Посвящается моему любимому деду.

Благодарю тебя за твою поддержку.

Если бы не ты, этой книги бы не было.

Дверь хлопнула с такой громкостью, что мое сердце упало на дно Марианской впадины и разбилось. Ну вот и все, теперь точно ничего не будет. Больше он не вернется…

Я ведь так и думала, так и хотела. Но почему же мне так больно? Ведь изначально знала, что у нас нет будущего…

Прости, Вадим, ты не должен был это узнать. Никогда.

Я развернулась и пошла снимать пестрящее платье, больше оно не вызывало восторга, не радовало глаз. Так зачем оно мне? И эта переливающаяся пайетками тряпка полетела в мусор. Там ему самое место…

Наверное, нужно начать с самого начала…

Волкова София Константиновна, имя, данное мне при рождении… Тридцать четыре года назад.

Я родилась в достаточно обеспеченной семье, родители души во мне не чаяли, ровно до моего восемнадцатого дня рождения. Белокурая, кареглазая (если быть точнее, глаза цвета золота), всю жизнь худенькая, послушная.

Все детство и юность я слушалась маму с папой беспрекословно. И вот в восемнадцать меня поставили перед фактом: я выхожу замуж за сына партнера отца. Я этого не хотела, пыталась поговорить с родителями, чтоб они рассторгнули помолвку, но меня не хотели слышать. И мне ничего не осталось, как смириться…

Как оказалось позже, я слишком сильно нравилась Антону (будущему мужу), поэтому он не упустил шанса затащить меня в постель в первую брачную ночь. В тот день не стало Волковой Сони…

Я ненавидела мужа, родителей, себя. Заперлась в огромном загородном доме Антона и не выходила в свет. Многие думали, что у меня тяжелая беременность, что токсикоз приковал меня к пастели. На деле же у меня просто началась депрессия. Мне не хотелось жить, не хотелось никого видеть, как итог, я оказалась в учреждении закрытого типа с диагнозом "Тяжелая клиническая депрессия". Было не весело. Почти ничего не помню, что происходило за тот год. Только постоянные таблетки, капельницы и доктора. Но стоило смириться с положением дел, как Антон меня забрал домой.

Больше я не пыталась прятаться, бороться, я просто стала удобной куклой, я была сломлена. И шесть лет мы жили нормально, муж не требовал детей, приходил в мою спальню раз в неделю, не ограничивал в финансах. Но стоило ему справить свое тридцатилетие (мне тогда было двадцать пять), Антон сказал мне, что пора родить ему наследника. Вся контрацепция полетела в мусор, мужчина стал ходить в мою спальню в три раза чаще, и отказов он не принимал. Но я больше не сопротивлялась, поэтому было не удивительно, что через пару месяцев попыток, я забеременела.

Родилась моя любимая Рада. Маленькая, хрупкая, но уже тогда стала моим смыслом. Всю неистраченную любовь я вкладывала в нее. Так появилась Бессмертная Радиона Антоновна. Лучик света в моей темноте.

Антон был недоволен. Ему нужен был наследник, а тут девчонка, какое разочарование для успешного приемника бизнесмена. Не прошло еще и полугода, он возобновил попытки зачать мальчика, через три месяца я узнала, что вновь беременна. Но и в этот раз ему не посчастливилось, родилась Бессмертная Миражанна Антоновна.

Мои ангелочки, обе белокурые и кареглазые, две копии меня. Естественно, что Антон заподозрил меня в измене. Ведь он темноволосый и темноглазый, крупный и серьезный. Никто не верил, что это возможно, но тест ДНК подтвердил, что измены не было. Дети оказались его. Да и как бы я изменила, если стала затворницей в его доме? Мужчина пристыдился и уехал на время в другой город по работе. Мне не было интересно, что он там делал, с кем был, главное: дети со мной, меня не тиранят, родители и близко не приближаются после клиники. Наконец я могла выдохнуть спокойно. Муж вернулся через месяц, но делал вид, что меня не существует. Мне было все равно, главное, что закончилась боль.

А через полгода Антон пришел ко мне с разговором. Я напряглась, от него можно было ожидать чего угодно. Но не того, что он сказал…

— София, я встретил другую женщину, — его голова была наклонена, будто он каялся. — Она беременна, носит под сердцем моего сына.

Я выдохнула с облегчением, что не скрылось от мужа.

— Понимаю, может я был не лучшим отцом и мужем, но не настолько же, — он скривился. — Я хочу на ней жениться. Подпиши, пожалуйста, документы. Я выплачу все то, что прописано в контракте и мы попрощаемся…

— Хорошо, — Антон вскинул голову и в упор посмотрел на меня.

— Ты серьезно? Так легко соглашаешься?

— Да, я хочу жить спокойно, без ревности от твоей дамы сердца и упреков со стороны общественности. Единственные, кто меня сейчас интересуют — это мои девочки. Только хочу прояснить один момент. Ты будешь с ними видеться? Будешь участвовать в их жизни?

— Это ведь и мои дети, я их не брошу, если ты разрешишь остаться в их жизнях, — я никогда не привыкну к его серьезному взгляду, но то, что он сказал, грело мне душу. Ведь он их отец, и этого ничто не изменит.

— Да, я не та, кто будет запрещать отцу видеться с детьми. Когда ты хочешь развестись?

— На следующей неделе, подойдет? Я уже договорился с юристами, нас разведки по-тихому Я отпишу тебе салон, который и покупался для тебя. Тебе ведь нравится это дело? — его неуверенность меня немного рассмешила.

— Да, я давно хотела попробоваться в этом деле. Спасибо тебе, ты был не худшим мужем, просто так сложились обстоятельства, — и это была откровенная ложь. Антон это тоже понял.

— Прости. Я не хотел, чтоб с тобой так получилось.

Мы смотрели друг на друга и, будто, видели впервые. В груди теплело неизвестное мне чувство, а в его глазах был неопознанный блеск.

Через неделю я держала в руках бумагу о разводе и стояла в еще пустой, но своей квартире, куда вносили новую мебель и наши с девочками вещи. Впервые я дышала полной грудью, не боясь, что этот миг закончится.

Я осталась одна с двумя маленькими детьми-погодками на руках, без работы, без навыков ведения бизнеса, который рухнет так быстро, что моргнуть не успею, были только деньги, которых хватило бы максимум на год. Но я никогда не чувствовала себя такой счастливой, как в тот момент.

Когда с обустройством в квартире было покончено, я пошла искать курсы и мастер-классы для обретения профессии. Училась ночами, пока девочки спали. Днями была примерной мамой, которая носится от одного ребенка к другому, но даже тогда я не чувствовала себя никчемной, как в браке.

Антон стабильно приезжал раз в месяц к дочкам, забирал их с собой на прогулки, и это был один день в месяце, когда я могла заняться собой и учебой в полной мере. На расстоянии наши отношения стали лучше, новая жена пошла ему на пользу. Он стал мягче к своим детям и почтителен ко мне, как к матери его дочерей.

Через полгода я взялась за бизнес, который без руководства совсем стал чахнуть. С утра уезжала в салон, брала девочек с собой (там мы сделали детский уголок), но многие за это время уволились, остались только одна администратор и мастер маникюра. Что уже было неплохо. Было тяжело, мы работали днями и ночами, набивали базу, но бизнес все равно прогорел. Ничего не могло его спасти. И я продала то, что осталось.

Я не расклеилась только благодаря Раде и Мире, они были моей мотивацией не останавливаться. Я стала брать людей на дому. Проходила курс за курсом. Парикмахерское дело, колористика, стилистика, визаж, маникюр, массаж. Я попробовала все, что могло принести мне удовольствие и деньги. Особенно деньги. В итоге я поняла, чем хочу заниматься. К тому времени девочки уже ходили в сад. А я смогла устроится в салон, посмотреть, как работает управление таким бизнесом. Даже взяла полставки админом, чтоб практиковать. Сменила несколько заведений и поняла, что все из применяемого я уже знаю. И решила попробовать заново создать свой бизнес. Я горела этим делом, этой идеей, поставила все свои сбережения на это. Приобрела помещение, поставила оборудование и начала работу.

Очень быстро ко мне пришло осознание, что одна я не справлюсь, тогда начала искать сотрудников. Потихоньку у меня набрался маленький коллектив: мастер маникюра, два админа, визажист, колорист-парикмахер и я. Вот и вся команда… Зато атмосфера установилась замечательная, стало очень легко работать. А главное — я стала чаще бывать с детьми, я стала их узнавать лучше. И они этому радовались также, как и я.

Мы работали несколько месяцев, когда порог моего салона переступила Афина Михайловна Добренко. Эта девушка изменила мою жизнь…

Добренко Афина Михайловна, девочка чуть за двадцать, но пережившая свою трагедию.

Вид девушки, когда она переступила порог моего салона, оставлял желать лучшего. На голове гнездо, одежда потрепана, худощавая, под глазами круги, но сами эти глаза полыхали решительностью все изменить.

И было в этой девочке что-то такое, что откликнулось моей душе. Мы общались лишь несколько часов, пока длилась процедура, но все больше я чувствовала в ней родственную душу. Не заметила, как мы подружились…

А через какое-то время Афина переступила порог с НИМ… Вадимом. Моей погибелью.

В какой момент этот человек похитил мое сердце, не скажу. Не помню. Но, когда парня бросила невеста, Аня, в моем сердце поселилась надежда. И тут же угасла…

Мне на тот момент было тридцать два года, двое детей и куча проблем. Вадиму всего двадцать (подумать только, влюбилась в мальчика на двенадцать лет младше меня), студент, и, единственное, что у него есть, это работа на ипподроме. И разбитое сердце из-за девушки, в которой не чаяли души.

Я не могла дать понять этому юному и талантливому парню, что у меня есть чувства к нему. Не могла испортить ему жизнь. Поэтому молчала.

Но нашелся человек, который увидел то, чего ей видеть было необязательно. Афина. Когда Вадим уехал восстанавливать ментальное здоровье в горы, никому ничего не сказав, я чуть не сошла с ума. Тогда-то Афина призналась, что знает о моей любви к нашему общему другу.

— Тебе придется ему когда-то рассказать, — сказала она. А синие глаза смотрели в душу. И она была права. Придется, но точно не сейчас. Я не могла. Даже представляя этот нелепый разговор, мне хотелось провалиться сквозь землю…

И вот спустя чуть больше года Афина вновь подняла этот разговор. Мы были в нашем любимом кафе, все по-уютному тепло, светлые тона в декоре, деревянные мебель и пол, как в маленькой таверне из фэнтезийных книг и фильмов. Только тут был потрясающе вкусный ягодный чай, так сильно полюбившийся когда-то.

— Софи, ты можешь представить, что всего через неделю я выйду за него замуж? — У подруги светились глаза. Они с Димой уже год помолвлены, но из-за Оливии (их совместной дочери) до сих пор не сыграли свадьбу. Но девочке уже шесть месяцев, Афина пришла в норму, и, наконец, они устроят это торжество.

Напротив сейчас сидела девушка с потрясающими синими глазами, которые, кажется, даже в темноте сияли. Не́когда пепельные длинные (до талии волосы) стали аккуратным природным каштановым каре. Да и фигура ее изменилась с нашей первой встречи, бедра округлились, грудь налилась, но талия так и осталась тонкой. О таком телосложения мечтают многие, а у нее оно уже есть. На точеном личике появились милые щечки, которые ей безумно шли.

— Наконец-то, думала, что не доживу до этого дня, — мой смех пронесся по полупустому помещению.

— Иди-ка ты знаешь куда с такими шутками? — ворчливо начала девушка.

— Куда? — усмешку не удалось сдержать, как бы ни пыталась. Фина становилась такой милой, когда злилась.

— Замуж! — припечатала подруга.

— Э, не-е, уже была, не понравилось, — смешок получился нервный. Даже с близкой подругой я не могу быть полностью откровенной. Незачем ей голову забивать моими проблемами. Тем более, что у нее скоро свадьба, своих нервов хватает.

Афина резко поменялась в лице, из безмятежно-надутого оно стало крайне серьезным.

— Ну а теперь без шуток, — бездонно-синие глаза смотрели так, что по коже побежали мурашки. — Не думаешь, что уже пора ему рассказать обо всем? Сколько можно бегать? Рано или поздно Вадя найдет девушку, вот тогда ты уже не сможешь ничего сделать.

— Знаю, — я опустила взгляд на свои невольно сцепленные руки. — Возможно, я этого и хочу. Чтоб он нашел уже кого-то, и мне не было смысла ломать ему жизнь признанием.

— А потом страдать? — такой серьезной я ее еще не видела. — Почему ты так уверена, что сломаешь ему жизнь? Откуда такие предубеждения?

— Вспомни нашу разницу, Афина, общество никогда не примет такой союз.

— Когда тебя начало волновать то, что о тебе подумают?

— Да, меня не волнует, что подумают обо МНЕ, но я не хочу втягивать в это ЕГО. Разговор окончен. Не хочу обсуждать это перед самым важным событием этого года.

— Хорошо, — подруга раздраженно махнула головой, от чего ее передние пряди упали на лицо. Девушка поправила прическу и опять посмотрела на меня. — Только ответь всего на один вопрос, — в глазах напротив поселилась решимость. — кто дал тебе право решать за него?

Крыть нечем, никто не давал такого права. И подруга так это сказала, что мысль плотно засела в голове против воли. Может и правда стоит попробовать?

— Герман не появлялся? — лицо девушки вновь изменилось. Теперь ее глаза смеялись. Видимо я совсем выглядела потерянной, если она подняла тему своего брата.

— Твой брат удивительно упертый. Написал вчера, что завтра приезжает, пригласил встретиться. Может хоть ты ему скажешь, что тут без шансов?

Мы вместе засмеялась.

— Ты думаешь, что за этот год я ему такого не говорила? — Фина поправила каштановый локон, вновь упавший на ее лицо. Видно было, что она еще не привыкла к своему новому образу. — В первый день вашего знакомства я ему сказала, что без шансов, он не поверил. Видимо, решил, что под таким напором ты не устоишь.

— Ну-ну, посмотрим, — ухмылка сама появилась на моем лице.

Герман Светко, родной брат моей лучшей подруги, появился в моей жизни (как и в жизни Фины) совершенно неожиданно. Близнец (и не только по знаку зодиака) прилетел в прошлом году на их двадцать третий день рождения1. Как оказалось позже, в далеком детстве он потерял память, попав в автокатастрофу, и был усыновлен московской парой. Спустя столько лет Германа нашел Дима (будущий муж подруги), чтобы она узнала, что не сирота, что у нее есть родной человек. Афина была счастлива, и я радовалась вместе с ней, пока ее брат не начал упорно за мной ухаживать. Но мое сердце уже было отдано Вадиму, поэтому я просто не обращала на него внимания. И однажды он уломал сестру пригласить меня на встречу, но вместо подруги я обнаружила ее брата. Гер решил пригласить меня на свидание, но знал, что я откажу. Ему пришлось выкручиваться. И вот, мы оба в кафе, Герман пытался обратить на себя внимание, поэтому мне пришлось разъяснить: кто он для меня и что я чувствую к другому. На время Близнец (так я иногда называю Гера) остыл. У нас даже получилось дружить, но полгода назад он вновь активизировался и никакие доводы не принимал во внимание. Я устала от его навязчивого поведения, но уже даже не пытаюсь его остановить. Ведь это оказалось бесполезно.

И как я только что выяснила, у подруги тоже не получилось вставить мозги брата на место.

— Ладно, пусть мальчик развлекается, — я вздохнула. — Хорошо, что он хоть живет не в нашем городе.

— А мне жаль, иногда мне его не хватает, — Фина посмотрела на меня с легкой грустью. — Так, ладно, пошли, нам еще туфли найти надо…

Свадьба — это прекрасно. Особенно, когда к ней тщательно готовишься.

Я стояла в первом ряду со стороны невесты, рядом со мной был Вадим, а дальше много кто. Я даже не всех знала. Кто-то с работы Фины, кто-то из нового окружения. Посмотрела на другую сторону, там традиционно стояли гости жениха. У него тоже многие пришли, в основном сослуживцы. А впереди, у алтаря, стоял и сам жених. Дима выглядел отлично, темно-синий костюм подчеркивал все достоинства мужчины. Красавец. Рядом с ним находились его дети, Алиса и Кирилл. Милые ангелочки. Мальчик был одет в точности, как отец, а вот принцесса была в платье, чем-то похожем на платье невесты. И волосы мы ей завили как у Афины. Малышка Оливия тоже в первом ряду на руках у их няни (позор мне, потому что я никак не могу запомнить имя этой милой женщины). Ее сегодня нарядили в белое платьице с рюшами, ну милота.

Заиграл свадебный марш, и двери распахнулись.

Никто и не сомневался, что невесту к алтарю поведет брат. Весь из себя стильный и серьезный. Вот последнее я в нем не ожидала увидеть. В отличии от жениха, Близнец был в черном классическом костюме. Это выглядело роскошно, явно в его стиле. И волосы уложил по-особенному. Не как всегда, словно зализанный мамой-кошкой, а немного небрежно. Но удивительно, это ему шло больше, чем волосок к волоску.

Афина тоже выглядела прекрасно. Ее развевающееся платье легким облаком окружало эту потрясающую фигуру. Осиную талию подчеркивал корсет, а легкая ткань самого платья еще более округляла ее грудь и бедра. Красавица. И прическу мы ей сделали потрясающую. Завили ее каре и закрепили заколку в виде веточки гипсофилы. Ради этой заколки мы объездили весь город, пока не нашли. А нюдовый макияж подчеркнул естественную красоту невесты, в которую влюбился Дима.

Когда регистратор начала свою речь, я еще могла сдерживаться, но стоило паре начать читать клятвы, по моим щекам побежали слезы. Они такие милые, влюбленные. Почувствовала легкую, светлую зависть.

Скосила взгляд на Вадима, стоит словно статуя, а глаза слегка блестят от сдерживаемых эмоций. Я слегка сжала его пальцы в знак поддержки. Не отдернул, тоже сжал в ответ. Сегодня, я скажу ему сегодня…

Машина с женихом и невестой ехала за нами, но в какой-то момент пропала из зоны видимости. Странно, куда они могли подеваться? И когда мы доехали до ресторана, мне пришла смс от Афины с предупреждением, что им с Димой надо заехать в одно из мест прежде, чем они отправятся в свадебное путешествие. Кажется, моя девочка выросла. Скорее всего сейчас она отпускает свое прошлое, ведь время пришло. Даже не поняла, почему я это решила, но мое шестое чувство редко меня подводило.

В банкетном зале будто и не заметили отсутствие виновников торжества. Разговоры то и дело слышались с разных сторон, перекрикивая музыку. Кто-то уже произносил тосты за молодых, кто-то вовсю орудовал вилкой. И вся эта шумиха вернула меня на шестнадцать лет назад, на мою собственную свадьбу… Тут же захотелось исчезнуть отсюда. Но вдруг мою талию обвили руки, и они были не те, которые я бы хотела.

— Софи, пойдем танцевать? — фужер из моей руки исчез, Герман поставил его на поднос мимо проходящего официанта.

— Ты уже напился? — моя бровь взлетела на середину лба. Ну не хотела я сейчас ни с кем разговаривать.

— Ты ведь знаешь, что я не пью, — теперь уже серьезно заговорил Близнец. От него пахло парфюмом с древесными нотками… Который я ему подарила на Новый Год.

— Знаю, но это не значит, что ты можешь распускать руки, — я вывернулась из его объятий, случайно оцарапав его предплечье пайетками своего платья. — Прости. Я случайно.

Мой взгляд гулял по залу в поисках спасения, но наткнулся на зеркало. В нем отражались мы с Гером. Мои светлые от природы волосы были завиты в локоны и убраны в конский хвост, остались распущенными только пряди у лица. Серебристое платье с переливающимися на свету пайетками выгодно подчеркивало мою фигуру. И такой же нюдовый макияж, как у Афины, скидывающий мне лет пять. Как сказали бы многие: "Мечта любого мужика". Вот только мне не нужен любой, а тот, что нужен, не замечает всего этого.

Смотрю на нас с Германом — идеально подходим друг другу. Оба высокие и с похожими выражениями лица. Герман полная моя противоположность во внешности (кроме телосложения и роста). Каштановые волосы в легком беспорядке, синие глаза, как у сестры, весь такой сексуально-красивый. Но мое сердце рядом с ним спокойно. И многие сказали бы, что я дура, возможно, но сердцу не прикажешь.

— О, а вот и новобрачные появились! — воскликнул Близнец на весь зал. Афина помахала нам рукой, в ее глазах засиял новый свет. На руках девушки, смотря на мир синими глазами, сидела Оливия. И так подруга в этот момент была красива, что я улыбнулась.

— Я не хочу танцевать, лучше пойду к твоей сестре, — потрепала парня по плечу и направилась в сторону подруги.

И первое, что я от нее услышала, подойдя к ней на расстояние вытянутой руки, было:

— Вы идеально друг другу подходите, почему не он? — и в голосе Афины появилась грусть.

— Фин, я не знаю, — моя рука потянулась ко лбу. Старая привычка, когда переживаю или расстраиваюсь, то потираю лоб. Интересно, это кто-то заметил? Хотелось бы, чтоб был такой человек. — Я решила ему признаться сегодня…

Глаза подруги расширились, рот немного приоткрылся. Афина, от греха подальше, передала Оливку няне и взяла меня за руки.

— Ты серьезно? Не шутишь?

— Да, решила, что больше не могу просто на него смотреть. Если у нас без шансов, я хочу знать это наверняка, а не предполагать и надеяться.

— Это мудрое решение, — меня заключили в теплые, дружеские объятия. И нас окутал аромат хвойных деревьев с цитрусовой ноткой, она вся пропахла мужем. Это так мило.

К конце торжества я еле стояла на ногах. Нет, я не пила почти, просто очень вымоталась. Утренние сборы невесты, дневные переживания, вечерние танцы (я все таки немного протанцевала). Особенно было приятно, что не только Герман был моим партнером, Вадя тоже пригласил меня на пару танцев. От его прикосновений по всему телу бегали мурашки, а сердце билось в десять раз быстрее.

И вот, все начали разъезжаться. Вадим вызвался меня проводить до дома, и я поняла, что это шанс поговорить. Девочки сегодня ночуют у отца, дома никого…

По дороге делились впечатлениями о свадьбе и последними сплетнями.

— Прикинь, Аня замуж выходит за своего богатенького, — его голос сник. Неужели еще ее не отпустил? Столько времени прошло.

— Вадь…

— Да знаю я, знаю, нельзя жить прошлым, иначе настоящее уйдет. Просто не понимаю, почему девушки всегда выбирают парней побогаче?

Парень пнул пустую банку. Да с такой злостью, что она отлетела к стене дома напротив.

— Не все и не всегда, — побрела я дальше, смотря себе под ноги.

— Соф, прости, я не это хотел сказать, — Вадя взял меня за руку. — Ты и Афина самые необычные девушки, которых я знаю. Вам бабки пофигу, и это круто!

— Ладно, проехали, — усмешка сама появилась на моих губах. Знал бы он, чего мне стоило свое дело, не говорил бы так. Тепло его руки было приятным, и я перевела свои мысли на осознание чувств, что я испытывала.

Мы побрели дальше, вплоть до моего дома. В окнах темно, и лампочка у подъезда перегорела. Надо сказать консьержу. Вадим придержал для меня дверь подъезда и мы вошли в парадную.

— Здравствуйте, Иван Петрович, там у подъезда лампочка перегорела, вызовите, пожалуйста, электрика, — с улыбкой поздоровалась с пожилым мужчиной.

— Здравствуй, Софи. Спасибо, что предупредила, — Иван Петрович улыбнулся. — Обязательно вызову завтра.

Я кивнула и пожелала хорошего вечера. А когда зашли в лифт, Вадя решил прокомментировать:

— Солидный у тебя дом, — парень ухмыльнулся. Так уж получилось, что Вадим ни разу не провожал меня до этого дня. Поэтому не знал, где я живу.

— Да, сама выбирала. О, наш этаж.

А дальше помню все, как в тумане.

Мы вошли в квартиру, я зажгла свет в прихожей и кухне.

— Проходи, чай, кофе, вино? — я обернулась к другу. Он с интересом осматривался. А посмотреть было на что.

Прихожая сразу перетекала в гостиную, а та, в свою очередь, в кухню. Кухонная зона отделялась от комнаты барной стойкой. Весь интерьер сделан в светло-серых и белых оттенках. В прихожей гардеробный шкаф с зеркалом и все. В гостиной диван и кресла серого цвета, напротив них телевизор и стенка (вся мебель белого цвета). Кухня оборудована по современному слову техники, электроприборы как на подбор стальные, без краски. Из гостиной идут две двери в комнаты девочек. Из прихожей одна дверь ведет в мою комнату, которая сделана в стилистике всей квартиры, а вторая в ванную, абсолютно белую.

Когда мы с мужем развелись, и я переехала сюда, то быстро поняла, что люблю минимализм. А вот девочкам я позволила в своих комнатах делать все так, как они хотят. Когда Рада и Мира подросли и смогли определиться с тем, что им больше нравится, мы сделали ремонт в их комнатах. И это единственное место в квартире, где пестрят краски.

— Кофе, пожалуйста, а я пока посмотрю пробки в городе. Нужно вызвать такси…

— Не торопись, пожалуйста, я хотела с тобой поговорить, — мне даже поворачиваться не пришлось, чтоб почувствовать, как напрягся Вадя.

— О чем? — его голос был тих.

Я не ответила, просто повернулась, подошла к столу, поставила две кружки с кофе, мой американо и его капуччино. Мои руки слегка дрожали, возможно я сделаю сейчас самую большую ошибку, но это лучше, чем гадать…

Дальше все было как в слоумо. Подошла к парню, обвила руками его шею и поцеловала. Вадя замер, и пару секунд ничего не происходило, а потом он отшатнулся.

— Сдурела?! — его глаза полыхали гневом, но где-то внутри было смятение. И мое сердце остановилось. У этого момента был очень горький привкус неоправданных надежд, но я не хотела в эти верить. — Что ты делаешь?!

— Видишь ли, — мой голос сел, губы пересохли (даже несмотря на то, что только что был поцелуй). — Я люблю тебя… Давно… Не как друга, а как мужчину.

— Это же шутка? — серьезный тон и такие же глаза, словно нож по сердцу. Вот и узнала ответ.

— Я думала, что мы сможем…

— Софи, ты моя подруга. Да ты мне как старшая сестра. Извини, если заставил тебя думать иначе, — такой родной голос ломал все изнутри, а в глазах его стоял холод. — Прости, но я не могу и не хочу, чтобы что-то менялось в нашей дружбе. Но, видимо, придется.

А потом он ушел, хлопнув дверью со всей силы. А мое сердце разбилось вдребезги.

Следующим утром я молилась, чтоб меня переехал камаз. Вот и что я натворила? Знала же, что так будет. А самое страшное, что и дружить после такого вряд ли получится. Вадя знает, что я в него влюблена, поэтому будет избегать моего общества… Мысли ураганом носились в моей голове.

Потянулась за телефоном, который лежал на тумбочке. Хорошо, что хоть беззвучный режим включила вчера, потому что от Афины пришло около двадцати смс. Вот делать ей было нечего в свою первую брачную ночь.

Афина: "Ты сказала?"

Афина: "Что он ответил?"

Афина: "Да ладно, неужели вы там вместе? (шокированный смайлик)"

Афина: "Жду все-все подробности (ухмыляющийся смайлик)"

И еще штук пятнадцать подобных смс. И что ей сказать? Правду? Ну уж нет. Ладно, пока вообще ничего говорить не буду. Я поставила телефон на зарядку, так и не включив звук. Утренние ритуалы всегда прогоняли тяжелые мысли… Но не в этот раз. Стоя под душем, я раз за разом прокручивала события вчерашнего вечера, что он сказал, как выглядел в тот момент, как он ушел. И каждый раз мое сердце разбивалось на части. Все, больше я не могла, запретила себе думать об этом сегодня, пока рана еще оставалась свежей. Решила, что воспользуюсь советом Скарлетт О’Хара2 и подумаю об этом завтра.

Я дошла до кухни, открыла холодильник и задумалась над составляющими своего завтрака. Решила остановиться на авокадо-тост и кофе, черным, как мое настроение. Ноутбук тоже перекочевал на кухню. Сначала я хотела зарыться в работу, но быстро поняла, что это не вариант, голова вообще не хотела работать. Поэтому серфила по сети и в какой-то момент наткнулась на рекламу. Вот оно — то, что мне нужно. Не долго думая, я заказала три путевки на Бали. Мне нужна передышка от всех. Поэтому только я, дочки и океан. Красота.

Антон привез девочек уже сильно после обеда. Я в тот момент уже почти закончила со сбором своих вещей и уборкой в квартире. Я готова была делать что угодно, только бы не думать о вчерашнем дне. Рада первая забежала домой с криками:

— Мамулечка, доброе утречко, — и мой первый ангелочек, скинув кроссовки, кинулась в мои объятия.

— Роднулечка моя, — я чмокнула ее в макушку. — Я так по вам соскучилась. А где Мира?

— С папой по лестнице поднимается. А ты сегодня не поедешь на работу? — и столько надежды было в ее голосе. Я понимала, почему она меня об этом спросила. Обычно в это время я уже в салоне, а тут стою дома, в пижаме, и никуда не тороплюсь. Бедные мои девочки, я так стараюсь больше заработать, чтоб у них было все. Но именно в этот момент я поняла, что им не хватает меня. Значит моя маленькая задумка как раз то, что нам сейчас нужно.

— Не поеду, — я погладила дочку по голове. — У меня для вас сюрприз. По лестнице говоришь? Они решили заняться спортом?

— Ну, почти, — Рада захихикала. — Решили пройтись и вышли на этаж ниже. А я же не глупая, проще на лифте до верха. Это вниз я могу спускаться от квартиры и до самого первого этажа и даже не запыхаюсь. А вот наве-е-ерх…

Рада отвела взгляд и сложила губы трубочкой, я улыбнулась моей малышке. И в этот момент на пороге появились бывший муж с Мирой. Если не знать нашего общего прошлого, то многие не поймут, почему мы развелись. Высокий, темноволосый, темноглазый, брутальный, богатый. Вот и что еще нужно? Но не многие знают, что это сейчас он порядочный семьянин, заботливый отец, любящий муж и так далее. А раньше он был тираном и нарциссом, которому и слова против сказать нельзя было. А, возможно, просто мы не хотели видеть друг в друге что-то хорошее, предпочитая сваливать вину за общие ошибки друг на друга.

— Привет, Антон, — я подошла к мужчине и приобняла в приветствии.

— Привет, София, — он всегда называл меня только этим именем. Таким образом показывая свое уважение ко мне, как к матери его детей. Но не более. И меня это вполне устраивало.

— Доброго дня, мамочка, — Мира обняла мои бедра, выше пока не доставала, она у нас вообще миниатюрная. А вот Рада ростом в отца — высокая. Я улыбнулась и приобняла Миру за плечи. А потом отправила обеих на кухню, пить чай.

— Проходи, кофе, чай… — я хотела сказать "вино", а в голове опять стояли воспоминания вчерашнего вечера. Пришлось чуть-чуть тряхнуть головой.

— Нет, спасибо, уже опаздываю на встречу, — Антон поправил пальто. — Девочки! Целую, мои хорошие, я пошел!

— Пока, папулечка! — услышали мы дружный хор детей.

— До следующей недели, София, — мужчина махнул рукой и вышел из квартиры.

— Да, до следующей… — и тут я вспомнила про путевки. Быстро обула тапочки и выбежала в парадную. — Антон, подожди!

Бывший муж обернулся, на лице читалось недоумение.

— Хотела сказать, что не получиться на следующей, — подойдя к нему, начала я. — Я путевки на Бали взяла на две недели. Поэтому нас в городе не будет, зато потом можешь их забрать хоть на неделю.

После развода девочек оставили со мной. Но на общей встрече с мужем, мы решили, что он может встречаться с девочками, когда сможет или захочет. И он стабильно приезжал за ними два дня в неделю и ездил на все их выступления и выставки (Рада занимается в художественной школе, Мира же поет и выступает на концертах и конкурсах). В общем, мы постарались, чтоб наш развод не травмировал детей. Они прекрасно знали, что мы не вместе, потому что разные, но мы все еще их родители. Поэтому у нас обоих одинаковые права, вне зависимости, с кем живут дочки.

— Отлично, мы как раз в начале следующего месяца собирались съездить за город, — Антон мягко улыбнулся. — Тогда я их заберу перед поездкой, успеете вернуться?

— Думаю, да. Я напишу точную дату приезда, — я улыбнулась в ответ.

— Отлично, тогда хорошо вам отдохнуть, — мужчина вновь меня приобнял и пошел в сторону лифта. Но в последний момент обернулся. — София, у тебя все в порядке? Выглядишь подавлено.

— Да, просто вчера хорошо отдохнули, полночи не спала, — я выдавила жалкую улыбочку. На большее не была способна.

— Береги себя, — и уже зайдя в лифт, продолжил. — Ты в любой момент можешь мне позвонить, помни об этом.

Я кивнула и махнула рукой на прощанье. Антон махнул в ответ, и двери лифта закрылись. Ну а я направилась в свою квартиру, рассказывать новость девочкам. Уверена, им она понравится. И не прогадала, когда они услышали что мы втроем едем к океану, то тут же бросились обниматься, а потом в комнаты, собирать вещи. Сколько было шума, они перекрикивались, кто что берет, спрашивали у меня совета и все в этом духе. Я им отвечала и радовалась, что у меня с моими дочками такое прекрасное общение. Тепло разливалось по телу от этого потрясающего осознания. Параллельно составляла список и обзванивала моих клиентов, чтоб передать их другому мастеру или перенести саму запись на день, когда я уже вернусь. Потом позвонила администратору салона и объяснила, что меня не будет некоторое время в городе, чтоб она не записала ко мне кого-нибудь.

— Но если будете делать работу на "отвали" в мое отсутствие, не посмотрю на то, сколько мы работаем вместе, уволю всех, — мне не пришлось даже включать какую-то строгость в голос, говорила спокойно. Но уверена, что и это возымело эффект.

А через несколько часов мы сидели в аэропорту и ждали наш самолет. Надежда, что вернусь из путешествия, и все будет как раньше, грела мне душу. Будто и не было вчерашнего ужасного вечера.

Когда я последний раз выбиралась за границу? Вроде бы, через пару лет после свадьбы… Так необычно было лететь без мужа, прям как в первый раз. А вот у девочек это и правда был первый полет. Столько восторга и других эмоций было в самолете, что я все время полета улыбалась. А Бали встретило нас солнцем и теплом, в то время как в России уже было прохладно. Так приятно, когда солнышко согревает, а не просто светит. Из аэропорта до отеля мы ехали в такси, что меня порадовало, доехали быстро. А стоило остановиться, я оглянуться не успела, как Рада и Мира выскочили из машины.

— Мааам! — девочки махали мне уже у входа в наш отель. Высоченное здание в современном стиле, пальмы по периметру в пяти минутах ходьбы от океана. Красота.

Мы зарегистрировались на ресепшне и поднялись в номер. Стильно, красиво, со вкусом. Светлые оттенки с зелеными элементами и комнатными растениями. Очень уютно. В нашем номере гостиная и две комнаты, в одну я заселила девочек (та, что была больше), а поменьше заняла сама. Ну что ж, две недели отдыха начались. Предвкушение заклубилось где-то внутри. Я почувствовала себя подростком, впервые решившимся на взрослый поступок.

В первые дни мы не вылазили с пляжа, я просто грелась и мочила ножки, девочки все время были в воде. Только и успевала их мазать кремушком от солнца. Потом мы ездили на различные экскурсии, гуляли по городу, покупали сувениры для друзей и близких. Омрачали все это веселье лишь воспоминания о Вадиме и нашей последней встрече. Я никак не могла перестать думать об этом. Из соображения безопасности моей психики, я выключила свой телефон и убрала подальше в чемодан. Чтоб не проверять смски и чаты в мессенджерах по миллиону раз на дню, зная, что он не напишет.

Через неделю нашего пребывания на курорте случилось непредвиденное…

Меня разбудил стук в дверь. Оказалось, что я уснула за чтением книги в гостиной на диване. Взяла в руки свои часы, что лежали на столике, время было второй час ночи. Кому же приспичило так поздно? Стук все не прекращался, поэтому я пошла открывать, недовольно ворча себе под нос, что я думаю о таких поздних посетителях.

— Доброй ночи, мадам, извините за беспокойство, — на пороге стоял незнакомый мне мужчина, на вид мой ровесник, может чуть старше. Говорил он на английском, но с сильным акцентом. Я оглядела его с головы до ног… Высокий, подкаченный, с темными до плеч, волнистыми волосами, сероглазый, и полностью не в моем вкусе. На нем были джинсы и обычная, белая футболка, которая подчеркивала его фигуру. В общем, ничего особенного, кроме широкой, обонятельной улыбки.

— Здравствуйте, что Вы хотели? — я говорила по-русски, зная, что он точно из России. Его выдал акцент.

— О, Вы русская, как повезло, — мужчина расплылся в улыбке. — У Вас не будет зарядки на айфон? Оказалось, что я забыл свою дома, а тут почему-то не оказалось.

Я выгнула бровь. Не убедительно. Это отель, где все включено, тут просто не бывает таких оплошностей. По крайней мере, в моем номере были зарядки и на айфон, и на андроид. На крайний случай, можно попросить кого-то из персонала, и тебе купят зарядку в ближайшем круглосуточном магазин с электроникой или в автомате. И, видимо, мужчина понял, что я ему не поверила.

— Ладно, Вы меня раскусили, — он слегка засмеялся. — Просто вечером увидел Вас, Вы входили в номер, и решил познакомиться. Я живу в соседнем номере, — мужчина указал влево.

— Решили познакомиться в час ночи? — теперь на моем лице была усмешка.

— Никак не мог перестать думать о Вас, решил, что так не может продолжаться, иначе совсем не усну.

— И поэтому разбудили меня? В таком случае, я Вас разочарую, я не знакомлюсь, всего хорошего.

И закрыла дверь перед ошарашенным таким исходом мужчиной. Меня ждала мягкая постель.

Но на следующий день случилось то, чего я не ожидала. Стук в дверь застал нас перед завтраком. Выспаться у меня, естественно, не получилось. Ночного визитера, еще закрыв дверь, выкинула из головы. Поэтому очень удивилась, когда открыла дверь в номер, а на пороге он, с букетом роз.

— Доброе утро, это Вам! — Такой бодрый, будто не он шарахался ночью по отелю.

— Оставьте себе, — я обернулась. — Рада, Мира, идемте завтракать!

Девочки тут же появились возле меня, их лица вытянулись.

— А это кто? — Рада с недоверием пялилась на мужчину.

— Цветы кому? — А это Мира, как всегда, чисто по-девичьи.

— Ах да, я же не представился вчера, — молодой (или не очень, кто его поймет?) человек слегка хлопнул себя по лбу. — Меня зовут Виктор.

— Прощайте, Виктор, — я закрыла дверь в номер, взяла девочек за руки и направилась к лифтам в легком раздражении. Странный он какой-то, понятно же, что я не хочу с ним знакомиться. Чего пристал?

Но мужчина или глуп, или через чур уперт. Он пришел на завтрак через десять минут после нас. Набрал еды и направился тараном за наш стол. Уже в этот момент я очень пожалела, что не отходила по его самоуверенно у лицу его же букетом.

— Да что ж это такое, — бурчала себе под нос, наблюдая, как Виктор лавирует между людьми, не сбиваясь с курса.

— Мам, что он от тебя хочет? — Недоверчиво шептала Рада, чуть наклонившись ко мне.

— Познакомиться, очевидно, — у меня дернулся глаз.

— Это так романтично, — вздохнула моя восьмилетняя дочь, Мира, я глянула на нее с ехидцей.

— А ты еще не маловата думать о романтике? — И бровь моя слегка изогнулась.

— Мам, если ты не заметила, ни одного мультфильма нет, чтоб там не было романтичной парочки, — весомо. Я потом весь день пыталась вспомнить хоть один современный мультик, где нет пары, но что-то не получилось. Возможно, просто плохо вспоминала, но все же.

— Хорошо, тут я не могу с тобой не согласиться. Пока, — и мы вернулись к завтраку. Но ненадолго.

— Леди, тут не занято? — Раздалось над нашими головами. Я перевела взгляд на мужчину.

— Занято, найдите себе другое место, — не, ну а что? Не хочешь получить отказ — не спрашивай.

— Но я все же снаглею и присяду, — и ведь присел за НАШ стол. У меня повторно дернулся глаз. — Юные леди, Ваша матушка всегда такая неприступная? Есть шанс, что я узнаю ее имя?

Я поперхнулась. Рада угрюмо постучала по моей спине, но, когда Виктор решил помочь, слегка шепнула его по ладони.

— Держите дистанцию, мужчина, — и голос у нее был такой серьезный, совсем не похожий на девятилетку. Редко можно увидеть ее такой. В кругу близких она всегда заводная и веселая, но стоит появиться постороннему, она тут же закрывается. Маленький ежик.

— Ух, какая серьезная, — и мне не понравилось, как он это сказал… Как будто посмеялся, но не по-доброму, а подстебнул. Меня это разозлило. Никто не смеет обижать моих девочек.

— Послушайте, Виктор, — моим тоном можно было резать лед. — Встаньте из-за нашего стола и больше не приближайтесь и на метр ко мне и моим детям. Иначе я пойду к охране отеля, а если понадобиться, и в полицию. Тогда Вам точно не поздороваться. И, если Вы решили, что я шучу, подумайте еще раз.

Я смотрела в глаза, давая максимально понять, что это была не шутка. И он это понял. Мимика тут же изменилась, он стал серьезнее.

— Приношу свои извинения за слова и действия. Хорошего Вам дня, — и, действительно, встал из-за стола и пересел. Мы с Радой выдохнули. Мира же немного расстроилась. Очевидно, что она по своей натуре — романтик.

— И что это за лицо? — Я посмотрела на младшую дочь.

— Мам, тебе не кажется, что уже пора найти любовь? — И она грустными глазами посмотрела на меня. А я… Опустила взгляд, как подросток, которого застукали за шалостью. Ведь у меня был человек, которого я люблю. Ну, или который мне очень нравится.

— Не могу, — мой шепот был еле слышен, но девочки его услышали. Спрашивать не стали. Спасибо им за это. Не могла же я своих малышек посвящать во взрослую жизнь раньше времени.

Завтрак закончился в тишине, а дальше нас ждала новая экскурсия. О странном мужчине больше никто не вспоминал.

Поздно вечером я прогуливалась по пляжу. Шум волн, легкий ветерок, теплый воздух, вот зачем я летела на эти острова. Рада и Мира уже спали в нашем номере, умаялись на экскурсии сегодня. еще бы, столько впечатлений и эмоций было за день, даже не поужинали толком. А вот мне, почему-то, совсем не спится. А все из-за него…

Вадим упорно не хотел покидать мою голову. Я думала, что, получив отказ, мне станет легче. Но кого я обманывала? Легче не стало, душа кровоточит, сердце разбито, а в мыслях был только он. Что он делает? Что он чувствует? Есть ли рядом с ним кто-то сейчас? Сможем ли мы общаться? Столько вопросов, и ни одного ответа.

Я села на песок, он все еще был теплым, приятным, волны наползали на мои ноги, слегка прикрывая. Горизонта почти не видно в сгустившихся сумерках. Зато вид звездного неба был просто потрясающим. Мне просто хотелось в этот момент остановить время, чтоб этот спокойный, тихий вечер не кончался.

— Здравствуйте еще раз, — над головой прозвучал уже знакомый (до боли в печенке) голос.

— Кажется я Вас предупредила, что будет за навязчивость, — мой голос был уставшим. Даже фразу произнесла со вздохом. А все потому, что сил на споры и ругань уже не было. Сил не было уже ни на что.

— Да, но Вы такая грустная, что не смог удержаться, — чего-то не хватало в голосе Виктора, что-то отличало его от утреннего визита. А через пару мгновений до меня дошло, не было показушного веселья, заигрываний или навязчивости. Только учтивость и легкое беспокойство, которое бывает к незнакомому человеку. Он не источал ауру опасности. И я расслабилась окончательно.

— Что Вы хотели? — я слегка повернула голову в сторону мужчины. Он уже присел рядом со мной, поставив бутылку вина на песок рядом, ровно между нами. Его профиль был объективно красив. Да, не в моем вкусе, но соответствует канону. Высокие скулы, волевой подбородок, нос с легкой горбинкой, темные волосы, которые развивает ветер, светлые глаза с длинными ресницами, широкие брови и твердая линия губ (разве что они слегка отклонили канон, пухлости в них не было). Я даже не заметила, что рассматриваю его дольше положенного по этикету времени.

— Составить компанию симпатичной девушке, которая, почему-то, сильно грустит, — мужчина повернул голову в мою сторону, и мы стремились глазами. Я не смутилась и продолжила смотреть на парня. Во взгляде было любопытство, но он понимал, что со мной нельзя быть доставучим, поэтому он просто ждал. И, видимо, не дождавшись, продолжил: — Будете..?

И пауза подразумевала мое имя, а рука протягивала бутылку с вином, и я решилась.

— Софи, просто Софи, — и забрала предложенное. Глоток, красное полусладкое мерло. Вкусно. Я такое любила когда-то.

— Наконец я смог узнать Ваше имя, — а улыбка ему шла, я была уверена, что она покорила не одно сердечко. Но мое осталось спокойным. Только мысли блуждали где-то далеко.

— Не были бы таким навязчивым, возможно, узнали бы раньше, — я усмехнулась. "Ну или нет" — мысленно добавила. — Не обольщайтесь, у Вас нет шансов.

Мужчина чуть нахмурился. Видимо, не понимал к чему это я. Пришлось объяснить.

— Мое сердце занято.

— И поэтому ты тут одна с детьми? И кольца явно давно нет на твоей руке, — а когда это мы перешли на ты? Я правда пыталась найти эту границу. А параллельно сделала пару глотков из бутылки и передала хозяину. Момент перехода не нашла, но заострять на этом внимание не стала.

— Это ничего не значит, — и вновь перевела взгляд на горизонт. Точнее на его еле видимые очертания.

Мой телефон пиликнул. Это Афина, она пыталась долго до меня дописаться, но я отключила телефон, и он долго лежал в чемодане. Сегодня я все же решилась его достать и включить, но на сообщения так и не решилась ответить. Не смогла…

Афина: Ответь мне, Софи, я беспокоюсь.

Афина: Вадим мне тоже не отвечает.

Афина: Он не в городе, просто исчез на следующий день, так же как и ты… (расстроенный смайл)

Афина: Вы вместе?

И еще пара сотен таких смс. Кажется, я больше не могу молчать об этом. Итак целую неделю молчала. А выговориться очень захотелось. Спасибо, хоть не новому знакомому.

— Я возьму? — Виктор лишь кивнул и вновь уставился на горизонт.

Я отошла на порядочное расстояние от мужчины. Один глоток, второй, третий… На пятый я наконец набрала подругу. И она взяла после первого гудка, будто ждала, что я позвоню. А может и правда она все это время ждала.

— Наконец-то! Почему не отвечала? Твой телефон всю неделю вне зоны. Ты представляешь, как я переживала? Да я тут с ума схожу, — беспокойство так и текло через трубку. Мне стало еще более совестно. Я правда не думала, что она так будет волноваться за меня.

— Фин, я за границей. На Бали. С девочками… — Говорить было трудно. Возможно в этом виновато вино, а может эта острая боль в груди.

— Ты пьяна? — Голос подруги стал настороженным.

— Да, потому что на трезвую я этого не расскажу. А теперь, пожалуйста, не перебивай. Мне итак очень трудно об этом вспоминать, — на том конце понимающе замолчали. И я рассказала, впервые с того дня, что произошло. В какой момент полились слезы, не поняла. Просто в моменте я присела на корточки и начала рыдать в трубку, где слышались вздохи Афины. И мне было все равно, что пляж — это общественное место, и тут могут гулять люди.

— Мне очень жаль, Софи, прости меня, — она уже тоже плакала в трубку.

— Тут нет твоей вины, — всхлипывала я. Ведь и правда, она не виновата, что я влюбилась в друга. — А у тебя как дела? Что нового за эту неделю?

Я пыталась отвлечь близкого человека от своей боли. У нее медовый месяц, они, вроде, планировали улететь в Европу. Куда именно, я не запомнила, но должно было быть очень весело.

— Мы дома, — Фин вздохнула. — Оливка приболела, и мы вернулись на третий день. Я должна быть со своей малышкой. Иначе, какая я после этого мать?

В ее голосе столько тепла и любви. Несмотря на то, что это ее первый ребенок, она одинаково любила и Кира с Алисой, детей Димы от первого брака. Всем пыталась уделить должное внимание. Настолько правильной мачехи даже я не знаю. На душе немного потеплело от воспоминаний об этой семейке, я перестала плакать.

— Иди к детям, чудо-мать, созвонимся завтра, — я посмотрела на океан. — Мне так поплавать захотелось. Наверное зайду в воду, а потом в отель пойду.

— Соф, только осторожно, не утони, прошу тебя, — Фина была серьезной в плане безопасности. Оно и понятно, ее первый муж погиб в автокатастрофе. После такого удивительно, как она с катушек не съехала. Но заморочки по безопасности осталась с ней навсегда. Возможно, это и хорошо.

— Обязательно, я буду не одна. Пока.

И тут же скинула трубку. Чтоб не начались расспросы. А то придется еще полчаса рассказывать о новом знакомом, который все время разговора поглядывал в мою сторону. И объяснять, что между нами ничего нет, и что он мне не нравится.

Я вернулась к Виктору, он сидел все там же. Только смотрел теперь на меня не отрывая взгляда. Могла даже догадаться почему.

— Я плавать, ты со мной? — И взгляд глаза в глаза. Да, сердце при нем не екает, но это и лучше. Трезвость ума (насколько она может присутствовать после половины бутылки вина) даже к лучшему. И, скорее всего, я завтра пожалею об этом, но здесь и сейчас мне не хотелось быть одной.

— Пошли, — и он первый скинул футболку и шорты, оставшись в боксерах. Я тоже решила снять легкое платье, в котором пришла на пляж, благо под ним был купальник (я ведь знала куда иду), и мы вошли в воду.

Вода была очень теплая, вокруг никого не видно, звук волн успокаивал расшатавшуюся нервную систему. Это было так хорошо, что выбираться на берег не хотелось абсолютно. Я была не одна. Рядом, далеко не заплывая, был Виктор. Видимо переживал что я пойду ко дну. Ну уж нет.

— Догоняй! — И со смехом я поплыла в сторону. Он за мной. Это продолжалось какое-то время, пока я не выдохлась. И тут мою талию обвили мужские руки.

— Поймал, — голос его понизился до шепота с легкой хрипотцой. Мы были так близко. Взгляд вновь был глаза в глаза, его руки прижимали меня к его телу, мои обвивали его шею…

Поцелуй был и ожидаем в такой ситуации, и стал полной неожиданностью для нас. Искра разожглась в волнах океана, и я цеплялась за нее, как утопающий за соломинку. Мне не хотелось, чтоб это все заканчивалось, и Вадим опять занял все мои мысли. Так блаженно не думать ни о чем, только ловить ощущения. Было жарко, волны иногда почти накрывали нас с головой, но нам было плевать. Сложилось впечатление, что он тоже пытался утопить свою печаль во мне, как я в нем. Но прерваться пришлось, когда в очередной раз на нас накатила большая волна. Из-за чего мы чуть не ушли ко дну.

— Это будет сильной наглостью, если я приглашу тебя в свой номер? — И взгляд, прямой, с вызовом, типа: "Сможешь ли ты сделать такое безумие?". А под алкоголем я могла все.

— Пошли, — и я первая направилась на берег.

Да, мы знали, что это была минутная слабость. Всего одна ночь. И не строили иллюзий. Ведь мы с Виктором взрослые люди, такие мелочи нам безразличны. Главное было, не спутать секундное желания и настоящие чувства.

Поэтому утро было особенно хорошим, ленивые мысли гуляли по пустой голове: как давно у меня никого нет? Несколько лет… Хорошая получилась разрядка.

Виктор за завтраком не показал, что между нами что-то было, что я ушла от него в одном платье, под которым ничего не было. Я так же вступила в эту забавную игру и тоже делала вид, что не было той ночи. Ни на следующий день, ни в последующие он больше не оказывал усиленного внимания, мы общались как старые знакомые, но без какого-либо намека на продолжение истории. Потому что знали, что его и не будет. Благодаря его компании и вниманию девочек, оставшаяся неделя отпуска пролетела незамеченной, но спокойной.

Особенно приятно было в последний вечер на Бали сидеть на том самом пляже, с тем же вином и в той же компании. В этот раз никаких посторонних желаний, просто приятное общение.

— Знаешь, а ведь тогда я слышал твой разговор с подругой, — внимательные серые глаза посмотрели на меня. Внутри сжалась какая-то пружина, заставив меня напрячься. — Поверь, тот парень — глупец.

Виктор повернулся опять к океану, а меня начали одолевать вопросы. И раз уж мы затронули эту тему, я решила воспользоваться случаем и задать их.

— Почему?

— Потому что только глупец, во-первых, не заметит теплых чувств близкой подруги по отношению к себе, а во-вторых, так грубо ее оттолкнет.

— А что случилось у тебя? Мне показалось, что в тот вечер и ты пытался утонуть.

Я не надеялась на серьезный ответ, поэтому было удивительно, когда мужчина заговорил.

— Я хотел сделать предложение девушке, но за сутки до события узнал, что она спит с моим братом, — голос Виктора был тих, но тверд. Видимо, он все же принял реальность. В отличает от меня.

— Жаль.

— Кого? — Парень повернулся в мою сторону, одна его бровь приподнялась. Да, мужчины не любят, когда их жалеют, вот только…

— Ее, — я ухмыльнулась. — Такого классного мужика потеряла.

Виктор запрокинув голову и начал смеяться. Так заразительно, что через несколько мгновений я присоединилась к нему.

— Не ожидал, — посмеявшись мужчина повернулся ко мне и сверкнул улыбкой. — После произошедшего все жалели меня, что дико раздражало. Ты единственная, кто пожалел ее.

И он вновь засмеялся. Было видно, как его отпускает, и меня, кажется тоже. Мне так не хотелось покидать этот остров. Эти теплые и ласковые дни. Жаркое солнце и приятный песок, приветливый океан и хорошую компанию. Но пришлось вернуться в мою реальность.

В России во всю была жуткая осень. Для начала октября было весьма холодно, будто вот-вот пойдет первый снег. Мы стояли в аэропорту и ждали наше такси, когда подъехала очень знакомая машина. Водительская дверь открылась и явила пред нами Антона Юрьевича, моего бывшего мужа и отца наших детей.

— Доброе утро, солнышки, вы так загорели и похорошели. Просто не узнать, — мужчина раскинул руки в приглашающем жесте для девочек. Те, естественно, с радостными воплями кинулись ему на шею. Я лишь слегка улыбнулась.

— Доброе утро, Антон, — наши взгляды встретились.

— Доброе, София, — он поцеловал обеих девочек в щеки. — Я так по вам соскучился. Все, садитесь в машину, а то простудитесь. И ты София, давай, садись, я подвезу вас до дома.

Спорить с этим человеком было бесполезно и бессмысленно, поэтому я открыла переднюю пассажирскую дверь и нырнула в тепло салона.

В чем-чем, а в машинах этот мужчина разбирался лучше всего. Что не удивительно, ведь бизнес его был связан с машинами. Пришлось соответствовать. Салон в теплых бежевых тонах, удобные кресла, навороченная панель управления. Все по последнему слову автомобильной техники. И ехала эта малышка практически бесшумно и очень мягко. Я не почувствовала ни одной кочки, ни одного изъяна дороги. Оглянуться не успела, а мы уже парковались у нашего дома.

— Антон, когда ты хочешь забрать девочек с собой? — Этот вопрос меня волновал больше всего на данный момент. Успею ли я еще немного провести времени с моими девочками, прежде, чем их заберет отец на две недели?

— Завтра, ближе к обеду, — его темные глаза смотрели с добрым блеском. — Вы, наверное, устали с перелета. Пусть девочки отдохнут и побудут с мамой. Потом ведь долго не увидитесь.

Я кивнула, принимая это к сведению, и вышла из машины. Хотела уже забрать чемодан, но Антон успел раньше меня подойти к багажнику и достать его, перехватил поудобнее и направился к подъезду.

— Я помогу! — Крикнул он не оборачиваясь.

Как же он все-таки изменился. И так я думала об Антоне каждую нашу встречу. А вот припомнить, когда он начал меняться, не смогла. Может быть, когда родился его сын, Тимур, в новом браке? Может быть.

Оставшийся вечер мы провели за совместной готовой печенья и просмотром любимых мультиков моих детей. Это было волшебно, я уже и забыла, что такое уютные семейные вечера, настолько они были редки. Настолько часто я предпочитала работу семье. Мне стало немного совстно перед девочками, поэтому так не хотелось, чтоб это время заканчивалось. Но Мира начала клевать носом, и мне пришлось их разогнать по кроватям. А в качестве компенсации за сокращение вечера я им читала сказки на ночь. Как когда-то давно, много лет назад.

И только после того, как мои малышки уснули, я позволила себе страдать. Опять… Но не долго, потому как Афина, видимо, чувствовала меня лучше, чем я сама себя. Лучшая подруга мне позвонила.

— С возвращением! — Ее звонкий голос прозвучал в трубке, как что-то очень приятное и далекое. С того вечера мы больше не созванивались, только перекидывались смсками. Я и не подозревала, что так соскучилась по подруге.

— Спасибо, дорогая, — я пыталась посмеяться, но вышел только жалобный всхлип.

— Таааак, ты опять по нему убиваешься? Я думала, что ты это уже пережила, — прозвучало с намеком на Виктора. Я не стала скрывать от подруги, чем закончился тот вечер. Но нет, не пережила. Просто какое-то время мне было легче, но вернувшись в этот город, полный воспоминаний, все вернулось на круги своя. Что я и сказала Афине. — Софи, что я могу сделать, чтоб тебе стало легче? Побить его? Хотя нет, он опять не в городе, не смогу.

— Что? Почему? Он еще не вернулся? А как-же его работа? — Тут нужно обязательно уточнить, что Вадим окончил свое обучение в техе год назад и стал специалистом в сфере ветеринарного дела. Собственно, работа на ипподроме была своего рода практикой и отдушиной парня.

— Так, как он мне сказал, он уволился и укатил на Алтай, опять. На сколько, не сказал. Но раз это не отпуск, вероятно, что надолго.

— Ты с ним говорила? Что еще он сказал? Обо мне было что-то?

— Соф, ты как подросток, честное слово, — Фина тяжело вздохнула. — Сказал, что пока не хочет пересекаться с тобой. Хочет все обдумать прежде, чем вы сможете поговорить. Сказал, что все еще в шоке с твоего признания и пока не готов его принять. И просил передать извинения за тот резкий всплеск эмоций.

Она выдохнула. Да, такая тирада требует много усилий и воздуха, а она еще и на одном дыхании все это высказала. Эх, что же мне делать?

— Как думаешь, я все окончательно разрушила? Или есть еще шанс что-то исправить?

— Забей, подруга, он вообще в последнее время странный какой-то. Пусть остынет, подумает, а уже потом будете решать свои сердечные дела.

— Да, думаю, ты права, на горячую голову мы вряд ли сможем что-то решить. Ладно, хорошего тебе вечера, я пошла спать. Мы как прилетели, я еще не ложилась.

— Да, спокойной ночи, моя хорошая, и не сметь больше лить слезы. еще не все потеряно.

Я смотрела на гаснущий экран телефона и думала обо всем, что сказала Афина. Не все потеряно? Да, может быть. Но что с ним такое случилось, что даже наша проницательная подруга не может разгадать? Как-то все это странно. И это была последняя мысль, которую я успела подумать, проваливаясь в сон.

А утро у нас началось с кипиша. Антон приехал не в обед, а в десять утра. Обосновав это тем, что ему хотелось помочь детям со сборами. А лохматая я в халате, его абсолютно не смущала, ведь он уже женат. И пофиг, что я его бывшая жена, и это все неприлично. Я на него обиделась и пошла в свою спальню, переодеваться.

— Антон, завтракать с нами будешь? На тебя готовить? — Спрашивала я мужчину, на ходу заплетая волосы.

— Да, София, будь добра, я не позавтракал, — он обернулся в мою сторону, держа при этом походные рюкзаки обеих дочерей, пока они пытались уложить свои вещи в них. — И чем вот это, — он обвел мой наряд рукой. — Отличается от того халата?

Я обернулась и посмотрела в напольное зеркало, которое было в моей комнате, прямо напротив выхода. На мне было домашнее платье нежно-розового оттенка в мелкий цветок, длина доставала мне до колена, материал не просвечивал. В общем, я выглядела прилично, еще косу запела, как примерная леди. Моя голова автоматически повернулась к бывшему.

— А что с этим платьем не так? — Бровь взметнулась вверх. — По-моему, я выгляжу очень даже прилично, нет?

— Допустим, но это тоже самое, что в халате. Он тоже был приличным.

— Ой все, я не хочу выяснять, кто прав, из-за моего внешнего вида.

И пришлось мне гордо ретироваться в кухню и готовить всем завтрак.

Через час дверь за Антоном и девочками закрылась, и я осталась одна в этой огромной квартире на целых две недели. Я надеялась, что не успею сойти с ума за это время. Очень надеялась.

На следующий день, после того, как я отправила девочек с отцом за город, я решила, что мне срочно нужен шоппинг-терапия. И не просто поход в ближайший ТЦ, а в самый большой в нашем городе, чтоб я гарантированно что-нибудь себе прикупила и смогла отвлечься от ненужных мыслей. А еще, возможно, вдохновиться на что-то новое. И вот, пошел уже третий час блуждания, а покупок — кот наплакал.

Обведя взглядом огромное пространство, я пришла к выводу, что уже время обеда, и направилась в зону фудкорта. Долго выбирать не пришлось, в самом углу был примечен миленький ресторанчик азиатской кухни, тихое и достаточно уединенное место. То, что мне было нужно. А то от количества людей, у меня уже рябит в глазах.

Вкуснейший Том Ям поднял значительно мое настроение, а онигири его закрепили. Мой умиротворенный взгляд блуждал по залу заведения. За соседним столом праздновали день рождение компания подружек. А через три — первое свидание. Такие милые подростки, лет по шестнадцать-восемнадцать. Рядом с девушкой лежал потрясающий букет необычных цветов (и вид, и цвет), который стоил как одна его стипендия, поэтому она сидела в легком смущении. Это было видно по румянцу на ее щеках.

А потом мысли перетекли на болезненную для меня тему, к воспоминаниям о Вадиме. О тех редких моментах, когда мы были близки (эмоционально, физически был только тот поцелуй после свадьбы Фины). Если бы я знала, что случиться всего через несколько минут, я бы подумала о чем-то более приятном и не терзающем душу.

Из мыслей меня вывел звук пожарной тревоги. В первые мгновения наступила тишина, никто не решался и двинуться. Казалось даже, что все затаили дыхание, а пожарная тревога все вещала и вещала: "Внимание! Это пожарная тревога, просьба всех покинуть помещение! Внимание!..", а потом начался хаос.

Все разом вскочили на ноги и понеслись в стороны эвакуационных выходов, началась настоящая паника. С нижних этажей потянуло дымом, причем достаточно быстро и сильно, будто какое-то помещение облили бензином и подожгли. Ну не мог обычный огонь без такой подпитки так быстро распространиться.

Мое сердце пропустило удар. В панике я начала оглядываться и искать наименее людный выход. Фудкорт находился почти под самой крышей, выше только кинотеатр. А под ним пять этажей магазинов и ларьков. И все люди, что были здесь в субботний день, пытались выбраться из здания.

Я наткнулась на свое бледное отражение в витрине ресторана. Мои светлые волосы собраны в пучок, на мне спортивный костюм и куртка из материала, который не горит. Как-то я увидела такую на МЧСовце и эта вещица запала мне в душу. Было в ней некое очарование. Дима сказал, что купить такую можно в любом магазине, где продают специальную одежду для служб. Вот я и заказала. Когда забрала, радости небыло предела. Вот как чувствовала, что она мне сегодня будет нужна. Я ведь и правда долго выбирала, что надеть, и в силу погоды решение пало на нее. А на ногах кроссы. В общем, спортивный стиль сегодня мог спасти мне жизнь. На каблуках и в платье я вряд ли бы смогла быстро передвигаться.

Оценив ситуацию (настолько, насколько это было возможно в тот момент), я направилась к левой ближайшей лестнице, оставив все покупки за столиком, только поясную сумку прикрепила поудобнее. Там и телефон, и документы, и деньги. Ее оставлять нельзя было.

Пришлось активнее работать локтями и пропихивать себя в этом безумном море людей, а в голове была лишь одна мысль: "Слава Богу, что мои девочки далеко отсюда под присмотром отца..".

Впереди, на лестнице, произошло что-то странное, люди перестали двигаться, случился затор. Быстро посмотрев вокруг и оценив, что мы спустились на несколько этажей, я стала продвигаться правее, в пяти шагах наблюдалась дверь на площадку третьего этажа. Оттуда можно было уйти на другую лестницу и выйти из здания. Но оказалось, что это не совсем так.

В основном помещении третьего этажа (а по простому, в коридоре) было еще более людно. И все пытались пробраться к лестницам. Общая паника с одной стороны бесила, ведь именно поэтому так сложно продвигаться, все толкают друг друга, мешают движению. Но с другой стороны, я их понимаю, у самой истерика подкатывает к горлу, держусь из последних сил, и пытаюсь не терять головы. Иначе я точно не выйду отсюда, а мне нельзя этого допустить. Так как я уже вышла из проема, меня оттеснили от выхода на лестницу люди, которые пытались на нее попасть. Пришлось искать другой выход, который был бы менее загружен людьми.

Давка никак не уменьшилась, пришлось следовать за большинством, а тем временем из-за дыма стало тяжело дышать и смотреть, ужасно слезились глаза. На улице были слышны мигалки пожарной, спасатели что-то говорили в громкоговоритель, но из-за общей истерии и какофонии звуков, я никак не могла разобрать слов. Но приезд спасателей поднял моральный дух людей, они совсем немного, но утихомирились.

И в этот момент что-то очень тяжелое прилетело мне по голове. Очень тяжелое. Я потеряла общий темп, и меня стали толкать из стороны в сторону, наступать на ноги, кто-то даже кричал. Но мне было все равно на них, я чувствовала, что что-то теплое течет по виску. Подняла свою дрожащую руку к голове и холодными пальцами дотронулась до места ушиба. Голову пронзила боль, а перед глазами заплясали мушки. Перевела взгляд на руку, по пальцам стекала алая кровь. Тошнота подступила к горлу. Я начала терять ощущение пространства, в таком состоянии я точно не смогла бы дойти до выхода. Могла упасть в любой момент и застопорить движение для других. Многие могут задохнуться, если это допустить. И у меня не было выхода, кроме как начать двигаться к стене.

Мне продолжали прилетать толчки и ругательства, но теперь была лишь одна цель — добраться до стены, найти уголок, где меньше всего людей и опуститься так низко, насколько это возможно, чтоб не умереть от угарного газа (уроки ОБЖ в школе не пропали даром).

Уголок нашелся, и стоило мне опуститься в малолюдном месте, как я начала терять сознание. Все, на что хватило моих сил — накрыть голову курткой и лечь. А потом общий крик, вспышка убивающей боли и темнота, в которой я горела заживо. Я же не знала, что на этаж выше (почти прямо надо мной), и был источник возгорания…

— Фина, что такое? Ты побледнела, — посмотрел на сестру с настороженностью, а у самого сердце сжимается от предчувствия беды. Что-то было не так.

— Что-то нехорошее случится, — шепот сестры было почти не разобрать. Краски полностью ушли с ее лица. И выражение растерянности очень меня беспокоило.

Сегодня мы встретились в кафе по причине моего временного переезда в ее город. Фирма, которой я руковожу, решила открыть филиал в городе, где жила сестра, что не могло меня не радовать. Ведь мы нашлись не так давно. Два одиноких сердца, как две капли похожие друг на друга.

Это кафе уже давно стало нашим местом встреч. Когда-то, когда мы впервые за долгие годы встретились (это был наш двадцать третий день рождения), мы были тут. И после, каждый мой приезд мы отмечали здесь. Помещение в теплых светлых тонах, обилие дерева, милый и учтивый персонал, отличная кухня. Идеальное заведение.

Мой взгляд скользил по посетителям, которых в этот час (время близилось к шести) было достаточно много. Дружные компании, семейные ужины, свидания, тут можно встретить кого угодно. Посмотрел на сестру и на душе стало теплее. Сложно объяснить, почему мы так быстро сблизились. Возможно, это из-за близких родственных связей, или потому, что она моя близняшка. Но стоило нам немного лучше узнать друг друга, и Фина стала важнейшей частью моей жизни. Никакого романтического подтекста, только семья, но для меня эта часть жизни была важнее всего.

Афина особенно хорошо выглядела сегодня. Брючный костюм цвета слоновой кости выгодно подчеркивал ее фигуру. Даже не смотря на то, что она родила полгода назад, сестренка быстро пришла в норму, что удивило всех. Ее некогда длинные светлые волосы, едва доставали до плеч и приняли родной каштановый оттенок. Ей шло то, как она выглядит, и Фина это знала, как никто другой.

— Итак, — сестра вновь посмотрела на меня. — Значит переезжаешь? Как думаешь, надолго?

— Хотелось бы насовсем, если честно — признался я и сделал глоток своего кофе. — Родители не в восторге, но они всегда принимают мои решения. А вот работа мне не простит переезд. Совещания пару раз в неделю, посещение офисов, официальные встречи с партнерами и так далее по списку. В Москву не накатаешься.

— И как же ты сейчас будешь? — Бровь Афины иронично изогнулась.

— Зум — наше все, — усмехнулся я, но в душе все больше и больше нарастала тревога. Вот-вот, что-то случится. Я был в этом уверен. Может это шестое чувство или интуиция.

И в этот момент телефон сестры зазвонил. Ее лицо озарила улыбка, было нетрудно догадаться, кто на том конце провода. Усмешка сама появилась на моем лице. Тоже хочу, чтоб кто-то принимал мои звонки с таким вот сияющим лицом.

— Диме привет, — произнес с сияющей улыбкой. Сестра кивнула.

— Люцци на связи, — смеясь взяла трубку Фина. И ее лицо тут же изменилось. Я напрягся. — Скинь мне адрес, я выезжаю. Дим, не обсуждается, я еду! Жду!

— Фин, что случилось? — Напряжение в моем голосе настигло пика. Я никогда не видел ее такой потерянной.

— Софи в реанимации, — слова, которые разбили мне сердце, сорвались с ее губ.

Впервые я гнал так, что одно неверное движение могло погубить нас обоих. Мне было абсолютно плевать, что прилетят штрафы, что могут забрать права и машину. В моих ушах все еще была фраза, произнесенная сестрой. В реанимации, она жива, она выживет, я не потеряю ее. Фина всю дорогу молчала. И пусть она, после смерти первого мужа, очень боится гонять на машине, мне ничего не сказала.

Удивительно, но нас ни разу не остановили, пока мы ехали к больнице. На парковке нас встречал Дима. Если бы попросили описать его тремя эпитетами, то я сказал бы так: удивительный человек, муж моей сестры и спасатель МЧС. И так как он был в форме, мы поняли что случилось что-то очень серьезное. Спасатели были задействованы в спасении той, что похитила мое сердце.

— еще раз я увижу, что ты гонишь на двести, когда в салоне моя жена, я лично голову тебе оторву, — было первое, что я услышал от него. Мужчина был не в духе.

— Понял, что с Софи? — Напряжение возросло. Фина уже заливалась слезами и прижималась в объятиях к мужу.

— Скажи, что она выживет, — всхлип Фины стал последней моей каплей. Я рванул в больницу.

— Тебя не пустят, — всего одна фраза, прилетевшая в спину, заставила меня остановиться, не сделав и пяти шагов. Пришлось возвращаться.

— Дим, не томи, что с ней? Как она тут очутилась? — Да, я был в панике. Никогда не думал, что мое (как многие говорят) каменное сердце будет ломаться и крошиться из-за девушки. Я всегда был собран, в любых ситуациях, но, когда дорогие мне люди в опасности, я не мог быть спокойным. Чисто физически, не мог…

— В ТЦ на Ленина было возгорание. Сто тринадцать человек погибло, почти триста с различными ранениями и травмами госпитализированы, — нетрудно было догадаться, что Софи находилась там. Мое сердце пропустило удар, но я не стал перебивать. Как и сестра, просто ждал, когда спасатель продолжит. — Я нашел ее на третьем этаже, по пояс ее завалило обломками, голова проломлена, потеря крови, многочисленные ожоги. Сознание она потеряла до моего появления, но она была жива. Я лично привез ее сюда, главврач этой больницы мой давний знакомый, ее приняли быстро. Как только ее увезли в операционную, я позвонил вам. Сейчас ее оперируют, потом определят в реанимацию. Приблизительный прогноз: ближайшие несколько дней, вряд-ли придет в себя. Вот теперь можете задавать вопросы, если они остались.

И Дима прижал уже ревущую в голос жену к себе, успокаивая. Вопросы? У меня их миллион, но я никак не мог решить, что сейчас наиболее важно. Хотя…

— Ты можешь договориться со своим знакомым, чтоб после операции меня пустили к ней? — Наши взгляды встретились. Дима сейчас понимал меня достаточно, чтоб просто кинуть. И мы направились в здание больницы, где за жизнь боролась женщина, без которой я уже не представляю свою жизнь.

Благодаря Диме меня пустили к Софи, как только ее перевели в палату реанимации. Все ее тело было в бинтах, а кровать окружали различные приборы и мониторы для наблюдения состояния. При виде этой картины мое сердце сжалось. До сих пор не верится, что я мог ее потерять.

Я прошел к стулу у ее кровати и осторожно присел на него. Руки Софи были холодными, а на вид казались еще более хрупкими, чем раньше.

Перед глазами начали бегать картинки моего прошлого. Видимо из-за стресса я начал вспоминать от, что мне бы хотелось забыть…

Первое воспоминание о детстве, которое появилось у меня в голове перед внутренним взором: мешанина из раздолбанных машин, крики и рев сигналок скорой помощи, милиции и спасателей. Мне было примерно пять, с неба сыпал снег, а в воздухе витал запах крови и смерти. Массовая автокатастрофа в канун рождества.

Удивительно, но я не плакал, просто звал на помощь до тех пор, пока меня не нашел милиционер. Я не помнил своего имени, как зовут моих родителей, свой адрес. Я не помнил ничего и никого до этого момента. Лица милиции и врачей выражали сочувствие, но во мне не было ничего. Абсолютная пустота. Это очень страшно, когда ребенок ничего не чувствует. И это худшее, что было в моей жизни. До сегодняшнего дня.

Несколько недель я ни с кем не говорил. Меня о чем-то спрашивали, что-то рассказывали, но я ничего не мог им ответить. Будто забыл как говорить, да и рассказывать было нечего. И в какой-то момент меня отвезли в приют для детей. Сказали, что меня зовут Герман, что моя фамилия Светко, и что мне примерно пять лет. Ничего не оставалось, как принять этот факт.

Через полгода к нам приехала влиятельная пара. У них не было детей, оба уже взрослые (им было за тридцать лет). Но пока они гнались за богатствами этого мира, организм Алины решил прекратить детородную функцию. Пять попыток ЭКО не дали им никакого результата, и в итоге диагноз "бесплодие" стало приговором. Михаил поддерживал жену как мог, Алина очень хотела детей, и вот он предложил взять ребенка из детского дома. Изначально они хотели совсем маленького малыша, не грудного, но еще достаточно маленького для правильного воспитания.

Хотели до тех пор, пока взгляд Миши не упал на меня, тихого мальчика, собирающего конструктор в одиночестве. Пара слов с воспитателем и вот пара уже шла в мою сторону. Мне не было страшно или неуютно при их приближении, мне было все равно. Алина делала попытки поговорить, Миша просто наблюдал. Их явно смутило то, что я молчу, но ситуацию разъяснила воспитатель:

— Он не может говорить, — как обухом по голове прозвучали слова этой женщины.

— В чем причина? — Михаил перешел на деловой тон. Воспитатель напряглась.

— Помните, несколько месяцев назад была большая авария на кольце? — После кивка она продолжила. — Этот мальчик единственный, кто в ней жил. Но после нее он не говорит. Ни с кем. Даже психолог не смогла вывести его на разговор. Он не реагирует на придирки и провокации, будто и нет у него эмоций вовсе.

Если пару и смутил ее рассказ обо мне, они не подали вида. А еще через пару месяцев они меня усыновили и увезли в Москву.

Под ласками и уважительным отношением я расцвел. Перестал быть равнодушным ко всему и заговорил. Родителям больших усилий стоило вывести меня из того состояния. Постоянные сессии с детским психологом, игры и общение их со мной, хорошее отношение, и вот я произнес впервые "папа". Да, первым словом было именно оно, ведь Михаил Сергеевич Гоцман уделял мне все свое свободное время. Для него я не был не родным. Я был ребенком, который нуждается во внимании и ласке. Но и мама тоже очень старалась, правда по своему. Различные развивашки, секции и игры. Алина Борисовна была, действительно, матерью. Вкусно кормила, возила с собой по магазинам, чтоб прикупить всего того, что мне хотелось. Благодаря им, я ни в чем не нуждался.

Спустя время память начала возвращаться, я вспомнил дату рождения (только ее и вспомнил за все время) и к четырнадцати решил, что возьму отчество отца (до этого его у меня вообще не было). Если родители и удивились моему желанию, то не подали виду, лишь спросили, почему я не хочу поменять фамилию? Почему выбрал отчество? И я объяснил, что хочу оставить память о родных родителях, но и эту семью я очень люблю и хочу быть хотя бы ее частичкой. Так и появились в моем первом паспорте данные: дата рождения — 5 июня….года; имя — Светко Герман Михайлович.

После того, как семья Гоцман взяли меня, они решили что я стану единственным наследником этой семьи. И баловали меня, как могли. Не удивительно, что вырос я порядочным эгоистом (так прозвали меня окружающие). Но вот в чем прикол, в отличие от ровесников моего круга, я уже подростком умел видеть и уважать личные границы человека. Да, я добивался того, что мне хотелось, получал то, что было нужно мне, но никогда не переходил границ. Многим мой подход был не по душе, где это видано, чтоб мажорчик уважал людей? Ответ прост, там, где было правильное воспитание, за что я был благодарен своей семье. Я никогда этого не забуду.

Отец готовил меня в приемники основательно. С десяти лет все мое время было расписано различными факультативами и секциями. К восемнадцати я знал три языка (английский, китайский и японский), изучил право и психологию (не в идеале, но для хорошей жизни, достаточно) и умел применять базу бизнеса. Если бы мои знакомые и друзья знали, каким трудом я этого добивался, то не стали бы говорить, что у меня просто талант, или завидовать. Завидовать было нечему.

И как могло произойти то, что случилось после восемнадцати лет?..

С детства я получал все, что хотел. Не важно, родители мне помогли или я сам, так или иначе, я добивался своего. Не удивительно, что стоило наступить переходному возрасту, девушки начали смотреть на меня, как на объект обожания. И я честно пытался быть примерным джентльменом. Да и, если быть честным, пока учился в школе, мне некогда было водить шуры-муры с кем-либо.

А потом я съехал от родителей, мне стукнуло восемнадцать и понеслось. Я добрался до свободы… Даже вспоминать противно.

Девчонки висли все больше, а мне было по приколу, что любая, на кого попадет мой взгляд, готова была на все, чтоб просто стать моей девушкой. И я этим беспощадно пользовался. И тут абсолютно нечем гордиться, это отвратительно. Но, когда тебе восемнадцать, ты из достаточно состоятельной семьи и красив собой, даже не задумываешься о последствиях. И я не исключение.

Через год таких приключений, сотни девичьих спален и коек, мне повстречалась та, что снесла голову уже мне. Ангелина. Белокурый ангел с голубыми глазами и миниатюрным ростом. Слюни капали у всей мужской половины универа, но она была неприступна.

В моем окружении не было ни одного парня, который бы не запал на нее, а Геля была стойкой скалой. Ее не прельщали ни красота, ни богатство, ни широкие жесты. Пацаны бесились, но не отступали. И в один холодный ноябрьский день прозвучало:

— Вот увидите, она станет моей, — самонадеянно произнес я во всеуслышание. — До конца года она станет моей парой.

Со всех сторон послышались насмешливые угуканья. Никто не верил, что я за каких-то несколько недель смогу уломать ангелочка на отношения с самым отпетым бабником универа. Да, молва про меня ходила не самая красивая, но еще никого это не остановило.

До этого момента я просто наблюдал за попытками других, сломить ее. И даже проанализировал их действия, нашел, что же им помешало это сделать, поэтому план мой сильно отличался от них.

— Светко, много на себя берешь. Каждая девчонка в этом универе знает, что ты ни с кем серьезно не мутишь, — я перевел взгляд на своего соперника по любвеобильности. Влад Кошир, капитан команды по баскетболу универа и та еще заноза в з. заднем проходе.

— Что, Кошир, боишься, что у тебя не получилось, а я смогу? — Ухмылка сама появилась на моем лице. Ну нравится мне его задирать, никто больше не осмелится это сделать.

— А давай поспорим? — Глаза соперника блеснули злостью. — Если до НГ она не станет твоей, ты даришь мне свой байк.

— А если станет? — Мной овладел азарт.

— Я прилюдно признаю, что ты во всем лучше меня.

— Не пойдет, этого мало, — я прям почувствовал, как на лицо наползла кровожадная улыбка. — Ты станешь моей шестеркой до конца учебы.

На лице Кашира дернулись жевалки. Я знал, что он не готов был отдать себя в мои руки. Большего унижения для него не придумать.

— Согласен. Удачи, Светко, она тебе пригодится.

— Удача для неудачников, а я в своих силах уверен.

И началась веселая жизнь. Подкупить препода, чтоб он дал парное задание нам с Гелей, было не сложно. Я знал, что так у меня больше шансов ее завоевать. Мы проводили много времени вместе над проектом. Все, кто знал о пари, пристально наблюдали за нами. И в самом начале у меня не выходило обратить ее внимание. Пока я не стал серьезно работать над общим делом. Геля была удивлена, что столько всего знаю и умею применять. А я был поражен ее усердием.

Мало помалу мы начали обсуждать не только проект, который нужно было закончить к сессии, но и какие-то жизненные темы. Почему именно этот универ? А факультет? Какой предмет больше всего нравится? А ты видела этот фильм? А что любишь? Книги? Я тоже! А какая любимая? Сходим на тот фильм вместе? Я давно хочу его посмотреть, но он больше никому не интересен. Правда? Тогда в эту субботу, я буду ждать…

Первое свидание через пару недель, второе еще через неделю. Прогулки после пар и по выходным. Кафе и музеи, улицы и парки. Мы становились все ближе и ближе.

— Знаешь, а я ведь думала, что ты такой же как все, повелся на мою внешность, — мягкий голос Гели обволакивал. Я хотел тонуть в нем. — Но ты и правда интересуешься мной.

— Гель, ты станешь моей девушкой? — Даже для меня это стало неожиданностью. Ангел остановилась, в ее глазах было неверие и… страх? — Ты не подумай, ты мне и правда давно нравишься. Ты интересная, умная, женственная, красивая, что не самое главное. А когда мы начали работать вместе над проектом, я думал, что от счастья помру. И вот, наконец, я решился на этот вопрос. Я не давлю, подумай над моим вопросом…

— Хорошо, я согласна, — она немного покраснела, а меня будто молнией ударило. По телу прошел разряд. — Ты тоже мне интересен, даже не смотря на твою репутацию.

— Ты правда станешь моей девушкой? — Мне не верилось. Но мы и правда начали встречаться.

Эта новость разлетелась кометой по универу, неприступный Ангел пала под чарами Светко. Первую неделю только и было разговоров об этом. Кашир присоединился к моей свите, уговор есть уговор, но я даже не обратил на это внимания. Моим вниманием завладела только Геля. Я перестал появляться на тусовках, все чаще вечерами оставался с девушкой. Мой мир зациклился на ней.

Дни шли, до Нового года оставалась неделя. Мы с друзьями решили снять домик и отпраздновать заранее. Многие уедут из города уже к двадцать девятому. Я позвал Гелю с собой, но она отказалась, шумные компании были не для нее. Я расстроился, но решил не отказываться от тусовки с друзьями. Я итак с ними почти перестал видеться. Геля была не против.

Мы пили, играли в настолки, веселились. Когда настроение достигло апогея, мы решили устроить танцы. И все бы ничего, но я так напился, что не обращал внимания на окружение. Помню, что какая-то девица все крутилась около меня, а потом провал…

Утро началось с сильнейшей головной боли и, неожиданно, с голой девицы в моей постели. Я в недоумении пялился на нее. Не помнил ничего с прошлого вечера, но я был уверен, что ничего между нами не было. Меня затопила злость, быстро собрался, разбудил девочку и устроил ей допрос: Кто она? Что было вчера? Почему она в моей постели?

— Кот, ты что, ничего не помнишь? — Мурлыкнула эта дама. — Мы вчера танцевали, потом пили на брудершафт, а после ты не мог остановиться. Спасибо за эту ночь, она была лучшей в моей жизни.

Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать. В голове не прояснилось, но я понял одно: я попал.

Моим кредо всегда была честность. Провел ночь с девчонкой и нет на нее дальнейших планов? Сказал честно. Сделал серьезный проступок? Признался в этом. Изменил девушке, которая нравилась? Рассказал ей честно. Что я и сделал, приехав в город.

Ей было больно, я видел это, но ничего не мог с этим сделать, ведь причина ее боли — я. Время не повернуть назад, уже ничего не изменить. Она меня выгнала, ее право. Впервые в жизни я страдал из-за любви. Это прекрасное чувство задушило во мне все, теперь во мне была только пустота.

Первым пришел надо мной посмеяться Кашир. За что получил четкий удар в нос и ключи от моего байка.

— Забирай и вали. Для тебя же будет лучше, если ты больше не будешь попадаться мне на глаза, — ему это не понравилось, ведь Владик хотел от меня эмоций, гнева, но не получил ничего. Хотя ключи от байка его порадовали так же, как свобода от меня.

Две недели беспорядочных связей и алкоголя. Забросил учебу, безбожно тратил деньги, которые отправляли родаки, и запретил себе чувства, иначе я сломался бы окончательно.

В один из дней мне позвонили из больницы, у мамы случился микроинфаркт. В этот момент я был в клубе, уже надрался до беспамятства, но слова, прозвучавшие на том конце провода, меня отрезвили моментально. Я не хотел, чтоб родители видели меня таким. Через пару часов я был у палаты мамы, стоял рядом с отцом и ждал вестей. Именно тогда я заручился, что больше ни капли алкоголя не будет в моей жизни.

После случая с мамой, я стал взрослым. Взял правление одной из фирм отца под свой контроль, учился так усердно, чтоб не было и лишней мысли в голове. Но не мог не искать свою принцессу взглядом в толпе. Но ее не было. Как позже оказалось, она забрала документы в январе и переехала в другой город. Это было к лучшему.

Но через год меня потрясли известия. Одна из обиженных девчонок Кашира, та, что обнаружилась в моей постели голой, которая и стала причиной разрыва с Гелей, пришла ко мне. Она была сильно пьяна и заревана.

— Светко, знаешь что? А не было никакой измены тогда. Все это подстава, — язык девушки заплетался, она не стояла на ногах.

— Что ты сказала? — Мое сердце остановило бег.

— Не было, говорю, измены. Это Кошир кинул тебе таблетку в стакан, чтоб тебя отключило. А потом попросил меня поспать голой в твоей постели. Ты ему тогда сильно с Гелькой насолил, вот он и решил тебя проучить. А теперь он и со мной разбежался, скотина! Ненавижу его! Так что да, вини его, что твоя Гелька уехала. Это же он ей рассказал, что вы поспорили на нее.

— Что он сделал?! Ты знаешь, где он? — в моем голосе чувствовалась вьюга. Перед глазами мелькали картинки.

— Щас я скину тебе локацию его, — на губах девушки играла кровожадная улыбка. Обиженные женщины очень страшны.

А дальше нетрудно было догадаться, что произошло. Я поехал набить морду уроду, который сломал мои отношения забавы ради. Как итог, нас разнимало человек пять охраны, вызвали ментов, и доставили в обезьянник. Отец рвал и метал, когда приехал забирать меня оттуда. Требовал объяснений. Вот тогда-то я ему все и рассказал. Дома, за чашкой с кофе.

— Вот и разве я мог сдержать свои эмоции? — Я опустил голову в повинном жесте.

— Герман, — голос отца всегда заставляет меня смотреть ему в глаза. — Запомни, если ты влюбился, добивайся ее, а потом сохрани отношения, во что бы то ни стало. Девушки часто вспыльчивы и ранимы, но отходчивы. Но никогда, слышишь? Никогда не ставь на чужие чувства. Не играй с ними, иначе, тебе воздастся свыше. Женщин нужно добиваться, уважать и ценить.

— Я понял, отец.

— И еще, если тебе нравится женщина, добивайся. Раз за разом, пока не поймешь, что она без тебя счастлива. Только тогда можно отступиться.

Эти слова я вспоминал каждый раз, когда встречал ту, что меня интересовала. Но больше я не решался на чувства. Я не монах. Поэтому, когда на меня обратила внимание девушка, я ей сказал прямо, я не заинтересован в серьезных отношениях. Мне нужна та, что согреет постель и не будет мотать нервы. Не знаю, о чем она думала, но согласилась.

И все было прекрасно, пока я не встретил Софи…

Эта женщина затмила всех. Когда я только ее увидел, то просто решил, что она интересна. Давно не было таких чувств, я ведь достаточно долго запрещал себе обращать на такое внимание. Но чем больше я узнавал ее, чем чаще общался с ней, тем больше мне хотелось ее общества.

Да, я просто брат ее лучшей подруги. Да, я младше ее на десять лет. Но я не мог ничего с собой поделать. И тогда я вспомнил слова отца. Добивайся, пока не поймешь, что ей хорошо без тебя. Я расстался со своей неконфликтной девушкой, и тут она меня удивила. Устроила скандал! Хоть я и сказал все честно, что встретил девушку, которая стала мне интересной, она не приняла их всерьез. И возвращалась раз за разом. В конце концов я сказал прямо, глядя ей в глаза, что влюблен в Софи. И истерика не заставила себя долго ждать. Девушка думала, что я вот-вот сделаю ей предложение, но не ожидала, что я встречу другую. Она ушла, громко хлопнув дверью, а я начал добиваться умницу Софи.

Первый отказ, второй, третий, я не сдавался. Двадцать второй, а я все еще пытался. Но вскоре я понял, что веду себя как мальчишка, естественно она не воспринимает меня всерьез. И на время я отстал. Занялся вплотную работой, подумывал вернуть отношения с предыдущей девочкой. Но не решился, я ведь буду добиваться ту, что украла мое сердце. И в этот раз я решил, что не дам обмануть ни себя, ни, тем более, ее.

Софи лежала на постели обмотанная бинтами. Множество трубок были прикреплены к ней, мониторы издавали ужасный пищащий звук. А я ничем не мог ей помочь.

Дверь с легким скрипом открылась. Сперва я даже не хотел поворачиваться, но знакомый запах травы и магнолии все же заставил это сделать.

— Гер, врач просит тебя идти домой, — на пороге стояла сестра. Глаза покраснели, руки дрожат. Я поднялся со стула и подошел ближе к Афине. Я понимал, как ей тяжело. Все-таки Софи была ее любимой и дорогой подругой, а для меня она была единственной желанной женщиной.

— Фин, она выкарабкается. Самые опасные часы еще предстоят, но я в нее верю, и ты верь.

Девушка закивала, слишком интенсивно для простого согласия. Руки сами потянулись успокоить ее. Стоило им прижать девичье тело к груди, как я услышал всхлип. И это разбило мне сердце ничуть не меньше, чем лежащая без сознания Софи.

— Я не знаю, как сообщить девочкам, что их мама в больнице, — ее голос становился все тише и тише. — Что им сказать? Как смотреть им в глаза?

— Ну тише, тише. Пока не надо ничего им говорить. Давай подождем, когда Софи будет вне опасности, тогда позвоним ее бывшему мужу. А сейчас пошли, тебя дома дети ждут.

— Они с Димой.

— Оливия же еще совсем маленькая, ей нельзя надолго оставаться без тебя. Пойдем, я хочу еще с ее лечащим врачом поговорить.

Сестра отправилась на стоянку к моей машине, я же пошел искать кабинет главврача. Соответствующая табличка у двери нашлась на третьем этаже. После короткого стука мне разрешили войти.

— Добрый день, Олег Александрович, — поприветствовал я. — Я бы хотел поговорить на счет Бессмертной Софии Константиновны.

— Здравствуйте, Герман Михайлович. Я догадывался, что Вы придете.

Главврачом был невысокий мужчина в годах. Некогда темные волосы стали серебристыми от седины. Его лицо было худым, а густые усы и борода делали его похожим на Хоттабыча. Но глаза этого человека были ясными, как летнее небо, и цепкими, как у молодого офицера. Олег Александрович невольно вызывал уважение, я не сомневался, что даже у особо влиятельных людей.

Оглядел помещение, но не увидел ничего, что ожидал. Белые стены, ламинат под дерево на полу. Массивный стол, одно кресло, в котором сидел врач, второе, точно такое же, ровно напротив для посетителей. За спиной Олега Александровича большое окно с жалюзи. А по сторонам от входа шкафы с папками. Все официально и ничуть не похоже на взяточника. Неужели на этот раз честный руководитель?

— Насколько все серьезно? — Раз меня ждали, я не стал ходить вокруг да около, не теряя зря времени.

— Если она доживет до завтрашнего дня, считайте, ей серьезно повезло. Все, что мы могли сделать, сделали. Но нижняя половина тела сильно обгорела, также имеет место быть серьезное сотрясение. Перед тем, как она потеряла сознание и на нее упала горящая балка, ее ударили по голове. Случайно или специально, мы не можем узнать, пока она не придет в себя, но рана была серьезной. Она потеряла достаточное количество крови, для того, чтоб мы перелили ей донорскую. Прогнозы неутешительные. Если она справится, то ожоги никуда не уйдут, а операция по восстановлению, хирургическая, очень дорого ей обойдется.

Чем больше говорил доктор, тем более не по себе мне становилось. Но одно я понял точно, в лепешку расшибусь, но оплачу ей восстановление.

— Через сколько после выписки ей можно будет сделать операцию? — Если врача и удивил мой вопрос, то он не подал вида.

— Точные даты не скажу, но только после полного восстановления. Возможно три месяца, может полгода, может год. Пока она не очнется, я не могу точно сказать. Да и все зависит не только от физического состояния, но и от морального. Идите, Герман, придете завтра. Вам тоже нужен отдых.

Я кивнул, но потом посмотрел в упор на врача.

— Переведите ее в ВИП палату. Я все оплачу.

— Реанимации ВИП у нас нет. Но как только она очнется и мы будем переводить ее в обычную палату, я Вам позвоню. Напишите номер, — и Олег Александрович передал мне блокнот.

Я вписал нужные данные и поднялся с кресла, в которое сел по приходу.

— Буду ждать вестей. Благодарю, что уделили мне время, — я протянул руку. Олег Александрович протянул свою в ответ. Рукопожатие у этого человека — будь здоров.

— Выпейте успокоительное, выглядите неважно, — на этих словах мы и попрощались, я вышел из кабинета.

В машине было тихо, я посмотрел на пассажирское сиденье, Афина спала. На моем лице появилась улыбка. Удивительно, что мы познакомились, чуть больше года назад, по нам так и не скажешь.

Это был наш двадцать третий день рождения. Незадолго до этого, мне пришло письмо с фотографией девушки, которая как никто была похожа на меня. Я сначала даже не поверил, думал, что меня кто-то разыгрывает. Но что-то заставило пересечь километраж от Москвы до этого города, чтоб проверить реальность происходящего. В письме был адрес и описание, куда и когда приехать.

И вот, я стоял на пороге, смотрел на Афину и не знал, что сказать. Было несложно представить, что она чувствовала тогда. Ведь девушка была уверена, что я погиб вместе с родителями, что на всем белом свете у нее не было родных. И тут такое.

Многие не могли никак поверить, что за какие-то пару недель мы стали настоящими братом и сестрой. Все удивлялись, что мы стали по-настоящему близки. Некоторые думали, что мы играли, что это все обман. Но нечто необъяснимое действительно нас сблизило. Как это получилось? Что такого мы делали? Возможно ли такое? Мы не могли ответить на эти вопросы даже сейчас. Афина списывала наше сближение на связь близнецов. Я же даже не пытался в этом разобраться…

С появлением сестры в моей жизни появилась и любовь. Кто бы чтобы не говорил, а чувства по отношению к Софи были реальные, настоящие и стоящие того, чтоб добиваться ее.

Машина затормозила у дома сестры, я обернулся к пассажирскому, Афина все еще спала. Я набрал номер.

— Дим, спустить, забери жену. Она в машине уснула. Хорошо, ждем.

Первое, что я почувствовала, адская боль во всем теле. Болели руки, ноги, очень сильно болела спина, будто охваченная огнем, и голова.

— Ммм, — стон вырвался неосознанно. Но это не было похоже на звук, охваченный негой, скорее скрипнула дверь с не смазанными петлями.

— Слава богу, ты очнулась, — этот голос был мне знаком. И непривычно волнителен. — Софи, минутку, я позову доктора!

Доктора? Я в больнице? А что произошло? Я никак не могла припомнить, что случилось. Как я могла очутиться в больнице? Звук открывающейся двери отвлек от размышлений. Я попыталась открыть глаза. Но яркий свет заставил головную боль усилиться. Я зажмурилась. Через несколько секунд перед глазами стало темнее, и я попробовала открыть глаза вновь.

Первое, что, точнее кого, я увидела был Герман. Волосы растрепаны, футболка помята, на лице сильное волнение. Никогда я его раньше таким не видела. Но что-то екнуло глубоко внутри.

— Почему я в больнице? — говорить было трудно, губы пересохли, голос все так же похож на скрип. Горло саднило.

— Подожди, я сейчас дам тебе воды, — Гер подошел к белому столику, на котором стояли графин и стакан.

— София Константиновна, я Ваш лечащий врач, Николай Петрович, — только сейчас я заметила мужчину в халате, который стоял недалеко от моей постели и проверял параметры на мониторах. Это был среднего роста мужчина за сорок, с большим количеством седых волос в темной копне. Ничего особенного не было в его лице, только очки на половину лица, которые бросались в глаза лучше всего. — Вы помните, что произошло в торговом центре?

И тут перед моим взором пронеслись картины того дня. Пестрые магазины, общая паника, дым повсюду, сильный удар по голове, кровь… Много крови и боль, та, что раздирает душу и тело. А потом темнота.

— Пожар, — Гер подставил стакан воды к моим губам. Я сделала несколько маленьких глотков и продолжила. — Что-то ударило по голове, у меня пошла кровь. Я решила уйти от скопления людей к стене. Потом я начала терять сознание. Последнее, что помню, как на меня падала балка и боль.

— София Константиновна, то, что я сейчас скажу, Вам не понравится, но я обязан это сделать, — я никак не могла понять, какое выражение лица у доктора, но удары судьбы я умею принимать с достоинством. Да и не в том я состоянии, чтоб что-то испытывать (ну, кроме боли, которая никак не унималась).

— Говорите, я примерно понимаю, что все не очень хорошо для меня, — говорить было трудно, но не столько из-за эмоций, их скорее не было совсем, сколько из-за пересохшего горла. Я взглянула на Германа, Близнец понял меня без слов, и протянул стакан вновь. А когда я утолила жажду и смочила горло, Николай Петрович продолжил:

— У вас была большая потеря крови, мы перелили донорскую. Также у Вас сотрясение головы, множественные ожоги нижней части тела, перелом правой ноги. На нее упала балка. Восстановление займет достаточно большое количество времени. Но Вам очень повезло, шансов, что Вы выживите было меньше тридцати процентов. Когда Вас доставили спасатели, мы уже сомневались, что сможем помочь. Потеря крови — это очень серьезно, а в сочетании с ожогами — смертельно опасно.

Пока врач объяснял положение дел, я молчала. Но, стоило ему договорить, слова стали доходить до моего сознания.

— Как давно я тут?

— Сегодня восьмой день, — это Гер. Непривычно тихий голос принадлежал именно ему. За все время, он ни разу не пошутил, не подкатил и вел себя необычайно тихо. Зная Близнеца, это настораживало и удивляло.

— Откуда и докуда ожоги? — Я все еще сохраняла спокойствие, но чувствовала, что это не надолго. Паника и истерика подкатывали тихонечко.

— Примерно, от лопаток до кончиков пальцев, только со стороны спины. Ожоги неровные, местами есть уцелевшие участки тела.

Я сглотнула неприятное чувство, сковавшее горло. Это очень много, теперь никаких открытых платьев, шорт и юбок, босоножки тоже под запретом. На глаза навернулись слезы.

— Кто в курсе этой ситуации? — Я очень надеялась, что только Гер. Собственно, для него и предназначался вопрос.

— Я, Дима… Кстати, это он тебя нашел и доставил сюда. Афина и твой бывший муж, — я уже хотела спросить, на кой они сообщили Антону, но Гер дал пояснение сразу. — Ему позвонили из больницы. В твоей поликлинике доверенным лицом за твою сохранность все еще является он. Вот и позвонили.

— Нам было нужно разрешение на переливание крови и проведение операции. Пусть и задним числом, — пояснил доктор. Да, тут по закону положено, про это я знала. Я вздохнула, и слезы все же потекли по щекам.

— Простите, — меня тут же осторожно обняли. С таким трепетом, что я я уже не могла держаться. Истерика набрала обороты.

— Я пойду, Герман Михайлович, позже зайдите ко мне, нужно обсудить некоторые моменты, — доктор направился к двери. Гер лишь кивнул.

Как только я немного отошла и успокоилась, стала осматривать себя и свои повреждения. Нога в гипсе, что ожидаемо, тело от груди до кончиков ног в бинтах, голова тоже перебинтована. В руке игла капельницы и присоски приборов для отслеживания моего состояния. Печально. Хорошо, что нет зеркала, боюсь, тогда я бы не пережила, увидев отражение.

— Ты почему домой не идешь? — Голос все еще был хриплым и неуверенным, совсем на мой не похож.

— Пойду, когда часы посещения закончатся, — его рука поглаживала мое плечо, совсем легонько, будто я могла рассыпаться.

— Ты что, каждый день был тут?

Да, я знала, что я нравлюсь Герману, но не до такой же степени, чтоб караулить меня в больнице, ведь так?

— Первые два дня меня почти не пускали к тебе. Ты была в реанимации, а туда пускают только близких родственников, — голос парня был тихим и спокойным, но в какой-то момент мне показалось, что он едва держит себя в руках. — Когда тебя уже перевели в палату, я мог быть рядом подольше. Рассказывал истории из жизни, свежие новости и так далее. Глупо, но так мне было проще ждать тебя.

Этот мальчишка невыносим. Даже тут старался быть рядом. Но от его слов внутри стало теплее, я не была одна. Пусть и не помнила этого.

— Я же все равно ничего не слышала, зачем ты тратил время впустую? — Скорее по привычке, начала ворчать я.

— Я работал тут, — и рука Близнеца указала на кресло у окна, где лежал ноут. И только тут я решила осмотреться. У окна, закрытого плотными жалюзи, были кресло и столик, на котором стояли чайник и чашка. Напротив койки, на стене, висел телевизор, который мельтешил кадрами новостей без звука. Недалеко от входа уже увиденный мной стол с графином. У кровати мониторы слежения, за ними шкаф. И все это в светлых тонах. Симпатично.

— Вип палата? Антон постарался? — Я облизнула губы. Гер заметил жест и протянул стакан с водой.

— Антон еще не приезжал. Это я организовал, — я чуть не подавилась. С трудом сглотнула воду.

— В смысле ты? Серьезно? Зачем?

Гер заглянул мне в глаза.

— Потому что я не мог иначе, — а в глазах яркий свет неизвестных мне чувств.

Казалось бы, после всего, что я пережила в своей жизни, должна была привыкнуть к несправедливости. Но нет… Даже не думала, что такое равнодушие со стороны бывшего мужа меня заденет. Мать его детей лежит в больнице чуть не при смерти, а он не удосужился даже навестить. На глаза вновь навернулись слезы.

Зато Герман каждый день сидел у моей постели, это даже немного пугало. Ему что, нечем было заняться? У меня никак не получалось его разгадать. И в какой-то момент я и правда решила, что ему по-настоящему небезразлична. В один из дней ко мне приехала подруга.

— Тук-тук, ждешь гостей? — Фина держала дверь приоткрытой, на ее лице сияла мягкая улыбка.

— Привет, я так рада, что ты приехала, — я попыталась приподняться на кровати, но все тело обожгло болью. Врачи утверждали, что я быстро поправлялась, но пару недель все же придется полежать у них, чтоб ожоги подзажили и кости на ноге срослась. Да и сотрясение никуда не делось. Рана, конечно, заживала, но вот плохое самочувствие сохранялось. — Афин, забери своего брата отсюда. Если бы не часы приема, мне кажется, он бы тут ночевал.

— Ты уверена, что она сможет меня сдвинуть хоть на сантиметр? — Раздался со стороны кресла спокойный голос Близнеца.

— Вот потаскаешь на руках Оливию и поймешь, что я подкачалась, — легкий смех подруги заставил меня вспомнить наши посиделки в кафе или у кого-то дома. Приятные воспоминания, омрачали плохое самочувствие и чувства к третьему человеку в нашей компании.

— Гер, выйди, пожалуйста, я хочу поговорить с твоей сестрой наедине, — мне пришлось слегка повернуть голову в сторону, чтоб видеть лицо парня. Он поднял на меня взгляд невозможно синих глаз, но ничего не сказал. Поднялся и направился в сторону двери. Лишь остановившись около сестры обернулся:

— Хочешь сок? Пока сбегаю до магазина, — я кивнула. — Хорошо, скоро вернусь, а вы пока посекретничайте.

Парень наклонился к сестре и поцеловал в щеку, легким движением встряхнул свои каштановые волосы:

— Я рад, что ты смогла выбраться из дома. Обратно вместе поедем?

— Буду очень благодарна, если подкинешь до дома, — и парень вышел наконец из палаты.

Подруга как всегда выглядела идеально. На ней свитер под цвет глаз, синий-синий, облегающий ее шикарную фигуру. Темные джинсы, ботинки, в руках куртка и шарф. Волосы сегодня заплетены в косички-дракончики (настолько, насколько это было возможно с каре), половина от затылка была распущена. Ей это шло, даже больше, чем с длинными волосами.

Афина подошла ближе и присела на стул у кровати.

— Как ты? — Она пыталась держать себя в руках, но мой вид сам по себе устрашал: вся в бинтах, синяки на руках и теле, худющая, хуже, чем после самых адских диет. Даже если я скажу, что все хорошо, она не поверит, поэтому будем честны…

— Могло быть лучше, но сейчас не об этом, — я посмотрела в глаза подруге. — Что-нибудь слышно о Вадиме?

Афина вмиг погрустнела. Было видно, что она не хотела бы со мной об этом говорить. Но и молчать она не могла:

— Я ему написала о том, что случилось, но ответа не последовало. Мы очень отдалились с момента моей свадьбы. Будто Вадя избегает всего, что связывает с тобой, — тихий голос никак не хотел вязаться с моей сильной и веселой подругой. Я так привыкла, что она всегда держится молодцом, а тут грустит. Давно ее такой не видела. — Ну да ладно, главное, что ты жива. И очень скоро поправишься.

— Фин, я прекрасно знаю, что шрамы останутся, не нужно делать вид, что я ничего не понимаю. Это начинает меня немного раздражать. Твой брат тоже все время делает вид, что не так уж все и плохо. Только вот мне от этого не легче.

— Врач сказал, что их можно будет убрать при помощи операции. Тебе не стоит волноваться, просто нужно подождать.

— Да, — я натянула улыбку. Мне не хотелось расстраивать подругу. — Просто подождать.

Дверь без стука отворилась, явив нам Антона. Сколько я его не видела? Неделю? Больше? Так непривычно и обидно. Все-таки я привыкла, что он рядом. Что всегда помогает, если мне это нужно. А тут, в такой серьезный момент, его не было. На глаза опять навернулись слезы, слезы обиды.

Бывший муж был растрепан, в глазах четче стало видно венки, под ними большие круги. Чувство, будто он не спал несколько дней. Мужчина был в походных вещах: толстовка, поверх нее куртка, джинсы и кроссовки. Точно, они же были за городом.

— Я приехал как только смог, — из его груди слышались хрипы как от быстрого бега.

— Ты что, на пожар бежал? — Как бы я не старалась, на слове "пожар" мой голос дрогнул. — Чего так спешил? — Да, я злилась на него.

— София, это не смешно, мы были в пешем походе в нескольких сотнях километров отсюда, как только узнал, сразу поспешил обратно…

— Больше недели спешил, — мой взгляд похолодел. Я знала, что он видит, и понимала, что он в шоке. Но я никак не могла обуздать злость. Хоть и понимала, что он правда не мог прийти раньше.

— Это пеший поход, естественно, что сперва пришлось добираться до оставленной на парковке машины. На что ты злишься?

— Где девочки? — Я выдохнула. Он прав, нас теперь не связывают ни чувства, ни штамп, только дети, которые были с ним, когда я пострадала, тут не на что злиться. Я постаралась собраться, и только в этот момент негатив отступил, голова немного остыла.

— У меня дома, я не стал их брать с собой, оставил с женой и к тебе, — его плечи тоже немного расслабились.

— Они знают? Что я в больнице.

— Нет, пока не стал их тревожить, сперва хотел лично тебя увидеть. Что говорят врачи?

— Антон, ты, наверное, не знаком еще с моей подругой. Это Афина, ее муж меня спас. Он спасатель МЧС, — я указала на девушку. Фина сдержанно кивнула. — Афин, это Антон. Ну, ты знаешь.

— Рад знакомству, — бывший тоже сдержанно кивнул. — Так что тебе говорят?

Мне пришлось начать с самого начала. Рассказать про неудачный поход по магазинам, про пожар, про то, как очнулась в больнице, что сказали врачи, и что сделал для меня Герман.

— А кто такой Герман? Твой новый мужчина? — Было сложно описать выражение его лица в этот момент. То ли он порадовался за меня, то ли прикидывал, где труп закопать по-тихому.

И как в самой глупой комедии, открылась дверь и на пороге появился Близнец.

— Купил твой любимый, томатный сок, — и его взгляд зацепился за Антона.

— Антон, знакомься, это брат Афины и мой близкий друг, Герман Светко, — а сама смотрю только на выражение лиц парней. Антон усмехнулся и переводил взгляд с меня на Близнеца. А у Гера лицо застыло.

— Добрый день, — холод так и сквозил в голосе Гера.

— Спасибо за сок, Гер, — я еле сдержала смешок. Реально ситуация как в кино. Самой бредовой комедии. — Все мальчики, хватит мериться аурой. Антон, не говори пока девочкам, что я тут, пусть поживут пока у вас.

— Да, конечно, — мужчина перевел взгляд от Германа на меня. — Напиши, как будешь готова показаться детям.

Мне осталось лишь кивнуть.

— Я заеду через пару дней, — Антон подошел к кушетке и наклонился ниже. — А он неплох, присмотрись к пацану.

— Иди давай, — я пихнула его в бок. — Сваха, блин.

И наконец раздался мой смех. Впервые за эти дни. И все изменились в лице, ребята стали искренне улыбаться. Мне легче, даже с осознанием, что дальше будет тяжело.

На поправку я шла достаточно быстро, по крайней мере, так говорили врачи. Нога срослась, но ей все еще лучше пока сильно не двигать. Швы на голове сняли уже через неделю, осталась небольшая проплешина, но это уж я как-нибудь переживу. Единственное, что держало меня в постели больницы — ожоги. Теперь, когда опасность миновала, и мне, наконец, сняли бинты, я смогла в полной мере оценить урон. Если стоять к зеркалу лицом, то почти ничего не заметно, только в некоторых местах сбоку на ногах виднелись края обожженной кожи. Но стоило повернуть чуть-чуть в бок, и их уже не могло ничего скрыть… Кожа повреждена почти от лопаток (совсем немного ниже них) и до щиколоток ног, где заканчивались кроссовки в тот день. Были повреждены и стопы, но не так сильно, поэтому они зажили быстрее. И теперь было понятно, что они смогут нормально зажить. Красные пятна на спине и ногах были сморщены и покрыты коркой. На моей очень светлой коже ничего не могло их скрыть. Ужасное зрелище.

В дверь палаты постучались, я лежала в постели и пыталась немного работать. Откровенно, у меня это плохо получалось, хотелось уже выйти отсюда и работать хотя бы из дома, где атмосфера была куда приятнее. Не дожидаясь ответа, дверь распахнулась. Те, кого я увидела на пороге, застыли в неверии.

— Рада, Мира! — Мои глаза наполнились слезами. Сколько я их не видела? Три недели? Больше?

Девочки нерешительно приблизились к койке. Мои ноги были под одеялом, поэтому они не могли оценить масштабов моего состояния.

— Мам, почему ты ничего нам не сказала? — У Рады было такое лицо, что мне стало не по себе. Она обижена и расстроена, а еще напугана. У Миры лицо было примерно такое же.

— Антон вам рассказал? — Голос не хотел слушаться, все же дрогнул.

— Он искал клинику по восстановлению кожи, мы просто случайно увидели. Ему пришлось… Так это правда? — Девочки осторожно подходили к моей кровати. Я смотрела на них и старалась не плакать. Если Рада сохраняла спокойствие (хотя бы внешнее), то Мира уже сидела вся в слезах.

— Ох, девочки, — я не стала ничего говорить, просто притянула их в свои объятия.

— Мамочка, скажи, что все еще можно исправить, — Мира уже истерически рыдала на моем плече. А я неосознанно начала гладить ее по голове, прося успокоиться.

— Все хорошо, все хорошо, все хорошо, — это единственное, на что у меня хватало сил в тот момент, потому что мое сердце рвалось от их боли и непонимания. И, если Мира уже даже не пыталась сдерживаться, то Рада просто уткнулись в мое плечо и тихонько гладила местечко между лопаток. И только в этот момент я осознала, что по моему лицу текут слезы. Я их так и не смогла удержать.

Все, Софи Константиновна, ты ведь взрослая, почему тебя успокаивает твой собственный ребенок? Они же дети, почему они должны проходить через такое? Я должна быть сильной ради них, и ради себя…

Мой взгляд уперся в дверной проем, там, не заходя в палату, стоял Антон. В его глазах была боль. В момент, когда я его заметила, наши взгляды пересеклись, и он понял меня без слов. Взялся за ручку двери и закрыл ее, так и не входя во внутрь.

— Ну все, поплакали и хватит, — с трудом, но мне удалось улыбнуться. Девочки отстранилась от меня. — Лучше расскажите, что делали, пока меня не было? Мира, как твое выступление на той неделе?

Я любила своих детей, но то, как они страдали, причиняло мне боль, их слезы, как маленькие кинжалы, впивались в сердце. Поэтому еще в раннем детстве я учила их, что не нужно расстраиваться, если ситуацию можно исправить. Но если нельзя, то и расстройство не поможет. Да, можно дать волю эмоциям и поплакать пять минут, но потом ты либо исправляешь ситуацию, либо просто идешь дальше. И они это приняли, они увидели в этом правильность, поэтому мы все втроем утерли глаза и носы салфетками и пошли дальше.

— Я блистала! Судьи сказали, что у меня хороший потенциал, и я прошла дальше, — на ее личике сияла искренняя улыбка.

— Я поздравляю тебя, моя хорошая, — Мире пришлось немного наклониться ко мне, чтоб я смогла чмокнуть ее в щеку. — Ты хорошо потрудилась! А поход с папой тебе понравился?

— Очень! Мы были в таких красивых местах. Там такие огромные елки. А еще там были дубы. Вот ты знала, что взрослый дуб сложно обхватить руками даже нескольких людей? — Мира всегда любила такие развлечения. Лес, природу, спорт, животных. Такие походы действительно приносили ей удовольствие.

— Знала. Удалось насобирать желудей? — С улыбкой спросила у младшей дочери.

— Да, но они нужны мне для другого дела, — и такая лукавая улыбка появилась на ее губах, что я невольно начала гадать, для чего же. Она могла придумать все, что угодно.

— Ты решила сделать из них гирлянду? Картину? Может…

— Ма-а-ам, не гадай, потом все увидишь, — и заливистый смех разнесся по палате. Я больше решила не спорить и не гадать, просто переключила внимание на Раду, которая все это время смотрела на нас с нисхождением.

— Ну а как твои дела? Понравился поход? — Хоть я и знала ответ на второй вопрос, решила все же уточнить и его.

— Издеваешься? Как может нравится пять дней сна в палатке и беспрерывное блуждание по лесу? — Ее аж передернуло. — Чтоб я еще хоть раз согласилась на такую авантюру, да ни за что.

Так и думала, старшей дочери такая поездка не по душе.

— А в остальном? — Рада постучала пальчиком по подбородку.

— Ну-у-у, если не считать лес и твое состояние, то вполне неплохо. Папа пообещал купить мне новый мольберт. Маленький такой, для удобной переноски. А еще у меня скоро конкурс. Как раз работаю над новой картиной для него…

— А тема какая?

— Свободная, там будет несколько номинаций, поэтому нет чего-то определенного. Решила изобразить показ мод. Как по мне, это достаточно необычно.

— Ого, а есть уже эскизы? Мне бы очень хотелось их увидеть, — Рада для своих девяти лет очень взрослая. И дело даже не в том, что она старшая, она будто уже была такой, с самого начала. Поэтому, когда она решила попробовать себя в искусстве, никто не стал ее отговаривать и предлагать другие варианты. Просто отдали туда, куда она просила. А через пару месяцев нам сказали, что у нас одаренный ребенок с великолепным будущем художника. И ей это нравилось, нравилось, что все воспринимают ее по-взрослому.

— Вот тебя выпишут, и сможешь увидеть. Выздоравливай скорее, мамулечка, мы очень скучаем по тебе, — и мои дети вновь приняли меня в свои объятия.

— Все хорошо, я обязательно скоро вернусь домой и мы устроим грандиозный девичник. Люблю вас, мои хорошие.

— И мы тебя любим, мамочка.

Я думала, что пока идет восстановление, я умру со скуки или от сожалений. Когда лежишь в больнице, у тебя уйма времени, чтоб подумать над прошлым или будущим, представить, что было бы, не сделай ты так или иначе. И это худшее, что я могла — вспоминать и думать. "А если бы я… " и так далее.

Единственное, что не дало мне впасть в уныние, как ни странно, Герман. Близнец приходил каждый день. И все часы приема он был рядом. Даже смог получить одобрение моих детей, что само по себе странно. Раде очень сложно с новыми людьми, особенно с мужчинами, но даже она его "одобрила".

После того замечания Антона, во мне что-то изменилось. Будто я всегда была близорука, но тут на меня надели очки, и мир стал четче. Все, что делал для меня Гер, отдавалось теплом в моих душе и сердце. Мысли и чувства к Вадиму не давали мне видеть то, что было у меня перед самым носом.

А сегодня меня выписывали. Наконец-то.

— София Константиновна, большая просьба, выполняйте мои рекомендации, — говорил мой врач, когда я собирала вещи. Вот-вот должен был приехать Герман, чтоб меня забрать. — И нужно будет прийти на осмотр через месяц, чтоб мы смогли зафиксировать улучшения.

— Да, я поняла, — пришлось повернуться лицом к врачу. Я все утро была какая-то рассеяная, но нужно было собраться. — Я безмерно благодарна Вам за то, что Вы сделали. Я могу как-то отблагодарить?

— Не нужно, госпожа Бессмертная, просто поправляйтесь, — мужчина улыбнулся. — И не забудьте рекомендации, оставлю папку тут.

— Еще раз, благодарю, — и повернулась обратно, к вещам.

Когда за доктором закрылась дверь моей палаты, я услышала приглушенный голос Близнеца:

— Извините, когда Софи можно будет сделать операцию по восстановлению?

— Минимум, через полгода. И то, при условии, что естественное восстановление будет проходить хорошо. Если нет, то придется ждать дольше. А теперь мне нужно идти, всего хорошего, Герман Михайлович.

— Да, до свидания. Спасибо, что помогли ей.

— Я просто сделал свою работу, лучше похвалить себя, за то, что у нее сохранился настрой на выздоровление.

И послышались удаляющиеся шаги. При словах доктора я немного покраснела, но поняла, что он прав. Ведь Герман меня поддерживал все это время. Только благодаря ему, я упорно делала над собой усилия и пыталась каждый день искать что-то хорошее. Дверь палаты распахнулась.

— Ты все слышала, да? — Грустная ухмылка послышалась со стороны двери в палату.

— Да вы и не пытались ничего скрыть, — я повернулась к парню. Сегодня он выглядел великолепно. Черный классический костюм, белоснежная рубашка, сапоги начищены, пальто перекинуто на локте, волосы зачесаны, выбрит начисто. Так непривычно было видеть его таким собранным и взрослым. Теперь он не вызывал сомнений, что это директор филиала крупной компании.

— Ты так смотришь, будто впервые увидела. Нравлюсь? — И теперь уже другая, самоуверенная, ухмылка украсила его лицо.

— Я тебя не отвлекла? Выглядишь, как начальник, — решила не отвечать на его последний вопрос. Потому что ответ меня и саму удивляет. И правда нравится. Но я пока не готова ему об этом сказать.

Смешок сорвался с губ парня.

— Я и есть начальник, забыла? — И тут же испортил весь официозный вид, растрепав волосы. — У меня с утра была встреча с моими людьми, решали всякие неинтересные вопросы. Я привез твои вещи, на улице уже не сентябрь.

И только тут я заметила пакет около его ног. Точно, я ведь так много времени провела тут, даже не верится. Пришлось подойти ближе, чтоб взять пакет с вещами. Но я не ожидала, что буду настолько близко. Подняв пакет, я также подняла глаза на Близнеца, чтоб поблагодарить, но все слова застряли в горле. Нас разделяло всего пара десятков сантиметров. От такой близости у меня перехватило дыхание. Нет, мы и раньше стояли близко. Но тогда мое сердце так не билось. Да и дыхание не перехватывало. И от этого осознания у меня слегка закружилась голова.

От Германа пахло морозом и хвоей. От этого запаха по спине поползли мурашки. А холодные синие глаза смотрели так внимательно, будто могли прочитать, о чем я сейчас думаю. И не хотелось бы, чтоб он узнал, что мне до безумия, до покалывания в кончиках пальцев, хочется, чтоб он меня поцеловал…

Когда эта мысль окончательно сформировалась в моей голове, мне захотелось исчезнуть. О чем я думаю? Я же не подросток, а реагирую как девчонка в пубертате. Меня очень напугали мои эмоции и мысли.

— Пойду, переоденусь, — хрипло произнесла, все еще смотря в глаза парня.

— Да, — его кадык слегка дернулся. И я отвела от него взгляд, направившись в сторону ванной.

И что это было? Совсем кукушка полетела. Мало мне было истории с Вадимом? Но с другой стороны, Герман больше года пытался добиться моего внимания. Он всегда был рядом. Почему я не могла попробовать? Что мне мешало ответить ему согласием? Страх, что это его очередное развлечение? Но мы ведь люди взрослые, для нас нормально пробовать. Ну а если ошиблись, всегда было чем занять голову.

И именно в тот момент я поняла, что больше мне не хотелось никого добиваться. Я просто хотела, чтоб меня любили. Звучило эгоистично, но мне не пятнадцать, чтоб верить в любовь на всю жизнь. Да и любовь ли это? Вряд ли, но возможность побыть счастливой глупо было упускать. Ладно, сейчас не место и не время думать о таких вещах. Подумаю об этом потом.

Для того, чтоб прийти в себя после таких кульбитов чувств и размышлений, пришлось хорошенько умыться. И только после этого я заглянула в пакет с вещами. Там было два комплекта: один состоял из лосин и толстовки с открытыми плечами; второй из брюк-палаццо и водолазки. К обоим комплектам были только кроссовки. Но тут не было верхней одежды, что меня немного беспокоило. Я выбрала второй вариант, оделась и вышла к Герману.

Близнец стоял у окна и говорил с кем-то по телефону. Вещи, что он держал в руках, теперь были свалены в кресло, где он обычно работал.

— Я все понимаю… Нет… Мы вернемся к этому разговору, когда у вас будут отчеты по всем работам… Я возглавляю этот проект, поэтому вы в первую очередь подчиняетесь мне… Разговор окончен, жду отчеты сегодня вечером… А мне все равно, что раньше на этот давалась неделя, я за что вам плачу? Все, отчеты вечером.

Я впервые слышала, чтоб он так разговаривал. Раздраженно, высокомерно, твердо. Эту сторону себя он мне не показывал. И сомневаюсь, что он вообще хотел бы ее показать. Но так получилось, что я это увидела и услышала. Надеюсь, он не сильно расстроится, когда узнает, что я и таким его узнала.

— А где куртка? — Мой голос даже не дрогнул. — Или ты решил, что она мне не нужна?

— Так и знал, что выберешь этот комплект, — повернулся парень. На губах Близнеца появилась улыбка. Но он ни словом, ни действием не показал, что расстроен моим неожиданным появлением. — Теперь Антон должен мне касарь.

И на его лице расцвела улыбка, искренняя и поражающая воображение. И эта улыбка вытеснила абсолютно все мысли из головы.

— То есть? Объясни, — я начала медленное наступление, улыбка Гера стала шире.

— Мы с Антоном поспорили, что ты выберешь. Первый комплект собрал он, этот я. Тот, какой ты наденешь, выиграет. Теперь твой бывший муж должен мне касарь, — и его легкий смех залил комнату. Я не заметила, как на моих губах появилась улыбка.

— И когда вы успели спеться? — Устало, но все еще с улыбкой, спросила я.

— После того дня, когда познакомились. Это долгая история, поэтому расскажу ее в машине. Сейчас как раз все пробки соберем, — Гер посмотрел в телефон и вздохнул. — Эх, семь баллов. Надеваем пальто и пошли, а то и до ночи домой не доберемся. А еще нужно фотку для пари сделать.

— А где мое паль… — но закончить фразу я не успела. Из вороха на кресле Герман вытащил черное пальто, явно меньшего размера, чем его собственное. Оказалось, что на локте, когда он пришел, держал не только свою, но и мою верхнюю одежду. Парень поддержал для меня вещь, пока я его надевала, и передал бежевый шарф. И только после этого оделся сам. Удивительно, но у него тоже было черное пальто и бежевый шарф. Совпадение ли это? Скорее всего нет, но получилось хорошо. Мы направились к выходу, захватив пакет с вещами и мою сумку.

Мы вышли из здания больницы, и первое, что я увидела — хлопья снега, которые падали с неба. Я остановилась в немом изумлении, танец снежинок завораживал своей красотой. Особенно в сочетании с легким ветром, который закруживал их в спирали.

Я не знаю, сколько я так простояла, но из оцепенения меня вывел наброшенный на мою голову шарф. Я с удивлением повернула голову в сторону Близнеца.

— Врач сказал, заботиться о себе, — взгляд глаза в глаза дезориентировал. — Если заболеешь, восстановление будет дольше. Да и иммунитет твой сейчас еще слаб. Пошли скорее, пока не простудилась.

И этот невозможный мальчишка схватил меня за руку, ведя к стоянке. Я лишь вздохнула, но руку не стала выдергивать. Его ладонь была такой горячей, что немного озябшие руки тут же стали отогреваться.

Мы молчали ровно до того момента, пока не выехали за ворота больницы. Я все никак не могла придумать, чем же все-таки заполнить тишину, но Гер меня опередил:

— Когда девочки возвращаются домой? — Парень боковым зрением посмотрел на меня. Мои губы растянулись в легкой улыбке.

— Завтра утром. Антон решил дать мне прийти в себя прежде, чем дом наполнится постоянным шумом. Хоть я и настаивала, чтоб он привез их сегодня, — я надула щеки. Да, детское поведение, но мне это всегда помогало бороться с грустью. С соседнего сиденья послышался смешок. Скосила глаза на Гера и поймала его веселый взгляд. Пришлось отвернуться и сделать вид, что я обиделась, хотя мои губы предательски расплывались в улыбке.

— Тогда предлагаю завтра отметить твою выписку семейным ужином, — на этих словах я вновь повернулась к парню, распахнув в удивлении глаза.

— Каким ужином, прости? — Ничего громче шепота не получилось из себя выдавить от такой наглости с его стороны.

— Семейным, — и тон такой спокойный и обыденный, будто он такое говорил каждую неделю. — Ты, я и девочки. Тихо и мирно. Можем еще Фину с семьей позвать, но тогда уж точно тихо и мирно не будет. Стоит твоим девочкам встретиться с Алисой и Киром, у нас случится Армагеддон.

И Герман перевел свой взгляд с дороги на мое шокированное лицо. Да он надо мной издевался.

— Парень, не наглей, — я все еще не могла прийти в себя после такого заявления. Голос мой стал хриплым и низким, тем самым мало похожим на обычный.

— Софи, я серьезно, — лицо Германа изменилось. Теперь он стал таким, каким был при разговоре с подчиненным — серьезным и собранным. — Сколько мы знаем друг друга? Полтора года?

— Почти…

— Что мне нужно сделать, чтоб ты дала мне шанс? — Я смотрела на его профиль и не знала, что сказать. Сколько отказов он получил? И все еще хотел попробовать. Вот это настойчивость, выше всяких похвал. Особенно это я ощутила сейчас… Мое сердце дрогнуло. А может и правда? Дать ему шанс? Тем более, что на отношения с Вадимом надеяться больше не хотелось, да и это стало неважно. Не буду больше бегать, как дура, за тем, кому это не нужно.

— Завтра в два, опоздаешь хоть на минуту, на порог не пущу, — пробурчала я, отчаянно краснея и отворачиваясь к окну. Я не увидела выражение лица Гера, но готова была поспорить, он был счастлив.

Время было девять утра, когда кто-то настойчиво звонил в дверь. Я в это время была на кухне и готовила завтрак. Пришлось все оставить лежать там, где пришлось, и направиться в сторону двери. Стоило той открыться, я попала в крепкий капкан из объятий.

— Я пытался их отговорить ехать так рано, но они все в свою мать. Такие же упертые.

— И я рада тебя видеть, Антон, — мой насмешливый взгляд уперся в бывшего мужа. Мы с ним не виделись с того дня, когда он привез ко мне Раду и Миру в первый раз. Потом детей в больницу привозила его жена, а мы с ней обоюдно холодны друг к другу. Ну хоть не соперничали, уже хорошо.

Я обнимала своих девочек так крепко, как позволяли их тела и мои силы. Мы с ними виделись всего пару дней назад, но я уже безумно по ним соскучилась. Запах подгоревшей яичницы заставил меня вспомнить, на чем меня прервал звонок.

— Ой-ой, — я выпуталась из рук Рады и Миры и побежала на кухню.

— Женщина, я напоминаю тебе, что врач запретил тебе бег и другие нагрузки на ногу, — услышала я слова Антона, брошенные в спину.

— Хочешь завтрак? — м-да, яичница была испорчена, придется переделывать.

— Нет, у меня планы, — было мне ответом. — Я только девочек завести и предупредить, что через неделю заберу их на день рождения к моей маме.

— Хорошо, — я вышла обратно ко входу. — Напомни мне об этом за день, чтоб мы съездили и по шопились, ок?

— Конечно… — внимательный взгляд был сосредоточен на моем лице. — Ты уверена, что сможешь? После всего…

Настроение заметно упало, в горле образовался ком. Но я же сильная, сглотнула.

— Ну не всю же жизнь мне теперь сторониться центров, — голос был напряжен, ком не давал нормально говорить, но я не могла ничего с этим поделать. — Тем более, что я не поеду одна. Возьму с собой Афину, например.

— Или возьми Германа, думаю, он не откажет, — в глазах бывшего мужа появилось лукавство.

— Тебе своей личной жизни мало, решил мою устроить? — Я неосознанно закатила глаза.

— Ну раз ты ей не занимаешься, должен же кто-то, — Антон уже открыто посмеивался.

— Кажется, ты куда-то торопился? — Бровь иронично изогнулись. Но Антон так и не сдвинулся с места, сделав вид, что не заметил “легкий” намек.

— София, я серьезно, девочкам нужен отец. Ты прекрасная мать, но о себе совсем не беспокоишься. Найди уже того, кто это будет делать вместо тебя.

Речь меня впечатлила. Раньше я не как-то не задумывалась об этом. Но беспокойство Антона было мне приятно, поэтому я решила с ним поделиться тем, о чем никому так и не сказала. Даже Афине.

— У нас сегодня семейный ужин, Герман придет, — отведя взгляд от бывшего мужа, сказала ему, — поэтому можешь порадоваться, я не одна.

Антон расплылся в улыбке.

— Хороший выбор. Все, я полетел, у меня дела. Рада, Мира, я поехал! Хорошо Вам провести время, — сперва он обнял девочек, которые вышли из своих комнат (и когда только успели испариться?), а потом и меня. Так легонько-легонько, будто боялся причинить мне боль. И только потом я вспомнила, что поясница у меня в шрамах, которые только начали подживать. Настроение опустилось на порядок ниже. Спасибо обезболивающим, благодаря которым я не чувствовала спину и ноги.

— Все, иди, — я буквально вытолкнула мужчину за дверь. — Хорошего тебе дня.

И мы остались втроем готовить завтрак, кушать и готовиться к обеду. Я рассказала девочкам, что у нас сегодня особенный день. Но пока не могла им сказать, чем именно он особенный. Я видела, что они хотели меня расспросить, но сдержались. Будет им сюрприз.

Когда прозвенел звонок в дверь, я уже была собрана и вертелась у зеркала. Мне нравилось то, что я видела, но забыть о своем испорченном теле не получалось. Мне все казалось, что любой, увидев меня, поймет о моей проблеме. Хоть и знала, что это нереально.

В зеркале отражалась белокурая девушка с золотыми глазами. На бледном лице выделялись только темные брови, подведенные карандашом, ресницы в туши и пухлые розовые губы, чуть тронутые блеском. Водолазка без горла в цвет глаз выгодно подчеркивала фигуру, а свободные брюки-палаццо дополняли образ. Единственное, что не вписывалось в идеальную картинку — розовые тапочки с заячьими ушками.

В мою комнату заглянула Мира. Она выглядела как маленькая принцесса в своем платье с пачкой, нежный розовый цвет очень шел ее легкому румянцу. Волосы были собраны в две косы.

— Мамуль, кажется, к нам пришли. Ты кого-то ждешь? — Немного обеспокоено спросила дочь.

— Да, родная, я пойду, открою, а ты позови сестру, — я направилась к двери, в которую повторно позвонили.

На пороге стоял Герман. Сегодня его образ был очень похож на вчерашний. Черное пальто и бежевый шарф. Под пальто был пуловер песочного цвета с замысловатыми узорами плетения. Черные джинсы не были в облипку, но и не очень широкие. В завершение черные туфли или полуботинки (не разбираюсь я в этих фасонах). Волосы сегодня не были причесаны, на голове был "творческий" беспорядок. Мое сердечко забилось чаще от его вида. Он выглядел таким уютным и домашним, еле смогла подавить желание его обнять. Пришлось срочно на что-то переключаться, глянула на часы. Половина второго.

— Ладно, ты не опоздал, — сделала шаг от двери, пропуская Близнеца в квартиру. Мне в руки тут же воткнули букет с хризантемами. — Ох, благодарю.

— Потрясающе выглядишь, — парень нагнулся и поцеловал в щеку. — Девочки!

На его оклик дочки вылетели с улыбками до ушей. Ладно, это у Миры была улыбка во все ее зубки, а Рада улыбалась сдержанно, но даже это меня немного удивило. Старшая дочь была в темно-зеленом брючном костюме, но волосы как и у сестры были собраны в две косички. Ее внимательные глаза смотрели на нас с Гером с недоумением.

— Гера! Так вот кто должен был прийти, — младшая дочь повернулась ко мне. — Вот это сюрприз.

Гер протянул девочкам небольшие букетики. Тоже хризантемы, только другого цвета, у Миры розовый, у Рады нежно-персиковые. А вот мои были белыми, как я любила. Давно мне цветов не дарили. У меня аж руки немного задрожали.

— Проходи, я пока поставлю букеты, — и развернулась в сторону кухни. Уже оттуда крикнула парню: — Мы еще не накрывали, ждали тебя чуть позже! Тебе придется немного подождать!

— Я могу помочь, — спокойный, уверенный голос прозвучал подозрительно близко. Я развернулась и уткнулись в грудь Близнеца. Его приятный парфюм леса и мяты, свежесть зимних гор, который хочется все чаще и чаще вдыхать.

— Не нужно, — голос сел и принял легкую хрипотцу, и продолжила шепотом: — Я сама справлюсь.

Но Гер не был бы Гером, если бы не понял меня по-своему. Он взял чашу с салатом, которая стояла недалеко, и понес к столу. За салатом отправилась тарелка с нарезками, а я так и стояла с цветами в одной руке и вазой в другой. Из ступора меня вывели смешки девочек, голова повернулась на звук. Мира с силой зажимала рот, но смешки от этого не утихали. Рада же просто стояла с усмешкой и наблюдала за нами. Мои щеки покраснели, и я отвернулась к раковине, чтоб набрать воды в вазы и поставить цветы. Букеты девочек перекочевали в их комнаты, мои на середину стола, который уже почти был сервирован. Спасибо Герману.

Потом мне пришлось собраться с мыслями, и дело пошло быстрее. Я передала стопку тарелок Геру и потянулась к духовке за мясом по-французски, которое готовила все утро. Но тут раздался звон. Герман поставил тарелки на барку и обошел ее по направлению ко мне.

— Соф, давай я, — и глаза такие серьезные, настороженные. Мое сердце сбилось с ритма, но тем не менее я протянула ему полотенце. Раз, два и вот уже противень стоит на столешнице, а парень протягивает мне прихватку.

— Прошу, будь осторожней, не обожгись, пожалуйста, — и направился к столу, захватив стопку тарелок с барки.

— Благодарю, но не стоило, — я развернулась к гостиной спиной, выкладывая мясо на блюдо. — Я же не могу избегать горячих предметов и торговых центров. Да, случилась ситуация, она оставила следы, в прямом и переносном смыслах, но жизнь идет. Поэтому я не хочу прятаться в панцирь. Когда-нибудь я смогу даже одежду открытую носить, но нужно начать с малого.

В гостинной образовалась гнетущая тишина. Я взяла блюдо с мясом и пошла к столу. Девочки взволнованно переглядываются, было видно, что они расстроены и переживали. Гер тоже надел маску серьезности и смотрел на меня, от этого взгляда по коже пошли мурашки.

— Мы обязательно сделаем тебе операцию по восстановлению, и тебе не придется стыдиться своего тела. Хоть оно и прекрасно в любом случае. Принято?

— Да, — я посмотрела в глаза Близнеца и мягко улыбнулась. — А теперь, девочки, принесите, пожалуйста, приборы и давайте отмечать выписку. Все обошлось, я с вами и почти цела. Это главное.

И мы сели обедать. Были веселые разговоры и смех. Я не переставала радоваться, смеялась вместе со всеми. А теплые взгляды Геры отдавались гулким стуком сердца. Почему я раньше не видела какой он? Заботливый, внимательный, веселый. И так старался, чтоб я его заметила.

В этот момент я окончательно приняла решение, что дам шанс тому, кого всячески хотела избегать. Осталось поговорить с девочками и объяснить, что будет происходить. Чтоб для детей это не стало шоком и травмой. В итоге Гер ушел от нас аж через три часа. Я бы и дальше с ним общалась и смеялась, но у Близнеца были еще планы, поэтому пришлось его отпустить и пообещать быть осторожней еще раз.

— Приглашаю тебя на днях в кино, — уже в дверях прозвучало предложение от парня.

— Я подумаю, — но улыбка предательски выползла на мое лицо. — Напишу тебе позже.

— Я буду счастлив, если ты согласишься, — парень тоже улыбнулся и, неожиданно, наклонился, поцеловал в щеку. А когда выпрямился, сдерживая смех, покаялся: — Прости, не мог сдержаться.

— Все, иди, — я смутилась и, буквально, вытолкнула его на площадку. — Хорошего тебе вечера.

— И тебе, — смех Гера был последним, что я услышала перед тем, как закрыть дверь. Тяжелый вздох вырвался из груди, я прижалась лбом к двери. Теперь нужно поговорить с девочками.

Поворот, и моему взору предстала потрясающая картина: обе мои дочери стоят посреди гостинной, у обеих руки скрещены на груди и улыбки на пол лица.

— Мам, а давай ты сразу выйдешь за него замуж? — Мира даже кивнула для подтверждения своих слов и с интересом наблюдала за моим выражением лица. Сказать, что я была в шоке — не сказать ничего.

— Мира, — вздохнула Рада, глядя на сестру. Но потом взгляд вернулся ко мне. — Мы хотели сказать, что не против, если вы с Германом начнете встречаться.

— А… А как? — Кажется моя речь покинула чат.

— Ну, это же знакомство перед отношениями, да? — Как так быстро выросли мои дети? Рада уже научилась строить логические цепочки не хуже меня. А Мира уже узнала кое-что о любви и решила поиграть в сваху. Нужно будет потом и об этом поговорить с ними.

— Я рада, что вы его приняли, потому что я и правда хочу… — мое сердце при мысли о Гере екнуло. — И правда хочу попробовать построить с ним отношения. И я благодарю за ваше понимание.

Руки раскрылись, приглашая девочек в объятия, которое они не смогли проигнорировать. Мы обнимались и обсуждали все-все на свете. Остаток вечера мы провели в тихом (или не очень) семейном кругу за просмотром комедий.

Я все еще не мог поверить, что добился этого. Софи дала мне шанс. Да, прямо она этого не сказала, но семейный обед был достаточно показателен. Внутри все тело переполняла энергия. После совместного обеда я поехал на встречу с инвесторами, которые могли помочь в достижении наших с отцом целей. Встреча была серьезной, но не официальной, формальное знакомство. Но эмоции, что переполняли меня, никак не хотели отступать. Я не мог перестать улыбаться и строить планы по дальнейшему завоеванию сердца Софи.

Если инвесторы, три престижных пузатых мужика, и решили, что я сумасшедший, то никак не высказали свои сомнения. Беседа протекала спокойно и размеренно, редкие шутки не давали напряжению нарастать. Мы все прекрасно знали и для чего эта встреча, и для кого приоритетней.

Я все время следил за телефоном, ведь девушка так и не ответила четким ответом на предложение о свидании. Естественно, это не осталось незамеченным для остальных.

— Герман Михайлович, Вы куда-то торопитесь? — Ехидно уточнил у меня Никита Олегович, самый влиятельный из инвесторов и человек, с которым, будь моя воля, я бы ни за что не работал. Та еще скотина.

— Нет, не тороплюсь, — как бы я не пытался, но тон не смог смягчить. Так уж меня воспитали, не лебезить перед людьми, даже если от них зависит все.

— Что же тогда такого интересного Вы находите в своем телефоне, что, практически, не обращаете внимание на нас? Я думал, Вам важна наша встреча, — вот кретин, что он докопался?

— Прошу простить, но ответа я Вам не предоставлю на Ваш вопрос, — голос стал еще более напряженным. — Продолжим? О чем Вы меня спрашивали?

Мне пришлось убрать телефон в карман, чтоб не нарваться на неприятности с людьми, которые нужны. Теперь мне просто откровенно было скучно, я отвечал на вопросы, которые задавали мне, и со скукой слушал очередные рассуждения пузатого чиновника. Кажется, что я заработал нервный тик за эти два с небольшим часа, которые мы провели за одним столом.

— Герман Михайлович, надеюсь ОНА ответит Вам, всего доброго, — попрощался со мной Сергей Антонович с легкой, снисходительной улыбкой, когда все формальности были соблюдены и мы решили расходиться.

— Всего доброго, — и как он понял, что я жду ответ от женщины? Этот мужчина был наиболее приятным из всех на этой встрече, поэтому он просто вызвал недоумение, без всякого раздражения.

А после встречи я решил поехать к сестре. Перед тем, как отправиться в путь, решил позвонить, предупредить.

— Фин, приеду, ты не против? — Как только на том конце сняли трубку, проговорил я.

— Привет, Гер. Да, конечно, за час доберешься? — Голос сестры стал для меня чем-то по-настоящему родным и близким. Как голос матери или отца, которые меня вырастили. — Если успеешь, то попадешь как раз к ужину. У нас сегодня стейки.

— Конечно доберусь, ради стейка-то, — смешок непроизвольно слетел с губ.

— Тогда ждем, проглот, — засмеялась Афина и повесила трубку.

После первой встречи с Финой я прошерстил весь интернет в поисках информации о близнецах. Как оказалось, королевские близнецы (это брат и сестра, рожденные в один день) очень редкое явление. И у таких детей, как и у однополых, быстро формируется особая связь. Мы всегда могли шестым чувством понять, если со втором что-то не то. И именно этим объяснялась наша быстро выросшая братско-сестринская любовь. Для нас это стало чем-то нормальным. А вот окружающие так и не смогли понять. Да и не смогут, наверное.

Дома у сестры как и всегда очень весело и уютно, еще до свадьбы Афина решила усыновить детей Димы от первого брака, Алису и Кирилла. Дети очень любили мачеху, это было видно и по тому, как они к ней тянулись. И как ребята равнялись на Фину, и как блестели счастьем их глаза.

Пока Дима жарил стейки, а сестра готовила салат, мы с ребятишками играли в дженгу. Ну или по-нашему, в башню. Балто, пес сестры, сидел у ног Алиски и все пытался стащить у нее палочку от башни, которую девочка уже вытащила в предыдущем раунде. Где-то на пятом круге башня свалилась и, соответственно, я проиграл, потому что ход был мой. Парочка "ангелочков" придумала мне свои желания. Но исполнить их я не успел, Афина вошла в комнату, где мы играли.

— Так, все идут кушать, — ее глаза грозно сверкнули в сторону Кира. — Без исключений.

— Ну, Фи-и-и-ин, — протянул пацан. — Я совсем не хочу есть.

— Ничего не знаю, салат точно должен съесть. И это не обсуждается.

И я бы не удивился, если бы она сейчас развернулась и закрыла дверь. Но Фина осталась стоять в походе и ждать, когда все направятся на кухню. Первым выбежал, как не странно, пес. И только потом пошли дети. Я же замыкал шествие.

— Потом расскажешь, что происходит? — Проходя мимо матери семейства, спросил я.

— Да, нужен твой совет, — так же тихо ответила сестра. Я лишь кивнул, давая понять, что поговорим. Чем смогу, помогу.

Ужин проходил как и всегда, весело и под разговоры. Дети делились своими успехами и задавали вопросы. Мы, взрослые, как могли, отвечали и рассказывали о своих делах. Фина еще и успевала кормить Оливку. Мелкая так быстро росла, вот только была крохой, а уже сама сидела в стульчике и кушала со всеми пюре.

Алиска уплетала все, до чего могла дотянуться и то, что положила Афина. А вот ее брат ковырялся вилкой в пюре, и только салат и съел. Как и просила Фина. Странно, обычно он ничуть не меньше сестры ест. Зато Балто выпросил его мяско, и теперь дожевывал последний кусок, пока Афина не увидела. Она не любила, когда собаку кормили прямо со стола.

После того как все поели, я остался помочь Афине убрать со стола. Тогда-то и решил поговорить.

— Что с Киром? — Осторожно начал я. Сестра подняла обеспокоенные глаза.

— Не знаю. Он почти не ест, — Афина начала мыть посуду. Я пристроился рядом с полотенцем в руках. — Уже неделю ест только салатик. Пыталась поговорить, он отмалчивается. Может у тебя получится? Диме он тоже ничего не говорит. Я беспокоюсь за него.

— Фин, у него начался переходный возраст, сама знаешь, в это время у детей вообще кавардак в голове, — сестра глянула на меня, а в глазах грусть.

— Да я понимаю. Но он молчит, и слова не вытянешь. Раньше он все отцу рассказывал, а теперь… — она махнула рукой и повернулась к посуде с тяжелым вздохом.

— Я поговорю, но не могу обещать результат, — приобнял сестру за плечи. — Не расстраивайся. Ведь всегда можно готовить больше салатов.

Афина слегка улыбнулась.

— Да, ты прав.

Когда на кухне было чисто и убрано, Афина пошла укладывать малышку Оливию спать, за ней легкой рысцой умчался Балто, весело помахивая хвостом. А я пошел в комнату к Кириллу. Он сидел за столом и что-то читал в интернете.

— Кир, можно отвлеку тебя? Нужно поговорить, — парень повернулся ко мне, на лице вселенская грусть.

— Да, проходи, — парень махнул на стул. — Мама попросила тебя со мной поговорить?

Я удивился. еще ни разу я не слышал, чтоб Кирилл или Алиса называли свою мачеху мамой. Обычно они обращались по имени. Но, видимо, после свадьбы решили это изменить.

— Кхм, да, Афина попросила. Но я и сам заметил, что у тебя что-то стряслось. Расскажешь? Если хочешь, я не буду рассказывать Фине и Диме о том, что ты мне скажешь, — мальчик кивнул, соглашаясь с такими условиями. — Хорошо, я слушаю.

И он рассказал… О своей первой любви, Алине. Я этого не ожидал. Оказалось, что Алина любит природу и не ест мясо, соответственно, и мальчики ей не нравятся, потому что мясо едят. А Кирилл очень хочет, что она его заметила, поэтому отказался от употребления животных в еде. Но пока результата это не принесло. Алина все еще его не замечала.

— Кир, похвально, конечно, что ты так серьезно подошел к этому делу, но почему ты не хочешь говорить об этом родным? — Выслушав рассказ, решил задать вопрос, который меня мучил все это время. Ведь он всегда доверял своей семье.

— Они меня засмеют, — хоть он и сказал это, но прозвучало утверждение очень неуверенно.

— Почему ты так решил? Разве они хоть раз дали повод в себе сомневаться?

— Нет, но они же взрослые… — парень опустил голову, а я усмехнулся. Видимо меня за взрослого не принимают. — Я слышал, как мама моего друга Михи говорила, что влюбляться в нашем возрасте глупо, когда Миха признался ей, что влюбился в Светку.

— Но это же не значит, что и твои родители такие. На сколько я знаю Афину и Диму, они никогда не будут смеяться над тобой, — со всей серьезностью сказал я. Хотя улыбка так и норовила выглянуть в самый неподходящий момент.

— Ты правда так думаешь? — В глазах Кира появилась надежда. Все-таки он не хотел утаивать это от родных.

— Уверен. А еще, если кто-то тебе нравится, никогда не отступай, по крайней мере, пока не вредишь этому человеку, — даже пришлось кивнуть для полного подтверждения своих слов. Кир смотрел на меня со всей серьезностью, больше в его глазах не было грусти. — Мне это сказал мой папа, когда я влюбился. А теперь пойдем, ты расскажешь все родителям. А я пойду пить чай. Чет так чаю захотелось.

Из комнаты мы вышли вместе, я направился на кухню, а Кирилл пошел позвать родителей в гостиную на разговор. Я не слышал слов, они говорили очень тихо, но мог видеть, как они говорят. Чай грел мои холодные руки, взгляд блуждал от одного говорящего к другому.

Улыбка сама появилась на губах, когда Афина бросилась обнимать пасынка, а Дима обнял их вместе. От созерцания этой трепетной картины меня отвлек тихий сигнал уведомления, за которым последовала вибрация из кармана джинс. На экране телефона высветилась лишь одна фраза: "Когда и во сколько идем в кино?". Губы вытянулись в предвкушающей улыбке.

Я стоял у своей машины и не отводил взгляда от двери подъезда Софи. Посмотрел на часы, которые надел сегодня по случаю. Хм, она уже опаздывала.

В тот день, когда она дала свое согласие, я был безмерно счастлив. еще бы, наконец мы сдвинулись с мертвой точки. Мы решили назначить свидание на воскресенье. В этот день как раз Антон должен был забрать девчонок к себе на какое-то мероприятие. Следовательно, Софи смогла посвятить этот вечер мне и нашему свиданию. Я не стал от нее таить то, в каком ключе я думаю о нашей встречи. А она и не возразила, сказала только: “Свидание, так свидание”.

Дверь подъезда открылась и моему взору предстала наипрекраснейшая картина. Софи выглядела великолепно, красный брючный костюм на ней сидел идеально, поверх было надето ее черное пальто свободного кроя. А вот то, что она не застегнулась, меня не порадовало. Сделал пометку, что позже отчитаю ее за это. В руках у нее был клатч в цвет пальто и на ногах сапоги того же цвета на аккуратном и небольшом каблуке. Ее волосы были завиты в объемные локоны и уложены приоритетно в правую сторону. А вот макияж почти отсутствовал, только алые губы в цвет костюма, небольшие стрелки в уголках глаз и накрашенные тушью ресницы. Глаза цвета золота внимательно смотрели на меня.

Понятия не имею, сколько прошло времени, может секунда или целая вечность, когда я вспомнил о букете. Пришлось развернуться, открыть дверцу задней двери, и вот, в моей руке появился увесистый букет алых роз. Ровно в тон наряда девушки. Я смог угадать.

— Потрясающе выглядишь, — я протянул букет Софи и улыбнулся, когда она его приняла.

— Благодарю, — ее щеки немного покрылись румянцем. А мое сердце от этого сделало кульбит. — Только на будущее, я не люблю алые розы.

— Я запомню, — не угадал. Известие огорчило, но я привык признавать свои ошибки. — Поехали?

— Куда поедем? — Ее голос вводил в транс.

— Пока секрет, но я нашел место, которое тебе точно понравится. В нем я уверен больше, чем в цветах.

— Хорошо, веди, — губы Софи растянулись в улыбке.

В машине, пока мы ехали, была непринужденная беседа. О знакомых, работе, ее состоянии. Мне не хотелось, чтоб она грустила или скучала. Многие сказали бы, что я влюбленный идиот, и, возможно, они были бы правы. Но мне ни капли не стыдно любить, добиваться, ценить и уважать то, что мне нравится. Жизнь скоротечна, а я не хотел больше жалеть о том, что я не сделал.

Место, в которое я привез Софи, было поистине потрясающим, под стать моей спутнице. Двери ресторана выходили прямиком на винтовую лестницу, по которой нам предстояло подняться. Чтоб Софи случайно не ушиблась и не упала, я подставил ей локоть. У лестницы нас встретил администратор и уточнил имя, на кого зарезервирован стол. А после нас повели наверх.

И только на самом верху стало понятно, куда я ее привел…

— Столы под куполами? Глазам не верю, — распахнутые глаза девушки подтверждали истинность ее слов. А также, что сюрприз удался. — Как ты смог забронировать стол? У них же на месяца вперед все расписано.

— Мой знакомый, брат владельца, мне сделали исключение и освободили один купол как только на него отменилась бронь. Прошу, — и жестом пропустил вперед Софи.

Это место не зря называют "ресторан под звездами". И пусть звезд сейчас было не видно, купол, поднимающийся от пола, прозрачен. Из него прекрасно было видно то, что нас окружает. И небо, и город под ногами, и, к сожалению, соседей. Наш стол стоял у самых перил крыши, поэтому мне стоило только повернуть стулья так, чтоб все остальные остались за нашими спинами. Что я и сделал. В самом куполе всегда тепло, и зимой, и летом, что и делал его еще более прекрасным. Внутри только стол и стулья. На каждом столе находился небольшой светильник с теплым светом, чтоб люди могли видеть тарелки и друг друга. Тут были разные размеры куполов, на разные компании, но таких, как наш, всего два или три. Также в нашем куполе был пульт, он управлял раскрытием и закрытием стекол купола, а также загородкой, которая выдвигалась из пола, чтоб можно было уединиться, и никто не мог вас видеть. Естественно, что многие хотели побывать тут, от того и очереди.

Мы не стали долго размышляли на тему того, что заказать, поэтому официант быстро удалился.

— Расскажи мне о своем детстве, — я смотрел в глаза той, что мне нравилась, и не мог никак развидеть девочку в белом легком платье с красивыми золотыми волосами. Это моя личная версия того, как выглядела Софи в детстве.

— Я была единственным ребенком в семье, родители меня баловали и, как мне казалось, любили, — ее лицо стало очень грустным. А ведь я ничего не знал о ней, до нашего знакомства. Но, видимо, эта тема была не лучшим решением для первого свидания.

— Если не хочешь, не говори. Не хочу, чтоб хоть что-то огорчало тебя сегодня, — я даже не сразу признал свой голос. Хриплый, низкий полушепот.

— Родители — это одна из самых болезненных тем. Как-нибудь я тебе расскажу, почему. Но не сегодня, — она сделала глоток красного вина, которое мы заказали к мясу. — Лучше расскажи о себе, ведь обо мне ты многое знаешь.

— Спрашивай, я отвечу на все, — мне тоже захотелось попробовать это вино, я сделал глоток.

— А как же машина? — Золотые глаза смотрели с неверием в упор. Я ни разу при ней не пил (по крайней мере, я не помню ни одного).

— Заберу завтра. Грех в такой день не попробовать это чудесное вино в твоей компании. Так что ты хочешь знать?

Не знаю, сколько времени прошло. Мы так много говорили. О себе, о ее детях, об отношениях (хотя мы оба знали, что это не лучшая тема, но любопытно взяло свое), о искусстве, кино, музыке. Одно блюдо сменялось другим, потом был десерт, а в конце осталось только все та же бутылка вина и фрукты. И падающий с неба снег. Мы не были пьяны, но алкоголь дал нам легкость.

Из ресторана мы решили ехать на такси. А пока добирались до ее дома, я держал Софи за руку. Мое сердце билось так сильно, что иногда казалось, и она его слышит. Но те эмоции, что я испытывал, не вызывали желания их прятать. Я говорил Софи комплименты, гладил по щеке, смотрел в глаза…

А потом поцеловал, оборвав ее на полуслове. Если честно я не особо слушал то, что она говорит. Я просто любовался ею. А почувствовав ее губы своими, все мысли вылетели из головы. Осталась только одна: пожалуйста, не отталкивай меня. Моя правая рука легла на ее талию, левая лежала на правой стороне ее шеи, большим пальцем поглаживая щеку.

Сперва не было никакой реакции, только мое сердце неистово билось. Но через несколько секунд Софи таки ответила на поцелуй. И я обезумел от чувств. Как их описать я не знал, но их было столь много, что мне хотелось делиться ими с ней. Объятия стали крепче, губы настойчивей, но она все еще не отвергла меня.

— Ты нужна мне, — я слышал свои слова откуда-то издалека. Возможно дело в алкоголе, возможно в чем-то другом. Нет, скорей я просто был счастлив.

— Не уезжай сегодня, останься у меня, — чтоб осознать ее слова, мне пришлось отстраниться и прервать поцелуй. Тут же услышав разочарованный стон. Я смотрел во все глаза на ту, от которой ехала крыша.

— Ты уверена в своем решении? — Я видел, как она облизнула губы и решительно кивнула. — Как только ты передумаешь, или что-то будет не так, говори. Я пока не умею читать твои мысли.

— Приехали! — Донеслось с переднего сиденья.

— Хорошо, — сказала Софи. Я так и не понял, кому она ответила. Но я вышел из машины и подал ей руку, она ее приняла.

Свет в лифте не дал шанса скрыть румянец, что опустился на щеки девушки. Я не смог скрыть порыв и поцеловал ее вновь. Сердце заходилось галопом от осознания, чем это все может закончится сегодня. Я почувствовал себя подростком, который впервые останется на ночь у девушки. Не запомнил, как добирались до квартиры, но вот я внес ее в спальню. Мы не размыкали губ. Сперва на пол полетело ее пальто, следом мое. В ее комнате не горел свет, поэтому одежда летела в разные стороны, поцелуи никак не прекращались. И вот она осталась стоять напротив меня в одном нижнем белье, Софи было плохо видно из-за отсутствия света в комнате, что мне захотелось исправить. Я потянулся к лампе…

— Не надо, — голос Софи был хрипловатый и глух. — Не хочу, чтоб ты это видел.

Я все равно включил ночник. Мои глаза расширились, а сердце забилось еще чаще (хотя куда уж больше?). Но не из-за шрамов, которые было видно на боках, а от того, насколько она была прекрасна. Что я не постеснялся произнести:

— Ты так прекрасна, даже взгляд оторвать не могу.

— Издеваешься? — Сарказм с примесью печали звучал в голосе девушки. Я не стал больше ничего говорить, она все равно не поверила бы. Просто подошел и начал целовать ее губы, щеки, шею, плечи, грудь, спускаясь все ниже. До самых шрамов, видимых впереди. А руки все сильнее прижимали женское тело. Больше Софи не сопротивлялась и не возражала. И то, что происходило дальше, я никак не мог описать. Так как с ней, у меня не было ни с кем. Но я надеялся, что утро не смоет с нас эти чувства, которые подарила нам ночь.

Пробуждение началось с головной боли и ноющих мышц. Я лежала на постели, глаза закрыты, а перед взором проносились картинки предыдущего вечера. Когда воспоминания дошли до пикантных моментов, я почувствовала, что на щеках заиграл румянец. И тут же ощутила пристальный взгляд. Осторожно открыв глаза, я увидела, что Гер с улыбкой смотрит в мою сторону. Никогда бы не подумала, что мы проснемся в одной постели.

— Доброе утро, — его немного хрипловатый голос в сочетании с воспоминаниями о ночи пробудили внизу живота приятное, тягучее тепло.

Я облизнула в миг пересохшие губы.

— Доброе утро, как спалось? — Мой голос тоже был слегка хрипловатым после сна.

— Эта ночь была лучшей за всю мою жизнь, — в его глазах появился лукавый огонек. — Я так не спал уже очень давно.

Мои щеки еще больше порозовели, резко захотелось спрятаться под одеялом, что я и сделала. Громкий мужской смех разнесся по моей спальне.

— Ты просто нечто, — и Гер нырнул под одеяло вслед за мной. Его руки обвились вокруг моей талии, а губы прижались к изгибу шеи. Из моей груди вырвался стон. — Надеюсь, что ты сегодня никуда не спешишь, — прозвучал шепот около моих губ, а за ним последовал глубокий поцелуй.

Только через полчаса мне удалось сбежать от этого хищника в душ. Близнец, как маньяк, хотел последовать и туда, но с горем пополам мне удалось от него отбиться. Душ я принимала медленно, стараясь обдумать все произошедшее. Чего-то страшного при мысли о НАС я не испытала, что дало мне большую уверенность в правильности своих действий. Я еще молода, и имею право быть с тем, с кем хорошо. А любовь и всякие другие глупости оставлю подросткам, пусть они страдают. Такие мысли остановили ревущий ураган чувств к Вадиму в моей душе окончательно.

Выйдя в полотенце из ванной и зайдя в комнату, я обнаружила лежащего на кровати Германа. Одна его рука была закинута за голову, вторая держала телефон и что-то быстро печатала. Вся его поза говорила о том, что он доволен, она была расслаблена и спокойна. Я прислонилась к косяку и стала наблюдать за ним. Готова была поспорить, что он меня заметил, но специально не стал реагировать. Вот только короткие взгляды, которые он бросал поверх телефона, я не упустила. А посмотреть было на что. На мне было только полотенце, обмотанное вокруг тела. Оно начиналось под ключицами и доставало до середины бедра. И распущенные, влажные волосы спадали водопадом на одно плечо. Единственное, что портило вид — шрамы, красными пятнами расползшиеся по моим ногам.

Через несколько минут я не выдержала:

— Ты идешь в душ, или дальше будем играть в гляделки? — Взгляд глаза в глаза разжег недавно утихшую бурю ощущений, я опять горела от желания прикоснуться к нему и получить прикосновения в ответ.

— Все еще не хочешь составить компанию? — Игриво поднятая бровь и лукавый взгляд намекали на то, что он знает о моих желаниях и эмоциях. Но я решила не поддаваться так просто.

— Нет, я пойду готовить завтрак. Есть хочу так, будто неделю ничего не ела, — и облизнув губы направилась к шкафу. Уже доставая спортивный комплект из топа и шорт сказала: — Полотенце в комоде в ванной, можешь пользоваться любыми средствами, — повернулась и договорила, глядя в глаза Близнецу. — Извини, одежды под твой размер у меня нет. Я же не думала, что она мне понадобится.

Гер усмехнулся.

— Очень жаль, могла и прикупить парочку на всякий, — а потом со смехом направился в сторону ванной. Я лишь с улыбкой покачала головой.

Я нарезала салат, когда раздался звонок в дверь. Машинально глянула на часы, половина второго. Ну да, наверное это Антон и девочки. Вот блин, и как я буду им объяснять, что Гер делает в нашей ванной? Ладно, разберусь на месте. Раздался еще один звонок, пришлось поспешить к двери.

— Я так соскучилась, мои хорошие… — открывая дверь, произнесла я и застыла столбом. Глаза расширились от удивления, а слова застряли в горле. На пороге стоял Вадим. Мы с ним не виделись с того самого дня, когда я призналась ему в вечер свадьбы Афины.

— Привет, — чем ниже от лица спускался его взгляд, тем больше становились его глаза. Ну да, шрамы…

— Привет, — полушепотом выдавила из себя приветствие. Ком в горле все еще мешал говорить нормально. — Ты как тут?

— Получил смс от Афины… К… Как ты? — Ужас, при взгляде на мои открытые бока, так и пронизывал его. Мне стало не по себе, захотелось прикрыться.

— Жива, — я могла только представить, что сейчас творилось на моем лице: неверие, что он приехал смешивалось со стыдом за вид моего тела, злость за то, что он отверг переплетался с разочарованием. Потому что я больше не видела того, в кого влюбилась два года назад. А был ли он вообще? Может тот Вадим — это плод моего одинокого воображения? Решила задаться этими вопросами позже. Но я не чувствовала ничего к тому, кто стоял напротив. Просто очередной человек, которого я знала.

— Прости, что я не приехал раньше. Просто мне нужно было побыть одному… — его слова звучали все неуверенней. — В общем, я хотел подумать над тем, что ты мне тогда сказала…

— И что надумал? — Мой голос сковало льдом. Равнодушие немного пугало, но не отвергалось моим сознанием. И произошло очередное открытие: этот парень показался мне еще несмышленым мальчишкой. Будто старшеклассница смотрит на первоклассника. Хотя… Так оно и есть. Вот сейчас я четко ощутила ту пропасть лет, что простиралась между нами.

— Я все обдумал, — Вадя встрепенулся, его голос стал громче и тверже. — Ты тоже мне нравишься! Мы могли бы попробовать…

Мне захотелось посмеяться, истеричным таким смехом.

— И тебе понадобилось несколько месяцев, чтоб придти к этому мнению? — Неосознанно мой голос приобрел небрежность и, даже, некую надменность. — Знаешь…

Договорить я не успела, послышался звук открывающейся двери ванной, а за ней и слова Гера:

— Соф, кто приехал? Антон с девочками? Мне нужно прятаться в шкаф или под кровать?

Близнец подошел ко мне. Выглядел этот наглец почти как Аполлон. Вышел он из ванной в полотенце, закрученном на бедрах, и голым торсом с кубиками. Влажные волосы растрепались, но даже это не портило его вид, а только добавило дерзости. А на губах была его фирменная ухмылка. Когда он подошел достаточно близко, одна его рука обвилась вокруг моей талии, а другой он оперся на косяк. И посмотрел на гостя. Ухмылка сменилась легким недоумением.

— О, привет, давно тебя не видел, где пропадал?

Глаза Вадима округлились. Он переводил взгляд с меня на Гера, потом на его руку на моей талии, а затем снова на меня. В его глаза появились разочарование и злость.

— Вы что, вместе? — Глаза парня смотрели в мои. — Ты же говорила, что любишь меня.

И сказал он это так неприятно, будто я ему изменила. Но ведь это он тогда не принял моих чувств и ушел, а я не обещала любить его вечно.

— Вадь, стопорни, — голос Гера отдавал льдом, а рука на моей талии напряглась. От того радушного настроения не осталось ни следа. — Что за предъява? Если мне не изменяет память, ты отверг ее чувства. Так какого ты тут оскорбленного из себя строишь?

— Значит ты такая же, как она! — Злость в голосе Вадима возросла. Он будто не заметил слов Германа. — Вам всем, бабам, только деньги подавай!

Гер дернулся и взял Вадима за воротник куртки. Притянул к себе.

— Попридержи язык, — зарычал Близнец.

Я схватилась за руку Гера и попыталась ее оттащить от Вади. Ну, будто попробовала скалу сдвинуть. В принципе, ощущения одни и те же.

— Гер, хватит, успокойся, — посмотрев в лицо парню, начала его успокаивать. — Это того не стоит. Вернись в квартиру и подожди меня там.

Герман перевел взгляд на мое серьезное лицо и с неохотой разжал пальцы. Он не сказал больше ни слова, развернулся и пошел в сторону спальни, а я повернулась к нежданному "гостю".

— Тебе лучше уйти, — мой голос сквозил льдом. — И, думаю, что дружить мы больше тоже не будем. Прощай.

И пока Вадим не успел обдумать мои слова, я закрыла дверь перед его носом. Да, так будет лучше.

Я отошла на несколько шагов от двери и остановилась так и не дойдя до кухни несколько шагов. Все не могла поверить в то, что только что было. Вадим приехал и признался мне в симпатии? Почему сейчас? Когда я нашла в себе силы отказаться от мечты о нем. Внутри меня все больше росло непонимание и злость.

— Если ты сомневаешься в своем решении, я могу уйти, — раздался из-за спины голос Германа. И мне отчаянно не хотелось смотреть ему в глаза, ведь он только что подтвердил наши отношения. Мне было немного неуютно.

— Если бы я сомневалась, то ты не проснулся бы сегодня в моей спальне, — голос был спокоен и немного холоден. — Извини, мне правда неловко, что этот разговор произошел на твоих глазах.

— Да ладно тебе, рано или поздно я бы об этом узнал, — мужские руки обвились вокруг моей талии. — Предпочитаю не тянуть. Или ты собиралась это крывать?

Его губы прижались к моей шее и короткой цепочкой прошлись до плеча.

— Не собиралась. Но хочу прояснить один момент… То есть мы теперь вместе? Официальная пара? — Мне было интересно услышать от него это еще раз, если, конечно, это не было отговоркой для Вади.

— После вчерашнего ты ожидала чего-то другого? — Невозмутимый голос Близнеца заставил мое сердце споткнуться. Он не шутил, этот мужчина действительно хотел быть со мной.

— Знаю я вас, мужчин, — усмешка сама появилась на губах. — Похвастаться перед другим самцом дороже, чем многое другое.

— Хорошо, сделаем по-другому, — Гер обошел меня и встал напротив, чтоб я могла его видеть. Полотенце с его бедер исчезло, ему на смену пришли брюки, в которых парень был вчера. Но торс так и остался голым. Его фигура была потрясающей. Кубики пресса четко выделялись на его животе, но они не были перекаченными, ровно так как я любила. Сильные руки с переплетениями вен потянулись к моим и взяли их в плен. С наших переплетенных пальцев мой взгляд прошелся выше, по предплечьям до плеч, от них к его шее и выше, к пронзительно синим глазам. Больше я не смогла отвести взгляд, они завораживали, не отпускали. — София Константиновна, не соблаговолите ли Вы, стать моей парой?

И, не смотря на весь каламбур, его лицо было серьезным, взгляд прямым, а поза напряженной. Будто он ждет отказа. Но раньше он не был таким, когда предлагал сходить на свидание. И каждый отказ он воспринимал или в шутку, или как вызов попробовать еще раз. Но теперь он действительно переживает, что я его оттолкну. Будто этот раз для него решительный. Мне показалось, что если я откажу ему, он сдастся. Это осознание пролетело в моей голове взрывной молнией.

— Стану, Герман Михайлович. Больше я не хочу от Вас убегать.

Сердце сделало кульбит, когда Гер со счастливой улыбкой притянул меня к себе резким рывком и поцеловал. Моя ладонь легла на его грудь, а под ней в ликовании билось мощное сердце парня. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не повторный звонок.

— Если это опять Вадим, я швырну его по лестнице вниз, — раздраженно выдохнул мой парень.

— Скорее всего это Антон с девочками. Он говорил что привезет их пораньше, — с трудом выпутавшись из объятий, я направилась обратно к двери. В этот раз я все же воспользовалась глазком. — Надень рубашку, это мои дети.

И открыла дверь, как только за Гером закрылась дверь моей спальни.

— Мама! — Меня обхватили поперек туловища две пары рук, а двухголосный ор, мне кажется, был слышен даже на парковке, не то, что в квартире.

— Ты представляешь, папа мне новый мольберт купил, — счастливая Рада первая отцепилась от меня, подняв счастливые глаза.

— Да ты что? Это тот, который ты на день рождения хотела? — Мои глаза с детей поднялись ко входу в квартиру. В проеме стоял Антон под завязку загруженный пакетами, а рядом с ним стоял тот самый мольберт.

— Да, про который я рассказывала, — мои губы растянулись в искренней улыбке, которая заставила и Антона улыбнуться.

— Мы утром ездили в торговый центр. Я не смог им отказать, — и мордашка стала такой уморительной. Что-то между мольбой и смехом. Это было так смешно, что я не удержалась и захохотала.

— Могу только посочувствовать, — голос Гера стал полной неожиданностью даже для меня. Голова резко повернулась ко входу в мою спальню. Там, в проеме, облокотившись на косяк, стоял мой парень с ухмылкой. — В следующий раз зови меня. Не придется одному терпеть полчища магазинов, да и помогу поднять вещи наверх.

— Надеюсь, мы не помешали, — я посмотрела на Антона, который и произнес эти слова. — Могла бы смс-ку отправить, мы бы еще погуляли.

И лицо его было при этом такое ехидное, но в тоже время одобрительное. Он будто всем своим видом говорил: "Молодец, что послушалась меня. Теперь я спокоен". Девочки тоже переводили свои взгляды с меня на Гера, потом на отца и обратно на меня. Я видела, что им интересно, что происходит, поэтому решила уточнить.

— Да-да, мы с Гером теперь пара, — и мне так неловко от этих слов стало, что я уронила лицо в ладони. Прям чувствовала, что начинаю краснеть.

— Это правда? — Голос Рады был тихим и неуверенным. Пришлось отнять руки, чтобы я смогла видеть своего ребенка. Она обращалась к Герману. И он понял, что сейчас нельзя все испортить. Близнец вновь преобразился, стал серьезным и собранным.

— Радиона, Миражанна, мне очень давно нравится ваша мама. И сегодня она согласилась стать моей девушкой. Я очень постараюсь, чтоб она была счастлива. Надеюсь, вы примете наше решение и не осудите.

— Я не против, — на лице младшей дочери появилась мечтательная улыбка. Она давно хотела, чтоб у меня кто-то появился.

Рада же не стала так быстро отвечать. Сперва она оглянулась на отца. Тот стоял с улыбкой и смотрел на нее, а потом слегка кивнул. Только после этого дочь посмотрела на меня. Я тоже слегка улыбалась. Через несколько секунд она повернулась к Герману.

— Если ты ее обидишь, пожалеешь, — голос все еще был тихим и напряженным. — Я все расскажу папе, он тебя накажет. Надеюсь на твое понимание.

— Если он меня обидит, я сама его обижу так, что больше не сможет обижать, — я раскрыла объятия для детей. Девочки не стали отказывать себе в удовольствии и обняли меня в ответ. — Спасибо, что приняли его. Он мне тоже нравится, просто я долго шла к этому знанию.

Мы постояли так немного, а потом я вспомнила, что мы с Гером еще ничего не ели.

— Хотите с нами покушать? Я щас быстренько приготовлю, — послала двусмысленную улыбку Близнецу, а потом посмотрела на Антона.

— Мы голодны как волки, — бывший муж начал снимать верхнюю одежду. — Поэтому отказаться просто невозможно.

Я кивнула и пошла на кухню, Гер пошел за мной, вызвавшись помочь. А Антон с девочками пошел разбирать их покупки и помогать во внеплановой перестановке у Рады в комнате.

Квартира наполнилась искренним смехом, веселыми разговорами, уютом и теплом. Несколько лет назад я и представить не могла, что такое будет возможно, но теперь я абсолютно счастлива.

Знаете чувство, когда вы очень долго чего-то добиваетесь и спустя большое количество времени оно наконец происходит? Эйфория. Это чувство затопило меня до краев. Женщина, ради которой я готов был сделать все, наконец со мной.

Время неумолимо бежало вперед, я разрывался между работой и личной жизнью, все шло своим чередом. Но сегодня я понял, что до Нового года осталось всего пара недель…

— Как будем отмечать Новый год? — Я чуть повернул голову в сторону, чтоб лучше видеть Софи.

Мы были у нее дома, в ее спальне, и оба работали. Некоторые мои вещи переехали в ее квартиру как-то незаметно. В том числе и те, в которых я сейчас лежал в постели. Простые спортивные штаны серого цвета и свободная черная футболка. Также в ванной появилась мужская зубная щетка, расческа, бритвенный станок, гель для укладки и всякие другие мелочи. А в шкафу в спальне отдельная полка для меня, где уже лежали джинсы, пара футболок, свитер, лонгслив, корзинка с носками и трусами.

Софи в своей милой пижаме нейтрального песочного цвета и мокрыми, после душа, волосами полулежала на соседней подушке и что-то увлеченно печатала на ноуте. Мы часто проводили так время, ведь у обоих есть свое дело, которое требовало постоянного внимания. Девочки уже спали в своих комнатах, время было позднее.

— Есть предложения? — Девушка повернула голову в мою сторону. Я залюбовался ею, губы растянулись в улыбке.

— Ну, я подумал, вдруг у вас есть какая-то своя традиция, — приподнял бровь. — Не хотелось бы ее нарушать.

Губы Софи растянулись в блаженной улыбке. Видимо, вспоминала предыдущие праздники.

— Мы каждый год начинаем с походов по магазинам, потом едим ко мне в салон, — начала перечислять она. — Там делаем прически под настроение, заказываем еды, приезжаем домой и смотрим фильмы до полуночи, кушаем вкусняшки. Иногда Мира устраивает целый концерт, а картины Рады вывешиваются на стены, делая квартиру похожей на ее личную выставку. Ну и, конечно, обменивается подарками.

— Звучит просто обалденно, — мне искренне понравилось то, как они отмечают семейный праздник. — Как думаешь, девочки не будут против, если в этом году я к вам присоединюсь?

— Тоже поедешь прически делать? — Тихий смех Софи заполнил комнату. Видимо она представила, как это будет выглядеть. Я ухмыльнулся.

— А почему нет? Накручу мини-локоны, буду красавчиком.

Смех Софи стал громче, девушка закрыла лицо руками и уже икала.

— Ох, я бы на это посмотрела. А-ха-ха-ха. Не могу-у, как это разви-и-идеть? — Последние слова она уже буквально вытянула из себя. В уголках ее глаз появились слезы. Девушка начала их вытирать ладонями, не переставая при этом смеяться. Мне пришлось немного помолчать, чтоб дать ей успокоиться. И когда Софи перестала завывать и трястись от смеха, я, наконец, смог продолжить разговор.

— Ладно, с самим днем все понятно. Что дарить? — Я никак не мог решить, что будет более полезней и лучше в качестве подарка. Как девочкам, так и их маме.

— Ну, мы можем скинуться и купить общие подарки, — щеки Софи все еще были немного красные после небольшой истерики, но в целом она уже успокоилась.

— А что ты хотела им подарить? — Интерес не был наигранным, я не так хорошо знал ее детей, чтоб сходу придумать подарки. Поэтому было логично послушать человека, который живет с ними под одной крышей.

— Мира хотела абонемент на гимнастику в студию бального танца. Название уже и не вспомню, но оно у меня в блокноте записано, — у Софи была интересная привычка, которую я заметил еще в самом начале нашего знакомства. Когда она пыталась что-то вспомнить, то поднимала глаза к небу или потолку и прикладывала указательный палец к подбородку. За этим было очень интересно наблюдать, будто видишь, как в ее голове складывается мозаика. — А вот Рада хочет подарочное издание Гарри Поттера.

Девушка посмотрела на меня с немым вопросом: "Ну что, будем объединяться?".

— Гарри Поттер? Устроим киносеанс в новогодние выходные?

— Еще спрашиваешь? Это тоже уже традиция в нашем доме, — Софи мечтательно прикрыла глаза.

— А ты что хочешь на новый год? — Девушка распахнула ресницы, в глазах появилось недоумение. — Ты же не думала, что останешься без подарков?

— Мне редко кто дарит подарки, — озадаченно произнесла она. — Разве что Афина. Но у той хобби такое, одаривать всех подарками на все-все праздники. Ну и девочки, но она их делают своими руками.

При упоминании сестры на моем лице появилась мягкая улыбка, в душе потеплело. Меня не могло не радовать, что мои девушка и сестра лучшие подруги, следовательно, они ладили между собой. Единственный минус — против меня они тоже дружили вместе.

— Что бы тебе хотелось получить в подарок от меня? — Внимательный взгляд золотых глаз зажег очередную искру внутри меня. Ее глаза, как магнит, притягивали и не отпускали.

— Даже не знаю, у меня все есть. Если хочешь что-то подарить, дари деньги. Я потом придумаю, на что их потратить.

— Так не интересно, — я сделал обиженное лицо, что вызвало ехидную улыбку у моей девушки.

— Тогда придумай сам, я правда не знаю, чего хочу, — но ее ответ больше не требовался, я уже придумал, что будет ее подарком под елкой.

— Что-то мне не нравится твое лицо, что ты задумал? — Осторожно произнесла Софи.

— Все хорошо, просто придумал, что ты получишь на Новый год.

— Если ты решил подарить себя в бантике, то воздержись, — ухмылка появилась на ее лице. — Все-таки мы будем не одни.

— Блин, а так можно было? — Наигранно возмутился я. А потом мы вместе начали смеяться. Это будет лучший Новый год в моей жизни. Я сделаю все для этого.

Я полулежала в постели, на коленях лежал ноутбук, с него на меня смотрели таблицы и договоры. А рядом со мной в своем ноуте что-то печатал Гер. Разговор про новый год зажег огонек предвкушения в моей душе.

В окошке мессенджера, который был в самом уголочке экрана моего ноута, появилось уведомление о новом сообщении. Глаза нашли зеленый огонек непрочитанного чата, и вся радость от недавнего разговора развеялась по мифическому ветру. Вадим…

После того дня, когда он приходил на порог моей квартиры прошло несколько недель. Когда он не появился на следующий день, я выдохнула. И выдыхала каждый день, пока через неделю он не подкараулил у входа в салон.

Как только смогла, я сразу вышла на работу, и мое возвращение приняли на ура. Свободных окошек ко мне не осталось. И чем дальше, тем плотнее становилась моя запись. Но время, проведенное на больничном, не прошло даром. Я максимально, без вреда для работы, стала проводить время с моими дочками. Я и раньше не пропускала их выступлений и выставок, но тут у нас появились общие занятия, которые сближали еще больше. И Гера брали с собой, когда он мог отвлечься от своей работы.

И вот вышла с очередной плотной смены. Уставшая, голодная, совершенно без сил. И тут он. Стоял, прислонившись к стене, смотрел куда-то вдаль. Дутая черная куртка до бедер, свободные синие джинсы, теплые кроссовки. Ни шапки, ни шарфа, а на улице уже минус. Заболеет же.

— Что ты тут делаешь? — Голос не подвел, остался таким же ровным и холодным, как и при последней нашей встрече.

Я засунула руки в карманы своей куртки и опустила голову в обвязанный вокруг шеи шарф. Подарок Гера на прошлый новый год. Надо будет купить перчатки, что-то уж очень холодно. Парень повернулся ко мне лицом, на губах скромная улыбка.

— Тебя жду, — голос был тихим, неуверенным. После такого хочется тяжело вздохнуть, в чем я не стала себе отказывать.

— Зачем? Мне казалось, что мы все обсудили в прошлый раз.

Перевела взгляд наверх, антрацитовое небо пресекали темные, тяжелые тучи. Погода сильно испортилась. Скорее всего будет штормовое. Плохо, нужно попасть домой до этого. Тишина стала напрягать, я перевела взгляд на парня. Вадя стоял и смотрел на меня, разглядывал.

— Зачем ты пришел ко мне? — Подтолкнула я. Хотелось уже закончить эту встречу и поехать к моим девочкам.

— У вас с Германом все серьезно?

— Что в твоем плане "серьезно"? Предложение он мне еще не сделал, но мы вместе и нам хорошо. Расставаться не собираемся.

— Софи, скажи честно, у меня есть шанс?

Тяжелый вздох сорвался сам. За что? Вот не было его в моей жизни несколько месяцев, все было прекрасно. Зачем он пришел?

— Вадь, без обид, но нет. У тебя был шанс, ты решил им не пользоваться. Я это приняла, — меня начало распалять. Злость, обида, боль. Воспоминания вырвались наружу и мелькали картинками прошлого. — Мне было больно, обидно. Я любила тебя очень долго, год или больше. Но ты меня не видел, ты гнался на Аней. А когда призналась, когда думала, что может все получится, ты оттолкнул и исчез, — по щекам потекли слезы боли, голос стал срываться, дальше был только шепот. — Тебя не было больше двух месяцев. Ты не приехал, когда узнал о том, что я в больнице. Ты приехал только тогда, когда закончился мой ад. Но с ним я справилась сама. Без тебя.

— Мне нужно было разобраться… — начал оправдываться он.

— А мне нужен был мужчина, — я знала, что перебивать некрасиво, но мне хотелось, чтоб он услышал меня, понял и отстал. — Я полюбила не тебя.

Я видела, как Вадим дернулся от этих слов, непонимание и боль отразились на его лице.

— Я полюбила образ, который придумала сама. Ты не был таким, — каждое слово выжигалось на моем мозге, выжигалось пониманием. — Но стоило тебе уйти, я смогла это осознать. Хочешь шанс? Хорошо, но имей ввиду, я уже встречаюсь с мужчиной, который меня полностью устраивает, к которому я питаю нежные чувства. Хочешь попробовать? Ладно, но пересечешь черту, и я не посмотрю, что мы дружили, пожалеешь.

— Хорошо, — голос выдал волнение, звук получился слишком звонкий для мужчины.

— Не сильно надейся, что у тебя что-то выйдет. А когда надоест, просто уйди, также молча, как сделал это в сентябре.

Дальше я слушать не стала и двинулась к приехавшему такси.

И Вадим действительно стал ухаживать. Цветы, приглашения в кино/театр/филармонию и бесконечные сообщения. Я не приняла ничего. Только иногда отвечала на смс, которые были для меня безопасными. Вот и сейчас смс пришло от него. Зачем я тогда ему дала зеленый свет? Вот дура… Желание захныкать, как ребенок, стало сильнее меня, поэтому я застонала с досады.

— Опять Вадя? — Гер повернулся в мою сторону, я тоже посмотрела на него.

— Да. Ты точно не против? — Потерла ладонями лицо, сбрасывая усталость.

— Пока он не переходит черту, а ты не просишь это прекратить, я это потерплю, — на лице парня появилась мягкая улыбка. — Но, если хочешь, я с ним разберусь сейчас же.

— Просто мне немного стыдно, что я в отношениях с тобой, а ко мне подкатывает другой. И я ничего с этим не делаю.

После той встречи у салона, в тот же вечер, я рассказала Герману о нашем разговоре и моих брошенных словах. Парень отнесся к этому нормально. Пусть и с недовольством, но ничего критичного не было. Потому что в такси, когда я ехала, мне показалось, что Гер меня бросит. Вот возьмет и уйдет. Мне такого конца не хотелось. Мне вообще не хотелось, чтоб наши отношения заканчивались. Но вот что означало: адекватный человек с хорошей самооценкой. Попросил только сказать, если Вадя совсем охамеет, чтоб он мог с ним разобраться.

— Все хорошо, Соф, — мужская рука немного потрепала мои волосы на макушке. — Что он на этот раз пишет?

— Приглашает пообедать прежней компанией, — кликнула на иконку сообщения. — Стоит ли?

— Если Фина пойдет, то почему нет? Перед ней он вряд-ли станет навязчиво ухаживать. Зато ты сможешь развеяться.

— Наверное, ты прав, — на душе стало теплее. От прикосновений Близнеца у меня проходили искорки тока по всему телу. Мне так не хотелось, чтоб это все заканчивалось. Чтоб эмоции заканчивались. — Гер.

— Ммм? — В этот раз он не стал отвлекаться от экрана. Видимо, сообщение, требующее немедленного ответа.

— Переезжай ко мне…

Темноволосая голова медленно повернулась в мою сторону. В синих, таких родных и потрясающих, глазах были удивление и свет. Возможно даже любовь. Губы неуверенно растянулись в счастливой улыбке.

— Ты уверена?

— Да, не хочу больше расставаться ни на одну ночь.

Руки парня притянули меня к его телу. Ноут чуть не навернулся с кровати, в последний момент успела его схватить за край. Мое сердце сделало кульбит, а внизу живота появилось тепло. Губами нашла его губы и работа была уверенно забыта. По крайней мере до завтрашнего утра.

Со встречей решили не затягивать. Афине я позвонила на следующее утро.

— Доброе утро, — веселый голос подруги смешивался с искристым смехом Алисы, ее падчерицы, и невнятными бормотаниями Оливии.

— Доброе, — мое настроение заметно поднялось со вчерашнего вечера. — Дорогая моя подруга, как ты смотришь на то, чтобы встретиться старой компанией?

Я смотрела на сосредоточенного Германа, сидящего напротив ноута. Он все еще в пижаме, серых спортивных брюках и простой черной футболке, выглядел ослепительно. Точно с обложки журнала. Когда наши взгляды пересеклись, мое сердце екнуло от его улыбки, а на душе потеплело. Если бы кто сказал несколько лет назад, что я буду ощущать себя самой прекрасной для такого юного (по меркам общества, и когда-то моего собственного) мужчины, я не поверила бы. Ведь всю жизнь считала, что жить буду только с мужчиной старше меня. Как же я ошиблась.

— Софи-и, — донеслось веселое из трубки.

— А? — На том конце сети посмеялись. — Прости, засмотрелась на твоего брата.

— Я так рада, что у вас все так получилось, — и это правда. Я знала, что подруга очень переживала за наши отношения. Больше, даже чем за свои. — Так почему ты решила встретиться старой компанией? Вадим опять приходил?

Да, я рассказала единственной подруге о том визите, и о всех следующих. Она не разделила того моего решения. Да и я не в восторге, что, практически, бросила вызов мальчишке. Уже успела сто раз пожалеть об этом решении. Но обратного пути не было. Да и встреча планировалась не тет-а-тет.

— Нет, но забросал смсками, — вздохнула, неосознанно. Как же я устала от этого. Нужно было срочно что-то делать. — Предложил встретиться втроем, как раньше. Если ты поедешь, то мне точно будет легче. Тем более, мы давно не виделись. Пожа-а-алуйста.

Последнее слово жалобно протянула. Гер глянул на меня с широкой улыбкой. Он не раз говорил что, когда я так тяну гласные, то очень похожа на ребенка или тупую блондинку. Ну и что я могла на это сказать? Конечно, что я не собиралась меняться, пусть принимает такой. А он только посмеялся, мол, я и так тебя выбрал такой, какая есть, не нужно меняться. Вот я и не стала меняться.

— Хорошо, когда хотите встретиться? Если сегодня, то давай днем, у меня няня вечером занята, а Дима работает в ночную, — многодетная мама, что сказать?

— Да, давай в три в нашем кафе, — я весело покачала головой на манер болванчика.

— Хорошо, договорились. Герман сможет нас довезти?

— Гер, Фина спрашивает, сможешь ли ты нас отвезти в кафе, — обратилась я к Близнецу.

— Без проблем, — не отвлекаясь от экрана, ответил парень.

— Да, мы заедем за тобой в половине третьего, — это я уже подруге в трубку отвечала, а сама прикидывала, что можно надеть. Температура на улице упала до минус двадцати. Что и говорить, декабрь на дворе.

— Отлично, тогда я пошла дела доделаю, пока есть время. До встречи.

И тишина окутала мой телефон. Глянула на часы, половина одиннадцатого. Так-с, у меня тоже не так много времени, нужно было еще переговоры по работе закончить, и можно будет начать собираться.

Без десяти минут два я стояла в спальне и смотрела на себя в зеркало. Я благодарна зиме за то, что можно надеть брюки, и никто не спросит: "А почему не юбка? Тебе так идут открытые ноги". Мои ноги сейчас не могли похвастаться красотой. Шрамы от ожогов заживали, я исполняла все рекомендации врача, ездила на плановые осмотры. Прогнозы были хорошие, но не настолько, как хотелось бы. Заживление шло как надо, но операцию мне нельзя было сделать еще как минимум четыре месяца. Вот оставалось только ждать и следовать советам врача.

Придирчиво всмотрелась в свое отражение. Черные брюки палаццо сидели идеально, свитер цвета шоколада выгодно подчеркивал цвет моих волос. Не так хорошо, как это сделал бы черный или красный, но он хотя бы не сливался с моим платиновым блондом. А вот волосы совсем мне не нравились, они никак не хотели красиво укладываться в локоны, в итоге собрала их в две косы и направилась в коридор.

— Ты точно не соблазнять своего поклонника поехала? — Ехидный голос раздался за моей спиной. Повернулась и посмотрела в глаза наглецу.

— Если это комплимент, то не очень удачный, — для вида проворчала я. — Но все равно спасибо. В последний момент пришлось укладывать волосы совсем по-другому.

— Тебе идет любая прическа. И одежда. И украшения. Даже без всего, ты самая красивая девушка на всем свете, — Близнец подошел ко мне и помог надеть зимнее пальто. И сам же завязал на моей шее шарф. Тот самый, что сам и подарил.

— А вот лесть не лучший вариант в отношении меня, — парень посмеялся и тоже надел верхнюю одежду, и мы вышли из квартиры.

До дома подруги доехали быстро, она уже ждала у подъезда. Задняя пассажирская дверь открылась, и на сиденье, рядом со мной, села красотка. Афина выглядела потрясающе, в своем стиле. Широкие синие джинсы с завышенной талией, теплая бежевая водолазка в белый горох, и длинный синий пуховик. Который, к слову, она не застегнула.

— Привет, Гер, — счастливая улыбка озарила ее лицо.

— Привет, сестренка. Какого черта ты не застегнула куртку? Вот возьму и Диме все расскажу, — не отвлекаясь от дороги, пригрозил он. Мы как раз выезжали с парковки.

— Я же от подъезда до машины добежала. Это совсем быстро. Лучше рассказывайте, как дела у вас? — Девушка с интересом глянула на меня.

— Ну-у, — я отвела взгляд, а улыбка сама появилась на моих губах. — Гер переезжает ко мне.

— Ого, а вот отсюда поподробнее, — и пришлось все рассказать. Гер слушал, иногда комментировал или поправлял. За разговорами и прошел остаток пути.

Перед тем, как мы с Финой зашли в кафе, Гер остановил нас и предупредил, что заедет за нами. Мы согласно покивали и отправились за чудесным кофе. Кафе, в котором мы раньше часто просиживали выходные, встретило нас потрясающим запахом кофе и выпечки. Интерьер был в теплых, светлых тонах, со светлой деревянной мебелью и растениями в горшках. За эти несколько месяцев тут ничего не изменилось. Я так соскучилась по этому месту.

— Добрый день, — поздоровались проходящая мимо официантка Анна. Часто именно она обслуживала наш столик.

— Добрый, Анечка, наш стол свободен? — Фина расстегнула пуховик и одновременно осматривала помещение.

— Да, только что оттуда ушли посетители, только я еще стол не убрала, подождете немного?

— Да, конечно, — и мы направились за угловой столик у окна.

еще не успели сделать заказ, как в кафе вошел Вадя. В черном пальто, которое не застегнул. Под ним были синие джинсы и белая водолазка. А над прической он не заморачивайся, светлые волосы торчали во все стороны в беспорядке. Парень быстро осмотрелся, нашел нас взглядом и направился в нашу сторону.

— Привет девчонки! — И упал в кресло напротив меня. — Уже заказали что-нибудь?

— Нет, сами только приехали, как твои дела, потеряшка? — Подруга всматривались в Вадима. После его приезда, как сказала подруга, они еще не виделись. И теперь она выискивала изменения.

— Ох, столько всего было за это время, — Вадя снял верхнюю одежду и начал рассказывать о своих приключениях в горах, у родственников.

Целый час все было ровно так, как было до моего признания этому парню. Веселые истории из отдыха, обмен сплетнями, перемывание косточек знакомым. Я вкратце рассказала о происшествии в ТЦ, осторожно обходя подробности. Сразу после моего рассказа, когда за нашим столом повисло тягучее, тяжелое молчание, Фина рассказывала об Оливии и ее успехах. Делала все, чтобы отвлечь нас от тяжелой темы. И у нее это хорошо получилось. Но прошел час и Вадя решил, что ему нужно со мной поговорить.

— Отойдем? — Парень смотрел прямым взглядом на меня.

— Ладно, тоже думаю, что нам нужно поговорить. Фин, извини нас, хорошо? — Я повернулась к подруге. Она что-то делала в телефоне и просто кивнула.

Мы отошли недалеко, буквально с десяток шагов, к зеркалу. Там был небольшой закуток, которым часто пользуются люди для уединенных разговоров.

— Софи, хотел пригласить тебя… — я не дала ему договорить.

— Вадим, прекрати, — тяжелый вздох, и сказала ему все, что хотела сказать все эти дни. — Вадь, давай я тебе кого-нибудь найду? Хорошую девушку, которая тебе подойдет.

— Но..

— Дай мне договорить. Я люблю Германа, — даже сам Герман еще не слышал этих слов, но по другому я не смогла объяснить. — Когда я сказала, что ты можешь попробовать завоевать мое сердце, я себя переоценила. Меня раздражает твоя навязчивость. Я просто хочу спокойствия. Хочу вернуть нашу дружбу, то время, когда ты не видел во мне девушку.

— Такого теперь просто не может быть. Ведь я влюблен в тебя, — парень посерьезнел, взгляд глаза в глаза.

— Тебе просто так кажется, — я не хотела делать ему больно, но пришлось. — Просто тебе было больно после предательства Ани. Тебе хотелось хоть чем-то заглушить свою боль. Ты пытался сделать это впечатлениями и год у тебя это получалось. Но потом этого стало мало, а тут я со своим признанием. Сперва ты испугался. Даже не знаю чего именно, разницы в возрасте, что у меня двое детей, или ответственности. Но факт есть факт. Ты уехал, пытался выкинуть мое признание из головы. Но чем больше ты об этом думал, тем больше внушал, что что-то ко мне чувствуешь. И вот, “я влюблен в нее, нужно срочно ей об этом сообщить”. А тут Афина с вестью, что со мной произошло, и что из этого вышло. Опять испуг, опять много мыслей и вот ты на пороге моей квартиры. В общем, я все это к чему, ты просто придумал эти чувства ко мне.

— Я так не думаю, — хрипловато проговорил Вадим.

— Давай проверим? Ты перестанешь видеться со мной, но станешь ходить на свидания с другими. Пара недель, три свидания с одной более менее понравившейся девушкой, и вот мы снова друзья.

Я протянула парню руку для скрепления договора. Он колебался, сомневался, но в итоге сжал мою ладонь с фразой:

— Насильно мил не будешь. Я попробую. Все же мне не хотелось бы терять с тобой общение.

И только сейчас я почувствовала, насколько была напряжена. Но стоило Ваде согласиться, из меня будто выпустили излишек воздуха, стало так легко, и даже настроение поднялось. Я смогла улыбнуться вполне искренне. Мы вместе вернулись за стол, чтоб продолжить нашу дружескую встречу.

Звонок матери застал меня за рулем. Я ехал домой после очередного рабочего дня. Не скажу, что он был удачным, из-за нового подрядчика компания потеряла несколько сотен тысяч рублей. Возможно для кого-то покажется, что это не так много для компании, но это деньги. Деньги, которые мы могли вложить во что-то другое. А мне теперь придется разбираться и отчитываться перед отцом. Поэтому я удивился, когда мне позвонила мама, а не отец. Думал, что он уже знает о косяке.

— Да, мам, — ответил на панели управления на звонок. — Я за рулем, у тебя что-то срочное?

Из динамиков послышался всхлип. Напрягся.

— Мам, что у вас случилось? — Взволнованный голос не удалось подавить.

— Герушка, — меня всегда веселило, когда она так называла. Человека, который управляет отделением фирмы в другом городе, взрослого мужчину. Но в этот раз веселья не было. — Отец в больницу попал. Врачи говорят, что инфаркт.

И мама начала открыто рыдать в трубку. А я свернул на обочину, где было разрешено встать.

— Мам, он жив? — На последнем слове голос дрогнул. Эти люди вырастили меня. Кормили, одевали, развлекали и любили, как родного ребенка. Для меня они родные люди, и любимые не меньше (а, наверное, даже больше), чем родная сестра.

— Тьфу, тьфу, — слабо прозвучало в динамиках. — Жив, слава богу. Но он в тяжелом состоянии. Сынок, понимаю, что ты очень занят работой, но приедь, пожалуйста. Мне страшно быть тут одной. Больница так и веет смертью.

Голос матери становился все тише и тише.

— Конечно, мама, я вылетаю сегодня же. Подожди немного, хорошо? Все будет хорошо.

Я уже прикидывал, буду заказывать билет, сколько мне понадобиться вещей. Жаль, что Софи не могу взять, с ней было бы спокойней. Но сейчас не время для знакомства с родителями.

— Да-да, я буду ждать тебя в больнице. Не хочу Мишу оставлять тут одного. Адрес отправлю смс-кой, — мама опять всхлипнула. — Герочка, спасибо, что ты у меня есть.

— Мама, я скоро буду. Целую тебя, — и нажал на отбой.

В итоге я доехал до дома Софи в рекордные сроки. И знаю, что прилетит пара штрафов за превышение, но терпение не самая моя сильная черта. Особенно, когда в опасности мои близкие. Софи была уже дома, что-то готовила. Судя по звукам, девочки тоже были дома и находились в своих комнатах.

— Я дома! — Крикнул с порога, снимая ботинки. — Софи, ты не помнишь, где моя дорожная сумка?

Девушка выглянула в коридор, на лице недоумение. Сегодня она выглядела еще более прекрасной, чем вчера или позавчера, чем каждый предыдущий день. В легких спортивных брюках графитового цвета и укороченном топе на лямках. Смутно припомнил, что за этим комплектом мы ездили вместе. Стало приятно. Босая, с растрепанной косой светлых волос. И ни грамма макияжа. Вот не скажешь, что она на десять лет старше меня, все равно, будто ровесница (ну или на пару лет постарше, но никак не на десять).

Девочки выглядывали из своих комнат. Обеспокоенные и настороженные, прямо как их мама. Такие одинаковые, и такие разные одновременно. Рада в спортивном костюме серого цвета, испачканного краской вдоль и поперек. Будто не на холсте рисовала, а на самой себе. Волосы собраны в небрежный пучок. Выглядела и думала эта малышка явно не на свои девять. Я заметил это еще в самом начале. А вот Мира, одетая сегодня в розовую пижаму с котиками, больше соответствовала своему возрасту (ей восемь). Но тандем у них получился замечательный. Каждый день я восхищался ими, как и их мамой.

— Зачем тебе сумка? — Теперь уже откровенное беспокойство отразилось и в голосе, и в лице Софи. Глянул на себя в зеркале. Растрепанный, в помятом пальто (только оно помялось, черные джинсы и синий свитер сидели идеально). А в глазах лихорадочный блеск. Выглядел нездоровым. Облизнул пересохшие губы.

— У меня отец в больницу с инфарктом уехал, — хрипло и безэмоционально прозвучало самое основное. Софи изменилась в лице. Я ей многое рассказывал о своем детстве, о родителях, поэтому она понимала, как мне сейчас было тяжело. — Он в тяжелом состоянии. Мама не в истерике, но близка к этому. Мне срочно нужно лететь в Москву.

— Слава богу, что он жив, — Софи вышла полностью из кухни и шагнула ко мне. — Так, ты тогда заказывай билеты на ближайший рейс, а я соберу сумку, так быстрее получится. Может даже поесть успеешь, я как раз закончила с готовкой.

Я смотрел на нее, в душе плескалась любовь к этой девушке, она (любовь) практически выходила из берегов. Никто другой бы не смог, мне кажется, понять меня так, как она. Да, Софи не общалась со своими родителями, и я не знаю, почему (она не говорила на эту тему со мной, возможно, ей все еще было больно, но я точно знал, что они живы). Зато она понимала, почему я должен быть там, с мамой, которой плохо, и с отцом, который еле пережил криз. Мне казалось, я никогда так не боялся, как сегодня. Сейчас мне было по-настоящему страшно, что отец не дождется меня. Что меня не будет рядом, когда я так нужен.

Две светлые головки спрятались за дверьми, которые прикрыли бесшумно. Видимо поняли, что бросать я их не собираюсь, скандала не будет, и лучше не мешаться под ногами. Какие они понимающие, все в свою маму. Больше я не стал тянуть, прошел к столу, достал ноут и погрузился в изучение вариантов вылета. А Софи молча пошла в нашу спальню, собирать мои вещи. А ведь я всего пару дней, как переехал сюда из гостиницы. Вариантов было немного, один вылет был через три часа, второй — через пять. Выбор стал очевиден. После оплаты я стал ходить по квартире и собирать все необходимые вещи, которые могли понадобятся мне на несколько дней, или на неделю, а может на несколько. Я не мог даже представить, сколько меня не будет тут. Сколько Софи придется ждать, пока я приеду обратно. А ведь скоро новый год…

Софи вышла из спальни с моей сумкой в руках, которая практически порвалась от количества вещей в ней. Это выглядело так смешно, что я не смог сдержать смех. Возможно даже истеричный (со стороны было виднее). Девушка с недоумением и тревогой смотрела на меня.

— Что-то не так? — Золотые глаза смотрели в самую душу. В два больших шага я оказался рядом с девушкой и заключил ее в объятия.

— Все хорошо, — шептал, целуя светлый висок. — Просто я еду домой. Мне там не нужно столько вещей.

Софи расслабилась и даже хихикнула. Легко и тихо.

— Точно, ты же летишь домой, — шепот пробирал до костей. Хотелось взять ее вот так в охапку и полететь вместе. Но не время, не сейчас. — Тогда я пойду, уберу лишнее.

— Да, пусть хоть что-то останется у тебя, пока я не вернусь. А заодно я все остальное уложу в сумку. А то я не оплачивал багаж.

Взмахнул рукой в сторону стола, где была куча вещей, которые собирал я. Теперь мы вместе смеялись, тихонько, будто боясь спугнуть кого-то или что-то. Но скорее всего, чтоб не накликать беду пострашнее. Через пару минут мы продолжили то, что делали.

Такси приехало за мной, когда до вылета самолета оставалось два с половиной часа. Я уже стоял на пороге в пальто и с сумкой в руках. А Софи, стоявшая напротив, обнимала на прощание. Из своих комнат вышли и Мира с Радой. Обе были грустными, Мира даже плакала, тихо утирая мокрые дорожки слез.

— Ты же приедешь? — Рада смотрела прямо и сосредоточено. Они не хотели, чтоб я уезжал… Это осознание заставило улыбнуться легкой и грустной улыбкой.

— Конечно приеду, — я подошел ближе к ним, поставил сумку на пол и обнял девчонок. Они, как котята, прижались сильнее. Мира всхлипнула. — Просто я еще не знаю, сколько времени мне понадобится. Поэтому очень прошу присмотреть за вашей мамой, хорошо?

Обе согласно кивнули.

— Если что, звоните. Не только, когда нужна помощь, вообще, если захотите поговорить, ладно?

Опять кивок.

— Я постараюсь приехать до нового года и привезти подарки, как и обещал, — Софи с недоумением посмотрела на меня. Я кивнул, будто говоря: "Да, я помню, что на подарки девочкам скидываемся вместе, но я хочу еще что-нибудь подарить". Детские руки еще чуть крепче сжали в объятиях, и девочки отступили.

— Все, мне пора, такси ждет у подъезда, — еще раз обнял Софи, поцеловал в висок. — Я постараюсь вернуться как можно скорее.

— Не нужно, главное, чтоб дома все было хорошо. А мы подождем, — в золотых глазах была уверенность в произнесенных словах. Значит подождут. И не обидятся. Это теплотой пришлось по сердцу. Махнул рукой на прощание, взялся за ручки сумки и вышел за дверь.

С момента отъезда Германа прошла неделя. Я и не знала, насколько мы стали близки, пока нас не разделило расстояние. Уже на второй-третий день я начала скучать. Он звонил каждый день, курьер привозил от него цветы, были постоянные переписки. Но наступал вечер, я ложилась в кровать, и тогда накатывала тоска. Я была одна. Опять.

Я постаралась забыться в работе, но вот у меня уже закончились административные задачи, а клиентов не так много, как хотелось бы. И все же я нашла дело, в которое я уходила с удовольствием. Это мои девочки. Когда выдавалось достаточно свободного времени, я ходила на репетиции Миры, слушала ее выступления. Или приходила в студию Рады (в ее комнату, если она не в художке), и мы вместе писали картины. Тогда-то я и поняла, что талант у старшей дочери точно не от меня.

— Мам! Это что у тебя такое? — Радиона уже открыто смеялась, смотря на мою "картину".

Я тоже всмотрелась в свой холст. Рандомные пятна зеленого и синего, и даже издалека полноценная картина не складывалась. М-да, в моем случае "художник" от слова "худо".

— Радочка, я понятия не имею, что это такое, — мы переглянулись и захихикали. — Ты же у нас талант, может ты как-то правильно сможешь страктовать?

Дочь посмотрела на мою мазню еще более внимательно. Повернула голову в одну сторону, в другую, прищурилась и выдала:

— Так, если ты сделаешь цвет более плотно друг к другу, добавишь еще несколько оттенков и цветов, то получится прекрасный цветочный луг, — и она обернулась ко мне. На ее лице была задумчивость.

— Отлично, тогда продолжаем.

На седьмой день к нам приехала Афина. Мы с Радой как раз пошли пить чай, пока сохнут картины, а тут звонок в дверь. Я как была в домашнем кастюме, запачканом краской, с пучком на голове и разноцветными пальцами от краски, так и пошла открывать.

— Привет, привет! — Моя подруженька просто светилась счастьем. Она сегодня (как и всегда) выглядела просто ослепительно. Черные брюки палаццо и объемный синий свитер очень ей шли. Куртка девушки была в ее руках, а шарф висел на шее. — Да я смотрю, вы все в творчестве.

Смех Афины прокатился по моей квартире.

— Привет, а ты какими судьбами? — Я отошла от входа, давая подруге пройти, и забрала у нее куртку и шарф.

— Брат сказал, что ты скучаешь, вот я и решила освободить пару часов и сбежать к тебе, — девушка сняла сапоги и направилась на кухню. — Соф, у тебя есть что покушать?

— Да, мы с Радой как раз хотели попить чай, ты с нами? Стоп, сбежала? А с кем малые? — Я прошла вслед за ней.

— Привет, Рада, — Фина потрепала мою старшую дочь по голове. — А где сестричка? Вообще-то у моих детишек есть отец. У него сегодня как раз выдался выходной.

Подруга ухмыльнулась и уселась на стул. А я прошла к холодильнику и заглянула во внутрь.

— Понятно. Могу предложить бутерброды, торт, есть паста "Карбонара". Что будешь? — Повернулась к девочкам.

— Буду все, — Фина улыбнулась.

— А я хочу торт, — ответила вслед Афине Рада. — Мира в вокальной студии, приедет только вечером. У нее какой-то конкурс должен пройти через неделю. Вот она и готовится.

— Понятно, а ты? Когда следующая выставка?

— Похоже, у нас с Радой скоро будет совместная выставка, — смешок сам вырвался, вспомнилась моя мазня. — За эту неделю я написала картин пять.

— Ооо, тогда жду в подарок на Новый год твое произведение, — Фина не была бы собой, если бы не сказала этого.

Разговоры на некоторое время прервались. Нужно было поесть. А когда с едой было покончено, а Рада отправилась обратно за мольберт, Афина начала настоящие, взрослые, разговоры.

— Как идут дела с отшиванием Вади? — Подруга спряталась за чашкой с чаем.

— М-м-м, — я спряталась за руками. — Можно я не буду отвечать?

— Я знаю про ваше пари, — решила добить она, я неверяще вскинула голову. — Да-да, я разговаривала с Вадимом.

— И что он говорит? У него получилось отделаться от мысли, добиваться меня?

— Он сходил на одно свидание, но оно прошло не очень удачно. Она его отшила на десятой минуте, — подруга виновато улыбнулась, будто это она сорвала им свидание.

— Никто и не говорил, что будет легко. Но надо отдать ему должное, Вадя за это время ни разу мне не позвонил и не написал. Он держит слово, — я отпила чай из чашки. — Надеюсь, он и правда старается, а не сорвал свидание нарочно.

— На сколько я знаю, нет, — Фина посмотрела на меня. — Он правда старается.

— Ладно, будем надеяться, что у него все получится.

Мы немного помолчали, каждая думая о своем.

— Ну, а как у вас дела с моим братом? Сильно тяжело терпеть расстояние? — Подруга вновь улыбнулась, так тепло и нежно. Как и всегда, когда речь заходила о Германе. Мы все знали о их связи близнецов.

— Честно? Я по нему очень скучаю… Хоть собирайся и едь за ним, — мы с Афиной резко переглянулись.

— А что? Идея перспективная. До Нового года чуть больше недели, — подруга даже со стула встала и начала ходить по гостинной. — Но сможешь ли ты? Хватит ли духа?

Она посмотрела на меня.

— Это же такой шанс, ты сможешь познакомиться с его родителями. А потом вместе вернетесь домой и отпразднуете Новый год.

— Да, это идея. Есть один нюанс, точно ли Герман не будет против? Вдруг он не хочет, чтоб знакомство состоялось так? — Я нервно теребила край футболки.

— Так ты же не у них остановишься. Я дам тебе адрес квартиры Гера, на крайний случай, можешь снять номер в отеле.

Вот так, на коленке, мы придумали шикарный план. Я поеду в отпуск к любимому мужчине (которому я до сих пор не сказала, что люблю его. Зато смогу это сделать в крутой атмосфере), дети отдохнут со своим отцом (об этом я договорилась в тот же вечер), и все будут счастливы. Осталось подождать совсем немного и не спалиться перед парнем.

С моего отъезда в Москву прошла неделя. Отец шел на поправку, но его еще не отпускали домой, и до Нового года не отпустят (по крайней мере, так сказали врачи). Мама все еще оставалась у его постели, с небольшими перерывами на душ и сон. Так тяжело было видеть родных в таком состоянии, подавленных, тревожных. Так непривычно видеть мою всегда жизнерадостную маму все время в слезах. А отца прикованным к постели и приходящего в сознание совсем на небольшие промежутки времени.

Когда я появился на пороге палаты, уставший, только с самолета, увидел отца без сознания. Он был серым, помятым, с тенями под глазами. Выглядел хуже мертвеца. Я медленно вошел в палату и встал подле матери. Она держала за руку мужа и тихо всхлипывала. Ком встал в горле, стало тяжело дышать.

— Сыночек, ты приехал, — тихий мамин шепот вывел меня из оцепенения, присел перед ней и взял за свободную руку. Видимо она только сейчас заметила мое присутствие.

— Да, мам, я вернулся, — с трудом узнал собственный голос, хриплый, низкий, как у прокуренного соседа. — Что говорят врачи?

— Ему лучше, — мать опять посмотрела на отца. — Но он все никак не приходит в сознание.

— Ничего-ничего, с ним все будет хорошо. Это же Михаил Сергеевич Гоцман. Железный человек своего времени. Он самый сильный человек, которого я знаю.

А у самого руки тряслись, и сердце сжималось в страхе за него.

Когда мама поняла, что я точно не исчезну, что я не плод ее воображения, смогла отпустить мою руку. А у меня появилась возможность дойти до кабинета врача, где мне подробнее объяснили: стресс на работе плюс возраст, плюс интенсивная работа без нормального сна. Итог: инфаркт с осложнением в виде комы (это если на человеческий язык перевести).

— Герман Михайлович, если Ваш отец очнется в ближайшие двое суток, то это отличный прогноз на выздоровление, — врачом оказался пожилой мужчина с, практически, полностью седыми волосами. Лицо было испещрено морщинами, но глаза остались все такими же цепкими, как и в молодости (лично не видел, но уверен, что так и было). Из-за массивного деревянного стола, нижней части тела было не видно, только белый халат на плечах.

— Понял, благодарю, — дальше торчать без дела было бессмысленно, поэтому пошел обратно к матери.

Отец пришел в себя ровно через сутки после моего приезда. Я стоял спиной к палате, смотрел в окно на кружащиеся снежинки и мчащиеся по дороге машины.

— Алин, — слабый мужской шепот ввел меня в ступор. Как в замедленной съемке я развернулся на сто восемьдесят градусов. Глаза папы были приоткрыты, а мама в надежде всматривались в его лицо.

— Миша! — Она бросилась к нему, но в последний момент не стала наваливаться. — Мишенька, что? Что ты хочешь?

Мужчина облизал пересохшие губы.

— Воды, — и тут его взгляд нашел меня. — Гера… Ну зачем ты приехал?

— Пап, ты сейчас серьезно? — Соленые капли потекли по лицу, в два шага преодолел расстояние до постели отца. — Ты в курсе, что чуть не умер? Мы с матерью чуть с ума не сошли…

Последние слова были произнесены практически шепотом.

Потом были врачи, осмотры, процедуры. Я, наконец, смог попасть в свою квартиру. Перед приездом пришлось клининг вызывать, все-таки меня не было там почти четыре месяца. И вот теперь я стоял на кухне с чашкой кофе и смотрел на простирающийся внизу город.

Ежедневные разговоры по телефону с Софи никак не смогли уменьшить грусть от разлуки с ней. И я, и она понимали, что я не смогу вернуться до тех пор, пока не буду уверен, что все обошлось. До тех пор, пока отца не отпустят домой.

Но это точно не значило, что я должен был забыть о подарках на Новый год. Даже если мне придется их дарить уже после праздника. Для Софи я продумал подарок еще до своего отъезда, а вот с девочками пришлось сложнее. Я перевел взгляд в сторону гостиной, где на кофейном столике лежали свертки с подарками, и вспомнил, как сегодня утром их выбирал.

Первым делом я наведался в хороший магазин художественных материалов. Там, с помощью милой девушки-консультанта, прикупил для Радионы профессиональный набор для работы с акварелью. Из всего этого набора я знал по названию только краски, как бы это ни было смешно. А вот для Миражанны все намного оказалось сложнее. Что можно было подарить девочке, которая занималась профессионально пением? Не микрофон же (хотя и были такие мысли). В итоге, после нескольких часов прогулки по различным магазинам, решил купить набор хорошей косметики для подростков (хотя до подростка она и не дотягивала). Оставалось надеяться, что ей понравится выбранный мной подарок.

Звонок в дверь вывел меня из раздумий. Глянул на часы, половина десятого вечера, кого могло принести в такое время? Шаркая ногами, дошел до коридора, где меня догнал повторный звонок. Кинул взгляд в зеркало, чтоб убедиться, что я выгляжу не зомби. Серые спортивные штаны, голый торс, растрепанные волосы. Ну “красавчик”, глаз не оторвать.

Щелчок замком, опустил ручку, дернул дверь и остолбенел… Софи, раскрасневшаяся на морозном воздухе, с одышкой и счастливой улыбкой стояла на пороге моей квартиры. Такая красивая и живая (в смысле, не мираж). В темном пальто, шарф, который я ей подарил в прошлом году, наспех завязан абы как. Светлые волосы распущены по плечам, в руках одна небольшая дорожная сумка. Дар речи вышел из чата. Софи, на пороге моей квартиры в Москве. Я точно сплю.

— Светко, я забыла тебе сказать, — вздыхая тяжело после каждого слова, произнесла девушка. — Что я тебя люблю.

— Что ты сказала? — По телу прошел разряд от ее слов.

Софи изменилась в лице, тревожность появилась моментально.

— Что люблю тебя. Что-то не так? — Золотые глаза смотрели с недоумением.

— Вообще-то это я должен был первым сказать, — я поддался вперед и обнял эту шикарную девушку, и уже в макушку ей прошептал. — И я тебя люблю. Больше всего на свете.

Плечи Софи расслабились и опустились, а сама она еще сильнее приникла к моей груди.

— Ну и что мы стоим на пороге? — Я подтолкнул девушку в сторону гостинной. — Пошли, закажем что-нибудь поесть, и ты расскажешь мне о том, как ты оказалась на пороге моей квартиры.

Софи со смехом начала раздеваться, а параллельно рассказывать, как они с моей сестрой решили отправить эту даму ко мне.

— Вот как? Ну вы затейницы, — мы сидели уже на кухне с бутылкой вина и фруктами. Заказанная нами еда была еще на этапе готовки.

— Ну да, а я так по тебе скучала, что не смогла сдержать порыв, — девушка крутила бокал за ножку, внутри плескалась рубиновая жидкость. — Вот я и собралась в короткие сроки, взяла билет и прилетела первым рейсом, которым смогла.

— Я тоже безумно скучал, — губы как-то сразу растянулись в улыбке. — Но отец все еще чувствует себя не очень хорошо. Извини, я не могу его оставить в таком состоянии на мать. Она итак сама не своя.

— А что врачи говорят? — Смеха в глазах Софи как не бывало.

— Идет на поправку, но когда выйдет, неизвестно, — тяжелый вздох вырвался непроизвольно. — А я даже при всем желании не могу ничего сделать.

— Главное, что он поправляется, — рука Софи легла поверх моей, которая лежала на столе.

— Да, я знаю. Спасибо, что приехала, — я сжал слегка ее пальцы.

Дальше вечер протекал исключительно в приятной беседе, за просмотром фильмов. Стоило лечь в постель, я почувствовал, что это мой дом. Тот самый, куда хотелось приходить, где наслаждался жизнью, где все пропитано любовью. С момента покупки этой квартиры я никак не мог почувствовать, что это то место. Не было тех чувств, что были сейчас. И все это благодаря ей, девушке, которая лежит на правой стороне кровати и мирно сопит мне в шею.

На следующее утро я, с утра пораньше, поехал в офис и уже оттуда направился в больницу. Когда я уезжал утром из дома, Софи еще спала, а я не стал ее будить. Когда я вошел в палату отца, они с мамой о чем-то весело общались. От такой неожиданной перемены в поведении отца, я застыл на пороге, как истукан.

— Гера, — отец посмотрел мне в глаза. Статный мужчина, которым я его помню, изменился совершенно. Сейчас в темной шевелюра отца одна треть волос была серебряного цвета, лицо испещрено морщинами, а в самой позе больше не было стали, плечи немного поникли. Но темно-карие глаза были все так же тверды и уверены, никакой усталости не было и в помине.

— Отец, — я быстрым шагом пересек палату и наклонился над папой, приобнимая его за плечи. — Как ты?

— Как видишь, — он похлопал меня по руке, мне пришлось отстраниться и сесть в кресло у койки. — Хотелось бы сказать, что я огурчик, но увы.

— Вообще, я ненадолго. Пап, мам, мне нужно вам кое-что сказать, — резко выдохнул, вдохнул и выпалил. — Ко мне приехала девушка, у нас все серьезно.

Родители с интересом посмотрели на меня. Да так синхронно, будто читают мысли друг друга.

— В общем, я бы хотел вас с ней познакомить, — продолжил я. — Но есть одно "но", она не местная и, по семейным причинам, не сможет остаться в Москве надолго. Как вы смотрите на то, чтобы познакомиться тут. Например, завтра?

— Сынок, ты уверен, что это хорошая идея? — Мамин голос был взволнован. Что не удивительно, потому как я еще ни разу не знакомил родителей со своими пассиями.

— Не уверен, — честно признался я. — Но ждать еще дольше, не вижу смысла. Я уже достаточно давно в нее влюблен.

— Алина, выйди, пожалуйста, — серьезный голос отца заставил внутренности скрутиться в плохом предчувствии. — Мне нужно поговорить с сыном наедине.

Мама настороженно посмотрела на отца, но перечить не стала. Встала из своего кресла и направилась на выход из палаты. И вот мы остались одни, воздух отяжелел, осанка выпрямилась.

— Герман, послушай и не перебивай, — я поднял взгляд, посмотрел родителю в глаза. — После окончания работы в новом филиале ты женишься на Александре Кац. Этот вопрос решен, обсуждению не подлежит.

— Что ты сказал? — В ушах звенело, перед глазами поплыло. — Повтори…

— Ты женишься на дочери моего партнера и встанешь у руля фирмы после рождения сына.

— Нет, — я даже поднялся с кресла и сейчас смотрел на Михаила Сергеевича (папой в этом состоянии у меня не получилось бы назвать). — Ты хоть понимаешь, ЧТО ты сейчас сказал? А как же "Если кто-то нравится, добивайся и держи этого человека до конца"?

— Это не тот случай, Гера. Понимаю, как это выглядит со стороны, но эти договоренности были заключены еще тогда, когда ты в песочнице играл.

— И когда ты собирался мне об этом рассказать? — Я упал обратно в кресло.

— Честно? На Новый год мы хотели собрать наши семьи и вас там познакомить. А через некоторое время рассказали бы и про договор.

— Класс, а нас даже не попытались спросить, — рывком поднялся и направился к двери. — Выздоравливай. А я, пожалуй, вернусь вместе с Софи завтра. Кто-то же должен работать из нас. Всего хорошего.

Дальше я слушать не стал и просто вышел за дверь, где стояла мама. На ее лице было сильное переживание.

— Ты знала? — Я подошел к ней ближе.

— О чем, Герочка? — Мамин голос дрожал, она опять чуть не плакала. Только в этот раз из-за меня.

— О том, что отец решил меня женить на дочери партнера. Ты знала?

— Что он решил сделать? — Глаза цвета крепкого чая увеличились в размере.

— Понятно, мам, прости, но мне пора. Меня Софи дома ждет. Давай поговорим завтра? Я позвоню, — быстро поцеловал маму в щеку, коротко обнял и двинулся на выход, не оборачиваясь. Внутри меня сжигал огонь обиды. Я больше не мог находиться в этот месте. Я хотел домой.

Проснулась я в постели одна. В квартире было прохладно, по рукам побежали мурашки. После, практически, бессонной ночи в глаза будто песка насыпали. И голова болела безбожно. Рукой нашарила под подушкой телефон, время на экране было десять минут одиннадцатого. И миллион пропущенных от Вадима… А ему-то что от меня нужно? Решила оставить этот вопрос на потом, сперва нужно было что-то решить с моим состоянием.

Вздохнув, попыталась встать с кровати. Не получилось, голова решила расколоться окончательно. Беда, не могла же я весь день проваляться в постели. В итоге встать пришлось, превозмогая сильную головную боль, хотя бы для того, чтобы выпить обезболивающее. Но оно решило не действовать так быстро, будто давая мне возможность передумать и остаться лежать.

Вчера как-то не было желания и сил осматривать квартиру, но сегодня этот пробел я смогла заполнить. Когда прошла голова, решив, что трюк с болью не получился. Квартира была по-настоящему большой и светлой. Уверена, что летом солнце светит тут весь день, заливая светлые спальню и гостиную ярким светом. Вся квартира полное олицетворение невинности, все белое с мраморными вставками. И не подумаешь, что тут живет парень.

Зато с первого взгляда понятно, что тут никогда не жила женщина. Все было отстраненно-холодное. Уютом в этом доме даже не пахло. И это меня успокоило, честно. Я очень переживала, что в этой квартире до меня жила какая-то девушка, которая установила свои порядки, к которым привык Гер. И что мне придется что-то менять в его пространстве, этого мне хотелось меньше всего. Все же мы не святые, понимали, что это не первые отношения у нас обоих, когда решили быть вместе.

Обойдя всю квартиру, которая состояла из коридора, гостиной, кухни, ванной, гардеробной и спальни, посмотрев на каждый уголочек дома моего мужчины, я больше всего обрадовалась кухонному и спальному подоконникам. Они были большие, широкие, с множеством подушек, и очень удобные (я протестировала). А второе, что привлекло мой взгляд — книжные стеллажи вдоль одной из стен гардеробной. Вот это решение, ничего подобного мне даже не пришло бы в голову. И если сперва я подумала, что это варварство, то присмотревшись к комнате внимательнее, поняла, что он гений. В гардеробной была своя вытяжка, и небольшой очиститель воздуха с функцией увлажнения. Спасибо интернету, что объяснил мне, что за коробочка стояла на верхней полке.

На полках было много книг на юридическую тему, экономическую, книги по бизнесу и его ведению, психология. Но, неожиданно, нашлись и пара полок с фантастикой и классикой. Даже парочка романтичных книг, которые я и сама читала. Именно за разглядыванием полочек и листанием книг, меня застал звонок телефона. На экране было всего одно слово: "Вадим". Ладно, будем разговаривать.

— Привет, говори быстрее, что хотел? — С места в карьер начала я.

— Привет… — неуверенно прозвучало на том конце. — Я отвлекаю?

— Нет, извини, что грубо показалось. Зачем звонил? Что-то случилось? — Я заставила себя смягчить голос и интонации.

— Мне сказали, что ты из города уехала, — Вадя явно волновался, но жалости не было. — Это из-за меня?

— Вадь, ты дурак? Думаешь, ты своей настойчивостью можешь заставить меня уехать и бросить детей там? — Его предположение очень сильно меня разозлило. Он что думает, что пуп Земли? Чтоб я, из-за какого-то парня, бросила самое ценное? — Если бы это было из-за тебя, я бы просто тебя заблокировала и наняла охрану.

— И все же, где ты? — Голос парня стал уверенным и более настойчивым. — Хочу встретиться. Это по поводу пари.

— В Москве, завтра вечером прилетаю обратно, — сперва я не хотела ему говорить, из принципа, но любопытство — это порок. Любимая фраза Афины. Но применима ко всем женщинам в мире. — Что там на счет пари?

— При встрече. Это не телефонный разговор, — Вадим вздохнул, и только потом продолжил. — Прилетишь, напиши мне. Договоримся, где и когда встретимся. Хороших тебе выходных.

И тут же послышался сигнал о конце разговора. Так, интересно, что же у него такого случилось? От этой мысли меня отвлек… желудок, который издал громкий рык. Что ж, все потом, сперва нужно поесть.

Когда я прогуливалась по квартире, то на тумбе в коридоре нашла записку со связкой ключей и кредиткой. На клочке бумаги было написано: "С добрым утром (сердечко), дома еды нет, поэтому оставляю ключи и карточку, чтоб ты не умерла от голода. Трать столько, сколько сможешь, вернусь вечером. Люблю тебя". На губах расцвела улыбка сама собой. И отказываться от этого предложения я не стала, единственное, кредитку спрятала в шкафчик. Все же я не бедняжка-бродяжка, чтоб тратить деньги с чужой карточки, даже если эти деньги дал мне мой парень. Тем более, что и своих денег у меня достаточно.

Выбор в одежде пал на флисовый спортивный костюм цвета клубничного пломбира, теплые белые кроссовки и черную куртку, едва прикрывающую поясницу. Образ дополнили черный рюкзак и черная же шапка. Волосы было решено не собирать в прическу, а оставить рассыпаться по плечам. И ни грамма косметики, только по губам гигиеничкой прошлась, чтоб губы не трескались. Ну вот я и готова покорять столицу.

Так как я очень сильно хотела есть, первое, что я посетила — это кафе "Шоколадница", которое находилось через дорогу от дома. Мило, уютно, вкусный кофе, свежая выпечка. Когда первый голод прошел, то решила осмотреться. За столиками было много фрилансеров, их можно опознать по большому количеству техники на столе. Ноутбук, планшет, телефон, три зарядки. К ним же прилагается чашка с кофе и все время что-то печатающий/говорящий/чиркающий человек. Столики и барку обступали кадки с цветами, это добавляло любому месту очарования, кафе не стало исключением. Но надолго я не стала задерживаться, потому что у меня был план: погулять по этому чудесному городу. Все-таки я давно не выбиралась в столицу, пора освежить память.

Следующие несколько часов я гуляла по различным туристическим и интересным местам: Красная площадь, Московский музей современного искусства (где делала фотки для Рады), Арбат. Естественно, между каждым местом я заглядывала в кофейни или кафе, чтоб погреться и перекусить. Но посетив только эти три места, я так вымотались, что пришлось вызывать такси и ехать обратно домой. Но прогулкой я все же осталась довольна.

И вот сюрприз, подойдя к лифту, обнаружила стоящего около него Германа. Он ждал, пока лифт спуститься. Подкралась осторожно к парню со спины и закрыла ему глаза руками.

— Угадай, кто? — Хихикнула ему в ухо.

Гер тоже улыбнулся (я ладонями почувствовала, как приподнялись его щеки).

— Девушка, а у Вас руки холодные, — искорки смеха переливались в его голосе.

— Я знаю, — убрала руки от лица Гера, чтоб он смог развернуться ко мне лицом.

— Как прогулялись? — Стоило взглянуть в его глаза, я поняла, что что-то произошло. Они были грустными и какими-то блеклыми что ли.

— Отлично, — улыбка ушла с моего лица. Перемена настроения не прошла мимо Германа, он тоже собрался. — Что-то случилось?

Как же меня стал раздражать этот вопрос, когда уже наша жизнь перестанет подкидывать испытания нашим отношениям?

— Завтра мы вместе возвращаемся домой, — злость и грусть смешались в его голосе.

И я поняла, что мне не понравится то, что последует за этими словами. И оказалась права.

— Отец решил меня женить. И не на тебе…

Мы с Гером вышли из здания аэропорта. Моя небольшая ладошка была в его большой и сильной ладони. А в голове крутился вчерашний разговор у лифта:

— В смысле, решил женить? — Голос сел, неприятно царапая горло. Глаза увеличились в размере. — На ком?

— Родная, давай зайдем сперва домой, там за чашкой чая поговорим, хорошо? — В его глазах боль и страх перемешались в ядерном коктейле. Было видно, что он переживает за мою реакцию. А мне хватило сил только чтоб кивнуть ему в ответ.

Поднялись на лифте на свой этаж, зашли в квартиру, сняли уличную одежду и ботинки и прошли на кухню. И все это происходило в полном молчании.

— Я узнал о своей невесте только сегодня, в палате отца, — послышалось за спиной, когда я начала наливать нам чай. — Оказалось, что отец с его партнером решили породниться и нас поженить. Как я понял, ни я, ни Саша, не должны были об этом узнать до нашего знакомства в новогоднюю ночь.

Мне пришлось развернуться к Герману лицом. Сказать, что я разозлилась на такое известие? Нет, не разозлилась. Когда-то давно и я была на его месте. Только у меня не было человека, из-за которого я была бы готова пойти против семьи. А у него была я, но хорошо ли это? Хотела ли я стать камнем преткновения между ним и родными? Нет, точно не хотела. Но это его выбор, и я должна была уважать его.

— Скажи хоть что-нибудь, — я и не заметила, что уже несколько минут смотрела на Гера и молчала. Наверное, я его этим немного напугала.

— Я приму любое твое решение, — голос не дрогнул, но вот сердце на секунду остановилось, стоило представить, что он уйдет. Губы жгло от желания сказать, чтоб он остался со мной, но я не могла этим словам дать вырваться наружу.

— Соф, ты меня слышала? Я не собираюсь на ней жениться, даже из большой любви к родителям.

И я, наконец, осознала. Внизу, у лифта, он сказал, что завтра мы вместе летим домой. Так он уже тогда сделал выбор в мою пользу. Губы дрогнули в слабой улыбке, а перед взором появилась пелена слез. Слез облегчения. Больше Гер не сказал ни слова, просто встал и обнял меня. Нам так и не удалось попить чай.

И вот мы ехали по родным улочкам в такси, домой. Туда, где нас ждали дети, где не было страданий. А еще ждали приятные предновогодние хлопоты. До любимого всеми праздника осталось всего несколько дней, а у нас еще даже елка не была поставлена, и игрушки не куплены.

Собственно, следующие дни мы были заняты работой и подготовкой к празднику. Больше на тему его "невесты" мы не говорили. Да и желания особо развивать эту тему не было. Отвлекало нас еще и то, что у моих девочек были отчетные вечера. У Миры какой-то конкурс региональный, где она просто блистала. Мы с Гером были на нем вместе. Я, как мать и стилист, Герман, как группа поддержки. И он так качественно был этой поддержкой, что многие могли позавидовать. Принес плакат с фразой: "Миражанна, ты лучшая! Мы с тобой", и большой букет ее любимых кустовых роз (и где только их нашел зимой?). Когда было вручение победителям (Мира заняла второе место), Гера поднялся прямо на сцену, чтоб цветы вручить. Тут даже я позавидовала (совсем чуть-чуть). Дочка была в восторге от этой его выходки, обняла, как родного.

Рада же участвовала в отчетной выставке картин. Ее темой была: "В мире сказок". Как я поняла, нужно было нарисовать пять картин по одной из сказок на выбор. Дочь выбрала "Алиса в стране чудес", что не удивительно, это была ее любимая история. Эту сказку я ей читала больше ста раз, пока она не научилась читать самостоятельно. Теперь эта книга всегда лежит на ее прикроватной тумбе, как настольная. И вот мы с Гером и Мирой ходили от картины к картине, в восторге рассматривая произведения искусства от юных художников. И чем дольше я рассматривала картины выставки, тем больше ловила себя на тех же ощущениях, что были в музее современного искусства. Это невероятно красиво и по-своему глубоко. Кто сказал, что дети ничего не понимали? Все они понимали, и ничуть не хуже взрослых, просто под другим ракурсом.

Старшую дочь мы тоже не обделили букетом и поздравлениями. Радочка стала одной из пяти детей, картины которых отобрали для выставки в Москве. А потом решили отметить оба события в ресторанчике с их любимой едой, заодно обсудить, что же все же будем делать с Новым годом.

— Предлагаю накупить утром всяких вкусностей в магазине и провести день фильмов, — Радиона с блаженным видом положила очередную ложку пудинга в рот.

— Да ну, мы все праздники так отмечаем, давайте хоть в этом году сделаем что-то особенное, — Миражанна хмуро посмотрела на сестру, а потом перевела умоляющий взгляд на нас с Гером.

— Ну, например? Конкретики, пожалуйста, — вздернув бровь глянула на Миру Рада.

— Утром спим, потом аттракционы, вечером кино и вкусно покушать.

— Не хочу тебя расстраивать, — я состроила жалобную моську, не хотелось огорчать дочь, но пришлось. — Но многие в этот день не работают. А если и работают, то сокращенно.

— Ма-а-ам, я думала, мы на одной стороне, — мелкая надулась.

— Может за городом дом снимем и там отметим? — Герман сидел с чашкой кофе и смотрел на нашу перепалку с таким лицом, что захотелось умыть его пирожным.

— А что, это идея! — Глаза старшей дочери загорелись азартом. — Можно будет на лыжах покататься или на квадроциклах. Гера, ты же меня покатаешь?

— Я тоже хочу! — Младшая не стала долго упираться. Обе выглядели так вдохновленно. Я вздохнула.

— Хорошо, тогда нужно срочно найти домик и забронировать все вот эти штуки, — меня аж передернуло, стоило представить себя на чем-то движущемся. — Потому что многое уже явно разобрали. С этим надо поторопиться.

— Я этим займусь, — Гера погладил меня по руке. — А ты и девочки, займитесь едой и напитками. И нужно взять побольше, побудем в домике пару дней.

— Слушай, а может Фину с мужем возьмем? И вместе отпразднуем. Мы давно вместе не собирались, — я посмотрела на парня. Все-таки они с сестрой тоже давно не виделись.

— Отличная идея, позвони тогда ей и предложи, — мне оставалось лишь кивнуть, соглашаясь.

На экране в очередной раз высветился звонок. Сотый от Вадима. И я помню, что после приезда хотела с ним встретиться, но не смогла. Не хотела портить себе праздничное настроение навязчивым недоухажером. Но парень этого не понял и продолжал названивать.

— Соф, ты не можешь его и дальше игнорить, когда-то тебе придется с ним поговорить, — взволнованные синие глаза подруги смотрели в самую глубину моей души. Сегодня мы с ней встретились в нашем кафе обсудить совместный новый год.

Афина, как и всегда, была великолепна. Сапфировый свитер и черные брюки были самыми обыкновенными, но то, как она уверенно держалась, было лучшим украшением. Ее каре немного отросло, теперь каштановые волосы доставали до лопаток. И это позволило подруге заплести их в косы. Хотя бы ту часть, что была у лица. Сегодня на улице шел снег, поэтому Афина была абсолютно не накрашена. Но любой, кто не знал ее, мог подумать, что легкий макияж все же был. В общем, если бы она была не замужем (что четко показывало кольцо на безымянном пальце правой руки), то парень за соседним столом давно бы уже к ней подкатил. Он так и прожигал ее любопытным взглядом. Иногда я смотрела на нее и вспоминала нашу первую встречу, то, как Фина изменилась. Раньше она боялась глаза оторвать от пола, была застенчивой и подавленной. Но благодаря Диме ее плечи выпрямились, глаза смотрели только вперед, а с губ не сходила улыбка.

— Софи-и-и, возьми уже трубку, — подруга помахала перед моим лицом. — Ты ведь не заложница ситуации. Скажи ему, что до первого января не можешь встретиться, потому что организовываешь мероприятие для семьи. В этом нет ничего плохого.

— Да, ты права, мой игнор дела не решит, — и вздохнув, я приняла вызов. — Привет, Вадим.

— Я уж думал, что ты опять не возьмешь, — с легким облегчением прозвучал голос на том конце. Когда-то этот голос заставлял одним своим звуком бегать мурашки по моему телу. Но теперь это был не более, чем просто звук. Не более, чем просто друг.

— Вообще-то я и не хотела принимать вызов, но Афина настояла. Ее тоже раздражают беспрерывные звонки, — Фина округлила в возмущении глаза, но расслабилась, увидев, как я ей подмигнула.

— Ладно, я по делу, — сдался парень, и его голос зазвучал устало. — Когда сможем встретиться?

— Только после праздников. Мы решили дом снять загородный, поэтому нас не будет числа до седьмого-восьмого. Давай после них?

— Окей, как вернетесь, напиши. Пока, — и на том конце образовалась тишина. Не думала, что он так быстро сдастся. С одной стороны я выдохнула с облегчением, но с другой… С недоумением отняла телефон от уха и невидяще уставилась на экран.

— Что случилось? — Фина тоже слегка напряглась. Моя реакция не осталась без внимания.

— Он просто повесил трубку, — подняла ошарашенный взгляд на подругу. На ее лице тоже читалось недоумение.

— Может у него что-то случилось? Я ведь тоже ему не пишу и не звоню, — лицо Афины изменилось, теперь на нем была грусть. — После твоего признания, его как подменили. Сперва он вообще не выходил почти на связь, но когда вернулся, мы так и не наладили взаимоотношения. Он совсем отстранился, а я не стала к нему лезть. Думала, что все наладится со временем, но увы…

— Фин, перестань, это его выбор, он уже большой мальчик. Ты тут точно не причем, — я погладила подругу по руке, успокаивая.

— Да, ты права. Все, закончили пускать сопли, давай обговорим поездку, — улыбка сама появилась на губах. Дальше мы не касались темы мужчин, только праздник.

Утро тридцать первого декабря наступило быстро, даже слишком. Ехать загород решили двумя машинами, каждая семья в своей. Местом встречи был двор Афины с Димой, так как маленький ребенок был именно у них. Да и ехать все равно было в ту сторону, поэтому все очевидно. еще с вечера были собраны сумки и все необходимое, поэтому возни с утра не было, а, следовательно, и выехали из дома мы в обозначенное время. Чего не сказать про семейство Люцци. Было весело наблюдать как суматошно они укладывали свои сумки в машину. Недавно они приобрели большую, семиместную тачку, в которой поместились бы не только они, но и огромное количество сумок с едой и пес. А потом еще пришлось заезжать в магазин, потому что Афина что-то там забыла купить. В общем семья Фины подняли нам настроение еще на этапе выезда из города.

Дом встретил нас превосходно. На территории трехэтажного коттеджа мы обнаружили залитый бассейн, который зимой превратился в небольшой каток, у него имелись даже ограждения. Недалеко от него было место для жарки шашлыка. Там был мангал, крытая беседка, в которой были стол и скамейки, и небольшая тумба для дров, что показалось мне очень удобным. Также на территории была маленькая горка из снега, где уже с веселым визгом каталась ребятня. Они выскочили сразу, стоило машинам остановиться. И Балто тоже крутился у их компании с громким лаем. Он весело прыгал с разбега в сугробы, выбравшись, отряхивался и бегал по новой.

— Дети, только осторожней! — Крикнула Фина, уже открывая дверь домика.

Внутри дом тоже был великолепен, все в светлых тонах (белый, бежевый) с темным деревом на контрасте. На кухне и в гостинной все обставлено по последнему слову техники. Мы даже нашли плейстейшн, в который вечером решили поиграть наши мужчины. Как говорится, до сорока каждый мужчина еще мальчик. На втором этаже оказались спальни: две для взрослых, две для детей. Ну и ванная комната. А вот третий этаж заинтересовал нас всех больше всего, там были кинотеатр и бильярд.

У коттеджа были две пристройки, двери которых вели: первая из кухни, вторая из конца коридора. Та, что была на кухне, вела в гараж. Он вместил две наши машины, и там же мы нашли два снегохода (это было четкое условие моих девочек, которое нельзя было проигнорировать, обиделись бы). Та, что из коридора, вела в сауну. Сказать, что мы были в шоке — ничего не сказать. Возможно, Гер не читал описание, потому что это именно он занимался выбором дома для нашей поездки. Парень тоже слегка выпал из реальности, стоило увидеть огромный бассейн и парилку.

— Не, я, конечно, знал, что тут есть сауна. Но на фотках она казалась меньше, — хрипловатый голос Близнеца вывел всех нас из оцепенения.

— Гер, я даже боюсь спрашивать, сколько она обошлась по цене. Мы ж тут на неделю, — Дима чуть нахмурил брови. — Сколько мы вам должны?

— Димон, перестань, — Герман, наконец, посмотрел на мужа сестры. — Вы покупали продукты на нас всех, мы сняли дом. Все по-честному.

Люцци-старший не стал спорить дальше. Дима прекрасно знал, что с Гером это делать бесполезно, так же как и с его женой. На то они и близнецы.

— Ладно, давайте все вещи перенесем из машин и обустроимся в спальнях, а потом уже будем разгуливать, — сказала подруга и первой направилась наверх, держа в руках Оливию. И когда только успела вынести ее из машины?

Телефон разрывался от количества смс и звонков. И все были от матери. В тот день, когда мы с Софи уехали, я отправил ей сообщение всего с одним предложением: "Мам, я правда вас люблю, но я сделал свой выбор". И после этого началось. Звонки, смс… Мама пыталась уговорить меня не обижаться на отца. Объясняла, что он хотел как лучше. Но от самого Михаила Сергеевича не было ни весточки. Упрямый осел. Я даже не пытался отвечать маме, потому что обида и злость затапливали мое сознание, а я не хотел делать ей больно. И пусть мое молчание тоже причиняло боль, но слова тоже могут очень ранить.

Перевел взгляд в окно гостинной. Там, в заснеженном пейзаже, Софи с Афиной громко смеялись над катающимися с горки детьми. На губах появилась улыбка как-то сама собой.

— Гер, может все же возьмешь телефон? — Дима вошел в гостиную с кухни, где подготавливал шашлык к жарке. — Ну правда на нервы действует.

— Сорри, Димон, щас выключу, — включил беззвучный режим, увидев, что мать опять пытается позвонить. Скинул. В ответ все же отправил смс: "С наступающим. У меня все ок, созвонимся после 00.00?".

— Гер, это, конечно, не мое дело, — Дима посмотрел на меня прямым взглядом, в котором читалось осуждение. — Но родители не вечные. Не боишься пожалеть, что не взял трубку?

— Откуда узнал, что это родители? — Я не говорил мужу сестры, что происходило у меня.

— Твоя сестра за тебя переживает. Ей нужно было кому-то рассказать.

— Мать пишет, что у них все нормально, — опустил голову и тяжело вздохнул. — Отца сегодня домой перевезли. Дали рекомендации, чего делать пока не стоит, но ему уже достаточно легче, чтоб быть дома. Дим, он хочет меня женить на незнакомой мне девушке, как я должен был поступить?

Поднял взгляд на друга. У Димы поднялась одна бровь.

— В смысле "решил женить"?

— Брак по расчету. Они там когда-то с партнером договорились, что породнятся. А я не хочу. Вот она, моя семья: вы и Софа с девочками. Но отец ничего слышать не хочет. Говорит, что притремся, все будет гуд.

еще один вздох сорвался с губ. Дима ничего не сказал, просто подошел ко мне ближе и положил ладонь на мое плечо в знак поддержки. И дальше мы не стали развивать эту тему. Просто, молча, решили заняться подготовкой стола.

За весельем и готовкой еды время пролетело незаметно. За столом собралось много людей, и теплые разговоры прорезали тишину гостинной. На душе стало светло и тепло от нашей атмосферы. И обида на родителя сменилась грустью, что их сегодня нет тут, с нами. Хоть ни отец, ни мать не были знакомы с моей сестренкой, но я часто им о ней рассказывал. И, как-то призналась мне мама, они рады, что мы смогли найти друг друга. Им бы точно здесь понравилось. Интересно, как они там, в Москве? Взял телефон в руки и набрал короткую смс-ку отцу с пожеланиями хорошего Нового года. И сказал, где искать их с мамой подарки, которые я оставил под маленькой елочкой в своей бывшей комнате. Ответа для меня не последовало. Ну ничего, они оттаят, я знаю. На самом деле я очень по ним соскучился. И это осознание стало для меня неожиданностью.

Ближе к одиннадцати вечера стали дарить подарки, и обмен длился так долго, что я боялся до полуночи не успеть подарить свой подарок Софи. Естественно, каждый дарящий говорил несколько слов пожеланий, что еще более удлиняло процесс. Мой взгляд метался с подарка, что я держал в руках на часы, и молился Господу, чтоб я успел до двенадцати. Волнение все больше брало верх над остальными чувствами.

Наконец остался только я и мой подарок для Софи. На часах без пяти минут двенадцать, на заднем фоне президент говорил очередную речь, готовясь встретить новый год. Мое сердце провалилось в желудок (если кто-то думал, что парни не умеют так сильно переживать, все мы умеем), руки дрожали, колени стали ватными. Но я, превозмогая все это, встал из-за стола, повернулся лицом к Софи и начал говорить:

— Родная, долгих полтора года понадобилось, чтоб мы смогли быть вместе. И, признаюсь честно, в какой-то момент я хотел бросить все. Но ты стала моим наваждением, — я видел в ее глазах, что она начала понимать. Все понимать. — И ни одна девушка так и не смогла затмить твой образ. Я благодарен Богу, что наконец могу быть с тобой. Но и этого мне оказалось мало, — я опустился на одно колено, параллельно открывая маленькую коробочку с кольцом. — Я хочу остаток своей жизни провести бок о бок с тобой. Ты выйдешь за меня замуж?

И секунды превратились в часы, в ожидании ответа. Гробовая тишина затопила гостиную. Только размеренный ход секундной стрелки и заканчивающаяся речь президента разбавляли это напряженное молчание. Все взгляды были направлены на Софи, а она в неверии переводила взгляд с меня на кольцо и обратно.

— Мам, ответь хоть что-то, — большие глаза Рады наполнились беспокойством.

— Выйду, — хриплым полушепотом прозвучал ответ. И в этот момент начался бой курантов.

А дальше был хаос. Я раскрыл объятия для Софи, все начали кричать поздравления и нам, и новогодние. Звон бокалов наполнил гостиную. Дети стали быстро загадывать желание. А мы с невестой пытались общими усилиями надеть ей кольцо на палец, при этом в одной руке держа бокалы с шампанским. Руки у обоих дрожали, но на лицах были счастливые улыбки.

Через несколько минут мы всей гурьбой отправились во двор запускать салюты. Софи ни на шаг не отходила от меня, а я так и не решился убрать руку с ее талии. Мне все еще не верилось, что это происходило наяву. В двадцать четыре года я принял очень серьезное решение: жениться на женщине старше меня на десять лет, у которой было двое детей, пойти против отца и бороться за СВОЕ будущее и СВОЙ выбор.

От любования моей женщиной в свете фейерверка меня отвлекла вибрация в телефоне: "Сынок, мы с папой тебя очень любим. Счастливого нового года". Улыбка стала еще более счастливой, но померкла, когда я прочитал следующее смс с неизвестного номера: "Привет, нужно поговорить. А.Кац". И откуда у нее мой номер? Ответ очевиден, отец не согласился с моим решением. Ну ничего, теперь ему придется с ним смириться… Набрал номер матери, пара коротких гудков и на том конце сети послышался такой родной голос:

— С новым годом, с новым счастьем, мой хороший, — мамина искренняя радость была бальзамом на мою душу.

— С новым годом, мама. Мы с Софи поздравляем вас с папой с новым годом. Счастья, радости, любви, здоровья, — я сделал особый акцент на последнем слове. — Как папа?

— Нормально, все позади, — представил, как мама в этот момент крестится, и не смог сдержать смешок. Софи в нервном ожидании смотрела на меня. Решил ее немного подбодрить и подмигнул, уголки губ девушки немного приподнялись. — Герочка, прости отца.

— Это же он дал номер Саше Кац? — Из трубки послышался взволнованный вздох.

— Она тебе звонила?

— Мам, успокойся, пожалуйста, просто написала, — глянул на Софи, ее брови сошлись на переносице. Огляделся и понял, что все начали уже заходить. Прикрыл микрофон и сказал любимой. — Иди в дом, я сейчас вернусь и все объясню. Хорошо?

Софи посмотрела на меня и кивнула. Было видно, что она хотела остаться рядом, но не хотела давить на меня. Оставил ей поцелуй на щеке и подтолкнул ко входу. Перед тем, как Софи вошла в дом, девушка обернулась и растянула губы в подобии улыбки.

— Герочка, ты меня слышишь? — Услышал я из трубки взволнованный голос матери.

— Извини, отвлекся. Что ты говорила?

— Мы с Кац сегодня отмечаем, как и было задумано изначально. Отец Саши и Миша все-таки рассказали ей о планах на вас. Саша тоже не приняла этого решения и попросила твой номер. Вот Миша и дал его.

— Ты знаешь, зачем ей наша встреча?

— Наверное, познакомится хочет с будущим мужем.

— Мам, не будет этой свадьбы. Я же уже сказал, я сделал свой выбор. Мне левая девица нафиг не сдалась.

— Эх, Гера, ты же понимаешь, что отец предпримет меры? Ты хоть и единственный наш сын, но его это не остановит.

— Знаю, мам. А еще помню, что он меня учил никогда не отказываться от своего выбора. Будь то дело жизни или любимая женщина. Я люблю вас и скоро приеду. Там и поговорим. Папе передай привет, хорошо?

— Да, сыночек, береги себя, — а через пару секунд я услышал невероятное. — И Софочку тоже береги. Передай ей наши поздравления. Люблю тебя.

— И я тебя люблю, мам.

Утром девятого января я сидел за столиком в кафе в центре города и ждал гостью. В этом месте я оказался впервые, просто выбрал первое попавшееся место в городе. Строгий лофт-стиль. Несколько цветов в кадках, ничего особенного. Но кофе у них неплох. Хоть и дороговат.

Кинул взгляд на циферблат наручных часов, дама опаздывала уже на десять минут. А у меня между прочим дела были еще после этой встречи. В дверях показалась высокая, смуглая брюнетка в норковом полушубке и высоких сапогах. Образ дополнила сумка "Версаче", что явно не вязалась с этим местом, этим городом. Пришлось засунуть свое раздражение подальше и встать с места, как и подобает воспитанному мужчине.

— Здравствуйте, Александра, — протянул ладонь для рукопожатия брюнетке. У меня даже мысли не было, что это не она.

— Герман Михайлович, а как Вы узнали, что я Александра? — Девушка ответила на приветствие и присела на краешек стула.

— Вы слишком отличаетесь от местных, — сел напротив нее и продолжил. — Давай сразу на "ты". Так будет удобней нам обоим. Все-таки мы уже не чужие друг другу люди.

Усмешка на последних словах появилась сама собой.

— Согласна, — брюнетка поправила выбившийся локон и ударила на поражение. — Я не хочу выходить замуж.

— Я настолько не оправдал твои ожидания? — Задетое самолюбие поскуливало в уголочке. Но стоило вспомнить золотые глаза, полные надежд, я взял себя в руки.

— Нет, ты ничего, но я вообще не собираюсь выходить замуж ближайшие лет десять. — Черные глаза смотрели в упор. Столько стойкости и уверенности было в этих глазах, что я понял, она не шутит.

— Рад слышать, — придвинулся ближе и положил локти на стол у своей кружки с уже холодным кофе. — Потому что я женюсь на другой. Что мы можем сделать, чтоб нашей свадьбы не случилось? Есть предложения?

Брюнетка обвела задумчивым взглядом кафе, посмотрела на каждого посетителя отдельно, а потом повернулась ко мне с уверенностью, горящей в глазах.

— Женись на своей девушке тайно, а потом расскажи все прессе.

— Ты с ума сошла? Думаешь все так просто? — Горькая усмешка коснулась губ. — Думаешь, моя женщина хочет ТАКОЙ свадьбы?

— Во-первых, не решай за девушку, чего она хочет. Во-вторых, я сделаю заявление в ответ, что претензий не имею и буду строить свою карьеру дальше. Ну и любви вам пожелаю.

Скептически посмотрел на собеседницу.

— Если не нравится, предложи что-то свое, — Саша надула свои подкаченные губы. И ведь не мог ей возразить, у самого вариантов не появилось. А я об этом думал с самой новогодней ночи.

— Ладно, я поговорю с Софи, — внимательно присмотрелся к своей "невесте". Выглядела она как столичная охотница за деньгами. Если бы я с ней не поговорил сейчас, то решил бы, что у нее просто есть богатый "папик", который обеспечивает ее аппетиты. Но для такой девицы она очень уверенно и правильно говорит и ведет себя. Глупая бы не смогла так себя показать. — Слушай. А почему именно такие планы? Почему не хочешь выходить замуж? Это же выгодно.

Саша скептически посмотрела в мою сторону и тяжело вздохнула.

— Я не для того пять лет угрохала в институте, чтоб потом просто выскочить за какого-то пузатого мужика с кошельком и деградировать, — теперь уже я скептически глянул на нее. — Сорри, это я не о тебе. Просто у меня вся жизнь впереди. Могу учиться чему-то новому, могу путешествовать, могу развивать свой бизнес. А он у меня есть. Столько всего я еще не сделала, чтоб просто взять и все перечеркнуть.

Я наблюдал теперь за совсем другой девушкой. Саша с таким вдохновением рассказывала о том, какая у нее может сложиться жизнь без замужества, что даже мне стало завидно. Хоть я и делаю то, что хочу и могу себе позволить.

— Что у тебя за бизнес? — Брюнетка вздернула бровь.

— Ты не знаешь на ком тебя пытаются женить? — Кажется, ее действительно задело, что я про нее ни черта не знаю. Александра сделала глубокий вдох. — Вообще-то у меня сеть ресторанов. Я сама лично езжу в разные точки мира, пробую разную кухню и привожу рецепты своим поварам. Только то, что нравится мне — вот залог моего успеха.

Мы еще немного поговорили, продумывая план по спасению наших жизней и разошлись. Я никак не мог выкинуть из головы предложение Саши о тайной свадьбе, все обдумывал и обдумывал детали. А главное, как все теперь объяснить Софи? Вдруг она не согласится на такой вариант? Или захочет пышную свадьбу? Всю дорогу до дома в моей голове складывался будущий разговор. Но на подъезде к дому меня застал звонок матери. И плохое предчувствие кольнуло сердце.

— Да, мам, слушаю тебя, — ответил на звонок, припарковавшись на подземке нашего дома.

— Герман, слушай внимательно, — обеспокоенный голос матери заставил напрячься все тело, словно сжатая пружина. — Отец отдал распоряжение снять тебя с должности директора филиала. В течении получаса тебе позвонит его секретарь с срочной просьбой вернуться домой. Я умоляю, не противься и приедь. Поговорите дома, спокойно. Ох, Божечки.

Мать вздохнула, но я продолжал молча слушать ее наставления.

— Мне очень жаль, но единственное, что поможет тебе удержать директорское место, это свадьба с дочкой Кац…

— Мам, я только что со встречи с Сашей.

Тишина стала такой глубокой и, будто, осязаемой, шокированной.

— Она приехала к тебе? — Шепотом поинтересовалась женщина, которая растила меня в беспрекословной любви и нежности.

— Да, обсуждали дальнейшие планы на жизнь. И знаешь, она тоже не хочет этого брака. Она же карьеристка до мозга костей. Ей этот союз тоже не сдался.

— Мальчик мой, вас и не хотели спрашивать. Этот союз нужен вашим отцам. Так, ладно, ответь мне только, ты же приедешь? Не будешь упрямиться?

— А у меня есть выбор? — Горькая усмешка сорвалась с губ. — Мам, не переживай. Мы все решим, правда.

— Хорошо, да поможет тебе Господь, — я прям увидел, как мама смотрит на икону, стоящую на ее туалетном столике в спальне, и крестится. Сердце сжалось в тоске по ее теплым рукам и ласковым объятиям. Как в детстве.

— Я люблю тебя, мама. Прилечу, как только смогу.

— И я тебя люблю, сынок, — а через недолгую паузу я услышал тихие слова. — И папа тоже тебя любит. Просто ему все еще тяжело… Мы ждем тебя домой.

Обвела взглядом зал еще раз, уже пятнадцатый за последние полчаса. Люди приходят и уходят со стаканчиками кофе, а нужного человека все еще не было. Посмотрела в дальний конец зала, где Гер сидел со жгучей брюнеткой армянской наружности. Александра Кац. Честно признаться, я думала, что она станет еще большей проблемой для нас с Гером, чем Вадим. Но я ошиблась. Она оказалась милой, знающей, чего хочет от жизни и амбициозной. Что немало меня восхитило, ведь когда-то я и сама была такой. Вот только я это не сама выбрала, это была необходимость, а Саше и правда нравилось то, что она делала. Девушка, видимо почувствовала мой взгляд, обернулась, и милая улыбка озарила ее лицо. Гера тоже посмотрел на меня, но в его взгляде были вся любовь и ласка, которые он испытывал ко мне. Отправила ему поддерживающую улыбку. Сегодня эта парочка встретилась, чтоб обсудить животрепещущую тему: как красиво провернуть аферу года и не навлечь гнев двух любящих отцов.

Когда Герман приехал и рассказал о встрече с Сашей, о том, что они придумали и к чему пришли, я была, мягко говоря, в шоке. Нет, я не была против их плана, просто в моей голове не укладывался образ отца Гера, о котором он рассказывал до случая с сердцем, с тем, кто есть сейчас. Но в то же время, я прекрасно все это понимала. Ведь первый мой брак тоже был по расчету наших родителей, только вот счастья нам это не добавило. А с семьей поссорило. Хотя этот союз подарил мне двух ангелочков, и это правда стало ценно для меня.

Я вспомнила, как перед моим лицом закрылась дверь моей же спальни с фразой, брошенной отцом с негодованием: "Теперь у нас нет дочери. Психбольная нам не нужна". Прошло уже почти пятнадцать лет с того момента, но каждый раз это вызывало слезы. Тогда я не особо от этого переживала, будучи под сильными препаратами, подавляющими негативные эмоции. Но стоило прекратить их принимать, я уже не могла игнорировать боль, что появилась в груди от этих слов.

Вновь посмотрела на вход, и в этот момент дверь в кофейню открылась, впуская Вадима со снежной шапкой на капюшоне его темно-синей куртки. Быстро пробежавшись по залу взглядом, он остановил его на мне, я махнула рукой. Пока парень шел к моему столу, я пыталась найти отличия, что могли появиться за время нашей разлуки. И ничего, кроме немного осунувшегося и заостренного лица, найти не смогла. А ведь раньше я могла отметить даже самые малые изменения в нем. Тяжелый вздох сорвался с губ. Это было раньше, ему было плевать, перестань думать о нем и том прошлом.

— Привет, извини, что опоздал, — Вадя снял куртку и кинул на соседнее кресло. Его светлые волосы немного завились от влажности, а голубые глаза наполнились грустью.

— Привет, — голос получился тихим и немного хриплым. Мне было неловко находиться в его обществе, зная о чувствах парня, ведь я не могла ответить ему взаимностью. — Ты хотел поговорить…

— Да, пари тобой проиграно, — мой взгляд взметнулся к его глазам, в них были грусть и сожаление. — Я был на пяти разных свиданиях, но ни одна не смогла меня заинтересовать. Извини, я правда хотел бы, чтоб все было по другому.

— Я выхожу замуж, — выпалила быстро. Глаза Вадима расширились на долю секунды, но потом он кивнул.

— Когда-то это должно было случиться, — со вздохом произнес он. — Поздравляю вас.

Несколько секунд мы сидели молча. Вадим старательно отводил взгляд, а потом и вовсе застыл. Он увидел Германа в обществе Саши и резко повернулся ко мне.

— Почему он сидит за одним столом с девушкой?

Я не поняла, был ли этот вопрос адресован мне, но все же ответила:

— Потому что они договорились встретиться. Что не так?

— Почему ты так спокойна, когда твой жених сидит в компании другой девушки и так мило с ней беседует?

— Наверное, потому что я точно знаю, что она на него виды не имеет. А Герман слишком сильно любит меня, чтоб изменить.

Мы с Вадимом встретились взглядом. Мой — уверенный, его — растерянный. Ему было сложно поверить, что не все женщины ревнивы и неуверены в своих мужчинах. Да что там женщины, не все мужчины уверены в себе настолько, чтоб позволить себе даже мысль, что их девушка будет в обществе другого.

В этот момент Герман с Сашей подошли к нашему столу, о чем-то весело переговариваясь.

— Соф, у Саши дела в том же районе, где мой офис, поэтому мы поехали, — Герман наклонился и оставил поцелуй на моей щеке. — Встретимся за ужином.

— Что-то хочешь определенное? Я могу приготовить, — краем глаза я увидела, как Вадим рассматривал Сашу, с явным интересом. Вот только что этот интерес означал? — Ох, прошу прощения. Давайте я вас представлю. Александра Кац, юное дарование в сфере ресторанного бизнеса, — указала рукой на брюнетку, а потом рука направилась в сторону "друга". — Вадим, мой хороший друг.

Девушка прошлась взглядом по Вадиму от головы до ботинок, и сложно было сказать, понравился ли он ей. В этот момент ко мне пришла "гениальная" мысль в голову. А что если убить одним выстрелом двух зайцев? Перевела взгляд на друга, в его эмоциях я не сомневалась. Слишком хорошо его знала, чтоб не смочь прочитать подозрение и легкий интерес. Глянула на Германа, он тоже присматривался к этой парочке. Они такие разные, но это был бы идеальный союз.

— Кхм, Вадим работает на ипподроме, — вскользь упомянула я любовь Вадима к лошадям, чтоб проверить одну догадку. После того, как он вернулся в город, Вадя вернулся и к своей любимой работе. А многие знатные девушки занимались конной ездой, и я решила сделать на это ставку.

— Правда? — С легким изумлением произнесла Саша. — Как интересно. А у меня разряд по верховой езде. Слушайте, может тогда покатаемся в эти выходные?

Пусть прямо ничего и не указывало, но мне показалось, что девушка заинтересовалась моим другом. Да, она не хочет замуж, но кто сказал, что она не хотела отношений? Ну или хотя бы интрижки?

— Увы, без меня, — мои губы растянулись в улыбке. — Я не умею кататься на лошади.

— Это точно, до сих пор помню, как вы с Афиной приехали к нам на ипподром, — легкий смешок сорвался с губ друга. — Фина то уже наученная, быстро села и направилась к дороге в лес, а вот тебя мы так и не смогли посадить в седло.

Саша тоже засмеялась, видимо представив то зрелище.

— Да ладно тебе, — брюнетка посмотрела на меня умоляющим взглядом, и что-то в нем было особенное. — Я сто лет не сидела на лошади. Давай с нами? И Герман тоже, — девушка посмотрела на моего жениха.

— Только если Софи поедет, — ехидный взгляд синих глаз остановился на мне.

Посмотрела на каждого в нашей маленькой компании и, вздохнув, согласилась.

— Ладно, но на лошадь я не сяду. Просто погуляю по лесочку.

Ребята весело переглянулись, ну точно заставят сесть в седло. Обменявшись номерами со всеми присутствующими, Герман с Сашей поехали работать, а мы с Вадимом остались пить чай. Больше наши чувства мы не затрагивали, чтоб не портить такой хрупкий, но все же мир.

Мы с Германом вышли из красивого здания с шикарной лепниной и резными колоннами. В лицо бил ослепительный свет, который отражался от белоснежного покрывала земли. Ночью был потрясающий снегопад с огромными хлопьями. Время было только десять утра, а я уже выжата, словно лимон. И все это из-за нервов. Стоило переступить порог, выходя на улицу, нас тут же окружили журналисты. И вопросы посыпались на нас градом.

— Герман Михайлович, а как же Ваша свадьба с Александрой Кац? — Кричали с одного конца.

— Герман Михайлович, представьте же миру свою спутницу, — слышалось с другого.

А все потому, что здание, которое осталось позади, было дворцом бракосочетания. Сегодня мы с Германом официально стали мужем и женой…

Со встречи с Вадимом прошло всего три дня. Гер по своим связям выбил нам форточку в расписании дворца бракосочетания, чтоб нас расписали. Мы с Афиной одним днем купили платье и белый полушубок к нему (зима все-таки), а на ноги у меня все равно уже были высокие массивные ботинки. На свадьбе было немного людей: мы с Гером, Афина с мужем и мои девочки. Вот и все гости. Герман отправил весточку в несколько пресс-служб, чтоб они приехали и отсняли нас. Нам нужна была такая шумиха, которая бы дошла до родителей Гера взрывной волной.

При журналистах я старалась держать лицо, все же теперь мой статус с этой свадьбой поднялся. Пусть я этого и не хотела. Но стоило посмотреть на счастливые глаза моего, теперь уже, мужа, мне стало все равно на весь остальной мир. Девочки немного испуганно озирались и старались находиться поближе ко мне. Такое внимание к их персонам было в новинку. Даже всегда бойкая и уверенная в себе Мира старалась не выделяться.

Минут тридцать нас терроризировали журналисты, задавая вопрос за вопросом. Мы только и успевали от них отбиваться. И как популярные люди это терпят? У меня всего один день намечается таковым, я уже устала, а у них таких дней сотни. Огляделась по сторонам в поисках поддержки, но увидела только усмешку на лице Фины, которая предусмотрительно отошла на некоторое расстояние от нас. Эх, я бы тоже хотела быть там, рядом с ней. Но я стойко держалась рядом с Гером, понимая, как ему это важно.

Неожиданно из-за поворота появилась белая дорогая иномарка, которая затормозила напротив дворца. Сперва я подумала, что это очередная пара приехала. Но водительская дверь открылась, явив нам Александру Кац. Она как всегда была потрясающе одета: черный полушубок на плечах, кожаные обтягивающие штаны и высокие ботинки. Ее густые волосы были подкручены и волнами спадали на спину, кошачий макияж подчеркивал восточные корни девушки. Она была великолепна. И, естественно, что и этот шаг был продуман до мелочей. Девушка открыла заднюю дверь машины и достала из салона огромный букет белых роз. С этой махиной она направилась в нашу сторону. Журналисты, которые на несколько секунд просто застыли в неверии, тут же рванули ей навстречу. Теперь уже ее заваливали вопросами из разряда: "Что Вы тут делаете?", "Не оскорбило ли Вас, что выбор пал на никому неизвестную девушку?" и все в этом духе. Я же просто не могла оторвать взгляд от уверенной походки и блистательной улыбки моей "соперницы". Что-то такое произошло за эти дни, мне показалось, что она немного изменилась.

— Поздравляю с бракосочетанием, молодожены, — весело произнесла брюнетка, протягивая букет мне. — Роскошный букет для роскошной невесты. Поздравляю подруга с этим знаменательным событием! Извини, что опоздала, пробки.

И Саша мне подмигнула, тут же обняв. Журналисты даже между собой старались не переговариваться и ловили каждое наше слово. Несколько раз сработала вспышка.

— Благодарю, Лекс, они потрясающие, — я немного отстранилась и опустила голову, чтоб вдохнуть аромат. А потом улыбнулась самой искренней улыбкой. Ведь цветы были и правда хороши, а девушка напротив приятной.

— Ты подарила букет даже лучше, чем я. Эффектное появление, подруга, — Герман приобнял меня за талию. Он говорил нарочно громко, чтоб все это слышали. Слышали, что мы с ней друзья.

Позже нам пришлось вытерпеть фотосессию. И не только нашего фотографа, но и журналюг. Периодически я поглядывала в дальний угол зала ресторана, где весело щебетали Фина с Сашей. Эти двое уже успели подружиться (всегда поражалась способности Афины хорошо ладить со всеми). Рядом с ними уже не было Димы. Хм, наверное он уехал на работу или к детям. Кстати о детях. Пробежалась взглядом по залу в поисках девчонок и нашла их около бара. Там был самый неприметный столик, на котором уже стояли пирожные и чай, а мои девочки весело что-то обсуждали. Нечасто их увидишь вместе такими увлеченными.

Еще через час я уже молилась, чтоб этот день наконец закончился. Я так устала, что еле могла держать глаза открытыми. Хорошо хоть журналисты уехали, мы остались в теплом семейном кругу. Внутри все пело, ведь сколько бы я не говорила, что больше замуж не выйду, сейчас я была счастлива. Рядом со мной любящий меня и моих детей мужчина. Я люблю его так, будто впервые влюбилась. Со всеми этими бабочками и глупостями. Девочки приняли мой выбор. Да, они называют его по имени, но у них есть уже отец, и это никогда не изменится. Поэтому меня все устраивало.

Ближе к вечеру за детьми приехал Антон. Мы с ним договорились, что он заберет девчонок на несколько дней. Все-таки у нас с Германом медовый месяц. Мы хотели побыть немного одни. Антон даже привез подарок молодоженам, то есть нам:

— Вот, очень пригодится в семейной жизни, — весело сказал бывший муж. Внутри лежали сковородка и успокоительное. Мы с Гером переглянулись и залились смехом. И правда нужные вещи.

Когда наконец мы смогли добраться до дома, сил уже ни на что не осталось. Но Герман все же смог перенести меня через порог, теперь уже нашей, квартиры, как это делали в американских фильмах. А я смеялась от искристого счастья, что наполняло меня целиком. Я ни о чем не жалела… Ни о первом браке, в котором у меня родились мои девочки. Ни о том, сколько сил и времени убила на мои работу и бизнес. Ни о любви к юному студенту, которая разбилась в дребезги. Ни о трагедии в злополучном торговом центре, оставшейся на мне уродливыми шрамами. Ведь это сделало из меня ту, которой я являлась. И привело меня к тому, кто был готов любить меня любой. Которого я любила любым. Все так и должно было быть…

Здание аэропорта осталось позади. Здравствуй, Москва, я не хотел возвращаться. Не хотел, но пришлось. Раздражение набирало силу, свадьба прошла только вчера, а я уже должен был оставить свою молодую жену одну. Перстень на правой руке немного бликовал.

— Ну что, ты готов? Поехали? — На мое правое плечо легла хрупкая рука Саши. В Москву мы прилетели вместе, чтоб объясниться с родителями. И моими, и с Кац.

— Как ты думаешь, они смогут меня понять? Понять, почему я так с ними поступил? — Этот вопрос не давал мне покоя весь перелет. Мне было страшно разочаровать своих родителей. Но все мое нутро противилось тому, чтоб пойти не по своему пути.

— Они у тебя замечательные, — Саша слегка сжала плечо, которое все еще держала в своей ладони. — Да и решение было принято нами обоими, проблем не должно возникнуть.

— Будем надеяться.

Когда мне позвонил секретарь отца, я не был удивлен. Мама ведь меня предупреждала, что он свяжется со мной и попросит срочно приехать. Я лишь ждал, когда это случится. Гриша, секретарь и доверенное лицо отца, позвонил мне за день до нашей с Софи свадьбы. На тот момент я уже договорился с журналистами через анонимку о их встрече молодоженов у ЗАГСа. Софи не знала всего. Я не стал ее посвящать в то, что у меня собираются отнять все. Она не знала, что из-за сорванной свадьбы с Кац, я лишусь и занимаемой должности, и денег, и всего, что дал мне отец. Если бы Софи узнала об этом, она ни за что не согласилась на этот брак. А я уже не мог без нее… Фирму можно создать, деньги — заработать, но если я потеряю ее, мой мир рухнет. Поэтому я сделал то, что сделал.

В машине такси Саша посматривала на меня с тревогой. Только она знала, ЧТО решил устроить для меня отец. При более близком знакомстве, эта девчонка оказалась неплохой. Веселая, отзывчивая, умная. А еще своенравная, упрямая и самостоятельная. С такой, как она, прикольно дружить, но не строить семью. И Саша это понимала. Поэтому тогда, в самом начале, она приехала, чтоб отказать мне лично. Как она призналась позже, амбиции не давали ей даже представить, что она может выйти за кого-либо замуж. Она слишком сильно ценила свободу, в том числе и на личном фронте.

Машина остановилась у дома родителей. Чужой автомобиль на стоянке возле дома намекал, что там не только мои родители, но и родители Саши. Тем лучше, не придется дважды пересказывать одно и тоже. Посмотрел в сторону новоиспеченной подруги, подбородок был вздернут, на лице вызов всему миру, тонкие пальцы сжимали ремешок сумочки. Девушка посмотрела в мою сторону, усмехнулась и открыла дверцу со своей стороны. Тяжелый вздох сорвался с губ, сколько себя не готовь, но встретиться все же пришлось бы. Открыл дверцу и вышел из машины.

Дома пахло сандалом и жженым деревом. Из гостиной доносились приглушенные голоса. Как джентльмен, я помог снять верхнюю одежду Саше, передал горничной и разделся сам. И все это было сделано молча, без единого слова. Когда мы показались на пороге гостинной, разговоры резко прекратились. Все, как по команде, повернулись в нашу сторону.

Я впервые увидел родителей моей несостоявшейся жены. Еще не пожилая пара, которым на вид было по сорок пять лет, статные, ухоженные. Оба родителя Саши были армянского происхождения. И они смотрели только на свою дочь. Перед их диванчиком стоял аккуратный низенький столик, а на нем лежал утренний выпуск газеты. С первого взгляда было понятно, что там напечатано. Я стою за руку с женой, напротив нас стоит Саша с букетом. И мы все улыбаемся, искренне и с задором. Перевел взгляд с газеты на родителей. Мама, опустив глаза, украдкой улыбается, она была рада, что я приехал. Отец же строго смотрел на меня, жевалки ходили на его лице, выдавая все его негодование. Но мне не было страшно, я посмотрел прямо ему в глаза.

— Всем доброе утро, — начал я, но меня перебили.

— Если ты думаешь, что вот это, — отец поднял газету с журнального столика и бросил ее обратно. — Сойдет тебе с рук, то ты глубоко заблуждаешься!

Я прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтоб немного успокоить нервы.

— Я ведь тебе уже говорил, что я не женюсь на Саше, — раскрыл глаза и вновь посмотрел на отца. — Тем более, что она лично приехала и отказала мне в свадьбе. Хоть я и не собирался на ней жениться. Извини.

Семейство Кац все еще смотрело на своего ребенка.

— Сашенька, ну как же так? — Начала ее мама, отец молчал. — Мы же нашли тебе такую выгодную партию.

— Вот именно, ВЫ нашли, — начала распаляться девушка. — А меня вы не хотели спросить?! Я ведь вам уже говорила, я не хочу замуж. Я хочу работать над своими ресторанами, путешествовать, развиваться… Ну какая семья в двадцать два года? еще скажите, что ждете от меня детей в ближайшее время.

Девушка истерично усмехнулась. Но по лицам ее родителей, стало понятно, что да, они именно этого и ждали от дочери. У Саши расширились глаза.

— Вы что, серьезно думали, что я на это пойду?! Знаете что? Я сама разберусь когда и за кого мне выходить замуж, понятно? И когда детей рожать, и рожать ли их вообще. Это моя жизнь! И я буду жить так, как хочу! Никто, слышите, НИКТО не сможет заставить меня подчиняться! — С этими словами девушка выбежала из гостинной, а через несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Прошу нас простить, и нашу дочь тоже, — мама Саши встала с дивана, муж поднялся вслед за ней. И чета Кац удалилась. Через пару минут их автомобиль выехал за пределы нашего дома. Осталась только наша семья.

Смысла стоять дальше я не видел, поэтому прошел к диванчику, на котором сидели родители Саши, и присел на него. Вот теперь мы могли поговорить.

— Мам, пап, я понимаю, что мое решение сделало вам больно, — тихо начал я, опустив глаза на свои руки. Перстень на безымянном пальце придал мне храбрости. — Если вы решите, что я не достоин места в фирме, я пойму. Но хочу, чтоб вы знали, я не откажусь от Софи и ее девочек. Они теперь тоже моя семья.

— Почему ты приехал без жены? — Мамин голос заставил поднять голову и посмотреть на нее. Она улыбалась и с теплотой смотрела на меня. В глазах отца все еще было осуждение.

— Не был уверен, что это нужно. Софи беспокоится, что из-за нее мы с вами поссорились. Решил, что позже с ней приедем, когда все страсти улягутся.

Отец усмехнулся, но я по глазам видел, что он простил меня. И это было неожиданно.

— Значит так, — папа поднялся со своего кресла и подошел к камину, что тихонько потрескивал. Он не стал поворачиваться, так и остался стоять ко мне спиной. — Я понижаю тебя в должности. Пойдешь работать рядовым юристом. Денег давать не буду, даже не мечтай. Если за год сам дослужишься до повышения, я сниму ограничения.

Только после этих слов он повернулся ко мне.

— Но сыном для меня ты быть не перестал. Я горжусь, что ты решил бороться даже против меня за свою женщину, — отец сделал шаг ко мне, я тоже поднялся и направился к нему. Мужчина крепко меня обнял, а в моих глазах встали слезы. Слезы облегчения, мне было тяжело идти против людей, которых я любил и уважал. Даже не подозревал, что без них мне будет так тяжело. С сердца будто камень ушел, стало легче дышать. — И привези мне мою невестку. И внучек. Я хочу с ними познакомиться.

Мама всхлипнула, и мы с отцом, как по команде, повернулись в ее сторону. Она сидела в своем кресле и поджимала губы, пытаясь сдержать слезы.

— Ну ма-а-ам, — я первым подошел и обнял ее, отец присел у ног жены и взял за руки. — Все же хорошо. Мы помирились, чего ты плачешь-то?

— Поэтому и плачу, — еще один всхлип сорвался с ее губ. — Вы знаете, как мне было тяжело? Вот вы о себе подумали, а то, что я буду разрываться между вами, нет.

Мама что-то еще выговаривала, но я уже не слушал, лишь вдыхал ее нежный аромат и благодарил судьбу и саму жизнь за моих родителей. Как же все-таки мне их не хватало.

Я пританцовывала у плиты, блинчики скворчали на сковороде, на всю квартиру играл мой любимый музыкальный плейлист. Настроение было просто потрясающим. Вчера я стала самой счастливой женой. И пусть сегодня мой муж улетел в другой город, теперь у нас была вся жизнь впереди.

Короткие шорты не стесняли движений и открывали мои ноги по максимуму. Я уже привыкла к красноватым шрамам на моем теле, они уже не болели, не доставляли дискомфорта, они просто были. Кроп-топ также не скрывал, что на спине и боках были последствия пожара. Больше я их не боялась. И все благодаря моему теперь уже мужу. Он каждый день заставлял меня верить в то, что я красива даже с ними. Что я прекрасна даже в домашней одежде с гнездом на голове. Он заставлял меня верить в себя и себе. Только благодаря ему и его поддержке я не сломалась.

При мыслях о Германе все мое тело наполнило ощущение трепета бабочек. Мне показалось, что я сейчас взлечу. Такая легкость наполнила меня, что губы сами растянулись в счастливой улыбке. Интересно, он уже прилетел в Москву? Как пройдет разговор с родителями? Я надеялась, у него все хорошо.

Мысли мои прервал настойчивый звонок в дверь. Видимо, звонили уже достаточно давно, но из-за громкой музыки я не смогла расслышать его раньше. Пришлось остановить музыку и поспешить к двери. На ходу я поправила волосы, собранные под заколку-краб, но несколько прядей все же упали у лица.

Даже не взглянув в глазок, распахнула дверь. Я была уверена, что это Антон привез девочек домой. Ведь наши планы с Германом поменялись в последний момент. Утром я отправила смску Антену с просьбой все-таки привезти девочек сегодня. Но это был не Антон. Моя улыбка потихоньку спала с лица, а сердце сделало сальто в груди и остановилось…

— Здравствуй, дочь, — спокойный голос отца заставил меня вздрогнуть. Карии глаза Константина Сергеевича прошлись по мне, словно сканер. Зрачки расширились при виде красных, уродливых шрамов на моем теле. Но он ничего не сказал. Он изменился с нашей последней встречи. Темные волосы разбавила седина, на лице появилось еще больше морщин, взгляд потускнел. А вот мама почти не изменилась, ее шикарные светлые волосы были убраны в прическу, на лице появились морщины, но макияж все также лежал идеально. Она стояла рядом с папой и молча меня разглядывала. Я видела, что ее тоже шокировал мой вид.

— Здравствуйте, — тихий шепот был не похож на мой, словно меня заменили. Будто я смотрела на все это со стороны и не могла поверить. Перед глазами проплывали картины давно минувших дней. Я облизнула губы. — Как вы меня нашли?

— Хочешь поговорить на лестничной клетке? Не боишься соседских пересудов? — Отец поднял взгляд со шрамов и посмотрел прямо в мои глаза. Мама все еще сохраняла молчание.

— Ладно, входите, — и я отступила от двери, пропуская родителей в квартиру. — Чай? Кофе? Просто воды?

Отец, с гордо поднятой головой, вошел в квартиру первым. За ним безмолвной тенью вошла мама. Я указала, в какую сторону им стоит пройти и прошла первой на кухню. От хорошего настроения не осталось ничего. В этот момент мне очень не хватало моего Гера, моей опоры. Но с другой стороны, хорошо, что он этого не услышит, я была уверена, что ничего хорошего ждать не стоило.

— Кофе. Черный. Маме чай.

— Зачем вы приехали? — Стоя спиной к родителям спросила я, чтоб хоть как-то начать разговор. И поскорее избавиться от их общества. Я все еще не могла им простить то, что они отвернулись от меня, когда были так нужны.

— Это правда? То, что написали в газете? — Я взглянула через плечо. Отец с ровной спиной и сосредоточенным взглядом сидел за кухонной баркой. И делал вид, будто это я от них отвернулась. А по щекам мамы бежали ручейки слез. Она закусывала губы, чтоб не разрыдаться. Мое сердце споткнулась, видя ее такой, сломленной и виноватой. Повернулась обратно к разделочному столу, где варился кофе в кофемашине. И в пустую чашку для мамы насыпала чай с ромашкой. Когда он заварился и кофе был готов, я повернулась и поставила чашки перед родителями. И все в тишине.

— Если вы о свадьбе с Германом Светко, то правда, — оперлась поясницей в столешницу. Не рискнула сесть рядом с ними.

— А с телом что? — Мама все еще молча плакала. Смотря на нее, ком встал в горле, мешая говорить.

— Зачем вы приехали? Явно не узнать, как дела у вашей НЕ дочери. Говорите и уходите. Скоро девочки приедут, не хочу, чтоб они с вами встретились.

— Зачем ты так? — Тихий голос матери заставил сердце вновь споткнуться. В ее голосе было слышно, что она на грани рыданий.

Перед глазами поплыло, но я не дала ни одной слезинки упасть на мое лицо. Прочистила горло.

— Как "так"? Я от вас не отказывалась, это вы не хотели больную на голову дочь. Это вы от меня отказались, когда я в психушку загремела. И теперь ждете, что встречу вас с распростертыми объятиями?

Мой голос был холоден, ни разу не споткнулся. Но сердце медленно умирало, унося меня в те дни, когда я сидела в палате. Когда мне кололи успокоительные. Когда я не хотела жить. Когда они оставили меня одну с моим внутренними демонами. Прикрыла глаза, чтоб не сорваться на крик. Нет, это я не смогла пережить и простить. Давняя детская обида вновь затопила мое сердце. Тяжелый вдох вернул меня в реальность.

— Зачем. Вы. Приехали?

— Поздравить с бракосочетанием и увидеть дочь. Нельзя? — Металл в голосе Константина Сергеевича намекал на то, что он на пределе спокойствия. Но мне было плевать.

— Уходите, — я подняла взгляд и посмотрела в карие глаза отца. Я была уверена и тверда в своем решении.

— Послушай…

— Нет, это вы послушайте, — моя стальная броня дала трещину, больше я не могла держать себя в руках. — не было девятнадцать, когда вы отказались от меня. Знаете, каково это, остаться одной с незнакомым мужчиной? Делить с ним насильно постель? Родить ему двоих детей и остаться одной с ними на руках? Разрываться между грудничком, годовалым ребенком, учебой и работой? Остаться без семьи, друзей и поддержки? Вам было плевать на меня пятнадцать лет! Вам было все равно, как я живу! И жива ли вообще! А теперь, когда я вышла замуж за влиятельного человека, вы пришли ко мне как ни в чем не бывало!

Рыдания сотрясали мое тело, слезы лились градом по лицу. От моего спокойствия не осталось ни следа. Это было выше меня. А голос стал тише листвы.

— Думаете, я обо всем забыла? Почему вы не пришли раньше? Когда мы с Антоном развелись, и я поднимала двоих детей одна? Или когда я лежала в больнице после того, как чуть не умерла в пожаре? — Я переводила взгляд с одного родителя на другого. Мама вся побледнела, глаза расширились, а ее руки задрожали. Отец так и изображал глыбу льда, но по глазам я видела, что ему тоже больно. Больно от осознания, на что они обрекли свою единственную маленькую девочку. — Вы хотели узнать откуда вот это? — Я показала на красные отметины на теле. — В торговом центре был пожар. Меня придавило горящей балкой и другими горящими обломками древесины и пластика. Как в результате, множество ожогов от лопаток до щиколоток. Несколько недель в реабилитации, а до этого врачи бились за мою жизнь. Почему вы тогда не пришли ко мне? Ведь я так в вас нуждалась…

Я больше не могла стоять. Тело ослабло, колени подкосились, и я осела на пол. Через доли секунды мамины руки обнимали меня, прижимая к ее груди. Она тоже плакала. Плакала и гладила меня по голове, спине, рукам. Целовала в макушку и шептала мне на ухо:

— Прости… Прости нас Сонечка… Прости…

Волкова Нина Алексеевна, жена серьезного бизнесмена Константина Сергеевича Волкова, серьезная и, даже, немного надменная леди, сейчас сидела со мной на полу в своих дорогущих одеждах и плакала. Я обнимала маму и плакала вместе с ней, освобождая свое сердце от боли и обиды. Я давно уже забыла, что это такое, когда родители чувствуют твою боль и отчаяние. Когда они переживают и поддерживают. Впервые за эти годы мне не хотелось убегать, строить из себя сильную и независимую. Мне просто хотелось, чтоб мои мама и папа меня защищали и любили. Высказав им свои страхи и обиды, мне стало легче. Давно нужно было это сделать, но я же и подумать не могла, что это принесет такой эффект.

Неожиданно я почувствовала, что нас обнимают еще одни руки, такие сильные, но в то же время неуверенные. Я знала, кто это, но все равно подняла взгляд и встретилась с карими глазами. По лицу отца было видно, что ему жаль. Жаль, что они не пришли раньше.

— Прости, дочка… Мы были так глупы и горды, что не увидели очевидного… Прости, если сможешь, — по папиной щеке потекла скупая, мужская слеза.

— Папа… Мама… — и рыдания начались пуще прежнего. Мне так их не хватало.

Мы сидели за столом в моей кухне-гостинной и пили чай. Я уже успела успокоиться после недавней истерики. Лицо стягивало от недавних слез, нос опух и покраснел, а глаза жгло. Но я все равно упорно продолжала сидеть на месте, боясь, что родители исчезнут. Не сказать, что мы стали также близки, как раньше. Нет, мы не помирились, но решили двигаться в этом направлении. Именно поэтому я и сидела рядом с мамой, которая никак не хотела отпускать мою руку, и рассказывала. Рассказывала то, что мне пришлось пережить после того, как они оставили меня наедине с моими демонами.

Я видела по их лицам, что они винят себя за мои беды. Видела, как им тяжело от моего рассказа. Но уже не могла остановиться, слова сами лились из меня водопадом и разбивались об раненные души моих родителей. Мама поглаживала мою ладонь, которая лежала на столе между нами. Отец сидел напротив и не шевелился. Было трудно понять по его позе, что же он чувствовал, но глаза выдавали его с головой. В них плескались боль и вина. Ведь это он тогда произнес слова, которые сломили меня окончательно. И теперь он винил себя.

— Мне нужно сходить, умыться, — я встала из-за стола, осторожно освободив руку. Родители напряженно ждали, что я выгоню их сейчас, ведь они теперь были мне как чужие. Но они ошиблись, как бы я не была на них зла, как бы не обижалась на них из-за тех слов и долгого отсутствия… Я любила их и хотела, чтоб мы помирились по-настоящему. — А вы пока пейте чай. Я скоро вернусь.

Я видела, как плечи отца немного расслабились. А в глазах мамы вновь появились слезы. Казалось, что этот поток неиссякаем. Подарила им легкую улыбку и ушла в ванную.

Мне нужно было пару минут побыть одной, чтоб осознать все происходящее. Мои родители вернулись ко мне… За мной. И какими бы ни были первоначальные причины их появления на пороге моей квартиры, я все равно была рада этому. Нормально ли это?

Я всмотрелась в свое отражение. Если не учитывать последствия слез, я выглядела неплохо. Глаза были покрасневшие, но в них светилась надежда. Я и раньше выглядела моложе своих тридцати четырех, но сейчас это было особо заметно. Я вновь стала похожа на восемнадцатилетнюю себя. Когда ждала маму и папу, которые заберут меня от нежеланного брака. На себя до того, как я сломалась.

Я не простила их до конца. Но открыв правду людям, которые причинили боль, мне стало легче. Будто камень, придававший меня тогда, все же упал и рассыпался мелкой крошкой.

Открыла кран с холодной водой и пару раз ополоснула лицо. Прохлада подарила спокойствие и способность мыслить не только в направлении родителей и их поступков. Я вспомнила, что Антон должен привезти к нам девочек. Ну что ж, пора им познакомиться с бабушкой и дедушкой.

Когда я вышла из ванной, то до меня донесся голос матери:

— Костя, мне так стыдно перед нашей девочкой, — ее голос дрогнул. — Ты все еще собираешься воспользоваться ее свадьбой, чтоб повысить статус?

Я, как и она, ждала, что ответит отец. Ему все еще важно поднять статус? Или мой рассказ растопил толщу льда на его сердце? Хотел ли он вернуть нашу семью? Ведь я единственный их ребенок. Я боялась услышать ответ. Боялась, что это все игра…

— Нина, перестань, — с горечью произнес отец. — Что ты хочешь от меня услышать? Что я сожалению? Я сожалею… Мне тоже не хватало нашей малышки. И я рад, что она нас не оттолкнула, особенно после ее рассказа. Я даже представить не мог, через что ей пришлось пройти. Моя гордыня разрушила нашу семью. И мне действительно жаль…

Я поджала губы, сдерживая очередной всхлип. Пусть это глупо, пусть неправильно, но в этот момент, после произнесенных слов, я простила своих папу и маму. Может не полностью, может я пожалею об этом, но сейчас я хотела быть рядом с ними. Только решила подойти и обнять родителей, как прозвенел звонок в дверь. Пришлось развернуться и пойти к двери. Два щелчка замком. Сквозняк открытой двери. И маленькие, тонкие ручки обняли меня за талию.

— Мам, представляешь, мы с папой ходили утром в музей с бабочками. Они такие красивые, — Мира подняла голову, чтоб видеть мою реакцию на ее рассказ.

— Ага, а потом мы ходили кататься на коньках, — румяные щечки Рады еще больше округлились от улыбки, глаза блестели от радости.

— Извини, что так долго. Хотел тебя предупредить, но не смог до тебя дозвониться, — Антон всматривался в мое лицо. От него не скрылись покрасневшие глаза и нос. И небольшие красные пятнышки от пролитых слез на щеках. — Что случилось? Почему ты плакала?

Девочки тоже пригляделись, но ничего не стали говорить.

— У нас гости, — голос дрогнул. — Мама с папой приехали.

Недоумение на лице Антона сменилось сперва удивлением, а потом и настороженностью. Рада и Мира тоже удивились и немного стушевались.

— Помощь нужна?

— Нет, самое страшное уже позади. Хочешь чай? Вы ведь тоже давно не виделись.

— Погоди, погоди. Ты просто их простишь? После всего, что было? — В глазах Антона смешались шок и недоумение.

— Не просто. Нам нужно будет время, чтоб догнать все то, что мы пропустили. Но… Я устала тащить эту злость на них. Мне не хватало их поддержки, любви и заботы. Они попросили у меня прощения и готовы работать над восстановлением наших отношений. Поэтому я решила дать нам шанс все исправить. Ты считаешь, что я дура, да?

Тяжелый вздох вышел из его груди. Девочки переводили взгляд с меня на Антона и обратно. Они не понимали, о чем мы говорили. Я никогда не рассказывала, почему бабушка и дедушка не приезжают и не звонят, где они и как они? Для них мои родители были где-то далеко. И папа с мамой на меня обижены из-за плохого поведения.

— София, это твое дело. Но если они опять начнут…

— Думаю, не начнут, — перебила я.

— И все же, если что, мой номер у тебя есть, — мужчина обнял меня, поцеловал дочерей и молча вышел из квартиры. У меня на душе остался осадок, но решила не впадать в уныние.

— Ну что, пойдемте, я вас познакомлю с бабушкой и дедушкой? — Вот теперь на их лицах появилось понимание. Мы пошли в гостиную, где нас ждали мои родители.

По их лицам я поняла, что они слышали наш разговор с Антоном. Но они не были оскорблены, только лишь немного огорчены. Я посадила девочек напротив матери и отца и представила их друг другу:

— Это мои мама и папа. Нина Алексеевна и Константин Сергеевич, — я показала на родителей. А потом перевела руку в сторону детей. — Это мои девочки. Старшая, Радиона, и младшая, Миражанна.

— Какие вы красавицы, все в свою маму, — мама посмотрела на меня полными слез глазами. — Сонечка, они вылитые ты в детстве. Какая прелесть.

Дальше были несколько часов различных разговоров, смеха и восхищения. Девочки делились своими талантами и интересами. Родители стойко держались. Мне даже показалось, что они как-то очень быстро нашли общий язык. Родители уходили уже в темных сумерках. На пороге, обнимая меня, отец произнес:

— Спасибо, что дала нам шанс. Мы тебя очень любим. И… Прости нас.

— И я вас люблю, пап…

Еще раз меня сжали в объятиях, и они вышли из квартиры. А я еще несколько минут стояла у двери и пыталась осознать все то, что произошло сегодня.

Родители вызвались ехать со мной. И все дело в том, что врачи запретили отцу лишний раз нервничать и советовали больше отдыхать. Поэтому он решил съездить со мной, проверить филиал фирмы, познакомиться с моими женой и с сестрой. При воспоминании о Софи и Афине по телу прошлась волна тепла.

Я многое рассказывал им о сестре, после того, как мы отметили вместе день рождения пару лет назад. Они были очень рады, что я не был один. Но из-за работы отца они все никак не могли собраться и приехать. Из-за Афины отец разрешил мне возглавить именно тот филиал. Он не хотел отрывать меня от нее. Для моей семьи родные люди важнее много в этой жизни. И они воспитывали меня беречь такие узы.

Здание аэропорта встретило нас каким-то уже родным гулом голосов. Эта атмосфера напоминала мне дом, так часто я летал из одного города в другой. И мне нравилось, что я не сидел на месте. Жизнь была слишком коротка, чтоб упускать любые возможности. Я это особенно понял после того пожара, который чуть не забрал у меня самое дорогое. А потом был инфаркт у отца, напомнивший, что на его месте мог быть и я или кто-либо другой из моих родных и близких.

— Мам, пап, у меня есть два варианта, куда вы можете заехать, — повернулся к родителям, которые кидали друг на друга таинственные взгляды. — Что-то не так?

— Кхм, сын, мы уже позаботились о жилье. Ты только такси поймай, пожалуйста, — папа посмотрел на меня с легкой улыбкой. Не сказал бы, что мне понравились какие-то секреты, но решил выведать у них все позже. В машине, например.

— Окей, но не нужно такси. У меня на стоянке машина стоит. Я вас сам отвезу, — и махнул в ту сторону, где была стоянка, прося этим идти за мной.

Адрес был странным, загород, где нет никаких отелей или гостиниц. Попытался выпытать у родителей, куда мы едем. Но они сразу меняли тему разговора, что настораживало меня сильнее. А потом я увидел дом, и шестеренки стали вставать на свои места.

За зеленым металлическим забором был двухэтажный коттедж. Если мерить на глаз, то в нем больше ста пятидесяти квадратных метров, просто огромный. И отдаленно напоминавший дом родителей в Москве. Стоило этой мысли осесть в голове, я повернулся к отцу, что сидел на переднем пассажирском сиденье.

— Вы же не хотите сказать, что купили дом? — Я приподнял бровь.

— Не хотим, — согласился отец. — Но скажем. Мы его купили.

И что-то такое было в выражении моего лица, что отцовский смех наполнил салон машины. А я был в таком шоке, что чуть не проехал нужный участок. В последний момент успел затормозить у ворот.

— Когда вы успели?

— Вечером, в день, когда ты приехал, — посмотрел на маму в зеркало заднего вида, она улыбнулась и продолжила: — Мы давно присматривались к этому городу, но все не решались переехать. А когда Мишу свалил инфаркт, и ему запретили много работать, то мы занялись активными поисками вариантов, чтоб исполнить это давнее желание. В тот вечер риэлтор отправил нам карточку этого дома, и мы влюбились. Поэтому не стали затягивать и вчера подписали все бумаги на покупку.

— Поистине деньги творят чудеса, — восхищенно произнес. — То есть вы хотите переехать сюда? Насовсем?

— Да, мама так и сказала. И все дела перевезти тоже, — отец посерьезнел. — Но это не значит, что я откажусь от своих слов. Ты будешь работать штатным сотрудником, а в Москве я поставлю кого-нибудь другого.

— Без проблем, — я усмехнулся. Ведь мне и вправду не хотелось возглавлять московский филиал. Слишком муторно. Да и от семьи далеко. А их перевозить было бы слишком жестоко, у Софи тут свой бизнес, у девочек школы и кружки, да и друзья тоже. В конце концов тут их отец. Нет, переезжать не хотел. Тем более, что тут Афина с семьей. И мне бы хотелось, чтоб все мои родные были рядом. — Если честно, я не хочу переезжать. Мне и тут хорошо. И я рад, что теперь вы тоже будете рядом.

— Отлично, тогда ты поможешь нам с переездом, — отец не спрашивал, это явно было утверждение. Я лишь кивнул, соглашаясь.

Внутри дом показался мне еще больше, чем снаружи. Высокие потолки, весь дизайн выполнен в светлых тонах, и только мебель из темного дерева делала контраст. Кухня, гостиная и две ванные комнаты были оборудованы по последнему слову техники. Но при этом они не выбивались из общей концепции интерьера. Все было очень органично. Жаль, что не я первым нашел этот дом, мне он тоже приглянулся.

Так как дом был новый, естественно, что там не было еды. Поэтому мне пришлось помогать родителям настроить приложение для заказа продуктов и готовой еды на дом. В Москве всем необходимым занималась наша домработница (потрясающая женщина, которая помнила все мелочи, вплоть до того, какая марка туалетной бумаги нам нравилась больше). Теперь некоторое время им придется делать это самим, пока не обживут и не наймут персонал. Поэтому полчаса мы сидели и разбирались с приложением, пока мама не поняла весь принцип и последовательность.

Когда я уже собрался ехать домой, отец вновь поднял тему о знакомстве с Софи и девочками.

— Пап, давай я до дома доеду, поговорю с женой, и мы решим, когда состоится знакомство, хорошо?

— Хорошо, тогда позвони, как решите, — отец похлопал меня по плечу. — Возьмешь на себя бронирование столика в ресторане? Ты ведь уже знаешь хорошие места, все-таки давно тут живешь.

Я кивнул и уже развернулся к двери, когда до меня долетели его слова:

— Я рад, что мы вновь общаемся. Мне тебя не хватало.

Посмотрел на отца, на его губах была слабая улыбка, а в глазах радость. Подошел к нему и молча обнял. Его руки обняли меня в ответ. Нам не нужно было слов, чтоб сказать, как мы любим и дорожим друг другом. Мне его тоже не хватало

Я вошел в квартиру, где было подозрительно тихо. Даже телевизор молчал. Это не могло не насторожить.

— Я дома! — Крикнул, чтоб обозначить свой приход. И только тогда послышались торопливые шаги из кухни. В коридор выскочила растрепанная Софи. Глаза блестели, пижама помята, волосы торчали в разные стороны из небрежного пучка.

— Гер! Ты вернулся, — жена с тихим писком повисла на моей шее. Чуть меня не уронила. — Чем пахнет? — Она отошла от меня с недоумением. Тогда я вывел руку из-за спины, держа в ней букет белых хризантем.

— Решил порадовать свою супругу красотой. Но тебя все равно никто в ней не обойдет.

— Светко, ты сумасшедший, он же огромный! — Заливистый смех разнесся по квартире. Девушка забрала у меня букет и направилась в сторону кухни, бросив на последок. — Иди переодевайся, жду тебя на ужин.

И ушла, что-то тихо напевая себе под нос.

Когда я пришел на кухню, стол уже был накрыт. На две персоны.

— А Рада с Мирой где? Опять у отца ночуют? — Отодвинув стул, задал интересующий меня вопрос. Обычно они первые летели ко мне навстречу, стоило только переступить порог. Софи поджала губы и повернулась обратно к разделочному столу, где наливала чай. Мне не понравилось такое ее поведение.

— Что-то случилось? — Мое сердце сделало кульбит в ожидании ответа. Казалось, что оно вот-вот остановится.

— Нет, ничего не случилось, — тут же ответила жена. — Они у бабушки с дедушкой.

— Погоди, но ты ведь говорила, что отец Антона умер.

— Ты не понял… Они у моих родителей.

Мои глаза расширились. Я смотрел на Софи и никак не мог переварить информацию.

— Та-а-ак, а теперь подробнее, пожалуйста.

Ну она и рассказала. О том, как после моего отъезда приехали ее родители. О их извинениях и знакомстве с внучками. О нескольких днях беспрерывного общения, коим они догоняли потерянные годы. И о том, что Константин Сергеевич и Нина Алексеевна решили сегодня забрать внучек к себе погостить (естественно с их согласия).

— Рада в восторге от моего отца, истинного ценителя искусства. А мама обещала Мире научить ее печь фирменный пирог, — Софи тяжело вздохнула.

— Ты их простила? — Этот вопрос интересовал меня сейчас больше всего. Ведь так не бывает. Они пятнадцать лет отсутствовали в ее жизни, а она вот так взяла и простила их.

— Скорее не простила, — Софи оперлась на столешницу, стоя напротив меня. Она подняла взгляд от пола и посмотрела мне в глаза. — Я отпустила. Да, они были не лучшими родителями. И сильно накосячили. Но побыв с ними эти дни, я поняла, что мне не хватало моей семьи. Возможно это глупо, но я так устала тащить обиду. А когда отпустила, даже дышать легче стало. Ну, а как твоя поездка? Помирился с отцом? — Решила сменить она тему через пару секунд.

Теперь была моя очередь рассказывать о прошедших днях. И по мере того, как я говорил, на лице Софи все ярче проступала улыбка.

— Теперь они хотят познакомиться, — тяжело вздохнул. Даже от одной мысли становилось боязно. Как родители отреагируют, что моя жена старше меня на десять лет? Да, они видели ее снимок в газете, но все же.

— Это же отлично, — глаза девушки засияли немного зловещим огнем. — Давай устроим знакомство с родителями?

— В смысле?

— Ну, познакомим наших родителей. Там и ты с моими познакомишься, и я с твоими. Прям завтра? Я родителям позвоню, чтоб они девочек сразу туда везли.

Дальше мою жену было не остановить. Пока я ужинал (один..), она нашла ресторан, позвонила и забронировала стол. Потом позвонила своим родителям и отправила смску с моего телефона моим с адресом. И только после этого она села пить со мной чай. Каждый раз, когда я наблюдал такую ее активность, она вызывала восхищение и то количество энергии в этом хрупком теле, которое там помещалось.

Следующим днем время летело со скоростью кометы. Наверное, это было еще и из-за того, что мы с Софи оба не выспались и ходили сонными мухами. Правда недолго. Завтрак и кружка горячего, черного кофе помогли прийти в себя.

Днем пришлось оставить любимую жену на попечение сестры и отправиться в офис, сдавать свое кресло другому управляющему. Отец не пошутил и привел в исполнение наказание, практически, незамедлительно. Было ли мне обидно? Нет. Боялся ли я оставаться без такого высокого дохода? Тоже нет. Скорее я испытывал грусть, так как самые сложные сделки теперь были мне неподвластны. Это были уже не мои полномочия. Зато во всем этом был и плюс, я мог больше уделять время семье. И когда эта мысль меня настигла, я сделал для себя удивительный вывод: отец ХОТЕЛ, чтоб у меня появилось больше свободного времени. Но так как меня воспитывал он, то понимал, что я и дальше буду уходить в работу, несмотря на молодую жену. А тут такой шанс меня понизить в должности, якобы в наказание за непослушание. Великолепно.

Когда мы с Софи приехали в ресторан, там уже были мои родители. Отец был в классическом черном костюме, который часто надевал на официальные встречи. А мама была в новом (по крайней мере я такого не помнил) платье глубокого синего цвета, которое подчеркивало ее сохранившуюся фигуру. Они с интересом смотрели на Софи, но по взгляду было непонятно, понравилась ли она им.

Подойдя к столику, который стоял в самом укромном месте и был одним из самых больших в ресторане, я пожал руку отцу и обнял мать. Дальше тянуть было некуда, поэтому перешел к знакомству:

— Мам, пап, хочу представить вам мою жену, — указав на Софи, начал я. — Бессмертная София Константиновна…

— Уже Светко, — перебила девушка. — Как раз сейчас занимаюсь сменой фамилии.

— Да, точно, — с благодарностью посмотрел на жену. — А это мои родители, Михаил Сергеевич и Алина Борисовна Гоцман.

— Мне очень приятно с вами познакомиться, — Софи немного склонила голову в знак уважения. — Гер много о вас рассказывал. Как Ваше здоровье, Михаил Сергеевич?

Родители переглянулись, мама улыбнулась отцу и слегка кивнула. Я не понял этот немой диалог супругов, но не мог отвести от них взгляд. Все пытался прочитать по выражению их лиц, о чем они думают.

— Благодарю, София, мне уже лучше. Врачи, правда, запрещают пока работать и рекомендуют не нервничать. Но в целом, все отлично, — я выдохнул с облегчением. Тон отца был мягок и доброжелателен, мама так вообще сияла.

— Можете называть меня просто Софи или Соня. Как будет удобнее, — девушка смутилась. На ее щеках появился легкий румянец. И я залип на нее.

Мы сели за столик, и Софи с мамой начали что-то обсуждать (если честно, я не вслушивался, просто любовался своей прекрасной женой). Отец же печатал в своем телефоне, практически, не участвуя в разговоре. Мне казалось, будто мы всю жизнь собирались нашей небольшой компанией и вели размеренные беседы на разные темы. Хоть я и не участвовал в разговоре, да и не прислушивался даже, мне было очень комфортно.

Примерно через полчаса приехали и родители Софи. Рада и Мира сразу кинулись ко мне обниматься. Как оказалось, они тоже по мне очень скучали. Это их признание окатило теплом мое сердце, и я не смог сдержаться, обнял девочек крепче. Да так, что они стали колотить меня по плечу, требуя выпустить их из этого капкана. Мельком посмотрел на близких, на их лицах было удивление и еще какое-то теплое чувство, которое я не смог определить. Софи встала из-за стола и направилась к своим родителям. Ее отец был высоким и крепким мужчиной с серьезным взглядом бизнесмена. Одет он был в дорогой серый костюм "тройку". А вот мама оказалась нежным и хрупким цветком в приталенном платье цвета спелой клубники. Глядя на Софи и ее родителей, я понял, что она больше похожа на свою маму. Такая же элегантная и изысканная девушка, какой, я уверен, была и ее мать. Я тоже поднялся и подошел ближе для знакомства.

— Мам, пап, знакомьтесь, это мой муж, Светко Герман Михайлович, — Софи положила свою хрупкую ладонь на мое плечо. А вторую руку вытянула в сторону родителей и сказала, — А это мои родители, Константин Сергеевич и Нина Алексеевна Волковы.

— Приятно познакомиться, — протянул руку для приветствия отцу Софи. Несколько секунд он с сомнением смотрел на меня, но все-таки пожал. А Нина Алексеевна легкой походкой подошла ближе и заключила в материнские объятия.

— Мы тоже рады знакомству, — прошептала она мне на ухо.

Когда все формальности были соблюдены, мы подошли ближе к столу. Мои родители уже успели познакомиться с девочками и даже сделали свой заказ. Знакомство родителей я решил взять на себя.

— Мои родители, Михаил Сергеевич и Алина Борисовна, — указал сперва на своих. Потом переместил руку в сторону четы Волковых. — Родители Софи, Константин Сергеевич и Нина Алексеевна.

Обе стороны решили просто кивнуть друг другу. Когда мы все устроились за столом и остальные сделали заказ, повисла неловкая тишина. Было немного нервозно, я все никак не мог придумать, с чего начать разговор. Видимо, у остальных была та же проблема. Как ни странно (а точнее очень странно), ситуацию спасла Радиона, а она не самый ярый поклонник общения с новыми людьми.

— Михаил Сергеевич, а Вы любите искусство? — ее большие, золотые глаза с интересом посмотрели на моего отца.

— Смотря какое искусство, — папа посмотрел на девочку. — Например, я люблю смотреть на картины. Но сам рисовать не умею.

— Хотите, научу?

Дальше подключилась Мира, которая стала общаться с моей мамой. К ним через пару минут присоединилась Нина Алексеевна. Прошло минут пять с начала знакомства, и за столом полились разговоры. Перерывы были только на еду и тосты за знакомство.

К концу вечера отцы уже продумали какой-то совместный бизнес-план. Мамы решили завтра сходить в театр на какой-то крутой балет. А мы с Софи просто были счастливы, что все так хорошо получилось. Я все еще переживал на счет ее родителей, но помириться с ними было решением, которое она приняла сама. Мне оставалось только смириться с этим и наблюдать, чтоб все было хорошо.

— Кажется, что теперь все точно будет хорошо, — прошептала Софи, склонившись к моему уху. Ее взгляд все еще был прикован к нашей немного шумной компании.

— Если кажется, значит не кажется, любовь моя, — прошептал ей в ответ и оставил легкий поцелуй на виске…

Июль. Полгода спустя.

— Поздравляю, София Константиновна, теперь я могу с уверенностью Вам сказать, что трансплантация прошла успешно, — врач, Никита Анатольевич, наклонил голову сперва в одну сторону, потом в другую, рассматривая мою спину с разных ракурсов. — Рубцы после пересадки уже не так заметны. Но нужно еще какое-то время, чтоб они посветлели до Вашего оттенка кожи.

— Я понимаю, Никита Анатольевич, — взгляд гулял по отражению в зеркале. В кабинете врача я стояла в одном нижнем белье, с забранными под заколку-краб волосами, и смотрела на свое тело. Там, где еще несколько месяцев назад были ужасные красные рубцы от ожогов, сейчас была чистая светлая кожа с еле заметным контурным шрамом после пересадки. Мне все еще не верилось, что я вновь смогу носить открытые вещи. Но отражение подтверждало самые смелые мои мечты.

— Но напоминаю, что пока все-таки стоит воздержаться от солнечных ванн. Герман Михайлович, проследите, пожалуйста, чтобы Ваша супруга выполняла все мои рекомендации.

— Конечно, доктор, — голос Германа послышался с левой от меня стороны. Муж сидел на кресле для посетителей и пил кофе. Бездонно-синие глаза с восхищением смотрели на меня. И пусть его взгляд всегда был таким, но сегодня я ощутила его по-другому. Более жарким, более страстным, более влюбленным.

— Никита Анатольевич, я же себе не враг, — обиженно выпятила губу. Нет, ну серьезно, я не для того столько времени терпела боль и процедуры, чтоб потом все пустить в тартарары.

— Понимаю, но предпочитаю перестраховываться. Это профессиональная деформация, — врач усмехнулся. — Одевайтесь.

Дважды повторять не пришлось.

— Гера, мы не опоздаем? Сами собрали всех отметить мое выздоровление, и сами же опоздаем. Вот смеху будет, — легкий лен приятно холодил тело. Для меня было странно, что после операции по пересадке кожи, я могу чувствовать спиной что-либо (пусть и не так, как своей родной кожей). Но врач уверил, что так и должно быть. Пришлось поверить на слово. И благодарить богов, что все прошло успешно.

— Даже если опоздаем, нам простительно. Не каждый день тебе ставят диагноз: здорова, — просматривая что-то в телефоне, ответил муж.

— Афина с Димой точно приедут? Как Оливия? — я подошла к Геру и сняла с его руки свою сумку. — Все, поехали. До свидания, Никита Анатольевич, рада была с Вами работать.

— И я рад, София Константиновна. Если что-то будет беспокоить, приезжайте, сделаю Вам скидку на консультацию.

— Благодарю.

И мы вышли из кабинета. После всего, что мне пришлось пройти, сейчас я чувствовала себя полностью собой. В теле порхали бабочки счастья, с лица не сходила счастливая улыбка. Даже походка стала легкой и более уверенной. Наконец внутренняя я и внешний облик соответствовали друг другу.

— Так что с Афиной? — задала я повторно вопрос, на который в кабинете так и не получила ответа.

— Они будут. Всем составом, — Гер положил свою руку мне на плечо.

— Твоя мама будет в восторге. Она все время говорит о том, какие у нее потрясающие внуки. А тут еще и всем составом соберемся.

— Это точно. Она так часто обо мне не говорит, как о внуках.

Когда свекровь со свекром переехали в новый дом, они решили, что пора познакомиться с девушкой, о которой так много рассказывал их сын. Как потом рассказал мне Герман, Алина Борисовна уже через пять минут не хотела отпускать Афину. Они в считанные секунды настроились на одну волну и их было уже не остановить. Михаил Сергеевич тоже принял Фину, как родную дочь. Стоило узнать, что у нее есть малышка Оливия и еще двое деток Димы от первого брака, родители Германа решили побыть дедом с бабушкой и в следующие выходные забрали всех троих к себе. Оливию до последнего не хотели отпускать ночевать домой, но Афина отстояла это право.

Вот и сегодня, после посиделок у них на участке, скорее всего, все дети (Радиона, Миражанна, Кирилл, Алиса и Оливия) останутся у них. Благо, дом большой, все вместятся.

— А Саша с Вадимом? Ты им звонил? — Продолжила допрос я. Сбором народа на вечеринку занимался он, поэтому приходилось выпрашивать, чтоб прикинуть масштаб бедствия.

— Они сами позвонили и просили их простить. Они сейчас в Австрии, поэтому не смогут. Саша опять в поисках идеального рецепта. Вадим корчит рожи, но приехать один отказался. Сказал, что без этой сумасшедшей никуда не полетит, даже если начнется Армагеддон.

— Ну и славно. Главное, чтоб эти двое не передумали лететь с нами на острова. А то всего две недели осталось. Знаю я Кац, возьмет и рванет куда-нибудь в Антарктиду, ищи ее потом.

— Да-да, напомним ей про поездку за недельку еще.

После знакомства Саша и Вадим решили достать бедных нас и по одному предлагали различный досуг с обязательной просьбой пригласить второго. Через месяц таких встреч мы с Гером психанули, привели их в кафе и предложили им самим друг друга приглашать на встречи. Желательно без нас. И уехали. Не знаю, что там было в том кафе, но просьбы с обеих сторон прекратились, а через две недели они объявили, что встречаются. Мы с Германом выдохнули спокойно.

Вот только спокойствия, как оказалось, нам было не видать. Эта огненная парочка через неделю рассталась. А потом они опять сошлись. И разошлись. В итоге, это было их пятое перемирие за полгода. А страдали мы, как верные друзья.

Никогда бы не подумала, что Вадим может быть таким, каким он был с Сашей. Она своей энергией и решением чего-то добиться самостоятельно, заставила его пересмотреть какие-то свои принципы. Парень сменил сферу деятельности, привел себя в порядок (спасибо мне, любимой), поставил новые цели и начал идти к ним. Теперь он занимался веб-дизайном (Афина помогла освоить азы, плюс он прошел несколько мини-курсов, и вот он уже работал по этой профессии). И такая работа позволила ему путешествовать со своей девушкой.

Александра Кац в отношениях, кто бы подумал? Но даже ради любви она не отказалась от своей мечты. Это было достойно уважения. Мы побывали в одном из ее ресторанов, когда Герман помогал родителям переехать. Те сочетания, что мы успели попробовать, перевернули весь мой мир. Теперь я частый гость в ее заведении, которое не так давно она открыла у нас в городе.

Вот и сейчас эти двое решили ради желаний и мечт пропустить мой праздник. Но я не в обиде, потому что я знала, что дома меня ждали мои самые близкие и любимые люди. Даже родители обещали освободиться пораньше и приехать. Семейство Гоцман их тоже очень ждали. После знакомства наши семьи хорошо сдружились. Но родители месяц назад уехали в Китай по делам и должны были вернуться только сегодня. Я по ним очень соскучилась. И очень надеялась, что они все же прилетели.

— А мама с папой тебе не писали? — пришлось задрать голову, чтоб увидеть лукавый взгляд мужа.

— Позвонили час назад из аэропорта, сказали, что сумки кинут дома и сразу к нам. Должны были уже приехать к родителям.

— Даже не верится, что вся семья, наконец, соберется вместе, — полная счастья улыбка растянулась на лице. — Ты даже не представляешь, как я счастлива.

— Очень даже представляю, любовь моя.

— Герман, я не часто тебе это говорю, — мой голос стал тише, а сердце билось о ребра, будто птица в клетке. — Спасибо, что не сдался тогда. Даже не знаю, что было бы со мной, если бы не ты.

— Я бы не за что не сдался. Ведь нужно бороться за то, что любишь.

Конец.

Больше книг на сайте — Knigoed.net