, что Брюнет встретит другу девушку, полюбит её и будет жить счастливо. Стало грустно, я почувствовала себя неправильно и не избалованной, той, кого нельзя полюбить. Лично я вряд ли смогу встретить кого-то подобного ему, способно так глубоко пробраться мне под кожу.

- Я дойду до Торговой палаты и заберу справку из торгового реестра. – Фидель вытер со лба пот. Было непривычно видеть его в футболке и шортах, ему очень подходил образ богатого предпринимателя на отдыхе. – Чтобы завтра не было проблем с открытием.

- Спасибо. – Я одарила его улыбкой, коснулась руки, желая ощутить человеческое тепло и удостовериться, что благодаря ему я не одна. – Не знаю, как я тебя отблагодарю за всё, что ты делаешь. Вчера я подала документы на открытие счета на твоё имя. Хочу, чтобы ты знал, что всё, что ты делаешь – не просто так.

- Это всё не ради денег.

- Знаю.

ХХХ

Открытие получилось скромным, но со вкусом. Стоило нам открыть двери в бар «nueva vida», как гости медленно, но на настойчиво стали стекаться к нам.

Это была моя первая в жизни победа, хотелось бы ей похвастаться на весь мир, но я не могла этого сделать по понятным причинам. Нам с Фиделем удалось открыть заброшенный бар всего за две недели. Каким-то чудом мы успели за такой короткий срок сделать ремонт, закупить оборудование и посуду. Отчасти половину проблем решили деньги, я не скупилась на ни что, считая, что имею право тратить деньги, полученные при разводе.

Меню нашего бара состояло из небольшой коктейльной карты, где каждый коктейль был авторским, и закусок, подготовленных специально под каждый коктейль. Я была уверена, что каждый алкоголь нужно закусывать правильно, тогда распитие приносит удовольствие и не напоминает о себе утром.

Закуски были простейшие, мы заготовили их с Фиделем заранее. Мама бы гордилась мной, узнав, что я наготовила столько своими руками. Получилось не только вкусно, но и красиво.

Коктейли делал Фидель, разместившись за баром. Последнюю неделю я натаскивала его, чтобы он мог занять позицию бармена на время, пока я не найду кого-нибудь подходящего на эту вакансию.

Я же играла роль хостеса и официанта.

- Очень интересная концепция. – Отметил молодой мужчина в необычно строгом костюме для прибрежной зоны, где обычно все предпочитали одеваться легко и непринуждённо. Он не был похож на туриста. – Раньше никогда не видел Вас, а я знаю почти всех на Майорке.

- Спасибо, мы очень старались с мужем. Могу я Вам предложить лимонный джин-тоник с фруктовыми слайсами? – Горячие испанские мужчины любили брать женщин напором, за это время я привыкла к различным подкатам и никак не отреагировала на заигрывания нового посетителя.

Мужчина согласно кивнул и усмехнулся.

- Вы не ответили на мой вопрос, Бонита, намеренно? – Я чувствовала на себе его взгляд физически.

- А с какой целью Вы интересуетесь? Если Вы из инспекции, то предъявите ваши документы и я с удовольствием покажу вам все разрешения и документацию, какую мы получили с мужем перед открытием бара. Если Вы из полиции, то уточните, пожалуйста, цель допроса. – Я продолжала вежливо улыбаться мужчине, излучая искреннюю доброту, хотя его настойчивость начинает напрягать. – Ну, а если из мужского любопытства, то напомню, что я замужем и не завожу знакомства.

- Вы острая на язычок. Мне такие нравятся. – Ещё один. Я просто магнит для таких мудаков.

- Принесу Вам джин-тоник. – Нужно срочно найти официантов, решаю, что в моём баре будут работать только мужчины. Не хочу приставаний и заигрываний. Стальной мужской коллектив. Так будет проще.

Принимаю по пути ещё несколько заказов и подхожу к барной стойке, чтобы передать все предпочтения Фиделю.

- Всё в порядке? – Как профессионал он быстро считал ситуацию. Я закатила глаза, не отвечая. Таких мудаков как парень в костюме будет ещё много. Фидель быстро справляется с коктейлями, и я разношу их по столикам, принимая восхищенную благодарность. Люди довольны, и я не могу не порадоваться успеху.

Сегодня на какое-то время мне удаётся забыть о Демиде и о зияющей пустоте в груди.

- Бонита, посиди со мной немного. – Парень в костюме отодвигает в сторону деревянный стул и хлопает ладонью с наколками по нему, приглашая меня присоединиться к нему. Замечаю замысловатый крест на кисте руки и сжимаю челюсти.

Видимо, мужчина не так прост как показался мне с первого взгляда, от него не получится отделать вот так просто.

- Не могу, у меня много работы.

- Если нужно, мои парни помогут. – Он едва уловимым кивком показывает на улицу, где курят несколько парней в костюмах, его охрана. Здорово, Ника, ты умудрилась отхватить очередного Брюнета на Майорке. Сердечный ритм сбивается. – Я тебя приметил ещё пару дней назад, когда ты тут порядок наводила. Захотелось познакомиться поближе с золушкой.

Устраивать скандал с разборками в первый же день открытия бара не хотелось. Это могло распугать посетителей.

- Простите, я повторюсь. Я замужем…

- У тебя акцент, бонита, и дерьмовый испанский. И этот верзила не очень-то похож на твоего мужа. – В уголках глаз образуются маленькие морщинки, мужчина испытывающе следит за моей реакцией. И мне не нравится этот взгляд. – Присядь.

В голове решения принимаются молниеносно. Нужно сохранять спокойствие.

- Обслужу новых посетителей и вернусь к Вам.

Прежде чем услышу новую порцию доводов, отхожу от его столика и иду принять новые заказы. Меня немного потряхивает, пытаюсь мысленно проанализировать внешний вид мужчины и понять, что он из себя представляет.

Когда подхожу к бару, сразу же говорю напряженному Фиделю:

- Ничего пока не предпринимай, я постараюсь разобраться сама.

- На улице трое охранников с военной выправкой, наверное, местный спецназ, широкая стойка выдаёт их. Сам он, судя по наколке на руке, принадлежит к какому-то наркокартелю. – Ответил мне глухо Фидель, и я выругалась по-русски, чувствуя приближение чего-то нехорошего.

К столику с нетерпеливым гостем нужно было вернуться, пока его парни с широкой стойкой не перевернули мне тут всё вверх дном. Убегая от Демида, я не подумала, что могу найти нового «Демида» в другой стране. Моя маниакальная способность притягивать мужчин сейчас работала против меня. Только теперь я не могла сказать, что дочка Зейда Хегазу и этим оттолкнуть мужчину.

Я вернулась к гостю, и сама села напротив него, игнорируя стул рядом с ним, выдвинутый заботливо пару минут назад. Вид у меня был строгий, холодный и отчуждённый.

- Чего Вы хотите? – спрашиваю его прямо, пытаясь сохранять спокойствие и холодную голову.

- Правильно было бы сказать, кого я хочу. – Поправил меня мужчина, делая жадно глоток джина. – Меня зовут Давид Эррера. Мне тридцать лет, не женат и никогда не был. Местные меня хорошо знают, а я знаю, как уже сказал, всех местных.

- Очень необходимая информация. – Слегка приподнимаю брови. – Но не очень понимаю, к чему она.

- Я очень люблю красивых женщин. И обычно они отвечают мне взаимностью. В данный момент, хочу тебя.

- Боюсь, что в данный момент статистика даёт брешь, я не хочу Вас, то есть не отвечаю взаимностью.

- Бонита… - Мужчина смеётся. – Ты мне нравишься всё больше и больше, ты либо отбитая на всю голову, либо привыкла, чтобы кто-то защищал твой зад, отсюда и такая безбашенная смелость. Так откуда ты?

Разговор приобретал всё более невесёлые обороты.

- В данный момент времени из Испании. – Сглатываю горькую слюну. – мистер Эррера, давайте сразу и по делу, Вы красивый мужчина и уверена, что многие женщины на моём месте запрыгнули бы на Вас прямо здесь, но мне это не интересно. Можете считать, что я фригидная, я не хочу мужчин, они меня не интересуют ни в каком виде, статусе. Всё, чего я хочу работать спокойно в своём баре. В том, что Вы очень крутой дядька, способный поставить меня раком и отыметь как вам захочется, я не сомневаюсь, как и в том, что Вам не понравится сам процесс. Я буду сухая, недовольная и скорее всего заплаканная. Вы таких любите трахать женщин? Не думаю.

Моя речь производит на него впечатление, даже в полумраке ореховые глаза сверкают неподдельным интересом. Кажется, мужчина заинтересовался мной ещё больше.

Он поднимает тяжёлый взгляд, и я тут же чувствую, как на моё плечо опускается горячая ладонь Фиделя. Мне становится лишь волнительнее, не по себе от того как щурится Давид Эррера, рассматривая моего телохранителя.

- Тебе нужно за бар. – говорит настойчиво Фидель, с достоинством выдерживая взгляд испанца. Но я не оставлю его тут одного с членом наркокартеля, я неплохо разбираюсь в мужчинах и могу смело заявить, что он из высшей местной лиги и легко переломает конечности Фиделю.

- Фидель, это Давид Эррера. – Представляю ему мужчину, решая понизить градус обстановки. – Он выразил приветствие и поздравил нас с переездом.

Звучало смешно и не правдоподобно. Но мне нужно выиграть время.

- Вы не трахаетесь. Это чувствуется. – Заключил Эррера, поднимаясь медленно на ноги, вынуждая нас с Фиделем затаить дыхание в предвкушении его дальнейших действий. – Нет химии. Ты её подчиненный, это видно. Мужик крепкий, а слушаешься бабу. Телохранитель?

Потрясающая проницательность.

Давид Эррера напоминает мне здоровенного медведя, такой же опасный и непредсказуемый, да и габариты схожи – настоящий здоровяк.

- Давид. – Меняю снова тактику, прося Фиделя взглядом ничего не предпринимать. Любая маленькая агрессия со стороны Фиделя вызовет агрессию с той стороны. – Не устраивайте, пожалуйста, сцен, мы только открылись сегодня, и я не хочу, чтобы всё полетело к чертям, потому что вы не умеете держать дружка в штанах.

Он снова весело смеётся, обнажая идеально ровные зубы. От его смеха не веет весельем, больше угнетающим холодом.

- Хорошо, я подожду закрытия на улице. После, жду твоего хода.

Он бросил на стол крупную купюру, превышающую стоимость выпитого, и вышел на улицу, не забывать помахать рукой.

- Правильно понимаю, что вызывать полицию бесполезно? – бормочу, пытаясь не впасть в панику. Фидель мне ничего не отвечает, лишь хмурит брови. Мы вместе стоим на месте и обреченно смотрим в окно, провожая испанцу взглядом.

Оставшиеся часы я работаю на автопилоте, делая всё с холодной улыбкой и не чувствуя пол онемевшими ногами. В голове сотня вариантов побега, но я догадываюсь, что Давид Эррера из тех людей, кто не даст просто так уйти.

Может, сказать ему кто я? Это раскроет моё местоположение, но спасёт от навязчивого ухажёра. Хотя, мужчина может ни знать ни отца ни семью Демида, и тогда попытка будет только во вред.

- После того, как выйдет последний гость, оставайтесь здесь. Я выйду и поговорю с мужчинами сам. – Фидель крепко хватает меня за руку. – Закройте двери и вызывайте полицию. Они спугнут их, откровенно предпринимать Эррера не будет ничего. Не думаю, что ему нужны проблемы такого масштаба.

- Нет, они тебя покалечат, если не выйду.

- А Вас точно закинет в машину и изнасилует. – Отрезает Фидель категорично.

Когда гости расходятся, я быстро набираю номер местного отделения полиции и прошу приехать к бару, сообщая, что до меня домогается группа мужчин. Фиделя не решаюсь отпускать одного, не хочу, чтобы единственного близкого мне человека убили.

Нет. Если и случится со мной нечто плохое, значит, я приму это как судьбу. Заслужила.

Мы выходим вместе, Фидель впереди, я чуть позади него. Он долго сопротивлялся, но я не оставила ему выбора.

Стоит нам выйти, как из машины выбирается Давид Эррера, он успел стянуть пиджак и закатать рукава рубашки, открывая вид на многочисленные татуировки. Мужчина заждался меня, выглядел нетерпеливым.

- Первый день прошёл неплохо. – Он хлопает в ладоши. – Ваш бар ждёт успех.

Ага, если будет кому руководить им после сегодняшнего дня.

- Бонита, ты мне понравилась. Я обязательно узнаю кто ты и откуда, вопрос времени. – Он разводит руки в стороны, любит Эррера устраивать спектакли. – А пока предлагаю тебе свидание.

У меня пальцы подрагивают на руках от страха и раздражения.

- Что? – спрашиваю его недоверчиво.

- Свидание сегодня. Съездим в Плайя-де-Пальма, посидим в уютном ресторанчике, ты расскажешь мне о себе что-нибудь пикантное, объясняющее почему тебя не интересуют мужчины. Потом я отвезу тебя домой к твоему верному псу. Завтра после работы мы снова пойдём с тобой на свидание, ты будешь уже более откровенной и позволишь мне взять тебя за руку…

Я нервно рассмеялась, чувствуя, как скручивает живот. Он шутит так?

- Ты права, Бонита, брать женщин силой не в моих правилах, но я сделаю так, что ты сама с удовольствием станешь моей.

- А если нет? – Он ухмыльнулся так, что ответ стал понятен без слов. Накрылась наша жизнь на Майорке. Не оставит меня в покое Давид.

Фидель задвинул меня за свою спину, решая брать ситуацию в свои руки. Он дал возможность мне решить всё по-своему, но мои слова не возымели эффекта.

- Вам лучше уехать. – Предупредил он жёстко, сбрасывая маску беспечного отдыхающего в Испании.

Обычно на улочке кипела жизнь, но сейчас тут не было никого кроме нас, ни одной души. Такое впервые на моей памяти. Могу поклясться, что всё это дело рук Давида.

- Не заставляй меня делать глупости. Я же предложил хороший вариант без принуждения и насилия. - Почему мужчины никогда не придают значения психологическому насилию? Не замечают его? Фидель никак не отреагировал, и тогда Эррера распорядился: Ладно. Фас, ребята. – Он дал команду своим людям, и они расчехлили оружие, нападая на Фиделя, отталкивающего меня к двери в бар. Где-то вдалеке раздался звук воющих серен, и я стала молиться, чтобы полиция успела до того, как Фидель лишится жизни.

Только вот не Давид ни его люди не испытали ни толики страха от приближения полиции.

- Смело. – Бросил мужчина, скрещивая руки на груди. – Учитывая, что у Вас скорее всего поддельные документы. Боитесь меня больше, чем проблем с законом?

Ненавижу всех мужчин на этой планете.

Полицейская машина влетает в толпу и останавливается между нами и Давидом, отрезая мужчину от нас. Мне не становится легче при появлении полицейских, потому что мужчина прав, при особо тщательно проверке может вылезти правда. В тюрьму мне совсем не хотелось.

Я была дочерью Зейда Хегазу, во мне было много смелости и отчаяния, но опыта в таких делах у меня было ноль, и ситуация слишком стремительно выходила из-под контроля.

- Добрый вечер. Лейтен… господин Эррера. – Глаза выскочившего из машины полицейского сильно округлились при виде испанца. Ну, конечно, не стоило надеяться, что полиция не знает местных героев. – У Вас какие-то проблемы?

Как будто по лицу Давида Эрреры не понятно, что он источник всех проблем на этом свете.

- У меня? Никаких, что ты, Стью! – Эррера посмотрел на меня как на маленького ребёнка, что верит наивно в чудеса и Деда Мороза. – Можешь ехать обратно.

Нечто подобное я предчувствовала.

- Нет, не можете. – Смело и отчаянно вскрикиваю я, оттесняя Фиделя. – Вызов сделала я и закрыть его могу только я. У меня на баре висит камера с трансляцией онлайн в облако. Если Вы сейчас уедите, завтра я напишу на Вас заявление.

- Не бери в голову. – Эррера отмахивается, мужчина нервно кивает и садится поспешно в машину, стараясь уехать отсюда поскорее. А вот мужчина больше не выглядит таким расслабленным и спокойным. – Моё предложение утратило силу, Бониту, я раззадорился, хочу натянуть тебя на член здесь и сейчас.

ХХХ

Фидель молниеносно достаёт пистолет из-за спины и стреляет прямо в Эррерту. Он действует решительно и видимо уже отчаянно. У нас не большие шансы на выживание. Пуля попадает в машину Давида, если верить пронзительному вою металла.

Второй выстрел он не успевает сделать, потому что люди Эррерты скручивает Фиделя по рукам и ногам, нанося грубые удары по лицу. Я бросаюсь тут же в толпу, не желая оставаться в стороне. Всё-таки Фиделю достаётся по моей вине. В школе я занималась единоборствами и умею драться. Против толпы мужчин мне не выстоять, но эффект неожиданности даёт плоды и мне удаётся отбросить нескольких мужчин в сторону прежде, чем Давид хватает меня и рявкает:

- Всем стоять! Этого связать, оставьте его в живых, Боните он нравится. А ты едешь со мной. Умеешь удивлять, красавица. Не перестаю удивляться твоей многогранности.

- Не поеду никуда с тобой, Кукарача сраный. Ясно тебе? Урод! – Трясёт от злости и бешеного уровня адреналина в крови.

- Я затолкаю член тебе в рот по самые гланды, Бонита. – Пугающее обещание. – Мне нравится твоя неукротимость, люблю вызовы.

- Сукин сын.

- Продолжай, меня это заводит.

Кусаю его за плечо, заставляя взвыть.

- У меня бешенство, Давид Эррерта! Ты сдохнешь!

- С удовольствием приму от тебя смерть. – Мужчина заталкивает против силы в огромную машину, забираясь в неё следом. Оказавшись в салоне, пропитанным запахом Эрреры, я начинаю проклинать своё колоссальное везение.

Давида останавливает тихий шуршащий звук за мужской спиной и властный голос:

- А что тут происходит, Давид?

Мужчина замирает, сжимается весь и чертыхается, пару секунд он размышляет и затем нехотя выбирается из машины, силой захлопывая дверь. Я припадаю к двери, чтобы выбраться следом, но щёлкает замок, водитель запер машину.

Мне остаётся смотреть лишь широкую спину Эрреры.

- Сиди здесь. – Командует бритоголовый дядька за рулём, устало глядя на меня в зеркало заднего вида. – Я не Давид, церемониться не буду.

Демид бы с них всех кожу живьём содрал, не остановился бы на отстрелянных пальцах.

Люди Эрреры Фиделя успели затащить обратно в бар, я не видела его и у меня сердце разрывалось от мысли, что его могли убить или нанести тяжкие травмы. Давид же стоял перед высоким мужчиной в возрасте.

Крутилась на заднем сиденье машины, пытаясь хоть что-нибудь придумать.

Здоровенный русый мужчина двух метров роста как минимум лет шестидесяти стоял, широко расставив ноги и скрестив воинственно руки на груди, вид у него был строгий и непроницаемый. На нём были кофейные брюки и льняная рубашка.

Давид же рядом с ним как будто наоборот сник и стал меньше ростом. Какой-то главный, сделала я вывод. Старший, видимо, если Эрреру так передёрнуло всего в его присутствии.

Мужчина указал пальцем на машину в процессе разговора, после чего запустил крупную ладонь, напоминающую молот, в русую бороду. Неожиданно я поняла, что он намного старше, просто из-за мышц и отсутствия седины выглядит моложе.

Они говорили не долго, больше мужчина, Эррера всё слушал молча, послушно принимая всё. Когда они закончили, Давид подошёл к машине, и водитель разблокировал двери, я тут же выскочила наружу, отпуская звонкую пощечину Эррерте, у меня жутко чесались руки. Гнусный подонок, упивающийся властью.

- Свободна. – прохрипел Давид, усаживаясь на заднее сиденье в машине и закрывая дверь. За меня заступился незнакомец. Его люди быстро загрузились вслед за своим хозяином, и процессия отчалила.

Я выдохнула, испытывая облегчение сродни тому, как если бы с моей груди сняли плиту.

Неужели пронесло?

- Спасибо. – Сказала я светловолосому мужчине, оборачиваясь к нему и вглядываясь в ледяное, пугающее лицо со шрамом, затрагивающим глаз и часть щеки. Прямо как в мультике Король Лев. – Только не говорите, что присмотрели меня для себя. Хочу верить, что Вы заступились из благородных целей.

Он усмехается только краешком губ, глаза так и остаются такими же холодными и колючими, вбирающимися вглубь моей головы.

- Не переживай, я глубоко женат. – Отвечает он сухо, внимательно рассматривая меня с головы до ног. В присутствии мужчины мне неловко и неуютно, хочется пуститься в бег. Он явно опаснее Давида, в нём есть что-то такое, что нельзя объяснить словами, некая сила, исходящая изнутри и давящая на тебя психологически. Мужчина напомнил мне Демида.

На языке так и вертится нечто язвительное, но страшному бородачу я боюсь сказать что-либо.

- Извините. – Нарушаю тишину первой. Всё-таки он помог мне, нельзя быть такой недоверчивой. От мужчины веет безопасностью, не похож он на извращенца. На бандита - да. – Там моему человеку, кажется, проломили голову, мне нужно ему помочь.

У меня язык не поворачивается ему солгать, у него глаза как детекторы лжи.

- Я попрошу моего человека осмотреть его. – Устало изрекает бородач, оживая и показывая жестом, чтобы я шла в бар. Мужчина не привык, чтобы с ним спорили, и я безропотно повинуюсь. Он пропускает меня вперёд и набирает номер: Зайди в бар на соседней улице, тут нужно человечка осмотреть. Да, важно.

Мы проходим в бар, и Бородач проходит ловко между столами, хотя из-за его габаритов, я начала подозревать, что он снесёт всё на своём пути. Фидель сидит без сознания на полу, прислонившись к барной стойке, так его оставили люди Эрреры. По красивому лицу размазана кровь, при виде которой у меня сердце сжимается.

Мужчина сел на корточки и приложил два пальца к его шее.

- Жив. – Успокоил он меня, его самого было трудно видимо удивить. – Принеси воды.

Пока я исполняла его приказ, в бар вошёл высокий блондин с первой сединой на макушке, смешно отливающей в свете софитов. Мужчины были ровесниками, пенсионеры – туристы?

Хотя, они не были похожи на пенсионеров.

- Ты везде найдёшь срач! – недовольно поморщился блондин, игнорируя моё присутствие и ловко маневрируя между столов. В отличие от друга мужчина был утончённым, производил впечатление интеллигента. – Куда бы мы не пошли. Ладно раньше, но сейчас то? Каникулы, ёп вашу мать.

Точно туристы. Только не простые, иначе бы, не смогли бы спугнуть Эрреру.

- Не переживай, я врач. – Меня всё-таки блондин заметил, потому что последнее он сказал персонально мне, размещаясь рядом с Фиделем и осматривая его. Мой спаситель же закурил, напоминая мне Демила, Брюнет также держал сигарету в зубах, прошёл за барную стойку, нашёл джин и налил себе стаканчик, не спрашивая разрешения и считая, что видимо стакан выпивки я ему уж точно должна за спасение задницы. – С ним всё нормально, завтра утром в больничку свози своего мужика, там ему сделают МРТ и выпишут лекарство от сотряса. Жить будет.

- Спасибо. – Снова пробормотала я, испытывая неловкость в присутствии мужчин. – Как я могу Вас отблагодарить? Хотите выпивки? Или… я могу материально компенсировать доставленное неудобство.

Мои слова позабавили обоих. По стоимости их часов и одежды было ясно, что в деньгах мужчины не нуждаются, но я была обязана предложить им хоть что-то.

- Бутылку джина возьму в качестве благодарности. – Мужчина выбросил сигарету в раковину. – Куда Вас отвезти? Ты сама не дотащишь это чудо в отключке.

Мужчина говорил со мной по-отечески и строго, я перестала его бояться.

- Зачем Вы мне помогаете? – после Давида мне было не привычно, что кто-то может сделать что-то хорошее просто так.

- У меня у самого дочь в твоём возрасте постоянно влипала в неприятности. – Видимо с возрастом неприятностей должно стать меньше. Не в первый раз слышу эту фразу. – Да и на жену внука ты очень похожа. Так что помогаю тебе как своей. Внучке. Давай, называй адрес, куда отвезти Вас.

+++

Даже не знаю, узнаете ли Вы спасителя))

- Добрый день. Матео Алварес. Национальная полиция Испании. – Высокий шатен со светлыми карими глазами ткнул мне в лицо удостоверением. – Вчера Вы оформляли вызов. Утром я не увидел отчёта и решил перепроверить всё лично, у Вас всё хорошо?

Мужчина красноречиво посмотрел на синяки на лице Фиделя.

Матео Алвареса трудно было назвать красавчиком, но от него исходило нечто настолько притягательное, что я не удержалась и стала жадно рассматривать мужчину. Он напомнил мне Демида, такой же высокий, поджарый и пахнет…

Жмурюсь. У меня токсические галлюцинации. Брюнет снится мне каждую ночь, вот и мерещиться начинает всякое.

Сегодня мне так и не удалось заснуть. Сначала я плакала, выплёскивая страх наружу, представляя к каким последствиям могло привести меня знакомство с Эррерой. Раньше таких проблем у меня не было.

Я не родилась с золотой ложкой во рту, но мне её успешно положил в рот папа. Мой тыл всегда был им прикрыт, поэтому я редко задумывалась о последствиях, чувствуя себя императрицей.

Вчера, как никогда прежде, я почувствовала себя беззащитной. Любой мог переломить меня как тонкий прутик.

Перестав плакать, я решила, что должна стать сильнее, обязана стать самостоятельнее.

Наметив план по самореализации к утру, я посмотрела на свою руку, где на безымянном пальце красовалось кольцо, надетое Демидом в церкви.

Долго смотрела на него, порываясь снять. Нужно было выбросить последний символ связи с Брюнетом, но не могла. Физически не могла себя заставить.

Я обязательно выдеру тебя когтями из своего сердца, Демид!

- Конфликт вчера был исчерпан, вызов отменен. – Возвращаюсь к реальности. Днём в баре было немного посетителей, несколько англичан потягивали холодное пиво, о чём-то активно споря.

Алварес не верил ни единому моему слову, я чувствовала это. Мужчина возвышался надо мной, давил мощью, исходящей от строго образа полицейского. На нём была белоснежная рубашка и потёртые джинсы. Просто рейнджер.

Интересно, он оборотень в погонях или славный борец за правду?

- Николетта, я хочу знать правду. – Он говорил медленно, тягуче, и это немного раздражало меня. Само его обращение вызывало томное волнение, приходилось прислушиваться к каждому мужскому слову. – Я не первый день на службе и догадываюсь, что произошло вчера. Поэтому действительно хочу Вам помочь.

Делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание на несколько секунд.

Мне нравится на Майорке, тут весело и легко и я могла бы тут жить, но местные мужчины делали всё, чтобы мы с Фиделем собрали чемоданы и уехали подальше отсюда. Сам Фидель в кепке, скрывающей пластырь на голове, медленно возился за барной стойкой. Слава Богу его голова была прочнее арбуза и не раскололась надвое после вчерашней потасовки.

- Например, чем? – Спрашиваю не без иронии в голосе. Сомневаюсь, что у обычного полицейского есть возможность противостоять местной мафии. Мне не десять, и я знаю как устроен мир.

- В следующий раз звоните мне напрямую. – Он протянул мне визитку, которую пришлось принять из приличия. Одарив мужчину усталым взглядом, я выдавила улыбку и пробурчала благодарности. – Я помогу Вам уладит конфликт.

Интересно, он всем жителям Майорки так помогает или только женскому полу?

Матео Алварес не спешит покинуть заведение, он садится за барную стойку и делает заказ у Фиделя, его присутствие раздражает меня, язык так и зудит прогнать полицейского отсюда.

Шатен бесит меня. Не пойму чем, но точно на каком-то генетическом уровне.

ХХХ

- Кажется, ты ему нравишься. – Мы с Фиделем давно перешли на ты и начинали напоминать сестру и брата. Трудно держаться на расстоянии друг от друга, когда живёшь под одной крышей, приходится невольно сблизиться.

К моему счастью, к нам в бар больше не заглядывали местные мафиози, мечтающие стащить с меня юбку. Всё шло своим чередом. Банально. Предсказуемо. Скучно.

Вместо мафиози каждый день к нам заглядывал Матео, мужчина пропускал стаканчик другой виски, болтая с Фиделем о футболе, иногда спрашивая у меня как дела. Дальше безобидных фраз Алварес не заходил, но лукавые глаза говорили намного больше, чем он сам.

Они заставляли меня пылать под кондиционером, чувствовать себя грязной мошкой под микроскопом. Мне начиналось казаться, что полицейский знает кто мы и какую ведём игру. Слишком уж пристально он следил за каждым моим шагом.

Ещё не видя Алвареса в баре, я начинала чувствовать его присутствие. Кожа покрывалась мурашками, а волнение спускалось тугим узлом вниз. Интересная реакция на незнакомого мужчину.

Какие-то дни на Майорке тянулись долго, заставляя меня целый день прокручивать в голове прошедший год с момента встречи с Демидом до нашего расставания, я анализировала каждый наш разговор, иногда тихо плакала, чувствуя себя разбитой и никчёмной. А какие-то - пролетали незаметно, погружая меня в хлопоты, напоминая, что жизнь не закончена и я должна двигаться дальше. Время всё лечит, и меня вылечит. Станет легче. Обязательно станет.

Решение сразу же приступить к работе в баре было правильным, я смогла отвлечься и не думать постоянно о своих ошибках, о Демиде…

Демида было слишком много в моей голове, он сопровождал меня повсюду, куда бы я не пошла и что бы не делала. И ничто не помогало мне избавиться от него. Порой я видела его в толпе прохожих, Брюнет мерещился мне повсюду.

Иногда в баре ко мне приставали местные, и Матео отгонял навязчивых ухажёров, постоянно оказываясь рядом. Для полицейского чья работа была наводить порядок, он слишком много времени проводил в нашем баре.

Я не была наивной и знала какие цели преследует одинокий мужчина.

- Тебе кажется? Я уверена в этом! – не без самодовольства заметила я, поправляя собранные в тугой хвост волосы и расплываясь в странной для себя улыбки. Мы успели нанять бармена и официанта, снимая с себя грязную работу. Дела наши шли хорошо, и мы могли себе позволить заниматься более интересной управленческой работой. Постепенно наш бар становился весьма модным заведеньем на Майорке. Я даже стала бояться популярности способной раскрыть наше местоположение.

Фидель закатил глаза, он успел привыкнуть к моим замашкам и относился уже философски ко всему, что я говорила. Итальянец был немногословен, прямолинеен и всегда тщательно подбирал слова. Я доверяла Фиделю как себе и уже любила его как старшего брата.

- И что будем с этим делать?

- А должны что-то сделать?

- Он полицейский, захочет пробить нас, выяснит, что вся наша история липа.

- Предлагаешь замутить с ним, чтобы снять подозрения? – Я не была готова к свиданиям и началу новой личной жизни. Сомневаюсь, что вообще когда-то соберу себя по частям и начну обращаться внимание на мужчин. Сейчас я специально концентрировала внимание на баре, чтобы не думать о Демиде Гроссерия.

Заметив недобрый прищур Фиделя, поняла что, совершила оговорку по Фрейду, нужно не о том думать.

Смотрю на своё отражение в зеркальной стене бара. Волосы на Майорке выгорели и стали отливать багряным, очень необычным, отливом для моих тёмных волос. Мне нравились красные искорки в волосах, они делали из меня птицу Феникс. Своенравную диковинку.

Облизываю губы, накрашенные стойкой помадой. Выглядела я, как и всегда, хорошо, но глаза перестали блестеть и лицо было поникшее, напряжённое. После секса с Демидом я всегда светилась изнутри.

- Нет, но с ним нужно что-то делать, пока у нас не возникли из-за его симпатии проблемы.

Я была согласна с Фиделем, Матео нужно было отвадить, но я не знала как.

К моему поведению нельзя было придраться, я всегда скупо здоровалась с мужчиной, не подходила к нему и не проявляла никакого интереса, даже стала одеваться более скромно, чтобы внешний вид никак не мог спровоцировать мужчину.

Иногда, когда Алварес не смотрел на меня, я украдкой его разглядывала, пыталась понять, что такого в Матео, что рядом с ним я чувствую себя не в своей тарелке. Полицейским был обычным, ничем не примечательным мужчиной, но от него исходило нечто волнительное, заставляющее меня в его присутствии напрягаться. Матео Алварес что-то скрывал, я чувствовала это каждой клеточкой.

И видимо этот секрет неумолимо тянул меня к Матео.

Дела в баре набирали обороты, мы с Фиделем за месяц освоились и чувствовали себя увереннее на Майорке. Я практически перестала оглядываться назад, когда шла по улочкам курорта.

Мы расширили меню в баре, наняли повара и управляющего, выходя на новый уровень в ресторанном деле. Я стала задумываться об открытии ресторана. У меня ещё остались деньги, чтобы вложиться в ещё одно дело. Голова и руки требовали занятий.

В том, что у меня получится – сомнений не было, я хорошо чувствовала бизнес в этой нише, слишком часто ходила по таким заведениям и понимала, что людям необходимо. Плюс, у отца был ресторанчик в центре Рима, я с детства наблюдала как там всё работает.

Меня останавливало лишь то, что с момента нашего побега прошло не так много времени, и у нас с Фиделем не было понимания - отпустил ли нас Демид и что будет дальше. Я не могла понять, могу ли я тратить деньги или стоит быть готовой к новому побегу.

Вся моя тяга к неконтролируемым действиям сама по себе была неким побегом от душевных терзаний, я боялась остаться со своими мыслями наедине и делала всё, чтобы чем-нибудь себя занять. Каждый день работала до глубокой ночи, чтобы уснуть от усталости.

Чтобы немного развлечься я решила выехать в центр, осмотреть пустующую помещение, сдающееся в аренду, для ресторана. Чёткого понимания арендовать площадь или нет у меня не было, пока я просто присматривалась.

Хозяин помещения – толстячок пятидесяти лет переваливался с ноги на ногу, медленно рассказывая о достоинствах этого места, он постоянно вытирал пот со лба и поглядывал на меня с интересом, пару раз спросив – откуда я приехала.

Я была в огромной соломенной шляпе и сарафане голубого цвета. Фидель хотел поехать со мной, но я заверила его, что со мной ничего не случится и ему лучше в моё отсутствие заняться системой видеонаблюдения вокруг дома. Это было сейчас важнее, хотелось чувствовать себя дома в безопасности.

Сфотографировав помещение, я пообещала подумать, пожала толстяку руку и вышла на улицу, где царила дневная духота. Местные все попрятались под кондиционерами, мало кто решался выйти в солнцепек на улицу.

- Николетта? – знакомый голос заставил меня снять солнечные очки. Передо мной оказался Матео Алварес собственной персоной. Сначала я даже не поверила собственным глазам.

- Вы следите за мной, Матео? – Его появление было подозрительной неожиданностью. Я напряглась всем телом, силясь раскусить мужчину и чувствуя, как пот стекает по оголенной спине от волнения, что всегда преследовало меня в присутствии Алвареса.

Матео стоял в каком-то маленьком шаге от меня, нависая и преграждая солнце широкой спиной.

- Я живу тут недалеко. – Он не улыбался, лишь смотрел на глубокий вырез сарафана, приоткрывающий вид на грудь. Я не надела лифчик. На курорте многие женщины позволяли себе отказаться от белья в такую жару. Судя по взгляду Матео, отсутствие кружевной тряпочки он успел отметить, полицейский всё-таки – профессиональный ищейка. И теперь мужчина без зазрения стыда разглядывал мою грудь. В баре я никогда не одевалась легко, предпочитала строгие блузки с коротким рукавом и широкие брюки. Ну, там и кондиционер работал, благодаря чему ткань не прилипала к телу. – А Вы какими судьбами здесь?

Плохо верилось в то, что мы встретились случайно, но доказательств обратного не было.

- Вы всегда разговариваете в манере допроса? – Не хочу отвечать на его вопросы, но получается так будто флиртую с ним. Этого человека слишком много в моей жизни. – Извините, мне пора.

Нужно поспешить домой, пока я не нашла новые приключения на свою задницу.

- Николетта. – Он касается моей руки и меня простреливает, прикосновение фатально. Между нами пробегают искры, я даже резко оглядываюсь и смотрю на смуглую ладонь на моей бронзовой коже не в силах поверить собственным ощущениям. Напряжение гудит в месте соприкосновения. – Вы меня избегаете? Я Вам что-то сделал плохое?

Голос Матео тих и бесцветен, но вот интонации его речи меня взволновывают. У Демида была такая же манера говорить. Лёгкое сходство с бывшим мужем выбивает почву из-под ног, заставляя меня растеряться.

Что же ты за человек, Матео Алварес?

Не красавец – совсем не мой типаж, но взгляда не могу оторвать.

- Нет. Просто на улице жарко и я хочу пить. – Отмазка звучит глупо, но мужчина принимает её, хотя и не торопится меня отпустить. Я смотрю на его кисть, сжимающую мой локоть, не в силах оторвать взгляда. Мне мерещится рука Демида, такая же сильная кисть, сбитые костяшки.

Кручу головой. Безумие. Бывший муж мерещится повсюду.

- Я угощу вас лимонадом. Он хорошо охлаждает. – Решает Матео, не дожидаясь согласия и ловко обхватывая за талию, смущая меня ещё больше своей настойчивостью, не зря говорят о горячей крови у испанцев. Объятие обжигает. – Здесь есть потрясающее детское кафе с вкуснейшими молочными коктейлями.

- У вас есть ребёнок? – Меня удивляет выбранное место. Матео галантно выдвигает мне стул, помогает на нём расположиться и садится напротив. Выбранное им место с весёленьким интерьером, оно определённо кричаще детское.

Среди розовых стен Алварес выглядит как злодей на спецзадании. Антагонист любого мультфильма.

- Нет, мне показалось что Вам будет тут комфортно со мной. Здесь безопасно. – Впервые на моей памяти Матео улыбнулся, и мне захотелось улыбнуться ему в ответ. Стало неожиданно тепло и просто. Демид никогда мне вот так не улыбался, иногда саркастично подшучивал, ухмыляясь, но не вот так искренне. – Я уже понял, что Вы боитесь мужчин, избегаете меня, поэтому стараюсь не давить, держусь на расстоянии.

К нам подходит официант и Матео делает заказ за нас двоих. Мне нравится властность, люблю мужчин, умеющих принимать решения. Да и его выбор мне приходится по вкусу. Демид тоже всегда делал за меня заказ.

- Я замужем, Матео. – Напоминаю мужчине. Я действительно чувствую себя замужней.

- Помню. Я знаком с Вашим мужем. – Алварес откидывается на стуле, по его лицу понятно, что плевать он хотел на моего мужа. Матео привык получать желаемое и не похож на простого полицейского.

Папа тоже когда-то был карабинером, но таким, что его боялась в палате министров. Интуиция подсказывала, что Алварес из такого же теста.

- Боюсь, Матео, Вы не знаете моего мужа. Если бы знали, не рискнули бы даже сесть за один стол со мной.

- Считаете меня трусом?

- Считаю мужа невероятно опасным человеком, способным любого скрутить в бараний рог.

- Вы им так восхищаетесь или так боитесь?

- И то и другое.

Матео отворачивается к окну, поджимая губы. Мои слова о муже не пугают мужчину, но наталкивают на тяжёлые мысли. Вижу по реакции, что он обдумывает мои слова.

- Чего Вы хотите, Матео? – Не хочу ходить вокруг до около. Сжимаю пальцами край скатерти, пытаясь овладеть волнением. – Вы зашли к нам в бар после вызова и вот уже больше месяца ходите к нам как на работу.

- Поговорить. – Знаю я эти разговоры, и чем они заканчиваются тоже. Однажды я подошла уже к Брюнету и отхватила билет в один конец, с меня хватит. Больше на эти грабли я не наступлю.

- Я люблю мужа, а нам не о чем с Вами разговаривать.

- Если бы это было так, мы бы не сидела с вами здесь на острове Майорка и не пили бы этот лимонад. Что-то другое привело Вас сюда, Николетта.

Снова это «Николетта», от которого у меня мурашки по коже.

ХХХ

Тереблю кулон на шее, пытаясь не думать о зашедшем в бар Матео Алваросе. Сегодня на мужчине была обтягивающая чёрная футболка и джинсы, идеально подчёркивающие сильные ноги.

За этот месяц после посиделок в детском кафе мы перешли на ты, стали периодически болтать за барной стойкой. Мне было легко с Матео, его присутствие больше не напрягало меня, а наоборот не хорошо волновало.

В присутствии мужчины мне всегда становилось жарко, мысли путались, и я глупо улыбалась, пытаясь отогнать морок. Он полицейский, прямая угроза нашей безопасности, и всё равно я доверялась ему, разговаривая каждый день о всякой незначительно всячине. Мне нужно подальше держаться от Матео, но я не могла никак отлипнуть от мужчины.

Мы говорили с Алваресом обо всём: обсуждали фильмы и музыку, размышляли о книгах. Наши тёплые разговоры помогали мне расслабиться и забыться, с Демидом мы никогда не разговаривали по душам, Брюнету было абсолютно пофиг, что нравится его резиновой Зине. Между нами был лишь секс.

- Привет. – Я поздоровалась с Матео, усаживаясь рядом с ним на высокий стул. Жадно втягиваю аромат его парфюма. – Сегодня не официально к нам?

- Сегодня у меня выходной.

- Первый на моей памяти за этот месяц. – Фидель не одобряюще следил за нашим разговором, он уже не раз высказал своё опасение по поводу нашей дружбы. Я была согласна с ним, но не могла отказать себе в единственной радости.

Матео каждый день приходил в наш бар, каждый вечер проводил за барной стойкой, ожидая, когда я окажусь готова ответить взаимностью. Он добивался меня, уверенный в успехе. Мне это нравилось.

Я хотела, чтобы меня добивались. После Демида мне хотелось душевного тепла и спокойствия.

Стоило вспомнить Демида, как у меня испортилось настроение, глаза увлажнились, а руки опустились. Я старалась не думать о нём, в собственной голове строила комнаты без дверей, где запирала мысли и чувства к нему.

Уже неделю я ходила к психологу, пытаясь справиться с зависимостью под названием «Демид Гроссерия».

Где-то в глубине души убегая, я была уверена, что Демид кинется на мои поиски, но Брюнет решил, что я не стою даже этого. Я получила желаемое освобождение, затягивающееся удавкой вокруг шеи.

- А когда у тебя был последних раз выходной? – спрашивает Матео, обводя взглядом бар, преображающийся каждый день.

- У меня вся жизнь – сплошной выходной. – Флирт получался сам собой. Матео коснулся моей спины, и я тут же неестественно выгнулась. Сердце устремилось куда-то вверх к горлу. Кончики пальцев дрогнули. Алварес провел рукой по чувствительной спине, делая вид, что не замечает моего смятения. – Ма-тео… Не надо. Фидель…

- Твой друг. – Говорит убеждённо Матео, не убирая руку от чувственной спины. Пальцы прилипают к ткани, облипающей горячую кожу.

- И всё равно меня не интересуют отношения, Матео. Ты, скорее всего, хороший парень, но у нас ничего не получится. Тебе не стоит больше приходить к нам в бар. – Меня охватывает болезненная лихорадка. Я соскакиваю с барного стула. – Тебя обслужат, как обычно, а я пойду.

Поворачиваюсь на каблуках и бегу к выходу, прикосновение Матео испугало меня не на шутку, давно забытый прилив возбуждения от спины устремился в трусики, напоминая, что я женщина. Всё ещё живая и жаждущая любви.

Влажный воздух опалил лицо на улице, на автомате я поздоровалась с несколькими постоянными клиентами, проходящие мимо меня в бар.

Мы с Фиделем на Майорке уже три месяца, недостаточно долго, чтобы начать испытывать чувства к мужчине. Нет. Наверное, сейчас я была в шкуре Демида, который не мог нормально двигаться дальше, помня о смерти жены.

Только Демид не мёртв, а я заслуживаю счастья.

- Ника…- Мягкий голос окутал меня со спины, Матео обнимает меня, целует сначала в шею, а потом поворачивает к себе и накрывает губами мои, наполняя воздухом и вырывая глухой стон из груди. Прикосновения Алвареса пробуждали тело после долго сна. Каждая клеточка будоражится. Я млею в его руках, поддаюсь напору и забываюсь. – Я влюбился в тебя по уши с первого взгляда. Как увидел в баре, потерял голову напрочь…

Эти слова я мечтала услышать давно, правда от другого человека. Причём, они подошли бы слово в слово.

Не стоит так вести себя с незнакомым мужчиной. Однажды я уже наступила на такие грабли, но не могу взять себя в руки. Шатен задевает чувствительные точки, выбивая почву из-под ног и отключая системы безопасности, он как будто лучше меня самой знает моё тело.

Есть в нём что-то притягательное. А ещё его запах… он сводит меня с ума.

Не могу оттолкнуть, а должна.

Захлёбываюсь в собственных стонах, пока мужчина ласкает моё тело, покрывает поцелуями. Он истязает мои губы, показывая каждым прикосновением, что я желанная женщина.

Мы стоим возле входа в бар, забыв обо всех туристах в округе.

- Завтра в ресторане Монтроделло в восемь вечера. – Говорит на ухо, отпуская меня. – Я буду ждать тебя.

Он издевается надо мной?

- Эй. – Толкаю его в плечо. – Я не хожу на свидания.

- А я не трахаюсь раньше третьего свидания. – оповещает меня Матео, подмигивая и растворяясь в темноте. – Жду. Нам нужно серьёзно поговорить.

Нет, я не пойду с ним на свидание. Пусть даже не мечтает.

Чувство такое, что сто лет на свидании не была. Неуютно в дорогущем ресторане с обилием зелени и ослепительно белыми скатертями. Тут было очень пафосно, да и контингент был соответствующий – местный бомонд. Исключительно, испанцы, ни одного туриста. Интересный выбор. Матео в очередной раз меня удивил, то детское кафе, то самое дорогое заведение Майорки.

Матео сегодня тоже выглядел безупречно, на мужчине была чёрная рубашка, расстёгнутая до середины грудины, и брюки с подворотами, из-за которых выглядывали сильные мужские ноги, покрытые густой порослью.

Заметив случайно их под столом, я потеряла покой. Странное, ставшее уже привычным за эти дни, волнение охватило всё тело. У меня во рту пересохло от нарастающего жара. Почему меня так волновали ноги мужчины?

Для рыжеватого шатена у Матео были слишком тёмные и густые волосы на ногах.

- Я была замужем и ничего хорошего там не нашла. – Бросаю салфетку на стол. Нервозность не покидает тело, руки трясутся как у наркомана в ожидании дозы. Сижу рядом с Алваресом, а не могу перестать думать о встрече с Демидом в баре. - Мой брак был договорным, он истязал меня душевно и физически. День, когда я вырвалась из лап деспотичного мужа, стал праздничным для меня. – С моей стороны неправильно открываться Матео, но мне становится лучше после разговора с мужчиной. На свидание с Алваресом я не собиралась идти, но страх, что полицейский разозлится и раскроет нас с Фиделем заставил меня прийти в ресторан. Или же я обманывала себя, и мой приход был никак не связан со страхом.

Алвареса нельзя назвать красивым, рыжеватые шатены вообще не в моём вкусе, но меня к нему тянет. Это факт. Как к Демиду. Глядя на мужчину с пистолетом, я испытываю жгучее волнение.

Я может просто слаба на передок? Может, мне просто хочется секса?

Ну, к Фиделю меня не тянет, хотя его тоже можно назвать притягательным мужчиной, многие женщины вокруг него рассудок теряют.

- … поэтому я не хочу никаких отношений. Сейчас мне хочется пожить для себя, насладиться тишиной. Меня не интересует секс на пару ночей, Матео. С последним у меня не было проблем в браке. Хочу спокойствия и личного счастья.

Обычно мужчины реагируют на рассказы о бывших негативно, но Матео слушает меня внимательно с неподдельным интересом. Не думала, что полицейский окажется таким чутким, Демид бы уже скальп снял меня за размышления о другом. С каждым словом лицо Матео становится всё серьёзнее. Надеюсь, мне удалось объяснить Алваресу, почему я не готова вступать в отношения.

- А я вот верю в судьбу, порой, мы сами не понимаем, что упускаем… - Мужчина подливает мне вина. – Я вот тоже с женой вёл себя как последний мудак. Потерял её… теперь тут, сижу с тобой и говорю об ошибках прошлого. Пытаюсь наладить личную жизнь. Главное ведь, что люди умеют учиться на ошибках? И мы с тобой сделали соответствующие выводы и сможем двигаться дальше. Нас тянет к друг другу, Ника, наши души притягиваются… это нельзя игнорировать.

Моя душа меня подводит. Она тянется слишком часто во вред моему здоровью, поэтому я качаю головой. Никакие отношения мне не нужны.

- Нет. Забудь. В Испании очень много горячих женщин, уверена, что ты найдёшь кого-нибудь более мотивированного. – Сперва взглянув на Матео я восприняла его как среднестатистического простачка, неинтересного полицейского, но теперь было ясно, что мужчина очень импозантен. Уверена, что у него нет отбоя в женщинах.

- Все они будут не ты.

- Лестно, но не торкает. – Вру. Я бы отдала руку за такое признание от Демида.

- А что мне сделать, чтобы обратить твоё внимание на меня?

- Прости, Матео. Ничего. – Беру сумочку, достаю кошелек и отсчитываю сумму за ужин, не хочу оставлять Алваресу поводов для продолжения романа. – Мне пора.

Алварес сжимает кулаки, случайно сминая вилку пополам своими лапами. Я замираю вместе с бумажными купюрами за ужин, опасливо косясь на скрученный металл.

Каждый раз я недооцениваю Матео. Он поразительно силен.

- Людей нужно уметь прощать. – Бормочет Алварес, сверкая глазами. – Тебе не хочется начать всё сначала?

- А я и начинаю, Матео. Тебя мне не за что прощать, муж в прошлом, просто я хочу побыть одна, понимаешь? За долгое время я живу и работаю в своё удовольствие. Мне тут нравится. И даже, если между нами и есть притяжение, то оно слишком слабое, чтобы рисковать тем хорошим, чем я успела обзавестись здесь.

- Тебе так нравится на Майорке?

Я кладу деньги и поднимаюсь на ноги.

- Спасибо за ужин. – Не отвечаю на вопрос Алвареса, не знаю честного ответа, сама не определилась пока.

- Забери, не обижай меня. – Угнетенно просит Матео, но его голос уже окутывает меня со спины, потому что я тороплюсь подальше от ресторана, пока не передумала и не согласилась на отношения с Алваресом. – Ты не ответила на мой вопрос. Тебе нравится здесь? Тебе нравится твоя жизнь?

- К чему эти вопросы, Матео? – Мужчина поворачивает меня к себе лицом, обхватывает руку и сжимает локоть, ощутимо, но не больно, он старательно контролирует себя.

- Хочу знать. Счастлива ты или нет.

- Странный вопрос для того, кого я почти не знаю.

- Просто, если ты счастлива одна здесь и сейчас, я не буду тебе мешать, если же нет, то я пойду на всё, чтобы сделать тебя счастливой.

- Красиво сказано. – По коже пробегает холодок. Мне неуютно рядом с Матео. Его прикосновения действуют на меня губительно. – Ещё минута и я заберу все свои обратно, откажусь от принципов. Пока мы сидели в ресторане я успела взмокнуть, разглядывая могучую мужскую шею. Да он весь действовал на меня как магнит.

- Я счастлива. – Отвечаю напряжённо.

ХХХ

- Ты стала грустная после исчезновения Матео. – Отмечает Фидель, потягивая холодное пиво на лежаке, пока я старательно намазываю себя кремом от солнца. Очень проницательное замечание. Последние десять минут я думала лишь о том, что даже внимательный Матео Алварес был женат. Возможно, его бывшая жена какая-нибудь Топаз, Алмаз или Бриллиант, аналог Демидовской Изумруд. Мне везёт только на женатиков.

Видимо, мужчину в тридцать без прошлого уже не найти. Обязательно у него за плечами будет печальная история любви, с которой необходимо соревноваться.

Соглашаться с Фиделем мне не хотелось, теперь я запрещала себе думать о Демиде и Матео.

- Не переживай, скоро у меня поднимется настроение. – Встречу какого-нибудь Эрреру, найду новые приключения и забуду о бывшем муже и пятиминутном ухажёре. Кстати, Матео, как и Брюнет, не особо долго воевал за моё сердце. Отпустил меня и больше не появлялся. Да и не больно хотелось. Исчез сразу же после нашего ужина. – Ты нашёл телефон?

Я попросила Фиделя найти телефон с сим-картой, с которой я смогу позвонить родителям и рассказать, что со мной всё хорошо. Открытка с весточкой должна была успокоить их на время.

- Работаю над этим. – Отозвался телохранитель, пряча пустую бутылку в пакет и натягивая солнечные очки на нос. – Не так просто найти пустую симку с переадресацией местоположения в Испании.

- Верю в тебя. – Беру учебник испанского, приступая к изучению языка. Слова Эрреры о моём акценте не дают мне покоя, нужно совершенствовать свои знания. Через месяц я должна полностью превратиться в испанку и не вызывать ни у кого подозрений.

В глубине души мне хотелось вернуться в Рим – самый любимый город, но пока это было невозможно. Должно пройти время, я должна убедиться, что Демид остыл и отпускает меня на все четыре стороны. Надеюсь, что когда-нибудь это произойдёт.

Спустя полчаса становится жарко, откладываю учебник, потягиваюсь и делаю глоток холодной воды. Всегда заставляю себя поддерживать водный баланс. Фидель вальяжно развалился на лежаке и не замечает какой эффект производит на молодых девушек вокруг.

Эффектный итальянец не оставляет равнодушным туристок, все так и бросают горячие взгляды на волосатое тело. Девушки завидует мне, считая женой Фиделя. Мда, жизни я не дала ни себе ни Фиделю. Мужчина ведь не евнух, ему нужны женщины.

- Фидель. – Неудобно говорить о таком, но, если я втянула его во всё это, обязана проговорить. Мнусь, кусаю губы и говорю быстро: Ты если хочешь с кем-нибудь замутить или тебе кто нравится…

- Не переживай, с сексом у меня всё в порядке. – сразу же отвечает Фидель, приспуская очки. Мой вопрос вызвал недоумение, итальянец немного даже покраснел, что было большой редкостью. – Неудобств не испытываю.

- А? – Трудно в это верится, он постоянно со мной, когда успевает? Но уточнять уже такие интимные подробности его личной жизни не собираюсь. Это будет уже лишние. Поправляю тесемки лифчика и решаю поплавать в море. – Ладно, я трусы намочить.

Быстро бегу по горячему песку, с радостью ребёнка плюхаюсь в воду, стараясь игнорировать внимание парней, красующихся в плавках у кромки воды. Эти не посмеют подойти, видели, что я с Фиделем, и не решатся с этой грудой мышц тягаться.

Ныряю с головой, охлаждая разгоряченное тело. По телу пробегает толпа мурашек, напоминающая слонов, так ощущаются кожей.

- Вдуть бы такой хотя бы на пол шишечки. – Слышу, как меня обсуждают русские парни. Только русские могут за границей поливать во все услышанье грязью других людей, считая, что их никто не понимает.

- Ага, у тебя денег не хватит на такую ляльку.

- Я думал, она мне заплатит за катанье на банане. – Соотечественники ржут.

Выбираюсь из воды, бросаю на них взгляд полный презрения. Мерзкие ублюдки. Хочется ответить им достойно, но прикусываю язык, нельзя показывать знание русского.

- Понравился? – Тут же реагирует один из парней на недовольный взгляд, напоминает бездомную собаку, уловившую интерес. Кажется, даже у него хвост сзади начинает телепаться из стороны в сторону, или это тощий член развивается на ветру?

Отвожу взгляд в сторону, не собираюсь связываться с упырями.

- Эй, ну ты чего, мы только познакомиться хотим, а дальше, как пойдёт. – Друг бездомыша преграждает путь, растопыривает руки, имитируя дельтаплан. На страшной прыщавой морде зависает плотоядная улыбка престарелого девственника. – Не обидим красавица.

- Да боюсь обидят Вас. – Показываю пальчиком на массивную фигуру Фиделя. – Вооон тот дядя, ой как не любит, когда ко мне пристают.

- А мы поговорим с ним, нам разрешит.

- Смело. – Оцениваю параметры парней, суповой набор на мясо побогаче будет. – Отойди.

- Лялечка, ты от чего злая? Может мужика давно не было?

Действительно смело для таких упырей.

- М-да. У тебя талант притягивать к себе дебилов. – Властный голос узнаю сразу, из-за моей спины из воды выходит мужчина, спасший меня от Эрреры. Кривится, ровняется со мной. Он одним своим видом заставляет парнишек отступиться. – Вот почему не люблю общественные места!

Последнее видимо адресовано не мне, позади него стоит женщина в слитном купальнике благородно белого цвета, выгодно оттеняющего загар. Приоткрываю рот и просто киваю, приветствуя их, слов у меня не находится. Эффектная парочка.

Во-первых, мужчин в таком возрасте с кубиками не встретишь, а во-вторых, дама сердца загадочного туриста невероятно красива и ухожена. Шею женщины обвивает несколько раз бриллиантовая змея, голова которой утопает в вырезе купальника, изумрудные глаза так и сверкают на солнце.

Коллекционный bylgary, точнее, работа, сделанная на заказ ювелирным домом. У меня такие вещи глаз намётан. За такое колье можно все дома на Майорке купить и останется на парочку в Барселоне. Я слышала, что модный ювелирный дом делает украшения на заказ, но редко кому и только за баснословные деньги.

Если женщина в таком плещется в море на общественном пляже, боюсь представить какие украшения она надевает в рестран.

- Не ворчи. – Женщина мягко касается руки мужчины, успокаивая его одним своим прикосновением. – Мальчики уже уходят, простим им молодость и глупость. Они ведь сами понимают, что к чужим жёнам приставать не хорошо?

Она смотрит красноречиво на парней, немного прищурив глаза, те, как болванчики начинают согласно кивать.

- Вот и замечательно. – У женщины очень живое лицо, но мимика не испортила её с годами. Морщинки коснулись глаз, лба и уголков губ, но лишь придавали ей статусности. Судя по всему, она не прибегала к инъекциям и с удовольствием старела естественным образом.

- Пошли вон. – Процедил мой спаситель. Когда парни разбежались, и я хорошо их понимала, мне самой хотелось поскорее сбежать из энергетического поля атланта, мужчина обернулся ко мне. – Я бы на твоём месте дал пинка мужчинке на лежаке, он вообще выполняет свою работу?

В его голосе было столько недовольства, что я опустила смиренно глаза, не могла позволить себе спорить с ним.

- Я сама его попросила вмешиваться только в самых крайних ситуациях, не хочу привлекать лишнее внимание.

- Ты, итак, привлекаешь лишнее внимание. – Он отчитывал меня по-отечески, как если бы был моим дедушкой. У меня никогда не было дедушек и бабушек, поэтому было не привычно так слушать статусного мужчину в возрасте.

Женщина же рассматривала меня без стеснения с интересом с блуждающей улыбкой на лице.

- Ладно, не ворчи. – Она снова погладила его по руке, мужчина закатил глаза, но жену послушался. Было забавно наблюдать как гора с мышцами внимает каждому слову своей женщины. – Всё ведь обошлось.

- Да, благодаря Вам. Спасибо. – Я складываю руки в благодарном жесте. – У меня бар на набережной, весьма успешный, приходите, пожалуйста, на ужин. Я буду очень Вам рада, хочется отблагодарить Вас чем-нибудь.

- Мы придём. – Соглашается женщина, кивает и подмигивает мне. – Ещё обязательно увидимся.

Она утягивает за собой бородача, нашёптывая ему на ухо видимо успокоительные слова. Вспоминаю, как он говорил, что глубоко женат. Везёт ведь некоторым, находят одну любовь и на всю жизнь.

А на мне теперь видимо обет безбрачия.

- Почему мужчины думают только одним местом? – Возвращаюсь к Фиделю, недовольно ворчу себе под нос, снимая полотенце с лежака и обтирая тело. Настроение загорать улетучилось. Впихиваю раздражённо ноги в сланцы и шурую в раздевалку пока итальянец не забросал меня вопросами. Категорически нет настроения. – Побудь здесь, я сейчас вернусь.

После исчезновения Матео из моей жизни я снова стала остро чувствовать одиночество, мысли бесконечно вертелись вокруг мужчин, и я начинала думать, что все мои проблемы из-за меня самой. Нужно было сидеть дома, попросить у папы работу и тихонечко заниматься семейным бизнесом, не высовываясь. Осталась бы счастливой старой девой с молодым любовником, не худший вариант.

Показываю охраннику браслет, разрешающий заходить мне в vip-зону, скрываюсь в раздевалке и сбрасываю гневно мокрый купальник. От злости делаю это прерывисто и не попадаю на крючок, мокрые тряпочки падают мне под ноги, вызывая новый прилив раздражения.

Да что это такое в самом деле! Почему меня всё так бесит?

Пока шла в раздевалку услышала похотливое чавканье охранника за спиной. Наверное, Бородач прав я так и так притягиваю к себе лишнее, не нужнее внимание. В Риме мужчины тоже активно пускали, но не позволяли распускать руки, зная чья я дочь. Теперь же я постоянно сталкивалась с навязчивым мужским вниманием.

Почему так? Почему я не могу нравиться лишь тому, кто не безразличен мне?

- Какого хера ты ходишь при всех в этих ниточках? – Когда я разгибаюсь, подняв с пола из досок купальник, на меня налетает гневный Матео в летних брюках и свободной рубашке. Прибивает меня к стенке, наваливаясь всем телом. Как его вообще сюда пропустили? – Эти сосунки обсуждали тебя, мечтали покатать на своих бананах! А потом охранники решали, как бы отымели тебя! Я еле сдержался, чтобы не поубивать их всех!

Моему изумлению нет предела. Я абсолютно голая в руках Матео. Открываю рот в немом крике, не в силах и звука выдавить. Шок связывает по рукам и ногам.

Алварес, он точно следит за мной! Настоящий одержимый маньяк.

- У тебя нет права так говорить. – Мужчина осатанел, таранит меня настойчиво, облизывает грудь как мороженое. Ему сорвало крышу. Напор обезоруживает. – Ты мне никто…

Зарываю пальцы в густые волосы, желая оттянуть голову Матео от моей груди. Его волосы удивительно жёсткие, неестественно мягкие, почти женские. Не подходят такому мужчине как он. Я бы обязательно пошутила на эту тему, если бы мужчина не коснулся рукой чувствительной точки между ног, заставляя расставить ноги и выбивая все мысли из головы.

Меня передёргивает всю от шершавых пальцев на клиторе. Чувствую каждую петельку и завиток на его коже.

- Николетта. – прохрипел Матео Алварес. – Ты сводишь меня с ума. Не могу больше смотреть на тебя и не касаться… Я дурею только одного твоего запаха.

Мужчина ударяет кулаком в стену. Мощный, огромный как скала, перекрывает собой весь мир.

- Матео. – Я пытаюсь его оттолкнуть, но не хватает сил. Мужчина сильнее меня, больше вдвое. У них с Демидом очень схожее телосложение. Боже. Я, кажется, и повелась на Алвареса из-за его удивительного сходства с Брюнетом.

Смотришь – не похожи, но смотришь внимательнее – испанец почти копия моего мужа.

Это открытие угнетает, вызывает во мне болезненный спазм. Я шлюха. Думала, что люблю Демида, сходила по нему с ума, умирала медленно от отсутствия взаимной любви, а теперь, не прошло и года, расставляю ноги в общественном месте перед малознакомым мужиком.

Молодец, Николетта. Поздравляю тебя. Ты слаба на передок в общественных местах.

- Отпусти, Матео. Прошу, я замужем и всё ещё люблю мужа!

И это правда.

Но Матео не остановить, он как сумасшедший вылизывает меня, спускается ниже. Его голова на уровне моей вагины. Он облизывается как чиширский кот, я в шоке набираю экстренное количество воздуха. Нет, испанец…

- О! – С губ срывается крик побежденной в этой войне женщины. Потому что лучше мужских пальцев могут быть только губы.

Матео всасывает кожу на моём лобке, прикусывает немного, посасывает. Спускается ниже, втягивая клитор и выписывая языком восьмёрку на чувственном бугорке. Когда я начинаю стонать не в силах сопротивляться, его язык проникает внутрь меня.

- Господи …

- Маленькая Николетта, сладкая булочка… - У меня ноги подкашиваются, и я бурно кончаю, не стесняясь в звуках и не отдавая отчёта, что скорее всего за пределами раздевалки все в курсе того, чем мы тут занимаемся. Но в этот момент мне абсолютно всё равно. Тело истосковалось по любви.

Матео вдыхает в меня жизнь. Впервые за долго время.

Он поднимается, и мы целуемся как сумасшедшие. Грубые губы сминают мои – податливые и мягкие. После оргазма во мне не остаётся ни сил, ни аргументов для сопротивления. Мужчина вдавливает меня в стену и входит с одного толчка, заполняя меня всю до предела. Я ахаю, у меня давно не было секса и принять такой размер сразу целиком сложно. Толстый член настойчиво таранит, пробираясь к матке и заставляя ногтями сдирать дерево со стен раздевалки. Мужчина быстро набирает скорость, удерживая попу в плену ладонями, удерживая меня на весу.

Он второй мужчина с кем у меня секс, но такой же прекрасный как с Демидом. Вспоминая своего бывшего мужа в груди становится тоскливо и неприятно. Мы в разводе, потому что бумаги я подписала его рукой. Всё кончено. Теперь точно.

Матео набирает такую скорость, что кажется скоро у меня будет дымиться между ног, становится дико дискомфортно от такого сумасшедшего темпа, но в этом есть что-то дикое, безумное. Демид тоже любил спариваться как животное, был неистов в сексе.

Губы растягиваются в блаженной улыбке. Дэм…

Вижу его лицо перед глазами, чувствую, как скалится от удовольствия брюнет. Этот извращенец всегда любил смотреть за тем, как я кончаю.

Становлюсь податливой в мужских руках, мне хорошо, спокойно, и, кажется, я снова кончаю.

- Дэм? – Кажется я говорю это вслух, прижимаюсь грудью к горячей рубашке, влажной от пота. Парень не отзывается, рычит как дикий хищник. Хочу расстегнуть его рубашку, но он не даёт. Грубый мужлан. Но мне нравится это в нём.

Оргазм застилает глаза. Я даже не сразу поняла, что Матео кончил в меня, а я назвала его именем бывшего мужа.

Наверное, поэтому он и не отозвался.

Когда Алварес ставит меня на ноги, в его глазах горит яростное пламя. Не стоило вспомнить бывшего…

- Привет, ма. – Фиделю удалось найти для меня сим-карту с переадресацией местоположения. Теперь раз в неделю я уезжала подальше от бара, звонила маме и говорила с ней не больше десяти минут.

Моя жизнь похожа на секретную миссию, приходится изворачиваться, чтобы поддерживать иллюзию нормальности. Не знаю, хватит ли сил долго поддерживать обман, но я попробую. Слишком уж мне хорошо на данном этапе жизни.

- Привет. Как ты? – Чувствую облегчение в её голосе. – С тобой всё в порядке?

- Всё хорошо, мамуль. – Поправляю огромные очки на носу, со стороны напоминая агента – неудачника. – Сегодня у нас дождливая погода. Стою на берегу и гадаю через сколько пойдёт дождь.

Наши разговоры ни о чём успокаивают меня, один мамин голос вселяет в меня надежду на стабилизацию жизни. Знаю, что и ей становится легче после моих звонков.

- Может ты вернёшься домой? Я вчера говорила с Зейдом, он сделает всё, чтобы решить конфликт. Поверь мне, Гроссерия тебя не тронут. – Хотелось бы в это верить, но я хорошо помнила разговор Демида и папы, Брюнет открыто угрожал отцу. В прошлый наш с мамой разговор она обмолвилась, что сам Демид пропал и не выходил на связь. Никто не знал, где он и в каком состоянии находится. Отец Демида, Макс Гроссерия, никак не комментировал исчезновение сына и не отвечал на звонки отца.

После этого я стала сильно нервничать. О его смерти не было ничего слышно, значит, Омен жив. Но если Демид пропал, значит, мог быть либо в тяжёлом состоянии, либо мог искать меня, что значило, что Брюнет не забыл ничего и собирался поквитаться за попытку отравления.

- Обязательно вернуть, но не сейчас, мам. Хочу немного пожить тут. – Нас могли прослушивать, поэтому я никогда не говорила, где живу. Я старалась быть очень осторожной.

Даже не говорила маме, что уже две недели встречаюсь с горячим испанцем. Между нами с Матео определённо были отношения, странненькие, но были. Мы виделись с Алваресом каждый день, при каждой встречи с ним я съедала себя заживо из-за чувства стыда и неуместности нашей связи. Каждый день я принимала решение, что расстанусь с ним, мы встречались с Матео в общественном месте, я собиралась с ним поговорить, но все заканчивалось жгучим сексом. Я была не в силах отогнать это притяжение.

После того как Мама сказала, что Демид пропал, я стала сильно нервничать, не могла себе позволить расслабиться и плохо спала по ночам. Меня мучили кошмары, было страшно – вдруг я изувечивала его?

Мы говорим с мамой ещё минут пять, после чего я отбиваюсь, вынимаю симку, убираю её в специальных чехол и прячу в сумку. Нужно быть осторожной. Мне приходилось скрывать ещё многое от Алвареса, но мне испанцу пришлось признаться, что брак между мной и Фиделем фиктивный.

Постояв немного на пристани, я иду к рыбацкой улочке, прогуливаюсь мимо кафе и гостиниц, размышляя над нашими с Матео отношениями. Почему я так убиваюсь? В каком-то смысле я имею право на отношения и любовь. Вдруг Алварес послан мне свыше?

Матео был очень внимателен ко мне, любил меня слушать и часто говорил о своих чувствах, не скупился на признания и жутко был внимателен в мелочах. В общем, он делал всё то, чего мне так не хватало с Демидом.

Перед глазами мелькнула высокая фигура, вызывая судорожный спазм в желудке.

Показалось. Не зря говорят, чёрта вспоминать нельзя. В моём случае, Омена. Только подумала о нём, как он тут же мне примерещился.

Это просто парень. Высокий брюнет. Сколько в мире брюнетов?

Не могу же я шарахаться от каждого темноволосого парня!

Парень резко остановился, будто почувствовав мой взгляд, замер и обернулся, и я вросла в землю как вкопанная, теряя связь с реальностью.

Это галлюцинация?

В метрах двух от меня стоял Демид.

Демид Гроссерия. Собственной персоной. Живой и здоровый. Ахуительно красивый!

Мы замираем оба при встрече как громом поражённые. Демид не ожидал меня тут увидеть. Явно. Я вижу по его глазам, слишком много эмоций читаю во взгляде. Брюнет вышел из гостиницы, где видимо остановился.

Всё-таки искал меня! Зачем ему ещё быть на Майорке?

Жив засранец. Испытываю радость, я не хотела, чтобы он умер. Нет, зла я не могла ему желать на физическом уровне.

Нужно сорваться с места и уносить ноги пока есть возможность, но я не в силах сдвинуться с места. Не видела засранца уже почти полгода, он похорошел за это время, стал ещё красивее. Смотрит на меня своими голубыми глазами, раздевая, вглядываясь как в последний раз. Прибрежный бриз теребит ворот идеальной рубашке, придавая киношности его образу.

Кажется, по моим щекам текут слёзы. Глупо, но мне жутко хочется подбежать и обнять его. Соскучилась по острым скулам и непослушным чёрным волосам. Да что происходит со мной?

Я с Матео, у меня идеальные практически отношения с полицейским, если опустить маленький нюанс – парень не знает кто я на самом деле. А я цепляюсь за Алвареса как за спасительную шлюпку, не позволяющую мне потонуть.

Демид первым берёт себя в руки, медленно поднимает руку и манит меня указательным пальцем к себе, как тогда в баре. Становится жарко от ассоциаций. Я срываюсь с места и иду ровно в противоположную сторону, постепенно переходя на бег и пытаясь затеряться в толпе.

- Ника! – Слышу за своей спиной. Бежать на каблуках не удобно, ноги сами собой периодически подворачиваются, угрожая мне переломом. – Стой!

На повороте меня сбивает здоровенная тётка, вылетевшая из ниоткуда, я лечу прямо в цветочные насаждения у прибрежного кафе. Не успеваю даже разглядеть его наименование. Чайная роза, чей аромат обволакивает меня с ног до головы, обязательно бы содрала с меня кожу, если бы сильные руки не поймали меня за лямки рюкзака за секунду до позорного столкновения.

Дэм… Как всегда – вовремя.

- Ничего не меняется. – Он ставит меня на ноги рядом с собой и обнюхивает как животное. От него пахнет лекарством, и мне становится не по себе. Он проходит лечение? – Тебя никуда нельзя отпускать одну.

Вот так просто. Будто не расставались на полгода. Мы столько не виделись, а Демид говорит со мной так будто не расставались ни на минуту. Становится больно физически, не могу стоять рядом с ним и смотреть в бесконечно синие глаза.

- Куда хочу, туда и хожу. Я теперь женщина свободная. – Становится не по себе. Я ждала другой реакции, думала он захочет меня убить, отомстить за всё, что сделала, а он поразительно спокойный.

Демид поджимает губы, откровенно игнорируя.

- Я приехал, чтобы забрать тебя домой. – Изрекает он после длительной паузы, отводя меня в сторону, чтобы мы не мешали потоку прогуливающихся мимо нас туристов. Слова Демида учащают пульс. – Твою липовую бумажку о разводе я аннулировал. Ты всё ещё моя жена.

Слишком много стараний для того, кто впутался в не желанный брак.

- Теперь я Николетта Кальво. – Выдёргиваю руку из его лап, тут же прикусывая язык, ругая себя за излишнюю разговорчивость. Теперь придётся менять место жительства. Хотя, если Демид уже здесь, он знает кем я прикидываюсь. – И тут я не твоя жена.

Брюнет смотрит на меня снизу вверх, впервые вижу его таким гладко выбритым. Обычно Демид всегда ходил с щетиной, от избытка тестостерона у него очень быстро росла борода.

- Скоро мы это исправим. Поехали домой, Принцесса. Поговорим, уладим разногласия.

Как он может оставаться таким спокойным? Это какая-то новая тактика?

- Ты ничтожен, Демид. - фыркаю злобно, пряча руки в карманы и делая несколько шагов от него. Невыносимо так близко стоять к нему. – Отпусти меня уже, в конце то концов. Я только тут счастлива стала. У меня жизнь наладилась.

Ноздри Демида раздуваются всё сильнее от каждого моего слова. Взгляд тяжелеет.

- Пошли ко мне в номер, там поговорим в более спокойной обстановке. – Настойчиво повторяет.

- Не хочу. – Хладнокровие Демида меня убивает. – Ни за что не останусь с тобой наедине.

- Николетта. Я настаиваю. – Он делает шаг, чтобы коснуться меня, но меня всю передёргивает. Пусть отправляется к своей Изи. Туда ему дорога. – Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Брюнет взваливает меня на плечо как мешок с картошкой, смачно хлопает по попе, не замечая мои попытки вырваться. Отчаянно стучу кулаками и ногами по спине, пытаюсь укусить Демида, он лишь хихикает, тиская лапами мою попку.

В гостинице если кто и удивлён нашим появлением, то виду не подаёт, мы проходим мимо стойки ресепшен к лифту, я верещу и зову на помощь, но никто не реагирует. В каком же бездушном мире мы живём.

- Можешь не стараться, это моя гостиница и тут все работают на меня. – Поясняет Дэм, нажимая кнопку «4». Поднимаю голову и смотрю на наше отражение в зеркало. Зрелище ещё то. У меня волосы растрепались, лицо красное, а зато Демид красавчик. – Но я соскучился по твоим крикам, Малышка.

Малышка. С каких пор такие ласковые обращения?

Дыхание учащается. Матео так называет меня в минуты близости.

Он слышал? Демид видел нас?

Глаза округляются в панике. Матео. Он же может убить Матео!

- Оставь меня, Демид. У меня другие, счастливые отношения и шикарный секс. Я наконец-то с уравновешенным и прекрасным мужчиной, способным доставить мне удовольствие! – Но мои слова не достигают цели. Он тащит меня по коридору гостиницы, не позволяя вырваться. Даже слова о другом не цепляют его. Демид всё знает уже.

Брюнет заносит меня в свой номер, достаточно обжитый для того, кто недавно приехал на Майорку. Сколько он уже здесь и что он успел разнюхать?

ХХХ

- Я не буду тебя пристёгивать наручниками к батарее, но пообещай мне, что не будешь убегать. – Демид усаживает меня на кровать, проводит большим пальцем по губам, магнитя их больным взглядом. Сглатываю. Невозможно игнорировать нарастающее напряжение.

Может антидепрессанты повредили ему мозг? Уничтожили в нём агрессию? Или, наоборот, он до сих пор в эйфориевой коме?

- Раз уж мы вот так встретились, тогда не буду больше откладывать этот разговор. Итак, затянул с ним. – Демид качает головой, достаёт из бара бутылку моего любимого шампанского, как будто готовился к встрече, и ставит её на журнальный стол. – Давай выпьем в честь встречи?

Если он откладывал разговор, значит, давно следит за мной.

- Я не пью.

- Странное качество для владелицы бара. – Значит, всё знает. Поджимаю испугано пальцы на ногах, чувствуя животный страх. Я каждый раз наивно недооцениваю Демида. – Не бойся, Малыш, бить по попе не буду.

- Ты умом тронулся? – Нервно сжимаю заправленное одеяло. – Моя попытка тебя убить не прошла бесследной для твоей головы?

- Типо того. – Демид галантно разливает шампанское, ведёт он себя странно. Как удав выжидает момент для идеального удушения? Ничего не понимаю.

Сбрасываю босоножки и забираюсь с ногами на кровать, подальше от Демида. У меня все мышцы сводит от страха, он ещё тот психопат, не угадаешь что придумал.

Демид протягивает мне бокал с шампанским, приходится его принять дрожащей рукой.

- Чтобы ты не сказал и не сделал, это не изменит моего отношения к тебе. – Предупреждаю опрометчиво, забывая об инстинктах самосохранения. С моей стороны глупо лезть на рожон. Я завишу от Демида.

Еле задавливаю в себе желание плеснуть шампанским Демиду в лицо.

- Ты моя, Ника. Моя сладкая женушка. И ВОТ ЭТО ничто не изменит. – Видимо нервы у Брюнета всё же сдают, потому что он достаёт пачку сигарет из кармана брюк и закуривает, стряхивает пепел прямо под ноги на дорогущий дизайнерский ковёр. Демид всегда курит, когда нервничает.

- С каких пор у тебя такая любовь ко мне?

- С самой первой встречи… - Какой лицемер. Полгода назад он готов был меня придушить за не опрометчивые слова об Изи. – Но сейчас не об этом. Демид бросает сигарету в бокал с шампанским, быстро сокращая дистанцию и касаясь моего лица, нежно проводя по щекам. Мы с ним одного роста, когда я стою на кровати.

Замечаю стояк в его штанах. Вот что ему нужно и на какие разговоры он притащил меня в гостиницу. Теперь всё становится понятно. Демид соскучился по своей всегда готовой на всё игрушке. Кто ещё будет так самозабвенно обслуживать Брюнета бесплатно по собственной воле?

- Я не буду с тобой спать, ты мне противен… Ты… - Все слова тонут в глухом поцелуе, я закрываю глаза и тут же слышу звон ремня, это жутко коробит. У меня есть Матео. Мой Матео. Я пытаюсь сопротивляться и пинаю Демида, чудом вырываюсь из его захвата. – Животное похотливое.

- Для той, кто ненавидит бывшего мужа и не хочет быть с ним, ты слишком томно стонешь. – Демид поднимает руки, оказывает бляшка от ремня звенела от столкновения с моей сумкой. Брюнет не пытался раздеться.

Я что выдаю желаемое за действительное?

- Это твои галлюцинации. – Огрызаюсь, болезненно реагируя на вкус Демида на губах. Он как яд проникает вглубь, отравляя сознание. Поднимаю руку и начинаю тереть губы, пытаясь унять жжение.

- Разве? Давай так, если ты сухая, я уйду и никогда не вернусь, но, если ты мокрая… Внимательно слушаешь меня и не препираешься.

Глупая игра не приходится по вкусу. Во-первых, я уже мокрая, то есть уже проиграла, а во-вторых, ни в какие переговоры с Демидом вступать не собираюсь. Он достаточно хитёр, обманет и не замечу.

- Говори, что собирался. Только отойди от меня. – Вытягиваю руки, желая обозначить личные границы.

- Боишься, что не удержишься и набросишься? – Язвит.

- Боюсь выцарапать глаза. – Огрызаюсь в ответ.

- Люблю тебя. – Обескураживает своим признанием.

- Смешно. – Вздрагиваю, не готова была услышать признание пусть и шутливое. Отворачиваюсь от Демида, не хочу смотреть в его прекрасные глаза, признающееся мне в любви. Интуитивно обхватываю себя руками, желая защитить. – Скажи ещё, что всё осознал и понял, что любишь меня и жить без меня не можешь.

Издаю смешок, жду, когда Брюнет съязвит в свойственной ему манере, но он молчит. Заставляю поднять голову и столкнуться с правдой. Демид стоит у края кровати, послушно держась от меня на расстоянии и спрятав руки в карманах дорогущих брюк, Брюнет смотрит так, что меня тошнить начинает.

- Это новая стратегия мести? – Спрашиваю его сломанным голосом, начиная себя нервно щепать, чтобы сон прекратился. – Ты решил меня теперь так изводить?

- Нет, Малыш. – Отвечает Демид нежно, он говорит не спеша, чтобы не спугнуть, и мне ужасно хочется ему верить.

О Боги. Я вытираю слёзы со щёк.

Матео. Матео Алварес…

- Поздно, Демид. – Говорю ему сквозь нескончаемый потом слёз. – Поздно. Мы не можем быть вместе. У меня другой мужчина теперь. Я изменила тебе… Между нами действительно стоит точка.

- Матео? – Меня ведёт из стороны в сторону. Я захожу в квартиру Матео, чувствуя себя шлюхой. Раньше я никогда не была у Алвареса, он особо и не приглашал меня в гости, но сейчас нам нужно было срочно поговорить.

Я знала подъезд и дом, где живёт Матео, спросила внизу консьержа номер квартиры и поднялась. Дверь оказалась не запертой, я толкнула её и вошла внутрь. Алварес не отвечает на звонки.

Квартира Матео пуста, тут ничего нет кроме десятка коробок. Даже мебели нет, как будто тут никто не живёт. Неужели Демид успел добраться до него так быстро?

По коже пробегает жгучий холод, я погубила Алвареса.

На моё признание Демид отреагировал странно, протянул руку и попросил спуститься с кровати, снова повторил, что хочет поговорить со мной, обещал показать нечто важное. Его ледяное и не пробиваемое спокойствие пугало меня, не мог он так спокойно реагировать, а значит успел что-то сделать Матео.

Я приняла руку Демида, а потом всё произошло как в тумане. Оттолкнула его и побежала снова прочь от него босиком, вырываясь на лестницу и сбегая вниз. У самого выхода из гостиницы я поймала такси и сразу же назвала адрес Алвареса, моля Бога, что успею сюда быстрее Демида. Нужно было предупредить Матео, помочь ему спрятаться.

Верить, что он сможет сам противостоять Демиду, глупо.

- Матео? – снова зову его и замираю, замечая за коробками приоткрытую дверь. Ступни горели, я не привыкла ходить босиком и содрала кожу асфальтом, ранки болезненно жгли, но я заставляла себя двигаться. – Матео, ты тут?

Замечаю приглушенный свет в конце квартиры, иду в маленькую комнату, напоминающую отдаленно кабинет – лабораторию. Весьма необычное помещение. На массивном столе стоит холодильная камера, полностью стеклянная. То, что это холодильник, я догадываюсь из-за цифр с температурой в углу, знакомому урчанию и небольшому образованию льда на дне камеры.

Передо мной оказывается лицо Матео. Вскрикиваю, пугаясь не на шутку, что Демид содрал с Алвареса лицо, но потом до меня доходит – это резиновое лицо. Очень реалистичная маска, выдаёт лишь отсутствие глазниц в прорезях для глаз.

Маска лица Матео. Что это значит? Маска для розыгрыша? Ничего не понимаю.

Рядом с камерой лежит упаковка линз, парик и пачка документов на имя Матео Алвареса.

За спиной раздаются шаги, мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за моей спиной. Силы покидают тело, требующего объяснений. Опираюсь о стол.

- Всё это время… - Не могу сформулировать мысль, мне трудно говорить.

- Я играл роль Матео. – Жестоко подтверждает Демид, прислоняясь к косяку двери. – Спектакль затянулся. Сначала я хотел просто присмотреть за тобой, пока ты наслаждаешься самостоятельной жизнью, а потом всё сорвалось... Я всегда хотел тебя слишком сильно, Ника. Не мог противостоять влечению и логике.

Какой же он сукин сын. Снова играл с моими чувствами, делая из меня дуру.

Демид оттолкнулся от косяка, заходя в комнату.

— Именно это я и хотел тебе сказать и показать. – Демид пытается обнять меня, но я уворачиваюсь. Не хочу, чтобы он трогал меня.

- Убери… от меня… свои руки! – Во мне просыпается истеричка.

- Ты отрицаешь очевидное, Ника. Ты моя. Душоq. Телом. Сознанием. Я могу поменять внешность, голос, манеру поведения, но ты из тысячи мужчин всё равно будешь выбирать меня. Снова и снова. Это притяжение души. Ты моя. Была. Есть и Будешь. Это любовь.

- Херня это всё. – Срываюсь на крик.

- Ника… я – Демид вздыхает и помещает в рот маленький камушек, после чего начинает говорить голосом Матео. – Не выпускал тебя ни на день с момента твоего прибытия в Испанию. Я следовал за тобой по пятам каждый день с момента твоего отъезда. Я был рядом и ждал, когда гнев поутихнет в тебе. Искал нужные слова, чтобы подобраться. Именно это я и хотел сказать тебе в гостинице.

Что?

- Ты арендуешь у меня дом. – Продолжает спокойно пояснять он. – На моей площади ты открыла бар, мои люди сделали тебе ремонт и моих же людей я устроил к тебе, чтобы они приглядывали за твоей безопасностью. Фидель – молодец, но он один мало что может против таких людей как Эррера.

Снова вся моя жизнь - иллюзия. Это ни я сделала всё сама, это Демид.

- Я тебя…

- Любишь, знаю, малыш. – Демид берёт моё лицо в свои ладони, вжимая в стену. – Посмотри на меня, пожалуйста. Я тоже тебя очень люблю. Ещё в Москве я хотел сказать тебе это и попросить прощения. Нам действительно нужно серьёзно поговорить, перестать лгать друг другу, бегать, просто сесть и поговорить.

Теперь я уже сама опираюсь о его руки, чтобы не упасть. Голова кружится, и я начинаю терять сознание. Чувствуя моё состояние, Демид прижимает меня к себе крепче, не позволяя упасть.

- Иди сюда… - Он обхватывает меня за талию, целует в губы и затем поднимает на руки. Цепляюсь пальцами за мощную шею, утыкаюсь носом в мужское плечо, чувствуя себя слабой как никогда. Как я могла не узнать в Матео Демида? Видела же поразительное сходство, но списывала всё на эмоциональную нестабильность, не вслушивалась даже в то, что он говорил. А ведь каждое слово Матео было сказано Демидом, адресовано мне.

Демид усаживает меня в машину на переднее сиденье, он приехал сюда на модном Порше с откидным верхом, я его видела пару раз недалеко от бара, но даже не могла подумать, что полицейский Алварес приезжает в бар на такой дорогой машине.

Какая же я слепая дура.

Брюнет садится за руль, заводит машину и трогает с места.

- Предупреди Фиделя, что сегодня не приедешь ночевать. Отвезу тебя в гостиницу, поговорим там.

- Я хочу поговорить на своей территории. Так мне будет спокойнее. – Собираю пальцами юбку сарафана, не надеюсь даже, что он пойдёт не навстречу. Демид привык делать всё по-своему. Но он в ответ согласно кивает.

- Бар или дом?

- Дом. – В баре в это время было много гостей, а нам нужно было поговорить тет-а-тет.

ХХХ

Демид относит меня сразу в ванную на втором этаже, прекрасно ориентируясь в доме. Не удивительно, это же его дом. Осведомлённость Демида вызывает спазмы тошноты, я так долго бегала от него, мучилась, а он был всегда рядом и прекрасно знал, что со мной происходит и позволял страдать.

Брюнет усадил меня на край ванной и быстро помыл начисто перепачканные и окровавленные ступни ног. Демид делал всё бережно и забавно дул на царапинки, когда я морщилась, несколько раз поцеловал ступни, вызывая прилив нежности в глубине души.

- Болит?

- Терпимо. – Из ванны я уже выбираюсь самостоятельно, с удовольствием обуваюсь в мягкие тапочки, принесённый Дэмом. Брюнет окутал меня заботой, это было очень мило, и мне хотелось сделать что-нибудь в ответ. – Сделать кофе?

- Можно и кофе. – Соглашает Демид, и я слышу радость в его голосе.

Мы спускаемся в столовую, и я размещаю турку с кофе на плите. Последнее время я полюбила свежесваренное по-турецки кофе. Попробовала в одном из кафе и теперь постоянно баловалась им.

Демид сел за стол, не дожидаясь приглашения, и наблюдал за мной с интересом. Было жутко неудобно делать что-то в его присутствии, у меня дрожали руки, элементарные вещи давались с трудом. Мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы разлить кофе по чашкам и не залить им стол.

- И о чём ты хотел поговорить? – Ставлю кофе перед Брюнетом, пытаясь поверить, что происходящее реально и я только что сварила Демиду Гроссерия кофе. И ему для этого даже не пришлось приставлять к виску дуло пистолета.

- Я так и не успел сказать тебе главное в наш последний день в Москве. – Говорит Демид, проводя рукой по коротким волосам по привычке. Он подстригся, видимо, чтобы было удобнее носить парик. – Что люблю тебя.

Дёргаюсь. Не привычно слышать нечто такое от него. Демид не лжец, но не могу поверить на слово, кажется, что он обманывает меня, желая поквитаться.

- Уже тогда я хотел попросить прощения, сказать, что сильно виноват и заслуживаю любого наказания. – Грустная улыбка Демида вызвала першение в горле. – Но ты подобрала его уже для меня.

Демид тянется ко мне и ласково проводит рукой по щеке, от шока приоткрываю рот.

- Неужели ты действительно думала, что можешь сбежать, улететь и спрятаться? Я позволил тебе улететь, потому что не хотел больше применять силу. – Губы нашли мой висок. – Хотел, чтобы ты вернулась ко мне сама. Хотел завоевать твоё доверие.

- Странные способы… - бормочу оторопело.

- Какие есть. – Соглашается он.

Демид рассказал мне правду. Впервые в нашей жизни он сел и рассказал мне всё от начала до конца. От знакомства с Изи до нашей встречи, все свои чувства и мысли, разговор с отцом и как он осмысливал всё, что произошло.

Его рассказ занял не меньше часа, но для меня время пролетело незаметно. Слушала его внимательно, пропуская всё через себя. Я не стала злиться на него меньше, но слова и поступки Демида стали понятнее.

- Ты не отпустишь меня?

- Нет. Я знаю, что ты любишь меня тоже, просто злишься, поэтому не отпущу. Просто буду каждый день делать что-то, чтобы твоя злость стала меньше.

- Романтичное дерьмо, не подходящее тебе! – Фыркаю и отворачиваюсь. Но как же приятно слышать такое. Не могу заставить себя его оттолкнуть, если есть хотя бы маленький шанс, что это правда, я обязательно им воспользуюсь. - Было жестоко прикидываться другим человеком.

- Наверное. Извини. Мне нужен был способ присматривать за тобой. Пришлось применить определённые рабочие навыки, дальше всё вышло из-под контроля. Придётся смириться, я не могу держать себя в руках при тебе. И я искренне хотел тебе всё рассказать, ещё в ресторане, но ты убеждала меня, что тебе хорошо одной и что ты не хочешь ничего менять, поэтому я сдался и решил дать тебе время… потом увидел тебя на пляже и… снова всё полетело к чертям. После нашего секса в раздевалке я не знал, как снять маску и признаться.

- Я сжирала себя, чувствуя шлюхой… - Опускаю глаза, злости не было. Наоборот, я удивительно спокойно реагировала, испытывала даже облегчение. – Мне казалось, что я готова наброситься на первого встречного.

Демид улыбнулся, я видела такую улыбку у Матео, но у Демида не разу. За всё наше время он впервые так улыбался мне. Как на том свадебном фото.

- Ты ни раз «Матео» называла Демидом во время близости, поэтому я прощал тебе всё. – Демид снова примирительно коснулся руки. Он постоянно трогал меня, видимо ему было жизненно важно чувствовать близость. – Тем более, у меня никогда не было сомнений в тебе, твоя душа чувствовала намного больше, чем глаза.

Убираю руку и отодвигаюсь от Демида. Такая романтичность была ему не свойственна.

- Не привычно видеть тебя таким. Ты пугаешь меня. – Признаюсь ему. Взгляд Брюнета мрачнеет. – Мне всё равно кажется, что ты обманываешь, чтобы отомстить. Или решил залатать мною дыру от предательства твоей покойной жены.

- Я докажу, что это не так. Поверь мне, больше тебя своим поведением я наказал себя самого. – Трогаю руками горящее лицо. Всё реально?

- Ника! – ревёт Фидель, врываясь голосом в наше пространство и нарушая единение. Мы с Демидом вздрагиваем от неожиданности одновременно, испытывая разочарование. – Ты дома? Куда пропала? Я извёлся весь, ты должна была вернуться в бар полчаса назад.

Фидель заходит на кухню, видит меня и с облегчением выдыхает. Демида ему не видно из-за стены. Я так растеряна, что сижу на стуле и не могу бровью пошевелить.

- Фуф. Клянусь, я пересрал. Пытался лихорадочно понять, что могло случиться и кого из твоих мужиков в этом винить. – Я уже говорила, что наше с Фиделем общение стало совсем простым, но теперь, когда в нескольких сантиметрах от меня сидел Демид, это казалось неуместным, как будто я с другим мужчиной перешла какую-то черту. Даже покосилась на Демида, пытаясь оценить его реакцию.

Фидель подошёл ближе, он сначала заметил лишнюю чашку с кофе, а потом гостя.

Как в замедленной съемке я наблюдала как округляются от шока глаза Фиделя, как вытягивается лицо. Фидель ахренел при виде Демида.

- Привет, Фидель. – Демид откинулся поудобнее на стуле, наслаждаясь реакцией телохранителя. Если бы Демид не был всеми моими мужиками в одном лице, то я бы точно отхватила от слов Фиделя. – Как дела?

Фиделя парализовало, он замер, боясь пошевелиться, только глаза комично выпучил в мою сторону, спрашивая без слов «Это не глюк?» Сейчас горячий итальянец больше смахивал на комичного клоуна.

Хорошо его понимаю, у меня была такая же реакция на набережной.

- Выдыхай. Я здесь с миром. - Усмехается Дэм.

- Всё хорошо, Фидель, правда. – Судя по лицу итальянца он не верит ни единому слову. Напряжение не отпускает, Фидель напоминает искрящий провод. – Матео… это и есть Демид. Так что он в курсе всего.

Произнеся последнее, я опускаю глаза, чувствуя себя идиоткой в очередной раз. Судя по судорожному вздоху Фиделя он тоже не думал, что Демид Гроссерия – великий актер, по которому плачет Оскар. Ди Каприо отдаст свою статуэтку, если узнает какой трюк он провернул. Водил нас за нос полгода.

У Фиделя начинает комично дёргаться бровь, видимо напряжение достигает апогея.

- На самом деле я хотел поблагодарить тебя за верность Нике. – Демид поднялся на ноги и протянул Фиделю руку. – Когда она настаивала забрать тебя из Рима, я сомневался в её решении, но теперь не жалею. Ты порядочный человек, Фидель. Я очень благодарен тебе. Можешь обращаться ко мне по любому поводу.

Итальянец протянул руку в ответ осторожно, словно боясь, что Демид сломает её, когда их ладони соприкоснуться.

Фидель нерешительно кивает, у него не хватает смелости сказать «спасибо», и я прекрасно его понимаю. Демид умеет давить ментально. Вроде бы не делает ничего, а всё равно страшно.

- А теперь оставь нас, пожалуйста, с Николеттой, у нас накопилось много тем для разговора. – Мягкость голоса не обманывает ни меня ни Фиделя, это приказ. Телохранитель переводит на меня взгляд, ждёт моего решения. Отпускать Фиделя совсем не хочется, мне страшно, не хочу оставаться с Демидом наедине, но понимаю, что против Брюнета Фидель не сможет ничего сделать. Да и Демид, если бы собирался что-то сделать, но не привёз бы сюда. Поэтому киваю, стараясь выглядеть убедительно.

Фидель вздыхает, боится за меня. Демид правильно заметил, он предан мне, настоящий друг, и за этого я люблю его как брата.

- Скину тебе сейчас адрес гостиницы, можешь поехать туда, тебя разместят на самом высшем уровне. – Демид достаёт телефон из кармана и отправляет сообщение Фиделю. – Не переживай, обижать Николлету не буду.

Слова Брюнета совершенно не успокаивают. Наоборот. Звучит так, что точно будет.

С уходом Фиделя напряжение в доме нарастает. Странно находиться вместе в одной комнате, мы выпили кофе, Демид рассказал всё, но мне было невыносимо не ловко в его присутствии. Я постоянно обнимаю себя за плечи, пытаясь успокоить. Всё будет хорошо. Демид пришёл с добром.

- Вкусный кофе. – Решает нарушить молчание Брюнет спустя пятнадцать минут гробовой тишины. Демид как самый послушный мальчик выпел всё до дна, непроизвольно усмехаюсь. В любой другой день я бы съязвила по этому поводу, но сегодня нет ресурса ёрничать. – Может, выпьешь чего-нибудь покрепче, чтобы успокоиться?

Демид непринуждённо сидит за столом, а я стою у окна, пытаюсь не смотреть на него.

Внутри странный штиль, во мне нет негодования или злости, наоборот, я испытала облегчение. Всё стало на свои места.

- Не хочу. – Слишком поспешно отрезаю, на одном стакане я не остановлюсь, а если напьюсь - наделаю глупостей. – Просто пытаюсь понять тебя. В Москве ты с регулярной завидностью возил меня мордой по полу, напоминая о своей любви Изи, указывал на моё место… А теперь ты сидишь на моей кухне и рассуждаешь о великой любви. Вроде, говоришь правду, но я боюсь поверить. Понимаешь? Боюсь, что опять доверюсь, раскроюсь и ты снова разобьёшь мне сердце.

- Я думал ты смелая девочка. Не боишься рисковать. – Такой похвалой он меня не задобрит.

- Ты превратил меня в размазню.

- Глупости. – Он поднимается, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать «Не подходи». – Ты очень сильная и смелая, кто бы ещё решился отравить Демида Гроссерия? М?

- Только отчаявшаяся дура?

- Только Николетта Гроссерия. – Он становится за моей спиной, собирает волосы и убирает их на одну сторону, целует нежно шею. Тёплые губы щекочут кожу, Демид обнимает меня сзади, прижимает к себе. – Моя горячо любимая жена.

Сердце пускается в галоп, разрывая сознание. Рядом с Демидом у меня не получалось быть сильной и настойчивой, ему стоило проявить крупицу внимания, и я капитулировала.

Не отдаться ему прямо на кухне мне позволял страх.

- Поклянись, что не обманываешь. – Прошу его, запрокидывая голову и всматриваясь в глаза. Если он солжёт – я пойму.

Даже в нашу брачную ночь мне не было так волнительно как сейчас.

Демид был в душе уже минут пятнадцать, всё это время я мерила спальню широкими шагами, дико нервничая.

Я решила довериться ему, снова впустить в мою жизнь. Глупо? Наверное. Наивно? Может быть.

Просто я не видела смысла продолжать игру «Том и Джерри», снова побегу – он догонит. Да и мне казалось, что он говорит правду, Демид никогда не был уличён во лжи, раньше не договаривал, но не искажал информацию. Мне хотелось ему верить. Всегда хотелось. С нашей первой встречи я хотела влюбить в себя Брюнета, заставить его смотреть так как он смотрел на меня сегодня утром. С жадной нежностью.

Касаемо прощения, то я не собиралась так просто забывать все его колкие слова в мою сторону, ну и ломаться не было смысла. Я люблю его, что дадут мои выкрутасы? Породят новые проблемы, каких у нас много и сейчас?

И всё равно было сыкотно, страшно снова погрузиться в водоворонку боли.

Демид остался в доме на правах хозяина, он не спрашивал моего разрешения, это было не в его духе. И спать он собирался в одной комнате на одной кровати, как само собой разумеющееся, не собираясь обсуждать этот вопрос. Я хотела воспротивиться, но потом передумала.

По факту мы не расставались, даже успели переспать десяток раз, так какой смысл в стеснении и оттягивании момента близости?

Пока Демид мылся, я обходила комнату, заламывая пальцы. Сначала я надела пижаму, в которой всегда ложилась спать, потом почувствовала себя глупо и решила переодеться в ночнушку. Когда уже достала её, решила не переодеваться, подумает ещё, что я как-то готовлюсь к первой совместной ночи после ссоры.

- Оказывается, чтобы загнать тебя в угол, нужно было признаться в любви. – Шутит Дэм, выходя из ванной. У него не было одежды в доме, поэтому он был в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер. В отличие от меня чувствовал он себя превосходно. Я бы тоже не сомневалась в себе, если бы у меня вместо живота была идеальная плитка шоколада. – Выдохни, Принцесса, чего так нервничаешь?

Если бы самой знать ответ на этот вопрос!

- Хочешь поедем к морю, посидим на набережной? – Несколько раз я говорила Матео, что мне нравится жить у моря, я часто спускалась на набережную и сидела там. Демид был очень внимателен всё это время, впитывал как губка всё, что я говорила. – Куплю тебе мороженое, поговорим.

Нервно усмехаюсь, вот такое его поведение больше всего и пугает меня.

- Не хочу на набережную. – Сглатываю вязкую слюну. Не могу смотреть на него, сохраняя спокойствие. Теперь начинаю понимать, почему Матео не разрешал раздевать его, я бы сразу узнала Демида. Ни с чем не спутаю совершенную грудную клетку с хищной порослью волос.

В моей голове Матео и Демид были всё ещё разными мужчинами, хотя, вспоминая Матео я уже видела лишь Демида. Наверное, дело было в разной модели поведения.

- А чего хочешь? – Демид снимает полотенце и вешает его на спинку стула, оставаясь абсолютно голым. Крепкий член в абсолютной боевой готовности смотрит прямо на меня, бросая вызов.

- Спать. Устала сегодня сильно. Столько эмоций, волнений. Сам понимаешь. Нужно ложиться спать. – Спотыкаюсь о собственные ноги, бреду к кровати, вытянув руки. – Да, сон лечит. Утро вечера мудренее. Тем более, что я хочу спать! – Цепляюсь руками за одеяло, тяну его на себя, чтобы забраться на кровать. – Спать очень хочется. Спокойной ночи.

Всё это время Демид стоит на месте и с издевательской ухмылкой смотрит за тем, как я заворачиваюсь в одеяло, как сосиска в тесто, укутываясь с головой. Не могу смотреть на него и находиться не могу рядом.

Меня просто раздирает на части от противоречивых чувств. Хочу его до одури, не могу думать ни о чём в присутствии его жезлоподобного друга с всевидящим оком. Член манит меня, напоминая бузиновую, всеми желанную, палочку.

Вздыхаю. Под одеялом жарко и не удобно, но лучше так, чем рядом с голым Демидом.

- Спать, так спать. – Я не слышала его шагов. Дёргаюсь всем телом, когда хриплый голос раздаёт у самого уха. Вслед за ним матрас подо мной прогибается, и я чувствую, как Демид ложится рядом, потягивается как кот. – Но только после закрепления примирения между нами.

Чего?

Рывок и Демид разматывает одеяло, забираясь под него и притягивая меня к жаркому телу, напоминающему разгорячённую печку. Обжигаюсь, прикасаясь к горячей коже, боюсь касаться. Пахнет он одурительно, чистый опиум.

Невольно издаю протяжный стон.

Его рука проворно забирается в пижамные шорты, находя заветное местечко и проникая в него пальцами. Я выгибаюсь дугой от обжигающего прикосновения.

- Скучал очень по тебе, Маленькая Николетта. Ты не представляешь, как странно трогать тебя не своими губами, ласкать другим человеком. До жути хотелось сорвать маску и взять тебя как полагается на правах мужа – единственного твоего мужчины. – У меня между ног разгорается пожар, Демид стимулирует точку Джи, доводя меня до экстаза. Рот кривится от болезненного спазма, оргазм стремительно вырывается наружу, не заставляя себя ждать.

Лучшее подтверждение тому, что и я скучала по нему. Оргазм – меньше чем за минуту! Да мне можно выступать на олимпийских играх по скорострелой стрельбе.

- Ам. – Глотаю звуки, не в силах выдать ничего вразумительного. Тело покалывает после оргазма. Демид решает не снижать обороты и разрывает футболку, превращая её в распашонку, и жадно как одичалый смотрит на торчащую грудь.

- Это была моя любимая пижама! – Задыхаюсь от возмущения.

- Я куплю тебе таких сотню. – Бормочет он, прислоняясь губами к животу. – Хочешь, куплю тебе фабрику, где шьют эти пижамы?

- Это Dior! – Толкаю его, качая головой. Мужчины все неандертальцы, не замечают красивых вещей вокруг себя. Если бы я нацепила китайскую пижаму с барахолки, он вряд ли бы заметил разницу. Для кого стараемся?

- И что? Санта-Кроче-сулл'Арно, между прочим, находится в Италии.

Впиваюсь пальцами в непослушные волосы, оттягивая голову Демида от груди и всматриваясь в небесно-голубые глаза. Никогда не перестану поражаться границам его разума.

Демид – очень стильный человек со своим устоявшимся вкусом, он всегда выглядел безупречно, одеваясь в современную классику роскошных брендов. Но услышать от него точный город расположения главной фабрики модного дома я никак не ожидала. Такие подробности не все женщины знают.

Разве мужчины интересуются такими вещами?

На его губах заиграла самодовольная улыбка.

- Ева очень любит этот бренд, и там на выпускной ей отшивали линейку платьев. Она долго не могла определиться с выбором.

Я-то думала, что меня вырастили избалованной, но на фоне Евы Гроссерия, я была божьим одуванчиком. Закатываю глаза, по девушке и не скажешь, она такая милая с виду.

Пока я обдумываю новый факт о семье Демида, он стягивает с меня шорты и устраивается поудобнее между ног в миссионерской позе. Интуитивно обхватываю его торс ногами, прижимая к себе.

Стоило нашим телам соприкоснуться, как дыхание сбилось, мы неотрывно смотрели друг на другом, пытаясь насытить картинкой. Казалось бы, обычный зрительный контакт, но от него в комнате становилось жарче.

Демид протолкнулся в меня, стремительно пробираясь к матке, и одновременно сжав чувствительную грудь. Я застонала от наслаждения, хватаясь за покатые плечи и царапая их ногтями, хотела притянуть его как можно ближе к себе. Мне было его мало.

Я скучала по нему. Остро переносила разлуку ещё в Москве, когда мы перестали спать вместе.

- Ника… - Просипел Демид, толкаясь всё быстрее и вдавливая меня в матрас с такой силой, что я начала переживать, что сломаюсь под ним, просто не выдержу давления. – Маленькая моя Николетта…

Его голос был точно проводником в мир сладкой эйфории. По телу разливая жгучая ртуть, сжигавшая изнутри.

ХХХ

- Блин, уже два часа дня. – Прохрипела я севшим голосом, садясь на кровати. Давно я не просыпалась так поздно. Мы с Демидом пытались наверстать упущенное за одну ночь, испытывали наши тела на прочность, занимаясь сексом до самого утра.

А ещё, после многочасовых криков и глубокого минета, у меня сел голос и теперь я говорила как рыбак дальнего плавания.

- И что? – Дэм лежал рядом в позе греческого Бога, словно с него в данную минуту срисовали картину. Он лениво курил и стряхивал пепел в мою вазу для цветов. Я поджала губы, желая сделать ему замечание, но в последний момент передумала. У меня просто не было на это сил. – Давай приготовлю завтрак.

Теперь всё понятно. Я умерла и попала в Рай, иначе объяснить происходящее невозможно. Сам Демид будет готовить мне завтрак?

- Не смотри так на меня. – Его смех как сотня приятных иголочек пронзает тело. – Блюдо Мишлен не обещаю, но вкусный омлет сделаю.

Он сладко зевает, потягивается и встаёт с кровати. Непринуждённо целует меня в макушку и абсолютно голый выходит из спальни, сверкая накаченным орехом. Во рту даже собирается слюна, и нет, это не реакция на омлет.

- Бр! – Нужно срочно принять душ и охладиться. Ночь не смогла остудить моё накопившееся либидо.

После душа в лёгком сарафане спускаюсь на кухню, где меня дожидается уже сервированный стол. Просто не Омен, а хозяюшка.

На тарелках дымится аппетитный белый омлет с помидорами, закуской видимо будет ещё толстющая колбаса, головка которой очерчивает край стола. Демид уже в приподнятом настроении.

- Садись.

- Так всегда теперь будет? – Интересуюсь у него лукаво. – Завтраки. Кофе в постель?

- Не всегда, но часто. – Портит всё своей прямолинейностью, мог бы и приукрасить. – Ешь быстрее. – Не понимающе смотрю на него, делая глоток обжигающего кофе. – Хочу поскорее приступить к десерту.

Не отдаю себе отчёта, но рука сама начинает быстрее запихивать в рот огромные куски омлета. Я тоже хочу поскорее приступить к десерту, что заманчиво смотрит на меня под столом. Я и сама не могу от него оторвать взгляда, постоянно опускаю глаза.

За считанные минуты расправляюсь с омлетом и лукаво отставляю тарелку.

- Я всё… - шепчу хрипло, елозя попой по стулу.

- Прекрасно. – Демид встаёт, и я затаив дыхание смотрю за тем, как он идёт ко мне. Голый. Чёрт, хочу вытянуть руку и ухватиться за член. Демид забирает тарелки и ставит в посудомоечную машину, хозяйственный какой, я бы сбросила их нафиг все на пол!

Пока он стоит пятой точкой ко мне, я поражаюсь вселенской не справедливости. Женщины качают попу сутками и еле-еле выжимают подобие орешков, а мужчинам просто так их раздуют по праву рождения.

Слюни капают уже прямо на пол, заливая плитку.

- Ну и где десерт? – не терпеливо напоминаю Демиду, пока он копается в холодильнике.

Когда он достаёт две пиалы мороженного с клубникой, у меня от разочарования челюсть пробивает пол. Брюнет ставит на стол хрустальные пиалы, берёт в руки сливки, откуда он их вообще нашёл в моём доме? И покрывает слоем сливок клубнику.

Я бы сливками сейчас обмазала бы совершенно другой фрукт.

- Попробуй. – Он вклинивается прямо в разгар пошлых мыслей, звучит так, что он сам разрешил. Фантазия уже всё рисует в голове.

- А? – Мозг совсем поплыл.

- Попробуй. – Повторяет Демид и выдавливает сливки себе в рот.

Е-ба… Закашливаюсь. Мне снова нужно в душ.

Беру в руки дрожащую ложку и отправляю в рот сладкую субстанцию, неотрывно глядя на Демида со следами сливок в уголке губ. Хочется вылизать его рот.

О чём я вообще думаю?

Опускаю глаза в пиалу и начинаю с маниакальным старанием рассматривать клубнику. Нужно успокоиться.

- Ну как?

- Потрясающе! – Голос звучит не оптимистично.

Смех Демид заставляет меня поднять глаза, он откровенно смеётся надо мной. Понимает всё и забавляется.

- У тебя все волосы в сливках. – Чёрт. Я действительно утопила волосы в мороженом и даже не заметила этого. – Давай вылежу тебя.

Опять галлюцинации. Вытираю руками слепшие волосы, чувствуя себя ведьмой на костре.

- Захотелось тебя всю вылизать, как самый вкусный десерт на завтрак. – Или нет? Не галлюцинации.

Мы встречаемся взглядами, и я шумно сглатываю слюну, опускаю глаза на каменный член и откидываю волосы назад.

- Почему бы и нет?

- Так иди ко мне…

Как загипнотизированная иду к Демиду, забираюсь к нему на руки и целую прямо в сладкие губы, слизываю с него приторные сливки. Пока я атакую его рот, Дэм задирает сарафан, раздвигает булочки и насаживает меня на член.

- Я не скоро смогу насытиться тобой. – Оповещает он довольно, заполняя меня до отказа. Это вполне соответствует моим желаниям. Откидываю голову назад и просто наслаждаюсь размеренными, глубокими толчками.

ХХХ

- Мне нужно подписать бумаги. – Пытаюсь отбиться от назойливых рук, сжимающих грудь и оттягивающих вырез рубашки. Демид вложил ладони в мой лифчик словно поролон и нагло тискал грудь, пока я пыталась работать. – Если я не подпишу накладные, нам нечем будет кормить гостей!

Я еле уговорила Демида доехать до бара, чтобы решить открытые вопросы. Он не особо хотел выбираться из кровати, собираясь видимо заключить меня в постельный плен. Не хотелось забрасывать работу, мне нравилось моё детище.

Трудно сосредоточиться, когда тебя пытаются трахнуть на твоём же рабочем столе.

Демид столкнул меня со стула, вынуждая опереться руками о стол, я всё ещё наивно пыталась попасть ручкой в нужную строку и оставить подпись в специальной графе.

Пользуясь случаем, он расстёгивает мои штаны, спускает их и отодвигает трусики в сторону.

- Подписывай. Кто мешает? – В голосе столько наивности, будто он действительно не догадывается, что его варварские обжимания трясут меня из стороны в сторону как девятибалльное землетрясение.

Дэм входит в меня с одного толчка, заставляя вскрикнуть. Надеюсь, что музыка в баре заглушит нашу возню. У нас полная посадка, бар стал популярным и теперь отовсюду стекались желающие выпить.

- Дэм… - У меня нет сил сопротивляться.

- Да, Ника?

- Пер… - Не могу договорить, потому что он кусает меня за оголённое плечо, кажется, несколько пуговиц слетело с блузки пока он лез в лифчик. Какой же он варвар! – Демид!

Стол трясётся под нами, издавая жалобный скрип. Ударяюсь животом о деревянное ребро под натиском грубых толчков.

- Не ворчи… Я мог бы тебя снова обмазать сливками и разложить на этом столе, но я веду себя прилично, видишь? – Как можно назвать его действия приличными? Наглец.

Демид обхватывает мою талию, сжимает ладонями живот, смягчая удары. Он всегда всё подмечает, это подкупает меня.

- А почему мы осуществляем только твои эротические фантазии?

- Только мои? – Демид загорается интересом. – Озвучь весь список своих желаний и клянусь, я выполню каждое.

Очень хочется пошутить на тему секса втроём, но благоразумно молчу. Не хочу портить идиллию, зачем портить момент?

Но список я обязательно напишу, чтобы пошутить над этим самоуверенным мачо, надену на него какой-нибудь забавный костюм и заставлю танцевать стриптиз. Пусть крутит эротично своим орехом.

Мысли о голом Демиде, танцующем специально для меня, распаляют. Тело наливается свинцом, становится так хорошо, оргазм медленно скручивает тело, даря неописуемое наслаждение.

Мы сливаемся в единое целое, кончая одновременно, прижимаясь отчаянно к друг другу. Сейчас в его объятиях, я не могла поверить, что все эти недомолвки были между нами.

- Я так сильно люблю тебя. – Признаюсь ему, касаясь колючего подбородка. – Демид Гроссерия.

Слышу, как мурчит Брюнет от удовольствия, напоминая мне довольного кота. Огромный тигрёнок, ласковый и пушистый после секса, совсем не похож на того дикобраза из холодной России.

Я как могла привела себя в порядок, блузку пришлось расстегнуть до середины груди, чтобы скрыть отсутствии парочки пуговиц. Выглядела я порочно, губы распухли, глаза блестели, и одежда была смята, крича, что меня в кабинете хорошо оттрахали.

А вот Демид, как обычно, был безупречен, ни одной складки на одежде. Холёный котяра.

- Ты невыносим. – Шепчу ласково.

- И за это ты меня любишь. – С ним трудно поспорить. – Я тоже тебя люблю, моя ненасытная девочка.

Мы выходим из моего кабинета в зал, я передаю все бумаги Фиделю, чтобы он мог вернуть копии поставщикам. Он коротко кивает, старательно делая вид, что не догадывается чем мы занимались. Становится неловко за такое легкомыслие.

- Поехали погуляем? – Демид берёт меня за руку, я уже хочу согласиться, но замечаю в баре особенных гостей. Они выделяются на общем фоне.

- Чуть позже. Мне нужно кое-кого поприветствовать. – Прошу Дэма и показываю головой на яркую пару. Демид поднимает голову, прослеживая за моим взглядом. – Этот мужчина помог мне дважды, хочу его отблагодарить. Подожди меня тут, пожалуйста.

Оставляю Демида у бара с Фиделем и иду к Бородачу с его женой. Сегодня на блондинке атласное платье красного цвета с тонкими лямками, оголяющее безупречную спину. Мне бы её фигуру в таком возрасте.

- Добрый вечер. Я рада, что Вы нашли время зайти. – Приветствую их, расплываясь в искренней улыбке. – И хочу напомнить, что всё за счёт заведения. Не отказывайте, пожалуйста, себе ни в чём, мне хочется сделать Вам приятно.

- Привет. – Женщина расплывается в тёплой улыбке, немного наклонив голову и глядя куда-то мне за спину. Голубые глаза истончают тепло.

- Не переживай, Принцесса, они не привыкли себе в чём-либо отказывать. – Демид стоял позади меня, я не слышала его кошачьих шагов. Удивлённо оборачиваюсь, не думала, что они знакомы.

Брюнет обошёл меня, наклонился и поцеловал женщину в щёку.

- Привет, ба. – прошептал он нежно, выпрямляясь и протягиваю руку Бородачу. – Вы не говорили, что заскочите к Нике сегодня.

Я стараюсь сохранять спокойствие и не подавать виду, что внутри меня разрастается хаос.

Нет, я не ослышалась. Демид определённо с ними знаком, назвал бабушкой очаровательную женщину и это значит… Я практически падаю на стул, пытаясь совладать с эмоциями.

- А я должен отчитываться перед тобой, щенок? – шутит Бородач и трепет голову Демиду, указывая ему на свободный стул. – Захотелось уже официально познакомиться с внучкой, а не играть в прятки.

Лука Гроссерия. О главе семейства я слышала мало, но и тех крупиц хватало, чтобы понять – Лука Ханзиевич был страшный и многоуважаемый человек. Лучше никогда не злить и не переходить ему дорогу.

- Прости, Демид попросил отложить наше знакомство. – Женщина накрыла мою руку своей, передавая тепло и немного успокаивая. Небесно-голубые глаза искрились весельем. – Я изначально была против авантюры.

Какой кошмар. А я в первую встречу упрекала Бородача возможным интересом ко мне, даже подумала, что он старый извращенец.

Хочется провалиться сквозь землю, позорище, и всё из-за Демида.

- Как давно Вы в курсе, что я – это я? – Глухо спрашиваю, чувствуя себя полной идиоткой. Хочется понять, Бородач всегда знал, что я его невестка или узнал после Эрреры. В нашу прошлую встречу, он, кажется, говорил, что я похожа на жену его внука.

Прячу трясущиеся руки под стол.

- Я кажусь таким старым, Николетта? – Спрашивает с насмешкой Бородач, и лицо становится ещё бледнее. – Я пока ещё в состоянии узнать свою невестку. Пусть даже если видел только фотографии со свадьбы. - Значит, он заступился за меня не просто так. Узнал ещё в первую встречу. – И, конечно же, не могу позволить, чтобы кто-то обидел кого-то из моей семьи.

- Спасибо Вам ещё раз. – Скукоживаюсь и становлюсь совсем маленькой. Глава семьи Гроссерия умел давить лишь одним своим присутствием, за счёт своего исполинского роста он смотрел на нас всех сверху вниз, пригвождая к полу как глупых мошек. С ним совершенно не хотелось спорить, я вообще не могла представить, как можно сказать «нет» этому мужчине.

Если они здесь, значит, знают о моём побеге и попытке отравить Демиду. Становится ещё не удобнее, во рту пересыхает, хочется провалиться сквозь землю,

Невольно оглядываю свой прикид, я похожа на мартовскую кошку, не самый подобающий вид для семейной встречи. Да и все наши встречи с Лукой Гроссерия через чур провокационные, боюсь представить, что они думают обо мне.

- Давайте выпьем за встречу. – Лелаю знак официанту, мне срочно нужно выпить. Если не разрядить обстановку, то обязательно бомбанёт.

- С удовольствием, только не чаю с тортиком. – Снова словесно выстреливает в меня Бородач. Кровь мгновенно приливает к лицу, я закрываю глаза, как же хочется прикрыться.

- Лука! Хватит смущать девочку. - цокает языком бабушка Демида, хотя у меня не поворачивается язык называть её так. – Не принимай близко к сердцу, милая, я дольше всех терплю мужчин этого семейства и могу тебя заверить, что не было ещё ни одного мужчины в нашей семье, кого не пыталась его жена.

Они с мужем синхронно усмехаются, многозначительно переглядываясь. Демид же издаёт короткий смешок, мне не становится легче. Одно делать слушать

- Алиса права, Николетта, ты долго ещё продержалась. Я ставил на то, что ты отравишь его в первую неделю брака. – К нашему столик подходит официант, мы быстро делаем заказ. Когда мужчина отходит, Лука продолжает подшучивать над внуком: Демида Всевышний наградил фантастической способностью – доводить людей до белого каления.

Демид по-мальчишечьи закатывает глаза.

- Если бы ни я, Вам бы жилось скучно. – Отбивается Брюнет и делает милую гримасу. Алиса обнажает белоснежные зубы, запрокидывает голову и начинает мелодично смеяться.

- Действительно, нам же всем адреналина не хватает. – Замечает Лука, и я невольно улыбаюсь. – Ладно, не будет действительно о плохом. Мы можем Вас поздравить с примирением?

- Думаю, да. – Демид позволил мне ответить на этот вопрос.

- И какие теперь дальнейшие планы? – Лука интересовался мягко, но настойчиво, было лёгкое ощущение, что мы на допросе.

- Какое-то время мы побудем на Майорке, а там посмотрим. – Демид уклоняется от ответа, меня тоже взволновывает этот вопрос. Мы не говорили о будущем, занималась сексом, как и раньше, отбрасывая всё остальное в сторону.

Лука одобрительно кивает.

- Мы скоро возвращаемся домой. Приходите к нам до отъезда, устроим семейный ужин. – Алиса приглаживает волосы и подмигивает мне. Не перестаю восхищаться её живостью, женщина прямая противоположность своему мужу.

Демид говорил, что его родители сводные брат и сестра. Я вижу поразительно сходство между Алисой, матерью Демида и Евой. У женщин этой семьи очень сильные гены. Но вот Лука, Макс Гроссерия и Демид тоже невероятно похожи, так сильно, словно Лука и Макс были одной крови. Невероятно.

Получается, что Ханзи – их сын, но вот он сильно выделялся. Ханзи заполучил силу, рост и мощь отца, но получил мягкие черты матери. Белая ворона в своей семье.

- Приходите Вы к нам. – Никогда не была хозяйственной, не умею готовить, но хочу произвести впечатление и с хорошей стороны. – Постараюсь приготовить что-нибудь съедобное, а Демид проследит за тем, какие ингредиенты я буду класть. – Я почувствовала теплоту во взгляде Брюнета. – Позвольте мне реабилитироваться в ваших глазах.

- Николетта. – Лука недовольно прервал меня, зыркая так, что я сползла на стуле. Массивная ладонь сжалась в кулак, напоминающий молот. – Завязывай с этим и перестань рассматривать плитку на полу, как будто не видела её прежде. – Сглатываю вязкую слюну. – Мы семья. В семье случается всякое: хорошее и плохое. Главное оставаться всегда вместе и поддерживать друг друга, только так мы будем сильны. Что касается нашего о тебе мнения, то оно ни секунды не было плохим. Ты вернула моему внуку вкус к жизни, как мы можем плохо относиться к тебе после этого?

Прикусываю нижнюю губу. Приятно слышать такое, впервые за время нашего сложного и неоднозначного брака с Демидом, я чувствую себя частью его семьи.

- А в гости Вы придёте к нам, так правильно.

ХХХ

- Всё замечательно, честно, мам. – Трогаю пальцами щеки, их немного сводит от не сходящей с моего лица улыбки. Я счастлива. Свечусь изнутри, вижу даже в отражении зеркала изменения. – Сама не могу поверить, что всё разрешилось именно так! Сегодня мы с Демидом идём на ужин его бабушке и дедушке.

- Ох, Ника, ты сведёшь нас всех в могилу раньше времени. – Ворчит мама, я позвонила ей и рассказала всё как есть. Она была немного шокирована скоростью развивающихся событий. – Отец в ярости, если он увидит Вас обоих, головы открутит. И тебе, и Демиду твоему.

Точно. Моему. От этого начинаю улыбаться ещё шире.

Я решила в честь семейного ужина прикупить себе новое платье, что-нибудь изысканное, соответствующее жене Демида Гроссерия. Его бабушка, до сих пор кривлюсь, когда так называю про себя Алису Гроссерия, одевалась изысканнее королевы Англии и мне не хотелось от неё отставать.

На Майорке было одно знаменитое ателье «Королевская хризантема» – отголоски шестидесятых, ранее это был известный модный дом, гремевший на всю Испанию, а сейчас простое ателье для своих, изготавливающее эксклюзивные платья.

Я много слышала о нём и сейчас хотела воспользоваться случаем и заказать там платье. Они принимали только по записи, и мне пришлось немного надавить на девушку администратора, чтобы она нашла для меня окошко.

- Добрый день, Николетта? – У входа меня поприветствовала симпатичная девушка лет тридцати в строгих брюках и жилетке на голое тело белого цвета. Пышные волосы были собраны в тугой пучок. – Пойдёмте за мной, я провожу Вас в примерочную комнату. Будете что-нибудь пить?

Быстро прощаюсь с мамой и прячу телефон в сумку.

- Принесите, пожалуйста, воду с лимоном. – По такой жаре не представляю как можно пить алкоголь.

Внутри ателье пахнет волшебством, старинное здание хранит много тайн. С интересом оглядываю всё, провожу рукой по массивной мебели. Ей лет пятьдесят не меньше.

- У Вас очень красиво! – Атмосферное место.

- Спасибо. – Девушка благодарит меня. – Мисс Батлер подойдёт к Вам через пару минут, она поможет подобрать Вам платье и снимет мерки. Прошу прощения, что заставляем Вас ждать, произошёл непредвиденный сдвиг.

- Ничего страшного. – Усаживаюсь поудобнее в кресло. Здесь было несколько комнат, где принимали клиентов, я слышала отдалённые голоса и смех.

Девушка принесла для меня воду и ягоды, она снова извинилась за неудобство и попросила позвать её, если мне что-нибудь понадобится. Я сделала пару глотков воды и решила немного осмотреться. Непоседливость всегда была моим смертным грехом.

Известный модный дом, я несколько раз видела его залы в кино, хотела бы я смотреть как тут устроена швейная мастерская.

- Изумрудный определённо ваш цвет. На празднике Вы с дочерью будете самыми красивыми.

Немного нагло выглядываю в коридор, хочу посмотреть на готовый результат. Заглядываю в соседнюю комнату, прячась за приоткрытой дверью.

Перед зеркалом крутится невысокая брюнетка на высоких шпильках. Рядом с ней неуверенно стоит крошечная девочка с тяжёлыми локонами. Её поддерживает женщина в возрасте, скорее всего няня. Она не разодета так богато, как и хозяйка.

- Спасибо. Изумрудный – мой счастливый цвет. – Девушка разглаживает складки на платье, поворачивается лицом к невидимой женщине. – Всё, как и всегда, великолепно, мисс Батлер, Вы очень выручили меня. Приготовили всё в такой короткий срок. У дочери день Рождение и хотелось чего-то особенного.

Глядя на девушку, я врастаю в пол, смотрю на неё, не моргая и переставая дышать. Лучше бы мне глаза выжгли, не могу поверить собственному зрению. Какая-то шутка…

- Ну что Вы, мисс. Мы всегда рады выполнить заказ для Вас. Если Вам всё нравится, то я попрошу запаковать платья. Меня ждёт клиентка.

- Конечно. Конечно. – Девушка откинула волосы назад, обнажая точеную шею. – Дальше мы справимся без Вас, извините, что задержала.

Слыша шаги мисс Батлер, я отскочила от двери и забежала обратно в комнату, отведённую для меня, сердце всё ещё колотилось от волнения. Конечно, это могло быть просто совпадением, девушка могла быть просто на неё похожа.

- Добрый день, прошу прощения за задержку. – Очаровательная женщина лет пятидесяти вошла в комнату для примерки, закрывая за собой дверь. В её руках были образцы ткани и фурнитуры. Я невольно обратила внимание на изумрудный.

Изи. Изумруд.

- Какое платье хотите заказать и по какому случаю?

- Любое, лишь бы не изумрудного… - бормочу, чувствуя, что не хочу уже никакого платья.

+++

Как обещала в Телеге, промо на книгу "Заключенный" - 6hpWxxTj

- Это платье ты заказала? – Интересуется Демид, заходя в комнату. Я наносила последние штрихи макияжа дрожащей рукой. Весь была сама не своя. Волнение пропитало каждую клеточку, и трудно было собраться. Всё валилось из рук.

- Нет. – Признаюсь ему, убирая кисть и поворачиваясь к Брюнету в голубой рубашке и белых брюках. На моей памяти он впервые был не в чёрном. Демид отказался от траура. И это не могло не радовать меня. – Не захотелось ждать.

Это было ложью, после столкновения с двойником бывшей, погибшей жены Демида, у меня не было никакого желания говорить о платьях. Настроение устремилось вниз, я попросила прощения и ушла, желая поскорее оказаться дома.

- Не знаю, откуда платье, но ты в нём прекрасна. – Он целует меня в висок, проводит пальцами по спине, разделяя лопатки. Прикосновение неприятно обжигает, я непроизвольно выпрямляюсь, желая разорвать контакт.

Глупо, наверное, нервничать по такому поводу. Жена Демида была мертва, её похоронили, и вся история с ней должна остаться в прошлом, но я прекрасно видела девушку собственными глазами, точную копию Изи и рядом с ней была девочка лет двух. Ещё одно подозрительно совпадение.

У нас только начало всё налаживаться, наши отношения стали прекрасными, почти идеальными и я не хотела ими рисковать. Если есть хотя бы один шанс из миллиона, что эта девушка и есть Изумруд, что будет тогда? Что будет с нами? Демид останется со мной?

Если Демид и придал значение моему поведению, то никак не показал своё удивление. Скорее всего решил, что я нервничаю из-за ужина. Последние дни он был очень внимателен.

- Ты готова? – Спрашивает он мягко. Я киваю, но не тороплюсь вставать. Тело всё ещё плохо слушает меня.

Весь день я обдумывала над тем, стоит ли говорить Демиду, что я видела в ателье. С одной стороны, наверное, не нужно было бередить недавно зажившую рану, а с другой – если это Изи, то рядом с ней была его дочь, а Демид имел право быть рядом со своим ребёнком. Он страдал и самоуничтожался заживо, пожирая себя. Если эта женщина не стоит жизни, то девочка двух лет не заслуживает ничего плохого.

Меня родители бросили в роддоме, и не знаю, что со мной было бы, если бы отец не обратил на меня внимание.

- Не переживай так. – Демид касается моего подбородка, усаживаясь на корточки рядом со мной. Становится невыносимо при мысли, что могу его потерять. – Они намного проще, чем ты их представляешь. Лука Гроссерия страшен для всех кроме своих членов семьи, ты даже не представляешь какой он лапушка.

Усмехаюсь. Нет, Бородача невозможно представить лапушкой, когда он зыркает, у меня кровь стынет в жилах.

Демид протягивает руку, и я принимаю её. Рядом с ним мне спокойнее. Мы спускаемся к машине, Демид помогает мне расположиться на переднем сиденье рядом с ним, пристёгивает меня как ребёнка и садится за руль.

Наверное, было бы правильно отложить разговор до завтра, но я не могла больше терпеть, сев в машину, я в этом убедилась. Мысли сводили меня с ума. Руки дрожали так, что я не могла сумочку удержать.

- Дэм. – Прошу его обратить на меня внимание, пока он не завёл двигатель и не стало слишком поздно. – Сегодня в ателье я кое-кого видела, но обещай не смеяться надо мной.

Брюнет слегка приподнял брови, все его внимание было моим. Я набрала побольше воздуха в лёгкие, желая выиграть немного времени и расслабить мышцы.

- Прямо передо мной в ателье была одна клиентка. – Делаю паузу, мне трудно передать словами то, что я видела. – Только не ругайся, выслушай меня. Она была точной копией Изи. Точной, Демид. У меня хорошая память на лица. – Его глаза темнеют, и я сжимаюсь. Вижу, как у него портится настроение. – Ты можешь подумать, что у меня разыгралась фантазия, но нет. Эта была Изи. Либо её клон. Не знаю, как это возможно, но такие совпадения невозможны. Девушка была с дочерью, девочкой лет двух…

Отворачиваюсь к окну, сильно нервничая. Демид мог поднять меня на смех, мало что мне могло показаться.

- Я подумала, что ты должен знать об этом. – Бормочу и прикусываю язык до крови. Он может уехать и больше никогда ко мне не вернуться.

- О том, что в Испании есть девушка, похожая на мою бывшую? – мягкий голос ожесточился. Демиду не нравился наш разговор, и я прекрасно его понимала. – Я уже ведь рассказал тебе всё, Ника, у тебя нет поводов для ревности. Теперь Изи в прошлом, она больше никогда не встанет между нами. Ни живая ни мёртвая.

- Ты не понял меня, Демид. – Сжимаю руки в кулаки. – Я почти уверена, что та девушка – Изумруд Гроссерия. Конечно, наверное, у каждого человека есть клон, близнец, но я слабо верю в такие совпадения. Та девочка, может быть, твоя дочь…

ХХХ

- Ника! – Алиса вышла ко мне в широких брюках и облегающей футболке, даже в простой одежде женщина выглядела шикарно. Золотистые волосы были небрежно распущены. Она лучезарно улыбалась пока не увидела моё заплаканное лицо, по щекам была размазана тушь. Я сама приехала к их дому на такси, чувствуя себя глупой идиоткой. – Что случилось?

Она обхватывает мои дрожащие плечи, прижимает к себе. Жмусь к Алисе в поисках тепла и успокоения, как же страшно за Демида. Теперь я виню себя в том, что рассказала ему обо всём. Нашим отношениям пришёл конец.

Я взлетела до небес от счастья, а теперь летела в пропасть с запредельной высоты.

- Где Демид? – В её голосе появляется встревоженность. Алиса быстро впитывает каждую деталь: мои заплаканные глаза, дрожащие руки и искусанные до крови губы. Она подталкивает меня настойчиво к дому, заставляя послушно переставлять ноги на здоровенных каблуках. – Расскажи всё, милая, мы всё решим. Не переживай, Николетта.

У входа в дом на мраморной лестнице показывается Лука Гроссерия, глава семейства в обтягивающей футболке и джинсах с суровым выражением лица напоминает сексуального лесника. Есть что-то магнетическое в мужчинах Гроссерия. Здоровенные ладони были спрятаны в карманах, но что-то подсказывало мне, что они сжаты в кулаки от напряжения.

- Простите, что в таком виде, я спешила, хотела попросить помощи. Лука Ханзиевич… - Я старалась говорить кратко и медленно, теребя сумку. Бородач впитывал мои слова с непроницаемым лицом, слушал внимательно и не перебивал. Сказала всю правду, что видела и слышала, как Демид поехал сразу же искать девушку.

– Ты правильно всё сделала, Николетта. Проходи в дом, Алиса угостит тебя ужином. А я проедусь и подстрахую Демида.

Лука ласково коснулся моего плеча, и я выдохнула с неким облегчением. Теперь, когда Бородач был в курсе, он не позволит Демиду наделать глупостей. Мне стало немного спокойнее.

- Пойдём со мной. – Алиса настойчиво вела меня за собой. Я оглядывалась через плечо, пытаясь рассмотреть уходящего Луку. Мужчина достал из кармана телефон и уже звонил кому-то. Надеюсь, ему удастся уберечь Демида. – Давай выпьем с тобой чего-нибудь крепкого и успокоим нервы.

В такой спешке мне не удалось даже осмотреть дом, всё стало блеклым, размылось перед глазами.

- Простите, не смогу заставить себя и глоток воды сделать. – Признаюсь ей, сбрасывая туфли, впивающиеся в ноги. В такой момент мне даже не до приличий. У меня живот сводит на нервной почве. – Я боюсь за Демида, что если он вляпается во что-то? Это чужая страна с чужими правилами и людьми!

Невольно вспоминаю Эрреру.

- Расслабься. – Алиса в отличие от меня сохраняет спокойствие, разливает по стаканам джин и бросает квадратные куски льда. – Тебе нужно научиться держать удар, стать сильнее и не нервничать по пустякам.

Она придвигает ко мне стакан и указывает на кресло позади, приглашая присесть. Она практически настаивает на выпивке.

- К несчастью, в нашей семье часто случаются эксцессы. К ним нужно относиться стойко. Такая участь женщин Гроссерия. – Если после этой ночи я останусь Гроссерия. Мну взволнованно руки. – Что касается… Изумруд Омаровой, то за это, также, не беспокойся. – Алиса намеренно лишает Изи фамилии Гроссерия. – Девушка в прошлом, даже если она жива.

Никто за Демида не сможет решить в прошлом она или нет. Мне приятно, что его бабушка на моей стороне, но это ничего не значит. Последнее словно всё равно будет за Демидом.

Если Изи жива, и Дэм не воспылает к ней новыми чувствами, он всё равно будет тянуться к своему ребёнку. Я не против дочери, но через неё у Изи будет доступ к Демиду.

Я послушно сделала несколько глотков алкоголя, он приятно разлился по пищеводу, немного успокаивая руки. Действительно, джин медленно расслаблял.

Алиса забралась на диван рядом со мной, поджав ноги под себя.

- Лука позаботится о безопасности Демида. Ему ничего не угрожает, даже не думай об этом. – Постепенно её уверенность и спокойствие передавались мне. – Что касается этой женщины… у меня нет сомнений в том, что у внука ничего к ней больше нет. Всё осталось в прошлом. Значение может иметь только ребёнок, если это его дочь. Это будет необходимо ещё проверить. Девочка его кровь и плоть, и с этим ничего нельзя поделать. – Алиса делает паузу. – Воспитывать ребёнка своего мужчины от другой женщины неприятно, но думаю, если Вы проявите мудрость, найдёте решение и здесь. Поверь мне, нет не решаемых проблем, есть проблемные головы, что постоянно множат проблемы. Уверяю тебя, причин для беспокойства нет.

- Наверное. Вы говорите и звучит всё ладно, я начинаю успокаиваться. – Признаюсь женщине. – Но стоит вашему голосу замолчать, как голова вскипает от миллиона мыслей в голове. Мы долго шли к счастью, между нами много было недопонимай и ссор. И я очень боюсь, что наше хрупкое счастье рассыпится в труху, не выдержит этих испытаний. – Делаю несколько жадных глотков джина. – Даже начинаю жалеть, что рассказала всё Демиду. Правильно ли я поступила?

- Ты сделала всё правильно. Если бы ты не рассказала, то вот тогда бы Ваши отношения пошатнулись. Потому что основа счастья - открытость и доверие. Нельзя простить ложь и предательство. – Она подалась вперёд. - Знаешь, когда мы с Лукой были молодыми, ругались так, что щепки в разные стороны летели. Но от этого наша любовь стала только крепче.

Не могу представить, как можно ругаться с Лукой Ханзиевичем, я бы рта не посмела открыть в его присутствии. Он же как глянет… сразу в туалет начинает хотеться.

- Теперь остаётся лишь ждать. Снова. – Нервно вскакиваю на ноги, неожиданно мне хочется отправиться в погоню за Демидом, увидеть всё своими глазами. – Ждать, когда Демид вернётся и вынесет приговор…

+++

Не знаю, мне очень нравятся иллюстрации

Демид.

- Привет. – Изи вздрагивает, напоминая загнанную в угол дичь, услышав мой голос, подпрыгивает на месте и вскрикивая как чайка. Найти её было легко, узнав новую фамилию.

Всё-таки жизнь забавная штука, Ника с Изи просто одними тропами ходят.

Бывшая жена выглядит живее всех живых и прекраснее прежнего, хлопает длинными ресницами как ни в чём не бывало.

- Демид? – лицо Изи тут же меняется, становится плаксивым, напуганным, совсем не похожим на то, что было пять минут назад. Только теперь меня не подкупят невинные глазки, я прекрасно знаю, что скрывается за маской Изумруд. – Что ты тут делаешь?

- Забавно. У меня такой же вопрос. – Откидываюсь в бархатном кресле зелёного цвета. Определённо Изи помешана на этом цвете, весь дом пестрит зеленью.

Она переминается с ноги на ногу, пытается понять какую тактику поведения выбрать. Маленькая лживая дрянь загнанная в угол. Ахуеть. Я убивал себя два года по ней, искал смерти, виня себя в её смерти, сводил всю свою семью с ума, пока она загорала на Майорке.

Изи не особо скрывалась, разместилась в самом центре в шикарной квартире. И судя по интерьеру и вещам, она совершенно не бедствовала всё это время.

Она проводит испуганно руками по животу, поднимает голову наверх, пытаясь понять, в курсе я, что она тут не одна.

- Я попросил няню посидеть с девочкой, пока мы тут говорим. – Горечь разливается в животе, у меня совсем нет сомнений, что маленькая крошка в кроватке, та самая девочка, кого я видел на узи. И я даже не хочу сейчас думать, что эта женщина лишила меня возможности увидеть рождение моего ребёнка.

Сердце неприятно ноет в груди. А моя ли эта дочь?

У меня не было времени собрать информацию об Изи здесь, хотелось побыстрее посмотреть в глаза бесстыжей твари, что ни в чём не отказывала себе всё это время.

Изи заправляет непослушные пряди волос за уши, нервно проходит в гостиную, выпрямляясь как напряжённая струна. Дойдя до дивана, она практически падает на него, тяжело дыша и глядя на меня затравлено. Боится.

Правильно делает, что боится.

- Страшно? - Наклоняю голову чуть в бок, рассматривая жадно Изи.

Раньше глядя на неё, я умилялся миловидностью личика, трогательностью взгляда и женственностью. Считал Изумруд очень ранимой и хрупкой, наслаждался её красотой.

Теперь же я видел перед собой гениальную актрису, старательно вылепленную своим отцом. Кукла, созданная Омаровым. Сильная и хитрая Изи ловко подстраивалась под обстоятельства, изворачивалась как змея.

Красивая? Да. Но даже в подмётки не годится Николетте.

- Чего ты хочешь, Демид? – Видимо Изи решила снять маску, слепленную её отцом, и показать своё настоящее лицо.

- Кажется, ответ очевиден. Я хочу правду. – Для начала. – От начала и до конца.

Изи сглатывает, снова смотрит наверх, переживает за дочь. Дура, если думает, что я могу обидеть ребёнка.

- Как ты меня нашёл?

- Здесь вопросы задаю я. – Рявкаю, забывая, что на втором этаже спит маленькая девочка. Травмировать детскую психику совсем не хочется. – Ты сидишь здесь целая и невредимая, только потому что у тебя здесь дочь. Это единственное, что держит тебя на этом свете.

Она дёргается, нижняя губа начинает дрожать.

- Мне действительно страшно, но не за себя. – Отвечает Изи, сжимая ладони в кулаки. – Ты правильно заметил, у меня есть дочь, и я переживаю только за неё. Она самая ценное, что у меня есть.

Дочь. Дочь. В ушах начинает бить набат.

Я видел девочку. Маленькую копию Изи. Хорошенький невинный ребёнок…

Изи облизывает губы, смотрит на меня испытывающе. Она долго изучала мой характер, изучала целый предмет под названием «Демид Гроссерия». Посмотрим, как хорошо она выучила материалы.

- Я жду правду, Изумруд Омарова. – Она вздрагивает, нервно усмехается и собирается густые волосы в хвост.

- Рассказ будет длинным… - Шепчет нервно.

- А я никуда не тороплюсь…

- Дэм…

- Никогда не называй меня Дэмом. Для тебя я Демид Максимилианович. – Поднимаю палец, а затем сжимаю ладонь в кулак. – И моё терпение подходит к концу, Изумруд. Я жду увлекательную историю твоей сучьей жизни.

- Не смей так говорить со мной, Демид… Максимилианович. – Настоящая Изи клыкастая, рычит и кусается. Раньше она едва смела глаза отрывать от пола, мне приходилось заставлять её выровняться. Какая лицемерка. – Я тебе не твоя новая жена, с ней будешь так разговаривать.

Поджимаю губы и подаюсь немного в кресле вперёд. Эта женщина специально выводит меня из себя, хочет, чтобы я разозлился и сорвался. Если знает о Николетте, значит, следила за мной.

- Окей. Тогда я поднимусь сейчас и заберу у тебя девочку. Посмотрим, как ты запоёшь без неё через пару недель. – Изи бледнеет. Манипулировать ребёнком не хорошо, но и пытать её настроения у меня нет.

- Хорошо. Хочешь правду, значит, получишь её. – Глаза Изи увлажняются. И только Всевышний знает, искренне она плачет или снова играет. – Если ты здесь, значит, уже знаешь, что вынудило меня сбежать. У меня не было особо много вариантов, ухватилась за первую попавшуюся соломинку.

- Очень познавательно. – Ёрничаю зло. – Но хочу услышать всю историю целиком с момента, где твой отец решил вырастить подстилку для своего врага.

- Ты намеренно пытаешься укусить посильнее, но ничего у тебя не получится. Нет. Ты не заденешь меня, Демид, больнее, чем мне уже было – никогда не будет. – Она начинает театрально разводить руками и хвататься за грудь.

- Не нужно давить на жалость, Изумруд. Я даю тебе шанс самой рассказать свою версию событий. Такую правду, какой ты её видишь.

Внутри меня клокочет ярость, хочется свернуть шею мерзкой сучке, что обманывала меня день днём. Больше всего на свете я ненавижу ложь, готов простить многое, но не лицемерие и не обман. И здесь я, чтобы собрать уже кубик-рубик и покончить со всем этим.

- Ладно… Разреши убедиться, что с Мадиной всё хорошо, и потом продолжим. – Не хотя киваю, предупреждая взглядом, что, если она попробует дёрнуться, разговор поменяет тон.

В груди начинает жечь. Мадина… Я выбрал для своей дочери другое имя, Изи лишила меня даже такой мелочи.

Она быстро поднимается наверх и спустя пять минут послушно спускается, успев скинуть туфли на высоких каблуках. Изи успела прийти в себя и теперь была не такая бледная, гордо держала голову и старалась не плакать.

- Мне было лет десять, когда папа позвал меня к себе и сказал, что выбрал для меня жениха. Как сейчас помню, я тогда так обрадовалась, у меня сердце на несколько секунд остановилось. Думала, что смогу вылететь из отцовской клетки и стать счастливой. Но потом отец уточнил, что мой жених – враг нашей семьи, заслуживающей смерти. Что я должна стать оружием справедливости. В десять лет ты воспринимаешь всё иначе, впитываешь каждое слово отца и проникаешься его речью. Я росла с этим осознанием. Поэтому для меня - Демид Гроссерия был всегда источником зла… Разреши мне не вдаваться в подробности моего обучения. Могу лишь поклясться, детства меня лишили. С десяти лет я занималась лишь изучением того, как соблазнить и понравиться одному мужчине, задача всей моей жизни была свести тебя с ума, заставить потерять контроль. Неприятно слышать? Поверь мне, неприятнее быть той, кому необходимо это всё делать.

Так получилось, что ты настойчиво не обращал на меня внимание, никогда не замечал, не горел желанием познакомиться. Я была пустым для тебя местом. Из-за этого отец срывался на мне, бил так, чтобы не оставалось синяков. Говорил, что я никчёмная и не способная даже ноги раздвинуть.

Аллах смилостивился надо мной, дал всё же шанс обратить на себя внимание. Каждое утро я каталась на лошади на рассвете, мне нравилось совершенствовать свои навыки езды, это немного расслабляло и позволяло собраться с мыслями.

В тот день мы действительно случайно встретились. Я увидела тебя издалека, и план пришёл сам по себе – пустила в галоп, Черныша, делая вид, что потеряла управление, хотя у меня всё было под контролем. Тогда я рисковала всем, ты должен был обратить на меня внимание. Иначе, отец бы убил меня как бесполезное вложение денег и времени.

И ты обратил. Заметил впервые.

Мне не было легко рядом с тобой, не думай. Целые тетради с конспектами о тебе, что ты любишь, что тебе нравится, не помогали. Ты постоянно вёл себя не предсказуемо, делал всё ровно наоборот предсказанием психологов.

Изи закрыла лицо руками, истерично рассмеялась.

Отвратительнее смерти любимого человека, лишь его предательство.

- И что дальше? Переходи к более интересной части, к той самой, где ты хотела отравить меня и сбежать, но что-то пошло не так.

Она убрала руки, и я вздрогнул. На меня смотрели огромные, полные ужаса глаза. Играла она убедительно.

- Дальше, отец начал давить на меня. Он был полон нетерпения, хотел, чтобы я поскорее отомстила за нашу семью. Но одно дело строить планы, а другое – их исполнять. Как я уже говорила, когда отец начал меня готовить, мне было десять и я воспринимала все его слова как истину, в восемнадцать глядя на тебя и на твою семью, я не понимала этой ненависти, не могла её прочувствовать. У меня не поднимались руки просто взять и убить тебя. И… я стала узнавать тебя, мы проводили много времени, ты был очень добр и нежен. Со мной впервые так хорошо обходились. Глупо и банально, но я влюбилась в тебя, Демид. Как в кино, прошла путь от ненависти до любви.

Из гортани вырвался смех.

- Если бы это была действительно правда, то мы бы не сидели здесь, ты бы всё рассказала мне и попросила о помощи.

- Да. Ты прав. И я хотела. Часто думала, как мне начать разговор. Если ты помнишь, я часто пыталась вывести тебя на разговор о своей семье, говорила о том, что отец сложный человек. Но я так боялась потерять тебя, что проглатывала все слова. Не могла заставить себя…

- Не зли меня, Изумруд, не зли. – Предупреждаю её. – Больше я не куплюсь на этот плаксивый голос и мольбу защитить. Хватит.

Она вздыхает.

- Поэтому я и боялась рассказать правду, надеялась, что отец смирится и успокоится, мы сможем просто жить дальше вдвоём, но он не унимался. Преследовал. Угрожал. Передавал ужасающие весточки. Когда я забеременела, мне стало ещё страшнее, тогда я стала бояться за дочь, переживала, что отец может навредить ей… - Изи скрещивает руки и откидывается на диване, по щекам начинают течь слёзы, она судорожно сглатывает их. – В меня всегда был влюблён Шамиль Мамедов, ты виделся с ним. Мы учились в одном классе, и его семья даже приходила свататься ко мне, но отец отказал им по понятным причинам. Когда мы случайно встретились на ужине в честь Нового года, я поняла, что это судьба. Я попросила помощи у Мамедова. Попросила его помочь мне спасти ребёнка от отца.

- Какую чушь ты несёшь. – Устало тру пульсирующие вески. – Ты прекрасно понимала, что лучше моей семьи никто не защитит ребёнка. Ты могла прийти и рассказать правду, я бы злился и крушил всё вокруг, но в итоге простил бы тебя! И Вы были бы в безопасности. Какой Мамедов? Ты вообще слышишь какой бред ты несёшь?

- Это абсолютная правда, Демид, ты можешь проверить каждое моё слово. Я не лгу. Ты может быть и прав… но поставь себя на моё место! У тебя очень взрывной характер, ты бы не простил меня, не захотел бы больше иметь дело с той, кто обманывала тебя. Да я даже не была уверена, что ты любил меня! Меня настоящую! Ведь ты знал только лишь то, что я показывала и изображала. Ты мог выкинуть меня, убить, отобрать ребёнка.

- Так звучит уже правдоподобнее, ты боялась за свою шкуру.

- Да! Боялась! За свою и нашей дочери шкуры! Я сделала всё, чтобы она спала сейчас на втором этаже целая и невредимая.

Жжение разрастается по всему телу.

- Допустим. Как такой мелкий человек, как Мамедов мог помочь тебе скрыться?

- А он помог лишь сбежать мне сюда, остальное дело рук моего отца. Я сказала ему, что собираюсь тебя отравить, что приготовила всё, нужно лишь сделать так, будто я погибла, чтобы Гроссерия не искали нашу семью. Сначала отец был против, хотел, чтобы наша дочь стала наследницей, но я переубедила его. Попыталась объяснить, что если останусь живой, то они будут искать убийцу и выйдут на меня, а если умру – будут считать, что кто-то так поквитался с их семьёй. Тогда отец помог найти тело и выдать девушку за меня, а Мамедов помог сбежать. Я же на прощание, подарила тебе свободную жизнь. Исчезла из неё и, как видишь, ты теперь счастлив, женат и не вспоминаешь обо мне.

Непроизвольно начинаю смеяться.

- А должен? – спрашиваю Изи с издёвкой. – Я не верю ни одному твоему слову, Изумруд. Ни одному. Ты правильно сказала, я ничего не знаю о тебе, даже внешность твоя слеплена из дерьма и палок. Так, почему я должен вспоминать о тебе? – Ищу сигареты в карманах, хочется успокоить разбушевавшиеся нервы. – Ты могла просто прийти ко мне и рассказать правду, конечно, моя реакция была бы не радостной, но я бы решил все твои проблемы.

Поднимаюсь на ноги, сигареты остались в машине.

- Мои люди останутся в доме. Тебе запрещено выходить из него. Даже если случится пожар, ты будешь сидеть в своей квартире и ждать моего распоряжения, сгорая заживо, ясно? Любое движение - и тебе прострелят тыковку. Твоя жизнь ничего не стоит. Девочка же, даже если она не моя дочь, ни в чём не виновата и её я трогать не буду. Завтра утром я отвезу в её клинику, и мы сделаем тест ДНК.

- Думаешь, она не твоя дочь? – Брови Изи ползут вверх, а рот кривится. Она оскорбляется. – Считаешь, что я могла изменить тебе у тебя же под носом?

- Ну, водить меня за нос у тебя отлично получалось, почему я должен быть уверен, что ты не трахалась со своим Мамедовым?

Снова кривится, строя из себя монашку.

- Хорошо. Тест ДНК, так тест ДНК, а что дальше?

- Я подумаю над этим.

- Я не отдам тебе дочь. – Она преградила мне воинственно путь, отталкивая назад. – Только через мой труп ты сможешь забрать её у меня, ты слышишь, Демид Максимилианович?

- Через труп, так через труп. Изумруд, ты действительно думаешь, что мне есть до тебя дело?

- Ты любил меня. – Перебивает. Тяжело дышит и наступает вперед. – И я тебя любила как никогда и никого. Отпусти нас, Демид, ради Аллаха, прошу тебя. Отпусти. Забудь о нашем существовании. У тебя ещё будут дети. Твоя новая жена родит много детей.

Разговор окончен. Её мнение меня не интересует, отодвигаю Изи в сторону, трогая за плечи против воли, обжигаю ладони, соприкасаясь с этой женщиной. Выхожу из квартиры и делаю знак своему человеку, чтобы заблокировал дверь. Она не выйдет отсюда до самого утра.

Изи врала мне, она подмешивала мастерски в правду ложь, желая задобрить и показаться жертвой.

На улице у самого подъезда стояла дедушкина машина, рядом с которой стоял он собственной персоной. Лука Гроссерия только выглядел расслабленным, курил лениво, прислонившись к капоту. Увидев меня, он достал одну сигарету из пачки, подкурил и протянул мне.

- Спасибо. Ника? – Сглатываю вязкую слюну. Я попросил подождать её дома, но она конечно же сделала всё по-своему.

- С Алисой. С ней всё хорошо. – Затягиваюсь с таким удовольствием, глаза закатываются от кайфа. – Там действительно Изумруд Омарова?

Его глаза покрываются льдом от злости. Он не привык прощать предательство. Киваю, пытаясь понять, что делать с ней дальше.

- Девочка?

- Завтра сделают тест ДНК. – Дед хмурится. – От этого и буду отталкиваться дальше.

- Кто ей помог?

- Мои люди выясняют. К утру станет понятно, кто её покрывает в Испании.

- Было бы лучше перевезти её отсюда, спрятать.

- Нет. До завтра никаких лишних движений. Все телефоны прослушиваются, за домом следят, внутри мы установили камеры в каждой комнате. Если она захочет с кем-то связаться, мы узнаем. – Отбрасываю окурок в сторону. – А потом буду решать.

Алиса подготовила для нас комнату на первом этаже с выходом в сад. Спать не хотелось совсем, но я заставила себя лечь, чтобы немного передохнуть и расслабиться.

Сердце стучало в висках, горле, ладонях… я дышала, заставляла себя расслабиться и не накручивать раньше времени. Повторяла себе раз за разом, что Демид не бросит меня вот так. Он придёт и всё объяснит.

- Принцесса? – Из-за стука сердца в ушах я даже не услышала, как он открыл дверь и вошёл в спальню. Вид у него был усталый, но на лице замерла улыбка при виде меня. – Как ты?

Странный вопрос. Я села на кровати, поправляя платье. Такой беззащитной я давно себя не чувствовала, хотелось плакать и умолять его не бросать меня. Вот что сделал со мной Демид Гроссерия, превратил в слабую тряпку.

Любовь не делает нас сильнее, она превращает нас в рабов.

- Я рад, что ты приехала к бабушке с дедушкой. – Демид сел на кровать и притянул меня к себе, крепко обнял и поцеловал в макушку. В нос ударил приторный запах духов, я поморщилась, стараясь отогнать растущее беспокойство и запах.

Это ничего не значит. Он просто пропитаться её духами.

Не думай об этом, Ника! Не накручивай себя!

- Ты видел её?

- Да.

- И? – Неожиданно я сорвалась, оттолкнула его. Трудно контролировать себя в такие минуты. Со стороны Демида было тоже неправильно тянуть с объяснениями, он должен был догадываться какую боль приносит мне его молчание.

- Ника. – Демид старался говорить мягко, он потянул ко ме руки, но я отползла. – Я был у неё дома, говорил с ней, но это ничего не значит для нас.

Выгибаю бровь, чувствуя, как страх трансформируется в негодование.

- Я расскажу тебе всё в деталях, обещаю. – Быстро добавляет Демид, чувствуя, как я выхожу из себя. – Дай мне несколько минут. Хочу принять душ, переодеться и выпить чего-нибудь крепкого.

Трудно выдержать и минуты молчания, но я соглашаюсь. Ему, наверное, тоже тяжело. Провожаю взглядом высокую фигуру, Демид скрывается в ванной. Надеюсь, он не устроит себе часовой водный детокс.

Пока он моется, решаю пойти на кухню и взять закуски, мы так и не ужинали сегодня. Желудок начал уже о себе напоминать.

- Николетта? – В гостиной встречаю Алису, она уже в пижаме, хлопочет у стола, нарезая лимон. Видимо утолять стресс алкоголем их семейная традиция.

- Хотела украсть чего-нибудь вкусненького. – Признаюсь ей, разглядывая босые ступни. – Демид пока в душе…

- Бери всё, что захочешь. В углу есть столик на колесиках, на нём удобно отвозить еду в комнате. – Алиса облизывает эротично пальцы и подмигивает мне. – Не буду тебе мешать, чувствуй себя как дома, копайся в холодильнике без стыда и совести.

Благодарю её, я действительно не чувствую смущения в этом доме. Алиса умеет расположить тебя так, что ты забываешь обо всём.

Нахожу ананасовый сок в графине, нарезку копченостей и сыра, маленькие тарелочки с салатами. Жадно всё достаю из холодильника и расставляю на столике. Нервозность пробуждает аппетит.

Когда я закатываю стол с едой в комнату, Демид уже успел принять душ и стоял в центре комнаты в одних домашних штанах. При виде меня он усмехнулся и просипел:

- Сексуальная горничная…

- Даже не мечтай! – Стараюсь не думать, что Демид торопился в душ, чтобы смыть остатки Изи с себя. Нет. Он не мог так со мной поступить. – Я всё ещё с нетерпением жду подробностей.

Демид цепляет кусочек мяса с тарелки и отправляет его в рот, разглядывая меня помутневшим взглядом. Как он может думать о сексе в такой момент?

- С чего начать? – спрашивает хрипло, неотрывно пялясь в разрез платья.

- С того момента, как попросил побыть меня дома, пока ты уточняешь информацию. – Разливаю сок по стаканам, мне нужно занять руки, не могу просто сидеть и слушать о его любимой Изумруд.

- Ты была права, это она. Живёт в центре Майорки, не далеко от ателье, куда ты ходила. – Приятно слышать, что у неё всё хорошо. Морщусь, испытывая дикое раздражение. – Когда я пришёл, её не было дома. Девочка была с няней. Я дождался, когда она придёт и попросил рассказать мне правду. Она, естественно, этого не сделала.

- Что она говорила? – Ревность изводит, я чернею изнутри от любой мысли об этой женщине. Демиду же приятно наблюдать за тем, как я схожу с ума.

- У тебя нет причины для ревности, Принцесса. – Демид не сдерживает улыбки, касается моей руки, пробегает пальцами, а затем подносит ладонь к губам и целует. – Я люблю тебя. Это неизменно. Нет силы способной повлиять на мои чувства. Слышишь, Ника? – Демид говорит буквально мне в ладонь, касаясь губами нежной кожи. – В истории с Изумруд нужно поставить точку. К сожалению, она была в моей жизни. Она – моё прошлое. Ты – будущее.

Растворяюсь в его признании, я как будто отделяюсь от своего тела и начинаю порхать в воздухе, становится легко и волнительно. Каждый раз, когда Демид говорит, что любит меня – я не могу поверить своим ушам. До сих пор не привычно.

- Я тоже тебя люблю, Демид. – Отвечаю ему, возвращаясь к реальности и вынуждая себя собрать расправившиеся от его признания крылья и заземлиться. – Но если честно, до жути боюсь твою Изи и её дочку. Как бы ваши отношения ни начинались, ты испытывал к ней сильные чувства и возможно у Вас есть совместный ребёнок.

Дети умеют ломать любые границы, создавая не бывалые сложности. Сегодня он ненавидит её мать, а завтра не сможет сказать ей нет, потому что она мать его дочери.

Демид тяжело вздыхает, не выпускает меня, но немного отодвигается, чтобы лучше видеть моё лицо.

- Если это моя дочь, я не откажусь от неё, ты это сама знаешь и понимаешь, что это правильно. Но это не значит, что тебя я стану любить иначе, и что стану меньше хотеть наших детей. – Пропускаю удар.

Раньше я думала о детях, только как о веревке, чтобы привязать Демида к себе. Никогда не представляла себя в роли матери.

Демид усмехается, сгребает меня и подтягивает к себе, целует сначала нежно, словно пытается передать все чувства ко мне, потом проталкивает язык в рот и пускается в страстный пляс.

Я на секунду забываю и об Изи и о её дочери, и обо всех размолвках. Лишь когда Демид отталкивает столик на колёсах от кровати подальше, я вспоминаю, что мы в доме его бабушки и дедушки.

- Нет. Не здесь. – Пальцы скользят по влажной груди Демида. – Нас могут услышать.

- Наша спальня находится в километре от спальни Ба и Деда. – Смеётся задорно Дэм. – И у них нет привычки подслушивать, так что тебе не за что переживать.

Рука Демида ныряет в вырез платья, находит с хирургической точностью сосок и сжимает его двумя пальцами. Меня словно молния ударяет.

Приходится прикусить язык, чтобы не вскрикнуть. Глаза распахиваются, а между ног разливается влажное тепло. Тело превращается в оголенный нерв, по которому бежит ток.

- Я так не могу… - Пытаюсь отпихнуть его, наивно полагая, что у меня что-то получится. Но тяжесть тела Демида выбивает из меня остатки воздуха вместе с сопротивлением.

Демид тянет губами сосок, не выпуская из рук грудь, он касается одного места, а пылает всё тело. Я схожу с ума в его руках, и теперь уже сама не смогу так просто отказаться от того, что он предлагает.

- Закрой только дверь! – прошу его хрипло, цепляясь за остатки разума.

Демид не хотя встаёт, быстро закрывает дверь и быстро возвращается ко мне, пока я не остыла и не вспомнила, где мы находимся. Он молниеносно избавляется от платья. Между нами чистое бешенство гормонов, сплошные инстинкты.

Демид входит в меня рывком, сегодня у него не хватает терпения. Я же, всхлипнув, выгибаюсь дугой, от того как жёстко его член проталкивается во мне. В промежности горячо и влажно, низ живота сводит от возбуждения.

Каждый новый толчок усиливает головокружение, я цепляюсь за покатые плечи, забывая обо всех проблемах.

Сегодня есть только мы – никакой Изи…

ХХХ

Просыпаюсь, будто выныриваю со дна океана. С трудом открываю отяжелевшие веки. Возвращаться в мир с реальными проблемами совершенно не хочется.

- Доброе утро, Принцесса. – В отличие от меня Демид успел принять душ и теперь одевался. На его губах блуждала грустная улыбка, он тоже вынырнул из постели и погрузился в ворох предстоящих дел. – Наш ужин превратился в завтрак.

Он кивком головы указал на стол, полный еды, что я прикатила вчера для заедания стресса. Сейчас мне совершенно не хотелось есть.

- Доброе. Ты куда собираешься?

- Нужно съездить в больницу и сделать тест на отцовство.

- Я поеду с тобой. – Не знаю, что заставило Демида согласиться: категоричность в моём голосе или боль в глазах?

Пришлось позаимствовать менее праздничное платье у Алисы для такого важного для меня события. Я познакомлюсь с Изи. Хотелось бы конечно более ответственно подойти к мероприятию, подготовиться лучше, но получилось как получилось.

В платье Алисы я тоже выглядела неплохо, мне удалось накраситься и кое-как уложить волосы. Демид молча ждал, когда я завершу свои поспешные приготовления.

- Ты уверена, что готова? – спросил, когда мы сели в машину.

- Более чем.

- Ладно, у меня только одна просьба, не выдирать волосы и не обещать её убить. Окей? – Машина тронулась с места, быстро проскочила открывшиеся ворота.

- Вот значит, какого ты обо мне мнения? – Вслед за нами ехала целая делегация машин, глава семьи не позволил внуку рисковать своей жизнью. Лука не доверял Изи, и от этого мне было приятно.

Пусть выкусит, не она тут любимая невестка.

Люди Демида привезли Изи с девочкой в больницу.

Изумруд хорошо подготовилась, нарядилась в узкое, неприлично облегающее платье зелёного цвета, прекрасно подчёркивающее фигуру. Она выглядела, можно сказать, нарядно и совсем не напоминала побитую жизнью беглянку.

Девочка была точной копией матери, я вглядывалась в её лицо, желая найти схожесть с Демидом, какое-то подтверждение их родства. В глубине души я очень надеялась, что это не его дочь, что ребёнок не встанет между нами.

Когда Изумруд заметила меня, её глаза блеснули недобрым огоньком, увидеть меня в больнице она никак не ожидала.

- Николетта, познакомься, Изи и её дочь Мадина. – Мне понравилось, что Демид не спешил с выводами, но смотрел на девочку он многозначительно, с некой нежностью, будто решив уже для себя, что она его дочь.

- Не буду говорить, что мне приятно познакомиться. – Получается надменно и пренебрежительно, ничего не могу с собой поделать, но всей душой ненавижу эту женщину.

Глядя на неё, вспоминаю разодранную в клочья мной фотографию и как мы поругались и Демидом из-за неё. Она стояла между нами с самого первого дня. Сначала просто тенью, а теперь – в своём зелёном платье!

Изи усмехается не менее высокомерно, оглядывая меня с ног до головы.

- На фотографиях в журнале ты намного красивее, ретушеры справлялись со своей задачей на ура! – Вспыхиваю мгновенно, покрываясь румянцем, она находила в себе ещё смелость отпускать комментарии по поводу моего внешнего вида! Успокаивает лишь то, что она меня ненавидит также как и я её.

Когда я увидела фотографию Изумруд впервые, то разрыдалась от того, какая она красивая. Не могла представить, как буду с ней конкурировать. И сейчас это болезненно меня кольнуло.

- Изи. – Предупреждает Демид, касаясь моего бедра и напоминая с кем он. – Придержи свой змеиный язык при себе. Ты тут такая вся нарядная и свободная только по ОДНОЙ причине.

Девушка подбирается, выпрямляет спину и проглатывает все обидные речи, которые видимо так хотела выплеснуть на меня. Одно слово Демида и девушка превращается в кроткого котёнка.

Какая актриса!

- Сеньор Гроссерия. – В коридоре показывается женщина в белом халате, немного разряжая обстановку. Испанка моментально чувствует атмосферу, видно как ей становится неудобно. – У нас всё готово.

Люди Гроссерия перекрыли всё здание, кроме нас никого не было в больнице.

- Конечно. Девочку я забираю на время. – Демид протянул крохе руку, та не торопилась принимать её, сначала она посмотрела на маму, ожидая её разрешения. Когда Изи кивнула, девочка вложила крошечную ручку в широкую ладонь Дэма. У меня сердце ёкнуло при виде этого зрелища. – Пойдём, Мадина!

Они скрылись в кабинете, а мы с Изумруд остались вдвоём под дверью. Просто эпичный момент из комедии, бывшая и настоящая готовы порвать друг друга.

Усаживаюсь поудобнее на диван, стараясь игнорировать присутствие Изи. Говорить нам с ней не о чем, не обсуждать же нам Демида?

Изи даже не его бывшая, с кем он расстался, это сбежавшая жена.

Изумруд прислоняется к стене, прячет руки за спину и рассматривает меня, не скрывая интереса. Выдержки ей не занимать, несмотря на положение дел, Изи ведёт себя как победительница.

- Что ты будешь делать, когда тест будет готов и Демид узнает, что Мадина его дочь?

- Не знаю. Возможно, в тот самый момент, когда ему придёт уведомление, я буду делать братика или сестричку. – Одариваю её улыбкой. – Или, наоборот, первенца… Тут уже тест покажет.

Девушка фыркает, встряхивает густыми волосами.

- Знаешь, дети требует много времени и ответственности. Только, когда у тебя появляется малыш, ты осознаёшь весь груз родительской ответственности. Хочешь уберечь его от всех невзгод, быть с ним каждую минуту его времени, видеть первый шаг, слышать первое слово. Демиду захочется наверстать упущенные годы.

Вот он первый шаг шантажа и вымогательства.

- Звучит логично. Только, ты тут причём?

- Я мать его дочери. А ты кто? Жена? Ну, и я как бы… жена… - Она открыто смеётся надо мной.

- Раньше нужно было об этом думать.

Бороться с Изи за сердце Демида я не собиралась, решила довериться Демиду.

- Женщины иногда совершают ошибки, а потом очень раскаиваются. Тебе ли знать! – Она подалась вперёд и одарила меня красноречивым, кричащим взглядом. Эта сука знала, что я сбежала от Демида и скрывалась на Майорке.

- Ах ты… - моя речь прерывается, когда дверь открывается и из кабинета выходит Демид с девочкой на руках. Девчонка улыбается, жмётся к нему, растапливая остатки льда.

Спокойствие, Николетта. Только спокойствие!

Я стараюсь не предавать значения словам Изумруд, она может, что угодно сказать в своём положении. Главное не поддаваться на провокацию, а всё её слова – чистая провокация, нацеленная задеть меня, вывести из себя и вынудить наделать глупости.

Изи при виде Демида вся подтягивается, она явно нацелена завладеть вниманием бывшего мужа, тут и к психологу не ходи, всё понятно. В Демиде я не сомневаюсь, вижу как он настроен по отношению к ней, пока у меня нет причин для ревности. Но это пока.

Как я уже говорила, совместная дочь может сблизить их и стереть прошлые ошибки.

- Результат будет через час. – Демид ставит девочку на ноги, та больше не боится его, наоборот, тянет ручки. В отличие от матери Мадина выглядит милой. – Изумруд, мои люди проводят Вас в отдельный кабинет, там подождете результатов.

Радует, что он обозначает границы между нами, но надолго ли?

- Тебе потом будет стыдно. – Изи берёт дочку на руки, целует в макушку и шепчет ей на ухо что-то на родном языке. Она намеренно провоцирует Демида, давит на отцовские чувства. – За свои слова и поступки.

- Точно не перед тобой. – Демид отдаёт жестом указание, берёт меня под локоть, вынуждая встать с дивана. Чувствую, что он сам раздражён от её общества. – Ника, давай выпьем пока кофе.

Чувствую, что он хочет поговорить.

Мы спускаемся на первый этаж больницы к кофейне.

- Не обращай на неё внимание, с Изумруд я обязательно разберусь. Сначала нужно разобраться с девочкой. – Видимо и он чувствует напряжение между нами.

- А что потом? – беру стаканчик кофе из его рук, делаю глоток крепкого напитка. Меня потряхивает после нескольких минут наедине с этой женщиной. – Заберешь девочку себе?

- Наверное. Не знаю. – Чувствую впервые за это время, что я не готова стать матерью чужому ребёнку. Понимаю, что ребёнок не виноват в ситуации, и Демид тоже. Но ещё, я не понимаю, что мне делать со всем этим. – С одной стороны я не хочу… ребёнка от Изумруд, не после всего того, что случилось. Но с другой, это мой ребёнок и он мой, понимаешь? Я ни за что не отпущу дочь, не откажусь. И жить отдельно от своего ребёнка не буду. Когда я был маленький, отец жил некоторое время отдельно от нас с мамой, считая, что так лучше для нашей безопасности. Это было худшее время в нашей жизни, поэтому я не хочу, чтобы мой ребёнок пережил то же самое.

- Понимаю, а ещё понимаю, что ты не сможешь лишить ребёнка матери, поэтому оставишь Изи рядом с дочерью и с собой. – Допиваю остатки кофе залпом, напиток повышает во мне возбуждение. – И тогда, какое место остаётся для меня? Покорного наблюдателя за семейным счастьем?

- Принцесса! – Демид перехватывает меня, ловит дрожащие руки. – Твоё место рядом со мной.

- Мне хочется в это верить, Дэм. Но Изи стояла в начале наших отношений, как бы она не встала в самом конце.

- Ника. Малышка. Давай отложим этот разговор хотя бы до вечера. – Хочется огрызнуться, но беру себя в руки. Демиду тоже сложно, я дам ему время, но и топтать себя не позволю, если он впустит Изи в нашу жизнь, я выпорхну из неё.

Время начинает тянуться невыносимо долго, Демиду трудно разговаривать в такие минуты, его мысли где-то далеко от меня, а я просто не хочу.

Пока мы сидели в кафетерии, мама написала мне несколько сообщений, но я не нашла в себе силы ответить ни на одно из них, что мне ей сказать?

Ой, мама, объявилась бывшая Демида, и мы ждем тест на отцовство? Или что мы помирились с мужем ради того, чтобы расстаться из-за его воскресшей бывшей?

Боюсь, что, если отправлю такое сообщение, отец наплюёт на всё и будет на Майорке через три часа, задушит Демида собственными руками. И тогда я стану вдовой.

- Я пойду проверю как там всё, подождёшь меня здесь?

- Конечно, не буду мешать счастливой семье. – Язвлю, стуча пальцами по столу. Демид гримасничает. – Не переживай за меня, если что найду горячего испанца, проблем не будет.

- Откушу язык тебе, слышишь? – Последнее он бросает уже в дверях, заставляя меня улыбнуться. Пока ещё ревнует.

Какое-то время я просто сижу, потом начинаю гуглить статьи – как вести себя с ребёнком мужа, забираюсь на женские форумы, ужасаюсь их неадекватностью и выключаю телефон.

Вместе с щелчком блокировки экрана раздаёт характерный, хорошо знакомый хлопок. Это выстрел. Я вскакиваю на ноги моментально, испытывая бешеный прилив адреналина.

Так, куда бежать? В каком направлении?

Не долго думая, решаю отправиться на поиски Демида. Уже взбегая по лестнице, я слышу отчётливо хлопки выстрелов и шум борьбы, наверху трещит мебель, стёкла…

С моей стороны смело бежать в эпицентр событий, но мысль, что с Демидом может что-то случиться, прочно заседает в мозг и не даёт мне прислушаться к инстинкту самосохранения.

В конце лестницы я натыкаюсь на высокую фигуру смуглого парня в костюме, слишком тесном для такого амбала. Наш или не наш – проносится в голове вопрос.

Когда он грубо хватает меня за горло, понимаю, не наш. И с ним нужно что-то делать.

Перед глазами проносится вся жизнь, от страха я сжимаюсь, даже не могу выкрикнуть ничего. Просто стою и позволяю ему душить меня одной рукой.

Папа учил меня всегда в критической ситуации сохранять спокойствие, в потасовке побеждает не сила, а ум, нужно оставаться хладнокровным и дальновидным. Дал бы он ещё инструкцию, как правильно это делать.

Перед глазами становилось всё темнее и темнее.

На втором этаже всё ещё идёт перестрелка.

- Не хрена себе, ты тут такую шикарную птичку подцепил. – Раздалось на испанском позади душителя. – Отпусти её, пусть это будет наш подарок за хорошо проведённую операцию. Прибить её мы всегда успеем.

- Нет. Босс чётко сказал покончить со всеми, особенно с итальянской сучкой. – Я стала отключаться, ноги подогнулись.

Неожиданно кто-то отдёрнул от меня руку, высвобождая от захвата и позволяя упасть на пол. Я тут же зашлась кашлем, жадно ловя воздух и судорожно ощупываю горящую шею. Было невыносимо больно.

- А у тебя когда-нибудь была такая шикарная баба?

- Проблем больше, чем удовольствия.

- Что она сделает? Муженёк её сдох. Вито ему пулю прямо в сердце засадил.

Не верю своим ушам, это галлюцинация, они не могли убить Демида, нет. Глупость несусветная. Такие, как Демид не умирают, тут столько его людей, они не позволили бы его убить.

Поднимаюсь на колени, опираясь о холодный пол.

Не успеваю поднять голову, как меня скручивают, руки связывают трубкой для капельницы, пластик больно врезается в кожу.

- Отпустите. – После кислородного голодания у меня почти не было сил и перед глазами до сих пор плыло.

- Вот это формы, мама мия. – Меня шлёпают по попе, я брыкаюсь как строптивая лошадка. Они ведь не серьёзно? Демид ведь жив? – Оттащи в машину и закрой ей в рот, чтобы не орала и внимание не привлекала.

+++

Промокод на книгу "Не спорь со мной" - 06U9fktI

Здоровый мужик, пахнущий порохом и дешевым одеколоном, закинул меня на плечо и потащил вниз по лестнице, вцепившись толстыми пальцами в попу.

- Демид! – Набираю в лёгкие воздух и начинаю истошно кричать. Сознание разрывалось от понимания, что меня уносят в неизвестном направлении. – Дэм! Д-э-э-эм!

Здоровяк вытащил платок и засунул его мне грубо в рот, не останавливаясь. Я попыталась выплюнуть хлопковую тряпку, но ничего не получалось, как бы я не старалась.

- Не рыпайся. – Мужчина скинул меня с плеча на улице у машины, я ударилась больно о горячий металл, обжигая оголённый участок кожи на руке. – Забирайся внутрь.

Дёргаюсь, пинаюсь, пытаясь выиграть время, но Здоровяк хватает меня за горло, причиняя адскую боль. У меня из глаз брызгают слёзы.

- Ты жива только потому, что приглянусь Мамедову. Не рекомендую выпендриваться, в любой момент прихлопну как твоего мужа.

- Шука! – Мне удаётся выплюнуть платок на половину.

- Давай, двигай булками.

Пытаюсь упираться, ломаю ногти, но Здоровяк сильнее. Он с лёгкостью засовывает меня в душный салон седана и садится рядом. Не успеваю толком рассмотреть салон, как к носу мне прикладывают мокрую тряпку со сладковато-горьковатым запахом.

Глаза сами собой закрываются, и я засыпаю.

Прихожу в себя в тёмной комнате, напоминающей кабинет – мастерскую. Меня положили на кожаный диван, а руки привязали к ножке, с расчётом, что я не смогу сдвинуть его с места и сбежать.

За столом сидит грузный молодой мужчина кавказской национальности, он тщательно мастерит что-то блестящее, напоминающее бриллиантовый браслет. Мужчина похож на волосатого медведя, грубый и не поворотливый, не толстый, но очень широкий. Про таких говорят, человек с широкой костью.

- Очухалась? – спрашивает он на русском, узнаю его голос, это он вынудил душителя меня отпустить. – Надолго тебя вырубило.

Горло отекло после удушения, дышать было больно, не то, чтобы говорить. Я попыталась прикоснуться кончиками пальцев до посиневшей кожи, нужно было понять масштаб бедствия. Насколько сильно мне досталось.

- Кто Вы? – спрашиваю хрипло мужчину. Больше меня, конечно, интересовал вопрос, что с Демидом. Я отказывалась верить, что его убили. Демида так просто было не взять. В Москве я наводила справки, многие хотели убить его отца и деда, на них было совершенно более сотни покушений, но ничего не получалось. Демид не позволил бы так легко расправиться с ним.

- Меня зовут Шамиль Мамедов, лапа, я твой новый хозяин. – Он отложил в сторону украшение и повернулся ко мне всем телом, рассматривая с ног до головы. – Что что, а вкус у Демида Гроссерия есть, умеет выбирать женщин. Все как на подбор. Не прикольно, конечно, донашивать за ним, но ничего, ты как новая, того стоишь.

«Женщины» во множественном числе, это он про меня и Изи, как прелестно.

- Что с Демидом? – Не выдерживаю и спрашиваю мужчину.

- Мёртв. Мой человек убил его. – говорил он спокойно, ровно, не лгал, по крайней мере мужчина верил в это. – Так что теперь ты у нас дама свободная.

Не верю. Не хочу верить.

- А я лучше сдохну, чем лягу с тобой в постель.

- И сдохнешь, если не будешь хорошо себя вести.

Как может пугать смерть, если Демид уже мёртв?

Отгоняю настойчиво эту мысль от себя, такого просто не может быть, этот дурак путает, ошибается.

- Тебя не оставят в покое никогда, ни моя семья, ни семья Гроссерия.

- Смешная такая, никто никогда не свяжет меня со смертью Гроссерия и твоей пропажей.

- Это ты смешной, если думаешь, что у тебя может получиться обмануть их.

Мужчина поднимается на ноги, он не высокого роста, чуть выше меня.

- В детстве я обещал маме никогда не поднимать руку на женщин, поэтому я не буду тебя бить. Считаю, что есть другие более эффективные способы воздействия. – Мужчина запустил руку в бороду, стал чесать её, размышляя видимо над способом воздействия на меня. – Как ты запоёшь красавица, когда твоя холёная задница окажется в подвале без еды и воды? Сутки потерпишь, уверен, гордость не позволит сломиться. Трое продержишься даже… верю, ты крепкие орешек. А вот через неделю будешь на коленях передо мной ползать. Вы все смелые, а когда ломаетесь, становитесь покорные и преданные.

По коже пробегают колкие мурашки, он отбитый извращенец на всю голову. Ни один нормальный мужчина не захочет держать женщину в подвале и изводить её.

- Давай поспорим с тобой, насколько тебя хватит? А? – спрашивает он хитро, подходя ко мне и резко, совершенно неожиданно впивая пальцы в распущенные волосы. – Через сколько ты будешь умолять меня пощадить тебя? А?

Боль ослепляет.

- Ни-ког-да! – Язык еле слушается.

- А я говорю, максимум через неделю. – Мужчина не кричит, но голос его оглушает. Он хватает своими ручищами мою футболку и тянет на себя, хлопковая ткань начинает трещать по швам, обнажая меня. Никто и никогда, кроме Демида не видел меня голой. – Ты просидишь в подвале абсолютно голая, там холодно и куча крыс, моли Бога, чтобы они не повелись на твои аппетитные сиськи и не погрызли их.

Он стянул с меня брюки, несмотря на мои попытки сопротивляться. Силы ему было не занимать. Когда я осталась абсолютно голая и не способная прикрыть наготу со связанными руками, он сам отвязал меня от дивана и рывком поставил на ноги.

- А теперь пошли.

- Долбанутый. – Я пребывала в состоянии шока. – Демид убьёт тебя. Он никому не простит такое. Я жена Демида Гроссерия!

Мужчина довёл меня до подсобки, служащей складом и прачечной одновременно. В ней уже был открыт люк в погреб, из которого несло сыростью и непривычным холодом.

- Ты вдова Демида Гроссерия! – хладнокровно резюмировал тот и толкнул меня со связанными руками в дыру в полу. Я полетела с грохотом вниз, слыша свист над головой, кто-то из его людей успел заценить мои формы, но мне было некогда смущаться.

- Ай! Я ударилась спиной и бедром, приземляясь на пыльный пол. Высота была небольшая, но я весьма больно пролетела над небольшой деревянной лестницей и счесала руки и ноги, да и удар о деревянный пол был весьма ощутим. Тело неприятно заныло.

В погребе было темно и сыро, немного прохладно. Пока ещё я не ощущала холода, но что-то подсказывало мне, что обязательно почувствую его через несколько часов.

Я постаралась взять себя в руки и присмотреться к пугающей темноте.

Во-первых, Демид должен был уже искать меня, он жив и с ним всё хорошо, по-другому просто не может быть. Во-вторых, тут могли быть какие-то остатки еды и воды. Время сдаваться.

Демид.

Грудь горела огнём. Кровь хлестала в разные стороны.

Я попытался встать, но Изумруд придавила меня к полу всем телом, зажимая рану руками.

- Лежи… лежи… - Шептала она мне на ухо как заведённая. – Если не хочешь умереть, умоляю тебя, лежи.

- Там Ника… - Мне выстрелили прямо в грудь в упор. Подло подкрались к безоружному.

- Мёртвый ты ей ничем не поможешь. – Руки Изи были в крови, как и всё её изумрудное платье. – Молю тебя, Демид, лежи, скоро нам помогут.

Сознание медленно покидало меня, рано горела огнём, я цеплялся за остатки угасающего света, нельзя оставить Нику одну. Нужно найти её срочно. Встать на ноги и найти.

- Демид! – истошный вопль малышки пробудил меня, по коже пробежал озноб. Ей нужна была моя помощь. Превозмогая боль, я убрал руки Изи и попытался сесть, нужно было идти.

- Куда! Лежать! – Надо мной показался Леон, друг отца и близкий человек дедушки. Мужчина налетел меня сверху, прижимая к полу и сдавливая края рваной раны руками. – Бегом за Николеттой и найдите хирурга. – Второй рукой он набирал чей-то номер на телефоне. – Ал, срочно, в больницу Антонио Фагундо, нам нужны твои золотые руки… Демид… умирает…

Снова темнота и бессилие.

Кажется, Леон сказал, что умираю.

Но я не могу умереть, с Никой иначе может случиться что-то нехорошее по моей вине. Нет. Не позволю.

- Демид? Дэм? – Женский, не знакомый голос возвращает меня обратно. Я сразу понимаю, что я в больнице, рядом со мной стоит Изи, она так и не переоделась в чистое, смотрит на меня провалившимися глазами. – Ты очнулся, хвала Аллаху!

- Ни-ка? – Достаю сам трубку из горла, у меня нет времени отлёживаться.

- Я позову врача.

- Я задал вопрос! – Она убегает. Всё тело болит и плохо слушается, я очень слаб.

Если Ники сейчас нет в палате, значит, её не нашли. Сколько прошло времени?

Пытаюсь сесть, но у меня плохо получается.

- Демид, не дёргайся, иначе разойдутся швы. – В палату заходит Алан, наш семейный доктор и по совместительству лучший друг моего отца. Он подходит ко мне и быстро проверяет повязку на груди. – Я латал тебя часов шесть, у тебя было задето лёгкое, разорвана лёгочная вена, я думал, что мы уже тебя потеряем…

- Где Ника? – Меня мало сейчас интересовало моё состояние. Я был стабилен и моей жизни ничего не угрожало, а вот моей малышке сейчас было не сладко.

- Её ищет Лука. – Алан положил руку на плечо. – Ты должен расслабиться и поспать, ранение очень серьёзное.

- Как я могу спать, когда моя жена непонятно где? – Удивляюсь, откуда во мне силы на крик. – Помоги мне встать.

- Я дал клятву не вредить своим пациентам.

- А я дал клятву не давать никому вредить моей жене. Нахуй мне нужна жизнь, если с ней случится что? – Краем глаза замечаю движение в углу палаты. Это Изи стоит с девочкой, та в ужасе, плачет тихо, не поднимая головы. – Ты что тут стоишь, ребёнка зачем привела? Отведи, пусть её осмотрит врач, поговорит психолог!

- Какой же ты ужасный, Демид. Я же жизнь тебе спасла.

- Выдам медаль. – Мне удаётся сесть, бинты на груди тут же окрашиваются в красный. – Алан, я должен найти Нику, понимаешь, она для меня всё… без неё мне ничего не нужно.

Николетта.

От непривычно яркого света я зажмурилась.

Мне удалось укутаться в мешок, прикрыть наготу насколько это возможно. Каждый сантиметр тела горел от боли, я хотела содрать с себя саднящую кожу, так отвратительно я никогда себя ещё не чувствовала.

- Поднимай её. – Приказ на русском с акцентом.

Сколько я тут?

Я ослабла сколько не от нехватки еды и воды, сколько от стресса. Ноги и руки затекли от постоянного неудобного положения. В голосе постоянно крутились мысли о Демиде.

За мной спустились, подняли и потащили наверх как куклу, я не сопротивлялась, просто не было сил. Берегла всё, что осталось на более подходящий момент. Меня вели обратно в кабинет Мамедова.

Мужчина сидел уже на диване, он лениво смотрел за тем, как его люди затащили меня в комнату и усадили на ковёр к нему в ноги. Перед Мамедовым стоял небольшой стол с аппетитной, ароматной едой.

- Выглядишь неважно, лапа, но всё такая же красивая. – Сказал мужчина с усмешкой. – Тебя, пожалуй, ничего не испортит. По истине говорят, истинную красоту ничем не стереть. – Его комплименты были омерзительны. Хотелось спрятаться. - Поразмышляла над своими перспективами за эти дни?

За эти дни я, кажется, разучилась разговаривать. Слова не шли. Поэтому я и не попыталась ответить, всё также берегла силы. Хотя, слюна предательски скопилась во рту. Жутко хотелось есть.

- А меня попросили ускориться. – Проговорил он задумчиво. – Поскорее отдать тебя своей охране. Чтобы тебя пустили жестоким образом по кругу. Максимум унижений. И всё это заснять на камеру, чтобы близким было что посмотреть. Прекрасное хоум видео. – Кто его попросил? - Веришь, нет, но мне жалко отдавать тебя на растерзание. Красивая ты, ладная, не глупая. Мы могли бы с тобой договориться, поладить.

Последнее он говорил особо слащаво, оглядывая грязное тело после подвала. Я не успела истощать за такое короткое время и всё ещё выглядела аппетитно, несмотря на пыль и грязь.

- Кто попросил? – Вспыхиваю молниеносно. Хочу знать имя. Мамедов усмехается.

- Это не важно. Давай так, ты сейчас сама помоешься, причешешься и пообещаешь хорошо себя вести, будешь обслуживать меня с рвением и теплотой, а я сделаю так, что никто не узнает, что ты у меня. Организую твоё исчезновение как по нотам, и мой заказчик будет думать, что я сделал всё как он просил.

- Кто твой заказчик? Омаров?

- Будешь себя хорошо вести, расскажу. – Не расскажет он ничего, играет со мной, хочет заставить пресмыкаться.

Я бы рассмеялась, если бы у меня были силы. Мамедов считал меня полной идиоткой, способной поверить ему на слово? Только наивная, напуганная до ужаса дурочка может поверить, что, если прогнуться под чудовище, он тебя пожалеет. Так не бывает. Чудовище высосет из тебя всё, что ему нужно, а потом выбросит.

- Хорошо. Где душ? – Мне нужно выиграть время, попробовать сбежать, если получится.

Мамедов усмехается, откидывается на спинку, всматриваясь в мою сгорбившуюся фигуру. Хитрые у него глаза, так и колются. Сразу видно по нему, что не хороший человек.

- Так быстро сдаёшься? Я думал ты будешь рассказывать о великой любви к мужу, о верности.

- Так умер же муж, разве нет? – С вызовом говорю Мамедову, ненавидя мужчину всеми фибрами своей души. Пусть не мечтает меня сломать, ни один голод и холод не заставит отступиться от принципов. А ещё я хочу по его реакции понять, что с Демидом. – Какой смысл сопротивляться?

- Почему-то не верю ни одному твоему слову, Красавица. – Мамедов наклоняет голову чуть в бок, тянется к винограду, открывает сочную ягодку и забрасывает себе в рот. Я закрываю глаза, проглатываю слюну, пытаясь подавить голод. Желудок отчаянно напоминал, что неплохо было бы поесть и набраться сил. – Докажи-ка свои намерения.

- Сам себе доказывай намерения. – Фыркаю зло. Лучше смерть. – А не трогаешь ты меня не потому, что женщин не приучен мучить, а потому что боишься гнева моего мужа и отца. Знаешь, что так - они тебя просто убьют, а если тронешь меня – устроят чистилище.

Чтобы не говорили Мамедов и его люди, я отказывалась верить в гибель Демида. Нет. Моё сердце молчало, а значит, он жив.

- Скверный у тебя характер, Николетта. - Мужчина поднимается на ноги, какой же он грузный, тяжёлый. – Не хочешь по-хорошему, твой выбор. Отдам тебя своим людям. Будет им подарок. Махмуд!

Двери тут же открылись и в комнату вошёл высокий мужчина, всё это время он ждал приказа Мамедова за дверью.

- Отведи императрицу Гроссерия к парням, пусть делают с ней всё, что душам их угодно.

Меня пробирает смех. Сомневаюсь, что он вообще готовил нечто иное для меня.

Сама поднимаюсь на ноги и расправляю плечи, немного дрожу от слабости, но смотрю гордо. Стоит мне выпятить грудь вперёд, как лицо Мамедова бледнеет, он начинает жадно смотреть на круглые полушария.

- Ну, Махмуд, веди меня к парням, будем развлекаться. – Даже если мне уготованы страдания, я пройду через них достойно. – Надеюсь, молоденькие да задорные, не посрамят звание насильников.

Откидываю рукой волосы.

- Сука. – Выдыхает Мамедов, меняется его тон. Не нравится ему, когда женщина стоит прямо, хочет видеть меня в своих ногах. – Ты быстро запоёшь по-другому в их руках, поверь мне.

- Главное не в твоих. – Отмахиваюсь и ласково улыбаюсь потерявшемуся Махмуду. Здоровый мужчина краснеет, немного теряясь. – Не стой столбом, проведи даму…

Махмуд переводит растерянный взгляд на Мамедова, пытаясь найти у него поддержку. Видимо они хотели слёз, истерик, желали почувствовать себя сильными и могущественными.

- Уведи её, будьте жёсткими. Пусть сука зальётся кровавыми слезами. – Процедил Мамедов, выходя из себя. Вот его истинное лицо, маленький закомплексованный уродец.

Если бы у него хватило смелости, то надругался бы сам, а так отдаёт меня, чтобы не участвовать самому.

Махмуд хватает меня грубо за волосы и толкает к выходу, мужчина действует жёстко, стараясь причинит мне максимум боли, унизить каждым своим действием, чтобы я перестала смотреть на него сверху вниз.

Перед глазами танцуют искры от его болезненного захвата, но сдаваться я не собираюсь.

Мужчина выводит меня из дома, ведёт босиком по каменной дорожке к соседнему, маленькому домику, видимо построенной специально для охраны.

- Принимайте подарок. – Говорит он хрипло, толкая меня с такой силой, что я не удерживаюсь на ногах и лечу на пол, разбивая коленки. – Босс попросил не церемониться. Отрывайтесь.

Обвожу присутствующих взглядом. Они не могут быть все отморозками как на подбор. Одно дело охранять жопу своего начальника, а другое дело творить аморальные вещи по его приказу. Кто-то из них должен струсить.

- Я думал, Босс её для себя притащил сюда. – Нарушает тишину мужчина, что увёл меня из больницы. Он в рубашке и брюках, вид у него напряжённый, старается не смотреть на моё голое тело.

- Он передумал.

Никто не торопится рвать меня на куски.

- Она Гроссерия. – Продолжает мужчина, скрещивая руки на груди, и закрывая собой парней. Он среди них главный, понимаю я. – Нас убьют всех потом за такие развлечения. Гроссерия такое не прощают.

Махмуд скалится, я слышу спиной скрип его жёлтых зубов.

- С каких пор ты стал трусом?

- Я рационален. – Отвечает спокойно мужчина. – За покушение на жизнь Омена за нами будут гнаться до самой смерти, за глумление над его женой… нам не подарят смерть, сколько бы ни простили её. Никогда и ни один Гроссерия такого не прощал. Это знают все. Можно трогать мужчин, но женщин и детей не стоит…

Сглатываю, чувствуя надежду, в голове мелькает призрачный свет. Демид жив, мужчина сказал, что было совершено покушение, значит, он ранен, но мертв, точно жив. Демид найдёт меня, нужно просто тянуть время. Не умереть быстро.

Демид

Рубашка окрасилась в алый, кровь медленно, но методично заливала бок. Швы начали расходиться, но это меня сейчас волновало меньше всего. Где-то километре от меня находилась Ника, и только Богу известно, что с ней.

Я выжимал из машины максимум, заставляя её выложиться на всю её лошадиную мощность.

- Я уже стар для всего этого. – Проворчал Алан с заднего сиденья, протирая очки. Он не позволил мне поехать одному, собрал чемоданчик, чтобы откачать меня, если я решу расстаться с жизнью. Никогда бы не посадил его в машину, если бы не эгоистичная мысль, что моей принцессе может понадобиться врач, а Алан лучший из лучших.

- Как думаешь, Изи причастна к тому, что случилось? – Спрашивает меня аккуратно Леон, он сидел на соседнем сиденье. Леон был намного старше меня и во многих вещах мудрее. Я прислушивался к мнению людей отца и деда, понимая, что они более опытные в таких делах, но больше верил своим инстинктам.

Они редко меня подводили.

- Не сомневаюсь. – Отвечаю коротко, с бывшей женой разберусь позже. Она сама это задумала или Мамедов её постарался сам – сейчас это не важно.

За нами ехали парни, упакованные по полной, готовые разнести дом Мамедова на кирпичи. Я собирался оставить там котлован, а самого Мамедова, любовника ненаглядной Изумруд, пустить на корм рыбам. Живьём. Чтобы отжирали неделями от него по чуть-чуть.

Увидев красные ворота, я нажал на педаль газа сильнее, увеличивая скорость до двух пятидесяти.

- Э-э-э! – Леон и Алан заверещали одновременно. План был совершенно иным, но у меня не хватало сил и терпения ждать всех и брать дом штурмом. Сил с каждой минутой становилось всё меньше, ранение давало о себе знать.

Машина протаранила ворота, отбрасывая железо в разные стороны. До последнего я не был уверен, что получится. Улыбка расползлась по моему лицу.

- Хана всем, ублюдки!

Не было времени надевать бронежилет, все мои мысли были сосредоточены на Николетте. Я выскочил из машины, быстро отстёгивая пистолет и снимая его с предохранителя.

Меня магнитом потянуло к маленькому домику, откуда посыпалась охрана Мамедова. Нельзя объяснить, но я чувствовал, что Николетта именно там. Снова интуиция. Моя душа тянулась к ней вопреки всему и всегда, и сейчас я был уверен, что моя девочка должна была быть там.

- Дэм! – Леон попытался остановить меня, наши парни только выгружались, но ждать я был не намерен, хотелось поскорее убедиться, что с ней всё в порядке. Мы так упустили два дня, пока я валялся на больничной койке. Если бы я не пришёл в себя, люди деда так и не смогли бы найти Николетту.

Изи случайно в нашем разговоре обронила фамилию Мамедова и я всё сопоставил.

- Ваша жена в доме. – Мужчина в рубашке и брюках поднял руки наверх. – Мы сдаёмся, готовы понести наказание.

- Разумный поступок. – Нас больше, сила на нашей стороне, а они всего лишь наёмные сотрудники. Даже если они завалят несколько людей, это не спасёт их от гибели.

Захожу в дом, этими персонажами займётся Леон.

- Ника? – Зову её, стараясь игнорировать дикое жжение в груди и боку. Кровь начала обильнее капать на пол. – НИ-КА!

Нахожу её глазам сразу, Принцесса привязана голая к кровати. Мне не было так больно с пробитым лёгким, как сейчас при виде измученной девочки на полу. Глаза у Николетты горят, смотрит на меня с радостью и возбуждением. Её трясет от холода.

Сколько всего она успела пережить по моей вине?

Я снова окунаюсь в тот кошмар, из которого пытался выбраться два года.

- Девочка моя. – Падаю перед ней на колени, кладу пистолет аккуратно на пол. – Как ты тут?

Достаю кляп из её рта, отвязываю руки. Целую каждую синюю полоску на нежной коже запястьев.

- Демид… - Шепчет они лихорадочно, облизывая губы. – Ты весь в крови… Как же ты…

- Неважно, малышка. Это всё неважно. – За окном раздаются хлопки. Кто-то из людей Мамедова всё же решил оказать сопротивление. – Главное, чтобы с тобой всё было хорошо.

Я боюсь задавать вопросы. Не хочу травмировать её ещё больше сейчас. Николетта голая и перепачканная не пойми чем. Сейчас главное, что она жива, с остальным мы со всем справимся.

- Всё хорошо. – Словно читая мои мысли говорит она. – Мне ничего не сделали. Не успели.

Вздыхаю с облегчением, обнимаю её, прижимаю к себе. Не смог себе простить, если бы с ней что-то случилось.

- Я так люблю тебя. – Не замечаю, как измазываю её собственной кровью. Хочу чувствовать биение сердца малышки.

- Тебе срочно нужно к врачу. – Шепчет она, начиная плакать. – Ты ранен, слышишь?

В ушах и вправду начинает звенеть, адреналин начинает стихать, а сознание медленно ускользает. Да и обезболивающее перестаёт брать ноющую, монотонную боль.

- Там Алан… Он… - Не успеваю договорить, потому что за спиной раздаётся подозрительный шорох. В тумане боли я совсем разнежился и допустил глупую, непростительную ошибку.

- Какая душещипательная картина. Какие нежности. – Раздаётся щелчок затвора, мужчина направляет на нас дуло пистолета. Ругаюсь отборным матом, нужно было хорошо проверить дом. Закрываю собой Николетту, перед глазами как на зло потемнело, не вижу ничего. Пистолет сливается с полом.

- Махмуд не глупи, зачем тебе это нужно? – лопочет Николетта из-за моей спины. Она тянет старательно время, пытаясь дать мне возможность поднять пистолет. – Если ты сейчас убьёшь нас, то уже не выйдешь отсюда живым.

- Да плевать. У меня с Оменом личные счёты. Со всей вашей дерьмовой семейкой.

- Напомни, кто ты? – Пытаюсь собраться, мне нужно ещё пять минут. Возьму себя в руки и застрелю этого упыря. Пальцы от потери крови начинают неметь, надеюсь Леон решит войти в дом и проверить тут обстановку.

- Меня зовут Махмуд, я внук Рамазана Каримова, которого убил твой дед!

- В душе не ебу кто это. – Пожимаю равнодушно плечами и поднимаюсь на ноги. – Стреляй, чего мнёшься. Что-то подсказывает мне, что ты давно этого ждал.

- Не сомневайся, выстрелю. Руки за голову, я смотрю ты уже и без меня одной ногой на том свете. Ты станешь моим билетом отсюда, меняю тебя на твою сучку. Она останется здесь живая и здоровая, а ты распорядишься, чтобы меня выпустили. Ясно?

- Яснее некуда. – Меня начинает шатать, ещё пара минут, и я потеряю сознание. – Пошли.

Меня начинает кренить.

- Махмуд! – Крик Николетты оглушает, ноги подгибаются, и я начинаю заваливаться. Над головой раздаётся выстрел.

Блядь.

- Демид? Демид? – У меня срывается голос от отчаяния. Перед глазами за секунду пробегают все наше совместно проведенное время. Я думала, что так бывает только в кино. – Помогите! Кто-нибудь! Помогите!

В дом залетает незнакомый мужчина, смотрит сначала на труп Махмуда, потом на меня, слегка краснеет, замечая наготу, но это меня совсем не беспокоит.

- Надень. – Он быстро стягивает с себя кофту и протягивает мне, чтобы я прикрылась. В его глазах нет и тени интереса, ледяная выдержка. – Сейчас позову Алана.

Аланом оказывается мужчина, друг дедушки Демида, тот самый, что осматривал Фиделя. Он быстро, не спрашивая ни слова, опускается на колени на перед Демидом.

- Говорил же ему, швы разойдутся. – Ворчит он, поджимая губы. От него пахнет ужасающим беспокойством. – Кровь с собой я захватил, сейчас вольём ему, чтобы до больницы дотянул. Поверху подлатаю, но нужно внутри смотреть.

- Он будет жить? – Спрашиваю у него, кусая посиневшие губы. Алан смотрит на меня устало, становится страшно. Демид потерял очень много крови. – Чем я могу Вам помочь?

- Держи его, чтобы не вставал, если придёт в себя. Если поднимется на ноги, я уже не спасу его. Леон, подгони машину прямо ко входу, попроси парней соорудить носилки. – Алан действовал быстро, я не успевала следить за его руками. Успокаивало, что он точно знал, что делает. – Сама как?

- Хорошо. Со мной всё отлично. – Немного вру, потому что внутри меня адская паника. Так страшно мне никогда не было.

Жизнь медленно ускользала из любимого, и я ничего не могла с этим сделать. И это самое страшное – быть бессильным.

Мужчина быстро установил катетер, достал пакет с кровью из маленького холодильника и закинул его на плечо, протянул трубку от пакета к катетеру и открыл клапан, пуская кровь.

- Держи, пакет всегда должен быть сверху. – Он передал систему мне, переключаясь на рану Демида. Мне стало дурно при виде свежих, разошедшихся швов. – Ай яй, тут все намного хуже, чем я мог себе представить.

Не говорю ни слова, чтобы не лезть под руку, но мне хочется столько всего спросить. Что с Демидом произошло, почему он в таком состоянии здесь и как теперь быть? Выживет ли она?

Должен. Нельзя задаваться таким вопросом, Демид обязательно выживет.

- Ал, у нас всё готово. – в доме появился мужчина, которого Алан назвал Леоном, он обошёл нас и встал в сторонке. – Вижу, что всё плохо. Лука уже здесь.

Почему-то после последнего предложения по коже пробежали мурашки. Один факт присутствия главы семейства наводил страх и странное убеждение, что он со всем разберётся. Не зря ведь говорят, что Лука Гроссерия всесильный.

- Отлично. Готовьтесь, сейчас его нужно будет переложить на ваши носилки. Повезём в больницу, я позвоню и договорюсь, чтобы операционную подготовили.

Я не заметила, как беззвучной поступью зашёл Лука, он сел на корточки рядом с внуком, нежно коснулся его щеки, хмурясь и издавая тихое рычание, скрывающее боль внутри него.

- Я вколол ему лошадиную долю обезболивающего и снотворного, так что не придёт в себя. – Прокомментировал состояние Демида Алан. Лука не задавал никаких вопросов, но явно ждал отчета. – Он плохой, но жить будет. Дотянул до последнего, выстрелил в этого и упал.

Лука покачал головой и странно ухмыльнулся, осматривая тело Махмуда с дыркой во лбу, после чего поднял голову на меня.

- Выстрел в голову. Неаккуратно. Демид стрелял бы в сердце. – Все повернулись ко мне. Лука смотрел вглубь меня, пронизывая до самого сердца. – Зейд учил стрелять?

Облизываю губы, испытывая некую неловкость.

- Иногда мы вместе ездили в тир и там тренировались.

- Молодец, внучка. Не позоришь фамилию. – Лука поднимается на ноги и подмигивает мне. – А за Демида не переживай, не первое и не последнее его ранение. Выкарабкается.

ХХХ

- Демид? Как же так? – Изумруд возникает из ниоткуда, бежит к каталке, хлопая глазами, полными слёз. На ней всё то же платье, что было в больнице, измазанное кровью. Она что всё это время в этом платье?

Лицемерка.

Непроизвольно удивлённо вскидываю брови. Не переношу эту женщину на каком-то генетическом уровне. Стала ненавидеть до того, как увидела чёртово фото.

Демида увозят в операционную, а я преграждаю дорогу бывшей жене моего мужа, не желая её видеть в такие минуты.

- Что ты тут делаешь? – спрашиваю её зло, чувствую, что спущу пар на этой суке. – Не членам семьи здесь не место.

Изи гордо расправляет плечи, смотрит на меня, не скрывая свою ненависть.

- То же, что и ты. – Не могу справиться с раздражением. Какая же она гнусная сучка. – Во-первых, я, как и ты, Гроссерия. Во-вторых, это я спасла Демиду жизнь, когда в него выстрелили и я сидела у его постели после операции.

Чувствую, как вскипает кровь в венах. Вспомнила она, что Гроссерия.

- Какая молодец. – Со стороны мы смотримся комично. Изи в измазанном кровью платье и я в мужской кофте. Парочка больных на голову. – Сейчас расплачусь от умиления. Но! Во-первых, ты потеряла фамилию и больше не жена Демида. А, во-вторых, великая спасительница, чем можешь доказать, что не ты приложила руку к тому, что случилось в больнице?

Перед глазами возникает Демид на полу в луже собственной крови. Охватывает дикая ярость, я толкаю изо всех сил Изи в грудь.

- Поэтому пошла отсюда, чтобы я не видела тебя и не слышала. – Замечаю, проходящего мимо мужчину по имени Леон. Идея приходит сама собой. – Леон, заберите, пожалуйста, Изумруд Омарову и посадите с охраной в какой-нибудь больничной подсобке. И можете попросить кого-нибудь принести мне результат анализа ДНК.

Пора покончить со всем этим. Я хочу знать, девочка – дочь Демида или нет, потому что это определить положение Изи.

- Я привезла тебе одежду. – Появление Евы Гроссерия стало полной неожиданностью. Сестра Демида стояла за моей спиной в шортах до середины колена и майке. – Дедушка сказал, что тебе нужно привести себя в порядок.

В руках девушки было несколько пакетов с новой одеждой.

- Спасибо. – Я непроизвольно посмотрела на двери, над которыми красовалась надпись «Операционная». – Я боюсь отойти, там Демид…

- Здесь ты ему не поможешь. – Ева выглядела невероятно спокойной. – Нам сообщат, когда всё закончится. Сейчас тебе лучше принять душ, поесть и переодеться, пока ты сама не упала от бессилия.

Ева нежно обнимает меня и подталкивает в сторону платных палат.

- Со временем привыкаешь ко всему этому и быстро мобилизуешься. Демид весь в папу и деда, не сдастся и выйдет из операционной сильнее, чем был раньше. – Мои губы трогает грустная улыбка. Разве сильнее можно? – Отец не святой человек, но он никогда не попадал в такие передряги, я не привыкла к такому. В вашей семье, насколько понимаю, это не редкость?

Мы заходим в просторную палату, и Ева ставит пакеты на кровать.

- Да. К сожалению, да. – Признаётся она, собирая волосы и усаживаясь на кровать напротив. – Быть Гроссерия сложно, есть много плюсов, но и минусов не меньше. Со временем ты привыкнешь.

- Пока как-то не хочется. – Признаюсь ей, доставая одежду из пакета. У Евы безупречный вкус. – У меня сердце не на месте, невозможно привыкнуть к такому, нельзя оставаться равнодушным, когда любимый человек ведёт не равный бой со смертью.

Я забралась в душ, мне действительно хотелось смыть остатки дома Мамедова, забыть обо всём. Мысли крутились постоянно вокруг Демида, мне было физически необходимо увидеть его поскорее, убедиться его поскорее. Все вокруг твердили, что с ним всё будет хорошо, я старалась верить в это, но подсознание всё равно боялось – а вдруг они все ошибаются?

Вода быстро смывала с меня грязь.

Натянув на себя просторные брюки и футболку, я вышла обратно к Еве, искренне поблагодарив её за заботу. Пока я мылась, в палату принесли ароматный бургер с бататом. Не очень полезная пища для больницы.

- Прости, заказ делал Дэсмонд, а у него пунктик на бургерах.

- Всё отлично, спасибо большое. – Сглатываю слюну, кушать хочется ужасно, но мне не по себе. Я тут собираюсь есть, пока Демид на операционном столе.

- Так, даже не думай так. – Ева хватает картошку с моей тарелки и отправляет её в рот. – Когда Демид откроет глаза, ему понадобится рядом жена, полная сил и здоровья. Он очень расстроится, если увидит перед собой измученную и изможденную женщину. Так что ешь!

Для такой молоденькой девушки Ева очень мудрая.

- Спасибо. Ты очень много делаешь для меня. – Искренне благодарна девушке.

- О чём речь, Ника, мы теперь сестры. – Я знаю, что она говорит правду. Ева с самой первой встречи отнеслась ко мне с теплотой. – Всегда мечтала о сестре, если честно, с братьями особо не разгуляешься!

Не успеваю ей ответить, потому что дверь в палату открывается и к нам заходит Леон лично, удерживая в руке запечатанный конверт.

- Алан закончил операцию, всё прошло успешно. Можете навестить через минут пятнадцать Дэма в палате. – Мы обе засияли от радостности новости, захотелось прыгать до потолка. – И вот результаты, которые ты просила. Принёс лично, потому что вопрос конфиденциальный.

- Спасибо. – Я забрала конверт, теребя его пальцами и побаиваясь открывать. Демид ничего не скажет, если я открою его первой без него, в этом я была уверена, просто если честно, мне было страшно, что ответ будет положительным.

- Открывай. – Поддержала меня Ева, соскакивая с кровати. – Пора разобраться с этой сучкой.

Мы сосредоточились обе, я сорвала край и быстро развернула лист, вчитываясь в проценты вероятности отцовства Демида.

Горячая волна молниеносно затопила меня, поднимаясь снизу вверх. Так волнительно мне не было даже несколько часов назад, когда я держала пакет с кровью для Демида.

Ева шумно сглотнула, выругалась и посмотрела на меня, ожидая комментариев.

- Что будешь делать?

Вместо ответа я скомкала бумагу, натянула кроссовки на голые ноги и отправилась на поиски главы семейства, потому что мне нужен был его совет. Я не ела и не пила несколько дней, но сейчас пребывала в диком возбуждении на пике своих сил.

У операционной стояла практически вся семья Гроссерия.

- Ника? – Первым меня заметил отец Демида, я не ожидала его увидеть в больнице так быстро, но его появление было логичным, ведь и Ева уже была здесь. – Как ты, девочка?

Мужчина обнял меня, провёл руками по голым плечам, осматривая и пытаясь понять в порядке ли я. Стало неловко, я пыталась отравить его сына, а мужчина был так внимателен и добр ко мне.

- Нормально. – Здесь собралась уже почти вся семья Гроссерия. Их взгляды были направлены на меня, и я стушевалась. Пожалуй, это было моё первое семейное собрание. – Я хотела… - сложно было признаться, что я хотела посоветоваться с Лукой Гроссерия.

Слова застряли в горле.

- Пойдём. – Лука открыл дверь в соседнюю палату, безошибочно угадывая зачем я пришла. Не перестаю поражаться, как он это делает? Никто не стал задавать лишних вопросов, Алиса просто улыбнулась мне, а мама Демида Алёна подошла и поцеловала в щёку, тепло приветствуя. Мать и дочь были очень похожи.

Мы зашли в палату, Лука закрыл за мной дверь. Если бы меня сейчас не переполняли эмоции, то я бы не решилась сказать и слова. Одно присутствие великана ужасало меня, его шрам, разделяющий бровь и часть глаза пугали ни на шутку и напоминали богатое прошлое мужчины.

- Я вскрыла результат теста ДНК. - Мне не терпелось получить совет, поэтому я быстро перешла к делу. – Он отрицательный, дочь Изи не ваша внучка. Всё это время эта сука водила всех нас за нос и к покушению, скорее всего, она имеет прямое отношение. - Мои слова не удивили Луку Гроссерия. Судя по всему, он это знал это и без меня. – Я хочу разобраться с ней лично. У меня свои счёты с Изи.

Сжимаю кулаки, меня пробирает от ярости. Изумруд умудрилась нанести слишком много вреда, она отравила множество дней нашей совместной с Демидом жизни, чуть не убила нас.

- И ты хочешь, что бы я дал тебе на это одобрение? – Лука пронзительно разглядывал меня.

- Хочу, чтобы подстраховали. – Облизываю губы. – Я не очень хорошо разбираюсь во всём этом, знаю лишь, что хочу заставить её рыдать кровавыми слезами. Она отравила сердце Демида, заставила его медленно умирать от яда два года, испортила нашу семейную жизнь, и когда у нас всё наладилось попробовала вновь расправиться с нами. При этом у неё хватает наглости выдавать своего бастарда за ребёнка моего мужа, а себя – за его жену.

Чувствую, как меня трясёт, а голос немного срывается.

Губы Луки расплываются в хищном оскале.

- Я распоряжусь, чтобы оцепили больницу и обеспечили двойной контроль, никто не зайдёт и не выйдет отсюда до твоего личного распоряжения. С тобой пойдёт Леон, он самый опытный и ему можно доверять в личных вопросах. Ты сама решишь, что с ней делать и отдашь необходимые указания Леону, он не будет вмешиваться и давать советы, пока ты не попросишь.

Благодарно киваю Луке, на это я и рассчитывала, и была очень благодарна, что он так легко и быстро поддержал меня.

- Спасибо!

- Когда Демид привёл в дом Изи, все приняли её, потому что это был его выбор. А мы уважаем выбор друг друга и всегда поддерживаем своих близких. Никто из нас не задавался вопросами: нравится ли она нам, как мы к ней относимся и считаем ли её парой нашему мальчику. Она появилась в нашей семье и точка. – Я не ожидала услышать позицию Луки Гроссерия, поэтому его речь стала для меня откровением. – Но когда я увидел твои фотографии с Демидом со свадьбы, то понял, что ты – наша. Живая. Упрямая. Сильная. Когда Макс рассказал мне о твоем побеге, я долго смеялся и укрепился в своём мнении. Ни у кого не было мыслей, что Вы разойдётесь или разведётесь. Потому что иногда в семье бывают сложности и проблемы, но они остаются в семье и делают нас лишь крепче. Никогда не думай, что кто-то здесь думает о тебе плохо. Не жди подвоха.

- Сердцем я чувствую это, но голова напоминает мне про попытку свести могилу своего внука.

- Он это заслужил. – Лука подмигнул мне. После его слов мне действительно стало легче.

Я решила покончить с Изи пока Демид отходит от наркоза. Вооружившись Леоном, я отправилась в палату, где закрыли Изумруд с дочерью.

- Девочку заберите. – приказываю Леону, ребёнок ни в чём не виноват, хотя мне было интересно чья она, не Мамедова ли? Мужчина кивнул, открыл дверь, и мы вошли в небольшую палату. Гроссерия смогли перекрыть всю больницу под свои нужды. – Изумруд!

Изи успела застирать платье, видимо до неё дошло, что ходить в кровавом платье неуместно. Выглядела она воинственно для той, что была прижата к стенке.

- Николетта. – В тон мне ответила девушка. Леон прошёл вглубь комнаты и взял девочку на руки, которая тут же расплакалась. – Эй, что за хрень?

Ничто не ранит мать так как крик собственного ребёнка, я не способна причинить боль невинному ребёнку, но Изи не знала об этом. Леон вывел малышку из палаты, игнорируя попытки остановить его.

- Лучше не рыпайся. – Предупреждаю её, испытывая неподконтрольное желание придушить собственными руками. Во мне было столько ненависти к ней, что я готова была спалить Изи заживо. Никого и никогда так отчаянно не хотела убить. – Больница оцеплена лучшими людьми Гроссерия, Мамедов уже подвешен за яйца к потолку и никак тебе не поможет.

В последнем я блефовала, не знала жив он ли ещё, и вообще знакомы ли они, но интуиция подсказывала мне, что Изумруд имеет непосредственное отношение к этому грузному мужлану.

Девушка побледнела, но этого почти не было заметно. Держать лицо она умела.

- Я должна как-то на это отреагировать?

- От кого у тебя дочь? – Наступаю на Изи, заставляя её пятиться к стене. Сейчас я была сильнее. – На что ты вообще рассчитывала, когда вешала Демиду лапшу на уши?

- Тебя это не касается. – Отвечает она спокойно, поражая меня своей невозмутимостью. – Я буду говорить только с Демидом.

- Ммм… Нет. С моим мужем я тебе не позволю разговаривать. – Мне было приятно это говорить, жутко лакомо расставлять точки по местам. Когда-то я была той, что заняла место Изи, бледной тенью любимой жены. Теперь же она становилась чёрным пятно из прошлого, которое я радостно сотру из нашей истории. – Ты достаточно выпила из него крови, поэтому разбираться с тобой буду я. – Мне удалось загнать её в угол, прижать к стене в буквальном и переносном смыслах. – Потому что я Николетта Гроссерия, а ты гадкая сука, Омарова, которую вырастили, чтобы превратить в мерзкую подстилку.

Мне всё-таки удаётся зацепить Изи, потому что стоит мне озвучить правду, как на её лице замирает гримаса ярости, девушка готова вцепиться в мокрые волосы и оттаскать меня по всем палате.

- Моя дочь от Демида. – Отчеканила она зло мне в лицо. – И, может быть, я не родилась в семье богатого папочки с золотой ложкой в жопе, но тоже знаю себе цену. – Выглядела она уверенно. – Да, мой папочка гаденький, но я…

- Бла бла бла. – Я ударила её кулаком в живот, давно хотела избить сучку. За моей спиной стоял Леон, он успел отвести девочки своим людям и молча просто стоял за спиной. Он едко улыбнулся, когда я пустила руки в ход. – Никто не верит ни единому твоему слову, зеленка. Тест ДНК отрицательный.

- Не может быть. – Глаза Изи начинают странно бегать из стороны в сторону.

- Мы провели анализ в трёх независимых лабораториях по просьбе Демида. – Вступил в нашу милую беседу Леон. – На случай, если кто-то захочет подделать тест ДНК. Был странный случай, какой-то медбрат пытался залезть в компьютер и поменять результат.

Хотелось смеяться ей прямо в лицо, потому что уверенность Изи начинала таять. Судя по всему, она подкупила кого-то для подмены теста.

Я ухватила её за горло и сжала.

- Если ты расскажешь правду, я оставлю тебе дочь, если же продолжишь отпираться, отправлю её в детский дом. Самый захудалый из всех, что найду на континенте.

Изи попробовала меня оттолкнуть, но во мне было столько ярости, что у неё ничего не получилось. Я вжала сучку обратно к стенке, сжимая горло.

- Отпусти. Я задохнусь.

- Справишься.

- Блядь. Не шучу.

Пришлось ослабить хватку.

- Говори быстрее, если не хочешь, чтобы твоё тело отправилось в местный морг.

- Если я расскажу правду, то Вы меня отпустите?

- Подумаю. Говори! – Ударила ее головой о стену несколько раз, напоминая, что не шучу. – Не заставляй меня сорвать на тебе всю свою злость. Благодаря стараниям твоего дружка я несколько дней просидела в подвале без воды и еды и у меня жуть как чешутся руки отыграться на тебе.

Папа учил меня бить по самому больному.

- Если тебе кажется, что я ничего не могу тебе сделать, ты полная дура. Потому что прежде, чем прийти к тебе я получила полный карт-бланш от Луки Гроссерия. А значит, могу жестить как хочется. Могу продать твою дочь в Афганистан или тебя сделать десятой женой какого-нибудь психически больного ублюдка. Я могу всё… в твоих же интересах растопить моё сердце и убедить сжалиться над тобой!

- Мадина – не дочь Дэма. Да. Это правда.

- Мы это уже поняли.

- Я не знаю кто её отец… - Такого не ожидала даже я. Изи усмехается. – У меня никак не получалось забеременеть от Демида, кажется, он бесплоден. Чтобы я не делала, как не задирала ноги, я не беременела и тогда мы решили с отцом сделать ЭКО. Поэтому я не знаю отца Мадины.

Лёгкий шок. Такого ответа я не ожидала.

- Зачем тебе было беременеть от него?

- Сначала мы хотели убить Демида, но потом я поняла, что его убийство откроет войну между семьями, которую мы не сможем победить. И я нашла другой способ причинить боль семье Гроссерия. Убить их невестку и ребёнка – наследника. Это должно было уничтожить Дэма. И при этом семья Гроссерия должна была стать ещё должником отца, потому что они не уберегли его дочь и внучку.

- Какая же ты мерзкая тварь.

- Гроссерия отобрали деньги и влияние у моей семьи, я делала то, что должна была.

- Родила ребёнка только ради того, чтобы насолить? Или из-за денег ты и твоя семья готовы на всё?

- Тебе вообще не светят дети, если ты останешься с этим овощем. Он жив ещё? Или ласты склеил? – Меня током пронзило. Даже не поняла, как сжала горло так сильно, что Изи встала на носочки, посинела и не могла сделать и вздоха.

- Ты подослала Мамедова в больницу? – Она кивнула, а я выругалась. – Почему сразу не решила убить нас, почему решила устроить спектакль?

- Моя цель была ты. – Признаётся Изи. – Повторюсь, Демиду было бы больнее потерять тебя, чем умереть самому.

- По такой логике было бы правильнее убить Еву.

- Ева – золотце семьи. Помимо Гроссерия из-за неё восстанут О’Донеллы. Такие проблемы нам были не нужны.

- И ты решила, что если не получилось навредить в первый раз, то ты избавишься от меня и затем снова станешь женой Демида? Он бы всё понял.

- Сначала мы избавились от тебя, а потом уже от самого Демида.

- А это бы тебя обелило? – Я никак не могла понять её план. На что рассчитывала Изи?

- Так мы бы поквитались. Он уничтожил бы мою семью, а я его.

Выпускаю Изи. Забавно. На фотографии на меня смотрела хрупкая девушка, ангел, спустившийся с небес, сейчас же передо мной был настоящий Люцифер.

- Неужели тебе не жалко свою дочь? Не думала о ней, когда решила устроить Армагеддон? – Мне хотелось увидеть страх на её лице, но Изумруд даже бровью не поняла. И я вдруг поняла, что ей наплевать даже на собственную дочь.

О Боги.

- Кто помог тебе сбежать и инсценировать твою смерть?

- Мамедов?

- За какие заслуги он так рисковал?

- У нас был роман в Испании.

- Знаешь, когда я шла сюда, то хотела тебя размазать тебя по стенке. Ты мне казалась сильной стервой с длинными руками, что как спрут обвила мою семью. На самом же деле ты маленькая и никчёмная, и мне тебя жаль. – Я отошла от Изи, обхватила себя руками. – Ты ведь не чувствуешь ничего. Ага. Не способна просто на это. Жизнь уже тебя наказала. Лишила самого ценного. У тебя никогда не будет семьи, любви и счастья. Ты просто бездушная игрушка своего отца и мне тебя жаль.

Изи расхохоталась.

- Императрица, вытри слёзы. – Она встала в позу, растирая синяки на шее. – Твоя судьба не лучше моей. Дочка преступника, торговца женскими жопами. Ты хоть представляешь, чем занимался твой папочка до того, как стал министром?

- Плевать, чем он занимался. Папа меня любит. – Прилив теплоты топит. Я соскучилась по родителям и Ибрагиму, когда всё наладится, я первым делом отправлюсь в Рим. – Леон, что сейчас с семьёй Омаровых.

- Хм. – Мужчина на несколько секунд демонстративно задумался, кажется, он играл. – Такой семьи, по-моему, уже нет. Кто где. Не знаю даже, кто остался жив.

Закусываю губу, Гроссерия уже расправились с ними.

- Отлично. Одной проблемой меньше. Отправьте Изумруд домой. Мне кажется, за все эти годы она забыла, какого это жить в небольшом поселении в своём доме, где нужно каждый день работать руками. – Изи привыкла ко всему самому лучшему. Она не считала деньги, жила на широкую ногу. – Не очень разбираюсь как это делается, но сделайте так, что она до конца своих дней не смогла спуститься со своих гор, так и осталась в маленьком поселении. – Будет забавно наблюдать за тем, как она будет жить среди соседей, которые будут знать, что она просто шлюха. Дагестанцы чтят традиции и не простят ей легкомысленность. Её заклюют же свои же. – Изи, поздравляю тебя, до конца своих дней ты будешь одна по колено в дерьме.

- Ой. Так страшно, ты придумала такое суровое наказание.

Настала моя очередь улыбаться.

Без денег и работы Изи придётся работать каждый день руками в деревне, первые годы жизни будут невыносимы, но она выживет. Дальние родственники и соседи будут каждый день напоминать ей о никчёмности. Они будут стараться стереть грязное пятно с лица земли. И она научится жить даже с этим. Но через лет десять она начнёт сходить с ума.

Изумруд хотела обречь Демида всю жизнь сжирать себя и сожалеть, так вот пусть теперь она посвятит свою жизнь самоанализу.

- Посмотрим, что ты скажешь через лет пять… Жизнь длинная Изи, а одиночество убивает медленно, но верно. Леон, организуйте доставку Изи в родной дом. И, пожалуйста, сделайте всё как нужно.

Мы вышли вместе из палаты. Больше я не сказала ничего Изумруд, а она мне. Я сказала правду, мне было жалко её. Омаров испортил ей жизнь, превратив девочку в чудовище. Изи сама не понимала, что психически не здорова.

- Что с девочкой?

- Ника. – Как только Демид открыл глаза, он произнёс моё имя. До мороза по коже. Как же сильно я люблю его. Беру его руку в свою ладонь. Ещё холодная, он не успел отогреться после операции. – Как ты?

Выглядит обеспокоено, не успел прийти в себя, а уже переживает. Сердце начинает щемить от прилива нежности.

- Всё отлично. – Честно отвечаю ему. – Только за тебя переживаю, ты очень напугал меня.

- Херня. – Усмехается он, сжимая слабо мою руку в ответ. – Я боялся, что не успею найти тебя…

Самый страшный кошмар Демид ожил и стал явью, два года назад он узнал о гибели жены и долгое времени жил с этим, моё похищение навеяло множество воспоминаний.

Но теперь всё позади.

- Ты успел. – Прежде чем позвать всю его семью, я решаю сразу сказать Демиду об Изи. – Пока ты спал, я разобралась с Изи, мне захотелось сделать это лично, так сказать, порадовать своё эго.

Демид вопросительно выгнул бровь, удивляясь моим словам. Было понятно, что новость ему не понравилась.

- Я открыла результат ДНК-теста. Мадина – не твоя дочь, Изи даже не знает кто её отец. – Говорю ему сразу, желая успокоить. Решаю не рассказывать ему ничего про попытки Изумруд зачать, она могла и соврать, а если это правда, то сейчас это не важно. – Она сама придумала инсценировать свою смерть, чтобы сделать тебе побольнее, когда узнала, что ты счастливом в новом браке, решила вновь поквитаться.

- Да, я так и понял. Сука. – Кривится Демид. – Что ты сделала?

- Оправила её обратно в родное поселение. Пусть живёт там в гордом одиночестве без дорогих платьев, шампанского и океана.

- А девочка?

Закусываю губу. Это самая неприятная часть.

- Я не хочу отдавать её в детский дом по понятным тебе причинам. – Ребёнок, выросший в детском доме, никому не пожелает такого. – Но и оставлять с Изи её нельзя, она больная на голову и сломает ребёнку жизнь.

- Оставлять её с нами тоже нельзя. Она никогда не сможет понять этого решения и принять его тоже. – Мягко предугадывает мои мысли Дэм. – Для неё мы всегда будем теми, кто отобрал у неё маму. Когда она вырастет, будет искать Изумруд.

Тяжело вздыхаю. Я и сама думала об этом не раз, но как правильно поступить?

Демид тянет меня на себя, и я устраиваюсь на кровати рядом с ним, стараясь изо всех сил не задевать его. Получается не удобно, но я согласна была на всё, лишь бы с ним рядом.

- И что теперь делать? – Обнюхиваю его, с радостью впитывая родной аромат тела, мой афродизиак. Даже запах лекарств и больницы не способны перебить животных запах Демида. – Как правильно поступить?

- Здесь нет правильного поступка. Тут придётся действовать из интересов нашей семьи. – Хриплый голос Демида заставляет меня замереть. Я уже видела его в «рабочих» вопросах, и хорошо понимала, что со мной и с окружающими он ведёт себя кардинально по-разному. И всё же, факт того, что он способен принимать жестокие решения, шокировал. – Мы найдём девочке хороших родителей на другом континенте, где-нибудь в Америке, подальше от нас. Эти люди не будут знать кто она и откуда, нас с ними ничего не будет связывать. Когда Мадина вырастит, даже если она захочет найти своих родных – она не сможет этого сделать.

Сердце неприятно ойкнуло, я не знала своих родителей и никому не пожелала такого. Я очень люблю маму и папу, Зейда и Нату, но это не изменит моего желания узнать хоть что-то о своих родных.

- Это жестоко. – Признаюсь, разглядывая потолок.

- Это в интересах нашей семьи. – Демид закрывает устало глаза, прижимая меня к себе крепче. Я обеспокоено смотрю на его бок, боясь навредить свежим швам. – Запомни Ника, ради наших детей и близких, Я принимаЮ жестокое решение. Понимаю, что оно тебя коробит. Зейд всегда старался оберегать тебя от подобных вещей, не показывать эту сторону его жизни, но меня дед и отец с детства учили всегда действовать бескомпромиссно. Они показывали реальными примерами, что бывает, когда ты не добиваешь врага. Девочке выберут прекрасную семью, намного лучше той, что могла бы ей дать Изи. Всю её жизнь ей будут незаметно помогать. Думаю, этого достаточно. Дальше, всё зависит от неё. От конкретного её выбора.

Какое-то время мы лежим вместе, наслаждается друг друга, украдкой целуем. Потом я слажу с кровати и иду в коридор, чтобы позвать семью. Мне пока ещё непривычно называть Гроссерия своей семьёй.

В палату к Демиду заходят все, заполняя всё пространство. Становится в мгновение тепло и весело.

- Синий на лице к тебе лицу… - Шутит Ханзи.

- Спасибо за комплимент. – Братья скалятся. – Я примерно такого же цвета как ты на Сицилии после ящика лимончелло.

Могу поспорить, что Ханзи краснеет. Ева закатывает глаза, садится у ног брата и тихо спрашивает его:

- Ну как ты?

В её вопросе столько любви и нежности, никогда не могла бы подумать, что в три слова можно вложить такой большой спектр чувств.

- Отлично, сестрёнка.

Я стою немного в стороне, мне нравится наблюдать за Гроссерия со стороны. Они так похожи, им не нужны даже слова, чтобы обмениваться мыслями между друг другом.

Лука и Алиса, Макс и Алёна, Ева и Ханзи… Непроизвольно улыбаюсь. Мне нравится наблюдать за ними.

- Николетта, а ты, почему стоишь в стороне? – спрашивает меня с теплотой в голосе Алиса. Она манит меня рукой ближе. – А то, как бедный родственник! Ей Богу!

С последним трудно не согласиться, на фоне богатств их семьи, моя – бедный родственник. А по меркам Италии мы очень богаты.

- Не хочу Вам мешать. – Подхожу ближе, смущённо улыбаясь. Не могу никак привыкнуть, что все эти люди – моя семья. И, кажется, я начинаю чувствовать себя частью этой шумной и странной семьи.

- После того, милая, как ты оставила дырку во лбу того, кто хотел убить моего внука, ты никогда не помешаешь. – Шутит Лука и подмигивает сыну. – Ты, Дэмчик, держись то за жену, чтобы мы все были спокойны. Она сумеет постоять за Вас двоих.

Демид хмыкает и стреляет глазами, явно не ожидал, что я умею стрелять. Я ещё и не таким могу удивить.

- Да да. Рядом с тобой Дэмчик не такой проспиртованный. – Толкает брата Ева, и все смеются. Я тоже не удерживаюсь от улыбки, помню, как Демид пил, заливая горе, и мне приятно осознавать, что его близкие считают меня причиной, положительно повлиявшей на Демида.

- Хватит. Перестаньте. А то расхвалите меня так, что Ника передумает и сбежит. Удачно. Так что в этот раз не найду. – Наступает моя очередь, толкаю Демида под общий смех. Вот зачем напоминать такое? – Ай. Больно же?

- Не притворяйся. – Шиплю на него.

Мы ещё долго толкаемся в палате, шутим, родители Демида вспоминают забавные истории из его детства, не могу сдержаться и смеюсь во весь голос. Демиду остаётся лишь закатывать глаза, больше для притворства, так он наслаждается вниманием.

- Так, Гроссерия, пора покинуть помещение и дать больному поспать. – В палату заходит Алан. – На выход! Все! Давайте-давайте! И Николетта в том числе! - Последнее он говорит Демиду, намеренному возмутиться. – У Вас ещё вся жизнь впереди, нанежитесь.

Быстро целую мужа в губы и выскальзываю вместе со всеми из палаты. На душе хорошо и, как-то правильно, что ли. Не могу описать свои чувства. Просто мне нравится быть частью такой сильной семьи. И теперь я действительно чувствую себя Гроссерия.

- Ника, Вас с Евой отвезет домой Десмонд. – Громогласно оповещает Макс Гроссерия в коридоре, Ева замирает и щурится, приказ отца удивил её ни чуть не меньше моего, а я хочу возразить. Нужно разыскать Фиделя, я пропала и долго не давала о себе знать. Плюс, родители не в курсе, что со мной. – Хочу, чтобы Вы были в надёжный руках, пока мы не убедимся, что больше сюрпризов не будет. И за Фиделя, Ника, не переживай, он уже в доме. Увидешься с ним там.

Вот как у них получается знать всё и всегда?

- А может мы с Ханзи поедем? – пытается противиться Ева, такой недовольной я вижу её впервые. Она скрещивает руки на груди и принимает стойку. – Для Десмонда найдутся более важные дела.

- Нет, Золотце, что может быть важнее твоей безопасности? Да и у Ханзи другие есть дела. – Из-за угла выходит массивный парень с короткой стрижкой и густой бородой. На нём белые брюки и чёрная рубашка, расстёгнутая до середины груди и открывающая вид на тату - крест. Я ахаю, потому что никогда прежде не видела таких рыжих мужчин. Он определённо не из Уизли, это какой-то ирландский халк. – Десмонд О’Донелл. - Представляется парень и протягивает мне руку. – Мы не успели познакомиться, но Кейси, моя сестра, очень много рассказывала о тебе.

- Кейси! – Восклицаю я и начинаю с радостью пожимать его руку. Помню классную девчонку. Кажется, она что-то говорила про отношения брата с Евой. Вот это да. Сестра Демида отхватила настоящего красавчика. Испытываю не передаваемый шок, начинаю трясти руку парня всё сильнее. – Да! Да! Как у неё дела?

Чуть не спрашиваю про горшки, но вовремя прикусываю язык. Десмонд хрипло смеётся, а Ева начинает раздраженно топать и выпускать пар из ушей. Кажется, его компания не сильно её радует. Поссорились? Или они не в отношениях?

- Тогда поехали, по дороге расскажу. – Парень салютует Максу Гроссерия и нажимает кнопку лифта. Ева не торопится, остаётся на месте с каменным лицом. Когда лифт приезжает, Десмонд заходит в него первым, я за ним, а Ева остаётся в коридоре, не решается сделать и шага. – Золотце, тебе нужно особое приглашение?

Губы Евы кривятся, она явно сдерживается из-за меня, заходит в лифт и раздраженно жмёт на кнопку, чтобы двери закрылись. Рыжий халк усмехается, он очень обаятелен.

Золотце. Странные прозвища придумывают мужчины.

Десмонд оказывается обладателем шикарной спортивной электрички, припаркованной у самого входа.

- Классная BMW, твоя или взял на прокат? – Провожу рукой по ярко-синему металлу. Конечно, Десмонд не живёт на Майорке, но и машины такие вроде как не стоят в прокате. Слишком уж дорогая модель. Эксклюзивная. Я случайно видела её в журнале для богатых, ищущих повода потратить деньги.

- Моя. – С гордостью отвечает парень и открывает мне дверь. Ева поспешно садится сама, поджав губы и стараясь не пересекаться с парнем. – Машины – моя страсть.

- Ага. Десмонд очень любит катать тёлочек на крутых машинках, так они ему охотнее дают. – Фыркает девушка, сжимая пальцами телефон и старательно утыкаясь в экран.

- Думаешь, дают только за это? – Ева говорила очень тихо, но Десмонд все равно услышал её. Халк подмигнул мне в зеркало заднего вида с самодовольным видом.

- А есть ещё за что?

- Ну… Машины лишь маленький бонус к тому, что у меня в штанах. - Давлюсь собственной слюной. К такому повороту я была не готова. Погружаюсь в дела семьи на всех парах, так сказать. Десмонд заводит двигатель, машина срывается с места, и я вжимаюсь в кресло. Водит он агрессивно.

- Мне жаль, что разочарование в штанах приходится перекрывать бонусами.

- Золотце, не говнись, в прошлый раз ты не выглядела разочарованной.

- Старалась не задеть твоё самолюбие.

Чувствую, дорога будет весёлой.

ХХХ

Странное чувство, теперь я чувствовала себя больше Гроссерия, чем Хегазу. Не зря говорят, что, когда девушка выходит замуж, она уходит в семью мужа. Глупо, но правда, пожалуй.

Дом уже не казался таким родным и очаровательным.

Демид подал мне руку, помогая выбраться из машины. Он загадочно улыбался.

После того как его выписали из больницы, мы побыли ещё пару дней на Майорке, а потом отправились в Рим, чтобы я могла увидеться с родителями.

Папа был очень зол, он был готов убить Демида. Чтобы снизить немного градус и примириться родители Демида и Ева решили составить нам компанию.

Мы с Демидом стояли немного позади величественной фигуры Макса Гроссерия, закрывшего сына грудью от гнева Зейда Хегазу. И не зря, потому что папины глаза так и метали молнии.

- Ника! – Мама бесцеремонно обошла всех и обняла меня. – Как же я соскучилась по тебе!

- Я тоже. – Признаюсь ей. – Я тоже. Пап, всё хорошо!

Мне было неуютно от того, что папа буравил глазами Дэма, он был в шаге от того, чтобы разорвать Демида на кусочки.

- Пиздюк. – Проворчал он, не подав даже руки наследнику Гроссерия. Демид стойко пережил приём, сжимая мою руку. – Проходи, рады принять Вас в нашем доме…

- Не переживай. Я бы тоже очень злился на его месте. Он доверил мне свою дочь, и сколько всего произошло с тобой из-за меня? – Шепчет Демид мне на ухо, когда мы немного задерживаемся во дворе, сильно отставая от процессии. – Зейд отойдёт, выпустит гнев и примет всё как есть.

Ему придётся, головой я это понимала, но знала, что папа – не отходчивый человек. Вся надежда была только на маму. Она всегда сглаживала острые углы.

- А где Ибрагим? – не нахожу брата, я думала, что он в доме.

- Он присоединится к нам чуть позже. – Загадочно говорит мама, расплываясь в улыбке. Я слышала от неё, что у брата появилась девушка, но не думала, что это серьёзно. Брат всегда демонстрировал сдержанность и не заинтересованность в отношениях, убеждал всех, что сейчас его интересует образование и карьера.

- Зейд, Ната, спасибо большое за тёплый приём. – Алёна решает разрядить обстановку. – Я рада, что неприятности позади и теперь мы можем провести время с семьёй. Для нас, как и для Вас, непривычно объединение семей и традиций… Мы тоже одиночки, но теперь мы все в одной лодке, грести нам придётся вместе, так что давайте притираться ради детей.

Последнее было адресовано больше папе, он слегка усмехнулся после слов Алёны.

- Согласна с каждым словом. – Поддакивает мама, толкая папу под столом, чтобы растаял.

- Хватит меня обхаживать. – Папа всегда был прямолинейным. – Я ничего не имею против Вас, Алёна, но ваш сын меня расстроил. Сам виноват, видел, что дочь не хочет замуж, а я всё равно вынудил выйти. И какой результат? – Становилось неловко перед родителями Демида. Я заёрзала на месте. Не хотелось бы, чтобы они думали, что я не переношу их сына. – Я и сам не подарок, был молод и горяч, всё понимаю, МНЕ прощать Демида не за что. Главное, чтобы дочь простила. Рад и спокоен за неё буду, только, когда буду уверен, что ошибки и неприятности остались в прошлом.

Макс кивнул, соглашаясь с отцом.

- Мы тут подумали, Зейд. Будет правильно, если какое-то время Демид с Никой поживут в Риме. Николетта соскучилась по Вам, и тебе будет спокойнее, если молодёжь под твоим боком побудет.

По дороге в Рим мы действительно обсуждали эту тему, я с радостью согласилась на предложение Демида пожить в Риме. Очень соскучилась по родному городу.

- Отличная идея.

- Зейд. – Демид подаётся вперёд. – Виноват. Знаю. Но я очень люблю твою дочь, и никакая сила не заставит меня отказаться от неё.

- Давайте уже обедать. – Добреет родитель. – Поговорим на более приятные темы.

Поправляю сумочку на плече и забираю кофе у баристы, мой любимый латте с ореховым сиропом. Как же я люблю тебя, Рим!

Делаю жадный глоток и закрываю глаза от удовольствия. Сколько себя помню, покупаю тут кофе. Моя маленькая традиция с того дня как у меня появились карманные деньги.

- Ничего себе. – Восклицает Сиара, девушка возникает передо мной из ниоткуда. Рядом с ней я замечаю Рамолу, подруга кривится при виде меня так, словно в рот скителса набрала. Не ожидала увидеть их в этот день. – Какие большие люди в маленькой кофейне.

Замечаю на пальце Сиары обручальное кольцо, судя по дерзкой фразе она успела выйти замуж и теперь считала, что может безнаказанно троллить меня.

- И вправду, неожиданная встреча. – Рамола равняется с Сиарой. Подруга жаждет мести после того, как я слила пикантную историю в прессу. Про статьи про меня она ничего не помнила. – Ты пропала из соцсетей, мы уже думали, что твой русский уголовник убил тебя ненароком за отвратительный характер.

От наглости девиц я хрюкнула, пытаясь сдержать хохоток. Меня действительно долго не было, если эти две курицы забыли своё место.

- Ух ты. – Осматриваю их снова с головы до ног. – Сиара, тебя можно поздравить? Ну рассказывай, пожалуйста, кому ты там посасываешь. Чья сперма сейчас тебе в мозг ударила, и ты решила, что ты можешь так говорить со мной! – Я говорила громко, меня было слышно на всю кофейню. С учётом того, что Сиару и Рамолу тут знали все, им стало неловко.

- Сука. – Выплюнула Сиара. – Я теперь Сиара Суарес!

Мне фамилия ничего не сказала. Я захлопала глаза, мне даже притворяться не пришлось. Сиара покрылась пятнами, произвести эффект ей не удалось.

- Ох, милая. – Хлопаю её по плечу. На слух звучит не плохо. Он какой-то мексиканский иммигрант?

Сиара отталкивает мою руку, еле сдерживаясь, чтобы не ударить меня сумкой Hermes.

- А может ты вернулась, потому что с тобой муж развелся? Не выдержал…

- Ника. – Демид вошёл в кофейню именно на этом моменте, муж стоял в дверях. Не дождавшись меня в машине, он решил проверить как я тут. Последние дни он был немного раздражённым.

Мы пытались завести ребёнка, чтобы мы не делали, у нас не получалось. На подкорке сознания крутились слова Изи, и я невольно начинала нервничать. Дома случайно обмолвилась об этом в присутствии родителей, и теперь папа собирался отправить Демида в Израиль к какому-то проверенному врачу.

Демид был в бешенстве, когда узнал. Никак не мог простить мне моё молчание и оскорбительные подозрения.

- У тебя всё хорошо? – Муж подошёл ко мне и обнял за талию. Он любил демонстрировать окружающим, кому я принадлежу. И мне жутко приятно было быть его девочкой.

- Всё отлично. – Расплываюсь в улыбке. – Помнишь девочек?

Демид поворачивается к Сиаре и Рамоле, бросает на них мимолётный взгляд и качает отрицательно головой. Он лукавит, чувствую, хочет подчеркнуть их незначительность.

- Ну как же, это Рамола, она предлагала тебе отсосать. – Напоминаю ему хитро, говоря шёпотом на ухо так, чтобы меня все слышали. Демид хмыкает и отвечает беспардонно:

- Думаешь, я запоминаю всех шлюх, предлагающих себя налево и направо? – Муж целует меня в нос. – Пошли уже, нас ждут.

- Стой, ты знаешь Суареса? – Мне хочется всё же разобраться, кто так предал уверенности Сиаре, что всегда молчала в тряпочку и боялась лишнего слова сказать. Её бывший парень был никем.

- Должен?

- Узнай, пожалуйста. Для меня. – Мне жутко хотелось поиграть на нервах этих двоих. Уж сильно меня разозлили их комментарии. Спустя столько времени вместо того, чтобы просто разойтись как приличные люди, они стали сыпать оскорблениями. – Кажется, они с женой считают тебя уголовником.

Жалко смотреть на Сиару, готовую расплакаться. То, что Демид может стереть их семьи в порошок, они прекрасно понимали.

- Как скажешь, любимая. – Демид целует меня. – А теперь пошли, неправильно опаздывать на обед в Ватикане.

У папы были странные отношения с Папой Римским, часто он жертвовал большие суммы на благотворительность, оказывал помощь церкви. Мама говорила, что он так хочет искупить свои грехи молодости.

Теперь он собирался приобщить к делу Демида. Тот согласился на благо семьи.

- Можешь не узнавать, кто такой Суарес, я просто хотела припугнуть сучек.

- Я так и понял. – Демид заталкивает меня в машину, тянет на себя и страстно целует, забираясь руками под платье. – Чуть с ума не сошёл, пока тебя не было. И ты не поверишь, соскучился…

- За пятнадцать минут моего отсутствия? – Выдыхаю ему в рот, пытаясь отбиться от шаловливых рук, не хочу оказаться перед кардиналами с порванной юбкой. – Демид, у нас весь вечер впереди, да…

Иногда он бывает невероятно голодным, настойчивым и диким.

- Может, на хрен всё? Поедем домой и займёмся сексом… - Он отстраняется от меня и смотрит на оголившиеся ноги, Демид сглатывает.

- Сотри слюни. Утром мы уже занимались сексом. Потерпишь до вечера.

- Да блядь, Ника. – Демид распрямляется, и мы оба замираем, потому что на выходе из кофейни у машины стоят ошарашенные Рамола и Сиара, наблюдающие за нами, видимо желающие поговорить.

Мы с Демидом начинаем одновременно хохотать. Боюсь представить, что они думают о нас.

- Сиара, расслабься, не будем мы ничего делать с твоим мексиканцем. – Высовываюсь в окно и кричу девчонкам, когда Демид срывается с места. В нашу последнюю встречу с Рамолой у меня разрывалось сердце от обиды, теперь же я ничего не чувствовала.

У меня были новые друзья. Я обожала Еву, она незаметно стала и моей сестрой.

- Мда. Не хотел бы я перейти тебе дорогу. Николетта Гроссерия. – Демид кладёт руку мне на колено.

ХХХ

- Демид, я принесла тебе завтрак. – Ставлю на кровать стол, сервированный завтраком собственными руками. Мне удалось уговорить мужа доехать до клиники в Израиле, здесь действительно работали лучшие врачи по заделыванию детей.

Демиду ужасно не нравилась моя идея, он чувствовал себя отвратительно из-за того, что мог оказаться бесплодным. Он искрил от бурлящих внутри него эмоций, но подчинялся ради меня.

- Даже так? – Иронично усмехается Дэм. – На моей памяти ты радуешь меня впервые завтраком.

- Любимый, ты делаешь что-то для меня, а я для тебя… Такова семейная жизнь.

- Ты перечитала женских журналов?

- Ешь давай, я не железная. - Смеюсь, посылая воздушный поцелуй. Нам всегда легко. Неужели, когда-то мы не ладили?

Пока Демид завтракает, я приношу ему отглаженную одежду и обувь. Уж сильно мне хочется порадовать его.

- Это уже перебор. – Бурчит он, но я даже не слушаю. Не знаю, когда именно, я так сильно захотела детей, но маленькие карапузы мне даже снились по ночам.

Мы приезжаем в клинику к назначенному времени. От волнения меня даже начинает тошнить, голова кругом. Так страшно услышать безнадёжный вердикт, а вдруг это я бесплодна?

- Всё будет хорошо, Николетта. – Демид опускает глаза. – У нас обязательно будут дети. Ни у кого из моей семьи не было проблем с детьми.

- Возможно, они были в моей. – Тихо говорю ему. – Я не виню тебя, Дэм, есть вещи не подвластные нам, и чтобы не случилось, это не изменит мою любовь к тебе.

- Мою тоже, Принцесса.

- Прости… - Волна тошноты стала невыносимой. – Но кажется, меня стошнит.

- Ника? – Меня начинает шатать, прикрываю рукой рот. Демид ловит меня, ловко подводит к мусорному баку, в который меня тут же тошнит. – Тише, маленькая, ты слишком разволновалась.

- Миссис Гроссерия, Вы в порядке? - К нам подбегает медсестра.

- Простите, нервы. – Становится стыдно.

Мы с Демидом расходимся на обследования, сдаём анализы и встречаемся лишь через полчаса в кабинете у пожилого врача.

- Здравствуйте. – Мужчина протирает очки и надевает их обратно. – Забавно. Забавно.

- Что именно?

- Когда-то на этом самом месте сидели ваши родители с такой же проблемой как у Вас. Вашей маме поставили диагноз бесплодие, она приехала ко мне на обследование, чтобы назначить лечение, а выяснила, что беременна. И вот теперь приезжаете к нам Вы… беременная.

- Вы серьёзно? Серьёзно???

- ЛУ-У-У-КАС! – У меня дёргается глаз. Это нормально, что хочется придушить собственного сына? Он же маленький дьяволёнок, и ему всего пять лет.

Я смотрю на потолок в кетчупе и пытаюсь успокоиться. Я была в душе всего пять, твою мать, всего пять минут! Как же так.

Кетчуп везде. Где он взял столько кетчупа?

На кровати лежит Джонни и делает вид, что истекает кровью. Артист, твою мать.

- Почему сразу Лукас, мам? – спрашивает сын, как будто я не знаю его любовь к соусам. В прошлый раз он положил собаку в зале и облил кетчупом, имитируя смерть. – Почему не Джонни?

Рядом с братом стояла его точная копия – Джонни, успел подняться на ноги. Внешне точная копия, потому что характеры у близнецов были разные. Если Лукас был ураганом, то Джонни всегда напоминал штиль.

- Ты пытаешься обмануть маму? – Из кабинета в комнату заходит Демид. Без него я совсем не справлялась с Лукасом, к сожалению, сын воспринимал только мужскую руку.

- Нет. Я просто уточняю, почему она решила, что это я?

- Потому что у тебя кетчуп на физиономии. – Хмыкает Дэм. – Лукас, если ты продолжишь трепать маме нервы, я перестану брать тебя на работу, буду ездить туда с Джонни.

Сыновья очень любили ездить с Демидом в офис, так они чувствовали себя большими и важными, играли там в игры, заглядывали в каждый угол.

- Шантажировать не хорошо.

- Не хорошо всю спальню родителей измазывать в кетчупе. Теперь тряпку в руки и отмывать тут всё.

Склоняю голову на бок, так Лукас не прогнётся, пойдёт на принцип.

- Нет, Дэм, пусть идут ужинают. Я помою тут всё сама. Ничего страшного. – Посылаю ему сигнал, который Демид сразу же улавливает. Когда Вы родители близнецов, учитесь говорить без слов, чтобы перехитрить их.

- Точно. Идите на кухню, поедим, а мама пусть тут работает. Быстрее начнёт, быстрее закончит. К утру, может быть, ляжет спать.

Лукас начинает недовольно дуть губы. Чувствую, как сыну становится стыдно. Совесть у него пока ещё есть.

- А мама не пойдёт есть?

- Мама наестся кетчупа. – Иронизирует муж.

Демид выталкивает сыновей за дверь, а я устало сажусь на чистый краешек на кровати. Отказаться от няни было моим решением, мама справлялась со мной и Ибрагимом сама, но либо мы с братом были миролюбивее, либо из меня никудышняя мать.

Через минут пять я слышу тихие шаги и вижу мальчиков.

- Мам, мы не хотим кушать, давай мы всё сами тут уберём. А ты иди поешь, пожалуйста. – Лукас теребит край футболки. – Мы с Джонни сделаем всё сами. Мы напакостничали, нам и исправлять.

- Это я потолок испачкал, Лукас кровать замазал и пол… - Признаётся Джонни.

А может, я всё-таки не такая ужасная мать?

- Ладно. Убирайте. – Поднимаюсь на ноги и иду вниз, где Демид уже разливает вино по стаканам. Мне необходимо выпить.

- Я уже написал Карине, чтобы она зашла к нам и убрала кетчуп.

- Как хорошо ты меня понимаешь. – Сажусь на стул и делаю жадные глотки вина. Демид становится за спиной и ласково разминает шею и плечи, снимая напряжение. – Когда у тебя следующая командировка?

- Я уладил всё удалённо. Ближайший месяц проведу с Вами дома. – Он ловит мои губы своими губами и запускает руки в вырез халата, сжимая грудь. – А ещё, я позвонил Нате и маме и попросил их помочь. Мы договорились, что твои родители приедут к нам в гости через месяц, а мои сменят их через два. Пора признать, что нам нужна помощь. Мальчики очень гиперактивны.

Что правда, то правда. Лукас уложил папу за полчаса. Великий Зейд Хегазу заснул прямо на ковре на полу, мальчики тогда нарисовали тату дедушке над бровью.

Папа тогда неделю не мог выйти из дома, ждал, когда фломастер смоется.

- А чего мы ждали, смешивая гены этих двоих? – шутил отец Демида, наблюдая за тем, как Джонни обыгрывал в карты его телохранителей. Сын обожал азартные игры, пришлось отдать его в шахматную секцию, пусть будет лучше шахматист, чем закончит в Лас-Вегасе без капитала.

- Спасибо.

- Маа-ааа. – Позади раздался знакомый топот ног. Мальчики с радостью бежали к нам. Правильнее было бы заставить их убрать всё, но уже поздний вечер, а детский труд запрещён. – Что на ужин?

Мы накормили детей, перемыли все вместе посуду и пошли готовиться ко сну. С близнецами всё было шумно и энерго затратно. В ванной пена летела в разные стороны, Джонни притащил с собой водный пистолет и теперь мальчики вели перестрелку.

Стоило мне отобрать пистолет, как они стали кидаться пеной как снежками.

- Иногда восхищаюсь вашей фантазией. – Восклицаю, присоединяясь к бедламу. Если не можешь остановить процесс - возглавь его.

Нацепив на мальчиков пижамы, передаю их в руки Демида, сегодня его очередь читать им сказку на ночь. Мне нравится слушать Дэма самой, поэтому ложусь с мальчиками.

От усталости я засыпаю первее всех, сладко прижимая детей к груди. Сквозь сон даже не замечаю, как Демид берёт меня на руки и относит в нашу спальню, где Карина успела всё отмыть и поменять постельное.

- Хочу тебя. – Шепчу ему, натягивая одеяло.

- Вижу. – Смеётся муж, покрывая меня поцелуями. – Прямо гудишь от нетерпения. Спи уже, Королева, завтра принцы придумают новые испытания. То есть игры.

Мы смеёмся уже оба.

- Люблю тебя, Дэм.

- Я тоже тебя… - кусаю его за губу, притягиваю к себе. – А теперь трахни меня, хочу ещё парочку детишек…

Дорогие читатели, в последних главах хотелось тепла и семьи. Надеюсь, Вам понравилось!

Спасибо большое, что прошли со мной весь путь написания книги, Вы моё топливо!

Напоминаю, что книга про родителей Наты https:// /ru/book/karabiner-b429594

Чуть позже будет книга про Еву. Следите за новостями.

А ещё, приглашаю Вас в новинку - https:// /ru/book/bessmertnyi-b465316

Аннотация к книге "Бессмертный"

Меня зовут Аврора Уоткинс. Вы верите в чудеса?
Я родилась с тяжёлым пороком сердца и лейкемией.
В день моего совершеннолетия сердце преподнесло мне подарок, оно остановилось…
Остановилось на целых десять минут, отправляя меня на тот свет и разрешая докторам зафиксировать время смерти. Меня успели раздеть и накрыть белым саваном, прежде чем сердце снова забилось. Через пятнадцать минут я открыла глаза совершенно здоровым человеком. Другим человеком. И теперь врачи хотят разобрать меня по частям, чтобы узнать секрет исцеления, а небесная канцелярия, не досчитавшаяся одной души, жаждет всё же забрать меня на тот свет.

абсолютный вымысел автора.
Много горячих героев и страсти