– Мы расстаемся, – эхом в пустой аудитории раздаются жестокие слова. Они будто перечеркивают последние полгода жизни.

Рейнард уехал всего на неделю, чтобы решить с отцом вопрос распределения. Он обещал, что сделает что угодно, чтобы остаться рядом со мной, пока я учусь в академии.

Но сейчас мне кажется, что его отъезд был чуть ли не в прошлой жизни. Столько всего произошло. Я предвкушала, как обниму его и утону в защитном коконе рук!

Вместо этого в ушах звенит, и я пытаюсь понять, не ослышалась ли. Делаю шаг навстречу Рейнарду. Но его высокая широкоплечая фигура замирает в дверном проеме. Весь вид его говорит о том, что к нему не стоит приближаться, я чувствую, как из него струится черная магия. Это заставляет меня попятиться.

Вглядываюсь в пронзительно-зеленые глаза того, кто еще неделю назад уверял меня, что он сделает меня своей женой, кем бы я ни была, что бы ни сказал его отец. Я доверилась, открыв свое сердце, чуть было не раскрыла главный секрет своей семьи.

Слава Всемудрому, не успела. Как я могла вообще подумать о том, чтобы рассказать об этом потомственному темному инквизитору! Правду говорят, у них нет сердца. Они не умеют сочувствовать – они только используют тех, кто им интересен, а потом выбрасывают человека, словно использованную салфетку.

Почему именно сейчас?! Когда я осталась одна? Когда мой брат, единственный родной человек, не смог сдержать оборот, и королевские инквизиторы заарканили его на месте? Они даже не дали ему возможности попытаться вернуться в человеческую форму. А я не успела к нему.

Качаю головой, не в силах принять, что Рейнард мог поступить со мной так. В груди закипает обида и разрастается боль.

– Глупышка Лейра, неужели ты правда думала, что между ведьмой, даже светлой, и инквизитором что-то может быть серьезное? – легкая пренебрежительная ухмылка искривляет красивое лицо, которого я так любила касаться в минуты нашего уединения.

Сжимаю пальцы, слишком поздно понимая, что в руке колба из тончайшего гремлиновского стекла. Оно с хрустом ломается и осколки впиваются в мою ладонь. На мгновение мне кажется, что Рейнарду не все равно, но потом он бросает все в тем же ледяным тоном:

– Обратись к лекарю, – и выходит из аудитории.

Все еще в оцепенении перевожу взгляд на руку и смотрю, как по ней стекают крупные темно-красные капли впитываясь в белоснежный манжет формы и падая на паркет из беленого дуба. Боли в руке нет – она вся в груди. Безумно жжет, вызывая желание вырвать сердце, чтобы не чувствовать.

Как в трансе подхожу к окну. Рейнард спускается по ступеням парадного крыльца и подходит к миловидной скромной шатенке в богатом платье и с ажурным зонтиком. Он целует ей руку и подает локоть, при этом все время обворожительно улыбаясь. Так, как это делал мне. Только кажется, что это было так давно.

Делаю несколько глубоких вдохов – не помогает, меня просто колотит от той ненависти, которая начинает зарождаться во мне. Предатель. В такие моменты особенно сильно сожалею, что светлые ведьмы не умеют проклинать. Только исцелять. И то других, а не себя.

Закрываю глаза и в сердцах загадываю желание больше никогда в жизни не встречать этого беспринципного жестокого человека. Ну почему желания не сбываются?

Пять лет спустя

– Мамочка, а я сегодня дракона нарисовал! – как только я переступаю порог мне на шею бросается егоза-пятилетка.

Я обнимаю его и чуточку приподнимаю от пола – на руки взять уже с трудом хватает сил. Весь в отца растет, высокий, крепкий. И драконистый.

– Аллан, и ты совсем не боишься его? – я щекочу сына, и он с визгом отпрыгивает от меня.

– Нет! Драконы они большие и сильные, они защитники! – совсем по-детстки картавя и немного шепелявя, восклицает мальчишка и убегает к своему столу, чтобы продолжить снова что-то рисовать.

Устало прислоняюсь к косяку и стаскиваю с себя шаль. Ноздри щекотит запах домашней выпечки, а желудок довольно откликается, напоминая, что я не ела почти с самого утра.

Из кухни выходит Бетти, наша соседка, которая иногда присматривает за Алланом и помогает по хозяйству. Не бесплатно, конечно. За некоторые полезные зелья, но это самое большее, что я могла бы ей предложить.

Она улыбается, вытирает свои пухлые руки о фартук и поправляет чепец.

– Как он сегодня? – спрашиваю я, скидывая ботинки и просовывая ноги в мягкие домашние туфли.

– Да как всегда, неугомонный выдумщик, – Бетти подходит к Аллану и взъерошивает ему волосы, отчего он мотает головой и недовольно вскрикивает. – Сегодня полдня с ним играли опять в деревянных драконов. Он просто помешан на них.

Я тяжело вздыхаю. Да, помешан. Но в этом-то и проблема. Сердце сжимается от беспокойства и страха. Если он пойдет в своего папу, то однажды его начнут преследовать инквизиторы. Все, на что я могу надеяться, – что в нужный момент я окажусь рядом и смогу предотвратить непоправимое.

– Не могу поверить, что с завтрашнего дня переезжаю в Академию, – переодеваясь за ширмой в домашнее платье, делюсь своей радостью.

– Неужели старик все-таки пошел на уступки и разрешил аспирантке заселиться с ребенком? – недоверчиво спрашивает Бетти. – Как же он смог перешагнуть через свои моральные принципы?

– Сказал, что талант нельзя зарывать из-за нелепых ошибок, – я заправляю под платок волосы и иду накрывать на стол. – Он даже работу помощницы ректора предложил. Сразу трудовой контракт подписал!

Бетти удивленно смотрит на меня и качает головой. Неужели она подумала что-то не то?

Но сейчас даже ее домыслы не омрачают моей радости. Я действительно рада, что наконец-то смогу перестать перебиваться подпольными заработками, чтобы купить еду и нужные ингредиенты зелья для Аллана. Все! Я, можно сказать, свободна. Никаких страхов, что меня найдут и посадят за решетку, а сын останется один.

Внезапно раздается громкий стук в дверь. Условный – три коротких-два длинных. По мою душу. И почему именно тогда, когда я уже почти завязала с этим? Бросаю на Бетти короткий взгляд. Она сразу же все понимает и ласково уводит Аллана к себе через черный ход.

В щелку приоткрытой двери просовывается запыхавшееся лицо старого приятеля. Понимаю, что настолько взъерошенным я не видела его ни разу.

– Я больше не лечу, Фил, – отрезаю я и собираюсь закрыть дверь, но он останавливает ее своей лапищей.

– Погоди, Лей, – громко шипит он. – Никто из других не справится. Я такой силы дракона еще не видел.

– И как это должно повлиять на мое решение? – прищуриваюсь, глядя на него, и понимаю, что есть в этом драконе что-то особенное.

Фил мнется, оглядывается и совсем тихо говорит:

– Он долгое время прикрывал нас от инквизиторов. Не знаю, как он это делал… Но оказалось, что он сам дракон.

Я понимаю, что теперь отказать точно не могу. Этот загадочный человек действительно несколько раз уводил от нас королевских ищеек. Скрываюсь в подвале, захватываю все необходимое и накидываю на голову шаль.

– Веди уже, – киваю я, поправляя края так, чтобы почти не было видно лица. – Но это в последний раз!

Мы бежим по темным улицам, выбирая те подворотни, в которых вообще не попадают лучи света. Камни и гравий больно впиваются в ноги через тонкую подошву домашних туфель – переобуваться не было времени, и так на препирательство потратила много. Вечерний холод забирается под легкое платье, но жар от бега сильнее.

Наконец, мы выходим на небольшую площадку за заброшенным складом. Там в окружении наших ребят мечется получеловек-полудракон. Частичная трансформация превратила руки в когтистые лапы, все тело покрылось черной с серебристым отблеском чешуей и, что совсем нехарактерно, на спине появились крылья.

При этом взгляд сверкающих в темноте золотых с вертикальным зрачком глаз сохраняет остатки разума. Действительно, невероятной силы как дракон, так и сам человек.

– Разойдитесь! – кричу я и иду на него с вытянутыми руками, вкладывая всю свою силу. Главное, чтобы хватило. А запечатаю потом зельем.

Дракон смотрит на меня, принюхивается и рычит. Взгляд меняется. Неожиданно осознанности в нем становится еще меньше и, в отличие от всех предыдущих драконов, он кидается на меня.

Сердце уходит в пятки, дыхание перехватывает, я усиливаю поток света, насколько я могу. Зажмуриваюсь, ожидая, что вот-вот он снесет меня. Как тогда Аллан? Мало того без отца, так и меня еще потеряет. Но вместо этого чувствую аккуратное прикосновение драконьей чешуи к своим ладоням.

По мне будто бы пробегают небольшие молнии. Покалывает каждую частичку тела, которая в ответ начинает необычно вибрировать. Странно. Может, это связано с силой дракона?

Он стоит, замерев, прислонившись лбом к моим рукам, и постепенно возвращает себе нормальный, человеческий вид. Одежда ошметками повисает на его теле, не прикрывая литых рельефных мышц груди и пресса. Пальцы сжаты в огромные кулаки – человек пытается вернуть себе контроль.

Я облегченно выдыхаю: все получилось. На этот раз он спасен. Но рада я ровно до того момента, как вижу лицо этого человека. Рейнард.

Сердце замирает, а я отдергиваю руки. Чувствую, как скулы сводит от напряжения – внутри все клокочет. Вроде пять лет прошло, а все до сих пор как вчера. Усмехаюсь тому, как коварна бывает судьба. Тот, кто должен ловить драконов сам под угрозой. А спасла его та, с которой он не захотел иметь ничего общего.

Но он этого не узнает. Натягиваю посильнее шаль, чтобы скрыть лицо. От трансформированного состояния у драконов почти не остается воспоминаний. Он просто не мог меня узнать. Поэтому важно, чтобы он не увидел сейчас.

Порыв ветра треплет юбку и бросает волосы в лицо, почти сдувая шаль. Сильнее вцепляюсь в края, замечая, что Рейнард поднимает свой взгляд на меня.

Достаю из карманов пару зелий и сую их Филу.

– Вот, как давать ты знаешь, – тихо бубню я. – Дальше сами. Деньги разделите между собой, мне ничего не нужно. И помни: меня здесь не было. Хоть мать родную приплети, но его спасла не я.

Бросив краткий взгляд на удивленного приятеля, я скрываюсь в переулке. Меня колотит от волнения и шока. Кажется, я убегаю быстрее, чем бежала, чтобы спасти бедного, несчастного страдальца. Если бы я знала, кто он! Но смогла бы я отказаться?

Откидываю ненужные сомнения и метания, возвращаюсь домой, забираю Аллана и, нацепив улыбку, провожу с ним последний уютный вечер в этом доме. После обязательной сказки про дракона задергиваю шторку в его каморке и сама ложусь спать на поскрипывающем от старости диване.

Сон не идет. Тихо потрескивая догорает камин. Лунный свет падает на мои ладони. Я вновь и вновь провожу пальцами по шрамам, которые остались от гремлиновского стекла. Отличное напоминание, как легко разбивается доверчивое наивное сердце. Не позволю ему больше вторгаться в мою жизнь. Стараясь не думать о Рейнарде, но то и дело мысленно возвращаясь к воспоминаниям и его тайне, которая мне сегодня открылась.

С утра, на восходе солнца, собираю весь наш немногочисленный скарб. Получается всего два небольших чемодана, в основном одежда, запас зелий и несколько дорогих сердцу вещей из прошлой жизни, когда все еще было легко и радостно.

Беру за руку Аллана и, обернувшись, в дверях, прощаюсь с местом, которое было нам домом почти с самого его рождения. Комната кажется пустой, чужой. Не прикипела я душой к этому месту. Ну и к лучшему это.

– А Бетти к нам будет приходить? – напоследок интересуется Аллан и прижимает к себе деревянного дракона.

– Может быть, когда у меня будет время, мы сами будем ее навещать, – улыбаясь и перехватывая поудобнее чемоданы, отвечаю я. – А в новом доме мы будем чаще видеться.

– А там есть драконы?

Аллан, распахнув глаза, смотрит на меня и ждет ответа. А что я должна ему ответить? Что драконов боятся? Что их преследуют, чтобы вовремя убить, пока они не вошли в полную силу? Что его отец так же погиб?

Я тяжело вздыхаю и говорю:

– Нет, милый, – огонек в глазах ребенка тухнет, а я торопливо добавляю: – Но там очень много других интересных магических штук и необычных животных!

– И ты мне их покажешь?

– Обязательно! – отвечая я, надеясь, что он не вспомнит снова про драконов.

Утреннее солнце ласкает наши лица, прогоняет волнения и еще больше распаляет огонек ожидания в груди. Практически новая жизнь. Всю дорогу до академии мысленно прощаюсь с прошлой жизнью с легким сердцем и открытой душой. Почти как ребенок.

Перед крыльцом академии взволнованно замираю, как в самый первый день, когда я поступила сюда. Когда встретила… Я стискиваю челюсти и поджимаю губы. Пытаюсь убедить себя, что этот бессердечный Темный вновь появился в моей жизни случайно.

Как появился, так и исчезнет! Назло всем, особенно теням из прошлого, буду счастлива с сыном. Главное – подальше от Темного.

Ректор смог оценить мою целеустремленность и старания. Сначала принял к себе в аспирантуру, а теперь дал работу и полный пансион от академии. И это только начало.

От этой мысли на моем лице расплывается довольная и, наверное, очень глупая улыбка. Потому что в преподавательском крыле академии меня встречают очень странными взглядами. Я тут же подбираюсь, понимая, что наверняка все в курсе, что меня, еще аспирантку, заселили с ребенком.

Но к глупым пересудам мне не привыкать. Большинству людей просто на себя не хочется обратить внимание. В других недостатки искать проще.

Своими ключами отпираю небольшую, но уютную комнатку, где оставляю чемоданы и Аллана. Надеюсь, он не успеет сильно набедокурить, пока я предупрежу ректора, что я уже на месте. А потом найду студентку, которая будет сидеть с Алланом, пока я работаю.

Не замечаю, как добираюсь до приемной ректора. Останавливаюсь перед дверью. Поправляю юбку, прическу. Вдох-выдох. У меня все получится. Если бы ректор думал, что я могу не справиться, вряд ли он вот так с ходу подписал бы со мной трудовой контракт.

В приемной сталкиваюсь с мисс Пуфти,секретаршей ректора, дамой около тридцати с неизменно высокой прической и вздернутым носом, который она любила совать во все дела академии. Казалось, без ее ведома не происходило ничего. Она всегда была в курсе событий. Только вот когда пересказывала их кому-то, всегда добавляла “перчинки” от себя, чтобы история становилась более скандальной.

– Мисс Антис, вам придется подождать, – одной фразой она заставила меня нервничать.

– Но профессор Барнс сказал зайти к нему сразу, как я заселюсь в комнату, – немного растерявшись говорю я.

Чувствую, как ладони начинают потеть, а вот рту предательски пересыхает от волнения. Секретарша слегка надувает губы.

– Милая, вы как? Успели уже устроиться, разложить вещи? – она опирается локтем на стол и кладет подбородок на руку, делая очень “искреннее” сочувствующее выражение лица. – Как бы вам не пришлось их снова собирать.

И ее губы расплывается в едкой ухмылке.

Я закусываю губу и хмурюсь, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Ах да, – “внезапно” вспоминает она. – Вы же еще не живете в академии, поэтому еще не в курсе. С сегодняшнего дня профессор Барнс освобожден от своей должности и у нас новый ректор.

Сердце уходит в пятки, в ушах начинает звенеть, а пальцы рук холодеют. Как так? Неужели все мои надежды напрасны?

Секретарша будто наслаждается моей реакцией и продолжает.

– Не уверена, что новый ректор потерпит у себя работников низкого морального облика, – мисс Пуфти красноречиво поднимает выщипанную до основания и нарисованную заново бровь. – Да и в помощницы ему наверняка нужен кто-то более опытный.

Она пальчиками поправляет прическу и грудь с ослепляющим декольте. И про чей моральный облик тут нужно вообще говорить?

Внутри меня натягивается тугая струна. Не ей точно обвинять меня в чем-то. И не ей судить о моих способностях. Я выпрямляю спину и заставляю себя успокоиться и не вестись на провокации. Вот поговорю с новым ректором, тогда все и будет ясно.

Тут дверь ректора приоткрывается, и я слышу голос. Низкий, раскатистый, проникающий под кожу, знакомый до боли в сердце. Откуда он здесь вообще?!

– Благодарю, профессор Барнс, – говорит Рейнард, и в его голосе проскальзывает улыбка.

– Профессор Силейн, – чуть дребезжащий голос бывшего ректора, приближается к двери. – Сейчас еще должна подойти моя новая помощница… Ну, уже ваша, конечно.

До меня начинает доходить смысл последней фразы. Как же так?! Какими божьими путями я оказалась опять рядом с Рейнардом?

– О, мисс Антис, вот и вы, – добродушно улыбаясь, из двери выходит профессор Барнс.

Никто точно не знает, сколько ему лет. Кто-то говорит, что он старше самой академии, а у нее был тысячелетний юбилей в прошлом году, а кто-то – что пара сотен лет всего. Но для меня это тоже кажется чуть ли не вечностью, учитывая, что мне вот только исполнилось двадцать три.

Профессор Барнс гладит свою белую окладистую бороду и жестом приглашает меня в кабинет. Я натягиваю улыбку, но не могу заставить себя сдвинуться с места. Мне невыносима сама мысль, что буду находиться в одном помещении с Темным. С этим предателем.

Глаза бывшего ректора подозрительно сужаются, когда он видит мою нерешительность, но он расценивает ее по-своему.

– Не переживайте, вас никто не будет увольнять, – пытается успокоить меня он.

Слышу скрежет зубов секретарши рядом. Понимаю, что это неправильно для светлой ведьмы, но в душе разливается тепло от того, что ее ехидство не оправдалось.

Но даже это не прибавляет мне решительности. Во мне борются два желания: сбежать немедленно, бросить и работу, и даже аспирантуру, только бы снова не пересекаться с Рейнардом, и несмотря ни на что подняв голову войти в кабинет и показать, что я жива и могу выстоять, назло всем предателям.

Вспоминаю доверчивый взгляд Аллана, загоревшийся радостью, когда я сказала ему, что мы будем больше времени проводить вместе. Думаю о возможности не тратить лишние деньги на еду и жилье, а значит, дополнительных ингредиентах для зелий сына.

Ради этого я готова терпеть Рейнарда. Я просто буду формально выполнять его поручения. В рабочие отношения не должны вмешиваться личные обиды.

Подбираю юбки и шагаю через порог кабинета.

– Вот, профессор Силейн, – кладет мне на плечо руку бывший ректор. – Эта милая особа будет вашей правой рукой. Она давно уже в академии, прекрасно знает ее. А еще она невероятно ответственная.

Пока профессор Барнс расписывает все мои достоинства Темному, я, замерев, смотрю на Рейнарда. Те же пронзительно-зеленые глаза, тот же упрямый квадратный подбородок с ямочкой, и тот же высокомерный взгляд, который ранил сильнее ножа. Стал только красивее и мужественнее, а потому опаснее.

Думала, что все прошло, что все ночи, проведенные в слезах, уже давно в прошлом и больше не болит. Как же я ошибалась! Меня пронзает словно разрядом. Я стискиваю челюсти и больно впиваюсь ногтями в ладони, чтобы немного отрезвить свой разум и вернуть спокойствие.

– Здравствуйте, мисс Антис, – слегка наклоняет голову Рейнард и галантно целует мне руку.

От этого формального прикосновения по телу бегут мурашки, а перед глазами появляется картинка вчерашнего вечера: полутрансформировавшийся дракон в лохмотьях одежды. Неужели передо мной именно он?

– Что ж, думаю, что мое участие тут уже не требуется, я пошел собираться, а то меня еще ждет магический корабль, – захватывая со стула плащ, говорит бывший ректор. – Да, вот решил отдохнуть. На Южно-гремлинские острова слетаю, говорят там хорошо.

Он выходит, совсем по-старчески шоркая ногами, будто в момент увольнения он сбросил необходимость что-то демонстрировать и доказывать. Просто старый маг, просто уходит на заслуженный отдых. Удивительно…

Рейнард присаживается на краешек стола и складывает на груди руки. Смотрит с интересом, скользя взглядом с подола моего платья до глаз. Напрягаюсь: он же не может помнить вчерашний вечер? Он же не узнал меня?

Взгляд Рейнарда замирает на моем лице, а Темный насмешливо говорит:

– Что ж, мисс Антис, расскажите, в чем же заключаются ваши должностные обязанности? В чем вы мне должны помогать? – его вскинутая бровь откровенно говорит о том, что он на самом деле подразумевает под этим вопросом.

Я вспоминаю его крепкое мускулистое тело с бугрящимися мышцами, которое мне открылось вчера. Закусываю от смущения губу. Не вовремя, ой как не вовремя! Начинаю злиться. Не смогу. Не вытерплю его ни минуты более!

– К сожалению, я вам не подойду, как и пять лет назад, – гордо вскинув подбородок заявляю я.

– Ну это смотря для чего, – уголок рта ползет вверх, искривляя его чувственные, четко очерченные губы в ухмылке.

– Ни для чего, профессор Силейн, – я смотрю прямо в его глаза, в голове каша из воспоминаний.

– Почему вы так уверены, если даже не попробовали? – продолжает экзекуцию Темный.

– Считайте это интуицией Светлой ведьмы, господин инквизитор, – последнее слово я практически выплевываю, а его щека нервно дергается. – Я увольняюсь.

– Ваше право, мисс Антис, – слишком легко соглашается Темный. Не к добру это. – Оставьте ваше заявление у секретаря.

Рейнард будто теряет интерес ко мне и переключается на бумаги на столе. Я решаю не тратить время и бежать скорее отсюда.

Делаю всего два шага и чувствую, как прямо за моей спиной вырастает Темный. Его одурманивающий запах, кажется, бьет в самый мозг. Свежесть кедра и горечь полыни. Как давно я не чувствовала его. И еще столько же не хотела бы чувствовать, чтобы не испытывать пронзающую сердце боль.

– Полагаю, у вас все хорошо с финансами и вы можете выплатить неустойку за досрочное расторжение контракта в размере годового жалования?

Я замираю с открытым ртом. Что? Весь воздух будто выбивает из легких. Мне не найти таких денег. Рейнард чувствует, что он сейчас хозяин положения, поэтому он кладет ладони на мои плечи, а сам склоняется к самому уху и, едва касаясь губами тонкой чувствительной кожи за ухом, шепчет:

– Но я могу предложить ускоренный способ отработки.

Замираю и чувствую, как кровь приливает к моим щекам. Хочется прижать ладони к лицу, но я сдерживаюсь и стараюсь не подавать виду, что он смог меня зацепить. Он резко отдаляется и отходит.

– Как вам мое предложение? – слышу усмешку в его голосе, но не оборачиваюсь.

Стою, сжимая кулаки. Спокойно, Лейра. Тебе нужна эта работа. Для Аллана, для своего спокойствия. Ну кто он? Просто жестокий бывший? Наверняка, бывает и хуже. Нужно всего лишь не вестись на его провокации.

– Пожалуй, я от него откажусь, – я, наконец, оборачиваюсь и смотрю в лицо Темного.

На губах усмешка, от него фонит темной магией, отчего каждая клеточка моего тела вибрирует, требуя отступить от Рейнарда. Вглядываюсь в глаза. Изумрудную зелень заволакивает мраком инквизиторской магии. На секунду пугаюсь: неужели он запомнил меня вчера? Успел увидеть? Нет. Иначе бы я была уже под арестом.

– Погодите, – ирония сквозит в словах Темного. – Вы не читали договор, когда подписывали?

По моему выражению лица инквизитор понимает, что это так и есть. Он качает головой:

– Вы же понимаете, насколько это легкомысленно? – он делает всего шаг ко мне, но уже оказывается нависающим надо мной, как скала. – А если бы там было условие спать с ректором?

Я судорожно сглатываю и пячусь, упираясь в дверь. На его лице играет издевательская ухмылка. Там же не могло быть такого пункта? Кому в здравом уме такое бы пришло в голову?

Не могу заставить себя повернуться к Темному спиной. На ощупь нахожу пальцами ручку, пытаюсь открыть. Вспотевшие пальцы скользят по металлу, я предпринимаю несколько попыток, пока мне не удается повернуть ручку, и замок не издает долгожданный щелчок.

– Так вы увольняетесь? – Рейнард прижимает дверь своей огромной ладонью и молчит, заранее зная, что у меня нет вариантов.

– Нет, профессор Силейн, сегодня приступаю к своим обязанностям, – к счастью, голос даже не дрожит и не выдает высшую степень моего напряжения.

– Тогда жду вас здесь ровно через два часа.

Распахиваю дверь и в спешке покидаю кабинет. Секретарша неправильно расценивает мой взволнованный вид:

– Господин ректор, мне подготовить документы на увольнение мисс Антис?

Она встает из-за стола и будто бы случайно роняет на пол перо. Наклоняясь, она очень искусно демонстрирует свое выдающееся декольте.

Пробегаю мимо и оборачиваюсь только у двери, ожидая, что же скажет Рейнард. Он, не обратив внимание на маневр секретарши, провожает меня взглядом.

– Напротив, мисс Пуфти, – проверить все ли бумаги на трудоустройство она оформила.

Напоминание про то, что он не терпит опозданий, летит уже мне вдогонку, потому что я, чуть ли не теряя туфли, сбегаю по винтовой мраморной лестнице.

Два часа! Нужно было срочно все успеть. В первую очередь проверить Аллана и найти того, кто сможет посидеть с ним сегодня. Я и так задержалась, мало ли что этот егоза мог учудить.

Если бы ректором оставался профессор Барнс, то я попросила бы дать мне сегодня отгул, чтобы я могла подготовиться к работе. Но с Темным договариваться об этом было бесполезно. Да и не хотела я что-то просить у него. Сама справлюсь.

Едва я переступаю через порог, понимаю, что не зря волновалась. Аллан радостно машет мне рукой, сидя перед раскрытым чемоданом с зельями и порошками. Какая же я растяпа! Так спешила к ректору, что напрочь забыла убрать чемодан повыше, куда бы сын не добрался.

С замирающим сердцем кидаюсь к нему, чтобы убедиться, что Аллан не смог ничего открыть и попробовать на вкус. Но нет, все хорошо. Облегченно выдыхаю и обнимаю сына.

– Милый, я же просила тебя не трогать пузыречки, – я глажу его по голове и целую белокурую макушку.

– Я искал свой рисунок дракона, – расстроенно дует губы Аллан. – Ты же не забыла его?

Я лезу в другой чемодан и достаю вчерашний рисунок. Красивый, летящий в небе дракон. Почти как настоящий. Только настоящим не позволяют подниматься в небо. Арканят и забирают. Их больше никто и никогда не видит. Единственный способ спастись – принимать зелья, блокирующие оборот. А в крайнем случае – вызывать таких, как я, Светлых, насильно возвращающих контроль человеческой ипостаси. Незаконно.

Аллан выхватывает у меня рисунок и тут же вешает его над кроватью на гвоздик. Я наконец-то обращаю внимание на небогатую обстановку – узкая кровать, стол со стулом и шкаф. На полу ковер с коротким жестким ворсом, скрывающий крашеный деревянный пол, а на стенах пара канделябров на три свечи.

Места немного, но оттого более уютно. Я замечталась, представляя, как мы с Алланом обживем эту комнату, сколько теплых вечеров проведем вместе.

Сын, подобрав ноги, садится за стол и принимается за новый рисунок. Я подхожу к нему и присаживаюсь так, чтобы смотреть ему в глаза.

– Аллан, мне нужно на работу. К тебе придет дядя Варгус, – предупреждаю я сына. – А ты себя веди, пожалуйста, хорошо. У меня очень строгий и вредный начальник, от которого зависит, будем ли мы здесь жить. Мы договорились?

Аллан кивает, но хмурится.

– А сказку на ночь ты мне прочитаешь?

Я тяжело вздохнула. Вообще-то, время работы строго регламентировано. Но Темный на то и Темный, чтобы плевать на правила и использовать людей так, как ему вздумается. Но, видя надежду в синих глазах Аллана, я не могу ему отказать.

– Конечно, – я глажу его совсем еще по-детски пухлую щечку. – А потом мы вместе ляжем спать.

Теперь убираю чемодан на самый верх шкафа и бегу к Варгусу просить посидеть с Алланом. Петляю по знакомым коридорам, протискиваюсь через толпы студентов, пока, наконец, не вхожу в чуть облупившуюся серую дверь лаборантской зельеваров.

Варгус, второй аспирант в нашей небольшой исследовательской команде и мой давний приятель, стоит в защитном кубе. Надев защитную маску, он отбирает пипеткой зелье из колбы в пробирку. Я напрягаюсь, видя появившийся сизый дымок. Собираюсь крикнуть, чтобы предупредить, но уже поздно.

Пробирка взрывается в руках Варгуса, а содержимое разбрызгивается по его одежде и по стенкам куба. Приятель выстраивает очень сложную ругательную конструкцию, снимает прямо в кубе маску и кофту, которую насквозь разъела взорвавшаяся жидкость, и выходит из куба.

– Опять не то соотношение? – сочувственно спрашиваю я.

Варгус пожимает своими широкими плечами и мотает головой. Он уже месяц бьется над одной важной для его работы формулой, но все никак не может нащупать правильный вариант.

– Ты еще на одежде не разорился? – полушутя спрашиваю я, смотря на его обнаженный торс и неосознанно сравнивая его с тем, который видела вчера.

Хоть Варгус и хорош, его торс никогда не вызывал во мне трепет. Очень хочется стукнуть себя по голове, чтобы выбить из нее это воспоминание о теле Рейнарда. Но ведь не поможет же…

Приятель ухмыляется, прислоняется к столу и рассматривает свои ладони. Только сейчас замечаю, что они все в крови. Я смачиваю чистую тряпку в воде.

– Давай сюда, – я аккуратно промываю раны. – Варгус, не в службу, а дружбу…

– Куда опять вляпалась? – подкалывает он меня. – Кому врать?

– Никому, – краснею я, вспоминая, сколько раз он был моим “алиби”. – С Алланом посидеть.

– Ты же знаешь, если я в общежитие не успею, меня не пустят, – он качает головой.

– Так поздно не нужно будет, – обещаю я и аккуратно провожу по ладоням Варгуса, выпуская заживляющую силу.

Ранки начинают затягиваться буквально на глазах. Я слишком концентрируюсь на процессе и не замечаю, как открывается дверь. Меня отвлекает низкий вкрадчивый голос, который я узнаю из тысячи. Его тон не предвещает ничего хорошего.

– Вы должны были прийти ко мне в кабинет пять минут назад. Чем вы заняты в рабочее время?

Раньше, чем в кабинет входит Рейнард, меня огибает, слегка обжигая темная магия. Я вздрагиваю и резко отступаю от Варгуса. Поток проходит мимо меня и концентрируется на моем приятеле, который морщится от боли. Я возвращаю себе способность мыслить.

Почему пять минут назад? Что за ерунда, у меня еще оставалось время!

– Профессор Силейн, но ведь еще… – начинаю я, оборачиваюсь и замечаю взгляд, которым ректор сверлит Варгуса. Больше всего пугает на мгновение ставший вертикальным зрачок.

Варгус отвечает взаимно недовольным выражением лица.

– Это крайне безответственно – опаздывать в первый рабочий день, – пригвождает меня к месту Рейнард. – Особенно учитывая причину опоздания.

До меня начинает доходить неоднозначность нашего с Варгусом вида. Чувствую накатывающее раздражение. Какое Рейнарду до этого может быть дело? Я ему ничем не обязана. Самодур.

Варгус выходит вперед, пряча меня за своей спиной.

– А вам не кажется, что с леди стоит общаться более уважительно? – обращается он к Рейнарду.

На лице ректора появляется ухмылка, которая не предвещает ничего хорошего для моего приятеля.

– Для вас профессор Силейн. Или господин ректор, – властно говорит Рейнард. – К тому же, мне кажется, что леди ведут себя более сдержанно и прилично, а не уединяются с полуобнаженными мужчинами.

Чувствую, как напрягается Варгус, и понимаю, что его пора остановить. Два нестабильных дракона, мало того, сами пострадать могут, так еще и всю академию поставят под угрозу. Выхожу из-за спины Варгуса.

– Прошу прощения, профессор Силейн, – извиняюсь я. – Я просто помогла Варгусу после неудачного эксперимента.

Рейнард окидывает кабинет придирчивым взглядом, оценивая рабочий беспорядок. Особенно долго он рассматривает защитный куб, в котором показательно видны последствия взрыва пробирки.

– Профессор Барнс сильно вас разбаловал, – заключает ректор. – Аспирант Варгус, предлагаю вам больше времени уделять вашему обучению, чем девушкам, иначе я гарантирую вам отчисление.

У меня между лопаток пробегает холодок. Ведь он может! А Варгусу обязательно нужно продолжать обучение.

– Да кто вы такой? – с негодованием спрашивает приятель.

– Ваш новый ректор, – с усмешкой отвечает Рейнард, чувствуя, что он хозяин положения. – И научный руководитель. Уберите здесь за собой. Жду вас завтра у себя с материалом для диссертации, если не хотите вылететь из академии.

Вижу, как зрачок Варгуса сужается, губы поджимаются, а на скулах начинают играть желваки. Только не это! Я не могу при Рейнарде использовать свою силу.

Он Темный. Даже если он помогал Филу и приятелям, не значит, что он не сдаст всех при удобном случае. Я прекрасно помню, что у него нет сердца.

Я незаметно передаю Варгусу ключи от комнаты и шепчу:

– Успокойся! – аккуратно, чтобы со стороны не было видно, вливаю немного света в руку Варгуса. – Подумай, что для тебя важнее: минутный триумф сейчас или отложенная глобальная победа?

Чувствую, как его дыхание выравнивается.

– Мисс Антис, мне кажется, вы настроены опоздать еще сильнее? – практически прорычал Рейнард, замерев в дверях.

Он дожидается, пока я выхожу из кабинета, и только потом идет вперед. Я подбираю юбку и следую за Темным. Чувствую, как студенты и преподаватели чуть ли не сворачивают головы, наблюдая за тем, как я в старом поношенном платье практически бегом пытаюсь успеть за высоким статным ректором. И это притом что он даже не напрягается.

Мисс Пуфти недовольно кривит губы при моем появлении, но мне совсем некогда разбираться с ее претензиями.

Когда я, наконец, добираюсь до кабинета ректора, вижу, что Рейнард уже сидит в своем старинном кожаном кресле. Как только за мной захлопывается дверь, Темный откидывается на спинку и сцепляет руки:

– Итак, мисс Антис, – заявляет он. – Я не могу оставить ваше опоздание без наказания.

Его взгляд делает фразу двусмысленной, но я понимаю, что он просто издевается, чтобы вывести меня на эмоции. Не дождется.

– Вычтете у меня из зарплаты? – выпрямив спину спрашиваю я. – Или опять иные методы отработки предложите?

Его забавляет мой ответ. Уголок рта Темного ползет вверх.

– А вы бы хотели? – снова провоцирует меня он.

– Пожалуй, откажусь.

– Тогда, думаю, два часа сверхурочно, будет достаточным, – становится серьезным он и указывает на стол в углу его кабинета, который, кажется, еще утром отсутствовал. – На вашем столе лежат документы. В них сегодня нужно навести порядок, чтобы я мог быстрее разобраться с проблемами академии.

Я с ужасом смотрю на три высокие стопки с папками и понимаю, что тут, возможно, не пара, а часов пять сверхурочной работы. Мне нужно успеть в комнату до восьми, иначе Варгус уйдет, а Аллан останется один. А я еще обещала ему почитать сказку на ночь.

– Вам нужно дополнительное указание, чтобы приступить к работе? Или вам так нравится мое общество, что вы хотите со мной остаться подольше? – подгоняет меня Темный.

На самом деле работа оказывается не настолько сложной, как мне показалось в начале. Я достаточно быстро понимаю, что к чему и дело идет шустрее. Единственное, что сбивает все время – это практически постоянное ощущение, что Темный рассматривает меня, изучает. Хочется закрыться. Но светлые ведьмы не умеют противостоять Темным. Они вообще не умеют защищаться.

В какой-то момент кажется, что просто так смотреть на меня Рейнарду становится скучно. Он отправляет с поручением в лекарское крыло, потом в хозяйственный блок, потом в библиотеку и архив. Мне даже не удается сходить в столовую.

При этом моя работа каждый раз прерывается. Мне снова и снова приходится вникать в сортировку папок, что отнимает время.

Постепенно за окном темнеет. Я все чаще бросаю взгляд на часы и кусаю губы, понимая, что не успеваю.

– Вы куда-то спешите, мисс Антис? – наконец, спрашивает Темный, перехватив очередной мой взгляд на часы. – Может быть, вас кто-то ждет?

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????– Да, профессор Силейн, – отвечаю я. – У меня все же есть жизнь вне работы. И профессор Барнс это понимал.

Его взгляд темнеет, а ноздри недовольно расширяются.

– И тот, кто ждет вас, так важен? – раздраженно интересуется Рейнард.

Я только киваю. Важен! Еще как важен. Но говорить об этом ректору я не собираюсь.

– Что ж, можете идти, – разрешает он. – Но из зарплаты у вас вычтут за сегодняшнее опоздание и недоделанную работу.

В голове всплывает куча нелестных эпитетов, которыми я готова наградить Темного, но сейчас время важнее. Я вскакиваю из-за стола и выбегаю из кабинета. Кажется, теперь я только бегом буду покидать этот ненавистный кабинет.

Ступеньки мелькают в полумраке ночных лестниц, тени от свечей скользят по стенам коридора и я, наконец, оказываюсь в своей комнате. Конечно, Варгус уже ушел. На кровати сидит заплаканный Аллан, который сразу же кидается мне на шею.

– Мамочка, мне было так страшно, – хлюпая носом жалуется он. – Я думал, ты не вернешься!

Прижимаю к себе хрупкое детское тельце и целую сына в мокрые щеки. Сердце готово разорваться на куски.

– Ну что ты, милый, я тебя никогда-никогда не оставлю, – шепчу я сыну, и он потихоньку успокаивается.

И никакое наказание больше не вынудит меня задержаться дольше положенного, сколько бы ректор ни рычал, ни возмущался. Этот тиран не имеет сердца, не умеет любить, в этом я уже убедилась. Но вредить моей и так с трудом налаженной жизни я не позволю!

Внезапно раздается стук в дверь. Хмурюсь, понимая, что Варгус вернуться не мог, а других в гости я не жду. Возможно, соседка о чем-то хочет попросить?

Аккуратно едва-едва приоткрываю дверь.

– Мне кажется, это ваше, – на пороге стоит Рейнард с горящим от раздражения взглядом и протягивает мне деревянный кулон брата в виде фигурки дракона.

Я сразу же проверяю грудь, понимая, что потеряла его. Протягиваю руку, чтобы взять кулон, но Рейнард пользуется моей растерянностью и распахивает дверь, жадно скользя по комнате глазами в поисках чего-то. Или кого-то?

Испуганный вскрик вырывается из моей груди. Я прижимаю к себе Аллана, пытаясь скрыть его за собой.

– Мамочка, а кто этот дядя?

Темный замирает с каменным лицом, а потом хмурится, глядя на Аллана. Я неосознанно пытаюсь прижать к себе сына, но он вырывается и с интересом рассматривает Рейнарда. Немая сцена затягивается, пока Аллан со всей своей наивностью не выдает:

– А этот тот самый строгий и вредный начальник? – выдает сын, а я теряю дар речи.

Бровь ректора ползет вверх, а в глазах появляется искренняя заинтересованность.

– Профессор Силейн, спасибо за то, что нашли дорогую мне вещь, – сказала я, глядя в лицо инквизитору. – Сейчас Аллану пора спать.

Конечно, для него не секрет, какого я о нем мнения последние пять лет. Ничего нового мой сын ему не сказал.

– Привет, Аллан, – игнорируя мои слова, Темный наклоняется к моему сыну. – Меня зовут дядя Рейнард. И ты прав, я начальник твоей мамы. А сколько тебе лет?

Он протягивает руку Аллану, а тот с удивительно открытой улыбкой пожимает ее. Сетую на то, что дракон дракона слишком хорошо чувствует. А у Аллана ипостась уже сейчас порой прорывается. Слишком рано, но чего ждать с таким неугомонным папой, как у него?

– Пять! Я уже взрослый! – моментально отвечает Аллан.

Взгляд Темного становится чернее ночи. Он смотрит уже не на сына, а на меня. Сжимаю в руке кулон и снова напоминаю Рейнарду, что время позднее.

– Господин ректор, – я заступаю перед Темным. – Спокойной ночи!

Он поднимается, скользя взглядом по моему телу, ухмыляется недобро и тоже желает доброй ночи. Только доброго ничего в этом пожелании нет.

Аллан еще некоторое время заваливает меня вопросами о Рейнарде. Я от этого чуть ли не скриплю зубами, душу в себе обиду и боль и даю волю слезам, только когда Аллан спит. Я плачу полночи, обещая себе, что больше не буду идти на поводу у Темного, чем бы он мне ни грозил. Хочет увольнять – флаг ему в руки и барабан на шею!

Утро начинается с неторопливых сборов, уговоров Аллана посидеть с Варгусом и готовности к выговору от Рейнарда. Поэтому, когда я вхожу в кабинет ректора, очень удивляюсь, что он даже не смотрит на меня. Просто кивает с невнятным “доброе утро”, а я сажусь доделывать то, что не успела вечером.

Вроде бы я должна расслабиться, ведь от него не было ни одной придирки. Но это напрягало еще больше. Темный не мог спустить мне это с рук. Он точно что-то задумал…

Еще бы понять, что. Я ожидала долгого отчитывания, что я, такая нехорошая, притащила в академию ребенка. Учитывая реакцию Рейнарда, профессор Барнс не рассказал ему. Правильно, это не совсем соответствует уставу, а бывший ректор просто пошел мне навстречу.

Но Рейнард – Темный. Он может не простить. Но он молчит и погружен в документы. Бумаги в его руках тихо шелестят. А вот я постоянно поглядываю на него. На его сосредоточенный профиль, словно высеченный из камня. На то, как взгляд его пронзительных зеленых глаз скользит по документам. На то, как он потирает в задумчивости широкий четко очерченный подбородок.

Он перехватывает мой взгляд и ехидно улыбается. А я себя одергиваю и злюсь.

О чем я вообще думаю? Он, конечно, одарен внешностью, но лишен сердца. И об этом забывать нельзя ни на минуту. Иначе снова будет больно.

Раздается стук в дверь, ректор переводит взгляд на меня, ожидая, что я сразу подскочу и побегу открывать дверь. Очень интересно. А секретарша ему для чего?

Я подрываюсь подняться, но ручка опускается, и в кабинет буквально вплывает немолодая строгая брюнетка с расправленными плечами и гордо поднятым подбородком.

– Мисс Антис, – я аж подпрыгиваю от властности в голосе Темного. – Знакомьтесь, это леди Корнуэлл – высококвалифицированная няня. Она будет присматривать за вашим… сыном.

Он делает паузу перед последним словом, будто оно дается ему с трудом, и сцепляет зубы. Чувствую выброс темной магии и радуюсь, что я далеко.

– В ближайшее время мне нужно будет, чтобы вы были рядом со мной, – продолжает он, и его легкая ухмылка делает фразу двусмысленной. – Но это небезопасно для вашего ребенка.

Я в шоке медленно встаю. С какой стати он решил, что может распоряжаться мной, моим временем и моим сыном?

– Профессор Силейн, – твердо говорю я. – К сожалению, я не имею возможности оплачивать услуги няни. Я обязательно найду студентку, которая будет готова за небольшую оплату сидеть с Алланом.

Меня окатывает пронзительным взглядом, который явно недоволен моим отказом.

– Считайте, что это забота академии, – говорит он. – Леди Корнуэлл, можете идти. Мисс Пуфти вас проводит к ребенку.

– Стойте, так же нельзя! – возмущаюсь я и кидаюсь за новоявленной няней.

– Мисс Антис, я вас не отпускал! – рычит ректор, а я замираю на месте. – Мне нужны документы на мальчика, чтобы я мог его оформить.

Я медленно поворачиваюсь к нему и прищурившись испепеляю его взглядом. О документах я, конечно, позаботилась. Было сложно, мне пришлось тогда продать наш семейный дом, чтобы достать такие бумаги, к которым никто бы не прикопался.

Но я очень не хочу показывать их Рейнарду. Не хочу, чтобы он приближался к нашей семье. Близость инквизитора слишком опасна для Аллана. Даже если этот инквизитор сам – дракон.

– Сегодня же вечером занесете мне все бумаги, – приказывает ректор и встает, облокачиваясь на столешницу. – Вы меня поняли?

– Иначе? – провоцирую его я.

– Я буду считать, что вы его украли, – отрезает ректор. – Вам сказать, что тогда будет?

Душа уходит в пятки. Я смотрю на него с ненавистью и неосознанно касаюсь шрама на ладони.

Спокойно, Лейра. Теперь ты уже не доверяешь ему. Что бы он ни сделал, как бы хорошо это ни выглядело со стороны – во всем выгода для Темного.

Часы бьют полдень, по кабинету разливается механическая переливистая мелодия.

– Обед, господин ректор, – наивно улыбаясь, говорю я. – Приятного вам аппетита.

Рейнард пристально напряженно смотрит, но молчит. Я выхожу из кабинета с победной улыбкой. Да, я знаю, что он может потребовать остаться.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????А еще я знаю, что мой контракт гарантирует мне свободное время на обед и учебу. Мне случайно среди папок попался мой собственный договор. И уж теперь-то я его очень подробно изучила.

После того как я навещаю Аллана и убеждаюсь, что с ним все в порядке: он накормлен и уже даже спит, я спускаюсь в столовую.

Там, как обычно, аншлаг. Студенты пихаются по пять-шесть человек за столики, рассчитанные на четверых, но места все равно не хватает. Гул и гомон стоит такой, что даже сидя рядом с соседом, трудно его услышать, если он не говорит тебе на самое ухо.

Но я уже привыкла – за годы студенчества и не к такому привыкнешь. У нас с Варгусом уже даже появился излюбленный столик. Как раз у панорамного окна. Так что летом там можно смотреть на зеленый сад, а зимой – на круговорот падающих снежинок.

Варгус уже ждет меня и радостно машет мне рукой. С простой столовской едой и чашкой горячего черного кофе я присоединяюсь к приятелю.

– Меня выгнала мадам-доска, – ухмыляется он. – А ведь мы с Алланом так классно играли в полеты.

– Хоть бы ты немного рассказал ему, что драконы – это не только сила, но и великая ответственность, – тяжело вздохнула я.

– Брось, Лей, – отмахивается друг. – К моменту его первого перевоплощения мы уже придумаем зелье для длительного подавления.

Я снова вздыхаю, но не решаюсь признаться ему, что первые предвестники оборота уже появились. Но в пять лет их еще не должно быть.

– Кстати, с этой леди Аллан очень охотно остался, и когда я выходил, он уже забалтывал ее рассказами о драконах. Удивлен, что ректор решил тебе так помочь. После нашей вчерашней встречи я думал, что он зверь!

Ухмыляюсь, понимая, насколько Варгус близок к правде.

– Все ты правильно думал. Он бессердечный озлобленный зверь, как и все инквизиторы. Нет в нем ни души, ни доброты, – взяв в руку кофе, возмутилась я. – Я бы не хотела его знать никогда!

Распаляясь все больше, я поздно замечаю, что приятель смотрит куда-то поверх меня. Я резко поворачиваюсь и случайно выплескиваю всю чашку кофе на светлый камзол Темного.

Сталкиваюсь с закипающим взглядом Рейнарда.

Ох, сколько он слышал? Горячо ли ему? Что теперь будет?

Резко отворачиваюсь и надеюсь стать незаметной. По обе стороны от меня опускаются большие ладони, а ректор склоняется ко мне, обдавая меня своим терпким запахом.

– Мисс Антис, – рычит Рейнард мне на ухо, – в мой кабинет, живо!

Я еле-еле отрываю взгляд от длинных пальцев ректора, и вижу, как мужчины снова сверлят друг друга глазами. Варгус сжимает кулаки. Руки Рейнарда, заключающие меня в ловушку, напрягаются. Чувствую, как накаляется ситуация.

И все из-за какого-то дурацкого кофе и моей несдержанности. С другой стороны, нечего так подкрадываться ко мне! И пусть теперь не сетует, что нелицеприятные вещи о себе услышал. Я бы и больше могла ему высказать.

– Вы плохо расслышали? – чуть повышает голос Темный. – Ваш обеденный перерыв закончен, у меня к вам есть неотложное дело.

– Вы мне мешаете встать, профессор Силейн, – краснея говорю я.

Просто потому, что слишком ярко себе представляю, как пытаюсь встать и врезаюсь в его каменное тело Рейнарда. Это вызывает трепет в груди и волну негодования. Он просто не имеет права так со мной обращаться. Когда-то я подпустила его близко к себе, даже не подумав защищаться. Урок усвоен.

Темный нехотя поднимается и дожидается, когда я встану из-за стола. Я киваю Варгусу, беру свой поднос и намеренно не торопясь отношу его в мойку. Ректор ждет меня у дверей и не спускает глаз, наблюдая, как я петляю между столами.

Его внимание ко мне не укрывается от студентов и преподавателей. Как же мне нравилось время, когда тема появления у меня, тогда еще студентки, ребенка, уже перестала быть актуальной, а вопрос моего трудоустройства еще не всплыл. Меня будто не замечали, и меня это устраивало.

Темный будто случайно проводит рукой по моей талии, провожая меня в дверь. Это прикосновение кажется обжигающим. И жутко раздражает. Чувствую, как краснеют кончики ушей. Хочется высказать все прямо тут и прямо сразу, но он же ректор. Стискиваю зубы и терплю до кабинета.

В приемной секретарша провожает меня едким взглядом. Между лопаток пробегает холодок. Похоже, ей вообще не понравилось, что ее отправили провожать няню до моей комнаты. Возникает стойкое ощущение, что она уже примеряется, как же мне испортить жизнь.

Темный, кажется, вообще не замечает присутствия в приемной кого-то еще. Он открывает передо мной дверь кабинета и буквально впихивает внутрь. Достаточно грубо и нетерпеливо подталкивает в спину горячей ладонью. Теряюсь в сомнениях, что же мне от него ожидать, и нервно потираю ладонь.

Я останавливаюсь посреди и разворачиваюсь, чтобы высказать, что со мной нельзя так обращаться. Что если его что-то не устраивает в моей работе, пусть увольняет. Хотя, конечно, понимаю, что без этих денег мне опять придется вернуться к работе с Филом.

Открываю рот и оторопело замираю. Темный, не останавливаясь, надвигается на меня. Он скидывает с плеч камзол и следом сразу же расстегивает рубашку, оголяя мускулистую загорелую грудь, которая уже пару ночей не дает мне покоя, и идеальный рельефный пресс, который так и зовет провести по нему пальцами.

У меня во рту резко пересыхает, так что я не могу даже слова из себя выдавить. Сердце трепыхается в груди, как пичужка, дыхание сбивается, а в глазах темнеет. Что Рейнард собирается делать?

Вот он уже в шаге от меня. Раздраженный, возвышающийся надо мной как скала. Я пячусь, пытаясь оказаться подальше от него, но он не дает мне такой возможности. Его зеленые глаза гипнотизируют, подчиняют. Я заставляю себя вспомнить, кто передо мной. Инквизитор. Тот, кто может сгубить и мою жизнь, и жизнь Аллана.

– Профессор Силейн, – незахлопнутая дверь открывается, и в кабинет заглядывает секретарша. – Вам просили передать…

Мисс Пуфти осекается на полуслове и стоит, как рыбка, выпучив глаза и открывая и закрывая рот. Она переводит свой взгляд с меня на полуодетого ректора, потом обратно и вылетает пулей из кабинета только после того, как Темный оглядывается, а я чувствую вспышку его магии.

Пользуюсь удобным моментом и выскальзываю из захлопывающегося капкана между темным и его рабочим столом. Он успевает перехватить меня за запястье и остановить.

– Мисс Антис, – я отчетливо слышу рык в его голосе. – Я не очень хочу за вами бегать по кабинету.

Его пальцы обжигают как раскаленный металл. Пытаюсь отдернуть руку, но хватка Рейнарда становится только сильнее.

– И не бегайте, господин ректор, – шиплю я. – Я прекрасно ваши указания и с расстояния слышу.

Он на мгновение замирает, скользя яростным взглядом по моему лицу. А потом отступает на шаг и выпрямляется.

– Отнесите в чистку, – ректор впихивает мне снятые камзол и рубашку и ухмыляется. – Не стоит краснеть, будто вы никогда не видели обнаженного мужчину.

Он оставил меня, растерянно держащую его одежду, и подошел к шкафу, откуда достал запасную сорочку. Я действительно краснею. Больше не от того, насколько шикарно выглядит его спина, а от того, что напридумывала себе непонятно чего.

Провокатор. Этот невыносимый Темный искренне забавлялся тем, какое влияние он оказывает на меня. Ненавижу! Готова кинуть его камзол на пол и потоптаться по нему от души. Еле-еле сдерживаю порыв.

– Идите, мисс Антис, – ректор садится за стол и делает вид, что меня уже нет в кабинете.

Я сжимаю челюсти и выхожу из комнаты. Еще до того, как за мной захлопывается дверь, мне вслед летит напоминание:

– Вечером жду документы на ребенка.

Пересекаю приемную, в которой никого нет. Секретарша определенно уже пошла разносить слухи по академии. От этого настроение еще больше портится. Хотя чего я ожидала с таким начальником?

Оставшуюся часть дня трачу на то, чтобы отнести в чистку одежду Темного и прикупить по случаю пару ингредиентов для зелий в нашу с Варгусом работу. К ректору не возвращаюсь – рабочий день окончен. Остается только занести документы.

Няня очень уважительно рассказывает мне обо всем, чем они с Алланом занимались. Сын был воодушевлен проведенным днем и взахлеб перечислял, какие рисунки он успел нарисовать. Мы договорились, что завтра они сходят к стойлам виверн и, может быть, даже поучаствуют в кормлении. Леди Корнуэлл прощается, а я тяжело опускаюсь на стул.

– Мамочка, ты устала? – Аллан залезает ко мне на колени и обвивает мою шею своими маленькими ручками.

Все печали и недовольства будто смывает с души. В груди разливается бесконечное чувство любви и радости, которую могут подарить только дети.

– Когда ты вот так меня обнимаешь, я могу хоть горы свернуть! – прижимаю сына к себе и тихо говорю ему на ухо.

Этот егоза слезает с колен и подпрыгивает:

– Няня сказала, что у драконов один глаз во-о-от такой огромный! – он разводит руки в стороны, чтобы показать весь масштаб глаза.

Я отвлекаюсь на секунду – только чтобы взять документы из комода. Темный требовал их вечером. Идти к нему очень не хочется, но если не сделаю этого, с Темного станется самому зайти ко мне, чтобы узнать, почему его приказы не выполняются. Я и так подзадержалась. Сбегаю, отдам и вернусь. Быстро.

Внезапно взгляд Аллана становится расфокусированным. Он моргает несколько раз, зрачок становится вертикальным, а на кистях рук появляются тонкие чешуйки. Не может быть! Пять лет – это слишком рано для первого превращения. Слишком неожиданно. Документы выпадают из моих рук.

Кидаюсь к Аллану и обхватываю щеки своими ладонями. Заглядываю ему в глаза и тихо-тихо шепчу:

– Сынок, милый, – я выпускаю немного света, чтобы вернуть его в сознание. – Я рядом. Ничего не бойся, возвращайся ко мне.

По лицу Аллана пробегает волна чешуек, а взгляд становится все более драконьим. Он цепляется за мои руки своими пальцами, на которых уже появились когти. Хочет убрать мои ладони, царапает до крови.

Мне нельзя сейчас сдаваться. Он не должен от меня уйти. Если сознание не удержать, то он уйдет в неконтролируемый оборот. И это будет конец. Как для Аллана, так и для меня. Не переживу, если с ним что-то случится.

Я чуть сильнее вливаю свет, прикасаюсь губами к его лбу. Хватка его пальцев ослабевает. Они соскальзывают с моих исцарапанных предплечий и безвольно повисают. Аллан обмякает у меня в руках. Мне повезло на этот раз. Я была рядом. Я смогла достучаться. А что будет, если в следующий раз не выйдет?

Слезы страха и безвыходности подступают к глазам, в горле образуется ком, который я никак не могу проглотить. Судорожно вдыхаю и тихо хлюпаю носом, прижимая к своей груди уставшее детское тельце. Аллан тихо и спокойно посапывает во сне – откат от приступа.

Переношу его на кровать и аккуратно укрываю. Поддерживая аккуратно голову сына, вливаю в него зелье, которое должно на сутки стабилизировать его состояние. Но сейчас никто бы мне не смог точно сказать, сколько продлится эффект. В книгах описаны два случая превращения детей в драконов. Никто из них не выжил.

Сердце сжимается и, кажется, даже перестает на какое-то время биться. Никак не могу отойти от Аллана. Вглядываюсь в его лицо, будто боюсь увидеть хоть малейшие признаки того, что снова начинается приступ. Но сын мило улыбается во мне и прижимает к себе фигурку дракона, которая непременно должна лежать рядом.

В тишине слышно, как потрескивают свечи. Магический воск неравномерный, после восстановления иногда формируются более плотные участки, которые требуют больше тепла для плавления и сгорают с крошечным взрывом.

Когда убеждаюсь, что опасность миновала, обрабатываю раны от когтей на руках, сцепив зубы и сдержанно шипя от того, насколько щиплет. Заматываю располосованные предплечья бинтами и натягиваю домашнее платье.

Теперь на неделю моя форма – только платье с длинным рукавом. Жарко, не жарко, а светить перед Темным бинтами не собираюсь. От лишних вопросов.

На глаза попадаются документы, которые я так и не отнесла ректору. Перебьется. Незачем они ему ночью. Убираю их в стол и гашу свечи в канделябрах, оставляя только в подсвечнике на тумбочке у кровати.

Я не могу завтра оставить Аллана на няню. Что, если приступ внезапно повторится? Она может сдать, да и, скорее всего, сдаст нас инквизитору. А вот как поступит он, уже остается загадкой. Если он решит донести выше и забрать Аллана, тогда я пойду ва-банк. О его тайне тоже узнают. За Аллана я готова бороться до последнего.

Я уже собираюсь залезть в кровать и задуть свечу, чтобы комнату поглотил полнейший мрак, как раздается стук в дверь. Кажется, мы это уже проходили. Скриплю зубами, потому что догадываюсь, кто стоит по ту сторону двери. Настырный невыносимый Темный.

Стук повторяется, и я достаю из стола бумаги и направляюсь к двери.

Глаза Рейнарда недовольно сверкают:

– Мисс Антис, кажется, я приказывал вам принести документы сегодня вечером, – громко рычит он.

– А вы всегда ходите, чтобы сами забрать документы, которые вам не донесли? – огрызаюсь я. – Вы считаете приличным в ночное время приходить к незамужним девушкам?

– Вам ли, одинокой женщине с ребенком, говорить о приличиях? – усмехается инквизитор. Он делает шаг ближе и с ухмылкой толкает дверь.

Мне кажется, меня разорвёт от негодования, всколыхнувшегося в этот момент во мне. И он смеет мне заявлять подобные вещи? Какое ему вообще дело? Я вновь сетую на то, что ни одно мое проклятие не сработает. Циник. Лицемер.

– Я вас не приглашала заходить! – шиплю я и наваливаюсь всем телом на дверь, чтобы не дать Темному войти. – Неспокойной вам ночи!

Я впихиваю ему в руки документы и, резко выталкивая недовольного ректора, захлопываю дверь прямо перед его носом. Какое же счастье, что в темноте не видно моих слез, которые предательски текут по щекам. Темный стучит снова, требует открыть дверь. Плевать. Сейчас он мне не начальник. И это не рабочее место, а моя личная комната.

Прислоняюсь спиной к двери, дожидаюсь, когда станет тихо, и даю волю своим рыданиям. Всемудрый ему судья. С сегодняшнего дня мне нужно во что бы то ни стало держаться за это место. Мне нужны деньги на зелья для Аллана. И мне нужно закончить исследование. Мне и Варгусу.

Несмотря на то что заснула ближе к рассвету, встаю рано, чтобы застать время, когда коридоры академии еще пусты. Пока одеваюсь, предпочитаю лишний раз не заглядывать в зеркало. Ночные слезы еще никого не красили. Хотя, если хорошенько поразмыслить, на самом деле плевать. Я не для ублажения инквизиторских глаз работаю. Главное, чтобы с Алланом все было хорошо.

Поторапливаю сына, когда вижу, что солнечный свет уже заливает весь пол в комнате. По пустынным безмолвным коридорам мы спускаемся в холл. Варгус сегодня всю ночь следил за реакцией между двумя взрывоопасными компонентами, поэтому у него выходной, и он еще только собирается в общежитие.

Мне нельзя оставлять Аллана с няней, пока не разберусь с его приступами. Она показалась мне очень доброй и милой женщиной, несмотря на весь свой строгий вид. Но никто мне не может гарантировать, что она не доносит все Темному. Меня все больше терзают сомнения: он действительно искренне помогал Филу или просто втерся к ним в доверие, чтобы нарыть сразу всю компанию.

Меня передергивает от мысли о том, что это может быть правдой. Тогда сколько драконов, которых спасли мы с Филом, окажутся под угрозой? А нам за невыполнение императорского указа доносить о случаях выявления драконов вообще грозит плаха.

Аллана надо хорошо спрятать. И постараться, чтобы никто о нем не узнал. Единственный выход сейчас – отправить Аллана на сегодняшний день к Варгусу. Он точно сможет ему помочь в случае приступа. По крайней мере, до моего прихода. Может даже Фила позвать. И, конечно, сохранит все в тайне.

В холле никого нет. Стук моих каблуков и частый топот детских ног гулко разносятся по огромному помещению с крышей в виде витражного купола. На полу растекаются яркие, разноцветные капли, по которым радостно прыгает Аллан. Как только он замечает Варгуса, со всей детской яркостью эмоций кидается его обнимать.

Это настолько трогательно, что я закусываю губу, чтобы сдержать слезы. Сердце замирает, а кожу слегка обжигает, будто по мне скользнула темная магия. Оборачиваюсь, но никого не замечаю. Показалось?

– Ну что, приятель, – Варгус взъерошивает волосы Аллана. – Чем сегодня займемся?

– Полетами! – воодушевлённо вскрикивает сын и машет руками, как крыльями.

– Как скажешь, – улыбается ему мой приятель.

– Спасибо тебе огромное, – я с искренней благодарностью обнимаю Варгуса и тихо шепчу на ухо. – Это началось. Мне страшно.

Он легко ободряюще похлопывает меня по спине.

– Все будет хорошо. Мы обязательно найдем выход.

Варгус берет Аллана за руку, и они, болтая о чем-то, выходят из академии. Я долго провожаю их взглядом, пока они не скрываются за поворотом. И тут меня словно окатывает холодной водой.

Резко оборачиваюсь и встречаюсь с горящими раздражением зелеными глазами. Ректор стоит у нижней ступеньки лестницы и рассматривает меня. Скользит по мне своим взглядом. На скулах играют желваки, челюсти напряжены, а кулаки сжаты.

Я поднимаю бровь, задавая немой вопрос. Но ответа не получаю. Поэтому подбираю юбку и, стараясь выглядеть непринужденно, прохожу мимо него, чтобы подняться по лестнице. Рабочий день еще не начался, поэтому он ничего не может мне сделать.

Однако внутри все сжимается от ощущения того, что грядет буря. Чувствую, как каменеют мышцы спины под пристальным взглядом Темного. Сбивается дыхание.

Он идет следом за мной, через пустую приемную, а перед кабинетом обгоняет и открывает мне дверь. Усмехаюсь. Какая галантность! И не скажешь, что Темный.

– Вы сегодня рано, мисс Антис. Похвальное рвение к работе, – колко кидает замечание инквизитор.

– Я не привыкла отлынивать от работы, господин ректор, – отвечаю я и иду к столу.

– Послушай! Вчера… – он хватает меня за предплечье и резко разворачивает к себе.

Я вскрикиваю от боли, а инквизитор переводит потемневший взгляд на мою руку, где бинты предательски выглядывают из-под манжеты.

Это что? Я слышала рычание? Нет, это был треск ткани моего рукава и бинтов. Я не знаю, как он это сделал. Но после одного мимолетного движения все мои старания скрыть царапины от когтей Аллана пошли прахом. Теперь глубокие ранки треугольной формы, специфичные для драконьих когтей, и полосы с запекшейся кровью были представлены на обозрение его бессердечности.

Если я думала, что Темный до этого был не в духе, то теперь кажется, что он сейчас трансформируется в дракона и съест меня. Его пальцы сильнее сжимаются на моем запястье.

– Драконьи когти… – рычит он, переводя взгляд с моих ран на мое лицо. – Убью!

Я резко отшатываюсь, пытаясь вырвать руку из его хватки. Кого он собрался убивать?

– Кто? – Темный тянет мое запястье на себя и нависает надо мной. – Кто он?

Я прищуриваюсь и перевожу взгляд с одного его глаза на другой, чтобы понять, неужели он действительно думает, что я возьму и расскажу ему?

– Вы сейчас про кого, господин ректор? – с ухмылкой отвечаю я.

А у самой в груди все немеет от волнения. Что, если прознает? Что, если… Не хочу думать.

– Кто оставил эти следы на ваших руках? – давит он на меня.

– Сами же видите, дракон, – я решаю не уходить от ответа там, где это бессмысленно.

– Кто он? – Темный еще сильнее сжимает мою руку.

– У вас другие вопросы кончились? – усмехаюсь и провоцирую я.

Его взгляд темнеет, а зрачок на миг становится вертикальным. Интересно, он сам заметил этот момент? Тонкая грань. Надо не перестараться.

– Я не знаю, кто он. Это произошло в городе, после того как я отнесла ваши вещи в чистку, – отвечаю я.

– Где именно? – допытывается Темный.

– Не помню уже, – огрызаюсь я. – Я нечасто хожу в район с элитной чисткой одежды. Точнее, хотите знать, как часто? Никогда!

– Как он выглядел? – не ведется на мои слова Темный.

– А вы сейчас со мной как начальник говорите или я уже на допросе у инквизитора? – не выдерживаю я.

После этих моих слов он отстраняется, но глаза по-прежнему колко впиваются в меня.

– Покажите вторую руку, – требует он.

– И не подумаю! – я снова пытаюсь выдернуть руку из его пальцев. Бесполезно.

– Их надо залечить, – решает за меня Рейнард.

Я качаю головой. Ну, надо же, какая забота! Поистине внимательный начальник!

– Не волнуйтесь. Обращусь к лекарю, – возвращаю я ему его же фразу, брошенную пять лет назад.

Он морщится, как будто тоже помнит этот момент. Хотя нет, конечно, просто его бесит, что я с ним спорю.

– И как вы ему объясните, следы от драконьих когтей? – едко ухмыляется он. – Он сообщит инквизитору, и вовсе не мне. Просто потому, что должен. И вас загоняют по допросам. Будут проверять на ложь. Как вы думаете, много ли внимания вы сможете уделять ребенку?

Я стискиваю зубы и позволяю ему наложить целительное плетение на мою руку. Ранки почти сразу затягиваются, оставляя после себя лишь светло-розовые следы.

– Другую, – приказывает Темный.

Нехотя протягиваю второе запястье, но только после того, как аккуратно расстегиваю манжету. Хватит и того, что предыдущую мне нужно теперь чинить. Рейнард с той же легкостью, что и в предыдущий раз избавляет мою руку от бинтов. На этой руке, особенно с внутренней стороны предплечья царапины глубже. Кровь местами до сих пор сочится.

Темный медленно проводит рукой над ранами от локтя к кисти, накладывая плетение, а потом внезапно не останавливается, а касается кончиками пальцев моей ладони. Горячее практически ласковое прикосновение электрическим током пробегает по телу, сбивая дыхание.

Мой взгляд, как и взгляд Рейнарда падают на ладонь. Уродливые неровные шрамы бросаются в глаза. Кажется, что в этот момент руки Темного напрягаются, но он тут же формирует новое плетение, чтобы исправить это.

Я отдергиваю руку. Нет, не надо мне убирать шрамы. Они не только и не столько на ладони. Они на сердце. И они – отличное напоминание мне, от кого стоит держаться подальше.

Темный не настаивает и отпускает меня. Я тут же отворачиваюсь и пытаюсь как-то поправить порванную манжету, но она висит как тряпка. Собственно, как и половина рукава.

В раздражении бурчу себе под нос неприличное ругательство. Слышу невнятный хмык сзади. Ему еще и смешно? Оборачиваюсь, готовая высказать за то, что он мне испортил платье. Но он с серьезным видом уже сидит за столом и рассматривает какие-то бумаги.

– Мисс Антис, сходите переоденьтесь, – небрежно бросает он. – Моя помощница должна выглядеть аккуратно.

Я закипаю и, прежде чем успеваю вступить с ним в новую перепалку, выхожу из кабинета. Бесит! Ненавижу!

С этими мыслями я пересекаю приемную, где меня оценивающе снова рассматривает мисс Пуфти. Конечно же, от ее придирчивого взора не ускользает мой рукав. Она даже приподнимается из кресла, чтобы поподробнее рассмотреть, а потом, снабдив изрядной долей ее богатой фантазии, рассказать об этом на обеде.

Пробираюсь по коридорам до своей комнаты. Похоже, еще после вчерашнего рассказа обо мне и полуобнаженном ректоре я стала центром домыслов и обсуждений. Ловлю несколько заинтересованных мужских и любопытных женских взглядов.

Как же было спокойно без этого Темного в ректорском кресле! Главное, теперь сильно не прислушиваться к сплетням, иначе настроение будет еще хуже.

Переодеваю платье и радуюсь, что сегодня решила отправить Аллана к Варгусу, поэтому в комнате нет няни. Еще и ей объяснять неподобающий вид матери ребенка было бы очень неуютно. И ведь не скажешь же, что это ректор совсем обнаглел.

По ощущениям я успеваю вернуться быстрее, чем ожидала. Секретарши уже нет. Кто же, кроме нее, новости, как сорока на хвосте, разносить будет? Дергаю ручку двери и застываю на пороге.

В кабинете ректор не один. Спиной ко мне в гостевом кресле сидит Варгус, а на коленях Рейнарда за ректорским столом удобно устроился Аллан. Темный поднимает на меня ухмыляющийся взгляд.

– О, а вот и мисс Антис! – с улыбкой говорит ректор, а в его глазах плещется хитрость всего мира. – Проходите, мы как раз обсуждали будущее вашего проекта.

Я смотрю на Аллана сидящего на руках Рейнарда, и у меня темнеет от негодования в глазах. С какой стати он вообще лезет к моему сыну?! Кто ему разрешал?

– Аллан, милый, иди ко мне, – я улыбаюсь сыну и мимоходом бросаю убивающий взгляд на Варгуса. Предатель!

– Мама! Мне тут дядя Рейн разрешил порисовать! – Аллан машет листочком с нарисованным драконом, а я с ужасом узнаю в этом листочке свидетельство на сына.

Рот шокировано открывается и оттуда вырывается только сдавленный “ох”. Перевожу взгляд на “дядю Рейна”. Он это специально сделал! Гад такой!

Ректор притворно “пугается”, когда смотрит на то, на чем рисовал Аллан, а потом выдает гениальное:

– Мисс Антис, прошу прощения! – ага, а его победная улыбка говорит об обратном. – Я обязательно срочно займусь тем, чтобы вам выдали новое свидетельство. Вам даже не придется беспокоиться.

А вот тут он не прав. Я хоть и отдала кучу денег для того, чтобы сделали документы и не приставали с вопросами об отце. Но кто знает, насколько качественно во всех архивах прописали факт рождения Аллана. Поэтому сердце все равно забилось чаще.

– Вы же, надеюсь, не скрываете от отца его сына? – выгибает бровь Рейнард. – Понимаете, что это запрещено законом?

Я стискиваю зубы. Варгус неловко откашливается, напоминая о своем присутствии. Снова награждаю его неодобрительным взглядом. Сложно было всего лишь провести день подальше от ректора?

– Нет, конечно, – уверенно отвечаю я. – Отец не будет разыскивать ребенка.

Ректор спускает Аллана с колен, и тот тут же бежит ко мне.

– Смотри, какой у дяди Рейна карандашик есть! – сын показывает мне пишущий кристалл, который меняет цвет по нажатию на его основание. – Он мне его подарил!

Я улыбаюсь Аллану, а у самой кошки на душе скребутся. Такой артефакт стоит как три моих месячных зарплаты. А тут “подарил”! Да он просто пытается купить ребенка, а я и сделать ничего не могу. Не могу просто вот так расстроить Аллана и сказать вернуть подарок. Но Темному я это просто так не спущу. Выскажу. Потом.

Усаживаю Аллана на свое место с нормальными листами для рисования, сама присаживаюсь на краешек дивана. В спине чувство, будто кол вбили, такое дикое напряжение.

– Итак, по поводу вашей работы, – возвращается к делу Темный. – В построении экспериментов допущено много ошибок, которые полностью лишают шанса на удачу.

Мы с Варгусом замираем и переглядываемся. Профессор Барнс направлял нас на каждом этапе. Неужели ректор хочет просто сорвать эксперимент? Естественно, ему, как инквизитору, работа над составом, стабилизирующем драконов, невыгодна. Более того, он должен всячески тормозить его, даже сменить нам тему. Но он же сам дракон. Он же понимает, насколько это важно.

– Мы с вами выстроим новую систему, заменим пару компонентов, – он внимательно всматривается в листы с данными. – И пожалуй, я буду сам проводить все опыты с вами. А то, как я заметил, у вас проблемы с защитной одеждой и техникой безопасности…

Не зря я напряглась. Он рядом. В замкнутом маленьком пространстве лаборантской. В ночном эксперименте?! Упаси Всемудрый!

– Возможно, вам будет достаточно контролировать наши результаты? – озвучивает мои мысли Варгус.

– Чтобы вы опять все испортили или что-то подпалили? – отрезает Темный. – Это не обсуждается. Варгус Берден, вы можете быть свободны. Если будут какие-то изменения, я сообщу.

Я чувствую, как раздражен Варгус. Для него эта работа – это практически вопрос жизни и смерти. А сейчас вся она поставлена под вопрос.

– Аллан, собирайся… – начинаю я.

– Я думаю, нет необходимости отправлять ребенка. Я сегодня разрешу вам освободиться раньше, – внезапно заявляет Темный, а потом с нажимом добавляет: – Всего доброго, аспирант Берден.

Варгус сжимает кулаки:

– Лей, встретимся в столовой, – говорит он и выходит из кабинета, даже не прощаясь.

Аллан отрывается от рисования и смотрит на только что громко закрывшуюся дверь. Его уголки губ медленно опускаются, он переводит на меня жалостливый взгляд.

– А почему дядя Варгус ушел? – нахмурившись и надув губки спрашивает Аллан. – Я хотел с ним еще поиграть. Может, он придет к нам снова на ночь?

До меня не сразу доходит двусмысленность этой фразы. Но когда доходит, я задерживаю дыхание и перевожу взгляд на ректора. До меня доносятся лишь крохи темной магии, которая струится вокруг него. Злится. Нет, в ярости!

– И часто к вам дядя Варгус приходит? – на удивление спокойно спрашивает Рейнард, обращаясь к Аллану, но глядя четко мне в глаза.

– Нет, – честно отвечает Аллан. Я даже успеваю расслабиться, пока он не добавляет: – Дядя Фил чаще. Только он ненадолго.

Промелькнувшее имя Фила заставляет меня запаниковать. Становится резко плевать на мою репутацию в глазах Темного. Судя по его заявлениям, она и так уже ниже плинтуса. А вот то, что я была связана с компанией Фила, знать Рейнарду совсем необязательно. Еще сложит два и два, догадается, что это я его спасла.

– Аллан, ты не проголодался? – переключаю я внимание. – Идем в столовую сходим? С дядей Варгусом пообедаем?

– Вы никуда не пойдете, – отрезает Темный. – Не нужно таскать никуда ребенка. Еду принесут сюда.

Глаза Рейнарда сияют ярко-зеленым светом, ноздри хищно расширяются, а перо в руке не выдерживает того, как его сжимают сильные мужские пальцы. Магия клубится, страшно завихряясь вокруг ректора. Я ежусь в страхе, что она может коснуться меня или Аллана. А сын сейчас может быть очень чувствителен к любому магическому воздействию.

Встаю и подхожу к сыну, интуитивно закрывая его от Темного.

– А мне принесут мороженое? – доверчиво распахнув глаза, Аллан смотрит на Рейнарда. – Ванильное!

Я усаживаю ребенка себе на колени и крепко обнимаю. Он так приятно пахнет – теплым летним лесом. Сразу на лице появляется улыбка. И пусть себе этот Темный рычит, сколько ему вздумается. Пусть домысливает и придумывает невесть что. Я уверена, что смогу это пережить, вытерпеть, пока у меня есть силы и Аллан.

– Милый, в столовой академии только простая еда. Мороженое мы с тобой купим…

– Принесут, – перебивая меня, отвечает Рейнард. – Но только если ты съешь хорошо рисовую кашу с мясом.

Аллан радостно кивает и, слезая с моих коленей, кидается обнимать ректора. Темная магия бесследно рассеивается, будто ее и не было. Рейнард в шоке замирает, а потом аккуратно гладит ребенка по волосам.

Мне это не нравится. Я сжимаю кулаки. Зачем Темный это делает? Аллан не избалован чужим вниманием, к тому же он, как и многие дети, легко привязывается. Каково ему будет, если Рейнард решит, что пора вышвырнуть меня, как он это однажды сделал?

– Профессор Силейн, я никогда не видела в меню мороженого, – я пытаюсь говорить спокойно, но раздражение все же слышно в моем голосе.

– Его и нет. Пока что. Попросите мисс Пуфти распорядиться принести сюда обед на троих и озаботиться тем, чтобы с сегодняшнего дня мороженое вошло в меню, – с ехидной улыбкой говорит Рейнард. – Раз в академии есть дети, надо задуматься и о детском меню. Вдруг их по чьей-то неаккуратности станет больше.

Он серьезно? Что за дурацкие намеки? Хотя Всемудрый ему судья. Мне точно нечего стыдиться. А ректор волен верить в то, во что хочет.

Я передаю мисс Пуфти приказ ректора. Она багровеет от возмущения.

– Мисс Антис, а вам не кажется ли, что это ваша работа – бегать с распоряжениями ректора, – гнусаво шипит секретарша. – У меня и без вас работы достаточно. А вам то няню проводи, то за мороженым сбегай! От вашего ребенка одни проблемы.

– Ваша работа, как и моя, – выполнять приказы ректора, – отвечаю я. – Если вам для этого, согласно трудовому контракту, нужно письменное указание, я его сейчас подготовлю. Но, как вы думаете, что скажет господин ректор, когда узнает, что вы не хотите проявить лояльность к его словам?

Багровый цвет ее лица медленно стекает вниз, окрашивая внушительное декольте. Она резко вскакивает из-за стола и, громко впечатывая каблуки в паркет, выходит из приемной.

– Мама! Смотри, какой у дяди Рейна есть драконий камень! – доносится до меня из кабинета.

Я оглядываюсь. Аллан тянется к подоконнику, на котором стоит янтарный кристалл с черной вертикальной трещиной внутри. Он внешне очень напоминает драконий глаз, поэтому и был так назван. Порой ему приписывали самые разные свойства – от пробуждения силы до дарования бессмертия. Но никакие исследования не подтвердили этих домыслов.

Закрываю за собой дверь, делаю шаг к Аллану, и с ужасом замечаю, что его глаза опять, как накануне, стекленеют, а потом становятся яркого золотистого цвета с вертикальным зрачком.

Сердце не просто замирает – останавливается. Я кидаюсь к нему, но меня буквально отбрасывает Рейнард.

По кабинету прокатывается тихий рык. Из-за спины Рейнарда я вижу, как меняются руки Аллана, как на его милых щечках появляется чешуя, а взгляд становится все менее осознанным.

Я вцепляюсь в рукав Темного, пытаясь оттащить его и протиснуться самой. Мне нужно срочно к сыну! Превращение нужно остановить!

Но Рейнард снова отталкивает меня подальше, и в миг, когда он смотрит на меня, замечаю, как его собственный зрачок становится вертикальным.

– Стой! – я рвусь к сыну, желая защитить его. Уже аккумулирую на кончиках пальцев свет.

– Не лезь, – гулко рычит Рейнард. – Только хуже будет.

Меня трясет от волнения. Я не хочу подпускать его к своему сыну. Но он отгораживает меня темной магией, я не могу подступиться. Я даже кричать не могу – боюсь, что сбежится пол-академии.

Темный касается лбом лба Аллана, и оба будто замирают. Я затаиваю дыхание. Сердце скачет, а свет готов сорваться с рук. Но, повинуясь своей интуиции, я решаю посмотреть, что будет делать Рейнард.

– Ты его слышишь, малыш? – раскатисто, с нотками драконьего рыка, спрашивает Темный. – Позволь себе его услышать. Позови…

Потом Рейнард начинает что-то говорить на незнакомом языке. Аллан смыкает веки и глубоко дышит. Чешуя пропадает, когти втягиваются. В последний момент глаза сына распахиваются, становятся нормальными. Он доверчиво смотрит на ректора, а на лице появляется улыбка.

Практически сразу стена из темной магии исчезает, а Рейнард подхватывает Аллана на руки. Я кидаюсь к нему, тянусь рукой со светом, но Темный не дает.

– Не переживай, он всего лишь спит.

Я вглядываюсь в лицо Аллана. Он кажется умиротворенным и льнет к Рейнарду. Перевожу взгляд на Темного. По его виску стекает капля пота, над верхней губой появилась испарина.

– Он еще и дракон, – с пренебрежением говорит Рейнард, глядя на меня.

Даже если я до этого чувствовала какую-то благодарность, то теперь внутри все заледенело. Я потянула к Аллану руки, чтобы забрать. Инквизитор— навсегда инквизитор.

– И что? – прищуриваюсь, всматриваясь в его зеленые глаза. – Заберете его, господин инквизитор?

– До конца дня вы сегодня свободны, мисс Антис, – кидает мне Темный и открывает ногой дверь, выходя в приемную.

Я бегу за ним, едва успевая.

– Куда вы его несете? – цепляюсь за его рукав.

В коридоре сталкиваемся с мисс Пуфти, которая отскакивает от нас и подмечает все, что происходит. Новая порция сплетен мне гарантирована. Плевать. Сейчас важен только Аллан.

– Да стойте же вы!

Я с удивлением понимаю, что он несет Аллана в нашу комнату.

– Перестаньте кричать, – тихо командует ректор. – Ему нужно хорошо поспать, чтобы восстановить силы. Иначе приступ может повториться.

Он так же с ноги открывает дверь. Это что, он может попасть ко мне без ключа? Надо задумываться над запечатывающим заклинанием.

– Как давно у него эти приступы? – укладывая ребенка на кровать, интересуется Темный.

– Зачем это вам? Сдадите на эксперименты? – огрызаюсь я.

Он поднимает тяжелый взгляд. А я перебарываю желание отшатнуться.

– Вы хоть понимаете, какой угрозе сейчас подвергается ваш ребенок? – буквально рычит он. – Ваша тема исследования обязывает вас знать, что дети с такой ранней трансформацией не выживают. Особенно когда рядом нет взрослого дракона. Где тот идиот, что должен был обучить Аллана?

А вот это уже было лишнее. Перед глазами размытая пелена слез.

– Выйдите из моей комнаты, – шиплю я в ответ. – Не стоит говорить про то, чего вы не знаете!

– Да уж, конечно, откуда мне знать, – он сверлит меня взглядом. – Я и тогда ничего не знал. Дайте ребенку просто отдохнуть. Обед вам принесут. И ужин.

Он сжимает зубы и выходит, тихо притворив за собой дверь. Я сажусь на пол рядом с кроватью, взяв Аллана за руку, и даю волю слезам. Рейнард теперь знает об Аллане. Не представляю, что он может сделать с этой информацией.

Долго уговариваю себя, что со многим уже справилась, и с этим справлюсь и, кажется, засыпаю.

Когда я открываю глаза, за окном, как и в комнате, уже совсем темно. Я лежу на кровати рядом с Алланом, а рядом на стуле сидит темная фигура.

Я стараюсь не шевелиться, только поднимаю глаза, чтобы рассмотреть, кто же в комнате. Хотя мне и смотреть не нужно. Этот неповторимый запах кедра и полыни, заставляющий сладко сжиматься что-то в животе. Точно так же, как пять лет назад.

– Не притворяйся, я знаю, что ты уже не спишь, – доносится со стула. – У тебя дыхание поменялось.

В темноте сверкают ярко-зеленые глаза и застывают на мне.

– Что ты здесь делаешь? – громким шепотом спрашиваю я.

– Пытаюсь спасти твоего сына, – отвечает Темный. – Ты мне так и не сказала, где его отец?

Я чуть не закашливаюсь от его наглости. Как будто он не знает, что инквизиторы делают с драконами в нашей стране.

– Не твое дело, Рейнард, – сквозь зубы шиплю я. – Это тебя не касается.

– Как скажешь, – в голосе Темного слышится усмешка. – Предыдущий приступ у Аллана был вчера вечером?

Меня шокирует, как он умудрился узнать. Все еще мучают опасения, что Рейнард может забрать у меня сына.

Я пытаюсь всмотреться в лицо Аллана, но в темноте видно только то, что на его губах улыбка. Обнимаю его и целую в лоб.

– Это объясняет твои поступки. И то, что ты проспала всю оставшуюся часть дня и даже не проснулась когда я переносил тебя в кровать, – тихо говорит ректор. – Это же его когти оставили следы на твоих руках.

Это даже не вопрос. Просто рассуждение. В голосе столько скрытой горечи, что я не могу понять, откуда она идет. С другой стороны, я понимаю, что смысла скрывать уже нет.

– Да. Вчера это произошло в первый раз, – отвечаю я и замираю в ожидании, как же он отреагирует.

Он встает со стула и нависает над кроватью. Его реакция удивляет меня.

– Поешь, на столе ужин, – он взмахивает рукой, и загорается свеча. – Когда принесли обед, до тебя не достучались. Мне пришлось принести еду самому.

Я закашливаюсь от неожиданности его заявления.

– Не много ли чести обычной аспирантке? – хмыкаю я. – Ректор. Темный. Инквизитор. И сам приносит какой-то ведьме еду!

Я спускаюсь с кровати и встаю, глядя Рейнарду прямо в глаза. Для этого мне приходится поднять подбородок.

– Это ради твоего сына, – в ответе Темного четко различим рык. – Я знаю как ему помочь. И уж получше, чем твой Варгус, поверь мне. Засунь уже свое упрямство куда подальше и сделай, как нужно.

Меня захлестывает возмущение. И это он МНЕ говорит? После всей той подлости, которую он совершил? Еще и к Варгусу цепляется!

– Ты просто принес еду? – вспыхиваю я. – Спасибо. У тебя, наверное, много дел? Или ты устал? Спокойной ночи!

Толкаю Темного двумя руками в грудь. Но разве его сдвинешь с места? Скала же! Зато он легко делает шаг вперед, оттесняя меня к столу.

– Собираешься позвать своего приятеля? Думаешь, он сможет облегчить мучения ребенка, когда его раздирает внутренний дракон, для которого детское тело не приспособлено? – его взгляд пугает, заставляет что-то внутри съежиться.

Темный загоняет меня в ловушку. Я упираюсь в стол, а он нависает надо мной. От Тёмного пышет жаром и опасностью. Дыхание перехватывает, по спине пробегают мурашки. Рейнард склоняется к самому лицу.

– Готовься, Лейра, – угрожающе говорит он. – С этого дня на ночь к вам будет приходить не этот малолетний дракон, а я.

Я впиваюсь пальцами в крышку стола и чувствую, как сдвигается поднос с едой. Вилка со звоном падает на пол.

Мы с Темным одновременно переводим взгляд на Аллана. Он лишь немного возится, но не просыпается. Ректор немного отстраняется от меня, давая мне возможность вздохнуть свободно.

– И чем же вы можете помочь, господин ректор? – шиплю я. – Оборот блокирует только светлая магия и то, только если уметь ее правильно направить. Неужели у вас, Темного, проклюнулась такая?

– Плохо изучали матчасть, аспирантка Антис, – ухмыльнулся ректор. – Есть два варианта: свет или… более сильный дракон.

Я замерла, видя, как его глаза приобретают золотистый оттенок, а зрачок вытягивается в вертикальную линию. Неужели… Он решил открыть мне, что он дракон?!

Дыхание сбивается, я облизываю пересохшие губы. Взгляд Темного резко перепрыгивает с моих глаз на рот. Ректор медлит, буквально впитывая мою реакцию. Удивление тому, что он решил рассказать мне о его второй ипостаси, он расценивает по-своему.

– Да, Лейра, – говорит он снова склоняясь ко мне. – У всех свои секреты. Считайте это взаимной порукой: я молчу, что твой внебрачный сын – дракон, а ты, соответственно, хранишь мой секрет.

Он переходит на неформальное обращение, и этим только подчеркивает серьезность своих слов.

– Какая ирония, – хмыкаю я. – Инквизитор-дракон! Это как змея, которая кусает свой собственный хвост.

– Или дар богов для всех драконов королевства, – он поднимает одну бровь. – Для твоего сына так точно.

Неприятно осознавать, что это так. Но факт остается фактом.

– И как долго вы должны быть здесь? – голос дрожит, выдавая мое волнение.

Не могу представить, что Темный будет постоянно находиться рядом. И днем, и ночью. А еще какие слухи наполнят академию, если его хоть раз увидят выходящим из моей комнаты.

Он подтверждает мои худшие опасения:

– До утра, – ухмыляется. – Не волнуйтесь, вашу репутацию уже ничего не испортит.

Я перебарываю желание залепить ему пощечину, а он продолжает:

– Если использовать нужные зелья, вам придется терпеть меня всего два дня в месяц. Но каждый раз Аллану будет становиться легче, он привыкнет к своему дракону и подружится с ним, – уверенно говорит Рейнард. – Это надежнее, чем постоянно прибегать к свету ведьм.

Темный говорил странные вещи. О таком не писали ни в одном источнике литературы. Не рассказывал никто из тех, кого я спасала. Да и к свету не приходилось прибегать постоянно. Чаще всего это был или первый оборот, или пропущенное зелье.

– А разве нельзя пользоваться зельями и тем избегать оборота? – нахмуренно спрашиваю я.

– Можно лишь задавить зверя, – жестко обрывает меня ректор. – Но он вырвется в самый неожиданный момент. Особенно у ребенка. Хотите этого?

Я мотаю головой.

– Тогда ешьте и идите спать. А я продолжу свое дело, – он делает шаг назад, мельком пробегает взглядом по мне, а потом возвращается на стул рядом с кроватью.

Темный вытягивает свои длинные ноги, закрывает глаза и будто отключается от этого мира. Он кажется сейчас оплотом спокойствия и защищенности.

Пытаюсь поесть, но в горло не лезет ни кусочка. Поэтому выпиваю чай, переодеваюсь в ванной и сажусь на кровать рядом с сыном.

Все это время Темный не двигается с места. Неужели заснул?

Кажется, что если я отпущу ситуацию, он тут же все испортит. Словно он специально делает мне сейчас лучше, чтобы потом побольнее ударить.

Обнимаю сына и целую в его волосы, пахнущие теплым летним днем и тихой радостью. Потом облокачиваюсь на стену, пристально следя за ректором, в полном убеждении, что не буду спать, пока он тут.

К моему удивлению, очень быстро чувствую, как начинаю уплывать в тяжелый сон, а потом и отключаюсь вовсе.

Наутро я просыпаюсь с первыми лучами солнца. Но ректора в комнате не обнаруживаю. Зато на столе лежит записка.

Рейнард говорил, что пробудет здесь до утра, но ушел еще до восхода солнца. Ощущаю привкус досады, но потом с облегчением думаю, что это к лучшему – никто не увидит, сплетен не пойдет.

Я разминаю руками затекшую от неудобного сна шею и читаю письмо.

“Мисс Антис,

Вашему сыну сегодня нужен отдых и тишина. Это критически важно для его самочувствия. Он сильный мальчик, но ему нужна помощь.

С утра придет леди Корнуэлл. Она знает, что делать, и ей можно доверять. Запрещаю вам отказываться от ее услуг и доверять безопасность вашего ребенка аспиранту Варгусу.

Сходите в город, купите компоненты по списку ниже и заберите мою одежду, которую вы относили в чистку. Все траты пусть запишут на мой счет.

После этого на сегодня можете быть свободны.

Профессор Силейн”.

Ниже идет список странных ингредиентов, которые считаются полузапрещенными. Но думаю, имя инквизитора снимет все вопросы относительно того, зачем они мне.

Еще раз пробегаю глазами по строчкам, написанным знакомым почерком. Строгий, слегка округлый. Лишь с парой завитков на заглавных буквах.

Сколько раз я с замиранием души, радостью, идущей от сердца, читала записки, написанные этим почерком. Записки, полные любви и нежности. По крайней мере, я так думала.

Пальцы невольно сминают бумагу и морщусь от болезненных воспоминаний. Почему прошлое не может оставаться в прошлом? К чему оно постоянно преследует меня?

– Мамочка! – доносится звонкий голосок Аллана. – Я сегодня летал с большим черным драконом! И у меня были во-о-от такие крылья!

Я подсаживаюсь к нему и обнимаю. В его глазах горит восторг и… незнакомый мне огонек. Как будто Аллан стал немного другим. Хотя чего это я? Конечно, он стал другим.

– А дядя Рейн скоро снова к нам придет? – с восторгом спрашивает сын. – Он так много интересного про драконов рассказывает.

Я пытаюсь вспомнить, когда ректор мог много рассказать про драконов, но не могу понять. Он оставался с сыном долго только ночью. Но не может же быть так, что они разговаривали во сне. Или может?

– Обязательно придет, – отвечаю сыну правду.

Если Аллану будет от этого лучше, я даже готова терпеть присутствие Рейнарда рядом. И даже закрыть глаза на все его низкие намеки.

Леди Корнуэлл приходит к началу рабочего дня и приносит поднос с завтраком для Аллана. На нем дополнительным блюдом лежит рожок мороженого.

Не забыл? Неужели этот Темный все же способен на светлые чувства?

Целую Аллана в макушку и убегаю в город. Настроение на удивление хорошее. Солнечные лучи отзываются в душе теплом, даже толпы на улицах не смущают.

Пробегая мимо лотка, около которого толпилось особенно много людей, я случайно задеваю старушку. Сумка из ее рука падает, и из нее рассыпаются яблоки.

Помогаю собрать, она благодарит, а потом хватает за руку и, пристально глядя в глаза, шепчет:

– Доверься зверю. Вместе вы можете изменить мир…

Эта короткая фраза заставляет меня поежиться от холодка, пробежавшего по спине. Я растерянно улыбаюсь и спешу уйти прочь. Но слова продолжают крутиться в голове, а сердце напряженно замирает, пока я не дохожу до чистки.

Там пахнет мылом и чем-то еще, более едким. Хочется распахнуть окно, чтобы проветрить. Нос мгновенно начинает чесаться, и я чихаю.

– Здравствуйте, – вежливо приветствует меня хозяйка и мило улыбается. – Ваш заказ готов в самом лучшем виде!

Она демонстрирует идеально чистые камзол и рубашку. Я забираю и уже хочу уйти, но она окликает меня.

– Леди, подождите! Это тоже ваше, – она протягивает мне небольшой конвертик. – Посоветуйте своему мужу все же носить обручальное кольцо. А то так и потерять можно.

Открываю конверт, переворачиваю его, и мне на ладонь выпадает крупное широкое обручальное кольцо. Явно мужское.

– Да, конечно, – натягиваю улыбку я и выхожу из чистки.

Чувствую, будто меня ткнули лицом в грязь. Очередной раз. Искренне думала, что мне уже все равно. А, оказывается, нет. Я как будто не ожидала, что может оказаться, что у него есть жена.

Хотя чему я удивляюсь? Инквизиторы женятся рано – им силу передавать нужно.

И эти все его неприличные намеки. Разговоры о моей репутации. На себя бы посмотрел!

Жена. У него есть жена. И он намеренно не носит кольцо.

Я чувствую, как место боли занимает злость. Хочется прямо сейчас пойти к ректору и все-все ему высказать. Все, что я думаю о его предложениях по отработке, о его ночных посещениях, о его попытках меня контролировать.

Но я решаю дать себе возможность немного остыть. Поэтому убираю в карман конверт, достаю список нужных ингредиентов и иду за покупками.

В лавках на меня сначала удивленно и очень подозревающе смотрят. Один продавец даже интересуется, зачем мне редкая соль аугмена. Я говорю, что ингредиент нужен профессору Силейну, и мне тут же все складывают в бумажный пакет и выдают на руки.

К концу похода я вся обвешана большими и маленькими пакетами. Идти очень сложно, особенно учитывая, что мои мысли витают далеко. Спотыкаюсь и теряю равновесие. В голове мелькает, что наверняка пара склянок разобьются.

Но меня подхватывают и помогают удержаться на ногах теплые, немного шершавые мужские руки. Я рассеянно перехватываю пару пакетов, которые так и норовят выскользнуть и поворачиваюсь, чтобы отблагодарить незнакомца.

– Лейра? – удивленно спрашивает отдаленно знакомый баритон.

Я всматриваюсь в лицо мужчины и… узнаю давнего приятеля моего брата. В его синих, как неспокойное море, глазах появляется довольная улыбка, а я отмечаю про себя, что мне они кажутся до боли знакомыми. Отметаю эту мысль.

– Данте! – улыбаюсь в ответ я. – Не ожидала тебя еще когда-либо встретить. Думала, все, променял родину на дальние страны.

– Отучился, поработал, – встряхивает он своей светлой челкой. – Понял, что хочу вернуться. Но даже не думал, что кого-то из знакомых встречу. Позволь, я тебе помогу.

Данте забирает у меня почти все пакеты, которые легко помещаются в его мощных руках. Я продолжаю странно улыбаться, будто на мгновение вернулась в детство, когда друг брата казался мне идеалом. Пока не встретила… При воспоминании о Рейнарде у меня мгновенно портится настроение.

– Ты, наверное, спешишь, – качаю головой и собираюсь вернуть покупки.

– Нет, у меня ничего срочного. Я с удовольствием провожу тебя, а потом займусь своими делами.

По дороге он расспрашивает меня о старых знакомых, о том, как я живу. И старательно избегает темы брата. Похоже, он уже знает.

Непринужденно болтая, мы доходим до академии. Данте удивленно поднимает бровь и хмыкает:

– Похоже, своими делами я займусь раньше, чем я думал. Мне тоже сюда.

– Снова учиться? – спрашиваю я.

– Скорее учить, – подмигивает Данте.

– Или соблазнять студенток?

Он улыбается и качает головой, понимая мою шуточку. Я уговариваю его отдать мне все пакеты и убегаю к кабинету ректора.

Очень надеюсь побыстрее спихнуть все дела и вернуться к экспериментам. А еще надеюсь, что инквизитора в кабинете сейчас нет.

Вдох-выдох. Открываю дверь. Мне не везет. Первым делом натыкаюсь на взгляд Рейнарда. Горячий, уверенный, вызывающий трепет. Поутихшая было волна злости поднимается. Я кладу ингредиенты на свой стол, а потом плюхаю пакет с одеждой ректора перед ним.

Он удивленно смотрит на мое недовольное лицо. Я чувствую, как мои губы расплываются в горькой усмешке.

– Это ваше, профессор Силейн, – достаю из кармана конверт с кольцом и вытряхиваю его на одежду. – А эта ценность чуть не потерялась.

Кольцо выпадает из конверта и падает на белую ткань камзола. Темный медленно переводит взгляд на него и сжимает челюсти. Рейнард мрачнеет, а наружу вырывается магия.

– Хорошего вам дня, господин ректор, – цежу сквозь зубы я, чувствуя, как ногти впиваются в кожу ладоней.

Разворачиваюсь и иду прямиком к двери. По его же собственным словам я на сегодня свободна.

Но Рейнард даже не пытается меня остановить. Я усмехаюсь про себя – конечно, какие уже тут могут быть отговорки? Слетело с пальца, а он не заметил? Даже мне смешно.

Поворачиваю ручку двери, тяну на себя и встречаюсь на пороге чуть ли нос к носу с женщиной. Перед глазами будто наяву проносится картина: Рейнард подает руку скромной шатенке. Она. Та самая.

– Господин ректор, к вам миссис Силейн, – доносится из-за спины женщины голос мисс Пуфти.

Вот так встреча. А как колечко-то вовремя вернулось!

Перевожу взгляд за спину шатенки и вижу довольное лицо секретарши. Будто она съела банку меда, а ей сказали, что она от этого похудеет. Я приподнимаю подбородок, отхожу в сторону, впуская жену Темного, а потом не торопясь выхожу из кабинета.

Все это время отчетливо ощущаю, как Рейнард буравит меня взглядом. Кусаю щеку и мну платье, но не опускаю головы, пока не выхожу окончательно из приемной. Перехожу на быстрый шаг, потом на бег, влетаю в пустую лабораторию и закрываю за собой дверь на ключ.

Хочу дышать, воздуха категорически не хватает. Прислоняюсь к стене, позволяю себе немного ослабить корсет. Не понимаю, какого демона я так реагирую? Почему даже после всех унизительных слов, которые мне сказал Рейнард, я все еще допускала, что в нем может быть что-то хорошее?

Когда выравнивается дыхание, я понимаю, что больше всего ранит то, что он женат на той самой шатенке. Богатой, явно знатной. Той, на которую он меня с такой легкостью променял пять лет назад.

Чтобы отвлечь себя, я погружаюсь в данные исследований и неосознанно пытаюсь найти в книгах упоминания о том, как можно успокоить дракона без использования светлой магии. Но ничего не находится. Вообще ни строчки. Ни одного предположения об этом.

Мог ли Темный придумать все это только для того, чтобы оказаться в моей спальне? Но тогда почему остановилась трансформация Аллана? Как вообще все это происходит? И про какие специальные зелья говорил Рейнард?

Чуть позже ко мне приходит Варгус. Он неловко мнется на пороге, а потом, потирая лоб, выдает:

– Лей, прости, что с Алланом вчера так вышло, – Варгус проходит и присаживается на краешек стола. – Мы даже дойти до общежития не успели, как мне сказали, что ректор требует к себе. А потом Аллан сразу к нему побежал. Как будто они знакомы дольше, чем мы с ним.

– Не переживай, – вздыхаю я. – Этот новый ректор нам еще много крови попьет.

Мы молчим, не глядя друг на друга и понимая, что неловкость из-за этого случая еще не до конца рассосалась. Но работа – важнее.

– У меня зато хорошие новости, – прерывает молчание Варгус. – Осталось уравновесить всего один компонент, и мы можем получить безопасное зелье длительного действия.

Это действительно хорошие новости. Поэтому оставшуюся часть дня мы проводим азартно подбирая соотношения, и к позднему вечеру уже успеваем получить пару относительно стабильных составов.

Поэтому возвращаюсь в комнату я уже в более спокойном состоянии, правда, очень поздно. Приходится извиниться перед леди Корнуэлл, что я так сильно задерживаю ее.

Но она с доброй улыбкой гладит меня по плечу, говорит, что Аллан – замечательный мальчик, и она готова с ним посидеть и подольше.

Аллан с упоением рассказывает мне о том, где они гуляли с леди Корнуэлл, сколько необычного он видел. А еще сын усердно трет глаза и зевает. Я глажу его по волосам, целую в макушку и укладываю в кровать, укрывая одеялом и подтыкая со всех сторон.

Он отключается на третьем абзаце сказки. А я не могу отказать себе в том, чтобы с удовольствием полюбоваться на улыбающееся во сне милое лицо сына. Так хочется, чтобы у него было всегда вот так – тихо, спокойно и радостно.

Будто в ответ на мои мысли раздается стук в дверь. В груди снова все болезненно сжимается. Я точно знаю, кто там, поэтому игнорирую, но стук повторяется.

– Господин ректор? – открываю дверь я. – Не поздновато ли для визита? Или вам срочно понадобилась помощница?

Я пытаюсь отгородиться, защититься. Хотя бы эмоционально.

– Я говорил, что я сегодня вернусь. Впустите меня немедленно.

Усмехаюсь и начинаю закрывать дверь. Я не на работе, чтобы слушать приказы.

– Если я сегодня не приду, Аллану может стать хуже.

Это заявление тяжелым камнем падает в душу. У меня нет ни грамма желания пропускать Рейнарда в комнату. Но что бы ни было в моей голове, какие бы отношения нас ни связывали с Темным, здоровье и жизнь Аллана были намного важнее.

Шурша юбками, я отхожу в сторону и пропускаю ректора внутрь. Он заходит, берет стул и садится рядом с кроватью, не произнеся больше ни слова. Рейнард вглядывается в лицо Аллана, аккуратно кладет руку ему на плечо.

Подавляю в себе желание остановить ректора – сын мой, не хочу, чтобы его касался этот Темный, предатель и циник до мозга костей. Сжимаю челюсти и встаю около окна, всматриваясь в уличную темноту. От открытого окна тянет ночной прохладой, и по телу пробегает озноб от сочетания усталости и нервного напряжения.

– Накиньте шаль, – приказным тоном говорит Рейнард. – И идите уже отдыхать.

Я оборачиваюсь, иронически глядя на него. А он даже не смотрит на меня! Невольно любуюсь его сосредоточенным профилем, ямочкой на подбородке и темными хмуро сведенными бровями.

Проклятье! Раздраженно сминаю юбку и пытаюсь сдержать гнев, рвущийся наружу. Злюсь не только и не столько на Рейнарда, сколько на себя.

– Вы забываетесь, господин ректор, – уверенно говорю я. – Сейчас я не ваша подчиненная, и я не ваша жена. Которая, кстати, наверняка очень скучает по вам ночами. Вы ей не говорили, что проводите их в комнате чужой женщины?

Все эти слова вырываются на одном дыхании, и я замираю, не понимая, зачем я вообще это только что сказала.

Ректор медленно переводит взгляд с Аллана на меня и выгибает бровь.

– А с каких это пор, мисс Антис, вас интересует моя личная жизнь? – в голосе звучит хрипотца, которая отзывается в моей груди щемящей болью и тоской.

Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос. Но это означало бы признаться себе в том, что в глубине души мне не все равно.

– Это не про личную жизнь, профессор Рейнард, это про неприятности, которые могут мне грозить, если ваша жена узнает, что ее благоверный проводит ночи в моей комнате, – бросаю ему я и резко разворачиваюсь, чтобы уйти в ванную.

Юбка задевает лежащие на столе книги, которые я взяла из библиотеки. Стопка наклоняется и падает. Книги с глухим стуком шлепаются на пол. Некоторые, шелестя, раскрываются в полете и приземляются, сминая страницы.

Я с тихим стоном обиды присаживаюсь, чтобы собрать их. У одной книги листы оказываются сильно помяты. Библиотекарь будет ворчать… Аккуратно разглаживаю немного шероховатые страницы, закрываю книгу, тянусь за следующей, и моя ладонь наталкивается на обжигающее тепло грубой мужской руки.

Отдергиваю свою, как будто коснулась огня, и поднимаю взгляд. Зрачок в зеленых глазах Рейнарда становится вертикальным, а ноздри напрягаются, он старательно втягивает воздух и принюхивается. Мои пальцы начинает покалывать от машинальной реакции – воздействовать светом, успокоить, подавить.

В груди щекочет от страха и волнения. Будто одним махом переношусь на пять лет назад, когда прикосновения Рейнарда заставляли меня смущаться и летать от счастья. К демонам!

Я резко встаю, кладу поднятые с пола книги на стол и быстро отхожу к двери в ванную. Он ухмыляется, глядя на мою реакцию. На долгое мгновение закрывает глаза, после чего они снова приобретают привычный вид.

– Я на сегодня все, можете не убегать, – хрипло усмехается ректор.

Чувствую, что у меня, как у скромной девочки-первокурсницы, начинают гореть щеки. Я отворачиваюсь, но чувствую, как он рассматривает меня, изучает реакцию.

В комнате повисает тишина. Слышно завывание ветра в каминной трубе и тихое посапывание Аллана. Три уверенных шага к двери, замерших на пороге:

– Завтра меня в академии не будет. Разберите до конца документы, которые остались, и подготовьте мне мое расписание на неделю.

Тихо скрипит дверь, раздается щелчок замка и снова оглушает тишина. Как жаль, что она не успокаивает.

Подготовившись ко сну, задуваю свечу и крепко прижимаю к себе Аллана. В голове каша из мыслей и образов. Благодарность за то, что Рейнард помог моему сыну, смешивается с ненавистью, лелеемой долгие годы, за то, как он поступил.

И то, что я на него работаю, не помогает. Зато завтра ректора не будет. Я смогу вздохнуть свободно.

День действительно оказывается очень продуктивным, когда никто не раздражает и не пытается достать меня. Тишина в кабинете такая, что слышно, как тикают часы. А я настолько умудряюсь погрузиться в работу, что подпрыгиваю от неожиданности каждый раз, как они отбивают очередной час.

Взгляд время от времени цепляется за карандаш, который Темный подарил Аллану. Сын очень просил его принести сегодня. Говорит, дракон без него на рисунке выходит не таким красивым. Мне очень не хочется, чтобы Аллан играл во что-то подаренное Рейнардом. Но ребенку не объяснишь, как может ранить душу Темный. И я молю Всемудрого, чтобы Аллан не узнал этого.

Мисс Пуфти в отсутствие ректора делает вывод, что ее рабочий день длится только до обеда. Поэтому, как только часы отбивают двенадцать, она собирается, припудривает носик, добавляет чуть-чуть духов (так, что потом долго приходится проветривать кабинет) и испаряется в направлении выхода.

Работать становится еще легче, ведь секретарша не заглядывает регулярно, чтобы проверить, что я действительно работаю, а не копаюсь в столе ректора. Поэтому успеваю закончить с документами и расписанием часа в три.

Леди Корнуэлл обещала с утра сходить с Алланом на конюшни, поэтому я отношу в библиотеку вчерашние книги, в которых так и не нашла ничего полезного, а одновременно беру новые.

– Совсем ты себя не бережешь, Лейра, – качает головой старая библиотекарь. – Не убежит никуда твоя работа, а вот молодость еще как.

Она записывает на меня несколько книг, а я растерянно улыбаюсь и начинаю с азартом искать все, что еще не успела прочитать о драконах. Но книга за книгой просто пересказывают друг друга. Новой информации такие крохи, что на ее основе сложно строить какие-то предположения.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????На улице темнеет, а зал библиотеки заливает теплый мерцающий свет свечей. Библиотекарь начинает все чаще вздыхать и поглядывать на меня, намекая, что пора закругляться.

От целого дня напряженного вглядывания в текст, буквы начинают расплываться и, будто даже меняться местами. Я разочарованно вздыхаю – так и не нашла ничего нужного, тру глаза и разминаю затекшую шею. Взгляд падает на деревянный стаканчик с карандашами на углу стола.

Ох! Я же обещала Аллану принести подарок Темного! Возвращаться в кабинет не хочется, но у меня правило: если пообещала ребенку, то обязательно надо выполнить. Иначе же не научишь его выполнять обещания.

Собираю книжки в тяжелую стопку и громко опускаю ее на стол библиотекаря. Звук гулко раздается по пустому залу и улетает под потолок. Библиотекарь качает головой:

– Беги уже, – она забирает у меня вкладыши от книг. – Сама все сделаю. Завтра за новой подборкой придешь?

Я благодарно киваю и практически бегу по едва освещенным коридорам в кабинет ректора. Опять задерживаю леди Корнуэлл. Как бы потом мне счет за это не выставили… Но няня мне очень нравится. Что-то в ней напоминает мне о моей матери, хотя и помню ее очень плохо.

В приемной меня встречает темнота, которую немного рассеиваю световым шариком на ладони. Стараюсь как можно тише, сама не знаю зачем, открыть дверь в кабинет. Прокрадываюсь внутрь, будто хочу что-то утащить. Замираю у своего стола от того, что слышу тихий скрип кресла. Шарик гаснет.

Потом едва слышны уверенные быстрые шаги, и меня окутывает свежий, до дрожи знакомый запах кедра, а на языке чувствуется терпко-горький привкус полыни. По спине пробегает толпа мурашек, теряясь и заставляя вставать дыбом волосы на затылке. Резко перестает хватать воздуха.

Практически сразу же разворачиваюсь и сталкиваюсь с потемневшим взглядом Рейнарда. Его руки опускаются по обе стороны от меня, заключая в ловушку и заставляя вжаться в стол.

– Кто-то задержался на работе? – он нависает надо мной, гипнотизирует как удав кролика.

Не могу не только двигаться, но и рационально мыслить. Просто качаю головой.

– Я только на секунду, – пытаюсь собрать мысли в кучу. – Вы говорили, что вас не будет.

– Я говорил, что меня не будет весь день. Но ничего не говорил про ночь, – в его дыхании едва уловим запах вина из сиртои, а взгляд блуждает по лицу. Как будто ищет что-то. Или пытается прочитать мои мысли.

– Разве ночью вы не должны быть с семьей? – пытаюсь защититься хотя бы словами.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, Лей, – Рейнард склоняется еще ниже, а его взгляд падает на губы, которые от этого начинают гореть.

– Мне и не нужно это знать. Рабочие отношения этого не подразумевают, – полушепчу я, хочу отстраниться.

Но вместо этого слышу рассерженный рык, и Темный накрывает мои губы своими.

Сердце камнем обрывается вниз, а голова начинает кружиться. Ощущаю только губы Рейнарда, его аромат и жар его тела. Он скользит ладонями по моим рукам от кистей вверх, сжимает мои плечи и буквально вдавливает в себя.

Темный жадно целует меня, требовательно проникает языком в рот и заставляет следовать за ним. Он будто путник, шедший по пустыне и добравшийся до источника свежей воды. Ненасытен и напорист.

В голове пусто, в ушах глухие удары сердца. На мгновение остается только Рейнард и его поцелуй, его прикосновения, его жажда. А еще мой соблазн подчиниться и обостренные до предела чувства и желания.

На меня накатывают волны жара, а колени подгибаются. Это заставляет радоваться тому, что Темный держит меня. Чувствую, как его магия тянется к моей, пытаясь покорить ее. От их контакта по телу проходит дрожь.

В голове вспышкой проносятся воспоминания пятилетней давности. Это отрезвляет и возвращает разум на землю. Упираюсь руками в его рельефную грудь, ощущая учащенный стук сердца и прерывистое дыхание. Я, что есть сил отталкиваю от себя, прерывая поцелуй, и зажигаю световой шарик.

Рейнард отстраняется, блуждая по моему лицу рассеянным, разгоряченным взглядом. Чувствую, как он намеревается продолжить начатое, сминая все мое сопротивление.

“Нет!”, – проносится в моей голове. Раздается звонкий хлопок. Такой, что в ушах звенит.

Внезапно я оказываюсь на свободе. Темный делает шаг назад, хмурится и озадаченно касается пальцами щеки. Я чувствую, как у меня горит ладонь. Проклятье! Я только что дала пощечину ректору.

– За кого вы меня принимаете, господин ректор? – пытаясь выровнять дыхание, спрашиваю я. – Считаете, что раз у одинокой женщины есть ребенок, она готова на любые предложения? Судя по вашим словам и действиям – да.

Я выставляю руку вперед, держа световой в руке между нами. Свет выхватывает очертания лица: сжатые челюсти, желваки на скулах и мрачный взгляд.

– А судя по тому, как ты отвечала мне – я прав, – цедит он, и уголок его рта ехидно поднимается.

– Оставьте свои фантазии при себе, – бросаю ему я, сдерживая дрожь в руке, медленно беру карандаш, за которым пришла, и уверенно обхожу ректора. – Доброй ночи!

Я спокойным, но твердым шагом прохожу почти половину пути до комнаты, и только когда окончательно убеждаюсь, что Темный не следует за мной, перехожу на бег. Кажется, что если остановлюсь – тут же упаду, так дрожат и подгибаются коленки.

Останавливаюсь перед дверью в комнату и заставляю себя глубже дышать. В груди все сжимается от недостатка воздуха и противного болезненного чувства, которое я, как считала, уже давно забыла. Закрываю глаза, считаю до двадцати и натягиваю улыбку. Дрожащей рукой открываю дверь и шагаю в теплую комнату, где раздается веселый детский смех.

Леди Корнуэлл если и замечает, что со мной что-то не так, то не говорит. Рассказывает об Аллане. Сын хвастается фигуркой дракона из соленого теста, которую им помогла сделать кухарка академии и восторженно прыгает, когда получает долгожданный карандаш.

Все прекрасно. Но все как будто мимо меня. Всемудрый, помоги!

Аллан спокоен как никогда. В нем как будто появился внутренний стержень, которого не было. Я чувствовала, что он сейчас стабилен. Но мне непременно нужно было знать, что с ним сделал Темный. И я узнаю, чего бы мне это ни стоило.

Утро приходит вместе с осознанием того, что мне придется идти на работу. Что бы ни произошло накануне. Мне придется встретиться с ректором и его реакцией на пощечину. Будет мстить? Или, наоборот, наконец-то примет отказ?

Что бы там ни было, иду в кабинет ректора, как только приходит леди Корнуэлл. Лучше сразу понимать, что меня ждет. Может, просто уволит, и проблема решена?

Напоминаю себе, что тогда возникнет много других проблем, например, где жить и на что? Но их я уже решала. Решу снова.

Но ректора на месте не оказывается. В окно, распахнутое настежь, врывается утренний ветер, колышет шторы и поднимает уголки документов на столе. На кресле небрежно повешен белый камзол Рейнарда. Перо не в чернильнице, а лежит на столе, а маленькая капелька с его кончика вот-вот упадет на бумагу, смазав часть написанного.

Все говорит о том, что ректор прервался внезапно и временно вышел. Подчиняясь странному внутреннему порыву, спасаю документ, который писал Темный.

– Лей? – раздается за спиной знакомый добродушный голос. – А ты какими судьбами тут?

Оборачиваюсь и вижу улыбающегося Данте.

– Не поверишь, работаю помощницей ректора, – пожимаю я плечами.

– Светлая на Темного? – скептически спрашивает он.

– Так получилось: я начала работать на старого ректора, а потом пришел профессор Силейн, – отмахиваюсь я и отхожу к своему столу. – Представляешь, мой научный руководитель тоже он.

– И как? – обеспокоенность в его взгляде становится еще больше. – Притесняет?

Внезапно в голове проносится воспоминание о вчерашнем вечере. Притесняет и намекает. Но Данте об этом я точно не скажу. Да никто не должен знать.

– Все хорошо, – я снова пожимаю плечами. – А ты почему тут?

– Да вот, планы всякие-разные принес, – Данте показывает внушительного размера папку. – Сначала откладывал, думал лично ректору вопросы задать. Но если бы я знал, что ты тут работаешь, вы бы видели меня намного чаще.

Его шутка вызывает искреннюю улыбку.

– Я была бы рада, – без тени сомнения отвечаю я.

– Лей, давай поужинаем вместе в ресторане на берегу Рены? – предлагает он, присаживаясь на краешек стола рядом со мной.

Но чуть раньше, чем он успевает это произнести, в кабинет входит ректор. Его взгляд останавливается на мне.

Я четко понимаю, что Рейнард слышал предложение Данте. И теперь он, не мигая, смотрел на меня, ожидая, что же я отвечу. Мне очень хочется согласиться. Хоть какая-то моральная поддержка в той ситуации, в которой я оказалась, мне бы не помешала. Так хочется верить, что еще на кого-то можно положиться в этой жизни.

Данте удивленно поднимает брови, когда я медлю с ответом. Я старательно сохраняю улыбку, которая была на моем лице, пока не пришел ректор, и собираюсь ответить. Но, видимо, Темный считает, что имеет право решать за меня:

– Она сегодня вечером занята, – отрезает он. – У помощницы ректора ненормированный рабочий день. К тому же аспирантке Антис пора возвращаться к работе по диссертации. Она и так много времени потратила на проблемы с…

Я понимаю, что ректор вот-вот расскажет об Аллане. Не так Данте должен о нем узнать. Я должна сама ему сказать.

– Данте, обязательно, но как-нибудь в другой раз, – спешу перебить ректора я.

Данте хмурится и с подозрением переводит взгляд на Рейнарда. Тот смотрит строго, но в каких-то мельчайших чертах лица видно, что он доволен моим ответом.

– Профессор Силейн, доброе утро, – формально кивает Данте ректору. – Я подготовил все необходимые документы. В ближайшее время отберу себе аспирантов. Подскажите, мой выбор чем-то ограничен?

Темный берет папку из рук Данте и не глядя кладет на стол.

– Нет, профессор Голден, никаких ограничений.

Ректор складывает на груди руки, отчего мышцы рук становятся отчетливо видны сквозь тонкую ткань сорочки. Я невольно вспоминаю ощущения, когда мои ладони касались груди Рейнарда. Тяжело сглатываю и закусываю губу.

Это не скрывается от взгляда ректора, поэтому на его лице играет легкая усмешка.

– Приятные новости, – довольно заявляет Данте, берет мою руку и галантно касается губами моих пальцев. – Раз я лишен ужина, жду тебя на обеде в столовой. Думаю, в законном перерыве же твой строгий начальник не откажет?

Он провокационно смотрит на Рейнарда и ожидает ответа. Не от меня. Мне кажется, я слышу скрип зубов ректора. Он медленно кивает, а я с облегчением выдыхаю.

– Тогда до встречи на обеде, Лейра, – Данте, улыбаясь, выходит из кабинета.

Теперь все внимание Темного всецело сосредоточено на мне. По спине пробегают мурашки. Что мне от него ожидать?

– Вы же подготовили мне на сегодня расписание? – подняв бровь спрашивает ректор.

Я теряюсь. Казалось, что он вспомнит о том, что произошло накануне, но вместо этого он сразу переходит к делам. Это настолько же радует, насколько удивляет.

– Конечно, профессор Силейн, – я нахожу на столе расписание на неделю, которое я составляла с учетом срочных изменений и важности дел. – Вот тут.

– Отлично, – ректор забирает его у меня из рук, на миг касаясь моей руки подушечками своих пальцев. Я, кажется, вздрагиваю, он хмыкает, но продолжает как ни в чем не бывало: – Утром пришло сообщение от короля. Нам нужно подготовить конференцию и банкет после нее. Подробную информацию возьмете у секретаря. Завтра жду от вас предложения.

Рейнард садится за стол и внимательно изучает свое расписание. Он скользит глазами по строчкам, а я отмечаю, что он выглядит усталым, будто не спал ночь. Ректор расправляет правой рукой уголок листа, и я вижу, что кольцо он так и не надел.

Это осознание не дает мне покоя, вызывает кучу вопросов, но отметаю их все. Меня это точно не должно волновать. Работа и только работа.

– Мисс Антис, вы ничего не трогали на моем столе? – внезапно спрашивает ректор.

Я вспоминаю, как зайдя, я переложила перо с документа в чернильницу. Испуганно распахиваю глаза и, как нашкодивший ребенок, решаю соврать.

– Нет, профессор Силейн, – мотаю головой.

Рейнард будто насквозь меня видит, но не обвиняет во лжи. Только комкает ту бумагу, на которой лежало перо, и выбрасывает в мусорку. И вот стоило мне переживать?

Я резко перестаю интересовать ректора, и он открывает папку, которую принес Данте. Так проходит часа три. Полного молчания, тихого шуршания листов и скрипа пера по бумаге.

Ректор демонстративно показывает, что я его совершенно не интересую. И лишь изредка, когда я очень глубоко погружаюсь в работу, чувствую на себе колкий взгляд. Но поймать его у меня не получается ни разу.

Часы бьют полдень, я поднимаюсь из-за стола и иду на выход.

– Мисс Антис, – останавливает меня у двери оклик ректора. – После обеда идите сразу в лабораторию. К вечеру жду от вас подробный отчет по тому, что уже готово в диссертации.

Я киваю и открываю дверь. Кажется, что ректор специально повышает голос, но теперь, в отличие от всей предыдущей фразы, его слышит мисс Пуфти и ее лучшая подруга.

– Прошу не задерживаться. Я хочу все сделать быстро. И здесь ночевать с вами снова не собираюсь.

Я краснею до самых ушей, видя обалдевшие лица секретаря и другой дамы.

– Ты была права, Салли, – не смущаясь меня, говорит дама секретарше. – Какое бесстыдство! И при живой жене!

Я сжимаю кулаки, выпрямляю спину и отвечаю ректору:

– Я вам говорила, профессор Силейн, ваша тяга к работе может пагубно сказаться на вашем здоровье. Да и ваша жена наверняка беспокоится, – спокойно улыбаюсь ухмыляющемуся ректору, захлопываю дверь и подхожу к мисс Пуфти: – Будьте добры, подготовьте мне все материалы по банкету после конференции. Я заберу их после обеденного перерыва.

Когда я выхожу из приемной, за моей спиной раздается недовольный и даже немного оскорбительный возглас. Что же, сплетней больше, сплетней меньше… Главное, чтобы это не касалось Аллана. А я переживу.

В столовой шумно и многолюдно. В нос бьет запах мяса, тушенного с картошкой, и заставляет живот сжаться от голода. Он напоминает мне о том, что утром мои мысли были заняты одним невыносимым ректором настолько, что кусок в горло не лез. А надо бы завтракать.

Студенты собираются кучками, преподаватели предпочитают одиночество. Многие бросают на меня любопытные, заинтересованные и осуждающие взгляды.

Я собираю себе на поднос еду и ищу глазами столик, чтобы сесть. Наш с Варгусом любимый уже занят – мой напарник должен выйти сегодня в ночь на эксперименты, поэтому высыпается впрок. Ухмыляюсь про себя: если бы так можно было!

Как назло, мест за столиками нет вообще. Тяжело вздыхаю и пробираюсь к небольшой стойке в глубине зала, больше подходящей, для перекуса, чем для плотного обеда. Но выбирать не приходится.

Места мало, я держу поднос двумя руками, но юбка все время за что-то цепляется. В какой-то момент я спотыкаюсь и чувствую, как начинаю падать. Представляю, как не эстетично сейчас растянусь в проходе и окажусь заляпана своим несостоявшимся обедом.

Но вместо этого меня подхватывают за талию крепкие мужские руки, а поднос со всей едой просто зависает в воздухе.

– Мне везет быть твоим спасителем, – с доброй усмешкой в голосе говорит Данте. – А ты так и осталась милой, немного неловкой Лей. Думал, в прошлый раз показалось.

Я смущаюсь от его тона и отхожу в сторону.

– Я нам занял место вот в том углу, – продолжает приятель и показывает на уютный небольшой столик. – Я не шутил про обед. Или ты хотела сбежать?

Качаю головой, подхватываю поднос, который Данте сразу же забирает из моих рук, и улыбаюсь:

– Ну, веди, спаситель.

В этот раз без нелепых случайностей мы доходим до столика. Данте пододвигает мне стул и садится сам напротив.

– Я даже не представлял, что встречу в академии кого-то из своей прошлой жизни. Это так… Приятно, – приступая к еде, замечает он.

– Ну, хоть кто-то рад меня видеть, и то хорошо, – ухмыляюсь я, погружая ложку в густой суп-пюре, обалденно пахнущий грибами. – Почему ты вдруг решил вернуться?

– Понимаешь, – Данте молчит, прожевывая отрезанный кусок стейка. – Я когда уехал, долго мучился тем, что толком даже не попрощался с твоим братом. Мы тогда несколько… повздорили на одну тему.

Видно, что это воспоминание причиняет ему боль. Я помню, как расстраивался тогда Грегори. Но почему они рассорились, я так и не узнала. До одного печального вечера.

– А потом я узнал, что Грегори не сдержал оборот, – Данте откладывает вилку и нож и промакивает губы салфеткой. – Я поднял все данные, которые нашел в зарубежных библиотеках, я работал с известнейшими профессорами, чтобы разгадать загадку превращения в драконов. Все, что я узнал – оно передается только по линии отца. Но происходит это гарантированно. Если отец – дракон, то и сын— дракон.

Я качаю головой – это и мы знаем.

– Но за границей оказалось еще меньше информации, чем тут. Всемудрый лишь знает, почему только наша страна оказалась одарена драконами. Или проклята, – приятель вздохнул и принялся разглаживать салфетку. – В любом случае, чтобы исследовать эту тему и помочь драконам, мне нужно было ехать сюда. А из всех академий страны только тут есть те, кто не боится искать выход…

Я понимаю, о чем он. Мы с Варгусом и предыдущим ректором и как раз и есть те смельчаки, которые не просто искали выход, а уже почти нашли. Сегодня нам остается пара экспериментов и можно считать, что мы победили.

Наше подавляющее драконью ипостась зелье почти готово – оно сократит частоту приема до одного в полгода. Это же невероятный прорыв! Не нужно будет все время бегать и бояться!

Я улыбаюсь от мысли о том, что нам есть что показать научному руководителю, то есть ректору. Жаль, что уверенности в том, что он оценит, нет. С его-то вредным характером. И всем, что произошло прошлой ночью…

Запрещаю себе вспоминать о горячем поцелуе, от мыслей о котором до сих пор заливаюсь краской. Переключаю свое внимание на Данте:

– Нашел уже себе аспирантов? Если хочешь, могу кого-нибудь посоветовать.

Он наклонил голову набок и задумчиво посмотрел на меня.

– А ты сама не хотела бы пойти ко мне?

Предложение звучит неожиданно. Кусок застревает в горле, и я закашливаюсь.

– Прости, не хотел тебя так удивить, – Данте подает мне салфетку. – Мне кажется, это было бы хорошей идеей. Я помню подростка-Лейру, которая таскалась за нами повсюду.

Сдержанно смеюсь над этим забавным воспоминанием, вытираю губы и оглядываюсь по сторонам. По закону подлости ректор должен быть где-то рядом. Нет, кругом толпятся студенты, немногочисленные преподаватели, но высокой, статной фигуры Рейнарда не видно. К счастью. Не уверена, что он нормально отреагировал бы на это предложение Данте.

Я бы и не прочь согласиться. Такая прекрасная возможность как можно меньше встречаться с Рейнардом. Но мы проделали слишком много работы, чтобы я отказалась от всего этого только из-за личного отношения к научному руководителю.

– Я не могу бросить своего напарника, – с сожалением улыбаюсь я. – Мы почти подошли к завершению работы. По моим ощущениям вот-вот выйдем на защиту.

– Жаль, – Данте опустил взгляд. – Мне показалось, руководство ректора тебя несколько напрягает. Но в любом случае предложение остается в силе, даже если я найду кого-то себе в ученики.

– Спасибо.

Между нами повисает неловкое молчание. Я пытаюсь найти слова, чтобы рассказать Данте об Аллане.

– Слушай, мне нужно тебе кое-что рассказать… – начинаю я.

Данте хмурится, глядя на меня, подбирается и немного наклоняется ко мне, показывая, что готов слушать.

– В общем… – я мну в руках салфетку и закусываю губу.

Тут к нашему столику подскакивает стайка старшекурсниц.

– Профессор Голден, – щебечет одна из них. – Профессор Силейн сказал, что вы набираете аспирантов, и посоветовал подойти к вам.

Можно решить, что девушки просто волнуются, но то, как они поправляют прически и стреляют глазками, больше походит на неумелый флирт. Я, сидя за одним столом с Данте, получаю от них пару скептических взглядов.

Несмотря на то, что я старше них всего на пару лет, мне порой кажется, что нас разделяет пропасть. Все же мне пришлось быстро повзрослеть. У меня не было времени на флирт и парней. Да и желания особого не было. Особенно после…

По спине пробегает холодок. По инерции оглядываюсь и моментально отыскиваю в толпе глазами причину. На меня с легкой ухмылкой смотрит ректор. Значит, все же он тут. Только решил не сам помешать моему общению с Данте, а пойти окольным путем.

Ладно, еще найду время рассказать про Аллана. Столько лет это было для Данте секретом, ничего не случится, если он подождет еще.

– Мне пора возвращаться к работе, профессор Голден, – улыбнулась я и, подняв поднос, встаю из-за стола. – Я подумаю над вашим предложением.

Данте вопросительно смотрит на меня, будто ждет уточнения, над каким из предложений я собралась думать. Но я лишь киваю и иду относить посуду.

Девушки радуются моему уходу, и я слышу, как они наперебой начинают рассказывать о своих достижениях и планах на будущее. Жаль, что никто из них честно не произносит вслух, что идеальным вариантом было бы закадрить себе в мужья аристократа-профессора и бросить уже эту надоевшую учебу.

Ставлю поднос на стойку для грязной посуды, поворачиваюсь и сталкиваюсь носом к носу с ректором.

– Мисс Антис, я надеюсь, вы хорошо отдохнули в свой обеденный перерыв?

На его губах играет ухмылка, а в глазах победный огонек: мои догадки подтверждаются. Он намеренно отправил студенток к нам.

– Прекрасно, господин ректор, – отвечаю я и пытаюсь обойти его.

Но Рейнард, будто случайно, не позволяет мне это сделать. Он делает шаг в ту же сторону, что и я, и оказывается вплотную ко мне. Мне приходится задирать голову, чтобы смотреть на него.

На скулах ректора играют желваки. Ему не нравится мой ответ? А мне не нравится его поведение. Он наклоняется еще ближе и с легким прищуром рассматривает мое лицо, отчего к моим щекам приливает краска.

На губах до сих пор огнем горит вчерашний бесстыдный поцелуй. Он не должен ничего для меня значить, кроме очередного напоминания, как жесток и эгоистичен может быть Темный. Но при мысли о том, как его губы касаются моих, в груди начинает разгораться пожар.

– Тогда я жду от вас качественных результатов работы, – твердо заявляет ректор. – Сегодня вечером. И не заставляйте меня долго ждать. Вы же знаете, что тогда я приду сам.

Он выпрямляется и обходит меня. А я остаюсь растерянно стоять под десятками взглядов, которые прекрасно видели наш разговор.

Поправляю платье и уверенно выхожу из столовой.

Пять лет назад я была глупой, наивной первокурсницей, которая поверила, что может на самом деле понравиться Темному. Простая ведьма, одаренная светлой магией и потомственный инквизитор. Почему мне с самого начала не пришло в голову, что этот союз противоестественен?

Мы не афишировали наши отношения. Почти полгода безумного счастья, которые обернулись для меня шрамами на руке и на сердце. Никто не знал, что со мной творилось и почему взяла академический отпуск на год.

А вернулась уже совсем другой. Готовой ко всему, уверенной, что смогу преодолеть все трудности. Но тогда я даже не догадывалась, что мне снова придется разбиться о стену по имени Рейнард. Но теперь я не одна. Он не сможет так просто сломать меня.

– Лей! Я понял! – в лаборатории меня подхватил за талию и закружил Варгус. – У меня все получилось!

– Тише ты! – я похлопала легонько по его плечам. – Объясни по порядку.

– Я нашел тот компонент, которого не хватало. Теперь нашим зельем можно усыпить дракона навсегда! Ты представляешь, полная свобода от зверя, полная безопасность! – воскликнул друг и показал на пузырек.

Почему-то меня его уверенность и восторг настораживают. В мыслях всплывают слова ректора о другом способе. О том, который использовал он с Алланом.

– И что ты хочешь?

– Сейчас выпью, и ты задокументируешь результат!

Он откупоривает крышку и подносит к губам.

– Стой! – я хватаю Варгуса за руку и не даю ему сделать глоток. – Погоди-погоди! Это совместная работа, или как? Дай мне сначала разобраться, чего ты там намешал.

Варгус недовольно поджимает губы, но не спорит. Снова вставляет пробку в горлышко и ставит бутылек на стол.

– Вот умеешь ты кайф обломать, – фыркает он и протягивает мне лабораторный журнал. – Я вот тут записал все. Из тех вариантов, что у нас получились, третий доработал, выпарил из него летучие масла алоры и вуаля!

Я все внимательно просматриваю, останавливаюсь особенно на паре формул и прикидок. Они кажутся немного сомнительными. Но больше всего вопросов вызывает то, что нигде не нахожу записей о теоретических побочных эффектах.

– Варгус, – я недовольно поднимаю глаза. – Ты же не все тут записал?

Он сжимает челюсти и отводит глаза. Значит, я правильно угадала.

– Говори.

– Неизвестно как это подействует на человеческую часть, – наконец, выдавливает он из себя. – Зелье обладает сильным психотропным эффектом из-за концентрации сухого вещества алоры. Действие может быть временным, а может – постоянным.

У меня брови поползли вверх. Я с хлопком бросила журнал на стол и уперла руки в бока.

– И ты решил на себе проверить, значит? – я старательно сдерживала свой гнев, но моему возмущению просто не было предела. – А если что-то пойдет не так? Ты разве не понимаешь, что проект закроют?

– Это ты не понимаешь! – переводит на меня горящий взгляд Варгус. – Ты понятия не имеешь, как это, каждый день бояться. Причем не только за себя. За тебя, между прочим, тоже. Ведь будет же сразу ясно, что ты знала.

– Да мне плевать, Варгус, – вспыхиваю я. – Я знаю половину драконов столицы, потому что сама, вот этими вот руками вытаскивала их. Как думаешь, мне не страшно?

Он замолкает на минуту и глубоко дышит, явно пытаясь успокоиться. Я подхожу к нему ближе и тыкаю пальцем в грудь:

– И ты не угадал, если думаешь, что я позволю тебе лишить меня единственного друга!

С минуту мы стоим с Варгусом, напряженно смотрим друг на друга, а потом вместе смеемся в голос. Напряжение спадает, и работа идет в более спокойном и размеренном режиме.

Конечно, к сожалению, эксперименты провести мы не можем и все, что нам остается – это теоретические расчеты, но обычно этого профессору Барнсу хватало, чтобы оценить, в правильном направлении мы движемся или нет.

Хотя сейчас даже нам уже ясно – мы у финишной черты, если не перешли ее уже. Поэтому настроение хорошее, не лице играет улыбка, а руки споро выполняют необходимые манипуляции.

Я переписываю на отдельный лист основные данные, беру со стола бутылек с пробным образцом, который мы дополнили антидотом против психотропных побочных эффектов, и мы отправляемся на доклад к ректору.

За окном еще только забрезжили сумерки – мы справились с Варгусом даже раньше, чем я рассчитывала, поэтому мысленно я уже рядом с Алланом и слушаю его рассказы о драконах и полетах. Но Темный, как обычно, рушит все мои планы.

Он долго рассматривает мои записи, нюхает пузырек. Мы с Варгусом молчим, боясь нарушить тишину, в которой слышно только ставшее уже привычным мерное тиканье часов.

Темный откидывается на спинку кресла, трет подбородок и хмуро разглядывает нас.

– Я закрываю ваш проект, – говорит он, будто пригвождает к месту.

Пальцы леденеют от шока, а из груди резко выбивает весь воздух. Как. Же. Так? В ушах звенит, а я ничего вымолвить не могу. Хорошее настроение словно испепелилось вмиг. Как. Же. Так?

Но если я замираю, не в силах ничего сделать, то Варгус, напротив, с рычанием кидается к столу ректора.

– Инквизитор! – сквозь зубы проговаривает он. – Тебя специально сюда поставили, чтобы лишить этот проект единого шанса! Гребаный инквизитор!

Варгус пытается через стол ударить Темного, но его отшвыривает и буквально впечатывает в дверь магией. Слышится треск дерева, а по гладкой темной лакированной поверхности двери расползаются светлые трещины.

Я в испуге отскакиваю назад за секунду до того, как на Варгуса налетает инквизитор и хватает его за горло.

– Ты, сосунок, – цедит ректор, – думаешь, ты хоть что-то знаешь? Ничего ты не знаешь, сидя тут в своей академии.

Варгус дергается, пытаясь вырваться из хватки Темного. Магия клубится вокруг, но больше не трогает моего напарника.

– Да, угадал, меня послали, чтобы проверить, правда ли вы тут драконам помочь хотите, – продолжает с тихим рыком ректор, не ослабляя своей хватки. – И если хоть малейший успех у вас обнаружу, найти повод посадить вас всех, включая Барнса с его светлыми порывами. И знаешь, почему ты и Лейра все еще на свободе? Потому что я так хочу. Это МНЕ нужно.

– Темный всегда остается Темным и предателем, даже для короля? – хрипя выдавливает из себя Варгус, цепляясь руками за предплечье инквизитора.

Мне становится страшно, потому что лицо ректора искажает опасная ухмылка, а глаза теряют свой яркий зеленый цвет, наливаясь золотом. Глаза Варгуса испуганно расширяются – теперь он тоже знает.

– Ты считаешь, что хорошо усыпил своего зверя с помощью зелий? Что тебе всего лишь нужно придумать такое зелье, которое подавит его окончательно? Идиот, – окончательно переходит на рык ректор. – Зверь зол, опасен. И никогда не спит. В любой момент может случиться это!

Я не вижу, что делает ректор, но взгляд Варгуса резко теряет фокус, глаза вспыхивает опасным желтым светом, пересекаемым вертикальным зрачком, а на скулах проявляется чешуя.

– Рейнард! Останови это, прошу! – я кидаюсь к инквизитору.

Я кладу обе руки на мускулистое напряженное плечо ректора и с мольбой гляжу на него:

– Пожалуйста, Рейнард, не надо! – порывисто прошу я.

От моего прикосновения Темный, кажется, вздрагивает и отвлекается от Варгуса. Он переводит на меня взгляд, его зрачок расширяется, потом снова вытягивается в линию. Рейнард шумно втягивает носом воздух и на выдохе издает гортанный рык, прикасаясь щекой к моим пальцам.

У меня перехватывает дыхание от этого странного, неуместного сейчас движения. Но я боюсь двинуться с места. Щетина немного царапает пальцы. Но больше пугает не это. По моему телу пробегает волна мурашек, а внутри возникает ощущение приятной щекотки.

Что за ерунда? Сердце бьется чаще, я хочу убрать руки, но Рейнард резко останавливает:

– Нет!

Я тут же замираю. Но чувствую, как мои пальцы на плече Темного подрагивают. Он довольно улыбается и возвращает внимание к Варгусу, который в состоянии глубокой полутрансформации начинает агрессивно порыкивать, но на удивление не дергается.

Ректор снова начинает произносить слова на непонятном языке, и взгляд Варгуса проясняется. Он какое-то время сохраняет свой драконий вид, а потом быстро возвращается к нормальной человеческой внешности.

Я с облегчением выдыхаю, когда Рейнард отпускает шею Варгуса. В ушах звенит от волнения так сильно, что даже бой часов слышен будто сквозь толщу воды. Горячая шершавая рука сгребает мои кисти, и я чувствую легкое поглаживание.

Не сразу до меня доходит, что это ректор. Только в груди разливается вязкой лавой влечение. Проклятье! Я просто не могу на него так реагировать. И не буду!

Вырываю руки и, облизнув пересохшие от волнения губы, отхожу назад на пару шагов. Темный бросает обжигающий взгляд на мой рот, но не делает попытки удержать.

– Что это было? – в шоке хрипит Варгус.

– Это был твой зверь, – твердо отвечает ему ректор, который уже тоже успевает вернуть себе человеческий облик. – Поздравляю, ты, наконец, с ним познакомился.

– Но… Как? – Варгус ощупывает шею, а потом всего себя, смотрит на свои руки.

– Нравится ощущение? – выгнув бровь спрашивает Темный и достает что-то из своего кармана. – И жить хочется, да? И представь, что такой может быть жизнь у всех драконов. Вот над этим нужно работать, а не над той ерундой, которую вы мне принесли.

Он отделяет от странного вида пластинки, которую вынул из кармана, несколько кусочков, и протягивает Варгусу.

– Это под язык каждый вечер, – ректор дожидается, пока мой напарник неуверенно берет в руки кусочки. – Сейчас марш в общагу спать. И чтобы два дня я тебя здесь не видел. Если дракон будет возмущаться, напомни, что он мне обещал.

Варгус рассеянно кивает и выходит из кабинета. Ректор берет бутылек и выливает в цветок на окне, морщится от запаха и закупоривает крышку. Все это происходит в абсолютном молчании.

Я стою у своего стола и нервно мну юбку. Все очень резко поменялось. Я фактически осталась без работы для степени. Да я даже не понимала, я все еще аспирантка или уже нет?

– Вы не боитесь, что он расскажет о вас? – наконец, решаюсь прервать молчание.

– Тогда ему придется сказать о себе, и о тебе… – ректор снимает камзол и присаживается на край стола. – Пожалуй, нет. Не боюсь.

– Что вы с ним сделали? – я стараюсь стоять как можно дальше от Темного, но все равно кажется, будто между нами всего пара сантиметров. Это напряжение можно хоть ножом резать.

– Научил. Показал, как разговаривать со своим зверем, договариваться с ним, – развел руками ректор. – Только так можно жить и не бояться, что превращение накроет в самый неподходящий момент.

Если все так, как он говорит и то, что он предлагает, настолько действенно, тогда почему он сам оказался в том положении, когда мне пришлось бежать, буквально роняя тапки, и лечить его? Значит, не все так идеально?

– Все так просто? Если это так, то почему я не нашла это ни в одной книге? Ведь так не бывает, – я нахмурилась и недовольно переплела руки на груди.

– Правильно мыслишь, – уголок рта инквизитора поднялся немного вверх, делая его лицо в отблесках свечи более хитрым и хищным. – А теперь еще добавь сюда вопрос: почему ты не нашла? Потому что нет таких данных, или потому что нет книг?

Я почувствовала, как от шока расширились мои глаза. Неужели он намекает, что эти книги специально спрятали?

– С моим сыном вы сделали то же самое? Он тоже может теперь разговаривать с драконом?

– К сожалению, пока только во сне, и только когда рядом сильный дракон, – Темный качает головой. – Иначе зверь может подчинить его себе.

– Как я понимаю, сильный дракон – это вы? – ухмыляюсь я. – И других вариантов не предусматривается.

– Нет, – рявкает внезапно ректор, а его глаза на секунду сверкают золотом.

По телу пробегают мурашки от собственнических ноток в голосе Темного. Будто он принял моего ребенка под свое крыло и уже не намерен ни с кем им делиться. Но он мой.

– И у меня для тебя будет работа.

– Это не новость, – усмехаюсь грустно я. – Вы в последнее время только и делаете, что находите мне занятие.

– Но ведь ты для этого тут и находишься? – спокойно отвечает ректор и, обойдя стол, достает из ящика список. – Тут примерные составы нескольких зелий. Это будет ваша новая тема. Заявим как составы для раннего выявления драконов.

– И, конечно, никто не узнает, что мы хотим помочь драконам.

– Знаешь, что они будут думать? – инквизитор прищуривается.

Я качаю головой.

– Что мы стараемся обезопасить общество, выявив этих “тварей” еще до того, как они первый раз обратятся. Знаешь, как давно об этом мечтает наш бессменный правитель?

– А на самом деле что эти составы делают? – я все еще не понимала, куда он клонит.

– Помогают наладить контакт с драконом.

Ректор подходит ближе и протягивает листок. Я берусь за противоположный конец, но он не отпускает, наоборот, дергает к себе, так что я вынужденно делаю шаг вперед и оказываюсь в опасной близости от Темного.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????Инквизитор поднимает мое лицо за подбородок и вглядывается в глаза:

– Но меня больше интересует, что со мной и моим драконом делаешь ты, – он склоняется ко мне ближе.

Я пытаюсь упереться в его плечи и оттолкнуть:

– Рейнард, не надо, – шепчу я.

Мы это уже проходили. И в прошлый раз это закончилось пощечиной и моими слезами. Не хочу!

Но от того, как я произношу его имя, он только сильнее склоняется к моим губам.

– Мамочка! – дверь в кабинет распахивается и маленьким ураганом в него влетает Аллан, мой спаситель.

Ректор сразу же делает шаг назад, но недовольно смотрит на вошедшую следом за Алланом леди Корнуэлл. Я присаживаюсь и подхватываю на руки сына.

– Мамочка, я сегодня видел пегасов! Самых настоящих! – он обхватывает своими ручками мою шею.

Мне тут же становится хорошо и спокойно. Даже несмотря на то, что рядом стоит Темный, к которому меня тянет, как магнитом.

– Простите, господин Силейн, – няня явно понимает, что застала нас в очень неловкой ситуации. – Мальчик попросился в ваш кабинет посмотреть драконий камень. Я подумала, что в конце рабочего дня вы будете не против. Больше не повторится.

Няня присела в неглубоком реверансе и подошла ко мне.

– Идем, Аллан, маме и профессору еще нужно поработать. Как только они освободятся, мама сразу придет к тебе, – леди Корнуэлл протянула руку Аллану.

– Но ведь мы только пришли! – расстроенно воскликнул мой сын.

Я прижимаю его к себе сильнее, не желая отпускать. Соскучилась уже.

– Мы обязательно в следуюший раз подгадаем время так, чтобы ты смог побыть тут подольше, – уговаривает няня малыша.

Он недовольно сопит и уже собирается смириться с требованием няни, но тут неожиданно для всех вмешивается Темный. Он тоже присаживается рядом и заглядывает в глаза Аллану.

– Вообще, ты прав, – спокойно, твердо говорит он. – Мы уже заработались. Да и сейчас всю красоту драконьего камня не рассмотреть. Приходи послезавтра утром, у меня как раз никаких встреч нет, я тебе его покажу и даже дам потрогать. Договорились?

Аллан радостно кивает и берется за руку леди Корнуэлл.

– А теперь забирай маму и идите отдыхать, уже поздно, – вставая, говорит ректор, поправляет рукав рубашки и отходит к столу, показывая, что разговор окончен.

– Иди, милый, я сейчас догоню, – я целую сына в щеку и выпускаю из объятий.

Няня кратко прощается и с Алланом выходит.

– Зачем вы лезете к моему сыну? – задаю я вопрос, который тревожит меня уже не один день. – Что-то дарите ему, обещаете… Я понимаю, почему вы помогли ему при приступе. Но все остальное – к чему?

– Думаешь, ты понимаешь, Лейра? – усмехается Рейнард, оперевшись руками на стол. – Думаешь, хоть что-то обо мне знаешь по-настоящему?

В его голосе недовольство, боль, гнев… Все перемешано так, что я не понимаю, откуда это внезапно все берется. Впрочем, как будто впервые я не понимаю его.

– Нет, – качаю головой и берусь за дверную ручку. – Вы никогда не были со мной честны. Хотя нет. Были однажды, когда сказали, что ведьма инквизитору не пара.

Больше не произнеся ни слова, я выхожу из кабинета и надеваю улыбку.

– Лади Корнуэлл… – начинаю я, невольно пряча глаза. – То, что вы там видели в кабинете… Это не то, о чем можно было подумать.

– Мисс Антис, – няня останавливает меня, слегка сжимая мою ладонь своими суховатыми тонкими пальцами. – Моя задача следить за Алланом, помогать ему расти и адаптироваться в этом мире. Все остальное, в том числе додумывание разных неоднозначных ситуаций – меня не касается.

Я вздыхаю и благодарно сжимаю в ответ ее руку.

– Но я должна сказать, что господин Силейн не сердцеед, – качает головой леди Корнуэлл и переключается на Аллана: – Ну что же, молодой человек. Тогда передаю тебя маме, а сама пойду спать. Посоревнуемся, кто заснет раньше?

– Я засну! Нам идти ближе! – с восторгом отвечает сын и тянет меня к выходу.

Засыпает он действительно быстро, хотя до самого последнего мгновения рассказывает мне о том, как кормил пегасов и как конюх предложил ему все время приходить помогать. Наверное, это действительно хорошая идея. И Аллан будет занят, и научится обращаться с животными. Кто знает, что ему уготовила судьба.

Я сначала долго умываюсь, пытаясь понять, что на меня находит вблизи ректора. А потом пару часов беспокойно ворочаюсь в кровати. Рейнард считает, что ему все позволено. И из-за этого по академии все больше расползаются неприятные слухи.

Мне пора уже сказать ему, что со мной нельзя так обращаться. В конце концов, когда-то эти сплетни могут коснуться и Аллана. А этого я допустить не могла.

Полная решимости высказать всё ректору, я заснула и утром зашла в его кабинет. Он поднял на меня немного усталый взгляд и откинулся на спинку.

– Доброго утра, мисс Антис. Говорите, – казалось, он прочитал мои мысли до того, как я вообще заикнулась о чем-то. – Не удивляйтесь, вы когда нервничаете и что-то хотите рассказать, всегда юбку мнете.

В голове сразу мелькнула картинка, как мы стояли перед его роковым отъездом. Я вот так же мяла юбку, а он ласково накрыл своей рукой мою и прошептал что-то успокаивающее. Я тогда хотела рассказать ему о брате, но так и не решилась.

– Профессор Силейн, – отпустив юбку и потерев ладонью об ладонь, сказала я. – Я требую от вас соблюдения субординации. Вы – ректор, я – ваша помощница. Вы – научный руководитель, я – аспирантка. Для всего этого у нас есть четкие рамки общения. Мне важно, чтобы обо мне не складывалось искаженного мнения.

Ректор недовольно хмыкнул и дернул уголком рта.

– А разве о вас уже не сложено определенное впечатление?

– Быть одинокой женщиной с ребенком – тяжело, – я поднимаю подбородок. – Но я уже привыкла к этому и не один год успешно сама воспитывала Аллана, не впуская в свою жизнь посторонних мужчин. И хотела бы, чтобы так и продолжалось.

Ректор напрягается и облокачивается на стол, глядя на меня исподлобья.

– Может быть, не надо было сначала впускать в свою жизнь посторонних мужчин? – в голосе Темного четко слышится раздраженный рык.

– Это уже вас не касается, профессор Силейн, – отрезаю я. – И прошу соблюдать нормы общения начальник-подчиненная.

– А если нет? – он не выдерживает и встает, нависая над столом.

– Я пойду к вашей жене и расскажу ей о вашем поведении.

Последнюю фразу выпаливаю на одном дыхании, понимая, что вряд ли на самом деле решусь на это. Но попробовать стоит.

Ответом мне служит рычание ректора и приказ приступать к работе. Я облегченно выдыхаю и иду за стол.

Первая половина дня проходит в спокойной, размеренной рутине, бумагах и составлении планов. Рейнард сначала грозовой тучей сидит и периодически посматривает на меня, а потом ссылается на какие-то дела и уходит в город.

За обедом я собираю кучу любопытствующих взглядов и шлейф из шепотков за моей спиной. Искренне недоумевая, я забиваюсь в самый дальний угол и стараюсь быть незаметной. Но то и дело до меня долетает произнесенное вслух мое имя или возмущенное “как так можно”.

Стараюсь игнорировать, но кусок в горло не лезет. Так и хочется подойти и в лоб спросить, что можно-то? Не думаю, что няня что-то рассказала о вчерашней сцене. Мисс Пуфти что-то напридумывала? Приплела туда услышанное в кабинете и додуманное?

Возвращаюсь в кабинет через библиотеки, где беру пару книг, в которых описаны компоненты тех смесей, которые мне вчера дал ректор. Если его не будет, я полистаю книги и, быть может, найду что-то полезное, с чего могла бы начать работу.

В приемной пусто, а из окна доносится приятный щебет птиц. Я открываю дверь к ректору, рассчитывая, что он все еще “где-то по делам”. Но нет.

Он сидит за столом, положив на него ноги, и читает газету. Сначала не понимаю, что такое в ней привлекло мое внимание. А потом понимаю. Заголовок гласит: “Самые дорогие содержанки города”, а под ним – несколько изображений. Одно из них – мое.

Первый порыв – броситься прочь, туда, где меня никто не найдет. Спрятаться. Сделать вид, что это не со мной. Но мне нельзя, потому что я не одна, от меня зависит Аллан.

Делаю вид, что не увидела ничего необычного.

– Профессор Силейн, я сделала всю работу, запланированную на сегодня, – говорю я. – Если я вам не нужна, я хотела бы пойти в лабораторию поработать с книгами. Мне нужно изучить информацию об ингредиентах по новым рецептам, которые вы вчера мне дали.

Произношу слова, а в груди растекается ледяной холод. Голос срывается в хрип, во рту и горле пересыхает от волнения. Глаза невольно всматриваются в текст, но я запрещаю себе читать всю эту грязь.

Рейнард медленно опускает газету, и я сталкиваюсь со взглядом дракона. Ярким, желтым, горящим яростью. Отшатываюсь, а на кончиках пальцев неосознанно концентрируется свет. Но я не направляю его на ректора – в нем у меня уже есть уверенность.

– Вы мне всегда нужны, – с едва заметным рыком отвечает Рейнард. – Только вот мне кажется, кому-то еще вы спокойно спать не даете.

Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Намекает на то, что я скрашиваю чью-то ночь за деньги?

– Что вы имеете в виду? – прищурившись цежу я.

Он уже не раз прошелся по моей репутации. Что ж, теперь он подтвердил свои слова. Но выслушивать от него это снова и снова я не намерена. Но он умудряется удивить меня своими словами:

– Что кто-то подписал себе смертный приговор.

Ректор сворачивает газету статьей внутрь, сжимает в руке и, сверкая глазами, направляется к двери.

– Стойте! – я ловлю его за рукав. – Ваши глаза!

Он останавливается и озадаченно смотрит на мою хватку. Закрывает глаза, а когда открывает, то уже приходит в норму. Его немного шершавая ладонь ложится на мои пальцы и очень аккуратно снимает их. Большим пальцем он, едва касаясь, проводит по тыльной стороне моей кисти:

– Ты не должна была это видеть, – все еще недовольно, но уже значительно мягче. – Иди в библиотеку, а потом сразу после этого к сыну. Боюсь, нам с ним придется перенести встречу, у меня появились срочные дела.

Он выходит, громко хлопнув дверью. Тишина. Тиканье часов. И звон в ушах от того, насколько мне теперь страшно выходить из кабинета.

Теперь я понимала, о чем шептались в столовой, почему бросали такие многозначительные взгляды и обидные фразы. Только подумать! Я – дорогая содержанка. Закрываю рот рукой, давя вырывающийся всхлип. Меня же теперь могут выпнуть из аспирантуры за аморальный образ жизни.

Даю себе несколько минут, чтобы прийти в себя, и выхожу в приемную. Там с довольным лицом сидит мисс Пуфти и припудривает лицо. Она улыбается совершенно противной широкой улыбкой:

– Ой, мисс Антис, – елейным голосом пропевает она. – А я вам тут информацию про банкет подготовила. Но вам, наверное, уже не нужно? Наверняка столько предложений уже поступило, да?

Проклятье! Мое самообладание дает трещину:

– А вы завидуете, что безродную аспирантку с ребенком оценили выше, чем вас? – подойдя к ней ближе выплевываю я. – Так я могу ваши контактики дать. Скажу, что у вас сложная жизненная ситуация, и вы готовы на ВСЁ. Хотите?

Даже под толстым слоем пудры заметно, как краска отливает от ее лица. Она не ожидала, что я могу дать отпор и что-то сказать. Я разворачиваюсь на каблуках и выхожу из приемной.

– Хабалка! – летит мне в спину.

Плевать. Я понимаю, что эта статья явно не обошлась без ее участия. Но доказательств никаких нет. А от знания и внутренней злобы толка никакого.

До лаборатории выбираю самые безлюдные коридоры, но даже там умудряюсь встретить тех, кто посмеивается мне вслед.

Понимаю, что, скорее всего, я накручиваю себя. Не могли все в академии прочитать эту газету. Но очень тревожно. Прижимаю к себе книги, будто пытаюсь ими отгородиться ото всех, а потом закрываюсь в лаборатории и разбираюсь с теми рецептами, что мне накануне дал ректор.

Так проще побороть волнение – уйти в работу и не думать о том, что мне еще как-то возвращаться обратно. По тем же коридорам. Мимо тех, кто что-то читал или слышал о том, чего нет и никогда не было. От этих мыслей внутри все равно все ноет от обиды и несправедливости.

Когда я открываю глаза от книги, за окном уже стемнело. От постоянного напряжения искусаны губы и затекла спина. Но работа оказывается проделана не зря. Каким бы жестоким я ни считала Рейнарда, после всего прочитанного я восхищаюсь ректором и его идеей.

Почему до этого никто не задумывался, что зверя можно слышать? Не только бояться его, но и понимать, дружить. Оказывается, информация об этом есть, но ее мало и она очень косвенная, раскиданная маленькими клочками по многим книгам. Главное – знать, где искать.

Радость и удовлетворение от результатов приглушают неприятное ожидание обратного пути, и я с легкой улыбкой выхожу из лаборатории.

С облегчением выдыхаю: в академии почти никого уже нет, студенты разбрелись по общагам, преподаватели – по своим комнатам. Никаких сплетен и обвинений. Тихо и спокойно.

Я уже поднимаюсь на свой этаж, когда слышу за спиной шаги. Оборачиваясь, вижу за собой преподавателя по темным искусствам. Он вежливо улыбается, я киваю в ответ.

Что-то внутри начинает неприятно ворочаться. Интуиция подгоняет меня идти быстрее, и я ее слушаюсь. Шаги следом за мной тоже становятся быстрее. Это напрягает еще сильнее, я передергиваю плечами.

До комнаты остается буквально один поворот и десять шагов, как на мой рот ложится горячая потная ладонь, и меня запихивают в темный, неосвещаемый закуток.

– Куда же ты бежишь? Сколько ты берешь за ночь? – хрипло спрашивает низкий, леденящий голос.

Сердце подскакивает к горлу и сжимается. По телу прокатывается дрожь.

– Если бы я раньше знал, что тебя можно просто купить, я бы не мучился, – от этого голоса внутри все сотрясается от страха. – А то все строила из себя недоступную. Может, сочтемся подешевле? Ну, за все те поблажки, которые я тебе как светлой ведьме давал?

В памяти мгновенно всплывают занятия по темным искусствам. У меня совсем ничего не выходило. Он мне прощал мои промахи и вообще казался очень заботливым. Но я и подумать не могла, что…

Он всем телом плотно прижимает меня к стене и свободной рукой начинает поднимать подол платья. Я упираюсь руками в стену, пытаясь оттолкнуться. Но он многократно сильнее. Все, что у меня получается – это выпустить огромный, ослепляющий сгусток света и укусить преподавателя за руку.

Он грязно ругается, убирает руку, а я за это время успеваю закричать.

– Заткнись! – шипит он, прижимая меня сильнее к стене и снова прикрывая рот рукой. – Неужели ты думаешь, что после сегодняшней статьи кто-то поверит тебе, а не мне. А я всем расскажу, как ты вытягивала у меня деньги за…

Резко чувствую облегчение и то, что меня перестали прижимать. Его кисловатый запах тоже исчез. От того, что меня внезапно освободили, быстро сползаю на пол. Поджимаю ноги и с опаской оглядываюсь.

На полу скрючившись лежит нападавший. Все его тело окутано темной магией, а над ним возвышается ректор. Я всем телом ощущаю его гнев, будто свой. Что за ерунда? Вроде бы темная магия не должна передавать эмоции.

Но это факт. Я чувствую, что он прямо сейчас готов убить напавшего на меня. Ректор заносит руку с каким-то искрящимся плетением:

– Стой! – выкрикиваю я.

От волнения голос хрипит, говорить тяжело. Это заставляет ректора отвлечься и сбросить занесенное плетение.

– Я в порядке, – я пытаюсь встать на ноги, но получается это только тогда, когда я нахожу какой-то выступ в шершавой каменной стене. – Он ничего не сделал, только напугал.

Глаза ректора горят гневом, я очень боюсь, что его зверь может вырваться от силы эмоций. Но Темный действительно хорошо умеет его сдерживать. Что же тогда послужило причиной его трансформации в тот злополучный день?

Рейнард взмахом руки рассеивает свою магию, и преподаватель медленно поднимается на четвереньки, а потом, в этом же положении, даже не оглядываясь, пытается уползти. Темный хватает его за воротник и рывком поднимает на ноги.

Он оглядывается на меня:

– Я вернусь, – твердо и спокойно говорит он.

Я еле заметно киваю, и только после этого Темный уволакивает почти не сопротивляющегося преподавателя по коридору.

В тишине слышатся тихие, уверенные шаги, хлопок двери. И через несколько мгновений Рейнард возвращается.

Он замирает в паре шагов от меня, скользя взглядом, будто проверяя, все ли у меня в порядке. Волна адреналина сходит, и меня прошибает осознанием того, что могло сейчас случиться.

Пытаюсь пригладить волосы, но руки так дрожат, что я, кажется, только сделаю хуже. Судорожно вдыхаю и понимаю, что это мне сделать тоже сложно от того напряжения, которое сковывает все тело.

Мне на плечи ложатся теплые руки, а потом прижимают к себе. Меня окутывает запахом кедра и полыни. Неожиданно для себя я сама льну к его груди и обхватываю за талию.

– Тш-ш-ш, – тихо шепчет он, ласково гладя меня по голове. – Он тебя больше не тронет. Тебя больше никто не тронет.

И я ему верю. Он не заслуживает этого, но сейчас больше всего на свете мне хочется верить этому Темному.

– Он повел себя недостойно преподавателя академии, – выносит свой приговор ректор. – Он уволен без права преподавания где-либо. Я позабочусь об этом. И он должен быть по гроб жизни благодарен тебе, что ты вовремя остановила меня и не дала прикончить его прямо здесь.

Понимаю, что мне все равно, что будет с этим преподавателем. Всемудрый рассудит, а я не хочу мести. Но и толку отговаривать Рейнарда тоже нет.

Он подхватывает меня на руки и несет по коридору к комнате. Я, к своему стыду, жмусь к нему, вдыхая его аромат уверенности и спокойствия. Представляю, какие будут сплетни с утра, если кто-то увидит. Но уже все равно.

Не все равно только на одно. Аллан точно не должен этого видеть. Как чужой непонятный дядя несет его маму на руках. Это единственное, что заставляет меня прийти в себя.

Я легко отстраняюсь:

– Отпусти… те меня, – голос звучит неуверенно, робко. – Пожалуйста.

Ректор ставит меня на ноги, только донеся до моей комнаты, и неохотно выпускает из своих рук. Я поправляю платье и отступаю. В мыслях все смешалось. Эта статья, радость находки в библиотеке, нападение… Гамма чувств, которая переплетается во мне клубком, и не разобрать, что же сейчас доминирует.

– Профессор Силейн, – я не решаюсь поднять взгляд. – То, что написано в той газете… Это неправда.

На глаза наворачиваются слезы, но я не даю им пролиться. Только закусываю губу.

Рейнард поднимает мой подбородок и вглядывается в мои глаза:

– Я знаю, – отвечает он.

Миг, и он касается моих губ. Нежно, кратко, без напора и давления, с которым он поцеловал в прошлый раз.

– Я думаю, тебе не нужно рассказывать, какую настойку выпить, чтобы хорошо заснуть? – с хитринкой в глазах говорит Рейнард и отходит от меня. – Передавай привет Аллану. Доброй ночи.

Несмотря на тихий вечер с сыном, милую игру в драконов, волшебную сказку на ночь, я долго не могу заснуть. И действительно пользуюсь советом ректора по поводу настойки.

Я бегу по цветущему лугу за руку с веселым русоволосым мальчиком. Он весело смеется, будто он хорошо меня знает. Нас накрывает тень, но меня это не пугает. Следом за ней – еще одна, поменьше.

Мы с мальчиком поднимаем головы и видим двух драконов, черного и искристо-белого, плавно, мощно рассекающих воздух. Машем им руками, и ящеры делают круг и медленно приземляются перед нами.

Я подхожу к величественному, черному, поблескивающему на солнце серебром, и с его спины прямо мне в руки с восторженным возгласом прыгает светловолосая девочка. Я ее ловлю и крепко прижимаю к себе, вдыхая какой-то родной запах, отдающий медом и цветущими травами…

Все утро мои мысли занимает внезапно-яркий сон. Такой, что я даже проснулась в слезах, крепко-крепко прижимая к себе Аллана. Я никак не могла перестать думать о том, что же это было. Влияние настойки и вчерашних переживаний? Мое воображение? Или, быть может, что-то большее?

Это даже отвлекает меня от переживаний по поводу очередного дня под пристальными обвиняющими взглядами преподавателей. Ведь именно им почему-то я оказалась как кость в горле.

В столовой уже надеюсь скрыться в дальнем уголке, но… На меня никто не обращает внимания. Как будто не было вчерашней позорной статьи. Преподаватели тихо что-то обсуждают за своим столом. Может, я вчера все же себя накрутила?

Поднявшись в приемную, я застаю там очень недовольную мисс Пуфти. Она суетится около своего стола и что-то там ищет. Увидев меня, секретарша расплывается в ненатуральной улыбке:

– Ой, доброе утро, – медовым голосом говорит она. – Иди скорее к господину ректору. Он как раз тебя искал.

Меня удивляет это, потому что рабочий день еще не начался. Я пришла пораньше, чтобы подготовить список дел на сегодня.

– Спасибо, – киваю я, и без стука вхожу в кабинет ректора.

Наверное, зря. Замираю на пороге.

Посреди кабинета стоит разъяренная миссис Силейн. На ее виске пульсирует жилка, губы поджаты, а руки в кулаках.

– Ты уходишь из дома, ночуешь на работе и вообще не общаешься со мной. Все из-за этой паршивой девки с ребенком? Чем она тебя так приманила? Умениями обширными? – взбешенно выкрикивает она.

– Замолчи, Арнета! – рычит на нее Рейнард, а потом замечает, что я зашла в кабинет.

– И ладно бы ты игнорировал меня, – женщина не останавливается. – Но как же сын? Он скучает!

Часы бьют шесть. Выхожу из душа, одним щелчком пальцев по привычке высушивая волосы. На столе лежит свежий выпуск этой дурной газетенки, которая выпускает всякую грязь, не проверяя информацию. Конечно, я понимаю, что сплетни хорошо продаются. Но после того, что они напечатали о Лейре, я готов был сравнять их редакцию с землей.

Но дал шанс. И они им воспользовались: весь не раскупленный тираж был отозван. Они даже потрудились и выкупили часть уже проданных экземпляров – тех, что нашли. И, конечно, выдали мне тех, кто отвечал за эту статью.

Собственно, для меня не стало новостью, что почву для подобных излияний им подкинул кто-то из академии. И почти даже не удивился, кто именно. Но по заслугам получат все.

Особенно после того, как эта статья спровоцировала одного из самых скользких преподавателей дотронуться до Лей. Хотел медленно, по одному переломать ему все пальцы. А потом заживо снять скальп… Я уже готов был приступить к этому, но голос Лейры меня остановил.

Как сейчас перед глазами ее испуганное лицо и большие серые глаза, на которые готовы навернуться слезы. Ну, да, конечно, я так и поверил, что она в порядке. Как же мне хотелось прижать ее к себе и не отпускать всю ночь, убеждая, что никто ей больше подобного не скажет.

Но она, как обычно, отгородилась. Сколько сил мне потребовалось, чтобы выпустить ее из рук и отпустить к… сыну.

В груди поднимается недовольный рык зверя. Да, я с ним тоже согласен. Первое негодование по поводу того, что у Лейры был другой, у нее есть сын, уже прошло. Особенно сильно ударило то, что он дракон.

Ведь единственное, чем я себя успокаивал все эти годы – то, что, уйдя от Лей, я спас ее от участи быть с драконом. А тут оказывается…

Сжимаю с усилием кулаки, чтобы не взорваться, и переключаю внимание на газету. В ней, как я и потребовал, опровержение. С обвинительной статьей про их пройдоху-журналиста и…

Раздается стук в дверь, на пороге возникает секретарша. Она сегодня особенно нарядно одета, а приторно-сладкими духами разит так, что я на противоположном конце кабинета мне хочется прикрыть нос.

– Господин ректор, вы меня сегодня вызывали пораньше? – широко улыбаясь, мисс Пуфти вплывает ко мне в кабинет.

Как каравелла. Ненавижу таких людей, которые решают свои проблемы за счет неприятностей других. Явно же сейчас надеется, что я скажу ей об увольнении Лейры.

– Вызывал, – сажусь за стол и показываю ей на стул передо мной. – Присаживайтесь.

Она, покачивая бедрами, как она наверняка думает, очень соблазнительно, проходит через весь кабинет и плюхается на стул. Облокачиваясь на край стола так, чтобы я видел ее декольте, она заискивающе смотрит на меня:

– Чем я вам могу помочь, господин ректор? – тянет она слова.

– Прочитаете вслух вот эту статью, – я пододвигаю ближе к ней газету и указываю пальцем на нужную статью.

Она важно кивает и начинает громко читать. Ровно до того момента, пока не доходит до своего имени в числе “информаторов” журналиста. Осекается и замолкает.

– Ну что же вы, продолжайте, – киваю я.

Темная магия во мне начинает радостно плескаться, замечая в секретарше страх. В такие моменты самое главное – не давать волю первому импульсу.

Мисс Пуфти то бледнея, то покрываясь красными пятнами дочитывает до конца статьи, дрожащими руками откладывает газету и смотрит на меня.

– Как вы считаете, что я сейчас должен сделать? – спрашиваю у нее я.

– Простите, господин ректор! – я жаром она кидается вперед, чтобы поймать меня за руку. – Дайте мне второй шанс!

Я отдергиваю руки и резко встаю, глядя на нее с высоты своего роста.

– Нет. Идите собирать вещи. И чтобы я вас больше даже рядом с академией не видел.

Мисс Пуфти поднимается со стула и, пятясь, выходит из кабинета.

Вот так в один момент лишился двух сотрудников. Зато от крыс избавился. Ничего, темные искусства и я преподавать могу, не зря получал в этом степень. А вот должность секретарши, пока у меня есть Лейра я занимать никем не буду. Все равно она и до этого выполняла большую часть работы мисс Пуфти, так что теперь я за это смогу ей и доплачивать.

Надо же было такое придумать, назвать Лейру содержанкой. Она даже подарки от меня принимать отказывалась… Хотя наличие у нее сына заставляет задуматься, почему. От скромности или потому что кто-то у нее тоже был?

Дверь открывается практически с пинка, и с моих пальцев едва не срывается блокирующее заклинание. В кабинет, раздраженно стуча каблуками, входит моя жена.

– Что-то забыла в прошлый раз? – спрашиваю я, выкидывая газету в мусорку.

– Не рад видеть свою любимую и единственную? – Арнета хлопает дверью. – Или уже не единственную?

– По-моему, мы в прошлый раз с тобой вполне плодотворно поговорили, и ты согласилась не лезть в мои дела, – перебарывая желание выставить ее за дверь, отвечаю я. – Зачем этот спектакль с ревностью?

– Ты же знаешь, какие разговоры пойдут после вчерашней статьи, – шипит она. – Что ты меня променял непонятно на кого. Как я буду выглядеть для общества?

– Как бедняжка, которую нужно пожалеть? – равнодушно возражаю я. – Или ты о моей репутации печешься?

– Нет. О семье!

– Фиктивной, Арнета, фиктивной, – я достаю из стола бумагу, которую написал еще пару дней назад.

– Это для тебя она фиктивная. Для всех вокруг – самая настоящая! И уже много лет, – она начинает закипать и краснеет. – А теперь что? Ты уходишь из дома, ночуешь на работе и вообще не общаешься со мной. Все из-за этой паршивой девки с ребенком? Чем она тебя так приманила? Умениями обширными?

Зверь внутри рычит так, что мне приходится напрячься, чтобы не дать ему проявить себя. Сам рычу не меньше:

– Замолчи, Арнета!

Тут змечаю на пороге растерянно стоящую Лейру. Проклятье! Как много она слышала? Но Арнета и не думает останавливаться, ее несет.

– И ладно бы ты игнорировал меня. Но как же сын? Он скучает!

Лейра бледнеет, ее пухлые губки приоткрываются в шокированном “ох”, и я понимаю, что теперь она точно услышала лишнее. Она разворачивается и, пробормотав что-то вроде “извините, я не вовремя”, убегает. Через не до конца закрытую дверь вижу мисс Пуфти, которая с довольным видом смотрит вслед Лейре. Что ж… Второй шанс кто-то не использовал.

Арнета прослеживает мой взгляд и ухмыляется.

– Эта… оборванка и есть она? Серьезно?

– Либо ты сейчас же замолкаешь, – я не выдерживаю, темная магия вырывается и начинает виться вокруг моей жены, и она заметно теряет свой воинственный настрой. – Либо я за себя не ручаюсь.

– И что же ты сделаешь? – из последних сил держится Арнета.

– Отдам королю на подписание это, – протягиваю ей запрос на развод на имя короля. Заверенный моей магической меткой.

– Ты не можешь, – сквозь зубы цедит она. – Я все расскажу отцу. Он найдет на тебя управу.

– Не боишься тогда сама пострадать? Представь, как падет твой облик в глазах общества, – предала мужа, отца своего ребенка.

Мы сверлим друг друга глазами. Она понимает, что нечем крыть. Но капризно, как это было всегда, настаивает на своем.

– Кстати о ребенке, – продолжаю я. – Напомнить, почему Берт скучает? Ты отправила его к своему отцу. Еще бы рассказала о его рождении.

– Не тебе учить, как мне обращаться с собственным сыном! – фыркает она. – Он сегодня возвращается. Так что жду тебя дома.

Я снова бросаю взгляд на дверь и понимаю, что после того, как обнимал Лей и дракон чувствовал ее нежный аромат, не могу вернуться в дом, где все пропахло Арнетой и ее завистью.

– Нет. У меня много работы. Завтра ярмарка, и я возьму Берта с собой, – говорю я. – Ты, если хочешь, можешь пойти вместе с нами. Но не рассчитывай, что я буду играть роль идеального мужа.

Глаза Арнеты подозрительно сужаются. Видимо, она добилась того, чего хотела.

– Удачи тебе с твоей дешевкой, – выдает она.

И тут я не выдерживаю. Я даже не замечаю, как быстро оказываюсь рядом с Арнетой. Сжимаю ее подбородок своими пальцами:

– Еще одно подобное оскорбление в ее адрес, и я за себя не ручаюсь, – припечатываю я и отпускаю жену. К счастью, фиктивную.

Она замирает. И снова темная магия получает подпитку. Арнета понимает, что перегнула палку. Боится. Знает, на что я на самом деле способен.

Я действительно старался не давить на нее все эти годы. Но только не сейчас, когда она позволяет себе такие слова в сторону Лейры.

Арнета вырывается и почти бегом покидает мой кабинет. Теперь Лейра. Я не могу второй раз наступить на те же грабли. Жду ее в течение всего дня, успеваю позаботиться о мисс Пуфти при помощи пары писем нужным людям и переделать дела. Но Лейра так и не появляется на своем рабочем месте.

Потом проверяю библиотеку, лабораторию и ее комнату. Лей нигде нет. Дракон рвет и мечет. Я дважды вынужден серьезно договариваться с ним и принимать пастилки.

Из студентов и преподавателей ее тоже никто не видел. Только утром в столовой и все.

Ближе к ночи, когда уже заканчивается рабочий день, раздается тихий стук в дверь. Зверь тут же настораживается. Я отставляю бокал с вином из сиртои.

– Войдите!

На пороге появляется леди Корнуэлл. Няня, которую я нанимал для Берта. Ее единственный сын был драконом. С тех пор как его заарканили, она воспитывала чужих детей, рассказывая прекрасные сказки о драконах, воспитывая в детях не страх, а уважение и любовь к ним.

Однажды Арнета это услышала и, закатив нешуточный скандал, уволила леди Корнуэлл. К сожалению, все это случилось в мое отсутствие, поэтому когда я вернулся, дело уже было сделано.

Как только я узнал, что у Лейры есть сын, я сразу обратился к леди Корнуэлл. Когда выяснилось, что Аллан дракон, я понял, насколько это было верным решением.

– Добрый вечер, господин Силейн, – тихо говорит няня.

– Проходите, Леди Корнуэлл, – я встаю, приветствуя ее. – Что-то с Алланом?

– Нет, – она качает головой. – Я по другому вопросу.

Темная магия чувствует в ней небольшое волнение. Как будто она понимает, что вмешивается не туда, но не может остаться в стороне.

– Присаживайтесь, – киваю и показываю на диван.

Она отказывается.

– Лейра, – одно это слово леди Корнуэлл заставляет меня напрячься и сосредоточиться на ее словах. – Она сама не своя. Я не знаю, что случилось. Но мне кажется, вы делаете ей больно. Это не мое дело, господин Силейн. Но сами знаете, что настроение матери очень сильно может повлиять на состояние Аллана. Это очень хороший, сообразительный мальчик. Если вашими стараниями удастся научить его контролировать зверя, его ждет счастливая долгая жизнь. Но…

То, что говорит эта мудрая немолодая женщина, вызывает раздражение. И так недовольный дракон злится еще больше. При чем не на нее, на меня. И он прав. И леди Корнуэлл права.

– Где она? – никак не комментируя слова няни, спрашиваю я.

– У себя. Она спит, – скользнув по мне обвиняющим взглядом, леди Корнуэлл идет к двери. – Вам не стоит к ней идти сейчас. Но я должна была предупредить.

Когда щелкает, закрываясь, замок, снова беру бокал сиртои, отпиваю… Проклятье! Стакан летит в стену.

Вчера мне казалось, я смог хоть немного пробить ту стену, которую Лей выстроила между нами после моего отвратительного ухода. Теперь, после всего, что она услышала, объясниться с ней будет еще сложнее.

Зверь требует прямо сейчас пойти к ней и поговорить. А лучше сделать своей. Без лишних разговоров. Впервые за долгое время специально его подавляю зельем. Знаю, что завтра будет плохо. Но сейчас это единственный способ. По крайней мере, до тех пор, пока не верну Лейру.

Утром просыпаюсь от рева дракона. Голова раскалывается, в глазах марево и единственное желание – крушить все вокруг. Легче становится только после пятидесяти кругов по академическому стадиону. Хорошо, что выходной и никто не видит, как ректор отчаянно наворачивает круги.

Холодный душ окончательно усмиряет нрав внутреннего зверя. Он, наконец, готов к диалогу. Договариваемся, что сразу, как только появится возможность, поговорим с Лейрой и все, что можно, расскажем.

Но сначала нужно повидаться с Бертом. Мальчик не виноват, что я не могу спокойно общаться с Арнетой. И я не хочу, чтобы он становился способом манипуляции в ее руках. Да что там говорить, я тоже скучаю по нему.

Меня посещает странная мысль, что я не против захватить и Берта, и Аллана и пойти на прогулку вместе. Совсем с ума схожу.

Арнета встречает в нашей гостиной, которая стала уже холодной и чужой, и кидается мне на шею. Сладкие духи моей жены заставляют поморщиться:

– Я сказал, что пойду на прогулку с сыном, а не в семью с тобой играть буду, – отцепляя ее от себя, сказал я. – Где Берт?

– Папа! – он сбегает с лестницы, и я с радостью подхватываю его на руки. – А на ярмарке огненное шоу будет?

– Не знаю. Проверим вместе? – я взъерошиваю его русые волосы и опускаю на пол. – Мама идет с нами?

Выразительно смотрю на Арнету, надеясь на ее сознательность. Она определенно понимает, что у меня нет ни малейшего желания проводить время с ней. И она прекрасно может придумать повод, чтобы не идти с нами, а отправиться вместо этого к своему приятелю в двух кварталах отсюда.

Но, видимо, она за то время, пока Берта не было, успела у приятеля нагоститься. На ее лице расплывается слащавая улыбка:

– Конечно, как же я без вас! – она поправляет прическу и выплывает из дома раньше нас.

Все время, что мы проводим на ярмарке среди ярких разнообразных палаток, я пытаюсь концентрироваться на общении с Бертом. С радостью отмечаю, как у него загораются глаза при виде разнообразных магических головоломок, необычных артефактов и, особенно, игрушечных драконов.

Несколько раз мы участвуем в занимательных магических конкурсах, выигрываем сладости и занимательные сувениры. Несколько раз ловлю из толпы вопросительные и опасливые взгляды – что инквизитор делает среди обычных людей? Но и это не портит прекрасного времяпрепровождения.

Портит все скучающий вид Арнеты, которая несколько раз пыталась обнять меня и увести к лоткам с ювелирными украшениями. Последний раз я достаточно резко ей отказал, после чего она сделала кислую мину, и теперь просто таскается рядом.

Когда Берт выбирает себе мороженое с вкусом-сюрпризом, Арнета дергает меня за руку и кивает куда-то в проход между палатками:

– Кажется, твоя содержанка не только твоя, – ухмыляется она.

Я прослеживаю за ее взглядом. В конце ряда, у лотка с леденцами стоят Лейра с Алланом. Она весело переговаривается с нашим новым преподавателем по зельеварению, который однажды при мне приглашал ее на ужин. Специально запомнил, как его зовут, Данте Голден. Я думал, вышвырну его сразу же, если она только согласится. Но она тогда отказала ему. Жаль, что только тогда.

Но даже не это больше всего вызывает во мне злость и ревность. Внутри бурлит оттого, что я замечаю, что у этого Данте и Аллана похожие черты лица, светло-золотистые волосы и совершенно одинаковые глаза.

Сын. У него есть сын.

Я не знаю, что я сказала, как вышла и куда пошла. В голове как будто в один момент образовалась пустота. Если допустить, что к жене Рейнард охладел, я еще могу, то сын?.. Как он мог его бросить?

В голове сразу проносятся все те моменты, все то время, которое Рейнард проводил со мной и Алланом. Особенно с Алланом. А если бы у его сына началось так же внезапно обращение? А Рейнарда бы рядом не было.

Я бы никогда себе этого не простила.

Мне срочно. Просто непременно нужно разобраться с этими зельями, про которые написал ректор. Чтобы сделать, наконец, драконов свободными. Чтобы показать всем, что драконы могут быть не опасны. И могут контролировать оборот.

Иду, совсем не вижу куда. Поэтому, когда передо мной вырастает большая светлая фигура, я даже не успеваю отреагировать и остановиться. В результате благополучно врезаюсь в нее и устало, рассеянно выдаю: “Ой”.

– Лейра? – меня поддерживают уверенные мужские руки. – Опять мне приходится спасать тебя от падения.

Я нервно улыбаюсь и пожимаю плечами все еще не в силах выйти из своих мыслей.

– У тебя все в порядке? – Данте уже без своей озорной улыбки всматривается в мое лицо. – Можешь не отвечать, и так видно. Идем.

Он обнимает меня за плечи и уводит в свой кабинет. В принципе, это даже лучше. Не буду мелькать перед любителями посплетничать своим видом. Вот успокоюсь, тогда пойду работать.

При мысли о работе у меня пробегают мурашки по спине. Начинает подташнивать от того, что мне придется пойти к ректору, сидеть в одном кабинете с ним, понимая, что он нужен своему сыну.

– Лейра, – усадив меня на мягкое кресло в подсобном помещении своего кабинета, Данте присаживается рядом и берет мою руку. – Переставай. Ты так себя заживо съешь.

Я пытаюсь сфокусировать на нем взгляд. Глаза. Первое, что вижу – это родные глаза. “Лейра, надо собраться! Как бы тебе плохо ни было, у тебя есть Аллан. Ренард его спас. Спасибо. Но дальше тебе нужно заботиться о сыне самой”, – эти мысли позволяют собраться и вернуться в осознанность.

– Все хорошо, Данте, – я накрываю второй рукой пальцы приятеля. – Я уже в порядке.

– Отлично! – удивительно легко соглашается со мной он. – Но я тебя отсюда ни за что не выпущу, пока ты не попьешь со мной чай. Кстати, травы для него я привез с самих гор…

Он так ненавязчиво начинает рассказывать о травах, их применении, потом переходит к путешествиям, а сам готовит чай и разливает по чашкам.

Аромат действительно ни с чем не сравнимый. Данте говорит, что так пахнет весной в горах. Я закрываю глаза и будто бы оказываюсь там, чувствую легкий прохладный ветерок, вижу заснеженные шапки горных вершин и вдыхаю пьянящий аромат разнотравья.

Приходит удивительное спокойствие и уверенность, что все будет хорошо.

– А вот теперь рассказывай, что у тебя стряслось, – Данте садится напротив и отставляет чашку. – Ректор тебя обидел?

Я глубоко вздыхаю и понимаю, что мне легко говорить. Волшебный чай.

– Надеюсь, это не сыворотка правды? – усмехаюсь я, указывая на свою чашку.

– Даже если и так, то мы в одинаковых условиях. Я тоже пил, – шутя говорит он. – Но если серьезно, то нет. Просто он помогает увидеть, что смертельного ничего не случилось. Я был бы рад иметь такой чай… пять лет назад.

Я закусываю щеку, предполагая, что он имеет в виду. Он смотрит, что я опять начинаю закрываться, и возвращается к теме.

– Не уходи от вопроса, – улыбается Данте.

– В общем, да… Мне тяжело работать с Рейнардом, – вздыхая, признаюсь я.

– Хм… Значит, с Рейнардом? – он лукаво на меня смотрит, а я понимаю, что сдала себя с потрохами. – Все еще сложнее, чем мне показалось со стороны.

– Ты не представляешь насколько…

И тут меня прорывает, кажется, бесконечным потоком. Я рассказываю о том, как пять лет назад я влюбилась как дурочка в инквизитора, как он спустил меня с небес на землю, как пять лет я радовалась тому, что после того разговора больше не видела его. И как не так давно наши пути снова пересеклись.

Данте внимательно слушает меня и изредка кивает.

– И ты все это время была одна?

Я сначала киваю, а потом понимаю, что мне пора уже ему рассказать.

– Идем. Мне нужно показать тебе, – я встаю и направляюсь к оранжереям, где сегодня должны гулять леди Корнуэлл и Аллан.

Данте всю дорогу внимательно рассматривает мое выражение лица, но не допытывается, куда я его веду. Мы останавливаемся чуть дальше входа. Я закусываю губу и указываю на маленький фонтанчик, практически целиком спрятанный в кустах. На его бортике, ловя искрящиеся в солнечных лучах брызги, сидит Аллан.

Данте непонимающе переводит на него взгляд, а потом замирает.

– Не может быть, – выдыхает он. – Неужели…

Я беру его за руку и отвожу к скамейке. Пора рассказать и эту часть истории.

– Это произошло спустя всего пару-тройку месяцев после того, как не стало моего брата и как Рейнард указал мне мое место. Я была раздавлена. В учебе не все ладилось, потому что я не могла справиться с навалившимся на меня грузом.

Данте сидит и буквально впитывает каждое мое слово. Он тянется взять меня за руку, но останавливает свое движение и наоборот отодвигается подальше. И я ему благодарна.

Рассказывая то, о чем долгие годы не знал никто, я будто снова переживаю ту ночь.

Только вернувшись в свой остывший за день дом, я даю волю слезам обиды и тоски. За окном уже непроглядная темнота. Я даже свечи не зажигаю, только чуть-чуть протапливаю дом камином, чтобы не тратить лишние дрова – сейчас взять их неоткуда.

С деньгами негусто, работать мне некогда, и так с учебой еле справляюсь. Искренне говоря, я даже всерьез рассматриваю вариант бросить академию и пойти помощницей зельевара в лавку целительных настоек.

Из камина пахнет золой и прогретой смолой. Как в детстве. Только так, как тогда, уже никогда не будет. Папа всю жизнь скрывал своего зверя. Успешно настолько, что ему удалось погибнуть под колесами незакрепленной телеги, а не от того, что его поймали инквизиторы.

Мама не вынесла жизни без папы и достаточно быстро ушла за ним в страну вечной радуги. В старых сказках было что-то про истинные пары драконов. Если они встречаются однажды, то больше жить не могут друг без друга. Чахнут и умирают.

Брат… В общем, брат не был настолько же силен, как папа. А я… Не успела. Это я виновата, что теперь его нет рядом.

Прошел еще один день, когда я возвращаюсь домой, где меня никто не ждет. Опустошение и холод в доме ровно такие же, как в моей душе. Я плачу, рычу в подушку. А легче не становится. Вот уже несколько месяцев.

Я уже собираюсь спать, когда раздается несмелый стук в дверь. Я вздрагиваю – никого не жду в столь поздний час. Чувствую, как от испуга немеют кончики пальцев. Проносится мысль, что я, светлая ведьма, одна и вряд ли смогу себя защитить. Если там, за дверью кто-то с плохими намерениями.

Беру с камина кочергу и, стараясь ступать как можно тише, подхожу к двери.

Оттуда сначала не доносится ни звука, а потом раздается тихий младенческий писк. Обман? Способ заставить меня открыть дверь?

Приходящие в голову мысли заставляют сомневаться. Но писк повторяется, уже громче.

Я медленно поворачиваю ручку и, держа кочергу на изготовке, приоткрываю дверь. Сердце колотится как бешеное. Кто там?

А там – никого, только маленькая белая плетеная корзинка. В ней младенец. Выглядываю дальше, выхожу на дорогу, просматривая улицу в обе стороны. Но никого нет.

Младенец снова издает тихий недовольный писк. Дрожащими руками я заношу корзинку в дом. Малыш забавно причмокивает губами и медленно моргает. Крошечный, совсем как игрушка.

В голове бесконечный поток мыслей, который моментально прекращается, когда он крепко-крепко хватает меня за палец. Как будто что-то щелкает в груди. Сердце сжимается от нежности и любви. Хочется прижать к себе этого малыша и не отпускать. Ни на секунду.

В той же корзинке нахожу письмо, которое меняет всю мою дальнейшую жизнь.

– Данте, из-за чего вы поссорились с моим братом? – глядя на кусты, скрывающие от нас Аллана, спрашиваю я.

– Банальная ревность, – глухо отвечает он. – Глупая братская ревность. Сейчас понимаю, насколько это было мелочно.

– Ведь они с твоей сестрой по-настоящему любили друг друга, – вздыхаю я. – Ты правильно понял. Аллан— твой племянник. Ну, и мой, соответственно.

Наконец, нахожу силы перевести взгляд на Данте. В его глазах отражение моей боли, раскаяние и надежда. Он пару мгновений пристально смотрит на меня. Мне кажется, он смаргивает слезы и отворачивается.

– Я не знал причины, по которой родители внезапно выдали ее замуж. Но уже через полгода она потихоньку начала терять силы. Никто так и не смог понять почему, – Данте тяжело вздохнул и потер ладони друг об друга. – Как думаешь, могут ли быть рассказы про истинность правдой?

Я пожимаю плечами и некоторое время мы молчим, погруженные в свои мысли. Если истинность действительно существует, и у каждого дракона есть истинная, то, возможно, жена Рейнарда и есть она. И ушёл он от меня тогда именно потому, что почувствовал это. Могу ли я тогда его винить в этом?

– А кто записан в документах родителями Аллана? – выдергивает меня из раздумий Данте.

– Я. Мне тогда помог один знакомый, – пожимаю плечами.

Я долго тогда пребывала в растерянности. Пока случайно не познакомилась с Филом. Уже позже я стала работать с ним и его ребятами. Долг платежом красен.

– Не скажу, что это было самое прекрасное время в моей жизни, – невесело качаю головой. – Академический отпуск, переезд, оформление документов, быт, а потом восстановление в академии, где на меня все смотрели как на падшую. Одна с ребенком. Сам понимаешь, какие ходили слухи.

– Да… – Данте не поднимает взгляда от своих рук. – А с появлением нового ректора у тебя хлопот добавилось. Пойдешь сейчас к нему?

Я закусываю губу и отрицательно качаю головой. Нет. Я сегодня точно не готова встречаться с ним. Тем более, находиться в одном замкнутом помещении и разговаривать. Радует то, что завтра выходной.

– Сейчас погуляю с Алланом, а потом пойду к себе в комнату, – я с облегчением улыбнулась.

Наконец-то я смогла хоть с кем-то поделиться этой историей. И у Аллана появился еще один родной человек.

Леди Конуэлл остается с нами до самого позднего вечера, даже несмотря на то, что я не на работе. Она с таким удовольствием возится с Алланом, что я не могу ей в этом отказать. И хотя в груди все еще ноет от досады на себя и на Рейнарда, засыпаю я почти спокойно.

С Данте мы встречаемся у входа на Ярмарочную площадь. Тут еще нет такой толкучки, но уже есть праздничное развлекательное настроение. Данте уже успел закупиться сладкой ватой, и сразу идет с козырей, подкупая Аллана с помощью угощения.

К чести сына, он сначала настороженно присматривается к новому знакомому и только тогда, когда я кивком разрешаю, берет вату и протягивает руку, чтобы поздороваться.

К своему удивлению, отмечаю, что с Рейнардом у Аллана не было такой настороженности. Он сразу к нему чуть ли не обниматься шел. Мотаю головой, чтобы прогнать эти глупые мысли.

Ярмарка встречает нас разнообразием запахов, звуков, цветов. Слышен звонкий детский смех, зазывающие крики лоточников и вдали где-то играют заводную песню музыканты.

Аллан внимательно рассматривает призы за меткое бросание зачарованных шариков, а мы с Данте просто непринужденно болтаем. И пусть мои проблемы и сомнения пока не разрешены, я рада, глядя на заинтересованное лицо сына. Хоть бы таких дней было больше в нашей жизни.

Внезапно сын вскрикивает:

– Дядя Рей! – и бежит по проходу между лотками к ректору.

От радостного крика Аллана я вздрагиваю, как будто меня ударили, и не успеваю остановить его. Он, не замечая ничего бросается обнимать ректора. Я растеряно, почти отчаянно смотрю на это и ничего не могу предпринять.

Рейнард, до этого очень хмуро разглядывавший нас, вдруг расплывается в широкой, открытой улыбке. Как в юности.

– Аллан! Как дела? – ректор подхватывает моего сына на руки и обнимает. – Весело на ярмарке? С мамой гуляете?

При этом вопросе Рейнард переводит хмурый взгляд сначала на меня, а потом на Данте. У меня от понимания расширяются глаза: он подумал, что Данте – отец Аллана. Впрочем, я не буду его разубеждать его в этом. Это вообще не его дело.

– Да, с мамой и дядей Данте. Представляешь, он тоже любит драконов! – выдает Аллан и показывает леденец, который ему купил Данте.

– Драконов, значит, – Рейнард ставит на землю Аллана и с явной угрозой делает шаг к моему приятелю. – И давно ли такая любовь?

– Как я помню, с детства, – со спокойной усмешкой отвечает Данте. – Очень интересные создания, вы не находите?

Кажется, атмосфера вокруг них сгущается, я даже начинаю ощущать всплески темной магии.

– А по-моему, это ужасные создания! – вносит свою лепту женушка Рейнарда. – И правильно делают, что их уничтожают.

На нее резко переводят взгляд все: Рейнард, Данте, я и даже оба ребенка. Кажется, она не в курсе, кто ее муж. Какой кошмар! Она понятия не имеет, что может ждать их сына!

– Мама, – слышится недовольный голос ребенка. – Как ты можешь так говорить? Они же живые, сильные и такие красивые!

– Ага, а еще они умеют летать! – добавляет Аллан.

– А ты вообще замолчи, несчастное отродье, – шипит Арнета.

Я беру сына за руку и притягиваю к себе. Нас заслоняют своими спинами Рейнард и Данте.

– Кажется, ты хотела сходить к лотку с украшениями? – угрожающе говорит инквизитор. – Там как раз должны привести кораллы с Гремлинских островов. Вот пойди и посмотри.

Арнета краснеет, потом белеет, поджимает губы и уходит. Решила не спорить с мужем? Или сохранить свое лицо?

– Аллан, пойдем посмотрим птичек из других стран, – наклоняюсь к Аллану, понимая, что если не уйти сейчас, то это все может перейти в некрасивый конфликт.

Да и Рейнард же тут для того, чтобы пообщаться со своим сыном, а не чтобы возиться с моим.

Данте берет Аллана за вторую руку.

– Мисс Антис, – Рейнард поворачивается ко мне и приближается. – Вы вчера не явились на свое рабочее место. И не оставили данных, где вас искать. Вам не кажется, что это может грозить серьезным штрафом?

– Господин ректор, – вмешивается Данте, преграждая Рейнарду путь. – А вам не кажется, что мы сейчас не на работе? Давайте не будем друг другу портить отдых. С детьми.

Я вижу, как взгляд инквизитора темнеет. На виске начинает биться жилка.

– Вижу, вам неплохо дается роль выходного папы. Где же вы находитесь все остальное время? – с рычанием в голосе произносит Рейнард.

– Ну явно не с чужим ребенком, – с ухмылкой отвечает Данте.

Темный выпускает свою магию, а Данте вскидывает руку с защитным плетением.

– Стойте! – я вклиниваюсь между этими двумя задирами, потому что мы и так начинаем привлекать слишком много внимания, а мальчишки с испугом в глазах смотрят на происходящее. – Профессор Силейн, я не отказываюсь от выполнения своих рабочих обязанностей. И да. Лучше займитесь своей семьей, а не лезьте в нашу.

– В вашу семью? – делает Рейнард акцент на последнем слове.

Я слышу в его голосе упрек. Снова я в его понимании что-то делаю не то?

– А вот это уже не ваше дело, профессор Силейн, поскольку это не касается наших с вами рабочих, – теперь акцент делаю я, – отношений. Всего доброго!

Мы с Данте и очень растерянным Алланом уходим с ярмарки.

– Что с ним не так? – больше себя, чем меня спрашивает Данте. – Инквизиторы на дух не переносят ведьм. А он… Да и то, как он с Алланом себя ведет…

Я оглядываюсь по сторонам. Да, никого из знакомых нет, и специально никто не прислушивается, но случайные уши всегда найдутся. К тому же Аллан рядом.

– Данте, меньше всего я хотела бы сейчас обсуждать Рейнарда, – вздыхаю я и даю четко понять, что хочу закончить этот разговор. – И так впечатление от ярмарки подпорчено.

Данте внимательно всматривается в мое лицо, улыбается одним уголком губ и предлагает:

– Тогда мы точно должны его исправить в ресторане на берегу Рены. Там потрясающее мороженое и вид такой, что закачаешься! – Данте с воодушевлением берет на руки Аллана. – Ты же хочешь посмотреть на корабли в гавани?

Конечно, мой любопытный сын радостно кивает, а мне ничего не остается, как согласиться.

Новый день начинается с обдумывания, как мне избежать общения с Рейнардом, потому что я совершенно не готова к его подколкам и сарказму. Меня раздражает то положение, в котором я оказалась: уволиться не могу, потому что нужно платить неустойку, Аллан все еще зависим от Рейнарда из-за внутреннего дракона, даже в диссертации научным руководителем является этот невыносимый Темный.

Хотя Данте мне вчера сделал предложение… И я думаю, не согласиться ли мне на него?

Захожу в непривычно пустую приемную. Мисс Пуфти нет на месте, хотя рабочий день вот-вот должен начаться. Впрочем, я рада, что мне не приходится смотреть, как она победно улыбается – смогла все же в последний раз поставить меня на место. Ей же так хотелось показать, что между мной и ректором не может быть ничего. На моих губах появляется усмешка: она хотела – она показала.

С облегчением выдыхаю – ректора тоже на месте нет. Видимо, ночевал сегодня с семьей.

От этой мысли в груди становится тесно и очень неприятно. Когда-то было время, я свято верила, что мы с ним будем семьей. А получилось… В общем, так, как получилось. Значит, Всемудрому было нужно именно так.

Я собираю документы для подготовки банкета после конференции. Список гостей, который мне передала мисс Пуфти, внушает. Больше всего шокирует имя самого короля.

Оно заставляет буквально трепетать от волнения. Человек, который живет уже не одну тысячу лет. Кажется, даже дольше, чем предыдущий ректор. Он видел столько сменяющих друг друга поколений, что просто невероятно.

И он же видел те проклятые события, после которых стали уничтожать драконов. Все книги записаны с его личного рассказа.

Это действительно было страшно: драконы нападали на обычных людей, уносили в свои пещеры девушек, которых потом никто и никогда не видел больше. Было непререкаемое господство ящеров.

И только Его Величество смог собрать достаточно сил, чтобы суметь их подавить. Он же был вынужден ввести правило, что если случается неконтролируемый оборот, то дракон подлежит обязательному уничтожению.

Так стало спокойнее для всех. Для всех, кроме тех, у кого в роду есть драконы…

Я сжимаю в руке список гостей, заблудившись в своих мыслях. Пора бежать, пока не пересеклась с ректором.

Проверяю его расписание на сегодня и оставляю у него на столе. Все. Тут мне больше делать нечего.

Но я была бы не я, если бы, открыв дверь, не влетела в твердую грудь ректора.

– Вы уже отработали, мисс Антис? – подняв одну бровь и загораживая всем своим телом проход, язвит Рейнард. – Не рановато ли уходите?

– Нет, профессор Силейн, – раз он не хочет отступать, то это сделаю я. – Как раз иду разбираться с накопившимися делами. Просто мне это нужно делать за пределами вашего кабинета. Или я тут пленница?

Он не отвечает, а делает шаг ко мне, который чуть ли не больше двух моих, поэтому снова оказывается близко. От него пахнет свежестью, приправленной горчинкой. Я так и не научилась спокойно реагировать на этот запах. Сердце снова пускается вскачь, и я отвожу глаза, чтобы он не понял моего состояния.

– Нет, – он провокационно наклоняется и пропускает прядь моих волос сквозь пальцы. – Но я, как начальник, должен знать, где находится моя помощница.

– Хорошо, профессор Силейн, – отходя в сторону, соглашаюсь я. – И сейчас я иду в город договариваться об украшении площади у фонтана и установке там сцены. Когда вернусь, пока что сказать не могу.

Я иду к двери, и ректор даже не препятствует мне. Отчего я облегченно готова выдохнуть, пока меня не догоняет голос Рейнарда.

– Да, кстати, мисс Пуфти уволилась, поэтому временно ее обязанности на вас.

Я останавливаюсь в дверях и оборачиваюсь. Еще и это?! Я на это не подписывалась! Ректор, как ни в чем не бывало, берет со своего стола расписание и внимательно его рассматривает.

– Тут нужно добавить еще один пункт, – Рейнард задумчиво трет подбородок. – Мисс Антис, вы можете идти. Я сам справлюсь.

Я закатываю глаза, понимая, что он сейчас просто издевается. И снова пытаюсь уйти из кабинета, когда он снова останавливает меня неожиданным вопросом.

– И когда ваша свадьба?

Что?!

Я замираю как столб так и не покинув кабинет. О чем вообще говорит этот невыносимый Темный?

– Какая свадьба? – я медленно оборачиваюсь, но не приближаюсь ни на шаг.

– Твоя и профессора Голдена, – как само собой разумеющееся говорит ректор. – Чья же еще?

Я стою и исподлобья сверлю его взглядом. Он сохраняет спокойный вид. Но на виске бьется предательская жилка. Злится или нервничает?

– Может, пока я до конца не восстановил документы Аллана, там в графу “отец” вписать имя Данте Голдена? – заявляет Темный.

Качаю головой и не собираюсь комментировать эту идиотскую мысль.

– Подумай о ребенке, Лея, – продолжает свою безумную речь Рейнард. – Сначала о тебе пишут, что ты живешь на деньги других мужчин, а точнее, сейчас на мои. А потом ты гуляешь по ярмарке под руку с совсем другим мужчиной. Даже несмотря на статью-опровержение, слухи будут идти.

Так вот о чем он. Не знаю, что там за опровержение. Да и уже все равно. Но, видно, переживает, что замуж выйду, и он не сможет больше мной манипулировать.

Когда эта тирада, наконец, заканчивается, я собираюсь и делаю всего лишь один шаг вперед.

– Я не знаю, что вы там себе надумали, господин ректор, – говорю тихо, но ощущение, что слышно от самого коридора, если не дальше. – Да и не ваше это дело. Вы ко мне цепляетесь с самого начала работы. А я пришла сюда именно работать. И вас вообще не должны касаться ни мои личные проблемы, ни проблемы моего сына, ни те предложения, которые мне поступают. Впрочем, да… На одно я, по крайней мере, в этот момент, очень хочу согласиться.

Не дожидаясь его реакции, я выхожу и громко хлопаю дверью. Какое счастье, что мне весь день предстоит провести вдали от ректора со всеми его претензиями.

Какого демона спустя столько лет он вообще явился в мою жизнь? Уверенный, что я все еще душой принадлежу ему. Как принадлежала тогда, отдавая себя без остатка.

А я с готовностью опять подпустила его слишком близко. Теперь остается только ломать голову, что с этим делать.

Да ничего не делать! Работать. И не вестись на его провокации. Если все так, как он говорит в плане драконов, то надо просто закончить диссертацию. А там уже применять и быть спокойной за Аллана. Разорвать эту ниточку зависимости… С остальными разберусь потом.

Весь день я провожу в городе, подбирая самых искусных магов-оформителей, музыкальные группы и договариваясь с местными трактирами и кондитерскими об угощениях.

К концу дня у меня гудят не только ноги, но и голова. А меня еще ждут эксперименты. Мы с предыдущим ректором специально планировали их всегда на ночь, потому что так было меньше вероятности, что кто-то придет и спросит, чем мы занимаемся.

Забежав в комнату, я прошу леди Корнуэлл остаться на ночь. Она в своем духе ничего не спрашивает и заверяет, что будет только рада. Меня просто переполняет благодарность. Я не выдерживаю и обнимаю ее, как обняла бы свою маму, будь она еще жива. И эта строгая, выдержанная женщина тоже обнимает меня в ответ и гладит по волосам.

– Ты замечательная, Лейра, – говорит она, чуть отодвинув меня от себя. – Не давай никому возможности поверить, что с тобой что-то не то. Я не встречала более сильного человека, а тем более девушки. Особенно в твоем возрасте.

– Что вы имеете в виду? – я удивленно поднимаю брови.

– Все те слухи, что облаком крутятся вокруг тебя. Их выпускают шакалы, которых хотят поживиться на твоих эмоциях, на твоем отчаянии и беде, – сжимая мои ладони, говорит леди Корнуэлл. – Не позволяй им.

Я моргаю и чувствую, как по моей щеке скатывается слеза. Как же приятна поддержка совершенно чужого, но уже ставшего родным человека.

В лабораторию я прихожу уставшая, но в хорошем расположении духа. Раскладываю перед собой листы со списком ингредиентов и вариативным их соотношением. Теперь я понимаю, зачем меня гонял ректор за ними.

Но не зря они считаются полузапрещенными. Некоторые опасны при совмещении, некоторые обладают психотропным эффектом и считаются чем-то вроде галлюциногенов, а некоторые настолько едкие, что разъедают почти все, кроме только определенных металлов.

А если эти составные части смешать, то получается то, что в записях ректора называется “коктейль разума”. По тому, что я нашла в книгах и, по словам ректора, именно это способствует диалогу с ящером и стабилизации его.

Я надеваю перчатки и раскладываю компоненты на столе в нужном порядке, чтобы было проще смешивать. Хорошо, среди них нет летучих, поэтому я могу не работать в специальном куполе. Отмеряю на весах порошки и тщательно перетираю их вместе пестиком.

В голове крутятся странные мысли. Если человек и ящер могут взаимодействовать между собой, договариваться, то откуда все те зверства, которые описаны в книгах? В те времена ящеры подавляли человека?

Но ведь находятся записи о том, как человек и дракон общались. Обрывочные. Так же как сказки о драконах, которые спасали от угрозы, защищали портал. Не понимаю. И еще эта фраза, оброненная Рейнардом. Если у него есть эти сведения, то где книги?

Столько каких-то мелких несостыковок и столько нового буквально за несколько дней…

Я тянусь за стеклянной палочкой, чтобы перемешать жидкости и растворить в этой смеси порошок, но неудачно задеваю цилиндр.

То ли это усталость от активного дня, то ли рассеянность и моя ошибка. Но та самая разъедающая все на свете жидкость выплескивается, и несколько крупных капель попадают на мой корсет.

Не спал всю ночь. Дракон рычал так, что, казалось, его невозможно успокоить совсем. При чем каждый раз, когда Лейра отталкивает меня, отношения с ящером все хуже. Он вообще не понимает, почему ее нельзя трогать, если она рядом.

Лейра же наша, как она вообще может обижаться и оттолкнуть? Может. Я сам в этом виноват. Я мог бы сказать, что во всем виновата моя жена и ее семья, но выбор есть всегда. И в тот момент я сделал то, что считал наиболее безопасным и правильным для отца. И для Лейи.

Никогда, даже в самых страшных снах не мог представить, что она может оказаться матерью-одиночкой. И воспитывать сына-дракона. Проклятье! Ведь это именно то, от чего я хотел ее оградить.

И снова я слышу рычание ящера – этот малахольный профессор слишком легко вернулся в ее жизнь. Он на столько лет оставил в одиночестве выкарабкиваться в ужасных условиях, а теперь Лейя улыбается и ужинает с ним в ресторане. Да, я проследил за ними. Почему же меня она так легко не впускает?

В голове бьется одна единственная мысль: “Не отдам”. Верну, заберу в свое поместье, а там… Буду показывать, насколько я был неправ, отступившись от нее однажды, и насколько она была неправа, что подарила себя этому… Демоны. Кто же он? И где его дракон? Почему я его не почувствовал? Ведь если Аллан дракон, то и этот Голден должен быть драконом.

Делаю себе пометку побольше о нем узнать. Не может ли он быть опасным для моего плана.

Заглядываю в расписание, которое подготовила мне Лея. Встреча с меценатом по поводу конференции, несколько преподавателей, которые просили аудиенции. А еще пять пар темных искусств.

Весь день под завязку. Зверь так недоволен, что я понятия не имею, как еще его убедить, что пока Лея работает со мной, она никуда не денется. И тот идиотский пункт о громадной неустойке мне только на руку. Хотя я искренне хотел его убрать, когда увидел его в собственном договоре.

Удивительно, но день пролетает в одно мгновение. Я снова оказываюсь в кабинете. Снова в компании вина из сиртои. Все потому, что оно отдаленно напоминает аромат Леи. Сладкий, нежный и едва-едва оставляющий терпкость на языке. Как ее поцелуи.

От воспоминания о поцелуе, вырванном мной силой тут, в этом же кабинете, по телу растекается жгучее желание. Хочу все ее поцелуи. Не делить их ни с кем.

Еще и непонятное предложение от Голдена, на которое она собирается согласиться, злит. В первую очередь неопределенностью формулировки. Куча вариантов, которые могут крыться за этим, взрывают мозг.

Но еще больше бурлит осознание того, что чего-то серьезного, официального я ей предложить не могу. А на неофициальные отношения она не согласится. И это правильно.

Отодвигаю от себя бокал. Не хочу. Не успокоит оно меня. Мою жажду утолит только Лея.

Выхожу из кабинета, закрываю глаза. Надо было раньше это сделать, но были свидетели. Даю власть в лапы дракона и вхожу в контролируемую частичную трансформацию. Слышу глухой хлопок, с которым раскрываются крылья.

Дракон шумно втягивает в ноздри воздух. В помещении до сих пор стоит аромат Леи. Этот запах мой ящер найдет где угодно. Вот и сейчас он мне подсказывает, что Лея где-то в подвале. В лаборатории.

Тут же срываюсь с места и бегу вниз. Дракон против, но я возвращаюсь в свой нормальный вид. Не хочу ее пугать, не все готовы видеть настолько глубокую трансформацию. Но нам точно пора поговорить.

Но с каждым шагом я понимаю, что должен ускориться. Что-то не так. С ней.

Распахиваю дверь в лабораторию. Вижу обугленный лабораторный стол, по поверхности которого расползается едкое пятно. А перед столом стоит Лейя и дрожащими руками пытается расшнуровать завязки на спине.

Слышу ее тихий всхлип. Мысль мгновенна: она плеснула на себя. В груди будто взрывается бомба, наполненная липким страхом. Меня прошибает холодный пот.

Счет идет на секунды. Тело срабатывает быстрее. Взмахиваю рукой, темная магия легко, как нож масло, разрезает платье в нескольких местах, и оно с тихим шуршанием падает на пол.

Лейра вздрагивает, обнимает себя руками и замирает. Она не оборачивается и молчит. Кажется, будто даже не дышит.

Я тоже останавливаюсь, скользя глазами по ее телу. По оголенным хрупким плечам, белоснежной коже, плавным изгибам спины… Часть меня сетует, что магия задела только платье и корсет, но оставила на ней нижнюю юбку, поэтому я не могу насладиться тем, что ниже тонкой талии.

Она прекрасна. Тоньше, нежнее, соблазнительней, чем я себе представлял. Прядь ее светлых волос выбилась из прически и упругой волной лежит на ее шее. Хочется растрепать все волосы, запустить пальцы в это рассыпчатое золото, притянуть к себе…

Делаю шаг, второй. Я вижу, как Лея, моя Лея, дрожит. На спине от лопаток до поясницы розовеет тонкий ожог от темной магии. Моей магии, столь чувствительной для светлых ведьм. Это я сделал больно.

Я чувствую, что ей страшно. Но она боится не меня. Испугана всем тем, что произошло. Тем, чем может обернуться эта ситуация.

Протягиваю руку и, едва касаясь, веду кончиками пальцев по ожогу, накладывая исцеляющее плетение. Покраснение медленно исчезает, но, кажется, Лейра еще больше напрягается. Она тяжело прерывисто дышит. Я вижу, как ее тонкие длинные пальчики впиваются в плечи.

Преодолеваю порыв наклониться и поцеловать ее в основание шеи, развести ее руки и полюбоваться на всю нее. Я уверен, она сейчас будет податлива, как сырая глина. Но потом снова оттолкнет меня. И станет еще недоступнее, чем была раньше.

Дракон рычит, мечется, сведенный с ума запахом Лейры. Если бы к этому пьянящему аромату не примешивался запах разъедающей жидкости, я бы не смог его остановить.

Лейра издает стон… Она плачет. Я резко разворачиваю ее к себе. Мои подозрения подтверждаются: компонент успел добраться до кожи. На животе Лейры медленно расплывается и покрывается пузырями ожог.

В глазах темнеет. Я сношу рукой все с письменного стола, подхватываю Лею и укладываю на него.

– Почему молчишь? – не выдерживая, спрашиваю я. Грубо, да. Но для чего она терпит эту боль?

И я хорош – тешил себя любованием, пока ей было больно.

Лея не дергается, но и не отвечает. Отворачивается. Щеки мокрые от слез, губы искусаны в кровь.

Ярость и досада застилают глаза настолько, что не замечаю ничего кроме красноватого пятна на нежной коже живота. Накладываю самое сильное исцеляющее плетение, которое я знаю. То есть вообще самое сложное из существующих.

Пятно постепенно начинает стягиваться, бледнеет, но до конца не сходит. Остается слегка заметный след.

Сквозь мои шоры кипящего отчаяния до меня долетает тихий всхлип и “спасибо”. Тоже едва слышное. Облегчение накрывает меня будто водой из ушата. Кажется, я теперь хотя бы дышать могу.

Перевожу взгляд на уставшее растерянное лицо Лейи. Огромные, зачаровывающие серые глаза, как озера, в которых я могу утонуть, смотрят с благодарностью и сожалением.

Лея смаргивает слезы и отворачивается, по-прежнему прикрывая себя руками. Я стаскиваю с себя камзол, укрываю ее и, отвернувшись, отхожу на несколько шагов. Слышу, как Лея поднимается, и борюсь с диким желанием обернуться. Но она мне и так не доверяет и ждет все время какой-то подлости.

– Я провалила эксперимент, – тихо говорит она. – И испортила имущество академии. Мне можно собирать вещи?

Демоны! О чем она вообще?

– Нет, – я все же оборачиваюсь. – Завтра найдете столы, предназначенные для работы с подобными жидкостями и защитные костюмы. В следующий раз за нарушение техники безопасности буду штрафовать.

Лея кутается в мой камзол, в который может обернуться как минимум пару раз. Она поднимает на меня полные слез глаза, а в них мелькает непонимание, боль… Я не выдерживаю и, оказавшись рядом с ней за пару шагов, прижимаю к себе.

– Забудь. Все, что я сказал, забудь, – говорю я, поднимаю на руки и решительно выхожу из лаборатории. – Тебе нужно домой.

Хорошо, что коридоры пустые. Никто под ногами не мешается, и глаз лишних нет. Хотя уже плевать, что будут говорить. Лея моя. Просто она еще этого не поняла. Зато я решил, с чего начну.

Лея прижимается ко мне и все еще немного дрожит. Невесомая светлая. Всемудрый тот еще шутник: свел темного инквизитора, да еще и дракона и светлую ведьму. Все против нас. Но как же мне не хочется выпускать Лею из своих рук.

Пока я дохожу до комнаты, Лея засыпает. Я передаю ее из рук в руки леди Корнуэлл, из-за чего получаю очередной неодобрительный взгляд.

– Позаботьтесь о ней, – киваю я и выхожу.

Откладывать до утра смысла не вижу, поэтому тут же покидаю академию. Отправляю письмо в канцелярию короля с намерением получить личную аудиенцию и иду домой. Если это можно так назвать.

В доме горит одно единственное окно – спальня моей жены. Значит, Берт уже спит. Это хорошо, значит, меньше услышит.

Я прохожу по темному холлу, гулкими шагами поднимаюсь по лестнице и дохожу до двери Арнеты. Сто лет сюда не заходил. И не стал бы еще столько же, но пора уже что-то менять.

Уже в коридоре чувствую сладковатый, вызывающий тошноту запах дымных палочек и слышу… Проклятье, как же это противно. С ноги открываю дверь и вижу, как приятеля Арнеты буквально сносит с нее. И это когда сын дома.

– Проваливай отсюда, – рычу мужику, который судорожно собирает с пола одежду. – Узнаю еще хоть раз, что ты тут появился при ребенке, голову снесу, понял?

Он кивает и исчезает в дверях.

– Ну и что мой муженек пришел? Неужели не добился своей ш…

– Заткнись, – швыряю одежду Арнете. – Заявление на развод у короля. С Бертом буду видеться регулярно. И подумай над своими поступками. Если ничего не изменится, заберу его.

Просыпаюсь от того, что все тело ломит, а на душе неспокойно. Даже глаза открываю не сразу, потому что трудно двигаться.

Я полулежу на кресле, подтянув к себе колени и укутавшись в камзол. В нос бьет волнующий и в то же время внушающий уверенность аромат. Знакомый, проникающий в самое сердце, самую суть меня запах кедра и полыни. Рейнард.

Медленно, по капле в моей памяти проявляется вчерашний день: стычка с ректором, суета в городе, неудачный эксперимент и…

Я вздрагиваю от яркого ощущения того, как с меня соскальзывает платье и все тело обдает прохладой воздуха и жаром от взгляда Рейнарда. Мне было больно так, что не могла ни двигаться, ни говорить.

Но больше было стыдно: что я оказалась настолько неловкой и испортила эксперимент, что он увидел меня в таком виде, что я в очередной раз зависела от него.

Вот и сейчас щеки пылают, и стыд буквально выжигает изнутри. Как теперь смотреть ему в глаза? Я ещё и заснуть у него на руках умудрилась.

– А мама с нами к вивернам пойдёт? – слышу я голосок Аллана.

– Милый, мама вчера допоздна работала, и теперь ей нужно отдохнуть, – отвечает леди Корнуэлл. – поэтому мы с тобой сейчас тихо соберемся и пойдем вдвоем. А потом ты ей расскажешь.

Ох! Так ещё и леди Корнуэлл видела меня такой. И видела, как меня принёс Рейнард. А Аллан?

Меня буквально подкинуло от этой мысли. Резкое движение вызывает обжигающую боль на животе – рана была настолько глубокой, что Рейнард не смог вылечить ее сразу полностью. Остался круговой тянущий шрам. Надо будет приготовить зелье, чтобы уменьшить его.

– Мисс Антис, – няня как-то нежно, по-матерински смотрит на меня. – Вам лучше?

Я повыше натягиваю на себя камзол, пытаясь сообразить, как бы мне встать и не сделать так, чтобы было ещё больше стыдно. Но к своему удивлению, понимаю, что на мне ночная сорочка, а не нижние юбки, в которых я осталась вчера.

– Вы спокойно заснули только после того, как я вернула вам камзол, – на мой вопросительный взгляд ответила леди Корнуэлл. – Господин ректор заходил с утра, спрашивал о вашем самочувствии. Сказал, что вы можете прийти сегодня позже.

Закрываю глаза, немного расслабившись. Можно чуть-чуть отложить встречу с Рейнардом. Но это все равно неизбежно. И мне придется работать с ним дальше, наверняка оставаться в той же лаборатории вдвоем, пока он будет следить за экспериментом.

Даже присутствие Варгуса не избавит меня от смущения и воспоминаний. А тем более не сотрет из памяти то ощущение правильности и спокойствия, которые я испытывала на руках Рейнарда. И именно это кажется странным, пугающим. Как такое может быть? После всего, что он мне сделал? После всего, что я о нем узнала?

– Спасибо, леди Корнуэлл, – немного подхрипывая, говорю я.

Аллан сползает с табуретки и подбегает, чтобы крепко-крепко, как это делают маленькие дети, обнять. От этого по телу разливается радостное тепло и кажется, что все-все по плечу.

Действительно, в конце концов, перед лекарями тоже оказываешься не в самом приличном виде. Но это же для того, чтобы они могли вылечить. И тут тоже это была вынужденная мера, чтобы меня спасти.

Становится легче, свободнее. И, кажется, я уже знаю, что сделаю.

Спустя час я стучу в дверь кабинета Данте и приоткрываю ее.

– Лейра? Что-то с Алланом? – приятель обеспокоенно встает из-за стола. – Или ректор что-то сделал?

Я усмехаюсь про себя. Сделал. Только вряд ли мне стоит на него за это обижаться.

– Я решила принять твое предложение, Данте, – говорю я. – У тебя же еще вакантно место аспиранта?

– Значит, все же ректор, – хмыкает приятель. – Но если не хочешь, можешь не говорить. Я рад, что ты согласна со мной работать.

Я киваю и кручу одну из книг, в которых вскользь упоминается о возможности общаться с драконом, в руках. Конечно, мне обидно, что я не смогу продолжить работать над зельем. Конечно, я таким образом становлюсь дальше от возможности помочь драконам и их близким. Но сейчас для меня важно мое спокойствие и благополучие Аллана.

– Но ты понимаешь, что тебе нужно написать заявление на перевод и лично вручить на подпись ректору? – Данте присаживается на край стола и складывает на груди руки. – Тут от меня требуется только одна завитушка, что я тебя беру. Если он откажется… А я так полагаю, он откажется, я ничего не смогу сделать.

Я хмурюсь, не понимая, что он этим хочет сказать.

– Но не может же он меня силой и шантажом, как на должности помощницы, еще и в аспирантках удерживать.

– Нет, но он может не одобрить тебя именно в аспирантки мне, – Данте разводит руками. – Я знаю, что тебе не понравится то, что я тебе скажу. Но… Вам надо поговорить. Честно и откровенно.

У меня в груди будто сжимается тугая пружина. Каждая частичка моего разума кричит “нет!”. Зато душа тихо шепчет “да”. Это противоречие разрывает на части, вызывает колючий комок в горле.

– Нам не о чем говорить, – отвечаю я. – Он все сказал мне еще пять лет назад. Сейчас у него жена и сын.

Данте поднял руку и остановил меня.

– Ты можешь сколько угодно это рассказывать мне и себе, но результат будет только тогда, когда ты скажешь это ему.

– Слушай, может, я зря согласилась? – усмехаюсь я.

Данте хитро улыбается и пожимает плечами: “Тебе решать”. Хитрец.

Нагло пользуясь тем, что ректор позволил мне прийти на работу позже, я провожу час в легком общении с приятелем за чашкой очередного диковинного чая. Выхожу из кабинета с боевым настроем потребовать от ректора подписать заявление о переводе и с улыбкой захлопываю дверь.

Наверное, я слишком сильно успеваю замечтаться о том, как протяну лист бумаги ректору, как он хмуро посмотрит на меня, но я буду настаивать. Потому что я совершенно не замечаю ничего вокруг и, сделав всего пару шагов от кабинета, врезаюсь в чью-то грудь.Нет. Не в чью-то. Я точно знаю этот запах, потому что всю ночь провела рядом с ним.

Я закусываю губу, задерживаю дыхание, чтобы не отвлекаться на этот мужественный волнующий аромат и смотрю четко перед собой – на небольшой оголенный участок груди ректора, открывающийся из-за расстегнутой пуговицы. Нет. Это не помогает мне успокоиться.

– Вижу, вам уже значительно лучше, мисс Антис, – со льдом в голосе произносит ректор и отступает на шаг. – Тогда почему вы все еще не на рабочем месте?

Я собираюсь и поднимаю голову. На лице Рейнарда будто бы маска безразличия, а в зеленых глазах – буря, сносящая меня.

– Мне нужно было…

– Мне все равно, мисс Антис. И ваши походы по… – ректор поднимает взгляд на надпись “Профессор Голден” на кабинете, откуда я вышла, – преподавателям академии очень опосредованно относятся к вашим обязанностям. Я еще не увидел своего расписания на день. И документация на столе секретаря ждет.

– Но ведь вы сами… – снова пытаюсь оправдаться я.

И почему я испытываю это странное чувство неловкости, будто мне доверяли, а я подвела человека? И это еще после того, как он меня видел. Чувствую себя, как нашкодивший подросток. Глупости-то какие.

Уверенность в том, как я буду упорно отстаивать своей перевод, тает. Да как-то я и не хочу уже переводиться.

– Идите, – командует ректор.

Я опускаю снова взгляд в пол и растерянно спешу в приемную ректора. Работа мисс Пуфти, которая внезапно свалилась на меня, совсем не радует. И с чего она вообще решила так внезапно уволиться? Не могу сказать, что я не рада. Рада, но…

– Зайдите ко мне в кабинет, – приказывает Рейнард, проходя мимо меня.

Я поднимаю несколько тяжелых папок, которые надо рассортировать, и охаю от боли. Шрам на живот неудачно натягивается, так что пробивает болью до самой головы. Ректор тут же оказывается рядом, подхватывает папки и помогает мне сесть.

– Вот об этом надо было беспокоиться, а не о походе к профессору Голдену, – сквозь зубы цедит ректор. – В лазарет или мне вас долечить?

Я понимаю, что снова краснею и отвожу глаза.

– Я сама, – шепчу я. – Мне только нужно сделать пару зелий.

– Так же, как вы сделали для вашей руки? – с иронией спрашивает Рейнард.

Я сжимаю ладонь в кулак. В груди начинает разгораться огонь недовольства.

– Это другое. Разве вы не храните какие-то памятные вещи? – перевожу на ректора взгляд. – Вот, это моя. Чтобы не забывала.

Его челюсти сжаты так, что мне кажется, что вот-вот услышу скрип зубов. Он подхватывает папки и уносит в кабинет, не закрывая за собой дверь.

– Срочно нужно купить новые столы и защиту, как я вчера уже упоминал, – серьезно говорит Рейнард, садясь на свое кресло и листая бумаги, которые лежат у него. – Нужно ускориться с экспериментами и подбором правильных соотношений. Время поджимает.

От его слов в сердце поселяется беспокойство. Для чего время поджимает? Не думала, что оно ограничено. Но я все же сажусь за стол и достаю чистый листок. Чтобы не дать сомнениям одолеть себя, я быстро-быстро набрасываю заявление о переводе.

– Профессор Силейн, я об экспериментах хотела с вами поговорить, – подойдя к его столу и положив перед ним бумагу, говорю я. – Я бы хотела поменять научного руководителя.

Рейнард поднимает на меня прожигающий вопросительный взгляд. Я выдерживаю его с поднятой головой и прямой спиной. Ректор собирается сказать явно что-то колкое и едкое, но стук по косяку прерывает его еще до того, как он успевает открыть рот.

– Здравствуйте! – раздается радостный голос Варгуса. – Вы сказали зайти.

Отчего же он так вовремя пришел? Не так я хотела ему рассказать о своем решении. Перевожу растерянный взгляд с ректора на Варгуса и обратно.

– Как твой зверь? – в открытую спрашивает Рейнард, совсем не опасаясь, что кто-то услышит.

– Профессор Силейн! Вы не представляете! Я себя так свободно не чувствовал с самого детства! – Варгус фонтанирует восторгом. Так даже сразу и не скажешь, что еще несколько дней назад он был готов ударить ректора.

– Ну, почему же, не представляю, – ухмыляясь говорит Рейнард и крутит в руках мое заявление. – Неужели думаешь, что я принципиально от тебя отличаюсь?

– Ну вы же… Инквизитор, Темный, – слишком, на мой взгляд, смело рассуждает Варгус. – Вам, наверное, было легче.

На мгновение Рейнард бросает взгляд на меня, а потом на бумагу в руках.

– И именно поэтому мне было сложнее, – глухо отвечает, а потом все же рассказывает Варгусу: – Но, похоже, над тем, чтобы такая свобода была доступна всем драконам, вам придется работать одному.

Мой приятель переводит ничего не понимающий взгляд на меня:

– С тобой что-то случилось? – потом обеспокоенно хмурится. – Или с Алланом? Тебе нужна помощь?

– Нет, – язвительно отвечает ректор. – Мисс Антис прекрасно поможет профессор Голден. Она хочет уйти к нему под руководство. Я ведь все верно понял из вашего заявления?

Варгус сжимает и разжимает кулаки, посматривая на бумагу в руках ректора. Будто хочет рассмотреть поближе, убедиться, что Рейнард говорит правду.

– Ты сейчас серьезно, Лей? – приятель качает головой. – То есть все твои мечты, желания, все отбрасываешь в сторону? А как же “спасение драконов”? Как же память о твоем…

– Перестань, Варгус! – останавливаю его я. – Все совсем не так. Я просто…

– Аспирант Берден, эти вопросы с мисс Антис решите позже. Тогда же заберете у нее все данные по последнему эксперименту. Сейчас соберите информацию по всем психотропным смесям, которые употребляются в жидком виде, – распоряжается ректор, а потом достает из стола блокнот и передает Варгусу. – Вот тут еще одно задание для вас. Я надеюсь на вашу сознательность.

Приятель кидает на меня очередной обвиняющий взгляд и выходит.

– Зачем? – еле слышно цежу я. – Зачем ты вновь и вновь ломаешь мою жизнь. Зачем делаешь больно? Почему не хочешь просто исчезнуть сейчас, как сделал это пять лет назад?

Рейнард поднимается со своего места и опирается на крышку стола руками. Но молчит.

– Да, я благодарна, что ты оказался рядом, когда с Алланом произошла эта ситуация. И ты сделал все, что мог. Но зачем ты лезешь в мою семью? У тебя есть жена, у тебя есть сын. Почему ты до сих пор не предупредил ее, что ребенок может быть в опасности? Что если с ним случится то же, что с Алланом, а тебя не будет рядом?

Я чувствую, что с каждой фразой я говорю все громче. Ком в горле постепенно превращается в слезы, а в голосе появляются всхлипы.

– С ним этого не произойдет, – твердо отвечает ректор и смотрит четко на меня.

– Почему? Потому что такой гениальный папа?

– Потому что он не мой сын.

Рейнард делает легкий взмах рукой, и дверь в кабинет с громким стуком захлопывается.

Я с минуту пытаюсь переварить информацию, которую так внезапно выдал Темный. В смысле не его сын? Но мальчик же явно называл его папой. Как так вообще может быть? Опять обманывает?

– Пока ты себе ничего не придумала, – Рейнард давит на меня взглядом, – это точно так. Он не дракон.

– Но как же? Получается, что ты…

– Да. Я женился на Арнете, когда она уже была беременна, – напрямую говорит Темный. – Никогда не узнавал, кто его отец. Мне не нужно было, просто воспитывал Берта как сына. Он не знает ничего.

Я сижу и кусаю губы. Почему я сейчас в такой растерянности? Почему в голову сотни мыслей, которые кружат и волнуют.

– Погоди, а ты думала, что я тебе изменял? – Рейнард сжимает челюсти, и его глаза сверкают золотом. – Ты серьезно?

Когда я узнала, что у Рейнарда есть сын, которому пять, я, конечно, подумала, что из воздуха он не мог взяться. Тем более, он так внезапно ушел от меня. А потом я выяснила, что к той, с которой я видела его в тот злополучный день, и еще больше уверилась в своих догадках.

– Отводишь взгляд. Значит, действительно думала, – Темный смотрит на бумаги на своем столе. – Ладно, я сам виноват.

– Зачем? – вопрос, который висел надо мной все эти пять лет, сейчас вырвался сам собой. – Зачем ты тогда так жестко со мной порвал?

– Передо мной в тот момент стоял выбор – либо жениться на Арнете, либо отправить отца на казнь. Потому что ее отец видел, как мой папа прикрыл дракона, – Рейнард выходит из-за стола и подходит к окну, рассматривая что-то в нем. – Тогда же я первый раз ощутил зверя в себе. Узнал наш семейный секрет. И испугался. Не за себя… За тебя. Хотел тебя оградить от участи пары дракона, и это перевесило чашу весов.

– Неужели не мог просто сказать? – горько покачала головой я.

– А ты бы тогда меня просто отпустила? – Рейнард не поворачивается ко мне, но по голосу точно слышно усмешку.

Думаю и понимаю, что нет. Искала бы все возможные способы остаться рядом. Возможно, поставила бы этим под угрозу и свою жизнь, и жизнь семьи Рейнарда. А так… Произошло все так, как произошло.

– Жаль, что даже несмотря на это, твоя жизнь оказалась связана с драконом… – его руки, сцепленные сзади в замок, напрягаются, плечи каменеют, Темный сам становится похож на статую. – Но ведь это не Голден, да?

– Тебя сейчас только это интересует? – после того, как он все вот это мне рассказал, обвинил, что я подозреваю его в неверности…

Сам думает, что я могла ему изменить? Если до этого у меня еще были мысли признаться Рейнарду, то теперь совершенно точно уверена, что ему это не нужно. Разве что только потешить свое драконье собственничество.

– Нет, меня интересует здоровье Аллана, – Рейнард резко разворачивается и наступает на меня. – Мне плевать, как с тобой поступил его отец. Я сам хорош. Но от этого не должен страдать ребенок.

– Да зачем тебе вообще лезть в его жизнь? – не выдерживаю я. – Раз тебе настолько неприятно думать, что он ребенок другого дракона. Скажи как, и я сама постараюсь ему помочь. Без твоего участия!

– У тебя на глазах не погибал маленький брат только из-за того, что не смог справиться с драконом! – рычит Рейнард. – Я все эти годы потратил, чтобы найти способ остановить это все. Ты не знаешь и доли того, что знаю я. Чем ты поможешь своему внебрачному сыну, когда его начнет подчинять дракон?

В глазах краснеет от несправедливых обвинений, от того липкого страха, который поселяется в груди после слов Рейнарда. Я не выдерживаю и кидаю в ректора чернильницу, так удачно попавшуюся мне под руку.

Темный успевает уклониться, и после звона разбившейся керамики по стене начинает расползаться черное пятно.

– Знаешь что… – цежу я и искренне пытаюсь успокоиться. – Идеальный папаша, иди-ка ты… погулять со своим сыном. А моего не трогай. У меня дела в городе, господин ректор. И, пожалуйста, рассмотрите внимательнее мое заявление на перевод к профессору Голдену.

– Ты не сказала, чей Аллан сын, – уже мне в спину кинул ректор.

– Мой, – кратко отвечаю я. – И этого достаточно.

Я открываю дверь и нос к носу сталкиваюсь с женой Рейнарда. Сколько она слышала?

Что угодно ожидал, только не того, что Лейра решит уйти из-под моего руководства. И к кому? К этому недопрофессору. Ревность съедает по кусочкам и такое ощущение, что лишает терпения и способности рационально мыслить.

После вчерашнего происшествия я думать больше ни о чем не мог, кроме как о том, как себя чувствует Лейра. Ее хрупкое тело стояло перед глазами, вызывая желание срочно вернуться к ней в комнату, долечить и ни за что никуда не отпускать.

Несколько раз порывался так и сделать, но дошел лишь один. И то меня леди Корнуэлл дальше порога не пустила, да еще и обвиняюще посмотрела. С ее чувством такта она, конечно, не станет вмешиваться в наши отношения, но явно понимает, что проблема намного глубже и серьезнее, чем может показаться снаружи.

Я всерьез задумывался о том, чтобы даже позволить Лейе уйти с работы, рассказать ей все начистоту о прошлом и настоящем. Распутать клубки, которые сам же и закрутил пять лет назад.

Но куда Лейя пошла в первую очередь, когда проснулась? К Голдену! И с такой искренней улыбкой от него выходила, которую я могу лишь вспоминать. Она так замечталась, что врезалась в меня, просто снося мне голову своим невероятным ароматом.

Во мне радость от того, что она уже в порядке, смешалась с раздражением, что она пришла не ко мне. Первый порыв прижать ее к себе и не отпускать сменился моей защитной реакцией и очередной грубостью.

Лейра тут же утратила свой яркий внутренний свет, согревающий меня, когда она рядом. Она поджала губы и ушла в кабинет. С трудом подавил желание зайти к Голдену и просто-напросто его уволить, но только позже понял, что зря этого не сделал.

И вот теперь смотрю, потихоньку закипая, на бумагу и пытаюсь сдержаться, чтобы не порвать эту писульку сразу же. Логично же, что я никуда ее не отпущу, как она вообще могла подумать, что я подпишу?

От очередной грубости меня удерживает так удачно зашедший Варгус. Обращаю внимание Леи на то, что она не только от меня тогда уходит, и последствия будут масштабнее, чем ей кажется. Веду себя как последний козел, сталкивая ее с другом лбами. Но ради меня она точно не останется, а я не могу себе этого позволить.

Несмотря на изначальный конфликт, с Варгусом мы быстро нашли общий язык. Его дракон оказался сильным и сговорчивым, а парень – сообразительным. Я, наконец, нашел того, кто может мне помочь осуществить план. Передаю ему список всех драконов, которым мы с Филом смогли помочь. Пора переходить к активным действиям.

И это явно перетягивает аспиранта на мою сторону. Он не поддержит идею Лейи о переводе. К тому же он упоминает, что она участвует в этих исследованиях “в память о…” О ком? Об отце Аллана?

Тогда получается он не просто бросил ее, а попал в лапы короля? Кем же тогда Аллану приходится Голден? Такая схожесть во внешности не может быть случайной.

Рычу от раздражения, все так запуталось, что не могу решить эту задачу. И, проклятье, даже мое признание в том, что жена мне никто, а Берт – приемный, не делает ситуацию проще.

Лейя раздражается так, что даже ее светлая всепрощающая сущность не позволяет ей сохранить спокойствие. Она растерянно оглядывается, хватает первое, что попадается ей под руку и замахивается.

Не сразу понимаю, что в меня летит чернильница, но успеваю отклониться. Раздается звон и стук падающих обломков.

– Знаешь что… – Лейра тяжело дышит, ее грудь высоко поднимается, привлекая мое внимание, поэтому я даже не сразу вникаю в те слова, которые она мне говорит. – Идеальный папаша, иди-ка ты… погулять со своим сыном. А моего не трогай. У меня дела в городе, господин ректор. И, пожалуйста, рассмотрите внимательнее мое заявление на перевод к профессору Голдену.

Упрямая. Сколько бы я ни рассматривал, она все равно останется со мной. Тем более теперь, когда я практически разорвал брак с Арнетой.

– Ты не сказала, чей Аллан сын, – этот вопрос кажется очень важным, чтобы понять ее, чтобы расставить все точки между нами. Но ответ Лейи краток.

– Мой. И этого достаточно.

Готов остановить ее, схватить за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы она пришла в себя. Я даже делаю шаг к Лейре. Но в дверях появляется моя жена, к счастью, уже почти бывшая.

– О, Рей! – томно выдыхает она, глядя поверх плеча Лейры. – Ты вчера так неожиданно ушел!

Лея бросает напоследок уничижительный взгляд на меня и выходит из кабинета. Проклятье, я так и не настоял, чтобы она посетила лекарей и долечила свой ожог. Зато теперь она знает обо мне все. Ну, почти. И явно больше, чем Арнета.

Раздраженно смотрю на жену.

– Рей, – она прослеживает, что Лейра точно вышла из приемной, и закрывает дверь. – Ты мне даже не дал вчера объясниться.

– Я уже слышал от тебя достаточно, – я обхожу стол и сажусь в кресло, сцепляя пальцы в замок перед собой. – Ничего из этого не поменяет моего решения.

– Но милый, – она подходит и садится на столешницу. – Как ты можешь разрушать нашу семью? И Берт… Он и так скучает без тебя. Ты представляешь, как он будет расстроен, какая у него будет травма, если мы разведемся!

Я откидываюсь на спинку кресла, только бы быть подальше от Арнеты. Предпочел бы просто напросто выставить ее сейчас за дверь, но пока она жена, вынужден терпеть.

– Ты думала об этом, когда тащила своего хахаля в наш особняк? – хладнокровно спрашиваю я.

– Но… Рей, милый… Что мне делать, если ты даже не смотришь на меня, не говоря о том, чтобы сделать мне приятно как женщине, – она хищно облизывается и тянется к моему воротнику. – Только не говори, что сам жил монахом все пять лет. Неужели тебе не хочется попробовать хотя бы того, что было рядом все эти годы. И только потом решать, готов ли ты променять меня на свою зажатую и неумелую ведьму.

Меня передергивает от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к Арнете. Она еще до нашей свадьбы не вела целомудренный образ жизни, а уж потом…

– Не жил монахом, но я не подставлял наш брак постоянной сменой любовниц и тем, что приводил их домой. Что ты хочешь, Арнета?

Она фыркает и слезает со стола.

– Скорее чего не хочу. Мириться с твоим упрямым и бесполезным решением развестись. Ты же понимаешь, что отец этого не допустит, – она поправляет платье и перчатки.

– А его это уже не касается, – хищно улыбаясь я. – Так же как тебя. Сегодня уезжаю в королевскую резиденцию за официальными бумагами. Фактически нашего брака уже не существует. И на банкете мы уже будем присутствовать официально разведенной парой.

Арнета прищуривается, глядя на меня.

– Я не сдамся, Рейнард Силейн. И Берта ты больше не увидишь.

Когда я возвращаюсь в академию к вечеру, с бумагами о том, что на следующий день доставят устойчивые к разъеданию столы и защитные костюмы, то не нахожу ректора на месте, чтобы отчитаться. Секретаря нет, мне даже спросить не у кого, где он.

Я, конечно, рада, что мне не приходится снова с ним встречаться, особенно после последнего разговора. Но я все же в растерянности.

Берт не его сын, жена ему толком не жена, а бросил он меня ради того, чтобы спасти отца и меня же? В голове все это совсем не укладывается. Он этим пытался сказать, что мне не на что обижаться? Что я должна просто взять и забыть все, что было?

При воспоминании о том дне пальцы снова находят шрам на ладони.

Даже если так. Даже если он хотел сделать все во благо и его брак был ненастоящим, больно было по-настоящему. И после его возвращения он хоть раз щадил мои чувства? Много ли раз он задумывался о том, как ранят его слова и претензии?

Захожу в кабинет, чтобы оставить бумаги. На моем столе лежит записка, написанная почерком Рейнарда.

“Лейра, мне нужно уехать в резиденцию короля по неотложному вопросу. Вернусь к конференции.

Твой Ренард.

P.S. Не забудь о зелье от шрамов, иначе я буду вынужден сам убрать его, и я не посмотрю на твои протесты”.

Вот так, как обычно в своем репертуаре. Поставил перед фактом и потребовал слушаться. Темный. Я откладываю записку и иду в лабораторию, чтобы сделать зелье. В этом он прав, нужно долечить остатки моего вчерашнего ожога.

– Привет, – подпрыгиваю от неожиданности. – Решила напоследок заглянуть?

Варгус появляется из глубины лаборатории, неся с собой пару колб с сиреневым содержимым. Его обиженно-обвиняющий взгляд ранит сильнее, чем некоторые обидные слова Рейнарда, а уж он-то знает толк в этом.

– Варгус, я… – собираюсь ему объяснить все.

– Да ладно, можешь не оправдываться. Я же вижу, как на тебя профессор Голден смотрит, – Варгус ставит на один из целых столов колбы и машет рукой. – Не мне судить.

– Ты о чем сейчас? – я прищуриваюсь и делаю к нему шаг. – Это что… Ревность?

Варгус отводит взгляд и по капле смешивает в пробирке эти два раствора. Брови сведены, губы поджаты, ноздри раздуваются. Еще капля и п-ш-ш-ш! Жидкость сама собой закипает и покрывается пеной.

– Можешь назвать это так. Но… Ты проводишь с ним действительно много времени, – Варгус ставит пробирку в штатив и выливает содержимое одной из колб в раковину. – Если бы я не знал тебя, подумал бы, что ты нашла себе спонсора. Особенно после того, как ты попросила сменить научного руководителя.

Я тяжело вздыхаю и качаю головой.

– Ты же понимаешь, что это из-за ректора, а не из-за Данте.

– Данте? – подняв бровь, Варгус смотрит на меня. – Просто Данте.

Закрыв глаза, я опускаюсь на стул и тру руками лицо. Все верно, с Варгусом мы познакомились после моего восстановления. Он знает о моей жизни “после” и ничего не знает о жизни “до”.

– Варгус, он просто друг моего старшего брата. И родной дядя Аллана.

Мой приятель замирает и долго смотрит в одну точку, пытаясь осмыслить все происходящее.

– Он может отобрать у тебя Аллана? – делает непонятно с чего взятый вывод Варгус. – И шантажирует, чтобы ты перешла к нему?

– Нет, что ты! – спешу переубедить его я. – Он, наоборот, предложил мне помощь. У меня несколько… напряженные отношения с ректором.

– Конечно, напряженные. Между вами разве что молнии не бьют, когда вы рядом. И, знаешь, лично мне кажется, что из вас вышла бы хорошая пара. Инквизитор-дракон, который спасает драконов и светлая ведьма, которая тоже спасает драконов, – как-то слишком легко говорит Варгус.

– Погоди, он же тебе не нравился, – я хмурюсь, силясь понять, что же поменялось.

– Я узнал его секрет и его планы, – заговорщицки говорит он.

– Поделишься?

Надо же! Рейнард рассказал о своих планах Варгусу, а мне, значит, не нужно? Или это все из-за Данте?

– Нет, – честно отвечает приятель. – Не мой секрет. Но могу сказать, что это про драконов.

– А, ну если про драконов, то само собой!

Мы оба прыскаем от смеха. Так приятно, когда почти все конфликтные ситуации сводятся к простому дружескому общению. И даже секреты, свои или чужие, не меняют этого.

До позднего вечера мы возимся в лаборатории, изучая все смеси, в которых не участвует та самая опасная жидкость. Что-то получается, появляются какие-то подвижки. Тему перевода больше никто из нас не трогает, а я уже начинаю сомневаться в правильности принятого решения.

Оставшиеся до конференции несколько дней проходят в неустанной работе: я организовываю мероприятие, договариваюсь о размещении гостей, выстраиваю расписание и тайминг, снова обхожу все кондитерские и таверны, чтобы уточнить детали. Параллельно с этим провожу вечера в лаборатории, где мы уже без опаски экспериментируем со всеми компонентами, в том числе опасными, потому что для этого доставили все оборудование.

Данте периодически присоединяется к нам с Варгусом за обедом, поэтому мой приятель ближе знакомится с ним и немного оттаивает.

Рейнард не появляется в академии, даже письма не присылает с распоряжениями. Поэтому мне приходится плотнее составлять его расписание после конференции. Ну и хорошо, меньше его внимания будет доставаться мне.

Даже в день конференции Рейнард не приезжает. Я даже устаю отвечать на многочисленные вопросы гостей о том, где ректор. Но учитывая, что Рейнард—инквизитор, все, по-моему, только радуются его отсутствию.

Это масштабное мероприятие с большим количеством светлых умов с гениальными идеями и исследованиями пролетает как будто бы мимо меня. Я много общаюсь с докладчиками, помогаю им подготовить выступление, организую перерывы на чай и пирожные. И совсем не слушаю, о чем рассказывали. Были ли какие-то новые сведения о драконах?

За всей этой кутерьмой я понимаю, что совершенно забыла о том, что на банкет после конференции мне просто нечего надеть. Это решает все мои сомнения о том, стоит мне туда идти или нет.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????С небольшой долей разочарования и огромным облегчением я распределяю обязанности по развлечению гостей между преподавательским составом, и по окончании самой конференции возвращаюсь в свою комнату.

Леди Корнуэлл настояла, что на время конференции Аллана лучше увести из академии – подальше от чужих глаз. Поэтому я в тишине и совершенном спокойствии сумрачной комнаты залезаю с ногами на кровать и принимаюсь за одну из книг “Сказаний о драконах”.

От чтения меня отвлекает неожиданный стук в дверь. С тех пор как я здесь поселилась, с такими неожиданными визитами ко мне приходит только один человек. Даже не совсем человек.

Медленно сползаю с кровати, откладываю книгу и приоткрываю дверь.

– Вас, господин ректор, ждут на банкете, – без приветствий говорю я, собираясь сразу же закончить разговор.

– Знаю, – кивает он и ставит носок ботинка так, чтобы у меня не было возможности закрыть дверь. – И ты идешь со мной. Как моя пара.

Я усмехаюсь и качаю головой.

– Господин ректор, вы забываетесь, – собираюсь закрыть дверь и думаю, как бы мне убрать его ногу. – У вас есть жена, которую и приглашайте на банкет. А меня оставьте уже в покое.

Резко захлопываю дверь, но Рейнард встречает ее ладонью и наоборот, распахивает, по-хозяйски входя в комнату.

– Что вы себе позволяете?! – я возмущенно отхожу, лишь бы быть подальше от ректора.

Он достает из внутреннего кармана парадного пиджака бумагу и кладет на стол.

– У меня нет жены, – твердо говорит он. – Теперь бумагами официально подтверждено то, что было истиной для меня все пять лет.

– Вот так просто? Закорючку-печать поставили и все? Боги благословили ваш брак, только им и расторгать его.

Я даже не подхожу прочитать то, что написано на бумаге. Как бы то ни было, это чревато только лишними надеждами, которые оставят от сердца одни осколки.

– В любом случае я бы не пошла с вами, – пожимаю плечами и не даю ему пуститься в очередные речи. – Мне даже надеть нечего. Так что, хорошего вечера, господин ректор.

Но он даже не двигается с места, с легкой ухмылкой глядя на меня.

– А вот это как раз не проблема, – ректор выходит и я с разочарованием понимаю, что не успеваю закрыть за ним дверь до того, как он возвращается. – Тебе помочь… одеться?

В руках ректора прекрасное изумрудно-зеленое платье из дорогущей ткани. Я приоткрыла рот, рассматривая его. И даже руку отдернула, потому что сразу же захотелось к нему прикоснуться, настолько оно красивое.

– Благодарю, но вынуждена отказаться, – отвечаю я, но голос меня предает. Я определенно хочу примерить это платье и пойти на бал.

– Если ты сама не начнешь переодеваться, я буду вынужден переодеть тебя сам, – он делает угрожающий шаг ко мне. – И ты знаешь, я тогда не уверен, что мы вообще доберемся до банкета.

Его зрачки вытягиваются в вертикальную линию, а близость ко мне отзывается с моем теле волнующим трепетом. Всемудрый, помоги!

– Давай… те сюда ваше платье, – я, стараясь не касаться Рейнарда, забираю у него платье. – Подождите меня внизу, в холле.

Ректор кивает и выходит.

Платье – потрясающее! Оно настолько хорошо село на меня, что кажется, будто его по моим меркам шили. Несколько раз оборачиваюсь вокруг перед зеркалом, чтобы получше себя рассмотреть. Волосы забираю в незамысловатую прическу на затылке с помощью шпилек, отыскиваю где-то в недрах своего чемоданчика все, чтобы сделать легкий макияж и с замиранием сердца выхожу из комнаты.

Несколько раз я порываюсь вернуться в комнату, запереться и просидеть до утра. Но потом беру себя в руки и на дрожащих ногах спускаюсь к ректору.

Он стоит у дверей и о чем-то негромко разговаривает с охранником, который как раз в это время должен был заканчивать обход. Стук моих каблуков привлекает внимание Темного, он поворачивается и обрывается на полуслове.

Его взгляд темнеет, а челюсти сжимаются. Я замираю. Неужели что-то сделала не то? Пора бежать? Но нет, это уже поздно. Рейнард в несколько шагов оказывается рядом и подставляет локоть.

– Я заранее бронирую все твои танцы. Никому не позволю касаться тебя, – шепчет он, склонившись к уху.

Это звучит очень двусмысленно, как будто он говорит про танец, но подразумевает другое. И от этого волнительно до дрожи. На какое-то краткое мгновение я словно переношусь в прошлое, когда он вот так же вел меня по ступенькам холла академии. В темноте, в тишине, в уединении. На наше первое свидание.

Но сейчас все иначе. Или… нет?

Мы добираемся до места проведения банкета в закрытом экипаже. На душе волнительно и тепло от присутствия рядом ректора. Ловлю себя на мысли, что скучала все эти дни по нему. Самой смешно и страшно от иррациональности этих чувств. Зачем мне их испытывать? Кому они нужны? К чему все эти показательные выступления с разводом?

Практически перед тем, как мы приехали, большая горячая ладонь Рейнарда ложится на мою, и он переплетает пальцы. Этот жест кажется интимнее поцелуя. Как будто Темный берет меня под свою защиту, точнее, даже не так. Будто он дает мне понять, что я принадлежу ему не только в отношениях “между нами”, как это было в студенчестве, но и “для всех”.

Это пугает, заставляет тягучий мед надежды растекаться по венам и туманить мозг, вызывает желание сбежать и в то же время наоборот, нырнуть с головой. Я даже пытаюсь забрать руку, но Темный не позволяет, наоборот, притягивает к себе ближе.

Рейнард помогает мне спуститься с экипажа и ведет к сцене, где выступает нанятая мной группа с виолончелями и скрипками. Прямо перед ней на площадке, освещенной парящими в воздухе свечами, порхают в грациозных па мужчины в парадных камзолах и женщины в шикарных платьях.

Понимаю, что если бы пропустила этот банкет, в организацию которого вложила кучу сил, то жалела бы очень долго об этом. Площадь и прилегающую к ней территорию парке так украсили, что она преобразилась и стала похожа на островок магического леса.

То и дело в толпе и среди танцующих я вижу знакомые лица преподавателей и некоторых аспирантов. Вдали Варгус флиртует с девушкой с травничества, Данте, эмоционально жестикулируя, обсуждает что-то в кругу докладчиков с конференции.

Никто не обращает внимания на нас. Рейнард просит не объявлять о нашем прибытии, поэтому мы можем, как и все, незаметно погрузиться в атмосферу праздника.

Я впервые за очень долгое время чувствую себя не просто студенткой или аспиранткой, не просто мамой или помощницей ректора. Я ощущаю себя женщиной. Только что этому причиной? Потрясающее платье, прическа и макияж или мужчина, который не выпускает мою ладонь из своих рук?

Музыканты начинают новую мелодию и на танцевальную площадку выходят новые пары. Танец подразумевает перемешивание партнеров и партнерш, чтобы перезнакомиться с большим числом гостей. Можно вовлечь любого партнера или партнершу, даже если они просто проходили мимо. Немного рушит всякий этикет, но зато позволяет хорошо развлечься.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????– Вот такие танцы ты сегодня не танцуешь, – шепчет мне на ухо Рейнард.

– Кто сказал? – выпутываю руку, вскидываю взгляд и наталкиваюсь на тьму в глазах ректора.

– Ты забыла? Я сказал, что ты сегодня моя пара, – хитро улыбается он, выделяя слово “Моя” голосом.

– Пара, но не собственность, – возражаю я и позволяю вовлечь себя в танцевальный круг случайному партнеру.

– Стой! – летит мне вслед недовольный рык, но меня уже утягивает круговерть танца.

Смелым партнером оказывается аспирант с боевого факультета. Статный, широкоплечий и очень уверенный в себе. Он ведет твердо, немного грубовато, наверное, считая, что так и должен делать сильный и властный мужчина. Парень пытается пару раз сделать комплименты, шутить и даже пригласить меня за столик к себе, но я благодарно киваю и вежливо отказываюсь.

Один за другим повторяются рефрены танца, я уже даже не пытаюсь запомнить, с кем я танцую. Все партнеры ведут по-разному и в то же время для меня как будто на одно лицо. Но потом одного прикосновения оказывается достаточно, чтобы понять, в чьи руки я попала.

Меня сжимают чуть крепче нужного и в то же время нежно, в нос бьет запах кедра с ноткой горечи полыни.

– Сейчас очень хочется наказать тебя за то, как ты себя ведешь, – тихо, с легкой хрипотцой раздается над ухом голос Рейнарда.

– Штраф выпишете? – спрашиваю я. – Или, может, наконец-то уволите? Ну, чтобы мне неустойку не выплачивать.

На инерции огрызаюсь и провоцирую. Скорее даже для себя, потому что с каждым моментом мне все больше кажется, что я готова сдаться. Очередным трофеем пасть к ногам этого невыносимого Темного.

– Нет, Лейя, я подберу для этого что-то более интересное, – в голосе звучит ухмылка, а глаза серьезные-серьезные, изумрудно-зеленые, бездонные.

Не могу отвести взгляда, а по телу пробегает покалывающая волна мурашек. Отгоняю от себя это чувство. Опять инквизитор играет с ведьмой.

Когда приходит время очередной раз меняться в парах, я понимаю, что мы стоим уже на краю площадки и отпускать меня никуда не собираются.

– Господин Силейн, – к нам подходит мужчина в возрасте, но сколько ему лет даже примерно сложно определить. – Доброго вечера. И вам, милое создание.

Лицо мужчины кажется смутно знакомым, я пытаюсь понять, где я его видела.

– Ваше Величество, – Рейнард опускается в поклоне. – Благодарю, что вы нашли время посетить наше скромное мероприятие.

До меня доходит, откуда я знаю его. Столько раз его в учебниках на картинках видела! Король-победитель! Я тут же опускаюсь в глубоком реверансе.

– Не прибедняйтесь, господин Силейн, праздник на высшем уровне. Пожалуй, я переманю вашего организатора, чтобы он мне балы во дворце делал, – тут его взгляд перемещается на меня. Пронизывающий, если бы не все хвалебные истории в учебниках, я бы сказала загробный и жутко страшный. – А это юное создание… Та, ради которой вся эта гонка с разводом? Неужели она уже скоро готовится подарить тебе наследника силы?

Что? Я в шоке пытаюсь хоть как-то собрать свои мысли в кучку и, видимо, с очень глупым видом смотрю то на ректора, то на короля. Всемудрый! Как же стыдно!

– Да, ваше Величество, это та самая девушка, – инквизитор держится подчеркнуто вежливо, но отстраненно, тем более неожиданной кажется его следующая шутка. – Но нет, над наследником нам еще предстоит поработать отдельно.

От смущения к щекам приливает кровь и я прижимаю ладони к лицу.

– Что ж, приятной вам… работы, – подняв бровь говорит король. – Я пойду угощусь потрясающими закусками. Хорошего вечера.

Рейнард провожает Его Величество хмурым взглядом, кладя руку на мою талию.

– Подаришь мне танец?

– То есть вы все-таки умеете спрашивать, а не ставить перед фактом? – усмехаюсь я. – Потому что обычно вы все решаете, а потом меня ставите перед фактом.

Внутри действительно клокотало раздражение из-за того, что Рейнард уже даже перед королем заявил о наших отношениях. Которых как бы и нет! И, несмотря на все мое внутреннее притяжение к Темному, их быть просто не может!

– Хорошо, раз так тебе больше нравится, считай, что этого вопроса не было.

Ректор вывел меня на танцевальную площадку раньше, чем я поняла, что происходит и закружил в неторопливом танце.

– Вы невыносимы! – поджимая губы говорю я. – После этого вечера вся академия будет болтать о нас с вами и додумывать посильнее, чем три мисс Пуфти вместе взятые!

– О, нет, – лицо ректора на мгновение мрачнеет. – Больше, чем она вряд ли возможно. Газетная статья была ее рук делом.

– Ох, – до меня начинает доходить, что Рейнард разобрался с той отвратительной статьей, но даже не сказал мне об этом.

– Ну и да, я теперь свободный мужчина и могу выбрать себе спутницу, так ведь? – он уговаривает меня, но такое ощущение, что думает только о себе.

– Да. Но почему вы не думаете о том, как это повлияет на мою репутацию? И потом я же говорила, связанное Всемудрым печатью не разорвать, – мне хочется остановить этот танец, уйти, но Рейнард крепко держит меня.

– Лейя, – он поднимает пальцами мой подбородок и вынуждает смотреть на него. – Всемудрый не дал нам благословения. Мы с Арнетой всегда были женаты только на бумаге. Все пять лет случай в храме хранился в секрете, чтобы создавать видимость брака.

От этих слов к глазам подбираются предательские слезы. Я пытаюсь отдалиться, но Темный не отпускает. Тону в его глазах, снова и снова пытаясь восстанавливать стену, которую сносит волной по имени Рейнард. Он склоняется ко мне ближе, все еще удерживая меня за подбородок. Да я уже и не могу трепыхаться.

Чувствую уверенное прикосновение его губ. Ощущаю, как его ладонь крепче прижимает меня к его телу. По телу разбегаются сладкие волны трепета, а голова становится совсем дурной – кружится и плохо соображает.

Мы уже не танцуем, просто стоим прямо у всех на виду и целуемся. Я пытаюсь отстраниться, но Рейнард мне не дает.

– Рей, на нас все смотрят, – шепчу я, разрывая поцелуй. – Нельзя так.

– Можно, – говорит он, прижимая меня к себе. – И нужно. Чтобы сомнений не было ни у кого, у тебя в том числе.

Мне страшно и стыдно. Кровь приливает к щекам, и я не знаю, куда деть взгляд. А Рейнард смотрит прямо на меня, так довольно, будто он кот, съевший целую миску сметаны.

– И ты впервые за пять лет снова назвала меня Реем, – улыбается он.

Я чувствую все больше взглядов, обращенных к нам, и не все они приятные. Особенно жалит один и, кажется, я знаю, чей.

– Как ты смеешь? —раздается немного визгливый крик, даже перекрывающий музыку.

Вот теперь все точно смотрят на нас. Я дергаюсь, чтобы отойти от ректора, а лучше вообще скрыться, но он продолжает прижимать меня к себе. Кто я теперь в глазах всех? Любовница? Разлучница?

– Про что вы сейчас, миссис Силейн? – спокойно и уверенно спрашивает Рейнард.

Музыка замолкает. Миссис Силейн переводит горящий, практически безумный взгляд то на меня, то на ректора. На ее пальцах сверкают искры, готовые сорваться в любой момент.

– Миссис Силейн, вы действительно хотите обсуждать это при всех? – продолжает давить ректор. – Или сохраните свое достоинство и перестанете устраивать некрасивую сцену и портить всем праздник?

Арнета выглядит как самая настоящая взбешенная темная ведьма. В глазах блеск, вокруг летают темно-синие мушки. От нее хочется быть подальше, а моя магия начинает независимо от моего желания концентрироваться в ладонях, чтобы вырваться и противостоять ведьминской магии в случае атаки.

Миссис Силейн поворачивается в другую сторону. Я сначала не могу понять, кто привлек ее внимание, а потом вперед выходит он. Король.

– Ты не мог! – рычит она на короля, а вокруг все замирают. – Разве ты мог со мной так поступить? Ты же обещал!

У его Величества даже не меняется выражение лица, разве что чуть раздулись крылья носа. Он равнодушно смотрит на Арнету.

– Мог, – отвечает он.

– А как же сын? – отчаянно выдавливает женщина, как будто осунувшись.

– Мы уже обговаривали этот момент, – отвечает Рейнард, но она продолжает смотреть на короля. – Я буду продолжать с ним общаться. Если он уж так сильно вам мешает жить своей жизнью, могу забрать его к себе.

Она резко переводит взгляд на Рейнарда.

– В дополнение к щенку своей подстилки?

Ректор почти не двигает пальцами, а вокруг Арнеты возникает черный вихрь, и она замирает, пустыми глазами смотря в никуда.

– Господа, ваше Величество, – Рейнард кивает всем. – Прошу прощения за эту некрасивую сцену, просто миссис Силейн несколько удивлена. Продолжайте вечер!

Откуда ни возьмись по сторонам от Арнеты появились двое слуг, взяли ее под руки и увели к одному из экипажей. Музыканты вновь принялись играть ненавязчивую веселую мелодию. Гости, получив порцию информации для слухов и обсуждения, расходятся за столы, а Рейнард, все так же, не выпуская меня из рук, подходит к королю.

– Ваше Величество, – с уважительным поклоном обращается он. – К сожалению, моя бывшая супруга не смогла спокойно принять новость. Она обещала выпить успокоительную настойку и лечь спать. Но, к сожалению, видимо, не сделала этого.

– Ничего страшного, Рейнард, – король кладет руку на плечо инквизитора. – Это отчасти моя вина. Я предложил вашу кандидатуру отцу Арнеты, потому что мне показалось, что ваши темные магии идеально совпадут, и это отразится на вашем потомстве. То есть детях.

Я замечаю, что глаза Рейнарда опасно поблескивают, а в зелени появляется золото. Незаметно глажу его по руке, уже думая применить силу. Но он берет себя в руки.

– К сожалению, этого не произошло, – холодно говорит Темный, но сразу понятно, что он ни грамма не жалеет.

– Да, и так бывает, – с едва заметной улыбкой отзывается король. – Мне бы хотелось обсудить с вами одно общее дело.

Он с намеком смотрит на меня, ожидая, что я сама предложу.

– Господин ректор, я пойду прогуляюсь по парку. Немного отдохну от танцев, – я делаю небольшой реверанс и отхожу, оставляя мужчин поговорить на свои секретные темы.

Рейнард очень неохотно выпускает меня из своих объятий и очень обеспокоенно смотрит, пока я удаляюсь к парковым дорожкам. Я не столько вижу, сколько чувствую его взгляд на себе. И мне кажется, будто волнение, которым наполнен взгляд, ощущаю сама.

Не даю себе обернуться, почему-то это в данный момент кажется очень важным. Дорожки парка с волшебными фонарями уводят меня под тень деревьев, в тишину и спокойствие ночи. Я присаживаюсь на одну из скамеек и обхватываю себя руками.

Как-то все слишком быстро поменялось. Я непозволительно много себе разрешила: появление с ректором, поцелуй при всех и еще эта сцена с бывшей женой. Уже жалею, что вообще пошла, что повелась на уговоры Рейнарда, что не смогла противиться своим нелогичным желаниям.

Ухожу в свои мысли настолько сильно, что не сразу замечаю рык и огромную тень рядом.

Вскакиваю от неожиданности и вижу его во всей красе. Дракон! Да еще в какой глубокой стадии трансформации!

От человеческого на лице уже практически ничего не осталось, почти все тело покрыто чешуей, а за спиной разворачиваются крылья. Еще чуть-чуть и будет совсем поздно его возвращать обратно!

Рейнард? Где же он, когда так нужен? Или хотя бы Фил?

Дракон видит меня, и в его глазах вспыхивает охотничий огонек. Проклятье! И бежать уже бессмысленно. Все, что я могу – затормозить, может, чуть-чуть откатить его превращение. Но окончательно помочь получится только с зельем. Которого у меня, конечно, с собой нет.

Дракон делает тяжелый шаг ко мне и громко фыркает, выпуская из ноздрей дым. Я поднимаю руки с горящей на них светлой магией. Дракон рычит, зубы показывает, делает шаг назад.

В голове проносится мысль, что когда брат так оборачивался, его тоже, наверное, все боялись. Кто ему мог помочь? Никто. Все только расступились в разные стороны, разбежались с криками, звали инквизиторов.

А я трусливо пряталась за углом дома, боясь выйти и выпустить свет. Так и не смогла себе простить.

Сейчас или никогда!

Направляю магию на дракона. Он будто каменеет, замирает, а потом потихонечку успокаивается, будто засыпает.

– Вот так, мой хороший, – вкладывая все больше своих сил, говорю я. – Иди отдыхать, я позабочусь о тебе…

Дракон начинает уменьшаться, исчезают крылья, морда становится более человечной. Из глубины парка слышу топот мужских ботинок. Инквизиторы?

– Давай же, милый, давай, – я уже касаюсь своими ладонями его предплечий. – Чуть… быстрее…

Голова начинает кружиться. Я думала, у меня и так не получится, а он почти что полностью стал человеком. Теперь главное увести его отсюда, чтобы ищейки не нашли, пока он полностью не вернется в свой нормальный вид и от него не будут ожидать опасности.

Слегка качнувшись, я беру его за руки, вливаю еще свет и тяну к кустам. Но дракон, как это обычно и бывает после трансформации, стоит и ничего не видит, не реагирует на внешние сигналы. Проклятье! Обычно на этой стадии Фил и его друзья забирали драконов с собой.

Что же делать? Звук торопливых шагов все ближе, я уже тяну его изо всех сил, но сама сваливаюсь в кусты. Только не совсем, потому что меня подхватывают крепкие руки и окутывает ароматом кедра с горчинкой.

Поднимаю глаза и вижу, глубокий и очень задумчивый взгляд Рея. Он держит меня как ценность, как сокровище – крепко и с четким посылом, что никому не отдаст, что это – его.

Рейнард подхватывает меня на руки и прижимает к груди.

– Варгус, пробуй, заодно попрактикуешься, – только сейчас я замечаю, что Рейнард не один. С ним Варгус и… Данте? – Приведите сюда Фила, он заберет. Все помнят, что говорим инквизиторам?

Все кратко кивают. Данте скрывается на соседней дорожке, а Варгус кладет ладони на шею частично трансформированного дракона и вглядывается в его пустые глаза. Неужели Рейнард его обучил?

Удивление и недоверие заставляют меня всмотреться в лицо Темного. Он сосредоточенно следит за действиями Варгуса, между бровями хмурая складка, челюсти сжаты, дыхание напряженное. Все мышцы будто одеревенели.

Только когда незнакомый развоплощенный дракон сделал глубокий вдох и шокированно отшатнулся, я почувствовала, как под моими пальцами плечи Рейнарда расслабляются.

Прижимаюсь к нему ближе.

– Опасность миновала, – с облегчением выдыхаю я и чувствую, как меня покидают последние силы, медленно перетекая к Темному.

“Что за ерунда?” – последнее, что я успеваю подумать, перед тем как отключаюсь.

Открываю глаза, вижу над собой белоснежный потолок с лепниной по периметру и красивой люстрой в центре. Меня окутывает запах свежего, только что постиранного белья, а еще уют мягкой, окутывающей перины.

Где я? Голова немного тяжелая, мысли текут медленно и тягуче. Тело ломит от усталости, как будто я, как несколько лет назад, весь день потратила на стирку пеленок. Но сейчас же пеленок нет? Нет, конечно, Аллан уже взрослый мальчик.

Аллан! Эта мысль заставляет меня вскочить с кровати. Где же я все-таки?!

Растерянность и полное отсутствие понимания, что происходит, кружат голову и мешают мыслить. Я в большой светлой, богато обставленной комнате, выходящей балконом на восток. Солнце совсем недавно поднялось над горизонтом и сейчас заливает легкие воздушные занавески нежным утренним светом.

Я в аккуратной плотной ночной сорочке с завязками под самое горло. Рядом на банкетке лежит халат, видимо, заботливо оставленный кем-то для меня. Что ж… Похоже, это не плен, не тюрьма… Что же это?

Накидываю халат и выхожу в полумрак коридора. Мягкий ковер гасит звук моих шагов, поэтому я иду практически бесшумно. Мимо закрытых дверей и чуть светлых окон, до которых еще не дотянулись лучи солнца.

В конце коридора перед самой лестницей вижу чуть приоткрытую дверь и слышу тихие переговаривающиеся мужские голоса.

– Мы его укрыли у себя, но это становится все опаснее, – этот голос кажется мне знакомым. – Они кружат все ближе к нам.

– Нужно еще немного времени, – а этот низкий, трепетом отзывающийся в груди, я узнаю из тысячи. Рейнард. – Лейя с Варгусом почти добились стабильной формы. А Варгус, как видишь, успешно перенимает мой опыт.

– Не стоило открываться этому новому парню, не доверяю ему я… – слышу характерное ворчание и понимаю, почему мне голос знаком. Это же Фил!

– Ему доверяет Лейя, – кратко говорит Рей. – Больше, чем мне. И он хорошо показал себя в команде. Обрати внимание, как легко ему поверили инквизиторы.

– Вам бы они тоже поверили, – продолжает бубнить Фил.

– Данте – дядя Аллана, – я открываю дверь до конца и вхожу в комнату. – Ему точно можно доверять.

Фил удивленно смотрит на меня, а потом отводит глаза. Рей, напротив, задерживает на мне взгляд, улыбается, подходит и, сняв с себя камзол, накидывает его мне на плечи, параллельно приобнимая и прижимая к себе. Совсем забыла, что на мне лишь халат и ночная сорочка. К щекам приливает кровь…

– Значит, дядя? – хмыкает он. – Еще лучше. Он прекрасно вчера отвлек инквизиторов, пока Фил и Варгус забирали дракона.

– Как скажете, господин Силейн, – Фил делает неглубокий поклон и отходит к дверям, так и не поднимая взгляда. – Но времени у нас очень мало.

– Я вас понял, – Рей прикрывает за мужчиной дверь и накрывает мои щеки своими ладонями.

У меня по телу от этого моментально разбегаются мурашки. Хочется закрыть глаза и просто наслаждаться прикосновениями Темного.

– Так это была ты… – практически неслышно шепчет он. – Как я мог сразу не понять? Только с тобой рядом может быть так спокойно.

Я тону в его глазах. Вроде он не использует магию, но меня затягивает в изумрудную глубину так, что я вовсе не понимаю, о чем он говорит.

– Что понять? – кладу руки поверх его и чувствую тепло, исходящее от них. – Ты о чем, Рей?

– Тогда, в переулке, – с тихой хрипотцой отвечает он. – Это же ты меня спасла, ты помогла успокоить дракона. Фил мне так и не назвал имя Светлой, которая помогла мне. Но, демоны! Я тебя почувствовал, зверь почувствовал… Спустя столько лет!

Губы Рея мягко касаются моих. Он целует сладко, до дрожи во всем теле, до подгибающихся коленей, до головокружения. Или голова кружится от слабости?

Рейнард подхватывает меня за талию, когда чувствует, что я внезапно оседаю.

– Кому-то срочно нужно восстановить силы, – он берет меня на руки и несет куда-то вниз по лестнице. – Пожалуй, начнем с плотного завтрака.

На руках у Темного очень спокойно, как в коконе защиты. И ощущение, как будто все выстроенные за пять лет барьеры разом рухнули, как будто я простила всю боль и обиды. Даже не думала, что я на это способна.

Рейнард опускает меня на стул, а сам идет к очагу, где очень ловко и быстро готовит яичницу с беконом и сыром и ставит ее передо мной на стол. От запаха аппетит разгорается настолько, что желудок издает нетерпеливое урчание.

– Кажется, я и вправду проголодалась, – смущенно говорю я и берусь за вилку.

– Даже не сомневаюсь. Чтобы вывести дракона из такой трансформации, нужны все силы организма и отчаянная храбрость, – Темный садится напротив и тоже принимается за еду. – Хотя эта затея могла закончиться плохо. И для дракона, и для тебя.

– Но почему его искали инквизиторы? Он же уже не был драконом, не был опасен…

Рей темнеет на глазах. Между бровями залегает глубокая складка, а на виске пульсирует жилка.

– Всё несколько иначе, чем все думают, Лейя, – вздыхает он. – С драконами всё намного сложнее.

– Что тут сложного? Стал драконом – опасен, не стал – не опасен. Все, – я пожимаю плечами и принимаюсь за еду.

Темный молчит, а потом говорит то, что меня шокирует до такой степени, что волосы на голове начинают шевелиться.

– Драконов не просто убивают. Их отлавливают специально, чтобы выкачивать из них силы, – так тихо, что мне кажется, я ослышалась. – И это держится в строжайшей тайне. Всех, кто хоть что-то об этом знает, казнят по разным причинам.

– А… Ты? – я ошеломленно уставилась на него.

– Мне успел сказать отец до того, как яд сделал свое дело, – Рей смотрит на стол пустым ненавидящим взглядом. – Через своего дракона. Поэтому никто не знает, и я еще тут и еще жив.

Я кладу свою руку на его кисть, и он будто вздрагивает.

– Никогда не думала, что скажу тебе это, но я рада, что ты жив, – усмехнулась я. – Но кому это нужно все и зачем?

Он поднимает на меня драконьи глаза с вертикальным зрачком:

– Думаешь, король просто так живет не одну сотню лет?

В этот миг весь мир переворачивается с ног на голову. Как? Король? Тот самый, который когда-то избавил и обезопасил мир от драконов?

Я хмурюсь и недоверчиво смотрю на Темного.

– Если это все так, то получается, что все книги врут? Я ничего не понимаю…

Темный переворачивает ладонь и аккуратно сжимает мои пальцы.

– Когда я узнал, что я дракон. Когда женился на Арнете, чтобы спасти отца. Когда понял, что без тебя все равно на все плевать, я улетел сюда, – его большой палец скользит по тыльной стороне моей руки, а во взгляде столько нежности, что я готова задохнуться. – Я провел много времени на окраине королевства, выискивая книги, написанные драконами. И в них все совсем не так, как нас учили. Просто драконами воспользовались и предали. А потом переписали историю.

Он некоторое время молчит, давая осмыслить мне все сказанное. Его пальцы скользят выше от кисти к запястью, предплечью. Отчего-то это вызывает прилив света к моим ладоням, он начинает сам неуправляемо струиться от кончиков пальцев. С ладони Рея тоже срывается тьма. А потом наши магии переплетаются… Но, как?

Перевожу взгляд на Рейнарда, он хмурится и, кажется, тоже понимает ненамного больше меня.

– Почему так? – спрашиваю я, затаив дыхание. – Еще там, в парке, я почувствовала, как моя магия перетекает тебе.

– У меня есть только предположения, но никаких ответов, – Рей переплетает наши пальцы, встает и обходит стол, чтобы оказаться рядом. – В парке… Твой свет не просто перетек ко мне, он будто захватил с собой тьму и утащил с собой в тебя.

Я шокированно посмотрела на него. Для Светлой ведьмы касание темной магии обжигающе-больно, оставляет отметины и шрамы. Да что далеко ходить – когда Рей срезал с меня платье в лаборатории, так было – он потом залечивал ожог.

А сейчас он говорит, что его тьма перетекла в меня (просто в саму меня!), и я осталась жива.

– Я переживал, что ты можешь не выжить, – с волнением в голосе признается Темный. – Перенес тебя сюда, в мое холостяцкое убежище в горах, почти всю ночь просидел рядом, а потом понял, что моя темная магия тебя не ослабляла, а наоборот поддерживала все это время, пока твой свет не восстановился.

– Не понимаю… – я растерянно смотрю на наши сцепленные руки, над которыми продолжают завихряться наши магии.

Потом внезапно они взвиваются вверх фонтаном искр и оседают на запястьях узором: у Рейнарда – золотым, а у меня – темным. Что это?

Появляется все больше и больше вопросов, и все меньше ответов. Этот раздражает и заставляет нервничать. И только то, что мою руку крепко держит Рей, придает спокойствия.

– Я пять лет думал только об одном: вернуться к тебе и сказать единственное слово – “прости”, – глядя мне в глаза, говорит он. – Убеждал, что главное – сказать это, но не обязательно вернуть. Пытался принять, что за это время у тебя могла появиться семья и дети. Но когда узнал, что у тебя есть сын, не смог. Прости. Я вел себя как козел: и пять лет назад, и сейчас.

Он подтягивает меня к себе за талию и дотрагивается до моего лица, отводя прядь за ухо.

– И что? Из-за Аллана я уже не та Лейра, которой была раньше? – усмехаюсь.

Рей качает головой.

– Твой сын замечательный. Я люблю тебя, – в его зеленых глазах клубится тьма, но при этом они сияют искренним светом. – Дракон мне говорит, что ты моя истинная, и он до сих пор не понимает, как мы выжили после того, как я предал тебя. Но раз мы выжили и встретились, я очень хочу надеяться, что ты дашь мне второй шанс, Лейя…

Глаза щиплет от слез, я моргаю, и одна из них скатывается по щеке. Большим пальцем Рей стирает ее, а потом наклоняется и захватывает мои губы своими. Я чувствую в этом поцелуе столько невысказанной нежности, которую он, как темный, просто не умеет проявлять, которая искрами взрывается в каждом прикосновении, влечет за собой и отзывается во мне ответными чувствами.

Простила. Дала шанс. Снова поставила всю свою жизнь на кон. Но вся моя интуиция ведьмы говорит о том, что иначе нельзя. Иначе – даже больнее, чем снова пережить разочарование.

Расслабляюсь, позволяю своим рукам зарыться в его волосы, пропустить пряди сквозь пальцы. Темный прикусывает слегка нижнюю губу и мягко оттягивает ее, а когда я приоткрываю рот в беззвучном стоне, язык Рея проникает в мой рот. Поцелуй становится жарче, ярче, напористей. Во мне вспыхивает пожар желания, сначала охватывающий все тело, а затем стягивающийся к низу живота и вынуждающий колени подогнуться.

Если бы крепкие руки Рейнарда не держали меня крепко, я наверняка упала бы. Но он удерживает меня, более того, подхватывает на руки и, не прекращая целовать, несет наверх. Точно так же, как до этого спускал меня.

Улыбаюсь и шепчу ему в губы:

– Я так могу и привыкнуть.

– Буду только рад, – отвечает он, заносит в комнату и аккуратно ставит на ноги. – Готов носить тебя на руках хоть всю жизнь. А еще целовать. И касаться тебя везде.

Рей развязывает сначала пояс на моем халате, поддевает его большими пальцами и спускает с моих плеч, потом распускает завязки на ночной рубашке и проводит пальцем от чувствительной ямки на шее ниже до самого основания разреза сорочки. Это заставляет меня дрожать: от волнения, от остроты ощущений и от желания.

Рейнард очерчивает пальцами полукружие груди снизу, а потом накрывает ее всей ладонью. От этого напряжение внизу живота стягивается таким сильным узлом, что я невольно закрываю глаза, закусываю губу и сжимаю бедра. Только ощущения становятся лишь ярче.

Чувствую, как большой палец Темного высвобождает мою губу, и Рейнард втягивает ее, слегка посасывая. Но, кажется, от этого становится еще хуже. Вцепляюсь в его плечи пальцами – хоть так пытаюсь удержаться за границу реальности.

Ночная сорочка легко стекает с меня, оставляя мое тело абсолютно обнаженным и предельно доступным для Рея. Но он не спешит полностью этим пользоваться. Сначала он рассматривает меня, и я радуюсь, что успела воспользоваться зельем и свести шрамы от ожога с живота.

Хочется быть для него красивой, желанной. И Рей дарит мне это ощущение. Я чувствую дразнящие прикосновения то там, то тут. Это непредсказуемо, это волнующе, это просто сводит с ума.

Находясь где-то на границе между реальностью и иллюзией, я тоже помогаю ему раздеться. Смущаюсь, боюсь, борюсь с мыслями о том, что это все неправильно. Но точно знаю, что именно так и должно быть!

Наконец, Темный мягко опускает меня на кровать и вклинивается между моими бедрами. Дорожкой поцелуев Рей спускается к моей груди, а потом резко подается вверх. Меня выгибает от резкой боли, смешанной с удивительным, ни с чем не сравнимым удовольствием. Впиваюсь ногтями в спину Темного и прерывисто дышу.

Он замирает и всматривается в мое лицо.

– Лейра? – вокруг начинает кружиться темная магия.

– Я… – отвожу взгляд и почему-то чувствую стыд. – Да, я…

Он не дает мне продолжить – с помощью медленного, тягучего поцелуя заставляет меня замолчать, дает к себе привыкнуть, а потом такими же неторопливыми и одурманивающими движениями заставляет плавиться в его руках.

Рей помогает быстро забыть и о боли, и о том, что все в новинку и просто получать удовольствие, которое постепенно нарастает и, в конце концов, взрывается фейерверком в глазах, шумом в ушах и невесомостью во всем теле.

Шагаю за границу реальности, слышу рык Рейнарда и, кажется, отключаюсь, чтобы очнуться все еще в объятиях Темного.

За окном уже вечереет. Горы на горизонте приобретают теплый оранжевый оттенок, а небо необычную глубину. В комнате висит полумрак, рассеиваемый только остатками дневного света из окна.

Я лежу на груди Рейнарда и слушаю его уверенное сердцебиение. На душе спокойно и светло. Улыбаюсь и вырисовываю на груди Темного узоры, он в ответ нежно гладит меня по спине.

– Ты полна сюрпризов, Лейра Антис, – с хрипотцой в голосе говорит Рей. – Не хочешь рассказать, как так вышло?

Я некоторое время молчу, а Рейнард терпеливо ждет и перебирает волосы.

– Мой брат был драконом, – произнести это вслух сложно. Даже Рейнарду. – И накануне того, как ты… решил уйти, его заарканили инквизиторы. Аллан его сын.

Чувствую, как все мышцы Темного напрягаются. Вокруг нас начинает клубиться темная магия, а в ответ на нее, из меня сразу вырывается свет. Красиво и… кажется, страшно. Такая интересная реакция. Но я уже не боюсь, со вчерашнего вечера тьма Рейнарда не причиняет мне боли.

– Почему ты мне не сказала, что у тебя никого не было? – с сожалением говорит он.

– Это бы что-то изменило? – я поднимаюсь на локте и с сомнением смотрю на него.

– Да, я был бы более нежен и аккуратен, – признается он и ласково проводит по щеке тыльной стороной ладони. – А так я снова делал тебе больно.

Хитро смотрю на него и закусываю губу. Ну, нет. Даже если мне и было больно, я уже забыла про это после того, что было дальше.

Рейнард резким движением поворачивается и опрокидывает меня на спину, нависая сверху. Он касается моих губ своими, а потом пристально смотрит в глаза.

– Если бы я знал, я бы выбрал тебя, – с болью в голосе говорит он. – Я не хотел, чтобы ты была хоть как-то связана с драконом. А ты… Оказывается, ты всю жизнь прожила с драконами.

– И кому бы ты сделал лучше? Отцу? Себе? К тому же ты так много узнал о драконах, вскрыл правду. Ведь теперь можно все изменить?

В его глазах мелькает неуверенность. Почему? Все настолько сложно? Неужели нельзя предать огласке все то, что успел узнать Рейнард?

Он собирается что-то мне сказать, но по коридору раздаются твердые шаги. Я подскакиваю: кто здесь может быть?

Рейнард одним мимолетным движением оказывается около двери, концентрируя тьму на кончиках пальцев. Торопливые шаги останавливаются у двери. Спустя пару долгих мгновений раздается стук.

– Господин Силейн, – слышится глухой голос, и я узнаю его. Это Фил. – Вы срочно нужны.

Рейнард прячет темную магию, наскоро одевается и выходит. Я следую его примеру. Мне почему-то кажется очень важным узнать, какие новости принес Фил. Спешу к кабинету, где я первый раз слышала их разговор. До меня доносится разъяренный крик Рея:

– Как вы вообще могли это допустить? – в голосе Темного ярость и… страх? – Я же приказал следить за ними круглосуточно!

– Они вышли на прогулку, – сдержанно докладывает Фил. – Их не видно было всего несколько секунд, пока проезжала карета.

– И вас это совершенно не смутило? – Рей рычал, как будто вот-вот готов был выпустить зверя.

Этот диалог заставил меня напрячься. О ком они? Интуиция просто вопила о том, что случилось что-то страшное.

– Кто это был? Вы хоть что-то видели? А леди Корнуэлл? – продолжает допытываться Темный.

Внутри все леденеет, когда я слышу имя няни. Как же хочется сейчас узнать, что я придумала, что все не так, как домыслил мой мозг.

– Она видела лишь три темные фигуры. Говорит, что только моргнула, а Аллана уже не было рядом, – голос Фила срывается и хрипит.

В груди все обрывается и летит куда-то вниз. Я уже не слышу, что они обсуждают дальше. Врываюсь в кабинет и замираю. Рей смотрит на меня со смесью ярости и боли в глазах. Я понятия не имела, что Темный может испытывать это чувство.

– Где Аллан? – шепчу я, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Они оба молчат и нервно сжимают кулаки.

– Где Аллан?! – громче спрашиваю я.

– Лейя, – Рейнард подходит ко мне и заключает мою руку в тепло своих ладоней. – Не переживай, мы его обязательно найдем.

Я качаю головой, не веря, что все это происходит со мной. Как так? Стоило мне расслабиться, забыть, что у меня есть Аллан, что мне нужно о нем заботиться, как мне напоминают об этом самым доходчивым способом – отбирая!

– Это я виновата, – шепчу я, пытаясь сдержать рвущийся наружу всхлип. – Только я. Я должна была поехать за Алланом, забрать его. Зачем я пошла на этот банкет?

Меня колотит от страха, от боли и отчаяния. Я понятия не имею теперь, что мне делать? Где его искать?

Рейнард прижимает меня к своей груди, терпит то, как я колочу по нему своими кулаками. Наши магии вновь вырываются и кружатся в вихре.

– Тише, – Рей гладит меня по голове, сдерживая истерику. – Надо взять себя в руки. Мы его найдем и вернем. С ним все будет хорошо. Я позабочусь об этом. Ты веришь мне?

Он обхватывает ладонями мои щеки и заглядывает в глаза. Я тону в темной зелени его взгляда и очень, просто безумно хочу ему верить. Но мне страшно. Я не могу потерять Аллана. Не могу.

Фил, до этого безмолвно наблюдавший за нами, откашливается.

– У нас есть один след, но чтобы его не упустить, нужно отправляться прямо сейчас, господин Силейн.

Рей вытирает большими пальцами слезы на моих щеках.

– Иди одевайся. Платье в шкафу, – он говорит сосредоточенно и очень четко. – Потом приходи сюда, отправимся в академию. Там соберем всех и решим, что делать.

Я киваю, собираю все свои чувства и будто запечатываю их. Потом выпущу, проплачусь. А сейчас нужно думать о том, что время важнее, чтобы найти Аллана.

Одеваюсь, на ходу причесываюсь, спешу к Рейнарду и Филу. Темный с помощью артефакта открывает портал, и он переносит нас в небольшой домик около Академии, как раз рядом с логовом Фила. В голове мелькает мысль, насколько редкий этот артефакт, но сейчас это совсем не вызывает никаких эмоций.

У мужчин все четко, строго, отработано. Я же просто механически следую за ними, как будто это происходит не со мной вовсе. В голове только мысли, зачем похитили Аллана? Могли ли узнать его секрет? А если узнали, то неужели он сейчас у…

В груди растекается лед от догадок, где может быть мой сын и что с ним могут сейчас делать. Если все так, как рассказывал Рей, то увижу ли я его еще живым?

В домике уже собрались все, даже те, кого я не ожидаю увидеть: Варгус, Данте, леди Корнуэлл, вчерашний дракон… Пока они кратко обмениваются данными и соображениями относительно плана, я выхожу на улицу.

Вокруг кипит жизнь. Прохожие снуют в одну и в другую сторону, по дороге катятся экипажи, а в витринах лавок выставлены лучшие товары. Но все это идет мимо меня.

Мне просто не хватает воздуха. Все чувства, которые я сдерживаю, пытаются вырваться наружу. Хочется убежать, закричать, что-то ударить. А лучше все сразу!

В меня врезается какой-то прохожий, бурчит невнятные извинения и уходит прочь. Далеко не сразу понимаю, что в руках у меня остается записка.

Дрожащими руками разворачиваю сложенную в четыре раза записку. От волнения буквы прыгают и расплываются.

“Если ты хочешь знать, где твой сын, приходи на аллею парка, где вчера был дракон. Кто-то узнает о записке, или будешь не одна – никогда не увидишь больше сына”.

Как только я дочитываю до конца, записка вспыхивает и осыпается пеплом. Я оглядываюсь на домик, где обсуждают проблему Рейнард и все остальные, а потом решительно направляюсь к парку.

Спонтанное решение. Я даже начинаю сомневаться, не вернуться ли мне. Но если они нашли меня, чтобы передать записку, то я не смогу незаметно рассказать о ней. Да и вряд ли я им нужна. Возможно, они выдвинут какие-то требования.

Нервно кусаю губы и тереблю юбку. Платье, все еще то, в котором была накануне на банкете – переодеться было не во что. Стук каблуков по мостовой тонет в шуме улицы – криках лоточников и возниц, шуме колес экипажей, лае собак и еще сотне различных звуков.

Кто они? Зачем им Аллан? Что им нужно? Деньги? Информация о защитниках драконов?

Я совершенно не уверена, что даже под угрозами готова рассказать о том, где прячутся Фил и его команда. И тем более рассказать про Рея. Но все, что помимо этого…

Добираться до парка все же приходится на экипаже – не могу спокойно идти пешком и не бежать. А бежать в этом платье совсем неудобно. С подножки буквально соскакиваю и сразу ныряю в тенистую зелень аллеи, пытаясь вспомнить, где же я вчера встретилась с драконом.

Пару раз обхожу по кругу аллеи, расположенные недалеко от площади. И только потом сворачиваю совсем в другую сторону и выхожу к той самой лавочке, на которой сидела.

Днем все выглядит иначе. Вроде бы и светлее, и безопаснее, но внутренний голос просто вопит о том, что я совершаю ошибку. Но если я не попытаюсь хотя бы узнать, где Аллан, и с ним что-то случится, я вообще никогда и ни за что себе этого не прощу.

Осматриваясь, приглядываясь к каждому кустику, подхожу ближе к лавочке. Кажется, именно тут ко мне и выскочил дракон. Сердце бьется как ошалелое. Продолжаю мять юбку. Если так и дальше пойдет, будет у меня юбка в складочку.

Странные же мысли лезут в голову.

Тишина в глубине парка такая, что слышно жужжание пролетающих насекомых и стрекот в траве. Переливчато перекрикиваются птички, шуршит ветер где-то на самом верху крон.

А потом наступает абсолютная тишина, такая, что оглушает, бьет по барабанным перепонкам. С двух сторон наползают черные тени. Я машинально вскакиваю от испуга, голова кружится, перед глазами все плывет розово-фиолетовыми кругами, мутится, а тело словно погружается в вязкое густое желе.

Где-то капает вода и разбивается о твердую поверхность. Звук так гулко распространяется, что кажется, что капает мне на голову, а она от этого начинает гудеть. Пахнет сыростью, прохладной затхлостью, как в погребе.

Глаза открывать не хочется. В теле такая ломота, что вообще даже дышать не хочется. Мысли еле ворочаются в голове, медленно-медленно перетекая из одной в другую.

Долго пытаюсь сообразить, почему я тут и вообще, где это “тут”. Одну за одной мозг восстанавливает детальки последних событий, начиная с банкета и заканчивая появлением теней.

С каждой новой мыслью мне становится все страшнее и на последней я резко распахиваю глаза и пытаюсь отдышаться, как после долгого бега.

Я лежу на соломе в темном помещении, из которого виден только один выход – широкий длинный коридор, освещенный рядом коптящих факелов. Получается, как будто я в каком-то тупике или окончании этого коридора.

Сажусь и медленно осматриваюсь. Медленно – потому что сил нет двигаться. Сил создать световой шар тоже нет, поэтому приходится остаться в гнетущей тьме.

В глубине коридора раздаются гулкие уверенные шаги, а за ними еще одни – явно женские, легкие, но с мерным семенящим стуком каблуков. Всматриваюсь так, что глаза начинают слезиться. Секунды будто растягиваются, как резинка, а ритм сердца ускоряется.

Сжимаюсь вся, насколько могу, в намерении в случае чего бежать. Все мышцы напрягаются сквозь боль.

Постепенно факелы выхватывают две фигуры – одна статная мужская, а вторая женская. Обе мне явно смутно знакомы, но не сказать, что я их видела часто.

Они приближаются, и меня оглушает пониманием – это король и Арнета. Вместе. Король останавливается в нескольких шагах от меня, щелкает пальцами, и свет заливает огромное помещение, в центре которого сижу я.

– Ну, здравствуй, бесценная истинная дракона…

Первая мысль – откуда он узнал? Но торжествующий взгляд Арнеты отвечает сам за себя. Она либо догадывалась все это время, либо слышала наш с Реем разговор. Сердце тут же падает в пятки – значит, она слышала и про Аллана и тогда…

Оглядываюсь. Я в центре круглой комнаты, по периметру которой решетки, а за решетками на таких же, как у меня, тюках соломы сидят изможденные люди. В глазах – ни капли сознания.

– Где мой сын? – скольжу глазами по клеткам – его нет. Где он?

– Ой, твой ли? – хмыкает король. – Ну к чему тебе такая обуза? Никакой личной жизни, косые взгляды, унылая жизнь матери-одиночки… Этого ли ты достойна, Лейра?

От отчаяния и бессилия не хватает воздуха. Оттягиваю на груди платье и нервно всматриваюсь в лица людей. Неужели это все правда, что Рей рассказывал про короля? Неужели все, что в нас вдалбливали с самого детства – это выдумка?

– Ну-ну, не суетись, – король лишь взмахивает пальцем, а меня будто сковывают невидимые цепи так, что я даже моргнуть не могу. – От этого стареют.

От этой своей странной шутки король расхохотался в голос, а Арнета начала ему подхихикивать. Как гиена. Страшное зрелище.

Потом смех резко прекращается, и король подходит ближе ко мне, заглядывая мне в глаза, Арнета семенит за ним.

– Но я серьезно, – он хватает Арнету за волосы на затылке, немного оттягивает назад и дергает на себя. – Вот я своей девочке такой участи не хотел. Но и рассказать о внебрачном ребенке не мог. Поэтому что? Поэтому я нашел ему замечательного папочку. Мне так хотелось, чтобы у темной ведьмы и Темного инквизитора вырос в семье достойный сын, который будет ненавидеть драконов и приносить их мне, своему родному папочке на подносе.

Если бы я могла хоть чем-то двигать, я бы дрожала. Но так я стояла статуей, а внутри меня растекался океан страха. Это кем же надо быть, чтобы спланировать и осуществить вот такое.

– Только вот Темный, на которого я возлагал столько надежд, оказался упрямым, – хмыкает король, чуть отпускает волосы Арнеты и гладит ее по голове, а она щенячьим взором смотрит ему в лицо. – Он не захотел мою малышку. И расстроил ее, да, Арнеточка?

Она кивает и продолжает глупо улыбаться. К страху примешивается брезгливость.

– Так мало этого, он еще и няню Берту нанял ту, которая сказки про драконов рассказывает. Неправильные, – король кривится. – Тогда у меня начали закрадываться подозрения. Мне многое пришлось проверить, многих казнить, чтобы раньше не растрепали всю схему…

– Милый, зачем ты тянешь время? – подает голос Арнета. – Сделай уже это!

– Молчать, – король пихает ее в бок, и она падает на пол. – Все будет тогда, когда я скажу! А мне хочется поговорить. Ну кому еще я могу похвастаться своей гениальностью, кроме той, которая в полной мере сможет оценить всю мою затею. Да, Лейрочка?

Если я могла бы замереть еще раз, я бы это сделала сейчас. Потому что столько опасности и безумия, как во взгляде короля, я не видела даже у самого страшного дракона.

– Показать тебе мальчонку?

Я хочу на него посмотреть, убедиться, что с ним все в порядке, но я бы отдала все, чтобы его здесь не было.

Король щелкает пальцами, и сбоку, за решеткой, отходит стена, а оттуда выбегает Аллан.

Маленький, босоногий, с большими глазами и золотистыми вихрами. Мой малыш. Он подбегает к решетке и хватается за прутья ладошками.

Мне нестерпимо хочется броситься к нему, взять на руки, зацеловать его, прижать и не отпускать. Но вместо этого я пугала его, стоя и не двигаясь с места.

– Мамочка! – в возгласе Аллана слышен страх и слезы. – Хочу к тебе!

И я хочу к тебе, милый… Сын начинает плакать в голос, а мое сердце готово разорваться.

– Когда я это все задумывал, я даже не представлял, какой бонус я получу! Малыш-дракон! В пять лет уже просто фонтанирует драконьей энергией… Я такого алмаза еще не встречал.

С ненавистью смотрю на короля и Арнету, которая подползла к нему и уцепилась за его ногу. Фу…

– Вот, – с удовлетворением говорит король. – Теперь ты испытываешь те эмоции, которые его призовут сюда. А потом твое состояние сделает его уязвимым… Истинная пара в моих руках! Еще недавно я и мечтать о таком не мог.

– Ты сохранишь ей жизнь?! – внезапно осознав, что план короля совсем не совпадает с ее желаниями, визжит Арнета. – Она унизила меня перед всеми! Ты же обещал!

Король отпихивает ее ногой, будто она какая-то собачонка и идет к моему сыну. Арнета вскакивает на ноги, выхватывает из ножен на бедре короля кинжал и устремляется на меня.

Я даже зажмуриться не могу от страха, что меня сейчас проткнут кинжалом. До чего же противное и страшное состояние, когда все, что можешь сделать – ждать боли и смотреть смерти в глаза.

– Прекрати, дура! – гремит король и, страшно согнув крючковатые пальцы, поворачивает руку.

Арнету скручивает от боли, она роняет кинжал и падает на пол, так и не успев добежать до меня.

– Она мне нужна. Только она может привести сюда дракона-инквизитора! Ты знаешь, сколько я его искал?! – король возвышается над некрасиво изогнувшейся Арнетой, стонущей от боли. – Не знаешь. И то, что ты с щенком своим была лишь пешкой, тоже не знаешь.

Он опускает руку, и бывшая жена Рейна остается лежать на полу сломанной куклой. Чувствую, как по щеке скатывается слеза, за ней следующая. Зачем я пошла и ничего не сказала Рейнарду? Хотя, может, и к лучшему. Он не узнает, где мы, останется жив, сможет дальше освобождать драконов.

Хотя о чем я? Это было бы возможно, если бы король не знал о секрете Рейнарда. А он знает. И теперь уже не отпустит, со мной или без меня.

Король подходит к Аллану и гладит его по голове. Ребенок не дергается и подозрительно затихает. Что он с ним делает? Как так?

Душа отчаянно мечется, от боли в груди, кажется, сейчас меня разорвет. Хочется кричать, вцепиться в лицо короля, исцарапать его! Аллан…

Стены содрогаются от рева, а потом от двух мощных ударов. С потолка сыпется пыль и мелкие камни, пламя в факелах трепещет, а король отпускает Аллана и оглядывается.

– Ну вот и гость наш дорогой пожаловал, – удовлетворенно говорит король. – Как думаешь, его сразу заарканить или дать ему немного потешиться?

Сцепляю зубы, прожигаю взглядом. Больной ублюдок. Совсем выжил из ума за свои тысячелетия! Чем громче рык и грохот, тем больше мне кажется, что воздействие короля ослабевает. Я даже смогла моргнуть.

Тяжелые шаги гремят по коридору, из которого появились король и Арнета. Король разворачивается ко мне спиной и лицом к тому, кто приближается к нам.

У меня в груди начинает тлеть огонек, постепенно захватывающий все больше, делающий меня все свободнее. А к ладоням начинает приливать тепло и свет. Моя сила, я ее чувствую. Она рвется из меня, пульсирует и, кажется, готова заполнить собой все помещение.

Всматриваюсь в даль коридора, зная, чувствуя, кто оттуда приближается, но в то же время понимая, что это сейчас не тот Рейнард, которого я знаю. Сейчас это дракон, самый настоящий. И, на удивление, я его не боюсь, он, наоборот, будто внушает мне уверенность.

– Дождался, – удовлетворенно говорит король. – Я уже его чувствую! Это невероятно!

Он поворачивается ко мне и с безумной улыбкой говорит:

– Лейра, ты такое золото! – его глаза светятся и жутко пугают тем, что в них безграничное сумасшествие. – И ребенок, и инквизитор, и истинная пара.

Мне противно до тошноты, когда он проводит рукой по моим волосам и втягивает воздух у моей шеи.

– Может, ты еще и для моих любимых игр сгодишься… О… Сколько же я тогда энергии у твоего истинного почерпну, – с придыханием продолжает говорить он.

– Подонок, – удается прошептать мне.

Король хочет сказать что-то еще, но, к моему счастью, вынужден отвлечься. На огромного черного дракона с серебристым отливом, занимающего весь проход.

Этот огромный ящер не вызывает ни капли страха. Наоборот, только восхищение и… любовь, которая затапливает меня с ног до головы и взрывается сотней мурашек и ослепительным светом. Самое интересное, что это не мое чувство. Я знаю, что это дракон. Но я не могу отделить свои чувства от его. Они тесно переплетаются и создают во мне ощущение целостности.

От этого всплеска с меня окончательно спадает воздействие короля, и от неожиданности я падаю на пол.

Рев дракона заполняет все помещение и отдается вибрацией в груди.

– Ну, здравствуй, – с ухмылкой говорит король и поднимает руку с синим шаром, мерцающим темными всполохами. – Если не будешь сопротивляться, все пройдет намного проще и безболезненней.

Вместо ответа дракон опускает голову и всматривается в лицо короля. В его движениях ни капли страха. От этого король хмурится и даже делает шаг назад. Он взмахивает другой рукой и один из лежащих за решеткой людей начинает кричать.

В крике столько боли и отчаяния, что мне тут же хочется кинуться к нему, помочь, но я понимаю, что вряд ли смогу. Поэтому поднимаюсь на ноги и бегу к Аллану, который от всего происходящего уже даже не плачет, только жмется в угол, будто пытаясь найти там спасение.

При моем приближении он подползает к решетке и протягивает ко мне руки. Я обнимаю его, как получается, глажу по голове, пытаюсь шептать что-то успокаивающее. Но что в этой ситуации может успокоить, когда я сама волнуюсь?

Тем временем шар в руке короля становится все больше. К крику первого человека подключается второй. Все происходит в считаные секунды, но ощущение, будто их растягивают, как резину.

Дракон выпускает струю темного пламени – это и не огонь, горячий и обжигающий, и не просто темная магия. Это убивающая опасная смесь.

Королю удается выстроить щит, и в ответ он кидает тот самый синий шар. Дракон почти успевает увернуться, его задевает лишь по касательной. Но даже от этого у него вырывается дикий рев, а я чувствую боль, которая прошибает меня от макушки до самых пяток.

Дракон сбивает короля лапой с ног, а сам выпускает в потолок темный поток, который буквально разъедает камни. Помещение заполняет свежий воздух и многоголосый рев.

– Что? Это невозможно! Драконы – одиночки! – шокированно выдает король, а потом, по всей видимости, начинает тянуть силу у всех пленников одновременно, потому что помещение наполняется криками.

Но, похоже, в этот раз король просчитался.

Один за одним в помещение начинают влетать драконы, разных цветов и размеров. Мне кажется, что они будут атаковать короля, который будто бы даже увеличивается в размерах. Но вместо этого они цепляются когтями за решетки, вырывают их и вылетают.

Король в панике пытается атаковать их, но его сбивает с ног Рей одним взмахом крыла. Тот кубарем откатывается к стене, рычит и начинает менять форму, превращаясь в какую-то неправильную переходную форму между человеком и драконом. Что-то совсем неестественное, уродливое, неправильное по своей сути.

Я прижимаю к себе Аллана, который уже не плачет, а тихо-тихо подхныкивает.

– Мама мне страшно, – сбиваясь и всхлипывая шепчет он.

– Потерпи, милый, дядя Рейнард справится, он сильный.

Пытаюсь сама себя в этом убедить. Тем временем перевоплотившийся король с ошметками одежды на его уродливом теле поднимается и формирует в этот раз огромный синий шар. Рейнард выпускает струю смертоносного огня, который сметает стену, но король успевает отпрыгнуть в сторону, обходит дракона сзади и замахивается шаром.

Через дырку в крыше снова слышится рев и хлопание крыльев. Драконы вновь друг за другом начинают влетать внутрь. Только в этот раз они хватают лежащих на полу драконов и утаскивают их.

Король, занятый поединком с Рейнардом, не сразу понимает, что произошло. Но я как будто вижу, как рвутся невидимые нити, связывающие этого монстра и его жертв.

Король истошно рычит, пытается рвануть следом за драконами, но его сбивает крылом Рейнард.

Тогда король, видимо, понимая, что его лишили магической подпитки, делает странный пас руками, отчего Рейнард покачивается и ревет от боли.

– Нет! – вырывается у меня и привлекает внимание короля.

Он резко отпускает дракона и надвигается на меня. Я понимаю, что вряд ли что-то смогу противопоставить ему, но все же выпускаю мощный поток света, который щитом окружает нас с Алланом. Король издает гортанный вопль, закрывается полурукой-полулапой и отступает на шаг, теряя при этом контроль над ситуацией.

Зато Рей в этот момент собирается, валит короля лапой, прижимает к земле и выпускает пламя. В этот раз он не промахивается. Кажется, будто взрывается что-то, сильная волна исходит от тела короля.

Я закрываю собой Аллана, а Рей распахивает крылья, заслоняя уже меня. Слышу треск, грохот, рык дракона, чувствую, как сотрясается земля от падения кусков стен.

Даже после того, как все успокаивается, дракон некоторое время не двигается, дожидается, когда осядет пыль. Рейнард убирает крылья и отходит, а мне открывается вид на залитые лунным светом развалины каменного то ли храма, то ли замка.

Тишина ночи нарушается гулким журчанием реки в ущелье где-то неподалеку и стрекотанием кузнечиков. Запах ночной свежести после затхлого помещения побуждает дышать всей грудью, помогает поверить в то, что мы свободны.

Вокруг сидят несколько драконов, которые одновременно подняли морды, расправили крылья и дружно заревели, как будто радуясь чему-то, приветствуя.

– Мамочка, – немного шепелявя и картавя, всхлипывает Аллан. – Смотри, какие драконы красивые!

Они не просто красивые, они – потрясающие! Величественные, сильные и с глубокими мудрыми глазами, в которых нет ни капли безумства, про которое рассказывали книги.

Я прижимаю к себе сына, смотрю на воплощение легенд и понимаю, что с этого момента наш мир уже не будет прежним. И мне посчастливилось быть участницей этих перемен, увидеть то, как мудрость побеждает безумие, а сила духа торжествует над самодурством.

Сердце замирает, когда я перевожу взгляд на черного дракона. В свете лунных лучей его чешуя кажется мерцающей, придающей ему таинственности и волшебства.

Он смотрит мне в глаза, а кажется, что в душу. И я прекрасно понимаю, что он там находит – мою искреннюю любовь и благодарность. Дракон отвечает тем же.

Остальные ящеры по очереди отталкиваются от земли и, взяв с собой по одному из пленников, взмывают в небо и исчезают в темноте ночи. Один оставшийся, лазурный, подходит к нам и склоняет свою голову. Я робко касаюсь его морды и вглядываюсь в его глаза.

Губы растягиваются в улыбке, когда я узнаю его. Варгус. Он мягко подпихивает меня мордой, а потом склоняется к Аллану. Как-то интуитивно я понимаю, что Варгус хочет его унести отсюда. От меня. Но мне не страшно отпускать сына, потому что он точно будет в надежных руках.

Аллан тоже тянется к морде дракона, а потом резко обнимает ее обеими руками, прижимаясь щекой. Могут ли они общаться мысленно? Как драконы?

– Можно мне покататься на Варгусе? – с горящими от восторга глазами спрашивает Аллан.

Впечатления от вида настоящих драконов перекрыли весь ужас, который малыш испытал из-за короля. Я киваю ему: уверена, что Варгус позаботится о безопасности Аллана.

Дракон опускает крыло так, чтобы малышу было удобно залезть и, убедившись, что Аллан крепко держится, пружинящим движением отталкивается от земли и взмывает в небо. Ночь на мгновение наполняется счастливым детским визгом, который стихает вдали.

Что ж. Мы остаемся наедине с Рейнардом. Сейчас между нами около двадцати шагов. А кажется, будто мы совсем рядом.

Он делает шаг вперед, потом еще один, а потом резко оседает и падает на землю, трансформируясь в человека.

С ужасом подбегаю к Рейнарду. Он лежит совершенно неподвижно. Прижимаюсь ухом к его груди – сердце бьется.

Только вздыхаю с облегчением, как чувствую, что мои пальцы касаются чего-то теплого и липкого. Подношу их к глазам, а в нос бьем металлический запах крови.

Он ранен? Зажигаю магический огонек и внимательно осматриваю. Сбоку замечаю рану, уходящую на спину, под лопатку. С трудом переворачиваю Рейнарда набок.

Рана со рваными краями пересекает большую часть спины. Возможно, в драконьей форме он ее почти не чувствовал, и она медленно подтачивала его силы.

– Рей, – тихо шепчу я. – Ты же понимаешь, что это незаконно, да? Ты не можешь после всего этого взять и уйти.

Я собираю весь свет, который есть во мне, выпускаю мощным потоком в рану. Навстречу моей силе потихонечку из тела Рейнарда тянется его тьма. Наши потоки магии вновь переплетаются, а потом резко обхватывают его тело черно-золотой сетью.

Даже когда весь инквизитор уже облеплен смешанными магиями, я не перестаю вливать себя. Мне кажется, что если я перестану, то не смогу его спасти. Зажмуриваюсь.

Вспоминаю все потрясающе-счастливые моменты, которые мы разделили с Рейнардом пять лет назад. То, как Рей спас Аллана. То, как он защитил меня после статьи в газете. То, как подарил мне чудесный вечер на банкете. Нашу близость и удивительный момент, когда наши магии переплелись.

Сердце наполняет чистая, искренняя любовь, которую уже не пятнает обида. Свет этого чувства вливается вместе с моей магией в лечебную сеть. А потом я чувствую легкое головокружение, слабость и будто погружаюсь в теплую воду, обретая невесомость.

– Кажется, кто-то перестарался, – звучит совсем рядом знакомый голос. – Теперь уже впору мне тебя лечить.

Плавно двигаясь, паря в этом странном пространстве, поворачиваюсь на голос и улыбаюсь.

– Рей… – мой голос и в то же время не мой. – Ты жив? Где мы?

– Жив. И благодаря тебе более, чем здоров. Это пространство, в котором находится та из сущностей, которая в данный момент времени неактивна, – как-то сложно объясняет Рейнард.

Но на самом деле на это сейчас плевать! Рей рядом…

– То есть ты это сейчас не ты, а дракон? – уточняю я. – Но ведь ты был слаб от раны…

– Ты влила в меня столько силы, что у меня не оставалось других шансов, кроме как выжить, – смеется он. – А теперь дракон несет тебя в свое логово, чтобы защищать и лечить.

Я оглядываюсь вокруг. Так… Если он дракон, и поэтому сейчас тут в виде человека. И я тут в виде человека… Неужели я?..

– Нет, – он перемещается ближе ко мне и заправляет прядь за ухо. – Ты человек. Но при этом моя истинная, поэтому можешь находиться здесь. Пока тело спит.

Вроде бы все это не совсем реально. Но я отчетливо чувствую жар от его тела и, не в силах противостоять своему желанию, скольжу пальцами по гладкой обнаженной груди. Он ухмыляется уголком рта, склоняется и обхватывает мои губы своими.

Кажется, этот поцелуй длится вечность. А, может быть, и несколько секунд. Сколько бы ни было, мне все равно было бы мало.

Но меня выдергивает в реальный мир и уставшее тело. Я снова очнулась в комнате с видом на алеющий восток. А, может, всего этого не было? Может, победа драконов только приснилась мне?

Во мне бушуют чувства: хочется безумно, чтобы этот было правдой. Чтобы зло действительно было наказано. Чтобы драконы, эти величественные и мудрые создания, были свободны. И в то же время я боюсь осознать, что это действительно сон. Что снова придется подавлять драконов, помогать им прятаться. За что?

Я уже порываюсь встать, но от резкого движения кружится голова. На пороге появляется Рейнард с подносом в руках. На подносе горячий ароматный какао и блюдечко с круассаном. Я даже не знаю, от какого из этих запахов сводит желудок больше.

Лицо Рея немного осунувшееся и уставшее, но довольная улыбка перечеркивает все это. Улыбаюсь в ответ и присаживаюсь на кровати.

– С добрым утром, – он ставит поднос на тумбочку рядом, а потом берет меня за руку, проводя по ней исцеляющим плетением.

Я резко отдергиваю ее, но понимаю, что поздно – он уже свел шрам. Тот самый, который я берегла как напоминание о поступке Рейнарда.

– Что ты сделал? – возмущенно хмурюсь на него.

– Я лучше сам буду напоминать тебе о том, как подло я поступил и всю жизнь, каждый день добиваться твоего прощения.

– Я уже простила, – вздыхаю я, рассматривая руку, и тут замечаю еще одну деталь – он надел мне кольцо! – Да как ты?!

Больше возмутиться не успеваю, потому что меня затыкают страстным поцелуем, которые едва не переходит во что-то большее. Рей сам останавливается.

– Ну что, будущая миссис Силейн, – он прислоняется к моему лбу. – Когда свадьбу назначим?

Со свадьбой, конечно, все просто и быстро не решилось. Потому что государственный переворот в стране – не шутки, особенно для одного из главных его участников.

Рейнард, пользуясь своими связями, служебным положением и приближенностью к верхушке власти, заранее успел провести несколько законов, которые сейчас сыграли ему на руку. Он ловко расставил единомышленников на ключевые посты в государстве и хаос, который мог бы начаться в стране после низвержения короля, был остановлен на корню.

Конечно, жители страны сначала впали в ужас от известия о том, что король, правивший столько лет, внезапно скончался. Конечно же, никто не стал рассказывать о подробностях той ночи. Просто на время власть взял Совет инквизиторов, который возглавил Рейнард, и внезапно стали появляться слухи о том, что все наши знания – ложь.

Как выяснилось, в спрятанных среди северных пустошей драконьих храмах сохранились единичные книги с историей до восхождения на престол короля.

Драконы всегда предпочитали уединение, к тому же их сила зависела от близости к Источнику.

Поэтому в далеком прошлом король смог частично пленить, а частично уничтожить драконов. При этом каждый раз он выставлял это как нападение жутких и кошмарных ящеров, таким образом переписывая историю. Естественно, это вызывало народные волнения и провоцировало охоту на драконов.

Постепенно король обретал все больше силы, а драконы все меньше находились в своей естественной форме, боясь быть обнаруженными. Когда сила короля стала достаточной, он просто построил свою резиденцию на месте Источника, отрезая драконам возможность черпать оттуда силы.

Он думал, что сам сможет подпитываться из источника, но это оказалось невозможно. Поэтому он поступил более изощренным способом – натравил людей выдавать ему драконов и за счет этих плененных драконов жил.

Но ему не давала покоя легенда о драконе-инквизиторе и его истинной паре. В ней говорилось, что они дадут жизнь новому Императору и наделят его ни с чем не сравнимой силой. Конечно, королю хотелось стать императором. И он несколько веков выслеживал, искал среди инквизиторов дракона.

Не нашел бы, если бы Рей не встретил меня. Тогда началась история охоты, которая и закончилась на вершине горы поражением короля. Тело Арнеты, убитой королем, нашли потом под завалами и передали ее отцу, который от горя тронулся умом. Берта Рей забрал к нам.

Аллан был безумно рад, что теперь у него появился друг, а леди Корнуэлл хоть и стала уставать чуть больше, но и огонек довольства в ее глазах стал ярче.

Чтобы разобраться в ситуации в стране, Рейнарду пришлось уйти с поста ректора, но он с удовольствием назначил туда Данте. Как только Темный понял, что Данте ему не конкурент за место в моем сердце, он тут же нашел общий язык с дядей Аллана, и теперь они стали практически закадычными друзьями.

Мы с Варгусом все же смогли стабилизировать состав зелья для того, чтобы было легче наладить контакт с драконом, особенно тем, кто долгие годы подавлял его в себе. Он защитил диссертацию по этой теме, и получил должность преподавателя.

А я… Я вот-вот должна выйти замуж.

Смотрю на свое отражение и не могу поверить. Столько лет я боялась даже думать о том, что когда-то может наступить этот день. Из зеркала на меня смотрит счастливая женщина в белоснежном воздушном платье, с уверенным взглядом и широкой улыбкой.

Я выхожу из комнаты и спускаюсь в холл, где меня уже поджидают мои маленькие хулиганы и Данте. Они долго спорили между собой, кто же должен вести меня к свадебной арке, но так и не смогли решить. Я их тоже не стала делить, поэтому провожать меня будут все трое.

Как только они услышали стук моих каблуков по мраморной лестнице, все обернулись и застыли.

– А напомните мне, ребят, почему я не стал добиваться вашей мамы? – шутит Данте.

– Потому что у нас самый сильный папа! – отвечает Берт.

– Потому что дядя Рейнард— дракон! – выдает свою версию Аллан.

“Нет. Потому что я бы не смогла бы больше никого впустить в свое сердце, потому что там навсегда засел только он, невыносимый Темный”, – добавила про себя я.

Данте берет меня под руку, а Аллан и Берт открывают двери и вступают на дорожку, ведущую к свадебной арке. Мне в глаза бьет яркий свет весеннего солнца, а легкие наполняет сладкий аромат цветущих абрикосовых деревьев, принесенный легким теплым ветерком.

Сердце заполошно бьется в груди, так и хочет выскочить наружу. Нервно кусаю губы и сжимаю локоть Данте. Но как только мои глаза находят Рейнарда, на меня резко опускается спокойствие. Рядом с ним уверенность в защите. Рядом с ним – мое место. Именно рядом с ним мой дом и уют.

Его глаза будто отражают весеннюю зелень сада с тенистыми аллеями. И я иду к нему. По длинной дорожке. Под многочисленными взглядами знакомых и незнакомых. Людей и драконов. Инквизиторов и ведьм.

Рейнард уверенно принимает мою руку из рук Данте, легко сжимает мои пальцы и только убедившись, что я в порядке, переводит взгляд на священника.

Он зачитывает нам древние клятвы из книг драконов, которые нашли в подвалах резиденции короля. Когда он произносит последние слова, узоры на наших запястьях меняются, и каждый приобретает то, чего ему не хватает: в моем появляются вкрапления золота, а в его – тьмы.

Истинность, дарованная богами. Обретение второй половины и объединение, казалось бы, несовместимых магий. Кажется, что это невозможно. Но мы есть. Есть наша любовь. И наше будущее.

Толпа взрывается радостными криками и свистом. Я облегченно улыбаюсь Рейнарду, когда он надевает кольцо мне на палец, а я надеваю кольцо ему. И отчего-то я уверена, что это кольцо он не будет забывать в камзоле, который должны сдать в чистку.

Рейнард накрывает мои губы нашим первым супружеским поцелуем. Но сколько еще их будет? Вся жизнь.

Я бегу по цветущему лугу за руку с Бертом. Он сильный маг, унаследовавший темную магию жестокого отца и коварной матери, но все же человек. Я полюбила его как родного, так же как Аллана.

Берт весело смеется и крепко сжимает своей маленькой ладошкой мои пальцы. Нас накрывает тень, cледом за ней – еще одна, поменьше. То этого сердце наполняется еще большей радостью, хотя кажется, что уже больше некуда.

Мы с Бертом поднимаем головы и видим два дракона: черного с серебристыми отблесками на чешуе и искристо-белого. Они плавно, мощно рассекают небо над нами.

Машем им руками, громко весело кричим, ящеры делают круг и медленно приземляются перед нами. Кажется, что драконы улыбаются нам. Белый выгибает шею и выпускает в небо огненную струю.

Я подхожу к величественному, чёрному дракону, и с его спины прямо мне в руки с восторженным возгласом прыгает светловолосая девочка пяти лет. Я ее ловлю и крепко прижимаю к себе, вдыхая родной запах, отдающий медом и цветущими травами…

– Арделия, – укоризненно говорю я. – Кто сбежал сегодня из дома и не позавтракал?

– Папа сказал, что Аллан будет летать! – надув губки отвечает она. – Я тоже хочу!

–– Но ты не дракон, – качаю головой я.

– Это не мешает ей летать НА драконе, – Рейнард перевоплощается и обнимает меня за талию, забирая на вторую руку нашу дочь.

Массовое распространение драконов создало необходимость в разработке артефактов, позволяющих сохранить одежду, поэтому теперь перекидываться в ящера можно когда угодно и где угодно.

Люди достаточно легко приняли драконов, особенно когда выяснилось, что их среди нас много. Почти в каждой семье был кто-то: брат, кузен, дядя, даже просто какой-то дальний родственник. А правильная адаптация драконов к новой сущности, обучение тому, как жить со своим зверем в ладу, сделали процесс выхода ящеров из тени практически безболезненным.

Рейнард, который все еще оставался главой правящего Совета инквизиторов, снес особняк короля, освободив Источник и выстроив там большой храм, открытый для всех. А мы продолжали жить далеко за пределами города.

Белый дракон вздрагивает, кажется будто чихает, и на его месте появляется Аллан, который тут же бьет Берта по плечу:

– Ты водишь! – и с задорным криком бежит в сторону особняка.

Берт подскакивает, поднимает руку в простейшем плетении и выпускает его в Аллана. Тот прыгает, уворачиваясь от него, но, не сумев избежать второго хитрого маневра Берта, и спотыкается. Шансы уравниваются. Я смотрю на две удаляющиеся светловолосые головы и радуюсь, что все сложилось именно так.

Первый раз полное перевоплощение Аллану удалось всего пару недель назад. Благодаря Рейнарду, оно прошло практически безболезненно, хотя и рановато для его возраста.

Теперь каждый день Аллана начинается с тренировок и совместных полетов в окрестностях нашего поместья. Арделия свято поверила в то, что однажды и она сможет стать драконом, а сейчас ей нужно “учиться правильно махать крыльями”. Поэтому она не пропускает ни одного полета и сбегала, когда я пыталась удержать ее дома.

Но сегодня я сама хотела поскорее покинуть особняк, чтобы поделиться с мужем одним очень важным секретом.

– Папа! Я с ними! – Арделия выворачивается из рук Рейнарда и бежит следом за братьями.

– Вот же егоза, – усмехаюсь я. – Мне иногда кажется, что в ней действительно дремлет маленькая драконица.

Рей загадочно улыбается, глядя на меня.

– Вот только не говори, что это возможно. Нет никаких документальных доказательств, что такое вообще может быть… – я округляю глаза.

– Хорошо, раз ты так просишь, не скажу, – усмехается он и притягивает к себе, чтобы накрыть мои губы поцелуем.

Сердце тут же замирает, колени подгибаются, а все разумные мысли вылетают из головы. Кажется, сколько бы ни прошло времени, это останется неизменным.

Но я все же собираю растекшуюся себя и заставляю себя вспомнить ту мысль, от которой так ловко попытался меня отвлечь Рейнард.

– Погоди, значит, все же это возможно, да? – отстраняясь от мужа, спрашиваю я.

– Ты же сказала не говорить, – продолжает испытывать мое терпение невыносимый Темный.

– Ну тогда и я тебе не скажу! – я складываю руки на груди и вскидываю подбородок.

Глаза Рея сужаются, и он испытующе смотрит на меня.

– Ладно… Тогда ответ за ответ?

Медленно киваю и жду.

– Есть легенды (подчеркиваю – легенды), что в истинных парах могут появляться драконицы. Но никакой конкретики, – Рей кладет мне ладони на щеки и вглядывается в мое лицо. – Теперь твоя очередь.

Я тону в его глазах, ловлю мгновенный переход от зелени в золото и обратно.

– А ведь ты уже понял, да? Хитрец, – кладу свои руки поверх его и перекладываю на свой живот.

– Хочу это услышать от тебя, – немного хрипло говорит Рей, а глаза окончательно приобретает золотой цвет и вертикальный зрачок.

– У нас будет еще один малыш.

Рейнард подхватывает меня на руки и кружит. Я вижу, как лучи солнца серебрятся на чешуе на его скулах, но теперь меня это совсем не пугает. Он Темный, инквизитор, дракон, я светлая ведьма и человек. И я счастлива.

Права была та женщина, когда сказала, что если я доверюсь зверю, вместе мы сможем изменить мир.

Дорогие читатели!

Ну, вот и подошла к финалу история Рейнарда и Лейры. У них все впереди. Они обязательно будут счастливы. А сейчас мне немного грустно с ними прощаться.

Поздравляю вас с завершением этой книги и жду в других своих историях!