— Вита! Где ты ходишь? Прибери! — щуплая девочка выбежала в зал и споро заработала метлой, собирая разбросанные вокруг кресла волосы в пирамидку. — Сразу бы так!

Вита кивнула: чёрные, как антрацит, глаза скрылись за перьями, вплетёнными в копну рыжих косичек. Пирамидка из остриженных волос переместилась в совочек, а затем в стеклянную баночку.

— Как вам? — обратилась к посетительнице розовощёкая мастерица. В её руках был фен, а шею щупальцами в три ряда обхватил осьминог разноцветных бус.

— Изумительно, дорогая! Вы превзошли саму себя!

Клиентка покрутилась у зеркала, расплатилась, укуталась в пушистую шубу и пошла на выход. Вита подкралась к женщине и протянула банку.

— Ссыпьте под деревом на перекрёстке и уходите не оборачиваясь! — напомнила розовощёкая. Клиентка кивнула и зашагала в метель.

Как только дверь закрылась, в салоне началась суета: ключ влетел в замок и провернулся сам собой; как по команде на всех подоконниках зажглись свечи, осветив развешенные над ними голубые и зелёные кристаллы; испачканные краской для волос кисти и лотки взмыли к потолку и поплыли по воздуху к мойке, где выстроились в очередь у водной струи. В центре зала, позвякивая бусами, плясала танец розовощёкая ведьма. Её рабочий день окончен, а впереди много дел. Сочельник — хлопотное время.

Стук в дверь.

— Мы закрыты!

Стук в дверь.

— Приходите завтра!

Стук в дверь. Протяжный лай.

— Что за срочность!? — сердито пробубнила ведьма и щёлкнула пальцами. Кран закрылся, а грязные предметы посыпались в раковину.

На пороге застыла девушка. Ветер трепал подол поношенного пальто и медовые локоны, к ноге ластился огромный доберман. Ведьма окинула гостью суровым взглядом.

— Чего изволите? — процедила она сквозь натянутую улыбку.

— П-п-пост-тричься, — отбила дробь зубами девушка.

— Приходите завтра, мы уже закрыты, — ведьма хотела было развернуть гостью.

— Матильда, пусти её! — раздалось из дальнего конца зала.

— В сочельник незванные гости к беде!

— Пусти погреться, бедняжка совсем замёрзла.

— Ох-ох! Милости просим!

Гостья шагнула через порог. Её взгляд цеплялся за горящие свечи, пучки трав, растянутые гирляндами вдоль стен, пёструю ткань мебели.

— Как вас зовут? В «Чаровнице» впервые? — хриплый низкий голос вплёлся в тихое звучание медитативной музыки. Он принадлежал хозяйке салона, высокой худощавой женщине-вороне в тёмном свободном одеянии. — Я Агата, а это — мои владения. Будете чай?

— Спасибо! Я — Ида, а это, — Ида кивнула на пса, — Лекс.

Агата помогла гостье снять пальто и убрать его в пузатый шкаф.

— Сторожи! — приказала Ида другу. Лекс заскулил, и она, почесав его за ухом, пошла к креслу. — Только кончики, пожалуйста.

— Хорошо, дорогуша, как скажешь, — Матильда схватила ножницы.

В помещение босым ветром влетела Вита, закружилась, звеня юбкой с подвесками, лицо скрылось за косами, а в обеих руках дымились веточки-палочки. Благовония разлились в воздухе пряным ароматом восточного рынка. Ида обернулась на звук и уставилась на девочку. Матильда случайно отрезала чуть больше, чем собиралась.

— Ох, извини! Стрижка, будет чуть короче, — запричитала она.

— Я сама виновата, — Ида развернулась к зеркалу.

— Витка! Брысь! Ещё рано! — гаркнула Матильда, девочка ссутулилась и, оставив благовония тлеть в миске на кофейном столике, поплелась во внутренние помещения.

Ида молчала, пила травяной чай, вдыхала запах веточек, внимала звукам музыки и равномерному «чик-чик» ножниц мастерицы. Ей тут нравилось, было что-то уютное в атмосфере, живое. Не салон красоты, а бабушкин дом в деревне, где все друг за друга, где пахнет счастьем, тайнами и чудесами.

— Идём мыть голову! — вырвала Иду из размышлений Матильда.

Ида перешла к другому креслу, уселась и откинула голову. Мастерица вспенила шампунь в её волосах.

— От скверны из зла избави вода, — бормотала Матильда, смывая пену, а через секунду отпрянула от мойки. С её шеи сорвался осьминог бус и сдавил щупальцами шею Иды, поднимая ту в воздух.

— Агата! Помоги! — Матильда позвала хозяйку.

Пёс бросился к мастерице, та подняла руку, выпуская струи сдерживающей энергии. Лекс застыл в прыжке, истошно лая.

— Отпустите! — кряхтела Ида. Её пальцы с трудом сдерживали голодную хватку обезумевших бус.

— Что такое? — хозяйка-ворона, оглядела зал и щёлкнула пальцами: бусы бряцнули, столкнувшись с полом; Ида потеряла сознание и обмякла на холодной плитке; доберман обрёл опору под ногами.

Ида очнулась на диване. Руки были связаны. Лекс лаял из-за двери с надписью WC. На клиентку уставились две пары глаз, а из-за спин Агаты и Матильды выглядывала девочка с косичками. За Витой стояли другие, которых Ида ещё не видела.

— Кто ты? — Агата держала нож перед лицом гостьи. Ида глупо моргала, не понимая, какого ответа от неё ждут. — Ладно. Давай по другому. Ты знаешь, кто ты?

— Я Ида, пришла постричься, а вы меня связали и угрожаете! — Ида сердито взмахнула головой, отчего ей на глаза упала светлая прядь. Попытка убрать её руками не удалась. Ида подула. Прядь чуть сместилась, а затем вернулась в прежнее положение.

— Ты — ведьма! — мурашки строем промаршировали по спине Иды, — Нет смысла скрывать свою сущность. Мы такие же, как ты.

— Ведьма? Их не существует! Отпустите или я обращусь в полицию и вашу шарашку закроют! — Ида искренне не понимала, что происходит.

— Кого ты убила?

— Ни… Никого, — одно слово, но от него разило неуверенностью.

Матильда вздохнула и взяла со стола миску, наполненную чёрной водой.

— Это вода, которая осталась после мытья твоих волос, дорогуша, — объясняла розовощёкая. — Так уж случилось, что нынче сочельник, а вода в сочельник говорит, очищает, секреты выдаёт. Если бы ты была человеком, то вода никогда такой бы не стала, а если бы ты никого не убила она была бы сиреневой, но чёрной — никогда! Так что рассказывай, иначе тебя ждёт подвал.

Розовощёкая скривила губы в подобии улыбки, обнажая пару золотых зубов. Острие ножа сделало неровный круг у лица гостьи. Ида громко сглотнула.

— Можно воды? — Радужки цвета горной реки замерцали золотом и обречённо потухли. Ида опустила руки на колени.

— Вита, принеси воды, будь добра, — Агата присела рядом с гостьей и отложила нож. — Рассказывай, дорогая, не бойся. Мы хотим помочь тебе. Пойми, ты появилась внезапно. В Сочельник. И это не случайно.

— Так зачем же вы меня связали? — выпалила Ида.

Вита подкралась на цыпочках к столу и поставила стакан с водой. Ида изловчилась, обхватила его ладонями и сделала несколько жадных глотков. По подбородку скатилась крупная капля, упала на футболку и впиталась в ткань, оставляя мокрое пятно. Стакан вернулся на стол.

— Мы не знали, как отнестись к твоему появлению. Все, кого ты видишь, — Агата обвела рукой зал, — с нами так давно, что и не упомнишь. И мы все ждём твою историю.

— Я никогда не говорила об этом, — Ида вздохнула. — Я росла в детском доме. У меня был друг. Единственный. Он защищал меня, охранял от других детей. Пять лет назад мы с Сашкой сбежали. Вместе. Ночевали на заброшенной стройке, а однажды ночью он пропал, и я искала его несколько часов. А когда отчаялась, он выскочил из-за моей спины с криком «Ага! Попалась!» Я испугалась, развернулась в сторону крика и выставила руки перед собой. — По щеке Иды скатилась слеза. — Я не знаю, что произошло дальше. Не могу вспомнить. В следующий миг его рядом уже не было. Я услышала, как кто-то стонет внизу — в паре метров от того места, где мы стояли, был проём в полу. Заглянула, а там он. Но я его не толкала! Не толкала! Не хотела! Лучше бы мы никогда не сбегали!

Ида зарылась мокрым лицом в ладони. Агата провела рукой по содрогающейся от горя спине.

— Что было дальше, моя хорошая?

— Я спустилась к нему, но ничего не могла сделать. Мой лучший друг беззвучно хватал ртом воздух, а я… Я…

— Убежала? — Агата развязала верёвки.

— Мне было так тяжело, я не знала, как всё исправить, а потом ко мне прибился Лекс. Если честно, мне иногда кажется, что он не совсем пёс…

Агата взяла Иду за руки и заглянула той в глаза.

— Мы поможем, если ты согласишься.

— Соглашусь на что?

В подвале было темно, но просторно. На полках, что тянулись во всю стену, Ида разглядела банки с порошками и травами. Рядом, на резном столе, кипой лежали книги в ветхих переплётах, горели свечи, серебрилась поверхность ноутбука.

— Сестра Матильда перепечатывает книги ковена, — пояснила Агата. — Знания не должны быть утеряны.

— Вы будете меня искать, если я уйду? — Ида опустила взгляд. Рядом с ботинками по покрытой мхом каменной кладке ползла змея. Ида переставила ноги. Агата наклонилась, протянула руку, и змея обвилась вокруг запястья.

— Теперь ты знаешь о нашем мире и знаешь, что ты не одна. Чем занимаешься среди людей? — сменила тему ведьма.

— Я, — змея добралась до волос хозяйки салона. — Я листовки раздаю.

Агата подвела гостью к старинному зеркалу в углу.

— Это зеркало моей прабабки, — вкрадчиво шептала Агата. — Посмотри в него. Хочешь всю жизнь раздавать листовки? У тебя есть шанс стать кем-то! Узнать то, что неведомо ни одному человеку! Сделать мир лучше!

Ида обернулась, услышав тихое пение. По лестнице спускались девушки, каждая несла большую свечу. Агата пригласила Иду в центр зала, где на холодном камне пола алел цветок из ковров.

— Ритуал очистит душу и ты сможешь служить свету, — змея, свернувшаяся на голове Агаты, зашипела и высунула раздвоенный язык.

Ведьмы окружили Иду. Опустили свечи на пол. Процессию замыкала босоногая Вита, сжимающая хрустальную пиалу.

— Пудоре магис аква мунда! — Агата зачерпнула из пиалы воду и спрыснула в круг. На Иду полетели брызги. Свечи вспыхнули.

— Пудоре магис аква мунда! — вторилили верховной ведьме голоса. Ида зачарованно следила, как языки пламени поднимаются к потолку. Огонь разлился теплом по коже.

Дверь в подвал распахнулась. Громкий лай вклинился в чародейскую песню. В два прыжка доберман преодолел расстояние до своей хозяйки, оскалился, зарычал. Несколько свечей упали и покатились на ковёр, пламя поползло по подолам платьев.

Девушки кричали, кашляли, валялись по полу и сбивали огонь. Ида, опираясь на Лекса, поползла к выходу, в поиске спасенья.

— Замрите!

Агата произнесла заклинание. Ида обернулась и увидела, что девушки отряхивали платья, а огонь стих, оставив лишь резкий запах гари.

— Мётлы в руки и прибираться! Живо!

Ида сидела на ступеньках и гладила Лекса, успокаивала.

— Устроил же ты переполох! — обратилась верховная ведьма к доберману. — Напугала сила ведьмовская?

— Меня выгонят? — Ида склонила голову.

— Ну что ты! Нет, конечно! Проведём ритуал в другой раз. Ближе к лету будет подходящая ночь. А пока… Твоя сила нестабильна, предлагаю вот что…

Салон на время закрыли. Агата решила, что ковен заслуживает отдых. Для этих целей у ведьм оказался просторный загородный дом в хвойном лесу. Агата скромно называла его дачей.

Снег мелкой крошкой летел в лицо. Щёки успели раскраснеться от злого мартовского мороза. Уже три месяца верховная ведьма учила Иду. Иногда к занятиям присоединялась и Вита: как-то раз она превратила все свои косички в змеек с капюшонами из перьев. Иде понравился фокус и она захотела ему научиться, но Агата только рукой махнула.

— Научись, для начала, удерживать энергию, чувствовать её потоки, — хрипела она. — Вернись в тот день, постарайся не злиться, думай, концентрируйся. Знаю, что это больно, но ты попробуй. Я рядом.

Ида закрыла глаза. Сосредоточилась, собирая сгусток силы в ладонях. Воздух стал осязаем.

— Давай!

Ида распахнула глаза и выставила руки вперёд, в направлении мишени. Тонкая полоска наэлектризовавшегося воздуха полетела к цели, но потухла по пути.

— Чёрт, — Ида топнула по снегу, направила руки в мишень, закричала и превратила её в кучку пепла на снегу.

— Нужен перерыв. Сдерживай гнев.

Агата запретила Иде заниматься — близилось равноденствие, и все ведьмы ковена готовились к празднику.

Вита пекла блины, а другие девушки украшали дом. В древних книгах говорилось, что в такие дни можно узнать свою судьбу — в полночь записки нужно сжечь, всмотреться в пламя и найти в нём ответ.

Ида отшатнулась от Виты, когда та подпрыгнула к ней с поднятыми по-кошачьи руками.

— Солнечный кот тебя съест! — девочка рассмеялась и обняла Иду.

— Глупости, — вмешалась Матильда. — Тьфу-тьфу.

Ветер колыхал красные ленты на оконных рамах, платьях и в волосах. Каждая ведьма держала посох с навершием в форме кольца-солнца, увитого лентами и лоскутками.

Все шли по хрусткому снегу к нарядному соломенному чучелу. Посохи ударялись о землю в такт ритуальной песне.