Ненависть

그래서 나는 안티팬과 결혼했다 1

SO I MARRIED THE ANTI-FAN

BOOK 1

KIM EUN JEONG

So I Married the Anti-Fan Book 1

(그래서 나는 안티팬과 결혼했다 1)

by Kim Eun jeong

Original Korean edition published by STORYPUNCH, INC.

От автора

Я до сих пор не могу забыть весну 2008 года, когда впервые начала работать над этим произведением. Лишь благодаря тем начинаниям сейчас пишу эти строки.

Все еще не знаю, насколько отличаются знаменитости в моей книге от реальных звезд. Теперь они кажутся мне более свободными. Хотя из-за новых технологий в некотором роде публичные личности больше ограничены в своих действиях. Поддержка со стороны не изменит их и не решит недоразумений, однако все же я на их стороне.

Иногда мне хочется подойти и обнять людей, которые несут суровое бремя известности, даже если они не самые лучшие примеры для подражания. Именно поэтому я и написала эту книгу, и теперь снова вношу правки.

Я никогда не думала, что книга «Так я женился на антифанатке» вообще увидит свет, поэтому совершенно не знаю, что мне написать в предисловии. Определенно что-то хорошее, но вот что именно…

Решимость была во мне с самого начала и до сих пор не угасла, однако мысль в моей голове: «У меня все получится!» – сменилась на: «Точно ли я смогу?» Волнение и неопределенность превратились в бремя. Думала, что пройдет время и я стану более гибким и уверенным писателем, чем во времена работы над рукописью, но, к сожалению, я так и не смогла перерасти себя. Волнение от встречи с читателями остается прежним, словно от первых снежинок, падающих на горячие щеки. Я искренне благодарна и счастлива.

Мне всегда было интересно, какой я буду в том возрасте, в котором сейчас нахожусь. Хочу сказать, что жизнь умеет удивлять, – многие ожидания не оправдались. Хотя я уже взрослая женщина и у меня есть ребенок, я все так же радуюсь встречам с фанатами, и мне приятно, что мое желание сбылось.

Не могу сказать, что нынешний возраст меня устраивает. Бывают моменты, когда мне кажется, что я все еще слишком незрелая, однако в какой-то момент я поняла, что должна сделать что-то стоящее. Нет ничего плохого в том, чтобы пообещать себе что-то, ведь я в таком возрасте, когда, даже несмотря на неудачу, могу начать сначала. И со временем я стану опытнее, и ошибок будет меньше.

Мне еще многому предстоит научиться, но я надеюсь, что вы, дорогой читатель, будете следить за тем, как я расту, и любить мои книги. Я расту благодаря вашей любви, критике и советам.

Спасибо всем, кто решился сделать экранизации по моим книгам. Я очень благодарна Gadin Media и Terrace Book, которые активно помогают мне.

Кажется, скоро выпадет первый снег… Я очень взволнована и надеюсь, что вы будете и дальше следить за моим творчеством, и, конечно же, я буду рада, если вы прочтете мои будущие книги.

Ваш автор,

Ким Ынджон

Глава 1. Звезда молочного цвета

Зал прилета в аэропорту Шанхая был заполнен людьми до отказа. Все пришли, чтобы увидеть Худжуна – кей-поп-звезду мирового масштаба. Едва он в сопровождении персонала появился в распахнувшихся дверях, встречающие тут же взялись за камеры и принялись снимать. Оглушительная череда щелчков фотоаппаратов наполнила просторный зал аэропорта будто пушечными выстрелами, а вспышки взрывались со всех сторон, словно фейерверки.

– С приездом, Худжун!

– Посмотри сюда, пожалуйста!

– Ты сегодня выглядишь нереально круто!

– Худжун! Концерт точно будет потрясающим!

Отовсюду наперебой звучали голоса китайских фанатов, и они говорили на корейском языке. Их столь сильная любовь трогала Худжуна до глубины души. На секунду он даже ошибочно решил, что прилетел не в Китай, а домой – в Корею. Незадолго до этого ему пришлось покинуть устроенную агентством по случаю Рождества вечеринку, потому что накатили чувство подавленности и плохое самочувствие, но, услышав этот шквал аплодисментов, Худжун невольно задумался, а что было бы, откажись он от поездки.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ШАНХАЙ, ХУДЖУН!

РАДЫ ТЕБЯ ВИДЕТЬ, ХУДЖУН!

Повсюду развевались огромные транспаранты с надписями на корейском. Фанатские таблички в руках встречающих с текстами, наполненными любовью и страстью, образовали настоящее море. Толпа волной устремилась к Худжуну. Под обрушившейся лавиной вспышек камер Худжун опустил взгляд в пол и шагнул вперед. Полиция мгновенно выставила охрану и расчистила дорогу.

– Худжун! Посмотри сюда!

За спинами полицейских кричали фанаты, каждый из которых отчаянно пытался дотянуться руками до звезды. Худжун же всем широко улыбался.

– Боже мой! Во ичжи цзай ден ни лай[1].

Возгласы запыхавшихся фанатов на иностранном языке поначалу казались ему чуждыми, но теперь он к этому привык. Незнакомые и слегка странные китайские фанаты теперь виделись ему друзьями, живущими с ним под одной крышей.

– Проклятье! – раздался женский крик где-то позади.

Худжун обернулся и с удивлением обнаружил, что фанаты порвали оградительную ленту и ринулись за ним. В результате несколько человек не устояли под натиском толпы и упали на пол.

Заметив это, Худжун поспешно подошел к ним. Несмотря на то что телохранители пытались его остановить, он помог подняться упавшей девушке.

– Сесе[2].

Стоявшие рядом поклонники, которые сами едва не упали, ошеломленно приветствовали Худжуна.

– Аньцюань ди и![3] – прищурившись, сказал фанатам Худжун и неторопливо покинул зал прилета.

Он благополучно вышел на улицу и сел в машину, заранее подготовленную для него персоналом. Когда автомобиль тронулся, Худжун равнодушно принялся смотреть в окно. Вдруг водитель вздохнул и что-то пробубнил на китайском.

– О чем это он? – спросил Худжун сидящего рядом менеджера, совершенно не понимая слов водителя.

– Кажется, фанаты снова взяли машину напрокат и сели нам на хвост. Не дай бог в аварию попадут, проблем тогда не миновать, – с тревогой отозвался Джихян, опустив стекло окна и выглянув наружу.

Худжун открыл банку газировки, засунул в нее соломинку и, потягивая напиток, обернулся через плечо. Множество машин проносились мимо, игнорируя полосы движения и скоростные ограничения.

– В прошлый раз они заблокировали нас спереди так, что ты чуть не вылетел из кресла. Лучше пристегнись на всякий случай, – сказал Джихян, потянувшись к ремню безопасности Худжуна, и добавил, застегнув ремень: – Сколько раз уже такое было?

Худжун откинулся на спинку кресла, держа соломинку во рту.

– Безопасность превыше всего! Тебя это тоже касается, – сказал Худжун менеджеру.

Оторвавшись от преследующих его фанатов, Худжун добрался до шанхайского стадиона, где завтра должен был состояться концерт.

Фанаты уже разбили палатки у входа и выстроились в длинную очередь, чтобы первыми занять места у сцены.

– Вот это вереница, на огромную змею похожа, – тихонько пробормотал Худжун, глядя в окно на фанатов.

– Змею? – с любопытством спросил Джихян, пододвинувшись к Худжуну.

– Ага. Змею, которая меня сожрет и не подавится.

– Боишься?

Джихян посмотрел в окно, после чего обеспокоенно взглянул на Худжуна.

– Им придется очень постараться, чтобы меня сожрать, – улыбнулся тот.

Джихян ослепительно улыбнулся в ответ. Он похлопал друга по плечу, после чего вернулся на свое место, а Худжун продолжил смотреть в окно.

Еще некоторое время равнодушно поглазев на фанатов, Худжун достал телефон, чтобы узнать прогноз погоды в Шанхае: не ожидаются ли дождь или похолодание. Для него это было очень важно, ведь плохая погода ночью может навредить здоровью поклонников.

Огненные вспышки на сцене открыли композицию, завершающую концерт. Под высокие ноты электрогитары финальная песня разносилась по огромному стадиону. Пушки с золотым конфетти, установленные на сцене, томились в ожидании, чтобы выстрелить и усеять золотом все вокруг. После белоснежных фейерверков это должно было сделать кульминацию еще более великолепной.

Весь мокрый от пота Худжун под шквал оглушительных аплодисментов поднял голову и посмотрел на сияющую золотую пыль, летевшую с неба. В разрезе рубашки свободного кроя была видна его тяжело вздымающаяся грудь. Она блестела, словно алмазные доспехи в лучах солнца.

Исполнив еще несколько песен на бис, под грустные крики поклонников, расстроенных окончанием концерта, Худжун спустился со сцены. За кулисами его уже ждал Джихян. Менеджер протянул певцу бутылку холодной воды и сухое полотенце, на котором коряво было вышито имя Худжуна. «Должно быть, фан-клуб подготовил специально для этого выступления», – подумал он.

– Завтра после концерта возвращаемся в Корею? – спросил Худжун у Джихяна, вытерев с лица пот, открыв бутылку и сделав глоток воды.

– Эх, не знаю, отдавать тебе это или просто выбросить, – сказал Джихян, заранее глубоко вздохнув.

– Что там? Разве ты спрашиваешь не для того, чтобы отдать? Давай, показывай, что там.

Худжун отпил еще воды и протянул руку менеджеру. Джихян немного скривился и с неохотой отдал конверт.

Продолжая пить воду, Худжун открыл конверт и вынул открытку. Внезапно он помрачнел. Джихян и глазом не моргнув забрал конверт.

– Ты до сих пор не можешь забыть? Просто притворись, что не заметил этого. – Джихян повернулся, сжимая конверт и открытку в кулаке с такой силой, будто хотел превратить их в пыль.

Худжун не дал ему это сделать: он быстро выхватил карточку из его рук, открыл ее и с серьезным лицом принялся рассматривать.

– Неужели ты… – В глазах Джихяна читалось беспокойство.

Худужун не отрываясь смотрел на открытку с надписью «Приглашение». Мрачное выражение застыло на его лице.

* * *

Рождественские мелодии все еще звучали на улицах. Вне зависимости от того, прошел ли праздник, эти песни продолжали играть, потому что идеально подходили для создания хорошего настроения в зимнее время года. Однако в этот раз они будоражили Гынён до глубины души.

Даже в праздники, когда все вокруг отдыхают, она не могла расслабиться ни на минуту. Ее надежды разобраться с делами и отправиться на долгожданную вечеринку по случаю окончания года разбились о скалы очередного поручения: начальница отправила освещать мероприятие.

Рэпер Джей-Джей из музыкальной группы SOUL разослал многим СМИ приглашения на церемонию открытия своего клуба «Бэнни». В офисе журнала все долго спорили, кого же отправить туда, и каждый хотел избежать этой участи. В конце концов решили, как всегда, повесить неприятное задание на «простушку Гынён».

Гынён получила такое прозвище, когда еще были в моде клички в стиле TVXQ[4]. У всех в редакции журнала были прозвища, отражающие конкретные личностные характеристики. У начальницы Мунхи – Злыдня Мунхи, Сухвана, близкого друга Гынён, называли Красавчик Сухван и так далее. Однако Гынён для всех прослыла простушкой.

Пока Злыдня Мунхи все праздничные выходные развлекалась, Гынён усердно трудилась, задвинув отдых на задний план, чтобы успеть завершить проект вовремя. И ей это удалось, однако ее усилия никто не оценил. Начальница присвоила работу себе: она стерла имя сотрудницы с макета проекта и передала как собственную идею. Узнав об этом, Гынён уже не могла контролировать подступающий гнев. Казалось, она вот-вот лопнет, и взрыв этот по мощности не уступит Большому взрыву[5].

– Как вы могли так поступить, не спросив у меня разрешения? Это уже не в первый раз!

– С чего ты это взяла? Думаешь, если хорошо написано, значит, непременно твоя работа? Откуда такая уверенность? Есть доказательства?

– Этот проект и есть доказательство! – закричала Гынён.

Она смотрела на Мунхи глазами, сверкающими, словно пламя.

– С какого перепуга ты тут на меня орешь? Смотрю, заняться нечем? Сейчас исправим. Церемония открытия клуба на тебе.

«Даже не знаю, в который раз это повторяется. Сколько еще работ она себе присвоила, пока никто внимания не обращал?» – крутилось в голове Гынён.

Несколько человек в команде знали, что именно Гынён выполнила тот проект. Но заступаться за нее никто не стал, потому что не хотели вмешиваться в то, что их не касается.

Гынён расстроилась из-за такой несправедливости. У нее уже не осталось сил, чтобы продолжать спорить, доказывая, что работа, которую она сделала сама, действительно принадлежит ей. Девушка ушла и вместе с репортером Сухваном отправилась в клуб «Бэнни» освещать мероприятие, как и поручила Мунхи.

– Как такому ужасному человеку, как она, достался пост руководителя? Как можно считать себя лидером, бессовестно воруя работы своих подчиненных? Не провести ли нам в следующем месяце тайное расследование и вывести Мунхи на чистую воду? Ты тоже поучаствуй. Или будешь ждать, пока она и твой проект украдет?

– Забудь, иначе ты этим расследованием себе смертный приговор подпишешь, – сказал Сухван и похлопал Гынён по плечу.

– Даже если придется уволиться, я одна ко дну не пойду. Обязательно утащу ее за собой! – сжав кулаки и скрипя зубами, процедила Гынён.

Они остановились перед вывеской с надписью «Бэнни». Гынён встала, широко расставив ноги для пущей уверенности, и уставилась на вывеску, будто гипнотизируя ее. Настроение у девушки было отвратительное, но ей все равно придется собраться и сделать репортаж про человека, который ей не нравился. Даже вывеска его клуба была ей ненавистна.

– Хорошо. Идем, хотя бы на сцену посмотрим. Отснимем хоть какой-нибудь пробный материал.

Сухван сделал снимок Гынён, уже надувшейся, как воздушный шар. Потом он сделал еще несколько снимков мигающей вывески «Бэнни», после чего они вдвоем спустились по узкой лестнице, ведущей прямиком в клуб.

Внутри уже было немало репортеров из других журналов. У всех на лицах читалось недовольство, будто их загнали туда силой.

Клуб принадлежал певцу, у которого последний альбом вышел целых шесть лет назад! Но репортеры держали камеры наготове – все из-за слухов, что на церемонии открытия появится Худжун.

– Сейчас конец года, Худжун, должно быть, завален работой. Так зачем ему приходить на эту дурацкую церемонию открытия? Он действительно так близок с Джей-Джеем? – спросил Сухван, затем подышал на объектив камеры и протер его.

– Не знаю. Может, ему заплатили? – проворчала Гынён.

После она схватила Сухвана за воротник и потянула его за собой. По пути здороваясь со знакомыми, они дошли до свободных мест и сели, смешавшись с толпой.

– Поговаривают, что клуб назвали в честь Бэнни, – сказал кто-то из гостей.

– В самом деле? – ответил ему другой.

Эти слова стали едва ли не откровением, и толпа тут же их подхватила – люди начали перешептываться. Скорее всего, они сразу подумали о Худжуне, ведь всем было известно, что, когда тот был моложе и жил в Америке, его звали Бэнни.

Фан-клуб назывался «Бэнни Джунс». Вполне под стать семейному ресторанчику, торгующему итальянской пиццей.

– Может, у них были романтические отношения в прошлом? А что, вполне возможно. До сих пор, если поискать в интернете что-то про Джей-Джея, в топе запросов вылетят видео, как они вдвоем танцуют и энергично трясут бедрами на фестивале в Австралии. И это не единственный подозрительный момент.

– Откуда инфа? Ты работал с Худжуном? Бред какой-то, он же настоящий мачо.

– Это Худжун-то мачо? В каком месте? Джей-Джей обойдет его по всем параметрам.

Два репортера, стоявшие рядом с Гынён, насмешливо обсуждали сплетни об отношениях двух звезд. Вдруг кто-то закричал:

– Он здесь!

Гул пронесся по толпе. Повсюду засновали официанты. Выжидая момент, репортеры привели камеры в боевую готовность, достали диктофоны и столпились у сцены.

Вскоре на сцене появился Джей-Джей в сопровождении двух рыжеволосых иностранок с пышными формами. Его появление было наполнено духом хип-хопа, жаль только, что за последние шесть лет никто не почувствовал этого в его песнях.

Словно голодные пираньи, репортеры бросились к артисту, чтобы сделать удачные кадры. Джей-Джей же выглядел как Белоснежка, приветствующая гномов с распростертыми объятиями. Глядя на происходящее, Гынён оставила надежды протиснуться к сцене и собрать хоть какую-то информацию.

Окружившие Джей-Джея репортеры, напротив, наперебой начали задавать вопросы, ослепляя парня вспышками камер. Вот он, упертый дух истинного журналиста. Их глаза горели, а камеры были полностью сфокусированы на объекте, словно пытаясь его поглотить.

Джей-Джей оглядел толпу, потер сверкающее золотое кольцо на пальце и удовлетворенно улыбнулся. Гынён нахмурилась, увидев это выражение.

– Сегодня ожидается много гостей, поэтому, надеюсь, вы немного подождете и насладитесь основной частью. И обязательно напишите хорошие статьи о нашем клубе. Договорились?

– Договорились.

Тогда он сложил руки пистолетом и, как бы стреляя, подмигнул журналистам, на что получил порцию ответных «выстрелов», а следом и холодных и саркастичных ухмылок.

– Прекрасно, – пробурчала Гынён.

– Почему бы не закончить с этим побыстрее? На кой черт языком чесать? Над ним и так все журналисты ржут. Он реально этого не замечает или просто делает вид?

Послушав жалобы других репортеров, Гынён вздохнула и пожала плечами. В этот момент Сухван обернулся и, увидев пустующую сцену, с усмешкой добавил:

– Когда придет Худжун, давай быстро все отснимем и создадим себе долгожданную атмосферу конца года.

Он похлопал Гынён по плечу, но в ответ услышал тяжелый вздох.

– И сколько его ждать? Мы не можем уйти без материала. А если он только под конец заявится? – посетовала она и добавила: – Ладно, раз мы пришли только ради него, действуем по принципу «вижу цель, не вижу препятствий». Покончим со всем одним махом и смотаемся.

Гынён вышла из клуба, чтобы проверить, нет ли на горизонте машины Худжуна. Он же наверняка должен приехать на личном автомобиле, поэтому Гынён, озаренная этой потрясающей идеей, побежала проверять, чтобы в случае чего поймать исполнителя первой. Оглядевшись вокруг и не найдя того, что искала, она с сожалением вздохнула и хотела было уже вернуться в клуб, как внезапно ее внимание привлекла стоящая неподалеку машина. Она была похожа на ту, которой пользовался Худжун.

Гынён схватила телефон и набрала Сухвану, но тот не ответил. Он никогда не брал трубку на выездах.

– Да чтоб тебя! Ладно, придется разбираться со всем самой.

Убедившись, что аккумулятор телефона полностью заряжен, она зашла в приложение камеры и приготовилась снимать.

* * *

Напротив мигающей вывески клуба стоял небесно-голубой купер, в народе известный как «Бэнни Купер». Прозвали машину так, потому что она была любимой «лошадкой» Худжуна.

У окна на заднем сиденье скучал парень, его ноги в белоснежных кроссовках притопывали в такт доносившейся снаружи музыке.

– Ты же только вернулся в Корею, обязательно туда идти? Это просто приглашение, а не шантаж. Поезжай домой и отдохни хорошенько, – сказал Джихян, глядя на Худжуна в зеркало заднего вида.

Худжун смотрел на мерцающую вывеску клуба с явным нежеланием туда идти. Прикрывая рот сжатым кулаком, он попытался откашляться. После череды концертов в Китае и Корее его самочувствие было не лучшим.

– Давай купим лекарство, и я отвезу тебя домой отдыхать.

– Тогда я смогу хорошо отоспаться? – Худжун болезненно улыбнулся.

Джихян поморщил лоб. Разбитый вид певца еще больше его разозлил.

– Какого черта этот козел пытается выехать на твоем имени? Он теперь никто, и звать его никак. Когда ты еще не был популярным… – начал было свою тираду Джихян, но Худжун его остановил.

– Однажды певец – навсегда певец. Разве тебе его не жаль? – проворчал он, повернувшись к менеджеру.

– Ты все еще считаешь его своим коллегой? Уверен, что он думает так же? – фыркнул Джихян.

Вздохнув, Худжун снова посмотрел на вывеску клуба.

– Если я буду его избегать, он решит, что мы с Инхён крутим роман у него за спиной, – сказал Худжун.

– Несмотря на то что нас никто не слышит, ты все равно и слова плохого про него не скажешь, – пробубнил Джихян.

Худжун лишь посмеялся над ворчанием менеджера. Он все понимал и знал, почему Джихян так остро реагирует.

Когда Худжун встречался с Инхён, им обоим пришлось непросто. Проблемы тех времен до сих пор давали о себе знать. Еще больше Джихяна злило поведение девушки. Даже теперь, когда у нее официально роман с Джей-Джеем, она все равно продолжала мучить Худжуна.

Он не считал, что Инхён делала это специально или с каким-то злым умыслом, но проблема все равно не решалась: Инхён встречалась с Джей-Джеем. Поэтому у нее не было права обижаться на Худжуна. Причем она это знала, как никто другой.

– Разве Инхён не сама предложила расстаться? Почему ты вынужден идти туда, куда не хочешь, из-за беспокойства о ней?

Вновь услышав ворчание Джихяна, Худжун обернулся и усмехнулся:

– Там будут и те, с кем я не прочь повидаться.

– Кто-то очень красивый? – поинтересовался Джихян.

– Не пойми меня неправильно, – неловко рассмеялся Худжун, потирая рукой лоб. – Я здесь, только чтобы не вводить людей в заблуждение и не плодить слухов. Теперь тебе понятны мои мотивы? Тогда погнали.

Худжун ярко улыбнулся.

Он еще посидел немного, закинув ногу на ногу, сомневаясь, стоит идти или нет. В итоге выбор пал на первый вариант. Открыв дверь, он почувствовал странное сопротивление. Словно она во что-то уперлась, однако предотвратить столкновение было уже невозможно.

– Ой-ой-ой!

Послышался женский вскрик и звук удара. Удивленный Худжун поспешил выйти и посмотреть, в чем дело. Высокая девушка держала в руках телефон с включенной камерой и раздраженно терла лоб.

– Что за дела? – негодовала она.

Испуганный Джихян тут же выбежал на помощь.

– Похоже, очередная сасэн-фанатка[6], – прямо сказал Худжун и отвернулся от девушки.

– Вы в порядке? Почему вы стояли так близко к чужой машине?

Джихян, помогая девушке подняться, был поражен, увидев у нее в руках телефон.

– Это то, о чем я думаю? Вы что-то снимали? – резко спросил он, когда она встала.

Худжун сердито вздохнул, глядя на гору вдалеке. Все эти слежки, когда игнорируется понятие личного пространства, ему уже изрядно надоели.

– Я сначала зайду в аптеку. Разберись пока с ней, потом увидимся, – решительно сказал Худжун и сделал шаг.

– Я извиняюсь! – Язвительно крикнула ему вслед девушка.

Не потрудившись обернуться, он поднял руку и сказал:

– Какой бы преданной фанаткой вы ни были, это не оправдывает бесцеремонное вмешательство в чужую жизнь. Будь вы на моем месте, вам бы понравилось такое отношение?

Худжун покачал головой и, не оглядываясь, пересек пешеходный переход. Таких грубиянов он даже за поклонников не считал, поэтому и относился к ним соответствующе.

После того как Худжун пропал из виду, Джихян попросил у Гынён телефон.

– Говорю же, я ничего не фотографировала. Лишь хотела поинтересоваться, можно ли сделать снимок. Я в курсе, что без разрешения снимать и распространять материалы нельзя, говорю вам как ре…

Гынён из тех, кто за словом в карман не полезет, но посреди своего пылкого монолога она внезапно замолчала прямо на слове «репортер». Назови она свою профессию, это могло создать еще больше проблем.

– Хорошо. Вот, смотрите. Можете сами убедиться, что я говорю правду.

Она открыла галерею и пролистала все фото и видео.

– Прошу прощения, – угрюмо заговорил Джихян. – Ситуация довольно странная, поэтому мне нужно было проверить. В следующий раз будьте осторожны.

Он вежливо извинился перед Гынён и поспешно удалился.

– Если конфиденциальность так важна, почему бы не поехать на машине, которая не будет, как сигнальная ракета, привлекать внимание? – проворчала Гынён, когда Джихяна уже не было рядом, и, поникшая, вернулась в клуб.

«Черт, он был прямо у меня в руках», – подумала она.

Увидев потрепанный вид Гынён, Сухван, возившийся с камерой, сказал:

– После появления Джей-Джея в клуб пришло немало знаменитостей.

Когда в клуб входила очередная знаменитость, репортеры, не сговариваясь, хватали камеры и окружали артиста, задавая множество вопросов, а после расходились.

– Худжун уже приехал, так что появится здесь с минуты на минуту, – сказала Гынён, хмыкнув.

– Он здесь? Ты его видела? Почему мне не позвонила?

Гынён не хотела отвечать, поэтому сделала вид, что не услышала его. Вскоре репортеры снова заговорили о Худжуне.

Наконец появился Худжун. На нем были рваные джинсы, серая рубашка, которая выглядела так, словно ее мыши погрызли, и ослепительно-белые, как снег, кроссовки. Настолько белые, что казалось, будто он мыл их каждый день. Не видя самого Худжуна, по крикам девушек можно было точно сказать, что пришел именно он.

– Боже мой! Бэнни! Ты так круто выглядишь!

– Почему ты только сейчас приехал? Мы тебя так ждали!

– Как насчет шляпы, что я тебе дарила? Она идеально подошла бы к этому наряду!

Девушки кричали со всех сторон. Они определенно не были знаменитостями. Хоть это и была церемония открытия с приглашенными известными гостями, для фанаток место тоже нашлось.

Изо дня в день множество девушек окружало Худжуна: от сотрудниц агентства до поклонниц его творчества. Уже много лет он активно строил карьеру в индустрии развлечений, однако за это время не было ни одного скандала или даже слуха о его романтических отношениях. Довольно странно для звезды, поэтому отчасти Гынён надеялась найти зацепку в его машине. Тогда в ее руках могла бы оказаться сенсационная новость.

«Интересно, насколько высоко взлетает самооценка Худжуна, когда он видит, как девушки, которых он даже не знает, с такой любовью бегают за ним? – задавалась вопросом Гынён. – Грустно смотреть, как нормальные девушки теряют из-за него рассудок».

Худжун стоял и оглядывал толпу точно так же высокомерно, как недавно смотрел на Гынён, когда толкнул ее дверцей машины. После он приветливо улыбнулся и расслабленно поднял руку в ответ ликующим девушкам.

Репортеры бросились к нему со скоростью света, а вспышки фотоаппаратов, словно автоматные очереди, сопровождали их стремительный марш-бросок.

– Привет, Джун. Я ждал тебя. Пойдем.

Внешне Джей-Джей чем-то напоминал жабу. Как только вошел Худжун, он приобнял его за плечо, демонстрируя репортерам напускные дружбу и радушие. Худжун посмотрел ему в глаза и улыбнулся в ответ. Однако Гынён не провести, она сразу заметила неискренность. Они выглядели нелепо, как кошка с собакой.

Джей-Джей взял Худжуна под руку и крепко прижал к себе, как будто охраняя свое сокровище, после чего повел его в VIP-зал.

– Что за фигня? Мы сюда только ради Худжуна пришли, а он мимолетом появился и сразу пропал. Нам что, уходить ни с чем, всего с парой фотографий клуба? – жаловались журналисты.

– Чтобы писать статью про Худжуна, нужно для начала хотя бы сфотографировать его. Джей-Джей прикалывается над нами?

– И окажется статья в каком-нибудь углу на задворках номера. Отстой!

Услышав гул возмущений, Худжун обернулся и еще раз взглянул на репортеров перед тем, как уйти. Репортеры тут же прекратили ворчать и бросились к парню, чтобы успеть сделать еще пару снимков его лица вблизи. Глядя на них, Худжун слегка прищурился из-за ослепляющих вспышек и через пару секунд исчез.

К счастью, он не заметил Гынён. Она намеренно пряталась среди толпы репортеров, пытаясь не привлечь его внимания, и в какой-то момент даже порадовалась своей неприметности.

– Стиль у него, конечно, впечатляющий.

– Тяжко ему, наверное. С таким провокационным имиджем нелегко стать айдолом[7]. Но у него на удивление ловко получилось.

– Это все его агентство постаралось. Сделали из него узнаваемого и обожаемого по всему миру любимчика с замашками рок-звезды.

– Я вот не особо завидую знаменитостям, но он исключение. Худжун явно наслаждается жизнью по полной. Даже когда в неприятности влипает, ему все до лампочки.

Репортеры кивали, глядя, как Худжун уходит. Гынён тоже кивнула со всеми за компанию.

– Эй, знаешь, что с нами будет, если начнем поднимать эту тему? Его агентство всячески замалчивает это, – вклинился один из репортеров, после чего все сразу замолчали и разошлись.

Гынён, подслушавшая разговор, подошла к Сухвану, наклонилась к нему и спросила:

– Они же о той фотографии говорят? Той самой, которая наделала много шума. На ней парень в шлеме и на мотоцикле показал средний палец в камеру. Так это действительно был Худжун? Не удивлюсь, если это окажется правдой.

– Это все слухи. На парне был шлем, это мог быть кто угодно. И началось: один сказал – все повторили. Люди даже факты не проверяют, верят всему подряд.

Гынён взяла камеру, чтобы проверить отснятые кадры.

– Хотя, честно говоря, я ни разу не слышала, чтобы Худжун ездил на мотоцикле. Зато его машину только слепой не узнает.

– Поговаривают, что это кто-то из антифанатов распространил фото, чтобы подставить Худжуна. Но пока не станет известно, кто скрывался под шлемом, правда не раскроется.

– С нынешними технологиями в этом вечно можно копаться.

Гынён пристально посмотрела в ту сторону, где скрылся Худжун.

– Похоже, мы достаточно отсняли. Может, пойдем тоже немного повеселимся? Ты говорил, что занял нам место?

Протирая камеру, Сухван усмехнулся и сказал:

– Давай, почему бы и нет.

После того как Худжун ушел в VIP-зал, Гынён сразу полегчало. Гынён и Сунхван вернулись на свои места и пропустили по стаканчику с другими репортерами.

Сидя в окружении других гостей, Гынён с мобильного телефона рыскала на просторах интернета в поисках статей о Худжуне. Вскоре она наткнулась на видео с горячим выступлением на концерте в Шанхае. Вид тяжело вздымающейся обнаженной груди Худжуна и его страстная игра на гитаре разительно отличались от образа, который ей довелось увидеть сегодня. В этот момент Гынён поняла, почему парень так знаменит. Его энергетика чувствовалась даже через экран телефона. А их недавняя стычка стала тому подтверждением.

Размышляя о возможных романтических отношениях Худжуна, Гынён потерла лоб.

* * *

В зале для VIP-гостей уже было много именитых представителей индустрии развлечений и спорта, а также людей, работающих в СМИ. Стоило только Худжуну войти в зал, как все бросились приветствовать его, протягивая руки для рукопожатия.

Джей-Джей широко улыбался, демонстрируя дружелюбие, но руку с плеча Худжуна не убрал. В обнимку они прошли в глубь зала к заранее подготовленному для них столику в отдельной комнате за перегородкой. Усадив гостя, владелец заведения сел напротив. Вскоре пришел и Джихян, он принес для Худжуна полотенце и стакан воды.

– Садись с нами. Здесь полно старых знакомых, – добродушно сказал Худжун, осушив стакан и окинув взглядом всех присутствующих.

Знаменитости и еще несколько гостей узнали Джихяна, они подошли к нему и тепло поприветствовали. Вскоре он сдался и сел рядом с Худжуном.

– Сегодня такой знаменательный день. Зачем ты притащил с собой менеджера? – спросил Джей-Джей, наблюдавший за этой сценой.

Услышав это, Джихян, протиравший руки полотенцем, резко остановился. В тот же момент Худжун прекратил задумчиво вертеть в руках пустой стакан, лишь в глазах появился стальной блеск. От негодования он уже было сжал кулаки, но Джихян, заметивший это, остановил его.

Худжун закусил губу. Его тяготил груз вины: не стоило брать Джихяна с собой, ведь теперь из-за него менеджер стал мишенью. Словно почувствовав это, Джихян глянул на своего подопечного и поджал губы.

Джей-Джей смотрел на них с таким выражением лица, будто с нетерпением ждал, когда же они свалят. Рядом с ними он казался еще более одиноким.

– Полагаю, ты не особо-то рад меня видеть, – широко улыбнувшись, сказал Джихян. – Но увы, придется потерпеть. Я всегда должен быть рядом с Джуном, чтобы в любой момент прийти на помощь. Не все уважают его личное пространство, это немного раздражает. Ты же тоже звезда, должен это понимать.

Насмешливым тоном он выделил слово «звезда», затем сложил полотенце и положил его на стол.

С мрачным лицом Худжун взял бутылку пива и наполнил стакан Джихяна.

– Слушайте, такой вопрос: Джихян же выше Джей-Джея? Или я что-то путаю? – спросил Джэхёк.

Молодой певец подошел к их столику и сел рядом. По его глазам было понятно, что он сильно пьян. От такой дерзости губы Джей-Джея скривились. Однако Джихян это проигнорировал и легонько похлопал Джэхёка по плечу.

– Похоже, ты уже много выпил. Разве ты не должен быть в армии?

– Ой, это больная тема. Думаю уйти сейчас, все равно мое агентство потеряло популярность. Быстрее уйду – быстрее вернусь, как говорится. А ты что думаешь, бро? Стоит?

Джэхёк сдвинул брови, что придало его лицу печальный вид, будто он вот-вот заплачет.

– Стоит, отслужишь по-быстрому – и будешь жить спокойно. Чего ты так беспокоишься? Все через это проходят, и ничего.

Джихян еще раз похлопал Джэхёка по плечу и налил ему выпить.

– Мне вот интересно, как Джун так хорошо научился играть? Я все перепробовал, никак не получается. Джихян, если есть хороший преподаватель, познакомь нас, пожалуйста. У тебя наверняка кто-то есть на примете! Ты ведь так давно работаешь с Худжуном и столько о нем знаешь.

Джэхёк подпрыгнул на месте, словно ребенок, клянчащий игрушку у родителей, и легонько толкнул Джихяна в плечо. Джей-Джей смотрел на них с недовольным выражением лица. Худжун заметил это, и его терпение лопнуло: он вскочил и куда-то пошел.

– Ты куда? – спросил Джихян, обеспокоенно глядя на него.

– В туалет, – стиснув зубы, ответил Худжун и покинул комнату.

– Хочешь о чем-то поговорить со мной, дружище? – холодно спросил Джей-Джей.

Услышав его дерзкий тон, Джихян улыбнулся. Он приблизился и тихонько сказал:

– Люди удивляются, когда ты зовешь меня «дружище». С каких это пор мы друзья? Не называй меня так больше, а то неловко даже.

Договорив, он взял со стола печенье и с легкостью закинул его в рот. Джей-Джей был уже заметно раздражен, но Джихян и бровью не повел, а лишь продолжил:

– Я терплю тебя только из-за Джуна, не забывай об этом. И я не один, кто хорошо к тебе относится исключительно из-за него. Больше половины пришедших на твое унылое открытие клуба тому доказательство, я ведь прав?

Джихян осмотрел весь зал и, не обращая внимания на Джей-Джея, взял пиво и сделал смачный глоток, после чего стукнул стаканом по столу, улыбнулся и пошел болтать с другими гостями, которые с радостью пожимали ему руку. Джей-Джей остался за столом, он был похож на разъяренного быка. С трудом подавив накатывающую ярость, он схватил стакан пива и осушил его залпом.

Худжун вышел из комнаты, но ощущение духоты не покинуло его. Казалось, он сейчас задохнется.

– На кой черт открывать клуб в подвале? – пробубнил он себе под нос.

Ему хотелось немедленно уехать отсюда. Запрыгнуть на мотоцикл и нестись восвояси, пока ветер треплет волосы.

Худжун протиснулся через танцующих в проходе и отправился на поиски свежего воздуха в этом тесном аду.

– Инхён, ты пришла! Красное платье? Тебе идет, – послышался счастливый женский голос.

Худжун невольно остановился. Прикусив губу, он задумался, стоит ли обернуться и посмотреть. Решив, что стоит, он медленно повернулся. В лучах прожекторов, между дымовыми пушками к Худжуну медленно шла Инхён.

* * *

Решив избавиться от напряжения, Гынён напилась до такой степени, что в глазах все плыло, а сама она шаталась. Возможно, всему виной стресс на работе, который хотелось утопить в алкоголе.

– Ты хоть поела, прежде чем набраться? – спросил сидевший рядом с ней Сухван, неодобрительно цокая языком. Одного взгляда на Гынён было достаточно, чтобы получить ответ на вопрос.

– У-ух, мне нужно в туалет, срочно. – Гынён встала и пошатнулась.

– Тебя проводить? – спросил Сухван, он выглядел обеспокоенным.

– Обойдусь. Знаю я, как ты девушек до уборной провожаешь, – покосившись на парня, ответила Гынён и ушла.

Выйдя в одиночестве из зала, она первым делом огляделась в поисках каких-нибудь указателей. И прямо напротив двери в туалет заметила стоявшего в тусклом свете Худжуна.

Плохое освещение не давало ей четко разглядеть лицо, но сияющие, словно маяк, белоснежные кроссовки не оставляли места сомнениям – это точно был Худжун. Ни на одном из присутствующих сегодня в клубе не было похожей обуви. Гынён бросила взгляд на его фигуру, ноги, спину… Ничего не скажешь, идеален. Не иначе как золотое сечение.

Его силуэт был пропитан духом рока.

Издалека Гынён видела лишь очертания, поэтому пригляделась, чтобы разобрать детали. Худжун смотрел на что-то, глаза его были расширены до предела. Если утром в его взгляде читалась самоуверенная нахальность, то сейчас в нем сквозил ледяной холод.

– Так, без паники, сохраняем спокойствие и делаем вид, что мы с ним не встречались. Я просто шла в туалет, а не искала его, – бубнила она себе под нос.

Уже порядком захмелевшая, Гынён поправила волосы и, пошатываясь, направилась в уборную, рядом с которой стоял Худжун.

Внезапно из-за угла появилась заплаканная девушка в красном мини-платье и схватила его за руку. В ее взгляде читались обида и негодование.

Гынён смущенно отвернулась. Стало понятно, что пройти в туалет как ни в чем не бывало уже не получится. Да, они приехали сюда, чтобы освещать светское мероприятие, но у знаменитостей есть и личная жизнь. Она это признавала и не хотела вмешиваться.

Гынён уже собиралась сделать вид, что не заметила их, и уйти, но любопытство пересилило. «Что между этими двумя?» – подумала она и обернулась посмотреть. В этот момент Худжун резко отдернул руку, которую держала девушка, после чего грубо выдернул красный цветок из ее волос и с криком бросил его на пол.

– Долго ты еще будешь меня доставать? Я уже устал от этого. Хватит действовать мне на нервы!

Его крик на фоне громкой музыки будто помоями окатил Гынён. От возмущения она вытаращила глаза.

«Я, конечно, все понимаю, все мы люди и можем порой выходить из себя, но как можно так грубо разговаривать с девушкой?» – подумала она.

Будто слов было недостаточно, Худжун приложил палец к ее губам, а потом отвернулся.

Гынён наблюдала за этой сценой, раскрыв рот. Она стала свидетельницей грубой ссоры и даже насилия – вот тот характер, который Худжун тщательно скрывал и не показывал общественности. Кроме Гынён, поблизости не было ни души.

Она стояла, замерев на месте. Голова разрывалась: не только от алкоголя, но и от осознания происходящего.

«Неужели передо мной Худжун? – думала она. – Звезда мирового масштаба, именитый певец, талантливый актер? Принц, заставляющий трепетать сердца всех: от подростков до бабушек за семьдесят? Азиатская звезда, о которой мечтают все девушки? Вот он какой на самом деле? Теперь понятно, почему у него никого нет».

Биография Худжуна была чиста: в скандалы не влипал, всякий раз, выпуская новый альбом, занимал первое место в музыкальных чартах, а единожды появившись в фильме, из популярного певца превратился в признанного кумира с выдающимися актерскими способностями. До сих пор не было ни одной работы с его участием, которая не стала бы мегапопулярной, будь то сериал, фильм или реклама – все взлетало на вершины рейтингов. Поэтому было довольно странно, что у него нет девушки.

Кроме того, он выбрал образ бунтарского и игривого парня, что довольно редко случается в корейской индустрии развлечений.

Однако какой бы ни была его истинная натура, подобному поведению нет оправдания, девушка не ожидала от него такой суровости и грубости. Несмотря на его ярость, она снова отчаянно схватила его за запястье. Худжун холодно выдернул руку и пошел прочь, а девушка тут же упала на пол у входа в уборную и расплакалась.

Помада на ее губах смазалась, из глаз катились горькие слезы, а рядом на полу лежал одинокий красный цветок, который Худжун выдернул из ее волос.

«Кто она? – подумала Гынён. – Мне казалось, хоть он и одиночка, но все равно вежлив с женщинами. Подумать не могла, что он такой негодяй и относится к ним как к мусору».

Ей хотелось подойти и помочь несчастной девушке, но ее терзали сомнения: а стоит ли вмешиваться сейчас? С другой стороны, в руках у нее была сенсация: айдол и его тайная девушка. Если бы Гынён слишком поторопилась, то это непременно вызвало бы вопросы, а возможно, и просьбы сохранить все в тайне. Гынён решила не вмешиваться.

Сходить в туалет ей так и не удалось, поэтому девушка вернулась в зал. Увиденное не отпускало Гынён, даже когда она уже сидела рядом с Сухваном, спокойно пропускающим стакан за стаканом с другими репортерами. Перед глазами то и дело всплывала картина: разъяренный Худжун и рыдающая на полу девушка. Сердце Гынён бешено колотилось.

Казалось, Гынён невольно увидела то, что не должна была, очутилась не в то время не в том месте. Да и было бы лучше не видеть всего этого. Образ святого, недосягаемого, парящего в воздухе и не ступающего на бренную землю ангела сегодня разбился о скалы реальности. Нет никакого нимба и ангельских крылышек, зато есть рыльце в пушку и ноги, по колено увязшие в грязи.

Гынён фыркнула и налила себе еще выпить. Сухван, флиртовавший с журналистками, повернулся к ней и спросил:

– Сходила куда хотела?

– А, точно. Там у туалета… – начала было она, но тут вспомнила, что собиралась притвориться, будто ничего не видела.

«Хватит с меня, надо выбросить из головы Худжуна и ту девушку», – подумала Гынён, встала и пошатнулась.

Вдруг она почувствовала тошноту, желудок резко скрутило, в животе начало бурлить.

– Похоже, я и правда слишком много выпила. Вот к чему приводит плохое настроение, – проворчала она.

К недомоганию добавилось и чувство неловкости. Казалось, что содержимое желудка вот-вот вырвется наружу. Терпеть было уже невмоготу, времени, чтобы добраться до уборной, оставалось мало. Зажав рот рукой, она побежала в сторону туалета.

«Еще чуть-чуть, потерпи», – говорила Гынён себе.

Она могла думать только об этом, так что не заметила препятствия и врезалась в него.

Этот момент стал решающим. Вмиг поднявшееся по пищеводу содержимое желудка изверглось. Она залила рвотой все вокруг, даже не понимая, во что врезалась.

– Что за черт! – раздался крик.

«Высокий голос, должно быть женский, – подумала она и решила, что столкнулась с девушкой, которую видела недавно. – Проклятье, вот я попала! Приехала освещать церемонию открытия, а вместо этого вляпалась в паршивую историю».

– Извините! Я просто очень спешила, я…

Гынён искала что-то, чем можно было бы быстро все вытереть, как вдруг обнаружила запачканные кроссовки, которые когда-то были белее свежевыпавшего снега. Сегодня такие она видела ровно четыре раза: когда Худжун толкнул ее дверью машины, когда он вошел в клуб, когда он ругался с неизвестной девушкой у туалета и… сейчас.

Охваченная нехорошим предчувствием, Гынён медленно подняла голову. Она отметила длинные ноги, рваные джинсы, серую рубашку… Когда она подняла голову, то увидела лицо, чуть скрытое за прядями волос. Надежды, что это все же был не он, рухнули в одночасье.

В этот момент Худжун напоминал мрачного жнеца. Он пристально смотрел на Гынён. На лице застыло выражение смущения, смешанного с гневом и отвращением. Когда он задел ее дверцей машины, выражение лица у него было иным и он больше был похож на ангела.

«Ну вот и все, мне конец! А я-то думала, что умру, сражаясь со Злыдней Мунхи», – мысленно попрощалась с жизнью Гынён.

Глава 2. Темная история антифанатки

По нелепой случайности Гынён стошнило именно на кроссовки Худжуна. Осознав это, она тут же запаниковала.

– Извините! Я просто очень спешила… – затараторила она.

Гынён хотела хоть как-то загладить свою вину, поэтому встав на колени попыталась вытереть кроссовки Худжуна, однако он ее остановил.

– Отойди, – мрачно процедил певец, но без признаков гнева.

Сбитая с толку Гынён снова посмотрела на Худжуна. Едва они встретились взглядами, все сразу же изменилось. Он узнал ее, атмосфера накалилась. Худжун взглянул на Гынён так, будто хотел убить. Внезапно он вспомнил.

– А это не ты тогда…

Гынён зажмурилась.

«Ну все, теперь мне точно конец», – подумала она.

– Отвали, я сказал! – закричал Худжун, взорвавшись от негодования.

После чего просто прошел мимо, толкнув ее коленом в плечо. Гынён вздрогнула, сама того не осознавая. Внутри она боролась со смущением и отчаянием из-за того, что попала в такую нелепую историю.

Гынён огляделась: вокруг уже собралась толпа, они смотрели на нее с недоумением. «Как ее могло стошнить прямо на кроссовки Худжуна?», «Такое на всю оставшуюся жизнь запомнишь». К счастью, официанты быстро подоспели и все убрали.

Гынён покраснела от стыда, она поспешно встала и убежала прочь. Сейчас ей виделось лишь два пути: провалиться под землю или покинуть клуб. И так как первый невозможен, она выбрала второй. Как вихрь, пронеслась по залу к столику, где сидел Сухван, схватила свою сумку и с той же скоростью направилась к выходу.

– Ты куда?

Сухван удивился такой внезапности, но решил не бросать коллегу и последовал за ней. Гынён не останавливалась и вообще не реагировала на его вопросы.

– Похоже, поход в туалет выдался на славу.

Сухван прошелся взглядом сверху вниз по ее одежде и нахмурился.

– Что не так?

Гынён оглядела себя. Повсюду виднелись пятна рвоты. В этот момент желудок ее забурлил с новой силой, и Сухван скривился.

– Ты же не…

Не успел он договорить, как Гынён спешно закрыла рот рукой и наклонилась к Сухвану. Тут и без слов все было понятно.

– Ну уж нет! Только не на меня! Испачкаешь мою одежду – и тебе конец! – закричал он, оттакливая ее от себя.

«Конец? Да мне все равно», – подумала Гынён и быстро огляделась.

Заметив неподалеку припаркованную машину, Сухван обрадовался и замахал руками, словно обнаружил заветный крестик на карте сокровищ. Он схватил Гынён и повел к автомобилю.

– Вот! Делай свои дела за машиной! Хорошо? – ткнул он ее носом, как щенка, в место рядом с колесом машины небесно-голубого цвета.

С остальным Гынён справилась сама, пока Сухван придерживал ей волосы и ворчал.

– Фу, ну и вонь! Давай заканчивай быстрее!

Сухван похлопал Гынён по спине и помог ей встать. Теперь, когда девушке полегчало, он обратил внимание на автомобиль.

– Подожди-ка. Почему эта машина выглядит так знакомо? И номерной знак…

Брови его взлетели, руки затряслись. Попятившись, он оглядел автомобиль. Сухван вытаращил глаза. Судя по всему, его внезапно осенило. Он обошел машину, чтобы проверить номерной знак.

– Да ну на фиг! Этого не может быть! – закричал он в ужасе, качая головой.

– Что случилось?!

Гынён уже пришла в себя, достала из сумки пачку влажных салфеток, вытерла губы, сняла запачканную верхнюю одежду и обернулась в сторону Сухвана. В нескольких шагах от них стояли Худжун с менеджером и ошеломленно смотрели на машину и двух странных людей, находящихся рядом.

Такое выражение лица Худжуна Гынён видела сегодня уже дважды. Первый раз – когда ее вырвало прямо на его белоснежные кроссовки, и второй – прямо сейчас.

– Это машина Худжуна. Ты ее видела?! Знала об этом? Я вот – нет. Давай побыстрее свалим отсюда, пока никто не заметил. Говорят, он очень ею дорожит. Если узнает, что ты натворила…

Сухван схватил Гынён за руку и начал судорожно трясти. Когда их с Худжуном взгляды встретились, он так перепугался, что, как трусливый кот, шмыгнул за спину Гынён.

– Что здесь происходит?

Удивленный Джихян подбежал к машине и обнаружил малоприятный подарок от Гынён. Мрачное выражение его лица говорило само за себя.

– Мне так жаль, я не нарочно… – тихонько простонала она.

Вытянув руки перед собой, она поклонилась Джихяну.

«Это что, кара небесная? За что? Почему именно Худжун? Почему наше знакомство началось с такой ужасной нелепости? Меня за сегодня вытошнило дважды, и оба раза рядом оказывался именно он! Не надо было мне пить!» – в растерянности думала Гынён.

Ею овладела паника, рой вопросов проносился в голове. Она не понимала, как без потерь выйти из этой щекотливой ситуации.

– Что? Это же ты была в…

Худжун узнал ее. И сказать, что он был не рад этой встрече, – это ничего не сказать. Тем временем отчаяние Гынён стремительно нарастало. Мало того что неприлично пачкать чужую машину, так она еще и вынудила их смотреть на результаты своих «стараний». Она понимала, что это только ее ошибка и никто другой не виноват, поэтому была готова даже в ноги упасть, чтобы вымолить прощение. Если бы в данный момент ей предложили выбрать какую-то одну суперспособность, как у героев комиксов, она бы без лишних раздумий выбрала телепортацию. Но, к сожалению, все это только фантазии, а в реальности – была проблема, от которой не убежишь.

Худжун смотрел на Гынён и не мог поверить в происходящее.

– Извините меня. Я все уберу. Дайте мне пару минут.

Гынён изогнулась в поклоне почти на сто восемьдесят градусов, взгляд ее упал на обувь Худжуна. На нем были темно-коричневые мокасины. После ее недавней выходки он был вынужден переобуться.

– Я поеду на такси. Вызови мне машину, – рассерженно бросил Худжун, развернулся и направился к обочине, игнорируя извинения Гынён.

– Хорошо, – ответил ему Джихян, а после посмотрел на Гынён. – Девушка, стойте здесь и никуда не уходите!

И он убежал за Худжуном.

Каждое его слово ощущалось как гвоздь, вбитый в голову.

– Мне правда очень жаль.

Гынён снова поклонилась, прося прощения, однако Худжун лишь обернулся и холодно взглянул на нее, не сказав ни слова в ответ. Его поступок очень разозлил девушку.

«Да, я поступила некрасиво, но все же сколько бы ошибок ни совершила, нормально ли публичной личности так обращаться с людьми?» – подумала она.

– И перед кем я тут распинаюсь? – хмыкнула Гынён, стиснув зубы и глядя Худжуну вслед. С трудом подняв голову, она продолжила краем глаза следить за парнем, бормоча: – Думает, стал популярным и все можно? Зазвездился совсем. Я уже несколько раз прощения попросила, неужели так тяжело было меня простить? Он мог бы кивнуть в ответ, вместо того чтобы развернуться и уйти. У любого нормального человека есть предел самоуверенности. А у него, похоже, самооценка где-то в космосе.

Он искоса недовольно зыркнул на нее, и тут взгляды их встретились. Глаза Худжуна недобро заблестели. Гынён вздрогнула и отвела взгляд. Он подошел к ней и спросил, презрительно усмехнувшись:

– Ну так что? Каков этот предел?

Худжун известен тем, что ведет себя так даже со своими поклонниками. Фанатам, может, он и кажется крутым соседским парнем, но для Гынён Худжун выглядел как типичный бандит.

В этот момент изо рта Гынён вырвался непроизвольный вздох. Похожий на тот, когда человек говорит с волнением. Она почувствовала смущение, но решила не обращать на это внимания и продемонстрировать уверенность.

Гынён фыркнула, избегая взгляда Худжуна, словно игнорируя его присутствие. Но он не отступал и еще пристальнее вглядывался, буквально сверлил ее взглядом.

– То есть хочешь сказать, что поступила хорошо? Довольна собой? – раздраженно спросил Худжун.

– Нет же, я не…

Гынён почесала затылок и вздохнула. Худжун посмотрел на нее так, словно она незачительная мелочь, не стоящая его времени и сил, и просто отвернулся. В этот момент Гынён озарило: она вспомнила сцену, которую видела ранее у туалета, когда Худжун довел какую-то девушку до слез. Это был туз в рукаве, который добавил ей уверенности. Глаза ее сузились, она повернулась и бросила ему вслед:

– У тебя характер еще хуже, чем я думала. Что ж, все мы можем ошибаться в человеке.

Худжун резко обернулся, ожидая пояснения.

– Не знала, что ты так грубо и жестоко относишься к девушкам. Она плакала, сидя на полу, а ты просто бросил ее там и ушел.

Худжун пристально посмотрел на Гынён. В этот раз взгляд у нее был иной. Чувствуя свое преимущество, она смотрела на парня прищурившись, словно насмехаясь. Он помрачнел.

– Ты все видела? – спросил Худжун, максимально приблизившись к Гынён.

Теперь он был действительно зол, по сравнению с этим испорченные кроссовки и машина казались полной ерундой. Удивленная Гынён торопливо кивнула, сама от себя того не ожидая. В ответ на что Худжун приподнял брови и тихонько сказал:

– Держи язык за зубами. Сплетни до добра не доводят.

Слова Худжуна сбили Гынён с толку.

«О чем это он?» – подумала она.

Была ли это угроза, или все-таки предупреждение, или же все вместе – оставалось только гадать. Худжун бросил на нее последний предостерегающий взгляд, развернулся и ушел. После чего Сухван, который еще недавно испуганно прятался, медленно подошел к Гынён и спросил:

– Что там? Пустить сигнал SOS по журналам?

Худжун обернулся и многозначительно посмотрел на Гынён и Сухвана, затем сел в такси, которое для него вызвал менеджер, и уехал.

* * *

Утром следующего дня Гынён отправилась на работу в офис журнала. После событий прошлой ночи она наконец смогла расслабиться и спокойно поработать. После обеда Гынён что-то увлеченно печатала, когда руководитель группы, Злыдня Мунхи, позвала ее в конференц-зал.

«Что на этот раз?» – подумала Гынён.

Внеплановые ночные «упражнения» были уже позади, но отголоски в виде боли в мышцах еще присутствовали. Гынён, тяжело ступая, вошла в зал. Мунхи сидела за столом. Видимо, она недавно поела, так как в воздухе витал запах тофу, а паста из красного перца осталась на зубах начальницы.

Сдерживая желание посмеяться над ней, Гынён подняла руку к лицу и пальцем указала на зубы, намекая Мунхи убрать остатки перца, чтобы не позориться.

– Избавь меня от оправданий, с сегодняшнего дня ты здесь не работаешь. Я передаю статью, над которой ты работала вчера, Юджин. К концу дня ты должна убраться на своем столе, – официальным тоном сообщила Мунхи, перебирая лежащие на столе папки и даже не взглянув на Гынён.

– Что, простите?

Мгновенно Гынён стало не до смеха.

«Что? Убраться на столе? Собрать свои манатки и катиться восвояси? Вот так просто собирается вышвырнуть меня?» – негодовала Гынён, едва сдерживаясь.

– О чем вы говорите? Я каждый день прибираюсь на столе… – спокойно ответила она, делая вид, что ничего не поняла.

Гынён была сбита с толку, но начальница лишь пожала плечами и тяжело вздохнула. С выдыхаемым воздухом из ее рта доносился запах тофу.

«Фу, кажется, она забыла почистить зубы», – подумала Гынён.

Мунхи скрестила руки на груди, нахмурила брови и, холодно посмотрев на Гынён, сказала:

– Как ты вообще додумалась перейти Худжуну дорогу? Наш журнал решил устроить фотосессию с его участием в следующем месяце. Съемки должны были проходить в Париже неделю или около того. Но твоя выходка едва не сорвала все планы. Ты в курсе?

Неприятно было слушать такой выговор от начальницы, которая бессовестно воровала идеи и статьи своих подчиненных. Но связь текущей ситуации и упоминание Худжуна заинтересовали Гынён намного больше.

– Почему это… – начала было она, но тут ее накрыла волна воспоминаний. Как она получила дверью по лбу, когда пыталась незаметно подкрасться к машине Худжуна и подглядеть внутрь. Как она бежала по коридору клуба, врезалась в Худжуна и запачкала его белоснежные кроссовки рвотой. Как ровно через десять минут после этого инцидента ее вырвало еще и на его машину. Несложно было догадаться, что он будет очень зол.

Более того, она была свидетелем сцены у туалета, когда он жестоко обошелся с девушкой в красном платье и довел ее до слез. И Худжун знает об этом. Знает, что Гынён все видела. А ведь парень славился дурным характером, неудивительно, что он захотел отомстить. Осознавая это и складывая частички пазла, Гынён невольно кивнула.

– Что ж, вижу, ты и сама все понимаешь. Пришлось в обед разговаривать с директором, чуть несварение из-за этого не получила. Приказано уволить тебя немедленно. Оно и к лучшему, наверное, – пожала плечами Мунхи.

Такая мстительность совершенно ошеломила Гынён, поэтому она просто рефлекторно пожала плечами в ответ.

– Жаль сообщать эту грустную новость в последний день года, но никуда от этого не деться. Собирай вещи, к концу дня тебя не должно быть в офисе. Ты сохранила вчерашнее интервью на своем компьютере?

В тоне начальницы не было ни капли сочувствия. Известие об увольнении ударило Гынён словно обухом по голове. Мысли путались, голова была как в тумане.

«Это сон? Я отключилась, пока писала статью? Почему никак не получается проснуться?» – в отчаянии думала Гынён.

– Тебя лишили зарплаты за этот месяц. Выходное пособие тоже не светит. Не знаю, что у вас там произошло, но так распорядилось начальство. Мне жаль, что ничем не могу помочь. Тебе есть что сказать? – холодно спросила Мунхи.

Гынён стояла, застыв на месте, словно засыпанная снегом.

* * *

На съемочной площадке стоял освежающий аромат цветов. Худжуну предстояли съемки в рекламе с незамысловатым концептом: он в роли бариста должен был обжаривать кофейные зерна и варить кофе в цветочном магазине.

Худжун внимательно слушал сценарий, который ему объяснял режиссер. Он был одет в белую рубашку с повязанным на талии черным фартуком, на запястье красовался кожаный браслет, который отлично подходил к его одежде.

– Ох, если бы мне Худжун готовил кофе каждое утро, то пусть хоть на досках от горящего дома зерна жарит.

– Невероятно! Уже не впервые вижу Худжуна с закатанными рукавами, а каждый раз сердце колотится как в первый. Вот бы мне такую внешность!

– Разве тебе не интересно, какой тип девушек ему нравится?

Джихян сладко улыбнулся, услышав сплетни женской половины персонала, подошел к Худжуну и встал рядом на том месте, где до этого стоял режиссер.

– Мне вот тоже любопытно.

На мгновение брови Худжуна нахмурились.

– И ты туда же?

Худжун фыркнул и расправил закатанные рукава.

– Поскольку я не женат, то часто слышу подобные вещи. Но меня устраивает отсутствие отношений.

Джихян улыбнулся и похлопал Худжуна по плечу.

– Думаю, еще некоторое время мне не захочется смотреть женщинам в глаза. Насчет вчера… Э-э-э… Что там…

Когда он вспомнил девушку, которую встретил прошлой ночью, то рефлекторно сжал кулаки и задрожал. После чего с нервным выражением лица вдруг обернулся.

– Та девушка вчера. Ты разобрался с ней?

– Да. Не беспокойся об этом и сосредоточься на работе, – задумчиво ответил Джихян.

Худжун нахмурился и тяжело перевел взгляд. Он встряхнул головой, чтобы избавиться от воспоминаний о Гынён.

«Надеюсь, мы с ней больше никогда не увидимся», – подумал он.

Вчера вечером, вернувшись домой, Худжун сразу же решил разобраться с произошедшим.

– Достань мне список журналистов, пришедших сегодня на церемонию открытия клуба, – поручил он Джихяну, пока готовился принять душ.

– Зачем он тебе? – с любопытством посмотрел на него Джихян.

– Думаю, та женщина – журналистка, она должна быть в том списке.

– Хорошо. Это не займет много времени: провести пальцем по экрану, нажать пару кнопочек и…

Когда Худжун заговорил серьезно, Джихян тоже напрягся и с головой погрузился в поиск.

– Что она сделала, что ты так хочешь ее найти? Подумаешь…

– Она видела нас с Инхён.

– Что?! – Джихян аж подпрыгнул на месте. – Я же говорил тебе быть осторожным!

– Да ничего особенного не произошло. Я просто беспокоюсь, как бы она не наделала глупостей.

Худжун не хотел рассказывать всю историю, которая произошла в коридоре между ним и Инхён, сейчас это было не так важно. Прежде всего нужно было найти ту журналистку.

– Я знаю, что у тебя добрая душа, поэтому и предупреждаю. Если будешь каждый раз волноваться о ней…

– Хватит тратить время на пустую болтовню. Я обо всем позабочусь, просто дай мне список репортеров, – спокойно ответил Худжун.

– Джей-Джей не знает?

Джихян словно почувствовал, что у Худжуна на сердце.

– Нет, и не должен. Прошу, список, – ответил он с застенчивой улыбкой.

– Девушку зовут Гынён. Похоже, она приходила от какого-то журнала.

Обмолвившись с Худжуном еще парой слов, Джихян сразу же взял в руки телефон, набрал кому-то и отошел. Худжун тяжело вздохнул, наблюдая, как менеджер разговаривает.

«Если он позвонил Джей-Джею, чтобы попросить отследить журналистку, то тот сначала сам найдет ее, узнает, что случилось, и тогда они вдвоем что-то предпримут против меня», – размышлял Худжун.

Как человеку, заварившему всю эту кашу, ему стоило – насколько это возможно – избегать людей, которые могут использовать ситуацию против него.

Джихян обзванивал знакомых репортеров, которые также были приглашены на церемонию открытия. Поспрашивав тут и там, что они знают о девушке с именем Гынён и журнале, в котором она работает, он быстро раздобыл нужную информацию.

– Выяснить, в каком журнале она работает, оказалось проще, чем я думал. Но есть одна загвоздка. Это тот самый журнал, который решил сделать фотосессию с тобой в Париже, – повесив трубку, смущенно рассказал Джихян.

– Отлично.

– В смысле «отлично»?

Радостный тон Худжуна казался Джихяну абсурдным.

– Благодаря тебе у нас теперь есть зацепка. С остальным я разберусь сам. Спасибо!

Немедля Худжун взял мобильный и позвонил Ёнсоку, директору своего агентства.

– Чем обязан в столь поздний час? – иронично спросил тот.

Услышав его слова, Худжун посмотрел на часы и с ужасом обнаружил, что время уже за полночь. Несмотря на то что было уже поздно, в телефонной трубке на том конце отчетливо гремела музыка, казалось, что Ёнсок бежит, чтобы найти тихое место.

– Ты знаешь журнал, который решил сделать фотосессию со мной в Париже?

– Что? Знаю, конечно. Я как раз с их главным редактором сейчас. А что?

Дела шли быстрее, чем ожидалось.

– Одна из их сотрудниц преследует меня, словно сталкер, – очень усталым голосом пожаловался Худжун.

– Сталкер?! – закричал Ёнсок.

Это был ответ генерального директора музыкального агентства, уставшего от этого слова не меньше, чем сами знаменитости.

– Это отбивает у меня желание что-либо делать. Как я вообще могу с ними сотрудничать, если у них такие люди работают? Не хочется участвовать в их съемках.

– Что случилось? – слегка взволнованно спросил Ёнсок.

– Это все равно что давить на больные точки одну за другой и ждать, что кому-то может понравиться. Если они опубликуют обо мне бессмысленную статью, основанную на сплетнях и домыслах, пусть даже не рассчитывают на мое благосклонное отношение к ним. Так и передай. Их журналистка зацепилась за мелочь, все неправильно поняла, напридумывала, не разобралась в ситуации и посмела угрожать мне, что опубликует разоблачающую статью. За работу с ними даже браться не стоит, понаберут кого попало… Нет веры журналу, в котором работают такие психопатки. – Худжун ворчал, скорчив гримасу отвращения.

– Это все? Как зовут эту девушку?

– Ли… Ли Гынён.

Худжун взглянул на Джихяна, стоявшего рядом с ним. Во взгляде его отчетливо читалась тревога. Его выражение лица так и кричало: «Ты серьезно? Зачем тебе это нужно?» Однако Худжун сделал вид, что не заметил, и отвернулся.

– Эти журналисты из желтой прессы, сующие везде свой нос, начинают создавать проблемы, которые напрямую повлияют на имидж компании.

– Я тебя понял. Постараюсь незаметно разобраться с этим. И да, напоминаю, у тебя на завтра есть расписание. Топай спать, живо, – ласково ответил Ёнсок и повесил трубку.

Несмотря на то что все позади и проблема практически решена, Худжуну все равно было не по себе. На самом деле не было способа, гарантировавшего, что девушка не выдаст его тайну. И все же в душе он надеялся, что ее хотя бы уволят с работы.

* * *

Закончив все дела по графику, Худжун, очень уставший за день, забрался в машину. Джихян еще некоторое время с кем-то разговаривал по телефону, а когда закончил, сел за руль.

Худжун вытянулся, закрыл глаза и положил ладонь на лоб. Джихян обернулся и сообщил ему:

– Я разговаривал с директором, ту журналистку уволили.

– Что?

Худжун сидел полулежа, но, услышав новость, почти подпрыгнул от удивления.

– Потрясающе. Одно слово – и человека уволили. Уж не знаю, кто повлиял больше – ты или наш директор.

Худжун так оцепенел, что не мог ни закрыть, ни открыть рот. В душе он желал, чтобы Гынён уволили, и вот это стало реальностью. Но теперь в нем заговорила совесть: стоило ли так поступать с человеком? С одной стороны, он чувствовал облегчение оттого, что проблема решена прежде, чем дело успело принять серьезный оборот, а с другой стороны, ему было немного жаль, что девушка потеряла работу.

Худжун перемотал свои воспоминания, как видеопленку, и вернулся в прошлую ночь к разговору с Ёнсоком. Он прокручивал свои слова снова и снова, анализируя, правильно ли поступил, и вдруг почувствовал, что голова вот-вот взорвется.

«Черт! Не знаю. Ладно, что было, то было, что будет, то будет», – решил Худжун.

– Знакомый Ёнсока открыл кафе, нужно, чтобы ты пошел туда и раздал пару автографов.

– Какой знакомый? – раздраженно спросил Худжун.

– Я не в курсе. – Джихян ответил усталым голосом, развернулся и завел машину.

– Нет, с чего вдруг я обязан туда ехать? Если его знакомый открывает бизнес, он должен сам к нему ехать и поздравлять, это же его знакомый. Так почему он посылает меня?

От возмущения Худжун подскакивал и ерзал в кресле, даже не пытаясь скрыть раздражение. Джихян полностью понимал его чувства, но сохранял спокойствие:

– И все же, разве ты не лучший в нашей компании? Почему бы не похвастаться этим? Зато у тебя есть корпоративная карточка, можешь есть что хочешь и сколько хочешь.

– Надо же, вот спасибо… – фыркнул Худжун и откинулся на спинку кресла.

Спустя мгновение он воодушевленно открыл глаза.

– Есть сколько хочу? Отлично, так и сделаю. Сотрудники, которые только что снимали рекламу, сказали, что вернутся к работе и займутся постпродакшеном, верно?

– Да, а что?

– Позвони им, скажи, что я сегодня угощаю. Их там человек двадцать, да?

– Ты с ума сошел?!

Удивленный Джихян остановил машину и оглянулся на Худжуна, однако тот уже загорелся своей идеей и достал телефон.

– Как называется кафе, хозяин которого знакомый Ёнсока? У тебя есть их номер телефона?

Слова Худжуна все больше поражали Джихяна, но он протянул ему записку с номерами телефонов. Худжун немедленно набрал указанный номер, поднес телефон к уху и, когда ему ответили, сказал:

– Здравствуйте. Я звоню от имени агентства «Шутинг стар». Хозяин вашего кафе – хороший знакомый нашего директора, поэтому я бы хотел сделать заказ. У вас есть сэндвичи? Приготовьте двадцать штук плюс двадцать чашек кофе по-голландски. Судя по всему, буду у вас примерно через полчаса. Справитесь? – Худжун энергично ухмыльнулся, изобразив подобие улыбки на лице.

Сделав заказ, он повесил трубку.

– Любишь кататься – люби и саночки возить. А в нашем случае можно сказать: «Любишь давать обещания знакомым – люби и платить за них». Или Ёнсок думал, что можно вот так просто заставить меня раздавать автографы, не дав ничего взамен? А может, еще и сотрудникам в нашем агентстве купить перекус?

Худжун, казалось, полностью избавился от стресса.

«Вот бы каждый день был таким, как сегодня», – подумал он.

Едва он переступил порог кафе, его тепло встретили сотрудники и гости заведения.

– На самом деле мы даже не ожидали, что вы все-таки согласитесь приехать. Можно сделать фотографию с вами? Всего одну?

Женщина, которая оказалась женой владельца кафе, выбежала навстречу Худжуну с мобильным телефоном. Она аж дрожала от счастья.

– Конечно, – нарочито вежливо ответил он, ослепительно улыбнулся и сфотографировался с совладелицей заведения, встав с ней бок о бок и легонько приобняв за плечо.

– Можете расписаться еще вот здесь?

Женщина протянула ему поднос, на котором лежали лист твердой бумаги и шариковая ручка.

– Да, конечно, без проблем. А что насчет заказа, который я недавно сделал по телефону? Он уже готов? – спросил Худжун.

– Конечно, готов. Как вам удается так круто выглядеть, даже когда вы просто ручку держите?

Худжун протянул женщине подписанный лист бумаги, и в ту же минуту сотрудники вынесли его заказ, аккуратно упакованный в бумажные пакеты.

В этот момент слух его зацепился за разговор нескольких женщин за спиной. Они обсуждали Инхён.

– О, Инхён вчера приходила к нам в магазин, – сказала одна из женщин.

Худжун собирался дать еще несколько автографов, но, как только услышал знакомое имя, рука его остановилась.

– Кто это? – спросила другая.

– Она была участницей женской группы «Флоренс», ты не знала? Мне нравились их песни, хотя ничего особенного в них не было. Я даже их компакт-диски покупала и знаю каждую участницу в лицо.

– Да ладно? И что там случилось?

– Она пришла с мужчиной, тоже какая-то знаменитость. Со стороны выглядели как парочка. Но самое интересное, что он открыто флиртовал с другими девушками, а она это видела и ни слова не сказала. Кажется, это был не единичный случай, а вполне обычное явление в их отношениях.

По разговору стало понятно, что Инхён с Джей-Джеем ходили за покупками.

– Да ладно?! Может, она настолько уверена в себе? Типа, с кем бы ты ни флиртовал, лучше меня все равно не найдешь?

– Вот уж не знаю, уверенность это или что-то другое, но я бы на ее месте чувствовала себя преданной. Мне кажется, даже если бы он ее бросил, она бы так же ни слова не сказала. Я, глядя на его поведение, разозлилась больше, чем она.

Слушая диалог двух женщин, Худжун напрягся и крепко сжал ручку. Он ненавидел, когда обсуждали Инхён и тем более поливали ее грязью или выставляли дурой.

– А что за мужчина с ней был?

– Я не знаю. Такой, крупного телосложения, и одежда в стиле хип-хоп. Вроде мелькал где-то, но имени его уже не вспомню. Я вообще мало кого из хип-хоп-артистов знаю. Да мне не интересно, кто там с кем шашни крутит.

Худжун больше не мог терпеть, он положил ручку на стол, изо всех сил хлопнув ладонью.

– М-да, что за дно… Вряд ли я сюда еще вернусь.

Худжун сказал это громко и четко, будто старался, чтобы гости, сотрудники и особенно сплетничающие женщины услышали его. В тот же момент люди начали перешептываться, глядя на Худжуна. Джихян ненадолго отходил, чтобы рассчитаться за заказ, а когда вернулся, был весьма удивлен.

– В чем дело? – взволнованно спросил он.

Джихян смущенно смотрел людям в глаза, не понимая, что нашло на Худжуна.

– Посетители здесь ужасные, грубые и невоспитанные, громко заявил разгневанный Худжун и продолжил, постепенно переходя на крик: – Пережевывать личную жизнь знаменитостей, когда одна из них стоит прямо перед ними… Это возмутительно, поэтому я сюда больше ни ногой!

Люди роптали еще больше, а озадаченный Джихян поспешил одернуть Худжуна.

– Ты сошел с ума? Пошли отсюда, сейчас же.

Держа в руках бумажные пакеты с заказанными перекусами, он вежливо извинился перед присутствующими и поклонился на прощание, после чего толкнул Худжуна в сторону выхода и поспешно удалился с ним.

* * *

После слов начальницы внутри Гынён все кипело, словно лава. И хотя Мунхи скорчила печальное выражение лица, но отсутствие какого-либо сочувствия было очевидно, ее слова шли не от сердца. Если бы ей действительно было жаль, она бы постаралась хоть чем-то помочь.

Гынён уже не могла нормально слушать, кровь прилила к голове. Ничего не понятно, все как в тумане. Ясно было только одно: это не сон, а реальность. Злость и обида на такую несправедливость подступали к горлу.

– Как можно вот так в одностороннем порядке уволить человека и даже не попытаться выслушать его версию случившегося? Меня даже не спросили, это ни в какие ворота не лезет!

Самоуважение и гордость Гынён были задеты не на шутку. Несправедливость давила, как многотонный груз.

«Даже если Худжун действительно хотел моего увольнения и приложил к этому руку, как начальство могло так спокойно пойти у него на поводу и вышвырнуть своего сотрудника? – сокрушалась она. – Это не меня надо увольнять, а Злыдню Мунхи, которая присваивает себе чужие работы, будто так и надо. Если бы у нее была хоть капля совести, она бы так не поступила. Но выгоняют меня, просто отлично!»

Однако совестливость – это не то качество, которым могла похвастаться Мунхи.

– Честно говоря, я не совсем тебя понимаю. Думала, ты осознаешь, какой урон нанесла, и сразу уволишься без драматических сцен, – сказала она, глядя на Гынён холодным и угрюмым взглядом.

Внезапно дверь распахнулась и вошел главный редактор журнала. Мунхи, до этого вальяжно восседавшая в кресле, подскочила с места, а Гынён едва склонила голову. Она не находила в себе сил ни смириться с решением руководства, ни как-либо повлиять на него.

– Тебе не надоело? Ты все равно работала спустя рукава, какой толк от такого сотрудника, – вдруг сказала Мунхи.

Главный редактор, нахмурив брови, с укоризненной улыбкой открыл окно в конференц-зале. По всей видимости, он тоже почувствовал запах тофу.

– Как вы можете так говорить? Вы каждый день наблюдали, как усердно я выполняю задания! – выпалила Гынён.

Она была в ярости, и ничто уже не могло ее остановить. Она возмущенно посмотрела на начальницу, а в ответ получила от нее взгляд, приказывающий заткнуться. Однако Гынён, у которой не было желания следовать ее приказам, решительно повысила голос и добавила:

– Я даже в Рождество пахала, пока остальные отдыхали!

– Да что ты?! И где результаты? Ты за последнее время ни одной приличной статьи не написала. Все, что я вижу, – это полное отсутствие мотивации и энтузиазма. Сидишь тут, штаны протираешь. Мы и так были слишком щедры, держа тебя здесь, но больше так продолжаться не может. Теперь, когда я разложила все по полочкам, тебе стало легче?

Выслушав все придирки, Гынён разочарованно посмотрела на Мунхи, но та притворилась, что не заметила это. Надев маску отрешенности, она подошла к главному редактору и встала рядом.

«И эта женщина зовется нашим начальником?!» – негодовала Гынён.

Выносить столь несправедливое отношение она больше не могла. Так много работала, старалась, терпела нападки Мунхи, а теперь вынуждена с позором уйти как некомпетентный сотрудник.

– Вы знали, что уже раз десять получали статьи, написанные мной? – заговорила Гынён, обращаясь к главному редактору.

– Что?! Когда?

Мужчина удивленно открыл глаза и вопросительно посмотрел на Мунхи. В мгновение ока она напряглась, выпрямившись по струнке.

– Да вот буквально вчера!

– Заткнись, Ли Гынён! – перебила ее Мунхи и встала прямо перед ней, отрезая ее от главного редактора.

Но Гынён не хотела останавливаться, не хотела держать рот на замке, пока Злыдня Мунхи выставляет ее в плохом свете.

– Знаешь, как я устала от твоих глупых обвинений? Хватит нести чушь, больше ни слова! Пакуй свои вещи и убирайся отсюда, сейчас же! Если не освободишь стол в течение трех секунд, я сама соберу твои шмотки и вышвырну их в окно! – громко пригрозила Мунхи, запугивая Гынён.

Мунхи вышла из себя, а из ушей едва ли не валил пар. Тогда главный редактор похлопал ее по плечу и сказал:

– Не нужно так горячиться, берегите нервы. Не в первый и не в последний раз вам как начальнику приходится увольнять подчиненного. Это сложно и эмоционально тяжело, но будьте сдержаннее.

Мужчина говорил так, словно утешал ее. А вот Гынён, которая больше всех среди присутствующих нуждалась в утешении, напоследок одарил раздраженным взглядом. Не имея намерения больше здесь задерживаться, он просто вышел.

– Подождите, выслушайте меня, пож…

Гынён пыталась в спешке поймать главного редактора, но Мунхи остановила ее, схватив за запястье.

– Ты вообще не чувствуешь, когда стоит остановиться? – стиснув зубы, с презрительным выражением лица шепнула она ей на ухо.

Главный редактор вышел, оставив дверь конференц-зала открытой, так что можно было видеть остальных сотрудников, с любопытством наблюдающих за сценой. Мунхи взглядом намекнула, чтобы кто-то закрыл дверь, поэтому самый младший в команде подбежал и осторожно двумя руками прикрыл ее.

– Думаешь, сможешь что-то изменить?

– Я должна, иначе никак. У меня больше нет причин молчать в тряпочку и быть терпеливой.

Гынён разъяренно посмотрела на Мунхи, после чего иронично ухмыльнулась.

– С такими выходками ты ни на одной работе долго не задержишься.

– Издеваетесь? Моему терпению есть предел. Как начальник, ворующий идеи своих подчиненных, может…

– Ладно, твоя взяла. Но неужели ты думаешь, что я одна такая? Как, по-твоему, попадают на мою должность? – играя бровями, без капли сочувствия сказала Мунхи, будто намекая на что-то.

Озадаченная Гынён не знала, как реагировать на ее слова.

– Конечно, позаимствовать пару идей недостаточно. Но есть парочка способов подняться по карьерной лестнице от простого репортера до… Думаешь, человек, который только что вышел отсюда, – святая невинность? Долго будешь разыгрывать из себя наивную дурочку?

– Да о чем вы вообще говорите…

– Даже если ты расскажешь всем правду, тебя никто не будет слушать. Даже если с тобой несправедливо обошлись, никому не будет до этого дела. Никто не вступится за тебя, потому что это их не касается, потому что никому на фиг не надо идти с тобой ко дну.

Губы Гынён задрожали, все вокруг поплыло, как в тумане. Слова ранили, словно острые бритвы.

– Ну смотри. Возьмем, к примеру, ребят, что сейчас работают за этой дверью. Когда ты разозлилась и обвинила меня в краже идеи, хоть один человек встал на твою сторону? Нет! Они лишь покорно закрыли дверь, чтобы не видеть и не вмешиваться. Вот она, суровая реальность. Теперь до тебя дошло?

Гынён потеряла дар речи и замерла с открытым ртом.

– Ты слишком много болтаешь. Ты как студент в школе жизни, не желающий учиться, который только жалуется и сетует на несправедливую участь. Понимаешь, о чем я?

На этот раз Гынён отчетливо услышала, что хотела сказать начальница, но от удивления не могла закрыть рот.

– Кто возмущался, что даты отпусков неверны? Кто жаловался, что приходится ходить в магазин, потому что в здании нет столовой? Кто жаловался, что компьютеры устарели и плохо работают? Если смотреть на все это с точки зрения владельца, то мы видим очень надоедливого и проблемного сотрудника. А ты? Давай, Гынён, подумай. Ты умная, догадаешься.

Гынён ничего не ответила. Она чувствовала, будто стоит на краю обрыва со всеобъемлющим чувством обиды.

Что бы она ни сказала, это скорее было похоже на беззвучный крик. И все, что можно было сделать в сложившейся ситуации, – отступить и оставить все, как есть или продолжить гнуть свою линию. Однако ни один из этих вариантов не отменит решение главного редактора.

Заметив на лице Гынён растерянность, Мунхи собрала бумаги и самодовольно встала, считая, что одержала победу в этой войне. После чего с гордо поднятой головой прошла мимо пошатывающейся Гынён прямо к двери.

– Вы пожалеете об этом, – сказала Гынён, едва шевельнув губами и дрожа от гнева.

Мунхи уже собиралась открыть дверь, но, услышав угрозу в свой адрес, остановилась и обернулась. Гынён словно стояла на вершине скалистой горы: шаг влево, шаг вправо – и жизнь будет кончена. Но она собрала волю в кулак и обернулась, чтобы высказать начальнице все прямо в глаза.

– Я обязательно добьюсь своего. – Словно генерал, который не может отрубить голову своему врагу, она, едва сдерживая слезы, сказала дрожащими губами и прикусила нижнюю.

Она не хотела больше выглядеть слабой перед Мунхи, не хотела доставлять ей удовольствие издеваться над собой.

– Да? Ну флаг тебе в руки.

Поспешные обещания, которые не получится сдержать, и их незначительность не вызывали у Мунхи страха или беспокойства. Она лишь закатила глаза и открыла дверь. Толпившиеся снаружи сотрудники от удивления отшатнулись. Мунхи посмотрела на них с жалостливым выражением лица, после чего вышла из переговорной и вскоре исчезла из виду.

Гынён чувствовала на себе взгляды всех сотрудников, стоявших за дверью. Но ни один к ней не подошел, не поддержал. Безразличие к страданиям товарища словно нож, воткнутый в спину.

«Так вот оно каково… Вот что значит быть преданной», – подумала Гынён.

Странно было, что после всего случившегося ощущение предательства исходило не от начальницы, а от членов команды. Не столько удивляло, что плохой человек занимал руководящую должность, сколько то, что команда не сделала ничего, чтобы остановить этот произвол. Никто даже не подошел, чтобы просто утешить коллегу.

– Что, черт возьми, только что произошло?

В итоге Сухван, у которого кошки на душе скребли, не выдержал, растолкал коллег и подошел к Гынён.

– Ты в порядке? – спросил он, наклонив голову и с беспокойством посмотрев на девушку.

– Все нормально…

Гынён оторвала от своего плеча руку Сухвана и двинулась вперед. Члены команды расступились перед ней, как Красное море перед Моисеем, и она вышла из конференц-зала. Сочувствующие взгляды были ей неприятны.

Собрав последние силы, она выпрямилась и вернулась на свое место, села за стол и словно потерялась в своих мыслях. Если бы сейчас ее кто-нибудь спросил, происходит это в реальной жизни или во сне, она бы не ответила. Ее не покидало ощущение, будто вместо сердца в груди теперь зияла дыра.

Мир вокруг словно рушился, небо вот-вот упадет, и в то же время не было ни капли сил этому сопротивляться, ведь ее только что растоптали и выбросили. Замкнутый круг страданий, из которого нет выхода.

Трудолюбивого и ответственного сотрудника без суда и следствия уволил начальник. Любой бы на ее месте почувствовал себя униженным и раздавленным. Ей не дали сказать и слова в свою защиту, накинулись с обвинениями, больше похожими на угрозы, вынуждая встать на колени и просить прощения, вынуждая почувствовать себя жалкой.

Стены помещения, казалось, становились все толще с каждой минутой. Тесно, душно, что-то сдавливало грудь, было тяжело дышать.

В сумятице мыслей на ум пришел Худжун, и все встало на свои места. Ведь все случилось из-за него.

Гнев пронизывал все тело Гынён от головы до кончиков пальцев на ногах, а перед глазами маняще ярко сиял экран монитора.

Последняя незаконченная статья…

Увидев открытый документ, Гынён привычно положила руки на клавиатуру и начала печатать. Пальчики ее практически летали, едва касаясь клавиш, а все мысли были сосредоточены только на Худжуне. Это он источник всех бед. С него все началось, на нем и закончится.

– Неважно, насколько это будет дурной поступок с моей стороны, я готова на все. Испугался, что напишу статью о нем, поэтому подергал за ниточки, и меня уволили, оставив без средств к существованию. Он показал свою темную сторону, сам виноват, – злилась она. – Если бы не этот засранец… Должно быть, у него есть связи в верхах, раз такое вытворяет. От этого злость берет еще больше. На что мне теперь жить без работы, без зарплаты, даже без выходного пособия? Из-за процентов по кредиту за мою однушку-студию я не могла даже питаться нормально три раза в день. Электричество отключили, потому что накопилась задолженность за три месяца. А мне еще десять месяцев выплачивать рассрочку на платье, которое я взяла, чтобы не отставать от остальных на вечеринке в честь Нового года. Теперь вместо вечеринки пойду срывать листовки с вакансиями у своего дома.

Внутри у Гынён все кипело. Ее пальцы застучали по клавиатуре еще яростнее, и казалось, что все клавиши вот-вот повылетают от ударов.

Голова ее была переполнена мыслями о том, как отомстить, как наказать этого высокомерного и нераскаявшегося Худжуна. Но придумать хороший способ никак не удавалось.

Когда пламя гнева обожгло ее изнутри, она прекратила печатать и изо всей силы хлопнула ладонью по столу, не в силах сдержать переполняющие ее эмоции.

Гынён гневно вздохнула и закрыла глаза. Нужно было успокоиться.

«Если бы я притворилась, что не видела сцены у туалета, всего бы этого не случилось. Дернул же черт за язык проболтаться… Все это чувство гордости не дает язык за зубами держать. Цена самоуверенности оказалась слишком высокой, – подумала она. – В любом случае прятаться сейчас было бы ошибкой».

И тут ей в голову пришла мысль. А что, если информация, которой она владеет, наоборот, может стать ахиллесовой пятой Худжуна? Что, если оружие мести уже у нее в руках? Гынён ухмыльнулась. Глядя в потолок, она сморщила нос и посмеялась.

– Что ж, хорошо. Раз ты, Худжун, решил играть по-грязному, я отвечу тебе тем же. Я видела тебя с той девушкой. Поэтому ты так испугался, что решил перекрыть кислород мне как репортеру, уволив из журнала. Но это тебе не поможет. Я обязательно найду способ отомстить!

Гынён переключилась с обиды и самобичевания на ненависть к Худжуну. Как храбрый воин, она прошла боевое крещение, закалившее ее, и разожгла пламя внутри. Теперь Гынён уверенно стояла на пути борьбы, затачивая меч правосудия, которым однажды пронзит обидчика. Желание отомстить словно вернуло ее к жизни, благодаря ему она смогла вынести тяжесть увольнения, спокойно собрать свои вещи и освободить стол.

Начало положено.

Гынён некуда было податься, поэтому она поехала к своей подруге. Миджон редко отвечала на ее телефонные звонки, а даже если отвечала, говорила: «Отвали» – и бросала трубку. Но, несмотря на это, острых моментов в их отношениях как таковых не было.

Ловко выковыряв ключ из-под цветочного горшка, она вошла в квартиру Миджон как в свой собственный дом. Словно старая ворчливая бабка-зануда, Гынён посетовала на то, как он изменился внутри, распласталась на полу и стала ждать возвращения подруги.

Однако той ночью Миджон так и не вернулась домой, поэтому Гынён проводила старый и встретила новый год в гордом одиночестве.

* * *

Праздник сегодня или нет, это скорее был обычный день, не вызывающий особого воодушевления. Ёнсок, директор агентства «Шутинг стар», вызвал Худжуна к себе в кабинет для разговора.

– Ты меня лицом в дерьмо мокнул, в курсе? – разъяренно крикнул он.

Поза Ёнсока говорила сама за себя: ноги на ширине плеч, руки сложены за спиной. Он стоял перед столом как грозный начальник.

– Я ничего такого не сделал, – прямо ответил Худжун, не обращая внимания на пристальный взгляд Ёнсока.

– Ничего не сделал? Тогда почему мне рассказывают, как ты сумасбродствовал в кафе? Унизил их гостей? Сколько сотен тысяч вон ты потратил? На корпоративной карте хоть что-то осталось?

– Сложно сказать. Трудно потратить сотни тысяч вон в кафе. Да и вообще, разве заплаченных денег было недостаточно, чтобы со мной обращались как с VIP-персоной? – пожаловался Худжун.

– О да, они так и делали, а ты в ответ облил всех словесными помоями. Жить надоело? Хочешь похоронить карьеру?

Ёнсок схватил табличку с именем со стола и в какой-то момент хотел уже было швырнуть ее в стену. Тут же в глазах Худжуна сверкнула ледяная искра. Он пытался быть терпеливым, но не выносил, когда его отчитывают, как маленького ребенка.

– Те женщины переступили границу! Это низко – перемывать кости знаменитости, когда рядом стоит другая знаменитость. Естественно, я почувствовал себя оскорбленным и был вынужден заступиться. Не мог же я притворяться глухим!

– И за кого ты там заступился?!

– Это неважно.

Спор с Ёнсоком еще больше злил Худжуна.

– Так и будешь себя вести? Тебе просто нужно было дать пару автографов, а ты что сделал?

Ёнсок чувствовал себя жалким человеком, выпрашивающим милостыню.

– Я сделал пару снимков, этого достаточно. И вообще, моя подпись не собственность компании! Распечатай кучу моих автографов на принтере и раздавай кому хочешь! – закричал Худжун, кинув на Ёнсока косой взгляд.

Он вскочил, направился к выходу и со злостью распахнул дверь.

– Мы что, лавка с автографами знаменитостей? Тогда тебе лучше открыть компанию по их продаже, будешь бабки лопатой грести! – возмущался Худжун.

Он вышел из кабинета и изо всех сил толкнул дверь. К счастью, стоявший рядом обеспокоенный Джихян успел придержать ее, прежде чем она с оглушительным грохотом захлопнулась. После чего схватил Худжуна за руку, словно прося поумерить свой пыл.

– Я не договорил! Когда я дал тебе кредитку и разрешил покупать что хочешь, я не имел в виду, что нужно кормить за наш счет незнакомых людей! – закричал Ёнсок вслед ему из кабинета.

Худжун остановился, обернулся и крикнул в ответ:

– А как же сотрудники нашей компании? Их я тоже угостил! С ними ты не знаком?

– Проехали! Больше ты корпоративную карту не увидишь!

– Вот и хорошо! Я человек честный, мне совесть и гордость не позволят разбазаривать чужие деньги, поэтому обязательно компенсирую тебе из своего кармана то, что вчера потратил!

Худжун запрокинул голову, будто собирался принять лекарство, с облегчением на душе повернулся и ушел.

– Ах ты мелкий засранец!

Из кабинета Ёнсока раздался грохот, что-то вдребезги разбилось и покатилось по полу, но Худжуна это уже не волновало.

С тех пор как он услышал в кафе разговор женщин об Инхён, сердце его было не на месте, голова разрывалась от мыслей о ней. Он был готов перевернуть кабинет Ёнсока вверх дном.

– Боже, и что я в ней нашел?

Глава 3. Рождение антифанатки

Гынён проснулась там же, где и уснула, – на полу. И первым делом она начала продумывать план мести, забыв даже умыться. Если не наказать Худжуна за его поступок, справедливость не сможет восторжествовать, а этого она допустить не могла. Воля ее крепла с каждой минутой.

ПЛАН

Пункт первый. Разослать электронные письма в другие журналы. Заголовок: «Разоблачение двуличности Худжуна».

Пункт второй. Повесить на видном месте перед домом Худжуна предупреждающую табличку. Написать: «Я знаю, что ты скрываешь».

Пункт третий. Устроить пикет перед офисом его агентства. «Худжун – двуличный обманщик, нападающий на женщин, он не может быть кумиром нации».

Лежа новогодним утром на полу в комнате подруги, Гынён записывала свои мысли на альбомном листке. Зачеркнула в третьем пункте «не может быть», переписала на «недостоин называться».

Миджон вернулась домой незадолго до рассвета. Поспав немного, она встала, села перед туалетным столиком и начала пудрить лицо.

– Чего ты тут валяешься и убиваешься? Неужели больше некуда пойти? – колко поинтересовалась она, когда их с Гынён взгляды пересеклись в отражении в зеркале.

– Стала бы я тебя напрягать, если бы мне было куда пойти? Потерпи немного. Как потеплеет, я сразу съеду, – ответила Гынён, почувствовав себя бездомной дворнягой.

Она села и сосредоточилась на разработанном плане.

– Что случилось с твоей замечательной квартирой? Если спать на полу, можно легко простуду подхватить, знаешь? Надо было подумать об этом, прежде чем засыпать. Не хватало еще, чтобы ты тут свои бациллы распространяла, – переодеваясь, саркастически заметила Миджон.

– Я же говорила про счета за электричество. – Гынён молниеносно схватила ее за лодыжку и ответила. – К тому же за квартиру платила мама. Поэтому я не могу туда вернуться, даже если захочу. Помоги мне совсем чуть-чуть, пожалуйста! Это ненадолго, обещаю.

Она обняла Миджон за ногу, пошмыгала носом и сделала вид, будто вот-вот заплачет. Подруга посмотрела на ее макушку. Тяжелые всхлипывания и попытки надавить на жалость вызвали у нее сочувствие.

– Ну ладно, но спи на диване. Нечего тут болеть. И поговори с мамой, заплати за электричество и возвращайся к себе домой.

Действительно, кто, если не друзья, выручит в трудные времена?

– Думаешь, если расскажу ей про увольнение, она меня по головке погладит? Я знаю, что она скажет. Стоит мне только заикнуться о просрочке по счетам, сразу начнется: «да чем ты там в своем Сеуле занимаешься, что даже счета за электричество оплатить не можешь, сейчас же возвращайся домой, тут поля непаханые, работы непочатый край» и бла-бла-бла. А тут еще и уволили.

От одной мысли об этом у нее по коже побежали мурашки.

– Я даже не могу вернуть ей деньги, которые она давала на погашение кредита, не хочу заставлять ее переживать за дочь, потерявшую работу. Такой вариант однозначно не подходит. – Гынён пожала плечами.

– Тут нечем гордиться.

Горькая правда, сказанная прямо в глаза. Гынён облизнула пересохшие губы и вздохнула.

– Понятное дело, но что мне теперь делать? Ты же знаешь, найти работу в наше время сложнее, чем достать звезду с неба. Не будь так жестока ко мне!

Миджон закатила глаза.

– Журналистика – мое призвание, – с суровым выражением лица начала Гынён. – Если сейчас тихо и мирно уйду, то мне совесть не позволит называть себя журналистом. Я очень много сделала и многим пожертвовала, чтобы оказаться там, где я сейчас. Поэтому просто обязана раскрыть все их грешки без исключения. Что? Мне ничего не светит с таким характером? Без обмана ничего не добиться? Чушь! Раз Мунхи сама лгунья, думает, что все вокруг такие! Пусть попробует на рисовых полях на чужом труде выехать! Ничего не выйдет!

– Все-таки гордость взыграла. Ты знаешь, что это малопригодно и даже бесполезно в жизни? – Миджон посмотрела на Гынён с жалостью, на ее тщетные попытки сопротивляться системе.

Для Гынён это был позор, ад на земле. Этот ужасный день ей не забыть никогда.

– Ты просто не знаешь причину увольнения. Потому что я некомпетентна и не соответствую требованиям? Как бы не так! Все из-за Худжуна! Я снова вернусь к работе и покажу ему, почему пользоваться своим положением и портить чужие жизни – это плохая идея, – сообщила Гынён, решительно поджав губы.

– И как ты собралась возвращать ему должок? Думаешь, это так просто?

– Было бы желание, а способ найдется.

Гынён подобрала лежащий на полу лист со своими записями. Миджон посмотрела на бумажку и прочла заголовок.

– Что за план?

– Я должна вернуть себя и свою работу. Отныне это война!

Гынён запрокинула голову, посмотрела в потолок и сжала кулаки.

РАЗОБЛАЧЕНИЕ ДВУЛИЧНОСТИ ХУДЖУНА

История о вопиющей несправедливости, мимо которой вы не сможете пройти. Певец, музыкальную группу которого активно продвигали, теперь подался в бизнес и решил открыть ночной клуб. И я стала свидетельницей того, как Худжун на открытии этого клуба швырнул на пол девушку и жестоко с ней обращался. Сцена напоминала выяснение отношений с тайной любовницей.

В ту ночь я допустила небольшую ошибку: оказалась не в том месте не в то время и увидела то, что не должна была. И так как я уважительно отношусь к личной жизни знаменитостей, то сочла нецелесообразным освещать инцидент где-либо и хотела просто закрыть на него глаза. Однако Худжун так испугался, что правда просочится наружу, что использовал свое положение для запугивания. В итоге репортер, ставший свидетелем его агрессивного поведения, потерял работу.

Это поведение кардинально отличается от его обычного образа, который он показывает общественности: налицо отсутствие манер и уважительного отношения к женщинам. Случай ярко демонстрирует его двуличность. Девушку, в слезах прильнувшую к нему, он без зазрения совести швырнул на пол и ушел, буквально переступив через нее, даже не обернулся. Мы видим в Худжуне эгоиста, не прощающего человеческих ошибок.

Не зря говорят, что розовые очки бьются стеклами внутрь. Так вот я хочу, чтобы все в мире узнали, что такой гнилой человек пользуется огромной популярностью у публики. Он прикрывается добродетельностью, отдавая лишь небольшую часть своей прибыли на общественно полезные дела. И делает это далеко не из чистых побуждений. Какой пример такой человек подает молодежи?

Все сказанное мною выше – чистой воды правда. Если вы хотите знать больше, я готова дать интервью и ответить на все вопросы незамедлительно. Пожалуйста, свяжитесь со мной по указанному номеру телефона, и мы договоримся о месте и времени встречи.

Обращаться по номеру телефона 010-ХХХХ-ХХХХ

Гынён еще раз взглянула на текст письма на экране, грустно кивнула, после чего заполнила список электронных адресов для рассылки знакомым репортерам в разные журналы. А самым первым выскочил адрес почты бывшей начальницы Гынён, бессердечно уволившей ее, – Злыдни Мунхи.

– О, кое-что интересное. «Случай в кафе: что заставило Худжуна так сильно нервничать?» – Миджон, листавшая на мобильном телефоне новостную ленту в поисках свежих статьей, прочла один из заголовков.

– Что? О чем это ты?

– Похоже, он оскорбил клиента в каком-то кафе.

Новость особенно заинтересовала Гынён.

– Ничего удивительного. Человек, продавший свою совесть, вполне способен на такое. Чувства других людей для него ничего не значат.

– Похоже на то. Так или иначе, кто-то опубликовал отзыв, в котором говорится, что из-за Худжуна недавно открывшееся кафе теряет клиентов.

– Шила в мешке не утаишь. Его темная душонка пробивается наружу, и я это докажу, – хмыкнула Гынён и захлопнула ноутбук.

– Тебе-то откуда знать? Ты же не хочешь сказать, что собираешься сблизиться с ним? – Миджон посмотрела на Гынён и закатила глаза.

– Перестань! Я не имела в виду ничего подобного! Это даже звучит противно. Сплюнь сейчас же!

Раздавшееся «тьфу-тьфу-тьфу» вызвало ухмылку на лице Миджон. Гынён бросила на нее холодный косой взгляд и быстро встала со своего места.

* * *

Гынён вышла из дома и направилась к ближайшему магазину канцелярских товаров. Купила все необходимое – несколько больших листов бумаги, клей, маркеры, – вернулась к Миджон домой и сразу же принялась претворять в жизнь идеи, сидящие в ее голове. Ей предстояло создать несколько плакатов для осуществления своего плана. Примерно через час или около того она закончила, свернула заготовки и отправилась к дому Худжуна.

Сидя в автобусе, Гынён вытащила из кармана записку, полученную накануне от Сухвана, с адресом дома Худжуна и проверила его точность. Сделав пару пересадок и, стараясь не помять плакаты в руках, она наконец прибыла в назначенное место.

Реальность оказалась не такой радужной, как она себе представляла. Не учла она, что любая борьба – это своего рода бег с препятствиями. И первым барьером, который ей надо было преодолеть, стал охранник жилого комплекса. Он попросту не пустил Гынён внутрь. В его глазах она выглядела как очередная преданная поклонница, пришедшая к Худжуну с транспарантом под мышкой.

– Дядя, вы все неправильно поняли, я не поклонница Худжуна. Мне бы никогда не понравился такой ужасный человек. Я здесь по работе. – Гынён попыталась актерствовать и включить дар убеждения.

– Тогда что это у вас под мышкой? Давайте посмотрим.

Охранник окинул Гынён взглядом с ног до головы.

– Эх, – разочарованно вздохнула она.

Безвыходная ситуация. Гынён почесала затылок. Дар убеждения не сработал. Похоже, стоило пересмотреть свой план.

Провожаемая пристальным взглядом охранника, Гынён лишь сделала вид, что развернулась и ушла. На самом деле она тайком пробралась к входу на парковку и там поспешно прикрепила на стену заготовленный плакат.

«Я знаю, что ты скрываешь» – гласила на нем надпись. Клеить плакат на парковке было не лучшим вариантом, так как непонятно, кому он адресован. Прямо перед дверью в квартиру Худжуна он произвел бы большее впечатление. Но за неимением лучшего стоит довольствоваться тем, что есть. Поэтому Гынён достала маркер из кармана и просто приписала в конце «Худжун!». И, покачиваясь от удовольствия, отошла.

Я знаю, что ты скрываешь, Худжун!

Упоительное чувство облегчения наполнило ее тело.

* * *

Худжун удобно расположился на постели, подложив одну руку под голову, а другую аккуратно вытянув, потому что в предплечье была введена игла от капельницы.

Джихян, стоя в дверях, посмотрел на вальяжно развалившегося Худжуна и раздраженно спросил:

– Тебе обязательно так себя вести?

– Что опять? – в отличие от Джихяна, равнодушно спросил Худжун.

– Я же говорил, что у тебя сегодня кастинг и встреча с режиссером. Если Ёнсок узнает, что ты опоздал на такую важную встречу, он нам обоим головы пооткручивает.

– Не видишь, я тут под капельницей лежу?

Худжун шлепнул себя ладонью по лбу и выпрямил шею.

– Так это просто витамины. Необязательно ставить их прямо сейчас, это может подождать, а встреча с режиссером – нет. Собирайся, время поджимает.

Он посмотрел на часы и тяжело вздохнул.

– У меня совершенно нет ни сил, ни желания. Если я пойду на встречу и упаду в обморок, ты меня потащишь домой? А-а-а… Или, может, это сделает режиссер? Так было бы драматичнее. Актер, бессильно падающий от усталости, как-то не внушает уверенности, не думаешь?

– Встреча пройдет в том самом здании, в котором располагается офис журнала?

Услышав слова Джихяна, Худжун отвернулся лицом к стенке, тело его напряглось.

– Я тоже не знал, что там есть ресторан. К тому же ту журналистку уволили. Не хочется мне идти, – словно пронзенный десятками игл, ответил Худжун.

– О чем ты говоришь? – спросил его Джихян.

Худжун сделал вид, что ничего не знает, закрыл глаза и снова лег.

– Что значит «уволили»?

Худжун вздрогнул от тревожного возгласа Джихяна.

– Ее уволили, потому что так решило начальство или потому что ты попросил?

– Я ничего не просил. Думаешь, стану заниматься чем-то подобным? Уверен, что они так поступили, потому что она им не подходила. Вот и все. Сам посмотри. Тело разболелось еще до того, как мы поехали туда. И стоит только подумать, голова раскалывается. Все потому, что приходится туда возвращаться, – пожаловался Худжун, напрасно ожидая снисхождения.

– Это все потому, что ты чувствуешь вину. А теперь замолчи и быстро поднимай свою задницу. Роль в этом фильме очень важна, нельзя ее упустить, – строго ответил Джихян.

– Не виноват я в том, что ее уволили! – вспылил вдруг Худжун. – Ладно. Встаю я, встаю! Твоя взяла. Вот упаду в обморок – виноват будешь ты. Понял?

Худжун вскочил с кровати, выдернул иглу из руки, подхватил с полки верхнюю одежду и бросил ее в Джихяна, после чего не спеша вышел из комнаты.

«Она тоже хороша. Сама виновата. Я вынужден был пойти на крайние меры. Журналистка, владеющая секретной информацией, – как бомба замедленного действия. Ее нужно было обезвредить прежде, чем она взорвется в самый неподходящий момент, – оправдывал он себя, однако по какой-то причине продолжал чувствовать иглу в своем теле, но уже в области сердца. – Это все потому, что я добрый. Черт, не о чем тут переживать».

* * *

Когда Гынён, выполнив часть своего плана, вернулась домой к Миджон, она ожидала, что ее телефон будет разрываться от звонков, поэтому предусмотрительно поставила его на зарядку. Однако в очередной раз за день ожидания столкнулись с суровой реальностью. На ее огромное душещипательное письмо не ответил абсолютно никто.

Она сидела и смотрела в надежде на экран мобильного телефона, крепко сжимая его в руке. Как вдруг раздался долгожданный «динь-дон», оповещающий о новом входящем сообщении.

– Ну наконец-то! А-то я уже переживать начала.

Взволнованная Гынён быстро нажала на всплывающее окно с сообщением, чтобы прочитать его.

Будешь выпендриваться – пострадаешь. Не высовывайся, сиди тише воды ниже травы.

А отправителем был не кто иной, как Злыдня Мунхи. Сначала Гынён недоумевала, отчего в ответ на ее письмо была такая мертвая тишина, но теперь, после сообщения от бывшей начальницы, все встало на свои места. Получив ее рассылку, она, должно быть, от имени главного редактора, пострадавшего больше, чем кто-либо другой, обзвонила все журналы и договорилась с ними, чтобы те никак не реагировали на сумасшедшие россказни Гынён.

– Проклятье! Не надо было отправлять письмо Злыдне Мунхи. Думаю, наверняка у Худжуна есть множество своих людей в местных СМИ. Как же я сразу не догадалась! Это ведь очевидно, иначе как бы он использовал свое имя, чтобы затыкать всех неугодных. Только с помощью подсадных уток! Собственно, чему я удивляюсь? Не ждала же я, что он будет покладистым, зная про мой козырь в рукаве. Мне срочно нужен другой способ. Пора привести в действие третий пункт плана.

Тогда Гынён решительно взяла сделанные собственноручно плакаты и поехала к зданию агентства «Шутинг стар». Там уже собралась толпа энергичных девушек, которые сновали туда-сюда и кричали.

– Худжун! Покажись хоть на минутку. Мы тут с рассвета ждем!

– Мы знаем, что ты там. Видели, как заходил в здание. Покажись хоть на секунду!

– Худжун, это Даён. Помнишь меня? Ты получил мой подарок?

– Ну и где прячется этот ненавистный мне, но обожаемый всеми Худжун? – буркнула Гынён себе под нос. – Наверняка ведь слышит все эти крики и все равно носу не покажет? Настолько черствый сухарь? Почему-то я не удивлена.

Здание агентства было обернуто огромным транспарантом с напечатанным на нем лицом Худжуна.

«Неприятно признавать, но мордашка у него действительно красивая, – подумала Гынён. – Прирожденный артист, и этот бунтарский образ, очаровывающий миллионы девушек и сводящий их с ума, очень даже идет ему. Вот бы и мне от рождения такие красота и характер достались».

Лицо Худжуна на баннере навеяло Гынён воспоминания. Она попыталась пройти к зданию, но столпившиеся, машущие руками подростки преграждали путь. На вид их было не меньше шестидесяти человек. Были даже иностранцы, которые приезжали сфотографировать вывеску агентства, словно это местная туристическая достопримечательность.

– Здорово, наверное, иметь поклонников по всему миру, – мечтательно вздохнула Гынён.

Не время было отчаиваться. Она засунула подготовленные плакаты себе под мышку и заскулила, пытаясь пробраться через столпотворение поклонниц. Задача была не из легких. Девушки стояли непробиваемой стеной, даже города в войну так не оборонялись. Оборачиваясь, они бросали на Гынён недовольные, свирепые взгляды, ясно дающие понять, что уступать ей дорогу они не собираются. Так ее попытки прорваться в первые ряды закончились провалом.

В конце концов Гынён вовсе вытолкали из лагеря фанаток куда-то на задворки. Пришлось признать, что она позорно проиграла школьницам, и глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться и собраться с духом.

– Раз так, значит, довольствуемся тем, что имеем.

Гынён встала позади девушек и установила подготовленные таблички с наклеенными на них плакатами. Ассортимент лозунгов был на любой вкус и цвет.

ХУДЖУН, МНОГОЛИКИЙ, КАК САТАНА, УХОДИ ПРОЧЬ СО СЦЕНЫ!

СЧИТАЕШЬ СЕБЯ АНГЕЛОМ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДОВЕЛ ДЕВУШКУ ДО СЛЕЗ? НЕ СМЕШИ МОИ ТАПОЧКИ!

ЭГОИСТИЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПОСТУПАЕТ, КАК ЕМУ ЗАБЛАГОРАССУДИТСЯ. ГОТОВ ЛИШИТЬ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ СРЕДСТВ К СУЩЕСТВОВАНИЮ, ЧТОБЫ СКРЫТЬ СОБСТВЕННЫЕ ОШИБКИ!

ДУМАЕШЬ, ЕСЛИ СТАЛ ПОПУЛЯРНЫМ, ТО ИМЕЕШЬ ПРАВО ВЕРШИТЬ ПРАВОСУДИЕ И РАСПОРЯЖАТЬСЯ ЖИЗНЯМИ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ?

Надпись на табличке, которую Гынён держала в руках, гласила: «Я видела зверство, которое ты совершил». Теперь все, что ей оставалось сделать, – это громко и уверенно начать скандировать свои революционные лозунги, чтобы привлечь к себе внимание.

Гынён, стоящая за спинами поклонниц, оказалась единственной, кто попытался разбить лагерь протестующих. Прохожие косо поглядывали на нее. Однако девушке не хватало смелости встать перед всеми и открыто протестовать. Перед выходом она даже сырых яиц проглотила для храбрости, но горло все равно будто перехватило.

Гордость взяла верх. Убедив себя, что она зашла так далеко не для того, чтобы просто сдаться, даже не попробовав, Гынён набралась мужества и подняла плакат над головой. Сжав кулаки и озираясь вокруг, она чуть прикусила губу от волнения и наконец закричала:

– Худжун притворяется хорошим, а когда никто не видит… ведет себя жестоко… Очнитесь, люди!

Однако толку было мало. Ее голос просто затерялся в криках толпы поклонниц, никто не услышал ее призывов.

Тут она вдруг задалась вопросом, действительно ли Худжун в здании агентства. Поклонницы здесь каждый день от рассвета до заката, но это не значит, что и их любимчик тоже. К тому же если бы он был внутри, то увидел бы ее послание, оставленное на парковке у его дома. Хотя у нее не было никакой уверенности в том, что он правильно его понял.

Гынён посмотрела в окна здания и снова тихонько пробормотала свой лозунг, едва приоткрывая рот. Тогда неожиданно рядом раздался возглас.

– Это еще что за дамочка тут нарисовалась?

Только что пришедшая школьница стояла позади Гынён и недовольно смотрела на нее сверху вниз. Она прикусывала соломинку от напитка.

Девочка, которой едва удавалось засунуть пальцы в карман обтягивающей школьной жилетки, читала поставленные Гынён плакаты один за другим. С каждым прочитанным лозунгом лицо ее кривилось все больше. Как-то раньше Гынён смотрела фильмы про супергероев вселенной «Марвел», но уже подзабыла, как проходил процесс трансформации Халка. Однако благодаря этой девчушке он ей живо вспомнился.

– Дамочка, ты кто такая?! Из какой норы выползла? Совсем крыша на старости лет поехала? Что за плакаты ты тут понаставила?!

Взбудораженная школьница швырнула стакан с напитком на землю. Далее последовала цепная реакция: другие поклонницы, услышавшие крик, одновременно обернулись посмотреть, что происходит.

Они, словно группа озлобленных зомби, которых можно увидеть только в фильмах ужасов, или зергов[8] из «Старкрафта»[9], выстроились в линию в метре от Гынён. Если бы у них были автоматы, ее бы уже расстреляли. Но Гынён и отпор дать было нечем. В руках только одна маленькая табличка, напоминающая скорее лопатку для гамбургеров, как у Спанч Боба. В этой схватке ей не выстоять. Если повезет, отделается парой ушибов.

Ровно сотая доля секунды понадобилась Гынён, чтобы обдумать план действий: бежать, чтоб аж пятки сверкали, или остаться и получить по голове от толпы школьниц. Если вот так с позором уходить, то ценность ее слов станет примерно равна ценности двухслойной туалетной бумаги, плавающей в реке. К тому же нельзя было отходить от плана мести, нужно было защитить свою гордость.

Сердце Гынён ожесточилось, брови нахмурились. Она сделала глубокий вдох, после чего снова громко выкрикнула свой лозунг:

– Очнитесь! Худжун затуманивает разум молодых людей, заставляя их вместо учебы напрасно тратить время!

По правде говоря, речь Гынён ее саму привела в замешательство. Она и не хотела этого говорить, но, когда увидела толпу одурманенных Худжуном школьниц, мысли, пришедшие в голову, сами оформились в слова и вылетели изо рта, не успев подвергнуться цензуре.

– Женщина, вы что несете? Мы не для этого собрались!

Девочка-активистка в обтягивающей школьной форме пришла в ярость. Гынён даже вздрогнула от испуга. А если быть точнее, то до чертиков испугалась. Однако стоит ей показать свой страх, как битва будет проиграна.

В какой-то степени она даже почувствовала угрозу для жизни, но подумала, что, раз все так случилось, придется бороться не на жизнь, а на смерть. Поэтому выпятила грудь вперед и самоуверенно выпрямила шею.

– Ладно! Это не я с катушек съехала, а вы! Вы хоть знаете, какой Худжун на самом деле? Как он легко обводит вокруг пальца простодушных детей вроде вас! А если бы вы были офисными работниками, то могли бы лишиться своего места в угоду его интересам! Так что наслаждайтесь школьными годами, пока можете!

Чем больше она повышала голос, тем сильнее трепетало ее сердце и тем сильнее ей хотелось убежать отсюда. Однако Гынён продолжила, решительно поклявшись сама себе больше никогда не проигрывать Худжуну.

– Это человек, способный уволить кого-то просто потому, что он ему не понравился! И вы ради него пропускаете занятия в школе, приходите сюда и восторженно кричите в надежде, что он выглянет хотя бы на минуту? Ваши родители в курсе, чем вы занимаетесь?

– У меня нет родителей. Думаешь, что можешь пренебрежительно ко мне относиться из-за того, что я сирота? – сказала школьница, выйдя вперед и стиснув зубы.

– Что?!

Гынён снова бросило в дрожь. Так же как раньше, когда она писала статьи. Чтобы понятно донести читателям свою мысль, нужно было правильно подобрать стиль и тон. Однако сюда она пришла не для того, чтобы спорить с этой девушкой, поэтому решила ее проигнорировать.

– Мне есть о чем поговорить с Худжуном! Что вы мне сделаете?

Не обращая внимания на толпу подростков, она повернулась к зданию агентства, подняла плакат над головой и закричала:

– Взываю к твоей совести, Худжун! Опомнись!

– Дамочка, это тебе нужно в себя прийти. Не смей оскорблять нашего Худжуна, он хороший!

Обижать любимца публики на глазах преданных фанатов все равно что помахать красной тряпкой перед быком. Ответная реакция не заставила себя ждать. В конце концов толпа разъяренных школьниц с криками бросилась на Гынён.

– Отойдите от…

Гынён даже пикнуть не успела. Дети вырвали у нее из рук плакат и выбросили, повалили установленные ранее таблички и начали беспощадно топтать и ломать их.

– Да что вы за изверги!

Гынён отчаянно пыталась остановить школьниц, терзающих ее плакаты, которые она с таким усердием делала утром. Но все усилия были тщетны. Невозможно победить шесть десятков детей, которые каждый день едят мясо и пьют молоко. Силищи у них хоть отбавляй. А она этим утром съела только порцию рамена с сырым яйцом. Даже чашка риса в горло не полезла.

* * *

– Еще недавно ты собирался полностью игнорировать меня. Разве я не прав? Тебе вот не жаль девушку, которую уволили из-за тебя? – саркастически заметил Ёнсок, встретив Худжуна в своем кабинете в агентстве.

Худжун был вне себя от гнева. Он так беспокоился, что все вокруг станут обсуждать Инхён и поливать ее грязью, что попросил отстранить от работы невинную девушку. Тут нечем было гордиться, он и сам понимал, оттого и злился. Теперь еще и Ёнсок, который с такой легкостью распоряжается чужими судьбами, даже не поинтересовавшись, что человек сделал, пытается контролировать его под предлогом этой оплошности. От него исходил неприятный душок, который Худжун не мог терпеть. Запах эгоизма, бессовестности и корысти. В какой-то момент стало казаться, что запах исходит от него самого, будто он пропах им. Это стало последней каплей и вызвало у него отвращение к самому себе. Раньше он ругал Ёнсока за то, что тот эгоист, думающий только о деньгах, но теперь он увидел его в самом себе. Поэтому был зол на босса еще больше.

Кроме того, после услышанного вчера телефонного разговора с Джей-Джеем, когда он спрашивал, виделся ли Худжун с Инхён, его гнев будто удвоился и теперь вырвался наружу.

– Ну и? Как ты собираешься использовать это против меня? Просвети. Хочешь, я разденусь и устрою автограф-сессию прямо посреди улицы? Или отправишь в спортзал, чтобы я подкачался? – максимально грубым голосом спросил Худжун, выпрямившись и высоко подняв голову.

Ёнсок недовольно посмотрел на него и с насмешкой ответил:

– Добрые дела – это, конечно, здорово, но делать их нужно с учетом ситуации. Знаешь, сколько мне пришлось в поту бегать, чтобы остановить распространение той фотографии, где ты показал средний палец? Много, очень много, аж подошвы стерлись! Я уже понятия не имею, ты это мне назло делаешь или просто хочешь карьеру свою похоронить?!

– Почему ты так думаешь? Ах да, точно! Ведь все зависит от меня. Если у меня все будет хорошо, то и у тебя тоже. – Худжун откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу.

– Вовсе нет. Но ты забываешь о рекламе. Если будешь воду баламутить, то первый пострадаешь. Сейчас ты талисман удачной рекламы, цвет всех фильмов и главное лицо на множестве постеров. Один неверный шаг – и ты скатишься в яму, откуда не выбраться.

От насмешек Ёнсока у Худжуна запершило в горле. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не закашляться при нем.

– Если собираешься обращаться с людьми как с вещами, то не зови их по имени. Присвой каждому номер и называй его. Хотя тебе номер подошел бы намного больше. По какой-то неведомой причине твое имя мне кажется бессмысленным, – со злостью высказал Худжун.

Сидевший за столом Ёнсок тихонько ухмыльнулся. Худжун вскочил со своего места и ушел, с силой хлопнув дверью. После чего из кабинета послышалось, как что-то с грохотом влетело в закрытую дверь, на что Худжун лишь горько усмехнулся. Видимо, это предназначалось ему. Босс не мог подпортить личико своей главной звезде в агентстве, поэтому швырялся вещами, чтобы выместить злость.

Джихян ждал неподалеку. Увидев Худжуна, он сразу же подошел к нему с обеспокоенным выражением лица.

– Что происходит?

– Не имеет значения, – холодно шмыгнул носом Худжун и натянул улыбку.

– Ты в этом уверен?

Услышав звук чего-то разбившегося в кабинете Ёнсока, Джихян с беспокойством посмотрел в сторону закрытой двери.

Худжун, у которого остался осадок на душе, остановился и обернулся в сторону кабинета.

– Это фото со средним пальцем, которое я отправил сасэн-фанату. Хотя нет, правильнее сказать, антифанату, замаскировавшемуся под сасэн-фаната. Если я не признаюсь, что это я на фото, то никто никогда об этом не узнает. На мне же был шлем, доказательств нет. И он решил поиграть в доблестного рыцаря, сказал, что ноги стер в попытках остановить распространение фото и доказать, что на нем не я. Создает иллюзию безопасности. Не могу его слушать. В следующий раз поеду без шлема, чтобы у его не получилось все замять, – словно дуясь, бросил он напоследок.

– Если думаешь, что это все, ты ошибаешься. Что насчет фото, где ты пытался зайцем проехать на метро? А тот случай, когда ты чуть не задавил старушку, возвращаясь после концерта…

В тот момент, когда Джихян пытался образумить Худжуна, за спиной вдруг раздался крик.

– Там драка началась!

Голос, то ли взволнованный от переживания, то ли взбудораженный от предвкушения, раздался эхом по коридору. В одно мгновение люди с суперскоростью прильнули к окнам.

Худжун и Джихян удивленно переглянулись. После чего тоже отправились к окну, пристроившись сверху над головами остальных. На улице было огромное беспорядочное месиво дерущихся школьниц.

– Что происходит? С чего вдруг дети подрались друг с другом? Никогда такого не было.

– Не думаю, что девушка посередине – тоже школьница.

Сотрудник указал пальцем на девушку посреди развернувшегося поля битвы. Другой сотрудник рядом с ним принялся на пальцах считать, сколько примерно подростков набросилось на нее.

– Как можно просто смотреть на это? Нужно срочно их разнять, пока никто не пострадал!

Сбитый с толку Джихян поспешно выбежал на улицу. Увидев, что Джихян уходит, Худжун снова посмотрел в окно. Персонал, с интересом наблюдавший за развитием событий, возбужденно переговаривался.

– Там какие-то плакаты. Не пойму, что написано.

– Не знаю, что детишки не поделили, но они явно погорячились.

– Надеюсь, это не драка между фанатами. Еще таких новостных заголовков нам не хватало.

– Если Джихян пошел туда, значит, скоро все разрешится.

Облизав пересохшие губы, Худжун повернулся и отправился к выходу. Если драка выйдет из-под контроля и кто-то пострадает, вину обязательно повесят на него. Он знать не знал, что между ними произошло, но решить проблему придется, потому что вокруг здания обернут баннер с его лицом. Он был и остается главным источником прибыли агентства, поэтому все шишки в первую очередь полетят на него.

Более девяноста процентов подростков, стекающихся к зданию «Шутинг стар», являются его поклонниками, поэтому более чем на девяносто процентов это его ответственность. И если кому-то и придется склонять голову, извиняясь за разразившийся скандал, так это ему. Стоило только подумать о перспективах чего-то подобного в ближайшем будущем, Худжуну сразу стало дурно, словно он оказался в ловушке.

Еще недавно он сам просил отстранить от работы журналистку, а теперь будто какой-то неизвестный приставил нож к его горлу. Жизнь знаменитости полна горечи и тревог. Если повезет, его слава будет греметь долгие годы, а если нет, то за пару дней можно скатиться на самое дно.

* * *

Миджон цокнула языком и с угрюмым лицом продолжила наносить мазь на лицо Гынён, покрытое царапинами и ссадинами.

– Я должна была предугадать такой исход. Поход к Худжуну был напрасной тратой сил. Потому что не на том фокусируешься. Нужно было смотреть не на дерево, а на скалистую гору за ним. Слава богу, ты хоть жива осталась.

– Ай! Больно!

– Потерпи!

Миджон безжалостно надавила коленом на бедро дрожащей от боли избитой подруги. Гынён с кислой миной подняла зеркало и посмотрела на свое отражение. Лицо, измазанное лекарством, было покрыто царапинами, оставленными бессердечными подростками. По нему словно танк прошелся.

Такого отражения в зеркале ей еще не приходилось видеть. Часть скрывал лейкопластырь, скорее напоминавший оборванные обои в заброшенном доме. Это касалось не только лица. Даже одежда на ней была разорвана настолько, что в ней нельзя было пройтись по улице.

– Ну ничего, я еще вернусь. Школьницы там чуть ли не круглые сутки ошиваются, и как я об этом сразу не подумала? В следующий раз подготовлюсь лучше, – воодушевленно сказала Гынён, держа в руках зеркало, словно это был топор.

– Ну и как же? Обзвонишь всех родителей этих школьниц и скажешь, чтобы они не пускали их к зданию агентства Худжуна? – спросила Миджон, с жалостью глядя на беспомощную подругу. – Ну пойдешь ты протестовать, и что дальше? Кто тебя послушает? Ты единственная, кто против Худжуна. Лучше подумай о будущем, найди новую работу и сними квартиру.

Миджон заклеила последнюю царапину на лбу и для надежности звонко шлепнула по пластырю ладонью.

– Ай! Да больно же! – закричала Гынён, схватившись рукой за лоб.

– Мне еще нужно сделать пару заказов в интернете, так что ложись спать без меня.

Миджон бросила Гынён одеяло и подушку, и девушка распласталась на полу, ощущая смятение и полный беспорядок в душе. Если бы не глупое стечение событий, она бы уже давно закончила статью и неторопливо просматривала выпуск журнала за новый месяц в поисках опечаток.

Теперь она, сытая по горло неудачами, спала на полу в чужой однокомнатной квартирке, оставшись без своего дома и работы. Грусть накатила волной.

«Все из-за Худжуна! – думала она про себя. – Проклятый Худжун! Я просто обязана открыть миру глаза на его двуличность!»

– Гынён, а агентство Худжуна, случайно, не в районе Банбэ-дон находится? – ни с того ни с сего спросила Миджон, нарушив тишину.

Она лежала на кровати в обнимку с подушкой, уткнувшись лицом в экран ноутбука.

– А что? Хочешь в следующий раз пойти со мной?

На радостях Гынён вскочила с места и посмотрела на Миджон.

«Действительно, кто, если не подруга, поддержит в трудные времена?» – подумала она.

– Я не об этом. Вот, смотри. Это ты?

Миджон неохотно повернула экран к подруге. Гынён уставилась в монитор.

Под заголовком, гласившим «Групповая драка произошла перед офисом агентства Худжуна», в самом центре красовалась фотография, запечатлевшая со спины девочку в облегающей школьной форме. Она заняла пространство размером с детскую площадку. А рядом на фотографии в самом углу извивалась и корчилась Гынён, держа в руках свой маленький плакат.

– Это еще что?!

Гынён, смущенная своей неудачной фотографией в интернете, выхватила мышь из руки Миджон и поспешно прокрутила статью до конца.

В тексте говорилось, что о драке сообщил прохожий, точно процитировав лозунг на плакате Гынён. Статья содержала историю о том, как взрослая девушка и юные поклонницы Худжуна устроили схватку «один против шестидесяти». Также прилагалось много фотографий, на которых лицо Гынён можно было рассмотреть в деталях.

– Когда это выложили?

Гынён была озадачена. Проверив время публикации статьи, она обнаружила, что загрузили ее сравнительно недавно, всего три часа назад. Кажется, кто-то из прохожих, заметивший драку, снял все на камеру и сразу же выложил в интернет. Мысли о том, что современный мир страшен и жесток, снова посетили Гынён.

Она не хотела, чтобы все так обернулось. Поэтому теперь переживала, чем дело кончится. И хотя в глубине души Гынён надеялась, что статья затеряется в новостном потоке и останется незамеченной, она все-таки понимала, что публикация вызовет интерес общественности.

Гынён быстро в уме прикинула, какие преимущества и недостатки несет для нее эта статья, будет ли она ей полезна и как ее можно использовать. В процессе неожиданно зазвонил телефон. Удивившись, она ответила на звонок.

– Слушаю.

– Это Ли Гынён? – спросил мужской голос на том конце провода.

Казалось, он был счастлив, что ему удалось дозвониться.

– Да, а кто спрашивает?

– Я репортер из газеты «Кей спортс». Вы главная героиня сегодняшней потасовки у агентства «Шутинг стар»? Верно?

На мгновение Гынён подняла взгляд, чтобы проверить, не парит ли над ее головой какой-нибудь искусственный спутник. Иначе она не понимала, как объяснить, что репортеру удалось достать ее контактный номер, имея только фотографии в статье. Табун мурашек резво пробежался по ее телу, волосы встали дыбом.

– Цитируемый в статье протестный лозунг действительно был написан вами? Все верно? – спросил репортер, словно проверяя ее.

– Да, а что? – ответила Гынён растерянным голосом.

– Кажется, вы с Худжуном как-то связаны. Могу я спросить, что между вами произошло?

По мере развития диалога ответ на вопрос о преимуществах и недостатках появления статьи в интернете пришел сам собой.

– По телефону как-то… – Гынён выпрямила спину и быстро постаралась придать голосу уверенности. – Как я могу быть уверена, что вы действительно репортер «Кей спортс»? Зачем мне вам что-то рассказывать, не убедившись? Моя история реальна, поэтому я хочу ею поделиться с реальным человеком.

Еще три часа назад Гынён была одиночкой в окружении толпы поклонниц Худжуна. Грустная история о том, как растоптали ее душу. Но сейчас все изменилось. Она почувствовала, как медленно поднимается со дна на поверхность.

Гынён села, выпрямив спину, говорила формально и уверенно, не нарушая норм этикета, – уровень, достойный настоящего журналиста. Закончив разговор, она с гордостью схватила мобильник и приклеила обратно пластырь, который вот-вот должен был оторваться от ее лица.

* * *

За кулисами музыкального шоу Худжун ожидал своего выхода. Вдруг Джихян вытащил телефон и подошел к нему.

Я знаю, что ты скрываешь, Худжун!

На экране мобильного была сделанная на парковке его дома фотография плаката, висевшего на стене.

– Слышал, его повесили там пару дней назад. Охранник уже снял, но на всякий случай сначала сфотографировал и отправил мне. Задабривание сотрудников подарками приносит свои плоды. Он бы и так его снял, но проявил любезность и предварительно сфотографировал, чтобы нам показать.

Когда Худжун взглянул на фото, Джихян быстро заблокировал экран и убрал телефон, осознавая, что сейчас не лучшее время для пустяковых волнений.

– То, что я скрываю? Неужели это…

Джихян поднял брови, как будто о чем-то догадался. Худжун, казалось, уже знал ответ на эту загадку.

– Та девушка-репортер… Она же не…

Худжун покачал головой. Хоть Гынён и журналистка, поступки ее казались немного детскими. И все же он забеспокоился. Сначала она на церемонии открытия клуба с телефоном вынюхивала что-то возле его машины, теперь вешала угрожающие плакаты у его дома. В голову невольно закрались сомнения, а не она ли главная героиня потасовки перед агентством?

Худжун вспомнил, что о потасовке вышла статья с фотографиями. Он выхватил из рук Джихяна телефон, поспешно нашел строку поиска и вбил запрос. Не успел он найти, что хотел, как прибежал режиссер.

– Худжун, скоро ваш выход. Приготовьтесь, пожалуйста!

После его слов он передал сотовый телефон в руки Джихяну и включил микрофон. Вскоре на сцене послышались голоса ведущих.

– Кто сказал, что он айдол?!

– С гордостью представляем вам нашу рок-звезду с мировым именем, который известен своими выдающимися актерскими способностями и певческим талантом! Встречайте: Худжун! Он вернулся!

Перегородка, закрывавшая Худжуна от зрителей, исчезла, и заиграло вступление к его новой песне. Вместе с тем сцена взорвалась яркими огнями ослепляющих софитов. Крики поклонников, гордо скандирующих его имя и не боящихся сорвать собственные голоса, обрушились на него, разрывая зал. И вот он вышел на сцену. Узкие кожаные штаны делали его еще сексуальнее.

– Худжун! Просто возьми меня!

– Так не пойдет! Лучше мы его украдем!

Искренние аплодисменты фанатов полетели как стрелы. Худжун улыбнулся и расправил плечи.

Бояться было нечего.

Эта сцена, эти поклонники, эта музыка, переполняющая пространство, – здесь было все, что служило ему поддержкой и опорой. Ничего из этого он не хотел терять.

* * *

После выступления, сидя в квартире Худжуна, Джихян листал новостные ленты и, нахмурив брови, пристально вглядывался в экран. Интернет пестрил статьями о потасовке у агентства «Шутинг стар». Будто все только это и обсуждали.

Худжун сидел на диване напротив него с застывшим выражением лица. То, чего он боялся и хотел избежать, все-таки произошло.

– Хотел бы я знать, когда этот переполох утихнет, – сказал Джихян встревоженным голосом. – Ёнсок сказал, что если скандал разгорится еще больше, то вне зависимости от наших возможностей мы этого не переживем.

Пока Худжун выступал на концерте, Джихян разбирался в ситуации, а затем ему позвонили из компании.

Ёнсок уже миллион раз взорвался оттого, что в интернете гуляет скандальное фото с офисом компании на фоне. Однако голова Худжуна была занята другими мыслями. Когда он возвращался домой, ему позвонил Джей-Джей.

– Слушай, эта история о девушке, которую ты якобы довел до слез… Случайно, не про Инхён речь? – спросил у него Джей-Джей сухим голосом без тени улыбки.

Худжун занервничал, у него не оставалось выбора. Он беспокоился, что этот человек может ей навредить.

– Что ты с ней сделал?

Джей-Джей понял, что этих двоих видели вместе, пока его не было рядом. Его короткий вопрос бил не в бровь, а в глаз. Худжун не хотел врать: единственным правильным вариантом для него было сказать, что произошло недоразумение. Он не знал, как Джей-Джей, пусть и такой уверенный в себе, но крайне ограниченный тип, воспримет его рассказ и что потом скажет Инхён.

Он нахмурился и повесил трубку. Невозможно было остановить поток мыслей и чувств. Переживания об Инхён доводили его. Почитать сценарий или сделать еще что-то он уже не мог, тяжело было сконцентрироваться.

– Была бы моя воля, стер бы эту муть ластиком с экрана.

Джихян поднял палец и сделал вид, будто подушечкой стирает статью. Тогда совсем помрачневший Худжун наконец тихонько усмехнулся.

– Это не та технология, которую можно так легко стереть. Все, что попало в интернет, остается там навсегда.

Худжун встал с места и энергично встряхнулся, словно пытаясь сбросить с себя тяжкий груз беспокойства и переживаний.

Этим он хотел сказать, что временным трудностям не сломить его боевой дух.

– На какое-то время мотоциклы запрещены. Вообще старайся не попадаться журналистам на глаза! – крикнул Джихян Худжуну, направляющемуся к двери.

Худжун просто махнул рукой. И не было понятно, прислушался ли он к наставлению менеджера или опять пропустил все мимо ушей.

Он спустился на этаж подземной парковки и подошел к парковочному месту, где стоял его верный железный конь. Казалось, если он прямо сейчас не почувствует сильный ветер, дующий в лицо, спертый воздух подземной парковки раздавит его. С тяжелым сердцем он смахнул черный брезент, служащий его коню одеянием и прикрытием.

– Черт возьми! Ненавижу! – воскликнул Худжун и сжал кулаки.

Его оглушительный крик ударился в потолок и эхом разлетелся по всей парковке.

Худжун пылал от злости и был готов разорвать брезент в клочья. Перед ним вместо его любимого черного коня стоял маленький скутер с выкрученной антенной. На вид ему было лет двадцать или того больше.

Глава 4. Антифанаты объявляют войну!

Выяснить, как репортеру из газеты «Кей спортс» удалось достать номер телефона Гынён, не составило особых трудностей. Сухван позвонил ей и рассказал об этом прежде, чем она успела хоть что-то спросить.

– Один репортер из газеты просил твой номер. Я, естественно, его дал. Он уже звонил? Когда станешь популярной, дашь интервью и нашему журналу? Обещаю сделать тебе много красивых фотографий.

В тот день Сухван с другими друзьями-журналистами пошли расслабиться и посидеть в кафе. Когда он достал телефон, чтобы в очередной раз побродить по бескрайним просторам интернета, то случайно наткнулся на статью с Гынён. Ну и не удержался, растрезвонил всем, что хорошо с ней знаком.

«Он совсем больной? – подумала Гынён. – Какое интервью? Весь этот дурдом происходит как раз из-за того, что меня уволили из журнала».

Сухван на самом деле был простым парнем, беспечным и легкомысленным, но, если дело касалось работы, он словно перевоплощался.

– Я подумаю об этом, если ты перейдешь в другой журнал, – фыркнула Гынён в ответ.

– Что? Зачем мне в другой журнал переходить? – удивленно спросил Сухван. – Что-то случилось? Тебе что-то известно? Нас собираются расформировать?

«Интересно, что у него в голове творится, раз элементарно два плюс два сложить не может?» – недоумевала Гынён.

Возможно, Сухван и сам подсознательно надеялся на такой исход, поэтому и предположил это первым делом. И хоть их желания были в чем-то схожи, вариант с расформированием журнала никак не устраивал Гынён. Потому что тогда некуда будет возвращаться.

– Ты в последнее время не читал никакого триллера о корпоративном насилии?

– Что-то подобное существует? Забавно, я бы хотел взглянуть.

Разговоры с Сухваном всегда затягивали Гынён так, что она даже не замечала, как летит время. А время – деньги.

– Мы с репортером договорились встретиться завтра. Если он твой друг, приходи с ним за компанию. Тоже послушаешь мою увлекательную историю.

– Вот как? – засомневался Сухван и с сожалением ответил: – Завтра вряд ли получится. Мне нужно собрать материал для новой статьи. Давай в следующий раз встретимся, и ты мне все расскажешь.

– Как хочешь, дело твое.

Закончив разговор с другом, Гынён слегка потянулась. Теперь возвращение – это только вопрос времени.

* * *

Встретиться с корреспондентом они договорились в десять утра в одном кафе, известном своими поздними завтраками. Пришел он одетый в темно-синий костюм и белую рубашку без галстука. Подбородок казался бледным, будто он только что побрился.

– Не удалось позавтракать с утра. Вы не против, если я поем во время интервью? Вы сами-то уже завтракали?

Как репортер репортеру Гынён могла ему только посочувствовать, потому что по себе знала, как это тяжело – носиться словно белка в колесе, не имея возможности даже поесть нормально. Мужчина говорил внятно и размеренно, по голосу казалось, будто он немного устал. В компании с ним пришел и фотограф.

– Можно и так сказать. Что хотите заказать? – спросила Гынён, показав ему меню.

– Я здесь не в первый раз, поэтому возьму как обычно. А вы что-нибудь хотите, Гынён? – ответил он с улыбкой, отказавшись от протягиваемого меню.

– Чашка черного кофе была бы как раз кстати.

Мужчина общался с ней так легко и открыто, что Гынён едва не расплылась в широкой улыбке. Однако сейчас улыбчивость и веселость были для нее непозволительной роскошью. Нужно было держать лицо, ведь она жертва, тяжело пострадавшая от несправедливости.

– Шесть или семь чашек кофе в день для журналиста норма, так ведь? Вы же меня понимаете. Однажды журналист – на всю жизнь журналист. Правильно говорят, привычка – вторая натура. Аж страшно от этого.

В ответ Гынён только пожала плечами. Вскоре к их столу подошла официантка.

– Мне фирменный бизнес-ланч, пожалуйста, – любезно попросил он, глядя на официантку.

Девушка поколебалась.

– Время бизнес-ланча еще не…

– Если нужно немного подождать, не проблема, я подожду, – прервал он слова официантки и добавил с милой улыбкой: – И стакан лимонада, пожалуйста.

– Конечно, – улыбнулась она в ответ так, будто ничего не могла поделать: ей не оставили выбора.

– Молодому человеку то же, что и мне. А девушке чашку черного кофе. – Ловким движением руки он указал сначала на фотографа, а затем на Гынён, сделав заказ за них.

«Кажется, его способности словами загонять девушек в угол мало чем уступают мастерству Сухвана. В этом они похожи», – подумала Гынён.

Когда официантка ушла, приняв заказ, он вежливо протянул Гынён свою визитную карточку и представился:

– Меня зовут Чхве Хигон.

Взяв карточку обеими руками, она, как обычно, потянулась к сумке, чтобы достать свою визитку для обмена, но внезапно остановилась. Не было у нее больше визиток, ее ведь уволили.

– Можно и без визитки, ничего страшного. Я ведь уже знаю ваше имя и контактную информацию, – сказал он с улыбкой, прочитав смущение на лице Гынён.

– Что ж, пока мы ожидаем заказ… Может, расскажете, что случилось и почему вас уволили из журнала?

Забросив ногу на ногу, он открыл блокнот, взял свою автоматическую шариковую ручку и, щелкнув кнопкой, приготовился писать. Обычно перед интервью принято немного поговорить, например, о жизни, чтобы разрядить атмосферу и расслабиться, но в этот раз мужчина обошелся лишь парой фраз: пошутил про привычку журналистов постоянно пить кофе и сделал заказ официантке.

– Интервью идет быстрее, чем я ожидала, – расслабленно сказала Гынён и отпила из чашки черный кофе, который только что перед ней на стол поставила официантка.

– Да, у меня такой стиль работы, – ответил Хигон, почесав затылок и смущенно улыбнувшись. – Кроме того, я уже многое слышал о вас от Сухвана, поэтому отношусь как к другу. Вам это некомфортно?

Он посмотрел в лицо Гынён.

– Нет, ничего подобного. Я тоже не люблю тянуть кота за хвост и попусту болтать о жизни, – ответила она.

Раньше она всегда сидела на стороне интервьюера, а теперь оказалась по другую сторону баррикад и должна отвечать на вопросы, а не задавать. Ситуация чем-то напоминала ей неподходящую сползающую одежду, которую надеваешь и от неудобства то и дело ерзаешь на месте, пытаясь ее поправить.

– Вы же знаете Джей-Джея? – спросила Гынён, на что репортер утвердительно кивнул.

Фотограф, сидевший рядом, направил на нее камеру.

– Отлично. Недавно он открыл клуб. Я тоже пошла на церемонию открытия, чтобы собрать материал для статьи. Там мне довелось встретиться с Худжуном, в результате чего я допустила несколько ошибок. Чисто случайно.

– Несколько ошибок?

– Да. Как бы сказать… Ну мелкие, совсем незначительные. Я торопилась и случайно испачкала его обувь и машину.

Гынён не стала вдаваться в подробности. Было бы очень унизительно рассказывать, как ее стошнило от переизбытка выпитого алкоголя. Особенно учитывая, что они сейчас в кафе и скоро подадут еду.

Вместо этого она решила показать ситуацию без слов. Согнула плечи и спину, сворачиваясь в калачик, и начала водить ладонью по животу, изображая тошноту. Репортер изумленно наблюдал за представлением, после чего кивнул головой, будто догадался.

«Слава богу, он понял. Не придется описывать это отвратительное зрелище словами», – подумала Гынён.

– Маленькая оплошность, с кем не бывает, – добавила она вслух.

И чтобы наглядно продемонстрировать незначительность случившегося, она подняла руку и соединила большой и указательный пальцы на расстоянии сантиметра друг от друга. Однако совесть подсказывала, что сантиметра тут мало, вот тридцать сантиметров описали бы ситуацию куда более правильно. И так как она не в силах повернуть время вспять и предотвратить случившееся, оставалось немного изменить масштаб. С позиции жертвы она сочла это преуменьшение в пределах допустимой погрешности.

– Но Худжун все равно очень сильно разозлился. Я неоднократно извинилась перед ним. Если человек искренне сожалеет, уж можно как-нибудь простить, сказать «ничего страшного» и двигаться дальше. Он, в конце концов, публичная личность, – сказала Гынён, демонстрируя на лице выражение максимальной разочарованности в человеке. – Ну, в любом случае это была моя ошибка, и речь не о ней, поэтому пропустим эту часть. Что действительно интересно, так это его крайне жестокое отношение к девушкам.

Гынён попыталась притвориться, что не взволнована, но сердце колотилось с бешеной скоростью, и с каждым сказанным ею словом все больше. Пылкость и эмоциональность – признак того, что человек выходит из себя. А этого показывать было никак нельзя. Так ее слова потеряют силу убеждения.

Гынён сделала глоток кофе и на мгновение задержала дыхание, успокаивая себя. Но Хигона с его орлиным взглядом не проведешь, он поочередно смотрел то на Гынён, то на свой блокнот, сосредоточенно записывая сказанные ею слова.

– Хотя у Худжуна бунтарский образ человека, способного высказываться откровенно, он никогда не казался невоспитанным, аморальным негодяем. Он скорее походил на человека из высшего общества… Однако то, что я собственными глазами увидела, перечеркнуло все представления о нем. Он и глазом не моргнув, хладнокровно и жестоко повалил плачущую девушку на пол. – Гынён сжала кулаки. – Никак не могу в это поверить. А рассказать все это я решила ради того, чтобы такой человек больше не мог вводить в заблуждение общественность.

Она покачала головой, пытаясь казаться терпеливой и понимающей.

– Вы знали эту девушку? – спросил Хигон, подозрительно посмотрев на Гынён.

– Нет, если бы. Но лицо у нее было по-детски невинное. Выглядела довольно молодо…

В этот момент затвор камеры щелкнул, фотограф сделал снимок Гынён. На мгновение она даже растерялась. Череда снимков заставила ее почувствовать небывалую эйфорию, прилив воодушевления, будто она стала знаменитостью, с которой все хотят сфотографироваться. Гынён глубоко вздохнула и спокойно закрыла глаза.

– Важно то, что я стала свидетелем этой сцены и Худжун, узнав об этом, подергал за ниточки, из-за чего меня отстранили от работы.

С выражением растерянности на лице Гынён пожала плечами, продолжая поддерживать образ благородной жертвы несправедливости.

– Как Худжуну удалось выяснить, в каком журнале вы работаете, и добиться вашего увольнения? – спросил Хигон, наклонив голову.

«Вот же душнила», – подумала Гынён.

Вздохнув, она ответила:

– Говорили, что треть людей, собравшихся в тот день в клубе, были знаменитостями, треть – знакомыми и сотрудниками агентства Джей-Джея, а еще треть – приглашенными репортерами.

Она почувствовала, как кровь ее хлынула к голове.

– Джей-Джей знал, репортеры из каких журналов были приглашены на открытие, а Сухван даже упоминал мое имя, поэтому найти мое место работы было делом времени. Имей вы в руках столько власти, сколько он, разве не возникло бы соблазна ею воспользоваться?

Хигон улыбнулся и кивнул в ответ на эмоциональную речь Гынён.

– Во всяком случае связей у него предостаточно, нашел бы лазейку. И вот меня выгнали с работы, потому что я увидела его истинное лицо. Теперь я просто обязана рассказать миру о том, какой Худжун на самом деле, чтобы избавить людей от розовых очков и возможных сожалений!

Сама того не ожидая, Гынён ударила кулаком по столу, демонстрируя свою решительность.

– Ух ты!

Удивленный Хигон улыбнулся и поднял обе ладони, словно успокаивая взбунтовавшегося человека. Именно тогда Гынён поняла, что в процессе своей пламенной речи аж вскочила со стула. Она быстро взяла себя в руки и мягко опустилась обратно на свое место.

Подошедшая в этот момент испуганная официантка быстро поставила перед Хигоном и фотографом заказанные ими бизнес-ланчи, краем глаза покосилась на Гынён и исчезла.

– Вас действительно уволили с работы из-за Худжуна?

– А как еще это объяснить? Иных причин я не вижу, – спокойно ответила Гынён, слегка пожав плечами.

– У вас всегда была какая-то обида на Худжуна? – спросил он, увлеченно ковыряясь вилкой в тарелке с бизнес-ланчем.

– Нет, конечно. Я не была его поклонницей, но точно не ненавидела…

Взгляд Гынён переметнулся на еду, которую с аппетитом поглощал Хигон.

– Но вдруг из-за его действий вы решили стать антифанаткой? – уточнил он, бросив взгляд на Гынён.

«Антифанатка? – подумала она. – Разве это не кучка озлобленных людей, поливающих кого-то грязью, подчеркивая преимущественно недостатки человека?»

Когда у Гынён появилось неоднозначное выражение лица, Хигон добавил:

– В любом случае мне не нравится Худжун. Разве ты не за этим сюда пришла? Чтобы раскрыть его темную сторону.

Тщательно изучив еду на тарелке, он наконец подцепил кусочек вилкой и положил его в рот.

– Ну, в целом я ни в чем не соврала, а значит, в этом нет ничего плохого. Но я поступаю так не просто ради развлечения. Если антифанаты – это люди, которые знают, какие знаменитости на самом деле двуличные, указывают на это общественности и разоблачают, то да, такое определение мне подходит, – гордо произнесла Гынён. – Я всего лишь невинно пострадавшая жертва. Не завидую ему… Я не хотела освещать эту тему, но он испугался и сломал мне карьеру, чтобы я не могла написать о том, что видела. Теперь моя цель – восстановиться.

Гынён очень порадовало то, как Хигон поддержал ее, какие слова говорил.

– Если вы не против, можно использовать сочетание «темная сторона Худжуна» в статье? – Гынён указала пальцем на блокнот в руках Хигона.

– А-а… да, конечно. – Репортер мило улыбнулся, как прежде, и покачал головой.

– Итак, история о том, как неоправданный страх Худжуна превратил обычного человека в его антифаната.

– Верно. Как же это глупо. Он настолько жесток, что не может простить чужие ошибки и готов от злости ломать жизни. Это явно не по-человечески, – махнула Гынён рукой.

– Рад, что вы вот так осознали себя и причислили к рядам антифанатов. Не боитесь преследований? Антифанаты предпочитают действовать в тени. Если начинают открыто демонстрировать свою позицию, то обязательно сталкиваются с критикой многочисленной армии поклонников. Мало кто поверит вам на слово.

– Если надо, значит, надо. Если это позволит мне достигнуть моей цели, я готова пойти на этот шаг.

– Как вы думаете, удастся ли вам вообще ее достигнуть?

– Что, простите? – Гынён вопросительно склонила голову.

– Удастся ли восстановиться? – Хигон надменно улыбнулся.

– Да, конечно. Иначе и быть не может. Если все вернется на круги своя, я не стану продолжать эту войну. – Гынён сделала великодушное выражение лица и напыщенно взяла чашку кофе.

– Но возможно ли это? Вы уже достаточно рассказали. Так какой же Худжун на самом деле? От того, правда это или выдумка, зависит репутация человека.

В одно мгновение Гынён была готова выплеснуть кофе, который пила, в лицо репортеру.

«Что? Репутация человека?» – подумала она.

Его тон задел ее, но сейчас это было неважно.

– Хотите, чтобы я написал статью со слов обозленного уволенного журналиста, желающего разрушить частную жизнь знаменитости, мотивируя это личными переживаниями? Сможете ли вы вернуться в журнал после такого? А я и вовсе стану дешевым репортеришкой в глазах коллег.

Руки Гынён задрожали, и чашка кофе вместе с ними. Сбитая с толку, она быстро поставила ее на стол и крепко сжала кулаки, чтобы унять дрожь.

Сейчас, оглядываясь назад, она видела, что решающим недостатком, о котором она и не подозревала, стала ее излишняя эмоциональность. Так что даже репортеры, пришедшие брать у нее интервью, ей не поверили.

«Боже мой! – сокрушалась Гынён. – И чем я, черт возьми, все это время занималась?!»

Она медленно сходила с ума.

* * *

Время примерки костюма для модного мероприятия. Пока Худжун поправлял одежду, лицо его все больше морщилось от неудобства. Не покидало ощущение, будто все люди вокруг считают его не человеком из плоти и крови, а невесомым облаком с очертаниями человека. И только дизайнер, прикоснувшаяся к его обнаженной груди, считала иначе.

– И когда ты успел так измениться? Словно скульптура. Боже мой, я не видела раньше этих мышц.

Дизайнер провела кончиками пальцев по его ребрам, словно перебирая гитарные струны. Худжун вцепился в подол рубашки, в которую был одет, и потянул за него, при этом изо всех сил напрягая мышцы лица, чтобы сохранить бесстрастное выражение.

– Словами не передать, как мне нравится, когда ты носишь мою одежду. Ты будто вдыхаешь в нее жизнь. Или что-то вроде того, – поправляя сзади плечи рубашки, прошептала она Худжуну на ухо, то и дело переводя дыхание.

– Разве не дизайнер, воплощая свои идеи, вдыхает в одежду жизнь? Это точно не моя заслуга. Вещи такие, какие есть, еще до того, как я их надену, – холодно ответил Худжун, глядя на свое отражение в зеркале.

– Вот как? Возможно! – довольно сказала дизайнер, застегивая пуговицы.

Его лесть пришлась ей по вкусу. Услышав смех девушки, Худжун сменил гнев на милость и постарался улыбнуться.

– Ваши работы действительно хороши. Сразу видно мастера с золотыми руками.

Примерка была окончена, образ собран. И вот, глядя на свое отражение в зеркале, Худжун снова принялся расстегивать пуговицы. Он оглянулся на дизайнера и сказал:

– Полагаю, что вы одежду в основном на манекенах примеряете.

– Что? – с широко распахнувшимися глазами спросила она, помогая Худжуну расстегнуть рубашку.

– Руки у вас золотые, но возитесь целую вечность, – прямо ответил он.

В одно мгновение дизайнер ожесточилась: творческие люди известны своей чувствительностью. Худжун показательно снял сшитую ею рубашку, схватил свою одежду и надел ее. Персонал, ставший свидетелем этой сцены, тихонько хихикал, пытаясь прикрывать свои лица, чтобы этого не было заметно.

Джихян стоял неподалеку и все видел. Он тут же подошел, извинился, пытаясь сгладить грубость подопечного, дружелюбно попрощался с дизайнером и быстро последовал за Худжуном.

– Неужели так тяжело хоть иногда себя сдерживать? Ты можешь быть чуть терпеливее? – с горечью спросил Джихян, догоняя парня.

– Тебе надо – ты и терпи. Меня не устраивает такая медлительность.

Они уже подходили к машине, как Худжун не выдержал и обиженно добавил:

– И еще: куда ты упрятал мой мотоцикл?

– Так ты сейчас злишься из-за дизайнера или из-за пропажи мотоцикла?

Джихян скрестил руки на груди, как будто сам уже знал ответ, и хитро улыбнулся, словно ребенок, пытающийся победить в споре.

– Знаешь, как я был зол, обнаружив под брезентом на стоянке не мой мотоцикл, а какой-то жалкий скутер?

Вместо грациозного сияющего железного коня, столь обожаемого Худжуном, на стоянке его ждал маленький ржавый скутер, на котором и десяти метров не проедешь. В тот момент он почувствовал, как кровь вскипает и пульсирует в висках.

– А вот не надо смеяться над скутерами. Для некоторых людей это источник средств к существованию.

Услышав слова Джихяна, Худжун скривил губы и холодно отвел взгляд в сторону.

– Не волнуйся, я недалеко его увез. Какое-то время тебе придется пожить в блаженном неведении. Это пойдет на пользу твоей публичной жизни. Садись.

Джихян похлопал Худжуна по плечу, указывая на заднее сиденье минивэна, а сам отправился на место водителя.

«Проклятье! – подумал Худжун. – Не будь Джихян мне другом, придушил бы его на месте».

* * *

Вместо того чтобы полноценно позавтракать, Гынён одиноко побрела в один из ближайших магазинчиков, чтобы перекусить кимпабом. Открыв попутно купленный свежий выпуск спортивной газеты, она разочаровалась еще больше. Репортер Хигон оказался прав.

Несмотря на то что его статья с заголовком «Действительно ли это вина Худжуна?» и фотографией Гынён крупным планом украшала первую страницу выпуска, девушка так и не получила ни одного звонка или сообщения от знакомых, не говоря уж о бывшем месте работы.

А содержание статьи и вовсе заставило Гынён расплакаться: «Ли Гынён, пытающаяся раскрыть общественности темные стороны Худжуна, закатила истерику во время интервью».

– Разве можно писать так жестоко? – проскулила она. – Выставил меня ненормальной. Когда это я истерику закатывала? Всего-то раз по столу ударила, и то несильно. Зачем все переворачивать и преувеличивать?

Гынён ненавидела Хигона и то, как он все-таки использовал слова «раскрыть темные стороны». Она-то думала, что тот пропускал многое мимо ушей, а он оказался очень внимательным слушателем.

Теперь восстановление Гынён в должности стояло под большим вопросом. Если ей вообще удастся выжить и не получить волну критики и оскорблений от безумных поклонниц Худжуна.

Статья привела Гынён в ужас. В этот момент она снова осознала, насколько пугающей и жестокой может быть сила пера. Раньше она пользовалась ей смеясь, но не предполагала, что однажды почувствует ее на себе. Окунувшись в этот омут с головой, она поняла, что он в разы хуже, чем вообще можно было представить.

Гынён перекатывала во рту кусочки кимпаба. Лицо ее было мрачнее тучи. Зернышки риса во рту по вкусу напоминали песок. На какое-то мгновение она даже поверила, что сможет вернуть себе работу. Но эту мечту у нее безжалостно отобрали.

– Как можно было быть такой наивной? Я же сама журналист и прекрасно знаю, как это все работает.

Для Хигона ее жизненная трагедия была не более чем очередной статьей. В конце которой он к тому же отметил, что человек, которого видела Гынён, может быть и вовсе не Худжуном, и предложил читателям с осторожностью относиться к данной информации.

– На чьей, черт возьми, стороне этот придурок? – возмущалась Гынён.

Миджон взяла газету у подруги, развалившейся на полу, и подлила масла в огонь своими колкими замечаниями:

– Надо было все делать по-тихому. Вечно ты слишком спешишь и упускаешь важные детали из виду. Начала за здравие, а закончила за упокой. В этом ты себе не изменяешь. Зато попала на первую полосу спортивной газеты. Купить тебе рамку? Засунешь в нее вырезку и повесишь на стену как напоминание о провале.

Гынён лежала лицом вниз и покусывала наволочку, как вдруг развернулась и устрашающе уставилась на Миджон.

– Я тебе что, скумбрия? Тогда зачем сыплешь мне соль на раны? Лучше сразу прикончи, так гуманнее.

– Тебе надо срочно найти новую квартиру. Мы с Синхёком собираемся скоро съехаться.

– Что? Ты с ума сошла? – Гынён вздрогнула и вскочила с пола.

– А что в этом такого? Нам обязательно нужно ждать до свадьбы? В наши дни такой консерватизм уже не актуален. Так что можно спокойно следовать новым тенденциям.

– Ты распутница, порожденная эпохой средств массовой информации. То, что показывают по телевизору, и то, что происходит в жизни, – разные вещи. Собираетесь жить вместе до свадьбы, потому что так сейчас модно? А родители в курсе?

– Будешь мне мораль читать вместо них? Знают, не знают – какая разница? Я уже взрослый человек и сама о себе могу позаботиться, так что не суй свой нос куда не просят. Лучше своей жизнью займись, кажется, она у тебя рушится. И вообще, мы собирались еще раньше съехаться, но из-за тебя пришлось отложить.

«Ах ты, так бы и врезала! – подумала Гынён. – Я тебе еще не такие нотации почитаю!»

– Договор аренды скоро закончится. Мне придется выехать из квартиры, так почему бы тебе не вернуться к родителям в деревню? Или можешь пойти к Худжуну, упасть ему в ноги и просить восстановить тебя на работе.

Слова Миджон были совершенно объективной, но болезненной правдой, принимать которую оказалось тяжело. Гынён будто наблюдала, как небо вот-вот рухнет ей на голову.

* * *

На горизонте забрезжил рассвет. Был слышен умиротворяющий звук волн, бьющихся о берег. Единственные следы на нетронутом песчаном пляже принадлежали Худжуну. Он посмотрел на чистое бескрайнее небо, напоминающее ему его собственное сердце. Вдруг он почувствовал тепло за спиной, тонкая мягкая рука обняла его за талию. Он знал, кто там, даже не оборачиваясь. Инхён.

– Зачем пришла?

Услышав тихий вопрос Худжуна, она лишь крепче обняла его и прижалась лбом к его спине. Послышались всхлипы. В груди у парня защемило, он повернулся и притянул девушку к себе за руку, чтобы заключить ее в свои крепкие объятия.

– Не уходи, – сказал Худжун, уткнувшись губами в ее волосы.

Он ясно помнил запах ее волос, но сейчас тот казался каким-то едва различимым. Худжун почему-то не ощущал ее привычный аромат.

– Если трудно, не убегай от меня, – сказал он еще раз, будто желая получить ее обещание.

Однако она, вопреки ожиданиям, лишь покачала головой в знак отказа, вырвалась из его рук и убежала прочь.

Внезапно тепло сменилось тоской. Чувство покинутости наполнило его грудь. Он потянулся за Инхён, но девушка быстро исчезла в утреннем тумане. Не в силах справиться с подавляющим одиночеством, Худжун печально склонил голову.

На песчаном пляже остались только одни следы… Его следы.

Худжун, уснувший на диване, внезапно вскочил. Его сердце учащенно забилось. Он огляделся вокруг, тяжело дыша. Это была его квартира, ничего необычного.

Настенные часы показывали двадцать минут двенадцатого. Почти полночь.

Чувствуя себя немного неловко из-за остаточных воспоминаний о сне, следов, оставленных на песке, и обволакивающего тепла тела Инхён, он покачал головой.

На ноутбуке мигал индикатор спящего режима. Парень грубо коснулся сенсорной панели. Экран загорелся, и перед Худжуном возникла лента новостей, которую он просматривал перед сном.

Рядом с заголовком «Драка перед зданием агентства Худжуна не имеет ничего общего с самим Худжуном» красовались имя и фотография директора агентства.

Худжун пристально смотрел на текст с тяжелым сердцем, как вдруг зазвонил сотовый телефон. Увидев на экране имя Хигона, он ответил с каменным лицом:

– Слушаю.

– Если перед публикацией материала согласовывать его со всеми участниками, то в итоге может получиться очень неплохая статья, – сказал Хигон вперемешку со смехом.

Худжун лишь горько усмехнулся. Тем не менее чтение статьи Хигона и статьи, в которой упоминался директор, оставило какой-то неведомый тяжелый осадок на душе.

– Тебе звонил наш директор?

– Нет. Во всяком случае я ждал, что вы что-то предпримете или захотите что-то сказать, но от вас тишина. Поэтому я колебался, когда публиковал сегодня статью. Как ты умудрился встрять в эту историю? – Хигон говорил немного взволнованно. Он, вероятно считал, что парню очень повезло.

Даже если Хигон не испытывал враждебных чувств к Гынён, ему все равно придется выбрать, на чьей он стороне. И факт использования в статье имени Ёнсока говорил о его выборе в пользу Худжуна. Он поступил так, чтобы доказать свою преданность, показать, что его слово имеет убедительную силу.

– Спасибо, что не написал обо мне плохо. Угощу тебя выпивкой чуть позже.

Повесив трубку, Худжун вытянулся, забросил ноги на журнальный столик и задумался. Внезапно он горько улыбнулся, вспомнив то время, когда учился в старшей школе. Тогда-то Ёнсок нашел его и начал заманивать к себе.

Дело было много лет назад. По окончании средней школы в Соединенных Штатах Худжун вернулся в Корею без матери. Перебивался с хлеба на воду, меняя подработки одну за другой, чтобы хоть как-то наскрести на жизнь. И вот однажды, собираясь на работу, он, выходя из кошивона[10], заметил, что какой-то мужчина сверлит его взглядом. Странное поведение незнакомца порядком смутило парня. Тогда Ёнсок подошел к нему и с несколько высокомерной улыбкой протянул свою визитку.

– Я представитель агентства «Шутинг стар». Парень, сколько у тебя этих подработок? Не надоело? До меня дошли слухи, что ты пользуешься большой популярностью, куда бы ни пошел. Нельзя игнорировать такой талант, его нужно использовать.

Худжун сначала и не понял, был ли это комплимент ему как человеку или его полезности как вещи, но все же нечто приятное в этих словах нашел. Особенно ему понравилось, что похвала исходила от самого директора компании. До этого бесчисленное количество раз ему говорили, что на одном таланте далеко не уедешь.

Он был молодым парнем, только что вернувшимся с Аляски и не имеющим ни гроша за душой. Раньше ему казалось, что стать знаменитостью и заработать много денег – несбыточная мечта. Но на деле это была лишь цена за его талант.

Однажды Худжун проснулся, открыл свежий выпуск спортивной газеты и увидел свою фотографию, украшавшую первую полосу. С ним происходило что-то невероятное. Мечты сбывались, он стал звездой-новичком, захватившей внимание общественности.

Тогда ему казалось, что чувство вины за то, что оставил мать на Аляске, можно заглушить материальными вещами. Хотя на самом деле вины его здесь не было, мама была вынуждена остаться там, потому что не хотела разрушать свой второй брак. Но Худжун надеялся, что в конце концов она вернется в Корею к нему, когда узнает, как хорошо и успешно сложилась его жизнь здесь.

Однако даже после того, как он стал звездой мирового масштаба, мама так и не вернулась. И вот их жизненные пути разошлись в разные стороны. Размышляя о ее решении не возвращаться, Худжун думал про своего биологического отца, который тоже жил в Корее. Вероятно, мать не хотела возвращаться из-за него – чтобы не бередить старые раны, оставленные болезненно закончившимся первым браком.

Тем не менее, как бы ни было тяжело, ни один родитель не может бросить своего ребенка, и даже его мать, холодная и равнодушная, словно Снежная королева, в конце концов поймет его и простит за побег. Так думал Худжун. Довольно самонадеянно, как выяснилось.

Брешь в их отношениях пробила смерть его биологического отца. С тех пор Худжун перестал понимать свою мать и ее поступки. Обижался на нее за то, что она выбрала иностранца с Аляски и решила переехать туда вместе с ребенком, не спросив мнения сына.

Даже после того, как второй муж бросил ее, она все равно решила не возвращаться в Корею, поэтому Худжун все списывал на ее осознанный выбор, всячески оправдывая самого себя. Однако в глубине души все равно оставалось гнетущее чувство вины за то, что оставил маму одну в далекой стране.

Он хотел все исправить. Хотел стать богатым и знаменитым, чтобы обеспечить маму всем необходимым, чтобы ей больше не пришлось жить в бедности на Аляске. Сильное желание помочь матери было основной причиной его усердного труда. Но, к сожалению, осуществить задуманное он не смог.

Прошло уже много времени с тех пор, как они последний раз нормально общались. Но Худжун не отчаивался, он уверял себя в том, что отсутствие новостей – тоже хорошая новость. Мама не выходила на связь, потому что у нее все было хорошо, она счастлива и здорова.

Первый муж вел разгульный образ жизни, страдал алкоголизмом и не заботился о семье. В итоге он умер и оставил их одних. Второй муж сбежал, решив, что она захочет перевезти его на другой конец света, а теперь еще и сын, подобно мужьям, бросил ее одну.

Худжун слегка прижал ладонью ноющее от тоски сердце. Всякий раз, когда он вспоминал о своей матери, приходил в движение вонзенный в его грудь острый стеклянный осколок, олицетворяющий боль обиды и предательства. Он будто проворачивался по кругу, причиняя невыносимую боль.

Так и не сумев уберечь мать, Худжун поклялся, что отныне будет всеми силами защищать то, чем дорожит. Но и в этом потерпел провал: Инхён оказалась в трудном положении и он не смог ей помочь. И хотя уйти было ее решением, Худжун прекрасно понимал, что сам подтолкнул девушку к этому. Он винил себя.

Неясно, хотел ли он защитить ее из собственного отчаяния или из-за того, что ей нужна была помощь. Ясно другое – это чувство, снедающее его, издавна звалось любовной тоской и привязанностью. Этого он до конца не осознавал.

Теперь его собственное счастье не имело для него значения.

Истинное счастье – это когда ты можешь защитить от всех то, что любишь. Так он считал. И если для этого придется принести в жертву какого-то репортера – он готов. Если придется нанести ущерб собственной репутации – он готов. Готов на все, и никакие препятствия его не остановят.

Цель оправдывает средства. По крайней мере, Худжун так считал. Он думал, пока его хитрый и умный начальник стоит на страже его карьеры, ничто и никто не сможет нанести ему большого урона. Потому что для Ёнсока Худжун по-прежнему являлся главным сокровищем и национальным достоянием.

* * *

Лицо Гынён, листавшей газету в ожидании найти в качестве ответной реакции от Худжуна статью-опровержение, становилось все более суровым.

– Я так и знала. Проклятье! – Гынён нервно скомкала газету и разорвала ее зубами, словно это был кусок сочного стейка.

На следующий день после публикации интервью с ее участием в новостях активно обсуждали историю, произошедшую между ней и Худжуном, но сам певец никак не отреагировал по этому поводу.

– Вот же трусливые крысы! Я единственная, кто выставил себя полной идиоткой! – Гынён разъяренно разбросала по полу куски разодранной спортивной газеты.

– Прибери потом за собой. У тебя осталось пять дней, чтобы освободить комнату, – устрашающе сказала Миджон.

Почувствовав себя виноватой, девушка торопливо собрала обрывки газеты, разбросанные по всей комнате.

– Мне действительно нужно съезжать? Мне здесь нравится, квартира такая солнечная. – Гынён посмотрела Миджон в глаза и состроила печальное лицо, как кот из «Шрека».

– Да что ты? Тогда вноси первоначальный взнос и заезжай официально. Я пошла на работу, – сказала Миджон, после чего быстро надела туфли, хлопнула дверью и исчезла.

Гынён растянулась на полу в комнате.

– Просто отлично. Живу как нищенка. Какое жалкое существование. А все потому, что перешла дорогу знаменитости. И все, конец всему!

Какое-то время она каталась по полу, барахталась, мучительно выкручивая себе руки, после чего вскочила и села перед компьютером.

По поисковому запросу «Гынён» она вышла на развлекательный интернет-портал о знаменитостях, на котором была опубликована статья с упоминанием Худжуна. В конце статьи как из рога изобилия посыпались злобные комментарии о девушке, каждый интернет-пользователь осуждал ее.

Очередной вброс. Надеюсь, Худжун не сильно из-за этого расстроился.

Ли Гынён? Кто это вообще? А, та сумасшедшая тетка?

Думала, за такие выходки Худжун будет к тебе снисходителен? Крыша поехала?

Тебе больно из-за комментариев? Терпи, сама виновата, нечего было болтать.

Каждое слово, словно острое лезвие, пронзало сердце Гынён.

– Кто-нибудь, просто убейте меня, – простонала она в отчаянии.

Время от времени проскакивали и поддерживающие ее комментарии, авторы которых допускали, что Худжун действительно мог быть таким жестоким. Но все они тут же пресекались поклонниками, отвечавшими: «Это что, Ли Гынён пишет? Или кто-то из ее друзей?», «У вас есть доказательства, что Худжун такой?» Тема вызвала резонанс, а перебранка достигла своего апогея. Между тем было несколько комментариев, которые действительно выделялись.

Ли Гынён, ты действительно наш лидер. Благодаря тебе я нашла в себе силы выступить против других знаменитостей.

Поддерживаю. Такова судьба антифанатов. Невозможно высказать свое мнение и не попасть под шквал обвинений.

Пусть весь мир наконец узнает, что антифанаты тоже люди, мы тоже страдаем. Один в поле не воин. Это тяжело. Гынён, мы поддерживаем тебя.

Отчасти Гынён было приятно прочесть эти строки, но она не понимала, была ли это настоящая поддержка или язвительная насмешка. Пользователи разделились на два лагеря: те, кто за, и те, кто против. И, получая поддержку от людей, которых она даже не знала, Гынён почувствовала себя, как ни странно, еще более расстроенной. Больше всего она не выносила, когда ее жалели. Да и вся эта ситуация в целом имела какой-то странный душок.

Гынён упала на пол, сжавшись, как сдувшийся воздушный шарик. На глазах навернулись слезы.

* * *

Горячая струя воды омыла лоб Худжуна и плавно стекла по его мускулистому телу. Он вздохнул и поднял руки. То ощущение, которое он почувствовал во сне прошлой ночью, – нежные объятия Инхён, тепло ее тела – никуда не исчезло. Он скрестил руки на груди, будто удерживая ее в объятиях. Все будто наяву. Она, кажется, стала еще меньше, чем раньше.

«Как это возможно? – поймал себя на мысли Худжун. – Когда она убегала, не осталось никаких следов на песке. Она словно испарилась».

Со дня открытия клуба «Бэнни» они не пересекались и не разговаривали. Единственное, что Худжун слышал о ней, так это сплетни женщин в кафе, в которое он ходил по просьбе директора дать свои автографы.

«То, о чем они говорили: когда Джей-Джей с Инхён зашли в магазин, где работала одна из женщин… Это было до или после церемонии открытия? – Подумав об этом, Худжун улыбнулся и стер капли воды со своего подбородка. – Мне любопытна каждая мелочь, так почему я пропустил это? Зачем ушел из кафе?»

Глава 5. Антифанатка против топ-звезды

Когда Худжун вышел после душа, обмотанный большим полотенцем вокруг талии, Джихян вручил ему выпуск спортивной газеты.

– Что дальше? Будешь притворяться, что не знаешь?

Пройдя с мокрыми волосами в гостиную, Худжун посмотрел на газету. Статья с историей о нем и журналистке вызвала невольный смешок. Читать дальше не было необходимости, поэтому он вернул газету Джихяну.

– Может, в конце концов, было бы лучше оставить все как есть? Тогда бы люди и не узнали? – спокойно ответил Худжун, когда садился в кресло. Казалось, он ничуть не сожалел об этом.

– Это ради твоего же блага. Проблема в твоей раздражительности, – сказал Джихян, садясь на подлокотник кресла рядом с Худжуном.

– А я что? Просто нужно сделать все как раньше… – немного неловко ответил он и, вздохнув, добавил: – Никак не ожидал, что из-за такой ерунды поднимется столько шума.

– Мне все было интересно, кто круче: ты или наш директор. Теперь, глядя на статью, понимаю, что эта журналистка оказалась на шаг впереди. Твой хлеб – имидж, и она точно знала, как правильно этим воспользоваться. – Джихян покачал головой, словно самому себе не веря.

– Прости. Знаю, что ты очень заботишься о моем имидже. – Худжун отрешенно посмотрел куда-то вдаль и едва заметно улыбнулся.

– Ничего, ты же тоже человек. Будь ты манекеном, я бы с тобой не работал.

Джихян встал с места, улыбнулся и похлопал Худжуна по плечу.

– И что теперь делать? Если я попрошу снова восстановить эту журналистку, все случившееся будет пустой тратой времени и сил, – обернулся менеджеру вслед и спросил певец.

– По второму кругу? Кажется, это называется репризой, – посмеялся Джихян, проходя мимо фортепиано.

Он открыл крышку, нашел ноту «до» и нажал на клавишу.

* * *

Худжун и Джихян отправились в офис Ёнсока – директора агентства.

Пока Джихян просматривал расписание, Худжун сидел рядом и играл. Пальцы его умело и ловко порхали по игровой приставке. Ёнсок некоторое время наблюдал за ними, после чего повернулся на стуле, встал и заговорил.

– Думаю, нам тоже нужно дать интервью. Злобные комментарии в адрес этой журналистки вышли за рамки нормального. Про нее много пишут, поэтому имя этой девушки постоянно всплывает отовсюду. Особенно там, где не ждешь. Некоторые люди уже спрашивают, кто, черт возьми, та незнакомка, которую она якобы видела рядом с тобой. Все понимают, что нет дыма без огня. Даже твои актерские способности тут не спасут. Ну, что думаете? Неплохо было бы изложить людям свою позицию, – обеспокоенно высказался Ёнсок.

Однако Худжун пропустил его слова мимо ушей, он был слишком сосредоточен на игре.

– Я уладил эту проблему, потому что она могла создать тебе лишние неприятности. Разве ты не должен хотя бы ответить мне? Я что, многого прошу? Мы сейчас о будущем твоей карьеры говорим, а не моей. – Ёнсок изогнул бровь и холодно посмотрел на Худжуна.

– Не думаю, что эту проблему можно просто проигнорировать в надежде, что она сама решится, – заговорил Джихян, с грустным лицом изучавший расписание.

Не дождавшись реакции Худжуна, менеджер просто выключил приставку, нажав на кнопку питания, чтобы привлечь внимание певца.

– Разве это не обязанность агентства, чтобы никто никакого дыма не увидел? – саркастически заметил Худжун.

– Ладно, – вздохнул Ёнсок. – Раз это моя обязанность, я продемонстрирую свои особые навыки, так что приготовься.

Услышав хладнокровный тон Ёнсока, Худжун вытаращил глаза и посмотрел на него.

– Через час должен прийти репортер с телерадиостанции «Уай». Закончите по-быстрому, особо не распыляйся. И не забудь улыбаться, когда говоришь. Плевое дело, – сказал Ёнсок.

– Если это плевое дело, то зачем меня заставлять? Мог бы и сам разобраться, – прямо ответил Худжун.

– Спрашиваешь, могу ли я заставить уволить человека? – ухмыльнулся Ёнсок.

В какое-то мгновение Худжун был готов уже выйти из себя, но Джихян остановил его, положив руку на плечо.

– Кажется, ты переволновался. Иди пока переоденься.

Худжун уже собирался высказать пару ласковых, но передумал, крепко сжал губы и вышел из кабинета.

– Перед интервью потренируй пресс, – бросил ему вслед Ёнсок.

Худжун аж дар речи потерял. Ему посоветовали не ответы на вопросы продумать, а сделать тренировку на пресс.

«Какое отношение пресс имеет к интервью?» – подумал он.

* * *

Ровно через час Худжун, переодевшийся в удобную одежду, и репортер с телерадиостанции «Уай» сидели друг напротив друга. Женщина нежно улыбнулась со слегка приоткрытым ртом и, светясь от счастья, передала Худжуну микрофон с цветком.

– Знаете ли вы, что после вашей последней рекламы кофе к списку ваших прозвищ добавился Худжунист? Говорят, его используют для обозначения очаровательного и очень эгоистичного мужчины, который по своей красоте может даже цветы обойти. Как относитесь к такому прозвищу? – заговорила она, все так же ярко улыбаясь.

Худжун ответил тем же.

– Вы имеете в виду, что я был эгоистичен с цветами? Звучит забавно! – ответил он.

Худжун открыто улыбался и смеялся, отчего создавалась очень дружеская атмосфера, разительно отличающаяся от той, которая была при разговоре с директором. Джихян стоял рядом и молча наблюдал, скрестив руки на груди.

– После последнего концерта в Шанхае ваш пресс стал горячей темой для обсуждения. Вы знали об этом?

Мышцы лба Худжуна напряглись, как будто он интуитивно почувствовал, что будет дальше. Однако он никогда не хвастался своими мышцами, поэтому застенчиво улыбнулся и опустил голову.

– Я не собирался показывать его специально, но, похоже, у моих поклонников ястребиные глаза. – Худжун пожал плечами и рассмеялся.

– Можете показать сейчас кусочек? – спросила репортер.

Ее просьба была очень предсказуемой. Но теперь до Худжуна дошло, почему Ёнсок просил его потренироваться перед интервью.

– Ах, мне действительно очень неловко…

Если у человека хороший пресс, его обязательно невзначай попросят показать. Худжун пытался отказаться, но было ясно, что это не сработает. Такова участь знаменитости.

Поскольку Худжун вел себя робко и нерешительно, репортер и сотрудники начали в один голос скандировать:

– Покажи! Покажи!

«Что ж, ладно, – подумал Худжун. – Надо просто расслабиться, пресс же никуда не делся».

Он осторожно, со смущенной улыбкой приподнял рубашку, на что репортер и женская половина сотрудников разразились аплодисментами.

– А теперь перейдем к серьезным вопросам?

Учитывая сложившуюся атмосферу, это интервью должно было быть не из тех, где Худжуна заставляют чувствовать себя плохо. Тем более что организовано оно было директором. А цена его заключалась в демонстрации пресса.

– Слышала на днях, что вы довели какую-то девушку до слез. Можете рассказать об этом поподробнее? Что же все-таки случилось?

В ответ на ее вопрос Худжун сжал губы и на мгновение сделал задумчивое выражение лица. Через какое-то время он медленно заговорил.

– Прежде всего, мне жаль, что имя Джей-Джея оказалось замешанным в этой истории. Сказать по правде, со мной такого никогда не случалось. На открытии клуба было много людей. Не знаю, может быть, эта журналистка неправильно что-то поняла или приняла за меня другого человека, – ответил он на вопрос, мягко улыбнувшись.

– Поняла. В последнее время люди все чаще называют ее смелой антифанаткой. Что вы об этом думаете?

– Похоже, она злится, потому что чувствует себя неловко из-за меня. Между нами изначально возникло недопонимание. Не думаю, что с этим можно что-то сделать. Есть люди, которым я нравлюсь, и люди, которые меня ненавидят. Так было, есть и, думаю, будет в будущем. С другой стороны, антифанаты тоже присматривают за мной, поэтому можно рассматривать их как своих фанатов, – невозмутимо ответил Худжун. – Что касается меня, я сделаю все возможное, чтобы сделать мою жизнь в индустрии развлечений правильной. Отбросив всякое высокомерие ради благой цели. Думаю, умение принимать своих антифанатов – важный шаг на пути к становлению зрелой личности.

Худжун кивнул и закончил интервью.

– Спасибо вам за интервью. Могу я попросить у вас автограф?

Репортер протянула лист бумаги, и Худжун взял его обеими руками.

– Да, конечно.

– Спасибо большое.

Когда она склонила голову, чтобы поблагодарить его, Худжун ответил взаимным поклоном, вручил ей подписанную бумагу, после чего девушка и сотрудники покинули помещение.

– Молодец. – Джихян похлопал друга по спине.

Уголки губ Худжуна скривились. Недолго думая, он тоже ушел.

* * *

– Оборжаться! Сейчас помру со смеху!

Гынён смотрела телевизор и била кулаками по подушке, которую держала в руках. Но этого оказалось мало, поэтому она схватила и скрутила ее. По телевизору показывали передачу с Худжуном, где он мило говорил, что готов поддержать своих антифанатов.

– Вау, с ума сойти! У меня так крыша съедет.

Увиденное так взбесило ее, что она свалилась с дивана.

– Как мне отомстить ему?

Энергия так и рвалась наружу. Не в силах усидеть на месте, Гынён вскочила с пола и начала беспокойно расхаживать из комнаты в комнату, покусывая губы.

Как вдруг раздался телефонный звонок.

– Паршивка, это ты? Это же ты была в газете?

Как только Гынён подняла трубку, в ухо полетели крики матери, которые, казалось, были слышны в соседнем районе.

– Говори тише. Я так и оглохнуть могу, – ответила девушка, съежившись от пронзительного вопля мамы и затыкая уши. – Как ты узнала?

Ее родители занимаются сельским хозяйством, поэтому Гынён была спокойна, полагая, что интернетом они редко пользуются, а спортивные газеты не читают. Но все оказалось иначе.

– Взяла я газету, расстелила ее на полу, чтобы овощи почистить. Смотрю, в уголке фотография, думаю: «Ну копия тебя, как две капли воды, даже имя такое же». Потом присмотрелась и поняла, что не показалось. Ты чем там занимаешься? Если тебя уволили с работы, надо было возвращаться домой, тут поля непаханые, дел непочатый край. С кем ты там скандалить удумала?

Хотя причины гнева у них разные, злятся они с матерью одинаково.

– Я-то думала, ты стала успешной, интервью в газеты даешь, а ты вон что творишь. Хватит позорить семью, возвращайся домой немедленно! Я оставила тебе кусок поля, сразу примешься за работу.

Ее сердце сильно забилось, и она закричала:

– Нет! Я ни за что не вернусь! Хочу лично положить всему этому конец! Чтобы страдания не прошли напрасно. Немедленно порви эту газету и не читай! Поняла?

Гынён повесила трубку и нервно швырнула телефон на пол. Дело, казалось, набирало обороты. Отчего она становилась еще злее.

Она была всего лишь репортером из журнала. Молодая, переполненная страстью и энтузиазмом. Закрывала глаза, когда знала, что начальница ворует ее идеи, не осмеливалась ей противостоять. Гынён терпела много лет, утешая себя тем, что день, когда она будет вознаграждена, обязательно придет.

Однако за ее незначительный проступок, за то, что рассказала всем правду, которую видела собственными глазами, ее жестоко осудили. Газета с ее интервью продается по всей стране, а по Сети гуляет глупый монтаж с ее лицом. Гынён даже за порог выйти не может, чтобы сходить в ближайший магазин и купить пачку рамена. Теперь еще и мама звонит, причитает, требует вернуться в деревню.

На девушку нахлынула печаль.

– И как это все произошло?

* * *

– У тебя осталось четыре дня.

Слова Миджон словно ударили Гынён обухом по голове. Она поняла, что больше не может отступать, потому что отступать было некуда.

Гынён угрюмо села перед компьютером.

– Говоришь, готов поддержать любого антифаната? Что ж, посмотрим.

Она была отличным журналистом, настолько хорошим, что сама начальница завидовала и присваивала ее работы, и Гынён это очень злило. Пришла пора снова задействовать свой талант.

– Я обязательно отомщу тебе, отниму у тебя все, что тебе дорого. Я терпеливо переносила всю боль после увольнения с работы. Пришло мое время. Я была слишком наивна, из-за чего меня выставили лгуньей перед всей страной. Хватит. Не согласна мириться с судьбой, по которой я в конце концов должна буду вернуться в деревню и пахать поля руками, предназначенными для пера.

Гынён уверенно уставилась в монитор, и пальцы инстинктивно понеслись в пляс по клавиатуре.

ХУДЖУНУ, БЛАГОДАРЯ КОТОРОМУ Я СТАЛА НАСТОЯЩЕЙ АНТИФАНАТКОЙ

Я не держала на тебя обиды и не злилась, но ты все равно выставил меня вульгарным и беспардонным, стремящимся к показушничеству человеком. Неужели ты настолько боишься правды?

Я все знаю. Ты убегаешь, переводишь тему, чтобы отвлечь всех от сути. Когда правда, которую ты пытаешься скрыть, выйдет наружу, она сметет улыбку с твоего лица. И можешь сколько угодно порицать меня своими сладкими губами. Да, теперь я твоя антифанатка.

Если ты собираешься использовать своих многочисленных поклонников как оружие, чтобы победить меня, я пойму. От тебя другого и ожидать не приходится. Но я обязательно отвечу тебе. Как антифанатка. За мной не заржавеет. А теперь решишься ли ты поддержать меня после всего? Как ты собираешься это сделать?

Написав короткую статью, Гынён разместила ее в посте на доске объявлений дорамы, в которой снимается Худжун, и в галерее его фан-клуба. Ее пост шустро разлетелся по просторам интернета. За короткое время его скопировали и выложили то тут, то там множество раз. Даже процитировали в одной интернет-газете, подписав «Вызов антифанатов». Также где-то промелькнул заголовок «Она стоит между правдой и ложью». Действительно, антифанаты в лице Гынён бросили Худжуну настоящий вызов. Всем было любопытно, что же она сделает дальше, какой шаг предпримет.

В эпоху информационных технологий общество кардинально изменилось, новости по интернету расходились значительно быстрее. Сразу посыпались звонки, телефон разрывался. Какой-то человек позвонил и сказал, что хочет взять у нее интервью как у представителя сообщества антифанатов. Кто-то спрашивал, есть ли какая-то организация, управляющая их деятельностью. Вопрос оказался слегка неловким для нее.

«Организация? Ага, как же. Соседка по комнате, из которой нужно съехать через четыре дня, и спальное место в однушке на полу – вот она, моя управляющая организация», – иронично пошутила Гынён про себя.

Ее будто сделали представителем антифанатской общины на государственном уровне, а теперь пришла пора выбирать заместителей в регионах.

Гынён почувствовала эйфорию от такой бурной реакции. Сложно было поверить своим глазам: везде публиковали ее сообщение, люди обсуждали и цитировали его. Пока она просматривала множество ссылок, вновь зазвонил телефон.

Это был Хигон. Услышав его голос, она перекосилась, глаза ее тут же округлились.

– Вы все так же чересчур эмоциональны. Стоило бы себя немного сдерживать.

– Вам какое дело? – Гынён поморщилась и стиснула зубы, словно он сидел прямо перед ней.

– Просто позвонил поздороваться. Мало ли, вдруг наши пути однажды вновь пересекутся. Тогда еще увидимся.

Настроения разговаривать с ним у нее не было от слова «совсем», поэтому Гынён бросила трубку, не вдаваясь в подробности. Нажимая на кнопку отмены вызова, она собрала весь свой гнев и направила его в кончик указательного пальца. Сразу после этого позвонил Сухван.

– Разве ты не знала? Он преданный репортер Худжуна, давно с ним работает, – сообщил он Гынён.

– Что?! – Новость была из ряда вон выходящая, девушка аж дар речи потеряла.

– Тебе сейчас нужно перестать нагнетать. Когда все уляжется, найдешь себе новую работу. А я обещаю помочь тебе в этом, – сказал Сухван.

– Скорее солнце взойдет на западе, чем я прислушаюсь к твоим тупым советам, – разозлилась она и бросила трубку.

Даже если бы он ее поддержал и сказал не сидеть на месте, сейчас она ничего не могла сделать. Однако простушка Гынён, которая сносила все унижения, точно в прошлом. Да и вся эта ситуация напоминала кастрюлю с соевой пастой, которая при закипании переливается через край, но, если выключить огонь, остывает и опускается. Поэтому сейчас оставалось только ждать, когда вскипит. Так часто случалось в истории человечества.

Гынён попыталась успокоиться и, сложив ладони вместе, помолилась, чтобы случилось что-то хорошее. Жаль, этого было недостаточно, чтобы отвести от себя несчастье.

* * *

На волне муссирования в СМИ истории Гынён телерадиостанция «Кей» направила в агентство Худжуна приглашение принять участие в съемках. Сидя в кабинете директора и просматривая сценарий, певец даже слов подобрать не мог, чтобы описать свои эмоции, он лишь вопросительно уставился на Джихяна.

– Они придумали этот сценарий после твоего заявления, – улыбнулся менеджер, хотя эта идея тоже была за гранью его воображения.

– Поддерживать антифанатов? Что за бред? Кто это придумал? – спросил Худжун, и невольный смешок сам вырвался из его рта, когда он щелкнул пальцем по папке со сценарием.

– Идея заключается в том, чтобы на некоторое время заставить вас жить вместе, сделав из антифаната твоего менеджера. Таким образом между вами должен снизиться уровень антипатии, так как антифанат будет видеть знаменитость в реальной жизни как личность, а не как картинку на экране.

– То есть ты говоришь, что я все это время должен выслуживаться и кокетничать с антифанатом, чтобы переманить его на свою сторону? Допустим, что-то из этого получится и один антифанат станет моим поклонником, но что дальше? Мне придется повторять все снова со вторым, третьим и так далее? В итоге, пообщавшись и пожив вместе с десятью тысячами человек, годикам так к ста все мои корейские антифанаты превратятся в поклонников, я ничего не путаю? Великолепный план, надежный, как швейцарские часы. – Худжун нахмурился, на лбу проступили морщинки.

Он был в ужасе от своего собственного воображения.

– Ну тут ты явно преувеличиваешь. Хотя предложение довольно интересное. В конце концов, это означает, что вы встретитесь как человек с человеком. Да и вообще таких программ сейчас на телевидении пруд пруди. Есть программы, где люди живут вместе виртуально, а есть – где создаются семьи.

– Но в итоге это просто шоу, а не человеческая жизнь, – придирчиво сказал Худжун и тяжело вздохнул.

Внезапно открылась дверь и появился Ёнсок.

– Вот поэтому они и используют знаменитостей, – сказал он, как бы добавляя ко всему сказанному. – Если хочешь посмотреть передачу про жизнь, включи «Человеческий театр»[11]. Ты там ни одной знаменитости не заметишь, только обычные люди, рассказывающие свои истории на камеру. Здесь продюсерам нужно большее, им нужно создать развлекательный контент, поэтому и приглашают известных личностей для привлечения внимания. Не мне тебе объяснять, кто такие знаменитости.

– Да, можешь не объяснять. Это те, за чей счет ты наживаешься? – Худжун посмотрел на Ёнсока.

– Джун! – Джихян посмотрел на него, слово взглядом предупреждая следить за словами.

Однако Худжун даже не заметил, он не сводил глаз с Ёнсока. Тот тоже сверлил его недовольным взглядом.

– Я хоть и нянчусь с тобой, многое спуская с рук, но и моему терпению есть предел. Думаешь, я один имею с этого выгоду? В конце концов, разве ты сам не хотел этого? Ты же до одури желал прославиться, поэтому я помог тебе, с самых низов поднял, на ноги поставил, а теперь ты ополчился против меня? Так, по-твоему, выглядит благодарность? – со свирепым выражением лица ответил Ёнсок.

Худжун слегка двинул губами, собираясь что-то сказать, но промолчал, лишь сжав кулаки. Находившийся рядом Джихян одним взглядом призывал его быть терпеливее. Поэтому парень просто ухмыльнулся и отвернулся от Ёнсока.

– Что ты теряешь из-за этого? Ладно, предположим, ты действительно что-то теряешь. Но неужели считаешь, что все эти слава и популярность достались тебе, потому что ты такой распрекрасный и хорошо танцуешь? Думаешь, всего добился сам? Думаешь, я не нес из-за тебя убытки? – закричал директор.

– Последнее время Худжун весь на нервах, поэтому так остро реагирует. Поймите его, пожалуйста, – мягко объяснил Джихян.

Когда Ёнсок начал повышать голос, вмешался менеджер. Он схватил начальника за руку и постарался успокоить, но гнев директора уже было не остановить. Тогда Ёнсок завопил на Худжуна еще громче.

– Если ты до сих пор не знаешь, чем занимаются знаменитости, иди и узнай! Учиться никогда не поздно. Если ты сейчас отвернешься от меня, все будет кончено! Думаешь, найдется кто-то, кто будет возиться с тобой так же, как я? Ошибаешься! Мир большой, талантливых людей много. Никто не захочет тратить время на парня, который постоянно создает проблемы. Так, может, хоть на некоторое время усмиришь свой характер и сделаешь то, что я говорю? Я всегда прислушивался к тебе! – Ёнсок посмотрел на подопечного так, будто сейчас ничего не произошло.

Худжун прикусил губу с пренебрежительным видом.

* * *

Прежде чем ссора между Ёнсоком и Худжуном успела перерасти во что-то серьезное, Джихян поспешно вывел Худжуна из кабинета и посадил в машину. Певец уселся на пассажирское сиденье, лицо его потемнело, взгляд стал волчьим. Невыносимая злость наполняла каждую клеточку его тела. Он хотел сказать, что собирается немедленно покинуть агентство, но не смог. Он знал лучше, чем кто-либо другой, что никогда не сможет этого сделать.

– Мне страшно, что это изменит меня. Повлияет на то, кем я являюсь, – тихонько пробормотал Худжун, положив руку на лоб.

Вдохнув свежего воздуха через окно, Джихян нажал на кнопку и поднял стекло, после чего мягко ответил:

– Я всегда говорил тебе: не теряй себя. Ты – это ты. Неважно, какую роль ты играешь в сериале, неважно, какие слова говоришь по сценарию на камеру. Ты сам сказал однажды, что навсегда сохранишь свою истинную сущность, потому что именно она делает тебя уникальным и самобытным. Вокруг полно людей, похожих на елочные игрушки: красивые внешне, но пустые внутри. Вот только оболочки без души долго не выдерживают. Самое главное в твоей жизни – это ты сам.

Джихян, смотревший на Худжуна через зеркало заднего вида, с тревогой обернулся. Темнота мешала разглядеть его лицо, но казалось, будто свет в его глазах постепенно тухнет. Джихяну было жаль парня, поэтому он попытался как-то разрядить обстановку.

– Думаю, неплохо было бы попробовать себя в развлекательном шоу. Ты уже сделал себе имя, это может пойти на пользу. Если честно, пора уже вылезать из своей скорлупы, хватит прятать себя настоящего. Тебе не наскучило это? – весело спросил он.

Худжун фыркнул в ответ.

– Кого волнует, какой я настоящий? Всем нравится мой образ, они хотят видеть его. Вечно эти рамки. Нужно быть брутальным, но в меру, относиться к людям по-доброму и никогда не забывать о манерах, постоянно улыбаться, повторять иностранные слова, притворяясь умным, строить из себя хорошенького… – Худжун нахмурился, при одной мысли об этом в груди возникло ощущение сдавленности, будто в машине было душно. – Я люблю поворчать, как дед, хочу есть спокойно и не стесняться, а что насчет смеха, такого, что живот вот-вот лопнет… Как все это скрыть от камер?

Он протяжно вздохнул.

– Поэтому это хорошая возможность для тебя. Покажи всем, какой ты на самом деле. Ты человек, который не может выдержать антисанитарии и довольно робок. Ты настолько дотошный, что даже, не протерев унитаз, на него не сядешь. Человек, который не только любит чистоту и порядок, но и имеет патологический страх заболеть из-за грязи, – дразняще произнес Джихян и похлопал Худжуна по плечу.

– Стоило только представить, а меня уже тошнит. – Губы его брезгливо перекосились.

Это вызвало яркую улыбку Джихяна.

– Сам же публично заявил, что готов поддержать своих антифанатов. А если их будет много, не повод ли это обзавестись Перчаткой бесконечности?[12] Отличная рука помощи получится. – Джихян щелкнул пальцами, на что Худжун громко рассмеялся.

– Разве это не забавно? Я же просто собираюсь сниматься в программе с антифанаткой, а волнуюсь так, будто меня голышом во вражеский лагерь засылают… – вздохнул он и расстроенно надул губы. – Как и сказал Ёнсок, я в долгу перед ним за тот инцидент, так что теперь моя очередь идти на уступки. Прислушиваясь к нему, я же правильно поступаю?

Худжун откинулся на спинку и посмотрел в потолок.

– Я просто подумал, что это, по крайней мере, должно быть весело. Попробуешь что-то новенькое для себя. – Джихян снова глянул на Худжуна и приободряюще улыбнулся.

– Уверен? – пробормотал он, вздохнув.

В голосе его чувствовалось сомнение. Едва ли он мог выразить сейчас свои неописуемые чувства, лишь поднял руку и начал водить пальцами в воздухе, рисуя бессмысленные каракули.

Джихян посмотрел на него. Он знал, что Худжун по натуре очень деликатный, заботливый и ласковый человек. Однако с тех пор, как он вошел в индустрию развлечений и двинулся вверх по карьерной лестнице, он утратил свои лучшие, светлые качества, похоронив их под грудами пыли в подвале души. Превратился в человека холодного, циничного и вспыльчивого. Все ради того, чтобы укрепить свои позиции в индустрии, стать невосприимчивым к негативу, ведь чем больше поклонников, тем больше ненавистников.

Эти изменения в нем как неизбежные издержки профессии всегда огорчали Джихяна, но волей-неволей ему приходилось с ними мириться. Он все гадал, решится ли Худжун однажды вылезти из своей скорлупы, выбросить ее раз и навсегда или так и продолжит до конца жизни скрывать от посторонних глаз тот огонь, что тлеет внутри и жаждет воздуха, чтобы разгореться. Временами, когда Джихян смотрел в его глаза и видел, как взгляд становится все холоднее и холоднее, его бросало в дрожь.

Если ты не бог, то, только став самим собой, сможешь по-настоящему открыться людям. Особенно страшно это делать, работая в индустрии развлечений. Она свирепее других, потому что здесь великодушие и заботливость могут обернуться против тебя.

Худжун не только выжил здесь, но и преуспел, став лучшим. Джихяну даже спрашивать не нужно было, каких душевных мук это ему стоило, он и сам знал ответ. А самое трудное из них – одиночество.

Он все больше и больше жалел Худжуна. Не все то золото, что блестит. Жизнь знаменитости – тяжелая штука.

* * *

– Телекомпания? Слушаю.

Когда Гынён позвонили, она решила, что кто-то из телекомпании наконец решил пригласить ее на интервью. Однако дела обстояли иначе. Звонившим оказался продюсер реалити-шоу Хан Мёнсу. Представляясь, он самодовольно назвал себя продюсером с руками Мидаса[13] в мире развлечений и предложил Гынён сняться в главной роли в развлекательной программе под его началом.

«Смешно, – подумала она. – Рука Мидаса, скажет тоже. Хвастун какой-то. Знакомство, начатое таким образом, скорее снизит шансы на продолжение общения. Причем раза в два. И вообще, он точно продюсер?»

Для начала Гынён решила назначить встречу в нейтральном общественном месте, чтобы подробнее расспросить о его предложении. Кофейня в вестибюле телерадиокомпании отлично для этого подходила.

Придя заранее и заняв место, она сделала заказ и стала ждать. Заметив «продюсера с руками Мидаса», она встала и радушно поприветствовала его.

– Программа будет называться «Так я женился на антифанатке», – начал он с места в карьер, едва они сели.

– Что?

Увидев выражение смятения и отвращения на лице Гынён, продюсер широко улыбнулся.

– Вы не подумайте, мы не собираемся вас по правде женить. Вы просто будете жить вместе. За последние несколько дней вы успели стать главной антифанаткой, поэтому отлично нам подходите. Но вы наверняка и сами догадывались?

«Едва ли могла предположить», – подумала она.

– Антифанатка живет вместе с популярной знаменитостью и на время становится ее менеджером. Они вместе едят, следят за соблюдением расписания, участвуют в съемках, мероприятиях, вместе занимаются личными хобби и…

– И что?

Гынён посмотрела прямо на продюсера, на что он загадочно улыбнулся и поднял бровь.

– Ну… Жить вместе не значит стать ближе. – Он рассмеялся.

«Где здесь шутка? – подумала она. – Сам пошутил, сам посмеялся. Красота».

– Возможно, вы даже с настоящим менеджером ни разу не увидитесь, но три дня в неделю будете играть его роль на камеру. Итак, снимать будем в помещении, там везде будут установлены камеры. Когда нужно будет выходить на улицу, за каждым участником будет закреплен персональный оператор.

Продюсер успел только вкратце объяснить, как все будет происходить, а у Гынён уже дыхание перехватило. Однако он продолжал говорить и мило улыбаться.

– Поначалу может быть некомфортно, но, как только вы к этому привыкнете, практически перестанете обращать внимание на камеры. Вы раньше смотрели подобные программы? В нынешнее время они очень популярны.

– Видела. Есть много кабельных программ, в которых участники живут как парочка виртуально. Да и сейчас полно передач, где живут в одном доме и играют влюбленных.

– Как вам такой вариант: четыре месяца проживания со звездой в его апартаментах? Как только вы дадите согласие, мы сразу приступим к съемкам. – Продюсер широко улыбнулся.

Он внезапно пододвинулся к Гынён и что-то прошептал ей на ухо, после чего сел обратно на стул.

– Неплохо. – Гынён кивнула и отхлебнула мокко из своей чашки.

Прекрасные новости, словно музыка для ушей. Мысль о том, что теперь у нее появится жилье, не могла не радовать. Еще недавно обреченная на бродяжничество, Гынён получила возможность жить в квартире знаменитости. Она надеялась, что благодаря съемкам сможет некоторое время там перекантоваться, пока не вернет свой дом.

Миджон вот-вот собиралась выгнать Гынён из квартиры на произвол судьбы, но, кажется, тучи на небе расступались и лучик света пробивался сквозь тьму.

– Кстати… – улыбаясь, наклонила она голову.

Гынён не решалась спросить: «Могу ли я пожить там какое-то время?» Не хотела выглядеть жалкой попрошайкой, поэтому слова застряли комом в горле.

Мёнсу придвинулся, желая разобрать невнятные бормотания девушки, и вдруг хлопнул себя по коленке, будто догадался, о чем речь.

– А, вы, должно быть, хотите узнать про гонорар за участие! Как думаете сколько?

«Точно! – подумала она. – Даже если мельком проскакиваешь в телевизоре, тебе все равно заплатят».

В этот момент глаза девушки расширились, она вспомнила, что съемки – это тоже работа, а за работу положено вознаграждение.

Луч спасения, которого она так ждала, казалось, ярко сиял над ее головой. Можно было избежать выселения. С заработной платой она сможет вернуться в свой дом.

– Мы решили, что должны дать вам небольшую надбавку за риск, так сказать. Все-таки антифанатка показывает свое лицо на всеобщее обозрение, это небезопасно. Так как это первые съемки, думаю, десяти миллионов вон… будет достаточно? Это только задаток, плата за исполнение будет рассчитываться отдельно.

В одно мгновение над головой Гынён вместо потолка раскинулось фантастическое небо. Погода ясная, ни облачка. Казалось, она может летать и сейчас воспарит над миром.

– Десять миллионов вон? Вы не шутите? – Казалось, Гынён вот-вот разорвет от счастья.

– Ни в коем случае. Я думаю, это все даже…

Уставшее лицо девушки вмиг посвежело, глаза заблестели. Продюсер откинулся на спинку стула, словно почувствовав некоторое беспокойство по поводу Гынён, у которой так резко сменяется настроение.

– Хорошо! Я согласна. Кто будет в роли знаменитости?

На самом деле ее это особо не беспокоило. Кто бы там ни был, она согласна, ведь десяти миллионов более чем достаточно, чтобы оплатить трехмесячную просрочку по счету за электричество.

С сияющими глазами Гынён пододвинулась к столу и выразила готовность сейчас же подписать контракт.

– А-а-а, кажется, забыл вам сказать. Партнером будет… Худжун.

– Что, простите? Можете повторить?

* * *

Сквозь окружающий шум прорывался звук ударов в боксерских перчатках. На ринге Худжун отрабатывал удары со своим спарринг-партнером, который еле на ногах стоял.

– Сколько часов ты этим занимаешься? Ынсоп уже устал, ты его загонял, не видишь? – недовольно спросил Джихян, стоявший за ограждением ринга и с тревогой наблюдавший за всем.

Худжун посмотрел на Ынсопа. Тот смущенно улыбался, из-под его боксерского шлема тек пот. Поняв, что он уже больше часа его терзает, Худжун остановился, снял перчатки, извинился и поблагодарил за потраченное время.

– Спасибо, – сказал он, поклонившись в пояс, после чего покинул ринг и обернулся к менеджеру: – У нас же еще час остался до встречи с продюсером Ханом?

– Только не говори, что делаешь это, чтобы собраться с мыслями перед встречей, – в замешательстве сказал Джихян.

Он протянул подопечному бутылку холодной воды и сухое полотенце, чтобы вытереть пот. Засунув бутылку под мышку, Худжун одной рукой распустил повязки на руках, взглянул на Джихяна и улыбнулся.

– Волнение свойственно любителям. А в сфере развлечений важны ловкость и реакция. Поэтому я их тренирую.

Размотав бинты, он передал их Джихяну, а сам взял воду, открутил крышку бутылки и жадно выпил все до последней капли.

– Кто сказал, что ты любитель? Точно не я. Покажи мне этого человека, я ему задам жару, – сжимая в руках бинты, сказал Джихян. – А вообще, если не можешь, не делай этого.

Худжун лишь горько улыбнулся.

– В этом мире нет ничего, что я не могу сделать, – уверенно заявил он.

С хрустом смяв бутылку, Худжун вытер полотенцем волосы и направился в душ.

– Колебание на ринге приведет к тому, что вы пропустите удар. Я же не собираюсь ждать и нанесу удар первым. Я обязательно возьму свое, – твердо решил он.

Приняв душ, Худжун надел привычные шорты, футболку и мешковатую толстовку наизнанку, после чего вышел из ванной и спустился по лестнице.

– Что за прикид для топ-звезды? Ты в нормальную одежду не мог переодеться? – цокнул языком Джихян, увидев наряд Худжуна.

– Зато точно не буду выделяться. Отлично.

Худжун стряхнул пальцами капли воды с мокрых волос, торчащих из-под капюшона.

– Еще и лица не разглядеть, если оно прикрыто капюшоном. Потрясающий наряд. – Джихян хмыкнул, потянув за капюшон и откинув его назад.

Худжун ухмыльнулся и отправился к выходу из фитнес-центра. Спускаясь по лестнице, он заметил у выхода какой-то неестественный шум и суету.

– Что это там? – в замешательстве спросил Джихян.

Он остановил Худжуна и отправился проверить. Худжун прислонился к стене и терпеливо ждал, пока ситуация прояснится.

Через некоторое время у подножия лестницы вновь появился Джихян. Его озадаченное лицо говорило само за себя. Глядя на него с любопытством, Худжун все больше желал узнать, что там происходит. Несмотря на настойчивые требования менеджера уйти с лестницы и немного подождать, Худжун все равно спустился вниз, потому что привык делать все по-своему. Вокруг ринга стояли камеры, толпился съемочный персонал, а на самом ринге в центре стояла Инхён.

Одетая в короткий топ для чирлидерш, она смотрелась в зеркало. На лице был броский макияж, напоминающий боевой раскрас, волосы распущены. Худжун взволнованно наблюдал за ней издалека.

– Это информационно-познавательная программа. Они сказали, что она как репортер рассказывает о пользе фитнес-бокса, – глядя в сторону Инхён, сказал Худжуну Джихян.

Лицо его словно окаменело. Он стоял и смотрел, словно зачарованный.

Сильная и гордая, если Инхён понимала, что не понравилась судьям на прослушивании, то отказывалась от роли прежде, чем ей откажут. И хоть росточком она не вышла, ее уверенность и крепкость вызывали у Худжуна искреннее уважение и гордость.

И наряд на открытии ночного клуба, и этот ей одинаково не шли. Она будто сама на себя была не похожа, выглядела словно незнакомка.

– Так как еще не все участники пришли, мы уходим на небольшой перерыв! – закричал на площадке продюсер съемочной группе.

Вскоре Инхён спустилась с ринга. Вид у нее был очень усталый, но ни один сотрудник не подошел ей помочь.

«Она что, приехала без ассистентов и менеджера?» – подумал Худжун.

– Похоже, ни стилиста, ни визажиста еще нет на месте. Она сама подготовилась к съемкам? – Джихян наклонил голову.

В какой-то момент Худжун потерял девушку из виду. Она взяла бутылку воды и исчезла за дверью.

– Пойдем отсюда. Если уйдем сейчас, вы с ней не пересечетесь. Это к лучшему, – осторожно сказал Джихян.

Худжун вышел из фитнес-центра с застывшим лицом. И вместо того чтобы отправиться к месту, где была припаркована их машина, он сделал твердый шаг в сторону двери, за которой исчезла Инхён.

– Ты куда?! – воскликнул Джихян.

Однако Худжун ничего не ответил. С невозмутимым видом он прошел вдоль стены здания. Свернув за угол и открыв дверь, он обнаружил ее. Инхён стояла на лестнице, голыми плечами прислонившись к холодной стене. С отрешенным взглядом она вяло перекатывала в ладонях бутылку воды, но, увидев Худжуна, очень удивилась.

– Что ты здесь делаешь? – холодно спросил Худжун, держась за дверную ручку.

– Ах, это… Съемки отложены, поэтому я жду. – Инхён пожала плечами и беспокойно посмотрела на ступеньки выше, нет ли там кого.

– Ты приехала на съемки одна?

– Что? Да… Все ассистенты заняты, потому что у Джеджуна сегодня тоже съемки. Это гораздо важнее… – тихонько промурлыкала она, со смущенным видом избегая взгляда Худжуна.

Джей-Джей – это сценический псевдоним, его настоящее имя – Джеджун.

– Подожди, тебе что, даже ассистента не выделили? Если мероприятия в один день, значит, все идут на то, что важнее? Они помощников теперь только важным людям дают? Издеваются? – равнодушно спросил он, сдерживая бранные слова, которые чуть не вырвались наружу.

Из-за его присутствия, вопросов и тона голоса Инхён вовсе растерялась и покраснела.

– Разве тебе не все равно? Сам же говорил, мы теперь друг другу никто, нечего и заботиться.

Обиженный голос девушки прошелся ножом по сердцу Худжуна. Как человек, заставивший ее плакать в день открытия клуба «Бэнни», и как человек, чье внимание сейчас безоговорочно отвергли, он понимал, что не имел никакого права так говорить. Он крепко сжал дверную ручку.

Бросив на него последний взгляд, Инхён поджала губы, подергивающиеся от упрямства и смущения, и пошла вверх по лестнице.

– То, что с тобой не пришел никто из сотрудников, не означает, что ты никто. Ты тоже важный человек. Так что позаботься о себе.

Худжун снял с себя толстовку и накинул на оголенные плечи девушки.

– Забери. Джеджун снова будет что-то подозревать, – обернувшись, прямо сказала она.

– Оставь ее где-нибудь, прежде чем идти домой. Или скажи, что тебе ее одолжила сотрудница телекомпании, которая пожалела тебя за то, что ты пришла совсем одна, без поддержки, – быстро произнес он, не давая ей времени опомниться, после чего закрыл дверь на лестницу и направился к машине.

В ушах еще звенел резкий голос девушки.

«Глупышка. Ты думала, что, если проведешь черту, со мной все будет в порядке?» – подумал он.

Глава 6. Худжун, я выбрала тебя!

Худжун пристально смотрел на продюсера Хана, обсуждавшего сценарий. Хоть ему и раньше говорили, что сниматься придется с антифанаткой, мысль о том, что это будет та самая журналистка, запачкавшая содержимым своего желудка его белые кроссовки и машину, как-то не пришла ему в голову.

– За последнее время она стала очень популярна, практически народно избранный представитель всех антифанатов. Конечно, мы сразу решили выбрать ее. Вы, должно быть, расстроились?

Заметив во время беседы некоторое замешательство Худжуна, продюсер Хан забеспокоился, вдруг что-то может сорваться или пойти не так.

– Прошу прощения, если расстроил, но поймите меня правильно, вы и эта девушка-журналистка – просто идеальная пара для этого проекта. Лучше днем с огнем не сыщешь, – твердо сказал продюсер, сделав вид, что не заметил растерянности Худжуна. – Планируя этот проект, даже не думал о ком-либо другом. Никого, кроме вас двоих, я в этих ролях не вижу. Ваша парочка – самая горячо обсуждаемая тема за последнее время. В каком-то смысле Гынён сейчас тоже на вершине, практически знаменитость.

Пока Худжун слушал объяснения продюсера Хана, хмурый изгиб его бровей приобретал все более выраженный вид. Мёнсу, переполненный энтузиазмом, пододвинул свой стул ближе к Худжуну и продолжил самозабвенно излагать мысли.

– Я подумал, что если это обычное недопонимание и журналистка просто неправильно восприняла ситуацию, тогда наше реалити-шоу стало бы отличной возможностью разрешить проблему. Съемки бок о бок наверняка пошли бы вам на пользу, хуже уж точно не станет.

– Вы действительно думаете, что это хорошая идея и хуже уже быть не может? – Худжун скривил губы. Он поднял недовольный взгляд и посмотрел прямо в глаза продюсера.

– Вы же не думаете, что два взрослых интеллигентных человека станут драться и выдергивать друг другу волосы перед камерами? – посмеялся он. – Даже если это произойдет, в эфир точно не попадет. Вам же знакомо такое древнее искусство, как редактирование? Щелк-щелк-щелк – и нет проблем.

При этом Мёнсу поднял обе руки и, сложив указательные и средние пальцы, изобразил ножницы. Однако более правдоподобными и внушающими доверия его слова от этого не становились.

– Худжун, вам даже играть не нужно, просто будьте собой, покажите себя настоящего. А я со своей стороны позабочусь обо всем остальном, чтобы вам было комфортно. Это же просто встреча знаменитости со своим антифанатом. Не думаете, что будет интересно?

Вопреки собственному плохому настроению Худжун вздохнул, услышав расслабленный тон продюсера.

– Я подумал, что можно сделать эту программу промежуточным этапом в карьере, как передышку перед работой над следующим фильмом. Но вдруг она станет для меня кровавой битвой? – сказал он, немного подумав, сложил руки вместе и сделал глубокий вдох, на мгновение задержав дыхание.

Он сидел и задавался вопросом, почему именно эта девушка должна быть его напарником по съемкам, почему она то и дело возникает на его пути и почему он сам ни на сотую долю секунды не задумался, что это будет она.

Подумай Худжун раньше хоть о малейшей возможности развития такого сценария… Ёнсок все равно не дал бы ему возразить. Отказ от участия вызвал бы только лишние подозрения в СМИ, поэтому директор, так или иначе, заставил бы его сняться в программе. Худжуна бы туда за ручку притащили, как маленького ребенка, ревущего во все горло из-за боязни сделать прививку.

Продюсер Хан сидел молча в ожидании, что же дальше скажет ему Худжун.

– Хорошо. Как вы и сказали, я покажу зрителям себя настоящего. Но я не хочу, чтобы эта программа хоть как-то негативно влияла на мою карьеру. Я буду стараться изо всех сил, но, если из-за шоу возникнут проблемы, сразу же откажусь от дальнейших съемок. Вы меня понимаете?

На этот раз продюсер Хан облегченно выдохнул, услышав то, что хотел.

– Так как вы суперзвезда, мы просто обязаны защищать ваш имидж. Я вас понял. Постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы обеспечить вам должную заботу. Однако от актерства лучше отказаться. Даже если вы выдающийся актер, игра все равно будет заметна, а это все-таки реалити-шоу, – спокойно ответил продюсер. – Смысл программы в том, чтобы показать жизнь реалистично – такой, какая она есть. Если вы хотите играть определенную роль, то для этого лучше подойдет комедийный сериал. А поскольку вашим партнером по площадке будет антифанатка, советую вам подготовиться к этому. Придется где-то позаботиться о ней, поговорить с ней и так далее.

Закончив обсуждения, они поклонились друг другу, после чего Худжун вышел из комнаты для совещаний. Выражение лица у него было горькое, будто он только что получил удар под дых.

– Знаешь, ты все еще можешь передумать. Пока контракт не подписан, всегда можно отказаться от съемок, это нормальная практика. Так что не зацикливайся на своих словах, – обеспокоенно сказал Джихян в машине по пути домой.

– Если я вернусь и скажу, что отказываюсь от съемок, подозрения людей оправдаются, это станет доказательством нашей вины в увольнении журналистки. А я не горю желанием попасться, – твердо ответил Худжун, глядя в окно.

Он был уверен, что сейчас преимущество на его стороне, что он крепко держит рукоять ножа в своих руках. Так что, если придется столкнуться лицом к лицу с этой журналисткой, ему не будет нужды сдерживать себя или притворяться хорошим.

«Неужели нет способа связать эту женщину по рукам и ногам? – подумал Худжун. – Например, можно попробовать заставить ее отказаться от участия в программе, тогда и проблема решится сама собой. Вот только она до жути странная, не договоришься с ней. Одному Богу известно, что там в ее голове и как она себя поведет в следующий раз».

* * *

Гынён даже не понимала, как оказалась дома. Добрела буквально на автопилоте. Однако всю дорогу в голове крутилось имя Худжуна, оно словно плугом вспахивало засушливое поле ее мыслей и выворачивало их наизнанку.

– Это чепуха. Бред какой-то…

Не в силах нормально раздеться, она просто бросила сумку на пол и села рядом, снова и снова повторяя эти слова.

– Бессмыслица. Как я должна решиться на такое? Сниматься в передаче бок о бок с парнем, из-за которого лишилась работы? Быть его личным менеджером. Это же человек, который заботится об артисте большую часть времени. Я должна о нем заботиться? Да никогда этому не бывать. Даже если сделаю это, клянусь, в тот же момент, как только услышу его приказ, найду что-то похожее на кол и воткну в сердце. Но вот вопрос, моя жизнь тоже на этом закончится? Посадить бы его на шампур и наблюдать за приготовлением шашлыка. Кажется, у меня крыша едет.

Гынён пожала плечами. Каким бы плохим ни был Худжун, она не хотела принимать категоричных решений в своей жизни из-за него.

– Да по барабану, грех придираться. Все-таки десять миллионов на дороге не валяются. Это большая сумма, хватит, чтобы оплатить счет за электроэнергию, который я просрочила на три месяца. Целых десять миллионов, самой не верится. Десять миллионов… – покачала она головой.

Однако выйдя из раздумий и оглядевшись вокруг, Гынён пришла в замешательство. Некоторых вещей в доме Миджон очевидно недоставало.

– Что за чертовщина! Нас обокрали? Кажется, в квартиру проникли воры! – Она испугалась и задрожала, после чего поспешно позвонила подруге. – Миджон! – протянула она, словно пожарная сирена. – Должно быть, в доме побывали воры. Некоторых вещей не хватает!

– Вот это нонсенс. То есть я сама обкрадываю свой дом? Не паникуй, я просто перевезла некоторые вещи в дом Синхёка. Перевезти все сразу не получилось, потому что доставка стоит денег.

Равнодушный голос Миджон словно ударной волной отбросил Гынён с планеты Земля в далекий космос на миллион световых лет. Чувство, сравнимое с потерей собственности. Будто на огромной Земле для нее не осталось места, куда она могла бы ступить, ни малейшего кусочка.

– Новые жильцы сегодня приходили смотреть дом. Они въедут сразу, как только мы съедем. Приготовься.

«К чему готовиться? – подумала Гынён. – Без сожалений потратить единственные десять миллионов вон на оплату счетов за электричество и броситься в реку Ханган? Интересно, какая там температура воды в январе? Насколько быстро я окоченею? Надеюсь, не сразу. По крайней мере, нужно же какое-то время, чтобы меня нашли и успели спасти. Так я еще хоть раз смогу увидеть лицо мамы, чтобы снова услышать, что надо было мне вернуться и поля возделывать. Почему у нас все разговоры к этому сводятся? Может, узнав, что я хотела покончить с жизнью, она, наконец, извинится?»

От мыслей о том, что ее вот-вот выселят из дома и ей некуда идти, Гынён почувствовала себя несчастной, словно превратилась в старый рваный носок, у которого не осталось пары.

После невеселого разговора с Миджон Гынён порылась в карманах и нашла визитку продюсера Хана.

Рука, державшая телефон, дрожала. Тогда-то она и подумала: «Верно, я же ни в чем не виновата, это все Худжун. Надо держаться достойно. Сказать, что тебе нужно подумать, все равно что струсить. А мне нечего бояться, я ничего плохого не сделала, он первый начал, и мне не жаль. Я иду на это, потому что не хочу проигрывать Худжуну».

Тогда Гынён приняла твердое решение, крепко сжала губы и набрала номер, указанный на визитной карточке.

– Слушаю.

– Продюсер Хан? Это Ли Гынён.

– О, Гынён, хорошо, что позвонили. Нормально добрались до дома?

В голове у нее возникло его улыбающееся лицо.

– Да, все хорошо.

– Ну что, вы приняли решение?

– Если Худжун готов, у меня нет причин отступать. Прилипну к нему как банный лист и продыху ему не дам. – Гынён схватила телефон, как каменный топор, и сильно стиснула зубы.

Если бы перед ней сейчас стоял Худжун, она бы его там же на месте и зарубила.

– Ах, Гынён, вы настроены слишком воинственно! В шоу закладывался немного другой смысл. Через совместное проживание вы должны преодолеть недопонимания и трудности. В любом случае я дам Худжуну знать, что вы тоже согласны. Позвоню вам позже, чтобы назначить время встречи. Всего доброго.

– А что насчет де…

Продюсер повесил трубку прежде, чем Гынён успела что-либо ответить.

– Я хотела спросить, когда смогу получить свои десять миллионов…

* * *

В назначенный день, когда новые жильцы переехали в квартиру Миджон, Гынён попрощалась с подругой и вытащила свою сумку с одеждой на улицу. Девушка решила сразу поехать на телестанцию. На сегодня была назначена встреча с продюсером Ханом.

Возиться с большой и тяжелой сумкой ей не хотелось, поэтому вариант оставить ее в шкафчике в метро показался отличной идеей. Кое-как затолкав сумку в шкафчик, она налегке отправилась на встречу.

– Проходите, Гынён, рад вас видеть, – с вежливой улыбкой поприветствовал ее продюсер Хан и проводил в конференц-зал.

Глядя на его улыбающееся лицо, она задавалась только одним вопросом: всегда ли его лицевые мышцы такие напряженные, как у Джокера или Бэтмена.

Посреди обшарпанного конференц-зала стоял длинный стол для переговоров. Гынён неловко уселась в кресло.

– Что ж, начнем с подписания контракта? – с улыбкой спросил Мёнсу.

«Будь что будет», – подумала Гынён.

Сейчас она не испытывала никаких эмоций или чувств. Будь то волнительное ожидание перед съемками, или радость от скорого получения десяти миллионов вон, или предвкушение обретения нового дома после того, как едва не осталась бездомной, – Гынён не чувствовала абсолютно ничего. Она лишь переживала о том, как стоит себя вести при встрече с Худжуном, какое выражение лица ей сделать, какую позу принять.

Продюсер, сидевший за столом напротив Гынён, протянул ей документы с ручкой.

– Прочтите внимательно договор и, если все в порядке, поставьте свою подпись в конце.

Последовав рекомендации продюсера, Гынён внимательно изучила содержание документов. Там была подробно изложена вся информация, касающаяся программы, но в глаза ей бросился один пункт. В нем было сказано, что, если в процессе съемок она решит досрочно прекратить участие в программе без какой-либо уважительной причины, придется вернуть задаток в полном размере.

– Продолжительность съемок – четыре месяца, но это пока не точно. Мы не знаем, какой получим отклик и какой будет зрительский рейтинг. Можем закончить быстрее, свернув съемки, а можем снимать и дольше, если программа станет популярной.

Гынён отложила бумаги и посмотрела на продюсера.

– Худжун тоже подписал такой контракт? – спросила она, глядя ему в лицо.

– Конечно. Ваши контракты и условия абсолютно одинаковые.

«Надо же, – подумала Гынён, – я подписываю такой же контракт, как и суперзвезда Худжун».

На мгновение ей даже показалось странным, что с ней обращаются на том же уровне, что и с Худжуном. Затем ее внимание привлекла обведенная в кружочек цифра десять миллионов, написанная в пункте про задаток.

«Неужели я продаю свою жизнь за эти циферки в кружочке? – мысленно сокрушалась она. – Это все, чего я стою?»

Как бы грустно ей ни было, все же Гынён старалась утешать себя тем, что все люди одинаковые по натуре, просто она сейчас в чуть более отчаянном положении, чем остальные. Да и многие поступили бы так же, потому что именно обведенные цифры в столбце суммы вознаграждения заставляют людей терять головы и хотеть подписать контракт, даже если они не испытывают отчаяния.

– Задаток будет зачислен на ваш банковский счет сразу же, как только вы подпишете контракт.

Зажав пальцами ручку, Гынён немного помедлила, но вскоре, крепко сжав губы, привычно начеркала свою подпись рядом со своим именем, которое уже было напечатано в конце документа.

– Отлично. Худжун тоже скоро будет здесь.

От его слов сердце Гынён ушло в пятки. Она пыталась взять себя в руки, убеждала, что ни в чем не виновата, но попытки не увенчались успехом. Звук сердцебиения был настолько громким и настойчивым, что у нее чуть уши не заболели. Удивительно, как в таком состоянии ей удалось вспомнить и назвать номер своего счета продюсеру, который просил его записать. Сказать-то сказала, а в правильности цифр сомневалась.

Пока Гынён сидела в конференц-зале и ждала Худжуна, продюсер Хан принес ей чашку кофе для поднятия настроения, а сам ушел. Ей хотелось прямо сейчас убежать куда-нибудь, а если не получится выйти через дверь, то открыть окно и сигануть в него с двенадцатого этажа.

Напряжение зашкаливало, самоконтроль почти исчерпал себя. На столе перед ней стояла чашка кофе, поэтому она решила выпить его одним махом в надежде, что это поможет успокоиться, но в итоге просто подавилась им. Еще и на вкус напиток был отвратительный.

«Все сегодня не слава богу», – подумала она.

Откашлявшись и прочистив горло, она посмотрела на дно чашки, в которой еще пару секунд назад был этот мерзкий кофе, так опрометчиво выпитый ею залпом. Обнаружив странные комки, она очень удивилась.

«Это еще что? Экскременты тараканов? – подумала она. – Тогда это объясняет ужасный вкус».

Девушка увлеченно рассматривала посторонний предмет на дне чашки, как вдруг перед ней со стуком в дверь появился Джихян. За ним со спокойным выражением лица вошел Худжун.

Казалось, будто на затылке у него была прикреплена кольцевая светодиодная лампа. Он весь сиял, как огни ночного клуба.

«Вроде освещение в зале для всех одинаковое, тогда почему только над этим придурком словно сияющий ореол висит? – задавалась она вопросом. – Смотреть тошно, сейчас ослепну».

Ситуация, когда и хочется и колется. Смотреть на него Гынён не хотела, но взгляд отвести не могла. Глаза ее покраснели, но оторваться не получалось.

Вскоре появился и продюсер Хан, на лице которого была все та же лучезарная улыбка. Мужчина весь светился от счастья, потирая свои «руки Мидаса», как он сам их называл, в ожидании, что и в этот раз сорвет джекпот.

Гынён же, в отличие от него, молилась, чтобы эта каторга поскорее закончилась, а съемки прекратились. Чтобы его «руки Мидаса» превратились в «руки Майноса»[14], программа получила низкие зрительские рейтинги и по приказу директора телекомпании была немедленно закрыта.

– На съемках я собираюсь показать себя с лучшей стороны. Не хочу выглядеть несерьезным, все-таки зрители должны видеть меня настоящего.

К сожалению, мнение Худжуна, по всей видимости, отличалось от мнения Гынён. Он не сказал ни слова о прошлом.

«Извинись, скотина!» – вопила она в душе.

Гынён пристально уставилась на него, но он так и не взглянул на нее с тех пор, как вошел в зал.

– Ах, не будьте так строги друг к другу, давайте, пожмите руки в знак примирения, – предложил продюсер Хан, взявший на себя роль арбитра в противостоянии Худжуна и Гынён.

Худжун все же посмотрел на девушку. Хотя правильнее будет сказать, не просто посмотрел, а словно пытался задавить взглядом.

Ухмылка на губах Гынён придавала ей силы и уверенности. Они пожали друг другу руки, даже ни разу не моргнув, словно устроили дуэль: кто первый убьет соперника лазерами из глаз.

– Приятно познакомиться, невежа, – сказал Худжун, цинично улыбнувшись.

– Я тоже рада встрече, – стиснув зубы, ответила Гынён.

– Ну, раз мы все познакомились, не пора ли нам посетить место съемок? Вы не представляете, какую нам услугу оказал Худжун, когда помог с организацией съемочной площадки. Спасибо за сотрудничество! Поедем туда и все подробнее обсудим, – весело сказал продюсер Хан, вмешавшись в их холодную войну.

– Да, это хорошая мысль, – поддержал Джихян и встал первым.

Сразу за ним встали Худжун и Гынён и дружно направились к двери на выход.

Гынён хотела выйти третьей, следом за продюсером Ханом и Джихяном, но и тут возникла проблема. Они с Худжуном, как дети малые, не смогли определиться с очередностью, уступать-то никто не хотел, и в итоге они столкнулись плечами и застряли в дверном проеме. Какое-то время они стояли и смотрели друг на друга. Худжун сверлил взглядом Гынён, но и она не сдавалась.

– Я пойду первым, – процедил он сквозь зубы.

– Разве тебя не учили, что девушек нужно пропускать? Дамы вперед, все это знают, – холодно прошипела Гынён, собравшись с силами и толкнув Худжуна.

– Я тоже это знаю, вот только дам здесь не наблюдаю, – ответил он.

Предприняв внезапную контратаку, Худжун буквально протаранил себе плечом путь на волю и вышел из комнаты первый, пусть практически вывалился из нее, но зато одержав победу. А что с Гынён? Законы физики не обмануть, поэтому она впечаталась плечом в дверной косяк.

– Да чтоб тебя! – Упершись лицом в косяк, она недовольно посмотрела Худжуну в затылок.

Он оглянулся, чтобы позлорадствовать. Довольная ухмылка не сходила с его лица.

– Смейся, пока можешь, придурок, – еле слышно ворчала она. – Посмотрим, кто будет смеяться последним. Где же твои хваленые хорошие манеры? Я сорву с тебя эту маску и покажу миру твое истинное лицо.

* * *

Квартира для съемок на двадцать пятом этаже, которую выбрал Худжун, располагалась в довольно дорогом элитном жилом комплексе в районе Каннам. Раньше Гынён доводилось только проезжать мимо этого района, а теперь судьба сложилась так, что она поживет здесь какое-то время. Мысль об этом приводила девушку в восторг. Кроме того, двадцать пятый этаж был последним, и именно там располагался пентхаус – из окон должен открываться потрясающий вид на город.

Сияющая хрустальная люстра, свисающая с потолка, гостиная, отделанная мрамором, витая лестница, ведущая на второй уровень пентхауса, просторная спальня, ослепительная ванная комната и безупречно чистая современная кухня. Однако при всем великолепии интерьер не напоминал убранство королевской резиденции. Это не было роскошью на грани безумия, просто современная квартира класса люкс в самом престижном районе города. Имелось и отдельное помещение для проживания обслуживающего персонала.

Прогуливаясь по апартаментам и осматривая интерьер, Гынён, сама того не замечая, начала сеять в своей голове семена желания жить здесь.

«У меня уже есть дом, – подумала девушка. – Конечно, с этой роскошью не сравнится, но все же есть. И если я оплачу счета за электричество, то смогу туда вернуться. Так что я пожну то, что посеяла».

– Пароль от двери – ОХОХ, – любезно сообщил Джихян.

– Хорошо, поняла.

Гынён смутилась, когда мужчина, который собственными глазами ясно видел, как ее тошнило в клубе, вдруг по-доброму заговорил с ней. Сама того не осознавая, девушка залилась пунцовым румянцем. И это непременно бросилось Худжуну в глаза.

«Черт! Попалась, – подумала она. – Мы еще не начали снимать, а он уже наверняка догадался, что у меня заниженная самооценка».

– Гынён, почему бы вам не перевезти часть своих вещей сюда? Если в доме будут только вещи Худжуна, вы будете чувствовать себя скованно из-за незнакомой обстановки, и это непременно отразится на поведении и съемках, – сказал продюсер Хан, прохаживаясь по пентхаусу.

– Только в том случае, если они соответствуют уровню. Вдруг твои вещи больше напоминают мусор, подобранный на улице. Тогда их лучше просто сразу выкинуть, – саркастически пробормотал Худжун, проходя мимо Гынён.

Девушка нахохлилась, обозленно поджала губы и сжала кулаки. Если сделать так, как он хочет, то ей пришлось бы перед переездом раздеться и выкинуть всю одежду, ибо она не соответствует его уровню.

«Может, мне и себя выкинуть? – подумала она. – Куда мне до великого и неповторимого Худжуна».

От одной мысли о нем Гынён снова и снова вспыхивала, как охапка хвороста.

– У меня на сегодня еще есть дела. Если ничего важного не планируется и мы на сегодня закончили, сообщите мне время завтрашней встречи, пожалуйста.

Гынён потеряла терпение. Чтобы вернуть свою однокомнатную квартирку, ей нужно было торопиться и оплатить просроченные счета.

– Хорошо. Тогда я позвоню вам завтра, – крикнул ей вслед продюсер Хан, пока искал наилучшее место для установки камер.

– Спасибо.

Гынён поспешно обулась, поклонилась на прощание Джихяну и продюсеру, а затем выбежала из апартаментов. Худжун в это время безразлично смотрел в окно, как будто ему было все равно, здесь Гынён или нет.

– Какой же он противный.

Она не могла отделаться от назойливого чувства, будто ее выгнали из душа с намыленной головой. Но сейчас это не имело значения.

Уверенно отыскав шкафчик в метро, где она оставляла сумки, Гынён забрала вещи и спешно направилась к ближайшему офису Корейской электроэнергетической корпорации. И вскоре, приблизившись к окошку кассы, была слегка шокирована услышанной новостью. Сотрудник компании сообщил об отсутствии задолженности.

– Что, простите? Счета за электричество уже оплачены?

Она повторила адрес и попросила снова перепроверить, на что получила тот же ответ: средства на счет уже внесены. Гынён задумчиво покачала головой и отправилась к себе в квартиру. Дверь была заперта.

Несколько раз она пыталась набрать пароль, но электронный замок выдавал ошибку с характерными протяжными гудками «пип-пип». Дверь так и не открылась.

«Странно», – подумала Гынён и тут же отправилась в комнату охраны, чтобы выяснить, в чем дело.

– Извините, вы сменили пароль от моей квартиры? – спросила Гынён, прильнув лицом к маленькому окошку комнаты охранника.

– Какой номер квартиры? – Охранник внимательно посмотрел на девушку, будто не мог вспомнить ее лицо.

– Комната 1309.

– 1309? А-а-а, 1309, вспомнил! Там раньше жила девушка. Так это вы? – Сбитый с толку охранник покачал головой, словно подтверждая свою догадку.

«Жила раньше? Что он хочет сказать? Чую, дурно пахнет», – подумала Гынён.

– Ваша мама несколько дней назад расторгла договор аренды и перевезла все вещи. Теперь там живет кто-то другой… Разве вы с матерью не обсуждали этот вопрос?

Взгляд охранника так и кричал: «Ты уже давно миновала переходный возраст, а до сих пор ведешь себя как ребенок, обижаешься и не разговариваешь?» Гынён смущенно ретировалась, не сказав ни слова.

– Мам, ну блин, за что ты так со мной? – застонала она и тут же набрала номер матери.

– Сейчас же возвращайся! – раздался грозный голос матери на том конце. – Съездили мы с отцом в этот твой офистель[15], или как он там называется. Такой жалкий закуток, я от стыда чуть под землю не провалилась. Это ты ради такой жизни в Сеул переехала? С тех пор как я тебя родила, ты ни разу не проявила себя на экзаменах или в спорте и тем более не попадала из-за этого на первые полосы в газетах, – выпалила она на одном дыхании. – А теперь что? Вдруг почувствовала себя звездой? Ты даже счета за электричество самостоятельно оплатить не можешь. Все орала, что добьешься успеха, и что? Это, по-твоему, успех? Можешь ничего не отвечать! Живо собирай вещи и возвращайся домой!

Мамин эмоциональный монолог будто проигрывался в записи. Не переводя дыхание, она высказала все, что хотела, и повесила трубку, не дав Гынён и слова вставить. Ощущение было, как если бы кто-то внезапно дал ей пощечину и исчез, словно ветер. Гынён оторопевши пошатнулась.

Она стояла перед офистелем, словно продавец перед незнакомой квартирой. Ее маленькую однушку сдали другому арендатору и даже не предупредили. В руках сумка с одеждой и полная безнадега.

– И куда теперь идти?

– Ты тупица!

– От тупицы слышу!

– Дубина безмозглая!

– А ты дворняжка бездомная!

Гынён, напуганная внезапными выкриками с обзывательствами, в замешательстве обернулась. Пара детей, переходивших дорогу, бегали и смеялись друг над другом. Девушка смутилась, потому что сначала подумала, что эти слова предназначались ей.

Внезапно нахлынуло чувство грусти, казалось, она одна против всего мира, что ей адресовались все произносимые насмешки и издевки. Со дня открытия клуба Джей-Джея и по сей день ей постоянно что-то прилетало, словно это была организованная атака.

Дура, которую угораздило стошнить на Худжуна. Дура, которая влезла в долги и не может с ними разобраться. Дура, которая купила бесполезное платье, чтобы поднять свою заниженную самооценку, но теперь вынуждена сдать его обратно, так как не в состоянии погасить рассрочку.

Бездомная дворняга, которая считала Худжуна врагом народа, а теперь сама согласилась стать его менеджером.

Она не выдержала и заплакала.

* * *

Джихян подвез Худжуна к агентству «Шутинг стар». Высадив его у входа в здание на подземной парковке, он отъехал припарковать машину. Едва Худжун успел выйти, перед ногами его упала какая-то скомканная одежда. Это была серая толстовка на молнии с капюшоном. Та самая, которую он отдал Инхён. Подняв глаза, Худжун увидел перед собой Джей-Джея, который смотрел на него с ухмылкой.

– Ой, извини. Собирался отнести это на помойку, но она случайно из рук выскользнула, – сказал Джей-Джей и бровью не поведя.

Он посмотрел на Худжуна в упор. Парень как ни в чем не бывало наклонился, чтобы поднять свою одежду. Лицо его словно застыло, оно не выражало никаких эмоций.

– Выкидываешь? Зачем? Кажется, вещь в полном порядке.

Худжун небрежно подобрал толстовку и передал ее Джей-Джею.

– Мне она не нужна. Если хочешь, можешь забрать себе. Это же ты считаешь, что она в порядке.

– Я не настолько…

Худжун в замешательстве посмотрел на свою толстовку.

«Я же говорил Инхён выбросить ее перед тем, как пойти домой, – подумал он. – Как кофта оказалась у него? Надеюсь, Инхён хотя бы сказала, что ее одолжила одна из сотрудниц? Сомневаюсь. Будь это так, Джей-Джей не притащился бы в такую даль, чтобы демонстративно швырнуть мне толстовку в лицо».

После короткого замешательства Худжун пришел в себя.

– А поблизости у твоего дома мусорного бака не нашлось? Зачем ехать через весь город? – язвительно заметил он.

– Ах, это… – рассмеялся Джей-Джей. – Если кто-то и должен выбрасывать одежду, так это ее владелец. Не так ли?

Джей-Джей смотрел на Худжуна исподлобья, и зловещая улыбка расползалась по его лицу. Однако Худжуна этим не проймешь, он и глазом не моргнув швырнул толстовку прямо в Джей-Джея.

– Не знаю, почему ты решил ее выкинуть, но справишься как-нибудь сам. Да и вообще, выбрасывать одежду в хорошем состоянии – чистой воды расточительство, отправь ее хотя бы на переработку. – Сказав свое последнее слово, Худжун развернулся и пошел, не оглядываясь.

– Ладно. Так и сделаю. А то будет жаль, если одежда, которую носил сам Худжун, просто превратится в бесполезный мусор, – саркастически крикнул Джей-Джей в затылок уходящему Худжуну.

В ответ, не обращая внимания на его колкости, певец посмотрел на отражение друга в стеклянной двери агентства, толкнул ее и вошел в здание.

Это появление Джей-Джея было его хитрым стратегическим ходом. Предупреждением Худжуну не приближаться к Инхён и не строить из себя добряка, спешащего на помощь.

«Чон Инхён, какого черта ты не выбросила эту толстовку?» – отчаянно подумал Худжун.

Он не мог этого вынести, потому что волновался за девушку. Страшно, что из-за этого недоразумения Джей-Джей, чья голова и без того забита предубеждениями на их счет, будет притеснять ее. Хотя нет дыма без огня, и в его словах была доля правды. Вопреки всем отговоркам, Инхён небезразлична Худжуну, и его переживания – тому доказательство.

* * *

Когда Худжун вошел в кабинет директора, Ёнсок воскликнул:

– Что, черт возьми, ты творишь, раз этот гад заявляется сюда и угрожает мне?

Худжун незаинтересованно смотрел в окно, а Ёнсок продолжил возмущаться.

– …Этот Джей-Джин, или как его там.

– Как будто вы не можете положить этому конец. Мы и раньше получали абсурдные угрозы, которые были направлены на меня. Так в чем проблема? Или вы теряете хватку? – неторопливо ответил Худжун, садясь на диван.

– Вот именно, ты меня в могилу сведешь! Знаешь, что он мне сказал? Я должен держать тебя в узде, иначе нам всем не поздоровится. И все из-за той девчонки!

Когда Ёнсок упомянул «ту девчонку», Худжун нахмурился.

– К знаменитостям, которые расстались, общество относится строже, чем к супружеской паре, которую уличили в неверности. Я советую тебе управлять своими эмоциями. Ты даже сейчас в разговоре со мной не думаешь, что говоришь.

Можно было и догадаться, что это слова Джей-Джея.

– Так ради какой девчонки весь сыр-бор?

– Боже! – Худжун не выдержал и вскочил. – Вы думаете, что я стал бы уводить чью-либо девушку? Вы и вправду теряете хватку, раз верите в такие бредни!

– Да как ты смеешь! – Ёнсок подскочил с места в ярости.

– Вы будете верить каждому, кто заявится сюда, не разобравшись, в чем, собственно, дело. Вас, вероятно, даже не переубедят мои слова о том, что у меня никого нет. Если я больше не подхожу, так вырастите того, кто будет обеспечивать вас.

– Эй, ты хоть понимаешь, что несешь?

– А что такого? Вы ведь это имели в виду? – прокричал Худжун, а затем вышел из кабинета и громко хлопнул дверью.

– Вот же зараза! – неистово кричал Ёнсок.

– Что на этот раз? – Джихян подбежал к Худжуну и схватил его за руку.

– Джей-Джей! Теперь ты заявляешься сюда со своими угрозами?

Худжун летел на всех парах по направлению к выходу, но Джей-Джей уже скрылся. Если бы не разговор с Ёнсоком, то Худжун расправился бы с ним.

* * *

Солнце потихоньку садилось. И почему весну приходится так долго ждать? Гынён стояла на улице в разгар января и сетовала на жизнь. Она больше не могла оставаться у Миджон. А других вариантов у нее и не было, ведь ее финансовое положение оставляло желать лучшего из-за последних больших трат.

Послезавтра должны начаться выплаты длиной в десять месяцев за то самое бесполезное платье, купленное в прошлом месяце, а также за ноутбук, телефон и так далее. И этот список можно было продолжать бесконечно. Ей уже порядком надоела жизнь в рассрочку.

Девушка не была уверена, стоит ли ей идти в мотель, чтобы переночевать, поэтому довольно долго бродила кругами. Наконец она остановилась, чтобы оглядеться, и ее глаза расширились, когда она поняла, где очутилась.

Перед ней стоял тот самый дом с роскошной квартирой, принадлежащей Худжуну. Пароль был OXOX.

Внимательно приглядевшись, она отметила про себя, что в пентхаусе наверху света не было, а значит, квартира пуста. Вмиг эта мысль поглотила ее. Они ведь все равно собираются снимать здесь. Гынён подумала, что ничего не случится, если участник шоу вдруг придет чуточку раньше. Нужно лишь будет спрятать сумку, и тогда никто ни о чем не узнает. Всего одну ночь. Она переночует здесь всего разочек. С этой мыслью девушка вошла в лифт и, наблюдая за бегущими цифрами этажей, сглотнула слюну в пересохшем горле.

Подойдя к двери, она, затаив дыхание, набрала пароль, который сообщил всей съемочной группе Джихян. OXOX. Дверь негромко щелкнула.

Как только Гынён открыла дверь, в квартире зажегся свет. Ничего не изменилось после ее последнего визита. Все было как прежде – положение дивана, тишина и даже легкий ветерок, который дул снаружи.

Теперь Гынён знала наверняка, что в квартире никого нет, и наконец смогла выдохнуть. Она сняла туфли и устало поплелась внутрь квартиры. Диван слегка скрипнул, когда она плюхнулась на него. Девушка чуть вздрогнула от такого звука, но затем подумала, что даже диван рад, что кто-то нарушил его одиночество.

– Именно поэтому я и пришла, – сказала она, похлопывая рукой по дивану.

Следующие двадцать минут она то смотрела телевизор, то любовалась видом с балкона. Внезапно она почувствовала, что безумно проголодалась, и мысленно отругала себя, что ничего не купила, прежде чем прийти сюда.

Девушка переоделась в удобную толстовку, напевая Lululala[16], и отправилась в магазин, который располагался неподалеку. Она купила рис быстрого приготовления и суп на завтрак, а также различные закуски, воду и по привычке две бутылочки витаминного напитка с добавлением кофеина. Затем она зашла в другой магазинчик и купила там фруктовое мороженое и токпокки. Набрав продуктов, она вернулась в квартиру, разложила еду на столике в гостиной и не торопясь приступила к еде.

– Как же вкусно. Острота что надо. Вкуснятина.

Откусывая очередной кусочек токпокки, девушка была невероятно счастлива. Пусть это не ее квартира и она могла позволить себе лишь закуски из круглосуточного магазина, все выглядело настоящим пиршеством во дворце.

Наевшись, Гынён легла на диван и ощутила себя настоящей королевой, с удовольствием раскинув руки в стороны.

– Может, надо было купить пива? – облизав губы, с сожалением прошептала она.

Вдруг она услышала, как кто-то вводит код от входной двери.

Быть такого не может! Она отчетливо слышала, как щелкнул замок. Сердце ушло в пятки.

Гынён вскочила и подбежала к двери, пытаясь ухватиться за ручку. Но в тот же момент она распахнулась.

Ошеломленная девушка остановилась и так и замерла с вытянутой рукой. Шурша полиэтиленовым пакетом, мужчина зашел, но, увидев девушку, замер.

– Что? Какого черта?! – Он закричал так, словно увидел привидение.

Гынён быстро узнала в мужчине Худжуна.

– Худжун?

Девушка не могла решить, что ей делать, и начала заикаться. Тут он понял, что перед ним Гынён и, закатив глаза, крикнул:

– Что, удивлена?

Лицо девушки залилось краской. Сейчас Худжун казался ей пугающим, но она не могла оторвать взгляд от него. В следующее мгновение она вспомнила, что на ней растянутая толстовка, да и вообще внешний вид оставляет желать лучшего, отчего покраснела еще больше.

По всей гостиной были разбросаны упаковки от еды, запах красного перца заполнял воздух в комнате. Она смутилась и опустила глаза, слабо надеясь, что ей все это приснилось.

– Что ты здесь делаешь? Мне позвонить в полицию?

Просто невероятно. Конечно, Худжун не обязан быть вежливым с ней после такого, но заявлять в полицию – это уж слишком. Девушка начала поспешно поднимать пакеты с пола, чтобы хотя бы создать видимость порядка.

Худжун раздраженно снял обувь и прошел в гостиную.

Девушка подумала о том, насколько у Худжуна железные нервы. На его месте она бы уже напугалась до смерти и уж точно не была такой спокойной. Его реакция была достойна похвалы.

– Ты что, решила переехать сюда? – спросил он Гынён, которая все еще убирала с пола пакеты. Он не отрываясь смотрел на нее.

– С чего ты так решил? – Девушка торопливо махнула рукой. – Если ты уйдешь, то и я тоже.

– Вот дуреха. Интересно ты, конечно, придумала.

– Я уйду, когда найду куда, – быстро добавила Гынён и постаралась спрятать свое краснеющее лицо.

Худжун молча посмотрел на нее, снял пальто и кинул его на диван. Затем сел на пол и прислонился спиной к дивану, положив пакет на пол.

Гынён удивленно посмотрела на него. Казалось, что такая звезда, как Худжун, и обычный пластиковый пакет несовместимы. На нем как минимум должен быть лейбл популярного бренда, например «Армани» или еще какой, или в крайнем случае логотип крупного магазина. Но увидеть у него в руках обычный черный пакет никак не ожидала.

Из пакета Худжун вынул бутылку соджу, бумажный стаканчик, жареного кальмара и токпокки, которые купил для себя. К такому повороту девушка была не готова, ее глаза округлились. Суперзвезду словно подменили.

Не говоря ни слова, Худжун открыл соджу и налил в бумажный стаканчик. Мужчина посмотрел на Гынён. Когда они встретились взглядами, девушка испуганно отвернулась, Худжун же, словно нарочно, делал все демонстративно.

– Выпьем?

Он протянул ей бутылку соджу. Девушка посмотрела на него, но ничего не ответила, и Худжун поставил бутылку. Было ощущение, что он хотел сказать что-то еще, но так и не решился.

Девушка села, но возмущение не давало ей покоя, поэтому она снова вопросительно посмотрела на него.

– С чего вдруг такой дружеский тон? – сделав усилие над собой, все же спросила она.

– Давай сегодня забудем о формальностях.

Сказав это, он отхлебнул соджу, даже не поморщившись, и, отщипнув кусочек жареного кальмара, положил оставшееся обратно.

– Значит, теперь мы разговариваем?

Девушка кивнула в знак согласия. Но нужно было провести черту с самого начала.

– Тебе ведь двадцать семь?

Худжун взглянул на Гынён. Он был неплохо осведомлен. Хотя девушка до сих пор не могла поверить в происходящее, все же вспомнила информацию, которую знала о Худжуне.

– Тебе ведь тоже двадцать семь лет?

– На самом деле это для шоу мне двадцать семь. В реальности мне двадцать восемь, поэтому, может, будешь называть меня «оппа» и забудешь про формальности?

Он оказался не так прост. Кажется, пора закопать топор войны на какое-то время. Когда Худжун заметил, что девушка угрюмо сидит и смотрит в одну точку, он улыбнулся и подлил себе соджу. Затем посмотрел на сумку с вещами девушки.

– Тебя выгнали из дома? Некуда больше пойти? – сухо спросил он, указывая на сумку.

Девушка проследила за его взглядом и спрятала глаза.

– Когда-то меня тоже выгнали из дома, тогда я бродил то тут, то там. Когда вернулся домой, то для себя решил, кем хочу стать. И вот я тут.

Девушка начала злиться, так как все давали ей советы, как быть и что делать. Ей было жаль, что она уже не в том возрасте, чтобы обретать какие-либо навыки. И сейчас она злилась на Худжуна и жалела себя.

– Если бы не ты, сейчас с моей жизнью все было бы нормально. Так что это все твоя вина! Но ты даже не извинился!

– Прости… Я прошу прощения, – все так же сухо произнес он, словно повторял заученные слова.

Гынён, которая еще минуту назад полыхала от ярости, застыла с широко открытым ртом. Оказалось, что извинения от Худжуна настолько легко получить. Несмотря на то что он извинился, девушка все равно была в гневе, но теперь оттого, как легко дались ему эти слова. В них не чувствовалось сожаление.

Он опустил голову и добавил:

– Я не знаю, что ты за человек, и боялся, что высмеешь меня. Обычно я не испытываю раскаяния, поэтому ничего не мог с собой поделать.

Хоть он и извинился, но сострадания в его словах не было.

– Ты бы сделал это снова?

Гынён была в замешательстве, но все же спросила. На что он лишь улыбнулся и кивнул головой.

– Да. Я не могу позволить, чтобы она пострадала.

Гынён вспомнила девушку в красном платье.

– Забудь. Я не позволю кому бы то ни было говорить об этом или выставлять меня дураком.

Слова Худжуна словно пронзили Гынён. Они звучали почти как угроза. Такого Худжуна нельзя было увидеть по телевизору. На мгновение у нее по телу побежали мурашки. Девушка почувствовала себя не в своей тарелке. Она почти не сомневалась, что он был жесток и по отношению к той девушке, но пытался выставить себя заботливым.

Пока Гынён внимательно смотрела на него, пытаясь понять для себя, что он за человек такой, Худжун молча осушил еще один стаканчик соджу. К токпокки он так и не притронулся. Возможно, его внутренняя суперзвезда все еще не хотела, чтобы кто-то видел, чем он ужинает.

Гынён сидела, положив руки на колени и прислонившись к подлокотнику дивана. Затем она протянула руку к пакету с токпокки, открыла их и поставила обратно на стол. Ей в какой-то момент даже стало жаль Худжуна, который при посторонних не может съесть то, что хочет.

– Угощайся. Я не ем токпокки, – не без сарказма сказал Худжун, наливая себе еще соджу.

– Так зачем купил то, что не ешь? А дети в Африке голодают, между прочим.

Худжун рассмеялся. Серьезность Гынён так рассмешила его, что в какой-то момент в уголках глаз у него появились слезинки. Неужели ее слова звучали настолько наивно? Гынён была озадачена его реакцией.

Держа одну руку на животе, он улыбнулся и тыльной стороной ладони другой руки вытер слезу, после чего снова наполнил стаканчик соджу, спрашивая себя, почему эта фраза его рассмешила. Соджу до добра не доводит.

Либо он психопат, либо садист, а возможно, и оба варианта. Внезапно Гынён представила его в кожаных леггинсах и с хлыстом в руках.

– Боже!

Девушка внезапно залилась смехом, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

– Так теперь ты будешь моим менеджером? Если бы я знал, чем все это закончится, то сам бы лично пришел в журнал дать интервью.

Неплохая идея. Гынён невольно кивнула после его слов.

– Не обращай внимания, просто мысли вслух.

Гынён была поражена его честностью. Однако его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций.

Некоторое время они оба молчали. Худжун молча пил соджу, словно воду, и даже не прикоснулся к закускам. Гынён обняла свои колени и тихо наблюдала за ним.

Голова девушки была заполнена разными мыслями. Например, что ей делать, когда Худжун уйдет, и можно ли ей будет остаться в этой квартире. Или куда пристроить свои вещи.

– О чем задумалась?

Услышав его вопрос, она почувствовала себя неуютно, словно он мог читать ее мысли. Она ругала себя за то, что такая жалкая.

«Когда мне предложили сняться в программе, я думала, что моя жизнь изменится. Мне понравилось, что хотя бы на некоторое время я смогу сбежать от своих проблем. Я пришла сюда в предвкушении перемен в своей жизни, но из-за тебя все пошло наперекосяк. Так или иначе, я все равно здесь. Но это не значит, что позволю приставать ко мне! Усек?»

Гынён ощущала себя так, словно смогла приоткрыть дверь в тусовку знаменитостей, но в итоге стала лишь бледной тенью. Кому интересно смотреть, что она делает? Кто-то вообще будет смотреть?

Но она не могла позволить себе произнести свои мысли вслух. Если она сейчас уйдет, то вряд ли сможет найти ночлег где-то, кроме компьютерного клуба или мотеля, которые открыты круглосуточно.

– Извини, но можно мне задержаться тут на несколько дней? – Гынён говорила мягко, чтобы понять, насколько он был пьян.

Худжун злобно посмотрел на нее, словно собирался расплавить взглядом. Боже! Девушка чувствовала, что еще чуть-чуть – и ее просто выгонят на улицу. Нужно было срочно что-то предпринимать.

– Если женщина просит тебя не выгонять ее на улицу, сжалишься ли ты? Я знаю, что как женщину ты меня не воспринимаешь, но неужели ты настолько черствый, чтобы не помочь? Ты же публичная личность! – сказала Гынён. – Или я не права?

– Публичная? Ты хоть знаешь, каково это? – саркастично спросил он и открыл глаза.

Как это понимать? Прошло некоторое время, прежде чем он продолжил.

– Честно говоря, если мы о государственных деятелях, то им положено быть справедливыми и все такое. Но разве знаменитость можно сравнивать с чиновником? Мы лишь торговцы, которые продают искусство. Милосердие не для нас.

Он смотрел на девушку почти с презрением.

– Почему ты сравниваешь нас и общественных деятелей? Есть люди, которые делают что-то полезное своими словами или действиями, например бизнесмены и политики. Тогда их имена известны благодаря их поступкам. Мы же известны тем, насколько хорошо танцуем или поем. Не путай знаменитостей и общественных деятелей, недожурналист.

Худжун и правда обладал красноречием, что заставляло принимать его за умного и воспитанного человека.

– Так вот что ты думаешь?! – Это все, что она смогла сказать ему.

– Побывала бы ты на моем месте… Нужно всегда следить за собой. Я не могу хмуриться, когда меня что-то расстраивает. Или, например, я всегда должен правильно держать палочки для еды, чтобы люди не осудили меня, – тихо пробормотал он и выпрямился.

Дело было не в Гынён. Девушка поняла, как тяжело Худжуну. Из-за своего статуса ему всегда нужно быть начеку.

Какое-то время они оба сидели без движения. Затем Гынён легонько толкнула его, но реакции не последовало, он уже уснул. Она не знала, что делать. Переместить его в спальню она бы не смогла, к тому же он запретил ей входить в его комнату.

Однако ей было любопытно, что же такого он скрывал. Бардак? Фотографии девушки? Но сейчас она не осмеливалась зайти туда.

Гынён посмотрела на потолок и вздохнула.

Глава 7. Ночь с антифанаткой?

На часах было четыре утра. Худжун проснулся, как обычно, рано. Он уже несколько дней страдал от бессонницы, поэтому не мог вспомнить, когда последний раз ему удавалось нормально выспаться.

Он потянулся и сразу понял, что лежит на чем-то твердом. Вроде и не пол, но точно не кровать.

Незнакомая обстановка и даже воздух странный.

Осознав, что что-то не так, удивленный Худжун открыл глаза и подскочил. Ворох одежды, укрывавшей его, медленно сполз вниз.

Что произошло? Он стащил с себя какую-то вещь и, повнимательнее приглядевшись, понял, что держит в руках женское платье.

Посмотрев вниз, он увидел еще несколько женских пальто, которые были разбросаны на полу. Рядом была сложена серая толстовка, на которой четко отпечаталось его лицо, пока он спал на ней.

В другом углу гостиной он заметил Гынён, которая, свернувшись калачиком, лежала под теплым пальто на диване, крепко погрузившись в сон.

Худжун судорожно пытался вспомнить, что именно произошло прошлой ночью. Он помнил, как вернулся в квартиру, выпил с девушкой соджу и они немного поговорили, а потом… он вспомнил, как грустно смеялся, вспомнив об Инхён. И больше ничего.

Из-за выпитого накануне соджу его голова была готова взорваться. Глядя на то, как Гынён спала, укрывшись своей одеждой, словно боясь замерзнуть, Худжун решил, что она все же странная.

Он подошел к контроллеру температуры в комнате, чтобы убедиться, что тот включен. На самом деле в комнате было очень жарко, и он даже решил уменьшить температуру. Девушка спала, поглаживая во сне шею и пытаясь спрятать лицо от света.

* * *

Семь утра. Гынён вовсе не собиралась просыпаться, но сон сам улетучился. Перед тем как заснуть, она забыла задернуть шторы, поэтому солнце светило ей прямо в глаза, и она не могла не проснуться.

– Уф-ф-ф…

Гынён собрала все свое негодование в один звук и не без труда села. Во всяком случае, она не осталась ночевать на улице.

Ее спина болела, и какое-то время она не могла пошевелиться. Собравшись с силами, она все же встала. Гынён сделала глубокий вздох и потерла затекшие суставы. Прошлой ночью она ожидала всего чего угодно от пьяного Худжуна, но он, словно опасаясь чего-то, быстро свернулся калачиком и уснул.

– Вот это да, Худжун!

Девушка быстро огляделась, но Худжуна уже не было. Однако одежда, которой она укрыла его, чтобы он не замерз, была разбросана по полу. Словно змея сбросила кожу и затем исчезла. С прошлого вечера все осталось лежать на своих местах, даже мусор. Неважно, кто вы, знаменитость или политический деятель, убирать-то за собой нужно!

Гынён мучила жажда. Она медленно пошла в сторону кухни, открыла холодильник и сделала глоток воды из бутылки, которую сама же вчера туда поставила. Она уже собиралась закрыть дверцу холодильника, но с удивлением обнаружила, что не хватает одной бутылки средства от похмелья.

Она помнила, как вчера поставила в холодильник две бутылочки, но одна пропала.

Единственный, кто мог это сделать, – Худжун. Она начала мысленно ругать его. Мало того, что из-за него она лишилась дома, так он еще и запасы ее крадет.

* * *

Одиннадцать утра. В дверце фургона стояла пустая бутылочка средства от похмелья. Пока машина двигалась по дороге, Худжун раскачивался, издавая тихие звуки.

– Пил вчера? – спросил Джихян, поглядывая на Худжуна.

Мужчина кивнул на пустую емкость, когда Худжун повернул голову в его сторону.

– А-а, это…

– Ты всегда принимаешь его на следующий день, как выпьешь.

– Было дело. – Худжун вздохнул и кивнул.

Когда он проснулся и открыл холодильник в поисках воды, то обнаружил две бутылочки, которые оказались очень кстати. В этот момент Худжун даже немного смирился с тем, что Гынён укрыла его своей одеждой.

– Ну что, как себя чувствуешь? Стало получше?

– Конечно. Голова ясная. Пожалуй, нужно будет чуть позже выпить еще.

Худжун слегка улыбнулся и посмотрел в окно.

Утренний воздух был очень свеж. За окном торопились люди. Он выспался, поэтому чувствовал себя отдохнувшим.

– Главное – не вздумай напиваться, чтобы заснуть. Если вдруг страдаешь бессонницей, лучше почитай что-нибудь на ночь или выпей овощного сока. – Джихян с беспокойством предупредил Худжуна.

– Ты ведь не звонил ей вчера?

После этих слов Джихян сделал небольшую паузу. Худжун еще некоторое время со счастливым видом смотрел в окно, а затем серьезно взглянул на Джихяна.

– Ты не очень хорошо переносишь алкоголь, вот я и хотел узнать, не звонил ли ты, – осторожно добавил Джихян. Только тогда Худжун понял, что менеджер имел в виду.

– Нет же. Я не звонил. Больше на мои звонки отвечать не будут, – хрипло ответил Худжун, словно боясь, что его за что-то отругают.

– Не гонись за тем, чего не вернешь. Я не знаю точно, что с тобой происходит, но не забывай, что Джей-Джей даже пришел в наше агентство и перевернул его вверх дном. К счастью, все обошлось.

– Да понял я, понял. Не хочу в очередной раз слушать нотации.

Худжун дотронулся до Джихяна большим пальцем, словно пытаясь переключить программу на пульте управления, а затем слегка надавил.

– Да-да, обращаешься со мной как с телевизором. И мне никогда не бывает больно. Если тебе вдруг станет одиноко, не спрашивай у меня совета. – Сказав это, Джихян поморщился.

Худжун улыбнулся.

– Я действительно боюсь этих слов, и, вероятно, не я один, – пробормотал себе под нос Худжун.

Джихян грустно посмотрел на него.

* * *

Гынён осматривала квартиру, чтобы найти что-то похожее на мусорный бак, но поиски не увенчались успехом. Возможно, Худжун только купил эту квартиру? Здесь ничего не было. Словно этот дом – красивая, но бесполезная декорация.

Гынён жевала сушеного кальмара, который остался с их посиделки, и пыталась навести порядок в квартире. Затем она отправилась в магазин. Неважно, сколько денег и славы у Худжуна, он, как и обычный человек, пьет алкоголь, нуждается в воде и мусорном ведре.

Девушка купила две бутылки воды и, обернувшись, заметила газетный киоск. Когда она проходила мимо прилавка, ей в глаза бросилось уже до боли знакомое имя.

Заголовок гласил: «Преуспел ли Худжун в реальности?» Текст был напечатан кривовато, готическим желтым шрифтом на красноватом фоне. Она не раздумывая купила газету и вышла из магазина. С бутылкой воды под мышкой Гынён не отрываясь читала газету. «Почему столь известная личность появляется на развлекательных шоу и даже в реалити-программах?»

В связи с недавним появлением антифанатов (хотя, может быть, Худжун не в курсе) его агентство заявило, что вокруг звезды странным образом возникли нелепые слухи, распространяющиеся с невероятной скоростью. Кроме того, они в ближайшее время намерены развенчать все небылицы о прошлом Худжуна.

В газете также упоминалась Гынён. Согласно статье, фанаты Худжуна каждый день стоят у дверей агентства и кричат о том, что позволить ему жить с антифанаткой все равно что оставить бедного птенца лебедя на растерзание злобной утке.

– Что за вздор? Еще нужно доказать, кто тут бедный лебедь, а кто злобная утка!

Еще до начала съемок фанаты начали волноваться за своего любимчика, а чувства Гынён их вообще не заботили.

– Не разобравшись, бросаетесь на людей!

Девушка скомкала газету.

Она подошла к входной двери квартиры, ввела пароль и вошла внутрь. Неожиданно позвонил продюсер шоу.

– Съемки начнутся через четыре дня, но мы решили собрать всех пораньше и пообедать. Мы договорились встретиться в ресторане неподалеку от дома Худжуна. Называется «Довон». Приходите туда.

«Вчера у меня уже была пренеприятная встреча с Худжуном. Вы что, смерти моей хотите?»

Слова пронеслись у Гынён в голове, но сказать вслух она их не могла. Придет ли Худжун сегодня? Может, ей следует найти себе другое место для ночлега?

* * *

Когда запись на радиостанции закончилась, Худжун шел по коридору и заметил свою знакомую, проходящую мимо. Когда-то она дружила с Инхён, которая была трейни[17] в агентстве Худжуна, а затем перешла в другое место и дебютировала как певица. И хотя теперь он не может даже поздороваться с Инхён, но вдруг получится узнать через эту девушку, как ее дела…

Джихян сообщил Худжуну, что собирается на встречу с представителями радиостанции. Худжун решил, что это его шанс, и последовал за девушкой.

Она не знала об отношениях Худжуна и Инхён, но могла рассказать о своей подруге.

Худжун осторожно прошел в концертный зал, где шла запись программы. Однако девушка вдруг повернула в сторону второго выхода. На мгновение парень смутился, а затем решил, что не имеет значения, где именно он поздоровается с ней.

Он подошел к выходу, все еще решая, должен ли пойти за ней следом или нет. Дверь оказалась приоткрытой. Подойдя ближе, он услышал женский и мужской голоса. Худжун остановился прямо перед дверью.

– Сколько еще я буду терпеть ложь? Ты была там вчера? – спросил мужчина.

– Да, но не думаю, что смогу приблизиться к Инхён, – ответила девушка и, цокнув языком, добавила: – Из-за случившегося Инхён отменяет все мероприятия в своем расписании. Я не знаю, что нужно, чтобы разоблачить этого негодяя.

Лицо Худжуна стало серьезным.

– Разве он не должен волноваться, что ее отправили на съемку без менеджера? Он должен чувствовать угрызения совести. Поднял такой шум из-за толстовки, но при этом отправил ее сюда без сопровождения. Я звоню ей каждый день. Предлагала встретиться, когда у меня было свободное время.

Чем больше Худжун слушал, тем сильнее сжимались его кулаки.

– Но мы так и не встретились. Теперь я даже не могу поговорить с ней. Он проверяет ее звонки.

– А что она говорит?

– Что все хорошо, но я не верю. Пока он только ее парень, но уже ведет себя как муж. Если она замерзла, то почему не надеть толстовку? Что в этом такого?

Сердце Худжуна сжалось, когда он вспомнил, как передал толстовку Инхён, из-за которой она получила новую порцию проблем.

Он только сделал хуже. Сейчас ему казалось, что лучше бы он сделал вид, что не знает ее. Но притворяться у него получалось плохо, ведь он по-прежнему любил ее. Худжун знал, что будет жалеть, но не мог отпустить девушку…

– Неужели она не может найти кого-то другого?

– Думаю, есть кто-то, кто уже давно ей нравится. Они были вместе до того, как она встретила Джей-Джея. Кажется, тот парень был хорошим человеком.

После того как разговор закончился, Худжун на дрожащих ногах отступил от двери. Он понимал, что ничего не может сделать.

Единственное, что он мог, – в нужный момент притвориться, что не знает Инхён.

В тот момент, когда она выбрала Джей-Джея, Худжун пытался сделать все возможное, чтобы держаться на расстоянии, но он никогда не сможет отвернуться от нее. Тем не менее он должен создавать видимость, чтобы никто не догадался.

* * *

Гынён нашла подходящую одежду в своей сумке и отправилась в ресторан, о котором ей говорил продюсер. Интерьер внутри напоминал красивый сад в корейском стиле. Все уже были на месте, а перед ними стояло много еды и напитков. Ждали только Гынён.

Девушка неловко поприветствовала присутствующих и села рядом с продюсером. Она мельком взглянула на Худжуна, но тут же отвела взгляд. Он был в хорошей форме, несмотря на то что вчера выпил достаточно соджу.

– Так здорово, что мы все собрались. – Продюсер смущенно улыбнулся и оглядел присутствующих. Казалось, повеяло холодом.

– Мне жаль, что Гынён случайно пострадала, – посмотрел на девушку Джихян.

– Конечно, вы не хотели, чтобы моя жизнь стала такой. – Гынён не могла не съязвить.

– Не вижу смысла спорить, все равно уже ничего не изменить. – Джихян с пониманием посмотрел на разозленную Гынён.

– Но все же одна из сторон, получается, в выигрыше, а другая – проигрывает. – Девушка нервно взяла полотенце и вытерла руки.

– Неужели тебе было неудобно? – Внезапно в спор встрял Худжун, когда Гынён глотнула зеленого чая. Он словно намекал на то, что прошлую ночь они были вместе.

Худжун застал ее врасплох, и она чуть не подавилась.

– Благодаря тебе у меня все в порядке, – тихо ответила Гынён, вытирая губы.

Он решил посмотреть на ее реакцию. Интересно, его менеджер в курсе?

В любом случае Гынён нечего было ответить. Признаться, что она завалилась к нему домой ночевать, она не могла. Это повредит только ее репутации.

– Давайте зароем топор войны и будем надеяться, что съемки пройдут хорошо. Теперь, когда мы все собрались в таком замечательном месте, мы все в одной лодке, понимаете? – сказал продюсер, разливая алкоголь по рюмкам.

– Место напоминает персиковый сад в цвету, – пробормотала Гынён, глядя по сторонам.

– При этом здесь есть все самое необходимое.

Гынён на мгновение посмотрела на Худжуна. Он ответил тем же и слегка улыбнулся, словно говоря, что не так прост.

После неловкой трапезы они вчетвером отправились в ближайшее караоке под радостные возгласы продюсера. Он очень переживал насчет Гынён, которая источала вокруг свою ядовитую энергию. Мужчина взял ее под руку и предложил выпить.

– Прошлое нужно уметь отпускать. Знаешь, что произойдет, если держаться за обрывки неприятных воспоминаний? Лучше всего найти компромисс и прийти к миру. Разве так не будет легче жить? Немногие делают первый шаг навстречу для разрешения конфликта, но я верю, что ты такой человек. – Продюсер все говорил и говорил, словно знал, какая Гынён на самом деле.

– Я расстроена, разве не видно? Пожалуйста, поймите меня. Неужели вы думаете, что простые слова могут меня утешить? Боже… Здесь даже алкоголь безвкусный! Может, они мне налили воду? – еле выговаривала Гынён, которая уже сильно опьянела, как и продюсер.

Сейчас они выглядели довольно жалко.

– Куда это ты все время смотришь? – вдруг закричала Гынён Худжуну.

Выпив рюмку, он посмотрел на нее как на сумасшедшую. Однако Гынён уже ничего не могло смутить.

– Ты знаешь, сколько страданий мне принесли твои белые кроссовки? В тот день я постоянно их видела. Какой же ты идиот!

Алкоголь сыграл злую шутку, и Гынён окончательно лишилась страха. Джихян и Худжун с удивлением смотрели на девушку.

– Вы хоть знаете, почему я согласилась на эту программу? Счет за электричество! Мои счета!

Девушка уже переключилась с гнева и ненависти на жалость к себе. Она сидела, согнувшись пополам и обхватив колени руками. Слезы стекали по ее щекам.

– У каждого свои причины. Гений шоу-бизнеса здесь, так что программа, несомненно, будет иметь успех, – сказал Худжун, неловко глядя на Гынён.

– И не спрашивайте меня, почему я не оплатила вовремя счет за электричество. Я так жалею, что решила купить платье в рассрочку на десять месяцев, отложив при этом счета, – всхлипывала Гынён.

– Да уж, – произнес Худжун.

Затем девушка внезапно встала, схватила микрофон и вышла в центр. Ее знатно шатало, поэтому было сложно сказать, на кого именно она смотрела.

– Что бы ни случилось, пока я не закончу петь, все должны сидеть на своих местах, – прокричала Гынён в микрофон и выбрала песню.

Затем зазвучала музыка, и девушка спела девять песен подряд. Остальные сидели и, даже если им очень хотелось, не могли выйти из комнаты, пока девушка не закончила свое «выступление».

Позже все стояли на улице перед караоке. Продюсер и Гынён еле держались на ногах. Худжун стоял рядом, засунув руки в карманы, и что-то раздраженно бормотал.

– Может, спросишь у своего босса, почему издательство так поступило? Он сказал им меня уволить? Зачем тогда все это, включая совместные посиделки?

Гынён стояла на ногах только с помощью Джихяна. Худжун цокнул языком и посмотрел на девушку, которая сама не понимала, что говорит.

– То видео, даже если ты забыла, люди еще долго будут помнить. Имя Гынён теперь ассоциируется с нелепостью.

– Хватит уже. Лучше такси вызови, – сказал уставший тащить на себе Гынён Джихян. – Куда ты? Я знаю адрес продюсера, но не Гынён.

Джихян, больше не в силах нести на себе Гынён, прислонил ее к стенке.

– Отправьте ее в квартиру, где будут проходить съемки шоу. Похоже, ее вещи уже туда перевезли, – ответил Худжун серьезным тоном.

– Правда? Когда?

– Только что. Продюсер же говорил.

Худжун пытался поймать такси.

– Давайте сначала отвезем продюсера домой, а затем отправимся в квартиру, – предложил Джихян, пытаясь усадить пьяных Гынён и продюсера в такси. Не сказав ни слова, Худжун натянул на глаза кепку и уже собрался сесть на переднее сиденье.

– Ты садишься назад, тебя могут узнать, – сказал ему Джихян.

Худжун с недовольной физиономией посмотрел на него. Продюсер расположился у окна, затем Гынён. Выбор у Худжуна был не велик, так что он вынужден был сесть рядом с Гынён. Джихян устроился на переднее сиденье.

Когда такси тронулось, Худжун тут же пожалел, что сел сзади, так как Гынён почти сразу положила голову ему на плечо.

– Потерпи немного, – сказал Джихян, глядя в зеркало заднего вида.

Худжун поджал губы и взглянул на Гынён, которая все же убрала голову с его плеча. Вдруг он вспомнил, как прошлой ночью она укрыла его, чтобы он не замерз, пока спит. И это она открыла упаковку с токпокки.

Она казалась доброй, поэтому сейчас Худжун готов был потерпеть, ведь затем они разойдутся каждый своей дорогой. Он любил находиться среди людей, поэтому решил не отступать от своих принципов. Мужчина еще раз взглянул на девушку, а затем отвернулся к окну и разглядывал проносившиеся мимо ночные виды Сеула.

Такси мчалось по центральным улицам, разрезая ночной воздух.

* * *

Очнувшись утром, первое, что почувствовала Гынён, – это ужасную головную боль. То были последствия выпитого накануне алкоголя. Песни, которые она пела вчера, все еще звенели в голове. Гынён встала и пригладила волосы, которые были в жутком беспорядке.

В квартире было тихо. Часы показывали двадцать минут девятого.

Она пыталась вспомнить, как оказалась здесь.

Девушка огляделась вокруг и обнаружила Худжуна, спящего на диване. Его ноги были обмотаны одеялом, словно коконом. Вероятно, он много ворочался. Хорошо, что этого никто больше не видит.

Однако как же они тут оказались – девушка не помнила. Скорее всего, их привез продюсер или сам Худжун, а может, Джихян. Но факт остается фактом, скорее всего, Худжун снова разрешил ей переночевать в своей квартире.

Девушка с трудом заставила себя подняться на ноги. Одежда была сильно помята. Есть ли в этой квартире утюг?

Гынён заварила лапшу быстрого приготовления, которая осталась еще со вчерашнего дня, и позвонила продюсеру.

– Эм, а как я оказался дома? Почему?

Из разговора она поняла, что он, похоже, до сих пор пьян и вряд ли организовал их поездку домой прошлым вечером. Значит, это был Джихян.

– Надеюсь, вам станет лучше. Можете сказать мне номер менеджера Худжуна?

После того как продюсер назвал номер Джихяна, девушка без колебаний позвонила ему.

– Должно быть, я доставила вам много неприятностей прошлой ночью. Прошу прощения за это. – Гынён до сих пор было неловко, но она хотела показаться вежливой.

– В жизни мы часто ошибаемся и приносим неудобства другим непреднамеренно. Так что не беспокойся об этом.

Его ответ показался девушке немного саркастическим. Худжун вряд ли согласится, что Гынён доставила очередные неудобства случайно.

– Неужели я никак не могу отплатить вам за заботу? Не хотела бы оставаться в долгу.

Девушка искренне хотела отблагодарить его, но их отношения были недостаточно близкие, чтобы просто предложить пообедать вместе.

– Я лишь попрошу тебя быть терпимой по отношению к Худжуну. Он всегда колючий поначалу, но, как только к тебе привыкнет, станет дружелюбнее.

Гынён даже стало немного жаль его, ведь из-за Худжуна он был словно отрезан от обычного мира. Ей стало интересно узнать, что он на самом деле за человек.

– Будете проводить больше времени вместе – и даже привяжешься к нему. Ты не сможешь всегда злиться на него.

Однако, судя по тону голоса Джихяна, его привязанность к Худжуну понемногу ослабевала.

– Джун сказал, что тебе некуда пойти.

Да ладно! Неужели он и правда это сказал? Зазнайка, который не помнит имена людей, – и беспокоится о ком-то!

– Мне кажется, Джуну жаль. Он не думал, что так все обернется.

Правильно, все из-за него. Теперь он, видите ли, чувствует жалость.

– Поэтому, если тебе негде жить, ты можешь остаться в той квартире. Но было бы хорошо, если бы другие не узнали, иначе это может сыграть против нас.

Что может быть хуже слухов, которые уже есть?

– Ого! Вы сейчас серьезно? Он умеет сожалеть?

Джихян так легко говорил об этом, что Гынён было сложно поверить в правдивость сказанного.

– Ну, я так думаю. Говорю как есть.

Вероятно, гордость все еще не позволяла Худжуну самому извиниться, поэтому он передал все через своего менеджера.

Разговор по телефону с Джихяном уже дал Гынён примерное представление о том, что он за человек.

– Спасибо. Тогда я останусь ненадолго. Конечно, я понимаю, что все нужно держать в секрете, так как мне тоже не нравятся всевозможные слухи.

Джихян казался дружелюбнее. Ведь, как правило, обычные люди и знаменитости сильно различаются характером.

Девушка была наслышана о трудной работе менеджеров. Возможно, он даже втайне от всех сделал куклу Худжуна и после трудного дня метал в нее дротики, чтобы хоть как-то снять стресс.

В любом случае девушка была рада, что теперь у нее есть место для ночлега на некоторое время. Конечно, не очень приятно, что придется жить в квартире Худжуна, но делать было нечего. Так или иначе, он в долгу перед ней, так что пусть отрабатывает свои грехи.

* * *

На следующий день Гынён вышла на улицу в домашней одежде, чтобы в магазинчике неподалеку купить мусорное ведро и немного продуктов. Вернувшись домой с полиэтиленовым пакетом в руках, она, не задумываясь, ввела пароль в квартиру и открыла дверь. Сделав шаг, Гынён застыла на месте.

Гостиная была набита камерами, светом и людьми. Яблоку негде было упасть.

– О, вы быстро добрались. Словно ждали под дверью! – Из гостиной к ней направился продюсер шоу, широко улыбаясь.

Глаза Гынён стали огромными от удивления.

Девушка поспешила найти свою сумку с вещами, но оказалось, что их уже развесили в одной из комнат.

– Конечно, вам и не нужно было наряжаться, но это все, что у вас есть? Ничего, скоро освоитесь. Вам выделят место, так что в следующий раз принесите что-нибудь еще. А это что? Перекус? – спросил продюсер, указывая на пакет, который держала Гынён.

Девушка была в недоумении. Она посмотрела через плечо и встретилась взглядом с Джихяном, который лишь пожал плечами.

– Утюг и мусорное ведро? Интересный набор. Вы и еду принесли? Не беспокойтесь, мы обеспечим питание на время съемок. Но не слишком ли по-домашнему вы оделись?

Продюсер заглянул в сумку и затем вопросительно посмотрел на Гынён. Наконец девушка пришла в себя и вспомнила, где находится. Она осмотрела свой наряд. На ней была майка, спортивные штаны и тапочки. Ей было жутко неудобно за свой внешний вид.

– Но ведь вы не сказали, что сегодня будут съемки, – дрожащим голосом произнесла она и посмотрела на продюсера.

– Сверху дали указание как можно быстрее приступать к съемкам, чтобы пустить шоу в эфир. Я звонил, но ваш телефон был выключен.

Гынён поспешила достать телефон: тот был разряжен. Она совсем забыла о нем.

– Тогда идите и переоденьтесь. – сказал продюсер и скрылся в толпе.

Так, значит, съемка начинается сегодня.

Гынён бродила среди персонала и съемочного оборудования и вдруг наткнулась на Худжуна, который сидел на кресле и приглаживал волосы. Теперь ей казалось, что она морально не готова ко всему этому.

Она поспешила в комнату, где была развешана ее одежда. Там уже стояли две девушки, которые, похоже, были костюмерами. Гынён переоделась в то, что ей дали, и к ней подошли две другие девушки и потянули за собой. Предположительно, это были визажисты.

– Меня зовут Кан, – поздоровалась одна из них.

– Приятно познакомиться, – чуть наклонила голову Гынён.

Ей расчесали волосы и занялись укладкой.

– Вы ведь умыли лицо? – спросила визажист, от которой пахло кофе с молоком.

Когда Гынён кивнула, девушка без дальнейших расспросов начала готовить ее к съемкам.

В какой-то момент Гынён чуть не уснула, но запах кофе с молоком заставил ее открыть глаза.

– Какая красивая. Вам часто это говорят? Ну, благодаря моему макияжу вы будете часто это слышать.

Гынён попыталась улыбнуться. Она взглянула на себя в зеркало и поняла, что теперь ей придется смириться с таким образом даже после окончания программы.

В зеркале она увидела совершенно незнакомую девушку. Теперь Гынён выглядела прелестно и естественно одновременно. Она думала о том, как сильно поменялась ее жизнь после ухода из журнала.

Гынён поразилась, как много значат макияж и красивая прическа. Истинное искусство, не иначе.

– Не могу же я притворяться антифанатом. Зато раньше я была репортером, так что лучше, пожалуй, приму свой старый образ.

Ведь это правда. Только Гынён была слишком эмоциональна.

– Так, а примерьте-ка это, – услышала она голос за своей спиной.

Девушка обернулась, а затем чуть не отскочила на несколько метров назад. Перед ней предстало ослепительно мерцающее свадебное платье.

Гынён надела его, но все было как в тумане.

– Кто, вообще, выходит замуж? Почему я должна сниматься в этом?

Она недовольно вышла из комнаты, держа обеими руками подол платья, так как юбка у него была пышная. На мгновение все взгляды присутствующих в гостиной обратились к ней. И только один человек не смотрел в ее сторону – Худжун в смокинге и белых перчатках.

– Получается, это свадебная фотосессия? – покраснев то ли от стыда, то ли от абсурдности ситуации, спросила Гынён у продюсера шоу.

Ей казалось, что это уже слишком.

– Ну же! Мы должны сохранять концепцию шоу. Всем приготовиться! – прокричал продюсер.

Он вручил ей игрушечное оружие. Все происходящее напоминало Гынён публичную казнь.

Девушка, держа оружие, обернулась на Худжуна. Тот холодно посмотрел на нее, а потом поспешил напустить свой обычный непринужденный вид, как и подобает главному герою.

– Если ты заденешь меня, я тебя засужу, – с неприязнью выпалил Худжун в сторону Гынён.

В этот момент ей действительно стало интересно, есть ли там пули. Она направила оружие на него.

Тут же сотрудники подошли к девушке, повесили камеру ей на шею, а на плечо – сумку с реквизитом. На лоб ей повязали ленту, на которой было написано: «Особая атака».

– Ну и ну…

Гынён понятия не имела, что именно от нее хотят. Сейчас она больше походила на воительницу в платье невесты.

– Такова наша концепция. Выглядит даже лучше, чем ожидалось.

Продюсер оглядел Гынён сверху донизу, а затем довольно улыбнулся, когда понял, что его задумка осуществилась. Ей стало спокойнее, когда Худжун встал рядом с ней. Как и всегда, ослепительно прекрасная суперзвезда на экране, которая за кулисами ведет себя как ему вздумается.

После многочисленных поз и поворотов фотография для постера шоу была готова. Гынён мечтала переодеться, думая, что теперь ее ждет.

– Хочу посмотреть на фото, – растерянно пробормотала Гынён, снимая с себя реквизит.

– Можешь и не узнать себя, – небрежно произнес Хигон, как только она переоделась и вернулась в гостиную.

Гынён злобно посмотрела не него.

– Вы уже видели фото? – спросила девушка, отводя взгляд.

– Я пришел посмотреть на то, что получилось, ведь это первая съемка. Вышло отлично!

Неужели фотография удалась, несмотря на их неприязнь друг к другу?

Что? Серьезно? Встретиться лицом к лицу с человеком, который ей был неприятен, в ситуации, к которой она была не готова. Сегодня ей совсем не повезло.

Хигон попрощался с девушкой и исчез, оставив ее наедине с фантазиями о том, что она сделает с ним в следующий раз, когда встретит, ведь это он превратил ее в антифаната.

– Какое сегодня расписание? – спросил продюсер у Джихяна.

В это время визажисты подправляли макияж Худжуна.

– Для начала автограф-сессия в честь запуска новой косметической линейки на Каннаме в час, затем съемка в студии рекламы в Чхондамдоне в три часа дня, а в семь вечера в отеле «Джамсиль» будет встреча с фанатами из Японии. Ну и в десять вечера поговорим по поводу сценария.

Джихян посмотрел на часы.

– Нам нужно выехать в двенадцать часов.

Краткая версия расписания. Со злостью наблюдавшая за Худжуном Гынён, взглянула на Джихяна куда мягче.

Менеджер и должен быть таким. Опрятная одежда, привлекательное лицо, бархатный голос, который всегда услышишь. Она думала, что Худжун ни во что не ставит его и тот своей заботой лишь мечет бисер перед свиньями.

– Все поняли? – спросил продюсер, с улыбкой обернувшись к девушке.

– Что? А, ну да, – кивнула она.

– Вы должны быть рядом с Худжуном. Словно вы и правда его второй менеджер. Все должно быть естественно, ведь если вы будете постоянно смотреть в камеру или смущаться, то рейтинг может быть низкий, – объяснял продюсер, и в его голосе чувствовалось напряжение. – Если в реальной жизни вы не уверены в себе, то быстро становитесь неинтересны. Расписание сегодня у нас плотное, так что я пойду поговорю с Джихяном. Скоро начнутся съемки.

Как только он договорил, Джихян потащил Гынён в сторону кухни. У мужчины было напряженное лицо.

– Что-то случилось?

Джихян улыбнулся на вопрос Гынён, а затем неловко потер нос.

– Я подумал, что на один день многовато всего выпало, поэтому попытался перенести часть встреч на другой, и не все удалось. Первый день уже может показаться адом. Провожу тебя до машины. Кстати, о машине…

Джихян внимательно посмотрел на девушку.

– Ты ведь умеешь водить?

– Водить? Ну, немного, – дрожащим голосом ответила она.

У нее есть права, но она никогда не водила машину.

– О, хорошо. Тебе предстоит отвезти его сегодня. Джун ненавидит, когда в машине куча народа, поэтому, если возможно, всегда ездит со мной вдвоем. Так что водителя у нас нет.

Гынён стало не по себе.

– Главное, что ты сможешь сесть за руль!

Дело не в том, может ли она, а в том, умеет ли. Гынён должна была впервые самостоятельно вести машину.

Педаль газа справа или слева? Гынён закрыла глаза и попыталась вспомнить, где находится педаль тормоза, и в ужасе покачала головой.

Гынён знала, что если раз научился, то без труда вспомнишь, что и где находится. Но пока она не сядет за руль, не поймет, сможет ли вести машину.

Ей хотелось поскорее разделаться со всем. Камеры повсюду, шум, люди, снующие туда-сюда, – все это происходило словно не с ней. Руки вспотели, а ее сердце бешено колотилось.

Вождение, строгий график, вечно недовольный Худжун, ночевка в чужой квартире, вчерашняя решимость, алкоголь и песни в караоке, острый взгляд Хигона – все смешалось.

От этого она начала переживать еще больше. Гынён не могла даже вспомнить всего, что сказал ей Джихян, когда инструктировал ее.

В спешке она раздобыла бумагу и ручку, чтобы записать хотя бы обрывки расписания, которое продиктовал Джихян.

– Мероприятие в честь запуска новой косметической линейки на Каннаме в час, затем съемка в студии рекламы в Чхондамдоне в три часа дня…

Гынён записывала расписание Худжуна и вдруг расплакалась. Она почувствовала себя самым жалким человеком на планете. Из-за него девушку выгнали из издательства, она почти стала бомжом, но пренебрегла своей гордостью и осталась в его квартире. А теперь она еще и обязана возить его.

– Я не уверена, что смогу управлять…

Гынён попыталась еще что-то сказать, но лицо Джихяна стало беспокойным, и он ответил:

– Правда? Я должен спросить у Джуна.

Мужчина поспешно удалился.

Менеджер произносил имя Джуна с такой заботой, что было довольно мило. Манера, с какой продюсер называет Худжуна, и то, как его зовет Джихян, совершенно различаются.

Если вслушаться в то, как менеджер произносит имя Джуна, можно понять, как много тот для него значит. Чем больше Гынён за ними наблюдала, тем больше понимала, что менеджер действительно был хорошим человеком.

Издалека она видела, как Джихян что-то сказал на ухо Худжуну, а затем Худжун так же шепотом ответил менеджеру.

Через пару секунд Джихян взял Худжуна за плечо и повернулся к Гынён. Менеджер подошел к девушке и, словно смущенный, слегка взъерошил волосы на затылке.

– На самом деле это довольно сложная ситуация. Продюсер говорит, что если ты не сможешь вести машину, то съемки придется отложить. В фургоне уже будут оператор и еще один сотрудник. Но Джун очень не любит незнакомцев. Не хочет доверять управление машины неизвестному.

Гынён глубоко вздохнула.

– Нужно позвать продюсера. Хочу поговорить с ним…

Словно подслушивая их разговор, после слов Джихяна к ним тут же подошел продюсер.

– Что у вас случилось?

– Ну, у нас тут проблема с машиной. – Джихян объяснил всю ситуацию продюсеру.

На мгновение он нахмурился.

– Так вы не умеете водить? – произнес он словно с осуждением и скрытым вопросом: «Что она вообще может в этой жизни?»

– Я водила всего несколько раз, но фургоном никогда не управляла. – Не в силах вынести взгляд продюсера, она опустила глаза и выдавила из себя лишь эти слова.

– А разве фургон не машина?

На этот раз вопрос был адресован Джихяну.

– Я думаю, что управлять фургоном сложнее, нежели обычной машиной. Но если вы в принципе умеете водить, то проблем возникнуть не должно.

Джихян со смущением смотрел то на продюсера, то на Гынён.

– Так, вы справитесь. В противном случае нам нужно будет все отменять.

Продюсер почесал затылок и оглядел съемочную группу, которая уже активно вела подготовки к съемке. Похоже, Гынён снова останется в дураках. Но она не хотела больше переживать это чувство.

– Я смогу. Буду стараться. Просто дайте мне немного времени привыкнуть.

– Окей, окей! Я понял! Мы еще раз поговорим об этом, когда будем на парковке.

Продюсер слегка похлопал Гынён по спине и со счастливым лицом ушел.

– Все в порядке? – неуверенно спросил Джихян. Лицо у него было встревоженное.

– Я смогу управлять машиной. Впервые сяду за руль фургона, поэтому волнуюсь. Но думаю, с практикой все получится. У вас же есть система навигации в машине?

Джихян натянуто улыбнулся и неуверенно кивнул.

– Тогда хорошо. Если что, мы точно не потеряемся.

Проблема в том, что навигатор вряд ли поможет тому, кто не умеет водить. И если что-то пойдет не так, то для нее и Худжуна это будет первая и последняя поездка. С другой стороны, если подумать, фургон и есть машина. Ей не хотелось, чтобы на нее смотрели с осуждением, ведь если она признается в своем неумении, то доставит всем кучу неприятностей.

Гынён решила отогнать от себя эти мысли и, приободрившись, встряхнула плечами. Пока проверяли свет перед съемками, Гынён постоянно была на виду у всей съемочной группы. Визажисты подошли подправить макияж, а затем исчезли, когда пришел продюсер.

– Возьмем интервью у вас в первую очередь. Вам нужно быть максимально честной. Интервью мы пустим в середине шоу, и, может быть, публика примет вас более радушно.

Девушка неуверенно кивнула.

На площадке воцарилась тишина, и все взгляды были устремлены на девушку. Лишь Худжун не смотрел на нее.

– Что вы почувствовали, когда вас пригласили принять участие в программе? – спросил продюсер.

Гынён на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

– Сначала я не знала, кто будет моим партнером по съемкам, поэтому предложение меня заинтересовало, так как оплата была более чем достойная.

Продюсер и Джихян синхронно ухмыльнулись.

– На самом деле я осталась без жилья.

Худжун, который равнодушно смотрел в окно, обернулся и взглянул на Гынён. Улыбка Джихяна сползла, и он чуть заметно напрягся.

– Предложение об участии в программе дало мне надежду. А затем я узнала, с кем именно буду сниматься, и отказалась.

– Что заставило вас передумать?

– Я была так зла, чувствовала, словно убегаю в страхе, поджав хвост. Мне хотелось показать, что это не так. Что еще я могла сделать?

Гынён улыбнулась и слегка пожала плечами.

– Сегодня первый день съемок, как вы себя чувствуете?

– Было бы здорово с утра взбодриться и выпить пару бутылок средства от похмелья, но кто-то одну прикарманил, поэтому настроение хорошее лишь наполовину.

Гынён быстро взглянула на Худжуна, который притворился, что не понимает, о чем речь, и повернулся к девушке спиной.

– Разве не нужно беречь свое здоровье?

– Иногда так хочется расслабиться! – Гынён улыбнулась.

– В любом случае сегодня нам предстоит много работы. Что насчет Худжуна?

Девушка молчала.

– Вам все еще неловко?

Гынён кивнула продюсеру.

– Но ведь я должна побороть это? Нам придется работать вместе, а мне все еще неловко. Словно я встретила знаменитость, только в моих глазах это нехороший человек. Я пытаюсь привыкнуть, но чувствую, что лишь откладываю решение проблемы.

– Не решаетесь?

– Да, именно.

Гынён пожала плечами и слегка улыбнулась.

– Возможно, однажды мы поговорим об этом снова.

– Снято! – Громогласный голос продюсера разнесся по гостиной.

Тут же в комнате жизнь вновь закипела. Все начали разговаривать и сновать туда-сюда.

– Хорошо. Интервью зашло немного дальше, чем я думал. Вы держались вполне естественно. Отличная работа.

От похвалы режиссера лицо Гынён покраснело, а сердце радостно застучало. По какой-то неизвестной ей причине после интервью она нервничала больше, чем во время съемки.

– Отличная работа!

Сотрудники подходили к ней и хвалили.

Настроение у девушки было приподнятое. Она не испугалась камеры. Вот, значит, как чувствуют себя знаменитости. Она размышляла, сможет ли пронести это приятное чувство через все дни съемок.

– Все камеры настроены, так что ведите себя как и во время интервью – естественно. Представьте, что вы менеджер Худжуна.

Наконец начались полноценные съемки. Худжун уже был готов. Времени на подготовку затрачено немало. Гынён была красавицей, поэтому выделялась среди остальных.

Мгновение помедлив, она перевела взгляд на бумагу, которую держала в руках, и по сигналу продюсера подошла к Худжуну. Очень уж неловко вышло.

– Так, стоп. Еще раз.

Гынён старалась идти естественно, как только могла, но продюсер был недоволен.

– Не нужно идти словно запуганный кролик. Антифанат идет на встречу со звездой, которую обвиняет во всех бедах. Разве так вы должны идти?

Ему не хотелось критиковать Гынён, но было видно, что девушку пугает столько внимания к своей персоне. В какой-то степени ему было жаль ее.

– Ничего, даже профессионалы ошибаются, так что успокойся. Я помогу, для этого я здесь.

Продюсер махнул рукой и тихо рассмеялся. Джихян тоже улыбнулся позади них. Обстановка разрядилась.

– Я попробую еще раз, – ответила Гынён и попыталась расслабиться.

– Мне нужно в уборную.

Худжун встал со своего места. Люди начали перешептываться. Девушка вновь посмотрела на бумажку с расписанием.

– Где ты откопала эти старые тряпки? – сказал Худжун, глядя на Гынён.

Ну сколько можно! Мало того, что вещи ворует, так еще и оскорбляет. Неважно, что он позволил ей остаться в квартире. Он враг номер один.

Гынён сверлила Худжуна глазами до тех пор, пока тот не скрылся за дверью уборной. Вот что тут скажешь?

Глава 8. Инструкция по поведению Худжуна

Теперь осталось понять, что делать дальше. Нужна инструкция по поведению Худжуна.

Раньше ей не встречались такие необычные люди, как он.

Чаще всего вы можете интуитивно понять, что чувствует и о чем думает обычный человек, но Худжун был не такой.

Кое-что она уже успела понять. Если он говорит замолчать, то и правда лучше замолчать. Если он не отвечает, значит, злится. А если просто молчит, значит, задумался. Ну и время от времени Худжун молчит, когда спит.

Сегодня он дважды кричал на девушку, чтобы она замолчала, и не ответил на три вопроса. Он явно был не в духе, потому что Гынён, Худжун и некоторые сотрудники ехали вместе в одной машине. Хорошо хоть, оператор не решился поехать с ними.

Перед съемками сцены на парковке Гынён пыталась управлять фургоном под контролем Джихяна. Все оказалось не так страшно. Джихян в этот момент почувствовал облегчение, а Гынён подумала, что не все потеряно. Однако когда начались съемки, Гынён уверенно схватилась за руль и, выезжая с парковки, все же врезалась в стену.

– Господи!

Съемочная группа закричала в один голос вместе с теми, кто был в машине. Фургон почти не пострадал, так как скорость была небольшая.

– Простите. Я перепутала газ и тормоз.

По спине девушки побежал холодный пот, когда она повернулась к Худжуну и начала извиняться.

– Заткнись, – пробормотал он.

Худжун был все еще в шоке и, опустив голову, пытался скрыть испуг.

– Я не специально, просто не привыкла еще…

– Замолкни уже! – не удержался парень.

Гынён прикрыла рот ладонью от удивления. На мгновение воцарилась тишина. Такой эмоциональной реакции она не ожидала и поспешила убрать руки с руля. Конечно, съемки все еще продолжались. Все были шокированы, поэтому некоторое время не было никакой реакции.

Девушка не могла простить себя за случившееся, но, решив, что сделает все возможное, чтобы заслужить прощение, и что такая ситуация не повторится, она попыталась успокоиться.

Похоже, из-за шока Гынён больше совершенно не заботилась о том, что ее снимает камера. Авария была настолько сильным ударом, что она долгое время не могла осознать произошедшее, ее душа как будто ушла в пятки. Ощущение, что все это произошло не с ней.

Съемочная группа, которая наконец добежала до Гынён и Худжуна, увидела, что мужчина сидит с опущенной головой. Вокруг него сгущалась смертоносная аура.

Девушка, хоть и не испытывала добрых чувств по отношению к Худжуну, все же осторожно подошла к нему и спросила, все ли в порядке.

Он молчал. Гынён вглядывалась в его лицо, но не могла разобрать выражение. Пришлось подойти ближе. В следующее мгновение Худжун проговорил:

– Если ты скажешь еще слово, я за себя не ручаюсь, так что молчи.

Он посмотрел на Гынён колющим взглядом, словно собирался проткнуть ее насквозь. От его предупреждения веяло угрозой, как от мрачного жнеца. У девушки по спине побежали мурашки, и она промолчала.

Во время съемок рекламы она долго не решалась нарушить тишину, но, видя, в каком состоянии находится Худжун, решилась подойти к нему.

– Я понимаю, что подвергла нас всех опасности. Прости, что напугала.

Ей пришлось забыть о своей гордости.

– Извиняешься, что напугала. Да ты хоть понимаешь, что натворила?

Худжун не мог сдержаться и все же нарушил молчание. Он смотрел на Гынён так, будто спрашивал, какого черта она села за руль. Но девушке правда было жаль. Она решила, что без надобности не будет с ним разговаривать.

Когда Худжун понял, что своими криками привлек излишне много внимания, то смягчился. Он не хотел продолжать. Неважно, насколько опасна для жизни была ситуация, – как он может быть таким резким? Он смотрел на нее сверху вниз.

Уже в машине Гынён попробовала подступиться к парню еще раз.

– Давай поговорим. Даже если я тебе не нравлюсь, как ты можешь говорить так со мной? Ты весь день игнорируешь меня. Мне неловко, что я вынуждена находиться в одиночестве. Тебе для этого менеджер нужен? – сказала Гынён холодно и закатила глаза.

Однако казалось, что он совершенно не слушал ее.

– Я с тобой говорю все-таки.

Девушка теряла терпение. Неужели он все еще злится? Или задумался о чем-то?

Гынён взглянула на его лицо. Он спал, спрятавшись за длинной челкой. Ничего себе! За весь день Худжун почти ничего не сказал, только постоянно слушал других.

Дальше их ждало еще одно событие.

Около ста фанатов из Японии посетили фан-встречу. После была короткая автограф-сессия, но времени не хватило, так как утренний инцидент задержал их. Несмотря на произошедшее, Худжун старался всем желающим дать автограф и сфотографироваться.

После встречи с фанатами пришло время ехать на следующее мероприятие, но фанаты просили его задержаться, так как не все успели взять автограф. Поклонники просили его написать что-нибудь на японском и корейском, а Гынён в это время подумала, что они относятся к нему словно к родственнику, которого не хотят отпускать.

Худжун оглядывался с озадаченным видом и, заметив Гынён в паре шагов от себя, задержал на ней взгляд. Поскольку все их действия снимали, а девушка выступала в роли менеджера, то пусть играет свою роль. Взгляды фанатов быстро переметнулись от Худжуна к Гынён. Та была сбита с толку и нервно сглотнула.

Камера продолжала снимать. Гынён взглядом искала Джихяна, который стоял слишком далеко. Мужчина смотрел на нее, а затем сделал такое движение, будто перерезает шею.

Девушка не понимала, что происходит, и оглядывала фанатов Худжуна, которые смотрели только на нее. Ей так захотелось провалиться сквозь землю… Сцена затянулась. Поклонники Худжуна прилетели специально, чтобы увидеть своего кумира, а Гынён не могла вынести их взглядов.

В тот момент, когда девушка была на грани отчаяния, Худжун, не в силах ждать, подошел к ней.

– Следующая встреча направлена на привлечение инвестиций. Мы не можем на нее опоздать, – прошептал он ей на ухо.

Девушка, будто проснувшись от его слов, еще раз оглядела поклонников Худжуна и наконец решилась заговорить.

– В другой раз перед началом мероприятия у всех будет возможность получить фотографии и автограф. Боюсь, что на этом встреча окончена. Увидимся в следующий раз.

Девушка старалась смягчить тон, словно уговаривая их или даже умоляя. Она слышала, как кто-то переводил фанатам ее слова. В этот момент она почувствовала себя жалко. Плевать на самоуважение и прочее, ей просто хотелось исчезнуть.

– Не шепчи, – сказал он, наклонившись к ее уху. Кажется, можно было бы вздохнуть с облегчением и наконец уйти, но Гынён не могла притворяться. Она сжала кулаки и снова решительно посмотрела на Худжуна.

– Давай задержимся ненадолго. Они приехали ради тебя. Нельзя ли быстренько со всеми сфотографироваться?

Девушка не отрываясь смотрела на Худжуна, а не на фанатов, с которыми должна была разобраться. Глаза певца засверкали, когда они встретились взглядами. В это же время некоторые фанаты, которые поняли слова Гынён, начали аплодировать.

– Спасибо, Худжун. Сфотографируйся со мной! – закричал поклонник на ломаном корейском и встал рядом с Худжуном.

Остальные фанаты тоже начали приближаться, хоть и не знали корейского языка. За короткое время встреча переросла в хаос.

– Держитесь рядом с Худжуном и не подпускайте фанатов слишком близко! – кричал Джихян, который прорвался через толпу, бегущую к Худжуну, и загородил его собой.

В это же время телохранители в черных костюмах пытались защитить звезду, но фанатов было слишком много. Многие прорывались и подбегали к Худжуну, чтобы сфотографироваться.

Сбитая с толку Гынён почувствовала, как ее шея напряглась. Даже среди внезапного скопления людей Худжун не переставал улыбаться: у него не было другого выбора, кроме как дать всем своим поклонникам сфотографироваться.

Обменявшись яркими улыбками с фанатами, Худжун посмотрел на Гынён.

«Ты труп!»

Девушка не на шутку испугалась. Душа ушла в пятки окончательно.

Среди шума людей Гынён не могла сдвинуться с места, и Джихян, наблюдавший за этим, был вынужден подойти сам.

– Мне очень жаль, но мы больше не можем оставаться. Заканчиваем фотосъемку.

Наконец все благополучно завершилось, и ситуация снова была под контролем. После того как фан-встреча подошла к концу, Худжун под аплодисменты фанатов поспешил спуститься со сцены в окружении телохранителей.

Гынён уже стояла внизу, но не знала, что ему сказать. Мужчина просто прошел мимо. Обошлось без закатывания глаз и холодных осуждающих взглядов, лишь его губы были плотно сжаты.

Пока девушка стояла посреди толпы, смотря Худжуну вслед, к ней подошел продюсер.

– Думаю, на сегодня лучше закончить съемки. Нужно торопиться на следующее мероприятие, ведь Худжун уже и так опаздывает. Давайте попрощаемся здесь. Послезавтра продолжим.

Гынён лишь молча слушала его. Она словно находилась во сне, где ее тело было заморожено и не способно двигаться. Она не знала, что делать дальше, но понимала, что совершила большую ошибку.

Словно прочитав ее мысли, продюсер коротко вздохнул и ободряюще похлопал девушку по спине.

* * *

Гынён вернулась в квартиру Худжуна с ощущением поражения. В квартире было настолько холодно, насколько судьба жестоко насмехалась над девушкой. Отопление не работало, зато повсюду были следы присутствия съемочной группы. В воздухе все еще витал посторонний запах, словно помещение покинули только что. Ей даже показалось на мгновение, что тут все еще кто-то есть.

Оглядываясь, Гынён невольно поморщилась от запаха пота и следов пребывания множества людей. Задержав дыхание, она открыла балконную дверь и все окна.

Это не помогло, и неприятный запах еще долго ощущался в квартире. Она стояла посреди комнаты, словно растеряв всю свою силу. Еще немного – и тело перестанет слушаться, и она упадет на пол. Вздох. Еще один.

Сегодня Гынён должна была показать Худжуну, чего она стоит. Но сейчас девушка чувствовала себя последней неудачницей. Она хотела показать себя с лучшей стороны, а в итоге ее весь день таскали по разным мероприятиям. За целый день она только посмотрела на фургон и кучу фанатов.

Гынён села на диван, и в воздух поднялось облачко пыли.

Девушка закашлялась и помахала рукой. Она задумалась, кто же должен убирать дом после съемок. Снова вздохнула, закусила губу и, сжав кулаки, встала с дивана.

Гынён переоделась в толстовку, укрыла голову полотенцем и достала старую футболку, которую в тот же миг разорвала на части. Намочив тряпку, она села на корточки и начала мыть пол.

В доме нет ни пылесоса, ни веника, вообще ничего для уборки. Ей хотелось прибраться и самой принять душ, чтобы смыть прошедший день и ощущение бесполезности.

Она не следила за временем. Пол в гостиной заблестел, словно только после ремонта. Сама того не замечая, девушка начала улыбаться.

Вдруг раздался звонок в дверь.

– Кого еще принесло?

Гынён подбежала к двери и без раздумий открыла.

– Теперь, куда бы я ни пошел, буду встречать тебя, – горько усмехнулся Джихян.

Девушка озадаченно посмотрела на него.

– Мы все в одной лодке и будем видеться часто, – сказал Джихян, входя в квартиру.

Они и так провели вместе весь день. Если не знать их историю, можно подумать, что у них очень хорошие отношения. На лице девушки появилась легкая застенчивая улыбка, которую она сама и не заметила.

Менеджер переступил порог гостиной и огляделся.

– Уборкой занялась? Все блестит как новое. И это после съемочного дня и толпы людей, которые здесь все затоптали.

После слов Джихяна девушка вдруг вспомнила о полотенце на голове и тут же поспешила снять его.

– Прогуляемся? – спросил Джихян, указывая большим пальцем в сторону улицы.

В голову полезли мысли о свидании.

– Куда можно пойти в такое время?

– Перед домом есть круглосуточный киоск с едой. Тебе нравится угорь?

Гынён кивнула в знак согласия. Сил ответить у нее не было.

– Переодеться бы.

Она уже собиралась отправиться в комнату, где были ее вещи, но Джихян положил руку ей на плечо.

– Все хорошо. Думаю, для такого места ты выглядишь более чем подходяще.

Гынён посмотрела на него и улыбнулась. Как было бы здорово, если бы Худжун хотя бы наполовину был похож на Джихяна.

* * *

Ёнсок поймал Худжуна, когда тот приехал в агентство.

– Уже уходишь?

– Мне следовало зайти к вам?

Лицо Худжуна не выражало никаких эмоций.

– Нет, не ко мне. К госпоже Ён.

– Зачем?

Худжун посмотрел на него после того, как поправил рукава и привел одежду в порядок. Госпожа Ён – президент компании. Женщина средних лет с красивой фигурой, очень известная в кругах шоу-бизнеса. Что она хотела от Худжуна?

Худжун был удивлен, но Ёнсок продолжил говорить.

– Сегодня день рождения у дочери госпожи Ён. Ты ее знаешь.

– Неужели мне нужно идти на мероприятие по случаю ее дня рождения?

– Конечно, и бегом. Она твоя большая поклонница. Даже с тобой в рекламе как-то снялась. Тебе не нужно быть там до конца. Просто пообщайся с гостями.

– Боже!

Худжун глубоко вздохнул и положил руки на колени.

Девчонка еще в начальной школе сняла видео, где делала каверы на песни Худжуна, и этим прославилась. Она почти каждый день выкладывала видео. И даже старые песни вновь становились популярными.

Она в какой-то степени помогла ему, но это не значит, что они общались. Лишь снялись в одном ролике про алкоголь, где она играла на гитаре. Но сейчас, когда Худжун стал популярен, ему не хотелось посещать такие мероприятия даже по случаю дня рождения.

– Разве она не учится в средней школе? Ей можно устраивать вечеринки в такое позднее время?

– Она вроде бросила школу и перешла на домашнее обучение. Так что все в порядке. Иди и скажи ей что-нибудь приятное.

– Что именно? Жить счастливо и в свое удовольствие?

– Эй! Ты это собираешься ей сказать?! Ее родители и так не могут ее контролировать.

Ёнсок начал нервничать, но потом повернулся к Худжуну с напускным спокойствием на лице. Когда Худжун обернулся, то позади заметил госпожу Ён.

– Спасибо, что согласились. Когда я сказала дочери, что к ней приедет Худжун, она разрешила мне тоже присутствовать. А еще придет диджей, который будет развлекать гостей и сделает специальное вступление к вашей речи.

– Хорошо, – ответил Худжун, улыбнулся и пожал протянутую руку госпожи Ён.

* * *

Когда Худжун прибыл в дом в престижном районе неподалеку от Хангана и присоединился к празднованию, тут же послышались оглушительные крики. Именинница с большим бантом в волосах подбежала к Худжуну и обняла его.

– Оппа!

Под завистливые женские взгляды и мужские улюлюканья Худжун стал частью вечеринки.

Ему было вовсе не весело. Он наблюдал за тем, как ребенок богатых родителей получает все что хочет: из-за денег все детские капризы тут же исполняют.

Вечеринка для детишек всем очень понравилась, а Худжун чувствовал себя школьником. Он давно не ощущал себя подростком.

Однако он не мог выкинуть из головы, что, когда съемки закончились, Джихян поспешил к Гынён. Казалось странным, что его менеджер теперь заботится о ком-то еще.

Когда Худжун шел по темному коридору, ему было не по себе от чувства одиночества, которое окутало его. Совсем недавно он был в центре шумной вечеринки, а когда вернулся домой, тишина начала давить на него. Даже в конце напряженного дня он содрогался от чувства одиночества.

Худжун всегда думал, что если станет знаменитым, то уж точно никогда не будет одинок. Но сейчас он снова испытывал те же чувства, что и тогда, когда мать и отчим ушли на заработки и оставили его одного.

Он никогда не мог понять почему мама бросила его. Теперь он не понимал ее еще больше, ведь она предпочла работу своему сыну.

Перед тем как открыть дверь, Худжун вздохнул, глядя в потолок. Он стоял не двигаясь, а затем начал набирать пароль. Его привлекла тень, которая виднелась из-за приоткрытой двери аварийного выхода и освещалась лестничными фонарями.

Худжун сначала сделал вид, что ничего не произошло, и уже потянул ручку на себя, но затем передумал и снова закрыл.

– Это ты? – резко спросил он.

Через несколько секунд аварийный выход открылся и показалась Инхён. Ее лицо было скрыто челкой.

– Меня могут неправильно понять, ведь девушке не положено находиться здесь в такое время одной. Это может быть опасно, – прямо сказал Худжун.

Девушка опустила голову, пряча лицо. Глядя на нее, Худжун вспомнил слова, которые он услышал, пока стоял за дверью аварийного выхода радиостанции. Он слегка закусил губу от волнения. На сердце было неспокойно, он отвернулся и холодно продолжил:

– Ты знаешь, где лифт? Возвращайся скорее. Если бы ты ушла в такое время, я бы начал волноваться.

Он даже не взглянул на нее, когда говорил это. Худжун снова быстро набрал пароль и вошел. Звук хлопнувшей двери эхом разнесся по коридору. Парень прислонился к двери и затаил дыхание.

Через некоторое время он услышал стук каблуков рядом с дверью, который затем отдалился. Он не выдержал и сел на пол.

– Вот же. Если Джихян узнает, то бог знает, что сделает.

Худжун дотронулся до лба, словно его лихорадило.

* * *

Внутри киоск был заполнен паром от только что приготовленных рыбных пирожков. Запахи всевозможных закусок смешивались воедино. Гынён и Джихян сидели лицом к лицу, перед ними стояли рюмки соджу и тарелки аппетитных рыбных пирожков.

– Ну как, нравится быть менеджером? – наполняя рюмку Гынён, улыбался Джихян.

– Как вы это делаете? Я правда восхищаюсь. Не думаю, что кому-то еще это под силу.

Гынён залпом выпила содержимое рюмки. Джихян озорно улыбнулся и задумался.

– Когда я впервые стал менеджером, то был совсем зеленым. Тогда я и встретил Джуни, бегая то тут, то там и выполняя разные поручения. В те времена он тоже был новичком, но всегда в центре внимания, так как уже подавал большие надежды. Я же был на побегушках. Привезти-отвезти, – произнес он тихо, погружаясь в воспоминания.

Наполнив свою рюмку и рюмку Гынён, Джихян спокойно продолжил:

– После нескольких дней на побегушках у Джуни мне нужно было отвезти его на мероприятие без главного менеджера. Я плохо водил фургон, поэтому всю дорогу был в холодном поту. Я смог, но без проблем не обошлось.

Гынён внимательно слушала рассказ Джихяна, пытаясь представить, что будет дальше.

– Мы торопились, так как у нас было мало времени на съемку рекламы, но внезапно машина заглохла посреди автомагистрали. Тогда я понял, что любой автомобиль может сломаться в любой момент. Я ничего не знал о машинах, поэтому огляделся и начал лихорадочно набирать номер сервисного центра.

Джихян осторожно вытер лоб. Казалось, эта история до сих пор не отпускает его.

– Когда мы прибыли в сервисный центр, то узнали, что в машине всего-навсего кончилось масло. Больше пота, чем в тот день, я никогда не проливал.

Не переставая смеяться, он взял угорь и положил его в рот. Гынён тоже рассмеялась, но больше над видом Джихяна.

– Сидя на водительском сиденье, я украдкой посмотрел на Джуни, который опустил голову и не говорил ни слова. До этого, разумеется, главный менеджер позвонил мне, и я услышал в свой адрес такие ругательства, которые не способен повторить. Я думал, что больше никогда не увижу Худжуна.

Гынён потерла лоб пальцем и посмотрела на Джихяна, пока он говорил. Она могла представить, каким мрачным был Худжун в той ситуации.

– Тогда Джун сказал мне, что я слишком наивен. И что он не стал бы сидеть после всего услышанного, а просто ушел бы. Он понимал, что я мог и не знать, что в машине изначально не было достаточно масла. А затем Джун рассмеялся.

Она попыталась представить Худжуна, который не спеша говорит все это. Гынён посмотрела на улыбку Джихяна и задумалась над тем, что видела улыбку Худжуна только по телевизору, но никогда – в реальной жизни, как сейчас улыбку Джихяна. Похоже, мало кто видит улыбку Худжуна в повседневной жизни.

– Во времена, когда я был новичком и мальчиком на побегушках, моральный и физический отдых был непозволительной роскошью. Но теперь благодаря ему у меня есть время на сон.

Худжуна, которого описывал Джихян, было почти невозможно представить. Гынён нахмурилась, пытаясь вообразить себе другого Джуна, с которым она была еще не знакома. Джихян улыбнулся, глядя на выражение ее лица.

– Когда мы вернулись в Сеул, Джун сказал, что хочет работать со мной. Улыбаясь, говорил, что я наивный и даже не понимал, как забавно выглядел, когда в панике не знал, что делать.

Джихян блуждал по воспоминаниям того времени, а затем залпом опустошил рюмку соджу. Гынён наполнила их рюмки. Мужчина улыбнулся.

– Ты сильно удивилась? С самого утра все пошло наперекосяк, и тебе сильно досталось. Не повезло прямо в первый день. Хотел поблагодарить тебя за то, что стойко переносишь все испытания.

Гынён смутилась, не зная, что ответить на слова Джихяна. Они были очень ободряющими.

– Джун Джуном, но я больше волновался за тебя. Мне казалось, что еще чуть-чуть – и ты наваляешь Худжуну. Во всяком случае, создавалось такое впечатление.

Джихян застенчиво рассмеялся. Даже если девушке и правда хотелось проучить Худжуна, она помнила, что именно принесет ей съемка в этой программе.

– Хоть ты и не настоящий менеджер, я все равно чувствую, будто мы хорошие товарищи, – сказал Джихян, тепло глядя на Гынён.

Он так заботился о ней, что в какой-то момент девушка испугалась, что не сможет контролировать свою симпатию к этому человеку.

– Все понимают, что произошло. И я здесь, чтобы сказать тебе: не нужно корить себя за произошедшее слишком сильно. Я беспокоился и винил себя, но, увидев, как ты наводила порядок в квартире, порадовался.

Его слова были большим утешением для девушки.

– Неужели Худжун – на самом деле человек, который умеет смеяться? – в шутку спросила она.

Гынён не могла поверить, что такой холодный и прямолинейный человек, как он, умеет утешать и смеяться. Легче уж поверить, что можно поговорить с инопланетянами.

– Все потому, что вы с самого начала не поладили. Позже ты узнаешь его получше.

Пока она не понимала, но все же кивнула.

– Честно говоря, я никогда не думала о том, чтобы стать менеджером. Любая работа для меня – в первую очередь деньги. Вы же уже знаете, что я сейчас в непростой ситуации.

Девушка поглаживала свои волосы и выглядела необычно. Джихян кивнул.

– Я никогда не задумывалась о том, как действовать в той или иной ситуации. Я думала, что всего-навсего нужно соблюдать график и делать то, что говорят, – пожала она плечами. – Я правда сожалею о том, что произошло сегодня. Не знаю, правильно ли поступила на встрече, ведь мы опоздали.

Девушка склонила голову и извинилась перед Джихяном.

– Ты молодец. Во-первых, встречи с фанатами – дело непредсказуемое, и все это знают. Некоторые мероприятия важны для репутации Джуна, – ответил Джихян, снова улыбаясь.

Гынён, которая ковыряла палочками угря, поднесла кусочек ко рту и посмотрела на Джихяна.

– Видела, сколько раз сегодня Джун был смущен?

Сначала она не поняла, о чем он говорит.

– Два раза во время презентации и пять раз на встрече с фанатами. Все семь раз люди дотрагивались до его спины и груди. Заметила?

Нет, она не заметила, так как Худжун весь день только и делал, что лучезарно улыбался фанатам.

– Люди не понимают, что, прикасаясь к другому человеку, нарушают его личное пространство и он испытывает смущение. Но Худжун должен продолжать улыбаться. Если вдруг ты нахмуришься, то это сразу же попадет на фотографии и может создать непонимание и даже ложные слухи.

Тут уж она понимала, о чем речь.

– «Не нравится рукопожатие?», «Ненавидишь приветствовать своих поклонников?», «Почему не показываешься на публике?» – фотографии и слухи с такими заголовками начинают разлетаться очень быстро, поэтому знаменитость не должна делать поспешных действий даже в трудные моменты и неожиданные ситуации. Только так можно стать настоящей звездой.

Когда Джихян закончил говорить, Гынён вспомнила ситуацию, когда Худжун пришел в квартиру и обнаружил ее там. Ситуация никому бы не понравилась, однако Худжун не выглядел слишком смущенным, как ожидала Гынён.

– Изначально во время эфиров он старался быть честным, – словно прочитав мысли девушки, вставил Джихян. – Это правда. Сначала он был очень честным парнем, но ведь тут так нельзя. Ты уже знаешь. Он понимал, что если покажет себя настоящего, то вряд ли сможет продвинуться в индустрии развлечений. Поэтому еще перед дебютом нашему директору пришлось повозиться.

Поскольку девушка уже немного была в курсе, каким Худжун был до дебюта, то с улыбкой покивала.

– Его можно было сравнить с жеребенком, который только что родился и сразу же был выпущен в большой мир. Пастбище было прекрасным, и, казалось бы, он должен был чувствовать себя лучше всех, ведь все завидовали ему.

Однажды после того, как трансляция закончилась, фанат, который был в восторге от того, что, несмотря на свою известность, Худжун ест сладости, заплакал. Поклонник протянул ладонь для рукопожатия и с улыбкой спросил, чистые ли пальцы у певца. Ситуация быстро разлетелась как шутка.

– Пожалуйста, будь терпимее с Джуном. Может, до послезавтра он успокоится и все забудет. Конечно, он не подаст виду и по-прежнему будет ходить с негодующим видом. Но ты ведь уже привыкла?

Джихян улыбнулся Гынён, пока девушка обдумывала его слова. Так странно, что за время работы с Худжуном Джихян еще не приобрёл такое же недовольное лицо.

Он проводил Гынён до входа в квартиру и ушел. Напоследок сказал никому не открывать дверь. Она чувствовала, насколько Джихян добрый и заботливый человек.

Кажется, Гынён начала понимать, почему Худжун выбрал его себе в менеджеры.

* * *

Худжун сидел на полу и изо всех сил пытался встать. Ноги не держали его, и в какой-то момент он чуть не потерял равновесие. Он задел стеклянную вазу, которая стояла на полке, и она в итоге с треском разбилась.

– Чтоб тебя!

Он почувствовал жгучую боль и сжал руку. Кусочек стекла вонзился ему в палец. Он замер, наблюдая, как капля крови падает на пол.

Худжун стиснул зубы и вынул осколок. Затем подошел к окну и обеспокоенно посмотрел на улицу. Вдалеке он увидел фигуру Инхён, которая шла с опущенной головой. Девушка выходила из здания, и даже со спины было видно, как она несчастна.

Парень с грустью смотрел ей вслед. Он поднял раненую руку и коснулся оконного стекла, оставляя отпечатки. Придя в себя, он испугался и начал судорожно стирать пятна крови.

Вдруг девушка остановилась, и в этот же момент Худжун перестал протирать стекло. Секундой позже он слегка вздрогнул. Неужели она собирается оглянуться назад? Увидит ли она его?

Худжун поспешил спрятаться и закусил губу.

Он размышлял, почему не может выкинуть ее из головы.

Пока Худжун раздумывал, девушка продолжила идти. Он снова приложил руку к окну. Когда Инхён скрылась из виду, Худжун отошел от окна и прислонился спиной к стене.

Он понимал, что ведет себя как ребенок и что правильнее всего забыть ее, но не мог этого сделать. Даже после расставания все равно не терял надежды.

Глава 9. Незнакомец

В тот год, когда Худжун встретил Инхён, зима была по-настоящему суровой. Тогда он был еще новичком. Он потянул дверь зала для тренировок с уставшим видом из-за перегруженного графика.

– Здравствуйте! – услышал он звонкий голос и обернулся. Ему навстречу шла девушка в школьной форме.

– Ты кто?

Девушка смотрела на него блестящими глазами.

– С сегодняшнего дня тренируюсь здесь. Вы не представляете, как я счастлива с вами познакомиться. Я ваш фанат!

То, как она улыбалась и придерживала сумку, которая сползала с ее плеча, показалось Худжуну невероятно милым. Он улыбнулся, сам того не осознавая.

– Правда? Значит, теперь будем чаще встречаться. Желаю плодотворной работы!

Худжун махнул рукой и попытался войти в тренировочный зал. Инхён, которая стояла рядом с ним, достала что-то из кармана и вложила ему в руку. Это был еще теплый кофе в железной банке.

– Я не знала, когда вы придете, поэтому он успел немного остыть, – застенчиво сказала девушка и поспешила удалиться.

Худжун еще какое-то время продолжал смотреть на банку в своей руке.

Она явно долго ждала его, так как кофе уже успел остыть. Единственное, что поддерживало тепло, – руки девушки, державшие банку. Вероятно, она замерзла, пока стояла на лестнице.

Декабрь тогда выдался холоднее обычного, дул сильный промозглый ветер. Именно тогда он впервые встретил Инхён.

– Оппа, ты не спишь? Я жду тебя уже тысячу лет, я устала.

К концу следующего года, после того как Худжун получил премию «Новичок года», Инхён пришла к нему. Он валялся в кровати и не собирался вставать.

Ее милый девичий голос сводил его с ума.

– Сегодня целый день можно отдыхать! Куда пойдем? Теперь я студентка, мог бы и поздравить меня.

Девушка обиженно надула губы и посмотрела на Худжуна, который по-прежнему словно и не собирался вставать.

– Ты пришла слишком рано. Сказала же, что позвонишь.

Конечно, он был рад ее видеть. Приятнее всего было видеть ее с утра.

– Разве ты не идешь на тренировку? Завтра ведь прослушивание. – Худжун непринужденно посмотрел на нее.

– Мне страшно. Я слышала, как остальные говорят, что это будет непросто. Боюсь, я не справлюсь, поэтому решила не идти на прослушивание.

Девушка сидела на кровати и болтала ногами, надув губы. Худжун ущипнул ее за щеку.

– Неужели ты до конца жизни хочешь остаться стажером?

Худжун улыбнулся. Затем обнял ее за плечи, но девушка попыталась вырваться из его объятий. Худжун лишь крепче прижал ее к себе.

– Давай до конца жизни просидим вот так.

После этих слов девушка кивнула и залилась румянцем. До конца жизни – вот каким было его желание. Худжун правда верил, что они смогут быть вместе, но ничто не вечно.

К сожалению, он слишком поздно это понял.

* * *

До самого утра Худжун не мог уснуть, и в результате ему удалось поспать не больше двух часов. Он посмотрел на бинты, а затем здоровой рукой швырнул их на пол.

Часы упали на пол и разлетелись на маленькие осколки. Худжун схватился за волосы обеими руками и взлохматил их.

Со вчерашнего дня он был сломлен, подавлен и ранен. Кроме того, когда он находился один, тоска накрывала его с головой.

Худжун глубоко вздохнул, глядя в потолок. Бессонница всегда преследовала его, когда он думал об Инхён. Ее голос до сих пор звучал в его голове. Он вспомнил, как смотрел на нее через окно.

– Ты хотя бы больше не плачешь.

Худжун стер горячую слезинку со щеки ладонью, подошел к полке, на которой стояла бутылка вина, и открыл ее. Но, немного подумав, с досадой снова закрыл. Он осел и обхватил лицо руками.

Инхён, мама… и другие, кого он не смог защитить.

Сколько еще близких ему не удастся уберечь в будущем?

Худжун раздумывал, почему не может бросить все, ведь в жизни есть намного более важные вещи, от которых люди его положения отказываются, чтобы защитить себя. Но стоит ли оно того?

Он внезапно потерял уверенность в том, в чем до сих пор был абсолютно уверен. Когда наступит завтра, рабочий график снова заставит его забыть все горькие воспоминания и сожаления.

Людям, которые никогда не были в шкуре знаменитостей с разбитым сердцем, притворяющихся, что все в порядке, такая жизнь кажется достаточно привлекательной. Но Худжун, как никто другой, знал, каково это на самом деле.

Он хотел, чтобы его помнили даже после смерти, видимо, ему было предначертано стать знаменитым. Однако не все так просто: он не смог уберечь маму и Инхён. Вот такая короткая и печальная история.

Конечно, утро у Худжуна было распланировано, но сейчас ему нужно было немного поменять планы. Раньше он никогда не позволял такого, поэтому не знал, может ли он это сделать.

Худжун обработал раненую руку и посмотрел на телефон, не решаясь позвонить Джихяну. В итоге он решил ненадолго отложить звонок.

Затем кто-то позвонил в дверь.

– Почему так поздно?! – закричал Худжун, уверенный, что на пороге стоит Джихян.

Он открыл дверь и был сбит с толку, когда увидел перед собой незнакомого мужчину.

– Я ку… курьер.

То ли человек был испуган криком Худжуна, то ли его внешним видом. Он неловко поправил свою кепку и неуверенно протянул Худжуну коробку.

– Но я ничего не заказывал…

Худжун удивленно взял коробку: он никогда не заказывал доставку на этот адрес, и уж тем более под своим настоящим именем.

Интересно, что же там внутри.

– Если все верно, я тогда пойду.

Курьер торопливо попрощался с Худжуном, затем развернулся и исчез.

– Но ведь здесь… – начал Худжун, взглянув на бирку на коробке, как понял, что курьера уже и след простыл. – Здесь даже нет имени отправителя.

Он осторожно поднес коробку к уху и слегка встряхнул ее. Худжун сосредоточился, чтобы понять, не слышно ли тиканье бомбы. Нет, ничего такого. Даже запаха не было.

Несмотря на все это, коробка по-прежнему вызывала подозрения. Словно приз, который нельзя посмотреть.

Раньше Худжуну не доводилось открывать коробки от неизвестного отправителя. Он полагал, что есть небольшая вероятность, что после открытия коробки эта посылка будет последним, что он увидит в жизни. Или еще хуже – останется инвалидом.

* * *

Как и ожидалось, когда Гынён и Джихян встретились с Худжуном, он не подал виду о произошедшем накануне. Однако девушке, услышавшей историю Джихяна, Худжун сегодня уже не казался таким хладнокровным и незнакомым, как если бы на холодном зимнем ветру она надела перчатку на замерзшую руку. Сегодня она была настроена к нему более дружелюбно.

Худжун с серьезным лицом разговаривал с Джихяном. Наверное, жаловался на вчерашний день и говорил о том, что не хочет работать с Гынён. Великодушию у мужчин можно поучиться.

Затем Гынён заметила повязку на руке Худжуна и задумалась о том, что же могло произойти. Через некоторое время к ней подошел Джихян.

– Сегодня у нас съемка рекламы напитков. На следующей неделе заграничная поездка, а затем, когда съемки закончатся, нужно будет поехать за одеждой. Не сложно запомнить, правда?

Джихян улыбнулся Гынён. Возможно, оттого, что они вместе провели вчерашний вечер и много разговаривали. С ним уютно, словно со старшим братом, на которого можно положиться и поговорить обо всем.

– Что с твоей рукой? – повернулся он к Худжуну.

– Прошлой ночью я задел хрустальную вазу, и она разбилась, поэтому поранился. Теперь даже гитару не смогу держать в руках.

Джихён вздохнул. Но был вопрос, который волновал обоих.

– Кто сегодня поведет машину? Снова ты? – заворчал Худжун, развалившись на диване. Он все еще дулся на девушку.

Дружелюбие, которое она испытала к нему в самом начале, испарилось. Теперь ей казалось, что она снова в нем ошиблась и этого человека уже ничем не исправить.

– Ты хочешь, чтобы я вел? – спросил Джихян, с тревогой глядя на Худжуна.

В этот же момент в их разговор вмешался продюсер.

– Гынён жутко неловко. Вряд ли она справится, но она может поучиться у Джихяна.

«Нет. Точно нет. Я больше не хочу никому навредить. Пусть лучше они сопровождают нас», – подумала Гынён. Ей так хотелось выпалить эти слова вслух…

Худжун смотрел себе под ноги и водил ими по полу. Девушка приблизилась к нему.

– Прекрати немедленно. Неужели ты не видишь, что пол чистый? Я вчера драила его весь вечер.

Разговаривая с Худжуном, она не могла сдерживаться.

– Ты все здесь помыла? Ну надо же! – сказал он, недовольно осматривая пол. – Что-то искала?

Гынён посмотрела на него, слегка прищурившись. Он злобно глянул на нее, так что она поменялась в лице и понизила голос, чтобы никто больше не мог их услышать.

– Искала человека, который убрал бы все это. Знаешь, какой ужасный запах остается в квартире к вечеру? Если не убирать и не проветривать помещение, можно умереть.

– Правда? А я и не знал. Где доказательства? – спокойным тоном произнес Худжун, откинувшись на спинку дивана.

И как его земля носит?! Гынён смотрела на него, надув губы и перебирая всевозможные проклятия.

– Похоже, я уже нашел уборщицу.

Такого ответа девушка не ожидала.

– И кто же это? – с ухмылкой спросила Гынён.

Мужчина многозначительно осмотрел ее с ног до головы. Глаза Гынён тут же расширились от осознания. Она уже собиралась возразить ему, когда он продолжил:

– Или будешь платить за квартиру?

Неужели в мире и правда есть такие люди, в которых с самого начала не было ничего человеческого? Они любят только себя, не заботясь о других. Вероятно, Худжун как раз один из них.

Ладно. Око за око, зуб за зуб. Каждый своим поведением заслуживает отношение других людей к себе. Например, Джихян – умный и добрый, продюсер – оптимистичный, а Худжун просто невежа.

Гынён подошла к месту съемок, размышляя над тем, что сказал ей Худжун, как вдруг появился Хигон.

– Ты в последнее время вообще смотришь, что творится в интернете?

В интернете? Нет, она уже и не помнила, когда в последний раз включала компьютер.

– Я рад, что ты этого не видела. Не хочу, чтобы ты расстраивалась.

Хигон следовал за Гынён, которая шагала все быстрее, пытаясь напустить на лицо наигранное веселье.

– Ты что-то написал?

Гынён повернулась к нему, и мужчина ухмыльнулся.

– Уж извини. В последнее время я слишком занят, поэтому твоя скромная личность меня мало интересует. Но в следующий раз обязательно что-нибудь опубликую.

Его саркастическая манера общения была, как всегда, на высоте. Хорошо бы Худжун был на него чуточку похож. А вот в Джихяне она ничего не стала бы менять.

– Я занята, мне пора, – попрощалась Гынён и поспешила к фургону Худжуна. Но Хигон не отставал от нее. Тогда она указала пальцем в сторону фургона и решительно повторила: – Я занята, занята!

Хигон перевел взгляд на машину Худжуна.

– Я пришел сюда, чтобы поздороваться с господином Худжуном.

Он подошел к фургону и засунул голову в открытое окно, так как Худжун сидел внутри.

– Как вы, должно быть, натерпелись.

Он протянул руку для приветствия. Худжун старался проявить дружелюбие. Гынён подумала, что он словно только что прошел специальные курсы.

– Завтра планируется снять проморолик шоу, придете посмотреть?

Она еще никогда не видела, чтобы Худжун так мило себя вел с кем-то, кроме Джихяна.

– Обязательно. Завтра увидимся!

Хигон широко улыбнулся и, попрощавшись с Худжуном, одарил Гынён наглой улыбкой. В наши дни люди почти всегда не те, кем кажутся.

– Ты что-то неважно выглядишь, съешь это. Цвет лица станет получше.

Хигон взглянул на лицо Гынён. Она сунула в карман то, что он ей дал, и ушла. А чего еще она ожидала? В полном негодовании она решила взглянуть на то, что ей дал репортер, и достала из кармана растворимый витамин С.

Края пакетика были помятыми и местами потертыми, словно его носили в кармане с доисторических времен. Боже! Девушка в отчаянии сравнивала себя с мусорным ведром, в которое можно бросить все что угодно.

Гынён огляделась в поисках места, где можно было бы оставить пакетик, но ничего не нашла. Пришлось сунуть его обратно в карман.

* * *

За всю дорогу Худжун не произнес ни слова.

Абсолютная тишина и мрачная атмосфера царили в машине. Наконец, когда они приехали на место, к девушке подошел продюсер.

– Пока у нас нет отснятого материала, кроме той сцены с машиной.

Девушка вспомнила, как она не справилась с управлением фургона. Они все же сохранили отснятый материал. Та сцена станет катастрофой, ее возненавидят еще больше до того, как выйдет сама программа. Она судорожно представляла себе поток негативных комментариев от разъяренных поклонников.

– Тогда получается, что крики Худжуна тоже есть на записи…

Действительно. Он кричал на нее, чтобы она замолчала. Гынён многозначительно подняла палец вверх.

– Простите, не думаю, что это хорошая идея.

Интересно, кто-нибудь видел такого Худжуна когда-либо… Аварию лучше не показывать, крики Худжуна стали бы для всех неожиданностью.

– Нехорошо, если мы с самого начала покажем такую резкую реакцию Худжуна.

Продюсер прав. Проблема в том, что авария на парковке станет для Гынён билетом в один конец. Поклонники Худжуна разорвут ее на части.

– Мы работаем над тем, чтобы показать тебя как менеджера. Так будет веселее. Тем более так ты сможешь быть с ним и на работе, и в повседневной жизни. Все вокруг знают, что он не самый простой человек, поэтому всем будет интересно, что же произойдет дальше.

– Но ведь меня сожрут и косточек не оставят!

На лице девушки отразилось негодование, и она демонстративно скрестила руки.

– Ничего страшного не случится, я уверен. Вскоре все об этом забудут, – сказал продюсер, улыбаясь.

Интересно, сколько раз он говорил это другим людям.

– Хорошо. Но монтаж будет сделан по-моему, – предупредила она.

Он лишь безучастно кивнул.

– Договорились, мы все отредактируем.

Продюсер ухмыльнулся и удалился в направлении съемочной группы. Значит, монтаж. Лучше, чем ничего.

Если подумать, то Гынён не жаловали с самого начала. Просто пережить это не получится, особенно если ты уже на самом дне. Будь что будет.

Закончив приготовления, Худжун предстал перед камерой.

– Восхитительный и освежающий напиток. Встаньте напротив вашей партнерши и залпом выпейте его. И не забывайте мило улыбаться. Хорошо?

Пока режиссер рекламного ролика давал последние указания, Худжун сделал несколько глубоких вздохов, словно нервничал, а затем ослепительно улыбнулся.

Съемки не заканчивались даже после того, как Худжун и актриса выпили полкоробки. То режиссёру не нравилась игра Худжуна, то его партнерши, поэтому они снимали снова и снова. Звуки шипящего напитка не затихали.

– Давайте-ка еще раз! – снова закричал режиссёр, который с раздражением наблюдал за съемками.

Затем один из сотрудников подошел к Гынён.

– Принесите две коробки с напитками. Они стоят у входа.

Девушка не сразу сообразила, чего от нее хотят, поэтому начала в растерянности оглядываться.

– У входа. Ну же, поторопитесь.

Ему только оставалось добавить: «Как менеджер Худжуна может просто стоять столбом в самый разгар съемок?» Но он просто развернулся и убежал. Неужели ему не жаль миниатюрные ручки Гынён? Девушка разозлилась и еще раз взглянула в сторону выхода.

Худжун, равнодушно наблюдавший за этой сценой, отвернулся, когда их с Гынён взгляды пересеклись. Он всем видом показывал, что даже и не подумает помогать.

Гынён вздохнула и огляделась. Попросить было некого.

Тогда девушка неохотно вышла со съемочной площадки и нашла рядом с лестницей около пяти ящиков с напитками для съёмки.

Гынён с трудом подняла две коробки, и вдруг в ее голове возникла гениальная идея: сделать этот прекрасный освежающий напиток еще лучше. Ей хотелось отплатить сполна за все, чего она натерпелась. Девушка поставила коробки и огляделась.

В голове была куча вариантов. Может, добавить порошок чили? Или просто плюнуть? Как только она это представила, самой стало противно.

Мозг кричал о том, что действовать нужно быстро. У нее были считаные секунды. Гынён с серьезным выражением лица сунула руку в карман и, нащупав пакетик, вытащила его. Тот самый пакетик с витамином С, который Хигон дал ей. Она тут же почувствовала внутреннее ликование. Лучшего поворота событий нельзя было представить.

Гынён еще раз осмотрелась и быстро открыла крышку одной бутылки. На секунду у нее закрались сомнения, высыпать все туда или разделить на несколько порций. Нужно было все хорошенько обдумать.

Немного поразмыслив, Гынён кивнула сама себе и высыпала пакетик в бутылку. Из-за этикетки ей не удалось понять, поменял ли напиток цвет. Ну и если уж на то пошло, то в составе и так был указан витамин С.

Девушка поспешила закрыть крышку и встряхнуть напиток. Она трясла изо всех сил, чтобы порошок хорошенько размешался. Затем один из сотрудников выглянул из-за двери и позвал Гынён.

– Поторопитесь! – крикнул он ей.

– Иду! – ответила она с улыбкой на лице.

Затем, не понимая, откуда у нее столько силы, схватила разом три ящика и побежала на съемочную площадку.

Худжун и его партнерша по съемкам уже ждали ее. Точно, Гынён забыла про актрису. Главное – не перепутать бутылки.

Она поставила коробки с напитками и, достав ту самую бутылку, передала ее Худжуну, при этом удивляясь своей храбрости.

– Прошу прощения, что так долго.

Она не обязана была этого говорить, но ей правда было жаль. Худжун сделал глоток, даже не взглянув на Гынён.

Девушка обернулась, когда режиссер уже приближался к ним.

– Давайте, пейте!

Одновременно с криками режиссера Гынён зажмурилась в предвкушении.

Место съемок быстро превратилось в хаос. Отпив немного, актриса вскрикнула от неожиданности, когда Худжун выплюнул напиток прямо ей в лицо.

– Фу!

Весь персонал сбежался на крики.

– Что? Что случилось?

Кто-то из сотрудников начал вытирать лицо девушки, которая была просто в истерике. Остальные стояли и не понимали, что произошло. Они смотрели на Худжуна, который стоял с мрачным видом.

– Что случилось? – спросил подошедший Джихян. – Что в этом напитке?

Худжун, который все еще чувствовал мерзкий вкус, не мог нормально говорить. Он указал на бутылку, которую держал в руках. Джихян понюхал ее.

– С лимоном? Я чувствую только запах лимона.

Джихян уже собирался попробовать напиток на вкус, но Худжун тут же одернул его.

– Не пей! Гадость редкостная.

Сотрудники были удивлены заявлением Худжуна и отступили на шаг назад.

– В чем дело? – в спешке спросил представитель компании, производящей напитки.

– Попробуйте сами.

Худжун забрал напиток из рук Джихяна и протянул представителю. Тот осторожно понюхал содержимое бутылки и немного отхлебнул. Он тут же сощурился и выплюнул напиток.

– Боже, с вашей партнершей все в порядке? Мне так жаль.

Худжун сделал мину, полную сожаления, и глазами нашел девушку.

– О, кажется, с ней все хорошо.

К счастью, та держалась молодцом. Она попыталась улыбнуться Худжуну. Конечно, вряд ли кто-то может всерьез разозлиться на такую знаменитость. Девушка извинилась и поспешила удалиться с площадки, а Джихян последовал за ней.

Худжун прополоскал рот обычной водой из бутылки, которую ему передал сотрудник.

– С другими напитками было все в порядке. Сделаем перерыв, а затем продолжим.

После объявления режиссера съемочная группа повернулась к Худжуну.

– Что с напитками? С ними явно что-то не так, – обеспокоенно сказал Худжун.

– Мы будем рекламировать этот напиток только после того, как он пройдет проверку качества, которая докажет безопасность всех ингредиентов. Впредь пусть все напитки будут подвергаться строгому контролю.

Худжун лишь кивнул в ответ и снова отпил воды, чтобы прополоскать рот.

Гынён издалека наблюдала за всем этим с улыбкой. Если подумать, то в напитке и так был витамин С. Конечно, ей было немного жаль представителя компании, но сама ситуация доставляла девушке невероятное удовольствие, так как теперь она отплатила Худжуну за свои страдания.

Остальной персонал вместе с Джихяном подошли к ним.

– Мне так жаль. Придется отменить следующие мероприятия.

После слов Джихяна продюсер начал внимательно изучать график.

– По расписанию дальше шопинг. Почему? Неужели не успеем? – с тревогой спросил он.

– Худжун нехорошо себя чувствует. Давайте на сегодня закончим, – сказал Джихян, как бы извиняясь.

– Хорошо. Так и сделаем, – ответил продюсер Хан, поблагодарив Худжуна и Гынён. Гынён понимающе кивнула, и Джихян направился к Худжуну, который уже стоял у фургона.

Худжуну было очень стыдно за этот случай, поэтому он не хотел продолжать съемки. Гынён взглянула на него. Она была в приподнятом настроении. Затем она замерла, увидев, как Худжун сверлит ее взглядом.

Этот взгляд словно ранил ее, поэтому она поспешила отвернуться. Худжун некоторое время свирепо смотрел на Гынён с ледяным выражением лица и потом сел в фургон.

– Фух. – Девушка вздохнула с облегчением и выпрямилась.

Она была очень рада, что никто ничего не понял.

Гынён глубоко вдохнула, прежде чем открыть входную дверь квартиры. Она быстро зашла внутрь, сняла обувь и, распахнув дверь на балкон, выглянула наружу. Только после этого девушка смогла выдохнуть.

Свежий воздух начал вытеснять неприятный запах из гостиной. После того как помещение немного проветрилось, девушка переоделась в толстовку, накинула полотенце на голову, взяла тряпку, которую ранее сама же и сделала из своей старой футболки, и начала мыть пол.

В этот раз уборка явно шла веселее. Девушка даже что-то напевала себе под нос.

Картина того, как Худжун выплевывал напиток на актрису, которая пыталась вытереть остатки напитка с лица, вызывала у нее смех.

* * *

– Я рад, что съемки рекламы закончились, – сказал Джихян, сидя на водительском сиденье.

– Эта девушка… – тихо пробормотал Худжун.

– Что? – переспросил Джихян, глядя на Худжуна в зеркало заднего вида.

– Ничего. Поехали домой. Я устал.

Худжун откинулся на спинку сиденья и положил руку на лоб. Джихян завел машину, но тут у певца зазвонил телефон.

– Алло? Да, все верно. Что?!

Джихян обернулся.

– Где это?

В голосе Худжуна слышалось сильное беспокойство. Вскоре он закончил разговор.

– Что случилось? – спросил Джихян Худжуна, который просто молчал.

– Поехали в больницу. Немедленно.

Джихян удивился.

– Почему? Что случилось?

– Инхён доставили в отделение скорой помощи. Одну… – тихо пробормотал Худжун.

– А ты там зачем?

Джихян был раздражен. Худжун ничего не ответил.

– Зачем тебе туда? Не делай этого!

– Я не спрашиваю у тебя разрешения! Разворачивай машину!

В конце концов Худжун не выдержал и сорвался на крик. Гнев и беспокойство отражались на его лице. Он скорчил злобную гримасу.

– Боже! – Джихян тоже был зол, но все же подчинился.

Фургон Худжуна остановился на стоянке. Джихян, не теряя времени, вскочил и побежал в отделение скорой помощи один.

Худжун остался в машине и смотрел ему вслед. Однако он не выдержал и, надев солнцезащитные очки, вышел из машины, завернул за угол и закурил сигарету.

Примерно через пять минут Джихян вышел из отделения и направился к фургону. Он открыл дверь фургона, но, заглянув внутрь, никого не увидел. Тогда он огляделся и заметил Худжуна, стоящего за углом. Джихян направился к нему.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Худжун, заметив приближающегося Джихяна, который явно был недоволен происходящим.

Но тот взял себя в руки и ответил:

– Разрыв кишечника. Говорят, она попала в аварию, однако сам инцидент никто не застал. Она приехала одна. Сразу потеряла сознание, поэтому ее срочно прооперировали. Сейчас, по словам врачей, состояние стабильное.

Худжун внимательно посмотрел на Джихяна.

– Мне сказали, больше похоже на то, что ее избили. Она это отрицает, и медики не стали сообщать о произошедшем в полицию. Вот как-то так.

Худжун почувствовал, как внутри все сжалось от слов Джихяна. Кровь в висках пульсировала. Голова болела, словно его ударили. Он сморщился и дотронулся до лба.

Худжун вздернул подбородок и закусил губу, пытаясь сдержаться. Он потушил сигарету и выбросил ее в мусорное ведро.

– От огромного количества обезболивающего она сразу уснула. Когда врачи посмотрели контакты, твой был записан как «Неизвестный».

Она пришла одна, поэтому персоналу больницы нужно было как можно скорее связаться с ее родственниками или друзьями. Они выбрали первый попавшийся контакт, и это оказался телефон Худжуна.

Он был по-прежнему первым в списке ее контактов, но уже как «Неизвестный». От этого на душе ему стало тоскливо.

– Боялся, что она сохранит мое имя? – Худжун горько улыбнулся и отвернулся.

– Да. Если бы там было твое имя, я бы его самолично стер.

Джихян знал, что чувствует сейчас Худжун, поэтому решил оставить его одного.

– Она старается изо всех сил, чтобы не навредить моей репутации. Поэтому я и проделал весь этот путь, – спокойным голосом сказал Худжун.

Никто все равно бы не смог разоблачить его, ведь как можно узнать человека по нику «Неизвестный»?

Джихяну было жаль, но в то же время его больше заботила репутация Худжуна.

– Она уже не твоя девушка. Перестань беспокоиться о ней. Она не будет одна, так как я уже позвонил Джей-Джею.

– Скажи мне, что ты шутишь. – Худжун истерически рассмеялся, не понимая, пошутил сейчас его менеджер или нет. Затем скривился и пошел в сторону фургона.

Глава 10. Преследовать преследователя

Один из членов съемочной группы забыл на кухне рамен. Есть такие люди, которые носят с собой еду быстрого приготовления постоянно, чтобы в любой момент можно было перекусить. Хотя бы раз в жизни каждый так делал.

Кажется, у кого-то во время съемок выдалась минутка и он собирался заварить рамен, но ему вдруг позвонили, и он так и оставил его на столе рядом с раковиной. Гынён повезло: она получила рамен.

Она напевала песню Lululala и достала рис быстрого приготовления, который припрятала в своей сумке с одеждой. После уборки у нее проснулся зверский аппетит. И теперь, когда неприятный запах из квартиры почти выветрился, аппетит разгорелся с новой силой, как огонь.

Девушка планировала приготовить немного риса. Если бы тут была рисоварка, то не пришлось бы покупать дорогой рис быстрого приготовления.

Напевая себе под нос, она налила воду в кастрюлю, но вдруг снова почувствовала неприятный запах и с ужасом поняла, что она вся ужасно пропахла.

Гынён тут же поставила кастрюлю и побежала в ванную.

Теплая вода лилась на макушку Гынён и стекала по ее телу.

Пока она наслаждалась душем, ее телефон, который лежал рядом с раковиной, внезапно завибрировал, уведомляя о новом сообщении.

Письмо от продюсера?

Девушка высунула руку из-за занавески и взяла телефон, чтобы посмотреть сообщение.

Это была ты.

Девушка растерялась, так как толком не знала, от кого это сообщение. Следом пришло еще одно.

Мне пришлось откопать твой номер, чтобы отправить это сообщение.

Пришлось откопать номер.

Когда девушка уже собиралась положить телефон на место, думая, что кто-то ошибся номером, телефон еще раз звякнул. Девушка уже начала злиться.

Думала, я так просто спущу тебе это с рук?

Только попадись мне, я тебе покажу! С сегодняшнего дня у тебя нет дома!

Боже. Гынён была в ужасе и не знала, что ей теперь делать. Ее лицо моментально стало красным. Теперь стало ясно: эти сообщения были от Худжуна.

У девушки началась паника. Она в испуге даже забыла нормально вытереться и, наскоро завернувшись в полотенце, выбежала из ванной. Ну почему именно сегодня?! Пока Худжун не успокоится, нужно держаться от него как можно дальше. Он точно не будет церемониться с ней, поэтому его угрозы были не пустыми словами.

Гынён подбежала к сумке с одеждой и вдруг с ужасом услышала звук открывающейся двери.

В панике она не смогла достать чистую одежду из сумки, поэтому спешно подобрала толстовку, в которой убирала квартиру, придерживая полотенце, чтобы оно не свалилось.

Дверь открылась.

Гынён была уверена, что это не кто иной, как Худжун. Если она сегодня столкнется с ним, то беды не миновать. Нужно срочно спрятаться!

Вся жизнь пролетела у нее перед глазами. Девушка выбежала на балкон, держа в руках одежду. Пока дверь открывалась, она спряталась на балконе. Ей нужно было отдышаться и переждать.

Гынён прислонилась головой к стене и сжала кулаки. Теперь она видела окна других квартир. Сложно было сказать, скольких людей она могла бы позабавить своим видом, но это не имело сейчас никакого значения. Главное – чтобы ее не нашел Худжун.

В квартире послышались шаги, звук открывающихся и закрывающихся дверей. Сердце Гынён колотилось как бешеное, потому что она впервые за долгое время оказалась в такой ситуации. Последний раз похожие чувства она испытала, когда впервые пошла в детский сад. Она молилась, чтобы Худжун не додумался выйти на балкон.

Гынён внимательно осмотрелась. Однако в этот момент в дверном проеме появилась голова Худжуна, и тут девушку словно парализовало. К счастью, он ее не заметил, так как решил не выходить на балкон, а лишь с хмурым видом осмотрел все через стекло.

Он пришел, зная, что Гынён должна быть здесь, однако, так как в квартире никого не оказалось, Худжун почувствовал себя неловко. Если бы он обнаружил ее, то, возможно, свершил бы задуманное.

Гынён придерживала полотенце и, задержав дыхание, вжалась в стену. Девушка изо всех сил пыталась слиться с ней. В этот момент она радовалась, что у нее нет сильно выпирающих частей лица и тела.

Однако девушка по-прежнему боялась, что Худжун заметит ее тень, поэтому она вся сжалась и опустила голову.

– Если я тебя поймаю, тебе не жить, – доносилось недовольное бормотание сквозь стеклянную дверь.

Худжун осмотрел балкон, а затем скрылся в гостиной. В этот момент Гынён вздохнула и закрыла глаза. Один только его вид приводил ее в ужас. Нельзя было терять бдительность.

Двери открывались и закрывались, а звук шагов слышался то тут, то там. Однако она почувствовала небольшое, но облегчение. Худжун осматривал квартиру явно поверхностно, что ей было на руку.

Когда девушка немного начала приходить в себя, то почувствовала прохладный ветерок на своих плечах. Она покрепче прижала к себе грязную толстовку, молясь, чтобы Худжун как можно скорее ушел.

Внезапно рядом с ней послышался глухой звук. Она удивленно обернулась. Худжун запер стеклянную дверь на балкон. Кроме того, поменял пароль от входной двери. Но если с дверью понятно, то зачем было запирать балкон? Будто он предполагал, что она вскарабкается по стене, чтобы забраться в квартиру.

Первым ее порывом было броситься к двери, и все же она смогла сдержаться и осталась стоять на месте. Рядом с ней было окно в секретную комнату, куда Худжун запретил ей ходить. Но сейчас она может стать для девушки спасением.

Вскоре она услышала, как Худжун покинул квартиру. Гынён обмякла, прислонившись к стене. План такой: попадаем в помещение, собираем вещи и уходим как можно быстрее. Так она хотя бы останется в живых.

Гынён заткнула уголок полотенца в районе груди и неловко подошла к окну комнаты Худжуна. Момент истины. Главное, чтобы окно оказалось открытым. Боже! Почему это все происходит с ней?

Во второй раз за день она испытывала такой страх. Гынён изо всех сил пыталась открыть окно, но оно не поддавалось. Вот черт! Ну кто будет запирать окно комнаты, в которой даже не живет?

Хотя если он запирает дверь в комнату, то логично запереть и окно.

Гынён выглядела очень странно, так как стояла босиком, закутанная в полотенце, с толстовкой в обнимку.

Она не знала, сколько прошло времени. И в какой-то момент надела толстовку и спортивные штаны, от которых пахло непонятно чем.

Солнце потихоньку перемещалось по небосводу, и тень девушки становилась все длиннее. Посмотрев на свою тень, она тут же вспомнила о рамене.

Гынён стояла, прижавшись к окну. А где-то там у плиты лежал рамен, который ей не удалось съесть. На упаковке была аппетитная фотография приготовленного продукта и даже виднелся кусочек инструкции по приготовлению. Стоит лишь подойти, открыть пакет и насладиться этим прекрасным блюдом… Так близко и так далеко.

Уф. Воздух, который она выдохнула, оставил след на окне. Казалось, еще чуть-чуть – и она может обрасти сосульками. Только бы найти способ попасть в квартиру и наконец выбраться с этого балкона.

Порыв ветра обдул тело, и ее начало трясти от холода. Ну как же так? Внезапно девушка снова облокотилась о стену и закрыла лицо руками.

Неизвестно, сколько прошло времени. По щекам девушки стекали слезы. Она словно уснула, а когда проснулась, слезы уже высохли. Открыть глаза ей удалось с трудом.

Солнце садилось.

Воздух ранним вечером был довольно прохладным. Гынён еще никогда так сильно не мечтала о рамене, как сейчас. Сегодня она чувствовала себя еще более несчастной, чем обычно.

Она чихнула, прикрывая рот рукавом толстовки. Теперь в носу стоял запах неубранной квартиры.

– Может, разбить окно и войти? Эх, шучу. Я здесь застряла, – прошептала она, а затем снова подошла к стеклянной двери…

И в тот же момент встретилась взглядом с Худжуном, который внимательно смотрел на нее.

– Господи!

Девушка была так удивлена, что смогла прошептать лишь одно слово. Она не отрываясь смотрела на Худжуна и надеялась, что тот ей приснился.

Стоящая по ту сторону стекла, она была похожа на его отражение. Гынён подняла руки и начала водить ими в воздухе.

– Ты что, издеваешься?

Девушка вздрогнула.

– Что ты тут делаешь? – холодно спросил он.

На приветствие совсем не похоже.

– Да так, я…

В третий или четвертый раз за день девушка смутилась и не знала, что делать дальше. Она не могла смотреть ему в глаза, а ее внешний вид оставлял желать лучшего.

– Заходи!

Гынён растирала руки, пытаясь согреться.

– Ну и шоу ты устроила.

Он наверняка говорил о ситуации с напитком и делал это с презрением, но затем кинул ей что-то теплое. Девушка не сразу поняла, что это одеяло. Она жалостливо посмотрела на него снизу вверх.

– Из-за тебя соседи чуть не вызвали полицию.

– Полицию? – удивленно переспросила она.

– Да. Мне позвонили и сообщили, что на моем балконе ошивается незнакомая девушка. И если бы не звонок соседей, ты бы замерзла прямо на этом балконе, – прямо сказал он и пошел в гостиную.

Наконец она поняла, о какой ситуации он говорил. Гынён совершенно забыла о жителях, которые смотрели на нее все это время, и готова была сквозь землю провалиться. Не в силах выдавить и слова, она медленно опустила голову и последовала за Худжуном в гостиную. Он повернулся и холодно оглядел ее. Девушка вздрогнула от такого пронзительного взгляда и, пытаясь обойти мужчину, укуталась в одеяло по самые глаза.

– Ты выбежала на балкон, когда услышала, что я открываю дверь?

Девушка даже не смогла ответить ему и лишь слегка кивнула.

– Боже…

Гынён тяжело вздохнула, и этот вздох выражал все ее чувства.

– То есть как диверсию устраивать, тебе не страшно, а звука открывающейся двери испугалась?

Его слова заставили девушку задуматься. Он прав. Гынён даже не подумала, насколько серьезной могла стать ситуация с напитками.

– Думаешь, я не заметил, что в кастрюле была вода для рамена? – процедил он.

Девушка же по-прежнему хотела провалиться сквозь землю.

– Еще раз подобное вытворишь – и я точно тебя прибью, поняла?

– Да… – еле слышно произнесла она.

– Громче, я не слышу!

– Да, я поняла! – закричала она неожиданно для себя.

– И ты еще называешь себя моим менеджером?

Худжун хмыкнул и направился к входной двери. Неужели он просто уйдет и все на этом? Девушка думала, что он все же что-нибудь с ней сделает.

Худжун молчал, и Гынён так и не решилась что-либо ему сказать, так как боялась разбудить дракона. Ей не хотелось, чтобы он снова кричал на нее и гостиная превратилась в место казни.

Пока Гынён смотрела вслед Худжуну с недоумевающим выражением лица, он надел обувь и вышел из квартиры…

Он и правда ушел. Гынён осталась одна в гостиной, завернутая в одеяло. В голове крутился вопрос: зачем он вообще приходил?

Когда Худжун ушел, она поспешила к своей сумке, чтобы переодеться. Обернула свои взлохмаченные волосы полотенцем и тут же кинулась на кухню. Включила плиту и поставила воду.

Ситуация была просто ужасна, но это был ее лучший исход. Холодный ветер заставил Худжуна сжалиться над ней.

Девушка была уверена, что именно ее жалкий вид спас ей сегодня жизнь. Напевая, она открыла пакетик с раменом. Хотя она по-прежнему считала Худжуна неприятным человеком, он не был жестоким.

Гынён была безумно голодна, особенно после всего, что ей пришлось пережить сегодня. Она положила рамен в кипящую воду и засыпала специи.

И вдруг раздался звонок в дверь. Она подумала, что только один человек может прийти, при этом позвонив в дверь.

Гынён подбежала к входной двери и открыла ее. На пороге стоял все тот же мрачный Худжун.

Улыбка на лице девушки тут же померкла. Она обеспокоенно посмотрела на него.

– Хотя бы можешь открыть дверь, молодец.

Худжун похлопал Гынён по плечу и вошел в гостиную с черным пакетом.

– Почему ты вернулся? – прямо спросила она, чувствуя разочарование оттого, что это оказался не Джихян.

– Почему ты просто не заходишь, а нажимаешь на звонок?

Его повторное появление ее не обрадовало.

– Не думала, что увижу тебя снова.

Худжун проигнорировал вопросительный взгляд Гынён. Интересно, насколько неприятным был вид растрепанной девушки с полотенцем на голове?

– Когда я вошел в гостиную, здесь витал ужасный запах, но теперь пахнет раменом, – хмыкнул Худжун.

– О, рамен!

Девушка побежала к плите. Рамен вовсю кипел в кастрюле.

– Что, проголодалась? Ты чуть не заставила соседей поверить, что я выгоняю женщин на балкон.

Сказать ей было нечего.

Гынён хмурилась и энергично перемешивала рамен палочками.

– Почему у тебя полотенце на голове? И что со спортивными штанами? Ты собираешься на ночь съесть целую кастрюлю рамена в одиночку?

Девушка разозлилась, так как часто слышала подобное от своей матери.

– Пришел поужинать? – выпалила она, снимая полотенце.

Она взяла кастрюлю и поставила ее на стол.

– Рис да рамен? Нужны закуски.

Худжун снял пальто, положил его на стул и сел. Вероятно, тоже собирался ужинать вместе с ней. На ее вопросительный взгляд он лишь безучастно посмотрел на нее в ответ.

– Возьми тарелку и палочки. Крышка моя, поняла?

Он сказал это так просто и пододвинул стул поближе к столу… Вместо тарелки будет использовать крышку от кастрюли? Да уж, как скажете.

Гынён выругалась про себя, что уже стало привычкой. Она протянула ему деревянные палочки для еды и крышку от кастрюли, а перед собой положила упаковку от рамена вместо тарелки.

– Почему у тебя нет рисоварки? Более того, у тебя нет посуды. Ложек, нормальных палочек и тарелок.

– Вопрос не ко мне, а к Джихяну, – сразу же ответил Худжун и взял палочки в одну руку, а крышку от кастрюли – в другую. Он взял немного рамена и переложил прямо на крышку, при этом взгляд его горел в предвкушении.

– Я хочу бульон, у нас и правда нет ложки? – спросил Худжун и тут же принялся за еду.

– Могу предложить пластиковую, которой ела сама, пойдет? – ответила Гынён, цепляя рамен из кастрюли.

– Ты серьезно? Использованную ложку? Забудь. А кимчи есть?

– Не много ли ты хочешь? Не в ресторан пришел. Я покупаю все для себя и тут же съедаю.

Девушка подула и в считаные секунды проглотила рамен. Боже, как вкусно! Неважно, сколько тебе лет, рамен хорош для человека любого возраста. К чему весь этот этикет? Пустая трата времени. Она поняла это еще с начальной школы.

– У нас только один рамен? Куда же ты потратила свой гонорар? Неужели хватило только на это? – спросил Худжун, глядя на уже пустую кастрюлю.

– Из нас двоих ты явно богаче. Так что, может, уступишь немного еды в пользу бедных и обделенных? – ответила Гынён.

– Камень в мой огород?

Девушка не знала, что сказать. Она понимала, что, независимо от количества неоплаченных счетов, не имеет права кому-то указывать на такие вещи.

Это как назвать человека с большим весом толстым. Гынён было не по себе, что она, по сути, считает чьи-то деньги, но ее все же поражала беспринципность Худжуна.

– Я тебя спрашиваю.

Гынён что-то пробормотала себе под нос, взяла рис из микроволновки и высыпала его в кастрюлю, где еще оставалось немного бульона от рамена.

Однако ее раскрыли, и сейчас она не могла в полной мере проявлять свой характер. Худжун по-прежнему холодно смотрел на нее. Она взглянула в ответ, и в ее выражении лица читалось безмолвное «Что еще?».

– Ты отправила мне странного курьера, чего ты хотела этим добиться? Я знаю, что это тоже твоих рук дело.

– О чем ты? Ты после еды всех допрашиваешь?

– Разве это не ты была? – Худжун подозрительно посмотрел на девушку.

– Я без понятия, о чем ты. Мне плевать на тебя!

– Тогда кто это был?

Он увлеченно размышлял, размахивая палочками для еды.

– Хм, прямо детектив какой-то разворачивается… Кто-то, вероятно, решил нажиться на мне. Либо решил убить знаменитость и поиграть в детектива.

Девушка взяла помытую пластиковую ложку, но тут Худжун выхватил ее из рук Гынён и начал уплетать рис из кастрюли.

– Что ты делаешь? Ты же несколько минут назад говорил, что не будешь есть такой ложкой, – воскликнула Гынён, но Худжун не ответил. – Ты что, голодаешь? Неужели знаменитость, которая зарабатывает сотни миллионов долларов, вот так нагло ворует чужую еду?

Худжун прожевал рис и пробормотал:

– Что ты за человек такой? Даже поесть спокойно не даешь.

«Чья бы корова мычала. Еще посмотрим, кто кем окажется в итоге». Девушка злобно поглядывала на Худжуна, поглощающего одну ложку риса за другой. Она была вынуждена терпеть его выходки.

Вдруг Худжун вручил ей черный пакет. Внутри оказались токпокки, соджу и даже жареный кальмар.

– Покупаешь токпокки каждый день и даже не собираешься их есть?

Несмотря на свои возмущения, она была рада, что сможет от души попировать.

– Но ведь ты съешь.

Худжун переел рамена, и его живот немного надулся. Он вытащил из пакета соджу и одноразовый стакан.

– А если бы и я не стала есть? – распаковывая токпокки, спросила Гынён. – Если ты покупаешь еду и не ешь, сколько же продуктов ты выбрасываешь!

– Боже, ну хватит уже! – Худжун, который как раз пытался открыть бутылку соджу, с грохотом поставил ее на стол.

Девушка подпрыгнула от неожиданности. Он же продолжил попытки открыть бутылку.

Гынён поджала губы и пристально наблюдала за его движениями. Ей было любопытно узнать его настоящий характер.

Вскоре в комнате воцарилась звенящая тишина. Они сидели и молчали. Худжун взял бутылку и наполнил стакан. Гынён наколола на зубочистку токпокки и съела.

Выпив немного соджу, Худжун протянул девушке другой стакан, и она молча взяла. Он снова наполнил свой.

Гынён хотела произнести тост, но не успела она что-либо сказать, как Худжун залпом выпил содержимое своего стакана. Он снова и снова наполнял его и пил. Гынён решила ничего не говорить и просто пила.

Худжун молча отщипнул кусочек жареного кальмара и положил рядом с собой. Но девушка схватила его и съела. Только тогда певец посмотрел на нее, но снова ничего не сказал.

Гынён выпила уже около трех стаканов соджу и единолично съела все токпокки. На столе стояли две пустые бутылки.

– Не знаю, что ты чувствуешь, но ты мне нравишься.

Она чуть не выплюнула жареного кальмара. Серьезно? Он серьезно это сказал? С чего бы вдруг?

– Не подумай, ты мне все еще не по душе. Да и я тебе тоже. Но рядом с тобой мне не нужно беспокоиться. Например, если я среди фанатов или с человеком, который мне нравится, я должен всегда держать лицо. Но тебе я не нравлюсь и тебе от меня ничего не нужно, так что мне комфортно.

– Да уж. Получается, я наименьшее из зол.

Гынён залпом осушила стакан. Худжун ухмыльнулся и больше ничего не сказал. Странно было вот так сидеть вдвоем.

Девушка уже и не помнила, сколько она выпила. Ее сильно клонило в сон, и она, поджав ноги, уткнулась в колени лицом. День был и вправду утомительный, еще и Худжун постоянно крутился рядом. Она начала дышать ровно, как человек, который погружается в сладкий сон. Гынён закрыла глаза.

Через какое-то время она услышала смех Худжуна, который по-прежнему ел кальмаров и пил соджу. Она снова и снова слышала, как он наполняет свой стакан алкоголем.

– Хочешь услышать историю? – спросил Худжун, но девушка даже не шевельнулась. – Жил-был ребенок, который очень любил токпокки. В этом мире ему ничего не было так нужно, как токпокки. Впервые он попробовал их, когда залез в холодильник и нашел несколько штук, которым было уже дня два. С тех пор ребенок не мог просто пройти мимо киоска с уличной едой и не купить токпокки. Это стало для него своего рода традицией. Я каждый раз покупаю их, даже если не собираюсь их есть.

Голос Худжуна был грустным, потому что даже когда он вырос, то не смог избавиться от своей детской привычки.

– Когда я оставлял кальмара и не доедал его, она всегда ворчала и съедала его сама. Прямо как ты. Забавно. – Голос Худжуна был полон грусти и одиночества. – Она не могла смотреть, как я оставляю еду… Если я покупал что-то, но не съедал и выбрасывал, мне начинали читать нотации о том, знаю ли я, сколько в мире пищевых отходов и зачем покупать еду, которую потом выбрасываю. Она спрашивала, считал ли я когда-нибудь, сколько еды пропадает. Постоянно говорила об этом.

Худжун отпил еще соджу. Глаза Гынён были по-прежнему закрыты.

– Я никому не рассказывал о ней. Боялся, что поползут слухи и разразится скандал, который навредит стажерам и репутации агентства. Тогда они не оставят меня в покое.

Худжун глубоко вздохнул.

– Позже она ушла от меня, и теперь я даже не могу поговорить с ней. Боюсь, она может пострадать, если кто-то узнает. Знаешь, каково это – не иметь возможности сказать человеку, что скучаешь по нему, потому что тем самым можешь сделать ему только хуже?

Гынён не решалась открыть глаза.

– Но сегодня все по-другому. Если бы я не говорил о ней и не рассказал кому-нибудь о том, что у меня на душе, кажется, мое сердце разорвалось бы на части. Но ты ведь меня не слышишь?

Когда Худжун закончил свое пьяное бормотание, послышался тихий шорох, и на плечи Гынён накинули одеяло. Девушка держала глаза закрытыми.

Через какое-то время она услышала звук закрывающейся входной двери, после чего открыла глаза. Худжун ушел, и перед ней остался лишь недопитый соджу в стакане.

Девушка чувствовала себя странно, словно услышала тайну, которую знать не должна была. Например, если бы она тогда рассказала, что не умеет водить.

На душе у нее стало печально. Она вспомнила девушку рядом с Худжуном, которая плакала тогда в клубе. Кто же она?..

* * *

После вечера откровений Худжун чувствовал себя довольно странно, все казалось ему непривычным. Не в его стиле рассказывать кому-то о своих переживаниях, особенно такому человеку, как Гынён. В какой-то момент Худжун начал беспокоиться, что его личная жизнь может всплыть наружу.

Но потом решил: будь что будет. Гынён видела их вместе с Инхён, но никому об этом не рассказала. Тем более сейчас она, вероятно, чувствует вину за ту историю с напитками. Он пришел к выводу, что может довериться ей, несмотря на то что она в прошлом была репортером.

Худжун был слишком обеспокоен ситуацией с Инхён, поэтому не мог просто пойти домой и слонялся по улице. Было поздно, тень от деревьев по эту сторону улицы скрывала его от посторонних глаз, и он не боялся, что его могут узнать.

Вдруг зазвонил его телефон.

Ну кто может тревожить в такой час? Худжун нехотя ответил.

– Я нашел курьера, – сразу выпалил Джихян.

– Зачем? Оставь это.

– С чего вдруг? С таким нужно разбираться как можно быстрее. Меня беспокоил тот факт, что кто-то прислал тебе коробку. Или ты уже забыл про это?

Конечно, Худжун помнил. В какой-то момент он даже обрадовался, что там была дохлая крыса, а не взрывчатка. Сегодня вечером они как раз планировали закопать ее где-нибудь вместе с Джихяном, но тот сделал это сам.

– Кстати, сейчас тебе прислали кепку.

– Что?

Худжун смутился, так как сначала и вправду подумал, что там могла быть взрывчатка. Услышав про кепку, он даже немного разочаровался.

– Там еще была записка, чтобы ты надел ее. Полагаю, эту кепку тебе отправил фанат. Что мне с ней сделать?

– Оставь в офисе.

– Зачем? Сделаешь фото?

– Я уже пару раз получал подобные подарки. Отдай их стилисту. Возможно, когда-нибудь они нам понадобятся для какого-нибудь мероприятия. Так зачем выбрасывать?

– Хорошо, я тебя понял. А ты сам-то где?

– Я? – переспросил Худжун и оглядел высотный дом, напротив которого стоял. – Шумный бамбуковый лес.

– Что это за место? В Сеуле есть такое?

– Да, я стою прямо напротив.

После этого Худжун вспомнил о Гынён, которая спала в его квартире в полной тишине. Шумный бамбуковый лес. В месте, где он находился, было так шумно, что вряд ли его кто-то мог услышать.

* * *

В день съемок атмосфера спокойствия в квартире снова была нарушена.

– Ты редко ухаживаешь за своей кожей, я права? – спросила визажист, когда готовила кожу Гынён к макияжу.

– Ну…

Ей нечего было сказать. Если бы у нее были деньги на уход за лицом, были бы деньги и на нормальную еду. Она и не пользовалась никогда какими-то специальными средствами, так как во время работы у нее просто не хватало на это времени.

Гынён сжала кулаки от досады.

– Постарайся ухаживать за собой, иначе мне будет сложно сделать ровный тон кожи.

Гынён всегда устраивало то, как она выглядит. Ей казалось, что дорогущие средства для кожи просто того не стоят. Однако сейчас, когда на время съемок с ней работали визажисты, она увидела разницу. В ответ на слова визажиста она лишь улыбнулась и сказала, что просто не привыкла к такому.

– Давайте еще раз все обговорим, пока едем на место. А то ты всегда спишь, пока мы в машине, – сказал продюсер Хан Гынён.

Когда они наконец прибыли, Худжун уже вовсю болтал с персоналом. Вдруг Гынён снова вспомнила о девушке, о которой говорил Худжун.

Похоже, они продолжают видеться. Хотя не факт. Он сказал, что потерял ее, поэтому вряд ли они сейчас пересекаются.

Гынён покачала головой, думая о том, что больше не будет лезть не в свое дело и уж тем более шпионить. К ней подошел Джихян и тоже начал качать головой.

– Привычка? Почему вы качаете головой?

Джихян лишь снова покачал головой.

Гынён была смущена, так как не понимала, что происходит.

– Джун сегодня отменил все свое расписание. Говорит, что повредил лодыжку.

После слов Джихяна девушка посмотрела на руку Худжуна: она была аккуратно замотана. Затем взглянула на его лодыжки.

Одна и правда была перевязана. Вчера все вроде было нормально. Неужели он упал, когда возвращался домой?

– Сегодня продюсер приготовил кое-что интересное. Он хочет, чтобы за сегодняшний день Худжуну и Гынён удалось немного сблизиться. Справишься?

Джихян так аккуратно спросил ее, словно в китайском ресторане уточнял про блюдо с жареным кимчи. Словно уже считает, что это невозможно сделать.

– Я пока не знаю. Но думаю, идея хорошая.

На самом деле ей хотелось рассказать Джихяну о том, что они с Худжуном даже начали немного ладить, когда вместе пили соджу и ужинали, но она так и не решилась.

– Почему бы нам не отправиться в Сеульский лес[18], чтобы подышать свежим воздухом? – спросил Джихян с явным облегчением после слов Гынён.

Девушка неуверенно кивнула, а затем вздернула подбородок.

– Постарайся в машине тоже иногда разговаривать с Худжуном. Так будет веселее, – сказал только что подошедший продюсер.

Девушка не задумываясь кивнула.

После того как съемки закончились и у Гынён взяли небольшое интервью, она поспешно вышла в прихожую и надела туфли.

– Ой, подождите!

Закончив обуваться, она обернулась.

– Похоже, это пакет Худжуна, но он забыл взять его. Передайте ему, пожалуйста.

Сотрудник площадки протянул небольшой черный пакетик.

– Да, конечно.

Девушка взяла пакетик и положила себе в карман.

– Простите, но не могли бы вы передать эту коробку съемочной группе? Им это понадобится.

Другой сотрудник подал Гынён коробку.

– Да, хорошо.

Она взяла все вещи и направилась на стоянку, где ее уже ждали Худжун, Джихян, продюсер и вся съемочная команда. В тот же момент продюсер, увидев Гынён, крикнул:

– Мы уже опаздываем! Поторопитесь!

– Да, иду!

Гынён немного смутилась из-за того, что заставила всех ждать, взяла коробку и села в машину Худжуна. Как только фургон тронулся, она тут же потянулась, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Вскоре фургон выехал с парковки рядом с домом Худжуна.

Воцарилась тишина. Гынён взглянула на Худжуна, который не отрываясь смотрел в окно. На мгновение ей показалось, что в лучах солнечного света он и вправду выглядит прекрасно.

Знал ли он, что, когда рассказывал ей ту историю, она не спала и все слышала?

Что же случилось между ним и той девушкой? Гынён вспомнила, с какой грустью и тоской он говорил о ней в тот вечер.

История, которая не давала ему покоя и которую он никому не мог рассказать, показалась Гынён интересной, но в то же время ей было его немного жаль. Неужели такой человек, как Худжун, способен по-настоящему любить?

Он ведь такая крутая знаменитость, даже немного бунтарь, но все же способен любить.

Задумавшись над этим, Гынён посмотрела на него еще раз и почувствовала, что лед между ними начал понемногу таять. Теперь он уже не был таким незнакомцем для нее.

Вероятно, из-за своей популярности Худжун не познал настоящей любви, так как не мог даже открыто рассказать о своих чувствах. Но теперь Гынён казалось, что он знает о любви больше, чем она сама.

Она никогда не влюблялась. Она все время была поглощена своей работой, а теперь даже немного завидовала ему, так как, несмотря на свое разбитое сердце, Худжун хотя бы раз в жизни испытал настоящую любовь.

Внезапно девушка почувствовала пустоту в душе. Настоящая любовь всегда поражает воображение, даже если ее испытываете не вы, а кто-то другой.

Гынён ощутила, что атмосфера в фургоне стала гнетущей. Вдруг она почувствовала себя очень неловко.

Оператор громко вздохнул, и девушка вспомнила, как кто-то говорил, что это шоу – лишь пустая трата времени, так как особо ничего и не происходит. Она вспомнила слова продюсера Хана, который просил ее завести разговор в машине. Теперь Гынён судорожно размышляла о том, что сказать.

Девушка долго размышляла, и вдруг ей на ум пришло имя ее школьной подруги.

– Худжун, вы знаете, когда я училась в школе, у моей подруги было очень забавное имя.

Внезапные слова Гынён выдернули Худжуна из раздумий, и он повернулся к ней. Встретившись с ним взглядом, она улыбнулась, но он все так же холодно продолжал смотреть на нее.

– Знаете, как ее звали?

Худжун скрестил руки на груди и, приподняв уголок рта, вопросительно продолжал смотреть на нее.

– На самом деле у нее было две старшие сестры – Сонхи и Сонми. Ее родители ожидали, что в третий раз родится мальчик, но когда их ожидания не оправдались, то они решили назвать ее мужским именем. – Гынён продолжала рассказ с ухмылкой на лице. Худжун сидел не двигаясь и все так же вопросительно смотрел на нее. Тогда голосом, полным предвкушения, Гынён спросила: – Символом их рода был дракон, как думаете, как ее назвали?

Худжун молчал.

– Со, Соён? – неуверенно ответил водитель, чтобы разрядить атмосферу.

– Бинго! Все верно. Фамилия семьи была Нам, поэтому мою подругу звали Нам Соён. Ее постоянно спрашивали, почему у нее такое имя.

Гынён схватилась за живот и смеялась изо всех сил. Даже после стольких лет, вспоминая о странном имени своей подруги, она не могла сдержать смех. Правда, через какое-то время она поняла, что единственная, кто смеется.

Водитель осторожно наклонился к ней и сказал, что вряд ли это поможет им сблизиться, а затем быстро отвернулся.

Гынён теперь была смущена еще больше. Она посмотрела на Худжуна, который сидел и смотрел на нее как на умалишенную.

– Так себе.

Он вздохнул и снова отвернулся к окну. В этот момент девушка залилась краской с головы до пят и откинулась на сиденье.

Глава 11. Что ты делаешь? Беги!

Когда они приехали, все вышли из фургона, но Гынён не сдвинулась с места, уперевшись кулаками в колени и не в силах даже поднять голову. Она сидела, глубоко погрузившись в свои размышления.

«Прости, Соён. Вероятно, я сошла с ума. Надеюсь, ты не будешь смотреть это шоу, особенно если твое имя появится на национальном канале. Но если все-таки посмотришь, то можешь ругать меня и называть последними словами. Или лучше заяви на меня в полицию. Я все пойму. Какая же я идиотка! Хотела показаться смешной и поднять всем настроение, при этом обидев подругу».

Пока Гынён мысленно извинялась перед подругой, Худжун постучал в окно. Камера была позади него.

– Не собираешься выходить? – спросил он с любопытством, делая вид, что не говорил ей ничего обидного некоторое время назад.

Его поступок удивил ее, и она поспешила выйти из машины.

– Тебе нравится запускать воздушных змеев?

В руке Худжун держал змея, который развевался на ветру.

– Зимой самое подходящее время для этого. Ну что, согласна?

Гынён и не помнила, когда последний раз запускала воздушного змея. Она последовала за Худжуном, и вскоре они оказались на небольшой лужайке.

– Почему не летит?

Худжун пытался запустить змея, но потом понял, что нужно сперва размотать веревку.

– Почему веревка такая короткая? – растерянно спросил он.

Гынён стояла позади него, засунув руки в карманы куртки, и наблюдала за происходящим. Затем Худжун хитро глянул на нее и улыбнулся.

– Сможешь поймать его, если что?

Гынён все еще была смущена произошедшим в машине и на автомате кивнула, хотя даже не знала, сможет ли она запустить змея.

– Ветер хороший, погода тоже. Куда бы тебя запустить? Лети, словно огонь.

Забавно. Странное сравнение воздушного змея и огня. Вряд ли он смог бы лететь, как ветер, а вот сгореть очень даже мог бы.

Порхая из стороны в сторону, воздушный змей поднимался все выше в небо. Однако проблема заключалась в том, что Худжун не очень умело управлялся со змеем и случайно отпустил его.

Он воскликнул:

– Улетает!

Гынён тут же побежала к тому месту, куда приземлился змей, подняла его и отдала Худжуну.

– Спасибо! – улыбнулся он.

Гынён, немного запыхавшись, лишь молча кивнула. Но тот снова воскликнул:

– Нет, он снова улетает!

Боже! Девушка посмотрела в небо. Воздушный змей развевался на ветру. Сам, что ли, не мог поймать?

Единственная физическая активность в жизни Гынён – дыхательная гимнастика, тем не менее она изо всех сил бежала за змеем. Девушке все это ужасно не нравилось, но нужно было играть на камеру и улыбаться.

Гынён нахмурилась. Ей больше ничего не оставалось, кроме как гоняться за воздушным змеем.

Худжун снова и снова ждал, когда девушка принесет ему змея. С пятого раза она настолько вымоталась, что ей стало плохо.

– Прошу. Привяжи его к руке. Я больше не могу.

Гынён, держа змея в руке, наклонилась и пыталась отдышаться, словно еще чуть-чуть – и упадет в обморок.

– Ой, снова улетает!

Персонал на площадке залился смехом. Гынён раздраженно взглянула на Худжуна, казалось, она готова была убить его. Худжун же улыбнулся ей.

«Ты ведь это нарочно?» – спросила она у него взглядом.

«А как ты думала?»

На мгновение Гынён хотела схватить его за воротник и от души надавать тумаков, как в следующее мгновение камера оказалась прямо рядом с ее лицом.

– Прости, сегодня ветер слишком сильный. Не могу его удержать, – с наигранной грустью сказал Худжун.

Гынён почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы. Продюсер сказал ей сблизиться с ним. В ее глазах он был слишком жестоким, словно ребенок, который получает желаемое, заставляя других страдать. Девушка даже не успела сегодня позавтракать.

Гынён посмотрела на Худжуна и нахмурилась. Тот лишь хитро улыбнулся и прошептал:

– Что такое? Беги!

Гынён чувствовала камеру сбоку от себя и не могла ничего поделать, а потому просто улыбнулась.

– Да, сейчас.

Она снова бегала туда-сюда. Затем Гынён поняла, что, как только отдает Худжуну змея, можно сразу бежать его ловить. Так продолжалось какое-то время. Она ловила и приносила воздушного змея Худжуну.

Девушка думала, что не переживет этот день. Вся ее обувь была испорчена. Она понимала, что была обязана Худжуну, поэтому он так мучает ее.

Спустя время она ужасно вспотела, пока носилась за змеем, ее волосы напоминали воронье гнездо, руки и ноги закоченели, а нос стал синим, как у алкоголика. Теперь она была больше похожа на местную сумасшедшую, которая решила побегать в январский погожий денек.

Когда все закончилось, к ней подошел продюсер.

– Сегодня все было отлично. Уверен, зрителям понравится. Мне сказали, что вы пытались шутить в машине. Мы отредактируем этот материал.

Затем он довольно похлопал Гынён по спине и ушел. В какой-то момент она хотела исчезнуть с лица земли, но тут в поле зрения попал Худжун, который уже был в фургоне.

Джихян сел за руль, Худжун указал пальцем на Гынён. Затем поднял другой палец.

1:1.

Девушка думала, что взорвется от злости.

* * *

Гынён доползла до дома и развалилась на диване в гостиной прямо в одежде. Затем через пару секунд вскочила с места.

– Фу! Ну и вонь!

Девушка закрыла нос рукой и сморщилась. Вся квартира снова пропахла потом и грязью.

Гынён быстро встала и начала вытирать пол. Ладони прилипали к нему. Сейчас она как никогда была бы рада швабре. Пол требовал тщательной уборки.

Поскольку моющих средств под рукой не оказалось, она решила вымыть его соленой водой. Не смогла найти кастрюлю, поэтому решила использовать одну из емкостей, которую нашла на кухне.

Гынён набрала воды, добавила туда соль, и поставила ее на плиту, чтобы нагреть. Затем сняла одежду, в которой была сегодня и которую надевала на съемках, чтобы постирать.

На пол упал небольшой черный пакетик. Сначала она не могла понять, откуда он у нее, а затем она вспомнила, что так и не отдала его Худжуну.

– Совсем забыла.

Она вспомнила, как кто-то из съемочной группы просил передать его Худжуну. Девушка решила проверить содержимое, так как если там что-то важное, то она сможет передать это через Джихяна. Внутри оказались носки и полотенце.

– Неужели он собирался переодеваться прямо на съемках?

Гынён положила вещи обратно в мешок. Но тут ее рука нащупала что-то вроде лямки. Она потянула за нее и достала белый бюстгальтер в красный горошек, окантованный красной шелковой ленточкой. Не похож на новый, самый маленький по размеру. Девушка боялась предположить, что он принадлежит Худжуну.

Гынён брезгливо отбросила бюстгальтер на пол. Она задумалась, зачем он мог понадобиться Худжуну, и искренне надеялась, что тот не окажется извращенцем.

Найти такую вещь среди вещей звезды довольно необычно.

От раздумий у нее разболелась голова. Поскольку Гынён долгое время проработала журналистом, у нее появилась привычка докапываться до сути вещей. Она пыталась найти во всем хоть какой-то смысл. Но сейчас не знала, что делать со своей находкой.

Гынён серьезно посмотрела на пестрый девчачий бюстгальтер, который подняла с пола и держала в руках. Если забыть, что она репортер, сейчас Гынён должна действовать как менеджер Худжуна.

Конечно, она ненастоящий менеджер, но после разговора с Джихяном в ту ночь девушка понимала, что быть чьим-то менеджером не так уж и просто. Даже если это все понарошку, она все равно должна вести себя соответственно.

Если бы Гынён по-прежнему ненавидела Худжуна, то непременно бы разместила фотографии в интернете с такой ценной находкой. Под заголовком «Из личных вещей Худжуна».

Но сейчас потихоньку ее мнение о нем менялось. Ей не хотелось разоблачать его и выставлять посмешищем. Конечно, Гынён не была настолько жестокой, но сейчас задумалась, хочет ли продолжать съемки рядом с таким человеком.

На мгновение по телу пробежали мурашки, и она скрестила руки на груди.

* * *

Позвонил продюсер.

– Первая дата выхода в эфир уже назначена – в следующую субботу в семь часов вечера. Вы же знаете, что превью, снятое с Худжуном, уже вышло? Со следующей недели у нас начнется серьезная работа. Будьте готовы.

Если бы продюсер периодически не звонил Гынён, она бы вообще была отрезана от событий внешнего мира. Даже если бы наступила война и квартиру регулярно обстреливали, она бы вряд ли вышла на улицу посмотреть, что происходит. Каждый раз Гынён задавалась вопросом, что не так с этим домом.

По какой-то непонятной причине ее ноутбук не ловил интернет, поэтому, чтобы поработать за компьютером, ей нужно было отправиться в интернет-кафе.

Девушка решила немного поработать. И только она собиралась выйти из квартиры, как раздался звонок в дверь. Теперь она не была уверена, кто именно пришел на этот раз. Джихян или Худжун? Но оба, без сомнения, отругали бы ее за то, что она сразу открыла дверь.

Гынён осторожно взглянула в глазок. Выпуклое стекло позволяло увидеть почти все пространство перед входом в квартиру.

Девушка тяжело вздохнула и отступила. Даже через маленькое стеклышко она почувствовала ауру Худжуна. Гынён постаралась успокоиться и открыла дверь. Он же втолкнул ее внутрь и сам зашел в квартиру.

– Что ты делаешь? Нельзя было сразу открыть?

– Сам же говорил, что нельзя кому попало открывать дверь, – заворчала она, глядя на затылок Худжуна, проходящего мимо.

– Это я-то кто попало? Я, вообще-то, хозяин этой квартиры.

Гынён внимательно посмотрела на Худжуна, а затем на его лодыжку, на которой больше не было повязки. Он вполне мог ходить и даже бегать.

– Ты ведь здоров? – задорно спросила Гынён, хватаясь за дверную ручку.

– Конечно, – прямо ответил Худжун и кашлянул.

Кто бы сомневался. Вероятно, нога в принципе никогда и не болела. Какой же он все-таки противный. Теперь она жалела о том, что прониклась к нему сочувствием.

– Зато у меня теперь все тело болит, – сказала Гынён, указывая на руки и ноги.

Но его вовсе не интересовало состояние ее здоровья.

– Тебе стоит больше тренироваться. Как ты можешь быть такой неспортивной? – ответил он, снимая пленку с предмета в своей руке.

– В жизни есть много чего, кроме спорта. Так что силы и энергию можно использовать для иных вещей.

– И каких же? – проворчал Худжун, все еще разворачивая пленку.

– Ну не знаю. Например, для этого.

Девушка взяла пакет с одеждой и протянула ему.

– Что это?

Худжун посмотрел на пакет.

– Похоже, что твое. Возьми.

Девушка качнула пакет в сторону Худжуна. Он взял его и непонимающе осмотрел.

– Думаешь, это мое?

– Да. Меня попросили передать тебе, так как ты забыл его перед съемками.

– Уверена?

Худжун открыл пакет, явно ничего не подозревая.

– Носки? – спросил он, заглядывая внутрь.

– Неужели тебя ничего не смущает? Тебе должно быть хотя бы капельку неловко открывать это при мне, – с беспокойством сказала Гынён.

– С чего бы вдруг? Что это?

Немного порывшись в пакете, он нащупал лямку красного бюстгальтера и потянул за нее.

– Фу, прекрати! Зачем ты достаешь это? Извращенец?!

Гынён закрыла лицо руками и закричала.

– Это твое? – держа бюстгальтер за лямку, спросил Худжун.

– Что? С ума сошел? Зачем бы мне тогда класть это в пакет и отдавать тебе?

Девушка была в ужасе, а Худжун лишь покачал головой.

– Тогда почему это здесь?

– Все просто: ты извращенец!

– Я?! – Худжун закатил глаза.

– И как часто ты проворачиваешь подобное? Только честно. Сколько лет?

– Что?

– Извращенец! Как давно ты этим занимаешься?

– Это не мое! – закричал парень, яростно размахивая пакетом.

– Спрячь это! Не могу смотреть. Я никому не скажу, так что можешь не волноваться на этот счет…

– Ты с ума сошла? Что ты несешь?

– Ты извращенец, вот ты кто!

– Почему ты подкидываешь свои вещи другому человеку и называешь его извращенцем? Совсем жить надоело? – Худжун чуть ли не набросился на Гынён.

– Боже! Ты собрался убить меня? Тебя посадят! Теперь я понимаю, что ты за человек!

– Что?

– У тебя раздвоение личности!

– Эй! Тебе нравится превращать других людей в сумасшедших? – яростно кричал Худжун и тряс пакетом. – Ты точно решила сегодня умереть!

Гынён встала как вкопанная. Худжун посмотрел на нее и засунул бюстгальтер обратно в пакет. Затем достал телефон и набрал номер.

– Что, не хочешь сам марать свои ручки, поэтому звонишь кому-то, чтобы разобрались со мной? – саркастично спросила она.

Худжун перевел взгляд на экран телефона – проверить, ответили ли ему на том конце.

– Сейчас посмотрим, кто тут из нас сумасшедший, – холодно произнес он.

После он включил видеозвонок на телефоне и показал сумку, которую держал в руках.

– Ну? Я оставил это недавно в прихожей квартиры, где у нас проходят съемки.

На том конце донесся голос Джихяна.

– Как этот пакет попал к тебе? Ты ходил в ту квартиру? Заглянул в него? – с любопытством спросил Джихян. Затем Худжун посмотрел на Гынён и протянул ей телефон.

– Ну что, сама спросишь?

Холодный голос Худжуна даже напугал девушку. Она взяла телефон обеими руками.

– Джихян? Это Ли Гынён.

Мужчина поприветствовал ее, но был явно удивлен:

– О, привет!

Наступила тишина, и Джихян ждал, пока Гынён заговорит первая. Девушка посмотрела на Худжуна и затем начала быстро объяснять ситуацию. Возможно, он будет покрывать своего подопечного, но она должна была все выяснить.

Девушка набралась смелости и заговорила:

– Мне передали это работники студии. Сказали, что пакет принадлежит Худжуну. Что там было?

– Ну, в основном предметы первой необходимости.

– Что? Как…

Девушка набралась смелости и продолжила говорить. Худжун, наблюдавший за происходящим, вырвал телефон из рук Гынён и закричал прямо в него:

– Прежде чем получить его, она залезла туда и обнаружила женский бюстгальтер! Ты что-то об этом знаешь?

– Что? – Джихян был в ужасе.

– Должно быть, какой-то сумасшедший подбросил его туда, Джи! Этикетки на нем нет, – внимательно осматривая бюстгальтер, сказал он.

Девушка с удивлением посмотрела на Худжуна, который тем временем кашлянул и, немного смутившись, продолжил говорить:

– Так или иначе, из-за этого меня сегодня обозвали извращенцем! Думаю, нам нужно прекратить съемки!

Ну, может, это и хорошая идея.

– Дай мне Гынён.

Девушка слышала голос Джихяна, который был настроен решительно. Затем Худжун сунул свой телефон Гынён.

– Слушаю.

Девушка взяла трубку, словно это было в порядке вещей.

– Пожалуйста, избавься от бюстгальтера. Вероятно, кто-то из фанаток решил так подшутить и прислал Худжуну свое нижнее белье.

Гынён смутилась, потому что ей была неприятна сама мысль об этом.

– Не пойми меня неправильно. Когда на концерте звездам кидают подобное, никто уже не удивляется. Это происходит не только с Джуном, а со всеми знаменитостями-мужчинами, – сказал он мягким голосом человека, который, похоже, совсем не умеет злиться. – Прости, но я попрошу тебя позаботиться об этом вместо меня. Нам нужно работать дальше.

– Хорошо, – тихо ответила Гынён.

– Спасибо. Надеюсь на тебя.

– Да.

– И еще – прекрати ссориться с Джуном, – сказал Джихян, сдерживая смех.

– Хорошо. Отдыхайте!

Девушка попрощалась с Джихяном и отключилась, протянув телефон обратно Худжуну. Тот разозлился и выхватил у нее телефон.

– Ну что? Теперь убедилась?

– И что теперь? – хмыкнула Гынён и взяла пакет.

– Джи очень часто расстраивается из-за многих вещей, поэтому, когда я встречаю новых людей, сразу понимаю, что они из себя представляют. Но в нашем случае между нами пропасть. – Худжун все никак не унимался.

– О, ну надо же! Звезда ты наша! – закричала девушка, хватая пакет из его рук. – Похоже, носки совсем новые, что планируешь с ними делать?

Она сунула носки Худжуну.

– Ты серьезно сейчас? Ну если так хочешь, сама и носи!

– Они слишком большие для меня!

– Тогда на голове носи вместо шапки! – закричал Худжун, брызгая слюной.

– Так что с этим делать-то?

– Я же сказал: носи, если хочешь! – высокомерно ответил Худжун.

– Куда ты? У меня уже голова от тебя болит! – крикнула Гынён вслед Худжуну.

Тот повернулся к ней и сказал:

– Ну а что? Ты же можешь и бюстгальтер надеть. О, или он тебе будет великоват? Хотя, кажется, он как раз подходящего размера.

– Что?

Девушка испуганно отпрянула от Худжуна и прикрыла грудь обеими руками.

– Хм! – фыркнул он и отвернулся.

Неужели он смеется? Неужели он только что разглядывал ее грудь? Какой же отвратительный человек! Гынён приняла это за вызов.

Она попыталась успокоиться и посмотрела на Худжуна, но тот игнорировал ее. Он взял пакет с вещами, которые принес с собой.

– Что ты там купил? – заворчала Гынён, указывая на пакет.

– Не твоего ума дело.

Худжун развернул пакет, бросил его на пол и быстро скрылся в своей комнате с содержимым.

Гынён выбросила бюстгальтер в мусорное ведро, затем, немного поколебавшись, достала носки и сунула их себе в карман с мыслью, что позже сможет отдать своему отцу. Девушка выбросила пустой пакет в мусорное ведро и обернулась.

– Я ухожу! – крикнула она в сторону комнаты Худжуна и направилась к входной двери. Через несколько секунд владелец квартиры высунулся из комнаты.

– И куда ты?

– В компьютерный клуб! – коротко ответила Гынён и открыла входную дверь. Худжун ничего не сказал.

Какой же он все-таки бессердечный! Девушка скривила губы и с силой захлопнула дверь.

* * *

Посреди темного компьютерного клуба сидела Гынён, и свет монитора освещал ее лицо.

Действительно ли новое шоу с Худжуном будет успешным?

Поклонники звезды спорят, смотреть шоу или нет.

О чем вообще думала Ли Гынён…

Непроверенная встреча звезды и антифанатки. Закончится ли все дракой?

Ну вот, девушку снова возвысили до ранга мастера боевых искусств. Как воспитанный человек, после таких комментариев она чувствовала себя особенно жалкой.

Я даже не хочу видеть лицо этой женщины. Вот как она собралась привлечь внимание Худжуна?

Гынён пересматривала видеоинтервью с фанатами Худжуна и читала статьи, которые все больше загоняли ее в уныние.

Не хочу, чтобы Джуни-оппа там появлялся. Боюсь, шоу не будет успешным. Но как преданный фанат я буду его смотреть. Пусть только эта девчонка посмеет совершить ошибку или глупость по отношению к нему, она тут же вылетит оттуда.

Девушка возмущенно сжала кулаки.

Фанаты и правда пугают. Никто не видит настоящего Худжуна, и ей приходится страдать от этого. Вчерашний преступник становится сегодняшней жертвой.

Гынён вспомнила совет Хигона не заглядывать в интернет. Тем не менее и тут и там пестрели новости о предстоящем шоу. Девушка хотела, чтобы все закончилось.

Пока она кликала мышкой по разным сайтам, то наткнулась на проморолик программы, в которой был Худжун. Он сидел и, разговаривая с Гынён, сладко улыбался.

«Съемки начинаются этой зимой. Жанр – романтическая комедия. Мне хотелось попробовать себя в новой роли, и я наткнулся на это шоу. Подумал, что это отличная идея и так я смогу лучше познакомиться с фанатами… Ой, антифанатом. В общем, мне хотелось стать ближе к своей аудитории, помимо официальных фан-встреч».

Его интервью было милым и невинным, однако чрезвычайно продуманным, чтобы привлечь аудиторию.

«Если я познакомлюсь с новыми людьми благодаря этой программе, то наверняка смогу подружиться с ними. Я хочу быть человеком, который общается со своей аудиторией и понимает ее, а не строит из себя холодную знаменитость. Хочу, чтобы они знали, что я такой же человек, как и они».

Когда Худжун распинался о том, что он реальный человек и хочет быть ближе к людям, сердце Гынён забилось чаще. Она вспомнила его грустный голос в тот день, когда он перестал притворяться и был настоящим.

На самом деле она понимала, что, несмотря на его известность, за всеми этими масками скрывается реальный человек. Но по мере того как его популярность растет, увеличиваются и требования аудитории к нему, поэтому он вынужден заботиться о том, чтобы всегда хорошо выглядеть и правильно себя вести.

Худжун, которого видела Гынён, был именно таким. Он носит черные пакеты, пьет соджу и живет воспоминаниями.

Она бы никогда не узнала об этом, если бы не познакомилась с ним поближе. Может быть, именно фанаты превратили его в такого замкнутого человека? Возможно, именно из-за людей, которые хотели видеть только его положительные стороны, Худжун стал таким. Они просто не оставили ему выбора.

Так выглядит одиночество? Гынён не была его фанатом, но это не значит, что она не понимала его чувства.

Худжун был настолько одинок, что даже не мог назвать имя женщины, которую любил всем сердцем.

Гынён сделала глоток кофе и вышла из компьютерного клуба. Настроение у нее было печальное.

Когда она вернулась домой, Худжуна уже не было. Вместо этого в коридоре лежал мусор. Купить что-то и донести до квартиры руки есть, а вот взять и вынести за собой мусор – это уже неподъемная задача. Пока девушка возмущалась, она вдруг задумалась, что же Худжун делал в комнате.

Гынён решила проверить, заперта ли дверь в комнату Худжуна, и потянулась к ручке. Он говорил ей не заходить туда, и, немного поразмыслив, она решила исполнить его просьбу.

Похоже, он действительно был одинок, несмотря на то что вокруг него была толпа людей. Ему бы не понравилось, что кто-то вторгся в его личное пространство, которое он так старался защитить. Гынён решила, что завтра, вероятно, они снова будут как кошка с собакой, но сегодня она хотела отнестись к нему с уважением. Как к человеку, который, скорее всего, уже устал притворяться.

* * *

Кроме всего прочего, когда она видела певца, ей было жалко его как человека. На съемочной площадке, пока все готовились к съемкам, Худжун подошел к Гынён и сказал, что хочет чизкейк.

Ближайшая пекарня находилась в двадцати минутах езды, а кофейня, в которой готовили его любимые чизкейки, вообще в получасе.

– Извини, но я плохо себя чувствую, и мне так хочется чизкейк. Тебе не трудно купить его для меня?

Худжун старался говорить это как можно застенчивее. Но на самом деле ничего у него не болело, поэтому он мог спокойно съесть что-нибудь сладкое из магазинчиков неподалеку.

– Я очень хочу съесть именно тот чизкейк. Когда мне становится грустно или я чувствую себя плохо, он всегда мне помогает. Но если это слишком затруднит тебя, то я справлюсь и так, – сказал он с грустной улыбкой.

Позади послышались громкие вскрики фанаток.

– Ты что, не слышишь? Наш Худжун хочет тортик! Неужели ты не можешь купить его? – кричали они изо всех сил. Рядом с Гынён стояла девушка в облегающем жилете и внимательно смотрела на нее.

Гынён уже какое-то время не заходила в интернет и поэтому не видела всех тех статей, что о ней пишут. При этом она старалась хорошо играть свою роль и из кожи вон лезла, чтобы исполнять все прихоти Худжуна.

К счастью, фургон его был свободен и ее смогли отвезти за чизкейком. Она спешила изо всех сил. Запыхавшаяся, вернулась и сунула Худжуну его торт.

– Купи еще. Думаю, персонал тоже захочет попробовать чизкейк.

Внезапно Гынён стало абсолютно плевать на остальных людей. Сотрудники, которые слышали их разговор, с жалостью посмотрели на нее. Тем временем Худжун по-прежнему застенчиво улыбался и делал вид, что он благодарен, правда, взгляд его был злобным.

А он не так прост. Худжун тайком показал ей два пальца, а затем один.

2:1.

* * *

С самого утра Гынён чувствовала, словно по ней поезд проехался. Ей казалось, что она начала стареть раньше, чем остальные. Особенно после их постоянных перепалок с Худжуном.

Мама всегда говорила ей, что каждый из нас получает столько бед, сколько может вынести, и не более того. Она была уверена, что преодоление трудностей потом будет вознаграждено.

Сегодня запястье Гынён было обмотано бинтом.

– Вы поранились? – обеспокоенно спросил продюсер Хан.

– Кажется, я потянула связки, когда поднимала тяжести. Так больно теперь…

Худжун с подозрением посмотрел на девушку, которая, как ему показалось, слегка ухмылялась.

– Ну вот, вы по очереди оказываетесь не в форме. Сегодня нам нужно много вещей взять с собой на съемки. Как же быть? – сказал продюсер, почесывая затылок.

Накануне Джихян провел брифинг для журналистов, и теперь необходимо было отснять фотосессию.

– Я справлюсь, – спокойно произнесла Гынён, поглаживая запястье.

– Вы должны быть осторожнее, здесь много ценных вещей, – сказал Джихян, обеспокоенно посмотрев на девушку.

– Не волнуйтесь. Я справлюсь, – ответила она, сжимая запястье.

Съемка началась, когда они вышли из машины. Теперь, даже если камера была прямо рядом с лицом Гынён, ей было все равно, снимают ее или нет. Она научилась держаться перед камерой, и поэтому во время съемок ей стало легче играть свою роль.

Когда они пришли на съемочную площадку, девушка встала перед багажником и повесила пару вещей Худжуна на перевязанную руку, а когда вернулась на площадку, споткнулась.

– Ой!

Вещи, которые держала Гынён, упали на пол, и она тут же схватилась за запястье. Когда Худжун увидел, что его вещи оказались на полу, то вздрогнул всем телом, подбежал со скоростью света и начал подбирать вещи. В это же время он холодно глянул на Гынён, но постарался как можно мягче спросить:

– Все в порядке?

Гынён прищурилась и, обхватив запястье, состроила очень виноватое выражение лица.

– Рука вдруг заболела, и я не смогла удержать вещи. Прости меня. Ты ведь не злишься?

Гынён потянулась за вещами, которые держал Худжун, однако он поспешно отвернулся и крепче вцепился в вещи.

– Нет. Я сам.

Его взгляд говорил красноречивее слов. Худжун смотрел на нее злобно, словно хотел убить прямо на месте.

– Тогда я принесу остальное.

Гынён начала доставать остальную одежду из машины.

– Ой, кажется, на что-то наступила. И почему я такая неуклюжая? – сказала она, словно смущаясь.

Гынён посмотрела на одежду Худжуна, которую волочила по полу. Она уже предвкушала, как тот будет кипеть от злости. Нашла его глазами и прочитала на лице: «А ты устроила хорошее шоу!»

– Все в порядке. Я могу сам, отдохните немного.

Худжун стиснул зубы и попытался выдавить из себя дружелюбную улыбку.

– Ты так добр ко мне. Еще раз прости.

Девушка опустила взгляд и кивнула. В итоге Худжуну пришлось нести самому весь свой багаж. Камера тем временем все это снимала, чтобы ничего не пропустить. Парень ни разу не поинтересовался у Гынён, правда ли она повредила руку или просто притворяется, так как везде были камеры.

– Худжун, вы такой заботливый! Как здорово. Зря я злилась на вас, – не без сарказма сказала Гынён, когда проходила мимо Худжуна.

– Благодарю, – ответил он с улыбкой.

Затем он сменил выражение лица и прошел вперед. Что ж, игра начинается… Пока никто не видел, он стукнул Гынён по макушке.

День начинался хорошо, но под конец съемок начался ливень. Лило как из ведра.

– Дождь!

Гынён стояла у входа на площадку и смотрела на серое небо.

– Так хорошо, – пробормотала она, погрузившись в свои мысли. Затем обернулась, и Худжун оказался прямо рядом с ней. Он посмотрел на небо и нахмурился.

– Боюсь, что не смогу держать зонт. Как же быть?

Девушка наигранно подняла руку и посмотрела на певца. В ответ он посмотрел на нее и пожал плечами.

Камера была рядом с ними. Гынён задавалась вопросом, додумается ли Худжун принести зонт, но тот ничего не ответил, посмотрел на девушку, а затем снова на небо.

– Укройся!

Глаза Гынён на мгновение расширились, и она удивленно посмотрела на Худжуна. Тот снял свое пальто, накинул его на голову девушки, укрывая ее от дождя, и вопросительно глянул на нее. Неужели предлагает ей прижаться к нему?

Девушка тут же покраснела. Худжун взглядом показал, чтобы она подошла ближе, но вместо этого она лишь попятилась назад. Тогда он схватил ее за руку, притянул к себе и положил ее руку себе на спину.

– Побежали!

…И они действительно побежали.

На пальто падали капли дождя, и казалось, что скоро оно промокнет насквозь. Худжун с Гынён были словно отрезаны от всего остального мира.

Сердце у обоих колотилось. Дыхание стало прерывистым.

Разве так должно быть?

Гынён почувствовала, что от волнения тошнота подступила к горлу. Сейчас она была один на один с мужчиной, которого ненавидела, однако в то же время сердце ее билось чаще. Ей казалось, что она сходит с ума.

Девушка пообещала себе, что никогда больше не будет находиться с ним наедине так близко. И уж тем более они больше не будут вместе бегать под дождем.

Глава 12. Выжить в роли антифаната

Когда Гынён залезла внутрь фургона Худжуна и попыталась успокоиться, к ней подошел Джихян. Худжун сидел на своем месте и стряхивал капельки воды.

– Я собирался отправиться за покупками, но не смог, поэтому мы поедем сегодня, так как другого времени у меня не будет. С твоей рукой все в порядке?

– Ай! – Девушка притворилась, что рука сильно болит.

– Ой, тебе так больно? Может, поедем в больницу?

Джихян с заботой посмотрел на перебинтованное запястье Гынён.

– Нет, не так уж и сильно. Я справлюсь…

Девушка неловко улыбнулась и обхватила рукой свое запястье. В какой-то момент ей стало совестно, что на самом деле у нее ничего не болело, ведь менеджер и вправду волновался за нее. Если, к примеру, сказать, что у нее болит живот, то ей не пришлось бы притворяться.

– Менеджер не выбирает, когда ему болеть, а когда – нет. Так что не надо храбриться, – тепло сказал Джихян и слегка прищурился.

Девушка лишь печально посмотрела на него.

«Неужели мы будем делать покупки в таком людном месте?» – Гынён думала, что они поедут в какой-то определенный магазин и сразу купят все необходимое, но вместо этого они решили поехать на Мёндон[19].

Худжуна узнали почти сразу и начали перешептываться. Девушка же наблюдала за происходящим: фанаты Худжуна казались ей врагами, потому что открыто выступали против нее. Антифанаты антифаната. Укол ее самолюбию.

– Так ты ходишь по магазинам? – спросила Гынён Худжуна, с ужасом поглядывая на толпу людей, которая собиралась вокруг них.

– Иногда да.

Парень словно не замечал никого вокруг и просто шел в поисках нужных магазинов.

– В любом случае отдуваться не мне, а менеджеру.

В его взгляде Гынён заметила что-то подозрительное, но певец улыбнулся и пошел вперед.

Девушка с неприятным предчувствием обдумывала его слова.

В тот же миг послышался настойчивый голос:

– Гынён, прости! Нужно остановить людей!

Когда девушка обернулась, в их направлении с криками «Это Худжун!» бежала толпа девушек, а Джихян пытался отгородить Худжуна от толпы поклонников своим телом.

В мгновение ока пять или шесть девушек бросились на Гынён. Она вытянула вперед руки, чтобы попытаться остановить их, но ей это не удалось: они были явно сильнее.

– Трудновато быть менеджером. Хотела меня в дураках оставить? – хрипло пробормотал Худжун.

Людей становилось все больше и больше, в итоге даже съемочной группе пришлось подключиться.

Вид у Гынён был изрядно потрепанный, руки и ноги болели. Она знала, что Худжун это сделал специально. Решил так проучить ее.

Девушка повернула голову в его сторону, одновременно сдерживая натиск фанаток. В воздухе он показал ей знак.

3:2.

Похоже, мама в детстве учила его не оставаться в долгу и возвращать все в полном объеме.

– Ой! – закричала Гынён, когда ее ущипнули за руку.

Кто-то из фанатов даже укусил ее, и на глазах девушки навернулись слезы, однако она стойко держала оборону. Гынён понимала, что, если они прорвутся, снесут ее в первую очередь. Под давлением такой толпы она упадет и превратится в персидский ковер.

– Эй, уйди! Кто ты такая, чтобы так себя вести? – закричала одна из девушек, которых сдерживала Гынён.

– Погодите-ка, что тут снимают? Джуни-оппа сейчас не снимается в дорамах или фильмах, – сказал кто-то рядом.

– Верно! Так вы снимаете то самое шоу? Серьезно? – Одна из фанаток была поражена, увидев название шоу на камере.

– Ты антименеджер Худжуна?

Внезапно все колющие взгляды фанатов обратились к Гынён. В тот момент она понимала, что так просто не отделается. Казалось, она стояла голой в центре улицы посреди врагов без возможности убежать. Она очень испугалась, ведь ситуация могла очень печально для нее закончиться.

Вдруг кто-то оттолкнул ее от фанатов: на помощь пришел сотрудник съемочной группы.

– Сняли? Думаю, дальше они сами справятся, – пробормотал Худжун.

Нервно оглянувшись, продюсер тут же начал готовиться к следующей сцене. Получается, пока Гынён пыталась сдержать фанатов, пока ее кусали и щипали, все это время шла съемка?

Девушка сжала кулаки и задрожала от чувства, что ее предали. Оказалось, продюсер пойдет на все, чтобы шоу стало популярным. Он еще более жестокий человек, чем она думала.

Какое-то время она смотрела на него со слезами на глазах, затем отвернулась и посмотрела на Худжуна. Тот лишь пожал плечами.

– Не надо так смотреть на меня. Это была не моя идея, – тихо произнес он.

У Гынён внутри все кипело. Казалось, еще чуть-чуть, и она раскалится, как железо, от пальцев ног до кончиков волос.

Сжатые кулаки начали дрожать.

– Пойдем в магазин. – Худжун приобнял ее за плечи, словно ничего не произошло и они были хорошими друзьями.

Девушка смущенно посмотрела на него, а пораженные фанаты начали кричать что есть мочи.

– Не-е-ет! А ну-ка убрала от него руки! Немедленно!

Гынён поглядывала на Худжуна, который был занят витринами магазинов. Вдруг он остановился перед стойкой с кулонами. Девушке ничего не оставалось, кроме как встать рядом с ним.

Худжун довольно долго разглядывал кулоны.

– Знаешь, что это за украшение?

Конечно, на камеру он был просто душкой. Похоже, у кого-то раздвоение личности.

– Что за украшение? Обычный, самый дешевый кулон, который не имеет особой ценности, – хмыкнула Гынён.

Худжун ухмыльнулся.

– Сейчас он перестанет быть обычной безделушкой.

Он взял и повесил кулон себе на шею. Затем, взглянув на себя в зеркало, снял, поцеловал и вернул на прежнее место. Худжун слегка повернулся к фанатам, которые изо всех сил кричали, что любят его.

После того как они с Гынён отошли, поклонники кинулись к кулону.

– Я куплю его!

– Нет, я! Сколько он стоит?

– Я дам вам в десять раз больше!

В считаные минуты толпа перед магазином устроила настоящий хаос. Гынён ошеломленно посмотрела на певца.

– Вот что значит сила Худжуна, – гордо улыбнулся он.

Он даже не стеснялся этого, что начало очень злить девушку. Она еле сдерживалась, чтобы не подставить ему подножку.

* * *

Как и всегда, в квартиру Гынён вернулась совсем без сил и растянулась на диване в гостиной.

Она поймала себя на мысли, что сейчас ей совершенно плевать на отвратительный запах пота и чужих ног и грязный пол. Она так устала, что не могла сдвинуться с места.

Гынён спрашивала себя, как долго еще сможет терпеть. Первый выпуск шоу еще даже не вышел в эфир, финальную версию она тоже еще не видела, зато весь интернет пестрел статьями, в которых все выражали неприязнь к ней. Эти же статьи рождали пессимистичные настроения по отношению к самой программе, поэтому многие уже начали сомневаться, что шоу ждет успех.

Сколько бы Гынён ни пыталась найти хоть каплю позитива в происходящем, даже ее врожденный оптимизм не помогал.

– Фух! – тяжело вздохнула она, глядя в потолок.

Зазвонил телефон, и Гынён судорожно бросилась искать его в кармане. На экране высветилось имя: «Идиот». Так в свое время она записала Худжуна. Неужели хотя бы сейчас он не может оставить ее в покое?

– Алло… – ответила Гынён на выдохе и закрыла глаза, словно готовясь сдаться.

– Приходи сейчас же.

– Где ты сейчас?

– Знаешь, где находится моя студия?

– Да, знаю, – ответила она, поняв, о каком месте идет речь.

– Тогда выходи прямо сейчас.

– Почему ты обращаешься со мной как с собакой? Манерам не учили?

Раздались гудки.

Худжун повесил трубку до того, как Гынён успела что-то ему сказать.

– Боже!

Она убрала телефон от уха и вопросительно посмотрела на экран.

Когда Гынён подошла к студии Худжуна, было уже около десяти вечера. Она с усталым видом достала телефон и уже собиралась набрать его, как вдруг услышала рев мотоцикла.

Гынён обернулась: навстречу ей ехал человек в шлеме на дорогущем мотоцикле. Он проехал мимо нее и остановился на обочине.

Девушка внимательно всматривалась в незнакомца и пыталась понять, кто же скрывается под шлемом, пока незнакомец не снял его.

Эти острые и одновременно сияющие глаза она не перепутает ни с какими другими. Это был Худжун.

– Ху… джун?

Гынён нахмурилась и внимательно посмотрела на мотоцикл, на котором он приехал: высокого класса с широкими боковыми зеркалами. Похоже, это было уже не для съемок.

– Ты на нем ездишь?

– Для маскировки. Садись, – указал он позади себя. Но Гынён была так ошеломлена, что не пошевельнулась и снова посмотрела на мотоцикл. Певец разозлился и дернул ее за руку, подтаскивая к себе.

– У меня нет времени, скорее! Садись же!

Он дернул Гынён так, что она прижалась левой щекой к его груди. Девушка вздрогнула и попыталась отстраниться, но парень тут же протянул ей шлем, словно не замечая ее смущения. Сейчас он выглядел милым и заботливым, а Гынён была больше похожа на ребенка.

– Зачем мне детский шлем? Что вообще происходит?

– Быстро садись без лишних разговоров! Мы сейчас же уезжаем.

Девушка поджала губы и попыталась надеть шлем, однако он был маловат. Похоже, он не только расцветкой походил на детский, но и по-настоящему таковым являлся.

– Не лезет! – воскликнула Гынён, кое-как натянув шлем на макушку. Худжун поправил свой.

– Да, он предназначался для другого человека. А для твоей головы явно маловат.

Другого человека? Неужели он говорит о той девушке? Гынён начала сравнивать себя с ней, а затем недовольно взглянула на водителя. Казалось, что ее голова сейчас расколет шлем пополам.

Худжун завел мотоцикл, хотя Гынён еще не успела как следует сесть.

– Держись крепче!

Девушка чуть не улетела назад, когда мотоцикл резко тронулся с места. От страха она крепко обняла Худжуна за талию.

* * *

Местом, куда он привез Гынён, оказался магазин электроники. Было уже очень поздно, но перед зданием выстроилась огромная очередь из людей, одетых в теплые куртки и держащих одеяла.

– Что за черт? – заскулила Гынён, которая только слезла с мотоцикла и пыталась освободиться от шлема.

– Сегодня это твоя первостепенная задача.

– Что? – Гынён, которая все еще безуспешно пыталась снять шлем, удивленно посмотрела на него.

– Я тебе даже одеялко и курточку приготовил. Все, что от тебя требуется, – это подождать в очереди, – ответил Худжун, который свой шлем даже не думал снимать.

Он прошел в конец очереди и постелил Гынён небольшой матрас, чтобы можно было сесть.

Девушка начала возмущаться, но парень усадил ее, положил перед ней куртку и укрыл маленьким одеялом. А еще он поставил перед ней пакет, где лежали термос, печенье, булочки и рамен быстрого приготовления.

– Ты объяснишь наконец, что происходит?

– Держи! Иначе закоченеешь насмерть. – Худжун протянул ей термос с кипятком.

– Зачем? – не выдержав, закричала Гынён.

Люди в начале очереди начали оглядываться на них. Худжун поклонился им, словно прося прощения за доставленные неудобства, а затем склонился к Гынён, но тут стукнулся шлемом о ее голову.

– Ай! Вот черт!

– Завтра выходит игра, в нашей стране она появится первой в мире. Если не заполучу ее…

– А если я не смогу ее купить? – Гынён широко открыла глаза и посмотрела на Худжуна. Он дернул головой. – Какой в этом смысл?! В мире куча других игр!

На мгновение человек в начале очереди вопросительно посмотрел на Гынён, ведь она, по сути, оскорбила людей, которые так ждали выхода этой игры. Сбитая с толку, она быстро отвела взгляд, и незнакомец снова повернулся к ней спиной.

– Еще раз тебе говорю: эта игра выйдет в Корее раньше, чем в других странах, – сказал Худжун мягко, но твердо и потянул Гынён за плечо.

– Это то же самое, что заполучить первым новую модель айфона…

– А тут даже лучше. Правда, специальный выпуск игры получат только первые сто человек в очереди. А еще – эксклюзивные фигурки персонажей к игре. – Глаза Худжуна были полны решимости. – Фух, надо посчитать, сколько перед нами.

Худжун начал считать людей, а затем вздохнул с облегчением.

– Тогда сам стой в очереди. Почему я-то должна?

Гынён стянула одеяло и попыталась встать, он усадил ее обратно.

– Раньше я мог бы сидеть до рассвета в очереди, но сейчас меня запросто могут узнать.

– Ты можешь оставаться в шлеме.

– Хочешь, чтобы я задохнулся?

– Тогда пусть кто-нибудь другой стоит в очереди, – ответила холодно девушка, снова пытаясь встать, но он усадил ее обратно.

– Кто, например?

– Да кто угодно! Тот же Джихян… или кто-то из агентства! – закричала Гынён, и люди снова начали оборачиваться в их сторону.

Ей стало неловко, ведь ее вообще не должно было здесь быть.

– Нельзя. В агентстве не должны узнать, тем более Джихян, – мрачно проговорил Худжун.

– Неужели тебе запрещено играть в игры?

– Бывало, я нарушал свое расписание, потому что до утра играл и потом не мог встать вовремя, – грустно сказал Худжун.

– И что в этом такого страшного? Ну проспал разок, с кем не бывает?

– Такое случалось раза три. Так что сейчас я не могу никого больше попросить.

– Так, значит, тебе запрещено играть в игры. Есть что-то еще?

Услышав вопрос Гынён, Худжун оглянулся и посмотрел на мотоцикл, а затем глубоко вздохнул.

– Надеюсь, пока ты будешь ехать обратно, то пробьешь колесо.

– Замолчи! – огрызнулся Худжун, глядя на нее.

Гынён замолчала. Затем он неожиданно положил ладони на ее шлем. Глаза девушки расширились от удивления.

Глаза Худжуна словно смотрели ей глубоко в душу. Даже несмотря на шлем, его взгляд проникал в самое сердце, хотя она каждый день видела эти глаза.

Не обращая внимания на то, что Гынён покраснела как помидор, певец повернул ее голову в сторону магазина, в котором сейчас был непроглядный мрак.

– Завтра утром, как только магазин откроется, ты возьмешь эту карту и купишь игру Ghost of Night Heads 3, – прошептал Худжун ей на ухо словно заклинание, передавая свою кредитную карту.

Гынён, казалось, даже чувствовала его дыхание, хотя это было невозможно из-за шлема. Почему же она снова оказывается в такой неловкой ситуации?

Девушка разнервничалась и почувствовала, как бьется ее сердце. Она еще раз посмотрела в сторону магазина.

– Если успею, я приеду, чтобы забрать тебя завтра, но, если не смогу, бери такси и жди меня в квартире.

Гынён машинально кивнула в ответ. Она, словно зачарованная, смотрела на Худжуна.

– В чем дело?

Он стукнул ее по лбу, и девушка наконец пришла в себя.

– Тебе вдруг стало жарко? Что с тобой? – удивленно спросил он, проводя пальцами по влажному лбу Гынён. Затем посмотрел на нее, как будто она была обезьянкой в зоопарке.

– Нет, все в порядке. – Она сжала кулаки. В одной руке была его карта.

– Если бы съемки закончились раньше, мы бы пришли, когда очередь только начала образовываться. Вероятно, через некоторое время она станет просто огромной.

Худжун оглянулся, и Гынён последовала его примеру. Они увидели, что позади Гынён уже начала собираться очередь с одеялами, кто-то даже начал ставить палатки.

– Эта игра так важна? – Девушка шокированно покачала головой. – Не знала, что ты в душе все еще ребенок. Есть в этом мире и более важные вещи.

– А это чем хуже? Мы же ценим национальный флаг.

Да все игровые фанаты такие! Девушка закатила глаза, глядя на Худжуна. Он показал ей язык и улыбнулся. Почему он вдруг сделался таким милым?

– В следующий раз я сам этим займусь, но сейчас прошу тебя.

Худжун потрепал Гынён по волосам и встал. Девушка подняла голову и посмотрела на его хитрую улыбку. Она почувствовала себя собакой, которую оставили охранять дом.

Во взгляде Худжуна даже не было намека на сомнение в том, что Гынён может просто уйти. Он верил, что она отстоит очередь и купит эту игру вместе с фигуркой.

Он взглянул на нее еще раз, а затем завел мотоцикл. Тот заревел, и Худжун исчез в том же направлении, откуда они приехали. Оглушительный рев потихоньку стих, но все еще отдавался в сердце Гынён.

После того как Худжун скрылся из виду, девушка внезапно пришла в себя. Она огляделась и увидела довольно много девушек в очереди. Получается, разницы между мужчинами и женщинами особо нет. Худжун не мог отсидеть очередь и купить игру, как обычный человек, поэтому Гынён решила пожертвовать одной ночью ради него.

Услышав странные звуки, она обернулась. Оказалось, что рядом с ней мужчина сидел, и уплетал рамен, и выглядел не таким жалким, как она, ведь он знал, за что терпит эти неудобства. Когда Гынён поняла, что все в очереди что-то жуют, то решила проверить сумку, которую ей оставил Худжун.

Она нашла там палочки для еды, а затем распечатала рамен в стакане и залила горячей водой из термоса. Пока лапша заваривалась, Гынён решила снять шлем. Но сколько бы она ни пыталась, никак не могла избавиться от него. В какой-то момент ей даже стало казаться, что ее голова уже срослась со шлемом.

Гынён никак не могла снять шлем. Она уже хотела попросить кого-нибудь помочь, но ей никогда не хватало смелости, чтобы просить незнакомых людей. Гынён вдруг захотелось расплакаться.

Единственное, что ей удалось, – это поднять шлем повыше к носу, чтобы поесть рамен. Конечно, она не могла в полной мере насладиться едой, но выбора не было. Гынён не хотелось показаться странной, поэтому она отвернулась к стене, чтобы остальные люди не видели, как она ест.

Вскоре она съела все сладости и булочки. Неважно, насколько вкусной была еда, она не переставала жевать и надеялась, что так время пройдет быстрее.

Вскоре после еды Гынён задремала, и ее разбудил человек позади. Солнце уже встало, магазин должен был уже вскоре открыться.

Девушка поерзала, держа в руках карточку Худжуна. Внезапно у нее сильно заболела голова.

Гынён была в куртке, которую оставил Худжун, и в одеяле, но холод все равно пробирал до костей. Она огляделась. Многие люди были одеты в плотную зимнюю одежду, в то время как она сидела на тонком матрасике.

Гынён встала, ощупывая тело. Ее ноги совсем ослабли, и она чуть не рухнула обратно, только из последних сил смогла устоять. Люди начали выстраиваться в очередь у магазина, потому девушка начала собирать вещи, которые ей оставил Худжун. Она аккуратно сложила одеяло и положила его рядом с сумкой.

Внезапно Гынён чихнула, и остатки слюны остались на шлеме. Какой ужас. Она попыталась протереть шлем пальцем изнутри, но у нее ничего не вышло – она чуть не попала себе в глаз. Боже, она чуть не ослепла, пытаясь купить какую-то несчастную игру для Худжуна!

Она снова чихнула. И ей казалось, что все это слышат.

Получается, все, кто сидел с ней в очереди, были более подготовленными, чем она.

– Мы начинаем продажу Ghost of Night Head 3!

По команде работников магазина люди в очереди начали все ближе продвигаться к дверям. Гынён следовала за человеком впереди нее.

От шлема шея ужасно болела. Она слышала, что героиням исторических дорам приходилось нелегко, когда они носили сооружения из волос на голове, и теперь начала их понимать. Спать в шлеме всю ночь было ужасной идеей. И сейчас тело отплатило ей за это.

– Помогите мне. Моя шея сейчас отвалится! – крикнула Гынён.

Человек, стоящий сзади, ответил:

– Представляю, как вы натерпелись из-за него. Снимите. Или вы какая-то знаменитость?

Он видел, что еще чуть-чуть, и Гынён задохнется.

– Я с удовольствием бы от него избавилась!

Девушка глубоко вздохнула, и по ее щекам потекли слезы. Она могла думать только о том, что убьет этого мерзкого Худжуна.

* * *

После окончания съемок Худжун позвонил Гынён, но она не ответила, и тогда он подумал, что девушка отсыпается в квартире.

Он немедленно направился туда, однако и там никого не оказалось.

– Куда же ты ушла, Гынён? – Джихян был озадачен.

Худжун, казалось, был на грани отчаяния. Он названивал Гынён, а ответа не было. Может, она не смогла заполучить игру и просто сбежала?

С другой стороны, там же не было ничего сложного. Она бы точно справилась с таким пустяком, достаточно было отстоять очередь.

– Давай посмотрим там, где я ее оставил. – Худжун был настойчив.

Джихян с любопытством посмотрел на него.

Когда они ехали в машине, Джихян отчитывал Худжуна за его безрассудство.

– Ты теряешь здравый смысл, когда речь идет об играх. Как ты мог додуматься оставить девушку ночью на таком холоде на улице?

– Я не знал, что съемки так затянутся. Давай быстрее, – ответил Худжун хриплым голосом.

Вскоре машина оказалась рядом с магазином. Мужчина пулей вылетел из фургона.

Магазин работал, но на двери висело объявление большими буквами.

GHOST OF NIGHT HEAD 3 НЕТ В НАЛИЧИИ

– Распродано, – констатировал Джихян.

– Знаю, – кивнул Худжун и огляделся.

От вчерашней очереди не осталось и следа. Но мешки с мусором еще не успели убрать, по ним он мог предположить, сколько людей заночевало перед магазином.

– Куда же ты делась… Эй, Ли Гынён!

Певец нервно покачал головой и обернулся. В тот же момент среди мусора что-то зашевелилось.

– Какого черта?!

В ужасе Худжун подошел ближе и осмотрел мешки. В тот же момент один из них сдвинулся, и показалось лицо Гынён, которая спала на матрасе и сейчас смотрела на него опухшими глазами. Она только что проснулась.

– Что ты делаешь в куче мусора? – удивился Худжун, и Джихян поспешил убрать мешки в сторону.

– Ты уснула, и люди, вероятно, приняли тебя за бездомную, поэтому оставили мусор рядом.

– Бездомной меня назвал?!

Гынён встала и почесала затылок.

– Так что с тобой случилось?

– Я спала.

Девушка протянула разгневанному Худжуну игру и фигурку главного героя.

Но тот все никак не унимался.

– Я же сказал тебе сразу идти в квартиру, когда купишь игру! Съемки задержали, сколько ты тут прождала?

Парень развернулся и топнул ногой в приступе гнева, который не мог унять.

– Почему ты злишься? Я не смогла поймать такси, поэтому решила поспать немного здесь. Возьми, – обиженно пробубнила она и протянула ему постер с игрой. Затем жизнерадостно улыбнулась и посмотрела на Худжуна: – По этой игре есть фильм. Ты знал? Это не подарок, а результат тяжелой работы.

Она была уверена, что тот будет счастлив, но парень просто молчал и безучастно смотрел на нее.

– Мог бы и поблагодарить. Знаешь, как сильно я настрадалась.

– Тебя никто не просил покупать плакат. – Худжун не мог смотреть ей в глаза. Зато Джихян улыбнулся и взял из рук Гынён фигурку, игру и плакат.

– Смотри, как здорово. Конечно, ты знал про фильм. Сам говорил, что хотел этот плакат, так что прекрати возмущаться, – тихо заговорил Джихян.

Гынён застенчиво улыбнулась.

– Да, я хотел его. Ладно, пойдемте уже есть хэджангук[20]. Я голоден, – проворчал парень, выхватывая игру из рук друга.

Когда они пришли в кафе, Худжун попросил подать горячий суп, не спрашивая Гынён. Затем, не говоря ни слова, пододвинул к ней закуски и воду.

– Спасибо! Волновался, что я умерла? – не без сарказма спросила она и улыбнулась.

Ему и вправду было жаль.

После того как они поели, Худжун дал ей лекарство и специальные пищевые добавки – «Конджиндан»[21].

– Что это? Похоже на козий помет. – Гынён посмотрела на сомнительного вида витамины.

– Ты когда-нибудь видела козий помет? Эти добавки очень дорогие, так что замолчи и тщательно их прожуй.

Худжун хмыкнул и сел в машину. Девушку не покидало ощущение, что перед ней стоит совсем другой человек. Он отвернулся, игнорируя ее непонимающий взгляд, так как боялся показать свое смущение.

* * *

Через несколько дней Гынён позвонил продюсер и попросил приехать на телестанцию.

– К сожалению, не уверен, что нам удастся посмотреть первый выпуск программы, так как неизвестно, будут ли ее транслировать в Японии, – поспешил сообщить продюсер.

Еще когда он попросил Гынён приехать на телестанцию, в ее голову начали закрадываться подозрения, что что-то пойдет не так.

– Ты же знаешь, что Худжун едет на фотосессию в Японию. Мы узнали об этом в выходные, поэтому были озадачены.

– Так Худжун собирается в командировку?! – настороженно переспросила Гынён.

– Командировка! Точно!

Продюсер схватился за живот от смеха. Девушка непонимающе улыбнулась и отвернулась. Почему слово «командировка» так рассмешило продюсера? Девушка начала догадываться.

– Я тоже должна поехать с ним?

– Верно. Верно.

Он загадочно улыбнулся ей.

– Он будет там около трех дней. Фотосессия займет дня два. Перенести ее невозможно из-за плотного графика, поэтому я решил, что съемки за границей будут очень кстати для шоу. Кроме того, это абсолютно нормально для звезд и их менеджеров.

Настроение Гынён становилось все хуже и хуже.

– Мы возьмем только небольшую группу людей. Оператора, режиссера, сценариста и тебя. Остальное за Худжуном. Я отправлю вместе с вами помощницу, чтобы было комфортнее. Кстати говоря, у вас есть загранпаспорт?

Гынён лишь кивнула.

Почему все кажется таким унылым? Она чувствовала себя словно марионетка, которая выполняет чужие указания. Ей было так одиноко оттого, что приходилось примерять на себя жизнь, которой она не желала.

– А что насчет вас? Вы полетите? – безучастно спросила Гынён.

– Поездка выпадает на первый день эфира, поэтому я буду нужен здесь. Серия еще не полностью отредактирована, и я также должен проследить за всем. Извини, но я отправиться с вами не смогу. Ты не хочешь ехать?

Продюсер внимательно смотрел на Гынён. Девушка склонила голову, она чувствовала себя так, словно ее допрашивали в полицейском участке незнакомые люди.

Ей хотелось расплакаться. Глупо, конечно, ведь слезы ничего не решат. Но ей и в самом деле было тяжело в последнее время. Даже самые незначительные вещи выбивали ее из колеи.

Однако Гынён натянуто улыбнулась, как будто все в порядке, а затем вышла из кабинета. Ей ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Хотя Джихян едет с ними, она все равно будет чувствовать себя некомфортно рядом с певцом без продюсера и всей съемочной группы. От него не знаешь, чего ожидать. Да и ей мало что известно о Японии.

Когда Гынён только начала работать в журнале, она была помощником старшего репортера, который готовил статью о Токио, но она почти ничего не помнила о городе. Она иностранка, которая не сможет и шагу ступить одна, так как не будет знать, куда идти.

Наступил день отъезда в Японию. Когда они прибыли в аэропорт, Гынён чувствовала себя коровой, которую привезли на бойню; лишь небольшая группа людей сопровождала ее. Она была благодарна, что сценарист и оператор, с которыми они постоянно поддерживали контакт, тоже отправлялись с ней.

Джихян вкратце рассказал всем о поездке.

– В рамках промоакции в Японии планируется фотосессия для каталога компании, которая шьет одежду. Фотосессия будет проходить в районе Синдзюку, поэтому, как только мы прибудем в отель и распакуем вещи, сразу же отправимся туда. Я уже поговорил с принимающей стороной, поэтому они знают, что мы приедем с Гынён. А дальше разберемся.

Худжун, который уже прибыл, стоял рядом с группой. Увидев девушку, он демонстративно смотрел куда-то вдаль и даже не подумал поздороваться с ней. Худжун настороженно смотрел на вход, словно ожидая, что сейчас сюда явится толпа фанатов.

Хотя с чего бы ему вдруг об этом беспокоиться? С ним-то все будет в порядке, да и с Джихяном тоже. Последний был абсолютно спокоен.

Гынён решила не обращать внимания на обстановку и перестать волноваться.

* * *

Прибыв в Японию, они остановились неподалеку от Синдзюку и почти сразу начали снимать.

– Надеюсь, эта деловая поездка не выставит меня на посмешище. – Худжун ворчал, пока примерял одежду для фотосессии.

Джихян наблюдал за ним через экран монитора, ухмыляясь. Гынён слышала его слова. Теперь понятно, о чем говорил продюсер и почему так смеялся над словом «командировка».

В этот момент к Гынён подошла сценаристка и спросила ее вполголоса:

– Вам не кажется, что Худжун сегодня какой-то странный?

Гынён повернулась к парню, который как раз разглядывал себя в зеркало. Она почувствовала это еще в аэропорту. Он был не то сонный, не то раздраженный.

– Не знаю…

Правда, была у нее одна мысль. Но она не могла поверить, что он вдруг стал волноваться за нее.

– Разве менеджер не должен знать о душевном состоянии звезды?

Такие слова прозвучали как гром среди ясного неба, но Гынён лишь кивнула головой. Она не хотела никому говорить о своей догадке.

Неожиданно кто-то подошел к ней.

– Вы менеджер Худжуна? – спросил ее на ломаном корейском языке один из сотрудников японской компании.

Гынён была удивлена и посмотрела на Джихяна, тот кивнул ей. Камера все это снимала.

– Сегодня мы будем снимать вот так, но, если вдруг мистеру Джуну не понравятся кадры, скажите.

Он передал Гынён несколько фотографий. Девушка взяла их и начала разглядывать. Затем улыбнулась и пожала плечами.

Худжун поправлял себе макияж перед зеркалом. Она подошла к нему, и камера последовала за ней.

– Нравятся?

После вопроса Гынён Худжун взял у нее фотографии из рук и начал критиковать.

– Кадры однотипные. Таких много в разных журналах… Вот эта и вот эта. – Он нервно просматривал все снимки.

– Конечно, подобных фотографий много, и позы везде одинаковые. Только не говори, что тебе больше нравятся необычные концепции.

Певец попытался перебить ее, но Гынён подошла к Худжуну ближе:

– Мы должны работать с этими людьми, поэтому просто делай так, как тебе говорят.

Тот тяжело вздохнул и разочарованно посмотрел на Гынён.

– Если сделать такие изображения, как это, то все будут обращать внимание лишь на фон и цвет одежды.

– Ну, обычно модели продают что-то, а ты должен продать одежду на себе.

– Что? – Певец закатил глаза.

– Чего ты возмущаешься? Ты известная модель, а это фото одежды. Подумай лучше, как выгоднее представить товар, а не себя самого. Думаю, за этим тебя и наняли. Они предлагают тебе следовать их видению. Разве они платят не за это?

Худжун не отрываясь смотрел на Гынён.

– То есть начинающий менеджер будет учить меня? Эти люди подписали контракт со мной именно из-за моего лица, – фыркнул парень.

– Да, поэтому ты и получаешь оплату больше, чем другая модель. Твоя известность оплачивается, поэтому разве ты не должен выполнять то, что от тебя просят?

На ядовитое замечание Гынён Худжун лишь прищурился.

– Ведьма.

– Эй, не называй меня так. Я пойду к ним и скажу, что все окей, – спокойно ответила Гынён и подошла к японцам, которые передавали ей ранее материалы.

Она слышала, как Худжун позади нее чуть ли не брызжет слюной.

Ах, какое наслаждение его помучить!

Глава 13. Слезы – будто ливень, сожаления – словно цунами

Вскоре началась фотосессия. Студию заполнили щелчки и звуки вспышек. Гынён серьезно смотрела на Худжуна, который стоял перед объективом и казался более харизматичным, чем когда-либо, – он был действительно крут.

Через некоторое время, когда часть фотографий уже отсняли, он на мгновение замер, а затем принял позу, которую от него и ждали. Гынён взглядом встретилась с японцами, и те благодарно улыбнулись. Девушка улыбнулась в ответ.

Не так уж и плохо это выглядело. Конечно, она не имела на Худжуна никакого влияния, но сейчас очень собой гордилась, так как он все же прислушался к ней. А у нее неплохо получалось быть менеджером.

– Какое облегчение. Похоже, Худжуну стало лучше, – сказала сценаристка после окончания фотосессии. Гынён посмотрела на нее, помогая оператору с камерой. – Сегодня он вел себя странно, но после разговора с Гынён настроение, похоже, изменилось. Не так ли?

Девушка задала этот вопрос оператору, и тот кивнул. Затем она взглянула на Гынён:

– Правда?

Гынён озадаченно пожала плечами.

– Похоже, вы неплохо ладите. Не думаю, что антифанат – это всегда плохо, – сказала сценаристка с улыбкой. Гынён немного надула губы, так как было похоже, что ее пытались поддразнить.

Тем временем солнце спряталось и внезапно начался дождь.

– А я хотела погулять по Кабуки-тё. Дождь все испортил. – Сценаристка ворчала, так как ее планы после съемок нарушила погода. Она стояла у окна и смотрела на ночной Токио.

– Завтра будет еще один съемочный день? – спросила Гынён, лежа на кровати и не зная, куда себя деть от скуки.

– Худжун задержится здесь подольше? Завидую. – Сценаристка прилегла на кровать и тут же вскочила снова. – Уже восемь. Пойду приму горячий душ.

Она встала и пошла в ванную. Гынён же тупо уставилась в потолок, а затем послышался стук в дверь.

– Я открою. – сказала девушка.

За дверью стоял застенчивый Джихян.

– Джуни сказал, что хочет японский рамен, так что я собираюсь пойти за ним. Не хочешь поужинать? – спросил он и ослепительно улыбнулся.

– Хочу, но…

Девушка посмотрела в сторону ванной комнаты и слегка нахмурилась. За дверью был еле слышен звук воды.

– Похоже, твоя соседка по комнате принимает душ. – Менеджер посмотрел на девушку. – Тогда куплю и для нее порцию. Даже если она не будет голодна, думаю, что ты не будешь против двух порций.

– Хорошо…

Она помедлила и кивнула, Джихян улыбнулся ей и пошел по коридору. Несколько секунд Гынён смотрела ему вслед и уже собиралась закрыть дверь, как он остановился и обратился к ней:

– Хочешь пойти со мной? Мне скучно одному. Тем более боюсь, что не унесу столько рамена.

Гынён словно ждала этих слов и тихо рассмеялась. Как хорошо. Она уже думала, что умрет от скуки этим вечером.

* * *

Несмотря на сильный дождь, Джихян умело управлял машиной. Вскоре они выехали с парковки отеля.

– Вы часто бываете в Японии?

Гынён глазела по сторонам. Он же смотрел вперед и лишь слегка кивнул в ответ.

– Мы почти на месте.

Богатые люди летают в Японию чаще, чем на остров Чеджу. Гынён лишь покачала головой.

– Джуни сегодня какой-то странный, не так ли?

Девушка смотрела на капли дождя, которые стекали по стеклу окна, но вопрос менеджера удивил ее. То же самое сегодня сказала и сценаристка.

– После того как ты поговорила с ним, его настроение явно стало лучше. Думаю, это именно благодаря тебе.

Джихян почти повторил слова сценаристки. Неужели Гынён и правда так повлияла на Худжуна?

Пока они ехали, Джихян сказал, что заранее заказал девять порций рамена в любимом ресторане Худжуна. Две порции были как раз для него.

Когда парень пошел забирать заказ, Гынён осталась в машине; он зашел в ресторан и почти сразу вышел с полиэтиленовыми пакетами.

Джихян поспешил сесть обратно в машину и осторожно передал пакеты девушке, а затем стряхнул капли дождя с волос. Гынён быстро достала платок и вложила его в руку Джихяна.

– Рамен раменом, но не забудь пристегнуться, так как за тебя я волнуюсь больше, чем за лапшу, – сказал с улыбкой Джихян, который уже пристегнул ремень безопасности.

От его слов лицо Гынён порозовело – почему-то она не могла контролировать этот процесс, – и она покрепче обняла пакеты с раменом.

– Рамен в этом ресторанчике не калорийный, поэтому Джуни очень нравится.

Кажется, что Худжун любит вредную пищу, но при этом его тело выглядит подтянутым и очень стройным.

Гынён внезапно стало любопытно выведать тайну певца.

– Худжун не говорит о прошлом?

Джихян посмотрел на нее:

– Можно я не буду отвечать на этот вопрос?

Гынён подумала, что спросила глупость. Глядя на менеджера известного исполнителя, она почувствовала себя беспринципным журналистом, который лезет в чужую жизнь. Но, с другой стороны, она все же была в курсе тайны.

– Должно быть, я спросила о том, что меня не касается…

Она потерла переносицу и смущенно вздохнула. Джихян взглянул на нее и с легкой улыбкой ответил:

– Без комментариев.

Похоже, они еще не в таких отношениях, чтобы делиться друг с другом секретами. Девушка печально посмотрела в окно и застенчиво улыбнулась – сейчас она казалась себе забавной и в то же время жалкой. Парень взглянул на нее и смутился.

– Не ты одна спрашивала об этом, но прежде всего это жизнь Джуна. Он не говорит о своих родителях или прошлом. Даже когда мы выпиваем вместе и я спрашиваю его, как у него дела, он лишь улыбается и отвечает: «Да так».

Что бы это могло значить? Гынён думала, что Худжун, которого она знает, совершенно отличается от того, которого знает Джихян. Ей стало любопытно, что именно скрывается за фразой «Да так» на самом деле. Больше она не спрашивала о Худжуне.

Возможно, Джихян и знал, что скрывало прошлое его подопечного, и просто не хотел говорить об этом. Он из тех людей, которые даже малознакомым улыбаются, но в нужный момент дают понять, что они не близки. Во всяком случае, он не просто промолчал, а даже немного прокомментировал ситуацию, за что Гынён была ему благодарна.

* * *

Под проливным дождем машина, которой управлял Джихян, въехала на территорию отеля.

Светофор горел красным, поэтому водитель медленно нажал на тормоз. Неподалеку он увидел две фигуры.

Они стояли друг напротив друга на разных концах пешеходного перехода и смотрели друг на друга. Затем начали переходить дорогу, медленно двигаясь к середине перехода.

Гынён равнодушно посмотрела на них.

– Похоже, у них нет зонтов.

Она еще раз взглянула на две фигуры, но, как только дворником в очередной раз смахнуло дождевую воду со стекла, непроизвольно охнула.

Мужчина и женщина, насквозь мокрые от проливного дождя, – это были Худжун и та девушка в красном.

Джихян тоже узнал их и на мгновение замер, схватившись за руль крепче.

Худжун и девушка подошли ближе и просто стояли, смотря друг другу в глаза и не произнося ни слова. Хотя шел дождь, Гынён была уверена, что незнакомка плакала.

Менеджер не мог сдержать эмоций. Он поспешил выйти из машины, направился к ним и, подойдя к Худжуну, резко ударил его.

Боже! Гынён вздрогнула всем телом и прикрыла рот обеими руками. Тем временем Джихян повернулся к девушке и что-то сказал ей. Худжун, который упал на землю от удара, поднялся. Незнакомка закрыла лицо руками.

Гынён словно остолбенела, так как не могла поверить, что такое происходит прямо у нее на глазах. Она затаив дыхание прижимала к себе пакеты с раменом.

Гынён вернулась в номер отеля, держа в руках пакеты. Когда она только вошла, сценаристка вопросительно посмотрела на нее.

– Куда ходили?

Вместо ответа Гынён протянула пакет с раменом.

– О, вы купили рамен! Я как раз проголодалась. Будем есть рамен в дождливый день! – Сценаристка чуть ли не подпрыгнула от радости. – Но здесь слишком много порций…

– На всех. Для вас, оператора и остальных. Сможете отнести пару порций в комнату Худжуна? – пробормотала Гынён, отрешенно глядя куда-то в сторону.

– С вами все хорошо? – Сценаристка обеспокоенно смотрела на Гынён.

– Вероятно, простудилась. – Девушка легла на кровать, натягивая на себя одеяло.

– Хорошо. Отдыхайте. Я отнесу еду и вернусь с лекарством.

Сценаристка вышла из комнаты.

Дверь закрылась, и в тишине Гынён стянула одеяло. Она не могла выбросить сцену под дождем из головы. Еще несколько часов назад она была рада, что после ее слов Худжун слегка приободрился, но после произошедшего на улице он словно отдалился еще сильнее. Похоже, Джихян хорошо знал ту женщину.

* * *

На следующий день оказалось, что все трое простудились. Постоянно слышался кашель.

– Сразу три человека простудились? Когда кашляете, старайтесь держаться подальше от остальных, чтобы еще кого-нибудь не заразить, – обеспокоенно сказала сценаристка, глядя на Худжуна, Джихяна и Гынён.

Гынён, кашляя, посмотрела на певца и его друга, которые стояли у входа на съемочную площадку. Оба были очень бледные. И хотя они разговаривали друг с другом как обычно, все же Гынён ощущала некоторое напряжение.

Девушка вспомнила, как Джихян прошлой ночью ударил Худжуна по лицу. Она так до сих пор и не знала, что же случилось, но таким исполнителя никогда еще не видела.

Рано утром, когда Гынён шла по вестибюлю отеля, она надеялась, что встретит ту самую девушку, но ее нигде не было. Затем она ощутила себя невероятно жалкой из-за того, что снова лезет куда не надо.

К счастью, лицо певца не пострадало. Джихян не был похож на человека, который размахивает кулаками направо и налево; он вообще не казался настолько эмоциональным, чтобы причинить кому-то вред.

Во время съемок Худжун говорил с Гынён как можно тише. Скорее всего, он видел ее в машине прошлым вечером, так как избегал с ней лишних зрительных контактов. Поэтому девушка старалась говорить с ним как можно меньше и редко попадаться на глаза.

Наконец съемки почти закончились.

– Почему бы нам не побывать на Синдзюку? Рейс задерживается, поэтому у нас есть время немного погулять и поужинать, – предложил Джихян, приобнимая Худжуна.

Последний закатил глаза, не говоря ни слова. В это время Джихян, словно старший брат, пытался задобрить певца, который, казалось, вот-вот совсем расклеится.

– О, боюсь, мне нужно немного поработать, поэтому идите без меня. Думаю, Гынён составит вам хорошую компанию, – ответила сценаристка, одновременно разбирая бумаги.

– Нет, я, пожалуй, лучше помогу вам, – выпалила Гынён и начала подбирать провода от камеры, которые были разбросаны по полу.

– Пойдём, Гынён. А то мы так толком и не успели вместе куда-нибудь сходить, – настаивал Джихян.

– Идите! Повеселитесь за нас. Увидимся позже в отеле, – сказал один из сотрудников и улыбнулся Гынён.

Девушка была смущена. Она не знала, как теперь вести себя.

В итоге Гынён, Худжун и Джихян вместе отправились гулять по Синдзюку. Мимо них проходило много людей.

– Вчера шел дождь, а сегодня и намека на него нет. – Худжун посмотрел на небо.

– Свет всегда сменяет тьму, – ответил Джихян, словно и не о погоде вовсе. Затем предложил: – Пойдемте пройдемся по магазинам.

Певец тут же зашел в ближайший магазин. Побродив там некоторое время, он решил купить несколько вещей. Гынён же просто смотрела в одну точку.

Джихян расплатился за покупки Худжуна, и они все вместе вышли из магазина.

– Тебе понравился рамен? – спросил вдруг Худжун.

Гынён, шедшая впереди, обернулась после его слов.

– Там всегда готовят вкусный рамен. Даже когда он не такой теплый, – добавил он, задумчиво глядя на проезжающую мимо машину.

– Я его не попробовала: из-за простуды чувствовала себя плохо, – холодно ответила Гынён и отвела взгляд.

– Вот как? Бульон от рамена особенно хорошо помогает от простуды.

Серьезно? Интересно, он сам-то много съел после вчерашнего? Обе порции? Девушка поджала губы и посмотрела на торговый центр.

– Ой!

Шедший рядом Джихян вдруг остановился.

– Боже, я забыл в магазине свой кошелек. Идите без меня, я вас потом догоню, – быстро выпалил он, прежде чем они успели ему что-то ответить, развернулся и побежал в сторону магазина.

– Вот же растяпа, – сказал певец, глядя вслед другу, и цокнул языком.

– А из-за кого, по-твоему, это случилось?

Гынён не собиралась говорить этого вслух, но все же сказала.

На мгновение Худжун взглянул на нее. Девушка смутилась и сделала вид, что не заметила его взгляд. Она развернулась и пошла дальше.

– Ты уже была в Японии?

– Да, – горько кивнула Гынён.

– И здесь тоже? – спросил Худжун, но она не собиралась говорить об этом, поэтому просто отвернулась в сторону магазина.

– Ух ты, как красиво! – вдруг воскликнул Худжун.

Девушка вздрогнула, но потом посмотрела на витрину. Она прищурилась и увидела море самых разных фигурок, которые невозможно было не заметить.

– Да, и в самом деле красиво!

– Правда?

Девушка лишь кивнула в ответ.

Она какое-то время стояла и разглядывала фигурки, задаваясь вопросом: знает ли она хоть каких-то персонажей игр? Кроме того, она заметила фигурку, которую с таким трудом добыла для Худжуна.

Гынён растерянно повернулась в его сторону, но тот уже двинулся дальше, не говоря ни слова.

Девушка поспешила за ним. Сначала мужчина шел медленно, а затем свернул в переулок от Кабуки-тё. Должно быть, он пошел в ресторан за раменом.

Гынён была озадачена его поведением. Вдруг она вспомнила про ту девушку, которую видела вчера, и задумалась о том, не решил ли Худжун бросить ее и отправиться к той девушке. Она не могла побороть свое любопытство и решила проследить за ним.

Гынён лавировала в толпе, чтобы не упустить спину Худжуна из виду. Она протискивалась мимо людей, которые шли навстречу. Их было слишком много, поэтому она начала потихоньку терять певца в толпе, однако не могла ничего с этим поделать.

– Худжун! Куда ты? – громко закричала она, а тот лишь ускорил шаг и даже не оглянулся.

Гынён не могла упустить его, ведь что она потом скажет Джихяну? Девушка перешла на бег и схватила мужчину за локоть.

– Пойдем вместе!

Гынён глубоко вздохнула и посмотрела на мужчину. Боже! Это оказался не Худжун. Должно быть, она перепутала его с другим человеком, так как одежда у них была очень похожая. Оказывается, возмущения певца по поводу однотипности были не так уж и беспочвенны.

Она начала извиняться перед незнакомцем, которого схватила за руку, но потом ее осенило – теперь она точно потерялась. Она не могла вспомнить, откуда пришла и как выйти обратно к торговому центру, поэтому решила просто идти вперед, надеясь догнать Худжуна.

Прежде всего ей нужно было найти Худжуна и Джихяна. Сердце Гынён колотилось все быстрее и быстрее, и она ускорила шаг. Но чем дальше она шла, тем больше понимала, что потерялась. Казалось, ее сердце вот-вот остановится.

Она приехала в Японию и потерялась, словно маленький ребенок. Холодный пот выступил на лбу, на глазах навернулись слезы. Во всяком случае, радовало то, что еще было светло. Она надеялась, что кто-нибудь все-таки найдет ее.

Гынён нерешительно бродила по улицам, прикусывая пересохшие губы, и искала в толпе Худжуна и Джихяна. Лицо ее стало мокрым от слез.

Она даже не помнила название отеля. Гынён корила себя за все и клялась больше никогда не приезжать в эту страну. Она никогда больше не хотела гулять с Худжуном. Никогда!

Когда она выбежала из переулка вся в слезах, то наткнулась на кого-то… Этим кем-то оказался Джихян.

– Гынён? Что ты тут… Что случилось?!

Он был сбит с толку.

– Боже!

Девушка тут же села на корточки, словно последние силы покинули ее тело, и громко зарыдала.

– Что?! Что случилось?

Джихян присел с ней рядом и начал гладить по спине.

Девушка рыдала, вытирая слезы на щеках.

Затем к ним подбежал Худжун с бледным лицом, он приблизился к девушке и тяжело вздохнул. Пот стекал по его лицу: похоже, он быстро бежал.

– Почему вы здесь? – Джихян смотрел то на Гынён, то на Худжуна с озадаченным видом.

Худжун, тяжело дыша, вопросительно смотрел на девушку, а она, в свою очередь, красными от слез глазами обиженно смотрела на него.

Он хотел подшутить над ней, но, когда понял, что она потерялась, испугался и не знал, что делать.

Гынён ничего так и не сказала. Худжун понимал, что даже не имеет права на извинения. Ведь именно из-за него девушке пришлось испытать весь этот ужас.

В итоге он чувствовал себя полным дураком, он в очередной раз показал себя не с лучшей стороны и понимал это.

* * *

Гынён было стыдно за свое поведение, поэтому весь полет она провела с закрытыми глазами. По какой-то причине Худжун, который планировал задержаться в Японии, решил вернуться в Корею вместе со всеми.

Девушка не хотела ни с кем разговаривать, поэтому, как только они сели в самолет, натянула воротник кофты чуть ли не до ушей и закрыла глаза. Вдруг она почувствовала, что рядом с ней кто-то стоит. Это был Джихян.

– Джуни передал это тебе.

Он вручил девушке небольшую коробку и ушел. Когда та открыла презент, внутри оказалось несколько видов дорогого шоколада.

– О, вкуснятина, – сказала сценаристка, заглядывая в бокс.

– Хотите? – немного раздраженно спросила Гынён и протянула ей угощение.

– Можно? Тогда я возьму одну.

– Можете взять все.

Гынён молча сунула презент сценаристке. Та, сбитая с толку, удивленно посмотрела на нее.

– Я даже не знаю…

Сценаристка некоторое время колебалась, но вскоре сдалась и уже угощала остальных членов группы. Не в силах терпеть шелест оберток, Гынён отвернулась. Она не хотела принимать подарки от Худжуна из-за его поступка.

Наконец самолет приземлился в международном аэропорту Инчхон. Как только они вышли из самолета, Джихян взял Гынён за руку, и девушка пораженно посмотрела на него.

– В аэропорту много людей. Думаю, нужно быть готовыми, – заботливо сказал менеджер.

– На улице и правда шумно. Так вот зачем в агентстве хотели знать точное время прибытия Худжуна.

Вдруг у сценаристки зазвонил телефон.

– Почему вы не брали трубку? – В телефоне раздался громкий голос продюсера Хана.

– Что? Вероятно, я не слышала. – Сценаристка стояла, держа в руке ту самую коробку конфет.

Худжун холодно посмотрел на нее, а затем на Гынён, словно спрашивая, почему его подарок оказался у нее. Гынён удивилась, но сделала вид, что ее это не беспокоит. Неужели Худжун и правда купил шоколад?

– Что? Да-да. – Сценаристка закончила разговор с продюсером Ханом и с беспокойством посмотрела на Гынён. – Похоже, реакция на первую серию шоу была довольно бурной. Нам нужно поскорее уехать из аэропорта.

После звонка продюсера все напряглись. Гынён тоже начала волноваться. Во времена работы репортером она часто видела, как люди страдали от внимания журналистов, которые не давали прохода, поэтому она знала, что это такое. Если ее о чем-то спросят, что она должна ответить?

Гынён не знала, как прошла трансляция. Она зажмурилась и поджала губы.

– В любом случае это же не громкий любовный роман. Нам нужно просто прорваться через толпу. Машина уже на улице? – спросила сценаристка и затем взглянула на оператора, который тут же включил камеру и начал снимать.

Джихян посмотрел на Гынён и с тревогой сказал:

– С нами-то все будет в порядке, но, боюсь, Гынён может пострадать.

– Хорошо. Думаю, бояться мне уже нечего. Я уже многое пережила за время съемок, – ответила Гынён, но при этом капельки пота выступили у нее на лбу.

Она не знала, что ее ждет, однако надеялась, что там соберутся не все фанаты Худжуна, готовые разорвать ее на части.

Из-за напряжения Гынён не хватало воздуха. Ощущения были совершенно иные, чем во время съемок. Девушка решила, что должна быть смелой, поэтому глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Тогда мы пойдем первыми, а вы за нами.

Джихян обеспокоенно посмотрел на Гынён, затем похлопал ее по спине и подошел к Худжуну. С серьезным выражением лица он что-то сказал ему, и парень нахмурился после его слов. Казалось, что он тоже волнуется, как самый обычный человек.

Через некоторое время они вышли из зала прилета аэропорта. Худжун был в капюшоне, Джихян и сотрудники шли сразу за ним.

Гынён наблюдала за Худжуном. При его появлении в зале словно начался фейерверк. Казалось, что звезды упали на землю, чтобы осветить его.

Непрекращающийся звук вспышек, мигающие огни тут и там сводили с ума. Голоса репортеров, выкрики фанатов – все смешалось в единый гул.

Если бы Гынён могла остаться, то она ни за что бы не согласилась выйти к этой толпе. Она словно попала в стеклянную банку, из которой должна была выйти на всеобщее обозрение, где ее все разглядывали, но при этом она была одна. Ей казалось, что люди будут оценивать каждое ее движение, прежде чем съесть, как тунца из банки.

Девушка неосознанно сжала кулаки, но в тот же момент сценаристка положила руку ей на спину. Когда Гынён обернулась, ее напряженный взгляд вызвал тревогу у окружающих ее людей.

Гынён постаралась улыбнуться. Сценаристка пожала плечами, словно напоминая ей, что она должна собраться. Поэтому Гынён кивнула, и весь персонал вышел вслед за Худжуном из зала.

Как только девушка вышла к толпе, мигание вспышек участилось и усилился гул голосов.

– Вы ожидали, что шоу произведет такой фурор?

– Что вы думаете о сцене с фургоном?

– Ты действительно ненавидишь его так сильно, что собиралась убить?

– Ты хотя бы знаешь, как должен выглядеть менеджер?

Из-за множества вопросов репортеров, которые пытались вытянуть из Гынён хотя бы слово, в голове у нее начало гудеть, словно там поселился рой ос. Неосознанно девушка закрыла уши руками, но от этого лучше не стало.

Крики фанатов перемешивались с вопросами репортеров, которые набрасывались на нее один за другим.

– Ты вообще в своем уме?! Кто тебе права выдал?

– Если с головы Худжуна упадет хоть один волосок, я самолично убью тебя!

– Проваливай! Если еще раз тебя встретим, то тебе несдобровать!

Из глаз Гынён невольно катились слезы, пока сотрудники шоу пытались прорваться через толпу репортеров и поклонников. Вдруг кто-то положил руку на ее плечо. Она попыталась повернуться, чтобы понять, чья эта была рука, но из-за напряжения почти не могла пошевелиться.

– Если вы будете показывать, что боитесь их, они только больше распалятся. Держитесь увереннее!

Слова пронзили сердце Гынён, словно мечи. Сценаристка упорно тащила ее вперед.

Когда они почти выбрались из толпы, один из сотрудников открыл дверь машины, и девушку затолкали в нее. Остальные участники съемочной группы, которые все это время снимали, сложили оборудование и тоже сели в машину. Дверь захлопнулась.

Шум улицы и людские крики стали тише. По щекам Гынён текли слезы, которые она не могла контролировать.

– Все в порядке? – спросила сценаристка, обеспокоенно глядя на Гынён, но вместо ответа девушка лишь склонила голову. Слезы ручьем стекали по щекам.

Ей было так больно оттого, что никто не знал, ведь на самом деле в этой истории жертва она. Она не могла смириться с этим и чувствовала себя невероятно жалкой. Из-за слез горло перехватило, и Гынён не могла даже слова сказать. Когда она попыталась пошевелить губами, поняла, что голос пропал. Она всхлипывала снова и снова.

– Все хорошо. Теперь все хорошо. – Сценаристка обняла Гынён и нежно поглаживала по спине.

Однако ничего не помогало. В груди невероятно болело. Остальная команда растерянно смотрела на развернувшуюся перед ними картину. Кто-то смотрел в окно, а кто-то поглядывал на Гынён и лишь тяжело вздыхал.

* * *

Когда они всей группой приехали на телестудию, продюсер Хан заботливо встретил Гынён и передал ей еженедельные журналы и первую запись трансляции.

АНТИМЕНЕДЖЕР ГОНЯЕТ НА МАШИНЕ ХУДЖУНА И ВЛЕТАЕТ В СТЕНУ!

ОШЕЛОМЛЕННЫЕ ФАНАТЫ ТРЕБУЮТ ИЗОЛИРОВАТЬ ЭТУ ЖЕНЩИНУ ОТ ХУДЖУНА!

ВСЕ ИЗ-ЗА ДЕНЕГ? ШОУ – НЕУДАЧНАЯ ШУТКА?

КАК ДОЛГО ВСЕ ЭТО СМОЖЕТ ТЕРПЕТЬ ХУДЖУН?

Она тяжело вздохнула.

– На самом деле реакция на программу оказалась слишком бурной. В плохом смысле…

Продюсер не смог закончить предложение, так как видел состояние девушки. Гынён сидела с красными глазами и опухшим лицом.

Она посмотрела на продюсера.

– Они начали охоту на ведьм. Поклонники теперь ищут козла отпущения и не остановятся, продолжая портить ваш имидж. Положение немного ухудшилось, поэтому «анти-» теперь точно равно «плохой».

– Немного… – повторила за продюсером Гынён на выдохе. – Вы сказали, что все смонтируете и отредактируете.

Голос девушки надломился.

Продюсер посмотрел на нее с жалостью:

– Я хотел сказать, что после каждого падения обязательно следует взлет. Прошу немного подождать.

Девушка медленно встала со своего места с мрачным выражением лица. Вздохнула и холодно сказала:

– Вы все прекрасно знали. Могли бы и мне сказать.

Идя по коридорам, Гынён чувствовала насмешки людей у себя за спиной. Ей хотелось как можно скорее убраться с телестанции, потому что все они думают, будто она собиралась убить Худжуна. Она больше не могла этого выносить. Потрясений за день было столь много, что ей хотелось просто испариться.

– Ой!

– Ай!

Девушка так сосредоточенно смотрела себе под ноги, что случайно наткнулась на человека.

– Простите… – не поднимая головы, сказала она и поклонилась.

– Ничего страшного… Погодите! Ли Гынён?

Девушка смущенно подняла голову и посмотрела на человека перед собой.

Боже, это же Джей-Джей! Именно благодаря ему она познакомилась с Худжуном.

Гынён снова опустила взгляд, так как не могла контролировать свое лицо.

– Это правда вы? Я смотрел трансляцию… Да, шума, конечно, много, – сказал он, выражая обеспокоенность по поводу происходящего. – Вы, должно быть, очень расстроены.

Она думала, что Джей-Джей будет тоже зол на нее, так как Худжун дорог ему, но слова утешения стали для нее неожиданностью.

– Вероятно, это все из-за трансляции. Не унывайте! – Джей-Джей сделал сочувствующее выражение лица, словно он все знал, понимал и, главное, не осуждал ее.

– Благодарю.

Возможно, он сказал это лишь из вежливости, но его слова немного утешили Гынён. Хотя бы один человек в этом мире не осуждает ее.

– Как-нибудь еще увидимся. Не забивайте голову тем, что говорят другие.

Джей-Джей помахал рукой Гынён и ушел. Девушка еще какое-то время смотрела ему вслед.

Ей были приятны его слова, и она подумала, что, возможно, он лучше, чем она думала. В тот же миг она ненадолго забыла обо всех осуждающих взглядах в ее сторону.

* * *

Гынён подошла к двери квартиры Худжуна, не решаясь войти даже после того, как набрала пароль. Ей казалось, что ее неудачами можно было бы заполнить весь этаж.

Слишком много всего навалилось на нее. Гынён схватилась за ручку двери, и та со скрипом открылась.

Тихое и большое пространство, в котором было уютно и комфортно. Но как только она вспомнила, что даже эта квартира – ее временное пристанище из-за Худжуна, по щекам снова потекли слезы. Ей нужно было выбраться отсюда как можно скорее.

Ощущая пустоту, она стояла в коридоре, когда вдруг раздался звонок телефона рядом с телевизором. А она все гадала, почему ей никто не звонил, пока она была в Японии. Все просто – Гынён оставила телефон в квартире и даже не заметила этого.

Когда она взглянула на экран телефона, там был тридцать один пропущенный вызов, пятнадцать текстовых сообщений и шесть голосовых. Батарея едва разрядилась, так как телефоном совсем не пользовались. Гынён немного отвлеклась от ужаса первой трансляции.

Девушка начала искать зарядное устройство и, вставив его в розетку, начала проверять пропущенные звонки. На экране мелькали имена Миджон, Сухвана и Хигона.

Гынён была слишком расстроенной и уставшей, чтобы говорить с кем-то. Затем она начала просматривать текстовые сообщения. Они все были полны беспокойства и любопытства. Люди спрашивали, правда ли в шоу была она и так далее. И все, конечно же, хотели встретиться с ней, чтобы поговорить.

Девушка зажмурилась и попыталась хотя бы немного привести себя в чувство, а затем перешла к прослушиванию голосовых сообщений. Первые четыре сообщения были от Миджон и Сухвана. Они волновались за нее и спрашивали, где она находится, затем она перешла к пятому сообщению – от ее матери.

– Позор семьи! Ты чуть не убила человека! Знаешь, что говорят люди? Я устала прятаться и говорить всем, что это была не ты. Позор нашей семьи! Отец еле сдержался, чтобы не выкинуть телевизор в окно после просмотра передачи. Ты должна взяться за ум и нормально выйти замуж, а не сниматься в подобном! Возвращайся сейчас же!

Гынён хорошо представляла выражение лица матери, которая записывала это сообщение прошлой ночью. Девушка закусила губу, переходя к следующему сообщению. Оно тоже оказалось от ее мамы и было отправлено сегодня утром.

– Гынён…

В отличие от первого голосового сообщения, мама больше ничего не сказала, словно на мгновение задумалась о чем-то. Затем девушка услышала, как ее мать тяжело вздохнула.

– Гынён, я лишь хочу, чтобы ты вернулась домой. Я не буду заставлять тебя делать что-то. Не хочешь замуж – хорошо. Не хочешь помогать по дому – не надо. Просто возвращайся домой. Если хочешь целыми днями читать – куплю тебе много книг. Хочу, чтобы ты была рядом со мной.

Мама уже давно не называла ее по имени. Как угодно, но только не по имени. Вдруг Гынён стало невероятно грустно, и на глазах снова навернулись слезы.

– Мама, прости. Мне правда очень жаль, – пробормотала девушка, крепко сжимая телефон, словно руку матери. – Я не могу сейчас отступить, так как мне слишком стыдно. Я сделаю все, чтобы стать достойной дочерью, и больше не буду позорить тебя, мама. Мне правда очень жаль…

Горячие слезы потекли по щекам Гынён, как только она прослушала сообщение.

Глава 14. Последствия

Еле отвязавшись от репортеров, которые настойчиво преследовали Худжуна до самого дома, чтобы задать вопросы, певец поднялся к себе и, устало вздохнув, сел на диван.

– Меня беспокоит состояние Гынён. Она даже трубку не берет… – сказал Джихян, убирая телефон от уха и в очередной раз взглянув на экран.

– Все хорошо. Отсутствие новостей – уже хороший знак, – ответил Худжун и бросил кепку на диван. Он устало откинул голову назад.

– Ну да, ты ведь только за одного человека волнуешься. – Джихян посмотрел на друга с ухмылкой. Тот косо посмотрел на своего менеджера. – Ты действительно беспокоишься за Инхён и хочешь узнать, как она?

На саркастичное замечание Джихяна Худжун лишь фыркнул и закрыл глаза.

Он не мог сказать, что сильно переживал об Инхён, скорее, его беспокоило то, как они расстались в Японии. Он хотел найти ее, потому что скучал.

С камнем на сердце Худжун открыл глаза, а затем заметил коробку на столике. Из нее торчала кепка с блестящим серебряным логотипом.

– Что это? – спросил он, не отводя от нее взгляда.

– Что именно? – Джихян повернулся и проследил за взглядом Худжуна. – А-а, это посылка, о которой я тебе говорил в прошлый раз. Забыл передать.

– Ничего. Она все равно не в моем стиле.

Худжун, которого все раздражало, отвернулся к окну.

В Сеуле солнце уже село, и город наполнился прохладным воздухом. Для Худжуна это было любимое время, но сейчас такой пейзаж почему-то казался ему одиноким.

Возможно, оттого, что кто-то сейчас чувствует себя одиноко.

Но кто?

Он вспомнил последний раз, когда видел Гынён.

Как она?

* * *

С того момента как Гынён покинула аэропорт, она уже точно знала, что именно показали в первом выпуске шоу: как она едет в фургоне Худжуна и врезается в стену. Серия называлась «Огромная ошибка менеджера-новичка». Зрители расценили эту сцену как покушение на убийство.

Девушка решила все же посмотреть первый выпуск и включила телевизор – она еле заставила себя сделать это. После сцены на парковке сразу же показали сцену с фан-встречи, где из-за Гынён Худжун опоздал на другое важное мероприятие.

Девушка была расстроена и чувствовала себя неловко даже в полном одиночестве в гостиной. Немного побродив по дому, она решила наконец все же принять душ.

Когда они были в аэропорту, она ощутила чью-то руку на своей спине, сейчас это место будто покалывало. Гынён стало невыносимо грустно, но она понимала, что слезами вряд ли чем поможешь.

Она подставила свое красное от слез лицо под поток воды из крана.

Как только Гынён покинула ванную, раздался звонок в дверь. Ну кто еще?

Она подошла к двери и взглянула в глазок – в коридоре стояли двое и держали большую коробку. Девушка была сильно удивлена их появлением, сначала даже подумала, что это фанаты Худжуна пришли терроризировать ее. Гынён сомневалась, открывать дверь или нет.

– Это дом Квон Джихяна? – спросил один из мужчин, когда услышал шорох за дверью.

Гынён облегченно выдохнула и открыла дверь.

– А вы кто?

– Доставка.

– Да?

Девушка приоткрыла дверь еще больше и посмотрела внимательно.

– На самом деле коробка достаточно тяжелая. Мы можем войти? – осторожно спросил доставщик.

– Да, конечно.

Гынён отошла в сторону, пропуская их в квартиру.

– Куда подключать будем?

– Подождите секунду.

Девушка быстро нашла свой телефон, пока мужчины распаковывали коробку, и позвонила Джихяну, но тот не ответил.

– Так куда подключать? – спросил один из них слегка усталым голосом.

Гынён не знала, что делать.

– Оставьте его так. Я не знаю, куда точно его нужно поставить.

Доставщик понял, что компьютер заказывала явно не девушка.

– Ну хорошо. Правда, мне нужно проверить, нормально ли работает компьютер, но вы всегда можете позвонить в техподдержку, если у вас возникнут какие-либо вопросы. Все программы на нем установлены, так что, думаю, сможете включить самостоятельно.

Доставщики были рады, что избежали дополнительной работы, и поспешили к двери, чувствуя облегчение.

– До свидания.

– Всего доброго!

Мужчины ушли, а девушка стояла в коридоре и смотрела на коробки. На сегодня, похоже, этот компьютер – единственный ее компаньон.

Даже до позднего вечера аппетит к Гынён так и не вернулся. Вот уже несколько дней подряд она пила только воду, раздумывая о том, куда могла бы переехать. Кроме того, она не хотела даже думать о вещах, которые начинаются на «х»: Худжун, хамон, халапеньо и хотток. После такого аппетит просто пропадает.

Есть ли у нее кто-то в Сеуле? Гынён постоянно думала о том, куда бы она могла переехать и где заработать денег, но так ничего и не придумала. Она предполагала, что если пойдет искать новую квартиру в таком настроении, то ничего хорошего из этого не выйдет. В то же время ей совершенно не хотелось сидеть на одном месте.

Гынён старалась выкинуть все лишние мысли, но от этого только больше заболела голова. Снова раздался звонок в дверь. Она автоматически подошла к двери и посмотрела в глазок. За дверью стоял мужчина, чье лицо скрывала кепка, но это определенно был Худжун – один из тех людей, с которыми она меньше всего хотела сейчас встретиться.

Девушка сделала глубокий вдох и открыла дверь без каких-либо колебаний.

– Что делаешь? – спросил он с порога.

Гынён закрыла за ним, не говоря ни слова.

– Эй!

Войдя в гостиную, он пристально посмотрел на компьютер, стоящий в коробке.

– Кажется, Джихян заказал его, но я могу ошибаться.

– Это был я, – коротко ответил Худжун и взъерошил волосы. Гынён внимательно посмотрела на него. – Почему они просто оставили его так?

– Я не могла дозвониться Джихяну, поэтому попросила не распаковывать его.

– Ты совсем глупая? Если бы я покупал что-то под своим настоящим именем, то мой адрес стал бы всем известен, поэтому я использую имя Джихяна.

– Нужно еще проверить, кто тут из нас двоих глупый. – Гынён пожала плечами.

– Куда бы его поставить? – восторженно, словно ребенок, спросил Худжун, снимая куртку.

Девушка бросила на него короткий взгляд. Сейчас парень казался ей странным.

Интересно, чем ему его комната не подходит?

– Раньше у меня не было собственного компьютера, поэтому я всегда ходил в компьютерный клуб, но теперь меня везде могут узнать.

Гынён не сразу поняла, что он имеет в виду. Ее глаза стали полны негодования: неужели он это сейчас серьезно? Она хотела что-то ответить, но решила промолчать. Худжун тем временем распаковывал коробки.

– Теперь же я просто могу купить игру и поиграть в нее, избегая всех этих проблем. Я пришел посмотреть на свой компьютер, а его даже не распаковали. Да уж.

После того как он достал все из коробок, то еще какое-то время бродил по гостиной в поисках подходящего места.

– Что, прости? – Гынён стояла, положив одну руку на стол, и вопросительно смотрела на него. – А я должна была? С чего вдруг?

Мужчина закатил глаза и снова оглядел гостиную.

– О, кажется, тут в самый раз. Самое подходящее место! – Худжун взял блок компьютера и поставил его рядом с телевизором.

– Говорят, что если постоянно сидеть за компьютером и вести себя надменно, то проживешь долгую жизнь.

Девушка скрестила руки на груди и ухмыльнулась. В глазах Худжуна был заметен озорной огонек.

– Хочешь провести исследование на эту тему?

Она и забыла, что этого человека ничем не проймешь.

Усевшись на стул, Худжун начал собирать компьютер. Девушка сидела напротив него и равнодушно наблюдала. Компьютер не вызывал в ней такой радости.

Вдруг зазвонил телефон Гынён. Худжун посмотрел на девушку.

– Алло? – ответила та.

Придав голосу как можно больше женственности, она деловито искала место, где можно поговорить, избегая Худжуна. Услышав ее тон, он на секунду отвлекся, но тут же вернулся к сборке компьютера.

Гынён открыла дверь на балкон и встала в проеме, глядя на улицу.

– Гынён? – спросил мужской голос.

– Кто это?

– Это я, Кюхон. Не помнишь меня?

Девушка задумчиво наклонила голову.

– Похоже, не помнишь. Да, проблема.

И вдруг она вспомнила его голос. Кюхон – тот самый парень, с которым она встречалась и о котором совершенно забыла.

– Что тебе надо?

С чего это он вдруг звонит? Хочет ухватить кусочек славы?

– Почему ты так живешь? – спросил он с напускным беспокойством.

– Что? – Девушка не хотела привлекать внимание Худжуна, поэтому старалась сделать голос как можно тише.

– Мои друзья осуждают меня и говорят, что я был плохим парнем, раз ты сошла с ума и решилась на такой шаг. Как ты могла участвовать в этом шоу? Ты очень изменилась. С тех пор у тебя не было парня – получается, ты все еще не можешь забыть меня?

Гынён не могла поверить своим ушам.

– Что, совесть замучила? Правильно говорят, когда хоть немного становишься знаменитым, всплывают бывшие друзья, парни и всякий сброд. Увидел меня по телевизору и захотел и себе кусок славы отхватить?

Девушка уже не сдерживалась. Она решила, что больше не будет молча терпеть.

– Ты говоришь все, что думаешь. Ты не была такой раньше.

– Эй! – вскрикнула Гынён.

Ей уже было все равно, услышит ли ее Худжун. Она обернулась и посмотрела на него. Он по-прежнему возился с компьютером и что-то изучал.

– Я не позволю тебе выехать за мой счет, как ты делал это раньше! Даже не думай! – Девушка взяла телефон в другую руку.

Но Кюхон не унимался.

– Как же тяжело тебе пришлось без меня. Я и не знал, что ты так страдаешь, раз решила привлечь мое внимание таким образом. Мое сердце болит за тебя, но не жалею, что бросил тебя. Скорее, даже рад.

Гынён молчала несколько секунд, а потом набралась решимости дать этому негодяю отпор. Слезы катились по ее щекам одна за другой. Она вытерла их тыльной стороной ладони. Как он может говорить такие вещи? Почему все заставляют ее плакать?

– Прекрати съемки. Несмотря на то что мы расстались, мне стыдно. Твои родители вообще в курсе?

При упоминании родителей слезы потекли еще больше. Если бы он сейчас находился рядом, она бы точно ударила его. Гынён попыталась успокоиться и ответила:

– Я уже достаточно взрослая, чтобы не спрашивать разрешения, что и как мне делать. И не смей указывать мне. Это мой выбор, и только мой. Мы расстались слишком давно, чтобы ты вот так звонил и якобы переживал, что я делаю это из-за тебя. Что за чушь ты сейчас несешь?!

Девушка вкладывала всю свою силу в каждое слово.

– Когда мы закончим этот разговор, ты больше никогда не будешь связываться со мной, если не хочешь, чтобы я прилюдно опозорила тебя. Понял? И если уж на то пошло, не сильно-то ты мне и нравился.

Гынён бросила трубку. Девушка специально отвернулась, чтобы Худжун не видел ее красные глаза, пока она шла через гостиную на кухню. Ей не хотелось, чтобы Худжун, который все еще занимался настройкой компьютера, снова видел ее такой.

Девушка встала спиной к столу и смотрела в окно на кухне, пытаясь привести в порядок мысли.

– Это задело меня сильнее, чем я ожидала.

Она хотела еще что-нибудь сказать, но боялась, что голос выдаст ее. Гынён достала из холодильника бутылку воды и сделала пару глотков.

Худжун уже что-то упорно печатал на клавиатуре компьютера. Вдруг, вскочив со своего места, он схватил пальто, которое ранее повесил на стул, и вышел из квартиры. Гынён только обернулась, как парень уже исчез.

– Куда ты? Даже не попрощался! – крикнула она, услышав звук закрывшейся входной двери.

Гынён попыталась пробраться через завалы коробок от компьютера на полу.

– Что он там такого увидел?

Девушка перевела взгляд на новый компьютер. Запах пластика почему-то пробудил в ней аппетит. Она подошла и уже собралась включить его, но передумала: провоцировать Худжуна не хотелось.

После его странного поведения Гынён сомневалась, стоит ли с ним вообще здороваться и прощаться во время съемок. Хотя, скорее всего, остальные сотрудники это заметят. Гынён собирала коробки.

Пока она складывала их в коридоре, вдруг услышала, что кто-то заходит в квартиру. Дверь открылась, и на пороге появился Худжун, в руке он держал уже хорошо знакомый черный пакет.

– Я собираюсь выпить соджу, будешь?

Худжун снял обувь и направился к столу. Гынён озадаченно смотрела на него. В который раз они будут сидеть друг напротив друга, попивая соджу?

– Почему ты не притронулась к шоколаду?

Девушка чуть не подавилась, услышав вопрос Худжуна. Он нахмурился.

– Разве тот шоколад купил не Джихян? – растерянно спросила Гынён, вытирая тыльной стороной ладони рот, а затем потянулась за салфеткой.

– Поэтому ты не стала его есть?

Девушка не знала, что ответитть.

– То есть если бы ты была уверена, что я сам его купил, то съела бы? – скрестив руки и ухмыляясь, спросил Худжун.

– К чему этот вопрос? Если тебе что-то не нравится, ты все равно это ешь? Даже если это подарок? А если тебе лед подарят или еще какую гадость? Что за допрос такой?

Девушка вздрогнула и тут же выпила соджу.

– Видимо, есть девушки, которые не любят шоколад.

Худжун задумчиво наклонил голову. Гынён посмотрела на него чуть ли не со слезами на глазах.

– Люди ненавидят меня, так как думают, что я пыталась тебя убить, – выпалила она, отрывая кусочек жареного кальмара.

– Тебе парень звонил?

Гынён чуть не подавилась кальмаром, которого жевала. Ее глаза расширились.

– Почему ты так удивляешься? Вы расстались?

Худжун выпил немного соджу и вытер губы.

– С каких пор тебя стал интересовать кто-то, кроме тебя самого?

Гынён нервно жевала кальмара, интенсивно работая челюстью.

– С рождения. Еще будучи малышом, я интересовался, кто появлялся на свет в соседних палатах в роддоме, – ухмыльнулся он, словно сказал что-то веселое. – Мало ли, кто там мог быть.

Шутка была настолько нелепой, но Гынён все равно не смогла сдержать улыбки.

– Расскажи мне, я тебя выслушаю. Поверь, я разбираюсь в таком лучше, чем ты думаешь.

Почему он притворяется таким дружелюбным? Неужели ему и правда хотелось услышать историю чужой жизни, закусывая соджу кальмаром?

Гынён горько улыбнулась.

– Звонил мой бывший, имя и номер которого я удалила, так как мы расстались давным-давно. Он был удивлен, когда увидел меня в шоу, и полагал, что я совсем с ума сошла, раз решила сниматься с тобой. Видать, белены объелся. Сначала он был заботливым, но никогда не любил меня… Не хочу больше о нем говорить, – сказала Гынён и сделала еще глоток соджу.

– Я посмотрел первую серию. Там показали, как машина врезалась в стену, но мою реакцию не показали. Ты злишься?

– Несправедливо, да? Мне тоже тогда пришлось несладко. Скорость была маленькой, но я очень испугалась. Помню даже, как кричала.

Гынён положила жареного кальмара в рот и начала нервно жевать его.

– В любом случае мне жаль. На тебя посыпались все проклятия, какие только можно и нельзя вообразить.

Худжун посмотрел на наполовину полный стакан с соджу и горько улыбнулся. Девушка не могла понять, почему он ведет себя не так, как обычно.

– Прости меня за все.

Что? А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Она подумала о том, что если он перечислит все свои грехи, то она, может, и простит его. Сегодня он словно и не был обычным Худжуном. Она как будто видела его впервые в жизни.

– Прости за тот день, когда мы запускали змея, я сожалею, что оставил тебя на растерзание толпе на Мёндоне, что бросил тебя в Японии…

Парень посмотрел на Гынён и затем кивнул головой, словно то, о чем он говорил, было чем-то обыденным.

– Ты правда сожалеешь?

Худжун снова кивнул. По какой-то причине, девушка верила, что это правда. Стакан соджу снова опустел. Она и не думала, что он действительно переживал по этому поводу все это время.

Худжун взглянул на свой стакан. Гынён посмотрела на него и долила ему соджу. Он удивленно посмотрел на нее.

– Привычка. Или ты хотел сам себе налить?

Девушка пожала плечами, ставя бутылку на стол.

Худжун ничего не ответил.

– В обмен на аванс я получила тонну оскорблений. Учитывая риск для моей жизни, мне должны платить до конца моих дней. Не думала, что можно стать настолько популярной уже после первого выпуска программы, правда, не уверена, что такая популярность пойдет мне на пользу. Думаю, мне придется еще долго терпеть эти оскорбления. Не думаю, что это нормально. С тобой было так же? – горько усмехнулась Гынён.

– Ты знаешь, что нужно делать, чтобы быстро успокоиться?

Еще одна бессмысленная для Гынён фраза. Что Худжун хотел этим сказать?

– Сделай глубокий вдох, а затем положи руки на грудь и не двигайся. Потом присядь, не отрывая пятки от пола, и изо всех сил подпрыгни. Так ты сможешь не сойти с ума от напряжения. Ждать, пока ты погибнешь, или оттолкнуться посильнее от пола – решать тебе. Даже спать станешь лучше.

Гынён по-прежнему не понимала, о чем он. Она просто хотела выжить в этом суровом мире, который обрушился на нее, словно цунами. После слов Худжуна она почувствовала себя слабой и не способной бороться. Ей хотелось забиться в угол и стать невидимой.

Гынён была удивлена, что человек, который сидит перед ней и дает ей советы, – не кто иной, как эгоистичный Худжун, которого заботит лишь он сам. Он и правда умеет быть другим.

Девушка словно глотнула свежего воздуха. Она была благодарна певцу за все сказанное, но не показывала виду, так как он снова мог поменяться, если бы услышал, что после его слов ей захотелось жить чуточку больше.

– Могу я налить тебе соджу? – спросила Гынён, глядя на его стакан.

Худжун ухмыльнулся, и девушка улыбнулась в ответ.

Видимо, не ошибся тот, кто сказал, что плохих парней не бывает. В этом жестоком мире каждый выживает по-своему. Со временем наша душа ожесточается, грубость проявляется все чаще, и мы постоянно ищем себе оправдания. Каждый одинок в этом мире, и, если мы не позаботимся о себе сами, никто не подставит нам плечо в трудный момент. Так что подобное поведение – результат защиты от остальных.

Гынён казалось, что она начала лучше понимать Худжуна, а он ее. Она не могла и подумать, что сможет подружиться не только с Джихяном, но и с Худжуном. Теперь она смотрела на него совершенно иначе.

В день съемок все, кроме Худжуна, заметили, что Гынён была сама не своя. Он же увлеченно что-то писал на компьютере.

– Ты словно воды в рот набрала, – сказал продюсер, подойдя к девушке.

– Остальные вроде тоже немногословны, – легко ответила Гынён, озорно улыбаясь как ни в чем не бывало.

– Мне жаль, что так вышло. Худжун оказался популярнее, чем мы ожидали. – Он говорил так, словно обвинял других.

– Тот, кто имеет такое влияние, должно быть, несчастен. Пожалуйста, не вините никого.

– Менеджер Ли, вы заходили в интернет?

Все начали оглядываться, так как не сразу поняли, к кому обращаются.

– Она не заходит в интернет. Думает, что компьютер – это украшение, – пожаловался Худжун.

– Сейчас сделаю, – ответил Джихян, который стоял рядом с блокнотом в руках.

– Верно, такой работой должен заниматься опытный менеджер. А не не-менеджер.

– Как ты меня сейчас назвал? – злобно спросила Гынён Худжуна.

– Постоянно говорить «антименеджер» долго. Сокращенно – не-менеджер. Ты ведь ненастоящий менеджер. Так в чем проблема? Тут тоже есть свои плюсы.

Худжун удовлетворенно кивнул головой. Девушке надоело, что ей постоянно об этом говорят.

– Я все сделаю.

Джихян улыбнулся и похлопал Гынён по плечу. Хотя бы он ведет себя по-человечески. Ей и правда было интересно, как Джихян так долго может терпеть Худжуна. Она полагала, что это душераздирающая история.

– Возьмите посуду, палочки и ложки. Думаю, сейчас самое время прерваться и перекусить.

Худжун радостно воспринял это предложение.

– Могу я приготовить рамен? – спросил кто-то из персонала с надеждой в голосе.

– Даю три минуты! Всякие навороченные блюда нельзя, а то еще энергии много потратите, да и кто платить будет? У меня-то денег нет! – пошутил Худжун. Гынён подумала, не камень ли это в ее огород. Или он действительно волнуется о других?

Сейчас атмосфера была дружелюбной, они поддерживали друг друга, но совсем недавно все было по-другому. Было ясно, что не все, показанное на экране, правда. Теперь она воспринимала Худжуна как обычного человека, а не как популярную звезду.

Гынён вдруг снова вспомнила о девушке, которую Худжун пытался забыть. Она совсем выкинула незнакомку из головы, так как после первого эфира хлопот хватало.

Сейчас парень, который разговаривал с персоналом, отличался от того человека, который смотрел на ту девушку. Гынён размышляла, сможет ли она когда-нибудь спросить Худжуна об этом и расскажет ли он о своем прошлом.

Вдруг на телефон пришло сообщение.

Привет! Это Джей-Джей. Давно не виделись. Мне стало интересно узнать о вас больше, и я решил написать лично, хотя это немного грубо с моей стороны. Может, встретимся? Угощу чем-нибудь вкусным. Позвоните мне, если у вас будут проблемы. Я всегда на вашей стороне. Удачи!

Девушка была озадачена, она протерла глаза и еще раз перечитала сообщение. Это и правда был Джей-Джей. Она подняла голову и посмотрела на Худжуна. Может, это он дал Джей-Джею ее номер? Она подошла к певцу и дотронулась до его руки.

– Ты кому-нибудь давал мой номер?

– Кому именно? – спросил Худжун, глядя в зеркало и поправляя волосы.

– Ну, кому-нибудь из знакомых…

– С чего бы мне это делать? – холодно спросил он, продолжая смотреть в зеркало.

– Просто ответь на вопрос.

– Объясни, зачем мне это? Думаешь, кто-то из моих знакомых хотел бы заполучить твой номер?

Он был прав, и это сильно раздражало.

– Мне просто интересно… ну вдруг. Ох, ладно, забудь.

Гынён потрясла телефоном, на котором было открыто сообщение от Джей-Джея, но решила больше ничего не говорить. Худжун отвернулся, фыркнул и ушел.

Девушка смотрела ему вслед и задавалась вопросом, точно ли с этим самым человеком говорила по душам некоторое время назад. Наверное, он притворялся или алкоголь сильно ударил ему в голову. Сможет ли она когда-нибудь поговорить с ним нормально?

* * *

Гынён все еще гадала, расскажет ли когда-нибудь Худжун ей о своем прошлом, но того, что произошло потом, она никак не ожидала.

Когда она в очередной раз наводила порядок в квартире, время было около одиннадцати. Она уже собиралась спать и сняла полотенце с головы. Вдруг в дверь кто-то позвонил, а вскоре начал стучать. Похоже, он не смог войти, так как ввел неправильный пароль.

Девушка затаила дыхание и прислушалась. У нее были бы большие проблемы, если бы кто-то узнал, что она живет в этой квартире, которая является съемочной площадкой для шоу.

За дверью воцарилась тишина: ни шагов, ни звука лифта, ничего. Вдруг кто-то начал тянуть на себя дверь, но она не поддавалась. Гынён не на шутку испугалась и побоялась даже подойти и посмотреть в глазок на незваного посетителя.

Внезапно послышался стон, наполненный болью. Девушка была поражена. Кто-то облокотился на дверь. Неужели человек напился так, что перепутал квартиры? Она собиралась позвонить в полицию, но почему-то колебалась, так как тогда все узнают, что она живет в этой квартире, и вопросов станет только больше, поэтому она решила ничего не предпринимать.

За дверью послышался сдавленный стон.

Когда она осторожно открыла входную дверь, то увидела Худжуна, который опирался на стену. Ее затрясло, и она склонилась над ним, на автомате приобнимая за плечи. Все лицо мужчины было в крови и слезах.

– Худжун…

Она чуть не вскрикнула, но затем опомнилась. Гынён еще не привыкла быть осторожной, как настоящий менеджер. Едва она пришла в себя, то попыталась затащить Худжуна в квартиру.

– Очнись! Очнись, пожалуйста.

Она не знала, кому звонить в первую очередь. В полицию? На телестанцию? Нет, сначала Джихяну. Девушка попыталась как можно аккуратнее дотянуться до телефона на диване, не потревожив парня, который сейчас лежал у нее на коленях.

Худжун схватил ее за руку своей окровавленной рукой.

– Телефон… Не надо никому звонить, – сказал он, постанывая.

– Посмотри на себя: у тебя кровь. Ты можешь потерять сознание. Я позвоню Джихяну.

Когда Гынён попыталась схватить телефон, Худжун сжал ее руку еще крепче.

– Не надо, он убьет меня. – Он неожиданно улыбнулся. Она не понимала причины.

– Я не смогу помочь тебе. Могу лишь стереть кровь с лица, но не смогу вернуть тебя в норму. Ты хоть понимаешь, как все серьезно? Если бы ты видел себя со стороны, то не спорил бы. Тебе нужно срочно в больницу.

Девушка уже собиралась поднять его, как вдруг увидела, что кровь на лице смешалась со слезами. Сердце Гынён было готово разорваться на части.

– Ты плачешь? Тебе так больно? Где именно болит? У тебя что-нибудь сломано? Что вообще произошло?

Гынён почти кричала от отчаяния. Она даже не могла предположить, что с ним случилось.

Худжун взял Гынён за руку, и слезы градом покатились по его щекам.

– Погоди…

Сердце девушки начало биться быстрее. Она поняла, что он плачет не от боли, но продолжала безумно волноваться за его жизнь.

– Могу я побыть таким мгновение? Дай мне немного времени… – пробормотал он сквозь слезы.

Гынён еще никогда не слышала, чтобы Худжун столько извинялся. В замешательстве от его слов, она нежно погладила ладонью его плечо.

– Если хочется поплакать, поплачь. Не нужно извиняться за это. Я позабочусь о тебе.

Он грустно улыбнулся, но не издал ни звука.

Девушка вытерла раны на лице и руках Худжуна влажным полотенцем. Они оказались не настолько глубокими, какими показались ей вначале. Рассеченная губа распухла, а около глаз были видны большие ссадины, но Гынён была уверена, что скоро все заживет. Правда, теперь он выглядел как настоящий бандит.

Единственная рана, которая вызывала опасения девушки, – глубокий порез на ладони, который, скорее всего, придется зашивать в больнице, но Худжун ни в какую не хотел ехать туда. Девушка отправилась в комнату за аптечкой.

Пока она ее искала, Худжун молча сидел, облокотившись на спинку дивана, и не шевелился. Он молчал, даже когда она начала обрабатывать его раны, лишь слегка хмурился, если было очень больно.

– С лицом все будет в порядке, а вот с ладонью все не так радостно. Может остаться шрам, – ворчливо сказала Гынён, но Худжун лишь улыбнулся.

– Ничего, никто не увидит ладонь. Все?

Он больше не плакал, и теперь Гынён казалось, что перед ней сидит непослушный подросток.

– Ты мог умереть.

Гынён, перевязывая руку Худжуну, внимательно посмотрела на него. Он лишь покачал головой.

– Тогда все в порядке, но я все равно советую поехать в больницу. Хорошо хоть, ничего не сломано.

В уголках его глаз выступили слезы, словно Гынён сказала что-то очень грустное.

– Снова собираешься плакать? Маме позвонить?

– Прекрати! – ответил он и перевел взгляд на медикаменты, которые лежали вокруг них на полу. Он толкнул пузырек с антисептиком, и тот покатился прочь.

Девушка никак не отреагировала на его шалость и молча положила лекарство в аптечку, а затем собрала пластыри и окровавленные бинты.

– Кто же с тобой такое сделал? – спросила она и отвернулась, чтобы не показывать влажные от слез глаза.

Выражение лица Худжуна было холодным как лед.

Он будто был убит горем. Но почему же ей так больно? Она потерла свою ладонь.

Худжун молча сел на диван. Девушка закончила обрабатывать его раны и, не зная, что теперь делать, села на другой край дивана, упершись локтями в колени.

Наступило гнетущее молчание. Девушка положила голову на подлокотник. Худжун тоже сменил позу. Сейчас он был больше похож на бандита, который не выстоял в битве за свой район. Она не знала, что с ним теперь делать и какие лекарства ему нужны.

– Тебе нужен соджу или доктор? – спросила девушка, жалостливо глядя на него.

– Пластырь, – ответил он хрипло.

– Пластыря у меня много. – Она потянулась за аптечкой.

– Есть что-то, что заклеит сердце? – Он смущенно улыбнулся, так как вопрос показался абсурдным даже ему самому.

– Я поищу, но не уверена, что поможет. Давай сначала решим более насущные проблемы.

Она считала, что он сделал что-то безрассудное. Худжун молчал.

– У тебя есть соджу? – спросил он вдруг.

– Собираешься обработать свое сердце? Хорошо, я схожу и куплю. Должно немного помочь.

Гынён взяла пальто и надела обувь. Худжун все так же сидел, погруженный в свои мысли.

– Ты прямо фанат соджу. Правильно говорят, что, выбирая между вином и соджу, корейцы выберут соджу. Верно?

Девушка разложила на полу тарелки с кальмарами и токпокки и поставила стаканы для соджу. Увидев токпокки, Худжун поднял глаза на Гынён.

– Не смогла пройти мимо.

Гынён посмотрела на него, но он отвернулся и, не говоря ни слова, открыл бутылку соджу. Девушка протянула ему стакан, но тот начал пить алкоголь прямо из горла.

– Сначала съешь что-нибудь.

Она была удивлена поведением Худжуна, однако тут же достала вторую бутылку. Выпив половину бутылки за раз, парень вытер губы и поставил ее на пол. Гынён отщипнула себе кусочек кальмара и налила соджу в стакан.

– А ты быстро все схватываешь. Надо нам купить напольный столик для совместных посиделок, – сказал Худжун. При этом не было похоже, чтобы он пытался пошутить. – Не то чтобы я тебе предложение делал…

С чего вдруг он заговорил об этом? Худжун задумчиво смотрел в угол гостиной, казалось, его мысли были устремлены намного дальше.

– Тебе интересно, почему я так себя веду?

Девушка положила кальмара в рот и кивнула, не говоря ни слова. Худжун улыбнулся.

– Я пытался пойти домой в таком виде, но там везде дежурят журналисты, поэтому пришел сюда. И вовсе не потому, что соскучился.

Ну кто бы сомневался.

– Я с радостью ехал сюда, зная, что кто-то купит мне соджу.

– Боже, ты всегда найдешь что сказать. Либо говори, что хотел, либо молчи уже.

После слов девушки на мгновение глаза Худжуна загорелись.

– Как грустно, ты все равно стараешься держать дистанцию.

Гынён поджала губы в ответ.

Какое-то время оба молчали. Вместо этого Гынён продолжила есть кальмара, а затем отхлебнула немного соджу.

– Ты знаешь? О той девушке?

Гынён перестала жевать и посмотрела на Худжуна.

– Не надо на меня так смотреть.

Она тут же отвернулась и закатила глаза.

– Некоторое время назад она пострадала. Мне позвонили из больницы, но я отправил в отделение скорой помощи Джихяна. Та девушка была в критическом состоянии, и на восстановление потребовалось много времени.

Боже! Гынён тяжело вздохнула и покачала головой. Она подумала, что ту девушку избили.

– Она всегда говорила, что, даже если кто-то тебя толкает, не нужно делать того же в ответ. Она всегда была слишком доброй.

Гынён слушала Худжуна и вспомнила девушку в красном платье, которая плакала под дождем и молча смотрела на певца. Картина была очень грустной.

– В тот день, когда мы прибыли в Японию, я был поражен, что она тоже приехала. Я скучал по ней, хоть и надеялся, что чувства пройдут. Но я не мог и мечтать, что она сама придет, чтобы увидеться со мной, – с беспокойством рассказал он.

Так вот кого он постоянно высматривал и на съемочной площадке, и в аэропорту.

– Мне ничего не оставалось, кроме как встретиться с ней. Джихян тогда очень разозлился. Он считал, что не нужно жить прошлым, оно только ранит.

– Должно быть, тебе было больно…

Поэтому Худжун отказался от своего графика и вернулся в Корею раньше. Гынён, конечно, была все еще зла на него за тот случай в последний день, и все же ей стало его жаль.

– Думаю, она как-то узнала, что я отправился в Японию. Внезапно позвонила мне и предложила встретиться. – Он грустно улыбнулся.

В Гынён проснулся журналист, и она начала анализировать ситуацию, затем она посмотрела на него и слегка сощурилась.

– Таким образом ты хотел вернуть долг?

– Если я соглашусь на встречу, то опять навлеку на нее проблемы. Лучше уж умереть.

Его глаза на мгновение загорелись, он еще раз посмотрел на свою раненую руку. Пока Худжун рассказывал, его лицо было наполнено заботой и беспокойством одновременно. По щеке Гынён потекли слезы, так как она и не подозревала, какую боль испытывал парень.

– Если ты так сильно ее любишь, то иди и найди. Почему ты ничего не предпринимаешь и просто страдаешь в одиночестве?

– Не факт, что я найду ее, – разочарованно сказал Худжун. – Знаешь, таким людям, как мы, приходится скрывать свою любовь. Мы не можем показать свои чувства, как другие. Хотел испытать любовь как в кино. Я мечтал об этом до того, как стал знаменитостью. Теперь же я хочу испытать любовь как обычный человек.

Закончив говорить, он прижал ладонь к лицу. Гынён боролась с желанием обнять его и вытереть его слезы.

Сама того не замечая, девушка дотронулась до Худжуна рукой. Кто-то должен был его утешить и успокоить – сейчас он выглядел как маленький одинокий ребенок, которому вытирают слезы тыльной стороной ладони.

Обычный человек начал бы звонить друзьям, кричал бы и проклинал человека, который его побил. Он, возможно, даже захотел бы отомстить, отправился бы в больницу или полицейский участок подать жалобу, прикладывая медицинскую справку об избиении.

Худжун не был таким, он даже не мог пойти к себе домой, так как не хотел, чтобы другие видели его в таком виде, поэтому пришел к девушке, которая сначала воспринимала его как врага, но обработала раны, напоила соджу и вытерла слезы, смешавшиеся с кровью.

Сердце ее сжималось, когда она видела Худжуна таким.

Когда у знаменитостей любовь, о которой мечтают все, то об этом пишут на первых полосах. А когда они расстаются, то сплетням нет конца.

Гынён была далека от такой жизни. Она сжала губы и наполнила стакан Худжуна соджу, думая о том, что хоть так может немного утешить его.

Как же сильна любовь Худжуна? Даже после того, как его избили, он все еще думает о той девушке, а его сердце продолжает болеть.

Тогда зачем все это? Мужчины порой совершают жестокие поступки, чтобы завоевать тех, кого любят.

Гынён была все больше любопытна его жизнь. Она хотела утешить его.

Размышляя об этом, она покачала головой. Сейчас Худжун был так далеко от нее в своих мыслях – дальше, чем Тихий океан.

Когда она думала, что становится слишком любопытной, то вспомнила про сообщение Джей-Джея. Она хотела спросить, не Худжун ли дал ему ее номер, но потом передумала.

Вряд ли он сохранил ее номер, да и неловко было спрашивать его о таком сейчас.

А пока она подумала, что надо бы ответить Джей-Джею, поэтому достала телефон и написала ему:

Благодарю. Рада получить от вас сообщение. Было бы здорово разок встретиться с вами. Очень приятно, что есть человек, который поддерживает меня.

Написав текст, Гынён несколько секунд сомневалась, а затем все же нажала кнопку «Отправить». Слишком много времени и слов, чтобы просто сказать спасибо.

* * *

Продюсер окликнул Гынён, которая шла по коридору телестанции.

– Куда вы так торопитесь?

На рассвете Худжун ушел, будто его и не было. Сегодня день съемки, поэтому девушка собиралась в комнату отдыха, чтобы проверить, пришел ли он. Но она не могла ничего сказать продюсеру.

Теперь ей придется прикидываться фальшивым менеджером, которого в реальной жизни не интересует Худжун и который не испытывает к нему никаких дружеских чувств.

– Срочно нужно в туалет.

Сбитая с толку, Гынён сказала первое, что пришло ей в голову.

– Хорошо, тогда я вас подожду.

Она не нуждалась в сопровождении: все-таки она не в армию уходит и не за границу учиться уезжает. От ощущения того, что снаружи ее будет ждать посторонний мужчина, ей становилось не по себе. Если уж на то пошло, она действительно не хотела туда идти.

– Знаете, я передумала. Расхотелось.

– Гынён, у тебя проблемы? Вот почему у тебя сегодня такой нездоровый цвет лица. И долго это продолжается?

Девушка негодовала из-за слов продюсера. Она не могла поверить, что он спрашивает ее о таком.

– Нет. Вы о чем-то хотели поговорить? – спросила она, потирая лицо ладонью и глядя на стеклянную стену рядом.

– Сегодня мы будем снимать в другой концепции.

– В другой концепции? – Гынён подумала о том, что действительно в отражении выглядит не очень, но дело вовсе не в цвете лица.

Она слушала продюсера и разглядывала себя.

– Думаю, что будет лучше, если за вами не будет ходить по пятам куча людей.

Она согласна, но что это значит?

– Сегодняшняя съемка-путешествие только для вас двоих.

– С кем? – переспросила Гынён, которая сначала подумала, что ослышалась. Продюсер посмотрел на Гынён и улыбнулся.

– Только вы вдвоем. Ты и Худжун. Вы сами будете снимать себя. Например, нужно будет снять вашу совместную поездку, как тебе?

Мужчина довольно потирал руки, однако девушка ничего не ответила и с недоумением смотрела на него.

Кто с кем и куда отправится?

<Продолжение во втором томе>